Французская магия

Название: Французская магия

Автор: elSeverd

Бета/гамма: пока нет, если будет, то буду очень рад.

Персонажи: Гарри Поттер/Флер Делакур, Габриель Делакур, НМП, Сириус Блек, и остальные персонажи Роулинг.

Рейтинг: R(без порнографии всякой), первые глав 10 — PG-13

Тип: гет

Жанр: Action/Romance/Deathfic

Размер: макси

Статус: в процессе

Дисклаймер: всё не мое, персонажи, названия и торговые марки принадлежат Роулинг, мне принадлежат только мои грамматические ошибки.

Аннотация: Сразу после Турнира волшебников Гарри Поттер случайно узнаёт о том, что друзья относятся к нему не так, как он думал. А величайший светлый волшебник — не такой уж добрый. Вынужденный искать новых сторонников, он обращается к французской семье Делакур, обязанной ему спасением младшей дочери.

Предупреждения: смерть второстепенных персонажей, не в Англии, дамбигад, немного кровищи, немного секса, независимый Гарри, умный Гарри. АУ ООС.

От автора: чего в этом тексте точно нет. В этом тексте нет и не будет: слеша, супермега способностей забесплатно у Гарри, сейфа с миллиардом золота, политкорретности, умной Молли Уизли и хорошего Снейпа.

Я ставлю перед собой цель написать позитивный фанфик про Гарри Поттера. В этом фике нет и точно не будет: морального мазохизма, "кавайного" и повышающего популярность текстов насилия над героями, тут нет страдающего романтического Снейпа. Я, хм, не совсем понимаю тех, кто пишет про Поттера, которого на всем протяжении текста предают, насилуют и т.д. Но поскольку мне не раз по работе приходилось сталкиваться с такими случаями, а я долгое время работал психологом, — мне про это писать как-то не хочется. Я люблю позитив, но позитив обоснованный. В связи с этим, простите, но в фике нет всего вышеперечисленного мазохизма, надеюсь на ваше понимание.

С уважением, elSeverd

Глава 1. О пользе ночных прогулок.

Ночь на 1 июня 1995 г. Хогвартс.

Ночные коридоры Хогвартса обладают особым очарованием — безлюдные, наполненные тенями и отблесками развешанных вдоль стен факелов залы, казалось, скрывают в себе гораздо больше тайн, чем днем, когда от гомона толпящихся студентов вот-вот сойдешь с ума. И постоянно краем уха слышишь, что всех интересует одно и то же: права ли Скитер в своих "правдивых" статьях, или же Мальчик, который в очередной раз ускользнул от Неназываемого, не врет, как закончился Турнир Волшебников.

Даже сейчас, после того, как я чуть было не погиб на кладбище, после того, как доставил к Дамблдору коченеющее тело Седрика с недоуменной гримасой на застывшем лице, прикосновение к разгоряченному лбу прохладного ветерка, гуляющего по коридорам старинного замка, помогало немного успокоиться. Еще полчаса — и можно будет возвращаться в спальню, где задернутый полог кровати надежно скрыл моё отсутствие, впрочем, Рон наверняка знает, что я часто гуляю по замку в одиночестве.

При мысли о друге в душе немного потеплело — после того, как он убедился, что я не бросал в кубок своё имя, мы снова стали одной командой, и их с Гермионой поддержка очень помогла мне пережить первые часы после трагического окончания Турнира и дуэли с Темным лордом.

Сверившись с Картой, вытащенной из кармана, я с удивлением обнаружил, что ко мне навстречу со стороны жилых комнат гриффиндорцев идут Гермиона и Рон. Убедившись, что мои друзья направляются в тот же коридор, где яприсел на подоконнике, я решил немного подшутить над ними, благо мантия-невидимка надежно скрывала меня от чужих взглядов. Подобрав ноги, чтобы, пройдя мимо, друзья не задели их, я стал ждать их появления.

Наконец из-за поворота показались уверенно идущие, как будто отбой еще не наступил, Рон и Гермиона, как и всегда, оживленно о чем-то спорящие вполголоса. Чем ближе они подходили, тем лучше было слышно, о чем идет речь. Гермиона казалась изрядно недовольной, Рон же вообще раскраснелся от избытка чувств.

— ... не знаю, когда всё это кончится, уже достало без конца выслушивать его стоны и сожаления. — Рон морщился, словно от зубной боли.

— Рон, не забывай, это твоя работа, Дамблдор платит тебе, и твоя карьера тоже во многом зависит от директора.

— Платит... Да это жалкие гроши за то, что мне постоянно приходится делать и слушать!

— Но если ты все провалишь, директор Дамблдор не поможет нам устроиться в будущем в Министерстве! — Гермиона успокаивающе положила руку на плечо Рону. — И вообще, лучше пока помолчи, неизвестно, кто может подслушать наш разговор.

— Подслушать?! — фыркнул Рон, — кто может нас подслушать в пустом коридоре?!

— Да хотя бы тот же Пивз или любой другой призрак, — недовольно сказала Гермиона. — Или даже...

Пройдя мимо моего окна, они удалились, оставив меня в недоумении осмысливать только что услышанные отдельные фразы. Рон получает от Дамблдора деньги? Гермиона выполняет какое-то тайное задание директора? Настолько тайное, что они даже не рассказали об этом мне? Охваченный всепоглощающим любопытством, я даже забыл, что собрался пошутить над друзьями, тихо сполз со своего места и, крадучись, пошёл следом за неспешно идущей парочкой.

Спустя несколько минут они свернули к горгулье, охраняющей кабинет директора, и я ускорил шаг, чтобы оказаться рядом с ними и проскользнуть на узкую лестницу, пока каменная статуя вставала на место, скрывая проход.

Дверь в кабинет Дамблдора была уже гостеприимно приоткрыта, шуршание пергаментов говорило о том, что директор все ещё работает, несмотря на поздний час.

— Проходите, мистер Уизли, мисс Грейнджер. Вижу, вам передали мою записку. Наконец-то у нас с вами есть немного времени, чтобы обсудить дела. Конец года выдался трудным, не находите? — Старик указал им на кресла напротив окна. — Лимонные дольки? Чай? — произнес он, дождавшись, пока ребята усядутся.

— Спасибо, нет, директор, — ответила за двоих Гермиона. — Мы пришли узнать, как вести себя на каникулах с Поттером.

Только напавший на меня ступор не дал мне вскрикнуть от удивления. Приблизившись к неплотно прикрытой двери, я обратился в слух.

— Во-первых, вы не должны писать ему всё лето. — От усмешки директора меня передернуло. — Пусть он сидит в одиночестве у Дурслей, чем хуже ему будет, тем более несчастным он станет, и когда в августе Молли пригласит нашего Избранного в Нору... Он окажется гораздо более... сговорчивым...

— Господин Дамблдор, а почему? — Гермиона не договорила. Мне на мгновение показалось, что она в чем-то колеблется.

— Мальчику нужны связи с волшебным миром, — Дамблдор ласково посмотрел на девушку. — А породнившись с кланом Уизли, он получит эту связь и поддержку простых волшебников.

Меня передернуло от осознания того, что уготовал мне директор ради общего блага.

— Мама написала, что уже готовит целый котел зелья Привязанности, в ожидании, когда Поттер приползёт в наш дом, — усмехнулся Рон.

— Передай ей еще раз, чтобы она не вздумала смешивать этот состав с зельем Страсти — чувства мальчика к юной Джиневре лучше будет пробудить, когда зелье Привязанности подействует, и он снова станет доверять вам обоим безоговорочно. И ведите себя осмотрительнее. Особенно ты, Рон, и твоя сестра. Я не хочу, чтобы Поттер, как прошлым летом, подслушал, что получал от Молли зелье, потом Биллу, Чарли и Персипришлось ловить его по всему лесу... В очередной раз стирать ему память лучше не стоит.

Я до боли вцепился зубами в нижнюю губу, во рту стало солоно от крови. Но боль в прокушенной губе не шла ни в какое сравнение с ураганом внутри.

— Господин директор, вы бы не могли обновить ваше заклинание на Роне, — неожиданно сказала Гермиона.

Я опять обратился в слух, пытаясь уловить малейшие оттенки разговора.

— Ты уверена, девочка моя? — протянул директор, внимательно всматриваясь в ставшего слегка нервничать Рона.

— Да, господин Дамблдор, — Гермиона упрямо тряхнула головой. — Он едва не сорвался после турнира, когда разговаривал с Гарри вечером, а сегодня ночью ваше заклинание рассеялось окончательно, и Рона снова стало раздражать общество Поттера.

— Хорошо, — директор поднялся, доставая палочку. — Мистер Уизли, я ценю ваше доверие, благодаря которому я могу снова настроить вас на дружбу с Поттером... Герою нужны помощники, а также те, кто, если потребуется, помешает ему свернуть не в ту сторону.

Дамблдор взмахнул палочкой и что-то прошептал, что — с моего места не было слышно. Но я увидел, как напрягшийся в кресле Уизли окутался дымкой солнечно-белого цвета, а потом ощутимо расслабился.

— Простите, мистер Дамблдор, — несколько виновато произнес рыжий. — Я действительно чуть не поругался сегодня с Поттером, а сейчас мне снова легче.

— Вот и прекрасно. И помните, эта магия не заставляет вас дружить с кем-либо, а всего лишь убирает раздражение, направленное на этого человека.

На лице Рона появилось туповатое выражение, но Гермиона, внимательно слушавшая директора, утвердительно кивнула.

— Вот ваши деньги на лето, летом вам тоже предстоит потрудиться. — От сахара в голосе Дамблдора можно было удавиться. — Ваш пропуск в Запретную секцию библиотеки уже продлён на следующий год, мисс Грейнджер, я поговорил с мадам Пинс, она согласилась выдать вам на лето несколько книг.

Поняв, что "аудиенция" старого ублюдка закончена, я стал тихонько спускаться вниз, чтобы не попасться под ноги выходящим из кабинета "друзьям". Магия мантии-невидимки оказалась не по зубам даже великому светлому волшебнику, так что я сумел остаться необнаруженным.Выскочив перед спускавшимися гриффиндорцами из уже открывшегося прохода, я тихонько пошёл непонятно куда, полностью раздавленный услышанным. Рвущая всё внутри боль от предательства самых близких людей требовала выхода, хотелось разбить кулаки об стены, орать во весь голос, проклясть директора и всю семейку Уизли, решивших, что вправе распоряжаться моей жизнью. Стиснув зубы и не обращая внимания на текущие по щекам слезы, я дошёл, цепляясь за стены, до какого-то древнего зала, давно не посещаемого, судя по хлопьям скопившейся на полу пыли и рассохшейся мебели. Оказавшись в безопасности, я упал на колени, пытаясь разбить голову об пол и болью тела заглушить боль разорвавшегося от предательства сердца. Непроизвольная вспышка магии обратила в пепел всю обстановку в комнате, за исключением каменного сундука, уродливым опаленным пятном застывшего в центре зала. Из горла рвался хриплый отчаянный полукрик-полувой, пальцы скребли по каменным плитам, испачканным сажей.

Сквозь бушевавший вокруг меня вихрь вышедшей из-под контроля магии прорвался ответный удар волшебства Хогвартса, защищавшуго замок от повреждений. Холодная, древняя сила, не до конца подконтрольная даже директорам, властно прикоснулась к моему сознанию, забирая боль.

Перед тем, как заснуть, я слабым голосом успел произнести:

— Добби! — Возникший из пустоты домовик выпучил глаза, увидев разрушенный зал. — Отнеси меня в кресло у камина, почисти одежду и прибери здесь. И молчи об этом!

* * *

— Гарри! Ты что здесь делаешь?! — Удивленный голос Рона вырвал меня из пелены сна. Сощурившись, я потянулся за упавшими ночью очками, но теплая рука Гермионы аккуратно опустила поднятые с пола очки мне на нос.

— Мы увидели утром, что ты спишь в кресле перед камином, Гарри, нельзя же так над собой издеваться! — Гермиона смотрела на меня с легким неодобрением.

В этот момент я вспомнил произошедшее ночью. И если бы не сила Хогвартса, всё ещё пеленой снежинок окутывавшая мою душу, я бы, наверное, раскричался на них, проклял каким-нибудь противным заклинанием при всех, но сейчас я просто резко дернулся, поднимая руки к лицу и стискивая голову.

— Что, Гарри, шрам? — С тревогой в голосе заговорила Гермиона. — Отвести тебя к мадам Помфри?

— Нет, — я заставил свой голос звучать спокойно. — Просто уснул в неудобной позе, и теперь у меня болит голова.

— Вставай, через час отходит поезд, ты проспал завтрак. — Рон поднялся на лестницу, ведущую в спальню мальчиков. — Дамблдор сегодня закатил такую речь, о возвращении Неназываемого, что прониклись все, кроме слизеринцев.

— Добби! Принеси мне легкий завтрак, пожалуйста. — Не обращая внимания на гневно вскинутые брови Грейнджер и ее готовность броситься в атаку, я наслаждался еще горячими круассанами и кофе. — Гермиона, ты меня сейчас подожжешь взглядом. — Я очень постарался, чтобы фраза прозвучала с дружеской усмешкой, хотя внутренний голос требовал испытать на предательнице Круциатус.

Спустившись в наполненный спешащими учениками холл, мы столкнулись с отъезжающими делегациями других школ. Ученики Дурмстранга, лишившиеся за вчерашний вечер своего директора, колонной шли за взявшими на себя обязанности лидеров Крамом и незнакомым мне старшекурсником. Крам, невзирая на то, что мы были соперниками на турнире, дружелюбно кивнул мне, как старому знакомому, и пришлось помахать ему рукой, вызвав очередной завистливый взгляд Рона, так и не решившегося попросить у своего кумира автограф.

— Гарри! — нежный женский голос застал меня врасплох. — Изящная девушка, ловко лавируя между спешащими к выходу студентами, подошла ко мне, поражая окружающих своей совершенной красотой.

— Флёр.

— Я хотела сказать тебе спасибо, Гарри, — вейла очаровательно улыбнулась. — Ты спас мою сестренку Габриель и мы теперь в долгу перед тобой. Если когда-нибудь тебе нужна будет помощь — пошли мне сову. — Горячие губы прикоснулись к моей щеке, на секунду развеивая скопившуюся внутри боль.

— Я буду помнить, Флёр. — Усмехаясь, я перевел взгляд на стоявшего с остекленевшими глазами, полностью выпавшего из реальности Рона и гневно раздувшую ноздри Гермиону. Хотя почему раздражается моя вечно растрепанная "лучшая предательница"?

* * *

Чем дальше отходил от Хогвартса поезд, тем слабее становились наведенные ночью на моё сознание чары, и меня снова стало слегка потряхивать. Желание выхватить палочку и вбить улыбку Рона поглубже в его череп становилось нестерпимым, а бесконечные возгласы о разлуке с хогвартской библиотекой от Гермионы пробуждали мысли о Пыточном проклятье. Наконец, когда я почувствовал, что сейчас взорвусь от ярости и выскажу предателям всё, что думаю о них, дверь купе со стуком распахнулась, и я с огромным удовольствием запустил Stupefy в Малфоя, не успевшего даже открыть рот для очередной гнусности. Луч Stupefy, созданный с максимальным напряжением сил и подкрепленный моей злостью, выбросил блондина в коридор, правда, удар о стену был смягчен телами его телохранителей, сбитых с ног летящим сюзереном. Брошенный следом Confundus закрепил эффект, и троица слизеринцев беспомощно закопошилась на полу, внезапно забыв, как можно встать на ноги.

Рон, разинув рот, смотрел на меня.

— Гарри, ну ты даешь, так уделать этого хорька! — от восторга рыжий просто захлебывался словами.

— Гарри Джеймс Поттер! — дрожащий от возмущения голос Гермионы оборвал Рона на полуслове. — Как ты мог проклясть студента, даже этого мерзавца Малфоя?! За это Снейп может снять в следующем году с факультета пару сотен баллов!!

— Гермиона, Снейп все равно снимет эти баллы с Гриффиндора. Он ненавидит меня так же, как и моего отца. А Малфой пришел сюда поиздеваться.

Странно, но выпущенный в Малфоя заряд магии помог мне удержаться от нервного срыва, после которого я наверняка очнулся бы в больнице Святого Мунго со стертой хитрым ублюдком памятью о последних днях. Невероятным усилием заставив себя не отстраниться от обнявших меня Гермионы и Джинни, я пошёл навстречу своему дяде, казалось, ставшему еще более толстым за время, пока мы не виделись. К счастью, миссис Уизли, обнимавшая близнецов у соседнего вагона, замешкалась, и избавила меня от ставших омерзительными "материнских объятий", — не знаю, сумел бы я сдержаться, если бы эта женщина попыталась подойти ближе.

Глава 2. Кто остался верным?

Тот же день.

На лице Вернона, по мере моего приближения, недовольство сменялось привычной гримасой ненависти, на раскрасневшемся от эмоций и избыточного веса лице блестел пот.

— Явился, бездельник, — толстая рука потянулась к моему уху.

Слова дяди словно прорвали барьер внутри меня. В глазах полыхнула ярость, вызванная предательством близких людей, смертью Седрика, пытками Темного Лорда. Толстяк, столкнувшись взглядом со мной, побледнел, — магия, которую я уже практически не контролировал, окружила нас обоих невидимой, но вполне ощущаемой стеной.

— Ты не посмеешь! — Он пробормотал это, утирая пот со лба. — Тебя исключат за волшебство!

— Я еще не дома, дядюшка, а здесь слишком много волшебников, чтобы кто-то заподозрил именно меня. — Несмотря на ярость, я все еще пытался блефовать.

— Когда ты вернешься, ты сдашь мне свою палочку и сову. — Толстяк побагровел.

— Нет, дядюшка. Если я не буду каждый день писать своему крестному, — я постепенно давил ярость и боль, выплескивавшиеся изнутри, словно гной, но остатки выплеснувшейся магии все еще витали вокруг нас, заставляя толстяка ежиться, — то он придет в ваш дом, выяснить, как мои дела.

Из толстяка будто выпустили воздух, крестного отца, которого Дурсль считал убийцей, он боялся.

— Неблагодарный мальчишка, мы тратим на тебя свои деньги и силы, а ты угрожаешь мне своим крестным?!

— Если уж ты так хочешь, дядюшка, я могу... компенсировать затраты, — мне в голову пришла неплохая идея.

— Что ты имеешь в виду, мальчишка? — в глазках Вернона появилась жадность.

— Ты неважно выглядишь, дядя. — Перебил я его, постепенно успокаиваясь. — Если хочешь, я могу сварить тебе зелье, которое поправит твое здоровье.

Заплывшие глазки Вернона вылезли из орбит, однако, в отличие от своего сына-бегемота, идиотом дядя не был, иначе не занял бы пост вице-директора фирмы Граннингс.

— И ты думаешь, мальчишка, что я поверю тебе? — хотя это казалось невозможным, но он покраснел еще сильнее, гневно фыркая как вылезший из воды тюлень. — Ты хочешь меня отравить!

— Если я отравлю тебя, то об этом могут узнать наблюдающие за домом волшебники. Решайся, зелье поможет тебе сбросить вес и укрепить сердце. — Мой взгляд твердо встретил взгляд заплывших глазок, пытавшихся как будто просверлить меня насквозь.

— Ну, хорошо, негодный мальчишка, но не жди, что я буду лучше к тебе относиться. — Толстяк развернулся и пошел к сверкающему свежим лаком автомобилю, припаркованному на стоянке возле вокзала. Внезапно, будто поймав какую-то мысль, он снова обратился ко мне.

— С чего это ты решил расплатиться с нами?

— В отличие от других, вы с тетей хотя бы честно говорите, что ненавидите меня. — Прямо ответил я. Такой ответ заставил Вернона подавиться словами, и никаких возражений больше не звучало.

* * *

Петуния, как только мы вошли в гостиную, открыла рот, чтобы разразиться очередной гадостью в мой адрес, но, остановленная предупреждающим взглядом Вернона, только махнула рукой в сторону лестницы. Дадличек не показывался, видимо, опять пил пиво с друзьями и издевался над малышнёй, пока любящие родители думали, что их деточка сидит и пьет чай у Полкиссов.

Оказавшись в своей комнате я уткнулся лицом в подушку и застонал — действие Хогвартских чар завершилось окончательно, и боль от предательства лучших друзей, людей, к кому я относился словно к родным, затопила меня. Голову будто сковало раскаленным обручем, из глаз текли слезы, но я лежал молча, чтобы не привлечь внимания к моей комнате. Спустя несколько часов я наконец очнулся от своего полубредового состояния, и попытался понять, что делать, к кому обратиться за помощью. Метнувшись к столу, чтобы перво-наперво написать письмо крёстному, я остановился, словно пораженный молнией — а откуда я знаю, известно ли было Сириусу о том, что под руководством директора творили мои "лучшие друзья" и Молли Уизли. И кому в действительности верит мой крестный?

"— Если Сириус сейчас в своем родовом доме, куда нет хода Министерству, — размышлял я, — то почему он не забрал меня? Пусть он — разыскиваемый преступник, но в доме Блеков меня бы не нашли".

По щеке невольно скатилась слеза. Единственный оставшийся близкий родственник, послушавшись аргументов Дамблдора, не сделал ничего, чтобы меня защитить.

Если ему было известно об их предательстве — то меня ждет Petrificus Totalus от Сириуса и заклятье забвения от Дамблдора, как только крёстный переправит меня в Хогвартс.

Ремус? Точно так же, неизвестно, на чьей стороне сейчас бывший профессор. За все время моей жизни у маглов, Ремус ни единого раза не послал мне весточку, и я не верил, что у оборотня, при всей изворотливости этого племени, не было возможности выяснить, где я нахожусь. Если он спросил у директора, где я, а тот прикрылся словами об общем благе, то, получается, Ремус тоже отвернулся от меня, поверив старику.

Как странно чувствовать себя совершенно одиноким, не смея попросить кого-либо о помощи и не доверяя никому. Мне нужен был человек, достаточно хорошо ко мне относящийся, но при этом не связанный с Хогвартсом и орденом Феникса. Наконец мне в голову пришла мысль о человеке, отвечающем обоим требованиям, и вдобавок моём, в некотором роде, должнике.

Подтянув к себе перо и пергамент я, решившись, вывел на листе: "Здравствуй, Флёр". На первой фразе мысль застопорилась, и я долго подбирал слова, но спустя какое-то время письмо было готово.

"Здравствуй, Флёр. Как прошла твоя поездка домой? Как чувствует себя Габриэль? Ты сказала, что я могу написать тебе, если мне понадобится твоя помощь, Флёр. Скажи, что бы ты сделала, если бы узнала о предательстве своих лучших друзей? Причём о доказанном предательстве. Гарри П."

Вложив свиток с письмом в футляр, я тихо высунулся из окна, сорвав один из росших в прикрепленной к стене вазе цветков и, подрезав ножом до нужного размера, вложил его внутрь свитка. Букля ухнула, на прощание легонько клюнула меня в ладонь и вылетела из окна. Несколько успокоенный тем, что могу высказаться хоть кому-то, кто, возможно, меня поймёт, я пошел вниз к дяде — обещание касательно зелья нужно было выполнить побыстрее, пока ненавидящий всё волшебное Вернон не передумал.

Сидевшие возле телевизора Вернон и Петунья удивленно уставились на меня, — на их памяти я почти никогда сам не входил в комнаты, пока меня не позвали.

— Дядя, я могу отлучиться на несколько часов за ингредиентами для лекарства? — Петуния смотрела на меня так, будто у меня выросли рога и копыта.

— В-в-вернон, что этот негодный мальчишка тебе говорит? — С каждым словом её голос всё повышался и повышался.

— Петунья, он обещал сварить мне зелье, которое восстановит моё здоровье. — Вернон, видимо, решил все же для разнообразия поверить моим словам. Впрочем, я не обольщался — бизнесмен углядел неожиданную выгоду там, где никогда её не замечал, и это заставило его на время усмирить свой темперамент. Да и угроза написать крестному тоже подействовала на ненавидящего волшебство толстяка очень сильно.

— Что тебе нужно для этого? — На удивление, он пропустил в своей речи "негодный мальчишка" и другие оскорбительные для меня прозвища.

— Мне нужно, чтобы сегодня перед поездкой с тетей по магазинам в Лондон кто-то оставил открытой заднюю дверь в машине. Я сяду туда, накрывшись мантией-невидимкой. А потом из Лондона я вернусь самостоятельно.

Недовольно надувшись, Вернон посмотрел на находящуюся в полной прострации Петунью, но в итоге согласно кивнул головой.

* * *

Всю дорогу до Лондона тётя нервно вертелась на заднем сиденье автомобиля, пытаясь рассмотреть меня, Вернон же крутил руль, не оборачиваясь и не вступая в беседу. Я тихо произнес:

— Тётя, я здесь, но если я сниму мантию — меня заметят те, кто приставлен меня охранять, и попытаются вернуть обратно в ваш дом.

