Был ещё вариант с кулоном. Вещица-то явно не простая, а Лиса повесила кулон на шею, и драгоценная безделушка расположилась рядом с сердцем девушки. Но ладно сердце, помимо него в этом месте у воробушка располагался так называемый "аурный центр". Именно там сходятся в одну точку все каналы жизненной энергии.
По теории Магистра Гриндека, выдвинутой им лет двести назад: "аурный центр" является вторым источником жизни материального тела и продолжением души, заключённой в бренную оболочку плоти. И если, к примеру, выкачать из "центра" всю энергию, человек умрёт. Вот я периодически и посматривал истинным зрением на грудь девушки, но ничего подозрительного не наблюдал. Ну да, над сердцем участок "ауры" быть бледнее, но это нормально при магическом истощении. Которого у девушки не может быть по определению!
Вот и оставалось в недоумении чесать затылок, что я и проделал. Потом достал нож и, используя остро заточенный клинок вместо зеркала, осмотрел себя истинным зрением. У меня-то "аурный центр" располагался под левым ухом, ближе к позвонкам. Посмотрел, полюбовался на чуть отличающийся цветом от "ауры" участок и кивнул. Всё верно, я после истощения и для меня едва заметная бледность полностью оправдана.
Раньше считалось, что "аурный центр" у каждого человека индивидуален, но в той же теории уважаемый Магистр Гриндек опровергал это, приведя результаты осмотра почти десяти тысяч людей, как магов, так и не владеющих Силой. Получалось, что центр зависит исключительно от предопределенности человека к тому или иному виду магических Сфер. Со мной всё ясно сразу — я эмпат, поэтому и "центр" в голове. Хорошо мозговая деятельности в истинном зрении выглядит как яркий сгусток всевозможных цветов, жгутов, оттенков и переплетений, и если не знаешь, что искать, определить во мне эмпата практически невозможно, а то огреб бы я давно проблем. Теперь бы вспомнить, что означает "центр" под сердцем.
Я вновь поскрёб в затылке, но так и не смог припомнить, что об этом говорит теория Гриндека.
В конце концов я решил присматривать за девушкой, а после того как мы доберемся до города, забрать у неё кулон и снести его магам. Пусть посмотрят. Не хочется мне при себе носить непонятно что.
Привал был окончен, и мы поковыляли дальше. Осенние дни обманчиво длинные, а с тем темпом передвижения, что мы имеем сейчас, как бы ни пришлось ночевать под какой-нибудь сосенкой. Нет у меня Сил для призыва палатки.
Шагая, я периодически переходил на истинное зрение, и наблюдал за Лисой, и вот, когда я в очередной раз взглянул на девушку, чуть не рухнул в грязь. Под самым сердцем моей спутницы туманной кляксой расплывалась чернота. Крошечное чернильное пятнышко, размерами не больше семечки подсолнуха, но не думаю, что это признак чего-то хорошего.
Я тут же остановил наше продвижение и потребовал немедленно отдать поганую побрякушку.
— С чего бы это? — вцепившись в кулон, упёрлась девушка.
— Жить хочешь?
— Причём здесь это? — ещё больше насупилась Лиса. Были бы у неё рога, точно боднула бы! Вот только, что будет с воробушком через пару часов, оставь я кулон при ней? Помрет ненароком, а мне совесть не позволит прикопать её посреди леса.
— Притом, что если ты не отдашь кулон, очень скоро можешь отдать Богам душу. Если, конечно, к этому времени от неё что-нибудь останется и кулон не сожрёт её целиком, — последнее я вещал безразличным тоном, даже плечами пожал, мол, мне-то чего? — не я же помирать собрался.
Лиса вытаращилась на меня, как на ненормального.
— Что ты несешь?
— Правду говорю! Отдать кулон. Иначе мне придётся забрать его самому.
— Не отдам! — Лиса опёрлась на здоровую ногу, и угрожающе выставила перед собой костыль с налипшими снизу на палку кусками грязи.
