— Почему? До настоящего времени подобное сочетание встречалось и у нас и в просвещённой Европе повсеместно. Всякий стражник берущий штраф с нарушителя реализует подобное сочетание.
— Но это допустимо когда речь идёт о мелочах, и на такого стражника всегда можно пожаловаться.
— Так и решение комиссара можно обжаловать. Что же касается мелочности, то я бы сказал иначе. Дело в целесообразности. Не целесообразно усложнять разбирательство по мелким нарушениям, поскольку это наносит ущерб государству больший, нежели штраф, но так же не целесообразно усложнять разбирательство, когда это вредит государству.
— Это как? Почему вредит?
— Вы упускаете из виду цель, ради которой мною был представлен проект. Эта цель освобождение владельческих крестьян. Поиск решения по достижению этой цели благословлен государем. Ради этой цели я предлагаю создать комиссариат и бескомпромиссно применять закон к владетелям. А через выявление нарушений закона отчуждать крестьян. Это государственная цель, и усложнение разбирательств наносит ей вред.
— Однако вы создаёте опасность, владетель даже не нарушающий закон будет лишён крестьян.
— Это возможно. Но это не является нежелательным проявлением. Всё сделано для того чтобы лишить его крестьян. Вся суть освобождения заключена в этом. Рознятся лишь способы. Кто-то предлагает указом, одним махом освободить их всех, оставив землю владетелям. Кто-то предлагает всех освободить с наделом земли, но обязать деньгами бывшему владетелю. Кто-то предлагает освободить без земли и обязать деньгами или работой бывшему владетелю. Я же предлагаю не делать этого в виде единого решения для всей России. Основное в моём предложении то, что крестьяне будут освобождаться постепенно через судебные решения и поэтому государство успеет их благоустроить на новых землях.
— Но владетели пострадают.
— Увы, кто-то должен страдать. Крестьяне уже пострадали достаточно. Остались владетели и казна. Я совершенно не желаю, чтобы казна страдала более, чем это требуется. Стало быть, придётся пострадать владетелям. Невозможно приготовить омлет не разбив яиц.
— Но недовольство...
— Разумеется, будет, но в том-то и прелесть моего предложения не освобождать всех одним махом. Несмотря на кажущуюся жесткость, я уверен, что дело будет тянуться шатко-валко. Комиссары начнут брать взятки и становиться на сторону владетелей. Их потихоньку будут ловить на этом. И так, помаленьку всё это освобождение растянется лет на десять. Главное не рубить сгоряча.
1 августа 1828, Санкт-Петербург
* * *
Великий князь готовился выйти в офицерское собрание, когда доставили пакет от Жуковского. Быстро пробежав глазами письмо, он сообщил Юрьевичу:
— Вот так, всё готово, а уговаривать пришлось как красну девицу.
— Вы уверены, что останетесь довольны рецензией.
— Я непременно её потом прочту, но главное сделано знаменитый Жуковский приложил свою руку. Теперь, я прошу вас, Семён Алексеевич, договориться о визите к Шишкову. Надлежит озаботиться хорошим цензором.
— Сделаю, ваше высочество. Однако, вас ждут, надлежит поспешить.
— Вы правы, идём. Всё остальное потом.
Они спустились в собрание, где их действительно уже ждали за большим обеденным столом обучающиеся в школе обер-офицеры легиона. Присутствующие вскочили с мест и слажено приветствовали наследника престола.
— Здравствуйте, господа. Извольте сесть, — с улыбкой ответил великий князь. — В ближайшие дни нас ждут важные события. Через две недели намечены манёвры. А сразу после школа переезжает в Вильманстранд, где уже готово всё необходимое. А стало быть, сегодня для многих из вас заканчивается обучение в обер-офицерской школе. Конечно, с о временем вам наверняка представится возможность вернуться в школу. Предстоящие вам повышения по службе послужат тому хорошим поводом. Но в ближайшее время вас ждёт размещение со своими подразделениями в гарнизонных укреплениях. Служба будет обучать вас и даст вам бесценный опыт, которым, я надеюсь, вы поделитесь со своими учителями. Сейчас же я хочу проверить, чему вас успели научить. Вам будет роздано по десять задач.
Великий князь махнул рукой, и нижние чины пошли вокруг стола, раздавая бумагу и карандаши.
— Первая простенькая, вам предстоит рассчитать носимый на походе вес каждого солдата стрелкового взвода. Вторая тоже не сложна, вам предстоит рассчитать заданный походный манёвр. Потом будут три задачи на манёвр в бою. И ещё пять на управление огнём в бою. Решения должны быть описаны достаточно подробно, чтобы проверяющие представили себе боевую обстановку и предвидимые вами возможные её изменения. На решение задач вам отводится три часа. Время пошло.
Великий князь вышел. Юрьевич последовал за ним.
— Знаю, что вы не одобряете моей задумки, Семён Алексеевич, но я уверен, что в результате всего из общего вороха бумаг мы найдём пару человек, на которых предстоит обратить особое внимание. Именно в этом вся суть сегодняшнего испытания. Конечно, вы правы в том, что ничто не заменит манёвры, но вот увидите...
