— Аманда Биго! — это оказалась простушка с колдографии, одна из кандидаток в невесты Драко.
— Хаффлпафф.
— Ромильда Вейн! — девчонка из купе, темноглазая подружка Астории.
— Слизерин.
— Октавия Грей! — а это вторая, голубоглазая подружка Астории.
— Равенкло.
— Астория Гринграсс! — а вот и сама будущая невеста Драко. Очень миленькая...
— Слизерин.
Астория, радостная, села за наш стол рядом со старшей сестрой. Что-то одни девчонки пока... Хотя вот и парни пошли.
— Джоб Дэниэлс!
— Гриффиндор.
Первокурсники один за другим расходились по факультетским столам. Ряд учеников перед Шляпой уменьшался.
— Сидни Митчелл!
— Хаффлпафф.
— Фрэнсис Монаган!
— Гриффиндор.
Грифов в этом году опять больше всех, как всегда.
— Дирк Россет! — а это тот мелкий, который ехал в одном купе с Асторией.
— Равенкло.
Скорее бы, кушать хочется. Шоколадку у Люпина я так и не взял, остался не евши с обеда. А вот и последний...
— Эйдан Финли!
— Хаффлпафф.
Распределение закончилось. Преподаватели заняли свои места за учительским столом, я заметил, что среди них был и Люпин. Дамблдор окинул отеческим взглядом столы с учениками и подарил залу лучистую, благостную улыбку.
— Добро пожаловать в Хогвартс, дорогие ученики! — величественно произнёс он. Отблески свечей скользили по роскошной серебристой бороде директора. — Я хочу сказать вам несколько вещей, и поскольку одна из них самая важная, я начну с неё.
Дамблдор прокашлялся и продолжил:
— В связи с побегом из Азкабана опаснейшего преступника Сириуса Блэка, о котором все вы наслышаны, Министерство приняло меры обеспечения безопасности будущего магической Британии — вас, мои мальчики и девочки! Для этого сюда присланы дементоры, у которых особый нюх на беглецов из Азкабана. Небольшое неудобство, вызванное обыском в поезде, даёт нам гарантию того, что Сириус Блэк не пробрался сюда на нём. Дементоры размещены у каждого входа, и пока они здесь, школу нельзя покидать без разрешения. Во время обыска все вы, надеюсь, убедились, что дементоры — очень неприятные существа, поэтому не приближайтесь к ним и не давайте им повода причинить вам вред.
Директор строго сдвинул брови и с глубочайшей серьёзностью оглядел зал. Драко возмущённо фыркнул:
— Не понимаю, зачем вообще понадобился этот обыск! Если Блэка до сих пор не поймали, он не настолько свихнулся в Азкабане, чтобы ехать сюда в нашем поезде, — презрительный комментарий Малфоя разнёсся чуть ли не на половину нашего стола. — Лучше уж он, чем дементоры, это любому дураку понятно, кроме министерских!
— Обыск провели не из-за Блэка, это была демонстрация силы, — откликнулся я на его запальчивый возглас. — Все ученики теперь знают, что такое дементоры, и будут обходить их десятой дорогой.
— А теперь о приятном, — продолжил Дамблдор. — Я рад представить вам двух новых преподавателей. Во-первых, это профессор Люпин, любезно согласившийся занять должность преподавателя ЗоТИ...
Он сделал выразительную паузу, слегка наклонив голову вперед и поблёскивая глазами в зал поверх очков-половинок. Все поняли намёк директора и зааплодировали.
— Во-вторых, — продолжил он, когда аплодисменты отзвучали, — профессор Кеттлбурн вышел на пенсию, и я счастлив сообщить вам, что его профессорскую должность займёт не кто иной, как наш дворник и лесник Рубеус Хагрид! — голосовой посыл директора призвал к жизни новую волну аплодисментов.
Винс и Грег отнеслись к этому факту философски, больше никого из нас Хагрид как преподаватель не волновал. Драко, всё еще злившийся за свой испуг в поезде, снова не удержался от замечания:
— Чего мелочиться, давайте сразу Дамблдора в дворники, а Хагрида в директора. Хуже всё равно не будет!
