— Благодарю, — улыбнулся барон, — я с малых лет имею пристрастие к механике. Когда господин Стефенсон строил свою первую паровую карету, я с удовольствием наблюдал за её постройкой. Дело это мне представляется весьма сложным. И если у строителя нет опыта, то даже опасным. Котёл может в любой момент взорваться, а сама карета слететь с направляющих. Через какие неудачи Стефенсону пришлось пройти тогда.
Барон отвлёкся на стоящих поодаль дам и замолчал. Великий князь воспользовался этим, чтобы сказать:
— Всякое новое дело проходит сквозь неудачи, прежде чем стать успешным.
— Но можно избежать многих неудач воспользовавшись опытом тех, кто делал тоже чуть раньше. Я был бы рад помочь вам.
— Ах, нет, неужели вы хотите за ученика сделать его урок. Его Императорское Величество буде недоволен мной и неблагожелателен к вам, если по доброму сердцу своему помешаете мне постичь науку преодоления трудностей... Я и не подозревал, что дипломатическая служба настолько необременительна, чтобы вы можете уделять время детским забавам... в Гатчине.
— Ах, что вы, услуги венценосному брату моего короля, есть мой прямой долг. Я рад быть вам полезным. Я бывал на многих английских заводах и знаком с прекрасными мастерами. Если Ваше Императорское Высочество когда-либо будет нуждаться в механиках, литейщиках, корабельщиках... я буду рад не только рекомендовать вам знающих людей, но и готов употребить своё влияние, чтобы помочь вам нанять их.
— Благодарю вас, барон. Все мои дела суть ученье и я лишь следую за своими наставниками, но когда я буду испытывать потребность в людях, ваше предложение будет весьма кстати.
— Я надеюсь, вы доставите мне удовольствие, — барон на секунду замолчал. Потом улыбнулся направляющемуся к ним медику Крайтону. — А кроме мастеров Англия славится своими врачами и моряками.
Одновременно с Крайтоном к ним подошёл Бенкендорф.
— Александр Николаевич, — нахмурив брови, сказал жандарм, — государь просит вас, ожидать его в ваших комнатах. Прошу поспешить.
— Уже иду, — кивнул великий князь, — Прошу меня простить, господа.
В своей столовой, великий князь обнаружил многих своих наставников. Юрьевич, неотступно следовавший за ним, окинул взглядом комнату и, сказав:"Все", поспешил выйти. Буквально спустя минуту Юрьевич открыл двери перед императором. Государь и великий князь Михаил Павлович вошли в комнату. Широко улыбаясь, Николай Павлович подозвал к себе сына.
— Ну что, Sasha. наступило время подарков. Из нашей семьи первым, позволю себе, вручить подарок Марии Фёдоровны. Твоя, грандмама, рада твой рассудительности и по совету Карла Карловича, передаёт тебе во владение, — Николай Павлович, взял протянутую Юрьевичем бумагу, — Гатчинский стекольный завод, со всеми правами арендодателя. Ты рад?
— Это великолепно! — воскликнул Саша, — в ближайшее же время буду в Павловск, чтобы приложиться к руке. Надеюсь, её здоровье позволит нам увидится. Я ведь именно к этому заводу строю дорогу.
Все понимающе улыбались.
— А теперь мой подарок, — объявил Николай Павлович. — Санкт-Петербургский чугунолитейный завод, находящийся за Нарвской заставой, впредь именовать Образцовым Его Императорского Высочества Наследника престола Александра Николаевича заводом. Управляющим заводом определить Матвея Егоровича Кларка. Лодейнопольскую верфь, находящуюся при впадении Свири, впредь именовать Образцовой Его Императорского Высочества Наследника престола Александра Николаевича верфью. Управляющим верфью определить Матвея Егоровича Кларка. Для нужд снабжения этих учреждений чугуном и железом, изъять Кончезерский железоделательный завод из управления Олонецких заводов. Управляющим заводом определить Матвея Егоровича Кларка и назначить его наставником наследника престола по наукам промышленным.
