Крови из раны стало литься меньше и она чуть стянулась по краям. Сэвидж вылил на рану остатки зелья из пузырька и поднял взгляд на напарника.
— Ну что? Мы нашли, что искали, — он, кряхтя, стал обматывать руку вынутым из кармана бинтом, — на свою голову.
Артур огляделся по сторонам. Пустая равнина с десятком пожухших деревьев и опушкой леса чуть дальше — ничего особенного. Ничего особенного, а магия почти не работает.
— Люмос Максима! — выкрикнул Уизли, направив палочку в небо.
Ничего не произошло.
— Экспекто Патронум!
Из его палочки полился слабый свет в ответ на самое радостное воспоминание Артура, которое он трепетно хранил. Он помнил каждую мелочь из произошедшего в тот день, одиннадцатого августа восемьдесят первого, когда родилась Джинни.
— Хе-хе, а неплохо, — Ринальдо с трудом встал с земли и стал отряхивать рукой брюки, даже не доставая свою палочку из рукава, — использовать Патронуса для освещения. После такого и радости-то не останется, — горько усмехнулся он, подходя к товарищу.
— Здесь магия блокируется. Нас выбросило там, где она, по-видимому, еще работает, — Артур осмотрелся. — И воздух давит, идти тяжело… Чувствуешь?
— Да, чувствую, — согласился Ринальдо. — Но давай все-таки попробуем исследовать это место как раньше, — он пожал плечами, — вдруг получится что-то прояснить.
Артур взмахнул палочкой и прошептал слова заклинания. Не вышло. Такая несложная магия не работала здесь даже частично.
— Нужно уходить, Ринальдо, — он помолчал, а потом добавил: — пешком.
— Ясное дело, — пробормотал тот, направившись в сторону, которая казалась ему севером, — что дело темное.
Артур зашагал рядом с ним.
— Как выйдем в нормальное место, нужно узнать, куда это нас занесло.
— И насколько велика эта антимагическая глушилка, — согласился с ним Сэвидж.
Идти пришлось долго: до тех пор, пока Люмос на конце волшебной палочки Артура не загорелся слабым огоньком. Впрочем, тогда он больше не понадобился: от края до края неба уже растекся рассвет.
Как только волшебники вошли в ту зону, где можно было начинать прилично колдовать, Ринальдо трансфигурировал им из камней две метлы. Летать они поначалу отказывались, но стали медленно подниматься в воздух, когда маги прошли еще немного на север. На метлах они вылетели еще чуть дальше за границу зоны отчуждения и выровнялись на том уровне, где телесный Патронус уже формировался, хоть и рассеивался почти сразу после этого. Люмос Максима здесь был чуть светлее своего обычного брата и гас через три минуты. В этих пределах они полетели на восток, иногда забирая чуть южнее и сразу же начиная вынужденно снижаться. Иногда граница снижения уходила чуть севернее, иногда — чуть южнее. Им удалось пролететь несколько городов, почти попавших за черту, и они запомнили их, чтобы потом отыскать на карте.
По подсчетам Артура, они летели не меньше часа, а то и полутора, что значит, должны были преодолеть около семидесяти миль к тому моменту, когда увидели перед собой океан. Все это время барьер, сдерживающий магию с юга, не пропадал. Мужчины не переговаривались, но напряжение повисло в воздухе. То, что поначалу казалось занимательной задачей, сейчас нависло дамокловым мечом над головою и не давало мыслям проходу. Артур первым приземлился на берег и откинул метлу в сторону, рывком повернувшись в сторону юга. Ринальдо встал за его спиной.
— Мы еще не были на западе и не проверили океан, — начал он, — да и север велик…
Артур не стал слушать.
— Флитвик сказал, что видел свет, растекающийся по небу! Купол! Он видел купол, понимаешь! Он отделил нас неприступной границей!
— Нет в мире такой силы, что способна огородить от магии половину Англии!
Уизли только фыркнул:
— Или до сих пор не было.
Он вглядывался в горизонт, над которым, сияя, поднималось утреннее солнце.
— А если там вообще магия пропала? Что, если все маги, кто попал за этот рубеж, умерли? Или стали сквибами?
Ринальдо все это казалось смешным, но обличать товарища в глупости он не стал. Насколько Сэвидж понял, у него в Лондоне остался ребенок. Или несколько — он так и не смог запомнить всех его детей.
— Никакое колдовство на это не способно, Артур, — Ринальдо положил руку ему на плечо. — Даже самое древнее. Тем более, Флитвик видел, как красная магия ушла в землю. К тому же, Минерва просила о защите, а не о гибели всех за пределами Шотландии.
Артур молча покачал головой.
— Мы не были там, чтобы знать, что она просила, — он обернулся, — и что на самом деле хотела попросить.
Тут уж Ринальдо не смог сдержаться и засмеялся.
— Брось! Ты всерьез подозреваешь нашу добрую старушку Минни в тайном желании покорения мира? — он согнулся пополам от смеха, представляя, как на Темном Лорде смотрелась бы юбка-шотландка в пол и старая остроконечная шляпа. — Я сейчас понял, что больше всего на свете рад тому, что у меня нет Метки!
