— Виноват, Ваше Императорское Высочество!
— Ко мне!.. Ружьё подбери! Бегом отнести его оружейнику Кирасирского полка, пусть осмотрит его, если нужно немедленно починит и бегом с ружьём обратно. Я жду, когда исправное ружьё будет здесь. Выполняй!
Проводив взглядом Чернявского, наследник вернулся к бедному Феликсу:
— Ты шляхтич?
— Да, Ваше Императорское Высочество!
— С какого года герб?
— Мы род герба Лелива, ведём отсчёт с одиннадцатого века.
— О, Должно быть много славных воинов известно в вашем роду, только это же литовский герб.
— Наш герб исконно польский, — щёки Феликса моментально стали алыми, — И то, что по унии одна тысяча четыреста тринадцатого года его стали относить к Литве ничего не меняет для нашего рода. Вжосеки всегда были и будут сынами Великой Польши.
"Сразу видно, что ты фрукт, а не овощ. Ох и помаяться с тобой и твоими дружбанами придётся. Ладно, теперь второй акт."
— Коня!
Вскочив в седло, Великий князь обратился к подпоручику:
— Вернитесь в строй, — подождал пока Тис займёт своё место и продолжил: — Я рад, что вы прибыли и готовы выполнять мои приказы. Как шеф вашего полка, я поручаю командование вами своему доверенному человеку: командиру конвоя Его Императорского Высочества Наследника Престола Российской Империи корнету Щербцову Василию Константиновичу. Всякий его приказ вы должны воспринимать как мой личный...
— Wasza Cesarska Wysoko??! — Прервал речь шефа внезапно раскрасневшийся подпоручик. — ?e ?o?nierze wojsk KrСlestwa Polskiego, i nie podlegaj? oficerСw...
— Молчать! — Голос малолетнего подпоручика не выдержал и треснул сорвавшись на писк. Он тут же закашлялся. И махнул рукой Щербцову.
— Смирно! — Рявкнул старый вояка, столь уверенно и звучно, что Тис невольно вытянулся в струнку. — Молчать в строю! Слушать Его Императорское Высочество!
— Я, наследник короны Царства Польского, — отдышавшись продолжил великий князь, — и шеф вашего полка, в обязаны подчинением мне лично, а также всякому кому я доверю командовать вами, независимо от того является он российским или польским офицером, является ли он вообще военным и даже является ли он дворянином. Я могу наделить своим доверием любого холопа и поставить его над вами. И ты подпоручик Тис будешь выполнять его приказы, как приказы данные от моего имени. Тебе ясно Тис?
— Я польский офицер и дворянин. Я служу Великой Польше и...— от волнения польский подпоручик трясся и снова говорил по-русски, хоть и сбиваясь.
— Так ты отказываешься подчиняться?
— Я давал...
— Да или нет!
Тис молчал.
— Корнет, Дайте ему команду.
— Подпоручик Эдвард Тис, выйти из строя на три шага! Ма-арш! Раз! — Рявкнул Щербцов.
Но Тис не шевелился.
— Подпоручик Эдвард Тис, вы арестованы! — Утвердил великий князь.
Кивера конных егерей как-то странно качнулись, над строем прокатился стон.
— Первая шеренга, товсь! — скомандовал прапорщик Семёнов своей роте. Ружья первой шеренги взлетели вверх, одним громким щелчком курки полсотни ружей обозначили боевой взвод. — Наводи!
Щербцов выдвинулся чуть вперёд, прикрывая наследника от возможной шальной пули. А гусары, кто был в седле, пустили с места в галоп, остальные бегом, бросив коней, уже спешили к своему патрону. Поляки моментально замерли. Ещё секунда и наследник был окружён своим конвоем, держащим оружие наготове. Щербцов спешился, неспешно и даже как-то расслаблено подошёл к Тису.
— Саблю.
Тот не шелохнулся.