— Ура! — воскликнул Саша и поцеловал протянутую отцом руку.
— Надеюсь, теперь ты меньше станешь отвлекать деловых людей от их занятий своими прожектами, — улыбнулся Николай Павлович.
— Всё равно мне матера понадобятся, — тут же сказал Саша. — Впрочем барон Хейтсбери обещал мне помочь выписать литейщиков и кораблестроителей из Англии.
— Барон? — приподняв левую бровь, переспросил император. — И ты намерен воспользоваться его услугами?
Саша улыбнулся.
— Я не склонен отказывать ему, но и не намерен торопиться.
— Хорошо, — улыбнулся Николай Павлович, — остальные подарки ты получишь позже, а пока пойдём со мной. Александр Христофорович, Матвей Егорович, прошу вас, также.
Вчетвером, миновав Тёмный коридор, они вошли в кабинет императора и расселись вокруг небольшого столика.
— И всё же, Саша, я надеюсь в ближайшее время ты поставишь работу в заведениях надлежаще и перестанешь отвлекать под свои шалости занятых людей, — с улыбкой сказал Николай Павлович.
— Я был бы рад, — великий князь улыбнулся в ответ, — но слишком разные определены мне задачи. Нужны паровозы и рельсы, пароходы, корабли для тихого океана, новые винтовки, крепостные ружья, пушки, ракеты. Нужно освоить выделку торфа, керамики, стали. Так много всего...
— Я тоже рад, что в тебе есть интерес к инженерному делу, — Николай Павлович внезапно нахмурился, — но не стоит одновременно хвататься за всё. Надеюсь, года тебе хватит для обустройства заводов.
— Хватило бы пяти, я был бы рад, — замотал головой Саша.
— Вот как, — император приподнял левую бровь и взглянул на Кларка.
— Даже если не браться за всё сразу, то... — великий князь приготовился загибать пальцы. — Для сибирских рек нужны пароходы. Это первейшая и наиважнейшая цель для верфи. Есть и вторая по счёту, создание лёгкого катера для защиты финского берега от контрабандистов. Первую бы решить за год. Где уж браться за вторую. А ведь машины для пароходов пока нет. И это первая задача для образцового завода. Но чтоб её решить ему свою машину построить нужно, чтобы станки в цехах зимой не пустовали. А кроме того ствол для крепостного ружья...
— Этим пока арсенал займётся, — улыбаясь, прервал сына Николай Павлович, — Тем более что барон Хейтсбери обещал тебе английских мастеров. Я запамятовал, каких мастеров?
— М-м-м, литейщиков, корабельщиков... — начал вспоминать Саша.
— Как это замечательно, — прервал сына Николай Павлович. — А вы что скажете, Матвей Егорович, можно ли за год устроить заведения надлежаще.
-Хм, — Кларк густо покраснел, — Зная об энергичном уме Александра Николаевича, рождающем новые идеи быстрее, чем я успеваю понять прежние, полагаю что и пяти лет не хватит.
— Ха, — усмехнулся император, — быть наставником не просто, приходится держать в узде фантазии младого ума, а не потакать им.
Великий князь широко улыбнулся шутке отца. Вообще настроение у него было приподнятым. Подарки сулили заманчивые перспективы. Не в силах бороться с желанием немедленно развлечься с новыми игрушками великий князь попросил:
— Матвей Егорович, не смогли бы вы сделать для меня описание заведений, дабы я смог составить себе представление о них до того как посещу. Тогда я бы мог заранее предположить некоторые усовершенствования.
— Ха-ха, — последние слова сына по-настоящему рассмешили Николая Павловича, вынудившего своим примером засмеяться и Бенекендорфа и Кларка.
18 апреля 1828, Санкт-Петербург
* * *
Следуя приглашению адъютанта, великий князь и военный министр Чернышев вошли в кабинет государя.
— Садитесь, — коротко бросил император.
Слегка покашливая и время от времени проговаривая: "так", Николай Павлович демонстрировал своё ознакомление с толстой папкой, лежащей перед ним.
