Ботик причалил, и государь сошёл на пирс. Его встречала целая делегация, возглавляемая пожилым полноватым мужчиной. После положенных приветствий, император изволил представить наследнику этого мужчину:
— Вот Саша, это Матвей Егорович Кларк, директор Александровского завода, уж вряд ли кто лучше него разбирается в паровых машинах, он поможет тебе в твоём прожекте. А вот собственно и то, ради чего мы здесь, — государь указал рукой на верфь, в которой стоял на стапели красавец пароход.
— Мы его спустим на воду? — дрожа от волнения, спросил наследник. Глаза Саши расширились, и он, забыв о вежливости, развернулся всем телом к стапелю.
— Ха, конечно. Для того мы здесь, — Повторил Николай Павлович. — А точнее, спускать на его воду будешь именно ты.
— Я? — лицо великого князя побледнело. Губы задрожали. — Я?
Император, глядя на наследника, уже засомневался в правильности своей затеи. Но Саша на секунду закрыл глаза, опустил голову, вдохнул, выдохнул и, улыбаясь, повернулся к отцу.
— Спасибо, Ваше Императорское Величество, но почему я?
— Узнаешь позже, — голос императора звучал как-то неуверенно, и он настороженно разглядывал сына.
— Хорошо, — окончательно пришёл в себя великий князь, — я полагаю, мне представится возможность осмотреть корабль. И Матвей Егорович пояснит мне его устройство.
— Это судно, Ваше Императорское Высочество, — поправил мальчика Кларк, — почтовое судно. Разумеется, если у Вас будет достаточно времени я охотно дам Вам все необходимые пояснения.
Они направились к стапелю. Пароход выглядел весьма изящно. Два гребных колеса по бортам не сильно портили внешний вид. Не смотря на наличие паровой машины, были сохранены две мачты для парусного снаряжения. Длинна корпуса была около сорока метров, ширина — семи, а осадка по бортам — двух.
"Что я так разволновался. Буд-то кораблей в доках видеть не приходилось. Я б на местных посмотрел, если б они побывали в доке у крейсера Авроры или у Красина. Вот где челюсть потерять можно и шейные позвонки вывихнуть. А я бывал. А тут пароходишка, и такое волнение... Но пароходик ладно скроен. Колёса гребные не в жилу. Хотя, для речки, при не большой осадке..."
Тем временем творилась торжественная церемония. Заиграл оркестр. Государь, наследник, митрополит Серафим и Кларк вышли на помост возле носа парохода для торжественного разбивания бутылки.
Митрополит совершил молебен, то и дело, обращаясь с вопросами к наследнику престола. Саша отвечал на них, и в нужный момент, получив лёгкий толчок в бок, громко зачитал символ:
— Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым....
Серафим, окропив судно святой водой, закончил словами:
— ...во имя Отца, Сына и Святого Духа нарекаю тебя именем "Наследник Александр".
В этот момент с гребных колёс спал занавес, и явил имя парохода. Оркестр заиграл. А пароход медленно пополз по стапелю к воде. Все замерли, провожая новорождённое судно глазами. Как только оно коснулось воды, раздалось "ура", и толпа мастеровых бросилась к стапелю, собирая остатки сала, которым тот был густо смазан.
Спустя полчаса на борту судна великий князь слушал пояснения Кларка.
— ... Это, Ваше Императорское Высочество, первый в своём роде стимбот, предназначенный не только для движения по реке, но и по морю. Доселе не строилось таковых в России. Всего он имеет две паровые машины. Пар на оные подаётся от трёх котлов...
— Я бы хотел увидеть их.
— Извольте. Следуйте за мной.
Они, вооружившись фонарями, спустились к машинам. Огромные котлы и большие паровые цилиндры тут же заставили великого князя загрустить.
— Да, такое на колёса не поставишь... — протянул он.
— На колёса? — переспросил Кларк.
— Да, на колёса. Я собираюсь устроить в Гатчине рельсовую дорогу с паровыми каретами. Мне надобно, чтобы Вы изготовили первую в России паровую карету, но мы об этом позже поговорим. А пока посмотрим что здесь.
