Дав мне немного отдышаться и снова отойти к центру зала, аврор скомандовал:
— Повторим, задание то же самое.
Спустя полчаса легкие поначалу браслеты уже серьезно оттягивали напряженные конечности, волосы взмокли от пота, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Аврор же, небрежно помахивая палочкой, отправлял в меня новые и новые заклинания. Единственное, что меня радовало — луч Densageo все же летел существенно медленнее, чем многие другие заклинания, так что, при всем садизме задумки Киарана, невыполнимым задание все же не было.
Дав мне короткую передышку, аврор решил объяснить свою идею.
— Представь себе ситуацию, когда ты дерешься на дуэли. Как ты уже понял, иногда проще увернуться от заклинания, чем пытаться отбить его щитом — не факт, что щит тебя убережет от неизвестного луча, а от той же Авады — тем более.
Дождавшись согласного кивка, Киаран продолжил рассказ.
— А теперь представь, что, одолев одного противника, ты сразу же сталкиваешься с другим — во время аврорских рейдов это случается постоянно. Или твоих противников двое-трое, и все лучи отбить ты никак не сможешь — останется только маневрировать и уклоняться. Чем дольше ты сможешь выдерживать быстрый темп движения, не сбивая дыхания — тем дольше сможешь бросать вербальные заклинания и тем дольше сумеешь уходить от незнакомых тебе лучей. Про мысленное произнесение мы поговорим где-нибудь через полгода, когда освоим основной запас аврорских заклинаний, не относящихся к темной магии. Так что дыханием и выносливостью мы будем заниматься довольно долго — кстати, плавание тоже есть в нашей программе. — Довольный Киаран как будто лучился ехидством. — Кстати, плавать ты будешь вместе с дочерьми Жан-Клода.
Мое лицо явственно покраснело, а учитель только усмехнулся.
— Но имей в виду, — поднял палец волшебник. — Далеко не все заклятья представляют из себя лучи. Есть и те, от которых увернуться у тебя не получится при всем желании.
Аврор резко развернулся, и с его палочки сорвалось пепельно-серое облако, от которого веяло могильным холодом.
— Это заклинание из арсенала высшей некромантии, — Киаран убрал палочку в ножны. — Против него помогают только защитные чары. Так что в дальнейшем, по мере твоего прогресса, мы будем отрабатывать и защиту от ударов по площадям.
Как я уже убедился, боевой маг впустую словами не бросался, и на следующее утро мы действительно отправились купаться в примыкающем к территории поместья озере, скрытом от маглов чарами дублирования пространства.
Сдав меня с рук на руки хихикавшим Флёр и Габриель, Киаран с тоской посмотрел на таинственно мерцающие воды озера и отправился по своим делам, одарив меня на прощание хитрой улыбкой.
Благородные леди, которым предлагалось научить плавать без всяких жаброслей необразованного меня, деликатно удалились, скрывшись за раскидистыми ветками в изобилии растущего вокруг озера кустарника, покрытого мелкими белыми цветами с пряным ароматом. Спустя несколько минут, за которые я успел покрыться холодным потом, скидывая штаны и рубашку и плеснуть прохладной воды в запылавшее жаром лицо, девушки вышли из-за естественного укрытия, одетые только в довольно открытые магловские купальники. И если на Габриель, в силу её детского возраста, я мог спокойно смотреть, как на ребенка, то Флёр просто поразила мое воображение без всяких вейловских чар.
Магловский купальник, не скрывавший точеной фигурки девушки, оставлял очень мало простора подростковому воображению, и я старательно уставился куда-то в сторону, отчаянно пытаясь сделать это естественно. Довольно улыбнувшаяся Флёр, сразу, как я со все возрастающим смущением понял, определила причину моего слегка скосившегося взгляда и весело мне подмигнула.