Дрожащая рука тёти потянулась к пустоте, которую видел на моём месте любой, не обладающий волшебным глазом параноика Грюма или не прочитавший специального заклинания. Как я выяснил на собственном опыте, даже волшебник с силой Дамблдора не способен был просто так разглядеть меня в дверях собственного кабинета — магия,заключенная в свисавшей с моих плеч тонкой ткани, была практически непреодолимой. Палец тёти осторожно ткнул меня в плечо и резко отдернулся, а сама Петунья побледнела ещё сильнее и отодвинулась как можно дальше.

Наконец пробившись сквозь вечернее столпотворение машин в респектабельный район Лондона, дядя припарковал машину напротив магазина, и они с Петуньей встали рядом с открытой дверцей, делая вид, что поглощены разговором. Я невольно удивился тому, насколько хорошо эти люди способны притворятся, если чувствуют угрозу или выгоду для себя. Тихонько сжав плечо дяди, я показал, что ухожу.

Все еще надежно скрытый мантией, я проследовал до входа в Косой переулок, а затем — в Темную аллею. Хотя я сам был там всего один раз, подслушанный однажды разговор близнецов навёл меня на мысль, что ингредиенты для зелий лучше всего покупать именно там, я даже примерно представлял, где находится нужный мне магазин.

Темная аллея или Лютый переулок, как его называли "светлые волшебники" вроде Дамблдора, встретила меня живительной прохладой, остудившей разгоряченную после палящей жары внешнего мира голову. Немногочисленные закутанные в мантии люди, многие из которых прятали лица под капюшонами, точно так же не замечали моего присутствия, пока я осторожно скользил вдоль череды магазинов, избегая случайных столкновений. Наконец передо мной оказалась лавка с изображением котла и фиалов с зельями на вывеске, чуть покачивающейся на поднявшемся в переулке ветру. Поскрипывающая дубовая доска выглядела так, будто её не меняли с момента основания Лондона. Убедившись через окно, что в лавке находится только её хозяин, я достал палочку и осторожно приоткрыл дверь, сразу же уходя в сторону от проёма. Это было верным решением, поскольку в руках полуседого мужчины с длинным шрамом вдоль левой щеки и несколькими ожогами на кистях рук тут же возникла волшебная палочка, которую он нацелил на дверь.

— Хозяин, я пришёл с миром. — Произнес я, не снимая мантию и не убирая готовуюк бою палочку. — Мне нужны ингредиенты для зелий, и я готов заплатить.

Услышав о золоте, мужчина чуть опустил палочку, с подозрением глядя на пустоту, откуда раздавался мой голос.

— Вы первый покупатель, пришедший ко мне под такой маскировкой. Я подумал, что это авроры. — Хриплый от долгого молчания голос мужчины разорвал опустившуюся в комнате тишину.

— Я не имею к Аврорату Министерства никакого отношения, хозяин, но и не хотел бы, чтобы кто-то видел моё лицо.

— Что вы хотите купить, таинственный незнакомец? — Хозяин лавки не подал виду, что голос, с которым он разговаривает, явно принадлежит подростку.

— Мне нужны десятикратные дозы компонентов для зелий Памяти, Исцеления, Ранозаживляющего, безоары, шесть порций реагентов для зелья снижения веса, и десятка четыре флаконов для зелий. — Кустистые брови мужчины слегка приподнялись, пока я диктовал список нужных мне вещей.

— С вас сорок три галеона, незнакомец. — Морщинистые, обожженные руки ловко сортировали различные малоприятные на вид реагенты, складывая их в стеклянные банки и бутылочки. Наконец упаковав всё это в деревянный ящик, он поставил готовый заказ на прилавок, куда сразу же со звоном упали вытащенные мной монеты.

— Спасибо, хозяин. — Не убирая из руки палочку, я осторожно, пятясь, отошел к дверям и, толкнув их плечом, вышел из комнаты на улицу.

Проходя мимо незабываемого магазина Горбина, я позволил себе еще раз полюбоваться на высушенную руку мертвеца в витрине, привлекшую когда-то к себе внимание младшего Малфоя. Представив себе высокомерного блондина в роли банального вора, я расплылся в ехидной улыбке. "Интересно, неужели ему не будет противно держать ЭТО в руках?"

Однако вывеска следующего магазина заставила меня задуматься. Волшебные палочки, скрещенные над входом говорили о том, что внутри меня ждёт нечто действительно интересное, и я повторил свой манёвр со входом в лавку, с той лишь разницей, что хозяин оказался спокойнее и палочку не доставал, хотя и явственно напрягся.

— Скажите, мастер, ваши палочки, в отличие от палочек Олливандера, не отслеживаются министерством магии? — Мой вопрос вызвал неожиданный смех хозяина магазина.

— Юноша, простите, но чаще всего Министерство отслеживает не конкретную палочку, а то место, где совершалось колдовство, — все еще улыбаясь, сказал мужчина. — Хотя, соглашусь с вами, бывает и так, что на палочку Олливандера еще при продаже накладывают следящие заклинания, чтобы знать, где находится и что колдует конкретный владелец конкретной палочки.

— Но все же, чем отличаются ваши палочки?

— У меня можно купить палочки, содержащие в себе не одобренные Министерством материалы, и я уж точно не ставлю следящие заклятья на палочки своих клиентов, — мастер усмехнулся.

— В таком случае, я бы хотел купить одну из ваших палочек, мастер. — Я сбросил плащ, оставаясь в простой черной мантии с капюшоном.

— У вас редкая мантия, очень редкая... — С любопытством протянул старик, устремив взгляд на серебристую ткань в моих руках. — Пожалуй, только у не к ночи помянутого Грюма я видел нечто подобное во время последнего рейда авроров.

— Думаю, многие влиятельные роды аристократов имеют в запасах... интересные артефакты, — усмехнулся я, благодаря небеса, что капюшон скрывает мои глаза и лоб.

— Вы правы, вы правы, юноша. — Покивав головой, старик с трудом поднялся из кожаного кресла, и стало видно, что одна нога у него заменена протезом с такими же когтями, что у Аластора. — Но давайте вернёмся к нашим палочкам.

— Часто палочку выбирают те, кому по разным причинам перестает подходить их старый инструмент, — хозяин внимательно посмотрел на меня. — Если вы доверите мне свою палочку, можно проверить, были ли на ней следящие чары, и насколько она подходит вам в настоящее время.

С некоторым трепетом я отдал палочку мастеру. Старик долго всматривался в узоры волокон на деревянном цилиндрике, потом вытащил из кармана какое-то стекло и стал изучать рукоятку. Наконец, удовлетворившись осмотром, он развернулся ко мне.

— В общем-то, палочка вам подходит довольно хорошо, невзирая на то, что раньше ваша общность была идеальной. Но... На вашей палочке, действительно, имеется следящее заклинание... Оно очень интересно наложено... Через жидкость, которой вы протираете палочку. В магазине вам такую гадость продать не могли однозначно. Вам никто не дарил в последние годы набор по уходу за палочкой?

Мысленно я проклял семейку Уизли.

— Значит, дарили. — Старик утвердительно покачал головой. — К сожалению, средства быстро устранить нанесенное таким способом заклинание не существует, чары впитались в структуру дерева слишком хорошо.

— И что же мне делать?

— Вы можете ежедневно протирать свою палочку специальным раствором, он есть у меня в лавке... И его никогда не продаст вам старый хитрец Олливандер. — Старик улыбнулся каким-то своим мыслям. — Тогда где-то через пару месяцев чары спадут.

— А есть ли более быстрый способ?

— Купить новую палочку, юноша, что же еще? Вас, думаю, больше устраивает второй вариант?

Дождавшись моего кивка, мастер продолжил: — Олливандер, насколько я знаю, предлагает брать палочки в руки, чтобы "нужная палочка сама выбрала волшебника". — Передразнил он преувеличенно таинственный голос своего коллеги с Косого переулка. — Вам же, юноша, нужно просто сосредоточиться, и постараться мысленно позвать подходящую палочку, чтобы ваш разум сам нашёл наиболее близкую к магическому ядру сердцевину.

Сложив руки на груди, я встал в центре выписанной на полу тускло светящейся пентаграммы, повинуясь жесту старика, и сосредоточился. Как только я закрыл глаза, в мой разум ворвались десятки и сотни звуков, крики, писк, рёв, скрежет, шелест.

Словно сквозь сон до меня донесся голос старика:

— Поймайте тот звук, который нравится вам больше всего, и настройтесь на него.

Тонкая чистая нота, словно звук напряженной струны и поющая одновременно с ней флейта, приковала моё внимание. Задержав дыхание, я потянулся к этому звуку, позволяя всему миру утонуть в прекрасной мелодии. Что-то мягко ткнулось мне в правую ладонь, и, сжав пальцы, я открыл глаза, обнаружив в руках короткую чёрную палочку, с выгравированными на гладкой лаковой поверхности ультрамариново-синими рунами.

— Хороший выбор, юноша, очень интересная палочка вам подошла. Эбеновое дерево и сердцевина из волос вейлы и черного единорога. — Покачивая головой, старик смотрел, как палочка в моих руках мягко светится, выбрасывая яркие искры. — Она подходит, прежде всего, для боевой и ментальной магии, как сказали бы вам в Косом переулке, хотя по мне все эти выдумки Олливандера о наиболее подходящих для какого-то раздела магии палочках — полный бред. С вас тридцать пять галеонов за палочку, юноша, и в качестве подарка необычному клиенту, — повинуясь взмаху руки хозяина лавки, с одной из полок слетели кожаные ножны, крепящиеся к предплечью. — Возьмите эти ножны. Они зачарованы так, что из них невозможно выбить палочку заклинаниями типа Expelliarmus, впрочем, только до тех пор, пока палочка находится в ножнах, конечно же. Если вы напряжете мышцы руки особым образом, палочка сама соскользнёт вам в ладоньиз чехла... Я позволил себе позаимствовать некоторые идеи у маглов... Иногда они придумывают интересные вещи без всякой магии.

— Спасибо вам, уважаемый мастер. — Я поклонился, выкладывая на стол золото. Аккуратно нацепив на руку ножны и проверив их работу, я снова накинул мантию-невидимку и направился обратно к выходу из магазина, без приключений пройдя насквозь всю Темную аллею и Косой переулок, по счастью так и не столкнувшись ни разу с прохожими. Тряхнув свой кошелёк, я понял, что осталось ещё достаточно денег для того, чтобы не заходить сегодня в Гринготтс, и, всё так же оставаясь невидимым, сел на поезд, направляющийся в Литтл-Уиннинг.

Без приключений проехав в тамбуре до нужной мне станции и избежав внимания немногочисленных в дневное время пассажиров, я сошел с поезда в Литтл-Уиннинге и неспешно побрел к дому Дурслей, не забывая оглядываться по сторонам. Наблюдатель в саду, как это ни было странно, отсутствовал. Прождав некоторое время, пока тётя откроет дверь, чтобы выйти в сад и посмотреть, как поживают её драгоценные цветы, — ревностная участница Клуба садоводов Литтл-Уиннинга, тётя регулярно проверяла свои посадки, — я сквозь неплотно закрытые створки тихо прошел в дом. Поднявшись по лестнице, я только там позволил себе сбросить мантию. Оставив ящик с реактивами на полу в своей комнате и переодевшись в простую одежду, я приготовился к работе.

* * *

Извлеченные из школьного сундука котлы и алхимические инструменты отправились на стол вместе с учебниками зельеварения за третий и четвертый курсы, в которых содержались нужные мне рецепты. Освежив в памяти рецепт зелья для сжигания жира или, как оно называлось в учебнике, Зелья Стройного тела, я распаковал покупки и приступил к работе.

Осторожно нашинковав листья синего папоротника, я сходил за водой в ванную. Налив в отдельный котелок воду, я высыпал туда очищающий порошок, от которого вода зашипела, а все содержавшиеся в ней посторонние примеси выпали серыми хлопьями на дне. Осторожно слив воду в другой котел, я выплеснул в цветы осадок.

Первую попытку приготовить зелье я благополучно запорол. Нет, котел не расплавился, как у Невилла, и не взорвался, но и плещущаяся в нем жидкость мало напоминала необходимый мне эликсир. Прокляв про себя ублюдка Снейпа и собственные способности в области зелий, я тихо пробрался в туалет и слил получившуюся отраву в унитаз, только потом подумав, что это может быть опасным.

Перечитав рецепт и с горем пополам разобравшись, где ошибся в первый раз, — как оказалось, я на одном из этапов забыл помешать зелье, -я приступил к работе.

Спустя некоторое время, привлеченный подозрительными незнакомыми запахами, в мою комнату заглянул братец, на удивление промолчавший, жадно уставившись на стоявший на огне котелок. Я медленно помешивал серебряной ложкой получившуюся смесь, маленькими порциями засыпая туда очередной истолченный в пыль ингредиент, порадовавшись тому, что Дадли зашел уже после того, как в котел отправились наиболее отвратительно выглядящие части зелья, вроде печени огненного краба и медвежьих костей. К тому же приготовление зелья, требовавшего от не отличавшихся особыми навыками в зельеварении максимальной концентрации внимания, отвлекало от ненужных мыслей.

Зелье постепенно приобретало описанный в рецепте цвет и запах, на удивление, достаточно приличный. Насколько я помнил, это был наиболее приличный состав из всех, которые мы учились варить на третьем курсе. По крайней мере, на него можно было смотреть, и его можно было пить без тошноты — вряд ли мне удалось бы заставить дядю выпить что-нибудь вонючее, наподобие Оборотного зелья.

Осторожно разлив зелье по колбам, я закупорил их стеклянными притертыми пробками и поставил в штатив. Щелчком пальцев затушив огонь в алхимической горелке под котлом, я присел на кровать. Дадли молчал, смотря на пробирки. Впрочем, красноречие никогда не было сильной чертой моего братца-хулигана, но было странно, что он не старается оскорбить меня или ударить, как делал обычно. Видимо, Вернон провел с ним беседу и то ли угрозам, то ли обещанием подарков убедил не лезть к человеку, способному вылечить главу семьи и избавить толстяка от лишнего веса.

Посидев несколько минут и передохнув, я поднялся с кровати, прихватив с собой одну из колбочек. Дадли молча посторонился, выпуская меня из комнаты, и пошел следом за мной в гостиную.

— Дядя, я приготовил то, что обещал. — Я поставил перед ним на стол колбу с зельем. Толстяк внимательно посмотрел на плескавшуюся там жидкость кофейного цвета, а потом перевел взгляд на меня.

— Значит, ты говоришь, что ЭТО поможет мне сбросить вес? — С подозрением проворчал он на удивление беззлобно. — Петунья! — Неожиданно заорал он на весь дом. Вошедшая в двери тётушка одарила меня мрачным взглядом. — Если со мной что-то случится после приёма этой гадости — вызови полицейских и сдай им этого мерзавца.

Дядюшка открыл пробку и опрокинул в себя содержимое колбы. Некоторое время просидев в кресле и прислушиваясь к своим ощущениям, он хотел было успокоить с тревогой смотрящую на него жену, как вдруг его глаза начали вылезать из орбит, и он, выпрыгнув из кресла, с удивительной для человека такой комплекции скорости понёсся в туалет, откуда тут же донеслись подозрительные звуки.

— С ним всё в порядке, — я жестом остановил открывшую было рот, чтобы завизжать тётю. — Сжигаемому жиру и прочим веществам нужно как-то выйти из организма, а это самый... безболезненный вариант. Часа через два он будет в полном порядке. -Дадли с любопытством прижался к двери туалета, стараясь расслышать, что там происходит, впрочем, пробивавшийся из-под двери запах быстро заставил его убраться наверх, а Петунью — открыть окна. С трудом удерживая внутри улыбку, — несмотря на общую паршивость ситуации такая вот маленькая незапланированная месть Вернону была на удивление приятной, — я пошел в свою комнату варить исцеляющее зелье для восстановления сердечной мышцы.

Однако моим планам не суждено было сбыться сразу же. На подоконнике сидела Букля, нахохлившись и недовольно ухая после долгого стремительного полёта во Францию и обратно. Я в очередной раз удивился невероятной выносливости и скорости волшебных сов, способных меньше, чем за один день доставить почту на такое расстояние.

Кожаный тубус для свитка, прикрепленный к шее совы, пришлось вскрывать длинной палкой — я прекрасно помнил слова старого мастера палочек из Темной аллеи о методах отслеживания магии несовершеннолетних, живущих в магловских районах. Пришлось положиться на удачу — способа проверить тубус на наличие ловушек, при этом не заработав предупреждения от Отдела Контроля, у меня не было. Наконец, с третьей попытки мне удалось открыть тубус, из которого выпало свернутое трубочкой письмо Флёр. Изящный тонкий почерк, со множеством завитушек удивительно соответствовал образу очаровательной вейлы из старинной семьи.

"Гарри, ты меня поразил своим письмом! Честно говоря, не знаю, что тебе ответить. Если ты не возражаешь, давай встретимся в Лондоне в магловском ресторане "Диоген" в субботу в два часа после полудня и поговорим. Габриель передает тебе привет.

Флёр.

P.S. Спасибо за цветок, в ответотправляю тебе это"

В нижней части листа был четко очерченный отпечаток губ, заставивший меня улыбнуться чувству юмора девушки. Приглядевшись к пергаменту, я понял, что это Флёр действительно поцеловала письмо — аромат помады все еще сохранился.

Вылезший спустя пару часов из туалета, успевший принять душ бледный, как смерть Вернон явно выглядел лучше, чем был — сбросив десятка два-два с половиной килограмм, толстяк превратился в полноватого мужчину. Закутавшись в махровый халат, похожий на сердитого моржа дядя недоверчиво рассматривал себя в большом зеркале в прихожей. Увидев меня, он как будто хотел что-то сказать, и мне даже показалось, что он поблагодарит меня, но вместо этого только невнятно что-то пробурчал.

— Это для вашего сердца, дядя. — Следующий флакончик перекочевал в руки мужчины. Наученный горьким опытом, дядя сразу же направился в сторону туалетной двери, на ходу глотая горькую, пахнущую полынью настойку, однако ожидаемого им эффекта не последовало, и он побрёл в сторону гостиной, где немедленно раздался грохот вазы, выпавшей из рук пораженной его новой внешностью Петуньи.

Ночь для меня оказалась еще более серьезным испытанием, чем обычно. Насмешливые голоса бывших лучших друзей сменялись поблескиванием глаз Дамблдора, направившего на меня палочку. Джинни Уизли подходила ко мне, со смехом протягивая бокал, в котором — я точно это знал — приворотное зелье. Потом я куда-то бежал, петляя между деревьями, уворачиваясь от разноцветных лучей, мелькающих со всех сторон, а меня преследовали три рыжеволосых парня верхом на метлах. Одно из моих ответных заклинаний, единственное, попавшее в цель, сбило преследователя на землю, и кровь щедро брызнула на зеленую листву. И снова всё сменялось образом Джинни Уизли, как спрут, обхватывавшей меня руками и смеющейся, что я никуда от неё не денусь. Наверное, если бы Темный лорд влез сейчас в мой сон — то убрался бы мгновенно, такая порция бредовых видений пришлась бы не по вкусу даже этой полурептилии. Надо ли говорить, что проснулся я совершенно разбитый, на разгромленной постели, весь покрытый холодным потом.

Глава 3. Новые союзники.

2 июня 1995 г. Литтл-Уиннинг.

Следующее утро началось для меня с довольно деликатного стука в дверь. Но вместо привычного крика "Вставай, мальчишка", стоявший за дверью человек ограничился только стуком. Быстро одевшись и почистив зубы, я спустился на кухню, где на моём обычном месте на столе оказался на удивление хороший завтрак, не уступавший размером порциям моих родственников. С лёгким удивлением на лице, я присел за стол, сосредоточившись на завтраке. Видимо, это был способ сказать "спасибо" от Дурслей. Хотя я особо не надеялся на мир с ненавидевшими магию людьми, но на некий нейтралитет теперь можно было рассчитывать. Увидевшие в магии не только пугавшие их вещи, но и ощутимую выгоду, тётя и дядя могли теперь относиться ко мне несколько по-другому.

— Дядя, Дадли, — я протянул им обоим по колбе с зельем Стройного тела. — Можете принять вторую порцию и дать Дадли первую. Завтра еще одна порция для Дадли, и на этом довольно — больше это зелье вам не понадобится.

Переглянувшись с Дадли, дядя с тоской посмотрел на оставшийся недоеденным завтрак, дымящуюся кружку с кофе, сглотнул и опрокинул содержимое колбочки в рот, сразу же выбежав из кухни. Кузен с любопытством встряхивал колбочку, цепко вцепившись в нее пухлыми пальцами, в его глазках читалась причудливая смесь жадности и опасения, поскольку вчерашние мучения дяди Вернона были хорошо слышны по всему дому.

Доев яичницу с салом и выпив кофе, я вымыл свою посуду и вышел в сад, притворившись, что не заметил спрятавшегося наблюдателя. Ни тётя, ни Дадли не сказали мне ни слова, видимо, до сих пор так и не определившись, как же ко мне относиться, если я не смотрю на них с ненавистью и не угрожаю им палочкой. Сев на траву рядом с одной из клумб, я постарался полностью уйти в себя, погрузиться в медитацию.

В половине одиннадцатого я зашел в дом, не став закрывать за собой двери. Быстро поднявшись наверх в свою комнату, я негромко позвал:

— Добби!

— Гарри Поттер! Добби так рад видеть великого Гарри Поттера! — С хлопком возникший рядом с кроватью эльф подпрыгивал от радости. — Чем Добби может помочь великому Гарри Поттеру, сэр?

— Добби, в который раз прошу тебя, перестань называть меня великим! — Уши эльфа разочарованно опустились.

— Хозяин Гарри сердится на Добби?

Я набросал небольшое письмо гоблинам, скрепив его подписью и каплей крови, упавшей на пергамент из проколотого пальца.

— Нет, я не сержусь на тебя. Возьми у гоблинов с моего счета двести галеонов, и закажи мне у мадам Малкин хорошие брюки и несколько белых рубашек и летние туфли — я видел у неё нечто похожее в углу одного из залов. Все из лучших материалов. Потом доставь их сюда. Хотя стой... — Остановил я приготовившегося исчезнуть эльфа. — Купи мне еще букет белых роз. Оставшиеся деньги обменяй у гоблинов на магловские фунты.

Эльф исчез, чтобы спустя полчаса, потраченных мной на ванну, снова появиться в комнате с несколькими свертками и элегантным букетом из нескольких белых роз. Эльф по моей просьбе наложил на цветы заклинание неувядаемости. Быстро одевшись, я посмотрел на себя в зеркало. Щелчок пальцев эльфа заставил разгладиться немногие появившиеся на одежде складки. Накинув мантию-невидимку, я вышел через открытую дверь в сад.

В то же время. Лондон. Отдел Контроля за магией несовершеннолетних, комната наблюдения.

— Смотри, опять следы эльфийской магии в районе Литтл-Уиннинга. — Майкл Конноли, дежурный системы наблюдения Департамента контроля по магии несовершеннолетних, оторвался от громадного стола, на который проецировалась карта Англии.

Его напарник, Дениел Мерфи, близоруко щурясь, подошел ближе, рассматривая увеличенный кусок изображения.

— Опять, наверное, чары что-то напутали. — Он покачал головой. — Запишем, чтобы научники проверили работу заклинаний, откуда в магловском доме возьмется домовой эльф?

— М-да, тем более, что за все два года моей работы, в этом городке ни разу не было ни малейших следов магии.

— Значит, опять что-то где-то испортилось, — флегматично заявил дежурный, заваривая кофе. — Не пиши в журнал регистрации магии, а то опять выставим себя на посмешище всему отделу, и Матильда будет орать.

* * *

Не снимая мантии, я добрался на поезде до Лондона, где в безлюдном тупике скинул волшебную ткань, убирая её в карман. Поймав такси, я отправился в ресторан — до назначенного времени оставалось сорок минут.

Чтобы зайти в ресторан, сверкавший узорчатыми стеклами, мне потребовалось некоторое время постоять перед входом, собираясь с духом — я еще никогда не встречался с девушками в ресторане, тем более с девушками старше меня. Наконец, решившись, я, под ироничными взглядами стоявших на входе охранников, зашёл внутрь.

— Добрый день, молодой джентльмен, вы заказывали столик? — Девушка в строгой блузке и юбке до колен открыла небольшой блокнотик.

— Нет, но меня интересует столик в отдельном зале. — Вспомнив однажды увиденный мной в телевизоре эпизод, перед тем как дядя опомнился и прогнал меня из гостиной, я протянул администратору купюру.

Девушка, уже с несколько большим уважением во взгляде, повела меня в небольшой кабинет, где стоял укутанный белой кружевной скатертью столик на двоих.

— Ровно в два должна прийти очаровательная девушка, она скажет, что ищет меня... — я старался не поддаваться смущению, несмотря на понимающую улыбку администратора.

— Всё будет сделано, мистер. — Девушка, оставив передо мной папочку из посеребренной бумаги с меню и показав, где находится звонок для вызова, удалилась, оставляя меня наедине с начавшимся нервным тиком. Честно говоря, я даже не задумывался до этого момента о том, что буду говорить Флёр, и как будет проходить наша беседа, да и сам факт, что я буду в отдельной комнате беседовать с прекрасной девушкой, гораздо старше меня самого — вызывал немалое смущение и робость.

