— Угу, — утвердительно за всех кивнул я, хотя сказанное относилось явно не только ко мне одному.
— Тогда быстро подхватили свои мешки и на выход, — скомандовал наш строгий учитель искательских наук.
Через полчаса наша малочисленная компания уже выходила из городских ворот. Стоило отметить — весь город был обнесён достигавшей четырёх метров в высоту солидной каменной стеной. Сверху стены мне даже поначалу в рассветных сумерках показалось, шла в несколько рядов колючая проволока под током на изоляторах. Потом, присмотревшись внимательнее, проволока превратилась в растянутое на держателях вдоль верхней части стены какое-то колючее вьющееся растение, очевидно выполняющее ту же защитную роль. В общем, просто и быстро через такую стену хрен перелезешь, учитывая наполовину заполненный водой трёхметровый ров перед ней. Очень серьёзное укрепление по меркам феодального мира. В воротах нас бегло осмотрели взглядами хмурые стражники, и, не чиня каких-либо препятствий, выпустили из города.
Первые шесть часов пути наша группа прошагала по сложенной из больших напоминающих по форме пчелиные соты и плотно пригнанных друг к другу каменных плит качественной дороге. На этой дороге легко бы разминулись два встречных грузовика, а качество поверхностности вряд ли уступало лучшим шоссе из нашего мира. Быстро взошло яркое светило, и постепенно становилось всё теплее и теплее, а позже небо заволокло плотными кучевыми облаками. Настоящей жары так и не случилось, и было приятно идти по утренней прохладце, сменившейся дневным прохладным ветерком. По сторонам дороги на некотором отдалении рос густой лиственный лес, а до него тянулись покрытые цветущим разнотравьем обширные травянистые луга.
Летали пчёлы, бабочки и мухи, звенели невидимые в траве кузнечики, где-то в вышине заливалась трелью маленькая пташка. Окружающая природа сильно смахивала на нашу, земную, хотя мой глаз то и дело замечал незнакомые растения и непривычных по расцветке бабочек. Любуясь пейзажами, практически перестал о чём-либо думать, однако сохранял при этом чуткое внимание, стараясь вовремя заметить любую потенциальную опасность. Вроде бы до леса, где она может укрываться, от нас слишком далеко, не менее пятидесяти метров, а местами и все сто, но мало ли. Один раз на дорогу выползла большая коричневая змея, и наш проводник подал рукой знак остановиться. Пока мы стояли в недоумении, змея неторопливо скрылась в густой траве.
— Полоз, — прокомментировал ситуацию Носатый Следопыт. — Для нас не опасен, но лучше его зря не провоцировать. Ударом хвоста может запросто переломать ноги. Съедобен, хотя и не блещет изысканным вкусом. Некоторую ценность представляет его шкура, за неё можно выручить в городе у мастеров по коже пару дюжин больших медяков, но это может стать интересно только на обратном пути, если будем возвращаться с пустыми мешками, ибо таскать туда-сюда лишние малоценные тяжести не стоит.
Постояв и внимательно посмотрев по сторонам, мы продолжили наш путь. Первый короткий привал командир скомандовал после того, как мы перешли по каменному мосту через небольшую речушку с кристально чистой водой. Немного перекусив и расслабившись, снова двинулись в путь. Следопыт свернул с дороги и повёл нашу группу по берегу речушки против её течения. Перейдя большой луг, мы вошли в тенистый лес.
— Идите по тропе за мной след в след друг за другом, — выдал нам чёткую инструкцию наш наставник, — Не прикасайтесь случайно руками к большим деревьям, внимательно смотрите под ноги. Этот лес молодой, а потому ещё глупый, нам надо пройти его до вечера, пока пасмурно.
В неторопливой ходьбе по лесу, периодически перебираясь через ручьи и завалы поваленных давнишней бурей мощных древесных стволов, прошли следующие шесть часов пути. Если бы не регулярные тренировки, то сейчас бы мои ноги уже требовали нормального отдыха, а так лишь напоминали о себе лёгкой усталостью, которую ещё долго можно игнорировать. Однако наши юные члены команды не могли похвастаться подобной подготовкой и еле-еле передвигали ноги, стараясь случайно не упасть под тяжестью почти пустых заплечных мешков. Там ведь только припасы в дорогу. Видя такое дело, Сисусок скомандовал часовой привал, когда мы добрались до небольшой полянки посреди леса.
— Следопыт, куда нас так быстро гонишь, вздохнуть нельзя, мы что, по твоему, кони беговые? — спросил один из братьев-воров с явной злобой во взгляде и угрожающими нотками в голосе, имени которого сразу не вспомнил, то ли Фоль, то ли ещё как.
— До вечера нужно выйти к предгорьям, дурашка Фолити, — спокойно ответил наш наставник, не обращая внимания на его показную злобу. — Коли ты такой слабак, можешь тут один оставаться или идти обратно, я тебя не держу. Если ты сильно везучий, мы с тобой ещё когда-то свидимся, хоть я в этом и сомневаюсь.
