На самом деле это были не пикси, и даже не другие волшебные существа. Она вообще попала в эту палату с помощью удачно сработанного Конфундуса над главным лекарем отделения. Местные же стажеры, с которыми она имела здесь дело, были ужасными дилетантами для того, чтобы обнаружить истинную причину бледности их пациентки.
Около недели назад Панси с огорчением обнаружила, что находится в положении, хотя совсем не понимала, как такое могло произойти. Она была умной ведьмой и использовала нужные средства для того, чтобы обезопасить себя, но они дали осечку. Отец ее потенциального ребенка был не больше нее рад сложившейся ситуации и одному ему ведомыми путями пронес зелье из Лютного переулка. Гарольд Дингл умел доставать нужные вещи, но конкретно это снадобье не сработало так, как нужно. Все неприятные последствия Панси испытала на себе, но вот необходимого действия не последовало, и она все еще была беременна, хоть и потеряла много крови. К ее счастью, учебный год закончился, и она, не вызывая никаких подозрений, быстро оказалась в Лондоне, где Гарольд помог ей с больницей. Он обещал найти зелье получше, но Панси особо на него не надеялась. Если бы она искала себе кого-то надежного, то уж точно не спала бы с ним. Она думала сама найти решение этой проблемы, как только тверже будет стоять на ногах.
В тот момент разговора с Биллом, ей показалось, что она увидела промелькнувшее в его глазах недоверие, а затем едва заметную усмешку, но Панси все списала на плохое освещение и мнительность. Не желая затягивать паузу и давать ему больше времени на мысли, она спросила:
— А тебя где так?
— Наградил один из Пожирателей, пока мы защищали Хогвартс от нападения. Медики говорят, не заразно, хотя шрамы на всю жизнь останутся, — он широко улыбнулся ей. — Так что я теперь вроде как меченый.
Панси не знала, чему тут улыбаться, но согласно давней привычке улыбнулась в ответ. Нет, похоже, что трезвый взгляд на вещи не присущ этому рыжему семейству в принципе. Или же это было их особым умением никогда не унывать, но Панси этот вариант казался столь же глупым, как и первый. Так или иначе, в комнату уже ворвалась Джинни, успев сходить даже скорее, чем рассчитывала Панси.
— Никто не знает, что происходит, — быстро заговорила она, восстанавливая дыхание после бега по лестнице. — Со всей Англии поступают экстренные вызовы, их обрабатывает весь штат больницы, всех подняли ночью, — она тяжело хватала ртом воздух. — Все сплошь — случаи с тяжелейшим расщеплением от аппарации. Как я поняла, сейчас на места отправляют специалистов, чтобы разобрались. Но вообще там такой переполох внизу, никто не знает, за что хвататься!
Джинни бегающими глазами смотрела то на них, то на больного с трансфигурированной раскладушки, то на коридор, из которого прибежала. Через полминуты, отдышавшись, она остановила взгляд на Билле, проверяя, не произошло ли с ним что-то в ее отсутствие. Удостоверившись, что все в порядке, она сказала:
— Там не хватает санитаров, — и уже хотела бежать назад, но все же бросила на Панси оценивающий взгляд: — Ты со мной?
— Шутишь, что ли? — у Панси начинала кружиться голова от долгого стояния на ногах. — Это не моя работа. Пусть те, кто умеет, в этом и разбираются. Ничего с больницей не случилось, и ладно.
Джинни презрительно посмотрела на нее и перевела взгляд на Билла, не зная, как поступить. После слов Паркинсон совсем не хотелось оставлять его с ней.
— Иди. Там ты нужнее, чем здесь, — он угадал ее сомнения и однозначно решил, что сиделка ему не требуется. — Ничего со мной не случится, а, если что, я в палате не один.