Вызвав звонком официантку, я заказал себе "что-нибудь максимально бодрящее, но без алкоголя". Принесенная мне через несколько минут запотевшая металлическая банка черного цвета с молниями на стенках была в моём присутствии вскрыта и перелита в большой бокал, куда секундой позже был щедро добавлен свежевыжатый апельсиновый сок. Пузырящаяся, почти кипящая ледяная жидкость кисло-сладким потоком потекла в желудок, вызвав внутри настоящий взрыв. Спустя пару минут магловское зелье подействовало на меня не хуже Бодрящего эликсира — в голове чуть-чуть зашумело, а потом всё вокруг приобрело необыкновенную резкость, сердце застучало быстрее и захотелось вдруг вскочить на метлу и пролететь несколько кругов по стадиону, уклоняясь от бладжеров.

Наконец в дверь вошла вместе с администратором Флёр, одетая в изумительное летнее платье из синего шёлка. Без привычной для волшебников мантии она выглядела совершенно сногсшибательно, даже притом, что вейловские чары действовали на меня гораздо слабее, чем на того же пускавшего слюни на стадионе при виде талисманов Болгарии Рона.

Кипевший в крови коктейль заставил меня рывком подлететь с места и с букетом в руках поспешить навстречу девушке, склоняясь перед ней в легком поклоне.

Удивленно вскинутые брови Флёр показали, что мой манёвр был неожиданным.

— Флёр, рад, что ты смогла приехать сюда, — несмотря на стимулятор, я с трудом заставлял себя выдерживать взгляд девушки и не заикаться от смущения.

— Гарри, ты сама галантность, — девушка рассмеялась, вдыхая аромат подаренного букета.

Предупредительно проводив девушку к столу и отодвинув для нее стул, я почти упал на своё место, сердце билось от волнения еще сильнее, разговор обещал быть не из легких.

Некоторое время мы молчали, разглядывая меню, наконец, сделав заказ и дождавшись пока принесшая легкую закуску, вино и сок для меня официантка покинет зал, мы одновременно начали разговор:

— Так о чем ты хотел мне рассказать, Гарри?

— Ты такая красивая, Флёр, — очередная фраза из какого-то глупого тётушкиного сериала пришлась как нельзя кстати. Лукавая улыбка была ответом на незамысловатый комплимент, вейла поднесла к губам бокал с вином.

— Честно, я не знаю даже, как начать разговор, Флёр, прости, что тебе пришлось приехать из-за меня обратно в Англию. — Я смущенно поёрзал на стуле, стараясь не смотреть девушке в глаза.

— Гарри, я приехала сюда, потому что ты спас мою сестрёнку на дне озера и потому, что я была бы рада стать твоим другом, — девушка ласково прикоснулась к моей руке.

— Спасибо тебе, — мне стало легче от её ласкового голоса. — Но перед тем, как я буду рассказывать, я бы попросил тебя принести клятву, что этого никто не услышит от тебя — я бы не хотел, чтобы кто-то выбил из тебя эту информацию той же Сывороткой.

Настроившаяся на деловой лад Флёр, выяснив, что дело действительно серьезное, достала палочку и произнесла необходимые слова.

Я собрался с духом, сделал хороший глоток сока и начал рассказывать о том, как сидел в коридоре ночью после турнира, как увидел Рона и Гермиону, как прошёл вслед за ними в кабинет директора и что там услышал. С каждой фразой Флёр становилась всё мрачнее и мрачнее, а когда я упомянул о зелье для Джинни и меня, девушка прошипела что-то по-французски себе под нос. Рассказывая, я не замечал, что по моей щеке пробежала одинокая слеза; уткнувшись в свой бокал, я выдохся и замолчал, не поднимая глаз.

— Теперь я не знаю, что делать дальше. Я не могу обратиться ни к крёстному, ни к еще одному лучшему другу отца, потому что не знаю, насколько они верны Дамблдору. Если я ошибусь — мне попросту сотрут память и будут вливать в меня зелья до тех пор, пока я не стану марионеткой директора и семейства рыжих. А потом меня, наверное, просто поставят перед Темным лордом без всякой подготовки, как получалось во всех наших встречах, и Вольдеморт убьет меня.

— Ты знаешь, Гарри, — в речи Флёр резко пропал акцент, от волнения её голос подрагивал. — Я даже не знаю, что сказать сейчас. — Француженка залпом осушила бокал, словно стакан с водой. Её речь прервала официантка с тележкой, заставленной тарелками и мисочками. Недоуменно покосившись на наши застывшие лица, она ловко распределила тарелки на столе между нами и выкатила тележку.

Получившая время подумать девушка попыталась выразить обуревавшие её чувства.

— То, что ты рассказал, это просто ужасно. Мне кажется, тебе опасно находиться в Англии, Гарри, — девушка серьезно посмотрела на меня. — Если согласен, то вряд ли maman будет возражать против твоего визита в дом Делакур во Франции на всё лето или даже на весь учебный год. Мой отец занимает достаточно высокий пост в Министерстве Магии Франции, судьба Мальчика-который-выжил и моего друга, думаю, обеспокоит его не меньше, чем меня. Если ты не против, я хотела бы передать твой рассказ моему отцу.

— Мне бы не хотелось причинять вам лишние проблемы, Флёр.

— Гарри, посмотри на ситуацию с другой стороны, — Флёр, стиснув ножку бокала, откинулась на стуле. — Даже если не учитывать, что я хочу быть твоим другом, и отец это будет иметь в виду, если ты проиграешь бой с Неназываемым — всё вряд ли ограничится одной Англией. Рано или поздно, но Упивающиеся смертью начнут террор и в других Европейских странах, и моему отцу будет гораздо выгоднее устранить потенциальную угрозу еще в зародыше.

— Хорошо, ты можешь рассказать об этом отцу, — окружившая нас магия изменила действие данной Флёр клятвы.

-Может быть, он придумает, чем можно помочь, — с сочувствием глядя на меня, произнесла девушка.

— Флёр, скажи честно, кем ты воспринимаешь меня — Гарри Поттером или Мальчиком-который выжил, национальным героем? — Я еле заставил себя посмотреть девушке в глаза, думая, что сейчас в меня полетит бокал и еще какое-нибудь проклятье.

Флёр нахмурилась, было, но потом складочка на её лбу резко разгладилась.

— Гарри, — начала она мягким голосом. — Для меня ты — Гарри Поттер, спасший мою сестру, и мой друг. Отец и мать тоже будут учитывать сначала это. Но как бы ты ни отказывался, всё равно ты — Мальчик-который-выжил, человек, выдержавший Аваду Вольдеморта и отправивший его на долгие годы в безвестность. И от этого тебе уже никуда не деться, большинство людей думает о тебе именно так, — девушка с сочувствием посмотрела на меня, как будто хотела забрать часть моей боли.

— Тогда как мы поступим? — Я уже более уверенно посмотрел на Флёр.

— Ну... — Француженка хитро улыбнулась. — Для начала мы насладимся вкусным романтическим обедом в комнате только для двоих, выпьем вина, а потом... — Её голос приобрел мурлыкающую интонацию. — Гарри, я шучу! — рассмеялась она, увидев, что я покраснел. — Ты так мило краснеешь, что я не смогла удержаться.

Отдав должное обеду и отличному вину, мы вышли из ресторана.

— Давай завтра встретимся в то же время в парке рядом с этим рестораном, Гарри. Мой отец сможет подготовить международный портключ, и мы незаметно для Ордена сможем перенестись во Францию, в дом Делакур.

Глава 4. Гарри Поттер должен исчезнуть.

3 июня 1995 года.

Утром следующего дня я собрал самые необходимые вещи. Альбом с фотографиями, мантия-невидимка, обе палочки, — вот, собственно, и все, что осталось из вещей Мальчика-который-выжил. Буклю я, после некоторых сомнений, выпустил из клетки, отправив с короткой запиской к Луне Лавгуд, попросив позаботиться о птице. На метлу, подарок Сириуса, лежащую на самом дне сундука, я долго смотрел с сомнением, но так и не придумал, как можно замаскировать громоздкий предмет без использования магии, а мантия-невидимка спрятать метлу не могла. С громадным удовольствием я закрепил под крышкой своего сундука десяток навозных бомб близнецов — наверняка кто-то из Ордена, не найдя меня в доме, сунет туда нос. Проходя под мантией мимо спрятавшегося в кустах очередного орденца, я с огромным трудом удержался от того, чтобы оглушить растяпу. Обернувшись на дом, я в последний раз взглянул на подметенные садовые дорожки, подстриженные газоны — невзирая на то, что проведенные мной годы были тяжелыми, это было моё прошлое, с которым нужно навсегда попрощаться. Дурслям я говорить о своём отъезде не стал — чем меньше они знают об этом, тем меньше с них спрос, пусть даже их память вывернут наизнанку Сывороткой правды.

Дорога до Лондона, поездка на такси к нужному мне парку. Во мне постепенно нарастало странное чувство освобождения. Казалось, что стоит покинуть эту страну — и воспоминания о предавших меня людях перестанут быть настолько мучительными. Сидевшая на скамейке возле входа Флёр прикрывалась легкими чарами невнимания — иначе можно было бы только посочувствовать несчастным юношам, постаравшимся бы завязать знакомство с самой красивой девушкой в их жизни. Пройдя через тонкую плёнку защитных чар, я улыбнулся единственному оставшемуся в моей жизни близкому человеку.

— Как всё прошло? — от подошедшей девушки вкусно пахло незнакомыми духами — причудливой смесью ягод и цветов.

— Без затруднений, никто не заметил, как я в очередной раз вышел из дома. Дядя с тетей ничего не знают, и не смогут навести на мой след.

Флёр вытащила из маленькой сумочки кристалл международного портала, который я до этого момента видел только на картинках и схемах учебника по чарам. Одной рукой схватив меня за плечо, девушка попросила тоже прикоснуться к кристаллу. Осторожно потянувшись к кристаллу одной рукой, другую я положил на талию девушки, замирая от собственной смелости.

Улыбнувшаяся моему явственному смущению француженка сжала кристалл в кулаке и произнесла одно только слово:

— Portus.

Волна магии подхватила нас, растворяя окружающее пространство в водовороте красок, сияющая сфера окружила нас, пока мы стремительно неслись, подхваченные ветром. Всё это заняло буквально пару секунд, и нас наконец выбросило на поверхность многоцветного моря уже напротив дома в старинном готическом стиле, с острыми угловатыми башенками по периметру крыши и узкими стрельчатыми окнами. Небольшой парк, на одной из дорожек которого мы появились, был окружен кованой решеткой, светящейся от вложенной в нее силы, а за оградой переливалась всеми цветами радуги многослойная магическая защита.

Вышедший из-за тяжелой двери коренастый светловолосый мужчина с палочкой в руке направился в нашу сторону. Чем ближе он подходил, тем больше было заметно его сильное сходство с моей спутницей, и спустя минуту я пожимал руку Жан-Клоду Делакур.

— Мистер Поттер, моя дочь много рассказывала о вас. — На лице Жан-Клода было написано доброжелательное внимание, но глаза оставались довольно-таки холодными. Настоящий политик, никогда не показывающий истинных эмоций. Тому же Фаджу, чтоб ему с дементорами в одной постели проснуться, до такой маски было далеко.

— Мистер Делакур, для меня честь быть знакомым с вами и вашей дочерью, — постарался блеснуть манерами я, вспоминая уроки этикета в школе.

Войдя в дом, я обнаружил, что внутри здания Делакур-старший не пренебрегает охраной: в зале, куда мы попали, дежурили два мага с эмблемами Аврората Франции. Большое помещение было уставлено кадками с цветами, вазами и прочими предметами, помешавшими бы ворвавшимся через парадный вход нападавшим быстро добраться до широкой лестницы на второй этаж. Оглядевшись, я обратил внимание на то, что зал опоясывала галерея, с которой прекрасно простреливался каждый дюйм внизу. Делакуры наверняка были в дальнем родстве с родом Аластора Грюма, — паранойя создателя этого дома явно была не меньше, чем у старого аврора.

По широкой лестнице мы поднялись на второй этаж, сопровождаемые хмурыми взглядами сидевших под потолком каменных горгулий и равнодушными — расставленных вдоль стен рыцарских доспехов с блестящими клинками в руках. Казалось, что я попал на страницы какого-то старинного рыцарского романа, с враждой благородных семейств и укрепленными родовыми обителями.

Пройдя по длинному, освещенному колеблющимся пламенем колдовских факелов коридору, мы втроем оказались в гостиной со стоящим в центре небольшим столом, за которым уже сидели радостно улыбавшаяся мне Габриэль и невероятно красивая женщина, от которой Флёр явно унаследовала свою внешность.

— Мистер Поттер, позвольте представить вам мою жену, Мари Делакур. — Заслужив сногсшибательную улыбку вышедшей навстречу женщины, я склонился к её руке, стараясь вести себя как можно более уверенно, впрочем, сама обстановка этого дома напоминала об идеалах рыцарства и куртуазном поведении, заставляла говорить более напыщенным и вычурным языком. — И мою младшую дочь Габриэль, — девушка, покраснев, протянула мне тонкую руку для поцелуя.

Рассевшись за столом, мы некоторое время посвятили обильному обеду, в ходе которого я отчаянно боялся сделать какую-нибудь бестактность или попросту подавиться.

Когда тарелки опустели, а мы удовлетворенно откинулись на спинки стульев, домовые эльфы проворно сменили столовые приборы, выставив перед нами графины с соком и вином. Только после этого Делакур-старший позволил себе заговорить о делах.

— Мистер Поттер, моя дочь рассказала мне о вашем вчерашнем разговоре.

— Честно говоря, мистер Делакур, я бы очень не хотел доставить вам лишние проблемы. — Я открыто посмотрел на политика.

— Для человека, спасшего мою дочь со дна озера, куда её отправил гениальный и великий светлый волшебник, — последние слова мужчина выговорил с презрительной гримасой, — двери моего дома всегда открыты, даже если это действительно доставит роду Делакур некоторые сложности. Но я не только об этом, — он предупреждающе приподнял руку, не давая мне возразить. — В любом случае, конфронтация с Темным лордом неизбежна, если он одержит верх в Англии. Министерство Магии Англии не способно его остановить: коррупция, глупость и трусость чиновников не дают им видеть дальше собственного носа. Великий волшебник и победитель Гриндевальда Дамблдор, судя по всему, заперся в Хогвартсе и не планирует что-то предпринимать лично. Единственный человек, который может что-то предпринять в такой ситуации — решительно к этому не готов, не обучен, да вдобавок еще и рассматривается всеми тремя сторонами как разменная монета, невзирая на статус национального героя. Простите, мистер Поттер, но это так.

— Если Темный лорд захватит власть в Англии, то рано или поздно он обратит свой взгляд и на другую сторону Ла-Манша, а значит — новая война, не легче, чем война Алой и Белой розы, в которой погиб цвет рыцарства и волшебников или Вторая Мировая, развязанная с помощью Гриндевальда. Франции не нужна такая война, слишком много благородных родов прервалось в последние столетия, слишком много знаний было утеряно вместе с запертыми родовой магией опустевшими мэнорами.

— И ваше решение? — Я с робкой надеждой посмотрел на главу рода Делакур.

— Мы поможем вам подготовиться к этой войне, мистер Поттер. Иного выхода в долгосрочной перспективе я не вижу. Ставить на Дамблдора, или Министерство Англии — это долгосрочное, но неминуемое самоубийство.

— Мистер Делакур, — я поднялся со своего места, взволнованный и пораженный словами политика. — Невзирая на то, что вы сказали о ставке Франции в вашем лице на мою сторону, я верю вашим словам, что для вас я, прежде всего, — желанный гость, спасший вашу дочь. И я клянусь магией и честью, что не забуду ваших слов и вашей помощи.

Вспышка магии окружила мое тело сияющим покровом и рассеялась.

Довольно короткий разговор с Делакуром вымотал меня, как будто полноценный квиддичный матч, поэтому едва добравшись до выделенной мне комнаты, я рухнул на роскошную постель под балдахином и мгновенно уснул. Спустя несколько часов я открыл глаза, ощущая легкость во всем теле и невероятное чувство свободы от всего, что тяжким грузом давило на меня последние четыре года. Чувство, что я нахожусь среди союзников и друзей, обещавших помочь мне подготовиться к неминуемой встрече с Вольдемортом, как будто окрыляло меня, вытолкнув на край сознания даже горечь от предательства оставшихся в Англии людей.

С громким хлопком в комнате появился домовик в вышитом полотенце, перекинутом через плечо на манер римской тоги. Герб Делакуров на белой ткани сверкал золотым и серебряным шитьем — серебряный конь, вставший на дыбы на фоне золотого солнца, и скрещенные мечи. Я пожалел, что не знаю геральдики, обязательной для наследников старинных родов, и еще раз мысленно проклял старика, отправившего меня к маглам на долгие одиннадцать лет, вместо того, чтоб обучать как наследника рода Поттеров.

— Гость хозяев проснулся. Чем Тинки может услужить гостю хозяев? — Писклявый голосок, на удивление похожий на голос Добби, заставил меня задуматься, как там в Англии живется моему верному эльфу.

— Называй меня Гарри, Тинки. — Я понадеялся на то, что моего приказа будет достаточно.

— Гарри так добр к недостойному Тинки, Тинки будет звать гостя хозяев просто Гарри. Гарри, хозяин Делакур просит спуститься к ужину в гостиную.

— Тинки, моя одежда... — я беспомощно посмотрел на измявшуюся после сна рубашку и брюки.

Эльф щелчком пальцев заставил распахнуться двери громаднейшего шкафа, стоявшего в углу комнаты, и на кровать спланировали вылетевшие оттуда брюки, белоснежная батистовая рубашка с кружевным воротником и манжетами, которую я видел только в фильмах про эпоху какого-нибудь короля эпохи Возрождения, и лакированные туфли.

Быстро одевшись и постаравшись хоть как-то пригладить непослушные после сна волосы, я отправился за семенящим впереди Тинки в малую гостиную.

Пройдя в распахнувшиеся передо мной двери в гостиную, я заметил, что за столом кроме семьи Делакур сидит бородатый длинноволосый мужчина с испещренным шрамами лицом, на вид лет пятидесяти. В следующий миг мужчина выхватил откуда-то палочку, и в мою сторону полетел луч Petrificus. Рефлексы ловца не подвели, и я, как от бладжера, увернулся от заклинания, а ножны выбросили палочку в мою ладонь. Мужчина поднял руки с палочкой вверх, одобрительно улыбаясь. Посмотрев на довольное лицо старшего Делакура, я убрал палочку обратно в ножны.

— Прошу прощения, мистер Поттер, за такой экстравагантный способ знакомства. Это боевой маг Аврората Киаран из рода Годфруа, любезно согласившийся присоединиться к нашей маленькой афёре. Он имеет собственный интерес в этом деле.

Вставший из-за стола маг крепко стиснул мою руку своей шершавой мозолистой ладонью.

— Для меня честь познакомиться с человеком, не раз ускользавшим от Вольдеморта и даже выжившим после дуэли с ним в таком возрасте. — В карих глазах читалась только доброжелательность, однако сам маг выглядел в любую секунду готовым сорваться с места, разразившись шквалом заклинаний. Нечто подобное я видел только у Снейпа и Аластора-Крауча, однако в этом человеке не было ни язвительной ненависти и гордыни зельевара, ни параноидальной настороженности и агрессии экс-заключенного. Непробиваемая уверенность и спокойствие окружали боевика, словно вторая аура.

После того, как я и Киаран уселись на отведенные за столом места, Жан-Клод продолжил:

— Киаран — один из старинных друзей нашей семьи, я пригласил его сегодня потому, что вам совершенно необходим учитель, обладающий достаточными навыками в области... боевой магии. — Дождавшись моей довольно сбивчивой благодарности, политик продолжил. — Честно говоря, мистер Поттер, задача, вставшая передо мной, достаточно сложна, и мы с женой и еще парой моих хороших друзей, в число которых входит и Киаран, обсуждали вашу проблему все это время.

— Мистер Делакур, вы слишком добры ко мне, — я смущенно посмотрел на улыбнувшегося мужчину.

— Как уже говорил вчера мой муж, мистер Поттер, — вступила в разговор Мари Делакур, — ваша проблема слишком важна для французского Министерства, но и слишком деликатна, чтобы выставлять её на всеобщее обозрение. Продажные люди встречаются и в нашей стране, а по-настоящему серьезного штурма это поместье не выдержит, если Темный лорд или Дамблдор перебросят сюда своих бойцов в достаточном количестве. Поэтому ваше пребывание здесь лучше держать в тайне.

— Если вы не против, то наши семейные кутюрье и стилист постараются посмотреть, как изменить вашу внешность, чтобы Гарри Поттер на какое-то время исчез, — Жан-Клод без усмешки посмотрел на меня, и мне оставалось только согласно кивнуть. — После завтрака в воскресенье они поработают над вашей внешностью.

— И еще один момент, пока мы не приступили к ужину в кругу семьи. Моя жена -финансист, работающий в Министерстве, и одной из частей её работы является связь с французским филиалом Гриннготса, так что она смогла осторожно навести справки — род Поттеров являлся и является довольно обеспеченным. Не настолько, как небезызвестные вам Малфои, но на достойную жизнь вам и вашим детям хватит совершенно точно. Однако есть одно "но" — сейчас семейные счета контролируются вашим опекуном, а выписки со счетов и запросы банка о ваших решениях подписываются им явно без вашего ведома.

— А мой опекун? — с каждой секундой происходящее нравилось мне все меньше.

— Это директор Дамблдор. — Жан-Клод помрачнел. — Поэтому необходимо как можно быстрее вывести имущество вашей семьи из-под его контроля. Еще один мой друг согласился взять на себя роль управляющего вашими счетами, но в отличие от "великого светлого мага" он даст вам клятву, что будет принимать решения, только посоветовавшись с вами и объяснив их возможные последствия.

— Будет ли с моей стороны правильным предложить ему определенное вознаграждение за это, мистер Делакур?

— Я думаю, обычной платы управляющему будет достаточно, она оговаривается как процент от полученной прибыли в результате его работы. — Жан-Клод улыбнулся. — Мой друг — настоящий безумец, его проекты приводят гоблинов в ужас каждый раз, но он всегда остается в "плюсе".

— Спасибо, что помогаете мне.

— И для того, чтобы директор не смог в дальнейшем пользоваться вашими счетами, я предлагаю после того, как стилист закончит свою работу — отправиться портключом в лондонский филиал банка, чтобы у тех, кто будет искать ваши следы, создалось впечатление вашего присутствия в Англии.

Следующие полчаса мы провели в непринужденной атмосфере позвякивания вилок и ложек о посуду. Хотя я все еще чувствовал себя неловко, не всегда будучи уверенным в том, что и как правильно есть, — иногда приходилось украдкой подсматривать за сидевшей рядом со мной Флёр, периодически передавая по высказанной её нежным голоском просьбе те или иные блюда. Наконец, насытившись, мы встали из-за стола, после чего просто разошлись по комнатам, мне нужно было хорошенько обдумать произошедшее.

Глава 5. Новое лицо.

4 июня 1995 г. Поместье Делакуров.

— О, месье, это же... Это же ужасная прическа! — Прямо на входе на меня налетело нечто воздушное, похожее на ураган, в кружевах и лентах. Аромат каких-то причудливых духов окутал меня одуряющим облаком, пока это нечто чуть ли не волокло меня за собой, направляясь к громадному зеркалу и столику, уставленному разнообразными флаконами, каких я до сих пор не видел ни разу. Оглушенный таким напором слов и мельтешением вокруг меня, я даже забыл про палочку в рукаве.

Усаженный на стул, я получил наконец возможность рассмотреть "напавшего" на меня человека. Невысокая, хрупкая черноволосая девушка, одетая в какое-то совершенно невероятное платье из кружев и лент, на удивление гармонично сочетавшихся друг с другом и не производивших впечатления безвкусной, аляповатой пестроты. Пышная грива была заплетена в десятки косичек, часть волос свободно падала на спину, и все это было украшено какими-то бусинами, лентами, камушками. На секунду подумалось, что если бы у профессора Трелони был такой стилист, то она не выглядела бы взъерошенной стрекозой. Ничего похожего на виденную ранее в Хогвартсе или начальной школе Литтл-Уиннинга "боевую раскраску" на её лице я не заметил, скорее наоборот, девушка не была накрашенной, как мне показалось. Её серые глаза из-под длиннющих ресниц внимательно рассматривали меня, и на долю секунды показалось, что мы находимся в кухне, где мне уготована роль главного блюда.

— Месье нужно кардинально сменить имидж! — Удовлетворившись осмотром, начала скороговоркой девушка. — Господин Делакур сказал, что месье не должна узнать даже лучшая подруга или девушка!