Двое гусар подбежали к поляку, Щербцов выхватил из его ножен саблю, а гусары выдернули его из строя, заломили руки и потащили прочь с площади. Навстречу им выбежал запыхавшийся Чернявский с ружьём в руке. Он подбежал к Наследнику и бодрым голосом доложил:
— Ваше Императорское Высочество, ваше приказание выполнено. Ружьё полностью исправно!
— Ты вовремя! — Обрадовался великий князь. — Верни ружьё Вжосеку.
Великий князь выехал из-за спин гусар и обратился к полякам.
— Поскольку подпоручик Тис арестован, старшим в польском взводе конвоя Его Императорского Высочества Наследника Престола Российской Империи и Польской Короны назначаю рядового Феликса Вжосека с повышением оного в чине до капрала с полным подчинением всего польского взвода командиру конвоя корнету Щербцову. Вжосек, приказ понятен?
— Да, Ваше Императорское Высочество!
— Займите место командира!
— Слушаюсь!
— Вот и славно, — удовлетворённо кивнул великий князь. — Корнет, примите командование на себя, А у меня ещё много дел.
— Первая шеренга отставить! — скомандовал Семёнов — На пле-чо!
Наследник направил коня прочь с площади. И уже перед самым выездом, взглянул на воспитателя, тихо наблюдавшего за всем происходившим. Лицо Мердера показалось ему задумчивым и немного печальным.
— Возможно, это была ошибка, — тихо сам себе сказал молодой офицер и погнал коня прочь.
22 апреля 1827, Гатчина
Командиры конвоя и первой роты лейб-гвардии гарнизонного батальона разместились в обеденном зале великого князя за большим столом, на котором была расстелена карта Гатчины. У окна за маленьким столиком сидел Юрьевич, исполняя роль секретаря. Великий князь собрал этот совет, чтобы понять какие нужды есть у охраняющих его людей, а начал он с выяснения настроений у поляков:
— Как Вы разместились, капрал Вжосек? Коней устроили, фураж для них получили?
— Да, Ваше Императорское Высочество, фураж получен. Кони отдыхают.
— Прекрасно. А как люди устроились, есть ли жалобы?
— Жалоб нет, Ваше Императорское Высочество! Есть прошение!
— Я слушаю.
— Ваше Императорское Высочество, все солдаты польского взвода просят Вас о милости в отношении подпоручика Тиса...
— Ах, оставьте, — перебил его великий князь, — я вовсе не держу на него зла и отношусь с полным пониманием к той непростой ситуации, в которой он оказался. Как только он признает свою ошибку и повинится, я немедленно предприму все возможные меры, чтобы устроить его дальнейшую судьбу наилучшим образом. Но этот гордец пока не желает признать себя неправым. Его гордыня и нахальство граничат с глупостью и бунтом. И я полагаю, что арест поможет ему избавиться от этих пороков. Это всё о чём вы хотели меня просить?
— Да, Ваше Императорское Высочество!
— Тогда приступим к основному. И так? какими силами мы располагаем. Первое — прибывший недавно особый взвод польских конных егерей под командованием капрала Вжосека. Второе — отдельный взвод гусар лейб-гвардии гусарского полка под командованием подпрапорщика Малышева. Обоими конными взводами командует корнет Щербцов, — называя фамилии и подразделения, молодой подпоручик делал паузы, выделяя взглядом упоминаемого командира.— Третье — по договорённости с генерал-майором Ратьковым первая рота лейб-гвардии гарнизонного батальона передана мне под команду на постоянной основе. Командир роты прапорщик Семёнов. На настоящий момент это всё. Дополнения по наличным воинским подразделениям есть?
Все промолчали.