Не знаю, чем он его пугал, как по мне, никакой явной опасности вокруг не было. Лес как лес, заметно чище наших лесов средней полосы. Валежник встречается исключительно редко, такими очень компактными кучками и в одном месте, а не разбросан то тут, то там, хрен пройдёшь, не переломав ноги. Следов опасного зверья не видно, да и вообще зверья, разве тропа эта, по которой мы идём, явно не людьми протоптана, хотя кто их знает. При необходимости я запросто найду обратную дорогу, тут-то и заплутать сложно. С одной стороны лес, с другой речка, сама тропа хорошо различима, хоть и не выглядит особо проходимой с первого взгляда. Но после слов Следопыта, братец Фолити быстро заткнулся и даже перестал смотреть на того волком. Можно попробовать начинать вести осторожные расспросы, но почему-то возникло ощущение, что не стоит показывать вопиющее незнание местных реалий. Лучше самому постепенно разобраться, внимательно наблюдая за другими. Костра никто не зажигал, разговоры не говорил, молодые устали, а мы со Следопытом держались немного в сторонке друг от друга. Так и просидели в молчании положенный срок, так же молча двинувшись дальше.
На пути к предгорьям у нас случился ещё один привал, где мы опять немного подкрепились и пополнили запас питьевой воды в маленьком роднике. Моё здоровье явно восстанавливалось, более того, себя чувствовал изрядно помолодевшим. Хоть большие нагрузки после непонятно какого лечения и не сильно рекомендовались, по моему же собственному представлению. По правде говоря, стоило отлежаться денька три-четыре, хорошенько отъестся, а потом и по дальним лесам гулять. Но выбирать, увы, не приходилось, всё решили за меня. К вечеру, когда уже сам начал ощущать заметную усталость, мы, наконец, вышли из леса. Перед взором открылся замечательный вид на величественные горы, далёкие вершины которых терялись в облаках.
Наставник подал команду собрать как можно больше дров, подбирая упавшие с деревьев сухие сучья. На предложение спилить парочку засохших стволов, он посмотрел так зло, что мне сразу захотелось куда-то сбежать от его гнева. С чего вдруг такая злобная искра во взгляде, сам не пойму, у него, наверное, пилы нет? Так у меня есть. Однако, помня его первую инструкцию, перечить не стал, занявшись сбором валяющихся сучьев, которых, впрочем, здесь валялось не так уж и много. Лес тут вообще как-то подозрительно чист. Валежник встречался редко, но там явно сильная буря поработала, в других местах практически отсутствовал сухостой, изредка у края леса попадались отдельные засохшие деревья с опавшей корой. Именно около них мы и набрали сучьев, сколько смогли унести, поместив объёмные вязанки хвороста себе на плечи.
Когда начало стремительно темнеть, наша усталая компания пристроилась в маленькой пещерке посреди образовавшего небольшую расщелину растрескавшегося горного склона. Откуда-то сверху стекал громко журчащий ручей. Мы скинули с плеч надоевшую поклажу, наконец-то вздохнув с заметным облегчением после долгой дороги. Судя по чёрному пятну костровища на полу, эта пещерка частенько используется искателями для отдыха. Вопреки моим ожиданиям, обильного ужина и долгого ночного сидения у костра не получилось. Все были сильно уставшими, и после очередного холодного перекуса завалились спать. Моё робкое и не очень уверенное предложение, что кому-то стоит остаться сторожить покой остальных, осталось без поддержки со стороны коллектива. Следопыт заявил, широко зевая — 'здесь требуется сторожить днём, а не ночью', чем меня не переубедил, зато немного успокоил. По крайней мере, спорить с ним не стал, поверив его опыту, уснув вместе со всеми, с какой-то смутной тревогой на душе.
Странный сон.
Противный зуммер системы оповещения персонала громко бьёт по ушам, выдёргивая меня из непонятно откуда навалившейся дрёмы. Поднимаю голову с заваленного бумагами рабочего стола, оглядывая контрольную панель, на которой равномерно мигает красным светом предупреждающий индикатор начала эксперимента, предписывающий всем лишним людям покинуть технологическую зону, а основному персоналу занять места за пультами в комнате управления. Остальные индикаторы равномерно светятся зелёным — всё в полном порядке. Вот запустился таймер, быстро побежали секунды. Начинается обратный отсчёт времени до старта.
Наконец-то прошли долгие года голой теории, бесконечных расчетов, кропотливой подготовки эксперимента, месяцы томительных ожиданий окончательной готовности установки. Сегодня должна свершиться моя давняя мечта. Вынашиваемая в течение всей моей жизни гипотеза о базовой причинности мироздания сегодня должна успешно подтвердиться. Нет, иного результата быть никак не должно, его просто не может быть! Сегодня весь мир узнает о моей правоте, несмотря на все заверения скептиков и прочих недоброжелателей, которых так много в любой серьёзной науке. Никто из них не хотел даже допустить крамольную мысль, когда я предлагал им подумать самостоятельно, сводя все необъяснимые, но, тем не менее — регулярно наблюдаемые факты воедино. Только моё смелое предложение готово всё объяснить и убрать несоответствия старых теорий и многочисленных наблюдаемых эффектов, которые никак не хотят в них вписаться. Да, нашему человеческому сознанию трудно представить, что любая материя является всего лишь существующей в разомкнутых волновых энергетических потоках закольцованной волной энергии. Космический вакуум совсем не пустота, а упругая волновая среда, в которой и действуют физические законы нашего мира. Существующий разве лишь за границами вселенной реальный вакуум всех этих законов в себе не поддерживает, там даже свет не должен распространяться.