— Итак, господа, — наконец, решил он начать разговор, — Я одобрил ваше начинание. Даже Егор Францевич был соблазнён предложением постепенного устройства переделочных мастерских. Теперь дело за вами. Ты Саша, наверное, хочешь начать с обустройства мастерской в Выборге, чтобы посмотреть...
Николай Павлович не договорил и улыбкой предложил сыну высказаться.
— Нет, — мотнул головой наследник престола, — сейчас на это нет времени. Первую мастерскую надо ставить в Тирасполе, а вторую в Тифлисе. И делать это надлежит со всей поспешностью. Заняты они должны быть не переделкой, а починкой ружей. Во время войны именно в этом есть особая нужда, а мастера привыкнут к работе, обзаведутся инструментом и приспособлениями. Когда настанет время, они уже будут готовы заниматься не только починкой, но и переделкой. Тем более, что изначально мы полагали при переделке ружей выбирать и чинить негодные. А уже в третью очередь ставить мастерскую здесь, в Выборге. И на ней первой начать именно переделку ружей Финского корпуса.
— Вы согласны с этим, Александр Дмитриевич? — спросил император у Чернышёва и, получив утвердительный ответ, заключил — быть по сему. Деньги на мастерскую в Выборге я определяю на сентябрь. Можете размещать заказы для получения потребного.
В кабинет зашёл адъютант и доложил о том, что граф Нессельроде ожидает.
— Пустите, — распорядился император. — Александр Дмитриевич, я ожидаю вас в восемь с запиской о начале работ. А мы с Сашей послушаем, что расскажет Карл Васильевич.
Когда Нессельроде расположился в кресле, освобождённом Чернышёвым, император поинтересовался:
— И что сегодня интересного происходит в дипломатической службе?
— Имел вчера разговор с бароном Хейтсбери, — без малейшей задержки стал рассказывать граф, — помимо своего восхищения делами Александра Николаевича, коему он уделил чрезвычайно много времени. А ещё он высказал озабоченность британской короны нашей экспедисией в Америку.
— Вот как, — улыбнулся император, — прошу вас быть подробнее.
— Об Александре Николаевиче? — уточнил Нессельроде.
— Ха-ха, нет, — рассмеялся Николай Павлович, — Если у Саши будет желание послушать об этом, он потом попросит вас сам.
— Хорошо, — кивнул дипломат. — Барон сообщил мне, что несмотря на дефолт, объявленный правительством Мексики, многие британцы не теряют надешды на возобновление платешей по мексиканским бумагам. Также многие имеют владения в этой стране. Их беспокоит намерение вашего величества вернуть Мексику под испанскую корону. Это беспокойство не мошет не влиять на парламент и зависимое от него правительство, что побудит горячие головы к оказанию помощи Мексике. Британская корона надеется, что эта самодеятельность её подданных не расстроит отношения мешду дворами и не поставит под угрозу многовековую друшбу и торговлю между нашими государствами. В ответ я заверил его в своей готовности всячески поддершивать отношения мешду дворами и обязался узнать и донести до него мнение Вашего Императорского Величества.
— Прекрасно, но сначала я хочу, чтобы Саша изложил своё.
-Хм, — великий князь провёл рукой по подбородку и, старательно разделяя слова и предложения, заговорил: — моё мнение следующее. Мексиканское правительство не более чем бунтовщики, отложившие земли, принадлежащие испанской короне. В наследие от государя Александра Первого Благословенного осталась не только российская корона, но и прежние обязательства и союзы. Поддержать своего венценосного брата, короля Фердинанда Седьмого есть исполнение воли покойного государя Александра, утвердившего Священный союз с целью поддержания незыблемости престолов. Бунтовщики должны понести наказание. Земли, по согласию между монархами, должны быть возвращены испанской короне. Неосмотрительность некоторых подданных британской короны, помогавших бунтовщикам деньгами или скупавших у владения, изъятые незаконно у прежних хозяев, есть не более чем следствие впадения в грех наживы против установленного закона. Всякий грех должен воздаваться своей епитимьей, кою надлежит нести смиренно. Упорство же в алчности, ведущее против установленного порядка, способно навлечь большие беды, нежели смирение с понесёнными утратами. Смею лишь надеяться, что этих грешников не так и много и праведные британцы, ведущие дела на землях нашей короны, не менее других способны влиять на парламент. В готовности же британской короны наставить своих заблудших подданных на праведный путь у меня нет никаких сомнений. Поэтому я не опасаюсь за отношения между дворами и торговлю, даже если некоторые британцы самодеятельно рискнут помогать бунтовщикам и найдут на этом поприще свою погибель.
