— Так что, будущая леди Поттер, я не потерплю, чтобы вы находились в столь печальном настроении. — Нежная кожа шеи под моими губами такая мягкая и ароматная, что я едва не потерял голову.
По нашей связи до меня донеслась вспышка непередаваемого словами счастья, а потом бешеный вихрь буквально снес меня с ног, опрокидывая на кровать. Усевшись сверху, улыбающаяся до ушей девушка подарила мне жаркий поцелуй, потом... потом до нас дошла вся двусмысленность ситуации, и лицо моей любимой тут же залила краска.
Все мысли из головы будто унесло волной жара от сидящей на мне верхом девушки, обнявшей меня руками и ногами. Расширившиеся зрачки Флёр говорили о том, что у нее тоже... сложности, но просто мягко отстраниться ни у кого из нас не было сил.
Сквозь гулкий стук сердца пробился легкий скрип открывшейся двери в соседней комнате — кто-то решил полюбопытствовать, чем закончился наш разговор. Флёр быстро скатилась с меня, покраснев еще больше. Взяв ее за руку, я вышел в гостиную, где нас ждала, внимательно рассматривая прожженные стены, Мари Делакур во всем блеске работающей в полную мощь вейловской магии. Мне в голову как будто попало ударное заклинание, таранный удар невероятной мощности, шепот в голове, приказ покориться, упасть на колени.
Но поднявшееся в груди чувство любви к прижавшейся к моему плечу девушке позволило мне остаться на месте, удержать волну магии, рвущуюся в разум со стороны напрягающей все способности вейлы Мари Делакур. Стекла в окнах завибрировали, когда волна непроизвольной магии рванулась из моего тела, окружая меня невидимым коконом силы.
Наконец женщина выдохнула сквозь стиснутые зубы воздух и с улыбкой посмотрела на меня:
— Ну что ж, мистер Поттер, будущий Лорд Поттер... Теперь я вижу, что вы способны выдержать магию вейл. Я спокойна за будущее моей дочери.
Флёр с восторженным визгом повисла на шее матери, а я какое-то время стоял, пытаясь собрать в голове мысли после неожиданной ментальной атаки.
— Мадам Делакур, никогда больше так не делайте... Это еще сильнее Империуса...
— Простите, мистер Поттер, но это необходимая мера. Неспособный выдержать полноценную ауру вейлы маг не может быть мужем кого-то из нашего рода — мы не хотим ссориться между собой из-за слабого человека.
Невзирая на некоторое недовольство, вызванное таким способом проверки, я согласно кивнул, признав правоту женщины. Страшно подумать, что произошло бы, окажись я более подвержен её воздействию.
26 июля. Дом Блеков.
Две тени метались в полутемном подвале особняка Блеков, постепенно превращавшегося в неприступную крепость. Среди груд мусора и каменной крошки, освещаемых неярко мерцающими с потолка рунами, из стороны в сторону носились, посылая друг в друга разноцветные лучи, Сириус Блек и Ремус Люпин. Большая часть заклинаний создавалась в полной тишине, нарушаемой только хриплым дыханием уставших мужчин, и только самые мощные пока что выкрикивались вслух.
— Catena Tenebrarum(цепь теней — лат.) — поток нитей, сотканных, казалось, из сплошной черноты, рванулся с палочки Блека в сторону не успевшего увернуться оборотня.
В последний момент, уже опутанный не до конца стянувшимися жгутами, Ремус выкрикнул: — Area Ignis (сфера огня — лат.).
Полыхнувший вокруг пламенный костер заставил аристократа отскочить, невольно прикрывая глаза ладонью от обжигающего жара. Шагнувший из бушующего огня Люпин, весь покрытый сажей, казался порождением какого-то мрачного подземного мира.
— Flagello de Ignis! — огненная плеть с палочки Ремуса понеслась в сторону ухмыльнувшегося Блека, в последний момент сталкиваясь с водяной стеной Aqua Murus.
— Хватит! — Мелодичный женский голос прервал разошедшихся магов. — Накопители дуэльного зала почти пусты, вы друг друга чуть не поубивали!