Габриель, которой вообще пока не было дело до подобных переживаний, с громким визгом забежала в воду, вся окутанная брызгами сверкавшей в солнечном свете воды. Забежав по пояс в воду, девочка размахнулась и отправила в нашу сторону целую пригоршню воды, вынуждая нас тоже броситься в воду и попытаться выловить из воды это хохочущее чудо.
Наконец после долгой борьбы, в ходе которой мы взбаламутили воду вдоль всего берега и окончательно запыхались, счастливо смеющаяся француженка была поймана старшей сестрой, и слегка притоплена, после чего мы на время выползли из воды, растянувшись на предусмотрительно захваченных с собой покрывалах. Девушки коварно заняли два крайних покрывала, так что мне ничего не оставалось, кроме как лечь посредине.
В ходе нашей водной баталии терзавшее меня... определенное затруднение, вызванное видом почти обнаженной девушки, несколько... сгладилось, так что я с облегчением развалился на мохнатой ткани, вдыхая аромат диких цветов и свежей воды. Без слов договорившись немного отдохнуть, а потом все же поплавать, мы погрузились в блаженную негу, согретые солнечными лучами.
Габриель, которой быстрее нас надоело безделье, быстро нашла себе новое занятие. Прикосновение руки девочки к перечеркнутому шрамом запястью вырвало меня из расслабленного состояния.
— Что это? — Габриель с любопытством посмотрела на меня.
Флёр, услышавшая вопрос, тоже приподнялась на покрывале, от чего её грудь мягко колыхнулась, приковав на секунду мой взгляд. Волевым усилием отвернувшись от этой соблазнительной картины, я постарался сосредоточиться на заданном мне вопросе.
— Это был василиск. — Говорю я, и чувствую, как вокруг разливается удивление, смешанное с ужасом. — Это был василиск из Тайной Комнаты Салазара Слизерина. Василиск, которому исполнилась тысяча лет.
И тут меня словно прорвало. Глядя в широко распахнутые глаза француженок, я взахлеб, давясь словами, начал рассказывать о том ужасе, который происходил на втором курсе, о бездействовавшем, прикрывавшемся умными словами директоре, о первой надписи возле туалета Миртл. С каждым моим словом изнутри будто выходил застарелый гной, освобождая меня от давно забытого и похороненного внутри напряжения. Я говорил о том, как в лазарет, где я лежал, принесли окаменевшего Колина, как превратилась в камень Гермиона, даже в таком состоянии сумев подать нам сигнал об опасности. О том, как следом за Уизли-младшей спустился в Тайную Комнату, где меня ждал Вольдеморт, подчинивший себе тело девочки, и громадный питомец великого Салазара. Рассказал о жуткой боли, пронзившей все тело, когда клыки василиска вошли в мою руку, наполняя кровь смертельным ядом, о плачущем фениксе и мече Годрика Гриффиндора, выпавшем из старой шляпы. Рассказал и о том, что на выходе из тайной комнаты меня не встречал ударный отряд авроров министерства — все напуганные одним лишь призраком Темного лорда взрослые собрались в кабинете директора, планируя закрыть Хогвартс и эвакуировать учеников.
Наконец, обессиленный эмоциями, наконец-то нашедшими выход, я замолчал. Флёр осторожно погладила кончиками пальцев шрам от клыков василиска, покачав головой.
— Знаешь, это глупо звучит, но я рада, что не учусь в Хогвартсе. — Полувейла говорила без усмешки. — Если у вас такие происшествия в порядке вещей...
— У нас каждый год происходит нечто новое... На первом курсе одержимый духом Вольдеморта профессор пытался украсть из замка философский камень из-под носа Дамблдора. На втором — проклятый василиск, чуть не убивший меня, да еще и призрак Темного лорда, управлявший им. На третьем — дементоры Азкабана вокруг школы и рыщущий вокруг школы разыскиваемый Авроратом сбежавший якобы преступник Сириус Блек. На четвертом...В школу проник Пожиратель смерти, ранее сбежавший из Азкабана, под видом профессора Защиты... И директор снова ничего не заметил... и на четвертом курсе убили Седрика. — Я сгорбился, пытаясь собраться с силами. — И Темный лорд наконец возродился.
