— А теперь будьте все так любезны и покиньте комнату: я хочу поговорить с мисс Паркинсон, — он вернулся взглядом к Биллу. — Кроме больного, разумеется.
Гермиона вздрогнула от бесцеремонности Яксли. Пока он относился к ним с презрительным равнодушием, она была готова принять сколько угодно оскорблений, лишь бы не обострять ситуацию до открытого конфликта. Похоже, это понимала и Тонкс, у которой искры вылетали между пальцев, но губы были крепко сжаты. Джинни же разжала кулаки, вцепилась пальцами в колени и не выдержала. Видимо, не заметила отряд сопровождения в коридоре, в котором Гермиона насчитала минимум троих человек, когда Яксли открывал дверь.
— А по какому такому праву вы гоните нас из палаты моего брата? — прошипела под нос она, медленно выпуская накопившуюся злость. — Может быть, это вам следует выйти и поговорить с Панси в коридоре, а Биллу дать возможность спокойно выздороветь, раз уж вы все еще ничего с нами не сделали?
Лицо Вельзуса не затронула ни одна эмоция, когда он повернулся к Джинни. Еще со старых добрых министерских времен ему был знаком этот тон и эта ничего не стоящая гордость, которую скрывали под маской достоинства. Он считал, что гордыня и была тем единственным, что семья Уизли не растеряла за век предательства своей крови. Пороки, как известно, живут дольше добродетелей.
— А разве кто-то из вас хочет проблем? — спокойно ответил он и обвел взглядом присутствующих. — Ведь пока вы держитесь тихо, вас легко не замечать.
Джинни побагровела, но под суровым взглядом Билла и из-за тянущей ее рукав Гермионы отвечать ничего не стала. Они вместе вышли из палаты, и следом за ними последовала Тонкс, обхватив себя обеими руками вокруг груди и не отрывая острого взгляда от пола.
Как только компания скрылась за дверью, казалось, расслабились все мышцы на лице Яксли, и его взгляд смягчился. Он взмахнул палочкой и с помощью невербального заклинания создал вокруг себя и Панси слабое марево, не дающее как следует разглядеть то, что за ним происходит, а затем наложил легкое заглушающее. Панси посмотрела на Билла, но через пелену увидела только смазанное рыжее пятно на месте его головы. Вернувшись взглядом к Вельзусу, она заметила, как он тихо опустился рядом с нею на кровать, где прежде сидела Дора. Отложив смятый платок в сторону, сняв с рук перчатки, он впился в нее глазами и изучал несколько долгих секунд, прежде чем крепко ее обнять. Панси прикрыла глаза.
— Я так рада видеть тебя живым и здоровым, дядя, — пробормотала она, крепче прижимаясь к нему. — Боялась, что на этом все и закончится. Что никогда больше не увижу ни тебя, ни Люциуса. Не поверишь, я беспокоилась даже за Эйвери, — она пальцами вцепилась в его строгий костюм и с облегчением выдохнула, когда почувствовала, как он неспешно гладит ее по голове. — С ними тоже все хорошо?
— Да, девочка, теперь все наладилось, — тихо проговорил он, прижав ее голову к своему плечу. — Скоро все станет, как раньше, нужно только немного подождать… Никого из нас не было на севере, когда все это произошло. Из Азкабана мы освободили всех. Переживали только за тебя, когда Драко сказал, что не виделся с тобой неделю. И, честное слово, — он усмехнулся, уткнувшись носом в ее волосы, — я готов озолотить того, по чьей вине ты здесь оказалась.
— Да это просто пикси, дядя, — она отстранилась и с улыбкой посмотрела на него. — Я случайно опрокинула с ними корзину в одной из лавок Хогсмида, когда ходила смотреть сов.
