— Сюда садись, — ещё раз указал на стул великий князь и, дождавшись когда староста сел, продолжил: — Этот год будет тяжёлым. Многое придётся делать такого, что ранее не доводилась. Итак, давайте обсудим, какие заботы нас ожидают в этом году. Господин Тис.
— Кх-м, — управляющий подобрал бумаги по ближе к себе и окинув их взглядом заговорил: — Основное в этом году это сохранить и приумножить скотину. Хлеб, картофель, репа и остальное если и уродится плохо, то докупим столько, чтобы хватило всем сытно пережить зиму. Ваше Императорское Высочество уже дало мне в том своё одобрение. Цель умножения скотины заключается в том, чтобы основать собственное производство масла и в будущем сыра, а также поставлять мясо и птицу для нужд Вашего Императорского Высочества. В будущем возможны и иные заведения, например мыловаренное, но пока об этом говорить рано. Отсюда следует, что запашку земли надлежит производить под корма. Если летом мы можем рассчитывать на выпас по пару, то на зиму необходимо обеспечить заготовку кормов. Это то к чему надлежит приложить основные усилия.
— Согласен, — кивнул великий князь. — Теперь давайте, проговорим работы, начиная с ближайшего времени.
— На днях мы заканчиваем валку леса. Намечено построить, новую конюшню и два коровника, — управляющий встал и ножом для бумаг принялся указывать будущие здания на плане. — Их возведение намечено в июле. Курятник уже начали класть. Гусятник конец мая. Свинарник июнь. Пока же Скот содержится не должным образом, весь вперемешку. Потому возможен падёж. Конечно, лошадей и коров я распорядился отделить. В старой конюшне приспособили всё свободное место под стойла. Как и в старом хлеве. Но скота слишком много. Слабосильных лошадей и неудойных коров я наметил забить, ибо не вижу в них значительной пользы. Гусей пока нет, а куры и свиньи ютятся под одной крышей, разделённые перегородкой.
— Прошу учесть, — отметил великий князь, — хоть все эти постройки и предполагается возвести. Но они, скорее всего, не будут долговечными. Мы пока плохо представляем, что потребуется от нашего хозяйства при содержании большого количества скота и птицы. Коровников, рассчитанных на шестьдесят голов, будет недостаточно в будущем. Придётся строить ещё, и, скорее всего, другие. А эти будем переделывать. Я полагаю, что через три года мы снова начнём строить. Теперь, о людях.
— Сейчас общая кухня расположена в барском доме. Но там очень тесно. Привычный для крестьян порядок приёма пищи до и после работы и небольшим в полдень нами выдержан быть не может. Поэтому завтрак и ужин мы оставили на усмотрение самих крестьян, но в течении дня дважды вывозим еду работникам. Обычно, на первый раз это щи, а на второй каша. Это позволяет не переедать во время работы, а также не готовить много одновременно на тесной кухне. Строительство же новой, по вашему распоряжению, намечено на май. Тогда мы сможем давать работникам завтрак до выхода в поле и ужин после. К сожалению, работники пока сами заботятся о чистоте, но вместе с кухней будет построена баня и прачечная, с учётом ваших пожеланий. В июле хочу поставить длинный жилой дом. Все планы построек я вам передал.
— Да, я посмотрю их внимательно позже, — кивнул великий князь. — Клим, ты хочешь спросить что-нибудь?
— Э-э-м, — крестьянин отрицательно замотал головой, — Жилой дом для кого?
— Хороший вопрос, — улыбнулся великий князь, — Правильный. Для крестьян, прежде всего. Впрочем, не для всех, но это только первый дом. Основная работа будет здесь. Кто хочет, может каждый день в деревню ходить и обратно, а так можно прямо здесь поселиться. У общей печки, кухни, бани. Неволить никого не буду. Не захотите, без вас желающие найдутся. Кстати забыл спросить, как вам нравится единая кухня, что обед работающим даёт?
— Так это, дело известное. Артельная работа, такой и котёл. Но тож работа, а жить артельно, это... — Клим, запнулся, пытаясь подобрнать слова.