Нимфадора Блек, следившая сегодня за состоянием артефактов, не позволяющих сражавшимся нанести друг другу сильные повреждения, вовремя остановила затянувшуюся дуэль. Покачивая бедрами, обтянутыми шелком доходившей до колен юбки, девушка подошла к расслабившимся магам и, демонстративно вытерев платочком копоть со щеки оборотня, поцеловала враз покрасневшего мужчину. Сириус захохотал, глядя, как его друг пытается совладать со смущением.
— Тонкси, ты великолепна, племяшка! Наш могучий и грозный маг покраснел от твоего невинного поцелуя!
— Бродяга, лучше замолкни, — Ремус нарочито сердито посмотрел на веселящегося друга. — Давай лучше разбор дуэли.
— Ты в следующий раз в меня сразу Адское пламя запусти, Лунатик! — Продолжая смеяться, Сириус наблюдал, каким взглядом оборотень провожает выходящую из зала девушку. — Я чуть не сжег себе брови от твоего маленького костерка!
Остановившаяся на пороге комнаты Нимфадора ехидно заметила:
— Дядя Сири, если у тебя остались силы — сбрось их в накопитель, а то он не успеет восстановиться к завтрашнему дню. — Послав Ремусу еще один долгий и многообещающий взгляд, девушка удалилась. Сириус снова захохотал.
— Лунатик, когда ты, наконец, поймешь, что она не просто так тебя провоцирует?
Погрустневший оборотень, растерявший после тренировки всю свою собранность, только покачал головой.
— Сириус, ну кому я могу быть нужен? Доре просто нравится шутить надо мной.
— А то я не замечаю, каким взглядом ты провожаешь её, пока она не видит, — Блек дружески ткнул локтем Люпина. — Да и она на тебя смотрит оч-чень даже хорошо. Выросла племяшка, ничего не скажешь.
— Сириус, я ... — Но Блек не дал другу договорить.
— Я знаю. Ты оборотень, ты слишком старый для неё, ты не сможешь обеспечить семью, ты не хочешь связываться с кем-то до окончания войны. Вот разве что последний твой аргумент я еще могу хоть как-то понять.
— Вот видишь.
— Не вижу. Старый? Да тебе столько же, сколько мне, а я старше Тонкси всего на десять лет. Оборотень? Ну-у-у-у... — Маг залихватски подмигнул другу. — Сказать тебе, какие преимущества есть у оборотней в отношении девушек?
Лунатик пихнул расхохотавшегося друга.
— Ты неисправим, Сириус. Пойдем лучше обедать. Умираю с голода.
— Пойдем, пойдем, волчище ты голодный. А насчет того, что ты, якобы, не сможешь обеспечивать семью...Помнишь, как после изгнания из рода я одно время жил у Джеймса и его родителей? Воспринимай это так же. Ты — последний из моих друзей. Всё моё — твоё. А мои дражайшие родственники оставили мне столько денег, что я не потрачу их до конца жизни... Даже если седобородый старикашка продолжит тянуть из меня золото на свой паршивый орден бездельников. Если бы ты захотел — то я бы принял тебя в род, но ради счастья племяшки Тонкси я не хочу этого делать, пока ты сам не попросишь.
Успокоившийся на какое-то время оборотень решил подколоть друга в ответ.
— А сам-то ты когда займешься личной жизнью, Блек? Ты говорил, даже твой крестник уже побеспокоился о достойной семье после совершеннолетия, а сам?
Сириус чуть поморщился.
— Видимо, я просто еще не встретил ту девушку, ради которой мне захочется забыть про то, что все мы смертны и идет война... Но мы еще молоды, и жизнь продолжается.
Войдя в обеденный зал, где уже стоял уставленный тарелками и блюдами стол, Сириус улыбнулся Андромеде и Нимфадоре, взявшим на себя заботу об особняке. Но приступить к трапезе ему не позволил сигнал защитных чар о том, что кто-то просит позволения войти.
Почувствовав ауру директора Хогвартса, Сириус сморщился, будто съел лимон.
— Лимонную дольку, господа и дамы? — Передразнил он доброжелательно-приторный голос Дамблдора. -Директор у порога.