Смех Ринальдо немного отрезвил печального отца семейства.
— Да уж, прочти Тот-Кого-Нельзя-Называть твои мысли, и ты бы сейчас точно не отделался жалким круциатусом, — улыбнулся ему Артур, поняв, о чем подумал его молодой товарищ по несчастью.
Ринальдо тоже не радовала перспектива провести остаток дней на севере. Все его планы были связаны с югом.
— Давай проверим запад с Ирландией и вернемся в замок. Аппарировать можно, если быть осторожными, — предложил он. — Кроме того, если мне и суждено вечно патрулировать его коридоры, то так и быть, но сейчас я совсем не хочу умирать от голода.
* * *
— Ну и что запад с Ирландией? — хмуро поинтересовался Грюм, поняв, чем пахнет дело.
— Также, — сухо ответил Артур.
Аластор шумно встал и направился к сундуку, на котором прежде сидел Флитвик, а через минуту вернулся с политической картой в руках.
— Показывайте ваши города.
Ринальдо провел палочкой над картой. Семь городов соединились золотой светящейся линией: Вулер, Хоик, Дамфрис, Керкубри, Ньюкасл, Арма, — а затем линия круто подскочила вверх, на север, и опустилась, — Эннискиллен. Все эти города располагались на границах Шотландии и Англии, Северной и Южной Ирландии.
МакГонагалл, стоящая позади всех, спрятала в ладонях лицо. Аластор и Кингсли молча размышляли, глядя на карту. Рон растерянным взглядом посмотрел сначала на отца, а затем на подошедшую мать. Ее глаза остекленели. Гарри сжал кулаки и с силой ударил по столу так, что рассек руку. Минерва вздрогнула и посмотрела на него слезящимися глазами, полными боли от осознания того, что ничего не вернуть. Ремус опустился на стул, и Гарри послышался его сдавленный горловой стон. Флитвик отвернулся.
— Похоже, друзья, сегодня мы добились того, чего оппозиция нашего Министерства добивалась со дня его основания, — голос Аластора был тверд и суров. — Сегодня магическая Шотландия и Северная Ирландия фактически отделились от Великобритании.
Глава 2. Переполох в Святом Мунго
3 июля 1997 года, раннее утро, больница Св. Мунго, Лондон.
Обычно рабочий день начинался в больнице имени Святого Мунго с семи часов утра. Ровно в шесть сорок пять постоянный персонал госпиталя прибывал в него через штатные камины, а к семи являлся на регулярную планерку. Чаще всего это было самым скучным временем за весь рабочий день, когда служащие терпеливо прослушивали отчеты дежурных и указания начальников. Однако обычно этот обязательный элемент в их графике проходил быстро и в полусне. С семи до восьми утра стажеры совершали обязательный обход этажей и проводили все необходимые утренние процедуры с пациентами, не имеющими возможности провести эти процедуры самостоятельно. Тем временем целители-специалисты вносили корректировки в планы лечения тех больных, об изменении состояния которых докладывали дежурные. Если же ничего непредвиденного не требовалось, что и происходило в абсолютном большинстве случаев, свободные работники обязательно собирались на утренний консилиум, за которым обсуждали самые актуальные вопросы. Обычно среди тех были текущий чемпионат по квиддичу, новые модификации известных ядов и меню предстоящего завтрака. Последний начинался в восемь часов утра и длился до девяти, но силами стажеров в отдельных палатах мог задержаться и до начала десятого.
Этим же днем все началось с того, что где-то между часом и двумя ночи дежурный целитель-стажер в перекошенном колпаке и без форменной мантии молнией пронесся по коридору. По всей видимости, он направлялся на первый этаж, потому что находившаяся в палате второго этажа Панси через минуту увидела, как он левитирует грузного мужчину по лестнице. Он был похож на только что подготовленную к зажарке отбивную: жирный и весь в кровоподтеках, будто тролли соревновались на нем в танцах. В тот раз Панси не придала большего значения случившемуся и вновь углубилась в чтение книги, из-за которой и не спала. Через десять минут целитель прошел обратно в кабинет и на несколько минут все затихло. Но уже через четверть часа Панси проклинала всех тупоголовых троллей мира, когда тот же помятый целитель, вооружившись Люмосом Солем, побежал обратно, попутно ослепляя всех на этаже. В числе прочих он разбудил и ее компанию по палате, так удачно подобранную случаем. Пока они вертели рыжими головами, целитель успел подозвать еще двоих дежурных стажеров, и все они почему-то решили собраться именно в отделении ранений от живых существ.
До Панси долетали обрывки их фраз про «расщеп» и «безнадежность», смешанные с возней у соседней кровати. В течение часа суета в больнице нарастала, и прибывали все новые пострадавшие, которые так же частями или целиком походили на живые котлеты. На этаже, а Панси думала, что и во всей больнице, уже никто не спал. Ее терпение лопнуло в четвертом часу утра, когда к ним в палату доставили полуживого старика, от которого за милю несло чесноком, дряхлостью и перегаром. Его отлеветировали на тут же трансфигурированную раскладушку рядом с местом Панси и бросили здесь же, ничего не объяснив трем волшебникам, делившим между собой комнату.
