— Да. Хотя мне еще не хватает опыта. Я с первых же дней стала проверять Хогвартс на утечки — если их нет, просто чтобы не забыть, как это делается. И, знаешь, я обнаружила утечку! Мой брат здесь за три года ничего не учуял, а я нашла! Утечки — всегда плохо, и если я скажу об этом директору, он меня поймёт, но бесплатно работать я не собираюсь. Отец взял бы за такую работу не меньше двадцати тысяч галеонов — ему только за вызов платят по пять тысяч — но поскольку это моя первая работа и я сама её предложу, я хотела взять за неё всего лишь пять тысяч. Если ты будешь помогать мне, можно будет потребовать на тысячу больше, для тебя. Или, если ты умеешь торговаться, сколько выторгуешь.
Кое в чём я был согласен с Октавией — дармовщина развращает. Старый пидор не должен бесплатно получать на блюдечке то, за чем ему следовало присматривать и на что он должен был изыскивать средства. Но у меня имелись большие сомнения насчёт того, насколько Дамблдор заинтересован в ликвидации утечки. Ведь этот человек окружил Хогвартс сотней дементоров, хотя наверняка знал, чем они питаются, да и за время своей учёбы я не заметил здесь хоть какой-то заботы о безопасности как самого замка, так и его обитателей. Директор вёл себя как временщик, которому всё равно, что после него останется.
— Думаешь, Дамблдор согласится оплатить тебе эту работу? — с сомнением спросил я.
— Замок очень большой, Поттер. Если искать утечку вслепую, на это уйдут годы. А тут еще и дементоры рядом.
— Ты знаешь, как они влияют на магию сооружений?
— Разумеется. Еще с шести лет.
— Если он сам не подозревает об утечке, нужно еще, чтобы он тебе поверил.
— Но ты же мне поверил!
— Я еще до этого заметил по твоему поведению, что ты чувствуешь в замке что-то особенное. А Дамблдору, похоже, всё равно, если не хуже. Ты здесь недавно, а мне его отношение к школе известно.
— Ты так считаешь? — Октавия огорчилась. — Мне не хотелось бы, чтобы равенкловская башня рухнула мне на голову. Эти безродные полукровки, они ничего не понимают в настоящей магии.
— Ты о Дамблдоре?
— Ну да, а о ком же? — девчонка непонимающе глянула на меня. — Если ты на себя подумал, то ты всё-таки Поттер и родовые способности у тебя есть.
— Есть, — подтвердил я. — Магия огня — можно сказать, моя стихия.
Октавия вдруг засмеялась, звонко и от души. Её смех эхом отразился от стен зала с озерцом.
— Ох, Поттер, извини, — пробормотала она, справившись с приступом смеха. — Вот теперь я вижу, что тебя воспитывали маглы. Стихийная магия никогда не бывает родовой, это приятный астрологический довесок к чистой крови. А Поттеры всегда были магами пространства. Неужели ты ни разу не поинтересовался своими родовыми способностями?
Действительно, это было упущение. Еще в первое лето у Малфоев я решил, что моя родовая способность — огненная магия, и на том успокоился.
— Виноват, исправлюсь, — буркнул я, чем вызвал новый приступ её хихиканья.
— Давай исправляйся, я вижу, что ты способный. Ты меня поразил, когда открыл ту дверь, в портретную. Там стоял такой магический запор... это просто не мой уровень.
Кому-то это, может, и польстило бы, но я предпочёл отвлечь внимание девчонки от своей персоны.
— Давай лучше о Дамблдоре... я не стал бы относиться к нему пренебрежительно. Хоть он и безродный полукровка, тем не менее он победил Гриндевальда и считается одним из сильнейших магов современности.
Октавия разом посерьёзнела.