Отдав приказ особняку, Сириус смотрел, как Дамблдор выходит из камина, окруженный бурлящими потоками магии Блеков.
— Сириус, маль... — директор поправился, — Сириус, не мог бы ты убрать эти заклинания?
— Простите, директор, — бывший вернейший сторонник Дамблдора спрятал усмешку поглубже в мыслях, — но защиту слишком долго убирать, а так Орден Феникса имеет безопасное место для сборов. Прошу вас к столу, господин директор.
— Я вижу, вы начали постепенно восстанавливать свой род? — Усевшийся за стол директор с интересом взглянул на женщин-Блеков.
— Если меня убьют во время войны — род не должен погибнуть, а мои предки были не совсем справедливы, изгнав из рода Андромеду и Нимфадору.
— Примите мои поздравления, леди, — директор по очереди посмотрел на них взглядом доброго дедушки, тщательно скрывая в мыслях огорчение от вида возрождающейся темной семьи.
— Есть ли какие-то новости, Дамблдор? — Сириус перевел внимание директора на себя.
— Полное затишье... — Альбус отпил вина, наслаждаясь изысканным букетом. — Ни один шпион не принес полезной информации, как будто лорд затаился и собирает силы.
— Вы по-прежнему не хотите воспользоваться моим предложением, Альбус? — Сириус пристально посмотрел на собеседника. — У нас достаточно палочек, чтобы взять штурмом поместье того же Мальсибера, и поговорить с ним по душам. На его совести еще в Первую войну было столько крови, что хватило бы на дюжину закоренелых убийц.
— Сириус, у нас нет права брать на себя правосудие... — Дамблдор осуждающе покачал головой.
— Эх, директор, — Сириус с печалью в голосе отвернулся к камину, чтобы не показывать яростный блеск глаз. — Ваше всепрощение вас когда-нибудь погубит... как и вера в то, что необученный серьезной магии Гарри сможет победить Темного лорда.
— Но ведь пророчество говорит, что он единственный... — Начал было Дамблдор, но Сириус перебил его.
— А почему вы думаете, что верно истолковали ваше пророчество? — вмешался Люпин. — Выдать его нам в полном размере вы отказались. Может быть, значение пророчества как раз в том, что нужно обучить Гарри настоящей магии, и только потом, в решающем поединке, он сможет взять верх.
— Ремус, мальчик мой, я искренне уверен, что Гарри сможет победить только силой своей любви, скрытой в его сердце.
Блек проглотил аргумент, что ради сохранения этой самой любви директор за каким-то дементором отправил годовалого ребенка в его личный филиал Азкабана, к ненавидящим магию Дурслям.
— Что вы думаете делать, если Гарри не вернется в Англию? — Он с каким-то отстраненным интересом взглянул на Дамблдора.
— Я думаю, что он ответственный мальчик, и не захочет, чтобы от рук последователей Темного лорда пострадали его друзья, семья Уизли, заменившая ему родителей и другие простые волшебники, которые надеются на своего героя.
Со стороны Ремуса донесся неопределенный звук, будто бы оборотень подавился вином. Нимфадора заботливо похлопала его по спине.
— Я, собственно, зашел спросить, не присылал ли Гарри никаких писем. — Директор внимательно посмотрел на Сириуса.
— Прислал еще одно, — как бы с неохотой заметил аристократ. — Он отдыхает где-то на южном курорте в Штатах, наслаждается жизнью и отсутствием угрозы со стороны Вольдеморта.
— Очень безответственно с его стороны, — грустно заметил Дамблдор. — Надеюсь, мальчик одумается и вернется в Хогвартс к друзьям.
— Кто знает, Альбус, кто знает... — Сириус с деланным сожалением покачал головой. — Я не могу писать ему в ответ — совы не видят, где он находится.
Глава 16. День рождения.
29 июля, Поместье Лонгботтомов.
Невилл Лонгботтом с удивлением рассматривал пришедшее сегодня с незнакомой совой письмо. Каллиграфически написанный адрес поместья Лонгботтомов странно сочетался с демонстративно нечетким и замазанным чернилами обратным адресом, разобрать который было невозможно. Однако же почерк был странно знакомым, и Невилл долго ломал голову над тем, кто мог написать письмо, пока не вспомнил, что той же рукой были написаны конспекты Гарри.