Джинни еще раз презрительным взглядом окинула Панси и выбежала в коридор. Видимо, думала, что такая компания не слишком-то отличается от одиночества. Но она и вправду не столько боялась за Билла, сколько не хотела оставлять его одного. Панси выдохнула, посмотрев ей вслед, и направилась к ее брату. Не то чтобы она так уж за него беспокоилась, но его кровать стояла дальше от их третьего больного, который вонял, как та же самая отбивная, пролежавшая на солнце с неделю.
Когда Панси подошла и села на место Джинни, Билл уже отвернулся. Она опустила голову рядом с его подушкой, крепче укутавшись в свое одеяло, и прикрыла глаза. Голова кружилась, а она так и не ложилась за эту ночь. Нужно было попытаться заснуть.
Билл понял, что его новая спутница задремала через пятнадцать минут после того, как устало уронила голову. В любом другом случае он бы критично воспринял отказ здорового человека помочь больным, но ему казалось, что его соседка по комнате чувствует себя значительно хуже, чем старается показать. Билл не знал ее, но видел в ней что-то не то, и это не давало относиться к ней с обычным добродушием. Он шестым чувством ощущал, что она умело притворяется, и не понимал того, зачем это делать перед незнакомым человеком и его сестрой. Все равно та уделяла ей внимания не больше, чем пустому месту. В его семье и в кругу его знакомых люди были проще. На работе гоблины выше всего остального ценили честность и много молчали, а уж когда говорили, тогда были прямы в своих высказываниях. Эти же ценности разделял и Билл, потому задержался в Гринготтсе так надолго, быстро полюбив свою работу. Его же новая знакомая была странной. Перед тем, как заснуть, он пообещал себе, что все же попозже внимательно присмотрится к ней.
Когда Билл проснулся, шел десятый час утра, и сидящая рядом с ним Панси Паркинсон зло натирала себе виски. Не в пример всем прочим дням в госпитале эта ночь выдалась для нее паршивой. Раскрытая книга лежала у нее на коленях и придерживала задравшийся край ночной рубашки, открывая часть округлого бедра.
— Богадельня чертова, — прошипела себе под нос Панси, сморщив нос и принявшись с еще большим усердием тереть виски. — Ни поесть, ни поспать нормально не дают.
Она не заметила того, что Билл проснулся. Мир перед его глазами перестал расплываться, и общее ощущение выздоровления позволяло трезвее взглянуть на то, что произошло. Он внимательно осмотрел палату. Когда-то просторная, сейчас она была заполнена людьми. Старик, доставленный сюда ночью, так и не пропал, но в палате появилось еще две раскладушки с пациентами. Вокруг них сейчас и столпились родственники в компании одного целителя.
— И что же вы мне говорите, что эта вот мелочь, — откуда-то слева до Билла донеслись недовольные возражения взрослого мужчины, — оставит его в кровати на три дня? У моего мальчика постоянные тренировки! Он гордость Катапульт Кайрфилли, черт вас побери! Я требую, чтобы вы привели его в чувство сегодня же!
Тренер еще пару минут распинался перед целителем и корил на чем свет стоит современную колдомедецину, когда в палату вошла усталая Джинни, неся на подносе еду. Панси тут же оживленно подняла на нее взгляд, но, фыркнув, вновь сжала руками голову, когда девушка прошла мимо, к кровати третьего больного, около которого не шумели. Уже позже Билл услышал, как с той стороны доносился тихий, безнадежный плач женщины и неуверенные слова утешения. Оставив поднос с едой на тумбочке у неутешных родственников, Джинни повернулась к брату.
— Проснулся! — устало, но радостно воскликнула она. Панси подняла удивленный взгляд на Билла, не понимая, как не заметила его пробуждение.
— Пока ты спал, народу тут стало еще больше, представляешь, — Джинни уселась в ногах у брата, довольно разглядывая его, будто старалась угадать по шрамам на щеках самочувствие. — И столько небылиц рассказывают! Половина из этого, конечно, вымысел, да только вот все сходится в том, что этой ночью никто не мог аппарировать. Даже несколько смертельных случаев было, но, слава Мерлину, не в больнице.