— Знаешь, Поттер, это по-настоящему странно. Я об этом прежде не задумывалась, но маг с его родословной не может быть таким сильным. Я спрошу о Дамблдоре у родителей на каникулах — этому должно быть объяснение. И ты заставил меня усомниться, идти ли к нему насчёт утечки. Я слишком обрадовалась возможности впервые попробовать себя в семейном деле, но теперь мне и самой не по себе от мысли, что придётся разговаривать с ним. В директоре есть нечто неправильное... он слишком добрый...
Пока девчонка переживала за свои планы, у меня возникла идея получше.
— У меня к тебе встречное предложение, Грей, которое избавит тебя от необходимости идти к директору.
— Да? — без особого энтузиазма спросила она. — И какое же?
— На эту работу найму тебя я. Нужно выявить причину утечки и проконтролировать процесс её устранения. Условия те же, плюс та тысяча, которую ты обещала мне. И, разумеется, полное сохранение тайны, как во время работы, так и после.
— Это у нас обычное деловое условие, — машинально подтвердила она и спохватилась: — Меня наймёшь ты?!
— Я не такой нищий, как ты считаешь, и в состоянии оплатить одну небольшую работу, — я выдал то, что считал представительской улыбкой.
— Но зачем тебе это? — подивилась Октавия.
— Эти сведения не потребуются тебе для дела, — отшутился я. — Кстати, твой брат знает, что ты задумала?
— Нет, если я и расскажу ему, то не раньше, чем дело будет сделано. Митчелл — наследник и считает себя вправе распоряжаться мной как угодно, а у него на всё своё мнение. — Октавия сделала недовольную гримаску. — Или он вообще присвоит мой труд, а отцу скажет, что я только помогала.
— Полное сохранение тайны подразумевает и твою семью тоже.
— Если ты настаиваешь... хотя я хотела похвалиться отцу. А больше я сама никому не расскажу и тебя попрошу не говорить. У нас так принято, потому что в случае магической диверсии неприятности начинаются у тех, кто её устранял. Отец учил меня никогда не рассказывать о своих работах.
— Может, ты ему позже похвалишься, когда всё останется в прошлом, но не сейчас.
У нас с Октавией не было причин не доверять друг другу, поэтому мы ограничились малым магическим договором, который заключили прямо здесь, у озерца. Причина утечки была где-то в подемельях, потому что во время прогулки по наземной части Хогвартса Октавия уже обнаружила не менее четырёх струек магии, текущих вниз. Ещё одна струйка встретилась, когда мы спускались сюда по коридору, и текла она в направлении, о котором спрашивала девчонка.
— Ты говоришь, там нет ничего интересного? — забеспокоилась она. — Не может быть, чтобы ничего не было. Должно быть.
— Это только если там с девушкой гулять. А если по делу, там найдётся что посмотреть.
Чтобы попасть в район подземелий, указанный Октавией, нужно было сделать изрядный крюк по коридорам. Мы прошли мимо грибопитомника, затем обошли зверинец и свернули в обратном направлении. Октавия больше не притворялась, что ей здесь интересно, она держалась вплотную ко мне и тревожно осматривалась по сторонам. Оказавшись на месте, мы стали заглядывать во все встреченные по пути помещения — девчонка останавливалась посреди каждого из них, словно прислушиваясь или принюхиваясь, но ничего не обнаруживала.
Наконец очередной коридор упёрся в дверь, покрытую вырезанными в ней рунами. Октавия остановилась в нескольких шагах перед ней и снова к чему-то прислушалась.
— Неужели всё-таки придётся идти к Дамблдору? — расстроенно сказала она.
— Почему?
— Нам за эту дверь, а её никто не откроет, кроме директора. Это ведь рунный зал Хогвартса, да?
— Да, но мы обойдёмся без директора. У потомка Годрика здесь тоже есть кое-какие права.
Я отдал двери мысленный приказ открыться, и мы вошли внутрь. Рунный зал был больше тех, которые я видел летом, а вместо пентаграммы в его центральный круг была вписана гептаграмма.
— Теперь понятно... — протянула Октавия.
— Что понятно?