— Дикость какая-то, — озвучила Джинни общие мысли.
Панси сморщила нос и захлопнула книгу. Она критично осмотрела нового соседа и повернулась к девушке.
— Уизли, какие-нибудь заклинания на очистку воздуха знаешь?
Та отрицательно покачала головой, и Паркинсон вопросительно взглянула на ее брата, которого порядочно обработал оборотень. Он появился в ее палате вчера. Серебряное кольцо в ухе, разметанные по подушке длинные яркие волосы, белая кожа — все говорило о том, что когда-то он был весьма хорош собой. До того, как судьба наградила его лицо шрамом. Панси хотела было настойчиво попросить его выселения у главного целителя, но тот опередил ее, уведомив о полной загруженности отделения. Посчитав, что и Уизли тоже люди, а людям иногда крепко достается, она отбросила ненужные мысли и смирилась с его обществом. Правда, тогда она не знала, что ей придется смириться и с его сиделкой-сестрой, но быстро поняла, что за добрые намерения надо платить.
— Я по другому профилю, — низким голосом ответил Билл и тут же закашлялся, закрывая кулаком лицо.
Джинни засуетилась вокруг него, явно перенимая образ матери, когда та в очередной раз лечила близнецов от ожогов, опухолей и синяков. Только вот, чем помочь, девушка не знала и быстро утратила пыл, осев на приставленный к кровати стул. Ее брат тем временем пришел в норму и откинулся на подушки, устало прикрыв глаза. В коридоре уже давно было зажжено центральное освещение, отнимающее у больных право на ночной отдых. Панси в тот момент подумала, что, похоже, с ее соседом по палате и правда дело плохо.
— Рыжая, — она сделала небольшую паузу, будто не знала, как к ней обратиться, — сбегай на этаж, посмотри что там творится, а?
Та недовольно повернулась к ней, стрельнув глазами.
— Я тебе что тут, обслуга, Паркинсон?
Панси так и хотелось красноречиво закатить глаза, выразив тем самым все, что она думает о ней, ее семейке и их семейных качествах. Но она не отличалась их горячностью, зато обладала наследственным здравомыслием.
— Я больная, дура, брат твой больной, нам нельзя выходить! А ты вроде как сиделка при нем, так посмотри, что там творится, — она мотнула головой в сторону двери, показывая скорость, которую ожидала от Джинни. — Вдруг там Сама-знаешь-кто устраивает второе пришествие!
Побагровевшая Джинни, не желавшая вслушиваться в суть сказанного, уже готова была с криками подскочить с постели брата, но он, неожиданно для Панси, решил поддержать ее и взял сестру за руку.
— Джин, правда, глянь, что там, — он улыбнулся ей, поглаживая большим пальцем ее ладонь. — Мало ли что произошло. Может быть, там требуется твоя помощь.
— А ты? — она неуверенно подняла брови и посмотрела ему в глаза, желая найти в них уверенность.
— Я присмотрю за ним, не бойся, — Панси села на кровати, свесив с нее ноги и отыскивая глазами тапки. — Я все-таки больная больше номинально, чем в действительности. Первую помощь вызвать уж точно смогу.
Джинни, еще раздраженная, недоверчиво посмотрела не нее, но Билл ободряюще ей улыбнулся, и она все же встала. Панси и Билл проводили ее взглядами до двери.
Тапки Паркинсон так и не нашла и призвала их с помощью Акцио, взяв всегда готовую палочку с прикроватной тумбы. Надев их на ноги и натянув поверх плеч одеяло, она встала с постели и подошла к Биллу. Садиться рядом с ним она не стала, а просто встала рядом, с интересом рассматривая очертания его лица. Ее взгляд для него не остался незамеченным, и он слабо улыбнулся ей, отчего красные шрамы на щеке парня чуть сморщились. Она удивилась этой его улыбке, хотя они не были знакомы и не пересекались в школе, имея десять лет разницы.
— Не больно?
— Уже нет, — он улыбнулся шире. — Да и за последние два дня на меня наложили столько разных заклинаний, что я не знаю, когда вообще смогу почувствовать боль.
Панси укоризненно покачала головой, глядя на его шрамы. Она подумала, что они, наверное, никогда не сойдут, и ей стало жаль этого молодого человека, так рано потерявшего лицо.
— А ты тут от чего лежишь?
Девушка широко раскрыла глаза в удивлении этому вопросу. Она не привыкла, чтобы незнакомые люди так сразу пытались проникнуть в ее личное пространство и узнать ее личные вещи, не имеющие к ним никакого отношения. Отчасти это было связано с семейными обстоятельствами, но на самом деле просто находилось вне правил этикета, принятых в ее кругу.
— Да меня пикси покусали, — очень добродушно ответила на его улыбку она, умело скрывая истину от посторонних глаз. — Кучу крови выпили, а еще больше я после нападения потеряла, — увидев его внимательный взгляд, она поспешно добавила: — Но уже почти восстановилась.
