— Вы просто не желаете иметь, тетушка, — сдавленно прошипел в ответ Джон, резко вырывая голову из руки Сильвии, которая, по всей видимости, пробудила в нем старую, давно позабытую обиду.
— Я достаточно уважаема в обществе, чтобы соотносить свои желания с действительностью, когда последняя подводит, юноша, — невозмутимо ответила она.
Гарри вся эта картина смутно напоминала о его собственных родственниках, которых он вовсе бы предпочел не знать, если бы имел такую возможность. И от того сердце болело еще больше: мальчика нельзя было оставлять в Хогвартсе, он должен был остаться жить здесь.
— Но вы должны его принять, — тихо произнес он, — ему некуда идти.
Сильвия сложила руки на груди и, оперевшись на старую калитку, холодно подняла бровь.
— После первого курса я и сама умела неплохо обращаться с магией, чтобы строить самостоятельную жизнь, — она смерила Гарри презрительным взглядом. — Каждое заклятие в основание этого дома я заложила сама! Хотите сказать, образование за шестьдесят лет настолько покачнулось, что ребенок, словно слепой маггл, не в состоянии о себе позаботиться?
— Вот только не надо делать вид, будто вы не знаете, что вне школы колдовать запрещено! — громко выкрикнул ей в ответ Джон, глядя на Сильвию снизу вверх острым злым взглядом. Он хотел добавить, что даже она еще не настолько стара, чтобы впадать в маразм, но вовремя прикусил язык.
Сильвия только фыркнула и картинно взмахнула рукой, желая сказать тем самым, что разговор окончен.
— В любом случае, в моем доме нет места для нахлебника.
Щеки Флер запылали. Ее лицо исказилось и приобрело несвойственную остроту черт, а на руках выступили острые когти. Гарри содрогнулся, увидев ее такой, и представил, как грозно может выглядеть настоящая чистокровная вейла в гневе. На своевольную тетку ее вид тоже, по-видимому, произвел должное впечатление, и та начала судорожно искать в складках платья палочку.
— Да вы хоть представляете, кто мы такие? — пророкотала не своим голосом Флер. — Я еще раз говорю вам забрать ребенка и воспитывать как собственного, иначе я лично приведу лучших боевых магов Ордена Феникса в этот огород! — она с размаху пнула какую-то попавшуюся ей под ногу заржавевшую железку в сторону замершего эльфа, и тот, испугавшись, со свистом аппарировал на три метра назад. Казалось, ярость во взгляде Флер готова воспламениться ядовитым газом и поджечь все вокруг, не разбирая своих и чужих. Сильвия, перепугавшись, быстро отбросила все свое высокомерие и невольно привлекла к себе племянника рукой, а тот крепко вжался руками в складки ее юбки, будто и не было между ними раздора. Опешив от такого неожиданного воссоединения семьи, лицо Флер начало судорожно меняться на глазах, то возвращая себе человеческие черты, то вновь вытягиваясь в птичье. Гарри, восхищенный действиями Флер, ухмыльнулся, когда увидел, как быстро под напором разгневанной полувейлы семья собирается воедино. Нет, Сильвия не была второй Петуньей, она просто почему-то очень хотела ею казаться.
— Кровь — не вода, — прошипела Флер, наконец успокоившись и вернув свой привычный облик. — И если есть в Англии предатели крови, то одна из них стоит передо мной.
Она окинула Сильвию презрительным взглядом и подошла к ней, присев подле Джона на корточки. Он все еще смотрел на нее с испугом, но теперь в его глазах мелькало восхищение. Гарри подошел к ним и встал за спиной у Флер.
— Мы еще зайдем к тебе в гости, — она улыбнулась мальчику и крепко взяла его за руку, пожимая ее и прощаясь, а затем грозно посмотрела на хозяйку дома: — Берегите его и не обижайте. Я надеюсь, что мне не придется возвращаться сюда с друзьями, узнав о том, что вы не смогли найти друг к другу подхода и преодолеть противоречия. И тебя, — она строго посмотрела на Джона, — это тоже касается. Сейчас наступает трудное время, в которое всем нам нужно держаться вместе, чтобы его пережить.
— Не утруждайте себя, — фыркнула в ответ хозяйка, набираясь храбрости. — Я присмотрю за ним, раз ваша организация так привыкла вести дела. Но запомните мои слова, — в момент паузы она сжала губы в тонкую линию, — так я этого не оставлю.
Флер хмыкнула и перекинула растрепавшиеся волосы с одного плеча на другое. Конечно, старая гордячка не могла оставить последнего слова за ней! Однако всем уже стало понятно, что та попросту сильно обижена на Джона и, вероятно, его родителей, но все же по-своему о нем беспокоится и вреда не причинит.
— Ну вот и славно, — холодно ответила Флер, и, дождавшись, пока Поттер попрощается с Джоном, произнесла: — Пойдем, Гарри.
