Воробушек закусила нижнюю губу и опустила очи долу.
Я озадаченно почесал в затылке, взял девушку за руку и повёл вперед. Раз молчит, значит, ничего важного в глупую девчачью голову не стукнуло. При полной луне ещё и не такое взбредает.
Кстати о луне, сегодня полнолуние. Когда я покинул отчий дом, отец, разумеется, разозлился, и послал по моему следу пару хвостатых преследователей. В их задачу входило догнать меня, спеленать и вернуть в целости и сохранности под грозные очи герцога. Отец не учёл лишь того, что сын давненько сдружился с его "охотничий сворой". Мы сели, спокойно поговорили за кружкой пива и нашли устраивающий обе стороны компромисс. Они меня "ловят", я от них "убегаю". А пока "убегаю" прикрываю их отдых в родном крае. Дома парни не были уже лет пять, так что...
Однако полнолуние заставляет вскипать кровь в венах не только у оборотней. Всяких психов хватает.
Лиса вырвала свою руку, обожгла меня свирепым взглядом, и сунув ладони в карманы плаща, потопала вперед.
— Лиса, — я догнал девушку и пошёл рядом, подстраиваясь под её шаг. — Объясни по-человечески, что случилось?
Она хмурилась, кривила и поджимала губы, но упорно молчала.
(Лиса)
— Твоё право, — буркнул Виктор, и ускорил шаг так, чтобы идти впереди меня. Мы двигались по краю прочных каменных плит, устилающих Королевский тракт, слева: мимо и навстречу, изредка проползали обозы, одинокие телеги или скакали верховые. Из пеших путников, кроме нас, в столицу направлялся лишь странствующий монах: странный бритый налысо мужик, одетый в какую-то рванину, некогда бывшую белой, и с длинным чёрным посохом в руках. Через голову монаха была перекинута лямка потёртой кожаной сумки, а рванина подпоясана дисгармонирующим с внешним видом витым золотым шнуром.
Странный человек, подумала я, и продолжила страдать. Об этой стороне вольной жизни я как-то не подумала.
Раньше можно было целый день проваляться в кровати, почитать книжку, поесть сладостей, покапризничать на пустом месте, в конце концов, — мне бы никто слова не сказал! Лита, конечно, помогла, чем смогла, но... я покрепче прижала руку к животу через карман плаща, и продолжила упорно перебирать ногами, следуя за Виктором.
За время нашего короткого путешествия, я, можно сказать, сдружилась с этим странным парнем, но некоторые вещи...
Некоторые вещи мужчинам знать не следует, однако, кажется, в этот раз у меня нет выбора, маг и так иногда смотрит со странной подозрительностью. Полагаю это из-за той колдуньи. Вот только я ничегошеньки не помню с момента, как женщина схватила меня за руку.
Несколько раз спрашивала у Виктора, но он упорно делает вид, что сам не помнит произошедшего.
Я ему не верю, но яснее от этого не становится. А после того, как мы покинули деревню, Виктор совершенно перестал обращать на меня внимание. Шагает-то он рядом, а вот мыслями летает где-то далеко. Даже сейчас, стоило ему вырваться вперед, и он моментально позабыл обо мне. А меня так и подмывало сойти на обочину, сесть на какой-нибудь пенек и разрыдаться. Жаль поблизости не было ни одного пенька — по обе стороны тракта тянулись широкие пустые полосы, поросшие пожелтевшей, покрытой пылью травой, и только потом начинался лес. Даже не лес, так, узкая полоса деревьев, за которой проглядывались тянущиеся до горизонта поля.
Я тягостно вздохнула, остановилась, посмотрела вслед бодро шагающему магу, и сошла с дороги. Мне на глаза как раз попалась вытоптанная в чахлой траве узкая тропинка, по которой можно было добраться до деревьев.
Чем дальше я отдалялась от тракта, тем трава становилась зеленее, сочнее и выше, здесь смело можно было пасти коров или овец. Помниться, крестьяне так и делали: когда я ехала вместе с обозом, видела небольшие стада по обочинам.
