Побледневшая Флер безвольно опустила письмо и испуганно посмотрела на Гарри:
— Эта сумасшедшая хочет учить его аппарации в двенадцать лет, — выдохнула она.
Гарри разделял беспокойство Флер, но, вспоминая старую Сильву, не мог поверить в то, что она стала бы подвергать ребенка опасности, что, впрочем, вряд ли подразумевало под собой, что она не станет учить его плохому. Однако в таком возрасте дети только начинали знакомиться с чарами: куда им осваивать аппарацию, когда сил и знаний едва хватало на то, чтобы леветировать перья? Гарри понятия не имел, каким образом Сильва планировала восполнить пятилетний пробел в образовании мальчика за лето, чтобы тот мог перемещаться хотя бы между соседними комнатами, но был бы счастлив, если бы у нее это получилось.
— Я тоже не согласен с тем, что Джона хотят обучать этому после первого курса, но посмотри вокруг, — Гарри перевел взгляд за окно и тяжело выдохнул. — Мир изменился, Флер. Лучше пусть он расщепит пару пальцев сейчас, чем не сможет сбежать от грабителей или убийц потом.
Флер проследила за его взглядом и не нашла, что ответить. Она почувствовала, будто в этот самый момент окунулась в глубину замершего вдалеке Черного озера, на дне которого находилась ее мертвенно бледная сестра. По ее спине прошел холодок, и мысли мгновенно поставили Габлиэль на место Джона, а ее саму на место его безумной родственницы. Ей не хотелось думать о том, как пришлось бы обучать Габриэль защите на примерах бытовых чар и наблюдать за ее уроками по аппарации, но она знала, что будь у нее возможность до второго задания обучить сестру заклятию головного пузыря, она бы это сделала, несмотря на все заверения организаторов о том, что похищенным детям ничего не угрожает. И никакая ледяная вода в феврале и то, что Габи не умела плавать, не стали бы для нее помехой.
— Надо написать ему ответ, — наконец сказала она. — Думаешь, как лучше? Рассказать ему о том, что большинство детей отвезли к их родственникам? Или, может, зайти к нему в гости?
Гарри только пожал плечами.
— Думаю, пока не стоит беспокоить своенравную тетушку, — он ободряюще улыбнулся Флер. — Тем более, что письмо было написано явно под ее присмотром: ты только посмотри на эту фамильную печать, ровно выведенные буквы и второе имя. Наверное, хотела убедить нас, что не заморила ребенка голодом, — усмехнулся Гарри, но, уловив серьезный взгляд Флер, поспешно добавил: — Ну, или показать нам, магглолюбцам, что значит достойное шотландское воспитание. Кажется, будто это писала профессор МакГонагалл!
На бледном лице Флер проявилась тонкая улыбка, но, не успев укрепиться, тут же пропала, заменившись выражением растерянности и досады:
— Мерлин, Гарри! — Флер взволнованно захлопала глазами. — Я ведь шла сказать, что тебя ждет МакГонагалл, когда получила письмо! Она просила передать, что ожидает тебя в кабинете директора.
Гарри удивленно кивнул на ее слова. Он не понимал, что могло потребоваться от него ни профессору трансфигурации, ни главному координатору Ордена. Временами эльфов к нему присылали Аластор и Кингсли, но Минерва не ведала оперативной работой, а до учебного года еще оставалось, по меньшей мере, два месяца, да и то только в том случае, если школу удастся открыть вовремя, а факультеты — собрать. Не думала же она, в самом деле, посадить его за копирование писем первокурсникам?
— Тогда я пойду, — нашедшись, ответил он. — А ты пока напиши от нас обоих ответ Джону, хорошо?
— Да, конечно…
Легко улыбнувшись ей, он быстрым шагом покинул коридор и вышел к лестницам, радуясь про себя тому, что за время разговора с Флер отошел мыслями от «Вольного вестника», который за день репетиций Ли уже успел въесться ему не иначе, как в саму кору головного мозга.
Только подойдя к кабинету, он вспомнил, что так и не узнал у Флер пароля, но на этот раз проход внутрь был открыт. Минерва даже не заметила его прихода, палочкой левитируя вещи по помещению. После смерти Дамблдора в комнату так никто и не заходил, не находя на это ни времени, ни душевных сил. Даже похороны директора были быстрыми и скупыми на пафосные слова о его великих свершениях, научных достижениях и преданности делу Света. Проходил самый пик бескровного переворота, и проводить директора в последний путь осмелились лишь преданные члены Ордена Феникса и те, кто находился в школе. Старых и верных друзей вне ее стен, как выяснилось, у Дамблдора не было. Белая Гробница возвышалась на фоне Запретного леса как обелиск памяти всему тому, что не удалось сохранить, и тому, чего еще надеялись избежать.
— Профессор МакГонагалл, — окликнул ее Гарри, — вы звали меня?
Минерва вздрогнула и быстро обернулась на голос, одновременно рукой пряча за ухо растрепавшиеся пряди волос.
