— Но вот, появляется наконец этот долгожданный пузырь, проходит все пробы, у вас к нему претензий нет, а как им пользоваться? Вам-то там — понятно, а как мне? Если с малым пузырём сжигаться нельзя, так с большим — тем более.

— Фабриций, связь же нормальная давно уже будет. Ты с аппаратами не спались.

— Это понятно, а как мне слетать к вам туда самому, если понадобится?

— Так я же тебе об этом и толкую. У тебя будет аппарат в доме, помощнее этих наших городских. Ну, возможно, не такой удобный — я не уверен, будет ли работать так далеко голосовая связь. Возможно, придётся общаться на языке звонков, но у тебя будут люди, для которых это не проблема. И ещё тебе нужно будет обзавестись прогулочным морским судном — ведь не с биремы же гадесской эскадры пузырю тебя в море забирать.

— Понял! — босс заметно повеселел, — Судно, конечно, должно быть приметным?

— Да, с воздуха. Выкрасишь палубу в какой-нибудь особенный цвет, этого будет достаточно. Но на нём тебе тоже нужен будет аппарат связи. Сначала свяжешься из дому, затребуешь пузырь — ну, не сей же день, конечно, а к реальному для его прибытия сроку. Отплываешь, а с судна уже связываешься с экипажем пузыря...

— Понял! Да, не очень удобно, но сжигаться нельзя. Если мне понадобится этот пузырь, то я, значит, должен буду предвидеть эту необходимость на два дня раньше...

— Да, если ты не поможешь нам сейчас окончательно и бесповоротно отстоять ближний остров. И Миликона прекрасно понимаю, и отказывать ему в такой малости мне тоже не очень-то приятно, но с этого острова — день полёта что до Нетониса, что до Гадеса и Оссонобы, — я говорил о Мадейре.

— Один день? — переспросил Фабриций.

— Ну, возможно, сутки — вдвое ближе, чем до Нетониса, короче.

— Тогда, конечно, обойдётся Миликон без этого острова. Неприятно, но мы ведь его ему и не обещали. Пойдём ему навстречу в чём-нибудь другом, — решил босс.

Самое смешное, что для всех нас эта Мадейра была просто абстрактной точкой на карте. Ни мы на ней ни разу не побывали, ни Фабриций, ни, тем более, Миликон. Он и узнал-то о самом факте её существования только от нас, когда завал был с переселенцами из Бетики, и мы лихорадочно соображали, куда бы нам их ещё распихать. Если бы не это, она бы нам и самим тогда на хрен не была бы нужна. Колонизация началась и без нашего участия — показали Фабрицию на нашей карте, нарисовали ему покрупномасштабнее, на ней место для поселения пометили, да и отдали ему, а дальше уж он и генерал-гауляйтера назначал, и экспедицию туда посылал. А мы — решили вопрос, куда людей пристроить, ну так и отгребитесь от нас, у нас тут ещё вопросов вагон и маленькая тележка. Не входила Мадейра в наши тогдашние планы абсолютно.

Строго говоря, там не остров, а архипелаг из четырёх островов, если совсем уж мелкие скалы за острова не считать. Два из них — так, одно название, просто вытянутые в длину узкие скальные массивы, каменистые и безводные, третий — побольше, но едва ли лучше их, интересны только мореманам, дабы не напороться на них и судно своё на этих скалах не загубить, и только основной остров, Мадейра в узком смысле, представляет из себя хоть какой-то интерес посерьёзнее. Остров-то сам по себе неплохой, получше любого из этих засушливых Горгад, просто он как-то в стороне от основного трансатлантического маршрута. Хорошо увлажнённый, плодородный, для колонизации нашими турдетанами он очень неплох, просто невелик, а по географическому положению — не пришей к звизде рукав, как говорится. У нас на Атлантиде, то бишь на Азорах, два острова только из всех более-менее освоены, и такая же точно хрень на Горгадах, и оба архипелага важнее, чем та Мадейра. Канары, опять же, на перспективу, когда руки до них дойдут. А Миликону — ну, ему-то заморскую колонию чисто для государственного престижа иметь хочется, а то у Тарквиниев вон их уже сколько, и людей на них у него ведь по сути дела сманивают, а ему — хрен, и где же тут справедливость? И не стоил этот остров того, чтобы с ним из-за него собачиться, и склонялись в принципе к тому, чтобы уже и отдать ему эту несчастную Мадейру, и пускай себе тешится. Не спешили просто с этим, а приберегали для торга на случай какого-нибудь серьёзного конфликта интересов. Чистая политика, ничего личного.

