— Ваше высочество, — слегка растягивая слова, произнёс Мердер, — Михаил Михайлович хотел обратить Ваше внимание, что излишнее пренебрежение к действующим в княжестве законам может вызвать недовольство у местных жителей и даже породить народные волнения. Посему призываю Вас быть более осторожным в высказываниях.
— Спасибо, Карл Карлович, — по-прежнему улыбаясь, ответил наследник престола, — я всегда помню о Ваших научениях вести себя примерно, и вовсе не собираюсь пренебрежительно отзываться о здешних порядках в присутствии кого бы то ни было постороннего. Однако полагаю, что со своими учителями я могу обсудить не только достоинства, но и недостатки законов княжества.
Ещё несколько минут пути и дома, плотно стоящие рядами вдоль улиц и прячущие дворы где-то в глубине, сменились плетнями и хозяйственными постройками, загораживающими основной дом от чужих глаз. Этот явный признак деревенского быта не ускользнул от великого князя. Завернув в какой-то переулок, он вышел на пустырь, где стал свидетелем настоящей деревенской драки.
Шестеро мужиков, весьма потрёпанного вида, обступило двух других одетых приличней. Они что-то кричали друг другу на финском. Вот начались толчки, и завязалась драка. Чуть поодаль стояли два финна одетых во что-то форменное. Они смеялись, обсуждая между собой происходящее и периодически подбадривая дерущихся. Великий князь не спеша, подходил ближе, пока не расслышал:
— Tappaa ne pirun ryssД! Sinua se ei ole mitДДn!
— Что здесь происходит? -настороженно спросил он у Мердера.
— Sofort aufhЖren! — рыкнул флигель-адъютант Его Императорского Величества.
Драка моментально прекратилась. Один из финнов в форменной одежде подошёл к Мердеру.
— Vem Дr du? VarfЖr gЖra buller hДr? — спросил он.
Великий князь не стал ждать развития событий, оставив воспитателя разбираться с местными властями, направился прямо к мужикам. Чернявский и двое его подчинённых уверенно держались возле наследника, готовые отразить любое нападение.
— Что здесь происходит? — Спросил он ещё раз.
Возникла неловкая пауза, наконец один из избиваемых подал голос:
— Спаси нас, барин. Забьют нас здесь.
— Русский? Откуда?
— Не, финн я, Нинланен меня зовут. А это, — он указал на товарища, — Хуоти. Мы из Лаппенранты. Здесь на подработки пришли на кирпичный завод к Ушакову.
— И за что ж Вас бьют?
— Так ясно за что, чужаки. Ушаков намеренно берёт пришлых мы не такие привередливые, как местные.
— За мной идите, Вас не тронут.
* * *
3 июня 1827, Або
Не очень большой, но вполне по-шведски основательный городок производил приятное впечатление. Хельсинки несмотря на звание столицы воспринималось как большая деревня, а Турку можно было назвать только городом. Пусть не большим, но городком. Сперанский чувствовал вдохновение. Он показывал ученику обсерваторию, Королевскую академию и большой кафедральный собор, театр, судостроительную верфь, мощёные центральные улицы и расположенные по ним заведения. Было видно, что этот городок крайне симпатичен учителю.
— Что ж, — заключил великий князь, глядя с борта корабля на погружающийся в июньский полусумрак город. Городок весьма мил. И довольно деятелен. Верфь, и столько заводов. Население наверно тысяч десять.
— Около четырнадцати ваше высочество, — уточнил Сперанский, — теперь вы видите, каким скоро станет Гельсингфорс, а за ним Выборг. А потом и вся Россия может стать такой.
— Вы как садовник можете гордиться. У этого дерева прекрасные цветы. А вот каковы его плоды? Сколько дохода получает имперская казна с этого великолепия?
— Все доходы, получаемые в княжестве, расходуются на местные нужды. В свою бытность Александр Павлович установил такой порядок, дабы восстановить край после понесённого во время войны ущерба.
— А что с войсками? Царство польское даёт под руку государя немалое войско. Хоть та земля и беспокойна, однако даже мой конвой дополнен польскими егерями.
— Общее число армии княжества не велико, что-то около двух тысяч человек. Однако, при необходимости Сенат может собрать милиционные полки.
— Не важно что-то с плодами. Красиво, не спорю. Або городок премилый, но толку-то с него. Со всей этой Финляндии каков толк?
— Прежде всего, граница с беспокойной Швецией отодвинута от Санкт-Петербурга. Наш флот получил хорошую базу на Аландских островах. А мы все получили хороший пример годного управления, к которому надлежит стремиться. Когда всемилостивейший Александр Павлович объявил о присоединении к короне этой земли, деловые люди со всей России устремились сюда. Вы только вслушайтесь в фамилии здешних купцов: Ушаков, Киселёв, Синебрюхов, Батурин, Вавулин и это только те чьи имена на слуху. А те крестьяне, которых мы встретили в Гельсингфорсе, они из Старой Финляндии прибыли за лучшей долей. Потому что здесь она есть эта лучшая доля и каждый может её найти. Здесь сам воздух пропитан свободой и благополучием.
