Пополнение

Тут и мелкие, конечно, крутятся — и мой Ремд, и серёгин Тирс. Не гнать же их взашей, верно? Пришлось и им дело найти — Ремд на уже насечённой части шкалы места под цифирь размечает, а Тирс ту цифирь по разметке ударными клеймами наколачивает. Предварительно, конечно — следом за ними уже Артар васькинский аналогично Икеру её ручным штихелем и молотком в окончательный вид приводит. А чтобы не ошибались в работе, на стене висит крупномасштабный, хоть и не особенно точный, рисунок готовой логарифмической линейки, перерисованный из недавно напечатанного нами швецовского справочника по элементарной математике. Рядом — несколько плакатов с пояснениями из него же, без которых я бы хрен чего объяснил им. Я ведь хоть и застал ещё изучение той логарифмической линейки в школе, да и дома-то отцовская ещё была, после она мне так ни разу в жизни и не пригодилась. А нахрена она по делу сдалась, когда куркуляторы уже дешёвые подоспели? Поэтому забыл я её, конечно, после тех школьных лет основательно. Хвала богам, всё-таки не так, как те, кто не знал, да ещё и забыл — я хотя бы уж вспомнил, что была вообще-то такая приспособа для расчётов, когда не было ещё ни хрена ни этих персональных компов, ни даже тех куркуляторов. Восстанавливать-то в памяти когда-то изученное — уж всяко легче, чем с нуля изучать. Если бы ещё только сама линейка живая под рукой была! Вспомни тут поди, как с ней обращаться, когда живьём её в руках нет! В таких условиях и для меня объяснялка из справочника лишней не оказалась.

Но и с ней я без старших пацанов хрен обошёлся бы. Собственно, потому-то я и откладывал работу над ней до момента, когда Юлька хотя бы само понятие о логарифмах и основные приёмы работы с ними нашим юнкерам преподаст. А с Велтуром договорился, чтобы все правительственные совещания в будни на этой неделе провести и выходные от них разгрузить, дабы я мог спокойно с прибывшими домой на побывку и уже сведущими в вопросе парнями серьёзным и ответственным делом заняться. Нет в этом античном мире ни компов, ни куркуляторов, а задач, требующих инженерных расчётов, вагон и маленькая тележка, и без суррогатного куркулятора образца второй половины девятнадцатого века — полная и абсолютная жопа. Нет, ну можно, конечно, в стационарных условиях и по тем же таблицам Брадиса посчитать, и это точнее выйдет, но в полевых условиях, если устраивает точность до трёх значащих цифр, логарифмическая линейка и быстрее, и удобнее. Вплоть до второй половины двадцатого века широко применялась — шутка ли?

— Досточтимый, а зачем эта штука нужна? — по-русски Ганнибалёныш говорит уже правильно, хоть и с гораздо большим акцентом, чем у остальных.

— С ней легко делать без ошибок сложные вычисления, — пояснил я ему, — Ты же изучал уже умножение и деление в столбик? С небольшими числами это очень легко, но с большими — уже громоздко и напрягает мозги. А тут даже считать не нужно — сдвинул вот этот движок на нужную длину и увидел на нужной шкале готовый ответ.

— Так разве бывает? — озадачился пацан, — Как сложить или вычесть что-нибудь на такой штуке, я уже догадался, но чтобы умножать и делить...

— Так ты же у нас молодец, Гамилькар. Ты, считай, понял самое главное, как эта вещь работает. Да, через сложение и вычитание. А умножение и деление сводятся к ним, если применить одну хитрость — логарифмы. Тебе до их изучения ещё далеко, ребята вот только недавно с ними ознакомились, и всех тонкостей я тебе на пальцах не объясню — ты ещё многого не изучил, что нужно для этого знать. Поэтому пока просто запомни, что для любого числа через один довольно сложный приём можно вычислить другое, которое для него будет его логарифмом. И вот эти логарифмы двух чисел складываются, если сами эти исходные числа надо перемножить. Или наоборот, вычитаются, если исходные числа надо разделить. Вот эти неравномерные шкалы — как раз логарифмические. Видишь, вверху на нормальной равномерной шкале исходные числа, с которыми работаем, а строго под ними на логарифмической — их логарифмы, через которые мы и хитрожопим с вычислениями, — пацанва рассмеялась, — И сейчас мы с вами мучаемся все с этой одной линейкой для того, чтобы по ней уже сделать много других, и тогда у каждого из вас будет своя.