— Какие цели стоят перед нами, — великий князь незаметно для себя вдохновился собственной речью, и канцеляризмы двадцатого века стали высыпать из него один за другим. — Необходимо обеспечить безопасность наследника престола, а также лиц возле него пребывающих, от любых возможных злонамеренных и неумышленных угроз. При этом есть ограничение. Невозможно стеснить передвижения наследника и его общение с посторонними. Кроме того, места, где часто бывает наследник, как-то дворцовый парк, являются местом отдыха уважаемых горожан и это не подлежит изменению. Таким образом, можно обозначить перед наличными силами следующие задачи: первая — устройство караулов во дворце и парке; вторая — устройство патрулей по парку и разъездов вокруг него; третья — сопровождение наследника в его поездках; четвёртая — устройство караулов в местах временного пребывания наследника...
Великий князь осёкся и посмотрел на слушающих. Офицеры находились в каком-то трансе, даже Юрьевич так рьяно взявшийся записывать, теперь сидел, отложив перо, и почти не моргающими глазами смотрел на воспитанника.
— Вот такие основные задачи стоят перед нами, — буднично закруглил речь великий князь. От такого конца многие встрепенулись и лица их обрели живость. — Теперь конкретно. Прапорщик Семёнов!
— Я!
— Разделите роту на четыре равные части. Кои будут караульными взводами. Над каждым поставьте командира и товарища командира. Каждый день один взвод будет заступать в караулы по дворцу и парку. Таким образом, в каждом взводе получим тридцать четыре нижних чина. Если караульных выставлять на час через три часа, то мы можем выставить восемь караулов по парку и дворцу. Предлагаю, по дворцу установить четыре караула, здесь... — великий князь указывал места расстановки на карте, используя для этого заблаговременно припасённую тонкую палку, до трёх аршин длиной, — здесь, здесь и здесь. А четыре караула разместить по границам парка вот так. Парковые караулы менять двумя командами одновременно. Одна пойдёт по такому пути, а другая вот так. Так мы получим два ежечасных патруля. Вам всё понятно.
— Да, Ваше Императорское Высочество.
— Обдумайте всё подробно и...— великий князь задумался, — послезавтра с утра доложите мне свои соображения по расстановке караулов и их смене. Возможно Вы, как офицер более меня знакомый с местом, будете иметь полезные для дела соображения. Послезавтра утром я жду Вашего рапорта, содержащего подробности, которые вы сочтёте нужным доложить. Вам понятно?
— Да, Ваше Императорское Высочество.
— Далее, Корнет Щербцов!
— Я!
— Вам необходимо добиться слаженного действия меду егерским и гусарским взводами. Для чего предлагаю устроить конные разъезды вокруг парка, вот так и так. В разъезды выставлять людей смешено по одному от каждого взвода. Малышев, у вас есть возражения?
— Нет, Ваше Императорское Высочество!
— Вжосек, возражения?
— Нет, Ваше Императорское Высочество!
— Василий Константинович, Вы со мной согласны?
В вопрос юного подпоручика был расценён как приглашение к диалогу, слегка помявшись, Щербцов согласился:
— Согласен. Из этого может быть польза. Только, Ваше Императорское Высочество, конные егеря пока не приучены к конвойному делу. Посему полагаю не разумно устраивать смешенное сопровождение Вас в поездках.
— Вы правы, но только если их не брать в сопровождение, то и научиться им будет сложно. Посему предлагаю, не смешивать сопровождение в случае малого конвоя. В иных же случаях полагаю необходимым включать конных егерей в состав эскорта. Кроме того, Это позволит увеличить число сопровождающих и устроить караул в месте моего прибытия, не столь существенно утомляя людей. Вы согласны?
— Да.
— Тогда, послезавтра утром жду Вас с рапортом. Мне важно услышать Ваши соображения, — великий князь сделал паузу обозначающую окончание обсуждения вопроса и продолжил: — Теперь, хочу услышать подробные доклады о нуждах ваших подразделений. Семён Алексеевич прошу точно записывать всё главное в сказанном. Начать прошу прапорщика Семёнова.
Выслушав доклады всех командиров и убедившись, что Юрьевич надлежаще всё записал, великий князь дал наказ представить письменные рапорты о потребном и отпустил подчинённых.