Под кронами было сумрачно и прохладно — вчерашний погожий денек сегодня обернулся пасмурной хмарью затянувшей небо от горизонта до горизонта. В такой день особенно не хотелось никуда идти, но по Виктору сразу было видно, что он уже всё решил, а меня искал лишь для того, чтобы уведомить, поэтому я не стала с ним спорить, когда он заговорил о необходимости как можно быстрее уходить из деревни. Возможно, он прав. Случившееся в лесу непонятно. Вдруг колдунья надумает вернуться и в этот раз будет не одна?
Под такие невеселые мысли я опустилась на землю, прижалась спиной к стволу дерева, притянула колени к груди, положила на них подбородок, и вздохнула.
Минут через десять появился Виктор. Выглядел он почти как мой отец, когда сердится: глаза метали молнии, ладони сжаты в кулаки, между бровей пролегла суровая морщинка.
— Явился, — я ожгла парня не менее сердитым взглядом. Виктор, не ожидавший от меня столь "радостной" встречи, на секунду опешил, тут же снова нахмурился, с десяток секунд буравил меня взглядом, потом вздохнул и сел рядом.
— Что случилось, воробушек? — в который раз задал он вопрос.
— Ты обещал меня так не называть, — глухо проворчала я.
— Обещал.
Я поморщилась, покрепче обхватила ноги, и задумалась о том, что плохого женщины сделали Богам, раз нас так страшно наказали? Ненавижу эти дни! Зачем они вообще нужны?
— Зачем ты со мной возишься? — я чуть повернула голову, упёршись щекой в коленку, и уныло посмотрела на мага.— Шёл бы себе дальше.
— Нет, подруга, — не весело хохотнул Виктор. — С тобой интересно.
Изобразив улыбку, я прижалась к боку парня и упёрлась лбом в его плечо. Помолчала минутку.
— Виктор...
— Что, воробушек?
— Я такая дура! — проныла я.
— С чего ты это взяла? — удивился парень.
— Ну... — Я заводила указательным пальцем по его плечу. — Оказывается вольная жизнь...
— Бывает порой страшнее серебряной клетки, — неожиданно закончил он за меня. — Знаю, воробушек. Рассказывай свою трагедию, обещаю, ругаться не буду.
— Будешь, — не поверила я, и решившись, поведала парню о своей женской напасти...
— Хм-м... — озадаченно высказался маг, после чего отвесил мне лёгкий подзатыльник.
— За что? — потирая макушку, насуплено спросила я.
— За глупость. Почему сразу не сказала?
— А ты, на моём месте, сказал?
— Если бы это доставляло мне неудобства — да, — с видом умудрённого опытом человека, покивал парень. — Что тебе нужно для счастья?
Для счастья мне было нужно не так много, я честно рассказала Виктору все свои желания, а он пообещал честно их исполнить, но для этого необходимо было подняться и дойти до ближайшей гостиницы или постоялого двора. На месте, он мог предложить лишь "малое исцеление", которым он ранее пытался вылечить мою ушибленную ногу. В прошлый раз толку от такого лечения было мало, но я согласилась. Хуже всё равно не будет.
После этого мы вернулись на тракт. Виктор теперь шёл рядом, больше не отвлекался на посторонние мысли, но вот смотрел на меня так, что бр-р-р, мурашки бегали по коже.
(Виктор)
То ли плакать, то ли смеяться...
Я окинул девушку быстрым взглядом, под которым она неуверенно поёжилась, и мысленно покачал головой. Вот ведь интересная зверушка. Хорошо, что мы двигаемся по тракту, а не петляем заячьими тропами по лесу. Звери отлично чуют кровь, а с учётом полнолуния, существует вероятность приманить к себе даже оборотня. "Дикие" сородичи моих друзей из отцовской "охотничьей своры" до сих пор не перевились, но пока они не устраивают кровавые бойни, их не трогают.