Наш стол оценил его реплику и отозвался одобрительным смехом. Малфой записал себе это в плюс и победоносно задрал кверху свой длинный породистый нос.
— А теперь давайте пировать! — возгласил Дамблдор, и столы заполнились едой и сервировкой. Разумеется, одним из коронных блюд была тыква — как же без неё?
После ужина грифы понеслись поздравлять своего собрата по разуму с профессорским назначением, а мы отправились в слизеринское общежитие. Наша с Тедом комнатка на двоих была такой же славной и уютной, как и в прошлом учебном году.
Вот мы и снова дома.
8.
Утро началось с того, что в нашей гостиной подрались две 'Чудовищные книги чудовищ'. Когда Крэбб и Гойл стали готовить папки для сегодняшних занятий, они сделали одну и ту же ошибку, сняв путы со своих учебных пособий по уходу. Обе книги мгновенно накинулись друг на дружку, клубком выкатились в гостиную и устроили там такую потасовку, что только страницы во все стороны летели. Винс догадался постучать в нашу комнату, и мы с Тедом с помощью Вингардиум Левиоза растащили бешено трепыхающиеся фолианты.
— Может, ну его, этот уход... — задумчиво высказался Грег, обматывая свою книгу верёвкой. Книга дёргалась, рычала и пыталась укусить его за палец. — Мы ведь еще не опоздали поменять факультативы.
— Арифмантику мы не потянем, а прорицания с магловедением бесполезны вообще. Тут мы хоть чему-нибудь выучимся, — сказал практичный Винс, отвешивая своей книге хорошего тумака. Та жалобно взвизгнула и наконец позволила себя захлопнуть. — Видишь, с ней всё-таки можно справиться — главное, подход.
После завтрака они отправились к Хагриду на занятие по уходу, а мы пошли на арифмантику. Любителей высокой абстракции на курсе было мало, поэтому в классе профессора Септимы Вектор собрались ученики со всех факультетов — и всё равно группа была небольшая. Было трое нас и Равенкло в полном составе, хаффлпаффцы вообще проигнорировали арифмантику, а из грифов присутствовала только Грейнджер.
Драко уже неделю как пытался начать новую жизнь с целью укрепления своего положения как наследника Малфоев, а поскольку он считал меня успешным, он теперь внимательно приглядывался ко мне. Резонно рассудив, что в превращении невзрачного детёныша, поступившего в Хогвартс два года назад, в нынешнего впечатляющего Нотта есть и доля моего участия, Драко надумал поучиться у меня уму-разуму, так сказать, из первого ряда. Но, к его досаде, весь первый ряд был занят Тедом, не собиравшимся ни на дюйм уступать свои позиции. На арифмантике Драко попытался сесть рядом со мной, но Тед опередил его на чуть-чуть и смерил неодобрительным взглядом. Малфою пришлось сесть с Терри Бутом с Равенкло.
Летом я сравнивал нашу и магловскую школьную программу. Основы магловской физики и математики у нас частично преподавались на астрономии, в объеме, достаточном для понимания устройства планетных систем и вычисления положения звёзд и планет. Нумерология относилась к методам прогностического анализа и должна была изучаться в прорицаниях, но профессор Трелони была сильно не в ладах с вычислениями и предпочла сделать вид, что такого раздела не существует. На арифмантику же, которую изучали только желающие, приходились более сложные разделы математики, вроде основ топологии, математической логики и теории групп. Предмет был трудный, поэтому даже вводная лекция профессора Вектор проходила в гробовой тишине. Полистав в перерыве учебник, я пришёл к выводу, что уже изучал всё это, будучи Томом Риддлом, но на сдаче экзаменов меня выручала скорее хорошая память, чем хорошее понимание предмета.
Драко тоже обнаружил, что предмет непростой.
— Во что вы меня втянули?! — напустился он на нас с Тедом, когда первое занятие закончилось и мы пошли на обед.