Решительно сломав печать, Невилл погрузился в чтение.
"Здравствуй, Невилл
Ты сейчас наверняка удивляешься, почему я пишу именно тебе, правда? Не Рону, не Гермионе, а именно тебе. Я не хочу пока говорить о том, почему я уехал из Англии на длительный срок, — я знаю, что ты не владеешь окклюменцией, которую я теперь изучаю под руководством наставника. А без этого умения Дамблдор вытащит из твоей головы слишком много того, что емулучше пока не знать. Скажем так, я решил прожить один год своей жизни вдали от ненавидящих меня родственников,распланировавшего мою жизнь директора и прячущихся за моей спиной от величайшего темного мага столетия наивных обывателей. Я вернусь в Англию не раньше, чем через год, на шестой курс, а до этого момента буду делать все, чтобы подготовиться к грядущим в стране событиям, думаю, ты понимаешь, о чем я.
Ты и Луна — вот те два человека в Хогвартсе, кому я по-настоящему доверяю. Чтобы не говорить в письме лишнего — попроси свою бабушку рассказать о тех странностях, которые она видит в моей жизни после Первой войны. Надеюсь, ты не разочаровался во мне, после того как я сказал, что планирую вернуться только через год, и еще напишешь мне. Скоро я пришлю тебе адрес того места, куда можно направлять письма.
Твой друг, Гарри Поттер. "
Невилл покрутил письмо в руках, но, так ни до чего и не додумавшись, отправился к бабушке.
Августа Лонгботтом, постаревшая, но все еще очень крепкая женщина, сильная волшебница и просто проницательный человек, внимательно изучила протянутое ей письмо и задумалась.
— Это значит, что твой друг решил играть самостоятельно, а не под чью-то указку. — Задумчиво протянула она.
— А что он имел в виду, когда говорил про "странности"? — Невилл серьезно посмотрел на бабушку.
— Очень метко подмечено... Именно "странности". После того, как Лорд убил Джеймса и Лили Поттеров, на роль опекунов ребенка претендовало множество благородных семейств. Да что там, даже Алиса и Френк могли бы взять его в свой дом и воспитать как достойного потомка Поттеров. А после их... недееспособности... то же самое хотела сделать и я.
— Но он ведь до 11 лет прожил у маглов?
— В этом одна из странностей. Я не знаю, как Дамблдор стал опекуном Гарольда. Я не знаю, почему лучший друг Поттеров без суда сел в Азкабан. Сначала его словам о кровной защите родной крови некоторые даже поверили, но когда спохватились — след ребенка был потерян.
— Это все, что ты можешь сказать, бабушка?
— Нет... Если внимательно посмотреть все газетные публикации с того Хеллоуина, то, даже когда схлынуло общее ликование от победы над Темным Лордом, кто-то очень старательно не давал людям забыть, кому они обязаны спасением. Статьи, фотографии, книги по произошедшему в ту роковую ночь, да даже популярная когда-то кукла Гарри Поттер. Из твоего друга усердно лепили национального героя... Но вот кому это нужно и зачем... — Она в сомнении помотала головой. — Никто в действительности не знает, как погиб Вольдеморт. Но книги пишутся, правда самого Гарри ни разу не спросили о событиях той ночи. Даже о шраме Поттера люди узнали только из газет. А вживую его до 11 лет не видел никто, кроме двух-трех вернейших сторонников директора и, возможно, Сириуса.
— Еще... странным является то, что до заявления в прессе Дамблдора никто в точности не знал, что произошло в Годриковой лощине в тот роковой вечер. Знали только, что Темный лорд погиб. Если бы директор действительно хотел полной безопасности для ребенка Поттеров — то заявил бы, что Вольдеморта убили Джеймс и Лили, тогда на фоне чествования павших героев исчезновение их сына или взятие его под опеку нейтральной семьей ускользнуло бы от внимания большинства игроков. А так, после заявления директора, мальчик стал самым известным и разыскиваемым человеком в стране.