Несмотря на скептицизм коллег, мой голос услышали на самом верху, вовремя поняв, какой намечается прорыв. Стоит лишь один раз доказать истинность моих идей, и сразу же открываются новые невиданные горизонты, позволяющие человечеству взмахнув новообретёнными крыльями взмыть вверх. В заполненные звёздами космические небеса. Для подтверждения гипотезы была создана величественная экспериментальная установка. Настоящая вершина научного и технологического развития человечества. Куда там какому-то ныне являющемуся музеем человеческих заблуждений старому адронному коллайдеру. Пусть моя экспериментальная установка и не так велика, как тот коллайдер, занимая объём среднего небоскрёба. Правда, этот небоскрёб устремлён не в небесную высь, а уходит в глубину земли. Две сотни этажей прорыты тысячами строителей, чтобы учёные смогли докопаться до тайны мироздания. Ибо от итогов этого эксперимента зависит всё дальнейшее развитие человеческой цивилизации. Сможем ли мы напрямую создавать практически любую материю в любой её форме из энергии или нет. Сможем иметь столько энергии, сколько захотим? Раздвинем рамки пространства, стоя от звёзд на расстоянии вытянутой руки? Станем ли создающими новые миры богами или навсегда останемся судорожно хватающимися за какие-то жалкие материальные ценности бесхвостыми обезьянами? Всё это скоро станет окончательно ясно.
Так, и как это я умудрился уснуть в преддверии таких великих событий? Да и снилась какая-то ерунда. Как будто я случайно попал в иной мир с какой-то совершенно дикой смесью магии и техники. Атомно-магические реакторы, зона радиоактивного заражения в феодальном окружении, короли и бандиты, плутающие между горячими радиоактивными пятнами и собирающие хабар на полях давнишних кровавых битв сталкеры. Клятвы верности с призрачным огнём, которые невозможно нарушить даже перед ликом смерти. Горячечный бред, одним словом. Нельзя по сорок часов подряд работать, постоянно глотая таблетки стимуляторов. Вредно это для здоровья. Отряхивая помявшийся халат, поправляю галстук. Сотрудники и подчинённые должны видеть руководителя исключительно в лучшем виде. Это придаёт им уверенности в себе. Пора идти в операторскую, сейчас по расписанию начнётся зарядка кольцевых накопителей энергии, стоит проконтролировать процесс. Я верю автоматике и своим сотрудникам, но мне лично так будет спокойнее.
— Виктор Степанович, — а вот и секретарша нарисовалась, где же ты раньше, замужняя красавица, была, почему не разбудила, — комиссия заняла конференц-зал, вас все давно ждут.
Ну да, как же мог про них забыть? Сюда пожаловали представители мировой научной элиты и наши чиновники. Не люблю их, но тут ничего не поделаешь, фундаментальная наука без поддержки государства пока невозможна.
Перед огромным панорамным экраном во всю стену, на котором высветилось схематическое устройство нашей экспериментальной установки, в удобных креслах расселись почти две сотни солидных людей в строгих костюмах. Многих я знаю лично, с другими знаком заочно, некоторые являются весьма известными учёными с мировым именем. И все они сейчас смотрят на меня, ожидая моего слова. Даже как-то неловко выходить перед ними на трибуну в любимом лабораторном халате, за долгие годы ставшим моей второй кожей. Ничего, важные гости потерпят, я здесь хозяин, мне всё можно!
— Итак, господа чиновники, учёные, коллеги и друзья. Сегодня у нас знаменательный день для всего прогрессивного человечества. Мы готовы открыть новую страницу великой книги познания, на которую история науки впишет наши имена!
Хорошо сказал, и бурные овации зала подтвердили мои громкие слова. Теперь следует прочесть короткую лекцию, раскрывая суть готовящегося эксперимента и его дальнейшие перспективы. Три дня тщательно готовил речь перед высокой комиссией, теперь могу произнести её без оглядки на бумажку.
Но что это? Взвывшая сирена тревоги больно бьёт по ушам. 'Неконтролируемый выброс энергии из ядра', — автоматический бездушный голос системы управления говорит совершенно невозможные слова. Там же ведь ещё и накопители не успели полностью зарядить, откуда в ядре вообще взялась энергия? Какая-то глупая ошибка или, гораздо вероятнее — сбой контрольной аппаратуры. Хоть всё и проверили тридцать раз, но технические 'чудеса' иногда случаются. Надо немедленно бежать и вручную сбросить её, чтобы она перезапустилась.
— Коллеги, прошу без паники, эксперимент ещё даже не начался, просто произошел какой-то сбой контрольной аппаратуры, сейчас всё будет исправлено... — громко кричу в перепуганный зал, и не нахожу там ни малейшего отклика понимания.