— Малфой, арифмантику ты выбрал сам, — напомнил ему Тед. — Наука очень полезная, в основе трансфигурации лежат топологические преобразования, если ты забыл. А потом, ты не находишь, что поэтапное отображение процесса преобразования одной гомеоморфной фигуры в другую очень проясняет мозги?
— Извращенцы... — простонал Малфой.
Больше никто из наших слизеринских однокурсников не рискнул грызть гранит арифмантики. Параллельно с нами они сегодня занимались у профессора Хагрида, и мы не без интереса ждали их на обед, чтобы узнать, как у них прошло первое занятие. Вошли они в Большой зал почему-то не с улицы, а со слизеринского входа, и причина этого сразу же выяснилась — оказывается, они не прозанимались и часа, как с Лонгботтомом произошёл несчастный случай.
Как это получилось, нам поведал Винс. Первое занятие Хагрид начал с гиппогрифов, закупленных летом по его заявке. Как и книзлы, гиппогрифы были условно-разумными волшебными животными, созданными еще в прошлом тысячелетии итальянским родом Доматори, родовым наследием которого было пробуждение животного разума. Речь маглов разумные звери не понимали, зато они понимали магов вне зависимости от их родного языка. В начале нынешнего тысячелетия род Доматори угас и его родовое наследие было утеряно, поэтому новых разумных видов животных давно уже не появлялось.
Большинство этих существ было наделено характерными чертами менталитета прошлого тысячелетия и делило магов на хозяев и слуг. Если хозяевам они подчинялись беспрекословно, то к слугам они относились примерно так же, как их хозяева. Профессор Хагрид знал только одну сторону обращения с гиппогрифами, по которой с хозяйскими животными следовало обращаться крайне почтительно, и стал обучать ей школьников.
— И чему этот Хагрид учит... — пренебрежительно обронил Винс, настроенный весьма критически после сегодняшнего занятия по уходу. — Маг не должен пресмыкаться перед зверюгой, хоть какой волшебной, а зверь должен быть послушным, чтобы он выполнял приказы, даже если лебезить перед ним некогда. Да и вообще, кто для кого — мы для гиппогрифов или они для нас?
В отличие от Крэбба, нам вопрос был не близок, но мы согласно закивали.
— Или гиппогриф — птица? — продолжил Винс. — Башка у него птичья, крылья птичьи — значит, он птица, какая бы задница у него не была. Вон кентавры, их тоже вровень с людьми считают, потому что человек познаётся по голове, а не по заднице. Вот так и гиппогрифы...
— Ты давай рассказывай, что у вас там вышло, — поторопил его Драко.
— Ну, сначала, как водится, Грейнджер вышла. Кроме мётел, она везде лезет первая. Когда Хагрид спросил, кто тут самый храбрый, чтобы подойти к гиппогрифу и поклониться, она и выскочила. Значит, она поклонилась чуть ли не до пола, он ей тоже кивнул, Клювокрыл этот. Хагрид ей — теперь, говорит, можешь на нём прокатиться, а Грейнджер — можно, говорит, на нём не кататься?
— Правильно она отказалась, — добавил Грег. — Она гиппогрифу не хозяйка, он её и сбросить может.
— Вот и я подумал, что Грейнджер иногда соображает, — поддакнул Винс со знанием дела. — Хагрид, понятное дело, разрешил ей не кататься, а после неё Уизли вызвался. Кланялся-кланялся, а после захотел гиппогрифа по перьям погладить, вот дурак... Птицы за своими перьями знаете как ухаживают, они ненавидят, когда их кто-то грязной лапой щупает. Клювокрыл мотнул башкой, а она у него с тумбочку — Уизли и покатился. Хагрид поставил парня на ноги, отряхнул, посмотрел, что целый, а затем и говорит — чего это у нас только гриффиндорцы сегодня храбрые? Это как бы нам с Грегом был вызов, я и пошёл.
— Надеюсь, ты не посрамил честь Слизерина? — осведомился Малфой, старательно изображавший из себя сюзерена.