— Не привычно, — подсказал великий князь, — зато выгодно. А уговор наш помни. Пять лет по-моему жить будете. А потом как хотите.
Великий князь посмотрел на план и, ткнув пальцем в строение на окраине усадьбы, сказал:
— Господин Тис, вы забыли про лазарет.
— Да, — управляющий кивнул, — намечено построить в мае. Врача нет. И я не ожидаю, что он появится.
— Да, врача нет, — кивнул великий князь, — но для ухода можно будет выделить только одну сиделку, а не по каждой избе. Клим, много этой весной больных-то?
— Да бог миловал, в этот раз лишь трое, но Эдвард Антонович распорядился кормить их особо и они стали лучше.
— Прекрасно.
— Кх-м, — отметился Юрьевич, — а не представляется ли более правильным строить всё крупнее. Не два коровника, а один большой. Не отдельный лазарет, а объединённый с кухней. Единая большая печь во много бережливей маленьких. Ведь именно в этом основная польза большого дома.
— Я думал об этом, и хоть выгоды большой печи очевидны, — кивнул великий князь, — но тепло от печи раздаётся неравномерно. В одном месте бывает жарко в другом холодно. Потому даже в большом доме печей полагается несколько. А вот истопник может быть и один. Потому и коровники не могут быть большими. А ещё меня пугает возможный падёж. Чем больше скота в одном месте, тем больше риск, что всё стадо вымрет при падеже. Разделение же более безопасно. Также не следует располагать лазарет возле кухни или бани. Больных надлежит держать отдельно от здоровых. Также надлежит на будущее подумать о лазарете для скотины, дабы заболевший скот немедленно отселять, и лишь потом думать о забое или лечении. А что для детей?
— Пока все малолетки собираются на день в хозяйском доме, — управляющий слегка поморщился, — но уже заложен отдельный дом для них. С ними три седелки, остальные крестьянки освобождаются для работы. Постарше весь день проводят в Даймище. Однако, насколько мне известно, большинство времени они там не учат азбуки, а заняты помощью в хозяйстве.
— Это точно, — поддакнул Клим и тут же замолк, покосившись на великого князя.
— Не стоило ожидать иного, — кивнул великий князь, — но я пока не вижу другого учителя. Господина Тиса, Эдварда Антоновича, грешно отвлекать на это. И сделать с этим ничего невозможно. Придётся потерпеть.
— Был бы толк от той учёбы, — задумчиво проговорил Юрьевич.
— От неё уже тот толк, что все привыкают, что дети это ученики, а не работники, — нахмурился великий князь, — хотя, хотелось бы большего.
— Ваше высочество, — почесывая подбородок проговорил Юрьевич, — В гатчинской больнице есть некий Алексей из поповских детей. Парень толковый, хоть и молод, грамоте обучен. В лазарет же нужен человек, ему же и быть учителем для детей. Временно. Не кормить же попа из Даймища, просто так.
— Сгодится ли этот Алексей? — великий князь склонил голову в право, потом мотнул ей. — Пусть, пока будет как есть, а на Алексея надо посмотреть. Неизвестно что из этого выйдет. Пока не найдём учителя менять ничего не следует. Что с землёй?
— Здесь сложнее. С июля будем строить новые амбары. Под пар отвёл две трети. Надеюсь сделать там выпас и часть под сенокос. Семя трав решил по многу не закупать.
— Всё таки решили? — переспросил великий князь.
— Не знаю какие травы будут расти добро, а Клим толком сказать не может. Семян я заказал чуть-чуть, но разных. Вот здесь, здесь — управляющий принялся показывать по плану, — здесь, здесь, здесь и здесь будут опытные поля. Тут везде земли разные. Можно будет посмотреть, на какой лучше растёт. Основные же поля... Вот здесь под картофель. Здесь, здесь, здесь и здесь под ячмень. Здесь и здесь под овёс. Здесь два поля под рожь. По ополью одного высадим лён, по вашему желанию. Здесь пшеница. Вот эти места я отвёл под репу, капусту и другое. По осени больших урожаев не жду. Вашему высочеству предстоит быть готовым к закупке по осени, чтобы наполнить построенные амбары.