— Ну, да, — сдержано кивнул головой великий князь и стал наблюдать за суетой экипажа.
— На кнехтах! Отдать носовой!
Нахимов торопился прибыть в Кронштадт к восьмому июня и потому принял решение немедленно сниматься со стоянки.
* * *
8 июня 1827, Ораниенбаум
Саша опоздал к обеденному времени, а поскольку до ужина ещё было далеко, то наскоро перекусив холодной бужениной, он направился осматривать дворец и прилегающий к нему сад. Парки во французском стиле плохи тем, что не дают тебе уединения. Идёшь по прямой алее вдоль невысоко постриженных кустов и чувствуешь себя как тополь на плющихе. Но есть в них и достоинства: во-первых красиво, а во-вторых сразу видно гуляющего императора. Поняв, что он в свою очередь также замечен, наследник престола поспешил навстречу отцу.
— Здравствуй, Папа!
— Здравствуй, ты припозднился, я ждал тебя к обеду. Впрочем, морские путешествия сильно зависят от погоды. Пройдёшься со мной?
— С большим удовольствием.
Они медленно пошли по аллейкам, неспешно погружаясь в беседу.
— Ты только что с морской прогулки, а я тебе предлагаю ещё одну, — сказал государь с лёгкой улыбкой. — Завтра сюда придёт эскадра, и я направлюсь на ней в Петергоф, поедешь со мной?
— Да, конечно. А что за эскадра?
— Корабли, под командой адмирала Сенявина, направляются в Средиземное море. Семидесяти четырёх пушечный "Азов" и ещё девять кораблей.
— А зачем они направляются туда?
— Хм, — Николай Павлович мотнул головой, будто лошадь, страдающая от надоедливых мошек.
Некоторое время они шли молча. Государь явно собирался с мыслями, а наследник не решался отвлекать его. Наконец Николай Павлович начал своё пояснение издалека:
— Это сложилось давно. Будущий собиратель земли русской великий князь московский Иван Третий был ещё подростком, когда турки-османы захватили Константинополь. И это событие печальное для всех православных было единственным, что побуждало нелюбовь к Османской империи. В остальном же Русь жила своей жизнью. Иван Третий собирал будущее Московское царство, ставшее позже Российской империей. Однако уже к середине его правления Крымское ханство, наш южный сосед попало под руку османов. Крымчаки издавна совершали набеги на наши земли, теперь же Оттоманская Порта стала их защитником и покровителем, а одновременно, врагом рождающегося Московского царства. При Василии Третьем Порта уже занимала земли Венгров и Малдавию, она непосредственно приблизила свои границы к землям Руси. При Иване Четвёртом защищаемые османами Крымчаки сожгли Москву. Ещё немного и Московское царство перестало бы существовать, но нашим предкам удалось выстоять, Хотя и пришлось выплачивать крымчакам ежегодную дань. Оттоманская империя, занявшая к правлению Михаила Фёдоровича Кавказ, стала навсегда для России беспокойным южным соседом, сателлиты которого: крымцы, черкесы, адыги, касоги и прочие, пользуясь покровительством османов, непрерывно разоряли русские земли. Длительное время Русские правители пытались защитить их, но лишь при Петре Великом всё стало меняться к лучшему. Созданное им регулярное государство смогло, наконец, обуздать южного соседа. На некоторое время настало спокойствие, только постоянные набеги тревожили нас. При Анне Иоанновне удалось устранить крымскую угрозу. Несколько русско-турецких войн привели к тому, что Крым был закреплён за Россией. Однако успокоения на южных границах не наступало, османы держали под своей рукой Балканы и постоянно угрожали юго-западным украинским землям, не оставляя так же надежды вернуть себе Крым. При этом с Кавказа постоянно совершались набеги, и при каждой стычке на Балканах они учащались. В правление Екатерины Второй граница была отодвинута и балканские народы обрели защитника в виде России. Одновременно на Кавказе, путём построения ряда крепостей, удалось немного усилить защиту наших земель. Но Османская империя по-прежнему угрожала нам с Кавказских хребтов. Кроме того, возникло ещё одно осложнение. Южные русские земли богатые хлебом, готовы его продавать в Европу. Естественный путь для этого хлеба через пролив Босфор, контролируемый османами. Находясь в давней вражде с Россией, мечтая вернуть обратно утраченные земли, Османская империя закрывает пролив для русских судов, чиня огромные убытки нашей стране. При Александре Павловиче нам удалось закрепиться на Кавказе, и горцы ранее постоянно нападавшие на наши земли теперь сами ищут защиты у своих турецких и персидских покровителей. Пройдёт некоторое время и Кавказский хребет станет надёжным рубежом защищающим Россию. А вот вопрос с Босфором не решён и поныне, и пока он не будет решён, противостояние между Россией и Портой не исчезнет. Сейчас греческий народ ведёт освободительную войну против османов. Франция, Англия и Россия пришли к необходимости защитить греков. Это ещё сильней ослабит Порту и сделает её более сговорчивой. Поэтому наш флот отправляется в средиземное море. Он затруднит снабжение турецких войск воюющих в Греции и тем самым поможет греческому народу.
