Судьба Дворян Обыкновенных

Нудный, бесконечно тоскливый и традиционно помпезный вой волынок...

Пробирающий до костей звук неприятным эхом бродил по телу, вызывая непреодолимое желание почесать где-то внутри черепа.

Бесчисленная толпа, неизвестно каким чудом уместившаяся в старенькой, сильно прокопчённой церквушке, добавляла к неблагозвучию волыночного гимна гул потревоженного улья. Вот! Это самое слово "потревоженного". Какие у нас могут быть тревоги? Абсолютно никаких! И совершенно неважно, что отец смотрит с торжественной решимостью, как будто приговор выносит, а матушка почему-то прячет глаза. Ведь ничего плохого не происходит. Правда, ведь?

Что б хоть как-то отвлечься и успокоиться, начал рассматривать разноцветные витражи, которые при более внимательном изучении оказались мутными, местами побитыми и заросшими паутиной.

— Ну и местечко, — тихо выдохнул я, поймал на себе суровый взгляд отца и поспешил принять смиренный вид.

Что поделаешь? Долг порой важнее чувств. Не менять же планы в последний момент из-за каких-то стёкол. Если внимания не обращать, вполне симпатичное место. Для похорон, например...

Я одёрнул почему-то великоватый пиджак и расслабил шейный платок. Кстати о последних и прочих нашейных украшениях. Определенно, тот, кто ввел их в повсеместное ношение в высшем обществе, имел изрядное чувство юмора. Столь ненавязчиво намекнуть знати, что виселица всегда с вами — это шик. Опять я о смерти! Что ж такое? Это ведь свадьба!

Так, оставить панику! Вон невеста уже идёт. Между прочим, моя....

С тихим ужасом я смотрел на девушку, вошедшую в высокие резные двери. Она медленно шла по широкому проходу, застеленному красной ковровой дорожкой, как будто хотела растянуть священный обряд. Или помучить меня ожиданием? А по обе стороны, разодетые и напыщенные, расселись самые важные люди страны, и следят за каждым шагом невесты...

Я же, не обращая на гостей внимания, продолжал всматриваться в суженную, пытаясь понять: почему мне так страшно, что зубы выбивают барабанную дробь, колени подкашиваются, а по позвоночнику пробегает холодок?

Эти умники — распорядители торжества — зачем-то нацепили на невесту фату, скрыв от меня лицо девушки. У нас так не принято, эта традиция далекого севера. Не привычно, но не смертельно. Тогда что не даёт покоя?

Невеста никуда не спешила. Плыла плавно, словно гордая шхуна только-только спущенная на воду. И чем ближе она "подплывала", тем бесформенней становилось её платье, превращаясь в кучу кое-как скреплённой ткани. Выбеленное полотно затягивало хрупкую фигурку внутрь себя, сродни зыбучим пескам....

Боги, что ж они её спеленали-то так?! Или... она так страшна, что и миллиметра кожи наружу показать нельзя? И как с такой жить? Долг — долгом, но если я слягу с сердечным ударом, никакой свадьбы не будет.

Да я даже не знаю, как её зовут!

Тут же промелькнула поганая мысль, что её не зовут — она сама приходит, и снова захотелось распустить узел шейного платка, по ходу дела, начавшего меня душить.

Наконец невеста поравнялась со мной у алтаря. Её платье, как живое, трепетало под порывами внезапно появившегося холодного ветра....

Я поёжился, но, как и положено ритуалом, протянул руку открытой ладонью вверх. Невеста грациозным жестом вложила свою крошечную ладошку, затянутую в белую перчатку, в мою и шагнула к алтарю, встав вплотную.

С трудом удалось заставить себя стоять смирно. Рука девушки напоминала кусок льда, обжигая холодом мои пальцы. Но я терпел. Не обижать же будущую жену грубостью из-за такой мелочи? Долг, — твердил я мысленно.

Но демон всех задери! Какие же ледяные у неё руки! Покойники и те не так холодны после кончины. Говорят, женитьба зло, а жёны — самые страшные существа в мире. Шутка, конечно, но... в каждой шутке...

Я вымученно улыбнулся. Пора было начинать обряд. Только где этот демонов служитель?

Нервно огляделся в поисках священника — только что ведь был здесь! — и снова поёжился. Лицам гостей могла позавидовать любая траурная процессия. Больше всего на свете в этот момент мне захотелось убежать.

Невесте очень не понравилось такие мысли жениха: ноготки девушки через ткань перчатки впились в мою ладонь, посылая по нервным окончаниям миллионы ледяных игл, а тело словно окунули в чан полный отвращения к самому себе.

Никогда ещё меня не накрывало столь сильным негативом. Но... это не мои эмоции!

Гости? Родные? Невеста? Кто меня так возненавидел?

"Невеста..." — понял я, стоило только взглянуть на девушку, стоящую рядом. Она меня... Пожалуй, ещё не придумали слов, чтобы выразить всю степень ярости и отвращения, исходящие от невесты. Её эмоции били бичом по нервам, выворачивая наизнанку мои собственные чувства.

Поставить щиты, оградить себя от этого воздействия! Ну же!

Я пытался, честно, пытался, но... Защита? Какая к демонам защита?! Я с трудом удерживал себя от того, чтобы не упасть без чувств. Эмоции — моя самая большая слабость...

В ответ на мою панику (не надо говорить, что мужчины не бояться — сейчас мне было страшно до жути) невеста мелко задрожала и, словно ища защиты, крепко прижалась...

А дальше всё было как в страшном сне: прежде белоснежное платье вдруг обернулось чёрным погребальным шёлком, скользким и холодным, как объятия смерти...

Попытался закричать — из горла вырвался каркающий хрип; попробовал вырваться из жадных объятий — мне не дали шевельнуться чьи-то сильные руки, опустившиеся сзади на плечи и сдавившие их так, что я вскрикнул от боли....

Удивился ли я, когда обнаружил, что внезапно возникшей преградой стал отец?

Вообще-то, не очень. Да и попытка возмутиться в ответ закончилась резким встряхиванием и возвращением меня в объятия ледяных рук исходящей злобой невесты...

Полы платья моей "прекрасной" суженой туго обвили всё тело, не давая пошевелиться, а сама невеста нежно, едва касаясь, провела ладонью по моему лицу. И там, где тонкий шёлк перчатки соприкасался с моей кожей, я переставал что-либо чувствовать. Ничего кроме жгучего холода, пробирающего до самых костей.

Я снова дёрнулся, пытаясь увернуться, но безуспешно. Лишь звонкий, издевательский смех разнёсся по церквушке, а очередной порыв ледяного ветра сорвал с невесты фату....

Я думал, что хуже быть не может.

Я ошибался.

Радостно скаля беззубый рот, пустыми глазницами на меня смотрела иссушенная голова с клоками длинных седых волос. Чёрные, обмороженные губы на мгновение сомкнулись в победной усмешке, и вновь приоткрылись. Длинный язык, усыпанный отвратительными язвами, потянулся к моему лицу.

Тело заиндевело, и все, что я мог — обречённо смотреть, как...

Кто-то безжалостно тряс меня за плечо...

Я резко открыл глаза, и... сел.

Ещё несколько мгновений бессмысленно озирался по сторонам, пока, наконец, не понял: всё это было лишь сном. Коварное свадебное платье оказалось моим собственным одеялом, перекрутившимся от беспокойных ночных видений, прохладный ветерок подло пробирался из настежь открытого окна, холодя разгоряченное кошмаром тело.

— Что с тобой, родной? Заболел? — взволнованно спросила матушка. Не дожидаясь ответа, склонилась надо мной и начала выискивать пресловутую болезнь, прижав ладонь к моему лбу.

Вот ведь бывает, сколько лет кошмаров не видел, ещё со времен наставничества сэра Рисли. В силу прямого указа моего сердобольного папеньки действовал он решительно, хотя порой возникало стойкое ощущение, что конечная цель сего воспитательного процесса заключалась в скорейшем избавлении рода от наследника.

— Сон... страшный, — промямлил я, пытаясь вернуть утраченное самообладание. Не думал, что какой-то дурацкий сон может так выбить из колеи. Сердце бухало в груди как ненормальное.

— Понятно, — улыбнулась мама, приглаживая мои всклоченные со сна волосы. — А я уже испугалась, что придётся звать лекаря.

— Что-то случилось? — спрашиваю, потирая лицо руками — ночное видение до сих пор стоит перед глазами. Да и перспектива отправится к лекарю, признаться, пугала не меньше, чем кошмарный сон. Наш лекарь тот ещё садист.

— Что может случиться в нашем сонном болоте? — улыбнулась матушка. — Всё как обычно. Только твой отец срочно требует аудиенции сына.

Подмигнув, она неспешно пошла к двери.

— Эдриан жать не любит, давай живей! — напоследок напомнила мама, прежде чем выйти. Как будто сам не знаю...

И, почему она единственный человек, которому я не могу сказать "нет"? Даже помыслить не могу о претензиях по поводу утреннего проникновения в мои покои. А мало ли что или кого она может здесь увидеть?..

Я привычным жестом взъерошил волосы, с трудом вылез из кровати, достал из шкафа чистое бельё, прогнал непонятно откуда взявшихся приставучих служанок, обязанных следить за моим гардеробом, и начал одеваться. Поворчал немного, куда ж без этого? Всё-таки вчера (вернее сегодня ночью) лёг поздно, и ладно, если бы праздно шатался, так нет — выполнял важное государственное поручение. Сегодня же собирался предаться заслуженному безделью. На охоту, что ли съездить? Вот узнаю, что хочет глубокоуважаемый папенька, и рвану в охотничьи угодья. Думаю, дядя не обидеться, если я подстрелю пару косуль?

— И всё же, к чему подобное снится? — размышлял я, направляясь в кабинет отца. На душе после приснившегося сна было муторно, но я гнал от себя дурные мысли. Сны — это всего лишь сны, какими бы страшными они ни были.

Глава 1

(Виктор)

"Свежий ветер и поле,

Гомон, шум, звук толпы,

Из простора и воли,

В мир людской суеты..."

Строки неизвестного барда лениво перекатывались в голове, в то время как ноги сами выбирали дорогу в этом царстве хаоса и порока, именуемом славным городом... а-а-а вот, не помню, как называется этот населенный пункт.

Тебе должно быть стыдно, Виктор! Это надо же: взять и забыть название такого крупного города! Впрочем, какая разница? Ведь в нём есть все то, что тебе в данный момент нужно: твёрдая мостовая под ногами, приятные ароматы, доносящиеся из потёртых на вид таверн и постоялых дворов, вонь помоев из подворотен и сточных канав, перекликающиеся голоса торговцев, ругань прохожих, череда нищих, просящих о подаянии...

Одним словом, красота! Не хватает только какой-нибудь кареты, чтобы тебя переехала.

И чего мне в лесу не сиделось? Как же — соскучился по цивилизации! Наслаждайся!

Вот так, костеря себя и лавируя в толпах горожан, я продвигался вперед, к центральной площади этого славного городишки.

Узкие улочки, украшенные балкончиками на вторых этажах, деревянные сарайчики-развалюшки, соседствующие с гордыми купеческими апартаментами. Люди... много людей. Они орут, дёргают тебя за одежду, пристают с предложениями купить дохлого ощипанного петуха явно не первой свежести, просят милостыню, когда могут спокойно работать сами, пытаются срезать твой кошелёк или заманить развратными предложениями. От последнего, впрочем, не откажусь... Но не сейчас.

Ну, и главная прелесть любого мало-мальски приличного городка: запах. Ни с чем несравнимый аромат большого города и его сточных канав. Магов на них не хватает! Не так уж и много те просят за создание приличной канализации...

А... нет, ошибся, канализация здесь есть — круглая ровная дыра, вырезанная в мостовой тому свидетельница. А тощая доска, перекинутая через "дыру", наверное, должна изображать люк? Однако простому люду нет дела до такой мелочи. Обходят играючи, ещё и от души плюют в колодец. Теперь понятно, откуда на этой улочке столь убийственный ароматец.

Недолго думая, ныряю в подвернувшуюся подворотню, спрашиваю у развешивающей там бельё женщины дорогу и пробираюсь к главной площади. Она же торговая, церемониальная, висельная, цирковая.

И чего, спрашивается, сюда потянуло-то? Вроде не один похожий городок обошёл стороной, а тут как мешком огрели. Конечно, торговый город, город контрастов и тысячи возможностей, но...

— Хэй! Глаза разуй! — огрызнулся я, поправляя тощий вещмешок, заодно убедился, не спёрли ли чего. Стоило свернуть на широкую улицу — скорее даже проспект, ведущий прямо к площади, и в меня тут же влетел мальчишка, пребольно толкнув в плечо. Худющий невысокий паренёк в приличной, хоть и видавшей виды одежде и в дурацкой шапке на завязках под подбородком, из-под которой выбилось несколько коротких тёмных прядей.

Ни извинений, ни взгляда в мою сторону, несется себе, расталкивая прохожих. Не один я такой "пострадавший", мат вслед паренька летит знатный.

Я раздражённо поморщился, ещё раз поправил вещмешок, и продолжил свой путь.

Но не успел сделать и шагу, как столкнулся уже с двумя здоровыми парнями, плечом к плечу раздвигающими неподатливую толпу. Расстановка сил была явно не в мою пользу, потому пришлось протирать мостовую в исключительно неприглядной для себя позе, а снёсшие меня с ног бугаи продолжили переть вперед. Знали бы они, кого сшибли, им обязательно стало бы стыдно! Подняли, отряхнули, ещё бы и до дома под белы рученьки доставили.

Спасибо, не надо! Лучше валяться на мостовой, чем сидеть до часа "Х" под замком в камере. Отец был серьёзен в своих намерениях, двух разных трактовок его слов быть не могло.

Взывать к сознательности сбивших меня господ тем более смысла не было, но я попробовал. Мой мат слился с общим гомоном города и отдельными нелитературными выкриками в частности. Ругался я не только на них, но и на тех невежд, которым плевать, что или кто под их ногами: какой-то мужик едва не отдавил мне пальцы, ещё один запнулся за ногу, обматерил, ещё и сплюнул себе под ноги. Хорошо на меня не попал!

Бугаи же даже ухом не повели, может, врезали кому по ходу, но я был слишком занят поднятием себя любимого не с самой чистой мостовой, мог проглядеть. Спешат, видимо. Это только я никуда не спешу.

— Бараны! — отойдя в сторону, под козырёк какой-то лавки, буркнул я. Ещё раз проверил вещмешок, отряхнул штаны — хорошо не порвал, на новые денег пока нет; осмотрел улицу — ни мальчишки, ни парней видно уже не было. Ну и демоны с ними! Я в город пришёл не разборки устраивать. Парень я не слабый, гоняли меня, как говориться, и в хвост и в гриву, с ног просто так не сбить.

Оправдывать себя не стану — расслабился, отвык от людей, забыл, сколько от них шума и эмоций, пока гулял по лесам. Что ж, учтём на будущее. А то открыл рот, как деревенский дурень первый раз оказавшийся дальше околицы.

Растёр плечо (оно не болело, но неприятный осадок остался) и на всякий случай внимательно осмотрелся в поиске явных и скрытых угроз моему хрупкому здоровью — вдруг у них тут принято бодать всех приезжих? После чего влился в нескончаемый поток кричащих, спешащих, злых людей этого милого городка, который остался безымянным из-за большой дыры в моей памяти.

Если честно, я просто не хотел вспоминать название города. Ни к чему это. Таких городов сотни, и все обезличенные, одинаковые до отвращения.

И всё-таки, какого демона меня сюда занесло? Прошёл бы мимо и никаких проблем. Нет, будь я проклят! Захотелось мягкой постели и горячей еды. Сколько ни гонял меня мастер-следопыт Роддерик по лесам и по полям нашей необъятной родины, сколько ни учил спать на земле и питаться подножным кормом, а организм не обманешь. Уж если родился под крышей благородного дома, там и надо жить. А по лесам пусть волки с разбойниками шарятся. Хотя по сравнению с пустынным лесом, сей городок еще то место. Хотел цивилизацию — получите-распишитесь: цивилизация! Орут, толкают, грубят... Никакого уважения к людям. Решено: переночую и свалю. А то, того и гляди, прибьют.

"Надеюсь, парни не догонят резвого паренька. Иначе от мальца останется мокрое место, если уж меня снесли", — отрешенно размышлял я, протискиваясь сквозь толпу, в которой, как ни странно, меня ещё ни разу не попытались ограбить. Злобным характером я не отличался, и в какой-то степени прекрасно понимаю мальца — сам не раз убегал от разгневанных и облапошенных людей. Аккуратничал, старался не попадаться, но всякое случается. Из дома я уходил с тугим кошельком, но сильно поиздержался в дороге, порой приходилось зарабатывать не самым честным трудом. Узнай отец, что его сын промышляет карманными кражами — его удар хватит.

И вновь я отвлёкся, задумался и наступил на те же грабли. Не прошло и трёх минут, а я снова матерился на все лады. И себя материл в первую очередь.

Ни продохнуть, ни пошевелиться: сам не понял, как оказался зажатым между ларьком, торгующим глиняной посудой и двумя дородными тетками с плетеными корзинами, наполненными куриными яйцами. А народные массы продолжали напирать, освобождая широкий просвет посреди, как оказалось, не такой уж и широкой улицы. Волей-неволей пришлось следовать общему движению. Это как стихия: пойдешь против — сомнёт... Ну или как в моём случае — затопчут, не успею зачитать и первого имени своей длиннющей родословной.

А кучер всё надрывается, выкрикивая угрозы затоптать. Ну и голосок у мужика — трубит, словно война началась. Удивительно, что заранее не услышал и не нашёл себе нормального укрытия. Замечтался, твою ж...

По резко опустевшему коридору прогремела карета с гербом "хозяев" города. Народ проводил богато разукрашенную колымагу злобными взглядами, плевками, руганью, всевозможными проклятиями и прочими добрыми словами. Я тоже не стал стесняться и присоединился к народному мнению. Пусть, и народа чужой страны. От дома сейчас я был далёк как никогда.

Да и в каретах ездил всего пару раз, и упаси меня боги от повторения этой пытки! Хотя, наверное, когда сам едешь, кажется, что все вокруг тебе так рады, что-то приветственно кричат, наверное, здоровья и счастья желают...

Я весело усмехнулся, наконец, смог вздохнуть полной грудью — народ, проводив своих обидчиков, разбрёлся по насущным делам; утащил пару яиц из корзины отвлёкшихся на обругивание аристократии тёток, и решил больше не призывать бед. Накликал уже карету, хватит! Благо до площади оставалось всего ничего, а там я, наконец, смогу зайти в ратушу и узнать последние новости. Только ради этого пробираюсь в самое сердце города. Два месяца сторонился сколько-нибудь крупных городов. Деревни, хутора, заброшенные сторожки в лесах — да, без удобств и давно привычных вещей, зато на свободе, назовём это так.

До площади я добрался минут через десять, огляделся, принюхался, сглотнул набежавшую в рот слюну, и направился прямо к лоткам с выпечкой, вставших длинным рядом по левую руку от комплекса фонтанов, изображающих каких-то героев древности.

Историю я знал, но как ни присматривался, так и не смог понять кто этот Герой, раздирающий пасть демону. Вон та воительница в нескромном доспехе, который мог защитить девушку разве что от обвинений в распутстве, тоже осталась для меня загадкой. Статуя крепко сжимала в руках пику, пронизывая четверорукого демона с единственным глазом на тупой морде. И где они видели таких демонов? Разве что, автору скульптур запретили народ пугать.

Пока рассматривал фонтан, как раз добрался до лотков с выпечкой. Теперь стою, глотаю слюну, и пересчитываю медяки в тощем кошеле. И где только успел растратить все сбережения? Похоже, пора пощипать какого-нибудь зажиточного купчишку.

Пирог я всё-таки купил: толстый, ещё горячий, с обильной начинкой из... будем надеяться, что курятины. Отошёл к фонтану (маги явно халтурили — напор воды был никакой), куснул пару раз свой обед и, только чудом устоял на ногах.

Причиной непоправимого (выпавшего на мостовую пирога) стал грубый толчок в спину, словно кто-то со всего маху влетел в меня. В общем-то, так оно и было.

— Твою ж..! — размахивая руками и делая широкий шаг вперед, прорычал я сквозь зубы, и, не останавливаясь, крутанулся на месте. Своего недоброжелателя я определил сразу — мальчишка, широко расставив ноги и вытянув в стороны руки (правой он вцепился в булку), так же пытался устоять на ногах.

Какая-то торговка всё ещё надрывала горло, крича про вора. Крики я слышал, но внимания на них не обращал — ворья в городе хватает. Вот он, значит, каков вор.

Эмоции промелькнули за долю секунды: удивление, потом злость, переросшая в насмешку. Всё, парень, отбегался!

Мальчишка растерялся, мне этих секунд хватило, чтобы крепко ухватить его за шиворот. Вернее, её. Дурацкая шапка, под которой девушка прятала волосы, съехала на затылок, выпустив на свободы тёмные локоны, рассыпавшиеся по плечам. На меня же, с миловидного узкого личика, смотрели широко распахнутые карие глаза, в которых читался неподдельный испуг.

(Лиса)

— Хэй! Глаза разуй!

Конечно же, я не обратила внимания на очередной возмущенный окрик. Если каждому уделят хоть секунду внимания, никакой жизни не хватит, а я очень дорожу своей жизнью. Не нравится — не ходи, и не загораживай проход тем, кому по-настоящему надо! Ну-ка раступи-и-ись!

Ненавижу крупные улицы! И какой умник сказал, что здесь проще всего скрыться от преследования? Скорее попадёшь в руки стражи, которая как назло не дремлет и вылавливает нарушителей порядка, которым я, без сомнений, сейчас и являлась. Однако мне везло, стражники на пути не попадались, а сквозь толпу я как-нибудь проскользну, не в первый раз.

Вырвавшись из потока, позволила себе на секунду обернуться — вдруг оторвалась?

Выругалась, так что у любого добропорядочного сапожника должны были покраснеть от стыда уши, и свернула в подворотню, соединяющую две параллельные улицы. Быстрее-быстрее!

Преследовавшие меня парни не отставали, и плевать хотели на всех горожан вместе взятых. С их габаритами вообще не проблема. Попадись я им в руки, мамочки мои! Даже представлять не хочу, что со мной могут сделать. Поэтому, не думать, а драпать!

Вот скажите, кто виноват в моём бедственном положении, зарывистом характере и ещё бог знает каких недостатках?

Можно было свалить на себя, кто ж из нас не без греха? Но сейчас я вправду ни в чём не виновата. Ну, почти ни в чём.

Подумаешь, позаимствовала одну симпатичную побрякушку у какого-то странного типа. Жить-то на что-то надо? Видели нынешние цены? Ужас! А тип почему-то рассердился. Судя по его лощёной физиономии и богатой одежде — у него таких блестяшек целые сундуки. Опять же, сам виноват! Не будет в следующий раз светить такой красотой и спать на ходу. Кто ж знал, что тип не один, а с охраной? Рожи у этих охранников уж больно бандитские.

А как всё хорошо начиналось! Вытащить драгоценность из кармана мужика оказалось сущим пустяком — я уже обрадовалась, что богиня удачи, наконец, решила одарить меня своим благословением, как...

Вот-вот, откуда ни возьмись, появились эти два бугая. Не будь их, я бы сейчас спокойно обедала и пересчитывала монетки после продажи побрякушки "чёрным" перекупщикам города. Не много, но пара дней под крышей и сытная еда у меня были бы. Это только в сказках уличные воры могут жить как короли.

Соседняя улица оказалась широкой, с небольшими деревянными настилами по краям, людей здесь почти не было, зато от разнообразных повозок, телег и фургонов рябило в глазах. Почти все двигались в сторону главной площади, были и те, кто ехал обратно. Замечательно! Знала бы раньше, давно бы сюда забежала. В городе я недавно, недели ещё не прошло, а город большой и с весьма запутанным лабиринтом улиц. Кто ж так строит? Ни одной прямой улицы, одни углы и изломы.

Я мысленно возрадовалась и быстро побежала вдоль медленной ползущей вереницы повозок.

Прятаться в телегах бесполезно — погонщики сдадут сразу, поэтому я старалась бежать как можно быстрее, прячась за фургонами и гужевыми животными. И тут мне повезло. Впереди был переулок, наполовину заставленный огромными бочками.

Я оглянулась, выискивая преследователей, довольно улыбнулась, не найдя их, и под прикрытием проезжающего высокого фургона, юркнула в переулок. Не ахти какое убежище, но вдруг? Тем более переулок сквозной, если что сбежать успею. Я мысленно взмолилась, прося о том, чтобы меня не заметили.

— Где он?! Вроде сюда забежал? — раздался злой, запыхавшийся голос. Совсем близко, с испугу мне показалось, что прямо у меня над головой. На самом деле между нами было как минимум два ряда бочек. Я вжалась в закуток между стеной и бочкой, и зажала рот ладонью, скрывая шумное дыхание. Бегала я много и быстро, и запыхалась не хуже преследующих меня парней. Ещё бы сердце так не бухало в груди! Казалось, его стук слышен и на другом конце города.

— А мне покуда знать? Сам упустил, сам и ищи! — хрипло ответил ему второй, не менее "добрый" голос.

— Я туда, ты туда! — приказал первый. Заскрипели доски деревянного настила, давая надежду на благополучный исход. Но не тут-то было! Один из преследователей заглянул в переулок. Я его слышала, а вот он меня нет, и увидеть тоже не мог. По крайней мере, очень на это надеюсь.

Здоровяк заглянул за бочки, быстро осмотрелся и, что-то бурча себе под нос, побежал дальше по переулку. Меня не заметил.

Я мысленно выдохнула, однако не спешила вылезать из укрытия. Мало ли.

Минут пятнадцать сидела мышкой, приводя дыхание в норму. Страшно. Не удивлюсь, если после сегодняшнего приключения у меня появятся седые волосы.

— Что б вас демоны загрызли! — от всего сердца пожелала я, поблагодарила смилостивившихся надо мной богов, на всякий случай осенила себя благословляющим знаком, и аккуратно высунулась из-за бочек.

Повозки, медленной рекой продолжали течь в сторону главной площади: ржали и мычали животные, громко переговаривались люди, на меня если и обращали внимания, то не слишком много — бродяжек в городе хватает. Тем более меня должны принимать за мальчишку, мой внешний вид и тщедушное телосложение вполне вписывались в образ. Только волосы приходилось прятать под дурацкой шапкой, но как часть образа уличного мальчишки-оборванца она подходила идеально.

Моих преследователей видно не было.

Пока сидела за бочками, решала где продать украденную драгоценность. Как уже говорила, в городе я недавно, из всех скупщиков знаю только старика Жидра, похожего на большую противную жабу. Его мне посоветовал мой друг и наставник Корди, когда я покидала родной город.

Раньше мне казалось, что Фрэд не умеет ошибаться. После посещения господина Жидра, моё мнение изменилось. Приди я не в образе мальчишки, меня не только бы обобрали до последнего медяка, но и, как пить дать, продали в какой-нибудь бордель. Да и располагается его контора, как раз на торговой площади. Туда идти мне совершенно не хотелось.

Но пришлось. Буквально в двадцати метрах от меня, на противоположной стороне улицы, неожиданно нарисовался патруль стражников, а со стражниками мне хотелось связывать ещё меньше чем с парнями, гонявшими меня по улицам.

Один из стражей внимательно смотрел прямо на меня, поэтому пришлось сделать вид, что сопровождаю вот эту телегу, груженную капустой. Даже с возницей заговорила, предложив свою помощь при разгрузке товара. Возница меня послал, но к этому времени мы уже удалились на десяток метров, и страж потерял ко мне интерес.

До площади оставалось совсем ничего, не больше пары минут неспешного хода повозки, и ни одного сквозного переулка. Только тупички, ведущие к чёрным ходам лавок, забегаловок и прочих не самых приятных заведений. Патруль тоже никуда не собирался сворачивать, и неспешно двигался к площади. Загонять себя в тупик не хотелось, ну что ж, на площадь, так на площадь. Только аккуратно.

Единственное за что люблю торговые площади, так это за обилие прижимающихся друг к другу тел, с которых так легко срезать кошельки. Не самое достойное занятие для дамы, но что делать? Не в бордель же идти, честное слово! Кушать-то хотят все, и кушать хорошо. Кстати, было бы неплохо чего-нибудь разжиться, а то со вчерашнего вечера во рту ни крошки.

Я осторожно вышла на площадь и, под прикрытием группы каких-то крестьян добралась до той её части, в которой торговали всевозможными угощениями. При желании можно было отведать даже жаренных в масле осьминогов, или засахаренные фрукты, привезенные из далёких южных земель. Украсть с лотка какой-нибудь пирожок или крендель, как раз плюнуть!..

— Стой, гадёныш! — завопила толстая торговка, с прилавка которой я стащила самую обычную хлебную булку. — Держи вора!

И снова мне пришлось убегать. Какой-то добропорядочный мужик попытался меня поймать, но я ловко поднырнула под его руки, толкнула (клянусь богами, случайно!) девушку с корзинкой полной овощей, выбежала к фонтанам и... запнулась за торчащий из мостовой булыжник...

Даже испугаться не успела, поняла только, что врезалась в кого-то, и не будь этого "кого-то", со всего размаху шлёпнулась бы на мостовую. Убилась бы, ей богу, убилась!

Несколько секунд я балансировала, стараясь устоять на ногах, а потом неожиданно кто-то резко дёрнул за воротник моей куртки.

— Ты?! — в голосе и на лице парня (довольно молодого, и признаться симпатичного) любой дурак разглядел бы ярость. И чем я ему не угодила? Первый раз вижу этого типа!

Попыталась вырваться, но куда там! Воротник затрещал, но выдержал.

Бросать куртку не хотелось, но, похоже, выбора не было.

Я уже собиралась выскользнуть из рукавов, однако парень, словно угадав, что я собираюсь сделать, перехватил меня за талию, и прижал к себе.

— Пусти! — проныла я, упираясь ладонями в его грудь. С удивлением обнаружила, что до сих пор сжимаю в руках булку. Мне казалось, я её давно выронила. Торговка, у которой я её украла, ещё бушевала, зовя своим писклявым голосом стражу, вокруг нас начали собираться люди. Интересно им поглазеть на бесплатное представление!

— Пожалуйста... — прохныкала я.

Парень нахмурился, упрямо сжал челюсть. Несколько секунд он пристально рассматривал меня, даже успел в наглую облапить, после чего нахально усмехнулся и неожиданно отпустил. Да так внезапно, что я едва не шлёпнулась на мостовую, но быстро сориентировалась.

— С дороги, тошнит меня! — как ненормальная заорала я, на ходу натягивая на голову съехавшую шапку. Не ожидающий подобного народ шарахнулся в сторону. Никому не хочется быть облёванным.

Быстрее-быстрее, и как можно дальше от площади, от стражников, от преследователей и того странного парня!

А поесть мне так и не удалось. Не смогла пройти мимо двух чумазых ребятишек, смотрящих на мир голодными глазами.

(Виктор)

Спросите: зачем я отпустил девчонку?

Сам не знаю ответа на этот вопрос. Заглянул в испуганные карие глаза, представил себя на её месте. Ещё и булка эта...

Сложно знать, что такое голод, когда живёшь под крышей богатого дома, но я знал. Отец озаботился, чтобы моё воспитание было разносторонним. Так что приходилось голодать, мёрзнуть под порывами ледяного ветра или жариться на солнце, стоя в караулах на стенах приграничных фортов, сутками трястись в седле, вышагивать марши, глотая клубы пыли, быть на побегушках у раздутых от собственной важности чиновников, продубливаться злыми морскими ветрами, даже в тюрьме посидеть успел.

Плохо, что грань между кражей вынужденной и ограблением ни в чём не повинных граждан столь тонка, а судят за это одинаково.

Хорошему карманнику нужно всего несколько секунд, чтобы обчистить ваши карманы и при этом вы ничего не почувствуете. Знаю по себе. Меня грабили, я грабил. Даже в этом противозаконном ремесле у меня был учитель. Хороший парень, я вытащил его из тюрьмы, а в ответ он обучил меня кое-каким премудростям профессии. От отца данный период своей жизни я благоразумно скрыл. Хотя, подозреваю, он прекрасно осведомлён обо всех моих "детских шалостях". Теперь я таких глупостей не совершаю.

К чему я это всё? Тех мгновений, пока удерживал юную хлебную воровку, мне хватило на то, чтобы проверить её карманы. Девушка была напугана и растеряна, разумеется, она этого не заметила. Мог бы сказать в своё оправдание, что руки действовали машинально, но это не так. Раз девушка так стремительно убегала от своих преследователей, значит, была причина. А какая может быть причина у вора спасать свою жизнь бегством?

На самом деле любая, но мне повезло. Девочка была "не пустая".

Я добропорядочный гражданин, поэтому уделил пару минут для общения со стражниками, прибывшими на крики торговки, потом, на оставшиеся деньги купил ещё один пирог, и направился в ратушу.

Не буду рассказывать, как рассматривал длинную доску с объявлениями, как общался с милой девушкой-секретарём, как прошёл в архив и полистал подборку газет за последние два месяца, а потом наткнулся на толстобрюхого купца, с пояса которого срезал кошелек. Потратил два часа, заработал пару-тройку золотых и серебряных монет, и частично вник в политическую ситуацию и расстановку сил в стране и за её пределами. Разумеется по официальной версии общедоступных газет. Порой и из них можно извлечь нечто полезное, если уметь читать между строк.

Заодно проверил доску "их разыскивают за..." с портретами преступников. Не могло не радовать отсутствие на этой доске моей физиономии. А ведь могла быть.

Время давно перевалило за обеденное, что мне напомнил возмущенно забурчавший желудок. Пирога ему оказалось мало, и я был с ним полностью согласен.

Спросил у стоящего на входе в ратушу стражника, где можно прилично и недорого бросить на ночь кости, поблагодарил его мелкой монеткой, и последовал указанием стража.

Гостиница, рассчитанная на небогатых наёмников, встретила меня пустым залом и ароматами, от которых рот моментально наполнился слюной.

На наёмника я походил мало — кроме охотничьего ножа при себе имел лишь обаятельную улыбку проходимца, ловкие руки вора и цепкий взгляд убийцы. После сегодняшнего полного фиаско на площади, я вправил себе мозги, и перестроился под работу в городе.

Комната мне досталась маленькая, с низким полуторным топчаном, на который был брошен тощий матрас, набитый относительно свежим сеном. Одно окно с мутными стёклами и пара оплавленных свечей в позеленевшем от старости медном подсвечнике. Стол, стул, узкая полоска зеркала, таз для умывания — стандартный набор для подобных заведений. Ну, и ведро горячей воды, которое я попросил, чтобы смыть дорожную пыль перед обедом.

Пока ждал воду, решил, наконец, посмотреть, что мне досталось в наследство от хлебной воровки.

Небольшой мешочек из потёртой красной замши на завязках буквально прыгнул в руки. Развязываю, вываливаю содержимое на стол, и мысленно усмехаюсь. Прямо-таки добыча достойная королей.

Кулон на длинной увесистой серебряной цепочке. Замка на цепочке я не заметил. Сам кулон сплошной круг сантиметров пяти в диаметре из серебра с углублением в центре. Верхняя бровка узкая, не больше полусантиметра, нижняя около полутора. В углублении три выступающих над гладкой поверхностью кулона луча, сходящиеся в центре на пятикаратном треугольной формы чёрном камне. Металл лучей серо-стального цвета, и на фоне серебра бросается в глаза. Платина? Не удивлюсь. Металл редкий, не менее дорогой, чем нынче серебро, так что украшение явно не из дешевых. Если я правильно понимаю: камень — это чёрный бриллиант, — добыча без всяких сомнений королевская.

Интересно, девочка знала, что попало ей в руки? Вот был бы сюрприз, захоти она сдать его чёрным перекупщикам. Это не просто украшение — это как минимум история, причём обязательно кровавая.

Но, я могу и ошибаться. Да, меня учили разбираться в драгоценных металлах и камнях, но, можете верить или не верить, данная наука мне никогда не нравилась. Возможно, это потому, что я постигал её одновременно с двумя своими кузинами. Девушки исходили на меня ядом, а я старался не обращать на них внимания. Поэтому постарался как можно быстрее окончить курс у преподавателя и сдать экзамен.

Несколько минут я любовался на кулон, и любовался бы дольше, — если бы не стук в дверь. Это мне принесли заказанную воду.

— Минуту! — спохватившись, крикнул я.

Тряхнул головой, сбрасывая странное наваждение, поставил на место уроненный неуклюжим движением подсвечник, и спрятал украшение от посторонних глаз. Что-то мне подсказывает: стоит от него избавиться. И сделать это как можно быстрее.

(Лиса)

Ещё никогда мне не было так обидно! Изнутри рвалась истерика с громкими рыданиями и соплями, но я всеми силами душила эти порывы, и всё равно по щекам ползли одинокие слезинки горькой обиды.

Столько пережить ради одной несчастной безделушки и умудриться её потерять...

Это была злость. И злилась я отнюдь не на преследовавших меня парней, ни на стражников и даже не на парня, который едва не сдал меня последним. Я злилась на себя.

Однако злись — не злись, ничего не изменится. Драгоценность я потеряла, зато приобрела двух очаровательных "друзей", единственное желание которых открутить мне голову. Так и тянет завыть от тоски.

Отчаиваться? Ни за что! "Если думать только о плохом, оно обязательно случится", — это знает даже распоследний крестьянин.

Я подобралась, громко высморкалась в пожелтевший от многочисленных стирок платок, и решила провести ревизию кошелька. Кажется, там оставалось ещё пара медяшек.

Угу, действительно два медяка, потёртые и слегка позеленевшие. На ещё одну булку, если её не воровать, хватит. И никакой крыши над головой.

При мысли о еде желудок свело болезненной судорогой. Я поморщилась, потёрла живот, и прикинула свои дальнейшие планы.

Возвращаться на площадь откровенно не хотелось. Руку даю на отсечение, та парочка охранников-головорезов до сих пор рыскают. Сегодня мне повезло, не поймали. А что будет завтра? Вдруг тот зазевавшийся мужик, у которого я украла драгоценность, какой-нибудь родовитый аристократ, и поднимет на уши всю городскую стражу? В этом случае лучше побыстрее убраться из города или залечь на какое-то время в надёжном месте.

Надёжного места у меня не было. Значит — убираться из города.

Скажу откровенно — я городской житель, совершенно не приспособленный для жизни в поле. А уйти из города сейчас, без вещей, без денег и, без пищи... в общем ничего хорошего мне не светит.

О чём думала, когда обчищала его карманы? Ладно, что уж тут, задним числом все умны.

Вещи мои были спрятаны на чердаке одного дома-развалюшки, а в вещах целая серебушка — заначка на чёрный день. Вот, похоже, он и наступил.

Поёжившись от налетевшего холодного ветерка, я опасливо посмотрела на темнеющее из-за наползающих с горизонта туч небо, тяжело вздохнула и отправиться в сторону своего "убежища".

"Развалюшка", где я припрятала вещи, годилась, чтобы переждать ночь, что я собственно и делала на протяжении последних двух дней, но ночь тёплую и безоблачную. Крыша у домика имела такие впечатляющие дыры, что смысла прятаться под ней от дождя просто не было. С тем же успехом я могла выйти под ливень. Полы тоже не отличались прочностью. Будь во мне на пару килограмм больше веса — уже бы десяток раз провалилась и что-нибудь себе сломала, а так, осторожно, бочком, по самой стеночке. Удивительно, почему дом до сих пор не снесли, или не развалился сам.

До улочки, где располагалось моё "убежище" я добралась минут за пятнадцать, последние из которых убегала от накрапывающего дождя. Увы, до "развалюшки" добраться не успела — ливень настиг, когда я пробегала мимо таверны, расположенной буквально в паре домов от нужного мне места. Так себе таверна: не клоповник, но и приличному человеку там делать нечего. За две ночи чего только не наслушалась.

Заскочила под козырёк над дверью, обхватила себя руками, и застучала зубами от холода. Первые месяцы осени в этих краях всегда были мягкими и добрыми к людям, что нельзя сказать о редких злых дождях и сопровождающем их ветре. Чувство, будто окунули в бочку с ледяной водой, а ветер в придачу продувает насквозь. Лить теперь будет не меньше пары часов, а если кто-то там наверху расщедриться, так и до утра.

Я поёжилась от такой перспективы, тяжело вздохнула, сильнее натянула шапку, и решительно обхватила мокрыми пальцами медную ручку двери. Без крыши над головой в такую погоду плохо. Если упросить хозяев приютить меня хотя бы на одну ночь... Готовить, не буду скрывать, я не умею, но отработать вечерок посудомойкой или разносчицей точно осилю.

В крайнем случае расплачусь медяками, хоть на какую-то каморку или угол хватить должно. На еду... быть голодной полезно для фигуры! А завтра с утра немного поработать, прикупить еды, и убираться из города подобру-поздорову. Возможно, в другом городе мне повезет больше?

В крайнем случае, могу прикинуться девицей легкого поведения. У меня найдется, чем удивить позарившегося на меня клиента. Пара капель такого "удивления" и клиент до утра спит сладким сном младенца.

Скажи мне года три назад, что буду воровать на рынках, и знать, как соблазнить и обезвредить мужика, алчущего любви, дабы обеспечить себе жизнь и пропитание — не поверила бы! Но с кем поведёшься... Всё-таки соблазнением я занималась лишь раз и под присмотром — в то время Корди учил всяким хитростям. А потом ещё целую неделю краснела, вспоминая похвалу учителя.

Мысленно сказала "спасибо" Корди (моей первой, запретной и тайной девичьей любви) за то, что парень когда-то так удачно встретился на моём пути. Без его уроков сидеть бы мне сейчас у окна и тяжко вздыхать в перерывах между вышиванием и танцами.

— Всемогущая Исирия, смилуйся надо мной... — тихо-тихо прошептала я, тяня дверь на себя. Нет, могла бы добежать до "развалюшки", тут осталось всего-то метров сто, но промокнуть насквозь под ледяным дождём — верный путь заболеть. Зачастую после такой болезни единственный путь прямиком на кладбище. А мне на кладбище не хочется, уж лучше рискнуть зайти в таверну.

Внушительной толщины сухая дверь, обитая полосками потемневшего металла, тихо скрипнула, изнутри таверны на меня дохнуло теплом и умопомрачительными ароматами, от которых свело живот.

Боги! Только сейчас поняла, какая я голодная.

Мне повезло: никого похожего на вышибалу видно не было, — обычно они сидят рядом с входом, отваживая незваных гостей, таких, как я сейчас. Народ нынче злой, могли и не пустить.

Я мышкой шмыгнула в здание, и неспешно направилась к барной стойке.

Первый этаж выстроен из камня. Видимо, остался от древних времён, когда славный город Бреньск был небольшой деревенькой на заезженном тракте. Историю города я не знала, но таких городков в Энтарии пруд пруди. А это тот случай, когда, зная историю одного, можешь смело примерять её на все остальные.

Второй этаж из дерева, туда вела добротная двухпролётная лестница. На стенах чадили светильники и, к удивлению, давали неплохое освещение. Полы выскреблены, но тёмных подозрительных пятен хватало. Мебель массивная, некоторые столы и лавки были прибиты железными скобами к полу. Через несколько забранных мутными стелами окон, должен был проникать солнечный свет, но на улице сейчас сплошным потоком лил дождь.

Зал почти пуст. Дождь многим подпортил планы на сегодняшний вечер. В такую погоду и живность носа из укрытия не высунет, что уж говорить о людях.

В дальнем от входа углу сидела компания из четырёх мужчин бандитской наружности. Трое склонились над столом и увлеченно что-то обсуждали, четвертый неспешно пил из высокой кружки и ухмылялся. По мне мужик лишь скользнул взглядом. И правильно! Что взять с мальчишки-беспризорника?

У пылающего жаром камина грел кости какой-то старик, напротив него за столом сидел молодой человек с "видом решительным и взором горящим". Старик дымил трубкой и негромко втолковывал парню прописные истины.

Краем уха расслышала пару фраз, и усмехнулась: воры.

Какой-то пьянчуга сидел в обнимку с бутылкой, ещё один человек — у стойки тихо общался с барменом: высоким и плечистым мужиком с переломанным носом. Последний уже обратил внимание на моё появление, окинул цепким профессиональным взглядом, однако гнать сразу не стал.

Я была буквально в трёх шагах от стойки, когда за баром открылась ведущая на кухню дверь, из которой вынырнула высокая плотная женщина в жёлтоватом переднике и с тяжёлым подносом в руках. Поднос был заставлен всевозможными блюдами, от вида и запаха которых у меня снова свело живот, а рот наполнился слюной. Я так и застыла, не имея сил оторвать взгляд от тарелок, над которыми курился лёгкий дымок.

— Чего хотел, малец? — спросил меня бармен, но я не обратила на него внимание. Взгляд мой приковал тот, кому разносчица принесла еду.

В первый момент я испугалась, потом мысленно посмеялась над собой — какой резон ему сейчас сдавать меня страже? Значит...

— Парень! — снова окрикнул бармен. Голос у мужика был недовольным.

— Я с ним! — уверенно заявила я, и не менее решительно направилась к столу того самого парня, который всего пару часов назад избавил меня от участи посетить городскую тюрьму. Разносчица, как раз закончившая расставлять тарелки перед посетителем, посмотрела на меня с недовольством, но ничего не сказала, когда я уселась напротив "клиента". Он ведь знает, что я девушка, значит, и играть не придётся.

Меня передёрнуло от отвращения. Но я быстро взяла себя в руки, и даже изобразила "милую" улыбку. Пусть все думаю, что это — мой дружок. На бандита парень не тянул (спасибо всё тому же Корди — просветил по важным вопросам), скорее казался безобидным тихушником и простофилей.

Но именно за такими и тянется длинный шлейф из загубленных душ...

(Виктор)

Я внимательно смотрел на сидящую напротив девушку и боролся с противоречивыми желанием. С одной стороны хотелось вышвырнуть бродяжку за дверь таверны и спокойно поесть, с другой... моё воспитание не позволит мне так поступить с дамой. Даже если эта дама ворует булки у уличных торговок.

Думаю, нам найдется, о чём поговорить.

Жестом подзываю разносчицу, и прошу повторить мой заказ. Денег из подрезанного у купчишки кошелька достаточно.

Бродяжка нахохлилась, словно воробей, мокнущий под дождём, и смотрит на меня как на какого-то злодея. Не верит в людскую доброту? В общем-то, она права, людям в наше время верить не стоит.

Лицо бледное, узкое, с резкими скулами и едва различимыми веснушками. Невысокая, худая, с тёмными волосами, спрятанными под дурацкой шапкой, — она действительно напоминала мальчишку.

Однако её выдавали... зубы и кожа. Ухоженная, без всяких сыпей, прыщей и оспин. Зубки как у породистой лошадки: крупные, жемчужно-белые, ровные. Так же я обратил внимание на руки. Длинные и тонкие "музыкальные" пальцы, коротко и аккуратно подстриженные ногти, без какой-либо грязи под ними. Одежда не новая, но вид имеет приличный. Удивительная чистоплотность для улицы.

Пока "любовался" девушкой, она столь же внимательно изучала меня. Так и сидели, молча рассматривая друг друга. Но стоило разносчице принести и поставить перед ней тарелки, я был забыт.

Что ж, я не в обиде: подвинул к себе большое блюдо жаркого, и тоже на время забыл о существование бродяжки.

Хотя, признаться, периодически посматривал на этого нахохлившегося воробушка, и мог лишь удивляться эмоциональности девушки. Бродяжка пылала как факел, эмоции сменялись в мгновение ока, да так, что я боялся "ослепнуть" от этих вспышек. Радость, злость, презрение, проскальзывала даже зависть.

В отличие от большинства людей, я могу видеть в двух спектрах: в обычном, привычном каждому человеку, и в спектре цветов. Не стоит смеяться над формулировкой, я сам ещё не до конца разобрался с этим.

Некоторые называют "это" аурой, я же привык считать отголоском эмпатии, способностью которой меня наделила природа — не скажу, что благодарен ей за это.

В любом случае, в этом спектре я вижу не человека, а сгусток цветов, из которых легко понять какие эмоции тот испытывает в том или ином случае. И вот сейчас, смотря на бродяжку, я видел всё что угодно, кроме страха. Не боится меня девушка. Даже больше — рада, что встретила.

Логично предположить, что меня, без моего же согласия, выдали за друга или покровителя, который в случае чего может надавать по шее, вступившись за воспитанника. Вон как тот старик у камина, пыхтящий трубкой и рассказывающий что-то своему подопечному.

Данному факту я тоже был не рад, но природное любопытство требовало узнать, что будет дальше.

Я снисходительно посмотрел на девушку и... улыбнулся.

Кушай-кушай, воробушек, а я пока подумаю о наших постоянных столкновениях.

Трижды встретить за один день одного и того же человека... либо это очень маленький город, либо меня очень неумело ведут, а теперь в качестве наживки решили подкинуть вот эту бродяжку.

Те, кому я действительно нужен, вели бы себя иначе. Уж за два-то месяца я успел изучить их повадки.

Поверить, что наши встречи чистая случайность? Несмотря на довольно скромный возраст, повидать я успел многое, и скажу откровенно: чего только в жизни не случается. Вот, к примеру, когда я был приписан к интенданту форта Бороу на восточной границе, к нам как-то вышел...

Впрочем, данная история сейчас будет не к месту.

Я вновь посмотрел на девушку, выискивая мелкие нестыковки поведения и внешности. Отличная игра для развития наблюдательности и логического мышления. К ней с детства приучил отец, разочарованный в отсутствии магических Сил у единственного сына. Потом Силы появились, а игра так и не перестала увлекать.

Чересчур смелая для своего щуплого телосложения, но достаточно ловкая и быстрая, чтобы убегать от плохих дядь, наглости хватит на десятерых, умом не обделена, а вот худоба ей не идёт.

Гадать кто она такая — бесполезно, проще спросить. Только не ответит ведь.

"Воробушек" тем временем уплетала жаркое, да так, что за ушами трещало, ещё с пирожком вприкуску.

Что ж, могу её понять, выпечка в таверне на удивление вкусная, хоть и слегка подгорелая. А вот пиво подвело — кислятина та ещё.

С другой стороны, плачу за постой и еду не из собственного кармана. Нет, не стоит думать, что я вор. Я не вор, но и не святой. Просто иногда, чтобы быстро заработать немножко денег, необходимо преступить закон. У нас половина страны так живёт. И воруют, и убивают, и по трактам с вилами стоят, а кто-то честно, за гроши, с утра и до ночи гнёт спину на полях и в мастерских. А есть и такие, кого называют "воры в законе". Практически вся наша знать. И если старшее поколение ведет себя достойно, то младшее... Гулял я как-то (месяцев шесть-семь назад) по одному провинциальному городишке и наткнулся на таких "золотых детишек". Двое здоровых лба (здоровых в смысле жировой массы, те ещё боровы попались), среди белого дня на одной из главных улиц пытались зажать двух милых горожанок. Я случайно проходил мимо. Постоял с минуту, полюбовался, как добрые люди отводят глаза, и переходят на другую сторону улицы. И хоть бы кто вступился! Нет, люди боялись. И не безосновательно. Закон у нас суровый, особенно если за тебя некому заступиться. Не у каждого за спиной отец граф, маркиз или какой-нибудь захудалый барон.

Повезло аристократам — отделались лишь парой переломов, да синяками. Правда, обещали найти и отомстить, сверкая при этом смесью красного и чёрного в своей ауре. Злоба и страх — обычное сочетание для тех, кого ткнули их родовитостью в дерьмо. Разумеется, тут же, как по заказу появились стражники, но быстро поняли, кто прав в этом споре.

Мысли грустные, но аппетит они мне не испортили. Не моя голова болит об этом. И очень надеюсь — не заболит никогда.

Наевшись, я придвинул к себе кружку с пивом, но пить не спешил. Наблюдал за "воробушком".

Бродяжка тоже насытилась и теперь аккуратно, и неспешно собирала хлебной коркой подливу с тарелки.

В богатых домах такому не учат. Зато быстро учит улица. Ешь, если можешь и, чем больше, тем лучше — неизвестно, когда сможешь поесть в следующий раз.

Бродяжка притянула к себе кружку с пивом, понюхала, поморщилась, и отодвинула в сторону.

— Да, здешнее пиво дрянь, — с усмешкой согласился я, так же отставляя кружку. — Но всё остальное вполне съедобно, не находишь?

И молчание в ответ. Сидит, смотрит, словно пытается прожечь во мне дыру.

— Скажи что-нибудь, воробушек, — спокойным, даже ласковым голосом попросил я. — Скажи, зачем преследуешь меня?

(Лиса)

"Преследую? С чего он взял? — раздраженно подумала я. — Столкнулись один раз и уже — преследую? Не вспомнила бы о нём, не попадись на глаза в этой таверне".

Разумеется, вслух я ничего не сказала. Взгляд парня откровенно пугал. Ещё этот "воробушек"! Да, выгляжу не лучшим образом, но, оскорблять-то зачем?

— Ты так и не ответила на мой вопрос.

Голос тихий, спокойный, взгляд уверенный, на губах лёгкая полуулыбка из-за чего на щеках появились небольшие ямочки. Серо-зеленые, чуть прищуренные глаза, смотря серьезно и, кажется, видят тебя насквозь.

Бр-р-р... я поёжилась под этим взглядом, но дальше молчать нельзя. Сдаётся мне, лучше не знать, как этот парень злиться.

— Я тебя не преследую, — тихо произнесла я.

Это мой голос? Больше похоже на цыплячий писк!

Откашлялась, уверенно посмотрела в серо-зеленые глаза, и повторила:

— Я тебя не преследовала!

Парень склонил голову к левому плечу, всмотрелся в моё лицо, и чему-то усмехнулся.

— Как тебя зовут, воробушек?

— Прекрати называть меня так! — вспылила я. Даже на лавке подпрыгнула.

Он никак не отреагировал на это. Такой же спокойный и равнодушный.

— Для этого и спрашиваю имя.

— Софи, — нахмурившись, ответила я. — Меня зовут Софи.

Да, соврала. А вы бы назвались первому встречному? Не знаю, понял ли, что обманула или нет, по его каменному лицу сложно что-то разобрать. А вот глаза... Глаза смотрели с насмешкой.

— Эрик, — представился парень. Тоже соврал? Не понять. Да я и не старалась.

— А теперь, когда мы познакомились... — тем временем, непринуждённо, словно мы были давними знакомыми, продолжил... Эрик, — что тебе от меня надо?

Я ещё раз внимательно осмотрела парня. То, что он был высок и силен — помню по площади. Возвышался надо мной как скала, и едва не оторвал воротник от куртки. Тёмные, почти чёрные волосы небрежно зачёсаны назад, лишь несколько прядок падают на лоб и щеки, лицо грубовато, с резкими рубленными чертами. Левая бровь рассечена надвое коротким белесым шрамом. Но, как уже говорила, на бандита он не тянул, а вот на аристократа очень даже. Породу не спрячешь даже за трёх — четырёхдневная щетиной, укрощающей щёки и подбородок парня. Возможно он из разорившегося рода, или младший сын какого-нибудь уважаемого семейства, которым, как известно, достаётся только меч и конь.

Правда, ни коня, ни меча при Эрике я не видела.

— Софи? — всё так же тихо и спокойно позвал он.

Я вздрогнула, понимая, что неприлично долго и нагло пялилась на него, и отвела взгляд.

— Прости, задумалась. Ты что-то спрашивал?

Парень вздохнул. Тяжко и как-то устало. В глазах промелькнуло выражение, которое я перевела как: "какая же дура мне попалась!". Но я, правда, не понимаю, что он от меня хочет!

— Ладно! — нервно воскликнула я, видя, что Эрик собирается уходить. — Хочешь знать, что мне от тебя надо?

Парень без всякого желания опустился обратно на лавку, сцепил ладони в замок перед собой на столе, и одарил меня внимательным взглядом, человека готового слушать.

Я поколебалась несколько секунд, параллельно придумывая хоть что-нибудь правдоподобное, потом плюнула, и решила сказать правду. Ну, почти правду.

— Мне нужна помощь.

— Какого рода помощь? — и снова спокойствие и равнодушие в голосе. Даже в глазах отразились холод и отстранённость. Он всегда такой?

— Не волнуйся, твои деньги меня не интересуют, — жёстко отрезала я. — Даже за ужин я заплачу сама!

— Ты много говоришь, — поморщился Эрик. — Давай ближе к делу.

— К делу! — кивнув, согласилась я. — Ты наёмник, так? — это больше походило на утверждение, чем на вопрос. — И я хочу тебя нанять!

Эрик отреагировал всё так же спокойно. Только в глазах на мгновение отразилось недоумение, но мне могло и показаться.

Пяток секунд он внимательно разглядывал меня, будто видел впервые, потом отрицательно покачал головой:

— Я не наёмник. Ничем не могу помочь.

Выложил на стол несколько монет, поднялся, и направился в сторону лестницы.

Несколько секунд с глупым выражением на лице я смотрела в спину парня, потом резко подскочила.

— Эрик! Подожди!

Он даже не обернулся. Зато обернулись все собравшиеся в таверне. Голос у меня громкий.

Я осмотрела зал недружелюбным взглядом — не их дело, что у нас случилось, — и быстро зашагала вслед за парнем.

— Эрик!

— Ну что ещё? — грубо спросил парень, остановившись на середине первого пролёта лестницы. Взгляд мрачный, рука крепко сжимает поручень. В этот момент новый знакомый показался особенно пугающим.

Я даже неосознанно сделала шаг назад.

И что отвечать, когда у парня резко испортилось настроение? Хочу за чужой счёт провести ночь под крышей, а не под ледяным осенним дождём?

Взяв себя в руки, я подошла почти вплотную и задрала голову: Эрик стоял на третьей ступеньке и теперь казался каким-то мифическим великаном из сказок.

— Я... — сама не знаю, отчего запнулась, — я хотела сказать "спасибо", за то, что отпустил тогда, на площади.

— Не за что, — сухо и коротко обронил парень, возобновляя подъём.

Я только и успела мысленно обозвать его придурком, но тут Эрик вновь остановился, и даже спустился на ступеньку ниже.

— Булка, которую ты украла, оказалась настолько невкусной?

— Что? — удивленно переспросила я.

— Булка, — повторил Эрик. — Ты так набросилась на жаркое, словно неделю голодала.

— Я... я... не ела, — озадаченно промямлила я.

— Не ела? Что же ты сделала с несчастной булкой? — вопрос задан спокойным ничего не выражающим голосом, а вот глаза так и пылают.

Я вновь отступила. Потом оглянулась по сторонам. Старик, дымил трубкой и смотрел на нашу пару с какой-то хитринкой, его ученик что-то ворчал, почёсывая шею, четверку бандитов я отсюда не видела, зато отлично могла разглядеть выражения лиц бармена и его собеседника. Вот от кого мороз по коже... Стоит убираться отсюда как можно быстрее во избежание неприятностей.

Я повернулась обратно к дожидающемуся ответа парню, и рассказала, что сделала с булкой.

Губ Эрика коснулась лёгкая усмешка.

— Следуй за мной, — тихо произнёс он, и зашагал вверх по лестнице.

Я выдохнула с облегчением, и поспешила за парнем, подальше от взглядов бармена и его собеседника. Или подручного? Кто знает, чем кроме работы за стойкой занимается бармен. В таких тавернах с легкостью скупают краденое, а могут и убить...

Когда поднялась на второй этаж, Эрик стоял возле второй двери по левую сторону коридора и пытался справиться с замком. Я подошла и скромно встала рядышком.

Наконец, ключ провернулся в замке, дверь открылась, и парень жестом предложил мне входить.

Чувство страха пришло неожиданно, но я заставила себя перебороть его. Отступать в последний момент глупо, поэтому я лишь благодарно улыбнулась Эрику и вошла.

Темно, словно уже наступила ночь. Дождь лил не переставая. Единственное окно покрыто мелкими капельками воды, постоянно стекающими вниз. Света от висящей в коридоре лампы вполне хватало, чтобы не врезаться во что-нибудь.

Парень вошёл следом, прикрыл дверь, и защёлкнул щеколду. Я испуганно вздрогнула, оказавшись в темноте, в одной комнате с незнакомцем, обернулась и, как завороженная, уставилась на огонёк, появившийся на ладони Эрика. Небольшой белый "светляк" мигнув пару раз и взлетел под потолок.

(Виктор)

"Смешная", — подумал я, выпуская под потолок ещё несколько "светляков". Не люблю свечное освещение. У меня от него глаза болят. "Светляк" же заклинание простенькое, доступное каждому наделенному Силой. А вот для девушки моя выходка стала едва ли не откровением. Стоит, открыв рот и смешно выпучив глаза.

На всякий случай ушёл в "цветовой" спектр и посмотрел на "ауру" девушки. Немного страха, быстро сменяющегося любопытством.

— Не бойся, не съем.

— А я и не боюсь! — передёрнула плечиками Софи. Софи... Имя красивое, жаль ненастоящее. Мимика у девушки выразительная, даже способностями пользоваться ни к чему.

Впрочем, я тоже назвался не своим именем. Вернее, назвался одним из имён своей длинной родословной.

— Чудно, — буркнул я, и жестом гостеприимного хозяина обвёл комнату. — Располагайся.

Воробушек не заставила себя упрашивать дважды: осмотрелась, что-то прошептала — я не расслышал, и уселась на топчан.

Я в который раз пробежался по девушке взглядом. Нет, не в моём вкусе. Хотя, после столь долгого воздержания, я, пожалуй, готов броситься и на кости.

Однако не стану. Впечатлил меня поступок Софи. Не ожидал такого ответа, когда спрашивал про булку. Если честно, сам не знаю, зачем спросил. Будто подтолкнуло что-то.

Я скинул с себя куртку, и повесил её на спинку стула. Сел, и начал стаскивать с ног сапоги. Всё равно по такой погоде никуда идти не хочется. За окном лил дождь, словно где-то там наверху разверзлись небеса.

Девушка внимательно наблюдала за мной. Вещей при ней никаких. Сидит, теребит какую-то зеленую нитку в два оборота обмотанную вокруг левого запястья.

Отставив сапоги в сторону и, пошевелив голыми пальцами ног, я подумал, что стоит прикупить ещё тряпок на портянки, нынешние изрядно поиздержались. Откинулся на скрипнувшую спинку стула и, на пару секунд закрыл глаза.

Тишина... Лишь капли дождя беспрерывно барабанят по крыше и окну, да ветер завывает на чердаке. Неприятная погодка. Представил на секунду себя, ночующего под ливнем в лесу, и поморщился. Девушка, похоже, восприняла эту гримасу на свой счёт — подалась чуть назад, и обхватила ладонями плечи, словно замёрзла.

— Отвратительная погодка.

— Да, — тихо отозвалась Софи, отворачиваясь к окну. И снова тишина.

Если честно, то разговаривать не хотелось. Хотелось просто сидеть, слушать дождь и... любоваться воробушком.

Но я быстро отбросил глупые мысли. Надо узнать, во что может вылиться знакомство с девушкой.

— Расскажи, почему ты убегала от тех парней?

— Каких парней? — встрепенулась Софи. Она сильнее обхватила себя руками, на лице проступили удивление и испуг.

— Два амбала, сбивших меня с ног сразу после того, как в меня влетела ты. У тебя приметная шапка.

Софи нервно затеребила завязки под подбородком, потом сурово поджала губы, что те аж побелели, распутала узел, удерживающий шапку, и стянула её с головы. Неровно обрезанные волосы тёмным покрывалом рассыпались по плечам, до неузнаваемости преобразив бродяжку.

Я по-новому взглянул на девушку. А воробушек-то имеет несколько золотых перьев. Самое время переименовать её в лисичку — волосы Софи в свете парящих под потолком "светляков" отливали рыжиной.

— Смотрю, на вопросы ты отвечать не любишь. Но о помощи просишь.

Девушка после моих слов смутилась: опустила взгляд, смяла в руках свою шапку и, готов поклясться, даже покраснела.

— Давай договоримся так, — терпеливо предложил я. — Ты отвечаешь на вопросы, а я постараюсь тебе помочь, хорошо?

Софи нахмурилась, долго (не меньше минуты) внимательно смотрела на меня, потом нехотя кивнула. У нас сегодняшним вечером с малышкой прямо какие-то игры в гляделки. Раздражает.

— Замечательно! — без особого энтузиазма обрадовался я. — Так кто были те парни?

Софи не стада уточнять, где и, когда мы умудрились пересечься, кроме площади и таверны.

— Охранники одного господина, которого я... — нехотя заговорила девушка, потом запнулась, мотнула головой, и всё-таки призналась. — Я обчистила его карманы! — и упёрла в меня взгляд полный вызова.

— Хорошо, — кивнул я.

— Что "хорошо"?! — изумилась девушка. По крайней мере, выражение лица в этот момент у неё было крайне глупое.

— Хорошо, что не попалась. Иначе, мы с тобой сейчас не разговаривали бы. Покажешь, ради чего весь сыр-бор?

— Я... я не могу, — голос Софи дрогнул, плечи опустились, ладони сжались на несчастной шапке. Весь образ девушки выражал вселенскую печаль.

— Почему? — поинтересовался я.

Несколько секунд молчания, Софи снова отвернулась к окну. Отвечать не хотела, но всё-таки нашла в себе силы признаться.

— Я потеряла...

А я нашёл. Украл — если смотреть правде в глаза.

Разумеется, облегчать душу признанием я не стал.

— Что собираешься делать дальше? — спрашиваю спустя минуту, в течение которой мы снова сидели в тишине под аккомпанемент дождя и завываний ветра.

— Уйду из города, — безразлично пожав плечами, ответила Софи. — Говорят, в столице в это время года ещё тепло.

Тепло. И дождей почти не бывает. Только воров там не любят. Ни в одной столице не любят воров. В первую очередь сами воры и не любят.

Я покачал головой, напоминая себе, что Софи не моя головная боль. Ещё раз взглянул на воробушка, выругался про себя, провёл пятернёй по волосам, и зачем-то спросил:

— Не побоишься заночевать в одной комнате с незнакомцем?

Девушка посмотрела на меня удивленно, с лёгким налётом возмущения, словно я предлагал ей что-то неприличное. Однако быстро смирила свою гордость, и кивнула. Дошло, наверное, что в этом городе до неё никому нет дела. Только вот этот странный тип по непонятной причине пожалевший бродяжку.

— Только при условии, что не станешь ко мне приставать, — смотря мне в глаза, твёрдо произнесла Софи.

Шутница. Я тихо рассмеялся и заверил, что не стану, если она сама не даст для этого повода. Девушка слабо улыбнулась.

— И что теперь? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Делай что хочешь, до ночи ещё далеко. Если есть желание можешь прогуляться перед сном.

— Спасибо, как-то не хочется, — она состроило кислую мину.

Непогода за время нашей беседы немного поутихла, но никакого желания выбираться из тёплого нутра таверны не было.

Вот так, легко и просто два незнакомых человека на один вечер неожиданно стали друг для друга кем-то вроде лучших друзей. Уличная воровка и сбежавший из-под венца аристократ. Мы не знаем друг о друге ничего, но...

Не скажу, что был рад нашему знакомству, но что-то внутри подсказывало, что я всё делаю правильно, а я привык доверять своим ощущениям.

Несколько минут я равнодушно наблюдал, как Софи пытается устроиться на топчане, потом нагнулся под стол, и вытащил из закинутого туда вещмешка небольшую книгу в магически защищённом кожаном переплёте.

Не знаю, пригодятся ли кому мои скромные записи, но я с самого выхода из дома веду что-то вроде журнала. Где был, что делал, записываю байки, обычаи, нравы, традиции, зарисовываю понравившиеся места и лица. Лицо лисички мне понравилось.

Создав ещё несколько "светляков", и повесив их над головой, достал из переплёта книги зачарованный магией карандаш и, периодически бросая быстрые взгляды на девушку, занялся творчеством.

— Что ты делаешь? — спустя какое-то время поинтересовалась со своего места Софи.

Секрета из своего занятия я не делал. Добавил ещё несколько штрихов к вырисовывающемуся портрету, и показал раскрытую книгу девушке.

— Это я?! — удивлённо выдохнула она.

— Не похожа?

— Похожа! — поспешно заверила Софи, видимо разглядев недовольство на моём лице. Рисовал я не ахти как, не вышел, так сказать, талантом, но к критике по этому поводу относился негативно. Полагаю, как и любой другой человек.

— Правда, красиво, — тихо произнесла девушка, осторожно проводя кончиками пальцев по своему портрету. — Только, зачем ты меня рисовал?

— Память, — пояснил я. — Она быстро стирается из голов людей, но бумага... Бумага помнит и терпит всё. Считай это моим маленьким хобби. Я уже давно веду этот журнал.

— Можно взглянуть? — голос и взгляд Софи выдали её любопытство, но я лишь отрицательно покачал головой и, вложив между листов тонкую полоску закладки, закрыл книгу.

— Не стоит.

— Как скажешь, — приняв вид полного безразличия, буркнула девушка, однако огонёк интереса из её глаз никуда не делся. Подгорчить, что ли, ей вечер?

— Кстати, — я растянул губы в улыбке. — Как будем делить постель?

(Лиса)

— Демоны! Осторожней!

— Прости, Эрик! — повинилась я, поджимая ноги обратно на кровать.

Парень проворчал что-то неразборчивое, зажёг несколько магических огоньков и с трудом сел, привалившись боком к топчану. Вид он имел потрёпанный, не выспавшийся и злой.

— Прости, — ещё раз промямлила я.

Эрик отмахнулся, широко зевнул, с хрустом потянулся и обернулся к окну.

— Который час? — хмуро спросил он.

— Кажется ещё ночь.

— И чего тогда тебе не спиться? — и укоризненный взгляд из-под насупленных бровей.

— Эм-м... Вопрос личной гигиены...

Парень ещё раз недобро глянул на меня и, кряхтя, как старик поднялся, усевшись на край топчана.

— На земле спать удобнее...

— Прости.

Эрик, как настоящий мужчина уступил мне топчан, сам же взял у бармена несколько дополнительных одеял, подложил под голову свою сумку, и устроился на полу. Ну, а поскольку комнатка была крохотной, когда слезала с кровати, спросонья нечаянно наступила на него.

А ведь поначалу боялась сомкнуть глаза: вдруг стоит мне заснуть, и он набросится... Зачем ему это, думать не хотелось. А вот, что может... Я таких ужасов навоображала!

Когда нечем заняться, в голову лезет множество глупых мыслей, однако, в конце концов, меня сморил сон. И вот теперь... опять так глупо получилось.

— Так ты пойдёшь? Я хотел бы ещё вздремнуть.

Кажется, в этом момент я покраснела целиком. Молча встала, натянула куртку, сапоги и шапку, шагнула в сторону двери, запнулась за стул, тихо выругалась и... застыла, слушая тихий смех Эрика.

Конечно, это меня разозлило! Но стоило обернуться, увидеть его лицо и злость как рукой сняло. Улыбка удивительно преображала парня. Он сразу стал каким-то... домашним, что ли.

Я невольно улыбнулась в ответ, мысленно обозвала себя дурёхой, с трудом справилась с защёлкой, и выскользнула за дверь. Никаких удобств в таверне не было, чтобы справить все свои надобности необходимо спуститься на первый этаж, выйти через чёрный ход, и пройти к небольшому огороженному деревянным забором участку в дальнем углу заднего двора. От дождя и снега над данной конструкцией был сооружён навес.

И всё это в непроглядной темноте.

Дождь к этому времени превратился в неприятную морось, висящую в воздухе, поэтому, стоило выйти на улицу, и я моментально промокла и продрогла до костей. Хорошо хоть ни с кем не повстречалась. Когда вернулась в комнату, магические огоньки были погашены, Эрик спал.

Или делал вид, что спит. Потому что парень занял весь топчан и, похоже, не имел ни малейшего желания возвращаться обратно на пол.

— Эрик, — подойдя к топчану, я потыкала парня пальцем в плечо. — Эрик!

Он пробормотал что-то невнятное, и отвернулся лицом к стене.

Ладно, я не гордая, могу поспать и на полу. Тем более, вместо подушки парень использовал свою сумку...

— Вот ведь! — ругнулась я, понимая, что сумки нигде нет. Испуганно вжала голову в плечи, оглянулась на завозившегося на топчане парня и наказала вести себя потише. Слава Исирии, Эрик не проснулся, а то застал бы меня за весьма неблагородным занятием.

Видимо, пока я рыскала впотьмах по двору, он куда-то спрятал своё имущество. Без присмотра лежал только журнал, в котором Эрик рисовал мой портрет. Неплохо, кстати, рисовал, только я так и не поняла зачем.

Книга покоилась на краю стола, и испытывала моё терпение. Увы, попытка открыть замочек, закрывающий обложку, с треском провалилась, а меня ударило током. Не сильно, но доходчиво.

Маг, что б его разорвало! Если он маг, то все мои версии об его происхождении распадаются прахом. Аристократы-маги, в принципе, не могут быть бедными. Лошадей у него должна быть конюшня, а мечей — целый арсенал, будь он хоть трижды младшим сыном! И что в таком случае он делает в этой дыре?

Пригладив вставшие дыбом волосы, я осторожно проверила карманы висевшей на спинке стула куртки.

Нашла две золотые монетки, в потайном кармане, однако брать не стала. Себе дороже окажется такая добыча.

Времени у меня было много, Эрик крепко спал, тихо посапывая во сне, а вот мне спать расхотелось, поэтому я лазила по крошечной комнатушке в попытке найти сумку парня. Даже под топчан заглянула.

В конце концов, я сдалась, окинула Эрика злым взглядом, передвинула стул к окну, завернулась в одно из одеял, подобранных с пола и сама не заметила, как задремала. Снова начавшийся дождь сыграл роль отличного снотворного.

Пробуждение было неприятным: рука соскользнула с подоконника, голова дёрнулась, я охнула, широко распахнула глаза и, несколько мгновений пыталась понять: где я?

Поняла, осмотрелась, нахмурилась. Кровать заправлена, я укрыта ещё одним одеялом, Эрика в комнате нет. За окном ещё темно, но из-за низких тёмно-серых туч непонятно уже утро или ещё можно немного вздремнуть.

Я широко зевнула, потянулась и с трудом встала на ноги. Полночи, проведенные на стуле, не прошли даром: всё тело затекло и ныло, почём зря матеря свою хозяйку. После такой ночёвки я чувствовала себя разбитой и не выспавшейся, настроение сродни погоде — отвратительное.

Сжав зубы, перетерпела, пока тысячью мелких иголок кололо бок, руку и ногу, потом доковыляла до стола, и уставилась на своё отражение в висящей над столешницей мутной полоске зеркала. На голове стог сена, под глазами огромные чёрные круги, уши отчего-то красные, словно за них долго таскали. Лицо помято, на левой щеке отпечатался рисунок вязаной кофты — это я использовала руку вместо подушки.

"Воробушек" — так называл меня Эрик? Скорее ощипанная курица...

Я тяжко вздохнула, за неимением в комнате воды потёрла лицо ладонями и, громко ойкнула, когда дверь внезапно открылось и на пороге возникло... чудовище.

— Э-э-эрик... — проблеяла я.

— Что? — отозвался тот из-за корыта, которое в первый момент я приняла за чудовище. А что? Толстое деревянное пузо, две ноги, обутые в высокие сапоги, с одного бока свисает длинный "нос" мочалки, с другой — торчит человеческая рука, а над всем этим пучок тёмных волос. Увидь я такое ночью, честное слово, до отхожего места не дотерпела бы.

— Что т-ты делаешь? — я уже успокоилась, но голос отчего-то всё равно дрогнул. Зачем ему корыто? Собрался помыться? Так не проще ли сходить в мыльню? Затащи он в комнату эту бадью и места здесь не останется. Только пятачок у окна, кусочек пола у двери, и две узкие полоски между топчаном и столом, но там даже мышь с трудом протиснется.

— Лезу не в своё дело, — сказано настолько тихо, что я могла ошибиться с точностью трактовки его слов.

— Место освободи! — А вот это я расслышала прекрасно, и юркнула обратно к окну.

На место, где я только что стояло, с тихим стуком встало глубокое, но узкое корыто. Эрик одарил меня недружелюбным взглядом и вышел в коридор. Вместо него в комнату вошёл высокий вихрастый парень с изъеденным оспинами лицом, в каждой руке он нёс по ведру, доверху наполненному водой.

Служка бросил в мою сторону любопытствующий взгляд, аккуратно перелил воду в корыто и вышел, прикрыв за собой дверь.

— И что теперь? — смотря на новый предмет интерьера, спросила вслух. Поблизости не оказалось никого, кто мог бы ответить на данный вопрос, поэтому я просто уселась на стул и стала ждать. Рано или поздно Эрик вернётся, и объяснит, что задумал. Хотя, чего скрывать, от горячей ванны я не отказалась бы.

Долго ждать не пришлось, Эрик явился спустя всего пару минут, и не с пустыми руками. Ещё два ведра воды были перелиты в корыто.

А неплохо так набежало. Вдоволь не наплещешься, но помыться можно.

— Ещё, или хватит?

— Что?

— Тебе хватит воды или принести ещё? — всё так же спокойно спросил Эрик. Вот только вид его... Я уже поняла, что он задумал, и решила не испытывать терпение нового знакомого.

— Хватит, — не самым вежливым тоном ответила я. Его не просили обо мне заботится, да ещё и делать это без моего на то ведома.

— Тебе стоит помыться. Не хочу показаться невежливым, но, девочка, от тебя воняет.

Не знаю почему смогла промолчать в ответ на подобный комплимент. Наверное, потому что Эрик прав? Пахло от меня не розами, и даже не полевыми цветочками. Вчера я много бегала, и вспотела как загнанная лошадь. Самой неприятно, но...

— Спасибо, — через силу и сжатые зубы, поблагодарила я. — Не проще было посетить мыльню?

— Вперед! — усмехнулся парень. — Там как раз устроил помывку кто-то из наёмников. Думаю, они обрадуются такому подарку.

После этих словно моё настроение испортилось окончательно и бесповоротно. А вот Эрик, наоборот, развеселился: улыбка до ушей, глаза сверкают дурной радостью. Осмотрел меня с головы до ног, хмыкнул, подхватил пустые вёдра и вышел из комнаты.

— Что б ты провалился! — негромко пожелала ему вслед. Может ему и весело, но мне как-то не очень.

Глубоко вздохнув, я опустилась на корточки возле корыта, и сунула руку в воду. И тут же одернула. Холодная! И как он предлагает в этом мыться?

Без стука и предупреждения открылась дверь, и снова вошёл Эрик. Теперь его руки были заняты какой-то тряпкой, видимо, исполняющей роль полотенца и куском серо-зеленного мыла.

— А как я буду... — собиралась возмутиться я.

— Тихо, Софи, — просто произнёс он. Положил полотенце и мыло на стол, опустил в воду правую ладонь и, не прошло и минуты, как вода начала бурлить и исходить паром.

Да-а, а вот об этом-то я успела позабыть. Хорошо быть магом! Захотел помыться — натаскал себе холодной воды, подогрел и наслаждайся! Меня с головой накрыло самой чёрной завистью.

— Достаточно? — тряхнув ладонью, спросил маг.

Я быстро сунула палец в воду, и кивнула. Вода стала горячей. Удивительно! Всё-таки с магией мне раньше сталкиваться почти не приходилось, а тут столько чудес за два дня.

— Хорошо. Запри дверь. Если что понадобиться, я буду внизу, — сказав это, Эрик подмигнул мне, после чего собрался выйти из комнаты, но я остановила его.

— Эрик!

— Что-то ещё? — учтиво поинтересовался парень.

— Почему? Зачем ты помогаешь мне?

Его лицо помрачнело, словно он собирался сообщить мне неприятную новость, но лишь пожал плечами.

— Кто бы мне объяснил, зачем я это делаю...

(Виктор)

"Зачем ты мне помогаешь?" — этот вопрос не давал мне покоя весь последний час, считай с того момента, как Софи задала его.

Зачем? Потому что меня так воспитали? Или от скуки? Я человек действия, а всё чем я занимался несколько последних месяцев — "действием" назвать сложно. Скорее игра в прятки, ставка в которой моя свобода. Если попадусь, меня посадят под замок, и выпустят только к началу церемонии. Глупо? Безусловно. Не один час я убил на споры с отцом, но они с дядей считают, что так будет правильно. Для страны, не для меня. Тот самый пресловутый Долг.

Я поморщился, выбросил из головы дурные мысли, и жестом подозвал крутящуюся за стойкой разносчицу с просьбой налить ещё морса. Время раннее, но простой люд это не изнеженные аристократы, у них нет возможности валяться в постели до полудня. Зал таверны был заполнен примерно на четверть, и почти все собравшиеся внизу угрюмо ковырялись в своих тарелках, лишь изредка перебрасываясь парой фраз.

Я ранней пташкой никогда не был, признаюсь откровенно, любил подольше поваляться в кровати — увы, столь спокойные дни выдавались нечасто, так что привычка вскакивать раньше петухов буквально вросла под кожу.

Сегодня я планировал уйти из города, но непогода внесла свои коррективы. Осень вообще не самое удачное время для путешествия, у меня нет даже плаща, обувь тоже надо бы сменить. Про Софи и говорить нечего. Поскольку я уже решил временно побыть спутником девушки, придётся экипировать и её.

Да, ночью я поступил некрасиво, зато имел возможность наблюдать за воровскими талантами девушки. Занятная она особа. Наверное, это и подогревает мой интерес к ней, несмотря на неприятности, в которые я могу влезть из-за воробушка.

Укрыв девушку ещё одним одеялом, я спустился вниз, неспешно позавтракал, став, наверное, первым клиентом, и сел за обдумывание планов на ближайшие дни.

Моя выдумка оказалась не бесплатной и закончилась тем, что мне пришлось снова сидеть внизу и ждать, пока воробушек наплещется в горячей водичке. Что стукнуло в голову — не знаю, но чувствовал я себя в тот момент почти как монах из Миссии Милосердия(2). Хотел договориться о посещении Софи мыльни, но, как назло, вчера, поздним вечером въехала бригада наёмников и с утра они решили устроить помывку. Пришлось обходиться малым. И не только потому что мне что-то там стукнуло, от девушки несло улицей. Мне и самому не мешало наведаться в мыльню, утреннее купание в одной из установленных на заднем дворе бочек, повлияло исключительно на мою бодрость.

А вот это интересно...

Вместо разносчицы, кружку с заказанным морсом принёс бармен, как я вчера узнал, он же являлся хозяином этого заведения со скромным названием "Сломанный меч". Когда брал у него дополнительные одеяла, бармен смотрел на меня с усмешкой, сегодня же его лицо было серьезней некуда.

— Могу присесть? — поставив передо мной кружку, спросил он.

Кивком обозначаю согласие, бармен грузно опускается на лавку напротив, но начинать разговор не спешит. Я тоже молчу. В отличие от пива, морс здесь вкусный, кислый, холодный, пить его можно бесконечно долго. Заодно, есть время взглянуть на "ауру" гостеприимного хозяина...

Сам разговор много времени не занял. Мирно пообщались, и так же мирно разошлись. Ни чьи интересы не пересекались, не остались в убытке и, вообще лежали в совершенно разных плоскостях.

Напоследок бармен спросил про "моего друга". Не узнали в Софи девушку, по цветам "ауры" вижу, что не узнали.

— Мой друг, — просто ответил я, пожав плечами. Хозяин многозначительно усмехнулся, и оставил меня в одиночестве наслаждаться морсом. И бороться с неожиданно проснувшимся человеколюбием.

Снова подзываю разносчицу и заказываю полноценный завтрак. Пора кормить воробушка. Время, отведённое для умывания, истекло...

Не рассчитывая, что Софи ждёт меня с распростёртыми объятиями, я постучал в дверь комнаты и, вежливо поинтересовался: могу ли войти?

Ответа не последовало.

— Софи, всё в порядке?

Вопрос снова остался без ответа.

Медлить не стоило, но и не кидаться же сходу вышибать дверь. Поставив поднос на пол, так чтобы он не мешался под ногами, я посмотрел на комнату в "цветовом" спектре.

То, что Софи должна была принести уйму неприятностей, я знал, но не думал, что всё случиться так быстро.

В комнате, помимо до смерти напуганной девушки, находились ещё двое человек. Два багрово-алых сгустка — как их видел я. Люди были уверены в себе, источали агрессию, и лишь незначительные вкрапления ярко-жёлтого говорили о сильном удивлении. Полагаю, реакция на моё появление.

Я запретил себе думать о постороннем, и сосредоточился на деле.

От ножа отказался сразу — убивать незваных гостей в мои планы не входило. Случайно порезать девушку тоже не хотелось, а случай — он такой, выкинуть может что угодно. А вот магическим (пусть и не самым объёмным) арсеналом воспользуюсь с удовольствием, как и помашу кулаками.

Не буду утверждать, что я крутой маг. Совсем наоборот. Дар во мне проснулся недавно, но учителя достались достойные. Кое-чему обучили, до чего-то додумался сам, где-то подсказал отец, а остальное придёт с опытом.

Свой выбор я остановил на заклинание "Вспышка". Обычный "светляк", почти такой же, какими вечером я освещал комнату. Но если высвободить всю энергию разом, получится неплохая ослепляющая вспышка, оттуда и название.

Судя по ореолу вокруг тел незваных гостей, магов среди них нет. Мага видно сразу, даже если он слабее новорождённого котёнка. Есть ли на гостях защитные амулеты — тот ещё вопрос. На "ауре" это никак не отображается, поэтому перестраховаться не помешает — их наниматель явно не простой человек, раз владеет такими интересными украшениями.

Для того и "вспышка". Она никак не влияет на физическое состояние, скорее на эмоциональное, а это как раз по моей части. От десятка секунд до пары минут форы — пока проморгаются — обеспечены. Мне же, пока я смотрю на мир в "цветовом" спектре, "вспышка" никак повредить не может.

Подготовка заняла не больше пары ударов сердца, но и за это время внутри комнаты произошла небольшая перестановка: две ауры практически слились в одну, третья резво переместилась совсем близко ко мне. Считай, кто-то встал сбоку от двери. Вломился бы в комнату, как герой и сразу огрёб по маковке.

Вдохновленный столь радостными мыслями, потратил ещё несколько мгновений и повесил на себя простенький щит от физического воздействия. Отошёл на шаг и мощным ударом ноги вышиб дверь, одновременно пустив в комнату ярко вспыхнувший "светляк". Выждал секунду, перешёл на обычное зрение и, вошёл сам. Одного взгляда хватило, чтобы оценить ситуацию.

Тут же ударом локтя по лицу вывел из строя, притаившегося у двери и временно ослепшего блондина. Что-то хрустнуло, из сломанного носа хлынула кровь. Парень взвыл, схватился за лицо, и рухнул на пол с подбитым коленом. Калечить — не убить, парни пришли не с миром, любить я их не обязан.

Софи и второй парень стояли у окна и, чтобы добраться до них пришлось вскочить на топчан, жалобно скрипнувший под моим весом. Длинный шаг, разворот и бью ребром ладони по мощной шее бандита, зажимающего рот перепуганной девчонке, из глаз которой ручьём текут слёзы. Неожиданно срабатывает щит от физического воздействия, отчего-то решивший, что моя ладонь подвергалась опасности, из-за чего удар получился сильнее, чем я рассчитывал. Рыжий здоровяк, до этого активно моргавший и крутивший по сторонам головой, крякнул и начал заваливаться вперёд, на корыто, грозя погрести под собой Софи.

Едва успеваю выдернуть девушку из-под громилы. Софи падает на топчан, ойкает и интуитивно забивается в угол.

Рыжий рухнул на корыто: слышу плеск воды и треск дерева. Корыто не выдерживает и лопается с одной стороны, пенная вода заливает пол.

Всё. Девушка цела, парни... делаю так, чтобы они ещё нескоро пришли в себя. Нажать на несколько точек на шее и, кряхтящий, начавший приходить в себя здоровяк больше не пытается подняться. Проделываю то же самое с блондином, и оставляю его лежать в углу. Лишь ноги торчат, перегораживая дверной проём.

Ну, прости дорогой, комната маленькая, устроить тебя со всеми удобствами не получится.

Какие-то амулеты на парнях всё же были — пока отправлял их на отдых, заметил несколько странного вида кулонов и пару интересных колечек, но, слава Богам, ни одного активированного. По крайней мере, я не "почуял" исходящих от амулетов магических вибрация, а что там на самом деле...

— Софи, ты как? — спрашиваю от двери. Подходить к ней сейчас не решаюсь. Воробушек в шоке, плюс ко всему ничего не видит. Хоть не истерит и на том спасибо.

— Софи? — ещё раз зову девушку.

— Эр-рик, — нервно всхлипывает она, и начинает тереть кулачками глаза. — Я... я ничего не вижу! Ч-что случилось?

— Всё в порядке, Софи, слепота скоро пройдёт. И не три глаза! Только хуже сделаешь.

Перестала. Сидит, тихонько всхлипывает, и слепо крутит головой по сторонам. Вся напряжена как натянутая тетива. Тронь — выстрелит.

— А-а-а... э-т-ти... — голос дрожит, заикается.

— Эти тебе больше ничего не сделают. Парни решили немного отдохнуть, — говорю спокойно и уверенно, стараясь транслировать эти чувства девушке. Пока моя эмпатия закрыта от мира десятком щитом, толку от этой трансляции мало, но и хуже не будет.

Помогло, не помогло, но Софи чуток отпустило. Девушка подтянула колени груди, обхватила руками и уткнулась в них лицом. Плечи вздрагивают, но всхлипов не слышно.

Я тяжко вздохнул и решил на время оставить воробушка в покое, выдохнется — успокоится; а пока ещё раз оглядел напавших на Софи парней.

Ими оказались старые знакомые, преследовавшие девушку и сбившие меня с ног. И как только нашли? Бармен сдал? Сомнительно. Я скорее поверю в какую-нибудь следилку, навешанную на кулон или девушку. С парней спросу до завтрашнего утра всё равно, что с козла молока: отрубил я их основательно. Жаль, информация пригодилась бы, но что уж теперь убиваться. Сам как-нибудь разберусь, не в первой.

Оглянулся на Софи. Девушке явно не до меня, плюс временная слепота, так что пара минут у меня точно есть, успею проверить.

Не успел.

Привлеченные шумом, в дверях застыли бармен и один из двух вышибал, работающих в таверне.

— Убрать бы, — тихо произнёс я, краем глаза следя за Софи. Нет, всё нормально, сидит как мышка.

Вопросов не последовало. Бармен лишь кивнул, ловко поймал, блеснувший потёртой гранью серебряный, и куда-то отправил вышибалу.

— Ещё что-то? — с усмешкой, спрашивает хозяин таверны.

— Нужна другая комната. На пару часов. И одежда... для девушки.

Скрывать Софи под личиной парня всё равно бесполезно. Только слепой сейчас не опознает в ней представительницу прекрасного пола. Растрёпанная, заплаканная, в помятой и порванной одежде. Тем более, ищут вора-парнишку, а у меня на руках девушка.

— Комната напротив свободна, твоему "другу" там будет удобно, — с проскакивающей в голосе иронией отозвался бармен. — Ещё сюрпризы будут?

Я не был уверен, что на этом сюрпризы закончатся, но ответил твердо:

— Не будет.

— Что ж... приятного отдыха, — пожелал хозяин таверны. — Ключ сейчас принесут.

— Премного благодарен. Мне бы пару минут, вещички собрать.

Бармен понимающе склонил голову и вышел, прикрыв за собой дверь. Похоже, картина с не подающими признаков жизни парнями, каким-то образом оказавшихся в этой комнате, его нисколько не удивила. Впрочем, а что тут удивительного? Район, в котором стоит таверна добропорядочностью и высокими нравами не отличался.

— Эрик! — стоило двери закрыться, пискнула Софи. В "цветовом" спектре выглядела она чуть получше, но до спокойствия ещё ой как далеко.

— Всё в порядке. Как глаза?

— В-вижу цветные пятна. Всё жутко рябит, — пожаловалась девушка. Её уже почти не трясло, говорила они тихо и чуть хрипло, зато, не заикаясь на каждом слоге.

— Отлично. Ещё пару минут и зрение должно вернуться. Не пугайся, это я здесь лазаю, — на всякий случай предупредил я, перебираясь к окну, а то заедет с испугу пяткой в лоб.

Ага, так и думал. Снаружи к окну приставлена лестница. Значит, парни точно знали, где искать девушку. Или украденный ею кулон. Надо было сразу проверить этих двоих. Не подумал. Совсем раскис в лесах.

— Не шевелись, пожалуйста, — положив руку на плечо Софи, попросил я. — И глаза закрой.

— Зачем? — насторожилась она. Дёрнула плечом, видимо, пытаясь сбросить мою ладонь, и вжалась в стену.

Я тут же убрал руку и поспешил успокоить девушку.

— Прости. Я просто хотел провести диагностику и убедиться, что с глазами всё в порядке. Я же маг. Но если не хочешь...

Софи заколебалась, потом всё-таки кивнула и отлипла от стены.

Диагностика не заняла и двух минут и, признать, заставила задуматься. На девушку часто и много воздействовали магией, это видно даже такому профану, как я. Не во вред, но мне, как не посвященному в смысл творимых с ней манипуляций, такая активность была подозрительна. "Следилок" на девушке не было.

— Я вижу! — неожиданно воскликнула Софи, но её радость перебил стук в дверь.

— Заходи, — разрешил я, вытаскивая из-под дальнего конца топчана свою сумку. Магия вещь практичная и порой самые простые заклинания оказываются куда полезнее, чем кажутся на первый взгляд. В данном случае я использовал банальный отвод глаз. Правда, по учебнику это заклинание возможно применить только на человеке или другом живом существе с развитой энергетикой, от которой и питается заклинание. Пришлось покорячиться, чтобы выдумать альтернативный источник подпидки, но я его придумал. Точнее не совсем я, в этом трудозатратном процессе принимала участия целая команда магов, но опирались они на мою идею. Да данном этапе заклинание жёстко тестируется, как обычно в атмосфере полнейшей секретности. Маги очень не любят делиться своими тайнами. Меня, как признанного автора, секретность не касалась. Ну, почти не касалась.

Так, что-то я отвлёкся.

В общем, пока Софи искала мою сумку, она дважды натыкалась на неё, но ни разу не обратила внимания. А раз вещмешок до сих пор там, где я его оставил, значит, парни так же обломали зубы о мою кособокую магию.

Что тут скажешь, самые простые заклинания — мой конёк. На что-то более масштабное, увы, у меня не хватит сил и умения.

Вода растеклась по всему полу, кому-то на первом этаже сейчас должно быть весело. Вещмешку тоже досталось, хорошо, кожа, из которой он сшит, пропитана специальным водоотталкивающим составом.

А вот и парень с ведром и тряпкой. Зашёл, осмотрелся с любопытством, однако выражение его лица быстро стало кислым, словно ему предложили скушать десяток лимонов — фронт работ не внушал оптимизма.

— Ключ, — вздохнул парень.

— Бросай.

Я поймал небольшой ключик, перекинул ремень вещмешка через голову и помог подняться вновь притихшей Софи. Одной рукой девушка придерживала разорванный ворот кофты, другой клещом вцепилась в мою руку, и не отпускала до тех пор, пока не попала в новую комнату. Видела она ещё плоховато, да и пережитый страх сказался на хрупких девичьих нервах. Не натыкается на всё подряд и ладно.

Ещё несколько минут я стоял в дверях и мог наблюдать, как из разгромленной комнаты выносят бесчувственные тела парней. Занимались этим вышибалы, братья-близнецы, совершенно одинаковые на лицо и абсолютно разные в "цветовом" спектре. Одного что-то беспокоило, второму было плевать, он просто делал то, за что ему платили. Куда они денут парней, меня волновало мало. А вот что будет, когда парни очнутся и вернутся к своему хозяину, оптимизма не внушало. Но я не убийца, чтобы плодить трупы.

— Сиди здесь, — приказал я девушке.

— А ты? — моментально встрепенулась Софи. До этого она мышкой сидела на кровати, постоянно стирая слёзы, катящиеся из глаз, и всё равно пыталась подглядывать за тем, что творится в коридоре.

— Скоро вернусь. Никуда не уходи.

Если девушка что-то ответила, я не расслышал, уже вышел в коридор.

То, что запер дверь на ключ, не значит, что я не доверяю новой знакомой. Так безопасней для самой Софи. Конечно, если воробушек не станет порхать из окна.

Я спустился вниз, несколько минут разговаривал с барменом, расстался с ещё одной серебряной монетой, и на время мог забыть о преследующих Софи парнях. Подвалы "Сломанного меча" подходят не только для хранения запасов продовольствия...

(Лиса)

"Он меня запер!" — возмущение напополам с обидой захлестнули меня с головой. Только я более-менее упокоилась и доверилась этому демонову магу, а он... а он!..

Вот так взять и закрыть меня, как... как... Я так и не смогла подобрать подходящее сравнение, в голову лезли самые неприятные варианты. И всё же... по какому праву он запер меня?!

Я смахнула с глаз слёзы — нет, я не плакала, но глаза после магии парня страшно слезились, будто песка насыпали, — подскочила с кровати, промаршировала к двери, и с силой дёрнула ручку. Заперто! Конечно, заперто!

— Эрик! — заорала я, барабаня кулаком по дереву. — Эрик, открой немедленно!

Но, то ли парень меня не слышал, то ли не желал слышать.

Я ещё несколько раз с силой ударили кулаком по двери, зашипела от боли и рванула к окну. Распахнула раму, посмотрела вниз и громко выругалась. Окно выходило на улицу, мощёную камнем. Второй этаж. Прыгать — чистое самоубийство.

Понимание своего полного бессилия злило больше всего. И не только злило. Мне стало так обидно, что слёзы сами потекли из глаз. И магия Эрика здесь уже ни при чём.

Не знаю, сколько времени я рыдала, но когда замок в двери вновь щёлкнул, подушка в которую я лила слёзы, оказалось насквозь мокрой. Я сидела на полу, привалившись спиной к боковушке топчана, и прижимала к груди несчастную подушку.

— Ревешь, — Эрик не спрашивал, он утверждал то, что видел. А видел он сейчас зарёванную, растрёпанную девушку с распухшими от слёз глазами и покрасневшим носом. — Реви. Говорят, полезно.

Я громко шмыгнула носом, утёрла рукавом кофты глаза и, с ненавистью посмотрела на парня.

Эрик же выглядел довольным, скорее самодовольным. Так и тянуло расцарапать ему всю физиономию, чтобы больше не улыбался. Но, в одном он был прав — после того как выплакалась, стало намного легче.

Отчего этот странный маг проявляет ко мне такую заботу, я не знала, но где-то глубоко в душе была рада компании.

Я ещё раз шмыгнула носом, вытерла глаза, и опустила взгляд с лица парня на кучу каких-то тряпок, которые он держал в руках. Эрик проследил мой взгляд.

— Это тебе, — сообщил он, делая два шага и сгружая тряпьё на топчан рядом со мной. — В высший свет в таком не пустят, но зато чистое и без дыр.

Угу, без дыр...

Спохватившись, я поспешно запахнула разорванный ворот кофты, который мне порвал рыжий здоровяк. Развлечься они хотели, когда поняли, что я девушка... По крайней мере, рыжий был настроен серьезно, пока его друг обыскивал комнату. Разумеется, украденную вещь они так и не нашли.

— Спасибо, Эрик, — тихо выдохнула я. Обида на парня всё ещё душила.

Да, разумом я понимала, что он уже второй раз вытаскивает меня из серьезных неприятностей, но ничего не могла поделать. Мне было страшно.

Парень дёрнул уголком рта, обозначив улыбку и, кивнул на кучу вещей.

— Переодевайся. А потом мы с тобой поговорим.

У меня не было настроения спорить. Тихий и спокойный голос Эрика в купе с его уверенностью, странным образом успокаивали и убеждали, что всё будет хорошо.

Как бы мне хотелось в это верить.

Я тихо вздохнула и равнодушно посмотрела на одежду. После случившийся истерики — сейчас-то я понимаю, что повод был исключительно глупым, я чувствовала себя выжатой и опустошённой. Ну, закрыл он меня, и что? Напавшие на меня парни могли не только изнасиловать, но и убить, однако быть запертой в комнате почему-то оказалось страшнее.