— Это понятно, — кивнул великий князь, — в этом году самое главное понять, что вообще не родит на этой земле, а с чем можно попытать удачу. И найти, какие корма для скота и птицы, эта земля может дать. Что по работам, освоили ли машины, готовы ли люди трудится?
— Машины я закрепил за Гордеем, — ответил управляющий, — он из деревенских подобрал трёх пареньков по сообразительней. А за людей путь Клим ответит.
— Кхе, — Клим усмехнулся, — я бы сказал пареньков по ленивей.
— Это не важно, был бы толк, — прервал его великий князь. — Так что люди думают, готовы на земле трудится по-артельному?
— Так от чего же нет, — усмехнулся Клим. — Только в артельном деле важно не то, кого на какую работу ставить, а то за какую работу какой пай дать.
— Ты старше, больше видел, — улыбнулся великий князь, — а только говоришь не верно. Главное чтобы дело ущерба не имело. А для того нужно на работу подходящих людей ставить. А пай нужно давать за добрую совесть. И в этом году на нас всех будет лежать большая забота, о том, чтобы каждый получил по своей старательности.
— Не выйдет так ничего, — мотнул головой Клим. — Один толковый, другой неумёха старательный.
— А это наша общая забота. Толкового приставить к делу сложному, неумёху научить, а лодыря заставить работать. Каждому бог даёт крест по его силам.
— Так то бог.
— Аа мы за ним следовать должны.
— Не-е-т, — задумчиво протянул Клим, — один накосил две скирды, другой еле одну смог. А поровну.
— Отчего-ж, — усмехнулся великий князь, — соберитесь миром и скажите второму, сдохни неумеха. Сгинь, не нужен ты нам. Пусть тело твоё под забором сгниёт, нам только умелые и работящие нужны. Так?
— К чему вы так? — переспросил Клим, — Я ведь не про это.
— Про это. Про стариков что немощны, про детей что неумелы, кто ещё две скирды собрать не может...про однорукого, про одноного.
— Это другое. Мир таких не может бросить, не по заповедям.
— Так если тот второй не ленился? Если он просто не может больше? Чем он от старика отличается? К нему иное отношение?
— Нет-нет. Не это, — Клим замотал головой, — но тот, кто умелый он же должен больший пай иметь. Зачем ему скирдовать вторую?
— Затем что бог ему такое умение дал. Кому бог больше даёт, с того больше спрашивается. И две скерды, это его крест. И если он одну сложит, то будет лодырем и хитрецом от креста своего отлынивая. Всякий должен работать из всех сил, что бог ему дал. И за труд свой он награждаться должен по старанию своему.
Клим замотал головой, но промолчал. Великий князь, улыбнулся и добавил:
— Но я не поп. Такие беседы вести. Тебе же главное надлежит запомнить. В работе надо подмечать старание людей и их способность учиться. И всё это немедля сообщать Эдварду Антоновичу, дабы он людей на дело ставил по их умениям. Кто-то будет жаткой в поле управлять, а кто-то дерьмо за коровами убирать. И та, и та работа сделана быть должна. А вот выбрать для неё подходящего человека, это наша общая забота.
10 апреля 1828, Гатчина
* * *
"...Девять вёрст неспешным шагом вполне можно проехать за три часа туда и обратно. А на возможные остановки положить час..."
Рассуждая так, великий князь, в сопровождении Юрьевича и конвоя, направился на конную прогулку, намереваясь ещё раз пройти по местам прокладки будущей дороги. Заодно, хотелось посмотреть начало работ. Он поехал в Мариенбург. Это было ближе, да и работы там уже велись вовсю. Расчистка земли возле фарфорового завода под конечную разгрузочную станцию и разворотное кольцо уже была окончена. Оставалось дождаться отхода влаги из недавно оттаявшей земли для уплотнения и выравнивания грунта. Начав прогулку с места будущей дворцовой станции, великий князь уже через десять минут достиг места работ.