— Понятно, — кивнул великий князь, — а Ваше Императорское Величество уверено, что Порта, ставшая более сговорчивой, будет договариваться с нами, а не с нашими английскими друзьями? И что освобождённые греки предпочтут нашу защиту австрийской?
— Ни в чём невозможно быть уверенным до конца. Остаётся лишь делать всё возможное, дабы желаемое свершилось. Например, позволить одному из своих подданных возглавить восставших греков и всячески поддерживать его.
— Это замечательно, — задумчиво произнёс великий князь, — но может, чтобы русскому флоту было удобней помогать, греки уступят под нашу руку один из островов, например Закинф? Полагаю, для английских друзей это будет настолько ядовитая пилюля, что желание договариваться с османами, чтобы русские не вышли в средиземное море, будет притуплено.
— К сожалению, нельзя требовать от людей невозможного, это озлобит их.
— А если настойчиво попросить? Кто же лучше греков может знать, возможно это или нет. Нужно попросить. А в ответ сделать щедрое предложение.
— И что же мы можем предложить воюющим повстанцам?
— Войну с Портой. Тем более что её, наверное, всё одно не избежать. Вряд ли турки проигнорируют наш флот в Средиземном море. Они перекроют Босфор, а то и вовсе открыто объявят войну. И тут наши английские друзья посчитают это несвязанным с греческим восстанием и начнут помогать османам на договорённости автономии Греции. Тогда именно англичане станут лучшими друзьями греков, а заодно помогут Порте удержать Россию в Чёрном море. Тем более, я уверен, среди возглавляющих восставших есть друзья английской короны.
— Хм, — усмехнулся император, — но начинать войну с Портой, не закончив с Персией, несколько самонадеянно.
— Согласен. Тут всё от Паскевича зависит. И, кроме того, при понуждении Персии к миру, необходимо добиться её участия в войне с Османской империей на нашей стороне, пусть даже исключительно формального. Тогда после победы над османами, в коей я нисколько не сомневаюсь, мы сможем потребовать передачи Персии ряда земель, и тем навсегда обретём союзника против Порты. А помогая персам получить земли на востоке, привяжем Персию к себе навсегда, поскольку англичане определённо станут противниками такого расширения.
— Однако это навсегда толкнёт Оттоманскую империю в объятья Британии, — возразил император.
— В наши она не упадёт никогда. В австрийские тоже. Остались Британские и Французские.
Николай Павлович задумался.
— Однако, — сказал он после недолгой паузы, — сам греческий остров, вряд ли станет столь существенным словом в нашем влиянии в Средиземном море, необходимо будет отстроить на нём базу, держать гарнизон и флот в портах. При этом пополнять войска придётся путём вокруг Европы.
— Не обязательно. Можно заставить Порту открыть Босфор, на время мира. А на период войны будет ещё один, сухопутный путь, через Молдавию, Валахию и Грецию. Он не так удобен, как морской, но на запасной случай вполне годен. Снабжение же острова надо и в мирное время налаживать из Греции.
— И всё же, это потребует немалых средств, — император опять на некоторое время замолчал, задумавшись. — И не только это... Граф Несельроде выполнил твоё поручение. Фердинанд Седьмой согласился передать под нашу руку Калифорнию и Сонору.
— Прекрасно! — великий князь широко улыбнулся, но ощущение подвоха заставило его вернуть серьёзность. — Что он хочет взамен?
— Сущую безделицу, чтобы мы добавили к русско-персидской и возможно ещё русско-турецкой кампаниям ещё одну — русско-мексиканскую.
Великий князь пристально посмотрел на государя и, в нерешительности растягивая слова, спросил:
— Дозвольте высказать свои соображения, Ваше Императорское Величество?
— Говори.
— Конечно ещё одна кампания России ни к чему, но нельзя же Волконского оставить без дела. Что лучше, чем война позволит ему обелить своё имя. К тому же, мексиканцы, несмотря на соглашение с испанской короной, не отдадут эту землю без боя. Войны с Мексикой не миновать. Нужно лишь составить соглашение с Фердинандом таким образом, чтобы мы могли выйти из этой войны, когда это станет необходимым. Мы готовы помочь Испании вернуть мексиканские владения. Благо, всё взывает к нам исполнить долг Священного союза. Однако уговориться с Фердинандом о том, что вся земля Мексики, что помимо Калифорнии и Соноры будет занята русскими войсками, останется под нашей рукой. А так мы готовы дать ему русский флот, дабы перевести войска и корпус Волконского готов ударить с севера. Важно достичь соглашения к тому дню, когда Волконский высадится в Калифорнии.
Хм, — усмехнулся император, — Впрочем, как я забыл, ты же побывал в Великом княжестве Финляндском. Доволен ли ты поездкой?
— О, да! Я увидел много, хотя не всё было мне приятно и понятно до конца.
— Вот как, и что именно тебе показалось неприятным?
— Я пока не утвердился окончательно в своём мнении. Михаил Михайлович обещал переслать мне свод законов княжества. Но моё впечатление... крайне... — великий князь замешкался, подбирая слово.