— Ох, опять эти твои совы, — он вздохнул и тут же посерьезнел, обратив внимание на ее помятый больничный халат и растрепанные волосы. — Панси, почему ты лежишь здесь? Любой из нас мог бы отыскать тебе врачей получше. Ты могла бы обратиться к Нарциссе: для их семьи ты всегда была словно родная дочь. Я уверен, она была бы счастлива помочь тебе.
Панси только улыбнулась и слабо покачала головой. Она поняла, что на фоне происходящих событий, Вельзус и правда сильно за нее волновался, несмотря на ворох проблем, свалившихся на его голову. Было приятно ощутить его заботу взамен обычной строгости.
— У тети, да и у всех остальных тоже, — чистосердечно призналась она, — своих проблем хватало. Я лежу здесь всего лишь несколько дней и не думаю, что задержусь надолго. Всего-навсего нужно немного обновить кровь: любой целитель справится с этим в два счета. Ничего серьезного, Вельзус, правда. Расщепа у меня нет, еще день-два, и я отсюда выйду. Может быть, даже сегодня к вечеру: все необходимые зелья у меня есть, а выпить их я и не здесь могу, — она уверенно ему улыбнулась и пристально посмотрела в глаза. — Но ведь это все неважно. Расскажи мне лучше, что вообще происходит? Почему именно ты здесь от Министерства, как Визенгамот со всем этим связан?
Яксли удивился подобному вопросу. В окружении министерской неразберихи и полного хаоса происходящего он уже и забыл, что за пределами здания правительства никто не был в курсе того, что происходило с властью.
— Министерство полностью в наших руках, Панси. Лорд захватил его еще три дня назад, и за это время мы сумели полностью подчинить каждую из его структур. Я больше не занимаю должность главы администрации при Визингамоте: полдня назад меня назначили новым министром.
Панси не удалось скрыть своего удивления. Она захлопала ресницами и не знала, как реагировать на его слова. Что могло быть почетней и желанней для Яксли, как не должность министра магии? Но она была опасна. Лорд не потерпит неудач, а Орден Феникса все оставшиеся силы положит на то, чтобы избавиться от главы правительства.
— Тут не о чем беспокоиться, Панси, — он уловил причину ее волнения. — Что бы ни решал Орден в последние дни, мы всегда были на два шага впереди. А сейчас у них и вовсе не осталось сил в Англии.
Панси уже хотела спросить про барьер, но этот вопрос он тоже уловил и быстро добавил:
— Нет. Мы уже готовили окончательный удар, когда все началось. Лорд бы никогда не стал рвать страну, как сделали эти трусы. Они знали, что загнаны в угол, и все то, что происходит, в этот раз на их совести.
Панси понимающе закивала. Барьер был похож на жест отчаяния, а вовсе не на тактический ход.
— Так что будет дальше? — поинтересовалась она.
Вельзус помолчал прежде, чем дать ответ. Говорить было нечего, и все сказанное могло быть только его предположениями, но не точным планом развития общества. Конечно, оставались старые задумки Лорда, но все они пошли прахом, когда в распоряжении власти осталась только половина страны с перепуганным населением и две трети от старой армии. Это было понятно уже на экстренном собрании в два часа ночи, когда взбесившийся Лорд до смерти замучил круциатусом бедного Пия, выпытывая из того, почему резко оборвалась связь с Шотландией и Ирландией. Когда выяснилось, что Пий все же ничего не знал, было уже поздно, и его тело сбросили на границе аппарации, откуда приходили сведения о первых жертвах. Тогда же и были приняты основные решения, имеющие цель предупредить катастрофу.
— Не знаю. Сейчас в Министерстве хаос, и все старые планы пошли к низзлу под хвост. Я озабочен текущими проблемами и не занимаюсь ни делом Ордена, ни делом барьера. Вечером мне должны будут предоставить отчеты по этим направлениям, но и тогда, я думаю, появится больше вопросов, чем ответов, — он бессильно покачал головой и отвел взгляд на лежащего за маревом Билла. — Да и пусть. Это не то, на что мы рассчитывали, но это большее из того, на что мы могли надеяться год назад. Никто не говорил, что будет просто.