— Да, Поттер, проходите, — быстро ответила она, не глядя указывая ему ладонью куда-то в центр комнаты и продолжая удерживать на палочке крупный портрет. — Ремус передал мне, что вы хотите помочь с изучением книг, которые могли бы пролить свет на то, что с нами произошло. К сожалению, время у меня появилось только сейчас, — МакГонагалл шумно опустила портрет на стену и заклинанием заставила его ровно висеть на ней. — Должна сказать, что буду очень рада вашей помощи: я и сама хотела начать искать эту информацию.
Минерва убрала палочку и прошла к одному из кресел, стоящих перед письменным столом Дамблдора. Гарри опустился на кресло напротив нее. Из широкого окна кабинета на портреты падал мягкий вечерний свет, и Гарри наконец смог разглядеть того человека за рамой, портрет которого и ожидал увидеть среди остальных директоров Хогвартса. Альбус Дамблдор с холста мирно спал, склонив голову на плечо и крепко сжимая в руках свою причудливую палочку.
— Все дело в том, Гарри, — Минерва, все же решила отбросить свой деловой тон, который уже казался окружающим совсем не к месту после произошедшего с Орденом, — что все книги, которые имеются в нашей библиотеке, я знаю, и среди них нет ничего, что могло бы быть нам интересно. Единственное место в Хогвартсе, где может находиться хоть что-то полезное — этот кабинет, — она указала глазами на высокие стеллажи с личной коллекцией книг Дамблдора.
— Профессор…
— Когда мы общаемся вне учебы, называй меня, пожалуйста, просто Минерва, Гарри, — смущенно пробормотала она. — Я думаю, так будет правильнее, учитывая то, кем мы сейчас являемся.
Гарри почувствовал, как к его щекам подступает краска, но все же сконфуженно продолжил:
— Минерва, но с чего нам начинать? Вы считаете, что нужно отдать предпочтение каким-то особым наукам или, может быть, вообще искать любые старинные книги и надеяться найти объяснение в них?
— Ох, — тяжело выдохнула она, — если бы я знала. Заклинания и чары не мой профиль, Гарри. Я спрашивала совета и у Филиуса, и у Ринальдо, но они оба лишь разводят руками: наша писаная история насчитывает лишь четыре века, а все остальное — сплошь восстановленные полуфакты и домыслы, ничего конкретного нет. Так что, если искать старые книги, то мы рискуем с головой уйти в глупые легенды, а если делить труды по направлениям — что-то пропустить. Я думаю, что нужно просто работать с каждой книгой отдельно и смотреть, подходит она нам или нет.
Минерва поднялась со своего кресла и подошла к ближайшему книжному шкафу, который отъехал чуть вперед и вбок, едва она коснулась его палочкой. За ним открывался узкий проход внутрь небольшой импровизированной библиотеки, в которой старый профессор хранил те тома, которые не хотел показывать случайным посетителям.
— Вот так, — сказала Минерва, проходя через него. — Если нужно начать, то давай начнем с начала.
* * *
Собранная в руках Риджа пачка бумаг глухо ударилась о стол, одиночным звуком подводя жирную черту под результатами труда его недельной работы. Высокий мужчина, стоявший напротив него, с интересом кинул взгляд на рассыпавшиеся записи, но брошенные поверх единственного открытого листа перчатки красноречиво давали понять, что нос в личные дела начальника совать не следует.
— Замечательная работа, Кейн, — покровительственно улыбнулся Ридж, кивком головы указав на пустое кресло подле его рабочего стола. — Ты действительно собрал под своим крылом самых умелых из подонков Лорда.
Кейн Марек, склонив голову, исподлобья посмотрел на Риджа и поднял уголки губ в усмешке.
— Не нужно льстить мне, Ридж, когда я играю со слепыми котятами, — стальные глаза диверсанта остро сверкнули. — Особенно если они не заметили, как разбудили шатуна. Лучше проследи за тем, чтобы больше ни одна пустоголовая сволочь не лезла в те поселки, где работаем мы.
Холодно скользнув по Кейну взглядом, Ридж кивнул и вытянул из-под перчаток толстые листы топографических планов и карт местности с указанием точек, где требовалась повышенная активность недовольных Орденом селян. Освободив место, он ровно разложил на столе крупную карту Великобритании, от которой был отсечен юг, и обошел его, встав рядом с Кейном напротив подготовленного плана.
— Вокруг Эдинбурга по-прежнему неспокойно, и это хорошо, несмотря на то, что мы потеряли в нем всех наших дипломатов, — начал говорить он, проигнорировав скептическое выражение на лице Марека. — Но мне все еще нужно, чтобы вы подняли против Ордена весь восток и большую часть юга, чтобы не дать им восстановить снабжение продовольствием, — он провел пальцем по восточному побережью острова, где карандашом были отмечены ключевые в поставках города. — Мне не нужна там война. Достаточно просто не дать появиться регулярным поставкам, — завершив мысль, он стукнул пальцем по Абердину. — Обрати внимание на этот город: только через него проходит половина маггловской добычи рыбы в стране. Все остальные важные точки я на карте отметил, разберешься.
— А что наши поставки? — Кейн поднял глаза, беспокойно барабаня пальцами по столешнице и непрерывно что-то прикидывая в голове.