* * *
24 апреля 1827, Гатчина
В семь часов утра великий князь начал принимать доклады. Опытный Щербцов не стал утомлять длительным изложением деталей. Он вручил письменный рапорт и коротко пояснил о состоянии лошадей. Вжосек слегка краснел, когда передавал письменный рапорт. И вообще был слегка рассеян, часто сбивался, путаясь между польским языком и русским. Видимо объяснялось это тем, что бумага была на польском.
— Не умеете писать на русском? — поинтересовался великий князь.
— К сожалению, нет, Ваше Императорское Высочество.
— Это нужно исправить, я готов назначить Вам учителя русского. Когда вы сможете приступить к занятиям?
— Когда будет угодно Вашему Императорскому Высочеству.
— Кто ещё в вашем взводе не умеет писать по-русски?
— Все.
— А по-польски все умеют писать?
— Да, Ваше Императорское Высочество.
— Хорошо, ступайте.
Следующим был капитан Семёнов. Он передал письменный рапорт и начал устный доклад. Великий князь тут же заметил, что речь капитана дословно совпадает с текстом.
— Александр Константинович, я продолжу, вместо Вас, — перебил офицера наследник престола, — Для изготовления одежды рядовым чинам недостаёт тридцать пять аршин полотна... Александр Константинович, у меня есть Ваш рапорт, и я прочту его внимательно. Прошу впредь подавать подробный письменный рапорт, но устно докладывать кратко, только важное или срочное. Теперь слушаю Ваши соображения относительно несения караулов в парке и дворце.
— Виноват, Ваше Императорское Высочество. Предлагаю устроить пять караулов в парке , и три во дворце. Их расположение указано на карте, прилагаемой к рапорту. На днях, Ваше Императорское Высочество высказало соображение, что во дворце надлежит установить четыре караула. Однако, полагая такое избыточным, я посчитал нужным...
— И это прекрасно! — вновь перебил капитана великий князь. — Вы сделали ровно то, о чём я Вас просил. Вы знаете лучше меня и парк, и дворец, и людей. Поэтому я рад, что Вы высказали собственное мнение, как наилучшим образом исполнить мои желания.
— Так Вы одобряете его, Ваше Императорское Высочество? — как-то странно порозовев, спросил Семёнов.
— Нет. Я одобряю решительность уточнить моё пожелание, с учётом Ваших знаний, но я не имею ни малейшего представления: верно решение или нет. Вы командуете ротой. Вы считаете, что нужно сделать так. И Вы поступили правильно. Возможно, Ваше решение неверно, но никто кроме Вас его принять не может, — великий князь замер, ожидая чего-то от Семенова.
— Но если оно ошибочно... — решил уточнить свою судьбу капитан.
— Если оно ошибочно, Вы, возможно, ответите за то, что не смогли принять правильное, — Великий князь снова сделал долгую паузу и, дождавшись когда Семёнов уже вознамерится говорить, продолжил: — но если Вы не примете никакого решения, это будет означать, что Вы недостойны быть командиром моей роты. Вы сильно обрадовали меня тем, что решились уточнить мои пожелания.
— Однако, субординация не позволяет...— начал было капитан.
— Субординация заключается в том, чтобы удовлетворить пожелание начальства задачу наилучшим, согласно своему разумению, образом, — выпалил почти скороговоркой наследник престола. — И не проявивший инициативу в достижении начальственного замысла достоин большего порицания, чем ошибившийся в решениях своих.
— Выбор не богат... — задумчиво произнёс Семёнов.
— Выбора нет! Если Вы командир роты, Вы должны сами принимать решения о жизни своей роты и отвечать за них. Ваши решения должны соответствовать пожеланию начальства, но в пределах оного Вы должны действовать сами. Если бы роль командира сводилась только к передаче начальственного указания нижним чинам, с этим мог бы справиться любой безграмотный, но исполнительный крестьянин. Поэтому командуйте ротой, ошибка от неверного действия огорчит меня меньше чем Ваше бездействие. На этом всё. Ваш рапорт я прочитаю внимательнейше.