— Леди, я вынужден вас огорчить, но мои друзья предали меня, так что я не горю желанием их увидеть. — Челюсти невольно сжались, а на скулах вспухли желваки от нахлынувшей снова боли. Про то, что девушки у меня так и не было, несмотря на робкие попытки завязать какие-то отношения с прекрасным полом, я благополучно решил умолчать.

— Простите, месье, простите, — снова затараторила девушка, — меня зовут Мириам, я стилист семьи Делакур. Моя задача на сегодня — сделать вас неузнаваемым, месье, и я сделаю это, чего бы мне это ни стоило. — Маленький кулачок шутливо погрозил мне. — Я сделаю это, даже если месье будет сопротивляться.

Непосредственные яркие эмоции девушки, не скрывавшей своих чувств, в отличие от четы Делакур, на время помогли мне расслабиться, отдавшись во власть тонких рук, которые крутили меня во все стороны, что-то подстригали, мазали, капали в глаза разноцветные жидкости из многочисленных бутыльков. Бутылочки с переливающимися внутри колдовскими субстанциями сменялись откровенно магловскими флаконами с многоязычными этикетками, сосредоточенное лицо ушедшей в работу девушки напоминало мне почему-то виденные по телевизору фильмы о великих художниках прошлого, творящих очередной шедевр.

Возникало желание задремать, но каждый раз, как я пытался это сделать, очередное щелканье ножниц или брызги из какого-нибудь флакона вырывали меня из сладостной полудремы.

Наконец бушевавший вокруг меня вихрь активности с красивым и необычно звучащим для моего слуха именем Мириам выпустил меня из своих цепких ручек с острыми коготками и развернул к зеркалу.

— Мда... — Всё, на что хватило моего красноречия, резко пропавшего от увиденного в зеркале.

Привычного мне Гарри Поттера больше не существовало. Мистер Поттер уступил место коротко стриженному русоволосому парню с прической-ёжиком, как у магловских военных. Визитная карточка Мальчика-который-выжил — шрам на лбу и зеленые глаза — сменились коричневыми контактными линзами и гладкой кожей вместо змеящейся полосы от проклятия.

В полном шоке обернувшись к Мириам, я смог произнести только одно: "КАК?!"

— Искусственная кожа, магловское изобретение. — Совершенно точно поняла мое удивление Мириам. — Клеится хорошо, держится довольно долго, главное — не забывать периодически обновлять наклейку, чтобы в неподходящий момент не отпала. И самое замечательное — в вашем новом облике нет ни капли магии.

В невольном порыве я обнял замершую девушку.

— Кхм, мистер Поттер, — легкая улыбка в голосе политика читалась совершенно явственно. — Мои дочери могут приревновать вас к Мириам. — После этой вспышки юмора лицо Делакура снова стало серьезным.

— Я хочу познакомить вас с еще одним человеком, который поможет вам замаскироваться. — С последними словами хозяина дома в двери прошел седоватый мужчина, одетый в магловский костюм-тройку. — Анри, нам нужно что-то, не слишком стесняющее движения. А в остальном — на усмотрение мистера Поттера.

Политик, обсуждая что-то с Мириам, одарившей меня на прощание хитрой улыбкой, вышли, оставляя меня на растерзание кутюрье, по жесту которого домовые эльфы с пыхтением отлевитировали пару тяжеленных металлических кофров.

В отличие от Мириам, кутюрье Анри не пренебрегал магией. Скорее наоборот — получал искреннее удовольствие от того, что он волшебник. Усевшись в кресло неподалеку от меня, он палочкой открыл оба кофра, из которых стали вылетать различные элементы гардероба — чарами левитации пожилой мужчина владел мастерски.

Вокруг нас с сидящим в кресле Анри закружилось несколько колец, сотканных из мелькающих с большой скоростью предметов одежды: брюки, рубашки, майки, джемпера, какие-то куртки и шорты, — всё это кружилось, соединялось под разными углами и в разных сочетаниях, как будто живя собственной жизнью.

Убаюканный этим мельканием, я ненадолго задремал. Деликатное покашливание мастера вывело меня из сладкого сна, где я собственноручно вбивал палочку в глотку Темному лорду, забыв о всякой магии. Когда я открыл глаза, обнаружилось, что оба кофра уже закрыты, а передо мной на столе возвышается довольно внушительная стопка одежды.

— Мистер Поттер, я бы попросил вас примерить эти вещи. — Повинуясь взмаху палочки, из угла прилетела тонкая ширма, украшенная цветочными узорами.

Укрывшись за ширмой, я осторожно натянул на себя новые вещи. Черные магловские джинсы самого что ни на есть классического покроя с одиноко блестящим на боку силуэтом вставшего на дыбы льва. Простая серо-стального цвета рубашка безо всяких кружев и изысков, довольно мешковато на мне сидевшая, но совершенно не сковывавшая движений. Набросить приличную мантию — получится самый обыкновенный маг, не слишком богатый, но и не бедствующий. Снять — перед вами простой магл, не слышавший ни про какое волшебство. Понявший по моему лицу, что подобранная одежда меня устраивает, Анри с легким поклоном вышел за дверь, сопровождаемый парящими в воздухе кофрами.

Днем ранее в подземном зале дома Делакуров.

Собравшиеся в этом помещении люди представляли из себя довольно разнородную компанию. Чета Делакур — настоящие политики, лишь немного приопустившие эмоциональные щиты в присутствии близких друзей. Высокий зрелый мужчина с длинными русыми волосами и бородкой, не скрывавшей множества испещривших лицо шрамов от заклятий и клинков, одетый в не сковывавшую движений рубашку, штаны и мягкие сапоги. Средних лет мужчина, с длинными, спутанными волосами, глаза которого смотрели в сторону от собравшихся, а губы шептали что-то, понятное только ему самому. Впрочем, на странности своего второго и последнего друга Делакуры не обращали внимания, уже давно привыкнув к его манере поведения.

— Киаран, Джеймс, я попросил вас приехать сегодня, потому что мне выпал шанс. — Делакур-старший казался взволнованным сверх меры. — Я не буду просить вас принести клятву сохранить услышанное в тайне — это было бы оскорблением нашей дружбы.

— Жан, ты прекрасно знаешь, что молчать мы умеем, — Джеймс, отвлекшийся от своих размышлений, ехидно посмотрел на политика.

— Сегодня моя дочь привела в дом Гарри Поттера, который попросил род Делакур о помощи и политическом убежище... правда, сомневаюсь, что он знает такие слова, но общий смысл его переданной через Флёр просьбы примерно таков.

— Гарри Поттера, говоришь... — Задумчиво протянул Киаран. — Это многое объясняет. И что он хочет от тебя?

— Думаю, он обратился к Флёр, а значит, и ко мне от безнадежности, когда выяснил, что Дамблдор совместно с его лучшими друзьями пытается манипулировать его жизнью. Травит его зельями дружбы и планирует женить на своей ставленнице, наследнице семейства предателей крови, как их называют в Англии, — одного этого уже было бы достаточно, чтобы заставить сбежать пятнадцатилетнего подростка.

— М-да, парнишке явно не повезло в жизни. — Киаран в сомнении покачал головой. — Не думал, что победитель Гриндевальда опустится до откровенной подлости, впрочем... мне всегда казалось, что его слава "светлого мага" несколько раздута газетчиками. Но речь не о том, — волшебник прямо посмотрел на своего лучшего друга. — Речь о том, чего хочешь в сложившейся ситуации ты.

— Я хочу, чтобы очередной Темный лорд подох в Англии, вместо того, чтобы после своей вполне возможной победы влезть в политику на континенте, — а он вполне может победить, если вспомнить, что происходило там пятнадцать лет назад. Не думаю, что он, с его жаждой власти, ограничится одной Англией. Но даже если он ограничится только одной страной — статус-кво всё равно будет нарушен. Беженцы, изменение политики магической Англии на мировой арене, перспектива вторжения через Ла-Манш к нам, ближайшим соседям. Англия при победившем Темном лорде может стать рассадником всяческой заразы. Ну и возможность укрепить позиции семьи в Англии, получить возможность косвенно влиять на Министерство через национального героя — дорогого стоит.

— А возможность договориться? — Мари Делакур не обратила внимания на удивленно вскинутые брови мужа. — Или вариант договора с набирающим силу Вольдемортом ты даже не рассматриваешь?

— Истинная вейла, — с каким-то восхищением протянул Джеймс. — Какое утонченное коварство... Имея "в кармане" козырь вроде Мальчика-который-выжил, договариваться с Темным лордом... Шикарный вариант, но — бесполезный.

— Я тоже так думаю, — согласно кивнул Киаран. — Каким бы козырем мы ни обладали, невозможно спрогнозировать, как поведёт себя после победы сильнейший темный маг континента. Я бы на его месте сразу же стал избавляться от слишком много знающих союзников. Да и просто верить слову человека, не постеснявшегося четырнадцать лет назад прийти в дом ради убийства беззащитного ребенка.... Как-то не верится, что он сохранил хоть какие-то представления о чести. Опять же лично зная того же Люциуса, — маг поморщился, — при таких "союзничках" впору бояться за протянутую им руку помощи, не говоря уж про успех всего дела.

— Есть еще одна причина, по которой я склонен помочь Поттеру, а не устраивать за его спиной торг с Темным лордом. — Жан-Клод выпрямился. — Он спас Габриель во время организованного Дамблдором Турнира волшебников, и на семье Делакур — долг если не Жизни, то, как минимум, Помощи за спасение моего ребёнка.

— Гоблины сообщают, что Дамблдор достаточно вольно трактует понятие "опекунство" и "семейный сейф", — продолжила рассказ Мари. — За последние годы он снял изрядную сумму, якобы на "заботу о мальчике", никак не подтвердив это документально. Не знаю уж, на что он их потратил — на очередной подкуп членов Визенгамота, расстановку своих людей в Министерстве или на существующий по слухам тайный орден, но факт остается фактом — сам Гарри Поттер этих денег не видел.

— А судя по тому, что рассказала моя дочь, Поттер провел первые 11 лет своей жизни у ненавидящих его родственников, можно сказать в полной нищете. — Жан-Клод поморщился. — Держать отпрыска благородного и древнего семейства, последнего выжившего в войне Поттера у маглов... Это как-то... Недостойно.

— Значит, директор потихоньку подворовывает у наследника древнего рода. — Джеймс оживился, заговорив на привычную тему счетов, законов и бумаг. — Но тут есть сложность: даже я, при всей моей сообразительности, не смог бы снять со счетов опекаемого всё, если бы вдруг сошел с ума и захотел совершить настолько гнусный поступок. Дамблдору придется довольствоваться жалкими подачками от суммы основного счёта — гоблины не позволят никому влезать в неприкосновенные для посторонних активы, без личного указания наследника. Значит, способа у него может быть только два. Либо рассказать об истинном размере наследства Поттеру, а не только о детском сейфе, признаться, что ему нужны деньги, и попытаться убедить спонсировать задумки директора и дальше. Но при этом всплывет, что он и раньше запускал руку в его карман — гоблины молчать об этом не станут. Либо без лишнего шума женить Поттера на своей ставленнице и уже тогда, обладая таким рычагом воздействия на беднягу, тянуть из него деньги. Второй вариант ему выгоднее. Даже если Поттер вдруг погибнет в бою или от "несчастного случая" — все деньги перейдут к "безутешной вдове", которая явно не забудет устроившего её счастье благодетеля, и здесь уже не подкопается никто. Всё будет честь по чести оформлено у тех же гоблинов, которые даже если поймут, что произошло, то без доказательств копать под Дамблдора не будут, да и кто им вообще поверит.

— Да... Никогда бы не подумал, что победитель Гриндевальда пойдет на такое... — Киаран скривился. — По крайней мере, мы, если решим помочь Поттеру — честно сообщим, что и для чего делаем, и что ожидаем от него в случае победы. А этот...

— Значит вы согласны со мной, что Поттеру лучше помочь? — Дождавшись утвердительных кивков, Жан-Клод продолжил. — Тогда я предлагаю примерно такой план действий: поменять Поттеру внешность, восстановить его контроль над счетами, Джеймс — управление счетами по твоей части. Киаран, ты сможешь натаскать его в боевой магии года за полтора-два?

Смакующий вино мужчина, подумав, кивнул.

— Сначала желательно посмотреть на его уровень... но, думаю, это возможно, если тренироваться усердно. Возможность обучить потенциального убийцу Темного лорда для боевого мага вроде меня — это вызов, которого многие не дождутся за всю свою жизнь, опять же, англичане и французы не забудут соратника и учителя национального героя. Джеймсу перепадет часть денег за управление деньгами Поттеров, которые он наверняка в своей неподражаемой, вызывающей нервный тик у гоблинов манере будет вкладывать в самые неожиданные предприятия. Мы втроем получаем небольшой рычажок давления на английское Министерство... Но ты ведь наверняка что-то придержал в запасе и для себя, Жан, сознайся.

Политик попытался было возмущенно приподнять брови, но быстро сдался, рассмеявшись под проницательным взглядом друга.

— Да, ты прав, черт подери, ты прав. У меня есть две дочери, для которых нужно найти достойных женихов... А тут само Провидение посылает мне неженатого наследника древнего, богатого рода, да еще не связанного брачным контрактом с самого рождения...

Джеймс захохотал, подавившись только что отпитым вином. Отсмеявшись, маг залпом допил свой бокал.

— Старый сводник!

— Ни в коей мере. Сегодня за обедом я заметил у мистера Поттера интересную особенность: он достаточно сильный маг уже в таком юном возрасте, чтобы без особых проблем находиться в одном помещении с вейлой и двумя её дочерьми от обычного человека. А значит, не станет впадать в слюнявый транс и в дальнейшем, что может привлечь к нему внимание... Как Флёр, так и Габриель. — Жан-Клод обвел многозначительным взглядом собравшихся.

— А ведь даже мне, в первые годы после женитьбы потребовался специальный амулет, сделанный покойным Арнольдом Делакуром, мир его праху. Мой дед был гениальным артефактором. Да и вам обоим потребовалось некоторое время, чтобы прекратить превращаться в слюнявых идиотов рядом с моей женой.

— Для политического союза вроде нашего был важен сам союз, дорогой, — Мари улыбнулась своему мужу. — А то, что ты потом смог противостоять моим чарам и научился жить без амулета, позволило мне в итоге разглядеть в тебе настоящего друга и любимого. Юный Поттер обладает редкой сопротивляемостью к чарам вейл, и в будущем, с увеличением магической силы, вообще перестанет на них реагировать. Так что интерес к нему со стороны моих дочерей обеспечен. Впрочем, им об этих наших планах знать совершенно незачем — всё и так получится без нашей помощи.

— Далее, желательно побыстрее вытащить Поттера из-под опеки Дамблдора, накопав на этого великого волшебника побольше грязи. А судя по тому, что мы знаем — грязи будет очень много. — Задумчиво проговорил Жан-Клод. — И впоследствии добиться его вступления в права Лорда Поттера после совершеннолетия. Мари, не помнишь, Поттеры ведь обладали голосами в Визенгамоте?

— Сейчас голосами Поттеров и почему-то Блеков в Визенгамоте управляет Дамблдор. Хотя откуда у него голос Блеков — мне неизвестно, видимо, заплатил кому-то просто по-королевски, ведь последний выживший Блек все еще жив, хоть и вне закона.

— Джеймс, поднимай свои связи в Лондоне, нам нужны будут информаторы о том, что предпринимают Дамблдор Лорд и Министерство, на "Пророк" надежды мало — слишком много заказной информации и слишком мало правды. — Посоветовал Киаран. — А мне надо будет поискать зельеваров, восстановить парню здоровье. Если про него не врут газеты, то все четыре курса Хогвартса были для него одним сражением за выживание. Василиск, философский камень, этот его непонятный крёстный, о побеге которого из Азкабана писали даже в наших газетах... кстати, надо бы выяснить подробности той давней истории.... Теперь вот Турнир, где он вообще столкнулся с Темным лордом и как-то умудрился сбежать...

4 июня 1995 г. Лондонский филиал Гриннготса.

Изменив, благодаря стараниям людей Делакура-старшего, свой внешний вид до неузнаваемости, я вместе с политиком и присоединившимся к нам по дороге другом Жан-Клода, Джеймсом, — высоким, худощавым мужчиной, явно не от мира сего, отправился с помощью портключа в Гриннготс.

Получивший моё согласие Джеймс вальяжно продефилировал к стойкам гоблинов-кассиров в главном зале и после краткой, но очень эмоциональной беседы договорился о встрече с управляющим счетами рода Поттеров. Вышедший буквально через пару минут из-за неприметной двери гоблин, одетый в полные доспехи, поманил нас за собой, приглашая проследовать в закрытые для простых людей недра гоблинского банка.

Проходя длинными запутанными коридорами, грубо высеченными в каменном массиве, мы постепенно спускались всё ниже и ниже, оказавшись, наконец, у небольшой двери, охраняемой двумя гоблинами. Расступившиеся стражи пропустили нас в обычный деловой кабинет,— длинный стол, заваленный бумагами, кресла, множество шкафов с толстенными книгами. Единственное отличие от кабинета того же директора школы в Литтл-Уиннинге, куда меня пару раз вызывали, — на стене висело немалое количество изумительно красивого оружия, сверкавшего сталью, золотом и драгоценными камнями. Хозяин кабинета, — немолодой уже морщинистый гоблин в простой, можно сказать, аскетичной одежде, — встретил нас у входа и после короткого приветствия и представления провел к креслам.

— Мне доложили, что вы искали со мной встречи, мистер Поттер. — Грипхаук, которого почему-то не обманула моя маскировка, поудобнее устроился в кресле.

— Господин Грипхаук, — заговорил вместо меня более опытный в делах с гоблинами Джеймс. — Мистер Поттер, в разговоре со мной упомянул, что ни разу за прошедшие четырнадцать лет его жизни он не получал выписок о состоянии своего счета и запросов на крупные финансовые операции с активами рода Поттеров.

По мере того, как друг Жан-Клода излагал цель нашего визита, гоблин стремительно менял окраску кожи, постепенно становясь бледно-зеленым, его когти начали скрести по полированной столешнице, оставляя явственно видимые даже с моего места стружки. Извинившись перед нами, гоблин вышел из кабинета, и из коридора тут же донесся его дикий рёв — было даже странно, откуда у довольно скромного по размерам существа такой голос. Видимо, сказанное действительно задело его за живое. Вернулся Грипхаук в сопровождении другого гоблина, значительно моложе, очень эмоционально что-то ему выговаривая на гобблдуке. Джеймс, видимо, знавший этот язык, блаженно прислушивался к заковыристым оборотам управляющего счетами Поттеров, явно ругавшегося, на чем свет стоит.

— Вынужден признать, господа, у нас нет свидетельств того, что мистер Поттер действительно получал отправляемые ему бумаги. — Гоблин тяжело упал в кресло, резко успокоившись. — Единственное, что можно сказать в наше оправдание, многие наследники и аристократы предпочитают полностью доверять управление счетами гоблинамили же, в случае с опекунством, — опекунам. Поэтому отсутствие указаний мистера Поттера и бумаги, подписанные директором Дамблдором, взявшим на себя ответственность за опеку наследника рода после гибели его родителей не вызывали у нас сомнений. Но если всё обстоит именно так, как вы говорите... — Гоблин нервно постучал когтями по изуродованной столешнице, будто в изумлении смотря на глубокие царапины. — Мистер Поттер, это достаточно серьезное обвинение в адрес банка, и мы вынуждены просить вас подтвердить ваши слова под Веритасерумом.

— Мне нечего опасаться, если ваши вопросы будут касаться только финансовой части, — Джеймс и Жан-Клод кивнули, соглашаясь с моим мнением.

Прибежавший на очередной рёв управляющего гоблин принес небольшой флакончик, в котором плескалась Сыворотка правды. Я выпил с поклоном поднесённую мне младшим гоблином чашку, в которую на моих глазах упали три капли Веритасерума. В голове тут же наступила блаженная тишина, разорванная голосом, которому я обязан был повиноваться, обязан говорить правду.

— Вы Гарри Джеймс Поттер, сын Джеймса и Лили Поттеров?

— Да, — практически не задумываясь над ответами, сообщил я, поглощенный чувством тепла и пустоты в голове.

— Вы получали выписки о состоянии вашего счета от банка Гриннготс?

— Нет, ни разу.

— Вы получали запросы банка Гриннготс о выполнении различных операций с вашими активами?

— Нет, никогда.

— Ваш опекун хотя бы раз обсуждал с вами тему денег рода Поттеров?

— Он сообщил мне только то, что родители оставили мне небольшое наследство, хранящееся в сейфе, который я уже посещал несколько раз.

— Он сообщал вам о том, что это детский сейф, а остальные деньги находятся в сейфе на более глубоких уровнях?

— Нет, я впервые услышал о том, что кроме "детского сейфа" есть что-то еще, только сегодня.

Гоблин дал мне чашку с противоядием, и я обмяк в кресле, постепенно приходя в себя. Хмурый управляющий дождался, пока я окончательно оправлюсь и снова заговорил.

— Мистер Поттер, банк Гриннготс приносит вам извинения за произошедшее. Ответственный за доставку вам писем из банка, недобросовестно выполнявший свои обязанности в последние годы, сегодня внезапно покинет этот бренный мир, отравившись грибным салатом во время ужина. Такова судьба тех, кто подставляет под удар репутацию расы гоблинов. В качестве извинений, мы можем предложить вам десять процентов от суммы ваших счетов дополнительно к тому, что уже имеется в семейных хранилищах Поттеров. Это довольно существенная сумма. Также Гриннготс не будет препятствовать тайной смене контролирующего управление вашими счетами Дамблдора на удобного вам человека.

Дождавшийся моего согласия гоблин вытащил откуда-то из недр стола очередной пергамент, в котором Джеймс поставил роспись, окропив её кровью из порезанного пальца. Тут же туда добавилась кровь гоблина и следом за ним моя роспись и кровь.

— Итак, мистер Поттер, эта проблема решена. Дамблдор не получит больше ни кната с ваших счетов, а главное — не узнает, что теперь их контролирует француз. — Гоблин посмотрел на нас с легкой усмешкой, понимая, что сохранение тайны выгодно нам не меньше, чем банку. Жан-Клод усмехнулся, довольный изворотливостью управляющего и даже в глазах Джеймса появилось некоторое уважение к гоблину, сумевшему гарантировать сохранение репутации банка.

Извлеченные из стола бумаги с описанием имевшихся у меня активов быстро перекочевали из моих рук в руки моих союзников, которые, быстро просмотрев их, вернули обратно гоблину.

Джеймс, что-то подсчитав в уме, заговорил.

— Как уже, наверное, говорил Жан-Клод, денег достаточно много, чтобы прожить в достатке всю жизнь, и оставить детям. — Непонятно чему тонко улыбнулся финансист. — Думаю, что я смогу несколько увеличить ваше благосостояние, мистер Поттер, но на немедленный результат не рассчитывайте. Свободных средств на ваших счетах не слишком много, так что не ждите очень быстрого их увеличения, — основная масса ваших финансов "крутится" в различных предприятиях магического и магловского мира, и безболезненно их оттуда извлечь не получится. Свободные же от оборота деньги по большей части выгреб с ваших счетов Дамблдор и вернуть хоть что-то вряд ли возможно — он слишком влиятелен, чтобы привлечь его к ответственности. Максимум — потрепать ему нервы в прессе и подпортить реноме великого светлого волшебника в глазах окружающих. А сейчас я должен принести вам обет.

Джеймс встал из своего кресла и подошел ко мне, доставая палочку.

— Я, Джеймс из рода Анжу, приношу клятву Гарольду Джеймсу Поттеру в том, что буду вести его финансовые дела честно, при первом требовании и при необходимости предоставлю подробный отчет о своих действиях и их последствиях и причинах. Да будет честь моя и магия мне порукой. — Ореол обычного для магических клятв света окутал мужчину. Гоблин и Делакур-старший с уважением посмотрели на него.

Я с благодарностью смотрел на мужчину, пораженный его честностью.

— Я ценю ваш поступок, мистер Джеймс, — я поклонился финансисту. — Управляющий Грипхаук, у меня будет к вам еще одна просьба... Когда Дамблдор придет за моими деньгами в Гриннготс — отправьте мне потом воспоминание о выражении его лица, я думаю, это будет достойная картина и моральная компенсация.

Захохотавший Грипхаук с трудом выдавил из себя согласие.

Мы вышли из здания банка, всё еще слегка посмеиваясь, и зашли перекусить в одно из кафе в Косом переулке. Как только принесли наш заказ, Жан-Клод и Джеймс одновременно поставили вокруг столика защиту от подслушивания, круг Невнимания, что-то похожее на защиту от анимагов и еще какие-то неизвестные мне чары.

— Есть еще одно дело, которое необходимо выполнить в ближайшее время. — Жан-Клод резко растерял своё веселье. — Сейчас вы освободили от контроля финансы вашей семьи, а Джеймс принес вам клятву на магии и чести. В этом плане, как вы видите, нам можно доверять. Осталось освободить вашу жизнь от узаконенного контроля в виде имеющегося у вас длиннобородого опекуна, который зачем-то отправил вас к магловским родственникам, вместо того, чтобы воспитывать самому или передать на воспитание в какое-либо из благородных семейств. Зачем он это сделал — еще нужно выяснить, лично я не вижу причин, по которым это было необходимо. Далее — его махинации с вашими финансами и вашими подписями под запросами Гриннготса. Этих двух фактов уже достаточно, чтобы возбудить дело о лишении его прав на вашу опеку где-нибудь в нейтральной стране. С нашей судебной системой это может занять длительное время, но шансы на успех велики.