— Уже скоро?

— Ну, не в ближайшие дни, конечно. Нам с вами эту бы к зиме закончить, чтобы отвезти её в Лакобригу, а уже там по ней начнут делать другие.

— Так это же сколько нам ждать их? — разочарованно присвистнул Кайсар, — Это же опять каждую по одной.

— По шаблону будет гораздо быстрее, — сообразил Волний, — Мы же шаблон этот как раз здесь и делаем.

— Так всё равно же по одной.

— Мы, ребята, немного схитрожопим там и в этом, — обнадёжил я их, — По этому шаблону сперва сделают три поменьше, но тоже добротных бронзовых. И вот только они уже станут рабочими шаблонами для производства штатных линеек, которые по ним уже и делаться будут сразу по три.

— Всё равно медленно, досточтимый, — заметил Мато, — А первых, получается, ещё дольше ждать придётся.

— Да, придётся потерпеть, — подтвердил я, — Зато они будут делаться быстрее, так что по весне хотя бы уж весь ваш поток ими обеспечим.

— А нам когда? — спросил Артар.

— Куда ты так торопишься? Твоему потоку они и понадобятся-то не раньше, чем через год, и уж к этому-то времени они давно будут готовы и на вас. Ну и для следующего потока в запасе будут на складе, чтобы и для них не было задержек в выдаче, покуда я это производство в Нетонис из Лакобриги буду переносить. Сами же понимаете, что не кому попало такие вещи видеть следует и даже просто знать, что подобное вообще возможно.

— А нам, досточтимый? — Энушат, похоже, уже добила свою таблицу синусов с косинусами, — Почему всё интересное только парням? Мы тоже хотим!

— Тебе-то куда? — подначил её Ганнибалёныш, — Даже не знаешь ведь, что это за штука такая, а всё туда же, подавай такую же и ей.

— Сам такой! — отбрила девка, учащаяся с ним как-никак в одном классе, отчего остальная школота захихикала.

— Энушат, у нас же тоже девчонки есть, — напомнил ей мой наследник, — Будут у нас — будут и у них. Вы поступите в корпус — выдадут в ваш черёд и вам.

— А нам выдадут? — Турия тоже справилась с обводкой тушью своей таблицы, — Дайте и мне чего-нибудь поделать! — пацанва расхохоталась, да и я с трудом удержался от усмешки, а Мато с Кайсаром многозначительно подмигнули Волнию.

— На вот, заусенцы тогда позачищай, — Икер протянул ей шабер, — Поосторожнее только, не поцарапайся сама.

— Не учи учёную! — шмакодявка не впервые уже пробует поработать с пацанвой и по металлу, и элементарщине её учить уже не нужно — млять, да Трай сейчас уж точно в осадок бы выпал, если бы присутствовал и увидел свою дочурку за таким занятием!

— Девчата учатся и в нашем кадетском корпусе наравне с ребятами, — разжевал я для особо непонятливых, — И эти вычислительные приборы тоже получат вместе с ними.

— Досточтимый, а как же нам этой штукой пользоваться? — поражённо спросила Энушат, которой пацаны успели уже на пальцах растолковать принцип работы, — Это же два дюжих раба нужны, чтобы эту серединку двигать! — все, кто уже бывал на экскурсиях у меня на мануфактуре, едва не попадали со смеху.

— Это большой шаблон для станка с пантографом, — подсказал ей мой наследник, когда отсмеялся, — Почтенный Сергей разве не показывал вам, как с ним копируют разные рисунки, когда их надо увеличить или уменьшить?

— Это вот эти рычаги, что ли?

— Да, такие же рычаги и на гравировальном станке, — подтвердил я, — Только там вместо грифеля вращается гравировальная фреза, которая прорезает рисунок на металле, когда рабочий обводит чертилкой такой же контур на шаблоне. И чем больше шаблон, тем легче ему работать — проигрываем в расстоянии, зато выигрываем в силе.

— То есть, наши будут маленькими?

— Да, в десять раз меньше этой шаблонной линейки.

— Уфф! Ну наконец-то! — Волний закончил разметку шкалы, надрубил зубилом её последнюю риску и облегчённо потянулся.

— Если ты освободился, так может, поможешь мне обвести последнюю таблицу? — тут же попыталась его запрячь Турия, — А что смешного? — Мато и Кайсар чуть было не попадали от хохота.

— Ты издеваешься, что ли? Я на эту чертёжную бумагу смотреть уже не могу!