— Зачем тебе нужно убрать эту утечку. Ты потомок Гриффиндора, поэтому Хогвартс тебе не чужой. А забавно, что ты учишься на Слизерине.
Она медленно обошла центральный круг, останавливаясь через каждые несколько шагов.
— Утечка тут, — она указала в самый центр круга. В центре не было абсолютно ничего, что можно было заподозрить как причину утечки. Только ровная поверхность пола.
— Ты уверена?
— Да. Пять струй магии втекают сюда сверху. Одна выходит — почти горизонтально, в ту сторону, — девчонка указала, куда. — Здесь концентратор, Поттер.
— Прости моё невежество, но что такое концентратор?
— Артефакт, который собирает магию из окружающего пространства и перекачивает её куда-то ещё. В прошлые века это был распространённый способ навредить неприятелю с пользой для себя, но в нынешнем веке он почти не встречается. Как говорит мой отец, времена сейчас мирные, а маги ленивые.
Я проверил центр круга на чары невидимости и отвода глаз. Ничего не обнаружилось.
— Он под полом, — подсказала Октавия.
Ловушек и сигналок на круге тоже не оказалось. Я опустился на колени перед указанным местом и попытался разглядеть его на ментальной карте. После некоторого сосредоточения там обнаружилась небольшая пустота вроде тайника. Кровавый Барон говорил мне, что после совершеннолетия я вступлю в полную власть над магией Хогвартса и тогда смогу создавать и перестраивать его помещения, но я понадеялся, что с такой мелочью, как убрать преграду над тайником, я справлюсь и сейчас. Я чётко представил, что мне нужно, и целеустремлённо пожелал этого.
Кусок пола передо мной исчез, и тайник открылся. В углублении лежал небольшой артефакт наподобие цветка с пятью остроконечными, загибающимися вверх лепестками из платины и крупным бриллиантом в качестве сердцевины, огранённым в виде половинки усечённого икосаэдра и размещённым пятиугольной гранью кверху.
— Мне можно подойти? — спросила Октавия, нетерпеливо топтавшаяся по краю круга. Я ответил согласием, и она подошла. — Как ты его открыл?
— Так же, как и дверь. Прямым обращением к Хогвартсу.
Она опустилась на колени рядом со мной, чтобы получше рассмотреть концентратор.
— Что с ним нужно сделать, чтобы он перестал тянуть магию? — спросил я.
— Если его запечатать в непроницаемый для магии щит или убрать в контейнер для хранения опасных артефактов, утечка прекратится.
— Но нужно еще найти, куда уходит магия, и обезвредить ту часть. Мало ли что там может случиться, если подача магии прекратится — еще рванёт пол-Хогвартса, чего доброго.
— Отток уходит вон туда, — указала Октавия. — Юго-восточный сектор, посмотри и запомни, сколько градусов.
На периметре центрального круга были нанесены стороны света и деления секторов на градусы. Это делалось еще до постройки здания, потому что компас в магических сооружениях не работал. Я не только запомнил направление, но и посмотрел на ментальной карте, где проходит линия. А шла она на юго-восток через озеро, в направлении Хогсмида.
— Сейчас мы пойдём вдоль оттока?
— Не сегодня. Я уже устала и плохо чувствую потоки. Они здесь такие слабые, что я едва ощущаю их, даже когда я в силе.
Красивое личико Октавии, действительно, осунулось от усталости. Невидимая работа по поиску потоков магии вымотала её.
— Когда соберёшься, дашь знать совой.
Я приказал отверстию над тайником закрыться и подал Октавии руку. Девчонка благодарно оперлась на неё, и мы покинули рунный зал.
14.