Тонкая рука Флёр прикоснулась к моему плечу, бездонные глаза приблизились близко-близко.
— Это в прошлом, Гарри. Твоей вины в этом нет. — Голос полувейлы приобрел какую-то странную хрипотцу, от которой меня в очередной раз бросило в дрожь.
Не знаю, к чему могли привести такие взгляд и голос девушки, но успевшая снова заскучать девочка опять облила нас водой, и до самого обеда серьезные разговоры больше не велись.
Глава 8.Последствия бурного детства.
За обедом Жан-Клод рассказал мне, что фиал с моими воспоминаниями отправлен в лондонский филиал Гриннготса, а при следующем визите посланцев Блека с подписанным чеком Сириусу будет передано приглашение прибыть в банк для обсуждения и подписания некоторых финансовых документов. Причем гоблины, по традиции остававшиеся нейтральными, обеспечивали безопасность встречи и выступали гарантами отсутствия авроров, все еще охотившихся за головой Блека. Правда, оставался вопрос, как скоро это произойдет, поскольку чеки Сириус отправлял нерегулярно. Жан-Клод принял мои аргументы, хотя и убедил отправить к Блеку курьера непосредственно в его родовой дом, если гоблины не смогут добиться встречи.
После утреннего купания мне стало труднее всё так же непринужденно ухаживать за Флёр во время приема пищи. Образ девушки в не слишком скромном купальнике, её хриплый голос, — все это будило во мне странные чувства и желания. Однако я старательно задвигал их на дальний край сознания, поскольку прекрасно понимал всю глубину пропасти между четырнадцатилетним подростком и семнадцатилетней красавицей, у которой наверняка было уже немало свиданий с куда более достойными людьми.
— Мистер Поттер. — Слова Делакура вырвали меня из задумчивости. — Киаран передал мне, что для полноценной тренировки желательно использовать эликсиры, ускоряющие рост мышечных тканей. Если вы не против, то завтра в поместье прибудет медик, который сможет подобрать необходимые эликсиры и оценить ваше здоровье.
— Вы как всегда правы, мистер Делакур. — Хорошие манеры постепенно начали усваиваться, и мой наклон головы был ровно таким, как того требовал этикет. Впрочем... назначение некоторых особо хитрых столовых приборов по-прежнему оставалось для меня загадкой.
Флёр, которая, похоже, тоже сделала для себя определенные выводы во время прогулки, одобрительно мне улыбнулась, лукаво сверкнув глазами из-под длинных ресниц.
13 июня 1995 года. Поместье Делакуров.
Прибывший сразу после завтрака медик неожиданно явился в компании коллег, чего я никак не ожидал, и теперь мы вчетвером пили чай в малой гостиной, обсуждая моё детство. Седой, сгорбленный, постоянно поглаживающий короткую козлиную бородку Андрэ Мартиньяк, медик из французского аналога госпиталя Святого Мунго, объяснил, что только так он может составить действительно полную картину моего здоровья.
— Значит, вы говорите, что в детстве часто голодали? — Андрэ постарался смягчить вопрос, но я все равно поморщился.
— Можно сказать, что до одиннадцати лет меня кормили нерегулярно и далеко не самыми хорошими продуктами. Иногда после целого дня работы дома и в саду я получал стакан остывшего чая и пару бутербродов с засохшим сыром.
— Единственное, что можно сказать в пользу моих родственничков — они ни разу не попытались накормить меня откровенно испорченными вещами, видимо, боялись платить потом за приход врача.
Ассистентка Мартиньяка, представленная как "просто Мишель", белокурая невысокая девушка с фигурой, лишь немного уступающей изумительно красивой Флёр, старательно записывала мои высказывания. Впрочем, надо отдать им должное, Мартиньяк сразу объяснил мне, что сохранение врачебной тайны в их среде — святое дело, так что за сохранность полученных ими сведений я не опасался.