Великий князь открыл топку котла и при свете фонаря попробовал рассмотреть её.
— Я не совсем понимаю, из чего сделано?
— Ваше Императорское Высочество, котлы изготовлены из склёпанных вместе железных листов. А топка из медного сплава.
— Почему из медного сплава?
— Он лучше пропускает теплород.
— Да? — великий князь постоял в задумчивости и, приняв какое-то решение, предложил: — полагаю, осмотр можно закончить. Однако, Матвей Егорович, не могли бы Вы выделить на этой неделе достаточно времени, чтобы подробно на чертежах объяснить мне устройство этого парохода. А заодно, обсудить со мной возможности построения паровой кареты, на вроде "Актива" господина Стефенсона. И я Вас прошу дозволить господину Мельникову из института Корпуса инженеров путей сообщения участвовать в нашей беседе.
— С большим удовольствием Ваше Императорское Высочество. Я смогу подготовить чертежи к четвергу.
— Прекрасно, пойдёмте на палубу.
* * *
11 июля 1827, Санкт-Петербург
С утра великий князь находился в приподнятом настроении, ему едалось совместить приятное с полезным. Намеченный визит к Гогелю грозил было сорваться, однако узнав о намерении директора Военно-учёного комитета присутствовать на очередных испытаниях ракет, наследник престола тут же загорелся желанием составить Ивану Григорьевичу компанию. Юрьевичу удалось даже договориться о большем, стрельбы были назначены на три часа, но юный наследник выехал уже в одиннадцать, дабы успеть осмотреть ракетное заведение, в котором собиралось оружие.
До Волкова поля, на котором ещё при прежнем правлении был устроен артиллерийский полигон, от Аничкова дворца было не далеко, и вся дорога заняла чуть более получаса. Великий князь проехал по Фонтанке, свернул на Царскосельский проспект и, миновав Московскую заставу, пересёк речку Лиговку и свернул налево. По дорожке носящей название Полигонной он добрался до Чёрной речки, возле которой и располагались, казармы, артиллерийская лаборатория.
Его встретил пожилой человек среднего роста, немного склонный к полноте. Кучерявые коротко стриженные чёрные волосы, уже разбавлялись сединой. Живые карие глаза демонстрировали ум. Лицо немного уродовал большой острый нос, впрочем, не на столько, чтобы носитель испытывал трудности Сирано. Он был одет в видавший виды вицмундир. Судя по коже кистей рук, перчаток этот человек не признавал.
— Ваше Императорское Высочество, генерал-майор Засядко , Александр Дмитриевич, к Вашим услугам!
— Я хотел бы осмотреть Ваше заведение. Ведь здесь изготавливают ракеты?
— Милости прошу, Ваше Императорское Высочество, — Засядко гостеприимно простёр руку в сторону одноэтажного задания из красного кирпича, указывая на небольшую зелёную дверь, которую тут же гостеприимно распахнули для великого князя. — Я буду рад дать Вам все необходимые пояснения.
— Прекрасно, — наследник двинулся вперёд, тогда прошу Вас показать мне весь процесс строительства ракет с самого начала.
— Прошу сюда, — своевременно сориентировал наследника Засядко , заворачивая налево. — Исходные материалы мы получаем из других заведений. Железные листы, а чаще уже готовые гильзы нам даёт оружейная мастерская арсенала, поддоны, колпаки для зажигательной смеси и корпуса для гранат — Александровский завод, пороховую мякоть, порох, зажигательную смесь — Охтинский. Здесь же мы, как правило, только собираем части вместе. Прошу.
В длинном цеховом помещении, сразу у входа двое человек кроило и гнуло железные листы. Всего в цеху работало около двух десятков людей.