2 августа 1828, Санкт-Петербург
* * *
Красновский вёл великого князя по ракетному заведению, давая попутно свои пояснения.
— Я распорядился временно приостановить сборку взводных ракет, поскольку к стрельбам необходимо подготовить не меньше четырёх зарядных ящиков, учитывая, что картечные гранаты будут нескольких образцов.
— Одобряю, — кивнул великий князь. — Здесь у вас что?
Они находились в первом помещении. Рабочий выкладывал на слегка наклонённый лоток, проходящий через два щита с отверстиями, отлитый на Александровском корпус.
— Это проверка калибра. Если шар не проходит через первый щит, его отдают на опиловку. Если проходит через второй, то он вовсе сейчас негоден для наших единорогов. После шар направляют в сверловку. Это в соседнем цехе. Там разделывают два отверстия: основное для установки пороховой колбы и малое для дополнения пулями. После шары взвешивают. Лёгкие идут под набивку плоскими осколками, тяжёлые — пулями. Предлагаю посмотреть на первичную набивку.
— Почему вы делите гранатные корпуса по весу?
— Я определил, что наполнение пулями более лёгкое. А при стрельбе вес гранаты определяет подбор заряда. Чтобы применять единые таблицы стрельбы нужно, чтобы гранаты весили одинаково. Мы добиваемся этого, не только проверяя вес шара, но и добавляя вместе с пулями мел в качестве наполнителя. Поэтому, загружая строго определённое количество пуль или осколков, мы доводим вес до требуемого мелом. Это позволит определить качество поражения мишеней. Так мы создаём четыре вида картечных гранат: с пулями в двадцать восемь и одиннадцать золотников, осколками чугунного листа в шестнадцать и восемь золотников. Вес осколков и пуль может несколько отличаться.
Они вошли в помещение, где четверо рабочих собирали гранаты. Каждый стоял верстаком с подвижной столешницей, на которой укреплялся корпус, и которую время от времени потряхивал рукой или киянкой.
— За каждым столом собирается один вид гранаты. После сборки она помечается краской. Столы мы сделали на скорую руку. Вся суть в том, что столешница, на которой закрепляется граната, может сдвигаться относительно основы стола. Вот смотрите, рабочий засыпает начальное число пуль и, устанавливая в неё пороховую трубку, трясёт столешницу, перераспределяя пули внутри. Пороховая трубка закрепляется поворотной крышкой, после чего пули добавляются через малое отверстие. Туда же засыпается нужное количество мела. При этом необходимо постоянно потряхивать столешницу, чтобы пули и мел распределялись по всему объёму. Также гранату приходится, время от времени, проверять на вес. Малое отверстие закрывается винтовой пробкой. И картечная граната готова. Пороховую трубку собирают в цехе для набивки ракет. Там же к ней прикрепляют свинцовую запальную улитку.
— Когда вы закончите работу?
— Мы делаем около сотни за день. Полагаю, завтра к вечеру будет готово.
— Значит, четвёртого можно назначить стрельбы?
— Да. Насколько мне известно, мишени уже все установлены.
— Вот как.
— Да, на поле установлены восемь групп мишеней. Полагаю десяти выстрелов каждым видом будет достаточно для общего представления, но для того чтобы определить точно наперёд вероятность уничтожения противника полагаю необходимым отстрелять по половине зарядного ящика под каждый вид гранат. После чего мы увеличим дистанцию и отстреляем вторую половину зарядных ящиков. Очевидно, что изменение крутизны траектории повлияет на размер области поражения.
— Однако первые выстрелы, скорее всего, окажутся неудачными, — покачал головой великий князь, — наверняка будет ошибка в определении времени подрыва гранаты.
— Несомненно, но все ошибки будут одинаковы для всех видов гранат. В связи с тем, что вес их и заряды одинаковы. Мы сможем с одинаковыми установками по углу и улитке стрелять всеми. Используя же четыре орудия одновременно, мы сократим время стрельб. Такая одинаковость с учётом значительного числа выстрелов позволит быть уверенными в средних значениях, полученных при стрельбах. Если бы мы делали по одному выстрелу каждой гранатой, то слишком многое зависело бы от удачи, но половина ящика позволит нам быть уверенными в результате.
— Наверное, можно было бы обойтись и меньшим числом выстрелов?
— Я не могу быть в этом уверен, поскольку до этого мне не доводилось отстреливать такие гранаты. Если бы речь шла о ядрах, хватило бы десятка для одной дистанции. Обычные гранаты непредсказуемы настолько, что не хватит и ста выстрелов.
— Настолько не предсказуемы?
— Да, мне доводилось ими стрелять. Многие лопаются при ударе о землю. Те, что взрываются, бывает, разлетаются на три четыре куска, не убивая никого. Удачно, если корпус разлетается на дюжину осколков. В них совершенно нельзя быть уверенным. В нашем же варианте, удара о землю не будет. Число осколков можно принять известным заблаговременно. Основной же вопрос насколько убойными они будут, особенно те, что направятся взрывом навстречу движению гранаты. И какое количество таких осколков будет. Поэтому мишени сделаны в виде многослойных щитов, чтобы не только выявить распределение осколков, но и их пробивную силу.