Билл поднялся на локтях и, поморщившись, сел, опершись на спинку кровати. Оценив слова Джини, Панси подумала, что очень уж странное время выбрали эти люди для того, чтобы устраивать массовый расщеп посреди ночи. Она нутром чуяла, что тут постарались или люди Дамблдора, или Пожиратели. Только вот не похоже это было ни на тех, ни на других.
— А куда все они аппарировали? И откуда? — Билл предугадал вопросы Панси.
Джинни пожала плечами и посмотрела в сторону коридора.
— Не знаю, Билл. Они все еще слишком слабы для того, чтобы что-то нам рассказать. А родственников явилось не так много среди ночи, да и те почти ничего не знают. Хотя, — она обратила свое внимание на тренера, лицо которого стало красным за то время, пока Билл не смотрел в его сторону, — вот этот парень из Кайрфиллийских Катапульт, а они должны были играть в Стоунхейвене с Сороками. Это в Шотландии. Но, возможно, скоро вернутся эксперты, и целители расскажут нам, что они узнали.
«Значит, Шотландия, — подумала про себя Панси, — все сходится».
Невзначай она кинула задумчивый взгляд на Билла. По его виду Панси поняла, что он пришел к тем же выводам, хотя сестре говорить не собирался.
— Ой, ты же еще не завтракал! — вдруг вспомнила Джинни, обеспокоенно подскочив с кровати. — Сейчас я тебе что-нибудь принесу!
Панси сжала кулаки и почувствовала, что сейчас сама бы с радостью сделала из нее катапульту взамен выбывшего члена команды.
— И мне что-нибудь захвати, — как можно невозмутимее проговорила она, — я же все-таки тоже пациент, — но Джинни уже скрылась за дверью.
От Билла ее сжатые кулаки не скрылись.
— Почему вы так друг к другу относитесь? — спросил он.
Панси и сама толком не знала, почему. Точнее, знала, но не хотелось признавать, что детские предубеждения не уходят с годами. Паркинсон была достаточно умна для того, чтобы видеть в характере людей как плюсы, так и минусы, и принимать людей с ними. На самом деле, временами ее совершенно одинаково раздражали как Джинни, так и Драко, но Малфой был ее другом с пеленок, а Уизли — нет. Просто так уж сложилось, что с самого детства они с ним были неразлучны. Никто из них не имел родного брата или сестры, и как-то вышло, что они стали назваными братом и сестрой друг другу. Их отцы раньше крепко дружили, и ребята встречались до дюжины раз в месяц, что для домашнего образования чистокровок было очень частым. Хоть Драко был младше Панси на год, всегда именно ему доставалась роль старшего брата. Роль, которая ему совсем не подходила, как сейчас понимала Панси. Ее отец погиб в тот год, когда девочка должна была поступать на первый курс, и из-за этого пришлось на год отложить ее отъезд в школу. Они с Драко прибыли в Хогвартс одновременно. Ничего не поменялось в их отношениях. Панси всегда поддерживала Малфоя, а Уизли не были в числе его друзей. Сейчас же, когда победа Темного Лорда казалась Панси уже очевидным и свершимся фактом, эта пропасть между ними должна была только увеличиваться. Она поняла, что просто не видела смысла в том, чтобы что-то менять.
— Просто я со Слизерина, а вы — гриффиндорцы, — коротко ответила Биллу Панси. — Джинни на курс младше меня.
Билл насмешливо посмотрел на нее, выражая все свое отношение к ее глупой причине. Десять лет было достаточно долгим сроком для того, чтобы повзрослеть и завести пару друзей-слизеринцев. Правда была в том, что расчетливость и холодный ум учеников Слизерина очень выгодно дополняли горячность и энергию Гриффиндора. По своему опыту Билл знал, что работать лучше всего в паре с повзрослевшим выпускником ее факультета.