Да и что значит отдать, в наших-то условиях? А в царстве миликоновском кто реально всем заправляет? Царь — он же конституционный у нас, Хартией нашей по рукам и ногам связанный, практически бутафорский. Царствует в государстве, но не правит им. Ну, участвует в управлении как член правительства, но главой его не является и являться им по Хартии не может. Глава правительства — из Тарквиниев непосредственно, да и его члены в большинстве своём — их люди. Как мы с Васькиным, например. Так что и царство это миликоновское, нашей испанской метрополией являющееся, на самом деле тоже своё, карманное тарквиниевское. И отдать какую-то из тарквиниевских колоний этому царству — это только одно название для Тарквиниев, что отдать, а на самом деле просто из одного кармана в другой переложить. Поэтому вопрос о передаче рассматривали, и жаба при этом как-то не давила. Ситуёвина изменилась после Антиоховой войны, когда римляне начали подсаживаться на восточную роскошь, включая и пиры с экзотическими блюдами. Бизнес на заморских лакомствах, хоть и не приобрёл ещё настоящего размаха, у Тарквиниев уже идёт, а Горгады уж очень далеко от Гибралтара. Канары — ближе и не так засушливы, но с ними пока — как с той Машей, которая хороша, да не наша. Ну не даёт, упрямая стерва, и хоть ты тресни, гы-гы! И получалось, что самим Тарквиниям пока-что Мадейра нужна как источник тех тропических вкусняшек, которые на Азорах расти не хотят. Вот позже, когда выключит недотрогу и даст наконец уже и канарская Маша, тогда — другое дело. Канары не настолько дальше Мадейры, чтобы это сильно сказывалось на поставках вкусняшек, но гораздо больше её. Почему бы тогда и не побаловать Мадейрой царство Миликона? Один хрен и туда тоже вкусняшки с неё идут, и с немалой скидкой, кстати, и когда он канючит у Тарквиниев ну хоть какую-нибудь колонию, то конкретно имеет в виду Мадейру.

Так бы и рассматривалась она у нас в качестве сладкой морковки перед носом у Миликона на ближайшее десятилетие и как щедрый подарок ему опосля, если бы не наши наполеоновские планы на тактическое и стратегическое господство Тарквиниев в воздухе — ага, полное и безраздельное, потому как хрен кто оспорить его будет в состоянии. У нас, в отличие от тех киношных сталинских летунов, наши бабы как-то раньше тех самолётов образовались, дети тоже переженятся явно раньше, чем полетать им доведётся, так что это киношное "первым делом самолёты" уж точно не про нас. А вот у внуков — такая дилемма уже будет. Ну, самолёты — это условно, конечно. Дизель, хоть он и не стал магистральным путём винтовой авиации, в принципе для неё пригоден. Но мотодельтаплан, как я и сказал уже Фабрицию, годится только для ближних полётов. Этажерка фанерно-полотняная нам в принципе тоже будет посильна, но и она — хрен ли это за самолёт-дальнобойщик? А вот осилим ли мы высокоскоростной моноплан, я не уверен. Остаётся дирижопель — не "Граф Цеппелин" и не "Гинденбург", конечно, а эдакий небольшой воздушный автобус. Палить его нельзя, а Мадейра так и напрашивается для базирования дежурного дирижопля, дабы поближе был, и её, значит, тоже палить нельзя, а посему и хрен Миликону, а не Мадейру.