— Прекрасно. И во сколько вы собираетесь начать?
— Прошу вашего разрешения, в девять утра.
— Так рано? Полагаю, местные жители будут не в восторге.
— Думаю, стрельбы займут весь день. Сначала дадим первый залп. Затем надо выехать на место, осмотреть мишени. Всё сосчитать. Внести поправки. Это займёт много времени, может полчаса. Затем второй залп. Опять проверить. Затем третий. Снова убедиться. Четвёртый и пятый, потом проверить стабильность наводки. Затем дать ещё пять. Возможно, к полудню будет первый результат после десятка выстрелов. Затем можно разом выдать четыре десятка. Но это всё равно займёт часа четыре. Затем перевести стрельбу на другую дистанцию и после пары пробных выстрелов, положить туда пол ящика. Бог даст, к девяти вечера закончим. Откладывать же на другой день совершенно неразумно.
— Начните с восьми. Я предупрежу полицмейстера, — распорядился великий князь. — А там что?
— Там нарезают патчи, — пояснил Красновский, — в русской артиллерии их называют поддоны. Они нужны чтобы граната располагалась трубкой к пороховому заряду и при вылете граната не билась о стенки и не лопнула в стволе. Патчи необязательны, но у меня была возможность их сделать. Для неиспробованной ранее запальной втулке в виде улитки патч будет полезен.
— Вы правы, — задумчиво проговорил великий князь и улыбнулся, — А я про поддон совсем забыл. Будет у меня пара идей, но потом. Сейчас не время для этого.
4 августа 1828, Санкт-Петербург
* * *
Учитель закона божьего, отец Герасим, вздрагивал при каждом пушечном выстреле. Однако, урок необходимо было продолжать. Постоянно переезжающий с места на место наследник престола вынудил и своего духовника перейти на режим обучения в виде эссе по заданным библейским темам. Очевидно, Павскому это было не только непривычно, но и расходилось с первоначальными планами обучения, где основу должны были составлять задушевные беседы о сущности православной веры. Он бросил взгляд на листы, которые принёс с собой, и сказал:
— Что ж, милый друг, должен отметить, что ваш слог весьма не плох. Но те выводы, что вами были сделаны по некоторым притчам, оставляют меня в недоумении.
— Герасим Петрович, давайте будем откровенны и конкретны. Я получил задание, помимо прочего, разобраться и составить мнение по десятку притч из Евангелие. Я это сделал. Разумеется, я мог допустить ошибки. Мои эссе призваны послужить лишь поводом для нашей беседы. Сейчас на полигоне ведётся отстрел гранат сделанных по моей задумке, но весь сегодняшний день я намерен уделить исключительно нашим беседам. Мы можем поговорить обо всём. Этот день целиком наш с вами, но прошу не терять время на мягкости свойственные вам в общении с отроками. Я ошибся, укажите мне на это резко и уверенно. Я поспорю, и мы вместе убедимся в моей неправоте.
— Увы, — отец Герасим улыбнулся, — в вопросах веры, обычно не бывает людей правых или нет. Вера есть чувство. Разве можно быть неправым в чувстве или спорить о нём. Конечно, я спрошу вас по псалтырю и поговорим об истории, но это не является главным в ваших уроках. И если ранее я наказывал вам прочитать, запомнить, описать свои чувства, и вы весьма хорошо справлялись, то теперь...
— Я слушаю.
— Вам недостаёт образности мысли. Вы притчи, суть которых иносказательным образом донести мысль, воспринимаете слишком прямо. Я отобрал из них наиболее простые для понимания, но потерпел неудачу.
— Согласен, я молод и мог допустить ошибки. Давайте, посмотрим на притчу о работниках на винограднике как самую простую.
— Даже так, — широко улыбнулся Павский, — ну извольте. Вот ваше эссе. Прошу сразу открыть двадцатую главу от Матфея.
— Непременно, Герасим Петрович — улыбнулся в ответ великий князь, — скорее всего я действительно многого не понимаю, и вы поможете мне обрести истинное знание.
— Будем надеяться.
— Итак, от Матфея... — великий князь неспешно открыл нужную страницу Евангелие. — В простейшем смысле притча объясняет верующим, что царствие небесное доступно всем и тем, кто изначально верил в бога нашего, и тем, кто принял его в самый последний момент. И считая, что плата это есть восшествие в царствие небесное, те, кто перешли в истинную веру под вечер получат свою плату первыми. Всё так?
— Вы не точны. Надлежит обратить внимание на то, что первые могли быть уверены в том, что получат свою награду, она им твёрдо была обещана. Поздние же могли рассчитывать лишь на милость,— Павский поднял указательный палец в верх. -А в этом есть разница.
— Не уверен, что она достаточно большая, — почесал подбородок великий князь. — Хозяин и поздних обещал наградить за труд тем, чем следует. Таким образом, и им была обещана половинная, четвертная и подобная награда, в зависимости от времени. А вот то, что они получили по динарию, есть результат милости, которую хозяин проявил к поздним, но не пожелал оказать первым.