— Эй, ребятки, куда путь держите? — окрикнул нас бородатый мужик в чёрной шляпе-котелке, ведущий в поводу серого флегматичного тяжеловеса с белым пятном на носу. Тяжеловес был впряжён в большой фургон, крытый парусиной грязно-серого цвета. Ползущий следом фургон мог похвастаться ярко-зеленым пологом и юной рыжеволосой девушкой, сидящей на обитом кожей мягком сидении. Девушка крепко держала вожжи, борясь с фыркающей и прядущей ушами белой лошадкой.
Я машинально задвинул Лису за спину, и раскланялся с незнакомцем.
Карл — так он представился, был странствующим артистом. Он и его племянница Зара, — девушка, услышав своё имя, щелкнула вожжами норовистую кобылку, привстала на скамье, и отвесила шутливый поклон, — отстали от труппы, и теперь догоняют коллег, направляющихся в столицу. И если поторопятся, как разу успеют к началу праздника Урожая.
Я про него совсем забыл. Было бы неплохо подгадать свой приезд к празднику: вроде не просто так припёрся поглазеть на будущую возможную супругу, а с визитом вежливости, приуроченному к торжественному моменту. Ну да, без свиты прихлебателей и дорогих безвкусных подарков, которые легко доставляются при помощи "Портала". Прихлебатели, в отличие от меня по лесам шариться не станут.
Карлу с племянницей я пересказал уже опробованную на деревенских историю о "женихе и невесте, мечтающих освятить брак в Храме всех Богов". Старый артист посмотрел на меня сочувственно, видимо, полагая, что такая идея не может прийти в голову ни одному нормальному мужику, а его племяшка мечтательно закатила глаза, и утащила к себе мою "невесту", пошептаться.
Я только и успел мельком сжать руку воробушка, но девушка всё поняла правильно. Вымученно улыбнулась мне и поковыляла за рыжеволосой красавицей Зарой. Я мылено пооблизывался на гибкую стройную артистку — обладательницу смазливого личика и небольших, но таких приятных глазу округлостей, вздохнул, помня, что "почти женат" и пошёл рядом с Карлом.
Серый — так звал тяжеловеса Карл, где-то потерял подкову. Терять коня артист не хотел, поэтому не спешил. По его словам, впереди, через пару километров будет большой постоялый двор, там и кузнец есть, и переночевать можно. Вот только не будут они с Зарой там ночевать, нет у артистов лишних денег, они и в поле неплохо устроятся.
И действительно, где-то через полчаса справа и слева от дороги вырос комплекс зданий под скромным названием "Как дом родной". Правду ли обещала вывеска или нет, не знаю, но постоялый двор явно пользовался успехом. Большие, обнесенные забором дворы забиты всевозможными телегами, фургонами и тележками; загоны — лошадьми, быками и мулами, повсюду снуют люди, небольшими группами стоят наёмники из охраны обозов, под ногами и копытами крутится всевозможная живность от кур, гусей и собак, до маленьких мохнатых лошадок со смешными заячьими ушами; в отдалении раздаётся звонкий молот кузнеца.
Да-а, отвык я от подобного. А привыкнуть заново, увы, не получилось. Праздник Урожая, как-никак. Купцы заполонили всё, народ ютился не только в номерах, но и по чердакам, конюшням и сараям. Кому-то повезло спать на заднем дворе под открытым небом.
Особо печалится я не стал, тем более Карл и Зара предложили продолжить путь вместе с ними — всё равно все направляемся в столицу. Чем больше народу, тем веселее, — так считали артисты. А когда я сказал, что нам нужно сначала заехать в Алгор, "навестить родственников невесты", лишь пожали плечами. Надо — значит, надо. Насколько я помню описание "Звёздных троп": ещё в течение нескольких недель вокруг сплавившейся "Звезды" будет держаться такое магическое возмущение, что поблизости не стоит даже думать о магии, не то, что творить заклинания — в этом я убедился на собственном опыте, даже истинное зрение начало работать со сбоями. Поэтому ждать от Арха немедленного появления на том же самом месте не стоит. Если магесса захочет, придётся пробираться до "Поквакушек" своим ходом. А за это время я успею добраться до магов Сферы. В компании артистов это будет не в пример веселее и быстрей, всё не своим ходом топать.