Панси уловила беспокойство в его взгляде и успокаивающе положила ладонь ему на руку.
— Где ты остановишься, когда выйдешь отсюда? — поинтересовался Яксли, сменив неприятную ему тему.
— В своем доме на Косом переулке, наверное, — она пожала плечами, удивляясь подобному вопросу. Сама она еще даже и не думала о таких пустяках. — Я люблю его и часто провожу там лето. Отцовский особняк все равно остался в Шотландии. Так что сейчас о нем говорить? Никогда не любила холод.
Она вздрогнула, думая о пропитанном ее детскими воспоминаниями старом доме близ Элгина. После смерти отца ей все меньше хотелось появляться в нем, и уже с четвертого курса она окончательно перебралась на Косой переулок. В Лондоне снег шел не на каждое Рождество, а теплых дней было не в пример северным областям Шотландии больше.
— А... — протянул Яксли, вспоминая. — Я совсем и забыл об этом крохотном доме. Он ведь остался тебе от Алисии, верно? — Вельзус сощурил глаза, представляя, какой была во блеске лет давно почившая жена старого друга. — Если не ошибаюсь, дом был ее приданым, когда она выходила замуж за твоего отца?
Панси поморщилась при упоминании полного имени матери. Она ее почти не знала, но от отца слышала, что при жизни та всегда предпочитала короткое Элис. Она согласно кивнула на вопрос Яксли.
— Что ж, тогда тебе не потребуется искать новый дом, — он облегченно вздохнул и поднял платок с перчатками, а затем встал с кровати и поправил на себе костюм. — Но ты же знаешь, что можешь обратиться ко мне в любое время? Если понадобится любая помощь, я всегда окажу ее тебе.
— Конечно, Вельзус, — она благодарно улыбнулась на его покровительство и встала следом, — но я сама во всем разберусь. В доме много моих вещей. Мне даже не придется ничего покупать.
Он согласно ей кивнул и хотел уже отправиться к выходу, но скользнул взглядом по кровати Билла. Яксли вспомнил свое удивление, когда обнаружил Панси, сидящей в кругу этих людей, и в нем пробудилось прошедшее беспокойство.
— Почему ты общаешься с ними?
— А почему бы и нет? — спокойно ответила Панси, обернувшись к Биллу вслед за взглядом Вельзуса. — Было бы странным просидеть весь день молча, когда в палате столько народа. Кроме того, Билл не самый плохой собеседник.
Яксли промолчал. Он всматривался в расплывчатое рыжее пятно за маревом и вспоминал одного волшебника, очень похожего на того, который сейчас лежал перед ним. Билл походил на деда по матери, с которым молодой Вельзус дружил вплоть до его смерти. И он был уверен, что тот переворачивался в гробу, видя, что стало с его семьей.
— У этого парня в роду поколения достойных волшебников, а он о них наверняка даже не знает. Ведь в его семье считают неправильным гордиться тем, что дано от рождения, — Вельзус оторвал взгляд от Билла и строго посмотрел на Панси. — Ты же не станешь разделять с ними эти глупости?
Панси удивленно посмотрела в глаза Яксли, поражаясь тому, что он пришел к подобным выводам.
— А зачем мне это? — ответила она на такой глупый, как ей казалось, вопрос. — Кто в здравом уме сам станет отказываться от древней фамилии, могущественных родственных связей и немалого наследства? Особенно в тот момент, когда твои многочисленные родственники добились власти.
— Ты слишком много общалась с Люциусом, — строго ответил ей Вельзус, хоть и испытал облегчение. — Выгода — это не главное, чем мы руководствуемся, Панси.
Она выдохнула и устало на него посмотрела. У нее кружилась голова, и долго стоять было все еще тяжело.