— Я бы предложил организовать это дело в Германии, где сейчас находится Международный трибунал Волшебников. — вступил в разговор Джеймс. — С одной стороны, это нейтральная организация, которой нет до вас дела, поэтому они будут вести дело относительно беспристрастно. С другой же стороны, — маг откровенно гнусно ухмыльнулся. — Немецкие маги, которых в данный момент в Трибунале большинство, хотя и уважают на словах победителя Гриндевальда, но прекрасно помнят, кто был его верным соратником в первые годы возвышения этого волшебника, и кто потом предал его, ударив в спину. Не всё, что писали о победе Дамблдора над Гриндевальдом якобы в честной дуэли, было правдой, и не все позволили себя одурачить газетными восхвалениями "величайшего светлого мага столетия". Да, Дамблдор в итоге убил Гриндевальда, но до этого они совместно провернули немало дел, в том числе на территории проигравшей в Мировой войне больше всех Германии. Так что старого хитреца в Германии не слишком любят, если не сказать больше... пожалуй, больше чем у немцев, претензий к Дамблдору только у магов Страны Советов, потерявших просто невероятное количество людей в развязанной Гриндевальдом войне, но к ним за правосудием соваться себе дороже, — там свои порядки, и чужаков категорически не приемлют.

Я внимательно слушал Джеймса, машинально прихлебывая кофе. Не могу сказать, что его слова были для меня неожиданностью, но некоторые вещи я слышал впервые. В целом, план казался достаточно разумным.

— Что для этого нужно от меня?

— Ну... для начала... — Жан-Клод покрутил пальцем в воздухе. — Для начала нужно будет найти людей, которые "вбросят" ваше дело на одном из заседаний Трибунала. Это потребует некоторого времени и определенных денег, которые у вас есть. Трибунал разбирает только крупные дела, но при определенном старании... — он усмехнулся.

— Нам нужны будут ваши воспоминания, а также завещание Поттеров... — Джеймс нахмурился. — А вот с последним могут быть проблемы, если Министерство или Дамблдор его припрятали. Нужно будет посмотреть, какие заявления были в прессе четырнадцать лет назад, и что сохранилось в открытых протоколах Министерства, чтобы говорить о чем-то конкретном, я никогда не интересовался этим делом, хотя грамотный юрист может сделать на нём такую карьеру... Впрочем, в архиве Министерства у меня есть кому поискать... Есть там один человечек, любящий деньги и за определенную плату готовый ответить на вопрос кому угодно... Все всё знают, но, видимо, этот чиновничек платит понемногу всем своим начальникам, кто мог бы разрушить его маленький бизнес, и до сего момента всех это устраивает. Это потребует времени и, опять же, довольно скромной суммы на взятку...

— И еще раз хотел бы повторить, мистер Поттер, — Жан-Клод без улыбки взглянул мне в глаза. — Все мы: и я, и Джеймс, и Киаран, — все мы имеем определенный интерес в этом деле, мы политики, дельцы,и просто предприимчивые люди. Но мы помним и о том, что семья Делакур должна вам за спасение Габриель, что моя дочь Флёр очень уважает вас, и мы не станем вести игру за вашей спиной, как Дамблдор, и тем более пытаться обокрасть вас или как-то подставить. Я не хочу говорить, что мы уже стали с вами друзьями — скорее мы союзники, но у нас есть общее дело, в которое мы с моими старыми соратниками сейчас влезли. Я говорю вам об этом для того, чтобы исключить возможное недопонимание между нами в дальнейшем, и прошу меня понять.

Хотя слова Делакура-старшего несколько неприятно удивили меня, я нашел в себе силы согласно кивнуть и крепко пожать его руку. Действительно, политик не может быть идеалистом-бессеребренником, но честность француза и его прямота в ведении дел уже перекрывала все возможные минусы. Опять же клятва Джеймса, честное слово главы рода Делакур и признанный им долг передо мной дорогого стоили, это могло обезопасить меня от возможного предательства, на что я никак не мог надеяться в стане сторонников Дамблдора или Темного лорда.

— Мистер Делакур, а каков интерес вашего друга Киарана в этом деле? — задал я немаловажный для меня вопрос. Понятно, что нужно и что получат в случае успеха Делакур-старший и Джеймс, а вот позиция боевика оставалась загадкой.

— Как вам сказать... — протянул Жан-Клод, собираясь с мыслями. — Не хотел бы говорить за него, но мне кажется, что сама возможность обучать человека, который в младенчестве уже убил одного Темного лорда, пусть и не до конца... Для мага вроде Киарана уже одно это будет настоящим подарком. Но и от ордена Мерлина первой степени в случае вашей возможной победы, — Жан-Клод улыбнулся, показывая, что теперьговорит наполовину в шутку, — и от иных бонусов, прилагающихся к репутации учителя и наставника национального героя, он явно не откажется. На волне популярности Киаран сможет пробиться в высшее руководство французского Аврората, может быть, даже станет его главой, и постарается многое изменить в методиках подготовки и организации наших бойцов. Сейчас таких возможностей у него нет, и никакие деньги или влияние семейств Делакуров и Годфруа ему в этом помочь не могут, слишком много французских благородных семейств заинтересованы в поддержании статус-кво в Аврорате. Человек со свежим взглядом на французские проблемы никому там не нужен. Политика, что еще сказать...Ну и опять же... Киаран до сих пор не пропускает ни одной крупной заварушки во Франции, его можно назвать более молодым последователем здешнего Аластора Грюма, так что ради шанса подраться с достойным противником он пойдет на многое, хотя к самому Темному лорду вряд ли сунется, трезво оценивая собственные силы. Но боевик он, пожалуй, один из самых сильных во всем французском силовом отделе Аврората.

Удовлетворенный ответами Делакура, я доел свой стейк, и мы, расплатившись, покинули кафе, готовясь к возвращению во Францию. Прежде чем свернуть в проулок между домами, я заметил идущих мне навстречу Уизли-младшую и Гермиону, но они прошли мимо нашей троицы, так и не поняв, кого только что окинули равнодушными взглядами. Мысленно я еще раз поблагодарил искусство Мириам, действительно сделавшей меня неузнаваемым даже для "лучших друзей".

Остаток времени до ужина я провел в компании Флёр и Габриель, выразивших восхищение маскировкой Мириам. Флёр заставила меня покраснеть, когда попыталась рассмотреть спрятанный шрам, и её губы оказались совсем рядом с моими, пока девушка сосредоточенно изучала мой лоб, наконец сочтя работу стилиста "вполне достойной", а Габриель весело засмеялась, увидев, как краска заливает мое лицо. Мы обошли весь парк поместья, побывав в его самых укромных уголках, девушки показали мне крошечный грот с падающей со сводов струйкой переливающейся в солнечном свете воды. Потом, ненадолго покинув владения Делакуров, мы посетили питомник, где работники Министерства магии разводили грифонов. Уроки Хагрида не прошли для меня даром, и величавые полульвы-полуорлы позволили погладить себя, за что я удостоился уважительных взглядов со стороны работников питомника и заинтересованных — моих прекрасных спутниц. За время прогулки мое смущение, обычно мешавшее в разговоре с девушками, постепенно куда-то пропало, и я искренне наслаждался беседой с образованными и деликатными дочерьми Жан-Клода, рассказывал им о Хогвартских буднях и о смешных проделках близнецов Уизли. Я подумал, что близнецысгодились хотя бы на то, чтобы над историями об их похождениях смеялись две самые очаровательные девушки, когда-либо виденные мною в жизни.

Ужин вместе с остальными членами семьи и присоединившимся к нам молчаливым Киараном прошел без происшествий, серьезных разговоров никто не вёл, понимая, что за сегодня я и так уже принял достаточно серьезные решения, которые нужно было "переварить". После ужина все разошлись по комнатам, причем Габриель в шутку решила повторить поступок Флёр и рассмотреть мой шрам, для чего ей потребовалось привстать на цыпочки, но я, уже немного освоившись, просто улыбнулся залившейся смехом девочке. Ночь оказалась на удивление спокойной, даже боль в шраме не беспокоила меня, а сны были спокойными и безмятежными. Несмотря на события прошедшего дня, общество двух беззаботных девушек с их яркими и чистыми эмоциями постепенно затягивало мои душевные раны.

Глава 6.Мастерство дуэли.

5 июня 1995 года. Поместье Делакуров.

Завтрак стал для меня очередным поворотным моментом — Делакур-старший и Киаран объявили, что, если уж я собираюсь убивать Темного лорда или хотя бы сохранить собственную жизнь, — мне нужно учиться боевой магии. Жан-Клод отвел нас в дуэльный зал поместья. Попытавшиеся было последовать за нами девушки были любезно отправлены главой семейства к матери, потому что "их присутствие заставит тренирующихся мужчин больше думать о женской красоте, а не о поединках". Захихикавшая в ладошку Габриель и улыбнувшаяся отцовскому комплименту Флёр позволили Мари увести себя в другую часть здания.

Тренировочный зал поместья сильно отличался от виденного мной зала для занятий Защитой от темных искусств в Хогвартсе. Большое помещение, с висящими на стенах магическими факелами, дающими колеблющийся таинственный свет, вмурованные по углам комнаты громадные валуны, изрезанные какими-то неразличимыми в сумраке рунами, рунические же круги на полу, стенах и потолке.

Жан-Клод подошел к одному из валунов, достал палочку и выписал в воздухе какой-то замысловатый жест. Повинуясь приказу хозяина поместья, руны на боку валуна засветились слабым красноватым светом, потом свечение распространилось на другие камни и рунические круги потолка и стен. Я в немом восторге рассматривал таинственную комнату — ничего более красивого сходу вспомнить не получалось, кроме разве что того Хогвартса, который впервые видят ученики с берега озера на первом курсе.

— Мистер Поттер, эта комната — одно из двух наиболее важных помещений в любом родовом замке или доме. И одна из двух же, содержащих в себе наиболее сложные и мощные чары. Первая комната — сердце родового замка — нам еще не скоро понадобится, так что пока можете просто про неё забыть, а на этой комнате лежат сложные, многослойные заклинания, которые позволяют использовать здесь сильные боевые чары, не боясь нечаянно убить оппонента пробившим защиту ударом. Естественно, это не относится к Непростительным заклинаниям, а также заклинаниям, бросаемым магом уровня Темного лорда или Дамблдора на пределе сил — в этом случае защита немного ослабит удар, но оппонент все равно будет поражен. Поэтому в дальнейшем, по мере продвижения вашего обучения, когда ваша магическая сила и способности будут расти, имейте этот факт в виду.

— А сейчас предлагаю устроить небольшую вступительную дуэль, чтобы выяснить, чем необходимо заняться в первую очередь. — Киаран отошел в дальний угол зала, вытаскивая палочку из рукава. Жан-Клод быстро отодвинулся с возможной линии огня, тоже достав палочку.

Встав ближе к центру зала, я поклонился своему оппоненту — пожалуй, единственное, что удалось вынести с уроков "дуэльного мастерства" фанфарона Златопуста, непобедимого лишь по части бахвальства. Ответный поклон аврора был таким же четким, в следующий миг в мою сторону полетел самый простой Stupefy, наполненный энергией под завязку. Не успев поставить щит, я был вынужден уклоняться, благодаря небеса за натренированную квиддичем реакцию. Следующее заклинание разбилось о наконец выставленный щит, но сила удара была настолько велика, что оба заклинания развеялись, и луч Petrificus'а, отправленный аврором, пролетел над моей головой, а я наконец уловил мгновение для ответного удара. Киаран изящно ушел от моей попытки выбить палочку, и новый Stupefy бросил меня на каменные плиты. В этот момент я на своем опыте оценил как преимущества дуэльного зала, не давшего мне потерять сознание от Оглушающего, так и силу моего противника, не напрягаясь, победившего меня, используя только самые простые заклинания. Я поднялся с полу с горящими от стыда щеками. Так позорно проиграть, практически без сопротивления!

— Ну что я могу сказать... — Киаран слегка поморщился. — Учитывая уже ставшую легендарной некомпетентность преподавателей Защиты в Хогвартсе и то, что вы не имели возможности, подобно другим наследникам благородных родов, получать индивидуальные уроки во время каникул... То неплохо.

— Реакция довольно неплоха, — поддержал его наблюдавший за нашей краткой дуэлью Жан-Клод. — Видимо, дает о себе знать ваше увлечение квиддичем. А вот знание заклинаний... Впрочем, у нас есть время это исправить.

— Значит, программа нашей работы определена... — Киаран что-то чиркал на листе пергамента. — Первое время займемся основными дуэльными заклинаниями и развитием реакции. С реакцией нам помогут девочки — пусть тоже потренируются. А там, смотря от ваших успехов — будем работать с боевой магией и невербальными заклинаниями. А дальше уже загадывать не стоит — неизвестно, сколько времени у нас будет. В любом случае в Хогвартс раньше, чем через полтора года вы не вернетесь.

Дождавшись моего подтверждающего кивка, Киаран убрал палочку, усевшись на выползший из стены каменный выступ.

— Для начала — немного теории. Я заметил, что вы выкрикиваете заклинание во весь голос. Впрочем, этим страдает большинство первокурсников аврорской академии — чем громче крикнешь, тем якобы сильнее брошенное заклинание. Сила вашей магии зависит только от одного фактора — вашего намерения. Смотрите сами.

Киаран снова вытащил палочку и тихо, но очень чётко произнес:

— Lumos solem.

Вырвавшийся из его палочки бледный сноп света чуть разогнал тени на противоположном конце зала.

— А теперь то же самое, но волей вкладывая максимум силы. Lumos solem.

Ярчайший поток лучей осветил дальний угол комнаты, словно магловский прожектор.

— В этом вся разница. Главное — намерение человека и уверенность в том, что заклинание сработает именно так, как нужно. Единственное, пожалуй, исключение, это пресловутая Avada Kedavra — запрещенное заклинание смерти. Оно требует фиксированного количества силы и больше зависит от намерения убивать, иначе не получится даже у самого сильного, но доброго волшебника. А вот Круциатус — зависит не только от желания причинить боль, но и от вложенной силы. Впрочем, непростительными заклинаниями мы с вами займемся еще не скоро. — Поймав мой удивленный взгляд, аврор усмехнулся. — Держу пари, вы только сейчас начинаете понимать, что мы будем изучать на наших уроках. Я не идеалист вроде Дамблдора, так что деление на темную и светлую магию — не по мне. По мне так лучше быстро и эффективно убить противника, чем разглагольствовать о том, что есть заклинания, которые нельзя применять даже при смертельной угрозе.Опять же, все зависит от намерения. Боль причинить можно не только круциатусом, но и десятком не запрещенных заклинаний светлой магии, равно как и убить. А теперь давайте поработаем над вложением силы.

Повинуясь жесту мага, я поднял палочку и попытался создать простейший Lumos. Огонек средней силы возник на конце моей палочки.

— Теперь закрой глаза и попробуй почувствовать, как сила проходит через тебя, чтобы зажечь этот огонь. — В процессе обучения аврор непринужденно перешел на "ты". — Создавай и гаси свет до тех пор, пока не почувствуешь разницу.

Аврор замолк, отойдя в сторону. А я так и остался стоять с закрытыми глазами, одно за другим произнося заклинания.

— Lumos, — слабое свечение на конце палочки, едва пробивающееся сквозь сомкнутые веки.

— Nox, — огонек исчезает.

— Lumos, — вспышка.

— Nox, — снова темнота.

— Lumos, — огонек чуть ярче, но разница почти незаметна.

— Nox, — комната окутывается сумраком.

— Lumos.

— Nox.

— Lumos.

— Nox.

— Lumos.

Постепенно внутри разгорался гнев. На себя, неспособного понять простейший, по словам аврора, приём, на Киарана, который отошел в сторону и читает какой-то старый манускрипт. На Дамблдора, желающего, чтобы я убил Темного лорда, но не обучившего меня ничему, даже такой малости, как я только что узнал.

— Lumos!!! — огонь на конце палочки осветил всю комнату, но аврор покачал головой.

— Сейчас ты снова прокричал заклинание, но я просил не об этом. Ты почувствовал что-то, когда сейчас создал свет?

— Мне показалось, как через палочку от руки пошел какой-то ощутимый ветерок.

— Вот! А сейчас попробуй сделать то же самое тихо, но волей направить в палочку настоящий ураган. Только используй Lumos solem, а то мы ослепнем, если у тебя получится. И не направляй палочку на меня и Жана — это заклинание может не только создавать луч по типу прожектора, но и выжечь сетчатку, для чего и преподается в аврорской академии.

Закрыв глаза, я постарался воспроизвести это ощущение, как будто ураган проходит в палочку из моей руки.

— Lumos solem.

— Очень хорошо, а теперь посмотри, что осталось от твоего заклинания на другой стене. — Аврор выглядел очень довольным.

Подойдя к противоположной стене, я увидел четкий выжженный на камне кружок от моего заклинания.

— Такой выжженный круг означает, что маг обладает большой силой, вложенной до максимума в это заклинание. То есть ты вложил в него сейчас всю энергию, проходящую через тело и ауру. Со временем это количество, твоя, хм, пропускная способность, как сказали бы маглы, будет расти.Но более подробно об этом позже.

— Теперь вложи в это заклинание меньше сил, примерно как в последний Люмос.

— Lumos solem. — Довольно бледный луч осветил противоположную стену, но ничего подобного предыдущему обжигающему потоку не произошло.

— Это одно из основополагающих умений настоящего боевого мага. Даже самое простое заклинание, вовремя примененное с необходимой силой, может решить исход боя в твою пользу. Например, Aguamenti, которым в школе учат наполнять водой стакан или умываться, если рядом нет ванны, при достаточном вложении силы может снести нападающего с ног потоком воды. Люмос Солем — выжечь сетчатку, плюс болевой шок, банальное заклятье пляски, изучаемое на первом курсе — вызывает судорогу ножных мышц и острую боль.

Я внимательно слушал аврора, пораженный открывающимся передо мной горизонтом новых знаний.

— В итоге всё опять же упирается в намерение колдующего.

— А темные заклинания? Как намерение влияет на них? — Я пока еще не до конца понимал, что же хочет рассказать аврор.

— Именно по этой причине большинство темных заклинаний сейчас находится под запретом. Их использование зачастую базируется на желании причинить боль, убить. А это затягивает, знаешь ли... Аристократы, которые изучают эти заклинания с детства, прекрасно знают о вреде темной магии для человека, и учатся бороться с искушением темной стороны магии, но владеть этими заклинаниями и наслаждатьсяих применением, тем более против неподготовленного противника — две большие разницы. Политика же Министерств во всех странах попросту запрещать без объяснений все заклинания темной магии приводит к тому, что большинство рядовых магов не знают о причине такого запрета, но охотно покупают запрещенные сборники заклятий, не понимая всего возможного вреда,прежде всего для самих себя.

— То есть, зная о возможной опасности темных заклинаний для колдующего, человек может использовать их в бою безбоязненно?

— Именно так. Желать противнику испытать боль или умереть, что входит у аристократов в обучение дуэлям с использованием темной магии — это одно. Но если изучать запрещенные заклятья без понимания этого элементарного факта — то постепенно начинаешь наслаждаться чужой болью. В этом вся разница между темным и черным магом. Темный маг может убить, желая смерти противнику, черный маг — смертью врага наслаждается, и в конечном итоге для него исчезает вопрос, кого убивать: мужчину, женщину, ребенка. Вот это уже настоящие твари, недостойные жизни. — Аврор посмотрел в мои широко распахнутые глаза и добавил. — Но в Аврорате таких нет, сам понимаешь.

— А теперь, — аврор отошел от меня на полкомнаты. — Я буду создавать щит, а ты попытайся пробить его Expelliarmus'ом, постепенно наращивая силу.

Аврор махнул палочкой, вызывая обычный Protego, тонким золотым полотнищем повисший между нами.

— Expelliarmus. — Бледно-красный луч полетел в сторону моего учителя и безвредно растворился в щите.

Тонкий ручеек силы в руке: — Expelliarmus. — луч уже ярче, но точно так же бессильно погас.

Ручей наполнился водой, побежал быстрее: — Expelliarmus. — насыщенный яркий луч сдвинул выставленный щит на пару шагов, и аврор взмахом палочки обновил заклинание.

Полноводная река струится в мою палочку: — Expelliarmus. — толстый луч пробил ярко вспыхнувшую защиту, и палочка аврора вырвалась из его руки. Сам Киаран, сделав в воздухе сальто, приземлился на ноги, и я снова вспомнил неуклюжий полет Локонса до ближайшей стены от такого же заклинания Снейпа.

— Вот примерно об этом я и говорил. — Киаран взмахом руки призвал к себе палочку, пряча её на ходу в нарукавные ножны. — На сегодня урок закончен, мой юный ученик. — Он улыбнулся, хлопнув меня по плечу. — В тебе много сил, главное, — научись ими управлять.

Вернувшись в свою комнату и посмотрев на старинные напольные часы, я обнаружил, что время приближается к обеду. Наскоро приняв душ, поскольку, как оказалось, моя одежда пропахла потом, я переоделся в чистое, обнаружив, что по моим меркам и выкладкам Анри домовые эльфы или работники какого-то ателье изготовили целую гору одежды, забивавшей теперь весь мой шкаф. Услышав звуки гонга, приглашающего обитателей особняка на обед, я направился вниз.

В коридоре из какого-то ответвления рядом со мной выпорхнула яркой бабочкой Флёр, сверкнув белозубой улыбкой, девушка подхватила меня под руку и пошла рядом, как будто мы прогуливаемся по улице в окружении блистательных дам и кавалеров. Я невольно позавидовал человеку, жизнь которого будет украшать эта замечательная девушка.

Вечер того же дня. Кабинет Дамблдора в Хогвартсе.

Летний вечер Директора Школы Чародейства и Волшебства, Председателя международной конфедерации магов, Главы Визенгамота и просто Великого Светлого волшебника Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора проходил очень спокойно. В отсутствии в замке студентов, а также большей части преподавателей директор наконец-то мог расслабиться, выпить любимого чая, плеснув пару капель сберегаемого пуще счета в Гриннготсе Эликсира жизни, подарка Фламеля на стапятидесятилетие. Поглаживая сидящего на коленях феникса и отхлебывая маленькими глотками ароматный чай, директор наслаждался отдыхом, неспешно раздумывая об итогах года и планах на ближайшее время.

То, что Том все же сумел возродиться — это плохо. Лучше бы он так и оставался бесполезным духом — страшилкой для всей магической Англии. Хотя и его возрождение можно было бы использовать — Поттер ослабит Лорда во время финального боя, а директор добьет, получив славу победителя Вольдеморта, что было бы как нельзя кстати, поскольку слава победителя Гриндевальда постепенно переставала работать на дело.

Старик покачал головой, негодуя, что люди так быстро забыли о великой победе над Гриндевальдом, залившем кровью всю Европу и часть азиатских стран. Феникс пошевелился в руках директора, издав какое-то курлыканье. Снова расслабившийся волшебник погладил птицу, опять погружаясь в раздумья.

Поттер должен умереть, это однозначно, конкуренты директору на политическом Олимпе были не нужны, а в случае победы над Лордом, мальчишка вполне мог потеснить Светлого мага на всех постах, в том числе в Визенгамоте, вдобавок забрав причитавшийся ему по праву рождения голос в совете. Его нужно было немного подучить, чтобы сил мальчика хватило на дуэль с Лордом, но никак не на победу. И вообще, лучше всего плодами славы сможет воспользоваться он, директор, опыт десятков лет жизни позволит принести гораздо больше пользы Англии, чем знания неоперившегося мальчишки. Так что Поттер должен умереть.

Но умереть он должен красиво, так, чтобы гибель национального героя вызвала резонанс в обществе, панику и безнадежность. А потом Альбус Дамблдор в очередной раз всех спасет.

Главная сложность была в наследстве Поттеров... Мальчик, забитый родственниками, никак не хотел оказывать знаки внимания юной Джиневре Уизли — единственное, за что директор мысленно проклинал Дурслей, так это за полное отсутствие у парня представлений о том, что такое девушки, и для чего они нужны. Если бы Поттер заинтересовался Джинни всерьез, можно было бы устроить помолвку, к сожалению, опекун не имел права на составление брачного контракта, и после смерти героя Джинни, а вместе с ней и пользующийся огромным авторитетом у Уизли директорполучат все имеющиеся деньги Поттеров. Оставалось только напоить неуверенного в себе подростка приворотными зельями, для чего Молли Уизли получила от директора немаленьких размеров древний талмуд с рецептурами. В идеале было бы еще как-то убедить чудом выбравшегося из Азкабана Блека спонсировать Орден и иные проекты Альбуса, но... мятежный маг соглашался только на оскорбительные разовые подачки, успешно сопротивляясь деликатным попыткам директора получить доверенность на управление счетами древнейшего рода, пользуясь тем, что Сириус — разыскиваемый преступник и нуждается в надежном представителе.