Сейчас-то на ней палить ещё нечего, главное поселение — большая деревня, на город ну никак ещё не тянет, несколько небольших деревушек — тем более, зерновыми и оливами в Средиземноморье никого не удивишь, а плантации тропических вкусняшек ещё только растут. Ну, бананы-то с ананасами есть уже, но не столько, чтобы римлян на целую военно-морскую экспедицию аж за Гибралтар сподвигнуть. Тут важнее сам факт палева — царство Миликона, будучи частью полуварварской периферии греко-римского мира, уже в числе означенному греко-римскому миру известных, а присоединение к нему Мадейры, соответственно, неизбежно спалило бы и её. И как тогда прикажете базу дирижопельную на ней ныкать? Сам-то кусок территории с эллингом и всем обслуживающим хозяйством можно, конечно, и закрытой зоной объявить, и огородить, и под сильную охрану взять, но взлёты-то и посадки здоровенного пузыря хрен от зевак замаскируешь, так что не нужно греко-римскому миру вообще о Мадейре знать. Как раз тот случай, когда меньше знаешь — крепче и слаще спится. Ну а царьку нашему государственно озабоченному можно будет и другую нажористую кость со временем кинуть. Аннексия низовий Тага с Олисипо, где в нашем реале Лиссабон будет — хороший кусок был бы, аппетитный, да и престижнее тут просто некуда — приращение основной государственной территории! Это круче заморских колоний, да вот беда — и в римских глазах это тоже будет выглядеть круче, настораживать же нашего большого друга и союзника чрезмерной крутизной как-то не с руки — скромнее надо быть, народная мудрость — она ведь завсегда права. Брать центральную и основную часть Португальщины надо, но нужен и железобетонный повод, который наклюнется ещё нескоро. А вот что начнётся явно раньше, так это бардак в Мавритании — Бохуд не вечен, и грызня за его наследство будет нехилая, и в ней свой кусочек под шумок оттяпать — чем не заморская колония для испанского царства? Небольшая, римских гусей дразнить нам никчему, но заведомо во много раз больше зажатой нами для Миликона Мадейры...

— Да нормально там всё, девки, почти всё, как у нас. Песок там только чёрный и камни тёмные в основном, ну и дома, конечно, из этих тёмных камней. Вам первое время из-за этого мрачноватым всё там будет казаться, но привыкнете быстро. Ира же привыкла, а мне даже понравилось почти сразу. Город — тогда был меньше Оссонобы, но не сильно, а теперь, наверное, уже и не меньше. Волны в море очень большие, плавать надо уметь как следует, но тоже привыкните. Жаль, кроликов нет, так что не поохотишься, но зато какая рыбалка! Ну, из рогаток пострелять или петарду взорвать — в городе, конечно, замечание сделают, могут и отругать, как и у нас, зато за городом, если никому не мешаешь, никто и слова не скажет, даже прятаться не нужно — никакого палева.

— Икер, ну чему ты девочек учишь! — донёсся с кухни голос Софонибы, которая распоряжалась там приготовлением ужина, — Я тебя попросила занять их, чтобы у слуг не путались под ногами, а не хулиганству их учить!

— Ну мама, ну они же не были в Нетонисе ни разу, вот я им и рассказываю, как там! — ага, логика у пацана железная, — И зажигательные стёкла — ну, тогда они ещё мало у кого там были, но скоро, наверное, будут у всех, и ни от кого прятать не нужно — хоть и не у всех, но знают все. И мануфактура будет рядом — отсюда в Лакобригу нужно было ехать, а там совсем рядом с городом. Там даже интереснее будет — всё самое интересное туда из Лакобриги переехало. И наши же теперь там, и тоже совсем рядом с городом, и у них там не так всё будет закрыто, как в этом лагере было. Жаль, что и школа туда не переехала, а то все вместе там были бы. С нашими же интереснее.

— И из винтовки каждый день стреляли бы, — добавил Ремд, — Правда, папа?

— Ну, не каждый день, — хмыкнул я, — Настреляетесь ещё.

— Так это когда же ещё будет! Это у них через год, а у меня?