Несмотря на неприятную встречу, из дома они оба вышли с облегчением. На душе было спокойно и чисто, и вдаваться в причины семейных ссор никому не хотелось. Главную улицу они постарались преодолеть как можно быстрее, стараясь не оборачиваться по сторонам. Люди по ней все шли. Из аппарации маги вылетали целыми группами, крепко держась друг за друга. Некоторые пары и тройки с разорванными и расщепленными частями тела объединяли свои силы для того, чтобы преодолеть аппарацию. Невольно глядя на них, Гарри понял, что к концу дня в Хогсмид стекутся все те, кто с расколом страны потерял крышу над головой. Деревня не только находилась ближе всего к Хогвартсу, являвшемуся домом для Дамблдора, но также была и единственным местом на севере, по которому можно было свободно передвигаться. В Хогсмиде не было магглов, и волшебники могли не бояться невольно нарушить статут о секретности в их присутствии в то время, пока сами палочкой залечивали раны.
Время обеда давно наступило, и Гарри с Флер все же решили попытаться найти работающее кафе и перекусить прежде, чем выдвигаться обратно, рискуя завязнуть в грязи еще на добрых два часа. Кроме того, спокойно сидя в кафе, прислушиваясь и наблюдая за людьми, можно было сделать больше выводов о происходящем, чем судорожно бегая вдоль теней деревенской улицы. Через десять минут после выхода из дома они дошли до Кабаньей Головы, которая, несмотря на их ожидания, все же была открыта.
Гарри не был в ней с момента первого собрания Отряда Дамблдора, но почему-то распахнутые настежь двери не показались ему обычным делом для этого заведения, а снующие туда и обратно люди в бинтах — привычными посетителями. Когда Гарри зашел внутрь, предусмотрительно натянув на голову глубокий капюшон, перед его глазами предстала такая странная картина, что еще с секунду он сомневался в том, действительно ли найденное ими место было тем старым грязным баром на окраине деревни, которое он посещал полтора года назад. Все стулья и часть столов были заняты больными людьми, конечности половины которых были наспех замотаны зачарованными бинтами из занавесок, усиленно впитывающими кровь, и крепко привязаны к телу. Из-за пострадавших с повышенной температурой окна и дверной проем были заколдованы какими-то чарами темноты, не пропускающими жаркого солнца, и сумрак, окутывающий помещение, казался таким же нездоровым, душным и сдавливающим, как и все в этом старом баре. На центральном столе стоял единственный подсвечник с тремя тлеющими огарками, но света он практически не давал. Со всех сторон доносились тихие стоны и нецензурная брань, произносимая сдавленным шипением сквозь зубы, когда с кожи сдирали старые бинты или вправляли суставы. На барную стойку огромной кучей была вывалена разная еда из погребов, преимущественно включающая в себя продукты, которые можно было есть без приготовления: соления в банках, разные овощи, плесневелый сыр, засохшие куски хлеба, чан с остатками какой-то холодной вчерашней еды. В отдалении стоял алкоголь в высоких бутылках и вяленое мясо с рыбой, выдававшиеся здоровяком-барменом с густой бородой из рук в руки, чтобы хватало всем. Гарри заметил, что люди просто подходят к бару и накладывают в тарелки еду, не спрашивая на то разрешения. Некоторые бросали в специальную банку те деньги, что могли оплатить, но большинство же просто брали продукты бесплатно и отходили с ними к столам, за которыми сидели их раненые товарищи. Происходящее здесь было абсолютно противоположным тому, что они видели в Трех Метлах на входе в деревню.
Переглянувшись с Флер, Гарри пожал плечами и подошел к стойке с едой, где взял для них две тарелки с вилками из общей стопки. Флер бросила за них две золотые монеты в банку и направилась набирать со стола еду. В действительности этот обед едва ли мог стоить и галеона на двоих, но хозяин, очевидно, и без того кормил посетителей себе в убыток, не задумываясь о том, во сколько обойдется ему эта щедрость. Во время скромного обеда Гарри убедился, что именно он обрабатывал раны больных какой-то простой лечебной магией, щедро обливал самогоном из бутылки и перевязывал их зачарованными бинтами. Некоторых больных он провожал по лестнице наверх, где, по-видимому, находились сдаваемые комнаты, а некоторым помогал добраться до свободных стульев или лавок. Мест пока хватало всем, но люди не переставали прибывать, и к вечеру их поток грозил заполнить бар до отказа.
— Молли должна узнать об этом месте, — тихо сказала Флер после того, как мимо мойки, где они споласкивали тарелки, прошло двое людей в разорванных мантиях, поддерживающих за руки третьего, у которого не гнулись в суставах обе ноги.
Гарри, проследив взглядом за прошедшими, слабо кивнул и указал Флер глазами в сторону бара, где бармен, воспользовавшись минутной передышкой, наливал себе в бокал что-то горячительное. Как только Гарри приблизился к нему, он поднял на него глаза, надеясь разглядеть через тень его лицо. Движением головы Гарри откинул капюшон назад и только попытался слабо улыбнуться старику, как тот резко встал со скамьи, схватил его и Флер за руки и потащил по лестнице наверх, попутно какой-то элементарной беспалочковой магией натягивая капюшон Гарри на голову до самого носа. Несмотря на свой внушительный вес и седину в волосах, мужчина взлетел по лестнице за минуту и уже через мгновение критично разглядывал их внутри просторной темной комнаты, которая, по-видимому, служила для хозяина и спальней, и гостиной.