Эрик с минуту смотрел, как я без энтузиазма перебираю вещи, после чего вышел из комнаты, предупредив, что скоро вернётся. Запирать дверь в этот раз, он не стал.

Несколько платьев не самого пристойного вида я отложила сразу, а вот тёмно-синяя шерстяная рубаха и штаны из странного шершавого материала пришлись по душе. Со старыми вещами я рассталась без какого-либо сожаления.

"Новая" одежда оказалась великовата на моё щуплое телосложение. Пришлось вытаскивать из старых штанов ремень и подпоясываться. Со стороны эта конструкция смотрелось отвратительно, и удобством не отличалась, но и ходить в провонявшей потом, рваной одежде желания не было. Помыться-то я успела до нападения, а вот переодеться было не во что, одевать пришлось то, что было под рукой.

Оставался вопрос с обувью и курткой. Вещи остались в той комнате, и идти за ними откровенно не хотелось. Проблема решилась сама собой.

— Можно войти? — постучав, спросил Эрик с той стороны двери.

— Заходи, — слабо отозвалась я. Но он услышал и вошёл. С моими курткой и сапогами.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарила я, принимая вещи. Руки у меня всё ещё тряслись, поэтому ничего удивительного в том, что я не удержала сапоги, и они, с тихим стуком, упали на пол.

— Ты в порядке? — Эрик казался спокойным и даже каким-то холодным, отрешенным. Вчера, да что там! — десяток минут назад, он проявлял хоть какой-то интерес, а сейчас... лично у меня сложилось впечатление, что ему абсолютно всё равно в порядке ли я.

— Не очень, — честно ответила я, в очередной раз смахнув набежавшие на глаза слёзы.

— Знаешь, как они нашли тебя?

— Не имею ни малейшего представления. И даже знать не хочу, куда они делись после этого! — отрезала я. Обхватила плечи руками и отвернулась. Увидела окно, поёжилась и повернула голову в другую сторону. Меня снова начало трясти, к горлу подступил колючий ком, перед глазами, словно живые встали образы преследующих меня парней...

Я стояла на коленях спиной к окну, пытаясь стирать нижнюю рубаху. Вода к этому моменту остыла и покрылась тёмным пенным налётом. В комнате, несмотря на отвратительную погоду, было душно, и я открыло окно.

Вода плескалась, я напевала одну старую песню о рыбаке и русалке, и тут...

Меня вновь передёрнуло от воспоминания чужих рук на моих плечах... и не только плечах. Убедившись, что я именно тот вор, что им нужен, парни начали задавать вопросы. А когда я рассказала, что потеряла драгоценность, блондин разозлился и едва не ударил меня. Он говорил, что точно знает, что кулон находится в этой комнате и, если я не расскажу, где он...

В этот момент рыжий громила предложил развлечься. Одним движением развернул меня к себе, рванул горло кофты и...

И в этот момент Эрик постучал в дверь.

— Сколько тебе лет?

Я вздрогнула, услышав вопрос. Слишком сильно ушла в себя. Слишком сильно поддалась эмоциям.

Разговаривать мне сейчас хотелось меньше всего. Забиться бы в какой-нибудь тёмный угол, но... по глазам парня вижу, не отстанет.

— Семнадцать, — тихо-тихо ответила я, с трудом проглотив сжавший горло ком из смеси обиды, злости и слёз.

— У тебя есть семья? — продолжил спрашивать Эрик.

Хотела соврать, но передумала. Кивнула.

— И почему ты сейчас не дома?

Я снова отвернулась, чтобы Эрик не смог увидеть выражение моего лица. Я бы с удовольствием оказалась сейчас дома, играла со своей младшей сестрёнкой, помогала бы маме, слушала сказки отца, но...

— Ладно, не хочешь, не рассказывай, — не стал настаивать парень. — Не знаю причин по которым тебе не сиделось дома, но коли всё так сложилась, могу предложить свою компанию в пути до столицы. Если захочешь, конечно.

Вернуться в столицу? С чего он взял, что мне нужно в столицу?

Ах да, — всё так же безразлично вспомнила я, — сама же говорила ему об этом вчерашним вечером.

Что ж, после сегодняшних событий это казалось хорошей идеей.

— Я подумаю, хорошо? — осторожно произнесла я.

— Подумал, — кивнул парень. — У меня тут наметилось небольшая подработка. Так что часа два-три для раздумий у тебя есть. А пока комната в твоём полном распоряжении. Если что-то понадобиться обратись к бармену, он поможет.

— Спасибо, Эрик, — я попыталась добавить в голос бодрости, но всё равно получилось как-то тоскливо. Да, я не знала почему совершенно посторонний человек нянькается со мной, но такая забота была приятна.

— Виктор. Меня зовут Виктор, — весело улыбнувшись, признался парень и, прежде чем я успела среагировать, вышел за дверь.

Глава 2

(Виктор)

— Что скажешь?

— Халтура, — "обрадовал" я хозяина таверны. Представился он Харатом, но все называли его Хватом. Бармен не возражал, мне было всё равно, я ползал по тёмным уголкам таверны, и ужасался. Маг, тянувший охранные плетения не просто халтурил, он откровенно наплевательски отнёсся к работе. Однако, примененную мной "вспышку" эта халтура засечь смогла и добросовестно оповестила хозяина. Лучше бы она этого не делала, но что уж.

Как сказал Хват: "В первый раз сработала как надо". Вдаваться в объяснения как оно работало до этого, бармен не стал, попросил взглянуть на сеть. Ну, я и взглянул.

Хват на моё заявление лишь поморщился, но по цвету его "ауры" было понятно — просто так он этого не оставит. Не повезло тому идиоту, который здесь поработал, по-другому я халтурщика не назову.

— Сможешь поправить? — даже не надеясь на положительный ответ, спросил Хват.

С магами по ту сторону закона туго. Никому не хотелось лишиться сил за содействие преступным элементам нашего славного законопослушного общества. Конечно, всегда находились исключения из правил, соглашающиеся за очень большие деньги выполнить крошечную услугу. В данном случае я не видел ничего противозаконного. Хочет человек, чтобы его дом был защищён, так что же в этом плохого? Тем более, работать за простое спасибо никто не станет. А мне сейчас лишние деньги не помешают. Того, что я снял с купчишки и преследовавших Софи парней надолго не хватит.

Ребят со всеми удобствами устроили в подвале. Приятно удивило наличие нескольких специально подготовленных камер с толстыми прутьями решеток, постеленной на полу свежей соломкой и не самыми плохими тюфяками.

Парни прибывали в отключке, так что разговорить их не представлялось возможным. Зато никто не мог помешать осмотреть содержимое карманов, чем я, собственно, занялся, как только преследователей Софи определили по камерам.

Несколько кулонов и колец-амулетов я сразу разделил на две категории: те, которые смог опознать и те, которые заставили меня недоумевать. Таких плетений я раньше не видел, не брался предположить для чего они нужны и, предпочёл не трогать непонятную магию. Кошельки парней тоже не внушали оптимизма, обогатив меня лишь на десяток золотых и небольшую кучку меди. Ни Хват, ни его люди к моим трофеям не притрагивались.

Деньги я забрал, специальные кошели, зачарованные магией от краж и случайных потерь, отдал на растерзание хозяина таверны. Потом подумал и забрал один. Пригодится. Не мне — у меня кошелёк не хуже, а может и лучше.

Пара неплохих кинжалов меня так же не заинтересовали.

Больше при парнях ничего не было, так что личность их нанимателя осталась неопознанной. Ясно только, что он богатый аристократ, скорее всего владеющий Силой и неплохой учёный, если амулеты, которые были на парнях вышли из-под его рук. Не хотелось бы перейти ему дорогу, но кое-кто уже влез в это дело по самые уши.

Я машинально ощупал один из потайных карманов на куртке — скорее по самую маковку, а уши сгодятся, чтобы весело ими хлопать, слушая очередную ложь или недоговорки девушки по имени Софи...

Самих парней, по словам того же Хвата, он в городе раньше не видел, но обещал навести справки.

Что он там мог навести за несколько часов, я уточнять не стал. Сходил к Софи, сделал ей заманчивое предложение совместного путешествия, и занялся защитой таверны. Повезло Хвату, что это моё профильное направление. Ещё до того, как во мне проснулась Сила, я увлекался защитными плетениями. Банально потому что это единственная магия, которую я видел в "цветовом" спектре. Мне даже напрягаться для этого не приходилось. Поэтому, увидев клочья, рваные узлы и какие-то непонятные клубки сети, опутывающие далеко не всю таверну, я откровенно ужаснулся. И да, мог ответить Хвату на вопрос, почему сеть не реагировала на внешние угрозы. Как может реагировать то, чего не существует? Я поэтому и выбрал эту таверну, потому что не увидел на ней никакой защиты. Жаль, по вновь проснувшейся глупости не стал смотреть внимательнее и глубже. Оказывает, она здесь всё-таки была, но в таком раскуроченном виде, что приличных слов не хватает.

И как на зло единственная комната, где сеть была более-менее целой, оказалась именно та комната, в которой мы с Софи провели ночь. "Паутина" была забита по углам, Силой от неё не фонило, да и я, чего таить, в очередной раз прохлопал ушами. Расслабился. На девушку засмотрелся, если это можно списать на оправдание...

С защитой таверны я отработал честно, даже припомнил несколько плетений, защищающие мой родной дом. Поэтому вместо намеченных двух-трёх часов, я потратил почти пять, зато мог собой гордиться. Защиту я поставил что надо. Ну и, пока сидел в одном из тёмных уголков, успел проверить украденный Софи кулон на предмет "следилок". И даже не удивился, когда нашёл. Не на самом кулоне, но на цепочке, которая без единого намёка на замок. Пришлось приложить некоторые усилия и изобретательность, чтобы избавиться от столь ненавязчивой слежки. Если не вдаваться в теорию магии, то я просто нашёл слабое место в звеньях, добавил крошечную узконаправленную частичку Силы и разомкнул цепочку, ничего более умного на тот момент мне в голову не пришло. Как ни странно, это подействовало.

Потом я снова сомкнул зверья цепочки, но теперь это была самая простая серебряная цепь.

Хват магией не владел, оценить мои старания, был не в силах, поэтому, наученный горьким опытом, работу принимал с подозрением. Не скажу, что я сильно устал, скорее, морально вымотался, так что вместо заверений, что всё замечательно, предложил проверить защиту на собственных шкурах.

Хват проверил и, судя по сверкающей физиономии, работай был доволен. А я остался доволен уплаченной за работу суммой. Десяток потемневших от времени серебряных монет приятно осели в глубинах кошелька. Можно было взять золотом, но к чему таскать с собой такую кучу монет?

Вообще-то за такую работу маги брали не меньше двухсот монет, а то и больше, но я не стал жадничать. Хват оказал мне услугу, закрыв преследователей Софии. Неизвестно кто их покровитель и, чем рискует хозяин "Сломанного меча".

Однако, кое-какие "петли" и "лазейки" для обмана защиты таверны, я оставил. Если когда-нибудь "Сломанный меч" будут штурмовать бравые стражи закона, с ними обязательно должен идти маг — это правило не терпящее исключений. И если маг не слепой и хоть что-то смыслит в магических плетениях, то увидит, за какую ниточку стоит потянуть, чтобы гвардейцев не шарахнуло в зад молнией.

На время работы, Софи пришлось выкинуть из головы. О существовании девушки я вспомнил лишь сидя в главном зале таверны, без аппетита запихивая в себя куски жареного мяса. Мясо, признать, было выше всяких похвал. Как и пиво, поставленное на стол лично Хватом. Но я слишком вымотался, и ел только чтобы утолить голод. После использования магии всегда хотелось кушать.

Время давно перевалило за обеденное, зал таверны был практически пуст, лишь несколько человек что-то активно обсуждали сидя за длинным столом, да какой-то пьянчуга надирался за столиком рядом с дверью. Я насильно запихнул в себя оставшееся на тарелке мясо, залпом допил пиво, и поплёлся на второй этаж. Признаться, сейчас меня тянуло прилечь и придавить подушку на пару-тройку часиков.

Знаю, что не стоило оставаться так долго в месте, о котором может знать кто-то, кроме отдыхающих в подвале парней. Активных "следилок" на них я не обнаружил, но амулеты из кучки "непонятных" вполне могли работать как маячки.

Дверь в комнату оказалась заперта, но в этот раз открылась сразу же после моего вялого стука и такого же вялого ответа на вопрос о моей личности.

Ну, почти сразу. Прежде чем стучать, я ненадолго перешёл на "цветовой" спектр и убедился, что с Софи всё в порядке. После пережитого девушка просто спала.

Заспанная и всё такая же растрёпанная Софи подняла на меня красные, словно у самого кровожадного демона глаза, моргнула несколько раз, и отступила в сторону.

— Разбудил? — вопрос явно из разряда риторических. Когда его задавал, девушка как раз широко зевала и тянулась. Я сам не удержался и зевнул. Но тут же тряхнул головой, отгоняя сонливость.

— Ты уже закончил? — потирая глаза, спросила Софи.

— А ты ещё не выспалась?

Софи хмуро глянула на меня и повернулась к висевшему на стене кругу мутного зеркала. Я изобразил что-то похожее на улыбку, и с тоской посмотрел на кровать. Остаться, что ли, ещё на одну ночь?

— Надумала что-нибудь? — присев на край стола, я продолжил нашу пикировку вопросов без ответа.

Воробушек перестала приглаживать вздыбленные волосы, ещё раз посмотрела на меня, и кивнула.

— Если это согласие, тогда собирайся, выходим через пятнадцать минут.

— Было бы что собирать, — фыркнула девушка, дёрнув себя за прядь волос. — У тебя случаем, нет расчёски?

Расчёски у меня не было, но я пообещал её достать, после чего забрал свой вещмешок, преспокойно валявшийся под столом. Разумеется, спрятанный под заклинанием. Не бегать же мне с ним по всей таверне, да и не проникся я ещё доверием к Софи, чтобы оставлять вещи в компании девушки.

Софи ничего не сказала. Впрочем, мне слов и не требовалось. Достаточно мельком взглянуть на полную недовольства "ауру" воробушка.

— Как соберешься, спускайся вниз. Буду ждать тебя у бара. И, Софи... забудь где-нибудь свою шапку, уж больная она приметная...

Ждать девушку долго не пришлось. Но и этого времени мне хватило, чтобы запастись нехитрым провиантом исходя из недельного расчёта на двух человек. Никаких деликатесов: лепёшки, твёрдый сыр, копчёное мясо, немного зелени, масла, соли и пара брикетов с прессованным сахаром. В дополнение к этому Хват презентовал бутылку вина из своих личных запасов. Я подумал, и решил не отказываться от дорого подарка. Красное Фристанское двадцатилетней выдержки... Кто ж в своём уме откажется от такого подарка?

— Не передумаешь? Деньги-то не малые, — наблюдая, как я прячу бутылку в вещмешок, ещё раз спросил Хват.

После того, как я закончил с защитной сетью для таверны, Харат отозвал меня в сторонку и предложил ещё одно дельце. На этот раз снять защиту с одного неприметного домика. Сумма, которую хозяин таверны пообещал в уплату, застилала глаза мягким блеском серебра, но не предвещала ничего хорошего.

— Не передумаю, — отрицательно покачал я головой.

— Дело твоё, — не стал настаивать бармен, и перевёл внимательный взгляд мне за спину. Я тоже обернулся, хотя и так знал, кого там увижу, и ободряюще улыбнулся застывшей на последней ступеньке лестнице Софи.

Девушка внимательно осмотрела пустующий зал таверны — мы удачно попали в промежуток времени, когда обед давно закончен, а для ужина слишком рано. Как я уже говорил: за столиком у двери расположился один единственный клиент и тот, по словам Хвата, уже неделю не видел ничего кроме кружки с бражкой. Спорщики, за время пока я ждал Софи, пришли к какому-то решению, пожали друг другу руки, и разошлись.

— Готова? — спросил я девушку. Воробушек в ответ кивнула и с недоверием покосилась на стоящего за стойкой хозяина таверны.

— Тогда идём.

Я накинул на голову капюшон куртки, закинул на плечо подаренную торбу с продуктами, пожал руку Хвату, и первым вышел на улицу. Софи поспешила за мной. Но, неожиданно помянула демона и, на ходу бросив:

— Сейчас вернусь! — убежала вверх по улице.

Я пожал плечами, и никуда не спеша зашагал в том же направлении. Очень быстро девушка исчезла из поля моего зрения, но я легко нашёл её по "ауре". Воробушек перемещалась внутри полуразвалившегося дома, расположенного по левой стороны улицы.

Долго ждать девушку не пришлось. Вернулась она взъерошенная, с несколькими волокнами паутины на одежде и с сумкой, перекинутой через голову.

Хмыкнув, я потопал дальше по улице.

— А куда мы сейчас идём? — поравнявшись со мной, спросила Софи.

— Гуляем, — весело ответил я. А что? По такой погоде самое то: небо закрыто тёмно-серыми, почти черными, нависающими над головой тучами, хмарь мелкой взвесью висит в воздухе, под ногами хлюпает вода. Сыро, грязно и серо, ветер воет в дымоходах домов. На самом деле странная погода для этого климата в это время года.

— И, с какой целью мы "гуляем"? — Мрачно поинтересовалась девушка.

— Просто гуляем, — пожал я плечами и ещё какое-то время бесцельно бродил по улицам. Софи покорно следовала за мной. Лишь изредка, тихо-тихо, видимо, чтобы я не расслышал, из нежных девичьих уст доносились слова проклятий в адрес одного недалёкого мага. Меня, то бишь. Однако покидать мою компанию Софи не спешила.

В какой-то момент мне надоело слушать ворчание девушки, я остановился, покрутил головой по сторонам, и озадачил её вопросом:

— Есть хочешь?

Кутающаяся в свою лёгкую курточку Софи, одарила меня хмурым взглядом, потом неожиданно смутилась и кивнула.

— Что ж, тогда, думаю, нам сюда? — я указал на профессионально нарисованную вывеску, изображающую куда-то спешащего толстого повара в высоком белом колпаке и несущего в руках огромный поднос со всевозможными яствами. "Семейная ресторация Дядюшки Джо" — гласила надпись над изображением.

Софи спорить не стала.

Пока мы "бесцельно" бродили по улицам, выбрались в более престижные кварталы, нежили те, где располагался "Сломанный меч". Не скажу, что я "гулял" конкретно сюда, но направление выбрал верное.

Народ здесь так же был не в пример богаче и презентабельнее. На нас (особенно на Софи) посмотрели косо, но выгонять без причины не решились, однако распорядитель зала посадил нас за один из дальних столиков, расположенный в тёмном уголке зала. От других столов его отделяла деревянная перегородка, оплетённая каким-то вьюнком.

Себе я заказал имбирного чая и кусок яблочного пирога, а для Софи попросил принести полноценный обед.

После того как официант с дурацкими напомаженными и подкрученными усиками скрылся из вида, я повернулся к девушке, добродушно улыбнулся и поинтересовался:

— Раз уж нам предстоит долгое совместное путешествие... каких ещё ждать сюрпризов, а, Софи?

(Лиса)

"Так я тебе всё и рассказала..." — мысленно огрызнулась я.

С другой стороны, рассказывать, в общем-то, и нечего. Родители считают, что их любимая и ненаглядная дочурка гостит у тётки, а уж зная тётю Маргарет, я могу быть в этом уверена.

Меня поэтому к ней и отправили, так сказать доживать последние вольные деньки под присмотром старшего надёжного поколения. Ведь за мой брак были все, кроме меня и... тёти Маргарет. Но это наш с ней секрет. Тётя трижды была замужем и с высоты своего опыта, желала мне только счастья. Понятное дело, что счастье насильным быть не может. Увы, спросить — хочу ли я замуж, никто не удосужился.

Хорошо в семье со стороны жениха возникли какие-то непредвиденные сложности (меня, разумеется, в подробности не посвятили), и отправили в надежные руки любимой тёти.

Вот было бы весело, если бы жених, как и я, сбежал из-под венца...

Я мысленно посмеялась, внимательно посмотрела на Эри... то есть Виктора, и вздохнула.

Не отстанет ведь. Придётся пересказать свою историю. Само собой, сильно урезанную и немного подправленную версию событий.

Как нельзя вовремя вернулся напомаженный, пахнущий приторными духами официант с заказанным Виктором обедом. Я тут же набросилась на еду, надеясь, что парень не станет отвлекать меня разговорами. Так и оказалось. Виктор был на удивление галантным и воспитанным мужчиной.

Впрочем, чего ещё ждать от аристократа? Да ещё и мага. Остаётся удивляться, где он растерял присущий знати гонор? С виду — самый обычный парень.

Самый обычный, но умеющий располагать к себе людей. Как представлю, что ночевала с незнакомцем в одной комнате, так кусок перестаёт лезть в горло...

Я прекрасно расслышала, как тяжко вздохнул Виктор, и лишь сильнее уткнулась в тарелку. Про "кусок, не лезущий в горло" — это я сильно преувеличила. Есть хотелось зверски. Не думала, что так проголодалась. Нервное это. Столько событий за два последних дня. И было бы глупо не признать, что появление Виктора стало ложкой мёда в свалившейся на меня бочке неприятностей.

Пока ела, придумывала... как выражается один из моих дядей — "легенду".

— У меня что, выросла вторая голова?

— Кхе-кхе... что? — чуть не подавившись мясом из рагу, спросила я. Вопрос парня совершенно не вязался с ходом моих мыслей, сбил с толку и озадачил.

— Ты так внимательно меня рассматривала, вот я и подумал... — мило улыбнулся Виктор. — Так как, второй головы нет?

— Нет, — сухо обронила я, и вновь уткнулась в тарелку. Сама не заметила, как стала его разглядывать. Красивый, за-ра-за! А главное я до сих пор не знаю почему он мне помогает. Когда спрашивала в прошлый раз, он лишь пожал плечами, пробормотал что-то неразборчивое и поспешно вышел из комнаты.

— О чём задумалась, если не секрет? — вновь прервал мои мысли парень.

Я отодвинула от себя тарелку с недоеденным рагу, и сурово посмотрела на любопытного мага. Папа всегда говорил, что его в дрожь бросает, когда я так смотрю, но с Виктором это не прошло. Парень лишь насмешливо вздёрнул правую бровь. Ну, я и сказала, что думаю.

— Вот никак не могу взять в толк, зачем ты со мной нянчишься.

— Опять двадцать-пять! — Выдохнул Виктор, но всё-таки снизошел до объяснения. — Считай это моей маленькой прихотью.

Ухмылка парня, когда он это говорил, не предвещала ничего хорошего.

А вот и гонор. Или... я поёжилась под плотоядным взглядом мага и резво вскочила со стула.

— Спасибо за обед! Всё было очень вкусно! — протараторила я и...

— Сядь. — Тихо, но веско припечатал Виктор. Ноги вмиг стали ватными и я буквально рухнула обратно на стул. Мои прыжки не остались незамеченными, и к нашему столику поспешил официант.

— Свободен пока, — маг спровадил несчастного всё тем же командным тоном. Официанта как ветром сдуло. Меня бы тоже сдуло, но я боялась пошевелиться и лишний раз привлечь к себе внимание. Сидела тихо-тихо, даже дышать боялась.

— Выдохни, — тон Виктора неожиданно снова вернулся к веселому и беззаботному. Губы искривила хитрая полуулыбка, в глазах промелькнул огонёк задора.

Меня такая резкая перемена окончательно сбила с толку, но парня я послушалась и выдохнула.

— Молодец. Так как ты оказалась на улице? — тихо и спокойно спросил он. — Только честно, девочка. Полагаю, пока ты кушала, успела придумать какую лапшу повесить мне на уши? Поверь, я очень не люблю лапшу...

Наверное, надо было что-то сказать, но все мысли как-то разом и очень шустро разбежались, оставив меня в весьма затруднительном положении.

— Да ладно тебе! — рассмеялся Виктор. — Не бойся меня. Это я так... пошутил неудачно. Извини, если напугал. Мне просто интересно.

"Просто интересно?"...

Я сглотнула, схватила со стола чашку с травяным настоем, которую вместе с рагу принёс официант, залпом выпила едва ли не всю горьковатую жидкость, и в отвращении скривилась. Ничего себе "пошутил неудачно"! Мало мне стрессов в эти дни! И настой в этой забегаловке мерзопакостный!

— Извини, — ещё раз повинился Виктор. Весь его вид выражал глубочайшую степень раскаяния. Любая девушка вмиг растает с умилительными мыслями о том, что на такого душку злиться невозможно.

Ну, так я и не злилась. Я честно боялась. И теперь у меня даже была веская причина для страха. Маг с неуравновешенной психикой — что может быть милее?

Однако я нашла в себе силы улыбнуться и ответить на вопрос парня.

— Я сбежала из дома.

— Это я и сам догадался, — по-лошадиному фыркнул Виктор. — Была причина, или просто захотелось приключений?

На самом деле — да. В наше время каждый третий сбегает из дома в поисках лучшей жизни. Есть такая хитрая наука "статистика". Молодая, но как утверждает моя мама — "весьма перспективная", и у меня нет повода не верить её словам.

И вот по этой науке получается, что "искателей лучшей жизни" вдали от родного дома по дорогам бродит столько, что аж страшно становится.

— А ты? — внезапно, вопросом на вопрос, ответила я. И тут же испугалась — неизвестно, как маг отреагирует.

Как ни странно, Виктор остался спокоен и даже соизволил ответить. Правда, не совсем так, как я ожидала.

Если честно, я совсем не ожидала хоть какого-то ответа.

— Была причина, — с какой-то грустью признался парень. — Знаешь что... — внезапно "загорелся" он. — Расскажешь, почему сбежала из дома, и я раскрою свою страшную тайну. Согласна?

"Почему нет?" — подумала я. Он же не просит всех подробностей личной жизни?

Ну, и рассказала:

— Меня против воли хотели выдать замуж.

Виктор, сделавший в этот момент глоток, подавился, закашлялась, едва не плюнул в меня чаем. Вот и откровенничай после такого! Да, история со свадьбой банальна, как и побег, но... насмехаться-то зачем?

Уж не знаю, почему родители считают, будто лучше знают, как жить их детям. А далеко не все отпрыски покорны, что те овечки. Даже подумать не берусь, чего наобещали моему отцу, чтобы он так просто согласился продать свою дочь. Он ведь клялся, что никогда так не поступит!

Каждый раз, как вспоминаю поступок отца, просыпается лишь глухая обида и злость. Я не кукла, чтобы меня так запросто...

— Чего смешного? — грубо справилась у мага.

— Да так... — отмахнулся парень, пытаясь сдерживать смех. Получалось из ряда вон плохо, и смешки прорывались наружу, вызывая во мне гнев.

— Хватит! — потребовала я, и со всей силы пнула мага под столом.

Виктор разом перестал смеяться, переменился в лице, на котором теперь застыла суровая маска и... неожиданно снова расхохотался...

(Виктор)

Каков шанс того, что из всех городков в округе я забреду именно в этот и встречу тут такое?

Софи была немногословна в своём рассказе, и всё же... Я понимаю: смеяться, когда человек говорит серьёзные вещи (или думает, что говорит серьезные вещи), неправильно. Но ничего не смог с собой поделать. Даже когда девушка пнула меня под столом, злость мелькнула лишь на мгновение. И то только потому, что воробушек метко попала в недавно заработанную "страшную" рану. Пока лазил по чердаку "Сломанного меча" напоролся коленом на гвоздь. На магах раны заживают, как на собаках, но если со всей дури...

И всё равно, чтобы взять себя в руки и прекратить смеяться, понадобились значительные усилия. Софи всё это время злилась: раскраснелась, как спелый томат и попыталась ещё раз пнуть меня. Не попала.

— Всё-всё, не смеюсь! Не бей меня больше! — по-шутовски взмолился я.

Девушка насупилась, откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди, и вперила в меня гневный взгляд. Вот как у женщин получается делать так, чтобы в любой ситуации виноватыми всё равно оказываются мужчины? Неожиданно почувствовал себя на редкость глупо.

Откашлялся, и пояснил:

— Поверь, у меня и в мыслях не было насмехаться над тобой, но ситуация и вправду смешнее не придумаешь... — я снова не удержался от улыбки. — Семьи порой бывают жестоки в выборе благ для своих детей. Я тоже не захотел быть разменной монетой, и сбежал от незавидной участи.

Софи сидела с каменным лицом, но по мере того как я говорил глаза девушки округлялись, лицо приобретало удивленное выражение, а губы растягивались в улыбку. Правда, в грустную.

— Товарищ по несчастью! — Тоже не особо весело хохотнул я, и резюмировал: — За это стоит выпить! Эй, уважаемый! — окрикнул удачно попавшего в поле зрения официанта — Вина! И что-нибудь на закуску!

И поинтересовался у девушки:

— Теперь понимаешь, почему я смеялся?

— Да тут непонятно... — поморщилась Софи, — смеяться или плакать.

Похоже, она так же как и я, не верила в подобные совпадения. Впору задумываться о Высших силах и хитрой Богини по имени Судьба. Вот только я никогда не был поклонником этой части пантеона наших Богов. Судьба, Рок и Фортуна в моём понятие это: Усердие, Труд и Целеустремлённость. Этого вполне хватает, чтобы вертеть своей жизнью так, как этого хочу я.

Ну, почти так, как хочу я. Имеется один неучтённый фактор родственников, по велению решительной руки которых, легко вносятся существенные коррективы.

Мысли попахивали траурным настроением, но, к счастью, официант оказался расторопным малым и быстро принёс вино, пару стеклянных кубков и сырную тарелку. Я тут же отобрал у парня бутылку, разлил кроваво-красную жидкость по кубкам, и произнёс короткий, но ёмкий тост:

— За свободу!

— Ага, — осторожно поддакнула Софи, однако пить не стала. Так, понюхала, скривила носик, оставила бокал и схватила с тарелки сыр с благородной голубой плесенью. Та ещё гадость, недавно вошедшая в моду в высшем обществе. Мне больше нравиться солёный сыр с грибами и травами. Им-то и "закусил", чтобы перебить кислый привкус, оставшийся после вина.

Вроде приличная ресторация, а подают такую гадость.

— Ещё что-нибудь желаете? — учтиво поинтересовался официант всё это время терпеливо стоявший над нами. А вот в "ауре" парня читалось сплошное презрение к нашим персонам.

— Расчёт неси, — буркнул я, отодвигая от себя кубок, и кивнул на бутылку. — И вылей эту дрянь в канализацию. Там ей самое место.

Лицо официанта моментально покрылось красными пятнами, глаза широко распахнулись, даже дурацкие усики встрепенулись и, казалось, возмущённо зашевелились. Он сурово сжал губы, с гордо поднятой головой, вернул на поднос бутылку и бокалы, и величественно удалился в направление кухни.

Мы с Софи переглянулись, и прыснули со смеху.

— Так, ты тоже сбежал от свадьбы? — отсмеявшись, уточнила воробушек, и бросила в рот ещё один кусочек сыра.

— Не сбежал, а тактически отступил до лучших времён.

Столь интересная интерпретация заставила Софи ненадолго задуматься. Я за это время как раз успел рассчитаться с вернувшимся официантом. Серебром! Не слабые расценки для столь скромной ресторации. А вино всё равно дрянь!

— Но ты же аристократ! — наконец, выдала Софи. И произнесла это с такой экспрессией, что на нас обернулась половина присутствующих в ресторации людей. А официант почему-то побледнел, и постарался как можно быстрее исчезнуть.

Да, аристократ. И что это меняет?

— С чего ты взяла, что я аристократ? — вопрос однозначно глупый. У меня это написано жирными буквами на лбу. Причём несмываемыми чернилами.

Софи закатила глаза и выразительно хмыкнула, подтверждая всю глупость моего вопроса. Тогда я задал другой. Даже не задал, а просто оформил в словесную форму давно сформировавшееся мнение о девушке.

— Ты ведь тоже не в хлеву родилась, да, воробушек?

— Не называй меня так! — возмущёно зашипела девушка. А в глазах и в "ауре" заметался страх. Я мысленно довольно крякнул, а вслух поинтересовался:

— А как тогда называть? Софи?

— Можешь звать меня Лиса, — без особого удовольствия призналась девушка, резко придвинула к себе сырную тарелку, и накинулась на закуску.

Лиса... Лисичка. А ведь есть в девушке что-то от хитрой зверюшки. Ещё тогда, в комнате, при свете "светляков" заметил. Вот оно всё и сложилось.

— Приятно познакомиться, Лиса.

Девушка хотела что-то сказать, но ей помешал неожиданно появившийся низкорослый толстячок, с толстыми пальцами унизанными золотыми перстями и цепью почётного жителя города на шее.

— Прошу меня извинить, уважаемые... — высоким приятным голосом заговорил он и сделал выразительную паузу, дабы я мог представиться. Обычно аристократы кичились своим статусом, с удовольствием пользовались привилегиями и очень резко реагировали на принижение их важных особ, но не сейчас.

— Вы что-то хотели? — вместо представления, сухо спросил я. "Почётный житель" замялся, но быстро сориентировался:

— От лица ресторации приношу свои извинения за глупость моего официанта. Мальчик работает у нас совсем недавно, и ещё не научился ориентироваться в хороших винах. Вот, примите, пожалуйста, в знак извинений... — и толстяк замахал руками, подзывая миловидную девушку, в руках которой наблюдалась бутылка вина. Красного Фристанского...

"Не научился ориентироваться в винах и разбираться в людях", — последнее не было сказано вслух, но подразумевалось.

Я провёл рукой по отросшим за два месяца волосам, бросил взгляд на толстяка, на официантку и принял бутылку.

Владелец ресторации довольно заулыбался и предложил отведать специальное блюдо их замечательного повара. Я посмотрел на пригорюнившуюся лисичку и, вежливо отказался. Нам ещё покупками заморачиваться. Совсем не хочется оставаться в этом городе ещё на одну ночь.

Выходить из уютного помещения ресторации в промозглую сырость откровенно не хотелось. И не только мне. Стоило выйти на улицу, Лиса наморщила нос, чихнула и застегнула куртку под горло.

— У тебя есть деньги?

— Что? — удивилась девушка.

— Деньги, спрашиваю, есть?

Лисичка одарила меня таким выразительным взглядом, что прямо-таки стало стыдно, но видя, что я не отстану, буркнула:

— Есть немного.

Я залез в вещмешок, с отвращением глянул на лишнюю тяжесть, то есть на две бутылки дорогого вина, и с некоторым трудом вытащил небольшой кошелёк, ранее принадлежащий одному из преследователей Лисы. Кошель весело звякнул золотом, и был торжественно вручён новой хозяйке — отобранные у парней деньги я честно поделил пополам, так что Лиса только что разбогатела на пять золотых.

— Это что? — жадно вцепившись в деньги, с подозрением спросила лисичка.

— Добыча! — Самодовольно оскалился я, но судя по лицу лисички — я её не впечатлил, пришлось пояснить: — Твои преследователи были так любезны, что решили возместить девушке моральный ущерб от знакомства с ними.

— Ты всегда так витиевато выражаешься? — пряча деньги в сумку, спросила Лиса.

— Бывает, — отмахнулся я, и с тоской посмотрел вокруг. Темно, словно уже наступил вечер, холодно, промозгло. Отвратительная погода. — Как ты смотришь на то, чтобы потратить честно добытое с пользой для здоровья?

Лиса смешно наморщила носик, видимо, снова пытаясь пробиться сквозь хитросплетение моих речей, но тут очень кстати налетел порыв сильного ледяного ветра, и в глазах воробушка засияло понимание. Идея пройтись по магазинам, пришлась ей по вкусу.

(Лиса)

"Странный день, — думала я, шагая бок о бок с малознакомым молодым аристократом. — И странный парень. И ещё более странное дело, что общение с ним пока что приносило только положительные моменты".

— Ну что опять? — насмешливо спросил Виктор, заметив, что я кошу на него глазом. Так и косоглазие заработать недолго.

— Да, ничего! — фыркнула я, и указала пальцем на покачивающуюся на ветру деревянную вывеску магазина готовой одежды. Не думала, что холода наступят так внезапно. Обычно погода меняется неспешно, давая людям возможность привыкнуть к медленно подступающей зиме. Впрочем, мы же не в северных провинциях, здесь зимы мягкие и почти бесснежные. Крестьяне даже саней в хозяйстве не имеют, ни к чему лишние расходы.

Виктор проследил, куда я показываю, и одобрительно кивнул, хоть и имел при этом не самое счастливое выражение лица. Не любят мужчины ходить за покупками, но как он сам сказал десятком минут ранее — "тёплая одежда пригодится". И я была с ним полностью согласна. За эти десять минут, пока мы шатались по улицам, я успела замёрзнуть и промокнуть. Дождя не было, зато в воздухе сплошной стеной висела мельчайшая водная пыль. Даже пожалела, что, как и просил Виктор, избавилась от шапки. Ходить с мокрой головой по такой погоде — верный способ простудиться.

Нам повезло, магазин продавал как женскую, так и мужскую одежду. Виктором занялся подвижный старичок с модно подстриженной седой бородкой, а мне в помощь отрядили симпатичную девушку с длинной, почти до колен золотистой косой. Я буквально извелась от зависти. Свои-то волосы, убегая из дома, я безжалостно обрезала, а были они ничем не короче, чем у девушки.

Помучалась-помучалась, погорюнилась, а потом незаметно для себя увлеклась покупками. Опомнилась тогда когда Виктор рявкнул над ухом, что не собирается торчать в магазине целый день. А потом наклонился ближе и, уже шёпотом напомнил, что хорошо бы до закрытия ворот покинуть город.

Я согласно закивала, показала отвернувшемуся парню язык, однако с выбором обновок затягивать больше не стала.

В итоге, в самые короткие сроки я обзавелась классическим набором путешественника. Немаркие тёмно-коричневые штаны были самую малость великоваты, зато совершенно не сковывали движений, а вот рубашка и тёплая безрукавка с меховым подбоем сели, словно их шили специально на меня. Так же я приобрела несколько комплектов тёплого нижнего белья и три пары шерстяных носков.

Виктор мой выбор одобрил, так же посоветовал взять запасной комплект одежды (что я тут же и сделала) и сменить носки на портянки. Я посмотрела на парня как на больного. Маг пожал плечами, и отстал.

Обновок было так много, что, ко всему прочему пришлось купить новую сумку. По словам помогавшей мне девушки: сшитой из отличной кожи и обработанной специальным водоотталкивающим составом. Денег благодаря Виктору у меня теперь было более чем достаточно, поэтому отказываться не стала.

Кстати, старые вещи у нас купили прямо в магазине, правда, за жалкие гроши. На эти гроши я прикупила новую шапку. Так, на всякий случай. Посмотрела на Виктора и, по его примеру так же приобрела перчатки только не с обрезанными пальцами, а нормальные, связанные из толстой мягкой шерсти.

А вот на тёплый плащ с глубоким капюшоном и парой внутренних потайных карманов денег не хватило. И не потому что я все растратила! Уж больно много запросил за него хозяин магазина — тот самый старичок. Трёх золотых при всём желании, у меня уже не было. Деньги имеют ужасающую тенденцию очень быстро заканчиваться.

Но эту проблему быстро решил Виктор. Посмотрел-посмотрел, как я вздыхаю над "дорогой тряпкой" и оплатил покупку плаща. Впрочем, себе маг приобрёл очень похожий плащ и, судя по тому с какой лёгкостью расстался с приличной суммой, разорение в ближайшее время ему не грозило. Куртка стала единственной вещью, которую он оставил. Так и ходил в ней, сразу сунув плащ в раздувшийся вещмешок.

Виктор собирался приобрести ещё и сапоги, но в этом магазине ими не торговали, зато дали адрес, по которому можно было недорого приобрести неплохую обувь.

Далеко ходить не пришлось — обувная лавка располагалась буквально в двух шагах, в небольшом приземистом домике на параллельной улице.

К моему огромнейшему удивлению, Виктор попросил подобрать обувь и для меня. Сначала я отнекивалась, потом сдалась и, пообещала вернуть магу потраченные на меня деньги. Парень одарил меня таким выразительным взглядом, что воровать как-то резко расхотелось. А по-другому мне сейчас денег не заработать...

— Как мы будем выбираться из города? — спросила я, когда мы снова вышли на улицу. Я тут же накинула на голову капюшон, застегнула плащ на все крючки, и порадовалась новым сапожкам.

— Через главные ворота, — как само собой разумевшееся сообщил Виктор.

— А-а-а... — я не нашла, что сказать. Парень с насмешкой покосился в мою сторону, и объяснил:

— Лично мне бояться нечего. Тебя же несчастный ограбленный аристократ считает мальчишкой. Его парни до завтра проваляются в отключке, а больше никому ты не интересна. Поэтому будем "прятаться" на виду.

— А-а-а... — теперь уже глубокомысленно протянула я, найдя слова мага убедительными. И тут же вцепилась в руку Виктора, увидев идущий нам на встречу патруль.

— Ты чего? — по началу не понял маг, но спустя всего мгновение хохотнул, и успокоил: — Расслабься, лисичка. Нафига ты им сдалась?

И действительно, стражники лишь скользнули по нам скучающими взглядами и пошли дальше по своим делам.

Я выдохнула с облегчением, и нервно выдернула свою руку из ладони мага. Виктор ничего не сказал по этому поводу. Указал на вывеску хозяйственного магазина, и предложил зайти.

Я смущённо кивнула и первой заскочила в дверь. Благо у меня нашлась отличная причина — вновь начался дождь, крупными каплями забарабанив по крышам и лужам.

Пока я без цели рассматривала представленный в лавке товар, Виктор скупал всякую мелочёвку типа ниток, мыла, сухофруктов, какой-то крупы и ещё много чего. Я лишь краем уха слушала, как маг флиртует с обслуживающей его молодой девицей, которую природа наградила внушительным размером бюста. Мы были единственными клиентами и, поэтому всё внимание девицы обрушилось на неожиданно ставшего улыбчивым парня.

— Тебе что-нибудь нужно? — убирая купленные вещи в торбу, спросил Виктор. Я отрицательно мотнула головой и поспешила выйти на улицу, несмотря на то, что дождь всё ещё не закончился. Зато погода отлично гармонировала с моим резко испортившимся настроением.

Виктор вышел сразу за мной, покрутил головой по сторонам, и направился вверх по улице. Путешествовать с ним мне почему-то расхотелось, но я переборола свою гордость (а если быть честной — глупость) и двинулась следом.

— Давно ты в городе? — вдруг спросил парень.

Я задумалась на пару секунд, потом ответила:

— Что-то около полутора недель, а что?

— Да так, — неопределенно отозвался маг. Я не стала настаивать, задумалась о своём. Прошло не больше месяца, как я покинула нашу прекрасную светлую столицу, и вот теперь снова возвращаюсь. До Бреньска я добралась в составе огромного каравана, устроившись на время помощницей кухарки. Не скажу, что это самый приятный опыт и компания, но выйти в одиночку на большую дорогу я не рискнула. С ними хоть какая-то защита.

Готовить я умела — дома мне нравилось проводить время на кухне, вот и переняла некоторую науку. Во время путешествия мою стряпню ни разу не оплевали, наоборот, хвалили и требовали добавки. Конечно, гурманов среди мужиков не было, да и я готовила не деликатесы, а простые кашу, мясо и похлёбки, но, всё равно, было приятно.

Отдельное спасибо стоит сказать кухарке — дородной тётке Беатрис, способной одним взмахом плошки остудить любую буйную головушку. Она, словно курица-наседка, взяла под опеку бедную сиротку и не давала меня в обиду похотливо настроенным охранникам и обозчикам. Впрочем, если вести себя скромно, не давать поводов и не попадаться на глаза схватившим лишку парням, никто и не полезет с неприличными предложениями. Правда, нашёлся в обозе один паренек-охранник, который увивался за мной словно мартовский кот. Даже замуж звал. Сколько не гоняла его Беатрис, а он всё равно не отставал, сославшись на то, что воспылала большой и светлой любовью к моей персоне. Хорошо хоть вёл себя безобидно: рук не распускал, языком гадостей обо мне не молол, даже намёков неприличных не делал. Наверное, потому что каждый раз, когда пытался заговорить со мной, терялся, смущённо краснел и лепетал что-то непонятное. Забавный паренек.

Вот так и шли, каждый думая о чём-то своём, Виктор лишь раз остановил идущего навстречу мужика и разговаривал с ним несколько минут, после чего пожал тому руку и куда увереннее зашагал по переплетениям узких улочек города, пока впереди не показалась какая-то площадь. Кажется та самая, на которой мы впервые встретились. Или не впервые, если верить словам парня о том, что я до этого наскочила на него в каком-то переулке. Я в тот день столько бегала и сталкивалась со столькими людьми, где уж там упомнить кого-то конкретного.

— Кстати, — когда мы уже выходили на площадь, встрепенулся маг. — Ты случайно не в курсе как называет этот милый городок?

Я изумлённо вытаращилась на парня. Он что, даже не знает, в каком городе находится?

— Да, не знаю, — довольно ухмыляясь, подтвердил Виктор. — Какой мне толк с его названия?

— Тогда зачем спрашиваешь? — я запуталась в логике мага. Впрочем, все они — маги — немного не в себе.

— Надо же мне знать то замечательное место, где я повстречал свои неприятности? — почти что философски рассудил парень и обаятельно улыбнулся.

Я пожала плечами, и удовлетворила интерес мага:

— Город называется Бреньск, — и только после этого до меня дошёл смысл слов Виктора. Сил нет, как захотелось стереть с лица мага наглую ухмылочку, но я не стала опускаться до его уровня. Фыркнула, поглубже натянула капюшон и зашагала в самую гущу людских тел, которые, несмотря на накрапывающий дождь и позднее время, всё ещё активно торговали, покупали и просто прохаживались вдоль павильонов, палаток и лотков. Но как только стемнеет, торговая площадь вымрет, и весь народ разбредется кто куда: кто домой, а кто по тавернам и прочим увеселительным заведениям.

Виктор оказался иного мнения: догнал меня, ухватил за локоток и потянул к краю площади, где было потише.

— Не стоит искать приключений на пустом месте.

— Как скажешь, — покорно согласилась я, осторожно высвобождая руку из лап парня.

Нигде не задерживаясь и ни на что не отвлекаясь, мы быстро миновали площадь, вышли на прямую широкую улочку и вскоре впереди показались высокая стена, опоясывающая город. Но до ворот мы так и не добрались. Когда вышли на небольшую квадратную площадь, от которой до ворот рукой подать, Виктор вновь резко сменил направление движения, и меня заодно утянул с собой.

Парень остановился у возвышающегося на каменном постаменте памятника из слегка позеленевшей бронзы, изображающего какого-то грозного военного с насупленными густыми бровями и одетого в парадный мундир. Вроде как грозный дядька своим не менее грозным взором встречал и провожал всех приезжих и уезжающих. Лично у меня памятник не вызвал никаких эмоций. Когда караван, с которым я въехала в город, проезжал ворота, я даже не обратила внимания на существование этой достопримечательности. Сейчас же без интереса прочитала табличку на постаменте: некий Эдмонд ди Лери, полководец и герой Саафской военной компании. Дальше шли пояснения, написанные мелким шрифтом, и я не стала ломать глаза.

— Что ты задумал? — настороженно спрашиваю, оглядываясь по сторонам. Мы здесь как на ладони у стражников с ворот. В такое время мало кто рвётся в город или пытается выехать, стражников одолевает скука, а от того они ищут любой повод развлечься. Вот и сейчас несколько из них с любопытством поглядывали в нашу сторону.

— Существует традиция бросать монетки в фонтаны, чтобы когда-нибудь вернуться... — как-то отрешенно произнёс Виктор.

— Но здесь же нет фонтана... — недоуменно произнесла я.

— Нет, — согласился парень. — И хорошо, что нет. Как-то не горю желанием когда-либо сюда возвращаться.

От тихого голоса парня у меня по спине побежали мурашки. Уж не знаю, что он задумал, но находится в это время рядом с ним, мне очень не хотелось.

Я отступила на несколько шагов назад, и огляделась в поисках места, куда бы спрятаться.

— Не волнуйся, дурить не буду. Просто оставлю небольшую память о своём посещении.

Слова Виктора заставили занервничать ещё сильнее.

— Пожалуй, я подожду тебя где-нибудь...

— Да я уже всё, — широко улыбнулся парень, поправил лямки обеих сумок, и кивнул в сторону ворот: — Пошли, что ли?

И мы пошли.

(Виктор)

Город остался позади, впереди нас ожидала дальняя дорога до столицы. В самый последний момент мне в голову пришла гениальная идея присоединиться к какому-нибудь каравану, и добраться до Эндинга с максимальным комфортом. Остановило не желание возвращаться обратно в Бреньск.

Это я Лисе наплёл, что ей ничего не угрожает, а в реальности подвоха можно ждать с любой стороны. Того же Хвата нельзя списывать со счетов. То, что я помог ему с таверной, ещё ничего не значит, сдаст за здраво живёшь и ещё серебушку другую срубит. Кулон-то определенно непростой.

Несмотря на все опасения Лисы, ворота мы миновали без проблем. Хотя понервничать я её заставил, когда задержался рядом с десятником, и несколько раз вызывающе покосился в сторону девушки.

Лисичка аж побледнела вся. Откуда же ей было знать, что я интересуюсь дорожной ситуацией. Справиться с кучкой подавшихся в разбой крестьян — не проблема, проблема в количестве бандитов. Порой разбойничьи шайки настолько разрастаются, что гонять их приходится целым эскадроном егерей. А я ни одним местом не боевой маг, который может в лёгкую снести к демонам любое возникшее на пути препятствие. Со сферой Огня у меня вообще как-то всё криво выходит. Сам о свои заклинания обжигаюсь. С Землёй и Водой проще, но не идеально. Легче всего работать с Воздухом и Светом — те же заклинание "светляк" и "вспышка" у меня получаются образцово-показательными. Сфера Тьмы уже лет двести как под запретом, но это не значит, что её не практикуют. А если серьезно рассматривать мою специализацию — я менталист. Вернее — эмпат. Увы, эмпатия не входит в общий список магических специальностей. С таким "даром" меня даже в Академию не примут, зато законники оторвут с руками. Посадят на цепь и будут больно пинать за каждый посторонний дых, если на такой не поступала команда. Повезет, если попасть на службу к какому-нибудь герцогу или королю — там условия получше, можно и в люди выбиться. Как и любой человек, знать хитрая, но легко внушаемая, особенно для того, кто умеет играть человеческими эмоциями. Мало кто может сопротивляться ставшему Архом(3) эмпату, способному управлять эмоциями многотысячной толпы.

Вот только ещё ни один не дожил до столь почётного звания. И не потому, что не хотели. Хотели, как не хотеть! С такой властью можно многое...

Однако я не горю желанием пополнить список смертников. Особенно зная, в какую можно попасть зависимость от чужих эмоций. Этакий наркотик, когда ты чувствуешь себя всесильным, перестаёшь контролировать, видеть грань между своими и чужими чувствами, пропускаешь бесконечный поток эмоций через себя и..., выгораешь. От человека остаётся только пустая оболочка, мычащая и пускающая слюни.

Впрочем, одинокого пешего путника выглядевшего не самым респектабельным образом, разбойники обычно не трогают — что с него взять? Но теперь со мной леди, и это вносит некоторые неудобства в пути. Для молодой красивой девушки встреча с "лесным братством" фатальна. Сомневаюсь, что лисица владеет каким-нибудь тайным искусством рукопашного боя. Благородных леди этому не учат. А вышивать и музицировать в лесу, к сожалению, негде.

Остаётся уповать на то, что ко мне, как к магу они не полезут. За Одарённого лес выкосят вдоль и поперек, но так это ещё узнать надо, что здесь проходил маг. Прикопают под каким-нибудь взгорком и поминай, как звали.

Увы, как всё тот же маг я представляю собой жалкое зрелище. В свои физические силы я верю, но так же прекрасно знаю их предел. От пятерых-шестерых, если среди парней не найдётся хорошего лучника или арбалетчика, я отобьюсь без проблем, а вот от дюжины или больше — быть мне битым. Одна беда: в количестве меньшем, чем пресловутая дюжина, разбойники не встречаются. Примета у них такая нехорошая. Если в шайке меньше двенадцати человек — к беде.

— Виктор, — позвала Лиса, когда мы прилично отошли от города. До этого девушка молчала, видимо, дулась за пережитый у ворот страх. — А что ты сделал с памятником?

Что я сделал? Да ничего особенного. Просто, когда видишь памятник человеку, который из-за своей трусости загубил почти десять тысяч человек, настроение как-то резко портиться.

Случилось это лет за сорок до моего рождения, и в то время две соседствующие страны ненавидели друг друга настолько сильно, что не чурались пользоваться любыми доступными методами для уничтожения противника. Страшная была война, и маги в ней показали себя во всей своей ужасающей мощи. И вот в один из таких боёв полковник Эдмонд ди Лери, спасая свою жизнь бегством с поля боя, отправил под удар заклинания "огненный шквал" целый полк, которым в тот момент имел несчастье командовать. Понимая, что ему светит трибунал и смертная казнь, ди Лери сдался на милость врага, и сильно попортил нашей армии кровь. Благодаря данным, слитым им командованию врага, погибло много хороших парней и девушек. В том числе младший брат моего деда по отцовской линии и сам дед.

В настоящее время род ди Лери стёрт с лица земли, и все записи об их существовании уничтожены. У меня на родине. Но, видимо, местные властители посчитали "подвиг" предателя достойным того, чтобы увековечить его в бронзе.

Это сейчас наши страны заключили безоговорочный мир, и уже почти тридцать лет мирно сосуществуют между собой, и даже больше...

Вот поэтому, увидев памятник Эдмонду ди Лери, я не смог пройти мимо. Только с самим памятником ничего не стал делать, дабы раньше времени не привлечь к себе внимания.

— Ничего я с ним не делал, — вздохнув, угрюмо ответил я лисичке. — А вот табличку подправил. Пусть люди знают, каким тварям ставят памятники! — и недовольно засопел. Сколько тех людей, что читают эти таблички? Я бы и сам мимо прошёл, не знай ди Лери в лицо. Отец озаботился, чтобы я знал абсолютно всё об истории своего рода и страны.

— А что сделал этот человек? — осторожно поинтересовалась девушка.

— Ты не в курсе? Впрочем, люди очень быстро забывают свою историю. А уж чужую... — и я коротко пересказал Лисе эту неприятную часть истории.

После этого какое-то время шли молча. Воробушек переваривала услышанное, а я думал, как всё обстряпать с выгодой для себя, когда доберусь до Эндинга. Не из праздного же интереса я прусь в такую даль.

— Значит, ты подданный не Энтариийского государства? — неожиданно спросила Лиса. Я аж с шага сбился. Вот чего-чего, а такого вопроса от воробушка не ожидал. Но и не стал скрывать своё иностранное происхождение.

— Нет, я подданный Ларгорьского Союза.

Лиса одарила меня странным полным подозрений взглядом и, медленно и осторожно подбирая слова, спросила:

— Тогда для чего аристократ Ларгории... тайно пытается проникнуть в столицу чужой страны?

— По личным мотивам.

Лису, разумеется, такой ответ не устроил — это было видно как по глазам, так и по "ауре", она даже рот открыла, чтобы что-то сказать, однако промолчала. Так что ещё около получаса мы топали в тишине, нарушаемой лишь чавканьем размокшей из-за дождя дорожной пыли. Порой и на обочину выходить приходилось, дабы обойти особо "заболоченные" участки пути. Всё-таки не Коронный тракт, а простая дорога, никто за такой ухаживать не будет; так, раз в год пройдутся заклинанием из сферы Земли, подравняют продавленные тяжелыми подводами колеи, и забудут.

Дождь к этому времени прекратился, теперь только сильные порывы ветра шуршали влажной листвой, да гоняли по небу тяжёлые тёмные тучи, унося непогоду в юго-западном направлении, в то время, когда мы пробирались строго на восток.

Чем дальше мы удалялись от города, тем ближе вырастал старый Волчий лес, если не ошибаюсь, именно так он именовался на карте. Да и город Бреньск на карте тоже присутствовал, только я, отчего-то никогда не жаловавшийся на память, неожиданно упустил его название из головы. Над этим я так же поразмыслил какое-то время, потом плюнул, так и не придя ни к каким правдоподобным выводам.

На опушке леса мы ненадолго задержались. Лиса тут же упала на одиноко стоящий пенёк, шумно выдохнула и принялась растирать длинные тощие ноги-палки.

— Что? — раздражённо смахнув с лица криво обрезанную прядку, она недобро сверкнула глазами в мою сторону.

— Вот смотрю на тебя и первое желание — покормить.

— На себя посмотри... красавец писанный! — Рассерженной кошкой зашипела девушка.

Я оглядел себя, не нашёл к чему придраться, выразительно похлопал по в меру откормленному бедру, и скомандовал:

— Поднимайся! Пора идти.

— Никуда я не пойду! — яро воспротивилась Лиса, и начала давить на жалось: — Разве ты сам не устал месить эту грязюку? У меня, кажется, сейчас ноги отваляться!

— Уверена?

— Да!

— Хорошо, — покладисто кивнул я, поправил лямки сумок крест-накрест пересекающихся на груди, и пошагал дальше по дороге. Десятник на воротах как раз похвастался: его десяток на прошлой неделе участвовал в поимке Лысого Куна, главаря одной из самой большой шайки, обитающихся в этих краях. С тех пор не было отмечено ни одного нападения на следующие мимо Бреньска караваны.

— Виктор! — моментально забыв об усталости, вскочила с пенька Лиса и побежала за мной.

— Если не хочешь потеряться, не отставай, — присоветовал, с улыбкой припоминая рассказы матушки о моих юных годах, когда я умудрялся теряться в саду, расположенном позади нашего городского дома — а это всего 20 аров. Можно сказать, терялся в трёх яблонях.

Только и было мне тогда всего три года.

— Виктор! Но я, правда, устала! — канючила лисичка, действуя мне на нервы.

— Если ты устала — я могу идти медленнее, но мы будем идти. До темноты осталось не так много, и у меня нет желания ночевать под открытым небом в такую погоду. Это ясно?

— Ясно, — буркнула девушка, и больше спорить не стала. Лишь пыхтела как рассерженный ёжик. Прикормил её шоколадной конфетой. На пару минут лисица заткнулась, а потом снова начала бухтеть, что устала.

Так и шли, пока темнеть не начало. Я даже пригорюнился немного: без попутчицы я бы смог пройти раза в два больше и в благодатной тишине! У меня уши начали в трубочку сворачиваться от беспрестанной болтовни девицы. Но не бросать же её теперь посреди леса?

А хотелось.

— Виктор, — прервав поток бессмысленной и беспощадной трескотни, внезапно позвала девушка.

— Уже скоро. Найду удобное местечко, и заночуем. А если бы кто-то шевелил ногами быстрее...

— Я не об этом хотела спросить, — перебила мою суровую отповедь Лиса.

Я остановился, смерил девушку сердитым взглядом, и разрешительно (скорее обречённо) кивнул.

— И что же тебя интересует?

— Как к тебе обращаться?

Вот так вопрос с подковыркой! Уже во второй раз неожиданный. Это чего ей взбрело в голову посреди леса? Перед кем тут разводить этикет? Перед оленями и белками? Или просто из любопытства спрашивает? Если так, то и мне самому интересно: кто я?

Раньше как-то об этом не задумывался. Да и никто не спрашивал. Крестьяне, у которых вставал на ночлег, обращались просто "господин". На это откликаются все аристократы, какой бы титул они не носили, как и купцы, и наёмники, и ещё куча прочего люда.

— А на кого похож? — склонив голову к плечу, задал я провокационный вопрос.

— На упыря... — не задумываясь, брякнула девица.

Я аж с шага сбился от такого поворота, оскользнулся, и замахал руками, удерживая равновесие. Лисичка остановилась и злорадно захихикала. Нарвалась на мой злой взгляд, поспешно закашлялась и состроила серьезную мину:

— Ладно-ладно! Может быть, тогда баронет?

Я с хмурым видом отрицательно покачал головой.

Какой из меня, к демону, баронет? Эти-то точно редкостные упыри. Скольких знаю, а знаю я многих... в общем, повезло лисичке, что ночевать она забралась в мою постель, а не в постель к баронету.

— Знаешь, упырём мне нравилось быть больше, — после короткого раздумья, пришёл я к неутешительному выводу. Почесал правую бровь и зашагал вперёд. Ночь всё ближе, а удобного места для стоянки на горизонте не видать. Я-то рассчитывал наткнуться на деревеньку "Верное", о которой заранее расспросил всё того же десятника, но, кое из-за кого крышу над головой сегодня мы можем не увидеть. И так плетемся, как улитки.

Что тут сказать — разозлился я, но смолчал. Подумал немного, и сотворил небольшого "светляка", похожего на болотный огонёк. Идти сразу стало веселей и легче.

— А чем тебе не нравятся баронеты? — спросила лисичка, снова шагая в арьергарде нашего крошечного отряда.

— Есть парочка знакомых. Милые парни. Крестьянок на сеновале валяют на раз-два. И не только крестьянок. Хочешь, познакомлю? — на мгновение обернувшись, предложил я.

Судя по выражению лица Лисы, такого желания у неё не возникло.

— Тогда, может быть, маркиз? — спустя минуты две, предположила девушка.

— При следующей попытке попасть пальцем в небо возьми повыше. Что — маркиз! Назови меня принцем! — воодушевленно предложил я, и тут же грубо бросил: — Заканчивай гадать.

И девушка умолкла, а я тихо выругался, надеясь, что на этом тема закрыта. Но не тут-то было! Теперь уже меня распирало от любопытства, зачем она начала эту угадайку. Так и спросил.

— Ты кое-кого мне напомнил, — смущённо ответила Лиса.

— И кого же?

— Да, так... — отмахнулась она. — Одного нехорошего типа.

— Благодарствую, прекрасная леди! Давно обо мне не отзывались столь лестно! — слова воробушка задели. Я к ней с добром, а она в ответ: "Нехороший ты, Виктор, человек!"

— Прости, — поняв, что сболтнула что-то не то, поспешила извиниться девушка, и сбивчиво объяснила свои слова: — Этот тип как-то...

Что сотворил этот тип, я так и не узнал, лисица пискнула, взмахнула руками и села тощим задом в грязь.

(Лиса)

— Браво, леди! — широко ухмыляясь, захлопал в ладоши Виктор. — Это было поистине грациозно!

— Да иди ты! — несколько растеряно огрызнулась я, чувствуя себя до ужаса глупо.

— Как скажете, леди! — Напоказ поклонился маг, ещё сильнее усугубив это чувство, и весело насвистывая, потопал дальше по дороге.

— Виктор! — взъярилась я, пытаясь подняться из грязи, но снова поскользнулась.

— Да, Леди? — Остановившись, обернулся этот гадкий тип, изобразив на лице заинтересованность: — Вы что-то хотели?

— Ну ты и...

— Леди, мы слишком мало знакомы, для таких громких заявлений!

— Хватит называть меня "леди"! — я осторожно поднялась на ноги, сошла с места, где так неудачно поскользнулась и начала активно отряхивать плащ от налипшей на него грязи.

— А что не так? — изумился парень. — Разве вы — не леди?

— Меня зовут Лиса! — окончательно разозлилась я. И тут до меня дошло: Да он же издевается!

Виктор зловредно улыбнулся, видимо, догадавшись по моему вытянувшемуся лицу, что я поняла причину его дурацкого поведения, и уже со всей серьезностью кивнул на дорогу:

— Развлеклись, и будет. Идём!

Я мучинески застонала, и поплелась за парнем. Натруженные ходьбой по размокшей дороге ноги жутко болели и, казалось, весили каждая по целой тонне, но я упорно шла вперед, мечтая наконец упасть на мягкую кровать и вытянуть гудящие ноги. Давно я столько не ходила, да ещё и по такой отвратительной дороге. Куда смотрят дорожные службы? Столько денег на них уходит каждый год и, где результат?!

Больше ни о чём спрашивать мага не хотелось, поэтому я ограничивалась короткими, но ёмкими проклятиями. Ни к кому конкретно не обращалась, но Виктор должен был меня понять!

Как-то неожиданно быстро начало темнеть, так что вызванный магом "светляк" оказался как нельзя кстати. Я ещё несколько раз уточняла у парня долго ли нам идти, а он в ответ замирал на десяток секунд, потом встряхивался, словно выбравшийся из воды большой пёс и хмуро отвечал: "Долго!".

Неожиданно Виктор снова замер, с интересом покосился на меня, и хмыкнул.

— Что? — настороженно спросила я.

— Подожди здесь, — попросил он и, прежде чем я успела ответить, сошёл с дороги. Только ветки покачнулись.

Я не стала ломать голову, куда, словно лось ломанулся маг, а огляделась в поисках какого-нибудь пенька или поваленного дерева. Увы, обочина была на удивление чистой. В смысле грязи хватало, а вот ничего подходящего, куда можно присесть и отдохнуть — не нашлось.

Чуток побурчав, я привалилась плечом с какой-то сосенке, но тут, как демон из-под земли, выскочил Виктор, напугав меня до икоты, схватил за руку, и потянул за собой.

— Я нашёл отличное место для ночёвки! — Воодушевленно вещал он, ведя меня по узкой тропке. С деревьев на нас сыпались крупные капли воды, ветки хлестали по плечам, мягкая земля хлюпала, ко всему прочему под ногами путались толстые корни, за которые я уже несколько раз запиналась, и только благодаря поддержке Виктора, ещё ни разу не упала. А потом мы пришли...

— Здесь? — с сомнением протянула я.

— Леди, я слышу недовольство в Вашем чудесном голосе?

— Лиса! Меня зовут Лиса! Сколько раз повторять?! — в очередной раз вспыхнула я и, с долей брезгливости окинула прогалинку, на которую меня вывел парень.

— Лиса-лиса, рыжая проказница, — на распев ехидно выдал маг и перешёл на другую сторону небольшой полянки. Упёрся сапогом в поваленное дерево, качнулся его несколько раз, хмыкнул и удовлетворённо кивнул. Потом обернулся, посмотрел на меня, застывшую с открытым от удивления ртом, и уточнил:

— Так и будешь стоять?

— Кхе... А что мне ещё делать? — коротко кашлянув, пораженно выдохнула я. Или он думает, что я какой-нибудь лесной Рейнджер? Говорят, эти ребята могут жить сколько угодно времени в любых условиях, будь то засушливое лето, лютая зима или нашествие демонов. В общем, элитное подразделение и я к нему никаким боком не отношусь!

— Понятно, — одарив меня унизительным взглядом, хмыкнул маг, и указал на ствол поваленного дерева: — Сядь и не мешайся.

Хотела высказать парню, что он не прав...

Передумала. Ну его к демонам! Мы не гордые. Тем более я всё равно не умею организовывать лесную стоянку. Поэтому села, куда указали, и стала внимательно наблюдать за магом.

Сняв с себя сумки, Виктор подкинул их мне, а сам критичным взглядом обвёл прогалину. Потом покосился в мою сторону — я тут же почувствовала себя вставшей поперек горла костью, и с намёком произнёс:

— Надо бы лапника наломать, а то спать на мокрой земле как-то...

И тут же громко рассмеялся, увидев моё вновь вытянутое в изумлении лицо.

— Виктор!

— Но ведь это того стоило! — Посмеиваясь, признался парень.

Смолчала. Стерпела. Но обиду затаила. Выдавила улыбку и мысленно убеждая себя, что всё хорошо и я спокойна, поинтересовалась:

— Ваше Великое Магичество, может Вы хотя бы огонь разведете?

— Хорошо, разведу, — легко согласился парень и сбавил обороты: — Не обижайся на меня, Лиса. Не со зла я.

Я нахмурилась, пытаясь понять, в чём подвох, но так и не нашла его. Виктор, тем временем, прошёлся по полянке, потоптал траву в нескольких местах, снял с шеи какую-то плоскую пластинку на длинном шнурке, и бросил на землю, после чего вернулся к поваленному дереву, попросив следующие несколько минут не отвлекать его. Я и не отвлекала, увлекшись, разворачивающимся на поляне чудом.

Виктор стоял широко расставив ноги и вытянув вперёд руки, словно держал в них что-то объёмное и тяжелое и... светился. То есть светились лишь его руки, но...

На поляне тем временем поднялся ветер, закручивающийся в небольшой смерч. Пластинка, которую парень бросил в траву начала бледно светиться, с каждой секундой разгораясь всё ярче (намного ярче "светляка", висящего над нашими головами), и издавая странный трещащий звук, словно ломают тонкие сухие веточки. Я испуганно подалась назад, боясь, как бы эта штука не взорвалась, но ничего подобного не случилось.

Свечение и треск продолжалось какое-то время, потом поляна внезапно озарилась яркой белой вспышкой, ослепив, прямо как тогда, когда Виктор спасал меня от бандитов. В этот же момент стих ветер.

Я быстро-быстро заморгала и начала тереть глаза, а когда зрение вернулась, не смогла сдержать удивлённого вздоха. И не поверила своим глазам! Моргнула ещё несколько раз, на всякий случай ущипнула себя за запястье, и громко охнула — больно.

Однако самая настоящая, похожая на клык палатка, никуда не исчезла.

— Рот закрой, а то какая-нибудь пичуга залетит, — посоветовал Виктор. Парень выглядел не очень: осунувшийся, побледневший, с трясущимися руками и тяжёлым сиплым дыханием, словно после долгой изнуряющей пробежки. Он шумно выдохнул, опустился на ствол дерева рядом со мной, и полез в свою сумку. Вытащил объёмную флягу и, жадно глотая, надолго приник к узкому горлышку.

— Ты Рейнджер? — с трепетом спросила я, смотря на парня совсем другими глазами. С уважением, наверное. Все обиды как-то разом сошли на нет. Именно такими палатками пользуются легендарные Рейнджеры — элитный отряд, состоящий из боевых магов, лучших воинов-мечников и стрелков! Мне отец в детстве перед сном вместо сказок рассказывал о них. То есть о своих похождениях молодости, когда служил в рядах Рейнджеров, и это были мои самые любимые истории!

Виктор замялся. Поболтал оставшейся во фляжке жидкостью, уныло посмотрел на палатку, перевёл усталый взгляд на меня, и отрицательно покачал головой.

— Нет, я не Рейнджер. В Союзе нет подразделений с таким названием.

— Но сами подразделения есть? — настояла я на своём.

— Есть, — неохотно кивнул парень. — Но я в них не состою. Как-то побывал у них на учениях, вот и осталась игрушка с тех времен.

В том, что Виктор прочитал на моём лице разочарование, я нисколько не сомневалась. На том и разошлись. Виктор закидал наши пожитки в небольшой тамбур, отделяющий жилое пространство палатки от улицы и отправился в лес за сушняком, хотя едва ли найдёт его — дождь промочил всё насквозь. Я же занялась изучением палатки. Кое-что о чудесных свойствах этих дорогих артефактов рассказывал отец, теперь было интересно поглядеть, так ли это на самом деле. Одно не давало покоя: придётся делить палатку со своим спутником.

"Ладно, — беззаботно отмахнулась я. — Комнату с ним я уже делила, чем палатка хуже?". Тем более палатка вполне могла поспорить размерами с комнатой. Если мне не изменяет память, рассчитана она на трёх взрослых мужчин — то есть один отряд Рейнджеров. Что там у них в Союзе не знаю, может и впятером трамбуются. Гадать я могла бы долго, поэтому сразу забросила это дело.

Сама палатка формой напоминала вытянутый в ширину клык, или, если проще: широкий прямоугольник с приплюснутой пирамидой матерчатой крыши. Даже Виктор мог спокойно стоять внутри, не касаясь её макушкой, что уж говорить обо мне — коротышке. Хоть прыгай — всё равно, даже в прыжке достать до потолка задача нетривиальная. Материал, из которого сделана палатка был мне неизвестен, но оказался приятным на ощупь, совсем не скользил, а пол мягко пружинил под ногами.

Присев на корточки, я потрогала полотно пола рукой, и довольно улыбнулась — совершенно не ощущается, что под тканью земля. Ко всему прочему пол оказался тёплым! В общем, временным пристанищем я оказалась довольна.

Покопавшись в закромах палатки, я вытащила на улицу два коврика из какого-то плотного гладкого материала. На один уселась сама, из второго устроила импровизированный стол, и занялась сооружением бутербродов. Есть хотелось жутко!

Ушедший за хворостом Виктор, сотворил для меня ещё один "светляк", совсем крошечный, не больше ногтя, но светил он ничем не хуже первого, так что проблем со светом не было, а так же оставил свой нож. Типа намекнул, кто должен готовить. Только что там готовить-то? Порезать хлеб, холодное мясо и ломти сыра, добавить пару пучков зеленушки, да сложить всё вместе, и наслаждаться полученным результатом!

Виктор вернулся как раз к тому моменту, когда я, устроившись на подстилке, откусила первый кусочек от удивительно вкусного бутерброда. Со злостью бросил на землю охапку мокрых сучьев, скинул на поваленное дерево куртку, с которой ручьём стекала вода, плюхнулся рядом на подстилку, и самым наглым образом отобрал у меня бутерброд.

— Виктор! — проглотив и умудрившись не подавиться тем, что жевала, воскликнула я.

Парень одарил меня пылающим злостью взглядом, и я поспешила отступить. Осмотрела его и удивлённо хмыкнула: мой спутник выглядел, скажем прямо — жалко. Весь взъерошенный, мокрый, с листвой и хвоей в волосах и на одежде.

— Что-то случилось? — осторожно интересуюсь, стараясь отсесть от него подальше.

Не отрываясь от поглощения пищи, Виктор ещё раз хмуро посмотрел на меня, поморщился, вернул огрызок бутерброда, и принялся разжигать костер из мокрого хвороста. Сложил из веток что-то наподобие пирамиды, уложив внутрь несколько прямоугольных брусков из набора "всякой всячины" имеющегося в палате, после чего с минуту сосредоточенно смотрел на эту конструкцию, пока та не вспыхнула пламенем. Виктор помянул нехорошим словом демона, покачнулся, с нажимом провёл рукой по лицу, и перебрался обратно на подстилку, по пути цапнув с импровизированного стола ещё один бутерброд.

Парень долго и сосредоточенно жевал. Я сидела рядом и тоже пыталась ужинать: мрачный вид мага отбивал весь аппетит. Но я мужественно доела свой бутерброд, и уже собиралась спросить, что произошло, как Виктор заговорил сам.

— Знаешь, с первой секунды нашего знакомства в моей светлой и беззаботной жизни неожиданно наступила тёмная полоса.

— Что ты имеешь в виду? — недоумевающе спросила я. Хорошо не жевала в этот момент, а то реально могла подавиться и умереть, и уже в моей жизни наступила бы тёмная полоса. Беспроглядно-тёмная.

Виктор окинул меня усталым взглядом, и пояснил:

— Меня с этого времени преследуют неприятности. Мелкие, но досадные.

— Это не я! — убеждённо заверила я.

— Вот и я так думаю, — в такт каким-то своим мыслям покивал парень.

— Тогда ничего не понимаю! — Обескуражено произнесла я, и вопросительно глянула на странного мага. Чего он мне голову дурит?

Виктор, похоже, не собирался ничего объяснять, сидел и смотрел на огонь, потом вздохнул, закинул в рот остаток бутерброда, и полез в палатку, чтобы пару мгновений спустя вылезти оттуда с небольшим котелком. Покрутил головой по сторонам, и на пяток минут покинул стоянку.

Я в это время успела без спешки доужинать и теперь мечтала, о чём-нибудь горячем, чем этот самый ужин можно было запить, а то последними кусками сухомятки приходилось давиться.

Виктор быстро и профессионально подвесил котелок над костром. На вопрос: "Отчего не вскипятить воду магией?" — парень вновь поморщился, и признался, что потратил слишком много Сил на вызов палатки. Дальше приставать с расспросами я не стала, хотя мне очень хотелось узнать, почему он считаем меня источником своих неприятностей.

И я узнала. К этому времени мы устроились в палатке и болтали о всяких пустяках, так сказать, знакомились ближе и искали совместные интересы. Оказалось Вик — маг позволил себя так называть, так же как и я, любит музыку, старые книги и верховую езду, а ко всему прочему он неплохой воришка. Когда я сказала, что не верю ему, он лишь рассмеялся и на какое-то время вышел из палатки. Притащил свою промокшую куртку, оставленную на дереве подсыхать, и жестом уличного фокусника, вытащил из одного из внутренних карманов...

— Нет! Этого не может быть! — пораженно ахнула я. Подорвалась из свитого из спального мешка и плаща "гнезда" и набросилась на мага.

— Эй-эй-эй, потише! — Виктор спрятал руку с кулоном за спину, а второй обхватил меня за талию, удерживая на месте. — Это моя честно приобретенная добыча!

Но я всё равно попыталась отобрать драгоценную безделушку, из-за которой начались все мои неприятности. Увы, Виктор оказался весьма ловким парнем и без боя (да и с боем тоже) вернуть кулон не получалось, я банально проигрывала молодому мужчине в силе.

— Так не честно! — обиженно всхлипнула я, когда кулон в очередной раз исчез буквально у меня из-под носа. Вот он в левой руке Вика, а потом раз! — и нет его, а мне остаётся ловить лишь воздух.

— Такова жизнь, воробушек! — самодовольно улыбнулся парень, чем окончательно довёл меня.

— Ну всё! Ты сам напросился! — словно дикий зверь угрожающе прорычала я, потом бешено заверещала и, размахивая руками (благо размеры палатки это позволяли), бросилась на мага.

Виктор не ожидал подобного, наверное, только поэтому я смогла ошеломить парня и даже повалить его на пол. Однако маг быстро сориентировался, и теперь уже я растянулась на матерчатом полу, бессильно барахтаясь под весом своего спутника. Аж крякнула, когда эта туша уселась на меня. А он ещё и издевался, менторским тоном перечисляя какие по уголовному уложению мне грозят наказания за подлое нападение на мага!

Не представляю кому в здравом уме захочется напасть на Одарённого, однако в уложении подобная глава присутствовала, а законы Энтарийского государства и Ларгорьского Союза в отношении магов были полностью идентичны.

— Хватит! Отпусти! — потеряв всякую надежду спихнуть с себя мага, взмолилась я.

— А волшебное слово?

— Пожалуйста...

Однако парень и не подумал освобождать меня. Хмыкнул, шумно выдохнул мне в ухо, отчего я скривилась и замотала головой, потом осторожно убрал волосы, упавшие мне на шею и самыми кончиками пальцев провёл по коже.

— Грех не воспользоваться таким шансом... — тихим "сладким" голосом, прошептал маг, и коснулся губами шеи.

В первый момент я застыла, не веря в происходящее, и боясь... Позу, в которой мы сейчас пребывали, назвать целомудренной не поворачивался язык. Виктор молодой здоровый парень, маг, аристократ, для которых законы, как известно, не писаны. И сейчас он мог сделать со мной всё, что захочет.

Однако он не спешил продолжать свои поползновения. Только горячее дыхание парня всё ещё обжигало кожу на шее.

— Виктор, — жалобно пискнула я, всё ещё боясь пошевелиться.

— Что? — сиплым голосом, резко ответил маг.

— Отпусти, пожалуйста. Я...

— Ты глупый маленький лисёнок, — жарко выдохнул парень и..., отпустил.

Я быстро отползла в сторону, вжавшись в упругую стену палатки, и с вцепилась взглядом в мага, следя за каждым его движением. Лишь на мгновение скосила глаза на полог, закрывающий вход — успею ли выскочить?

— Не успеешь, — словно прочитав мои мысли, отрицательно покачал головой Виктор. — Я быстрее. Но я не насильник. В этом плане тебе бояться нечего.

— Правда? — после случившегося, словам мага я не очень-то верила.

— Правда, — поморщившись, кивнул он. — Считай это ещё одной неудачной шуткой.

(Виктор)

Я смотрел на сжавшуюся в комочек девушку и... С одной стороны, чисто по-человечески, мне было её жалко, но с другой, организм, от столь тесного общения с Лисой взбунтовался. Едва смог удержать себя в руках от единоличного пользования такого "шанса". Да, девушки у меня не было давно, но раньше данная проблема никогда не вставала столь остро.

Отговорка про шутку не сильно убедило мою перепуганную спутницу. Натянутая улыбка, которую Лиса через силу выдавила из себя, меня не убедила, пришлось пойти на крайние меры — иначе, боюсь, дальнейшее совместное путешествие станет невозможным, а я почему-то совершенно не желал расставаться с девушкой.

— Если я поклянусь своей магической Силой, это будет достаточно убедительно, чтобы ты поверила моим словам?

Судя по лицу воробушка, моё предложение ввело её в трепетный ужас. И было с чего: маги просто так такими клятвами не разбрасываются — никому не хочется прогневать Богов и в один прекрасный день лишиться Сил. Обычно аристократы пользуются Клятвой Чести рода, но я не собирался раскрывать своё инкогнито.

— Н-не... надо! — сглотнув, выдохнула Лиса. — Я тебе... верю.

Ага, верит, как же! Я сжал челюсти и строго посмотрел на девушку. Лиса банально испугалась, вот и "поверила" в доброго мага. Уверен, стоит мне уснуть, и она попытается сбежать.

— Хорошо, — нехотя согласился я, и вытащил из заднего кармана штанов кулон ставший камнем Раздора между нами. — В таком случае давай эта штука пока побудет у тебя?

Лиса сомневалась недолго. Правда, даже на это короткое "представление" без смеха смотреть было невозможно, но я старался держать серьёзную мину.

Воробушек закусила белыми зубками краешек нижний губы, и жадным взглядом впилась в кулон, ноздри затрепетали, словно девушка к чему-то принюхивалась, в ярко "загоревшихся" глазах читалось глубокое сомнение, однако жадность всё-таки победила. Лиса поднялась с пола, осторожно подошла и аккуратно забрала кулон с моей раскрытой ладони, чтобы тут же отскочить в сторону. В эти мгновения она больше всего напоминала маленького дикого зверька, делающего попытку довериться человеку. А ведь могла просто стребовать с меня клятву. Глупенькая доверчивая девчонка. Удивительно, как она с такой светлой и наивной душой, умудрилась выжить в одиночку в большом городе.

— Мир?

Девушка задумалась. Посмотрела на свой крепко сжатый кулачок, из которого свисала серебряная цепочка, на меня, изображающего и транслирующего в пространство само миролюбие, и неохотно кивнула:

— Мир.

Я тихонько выдохнул и предложил на этой замечательной ноте заканчивать маяться дурью и укладываться спать. Глаза лисицы вновь испуганно расширились и посмотрели на меня с таким искренним ужасом, словно я какой-то злобный демон, пообещавший не кушать её и не сдержавший своего обещания.

Раздражённо махнув рукой, я улез в облюбованный угол палатки, а то сил после всей этой беготни не осталось никаких. Зря, очень зря решил выпендриться перед девчонкой. Вызов походной палатки сжёг весь мой и без того не самый объёмный резерв. Едва-едва хватило на создание второго "светляка". Огонь для костра призывал на чистом упрямстве и внутренних резервах организма. Как ни странно, в этот раз со сферой огня проблем не возникло. Стоит над этим подумать. И не только над этим. Я же не просто так рассказывал Лисе про мелкие неприятности, преследующие меня. Настолько мелкие и почти не доставляющие неудобств, на которые и внимания-то не обращаешь, однако когда острый сук едва не выкалывает тебе глаз, начинаешь смотреть на это несколько иначе. Со мной никогда такого не случалось. Даже при пустом резерве заклинание "светляк", получающее при создании крохотную искру собственного запаса энергии, не могло потухнуть само по себе, и не могла моя нога, до этого прочно стоящая на земле, просто взять и поехать вперед. Да и с равновесием никогда проблем не было, а тут всё так неудачно. Только чудом остался при глазе. Но кто-то или что-то на этом не остановилось и уже при подходе к лагерю, я в буквальном смысле сел в лужу. Не обманул хозяин лавки, продавший мне новую одежду — хоть здесь повезло.

Пока я размышлял, Лиса потихоньку успокоилась, и тоже вернулась на своё место. Пошуршала какое-то время и затихла.

Помня о пустом резерве, гасить оставшийся "светляк" я не стал, и сейчас он висел под потолком в самом центре палатки, давая приличное освещение. Немного подумав, я достал свой походный журнал и кропотливо занёс все странности, начиная с самого знакомства с девушкой. Нутром чую: с Лисой что-то не так, я уж не говорю про странные магические воздействия, которые увидел при диагностике девушки. Мне было интересно разобраться в этом.

Пока писал, в голову пришла как всегда гениальная идея: а что если не Лиса всему виной, а кулон? Пока я был полон Сил, его треклятое влияние не чувствовалось, а по мере опустошения резерва ко мне медленно, но верно прилипали всякие нехорошести. Уж чего-чего, а Сил я сегодня потратил изрядно. Да ещё и снял с кулона "следилку". Как бы мне такое своеволие теперь не аукнулось.

Эту теорию я так же записал, чтобы с утра подумать на свежую голову, убрал журнал в сумку и несколько минут "любовался" на притворяющуюся спящей девушку. Потом вздохнул, погасил "светляка", втянув его в себя и тем самым пополнив крохами энергии свой показавший дно резерв, после чего завалился спать.

Побудка была ранняя, за что, разумеется, "спасибо" мне никто не сказал. Ночь прошла спокойно, Лиса и не подумала убегать, спала как убитая, периодически что-то невнятно бормоча во сне. Еле разбудил. Только угроза развеять палатку вместе с девушкой внутри и подействовала. За ночь ветер унёс тяжёлые дождевые тучи, пригнав им на смену дымчатые облака, в просветы которых иногда проглядывало солнце. Утро порадовало неожиданными заморозками: при дыхании изо рта и носа вырывались облачка пара, а на траве серебрился иней. Пришлось доставать купленный в городе плащ, а то в куртке я чувствовал себя весьма неуютно. Лиса тоже утеплилась, надев под жилетку сразу две тёплые рубахи и на все пуговицы застегнула плащ.

За ночь резерв частично восстановился, так что с утра я чувствовал себя отдохнувшим и бодрым, но ужасно голодным и слегка замёрзшем. Разжёг большой костёр, широко зевающая Лиса сварила кашу, потом бурча обо мне нехорошие вещи, отмыла в расположенном неподалёку ручейке котелок, и в нём же вскипятили воду, заварив травяной сбор. Быстро позавтракали, побросали в палатку ненужные вещи и я "свернул" заклинание, отозвавшееся лёгким хлопком, после чего мы подхватили вещи, и вернулись на дорогу.

Прошли не больше километра, когда впереди, в небольшом отдалении от дороги, вырос добротный частокол из потемневших от влаги брёвен. Слева от мощных, обитых железными полосами ворот стояла вышка, с которой лениво обозревал окрестности какой-то заросший бородой старичок. На наше появление он отреагировал привычным для деревенских любопытством.

— Это что? — удивленно поморгав, будто не веря своим глазам, спросила воробушек.

— Деревня, — пожал я плечами. — Если не ошибаюсь "Верное".

Идущая рядом девушка резко остановилась. Я сделал ещё несколько шагов и тоже встал:

— Что случилось?

— Если ты знал, что рядом деревня: какого демона мы ночевали в лесу? — произнесено это было с такой экспрессией, что я залюбовался воробушком.

— Виктор?! — видя, что я не спешу отвечать, а с довольной физиономией смотрю на неё: такую раскрасневшуюся, с блестящими злостью глазами и быстро вздымающейся грудью, — вскрикнула девушка.

Я снова пожал плечами и повторил свои вчерашние слова:

— Но ведь оно того стоило...

Как она не бросила на меня с кулаками, уму не приложу.

А деревню мы обошли стороной, единогласно (исключительно в моём лице) решив, что нам туда не надо. Воробушек попыталась было возразить, но быстро сдалась: без меня идти в незнакомое место полное незнакомых людей, она не решилась, и теперь с самым мрачным видом топала позади. А я наоборот широко улыбался, радуясь блаженной тишине. Не сравнить со вчерашней трескотней воробушка.

Когда время начало приближалось к обеденному, а впереди показалась чудесная полянка со старым кострищем и лежащим рядом толстым стволом дерева, я решил сделать привал. Лиса в тот же миг возблагодарила Богов и плюхнулась на кем-то заботливо подготовленное место отдыха. Я набрал хвороста и развёл небольшой костерок. Котелок, после того, как я развеял палатку, исчез вместе с ней, как и прочие вещи, которые хотела прикарманить лисичка.

Воробушек расстроилась, но быстро воспаряла духом, когда объяснил, что скоро мы выйдем на Коронный тракт, где проблем с ночёвками не возникнет. Не буду я больше так шутить.

Повеселевшая девушка сноровисто нарезала несколько бутербродов — пусть наше питание не отличалось разнообразием, зато быстро и сытно. В моей старой походной кружке подогрели воду, и заварили очередную порцию травяного сбора. Поскольку своей посудой Лиса не обзавелась, а вещи из палатки так удачно развеялись, пришлось отпивать по очереди.

Так и сидели, пока Лиса случайно не поймала мой блуждающий по её телу взгляд. Девушка громко и выразительно фыркнула и отвернулась. Мне же на ум пришла цитата одного мудрого старика:

"Женщина не человек, женщина — злобный демон, нацепивший красивую оболочку, чтобы затуманить мужчине разум и в подходящий момент перегрызть ему глотку".

Ничего не остаётся, кроме как согласится с этим высказыванием.

Я ещё раз обвёл фигуру воробушка заинтересованным взглядом, и тяжко вздохнул. Вот нет в ней ничего, о чём вдохновлено вещают поэты, а глаз всё равно цепляет. Одного понять не могу: зачем в таком случае тащу её с собой? Чтобы использовать, когда совсем истоскуюсь по женской ласке? Проще зайти в какую-нибудь деревню, а не слушать вопли ненормальной девицы. Была б нормальной — сидела бы дома и крестиком вышивала.

Я жевал свой бутерброд, смотрел на лисичку, и никак не мог понять: в каком же доме её воспитывали? Лиса не брезговала ничем, ела всё... но с достоинством. Для полноты картины не хватало только вилки и ножа из тончайшего ирмсого серебра. Я не смог сдержать улыбки, представив, как девушка вилкой и ножом терзает несчастный бутерброд.

Лиса ну никак не вписывается в привычный образ избалованной аристократки, даже если на побег из дома её подтолкнули известные мне причины связанные с нежелательным замужеством. И я, не стесняясь, заменил бы слово "причины" на слово "причуды". Я вот, например, прежде чем согласится с решением отца и дяди, предпочёл воочию посмотреть на будущую жену. Пообщаться, так сказать, притереться. Вдруг повезет, и встречу нормальную девушку, а не высокомерную павлиншу.

И всё же лисичка ведет себя слишком раскрепощено и естественно, словно никакая она не аристократка, а дочь самого обычного... ну, скажем мельника, или средней руки купца.

Бастардка? Или представительница обедневшего рода?

Спросить бы её, да не ответит.

С тоской посмотрев в свою кружку, где на самом дне плескался горьковатый травяной настой, я выплеснул его на землю, и полез в вещмешок. Говорят, "истина в вине", попробуем это подтвердить.

Лиса с интересом наблюдала, как я вожусь с бутылкой, однако отказалась распивать со мной благородный напиток двадцатилетней выдержки. Я решил употребить подарок Хвата, а "извинения" хозяина ресторации оставить на потом. Лет так на пять потом.

Пригубив красного Фристанского, посмаковал во рту сладковато-ягодный вкус и, неблагородно закусил его куском бутерброда. А тут и солнышко выглянуло из-за облака, подарив нам тепло своих лучей. И без того хорошее настроение улучшилось, а все неприятности показались какими-то мелкими и неважными.

Дабы закрепить успех я влил в себя целых две кружки вина, безжалостно ополовинив бутылку, после чего скомандовал окончание привала. Бутылку надёжно закупорил магией и убрал в вещмешок. Вечером допью. Может и Лису соблазню присоединиться. Хорошее же вино!

После обеда повеселел не только я, но и девушки, и снова началась трескотня. Правда, в этот раз Лиса решила поиграть в увлекательную игру "достать Виктора каверзным вопросом". Увы, на каждый умный вопрос, я давал не менее умный ответ, чем постепенно водил девушку в уныние. Мне бы радоваться, однако с каждой минутой становилось как-то... поплохело мне, одним словом. Уже и плащ снял, и куртку стянул, и всё равно никак не мог избавиться от духоты. Непонятно откуда навалилась усталость, появилась одышка, глаза... со зрением тоже было что-то не то. Цвета то расплывались, то сливались в сплошное радужное пятно, а то и вовсе меняли окраску. Вот так и шёл какое-то время на автомате переставляя ноги по синей дороге, разглядывая обочину, покрытую лиловой травой, посматривая на удивительное зелёно-фиолетовое небо и невпопад отвечая на вопросы краснолицей лисицы, на голове который разгоралось яркое золотое свечение. Но я упорно шёл дальше, надеясь, что это временно, а Лиса всё-таки не ведьма, наславшая на меня непонятное проклятие. Шёл и негромко посмеивался. И спроси кто: что меня так развеселило, ответить я вряд ли бы смог.

С каждым шагом передвигаться становилось труднее. Я решил, коротковременный отдых мне не помешает, остановился и начал размышлять. Едва не выколотый глаз, развеянный "светляк", подлые гвозди на чердаках таверн, дурацкая промозглая погода, ещё и это разноцветье вокруг, нет, это всё неспроста! И я докопаюсь до истины! Не сам, так с чье-либо помощью. И единственное место, где я могу получить профессиональную консультацию...

— Ближайшая Сфера(4) у нас в Горне, — вслух произнёс я.

— Что? — краешком сознания расслышал удивлённо возглас своей спутницы, но лишь отмахнулся от вредоносных пушистых зверьков, мешающих сосредоточиться на главном. Необходимо было сориентироваться на местности и понять, куда проще добраться.

— Да, Горн! Определенно, Горн! Если идти ровно по этому хвосту. Э-э-э, хвост! А ну, стоять! — приказал я и шагнув следом за убегающим...

Сморгнул, крепко зажмурился, и потряс головой.

Больше никаких хвостов перед глазами не мелькало, была лишь широкая дорога с подсыхающей синей грязью, заросшая по обочинам высокой лиловой травой.

Странно.

Я озадаченно почесал затылок, припомнил карту здешних мест, и покачал головой.

— Не-е, пожалуй в Горн мы не пойдём, а то придётся возвращаться мимо этого... как его? — я пощёлкал пальцами, пытаясь вспомнить название города, который мы недавно покинули. Опять запамятовал.

— Бреньск, — подсказала Лиса.

— Угу. Бреньск. Спасибо, рыжая, — поблагодарил я. Снова зажмурился и потряс головой: вместо девушки рядом со мной стояла большая рыжая белка и держала в руках хвост! Так вот он куда делся! А я-то дурак...

— Лиса? — смотря на белку с подозрением, уточнил я.

— Нет, блин горелый! Говорящая белка! — рыжая возмущённо всплеснула лапками, увенчанными непропорционально большими когтями. При этом хвост выпал, с безумным грохотом ударившись о землю, и я в который раз зажмурился. Втянул голову и присел.

— Пожалуй, мы пойдём в Алгор, — приоткрыв правый глаз, тихо сказал я, и добродушно улыбнулся белке. А то вид у неё больно боевой, того и гляди снова уронит свой хвост. Но как смешно она дёргает носом...

Я сдержанно захрюкал, боясь обидеть благородное животное. Оно как раз бережно поглаживало хвост, вернувшийся в когтистые лапы.

— Да, идём в Алгор! — пользуясь молчаливой поддержкой белки, принял я решение. Вскинул руку с вытянутым указательным пальцем, и резко развернулся в предполагаемом направлении:

— Туда пойдём!

Палец указал ровно в ствол дерева. Медленно задрав голову, я осмотрел сосновую крону, и присвистнул: на каждой ветке вместо привычных шишек, висело по пушистому рыжему хвосту.

— Виктор? — настороженно позвала лисичка-белочка. — С тобой всё в порядке?

— Да, дорогая, — оборачиваясь, утвердительно ответил я и удивлённо замер. Белки больше не было. А хвост был! Стоял и соблазнительно покручивал самым кончиком ровно в такт похабной песенки, насвистываемой полосатыми птичками, сидящими ветке дерева, усеянной крошечными рыжими хвостиками. Одна из птиц игриво мне подмигнула, и махнула крылышком. Я улыбнулся и помахал в ответ.

Пушистому хвосту это почему-то не понравилось. Он перестал призывно покачиваться и, выгнув острый кончик, нацелился им на меня.

— Ты такой хороший хвост! Не злись, а? Ты всё равно самый лучший! Давай обниматься?! — я открыл объятия и шагнул к хвосту.

— Давай! — согласился рыжий и зарядил воинственно настроенным кончиком прямо мне в...

Бум! Я бы даже сказал "трах-тарарах": внутри головы прошла лавина, чуть глаза из орбит не вывалились, а в затылке что-то взорвалось.

Когда зрение прояснилось, а голова, наконец, смогла нормально соображать, обнаружил себя сидящим на обочине, привалившись спиной к дереву. Удивленно поморгал, осмотрелся по сторонам, потрогал затылок, проверяя цел ли он после случившегося "трах-тарараха" и хмыкнул. Нехило так приложило. С чего бы? Не с лисиного же бутерброда.

Потом тихо рассмеялся. Идиот! Как есть, идиот! Красное Фристанское, значит?

Ну, уважаемый господин Хват, вернусь я как-нибудь в ваш приветливый городок...

Одного понять не могу: зачем меня травить? Не за десяток же серебушек.

Об этом и задумался, пока кто-то не начал настойчиво трясти меня за плечо.

— Виктор! Боги, Виктор! Очнись же!

Лиса... Губы сами собой растянулись в улыбке, и я тут же скривился, почувствовав саднящую боль. Интересно, кто поставил ей удар? Чудный отрезвляющий эффект. Спасибо... белочка.

— Здесь я, здесь, — хрипло отозвался я, ощупывая лопнувшую губу. — Прекрати меня трясти — тошнит.

Прекратила. А вот тошнота никуда не делась. Кое-как извернувшись, я облагородил какой-то куст своим обедом. Полегчало. Потом полегчало ещё пару раз.

Сплюнул премерзкий привкус желчи, прополоскал рот водой из поданной Лисой фляги, и благодарно кивнул девушке. И тут же поморщился: виски кольнуло острой болью, отдавшийся в затылке.

Я прикрыл глаза, приложил прохладный бок фляги ко лбу, несколько раз глубоко вздохнул, и в первый раз в жизни искренне порадовался издевательствам отца по внедрению в мой организм нескольких специфических артефактов. Их внедрение было довольно-таки болезненным процессом, казавшимся мне в то время ещё и бессмысленным. Проще возить с собой пару универсальных противоядий.

Только сейчас вразумил, как был неправ. С собой-то я противоядий не брал, а значит, мог уже отдать Богам душу.

Второй раз в жизни меня пытались отравить. После первого отец как раз и впихнул в меня дорогущие артефакты-фильтраторы.

Что ж, получил своё граблями по лбу. Поумнел чуток. Больше жаловаться не стану.

— Виктор? — Лиса осторожно коснулась моего плеча. — Ты как?

— Жить буду, — преувеличенно бодро заявил я, притом что чувствовал себя отвратительней не придумаешь.

— Долго ли? — скептически хмыкнула девушка.

— Долго и счастливо, — пообещал я, отнимая переставшую быть холодной флягу ото лба. Лиса посмотрела недоверчиво, но решила со мной не спорить.

При помощи воробушка я смог подняться и, повиснув на девушке, сделать пару десятков шагов, на этом мои силы закончились, вдобавок снова начало мутить. В итоге, расположившись под кроной пышного дерева в пяти метрах от дороги, мы ещё около часа отдыхали, ожидая, когда я буду способен к дальнейшему путешествию. За это время я успел почувствовать себя лягушкой (тому способствовал благородный зеленоватый цвет лица, как назвала его Лиса), полюбовался в отражение лезвия ножа на треснувшую от удара губу, и ещё пару раз удобрил окрестные кусты. Артефакт-фильтратор там или нет, но выводить из организма отраву всё равно нужно...

Я поморщился, посмотрел на Лису, сидящую рядом... на её ладонь, лежащую в непосредственной близости от моего паха, и не смог сдержать довольно ухмылки. Лисица проследила мой взгляд, отдёрнула руку и отшатнулась, как от чумного.