— Чего я, не знаю, как с такими тварями общаться? У меня отец двурогов разводит, они тоже магов понимают, — напомнил Винс. — Я, понятное дело, щит посильнее на себя накинул — мало ли что дурной скотине в голову придёт — подошёл к ней и говорю: ты гиппогриф Клювокрыл, а я родовой маг Винсент Крэбб. Не дело это, чтобы родовой маг зверю кланялся, и если ты об этом забыл, я тебе так напомню, что мало не покажется. Смотрю, он клюв так опускает вниз, значит, понял. Ну, я подхожу и кладу ему ладонь на клюв — умная, говорю, птичка, умная, жалко, что бесхозная. Потрепал его по клюву и отошёл не покланявшись. А за мной точно так же и Грег подошёл — волшебные звери, они силу чуют.
Молчаливый Грег только победоносно улыбнулся. Наши девчонки, видевшие, как это происходило, смотрели на обоих с восхищением.
— После него Хагрид Лонгботтома вызвал. Колдовство колдовством, но главная сила у мага здесь, — Винс легонько постучал себя кулаком в область сердца, — а у Лонгботтома эта сила поломанная. Сердце у него заячье, и он, понятное дело, пошёл к птичке с поклонами. Когда он подошёл к гиппогрифу вплотную, тот мотнул на него головой, Лонгботтом шарахнулся назад, споткнулся и упал — пополз от птички на четвереньках, дурак, да и пукнул со страха. Если уж ты чего боишься, к этому не надо поворачиваться задом, а уж пукать ему в морду... Гордый птиц мгновенно разозлился и клюнул Лонгботтома в задницу, а клевок у него, с таким-то клювом, сами знаете какой. Половины задницы как не бывало, кровища хлещет, парня спасать надо, а Хагрид к птичке кинулся, прощенья за Лонгботтома просит. Если бы не Грейнджер, Лонгботтом истёк бы кровью на месте — она догадалась кровоостанавливающее заклинание на него наложить. Теперь у него к ней если не долг жизни, то долг помощи, не меньше.
До меня наконец дошло, что Гермиона в это время была с нами на арифмантике и не пропадала из вида больше чем на пять минут.
— А что там делала Грейнджер? — удивился я.
Винс непонимающе воззрился на меня.
— Училась она там. Когда мы с Грегом понесли Лонгботтома в медпункт, она еще там оставалась, Хагрида утешала. Мы потом вернулись, но Хагрид уже отменил занятие и всех отпустил.
— Выходит, вы бездельничали, пока я на арифмантике мучился? — расстроился Драко.
— Не, я 'Чудовищную книгу чудовищ' читал, — ответил Винс. — Хагрид сказал, что её надо гладить, чтобы она совсем приручилась.
— Да ничего подобного, Винс, — откликнулась сидевшая неподалёку Панси. — Ты же сам видел, сколько я свою не гладила, она всё бегала от меня по гостиной и увёртывалась. В догонялки играла, гадина...
— Ей сначала надо тумака хорошего отвесить, чтобы силу показать, — пояснил ухмыляющийся Крэбб. — Хагрид об этом сказать забыл, но я сам догадался. Кнут и пряник, ага — хищники, они такие.
После обеда мы пошли на древние руны, а девчонки с Забини — на прорицания. Профессор Гедда Бергквист рассказала на вводной лекции, что в магии используются руны старшего футарка, поэтому изучать нам предстоит именно их, и что начнём мы с руны Феху, как с руны новых идей и перехода на новый уровень. Гермиона, как всегда, сидела за первым столом и единственная всё время тянула руку, но в конце занятия, когда все толпились на выходе из класса, она как-то незаметно исчезла из вида.
У поворота на лестницу мы встретились с группой однокурсников, идущей с прорицаний, и Гермиона была среди них. Странно, а мне казалось, что она осталась что-то спросить у профессора Бергквист...
Мы остановились у лестницы, пережидая прорицательскую группу, и тут к нам подошли наши слизеринки.
— А что нам сегодня Трелони напророчила... — заговорщическим тоном сообщила Панси, стреляя взглядом поочерёдно в меня и в Драко. — В этом учебном году кто-то из обитателей Хогвартса умрёт!