Понаблюдав как более сотни пар рабочих рук толкутся и мешаются друг другу, он проговорил:
— Семён Алексеевич, надо будет в ближайшее время распределить людей по участкам. Не более пятидесяти на одном.
— Охраны потребуется больше, — отметил Юрьевич.
— Несомненно, но работа пойдёт живее. Впрочем, — великий князь заметил Мельникова и направил коня к нему, — узнаем мнение Павла Петровича.
Они подъехали к инженеру, что-то обсуждавшему c Евдокимовым.
— Добрый день, господа, — сразу за приветствием великий князь приступил к делу. — То как идут работы мне не нравится. Слишком много людей в одном месте. Они мешают друг другу.
— Вы правы, — кивнул Мельников, — но это беда начала работ. Люди должны привыкнуть. И сейчас их лучше держать кучей. Дня через два, я отправлю часть на постройку моста, часть на строительство со стороны торфяников, а ещё сколько-то в помощь Овцину. Сейчас на постройке предприятия работают наёмные, но дело идёт медленно. Они заняты исключительно печью. А предстоит расчистка, возведение бараков и цехов. Там понадобится много людей. Ещё бы сто или двести рабочих были бы кстати.
— Хе, через два дня вы до моста и так доберётесь, — усмехнулся Юрьевич
— Возможно, — кивнул инженер, — но люди быстро привыкают, учатся отлынивать, беречь себя. Неумёхи набьют себе кровавые мозоли. Появятся не только притворщики, но и настоящие заболевшие. И скорость работ упадёт. По первым дням никогда нельзя судить.
— Вы правы, — великий князь нахмурился, — основные трудности возникнут позже. Всегда так бывает. Любое дело к своей середине раскрывает свою настоящую сложность. А начало бывает разным и ни о чём не говорит. Не буду дольше отвлекать вас и поеду на торфяник. Посмотрю, как там идёт работа.
Через десять минут он были у речки, возле планируемого моста. Саша с удовлетворением взглянул на вешки отмечающие уровень и створ весеннего паводка. Желая поделиться хорошим настроением, он обратился к Юрьевичу:
— А вы заметили, как живописны буруны на весенней реке. Летом я помню её воды спокойными почти зеркальными. А сейчас она полна силы. И этот напоминающий рычание дикого зверя голос реки.
— Ха, — усмехнулся в ответ воспитатель, — всё же усилия Василия Андреевича не пропали даром, ему удалось заронить в ваше сердце поэтическое зерно. Осталось дождаться всходов. Вы правы, река действительно прекрасна, но вынуждает нас направиться в обход к переправе и мы потратим время.
— Не страшно, свежий воздух, апрельское солнце, щебет птиц и запах пробуждающейся природы. Почему бы и не насладиться возникшей необходимостью. Когда ещё случится такое.
— Да, последнее время вы не балуете себя развлечениями, это весьма необычно для вашего возраста. Всякому учению воспитатель норовит отвести время оставив для потехи лишь час, воспитанник же стремится оставить час ученью. С вами же, Александр Николаевич, учителям всё чаще приходится задумываться о недостатке ребяческих развлечений.
Они направились вдоль реки.
— Я не сильно расстраиваюсь от этого, — заявил великий князь. — Нахожу некое удовольствие в том, что я погружен в сложные дела и успех приносит мне наслаждение. Ребяческие же забавы мне кажутся слишком несложными, а потому не приносят удовольствия. Становится просто жалко тратить силы и время. Вот посмотрите, сколько я потратил на новые пули. А как был счастлив, когда государь оценил их. А сейчас, когда Чернышёв озабочен переделкой ружей под них. Как горд, что государь доверил мне участие в этом деле. И какое блаженство я испытаю, когда в том числе и благодаря мне, наши победоносные войска будут вооружены лучшее всех в мире. Сможет ли с этим сравниться победа в салочки или в бары. Чем значительнее и труднее дело, тем больше наслаждение при успехе.