— Развратник! — вспыхнула оскорблённая девица.

— Какой есть, — пожал я плечами, и попросил достать из вещмешка початую бутылку.

— Что ты собрался делать? — сменив гнев на милость, полюбопытствовала девушка, исполняя мою просьбу. Вино она держала с брезгливой осторожностью на вытянутых руках.

— Хочу узнать, чем это меня так, — пояснил я, принимая бутылку из рук леди.

— А тебе хуже не станет?

Я тепло посмотрел на девушку. Приятно, когда о тебе волнуются.

— Не станет. Не забывая: я же маг.

Вот только говорить, что знаю лишь одно заклинение способное разве что кровь остановить из порезанного пальца, не стал. Артефакт должен справиться.

Резерв к этому времени был заполнен менее чем на двадцать процентов, так что работать пришлось очень тонко. Хорошо, заклинение "определения сути" работает по принципу: чем больше энергии в него влито, тем быстрее и больше по объёму ты сможешь познать".

Чтобы познать суть налитого в бутылку вина мне потребовалось около семи минут и половина имеющегося резерва. После этого я почесал в затылке, и спрятал бутылку из небьющегося стекла обратно в мешок. Пригодится.

Зря, наверное, грешил на Хвата. Если, конечно, хозяин "Сломанного меча" не специально подсунул мне эту бутылку.

Сама бутыль была из-под Фристанского, то бишь выдута из специально оранжевого стекла, разбить которое очень и очень непросто; на пробке так же присутствовала магическая сургучная печать виноградников — не будь её, в жизни бы не притронулся к вину. Но внутри было налито нечто очень далёкое от положенного благородного напитка. Да, вино с идентичными вкусовыми свойствами — даже я, много раз употреблявший его, не смог отличить подделку, но состав этой бурды внушал трепет и ужас. Идеальная подделка для любителей запрещённых удовольствий. Надо будет сообщить куда следует, а бутылочку оставить магам для изучения.

На счёт яда я ошибся. Это скорее сильнодействующий галлюциногенный наркотик, по типу "цанги" (5). Жаль, что насчёт привыкания мне ничего неизвестно, не хотелось бы подсесть с первой кружки. Надеюсь, артефакт выведет всю гадость из организма. Однако некоторые благородные, несомненно, порадуются такому "подарочку".

Проверив резерв, порадовался мизерному количеству оставшейся в нём энергии, и только после этого удивился царящей вокруг тишине.

Оглянулся по сторонам, и усмехнулся. Девушка устроилась под соседним деревом, и преспокойно ела.

— Всё? Узнал что хотел? — поинтересовалась она.

— Узнал.

— Это был яд?

— Нет, — не стал скрывать я. — Сильнодействующий наркотик.

— Поэтому тебе везде мерещились хвосты? — насмешливо ухмыляясь, спросила воробушек.

— Что-то типа того, — буркнул я и сделал попытку подняться на ноги. Лиса тут же отложила бутерброд и поспешила мне на помощь.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

— Да, ладно, — отмахнулась девушка, но кожа на её щеках смущённо заалела.

Какое-то время шли в молчании. Воробушек ни на шаг от меня не отходила. Беспокоилась.

Меня такая забота слегка забавляла, но совру, если скажу, что было неприятно. Я прямо-таки расчувствовался и на одном из коротких пятиминутных привалах, поинтересовался:

— Лис, а может тебе вернуться?

— Что? — непонимающе переспросила девушка, отрываясь от каких-то своих раздумий.

— Говорю: может тебе домой вернуться? Чего зазря бродить по лесам? Не твоё это.

— Ни за что! — эмоционально воскликнула лисичка, подскочив с пенька. Так как чувствовал я себя неважно, мы останавливались в любом удобном для отдыха месте, вот и сейчас я не смог пройти мимо большой поляны, явно облюбованной проходящими мимо обозами. Устроились с краю у самой дороги, и отдыхали. Лиса столь неспешному способу передвижению только радовалась.

По-моему, она вообще не хотела никуда идти. Вот и возник у меня вопрос о доме.

— Да ладно тебе, чего так нервничать? — удивился я.

— Чего? — словно пучок сухого сена вспыхнула девушка. — Отец мне ещё в детстве пообещал, что никогда не выдаст меня за нелюбимого! А тут... Ай-я-яй! — болезненно заскулила экспрессивная девушка, секунду назад стукнув ногой ни в чём не повинный пенек, на котором до этого сидела. Плюхнулась на землю и сжала ладонями обутую в новый сапожок ногу. Лицо искривлено гримасой боли, из глаз катятся слёзы, сама скулит, как побитая дворняга.

Первой моей реакцией стала улыбка. Всё-таки забавная мне досталась девушка. С минуту я любовался за её выражением лица, потом вздохнул и поднялся с кем-то заботливо очищенного от коры ствола дерева.

— Покажи, — опускаясь на корточки перед спутницей, попросил я.

Лиса поджала губы и отрицательно мотнула головой.

— Я же маг, — напомнил я, и смерил спутницу укоризненным взглядом.

Помогло. До ноги меня допустили, но стоило прикоснуться, как я был обруган матерными словами и послан со своей заботой в пасть к демонам. На середине тирады, Лиса внезапно умолкла, словно вспомнив что-то, и тут же приказала:

— Давай, маг, лечи меня!

Пришлось рассказать девушке свою страшную тайну. Лекарь из меня аховый, и всё из-за маленького внутреннего резерва. У тех, кто с детства с магией на "ты" таких проблем нет, их резерв растёт вместе с ними, но я свои Силы получил совсем недавно, если быть точным — три года назад, и вряд ли уже смогу стать сильным магом. А восстанавливающие заклинания требуют очень много Сил.

Я, конечно, подлечил Лисе ногу, убив на это оставшиеся крохи резерва, но судя по лицу девушки, она этого даже не почувствовала.

Вот такая вот она всесильная магия с подковыркой. Никогда заранее неизвестно, проявится ли у ребенка Дар, даже если оба его родителя были магами. Вот меня и не учили, несмотря на то, что отец весьма уважаемый в Союзе маг. Да и бесполезно это. Невозможно объяснить от рождения слепому, что такое радуга, так же как невозможно объяснить не магу, что такое Сила и как ей пользоваться.

К счастью для Лисы, которую я всё-таки уговорил снять сапог и довериться моим надёжным рукам, "ранение" оказалось простым ушибом. Поболит чуток и отпустит. А там глядишь, накоплю под вечер немного энергии, и проведу ещё один сеанс "лечения", авось не отвалится пальчик.

(Лиса)

— Хватит глазеть на мою ногу! — зашипела я на заинтересованно рассматривающего мою голою лодыжку Виктора.

— Стесняешься? — с улыбкой поинтересовался парень, и тут же заверил: — У тебя великолепная костлявая пятка. Чудо, а не пятка!

— Виктор! — как же в этот момент мне захотелось пнуть парня! Повезло ему, что у меня нога болит!

— Виктор! Виктор! — писклявым голосом передразнил маг. — Не я заставлял тебя пинать ни в чём неповинный пень. Представляешь, как ему сейчас должно быть больно и обидно. Стоишь себе на полянке, греешься на солнышке, а тут приходит какая-то нервная девица и как...

— Виктор! — не хуже какого-нибудь демона зарычала я.

— Да ладно тебе, — улыбнулся маг. — Красивая у тебя нога, на такую грех не полюбоваться.

— Агхх! — я всё-таки не выдержала издевательств, и замахнулась на парня. Виктор ловко отскочил, и произнёс с укоризной: — Где же ваши манеры, леди?

— Иди к демонам!

Парень вздохнул, осторожно прикоснулся к разбитой моими стараниями губе и, никуда не пошёл. Подошёл ко мне и протянул руку:

— Давай помогу. Нечего сидеть на мокрой земле.

Ни секунды не раздумывая, ухватилась за протянутую ладонь, и охнуть не успела, как оказалась на руках мага.

— Гхм... Я и сама могу дойти до несчастного пенька, — смущённо пробормотала я.

— Можешь, — согласился Виктор и, отнёс меня в указанное место, усадив на пень.

Посмотрела на свою ногу, дёрнула пальчиками, и вновь скривилась от боли. Ведь не болело же только что...

— Спасибо, — вздохнув, поблагодарила я парня за то, что своими дурацкими издёвками заговаривал мне зубы.

— Да не за что, — отмахнулся маг.

Привал пришлось продлить до того момента, когда я, не кривясь, наконец, смогла наступить на ногу. Виктор предложил не мучиться и посидеть ещё, но я твёрдо отказалась, натянула проклятый сапог и встала с пенька.

Встала и непонимающе заозиралась по сторонам. Мир вокруг будто остановился: краски выцвели, трава превратилась в серый невзрачный ковер, солнце потемнело, обернувшись чёрным шаром с едва светящейся каймой, небо покрылось отвратительной на вид тёмной дымкой, звуки стали глуше и в то же время отдавались многоголосным эхом, а к горлу подкатил тягучий ком. Я попыталась вздохнуть, но грудь, словно в тиски зажали, и стало неимоверно тяжело стоять.

— Лиса! — издалека донеслось до меня. Я медленно, словно сквозь тягучий кисель, повернула голову в ту сторону и..., внезапно всё кончилось: в мир вернулись краски, я снова могла нормально дышать, исчезла тяжесть, прижимающая меня к земле.

Оказавшийся рядом Виктор поддержал, когда я покачнулась, и помог сесть обратно на пень.

— Что с тобой? — маг был не на шутку взволнован.

— Не знаю, — честно ответила я слабым голосом, и приложила ладонь к груди — место, где кулон, который я вечером повесила на шею, соприкасался с кожей, казалось, горело.

— Боги, за что мне такое несчастье? — вопросил Виктор и провёл над моей головой слабо засветившейся ладонью, после чего резко побледнел и пристроился рядом на пеньке. Наверное, лечить пытался.

— Не стоило, — расстроено пробормотала я. — Ты же говорил...

— Знаешь, когда человек сереет на твоих глазах, и пытается свалиться в обморок, думаю, даже крохи энергии ему пригодятся.

— Видел бы ты сейчас себя, — вяло улыбнулась я.

— Уж кто бы говорил, — столь же слабо отозвался маг, после чего серьезно спросил: — Что с тобой случилось?

Я рассказала. Виктор хмыкнул и уточнил, не мерещились ли мне хвосты?

Пихнула его локтем в бок, чтобы не нёс всякой ерунды.

— Это не ерунда, Лиса. Была бы ты магом, я бы с уверенностью сказал, что все твои проблемы из-за истощения резерва.

— Как у тебя? — перебила я парня.

— Как у меня, — подтвердил Виктор, и продолжил: — Однако ты не маг. Хотя... у тебя настолько запутанные энергетические каналы, что демон все лапы поломает, если полезет разбираться.

— Что у меня запутанное? — изумлённо спросила я.

— Энергетические каналы, — пояснил парень, но видя непонимание на моём лице, вздохнул и объяснил проще: — Это что-то вроде артерий, вен и сосудов в твоём теле, по которым течет кровь. Только вместо крови через них разносится жизненная энергия. Эта энергия питает так называемую "ауру", некое поле или свет окружающий тело. Его видно только истинным магическим зрением, которое недоступно человеку, не владеющему Силой. На тебя кто-то много и часто воздействовал при помощи магии, перекрутив эти каналы. Странно, кстати, почему это никак не отразилось на "ауре". Даже сейчас, зная, что ты только что едва не рухнула в обморок, посмотрев на неё, я могу с уверенностью заявить — ты самый здоровый человек, которого я когда-либо видел! Такое чувство, что твоя "аура" существует отдельно от энергетических каналов, не отражая истинное состояние организма. Раньше я не обращал на это внимания, но теперь...

Я поражённо слушала заумный монолог Виктора. Парень так увлёкся, что вскоре начал бросаться совершенно непонятными зубодробительными терминами. Потом, правда, опомнился, ещё раз осмотрел меня каким-то странным взглядом, и задумчиво хмыкнул.

— Что? — нахмурилась я. — Ещё что-то углядел?

— Да нет пока. Но в Сферу зайти всё равно не помешает. Я в таких вопросах не силён, будет лучше, если на тебя посмотрит профессионал.

Я нахохлилась, и сурово посмотрела на раскомандовавшегося мага:

— А если я не хочу?

— Боишься, или есть что скрывать? — тут же отреагировал Виктор. Не понятно, какой ответ ему хотелось услышать больше, так что я ответила по-своему.

— Я не хочу, чтобы моей жизнью кто-то распоряжался! И никому не позволю решать за меня, что мне делать! Тем более едва знакомому человеку!

— Приехали! — выдохнул парень. — Только больше пеньки не бей, хорошо?

— Виктор, я серьёзно!

— Я как бы тоже не шутки шучу. Впрочем, — не стал настаивать он. — Твоя жизнь. Что хочешь, то и делать. Только меня потом не вини.

— Не буду, — буркнула я. На этом разговор о непонятном закончился, и какое-то время мы просидели молча. Слова Виктора меня напугали — ведь я не помню, чтобы кто-то воздействовал на меня магией. Наоборот, отец приложил немало сил, чтобы отгородить меня от магов и всего, что с ними связано. Мне даже на магические представления, время от времени показываемые в театре, запретили ходить. А когда узнали, что я не послушалась, и всё равно пошла на одно из таких шоу, такой скандал устроили! Я потом месяц боялась попадаться на глаза отцу. Он у меня резкий, но справедливый.

Теперь для меня он ещё и предатель.

Печально вздохнув, я со злостью посмотрела на свою ногу, обутую в новый сапог, и пошевелила внутри пальцами. Больно, конечно, но терпимо. Идти я смогу и обузой магу не стану, вот только костыль бы мне какой. Если что и огреть им смогу кого-нибудь не сильно вежливого.

Я задумчиво посмотрела на Виктора.

— Что? — моментально отреагировал парень, в этот же момент, посмотревший на меня.

Мысленно улыбнувшись, представила, как отхаживаю Высокого аристократа палкой, как какого-нибудь уличного воришку, но виду не показала, постаравшись сдержать серьезное выражение, и внесла рациональное предложение:

— Я вот подумала, может, найдешь какую палку, чтобы я могла на неё опираться?

Виктор согласился, и следующие десять минуть потратил на поиски подходящего костыля. Палки он не нашёл, зато выломал подходящее молодое деревце, если судить по шуму и мату парня, доносящегося из подлеска, после чего припёр мне самую настоящую рогатину. Обмотал "рогатку" моим же плащом, всучил эту конструкцию мне в руки, помог подняться и, придерживал, чтобы я ненароком не упала, пока осваивала "третью ногу". Вдобавок Вик посоветовал, если приключиться какая-нибудь неприятность, без раздумий использовать костыль, как дубину.

Морально я была готова продолжить путь. Виктор же в очередной раз посмотрел на дорогу и вздохнул.

— Я не буду обузой! — после нового тяжкого вздоха мага, заявила я.

— Не будешь, — не стал спорить он. — Но проехать на телеге было бы куда приятней, чем шлёпать по размокшей дороге, не находишь?

Я нашла, с надеждой посмотрев на участок дороги, видимый в просвете деревьев, и тоже вздохнула — на повозке всяко лучше, только никто не спешил воспользоваться дорогой. Так что пришлось ковылять своим ходом.

Виктор на столь резкое замедление нашего продвижения ничего не сказал. По-моему, он сам не горел желанием куда-либо идти. Шёл спокойно, иногда придерживая меня и помогая перебраться через особо большие лужи. Так же он освободил меня от лишней тяжести, перевесив на себя мою сумку, и теперь со стороны напоминал навьюченного мула. Но парень не терял расположения духа, улыбался, пересказал несколько веселых баек, а на следующем привале, снова занялся лечением моей ноги. Эффекта от лечения я, честно говоря, не почувствовала, зато Виктора теперь можно было принять за свеженького покойника.

Маг сразу набросился на запасы еды, после чего на полчаса выпал из жизни, усевшись, как он сказал — медитировать.

(Виктор)

— А никто не говорил, что будет просто, да Виктор? — спросил я сам у себя, открыв глаза после непродолжительного медитационного транса. И снова накинулся на еду. Хорошо скоро тракт, не хотелось бы остаться без припасов. Таким темпами, когда чуть ли не каждый час случается какая-нибудь мелкая неприятность, даже такой скромный магический резерва, как у меня, лишним не будет.

Я снова посмотрел на дорогу, с которой на полянку, где мы остановились, уводила накатанная колея, и разочарованно проворчал. Похоже, никто не хотел путешествовать по такой погоде — солнце снова скрылось за облаками, отчего мир вокруг казался серым, невыразительным, и навевал исключительно тоску. Ещё и странности с Лисой. Едва познакомившись с девушкой, я был готов поклясться, что она не маг. А сегодня во время лечения, почувствовал у нее сильнейшее истощение, причём именно магическое истощение. Да и рассказ девушки о "бесцветном мире" наводил не на самые приятные мысли. В умных книжках, которые я в детстве читал вместо сказок, говорилось, что именно так выглядит мир демонов, из которого они прорываются к нам, чтобы сеять хаос и губить невинные души. С чем это связано — не знаю. Пожалуй, кто-то из Сферы мог бы просветить меня на этот счёт, да только не хочет Лиса показывать на глаза магам. Глупая девчонка!

Был ещё вариант с кулоном. Вещица-то явно не простая, а Лиса повесила кулон на шею, и драгоценная безделушка расположилась рядом с сердцем девушки. Но ладно сердце, помимо него в этом месте у воробушка располагался так называемый "аурный центр". Именно там сходятся в одну точку все каналы жизненной энергии.

По теории Магистра Гриндека, выдвинутой им лет двести назад: "аурный центр" является вторым источником жизни материального тела и продолжением души, заключённой в бренную оболочку плоти. И если, к примеру, выкачать из "центра" всю энергию, человек умрёт. Вот я периодически и посматривал истинным зрением на грудь девушки, но ничего подозрительного не наблюдал. Ну да, над сердцем участок "ауры" быть бледнее, но это нормально при магическом истощении. Которого у девушки не может быть по определению!

Вот и оставалось в недоумении чесать затылок, что я и проделал. Потом достал нож и, используя остро заточенный клинок вместо зеркала, осмотрел себя истинным зрением. У меня-то "аурный центр" располагался под левым ухом, ближе к позвонкам. Посмотрел, полюбовался на чуть отличающийся цветом от "ауры" участок и кивнул. Всё верно, я после истощения и для меня едва заметная бледность полностью оправдана.

Раньше считалось, что "аурный центр" у каждого человека индивидуален, но в той же теории уважаемый Магистр Гриндек опровергал это, приведя результаты осмотра почти десяти тысяч людей, как магов, так и не владеющих Силой. Получалось, что центр зависит исключительно от предопределенности человека к тому или иному виду магических Сфер. Со мной всё ясно сразу — я эмпат, поэтому и "центр" в голове. Хорошо мозговая деятельности в истинном зрении выглядит как яркий сгусток всевозможных цветов, жгутов, оттенков и переплетений, и если не знаешь, что искать, определить во мне эмпата практически невозможно, а то огреб бы я давно проблем. Теперь бы вспомнить, что означает "центр" под сердцем.

Я вновь поскрёб в затылке, но так и не смог припомнить, что об этом говорит теория Гриндека.

В конце концов я решил присматривать за девушкой, а после того как мы доберемся до города, забрать у неё кулон и снести его магам. Пусть посмотрят. Не хочется мне при себе носить непонятно что.

Привал был окончен, и мы поковыляли дальше. Осенние дни обманчиво длинные, а с тем темпом передвижения, что мы имеем сейчас, как бы ни пришлось ночевать под какой-нибудь сосенкой. Нет у меня Сил для призыва палатки.

Шагая, я периодически переходил на истинное зрение, и наблюдал за Лисой, и вот, когда я в очередной раз взглянул на девушку, чуть не рухнул в грязь. Под самым сердцем моей спутницы туманной кляксой расплывалась чернота. Крошечное чернильное пятнышко, размерами не больше семечки подсолнуха, но не думаю, что это признак чего-то хорошего.

Я тут же остановил наше продвижение и потребовал немедленно отдать поганую побрякушку.

— С чего бы это? — вцепившись в кулон, упёрлась девушка.

— Жить хочешь?

— Причём здесь это? — ещё больше насупилась Лиса. Были бы у неё рога, точно боднула бы! Вот только, что будет с воробушком через пару часов, оставь я кулон при ней? Помрет ненароком, а мне совесть не позволит прикопать её посреди леса.

— Притом, что если ты не отдашь кулон, очень скоро можешь отдать Богам душу. Если, конечно, к этому времени от неё что-нибудь останется и кулон не сожрёт её целиком, — последнее я вещал безразличным тоном, даже плечами пожал, мол, мне-то чего? — не я же помирать собрался.

Лиса вытаращилась на меня, как на ненормального.

— Что ты несешь?

— Правду говорю! Отдать кулон. Иначе мне придётся забрать его самому.

— Не отдам! — Лиса опёрлась на здоровую ногу, и угрожающе выставила перед собой костыль с налипшими снизу на палку кусками грязи.

— Что ж за дура мне попалась? — не обращаясь ни к кому конкретно, спросил я, и ещё раз попробовал уговорить девушку, надеясь на её благоразумие. — Поверь тому, кто хоть что-то понимает в магии. Видишь ли, Лиса, у человека есть такое уязвимое для всякой бяки место. По-нашему, магическому, называется "аурным центром". Так вот, у тебя этот центр стремительно разрушается. И виной всему этот демонов кулон! Так что отдай его мне, и мы спокойно пойдем дальше, и мне не придётся каждые пять минуть бояться, что ты внезапно помрёшь.

— Почему я должна тебе верить? — рука девушки дрогнула, в голосе прорезался страх, но отдавать кулон ей всё равно жутко не хотелось.

— С тех пор как мы познакомились, я сделал что-нибудь во вред тебе? — вопросом на вопрос ответил я. Лиса смущённо опустила очи долу и отрицательно помотала головой, и палку свою опустила, что не могло меня не радовать. — Вот и сейчас я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Значит, ты серьезно? — подняв взгляд, недоверчиво уточнила девушка. — Ну, про то, что я могу умереть?

— Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как запугивать тебя? Не простая нам досталась добыча, — невесело улыбнулся я. — Гадость какая-то. У тебя вокруг сердца черноты не меньше, чем грязи у нас под ногами, — для пущего эффекта немного приврал я. — Давай-ка мы не будем рисковать и проверять, что произойдёт дальше, хорошо?

— Хорошо, — буркнула Лиса и нехотя сняла с шеи цепочку с кулоном. Я схватил безделушку, скинул с плеча свой вещмешок, завернул кулон в первую попавшую в руки тряпку и засунул как можно глубже в сумку. Глаза б мои его не видели!

— Доволен? — Грубо спросила девушка. — Теперь мы можем идти? И дай мне что-нибудь поесть!

— Честный обмен, — улыбнулся я, снимая с плеча теперь уже торбу с продуктами, и выдал воробушку кусок сыра и копчёного мяса. Кажется мне, есть она теперь будет часто и много. А мне придётся постоянно следить за чернотой, проникшей в её "ауру". Ну, и за собой, чтобы ненароком не угодить ногой в какую-нибудь кротовину или не наткнуться глазом на сук.

— Давай, что ли, сойдём с дороги. Поешь, отдохнём и дальше пойдём, — предложил я. Лиса согласилась, и с моей помощью сошла на обочину. Я расстелил прямо на землю свой непромокаемый плащ и, усадив девушку, уселся рядом. — Как нога?

— Поит, — с набитым ртом, отозвалась лисичка. Быстро прожевала и посмотрела на меня: — А ты ещё не накопил сил на палатку?

— Я даже на то, чтобы подлечить себе губу не накопил, — машинально потрогав губу, покривился я. — На магах всё быстро заживает, но не в том случае, когда их резерв показал дно.

— Жаль, — печально вздохнула девушка, осторожно потерев лодыжку на отшибленной ноге.

— Несомненно, — согласился я, и через пять минут безжалостно поднял воробушка на марш. Ковылять нам ещё и ковылять, а солнышко всё ниже.

(Лиса)

Я устала. Я проголодалась, так что готова была съесть, что угодно. У меня ныла нога. Мне было жарко, особенно горела грудь, словно в неё ткнули горячей головешкой. Возможно, Виктор был прав по поводу "добычи". Поэтому я с ним не разговаривала. И вместо того, чтобы попросить об очередном привале, зло пыхтела и шла дальше. Маг несколько раз пытался завязать разговор: то о браке говорил, то об аристократии, даже про столицу, куда мы как раз направляемся, спрашивать начал. Пришлось ответить, дабы отстал.

Отстал. Умный парень. А то взаправду огрела бы его палкой.

Хотя нет, палкой не буду. На Виктора и без моей помощи рухнула неожиданно обломившаяся ветка. Еле увернулся! А как он после этого матерился! Я даже начала подозревать обман: мол, никакой он не аристократ, а самый настоящий житель припортовых районов, у которого неожиданно прорезался талант к магии. Говорят, он может проснуться в любом возрасте и у любого человека.

Я с долей зависти покосилась на понуро шагающего рядом парня, отчищающего рукав куртки от щедрого подарка пролетевшей над нами птахи, и вздохнула. Магия мне бы пригодилась. Будь я Одарённой, как ещё называли магов, отец ни в коем случае не стал бы меня предавать!

— Стой! — Виктор придержал меня за плечо. Я вынырнула из затянувших меня размышлений, и посмотрела на парня.

— Что случилось?

— Похоже, этот вопрос в нашем коллективе скоро станет дежурным, — усмехнулся маг, и указал на отходящую от основной дороги наезженную колею. — Всё хорошо. Там деревня. Зайдём?

Деревня? Я встрепенулась и попыталась высмотреть пресловутую деревню, но увидела только уходящую вдаль дорогу, теряющуюся за деревьями.

— Уверен? — на всякий случай уточнила я. Не хотелось, пройдя пару километров, понять, что нет там никакой деревни.

— Дымом пахнет, — просветил Виктор. — Но если не хочешь, я не буду тебя заставлять. Можешь продолжать месить дорожную грязь. Думаю, через пару дней сможешь добраться до тракта...

— Не зубоскаль, — устало огрызнулась я. — Пошли в твою деревню!

— Как будет угодно, юной леди, — Виктор отвесил шутливый поклон, и ловко увернулся от палки. Я всё-таки нашла в себе силы огреть этого наглого типа. Жаль, не попала.

— А может и не деревня, — уже сойдя на второстепенную дорогу, призадумался маг.

— Если не деревня, то что? — пыхтя, фыркнула я. К передвижению с помощью костыля я уже приноровилась, но удобства мне это не доставляло. На своих двоих без сомнений лучше. И устаёшь не так сильно.

— Бандиты! — радостно выдал Виктор. — Устроились себе на ночь, покушать готовят, а тут мы...

— Хватит дурачиться! — Зло сверкнула я на мага глазами. А по спине пробежал холодок страха. Бандиты это одна из самых больших проблем Энтарии. Ещё удачно, что мы с везением Виктора, не нарвались ни на одну разбойничью шайку. — И даже если бандиты — откупимся от них этим демоновым кулоном и пойдём дальше!

— Ну-ну, — скептически хмыкнул парень. — Помнишь вчерашнее приключение в палатке? Так вот, в отличие от меня, "лесные братья" шутить не станут.

— Знаю, — поморщилась я, потом округлила глаза, и воодушевленно произнесла: — Но ведь там деревня!

— Идём, раненый воробушек, — Виктор тряхнул головой и бодро потопал по дороге.

Я сжала зубы и поковыляла следом. Вот что он взял за моду называть меня "воробушком"? Да, наступать на ногу до сих пор больно, не так как в первые минуты, но всё равно неприятно.

Не знаю сколько за сегодня мы прошли километров, но в конце пути нас действительно поджидала деревня. Впрочем, нет, для неполного десятка просевших, с заросшими мхом крышами домов, это прозвучит слишком громко. Скорее забытый всеми Богами уголок, в котором старики доживают последние дни. Вся молодежь разбежалась по городам в поисках лучшей доли, и найдя эту "лучшую долю" никто не стремится обратно в глушь.

Хотя, какая глушь? Виктор говорил тут до Коронного тракта рукой подать. Кстати, не припомню, чтобы мы сворачивали сюда, когда я ехала вместе с караваном в Бреньск.

С другой стороны, кто сказал, что счастье не может быть поросшим мхом и иметь заколоченные окна?

Мы остановились у крайнего дома, из трубы которого бодренько валил сизый дымок, а на заднем дворе кто-то орудовал топором.

— На безрыбье, как говориться, — недовольно пробурчал Виктор и, направился в обход дома на задний двор. Я за ним не пошла, уселась на лавку, стоящую рядом с неказистым, просевшим крыльцом из двух ступенек, откинулась на стену, и выдохнула с облегчением. Наконец-то!

Ходить не ходила, но разговор своего спутника с хозяйкой дома слышала. Сначала Вика попытались зарубить топором, приняв за демона, потом старушка начала ворчать на тему: "Шастают тут всякие, одни беды приносят! Нет бы по домам сидеть, детишек растить!". Приютить нас на ночь старушка категорически отказывалась. Но стоило магу предложить серебро, и всё круто изменилось. Старушка ещё немного поворчала и вместе с Виктором подошла ко мне.

— Скока вас тута? — недобро зыркнув на меня, хмуро спросила сухенькая пожилая женщина. Одета она была в старое, штопанное в нескольких местах серое платье и лапти, густые седые волосы заплетены в толстую косу, лицо сильно изъедено оспинами и морщинами, льдисто-голубые глаза смотрели с опаской.

— Двое, — окинув меня насмешливым взглядом, ответил Виктор. — Я и... моя невеста.

— Точно невеста? — почему-то не поверила старушка, внимательно рассматривая меня. Я же в это время со всею любовью и нежностью смотрела на гадкого аристократишку и думала, сразу ли огреть его палкой или подождать до завтра. А то, тресни я его сейчас, и не пустят нас под крышу.

— Невеста, — немного побуравив парня взглядом, кивнула я, и продолжила елейным голосом: — Мы с Виктором идём в столицу, чтобы засвидетельствовать наш брак в Храме всех Богов, да, свет очей моих?

— Да, душа моя, — столь же приторно отозвался маг, расплывшись в дурацкой улыбке влюблённого идиота.

— Ну-у, раз так, — задумчиво пожевав губами, решила старушка. — Тогда оставайтесь. Благословление Богов это дело! А то нынче молодёжь...

Дальше проследовал длинный нудный монолог на тему упадка современных нравов, в который старушка умело вплетала упоминания о том, как в прежние времена было хорошо: и Боги добрее, и люди умнее, и дети родителей сильнее уважали, и даже коровы лучше доились.

Виктор состроил простецкую рожу, и периодически кивал, соглашаясь со старушкой. Правда, иногда не в такт её мыслей, но женщина не обращала на это внимания. Её целью была я. Пришлось мило улыбаться, поддакивать и так же кивать в нужных местах, а когда нам, наконец, предложили пройти в дом, и старушка узнала, что у меня болит нога...

Мага тут же погнали поганой метлой таскать воды и рубить дрова. И каждый раз, когда он входил в дом, ему приходилось переобуваться в безразмерные домашние лапти, без которых хозяйка отказывалась пускать парня.

Меня же старушка обязала сидеть на лавке возле стола, пить горячий травяной отвар и не напрягаться. Я со злорадством смотрела на бегающего туда-сюда Виктора, парень же изображал великое смирение и даже ни разу не огрызнулся на старушку. На меня он принципиально не обращал внимания.

А пока я бездельничала, Вик занимался делами насущными, Лита — как представилась женщина, засобиралась готовить ужин.

— Будь я одна, просто пожевала бы хлебушка, — причитала старушка. — Дороги нынче продукты на ярмарке. Ярик, сын нашего старосты, вон, в прошлый раз и половину того, что я просила не привёз. Но не дело это, такого работящего мужика не покормить! Да и ты девочка, прости бабку за правду, как сушёная рыбина, а тебе ещё деток под сердцем носить. Надо-надо мясцом обрастать!

Домик у Литы, несмотря на внешнюю невзрачность, внутри оказался довольно уютный. Старый деревянный пол поскрипывал под ногами, огромная побеленная печь занимала чуть ли не целую комнату, около печи стоял добротный стол в окружении скамеек, на одной из которых я вольготно расселась, пара старинных сундуков, притулилась по углам. В доме пахло сушёными травами, связками, развешенными под потолком, теплом печи, соломой, молоком и ягодами.

Домик мне понравился, а вот сама старушка не очень. Уж очень она была говорливой.

Пока готовился ужин, Лита заболтала меня вусмерть, я даже начала завидовать Виктору, которого хозяйка загрузила всякой разной работой.

Как-то очень быстро потемнело, старушка подожгла фитиль позеленевшей от старости бронзовой лампы, с оторванной ручкой, водрузила её на стол, вытащила из печи горячий чугунок с кашей, и собралась кликнуть Виктора, докалывающего дрова на заднем дворе, но парень, вместе с порывом холодного ветра и шелестом дождя, неожиданно сам ворвался в дом. Стряхнул с волос капли воды, принюхался и сглотнул слюну.

— Опять этот треклятый дождь! — возмущённо проговорила старушка Лита. — Всё демоны виноваты. Они, окаянные, нам спокойно жить не дают! Всё нагадить стремятся!

— Сильно промок? — помня о своей роли любящей невесты, спросила я.

— Не сахарный, не растаю, — грубовато ответил маг, провёл ладонью по волосам, встряхнулся и, присев на крошечную лавку, стоящую слева от входа, быстро сменил сапоги на лапти. Приноровился, поди, по десять раз на дню обувку менять.

— Садись кушать, мальчик, — расставляя на столе старые деревянные миски, распорядилась Лита. — Устал, небось.

— Спасибо, бабушка, — куда добрее откликнулся парень и, подвинув меня, уселся на лавку. — Соскучилась, душа моя?

— Очень, — как можно милее улыбнулась я парню, прямо скулы свело. Прижалась к его боку и шепнула в ухо: — Мне здесь не нравиться!

— Предлагаешь спать на улице? — так же тихо спросил Вик. — Можешь. Но без меня.

Я пихнула парня в бок и смущённо заалела под насмешливым взглядом хозяйки.

— Воркуйте-воркуйте, — улыбнулась старушка. — Вот помню, мой Марин, да будут Боги к нему милостивы, молодым был, как за мной ухаживал...

Старушка мечтательно прикрыла глаза и широко улыбнулась, потом вздохнула, покачала головой и начала раскладывать наваристую кашу по тарелкам. Виктор присоединил к ужину оставшиеся у нас припасы, и бодро заработал деревянной ложкой. Обжегся, зашипел, как попавшая на раскалённую печь вода, совсем не аристократично открыл рот и высунул язык.

— Куда ты так торопишься, мальчик! Горячо же! — закудахтала Лита. Зачерпнула холодной воды из ведра, которое не так давно принёс Виктор, и подсунула кружку парню.

— Спасибо! — залпом влив в себя воду, поблагодарил маг, и уже куда вдумчивее отнёся к поглощению каши. Я же лениво размазывала ужин по тарелке. Не то, чтобы я не была голодной, просто... Ну, не нравилось мне в этой деревеньке. Крыша над головой, тем более в такую погоду — это хорошо, но... вот дёргает что-то внутри.

— Ешь, — наклонившись ко мне, приказал Виктор.

— Горячо, — нашлась я причину отсутствия аппетита. — Я же леди, как ты говоришь. Не пристало леди давиться от жадности.

— Пф-ф-ф, — выдал маг, зачерпнул полную ложку каши, несколько раз подул, и сунул в рот.

— Мужчины, — фыркнула я. Поймала улыбающийся взгляд старушки, и снова покраснела.

— Ладно, кушайте, — Лита разлила по кружкам горячий травяной настой. — А я пойду, постелю вам на печке. Там тепло и вам двоим не тесно спать будет!

После этих слов я покраснела от возмущения. Мало мне было делить одну комнату, а потом и палатку с этим наглым аристократом, так теперь ещё и на одной печке с ним спать?

— Кушай, Лиса, — устало произнёс Виктор. — Старушка правильно сказала, тоща ты больна. А я, как понимаешь, не собака, на кости не бросаюсь.

— Виктор!

— Да, душа моя? — ласково откликнулся маг. — Ты уже наелась? Хорошо! Тогда ты, разумеется, не против отдать свою порцию любимому жениху, — и потянулся к моей тарелке. И тут же получил ложкой по ладони.

— В таком случае ешь и хватит поднимать панику. Не трону я тебя, — потирая руку, буркнул парень, и снова уткнулся в свою тарелку.

— Я не буду с тобой спать, — твёрдо сказала я, зачерпнула подстывшую кашу ложкой, и с удовольствием засунула её в рот.

— Не хочешь — не спи. — Равнодушно произнёс Виктор. — Только громко не стучи зубами, когда замерзнешь. Я хочу сегодня выспаться. И так всю вчерашнюю ночь чего-то бормотала.

Я с ужасом посмотрела на своего спутника. Это что я там такого бормотать могла?

— Да не бойся, я не прислушивался, — отмахнулся парень. — Но, чур, я сплю на печи.

— Да, пожалуйста! — гордо брякнула я и сделала вид, что тарелка с кашей интересует меня больше всего на свете.

Несколькими минутами позже к столу подсела немного растрёпанная Лита, сообщив, что она всё постелила, и сразу после ужина мы можем ложиться спать.

— Спасибо Вам, — вежливо поблагодарил Виктор.

— Да что вы, милки, — махнула ладошкой старушка. — С вами, ребятишки, хоть повеселее будет. И не так страшно ночь прожить, — печально вздохнула Лита.

— А чего вам здесь бояться? — не поняла я.

Лита опасливо покрутила головой по сторонам, словно боялась, что её услышит кто-то кроме нас, и рассказала какая напасть приключилась с "Поквакушками" — так называлась эта маленькая деревенька.

— И часто скребётся и воет? — серьезно спросил посмурневший Виктор, выслушав о непонятной твари, повадившейся по ночам пугать деревенских.

— Да с недельку уже, — прикинув, ответила Лита. — Я уже и ставни закрыла, и досками их заколотила, и дверь на ночь заколачиваю, и всё равно страшно-то как! — пожаловалась старушка. — Вот и жениха твоего сегодня испугалась: выскочил из-за дома, что твой демон. Напугал, паршивец! Я его чуть топором не зарубила!

Виктор согласно хмыкнул и задал вопрос:

— Случалось ли за эту неделю что-то необычное?

— Как не случалось!? — вскинулась старушка. — Все-то ужасы начались с женщины! Красивая такая, фигура во... — Лита провела ладонями по воздуху, показав внушающие уважение и зависть округлости, — словно с картинки сошла, волос длиннющий, глазищами свои так и сверкает, всё что-то высматривает, а сама в страхолюдном чёрном балахоне. Я как увидела её — сразу поняла: быть беде! А Деметьич — староста наш, рукой махнул и говорит: "Что ты старая дуришь! Хорошая девка! Не наговаривай зря!". Он её по дороге из города подобрал, да на ночь у себя приютил. Люди-то у нас добрые. А наутро у Деметьича внучка малая, что из города погостить привёз, пропала. И красавица в балахоне тоже исчезла, словно и не было. Девочку-то мы всей деревней искали, да не нашли. И той же ночью вой этой проклятущий начался. А я тут одна. Ох, страшно-то как, милки.

— Очень интересно, — задумчиво пробормотал Виктор и решительно встал.

— Куда? — я вцепилась в руку парня и усадила этого сумасшедшего обратно на лавку. — Куда ты собрался? Совсем спятил? Никуда ты не пойдёшь!

Виктор смерил меня насмешливым взглядом, склонился к моему уху и... я покраснела не хуже томата.

— Ну, ладно, иди, — отвернувшись, буркнула я. Чувствовала я себя сконфужено.

— Спокойнее, леди, — ласково проворковал парень. — Все люди это делают, не стоит стесняться.

— Иди уже!

— Иду-иду.

Виктор ушёл, вместе с ним пропал аппетит. Почему-то казалось, что он меня обманул, и пошел совершенно не до кустиков, а искать неведомую воющую по ночам тварь. А мне, при всём желании, сейчас за ним не угнаться.

Я ещё немного поковырялась в тарелке, через силу запихнула в себя остатки каши, и выжидательно уставилась на дверь. Что-то Виктора долго нет.

— Не волнуйся, девочка, — погладила меня по руке Лита. — Парень он, сразу видно, разумный. Да и рано ещё. Тварь в самый тёмный час выть начинает.

— Спасибо, — я смущённо улыбнулась старушке, и облегченно выдохнула, когда вернулся Виктор.

— Испугалась, что я побегу охотиться на неведомую зверушку? — переобуваясь, спросил он.

— Пошли спать!

— Пошли, — согласился Вик и, на ходу стряхивая с волос и куртки капли дождя, направился прямиком к печке.

— Виктор...

— Ась?

— Помоги мне, — насуплено попросила я. Гордость, конечно, хорошо, но не спасть же из-за неё на полу, а если то, что рассказывает Лита правда, лучше я проведу эту ночь под боком у мага.

— А волшебное слово?

— Пожалуйста, помоги мне. Я очень устала и хочу спать.

Виктор кивнул и подошёл к столу.

— Хорошо, воробушек. Цепляйся.

И я снова оказалась на руках у мага. Он отнёс меня к печи, помог забраться и потратил очередные крохи накопленной энергии на лечении моей ноги.

Печь у Литы была высокая и широкая, человека три спокойно поместились бы. Себе хозяйка постелила на одном из сундуков. А пока я устраивалась на печи, старушка руководила Виктором, забивающим досками дверь. Не скажу, что это внушало оптимизм.

* * *

— Лиса, душа моя, можешь ответить на один единственный вопрос? — шёпотом прорычал лежащий рядом Виктор, и со всей силы придавил мой живот к печке. — Долго ещё ты намереваешься вертеться?

— Мне неудобно, — ответ прозвучал как каприз, но стыдно мне не было. Мне было страшно. Напугала меня Лита своим рассказом. И вот, вроде, устала за день, а уснуть не могу. Всё кажется: сомкну глаза и какая-нибудь тварь как цапнет за ногу!

Я машинально дёрнула ногой, чем вызвала новый недовольный рык мага.

— Лис, что б тебя!..

— Прости, я случайно, — промямлила я, и сразу внесла предложение: — Мне, правда, здесь неудобно. Давай местами поменяемся?

— А если ты ночью с печи свалишься, я потом виноват буду? — ехидно спросил парень, за что немедленно огреб кулаком по лбу.

— Так, значит... — тихо-тихо произнёс Виктор.

Я вовремя уловила угрозу в его голосе, но сделать ничего не успела. Только сдавленно охнула, придавленная его телом.

— Сдурел? Раздавишь! — возмутилась я, и начала ерзать, пытаясь спихнуть с себя парня. — Отпусти!

— Не хочу.

— Ты обещал!

— Не помню такого, — лицо Виктора приблизилось к моему, казалось ещё чуть-чуть и мы столкнёмся лбами.

— Вик! — Судорожно пискнула я, делая очередную попытку высвободиться. В этот самый момент он меня поцеловал...

Я на пару секунд застыла, боясь пошевелиться, но быстро опомнилась, когда ладони мага забрались мне под рубашку. Замычала и затрясла головой и, когда он отстранился, взмолилась:

— Виктор, пожалуйста...

— Может после этого ты наконец успокоишься... — невнятно произнёс он, мазнул губами по щеке, и спустившись ниже, начал целовать мою шею. Я дёрнулась, но куда мне против него?

Как же в этот момент захотелось оказаться дома, в своей большой мягкой кровати: накрыться с головой одеялом, поджать ноги, прижать к груди потешную куклу-шута и...

— Твою ж!.. — выругался Виктор, скатываясь с меня, а потом и с печи. Вместе с ним встрепенулась и Лита. Резко зажглась лампа, и я увидела испуганную старушку, держащую в руках топор. И всё потому что неведомая тварь завыла, кажется, прямо у нас во дворе.

Глава 3

(Виктор)

— Интересненько, — протянул я, прислушиваясь к поистине демоническим завываниям какой-то наглой твари, осмелевшей настолько, что решила покорябаться в дверь к честным людям. Голосок там был отнюдь не оперный, приправленный добротной порцией низкого утробного рычания, пробирающего до костей и отдающимся в сердцах людей страхом. Меня самого передёрнуло, что говорить о женщинах.

— Тва-рь явил-лась, — заикаясь и стуча зубами, выпалила старушка и, как родного, прижала к себе топор.

Если ночной гость тот о ком я думаю, топором здесь не отмашешься.

— Явно не местная дворняга, — пессимистическое пошутил я, направляясь к двери. Была там пара щелей, через которые можно попробовать рассмотреть "неведомую зверушку". Увы, ни обычным зрением, ни истинным ничего увидеть не удалось. Только тварь порадовал своим страхом, когда она вновь завыла под самой дверью, и так осторожно поскреблась лапкой по доскам.

— Виктор! — испуганно пискнула с печи Лиса.

— Спокойней, воробушек. Никто пока не умер, — подбодрил я девушку. Зря я это сделал, только больше напугал. — Подвал в доме есть? — это уже к Лите.

— Ест-ть. К-как н-не быт-ть, — продолжая заикаться, ответила старушка.

— Спускайтесь обе туда, — распорядился я, внимательно наблюдая за дверью. Почему тварь её до сих пор не вынесла? Для неё это как раз чихнуть.

— Я никуда не пойду без тебя! — воспротивилась Лиса. Лита беспомощно оглянулась на меня. Я не стал терять времени и заниматься бесполезными уговорами, и просто махнул рукой. Не хочет и демон с ней.

— Идите в подвал, Лита. Мы тут как-нибудь сами.

Старушка всхлипнула, помялась пару секунд, но после того, как тварь вновь поскреблась в дверь и очень выразительно порычала, — проявила чудеса прыти, и менее чем через минуту хлопнула крышкой ведущего в подвал люка.

— Замечательно! — Заключил я, и приказал Лисе: — Раз мозгов нет, сиди на печке тихо и постарайся не бояться. Этим ты сильно облегчишь мне жизнь.

— И как мне это сделать? — в голосе девушки слышались нотки подступающей истерики. Я заскрежетал зубами, и поклялся больше никогда не связываться с глупым бабьём. Тратить драгоценное время на пустой трёп...

— Свались с печки головой вниз! — разозлившись, предложил я и перевёл всё внимание на рыскающую за дверью тварь. Понять бы, что её приманило сюда и что сдерживает.

Резерв был пуст, так что как мага меня можно в расчёт не брать, а вот пожертвовать своим духовным здоровьем, это можно. На что только не пойдешь, дабы защитить двух беззащитных женщин.

— Виктор, мне страшно! — завизжала Лиса, как только тварь снаружи решила проверить на прочность входную дверь. Так, боднула её слегка. Дверь вздрогнула, посыпалась древесная труха, тварь сопроводила это ворчливым рычанием.

— Умолкни! — рявкнул я. Лиса притихла, с печки теперь раздавались лишь сдавленные всхлипы. Да и за дверью как-то всё успокоилось.

Видят Боги, не хотел кричать, но вопли воробушка отвлекают. Ещё сильнее отвлекает страх девушки. Ладно, извиняться буду потом. Если будет это "потом".

"Не сахарный, потерплю", — решил я и начал, словно капусту, слой за слоем снимать то, что с таким усердием выстраивал все эти годы. Сложная конструкция из десятка щитов, отделяющих мое душевное спокойствие и психическое равновесие от сумасшествия мира, подвластного эмпатам.

На меня тут же навалились чужие эмоции, в основном страх, переходящий в ужас. Не критично — область моего восприятия не превышает десятка метров, даже соседние дворы не заденет, но из-за того, что я давно не пользовался своей врождённой способностью, эмоциональный "удар" легко сбил с ног.

Я охнул, рухнул на колени и схватился за голову.

С полминуты ушло на привыкание и концентрацию. Вдох-выдох, ещё раз, ещё... Медленно и спокойно. Здесь главное не спешить. Расслабиться, отделить свои эмоции от чужих: вот Лиса — сама напугана до беспамятства, но при этом успевает волноваться за меня. Хорошо, что у неё нога болит, иначе давно сползла с печки и подбежала ко мне.

Бесконечный ужас, исходящий от старушки Литы, я отрезал сразу, кажется, отправив женщину в длительный обморок.

А вот эмоции твари... Азарт, радость, предвкушение и странное для меня, но, видимо, не для демона (а то, что за дверью был демон, я не сомневался) трепетное вожделение. Словно он очень сильно чего-то хочет, но боится этому повредить.

Мозг свернуть можно. Поэтому я не стал долго копаться в эмоциях демона и рубанул со всей дури по восприятию твари.

Демон взвыл. То ли у меня в голове, то ли в реальном мире. Резкий взрыв боли твари сбил концентрацию, перепутал пол с потолком, меня замутило, в глаза потемнело, но я нашёл в себе силы на ещё одну эмоциональную атаку...

Очнулся я на полу, покоя голову на коленях у Лисы, обдавшей меня волной облегчение, как только я открыл глаза. Девушка протирала мой лоб холодной мокрой тряпкой, а проклятый демон жалобно и тоскливо выл где-то на грани слышимости. Литу я не чувствовал, видимо, старушка всё ещё пребывали в обмороке.

— Я её достал, — глупо, но счастливо улыбнулся я, и попытался встать, но мне не дали этого сделать руки Лисы и резкая головная боль, от которой захотелось сдохнуть. Точнее, эмоции Лисы, ввинтившиеся в мозг, словно кривой штырь профессионального палача.

Я с трудом и со скрипом вернул на место все слои щитов, затратив на это часть своей жизненной энергии — а как иначе? — снятие и постановка такой защиты требует жертв; и блаженно откинулся на колени воробушка. И стало мне так хо-ро-шо...

Может я и не сахарный, но алмазы тоже иногда крошатся. Сам видел, когда проверяли одно новое заклинание.

— Виктор?

— Приятно, когда о тебе беспокоиться, — хрипло прокаркал я и поморщился. Ну и голосок, не хуже чем у демона. И пусть я больше не чувствовал эмоций, но на лице лисички всё было написано большими буквами.

— Дурак! — сообщила мне девушка и завалила вопросами: — Как ты себя чувствуешь? Что случилось? Почему...

— Стоп, Лис! — Взмолился я. Я был ни физически, ни морально не готов отвечать на вопросы. Голова болела жутко. — Сейчас ты вскипятишь воду, заваришь очень сладкий травяной сбор, напоишь меня им и несколько часов не будешь даже дышать в мою сторону, ясно?

— Вик...

— Ясно? — настойчиво повторил я, осторожно приподнимаясь на правом локте. В этот раз воробушек не стала удерживать меня.

— Ясно, — промямлила девушка и побежала исполнять.

Несколько минут мне понадобилось, чтобы утвердиться в сидячем положении. Чуть больше, чтобы встать, покачнуться, быть пойманным и поддержанным лисицей, после чего мы медленно и осторожно, с длительными перерывами, когда у меня темнело перед глазами, доковыляли до лавки, на которую Лиса сгрузила моё ватное тело. Потом, как я и просил, напоили горячим отвратительно сладким настоем. Я кривился от сладости, но упорно выпил всё — сейчас для меня это лучшее лекарство.

Как оказался на печи, честное слово, не помню. Почему-то этот факт меня рассмешил. Я тихо похихикал, расслабился и погрузился в блаженный сон. И никакие твари не беспокоили меня своим воем.

Проснулся я сам, порадовался отсутствию головной боли, до хруста потянулся и удивлённо замер. Потому что проснулся я совершенно не в том месте, где засыпал. Я даже ущипнул себя, чтобы проверить, не сон ли это.

Боль я почувствовал более чем отчётливо, но эффекта это не возымело, я всё так же лежал на большой кровати, стоящей в отведенных мне покоях до боли родного замка.

— И как это понимать? — вслух спросил я. Увы, ответить было некому. Прислуга в мою комнату заходила очень осторожно и только тогда, когда я понимал, что вместо приличествующих благородному сыну покоях начинаю жить в свинарнике. Это матушка могла вломиться сюда, как в свой будуар.

Я сел на кровати, задумчиво обвёл помещение взглядом и громко хмыкнул. Получается, что вся моя жизнь за последние два месяца, была очередным кошмарным сном? Это как надо было ужраться, чтобы такое приснилось?

Хотя... Я осмотрел уже себя: спал я в изрядно помятом и заляпанном жирными пятнами охотничьем костюме. И если вчера была королевская охота, то многие вопросы проясняются.

Почесав в затылке, я отправился на поиски человека, который сможет прояснить моё пробуждение. Хорошо бы найти Дерека — моего хорошего друга, по совместительству являющегося учеником уважаемого Магистра Малексуса — закадычного друга уже моего отца, а так же исполняющего роль придворного мага. Если пьянка удалась на славу, а учитывая в каком состояние я проснулся, так, скорее всего, и было, Дерек сейчас должен обитаться на кухне. Туда-то я и направился, покинув свои покои.

Вот только ни пьяным, ни похмельным я себе совершенно не ощущал. Походка твёрдая, реакция не замедлена, мысли чёткие и связанные.

Коридоры были на удивление пусты: обычно по ним шлялись все кому ни лень и даже кому лень не упускали случая углядеть или расслышать горячую сплетню. Видимо, народ отсыпался после вчерашнего. Чего я-то так рано подскочил?

На кухне тоже было непривычно тихо: ничего не гремит, не гудит, не пыхтит и не скворчит, из всех работников только сидящий на разделочном столе мальчишка-поварёнок, большой ложкой кушающий сметану. Увидел меня, он испуганно икнул, уронил крынку, разбившуюся об пол и...

Я махнул на это дело рукой, стащил кусок рыбного пирога с большого покрытого позолотой подноса, и поплёлся к отцовскому кабинету. Уж он-то просто обязан знать, что вчера было.

Вяло отсалютовав верному, но жутко сварливому секретарю — пожилому усатому воину с отрубленной по локоть левой рукой, я вежливо постучал в толстую дубовую дверь и, не дожидаясь разрешения, ввалился в кабинет второго человека государства — Эдриана Вальтера ди Криста, герцога Норвеймского.

Сидя за своим драгоценным столом из пепельного беребрского дерева, привезенного с далёких южных островов, на которых живут чёрнокожие люди, отец хмуро читал какой-то документ, но стоило ему увидеть меня, расплылся в торжественной улыбке. Последний раз я видел нечто похожее, когда меня на два месяца "на экскурсию" ссылали в Заргорскую крепость-тюрьму.

— Отец?

— Сын мой, ты как всегда вовремя, — вернув лицу привычно-строгое выражение, сказал он. — А то, нехорошо гонять твою матушку.

Я нахмурился. Что-то мне это напоминало. Например, тот самый визит мамы и последующий разговор с отцом, после которого я самовольно покинул пределы замка. Как там наши энтарийские друзья называют подобное чувство? Де-жа-вю, кажется? Так у меня сейчас полное де-жа-вю. Аж съеденный пирог стал колом в желудке.

— Чего на пороге жмешься? Садись, — отец указал на одно из двух кресел напротив его стола, — поговорить надо... серьезно. Считай дело жизни и смерти.

Я насторожился: серьезность тона и вопросов жизни и смерти обычно не предвещают ничего хорошего. Да и креслица эти: с виду чинно — благородно, а по сути, спецзаказ, кто бы ни сел — всем неудобно и жестко. Но за годы я нашёл более-менее удобное положение: сел на самый краешек, усиленно напирая на левый подлокотник, и вопросительно посмотрел на отца. Тот улыбнулся, пошарил в верхнем ящике стола, и подтолкнул ко мне пухлый конверт. Незапечатанный.

Свою судьбу, как и всегда, я принял молча. Неужели отец решил-таки одарить единственного наследника собственным наделом и небольшим замком в придачу, в котором меня никто не будет беспокоить?

Если судить по улыбке герцога, моим мечтам сбыться не суждено.

— Почитай, тебя должно заинтересовать.

Я пожал плечами, осмотрел четвертинку сорванной с конверта сургучной печати, болтающейся на жёлто-красной гербовой шёлковой ленте, и поморщился. Значит, письмо пришло официально. Это плохо.

Пробежав глазами по тексту, я вяло хмыкнул. А сон, походу, был вещим. Правда, во "сне" разговор с отцом шел по другому сценарию, взрывоопасному. Герцог, как-никак, Мастер Магии, да и мечом он никогда не чурался пользоваться.

Увы, финал пьесы в обоих случаях оказался одним — брачным договором. Кстати, пункт три, двадцать и тридцать один, меня совершенно не устраивали. Я тряхнул головой, сгоняя свадебное наваждение, разорвал договор на две половинки, и с вызовом посмотрел в глаза отцу.

— Я почему-то так и подумал, — усмехнулся родитель.

— Не сомневаюсь, что это была лишь копия.

Герцог обозначил кивок, взял из подставки нож для бумаг и ловко закрутил его между пальцами — развлекался он так. На не знающего человека эффект производит, на меня давно уже нет. А с учетом того, что я знаю весь дальнейший разговор, можно было прямо сейчас вставать и выметаться за дверь. Однако отец удивил.

— Ты ведь понимаешь, что выбора у тебя нет?

Я промолчал. Отец вздохнул, отложил нож и продолжил:

— Так же как и я понимаю, что ты можешь выкинуть. С братом мы уже обсудили возникшую ситуацию и, поэтому вот... — На столешницу лёг ещё один не менее пухлый конверт. — Прогуляйся ко двору Ольша. Осмотрись, оцени, попробуй на вкус, если потребуется.

— Это просьба любящего отца или приказ владетельного лорда? — мрачно уточнил я. Ехать никуда не хотелось, тем более с таким заданием. Лучше на границу или в штрафные роты.

— Всё зависит от того, как это воспримешь ты, — отец был спокон и непоколебим.

— Мама в курсе?

— Тебе через две недели стукнет двадцать лет, а ты всё ещё ищешь защиты у подола матери? — герцог позволил себе расхохотаться в голос. К сожалению для него, меня такие подначки перестали волновать лет десять как. И он об этом прекрасно знает. Но всё равно не упускает шанса развлечься. И я понимаю отца — в его жизни на самом деле не так много радостей, по большей части государственные дела, висящие на шее тяжёлым камнем.

Я всё так же молча поднялся с кресла, взял со стола конверт, развернулся и зашагал к двери, чувствуя на себе недовольный взгляд отца.

— Сын мой, — у самой двери окликнул герцог.

Я решил, что уйти, громко хлопнув дверью, в данной ситуации будет неразумным, поэтому остановился.

— Да, отец? — не оборачиваясь, спросил я.

— Сделай правильный выбор.

Я кивнул, показывая, что услышал его, дёрнул на себя дверь и вышел. Вернулся в свою комнату, упал на диван и, немного подумав, вскрыл полученный от отца конверт.

Что-то грохнуло, ярко вспыхнуло и... резко накатила головная боль и тошнота. Такое чувство, что я неделю без перерыва пил болотный эль, настоянный на зеленых грибах, а потом ещё и цангой баловался.

— Виктор, тихо-тихо, лежи! — чья-то заботливая рука положила мне на лоб холодную мокрую тряпку, и на какой-то миг головная боль отступила.

— Ли-са... — прохрипел я. Не знаю, как воробушек разобрала, даже я себя не понял.

— Я это, я. Не демона же ты ожидал увидеть у своей постели, — нервно рассмеялась девушка и сунула мне в зубы что-то деревянное. — Выпей, тебе сразу станет легче.

Я послушно глотнул. Омерзительная на вкус жижа застряла в глотке, но Лиса ловко сменила миски и влила в меня сладкий настой, смывший "жижу" в желудок. Лёгкие я не выкашлял только чудом.

— Что... за... дрянь?.. — наконец смог прокаркать я.

— Не привередничай, — строго посмотрела на меня взъерошенная, словно самый настоящий воробушек девушка. Сама бледная, под глазами залегли тёмные круги, губы обкусаны. За меня волновалась, небось?

Я откинулся на подушку, набитую свежим ароматным сеном и, несмотря на жуткую головную боль, довольно улыбнулся. И тут же поморщился.

— Ты чего? — насторожилась Лиса и, как заботливая мамочка полезла щупать мой лоб.

— Значит, это был не сон... — грубо оттолкнув руку девушки, озвучил я свои не веселые мысли.

— Виктор? — Лиса сидела рядом, выражение её лица можно было трактовать как нечто среднее между "обиделась" и "озадачилась".

— Прости, — тихо и не покаянно произнёс я, закрыл глаза и сжал пальцами виски. Это ещё ничего, это терпимо. Бывали и такие случаи, когда меня только чудом удавалось вытянуть из-за грани. После одной такой "неприятности" матушка почти два месяца не разговаривала с отцом. Ну, а, о тех случаях, о которых она не знает, ей и знать не стоит.

Надо отлежаться, побольше спать, пить, хорошо питаться и никакой магии. Все резервы организма сейчас пойдут исключительно на моё излечение. Ох, надо-НАДО! — совершенствоваться в данном направление. Но как же не хочется-то.

— Мы испугались за тебя...

Я открыл глаза и долго-долго, пока меня не схватил новый приступ головной боли, смотрел на девушку. В её словах проскользнула нежность. А вот этого мне не нужно.

— Что с тварью? — перебивая "нежность" воробушка, грубо спросил я. С демонами я раньше лично не общался, но много читал о... скажем так, о разном, в том числе записи посвящённые экспериментам с демонами и разными магическими Сферами.

— Я не знаю, — стушевалась Лиса. — Она так бешено завыла... А потом всё, я только тобой занималась.

— Как Лита? — продолжил я допрос.

— В порядке. Шишку на лбу только набила.

— Сколько я провалялся?

— Давно обед минул. Ты есть, кстати, хочешь?

— Хочу! — жадно рыкнул я, немного испугав лисицу. Даже голос человеческий прорезался.

— Уже несу! — пискнула моя спутница.

Вскоре я был сытно накормлен, напоен очередной лечебной микстурой с отвратительным вкусом, после чего отвалился на подушку, и уснул. К счастью, в этот раз сны мне не снились.

(Лиса)

После того, как Виктор прогнал тварь, остаток ночи, слава Богам, прошёл спокойно. Если так можно назвать липкий страх, угнездившийся где-то под сердцем. Не знаю, что сделал маг, но нас не сожрали, а тварь так выла...

Говорить, что страшнее, чем сегодня мне ещё никогда не было, не стану. Эта ночь навсегда запомниться мне ледяным ужасом и страхом за Виктора. Наверное, плохо так говорить, но я даже рада, что он валяется без сознания: сначала валялся, а теперь, день спустя, мирно спал — уход за ним хорошо отвлекал от глупых мыслей.

Кроме тех случаев, когда Виктор очухивается. Вот тогда он превращается в огромного капризного ребенка.

— Сама это пей! — В очередной раз отворотило нос это аристократическое дитятко.

— Пей! — насела я. — Лита хорошо разбирается в травах. Она специально для тебя это приготовила!

— Она желает моей скоропостижной мучительной кончины? — в голосе мага яда было куда больше, чем в микстуре, которую я держала в руках. Вообще-то, яда в ней не было совсем, но Виктор, демон его задери, такой упрямый! Ну да, цвет и запах оставляют желать лучшего, но ведь помогает же!

— Какой же ты...

— Какой? — с угрозой в голосе, спросил парень.

— Такой, — насупилась я. — Между прочим, мазь, которую Лита, приготовила для моей ноги, помогла! У меня уже ничего не болит! — я вытянула ногу и покрутила стопой.

— Поздравляю! Но это употреблять не стану!

— Виктор!

— Я устал, — буркнул парень, повернулся спиной ко мне, и накрылся одеялом.

— Ну, и дурак! — разозлилась я.

— Я сам знаю, что нужно моему организму, — глухо ответили из-под одеяла. — И сам решу, что для него яд, а что я готов принят из твоих рук.

— Ладно-ладно. Прости, — примирительно произнесла я, поправляя одеяло. — Может быть, ты что-то сейчас хочешь?

— Тишины.

— Хорошо, — тяжко вздохнула я. Всё-таки как сложно с мужиками, когда они болеют. — Отдыхай.

Вот когда всё только-только случилось, и Виктор лежал пластом — как проще-то было! И одновременно сложнее. Каждые пять минут приходилось менять холодный компресс — Вик в буквальном смысле пылал. Постепенно его температура понизилась, я чуток успокоилась, а теперь он вновь начал портить мне нервы. Ещё и Лита, благодарная за спасение от страшной твари, жутко бесит. По крайней мере, меня. К Виктору, Великому Магу! — она и близко не подходит. Носит свои микстурки мне, я Вику, ну а тот, большей частью, шлёт меня к демонам.

Кстати о демонах и прочих тварях — та воющая гадина больше не появлялась. Вторую ночь люди спят спокойно. Кто-то точно спит, не я. Если удаётся ненадолго задремать, для меня это уже счастье.

Виктор прогнал тварь и за это сельчане были готовы поставить ему памятник. И всё время порывались навестить героя, но Лита уверенно держала оборону своего дома.

Я забрала отвергнутую Виком микстуру, спустилась с печи, немного пошуршала в закутке отведенным под кухню и, жмурясь от яркого солнца, ударившего по глазам, вышла на улицу. Хоть тварь больше не появлялась, Лита отказывалась отрывать доски, которыми прибила ставни, поэтому в доме постоянно было темно, неуютно и промозгло. После той ночи зарядил дождь, а сегодня, наконец, выглянуло солнышко.

Какое-то время я просто сидела на лавке рядом с крыльцом, грелась на солнышке и дышала полной грудью.

— Наслаждаешься жизнью?

Я вздрогнула и со злостью уставилась на вылезшего на крыльцо Виктора.

— Кто разрешил тебе подниматься?

— Извини, мамочка, нужда заставила, — развёл руками маг, вполне живехонько спрыгнул на землю, проигнорировав ступени крыльца и направился за дом.

— Виктор! — крикнула я ему вслед. Парень в ответ выразительно покрутил ладонью в воздухе.

Закатив глаза, я фыркнула и мысленно плюнула на совершенный "побег". Раз уже бегает, то в ближайшее время точно помирать не будет.

Виктор долго не возвращался. Я потихоньку начинала волноваться: сидела, накручивала себя, измышляя всякие ужасы, когда довольный маг, наконец, вернулся.

— Подвинься, воробушек, — вальяжно попросил парень и немедленно плюхнулся на лавку рядом со мной.

Я не стала устраивать очередную сцену из-за этого дурацкого прозвища. Смерила парня презрительным взглядом, скрестила руки на груди и отвернулась.

— Да ладно тебе, Лис, — легонько толкнул меня плечом Виктор. — Я сильно-сильно благодарен тебе. Ещё никто так мило не заботился обо мне.

— Не за что, — процедила я сквозь зубы.

— Что я сказал не так? — вздохнул Виктор, потом издал хмыкающий звук, и пообещал: — Хорошо, больше никакого "воробушка". Годится?

— Годится, — вяло отозвалась я. Сомневаюсь, что он сдержит своё слово. Зато можно воспользоваться моментом, и удовлетворить любопытство.

— Ты ведь понял, что это была за тварь?

— Тебя это, правда, интересует?

От тона вопроса у меня по спине побежали мурашки. Я передёрнула плечами, но не отступилась.

— Хотелось бы знать.

— Это был демон, — улыбнувшись, как ни в чём не бывало, ответил Виктор.

Я с ужасом уставилась на парня.

— Рот закрой. Демон и демон. Не такая уж и диковинка. Вот если бы дракон...

— Виктор, ты кто? — удивленно спросила я.

— Человек. Простой человек.

— Аристократ и маг, — с намёком продолжила я.

— Грешен, — уныло развёл руками парень. — И грех мой тяжек. У нас еда есть?

Я моргнула, не привыкшая к столь резкой смене темы и машинально кивнула.

— Есть. Лита похлёбку сварила.

— Отлично! — маг предвкушающе потёр ладони. — Пошли?

И мы пошли. Виктор ел с таким аппетитом, что я не удержалась и тоже налила себе тарелочку, а потом ещё одну. Все эти дни я почти ничего не ела — от волнения кусок в горло не лез, и только сейчас я поняла, как сильно проголодалась.

— И всё-таки, — насытившись и лениво отщипывая мякиш от испеченного кем-то из деревенских и принесенного в дар "Великому магу" хлеба, спросила я: — Как ты смог победить демона?

Виктор задумчиво прожевал кусок мяса из похлёбки, чему-то усмехнулся, потом кивнул, отложил ложку, и навалился локтями на стол.

— Это секрет.

Не то, чтобы я не ожидала подобного. Однако поза парня и его насмешливый взгляд, говорили о том, что продолжение не заставит себя ждать. Так оно и вышло.

— Это очень дорогой секрет, Лиса. И стоит он аж целый поцелуй прекрасной леди.

— Хорошо, — не задумываясь, согласилась я, чем, кажется, удивила Виктора.

— Забавно, — сообщил он, и приглашающе повёл рукой. — Действуй.

Я пробурчала под нос неприличествующие леди ругательство, вылезла из-за стола, подошла к глупо улыбающемуся магу и звонко чмокнула его в щёку.

— Ладно, сойдёт, — особо не расстроившись, махнул рукой Виктор. — Что ж... Надеюсь, тебе не надо говорить, что секрет...

— Да-да, — покивала я, возвращаясь на своё место. — Трепать языком не буду. Не дура.

— Хорошо, что не дура. Я эмпат.

Уверена, моё лицо вытянулось не хуже чем у какой-нибудь лошади, Виктор же вновь уткнулся в тарелку.

И почему мне так везет? Ладно, аристократ, ладно маг, так он оказался ещё и эмпатом! Остается только удивляться, как его не запихнули в королевские закрома. Такими людьми — даже я знаю, — не разбрасываются! А может, он, поэтому и сбежал, что не хочет безвылазно сидеть взаперти? Мог он наплести про свадьбу? Ещё как мог!

С улицы послышались громкие крики и нечто похожее на потасовку. Я удивлённо глянула на дверь, которую мы оставили открытой, потом на Виктора и, мы едва ли не одновременно поднялись из-за стола.

— А ты останься, — приказал маг, и я не стала спорить. Правда, моего терпения хватило не больше чем на пять минут, после чего я осторожно подобралась к двери и выглянула наружу. А там...

Смех я сдержала с трудом.

Виктор стоял в окружении толпы деревенских — ну, как толпы, если вся деревня это человек пятнадцать: в основном старики, несколько босоногих мальчишек, приехавших из города и одна девица, ещё не достигшая брачного возраста, но с энтузиазмом повисшая на руке Виктора. Покраснела застенчиво, наивно хлопает глазками и улыбается во весь рот.

Смех смехом, но внутри что-то противно ёкнуло.

Я прислонилась к столбику, поддерживающему козырёк над крыльцом, и стала наблюдать за развитием действа под названием: "Благодарные селяне несут дары Великому магу".

Не знаю, зачем Вику может понадобиться петух или новые вилы, но, кажется, деревенских это не волновало. Сам же Виктор, стоял с ошарашенным видом и нервно озирался по сторонам. Пойти, что ли, спасти героя? Он такой миленький, когда не знает что делать.

Виктор в этот момент углядел меня и состроил жалостливую мину. Я отрицательно покачала головой. Народ должен знать своего героя!

Жаль, долго любоваться на представление не получилось: откуда-то прибежала Лита с огромной корзиной, накрытой белой тряпкой и разогнала соседей. Девицу отцепить оказалось сложнее всего.

— Спасибо, — процедил Виктор, поднимаясь по ступенькам.

— Не за что, — широко улыбнулась я в ответ. — Рада, что тебя не порвали на кусочки.

— А могли, — остановившись рядом, покачал головой маг. — Лита же растрезвонила на всю деревню, цитирую: "К нам приехал маг Великий, избавлять нас, несчастных, от гадины бесовской". Представляешь, я — и Великий маг! — куда добродушнее рассмеялся Виктор. — Вот народ и налетел, отблагодарить, и раз уж я такой "Великий маг", давай рассказывать каждый про свои болячки, авось за компанию и от них избавлю.

— Ну, так в чём проблема? Избавь.

— Ты чего такая раздражительная? — склонив голову к плечу, поинтересовался парень. — Неужто приревновала к бедной Лилине?

— Идиот! — констатировала я и, гордо задрав нос, удалилась в дом. Раз Виктор окончательно пришёл в себя и теперь зубоскалит, пойду-ка я, наконец, отдохну. Устала. А после сытной еды и забавного шоу, меня неожиданно разморило.

Я широко зевнула, забралась на печку, немного повозилась, устраиваясь, накинула на себя край одеяла, и неожиданно зло зарычала. С чего он взял, что я его приревновала? Вот делать мне больше нечего!

— Идиот! — прошипела я, перевернулась на другой бок, и с головой спряталась от всего мира под одеялом.

Глава 4

(Виктор)

— Я не идиот, — пробурчал я, услышав с печки обидные слова воробушка.

— Ты герой! — подняла мою самооценку, вошедшая в дом Лита. Старушка раскраснелась, её коса растрепалась, в руках еле помещалась огромная корзина, прикрытая сверху белой салфеткой. Лиса никак не отреагировала на такую провокацию, то ли решили по-умному промолчать, то ли действительно успела уснуть. Судя по "ауре" девушки, за дни пока я валялся на печке и отдыхал, она себя не жалела.

Я улыбнулся нашей добродушной хозяйке, чьи микстуры приводили меня в дикий ужас, и поинтересовался:

— А что у нас на обед? — только что съеденная похлёбка провалилась в желудок, словно тот был бездонной ямой, и я снова ощущал голод. С Литой я уже договорился, и тайком от Лисы передал старушке две серебряных монеты. Негоже объедать пожилую женщину.

Увы, обед Лита ещё не варила. Пришлось довольствоваться бутербродами с горячим сладким настоем. Так же мне были предложены очередные полезные, но отвратительные на вкус и вид лекарства, приготовленные заботливой рукой хозяйки, от которых я твёрдо отказался. Полезные, они, может, полезные, но не сейчас и не для меня. Полагаю, пока я был в отключке, меня успели накачать ими по самую маковку, а для мага это ни есть хорошо. Наш организм должен сам приводить себя в норму, это способствует раскачке магического резерва. Под это подведена целая теория, едва-едва уместившаяся в шести томах каждый в тысячу листов.

Старушка недоумевала, как в меня столько влезает — ел я за троих, но не рассказывать же ей, что для снятия и подъёма щитов, сковывающих моё врождённое "проклятие" эмпата, я трачу собственную жизненную силу. На заполнение магического резерва тоже что-то идёт, поэтому нужно хорошо и много кушать.

Пока жевал, думал, что делать дальше.

Разумеется, демона я не убил, но по восприятию жахнул здорово, это если судить по тому, какой откат прилетел в меня. Насколько я знаю из книг, демоны очень эмоциональные существа. Разговаривать они не умеют, общаются мыслеобразами, в которых чувства играют не самую последнюю роль.

Верить ли книгам или нет, вопрос спорный, поэтому я решил сходить и посмотреть, как там поживает мой раненный друг. Вон, может пирожков ему отнести...

Нервно рассмеявшись и напугав этим старушку Литу, я поблагодарил за перекус и отправился на совершение подвига. Глупого, но подвига. В одиночку против демона? Да легко! Энергия из меня не то, чтобы хлестала через край, но некоторые излишки по организму гуляли. Я, конечно, сподобился перенаправить их на заполнения резерва, однако каналы жизненной энергии в моём организме узкие, за раз много пропускать через себя не могут.

— Не будите Лису, хорошо? — шёпотом попросил я у старушки. — Пусть отдохнёт.

— Мог и не просить! — сурово глянула на меня женщина. — Девочка от тебя ни на миг не отходила. Перенервничала, малышка. Повезло тебе с невестой, ой повезло, парень! Хорошей хозяйкой станет.

— Это да, — согласно покивал я, и поспешно покинул дом, пока меня не женили прямо здесь и сейчас.

Дождь шедший с ночи, когда к нам в гости зашёл демон, давно смыл все следы и мне оставалось только догадываться, куда могла податься тварь.

Я побродил вокруг деревни, попенял на грязь под ногами, на проклятое солнце, словно замершее в зените и решившее отыграться на людях за все пасмурные дни, плюнул на всё и вернулся в дом Литы. Думаю, демон сможет подождать пару часов, пока не спадёт жара.

Чтобы не болтаться без дела расспросил местного старосту об его пропавшей внучке и гостье. Мужик сразу же воспарял духом и начал задабривать меня подаркам, наверное, думал, что куриные яйца и самопал помогут мне найти пропажу. Увы. Пришлось его разочаровать, вряд ли его внучка ещё жива. Староста расстроился, но поведал о том, где они искали пропавшую девочку, и как вместо малышки неожиданно наткнулись на следы твари. Туда для начала и направился.

До места я добирался минут сорок, примерно столько же ходил кругами, прежде чем вышел на след твари. След был жирным, как говорится, мимо не пройти. Все деревья в доступной мне видимости были исполосованы жуткими когтями.

Я примерил свою ладонь к одной такой "зарубке" и вынужденно согласился с Лисой. Идиот я, коли на демона в одиночку собрался. В Сферу я шёл? Вот туда мне и дорога! Прямая-прямая и быстрая-быстрая.

Поругав себя, я уже собрался в обратный путь, но тут подул ветерок, донеся до меня запах гари.

Любопытство пересилило здравый смысл. Какая гарь после продолжительного дождя? Да и идти было недалеко. Вон просвет между деревьями. Туда и сунулся.

Постоял немного, подобрал отпавшую от удивления челюсть, внимательно пересчитал лучи и присвистнул.

Поляна как поляна, большая, светлая, чистая... была, когда-то. Теперь же этот уголок леса смотрелся мрачновато-зловеще. И причина тому: одиннадцатиконечная звезда, кем-то умело выжженная в земле.

Я дважды пересчитал лучи, потом пересчитал ещё раз. Увы, ничего не изменилось. Звезда не спешила менять количество лучей.

М-да... Не каждый день посреди леса увидишь самую настоящую "Звёздную тропу". Это Высший уровень магии, а сколько энергии она жрёт! Меня с моим резервом убило бы в секунду, реши я побаловаться подобным. Это вам не стационарный "Портал", запитанный от мощных артефактов, "Звезда" черпает энергию из создавшего её мага.

Семь стационарных "Порталов", о которых я знаю, скрыты в подвалах трех Сфер, двух магических школ и двух королевских замков, тем самым обеспечив сообщение между Ларгорьским Союзом и Энтарией, в столицу которой я как раз направляюсь.

Я мог бы воспользоваться "Порталом" и не терять зазря два месяца, пробираясь лесами, моё положение при дворе это позволяло, но я не захотел.

Ладно, это всё лирика. Сейчас меня больше волновала выжженная на земле "Звёздная тропа". Между прочим, не активированная, да ещё таких размеров. Кого маг собрался через неё протащить? Экипаж вместе с четвёркой лошадей? Диаметр "Звезды" превышал три моих роста!

"Звезду" и в помещении нарисовать трудно, а под открытым небом, на земле... Это работа как минимум Арха(6). Только, что он тут забыл? Не поверю, что приехал в гости к бабушке, пирожков покушать.

Ой, как мне не хочется встречаться с этим магом!

Однако уносить ноги я не спешил. Обошёл поляну, выбрал удобное место, и схоронился под разлапистым кустарником, у которого обломал нижние ветки.

Разумно объяснить, зачем я остался на поляне не смогу, но чувствую, что так надо. Кому надо? Мне? Это даже не моя страна! Ну да, "Звездная тропа" — огромная редкость. Интересно было бы посмотреть на её создателя и на работу "Звезды". Главное, чтобы Сфера не выбрала это место для проведения учений, а то сметут и не заметят. Боевые маги — они такие.

Или, ну его? Смотаться отсюда подобру-поздорову, пока хозяин не появился. Или демон откуда-нибудь не выполз. Не хватало ещё столкнуться с ним нос к носу. Он же меня порвёт!

Или... Нет, бред. Не слышал я о таком, чтобы демоны кому-либо служили. Это же не дворняга какая, чтобы приносить любимому хозяину тапочки. Впрочем, существуют заклинания подчинения, которые, кстати говоря, под запретом, нарушение которого карается смертью. Действуют ли заклинания на демонов?

По моему субъективному мнению под кустом я пролежал не меньше трёх часов. Уже отчаялся увидеть радужные переливы "Звездной тропы" — с чего я вообще решил, что она должна заработать ну вот прямо сейчас? — и начинал подумывать о возвращении в деревню: там Лита, небось, давно приготовила обед, успевший двадцать раз остыть, — когда на противоположной стороне поляны, чуть левее места, где на неё вышел я, захрустели ветки. Хруст сопровождался недовольным резким рычанием и странными булькающими звуками.

Я замер, стараясь слиться с ландшафтом. Предусмотрительно обломанные ветки не закрывали обзор, так что демона я смог увидеть в полной красе.

Не уверен, какие тапочки у его хозяина, но кроме как железных, мне на ум ничего не пришло. Такими челюстями только стволы деревьев перекусывать.

Размером с хорошего быка, огромные когти, не меньше моей ладони и ярко-красные глазища — буркала. Мощное короткое тело покрывают наросты брони, вдоль хребта двойной ряд зазубренных щипов, голова закована в "костяной" панцирь, полуметровый хвост оканчивается утыканным длинными иглами шаром.

И пусть меня посчитают психом, но демон меня задери! — среди звериной сути твари проглядывалось нечто человеческое. Мысли я читать не умею, но эмоции... Эмоции демона ничем не отличались от эмоций обычного человека, те же переживания, те же оттенки.

А я ещё не верил трактату "О Черном мире демонов"! Не врал Мариг Поломский, не врал, когда описывал их в своем дневнике. Помниться, я тогда три дня ходил возмущённый до глубины души. Как демонов можно сравнивать с людьми?! Где эти твари и, где мы? О каком сострадании к "несчастным созданиям" писал этой ненормальный? В то время Поломский стал для меня предателем рода человеческого, а не героем, который каким-то чудом умудрился побывать в мире демонов, вернуться назад, а потом написать об этом книгу.

Оригинал и три известных копии были тут же изъяты и запрятаны так далеко, что я до сих пор удивляюсь, как смог случайно наткнуться на эту книгу в отцовской библиотеке. Видать, не случайно её там оставили.

Понятия не имею, как выдержала дверь дома Литы и кого так "страстно и трепетно" обожала тварь, но нам тогда очень крупно повезло. Не дай Боги, демон меня сейчас заметит, услышит или учует, я своими скромными силами не отобьюсь.

Ну, а пока я придавался рефлексии, демон подошел вплотную к краю выжженной "Звезды", прижал треугольные мясистые уши к костяному наросту, защищающему череп и, опустив голову, глухо зарычал.

Я непроизвольнее дёрнулся, задев макушкой ветку. Ветка зашуршала, демон затих, поднял голову, и посмотрел прямо на меня.

Мне не хватит слов, чтобы описать пережитые в тот момент ощущения. Удивляюсь, как я не наделал в штаны. Но главное, я не побежал. Вскочи я и дай дёру, уверен, умер бы в тот же момент.

Впрочем, в тот момент я боялся даже моргать, что уж говорить о побеге. А вот сердце, которое билось о ребра так быстро и громко, не услышал бы только глухой. Демон глухим явно не было. Да и со зрением проблем не испытывал. Не моргая (понятия не имею, моргает ли он вообще), буравил меня злым взглядом.

Что делать?

Вроде простой вопрос, но если повторяешь его в двадцать пятый раз, он становится не простым. Животрепещущим. И, к сожалению, остаётся без ответа.

Не знаю, почему демон медлил, мне это было на руку. Ещё ни разу с такой скоростью и с таким желанием я не сдёргивал с себя щиты. И плевать на всё, я жить хотел.

Кроме демона вокруг не было никого, поэтому уловить его эмоции проблемой не стало.

Он узнал меня. Он был зол на меня. И медлил лишь потому, что решал, что со мной делать: убить сразу или помучить, медленно пожирая плоть живого врага, причинившего ему боль. То ещё удовольствие чувствовать всё это, и знать, что вот-вот это может стать настоящим.

Ни умирать, ни становиться живым деликатесом для твари мне не хотелось.

Демон сам того не понимая, давал мне возможность сконцентрироваться для удара. Без посторонних эмоций сделать это было проще. И вот когда я уже был готов нанести удар, в зону моего эмоционального контроля вторгся кто-то ещё. Вторгся резко, нагло и к демонам снёс всю мою концентрацию.

Я удивлённо сморгнул и уставился на кусты, из-за которых вот-вот должен был выйти... тот, кто источал бодрость, нетерпение и счастье. Но не это стало причиной удивления.

Демон тоже перестал пялится на меня и повернул голову в сторону вышедшего на поляну... Женщина, это была женщина! И вот уже второй раз за сегодняшний день мне пришлось ловить отпавшую в изумлении челюсть.

Женщина была красива. Её не портил даже поистрепавшийся чёрный балахон. Этакая картинка, сошедшая с холста искусного мастера. Она завораживала своей грацией, покоряла улыбкой полных коралловых губ, манила блеском изумрудных глаз, соблазняла стройным станом и высокой грудью (последнее, если честно, моё воображение додумало само, и полагаю, я не сильно ошибся в суждениях)... Я был поражён в самое сердце. Покорён, если хотите. И не только я.

Демон смотрел на пришелицу как... да демон его знает, как он смотрел. Может, просто решал, с какой стороны лучше начать её харчевать, или прикидывал съедобность её балахона.

Вот и нашлась пропавшая гостья старосты. Может повезет, и внучку его найду?

Увидев демона, красавица не грохнулась в обморок, как полагается приличной леди, наоборот, довольно улыбнулась, словно давно искала с ним встречи, а вот тварь, как и в моём случае не спешила нападать. Судя по его эмоциям, демон... испугался.

Ничего не понимаю!

И ещё больше запутался, когда женщина чуть присела, уперев одну руку в колено, а другой, словно собачку поманила к себе демона. И что самое удивительно, тварь шагнула ей навстречу. Нехотя, свирепо рыча, беспрерывно тряся костяной башкой и вспарывая землю когтями, но шла.

Два коротких шага и демон резко остановился, ещё раз с силой мотнул головой и раздражённо взмахнул утыканным иголками шаром, венчающим хвост.

Леди скорчила недовольное личико, распрямилась и певуче заговорила на неизвестном мне языке. Три короткие фразу и демон послушно пошёл к своей... хозяйке? Значит, ментальные заклинания всё-таки действуют?

Я поражённо считывал эмоции Леди. К сожалению, после применения заклинания сделавшего демона покорнее ягнёнка, я перестал чувствовать его эмоции. Как отрезало. Ничего. Как пустое место.

Леди же была умиротворена, довольна и, кажется, о чём-то мечтала.

В "Звезду" демон не полез, дошёл до выжженного края рисунка, и обошёл по дуге. Это добило меня окончательно. Не может же вот эта дамочка быть Архом? Или может? Тогда мне точно не жить. То, что только что произошло и, что дальше будет происходить на поляне явно не для посторонних глаз. А у меня целых два глаза, два уха и неплохая память — прочтённое Леди заклинание я запомнил. Увы, не целиком, два последних слова были произнесены неразборчиво. Но, думаю, знающие люди понять смогут.

В том, что "Звёздную тропу" построила хозяйка демона, я уже не сомневался. Тем более, Леди взмахнула рукой, изобразив в воздухе несколько замысловатых фигур, после чего чёрные линии "Звезды" засветились зеленым светом, готового к работе портала. Демону сотворённая рядом с ним магия не понравилась. Он замер, вновь мотнул башкой и зарычал.

Ну, а ваш покорный слуга, вместо того, чтобы драпать со всех ног к ближайшей обители магов, стараясь не шуметь, пополз вперед, поближе к творящемуся действу.

Вообще-то я мог и не таиться, нарастающий гул активизированной "Звёздной тропы" скрывал все прочие звуки.

Зачем пополз? Да по глупости наверное. Демон нагнал на меня такого страха, оставалось удивляться, чего я не поднялся в полный рост и не поинтересовался из-за своего куста: А что это вы тут делаете?

Леди мои поползновения не заметила, она была сосредоточена на подавлении воли демона, вновь начавшего сопротивляться хозяйке. Я ощущал пылающую в сердце твари ярость. Вот только не понимал, почему он винит во всё меня? Красные глаза твари вновь смотрели прямо на меня, и не обещали ничего хорошо. Так же как и взгляд Леди, благодаря наводке демона, сумевшей разглядеть незваного гостя.

И стало мне так не по себе...

— Ты ещё кто? — волна возмущения и ярости не хуже чем от демона ударила по моему восприятию. Я поморщился и, решив, что терять всё равно уже нечего, поднялся на ноги. Своего необычного питомца хозяйка смогла усмирить — эмоции демона вновь отсекло, как палачом топора дурную головушку.

Сравнение мне не понравилось, но я нашёл в себе силы улыбнуться. Отряхнул с некогда белой рубахи грязь, прилипшую ко мне расплющенными комьями, и вежливо поздоровался:

— Добрый день, леди.

— Кто ты и, что тут делаешь?! — голос женщины приобрел стальные нотки, в эмоциях просвистел ледяными ветрами холод севера, так что отказать в ответе я просто побоялся. Она всё-таки как минимум Арх, то есть раскатает меня в блин за пару секунд и даже не поморщится. Если, конечно, я не успею первым нанести удар, которого от меня никто не ждёт.

Поэтому я решил завязать разговор и потянуть время, которое мне понадобиться для концентрации.

— Меня зовут Виктор. И я здесь, чтобы убить эту тварь, — я подбородком указал на демона. Пусть считает, что не знаю, кто это. — Меня наняли жители "Поквакушки". Тварь который день не даёт им покоя.

Леди нахмурилась. То ли моя история показалась ей неправдоподобной, то ли поверила в глупость некоторых молодых магов, везде сующих свой нос, и теперь решала, что со мной делать.

Отпустить, конечно же, отпустить!

— Маг? — чуть оттаяв, спросила Леди.

— Учусь, — честно признался я. Само собой, тянул время.

— Какая ступень?

— Третья, и то с натяжкой. — В голос я добавил немного недовольства таким положением и Леди на него купилась. Всем известно, что каждый маг хочет быть самым сильным, самым удачливым, самым умным и самым великим. И чем маг моложе, тем больше у него амбиций.

Арх хмыкнула, её взгляд немного поплыл, что говорило о том, что Леди перешла на истинный взгляд, и я почувствовал насмешку женщины. Ну да, насчёт ступени я соврал. Вторая — мой максимум на данный момент. Но не соври я в этом вопросе, какой из меня был бы молодой амбициозный маг?

К слову, ступеней всего пять. Первая хилячки вроде базарных фокусников, жонглирующие разнообразными энергетическими Сферами. Четвертая — Мастер. Пятая — Магистр или как их называют в народе — Архи. Мой отец сейчас где-то между четвёртной и пятой ступенью, мне же всю жизнь придётся довольствоваться тем, что послали Боги. Но что-то уж больно подозрительно смотрит на меня эта дамочка...

— У тебя недавно было то, что тебе не принадлежит. Где он? — строго спросила Леди, шагнув ко мне, и требовательно выставила руку.

— Кто он? — недоумевающе переспросил я.

— Где Ключ?! — стальной, хищный тон заставил втянуть голову в шею, и попятится. Неожиданная какофония эмоций Леди вновь сбила концентрацию, а я уже был готов нанести удар. Но это и к лучшему, ведь ударь я сейчас, и демон вырвется из-под воли хозяйки. Что он сделает после этого догадаться не сложно. А вот что сделает со мной Арх, которая думает, что у меня недавно был какой-то Ключ? Причём именно так, с большой буквы.

— Простите, не знаю о чём вы, — как можно убедительнее произнёс я, добавив для верности соответствующий эмоциональный ряд.

Леди действительно немного сбавила обороты и даже объяснила, что она от меня хочет. Удивлялась, но объясняла. Видимо, не понимала, отчего вдруг прониклась к ненужному свидетелю симпатией.

А я с каждым сказанным словом мрачнел на глазах, что, разумеется, не осталось незамеченным. Что Арх подтвердила просвистевшим у меня над головой огнешаром.

"Вот любят они ими бросаться направо и налево", — не к месту и не ко времени подумалось мне. Не в первый раз в жизни приходится чувствовать себя черепахой, втянувшей голову в панцирь, но в других случаях, моей жизни ничего не угрожало. Что ж демон не пытается сбросить её волю? Столько возможностей, пока дамочка отвлекается на меня. Но, увы, демон стоял смирно и как какой-нибудь человеческий дурачок, пускал слюни. И я не преувеличиваю — на землю из пасти твари двумя тонкими струйками стекала вязкая слюна.

— Где кулон, мальчик? — не знаю, что меня испугало больше: голос Леди или её эмоции. Она была готова убить меня ради этого Ключа. Одно радовало, пока украденная Лисой драгоценная безделушка не окажется в руках Арха, меня будут лишь извращенно пытать. Как порой страшно быть эмпатом... Хорошо, хоть мысли читать не умею. Представляю, что сейчас твориться у неё в голове.

Ответить бы, но не могу, иначе подставлю под удар воробушка. Эта церемониться с Лисой не будет, вывернет наизнанку, а потом испепелит нас обоих. Она и меня вывернет, но я просто так не сдамся...

В третий раз подготовиться для удара оказалось куда проще. Я собрал в один "кулак" весь негатив и ударил... по демону.

Тварь взвыла, вытаращила глазищи и бешено уставилась на меня — своего обидчика. Хорошо Арх вовремя перехватила инициативу и сама того не подозревая, перетянула агрессию демона на себя.

Я тут же сорвался с места, зайцем скакнув в кусты, и собирался не останавливаться, пока не доберусь до деревни. А там ноги в руки и бегом до Сферы. Есть шанс сбежать! Есть! Снова заарканить демона сейчас, когда он в диком бешенстве будет сложно. По крайней мере, я на это надеюсь. Леди его не бросит, он ей для чего-то нужен, не зря же она убила столько времени на создание "Звёздной тропы". Уйдёт сама и утащит за собой демона.

Однако планам не суждено было сбыться. В зону моего эмоционального контроля внезапно вошёл ещё один человек, чьи эмоции я не так давно пропускал через себя...

(Лиса)

Вот что он о себе возомнил? Тоже мне Великий маг! Дурак! Балбес! Кретин! И-ди-от! Если его не убьёт эта тварь, то сама это сделаю! Лично придушу поганца! Посмотреть он пошёл...

Я зарычала не хуже чем демон в злопамятную ночь, испугав старушку Литу, и с силой ударила кулаком по столу. Это сколько надо иметь дурости в голове, чтобы...

И ведь не успела я заснуть, он тут же смылся! А я нянчись с ним как дура, волновалась, переживала! Вот же безмозглый аристократ, который считает, что ему море по колено!

Сунув в рот кусок хлеба, я начала зло жевать.

После того, как проснулась и Лита рассказала, куда делся мой больной на голову спутник, я и бесилась. Все ногти себе уже обгрызла. И никакое воспитание здесь не поможет: когда я нервничаю, всегда начинаю обкусывать ногти на руках. А сейчас вообще удивительно, как я до сих пор не сгрызла руки до локтей. И проспала-то я всего ничего, Лита сказала, что меньше пяти часов. До темноты ещё далеко.

— Да кушай ты спокойно. Ничего с твоим женихом не сделается. Вон как он легко с тварью-то разобрался, — подливая мне в миску похлёбки, заверяла Лита. А у меня от её слов на душе, как лезвием топора по горлу. Вот перехватило всё и...

Я закашлялась, подавившись куском мякиша. Лита тут же застучала мне по спине.

— Кхе-кхе... Спасибо, — откашлявшись, остановила я разошедшуюся хозяйку. Старушка, она старушка, а рука крепкая.

— Не давись, — начала причитать женщина. — Никуда твой мужик не денется. Походит-побродит и вернётся. Все они такие. А ты как верная жена должна сидеть дома, нянчить деток и ждать его возвращения.

Я с ужасом посмотрела на Литу. Какие детки? Кого ждать? Виктора? Этого безмозглого наглого аристократишку?

— Таки-так, милая, — с улыбкой подтвердила старушка. — Все они мужики, одинаковые. А вот мой Марин...

Дальше Лита ударилась в воспоминания. Я послушала несколько минут, поблагодарила за еду и выбралась из-за стола. Всё равно кусок в горло больше не лез, а внутри всё, словно покрыло тонкой корочкой льда. Почему-то стало холодно и тоскливо. Даже на улице, где ярко светило солнце, я не смогла отогреться. Ещё и староста, как специально подловивший меня у колодца, стал рассказывать, зачем к нему сегодня заходил Виктор.

Вот после этого я окончательно уверилась, что он идиот. Да и я от него недалеко ушла. Но просто сидеть и, как например, Лита, спокойно перебирать крупу, не смогла. Оделась, заплела куцую косичку, стянула у старушки нож, которым она резала овощи и направилась к старосте — тот говорил, что указал магу место, где они видели следы твари, когда искали его пропавшую внучку.

— Куда ты девочка? — окликнула меня Лита.

— Скоро вернусь. Подышу свежим воздухом, — улыбаясь, соврала я.

Старушка лишь головой покачала, осветила меня знаком какой-то богини — я не разобрала какой, потому что в этот момент наткнулась взглядом на сумки Виктора, лежащие на дальнем сундуке.

Не знаю, что меня заставило это сделать, но что-то подсказывало, буквально билось в голове, что я должна. Поэтому я смело шагнула к сумкам, развязала тесемки одной и попыталась нащупать единственную вещь. Наверное, следовало испугаться, когда кулон, словно сам прыгнул мне в руку.

Однако я не испугалась, с десяток секунд рассматривала странную драгоценность, после чего надела её на шею. Да, Вик говорил — кулон опасен и может меня убить, но что поделать, если так надо?

Удивительнее всего, что это были не мои мысли, будто на моём месте неожиданно оказался кто-то другой: мудрый, знающий и всё понимающий, а я так, всего лишь зритель в театре...

— Лиса, — позвала меня старушка.

Я вздрогнула, озадаченно посмотрела на Литу, на кулон, висящий у меня на груди, помотала головой, спрятала его под рубашку и направилась к старосте. Пусть рассказывает куда идти.

Рассказчик из старосты оказался плохой и он просто махнул рукой в нужную сторону. Мол, иди, девка, туда, там за сараем старухи Парки начинается тропинка. Пойдёшь по ней, у речки свернёшь направо, а там уже недалече будет.

Тропинка действительно была, а вот идти по ней мне сильно не хотелось. Но я всё равно пошла. Шла, костерила Виктора и... В какой-то момент меня, словно ушатом ледяной воды облили. Я замерла, вцепилась через ткань в кулон и сипло выдохнула. Казалось, вот-вот должно случиться что-то непоправимое.

Глупость несусветная! Не владею я магией, даже на картах гадать не умею, и никогда не верила в предсказания, но вот этому чувству почему-то поверила, и побежала.

Никогда я так не бегала. Увидь меня кто со стороны, решил бы, что за мной гонится демон. Вот только, это я сейчас гналась за демоном.

Даже думать не хотелось, что будет, если я вправду нарвусь на тварь...

Будет ей десерт в виде глупой девицы. Виктором-то она, небось, уже пообедала!

Раз десять я останавливалась, чтобы отдышаться, потом какое-то время шла пешком и снова срывалась на бег. Вот и речка уже показалась, и даже мостик через неё есть, как и говорил староста, я повернула направо, и по совсем узкой тропке побежала дальше.

— Ну, и куда ты бежишь, дурёха? — привалившись боком к стволу дерева, чтобы передохнуть, спросила я себя. — А если там демон? И Виктора давно нет в живых? Что ты буде...

В этот момент далеко впереди что-то ярко вспыхнуло, и тут же погасло.

— Виктор? — растерянно выдохнула я, и сорвалась с места.

Буквально пролетев расстояние до места, где увидела вспышку, я влетела в кустарник, зацепилась за что-то, дёрнулась, порвав при этом рукав рубашки, тут же какая-то ветка больно хлестнула по лицу. Я зашипела, прижала ладонь к щеке, и оторопело замерла, услышав дикий, полный боли и ярости рёв.

Царапина на щеке моментально была забыта и я, как последняя дура, продолжила ломиться через куст. Продолжила бы, если бы не чья-то сильная рука, ухватившая меня за локоть и не дёрнувшая в сторону.