— Что ж за дура мне попалась? — не обращаясь ни к кому конкретно, спросил я, и ещё раз попробовал уговорить девушку, надеясь на её благоразумие. — Поверь тому, кто хоть что-то понимает в магии. Видишь ли, Лиса, у человека есть такое уязвимое для всякой бяки место. По-нашему, магическому, называется "аурным центром". Так вот, у тебя этот центр стремительно разрушается. И виной всему этот демонов кулон! Так что отдай его мне, и мы спокойно пойдем дальше, и мне не придётся каждые пять минуть бояться, что ты внезапно помрёшь.
— Почему я должна тебе верить? — рука девушки дрогнула, в голосе прорезался страх, но отдавать кулон ей всё равно жутко не хотелось.
— С тех пор как мы познакомились, я сделал что-нибудь во вред тебе? — вопросом на вопрос ответил я. Лиса смущённо опустила очи долу и отрицательно помотала головой, и палку свою опустила, что не могло меня не радовать. — Вот и сейчас я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Значит, ты серьезно? — подняв взгляд, недоверчиво уточнила девушка. — Ну, про то, что я могу умереть?
— Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как запугивать тебя? Не простая нам досталась добыча, — невесело улыбнулся я. — Гадость какая-то. У тебя вокруг сердца черноты не меньше, чем грязи у нас под ногами, — для пущего эффекта немного приврал я. — Давай-ка мы не будем рисковать и проверять, что произойдёт дальше, хорошо?
— Хорошо, — буркнула Лиса и нехотя сняла с шеи цепочку с кулоном. Я схватил безделушку, скинул с плеча свой вещмешок, завернул кулон в первую попавшую в руки тряпку и засунул как можно глубже в сумку. Глаза б мои его не видели!
— Доволен? — Грубо спросила девушка. — Теперь мы можем идти? И дай мне что-нибудь поесть!
— Честный обмен, — улыбнулся я, снимая с плеча теперь уже торбу с продуктами, и выдал воробушку кусок сыра и копчёного мяса. Кажется мне, есть она теперь будет часто и много. А мне придётся постоянно следить за чернотой, проникшей в её "ауру". Ну, и за собой, чтобы ненароком не угодить ногой в какую-нибудь кротовину или не наткнуться глазом на сук.
— Давай, что ли, сойдём с дороги. Поешь, отдохнём и дальше пойдём, — предложил я. Лиса согласилась, и с моей помощью сошла на обочину. Я расстелил прямо на землю свой непромокаемый плащ и, усадив девушку, уселся рядом. — Как нога?
— Поит, — с набитым ртом, отозвалась лисичка. Быстро прожевала и посмотрела на меня: — А ты ещё не накопил сил на палатку?
— Я даже на то, чтобы подлечить себе губу не накопил, — машинально потрогав губу, покривился я. — На магах всё быстро заживает, но не в том случае, когда их резерв показал дно.
— Жаль, — печально вздохнула девушка, осторожно потерев лодыжку на отшибленной ноге.
— Несомненно, — согласился я, и через пять минут безжалостно поднял воробушка на марш. Ковылять нам ещё и ковылять, а солнышко всё ниже.
(Лиса)
Я устала. Я проголодалась, так что готова была съесть, что угодно. У меня ныла нога. Мне было жарко, особенно горела грудь, словно в неё ткнули горячей головешкой. Возможно, Виктор был прав по поводу "добычи". Поэтому я с ним не разговаривала. И вместо того, чтобы попросить об очередном привале, зло пыхтела и шла дальше. Маг несколько раз пытался завязать разговор: то о браке говорил, то об аристократии, даже про столицу, куда мы как раз направляемся, спрашивать начал. Пришлось ответить, дабы отстал.
Отстал. Умный парень. А то взаправду огрела бы его палкой.
Хотя нет, палкой не буду. На Виктора и без моей помощи рухнула неожиданно обломившаяся ветка. Еле увернулся! А как он после этого матерился! Я даже начала подозревать обман: мол, никакой он не аристократ, а самый настоящий житель припортовых районов, у которого неожиданно прорезался талант к магии. Говорят, он может проснуться в любом возрасте и у любого человека.