Повисла неловкая пауза. Наконец государь хлопнул рукой по столу.
— Помните Карл Васильевич тот наш разговор? — дипломат кивнул, и император постучал указательным пальцем по столу. — Надеюсь, Саша, тебе достанет воспитанности не произносить подобного без моего повеления?
— Несомненно, — Саша густо покраснел, — я осмелился говорить так лишь потому, что вы того желали.
Бросив взгляд на государя, граф Нессельроде широко улыбаясь, обратился к великому князю:
— Александр Николаевич, хочу отметить ваше похвальное умение подбирать точные слова для объяснения решений государя, но в дипломатии этого недостаточно. Произносимые слова будут услышаны изощрёнными людьми, которым вполне достаточно намёка. Излишняя ше прямота и категоричность лишает вас на будущее свободы в вырашении своей мысли. Что может нанести значительный ущерб репутасии. Позволю пару замечаний к вашим словам для пояснения сути. Вы назвали мексиканское правительство бунтовщиками. Это во многом справедливо, но в этом правительстве есть люди, сочувствующие испанской короне, даже более, готовые с орушием поддершать испанские войска. Эти люди и дают надешду Испании на возврат утраченных владений. Вы же оскорбили их назвав бунтовщиками, наряду с другими. И это не большая беда, есть и похуше. Представьте, что испанская корона утвердила свою власть. С её стороны было бы разумно поднять и возвысить даше до поста губернатора, тех лучших людей, что шивя в Мексике способствовали победе короны. И мошет так получиться, что российским верноподданным придётся находиться в зависимости от решения человека, которого государь назвал бунтовщиком. И исправить это клеймо уше нельзя будет никаким прощением. Из этого следует мораль, надлежит избегать резких сушдений, без особой в них надобности. Ваше упоминание греховности относится к таким ше сушдениям. Они хороши для амвона. Нам известны люди, что прибрели в Мексике владения и помогли мексиканскому правительству разместить свои долговые бумаги. Эти люди останутся глухи к проповедям. Когда барон указывал на их влияние, он немного лукавил. Бытует мнение, что они и есть настоящее британское правительство. Да, Александр Николаевич, британская корона отнюдь не самодершавна. И этим людям вы посоветовали смириться с утратой своих денег, назвав их деяния неправыми. Это не мошет вызвать ничего кроме страха предстоящей потери, что заставит их всех сплотиться и толкать Британию к вмешательству. Вы верно отметили, что есть в Британии люди предпочитающие друшбу с Россией нешели с Мексикой. Но если первые будут сплочены страхом, вторые отнюдь не готовы чем-то существенным шертвовать, поскольку для них убыток совсем не очевиден. Ведь всегда мошно усомниться, что Россия готова пойти на потери от утраты торговли. А посему надлешит поступить строго обратным образом. Мексиканских владетелей нушно успокоить тем, что Российская корона с большим увашением относится правам частных владетелей. Она употребит своё влияние к тому, чтобы люди, взявшие долговые обязательства, расплатились по ним всем своим имуществом. В то ше время мы также озабочены возмошным ухудшением в торговле мешду Россией и Британией. Мы будем прилагать все усилия, чтобы этого не произошло, но очевидно их окашется недостаточно, при отсутствии такого ше участия британской короны. Хорошие обещания, не требующие конкретных действий, но успокаивающие намёками. В сочетании с намёками на возмошные ухудшения в другом.