— Спятила? — рявкнул на меня маг. — Бегом!

— Ты живой! — обрадовалась я, вцепившись в парня обеими руками.

— Бежим! — Виктор шагнул в сторону, освободившись из моих объятий, схватил за запястье, и куда-то потащил.

— Вик...

— Беги, дура! — За нашими спинами что-то бабахнуло, тут же вспыхнуло, и снова заревело.

Уговаривать меня не пришлось, я драпанула со всех ног, ещё и Виктора обогнала.

Увы, надолго меня не хватило, уже через минуту я поняла, что задыхаюсь, правый бок кольнуло болью, а перед глазами заплясали тёмные пятна. Довершением всему стал вылезший на тропинку корень, за который я зацепилась, и рухнула на землю.

Виктор ничего не успел сделать. Он пробежал ещё несколько метров, прежде чем остановиться, и вернуться за мной.

— Лиса, вставай! Надо...

— Я... больше... не... могу... — дыша, как загнанная лошадь, выплюнула я слова.

— Надо, воробушек, — парень попытался меня поднять, но встать я не смогла, тогда он взял меня на руки. Бежать с такой ношей было сложно, поэтому Виктор шёл быстрым шагом, постоянно оборачиваясь назад. Я вгляделась в его лицо, и поняла, что он боится.

— Вик, что там... — Договорить я не успела, за нашими спинами, кажется, вспыхнуло маленькое солнце, только почему-то синего цвета, и почти сразу нас нагнал злой жужжащий гул, словно по пятам летит огромный пчелиный рой.

Только тут я поняла, куда я влезла. Тело забила крупная дрожь, зубы застучали, а глаза расширились от ужаса.

— Ви... ви-ктор, — проклацала я.

— Что? — взрыкнул парень, но уже сам понял, что что-то не так. Обернулся, выругался и побежал. Грузно, тяжело и очень медленно. А потом внезапно замер на полушаге, я же едва не слетела с его рук.

— Виктор! — пискнула я, во все глаза, с ужасом наблюдая за быстро приближающимся к нам смерчем. Небольшим, но пугающе чёрного цвета и, кажется, разумным.

Я соскочила на землю, и постаралась растормошить его, но Виктор не реагировал. Даже не моргал, смотрел на меня остекленевшим взглядом.

— Эмпат, значит, — из-за спины парня раздался приятный женский голос. — Второй раз со мной такое не пройдёт.

Я выглянула из-за плеча Вика, и обнаружила вместо смерча красивую женщину, облачённую в чёрный немного потрёпанный балахон.

— Что вы с ним сделали?! — обвинительно выкрикнула я, привлекая внимание колдуньи. Никем другим она быть просто не могла.

— Пока ничего, девочка, — изучающе осмотрев меня, улыбнулась женщина. — Отдай Ключ и так оно и останется.

— Какой ещё ключ? — Мне даже не пришлось делать удивлённый вид, всё равно я не знаю, о чём говорит эта женщина. Но потянуть время будет не лишним, вдруг Виктор сможет освободиться от заклинания колдуньи? На всякий случай я потыкала мага пальцем в живот, но ответа так и не получила.

— Ключ, который висит у тебя на шее, — ласково пропела женщина, медленно приближаясь к нам. Я схватила кулон сквозь рубашку, и хотела попятиться, но побоялась оставлять Вика одного. Или, остаться одна, без Виктора.

— Знала бы, с каким кушем я вернусь обратно... — довольно заулыбалась колдунья. Женщина и без того была красива, но после того как узнала про мой кулон, расцвела словно какой-то диковинный цветок.

— Я отдам. Только не трогайте его, — пообещала я, и шагнула навстречу колдуньи.

— Даже не думай. — Сдавлено произнёс маг и, неожиданно отмер. Тут же земля под ногами колдуньи заходила ходуном и вздыбилась острыми пиками. Женщина на это лишь рассмеялась, взмахом руки развеяла магию Виктора, и следующим пасом заставила парня болезненно крякнуть и сжать голову руками.

— Виктор! — вскрикнула я, бросаясь к магу. Тот не обратил на это внимание: взгляд рассеян, из носа и ушей показалась кровь.

— Смелый, но глупый, — цокая языком, покачала головой колдунья. — Но эмпат получился бы сильным — так лихо снять "аркан" сможет не каждый. Даже жаль тебя убивать. Иди ко мне девочка. Иди-иди, не бойся, тебя я не трону.

— И его не тронешь! — уверенно заявила я. Раз у меня вещь, которая ей нужна, значит, я в своём праве выдвигать условия!

— Хорошо, не трону, — покорно согласилась колдунья. Глаза женщины заблестели, словно у ребенка, который случайно обнаружил целую корзину сладостей. — Но ты сейчас же подойдёшь ко мне.

— Стой, где стоишь. — Виктор не кричал, сказано было тихо, но твёрдо. Так повелевают короли, зная, что никто не посмеет ослушаться. А я ослушалась. Улыбнулась ему, и шагнула в сторону колдуньи. Это ведь всё из-за меня. Не приди я сюда и...

— Умница девочка. Иди ко мне, — поманила меня к себе женщина. — И мальчик будет жить. Если, конечно, перестанет валять дурака, — она усмехнулась, сотворила какой-то замысловатый пас, и Виктор, который, кажется, пытался создать какое-то заклинание, рухнул, как подкошенный.

— Вик!

— Ко мне! — рявкнула женщина и, видимо, устав ждать, сама шагнула ко мне, схватила за руку и...

Не знаю, что случилось дальше, но очнулась я уже в сумерках, моя голова лежала на коленях Виктора. Сам же парень, закрыв глаза, сидел, привалившись спиной к дереву и, кажется, на автомате гладил меня по волосам.

Отступление первое

Вид вылетевшей из зеленой вспышки "Звёздной тропы" девушки был комичен, и граф Орлиан Марс ди Леруан, позволил себе легкую улыбку. Граф уже несколько дней, с тех пор как Инга построила свою часть "Звезды", находился в этом зале и, если честно, это обстоятельство не добавляло ему хорошего настроения. Демон должен был быть пойман ещё три дня назад, но в этот раз Инга учудила. Заигралась, и опростоволосилась, едва не упустив тварь Чёрного мира.

Помимо графа и здоровенной клетки с толстыми прутьями, стоящей поверх прочной платформы на колёсиках, дабы облегчить транспортировку демона из заклинательного покоя в подвалы замка, по углам жались дюжина каторжан. Убойное мясо, если что-то пойдет не так.

И, судя по всему, это "что-то" снова идёт не по плану. Инга есть, а демона нет. Одного из тех демонов, что скоро должны прийти в этот мир. И то, как первые, самые нетерпеливые уже просачивались сюда, было отвратительно. Не будь у графа такого богатого опыта и крепкого желудка, он бы вряд бы согласился даже знать о прорывах. Хорошо хоть, прорыв создавал вокруг себя такое завихрение Силы, что его трудно было не заметить. Но не всегда они успевали. В этот раз, Инга опоздала буквально на пару часов, и здоровая розовощекая пятилетняя малышка превратилась в нечто столь же отвратительное на вид, сколь опасное. Демонам нравилось использовать тела детей. Таких наивных и беззащитных...

Ди Леруан с силой сжал кулаки, глубоко вздохнул-выдохнул, после чего развеял заранее приготовленное заклинание-сеть, должное обуздать химта, если во время перехода Инга потеряет над ним контроль.

Увы, обуздывать было некого. Если только Ингу...

Граф поспешил к своей помощнице, правой руке и возможной любовнице, что он всегда отрицал. Впрочем, ни раньше, ни сейчас между ними, действительно, не было никаких отношений.

— Где химт? — помогая Инге подняться на ноги, спросил граф, но в ответ получил лишь озлобленный взгляд своей помощницы. Взъёрошенной, покрытой чёрными разводами копоти и пахнущей гарью. Волосы девушки стояли дыбом и слегка дымились, словно в неё ударила молния, защитный балахон был порван, в нескольких местах даже оплавлен, не хватало правого рукава, выдранного "с мясом".

— Нет химта! — разъяренно вскрикнула женщина. Хотя назвать её женщиной можно было только с большим натягом. Несмотря на то, что Инга старалась выглядеть старше своих лет, исключительно, чтобы Орло, наконец, обратил на неё внимание, девушке едва исполнилось двадцать пять. Самому же графу неделю назад стукнуло пятьдесят три года, но выглядел Орлиан не старше своей помощницы. Магистру не положено выглядеть дряхлым старикашкой.

— Убила? — спокойный, как море в штиль, спросил граф, мягко улыбаясь девушке. И это помогло. Инга быстро успокоилась, но тут же заметалась перед графом, сразу выдавая себя. Если она ни секунды не могла устоять на месте, значит, у неё есть потрясающие новости.

— Пришлось убить, мне помешали, но КАК!

— Не тяни, рассказывай, — подтолкнул её Орлиан, зная, как долго девушка может скакать в таком возбужденном состоянии.

— Я нашла Ключ, который у тебя украли! — резко затормозив перед графом, выпалила Инга и, подскочив к мужчине, поддержала, когда он качнулся и схватился за сердце.

Нет, больным граф не был, и с сердцем у него тоже всё было хорошо, однако он слишком переживал утрату кулона. Граф несколько дней не мог поверить, что его украли простые карманники. У него! У Магистра магии! Да как такое вообще могло случиться?

Но потом, когда Ключ перестал отзывать на Зов, а ди Леруан, наконец, отыскал своих горе телохранителей — едва пришедших в себя Тора и Берка, окончательно уверился, что карманник был с двойным дном. Новости же, которые принесла Инга, могли всё исправить. Ди Леруан был готов расцеловать девушку, и не важно, как она воспримет его порыв!

— Где? Он у тебя? — Орло вцепился в плечи помощницу, неосознанно начав встряхивать девушку.

— Н-нет, — клацнула зубами Инга и, как только граф отпустил, виновато потупилась. Орлиан не сдержал разочарованного стона и теперь уже сам начал метаться по залу, но в отличие от Инги, метался он только чтобы успокоиться, иначе велика вероятность распрощаться с таким замечательным заклинательным покоем. Магистр в гневе легко мог разнести всё вокруг. Граф в такие моменты, боялся сам себя, и старался как можно быстрее успокоиться. У него есть цель, и он её добьется, а яростью только сделает хуже. Врата и так держаться на подпитке из энергетических запасников. Только их осталось всего два. Два! Буквально на два-три месяца, а потом будет прорыв, и демоны Черного мира заполонят всё. Люди ничего не смогут им противопоставить. Магов слишком мало и большинство из них напыщенные идиоты. Один Эдриан стоит пяти идиотов! Хотя, как политику, претензий у графа к брату не было.

— Зато я нашла Проводника! Ключ у неё...

Ди Леруан резко замер, так и не закончив шага, и с таким недоверием посмотрел на помощницу, что та чуть не упала.

— Уверена? — он сам не узнал свой голос, но если Инга и вправду нашла Проводника...

Инга быстро-быстро закивала головой:

— Я видела это. Сомнений быть не может! У неё даже дух-защитник был!

— Это он тебя так? — граф кивнул на девушку, имея в виду её потрёпанный вид.

— Он, — насупилась Инга. — А ещё с ней был эмпат.

— Эмпат.... — задумчиво протянул ди Леруан. — Замечательно! Эмпат нам тоже пригодится.

Граф широко улыбнулся, в два широких шага подошёл к помощнице и поцеловал. Девушка удивлённо распахнула глаза, но на поцелуй ответила. Да как ответила! Ди Леруан с трудом взял себя в руки и отстранился от затрепетавшего девичьего тела. Щёлкнул блаженно улыбающуюся Ингу по носу и громко засмеялся.

— Ты умничка, Инга! Умничка!

Проводник менял всё! Абсолютно всё!

Теперь осталось только вытрясти из Инги подробности, отправить за Проводником людей и начать готовить ритуал.

(Виктор)

Наверное, если бы раньше мне не приходилась глохнуть, было бы трудней. А сейчас я испытывал лишь легкий дискомфорт и жужжание в ушах. Но это было нормально, слух постепенно возвращался и, чтобы не навредить нервным окончаниям, как раз это жужжание и помогало. Демонова магесса применила ко мне самое простое заклинание "дезориентации", не забыв усилить его на пару порядков. Его хорошо использовать в незащищённой толпе, чтобы посеять панику в рядах врагов.

Обычного человека заклинание попросту сбивает с толку: стороны света, или небо и земля могут поменяться местами, теряется понятие расстояния, в глазах двоится, в ушах звенит, страшно мутит, со всеми последующими радостями жизни. Большинство Одарённых даже не заметят, что к ним что-то применили, а для меня "дезориентация" похожа на взрыв огнешара прямо в голове. И этот взрыв должен был меня убить, если бы я не успел восстановить щиты, сдерживающие мою эмпатию. Заклинание упало буквально через долю секунду, после того, как я отключился от мира эмоций. Повезло. По грани прошёл.

Соображал я в тот момент плохо, но то, что произошло между колдуньей и Лисой до сих пор оставалось для меня загадкой. Силы в воробушке ни на медяк, но ведь...

Когда совершенно обычная человеческая девушки без грамма Силы под орех разделывает Арха, способную держать "Звёздную тропу", что-то в мироздании определенно идёт не так. А уж когда Лиса, не напрягаясь, взвалила мою туго соображающую тушку к себе на плечо и пронесла какое-то расстояние (я несколько раз терял сознание, поэтому утверждать конкретные величины не стану) и на все вопросы отвечает загробным глухим голосом... Я не берусь даже предполагать.

Край понимания происходящего наступил, когда Лиса сгрузив меня под каким-то деревом, встала рядом на колени и, сверкнув нечеловеческими угольками глаз, обхватила ладонями мои виски. Мир вспыхнул яркой иглой боли, по позвоночнику прокатился разряд, словно меня ударило молнией, тело выгнуло дугой, после чего я благополучно вырубился.

Правда, очнулся бодрым, здоровым (не считая временной глухоты, быстро сходящей на нет) и без единого признака эмоционального отката после удара по демону.

Сейчас девушка мирно посапывала, покоя голову у меня на коленях и ничего не указывало на недавние совершенные ею чудеса.

Подумав, я решил скрыть от Лисы всё случившееся. Неизвестно, как поведет себя девушка, узнай она правду. Бегаю я быстро, однако что-то подсказывает, что убежать от монстра влезшего в тщедушное тельце воробушка будет несколько проблематично.

Поморщившись, я открыл глаза, провёл рукой по спутавшимся волосам девушки, и улыбнулся, когда воробушек распахнула глаза.

Вот и замечательно, а то я уже волноваться начал. Несколько часов как стемнело, нас давно заждались в деревушке. Если не похоронили ещё.

Лиса непонимающе хлопнула ресницами, приподняла голову и огляделась. Потёрла лоб, нахмурилась и что-то произнесла. Читать по губам я умею, но всё равно не понял, что она сказала.

Тут главное не кричать, а то когда не слышишь своего голоса, трудно подобрать нужную интонацию, поэтому говорить я старался спокойно:

— Что? Лис, я немного оглох. Поэтому, когда говоришь, смотри, пожалуйста, на меня.

Девушка взволновано встрепенулась, резко села, схватилась за голову и покачнулась. Я придержал её за плечо.

— Не скачи, воробушек.

Лиса возмущенно выпучила глаза, надула щёки, сбросила мою руку с плеча и, как вытащенная на берег рыбина начала хватать ртом воздух. Говорить, то есть.

— Да, помню, я, помню, — даже не став разбирать слова лисички, отмахнулся я. — Потом поругаешься на меня. Лучше скажи, как себя чувствуешь?

Воробушек застыла с полуоткрытым ртом, потом сомкнула губы и задумалась.

"Есть хочу", — десяток секунд спустя, прочитал я по губам девушки. Данному обстоятельству я не удивился, сам был готов сожрать кого-нибудь размером с взрослого кабанчика.

— Голова не кружиться? Не тошнит? Слабость? — на всякий случай уточнил я.

Лиса отрицательно покачала головой и выжидательно уставилась на меня.

— Не поверишь, воробушек, — я не сдержал глупой улыбки. — Со мной тоже всё в порядке.

Девушка не поверила: коснулась своей холодной ладошкой моего лба, пощупала пульс на запястье, ухватила меня за подбородок, повернула голову в профиль, и выразительно ткнула пальцем в левое ухо.

— Ну да, оглох маленько. Через пару дней (а то и раньше) слух вернётся. Не первый раз такая напасть, поэтому знаю, о чём говорю.

Убедить не убедил, но вопросов касающихся здоровья больше не последовало. Теперь Лису интересовало, куда делась колдунья. Даже врать особо не пришлось, рассказал как есть: мол, что-то внезапно грохнуло-вспыхнуло, сознание померкло, а очнулся я уже здесь, под этим деревом с одной девушкой, спящей у меня на коленях.

"А как же так?" — губы девушки искривились в немом (для меня) вопросе.

— Не знаю, Лис, — пожал я плечами. — Но, мы живы, здоровы и голодны. Давай вернёмся в деревню?

Воробушек кивнула, даже начала подниматься, когда неожиданно спохватилась: дёрнула за ворот рубашки, в ужасе округлила глаза и беспомощно посмотрела на меня. Я всё понял правильно.

— Я забрал кулон. Тебе нельзя его носить!

"Тебе тоже!" — едва не топнула ногой Лиса.

— Да-да, — согласно покивал я. — Но в отличие от тебя, меня он не убьёт. Идём отсюда. А то мало ли.

Кто его знает, что колдунья сделала с демоном. Может, заарканила и утащила с собой через "Звёздную тропу", когда удирала от моей загадочной спутницы, или прибила под горячую руку, или смертельно ранила и бросила подыхать. Стоит попозже сходить к "Звезде", посмотреть, что там и как. Добыть голову твари я не рассчитывал, но хотя бы на клык, коготь или хвост понадеется можно. Денег за них в Сфере отвалят прилично. И деревенские порадуются.

А собственно, зачем ждать?

Я усадил Лису обратно под дерево и, отговорившись неожиданно припёршими жизненными трудностями, махнул в кусты. Я был бодр и полон сил, чтобы добраться до злопамятной поляны много времени не потребовалось даже в темноте. Для истинного зрения неважно ночь на дворе или день.

"Звёздная тропа" после использования сплавилась во что-то неведомое, я даже приближаться к ней не стал. И всё равно у меня заболела голова и начало сбоить "истинное" магическое зрение, которое по идее должно работать в абсолютно любых условиях, проверено множеством поколений магов. Хотя эффект от сбоя получился занятный: левым глазом я видел в нормальном, присущем любому человеку спектре, а правый продолжал работать, как положено, показывая мир в чёрно-серебряных тонах истинного зрения.

Несмотря на то, что воспринимать двоякую картинку было сложно, эффект мне понравился, надо будет запомнить, пригодится.

Вероятнее всего, голова и разболелась из-за этой двоякости, но я решил потерпеть — не хотелось влезть в какое-нибудь не затухшее заклинание магессы. Вот доберусь до Сферы, сообщу, кому следует, и пусть они разбираются, не мой здесь уровень. Мой же интерес сейчас лежал в самой что ни есть меркантильной плоскости.

Демона я нашёл. Точнее то, что от него осталось, а осталось от него не так чтобы много. Но свой законный коготь я всё-таки урвал. Целых пять штук. В общем-то, передняя правая лапа была единственной целой частью твари. Она валялась отдельно от превращённого в месиво демона, в метрах десяти за пределами поляны. Я её нашёл как раз, когда, расстроенный, возвращался обратно.

В дополнение к сомнительному призу получил заслуженную затрещину, когда вернулся к Лисе. Во-первых, за то, что соврал. Во-вторых, потому что не взял её с собой. И, в-третьих, за то, что оставил её одну мучиться неизвестностью!

Хотел задобрить воробушка оторванным буквально от души когтем, но Лиса при виде подарочка резко побледнела, округлила глаза и назвала меня нехорошим словом. Не нужно уметь читать по губам, чтобы понять каким.

Я пожал плечами и завернул когти в рукав балахона колдуньи, который Лиса оторвала в приступе нечеловеческой ярости. Его я тоже подобрал по дороге. Будет магом в Сфере вещественное доказательство, по которому они смогут взять след. Теперь оставалось решить лишь один вопрос:

— Допустим, как ты меня нашла, я понимаю, но зачем? Шило в заду покоя не даёт?

Воробушек смутилась, начала заламывать руки и что-то лопотать. При всём желании я не смог разобрать ни единого слова.

— Ладно, придумаешь правдоподобное объяснение — расскажешь, — резюмировал я и, определившись на местности, направился в сторону деревни. Вон и тропинка знакомая вьётся по поросшему высокой травой берегу речушки.

Лиса проводила меня удивлённым взглядом, пожала плечами и поспешила следом. В отличие от меня, Великого мага, не обладающая Силой девушка, истинным зрением не владела, поэтому вцепилась мне в руку, и внимательно смотрела под ноги, и всё равно умудрилась несколько раз запнуться.

Пока шли, мне в голову постучался ещё один не менее интересный вопрос: "За каким демоном, она брала с собой кулон?", — но я не стел его озвучивать. Видимо, тот, кто поверг в бегство магессу, стоящую на ступени Арха, так пожелал. Или... Да что угодно может быть! Не надо гадать, надо знать точно.

На одном из росших чуть в стороне от тропинки высоких кустов я признал знакомые синие ягоды, после чего на десяток минут выпал из реальности. Лиса пыталась мне что-то выговорить, но я начисто игнорировал девушку. Я просто хотел жрать! Пусть это будут ягоды, главное как можно быстрее набить пузо, а то до "Поквакушек" ещё топать и топать.

В конце концов, воробушек сдалась и присоединилась к неказистой, зато вкусной и полезной трапезе.

Деревня мирно спала. Не спала только наша добрая хозяюшка Лита. Дверь открылась моментально, стоило сказать, что это мы вернулись. Нас тут же усадили за стол, накормили-напоили, расспросили — говорила в основном Лиса, а я периодически вставлял комментарии и наступал заговаривающейся девушке на ногу. Ну, и показал когти убиенной твари, куда ж без этого?

Лита поохала над урезанной версией событий, с ужасом взглянула на взятые с демона трофеи, после чего окрестила себя божественным знаком и уложила всех спать. Лиса больше не выпендривалась и спокойно легла вместе со мной на печи.

Не знаю, как спала моя спутница, но лично я проснулся выжитым, как лимон, не выспавшимся и злым. Всю ночь мне снились кошмары, что для эмпата громкий звоночек, означающий неприятности. Последний раз кошмар мне снился как раз перед злополучным разговором с отцом, следствием которого стали известные события.

Утро же началось с сильнейшей головной боли. Казалось, голову сжали стальным обручем и продолжают с усердием давить, пока она не взорвётся. Старушка Лита тут же примчалась со своими микстурами, и в этот раз я не стал отказываться. Закинулся всем, что дали и через десяток минут смог повернуть голову не боясь, что она взорвётся. Только виски ломило.

Вот честно, никогда не думал, что быть глухим так здорово. Вокруг тебя блаженная тишина, хорошо, спокойно, умиротворённо и никакой боли. В прошлые разы, когда со мной случалась подобная напасть, голова не взрывалась.

Зная резервы своего организма, я считал, что слух вернется не раньше завтрашнего дня, но, видимо, манипуляции Лисы (или того, кто обитал в ней в тот момент), ускорили процесс восстановления. Из-за этого, скорее всего, и мои утренние мучения.

Лиса, в отличие от меня, ничем не мучилась: улыбалась, напевала какую-то глупую песенку и даже одарила своего "спасителя" благодарным поцелуем. Правда, в щеку, но и этого хватило, чтобы девушка тут же смутилась и куда-то убежала. Я ещё немного повалялся на печи и тоже встал. Была бы моя воля, провалялся ещё недельку, но неожиданно возникшие обстоятельства, требовали действий.

Достав припрятанный от Лисы кулон, я сел за стол, положил драгоценную безделушку перед собой, и стал думать.

Думалось откровенно плохо, сильно отвлекала ноющая в висках боль. Но я всё равно ещё раз со всех сторон проверил кулон. Всё пытался понять, как Арх смогла так быстро и точно определить, что именно висит на шее Лисы и как почувствовала его следы на мне?

Кулон "не фонил", "следилку" с него я снял ещё в городе... всё время забываю его название. В общем, загадка. Для меня. Колдунья могла знать (и, вероятнее всего, знает) то, чего не знает скромный Одарённый второй ступени.

Я постучал себя по лбу, помассировал виски и убрал проклятый кулон с глаз долой. Хватит тратить время на глупости, руки в ноги и бегом в Сферу!

Решение хорошо, вот только исполнители подкачали. Я был готов выдвигаться хоть сейчас, а куда запропастилась Лиса, мне было неизвестно. Путём расспроса деревенских, которые после уничтожения твари были готовы носить меня на руках — Лита с вечера попросила когти демона для демонстрации соседям, — я был направлен в дальний конец деревни, где...

Я даже потер глаза, боясь, что у меня из-за "дезориентации" начались проблемы со зрением, но нет! — воробушек в самом деле стояла засыпанная с ног до головы мукой и месила тесто. Признаться, так сразу и не вспомнил, зачем пришёл.

— Рано пришёл. Ещё ничего не готово! — проворчала горбатая старуха с седыми, убранными в куцый пучок волосами и выцветшими "рыбьими" глазами. Она стояла за плечом Лисы и внимательно следила за действиями девушки. Лита рядом ловко закладывала начинку в раскатанное кружками тесто, после чего пирожки отправлялись к своим собратьям на большой противень.

Я сглотнул внезапно набежавшую слюну, и отозвал лисичку для раздачи ценных указаний.

Девушка не стала спорить, согласно покивала головой, пошепталась с Литой, и отправилась собирать немногочисленные вещи.

К сожалению, выйти стразу вновь не получилось, деревенские не желали отпускать нас без подарков. А тут ещё и пирожки поспели. Куда ж без пирожков? Вот если бы нам подарили лошадь...

* * *

— Виктор, стой! — громкий окрик Лисы и последующее за ним дёрганье за рукав, вывели меня из задумчивости. Я остановился, покрутил головой по сторонам, не заметил ничего опасного, и внимательно посмотрел на спутницу. Что у неё опять случилось?

— Я тебя внимательно слушаю.

Лиса тяжело выдохнула и сверкнула на меня злыми глазами.

— Да неужели?

Ах да, она что-то говорила, а я её не слушал, размышляя в это время о своём. Вот и вышло, что прослушал нечто важное для неё.

— Прости, задумался, — я повинно склонил голову. — Так что ты хотела?

Лиса замялась, вся её злость и бравада куда-то испарились, и теперь передо мной стояла растерянная маленькая девочка.

— Лис, темнеть начинает, не тяни время, — поторопил я. С тех пор как вышли из деревни, мы успешно и без приключений преодолели приличный отрезок пути, успели выйти на Коронный тракт, и в скором времени я планировал набрести на какую-нибудь гостиницу, постоялый двор или на худой конец таверну. Ночевать под открытым небом как-то не тянуло. Попутных караванов, телег или просто одиноких путников вроде нас на дороге хватало, но прибиться к кому-нибудь желания пока не возникало. Крупным обозам мы и даром не сдались, крестьянские телеги ехали куда угодно, кроме нужного нам направления, а одинокие путники как пешие, так и конные доверия не вызывали.

Воробушек закусила нижнюю губу и опустила очи долу.

Я озадаченно почесал в затылке, взял девушку за руку и повёл вперед. Раз молчит, значит, ничего важного в глупую девчачью голову не стукнуло. При полной луне ещё и не такое взбредает.

Кстати о луне, сегодня полнолуние. Когда я покинул отчий дом, отец, разумеется, разозлился, и послал по моему следу пару хвостатых преследователей. В их задачу входило догнать меня, спеленать и вернуть в целости и сохранности под грозные очи герцога. Отец не учёл лишь того, что сын давненько сдружился с его "охотничий сворой". Мы сели, спокойно поговорили за кружкой пива и нашли устраивающий обе стороны компромисс. Они меня "ловят", я от них "убегаю". А пока "убегаю" прикрываю их отдых в родном крае. Дома парни не были уже лет пять, так что...

Однако полнолуние заставляет вскипать кровь в венах не только у оборотней. Всяких психов хватает.

Лиса вырвала свою руку, обожгла меня свирепым взглядом, и сунув ладони в карманы плаща, потопала вперед.

— Лиса, — я догнал девушку и пошёл рядом, подстраиваясь под её шаг. — Объясни по-человечески, что случилось?

Она хмурилась, кривила и поджимала губы, но упорно молчала.

(Лиса)

— Твоё право, — буркнул Виктор, и ускорил шаг так, чтобы идти впереди меня. Мы двигались по краю прочных каменных плит, устилающих Королевский тракт, слева: мимо и навстречу, изредка проползали обозы, одинокие телеги или скакали верховые. Из пеших путников, кроме нас, в столицу направлялся лишь странствующий монах: странный бритый налысо мужик, одетый в какую-то рванину, некогда бывшую белой, и с длинным чёрным посохом в руках. Через голову монаха была перекинута лямка потёртой кожаной сумки, а рванина подпоясана дисгармонирующим с внешним видом витым золотым шнуром.

Странный человек, подумала я, и продолжила страдать. Об этой стороне вольной жизни я как-то не подумала.

Раньше можно было целый день проваляться в кровати, почитать книжку, поесть сладостей, покапризничать на пустом месте, в конце концов, — мне бы никто слова не сказал! Лита, конечно, помогла, чем смогла, но... я покрепче прижала руку к животу через карман плаща, и продолжила упорно перебирать ногами, следуя за Виктором.

За время нашего короткого путешествия, я, можно сказать, сдружилась с этим странным парнем, но некоторые вещи...

Некоторые вещи мужчинам знать не следует, однако, кажется, в этот раз у меня нет выбора, маг и так иногда смотрит со странной подозрительностью. Полагаю это из-за той колдуньи. Вот только я ничегошеньки не помню с момента, как женщина схватила меня за руку.

Несколько раз спрашивала у Виктора, но он упорно делает вид, что сам не помнит произошедшего.

Я ему не верю, но яснее от этого не становится. А после того, как мы покинули деревню, Виктор совершенно перестал обращать на меня внимание. Шагает-то он рядом, а вот мыслями летает где-то далеко. Даже сейчас, стоило ему вырваться вперед, и он моментально позабыл обо мне. А меня так и подмывало сойти на обочину, сесть на какой-нибудь пенек и разрыдаться. Жаль поблизости не было ни одного пенька — по обе стороны тракта тянулись широкие пустые полосы, поросшие пожелтевшей, покрытой пылью травой, и только потом начинался лес. Даже не лес, так, узкая полоса деревьев, за которой проглядывались тянущиеся до горизонта поля.

Я тягостно вздохнула, остановилась, посмотрела вслед бодро шагающему магу, и сошла с дороги. Мне на глаза как раз попалась вытоптанная в чахлой траве узкая тропинка, по которой можно было добраться до деревьев.

Чем дальше я отдалялась от тракта, тем трава становилась зеленее, сочнее и выше, здесь смело можно было пасти коров или овец. Помниться, крестьяне так и делали: когда я ехала вместе с обозом, видела небольшие стада по обочинам.

Под кронами было сумрачно и прохладно — вчерашний погожий денек сегодня обернулся пасмурной хмарью затянувшей небо от горизонта до горизонта. В такой день особенно не хотелось никуда идти, но по Виктору сразу было видно, что он уже всё решил, а меня искал лишь для того, чтобы уведомить, поэтому я не стала с ним спорить, когда он заговорил о необходимости как можно быстрее уходить из деревни. Возможно, он прав. Случившееся в лесу непонятно. Вдруг колдунья надумает вернуться и в этот раз будет не одна?

Под такие невеселые мысли я опустилась на землю, прижалась спиной к стволу дерева, притянула колени к груди, положила на них подбородок, и вздохнула.

Минут через десять появился Виктор. Выглядел он почти как мой отец, когда сердится: глаза метали молнии, ладони сжаты в кулаки, между бровей пролегла суровая морщинка.

— Явился, — я ожгла парня не менее сердитым взглядом. Виктор, не ожидавший от меня столь "радостной" встречи, на секунду опешил, тут же снова нахмурился, с десяток секунд буравил меня взглядом, потом вздохнул и сел рядом.

— Что случилось, воробушек? — в который раз задал он вопрос.

— Ты обещал меня так не называть, — глухо проворчала я.

— Обещал.

Я поморщилась, покрепче обхватила ноги, и задумалась о том, что плохого женщины сделали Богам, раз нас так страшно наказали? Ненавижу эти дни! Зачем они вообще нужны?

— Зачем ты со мной возишься? — я чуть повернула голову, упёршись щекой в коленку, и уныло посмотрела на мага.— Шёл бы себе дальше.

— Нет, подруга, — не весело хохотнул Виктор. — С тобой интересно.

Изобразив улыбку, я прижалась к боку парня и упёрлась лбом в его плечо. Помолчала минутку.

— Виктор...

— Что, воробушек?

— Я такая дура! — проныла я.

— С чего ты это взяла? — удивился парень.

— Ну... — Я заводила указательным пальцем по его плечу. — Оказывается вольная жизнь...

— Бывает порой страшнее серебряной клетки, — неожиданно закончил он за меня. — Знаю, воробушек. Рассказывай свою трагедию, обещаю, ругаться не буду.

— Будешь, — не поверила я, и решившись, поведала парню о своей женской напасти...

— Хм-м... — озадаченно высказался маг, после чего отвесил мне лёгкий подзатыльник.

— За что? — потирая макушку, насуплено спросила я.

— За глупость. Почему сразу не сказала?

— А ты, на моём месте, сказал?

— Если бы это доставляло мне неудобства — да, — с видом умудрённого опытом человека, покивал парень. — Что тебе нужно для счастья?

Для счастья мне было нужно не так много, я честно рассказала Виктору все свои желания, а он пообещал честно их исполнить, но для этого необходимо было подняться и дойти до ближайшей гостиницы или постоялого двора. На месте, он мог предложить лишь "малое исцеление", которым он ранее пытался вылечить мою ушибленную ногу. В прошлый раз толку от такого лечения было мало, но я согласилась. Хуже всё равно не будет.

После этого мы вернулись на тракт. Виктор теперь шёл рядом, больше не отвлекался на посторонние мысли, но вот смотрел на меня так, что бр-р-р, мурашки бегали по коже.

(Виктор)

То ли плакать, то ли смеяться...

Я окинул девушку быстрым взглядом, под которым она неуверенно поёжилась, и мысленно покачал головой. Вот ведь интересная зверушка. Хорошо, что мы двигаемся по тракту, а не петляем заячьими тропами по лесу. Звери отлично чуют кровь, а с учётом полнолуния, существует вероятность приманить к себе даже оборотня. "Дикие" сородичи моих друзей из отцовской "охотничьей своры" до сих пор не перевились, но пока они не устраивают кровавые бойни, их не трогают.

— Эй, ребятки, куда путь держите? — окрикнул нас бородатый мужик в чёрной шляпе-котелке, ведущий в поводу серого флегматичного тяжеловеса с белым пятном на носу. Тяжеловес был впряжён в большой фургон, крытый парусиной грязно-серого цвета. Ползущий следом фургон мог похвастаться ярко-зеленым пологом и юной рыжеволосой девушкой, сидящей на обитом кожей мягком сидении. Девушка крепко держала вожжи, борясь с фыркающей и прядущей ушами белой лошадкой.

Я машинально задвинул Лису за спину, и раскланялся с незнакомцем.

Карл — так он представился, был странствующим артистом. Он и его племянница Зара, — девушка, услышав своё имя, щелкнула вожжами норовистую кобылку, привстала на скамье, и отвесила шутливый поклон, — отстали от труппы, и теперь догоняют коллег, направляющихся в столицу. И если поторопятся, как разу успеют к началу праздника Урожая.

Я про него совсем забыл. Было бы неплохо подгадать свой приезд к празднику: вроде не просто так припёрся поглазеть на будущую возможную супругу, а с визитом вежливости, приуроченному к торжественному моменту. Ну да, без свиты прихлебателей и дорогих безвкусных подарков, которые легко доставляются при помощи "Портала". Прихлебатели, в отличие от меня по лесам шариться не станут.

Карлу с племянницей я пересказал уже опробованную на деревенских историю о "женихе и невесте, мечтающих освятить брак в Храме всех Богов". Старый артист посмотрел на меня сочувственно, видимо, полагая, что такая идея не может прийти в голову ни одному нормальному мужику, а его племяшка мечтательно закатила глаза, и утащила к себе мою "невесту", пошептаться.

Я только и успел мельком сжать руку воробушка, но девушка всё поняла правильно. Вымученно улыбнулась мне и поковыляла за рыжеволосой красавицей Зарой. Я мылено пооблизывался на гибкую стройную артистку — обладательницу смазливого личика и небольших, но таких приятных глазу округлостей, вздохнул, помня, что "почти женат" и пошёл рядом с Карлом.

Серый — так звал тяжеловеса Карл, где-то потерял подкову. Терять коня артист не хотел, поэтому не спешил. По его словам, впереди, через пару километров будет большой постоялый двор, там и кузнец есть, и переночевать можно. Вот только не будут они с Зарой там ночевать, нет у артистов лишних денег, они и в поле неплохо устроятся.

И действительно, где-то через полчаса справа и слева от дороги вырос комплекс зданий под скромным названием "Как дом родной". Правду ли обещала вывеска или нет, не знаю, но постоялый двор явно пользовался успехом. Большие, обнесенные забором дворы забиты всевозможными телегами, фургонами и тележками; загоны — лошадьми, быками и мулами, повсюду снуют люди, небольшими группами стоят наёмники из охраны обозов, под ногами и копытами крутится всевозможная живность от кур, гусей и собак, до маленьких мохнатых лошадок со смешными заячьими ушами; в отдалении раздаётся звонкий молот кузнеца.

Да-а, отвык я от подобного. А привыкнуть заново, увы, не получилось. Праздник Урожая, как-никак. Купцы заполонили всё, народ ютился не только в номерах, но и по чердакам, конюшням и сараям. Кому-то повезло спать на заднем дворе под открытым небом.

Особо печалится я не стал, тем более Карл и Зара предложили продолжить путь вместе с ними — всё равно все направляемся в столицу. Чем больше народу, тем веселее, — так считали артисты. А когда я сказал, что нам нужно сначала заехать в Алгор, "навестить родственников невесты", лишь пожали плечами. Надо — значит, надо. Насколько я помню описание "Звёздных троп": ещё в течение нескольких недель вокруг сплавившейся "Звезды" будет держаться такое магическое возмущение, что поблизости не стоит даже думать о магии, не то, что творить заклинания — в этом я убедился на собственном опыте, даже истинное зрение начало работать со сбоями. Поэтому ждать от Арха немедленного появления на том же самом месте не стоит. Если магесса захочет, придётся пробираться до "Поквакушек" своим ходом. А за это время я успею добраться до магов Сферы. В компании артистов это будет не в пример веселее и быстрей, всё не своим ходом топать.

Пока Карл ждал кузнеца, Лиса вместе с Зарой пробежались по нескольким небольшим магазинчикам, расположенным на территории постоялого двора и накупили всякой женской всячины. Я в это время толкался среди погонщиков и наёмников, слушая последние новости.

Когда Серого подковали, Карл велел отогнать фургоны на пару километров вверх по дороге, и устраиваться на ночёвку. Лиса, конечно, пофыркала на меня: мол, обещал исполнить все желания, и обманул, но быстро успокоилась, когда "будущий муж" отрядил её в помощь Заре, готовить ужин. Девушки были примерно одного возраста, и быстро нашли общий язык. Я тоже не ленился и помог Карлу с лошадьми.

Ужин прошёл в мирной практически "домашней" атмосфере, под шутки и веселые истории из жизни странствующих артистов. Сладкие пирожки, которых Лита впихнула нам "на дорожку" целую торбу, стали отличным десертом к сытной каше, сдобренной щепоткой вяленого мяса.

Давно стемнело, но спать никто не спешил. Девушки оживлённо шептались, сидя у ярко горящего костра, Карл чем-то гремел в своём фургоне, я, с кружкой подогретого со специями вина, расположился на мягком сидении фургона Зары, и предавался унынию. Бутылка Фристанского, которую нам вручил владелец ресторации в городе, название которого я почему-то постоянно забываю, хотя Лиса каждый раз его подсказывает, пошла на ура. То, что в бутылке налито вино, а непонятная бурда, которую нам подсунул Хват, я проверил сразу, как отошёл от общения с милыми "белочками".

Но, несмотря на столь мирную картину, на душе у меня было на редкость паршиво. Даже когда повстречался с демоном и Архом, не припомню, чтобы накатывала такая тоска...

Где-то далеко завыл волк. Я оторвался от гипнотизирования тёмной жидкости в кружке и посмотрел на небо, по которому в просветах веток медленно и величественно плыла полная луна. Девушки тоже прекратили шептаться и закрутили головами по сторонам.

— А разве так близко от столицы ещё водятся волки? — удивлённо спросила Лиса.

— Волк свободен, девочка. Его указами короля не напугать, — ответил, выглянувший из фургона Карл. Он внимательно посмотрел на меня, перевёл взгляд на небо, чему-то широко ухмыльнулся, и спрыгнул на землю.

— А как же охотники? Насколько я знаю, Королевским указом была назначена награда за каждого убитого волка, — поёжилась, словно под порывом ледяного ветра Лиса. Мне же стало ещё тоскливей, хоть самому вой на луну.

— А за каждого живого — серебряный! — Отчеканила Зара, отодвигаясь от подружки.

— Но, ведь это же волки! — не унималась воробушек. — Они убивают скот, а иногда и людей.

— Другие люди людей убивают не в пример чаще, чем звери, — рассудительно произнёс Карл. — Вот уж кого нельзя назвать людьми, так это их. Звери умные, они никогда не станут убивать без причины.

— Но ведь...

— Лиса, хватит! — остановил я девушку, пока она не втянулась в перепалку с артистами. Сам же внимательно посматривал за Карлом. Карл, в свою очередь смотрел на мою спутницу. С насмешкой смотрел, как на глупую зверушку. Крылья его носа часто трепетали, словно он принюхивался.

— Но... — Лиса хотела сказать что-то ещё, но нарвалась на мой сердитый взгляд, и смиренно опустила голову.

— Простите, — извинился я перед артистами. — Иногда она бывает... — и я выразительно покрутил ладонью в воздухе. Карл понятливо ухмыльнулся, Зара пожала плечами, Лиса же обиженно вскинулась и широкими шагами направилась в сторону фургона рыжей артистки. Забралась внутрь и притихла. Походная небогатая жизнь артистов предполагает жизнь в поле, поэтому в фургонах имелось несколько спальных мест, и Зара предложила моей спутнице ночёвку под крышей. Лиса, разумеется, отказываться не стала, погода для "пикников" на открытом воздухе не располагала совершенно. Подумав, я тоже согласился на койко-место в фургоне Карла. Деньги предлагать не стал — артисты слишком гордые люди, могут и обидеться.

Я ещё немного посидел, допил остывшее вино, пожелал нечаянным спутникам спокойной ночи и полез в фургон бородатого артиста. Девочки с девочками, мальчики с мальчиками, хотя я бы с удовольствием переночевал вместе с Лисой. Муторно мне как-то, только никак не могу понять почему. Ощущается что-то такое в воздухе. Я уже всё вокруг пересмотрел истинным зрением, даже раскинул небольшую охранную "паутинку", но так ничего и не добился.

Хозяева фургонов спать пока не собирались, сидели бок о бок на поваленном стволе дерева и тихо переговаривались.

Я завалился на узкую крышку ящика, в котором артисты хранили свой рабочий инвентарь. Сверху на ящик было брошено толстое одеяло, превращающее его в спальное место, зажёг небольшой "светляк" и достал свои походные мемуары. Спать мне тоже пока не хотелось, так что самое время перенести случившиеся в последнее время злоключения на бумагу. Заодно, может пойму, что меня так гнетёт. Не похожи Карл с Зарой на разбойников, этого контингента я насмотрелся в разнообразии и количестве, но есть в них что-то такое, необычное. Знакомое, где-то раньше виденное, но напрочь вылетевшее из головы...

Кобыла Зары снова нервно заржала, я дёрнулся, нарисовал вместо положенной буквы, страшную закорючку, увидь которую мой учитель каллиграфии, схватился бы за сердце, тихо выругался, и отложил журнал. Бумагомарательством я занимался около получаса, дожидаясь прихода Карла — хотел задать ему пару вопросов, но артист не спешил отходить ко сну.

Мучимый нехорошими подозрениями я откинул полог, и осторожно выглянул наружу. Ни Карла, ни его племянницы нигде видно не было. Костёр горел всё так же ровно, огромная луна плыла по небосводу, ночной ветер шелестел листьями, где-то ухал филин, нервно фыркала и перебирала ногами кобыла Зары. Что-то было не так.

Я выбрался наружу, спрыгнул на землю и, стараясь не делать резких движений, дошёл до второго фургона. Стояли они впритык, задом в бок другого, образуя угол квадрата, прикрыв нас таким образом с двух сторон от леса.

Проходя мимо костра, заметил куртку Карла, валяющуюся на земле, там же стояли сапоги артиста. Чудь дальше, белым пятном в темноте, выделялась рубаха Зары.

Кобыла снова заржала, Серый рядом тихо пофыркивал, но испуга не показывал. Я похлопал жеребца по шее и забрался на потёртое сидение возницы.

— Лиса, спишь? — шёпотом позвал я.

Внутри кто-то завозился, и спустя десяток секунд из-под закрывающего вход полога, высунулась растрёпанная голова воробушка. Похоже, моей спутнице тоже не спалось.

— Что случилось? — спросила она.

— Зара с тобой?

— Нет её! — громко буркнула Лиса и, щёлкнув пологом, скрылась в фургоне. Разозлилась. Будь на месте полога дверь, сейчас бы её с громким хлопком закрыли прямо перед моим носом.

Я снова перешёл на истинное зрение и внимательно осмотрелся вокруг. С тех пор, как вылез из фургона Карла, меня не оставляет чувство, что за мной следят. И кажется мне, я знаю кто.

Я без разрешения забрался в фургон к девушке, зажёг небольшой "светляк" и знаком приказал Лисе молчать. Пылающая праведным гневом лисичка, собравшаяся мне что-то высказать, послушно закрыла рот. И в этот момент снаружи раздался протяжный волчий вой. Спустя секунду, к нему присоединился второй тоскливый голос. Послышался громкий треск, бешенное ржание и топот копыт. Не выдержала кобыла Зары, дикой сущности своей хозяйки, сбежала. Я бы тоже сбежал, да не могу.

— Виктор... — испуганно, севшим голосом, прошептала Лиса. — Что это?

— Боюсь, что наши спутники.

— Э-э-э...

— Оборотни, Лиса. Просто оборотни, которые посчитали нас лёгким ночным перекусом.

(Лиса)

— Как оборотни? Зара? Нет, это бред какой-то. Я не верю! — Я отрицательно замотала головой. И тут же втянула её в плечи и испуганно клацнула зубами — вой раздался снова и совсем-совсем близко.

— А в это веришь? — грубо спросил Виктор.

— Но, может быть... — едва слышно промямлила я, глядя с мольбой на хмурого серьёзного мага. — Они там...

— Они там устроили охоту на двух недалёких путешественников, — резко оборвал меня Виктор. — Думаю, мы такие не первые.

Слова парня потонули в новом вое: долгом, пронзительным, пугающим. У меня зубы застучали от страха и мелко затряслись руки, но я всё равно схватила с полки массивную деревянную миску и была готова пустить её в ход, если оборотень попытается на меня наброситься.

Виктор посмотрел на мои приготовление, поморщился, снял с пояса свой охотничий нож и, рукоятью вперед, протянул мне.

— Держи. Только не порежься.

— А как же ты? — вопрос я задала уже после того, как вцепилась в шершавую рукоять ножа, но и миску из рук не выпустила. Не скажу, что наличие оружие добавило уверенности, но бояться с голыми руками и с оружием в руках — две совершенно разные вещи.

— А я попробую их напугать, — зло оскалился маг. Не знаю, как насчёт оборотней, которые прикидывались добренькими артистами, но меня он уже напугал. Я покрепче сжала рукоять ножа и на всякий случай кивнула.

— Умница, — похвалил Виктор, и огляделся. Потом внезапно смахнул с ящика, который достался мне вместо кровати все вещи, поднял крышку, заглянул внутрь и начал выкидывать на пол актерский реквизит.

— Залазь! — Закончив потрошить ящик, приказал парень. — И не спорь! — видя, что я собралась как раз поспорить, рявкнул он. — Свои фургоны они трогать не будут.

— Наверное, — секунду подумав, добавил Виктор и, устав ждать от меня реакции, схватил за руку, и силой впихнул в ящик. Крышка медленно закрылась, оставив меня в полнейшей темноте. Сверху что-то грохнуло, сбоку от фургона снова завыл оборотень. Секунду спустя к нему присоединился второй. А ещё через секунду кто-то очень сильный боднул фургон в бок.

Фургон заходил ходуном, меня отбросило на внешнюю стенку ящика, о которую я больно занозила руку. Хорошо не напоролась на нож Виктора.

— Вик! — испуганно завопила я, барабаня рукоятью в крышку.

— Сиди тихо! — глухо раздалось с той стороны, и я послушно притихла.

Минута... две... Я считала про себя секунды, ожидая, когда Виктор откроет крышку, улыбнётся и скажет: "Всё хорошо, воробушек, вылезай". Но секунды убегали, а парня всё не было. Зато в избытке хватало пронзающего дикого воя и яростного рычания.

Я лежала ни жива ни мертва, крепко прижимала к груди руки с зажатыми ножом и миской, и громко стучала зубами. Неожиданно фургон тряхнуло, жалобно застонали доски, раздалось тихое порыкивание.

Клац-клац ... ры-ы-ра-у... хры-ы... словно что-то тяжёлое протащили по доскам — оборотень — а то, что это был оборотень, я ни секунды не сомневалась, — остановился, заскрежетали когти по дереву, что-то упало и разбилось, тварь недовольно заворчала, будто переживая за утраченную вещь. Я забыла, как дышать, сердце ухнуло куда-то в пятки. Казалось оборотень стоит прямо надо мной, готовый в любой момент одним движением лапы вскрыть столь ненадёжное убежище и...

Меня всю трясло, словно при лихорадке, рубашка прилипла к телу, ладони вспотели, зубы отбивали барабанную дробь.

Оборотень коротко рыкнул, когти проскребли прямо по крышке ящика, сначала осторожно, будто не желая портить своё имущество, потом сердито и настойчиво. В меня полетела труха, я закашлялась, прикрыла глаза локтем и вжалась в борт фургона.

Снаружи громыхнуло, оборотень взвыл и с такой силой обрушил когти на крышку, что та не выдержала и треснула. В образовавшиеся щели тут же вклинились длинные чёрные когти, подцепили края досок, дёрнули на себя. Часть крышки с треском и грохотом, отлетела в сторону, огромная вонючая пасть полная кривых острых клыков нависла надо мной и... дико заревела, получив ножом в глаз. Зара, это была или Карл, не важно!

Я выпустила рукоять ножа, упала обратно в ящик, вжавшись в дно, зажмурилась и молилась, чтобы молотивший длинными передними лапами оборотень, не задел меня когтями. Не хочу превратиться в подобную тварь! Лучше пусть загрызёт!

— Эй, блохастая! — Неожиданно раздался голос Виктора. — Твой дружок там подыхает. Не хочешь провыть отходную?

Оборотень повернул морду в сторону входа, рыкнул и, скрежеща когтями, скрылся из видимости.

(Виктор)

— Сиди тихо! — приказал я перепуганной девчонке. Укрытие Лисы нельзя было назвать надёжным — оборотень почует её в секунду, однако чтобы выколупать девушку из ящика понадобиться какое-то время. И если его не хватит, пока я разбираюсь с тварями своим скудным магическим арсеналом, придётся снова прибегать к эмпатии, чего, если честно, мне совершенно не хотелось делать.

— Да иду я, иду, — пробормотал я в ответ на раздающееся снаружи рычание, перешёл на истинное зрение, и уже отработанным приёмом напитал парящий над головой "светляк" энергией. Взмахом руки отправил его наружу, и приступил к плетению каркаса заклинания "Призрачный клинок" — нечто эфемерное, отдаленно похожее на мой нож (на большее моих скромных сил не хватает), зато свободно режущий как живую плоть, так и камни. Вот только энергии он жрёт неимоверно, минута-две, и клинок "высосет" меня под ноль. Это одно из самых "мощных" заклинания, подвластных моей ступени Силы и размеру магического резерва. Само собой, заклинание не предполагает хождение в общей массе Одарённых, оно из так называемого "закрытого списка".

Одно из немногих заклинаний, которым меня лично обучил отец.

Дождавшись, когда шарахнет "вспышка", я выглянул из фургона, и быстро осмотрелся.

Оборотни рычали, скалили пасти и очумело трясли здоровенными башками, покрытыми чёрной шерстью. "Вспышка" как всегда сработала на отлично, на время ослепив ночных хищников с чувствительными к свету глазами. Только не стоит забывать про чудеснейшую способность волков к практически мгновенному исцелению от всех болячек.

На напитку Силой каркаса уже готового заклинания ушло меньше секунду.

Начав про себя отсчитывать время жизни "Призрачного клинка", спрыгиваю в траву, аки горный козёл, двумя длинными прыжками оказываюсь за спиной ближней ко мне твари, и по "рукоять" вгоняю "клинок" ей в позвоночник.

А ведь метил в шею, но зверюга то ли почувствовала угрозу, то ли унюхала меня, дёрнулась, шарахнулась в сторону, а после попыталась достать лапой. Как такое возможно с перебитым позвонком — уму непостижимо!

Я перекатом ушёл в сторону, на безопасное расстояние от свалившейся в траву, но всё ещё опасной твари, и нацелился на второго оборотня. Карла — судя по более крупным размерам.

Тот уже проморгался, узрел своего обидчика, оскалил здоровенные страхолюдные клыки, торчащие из пасти в разные стороны, и с места ушёл в длинный прыжок, которому позавидует любой скакун благородных кровей. Глазомер у артиста знатный, не будь у меня "Призрачного клинка", вовремя подставленного под нацеленные в горло когти, быть мне поздним ужином.

"Клинок" рубанул по "пальцам" оборотня, начисто срезав половину ладони, а меня оттолкнуло в сторону, спиной на колесо фургона. Карл взвыл, роняя на траву вокруг себя густые тёмные капли, Зара завопила не менее дурным голосом, пытаясь подняться, но, слава Богам, тело её пока не слушались. Но скоро обязательно восстановится.

Удар о колесо был неприятным. Я шумно выпустил воздух, тряхнул головой, поднялся на четвереньки и, оставляя за собой глубокие зарубки в земле "пропаханные" магическим клинком, перебежал к костру.

Пасть Карла наполнилась пеной, в глазах отразилось бешенство. Оборотень взвился на задние лапы, сразу став раза в полтора выше меня, коротко рыкнул и снова напал. Каким-то чудесным образом извернулся в прыжке, избежав горячих углей и головешек, которые я метнул в него ударом ноги, и сразу ушёл в сторону. Грузно приземлился на землю, резко развернулся, готовый к новой атаке, и заревел, ослеплённый ещё одной "вспышкой".

"Вспышка" не только ослепила тварь, но и соответственно уменьшила жизнь "Клинку". Мой резерв таял буквально на глазах.

Я подскочил к Карлу, планируя лишить его головы, и едва сам не остался без оной. Только чудом разминулся с длинными когтями здоровой лапы.

Героем быть я не хотел, но демон побери, был стать обязан! Поэтому создал ещё одну, размером с кулак "вспышку", направил ярко пульсирующий шар прямо в глаза оборотню, и вновь бросился в самоубийственном порыве под лапы Карла.

"Вспышка" неожиданно громко бабахнула, оборотень взвыл, из пасти полетели клочья пены, завоняло палёной шерстью.

Богиня Удачи, в которую я неожиданно резко уверовал, определенно была сегодня на моей стороне: я смог глубоко пропороть бок зверя, рассёк мышцы на задней лапе, и сумел остаться невредимым. Извозился в крови, и только.

Карл же предпочёл сбежать. Выглядел он при этом неуклюже, и двигался уже не так проворно, натыкаясь на всё подряд — "вспышка" опалило ему морду, обожгла нос и самое приятное в моём положении — выжгла оборотню глаза.

Я, конечно, набухал со страха в заклинание энергии, но не ожидал, что получится так. Мне оставалось только добить тварь, пока далеко не убежала и, экономя Силы, развоплотить "Клинок". Резерв за время нашей короткой схватки опустел примерно на две трети.

Пока я развлекался со своим добрым приятелем Карлом, Зара нашла более доступную и "не кусачую" добычу. Остаётся в очередной раз поражаться скорости регенерации оборотней. Даже самый сильный маг, провалялся бы с такой раной не меньше недели, а эта рыжая красотка — раз, и побежала.

На самом деле поползла, подволакивая задние лапы, но Лисе от этого было не веселее. Когда я сунулся в фургон, меня чуть удар не хватил. От злости на себя. Провозись я с Карлом чуть дольше, Зара успела бы убить мою спутницу.

А вот воробушек проявила себя исключительно храбро, лишив зверя левого глаза.

— Ко мне милая, ко мне, — ласково позвал я артистку, и создал ещё одну "вспышку", залив в неё как можно больше свободной энергии...

Глава 5

(Виктор)

— Добро пожаловать в Алгор! — торжественно объявил я, останавливаясь на вершине пригорка, по которому проходила дорога. Впереди, за высокой, но обветшалой каменной стеной красовался упомянутый город, даже сейчас способный при желании выдержать затяжную осаду. В наши дни таких укреплений уже не воздвигают, отпала необходимость. В некоторых провинциальных городках за ненадобностью стены попросту сносят, увеличивая тем самым площадь города. Уже были печальные прецеденты, один раз горожане едва не устроили бунт, благо обошлось.

Мир между нашими государствами расслабил людей, а больше воевать на континенте Энтариийскому государству не с кем. Энтария имеет сухопутные границы только с Ларгорьским Союзом, и у её военачальников уже демонову уйму лет не болит голова о том, как обезопасить границы от набегов агрессивно настроенных сухопутных соседей. Мирная жизнь повлекла за собой ряд военных реформ, проведённые королём Ольшем Энтарийским, за свою любовь к морю получившим прозвище Ветрогон. Итогом десятилетней реформации стало некоторое (безумное, по мнению военных чинов Союза) ослабление сухопутной части армии и резкое усиление морского парусного флота.

Союз себе такого позволить не мог: с запада, со склонов Карстовых гор над нами нависает угроза воинственных горцев, неутомимо, год от года совершающих кровавые набеги на пограничные поселения. Три четверти армии сосредоточено на том маршруте, но горцы всё равно умудряются просачиваться. Каждый король с самого создания Союза считал своим священным долгом пойти на них войной, но ещё ни одна кампания не увенчалась успехом. Для горцев горы родной дом, сколько они оставили под завалами, селями и прочими "природными" катаклизмами наших солдат, не счесть. Сильны их маги сферы Земли, и никакая отрава этих тварей не берет!

С флотом дела обстояли веселее — в нём попросту не было особой надобности: на всём протяжении береговой линии из-за многочисленных скалистых рифов выходы к морю можно пересчитать по пальцам, полутора десятка линейных кораблей хватало за глаза для патрулирования. Порты ещё со времен дедов моего деда были укрепленными бастионами с самыми современными магическими защитами, с тех пор мало что поменялось. Не стану скрывать, спокойная жизнь вносит долю расхлябанности в любой стройный механизм, без этого никуда — чиновничий аппарат и лень людей увы, неизбежное зло.

Зато мы могли похвастаться великолепным морским торговым флотом. Даже пираты без необходимости старались не трогать купцов, идущих под флагом Союза. По факту, считай половина пиратов ходила под флагом торгового флота, а своих джентльмены удачи трогают в исключительных случаях кровной вражды или такого увесистого куша, за которого не жаль никого и ничего...

— И ничего в нём особенного нет! Пошли скорее, а то не успеем до закрытия ворот!

Я отмахнулся от военно-политических мыслей, обернулся, окинул едким взглядом спутницу, которую сейчас раздражало абсолютно всё, вздохнул и, вслед за обогнавшей меня воробушком, зашагал по дороге, ведущей в Алгор. До города оставалось не больше трёх километров, если мерные столбы не врут.

Затянувшая небо хмарь, создавала ощущение позднего вечера, на самом же деле до захода солнца оставалось ещё пара часов, так что Лиса сильно преувеличила опасность снова остаться на ночь без крыши над головой.

"Да не закроют их, — глядя на когда-то величественные, а теперь обшарпанные и обветшалые стены города, не видевшие ремонта несколько десятилетий, подумал я. — Нечего там закрывать. Заржавело всё по самое не могу".

Разумеется, говорить о том Лисе я не стал, надоела она мне за эти дни пуще горькой репки. Пусть скачет себе вприпрыжку, а я пойду никуда не спеша.

В такие моменты и понимаешь: лучше сцепиться с оборотнем, чем жениться. Это мне каждый месяц такое терпеть от будущей супруги? Да я утоплюсь в замковом рву! Он у нас, как выкопали, так и питается из протекающей рядом реки, и ещё ни разу за триста с лишкой лет не пересыхал.

Вспоминать встречу с оборотнями не хотелось, поэтому я и думал о всяких глупостях. Полагаю, Лиса занималась тем же самым. Только я делал это тихо, про себя, а девушка выплёскивала эмоции в окружающее пространство, то бишь на единственного, кто находился в этом пространстве рядом с ней — на меня.

В общем, Лису понять можно — страху она натерпелась в ту ночь дальше некуда, теперь шарахается от любой тени, а от вида безобидных дворняг приходит в дикий ужас. Ворчала даже что-то о том, что поседела.

Оборотней я убил. Не без труда и "мокрых штанишек", но убил, сей факт сомнению не подлежит, благо кое-какой опыт присутствовал: в Карстовых горах хватает диких стай, которые с удовольствием помогают горцам в их нелёгком деле по вырезанию подданных Ларгорьского Союза. Серебро — так смертельное для оборотней нынче в диком дефиците — считай полтора рудника на две страны, и то поставки оттуда идут с частыми перебоями. Поэтому отец, прежде чем впервые послать меня "на практику" в пограничные роты, научил заклинанию "призрачного клинка". И два года назад и теперь это знание спасло мне жизнь.

Вещи оборотней мы не трогали, быстро собрали свои пожитки и дали стрекоча. Это ночью твари разгуливают в звериных шкурах, но стоит луне уйти с небосвода — наши ночные приключения будут называться не иначе как разбой. И поди докажи, что ночью ты убил оборотней.

Подумав, я так же не стал присваивать себе тяжеловеса Карла — не охота было с ним возиться, да и приметный он. Отвязал и оставил пастись на воле. Про кобылу Зары даже не вспоминал, пусть себе бегает на просторе. Думаю, вскоре у лошадок появятся новые добропорядочные хозяева, согласно статье "о ничейном имуществе" Уложения Энтарийского права.

Лишь деревянная миска, с которой Лиса наотрез отказалась расставаться, отправилась с нами в дальнейшее путешествие.

Испачканную кровью оборотней одежду я сжёг в магическом огне, созданном на остатках резерва. И что не удивительно, как всегда обжёгся: не сильно, но неприятно.

Переоделись в запасную одежду, вышли на тракт и в ночи пошли к Алгору.

К слову, я тоже не ушёл с пустыми руками: после всех наших приключений резерв моих магических Сил неплохо раскачался. "Неплохо" — исключительно в моём понимании. Теперь, к примеру, я смогу продержать "Призрачный клинок" не одну-две, а все три минуты, или даже больше.

Может кому-то это покажется смешным достижением, но для нас — слабосильных магов это как босяку найти ларец, забитый под крышку серебром и драгоценными камнями...

* * *

В чём вся прелесть высокой каменной стены, под защитой которой любой бродяга обязан чувствовать себя как за семью замками? В том, что за содержание всего этого хозяйства обязаны платить все въезжающие и входящие в город люди.

Когда мы подошли, из ворот торчал зад большой телеги с сорванной дерюгой, вокруг которой лазили бдительные стражи порядка. Рядом топтался не то возница, не то сам хозяин с лицом покрытым красными пятнами и, опасливо косясь на стоящего рядом высокого стражника взявшего его "под стражу", нервно мял в руках панаму с узким козырьком.

В паре метрах перед воротами, не пересекая некую невидимую черту, стояла вереница из трёх повозок и их возницы терпеливо дожидались, когда освободится проезд. Пешеходов тоже не пропускали, группа из пяти мастеровых топталась тут же, перекидываясь скабрезными шутками и неприличными комментариями. Пожилой Мастер с бронзовой бляхой на груди, возглавляющий этот балаган, недобро смотрел на своих подопечных, но одёргивать парней не спешил, а слыша особо интересные перлы, осторожно улыбался в пышные усы.

— Что случилось-то? — подойдя к одному из мастеровых, спросил я.

— Вон... — ухмыляясь, отозвался тот, и небрежно махнул в сторону мнущегося краснолицего мужичка. — Контрабандиста ловят.

— Глядишь, поймали уже, — со смешком добавил второй мастеровый: смазливый, чёрноволосый, кудрявый и с дурацкой козлиной бородкой. И тут же обратил внимание на моего заморыша, — на воробушка, то бишь: — Милая леди, я поражён вашей красотой в самое сердце!

Лиса одарила парня ледяным взглядом, от которого любое сердце должно было покрыться толстым слоем инея, и спряталась мне за спину.

— Не судьба, — печально вздохнул смазливый и вернулся к наблюдению за представлением: "Стража ловит контрабандиста". Хотя из этого мужичка с красной рожей контрабандист, как из меня балерун королевского театра.

— Расслабься, — посоветовал я пыхтящей от негодования девушке. — А то у тебя лицо, будто гороха объелась.

Меня довольно-таки больно пихнули кулаком в поясницу, но лицо попроще воробушек сделала.

— Давно они его? — спросил я всё у того же мастерового.

— Давненько, — уже без улыбки ответил парень. — Вцепились как блоха в плешивую собаку. Мы уж собрались к Северным воротам топать.

— А что ищут?

Мастеровый окинул меня внимательным взглядом, и пожал плечами.

— Поди ж знай.

— Ясно. Спасибо, — поблагодарил я, взял Лису за руку, отвёл в сторонку и попросил не сходить с данного места. Сам же направился к усатому стражнику, судя по бравому виду, сытой раскрасневшейся физиономии и обильному чреву, перевешивающемуся через казённый ремень — начальнику смены. Лиса что-то проворчала мне в след, но послушно осталась на месте.

— Капитан, подскажи, надолго перекрыли? — обратился я к бравому стражнику.

Капитан смерил меня подозрительным взглядом, с удовлетворением осмотрел своих подчинённых, к этому моменту начавших выламывать доски днища, и один в один с мастеровым пожал плечами.

— Ждём мага.

Угу. Я мысленно поморщился. Мага можно ждать и до утра, проще дойти до других ворот, благо городок небольшой, всего тысяч пять-семь постоянно проживающих и сколько-то приезжих. Только идти не хотелось. Устала воробушек, я тоже не первой свежести, но на осмотр телеги моих Сил хватит.

— Считай, капитан, мага вы дождались. Помогу чем смогу, — я закатал рукава куртки и деловито потёр руки. — Что ищете-то?

— Ты маг? — капитан глянул с недоверием граничащим с презрением.

Я не стал ничего говорить, просто зажёг перед его лицом "светляк" — мой резерв за те два дня, что мы добирались до Алгора, потихоньку восстановился, не зря же я медитировал на ходу, рискую проглядеть поджидающую на дороге неприятность.

Толстяк тут же подобрался, вытянулся по струнке и сменил манеру общения. Уважаемая всё-таки профессия — маг.

Оказалось, что сработали "обереги" в стародавние времена вмурованные в надвратную арку. Настроены они были на обнаружение запрещенных предметов из специального списка, известного любому крестьянину. Славич — так звали краснолицего возницу, крестьянином не был, он был мелким подмастерьем в доме уважаемого Мастера Времени, то бишь часовщика. Славич возвращался от родственников, со свадьбы племянника и клялся и божился, что ничего запрещенного законом к провозу не имел, чему я был склонен верить.

Пришлось лезть в телегу и "вынюхивать" то, на что сработали "обереги". Великий маг Ишти Йохан придумал их в такие седые времена, что мало кто помнит, однако его изобретением до сих пор с успехом пользуются. Реагируют "обереги" на энергию из запрещенных Сфер магии, на определённые яды, наркотические вещества и ещё некоторые предметы, занесенные в отдельный "чёрный" список, к коим в основном относятся древние артефакты и прочие убийственные штуки.

Самого Славича "обереги" игнорировали, зато на телегу сверкали, как новогодняя иллюминация в королевском дворце.

Я облазил телегу вдоль и поперек, почесал в затылке и уступил место, наконец, прибывшему из Сферы магу, который добросовестно наорал сначала на меня, потом на начальника смены. Устроив всем разнос, дежурный маг забрал страдающего Славича и его телегу, смерил меня злобным взглядом, и скрылся в окружении сопровождающих задержанного "контрабандиста" стражников в неизвестном направлении. Мне же было велено как можно скорее явиться в Сферу под светлые очи возглавляющего её Магистра.

Я был готов идти прямо сейчас, но Лиса... Её для начала нужно было пристроить в какое-нибудь тихое место.

После ухода мага, движение возобновилось. Меня, само собой, без всяких проверок и "въездного сбора" пропустили в Алгор, а вот за Лису, так как она являлась самой незатейливой обывательницей, пришлось заплатить положенную медяшку. С магов, высшей аристократии и носителей нескольких государственных Орденов и Пурпурных лент, сбор не берется. Традиция-с.

(Лиса)

— Ты чего?

— Ничего, — буркнула я в ответ на вопрос парня. Мы только-только вошли в город, прошли десяток метров, и я резко остановилась — этим обстоятельством и был озадачен мой благородный спутник. С тех пор как он появился в моей жизни, неприятности буквально следуют за мной по пятам. Чего стоит одна встреча с колдуньей, от которой у меня до сих пор кровь стынет в жилах! Что тогда говорить про оборотней? Я спать не могу, оскаленная пасть тут же появляется перед глазами.

Когда я спросила Виктора, почему он, маг с их знаменитым на весь мир "истинным взглядом" не смог распознать в Карле и Заре оборотней, парень осуждающе взглянул на меня и прочитал длинную пространную лекцию на тему: "Почему он не смог". Признаться честно, я мало что поняла из его объяснения, да и не стремилась понимать. Всю дорогу до города меня занимал другой вопрос: Не пора ли это прекратить?

Пусть забирает проклятущий кулон и топает в свою столицу, а я останусь здесь, найду тихий уголок и больше не буду совершать глупых ошибок. Поживу какое-то время, а там, глядишь, отец перебесится, забудет о своих деспотичных планах на меня, и можно будет вернуться домой.

— Лиса, в чём дело? — как-то устало спросил Виктор.

Я отошла с проезжей части, пропуская мрачный чёрный экипаж, запряженный двойкой опять же чёрных лошадей, маг последовал за мной.

— Лиса?

Помявшись, я с вызовом взглянула в глаза парню, и высказала всё, что думаю. Виктор не перебивая выслушал и ещё какое-то время молчал, после того как я закончила, потом тихо и спокойно спросил:

— Уверена?

Я тут же кивнула и горделиво задрала нос.

Виктор грустно улыбнулся.

— Это твоё решение, воробушек. Раз решила — действуй! — маг похлопал меня по плечу, развернулся и быстро зашагал по главной улице, туда, где далеко впереди, возвышаясь над всем городом, сияло своей помпезностью здание Сферы магов. Вот так просто, взял и ушел. Даже не попрощался. Не знаю почему, но меня это ужасно обидело.

— Хватит! — приказала я себе и, стерев рукавом рубашки непонятно откуда взявшуюся на щеке слезинку, удобней перехватила сумку, и свернула на улицу, идущую параллельно той, по которой ушёл Виктор.

Я сама смогу прекрасно прожить без всяких там магов! И вообще, зачем нужны мужики? Мы и без них прекрасно обойдёмся! От них одни неприятности! Да!

Первым делом я уточнила у встретившейся на пути горожанки расположение хозяйственного магазина. Женщина быстро сообразила, что именно мне в магазине нужно и указала кротчайшую путь к решению моей временной "проблемы". Это вам не благородный аристократический дом, где можно не беспокоиться о подобных мелочах жизни, здесь всё приходится делать самой. Да, это нудно и утомительно, но другого выхода все равно нет.

Я расплатилась за покупки — денег было немного, остатки того, что дал Виктор для покупки необходимых мне вещей, когда мы заходили вместе с... оборотнями на постоялый двор, и отправилась на поиски ночлега. О Викторе я даже не вспоминала.

Ну, может быть только чуть-чуть, но каждый раз поминала парня исключительно нехорошими словами. Истинно так!

Бедные районы я старательно обошла стороной. На ночь глядя делать там нечего. Да и днём соваться не следует. Конечно, если вы любитель острых ощущений, испытываете эстетическое наслаждение от вида мусорных куч, покосившихся халуп и подозрительных личностей откровенно бандитской наружности, то вам, без сомнений, сюда прямая дорога.

Впрочем, богаты кварталы ничем не лучше и отличаются лишь чистотой улиц, напыщенностью своих обитателей, вышагивающими кривым строем стражниками и непомерно задранными ценами. Такое положение дел я уяснила ещё в приснопамятном Бреньске и теперь всеми силами стремилась в "верхнюю" часть города. Пускай я потрачу больше денег, зато смогу в комфорте прожить несколько дней.

Так и поступила.

Полчаса и пять гостиниц спустя, я поняла всю безнадёжность своего положения. В преддверьях праздника Урожая начинался Великий Торг, и если в столицу стремились съехаться все уважающие себя крупные дельцы, то в Алгор завалился, кажется, весь остальной торговый люд. Крестьяне и те заранее заняли для себя местечко.

Нет, места, конечно, были, хозяева гостиниц оставили что-то про запас, но заламывали за них такие деньги...

Одно греет мне душу, Виктор сейчас в таком же положении. Хотя, зная парня, уверена, этот хитрый змей извернется и обязательно найдёт себе тёплое гнёздышко.

Я громко фыркнула, пнула попавшийся под ногу камешек, и поплелась вниз по улице. Там, по словам стражника, у которого я, отчаявшись, попросила помощи, должен располагаться большой постоялый двор. Вдруг удастся найти место?

Увы, и там меня постигла неудача.

— Девушка, эй девушка!

— Что? — я озадаченно закрутила головой, не понимая, откуда меня зовут. Девушкой на этой темной улочке, я была единственной, значит, звали точно меня. Боги помогите, не дайте пропасть!

— Я уж решил вы глухая, — из переулка высунулся белобрысый взъерошенный парнишка лет двенадцати в старенькой, но аккуратно заштопанной во множестве местах куртке, коротких облезлых штанишках до колен и в доживающих последние дни сандалиях. Пригладил торчащие дыбом волосы и широко улыбнулся. Я с облегчением выдохнула и улыбнулась в ответ.

— Я не глухая, просто задумалась, — тяжко вздохнула я. — Что ты хотел?

— Зря вы задумываетесь на этой улице, вас тут легко могут... — парнишка с характерным звуком провел ребром ладони по шее и, склонив голову к плечу, высунул язык. Я не удержалась от смешка, а мальчишка нахмурился. По взрослому, словно осуждая моё легкомыслие.

— Ты просто талант, — похвалила я его актёрские способности.

— Знаю. Меня мать так и называет "Талант", — парень улыбнулся левой половинкой рта, видимо, подражая какому-то взрослому, потом посмотрел на темнеющее небо, взъерошил пятернёй только приглаженные волосы, и спросил:

— Вам комната нужна?

Вот теперь пришла моя очередь хмуриться.

— Откуда знаешь, что мне нужна комната? — строго и холодно спросила я.

Парень совершенно не проникся моим ледяным тоном, вновь взъерошил волосы и дернул худыми плечами:

— Сейчас всем комнаты нужны, Великий Торг ведь. Мы живём небогато, вот мать и отправила меня поискать кого на постой. У нас домик небольшой, но уютный. А вы выглядите прилично, вот я... — вот теперь мальчишка засмущался и отвёл глаза.

Я про себя возликовала. Вот удача-то! И все, потому что со мной рядом нет Виктора! Будь здесь маг, парнишка ни за чтобы не подошёл, побоялся бы.

— Как тебя зовут? — мягко улыбаясь, спросила я.

— Каюр, — шмыгнул носом парень.

— Ну что ж, Каюр, веди!

А Виктор, чтобы ему упасть на ровном месте, пусть завидует. И без него смогла о себе позаботиться!

(Виктор)

"Окликнет, или нет?"

Шёл не оборачиваясь, в тайне надеясь, что идея, ни с того ни с сего пришедшая в глупую женскую голову, быстро улетучится. Однако я прошёл уже три перекрёстка, а воробушек до сих пор не бросилась вдогонку. Не прибежала в слезах и соплях, просить, чтобы я не бросал её одну.

Похоже, я оказался о себе слишком высокого мнения. Печально, но не смертельно. Моя гордость это переживёт. В отличие от девушки. Зная её способности находить приключения на тощую задницу, могу с уверенностью сказать: не пройдёт и пары часов, как что-нибудь приключится. Хорошо, если не пристукнут в тёмном переулке, в остальных случаях я легко смогу отыскать пропажу.

Следуя примеру неизвестного мага, питающего слабость к дорогим непонятным кулонам, который я как раз собирался отнести в Сферу, магам на изучение, я поставил "следилку" на простенький, сплетенный из разноцветных ниток браслет. Купил его у бродячего торговца всяким хламом, которого мы встретили на пути в Алгор, и без повода подарил Лисе, на память. Девушка, обрадовалась, как ребенок и тут же нацепила медяшную цацку. И пока браслет на ней (надеюсь, она сгоряча не выбросит подарок), я смогу найти глупышку в любом месте города. Поскольку покидать Алгор ближайшее время, по её словам, она не собиралась, я был спокоен. Пусть маги вначале изучат кулон, потом, при необходимости, я притащу им и девушку.

Сфера располагалась почти в центре города, идти до неё отсюда минут десять, и по идее, мне бы спешить туда со всех ног, но ноги повернули совсем в другую сторону.

Толкнув массивную щербатую дверь, я зашел в таверну. Называлась она просто "У Димитрия", с фасада и изнутри тоже ничем примечательным не отличалась, только публика несколько специфическая. Меня привлёкла вывеска, намалёванная вполне искусно: справа от названия возвышалась круглая зубчатая башня, чёрная как смоль, с одним единственным светлым окном, именуемым среди заключённых "Окном Надежды".

На моё появление внимания не обратили, народ был увлечён происходящим в углу представлением: бритый наголо молодчик размером с двух меня с каменным лицом восседал на трёхногой табуретке и терпеливо сносил серию щелбанов от щуплого типуса с вытянутой "лошадиной" физиономией. Продажные девки во множестве присутствующие в том углу весело хохотали, мужики вокруг азартно гомонили, подбадривали молодчика, вслух громогласно отчитывали щелбаны и давали советы лошадиномордому.

Вышибалы в обозримом пространстве не наблюдалось, меня встретил поддатый мужичёк с рваным ухом: неожиданно прытко вскочил с крайней лавки, шагнул навстречу, покачнулся, оглядел возникшее перед ним препятствие мутным взглядом и, обдав меня убойным перегаром, буркнул:

— Звиняюсь...

Я посторонился, пропуская его, мужик кивнул, пошатнулся и, клонясь корпусом вперед, выкатился на улицу, чуть не вышибив по дороге дверь.

Вежливость вполне ожидаемая для такого места. Достаточно увидеть хозяина и у знающего человека враз прорезается кротость и доброжелательность. С виду самый обычный, ничем не примечательный обыватель, увидишь такого на улице — подумаешь кузнец или плотник. Если бы не выставленный на всеобщее обозрение список грешков.

Даже с десятка метров я мог легко определить сколько лет, в какой тюрьме и за что он там отсидел — крупная татуировка с чёрной башней и номером на бицепсе левой руки говорила сама за себя. Димитрий, полагаю так, согласно вывеске, звали хозяина таверны, не скрывал своего прошлого. Наверное, даже гордился им.

В какой-то мере он имел на это право — в преступном мире отсидеть и выйти из Загорской крепости-тюрьмы считалось престижным. С другой стороны, обыватели откровенно недолюбливали преступивших закон, поэтому татуировки принято было наносить сзади на шею, в подмышечную впадину или на внутреннюю стороне бедра, чтобы одновременно не "светить" человека, обеспечив ему тем самым шанс на новую жизнь, но и не терять его из виду.

У меня, к примеру, тоже имеется пара татуировок: одна из них гербовая, магическая, на левой стопе. Так что, если кто-то захочет опознать во мне человека благородных кровей, ему придется сильно постараться: без боя, я не сдамся. Вторая — оберег, нанесённый одним старым деревенским колдуном под правой ключицей. Говорят, помогает от проклятий, наветов, злых духов, стрел и арбалетных болтов, от чахотки, почесухи, поноса и мужского бессилия до кучи. Может и впрямь помогает, кто ж знает?

Третья татуировка, от которой сейчас не осталось и следа, как и полагается сзади на шее — "штамп" о посещении Загорской крепости. Отец постарался, чтобы моё пребывание в её застенках проходило в максимально некомфортных условиях. Такая татуировка наносится специальными магическими чернилами и, даже если человек захочет от неё избавиться: срежет, выжжет или растворит в кислотах, через какое-то время рисунок чёрной башни вновь проявится на коже. Мою татуировку отец вывел лично, есть у него такие полномочия: карать и миловать, и возможность, как у Магистра магии. Правда, сподобился он на это через полгода. До того времени пришлось разгуливать заросшим и изредка не чесанным, выбиваясь из канонов благородного отрока благородной фамилии. Но вернуть татуировку на место дело нескольких минут. Этому трюку меня так же научил отец, называется "Память кожи". Заклинание бесполезное для обывателей, малозатратное и не требует подготовки каркаса, главное не забыть указать в переменных область, на которую оно будет применено, а то расползётся, как навоз по весне.

В самой же крепости я прохлаждался два месяца, содержали меня как особо опасного преступника, пролившего реки крови, соответственно, отношение ко мне было самое поганое.

Как сейчас помню ту ночь: моя рота только-только вернулась после стычки с горцами. Мы были злы, потрёпаны, голодны. Всё, что я успел сделать: доложиться о возвращении командиру, в его же шатре меня и повязали. Не успел я мяукнуть, как был выдернут из расположения роты, беззастенчиво сунут в мешок, в котором принято перевозить трупы, а через двенадцать часов тряски в телеге, уже обживал камеру три на два метра с крошечным решетчатым окошком, прелой соломкой, вонючей дырой в углу и одноразовой кормёжкой. А так как я маг, без "Поглотителя", нацепленного на оба запястья, дело не обошлось. Пришлось на два месяца лишиться возможности оперировать магической энергией. О своей врождённой эмпатии я добросовестно забыл, стараясь не привлекать внимания сверх того, что мне оказывали добродушные тюремщики.

Но, я отвлёкся.

Димитрий оторвался от наблюдения за щелбанщиками, поставил на стойку здоровую кружку, которую до этого лениво протирал полотенцем, и посмотрел в мою сторону. Побрит на манер пограничных рот, огромный, как скала, широкоплечий, одна рука, как моя нога, а я далеко не дохляк, кожаная безрукавка едва сходится на груди. Под правым ухом физиономия скалящегося шута "грызущего" игральную кость с шестёркой на внешней стороне — отличительный знак одной из пограничных рот — "Весельчаков". Те ещё головорезы.

Что ж, не каждый день встретишь таких колоритных персонажей, способных разорвать тебя голыми руками на две половинки, тем более не скрывающих своего прошлого.

Я прошёл через зал, скинул сумки под стул, заняв единственное свободное за стойкой место, как раз напротив Димитрия, и поинтересовался наличием свободных комнат. За сохранность своего имущества я не волновался, еще когда ретировался из дома, повесил на пожитки всё ту же "следилку". На торбу с остатками еды было плевать, пусть воруют. Только какой идиот осмелиться провернуть это здесь?

Хозяин смерил нового посетителя оценивающим взглядом, молча нацедил из стоящего под рукой бочонка тёмного пива, и поставил кружку передо мной.

Отказываться не стал. Пиво чуток горчило, но в целом впечатление оставило положительные.

— Ужином накормим. — Удивительно чистым баритоном заговорил Димитрий после того как я угостился пивом. — С комнатой, извини парень, помочь ничем не могу.

Ничего удивительного, город забит приезжими, как бочка селедками, а вместе с ними собирается всякая шваль и прочие благородные разбойники, и им тоже надо где-то жить. Я оглянулся через плечо и осмотрел зал: гомон из угла, в котором играли щелбанщики стих, молодчик куда-то утёк, теперь за столиком напротив лошадинномордого восседал новый субъект с крысиной мордочкой и бегающими глазками.

Я повернулся обратно к Димитрию, и отстучал по стойке весёлый мотив песни, которую обитатели Загорской крепости издавна считают своим неофициальным гимном, а так же "кодом" для своих на свободе. Кто её придумал неизвестно, но мотив прижился. Видимо, раньше с кормёжкой в тюрьме дела обстояли ещё хуже, чем сейчас, вот народ и выразил своё мнение в творчестве.

Димитрий удивления не выразил: бывшие обитатели Загорской тюрьмы после отсидки часто пересекают границу и уходят из Союза в более дружественную к ним Энтарию, где существует закон о "Помиловании и Новой жизни". По-моему мнению закон, выражаясь культурно — не продуманный. Вышедшим на волю преступникам он даёт слишком много поблажек и вольностей, даже кое-какой начальный капитал. Однако по собственному опыту знаю: не все преступники одинаково опасны, некоторые вцепляются во второй шанс клещами, заводят семьи, или вот такие вот таверны.

— Что будете кушать, уважаемый? — угодливо поинтересовался Димитрий. Издевается. Точно таким тоном, словно в дорогом ресторане, тюремщики спрашивали нас о меню на обед. И куропатки там были, и морской окунь, даже икру предлагали, а раздавали чёрствый хлеб и воду. Человеку, который месяц в глаза не видел ничего кроме хлеба, такая угодливость как серпом по причинному месту.

Я неосознанно поморщился, вспоминая те времена.

— Что есть, то и неси, я не привередлив.

Димитрий на это ответил лёгкой усмешкой, и окликнул чернявого парня, пасущегося у щелбанщиков.

Вскоре передо мной встала миска густой бобово-мясной похлёбки, приличных размеров крендель, присыпанный сахаром и ещё одна кружка пива. И всё это я с удовольствием потреблял сидя за столом в "кабинете" Димитрия.

Кабинет находился в крошечной каморке за кухней, куда едва-едва помещался большой письменный стол с изрезанной ножом столешницей, пара стульев и навесная полка на которой чахло растение в горшке.

Прежде чем начать разговор, Димитрий внимательно изучил мою татуировку с длинным шестизначным номером, которую, благодаря заклинанию "Памяти кожи" я быстренько вернул на положенное параграфами тюрьмы место. Правда, из-за этого "быстренько" умудрился задать несколько неправильную переменную, вследствие чего весь вечер промаялся от зуда в области ребер, плечах и спине, где "кожа" вспомнила про старые шрамы. Вот вам и своеобразный навоз...

— И надолго ты к нам? — потягивая пиво, спросил Димитрий, когда я, отдуваясь, отвалился от стола.

— Не забыл бы, что начинаются Торг, вообще не сунулся, — ответил я, отщипывая от сладкого кренделя мякиш, и лениво закинул в рот.

— Судьба значит такая... — философский изрёк Дим, как хозяин таверны разрешил себя называть.

Мы немного поговорили о временах в Загорской крепости, и о сегодняшних планах. О житие в тюремной камере я не солгал ни словом, причины по которым я гуляю на свободе, вместо того, чтобы болтаться в петле, тоже придумывать не пришлось — я маг. Да, врать не буду, слабосильный, зато никогда не боялся испачкаться в крови, и очень хочу жить. Такое рвение не могло пройти мимо нужных людей.

Что-то уточнять Димитрий по разумению не стал.

— Раз судьба, койку я тебе найду, — немного подумав, сообщил Дим.— Как насчет, провести пару ночей в борделе?

Кто ж в здравом уме отказывается от такой судьбы?

Мы ударили по рукам, и тут меня осенила гениальная идея.

— Дим, можно попросить об услуге?

Димитрий поощрительно дёрнул подбородком, мол, говори.

— Возле ворот у меня и моей... подруги возникли небольшие разногласия. Девочка с характером, но я к ней уже привык. Как бы не случилось чего.

Димитрий потёр мочку уха и весело хмыкнул:

— Найдём твою... подругу. Красивая хоть?

— Сущий заморыш. Но дело своё знает.

(Лиса)

Парнишка оказался веселым и разговорчивым, заболтал веселыми историями так, что я даже не заметила, как мы дошли до места. Вроде только зашли в темный переулок, рядом с которым меня "выловил" Каюр, и уже стоим перед двухэтажным домиком. Стареньким, с осыпавшейся местами кровлей, покосившимися ставнями и облупленной краской, но всё равно казавшимся уютным. Сразу видно женскую руку: крыльцо аккуратно выметено, на окнах изнутри занавески и горшки с цветами. Похоже, деньги его семье действительно нужны. Вот и замечательно, помогу хорошим людям и сама обзаведусь крышей над головой!

— Пошли! — счастливый Каюр потянул меня за руку в дом.

— Да иду я, иду, — лениво отмахнулась я, уже предвкушая горячую пищу и мягкую постель. И даже если еда окажется холодной, а кровать не мягкой, всё равно я горда собой. Я смогла найти жильё в переполненном городе! А это уже достижение.

— Осторожно, порог! — предупредил Каюр, но сделал бы он это на пару секунд раньше...

Не заметив опасности, я зацепилась мыском сапога, и полетела.

— Осторожней, красавица! — Чьи-то сильные руки подхватили меня за плечи, не дав упасть.

Я уже собиралась сказать "спасибо" своему спасителю, но...

"Господи, какая же ты, Лиса, дура", — как приговор пронеслось в голове. Я даже не успела подумать о сопротивлении, как руки оказались связаны, рот заткнут какой-то тряпкой, а "спаситель" закинул меня к себе на плечо (меня тут же начало подташнивать) и куда-то понёс. Бандиты, — а кто как не они могли заниматься похищением невинных девушек? — предусмотрительно нацепили мне на голову не пропускающий свет мешок.

Надо думать, несли меня в таком виде не посреди улицы, а воспользовались подземным ходом: сначала мы спустились по лестнице, потом долго шли — я даже успела замёрзнуть, в конце же была ещё одна лестница, скрипучая и длинная, по которой мой похититель, наконец, внёс меня в теплое помещение.

Раньше, я тоже часто пользовалась подземными ходами, чтобы незаметно сбегать из дома, однако сейчас больше всего на свете хотелось оказаться как раз таки дома, за крепкими высокими стенами и надёжной охраной.

В голове роем крутились вопросы: Куда меня несли? Зачем? Неужели узнали? Или это я просто-напросто оказалась настолько наивной?

Разумеется, меня ищут. Отец должен был приложить все силы. Даже удивительно, что я до сих пор на свободе, а не сижу под строгим домашним арестом.

А может быть это Виктор? Обиделся на меня и натравил каких-нибудь головорезов, чтобы попугать?

Развить мысль мне не дали. "Спаситель" поднялся ещё по одной лестнице, дважды тихо хлопнула дверь, меня встряхнули, как мешок с морковкой и поставили на ноги.

Я пошатнулась, похититель поддержал за руку, и сдёрнул с головы мешок. В глаза ударил яркий свет. Я зажмурилась, потом осторожно приоткрыла глаза, привыкая к освещению, и с ужасом уставилась на столпившихся вокруг меня людей. Очутилась я в небольшой комнатке, выполненной в светло-бежевых и зелёных тонах. Единственное окно было прикрыто плотной изумрудной гардиной, свет давала спускающаяся на цепи с потолка магическая лампа.

Первыми бросились в глаза две девчушки-блондинки возрастом не старше меня: обе симпатичные, узколицые, тоненькие и изящные, но одетые в откровенные наряды.

Похититель вытащил у меня изо рта кляп, но я не смогла ничего сказать. Слова возмущения застряли где-то в лёгких, когда я разглядела их наряды.

За спинами девушек раздался тихий смешок. Я перевела взгляд туда, на ещё одну блондинку: невысокую, красивую, волевую, похожую на располневшую хищную, на вид лет сорока, одета в шикарное зеленое платье без рукавов, с высоким горлом и подолом в пол. Она, с интересом скупщика рассматривающего украшение, которое принесли ему на оценку, изучала меня.

— Ну как? — спросил стоящий у меня за спиной похититель. Я извернулась, пытаясь рассмотреть его лицо, но мужчина не позволил: сжал свои ручищи на моих плечах, удерживая на месте. Я поморщилась от неприятной боли — и без этого связанные за спиной руки затекли.

Одна из девушек над чем-то захихикала, но под хмурым взглядом старшей блондинки моментально притихла.

— Помягче, Лют. Не стоит вредить такому хрупкому цветку, — наверное, стоило сказать женщине спасибо — некий Лют тут же убрал от меня руки, вот только под оценивающим взглядом этой женщины я почувствовала себя коровой на базаре.

Я взяла себя в руки и зло посмотрела на блондинку:

— Какое вы имеете пра... —

— Молчать! — неожиданно рявкнула женщина, и я послушно заткнулась. Связываться с этой дамой откровенно не хотелось. Даже её молодые копии, сразу видно, побаиваются свою... уж не знаю, кем она им приходится.

Хотя, нет, знаю, просто не хочу верить в какие неприятности угодила. Есть ведь шанс, что всё это чей-то злой розыгрыш? Ведь есть?

— Ну, и кто привел мне такое чудо? — смягчившись и нацепив на лицо милую улыбку, спросила она у моего похитителя.

— Каюр, мэм! — по-военному чётко ответил тот.

— Передай: пусть зайдет завтра утром. Мальчишку стоит вознаградить за такой подарок. Может тогда, и остальные начнут шевелиться.

— Как скажите, мэм!

— Можешь идти, Лют.

Мужчина вышел так быстро, словно его ветром сдуло. Я только и успела рассмотреть короткостриженный затылок и широкие плечи, на которых плотно сидела чёрная кожаная куртка.

Мысленно выругавшись, я отвернулась от закрывшейся за похитителем двери, и с вызовом посмотрела на женщину.

— Ну-ну, милая, — улыбнулась блондинка. — Никто не желает тебе зла. Не веришь? Напрасно. Я ценю своих девочек.

И вид у неё такой располагающий, и улыбка белоснежна, и речь льётся, словно горный ручеёк, и... вообще!

— Я не ваша девочка! — ледяным тоном отчеканила я.

Блондинка одарила меня насмешливым взглядом, обошла огромный стол из тёмного дерева и по-хозяйски устроилась в шикарном кресле с высокой спинкой обитой материей изумрудного цвета. Перевела взгляд с меня на одну из девушек — та встрепенулась, выпрямила спину, улыбнулась.

— Касси.

— Да, мадам? — с угодливость откликнулась девушка, которая хихикала.

— Будь добра, развяжи нашу гостью.

Касси тут же подскочила ко мне и начала неуклюже распутывать узел веревки, стягивающей мои руки. Мадам откинулась на спинку кресла, возложила локти на подлокотники, сложила ладони домиком, и вновь оценивающе осмотрела меня с головы до ног. Одобрительно хмыкнула. Я ответила злым взглядом. И тут же болезненно зашипела, когда гадина Касси болезненно прошлась своими ногтями мне по запястью.

— Касси, — мягко "пропела" мадам. — Мы же не хотим, чтобы эта малышка пострадала, наши гости любят качественный товар. Будь осторожнее.

— Извините, мадам! — испуганно пискнула девушка, и теперь действовала куда аккуратнее.

Веревки, наконец, ослабли. Не теряя времени, я плечом оттолкнула от себя девушку, освободила руки и метнулась к двери. Дёрнула. С силой толкнула. Но дверь осталась неподвижна.

Кто-то схватил меня сзади за волосы. Я зашипела, извернулась и попыталась ударить своего обидчика. Обидчицу... Ей оказалась Касси, злая-злая, с горящими яростью глазами.

— Касси, хватит! — Жёстко распорядилась мадам и девушка отпустила. У неё в руках осталась прядка моих волос. Она с брезгливостью уронила её на пол, и друг о друга отёрла ладони.

— Не пытайся сбежать, девочка. У тебя это всё равно не получится. Только навлечёшь на себя мой гнев, — мягко отчитала мадам. — Поверь, когда я злюсь, ничем хорошим это не заканчивается.

Как же в этот момент я жалела, что не пошла с Виктором.

— Как тебя зовут? — "мягкость" в тоне женщины сменилась серьезностью. Я не ответила, стояла, прижавшись спиной к двери, и растирала запястья, на которых остался след от веревки.

На моё молчание, словно верная собачка, отреагировала Касси, от которой я тут же схлопотала преболезненный тычок в бок. Девушка одарила меня надменным взглядом и с усмешкой превосходства посоветовала:

— Отвечай, когда мадам спрашивает!

— Спасибо, Касси. Думаю, она всё поняла?

— Поняла, — потирая теперь уже бок, буркнула я. Многообещающе глянула на Касси, пробежала взглядом по второй девушке, до сих пор скромно стоявшей у камина с грустными-грустными глазами. Мадам смотрела всё так же насмешливо, но в её образе "ледяной девы" потихоньку начало проступать раздражение. Видимо, дамочка привыкла получать всё и сразу. Подумав, я решила не злить её. Куда я попала, не поняла бы только полная дура. А я полной дурой себя не считала.

— Меня зовут Софи, — тихо произнесла я.

Мадам поощрила меня улыбкой.

— Тебя будет кто-нибудь искать, Софи?

— Будут! — ухватилась я за соломинку. Но тут заметила снисходительную улыбку мадам, и уже не так уверено добавила: — И вам всем тут не поздоровится.

— Превосходно! — удовлетворённо произнесла женщина, и повелительно дёрнула ладонью. — Дана, Касси, приведите её в порядок и помогите освоиться. Уверена, Софи понравится нашим гостям.

— Эй, постойте! — запротестовала я, но Касси умело стиснула моё запястье, да так, что из глаз брызнули слёзы. Дана подхватила с другой стороны и девушки насильно вывели меня из кабинета.

— Не сопротивляйся — хуже будет. Поверь, я знаю, — шепнула мне на ухо Дана. Я взглянула на неё сквозь слёзы и кивнула.

— Кас, отпусти. Она сама пойдёт, — жёстко сказала девушка, и Касси послушалась. Окинула Дану злым взглядом, но послушалась.

Мы спустились по роскошной лестнице застеленной светло-голубой ковровой дорожкой, несколько минут петляли по коридорам особняка — назвать домом столь помпезное здание язык не поворачивался, — и, наконец, спустились в подвал. Видимо не в тот подвал, через который меня принесли сюда, в этом подвале, разделённые тонкими полупрозрачными перегородками, стояли несколько шикарных ванн.

Дана и Касс отмыли меня, сделали прическу, макияж, заставили надеть платье, которое не оденет ни одна приличная девушка даже под страхом смерти. Когда после всех этих утомительных, а иногда и болезненных процедур, увидела себя в зеркале — не узнала. Думаю, даже Виктор не узнал бы меня сейчас, а если бы признал, надолго потерял дар речи.

Виктор... Вик... опять мысли о нем,... но я так сожалею...

Узнав, что у меня "эти самые дни", тут же заставили выпить какую-то микстуру и... к тому времени, как меня посчитали готовой для выхода, всё прошло. Больше ничего не болело, не ныло и не пачкало одежду. Я глазам своим не поверила, и жутко испугалась. Дана успокоила, заверив, что это лишь временная мера, вроде как у мадам сегодня на меня особые планы. Что за планы такие, мне не сказали.

Мои неровно обстриженные волосы умело подровняли и завили в крупные кудряшки, глаза подвели лазурью, в тон короткому, почти ничего не скрывающему платью без рукавов и с вырезом едва ли не до пупка. Лицо казалось не моим: кожа словно светилась изнутри и стала шелковистой на ощупь. Но сама я всё ещё такая же худая и нескладная.