М-да... Сириус тоже может стать проблемой. Но убрать одного из сильнейших магов, пусть и забросившего наследие своей семьи и лишенного части родовых способностей... Аристократия встанет на дыбы, если этот древний род прервётся, не оставив наследников.

Альбус Дамблдор забросил в рот очередную лимонную дольку и погрузился в легкую меланхолию, вызванную тем, что никто не понимает его желания сделать мир лучше, ведь великая цель, стоящая перед ним, оправдывает все средства.

Печальные раздумья сильнейшего светлого мага столетия были прерваны зафырчавшим камином, выплеснувшим на дорогой персидский ковер изрядную порцию жирного пепла. Подскочивший в кресле директор взмахом палочки спас нежный ворс ковра от уничтожения и только потом посмотрел на позднего визитера.

Иссохшая старушка, Арабелла, его наблюдатель на Тисовой улице, выглядела скорее задумчивой, чем встревоженной. Но даже сам факт её появления в кабинете директора в такой поздний час настораживал, и Альбус с сожалениями простился с мечтой просидеть в кресле у камина с чаем и конфетами всю оставшуюся ночь.

— Простите, что я пришла так поздно, Альбус. Но это долгий и не каминный разговор. — Старушка, повинуясь жесту директора, уселась в подлетевшее к ней мягкое кресло. Еще одна кружка и фарфоровый заварной чайничек по жесту палочки тоже зависли перед ней в воздухе.

— Что случилось, Арабелла, рассказывай, — решил подтолкнуть старую сквибку Дамблдор.

— Сегодня я обратила внимание на то, что Вернон Дурсль, дядя мальчика и брат Гарри, Дадли резко изменились. — Арабелла Фиг отхлебнула ароматного чая, собираясь с мыслями. — Они оба выглядели раньше, как два выброшенных на берег кита, и я все ждала, что Вернон рано или поздно сляжет с инфарктом или инсультом из-за ожирения. А сегодня — они как по волшебству стали стройными и подтянутыми, это не может быть результатом магловского лечения, маглы достигают таких результатов за годы и то без гарантии.

— Ну возможно мальчик взялся за ум и сварил им какое-то зелье...

"— И теперь может привлекаться к ответственности за нарушение тайны волшебного мира... Пусть даже эти маглы являются частью его семьи, и на них не действует данный пункт Статута, но мальчик-то об этом не знает..."

— Это интересно, Арабелла, продолжай дальше. — Директор удовлетворенно покивал, когда еще один кирпичик для влияния на Поттера встал в выстроенную им в голове пирамиду событий и действий.

— Альбус, ты не понимаешь, он ненавидит этих маглов, и ненавидит заслуженно. При всем моем уважении к тебе, эти ужасные люди не место для Мальчика-который-выжил. — Старушка с легким недовольством посмотрела на своего начальника.

— Арабелла, дорогая, ты же знаешь о кровной защите, полученной ребенком от матери... Он должен жить только со своими родственниками, да и его характер в таких условиях только закалится, а не избалуется, как произошло бы, отдай я его в аристократическую семью.

— Проблема в том, что самого Гарри уже несколько дней никто не видел, Альбус. Его и раньше не раз запирали в чулане, и я тебе уже об этом говорила.

— Арабелла, не начинай, пожалуйста, снова, — простонал директор. — Тетя и дядя Гарри никогда не причинят ему вреда, разве что иногда излишне строго к нему относятся.

— В общем, Гарри не выходил на улицу уже четыре дня, Альбус, так что решай сам, что это может значить. — Взъерошенная, похожая на воробья старушка бросила летучий порох в камин и отправилась домой.

Директор удобнее устроился в кресле, по его лицу расплывалась довольная улыбка. Спустя неделю-другую, когда мальчик станет тосковать по лучшим друзьям, внезапно прекратившим ему писать, надо будет направить в дом Дурслей авроров для освидетельствования того, что ребенок своими поспешными действиями мог выдать существование магического мира. И еще один рычаг воздействия на Избранного будет выкован. А пока — пусть отдыхает с "любящими" родственниками на Тисовой.

Тот же день. Малфой-менор.

Мрачные коридоры, освещенные редко висящими магическими факелами были пустынны и тихи, только кое-где с потолка капала вода. Слабые отблески света и звук шагов неожиданно разорвали многолетнюю тишинусамого глубокого подземного уровня в Малфой-меноре.

Люциус Малфой, старательно удерживая на лице и в мыслях вежливое, почти раболепное внимание к своему собеседнику, шел впереди небольшой процессии, которую в родовом замке потомственных аристократов увидеть было практически невозможно. Пятнадцать крупных мужчин с обессмыслившимися взглядами, отдуваясь, тащили на себе многоразличные коробки и сундуки.

Один из грузчиков пошатнулся, и сундук на его плечах стал съезжать, Нотт, шедший позади, выхватил палочку:

— Vingardi... — начал было он, но в коридоре раздался громкий рёв.

— Никакой магии! — В глазах Лорда яснее ясного светилось обещание запытать как нерадивого грузчика, так и аристократа, чуть было не испортившего близко прозвучавшим заклинанием хрупкое содержимое ящика.

В последний момент грузчик успел подхватить свою ношу, не дав сундуку даже удариться о каменный пол.

— Тащ-щ-щите осторожнее, недоумки, — практически шипел на порабощенных магией маглов Темный лорд, когда очередной одурманенный Империусом грузчик легонько зацепил тяжелым сундуком за дверной косяк.

— Люциус-с, — тяжелый взгляд человека-рептилии заставил аристократа судорожно укрепить ментальные щиты. — Я не знаю, сколько мне предс-с-тоит провести в этом подземелье.Ты будешь отправлять ко мне человека с едой и питьем каждый день.

— Хорошо, мой лорд, — Малфой поклонился, в мыслях скривившись от отвращения, что его приравняли к прислуге.

— Не кривис-с-сь, — на удивление, Вольдеморт не стал бросаться пыточными проклятьями, хотя красные глаза сверкнули яростью. — Никакой магии и тем более магии домовых эльфов не должно быть в этом зале и поблизости.

— Мой господин, позвольте вопрос, — Нотт-старший с обожанием смотрел на своего повелителя, его глаза фанатично блестели.

— Спрашивай, — отстраненно ответил Вольдеморт, погружаясь в какие-то свои мысли.

— Что вы хотите сделать, мой лорд? — мужчина склонил голову в ожидании наказания, но его не последовало.

— Что хочу сделать? — Глаза человека-рептилии ярко вспыхнули. — Имбецил-Петтигрю не смог полностью провести ритуал возрождения, у него попросту не хватило с-с-сил.

Волшебники низко поклонились, пряча выражение лиц за упавшими на глаза длинными волосами, но Вольдеморт продолжил.

— Я не хочу оставаться смесью с-змеи и человека.

Тяжелая, окованная железными полосами дверь в самом глубоком подземелье Малфой-менора захлопнулась, лязгнул засов.

Волшебники отошли подальше, палочками погоняя перед собой одурманенных маглов. Поднявшись на один уровень выше, туда, где уже было гораздо светлее и свежее, Люциус взмахом палочки завел всех своих "подопечных" в небольшой зал.

— Лорд не говорил, что эти нужны ему живыми, — брезгливо разглядывая простую одежду маглов, произнес Малфой-старший. — Avada Kedavra.

Первое тело мягко упало на пол. Лицо оказавшегося не в то время не в том месте человека не выражало ничего кроме бесконечного удивления.

— Avada Kedavra. — Луч с палочки Эдмунда Нотта убил еще одного человека.

Спустя минуту все было кончено, тела вповалку лежали на полу.

-Санни! — резко скомандовал Малфой.

Появившийся домовик, закутанный в полотенце с гербом Малфоев, в ужасе зажмурился при виде такого количества мертвых тел.

— Выброси отсюда весь этот мусор, — процедилЛюциус. — Яблони в саду давно нуждаются в хорошем удобрении.

Волшебники вышли из комнаты, где стали появляться домовики и тут же исчезать, унося все свидетельства очередного преступления упивающихся из комнаты, за короткое время ставшей братской могилой для тех, кто сегодня стал пропавшим без вести в магловском мире.

— Что ты думаешь обо всем этом? — осторожно спросил Люциус, когда они поднялись на надземный уровень, устроившись в креслах возле жарко горящего камина.

— Повелитель знает, что делает, — флегматично протянул мужчина, раскуривая сигару.

Малфой взял со стола запечатанный множеством смертельных чар сундучок. Любой, на чьей руке не красовался бы змееязыкий черный череп, тут же погиб бы от неизвестной почти никому в Англии болезни. Любой, не знающий пароля, сгорел бы в адском огне при попытке открыть совместное творение Августуса Руквуда и Лорда. Но Малфой знал все необходимые слова, тщательно и четко проговаривая в нужной последовательности деактивирующие ловушки заклинания. Наконец, уступая его усилиям, замок щелкнул, открывая взглядам волшебников несколько свитков.

— Приступим... — Малфой перебросил два свитка из четырех товарищу, и волшебники углубились в чтение тех инструкций, которые оставил для возрождающегося ордена Упивающихся Вольдеморт.

Глава 7.Воспоминания.

10 июня 1995 г. Поместье Делакуров.

Спустя пять дней непрерывных занятий с Киараном с утра до обеда, и с учителями французского, к которым периодически присоединялся учитель хороших манер, дававший мне и знания по традициям магического мира, я немного вошел в график. Утром — тренировка с аврором, потом обед, а дальше, до самого ужина — полное напряжение памяти и интеллекта, оказавшееся для меня не менее сложным, чем изматывающие задания волшебника. И если по традициям волшебного мира я что-то понемногу начинал понимать, то французский язык упорно скрывал свои тайны, впрочем, учителя говорили, что даже с использованием зелий дело так быстро не сделается.

Субботним утром Жан-Клод во время завтрака предложил устроить свободный от занятий день, но сначала попросил присоединиться к нему в библиотеке поместья примерно на полчаса.Привычно уже ухаживая за сидевшими во время еды справа и слева от меня девушками, я согласился.

— Мистер Поттер, мои друзья доставили мне интересные сведения о вашем крестном отце. — Мужчина был глубоко озадачен, хотя внешне это проявлялось только в чуть большей, чем обычно, резкости движений.

— Я не думал о том, как с ним связаться, с самого моего отъезда, мистер Делакур. — Я сжался от вернувшихся воспоминаний о крёстном, которого так и не смог толком узнать, да и не узнаю теперь, ведь он, скорее всего, тоже предал меня.

— Мой агент в Министерстве магии сумел раздобыть копию допроса Сириуса Блека и протокол, по которому его решением Визенгамота отправили в Азкабан... — Мужчина скривился. — Так вот его никто не допрашивал, ни с Сывороткой правды, ни с легилименцией, ни без них. Плюс к тому, вы говорите, что Блек невиновен, а предателем был совершенно другой человек.

Мои брови поползли вверх.

— И что самое интересное, один из принимавших решение об отправке вашего крестного в Азкабан, все еще жив. Это Дамблдор. Сейчас, как удалось выяснить, Сириус Блек все еще находится в бегах, но тем не менее как-то связывается с Гриннготсом, и по его распискам гоблины выдают не очень крупные суммы денег.

— И что нам это даёт? — я все еще не мог понять ход мыслей политика.

— А дает нам это очень многое... Как действующий глава Визенгамота, Дамблдор вполне мог бы инициировать процедуру апелляции, пользуясь отсутствием подтверждений того, что ваш крестный вообще кого-то убивал или предавал. Как я говорил, допрос Блека был пустой формальностью, и любой относительно беспристрастный суд легко выиграет его дело.

— Но зачем директору убирать одного из членов Ордена Феникса в Азкабан? — я не улавливал, как связаны эти факты. — И тем более, зачем он мешает восстановлению Сириуса в правах?

— Зачем — нам и предстоит выяснить, а для этого Сириус Блек нужен нам живым и здоровым на нейтральной территории Гриннготса. — Делакур хищно прищурился. — А там мы сможем выяснить, верен ли он вам, или прислуживает уже однажды смахнувшему его с доски директору.

Во мне все переворачивалось от слов Делакура. Ведь тогда я увижу крестного, увижу человека, который был другом моих родителей. В голове всплыл образ крестного, его лающего смеха, его шуточных подколок, в те немногие часы, когда мы могли общаться. Пожалуй, это был единственный человек, которого я бы хотел простить, даже если он не во всем был со мной честен.

— Что для этого нужно сделать?

— Прежде всего... нам нужны ваши воспоминания. О паре эпизодов в доме ваших родственников, желательно — самых тяжелых для восприятия. И о подслушанном в кабинете директора разговоре. Через Гриннготс можно будет договориться о встрече, и гоблины передадут ему флакон с воспоминаниями, если ваш крестный поклянется магией не разглашать эти сведения в ближайшие полгода и не пытаться убить Дамблдора. В зависимости от его реакции, можно будет понять, на чьей он стороне. А заручившись его поддержкой, что вполне возможно, мы сумеем начать процесс его реабилитации, опять же — используя Международный трибунал.

— Я согласен, мистер Делакур.

— Вот и прекрасно. Тогда до вечера постарайтесь продумать, какие воспоминания нам понадобятся, а я помогу их вынести в Омут памяти.

Расставшись с Делакуром-старшим, я тут же попал в плен к двум прекрасным похитительницам, радостно сообщившим, что коль скоро у меня свободный день, — он должен быть полностью посвящен заскучавшим без общения благородным леди.

То, что одна благородная леди тихо хихикала, а другая — хранила преувеличенно грозный вид, только добавляло ситуации пикантности.

Так что спустя десять минут мы уже направлялись в тот же питомник, где уже были раньше, — благородные леди потребовали научить их общению с этими гордыми зверями: как выяснилось, в Шармбатоне волшебных существ изучают только в теории. Все мои возражения о том, что негоже леди заходить в дурно пахнущий вольер были отметены одинаковыми движениями гордо вскинутых носиков — когда надо было, Флёр вела себя не взрослее своей младшей сестры.

Работники питомника, узнав о нашем визите, не были в восторге, но спорить с дочерьми известного политика не решились, тем более что питомник принадлежал, как выяснилось, роду Годфруа, бывшему союзниками Делакуров на политической арене.

— Габриель, Флёр, я попробую первым зайти в вольер, а когда я поглажу грифона — заходите вы. — Преувеличенно честные взгляды и кивки обеих девушек были мне ответом.

Осторожно зайдя в вольер, я поклонился стоящему в центре помещения грифону с умными черными глазами, внимательно осмотревшими нежданного визитера. Медленно-медленно мощная голова, украшенная крепким клювом, пошла вниз, когда грифон тоже поклонился. Я успокоено убрал крепко сжимаемую в рукаве палочку в наручные ножны.

Подойдя ближе, я погладил перья на шее грифона. Неожиданно голова зверя ткнулась мне в грудь, чуть не сбивая с ног, и я услышал, как оставшиеся снаружи девушки вскрикнули от неожиданности. Уже смелее, я начал гладить и чесать голову грифона, уделяя внимание области чуть ниже клюва, где, как я знал от Хагрида, находятся наиболее чувствительные точки. Довольный клекот подтвердил, что полувеликан свой предмет знал. Продолжая почесывать мощную шею, я обернулся к дверям, приглашая притихших француженок присоединиться ко мне.

— Поклонитесь ему, они достаточно разумны. — Девушки, неуверенно улыбаясь, поклонились с любопытством смотрящему на них зверю. В этот раз его голова склонилась быстрее, видимо, девушки ему понравились больше.

Тяжело ступая мощными лапами по деревянным доскам пола, грифон подошел к чуть побледневшей Габриель и положил голову ей на плечо. Девушка сначала замерла, а потом смело начала гладить зверя, как будто разом избавившись от страха. Флёр присоединилась к сестре, и вскоре грифон блаженствовал, пока его в четыре руки чесали мои прекрасные спутницы, и только иногда осторожно переступал с ноги на ногу.

Я смотрел на них со стороны, на радостно улыбавшуюся Флёр, казавшуюся сейчас моей ровесницей, на преувеличенно серьезно что-то рассказывающую грифону Габриель, и на душе стало удивительно светло.

Наконец утомившиеся девушки отпустили из своих цепких ручек разомлевшего от избытка ощущений зверя, проводившего нас довольным клекотом. Почистив слегка испачканную одежду магией, причем на этот раз Флёр и Габриель с огромным удовольствием обучили меня этому простейшему заклинанию, мы снова сели в служебный автомобиль Делакура-старшего, любезно предоставленный им на весь день в наше распоряжение. Усовершенствованная магией машина была удобной, надежной и быстрой, а шофер Министерства — молчаливым.

По просьбе Флёр водитель доставил нас в ближайший городок, где мы оккупировали столик уличного кафе, а я мысленно вознес хвалу своей предусмотрительности, заставившей захватить с собой свой оставшийся еще с Лондона кошелек, чтобы не оказаться в неловкой ситуации, когда девушки заплатили бы за меня.

— Не жалеешь, Гарри? — Флёр посмотрела на меня, дождавшись, пока я прожую очередной кусочек оказавшейся невероятно вкусной тушеной говядины.

— О том, что решил убраться из Англии?— я слегка потупился. — Мне до сих пор немного неудобно перед тобой и твоим отцом, который взялся вытащить меня из дыры, где я оказался. Но он сумел объяснить, что каждый из нас получит в случае успеха, так что...

Флёр медленно пила принесенный пораженным её красотой официантом клубничный сок, внимательно рассматривая моё лицо. Поняв, что ответ её пока не удовлетворяет, я продолжил.

— Здесь свободнее, я чувствую, что тут никто не обратит внимания на мой чертов шрам, сделавший меня мишенью для зевак в Англии. Тут мне честно говорят, что от меня ждут, и что могут дать взамен. По сравнению с той бездной лжи и предательства, в которой я жил с момента смерти родителей, — я попал в земной рай.

— К тому же, — уже немного освоившись в обществе Делакуров, я не удержался от улыбки. — Где еще я смогу общаться с двумя самыми очаровательными девушками и не делиться их обществом с бывшими друзьями.

Флёр и Габриель в унисон расхохотались, причем у девочки от смеха потекли слезы из глаз.

— Да, я помню, как на меня смотрел твой рыжий приятель, — девушка тоже смаргивала слезы с длинных ресниц. — Мне всегда казалось, что на моём месте он видит огромный кусок торта, который надо съесть.

При упоминании Рона в горле засвербело. Флёр увидела, что я резко перестал улыбаться, и осторожно накрыла мою руку своей тонкой кистью.

— Боль от их предательства нескоро развеется, но рано или поздно ты сможешь спокойно посмотреть им в глаза. — Глаза девушки чуть поблескивали, как будто слезы смеха могли перейти в слезы горя. — Каждый испытывал в своей жизни предательство. — Рука на моем запястье сжалась крепче, и я шестым чувством понял, что Флёр на собственном опыте знает, о чем говорит.

После целого дня блуждания по всему городку, где девушки не обошли своим вниманием ни одного магазинчика, мы, вместе с кучей уменьшенных магией пакетов, направились к машине. По дороге домой уставшая девочка задремала, уткнувшись белокурой головкой в мое плечо, а Флёр с практически материнской улыбкой наблюдала за этой идиллической картинкой.

Ждущий меня в гостиной Жан-Клод, посмотрев на засыпающую на ходу Габриель, жестом велел домовым эльфам проводить девочку в спальню, не дожидаясь ужина. Флёр, твердо выдержавшая предупреждающий взгляд отца, все же отправилась вместе с нами в малую библиотеку, где на покрытом шелковой тканью столике покоилась грубая чаша Омута памяти, редкого артефакта, позволяющего сохранять и передавать воспоминания и мысли.

Мы с Жан-Клодом сели в кресла возле стола, а Флёр, невзирая на подаваемые отцом знаки, устроилась сбоку от нас, прислонившись спиной к книжному стеллажу.

— Мистер Поттер, как бы это ни было неприятно, я прошу вас вспомнить самое тяжелое событие вашего детства, связанное с опекунами. — В панике оглянувшись на Флёр, которая не собиралась уходить, я наткнулся на обещающий поддержку теплый взгляд девушки.

Сосредоточившись, я начал вспоминать событие за событием, которыми, благодаря длиннобородому безумцу, моё детство было наполнено в избытке. Я бы охотно разделил некоторые эпизоды с тем же Малфоем, выращенным в неге и заботе родового замка, и посмотрел, как бы этот лощеный ублюдок демонстрировал силу духа чистокровного волшебника в такой ситуации.

Наконец первое воспоминание было найдено.

"— Неблагодарный мальчишка! — рука раскрасневшегося от ярости толстяка бьет меня по лицу, отбрасывая на стену. — Мы выбьем из тебя эту греховную дурь, если ты еще раз попробуешь заново отрастить свои паршивые волосы, то проведешь три дня без еды в чулане!

— Хорошо, дядя, — отчаянно стараюсь не заплакать. Если заплачу — дядя изобьет меня до полусмерти.

— Ты должен быть благодарен нам, что мы после смерти твоих родителей, этого алкоголика и шлюхи, приютили тебя, тратим свои деньги на то, чтобы прокормить и воспитать тебя, а ты! — толстяк просто раздувается от злости.

— Сиди в чулане, пока тебя не позовут. И завтра пойдешь в школу, и чтобы никаких жалоб от Дадлика на твое поведение. — Жирный поросенок, лишь немного уступающий размерами папаше, с удовольствием наблюдает за экзекуцией, корча рожи и скалясь, предвкушая, как завтра нажалуется родителям на мои воображаемые проступки".

Я вырвался из воспоминаний, весь охваченный дрожью и покрытый потом. Магия Делакура-старшего, вырвавшего тонкий пучок призрачной эссенции памяти из моей головы, заставляла переживать давние события слишком реалистично.

Подождав некоторое время и убедившись, что я относительно пришел в себя, Жан-Клод помахав палочкой над Омутом памяти, снова попросил меня подыскать подходящее воспоминание, достаточно шокирующее возможного зрителя. Невзирая на то, что больше всего на свете мне сейчас хотелось что-то разбить или запытать избивавшего меня в течение десяти лет дядю до полусмерти, я понимал, что это нужно сделать.

Следующая мысль пошла гораздо тяжелее.

"Тетушка Мардж с самого утра ходила за мной по пятам, пока я старался выполнить все заданные на сегодня тетей Петуньей дела. Но что бы я ни делал — готовил завтрак для спящих Дадли и Вернона, подметал дорожки в вылизанном до блеска еще вчера саду, мыл посуду после пиршества двух проснувшихся бегемотов — везде за мной ходила полная тушка тетушки в красном пиджаке, язвительно комментируя каждый мой просчет. Её бурчание о том, что я неблагодарный щенок из дурного помета, щенок дурной суки, подлая тварь очень действовало мне на нервы. От обиды за ее несправедливые злые слова наворачивались слезы, но я старательно давил их внутри. Стоит тетушке почувствовать слабину — как она с радостью будет бросаться все новыми и новыми обвинениями.

Гнусная жирная собака Мардж — бульдог с мордой, очень похожей на хозяйку — злорадно наложила кучу дерьма прямо посреди только что подметенной дорожки, а тетушка довольно захихикала.

— Фу, чем-то тут воняет... Впрочем тут и до этого воняло точно так же!

Боль внутри от постоянных оскорблений сводила с ума. Но я знал, что если я сорвусь и хоть что-то отвечу сестре Вернона — то самое меньшее останусь без еды на пару дней, а то и буду выпорот дядюшкой.

— Впрочем, что еще можно ждать от ребенка шлюхи и алкоголика, — все не унималась тетушка Мардж, семеня следом за мной и заставляя до крови закусывать губы, чтобы не расплакаться".

Жан-Клод, в сомнении посмотрев на мое лицо, достал откуда-то с полки бутылку, наполнив густой, практически коричневой жидкостью рюмку.

— Выпейте, мистер Поттер. Маглы делают на удивление хорошие напитки...

Крепкая обжигающая жидкость ушла в желудок, и там тут же разлилось приятное тепло. Флёр, сжав кулачки, смотрела на мое покрытое потом лицо — выросшая в семье волшебников, она знала о том, что воспоминания добываются только с полным переживанием прошедшего события, и могла только гадать, чем можно было довести меня до подобного состояния.

— А теперь, мистер Поттер, простите, но мне нужно будет воспоминание о разговоре в кабинете директора. — Делакур сочувственно положил руку мне на плечо. — Без этого воспоминания Блек может вам попросту не поверить.

Я закусил губу, соглашаясь с политиком. Ставшие огромными глаза, смотревшей на меня не отрываясь Флёр — последнее, что я запомнил, прежде чем опять провалиться в прошлое.

"— Во-первых, вы не должны писать ему всё лето. Пусть он сидит в одиночестве у Дурслей, чем хуже ему там будет, тем более несчастным он станет, и когда в августе Молли пригласит нашего Избранного в Нору... Он будет гораздо более... сговорчивым...