— Из железного листа толщиной в пять, восемь точек мы скручиваем цилиндр и спаеваем его медью, — начал свой рассказ Засядко , идя чуть впереди вдоль цеха и показывая на совершаемые операции. — К цилиндру медными клёпками присоединяем уши для крепления хвоста. Изнутри цилиндр проклеиваем картузной бумагой, дабы защитить железо от ржавления. С одного конца устанавливаем медный поддон с отверстием, в который вставляем длинный стержень. Вот в этой комнате, — Засядко указал на дверь в боковой стене цеха, — этот стержень зажимаем и набиваем цилиндр пороховой мякотью. К сожалению, Ваше императорское Высочество, работа по набиванию пороховой мякотью, весьма опасна. Её проводят только опытные рабочие в специальном отдельно стоящем помещении, которое сообщается с этим посредством узкого коридора. Вход в это помещение строго воспрещён. Если Вы желаете осмотреть его, я могу приказать остановить работы и вынести все пороха. Изволите?
— Нет. Я не хочу мешать работе. Продолжайте.
— Мякоть насыпаем порциями и тщательно утрамбовываем, добиваясь чтобы сжатие мякоти было одинаковым по всей высоте цилиндра...
— Вот как? Это настолько важно?
-О, да. Я имел возможность убедиться, что неравномерная набивка или недостаточная плотность заряда делает полёт ракеты непредсказуемым...
— Александр Дмитриевич, поясните, пожалуйста, почему именно мякоть?
— Ныне в ружьях используется пороховое зерно. Зёрнышки не слишком плотно прилегают друг к другу между ними достаточно щёлок, чтобы огонь мог быстро распространяться по ним на весь объём заряда. Все зёрна загораются почти одновременно и происходит взрыв. Раньше, когда в ружьях использовали мякоть, заряд сгорал медленнее, поскольку частички пороховой пыли лежат довольно плотно друг к другу. Случалось, что оставался даже несгоревший порох. Если же мякоть уплотнить, то заряд будет сгорать только по поверхности. Огонь не будет проникать внутрь. Такой заряд горит довольно долго, а именно это необходимо для ракеты... Сверху на мякоть наносим слой ила, в котором проделываем небольшое отверстие, дабы прогорев порох через него смог воспламенить гранату или зажигательную смесь. После чего прикрепляем к цилиндру гранату или колпак с зажигательной смесью, — рабочий как раз проводил эту операцию, и Засядко тут же отметил это: — Вы прямо сейчас можете наблюдать, как это делается. Колпак вставляется в прорези и обматывается. При установке гранаты или ядра, оные удерживаются перекрёстными железными полосами, которые также плотно приматываются. Ракета готова, остаётся только извлечь стержень и вставить в это же отверстие фитиль. И закрепить к корпусу ракеты направляющий хвостовик. Мы строим ракеты со снарядами двенадцати или шести фунтов.
Засядко несколько помялся, обдумывая что-то, но вскоре продолжил:
— Как Вы можете убедиться строительство ракет весьма несложно и даже наше, небольшое заведение, способно весьма много их построить. Сейчас здесь не так много рабочих, но ещё пять месяцев назад, когда мы готовили ракеты к отправке на Кавказ...
— Паскевичу? — немедленно переспросил великий князь.
— Они были заказаны ещё Ермоловым...Да... Мы отправили двенадцатифунтовых двести с ядрами, сто зажигательных и двести с гранатами, шестифунтовых триста с гранатами и двести с ядрами. А также отправили четыреста двадцать две двенадцатифунтовых и тысяча триста сорок восемь шестифунтовых пустых гильз для снаряжения ракет на месте....
— Давайте я угадаю, — усмехнулся великий князь. — Ракеты, отправленные из Санкт-Петербурга, в дороге пришли в негодность.
— У меня пока нет известий с Кавказа... — побледнев, промямлил Засядко .
— Ждите, будут, — наследник повернулся к Юрьевичу, — Семён Алексеевич напомните мне сегодня же написать Ивану Фёдоровичу и спросить о ракетах.
— Но... почему Вы решили... — лицо Засядко налилось кровью, — почему Вы решили, что ракеты будут негодны.