— Я меньше тебя стреляла, — заметила Турия, — И в Лакобриге была только один раз за всё время, а теперь уже, Икер прав, всё самое интересное в Нетонис уехало. Ни там толком, ни к родителям в Кордубу из-за этого карантина.

— Зимой съездишь к родителям, карантин скоро отменят, — заверил я её, — Летом рисковать ещё не хотелось, но теперь же видно, что можно уже. Все устали, не только ты.

— Волний зимой сюда, а я отсюда в Кордубу? — видно по девке, что и каникулы она, будь её воля, перенесла бы, — Дядя Максим, а нельзя ли мне как-нибудь пораньше всё ответить и пораньше в Кордубу съездить? — ага, озвучила запрос, — Наоборот же точно не получится сделать? Последнее же полугодие перед выпускными экзаменами?

— Да, самое напряжённое, и его тебе никто не сократит. Раньше — ну, поговорю по этому вопросу, с кем надо, — уж Турии-то не нужно объяснять, "с кем надо", и каково ей было бы просить об этом Юльку самой, — Если что, то и дядя Велтур тоже будет знать, — не думаю, чтобы до этого дошло, но и подстраховка на всякий пожарный, и девке всяко спокойнее, нервничать не придётся — понятно же всё, — А чего вы на кухне хотели? В обед, что ли, не наелись?

— Я хотела показать Секване, как рыбные блюда готовятся, — пояснила Турия.

— У "гречанок", что ли, её этому не научат?

— У них же греческие, а у тёти Софонибы — бастулонские, и они Волнию больше нравятся, чем греческие. И вообще, дядя Максим, ты же отплываешь на днях, и почему бы тебе и Секвану прямо с собой в Нетонис не забрать? Тебе же тётя Аглея не откажет?

— Так-так! А ну-ка, рассказывайте, чего я не знаю! Что-то случилось?

— Да собственно, досточтимый, ничего не случилось, — по-турдетански сардочка говорит уже чисто и даже какой-то коринфский выговор изобразить пытается, — Просто не только рыбные блюда нас там готовить учат. Но учат же и танцам, и пока были обычные, так и плевать, подглядывают за нами — пусть, не жалко. Но летом начались и дркгие...

— Те, которые для закрытых симпосионов предназначены? — чтобы не вгонять её совсем уж в краску, я применил обтекаемую формулировку.

— Вот то-то и оно. Я не так, чтобы совсем уж против, но не перед кем же попало. И не тогда, когда ребята же все там, на Островах...

— Опять то же самое, из-за чего Кайсар под арест угодил?

— Ну, пока ещё нет, и я... ну, могу кое-что, конечно, и сама...

— Дядя Максим, ну ведь если я кому-то глаз за дело выбью, то это будет одно, и это все понимают, а если Секвана, то это же совсем другое, и это тоже все понимают.

— Верно, "блистательная" и рабыня — разница есть. Ясно, — это нашим юнкерам под силу набить именитую морду из рузировского окружения, не убив и не изувечив при этом её обладателя, что Кайсар и осуществил на практике, отделавшись за это губой, а у девок силёнки, конечно, не те, и им только если сразу на поражение бить, в последствиях же для аристократки и для рабыни разница принципиальная — к одной и приставать-то не рискнут, а от другой будут ожидать, что она означенных последствий боится больше, чем того, чего от неё хотят, — Ну а при чём тут, Секвана, бастулонские рыбные блюда?

— Ну, видишь ли, досточтимый, я ещё в ту зиму поняла, что Волний — как раз тот самый человек, перед которым я любой танец исполнить не против, — ага, покраснела так, что прикуривать от неё впору, и глазки опустела, но выговорила чётко.

— Ясно. Софониба! Как финикийские рыбные блюда от бастулонских отличить?

— Спросить, кто готовил. Больше, вообще-то — никак.

— Ты, значит, можешь злесь научить готовить только бастулонские, а Фильтата там — только финикийские? А ты, Секвана, у нас баларка? И значит, сколько тебя ни учи, а Волнию всё равно баларские рыбные блюда лопать придётся?