— Мама благодарна вам за рецепт зелья Привязанности, директор. — Усмехается Рон. — Она сварила целый котёл в ожидании, когда Поттер приползёт в наш дом.

— Чувства мальчика к юной Джиневре лучше будет пробудить, когда зелье Привязанности подействует, и он снова станет доверять вам обоим безоговорочно... Вашим старшим братьям пришлось ловить его по всему лесу, чтобы остановить беглеца. В очередной раз стирать ему память лучше не стоит.

— Вот ваши деньги на лето, мои верные помощники, — приторно-сладкий голос Дамблдора".

Когда я снова осознал, на каком свете я нахожусь, политик уже ушел, прихватив с собой Омут памяти. В кресле, где сидел Делакур, теперь устроилась Флёр. Подняв руку, я ощутил влагу на своих щеках — слишком больно дались мне воспоминания о предательстве лучших друзей, гораздо больнее, чем издевательства родственников.

— Это хуже, чем Круциатус Темного лорда, — мой охрипший голос разорвал тишину. — Я уже забыл, насколько это было тяжело.

Флёр стремительно поднялась с кресла и крепко обняла меня, просто делясь своим теплом.

— Ты сильный, ты справишься, Гарри. — По щекам девушки тоже побежали слезы.

Некоторое время мы просто молчали, руки Флёр обнимали меня за плечи, как будто девушка боялась за меня. Наконец, немного успокоившись, я осознал одну маленькую, смутившую меня деталь — изящная грудь девушки плотно прижималась к моему плечу, и сквозь тонкую ткань я чувствовал, какая она горячая и нежная. Мои уши предательски покраснели, а в голове пронеслись смутные, малопонятные мысли и желания.Тоже почувствовавшая неладное девушка отстранилась, чуть покраснев, а потом, смущенно улыбнувшись, убежала из библиотеки.

11 июня 1995 года. Поместье Делакуров.

Утром Киаран затащил меня в подземный зал менора, который был на сей раз ярко освещен горевшими на стенах светильниками.

— Ну что ж, самое первое, чему я хотел тебя научить, — дозирование силы, — мы освоили. — Аврор казался довольным, как кот. — Теперь мы с тобой перейдем к отработке скорости реакции и выносливости.

Отойдя в угол комнаты, аврор принес четыре широких толстых браслета, сшитых из мягкой ткани и чем-то набитых.

— Закрепи их у себя на запястьях и лодыжках, это магловские утяжелители. — Киаран по одному бросил мне браслеты. В принципе, вес был вполне терпимым.

Учитель, заметив мою уверенную улыбку, заметил:

— Это сейчас вес кажется совсем небольшим, а вот после часа тренировки... Впрочем, сам увидишь.

Отойдя подальше, он продолжил:

— Сейчас твоя задача — уклоняться, магию не применять, так что палочку оставь в рукаве. Сначала — уклоняешься как угодно. Чтобы у тебя был лишний стимул увернуться — я буду бросать в тебя заклинание роста зубов, так что... сам понимаешь. — Ехидная улыбка учителя заставила меня поежиться, вспомнив, как выглядела Гермиона после попадания этого зловредного проклятья.

В следующую секунду только навыки, выработанные на тренировках по квиддичу, позволили мне увернуться от луча заклинания — становиться бобром с длиннющими передними зубами не хотелось.

Постепенно аврор наращивал темп стрельбы — заклинания вырывались из его палочки все чаще и чаще, вынуждая меня пригибаться, прыгать, делать кувырки по полу, но, несмотря на все мои старания, Киаран понемногу загонял меня в угол, пресекая все попытки вырваться на середину зала. Наконец, спустя десять минут, показавшихся мне вечностью, аврор оттеснил меня в самую узкую часть зала, демонстративно всадив последнее заклинание в стену рядом с моей головой.

— Ну что ж, пока выносливость — "слабо", — взглянув на мое покрытое потом лицо и оценив рваный темп дыхания, учитель остался недовольным. — В идеале ты должен не меньше получаса выдерживать это упражнение, не сбивая дыхание. Но, надо отдать должное, я в тебя так и не попал, так что в сумме — "удовлетворительно".

Дав мне немного отдышаться и снова отойти к центру зала, аврор скомандовал:

— Повторим, задание то же самое.

Спустя полчаса легкие поначалу браслеты уже серьезно оттягивали напряженные конечности, волосы взмокли от пота, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Аврор же, небрежно помахивая палочкой, отправлял в меня новые и новые заклинания. Единственное, что меня радовало — луч Densageo все же летел существенно медленнее, чем многие другие заклинания, так что, при всем садизме задумки Киарана, невыполнимым задание все же не было.

Дав мне короткую передышку, аврор решил объяснить свою идею.

— Представь себе ситуацию, когда ты дерешься на дуэли. Как ты уже понял, иногда проще увернуться от заклинания, чем пытаться отбить его щитом — не факт, что щит тебя убережет от неизвестного луча, а от той же Авады — тем более.

Дождавшись согласного кивка, Киаран продолжил рассказ.

— А теперь представь, что, одолев одного противника, ты сразу же сталкиваешься с другим — во время аврорских рейдов это случается постоянно. Или твоих противников двое-трое, и все лучи отбить ты никак не сможешь — останется только маневрировать и уклоняться. Чем дольше ты сможешь выдерживать быстрый темп движения, не сбивая дыхания — тем дольше сможешь бросать вербальные заклинания и тем дольше сумеешь уходить от незнакомых тебе лучей. Про мысленное произнесение мы поговорим где-нибудь через полгода, когда освоим основной запас аврорских заклинаний, не относящихся к темной магии. Так что дыханием и выносливостью мы будем заниматься довольно долго — кстати, плавание тоже есть в нашей программе. — Довольный Киаран как будто лучился ехидством. — Кстати, плавать ты будешь вместе с дочерьми Жан-Клода.

Мое лицо явственно покраснело, а учитель только усмехнулся.

— Но имей в виду, — поднял палец волшебник. — Далеко не все заклятья представляют из себя лучи. Есть и те, от которых увернуться у тебя не получится при всем желании.

Аврор резко развернулся, и с его палочки сорвалось пепельно-серое облако, от которого веяло могильным холодом.

— Это заклинание из арсенала высшей некромантии, — Киаран убрал палочку в ножны. — Против него помогают только защитные чары. Так что в дальнейшем, по мере твоего прогресса, мы будем отрабатывать и защиту от ударов по площадям.

Как я уже убедился, боевой маг впустую словами не бросался, и на следующее утро мы действительно отправились купаться в примыкающем к территории поместья озере, скрытом от маглов чарами дублирования пространства.

Сдав меня с рук на руки хихикавшим Флёр и Габриель, Киаран с тоской посмотрел на таинственно мерцающие воды озера и отправился по своим делам, одарив меня на прощание хитрой улыбкой.

Благородные леди, которым предлагалось научить плавать без всяких жаброслей необразованного меня, деликатно удалились, скрывшись за раскидистыми ветками в изобилии растущего вокруг озера кустарника, покрытого мелкими белыми цветами с пряным ароматом. Спустя несколько минут, за которые я успел покрыться холодным потом, скидывая штаны и рубашку и плеснуть прохладной воды в запылавшее жаром лицо, девушки вышли из-за естественного укрытия, одетые только в довольно открытые магловские купальники. И если на Габриель, в силу её детского возраста, я мог спокойно смотреть, как на ребенка, то Флёр просто поразила мое воображение без всяких вейловских чар.

Магловский купальник, не скрывавший точеной фигурки девушки, оставлял очень мало простора подростковому воображению, и я старательно уставился куда-то в сторону, отчаянно пытаясь сделать это естественно. Довольно улыбнувшаяся Флёр, сразу, как я со все возрастающим смущением понял, определила причину моего слегка скосившегося взгляда и весело мне подмигнула.

Габриель, которой вообще пока не было дело до подобных переживаний, с громким визгом забежала в воду, вся окутанная брызгами сверкавшей в солнечном свете воды. Забежав по пояс в воду, девочка размахнулась и отправила в нашу сторону целую пригоршню воды, вынуждая нас тоже броситься в воду и попытаться выловить из воды это хохочущее чудо.

Наконец после долгой борьбы, в ходе которой мы взбаламутили воду вдоль всего берега и окончательно запыхались, счастливо смеющаяся француженка была поймана старшей сестрой, и слегка притоплена, после чего мы на время выползли из воды, растянувшись на предусмотрительно захваченных с собой покрывалах. Девушки коварно заняли два крайних покрывала, так что мне ничего не оставалось, кроме как лечь посредине.

В ходе нашей водной баталии терзавшее меня... определенное затруднение, вызванное видом почти обнаженной девушки, несколько... сгладилось, так что я с облегчением развалился на мохнатой ткани, вдыхая аромат диких цветов и свежей воды. Без слов договорившись немного отдохнуть, а потом все же поплавать, мы погрузились в блаженную негу, согретые солнечными лучами.

Габриель, которой быстрее нас надоело безделье, быстро нашла себе новое занятие. Прикосновение руки девочки к перечеркнутому шрамом запястью вырвало меня из расслабленного состояния.

— Что это? — Габриель с любопытством посмотрела на меня.

Флёр, услышавшая вопрос, тоже приподнялась на покрывале, от чего её грудь мягко колыхнулась, приковав на секунду мой взгляд. Волевым усилием отвернувшись от этой соблазнительной картины, я постарался сосредоточиться на заданном мне вопросе.

— Это был василиск. — Говорю я, и чувствую, как вокруг разливается удивление, смешанное с ужасом. — Это был василиск из Тайной Комнаты Салазара Слизерина. Василиск, которому исполнилась тысяча лет.

И тут меня словно прорвало. Глядя в широко распахнутые глаза француженок, я взахлеб, давясь словами, начал рассказывать о том ужасе, который происходил на втором курсе, о бездействовавшем, прикрывавшемся умными словами директоре, о первой надписи возле туалета Миртл. С каждым моим словом изнутри будто выходил застарелый гной, освобождая меня от давно забытого и похороненного внутри напряжения. Я говорил о том, как в лазарет, где я лежал, принесли окаменевшего Колина, как превратилась в камень Гермиона, даже в таком состоянии сумев подать нам сигнал об опасности. О том, как следом за Уизли-младшей спустился в Тайную Комнату, где меня ждал Вольдеморт, подчинивший себе тело девочки, и громадный питомец великого Салазара. Рассказал о жуткой боли, пронзившей все тело, когда клыки василиска вошли в мою руку, наполняя кровь смертельным ядом, о плачущем фениксе и мече Годрика Гриффиндора, выпавшем из старой шляпы. Рассказал и о том, что на выходе из тайной комнаты меня не встречал ударный отряд авроров министерства — все напуганные одним лишь призраком Темного лорда взрослые собрались в кабинете директора, планируя закрыть Хогвартс и эвакуировать учеников.

Наконец, обессиленный эмоциями, наконец-то нашедшими выход, я замолчал. Флёр осторожно погладила кончиками пальцев шрам от клыков василиска, покачав головой.

— Знаешь, это глупо звучит, но я рада, что не учусь в Хогвартсе. — Полувейла говорила без усмешки. — Если у вас такие происшествия в порядке вещей...

— У нас каждый год происходит нечто новое... На первом курсе одержимый духом Вольдеморта профессор пытался украсть из замка философский камень из-под носа Дамблдора. На втором — проклятый василиск, чуть не убивший меня, да еще и призрак Темного лорда, управлявший им. На третьем — дементоры Азкабана вокруг школы и рыщущий вокруг школы разыскиваемый Авроратом сбежавший якобы преступник Сириус Блек. На четвертом...В школу проник Пожиратель смерти, ранее сбежавший из Азкабана, под видом профессора Защиты... И директор снова ничего не заметил... и на четвертом курсе убили Седрика. — Я сгорбился, пытаясь собраться с силами. — И Темный лорд наконец возродился.

Тонкая рука Флёр прикоснулась к моему плечу, бездонные глаза приблизились близко-близко.

— Это в прошлом, Гарри. Твоей вины в этом нет. — Голос полувейлы приобрел какую-то странную хрипотцу, от которой меня в очередной раз бросило в дрожь.

Не знаю, к чему могли привести такие взгляд и голос девушки, но успевшая снова заскучать девочка опять облила нас водой, и до самого обеда серьезные разговоры больше не велись.

Глава 8.Последствия бурного детства.

За обедом Жан-Клод рассказал мне, что фиал с моими воспоминаниями отправлен в лондонский филиал Гриннготса, а при следующем визите посланцев Блека с подписанным чеком Сириусу будет передано приглашение прибыть в банк для обсуждения и подписания некоторых финансовых документов. Причем гоблины, по традиции остававшиеся нейтральными, обеспечивали безопасность встречи и выступали гарантами отсутствия авроров, все еще охотившихся за головой Блека. Правда, оставался вопрос, как скоро это произойдет, поскольку чеки Сириус отправлял нерегулярно. Жан-Клод принял мои аргументы, хотя и убедил отправить к Блеку курьера непосредственно в его родовой дом, если гоблины не смогут добиться встречи.

После утреннего купания мне стало труднее всё так же непринужденно ухаживать за Флёр во время приема пищи. Образ девушки в не слишком скромном купальнике, её хриплый голос, — все это будило во мне странные чувства и желания. Однако я старательно задвигал их на дальний край сознания, поскольку прекрасно понимал всю глубину пропасти между четырнадцатилетним подростком и семнадцатилетней красавицей, у которой наверняка было уже немало свиданий с куда более достойными людьми.

— Мистер Поттер. — Слова Делакура вырвали меня из задумчивости. — Киаран передал мне, что для полноценной тренировки желательно использовать эликсиры, ускоряющие рост мышечных тканей. Если вы не против, то завтра в поместье прибудет медик, который сможет подобрать необходимые эликсиры и оценить ваше здоровье.

— Вы как всегда правы, мистер Делакур. — Хорошие манеры постепенно начали усваиваться, и мой наклон головы был ровно таким, как того требовал этикет. Впрочем... назначение некоторых особо хитрых столовых приборов по-прежнему оставалось для меня загадкой.

Флёр, которая, похоже, тоже сделала для себя определенные выводы во время прогулки, одобрительно мне улыбнулась, лукаво сверкнув глазами из-под длинных ресниц.

13 июня 1995 года. Поместье Делакуров.

Прибывший сразу после завтрака медик неожиданно явился в компании коллег, чего я никак не ожидал, и теперь мы вчетвером пили чай в малой гостиной, обсуждая моё детство. Седой, сгорбленный, постоянно поглаживающий короткую козлиную бородку Андрэ Мартиньяк, медик из французского аналога госпиталя Святого Мунго, объяснил, что только так он может составить действительно полную картину моего здоровья.

— Значит, вы говорите, что в детстве часто голодали? — Андрэ постарался смягчить вопрос, но я все равно поморщился.

— Можно сказать, что до одиннадцати лет меня кормили нерегулярно и далеко не самыми хорошими продуктами. Иногда после целого дня работы дома и в саду я получал стакан остывшего чая и пару бутербродов с засохшим сыром.

— Единственное, что можно сказать в пользу моих родственничков — они ни разу не попытались накормить меня откровенно испорченными вещами, видимо, боялись платить потом за приход врача.

Ассистентка Мартиньяка, представленная как "просто Мишель", белокурая невысокая девушка с фигурой, лишь немного уступающей изумительно красивой Флёр, старательно записывала мои высказывания. Впрочем, надо отдать им должное, Мартиньяк сразу объяснил мне, что сохранение врачебной тайны в их среде — святое дело, так что за сохранность полученных ими сведений я не опасался.

Наконец, удовлетворившись устным опросом, Андрэ попросил меня раздеться до трусов, что я, покраснев до корней волос, сделал, невольно косясь на Мишель.

Врач, в сопровождении еще одного доселе молчавшего медика, только в самом начале проронившего, что его зовут Мартин Кассиде, специалиста по ядам и темным заклинаниям, сделал вокруг меня несколько кругов. Выражение лица Мартина было достойно того, чтобы рисовать с него картину гневного возмущения, Андрэ оставался спокойным.

Вытащив палочки, оба медика начали без пауз зачитывать надо мной многообразные диагностические заклятья, часть которых я уже имел несчастье слышать в лазарете Хогвартса, где был частым гостем.

Наконец, сделав паузу и велев мне накинуть предусмотрительно поднесенный домовым эльфом махровый халат, Андрэ заговорил.

— Месье, если бы я был вашим опекуном, я был бы вынужден покончить с собой — такого букета травм и болезней я давно не встречал...

Мартин насупился еще больше, но пока промолчал.

— Сломанные ребра, сломанные кости рук, плохо наложенное заклинание восстановления костей в правой руке, следы темных проклятий по всему телу, достаточно слабое сердце из-за недоедания в детском возрасте. — Доктор с каждым словом распалялся все больше и больше. — По сути, я мог бы попросить вас показаться моим ученикам на курсе лечения магических травм, и вы могли бы быть там наглядным примером в течение всего года обучения, — такой букет плохо залеченных ранений вы уже имеете в столь юном возрасте.

— Андрэ, ты кое-что упустил, — вступил, наконец, в разговор Мартин. — Ты не заметил следы нескольких довольно свежих Круциатусов. — Тут он сделал паузу, пережидая вскрик, вырвавшийся у Мишель, и до этого момента с сочувствием смотревшей на меня, а теперь просто прижавшей руки к лицу.

— А еще ты не заметил, что в его крови и печени есть изменения от яда василиска, а на руке — следы от клыков этой же милой зверюшки, причем я бы не хотел с такой столкнуться, судя по размеру оставивших шрам зубов.

Андрэ прошипел что-то по-французски, я не успел понять скороговоркой выплюнутые им фразы, но вид покрасневшей как маковый цвет Мишель ясно показал мне, что пожилой медик изволит сильно гневаться.

— Негодяй! Ваш опекун — натуральныйнегодяй!!! — тряся бородкой, старик вышагивал вокруг стола, поливая кучей проклятий человека, допустившего такой вред здоровью своего подопечного. Я с невольным ехидством отметил, что если бы хоть часть пожеланий медика исполнилась, то Дамблдора больше не волновало бы ничего, кроме собственного здоровья, и даже постарался запомнить несколько оборотов, среди которых особо выделялось пожелание вступить в определенного рода связь со стадом диких ослов. От последнего я с трудом подавил желание рассмеяться, а Мишель стала попросту пурпурной от смущения, поскольку речь старика изобиловала различными пикантными подробностями.

Наконец отхлебнув чая и немного успокоившись, Андрэ попросил меня сидеть смирно и начал водить палочкой возле моего лба, как будто что-то заподозрив. С каждым движением палочки его глаза выражали все большее недоумение.

— Молодой человек, не могли бы вы объяснить, что у вас на лбу?

Поняв, что всё отрицать бессмысленно, я жестко посмотрел на медиков.

-Господа, я отвечу на ваш вопрос, только если вы поклянетесь хранить мой ответ в тайне. — Дождавшись согласных кивков, я подцепил ногтями и рывком содрал со лба пласт искусственной кожи, открывая взглядам медиков шрам в виде молнии.

— А ведь я читал о ваших приключениях в английских газетах, — задумчиво протянул Мартин. — Теперь я понимаю, откуда подобный набор травм в неполные пятнадцать лет.

— И теперь вы понимаете, чем вызвана моя просьба хранить увиденное в тайне. — Я недовольно поморщился. — В Англии меня при сложившихся обстоятельствах не ждет ничего, кроме смерти.

— Мы будем молчать, — за всех ответил Андрэ, продолжая изучать мой шрам. — Я не знаю, что у вас там в голове. — Признался он спустя несколько минут. — Мне неизвестна магия такой черноты, способная оставлять следы вроде вашего шрама и находящейся под ним небольшой области.

— Я знаю человека, которому, возможно, это известно. — Мартин выглядел не слишком уверенным в своей правоте.

— И кто он? — я с некоторым волнением ждал ответа на вопрос.

— Его зовут Аврелий Цимус...

Мне это имя ничего не сказало, но вот Андрэ выглядел как взъерошенный кот, увидевший соперника во дворе.

— Цимус? Этот чернейший из всех черных магов??? — бородка старика встала дыбом.

— Если заплатить ему те деньги, которые он затребует за работу, то он будет молчать и выполнит обещанное честно. Мой отец знал его довольно хорошо, и от него я слышал, что ранее разыскиваемый за множество преступлений Цимус выкупил себе свободу от преследований Авроратом и министерством какими-то хитрыми артефактами, и теперь удалился от дел, безвылазно проживая в родовом поместье.

— Ладно... Это всё проблемы Делакура и ваши, мистер Поттер. — Андрэ покачал головой. — Что касается обнаруженного нами помимо вашего шрама...Сами понимаете, травить вас обычными зельями будет как-то глупо, нужны сделанные конкретно под ваш случай эликсиры.

— И каковы ваши предложения, — я вежливо поднял одну бровь.

— Спустя неделю вам могут доставить эликсиры... вместе со счетом за их приготовление и за использованные ингредиенты. — Старик усмехнулся. — Счет будет немалый, честно предупреждаю.

На этом распрощавшись со мной и еще раз пообещав хранить услышанное в тайне, чему я непонятно отчего поверил, маги отбыли, а я пошел разыскивать старшего Делакура.

— Значит, они назвали Аврелия Цимуса. — На лице Жан-Клода причудливо переплетались восхищение и недоумение.

— Да, только так и не объяснили толком, что это за человек.

— Тут сходу и не объяснишь, мистер Поттер. — Делакур-старший удобнее устроился в кресле. — Присаживайтесь, разговор нам предстоит не самый короткий, если вы не будете представлять себе, что это за человек, нормально с ним поговорить вы не сумеете. Он вас попросту съест и не поморщится.

— Так вот... — Жан-Клод щелчком пальцев вызвал эльфа и взял у него из рук стакан. — Лет сто пятьдесят — двести назад род Цимусов был известнейшим во Франции и Европе семейством черных магов. Не просто темных, но самых натуральных черных, со всей присущей им атрибутикой — пытками, убийствами и прочими развлечениями.

— А как же Аврорат? Министерство?

— А Аврорату и Министерству тогда было невыгодно с ними связываться... Во-первых, род был богатым и влиятельным. Во-вторых, подсчитали, что уничтожение родового замка Цимусов потребует ресурсов, которых у Аврората на тот момент попросту не было. В-третьих — Цимусы щедро откупались от всех заинтересованных в их уничтожении властьимущих, ну а несговорчивых вскоре находили мертвыми... или не находили, но доказать ничего было нельзя.

— А вот потом начались странности. Уже в двадцатом веке род стал стремительно угасать. То ли их настигло родовое проклятье, то ли еще что-то произошло, но к пятидесятым годам из всего их немалого семейства остался только один маг, великий магистр Черной магии и некромантии, каких на всю Европу — всего двое и было к тому моменту. Он сумел договориться с тогдашним Министром магии и главой Аврората, отказался от привычных для семьи развлечений и почти на двадцать лет заперся в замке. Что он там делал — об этом его никто не спрашивал, но проекты потребовали просто невероятных денег, и в итоге маг стал за крупное вознаграждение оказывать помощь в делах, связанных с самыми темными знаниями.

— То есть медики предлагают?!...

— Именно. Поймите ситуацию правильно, мистер Поттер, этот человек — величайший Черный маг за последние пару столетий, по силе он, опять же, предположительно, уступает только Темному лорду, но... Не думаю, что они когда-нибудь сошлись бы на поле боя. Цимусу уже под двести лет, причем вряд ли он пользуется Философским камнем.

Каждая новая частица информации все больше поражала меня.

— Вот с таким человеком нам и предстоит вести переговоры... Общаться с магом, гораздо старше Дамблдора — небольшое удовольствие, могу вас уверить. Тем более если понимать, что он в любой момент может тебя убить, просто пожелав этого.

— И сколько примерно он просит за свои... консультации?

— Не менее десяти тысяч галеонов. — Сумма просто поразила мое воображение. Моя метла, стоимостью в тысячу галеонов, уже была неподъемной по цене для большинства рядовых магов. Десять же тысяч... На эти деньги можно было купить очень и очень многое... Впрочем, эти деньги у меня были, и я мысленно простился с большей частью имевшихся в детском сейфе средств — золото не поможет мне победить Темного лорда, а после совершеннолетия я смогу распоряжаться немалой суммой из основного сейфа родителей.

— Я могу рассчитывать на вашу помощь в организации нашей встречи с Цимусом, мистер Делакур?

— Только поймите меня правильно, обычно он назначает встречу в доме нуждающегося в помощи, но мне бы не хотелось, чтобы подобный человек пришел в поместье... — Делакур слегка нахмурился.

— В таком случае, я буду рад посетить этого великого мага в его собственном доме, если он согласится, — я кивнул, соглашаясь с мнением обычно смелого, но сейчас откровенно напуганного политика.

15 июня 1995 г. Поместье Делакуров.