— Ноги хорошие, — беззлобно отметила Касси, когда я влезла в туфли на высоком каблуке. Я тут же схватилась за подол платья, закрывающий бёдра всего лишь на ладонь ниже попы облаченной в тонкое кружево трусиков, потянула его вниз, и покраснела.

— Спорим, она ещё девственница?

— Касс, хватит! — одёрнула её Дана и немного устало посмотрела на меня: — Софи, ты прекрасно выглядишь. Пойдём, — и протянула мне руку.

Я помялась, с неприязнью покосилась на ворчащую Касси, вымученно улыбнулась Дане и шагнула ей на встречу...

— Ты только не сопротивляйся. Я передала мадам, что ты девственница. Да она и так поняла. Ничего не бойся, она всегда о нас заботится, — напутствовала меня Дана, ведя по очередному коридору, отделанному деревянными панелями. Стены украшали изысканные светильники в виде цветков из голубого, зеленого и розового стекла, между ними висели картины самого неприличного содержания, от вида которых приличная девушка должна сгореть от стыда.

Я бесстыдно пялилась на картины, одним ухом растерянно слушая Дану. Позади угрюмо топала Касси.

— Вначале будет страшно, потом привыкнешь, мы все... — продолжала моя "учительница".

Я сморгнула, повернула голову к Дане и, перебив монолог девушки, спросила:

— Давно ты здесь?

Дана грустно улыбнулась, но ничего не ответила.

Что ж Лиса, вот тебе очередной урок жизни и, если ты после этого урока останешься жива... Боги, помогите, я не хочу...

— У-у-у, а что это за вишенка? Я бы не прочь найти её косточку!

Я нервно дёрнулась и испуганно спряталась за Дану. Дорогу нам перегородили двое подвыпивших парней возрастом приблизительно, как Виктор. Один высокий и тонкий, как тростина с длинными тёмными волосами, забранными в низкий хвост, глупыми полосками усиков над верхней губой и треугольником бородки на подбородке. Второй — низенький крепыш, блондин с коротким ёжиком волос и уродливым шрамом-звёздочкой на левой щеке. Оба богато одеты и явно пришли сюда не просто так.

Щёголь с бородкой потянул руки ко мне, но блондин ловко оттеснил его, и с самодовольным выражением на лице шлепнул Дану по заднице. Девушка взвизгнула — явно притворно, и приникла к груди парня.

— Мать отдала тебя сегодня мне. Где спальня ты знаешь. Не заставляй меня ждать.

— Как скажешь, Шеен, — покорно потупила глаза Дана, но вид при этом имела самый довольный.

— А тебя, красотка, я хочу видеть у себя, — щёголь облизнулся на меня, но его поползновения шустро отбила Касси, сказав, что я — "особый" товар. Щёголь тут же пошёл на попятную, видимо местную мадам опасались не только девушки. Потом Касси взяла меня за руку, гордо задрала подбородок и повела дальше по коридору. Спустя десяток секунд Дана догнала нас, и мы втроём вышли в "рабочую" часть особняка...

— Не сопротивляйся, — в который раз напомнила Дана, когда мы вошли в просторную вытянутую в длину комнату отделанную в спокойных, приятных глазу бежевых тонах. Под потолком сияли круглые белые плафоны, везде: по удобным низким диванчикам, стульям, на широких подоконниках, даже на полу во множестве валялись разноцветные круглые и квадратные подушки. Левая от входа стена комнаты, от пола до потолка была полностью стеклянной и отражала всё, что происходило в помещении, а там сидели, стояли, полулежали на диванчиках, пили игристое вино и смеялись десятка полтора девушек в столь же откровенных платьях, как на мне.

Наше появление сразу привлекло внимание. Девушки оставили свои занятия и все как одна впились в меня цепкими взглядами. Осмотрели, оценили... Кто-то усмехнулся, кто-то завистливо скривился, а я едва сдерживала слезы, чтобы не расплакаться.

Дана заметила моё состояние и дала очередной совет:

— Никогда не плачь, мужики от этого звереют, — после чего быстрым движением стерла слезинку с моей щеки, отвела в центр комнаты, усадила за свободный столик и сама села рядом.

— Дана, тебя Шеен ждёт, — назидательным тоном произнесла Касси, стоя над своей "подругой". Руки скрещены на груди, в глазах откровенная зависть.

— Я помню, Касс. Я не заставлю Шеена ждать. Мне нужно закончить с Софи, или ты хочешь, чтобы Мадлен осталась недовольна её работой?

— Как знаешь! — фыркнула Касси, развернулась и, вбивая высокие каблуки в дорогой ковёр с высоким мягким ворсом, скрывающим звуки, вышла из комнаты.

— Не обращай на неё внимания, — посоветовала Дана. — Вообще ни на кого не обращай. Слушай только Мадлен. Если будешь хорошо работать...

— Дана, — остановила я девушку. — Отсюда можно сбеж...

И уже Дана остановила меня, буквально заткнула.

— Здесь везде глаза и уши, — она кивнула на собравшихся в комнате девушек. — Не дай Боги, Мадлен узнает. А эти курицы донесут с удовольствием. Не смотри, что это бордель, интриги здесь почище, чем в королевском дворце.

Я понятливо закивала и изобразила улыбку, хотя больше всего хотелось плакать.

— Говорила же, не плачь, — устало произнесла девушка. Я сделала над собой усилие, несколько раз глубоко вздохнула, сглотнула горький ком обиды на весь мир, и наклонившись к Дане через стол, отчего-то шёпотом спросила:

— Они ведь будут нас?..

— Да, — с какой-то обреченной безразличностью кивнула девушка. — И им всем плевать на твои чувства и желания. Просто не сопротивляйся, — последнее она сказала так тихо, что я едва смогла разобрать.

— Сколько ты уже здесь? — во второй раз спросила я. Мне было жалко эту девушку. В отличие от той же Касси, Дана казалась чистой и доброй.

Дана снова грустной посмотрела на меня, но в этот раз ответила:

— Почти два года.

У меня аж рот открылся от удивления. Как два года?

— И тебя никто не искал?

— Я сирота, — пожала плечами Дана, и я постеснялась спрашивать что-то ещё. Десяток секунд мы сидели молча, потом девушка встрепенулась.

— Меня же Шеен ждёт! Сейчас я скажу Мисе, чтобы присмотрела за тобой...

— А кто это — Шеен? — из чистого женского любопытства спросила я. Перед глазам тут же всплыла картинка, как Дана в коридоре сама ластиться к блондину со шрамом.

В первый раз за всё время девушка посмотрела на меня враждебно, потом опомнилась и виновато улыбнулась.

— Прости. Просто Шеен... — она внезапно наклонилась к моему уху и зашептала: — Он сын Мадлен. Все думают, что он плохой, а это не так. Он добрый. Очень. Меня, когда первый раз отправили к нему, я так боялась,... а он... ты не представляешь, какой он хороший...

Она говорила это с такой мечтательной улыбкой влюблённой девушки... Мне снова стало её жалко.

— Только никому, пожалуйста, — видимо, поняв, что сболтнула лишнего возможной доносчице, попросила она.

— Никому! — заверила я, и вздохнула, с тоской вспоминая Виктора. Он ведь тоже хороший. И делал мне только добро. А я...

Полная дура.

Ещё несколько минут Дана "инструктировала" меня, потом подозвала к нашему столику низенькую худую брюнетку с кукольным личиком, пахнущую персиками, представила нас друг другу и упорхнула на "свидание" с Шееном.

Я с опаской присмотрелась к новой знакомой, но Миса оказалось доброй, простой и открытой девушкой, и так же, как Дана, начала давать советы, постепенно перейдя на смешные случаи из жизни борделя.

Признаться, я не знала то ли мне смеяться, то ли краснеть. Я на несколько минут забыла, куда попала, а надо было искать выход. Одно моё слово и этот кошмар закончится. И начнётся другой. Боюсь, после того, как отец узнает, что я ослушалась его воли и "сбежала" от тётки, плохо будет, и мне, и ей.

Все сомнения решились внезапно: дверь комнаты открылась, и в неё начали заходить мужчины...

(Виктор)

— Смотрю, ты время зря не теряешь! — хохотнул подошедший сзади Дим и, словно старого друга хлопнул меня по плечу. Я пошатнулся, выпустил из рук миниатюрную рыжеволосую красотку, отдалённо напоминающую Лису, и с претензией посмотрел на хозяина таверны. Тот развёл руками и строго посмотрел на рыженькую. Девушка мне попалась безотказная, но умненькая, лишних вопросов задавать не стала, и тихо испарилась, сильно расстроив меня этим фактом.

— Ты вовремя, — встряхнувшись, я застегнул ремень, который успели растянуть шаловливые пальчики рыжей красавицы, оправил рубашку и поинтересовался: — Нашли мою пропажу?

Вопрос не актуальный, учитывая, что я дал для поисков все исходные данные, вплоть до местоположения девушки на карте города. Сделать это не сложно, была бы под рукой нужная карта и маг, поставивший на "объект" заклинание, в нашем случае банальную "следилку".

— Нашли, — усмехнулся Димитрий. — Только не там, где ты сказал.

— Поясни, — хмуро попросил я. Настроение, несмотря на пребывание в столь приятном заведении было не самое лучшее. Это я понял, когда из всех девушек приглядел для себя ту, что была похожа на Лису. Неприятное открытие скажу я вам.

К сожалению, Дим не успел мне ничего рассказать, нас прервали, но я взглядом показал хозяину таверны, что не отстану. Димитрий в ответ подмигнул с видом бывалого заговорщика.

— Господа!

Мы с Димом обернулись. Я приветливо кивнул, Димитрий же ответил блаженной улыбкой влюблённого идиота. Хотя его легко понять — ради любви такой женщины можно побыть и идиотом.

Мадлен — хозяйка данного заведения, была красива. Навскидку ей можно было дать не больше тридцати пяти, невысокая блондинка, с широкими бёдрами, чуть полноватая, но это её нисколько не портило, наоборот, добавляло некого шарма. Уж если сейчас, в далеко немолодые годы, даже я, каюсь, грешен, допускаю неприличные мысли в адрес женщины, что же было в дни её молодости?

Слова Димитрия с делом не расходились. Он обещал мне отдых в борделе, и я его получил. Мадлен встретила нас добродушно: Диму достался пристойный поцелуй в щёку, от которого здоровяк раскраснелся как невинная пастушка, а вот меня хозяйка осмотрела со всех сторон, потом чему-то улыбнулась и устроила на постой.

Комната оказалась непривычной: из всей обстановки только гигантских размеров кровать под балдахином, удерживаемым четырьмя резными столбиками, да пара магических светильников на стенах. Потом, правда, я нашёл замаскированный в стене бар с напитками и фруктами, тут же опробовав содержимое находки. Забросил вещи под кровать, и поинтересовался возможностью ополоснуться. Рыженькая, которую шуганул Дим, оказалась отличной банщицей, во всех смыслах отличной.

Не отказываться же от её внимания, только потому, что она похожа на воробушка?

— Таша тебя не обижала? — взяв меня под локоток, отчего следующий за нами Дим, запыхтел, как разогретый камень, на который плеснули воды, спросила Мадлен. Мне эта женщина понравилась с первой нашей встречи. Хватка у неё волчья, любых шавок передушит как неразумных кутят. Не удивлюсь, если она с гордо поднятой головой прошла весь путь от медяшной шлюхи до владелицы одного из самых дорогих борделей города.

Совру, если скажу, что питаю уважение к таким заведениям, часто девушки в них оказываются далеко не по своей воле, но уследить за всеми попросту невозможно, хватает и других дел. Однако по статистике большинство девушек, приходят к такой жизни сами. Та же Таша была вполне довольна своей ролью.

— Что вы, Мадлен! Очаровательная девочка, — развеял я сомнения мадам. Впрочем, она и сама это прекрасно знала.

— Замечательно, — улыбнулась женщина, и променяла мой локоть на локоть Дима. Я понятливо приотстал, уступив первенство Димитрию. — А ты, что скажешь, Дим? Тебе разве не понравилась Кларисса?

Дим хмуро свёл на переносице густые брови, чем только рассмешил хозяйку.

— Будет тебе, здоровяк! — Мадлен игриво пихнула его в бок. — Для тебя же стараюсь.

— Как обычно, — набычился Димитрий, но с телячьей покорностью шёл за женщиной. Вот что творит с людьми высокое чувство, в народе принятое называть попросту "любовь".

Впереди по коридору располагался светлый холл, переходящий в просторную комнату, заполненную мягкими креслами и диванами. Здесь собралось примерно десятка полтора мужчин. Все разодетые, холёные, каждый в белой маске, закрывающей верхнюю половину лица, кто-то дымил сигарой, кто-то отдавал предпочтение благородным напиткам, разлитым по хрустальным бокалам.

С нашим появлениям все разговоры стихли, теперь говорила Мадлен: поприветствовала, коротко напомнила о правилах сегодняшнего вечера — оказалось, я попал на особое мероприятие проводимое раз в месяц для важных клиентов, — после чего всем пожелали приятного вечера и препроводили в специальную комнату, где уже ждали девочки.

— Нет-нет-нет, — а вот мне войти туда Мадлен не позволила. — У меня для тебя особый сюрприз.

Я посмотрел на Дима, хозяин таверны в ответ широко оскалился и кивнул. Я покорно склонил голову, и позволил проводить себя в расположенную рядом комнатку: с приглушенным освещением, узкую, не больше двух метров, но вытянутую в длину. Из всей мебели только диван во всю стену, противоположная же стена должна была дорого обойтись хозяйке борделя, но оно того стоило.

Я одобрительно хмыкнул и приник к "аквариуму", в котором "плавали" симпатичные разноцветные рыбки. Красочное зрелище полутора десятка полуобнаженных красоток портили закрытые белыми масками мужские физиономии, однако девушки явно превосходили их числом. В общем, посмотреть было на что.

— Откуда такая роскошь? — проведя по затемнённому стеклу кончиками пальцем, поинтересовался я.

— Друзья помогли, — загадочно ответила Мадлен. — Кто только не посещает моё заведение.

— Вот-вот, — буркнул упавший на диван Димитрий. — Шастают всякие.

— Дим, милый, — надула губы Мадлен, — я бы тебя попросила.

Хозяин таверны что-то пробурчал, сложил руки на груди и заткнулся.

— Спасибо, — чуточку раздражённо поблагодарила Мадлен, и спросила уже у меня: — Нравиться?

Я склонил голову перед женщиной, думаю, она это заслужила. Давно я не видел такого скопления красивейших девушек в одном месте. Прямо глаза разбежались. Жаль, что многих красоток уже разобрали. А ещё я никак не мог взять в толк, отчего к незнакомцу такое особое отношение.

— Приглянулся кто-то? — встав рядом со мной и с гордостью осмотрев своё маленькое воинство, спросила Мадлен.

— Все.

Женщина звонко рассмеялась, Дим со своего место хмуро хмыкнул.

— Выбирай любую, — щедро разрешила хозяйка. — Но я бы посоветовала тебе вон тот цветочек в бирюзовом платье. Красавица, умница, девственница.

Пока Мадлен говорила, я нашёл взглядом упомянутую девушку: тоненькая, явно невысокого роста, с тёмными, отливающими рыжиной волосами, завитыми в смешные кудряшки, но последняя характеристика красотки вызвала странные чувства.

— Разумеется, она пришла сюда по своей воле? — потеряв всё желание развлекаться, холодно спросил я.

— Нет, — Мадлен даже бровью не повела. — Но ты сам просил найти пропажу, да, Дим? — она оглянулась на Димитрия. Я машинально тоже оглянулся, но тут до меня дошёл смысл слов Мадлен.

Несколько минут я пристально изучал показанную мне девушку, потом усмехнулся. Она. Это была Лиса. Только не такая, какой я привык её видеть. Эта Лиса была очаровательна, свежа и невинная. И ей не была места среди тех девок в "аквариуме".

Но, признать, не покажи мне её, в жизни не узнал бы. И моего браслета нет. Я судорожно "нащупал" "следилку", которую поставил, и немного успокоился — браслет был совсем рядом, скорее всего, где-то в борделе.

— Спасибо, — не отрывая взгляда от воробушка, беседующей с каким-то молодым хлыщём, поблагодарил я.

— Не за что, — беззаботно отмахнулась Мадлен. — Беспечная девочка. Её провёл мальчишка.

— Да, есть такое. Зато дело своё знает.

— Если не секрет? — полюбопытствовала хозяйка борделя.

Я подумал пару секунд и решил, что хуже от такой информации не будет, ни мне, ни Лисе.

— Воровка.

— Ясно-о, — как-то странно протянула Мадлен. Я покосился на женщину, она ответила веселой улыбкой.

— Не подозревай во мне врага всего человечества. Просто удивилась.

— Не поверите, сам до сих пор удивляюсь, — и не солгал. Удивляюсь каждый день, что мы знакомы. Странная девушка.

— Виктор? — Мадлен коснулась моей руки. Я сглотнул, убрал с лица дурацкую улыбку, и кивнул на мило смущающуюся за стеклом Лису. — Её. Я хочу её.

— Кто бы сомневался, — подмигнула хозяйка и направилась к двери. — Мальчики, посидите пока здесь. Я всё устрою.

Димитрий проводил свою любовь усталым взглядом, вяло улыбнулся мне, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Ну, а я, прилип к "аквариуму". Вот же гад, этот щёголь, куда руки тянет?

Мадлен не обманула, не прошло и трёх минут, как моего воробушка вывели из комнаты, Мадлен сама не поленилась сходить за ней. Ещё через пять минут одна из "отдыхающих" сегодня девушек пришла за мной, чтобы сопроводить до комнаты, где меня ждала маленькая испуганная девочка. Злая девочка, решившая, что она умнее всех.

(Лиса)

— Тебе не говорили, что ты похожа на героиню Шарля ди Брауна — Камиллу? В "Деле о пропавшем рубине" он описал её один в один с тобой!

Я улыбнулась, похлопала ресничками и кивнула, как и советовала Миса. Такой ответ мужчину явно не вдохновил, но он всё равно продолжил нести литературную чушь, сравнивая меня, то с цветком, то с птичкой. И так ненавязчиво касался то руки, то плечика, то коленки. Я каждый раз вздрагивала, но терпела. В какой-то момент в голове пробежала дикая мысль: лучше сразу в койку, чем слушать весь этот бред. Но, сегодня в борделе вечер для особых клиентов. И Дана, и Миса рассказывали мне его смысл, но я поняла лишь одно: сначала мужчинам давали возможность получить удовольствие духовное, а потом наступало время физического.

Я украдкой осмотрела комнату: казалось, девушки вполне умело ведут беседы со своими кавалерами, некоторые "пары" склонились над каким-то бумагами и что-то активно обсуждали, другие вкушали дорогие блюда, третьи играли в карты, за одним из столиков я заметила даже шахматы. Прямо не бордель какой-то, а кружок по интересам.

— А Иткинса ты читала? Его повесть "О возвращении "Альбатроса"?".

— Что? — удивлённо переспросила я, посмотрев на мужчину. Если не брать в расчёт место, в котором мы все находимся, очень даже симпатичного мужчину: высокий, с хорошей фигурой, с милыми ямочками на щеках, белозубой улыбкой и густой тёмной шевелюрой. Верхняя половина лица скрыта белой маской, что только добавляло ему очарования. Одет в строгий тёмно-синий камзол, застёгнутый под горло, на пальцах через один персти с крупными камнями, а ещё он казался мне смутно знакомым. Но как бы я не напрягала память, так и не смогла вспомнить.

На моё "что", мужчина расстроено поморщился, но тут же просветлел лицом, когда к нам подошла мадам. Мадлен, если не ошибаюсь — так зовут хозяйку борделя.

— Мартин, дорогой, — широко улыбаясь, пропела блондинка. — Позволь я украду у тебя твою собеседницу. Софи сегодня нездоровиться.

— Конечно, милая Мадлен! — мне показалось или Мартин был раз избавиться от моего общества?

— Идём, — приказала женщина, и я послушно вылезла из-за стола, и последовала за ней. У входа обернулась и хмыкнула — место возле Мартина уже было занято. Целых две девушки теперь боролись за его внимание.

"А куда мы идём?" — хотела спросить я. Блондинка, словно предчувствовав моё желание, одарила цепким взглядом и я решила помолчать. Во мне всё ещё боролся противоречивый дух: и домой не хочу, и здесь оставаться тоже не имею ни малейшего внимания. Как всегда говорит отец: "пора выбирать, влезть одной ногой в два сапога, не получится".

Меня отвели на второй этаж, в небольшую комнату из всей обстановки в которой была лишь большая кровать. Просто огромная! Да здесь при желании может маршировать целая рота!

Мадлен зашла вмести со мной, прошлась по комнате, поиграла с настройками магических светильников, сменив их цвет с мягкого голубого на агрессивный алый.

— Не подведи меня. Это наш особый клиент! — напутствовала хозяйка борделя, после чего вышла из комнаты. Разумеется, не забыв закрыть дверь на ключ. Но я на всякий случай всё равно подёргала дверь, потом переместилась к окну, обрадовано распахнула створки, высунулась наружу, и громко выругалась — со двора на меня с любопытством смотрели две здоровенные псины. В тусклом свете красного ночника, висящего над задним входом, собачки смотрелись особенно жутко. Я таких и не видела раньше никогда: тёмно-серые, с белыми подпалинами на груди, размером с ослика, с вытянутыми зубастыми мордами, стоячими ушами и короткими обрубками хвостов.

Поежившись от порыва холодного ветра, залетевшего в окно, я прикрыла ставни и снова осмотрелась: должно же тут быть хоть что-то, что поможет мне сбежать.

Я прошла по комнате, простучав стены в нескольких показавшихся подозрительными местах, обнаружила скрытый и абсолютно бесполезный для меня бар, и уже собиралась заглянуть под кровать, когда замок на двери тихо щёлкнул. Дверь открылась, впустив немного яркого света из коридора, и тут же закрылась за высоким мужчиной. Снова щёлкнул замок. Я испуганно сглотнула и попятилась, пока не упёрлась в стену. Вместо лица у мужчины было сплошное алое, из-за светильников, пятно с двумя чёрными провалами вместо глаз...

Мужчина, словно не заметив моего присутствия в комнате, спокойно подошёл к кровати, расстегнул манжеты рубашки, стянул её через голову, бросил на пол. И только после этого посмотрел на меня.

Я вздрогнула и вжалась в стену, словно это могло помочь. Сердце бешено колотилось, ладони вспотели, начало подташнивать. Я так испугалась, что забыла, что хотела высказать и, что потребовать от безликого "кавалера". Что за монстра хозяйка борделя назвала "особым клиентом"?

"Маска" — дошло до меня. Только не такая как на тех мужчинах, а закрывающая лицо целиком. И совсем не алая, просто свет от ламп окрашивает её в такой цвет.

Маска склонил голову к правому плечу, видимо рассматривая меня. Долго смотрел, не меньше минуты, потом рукой указал на кровать.

— Нет! Я не хочу! — казалось, я громко прокричала это, да так, что слышно было и на первом этаже, но нет, мой задушенный хрип едва-едва расслышала я сама. Маска теперь склонил голову к другому плечу, и снова, уже настойчиво указал на кровать.

— Нет-нет-нет! — замотала я головой, и попятилась к окну. Пусть лучше меня порвут собаки, чем это!

Я успела распахнуть створку окна, когда запястье больно сжали и оторвали мою ладонь от рамы. Саму меня за талию оттащили от окна и, будто безвольную куклу, бросили на кровать.

Я забарахталась, переворачиваясь на спину, и с ужасом уставилась на мужчину. Он как раз плотно затворил створки, накинул крючок и задёрнул шторы.

Обернулся, постоял чуток, посмотрел на меня своими "тёмными провалами". Меня всю затрясло под его взглядом. Ещё и юбка платья задралась совсем уж неприлично, и теперь я стыдливо пыталась натянуть её пониже.

И даже теперь он не сказал ни слова. Словно немой. Или попросту не хотел, чтобы я слышала его голос? Говори он, кричи на меня, наверное, было бы не так страшно, чем в такой тишине.

Маске было плевать на моё состояние, он преспокойно занялся снятием сапог, после дело дошло до ремня...

— Пожалуйста, не надо! — взмолилась я, когда мужчина приготовился снимать штаны. Даже голос со страху прорезался. — Меня похитили и теперь заставляют работать здесь! Я... Моя семья... Они щедро заплатят Вам...

Мужчина вновь склонил голову к плечу. Я тихо выдохнула. Кажется, он готов слушать. Вдруг удастся уговорить его помочь?

И я начала рассказывать, как поругалась со своим спутником, как ходила по городу, в тщетных попытках найти крышу над головой, как поверила мальчишке, и как после этого попала сюда. Сбивчиво, перескакивая с одного на другое.

Мужчина стоял надо мной и внимательно слушал. Ну, я надеюсь, что внимательно. За маской невозможно понять, о чём он думает.

— Вы мне поможете? — закончив рассказ, с надеждой и мольбой спросила я. — Пожалуйста!

"Только не плакать! Не плакать" — внушала я себе, помня наставление Даны, но по щекам всё равно текли слёзы.

Мужчина внезапно шагнул вперед, я вздрогнула и поспешила отползти, однако он просто сел на кровать, сгорбился и потянулся к застёжкам на маске.

Тихо скрипнула кожа ремешков, маска оказалась у него в руках. Со своего места я видела только его спину и кусочек нарисованной на шее татуировки неприкрытый волосами. Кажется, какой-то номер.

— Понравилась свобода? — тихим голосом спросил мужчина, и я ушам своим не поверила! Слишком долго я слушала этот голос, чтобы не узнать!

— Виктор! — вскрикнула я, и с кулаками набросилась на парня. — Да как ты мог!

Увы, навредить этому хитроумному проходимцу у меня не получилось. Он быстро скрутил меня, уложил животом на кровать, и сам оказался сверху, прямо как в тот раз, в палатке.

— Слез с меня, сволочь! — возмущённо завозилась я под парнем.

— Кажется, это уже было, — насмешливо шепнули мне в ухо, обдав горячим дыханием, и я задрожала. От страха, разумеется. То, что он в тот раз ничего мне не сделал, не значит, что не сделает этого сейчас.

— Виктор...

Он с нажимом провёл носом по шее, шумно вдохнул мой запах, и больно сжал своими ладонями запястья, когда я вновь дёрнулась.

— Я спросил, понравилось ли тебе на воле, а, Лиса? — пробирающим душу шёпотом повторил он свой вопрос. — Ответь.

— Нет, не понравилось, — испуганно выдохнула я. Сердце в груди бешено бухало, мне было жарко, тяжело под весом парня и страшно. А ещё жутко обидно. Значит, всё это действительно подстроил он?

— Зачем? — уже не сдерживая слёзы, захлёб спросила я. — Зачем? Чтобы поиздеваться надо мной?

Тяжесть исчезла, запястья тоже больше никто не сжимал. Виктор слез с меня, мягко перевернул и... поцеловал. Наверное, это должно было быть приятным, но меня почему-то вновь замутило. Я оттолкнула парня, — он и не сопротивлялся, — отползла на край кровати, и вытерла губы тыльной стороной ладони. Виктор даже не пошевелился, полулежал, опираясь на правый локоть, и внимательно смотрел на меня.

— С чего ты это взяла?

— Разве не ты всё это подстроил? — с вызовом обвинила я, в доказательство, обведя комнату рукой.

Маг рассмеялся, почесал бровь и отрицательно покачал головой.

— Просто удачное стечение обстоятельств, Лиса. И всё. Если захочешь я тебе потом расскажу, идёт?

Если он думает, что я ему поверила — ошибается! "Особый клиент", демон его разорви! Это! Это...

Тихо всхлипнув, я стёрла со щёк слёзы — не доставлю ему больше удовольствия видеть меня такой разбитой, — несколько раз глубоко вздохнула, приходя в себя, и твёрдым голосом спросила:

— И что теперь?

— А у тебя есть предложения? — сказано было с такой интонацией, что меня всю затрясло от возмущения. Захотелось снять туфлю и кинуть в него. Слёзы исчезли, как не бывало.

— Виктор!

Парень посмотрел на меня как-то странно, потом откинулся на спину, заложил руки за голову и закрыл глаза.

— Вик?

— Спать, Лиса. Мы будем спать. Смотри, не свались ночью с кровати.

Глава 6

(Лиса)

Спать? Заснёшь тут!

Но, как не удивительно, уснула я довольно быстро, видимо, сказались волнения сегодняшнего дня. Ещё и Виктор заставил выпить какой-то алкоголь из скрытого в стене бара. Сначала едва ли не насильно влил, второй стакан я выпила сама, после чего потребовала налить ещё.

— Тебе хватит, воробушек, — Виктор мягко отобрал у меня стакан, усадил на кровать, и накинул на плечи одеяло. Меня снова трясло. Правда, теперь уже от порывов ледяного ветра, задувающих в окно — я попросила Виктора его открыть, а моё платье плохо защищало от холода. Странно, что алкоголь не помог согреться.

Виктор седел рядом и поначалу молчал, а потом неожиданно начал рассказывать свою историю виденья сегодняшних событий. И да, если он не врёт, можно считать всё "случайным стечением обстоятельств": не зайди он в ту таверну, не попал бы в бордель, не попроси найти меня — и кто знает, что бы со мной стало.

Убедившись, что я более-менее успокоилась, Виктор снял с меня туфли, уложил в кровать, накрыл одеялом и, кажется, я тут же провалилась в сон...

Всю ночь я бегала от человека с алым лицом и двумя чёрными провалами вместо глаз. Он преследовал меня, тянул ко мне руки, дёргал за волосы и хохотал. Его хохот пробирал до костей, от него леденели руки и ноги, я начинала спотыкаться, нервно оглядывалась каждую секунду и...

— Лиса, хватит дёргаться. Дай поспать, — меня пихнули в бок. Я болезненно охнула, открыла глаза, и изумлённо вытаращилась на лежащего рядом парня. Спал он на животе, лицом ко мне, обхватив обеими руками большую пуховую подушку, а вот одеяло сползло совсем неприлично. Хорошо хоть Виктор не имеет привычки спать голышом. И я лежала совсем рядом с ним. Между нами едва-едва могла поместиться ладонь взрослого мужчины, и это при том, что засыпала... Оглядевшись я убедилась, что засыпала на другой стороне огромной кровати, а проснулась вот тут.

— Ты всю ночь гонялся за мной в своей маске! — Пребывая в некотором шоке, сходу обвинила я, и в ответ попыталась пихнуть парня ногой. Нога еле-еле дёрнулась, а я схватилась за виски, и мученически застонала. Во рту сухо и привкус такой, словно я наелась пыли, голову сдавливает обруч боли, а руки и ноги весят по целой тоне.

Виктор лениво открыл глаза и посмотрел с укором. Неожиданно захотелось по-детски показать ему язык, но я побоялась, что головная боль лишь усилится. И даже когда маг коснулся пальцами моего лба, я не пошевелилась, лежала, моргала и ждала, но так ничего и не почувствовала. Видимо, Виктор, снова меня "лечил". Потом он встал, дошёл до бара, погремел там бутылками, после чего вернулся с высоким стаканом в руке.

— Яд? — капризно спросила я.

— Сок.

Я с трудом приняла сидячее положение — к ранее описанным симптомам добавилась сильная резь внизу живота, видимо, кончилось действие микстуры, которой вчера меня напоила Дана, — и залпом выпила не меньше чем половину стакана. Закашлялась и выпучила глаза.

— Что это? — прокашлявшись, спросила я, и настороженно понюхала содержимое стакана.

— Средство против похмелья. Давай, допивай. Полегчает, поверь моему опыту.

Я ещё раз принюхалась к "соку" и прислушалась к себе, — кажется, мне и вправду стало немного лучше, поэтому зажала пальцами нос и залпом влила в себя неизвестный коктейль. Шумно выдохнула, приложила ладонь ко лбу и откинулась на подушку. Потом приподняла одеяло, убедилась, что белая шёлковая простынь подо мной в нескольких местах окрасилась в цвет крови, и неожиданно для себя расхохоталась.

— Из-за чего истерика? — влезая в штаны, вяло поинтересовался Вик.

— Посмотри, — я смело откинула одеяло, и продемонстрировала ему простынь.

Парень глянул лишь мельком, сообщил, что у меня красивые ноги, сел на край кровати спиной ко мне и начал обувать сапоги.

— Ничего не скажешь?

— А должен? — Виктор поднялся, и закрутил головой.

— Вик! Со стороны может показаться, что ночью здесь развлекался какой-нибудь душегуб, — ядовито сообщила я, провожая парня гневным взглядом. Тот обошёл кровать, поднял с пола рубашку, встряхнул, одел и равнодушно пожал плечами.

— Хоть целая орава душегубов. Мне должно быть до этого дело?

— Ты сидел в тюрьме, — сама не могу понять вопрос это был или утверждение. Просто когда парень в очередной раз повернулся ко мне спиной, я близко-близко увидела довольно странную татуировку с длинным номером и чёрной башней, которой раньше на шее мага не было — это я точно помню! А татуировки с номерами, насколько я знаю, делали только в тюрьмах.

Виктор провёл рукой по шее, взъерошил волосы и спокойно кивнул.

— Бывал.

— А за что? И почему раньше я её не видела?

— Покушался на жизнь короля, — безразличным тоном убийцы ответил маг, и глянул на меня так, что сразу захотелось ему поверить. Но я не поверила. Поморщилась, потёрла ноющий живот, и мысленно сказала "спасибо" чудотворному коктейлю: головная боль сдала позиции, отзываясь лишь тупым нытьём где-то в центре лба и в области висков, сухость во рту уступила место горьковатому привкусу сока, руки-ноги стали подъёмными.

Так и не ответив на второй вопрос, Виктор вновь обошёл кровать, достал из-под неё свою сумку и направился к двери.

— Ты куда? — Встрепенулся я. Оставаться одной в борделе мне совершенно не хотелось.

— Раз уж ты меня разбудила. Пойду по делам.

— А я?

— А ты... Вымойся, переоденься и... прикройся. У меня терпение не железное.

— Ой! — вскрикнула я, и поспешила накинуть на себя край одеяла. И когда начала вести себя с ним столь раскрепощено? Раньше сгорела бы со стыда, а сейчас...

Минут десять после того как ушёл Виктор, я раздумывала над этой странностью. Так и не поняла, в чём тут дело, поэтому решила не забивать голову, и заглянула под кровать — вдруг и моим вещи тоже поместили туда? Увы, под кроватью нашлась только сумка, которую Виктор использовал в качестве продуктовой торбы.

Есть мне не хотелось. Хотелось помыться, переодеться, и убраться как можно дальше из этого ужасного места!

Словно в ответ на мои желания в дверь комнаты робко постучали. Я как смогла, закуталась в одеяло, и позволила незваному гостю войти. Гостем оказалась Дана, которую, признаться, я была рада видеть.

Отношение ко мне резко изменилось, больше я не была работницей борделя, теперь я стала личной гостьей Мадлен. Жаль, не все это поняли.

Когда мы с Даной возвращались из подвала с ванными, нам наперерез выскочил знакомый по вчерашнему вечеру противный хлыщ с усиками и бородкой.

— Привет, вишенка! — заулыбался он, и попытался меня обнять. — Что на тебе за тряпки? Платье шло тебе больше.

Ну да, после ванны я переоделась в свои вещи, то бишь в штаны, рубашку, жилет и сапоги, сумку с которыми мне вернули. Завязала волосы в привычную косичку, и столь же привычно ссутулилась. Как он меня только узнал?

От рук парня я увернулась, беззастенчиво снова спрятавшись за Дану. Дана тоже не подвела, отчитала щёголя так, что тот аж покраснел от негодования.

— Дура! Думаешь, брат тебя защитит? — зло выплюнул парень, и занёс руку...

— Дарий! — прогремел грозный голос, и рука парня так и зависла в воздухе, удерживаемая огромной лапищей незнакомого мне мужчины. Увидишь такого на тёмной улице, будешь до конца жизни заикаться.

Дарий вырвал свою руку, и бросил на мужчину ненавидящий взгляд.

— Кто тебе разрешал бить наших девушек? Давно ремнём по заду не охаживали? Думаю, Мадлен быстро исправит это, когда узнает, что творит её сынок, — хрипло говорил здоровяк, а в глазах у него плескалась такая тоска...

— Да пошёл ты! — Окрысился сынок. Похоже, Дана, упустила столько животрепещущий факт, когда рассказывала про своего ненаглядного Шеена. Последние пару часов только и слышала, какой Шеен хороший. Виктор вон, тоже хороший, когда спит на другой стороне кровати.

— Не забывайся, парень, — здоровяк не угрожал, говорил тихим спокойным голосом, но такой тон пробирал до костей. Не хотела бы я враждовать с этим человеком.

— Что, побежишь жаловаться мамочке? — оскалил зубы Дарий.

— Жалько мне твою мать, любит она ублюдка.

— Люблю, — тут же согласился ледяной голос хозяйки. Мы все дружно задрали головы. Мадлен стояла на верхней площадке лестницы, опираясь локтями на балюстраду. Лицо — холодная маска, губы сурово поджаты, глаза метают молнии: — Дим, Дарий, что здесь происходит?

— Кхе-кхе... мама... — сдавлено выдал Дарий.

— Мелкие семейные дрязги, — с нежностью посмотрев на женщину, ответил Дим. — Ничего важного.

Про нас с Даной, кажется, все забыли, поэтому я решила быстренько сбежать и не вмешиваться в "мелкие семейные дрязги". Привлекая внимание Даны, я потянула девушку за рукав и с намёком мотнула головой, мол, пошли отсюда. Увы, не успела.

— Софи! — словно только заметив меня, воскликнула Мадлен. Ледяна маска треснула, на губах появилась приветливая улыбка, даже поза, в которой стояла блондинка, неуловимо изменилась.

— Доброе утро, — улыбнуться в ответ было сложно, но я это сделала. Как-никак я теперь гостья это женщины.

— Хорошо, что я тебя встретила, Софи. Мне хотелось бы с тобой поговорить. Уделишь несколько минут?

Лично мне общаться не хотелось, но я пересилила себя, и кивнула.

— Чудесно. — Вновь улыбнулась мадам. — Давай в таком случае поднимемся в мой кабинет? Дим, тебя я тоже хотела там увидеть. А ты, мой милый, — она строго посмотрела на Дария. — Зайди ко мне через час. Думаю, у нас найдется, о чём поговорить.

— Да, мама, — щёголь покорно склонил голову, бросил на стоящего рядом Дима убийственный взгляд, после чего развернулся и быстрым шагом пошёл по коридору вглубь дома.

— Дана, посмотри как там Джени, ей с утра нездоровилось, — дождавшись, когда Дарий скроется из вида, попросила Мадлен.

— Да, мадам, — кивнула девушка, и тоже нас покинула.

— Ну что ж, идёмте? — Мадлен плавно повела рукой, предлагая нам подниматься.

(Виктор)

Бордель Мадлен располагался в приличном районе Алгора, буквально в двух кварталах от площади Магов. Несложно догадаться, что именно на этой площади располагалось здание Сферы. Раз уж воробушек разбудила меня в такую рань, я решил, наконец, вспомнить о делах.

Понимая всю непонятность и серьезность случившегося, как только у меня появилась такая возможность, я сразу предупредил местные власти. Остановил разъезд на Коронном тракте, и вкратце пересказал случившееся в "Поквакушках", разумеется, умолчав о нашей причастности к делу, а то бы нас с Лисой на том месте и повязали, воробушек и так нервничала, пока разъезд не скрылся из виду.

В общем-то, свой гражданский долг чужой стране я отдал, дальше делом должны заняться профессионалы. Только зная нашу бюрократическую волокиту, надеяться на быстрое реагирование не стоит. Есть вероятность, что сигнал от разъезда ещё ходит по каким-нибудь инстанциям, и дойдёт до магов уже после того, как о случившемся сообщу им я. Если вообще дойдёт. Страна слишком долго прожила в мире, а это расхолаживает, даёт повод задуматься: а не показалось ли тёмным крестьянам с перепоя? Это касается не только Энтарии, в Союзе всё то же самое, и инстанции, и наказания за халатность. И всё равно, важная информация, доносы и жалобы часто оказываются в долгом ящике, а потом когда припекает хвост, каждый бюрократ начинает переваливать свою вину на нижестоящий чин: мол, недоглядел, не доложил, проявил небрежность.

Я пнул попавшийся под ногу камешек, тот улетел в стену, отскочил от кладки и попал точнехонько в сапог идущему мне навстречу стражнику, возглавляющего бравую тройку патрульных.

Парни моментально среагировали на знак своего главного, и повернули в мою сторону. И столь же быстро отвернули, узнав во мне мага. Может и дальше ходить по городу с парящим над плечом светляком?

— Крендель? — предложил, видевший эту сцену предприимчивый усатый торгаш с лотком на груди. Осмотрев предложенный ассортимент и вспомнив, что сегодня ещё не завтракал, я выудил из кошеля медяк...

Площадь Магов встретила привычным шелестом деревьев и блеском. По сути это была не площадь, а небольшой "город в городе", отделенный от внешнего мира широкой полосой яблоневого сада. Издревле считалось, что яблони обладают чудесным свойством оттягивать на себя излишки магической энергии, что подтверждалось на деле грандиозной плодовитостью этих самых яблонь — плоды порой вызревали размером с голову младенца. Вот только есть их было нельзя, для людей такие фрукты — яд. Даже черви в них не заводились, птицы тоже облетали бесплатное угощение стороной.

В центре сада расположилось здание Сферы: купол высотой не менее пятидесяти метров и диаметром не меньше двухсот, покрытый тонким слоем специального состава из серебра и смеси нескольких металлов, из-за чего сверкал на солнце не хуже россыпи драгоценных бриллиантов. Данное свечение по желанию можно было отрегулировать и, обычно оно не доставляло обывателям дискомфорта, однако по желанию магов купол в секунду мог вспыхнуть сравни солнцу, высвободив грандиозное количество энергии. Разумеется, все случаи изменения яркости свечения жёстко регламентировались, и не допускали двоякого толкования. Магия — опасная штука, порой даже в умелых руках. Особенно в руках научных фанатиков и студентов, которые имеют тенденцию любопытства ради совать нос туда, куда этого делать не стоит. Долго искать пример не надо, сам такой.

Вторая половина купола располагалась под землёй, и была точной копией наземной части, только без "отражающего" покрытия.

Незнающий человек, хоть раз побывавший в Сфере, мог найти ряд несоответствий наружным размерам купола с его внутренним пространством. Знающий, даже задумываться не стал бы. Внутри купола жили по своим законам пространства: пол легко мог стать потолком, крошечная кладовка вмиг растянуться в огромный лабораторный комплекс, а целый океан легко умещался в самом простом стакане. Утрирую, конечно, пусть не океан, а какой-нибудь пруд или озеро, но местечко всё равно веселое. Лично меня оно всегда раздражало.

После того, как во мне проснулась Сила, отец решил, что его сыну обязательно надо отучиться в Сфере. Хотя бы усвоить основы. Учить меня сам он отказался наотрез.

В итоге, проведя в столичной Сфере две недели, я с треском вылетел из этого оплота знаний. Не сошлись мы характерами ни с преподавателями, ни со студентами моей группы, ни с наукой. Правда Магистр тактично отписал отцу, что ни моих Сил, ни уровня знаний, ни умения не хватает для обучения в Сфере, и советовал домашнее обучение.

Я не обиделся, наоборот был рад вернуться в родные края, а вот отец расстроился, вследствие чего подвёдший его доверие сын в очередной раз отбыл на границу, гонять горцев.

Прогулка по аккуратно проложенным дорожкам в окружении "Мёртвых яблонь", как в народе прозвали ядовитые деревья, нагнала на меня тоску. Даже крендель встал поперек горла, но я его доел, вытер испачканную сахарной пудрой ладонь о штаны, и пошёл искать вход. В выстроенном идеальным кругом здании, сложно сделать дверь по шаблону (хотя по традиции её принято ставить с восточной стороны), вдобавок, если ты не маг и не владеешь истинным зрением, или не имеешь специального амулета-пропуска, разрешающего посещение Сферы, вход можно искать до старости. Охрану маги отродясь не содержали, считая это бесполезной тратой денег и, в общем-то, были правы. Уж себя-то брюзгливые вредные Одарённые старикашки защитили по самое не балуй, ну а если забалуешь... так и быть, добрый дяденька дворник по утру сметет с дорожки небольшую кучку пепла.

Смотря на мир истинным зрением пропустить дверь было сложно, в сплошной серебристой поверхности она выделялась тёмной рамкой с рельефным символом внутри. Рисунок на каждой Сфере один и тот же — странная фигура из шести причудливо сплетенных треугольников, вписанная в круг. Если верить хроникам каждый треугольник символизирует свою сферу магии, только как-то не складывается количество треугольников и реально существующих (пусть и запрещенных) в наше время к использованию Сил.

Я приложил руку к одному из треугольников, и послал небольшой и аккуратный магический импульс-запрос. В ответ на это дверь тихо щёлкнула, открылась внутрь, и так же тихо закрылась за моей спиной.

Шагнув сквозь темноту дверного проёма, я попал в просторный светлый холл, отделанный под дерево: светлые доски пола с крупными янтарными прожилками, тихо похрустывали под ногами, на стенных панелях запечатлены знаменитые маги прошлого, потолок уходит под самый купол, окна отсутствуют, но темно не было, свет просто был. Вдоль одной из стен стояла длинная грубо сколоченная лавка без спинки, видимо для большего неудобства ожидающих, и тут же небольшая конторка с письменными принадлежностями. Куда вели четыре лестницы, расположенные под разными углами, остаётся только догадываться: каждая Сфера это свой собственный микромир, в котором маги варятся на протяжении веков, пока на смену одному Магистру не придёт другой, и новичок не захочет устроить "ремонт" в своих новых владениях.

Никто не спешил меня гнать или встречать. Прикинув, я выбрал самую большую и богато украшенную лестницу, и поднялся... на какой-то этаж. То, что для меня он был вторым, не означает, что для местных обитателей он является таковым же, этаж мог быть и двадцать пятым.

Какое-то время я блуждал по казавшимся бесконечными коридорам, подёргал с десяток дверей, заглянул в дюжину залов, но везде царила стерильная чистота и пустота.

Я уж было решил, что окончательно заблудился во всех этих лестницах, коридорах и переходах, когда на очередном перекрёстке на меня вылетел мальчишка. На вид лет четырнадцать, взъерошенный, с перепачканным пылью лицом, очумелыми глазами и кучей свитков, которые едва не уронил, врезавшись в меня. Юный маг коротко извинился и поскакал дальше, но я придержал его за шиворот и выспросил дорогу.

Оказалось, у Одарённых важный съезд в столичной Сфере и до окончания Великого Торга я не найду в Алгоре и трёх магов. А двух найду. Один из них тот самый маг, который отчитал меня на воротах, когда я осматривал телегу "контрабандиста". Правда, по словам парня, в Сфере его сейчас нет, а где он, тот не знает. Вторым магом оказался почтенным Магистр Лэнд, возглавляющий Сферу Алгора, и найти его я могу, если пойду... а дальше следовало длинное описание маршрута с кучей коридоров и поворотов.

Объяснив по его мнению дорогу, парень попытался улизнуть, но я снова придержал его за воротник, и вежливо попросил проводить до кабинета Арха. Мальчишка посмотрел в мои полные искреннего дружелюбия глаза, вздохнул, поняв, что я всё равно не отстану, и сопроводил до места.

Хотел спросить, почему Магистр, Глава Сферы, не поехал вместе со всеми на "важный съезд", но так и не спросил. Вряд ли парень в курсе дел Арха. Что же касается самого Арха — мне повезло, что он никуда не уехал, общаться с тем, другим магом, у меня желания не было.

Дорога не заняла и пяти минут, но сам я заблудился бы обязательно. Доведя меня до двери, парень рванул по своим делам, только подошвы ботинок засверкали.

Повезло мальчишке. Если бы моя магия проснулась в таком возрасте, кто знает, каким бы я был сейчас...

Я проводил парня задумчивым взглядом, и постучал в дверь. Самую обычную дубовую дверь, без номера и именной таблички, со слегка потёртой бронзовой ручкой.

Добросовестно выждал положенную этикетом минуту, и постучал ещё раз.

Тишина...

Входить в кабинет Магистра магии без приглашения не хотелось, но надо. Нажав ручку, я отворил дверь, заглянул в получившуюся щель и смело вошёл в приёмную.

— Мог бы и предупредить, — проворчал я, чувствуя себя идиотом.

Вытянутая в длину комната больше походила на мрачный тюремный застенок, даже своя решетка имелась. Располагалась она сразу за девственно чистым столом секретаря, и вела, видимо, в хранилище. У левой стены в ряд стояло три неудобных даже на вид стула для посетителей, впереди возвышались двери в кабинет Магистра.

Метра три навскидку, набранные из пяти пород дерева с бронзовыми вставками и массивной замысловатой ручкой в виде головы льва, которая с интересом зыркала на меня красными угольками глаз.

Истинным зрением я видел лёгкую сине-чёрную дымку вокруг головы, а это значит, она относится к категории "оживленных" или так называемых "одушевленных" предметов и неплохо бы быть с ней повежливее.

— Доброе утро, — поздоровался я с дверной ручкой. Дураком при этом я себя не чувствовал, потому что знал, насколько опасными бывают одушевленные предметы. — Не подскажите, Магистр у себя и могу ли я его увидеть?

— Смотри-ка ж, какой вежливый! — Сварливо отозвалась львиная голова. — Ясно не из наших оболтусов. Кто таков будешь? — угольки глаз подозрительно вспыхнули, кажется, просветив меня насквозь.

Я машинально отступил назад, вслед мне понёсся издевательский хохот дверной ручки.

Дурацкая ситуация, но я всё равно решил быть вежливым.

— Меня зовут Виктор. Я Одарённый...

— Да-да, вижу я какой ты Одарённый, — перебив, насмешливо фыркнула голова.

— Я бы попросил...

— Да проси! Чего хотел-то? Да не тушуйся ты, не благородная леди перед строем кавалерии! Магистр не в духе, как вышибет тебя отсюда, со свистом полетишь до самой столицы! А я добрый, излагай давай.

Я в замешательстве почесал в затылке. Первый раз вижу такого говорливого одушевленного. Обычно они и двух слов связать не могут. В богатых домах одушевлённых иногда используют вместо собак в качестве охраны территории.

— Ну, давай-давай! — настаивала голова, сверкая угольками глаз.

— Майло, чего ты разорался? — внезапно ручка двери дёрнулась, сама дверь приоткрылась, и из неё выглянул среднего возраста человек. На мага он был похож слабо, скорее напоминал воина: высокий, жилистый, с широкими плечами, лопатообразными ладонями, коротким ёжиком седых волос и цепкими холодными глазами.

— Ну всё... — тихо предрекла львиная голова. — Лететь тебе парень...

— Это куда ему лететь? — удивился "воин", подозреваю, тот самый Магистр Лэнд? Майло — видимо так звали необычного питомца Арха, промолчал. Магистр посверлил ручку двери сердитым взглядом, отвесил ей звонкий щелбан, и посмотрел на меня:

— Чем могу помочь?

* * *

— Занимательно, — это всё, что сказал Магистр, после того как выслушал мой долгий и основательный рассказ. От истории с "контрабандистом", с которой я начал ещё в приёмной, Магистр Лэнд отмахнулся сразу, и тогда я перешёл к делу, по которому собственно и явился.

Арх встал, прошёл туда-сюда мимо распахнутого настежь круглого окна, которого, разумеется, с наружи никто не видел, остановился в задумчивости напротив чучела стоящего на дыбах здоровенного медведя с седой мордой.

Я тихо сидел в кресле для посетителей и ждал. Кресло было чем-то похоже на мебель в кабинете отца, так что удобную позу я нашёл быстро.

Помимо меня, магистра и чучела медведя в большой шестигранной комнате располагалась целая выставка холодного оружия и доспехов разных эпох и стран. Экспозиция занимала почти две трети кабинета, остальное пространство отведено под рабочую зону: длинный стол из дерева пепельного цвета, украшенный вставками из малахита, пара кресел для посетителей, в углу, рядом с медведем, небольшой бар, по обе стороны от "окна" приземистые шкафы с книгами, напоминающие сгорбленных седых стариков. На одной из стен висела на удивление подробная карта Северных болот, на которую я периодически косился. Дорогая карта и абсолютно ненужная в повседневном пользовании, особенно Арху живущему в Энтарии. Болота эти располагались на территории Ларгорьского Союза, и частично носили статус "Коронных земель", но даже эта территория на карте Магистра была прорисована досконально, с указанием рельефа, с пометкой всех выработок, сторожевых башен и много чего ещё, непредназначенного для глаз обывателей.

— Если все, так как ты рассказал...

— Всё именно так, — невежливо перебил я мага. Да, многое я утаил, но суть передал верно, и даже почти не врал.

Магистр не стал сердиться на такую вольность. Вернулся в своё кресло: с высокой спинкой, обитой белой тканью, на которой был выткан знак Сферы, резными подлокотниками и такое широкое, что там смело могли одновременно поместиться два Магистра, и постучал средним и указательным пальцами по столешнице перед собой.

Я всё понял правильно. Нагнулся к сумке, которую бросил рядом с креслом и выудил кулон, завёрнутый в кусок чёрной ткани — бывший рукав балахона магессы. Положил перед Магистром.

Лэнд взглядом указал на кресло для посетителей, дождался пока я займу своё место, после чего принялся за кулон. Развернул ткань и не меньше десяти минут рассматривал злополучную драгоценность.

— Дорогая безделушка, — откинувшись на спинку кресла, вынес вердикт Магистр. — Дорогая, но бесполезная. Кому, говоришь, она принадлежала?

— Некому Одарённому, живущему или находящемуся проездом в Бреньске. Это всё, что я знаю.

— Уверен?

Я вновь скосился на карту болот.

— А Вы уверены...

— Виктор, — усмехнулся Магистр. — Твой отец лично подарил мне эту карту.

(Лиса)

— Неуютно? — добродушно поинтересовалась Мадлен, расположившись за своим рабочим столом.

Я поёрзала в широком, обитом изумрудной бархатной материей кресле с высокой спинкой, мягким сидением и искусно вырезанными подлокотниками в виде русалок, ещё раз оглядела уже знакомый кабинет хозяйки, и честно призналась:

— Немного.

— Понимаю, — как-то грустно улыбнулась блондинка, но тут же вернула на лицо маску деловой женщины. — Выпьешь? У меня есть замечательное розовое вино.

— Нет, спасибо, — твёрдо отказалась я и тоже по-деловому осведомилась: — Так о чём Вы хотели поговорить?

Мадлен посмотрела на Димитрия, несколько стеснённо расположившегося на низкой тахте с одним единственный закрученным на манер свитка подлокотником, притулившейся между высоким книжным шкафом и закрытым баром, на крышке которого одиноко стояла хрустальная фигурка танцовщицы. Для человека с его габаритами сидеть там было очень неудобно, но он, ни словом, ни жестом не показал этого.

Мужчина поймал взгляд своей подруги (любовницы, делового партнёра?) и проворчал несколько обижено, как мне показалось:

— Ты ведь уже всё решила.

— Дим, — Мадлен посмотрела на него строго, но тот лишь отмахнулся. Одним упругим движением поднялся, распахнул створки бара, налил в низкий стакан янтарной жидкости и отошёл к окну.

— Дим, — теперь уже укоризненно произнесла Мадлен ему вслед. Димитрий резко крутанул в воздухе кистью руки, свободной от выпивки. Блондинка устало вздохнула, словно потеряла надежду убедить его, и посмотрела на меня. В этот момент я почувствовала себя лишней в этой комнате — настолько личное только что произошло на моих глазах. Казалось, эти двое знакомы сто лет, пережили вместе не одно приключение и теперь понимают друг друга с полуслова, с полужеста.

— Что ж, тогда к делу, — хмуро произнесла Мадлен. — Я понимаю, что без твоего координатора такие дела не решаются, но это несколько личное.

Координатора? — удивилась я. Личное?

Допустим, под "координатором" она имела в виду Виктора, — кто знает, что маг наплёл этим двоим. Татуировка у него на шее, тоже ведь не просто так появилась? Вот только мне он отчего забыл рассказать свою... как там по научному — легенду? Поэтому я решила пока сидеть смирно и слушать, авось что-нибудь да пойму. И не прогадала.

Виктор не стал ничего выдумывать и назвал меня воровкой. По невероятному стечению обстоятельств Мадлен именно сейчас потребовались услуги вора, но не какого попало, а вора со стороны, никак не связанного с Алогором.

Понятие "гастролёр" или как ещё называли заезжих воров — "чёрными артистами", мне было знакомо. Корди в своё время многому меня научил. Интересно, где он сейчас? Вот бы встретиться и поговорить...

Задумалась, было, но быстро отбросила посторонние мысли. Найти Корди можно и потом, а сейчас мне предлагали настоящее дело, незаконное, в какой-то мере рисковое и... о котором Виктор ничего не узнает.

Я нетерпеливо заёрзала в кресле: хотелось как можно скорее узнать подробности, но с другой стороны, разумом я понимала, что не моё это дело. Срезать кошельки на базаре это одно, а принимать серьезные заказы — у таких людей как Мадлен и Димитрий простых не может быть по определению, — это совершенно другое. Но, интересно же! И всегда можно сослаться на Виктора, мол, без его согласия работать, увы, не могу. Если я поняла верно, мне должны поверить.

— Я понимаю твои опасения, — мягко произнесла Мадлен. — Виктор показался мне довольно требовательным координатором.

Прямо-таки до зубного скрежета захотелось спросить, что же это за зверь такой — "координатор", но я вовремя прикусила язык и состроила печальное выражение лица. Мадлен тем временем продолжила увещевать:

— Работать в паре с магом куда безопаснее, чем в одиночку — это и дураку понятно, но у нас тоже есть козыри в рукаве.

— Мадлен, — раздался голос Димитрия от окна. Он даже не обернулся, но блондинка быстро поправилась:

— Хорошо, не козыри, но уж Джокер точно. С этим-то ты согласен?

Димитрий мотнул стаканом, из которого, кажется, даже не отпил.

— Спасибо, — немного язвительно поблагодарила блондинка. У меня возникло ощущение, что она едва удерживается, чтобы не показать спине мужчины язык.

Я про себя усмехнулась, вспомнив, что только утром мне тоже хотелось показать Виктору язык. Пусть по-детски глупо, но...

— Можно спросить? — аккуратно осведомилась я. Мадлен разрешительно кивнула:

— Конечно, дорогая. Спрашивай.

— Почему вы не можете воспользоваться услугами местных?

— А вот в этом и вся загвоздка, Софи, — печально развела руками Мадлен. Внимательно посмотрела на меня, поджала губы и нахмурила лоб, видимо, о чём-то серьёзно задумалась.

— Да расскажи уже, — вновь подал голос Димитрий. Мадлен оглянулась на мужчину, фыркнула и рассказала:

— Пару недель назад у нас случилось небольшое недопонимание с начальником гарнизона. Как ты понимаешь, он в городе второе лицо после Мэра, и спорить с ним, откровенно глупое занятие.

Да, с этим утверждением действительно сложно не согласиться. Образование мне дали хорошее, я прекрасно знала какие функции в городе выполняет Мэр и какими правами обладает начальник гарнизона. И если Мэр самый простой бюрократ, отвечающий за казну, хранящий у себя в сейфе ключи от города и выступающий с торжественными речами по большим праздникам, то в руках начальника гарнизона сосредоточена вся стража, арсенал, тюрьма. И если Мэр попадётся малодушный, быть ему на вторых ролях после начальника гарнизона. Такие примеры в истории Энтарийской государственности уже были.

— Действительно, глупо, — эхом отозвалась я на слова Мадлен.

Хозяйка борделя согласно кивнула, и продолжила:

— Но когда дело касается моего детища, — женщина машинально обвела рукой комнату. — Я бываю несдержанна.

— К сожалению, — вставил Димитрий.

— Не придирайся, пожалуйста, — обернувшись к нему, попросила Мадлен. — Я уже извинилась.

Мадам вновь повернулась ко мне, и пояснила:

— После нашего "недопонимания" начальник гарнизона объявил "крысиную облаву" и натравил своих псов на таверну Дима и мой дом. Потом, конечно, принёс извинения, мол, ошибся, с кем не бывает? Ему доложили, он должен был проверить...

Мадлен грозно тряхнула головой и фыркнула.

— Одним словом — тварь! Но тварь умная. Обыск проводил лично и забрал у нас нечто важное. Как он сказал: "В качестве компенсации". Вещь не то чтобы дорогая, но памятная для нас с Димом. Мы очень хотим её вернуть.

— Но вы так и не сказали...

— Ах да, девочка, — кисло поморщилась Мадлен. — Пойдёт ли кто-нибудь против него, когда днём он уважаемый всеми начальник гарнизона, а ночью глава Чёрных гильдий?

Я промолчала. Что тут скажешь? Чёрными гильдиями называли сообщества воров и убийц. Теперь понятно для чего нужен "гастролер", ни один местный вор не возьмётся за такой заказ, а если и возьмётся, то первое что сделает: сдаст заказчиков.

— Вот, — развела руками Мадлен. — Теперь ты всё знаешь.

— Знаете, — осторожно произнесла я под пристальным взглядом блондинки, — я бы вам помогла, но...

— Если ты боишься гнева своего координатора, не бойся. Мы найдем, чем его занять, — хитро подмигнула хозяйка борделя.

Даже не сомневаюсь "чем" они могут его занять, в борделе-то.

Мне бы радоваться, но внутри отчего-то стало гадко.

— Можно мне подумать?

— Конечно, Софи, — мило улыбнулась Мадлен, и поднялась из-за стола. Я тоже вскочила с кресла, но женщина жестом показала, чтобы я садилась обратно. — Сиди, сиди, девочка, я просто хотела сделать тебе небольшой подарок в качестве извинений.

— Извинений? — удивлённо переспросила я.

— Разумеется. Мои мальчики совершили ошибку, а это недопустимо.

"Аа-а, ясно", — до меня дошло, что имеет в виду хозяйка борделя. Я, как примерная девочка, сложила руки на коленях, и с некоторой долей любопытства посмотрела на Мадлен. Кто же не любит подарки?

Женщина прошла мимо меня, сняла с вешалки стоящей в углу, за дверью, плотный чехол для платьев и вернулась к столу.

— Думаю, должно подойти.

— Платье?

— Кое-что получше, — вручив мне подарок, улыбнулась хозяйка борделя. — Примерь.

Я прижала чехол к груди и покосилась на Димитрия. Мадлен проследила мой взгляд, усмехнулась, и попросила:

— Дим, милый, будь другом.

Только теперь Димитрий обернулся. Он всё так же держал в руке стакан с янтарной жидкостью, которую, кажется, даже не пригубил. Мужчина смерил нас осудительным взглядом, с глухим стуком поставил стакан на подоконник и стремительно вышел из комнаты.

— А он кто? — я с вопросом посмотрела на Мадлен.

— Это долгая история. Давай, померяем?..

И мы померили. После чего Мадлен отвела меня в соседнюю комнату, где на стене висело огромное зеркало.

— Ну как? — поправляя на мне куртку, спросила женщина.

— Непривычно, — призналась я, осматривая своё отражение. Согнула-разогнула руки в локтях, покрутила плечами, присела. Мягкая чёрного цвета кожа, из которой был скроен костюм, подаренный Мадлен, тихо шелестела. Кожу я никогда не любила, предпочитая прошитый в два слоя бархат, но оказывается одежда из неё так шикарно сидит на моей фигуре. Виктор, увидь меня в таком виде, обалдеет!

— Великоват, — констатировала Мадлен. — Всё-таки я в молодости была крупнее тебя.

Всё так, брючины, плотно обтягивающие ноги, длинноваты, буквально тащатся за мной по полу, Мадлен их пока подвернула, чтобы я не запнулась и не упала; рукава куртки тоже висят ниже пальцев, а вот в плечах одежда села почти идеально.

Хотела спросить, зачем ей был нужен такой костюм, однако хозяйка борделя предугадала вопрос. Загадочно улыбнулась и рассказала сама:

— Моя молодость прошла не так радужно, как хотелось бы, думаю, ты понимаешь, — ответа Мадлен не требовала, и сразу продолжила: — Мужчины в нашем деле любят всё необычное. Но этот костюм я одевала лишь раз, когда намеревалась соблазнить понравившегося мне мужчину. Поверь, они иногда бывают такими тугодумами.

Взгляд женщины заволокла мечтательная пелена, словно она вспоминала что-то очень приятное, лицо озарила светлая улыбка. Кажется, я знаю, кто был тем мужчиной, но уточнять, верны ли мои догадки, не стала, не хотелось вырывать Мадлен из воспоминаний.

Я тоже улыбнулась, ещё раз оглядела себя в зеркале, и удовлетворенно кивнула. Костюм замечательный. Правда, я никого в нём соблазнять не собираюсь, но от такого подарка отказываться не стану.

Пока мерила, подумала над предложением Мадлен, и решила попробовать. Почему нет? Корди хорошо учил меня. Если я смогла украсть кулон у настоящего Мага, то почему не смогу обокрасть начальника гарнизона? Даже если он глава Чёрных гильдий...

Глава 7

(Виктор)

— Не признал, да, парень? — посмеиваясь, Магистр повернулся в профиль, прикрыл ладонью лоб и волосы. — Так тоже не узнаёшь?

Сказать честно, нет. Лицо Арха было мне незнакомо ни в анфас, ни в профиль.

На всякий случай посмотрел на Магистра истинным зрением, и тоже безрезультатно.

— Ну-ну, парень, — "успокоил" Арх. — Ничего удивительного, что ты меня не помнишь. Давненько это было. Я тогда носил причёску по моде архипелага Джинке, знаешь такой?

Архипелаг я знал, даже умудрился побывать там.

И мужчины и женщины с Джинке носили дикие причёски состоящие из множества мелких косичек, в которые вплетали морские ракушки, жемчуг, отрезанные лапки мелких животных и птиц, перья, змеиную кожу, водоросли, камни, рыбью чешую и головы, в общем всё, что попадалось под руку и подпадало под определение "красиво" в их понимании. Смуглое тело, с головы до ног, они покрывали татуировками, используя белые либо жёлтые чернила. Наносимые рисунки оригинальностью не отличались: точки, линий, зигзаги, редко силуэты птиц, рыб или животных, согласно сложившейся в веках традиции конкретного острова; вставляли в мочки ушей и нос выбеленные человеческие кости, обрезали мальчиков и сшивали половые органы девочкам.

Архипелаг состоял из пяти крупных и более двадцати мелких островков, и на каждом царил первобытный хаос. Жители одного острова могли пойти в набег на соседей, перебить половину племени и устроить богатый ужин из человечины.

На архипелаг я попал в сознательном возрасте, когда и крови и кишок насмотрелся вдоволь, но всё равно блевал за кустами, как зеленый новичок.

Я по-новому посмотрел на Магистра, представив его в виде дикаря с Джинке и нахмурился: что-то такое всплывало из закутков памяти, но я никак не мог ухватить нужное воспоминание, оно ускользало, словно вёрткий угорь, обитающий, кстати, вблизи того же архипелага.

— Ладно, — всё ещё посмеиваясь, сказал Арх. — Не ломай голову. Когда я уезжал из Союза, меня звали Доримар Трэстор.

Наверное, со стороны я смотрелся комично, но у меня реально отвисла челюсть.

— Да быть не может! Но ведь...

— Нет, я не погиб, как гласит официальная версия. Я просто женился.

— Э-э...

— И взял фамилию жены, — широко осклабился Магистр. — Ну что, вспомнил любимого дедушку?

Вспомнил, но никак не мог поверить в реальность происходящего. Знамений Одарённый, Магистр Трэстон, Светило Сферы ветра, основатель Теории "однополярного слияния магических энергий", и мой дед по линии матушки погиб в возрасте ста сорока двух лет при взрыве своей лаборатории, — так гласит официальная версия. Мне тогда не было и десяти лет.

— Виктор, — дед укоризненно, будто прочитав мои мысли, покачал седой головой. — Ты всегда был умным мальчиком, не заставляй меня думать, что Эдриан изменил себе, и пустил твоё воспитание демону под хвост. Разумеешь?

— Разумею, — немного ошарашено произнёс я. — Только не могу понять зачем?

— Ну... — дед почесал бровь, потом покосился на свою левую руку, на среднем пальце которой красовался тонкий ободок из благородного серебра — символ бракосочетания. — Старческие причуды. Надоели они мне все! Захотелось отдохнуть.

Я недоверчиво посмотрел на деда — главу Сферы Алгора, живого, здорового, такого же энергичного и немного сумасброда, каким его помнил. А ещё помню, как убивался горем, когда узнал о его смерти. Как же быстро летят годы! И как легко стираются из памяти важные вещи. И важные люди.

— Чего нос повесил, внук? Расстроился? — прищурив левый глаз, спросил дед.

— Нет, — я отрицательно мотнул головой. — Наоборот. Но...

— Да-да, — отмахнулся Магистр, и быстро сменил тему: — Смотрю, Сила в тебе всё-таки пробудилась. Эд рад?

— Вроде бы.

— Виктор! — Дед поднялся, обошёл стол и повелительным жестом заставил подняться меня. — Пошли-ка, прогуляемся, расскажешь, что забыл в Энтарии.

Наверное, я всё ещё пребывал в шоке, поэтому выложил всё с самого начала, только не стал по второму разу пересказывать историю с кулоном. Дед внимательно выслушал, угостил крепкой малиновой настойкой, после чего начал давать советы.

— И чего ты взбрыкнул, не пойму? Ольш — отличный мужик! И девка у него бойкая. Мелисандра-Аделаида... Тьфу ты, имечко-то какое! Тоща, правда. Мода, видите ли у них такая, на сухих рыбин.

— Я в курсе, — мрачно ответил я. Н-да, это в стиле моего деда назвать короля Энтарии "отличным мужиком". Но дед меня словно не услышал. Плеснул ещё наливки и толкнул кулаком в плечо:

— Хотя из вас двоих получится отличная пара. Твоё полное имя тоже без бутылки фиг выговоришь.

— Дед!

— Да ладно тебе. Пей давай. Хорошая вещь.

Я выпил. Закусил кусочком ветчины, и ловко отодвинул свою рюмашку, когда Магистр попытался наполнить её по новой.

— Бунт? — вскинул седую бровь дед.

— Почему ты не признался сразу? — перевернув рюмашку кверху дном, спросил я.

Дед взвесил в руках бутылку с узким горлышком наполовину заполненную жидкостью малинового цвета, всунул пробку, отставил в сторону. Подхватил с тарелки кусочек сыра, прожевал, и только после этого ответил:

— Не признал, старый маразматик. Ты сильно изменился, Виктор, — сказано было с грустью, но дед моментально сменил трагичность момента, прищёлкнул пальцами, и на столе появился кулон, который мы оставили в его кабинете. Сейчас мы сидели "этажом выше", на импровизированном балконе за круглым столом, заполненным разнообразными закусками, и могли любоваться яблоневым садом с высоты примерно сорока метров. И как это принято у магов, снаружи нас никто не видел, для обывателей Сфера всё так же сияла, отражая дневной свет.

— Я бы хотел увидеть девушку, — неожиданно серьёзным тоном заговорил дед, вертя в пальцах кулон. Нет, не дед, Магистр Лэнд. Властный, абсолютно незнакомый мне человек. — Приводи её завтра утром. Кулон я сегодня исследую, может быть, глубокая проверка что-нибудь прояснит. Значит, говоришь, рвёт ауру в клочья? Интересно, интересно.

Ещё какое-то время мы провели за столом, больше не пили, но много говорили. В основном я, рассказывал как жил все те годы, которые дед пропустил. Конечно, отец и матушка часто писали ему, в том числе, не забывая упоминать обо мне, но это совсем другое. Я даже разозлился на родителей. Почему мне не сказали? Я не маленький ребенок, понял бы всё.

Так же я выпытал у деда историю его новой жизни. Говорил он коротко, но обстоятельно. Его третья жена на этот раз была магом. Младше его примерно на шестьдесят лет, умная, красивая, интересная, но слишком увлечена карьерой, вот дед и решил быть поближе к супруге, и сам не заметил, как снова увлёкся наукой. Судя по тому, с каким чувством он рассказывал о своей новой жене, любовью там не просто пахло, благоухало на весь мир. Впрочем, любил он всех своих жён. Увы, не все отвечали ему взаимностью, как это происходило в его первом браке, благо продлился он всего полтора года, пока дед не устал слушать истерики и капризы супруги. Вторая жена подарила ему трёх чудесных деток, одной из которых была моя мама. Увы, магом бабушка не была, и прожила простую человеческую жизнь. Бабушку в живых я не застал, но видел на многочисленных портретах в доме деда, красивейшая была женщина.

— Улыбаешься? Это хорошо. О чём задумался?

— О маме.

— Эва, — дед тоже улыбнулся, мягкой родительской улыбкой. — Передать ей, что ты заходил?

— Ни в коем случае! Я в бегах.

— Ну да, конечно, — насмешливо хмыкнул дел. А что поделать? Пришлось рассказать и о цели своего путешествия. Правда, цель Магистр одобрил.

Я был настолько удивлён неожиданно встрече с дедом, что едва не забыл рассказать о бутылке Фристанского от которого мне мерещились хвосты и белочки. Вспомнил уже на пороге, когда дед провожал меня — без его помощи по Сфере я мог бы блуждать долго.

Магистр Лэнд бутылку взял, вытянул и понюхал пробку, применил то же заклинание, каким ранее пользовался я для определения содержимого, и пообещал передать "образец" в нужные руки.

В итоге разошлись мы, когда солнце давным-давно перевалило за полдень, только за серой хмарью затянувшей небо, его почти не было видно. Дед отправился изучать кулон, а я потопал в бордель. К тому времени, как я вернулся, небо потемнело ещё сильнее, подул ветер, начал накрапывать дождь. Отличное настроение после "воскрешения" давно умершего родственника, куда-то улетучилось, на душе, подстать погоде стало пасмурно, сердце застучало в тревожном ритме.

Лиса! Первое, что пришло на ум. Могла ли воробушек за время моего отсутствия что-то натворить? Могла!

Но, как я лично убедился, девушка мирно возлежала на кровати, мотала в воздухе ногами, кушала виноград с золочёного блюда, и читала карманного размера книжку в розово-голубом переплёте. Предложил ей поужинать вместе, но девушка заверила, что уже откушала и собирается в кой-то веке провести вечер в тишине и покое, держа в руках интересную книгу.

Не став настаивать я бросил сумку под кровать и решил прогуляться до таверны Дима. Располагалась она далековато от борделя, почти у самых ворот, но почему нет? Заодно приведу мысли в порядок.

— Случилось чего? — поинтересовался Дим, стоило мне сесть перед ним за стойку.

— Предчувствие поганое, — поморщился я, пододвигая к себе круглую плошку с солёными орешками.

— Предчувствие вещь такая, сволочная, — согласился Димитрий. — Пива налить?

— Нет, — секунду подумав, отказался я, и закинул в рот горсть орехов.

Дим отказа не понял, но настаивать не стал. Оставил в покое наедине с мыслями. Но кружку с пенным всё равно подсунул.

(Лиса)

Я придирчиво рассматривала своё отражение. Высокое, чуть закруглённое по краям зеркало в вычурной раме отражало тощую девицу с мокрыми растрёпанными волосами, облепившими лицо и плечи, в обмотанном вокруг торса сиреневом полотенце.

То левым боком повернусь, то правым, то вообще спиной. Может татуировку сделать, как у Виктора, например? Только не ту, что с номером, а ту, которая на груди, чуть пониже ключицы?

После того как Виктор закончил со своими делами и вернулся, вёл он себя странно. Смотрел на меня, словно я вот-вот побегу отрывать голову мифическому дракону. Когда я спросила: как всё прошло в Сфере? — вместо ответа получила приглашение на ужин. Подумала, и отказалась. Мне сегодня ещё работать. Да и не хотелось, если честно, пока читала одолженную у Мадлен книгу, объелась виноградом.

Виктор отказом не расстроился. Ну, мне показалось, что не расстроился. Бросил свою сумку в комнате, сообщил, что идёт ужинать, и ушёл.

Признаться, мне стало стыдно. Целых десять минут я боролась с совестью: пыталась читать, но не понимала ни строчки, давилась виноградом, долго расчёсывала волосы, чтобы одним движением их взъерошить и пойти искать парня.

Оказалось маг всё-таки обиделся (я так полагаю) и ушёл в таверну к Диму. И это было хорошо. С одной стороны — теперь я могла спокойно заняться подготовкой к работе. Мадлен уже отправила кого-то к Димитрию, предупредить, чтобы занял Вика на всю ночь.

Даже знать не хочу, чем его займут!

— Хватит думать о всякой ерунде! — приказала я себе, ещё раз посмотрела на своё отражение, и неприязненно поморщилась. Никуда идти не хотелось. Я уже жалела, что согласилась, но не подходить же теперь к Мадлен и говорить, что передумала?

Был бы рядом Виктор, плюнула бы на гордость и спросила у него совета, и пусть ругается сколько хочет. Какая разница: сейчас или потом? Рано или поздно он всё равно узнает.

С другой стороны: кто он мне, чтобы я докладывалась ему о своих делах?

Я заставила себя встряхнуться, сбросила накатившую меланхолию, и отправилась к Мадлен, она обещала помочь создать нужный образ. Как рассказала хозяйка борделя: начальника гарнизона проще всего подловить в его "чёрной" резиденции при помощи симпатичной наживки, такой, как, например, я. После этого, будем называть вещи своими именами, я и струсила.

Так же Мадлен презентовала мне Джокера, как она называла крошечный флакончик якобы из-под духов. На самом деле внутри было средство, при помощи которого можно заставить начальника гарнизона говорить правду, только правду и ничего кроме, — надо же узнать, куда он спрятал присвоенную вещь. Жидкость не имела, ни цвета, ни запаха и обладала чудесным свойством дурманить память "допрашиваемого". То есть, утром уважаемый начальник гарнизона проснётся с жутчайшим похмельем, забыв всё, что с ним случилось накануне вечером, а я преспокойно заберу шкатулку, и вернусь в бордель. Замечательный план. Скажи мне два месяца назад, что буду думать о таком, в жизни бы не поверила.

Таверна под громким названием "Спящий Дракон" располагалась на северной окраине города, в непосредственной близости от казарм городской стражи. Не самый приятный район по словам Мадлен. Поэтому до таверны меня довезут в закрытом экипаже, высадят примерно за квартал от заведения, после чего я, в сопровождении приснопамятного похитителя Люта, совершу короткую прогулку по ночному Алгору. Внутри таверны у Мадлен тоже были друзья, которые и проведут меня прямиком к Барбу Горнеру, начальнику гарнизона Алгора.

Казалось, что Мадлен давно проработала этот план, скрупулезно, выверив каждое действие и каждого участника, у неё не было только подходящего исполнителя на главную роль. И я как дура...

Меня нарядили, накрасили, сделали причёску. Получилась этакая невинная дева в поисках приключений, собирающаяся по неразумению войти в логово Дракона. Не будь со мной переодетого охранником Люта, которого я снова не смогла рассмотреть из-за грима и парика, добраться до таверны стало бы во сто крат сложнее: люди заполнили все улицы, пили, плясали, пели, надрывая глотки и снова пили. Пиво, вино, напитки покрепче текли реками, оканчивая свой недолгий путь в бездонных глотках приезжих купцов и местных жителей.

Все без исключения базары, лавки, магазинчики с наступлением темноты закрывали свои двери, и народ спешил тратить честно (а порой и не очень) заработанные денежки. Только вездесущие лоточники сновали между гуляющими, предлагая солёные орешки, сушёную рыбу, сладости, недорогие украшения. Везде шум-гам, радостные выкрики и смех. И, несомненно, красивая молодая девушка в этом бесконечном пьяном угаре, не может не остаться незамеченной.

Ко мне раз двадцать подкатывали подвыпившие субъекты с горящими похотью глазами, но Лют честно исполнял свои обязанности, и отгонял алчущих любви смердов от благородной леди.

Да, Мадлен нарядила меня не продажной девкой, а самой настоящей леди. Уставшей от блеска бесконечных балов и светских раутов молодой и легкомысленной аристократкой, путешествующей инкогнито в поиске острых ощущений. Насколько я знаю, подобные "развлечения" случались не так уж и редко, нравы при дворе мало чем отличаются от того же борделя. Узнай мой отец, чем нынче вечером занимается его дочь — прибил бы, а маму, наверное, хватил бы сердечный удар. Не так они меня воспитывали. Ох, не так...

— Отвали, рожа! А то зубов недосчитаешься! — грозно зарычал мой "охранник" на тощего лысенького коротышку, отчего-то решившего, что такой симпатичной даме стало скучно, а его компания это...

Войдя в образ спесивой молодой аристократки, я одарила коротышку презрительным взглядом. Наморщила носик, подхватила подол своего платья "небогатой горожанки", сшитого из тёмно-синего даминского атласа — ткани, которую не сможет позволить себе ни одна горожанка, даже если будет копить на неё всю жизнь и, вбивая в мостовую каблучки модных сапожек, поспешила в "Дракона". Лют всё так же бдительно топал рядом.

Шла я не наобум, было доподлинно известно, что сегодня господин Горнер проведёт вечер в своей "чёрной" резиденции. То ли будет кассу пересчитывать, то ли просто решил отдохнуть от мирских дел. А какой отдых без вина и милых сердцу дам?

Как рассказала Мадлен, в свои пятьдесят два года Барб Горнер ничем не уступал иным юнцам: ни статью, ни прытью. Умён, как мифический дракон, хитёр, как ядовитый змей и столь же опасен, при этом обладает обаятельной улыбкой, с которой не дрогнувшей рукой перережет своему недругу глотку. Но была у начальника гарнизона одна слабость — молодые брюнетки. Впрочем, как, и блондинки, и рыжие, и все прочие красотки, которых он с большим удовольствием валял по любым горизонтальным поверхностям. Не пройдёт и десяти минут, как человек Мадлен доложит господину Горнеру о том, что в таверну забрела (случайно, а может и намерено) некая особа, выдающая себя за простолюдинку.

В "Спящего Дракона" мы вошли без приключений, один из двух вышибал, дежуривших под навесом крыльца: среднего возраста обритый налысо мужчина со страшным шрамом на лбу, галантно распахнул передо мной дверь. Как опять же рассказывала Мадлен — эти двое личные телохранители Горнера, соответственно хозяин "Чёрных гильдий" уже прибыл. А эти ребятки за него кому угодно перегрызут горло. Ещё двое должны находиться непосредственно с хозяином. Попадись я им и..., ничего хорошего ждать не следует, а Виктора, который мог бы меня спасти, рядом нет. Нет, и быть не должно, но очень хочется, чтобы был.

Изнутри таверна представляла собой образец добропорядочности и хорошего вкуса: светлая (с потолка гроздьями свисали магические огоньки), чистая, с прочной удобной мебелью, круглой сценой и широким свободным пространством перед ней — для танцев. Ни драк, ни пьяных дебоширов, даже продажные девки, и те с претензией на элегантность, а бармен может похвастаться опрятным внешним видом, пышными усищами и натёртыми до блеска стеклянными кружками. Что само по себе редкость, указывающая на качество обслуживания заведения — обычное мужичьё в обычных тавернах пьют из обычных глиняных кружек, изредка из деревянных, но последние не так эффектно разбиваются о голову противника в драке.

У порога нас встретил шустрый распорядитель: толстенький энергичный "колобок" на тоненьких ножках с густой шевелюрой и гордо вздыбленными усами, одетый в дорогой красно-жёлтый пиджак, обшитый золотой нитью и высокие алые сапоги с загнутыми вверх носами. Буквально за секунду "прочитал" нас, причислив к категории "ценных" клиентов, раскланялся, высказал несколько аккуратных комплиментов моей красоте, и проводил к столику, сразу предложив меню в вычурных папках из чёрной кожи, на обложке которых золотом был оттеснён дракон. Совсем не спящий, наоборот, расправивший крылья и широко раскрывший клыкастую пасть.

Я немного поёрзала, удобнее устраиваясь на небольшой круглой подушечке, которую мне подложили на сидение стула, с удовольствием обозрела наш столик, покрытый небесного цвета скатертью и с небольшим букетиком голубых цветов в узкой невысокой перламутровой вазе по центру.

Расторопный официант моментально принёс на столик стеклянный графин с водой и два стакана, белоснежно-белые салфетки, чтобы я не запачкала кушаньями своё платье и два комплекта начищенных до блеска столовых приборов с золочёной буквой "Д" на вершине рукоятки.

Лют чувствующий себя не в своей тарелке, хмуро смотрел в меню, в котором красивым каллиграфическим почерком были выведены непонятные для обычного человека названия блюд. Признаться, некоторые и я не понимала, но вида не подала. В любом случае, не отравят, чтобы не скрывали названия: "Безимо в алом" или "Орунская заводь". Подозреваю, последнее относится к рыбным блюдам.

Официант появился, словно из-под земли, стоило мне закрыть меню. Снаружи я держала маску, в то время как внутри колотило, как при сильном ознобе. Со мной такое не в первый раз, поэтому я знала, всё скоро закончиться, стоит только немного подождать.

Улыбнувшись официанту: милому мальчику с пушистыми светлыми волосами, щёки которого тут же заалели, заказала десерт и клубничного ликёра. Давно хотела его попробовать, но всё никак не получалось, а тут такой шанс, заодно нервы успокою!

Лют просто ткнул пальцем в меню и заказал кваса, мужчину сейчас больше интересовала сцена, на которую по одной начали выходить девушки в экзотических нарядах из лент и перьев. То под медленную, то под быструю лихую музыка, танцовщицы, аки змеи, извивались вокруг установленных на сцене шестов, периодически избавляя свой наряд от той или иной ленты. Интересное шоу. Для мужчины. Я же скучала, ковыряясь ложкой в десерте, который мне принёс всё тот же милый официант. Кстати, клубничный ликёр оказался премерзкой гадостью, как его те дамы пили с таким удовольствием?

Однако долго скучать не пришлось. Минут через пятнадцать распорядитель лично принёс мне "комплимент" от владельца заведения. Комплемент я приняла — кто ж в здравом уме отказывается от тарталеток с редчайшей в наших краях сапфировой икрой? — так что ничего удивительного, что после такого подарка леди изъявила желание лично поблагодарить дарителя.

(Виктор)

Сердце ритмично и громко билось в груди. Сложно было сказать, что является причиной столь бурной реакции: вновь возникшее чувство, что что-то должно вскоре случиться или длинные ноги девушек, лихо отплясывающих на барной стойке таверны Димитрия.

Танцы эти имели стихийный характер, имя которому Арон Тявчик, музыкант, поэт, стихоплёт, одним словом — бард, бедный как мышь из Миссии Милосердий, но гениальный, как Бог. Тявчик нагрянул в таверну неожиданно, но Дим ему обрадовался как родному. Сходу налил кружку тёмного, водрузил на барную стойку табурет, выпихнул туда же барда, и начался концерт.

Грустные баллады сменялись охальными стишками и залихватскими песнями ровно в той прогрессии, с которой пиво заливалось в бездонную глотку барда. Вначале я хотел уйти, дабы никто не мешал моей внезапно нахлынувшей рефлексии, но постепенно втянулся. Да и сложно куда-то уйти, когда у тебя на коленях сидит красотка с низким декольте и в короткой юбке.

Рефлексия куда-то улетучилась, пенное потекло рекой, и лишь редкие хмурые взгляды Димитрия, давали повод заподозрить некий подвох. И я бы спросил, но тут началась драка, красотки завизжали, Тявчик изобразил на своей гитаре нечто невообразимое, больше похоже на скрежет куска металла о металл, неожиданно через весь зал полетела кружка, метко угодив прямо по затылку здорового бугая с повязкой на левом глазу...

Здоровяк тряхнул головой, смахнул с плеч оставшиеся от кружки черепки (на его удачу кружка оказалась пустой), поднялся из-за стола, единственным глазом обозрел зал, выискивая обидчика, и понеслось...

Из драки я вышел невредимым: разбитая губа и сбитые костяшки за вред можно не считать, заживёт как на собаке.

Немного выпустив пар, я решил улизнуть. Пробраться сквозь толпу радостно мутузящих друг друга мужиков к выходу, не огребя от них по шее — дело хитрое, поэтому путь мой лежал к чёрному ходу.

Добрался до стойки, от которой меня оттеснили, по пути приласкал бутылкой по темечку мужичка, руки которого от запястий до шеи были изукрашены сборной солянкой из татуировок, и перескочил на ту сторону. Димитрий сидел на высоком табурете, не боясь огрести от разгулявшихся посетителей, методично накачивался пивом, и с тоской в глазах наблюдал за творящимся безобразием. На меня он посмотрел зло, словно именно я был зачинщиком драки.

— Что случилось, Дим? — перекрикивая гул драки, спросил я.

— Женщины! — как проклятие выплюнул Димитрий. — Что б их демоны отодр... — конец фразы заглушил пронзительный женский вопль. Я обернулся на крик: с одной из обитающихся в таверне девочек какой-то нерадивый джентльмен сорвал платье, и теперь с удивлением смотрел на яркую тряпку в своей руке. Его заминкой воспользовался низкий коротыш с драным ухом и без пары передних зубов: саданул мужика под дых, добив ударом по челюсти. Девушка, прикрывая свои прелести, громко визжала, но убегать не спешила: широко раскрытыми глазами смотрела на избиение обидчика. Ещё и сама добавила, пнув упавшего ножкой, обутой в туфельку с заострённым носом.

Гениальный бард продолжал рвать струны гитары, наигрывая какой-то боевой марш, мне незнакомый, но идеально подходящий под момент. Тявчика не трогали, казалось, барда вообще не замечают.

Я посмотрел на Дима, хозяин таверны вновь ответил хмурым взглядом, сполз с табурета, жестом позвал за собой и, придерживаясь за стены, проследовал до своего кабинета, где рассказал одну занимательную историю.

Рассказал, достал из ящика свисток, каким обычно пользуются наши доблестные стражники, и вышел обратно в зал. Почти сразу раздался пронзительный свист, звуки драки, долетающие даже до кабинета, моментально стихли, а Тявчик громко запел балладу "О далёкой стране". Мир в таверне Дима был восстановлен.

Нет, я не бросился сломя голову изображать из себя бесстрашного рыцаря в сверкающих доспехах и на белом коне. Не было у меня ни коня, ни доспехов, даже меча, которым можно сносить головы врагов — и того не было. Зато был ремень, добротный, из толстой кожи, с большой пряжкой. Отходить бы этой пряжкой по одной тощей заднице.

Для начала я привёл себя в порядок, умылся, подлечил, как мог "боевые раны", уточнил у Дима расположение нужной таверны, после чего без спешки прогулялся по саду "мёртвых яблонь" — самой короткой дорогой, ведущей к северным воротам. Лиса захотела приключений, кто я такой, чтобы ей в этом мешать?

Квартал мне понравился: шумный, веселый, рядом главная площадь, торговые ряды, народ гуляет, кто как может: красавицы в праздничных платьях зовут танцевать, подвыпившие мужики от щедрот души готовы наполнить кружку пивом даже незнакомцу. Отказываться от дармового угощения в преддверьях нового веселья, я не стал, так что до "Спящего Дракона" добрался слегка захмелевшим.

Сама таверна тоже пришлась по вкусу. Вначале бравая охрана отказалась меня впускать — не вышел, так сказать, рожей, но мага пропустили без вопросов. Распорядитель, похожий на большую булку на тонких ножках-прутиках усадил меня за лучший (по его словам) столик прямо у сцены, на которой извивались вокруг шестов полуголые красотки, и в качестве извинения прислал бутылку дорогого вина. Слава Богам, не красного Фристанского, а то у меня скоро начнётся аллергия на эту марку.

Лису в зале я не увидел, браслет — мой подарок, который девушка вновь надела на руку тоже не откликался, хотя на таком небольшом расстоянии я должен был сразу почувствовать свою метку, видимо, воробушек оставила его в борделе.

Желание снять ремень и пройтись им по заднице девушки усилилось, прямо руки зачесались — просил же не снимать!

Под вино хорошо пошли жаренные на открытом огне куски дичи и овощи. Пока ужинал, на всякий случай изучал охранные плетения, которыми таверна оказалась оплетена так плотно, что и муха не проскочит незамеченной. Прямо душа порадовалась за такую работу, не то, что в таверне достопочтимого Хвата. С другой стороны, случить что с Лисой, помочь я не смогу, стоит рыпнутся и скрутит, как паук, скручивает коконы из попавших в его паутину мух.

Поэтому я неспешно поужинал, допил в одиночку бутылку, расплатился по грабительскому счёту и вышел вон. Искать Лису внутри смысла нет, я и так прекрасно знал, куда стремилась девушка — спасибо Диму, просветил. Дальше пускай сама барахтается, как хочет.

Стоило отойти на десяток метров от таверны и зайти за угол лавки торгующей оружием, хмель слетел с меня, как шелуха с лука. Походка стала твёрдой, в голове перестало шуметь, зрению вернулась резкость, а выведенный из крови алкоголь попросился на свободу...

Всем хорошо заклинание: энергии жрёт мало, встряхивает организм, создавая пусть и обманчивое ощущения бодрости, даже называется приятно уху — "Счастливый конец", или, как ещё ласково называют его маги — "Бодрюшечка", именно так, с большой буквы. Всем хорошо заклинание, когда надо резко протрезветь, кроме одного.

В общем, закон "О чистоте улиц" я нарушил неприличествующим высокому дворянину способом. Журчало не хуже чем при весеннем паводке.

Потом обошёл квартал по кругу, выискивая удобное место для наблюдения. Таким местом оказалась высокая колокольня храма посвященного богине Верине, ответственной за бракосочетания в Энтарийском пантеоне. "Дракон" и прилегающие к нему улочки отлично просматривались, углядеть Лису, коли девушка всё-таки сможет самостоятельно выбраться, должен.

Часа через три или где-то около того, когда у меня начали болеть глаза от постоянного использования истинного зрения, на крыльце "Спящего Дракона" показалась знакомая "аура". Пока мы вместе путешествовали, "ауру" девушки я видел чаще, чем её личико, поэтому перепутать с кем-либо другим не мог. Рядом с Лисой маячила ещё одна, уже незнакомая мне "аура", видимо, тот самый пресловутый охранник, которого Мадлен послала вместе с воробушком.

Признаться, я выдохнул с облегчением, когда моя неугомонная спутница села в поданный крытый экипаж. Посидел ещё с полчасика, полюбовался в темноте красотами города, и спустился с верхней площадки храма, увенчанной крупным — в мой рост, позолоченным колоколом. По пути забрёл в дешевую таверну, накачался там не менее дешевым пивом, и только под утро вернулся в бордель. Стресс снимал.

Очнулся я от весьма болезненного тычка под ребра, следом за ним тут же последовал второй. Аккомпанировал им противный гнусавый голосок, рассказывающий какая я пьянь и бабник.

На счёт пьяни, да, мог согласиться. Второй раз протрезвлять себя я посчитал кощунством, так что мог приползти, как говориться "на бровях", но бабник-то почему? От моего обаяния вчера не пострадала ни одна дама.

— О! Смотрите! Его Величество соизволило разлепить глазёнки!

— Времени сколько? — с трудом проглотив сухой колючий ком в горле, проскрежетал я. Иронию, сопровождающую слова воробушка, я пропустил мимо ушей.

— За полдень давно! Птички уже давно порхают по веточкам.

За полдень. Мозг соображал туго, могу поклясться, слышал, как в голове, по сухому, скребут заржавевшие за ночь шестеренки. Хоть тресни, не помню, какое демоново пойло вчера хлебал.

Разлепив глаза, я долго смотрел в потолок, не понимая, отчего тот колышется. Через какое-то время дошло, что это не потолок, а полог над кроватью, — значит, до комнаты я таки дополз. Замечательно.

Голос всё ещё вещал, не желая умолкать ни на секунду, и не давал шестерёнкам в моей голове вернуться к нормальной работе. Хорошо бы применить "Бодрюшечку", но, увы, заклинание отчего-то работало только по свежим следам алкоголя, враз выводя всю демонову отраву из организма, а вот с утра лучше всего помогала большая холодная кружечка пива или рассол из какого-нибудь соленья, щедро посыпанный ядрёным перчиком.

Я с трудом принял сидячее положение. Огляделся. Действительно, та самая комната. И даже девушка та самая, а в руках у неё...

— На, страдалец! — заметив мой жадный взгляд, Лиса милостиво сунула мне в руки ту самую "большую и холодную".

Двумя большими глотками я осушил кружку, и сразу стало так хорошо... Шестеренки, получив смазочную жидкость, тихо скрипнув, провернулись, защёлкали. Пошла работа. И тут же на первый план вылезло какое-то смутное воспоминания. Что-то там я должен был с утра сделать...

Я упёр взгляд в дно кружки, и попытался вспомнить.

— Виктор? — настороженно позвала Лиса. — Всё хорошо?

— Этот же вопрос я хочу задать тебе, — я перевёл взгляд на девушку. Злой, колючий, под которым воробушек зябко поёжилась.

— Что ты имеешь в виду? — недоумённо сдвинув тонкие бровки к переносице, поинтересовалась искательница приключений.

Всё она понимает, просто не хочет верить, что я умудрился узнать её секрет. А я не собирался ходить вокруг да около.

— "Спящий Дракон".

Лиса вздрогнула, когда я произнёс название таверны. Вмиг покраснела и виновато потупила взгляд. Ну, прямо девочка-ромашка! Две глупые косички, которые воробушек заплела, идеально попали в образ.

Признаться, было лень отчитывать глупышку. Обошлось и ладно. Потом расскажет, как всё прошло. Сейчас мне хотелось вспомнить то важное, что я должен был сделать с утра.

Видя, что я не устроил разбор полётов, не дышу огнём и не пускаю кольца дыма, как пресловутый дракон, Лиса осмелела, села рядышком на кровать и тихо повинилась:

— Прости, я не подумала... Хотела тебе сказать... Я сама испугалась...

— Оставь, — безразлично бросил я, перегнулся через край кровати, поставил кружку на пол и попытался встать. Стянул одеяло и, неожиданно обнаружил, что олицетворяю собой великолепную голую натуру с проступившими на левой руке синяками и чуть поджившими после драки костяшками пальцев. Губа тоже припухла, но неудобств не доставляла.

— Полагаю, раздевала меня не ты?

Лиса, как ошпаренная вскочила с кровати, и снова зарделась. То-то она всё время старалась не смотреть на меня.

— Где моя одежда?

— Сейчас! — пискнула девушка, и стрелой вылетела из комнаты.

Проводив её сердитым взглядом, я откинулся на подушку, и глубоко вздохнул. Хорошо. Тихо. На душе спокойно.

Самое время признаться, что волновался за воробушка сильнее, чем должен проявлять беспокойство о постороннем мне человеке. А вот это плохо.

Лиса вернулась минут через пять, таща в охапке какие-то вещи, может и мои, так с ходу и не признаешь. Сгрузила всё на дальний край кровати и выскользнула из комнаты, прощебетав что-то про завтрак.

Я пожал плечами, принюхался к себе и, решил для начала посетить мыльню. Пахло от меня совсем не розами.

Уже за завтраком, который на сервировочном столике ждал меня по возвращению в комнате, Лиса соизволила сообщить, что утром ко мне приходил солидного вида мужчина. И только после этого все шестерёнки, наконец, встали на место, картина сложилась, разум прояснился.

— Сразу сказать не могла? — окрысился я на девушку.

— Прости, — ссутулилась Лиса. — Я не знала, что это так важно. Он оставил тебе записку и простил передать вот это... — она достала из кармана штанов небольшой плотно завёрнутый кулёк. Тут же ойкнула, и отдёрнул руку, выронив свёрток на кровать.

— Дурак, что ли?!

— Записка где? — быстро подобрав свёрток с кулоном внутри, я засунул его в карман — позже переложу в сумку, а пока надо узнать, до чего докопался дед.

Лиса, кажется, обиделась. Чуть ли не в лицо бросила свёрнутую в четыре раза бумагу и покинула комнату.