Панси перехватила его насмешливый взгляд и закатила глаза.
— А то я сама не знаю.
Они несколько минут просидели молча, пока Паркинсон не вспомнила то, о чем хотела ему сказать с глазу на глаз.
— Пока ты спал, ты бредил, знаешь… — осторожно начала она. — Я так поняла, что ты ту ночь два дня назад вспоминал.
— Да, знаю, — Билл сглотнул. — Это должно пройти… когда-нибудь. Джинни не говори, ладно? Хорошо, что она спит, как убитая.
— Само собой.
Они замолчали. И сейчас уже Билл вспомнил, что так с ней и не знаком. Он широко улыбнулся своей невнимательности, а Панси, подняв бровь, непонимающе посмотрела на него.
— Я Билл Уизли, — он протянул ей руку. — Мы ведь даже не познакомились!
Панси пожала протянутую ей ладонь и представилась:
— Панси Паркинсон.
Через четверть часа вернулась Джинни с подносом в компании Тонкс, с которой столкнулась на кухне. Билл не меньше Джинни был удивлен встрече с нею здесь: они оба были уверены, что Дора осталась в Хогвартсе помогать остальным. Он мудро рассудил, что ни у него одного есть привычка не беспокоить всех друзей своим самочувствием. В этот раз Тонкс выглядела натуральной блондинкой. Джинни по опыту знала, что обычно Нимфадора носит этот цвет тогда, когда у нее не остается сил на что-то более яркое, но ходить серой мышью она не хочет. Сейчас ее белые волосы были явным признаком нездоровья. Одежда на ней была растрепана и помята от двух бессонных дней работы в Ордене.
— Билл! — воскликнула Тонкс, подбегая к нему с широкой улыбкой на лице, которая тут же погасла, как только ее хозяйка разглядела лицо друга. — Я ведь так и не видела тебя после битвы… — она притронулась пальцами к его выпуклым шрамам. — Это Сивый тебя так, да?
«Сивый», — отметила имя оборотня Панси, потянувшись за принесенным Джинни печеньем. Драко как-то говорил о нем со смесью восхищения и пренебрежения.
— Да, он хорошо постарался расстроить мою свадьбу, — Билл глухо и вымученно усмехнулся.
Тонкс нахмурила брови и шлепнула по его руке ладонью за глупые и невысказанные мысли.
— Хорошо, тебя Флер не слышит! Ты же знаешь, как сильно она тебя любит! Она же наверняка там места себе не находит, пока ты здесь в ней сомневаешься, — она оглянулась по сторонам, будто вспомнив о чем-то. — Кстати, почему это вместо нее с тобой тут Джинни?
— Мы думаем, что в такое сложное время ее магия может успокоить тех, кому потребуется помощь. Я не хотел, чтобы она бросала детей ради того, чтобы иметь возможность втирать мне мази.
«Флер… — Панси вспомнила имя, раскусывая печенье и запивая его только что наколдованным чаем. — Ничего себе!»
Она все еще помнила, как все парни с ее факультета два года назад пускали по этой девушке слюни. Сама Панси не находила в ней чего-то особенного, но завоевать сердце избалованной принцессы — дорогого стоило.
— Вот глупости! — продолжала Дора. — Когда я аппарировала из замка, там и детей-то почти не осталось! Мы всех постарались доставить до дверей их домов.
— А во сколько ты, кстати, аппарировала? — Билл озвучит тот же вопрос, что вертелся у Панси на языке.
— Не бойся, я в эту кашу не попала, — Тонкс сообразила, к чему он клонит. — Я была здесь уже в начале одиннадцатого, и меня заставили дожидаться профильного целителя и запивать обезболивающее снотворным, — пожаловалась она. — Я бы уже на всех парах летела назад, да только глупо будет не дождаться консультации, когда я потратила здесь впустую всю ночь.