— Посудите сами Александр Дмитриевич. В результате всех работ, внутри ракеты создаётся цилиндр из уплотнённой пороховой мякоти. Длина его должна получиться от десяти до двадцати дюймов. Поправьте меня если не так. И этот цилиндр Вы отправили в путешествие по дорогам России, — великий князь плавно описал рукой в воздухе большую дугу и приземлил ладонь на ближайшую горизонтальную поверхность, какого-то стола, и начал хлопать по ней поворачивая ладонь с боку на бок, и приговаривая: — Бух, бух, бух, бух... И всё. По уплотнённой мякоти пошли трещины и она начала выкрашиваться. В результате гореть она стала не ровно, а то и вовсе взорваться может. Я уверен, что Вы дали наказ везти их осторожно, но...
Лицо Засядко смертельно побледнело. Великий князь решил докончить всё разом.
— И это ещё не всё. Ракеты отправили в феврале. В дороге они были весь март и апрель. Всю весеннюю распутицу. Я понимаю, что Вы озаботились тем, чтобы порох не набрал воды. И возможно для нужд артиллерии или ружейных пороховая мякоть и не была сильно испорчена. Но Вами наверняка проводились испытания на предмет того, что будет, если пороховую мякоть немножко увлажнить... совсем немножко. Вы ведь проверяли, как тогда полетят ракеты?
— Я? Конечно... Мы предприняли всё возможное, чтобы защитить ракеты от влаги.
— Я убеждён, что ракеты на пороховой мякоти не способны пережить столь длительное путешествие, — поставил точку великий князь, — И, полагаю, что Иван Фёдорович подтвердит мои опасения.
— Возможно, Вы правы, — тяжело вздохнув, согласился Засядко . — К сожалению, иного заряда мне не известно. Останётся лишь подвозить отдельные части ближе в тыл армии и собирать ракеты там.
— Да, это вполне может получиться. Полагаю, что самое сложное это осуществить набивку мякоти в неприспособленных специально для оной помещениях. Впрочем, я не верю, что мякоть нельзя заменить чем-нибудь иным. Кстати, а Вы пытались?
— Да, конечно. В соседнем здании расположена лаборатория, там мы проводим такие эксперименты.
— Прекрасно. Могу я осмотреть её?
— Да, несомненно. Прошу Ваше Императорское Высочество...
Ещё около часа потратил ве6ликий князь для осмотра лаборатории и рассуждений о разном, мысли же великого князя крутились вокруг одного:
"Как же!.. Как же, продать тебе объект интеллектуальной собственности пионеров двадцатого века. Как заставить тебя, охламона, намешать сахар с селитрой. Ведь я же химии не учён настолько серьёзно, я этого знать не могу... Точнее не должен... Как тебе продать идею. И сопло бы надо ставить на ракету, а не поддон с дыркой. Да и кратерное горение можно было бы подсказать... Я уж, по давности лет, забыл, чему меня учили, и как это сопло Лаваля рассчитывать. Но хоть на глаз сделать что-то по мотивам... Оно же сразу интересней полетит..."
Наконец решился.
— Я уже понял, что мякоть и уплотнение, чтобы улучшить равномерность и дабы порох горел, а не взрывался. Но почему именно чёрный порох. Селитра, уголь, сера... может не нужно так?
— Я не совсем понимаю, что ещё можно применить. Уголь горит в газе, выделяемом селитрой при нагреве. Сера же помогает легче зажигать пороховую смесь. Всё уже давно проверено: селитры семьдесят пять частей, угля пятнадцать, серы десять. Что ещё можно придумать?
— Собственно, — начал великий князь, почесывая подбородок и поглядывая на ракетчиков, — что нам нужно... Допустим, селитру нам заменить нечем...Хотя... Пусть нечем... Осталось решить может ли что-нибудь вместо угля гореть. И ещё нам нужно чтобы вся эта смесь была плотной и не допускала проникновения огня внутрь заряда. И неплохо бы, чтобы весь заряд был прочным и не боялся влаги...Весь заряд должен быть просто монолитом.