Увы, дед не смог выяснить ничего. Украшение, как украшение. Чёрный бриллиант — мощное природное хранилище любой энергии, в том числе магической или жизненной, которую кулон мог тянуть из меня в первом случае, или из Лисы во втором. Платина — отличный проводник, который может легко передавать за раз огромный массив энергии, и не только тянуть, но и отдавать. Соответственно у меня в руках великолепный образчик "накопителя", стоящий баснословных денег. Почему магесса называла его "ключом" — загадка, узнать на неё ответ дед не смог, как и определить имя магессы по одному внешнему описанию, но предположил, что раз есть "ключ", то должна быть и "дверь", и разовый выброс энергии может эту дверь открыть. Но, опять же в теории, что там на практике демон его знает.

В конце дед сделал приписку: мол, мельком осмотрел девушку, которую один нерадивый внук должен был привести к нему сегодня утром, а вместо этого старый больной маг проделал путь через половину города. Что скажет его жена, когда узнает, куда он ходил? Эва (то бишь моя матушка) тоже будет недовольна, если узнает, но он — Скажи спасибо деду! — не будет говорить дочери, как распустился её сын. Однако выбором спутницы дед доволен, прямо лопается от гордости!

В чём тут подвох я не понял. Перечитал приписку несколько раз, стараясь найти скрытый подтекст, потом задумчиво поскрёб в затылке, стимулируя работу шестеренок, да и бросил это дело. Главное, Лиса не маг и никаких отклонений по словам деда не имеет. Да, "аура" перекручена, разобраться в ней без пары литров, не берется даже целый Магистр, но он и не видит в этом ничего ужасного. В природе и не такое встречается.

От приписки буквально несло недосказанностью, темнит чего-то дедушка, поэтому я быстро позавтракал, собрался и отправился в гости.

— Виктор, ты куда?! — испуганно прокричала Лиса, подловив меня на крыльце борделя. Сама она наполовину свешивалась из окна первого этажа: бледная, встревоженная, глаза размером с чайные блюдца.

Я подошёл к окну, мягко ухватил воробушка за шею, и поцеловал.

— В Сферу схожу, — оторвавшись от губ девушки, пояснил я, и ласково поглаживая большим пальцем щёку девушки, попросил: — Будь хорошей девочкой во время моего отсутствия, ладно?

— Ладно, — ошеломлённо кивнула воробушек, облизнув губы.

И пусть думает что хочет. А пока её глупенькая головка с двумя дурацкими косичками занята тяжкими думами, жопонька с шилом будет сидеть ровно и не искать на себя приключений.

В Сферу я сходил с нулевым результатом. Магистр Лэнд сегодня утром (сразу после того, как вернулся из борделя), неожиданно собрал вещи и уехал, сказав, что вернётся не раньше следующей недели. Куда? Не сообщил. Зачем? Да кто ж его знает?

Это рассказал тот самый маг, отчитавший меня на воротах во время осмотра "контрабандиста".

Как понимать побег деда я не знал. Оставалось верить, что Магистр лично решил проверить мой рассказ и отправился в "Поквакушки". Времени прошло много, кто знает, что ещё могло там приключиться.

Я постоял под одной из яблонь, почесал в затылке, и вернулся в бордель, где меня ждала Лиса и увлекательнейшая история "О похождениях юной леди в логове Дракона".

(Лиса)

— Прошу следовать за мной, — лебезил "колобок"-распорядитель, приветливость которого просто зашкаливала. Казалось, улыбка сейчас разорвёт его рот, а я ослепну от белизны зубов.

Лют остался в зале, сторожить недоеденный десерт, а меня гнала на второй этаж необходимость. Правда, и глупости хватало: я ведь так и не спросила у Мадлен, что лежит в той шкатулке, которую забрал у них Горнер. Вдруг это что-то незаконное?

"Ну да-ну да, — ехидно поддакнул внутренний голос. — А ты сейчас вся такая белая и пушистая, и совсем не идёшь грабить начальника гарнизона города!".

Я подавлено притихла и чуть приотстала от распорядителя. "Колобок" моментально это заметил, и тоже сбавил шаг, видимо, решил, что мне сложно подниматься по ступеням. Да после путешествия с Виктором, я легко одолею сто таких лестниц! Просто на душе гадко стало...

Второй этаж "Спящего дракона" имел два крыла: левое и правое соответственно. Это мне рассказала Мадлен. Левое крыло предназначалось для гостей таверны, решивших скоротать ночь в объятиях танцующих на сцене красоток, правое полностью отдано под работу "Чёрных гильдий". Не сложно догадаться, куда распорядитель повёл меня.

Поднявшись по лестнице, мы прошли до конца коридора, и остановились у последней слева двери. Обитые деревянными панелями тёмных цветов стены, жёсткий ворс ковра, зловеще шуршащий под подошвами сапог, мрачные пейзажи в потемневших от времени массивных рамах — абсолютно всё навевало на меня смертную тоску. Будто на казнь идёшь. Даже магические огоньки, горстями развешенные под потолком не могли развеять атмосферу безнадёги.

У меня по спине пробежал холодок, захотелось немедленно оглянуться — казалось, за спиной стоит кто-то с недобрыми намерениями. Поэтому ничего удивительного, что я вздрогнула, когда раздался глухой стук. Это "колобок" постучался в дверь к своему хозяину и, не дожидаясь ответа, распахнул её передо мной, предлагая входить.

Я задержала дыхание, как перед прыжком в воду, гордо вскинула голову, и переступила через порог. Дверь за спиной тихо закрылась, но я не стала оглядываться, всё моё внимание захватил расположившийся за рабочим столом мужчина.

Он смотрел на меня, я на него.

Не обманула Мадлен, Барб Горнер казался гигантом даже сидя в кресле. На широких плечах с лёгкой небрежностью сидел строгий тёмно-синий пиджак, все пуговицы расстегнуты и видна тёмно-зеленая "казённая" рубашка с воротничком-стойкой. Волосы цвета гречишного мёда коротко подстрижены, лицо привлекательное, но серьезное, с хищными чертами, горбинкой на носу, массивным подбородком и небольшим крестообразным шрамом на левой скуле. Глаза тёмные, скорее всего карие, но мне показались чернее ночи, цепкие, умные.

Очень привлекательный мужчина. Даже Виктор на его фоне меркнет бледной тенью.

Горнер отложил карандаш, которым делал пометки в толстой книге, по видимому, гроссбуху, встал со стула с высокой резной спинкой, одёрнул пиджак, и сдержано улыбнулся:

— Милая леди, я поражен.

Я высокомерно вздернула бровку, ещё раз осмотрела мужчину с ног до паха (остальное скрывал стол) и решила быть самой вежливостью. Плавным жестом подхватила подол платья, и изобразила присущий случаю вежливый реверанс, как-никак Горнер дворянин. Пусть выслужил своё дворянство на службе, а не родился в древней Фамилии, но благородной леди положено учитывать даже такие мелочи, а я в данный момент была ну очень благородной леди.

— Чем же Вы так поражены, милорд...

— Горнер. Барборос ван Горнер, начальник доблестного гарнизона Алгора, — приложив раскрытую ладонь правой руки к левой половинке груди и вежливо склонив голову, отрекомендовался глава "Чёрных гильдий". — Однако милая леди, можете звать меня просто Барб.

— Леди Софи, — в ответ представилась я, и осмотрелась. Горнер не мешал, стоял по стойке "смирно" и пожирал меня голодным взглядом.

Кабинет представлял собой квадратное помещение, занимающее по площади места раза в два меньшее, чем та же комната, которую нам с Виктором отвели в борделе. Исполнен в тёмно-бежевых тонах, с минимум мебели: большой стол с аккуратно сложенными стопками бумаги стоял практически в центре; за ним, у дальней стены несколько закрытых шкафов, перед столом два глубоких кресла придвинутых к самой столешнице. Всю левую стену закрывает гобелен на военную тему, у правой стены конторка, похожая на ту, за которой отпрыски благородных семей, мучаются, изучая науки. Окон нет, свет дают развешанные по стенам магические светильники. До безобразия стандартный кабинет любого чиновника в любой ратуше любого города. Мне даже не пришлось играть, разочарование отразилось на моём лице крупными буквами, и Горнер это понял. Едва заметно дёрнул уголком рта в немой усмешке и вышел из-за стола.

— Может быть вина? — подходя ближе, предложил начальник гарнизона. Казалось на меня надвигается скала. Из-за невысокого роста приходилось смотреть на мужчину снизу вверх, и скажу я вам, такие размеры пугают. Ему даже телохранители не нужны, он голыми руками сможет разорвать меня на две половинки.

На секунду стало очень страшно. Видимо, что-то отразилось в моих глазах или на лице, Горнер хмуро свёл брови и учтиво спросил:

— Леди Софи, всё в порядке?

Я мысленно обругала себя — это помогло прогнать страх, потом напустила загадочный вид, кокетливо улыбнулась и подала руку для поцелуя:

— Более чем, Барб. С удовольствием выпью с вами, но, только если в составе напитка не будет клубники.

Горнер, как и полагается этикетом, на несколько секунд приник губами к тыльной стороне моей ладони, потом отступил.

— Вам не понравился клубничный ликёр? Один из лучших на всём материке.

Я не произвольно поморщилась. Ничего удивительного, что радушный хозяин заведения успел узнать якобы такую мелочь. Кстати, куда делись ещё двое его телохранителей? Мадлен уверяла, что они, как верные псы, всегда рядом с хозяином.

Мою гримасу Горнер понял лучше всяких слов, вернулся к столу и что-то, видимо, нажал, я не смогла рассмотреть. Не прошло и десяти секунд, как в дверь комнаты коротко стукнули, и вошёл невысокий плотный парень в кожаной куртке. Он быстро осмотрелся, "просветил" насквозь меня и только после этого посмотрел на Горнера.

— Марти, будь добр, попроси принести в гостиную фруктов и пирожных.

Марти молча кивнул и вышел. Вот и нашёлся один из телохранителей. Второй, видимо, тоже где-то рядом.

— Леди Софи, Вы не против сменить мрачную обстановку моего рабочего кабинета на что-нибудь более присущее случаю? — стоило закрыться двери за телохранителем, спросил Горнер. Я с радостью согласилась, уцепилась за галантно предложенный локоть мужчины и проследовала за ним в гостиную. Смотрелись мы колоритно: миниатюрная я и гигант Горнер, которому из вежливости пришлось чуток сутулиться, чтобы мне было удобнее.

Гостиной оказалась большая, вытянутая в ширину светлая комната в зелёных тонах. Располагалась она дверь в дверь кабинета Горнера, и там же нашёлся второй телохранитель.

При нашем появлении коренастый мужик с внешностью матёрого секача поднялся из кресла и ожёг "званую гостью" внимательным взглядом. Меня аж передёрнуло. Словно почувствовав мою неприязнь к "секачу", Горнер отослал его за дверь, и предложил располагаться.

Гостиная на то гостиной и была, здесь одновременно могло разместиться человек двадцать, я так думаю. Два широких дивана с обивкой из кожи кремового цвета стояли друг напротив друга в центре комнаты, между ними притаился низкий резной столик. На левой стене два окна, закрытые тяжёлыми гардинами зеленого цвета, вдоль правой стены самая натуральная барная стойка, с высокими круглыми стульями и коллекцией разнообразных напитков. На противоположной от входа стене две неприметные двери, сливающиеся по цвету с цветом стен.

Горнер сразу направился к бару, достал из-под стойки бутылку из зачернённого стекла, сдул с неё пыль и продемонстрировал мне этикетку.

— "Чёрная роза", леди Софи. Цветок, столь же редкий своей красотой.

На этикетке действительно красовался названный цветок, искусно нарисованный чёрными чернилами на золотом фоне. Я подошла поближе, посмотрела, хмыкнула.

— Вы такой ценитель вина?

— Я говорил о Вашей красоте, леди Софи, — искусителем улыбнулся Горнер.

И попробуй такому не улыбнуться в ответ. Я кокетливо похлопала ресницами, и забралась на высокий стул с другой стороны стойки.

— Просто Софи.

— Как будет угодно.

Горнер открыл бутылку, разлил вино по бокалам. К этому времени подоспели слуги. Один, с красным от натуги лицом, тащил огромную вазу с фруктами, второй, словно великую ценность осторожно нёс трёхуровневую подставку с маленькими пироженками.

Расставив "закуски", слуги удалились, оставив нас с Горнером наедине.

Мы выпили по бокалу, пообщались на отвлеченные темы касательно скуки при дворе и моего появления в "Спящем драконе", Барб по новой наполнил бокалы и, словно благородный рыцарь, отправился к подставке с пирожными, добывать для меня сладость. Начальник гарнизона вёл себя достойно, ни намёка на пошлость, но вот взгляд... Взглядом он раздел меня раз двадцать.

Крошечные воздушные пирожные буквально таяли во рту. Я едва не застонала от удовольствия, как давно я их не ела! Горнер с выражением голодного кошака наблюдал за тем, как я ем, залпом выпил свой бокал, налил ещё...

— Барб, а давно вы возглавляете гарнизон Алгора?

— Пять лет, — с некоторым отвращением, проскользнувшим в глазах мужчины, ответил он.

— И как служба? Только честно.

— Скука смертная, — не моргнув глазом, признался начальник гарнизона.

Я задала ещё несколько провокационных вопросов, убеждаясь, что подлитый в вино "Джокер" Мадлен (подлила, пока Барб ходил за пирожными), начал действовать и перешла к сути. Времени было мало, всего десять минут, после чего Горнер отключится до утра. Барб, кажется, даже не понимал, что и кому говорит. Сидел, улыбался, иногда моргал.

— Вы возглавляете "Чёрные гильдии" Алгора?

— Да.

— Где вещь, которую вы забрали у Мадлен и Димитрия?

— У меня в кабинете, в левой тумбе стола. Третий ящик сверху.

— Вы можете сходить за ней и принести мне?

— Да, — произнёс Барб и, резко поднявшись из-за стола, ломаной походкой направился к двери.

Мне было страшно, меня всю трясло, руки ходили ходуном, сердце бухало о рёбра, грозясь выпрыгнуть из груди. Времени было мало. Вдруг Горнер не успеет вернуться? Вдруг его телохранители что-нибудь заподозрят? Что было бы начни я задавать вопросы, а "Джокер" не подействуй?

Подействовал, телохранители ничего не заподозрили, а Горнер спокойно вернулся, подошёл ко мне и замер, смотря с абсолютным безразличием мимо.

Я нервным движением забрала шкатулку из рук мужчины и прижала к груди. Шкатулка весила килограмма два, но размерами была чуть больше моей ладони. И что делать дальше? Вот сейчас Барб отрубится...

Что делать?

Для начала — не паниковать! — приказала я себе, отставила шкатулку на стойку, и стрелой метнулась к дверям. За левой обнаружилась большая ванная с позолоченными краниками, за правой — спальня с кроватью, ничем не уступающей той, в борделе. Сюда я Горнера и послала.

Барб не дошёл до кровати пяти метров, рухнул на пол, как подкошенный. Хорошо, высокий ворс ковра приглушил звук падения тела.

Рассказ, как раздевала начальника гарнизона и втаскивала его бесчувственное тело на кровать, пожалуй, пропущу, это был худший час в моей жизни...

— А я бы послушал, — влез в повествование Виктор. Я ожгла парня злым взглядом.

Виктор, Мадлен и жутко мрачный Димитрий сидели в кабинете хозяйки борделя и слушали о моих вчерашних похождениях. На рассказе настоял Виктор, собрал всех в кабинете тоже он. При этом маг не выглядел сердитым, по-моему, ему просто было интересно.

— Не смущай девочку, — вступилась за меня Мадлен. — Она отлично справилась.

Виктор надменно вскинул бровь и, таким взглядом посмотрел на блондинку, казалось, она должна была тут же вспыхнуть как пучок сухой соломы, но Мадлен, словно не заметила этого.

— Так мне продолжать? — поёрзав в кресле, осторожно спросила я. Смотрела при этом на Виктора.

— Хватит. — Вставая из кресла, отрезал маг. — Дальше я могу догадаться сам. Мадлен, Дим... — парень повернулся в их сторону — они вместе сидели на тахте, в то время как Виктор устроился за столом блондинки, а я в том самом кресле с подлокотниками в виде русалок. — Рад был с вами познакомиться. И спасибо за гостеприимство.

— Уже уходишь? — спросила Мадлен. Без радости, без грусти, совершенно равнодушным тоном.

— Дела, — развёл руками маг.

— А я?

Виктор посмотрел на меня с какой-то грустинкой во взгляде. Вообще, после того поцелуя через окно, он стал вести себя со мной иначе. Терпеливее, заботливее.

— А тебе нужно особое приглашение?

(Виктор)

— Лис. Слышишь? Лиса!

— А? Что? — встрепенулась девушка. Закрутила головой по сторонам, и почему-то с удивлением посмотрела на меня.

После того как мы покинули гостеприимные стены борделя воробушек вела себя тихо, словно мышка, но стоило ей выйти на торговую площадь и увидеть шатёр гадалки, девушка улетела в неведомые дали, мне недоступные. И вот теперь она стояла и заворожено рассматривала намалёванные на синей материи шатра странные, вышитые золотой нитью закорючки и звёздочки.

— Вернись, пожалуйста, на землю, — как можно ласковее попросил я.

Лиса хлопнула ресницами, кивнула, и тут же отрицательно замотала головой.

— Что? — не понял я такого манёвра.

— Давай зайдём? Ну, пожалуйста, Вик! — видя глубокий скептицизм на моём лице, жалобно заканючила девушка.

Я ещё раз оглядел дурацкие закорючки и звёзды на шатре, и поморщился. Самая бездарная трата времени и денег.

— Если хочешь, иди. Я тут подожду.

— Тебе совсем не интересно? А вдруг тебе расскажут что-то такое, что навсегда изменит твою жизнь? — в глазах воробушка загорелся азарт, голос наполнился мечтательными нотками.

— Иди уже, — я достал из кошелька золотую монетку, всунул в руку девушки, и подтолкнул в сторону зазывалы, расхваливающего таланты некой госпожи Нойяны, умеющей видеть прошлое и читать будущее. Быстрее зайдёт, быстрее отправимся дальше.

Лиса прижала к груди кулачок с зажатой монеткой, и несмело шагнула к шатру.

Признаться, мне самому стало интересно какую белиберду навешают на ушки глупого воробушка.

Я отошёл от шатра, купил у лоточника пару пирожков с вишней, и приготовился тренировать терпение. Здесь всё зависит от актёрского таланта гадалки, если он, то бишь талант — есть, предсказание может затянуться. Не хотелось бы опоздать к отправке дилижанса.

Каждый вечер из Алгора ходил почтовый дилижанс до Энты — столицы Великой Энтарии, на такой дилижанс я и купил нам билеты. Серебряный с пассажира без оплаты питания и ночных остановок в придорожных гостиницах, не дешевое удовольствие, зато последний отрезок пути должен пройти без приключений.

Пока ждал, заметил недалеко аптекарскую лавку. Задумчиво прожевал пирожок, по простецки обтёр об штаны руки и направился прямиком к зданию с намалёванной на круглой вывеске зелёной змеёй кусающей свой хвост.

Аптекарь моему заказу не удивился, не яд же я просил, так что спустя две минуты на дне сумки притаилась пара пузырьков из небьющегося стекла с ядовито-зелёной жидкостью внутри.

Помня об экспрессивной натуре Лисы, так же приобрёл кровеостанавливающую смесь и "злой корень" — самое примитивное средство снимающее боль, отлично работающее против мигреней, зубной боли, так же неплохо убирает последствия весело проведенного в компании алкоголя вечера. Достаточно пожевать несколько минут маленький кусочек корня и можно на пару часов забыть о боли. Правда, вкус у него, будто жуёшь вымоченные в болотной жиже солдатские портянки после долгого марш-броска по пересечённой местности...

Похоже, "гадалка" оказалась с воображением. Когда вернулся к шатру, Лиса всё ещё находилась внутри, как доложился зазывала. Сколько денежек было у воробушка? Она решила потратить все?

— Узнала свою судьбу? — с лёгкой насмешкой поинтересовался я, как только Лиса вышла на улицу. Вид у неё был пришибленный, будто только что на девушку снизошло божественное откровение.

Воробушек в ответ только кивнула, рассеяно так, кажется, даже не поняв сути вопроса.

— Что, всё так плохо?

— Не надо, Вик, — подняв на меня взгляд, тихо попросила Лиса. — Не издевайся. Может быть госпожа Нойяна шарлатанка, а может быть, у неё вправду есть дар.

Такой возможности исключать не стоит, каждый зарабатывает, как может, есть у него дар или нет.

— Что такого она сказала, из-за чего ты расстроилась? — я взял девушку за руку, чтобы не потерялась, и неспешно повёл между торговыми рядами к почтовой станции. Оставаться в Алгоре, как ранее планировала, Лиса передумала, и решила поехать со мной в столицу.

Дилижанс отходил ровно в шесть часов вечера, после того как колокол на ратуше отобьёт последний удар. Спешить было некуда, до отправления больше получаса, а нам всего лишь пройти площадь, и выйти к Северным воротам.

Лиса нахохлилась, явно не желая делиться тайнами.

— Твоё дело, — пожал я плечами. — Не хочешь, не рассказывай.

По Лисе было видно, что хочет поделиться, буквально жаждет получить утешения и увериться, что гадалка всё-таки была шарлатанкой, а все её предсказания полная чушь. Хотела, но боялась сглазить. Вдруг расскажет, и всё станет только хуже?

Вот поэтому всякие предсказатели и гадалки просят своих клиентов никому не рассказывать о том, что услышали в шатре: хорошее может не сбыться, плохое усугубиться, а потом, когда предсказание не сбудется (что чаще всего и происходило), человек не будет чувствовать себя дураком, над которым потешаются те, кому он поведал тайну предсказания.

Воробушка хватило минуты на три, потом она громко вздохнула, и призналась:

— Госпожа Нойяна рассказала, что у меня никогда не будет детей, а мужчина, которого я полюблю... — Лиса насупилась ещё сильнее, поджала губы и быстро заморгала, словно боролась с подступающими слезами.

— Будет тебе изменять? — я решил помочь развить предсказанную гадалкой драму.

— Нет, — сдавленно выдохнула девушка, потом шумно продышалась, и поведала об уготованной её избраннику судьбе. Печальной судьбе. Что ж, я готов уже сейчас посочувствовать этому несчастному: вряд ли парню захочется умирать в самом расцвете лет, ещё и от весьма странной смерти. "Его высосет другой мир", — так сказала гадалка и, поди знай, как это понимать.

Я не стал разубеждать глупого воробушка, пусть верит во что хочет.

В дилижанс мы сели одними из первых, в заднюю пассажирскую секцию. Лиса сразу заняла место у окна, желая любоваться красотами природы, я предпочёл сидеть в глубине салона. Погода в последние дни стояла пасмурная, пыли быть не должно, но вот попасть колесом в какую-нибудь лужу, реально.

Дилижанс, как и полагается, был большим и не поворотливым: на десять сантиметров шире стандартных карет, и вытянут в длину двух телег, если их поставить друг за другом, имел три секции: заднюю пассажирскую, среднюю, и соответственно переднюю, — каждая со своим отдельным входом — узкой дверкой без окон.

В каждой секции друг напротив друга стояли удобные мягкие скамья, рассчитанные на двух человек. Перегородки между секциями были не глухими, и можно было видеть головы всех путешествующих вместе с тобой пассажиров.

Снаружи дилижанс казался старым облезлым драндулетом, я даже на секунду опешил, увидев этот пережиток древности. Внутри же всё более чем пристойно: стены, потолок и пол покрыты толстым слоем лака, сидения обтянуты тёмной, чуть потёртой кожей, на окошках чёрные шторки от солнца, если пассажиру придёт в голову вздремнуть среди бела дня. Дилижанс по-старчески поскрипывал, лениво ворочался, и ворчал, как древний реликтовый зверь. Внутри пахло табаком, ванилью и откуда-то издалека пробивался запах пива. Недалеко располагалась таверна, пивом могло тянуть оттуда.

Вещи пассажиров ехали в просторном "багажном" отделении, там же перевозилась почта и прочие грузы, если места не хватало, вещи закрепляли на крыше. Внутри салона без стеснения и прочих неудобств могли легко путешествовать сразу десять человек. При желании могло набиться и больше. В тесноте, как говориться...

Тянули такую махину шесть тяжеловесов: огромных, холёных, с заплетёнными в косички гривами и хвостами.

Незадолго до времени отправления в дилижанс начали садиться пассажиры: вежливая престарелая семейная пара — сразу видно представители купеческого сословия, сели они напротив нас; двое молодых дворян, нахальных и шумных; совсем молоденькая девушка со своей няней, которая смотрела на всех мужчин атакующим ястребом — эта четвёрка заняла среднюю пассажирскую секцию. Потом няня передумала и пересела в переднюю секцию, в которой стоял только один диван, лицом по направлению движения. В самом конце, в секцию дворян, подсел какой-то клерк из ратуши с пухлым портфелем, был он молчалив и угрюм.

Колокол отбил шестой удар, дилижанс постоял ещё десяток секунд, дожидаясь запоздалых пассажиров — одно место оставалось свободным, щёлкнул кнут кучера, заржали лошади, и мы медленно тронулись с места. До Северных ворот оставалось проехать метров двести. Это расстояние лошади проделают шагом, а потом перейдут на привычный укороченный галоп, в темпе которого они могут скакать по несколько часов.

Лиса, словно маленький любопытный ребенок пялилась в окно, я откинулся на спинку сидения и закрыл глаза, решив немного подремать. Дворянчики тоже притихли, после того, как на них шикнула нянька девчонки: зажала своей подопечной уши, повернулась к парням лицом и так шикнула...

Пожилой купец завистливо цокнул языком, его жена осуждающе закачала головой, Лиса покраснела, а я сделал вид, что сплю.

Дорога до столицы обещала быть не скучной.

— Сто-о-ой! Пру-у! Тормози! — неожиданно заорали снаружи. Дилижанс остановился, пассажиры устремились к окнам, всем была интересна причина задержки. Я "проснулся" и тоже выглянул в окно.

Стоим рядом с воротами — с моего места отлично видна караулка. На секунду в окошке мелькнула голова в форменной кепке, послышался недовольный голос одного из кучеров, ему ответили холодно и зло. Кучер заткнулся, и тут же рывком открылась дверь передней секции. В салон заглянул стражник, на глазах которого были надеты огромные круглые очки, делающие его похожим на стрекозу, отсмотрел няню с девочкой, закрывал дверь и перешёл к следующей секции.

Дошла очередь и до нас. Открылась дверь, снова заглянул стражник, осмотрелся, почему-то задержав взгляд на Лисе, после чего закрыл дверь. Вся процедура досмотра заняла не больше минуты.

Ну, задержал взгляд и задержал, вроде что такого? Воробушек хоть и худющая, но симпатичная, тем более в костюме, который ей "подарила" Мадлен, девушка смотрелась потрясающе. Однако внутри меня всё вздыбилось, сердце бешено заколотилось.

— Виктор? — испуганно позвала Лиса.

— Всё нормально, — отмахнулся я.

— Ты резко побледнел, — не отступалась девушка. — Что-то случилось?

Ответить я не успел. Дверь снова резко открылась, словно её хотели сорвать с петель, в секцию заглянул стражник в чине капитана, мельком оглядел всех, и сосредоточил своё внимание на моей спутнице.

— Леди, прошу Вас выйти из дилижанса, — глухо, но вежливо попросил начальник смены.

Лиса недоумевающе захлопала ресницами, удивлённо посмотрела на стражника, потом на меня. Я кивком головы указал на дверь, мол, исполняй. Лиса нахмурилась, но с места не сдвинулась.

— Леди, пожалуйста, — ещё раз попросил капитан. В голосе его прорезалось нетерпение и угроза.

Я поднялся с места. Капитан напрягся и отпрянул назад. Пришлось выставить перед собой пустые руки и представиться, дабы в меня не полетело какое-нибудь оглушающее заклинание из жезла, который держал один из стражников, стоящий сбоку от двери:

— Я маг. Путешествую вместе с этой девушкой. В чём её обвиняют?

— В таком случае, господин маг, Вам тоже придётся покинуть экипаж, — произнёс начальник смены. Теперь угроза исходила не только от капитана, ей буквально воняло в воздухе, а в навершении магического жезла заплясали крошечные искры.

— Виктор, — испуганно пискнула Лиса у меня за спиной.

Воробушка я проигнорировал, заложил руки за голову и холодно спросил у капитана:

— Могу я прежде поинтересоваться причинами?

Капитан, поняв, что я не собираюсь драться и готов к сотрудничеству, кивнул и пояснил:

— Ваша спутница, господин маг, подозревается в убийстве начальника гарнизона Алгора.

Глава 8

(Виктор)

— Ещё? — предложил Дим. Я молча подставил стакан.

Напиваться в такой момент было некогда и глупо, но душа требовала. Я просчитал несколько вариантов того, как буду вытаскивать Лису из рук главы "Чёрных гильдий" Алгора, если она не справится, но предвидеть смерть господина Горнера... Я не гадалка и не предсказатель.

Залпом влив в себя тёмно-золотистую жидкость и даже не почувствовав вкуса, я вернулся к листку бумаги, на котором пытался изобразить Лису. Грустную девушку, сидящую за решёткой на прелой соломке в тесной камере с одним крошечным окошком под самым потолком. Выходило правдоподобно, из-за чего тянуло напиться.

Я перевернул стакан кверху дном и отложил рисунок.

Дознаватель, ведущий расследование по факту смерти Барбороса ван Горнера не стал долго мучить уважаемого мага вопросами. По закону, права задавать вопросы без моего на то желания он не имел вовсе, так, вежливо поспрашивал об отношениях с подозреваемой, и отпустил. Попросил только (опять же вежливо) в ближайшие день-два без срочной необходимости не покидать город.

Сфера, а значит и все маги, были вне политики, и вне всяких государственных структур, обвинять и судить меня могли другие маги, и никто другой.

При нашем разговоре, как и было положено протоколом, присутствовал тот самый дежурный маг, Мэтью Кронфилд, оставшийся последним из всей Сферы Алгора. После дознавателя у меня произошла короткая беседа с самим Кронфилдом. Маг, что не удивительно, был на моей стороне, и предложил помощь. Отказываться я не стал.

Мэтью отправился на допрос Лисы, а я вернулся к первоисточнику, то есть в бордель Мадлен.

Здесь уже знали о смерти Горнера, и тоже выразили желание помочь разобраться в происшедшем.

Мадлен и, изредка вставляющий комментарии Димитрий, рассказали многое о жизни Алгора и конкретно начальника гарнизона, вплоть до того, что лежало в шкатулке, которую он у них забрал. Ничего особого: пара крупных, с перепелиное яйцо голубых бриллиантов, стоящих как половина города и небольшой накопитель, в котором пряталось заклинание "молнии". По незнанию, откроешь такую шкатулочку, и останется от тебя веселая кучка пепла. Видимо, господин Горнер знал, как обезвредить ловушку и вдоволь налюбовался камешками.

Мадлен не врала, просто кое-чего не договаривала. По её мнению это "кое-что" к делу не относилось, но я был настойчив.

Оказалось у шкатулки было второе дно, под которым прятался безобидный на первый взгляд список контрабандных артефактов, их продавцов и покупателей, которые за последние десять лет прошли через руки Мадлен и Димитрия. По словам Мадлен (и я склонен ей верить) про список Горнер ничего не знал, его поманили драгоценным блеском бриллианты.

Вещество, которое Лиса испробовала на Горнере, тоже было мне знакомо. Одна из игрушек тайных служб и прочих секретных канцелярий. Дорогая и малоэффективная в силу ряда ограничений, то бишь короткий промежуток времени действия, после которого человек отрубается часов на десять-двенадцать. Правда, по пробуждению ничего не помнит, что, несомненно, является плюсом. Однако действовал "правдаглотатель" — так назывался этот состав, не на всех. Считай, на семи из десяти испытуемых. Лисе повезло, Горнер вошёл в те семьдесят процентов, на которых состав действовал.

"Правдаглотателя", как утратившее актуальность средство, не использовали уже лет десять, заменив более действенной разработкой магической науки — заклинанием "синий язык". К вискам допрашиваемого прикладывались две серебряные пластинки с нанесёнными на них магическими символами — текстовой формой заклинания, и тот говорил, пока у дознавателя не заканчивались вопросы. Удобно, но демонически дорого, поэтому чаще всего пользовались по старинке: тёмными сырыми подвалами и услугами мастеров пыточных дел.

Последствий у заклинания не было, кроме как отчего-то синеющие языки допрашиваемых, оттуда и название.

Состав "правдаглотателя" абсолютно безвредный, умереть от него Горнер не мог, а измени кто состав и средство не сработало бы. Соответственно не в этом дело.

Я с нажимом провёл ладонью по лицу, подпёр лоб, и упёрся взглядом в столешницу.

— Её вина ещё не доказана, — проникновенно произнесла Мадлен. Я поднял на женщину тяжёлый взгляд и, промолчал.

Второй раз за сегодняшний день я сидел за её рабочим столом, хозяйка борделя теперь занимала кресло напротив стола, в котором недавно рассказывала о своих похождениях Лиса, Дим стоял у окна и крутил в руках незажженную сигарету.

Да, вина не доказана, но когда и для кого это было проблемой? Докажут, было бы желание.

Взглянуть бы на тело этого Барба, но меня не пускали в морг. И к Лисе тоже не пропустили. Маг? Вот и не лезь в дела стражи, пока не позовут. А меня не позовут в любом случае, так как являюсь заинтересованным лицом.

Магию этим вечером я возненавидел. Ни Мадлен, ни тем более Лиса не знали про заклинание "аурный мнем", связкой прикрывающее весь второй этаж "Спящего дракона". На кабинете Горнера и его личной комнате, стоял дублирующий общую систему "мнем", фиксирующий и запоминающий "ауру", вошедшего в радиус действия заклинания. И последней по записям "мнема" у Горнера побывала Лиса. Точнее предпоследней. Последним к нему зашёл распорядитель зала, он-то хозяина и нашёл. Горнер к этому времени пребывал в виде трупа от двух до четырёх часов. Так мне рассказал дознаватель: щуплый коротышка, с длинным носом и крысиной мордочкой, и он не врал. Я видел это по "ауре", я ощущал это в его эмоциях, для чего приспустил один из сдерживающих эмпатию щитов. А так же я видел слепки самих "мнемов" — показывал их Кронфилд, так как дознаватель в магии не разбирался. И, как уже говорил, "ауру" девушки я не перепутаю ни с какой другой. По "ауре" Лису и нашли. Те самые "стрекозиные" очки помогли. Новейшая разработка магов.

Был бы здесь дед, попросил бы его поручиться за девушку, но деда не было.

После того как меня не пустили к Лисе, я направился в "Спящего дракона", посмотреть, поспрашивать.

Несложно догадаться, что в таверну меня тоже не пропустили, и я в расточенных чувствах вернулся в бордель, ждать, когда наступит завтра. Кронфилд обещал поговорить с дознавателем, чтобы мне разрешил встречу с воробушком.

Не скажу, что маг мне нравился, было в нём что-то гнилое, но особого выбора всё равно не было.

— Виктор, может быть, поешь? — предложила Мадлен.

— Может быть, — равнодушно произнёс я. Есть не хотелось, банально не лез кусок в горло. Шестерёнки в голове натужно поскрипывали, непрерывно ища выход, рука вновь водила карандашом по листку бумаги, прорисовывая на рисунке мелкие детали.

В дверь постучали и, не став дожидаться разрешения, в кабинет вошёл молодой парень, мой ровесник, отдалённо похожий на Мадлен. Невысокий, крепкий, движения резкие, лицо грубое, изуродованное шрамом на левой щеке, блондин.

— Шеен, я сейчас занята, — с родительской строгостью произнесла Мадлен.

— А я не к тебе, мама, — парень изобразил на лице улыбку, и посмотрел на меня. Шрам на его щеке искривился, сделав внешность отталкивающей для большинства женщин.

Мне было плевать, кому этот парень приходится родственником, голова болела о другом.

Мадлен хотела что-то сказать, уже открыла рот, но передумала. Покосилась на Дима и отрицательно мотнула головой. Это я заметил краем глаза, перешёл на истинное зрение, осмотрел сына Мадлен, потом спросил:

— Что тебе нужно? — настроения у меня было отвратительное, и я не считал нужным этого скрывать, так что получилось грубо. Парень не обратил внимания на резкий тон, подошёл ближе и сказал:

— Хочу помочь.

— Причины? — ещё резче спросил я.

— Шеен! — окрикнул Димитрий. Парень остановился, не дойдя до стола двух шагов, смерил хозяина таверны сухим, безразличным взглядом и снова повернулся ко мне.

— Я могу тебе помочь, но и мне нужна твоя помощь.

(Лиса)

"Бух!" — что-то резко стукнуло по двери. Я испуганно вздрогнула и вжала голову в плечи.

В камере было темно, холодно и сыро, на стенах клоками рос мох, в кладке копошились то ли черви, то ли какие-то насекомые. Разбросанная по полу солома давно отсырела, заплесневела, и воняла. Ещё хуже воняло из деревянного ведра, загаженного настолько, словно его ни разу в жизни не чистили. Стояло оно за дверью, видимо, исполняя роль туалета.

Я забилась в самый дальний угол, как могла ногой отбросила солому, и сжалась в комок, обхватив руками плечи. После улицы казалось, меня посадили в ледник.

В дверь снова стукнуло, заскрежетал запор смотрового окошка, в камеру ударил квадратный луч тусклого света, следом раздался бодрый гнусавый голос:

— Хэй, крошка! Тебе одной не скучно? А то могу составить компанию.

У меня внутри после этих слов всё похолодело, а тюремщик заржал, и снова заколотил в дверь.

— Ты там часом язык не проглотила, а, крошка?

Я крепче обхватила себя руками и попыталась представить, что это мне сниться. Просто страшный сон. Утром я проснусь, и всё снова будет хорошо. Будет большая мягкая постель, тёплое одеяло, вкусный завтрак, Виктор...

Нет, Виктора видеть не хочу! Он даже не попытался мне помочь. Поднял руки и попросту сдался!

— Крошка, не зли меня! — напомнил о себе тюремщик. — Я к тебе с теплом и лаской...

Я застыла, кажется, даже не дышала, а тюремщик всё говорил, рассказывал, что сделает со мной, хихикал и откровенно ржал над своим собственными выдумками, а потом ему, видимо, надоело и смотровое окошко со скрежетом захлопнулось.

Я выдохнула с облегчением. Этот человек жутко пугал меня.

За дверью снова заскрежетало. Раз, второй, послышалось ругательство, по двери снова грохнули, и та, с пробирающим душу скрипом, начала медленно открываться наружу. Меня затрясло, я вжалась в кладку стены, и с ужасом смотрела, как в камеру заходит тюремщик.

Он высоко над головой поднял лампу, поводил ей из стороны в сторону и довольно хакнул.

— А... вот ты где! — осклабился коротышка, делая шаг ко мне. В свете ламы его лицо казалось синюшным, как у покойника, глаза, словно запали, а изо рта торчали кривые чёрные зубы. Форменная тёмно-зеленая рубашка расстегнута на пузе, штаны чем-то измазаны.

— Чего мы такие неприветливые, а? Хочешь, приласкаю? Успокою?

— Эй! Вертухай! — неожиданно громко заорали в коридоре. — Что б тебя, сукиного сына, демоны упёрли! Где тебя носит?!

Тюремщик дёрнулся, подпрыгнул на месте, глумливую улыбочку сменила гримаса страха, лампа в его руках мелко затряслась, отбрасывая на стену причудливые тени. Едва ли не одним прыжком он выскочил из камеры. Скрипнула-хлопнула дверь, заскрежетал замок, вновь послышались ругательства, топот ног и заверения тюремщика, что он уже тут, а потом всё стихло.

Я закрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула, и заплакала. Я ведь никого не убивала. Что я здесь делаю?

Несколько минут спустя за дверью снова заскрежетало. Я встрепенулась, стёрла с глаз слёзы, и приготовилась к новой порции унижения и страха. Не пора ли, Лиса, признаться себе, что такая жизнь не для тебя? Вернуться домой, извиниться перед отцом и...

— Неплохо устроилась. Прямо королевская опочивальня, а?

— Виктор? — ошалело выдохнула я, пытаясь всмотреться в появившийся в дверном проёме силуэт. В глаза бил яркий свет, словно тюремщик стащил к моей камере все имеющиеся в тюрьме лампы, и я прикрыла глаза ладонью.

— Не сомневайся, воробушек.

Мне бы завизжать от радости, вскочить на ноги и броситься на шею магу, но у меня не было сил, словно в один момент из тела выдернули поддерживающий его стержень. И вновь из глаз потекли слёзы.

Держа в вытянутой руке лампу, Виктор вошёл в камеру, дверь за его спиной закрылась, погрузив всё в сумерки. Лампа, похожая на лампу тюремщика, придавала парню зловещий синюшный оттенок лица, выглядел он при таком освещении нездоровым. Наверное, я выглядела ещё хуже: растрепанная, заплаканная, с припухшим носом и глазами, в грязной мятой одежде.

Я попыталась пригладить вздыбленные волосы ладонью, но тут же бросила это занятие. К чему?

Маг поставил лампу на пол в центре камеры, подошёл и, не боясь запачкать одежду, сел рядом со мной у стены.

Забыв о стеснительности я прижалась к боку парня, обхватила руками за торс и уткнулась носом ему в плечо. Виктор вздрогнул, отстранился, но только для того, чтобы стащить с себя куртку и укрыть ей меня. Сесть на камень пола он мне тоже не позволил, усадив к себе на колени.

Сразу стало теплей. Я закрыла глаза и тихо вздохнула.

— Лиса.

— Это не я, Вик. Я не убивала Горнера.

— Я знаю, воробушек.

— Не называй меня так! — слабо возмутилась я, стукнув мага кулаком в плечо.

Виктор усмехнулся, поймал своими ладонями мою руку и начал согревать озябшие пальцы дыханием...

— Согрелась?

Я невнятно угукнула, пряча лицо между шеей и плечом парня. Виктор вздохнул, погладил меня по волосам.

— Поговорим?

После продолжительной беседы с дознавателем разговаривать не хотелось. Мужчина с лицом крысы, облачённый в чёрные одежды, выжал меня, как добросовестная хозяйка выжимает бельё, прежде чем повесить его сушиться. Сама не понимаю, как смогла сохранить свою тайну. И вот теперь думаю: а надо ли было её сохранять? Стоило сказать лишь несколько слов, и сейчас бы я сидела совершенно в другом месте. А Виктор... Ну а что Виктор? Кто он мне?

— Лиса...

— Если ты мне не веришь, я не знаю, как тебя переубедить, — со вздохом произнесла я, поправила воротник рубашки парня, и попыталась сползти с его колен на пол.

Не дал. Мягко взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо.

— Я же сказал, что верю тебе. Но дознавателю моей веры мало. Ему нужны факты. А факты пока играют против тебя.

Я убрала его руку от своего лица, и тихо спросила:

— И что тогда?

— Побарахтаемся, — Виктор постарался улыбнуться уверенно и бодро, но я же не слепая.

— Побарахтаемся, — без энтузиазма повторила я, и покорно ответила на все вопросы Виктора. Впрочем, было их не так много, маг хотел знать: видела ли я кого-нибудь или что-нибудь необычное, спрашивал про напитки и еду, уточнил про то, как на Горнера подействовало средство Мадлен. Весь "допрос" не занял и десяти минут.

Я не знала, как надолго его пустили ко мне, поэтому каждую секунду боялась, что в дверь заколотят, и попросят посетителя на выход, а я вновь останусь одна. Не считая похотливого урода-тюремщика.

Но время шло, а Вик всё ещё был со мной.

— Не волнуйся, мне дали час на свидание, — заметив мою нервозность, пояснил парень.

"Час, — грустно подумалось мне. — Всего час..."

После того как я ответила на вопросы Виктора, он рассказал, что удалось узнать к этому времени. А узнать удалось не так чтобы много: тело Барба Горнера сожгли, так и не позволив магу его осмотреть.

— Личный интерес, — с отвращением хмыкнул парень. — Как будто я могу что-то сделать.

— А твоя магия? — осторожно поинтересовалась я.

Виктор оттянул манжеты рубашки и продемонстрировал обхватившие запястья тонкие полоски серебра.

— Это...

— Я знаю, — печально сказала я, проводя пальцем по гладкому боку одного из браслетов-"маго-поглотителя" — такие используют, чтобы маг не мог обращаться к своей Силе. Уж это-то я знаю.

Виктор, словно большой кот, довольно прикрыл глаза, как будто наслаждался моим прикосновением, пусть даже через браслет.

— Они думают, что ты попытаешься помочь мне сбежать? — слабо улыбнулась я, рассматривая умиротворённое лицо парня.

— Признаться, был такой план, — открывая глаза, хмыкнул маг. Я смущённо отвела взгляд. — Увы, моих сил на его реализацию не хватит. Но мы побарахтается, воробушек. Обязательно.

— Мы?

— Имя Шеен тебе что-нибудь говорит?

— Сын Мадлен? — я с удивлением посмотрела на спутника.

— Он самый, — кивнул маг. — Бордель оказывается такое интересное место...

— А какой ему толк мне помогать?

— Встречная услуга.

Я нахмурилась. Виктор тут же провёл пальцем у меня между бровей, разглаживая хмурую морщинку.

— Не думай об этом. Это моя головная боль.

— Не думай об этом! — импульсивно повторила я его слова, и с укором посмотрела на парня. — Если бы не я...

Виктор тихо засмеялся, сбивая меня с мысли.

— Что? — сердито уточнила я.

— Обещаю, воробушек — я вытащу тебя отсюда.

— Хорошо, — не особо поверив, буркнула я, и снова уткнулась носом в шею парня.

Некоторое время мы просто сидели в тишине. Относительной, конечно. Слышно было, как шуршат и тихо стрекочут насекомые в стенах, как капает вода, как кто-то прохаживается по коридору возле камеры, кашляет, стонет, бормочет. Наверное, "постояльцы" других камер. Страшно.

И ещё страшнее вскоре остаться в одиночестве. Но, кажется, я об этом уже думала. И вряд ли что-то измениться, если думать об этом часто. Только хуже себе сделаю.

Я тяжко вздохнула. Виктор отстранил меня, осторожно погладил по щеке.

— Побарахтаемся, — как можно жизнерадостнее сказала я, и выдавила из себя улыбку.

— Глупый воробушек, — покачал головой маг, и тут в дверь постучали.

— Господин маг, Вас ждут!

— Что, уже? — испуганно спросила я. Он же только что пришёл! Не мог час так быстро пролететь.

Однако Виктор не стал спорить, помог мне подняться на ноги, встал сам, забрал лампу и ушёл. Стоя в дверном проеме, он обернулся и, кажется, хотел что-то сказать, но не сказал.

Дверь за Виктором закрылась, камера снова погрузилась в темноту, а я забилась в угол, кутаясь в куртку парня, которую он мне оставил.

(Виктор)

Если посчитать, сколько времени за свою не такую уж и длинную жизнь я провёл в тюрьмах, кабинетах дознавателей, в пыточных и в прочих "веселых" местах, набежит приличное количество часов. Давно должен был привыкнуть к угнетающим обстановкам застенок, но побывав сегодня у Лисы...

Из подвалов тюрьмы я вышел злой, как тысяча демонов. Мало того, что меня выдернули раньше времени, так ещё и от тюремщика в эмоциональном фоне несло откровенной пошлятиной, направленной на воробушка. Вчера, во время разговора с дознавателем, сняв один из щитов, сдерживающих мою эмпатию, я не стал возвращать его на место, и теперь меня постоянно преследовал лёгкий шлейф чужих эмоций. В первые часы было сложно, голова буквально взрывалась от людских страстей, сейчас притерпелся и, если не устраивать никому эмоциональных встрясок, чувствовал я себя нормально. Похоже, прав был отец, когда заставлял меня учиться работать с этой способностью. Виноват, дурак, что не слушал, — исправлюсь, тем более она мне сейчас может пригодиться.

Но с тюремщиком не сдержался, после проведенного с Лисой времени, чувствовал я себя оголённым нервом, вот и прилетело вертухаю. По заслугам прилетело. А когда тот свалился, я от души добавил сапогом по почкам и предупредил, что "если хоть один волос...".

Судя по отголоску его чувств, мужик проникся.

— Что случилось? — спросил я у Шеена, когда избавился от сдерживающих магию браслетов и вылез из подвалов тюрьмы. "Убей" Лиса кого попроще, сидела бы в камере поуютнее, на наземном ярусе.

— Дознаватель закончил с "Драконом", нам дали разрешение на осмотр места преступления.

— Отлично! Едем.

Раз мне не позволили осмотреть тело, упускать такую возможность преступно. Ради этого я готов простить Шеену те двадцать минут, которые у меня ещё оставались для свидания с воробушком.

Шеен усмехнулся и первым запрыгнул в экипаж.

По словам дознавателя, подкреплённые заключением умудрённого опытом доктора, Барб Горнер умер от остановки сердца. Вроде бы банальная причина. Сердечный удар может внезапно поразить любого: молодого, старого, больного, здорового, бедного или богатого, и никакого тебе преступления. Однако доктор попался въедливый, хорошо образованный, к тому же увлекающийся редкими видами ядов. Итогом его изысканий стал однозначный вердикт: господина начальника гарнизона убили, а орудием убийства стал яд редкой рыбки Саблезубки, обитающей в мутных водах Северных болот Ларгорьского Союза. Говорят рыбина безумно вкусная, но если приготовить её неправильно, то гурману сразу можно заказывать отходную. Возможно, даже вживлённые в мой организм артефакты не смогли бы справиться с такой отравой. Но, только возможно. Пробовать ради подтверждения или опровержения, не стану.

Вчера полночи мы проговорили с Шееном обсуждая мою и его проблемы и, чем каждый из нас может помочь другому. Проблема у парня была простой: он хотел как можно скорее убраться из Энтарии в Союз. И ладно бы если один, у сына Мадлен была любимая девушка. Девушка из борделя. Девушка, носящая под сердцем его ребенка, которого Шеен не желает растить в ядовитом клоповнике публичного дома. Почему в Союз? Чтобы навсегда порвать с прежней жизнью. И чтобы подальше от мамы.

Я чувствовал его эмоции и видел "ауру". Парень был искренен и, какое совпадение! — тоже носил в себе дар эмпата. Слабенький, однако, позволяющий ему тонко играть с настроением человека. Неосознанно он пытался повлиять и на меня. Не отпусти я один из щитов, у него могло получиться.

— С чего ты взял, что я могу помочь? — когда мы остались одни в кабинете Мадлен, спросил я Шеена. Уходя, Димитрий бросил на парня полный затаённой ненависти взгляд, Мадлен тоже не стала ничего говорить. Хорошие у парня родители, сердечные.

— Ты из Союза и, судя по тому, как с тобой носится Димитрий и мать, далеко не простой человек.

— Предположим. Чем ты сможешь помочь мне?

— Ты хочешь вытащить свою девушку из тюрьмы? — вопросом на вопрос, дерзко ответил парень. Он был слегка сбит с толку, видимо, рассчитывая на другой ход беседы, и тогда я понял, что мы ним сработаемся. Он хочет для своей любимой другой жизни, а я хочу вернуть Лисе свободу.

— Она не моя девушка, — внёс я пояснение.

— Это имеет значение? — пожал плечами парень.

— Нет.

— В таком случае...

— Договоримся, — вставая из-за стола, коротко бросил я. Смял свой рисунок, кинул в урну, и поджёг простеньким заклинанием. Гори оно всё...

Экипаж в очередной раз подпрыгнул на выбоине, нас с Шееном качнуло, но, наученные горьким опытом передвижения в экипаже хозяйки борделя, мы крепко держались за специальные скобы, вделанные в двери. Кучер у Мадлен лихой, тормозил только, когда приезжал на место. Поэтому говорить во время движения, означало рисковать откусить себе язык, из-за чего всю дорогу до "Спящего Дракона" мы провели в молчании, каждый думая о своём.

Могу предполагать, что парень сейчас думал о своём скрытом таланте, о наличие которого я ему недавно рассказал.

Экипаж резко затормозил, снаружи раздалось ржание лошадей и чей-то отборный мат. В крышу громко заколотили, оповещая о прибытие на место.

Шеен первым вылез из экипажа, я следом. Осмотрелся.

Оцепление со "Спящего Дракона" сняли, но ранее работающее круглые сутки заведение, пока было закрыто для посетителей. За этим следили двое внушительного вида парней, прохлаждающиеся на крыльце "Дракона".

Шеен переговорил с одним из них, мужик кивнул и скрылся внутри. Спустя пару минут он вернулся, и предложил нам входить.

Внутри было тихо и царил полумрак. Распорядителя, похожего на булку на ножках-палочках видно не было, навстречу нам вышел мощный высокий седовласый мужчина с военной выправкой. Старым его назвать было сложно, скорее хлебнувшим горького от жизни. Одет в зеленую рубашку и охотничьи бриджи, заправленные в высокие сапоги, на боку перевязь с коротким кинжалом. Одежда пропылена, лицо незнакомца осунувшееся, под глазами залегли тёмные круги.

Без всяких предисловий он подошёл ко мне и протянул руку:

— Берт Горнер.

Я на мгновение опешил, потом пожал руку, и представился в ответ:

— Виктор. Это Шеен.

— Твою девушку обвиняют в убийстве моего брата, — констатировал второй Горнер.

— Что-то вроде того.

— Не напрягайся. Брату одна цыганка напророчила, что смерть он примет от чего угодно, кроме как от женской руки. С тех пор братец... — Берт грудно рассмеялся, но практически сразу стал серьёзным: — Я хочу знать, кто убил Барба.

— Наши желания полностью совпадают, господин Горнер.

Второй Горнер кивнул и пригласил нас присесть за столик, обсудить положение дел. Он уже знал, что тело брата сожгли, но не проявлял негодования. Это так же предсказала гадалка.

— А кто убийца, гадалка не говорила? — с сарказмом спросил я.

Горнер посмотрел строго, однако ответил:

— Старый враг.

— Это сужает круг подозреваемых.

— Не язви, парень, — нахмурил седые брови Берт.

— Не твоя женщина сейчас сидит...

Горнер жестом оборвал меня. И, вообще-то, правильно сделал. Не подумал, что говорю.

Берт не рассердился, он... понимал меня? — на эмоциональном фоне я уловил сильное искреннее желание помочь.

Ошибся? Может быть. Считай, только начал по-настоящему изучать своё "проклятие".

— Извините.

— Всё нормально, парень, — как-то грустно усмехнулся Горнер. — Я помогу, чем смогу. Вы хотели осмотреть комнаты брата? Пойдемте. Не будем терять времени.

Пока шли, Берт продолжил рассказывать, что успел узнать сам. Прибыл он только сегодня утром из столицы, за пару часов до того, как пришли мы, по срочному вызову одного из телохранителей брата. Парень не пожадничал и отправил послание "призрачным голубем" — старым, надежным, и весьма дорогим заклинанием. Почтовая станция, на которой мы садились в дилижанс, предоставляла такую услугу.

Знал он не много, в курс дела Берта ввёл всё тот же телохранитель, описав ситуация в нескольких бранных словах.

"Чёрные гильдии" лишившись главы, устроили внутренние разборки, слава Богам, не затронувшие большинство обывателей, но выходить вечером на улицу следует осторожно и только по необходимости. Слуги из "Дракона" частично разбежались, частично сидят по домам, гарнизон бьёт копытом, желая растерзать убийцу Горнера.

— Наворотил кто-то делов, — заключил Берт, остановившись в конце длинного коридора у двух дверей, расположенных друг напротив друга, и указал пальцем сначала на левую, потом на правую: — Там кабинет. Там жилая комната.

— Начнём с кабинета. — Я решил повторить маршрут Лисы.

Берт открыл дверь и пропустил нас вперед.

Отступление второе

По стене лаборатории медленно стекала густая жидкость ржавого цвета. На полу, под безобразным пятном на стене, поблескивая в свете ярких магических ламп, валялись осколки колбы, минутой ранее бывшей целой и невредимой. Ещё одну колбу, с жидкостью грязно-жёлтого цвета граф Орлиан Марс ди Леруан задумчиво крутил в руках. Жидкость слабо пенилась и бурлила, напоминая графу его собственное настроение.

Беситься было глупо, ди Леруан это знал, но ничего не мог поделать. Очередной эксперимент провалился, а время, сродни песочным часам, всё утекало из разбитой кем-то колбы мироздания. Мир с невероятной скоростью нёсся под откос, и этого словно никто не замечал.

Хотя в последнее время магическое сообщество задёргалось: слишком часто стали появляться демоны в мире, слишком много от них разрушения и смертей. Старые маразматики испугались, даже заседание собрали в столичной Сфере. У графа там были свои глаза и уши — молодой, полный амбиций маг, совсем ещё ребёнок, но то, что он докладывал, вводило ди Леруана в уныние.

Собачья грызня, а не заседание. Порой графу казалось, что нашествие демонов — это не кара, а божественное благословение. Исчезни все эти "великие магические умы", и всем станет легче дышать...

Граф вернул колбу в стоящую на столе подставку и вышел из лаборатории. Время-время, где его взять? Столько сил потрачено зря, а они так и не приблизились к цели.

После того как Инга прошла "Звездной тропой", магическое возмущение в радиусе пятидесяти, а то и всех ста километров от "передающей Звезды" должно было достигнуть сорока талов, по шкале Тальмани, возвращаться туда, кроме как пешком, чистое самоубийство. Размажет тонким слоем по останкам мироздания, или закинет в Чёрный мир — неизвестно, что хуже.

Ди Леруан послал по следам Проводника и Ключа своих людей, но пока те доскачут, пока расспросят местное население... Времени на это не было! Вчера исчерпав свой резерв, из строя вышел ещё один энергетический запасник. Остался последний. И тянуть больше нельзя.

Можно было попробовать найти девушку-Проводника по отпечатку её "ауры", но, вот беда: Инга снова увлекалась и забыла снять отпечаток. С другой стороны, насколько знал граф, "аура" у таких людей имеет склонность к спонтанному изменению своих параметров, про внутреннюю энергетику и говорить нечего — сплошное месиво каналов. Тот, кто постоянно соприкасается с носителем такой "ауры", может ничего не заметить, изменения слишком незначительны, а вот для поиска даже на ётоль изменённая "аура" бесполезна.

Ингу ди Леруан отослал на место нового прорыва. Уж в этот-то раз она должна притащить в замок живого химта.

Кабинет встретил графа тишиной и заваленным бумагами столом. Орлиан с минуту постоял над свежими выкладками, сделанными его помощником, и бессильно рухнул в кресло. Старенькое кресло жалобно застонало под Магистром, но выдержало.

Графу неожиданно подумалось: хорошо бы сменить обстановку, отдохнуть от пыльных фолиантов, лабораторий и заклинательных покоев. Только...

Через несколько месяцев всего этого может уже не быть. Зачем демонам мебель? Вряд ли твари из Чёрного мира будут мирно сидеть за столом и вести высокопарные беседы. Демоны будут убивать. И им будет плевать кто ты: бедняк, богач, или сам Ларгорьский монарх!

Плечи графа понуро опустились, а на лице появилась гримаса отвращения. К самому себе.

Ему никогда никто не верил. Сколько бы он не бился, сколько бы не убеждал, маги Сфер смотрели на него свысока, насмехаясь над помутившимся рассудком магом. И никого не волновало, что магический фон падает, Одарённые год от года рождаются более слабыми, да и рождается магов намного меньше, чем хотя бы две сотни лет назад. Но старые хрычи в Сферах считались только со своим собственным мнением, холили своё самолюбие и, наверное, радовались, что с каждым годом конкурентов становится всё меньше. Наука умирала, магия умирала, а им плевать!

Граф неожиданно хлопнул ладонью по столешнице и рывком поднялся из кресла. Хватит хандрить!

Если никто не горит желанием отрывать задницу от стула, это его проблемы. Пусть ему не верят, не позволять же миру из-за глупости некоторых тонуть в крови?

— Ксандр! — выскочив из кабинета, заорал граф.

Ксандр не отвечал. Что, впрочем, не удивительно. Парень, небось, как обычно зарылся в своей лаборатории и не слышит и не видит ничего, кроме своего эксперимента. Даже усиленного магией голоса ди Леруана...

— Ксандр! — почти в самое ухо ученика, рявкнул граф. Ксандр дёрнулся, сломал магическое перо, которым усердно царапал по бумаге, и с укором посмотрел на своего неофициального опекуна.

— Господин граф!

— Не сейчас! — отмахнулся ди Леруан.

— Но я почти зако... — попытался сказать парень, но граф резко рубанул ребром ладони по воздуху перед его носом:

— Забудь! Идём. У тебя должно получиться!

— Что получится? — без энтузиазма спросил парень, выбираясь из-за стола.

— Ты приведёшь Проводника в замок! — сказал, как отрезал ди Леруан. Ксандр удивлённо вскинул брови, но даже не попытался возразить. Характер наставника он знал хорошо и, если тот что-то вбил себе в голову — не отступит. С другой стороны, чем Боги не шутят, вдруг именно у него получится?

— Как скажите, Магистр, — кивнул парень и, бросив печальный взгляд на свои записи, последовал за наставником.

Глава 9

(Виктор)

Дознаватель постарался на славу, если раньше была хоть крохотная возможность найти зацепку, сейчас — как корова слизала. В кабинете царил хаос: все шкафы отодвинуты от стен, вскрыты, бумаги из них в беспорядке раскиданы по полу, один шкаф разбит в щепки, словно внутри него искали тайник; стол тоже раздолбан на три части, рядом валяется лом, которым кто-то так умело орудовал; стулья порезаны, но при желании сидеть на них можно. В поисках тайников так же вскрыт пол, в стенах зияют дыры, сейф, ранее вделанный в стену, вырван с корнем и грудой металла притулился в углу. Судя по всему, начальник гарнизона Алгора, был для кого-то острой костью, застрявшей в горле.

Я обозрел кабинет покойного Горнера, и с немым вопросом посмотрел на его брата.

— Слов нет, да? — со вздохом произнёс мужчина, обошёл упавшую на бок бывшую тумбу стола, поднял с пола стул, и смахнул с него набивку.

— Стесняюсь спросить...

— Не стоит, — усмехнулся Берт. — В последний раз я был у брата два года назад, служба не отпускает. Так что не жди от меня помощи. Могу лишь сказать, что какая-то собака, стащила гобелен, который я подарил Барбу. Хороший гобелен, из "Двуречья".

И действительно, левая стена отличалась от других более тёмным оттенком. Я перешёл на истинное зрение, осмотрелся. Вдруг дознаватель и Кронфилд что-то пропустили?

Смотрел-смотрел, потом сморгнул, перешёл на обычное зрение, ещё раз сморгнул, и вернул истинное.

— Наверное, интересная у вас служба в столице, раз так редко посещаете брата, — рассматривая стену под украденным гобеленом, как бы невзначай спросил я.

— Заметил, да? — судя по тону и эмоциям, Берт совсем не расстроился. Наоборот, чему-то обрадовался.

— Заметил.

Мы с Горнером обменялись понимающими взглядами. Склонившийся над одним из выпотрошенных ящиков стола Шеен, озадаченно посмотрел сначала на меня, потом на Берта.

— Не бери в голову, — посоветовал я парню. Тот пожал плечами и вернулся к осмотру, а я решить уточнить неожиданную догадку: — А ваш брат?..

— Тоже.

— И он здесь не просто так, да?

— Абсолютно верно.

— Дела-а, — протянул я и вяло улыбнулся Шеену, вновь не понимающему о чём это мы.

— А...

— Нет. Здесь я разберусь сам.

Это предугадывание моих вопросов начинало бесить, но был ещё один, наверное, самый важный:

— Тогда, вы сможете...

Берт кивнул. У меня с души свалился целый горный массив, никак не меньше, однако господин Горнер альтруистом не был.

— Полагаю, объединив усилия, мы быстрее найдём убийцу моего брата, верно, парень?

— Так точно! — браво согласился я, и предложил перейти к осмотру других помещений. Здесь ловить было нечего.

Вторая комната представляла собой более оптимистичное зрелище: мебель в большей своей части цела, стены практически избежали знакомства с кувалдой, а вот бар покойного начальника гарнизона разграбили. Берт Горнер смотрел на всё спокойным отрешённым взглядом, но внутри... Впору радоваться, что он на нашей стороне.

— Кто он такой? — стоило Горнеру выйти по делам — его отозвал в коридор невысокий коренастый тип в кожаной куртке, спросил Шеен.

— Тот, кто сможет вытащить Лису из-за решётки, — оторвавшись от разоренного бара, ответил я. — Мне этого досрочно.

— Понял, не дурак.

Посвящать Шеена в сущность Горнеров, я не планировал. Ни к чему это. Шеен пригодиться Союзу. Отец с радостью пристроит эмпата, пусть и с минимальными способностями, на каком-нибудь горячем направлении. Да, работа не сахар, зато всегда при деле, при связях и при деньгах. Отослать его, что ли, пока не примелькался? А то завербуют, стоит отвернуться.

Неожиданным открытием для меня стала "аура" Горнера. Не видь я такой раньше, в жизни бы не понял, кто передо мной, но я видел. В рамках обучения, отец специально показал мне копию "ауры" Клефа, девять лет назад служившего при дворе нашего величайшего и глубокоуважаемого короля Аргуса Второго. Вдруг когда-нибудь попадётся на дороге? Ну вот, попался.

Клеф — магически одарённый человек, чьи способности противоречат всем законам магии и некоторым законам природы. Учёные умы до сих пор бьются над загадкой их сущности. Традиционной магией Клефы пользоваться не могут, так же как магия Одарённых не может навредить им самим. Заклинания проходят мимо, словно Клефа не существует в природе.

Их "аура" ничем не отличается от "ауры" обычного человека, кроме как наличием гибкой системы серебристого цвета, в точности повторяющей скелет. Разглядеть её очень сложно, даже я заметил далеко не сразу, хоть и осмотрел Горнера в самом начале знакомства.

Очень редкий и очень опасный дар. Клефы умеют ходить сквозь зеркала, передавать через них любые предметы и информацию, а так же проводить с собой "пассажиров", но для таких "перевозок" обязательно нужны ростовые зеркала.

В арсенале Клефов так же присутствует способность вскрывать любые запоры, замки, двери или решётки. Магические сигнальные системы тоже бессильны перед Клефом, для них Клеф попросту не существует. Как и для магического поиска.

Повезло королю Энтарии. У нас последний Клеф умер девять лет назад (копию как раз его "ауры" показывал мне отец), и нового мы пока не нашли.

Не сложно догадаться, что государство стремилось держать таких людей на коротком поводке. Искало, находило, и привлекало к службе.

Дар Клефа проявлялся сразу после рождения (как утверждали учёные умы) и найти таких детей, в общем-то, не сложно, но страна большая, невозможно приставить к каждой беременной женщине мага для выявления способностей её будущего ребенка. В больших-то городах это не всегда удаётся, про сёла, деревни или отдалённые хутора, говорить нечего.

А раз удавалось не всегда, были и исключения из правил. Читал я как-то хроники приключений такого уникуму, жившего более трёхсот лет назад, собранные в шести толстых томах. Почти семь лет он безобразничал по всему материку, собрал неплохую армию оборванцев и недовольных жизнью, "воевал" за всеобщую свободу, устроил бунт, даже попытался штурмом захватить королевский дворец в столице Энтарии, но нарвался на силу равную и превосходящую. Так как магия на Клефов, как я уже говорил, не действует, погиб он от банального болта в сердце, пущенную умелой рукой отличного стрелка из личной гвардии монарха.

Но, я отвлёкся.

Берт вернулся в комнату и подошёл ко мне.

— Всё в порядке? — пытаясь прощупать эмоции Горнера, спросил я. Эмоции говорили о спокойствии Клефа, даже о какой-то умиротворённости. Полагаю, не вся сеть его брата развалилась после смерти Барба, некоторые — как тот телохранитель, до сих пор впахивают аки пчёлки.

— Более чем. Нашли что-нибудь?

— Нет, — не скрывая разочарования, ответил я. — Можно спросить?

Горнер опять догадался, что за вопрос назрел у меня в голове, усмехнулся и кивнул, мол спрашивай.

— Зеркало в подвале? — Удостоверившись, что Шеен далеко и не услышит, шёпотом спросил я.

— Через него и прибыл.

— А потайные ходы в "Драконе" имеются?

— Хочешь осмотреть?

— Посмотрим, — задумчиво произнёс я. — А пока мы их осматриваем, не соблаговолите ли рассказать о работе вашего брата? В двух словах. Это поможет быстрее найти его убийцу.

Горнер хмыкнул, видимо, удивлялся моей наглости, но ничего по этому поводу говорить не стал, лишь спросил:

— Не хочешь после всего поработать...

— Не хочу. — Отрезал я, и предложил: — Пойдёмте?

(Лиса)

От пронзающего холода не спасала даже куртка Виктора. Чем дольше я сидела в камере, тем сильнее казалось: камни, из которых сложены стены, вытягивают из меня тепло. Вытягивают жизнь, обволакивают невидимым коконом безысходности, хотят убить...

В коридоре резко и противно заскрежетало, я вздрогнула, плотнее закуталась в куртку мага и мысленно выдохнула — тюремщик в этот раз пришёл не за мной. После ухода Виктора он вообще не приходил, даже в смотровое окно не заглядывал. Видимо, Вик его припугнул, как умеет только он.

По коридору мимо камеры кто-то прошёл, топая по камню пола подкованными сапогами. Точно не тюремщик, его шаги я успела выучить, он шаркал, подтаскивая одну ногу. В темноте, когда зрение подводит, слух обостряется. Мне казалось, что я слышу всё, что происходит в этой части тюрьмы.

Я шмыгнула носом, убрала с лица прядку спутанных волос, и тихо-тихо замурлыкала колыбельную, которую мама пела мне перед сном, когда я была маленькой. Она и сейчас её поёт, только не мне, а моей младшей сестрёнке Софи. Не будь она в столь нежном возрасте, возможно, отец не стал бы принуждать меня к браку, а сделал невестой её. Наверное, это не правильно, считать, что твою сестру любят больше чем тебя, но мне всегда казалось именно так. Софи было можно всё, от пони до посещения магических представлений и магических игрушек, а мне всё запрещали.

Моя жизнь до побега из дома была скучной, однообразной, повторяющейся изо дня в день, но после встречи с Виктором я даже начала скучать по этой однообразности. А сейчас я по уши окунулась в тоску, тёмную и беспросветную.

Обладатель подкованных сапог вернулся, потоптался возле моей камеры и затих. Спустя долгую минуту в двери тихо затрещало и она начала медленно открываться. Без уже привычных скрипов и визгливых ноток, без похотливых острот тюремщика. Просто открылась и всё, осветив дверной проём тусклым белёсым светом. Никто не спешил входить внутрь.

— Эй? — с опаской позвала я. Кто знает, что могло прийти в голову тюремщика. Вдруг его шутки? — Кто там?

— Не кричи, — шикнули на меня незнакомым голосом из коридора. — Идём.

— Кто вы? — я даже не подумала сдвинуться с места. Только шею вытянула, пытаясь рассмотреть своего спасителя, но "спаситель" умело скрывался. Что-то этот человек мне заранее не нравится.

— Софи, верно? — вздохнул голос. Тусклая полоска света в коридоре сдвинулась, словно мужчина взмахнул рукой, в которой держал лампу.

— Откуда...

— Дослушивай, прежде чем спрашивать, — строго произнёс он. И, наконец, показался на глаза, но рассмотреть спасителя в деталях не вышло: выглядел он как высокий бесформенный силуэт, на голове которого тускло горел белёсый шарик света. Этакое тюремное приведение.

Мужчина заслонил собой дверной проём, но в камеру входить всё равно не стал.

— Извините, — виновато пискнула я. Почему-то показалось, что Барб Горнер восстал из мёртвых и теперь пришёл отомстить мне за свою смерть...

У меня по спине пробежали мурашки, я передёрнулась, и решила точно никуда не ходить с этим человеком.

— Идём быстрее. У меня нет времени с тобой возится, — тем временем поспешал меня неизвестный и протянул руку.

— Я с вами никуда...

— Мне так и передать твоему другу?

— Виктор? — встрепенулась я, при помощи стены поднимаясь на ноги. — Вы знаете Вика?

— Он говорил, ты посообразительнее, — в голосе спасителя послышалась насмешка. — Идёшь?

Уговаривать дальше нужды не было, все страхи резко отошли на задний план, впереди ярко замаячила возможность выбраться из этого жуткого места. Выходит, Виктор нанял кого-то, чтобы вытащить меня из тюрьмы? А почему мне не сказал? И, кстати, почему не пришёл сам?

От выхода из камеры меня отделяли буквально два шага. Я резко встала и даже попятилась назад.

— Почему он не пришёл сам?

— Он занят, — беззаботно ответил мужчина.

— А вы? — настояла я.

— Демон, как ты мне надоела! — неожиданно взвился голос, силуэт гигантской серой птицей шагнул в камеру, схватил за руку, и выволок в коридор.

Попыталась закричать — ладонь в кожаной перчатке зажала рот; дёрнулась, мерзавец едва не сломал мне руку. Так вывернул, что из глаз брызнули слёзы.

— Топай. И чтобы тихо, — больно сжав предплечье, велел незнакомец и подтолкнул вперед. Свет его тусклого светильника едва-едва разгонял тьму коридора, причудливыми пятнами прыгая по стенам в такт покачивания головы мужчины. Он был сильнее, вёл себя агрессивно и явно не заботился о сохранности моего здоровья, — пришлось подчиниться. Пахло от "спасителя" перегаром, сигаретным дымом и конским потом. Я не выдержала и чихнула.

— Будь здорова! — Неожиданно пожелал бодрый голос из открытой камеры, которую мы только что миновали, и столь же бодро выкрикнул: — "Вспышка"!

Я машинально зажмурилась, помня какой фейерверк устраивал Виктор, и оказалась права — даже сквозь закрытые веки по глазам ударил яркий свет.

Незнакомец задёргался, не понимая, откуда исходит угроза, но быстро сориентировался, и прижал меня к себе, вроде живого щита. Я зашипела от боли в предплечье, мужчина безжалостно снова тряхнул меня и, рывком развернувшись вполоборота, попятился. Глаз я всё ещё не открывала, поэтому резкий толчок в бок стал полнейшей неожиданностью.

Боль в руке усилилась, казалось, я слышала, как захрустели кости, а в следующий момент кто-то ухватил меня за локоть другой руки, и дёрнул вперёд.

Тот, кто вытащил меня из камеры — "спаситель", как я его окрестила, неожиданно легко отпустил. Ведомая чьей-то сильной рукой, слепо совершив два длинных шага, я оказалась в новых объятиях. За спиной раздались звуки потасовки, кто-то болезненно охнул, следом раздался шлепок, и всё стихло. Тишину теперь нарушало только тяжёлое мужское дыхание.

Распахнув глаза, я попыталась разглядеть стоящего передо мной мужчину, но в коридоре снова было темно, светляк "спасителя" не горел, а у меня после "вспышки" перед глазами плавали разноцветные кляксы.

— Виктор? — понимая, что передо мной не он, с надеждой позвала я.

— Всё хорошо, воробушек.

Голос мага раздался откуда-то из-за спины и сбоку. Я обернулась в ту сторону, и сдавленно зашипела: пострадавшая от хватки "спасителя" рука, болезненно заныла.

С боку кашлянул мужчина. Я испуганно отшатнулась, запнулась за какой-то выступ в полу, и едва не упала.

— Осторожнее, леди. Не стоит так нервничать. Я ваш друг, — посмеиваясь, произнёс человек, придержав меня за плечо. Его голос показался мне знакомым.

— Спасибо, — на всякий случай отодвинувшись от мужчины, поблагодарила я. Второй незнакомый за последние десять минут человек грудно хохотнул.

— Живой? — спросил незнакомец. Я промолчала, вопрос явно адресовался не мне.

— Живой. Это гвардеец. Похоже, парни устали ждать и решили устроить самосуд.

— А выпил он, наверное, для храбрости, — влезла я с комментарием. Сердце всё ещё бешено бухало в груди, так и норовя выскочить наружу. — Запугать и без того напуганную девушку — это подвиг!

— Не язви, — беззлобно бросил Вик. — Берт, поможете, затащить его в камеру?

— Отчего ж нет? — вновь хохотнул мужчина. — Скоро он сам пожалеет о случившемся.

Я услышала, как названный Бертом прошёл мимо меня, на всякий случай прижалась к стене и позвала:

— Виктор?

— Подожди, Лис. Минута и мы выведем тебя отсюда.

Желание прыгать от счастья вновь не наблюдалось, я только выдохнула с облегчением, и терпеливо ждала, пока мужчины закончат с гвардейцем.

— Свет организуй, — коротко проронил Берт и спустя секунду над нашими головами вспыхнуло три крошечных искорки зелёного цвета — работа Виктора.

Даже такая кроха-светляк заставила меня вновь зажмуриться. После темноты камеры и тусклого светляка гвардейца, он казался целым солнцем.

Когда проморгалась, смогла рассмотреть своих спасителей. По Виктору лишь скользнула взглядом, а вот по Берту... Мама моя! Это же...

— Лис, всё хорошо? — заботливо спросил Виктор, после того, как они с Бертом заперли гвардейца в камере, в которой ранее сидела я.

— Да, — ответила сдавленно. Удивительно, как вообще смогла что-то сказать. Сердце зашлось бешеным стуком в груди, горло сжал спазм. Мне в один момент стало очень-очень страшно. И стыдно.

Виктор не поверил: пощупал лоб, щёки, проверил пульс и заглянул в глаза.

— Со мной всё в порядке! — сердито рыкнул я на парня, кося глазом на Берта. Точнее, Берталомего ди Лореньера, барона Провашер, одного из лучших друзей отца и моего названного дядю...

Дядя в ответ крутил в руке снятые с глаз странного вида очки на резинке, смотрел на меня и хмурился. Глупо было думать, что он меня не узнает. Оставалось надеяться, что он хотя бы даст шанс объясниться, прежде чем ухватит за шкирку и, как нашкодившего котёнка, потащит к отцу.

(Виктор)

— Интересный у тебя воробушек, — рассматривая девушку, задумчиво произнёс Горнер. Крутанул в руках очки, позволяющие видеть в темноте, и небрежно сунул их в карман куртки. Очки эти весьма дорогой и штучный товар, сделанные по специальному заказу. Так как к Берту невозможно применять магию, а работать ему приходится в разных условиях, он придумал хитрость: попросил одного знакомого Магистра наложить заклинание "кошачьего глаза" на стеклышки очков. Получилось недурственно. До истинного зрения, конечно, не дотягивает, но позволяет не биться лбом о стены в темноте.

— Она ещё и вышивать умеет, — не сдержался я от подколки. Лиса вспыхнула, спряталась за мной, уткнувшись личиком в лопатку, и пробормотала что-то неразборчивое.

— Верю, — хмыкнул Горнер. — Воробушки, они и не такое умеют. Виктор, нам пора.

— Да, идёмте.

В тюрьму мы попали самым банальнейшим способом, через главный вход, предъявив на воротах официальную бумагу от дознавателя, разрешающую посещение заключённой N... Самую что ни есть настоящую, на гербовой шуршащей бумаге, но написанную рукой Шеена. Поделать личную подпись и печать для решившего начать новую жизнь контрабандиста проблемой не стало. "В первый раз, что ли?!", — как с насмешкой произнёс Шеен, когда выправлял нам бумаги.

Трудности начались дальше, когда в караулке, помимо дозорной смены обнаружилась четвёрка гвардейцев, прибывающих в приподнятом алкоголем настроении. Они шутили, они смеялись, они делили выпивку с парнями из смены.

Менять план не стал, и пока на меня не нацепили "маго-блокираторы", растянул заклинание "дезориентация", которое не так давно испробовала на мне демонова колдунья недалеко от "Поквакушек", на всех условно посчитанных ворогами. Если на магов заклинание действовало плохо, то людей вырубало замечательно.

Легки все, кроме самого трезвого молодого сержантика с щёгольскими усиками из дозорной смены. Парень, вероятно, совсем недавно поступил на службу и относился к ней не так безответственно, как его напарники. Даже потянулся к кортику, лежащему перед ним на столе.

Маги они такие, непредсказуемые и коварные. Хуже только женщины-маги, ведьмы проклятые! Вот поэтому в каждой тюрьме есть хоть одни блокирующие магию браслеты, так сказать, в рамках перестраховки. Маги, они, конечно, вне политики, но кто знает, что может взбрести им в головы. По правилам одеть "браслеты" на меня должны были ещё на воротах, но кто-то халтурил. Вот и результат.

В общем-то, весь план и был основан на халтуре Алгорских властей, которую я заметил в прошлое посещение тюрьмы под приглядом дознавателя. Так что не удивительно, что план, придуманный буквально в течение пяти минут на коленке в незнающем тормозов экипаже, сработал, как надо.

— Десять лет на рудниках, — ударом по голове отправив ответственного парнишку отдохнуть от тягот службы, Шеен продекламировал наказание за то, что мы собирались сделать. Уже делали.

— И полная блокировка магических Сил, — глотнув кислого морса из фляги, которую увидел на столе ответственного сержантика, добавил я. Морс тоже пойдёт, однако душа требовало чего покрепче.

Мы с Шееном переглянулись и рассмеялись. Берт Горнер с неодобрением покачал головой, но ничего говорить не стал.

Шеен остался в караулке, на случай если кто-нибудь из отдыхающих там, вздумает прийти в себя, либо, если кому-то вдруг взбредет в голову столь поздним вечером навестить несчастных заключённых тюрьмы Алгора. Берт решил прогуляться до камеры Лисы со мной. Вот и прогулялись...

— Идём, воробушек. Пора уносить ноги, — я взял Лису за руку. Девушка неожиданно отдёрнула руку и зашипела не хуже разозлённой кошки.

— Всё в порядке? — поинтересовался Горнер.

— Абсолютно, — смотря на подругу в истинном зрении, ответил я. Лиса же в это время баюкала повреждённую гвардейцем руку и пыталась испепелить меня взглядом.

— Лис?

— Я в порядке! — покосившись на Берта, буркнула девушка. Мне кажется, или они знакомы?

Задавать вопрос вслух не стал, оставил для более подходящего времени и места.

— Как скажешь, — не стал настаивать я, и просто указал девушке маршрут на выход. Лечить её здесь некогда, да и бесполезно, целитель из меня никудышный...

— Лиса — Шеен. Шеен — Лиса, — на ходу бросил я, когда мы добрались до караулки. Все, кроме нашего сообщника мирно отдыхали, а вот Шеен восседал на столе и разбирал военные трофеи, снятые с гвардейцев.

— Не хватает на выпивку? — я мельком бросил взгляд на небольшую кучку меди, от которой парень отделял потёртые золотые монетки.

— Выпивки и здесь хватает, а на новую жизнь может и не хватить, — разом смахнув деньги со стола в подставленную ладонь, ответил Шеен. Пересыпал монеты в свой кошель и приветливо кивнул освобождённой Лисе: — Добрый вечер, леди Лиса. Или прикажете называть вас Софи?

— Софи она только по праздникам, — не знаю почему, но остроты из меня сегодня так и сыпались. Лиса снова зарделась, но прятаться больше не стала, наоборот с любопытством осматривалась по сторонам.

— Закончили? — с сарказмом уточнил Горнер. — Тогда уходим.

Никто не стал задавать глупых вопросов, даже Лиса промолчала, хотя не знала всех подробностей, которые мы ранее обсудили с сообщниками. Все попавшие под заклинание добросовестно проспят до утра, а когда придут их сменщики, пускай доказывают, что не сами выпустили девушку из камеры, по пьяни решив развлечься с ней. Зря я, что ли, того гвардейца раздевал догола?

С гвардейцами получилось даже лучше, чем мы планировали, но Шеен всё равно подлил в стаканы парням нечто покрепче вина.

Покинули тюрьму мы так же без приключений. Зашли трое — вышли трое, чему удивляться-то? Лису я прикрыл заклинанием "слепого глаза", жрущего, как и большинство из известных мне заклинаний не так много магических Сил. Само собой, работало заклинание соразмерно питающей его магии, а значит, днём такой фокус не сработал бы. Но, на дворе был поздний вечер, а охрана ворот спешила вернуться в свою тёплую коморку и придавить ухом подушку на часов пять-шесть.

Выйдя из ворот тюрьмы, мы погрузились в закрытый экипаж и неспешно проехали полтора квартала. Экипаж был взят в наём, на козлах этим вечером сидел человек Берта. Он довёз нас до неприметного домика, соединённого подземным ходом со "Спящим Драконом". Берт Горнер, я и Лиса в этом месте покинули экипаж, а Шеен присосался к заранее припасённой фляжке с крепким вином и поехал кататься по городу. Так, на всякий случай. Потому что утром в городе поднимется громкий переполох из-за сбежавшей из тюрьмы убийцы начальника гарнизона. Правда, нас с Лисой к этому времени в городе быть не должно.

Лиса всю дорогу сидела тихо, как мышка, морщась от боли в руке, когда экипаж подбрасывало на колдобинах мостовой. Хмурилась, с опаской смотрела на сидящего напротив Берта и боялась. Мне не нужно было смотреть на её "ауру", эмоции говорили за воробушка. Так говорили, что я едва сдержался, чтобы не попросить её бояться "потише".

Берт некоторое время тоже сверлил девушку взглядом, потом откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза.

Имя настоящего убийцы его брата мы всё ещё не знали, но кое-какие зацепки по делу появились. У Барба было много врагов, и каждый был рад отправить его на тот свет, но не каждому выпадал такой шанс. Один из телохранителей Горнера и тот самый "колобок"-распорядитель многое нам рассказали в подвалах "Дракона", кроме имени нанимателя. "Колобку" было плевать, его разум поглотил тускло поблёскивающие слитки серебра, а вот телохранитель попытался узнать, но его быстро отучили проявлять инициативу.

Лиса, кстати, тоже косвенно причастна к смерти Горнера. Не подлей она ему "правдаглотателя", начальник гарнизона мог бы прожить на пару часов дольше или даже выжить, Клефы люди очень не простые — так говорит Берт, и не верить ему, причин у меня нет. Учёные умы до сих пор не знают всех их способностей, а Клефы не спешат раскрываться. Но, раз так совпало и что-то изменить, возможности всё равно нет — какой смысл обвинять девушку?

Этим руководствовался Берт, когда помогал вытаскивать Лису из тюрьмы.

Через пару часов мы с воробушком покинем приветливый Алгор, а Горнер останется искать убийцу брата. Шеен будет ему в этом помогать — так он решил сам, думая, что этим заплатит мне за согласие устроить его в Союзе. Все сопроводительные письма я уже подготовил, надеюсь, отец проявит милость к другу его беспутного сына, а Горнер не завербует парня для службы на корону Энтарии.

(Лиса)

"Скажет или не скажет?" — всю дорогу терзалась я вопросом. Дядя сидел напротив меня в экипаже и жёг взглядом, но молчал. Наверное, стоит считать это хорошим знаком? Раз не потащил сразу в столицу, значит, хочет сначала услышать мои объяснения?

Ехали мы недолго, но мне дорога показалась вечностью, кажется, я в тюрьме провела меньше времени, чем сейчас в экипаже. Даже когда дядя притворился задремавшим, я не смогла успокоиться.

Виктор тоже не выглядел счастливым, казалось, у парня болят все зубы разом. Он часто морщился и периодически бросал на меня странные взгляды. Я кожей чувствовала его неприязнь ко мне и от этого становилось ещё поганей. Левая рука ныла и дёргала на каждой кочке. Виктор не предлагал меня лечить, а я не просила, толку-то с его магии? Плохой из него лекарь.

Один Шеен был чем-то доволен и тихо мурлыкал песенку. Помниться, Дана говорила — он хороший. Начинаю в это верить.

— Где мы? — когда мы вышли из подземного хода в большой подвал, заставленный винными бочками, шёпотом спросила я Виктора. Над нашими головами парили уже ставшие привычными светляки, только почему-то на этот раз фиолетового цвета.

— В "Спящем Драконе", — не став понижать голос, ответил парень. Усмехнулся чему-то и добавил: — Преступник ведь всегда возвращается на место преступления, да, Лис?

— Дурак! — я стукнула парня кулаком здоровой руки в плечо, и в очередной раз вся покраснела. Сколько можно нести глупости? Дурацкие у него сегодня шутки. — Я никого не убивала!

— Нам это известно, девочка, — неожиданно заговорил дядя. Он остановился на верхней ступени лестницы, ведущей из подвала, по который мы в данный момент поднимались, и снисходительно посмотрел на меня: — Ты даже не знала.

— Чего не знала? — влез с вопросом Виктор.

Но я, правда, не знала, что у дяди есть брат. То есть, был. Он всегда такой скрытный и нелюдимый, однако, нянчился со мной и с Софи, как с родными. Всегда привозил подарки, подкармливал сладостями тайком от родителей.

— Ничего, — угрюмо буркнула я, проходя мимо Виктора.

— Почему мне кажется, что вы двое друг друга знаете?

Я едва не споткнулась на ступеньке, когда Вик сказал это. Вцепилась взглядом в лицо дяди, но на том не дрогнул ни один мускул. Значит, не выдаст?

— Нет, парень, мы не знакомы, — спокойно и твёрдо сказал дядя. — Просто девочка похожа на мою племяшку. Такая же непоседа.

Лицо Виктора приобрело задумчивое выражение, похоже, такой ответ его озадачил. По крайней мере, больше опасных вопросов не последовало, и мы закончили восхождение по лестнице, потом прошли по пустому зданию в заднюю часть таверны. Меня оставили в комнате с большой ванной и старенькой, выглядевшей устало служанкой, Виктор ушёл с дядей.

Через пару часов я отмытая, причёсанная и переодетая в чистое (Виктор озаботился передать через служанку мою сумку), чувствовала себя совершенно другим человеком. Служанка осмотрела мою руку и сказала, что ничего страшного нет, сильные ушибы и только. Намазала руку пахучей мазью и велела побольше кушать и отдыхать, словно это могло помочь свести синяки, проступившие на коже чуть ли не во всю руку.

Но я всё равно чувствовала себя самой счастливой.

Это ощущение продолжалось ровно до тех пор, пока в комнату, в которую после ванной меня отвела служанка, не вошёл дядя.

Я только-только накинулась на еду, и тут в дверь постучались. Решив, что это Виктор, я смело разрешила парню входить. Но нет, это был не маг.

— Ты кушай, кушай, — посоветовал дядя, видя, как у меня перекосилось лицо. Я прокашлялась, проглатывая вставший комом в горле кусок мягкой, ещё горячей булочки, запила его горячим настоем и виновато посмотрела на дядю.

— Прости меня.

— За что ты извиняешься, девочка? — плотно прикрыв за собой дверь, спросил он.

— Но я...

— Тебе не за что себя винить. Работа у нас такая, всякое случается.

— Но... — я снова попыталась оправдаться, однако дядя махнул рукой, не желая слушать мой детский лепет, стащил с подноса булочку, повертел в своей гигантской ладони, но есть не стал, положил обратно.

— Значит, Софи? Или называть тебя Лисой?

Я стыдливо раскраснелась и опустила голову, спрятавшись за упавшими на лицо короткими прядями волос. Старая служанка долго их распутывала, пока мне это не надоело, и я не попросила её обрезать волосы. Теперь они едва-едва доходили мне до подбородка. Маму точно удар хватит. Раньше я никогда не носила столь коротких стрижек.

— А этот парень, Виктор?

— Вик хороший! — встрепенулась я, отчего-то решив, что дядя сейчас будет плохо о нём отзываться.

— Хороший, значит? — ехидно хмыкнул дядя, и я снова стыдливо потупилась. — А он знает?

— Нет, — я отрицательно помотала головой. Кончики волос защекотали щеки, и я завела их за уши, чтобы не мешали.

— Интересно, — произнёс дядя, снова беря с подноса булку и сел рядом со мной на кровать. — А расскажи-ка мне, Лиса, как вы познакомились и, почему ты сейчас не дома? Слышал, ты у нас теперь невеста.

Я помялась, с мольбой посмотрела на дядю, но он был настроен слушать историю, пришлось рассказать...

— Вот значит как, — когда я закончила, задумчиво протянул он. Я вся напряглась, боясь услышать, что он немедленно вернёт меня домой, чтобы отец смог, наконец, выпороть глупую дочь.

— Ты теперь? — осторожно спросила я.

— Нет, — чему-то усмехнулся дядя. — Но, если хочешь, могу быстро доставить до столицы.

— Нет-нет! Не надо. Мы сами...

Дядя насмешливо посмотрел на меня, и я вновь смутилась.

— Он тебе нравиться? — по-отечески мягко поинтересовался он.

Я всё так же смущённо кивнула.

— Эх, молодость-молодость, — вздохнул дядя, поднимаясь с кровати.

— И что теперь? — посмотрев на него полными надежды глазами, спросила я.

— Поживём — увидим, — напустил тумана дядя. — Отдохни пока. Скоро вы покинете Алгор.

— Дядя...

— Отдыхай, воробушек! — Хохотнул дядя. — Ничего твоему прЫнцу я не расскажу, — и вышел из комнаты, оставив меня в смешанных чувствах.

Доев давно остывший ужин, как и советовал дядя, я прилегла отдохнуть. В тюрьме меня ни разу не покормили, а спать я просто-напросто боялась. Так, изредка проваливалась в вязкую, полную страхов полудрёму и тут же просыпалась.

Я и сейчас не собиралась спать, просто прилегла на пять минуточек, и даже не заметила, как провалилась в сон.

— Лиса. — Кто-то осторожно тряс меня за плечо. — Лис, нам пора. Просыпайся.

Я сонно промямлила что-то, ухватила мешающую спать руку, сунула её себе под щёку, и на какое-то время вновь провалилась в ласковые объятия сна.

Кажется, рядом со мной кто-то говорил, вроде бы дядя и Виктор, но я не запомнила ни одной фразы.

— Всё, Лис, просыпайся.

Я сонно приоткрыла глаза, и обнаружила себя сидящей на кровати. Передо мной на корточках сидел Виктор, у двери, сложив руки на груди, стоял дядя.

Сонливость вмиг слетела с меня. Вдруг он всё-таки рассказал?

Дядя, словно прочитав мои мысли, поняв мой страх, отрицательно помотал головой, и я расслабленно выдохнула.

— Прости, если напугал. Всё хорошо? — спросил Виктор.

Я кивнула. Парень улыбнулся, и положил мне на живот браслет, сплетённый из разноцветных ниток, который с меня сняли, когда привели в тюрьму:

— Надень и больше не снимай. И, если не хочешь погостить в Алгоре ещё немного, собирайся.

Я не хотела. Поэтому послушно встала, надела на левую руку подаренный магом браслет, скорчила дяде рожицу, одёрнула рубашку и, в общем-то, всё. Больше собирать было нечего. Закинуть на плечо сумку и вперед, к новым приключениям...

Глава 10

(Виктор)

— Но это неправильно! — яростно воскликнула Лиса.

— Кто ж спорит? — не стал сопротивляться я. Спорить с Лисой не хотелось, но приходилось. Причём я даже не понимал, когда спор начался.

Алгор мы покинули несколько часов назад, вышли, воспользовавшись подземным ходом контрабандистов, через который нас провёл слегка захмелевший Шеен. В "Дракона" он пришёл своим ходом: румяный, довольный, с наливающимся синевой фингалом вокруг левого глаза.

О своих подвигах парень рассказывать не захотел. Как я понял, его сдерживало только присутствие Лисы. Берт Горнер проводил нас с заднего крыльца "Дракона", выглядел он при этом до жути довольным. Чем обуславливалась его хорошее настроение, мне было непонятно. Не смотря на то, что Горнер не соврал, когда говорил, что не знает Лису: в его "ауре" отсутствовали цвета лжи, а эмоции "пахли" правдой, однако меня не покидало ощущение, что меня надули. Реальные возможности Клефа, знают только носители дара Клефа.

Напоследок, пока я пытался добудиться Лисы, Берт предложил переправить нас двоих сразу в столицу. Я подумал, посмотрел на спящую девушку, сунувшую мою ладонь к себе под щёку и, отказался. Горнер понятливо усмехнулся, и попросил присмотреть за воробушком. Что опять же приводит к мысли, что эти двое знакомы.

Ничего, вот окажемся наедине с Лисой, поговорим.

Шеен привёл нас к самому обычному домику, расположенного на самой обычной улочке с большой вывеской мясной лавки над фасадом, торгующей как свежаком, так и уже приготовленными колбасами, копчёностями и вяленой продукцией.

Шеен перекинулся парой слов с хозяином лавки: дородным усачом в потёртом кожаном фартуке, чьим пузом легко можно таранить крепостные ворота, незаметно сунул ему в руку пару серебряных кругляшей, после чего нам было позволено спуститься в подвал. Сопровождал нас сам хозяин, всё пытаясь рассмотреть лица, но глубокие капюшоны плащей, скрадывали не только лица, но и фигуры. Девушку в Лисе можно было определить только по её невысокому росту и тому, с какой брезгливостью она обходит разделанные туши, висящие на крючьях под потолком.

Ход начинался в морозильной камере, за покрытым инеем стеллажом, на полках которого лежали куски вырезок, синюшные ножки птиц и свиная голова с высунутым оледеневшим языком, проходил по мрачным подземным стокам, заканчиваясь далеко за пределами города, замаскированным лазом в крутом овраге.

Здесь мы душевно распрощались с Шееном. Письма я передал ему днём раньше, тогда же объяснил куда ехать и к кому обращаться. Надеюсь, не пропадёт.

Перед тем как скрыться в лазу, Шеен объяснил, где искать припасы и лошадь. Признаться, я был удивлён. Ни о припасах, ни о лошади, разговора не было. Видимо, личная инициатива Шеена. Как говорится: не было печали — мужик купил хоря...

Беглой преступнице нежелательно появляться на большой дороге, поэтому я планировал пробираться до столицы лесами, полями и деревнями. С конягой по лесу не попрёшь. Вывод: Шеену спасибо, но от лошади придётся избавляться.

Кобылу, с прикрёпленными к седлу объёмными сумками с припасами и кое-какими нужными в походе вещами, мы нашли именно там, где указал Шеен, и вот уже который час спорили. Тема спора была проста: едущая в седле Лиса не желала избавляться от приглянувшейся ей белой лошадки с нагловатой мордой, а я собирался продать её в первой же попавшейся на пути деревне.

— И снова тащить вещи на себе? — продолжала настаивать девушка.

— И тащить на себе, — продолжал соглашаться я. В голове с каждой минутой нарастала мысль: что ж я не оставил её в тюрьме?

Нет, врать не буду, лошадка в первый момент была нам полезна: почти час, пока кобыла не выдохлась, мы проскакали хорошим темпом, удалившись от опасного для Лисы Алгора на десяток километров, после чего, как и говорил Шеен, свернули на неприметную тропку. По словам моего друга-контрабандиста в стародавние времена (примерно восемьсот-девятьсот лет назад) вместо тропки поросшей крапивой и мелкими кустарниками, проходил Сарианский тракт, соединяющий Энтарию с Союзом. Позже из-за катаклизма (доподлинно неизвестно природного или порождённого магией, архивы дают разную информацию) сместилось русло реки, поглотив под собой несколько важных участков тракта, и пришлось строить новую дорогу.

Пока шёл, из интереса посматривал под ноги, даже поковырял траву в одном месте. И да, под слоем земли проглядывались изъеденные язвами времени светлые плиты старого тракта.

Неожиданно я обнаружил, что шагаю в полнейшей тишине, только копыта кобылы мерно шелестят по траве.

Обернулся посмотреть, что делает воробушек и не смог сдержать улыбки — Лиса сладко спала, накрывшись плащом и уткнувшись носом в гриву лошади.

Я бы тоже не отказался поспать, последние дни выдались муторными. Зато день сегодняшний уже с раннего утра радовал глаз, наконец, выглянувшим солнцем. Теплее не стало, изо рта всё так же вырывались белесые облачка пара, но хоть идти было веселей, нежели среди серой беспросветной хмари.

Лиса проспала почти весь день, изредка просыпаясь, когда кобыла трясла головой или громко фыркала, но тут же снова проваливалась в сон. Окончательно она проснулась только, когда солнце начало клониться к закату, и сходу попросила еды. На вопрос: как ей спалось? — ответила, что прекрасно. Потом потянулась, задумчиво пощупала левую щёку, и благодарно похлопала лошадку по шее.