— Нас всех на этой неделе проклятым черчением замучили, — пояснил ей Кайсар, — А ему ещё и повезло как утопленнику — полибол чертить заставили.

— Вот этот с цепью, который шариками стреляет?

— Если бы! — страдальчески поморщился мой наследник, — Но пулевой достался царёнышу. Я и на гастрафет был согласен, и на баллисту, но почтенный Сергей сказал, что для меня это слишком просто, и подсуропил мне этот долбаный стреломёт с поворотным валом, а я задолбался его чертить! И ты думаешь, это только в этот раз? Всё время так! — и на меня укоризненно глядит, потому как хоть распределял задания и Серёга, но утверждал их я, — Всем что-нибудь нормальное дадут, а мне — самое навороченное.

— Судьба твоя такая, — сообщил я ему, — У нас это наследственное. Ты думаешь, у меня бывало иначе? Бывало — изредка, когда препод совсем уж бдительность терял, и тогда я радовался везению. Но обычно, когда я пытался выбрать что-нибудь нормальное, мне говорили то же, что и тебе — что для меня это слишком просто. И давали мне в работу такое, что хоть стой, хоть падай. Так что терпи и привыкай...

— Один чертёж? — недоуменно спросила Турия.

— Сборочный. А к нему — вся деталировка, то бишь чертежи всех деталей, а они в сборке в основном — ну, крепёж и звенья цепи не в счёт — по одной. А чертежи деталей — рабочие, с материалом и всеми размерами, и на каждый размер — допуск, чтобы по этим чертежам можно было при необходимости сделать детали комплектации, а уже из неё — собрать годный работоспособный полибол.

— Ужас! — ага, до шмакодявки наконец-то дошло, — Но досточтимый, ведь это же несправедливо! Кому-то лёгкие задания достаются, а кому-то — вот такие.

— Ну, совсем уж лёгких заданий в кадетском корпусе не достаётся никому, даже девчатам, — возразил я, — Если после школы ты не испугаешься трудностей и поступишь в него, как это сделали и многие девчата из первого потока, то ты убедишься в этом и сама. Но по сути ты права, разница в сложности немалая, и конечно же, это несправедливо. Мы чередуем везунчиков, которым достаются задания полегче, чтобы ими не были всё время одни и те же, и чтобы их не возненавидели за это все остальные, но самые лучшие в число таких счастливчиков не попадают никогда.

— А разве никак нельзя сделать все задания одинаковой сложности? — спросила Энушат, — Ну, чтобы не было такой большой разницы.

— Можно, и даже нетрудно, но не нужно.

— А в чём смысл? — ага, Ганнибалёныш сообразил, что не просто так.

— Смысл в том, что ваша учёба — это не только преподавание вам знаний, но и ваше воспитание. Если вас возмущает несправедливое распределение нагрузки — это очень хорошо. Чем сильнее вы будете ненавидеть подобную несправедливость, тем лучше. Вам предстоит быть не простыми людьми, а теми, от кого будут зависеть многие. И то, каково хорошему исполнителю терпеть огульную уравниловку с плохим, которая отобьёт у него всякое желание стараться, вы должны для лучшего понимания этого испытать и на себе. Выучитесь, будете руководить другими — не допускайте подобного безобразия сами у тех, кем вы будете руководить, и беспощадно пресекайте всякие попытки такой уравниловки. Справедливость — это когда лучшие и живут лучше бестолочи, а не тогда, когда одинаково плохо и тем, и другим. Я надеюсь, вы все понимаете, почему одинаково всем может быть только плохо, а не хорошо? Правильно, хорошего никогда не бывает в изобилии, и то, что есть — должно доставаться в большей мере наиболее достойным. Жизнь есть жизнь, и мы с вами живём в реальном мире, в котором неизбежен блат. Те же Спурий и Миликон — оба займут достойное положение в обществе не только по своим способностям и прилежанию, но и — сами же все прекрасно знаете, почему, — пацанва рассмеялась, — Моих детей я тоже не позволю никому обидеть с назначением по службе. Ты, Гамилькар, тоже не сирота. Ты, Турия — из "блистательных", и таких среди вас немало. Такова жизнь, и с этим ничего не поделать, но раз уж вы и вам подобные такие баловни судьбы, то будьте тогда хотя бы уж справедливы к тем, кому повезло с блатом меньше, чем вам.