Ридж прищурился, всматриваясь в карту невидящим взглядом, и, сопоставляя наиболее вероятный эффект от реализации его будущих планов, произнес:
— Будет возможность заключить контракты, сохранив при этом анонимность, — делай. Финансирование в разумных масштабах я обеспечу. Но это не приоритет.
Посмотрев на карту еще с минуту, Марек сухо кивнул, достал из потайного кармана мантии помятую тетрадь и кончиком палочки сделал в ней несколько опорных записей. Ридж молча собрал карту со стола и вместе с другими, более крупными планами местности передал ее в руки Мареку.
— Кто нарушил приказ и сунулся в деревню, когда вы ее обрабатывали? — спросил он.
Кейн нахмурился, припоминая имя нарушителя, но так ничего и не смог вспомнить.
— Новичок. Имени не знаю, на собраниях в Лондоне не встречал. Похоже, что кто-то из добровольцев, которые присоединились к нам в последний месяц или даже здесь, когда мы базировались в Шотландии, — ответил он. — Очень молодой, светлый, волосы до плеч, сутулится и выглядит так, будто всю жизнь не доедал.
— В первый день?
Кейн кивнул.
— Барри Скиннер, — спокойно ответил Ридж и вернулся на свое рабочее место, закинув ногу на ногу и достав спрятавшийся под перчатками листок. — Больше за него не беспокойся. Можешь быть свободен, жду от тебя отчета на неделе.
Кивнув на прощание, Кейн быстрым шагом вышел из кабинета и плотно закрыл за собой двери, к этому моменту успев выучить привычку командира никогда не держать проход открытым. Ридж не стал обращать на него внимания и уже пробегал глазами по списку из восьми перечеркнутых имен новичков, составленный им через час после первого ночного собрания в Ирландии. Как он и думал, имя Барри Скиннера было записано там под седьмым номером. Он тяжело вздохнул и быстрым движением палочки испепелил пергамент, надеясь, что девятого имени для этого списка в ближайшее время он не подберет.
Глава 10. Милый дом
18 июля 1997 года, полдень, Коукворт.
Утро Нарциссы с самого начала дня не заладилось, когда, встав в темноте с постели, она чуть не придавила хозяйского кота, уютно устроившегося на ее прикроватном коврике. Странный пушистый зверь в снятом Северусом небольшом коттедже явно ощущал себя как дома, в отличие от заехавших сюда две недели назад бывших волшебников.
Тоскливо помешивая лопаткой странное варево, являвшееся ее второй попыткой в приготовлении супа, Нарцисса смерила усталым взглядом животное, уже обласкавшее своим гибким хвостом все ножки стола и примеряющееся теперь к ее щиколоткам.
— Покормлю я тебя, покормлю, — утомленно пробормотала она, одергивая ногу от холодного кошачьего носа, — чудовище мохнатое. Только перестань одаривать меня своей шерстью, — Нарцисса громко чихнула. — У меня от тебя аллергия.
В дом на окраине Коукворта они въехали на следующий же день после того, как покинули Паучий тупик. Хозяева уезжали до конца года в Ирландию, но своевременной сдачей дома не озаботились и были рады любым предложениям от арендаторов. Про кота в договоре не было сказано ни слова, до странных хозяев не удавалось дозвониться, и Северус решил, что про животное они не упоминали намеренно, понадеявшись на добрые сердца постояльцев. И, несмотря на то, что добрым сердцем и любовью к животным не отличались ни Северус, ни Нарцисса, от упрямого питомца избавиться было невозможно.
Снейпа не было с самого утра, как и все дни до этого. Он не говорил Нарциссе, куда пропадал, но всегда возвращался домой к обеду усталым и измученным. Она стала замечать, что, стоит попасть к нему в руки чему-нибудь, он начинает нетерпеливо перебирать это пальцами. Зелья были делом всей жизни Северуса Снейпа, и лишиться возможности их изготовления для него было едва ли не столь же тяжело, как лишиться самой способности колдовать. Но, несмотря на это, ей казалось, что каждым вечером, до того, как попрощаться с ней перед сном, он был счастлив. Нарцисса не хотела его понимать.
Ловко выловив черпаком из бульона кусок недоваренного мяса, она бросила его коту, так и остававшемуся безымянным. Тот пастью перехватил его на подлете и в секунду расправился с ним, а затем громко мяукнул и недовольно ударил хвостом по полу, прося добавки. Борясь с желанием вылить ему на голову ушат кипящего бульона, Нарцисса бросила ему еще мяса. На этот раз кусок был больше, и белые раскидистые усы кота крупно дрожали, пока сам он разделывался с едой. Он был тощим, но с лоснящейся и блестящей черной шерстью, чуть топорщившейся в холке, когда он поднимал голову. У него были большие голубые глаза и пронзительный голос, которым он пользовался каждый раз, когда хотел есть, а голодным он ходил постоянно. Однако со вторым куском мяса кот, кажется, успокоился, и Нарцисса вернулась мыслями к кастрюле и раскрытой рядом книге покойной миссис Снейп, которую ей принес Северус после того, как возвращался проведать дом. Молча она бросила в говяжий бульон картофель.