— Я знаю, дядя, — согласилась она с ним. — Просто мне трудно рассуждать о семейных ценностях, когда я живу практически одна. Но ты можешь не сомневаться в том, что я все понимаю и принимаю. Я никогда не откажусь от своей фамилии, рода и крови.
Он кивнул ей и неспешно направился к двери, думая про себя о том, как много родственных нитей связывает семьи Пруэттов, Яксли, Паркинсонов, Малфоев, Блэков, Эйвери… Корни их родов уходили на тысячелетия, и уже тогда первые Пруэтты заключали союзы с Блэками и Лестрейнджами. У самой двери Вельзус обернулся и нашел глазами Панси, которая опустилась на свое место и сейчас, сморщив нос, глотала синее зелье из небольшой баночки.
— Панси, — окликнул он ее, когда та осушила склянку и убрала ее в тумбу. — Передай молодому человеку, чтобы шага не смел ступить из Англии. Я не знаю точно, какая политика будет проведена в отношении членов Ордена, но Лорд будет беспощаден к тем, кого поймают на границе. Мы не дадим организовать новое сопротивление без нашего контроля, — он помолчал и взвесил еще раз слова, над которыми размышлял. — Я считаю наиболее вероятным то, что активного преследования членов Ордена Феникса вестись не будет. На это имеется ряд причин, каждую из которых Лорд сейчас тщательно прорабатывает. Если он придет к тем же выводам, что и я, то прикажет закрыть глаза на всех членов сопротивления, которые ведут себя тихо. И этим милосердием не стоит пренебрегать.
Панси внимательно выслушала его и кивнула, когда он закончил речь. Она вспомнила, как громко спорила с Биллом Джинни через час после того, как принесли газету. Она считала, что бежать нужно немедленно, и не думала ни о яде оборотня в крови брата, ни о неприступном щите над Шотландией. Только когда Билл на нее накричал, а Панси окатила холодной водой из палочки, она успокоилась и, надувшись, ушла на кухню. Было решено отложить вопрос семейного переезда до завтра, когда Биллу станет лучше и появится больше информации о происходящем. За это время ждали и связи от друзей. Вернувшись, Джинни без остановки вертела в руках стертую монету, что-то отчаянно высматривая на ее ребре. Панси не представляла себе, как Билл убедит младшую сестру и Нимфадору остаться в Англии, даже если сам и поверит словам Яксли. Сама же она поражалась, но все же беспрекословно верила Вельзусу. Прежде Панси никогда бы не подумала, что этот скупой на эмоции старый чиновник способен расчувствоваться, вспомнив года своей молодости.
Погрузившись в свои мысли, она очнулась только тогда, когда скрипнула дверь и в комнату вошли ожидавшие снаружи девушки. Панси рассеянно посмотрела на Билла и встретилась с его заинтересованным взглядом, изучающим ее лицо. Впрочем, он не стал давать комментариев по поводу произошедшего, и Панси была ему за это благодарна.
Образовавшаяся с возвращением девушек тишина давила. Прежде в их странной компании все же находились темы для разговора, но сейчас Панси явно чувствовала себя лишней. Она подняла голову, но Джинни и Дора отвели в дальнюю сторону свои взгляды, избегая ее. Все боялись, но страх влиял на каждую по-своему. Гермиона опустилась на стул возле кровати и, не моргая, смотрела на закрытую дверь.
— А ты божилась, что не связана с ними, — бросила Тонкс Панси через минуту напряженного молчания, всматриваясь в окно.
— Я и не связана, — спокойно ответила она. — Но семью обычно не выбирают.
Дора повернулась, случайно опрокинув с тумбочки несколько открытых зелий. Гермиона вздрогнула и опасливо посмотрела на обычно веселую подругу. Тонкс оттолкнулась от стены и сделала шаг к Панси, снося по пути оставшуюся часть снадобий и волшебную палочку лежавшего в той стороне больного.