— Да я и так уже эту уравниловку ненавижу, — хмыкнул Ганнибалёныш, — Когда к школе нас готовили, то же самое было — кто лучше занимается, тем и задания труднее, и спрос строже, а с бестолочи и лентяев спроса почти нет.

— Точно, досточтимый! — поддержала его Энушат, — Такая же несправедливость! Мама велела мне стараться и не роптать, и я терпела, но очень обидно было!

— Да, на ваших подготовительных занятиях это цвело пышным цветом. Ну так и многие ли из той бестолочи, которой так нравилось садиться на хвоста толковым, учатся теперь с вами в школе? Да, вам тоже на экзамене пришлось нелегко, и на "отлично" его не сдали даже лучшие из вас, но вы его всё-таки сдали и в школу попали. К сожалению, блат был и у многих среди той бестолочи, и отсеять их сразу, не дав им шанса поступить, было нельзя. Поэтому и отсеяли их по результатам подготовки.

— Досточтимый, а вот этот полибол, который Волний чертил со всеми деталями, будет делаться? — спросила Турия.

— Нет, это было просто учебное задание. Его и римляне широко внедрять как-то не спешат, да и сами греки у себя широко не внедрили — не настолько он хорош по своим качествам, насколько сложен и дорог.

— Так вот это, папа, как раз и было самое обидное, — признался мой наследник, — Я ведь почему пулевой выбрать хотел? Не из-за сложности этого стреломёта, а из-за его никчемности. Не хотелось делать эту бессмысленную работу, которая заведомо никому не нужна. Я её, конечно, сделал, и надеюсь, сделал неплохо, но ведь хотелось сделать что-то действительно нужное и полезное.

— Хватит ещё и на твою долю и нужного, и полезного, — хмыкнул я, — Пулевой полибол — тоже далеко не сверхоружие. Пора бы вам уже и понять, что реально полезные вещи вы будете делать не по эту, а по ту сторону океана. Если хочешь, я могу специально для тебя зарезервировать стреломёт получше этого полибола, — я имел в виду китайский многозарядный арбалет, устроенный гораздо проще греческого полибола-стреломёта и гораздо скорострельнее его, но именно поэтому и противопоказанный для Испании.

В том своём оригинальном китайском виде индивидуального ручного арбалета, в котором его фотки, схема со статьёй-объяснялкой и даже короткое видео испытаний его новодела, которые нашлись на флэшке у Серёги, оружие это довольно дурацкое. Вот как тут попадать в противника из него прикажете, если для этого нужно правой рукой дёргать вперёд и взад рычаг, а левой при этом удерживать агрегат за ложу с упором её в грудь или в брюхо? Разве только по большим скоплениям или совсем уж сблизи — ага, если внезапно и массово, то один раз прокатит. А на второй, уже зная об этой горе-вундервафле заранее, её либо врассыпную легковооружёнными атакуют и дротиками забросают, либо вынесут на хрен издали прицельной стрельбой из нормальных традиционных метательных средств. Но это, как я уже сказал, касается лёгкой индивидуальной стрелковки. Мы же с Володей, раскритиковав Серёге его идею в пух и прах, невольно всё-таки призадумались над этой, надо признать, весьма соблазнительной схемой. И помозговав над ней, поняли то, до чего не допетрили те китайцы. А помозговав ещё, поняли и то, почему эту схему категорически нельзя показывать римлянам, не говоря уже о греках. Млять, да это же кондовый, простой как три копейки, дешёвый, а главное — куда более скорострельный аналог того греческого полибола! Естественно, не в ручном, а в станковом варианте, решающем самую главную проблему — с прицельностью стрельбы. Два дюжих бойца по бокам слаженно работают его двойным рычагом, а третий сзади — наводчик, отвечающий за прицеливание. Какого хрена до этого китаёзы в реале не додумались — у них спрашивайте, но греки с римлянами — это европейцы, и до чего додумались мы — додумаются и они. А магазин из десятка болтов за пятнадцать секунд — скорострельность, весьма впечатляющая и реально стимулирующая для творческой мысли античных греко-римских оружейников. Так что ну их на хрен, без наших подсказок пущай обходятся. Обошлась же Империя без этого агрегата в известном нам реале? Вот и в этой реальности тоже как-нибудь обойдётся — ага, с тем же самым, нас вполне устраивающим, результатом. На Азорах, на Горгадах, на Капщине и в Америке — другое дело. Там, вдали от посторонних глаз — не можно, а нужно...