— Не свети своей шрамоголовой башкой здесь, дурак, — недовольно проворчал он, запирая за ними двустворчатые двери в комнату. — Будто и без тебя проблем мало.
Он громко протопал по стертому паркету к камину и быстрым движением палочки зажег на нем три свечи в витом кованом подсвечнике. Окна в комнате почему-то тоже были закрыты шторами, хотя заклятия затемнения на них явно наложено не было. Видимо, бармен думал позже и здесь разместить пострадавших. Гарри оставалось только недовольно отвечать ему в спину, снимая капюшон, а за ним и мантию.
— Но почему?
— Почему, почему… — тихо передразнил его бармен, бурча слова себе в бороду и оборачиваясь к ним. — Да потому что в свершившемся многие винят тебя и Орден Феникса, герой. Не стоит сейчас давать им повода злиться, не находишь?
Флер, тяжело выдохнув, присела на мягкий подлокотник кресла, полагая, что беседа затянется, и учтивости от хозяина ждать не придется. Гарри последовал ее примеру и опустился на кресло рядом с ней, перекинув через свободный подлокотник мантию. Его щеки запылали от пробудившегося гнева на все вокруг, где первыми в очереди стояли глупость и эгоизм людей, а корнем всех бед выступала беспомощность.
— Но ведь мы ничего не делали, — тихо выдавил он из себя, полагая, что не следует давать волю глупым эмоциям, и сам испугался того, каким оправдательным был его тон.
— Делали, не делали — это ты им скажи. До того, как ты начал кричать во все горло о том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, все было тихо. И сам он, надо сказать, шума-то потом не поднимал. Зато Альбус, упокой Господь его душу, два года подряд переворачивал всю Англию с ног на голову своими заверениями о предстоящей войне и твоей в ней роли. Власти даже много сил не потребовалось, чтобы выставить его старым дураком. И поделом — меньше кричать надо было!
Мужчина достал откуда-то из-под кровати початую бутылку огневиски и пару заляпанных жирными пальцами стаканов, плеснул жидкости из бутылки в один и вопросительно посмотрел на Гарри, беря в руки второй.
— Будешь?
Гарри отрицательно покачал головой, и хозяин спрятал бутылку со стаканом туда, откуда их взял. Предлагать спиртное Флер он даже не стал, по-видимому, принципиально не наливая женщинам. Он сел на кровать.
— Но ведь Волдеморт действительно вернулся еще год назад, и все это видели.
Мужчина покачал головой, отхлебнул из бокала и поморщился. То ли виски было на редкость жгучее, то ли необходимость проливать свет на очевидные истины его утомляла.
— Ну и что, что видели? У людей память короткая, старую войну давно забыли! — он картинно взмахнул бокалом перед глазами у Гарри так, что часть напитка выплеснулась через его край. — Министерство ведь изо всех сил старалось избежать о ней всех упоминаний. Как думаешь, кто именно так утомил народ, что его сделали козлом отпущения?
Гарри упрямо сжал губы и отвел взгляд, не желая принимать на веру слова старого бармена.
— Люди действительно были раздражены всем этим, — тихо произнесла Флер. — Я много работала в банке с людьми и часто слышала, что слова Дамблдора не одобряли. Многие даже опасались оставлять под его попечительство детей, боясь, что он может затеять какую-нибудь авантюру.
Гарри только упрямо стукнул кулаком по деревянной вертикальной вставке в подлокотнике.
— Хорошо, пусть так, — сказал он. — Но как же Волдеморт? Про него что, все забыли? Люди могли не одобрять директора, но почему же Тот, кого все до сих пор боятся называть, кажется им меньшим злом?
— Меньшим злом? — бармен хмыкнул, делая глоток из бокала, и прищурился. — Вот уж не думаю: про него просто забыли. Похоже, в нынешней ситуации он поступил умнее и ставку сделал не на запугивание, а на тихий переворот, быстро поняв, как обстоят дела. Люди считают, что Дамблдор сам навлек на себя войну своими речами. Жители Хогсмида связали странный антимагический барьер с Черной Меткой, появившейся несколько дней назад над Хогвартсом, и сейчас винят во всем Орден, обвиняя его в провокации.
Мужчина отхлебнул из стакана остаток мутной янтарной жидкости, поморщился, звонко опустил его на пол и вновь наполнил его до краев.
— Мы должны рассказать обо всем Ордену Феникса, — глухо пробормотала себе под нос Флер с расширившимися от страха глазами, — если все так, как вы говорите… — она замолчала и, сведя брови, в страхе прижала к губам руку.
— Умница, девочка, поняла, чем дело запахло, — довольно протянул бармен, одобрительно на нее глядя: по-видимому, ожидал, что и это ему придется в подробностях разжевывать, чтобы его посетители поняли, для чего Поттеру нужно скрываться под капюшоном. — Но не волнуйся, я еще часа два назад послал Кингсли патронуса с сообщением, так что Орден все знает.