На следующий день я получил записку от Октавии, что вчерашний поиск переутомил её и что ей понадобится несколько дней отдыха, чтобы её чувствительность к потокам восстановилась. В ответной записке я пожелал ей скорейшего восстановления, а сам стал разбираться с утечкой. По словам Кровавого Барона, утечка началась примерно пятьдесят лет назад, в середине сороковых годов. Лордов Магии Хогвартса тогда не существовало, значит, допуск в рунный зал школы был только у директора Хогвартса и его доверенных лиц. Полистав 'Историю Хогвартса', я узнал, что директором в те годы был Армандо Диппет, но кто входил в круг его доверенных лиц, я не представлял. Возможно, создатель утечки давно был мёртв, а концентратор работал впустую.
Дамблдор тогда уже работал в Хогвартсе, равно как и Флитвик. В 'Истории Хогвартса' говорилось, что Дамблдор был назначен директором в 1955-м году, после смерти Диппета. Минерва МакГонаголл в сороковые годы еще только училась в Хогвартсе, а в 1956-м устроилась туда на освободившуюся должность профессора трансфигурации. Тогда же Хагрид, ютившийся в собственноручно построенной хижине на опушке Запретного леса, был принят в штат Хогвартса лесником и дворником, получив наконец надёжный заработок. Профессор зельеварения Слагхорн работал в школе с середины тридцатых годов и уволился из Хогвартса в 1981-году, уступив свою должность и место декана Снейпу. Филч был принят на работу еще Диппетом, незадолго до смерти. Остальные нынешние преподаватели были приняты или позже, или много позже того времени.
Было видно, что школьные должности в годы управления Дамблдора заполнялись либо своими людьми, либо тихими посредственностями, благодарными за кусок хлеба — обычная картина прихода нового начальника туда, где не требовалось великих свершений. Но если Дамблдор занял место Диппета, не означало ли это, что он был заранее подготовленным преемником и, как следствие, доверенным лицом? Я спросил об этом у Барона, но тот сказал, что редко пересекается с живыми и что за девять столетий пребывания в Хогвартсе давно перестал интересоваться их мелкой подковёрной грызнёй. Правда, он добавил, что во взаимоотношениях того времени, возможно, разбирался Флитвик и наверняка Слагхорн, но с Флитвиком у меня были не настолько доверительные отношения, чтобы задавать ему такие вопросы, а Слагхорн давно уже не работал здесь.
Значит, следовало сначала отыскать приёмник магии, с которым был связан концентратор — что-нибудь может проясниться после того, как он будет обнаружен. Но Октавия пока отдыхала, а я тем временем прикидывал в уме, что понадобится для устранения утечки.
В последующие дни я заметил, что Диас с Россетом ходят отдельно и в столовую, и в библиотеку. Мне было интересно, из-за чего они поссорились, но до тех пор, пока Эрни ни на что не жаловался, это оставалось его личным делом. Хотя, если судить по тому, как враждебно косился на меня Россет, их размолвка имела отношение ко мне.
Разгадка не заставила себя ждать. Однажды, когда мы с Тедом, как обычно, шли в библиотеку, чтобы позаниматься пару часов до ужина, в верхнем мини-холле по пути из нашего подземелья обнаружился Россет.
— Эй, Поттер! — окликнул он меня, вставая с дивана. — Поговорить надо.
Мы с Тедом остановились. Мальчишка смотрел на меня хмуро и решительно, словно он накручивал себя перед разговором.
— Сюзерен, ты уверен, что тебе есть о чём разговаривать с ним? — с обманчивым благодушием поинтересовался Тед.
— Это первокурсник, — пояснил я. — Мало ли, вдруг у него проблемы.
— Мне остаться?
— Не нужно, я подойду, как освобожусь.
Тед ответил мне взглядом с тщательно дозированной ноткой неодобрения и пошёл дальше, а я повернулся к Россету.
— Присядем? — я кивнул ему на диван и сел сам. Чуть помешкав, Дирк тоже уселся, но не рядом со мной, а на соседний диван, стоявший под углом к моему. Я выжидательно посмотрел на парня. Он, видимо, надеялся, что я стану выспрашивать его, но я молчал.
— Вот что, Поттер, — начал он, набравшись храбрости, когда молчание неприлично затянулось. — Я знаю, это всё из-за тебя.