Наконец, удовлетворившись устным опросом, Андрэ попросил меня раздеться до трусов, что я, покраснев до корней волос, сделал, невольно косясь на Мишель.
Врач, в сопровождении еще одного доселе молчавшего медика, только в самом начале проронившего, что его зовут Мартин Кассиде, специалиста по ядам и темным заклинаниям, сделал вокруг меня несколько кругов. Выражение лица Мартина было достойно того, чтобы рисовать с него картину гневного возмущения, Андрэ оставался спокойным.
Вытащив палочки, оба медика начали без пауз зачитывать надо мной многообразные диагностические заклятья, часть которых я уже имел несчастье слышать в лазарете Хогвартса, где был частым гостем.
Наконец, сделав паузу и велев мне накинуть предусмотрительно поднесенный домовым эльфом махровый халат, Андрэ заговорил.
— Месье, если бы я был вашим опекуном, я был бы вынужден покончить с собой — такого букета травм и болезней я давно не встречал...
Мартин насупился еще больше, но пока промолчал.
— Сломанные ребра, сломанные кости рук, плохо наложенное заклинание восстановления костей в правой руке, следы темных проклятий по всему телу, достаточно слабое сердце из-за недоедания в детском возрасте. — Доктор с каждым словом распалялся все больше и больше. — По сути, я мог бы попросить вас показаться моим ученикам на курсе лечения магических травм, и вы могли бы быть там наглядным примером в течение всего года обучения, — такой букет плохо залеченных ранений вы уже имеете в столь юном возрасте.
— Андрэ, ты кое-что упустил, — вступил, наконец, в разговор Мартин. — Ты не заметил следы нескольких довольно свежих Круциатусов. — Тут он сделал паузу, пережидая вскрик, вырвавшийся у Мишель, и до этого момента с сочувствием смотревшей на меня, а теперь просто прижавшей руки к лицу.
— А еще ты не заметил, что в его крови и печени есть изменения от яда василиска, а на руке — следы от клыков этой же милой зверюшки, причем я бы не хотел с такой столкнуться, судя по размеру оставивших шрам зубов.
Андрэ прошипел что-то по-французски, я не успел понять скороговоркой выплюнутые им фразы, но вид покрасневшей как маковый цвет Мишель ясно показал мне, что пожилой медик изволит сильно гневаться.
— Негодяй! Ваш опекун — натуральныйнегодяй!!! — тряся бородкой, старик вышагивал вокруг стола, поливая кучей проклятий человека, допустившего такой вред здоровью своего подопечного. Я с невольным ехидством отметил, что если бы хоть часть пожеланий медика исполнилась, то Дамблдора больше не волновало бы ничего, кроме собственного здоровья, и даже постарался запомнить несколько оборотов, среди которых особо выделялось пожелание вступить в определенного рода связь со стадом диких ослов. От последнего я с трудом подавил желание рассмеяться, а Мишель стала попросту пурпурной от смущения, поскольку речь старика изобиловала различными пикантными подробностями.
Наконец отхлебнув чая и немного успокоившись, Андрэ попросил меня сидеть смирно и начал водить палочкой возле моего лба, как будто что-то заподозрив. С каждым движением палочки его глаза выражали все большее недоумение.
— Молодой человек, не могли бы вы объяснить, что у вас на лбу?
Поняв, что всё отрицать бессмысленно, я жестко посмотрел на медиков.
-Господа, я отвечу на ваш вопрос, только если вы поклянетесь хранить мой ответ в тайне. — Дождавшись согласных кивков, я подцепил ногтями и рывком содрал со лба пласт искусственной кожи, открывая взглядам медиков шрам в виде молнии.
— А ведь я читал о ваших приключениях в английских газетах, — задумчиво протянул Мартин. — Теперь я понимаю, откуда подобный набор травм в неполные пятнадцать лет.