Пока Карл ждал кузнеца, Лиса вместе с Зарой пробежались по нескольким небольшим магазинчикам, расположенным на территории постоялого двора и накупили всякой женской всячины. Я в это время толкался среди погонщиков и наёмников, слушая последние новости.
Когда Серого подковали, Карл велел отогнать фургоны на пару километров вверх по дороге, и устраиваться на ночёвку. Лиса, конечно, пофыркала на меня: мол, обещал исполнить все желания, и обманул, но быстро успокоилась, когда "будущий муж" отрядил её в помощь Заре, готовить ужин. Девушки были примерно одного возраста, и быстро нашли общий язык. Я тоже не ленился и помог Карлу с лошадьми.
Ужин прошёл в мирной практически "домашней" атмосфере, под шутки и веселые истории из жизни странствующих артистов. Сладкие пирожки, которых Лита впихнула нам "на дорожку" целую торбу, стали отличным десертом к сытной каше, сдобренной щепоткой вяленого мяса.
Давно стемнело, но спать никто не спешил. Девушки оживлённо шептались, сидя у ярко горящего костра, Карл чем-то гремел в своём фургоне, я, с кружкой подогретого со специями вина, расположился на мягком сидении фургона Зары, и предавался унынию. Бутылка Фристанского, которую нам вручил владелец ресторации в городе, название которого я почему-то постоянно забываю, хотя Лиса каждый раз его подсказывает, пошла на ура. То, что в бутылке налито вино, а непонятная бурда, которую нам подсунул Хват, я проверил сразу, как отошёл от общения с милыми "белочками".
Но, несмотря на столь мирную картину, на душе у меня было на редкость паршиво. Даже когда повстречался с демоном и Архом, не припомню, чтобы накатывала такая тоска...
Где-то далеко завыл волк. Я оторвался от гипнотизирования тёмной жидкости в кружке и посмотрел на небо, по которому в просветах веток медленно и величественно плыла полная луна. Девушки тоже прекратили шептаться и закрутили головами по сторонам.
— А разве так близко от столицы ещё водятся волки? — удивлённо спросила Лиса.
— Волк свободен, девочка. Его указами короля не напугать, — ответил, выглянувший из фургона Карл. Он внимательно посмотрел на меня, перевёл взгляд на небо, чему-то широко ухмыльнулся, и спрыгнул на землю.
— А как же охотники? Насколько я знаю, Королевским указом была назначена награда за каждого убитого волка, — поёжилась, словно под порывом ледяного ветра Лиса. Мне же стало ещё тоскливей, хоть самому вой на луну.
— А за каждого живого — серебряный! — Отчеканила Зара, отодвигаясь от подружки.
— Но, ведь это же волки! — не унималась воробушек. — Они убивают скот, а иногда и людей.
— Другие люди людей убивают не в пример чаще, чем звери, — рассудительно произнёс Карл. — Вот уж кого нельзя назвать людьми, так это их. Звери умные, они никогда не станут убивать без причины.
— Но ведь...
— Лиса, хватит! — остановил я девушку, пока она не втянулась в перепалку с артистами. Сам же внимательно посматривал за Карлом. Карл, в свою очередь смотрел на мою спутницу. С насмешкой смотрел, как на глупую зверушку. Крылья его носа часто трепетали, словно он принюхивался.
— Но... — Лиса хотела сказать что-то ещё, но нарвалась на мой сердитый взгляд, и смиренно опустила голову.
— Простите, — извинился я перед артистами. — Иногда она бывает... — и я выразительно покрутил ладонью в воздухе. Карл понятливо ухмыльнулся, Зара пожала плечами, Лиса же обиженно вскинулась и широкими шагами направилась в сторону фургона рыжей артистки. Забралась внутрь и притихла. Походная небогатая жизнь артистов предполагает жизнь в поле, поэтому в фургонах имелось несколько спальных мест, и Зара предложила моей спутнице ночёвку под крышей. Лиса, разумеется, отказываться не стала, погода для "пикников" на открытом воздухе не располагала совершенно. Подумав, я тоже согласился на койко-место в фургоне Карла. Деньги предлагать не стал — артисты слишком гордые люди, могут и обидеться.