Подумав, я решил устроить привал пораньше. От Алгора мы ушли достаточно далеко, вряд ли кто-то сможет так быстро проследить наш путь, особенно если нас решил прикрывать кто-то похожий на Берта Горнера. Скорее уж, не пройдёт и пары дней, как настоящий убийца предстанет перед судом, а с Лисы снимут все обвинения. Доберемся до столицы, не пожалею денег на "призрачного голубя", свяжусь с господином Горнером.

Для стоянки я выбрал небольшую уютную полянку, с трёх сторон заросшую совсем не уютным колючим кустарником, выросшим мне по грудь. Заводить туда лошадь, которую Лиса успела окрестить Снежинкой, не стал: расседлал, спутал и отпустил гулять поблизости, дадут Боги ночью убежит или кто-нибудь её сожрёт, и не надо будет больше спорить с воробушком.

Не ведающая о моих коварных планах девушка, взяла на себя обустройство лагеря: раскатала скатку с толстым покрывалом, уложила поверх наши плащи и принялась за готовку, а меня отправили в лес, по дрова. Уверения, что и без дров смогу поддерживать огонь не прошли, воробушек тут же напомнила о моих сложных отношениях со сферой Огня (и когда только успела запомнить?), пришлось идти.

Когда вернулся, был сражён наповал веселым мотивом похабной песенки, который Лиса мурлыкала себе под нос, вновь используя мой охотничий нож для нарезки бутербродов.

— Почему так долго? — спросила девушка и, не став дожидаться ответа, заставила разводить костёр.

Нет, правда, почему я не оставил её в тюрьме?

(Лиса)

Я без аппетита ковыряла кашу. После орехов и сухофруктов, которые нашла в продуктовой торбе, и потихоньку ела, пока готовила, есть не хотелось. Такую кашу.

Каша получилась... точнее совсем не получилась. В котелке булькала непонятная белая масса, клейкая, с комочками и напоминающая по вкусу писчую бумагу.

Виктор заглянул в котелок, поморщился и принялся исправлять мой "шедевр": поперчил, посолил, бросил щедрую горсть вяленого мяса, каких-то сухих травок, перемешал, попробовал. Видимо, получилось съедобно, раз парень доедал уже вторую миску.

— О чём думаешь, воробушек? — заметив, что я хандрю, поинтересовался он. Подсел ко мне, глянул в миску, и отобрал ужин. Себе-то я положила первоначальный вариант каши.

Пожала плечами, оставив вопрос без ответа.

— Что, даже не вспылишь за то, что назвал тебя "воробушком"? Мне уйти? — судя по голосу, Вик обиделся на такое пренебрежение к его персоне.

— Спасибо, — невпопад ответила я, повернувшись лицом к парню.

— Не за что, — смягчился маг. Улыбнулся, и хитро спросил: — А поцелуй герою?

— Виктор...

Парень выставил перед собой ладони, обрывая, как он думал мои отговорки:

— Я всё понял, Лис. Больше вопросов не имею, — рывком поднялся на ноги и, замер, когда я поймала его за ладонь.

— А поцелуй герою? — его же словами спросила я, насмешливо смотря на мага снизу вверх.

Соображал Виктор быстро. Улыбнулся, словно кот поймавший мышь, аккуратно перехватил мою ладонь, и галантно предложил вторую руку, чтобы я могла опереться и на неё:

— Леди. Позволите?

Я позволила. Не менее галантно вложила свободную руку в подставленную ладонь, и была мягко поднята на ноги. Руки мага смело легли мне на талии, лицо внезапно оказалось слишком близко, и... он получил обещанный поцелуй. В щёку.

— Это даже не смешно, — каким-то тусклым голосом произнёс он, и выпустил меня на свободу. Однако немедля передумал, снова притянул вплотную к себе, и поцеловал по-настоящему.

Первой реакцией было — вырваться, оттолкнуть, но я пересилила себя. Всё-таки один поцелуй за спасение моей свободы а, может быть, жизни, не так много. И, признаться честно, не так уж и неприятно. К чему скрывать? Виктор мне нравился, но для отношений больших чем дружеские, я пока была не готова. Поэтому, когда ладони парня спустились намного ниже талии, а поцелуй стал глубже и интимнее, пришлось выкручиваться из его рук.

Виктор отпустил неохотно. Отошёл на шаг назад, окатил меня волной злости, громко выдохнул и, топая, аки медведь, пошёл в ту сторону, где паслась лошадь.

Я сама дышала, словно загнанная лошадь. Сердце громко бухало в груди, губы припухли и чуть саднили, и почему-то меня мутило...

— Ты куда? — раздражённо спросил маг, когда увидел, что я ухожу со стоянки. Сам он при свете зеленоватого светляка проверял заднюю правую ногу кобылы. Снежинка нервно фыркала, дёргала ушами и недовольно размахивала хвостом, однако до сих пор не пнула мага. Мне казалась, Виктор и подаренная Шееном лошадка не возлюбили друг друга с первого взгляда. Что ж она до сих пор его не пнула-то?

Солнце ещё не село, но сумерки успели поглотить большую часть мира, и грозились в скором времени захватить абсолютно всё. Разведённый Виктором костёр крал у приближающейся ночи небольшой пятачок яркого света, но отдались от него на пару метров, и тьма укроет тебя своим чёрным покрывалом, затуманит взгляд, заставит шарахаться от каждого шороха.

Я всегда боялась ночи. Отказывалась засыпать, если в комнате не горел ночник или свеча. А теперь...

Теперь я спокойно брожу по ночному лесу в одиночестве и не боюсь шорохов.

— В кустики, — соврала я. Мне захотелось ненадолго остаться одной. Подумать в тишине.

— Не отходи далеко, — оставив ногу кобылы в покое, попросил парень. Отряхнул ладони о штаны и сотворил ещё одного светлячка, на этот раз красного цвета и заставил его воспарить над моей головой.

— Спасибо, — задрав голову и рассеяно рассматривая огонёк, поблагодарила я.

— Далеко не ходи, — повторил напутствие маг, и направился обратно к костру. А я пошла вдоль леса, забирая немного левее тропинки по которой мы завтра продолжим наше путешествие в столицу. Виктор говорил: там родник, вот и отлично. Умоюсь заодно. Освежу голову.

Созданный магом огонёк оказался как нельзя кстати, иначе спуск к роднику грозил бы мне переломанными ногами-руками. Но без приключений всё равно не обошлось: незамеченная низкая ветка до крови оцарапала левую щеку. Не сильно, но весьма неприятно. Да и Виктор в очередной раз будет ворчать о том, какая я неуклюжая.

Не понимаю, какое ему дело? Да, неуклюжая, и что теперь?

Наконец, я добралась до родника, смочила платок в ледяной воде, и протёрла царапину. Щёку пощипало, на платке появилось крошечное алое пятнышко, едва различимое в красном свете парящего над головой светляка.

Умываться мне расхотелось, погода никак не располагала к вечерним водным процедурам, но я всё равно поплескала на лицо. Вытерла мокрые руки о штаны, и стуча зубами от холода, собралась бежать к костру, греться.

Светляк неожиданно мигнул, раз, второй, потом пошёл рябью, поменяв цвет до бурого и погас.

— Ой, — выдохнула я, слепо крутя головой по сторонам. Вокруг темно, хоть глаз выколи, деревья только-только начали желтеть, но листва ещё держалась, плотно смыкаясь над головой. Стволы выделялись более тёмными пятнами, но мне от этого легче не было.

Где-то рядом ухнула птица, я опасливо перешагнула с ноги на ногу, тут же оступилась, и возмущённо произнесла:

— Виктор! Если это твои шутки...

Виктор не ответил.

— Ви-и-ик! — жалобно протянула я. В ответ снова тишина.

— Дурацкая магия! Я и без неё дойду! — подбодрила я себя, постояла ещё минутку, надеясь, что глаза привыкнут к темноте и, вытянув руки перед собой, стала осторожно продвигаться вперед.

Подняться вверх по склону было непросто, но я это сделала. На четвереньках выползла. И всё равно несколько раз запиналась, оскальзывалась, вся изгваздалась в земле, больно ударилась коленями, и повредила руку. Кое-как замотала ладонь платком, чтобы в ранку не попадала грязь, и полезла дальше, ещё осторожнее и медленнее.

Если это шутки Виктора, ну я ему устрою! Между прочим, мог бы уже озадачиться, почему меня так долго нет!

Выбравшись на тропку, я отряхнулась от налипшего на одежду мусора, и закрутила головой, вспоминая, откуда пришла. Ориентирование в лесу не было моей сильной стороной, но не до такой же степени, чтобы потеряться в трёх дубах.

Я фыркнула, ещё раз отряхнула штаны и свернула направо. Если идти точно по тропинке, мимо не пройду.

Слева, в лесу, неожиданно показался золотистый огонёк, тихо зашуршали ветки. Я удивлённо остановилась. Вряд ли Виктор перенёс нашу стоянку. Или, всё-таки пошёл меня искать?

— Вик? — почему-то тихонько позвала я.

— Вик? — произнесли у меня из-за спины.

Я нервно обернулась, и едва ли не упёрлась носом в торс высоченного мужчины. Одет он был во всё чёрное, голова тоже покрыта какой-то тёмной тряпкой, поэтому ничего рассмотреть не удалось. Да я бы и не успела.

— Привет, — прокуренным басом, сказал он, и бросил мне в лицо щепотку, то ли сухой земли, то ли какого-то порошка.

Я непроизвольно вдохнула, и тут же чихнула, когда приторный аромат защекотал нос.

— Будь здорова, — пожелал незнакомец.

Я хотела завизжать, позвать Виктора, но не смогла. Изо рта вырвался лишь жалкий хрип, я начала задыхаться, в глазах потемнело...

(Виктор)

Воробушек испортила мне настроение. Не настолько, чтобы напиться — стараниями Шеена в чересседельных сумках притаилось несколько плоских фляг с огненной жидкость, но набить кому-нибудь морду, кулаки чесались. И в первую очередь самому себе. Но воробушек тоже молодец, как будто её ни разу в жизни не целовали!

— Может и не целовали, — вслух произнёс я, и задумчиво поскрёб щеку. Что там Мадлен говорила про девственницу?

Браво, маркиз, да вы гений! — мысленно похвалил я себя, и снова задумался. Гений-то я гений, но делать с этим что-то надо. В смысле, не с гениальностью, а с Лисой.

Кстати о девушке, где её носит? Хотя понять её желание побыть в одиночестве несложно. Обидели маленькую. Будь мы при дворе, её братья, другие старшие родственники или пытающиеся понравиться кавалеры, давно бы вызвали меня на дуэль. С леди так нельзя, леди надо пень слащавые дифирамбы, обхаживать по всем правилам любовной фортификации и только после этого, возможно леди снизойдёт до лёгкого и кокетливого флирта.

Ненавижу двор. Все эти ужимки, языки жестов, выражения глаз, лица, повороты головы, скрытые эмоции, откровенная ложь...

Насколько проще в том же борделе.

А Лиса неплохо смотрелась в обстановке порока и разврата. В том интересном, полупрозрачном платье. Признаться, сдержаться от некоторых неразумных действия, иногда было трудно...

Я вновь прислушался к ночному лесу. Нет, не звуки меня интересовали, я "слушал" браслет, с установленной на него меткой. Это не город с его бесконечным переплетением улиц, улочек, проулков и двориков, в лесу карта не нужна, тем более расстояние минимальное, не потеряется, если дурить не станет. Браслет был рядом, в той стороне, где я обнаружил бьющий из-под земли родник.

Это хорошо. Это правильно. Охладиться ей не помешает. Главное, чтобы не простудилась.

Я поймал себя на мысли, что чересчур сильно волнуюсь за девушку. И уже не в первый раз. Тряхнул головой и занялся делом, то бишь достал дневник и стал переносить на бумагу события прошедших дней. Бумага терпима, она всё выдержит.

Беспокойство нахлынуло разом: сердце в груди внезапно пропустило удар, после чего заколотилось в бешеном темпе. Я застыл, не успев дописать слово, а последняя написанная буква искривилась жуткой закорючкой.

Такое со мной уже бывало и ничем хорошим не кончалось. Для Лисы не кончалось. Природу данного явления я не понимал, поэтому просто принимал как данность.

Вообще-то, у меня была теория, но не сейчас.

Гадать, что могло случиться с девушкой посреди леса, на старой дороге, которой почти никто не пользуется, было бесполезно. Поэтому я захлопнул дневник и "прислушался". И, судя по тому, что я "слышал" браслет довольно быстро отдалялся от стоянки. Быстро и уверенно, будто знал куда идти.

Лиса дороги не знала, и вряд ли могла двигаться с такой скоростью по ночному лесу, даже с созданным мною светляком.

Всё повторялось.

Я не стал вскакивать и сломя голову мчаться на помощь попавшей в очередную передрягу девушке. Признаться, надоело. Но, что поделаешь, придётся идти спасать.

Но сначала я прикинул что да как. Погоню из Алгора из списка подозреваемых вычеркнул сразу. Мимо меня не прошли бы. Значит, напасть новая, неизведанная. Повезет если простые контрабандисты, которые приноровились пользоваться данной тропкой, глядишь сговоримся.

Или...

Я даже замер, перестав поковать сумку. А стоил ли спасать леди? Может, ну её?

— Нет, врёшь, — снова вслух произнёс я. Неспешно собрал стоянку, оседлал задремавшую лошадку, сильно недовольную сим фактом и отправился в погоню. Опоздать не боялся: хотели бы убить, убили сразу, а не тащили куда-то по темени.

Затушив костёр, я перешёл на истинное зрение, потянул за повод упирающуюся лошадку, и вернулся на тропу, когда-то бывшую Королевским, точнее Сарианским трактом.

Погоня была недолго и не интересной, окончившись примерно в трёх километрах от выбранной мною поляны с колючим кустарником. Здесь кустарника и колючек тоже хватало, а ещё наблюдался большой караван, вставший на ночёвку. Для того, чтобы его найти мне пришлось оставить лошадку с вещами недалеко от тропинки и углубиться в лес метров на четыреста, пробираясь через этот самый колючий кустарник.

Видимо, недалеко проходила ещё одна дорога, пошире и понакатанней контрабандистской тропки, или дорога делала здесь петлю, сближаясь со старым траком, или караваны давно облюбовали огромную поляну в лесном массиве для ночного отдыха, кто знает? Но "следилка" с браслета уверенно вела меня туда. Я даже нашёл место, через которое прошли похитители. Достаточно аккуратно прошли, почти не потревожив кустарник.

Я тоже шёл аккуратно, но иногда всё же цеплялся за длинные острые шипы. Шипел, матерился про себя, вытаскивал из одежды застрявшие обломки колючек, и шёл дальше, пока не заслышал далёкие голоса. Послушал немного, вздохнул и переименовал караван в табор. Самый обыкновенный и ничем не примечательный цыганский табор, что б ему к демонам провалиться!

С контрабандистами договориться было бы проще.

Ночь только вступила в свои права, стоит ли нарушать даруемый ею покой переполохом? Ждать до утра и попробовать... был один старый способ сговориться с цыганами.

Ждать — не ждать, но место для наблюдения я выбрал уже сейчас. Хороший куст, раскидистый, с мясистыми желтоватыми листьями, а главное без шипов. Под таким кустом можно было спрятать трёх меня, и даже цыгане не заметят постороннего у себя под носом, а цыгане великолепные следопыты, лес им как дом родной.

Цыган не любили, цыгане отвечали людям взаимностью. Почему не любили? За иноверие, поклонение другим Богам, точнее одному единственному Богу — Сверу. Люди не любят тех, кто отличается, тех, кто выделяется. А раз он не такой как я, значит плохой, чужой. Чужаков нигде не любят, от них всегда одни беды: то украдут чего, то проклятие нашлют.

Табор всегда в движение, кочует с места на место в поисках... чего? Кто знает? Может Бога своего ищут?

Цыгане тоже не любят чужаков. Продать-купить-обменять — сторгуются с улыбкой: они делают неплохие микстурки, травы хорошо знают, но поговорить за жизнь за кружечкой пива — с чужаком никогда.

Я лежал под кустом, наблюдал за жизнью табора и радовался, что поблизости нет демонов, колдуний и прочей магии. А вот на гадалку наткнуться можно. Любят цыгане в судьбу играть и, признаться, частенько у них это получается. Вон, Барбу Горнеру цыганка нагадала...

Табор стоял плотным кругом, внутри несколько богато разукрашенных кибиток и пара здоровенных фургонов. Лошади и скот сбиты на отшибе по левую руку от меня, с моего места не видно, но периодически оттуда доносится угрюмое мычание и ржание. Табор большой, цыган пересчитывать бесполезно — они постоянно перемещаются по стоянке, но, думаю не меньше, а может и больше ста человек. Горит множество костров, несколько факелов на длинных ножках расставлены по периметру стоянки — своеобразная граница и постороннему пересекать её не след. Но я уже внутри.

Лисы не видно, но стоило вновь перейти на истинное зрение — до этого на табор я смотрел без помощи магии, — и "аура" девушки засветилась в самом центре стоянки.

Меня это не удивило — с Лисой по-другому не бывает. Приглянулась, небось, сынку барона. Только чем тот думал, похищая её? Что девушка одна, ночью, в лесу? Что её не будут искать? Не настолько же он идиот. Или, решил, не найдут?

В кибитке вместе с Лисой присутствовали ещё две "ауры": одна полностью спокойна, вторая переполнена зёлёно-оранжевыми всполохами — настороженностью и страхом. Расположились "ауры" в непосредственной близости от воробушка, но с ней не соприкасались. Это хорошо.

Эмоций я не "слышал", слишком далеко до людей, но лица табора спокойны, безмятежны, никто в мою сторону не смотрит, не тычет пальцем в куст, и не готовится метнуть острый нож. В метание ножей цыганам так же не было равных, шкуру продырявят на раз-два, и имени не спросят, так что стоит поберечься.

Я замер и постарался сродниться с землей — мимо, буквально в паре метров, прошли две женщины в цветастых платьях. Женщины о чём-то весело переговаривались на своём горланом языке и вдвоём, за две ручки, расположенные с разных сторон, тащили огромный казан. Мыть идут. Впереди них бежала девчушка лет семи, крепко держа в каждой худенькой ручке по ярко пылающему факелу. Личико чумазое, но сосредоточенное, губки поджаты, фонит жутким раздражением, видимо, не нравится ей работа факелоносца.

Прошли мимо, не заметили.

Десяток минут я просидел неподвижно, время от времени напрягая мускулы, чтобы не затекали, потом подумал снять ещё парочку щитов и "послушать" какие эмоции испытывают похитители Лисы. Сама девушка то ли спала, то ли находилась в бессознательном состоянии, по "ауре" так сразу не определишь. Но мужской окрик меня остановил:

— Мирла! Где отец? — выскочив из интересующей меня кибитки, рявкнул высокий тёмноволосый цыган, одетый во всё чёрное. По-хозяйски кричал, стоит уверенно, спина прямая, взгляд надменный, а воротник куртки подбит дорогим чёрным мехом. Ещё один парень, такой же черноволосый, но в тёмно-синей куртке, отодвинув в сторону плотную занавесь, выглядывал из квадратного окошка кибитки.

— Барон уехал к Люрену, обещал вернуться к полудню! — проорала в ответ бойкая женщина, сидящая перед костром и штопающая чьи-то портки яркого зеленого цвета.

— Замечательно! — парень обрадовано оскалил крупные белые зубы, и развернулся к своему дружку, оставшемуся в кибитке. — Что скажешь, Рашид, а?

Я с цыганом был не согласен. Если барона нет, то и договариваться не с кем. Значит, ждать до утра смысла нет, надо выручать воробушка сейчас.

— Сагид, может не надо? Вдруг её будут искать? — ага, вот кто у нас нервничает.

— Подумаешь, — отмахнулся названный Сагидом. — В первый раз, что ли? Пока отца нет.

— А-а... — хотел возразить парень.

— Не хочешь, не надо, — зло усмехнулся Сагид. — Покараулишь у двери, чтобы мне не мешали.

— Барон снова разозлится, — покачав головой, тихо произнёс парень, но оспаривать лидерство Сагида не посмел.

— Пошли-ка, Рашид, отметим мою "свадьбу", — на слове "свадьба" Сагид посмеялся, Рашид тоже изобразил некое подобие улыбки. — А потом к невесте. Небось очухается к этому времени, а то бревно-бревном. Даже не противно.

Рашид вздохнул, печально посмотрел куда-то вдаль, и исчез в окне, прикрыв за собой ставни, чтобы через пару секунд, пригибая голову, выйти через дверь.

— Дверь закрыть не забудь! — приказал Сагид, нетерпеливо притоптывая левой ногой.

Рашид кивнул и послушно накинул щеколду, закрепив её острым колышком, болтающимся тут же на короткой разлохмаченной веревке.

— Пошли-пошли, братишка. Шуко отличное винцо притащил. Попробуем.

Судя по лицу Рашида, винца ему не хотелось, а Шуко он терпеть не мог, но покорно поплёлся вслед за братом, если Саид действительно является ему таковым.

Я проводил парней взглядом, пока они не скрылись за одной из разноцветной кибиток, и заставил себя сосчитать до десяти. Потом до двадцати. И в обратном порядке.

Злиться не перестал, но соображать стал лучше.

— Ты кто? — эмоция удивления "пришла" на пару секунд раньше, чем раздался вопрос. Эмоция чистая, переливающаяся всеми оттенками синего, а вот страха я не заметил. Дети они такие, ничего не боятся. И как только заметил, разбойник мелкий?

— Привет, — я улыбнулся. Обычно, дети при виде меня начинали плакать, этот нахмурился. Совсем по взрослому. Чумазый мальчишка лет десяти, тощий, как щепка, волосы чёрные, вьются, одет в старые, латанные-перелатанные вещички явно ему не по размеру, ступни обмотаны старыми тряпками. Во рту не хватает пары зубов.

— Ты кто? — мальчишка был настойчив и стоит ему подать голос, сюда немедленно сбежится весь табор. Дети мужского пола у цыган ценились в буквальном смысле на вес золота.

На этом я и решил сыграть. План, конечно, хромой и косой, как моя жизнь в последний месяц, но способный сработать, главное правильно рассчитать заклинание. Раньше я такого не делал, но читал. "Дезориентация" и "аркан". Растянуть основы заклинаний, "разбить", выкинув всё ненужное, соединить по узловым точкам оставшиеся части, закрутить замысловатой спиралью, влить капельку энергии — пареньку этого хватит за глаза, главное не задушить, "аркан" всё-таки...

— Я фокусник, — продолжая улыбаться, я сотворил на ладони трёх крошечных разноцветных "светляков", и заставил их кружить в хороводе. Парнишка разинул рот, выпучил глаза и застыл, заворожено следя за танцем светлячков.

Сам же в голове продолжаю рассчитывать заклинание. Мне бы минут десять тишины, лист бумаги или хотя бы палка и земля, но этого нет.

— Ух ты! — наконец, выдохнул малец и поспешил схватить волшебную игрушку. Увы, его ладонь прошла сквозь "светляков", два из трёх мигнули и с тихим "п-ш-ш" исчезли. Последнего развеял я сам.

Парнишка вновь нахмурился, и что есть мочи заголосил:

— П-а-а-а-па-а!

— Зови-зови, — согласился я, резво выбираясь из веток куста, и подхватил парня на руки. Тот даже не дёрнулся. Не смог. Значит, рассчитал верно.

Дёрнуться не смог, зато голосил как обворованная на рынке матрёна. Крик мальчишки подхватила увидевшая "похищение" цыганка и понеслось...

Я только успел отойти от небезопасного куста и прикрыть спину боком кибитки, как прибежал папа. Внушительный небритый тип, похожий на кабана. В одних штанах, на ногах портянки, грудь обнажена, но за тёмным волосом кожи почти не видно, зато в каждой руке по метательному ножу.

Прибежал он не один, с компанией таких же заросших вооружённых мужиков. Даже женщины откуда-то вытащили ножи, а не будь у них ножей, по глазам вижу: готовы вцепиться обидчику ребенка в горло. Но их сразу отталкивают назад, за спины мужчин, мол, нечего мешаться под ногами.

Пацан, заметив отца, орать перестал, но заревел, как малое дитя. Что и понятно: теперь, когда тело не слушалось, мальчишке было жутко страшно. Его страх оплетал меня, сковывал, однако моя злость оказалась сильнее. У меня тоже украли дорогую вещь, и я намерен её вернуть!

— Фаль ше орак, Лекса, ту махон! — слова белесым облачком пара вырываются из горла цыгана, и не имеющий возможности пошевелиться ниже шеи пацан, затыкается. Его отец смотрит зло, предупреждающе, эмоции полыхают напополам гневом и страхом, но тон достаточно спокоен:

— Ниро готи, — уже мне говорит цыган.

— Не понимаю, — отвечаю я, тогда цыган переходит на понятный мне язык, и просит:

— Опусти сына.

Я отрицательно качаю головой и так же спокойно озвучиваю свои требования:

— Как только мне вернуть моё имущество.

Цыган хмурится, из "группы поддержки" слышаться провокационные выкрики — языка я не понимаю, но эмоции чую отлично, выражение лиц тоже говорят сами за себя, кто-то из женщин рвётся в толпу, но её не пускают.

Чувствую себя весьма неуютно, но отступать некуда. Мальчишка у меня на руках тихо поскуливает, словно волчонок и хлопает глазищами. Один раз, правда, попытался меня укусить, пришлось встряхнуть — у парня аж зубы клацнули, зато урок он усвоил.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — у цыгана был лёгкий акцент, и он действительно не понимал, что я от него хочу. Сам он просто хотел, чтобы сын оказался в безопасности.

Крестьяне ошибаются на счёт цыган. Они слишком гордые и никогда не воруют, а вот взять бесхозную вещь, это легко. И если хочешь вернуть эту "бесхозную" вещь, докажи, что она твоя.

— Я не враг вам. Сагид взял у меня невесту. Она моя собственность. На ней мой браслет, а сама она в той кибитке, — коротко и, надеюсь, достаточно полно, объяснил я суть претензии. Пока говорил, сплёл каркас нескольких "боевых" заклинаний, не сильных, моего уровня. И "вспышку", конечно. Куда ж без неё?

Цыгане с каждой минутой зверели, хотя, после того, как я объяснился, некоторые расслабились, даже заулыбались. В наши переговоры более никто не вмешивался, ни криком, ни знаками.

— Сына отпусти, тогда поговорим.

— Я не говорить пришёл. Я пришёл за своим, — звучало убедительно, с налётом угрозы, так же я старался транслировать на цыгана свои эмоции: "Я шутить не намерен. Лучше отдай!".

— С чего ты решил...

Договорить я не дал, зажёг ещё пару светляков, для наглядности.

— Я маг. И лишь хочу забрать своё.

— Что с сыном?

— Заклинание. Не опасное. Сниму, как только отдашь моё.

Цыган смотрел с прищуром, но, вроде поверил. Ножи опустил, отав их стоящему рядом мужику. Другому сказал что-то обрывистое, по тону не приказ, но просьба. Мужчина кивнул, и зашагал в сторону интересующей меня кибитки.

Я напрягся, парнишка у меня на руках слабо дёрнулся. Мельком глянул на структуру оплетающего его заклинания, и выругался про себя. Не стабильно, того и гляди развалится к демонам. Значит, чего-то не учёл. Сейчас поздно переделывать, будем надеяться, продержится сколько нужно.

— Хэй! Какого демона, Арик? — а вот и Сагид показался. Разъярён, эмоции добивают даже до меня, хотя больше щитов я не снимал. Позади Сагида, понуро опустив голову, тащится его братишка. Бледный, губы непрерывно шевелятся, молитву читает?

Сагид расталкивает цыган плечами и подходит к отцу мальца. Секунда, хлёсткая пощёчина, — и Сагид летит на траву.

— Шатта! — рычит отец парнишки.

Держась за щеку, Сагид вскакивает: глаза метают молнии, ноздри раздуваются, эмоции зашкаливают.

— Хайто!

Голос, произнёсший это не громок, но строг. Табор моментально погружается в тишину, слышно только как в ярости пыхтит Сагид. Цыгане расступаются и по образовавшемуся коридору кто-то идёт. Мне не видно. Секунда, две, пять, наконец, я вижу того, кого табор так сильно уважает. Точнее — ту. Это пожилая женщина. Не древняя, но возраст так сходу не определишь. Опирается на крюку, но более для вида.

Невысокая, лицо приятное, хоть и изрезано густой сеткой морщин, глаза тёмные, смотрят с мудростью веков, седые волосы с редкими чёрными прядями заплетены в толстую косу, спускающуюся ниже талии, одета в простое однотонное платье тёмно-зеленого цвета, на плечи наброшен шерстяной платок, на ногах сваленные из шерсти же сапоги.

Цыганка осматривает меня, мальчишку, которого я уже с трудом удерживаю в руках — минута, может меньше и заклинание лопнет как мыльный пузырь; переводит взгляд на отца парнишки.

— Арик, гино щар`то? — наверное, интересуется что тут происходит. Арик ей отвечает, старая цыганка выслушивает чуть прикрыв глаза, кивает и снова смотрит на меня.

— Отпусти.

Нет, это не магия и она не Одарённая, но я подчиняюсь. Ставлю парнишку на траву, сознанное на скорую руку заклинание "лопается" спустя секунду, и мальчика вырывается из моих рук. Впрочем, я уже и не держу.

Бежит к отцу, тот отвешивает ему затрещину, и резко отчитывает.

— Тахо, — улыбается старая цыганка, проводит ладонью по голове мальчонки, и подталкивает его в спину: — Лди всвете.

Парень скрывается в толпе цыган, его тут же прижимает к груди перепуганная заплаканная женщина, уводит куда-то, и тут Сагид решается подать голос. Старая цыганка поворачивает голову, пристально смотрит своими мудрыми глазами, и отрицательно качает головой. Сагид пытается возмутиться.

— Арик, но.

Цыган послушен, но окрик цыганки запаздывает, а Сагид снова пыхтит на земле. Его братишка помогает ему подняться, но Сагид отталкивает парня, встаёт, смотрит на всех, включая меня полным злобы взглядом, разворачивается и уходит. Так, теперь моя очередь.

Я уже готов. Каркасы заклинаний наполнены энергией, стоит только тихо выдохнуть активатор.

— Не стоит, мальчик, — совсем без акцента говорит старая цыганка. — Тебя не тронут. Ты в своём праве.

В праве-то в праве, но Лисы до сих пор не увидел. Посланный за ней цыган... А, вижу, вон он: уже открыл дверь, однако входить в кибитку (или уже выходить? — не уследил) не спешит, просто стоит на пороге и непонятно чего ждёт. Вид хмурый.

— Пойдём со мной, Але, — продолжает цыганка. Вижу в её глазах горечь и сожаление, но не понимаю причин. Она спокойна, зла мне не желает, я уже чувствую, вижу. Наверное, поэтому вытягиваю энергию из заклинаний и иду за ней. Цыгане почтительно расступаются, на меня теперь смотрят с интересом. Знать бы кто такой этот "Але", как меня назвала женщина.

Иду, как привязанный, настороженно посматривая по сторонам, но никто не спешит нападать. Кибитка, в которой держат Лису осталась позади, как и большинство цыган. Лишь Арик, тенью следует в трёх шагах позади и чуть сбоку. Впереди стоит большой фургон, старая цыганка ведет меня к нему.

— Что... — хочу задать вопрос, но она жестом просит не спешить, и приглашает зайти внутрь.

Поднимаюсь по старенькой хлипкой лесенке в три ступени, захожу, осматриваюсь, прохожу вглубь, и сажусь туда, куда указывает цыганка. Арик остался снаружи.

Столик небольшой круглый, "на двоих", женщина опускается напротив, и просит руку. Смело протягиваю ей правую ладонь, цыганка внимательно смотрит, хмурится, поджимает губы. Наконец, отпускает, и глядит на меня, словно на покойника, но в эмоциональном фоне ярких всполохов нет.

— Але...

От голоса цыганки по спине пробегают мурашки. Я вскидываюсь и перебиваю:

— Меня зовут Виктор.

— Але, — настояла старая цыганка.

— Допустим, — соглашаюсь. — Кто такой Але?

(Лиса)

В себя прихожу рывком, будто кто-то выдернул из забытья, и тут же чихаю. Тянусь почесать нос и с удивлением обнаруживаю, что руки связаны. Хорошо хоть спереди, так что почесать нос мне всё же удалось. Вставать пока не рискую, вдруг здесь кто-то есть, и он только и ждёт, когда я приду в себя. Поэтому осторожно поворачиваю голову и осматриваюсь, однако рассмотреть обстановку удаётся плохо — слишком темно. А это значит, без сознания я пробыла не очень долго. Был бы день, хоть какой-то свет обязательно нашёл бы щёлку, если только у комнаты есть окна. В комнате не тепло, изо рта вырывается белесое облачко пара, однако мне почему-то не холодно.

Потом неожиданно смеюсь: если бы в комнате действительно кто-то был, то моё почёсывание носа точно не пропустил бы. Тоже мне, Лиса — шпионка, смех один.

Когда глаза немного привыкли, стало ясно, что комнатка крошечная, вытянутая в длину, я лежу на узкой твёрдой койке. На противоположной стене точно такая же койка, и это напомнило мне фургоны оборотней.

Первой реакцией был ужас, прокатившейся по спине ледяной волной и скрутивший внутренности в тугой узел, но я заставила себя успокоиться. Виктор убил тех оборотней, а до следующего полнолуния ещё далеко. Но, кто бы меня ни украл, без сомнения он ведет кочевой образ жизни. Сейчас же мы стоим и никуда не едем. И это даёт надежду, что Виктор появится раньше, чем меня увезут неизвестно куда и зачем.

Хотя "зачем?" понятно, чего тут непонятного?

Убедившись, что в комнате я одна, аккуратно приподнимаюсь на локте, потом сажусь и едва не заваливаюсь в сторону. Голова тяжёлая, того и гляди утянет за собой всё тело, поэтому столь же аккуратно ложусь обратно и прикрываю глаза.

Одежда на мне не порвана, даже не расстёгнута, но неожиданно приходит неприятное ощущение чужих рук. Будто меня всю ощупали и... бб-р-р, по телу снова проносятся мурашки. Боги, противно-то как!

Я зажмурила глаза, глубоко вздохнула и приказала себе не паниковать. Я верю в Виктора. Маг меня ни за что не бросит. Пошёл же за мной в тюрьму. Это уже традиция какая-то: я попадаю в неприятность, а Вик меня из неё вытаскивает. Порой я напоминаю себе героиню любовных романов, которые подсовывала мне мама. Часть из них была о мифических драконах, которые зачем-то похищают прекрасных принцесс, а благородные рыцари спешат принцессу спасти. Только вряд ли меня похитил дракон, а Виктор не особо похож на рыцаря на белом коне.

Мимо фургона, кто-то прошёл. Мужчина и женщина, они живо переговаривались, но из их слов я ничего не поняла, язык, на котором они говорили, был незнаком.

После того, как услышала речь похитителей, кто бы они ни были, передумала ждать Виктора, поднесла руки к лицу, и попыталась зубами развязать верёвку. Тем более стянутые запястья начали затекать, а это ещё один признак того, что похитили меня совсем недавно.

Веревка была тонкой, но ворсистой. Кажется, её было проще перегрызть, чем развязать, но я не мышь, поэтому заставила себя снова сесть, потом встать и пройтись по фургону в поисках... например, ножа. Или чего угодно острого, обо что можно перетереть волокна.

Голова всё ещё была тяжёлой, но перевешивать тело больше не тянула. Я тоже не геройствовала, а придерживалась за стены.

Буквально на втором шаге нашлась глиняная миска, которую я в темноте свалила с полки. Миска с глухим звуком упала на пол, и разбилась. Я испуганно притихла: вдруг на звук ворвётся похититель? — но нет, было тихо. Тогда я подобрала осколок побольше, вернулась на койку, зажала его пятками и начала перетирать верёвку.

Пожалуй, когда вернусь домой, стоит самой написать любовный роман, только героями там будут не похищенная принцесса, рыцарь и дракон, а удачливая воровка. И... ну, пусть будет влюблённый в неё гвардеец! Или маг, вот!

Пока отвлекалась на сюжет будущего романа, верёвка не выдержала, разошлась по волокнам, и я, со вздохом облегчения, растёрла ноющие запястья.

Выбрасывать черепок не стала, другого оружия всё равно нет, а так, смогу себя защитить... Наверное, смогу.

Чтобы хоть как-то взбодриться начала по памяти цитировать уголовное уложение Энтарийского права в части статей касающихся особ дворянского происхождения. Тихо-тихо, чтобы, не дай Боги, никто услышал. Сама же снова шустрила полки в поисках лампы или хотя бы свечи.

Лампа, как назло нашлась у изголовья койки, на которой я очнулась. Выглядела она необычно, поэтому я не сразу поняла её суть, но потом всё-таки сообразила, что бронзовая чашка квадратной формы со спрятанным под настоящим стеклянным колпачком фитилём, именно то, что я ищу. Разобраться, как она зажигается, много времен не заняло: нужно всего лишь покрутить колёсико рядом с промасленным фитилём, вспыхивает искра и фургон освещается ярким огоньком, который я тут же прячу под дорогой, чуть закопченный стеклянный колпак в виде пирамиды. Осматриваюсь. И понимаю, что фургон намного больше, чем я увидела в темноте. Задняя часть — "жилая", передняя — что-то вроде рабочего кабинета с небольшим столиком и двумя табуретками. Между собой помещения отделены плотной тёмно-зеленой шторой.

Стол в "рабочем кабинете" завален вырезанными из дерева поделками и заготовками, баночками с клеем, лаками и красками, камешками и блёсками, всевозможными кисточками, резцами и ещё кучей всяких инструментов, названия которым я не знаю.

Я даже зарычала, когда поняла, что могла не возиться с черепком, а откинуть штору и... Но чего теперь злиться?

Между прочим, у моего похитителя талант, я сама бы не отказалась в детстве иметь сознанные им игрушки. А какие он делал картины из крошечных камешков!

Чуть правее стола, захватывая рабочую зону, располагалось небольшое квадратное окошко, закрытое ставнями. Ставни изнутри держались на двух толстых жёрдочках, и стоит их повернуть, рама раскроется.

Первым желанием было открыть и бежать, но я остановила себя. Поставила лампу на стол, подошла к двери, толкнула. Как и предполагалось — заперто.

Ладно, окно, значит, окно.

Сменив черепок на узкий, загнутый, словно коготь ножичек, я осторожно повернула одну планку, и чуть приоткрыла окно.

На дворе ночь, освещаемая огнями нескольких костров. Впереди, рядком стоят странного вида яркие фургончики. Вокруг костров расселись люди: все черноволосые, кудрявые в пёстрых одёжках. Ужинают, общаются, смеются.

В животе заурчало. Обед я сегодня пропустила, точнее проспала. Как сказал Виктор: "Ты так сладко пускала слюни в гриву лошадки, мне было совестно отвлекать тебя от этого занятия". Сам он всю дорогу, пока я спала, трескал орехи и сухофрукты. А поужинать я так и не успела из-за похищения.

Я снова выглянула, принюхалась к вкусным запахам и вздохнула. Если вылезать через окно — меня обязательно увидят. Ждать похитителя тоже не выход. Если только... Взять что-нибудь тяжёлое, спрятаться за дверью и, когда тот войдёт, как...

Потом связать гада, дождаться пока "артисты" улягутся спать и сбежать.

Такой план действия пришёлся мне по вкусу, и я поспешила на поиски чего-нибудь тяжёлого.

Из тяжёлых предметов по руке идеально подошла толстая отполированная деревяшка, длиной в полметра. Взмахнула ей пару раз для проверки и осталась довольна. Убить такой не убьёшь, зато большая шишка и головная боль гарантированы.

Через какое-то время у двери фургона раздались громкие голоса. Одни голос что-то кричал и доказывал второму, а второй отвечал спокойно, но твёрдо. Потом появился третий голос и, кажется, произошла потасовка. "Крикун" исчез, второй и третий голоса о чём-то коротко переговорили, раздался громкий гортанный смех, и всё стихло.

Разумеется, я ничего не поняла, язык, на котором говорили "артисты", был мне незнаком.

Похитителя не было долго, я даже успела задремать. Накинула на плечи одеяло, взятое из жилой части комнаты (я всё-таки начала мёрзнуть), забилась в угол, пригрелась, вот и разморило. Спохватилась только, когда с тихим скрипом начала открывать дверь. Подскочила, замахнулась и...

— Я тоже тебя люблю, — ехидно оскалился парень, неведомым способом, перехватив мою руку. Отобрал деревяшку, и погрозил пальцем.

— Виктор! — я бросилась на шею магу.

— С тобой не соскучишься, воробушек, — приобняв меня, произнёс маг, и тут же отстранился. Взял за руку и вывел из фургона. Потом подвёл к невысокой седовласой женщине, в прическе которой всё ещё проскальзывали чёрные пряди.

— Это Марика, она Шовихани. Сейчас ты пойдёшь с ней и очень внимательно выслушаешь то, что она тебе скажет.

— Виктор? — я непонимающе посмотрела сначала на парня, потом перевела взгляд на женщину. Весьма странную женщину, при взгляде на которую у меня по спине начинали бегать мурашки.

— Делай, как я говорю.

— Хорошо, Виктор, — я решила не спорить, но прежде чем идти с женщиной — причём назвать её старой не поворачивался язык, привстала на цыпочки, пытаясь дотянуться до уха парня, и шёпотом спросила: — А кто такая Шовихани?

(Виктор)

Кто такая Шовихани?

А кто такой Але?

— Иди, — я подтолкнул Лису в направлении цыганки. — Марика всё объяснит.

Лиса была озадачена, она не понимала зачем ей надо куда-то идти с этой странной женщиной, но всё равно пошла. Начала мне доверять? Это хорошо. Плохо, что я перестал доверять ей.

Внешне было не видно, но внутри я бесился, кипел как вулкан на острове Надежды, и был готов вот-вот взорваться. Это немыслимо! Настолько фантастично, что вначале я не поверил Шовихани, но с каждым её словом, меня всё сильнее придавливало к земле. Придавило и хорошенько потопталось по уязвленному правдой самолюбию.

Маринка не уличная шарлатанка, над чьим предсказанием можно посмеяться. Она Шовихани, а Шовихани видит человека насквозь, все его поступки: прошлые, настоящие, будущие, читает как открытую книгу. Но, какой ценой ей это даётся...

Несколько минут рассказа отняло у неё пару лет жизни. Вначале она просто "прочитала" линии на моей руке, ответила на все вопросы, потом же... Да я чуть не обделался от страха, когда она впала в свой транс. Цыганка в секунду посерела, её кожа истончилась, на лице и открытых участках тела проступили чёрно-синие жилки вен, сплетающиеся в причудливый симметричный узор, глаза слепо побелели, пальцы вцепились в край стола, оставив в дереве вмятины.

Прямо у меня на глазах одна из немногих чёрных прядей в косе Шовихани побелела, вокруг глаз и рта стало чуть больше морщин, из носа потекла кровь...

Чуть позже Марика с недоумением рассказала о том, что увидела в моём бедующем. А увидела она всего ничего, лишь несколько дней, а после темнота, из которой женщина едва смогла вернуться назад.

— Я умру? — спросил я тогда. Шовихани пожала плечами:

— Судьба Але только в его руках.

Але... Человек судьбы, которому уготовано совершить что-то. Неопределенное. Но чтобы Але не делал, куда бы ни шёл, где бы ни прятался от уготованной ему Богами участи, мимо своей судьбы он не пройдёт.

— А Лиса? Кто она в моей судьбе?

— Девочка... — вертя в руках окровавленный платок, которым вытерла нос, задумчиво произнесла Марика. Потом искривила губы в кривой усмешке: — Знаешь, а я ведь уже видела её раньше. Читала судьбу её отцу.

— Отцу?

Марика кивнула, и коротко рассказала. Сначала о том, как увидела Лису в моём настоящем и будущем, потом где ранее встречала моего воробушка. Вот это-то меня и взбесило.

Я вылетел из фургона Шовихани, как выпущенная из лука стрела, чуть не сбил стоящего у входа Арика, и бегом бросился к кибитке, в которой держали Лису, но на полпути резко замер. Развернулся, и вернулся к Марике.

— Я могу просить...

— Я посмотрю, — устало улыбнулась женщина, стоя в дверном проёме.

— Спасибо.

— Не за что, Але. Вы важны друг для друга. В моём видение она была с тобой до конца.

* * *

Теперь Лиса общалась с Шовихани в её фургоне, а я сидел перед костром рядом с Ариком и без охоты ковырял мясное рагу. Цыгане угостили по законам гостеприимства.

После разговора с Шовихани кусок не лез в горло, но обижать хозяев не хотелось, вот и давился. Арик не простил мне сына, и его эмоции ещё сильнее портили настроение. На фургон Марики я старался не смотреть. Раз глянул в истинном зрении, когда она гадала мне и, признаться, больше смотреть на женщину желания не возникало. Если она видела в моей судьбе темноту, я видел вместо привычной "ауры" переплетение чёрных сгустков: они шевелились, лениво ворочались, иногда вытягивали острые щупальца, и касались ими окружающих вещей. Меня тоже коснулось такое щупальце. Почувствовать — ничего не почувствовал, видимо, с помощью них Шовихани смотрела судьбу, но неприятное ощущение осталось.

В голове роились мысли. И вроде должен думать о своей предполагаемой скорой кончине, но мысли упрямо сворачивали в сторону воробушка. Выходить замуж она не захотела, ну-ну...

Я не боялся, что Марика расскажет ей обо мне. Даже если расскажет, хуже не будет. Наоборот, разом разрешиться куча проблем и недоговоренностей...

Громкий испуганный крик пронзил ночь, заставив всех вздрогнуть, и метнуться к фургону Шовихани.

Мы с Ариком сидели ближе всего и, соответственно, подбежали первыми. Массивный с виду цыган оказался на удивление проворным, и первым забрался в фургон, я следом.

Несмотря на кажущийся большим снаружи фургон, места внутри немного, четверым развернуться с трудом. Арик сразу бросился к лежащей на полу Шовихани, а я прижал к себе белую, как полотно и дрожащую, словно осиновый лист девушку.

— Что с ней? — спросил я цыгана.

— Со... мной... всё... хорошо... — рывками выплёвывая слова, ответила сама Марика. Её тоже трясло, из носа вновь сочилась кровь, в волосах не осталось ни единой тёмной пряди, на лице застыла маска ужаса, но голос Шовихани был твёрд. — Арик... помоги подняться.

Пока цыган помогал, в фургон набилось народу, но одно слово Марики и "отряд защитников" с ножами наголо, рассосался.

Шовихани выглядела ожившим трупом, казалось, дунь — упадет замертво. Она с трудом села в своё кресло, рукавом платья отёрла с лица кровь, и совершенно безумными глазами уставилась на меня.

— Марика, сэн фроле, — к женщине склонился Арик, но та лишь отмахнулась.

— Что ты видела, Шовихани? — успокаивающе поглаживая Лису по плечам, спросил я. Воробушка всё ещё трясло, в эмоциях буря страстей, в "ауре" странные "проплешины", вокруг которых, словно гнездо, свились энергетические каналы. Две, три "проплешины"... всего пять, и они не спешили затягиваться.

"Щупальца" Шовихане так же пострадали. Казалось, на них плеснули жидкого огня: опалённые, скукоженные, безжизненные. И это из-за соприкосновения с "аурой" воробушка?

Марика перевела взгляд с меня на Лису, поджала губы, и отрицательно покачала головой. Ясно, чтобы она ни увидела, мне не скажет.

— Але, вы можете остаться с нами этой ночью, — вместо ответа на вопрос, предложила женщина.

— Спасибо. Но, думаю, не стоит.

Ответ Марику не удивил. Она слабо кивнула, то ли соглашаясь, то ли заранее прощаясь.

— Арик вас проводит. Дождитесь его.

Я кивнул, и вывел Лису на свежий воздух. Цыган остался с Марикой, склонился над ней, и внимательно слушал, периодически кивая.

— Ты как? — оказавшись на улице в окружении нескольких недружелюбно настроенных цыган, среди которых затесался и похититель моей спутницы, спросил я. Что бы понять их эмоции не нужно быть эмпатом, всё написано крупными буквами на лицах, однако никто не спешил пускать в ход ножи. Все чего-то ждали.

Лиса в ответ лишь всхлипнула и сильнее прижалась ко мне. Не удивлюсь, если найду завтра на себе синяки. Знать бы, что так сильно напугало слабенького воробушка — у меня аж рёбра трещали, когда она обнимала меня.

Через несколько минут на пороге фургона появился Арик, и разразился длинной речью, которая окончилась общим сбором табора перед жилищем Шовихани. Слов я не понимал, но впитывал эмоции, смотрел на лица, и видел траур.

Неужели?

— Арик, Марика? — спрашиваю, когда подходит цыган. Люди расступаются перед ним, пропускают, мужчины опускают головы, женщины прячут глаза. Несколько цыганок после его распоряжения юркнули в фургон Шовихани, плотно прикрыв за собой дверь.

— До рассвета может не дожить, — глухо отозвался Арик. Он не злился, он не испытывал к нам ненависти, и не обвинял. Он скорбел.

— Она передала что-нибудь?

Я думал, Марика могла сказать напутственные слова, но цыган достал из кармана крошечный камешек, похожий на гальку и вложил в руку Лисе. Девушка отшатнулась, едва не выронила камень, но я сжал её ладошку своей, и благодарно кивнул Арику:

— Спасибо.

— Марика просила проводить вас.

Я снова кивнул, и сотворил "светляка" для освещения тропинки.

Цыган словно знал, куда следует идти. У меня возникло ощущение, что ему и мой "светляк", был не нужен. Не спрашивая дороги, вывел нас через заросли кустарника прямо к задремавшей лошади, склонил голову в вежливом поклоне и пошёл обротано. Лиса всё это время безвольной куклой плелась за мной, даже не реагировала, когда колючки цеплялись за одежду. Зато крепко сжимала в руке подаренный Шовихани камень.

— Арик! — окрикнул я.

Цыган оглянулся.

— Мы горе принесли. Марика...

— Марика ни в чём тебя не винит, Але. Она выполнила свой долг. Выполни же и ты свой. Береги свою Яле.

(Лиса)

Виктор создал много "светляков", чтобы лошадь не повредила в темноте ноги, и пустил их вперед по дороге. Я сидела в седле недовольно всхрапывающей лошадки, Вик вёл её в поводу, и через каждые две-три минуты оглядывался, и внимательно смотрел мне в лицо. Не знаю, что он хотел там разглядеть. Волновался, наверное. И не безосновательно.

Ехали мы всю ночь, и за это время меня несколько раз рвало. Вначале бутербродами и орехами, которые парень заставил меня съесть, как только мы на несколько километров отъехали от стоянки табора, потом просто желчью.

Чувствовала я себя отвратительно. Но, в любом случае не хуже, чем Шовихани. Несмотря на слова цыгана о том, что Марика не считает нас виноватыми, меня терзало чувство вины. Я до онемевших пальцев сжимала в кулаке переданный цыганкой камешек, и беззвучно плакала.

— Виктор, — тихо позвала я парня. Меня снова мутило, в очередной раз пачкать ни в чём неповинную Снежинку, не хотелось. Виктору уже дважды приходилось чистить её.

— Опять? — тут же откликнулся парень и не став ждать, когда я отвечу, помог сползти с лошади и указал на подходящий куст, за которым я могла уединиться.

Живот всё ещё подводило, но рвоты больше не было. На память остался лишь горький привкус желчи во рту, которой я смыла водой из фляги, поданной мне Виктором по возвращению на дорогу.

— Вижу тебе лучше?

— Нет, — огрызнулась я. Ещё раз прополоскала рот, сплюнула, и рискнула сделать маленький глоточек воды. Вроде, назад не попросился.

— Перестанешь нервничать, перестанет мутить. И не смотри на меня, как на чудовище.

— А как мне на тебя смотреть, когда ты...

— Имею наглость улыбаться? — Виктор действительно улыбался, но это его улыбка больше напоминала фарфоровую маску — пустая и безжизненная, и глаза, как две бездушные стекляшки. — Думаешь, лучше блевать по кустам? Или скулить как побитая собака.

— Вик! Шовихани же...

— Умрёт из-за нас, да, Лис. Возможно, уже умерла. И мы ничего не можем сделать. Не в людских силах тягаться со Смертью. Марика знала, на что идёт, пользуясь своим Даром. Знаешь, сколько ей лет? Я спросил. Ей двадцать шесть, Лис.

Я смотрела на треснувшую маску спокойствия Виктора и... боялась. Боялась, что увиденное мной в глазах Шовихани сбудется. Меня вновь и вновь бросает в дрожь, когда я вспоминаю, полный ужаса взгляд цыганки. А её дикий крик до сих пор стоит в ушах.

Я сглотнул горький ком, и глубоко вздохнула, стараясь унять колотящееся сердце. Виктор тоже потихоньку успокоился, и вернул на лицо маску шута.

— Что она тебе сказала? — тихо спросила я.

Виктор похлопал всхрапнувшую лошадь по шее, и предложил мне вернуться в седло.

— Вик? — настояла я.

— Она не смогла прочитать мою судьбу. Я не вру, Лис, — видя, что я ему не верю, заверил маг. — Марика предположила, что не в её силах видеть будущее Але. Предвидя твой вопрос: Але — человек судьбу. Боюсь, что Яле — как тебя назвал цыган, имеет схожее значение.

— И что теперь?

— Лезь в седло, Лис, — поморщился парень. — Уже светает. Хочу пройти ещё пару километров. Вроде бы здесь где-то было озеро. Сделаем там остановку.

— Не спросишь...

— Нет. Идём, воробушек.

В седло мне не хотелось. Виктор возражать не стал, но смотрел теперь чаще и внимательнее, буквально следил за каждым моим шагом и движением. В другой ситуации я бы вспылила, но не сейчас.

Вскоре действительно показалось озеро. Вышли мы к нему со стороны холма, поэтому огромный полумесяц, закруглённый на верхнем крае, был как на ладони.

Озеро я узнала, в народе его называют "Навьим" и рассказывают о нём множество легенд и сказок, в основном страшных. О русалках и водяных; о невероятных размеров чудовищах, водящихся в глубине; о Лунном музыканте, появляющемся только в полнолуние и играющим красивые печальные песни, услышав которые у человека возникает единственное желание — утопиться; о крошечном народе, живущем в стеблях плавучих лилий и летающем на спинах стрекоз.

Несколько раз, в том числе прошлым летом, когда стояла жуткая жара, отец вывозил нас сюда: отдохнуть, искупаться, покушать приготовленное на открытом огне мясо. Мы с сестрой тогда практически не вылезали из воды, в итоге страшно обгорели. Пришлось несколько дней чуть ли не целиком обмазываться специальными лечебными мазями.

Я невольно улыбнулась, вспоминая то время.

— Всё хорошо? — моментально отреагировал Виктор.

— Да, — я спрятала улыбку, и отвернулась.

— А-а-а, — неожиданно хмыкнул парень. — Воспоминания.

— С чего ты взял? — встрепенулась я. Даже запнулась на ровном месте от удивления.

— Цвета "ауры", эмоции, выражение лица, — пространно помахал раскрытой ладонью маг. — По ним можно многое узнать. Плюс ко всему — ты ведь леди, а леди иногда выезжают на прогулки. А здесь отличное место для прогулок.

— Да, я здесь бывала, — не стала скрывать я.

— Тогда, может быть, знаешь отличное место для лагеря?

Такое место я знала: небольшая пристань с двумя лодками и уютный трёхэтажный особняк с большой верандой, скрытый в тени многовековых дубов — расположен он на той стороне озера и просто так в него не попасть, однако я отрицательно покачала головой.

— Врёшь, — улыбнулся парень. — Но это не страшно. Идём, я уже присмотрел место для стоянки.

Виктор присмотрел живописные заросли, по-другому не назовёшь. Хорошо нашлась тропинка, пусть узкая и заросшая высокой травой, иначе лошадь мы бы туда не протащили. Деревья здесь подступали почти к самой воде, обрамляя небольшой мелкий заливчик. Вода прозрачная, на дне виден каждый мелкий камушек и серебристые стайки мелких рыбёшек.

Почувствовавшая воду лошадь устремилась к берегу, потянув за собой Виктора. Парень ругнулся, но смог удержать кобылку на месте. Ловко снял сумки с нетерпеливо ржущей Снежинки, передал мне и велел устраиваться поудобнее, сам же занялся лошадкой.

Я взялась за обустройство лагеря, опыт в этом деле наработать успела, так что трудностей не возникло, только в этот раз всё делала медленно и вяло.

— Устала? — Виктор неожиданно быстро обходил лошадь, подошёл и отобрал у меня ломоть подсохшего желтоватого хлеба, который я собиралась порезать. — Приляг, отдохни. Есть хочешь?

— Нет, — я с удовольствием оставила все дела на парня и плюхнулась на раскатанное одеяло. Вытянула ноги и зажмурилась. Несколько минут просто наслаждалась отдыхом, потом всё-таки решила спросить: — Виктор, если цыгане не винили нас, зачем мы убегали всю ночь?

— Мы не убегали, воробушек, — сноровисто разрезая хлеб, ответил маг.

— Да?

— Да. Отдыхай. А лучше поспи. После полудня пойдём дальше.

Пойдём, хорошо. Не хочет отвечать, и не надо.

Я завернулась в плащ, свернулась на одеяле, и только сейчас поняла, как сильно устала. Столько всего случилось за столь короткое время: бордель, убийство, тюрьма, похищение, предсказания, смерть совершенно незнакомой мне женщины, которая так сильно зацепила, ночной переход.

Разбудил меня запах жареной рыбы.

Я выбралась из-под наброшенного сверху одеяла, потянула носом воздух, и сглотнула набежавшую слюну.

— Добрый вечер, — улыбнулся сидящий у жарко пылающего костра Виктор. Перед ним, ровно, как на параде, рядком выстроились воткнутые в землю палочки с нанизанными на них поджаристыми рыбинами. Большими, каждая с три моих ладони, не меньше.

— А... — хотела спросить, почему мы задержались, но маг предугадал вопрос.

— Решил дать тебе отдохнуть. Вылезай, ужин почти готов. Только сначала умойся.

— Хорошо, — покорно согласилась я, и направилась к берегу. Это надо же было проспать целый день!

На берегу меня ждал второй сюрприз: озеро парило, словно это было не озеро, а самая настоящая горячая ванна. Я потёрла глаза, решив, что мерещится спросонья, потом ущипнула себя, однако и это не помогло развеять видение. Чистое звёздное небо, рогатый месяц луны, отражающийся в лунной дорожке на воде, облачка белесого пара, вырывающиеся изо рта и носа при дыхании, и тут горячая вода...

— Виктор? — настороженно позвала я. А то сунешь руку в такую воду и без руки останешься.

— Не нравится? А я так старался. Почти три часа рассчитывал стабильное заклинание для такого количества жидкости, — поднимаясь на ноги, притворно вздохнул парень. Подошёл к краю берега, зачерпнул сложенной лодочкой ладонью воды, и неожиданно брызнул в меня.

Я взвизгнула, и отпрыгнула в сторону.

— Виктор, спятил?!

— Да ладно тебе. Она же тёплая. Кстати, искупаться не хочешь?

— Не хочу! — грубо ответила я, безрезультатно отряхивая впитавшиеся в одежду капли воды.

— А я бы искупался, — издевательски ухмыльнулся маг и начал раздеваться. Я выпучила глаза, потом зажмурилась, и проворно повернулась к нему спиной. Виктор громко хмыкнул, выражая своё отношение к моему поведению, и предложил: — Рыба готова, можешь ужинать.

Я кивнула и, стараясь смотреть строго вперед, по-крабьи, бочком-бочком, вернулась к костру.

— Со стороны это выглядело забавно, — прокомментировал парень мои перемещения.

— Надеюсь, ты не собираешь купаться голышом? — сглотнув, спросила я. На замечание, буквально сочившееся ехидство, решила внимания не обращать. Я, в конце концов, девушка и вид мужской обнаженной натуры... Бр-р-р-р, в общем. С одной стороны. С другой, сложно удержаться от соблазна и не подсмотреть.

— А как иначе? — по удивлённому голосу парня стало ясно, что другого варианта он действительно не признаёт.

— Ужас, — пробормотала я, хватая одну из палочек с жареной рыбой, откусила кусочек, и шумно задышала, махая на рот рукой. Рыба оказалась горяченной.

— Всё хорошо? — поинтересовался маг.

— Великолепно! — ответила я, после чего высунула язык, и стала дышать часто-часто, остужаясь.

— Если вдруг передумаешь...

— Не передумаю! — отрезала я.

Маг ничего не ответил, а через пару секунд я услышала плеск воды.

Выждав несколько минут — к этому времени как раз остыла моя рыбина, я всё-таки оглянулась — Виктора нигде видно не было. Ну и хорошо. Он, конечно, симпатичный, но...

Демон! Дяде признаться, что этот молодой маг мне нравится, оказалось куда проще, чем самой себе. И не надо врать, что мне не хочется ополоснуться в тёплой воде, ещё как хочется, но демонова гордость...

Я тряхнула головой, и стала отщипывать от рыбы небольшие кусочки удивительно вкусной и сочной мякоти.

Через какое-то время рыба кончалась, а я начала волноваться за спутника. Поднялась с брёвнышка, которое маг подтащил к кострищу, и прошлась вдоль берега, высматривая плавающего в воде парня.

— Виктор! — громко позвала я. Раз, второй, десятый, но маг не спешил отвечать, только лошадь, возмущённая громким криком, недовольно заржала.

— Вик! Если это шутка, то очень плохая!

— Виктор!

Прошло не меньше пятнадцати минуть, я вся извелась и уже собралась лезть воду (как будто это могло помочь), когда парень, с шумом и плеском, наконец, вынырнул.

— Виктор! — заорала я, размахивая руками. Маг в ответ вскинул руку и поплыл по лунной дорожке к берегу. Я, забыв обо всём на свете, прямо в одежде бросилась в воду. Сначала по мелководью, оступаясь, запинаясь и оскальзываясь на усеявших дно камушках, всё глубже и глубже. С Виктором мы встретились, когда тёплая вода дошла мне до груди.

— Передумала, воробушек? — с насмешкой смотря на меня, спросил парень. На утопленника он походил мало, наоборот, раскрасневшийся, тяжёло дышащий и довольный.

Я застыла на расстояние вытянутой руки от мага: губы дрожали, в горле клокотал тугой комок слёз, глаза предательски увлажнились.

— Ты чего? — насторожился Виктор.

— Я думала, ты утонул, — проглотив слёзы, сдавленно выговорила я. — Не делай так больше.

— Не буду, — серьёзно пообещал маг. — Волновалась за меня, да?

— Да, — я смахнула ползущую по щеке слезинку, обхватила себя руками и отвернулась.

— Глупый воробушек, — улыбнулся Виктор, и шагнул вперед, сжимая меня в объятиях: — Иди сюда.

Я не стала противиться и прижалась к парню, сама обняв его, только тихо проворчала:

— Из-за тебя я вся мокрая.

— Прости. Здесь очень интересное дно. Не думал, что ты...

Я отстранилась, и с такой яростью посмотрела на него, что парень осёкся:

— Всё-всё, прости. Брякнул не подумав. Дурак.

— Дурак, — печально согласилась я, понимая, что всё равно у нас с ним ничего не получится. При всех достоинствах мага, отец вряд ли согласится на такого зятя. Он для себя уже всё решил. А я... А мне...

А мне другого не надо.

Я отвернулась, сглатывая слёзы.

— Лиса? — осторожно приподняв моё лицо за подбородок, позвал Виктор. — Что ты ещё навоображала?

— Всё хорошо, — навесив на лицо улыбку, соврала я, и высвободилась из рук парня. — Нужно вылезать, а то...

— Надо снять с тебя мокрую одежду, — почему-то севшим голосом произнёс Виктор. Глаза мага масляно поблёскивали в свете костра, ноздри нервно трепетали, словно он к чему-то принюхивался.

— Да, у меня где-то была запасная, — согласилась я, разворачиваясь в сторону берега, но Виктор не позволил. Дёрнул на себя, крепко-крепко прижал, так что мне стало трудно дышать, и поцеловал.

По телу пробежали мурашки, руки покрылись "гусиной кожей", а позвоночник, будто молния пронзила. Я едва не задохнулась. Нет, не из-за поцелуя, из-за нахлынувших эмоций. Волна накрыла с головой и понесла туда, куда ведомо ей одной. Я и представить не могла, что можно чувствовать настолько ярко, настолько жадно, настолько живо...

Я даже захныкала от неудовольствия, когда Виктор внезапно отстранился. И сама потянулась к парню за поцелуем. Внутри всё горело и требовало, чтобы он не останавливался. Необычные для меня желания, но в тот момент мне было на это плевать.

— Ты сейчас не ведаешь, что творишь, воробушек, — шумно выдохнул маг.

— Может быть, — из горла вырвался дурацкий смешок, а я, словно диковинная зверушка обезьянка из королевского зверинца, повисла на парне. — Имея я право хоть раз в жизни творить то, что хочу?

Виктор ничего не сказал, подхватил меня под попу, так, что мне пришлось обхватить его торс ногами, и вынес на мелководье, уложив в тёплую воду.

Если кто-то впоследствии спросит о том, что случилось дальше, боюсь я не смогу ответить на этот вопрос. Не потому что мне будет стыдно, нет. Я просто не смогу подобрать слов, чтобы описать бушевавшие во мне эмоции. Наверное, никто не сможет. Ну, может быть, Виктор, он ведь эмпат.

Глава 11

(Виктор)

Несмотря на то, что не спал вторые сутки, сна не было ни в одном глазу. Я сидел на одеяле, позади меня, свернувшись под двумя плащами, сладко посапывала Лиса. Жутко хотелось курить, и я бы закурил, если бы под рукой нашлась хотя бы горсть табака. Не предусмотрел Шеен такого, когда поковал сумки.

Лиса... Мелисандра-Аделаида... Дед говорил без бутылки не выговорить. Кому как. Принцесса Мелисандра-Аделаида Ар`Таури ди Приолетэ Энтарийская, которая не захотела быть насильно выданной за Союзного аристократа, дабы ещё сильнее укрепить политическую и династическую связь двух государств.

А перед вами, дамы и господа будущий король Энтарийского государства, стоит ему взять в жёны старшую дочь короля Ольша Ветрогона. Если проще — Викториус Эрик Кристофер Эдриан Вальтера ди Криста, маркиз, и будущий герцог Норвеймский. И всё это Я.

Вот она моя принцесса, посмотреть на которую я собирался по прибытию в столицу. Сама меня нашла, и решила не отставать, прилипла намертво. Але и Яле, верно? Люди судьбу, чьи дороги рано или поздно сходятся в одном месте.

Признаться, после такого открытия мне стало по настоящему страшно. В моё будущее Марика смогла заглянуть лишь на пару дней вперед, что Шовихани увидела у Лисы остаётся загадкой. Судя по последствиям для Марики, загадкой страшной.

Повторюсь, Шовихани не уличная шарлатанка, часть её предсказания об увиденных днях уже сбылась: вон, сопит у меня под боком. Предсказания Шовихани точны, но дают человеку право выбора, чем я и воспользовался, чуть ускорив развитие отношения с Лисой.

Зря, наверное. Такими темпами, уже завтра-послезавтра, могу быть мёртвым, а воробушек останется с исковерканной судьбой.

Одного понять не могу, почему Клеф, без сомнения узнавший свою принцессу ничего не сделал?

Почему не рассказал мне — понятно. Непонятно, почему не спеленал девушку по рукам и ногам, и не утащил под крышу родового замка, её, небось, там обыскались. Попросила? Приказала? Принцесса не король, Клеф её слушать не станет. Спросить?

Принцесса завозилась, перевернулась лицом ко мне, сонно потерла кончик носа, блаженно улыбнулась и продолжила беззаботно спать. Хорошо ей, а вот мне хреново. И ладно, если бы совесть мучила...

Я поступил в крайней степени нечестно, буквально навязав Лисе свои эмоции. Принудил отдаться мне. Снял ещё несколько сдерживающих моё "проклятие" щитов и задавил воробушка своими желаниями.

Раскаивался ли я в содеянном? Ни сколько.

Повторю? Однозначно, да.

Не знаю, что нам уготовано судьбой, но умирать я не собирался.

Если только Лиса с утра не прибьет.

Лиса вновь завозилась, и что-то неразборчиво пробормотала во сне, однако улыбка с губ девушки никуда не делась. Глупый маленький воробушек.

Я поправил один из плащей, укрывающих обнажённую девушку, осторожно погладил короткие прядки рыжеватых волос, и решил пойти ополоснуться. Удовольствие удовольствием, но снятие щитов не прошло для меня даром, чувствовал я себя разбитым. Практика всё же сказывается, выкинь я такой фокус пару недель назад и всё, валялся бы трупом на радость лесным хищникам или ещё каким тварям.

Одно я уяснил точно раз и навсегда: больше спать с женщиной, когда эмоции оголены, наподобие нервов, я не стану. Чревато. И для неё и для меня. Врать не буду, ощущения, зашкаливают, но нет.

Заклинание, сделавшее из залива бассейн с горячей водой, которое я рассчитал далеко не за три часа, как сказал Лисе, а намного быстрее, давно развеялось, вода остыла, и соваться в озеро не хотелось. Водичка льду подобна, но это у берега, если отплыть на метров двести, неожиданно попадаешь в полосу "тёплого течения", как я обозвал для себя столь странное явление. Вот и обследовал его, пока Лиса волновалась, как бы я не утонул, вот и сейчас собирался заняться тем же. Дно здесь глубокое, метров сорок, не владей я некоторым набором заклинаний, не видать мне погружения.

В рыбу, конечно, не превращался, силёнками не вышел, да и не существует в природе такого заклинания, но создать небольшой воздушный мешок вокруг головы смог. Энергии он, конечно, жрёт неимоверно, зато могу себе позволить десять — пятнадцать минут свободного плавания на глубине, если экономично расходовать воздух.

Стихия Воды относится ко мне более дружелюбно, нежели Огонь, поэтому можно и поэкспериментировать.

Главное не доводить до края, иначе легко можно захлебнуться и навечно упокоится на дне.

Трижды я спускался на дно, два раза обошлось без приключений, в третий обнаружил небольшую пещерку, исследование которой меня едва не сгубило. Чуть не расстался с жизнью раньше времени, зато нашёл колечко: крошечное, не иначе как на женскую руку, почерневшее от времени и обвитое тугим побегом водоросли, еле отодрал.

Уже на берегу, отдышавшись и придя в себя, потёр кольцо песком, и тихо присвистнул от удивления. В руках я держал настоящую редкость, сейчас выглядевшую как дешевая медяшная поделка.

Колечко, выполнено из переплетений тонких, размеров с волос, потемневших серебряных волокон и украшено двумя крошечными изумрудами. Если мне не изменяет память, такой вид плетений украшений носил название "инфинито" и на данный момент утерян (или забыт?) лет четыреста как. Это сколько ж оно пролежало под водой? Четыре века, пять, больше? Удивительно, что сохранилось в идеальном состоянии. Умели в былые времена вещи делать! Или оно так хорошо сохранилось из-за крошечной искорки магии, по которой я кольцо и нашёл?

Почистить его как следует и, чем не обручальное кольцо достойное руки принцессы? Не меня ли, оно ждало столько лет?

Я вытянул шею в попытке рассмотреть, как там воробушек.

Лиса спала, забравшись с головой под плащи, лишь рыжеватая в отблесках догорающего костра макушка, торчала наружу.

Глянул на неё истинным зрением: вдруг притворяется, и на самом деле горько рыдает, уткнувшись в одеяло? Нет, спит, крепко и безмятежно, что и мне следовало делать, а не бороздить воды озера почём зря рискуя заранее оставить девушку вдовой. Проплешины "гнёзд" после знакомства с "щупальцами" Марики постепенно затягивались, а после того, как девушка получила от меня заряд... положительных эмоций, рассосались буквально на глазах. Энергетические каналы были всё так же запутаны, но к этой мешанине я уже привык.

Кстати, не забыть, когда вернусь домой сесть и обстоятельно поговорить с отцом о нашем фамильном "проклятии" эмпатов. Не стоит играться с тем, что не до конца понимаю.

Обсохнув, я оделся, спрятал кольцо в карман штанов, и отправился досыпать. День грядущий будет сложным.

(Лиса)

Холод. Это первое, что я почувствовала, когда проснулась. И сразу же потянулась к источнику тепла. К Виктору.

Странно, но кроме холода других негативных последствия нашей ночи я не ощущала, наоборот выспалась, словно на мягкой перине. Никаких признаков усталости или недомогания.

Парень лежал рядом и спал. Или делал вид, что спит, чтобы раньше времени не пугать меня. Только я не испугаюсь. Я прекрасно помню вчерашний вечер и ночь. И ни о чём не жалею. Единственный страх — страх перед отцом. Узнай он, что я натворила, и даже представлять боюсь насколько папа разозлиться. Потерять девичью честь до свадьбы для аристократки смерти подобно. Позорное клеймо на всю жизнь. Поэтому, как только девушки при дворе не изощряются, ведя разгульный образ жизни, но под венец идут в белых платьях, символизирующих невинность. Говорят, в последние годы потерянную честь за немалые деньги можно восстановить у некоторых магов-лекарей. Но, такой вариант не для меня. Я больше не хочу никого обманывать. Наверное, даже стоит рассказать Виктору о себе, сесть вместе и решить, что мы теперь будем делать.

Я уткнулась лбом в горячий бок парня, и тяжело вздохнула.

Мне показалось, или Виктор вздрогнул?

— Я не сплю, — тихо произнёс маг, переворачиваясь на бок, лицом ко мне. — Да и ты тоже. Поговорим?

— О чём? — неожиданно для себя я смутилась. Мельком взглянула на довольную рожу мага, натянула плащ едва ли не до носа, и отвела взгляд. Спать в "гнезде" из одеял и плащей было тепло даже голышом, но сейчас я чувствовала себя очень неуютно.

— Хотя бы о погоде. Или, может быть, хочешь искупнуться? Только скажи, я быстро организую горячую воду.

Я с недоумением взглянула на парня. Не такого разговора я ждала.

— Но, если не хочешь... Тогда можем поговорить о прошедшей ночи. Понравилось?

В этот раз смущение обошло меня стороной, а ему на замену вылезла злость.

— Злишься? Неужто всё так плохо? Я старался, — словно открытую книгу, "прочитал" меня эмпат.

Я не узнавала такого Виктора. Смотрела в знакомое лицо и не узнавала его: жёсткие резкие черты, серо-зеленые глаза смотрят отрешенно и наполнены холодом, на губах пренебрежительная улыбка.

— Нет, — тихо произнесла я, покачав головой.

— Нет? — брови мага удивлённо вскинулись.

— Нет, — повторила я, садясь. Завернулась в плащ, и осторожно поднялась на ноги.

— Ты куда? — смотря на меня снизу вверх, с недовольством в голосе поинтересовался Виктор.

Я посмотрела на него, мягко улыбнулась и направилась в обход костра к берегу озера. Медленно, никуда не спеша, очень внимательно выбирая место, куда ставить босые ноги. Утро было на удивление тёплым, солнце ласково пригревало, иногда прячась за проплывающими по небу небольшими серыми облачками, однако ноги замёрзли моментально, слоило сойти с тёплого одеяла. Но я упорная.

Не знаю, почему Виктор сегодня такой. Пусть. Магам в нашем мире прощают многое. А я не держу на него зла.

— Спятила? — меня неожиданно подхватили на руки — я не успела заметить, ни как Виктор поднялся, ни как подошёл, смотрела строго перед собой, на спокойную гладь озера. Только испуганно ойкнула, когда сильные руки оторвали от земли, и вернули на тёплое одеяло.

— Простудиться хочешь? Лечить тебя потом?

— Из тебя никудышный лекарь, — уткнувшись лицом в плечо мага, произнесла я.

— Знаю, — хмыкнул парень. — Не сходи с одеяла. А лучше оденься.

— Моя одежда? — я закрутила головой по сторонам. Признаться, я не помню, куда мы её девали, как бы ни утонула.

— Сейчас принесу, — пообещал Виктор, насильно усаживая меня на одеяло. — Сиди и жди.

Маг направился к берегу, по пути добросил в прогоревшее за ночь кострище веток, движением пальцев разжёг огонь, и тихо ругнулся, когда ярко вспыхнувшая ветка, бросила искру ему на рукав рубашки.

Спустя минуту, мои вещи, немного влажные, но чистые (неудивительно, после купания в воде) были у меня. Стесняться я больше не стеснялась, однако, Виктор сам отвернулся, давая мне возможность спокойно одеться. Его утренняя холодность и отстранённость резко улетучилась, парень вновь стал самим собой. Раз и, словно подмели. Интересно, с чем это связано?

— Вода теперь твой покровитель, — раздался за спиной голос мага.

Одевшись, я решила умыться, но стоило подойти к воде, опуститься на колени и... я надолго замерла, разглядывая накатывающие на берег лёгкие волны. Вода почти вплотную подкатывала к сапогам, не доставая буквально одного-двух сантиметров, и уходила обратно. Над озером разгулялся ветер, кроны частично пожелтевших деревьев, громко шелестели, и изредка роняли в воду упавшие с них листики.

Не вытаскивая из воды пальцы, которые быстро начали замерзать, я обернулась и спросила:

— С чего ты взял?

— Сегодня ночью ты преподнесла Ей один из великих Даров. Свою невинность, если не забыла.

— Не забыла, — я отвернулась, наклонилась над водной гладью, и всмотрелась в своё отражение, идущее мелкой рябью из-за того, что я шевелила в воде пальцами. — Всё прекрасно помню.

— Теперь можешь не бояться утонуть. Вода не даст.

— Ясно.

— Завтракать будешь? — пока я занималась водными процедурами, Виктор что-то готовил. Кашу, или бутерброды, я сейчас всё съем.

Меня действительно ждали бутерброды. Хлеб подсох, как и сыр, зелень увяла, копчёная грудка заветрелась и потемнела, но, ни я, ни Виктор привередничать не стали. Себе парень налил горячий травяной отвар, а передо мной поставил небольшой пузырек, доверху наполненный ядовито-зелёной жидкостью.

— Что это?

— Это решение последствий бурно проведенной ночи.

Сначала я не поняла о чём он, но спустя десяток секунд до меня дошло. Я покраснела, схватила демонов пузырёк, и крепко зажав в ладони, прижала его к груди. Меня отчего-то замутило, к горлу подкатил горький ком, руки мелко задрожали, жидкость во флаконе заходила ходуном.

— Всё хорошо? — учтиво поинтересовался маг.

— Наверное, — отстраненно произнесла я. Не знаю почему, но мне вспомнилась гадалка с площади. Не Шовихани, Марика мне ничего не рассказала, зато гадалка поведала, что детей у меня никогда не будет. А что если это правда? Зачем тогда это... я опустила взгляд на флакон.

— Лиса? — встревожился парень.

— Мне гадалка сказал, что у меня не будет детей.

— Это та, из Алгора, что ли? — немного подумал, спросил маг, потом недоверчиво хмыкнул: — И ты ей поверила?

— Я не знаю, — растерялась я. — А если правда?

— Тогда не пей, — кивнув на флакон в моей руке, предложил парень.

— А если...

— Если-если... Лис, тебе решать. Моя мама уже года два как твердит про внуков.

Я в прямом смысле выпучила на мага глаза. Виктор посмотрел на меня и коротко рассмеялся, после чего спокойно вернулся к прерванному завтраку.

Решать? А как решать?

— Налей мне, пожалуйста, отвара, — попросила я. Виктор налил, подался вперед, поставив передо мной кружку и, замер, буравя взглядом. А я всё не могла решить. Или решиться. Верить гадалке? Или верить Виктору?

Недрогнувшей рукой и с приложением небольшого усилия я вытащила из горлышка пузырька пробку, выдохнула, и залпом влила в себя жидкость ядовитого цвета. На вкус она оказалась кислой и немного горчила. Горячий травяной отвар смыл противный привкус, оставив лишь горечь на душе. Я не знала, кому верить, поэтому поверила Виктору.

Парень отвёл взгляд, будто жалел о принятом мной решении, быстро дожевал завтрак и начал собираться.

(Виктор)

Деревня оказалось в разы больше, чем я ожидал. Даже не деревня, а маленький городок с гордым названием "Большая Грольта". Кто или что такое Грольта мне было неведомо, но судя по аппетитам местных, активно врубающихся в край леса, из которого мы вышли, скоро Грольта станет ещё больше.

Если быть точным, вышел я, Лиса выехала сидя в седле кобылы. Нездоровилось ей. Живот крутило. Второй день уже. Этой ночью я снова почти не спал, как и Лиса, поэтому людям был рад как никогда.

Девушка ехала молча, но по выражению лица и взглядам, которые я периодически ловил, когда оборачивался проверить воробушка — она меня ненавидела и люто желала немедленной смерти.

Лисе неожиданно выросшая на пути контрабандной тропки Грольта так же пришлась по вкусу — я чётко расслышал вздох облегчения со стороны девушки. А я, похоже, невнимательно слушал объяснения Шеена, потому что припомнить деревеньку не мог. Либо поселение возникло недавно и стихийно, либо Шеен решил, что тут я сам разберусь. Вот и разбирался, приставая с вопросами к местным жителям.

Откуда взялась деревня, меня волновало мало, хотелось узнать как тут с местом для отдыха и принятием пищи.

Грольта удивила, в деревне насчитывалось аж три постоялых двора и две таверны, выбирай любую и заселяйся.

Двое из троих опрошенных указали на постоялый двор под уютным названием "Домашний очаг", туда я и направился, потянув за собой кобылу уже смирившую с новыми нехорошими хозяевами. Вот только Лисы в седле не обнаружилось. Я как раз хотел рассказать ей о наших дальнейших планах, обернулся, и озадаченно оглядел улицу.

Широкая деревенская улица не пустовала, занятой народ сновал туда-сюда, иногда ненадолго останавливаясь и перекидываясь парой фраз. А воробушка не было.

— Та-а-ак! — грозно протянул я, разворачивая лошадь, и вернулся на улочку, с которой только что свернул.

Лису я заметил сразу. А рядом с ней какого-то расфуфыренного хмыря с одухотворённым выражением на наглой морде. Одет броско, с заявкой на роскошь, но одежда, сразу видно, знавала лучшие времена, за спиной чехол с гитарой. Лицо холёное, осанка гордая, речь правильная. И сейчас этой правильной речью он вешает лапшу на растопыренные ушки моего воробушка.

По уже выработанной привычке я не полез сразу, а встал рядышком и послушал.

Бродячий музыкант или кто он там, втирал Лисе про Перезвонник. Есть такое растение, цветок, очень красивый внешне. Даже легенда о нём есть. Красивая и печальная. Любая леди прослезиться. Я бы тоже прослезился, если бы не знал, что небесно-голубые листья Перезвонника с ярко-жёлтыми прожилками входят в состав одного из наркотиков. Интересный наркотик. Помимо потрясающих видений и неземной эйфории, вызывает нестерпимое сексуально желание. Знаю, пробовал. Ощущения... хм, потрясающие. Сродни проведённой с Лисой ночи. Только там я сам выступал в роли наркотика.

Я весело ухмыльнулся, подходя ближе, "музыкант" скосил на меня глаза, по его лицу пробежала тень, в эмоциях недовольство. Стоило подойти, парень заткнулся.

— Варфоломей, а что дальше было? — с энтузиазмом спросила Лиса, даже не замечая, что я стою у неё за плечом.

— Да, Варфоломей, что было дальше? — хмуро поинтересовался я. Лиса вздрогнула, резко, едва ли не прыжком развернулась, увидела меня, и ойкнула.

— Заблудилась? — приторно-ласково поинтересовался я.

— Н-нет, — запинаясь, выдохнула девушка. — Я...

— Ты, кажется, мучилась болью в животе, или я ошибаюсь? — всё так же ласкового, излучая в эмоциональном фоне доброту и умиротворение, полюбопытствовал я.

— Э-э-э... Да. То есть, нет! — Лиса не сразу нашлась с ответом. — Болел, но уже всё прошло.

— Замечательно.

— Кхм-кхм, — привлёк к себе внимание музыкант Варфоломей. Он был сильно раздражён моим появлением. Слабое недовольство переросло едва ли не в лютую злобу. Что ж, я тоже умею злиться.

— Да-да? — я улыбался, излучая в пространство свои негативные эмоции. Парень покачнулся, резко побледнел, нервно сглотнул, и завертел головой по сторонам, видать, пытался понять, что на него накатило.

— Виктор, — Лиса слабо подёргала меня за рукав. Девушка тоже отличалась бледностью и какой-то пришибленностью, пришлось вновь включать хорошего парня.

— В седло, — отрывисто приказал я, не сводя взгляда с музыканта. Лиса послушно исполнила.

— Я, наверное, пойду, — неуверенно пролепетал парень, медленно пятясь назад.

— Иди, — разрешил я. И музыканта как ветром сдуло. Видать просёк что-то. Умный, демон его раздери!

— Виктор, — позвала из седла девушка. Жалобно так, просительно.

— Потом поговорим, — отрезал я и, развернув лошадь, зашагал в намеченном направлении. — Кстати, будет желание, тоже могу рассказать о Перезвоннике. Правда, боюсь, моя версия будет сильно отличаться от истории музыкантишки.

— Виктор! — писк прозвучал возмущённо, но я не стал развивать тему. В итоге до постоялого двора добрались молча, и прибывая в сильном напряжении со стороны девушки. Её состояние частично передалось и мне, но к концу короткого путешествия я смог полностью отрешиться от эмоций воробушка.

"Домашний очаг" стоял на перекрёсте трёх дорог: по одной мы выехали из леса, вторая вела на запад, судя по всему в столицу, третья, наезженная менее всех, уходила куда-то в поля, на которых активно собирали урожай.

Три этажа, крыша сверкает новенькой, отливающей зеленым черепицей, в окнах первого этажа настоящее стекло, второй и третьи этажи могут похвастаться небольшими оконцами, забранными наборными тонкими слюдяными пластинками, сбоку пристроена добротная конюшня, над крыльцом, на двух мощных цепях тихо поскрипывает цветастая вывеска с названием и намалеванным кострищем, должным изображать очаг. Внешне место мне понравилось, жаль никто не вышел нас встречать, так что пришлось оставлять кобылу на попечении Лисы, и топать договариваться с хозяевами о постое и питании.

Не соврали те, кто советовал здесь остановиться: внутри тихо, светло, чисто и уютно, вся мебель новая, бельё свежее, хозяин добродушен и весел. Пяти минут не прошло, как нас устроили со всеми удобствами: лошадь в конюшню, нас, по моей просьбе заселили на третий этаж, в угловую комнату всего с одним крошечным оконцем и пообещали принести ужин.

Принимать пищу в зале мне расхотелось в тот момент, когда узнал от хозяина, что в "Очаге" сегодня выступает знаменитый поэт и музыкант Варфоломей Жаворонок. Хозяин так его расхваливал, у меня аж все зубы заныли.

Лиса на моё самоуправство ничего не сказала, с каменным выражением на лице прошла в комнату и села на краешек широкой двуспальной кровати. Другой, моими стараниями, в комнате не было, зато была небольшая комнатка, исполняющая роль умывальни. А приспичит ночью, вон, в углу стоит специальное ведро, и мелкая опилка там же.

Хозяин в начале негативно отнёсся к нашей совместной с Лисой ночёвке. Скормил ему уже отработанную историю о желании получить благословение в Храме всех Богов, хозяин в ответ лишь хмыкнул, отдал ключ и вышел.

— Хочешь мне что-то сказать? — забрасывая сумки в большущий сундук, закрывающийся на навесной замок, спросил я. Открыл, спрятал вещи, закрыл, и убрал ключ в карман.

Молчание.

Захочет-скажет, — решил я и устроился с другого края кровати. В тот же момент девушка поднялась на ноги и ушла в умывальню.

Проводив взглядом её прямую как кол спину, я стащил с ног сапоги, размотал портянки, и с удовольствием пошевелил пальцами ног. Помыться бы, да портянки сменить на новые. Почему нет? Деньги есть, время... а вот времени нет. Умирать в ближайшие пару дней совсем не хотелось. Пророчеству Шовихани я верил.

А ещё Марика говорила, что Але сам может решать свою судьбу.

Поэтому я решил остаться в "Очаге" на пару-тройку дней, переждать, так сказать.

Дождавшись, когда нам принесут ранний ужин, я договорился с хозяином, доплатил за постой, и неспешно расправился с едой. Лиса не устояла, выползла на вкусный аромат блюд. К этому времени начало темнеть, так что получился "романтичный" ужин при свечах. Я специально не стал зажигать "светляков", чтобы не портить атмосферу. И всё равно испортил.

После ужина Лиса хотела выйти из комнаты (уж не знаю по каким причинам, она не рассказала), но я не позволил. Скандала не последовало, однако обида девушки потом терзала меня половину ночи. Неожиданно яркая эмоция девушки устроила мне настоящую пытку. Голова раскалывалась, как орех в щипцах для колки.

(Лиса)

Похоже, Виктор на меня разозлился. Причиной тому могло быть что угодно от сегодняшнего случайного знакомства с музыкантом на улице до банального несварения. Хотя, какое тут несварение? Ужин парень уплетал, аж за ушами трещало.

Я тихонько лежала на краю кровати, стараясь держаться как можно дальше от мага. Мы даже спали мы под разными одеялами. И да, я на него злилась и обижалась. Какое право он имеет запирать меня в комнате? Я свободный человек и могу делать всё, что захочется!

Скандалить я не стала, но обида душила. Попыталась успокоиться, но получилось, что только сильнее накрутила себя.

Нет, наверное, Виктор в чём-то прав. После побега из тюрьмы, меня могут искать. Только парень не знает, что дядя уже решил все вопросы, и никто меня не ищет. Наоборот, все сидят тихо, как мышки и трясутся за свои рабочие места, если не за жизни. Зная характер дядя — он не остановиться, пока не узнает, кто убил его брата.

Позавчера я хотела рассказать Виктору о себе, вчера целый день думала и подбирала слова, сегодня же передумала. Какой смысл? Скоро я вернусь в столицу и извинюсь перед отцом. А потом попробую найти с ним компромисс.

Виктор зашевелился, передвинулся ближе, обхватил меня поперёк талии, притянул к себе и зашептал мне в затылок:

— Воробушек не злись. И меня не изводи. Я не хочу глушить твои эмоции, но ещё пара минут и у меня взорвётся голова.

— Ты... — я задергалась, пытаясь перевернуться к магу лицом.

— Знаю. Но давай завтра, — договорить парень не дал, но повернуться позволил, и тут же прижал свой палец к моим губам. — Т-с-с, спи. Завтра поговорим.

Сказал, подгрёб меня к себе, и закрыл глаза.

Я смотрела на его лицо, едва-едва различимое в темноте и, как ни странно, начала успокаиваться. Спустя несколько минут Виктор блаженно выдохнул и заснул. Его дыхание изменилось, стало тихим и спокойным. И что самое удивительное, на меня этот факт подействовал не хуже мощного снотворного: глаза начали слипаться со страшной силой, и я не стала сопротивляться.

А вот проснулась одна. Сначала, признаться, обрадовалась, потом неожиданно стало тоскливо. Всё-таки сегодня был не простой день, а мой день рождения. Семнадцатый.

Когда Виктор спрашивал про мой возраст, я соврала. Точнее не сказала всей правды. Мне было шестнадцать. Но ведь пара недель ничего не решает, верно?

Не знаю, как другие люди, а я дни рождения ненавижу. Лет так с десяти, когда поняла, что мой праздник совсем не мой, а лишь повод собрать в одном месте армию важных и зачастую незнакомых мне людей. Шум, гам, суета, — меня всё это пугало и заставляло прятаться в самый тёмные и укромные уголки. Но меня всё равно находили, одевали в дурацкие розовые платьица с уймой рюшек и кружев, словно взрослой, сооружали на голове сложную причёску, от которой у меня моментально начиналась мигрень, и выставляли на всеобщее обозрение. Как же! Имениннице должны вручить подарки!

Какая девушка не любит подарки? И я любила, но когда подарков столько, что они могут погрести тебя заживо, становится страшно. А особенно я ненавидела кукол, однако молчала и с благодарностью принимала этих страшных для ребенка существ с гигантскими глазищами и глупыми улыбками на фарфоровых лицах.

Сундук, куда Виктор сложил наши вещи, оказался не заперт. Вернее заперт, но ключ лежал здесь же, на крышке. А под ключом сложенный вдвое клочок бумаги с короткой запиской от Виктора.

"Уехал. Буду поздно. Не шали", — гласила надпись. Внизу приписка: "Хозяин двора накормит тебя вкусным завтраком и обедом. Всё оплачено".

— Вот и поговорили, — зло выдохнула я, комкая бумагу.

Я закрыла сундук на замок, быстро собралась, побрызгала холодной водой из тазика в лицо, и спустилась на первый этаж.

Хозяин встретил меня радушно и сразу предложил обещанный Виктором завтрак, хотя время, судя по всему приближалось к обеденному.

— Что будете пить? Есть горячий травяной сбор, малиновый кисель и свежее молоко, — спросила женщина-подавальщица, расставляя передо мной на столе миски с едой.

— Эль! — не задумываясь, брякнула я. Потом кивнула и повторила: — Да, эля.

Женщину я озадачила, но спорить с выбором постоялицы она не стала, и вскоре передо мной на столе стояла огромная деревянная кружка эля.

Праздник у меня или нет? Могу напиться с горя? Могу хоть раз в жизни сделать так, как хочу именно я, а не как предписано этикетом, правилами приличия и наставлениями родителей?! Я хочу веселиться!

— Плевать! — вслух произнесла я, и отхлебнула эля. Во рту сразу стало противно и горько, но в этот раз горечь мне была приятна.

Ела я неспешно, столь же медленно тянула из кружки горький напиток, и с каждым глотком мне становилось легче, свободнее.

Подумав, я заказала ещё одну кружку. И пирог. Праздничный пирог. У меня всё-таки день рождения.

Кружку дали сразу, пирог обещали испечь к вечеру.

Подумав, я утащила кружку в комнату, завалилась на кровать и расплакалась. Когда-то в день рождения я искала тишины, сейчас хотелось шума, праздника и подарков. Пусть это и будет глупый браслет, сплетенный из разноцветных ниток. Смешной подарок для аристократии, зато от души.

Я не смогла долго сидеть затворницей в комнате (к элю я так и не притронулась), и пошла гулять по деревне. Прошлась туда-сюда, заглянула в несколько лавок, в качестве подарка самой себе купила красивый деревянный гребень и встретила вчерашнего музыканта.

Парень был веселым, знал множество историй (и не только про Перезвонник) и песен, а узнав, что у меня сегодня день рождения, закатил целый концерт.

Чего уж совсем не ожидала, так это огромного букета цветов. Принёс его какой-то мальчишка с фингалом под глазом, однако искать отправителя долго не пришлось.

— Нравиться? — лихо спрыгнув со сцены и подойдя к занимаемому мною столику, спросил Варфоломей.

— Очень! Спасибо!

Мне правда понравилось, ведь цветом мне раньше никто не дарил. Почему-то у аристократии это считалось неподобающим подарком. Украсить цветами зал, карету или шляпку — это признак хорошего вкуса, подарить леди цветы — едва ли не оскорбление.

Но сейчас мне было плевать на всех леди мира — цветы были красивы, пахли божественно, а у меня на душе было светло и радостно.

Конечно, радость могла быть вызвана двумя кружками эля, которые я умудрилась выпить за последний час, но...

Сегодня мой день рождения и я буду веселиться, как захочу! И с кем захочу! И плевать, что Виктора нет рядом. Не больно-то и хотелось!

Отступление третье

Ксандр стоял напротив небольшого квадратного зеркала в умывальне постоялого двора и внимательно всматривался в своё отражение: заросший щетиной, с чёрными от усталости кругами под глазами, впалыми щеками и красными белками глаз от обилия полопавшихся сосудов. Хорошо хоть одежда выглядела прилично, а то парня легко можно было принять за бродягу.

Через крошечное оконце под самым потолком, через которое и кошка бы с трудом пролезла, слабо пробивался солнечный свет, и задувал прохладный ветер, от которого трепетали огоньки на расставленных по всей умывальне свечах. Свечей было много, почти два десятка, они высвечивали каждый угол, не давая теням ни единого шанса даже среди ясного дня.

Свечи не были частью никакого ритуала, просто парню нравилось, когда светло. Ну, а тот, кто знал его получше, например, его наставник и опекун, были в курсе — Ксандр с детства боится темноты. С тех пор как отец держал его сутками, если не неделями в тёмном подвале их дома. Мальчик, владеющий способностью Клефа, но не знающий об этом и не умеющий пользоваться этой силой, пугал свою семью до седых волос.

Живи они в городе, а не в той глуши, где нашёл парня ди Леруан, жизнь мальчика могла сложиться иначе.

Ксандр потёр переносицу — в глаза, словно песка насыпали. Жутко хотелось спать.

Граф ди Леруан был магом, способности Клефа парню пришлось познавать самостоятельно, что-то получалось, а что-то до сих пор оставалось для него загадкой. То, что он всё-таки смог, да ещё так быстро отыскать нужного эмпата, того самого спутника девушки-Проводника, и добраться до нужного места, можно было назвать чудом. Вот только чудо оказалось слишком утомительным. Стоило отдохнуть, прежде чем докладывать о своих успехах. Но Ксандр всегда добросовестно исполнял задания наставника, и этот раз не станет исключением.

Он отчитается, а потом отдохнёт. Попробует, с учётом того, что эмпат попросил приглядеть за девушкой-Проводником.

Юный Клеф ещё раз потер переносицу, пару раз сморгнул, и резко перевел взгляд на зеркало, по гладкой поверхности которого в тот же миг разбежались трещины.

Ксандр поморщился.

Звук лопающегося зеркала был неприятен.

Трещины разбежались, оставив после себя с десяток мелких осколков. Ксандр осмотрел каждый, и дважды постучал указательным пальцем по самому большому из осколков.

Выбранный Клефом осколок потемнел, пошёл рябью, словно вода, потревоженная кинутым в неё камнем, и неожиданно увеличился в десятки раз, заняв собой едва ли не всю стену умывальни.

— Граф, — твёрдым голосом произнёс парень, и тёмная рябь сменилась чётким изображением графа ди Леруана. Наставник увлечённо листал толстую книгу, сидя за столом в своём кабинете и не сразу заметил вызов.

— Граф! — Ещё раз произнёс Клеф, и ди Леруан резко вскинул голову.

— Ксандр! — взревел граф и со скрежетом отодвигаемого по полу кресла, вскочил из-за стола, чтобы через несколько секунд оказаться прямо перед зеркалом. Казалось, протяни руку, и Ксандр мог дотронуться до собеседника.

В общем, так оно и было. Клеф мог. Только для такого путешествия обязательно требовалось ростовое зеркало, но просто пообщаться или передать что-то — сойдёт и имеющийся в умывальне экземпляр.

— Ты нашёл?! — взволнованно спросил граф.

— Нашёл, — подтвердил Ксандр.

— Где? Я немедленно открою туда...

— Не получится, — перебил парень. Ди Леруан нахмурился, в глазах Арха сверкнул огонёк нетерпения и ярости, но маг смог взять себя в руки.

— Объясни.

— Мы всё ещё в области волнения магических потоков после "Звёздной тропы". К тому же я уже поговорил с эмпатом. Он готов встретиться с Вами. Проводник и Ключ с ним. Мы прибудем в замок, как только найдём подходящее для перемещения зеркало.

Ди Леруан ничего не ответил, лишь задумчиво потёр подбородок. Потом всё-таки спросил:

— Что ты ему рассказал?

— Правду, — ответил Ксандр.

— Пра-авду, — потянул граф, и усмехнулся. Ди Леруан никому не рассказывал всей правды. Ксандр знал лишь малую её часть. Инга тоже знала не всё. Так было лучше для них. Спокойнее.

— Хорошо. Молодец. — Скупо похвалил ди Леруан. — Как быстро сможешь найти зеркало?