Я с долей зависти покосилась на понуро шагающего рядом парня, отчищающего рукав куртки от щедрого подарка пролетевшей над нами птахи, и вздохнула. Магия мне бы пригодилась. Будь я Одарённой, как ещё называли магов, отец ни в коем случае не стал бы меня предавать!
— Стой! — Виктор придержал меня за плечо. Я вынырнула из затянувших меня размышлений, и посмотрела на парня.
— Что случилось?
— Похоже, этот вопрос в нашем коллективе скоро станет дежурным, — усмехнулся маг, и указал на отходящую от основной дороги наезженную колею. — Всё хорошо. Там деревня. Зайдём?
Деревня? Я встрепенулась и попыталась высмотреть пресловутую деревню, но увидела только уходящую вдаль дорогу, теряющуюся за деревьями.
— Уверен? — на всякий случай уточнила я. Не хотелось, пройдя пару километров, понять, что нет там никакой деревни.
— Дымом пахнет, — просветил Виктор. — Но если не хочешь, я не буду тебя заставлять. Можешь продолжать месить дорожную грязь. Думаю, через пару дней сможешь добраться до тракта...
— Не зубоскаль, — устало огрызнулась я. — Пошли в твою деревню!
— Как будет угодно, юной леди, — Виктор отвесил шутливый поклон, и ловко увернулся от палки. Я всё-таки нашла в себе силы огреть этого наглого типа. Жаль, не попала.
— А может и не деревня, — уже сойдя на второстепенную дорогу, призадумался маг.
— Если не деревня, то что? — пыхтя, фыркнула я. К передвижению с помощью костыля я уже приноровилась, но удобства мне это не доставляло. На своих двоих без сомнений лучше. И устаёшь не так сильно.
— Бандиты! — радостно выдал Виктор. — Устроились себе на ночь, покушать готовят, а тут мы...
— Хватит дурачиться! — Зло сверкнула я на мага глазами. А по спине пробежал холодок страха. Бандиты это одна из самых больших проблем Энтарии. Ещё удачно, что мы с везением Виктора, не нарвались ни на одну разбойничью шайку. — И даже если бандиты — откупимся от них этим демоновым кулоном и пойдём дальше!
— Ну-ну, — скептически хмыкнул парень. — Помнишь вчерашнее приключение в палатке? Так вот, в отличие от меня, "лесные братья" шутить не станут.
— Знаю, — поморщилась я, потом округлила глаза, и воодушевленно произнесла: — Но ведь там деревня!
— Идём, раненый воробушек, — Виктор тряхнул головой и бодро потопал по дороге.
Я сжала зубы и поковыляла следом. Вот что он взял за моду называть меня "воробушком"? Да, наступать на ногу до сих пор больно, не так как в первые минуты, но всё равно неприятно.
Не знаю сколько за сегодня мы прошли километров, но в конце пути нас действительно поджидала деревня. Впрочем, нет, для неполного десятка просевших, с заросшими мхом крышами домов, это прозвучит слишком громко. Скорее забытый всеми Богами уголок, в котором старики доживают последние дни. Вся молодежь разбежалась по городам в поисках лучшей доли, и найдя эту "лучшую долю" никто не стремится обратно в глушь.
Хотя, какая глушь? Виктор говорил тут до Коронного тракта рукой подать. Кстати, не припомню, чтобы мы сворачивали сюда, когда я ехала вместе с караваном в Бреньск.
С другой стороны, кто сказал, что счастье не может быть поросшим мхом и иметь заколоченные окна?
Мы остановились у крайнего дома, из трубы которого бодренько валил сизый дымок, а на заднем дворе кто-то орудовал топором.
— На безрыбье, как говориться, — недовольно пробурчал Виктор и, направился в обход дома на задний двор. Я за ним не пошла, уселась на лавку, стоящую рядом с неказистым, просевшим крыльцом из двух ступенек, откинулась на стену, и выдохнула с облегчением. Наконец-то!