— Два дня, может меньше. Мы рядом с Энтой.

— Хорошо, — снова повторил граф. — Два дня у нас точно есть. Я открою зеркала в подвале, выбирай любое.

— Понял.

— Ксандр.

— Да, учитель? — устало откликнулся парень. Сила Клефа, как и любая другая, была не бесконечной. Да и усталость сказывалась.

— Погано выглядишь. Отдохни.

— Отдохну, — вяло улыбнулся парень. — Ждите, граф. Скоро будем.

Что ответил граф и ответил ли вообще, Ксандр не знал, парень вновь коснулся зеркала. Огромное полотно рывком сжалось до привычных размеров, и тут же осыпалось десятком осколков в заранее подставленный таз.

— Отдохну, — повторил юный Клеф, снова потёр слезящиеся глаза и вышел из умывальни.

Глава 12

(Виктор)

Большая Грольта была большой деревней, но, как назло здесь не нашлось ни одного ювелира. Поэтому, оставив Лисе короткую записку, я попросил хозяина оседлать нашу лошадку, и собирался рвануть в соседний городок. Именно, что городок, а не большую деревню.

Решение, которое я принял сегодня ночью, перед тем, как, наконец, заснул, было единственно верным. По крайней мере, казалось таким в тот момент.

Пока Снежинку готовили, я попросил хозяина "Домашнего очага" указать мне путь к местному служителю Верины, коли такой найдётся в деревне.

Хозяин "Очага" едва не обиделся, то ли на то, что я назвал Грольту деревней, то ли на то, что оскорбил светлую Богиню недоверием.

Верина "отвечала" не только за бракосочетания, но и за разводы (которые, по словам её служителей "очень не любила и могла страшно наказать"), так же её служители регистрировали рождение и смерть.

Служитель из Грольты был стар, необъятен в талии и носил длинную седую бороду, в которую были вплетены четыре разноцветные ленточки: чёрная, белая, синяя и ярко жёлтая. Каждый цвет символизировал тот или иной обряд: белая — свадьбу, чёрная — смерть, синяя — рождение, жёлтый — развод. Для проведения каждого из вышеназванных обрядов у служителя так же имелся соответственного цвета костюм. Меня же служитель встретил в самых простых портках и старой выцветшей рубахе. Он широко зевал и смотрел сонными глазами, однако моментально проснулся, стоило серебру сверкнуть в моей руке.

Сговорились мы быстро, после чего мой кошель резко полегчал на пару серебряных монет.

Я уже возвращался на постоялый двор, чтобы забрать лошадку и отправиться к ювелиру, обитающему в соседствующем с деревней городке, когда из-за угла лавки сапожника (так гласила вывеска), вывернул похожий на бродягу парень, и перегородил мне проход.

Тощий, щёки впали и покрыты щетиной, под глазами чернота усталости. Мелькнула мысль выдать парню оплеуху, чтобы не пугал мирный люд, но больно хороша была одежда на нём. Бродяги такое не носят, в том числе серебряных цепей и перстней. Окончательно решение выслушать, что мне скажут, пришло после того, как я поймал его взгляд. С таким взглядом неизлечимого больного приносят к лекарю, и просят помощи. Эмоции парня уже ни на что не влияли, но я всё равно проанализировал их. Радость, облегчение и дикая усталость, проскользнула даже гордость.

Я уже хотел спросить причину задержки, когда парень заговорил сам. Первые же слова вызвали во мне волну непередаваемых эмоций, и вернулось желание отвесить оплеуху.

— Ты эмпат. — С непоколебимой уверенностью произнёс парень. Я мельком огляделся вокруг — к счастью улица была пуста — схватил его за грудки, и втащил в переулок, из которого он вышел. Прижал к стене, и пару раз встряхнул.

Парень приложился затылком о деревянную стену, и болезненно зашипел.

— Звиняй, не рассчитал, — сказал я, и ещё раз приложил его о стену: — Кто послал?

— Меня Ксандр зовут, — часто моргая, сообщил парень, и снова зашипел, после нового близкого знакомства со стеной.

— Мне плевать, как тебя зовут. Кто послал?

Парень удивлённо сморгнул. Его эмоции фонили обидой и злостью. Всё правильно, я бы тоже злился, приложи меня о стену. И ему ещё повезло. За произнесенные слова об эмпате, мне следовало его убить. О таком на улице не говорят.

Но тут парень сумел второй раз удивить меня.

— Граф Орлиан ди Леруан, — выдохнул Ксандр, и я отпустил. Отошёл на два шага и ещё раз осмотрел его во всех спектрах. Очень внимательно осмотрел, хмыкнул, удивляясь, как мне в последнее время везёт встречать столь интересных персонажей, и поинтересовался:

— Кем он тебе приходится?

Ксандр с болезненной гримасой потрогал затылок, и недовольно глянул на меня.

— Учителем. Это имеет значение? — произнесено было тихо и с осторожностью. Видимо, побоялся, что я снова налечу на него. Ксандр, сразу видно, не боец. Скорее, библиотечная крыса. И для чего такого послали за мной, ничего обо мне не рассказав?

— Теперь — да, — кивнул я, наблюдая за тем, как парень пошатнулся, и опёрся на стену, и на всякий случай уточнил: — Ещё что-нибудь обо мне знаешь?

Такой вопрос озадачил посланника графа, на его лице отразилось удивление, потом он отрицательно качнул головой, и тут же сильно поморщился:

— Нет.

— Странно, — хмыкнул я, и замолчал, ожидая, когда мимо переулка пройдёт дородная тётка с пустой корзиной. Время ранее, или на базар или по лавкам пошла. За тёткой уныло плёлся зевающий во весь рот пацан лет двенадцати с точно такой же корзиной. Парнишка бросил на нас любопытный взгляд, чуть приотстал, но тут тётка громогласно прогудела, и мальчишка побежал её догонять.

— Для чего я понадобился Орлиану? — дождавшись, когда мальчишка скроется из вида, спросил я.

— Не ты, — потирая затылок, ответил Ксандр. — Графу нужны Проводник и Ключ.

Несколько секунд я соображал, что имеется в виду, потом понял. Нас всё-таки нашли.

— Девушка и кулон?

— Да.

— А ты случаем не знаешь одну магессу, любящую демонов и чёрные балахоны? — поинтересовался я.

— Ингу, что ли? Та ещё ведьма, — скорчил гримасу парень. Видимо, тоже не жаловал данную особу.

— А кем она приходится графу?

— Помощница. Правда, Инга не отказалась бы от статуса любовницы, или жены, — усмехнулся Ксандр. — К чему все эти вопросы?

— Ну, а я прихожусь графу племянником, — ошарашил я дядиного ученика, и поманил за собой. — Пошли, расскажешь, зачем ему Проводник и Ключ.

Я помог Ксандру дойти до "Очага", выбрал самый дальний столик, под лестницей, заказал горячий травяной отвар и начал допрос парня. Поездка в соседний городок к ювелиру откладывалась.

Ксандр принёс дурные вести. Мой дядя, граф ди Леруан, был известным магом, Архом, но немного помещенным на Чёрном мире демонов, поэтому в научном кругу его считали шутом. Ему никто не верил, и откровенно насмехались над дурным магом. А вот оно как сложилось.

Впрочем, после знакомства с Шовихани, я уже ничему не удивлялся. Судьба такая. Как у меня, так и у Лисы, оказавшейся единственным в мире человеком, способным навсегда разорвать связь нашего мира с миром демонов. Иначе в любой момент между нашими мирами случится прорыв, демоны хлынут к нам, и уничтожат всё живое. Демоны уже среди нас, и, как мне рассказал Ксандр, предпочитают использовать для проникновения неокрепшие детские тела.

Я едва не подавился не вовремя отпитым отваром, услышав это. Теперь ясно, что случилось в "Поквакушках", откуда демон и, зачем там появилась магесса, уровня Арха. Инга, как назвал девушку Ксандр, пришла ловить демона — химта, если по-научному, для моего дяди.

Сам Ксандр, как я уже определил по его "ауре", оказался редким представителем Клефов. Если бы не недавнее знакомство с Бертом Горнером, я бы и внимания не обратил, сейчас же смотрел очень внимательно, вглядываясь в любые нюансы, и то с огромный трудом рассмотрел серебряную "паутинку" Клефов.

После получения таких новостей, стоило хватать ноги в руки и бежать к дяде, спасать мир, но... у меня остались незаконченные дела. Пусть не такие важные, как спасение мира.

— Сколько у нас времени?

— Мало. Думаю, граф потребует немедленно переместиться к нему. Но я слишком вымотался, пока искал вас.

— Потом расскажешь, как смог отыскать, — перебил я парня. Ксандр согласно кивнул и пригубил уже остывшего за время нашего разговора отвар. Вновь поморщился и осторожно потёр затылок.

— Тебе надо отдохнуть, — заметил я.

— Этим и собираюсь заняться, — согласился со мной Клеф. — Потом буду искать зеркало.

— Ростовое?

— Да.

— Ты так уверен, что я отдам тебе девушку? — спросил я. Как уже говорил, Ксандр не боец, хоть и оказался Клефом. Дядя маг, и воспитывал мага, а не Клефа. Как бы ни загубил талант парня.

Ксандр обхватил кружку обеими ладонями, и пожал плечами.

— Я нашёл и рассказал. Силой мне тебя не утащить, значит, могу лишь надеяться на твоё благоразумие.

Я взял паузу на подумать. От моего решения сейчас зависело многое. В том числе, демон его раздери! — судьба мира, как бы глупо и фантастично это не звучало. Поехал, называется, на невесту посмотреть...

— Хорошо, — собравшись с мыслями, кивнул я. — Мне нужно уехать, но к вечеру я вернусь. Девушка останется здесь. Зовут её Лиса и, будь добр, раз она так важна, следи за ней в оба глаза. Неприятности к ней так и липнут. Я спрошу у хозяина таверны, вдруг в Грольте найдётся ростовое зеркало.

— А ты куда? — облегчённо выдохнув, спросил Клеф.

— Добывать себе ярмо на шею... И, Ксандр, будешь связываться с дядей, не говори ему обо мне. Пусть будет сюрприз.

* * *

Городок Ларот располагался примерно в пятнадцати километрах к западу от Грольты, фактически последний свободный город перед столицей, то есть для спешащего верхового обернуться до вечера проблемой не станет, а я очень спешил. Не хотелось оставлять Лису на Клефа, да и просто оставлять воробушка одну. Что-то мне подсказывает, что она может сильно обидеться на мою записку.

В любом случае, раз я ехал в Ларот к ювелиру, стоило поинтересоваться наличием в городе ростового зеркала, потому что в Грольте такого не нашлось. Ростовое зеркало вещь дорогая, так что ничего удивительного, что здесь его нет. Как бы ни пришлось спешить в столицу.

Ювелир в Лароте оказался достойным мастером. Увидев найденное мною на дне озера кольцо, он едва не бухнулся на колени, но молитву какому-то своему драгоценному Богу я расслышал отчетливо.

Времени было в обрез, так что я чётко обрисовал задачу, и получил столь же чёткий ответ. За отведенные часы, ювелир смог лишь поверхность почистить кольцо, после чего посоветовал обратиться к другому Мастеру (именно с большой буквы), живущему в столице и специализирующемуся на древних драгоценностях.

Я с почтением выслушал старого мастера, поблагодарил за совет, расплатился за работу и, подгоняя несчастную Снежинку, поскакал обратно в Грольту. О ростовом зеркале я поинтересовался сразу — в Лароте такое имелось. Стояло прямо в зале лавки ювелира, было его гордостью и семейной реликвией, предающейся от отца к сыну.

Лошадь подо мной тяжело дышала, медленно переставляя ноги. Я не щадил Снежинку, я желал как можно быстрее оказаться рядом с принцессой.

Но, как бы я не спешил, вернуться в Грольту смог только после заката. И первое, что сделал ещё на подъезде к деревне — проверил "следилку" на воробушке. Проверил, выдохнул с облегчением, и расслабился. Девушка на месте, на постоялом дворе, живая и здоровая, иначе бы "следилка" не отреагировала.

Сдав вымотавшуюся кобылу на конюшню, я вошёл в двери постоялого двора, приветливо раскланялся с хозяином, и с удивлением выслушал его рассказ. После этого буквально взлетел на третий этаж, толкнул незапертую дверь комнаты и...

— С девушкой всё хорошо, — поспешно заверил сидящий на табуретке рядом с кроватью Ксандр. При моём появлении парень встрепенулся, но, поняв, что это всего лишь я, расслабился, ссутулился. В комнате ярко горели десяток свечей, на кровати жалобно хныкала и стонала закутанная в кокон одеял девушка.

Плотно закрыв за собой дверь, я сел на край кровати, проверил как Лиса, после чего предложил Клефу рассказать его версию событий.

Ксандр уложился в три коротких предложения. Красочно описал, ничего не скажешь. От битья морды одному музыкантишке меня остановил лишь слабый выдох Лисы. Она звала меня.

— Тихо, воробушек. Я рядом.

Лиса захныкала с удвоенной силой, и сильнее завозилась, пытаясь выбраться из скрутки одеял, в которую её укутал Ксандр. И правильно сделал!

Это ж надо было напиться до такого состояния! Я уже молчу про наркотики. Чтобы этого музыканта, демоны упёрли в их Чёрный мир! Накормил-таки воробушка своей дурью с Перезвонником. Не следи за ней Ксандр, как я его просил, даже думать не хочу в чьей бы постели сейчас хныкала и ворочалась Лиса. Знал же, что не следует оставлять её одну...

— Спасибо, — поблагодарил я Клефа, и жестом попросил покинуть комнату.

— Не за что, — широко зевнув, откликнулся тот, с трудом поднимаясь с табуретки. Взял одну из свечей и вышел в коридор.

— Ксандр! — стягивая сапоги, позвал я. Клеф притворил дверь, и заглянул обратно в комнату. Выглядел парень паршиво, но надо было ему сказать: — Я нашёл зеркало. Завтра будь готов.

Ксандр без энтузиазма кивнул, и закрыл за собой дверь. А я остался один на один с одурманенной наркотиком девушкой, жаждущей мужских ласк.

Об этом Шовихани не говорила. И о встрече с Клефом и дядей не говорила.

То ли умолчала, то ли я своим поступком на озере что-то изменил в своём будущем.

Встав с кровати, и на ходу стаскивая через голову рубашку, я дошлёпал до двери и закрылся на ключ и щеколду.

Смешно, но самым быстрым и эффективным способом привести Лису в чувства, будет дать ей желаемое.

(Лиса)

Просыпаться было тошно. Шевелиться, слышать звуки, дышать, да что там! — даже думать, и то было тошно. В голове сплошной белый липкий туман, во рту омерзительный привкус, словно меня полночи тошнило, в внизу живота неприятно тянуло, напоминая о недавно выпитом зелье, мышцы болели. Одним словом мне было — паршиво.

Однажды, в далеком детстве, я отведала экзотический фрукт, растущий где-то на юге, на одном из множества тропических островов, населенный дикарями. Мне его дядя привёз. Целую корзину фруктов всевозможных размеров и цветов. Я тогда так радовалась, едва ли не до потолка прыгала и, разумеется, моментально перепробовала все фрукты. Оказалось, на какой-то из множества у меня была аллергия. Я вся опухла, из-за чего дышать становилось очень сложно, вдобавок меня постоянно тошнило, лицо, руки, ноги, живот и спину покрыла мелкая сыпь из красных точек, начали выпадать волосы и ресницы. В общем, чувствовала я себя не намного лучше, чем сейчас.

Нет, вру, тогда было намного лучше. Сейчас же, хотелось легкой и безболезненной смерти. Что же я такого вчера съела? Или выпила?

Напряглась, пытаясь вспомнить, и застонала: в голове будто разорвалось самое мощное из заклинаний магов. Стоило об этом подумать, и в голову влез образ Виктора, следом прозвучал и его голос:

— Головушка бо-бо, да, воробушек?

Я согласно застонала.

— Открой глазки, Лиса, — ласково попросил голос мага. — Солнышко давно встало.

Я открыла. Как ни странно, сделать это оказалось проще простого. Но тут, подтверждая слова мага, в глаза ударил яркий свет, и голову насквозь пронзила острая боль. Зажмурив глаза, я вновь застонала. Жалобно и болезненно.

— И это... — не договорив, печально вздохнул Виктор. Что он имел в виду, я не поняла, липкий туман в голове не давал нормально соображать.

— Выпей, — мне в губы ткнулось что-то мокрое, нос уловил приятный запах. Приятный, в моём обычно состояние. Сейчас же желудок скрутило тугим узлом, меня замутило с удвоенной силой, в голове вспыхнуло ещё одно мощное заклинание магов. Однако стоило жидкости оказаться внутри, и тошнота отступила. Жаль, головная боль никуда не делась. Открывать глаза я тоже не рискнула. Лучше так полежу.

— Открой рот, — попросил Виктор. Думала, он снова будет поить меня, но на этот раз на язык легло что-то горькое, склизкое и противное. Первой реакцией было выплюнуть, но Виктор не дал. Зажал рот свой ладонью, и приказал:

— Рассасывай!

Было до омерзительного противно. Словно мне в рот засунули нечто живое, например, медузу. Комок слизи перекатывался на языке, оставляя за собой дикую горечь. Проглотить его я не боялась, от горечи меня снова начало мутить.

Я замычала, давая понять Виктору, чтобы отпустил, но маг был непреклонен.

Спустя несколько минут горечь исчезла. Я вообще перестала различать запахи и чувствовать вкус. Зато голова больше не болела, лишь где-то посреди лба пульсировала тупая боль, совершенно не мешающая прожигать своего мучителя гневным взглядом. Только Виктору на это было плевать, он всё так же крепко держал меня, не давая выплюнуть "лекарство".

Как бы противно ни было, лекарство мага помогало. Быстрой и безболезненной смерти уже не хотелось. Ну, если только для Виктора. Потому что полностью одетый парень, прижимал к себе моё обнажённое тело.

Я не сразу поняла, что сижу голышом, а когда дошло, начала судорожно вырываться. Но, как уже говорила, Виктор имел своё мнение, как на лекарство, так и на отсутствие на мне одежды. Он поморщился, словно это у него во рту "плавала медуза" и накинул мне на плечи одеяло. Не скажу, что стало уютнее, но вырываться я перестала.

— Полегчало? — наконец, дав мне свободу, спросил парень.

Я тут же попыталась выплюнуть "медузу", но во рту ничего не оказалось. Меня передёрнуло и замутило от ощущения "медузы" в желудке. Головой понимала, что это никакая не медуза, а лекарство и оно давно растворилась, но легче от этого не становилось.

Фигурально. Если брать буквально, после приёма "медузы", стало намного-намного легче.

Я ожгла мага взглядом, и сурово надула губы. Наверное, со стороны я смотрелась глупо, но в тот момент меня переполняла злость, и было всё равно.

— Спасибо, Виктор! Ты меня спас! Я так тебе благодарна! — гримасничая, писклявым голосом произнёс парень, помотал головой и встал с кровати. Походил туда-сюда по комнате, собирая на поднос плошки и мисочки, поднос выставил за дверь, повернулся, и таким взглядом посмотрел на меня...

Я покраснела, и отвернулась.

— Помнишь что-нибудь?

Я хотела отрицательно покачать головой, но передумала, пульсирующая боль во лбу только-только затихла, не хочу, чтобы она вернулась.

— Чувствуешь себя как? — продолжил задавать вопросы маг. В ответ получил полную уныния и страданий гримасу.

— Я ведь просил...

— Написал записку и бросил меня! — сказала, и вздрогнула, не ожидая услышать свой голос таким звонким. Казалось, должна каркать как простуженная ворона, ан нет.

Виктор тоже вздрогнул.

Помолчали, каждый думая о своём. Я о том, что творила вчера на пьяную голову.

Помнила я не всё, но многое. Как хотела веселиться, потом грустила, встретила музыканта, который подарил мне цветы, эль, песни, пляски... если мне не изменяет память, даже на столах. Мой праздничный пирог... Помню какого-то незнакомого парня, сцепившегося с Варфоломеем, причин драки не знаю, но было весело. После меня куда-то несли, а мне было жарко и хотелось...

Я неожиданно помотала головой, отгоняя страшные воспоминания. К счастью, головная боль не спешила возвращаться.

— Виктор. Я вчера... — тихо произнесла я. Попыталась объяснить, суть вопроса, но так и не смогла подобрать слов. Стало не по себе. Стало дурно. Всё-таки проснулась я голышом, хоть и в своей постели. — Ну... Это... Я...

— Не провела ли с кем-то ночь? — с мрачным выражением на лице, догадался парень. — Провела.

У меня всё внутри оборвалось. Как я теперь...

— Со мной, — дав мне помучаться, добавил Виктор, и я облегчённо выдохнула. Маг уже известное зло.

— Похоже, я могу собой гордиться, раз не вызываю у тебя отвращения.

Это больше походило на утверждение, чем на вопрос.

Я вскинулась, удивлённо смотря на него. С чего он взял, что неприятен мне?

Несколько долгих секунд маг рассматривал меня, потом спросил:

— Зачем ты пила, глупый воробушек?

Я плотнее завернулась в одеяло, подтянула подушку и уложила на неё голову. Плохо мне не было, было стыдно... за глупый поступок.

— Обида? Злость? Тоска? — один за другим Виктор перечислил бушевавшие во мне эмоции. От него ничего не скрыть? Жалко. И в двойне обидно.

— Вчера был мой день рождения, — едва слышно рассказала я, и уткнулась лицом в подушку. Спряталась от проблем.

Спустя несколько секунд матрац рядом со мной прогнулся. Я не стала смотреть, и так понятно — это Виктор сел на кровать. И теперь смотрит на меня. Или с издёвкой, или с укором.

То, что смотрит, это я придумала сама, но стоило повернуть голову, и поняла, что так оно и есть. Сидит и смотрит. Изучает. Только ни издёвки, ни укора, я не увидела.

— Почему не сказала? — наконец, спросил он.

— А какой смысл? — я равнодушно пожала плечами и снова уткнулась в подушку. Захотелось плакать, но слёз не было, меня снова душила горькая обида. И злилась я только на себя.

— Какой смысл... — Сухо повторил он мои слова. — Что ж. Тогда считай это запоздалым подарком на день рождения.

Что-то зашуршало. Я повернулась посмотреть, но застала лишь момент, когда на кровать рядом со мной упал алый бархатный мешочек размером не больше моей ладони с тонкими синими завязками. Виктор уже встал с кровати и шагал к двери.

Три шага и он у двери, а я смотрю в его широкую спину. Потом опускаю взгляд на подарок.

— Выходим через два часа. Приведи себя в порядок и спускайся вниз, — голос Виктора, словно кнут, хлестанул по ушам. Я машинально вцепилась в бархатный на ощупь мешочек, и вскинула голову, но дверь за парнем уже закрылась. Я осталась в комнате одна.

Что его так разозлило? Я не понимала.

Не понимала, вплоть до того, как раскрыла подарок. Мне на ладонь выскользнуло обручальное кольцо.

Глава 13

(Виктор)

— Здорово, — буркнул я, падая на лавку напротив расположившегося за угловым столом Ксандра. Уткнувшийся в тарелку с завтраком Клеф лишь кивнул в ответ. Выглядел парень ничем не лучше, чем вчера. Такой же бледный и замученный. К этому добавилась разлитая по левой скуле синева свежего синяка, полученного вчера в драке с музыкантом.

Музыкант, к слову, оказался сообразительным малым и вовремя смылся. Сегодня в Грольте я его не нашёл, иначе убил бы тварь. Сначала сказал бы "спасибо", а потом убил.

"Спасибо" за наркотик, в постели этой ночью опоенная Лиса вела себя не хуже многоопытной куртизанки. Но окажись она в чужой постели...

Жестом подозвав разносчицу, я заказал завтрак себе. Время раннее, работы сегодня предстоит много, стоит хорошенько подкрепиться.

Желанием общаться я не горел, но обсудить с Клефом план дальнейших действий, надо.

— Это что? — где-то в середине разговора, спросил я у парня. Ксандр негромко рассказывал мне о дяде, одновременно с этим достал из тощей сумки плоскую фляжку, и с видом идущего на казнь, сделал несколько глотков.

— Вас было непросто найти. Без укрепляющего зелья я давно бы свалился.

— Можно?

Клеф без лишних вопросов протянул мне флягу.

Рассмотрев причудливый рисунок на чёрном боку фляги, я отвинтил пробку, и принюхался. Пахло ужасно. На вкус бурда из фляги оказалась ничем не лучше, но взбодрить — взбодрила.

Я вернул флягу хозяину, погонял во рту травяной отвар, чтобы смыть омерзительный привкус зелья и пошёл рассчитываться с хозяином. С мечтой провести несколько спокойных дней под уютной крышей в сытости и праздности, пришлось расстаться.

Лошадь была осёдлана, вещи собраны, Ксандр нетерпеливо косился то на меня, то на солнце, то на дверь постоялого двора. Ждали только Лису.

Когда девушка, наконец, спустилась вниз, мы давно закончили завтрак и теперь общались на неприятные темы. Я расспрашивал о Ключе и Проводнике, о Чёрном мире, и о том, как Клеф нас нашёл. Я хотел быть уверенным, что с Лисой ничего не случится. Увы, Ксандр убедить меня не смог. Парень посоветовал поговорить с дядей, который собаку съел на демонах и всём с ними связанным. Вот только, чтобы поговорить с дядей, надо было отправиться к нему в гости, а вести Лису туда, где ей может грозить опасность...

Но и оставлять воробушка одну, мне не хотелось. Найдёт ведь неприятности, обязательно найдёт!

По словам Клефа нам предстояло отправиться в самое сердце Ларгорьской топи, в место под названием Грарион. По легендам, когда-то Грарион был столицей могущественной империи, пустившей свои корни на всём материке и далеко за его пределами. Не было в то время ни Союза, ни Энтарии. Однако в один прекрасный солнечный день случилось... что-то, после чего Грарион исчез с лица земли. Хронисты и историки склоняются к нашествию в наш мир демонов. Символично, не правда ли? Отличное место для врат в их Чёрный мир.

Выживших или свидетелей событий в Грарионе не было. Был город, стоял сотни лет, в нём счастливо или не очень жили люди, а потом — раз! — и нет больше города. Только руины, которые вскоре поглотило так же непонятно откуда взявшаяся топь.

Историй связанных с Грарионом множество и большей частью выдумка и ложь, но мой помещенный на Чёрном мире дядя, видимо, отыскал семена правды. И если он на самом деле прав... Ох-хо-хох, не остаётся у меня выбора. Придётся рискнуть своей шеей и шеей принцессы.

Когда Лиса, наконец, спустилась, я познакомил девушку и Клефа. Ксандр был слишком усталым, чтобы проявлять радость от знакомства, а на лице Лисы большими буквами читалось сначала недоумение, вскоре сменившееся негодованием.

Я ничего не скрывал от воробушка, рассказал всё, что до этого поведал мне Ксандр. Умолчал только о дяде и своём происхождении. Лиса и так была шокирована своим героическим будущим — не каждый день доводится мир спасать, узнай она, что я и есть тот пресловутый жених, от которого она сбежала, боюсь, скандала не избежать. И не будет иметь значения, что до последнего момента, я и сам об этом не знал. Женщина, боюсь, и в мире демонов останется женщиной, и обязательно раздует из крошечного недоразумения проблему вселенского масштаба.

После веселого вечера Лиса чувствовала себя неважно, Ксандр выглядел ещё хуже, поэтому наша лошадка, от которой я хотел избавиться (теперь понимаю, что напрасно), понесла двойной вес, а я топал рядов, ведя Снежинку в поводу.

Пока шли, Ксандр немного рассказал о себе и своих способностях, не углубляясь и не выдавая секретов, в том числе, как нашёл нас. Но это понятно, я бы тоже ему не рассказал. Потом Лиса начала расспрашивать Клефа о демонах, но парень настолько вымотался, что задремал на полуслове, и я запретил Лисе его будить. Пусть отдыхает, ему ещё нас перетаскивать через половину континента.

Вскоре уснула и Лиса. Ход у Снежинки был мягкий, но я всё равно чуть сбавил шаг, чтобы эта парочка не вывалилась из седла.

В Ларот мы попали после обеда. Погода к этому времени вновь испортилась, подул холодный северный ветер, серые тучи заполонили небо, пошёл противный мелкий дождь. Мы не стали останавливаться в гостинице, и сразу отправились к ювелиру. Предварительно я с ним уже договорился, но тут открылись некоторые неучтённые подробности перемещений Клефа через зеркала.

После того, как Клеф проводил любые манипуляции с зеркалами: передавал или забирал что-то, или перемещался сквозь него сам, зеркало разбивалось.

Помня, как ювелир хвастался, что зеркало его семейная реликвия, вероятность, что он не захочет расставаться с ним, была высока. Но обошлось.

Я отвёл ювелира в сторону, и рассказал, кто такой я и кто такая Лиса, в качестве доказательств продемонстрировав родовой герб, вытатуированный на левой стопе, после чего пообещал возместить ему все расходы, даже грамотку написал — мало ли что с нами могло случиться. Так же я оставил ему на попечение нашу лошадку.

Ювелир был потрясён появлением столь важных персон в его скромной лавке, и безропотно согласился помочь. Закрыл лавку, наглухо зашторил все окна, и помог перенести семейную реликвию на центр помещения, после этого его попросили удалиться, и в дело вступил Клеф.

Лиса всё это время сидела в сторонке, тихо, как мышка, стараясь даже не смотреть лишний раз в мою сторону. А вот я смотрел, часто и внимательно, наблюдая за изменениями в ауре и цветах эмоций девушки. Целая радуга эмоций, окрашенных от самых мрачных тонов до ярко-жёлтых цветов радости.

Хотел было подойти и спросить о кольце, даже шагнул в сторону девушки, но тут меня окрикнул Ксандр. Он был готов открывать для нас проход.

Старое ростовое зеркало в искусно вырезанной раме стояло в центре лавки ювелира, повёрнутое отражающей поверхностью к стене. Места в лавке было немного, но Ксандр заверил, что для него данный фактор значения не имеет.

Клеф подошёл на расстояние вытянутой руки к зеркалу, десяток секунд просто стоял перед ним, смотря на своё отражение, и внезапно зеркало затрещало, как трещит лёд на реке по весне, и окуталось сетью трещин, разделивших поверхность на сотни маленьких и больших осколков.

Ксандр потратил ещё десяток секунд, внимательно изучая зеркало, потом дважды дотронулся до понравившегося осколка размером с мой кулак. Осколок потемнел, словно его резко закоптил огонь и пошёл рябью.

Рябь не пропадала несколько минут, видимо, Ксандр "настраивался" на нужное зеркало в месте, куда мы собирались перемещаться, потом зеркало, так же неожиданно, как "разбилось", вновь собралось воедино, только теперь оно не отражало. Теперь сквозь зеркало были хорошо видны земляной пол, низкий потолок, поросший в одном месте паутиной, тёмно-серая кладка стены с прожилками скрепляющего раствора и два факела, висящие в специальных кольцах.

— Виктор, ты первый. Осторожно, там до стены всего полтора метра.

Я кивнул, поправил лямку сумки, висящей на левом плече, бросил взгляд на Лису, задорно подмигнул воробушку, и шагнул в зеркало.

Дядю я знал хорошо, не доверять его предупреждениям о скором нашествии демоном, повода у меня не было. Ксандр тоже ни словом не соврал — всё это время я внимательно следил за его эмоциями и аурой и, если Клефы не владеют неведомой мне способностью обманывать таких, как я, то и словам парня можно верить.

Зеркало мягко спружинило, когда я коснулся его поверхности, казалось, меня не хотят пропускать. Ксандр рассказал, что и как делать, поэтому, не растерявшись, я вдохнул побольше воздуха, надавил сильнее, и меня затянуло внутрь. Ухнул, словно прыгнул в воду с большой высоты.

Свет, звуки и абсолютно все эмоции исчезли, стороны света перепутались, потонули в сплошной черноте, появилось ощущение, что я лечу на большой скорость в бездну.

Несколько секунд я барахтался в этой бесконечной пустоте, как мошка в паутине, не видя, ни рук, ни ног, ни чувствуя тела, а потом, словно напоролся на стену.

Упругую стену. Которая сначала неохотно прогнулась, а потом с громким хрустящим звуком, "выплюнула" меня на свет.

Я вывалился в той самой комнате, которую видел через зеркало. В глазах плясали оранжевые пятна, ноги не держали, из-за чего я грохнулся на четвереньки. Руки тоже не слушались, но я не боялся — Ксандр предупреждал о возможной слабости. Поэтому я расслабился, закрыл глаза и десяток секунд просто лежал на холодном полу, приходя в себя.

Как и говорил Клеф — мне полегчало, и я отполз в сторону от зеркала, чтобы не мешать прибытию воробушка. Я уже видел, как она подходит к зеркалу с той стороны, как медлит, как в нерешительности закусывает губы, и как упрямо встряхивает головой, и шагает в зеркало.

Лиса появилась спустя десяток громких ударов моего сердца, которые набатом отдавались в голове. Я собрал все силы, напрягся, чтобы подхватить её в момент выхода, но делать ничего не пришлось. Воробушек просто вышла из зеркала, осмотрелась, и удивлённо посмотрела на меня.

— Всё хорошо? — спросил я.

— Да, — чуть помедлив, ответила девушка. Я выдохнул, и позволил себе сесть прямо на пол, стоять всё ещё было тяжело.

— Виктор? — в голосе Лисы я услышал беспокойство.

— Нормально, — махнул я рукой, и посоветовал: — Отойди. Не мешай Клефу.

— Ой, — спохватилась девушка, и отшатнулась в сторону.

Ксандр появился почти сразу, стоило Лисе отойти. Бледный, осунувшийся, с текущей из носа кровью. Парень запнулся, выходя из зеркала и, так же, как и я, полетел на пол. В туже секунду зеркало за его спиной пошло трещинами и со звоном обвалилось на пол роем осколков.

(Лиса)

Несмотря на предупреждение нового знакомого Виктора, когда зеркало начало осыпаться осколками, я вздрогнула, и поспешила отойти подальше. Меня всю трясло после столько необычного путешествия, только в крови бурлил отнюдь не страх, а азарт.

Это моё первое подобное перемещение, раньше меня ни в коем случае и под любыми невероятными предлогами не подпускали к магии и магическим вещам, словно чего-то боялись, а меня, наоборот, всегда тянуло к ним. Может, поэтому я и украла ту подвеску? До сих пор удивляюсь, как у меня это получилось, если сейчас выясняется, что хозяин подвески — крутой маг.

— Виктор, чем мне помочь? — спросила я. Виктор был бледен и не совсем ровно стоял на ногах, периодически пошатываясь или оступаясь, казалось, вот-вот упадёт рядом с парнем, оказавшимся Клефом, прямо как мой дядя.

Я раньше даже и не знала, что дядя обладает какими-то способностями, и не знала, что у него есть брат. Раньше, я много чего не знала, да и сейчас не особо понимала для чего мы прибыли в это место и, что конкретно требуется от меня. Виктор говорит, я обладаю каким-то редким даром, благодаря которому могу спасти наш мир от вторжения в него демонов.

Одна мысль о подобной возможности приводит меня в ужас. Не может такого быть, не похожа я на героев древних баллад, верным мечом крушащих демонов направо и налево. Да я этот самый "верный меч" даже не подниму!

— Стой на месте! — Грубо отозвался Виктор, копаясь в сумке Клефа. — А лучше отойди вон в тот угол. Порежешься ещё.

К редким грубостям со стороны мага, я уже привыкла, помнила, что если он начинает так говорить, то на это есть причина, но всё равно чувствовала себя неуютно.

Я переступила с ноги на ноги, наблюдая, как маг достал из сумки Клефа флягу и поит из неё парня, и отошла как велено. К этому времени Ксандр, — так звали парня — очнулся и начал что-то объяснять склонившемуся к нему Виктору.

Не прошло и пары минут, я только-только успела осмотреть комнату, оказавшуюся каким-то подвалом с низким потолком и поставленными квадратом четырьмя ростовыми зеркалами по центру, как единственная железная дверь с противнейшим скрипом распахнулась, и в комнату ворвался взъерошенный мужчина.

— Ксандр! — воскликнул он, и коршуном набросился на парня.

— Граф... — вяло проблеял Клеф, и спокойно дал себя осмотреть: граф прощупал пульс, посветил в глаза крошечным огоньком, который зажёг на пальце, и только после этого обратил внимания на нас. Вернее, на Виктора.

— А ты что здесь делаешь? — удивился граф. Судя по тону, Виктор и этот граф были близко знакомы. Очень похоже на мою недавнюю встречу с дядей. Даже смешно, если бы не было так непонятно.

— Сюрприз! — бросил Виктор, взглядом указал на меня, и резко отрезал: — Давай потом об этом поговорим.

Граф обернулся, просверлил меня взглядом, да так, что мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю, и согласился.

— Да, потом. Сейчас помоги мне перенести Ксандра наверх.

— Я сам могу... — воспротивился Клеф. Но так, слабенько. Он был бледен, как полотно и у него всё ещё шла носом кровь.

— Помолчи, — приказал граф, вытащил из кармана своего камзола белый шёлковый платок, и сунул в руку парня: — Зажми нос. А то весь покой мне зальёшь. Виктор, помоги.

— Кто бы мне помог? — тихо пробурчал Виктор, поднатужился, и помог графу поднять Клефа: — Раз-два! Взяли! Ксандр, не дёргайся! Воробушек, за мной!

— Я сам могу! — вновь подал голос Ксандр, но на него не обратили внимания, как и на меня, когда я начала интересоваться происходящим и действующими лицами этой абсурдной постановки. Виктор лишь отмахнулся.

За такое отношение обидно не было, было всё так же непонятно и немного страшно. А что если?.. А вдруг?.. Уйма вопросов без ответов. Однако Виктор был единственным человеком, которого я знала, и сколько-то доверяла.

Конечно, он мог всё это время знать, кто я и, поэтому обманывать, притворяться и вести свою игру, например, чтобы похитить меня, но к чему тогда весь этот бред про спасение мира?

— Воробушек, не отставай! — прикрикнул на меня Виктор, и завёл разговор с графом: — У тебя что, слуги перевились? Я не жалуюсь, но надолго меня сейчас не хватит.

— Тебя-то с чего накрыло? — недоумевал граф. Я шла прямо за мужчинами и прекрасно слышала весь их разговор, и видела их отнюдь не бодрое состояние.

— Да кто ж его знает? — дёрнул плечами Виктор. Маг шёл, скорее, тяжело топал по каменным плитам пола, шумно дышал, и обильно потел, капли так и катились по лицу, словно Виктор идёт под дождём. Клеф вяло переставлял ноги, отпусти его, и парень упадёт. Фактически граф тащил на себе обоих, и судя по всему, не испытывал от этого никаких неудобств.

Ксандр пробурчал что-то непонятное, потом отнял платок от лица, шумно вздохнул, и попытался объяснить:

— Это из-за его дара. У эмпатов другое восприятие мира. Я читал об этом в одном из трудов Себастьяна Белграта. Он описывал...

— Заткнись и шевели ногами! — Оборвал Клефа Виктор. Слова вылетели отрывистым карканьем, тут же Виктор запнулся, и едва не упал.

Слава Богам, наконец, набежали слуги, а может и не слуги, уж больно вид у них был бандитский, и помогли парням подняться из подвала.

Мне тоже предлагали помощь, но я отказалась и хвостиком последовала за Виктором. Из-за этого Вик и граф чуть не поругались. В итоге граф согласился с доводами Виктора, что нам всем нужно отдохнуть, прежде чем перейти к сути дела.

Вот так мы и оказались в небольшой комнатке с зарешётчатыми окнами, стылой и заставленной покрытой чехлами мебелью.

Прислуга сразу начала наводить порядок и растапливать камин, я вновь пристала к Виктору с вопросами о происходящем и о графе, маг в свою очередь пообещал всё рассказать как только немного отдохнёт. Стянул пыльный чехол с кушетки, завалился прямо в одежде и сапогах на старенькую, скрипнувшую под его весом мебель и моментально заснул.

Я потормошила его, но быстро поняла, что это бесполезно — Виктор спал, как убитый.

Постаяв над парнем, я вздохнула, попросила одного из слуг пододвинуть поближе к кушетке кресло, сняла сапоги, и залезла в кресло с ногами. Что ж, ждать, значит ждать.

(Виктор)

Проснулся я так же легко, как и заснул. Судя по внутренним ощущениям, прошло где-то часов шесть. Чувствовал я себя нормально, только сильно хотелось пить.

Когда нас заселили в комнату, осмотреться я не успел, не в том был состоянии, поэтому я восполнил этот пробел сейчас.

Решётки на окнах мне не понравились сразу, но я не знал, какие твари могут водиться в сердце болот, в развалинах давно погибшего Грариона. Если Грарион действительно исчез с лица земли из-за нашествия демонов, кто знает, что могло остаться после них, и в таком случае данная мера себя оправдывает.

Лиса спала в старом широком кресле, стоящим рядом с кушеткой, на которой дрых я. Завернулась в выцветший шерстяной плед и тихонько посапывала. Я не стал её будить, поправил плед, съехавший с плеч воробушка, подкинул в камин поленьев, напился из стоящего на столе у одного из окон кувшина, и собрался прямиком к дяде.

Дверь была не заперта, в коридоре меня поджидал низкорослый крепыш, по нелепости нацепивший на себя ливрею слуги. Одежда сидела на нём, как седло на корове.

Охранник оглядел меня цепким взглядом, и сухо сообщил, что граф желает меня видеть, как можно скорее.

— Раз желает, веди, — согласился я, и последовал за охранником.

По дороге спросил, сколько прошло времени с момента нашего прибытия. Оказывается, проспал я всего два часа.

Странно, раньше проблем с определением времени у меня не возникало. Даже сейчас уверен, что минуло как минимум шесть часов.

Ладно, с этим можно было разобраться и после, а пока охранник провёл меня длинными кривыми коридорами прямо к рабочему кабинету дяди.

Охранник сунулся было "доложить о моём приходе", но я остановил его, и попросил:

— Будь другом, последи за девушкой, что б ни шагу из комнаты. Только аккуратно, леди, как-никак. Здесь я сам.

Видимо, дядя предупредил своих псов о том, кто я такой. Охранник, молча, кивнул, развернулся и потопал в обратном направлении. А я коротко стукнул по покрытой толстым слоем лака двери и, не дожидаясь разрешения, вошёл.

Дядя обрадовался моему визиту — мы уже несколько лет с ним не виделись. Бросил все свои дела, крепко обнял, потом спохватился, и поинтересовался моим здоровьем.

— Нормально, — садясь в предложенное кресло, ответил я. — Только немного запутался со временем.

— Это бывает, — успокоил дядя, возвращаясь на своё место за массивным столом из тёмного дерева, на столешнице которого был расстелена какая-то сложная магическая схема. — Я пару раз путешествовал с Ксандром, потом каждый раз приходится полагаться на карманные часы. Через неделю пройдёт.

— Понял. Как, кстати, Клеф?

— Отлежится, и будет как новенький. Он парень крепкий.

Помолчали десяток секунд, смотря друг на друга. Говорить дальше "о погоде" смысла нет. Тем более от дяди буквально "воняло" эмоциями любопытства и нетерпения. Мне тоже было важно знать, что происходит на самом деле.

— Ксандр коротко рассказал о демонах. Это правда? — спросил я.

— Правда, Виктор. Да ты и сам видел. Если ничего не сделать, вскоре химты широким потоком хлынут нам на головы. Такое уже было, здесь, в Грарионе. Только в прошлый раз это был "проход", "мост", "пространственный коридор" — называй, как хочешь, узконаправленный и быстро исчерпавший питающий его источник энергии. Это болото вокруг нас, оно же с той стороны, из мира химтов! Хлынуло сюда вместе с ними.

Тогда нам повезло, полагаю, "коридор" попросту не был рассчитан на перенос подобной физической массы. По всем моим расчётам выходило, что когда схлопнулся "коридор", наши миры бросило друг на друга, притянуло, словно магнитом. С этого момента началось Схождение миров. Граница постепенно истончалась, исчезала, в ней появлялись дыры. По этим дырам утекала магическая энергия, маги стали рождаться реже, становились слабее...

Я пытался накачивать границу энергией, но её запасы быстро заканчиваются. Мир химтов жадно тянёт её в себя. Исследования показали...

Дядя всё говорил, быстро, иногда запинаясь, поправляясь, бросаясь хитроумными терминами и понятиями, перескакивал с одной теории на другую, в том числе выдвинул предположение, что тот, первый "коридор" был открыт именно с нашей стороны, магами Грариона.

Я слушал, не перебивая, внимательно и увлечённо. Потом, в какой-то момент понял, что понимаю одно слово из десяти, и только тогда, остановил его:

— Дядя, стоп! Я уже перестал тебя понимать. Это всё, несомненно, интересно. Но меня больше волнует, что делать сейчас. Девушка и медальон теперь у тебя, что дальше?

— Дальше мы разрушим "мост", связывающий наш мир и мир химтов! — с долей фанатизма провозгласил дядя.

После данного заявления, у меня возник только один вопрос:

— И чем это грозит девушке?

Дядя помедлил, прежде чем отвечать, потом просто развёл руками:

— А вот этого, мальчик мой, тебе не скажут даже Боги.

Я откинулся на высокую спинку кресла, и постарался не делать поспешных выводов. Ругаться с дядей смысла нет, он делает, что должен. Если Лиса действительно единственная, кто может спасти нас от вторжения...

— Девушку зовут Мелисандра-Аделаида Ар`Таури ди Приолетэ Энтарийская.

Лицо графа потемнело, эмоции окрасились мрачными тонами — он знал кто такая Мелисандра-Аделаида.

— Теперь я понимаю, как ты оказался...

— Нет, дядя, — перебил я. — Давай-ка теперь я расскажу, как мы встретились и, что было потом.

И я рассказал. Всё, в подробностях. Умолчал только о предсказании Шовихани о моей скорой кончине...

* * *

— Дела-а, — выслушав, протянул дядя, и начал барабанить пальцами по столешнице.

— Есть другие варианты? — с надеждой спросил я.

Дядя отрицательно покачал головой.

— Может быть, и есть. Но, исходя из того, что я знаю на данный момент, другого выхода, не вижу. Принцесса она или нет, сейчас она единственная, кто может нам помочь.

— Что же в ней такого особенного? — мой голос был спокоен, внутри же бушевала буря эмоций. Даже дядя почувствовал, и попросил лучше контролировать себя, а потом рассказал секрет воробушка.

— Обратил внимание на её энергетику?

— Да. Сущий хаос.

— Это энергетика мира химтов. Не знаю, кто был у неё в предках, но он как минимум побывал в их мире. Возможно, даже провёл там какое-то время. Не знаю как такое возможно... — дядя раздраженно потёр лоб. — Химты никого не щадят. Хотя Мариг Поломский в своём дневнике...

— Да, я читал, помню. Дядя, а ты уверен... — вновь я прервал рассуждения графа.

— Я уже ни в чём не уверен! — вспылил он. — У меня на заднем дворе дверь в другой мир, готовая в любой момент слететь с петель! Древний артефакт, который я отвозил старому другу для одного исследования, неожиданно крадёт девушка с перекрученной энергетикой мира химтов! А то, что ты мне сейчас рассказал. И то, что до этого рассказала Инга...

Я поморщился, реагируя на яркие эмоции дяди, и теперь сам попросил его быть "потише".

— Прости. Сам понимаешь, эта тема для меня весьма болезненна. Никто не воспринимает опасность химтов всерьёз.

— Я понимаю, дядь, — заверил я графа, и постарался передать ему эмоции спокойствия. — Я тебе верю. И хочу помочь. Расскажи, откуда взялся тот кулон, Ключ?

— О-о-о! Это очень интересная история, — несмотря на мои старания, спохватился дяди, и возбуждённо затараторил: — Когда я желая доказать этим маразматичным старикашкам свою теорию, прибыл в Грарион...

Дядя вещал вдохновлено, казалось, он готов говорить на эту тему часами. Я свёл в несколько простых для понимания предложений.

Когда дяди приехал в Грарион, он наткнулся на место с пониженным магическим фоном, настолько низким, что даже он, Арх, не мог создать там простенького "светляка", так что пришлось работать по старинке без магии и привычных удобств. А ещё он нашёл там глубокий оплавленный кратер, в который почему-то не затекала болотная жижа, хотя по всем законам мира, должна была. Исследую кратер, дядя и нашёл тот самый кулон. И, как только он достал его, кратер в считанные секунды поглотило болото.

Несколько десятилетий дядя изучал кулон, в итоге придя к выводу, что он был частью "пространственного коридора", который якобы маги открыли с нашей стороны. Возможно, самой важной частью.

И да, я был прав: близкое "знакомство" с кулоном может окончиться фатальными последствиями для его носителя. Кулон, то есть Ключ, как назвал его дядя, сам по себе маленький портал в мир химтов.

Я тут же припомнил случай, когда Лиса рассказывала, как ей после удара ногой об пенёк внезапно поплохело, цвета мира выцвели, а над головой взошло чёрное солнце.

Тогда я не придал этому значения, самому не так давно белки и хвосты мерещились, а дядя чуть ли не до потолка прыгал. Это же прямое подтверждения его теории!

Признаться, я уже запутался в его теориях, поэтому решил ненадолго прерваться, так сказать, переварить, полученную информацию.

Уже и рот открыл, но тут в двери коротко стукнули и, не дожидаясь, разрешения, в кабинет вошла женщина.

В этот раз на ней не было балахона, и у её ног не пресмыкался демон, но я сразу её узнал. Такую смесь красоты и мощи сложно забыть.

И да, высокая грудь, которую ранее нарисовало моё воображение под балахоном у леди, присутствовала.

— Инга! — подскочив в кресле, воскликнул дядя. Я, следуя дворянскому этикету, тоже поднялся, и вежливо склонил голову.

— Виктор, познакомься: моя помощница Инга. Инга, мой племянник — Виктор, — представил нас дядя.

— Мы уже познакомились, — скривила носик леди, и меня, словно обдало волной отбросов. Эмоции девушки говорили куда красноречивее выражения её лица.

— Несомненно, — отозвался я, но не стал опускаться до эмоционального уровня леди.

— Ты что-то хотела? — разряжая обстановку спросил дядя.

— Да, — кивнула магесса. — Принесла выкладки...

— Пожалуй, я вас оставлю, — перебил я девушку, за что удосужился ещё одной волны "помоев". — Проверю, как себя чувствует Лиса.

— Да-да, проверь! Если она уже отдохнула, я хотел бы с ней познакомиться лично.

— Непременно, дядя. Моё почтение, леди, — коротко кивнул я даме, и поспешил на выход.

Своим поведением леди напомнила мне нашу "золотую молодёжь", большая часть которой выходцы из разорившихся на почве любви к азартным играм или вину родов. За их спинами нет ни денег, ни власти, а порой и семьи-то давно нет, зато гонору хватит на десятерых.

Я всегда старался держаться от таких подальше. К сожалению, с каждым годом таких родов и семей становится всё больше, а их поведение вызывающе и неприличнее. И это страшно.

Возможно, дядина теория о "деградации магов", распространяется не только на магов...

* * *

Вернуться в отведённую нам комнату, труда не составило, по сравнению с родным замком, дом дяди — прямая улица.

Охранник, как я и просил, дежурил у двери и при моём появлении, вздохнул с облегчением.

— Ваша леди проснулась, — сухо сообщил он, но судя по его эмоциям, мужик уже натерпелся от "леди".

— Спасибо, — поблагодарил я и пошёл успокаивать Лису. Настроение девушки я почувствовал ещё на подходе.

Глава 14

(Лиса)

Проснулась я рывком. Меня буквально за шкирку выдернуло из сна неприятное предчувствие.

Шумно и быстро колотилось сердце, мне не хватало кислорода, я попросту задыхалась, хватала воздух, словно выброшенная на берег рыба, и никак не могла продохнуть. Казалось, кто-то сжал горло, и душит меня.

Я пыталась позвать Виктора, но не могла произнести ни звука. А потом моё сердце устало биться и наступила тишина, следом — темнота.

И в тот же миг сердце снова забилось, а я, вскрикнув от ужаса, подпрыгнула в кресле, запуталась в укрывающем меня пледе, и едва не грохнулась на пол.

Сердце колотилось не слабее, чем в треклятом сне, но я больше не задыхалась. Странный, страшный и весьма реалистичный сон, аж мурашки по коже.

Выдохнув с облегчением, я сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, и осмотрелась.

Всё та же комната, тихая и пустынная, только камин сухо потрескивал, и перемигивался прогоревшими угольками. Наверное, я заснула в кресле, а пока спала, Виктор куда-то делся.

Сразу же нахлынула паника: я одна в незнакомом месте, среди незнакомых людей, которым непонятно что нужно от меня. И Виктора нет рядом! Значит надо его найти! Он меня в обиду не даст!

Я выпуталась из пледа, обулась, и с данным намерением подошла к двери.

Дверь была не заперта, но проход моментально перегородил слуга.

— Извините, леди, — мягко, но настойчиво сказал он. — Маркиз просил никуда Вас не выпускать.

— Какой ещё маркиз? — набычилась я. — Где Виктор? Я хочу его видеть! Немедленно! Отведи к нему! — последнее было произнесено со всем присущим дворянке гонором.

— Никак нет, леди. — Проигнорировал моё требование слуга, и вновь заладил своё: — Маркиз просил никуда Вас не выпускать. Будьте любезны, вернитесь в комнату.

Я решила прибегнуть к последнему доводу, и обратиться к своей родословной. Сейчас уже нет смысла скрываться, наоборот, может тогда, к моему мнению прислушаются.

Но нет, слуга был непреклонен, даже бровью не повёл, когда я представилась, и вновь попросил вернуться в комнату.

— Хорошо! — прорычала я, зашла в помещение, и громко хлопнула дверью.

Глупый, детский поступок, но слуга жутко меня разозлил. Наверное, можно было устроить истерику, потопать ножкой, и оглушительно визжать, но я никогда не вела себя подобным образом, и сейчас не собиралась. Тем более этот "слуга" совсем не был похож на слугу, скорее на отпетого головореза. Признаться, его взгляд меня напугал. Вряд ли он ударил бы меня, но, думаю, нашёл способ вернуть в комнату, не причиняя вреда.

Я решительно подошла к кушетке, на которой спал Виктор, и заглянула под неё.

Так, хорошо, сумка мага на месте — он закинул её туда, прежде, чем завалится спать, значит, рано или поздно вернётся. Мне остаётся только ждать, и мучиться догадками. Как будто мне мало того, что пророчат спасение мира!

Ещё и маркиз какой-то...

Если только маркиз — это Виктор?

Да быть не может! Я же тогда, в самом начале нашего знакомства, пыталась узнать кто он. А он только посмеялся. Правда сразу начал грубить, но что это доказывает?

Но, если это правда, тогда я очень зла на Виктора. Во-первых, за то, что закрыл меня в комнате, а сам куда-то ушёл, во-вторых...

Развить мысль я не успела, дверь резко открылась, и на пороге нарисовался виновник.

— Привет! — улыбнулся он, быстро закрыв за собой дверь. — Прости, что оставил одну. Мне надо было срочно поговорить с графом, а ты так сладко спала. Не хотел тебя тревожить.

— Ну, привет, — холодно отозвалась я, садясь на кушетку и скрещивая руки на груди.

Виктор несколько долгих секунд смотрел на меня в упор, потом хмыкнул и сел рядом.

— Ладно, не злись, воробушек. Я всё тебе расскажу.

— Уж постарайся. Что это за граф и кто такой маркиз? И что, демон тебя раздери, происходит?

Виктор тихо рассмеялся, на секунду прикрыв глаза ладонью, потом поднял взгляд, и ответил:

— Маркиз, думаю, ты уже догадалась — это я. Извини, что соврал. Не люблю быть на виду. Граф — Магистр магии, занимающийся изучением Чёрного мира. А так же мой дядя. Сейчас мы находимся в самом центре Ларгорьской топи, если тебе это что-то говорит, в месте, которое ранее называлось Грарион. Рассказывать о теориях дяди, не буду — устанешь слушать, скажу вкратце: нам с тобой предстоит спасти мир.

— А я думала мне? — спрашиваю с сомнением.

— Ты думаешь, я оставлю тебя одну против мира? — самодовольно ответил маг, и чуть тише добавил: — Как мне сказала Шовихани — мы оба люди Судьбы и нам суждено было встретиться. И с каждым днём я всё сильнее убеждаюсь в этом.

Я вытаращилась на Виктора — этого он мне не рассказывал, потом встрепенулась, вытащила из кармана штанов камешек, который через цыгана передала мне умирающая Шовихани, и крепко сжала его в руке.

Камень был гладкий, как морская галька и всегда оставался тёплым, словно хранил тепло державших его рук, а ещё я заметила, что, как только беру его в руки, сразу успокаиваюсь. Ощущение будто кто-то невидимый, большой и добрый, кладёт тебе руку на плечо, и шепчет на ухо, что всё будет хорошо.

Успокоившись, я спросила у Виктора:

— И как мне это понимать?

— Расскажу, но чуть позже, хорошо?

Я нахмурилась.

— Не хмурься, воробушек, — попросил маг, подсел поближе и провёл пальцем по моему лбу, разглаживая несуществующую морщинку. — Я отвечу на все твои вопросы, а пока я хотел бы познакомить тебя с дядей.

— Хорошо, — кивнула я. — Пойдём знакомиться с дядей.

Виктор поднялся с кушетки, и предложил руку мне. Я, словно нахожусь не посреди какой-то там топи, а на высоком светском рауте, галантно вложила свою ладонь в его, парень аккуратно поднял меня на ноги, и повёл рукой в сторону двери.

— Прошу, леди. Только после Вас.

"Слуга" не стал препятствовать нашему проходу, но увязался следом, а Виктор не стал его отсылать. Пока шли, я несколько раз оборачивалась, ловила на себе угрюмый взгляд мужчины, и неосознанно прижималась к Виктору.

— Воробушек, расслабься, — улыбнулся маг, но отстранять меня не стал, наоборот, взял за руку и переплёл наши пальцы. — Тебя здесь готовы носить на руках. А это почётный эскорт.

Меня слова Виктора ни капли не успокоили, и я уверена на сто процентов — он прекрасно об этом знал. Пришлось вновь прибегнуть к помощи подарка Шовихани, поглубже вдохнуть и идти вперед.

Пока шла, чтобы отвлечься, начала рассматривать интерьеры. И да, Виктор не соврал, его дядя занимается изучением Чёрного мира демонов. Вернее, помешен на нём. Везде царит полумрак, разгоняемый редкими слабо сияющими осветительными шарами, на стенах развешаны страшные картинки с изображением демонов (никем другим эти твари быть не могут), паутина по углам и почти нет окон, а те, что есть, забраны толстыми решетками. Помимо картин стены украшают клыки, кости и страхолюдные морды тех же демонов.

— У каждого свои трофеи, — увидев, как меня в очередной раз передёрнуло, произнёс Виктор. — Обещаю, у нас таких не будет.

— Что ты имеешь в виду? — встрепенулась я. Все эти кости, зубы и головы меня не пугали, сама не знаю почему, но мне было безумно жаль этих созданий.

— Да так, — отмахнулся маг, и кивнул на одну из дверей. — Мы пришли.

Виктор коротко стукнул по тёмному лакированному дереву, и заглянул в комнату, и почти тут же настежь распахнул дверь, и предложил мне входить.

— Не переживай, — шепнул парень, когда я проходила мимо него.

Кабинет дяди Виктора мало чем отличался интерьерами от коридоров, только света здесь было больше, а так же во весь рост стояло чучело демона, при виде которого у меня защемило сердце.

— Лиса?

— Принцесса! — одновременно воскликнули мужчины. Виктор мгновенно оказался рядом, и поддержал меня, хотя я и не собиралась падать, его дядя тоже вскочил из-за стола, но, видя, что всё нормально, сел обратно. Лишь вежливо поинтересовался: — Мелисандра, с Вами всё хорошо?

— Просто Лиса, — машинально поправила я, и вздрогнула. Откуда он знает кто я? Или тут у каждой стены есть уши? О своём происхождении я говорила только слуге.

— Не волнуйся так, — попытался успокоить меня Виктор, но его следующая фраза привела меня в ужас: — Мы знаем кто ты, Лис. Но сейчас это не имеет никакого значения.

У меня внутри всё сжалось. Я вырвала свою ладонь из руки мага, и резко развернулась к нему.

— И как давно ты знаешь?

Виктор не стал бросаться отговорками, что расскажет позже, и признался:

— Шовихани рассказала. Она читала Судьбу твоему отцу.

Эту новость я восприняла так же болезненно, как и ту, что он знает правду о моём происхождении.

— Значит ты... Когда мы...

— А вот об этом мы поговорим потом, — тоном не терпящим возражений произнёс Виктор и указал на сидящего за столом и внимательно смотрящего на нас графа. — Сначала дела, воробушек. Разреши представить тебе моего дядю: Орлиан Марс ди Леруан, граф Марьёнский.

(Виктор)

— Виктор, можно с тобой поговорить?

Я обернулся вполоборота, и приветливо кивнул поднявшемуся на смотровую башню Клефу. Я не слышал, как он подошёл, но почувствовал его эмоции. Ксандр сильно волновался.

Прошла всего одна ночь с разговора между мной, дядей и Лисой. Разговор получился долгим, сложным и эмоционально насыщенным. С тех пор Лиса со мной не разговаривала. Пришлось даже переселиться в другую комнату, воробушек не желала меня видеть.

Что ж, я прекрасно её понимал. После того, как я перестал отказываться от дара эмпата, моя жизнь во многом упростилась. Есть, конечно, исключения, вызывающие определённые неудобства, но с этим можно жить. Главное научится правильно и вовремя контролировать потоки эмоций.

Вчера, например, Лиса устроила мне нехилую встряску, голова до сих пор раскалывается, несмотря на все принятые микстуры, прописанные дядей. До поросячьего визга дело не дошло, но нажрался я знатно. Вот и вылез поутру на открытую смотровую площадку дядиного замка, чтобы проветриться.

Как назло площадка была невысокой, всего-то двадцать метров, почти вровень с крышей замка, вернее будет сказать небольшого "загородного поместья", к торцу которого и была пристроена башенка. Погода так же не оправдала моих ожиданий: ветра не было, но небо затянули тёмно-серые тучи, вскоре обещал пойти дождь, а может и снег — сегодня достаточно холодно. У нас климат несколько жёстче, чем в тех провинциях Энтарии, откуда нас перебросил Ксандр, поэтому удивляться нечему. Осень у них проходит мягче, у нас в это время уже лежат снега, особенно в северных частях Союза. Топь располагалась ближе к югу, но и здесь уже ощущалось холодное дыхание скорой зимы.

— Как здоровье? — поинтересовался я, когда Ксандр подошёл.

— Спасибо, нормально, — отозвался парень, пожимая мне руку, и сразу перешёл к делу: — Ко мне граф заходил. Попросил помочь подготовиться к разрыву связи между мирами.

— Значит, Лиса согласилась, — тихо сказал я, и встряхнулся, отчего головная боль лишь усилилась.

То, что воробушек согласится, я понял ещё вчера, дядя — старый интриган — легко нашёл ключик к юной наивной девушке. А я не стал ему в этом мешать.

Помассировав виски, я плотнее запахнул куртку и пробежался взглядом по окружающему дом пейзажу.

Ксандр всё ещё был взволнован, но отчего-то не спешил вываливать на меня проблемы, которые его так сильно беспокоили, поэтому я спросил сам:

— В чём дело Ксандр?

— Вероятнее всего, девушка... принцесса не выживет, — с запинкой произнёс Клеф. — Я...

— Да, знаю, — снова посмотрев на окружающий поместье пейзаж, перебил я парня, и припомнил слова Шовихани: "В моём видении она была с тобой до конца".

По идее, это я должен быть с ней до конца, но Шовихани не сказала ничего конкретного, сославшись на то, что мы с Лисой неведомые Але и Яле — люди Судьбы, и в силе сами менять своё будущее. Значит, и тот вариант, что видела в своём видении Шовихани, лишь один из множеств возможных, и любое моё решение или решение Лисы, словно по щелчку пальцем, может изменить будущее.

И, кажется, я сделал всё, чтобы подвести наше будущее к самому мрачному из всех вариантов, тому, которое как раз и увидела Марика.

— Эм-м... Виктор, — позвал Клеф. Я чувствовал исходящие от него недоумение — он не понимал моей реакции.

— Не бери в голову. Что ты хотел сказать?

Клеф удивлённо сморгнул. С его библиотечным складом ума, парень не привык так быстро переключаться с проблемы на проблему. Насколько я успел узнать Ксандра за эти несколько дней, он подходит ко всем вопросам медленно и вдумчиво, без спешки. Не то, что дядя.

Ксандр, наконец, "переключился" и поведал мне свою теорию "слияния миров". Вернее, изучением миров он почти не занимался, а вот их энергетику и влияние двух противоположных энергий друг на друга изучил в подробностях. Всё-таки Сила Клефа базируется на этом. Ксандр приоткрыл завесу тайн таких как он. Немного, с самого краешка, но этого вполне хватило, чтобы поверить его словам.

В отличие от дяди, Клеф говорил медленно, поясняя непонятные мне моменты. Впрочем, за весь разговор, который мы быстро перенесли в лабораторию, отведённую под нужды парня, я задал лишь один вопрос:

— Что требуется от меня?

* * *

Ксандр множество раз давал дяде выкладки по своей работе, и дядя добропорядочно изучал их, хвалил молодого Клефа за его усердие, и присовокуплял к своим теориям, но не уделял им нужного внимания.

С другой стороны, без Ключа и Проводника, на которых должны быть завязаны энергетики обоих миров, все выкладки Ксандра не стоят выеденного яйца.

— Они начнут в полночь, — рассказывал Ксандр, для наглядности тыкая указательным пальцем в исписанные убористым почерком и изрисованные разнообразными чертежами и зарисовками местности листы жёлтоватой бумаги. — Граф доказал, что в это время самая тонкая грань между мирами.

Исходя из всех собранных за эти годы данных, он считает: если вернуть Ключ на прежнее место и разом влить в него достаточное количество энергии, ранее схлопнувшийся пространственный коридор в мир химтов, откроется. У нас остался последний энергетический запасник. Энергии там мизер, но если выпустить её разом, то, по идее, должно хватить — грань слишком истончилась, кажется, готова порваться от любого плевка. Магистр и Инга будут страховать.

А Проводник... принцесса должна будет в этот момент оказаться в самом центре, в "коридоре", и порвать зацикленность потоков энергии между мирами. Такого ещё никто не делал, но, судя по опыту погибшего Грариона, шарахнуть может знатно.

Опять же, в теории, после открытия коридора, миры должны резко сойтись, "удариться" друг о друга и, если силы "удара" хватит, разойтись достаточно далеко, чтобы навсегда разорвать связь.

Если всё получится, магическая энергия из нашего мира перестанет утекать в мир химтов, граница укрепится, мы навсегда забудем о демонах, а маги со временем снова начнут обретать былое могущество. Учитывая, сколько сейчас энергии уходит в Чёрный мир, удивлён, что у нас вообще существуют Магистры. И при всём моём уважении к графу, он лишь жалкая тень Магистров прошлого. Так что у нас есть реальная возможность...

— Это всё прекрасно, — перебрав несколько листов, сказал я и посмотрел на воодушевлённо вещавшего Клефа. — Но ты так и не сказал, что требуется от меня? И как не дать погубить принцессу? И, если я правильно понял — весь мир?

— Всё просто: нужен прочный барьер, который оградит принцессу от всех опасностей.

— И где его взять?

— Как считаю я — Ключ и есть такой барьер. Это единственный предмет, который остался цел и невредим после Грариона. И сейчас выглядит, как новый. Я не раз смотрел на него во всех доступных мне...

Ксандр запнулся, и недоверчиво посмотрел на меня.

— Расслабься Клеф, у эмпатов свои трудности, чтобы забивать голову чужими. — Успокоил я парня и начал свои рассуждения: — Получается, если кулон не бросать в яму, а сразу дать в руки Лисы, она будет в безопасности?

— Получается так, — подтвердил Ксандр. — Только если на кулон в это время подадут всю энергию запасника... Я не берусь сказать, что будет. Сам понимаешь, это только мои догадки. Тут везде одни догадки. Никто ничего не знает.

— Дядя знает про кулон?

— Знает.

Кулон я отдал дяде вчера вечером, после этого ни графа, ни Лису, не видел. Воробушек злиться, а дядя готовится развести миры. Я пытался попасть к нему с утра, но дорогу перегородила его помощница, и попросила не мешать.

Спорить с вздорной заносчивой леди не хотелось, голова в тот момент трещала, как лёд по весне на реке. К тому же я узнал полное имя этой милой девушки — Ингария дир Шаливар. Старый и очень богатый на магов род, фамилия которого у любого нормального мага вызывает как минимум приступ уважения.

По крайней мере, этот род когда-то был уважаем и богат на одарённых отпрысков. Лет двести назад. А потом случилось... А никто не знает, что случилось на самом деле. Слухов было много, большая часть однозначный бред, но и задуматься было над чем. Никому не хотелось повторять учесть исчезнувшего в одни момент рода сильнейших.

Фамилия Шаливар, конечно, время от времени мелькает в списках приглашённых на королевские празднества, но там сейчас одни "двоюродные внуки" и прочая шелуха.

Как я успел заметить, сил Инге не занимать. Даже интересно, откуда взялась эта магесса спустя столько лет после заката рода?

Я побарабанил пальцами по столу, и требовательно посмотрел на Клефа.

— Так какая у меня роль во всём этом?

(Лиса)

Магистр, как и положено столь сильному магу, выглядел молодо и достаточно скромно.

Правда, как раз эта "скромность" и повлияла на мой выбор богатого "глупого" господина, которого можно легко обобрать в пользу своего пропитания.

Граф Орлиан не забыл упомянуть и об этом в нашей продолжительной беседе, заставив благородную голубую кровь во мне, вспомнить, что принцессам, как бы, не положено бегать по улицам, воруя у прохожих. Магистр постыдил — я прониклась и, если бы не этот не красящий меня факт из недавнего прошлого, граф стал бы в моих глазах идеальным мужчиной. Высокий, привлекательный, подтянутый, умеющий красиво говорить и делать ненавязчивые комплименты. На вид ему не дашь и тридцати. Вот только глаза выдают мудрость лет и статус.

Признаться, граф меня немного пугал, а злость на Виктора забила все остальные эмоции, но я лишь сидела и слушала, что маг и его дядя мне рассказывали. Думаю, этот демонов эмпат как-то повлиял на мои эмоции, и только поэтому я не бросилась на него, и не выцарапала глаза.

Хотя такое поведение мне не свойственно, но в какой-то момент сильно захотелось поступить именно так.

Подаренный Шовихани камушек спас меня и в этот раз. Я так крепко сжимала его в кулаке, что к концу разговора у меня заболели пальцы, а на ладони проступили ранки от ногтей.

Мне рассказали многое: о Грарионе — погибшем много лет назад городе, о демонах Чёрного мира, которых граф называл химтами, о пространственном коридоре, о схождении миров, об уменьшении магической силы магов, которая утекает из нашего мира в мир химтов...

В общем, граф начал издалека, увлекая меня своим рассказом и только в конце, подводя итоги, поведал о моей скромной роли в предстоящем действе.

Оказалось, что моя энергетика схожа по всем параметрам с энергетикой мира химтов и по этой причине только я и другие люди с такой же энергетикой могут всех спасти. К сожалении, граф не знал других людей. Зато была я.

Я плохо поняла объяснения графа, он всё время перепрыгивал с темы на тему. Если бы не пояснения Виктора, я бы почувствовала себя полной дурой.

Впрочем, я сейчас именно так себя и чувствовала.

Зато, эти чудовища — химты, если вдруг мне выпадет счастливый случай с ними повстречаться, скорее всего, примут меня за свою. Это обстоятельство не могло не радовать.

Проверять, и встречаться с демонами не хотелось, но, как говорит граф: только я могу спасти наш мир от вторжения химтов.

Спасать мир мне не хотелось, но к концу спича, граф буквально в двух словах объяснил, что особого выбора у меня нет: либо я бросаюсь грудью на границу между мирами, либо погибаю вместе со всем оставшимся миром под натиском ворвавшихся в нашу реальность демонов.

Разумеется, меня никто не принуждал насильно, я должна была сама всё решить. И я решилась. Ну, откажусь я сейчас, убегу и спрячусь за мантию отца, и что потом? И будет ли это потом?

Получалось, что терять мне нечего.

В какой-то момент в голову пришла глупая мысль: что, если я погибну во время непонятного ритуала графа, выходить замуж мне уже не придётся. Ни за Виктора, ни за кого-либо ещё.

Но у меня в голове не укладывалось, что Виктор и есть тот самый человек, которого мне пророчили в мужья! Немыслимо!

Даже когда он рассказал о словах Шовихани, я не могла поверить, что нам суждено было встретить в десяти случаях из десяти.

Хотелось больно-больно ущипнуть себя, чтобы уж точно проснуться, потому что назвать происходящее вокруг кроме как бредовым сном, я не могла.

В итоге, несмотря на все ухищрения Виктора — а я уверена, что он пытался контролировать мои эмоции, я поругалась с ним. Выгнала из комнаты, закрылась и долго плакала, сидя в кресле у камина.

Мне было то холодно, то жарко, то меня всю трясло, да так сильно, что я боялась откусить себе язык.

Не помню, как заснула, но посередине ночи я внезапно проснулась. Проснулась с полной уверенностью, что должна это сделать. Должна помочь графу.

* * *

— Осторожнее, Лиса, — подавая мне руку, предупредил граф. — Болото в этих местах коварное, может взбрыкнуть не хуже норовистой лошадки. Советую сесть поближе к центру и держаться за специальные петли.

Я кивнула, и сделала, как посоветовал граф.

Несмотря на плоское широкое дно и спокойную, заросшую серо-зеленой ряской поверхность болота, лодку действительно изредка и мелко потряхивало, словно она билась в припадке.

Сам причал располагался в десятке метров за двухэтажным особняком, который граф построил на каменной насыпи. Как он сам рассказывал: каждый год приходиться поднимать магией дом и подсыпать камней, в противном случае болото так и норовит поглотить всё, до чего доберётся.

У причала стояла ещё дюжина плоскодонных лодок, каждая метров по десять длиной и где-то два шириной, — на них грузили объёмные тюки, какие-то неведомые мне приборы, после чего отправляли вглубь болот. Насколько я знаю, это был не первый их рейс за сегодня — весь "заливчик" за домом графа был изрезан вёслами лодок, но ряска, словно упрямая ослица, буквально у меня на глазах наползала обратно на "чистые" участки воды.

Время давно перевалило за обеденное и приближалось к ужину. Из-за низких туч рано потемнело, вдоль причала повесили магические фонарики-светляки, а на носу лодок зажгли масляные фонари. Как сказал граф — там, куда мы поплывём, магия почти не работает, всё придётся делать вручную. Даже вычёрпывать болото из воронки, где ди Леруан нашёл Ключ-кулон, придется вручную. Хорошо, что граф заранее озаботился данным вопросом, и нам сейчас, впопыхах, не нужно этим заниматься.

Было холодно, сверху на тёплую, но тяжёлую шубу, выданную графом, падали мелкие колючие снежинки, изо рта вырывались белёсые клубы пара, и у меня всё время мёрзли кончики ушей и нос. Одежду так же пришлось сменить. Вещами со мной поделилась помощница Графа — Инга. Радости на лице девушки я не заметила, но она в точности выполнила распоряжение ди Леруана.

Так я стала обладательницей утеплённого охотничьего костюма, подбитых мехом сапог и длинного тёплого шарфа, который я в три оборота намотала на шею и лицо, а так же шерстяных варежек.

В первый раз вижу варежки, странная неудобная, однако весьма тёплая деталь одежды.

Размеры Инги и мой несколько отличались, поэтому пришлось постараться, чтобы вещи девушки не болтались на мне бесформенным мешком. Выглядела я нелепо, зато удобно.

С тех пор как я согласилась участвовать в безумной затее графа по спасению мира, ди Леруан развил бурную деятельность, и даже сейчас не мог усидеть на месте и десятка секунд: всё куда-то подрывался, что-то проверял, отдавал команды, распекал неуклюжих слуг.

Инга крутилась тут же, девушка занималась погрузкой какого-то массивного прибора, состоящего, кажется из сотни стеклянных колб. Под эту чудовище научного ума были выделены две лодки, и всё равно места не хватало. Магессу это бесило, она всё время кричала на слуг, что-то требовала, даже с графом поругалась, а ещё изредка посматривала на меня недобрым взглядом. В итоге ей всё-таки дали третью лодку, вещи из которой перенесли к нам, из-за чего затянулась погрузка.

И даже когда всё было погружено, мы не отчалили.

Через пару минут, когда уже хотела спросить, чего мы ждём, у причала появились два человека, в которых я опознала Клефа и Виктора.

— Наконец-то! — воскликнул ди Леруан. — Где вас носит?

Виктор окинул дядю мрачным взглядом и молча забрался в лодку, сев на носу, где ещё оставалось место. На меня даже не взглянул. Клеф начал что-то рассказывать графу, но ди Леруан лишь отмахнулся, отправил парня в лодку, и последним взошёл на борт.

Спустя минуту мы плыли в сторону воронки, где граф нашёл кулон, который я у него украла.

Граф сел рядом с Виктором, а Клеф подсел ко мне и, как только ди Леруан отвлёкся, подсунул клочок бумаги, исписанный знакомым подчерком.

Вначале я не поняла, что от меня требуется, даже хотела смять бумажку и выкинуть в болото, но потом внимательно вчиталась в строчки послания...

* * *

Плыли мы около часа, может быть чуть больше или меньше, за это время я продрогла до самых костей и начала хлюпать носом. Снег закончился, но теплее от этого не стало. Давно стемнело, теперь сгустившиеся сумерки разгоняли лишь прикреплённые на носах лодок лампы и странные, блуждающие над водой тусклые, отливающие зелёным огоньки. Иногда они полностью исчезали, а иногда налетали целыми стаями, превращая болото в иллюстрацию для какой-нибудь романтичной истории из сказки.

Я попыталась поймать несколько огоньков, когда мы попали в такое "облако", но ничего не получилось. Как объяснил Ксандр: они не настоящие, это лишь фантомы огней из мира химтов, поэтому ловить их бесполезно.

Вскоре впереди показалось целое море огней. Казалось там, вдали, поднимается зарево пожара.

— Это тоже фантомы? — спросила я у Клефа.

— Нет, леди, — отозвался парень. — Это воронка. Мы почти приплыли. Магия здесь не работает, поэтому приходится использовать живой огонь.

— Да, граф говорил, — согласно кивнула я, и стала всматриваться в море огней. Там были и факелы на длинных ножках, и лампы, и огромные котлы на треногах, в которых бушевало оранжевое пламя. Здесь было так жарко, что я поспешила избавиться от шубы, которую тут же подхватил Клеф.

Ксандр был учтив, называл меня не иначе как леди, и старался не смотреть в глаза, видимо, мой высокий статус сыграл свою роль. Клефу было некомфортно со мной, я это видела, и не понимала, почему парень продолжает оставаться рядом. Если только Виктор попросил присмотреть за мной.

Наверное, так оно и было, учитывая подсунутую Клефом бумажку с посланием Вика.

Мы сошли с лодки на причал, который упирался в каменную насыпь, выложенную крупными булыжниками и залитую скрепляющим раствором, но не такую высокую, как у дома графа — вода не доходила до верха буквально двух-трёх сантиметров. Казалось, вокруг не болото, а покрытый толстым слоем пепла луг, усеянный мелкими серыми же цветочками на длинной ножке. Раньше я таких не видела. Спросила у следующего по пятам Клефа, тот ответил, что это растения другого мира. Они попали сюда вместе с болотом, кто-то прижился, кто-то нет, некоторые растения ассимилировались с местными, и получились новые виды. Поэтому, для моей же безопасности следует ничего руками не трогать, и стараться не отходить от него далеко, — некоторые растения не просто стали плотоядными, а весьма агрессивными и могли наподобие земных хищников устраивать засады.

Насекомых мира химтов тоже занесло к нам при катастрофе Грариона, но они, как и сами химты очень боятся огня, поэтому на островок не сунутся, в отличие от тех же растений, которые в лёгкую могут пережить любой пожар.

Теперь-то я поняла, почему Клеф держится поблизости, и была ему за это благодарна.

— Лиса, идите сюда! — позвал ди Леруан. — Покажу воронку.

Мне было любопытно, однако страх перед неизвестностью, как обычно вылез в самый неподходящий момент. Я на пару секунд замешкалась, оглядываясь в поиске Виктора — да, я злилась на него, но он же был единственным, кому я могла доверять на этом насыпном островке.

Ну, может быть, ещё Клефу. Вроде как, они с Виктором заодно в желание спасти не только мир, но и меня, ведь вероятность того, что я погибну во время ритуала графа — выше не придумаешь.

— Всё хорошо? — поинтересовался Клеф, дотронувшись до моего плеча.

Я вздрогнула, испуганно посмотрев на парня, который тут же убрал руку, и медленно кивнула.

— Да, всё хорошо. Спасибо, Ксандр.

Соврала, конечно. На меня внезапно набросилась самая настоящая паника, понимание того, что это могут быть последние часы моей жизни. По спине пробежал холодок, сердце пропустило удар, а в груди, наоборот, словно кипятком плеснули. Я сжала ладони в кулаки, чтобы никто не увидел, как сильно дрожат мои руки.

Вероятно, Ксандр, заметил в каком я состоянии, Клеф широко и по-доброму улыбнулся:

— Тогда пойдёмте, леди. Там есть на что посмотреть.

Я снова кивнула, стиснула зубы и пошла смотреть на воронку.

(Виктор)

Дядя не соврал. Рядом с воронкой действительно отсутствовали магические потоки. Пользоваться Силой здесь было невозможно.

Стоило сунуться туда, и я почувствовал себя так, словно по мне со всего размаха врезали мешком с песком.

Исчез привычный магический фон, на замену которого рухнул перекрученный хаос незнакомой энергии — энергии мира химтом, абсолютно непригодной для сотворения заклятий. К этому времени мой резерв начал пустеть, да так быстро, что я поспешил вылезти из воронки и отойти подальше.

Следующим я посетил энергетический запасник. Он стоял здесь же, в десятке метров к западу от воронки, и воронка непрерывно тянула из него энергию. Два других стояли с юго-востока и северо-востока, и уже давно были выкачены до дна. Дядя рассказывал, что пытался "зарядить" их, однако у него ничего не получилось — энергетические запасники отказывали принимать любую энергию. Более того, первая же попытка перезаправить запасник закончилась взрывом, едва не погубившим его помощницу — Ингу.

После дядя провёл тщательные изучения и пришёл к выводу, что внутренняя структура и каналы запасников частично разрушились, а частично подверглись необратимым изменениям, из-за чего их заправка невозможна.

Проще всего было заменить исчерпавшие энергию запасники, но их осталось слишком мало и один такой стоит, как половина годового бюджета всего Союза. Не у каждого Арха есть такая занятная штука, а уж чтобы три за раз...

Один запасник — тот, который взорвался — достался дяде от предков, второй ему "арендовал" мой отец, третий и последний, который ещё держится и подпитывает границу между мирами, дядя всё-таки раскошелился и купил, потратив при этом почти всё своё состояние и лишившись половины земель.

Краем уха я слышал эту историю, но не знал, на что дядя спустил деньги — лезть в дела родственников в нашей семье было непринято. Другое дело если придёт сам и попросит совета или помощи — тогда, и совет дадут, и помогут.

Высший свет тоже ничего не знал, и потому строил предположение одно диче другого. Чем у них закончилось, не знаю, как раз загремел по протекции отца в тюрьму.

Однако я отвлёкся.

Пока изучал местность, граф параллельно проводил Лисе экскурсию. Я старался не попадаться воробушку на глаза, не хотел пугать её ещё сильнее, чем она была напугана сейчас.

Может быть, магия рядом с воронкой не действовала, зато мои способности работали, как надо. Эмоции девушки я читал, словно она стояла в двух шагах, но решил не лезть к ней со своей неожиданно проснувшийся непомерной заботой.

Я обошёл весь насыпной остров и вернулся к причалу. У дяди, как обычно, всё было схвачено, даже насыпь представляла собой пятиконечную фигуру-пентаграмму, на концах которой ярко полыхали в огромных чашах языки пламени.

Для чего это было сделано, я догадывался, не понимал к чему такая предосторожность. Она не спасёт, если в наш мир хлынут полчища химтов. Боюсь, если до этого дойдёт, нас уже ничего не спасёт.

На минуту даже стало жаль, что живу в это время, а не на пару сотен лет раньше — жили же как-то люди, не зная ни про химтов, ни про "схождение миров". И жили бы себе дальше беспечно и счастливо, если бы дядя не увлёкся Чёрным миром. Может быть, именно его работы и исследования привели к такому печальному финалу?

Я не знаю. Думаю, никто из нас никогда этого не узнает.

И полночь всё ближе.

С определением времени у меня сейчас было туго, небо затянуто тучами, невидно ни луны, ни звёзд, но я всем нутром чуял: скоро что-то должно случиться.

— Как Лиса? — спрашиваю у подошедшего Ксандра. Парень заметно нервничает, и для этого не надо быть эмпатом. Я сам непрерывно делаю специальные дыхательные упражнения, чтобы не начать паниковать.

— Оставил леди на растерзание графа. — Попытался пошутить Ксандр. — Он здесь чуть ли не каждый камушек перевернул. Не один том можно написать.

— Она сделает, что нужно?

— Сказала: "да".

— Хорошо. Подскажи, который час?

— Ещё три часа до полуночи, — сверившись с посеребрёнными карманными часами, которые парень всегда носил с собой, ответил Ксандр.

— Даже и не знаю: радоваться этому или нет? — Хмыкнул я, и ещё раз оглядел насыпной островок-пентаграмму. — Здесь есть, где перекусить?

* * *

Время до полуночи тянулось бесконечно долго. Прав был тот, кто сказал, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять.

К полуночи выдохся даже пылающий энтузиазмом дядя, собиравший странные приборы для изучения "расхождения миров", поэтому в назначенное время Лиса отправилась к воронке под траурное настроение и мрачные лица всех присутствующих на насыпном островке.

Впрочем, осталось нас не так много: дядя, его помощница, Ксандр, пара сильных ребят, я и Лиса. Остальные, собрав все ненужные вещи, загрузились в лодки, и уплыли обратно к дому.

— Пора начинать, — озвучил дядя. Судя по сумрачным выражениям, остальные думали точно так же, но боялись того, что случится после начала. Я был не исключением. Лису так вообще мелко потряхивало. Поэтому я стоял рядом и держал её за руку.

Воробушек уже не злилась на меня, ей было до жути страшно. Лиса прекрасно понимала, на какой шаг идёт и, чем это для неё может закончиться. У меня не оставалось выбора, кроме как убрать её страх.

Но я не успел.

— Да, граф, — опередив мои действия на какую-то секунду, согласилась Лиса, чего я от неё не ожидал и, выпустив мою руку, решительно шагнула к воронке.

— Сделай, как я просил, — едва успеваю шепнуть на ухо девушки. Лиса оборачивается на секунду, кивает и, сжав кулаки, идёт вперед. Дядя сразу за ней. Он несёт кулон. Лиса ни в коем случае не должна его касаться.

Инга, Ксандр и я тоже идём к воронке, двое парней графа остаются дежурить у причала.

Мы останавливаемся рядом с последним запасником энергии, дальше магам некомфортно — воронка начинает вытягивать силу из нашего резерва. Клеф стоит тут же, только сместился ближе к Инге, однако помощница дяди не замечает этого — девушка не спускает глаз с графа и кулона-Ключа в его руке.

Первым в воронку спускается дядя. Он должен положить Ключ туда, откуда его взял.

Спустя минуту дядя поднимается на насыпь, и помогает спуститься вниз Лисе. Всё делается быстро — воронка тянет силы и из него, а силы дяде ещё пригодятся. Его резерв, как Арха — велик, но не бесконечен.

Спустив Лису, дядя быстро отходит к нам и начинает мудрить с запасником. Необходимо направить в Ключ и разом высвободить всю оставшуюся в нём энергию, и тогда откроется пространственный коридор, в который должна войти Лиса. Она станет нашим Проводником — по плану именно хаотичная энергетика девушки, должна проложить тропинку в мир химтов, стать той самой путеводной нитью. И Лиса же взойдёт на "мост" связавший наши миры и разрушит его. Дядя два последних часа инструктировал воробушка, к тому же граф будет должен помочь Лисе энергией, если в этом возникнет необходимость при разрушении "моста".

Я здесь за этим же. И пусть в моём резерве лишь крохи энергии, но даже эта капля может стать решающей. Такое объяснение дядю устроило — первоначально он не хотел брать меня с собой.

А вот Инге предстоит постараться: как только дядя перекинет поток энергии запасника на Ключ, магесса должна "запитать" расползающуюся на лоскутки границу между мирами из своего внутреннего резерва.

На словах всё просто.

На деле, даже у меня стучат от страха зубы.

— Лиса, ты готова? — пару минут спустя крикнул дядя в сторону воронки.

— Готова! — дрогнувшим голосом отозвалась девушка.

— Главное не трогай Ключ! — напомнил дядя, на несколько секунду замер, задержав дыхание, потом выдохнул: — Начинаю! Инга готовься. На счёт три. Раз... Два... Три!

(Лиса)

Нет никакого смысла рассказывать, как сильно мне было страшно. Особенно здесь, на дне воронки, в каком-то метре от Ключа, который граф запретил трогать, а Виктор, наоборот, написал в той записке, чтобы я обязательно взяла его, и ни в коме случае не выпускала.

Да, я сказала Вику, что сделаю, как он просит, но если он ошибается?

А если ошибается граф, и прав Виктор? Или они оба неправы? Тогда что?

— Лиса, ты готова? — крикнул ди Леруан, отвлекая от тяжкого бремени принятия решения.

— Готова!

А что ещё я могла сказать?

"Нет, извините, граф, не могу?"

Наверное, так и нужно было сделать, но стало уже слишком поздно, граф начал отчёт. Я только и успела, что подскочить к кулону, и сжать его в ладони.

Кожу в тот же миг закололо холодом и, как только граф досчитал до трёх, Ключ вспыхнул ярче любой звезды. Запульсировал, словно живой и собирается вырваться. Один раз, второй, третий...

Я зажмурилась, и убрала руку с кулоном за спину. Но тут, так же неожиданно, как вспыхнуть, кулон погас.

Открыв глаза, перед которыми плавали разноцветные пятна, я удивлённо осмотрелась. Всё вокруг поглотила темнота, густая и липкая. В один миг она заполнила воронку, скрыв от взгляда небо и землю. Я не видела ничего, даже собственных рук и ног. А ещё стало очень холодно. Ладонь, в которой я сжимала кулон, казалось, вовсе превратилась в кусок льда.

И тут, что-то дёрнуло меня, сбило на промёрзшую землю, и куда-то потащило...

Я закричала и начала вырываться, но ничего этим не добилась — неведомая сила продолжала тянуть. Сначала вперед, потом резко вниз.

А потом меня отпустили. Бросили со всего размаху обо что-то твёрдое, аж искры из глаз посыпались, когда стукнулась спиной и затылком.

Ругнувшись сквозь зубы, я приподнялась на левом локте и осмотрелась. Первые секунды вокруг всё так же было темно, затем, то ли мои глаза привыкли к темноте, то ли рядом со мной зажёгся неведомый источник света, однако я смогла рассмотреть место, куда попала.

Граф оказался прав, когда рассказывал о неком "мосте", связывающим наш мир и мир демонов. Вероятно, о "мосте" он говорил образно, но на деле я оказалась именно посреди моста, пусть и не такого, какой мы привыкли видеть перекинутым через реку.

Здесь не было ни опор, ни ограды. Моста, как такового, тоже не было — надо мной, подо мной и вокруг меня разлилась темнота, заполненная миллиардами ярких точек — звёзд, думаю, а я сидела на чём-то полупрозрачном, матово поблескивающим в отражении звёзд и очень холодным.

— Лиса! — услышала я тихий и далёкий голос Виктора.

Машинально обернувшись, как будто парень стоял у меня за спиной, я громко охнула: позади, широким горизонтам проходила сине-зелёно-коричнево-белая полоса, в которой я легко могла разглядеть одновременно, и бушующие штормом моря, и тихие зеленые леса, и засыпанные снегом пики гор. Города, реки, деревни, болота — там было всё, казалось, какой-то гигантский ребенок слепил ком из увиденных мною картинок. И только одно место выделялось чернильной прогалиной: оно было крошечным по сравнению с остальным, будто слуховое оконце на чердаке мира — полагаю, именно оттуда я и вывалилась на это странное подобие моста.

Хотела крикнуть Виктору, но тут впереди меня что-то глухо и недовольно заворчало, точно я пробудила его от приятного сна.

Встрепенувшись, я устремила взгляд вперед и снова охнула: там, далеко впереди так же проходила полоса горизонта, только тусклая, чёрно-белая, подёрнутая странным серым дымом. И из этой полосы на меня двигались тёмные силуэты...

— Демоны... — вслух произнесла я.

И тут же, верно демоны меня услышали, до ушей снова долетел растревоженное ворчание.

Я попятилась, попыталась отползти, но очень быстро поняла, что ничего у меня не получится: как бы сильно я не старалась, казалось я не сдвинулась с места ни на сантиметр.

Демоны же с каждой секундой приближались, их массивные фигуры становились больше, уже буквально нависали надо мной.

— Мамочки! — испуганной пискнула я, зажмурилась и крепко сжала в одной ладони подарок Шовихани, а в другой Ключ-кулон...

Прошла минуту, за ней следующая, но ничего не происходило, демоны, химты, как называет их ди Леруан, не спешили меня пожирать. Тогда я рискнула открыть глаза.

И снова зажмурилась, испугавшись увиденного.

Один из демонов сидел буквально в полуметре и смотрел на меня своими красными, словно раскалённые угли глазами.

Не зная, что делать, жутко боясь быть съеденной, я готова была разреветься — но тут демон вздохнул, грустно и тяжко, совсем по-человечески.

Наверное, свою роль сыграло известное женское любопытство: я открыла глаза и взглянула на демона.

Он был просто огромным, даже когда сидел. Вернее, опустился на одно колено, опершись на него рукой-лапищей. За его спиной виднелись крылья, сейчас сложенные, но они мне сразу напомнили крыло летучей мыши. Его фигура бугрилась мышцами, лапы оканчивались внушительными белесыми когтями, рот наполнен опасными клыками, а голову украшали два небольших роговых гребня.

Но, если отбросить всё это, представить на секунду, что нет рогов когтей и клыком, то передо мной сейчас сидел самый обычный на вид человек. Высокий и большой, но человек. Слева, чуть позади этого "демона" стоял ещё один химт: не такой большой, я бы сказал миниатюрный, у него тоже были клыки, когти и рога. Моя сбрендившая фантазия сразу же окрестила его "собакой". А ещё чуть дальше я увидела "лошадь", а так же ещё нескольких "всадников" и "собак".

— Кажется, я сошла с ума... — произнесла я, даже не заметив, что сказала это вслух.

Демон, которого я так смело назвала "человеком", что-то низко прорычал, я и вновь взглянула на него.

Заметив, что привлёк моё внимание, демон заговорил.

Понятное дело, я не понимала из его слов — рыка ничего, но то, что со мной пытаются говорить, значит, что меня не станут съедать прямо сейчас, и это, признаться, меня радовало больше всего.

Демон внезапно умолк и выжидательно посмотрел на меня.

— Не понимаю, — я отрицательно помотала головой.

Тогда демон опять же, самый человеческим образом хмыкнул, его глаза вспыхнули, подобно двум звездам и на меня нахлынуло поток эмоций и странных образов.

Наверное, если бы Виктор ни разу не использовал против меня свою эмпатию, я бы не пережила эту "попытку общения", а так, выжила, отделалась лишь сильной головной болью.

Я уже подобралась к сути, которую хотел поведать мне демон, почти поняла, но тут в поток картинок и эмоций ворвался ещё один источник, комок ярчайших ощущений — Виктор. Я так ослепительно почувствовала его в этот момент, словно мы снова переместились в ту ночь на озере...

Химт... хиамонт — так правильно называть этих созданий, резко оборвал нашу связь и отдал команду уничтожить незваных гостей.

— Лиса! — в этот же момент я услышала голос Виктора за спиной, и на этот раз это действительно был маг, а рядом с ним, положив руку Вику на плечо, стоял Клеф.

Виктор выглядел ошарашенным — учитывая, что он влез в эмоции и мыслеобразы хиамонта, являющимся не последним лицом в их Чёрном мире, то ничего удивительного. Клеф же казался растерянным. Скорее всего, он тоже никогда не видел настоящих хиамонтов, а те "демоны", что "прорывались" в наш мир... дикие неразумные животные, движимые самыми простыми инстинктами, и боящиеся нас — людей ничуть не меньше, чем мы их.

Повинуясь приказу Рраутра — так в переданных мне мыслеобразах, представился хиамонт, две "собаки" сорвались с мест и поспешили исполнить приказ.

Парни не растерялись: Клеф на подобии сети сплёл серебряную паутину между ладоней, а Виктор ощетинился появившимся из ниоткуда коротким клинком, мерцающим синим контуром.

Я не знаю, как эти двое оказались здесь, но была рада их появлению, и никак не могла допустить, чтобы их убили.

— Нет! — закричала я, и изо всех сил постаралась донести до главного хиамонта свои эмоции и мысли.

Судя по тому, что он почти тут же отозвал "собак", меня поняли. Я воодушевилась и позвала Виктора, попытавшись передать свои эмоции теперь уже ему.

Виктор запнулся на ровном месте, несколько секунду смотрел на меня, как на приведение, а потом клинок в его руках распался, исчез, словно его и не было. Вик что-то сказал Клефу и поспешил ко мне. Я же тем временем обернулась к Рраутру — нам предстояло сложное дело, а времени было в обрез. Ди Леруан оказался во многом прав, но есть и то, в чём он в корне заблуждался.

— Лиса! — Виктор наконец добрался до меня сквозь это невозможно черное пространство с миллиардами звёзд. Клеф шёл чуть позади, он и не думал убирать свою странную паутину. — Как ты? Что здесь...

— Тише, — попросила я. — У нас не так много времени. Уходите. Здесь мне помогут. Это друзья. — Я указала на Рраутра и его свиту. — Ты же эмпат. Ты почувствовал.

— Да. Но... — попытался возразить маг.

— Виктор, уходи. Пожалуйста, — добавила я, видя, что парень не намерен сдаваться. — Просто поверь мне. Я же тебе поверила...

Пока мы говорили, Рраутра внимательно следил за нами, вновь, совсем по-человечески, склонив к плечу голову, венчаемую небольшими роговыми гребнями, и терпеливо ждал. Я чувствовала отголоски его эмоций и уже готова была наорать на глупого мага, если он сейчас же не уберётся отсюда.

Но маг решил по-своему.

Секунду Виктор колебался, потом наклонился к Клефу и что-то зашептал ему на ухо. Пара мгновений, пара фраз и Ксандр нерешительно кивнул, сразу переспросив:

— Уверен?

— Да. Иди. И расскажи графу. Здесь нет врагов.

— Хорошо, — более не стал спорить Клеф, развернулся и быстро побежал по "мосту" к той самой чёрной "прогалине", виднеющейся на горизонте нашего красочного мира, слепленного гигантским ребенком в единый неровный шар.

Я не успела ничего сказать, Виктор взял меня за руку, прямо поверх подаренного Шовихани камешка, и улыбнулся:

— Я буду с тобой до конца, воробушек. Разве я могу бросить в такой момент свою невесту?

Я могла бы ему возразить, даже не словами — эмоциями, — теперь я знала, как это сделать, но не захотела, лишь улыбнулась в ответ, крепче сжала ладонь Виктора и повернулась к Рраутре.

Если наша встреча вплоть до этого момента была задумана шутницей Судьбой, почему бы не сыграть эту партию до конца?

Теперь, держа за руку любимого человека, мне уже не было страшно. Какое бы будущее не ждало нас — вдвоём мы сможем преодолеть все невзгоды.