Ходить не ходила, но разговор своего спутника с хозяйкой дома слышала. Сначала Вика попытались зарубить топором, приняв за демона, потом старушка начала ворчать на тему: "Шастают тут всякие, одни беды приносят! Нет бы по домам сидеть, детишек растить!". Приютить нас на ночь старушка категорически отказывалась. Но стоило магу предложить серебро, и всё круто изменилось. Старушка ещё немного поворчала и вместе с Виктором подошла ко мне.
— Скока вас тута? — недобро зыркнув на меня, хмуро спросила сухенькая пожилая женщина. Одета она была в старое, штопанное в нескольких местах серое платье и лапти, густые седые волосы заплетены в толстую косу, лицо сильно изъедено оспинами и морщинами, льдисто-голубые глаза смотрели с опаской.
— Двое, — окинув меня насмешливым взглядом, ответил Виктор. — Я и... моя невеста.
— Точно невеста? — почему-то не поверила старушка, внимательно рассматривая меня. Я же в это время со всею любовью и нежностью смотрела на гадкого аристократишку и думала, сразу ли огреть его палкой или подождать до завтра. А то, тресни я его сейчас, и не пустят нас под крышу.
— Невеста, — немного побуравив парня взглядом, кивнула я, и продолжила елейным голосом: — Мы с Виктором идём в столицу, чтобы засвидетельствовать наш брак в Храме всех Богов, да, свет очей моих?
— Да, душа моя, — столь же приторно отозвался маг, расплывшись в дурацкой улыбке влюблённого идиота.
— Ну-у, раз так, — задумчиво пожевав губами, решила старушка. — Тогда оставайтесь. Благословление Богов это дело! А то нынче молодёжь...
Дальше проследовал длинный нудный монолог на тему упадка современных нравов, в который старушка умело вплетала упоминания о том, как в прежние времена было хорошо: и Боги добрее, и люди умнее, и дети родителей сильнее уважали, и даже коровы лучше доились.
Виктор состроил простецкую рожу, и периодически кивал, соглашаясь со старушкой. Правда, иногда не в такт её мыслей, но женщина не обращала на это внимания. Её целью была я. Пришлось мило улыбаться, поддакивать и так же кивать в нужных местах, а когда нам, наконец, предложили пройти в дом, и старушка узнала, что у меня болит нога...
Мага тут же погнали поганой метлой таскать воды и рубить дрова. И каждый раз, когда он входил в дом, ему приходилось переобуваться в безразмерные домашние лапти, без которых хозяйка отказывалась пускать парня.
Меня же старушка обязала сидеть на лавке возле стола, пить горячий травяной отвар и не напрягаться. Я со злорадством смотрела на бегающего туда-сюда Виктора, парень же изображал великое смирение и даже ни разу не огрызнулся на старушку. На меня он принципиально не обращал внимания.
А пока я бездельничала, Вик занимался делами насущными, Лита — как представилась женщина, засобиралась готовить ужин.
— Будь я одна, просто пожевала бы хлебушка, — причитала старушка. — Дороги нынче продукты на ярмарке. Ярик, сын нашего старосты, вон, в прошлый раз и половину того, что я просила не привёз. Но не дело это, такого работящего мужика не покормить! Да и ты девочка, прости бабку за правду, как сушёная рыбина, а тебе ещё деток под сердцем носить. Надо-надо мясцом обрастать!
Домик у Литы, несмотря на внешнюю невзрачность, внутри оказался довольно уютный. Старый деревянный пол поскрипывал под ногами, огромная побеленная печь занимала чуть ли не целую комнату, около печи стоял добротный стол в окружении скамеек, на одной из которых я вольготно расселась, пара старинных сундуков, притулилась по углам. В доме пахло сушёными травами, связками, развешенными под потолком, теплом печи, соломой, молоком и ягодами.
Домик мне понравился, а вот сама старушка не очень. Уж очень она была говорливой.
Пока готовился ужин, Лита заболтала меня вусмерть, я даже начала завидовать Виктору, которого хозяйка загрузила всякой разной работой.