Одним из послеобеденных уроков, вызывавших у меня наибольшие сложности, были, как ни странно, танцы. Мадам Генриетта, — высохшая, строгая женщина гораздо старше средних лет, но двигавшаяся при этом с грацией опытного воина, — поставила перед собой цель сделать из меня настоящего аристократа, и помимо собственно танцевальных па я разучивал правила этикета и допустимые темы разговора с леди во время бала.

И это просто убивало.

Отвечать во время сложных перемещений по бальному залу на самые каверзные вопросы мадам Генриетты было по-настоящему сложным занятием, а по требованию всё того же проклятого этикета я обязан был еще и вежливо улыбаться, искренне радоваться возможности общаться со своей спутницей и вообще вести себя так, будто она — это единственная женщина во всей вселенной.

Бывало и так, что я слишком долго думал, как ответить на вопрос об отношениях между мной и устроителями гипотетического бала, по этикету требовалось сказать нечто достаточно близкое к правде, но вместе с тем и не выдать действительно нужную информацию. Нередко от неожиданной фразы я сбивался с ритма, особенно запомнился мне момент, когда во время очередного вальса мадам Генриетта внезапно поцеловала меня в щеку, и я полетел на пол, запутавшись в собственных ногах. После чего долго выговаривала, что на настоящем балу я был бы уже опозорен и осмеян всеми присутствующими аристократами.

— Настоящий аристократ никогда не покажет своего удивления и всегда контролирует свои чувства. — Вот один из главных тезисов, которые пыталась вбить в мою голову мадам.

Несмотря на сложность получаемых заданий, сами по себе танцы, в отсутствии коварных ловушек моей наставницы, были для меня в удовольствие. Скольжение вместе с партнершей в ритме музыки чем-то напоминало мне дуэль, и Киаран, с которым я однажды поделился этим сравнением, был со мной согласен, не забыв напомнить, что в дуэли иногда нужно двигаться с рваным ритмом, чтобы сбить с толку противника.

Постепенно волнительный мир танца раскрывался передо мной все полнее и полнее, а я дал себе зарок, что когда окончательно освоюсь с этим занятием — постараюсь пригласить на танец Флёр. Впрочем, прошедшие с момента начала занятий полторы недели и мой достаточно скромный прогресс в искусстве танца говорили о том, что ждать мне придется еще довольно долго.

17 июня 1995. Окрестности Парижа, парк Диснейленд

Субботним утром прекрасные леди сообщили мне, что, поскольку я позволил себе пренебрегать их обществом в течение недели, то в качестве штрафа обязан буду сопровождать их и развлекать весь день. Хотя излишняя строгость слов благородных дочерей рода Делакуров изумительно дополнялась лукавыми взглядами, а Габриель в ходе нашей беседы, где использовались самые цветистые и изысканные этикетные обороты, с трудом удерживалась от смеха.

В итоге на совете из трех человек было решено провести день в магловском парке развлечений недалеко от Парижа. Добравшись на служебной машине министерства до парижского филиала Гриннготса, где я снял со счета приличную сумму и тут же перевел её в местные франки, мы отправились на поиски приключений.

Оставив бессменного шофера дремать за рулём и предупредив, что к машине мы вернемся очень не скоро, оживленная Флёр повела нас к воротам парка, где я заплатил за входные билеты, дававшие право неограниченного пребывания на территории комплекса.

Радостная Габриель явно решила отбросить на сегодня чопорное аристократическое воспитание, и превратилась в ту, кем, собственно, и являлась, — в девочку 12 лет, которая попала в парк развлечений. Так что спустя пару минут она уже с огромным удовольствием ела сливовое мороженое, купленное в стоящем возле входа павильончике, а мы с Флёр неспешно потягивали свежевыжатый сок.

Первым нашим приключением стал расположенный недалеко от нас дом смеха, изогнутые зеркала, покрывавшие все стены, потолок и даже пол некоторых комнат, отражали нас в таком гротескном и нелепом виде, что от взрывов нашего смеха оборачивались даже некоторые маглы. Флёр надолго остановилась перед одним из зеркал, в котором фигурка девушки казалась еще более стройной, но зато лицо расплывалось почти на всю ширину стекла, и попыталась разглядеть, красиво ли подведены глаза, но потом просто захихикала, глядя на ужимки собственного отражения.

Далее был скрытый в тени деревьев вытянутый в длину павильон, где желающим предлагалось поразить установленные в дальнем конце помещения мишени из средневековых арбалетов. Выигравшим предлагались в качестве призов мягкие игрушки, сладости или забавные маски, закрывавшие все лицо, и здесь Флёр поразила меня, без промахов поразив пятью стрелами мишени, после чего забрала выданный удивленным хозяином приз — маленького розового мышонка. На мой удивленный вопрос девушка сначала приняла преувеличенно гордый и загадочный вид, а потом со смехом призналась, что немного жульничала с волшебством в паре выстрелов из пяти.

Когда мы прошли вглубь парка, Габриель убежала кататься на карусели, а мы с ее сестрой стояли у оградки и смотрели на радостную девочку, оседлавшую белоснежного пегаса, гордо изогнувшего шею. Растрепавшиеся локоны периодически попадали ей в глаза, но она все равно выглядела страшно довольной.

После еще нескольких аттракционов я запросил пощады, признавшись, что мои силы уже на исходе. Мы присели за столик небольшого кафе, крыша которого представляла из себя решетку, оплетенную множеством вьющихся побегов плюща. Заставив слегка гудящие ноги передвигаться, я пошел к барной стойке, чтобы вернуться к моим спутницам уже нагруженным подносом с графином сока и свежеиспеченными ароматными пышками, посыпанными сахаром и ванилью.

— Гарри, с таким угощением мне придется вдвойне следить за фигурой, — Флёр хитро посмотрела на меня.

— Думаю, с такой стройной фигурой, как у тебя, ты вполне можешь позволить себе немного сладкого — и все парни будут по-прежнему у твоих ног. — Я постарался ответить как можно более вежливо и мягко, но девушка почему-то погрустнела.

— Гарри, ты не знаешь и никогда не поймешь, что такое быть пусть даже наполовину вейлой... — Флёр потупила взор. — Я могу есть сладкое и толстеть, но сила вейлы все равно будет заставлять окружающих смотреть на меня, как на самую прекрасную девушку на свете, а мне нужно совсем не это.

Видимо, я нечаянно попал в больную точку девушки, потому что она продолжила, уже более возбужденно:

— Большинство людей не видит меня саму за той аурой, которой обладают все вейлы, и мне досталось по наследству достаточно нужных генов, чтобы понять это очень быстро. Так что... — Она безнадежно покачала головой.

— Но ведь не все люди подвержены вашей врожденной магии, Флёр, — попытался я успокоить расстроившуюся девушку.

— Магов, способных на это, не так уж и много, среди них мой отец, его друзья, которым потребовалось довольно много времени, чтобы привыкнуть к чарам моей матери и моим, еще несколько человек. Ты тоже не слишком поддаешься воздействию моей ауры, Гарри, — девушка посмотрела мне прямо в глаза. — И я ценю твое отношение ко мне.

Мы шутливо чокнулись стаканами с соком, как будто находились на официальном приеме.

Один из аттракционов, мимо которых мы шли после кафе, привлек мое внимание. Надпись, смысл которой я с горем пополам сумел перевести, гласила: "Полоса препятствий! Испытайте свою ловкость, добравшись до главного приза! Только для взрослых и детей, старше 14 лет". Убедив моих спутниц остаться в зрительном зале аттракциона, я подошел к распорядителю, пристально на меня посмотревшему, но все же выдавшему мне защитный жилет, шлем с прозрачным забралом, наручи и поножи, чем-то похожие на защиту вратаря в хоккее, но менее стесняющие движения.

Одевая защиту, я внимательно слушал пояснения распорядителя аттракциона. Как выяснилось, я должен был пройти по довольно узким мосткам, расположенным на двухметровой высоте над мягким полом, при этом уклоняясь от раскачивающихся со всех сторон гротескных булав и секир, сделанных пусть и из довольно мягкого материала, но способных оставить немаленькие синяки.

Происходящее на полосе транслировалось в зал с помощью нескольких десятков камер, а если участников было мало, то и вообще камеры последовательно включались на его пути, выдавая единственное изображение на громадный настенный экран.

Заслужив в напутствие воздушный поцелуй от Флёр, я зашел в дверь, вспрыгнув на мостик, ведущий в следующую комнату. Посмотрев вниз, я убедился, что внизу — мягкий пол, но падать туда все равно не было никакого желания. Помахав рукой видеокамере под потолком, я двинулся вперед.

Первая надувная секира — скорее, просто предупреждение, а не серьезная ловушка, — неспешно вылезла из стены и ударила в мостки, когда я уже проскочил место предполагаемого удара. Так сказать, показала, что меня ждет дальше. Проследив взглядом, как древко за счет скрытого в стене мотора поднимается обратно, я метнулся дальше, где было по-настоящему интересно.

Следующие несколько минут мне пришлось прыгать как белке, уклоняясь от все быстрее падающих из стен секир, некоторые из которых рубили в горизонтальном направлении, и их приходилось попросту перепрыгивать. Но наконец я преодолел этот зал, оказываясь в пустой комнате, стены которой были усеяны множеством отверстий. Голос из скрытого в потолке динамика любезно сообщил, что мне нужно продержаться хотя бы пару минут под градом шариков с легко смывающейся краской, после чего началось почти то же, чем мы занимались на части тренировок с Киараном. Шарики вылетали из стен то быстро, то медленно, иногда даже по несколько штук с разных сторон, но я пока что оставался чистым. Наконец, когда я уже начал беспокоиться, дверь в следующее помещение открылась. Подойдя к ней, я осмотрел себя — только на одном плече красовалось небольшое пятнышко от прошедшего вскользь удара.

Дальше была громадная, крутящаяся в горизонтальной плоскости по оси труба, которую нужно было просто пробежать как можно быстрее, не упав при этом из-за предательски двигавшегося прямо под ногами пола. Это задание было чуть сложнее, с непривычки я пару раз кубарем прокатился вперед, а голова явственно закружилась — цветные пятна в крутящейся трубе создавали совершенно дикий, сбивающий с толку эффект.

Вывалившись из трубы, я с облегчением понял, что испытание завершилось — видимо, организаторы не стали чрезмерно удлинять полосу препятствий, чтобы не вступать в противоречие с возможностями среднего неподготовленного человека. Подождав какое-то время, и избавившись от легкого головокружения, я, снимая на ходу экипировку, направился к стойке, возле которой меня уже ждали француженки, а еще несколько смотревших до этого на экран посетителей приветствовали меня радостными криками.

— Было бы неплохо устроить подобное в подземельях отцовского поместья, — Флёр быстро поцеловала меня в щеку. — Ты неплохо пробежался, Гарри.

Забрав у заговорщически подмигнувшего распорядителя свой выигрыш, а именно — пушистого тигра размером чуть ли не с Хагридовского Клыка, я демонстративно положил его передние лапы на плечи захохотавшей Габриель, которая, обхватив его руками, оказалась немногим выше игрушки. Флёр попыталась было обиженно надуться, что подарок предназначался не ей, но потом тоже рассмеялась, глядя, как девочка пытается поудобнее ухватить мохнатую зверюгу.

Мы вышли из павильона и свернули в одну из боковых аллей, где я, убедившись, что за нами никто не наблюдал пару секунд, быстро уменьшил тигра до приемлемых размеров, чтобы он поместился в сумочку Флёр.

В процессе наших дальнейших развлечений, мне пришла в голову интересная мысль, и я стал внимательно оглядываться по сторонам в поисках нужного мне павильона. Наконец, попросив моих прелестных спутниц подождать меня, сидя в маленькой деревянной беседке в кустах, я быстрым шагом направился к торговавшему живыми цветами стеклянному павильончику, подсвеченному изнутри мерцающими огнями. Выбрав несколько красивых лилий и расплатившись, я пошел обратно, но перед беседкой на секунду замер, услышав гнусавый голос человека, находившегося в сильном подпитии.

— Ну что же ты, такая красотка — и сидишь без настоящего муж-ж-жчины. — Высокий парень в слегка помятой одежде дышал перегаром на отвернувшуюся в сторону Флёр, по совпадению, удерживая её рабочую руку, так что девушка не могла воспользоваться палочкой.

Достав из рукава палочку, я хладнокровно оглушил недоумка и толчком ноги спихнул его со скамейки в кусты. Флёр поморщилась, все еще ощущая запах перегара, которым пропитался воздух вокруг.

— Прекрасные леди, ничто не может описать моего сожаления по поводу этого прискорбного инцидента. — Меня понесло, слова этикетного языка срывались с губ сами по себе, хотя я улыбался, пытаясь рассмешить расстроенных девушек. — Но сей коварный разбойник уже повержен вашим храбрым рыцарем, смиренно молящим простить, что на краткое время покинул ваше общество.

Габриель, слушающая весь этот напыщенный поток слов, с каждой следующей фразой будто наливалась смехом и наконец тихонько прыснула в кулачок.

Я протянул все еще грустной Флёр букет лилий, и девушка уткнулась в него лицом.

— Спасибо, Гарри, — невнятно прозвучало сквозь букет. — Так постоянно случается, если я отдыхаю в магловских районах, да и в заведениях магов то же самое.

Мне оставалось только со всей деликатностью обнять девушку, и пару минут мы просидели молча, Габриель смотрела на нас, ехидно улыбаясь, но я не хотел даже догадываться о том, какие мысли бродят у девочки в голове.

— В следующий раз, даже если нам навстречу попадется голодный дракон, нас защитит он. — Я выхватил палочку, направил её в небо, и прокричал:

— Expecto Patronum!

Сверкающий белым огнем зверь, уже не олень, каким был мой патронус на третьем и четвертом курсе, — но расправивший крылья грифон, — унесся в небо, вызвав несколько восторженных криков на соседних аллеях.

— Гарри, ты сумасшедший! — Флёр сразу забыла о происшедшем. — А если бы нас заметили?

— Думаю, все решат, что это был обычный фейерверк, — я пожал плечами. — Зато из глаз моей прекрасной спутницы исчезла печаль, разрывавшая мне сердце. — Я улыбнулся девушке.

— Не знала, что ты владеешь Высшей светлой магией. — Задумчиво протянула она, когда мы втроем уже шли по аллее к выходу из парка.

— Скажем так, кое-что я знаю, но это — не заслуга Дамблдора. — Я заговорщически усмехнулся.

В автомобиле Габриель обняла тут же вернувшегося к своим истинным размерам тигра, из-за которого даже на расширенном магией заднем сиденье нас с Флёр притиснуло друг к другу. Тонкий аромат волос девушки, её духов, и также запах лилий, одну из которых она воткнула между прядей, будоражил мое обоняние, а прижавшееся к моей ноге колено девушки было таким теплым, что я ощущал его даже сквозь толстую ткань магловских джинсов. Флёр, заметившая, что я как-то по-иному себя повел, провокационно положила мне голову на плечо и стала мурлыкать какую-то песенку, полностью уйдя в себя. Боясь пошевелиться, я прислушивался к её голосу, а внутри разливалось какое-то странное тепло, вызванное ощущением доверчиво прижавшейся ко мне девушки. Наверное, испытываемых мной сейчас чувств хватило бы на десяток патронусов, но способ проверить это не представился.

Глава 9. Тайна раскрыта.

19 июня 1995 года. Литтл-Уиннинг.

Для четы Дурслей ничто в этот день не предвещало беды. Поздно позавтракавшая семья расположилась на диване у телевизора, предвкушая неспешное течение времени и летний отдых, во время которого Вернон, на удивление, старался уделять максимум внимания семье. Да и вообще, во всем, что не касалось Поттера, толстяк был довольно-таки неплохим человеком, правда, он слишком сильно потакал своему ненаглядному Дадли... но, как говорится, кто из нас без греха.

Однако семейную идиллию нарушил громкий стук в дверь, а потом дребезжание звонка.

Огорченно фыркая сквозь зубы, Вернон отправился открывать двери, обнаружив на пороге высокого человека с длинными волосами, одетого во все черное, чьи глаза с презрением и какой-то брезгливостью осмотрели хозяина дома. За спиной неприятного человека стояли двое подтянутых мужчин, одетых в нелепую одежду, — на обоих были совершенно одинаковые синие брюки со стрелками вместе с цветастыми майками, причем у правого майка явно была женской.

— Мистер Вернон Дурсль? — язвительный голос незнакомца вызывал невольный страх.

— Да, а кто вы такие и что вам надо? Это частное владение! — Вернон почувствовал некое беспокойство, как будто щекотку под черепом.

— Нам нужен ваш племянник, Гарри Поттер. — Пронзительный взгляд черных глаз как будто впивался во вспотевшего Дурсля.

— Г-г-гарри? — Дурсль резко занервничал. — Кто вы такие? Что вам здесь нужно? Уходите, или я вызову полицию!

— Мы пришли от известного вам Дамблдора, — черноволосый явно наслаждался видом расширившихся от страха глаз мужчины. Оттеснив Вернона в сторону, троица зашла в дом.

— Так где он? То есть как это уже не видели его больше двух недель?! — Словно прочитал тайные мысли черноволосый. — Куда он пропал?!

— Я н-н-не знаю, где он. — Поняв, что его мысли только что прочитали, Вернон стал заикаться еще сильнее. — Он ос-с-тавил все свои вещи наверху, а сам куда-то у-ушел.

Вытащивший из памяти бывшего толстяка всю необходимую информацию, в том числе о действии безукоризненно сваренного зелья Стройного тела, что заставило зельевара недоверчиво приподнять брови, Снейп стремительно взбежал по лестнице туда, где, как сказал Дамблдор, находилась комната паршивого сынка Джеймса Поттера.

Обнаружив, что в комнате находится сундук мальчишки и проверив его на возможные магические ловушки, зельевар резко откинул крышку. Ловушка, которую оставил Гарри, не использовав при её создании ни капли магии, сработала, и облако зловония от одновременно взорвавшихся десяти навозных бомб вырвалось на свободу, стремительно заполнив всю комнату удушливым смрадом и дымом.

Для Вернона Дурсля происходящее выглядело примерно так. Взбежавший по лестнице неприятный мужчина скрылся из виду, очевидно, направившись в комнату мальчишки. Потом минуту ничего не происходило, и вдруг наверху, словно что-то взорвалось, а мужской голос в ярости заорал совершенно непечатные ругательства. Оба сопровождавших, выхватив палочки, рванулись было наверх, но их сбил с ног буквально скатившийся по лестнице лишенный всего своего апломба начальник с перекошенным лицом, сопровождаемый по пятам облаком невероятно вонючего дыма.

Троица, сопровождаемая облаками вони, моментально выскочила за дверь, впрочем, Дурсли меньше чем через полминуты тоже выбежали на улицу, — запах был совершенно невыносимым. К моменту, когда они отдышались, нежданные визитеры уже исчезли из виду.

Дамблдор, спокойно пивший в своем кабинете чай, и предвкушавший еще один день блаженного ничегонеделания, гладил феникса и размышлял, что пока что все идет так, как нужно. Чек, подписанный Блеком, приятно грел душу старика, а отправленные к Поттеру авроры под командованием Северуса должны были аккуратно внушить мальчишке, что его действия подсудны и подпадают под закон о секретности. Конечно же, исключения в законе говорили именно о ближайших родственниках, живущих в одном доме с волшебником, но... зачем мальчику это знать. А так будет еще один крючочек, за который можно вовремя подергать, чтобы Избранный не слишком отбивался от рук. Фадж, не любивший Поттера, наверняка с удовольствием воспользуется вовремя предоставленной информацией, если мальчик вдруг попытается сыграть самостоятельно.

Идиллическое времяпрепровождение старика нарушил вломившийся через камин Снейп, от которого пахло чем-то на редкость противным. Судя по раздувающимся ноздрям и горящим глазам, зельевар был в жуткой ярости.

— Северус, мальчик мой, что случилось? — голос директора был полон дружеского участия. — Как прошла беседа с Гарри?

— Беседа?! Даже вы, Альбус, не назвали бы это беседой! — Снейп саркастически усмехнулся, не желая успокаиваться. — Этот паршивец сбежал от Дурслей еще в начале июня, а вы, с вашей многоуважаемой Арабеллой Фигг, это благополучно проморгали!

Дамблдор невольно подскочил в кресле.

— Как пропал?! Мальчик мой, вы уверены?!

— Я прочитал память Дурсля-старшего. Поттер действительно приехал на каникулы, как-то убедил их сотрудничать, съездил в Лондон, видимо — за ингредиентами, сварил зелье Стройного тела и настой для сердечной мышцы, а потом попросту исчез!

— Это плохо, — директор не на шутку встревожился. — Это не может быть делом рук Темного лорда, Северус?

— Будь это так — и все газеты уже раструбили бы новость о том, что Избранный был убит Тем-кого-нельзя-называть.

— Я немедленно соберу Орден, Поттер нужен нам летом у Уизли еще больше, чем обычно.

— Собираетесь подлить ему Приворотного зелья к этой рыжей корыстной девчонке, директор? — Снейпа передернуло. — Я не удивлюсь, если Поттер даже после Приворотного зелья убежит от нее, как от огня. Она же к пятому курсу, судя по её не до конца оформленным мыслишкам, попытается перепробовать всех парней на факультете.

— Мальчик мой, вы несправедливы к юной Джиневре... — Дамблдор укоризненно покачал головой. — Она станет... стала бы превосходной женой юному герою.

— Стала бы? — Зельевар понял смыл оговорки директора. — В опасные игры вы играете, Дамблдор, очень опасные...

Снейп развернулся к камину.

— Я должен буду сообщить Лорду о пропаже щенка Поттеров, — процедил он. — Иначе Лорд заподозрит, что я доношу ему не всю информацию.

— Может быть, стоит повременить, мальчик мой? — Дамблдор остановил алхимика, уже приготовившегося вернуться к себе.

— Даже если исчезновение мальчишки не имеет никакого отношения к Лорду, он вскоре узнает об этом, и лучше, если ему расскажу я, — отрезал Снейп, мысленно прокляв старого перестраховщика, который с каждым днём всё больше раздражал его своими нелепыми идеями.

— Хорошо, мальчик мой... а почему от вас... ммм... исходит такой... аромат, — Директор сморщился, потому что запах от одежды Снейпа наконец-то достиг чувствительного носа Дамблдора.

— Неважно, — буркнул Снейп, ныряя в камин, — ему срочно требовалась смена одежды и ванна.

Спустя пару часов в кабинете директора собрались наиболее доверенные члены Ордена Феникса — Минерва МакГонагалл, Молли Уизли, Сириус Блек, Дедалус Диггл и Люпин. Северус так и не пришел, не отвечая на вызовы, а дверь в его комнату оказалась заблокирована каким-то на редкость зловредным темным заклинанием, так что взламывать её на скорую руку директор не решился. Неясно было даже, у себя ли зельевар, или же уже отправился в резиденцию Лорда, местонахождение которой он не раскрывал директору, невзирая на все его уговоры и просьбы, отговариваясь тем, что слишком мало людей посвящено в тайну расположения новой ставки Вольдеморта.

Дождавшись, пока все рассядутся по местам, директор открыл собрание.

— Сегодня Северус выяснил, что Гарри Поттер пропал сразу после приезда к родственникам. — Сириус вскочил с исказившимся лицом. — Мой мальчик, подождите, я не договорил.

— Нет, это вы подождите, директор! Я неоднократно просил вас отпустить Гарри в мой дом, но вы каждый раз отказывались, прикрываясь этой сказочкой про кровную защиту на доме родственников Лили. И к чему теперь привела эта якобы существовавшая защита?! Где была выставленная вашими людьми охрана возле дома?!

Люпин, точно так же вскочивший с места, согласно кивал на каждое слово старого друга. Исходившая от оборотня аура опасности становилась все более сильной.

— Сириус, но защита действительно была... — начал было директор, но Блек, пришедший в совершеннейшее бешенство, не дал ему закончить фразу.

— Дамблдор, не кормите вашей сказкой последнего из старинной темной семьи! Россказни о волшебной защите, созданной силой материнского самопожертвования, могут обмануть того, кто не знает магию Крови так, как знали, владели и владеют Блеки! — Последняя фраза прозвучала как угрожающий намёк. — Максимум, чего могла добиться светлая волшебница Лили — это создать какую-то защиту на ребенке, но никак не на доме, в котором не была много лет. Так что не заговаривайте мозги мне!

Сириус, воздух вокруг которого начал явственно потрескивать и наливаться темнотой, уселся в кресло, пронзив директора напоследок еще одним злобным взглядом. Дамблдор с печалью посмотрел на мага, подумав, что от Блека пора избавляться — мальчик явно обратился к старинным традициям чистокровной семьи, возвращая власть над родовой магией, а этого допускать было никак нельзя. Темные семьи должны быть уничтожены ради общего блага, их знания слишком опасны.

— В газетах ничего не было, значит, журналисты пока ничего не пронюхали, — Дедалус покачал головой.

— Северус сказал, что со стороны Темного лорда ничего нового не происходило. Значит маловероятно, что Гарри у него.

Сириус переглянулся с Люпином, услышав эту реплику, но промолчал. Понявший, что ни у кого дельных предложений не наблюдается, Дамблдор начал раздавать распоряжения.

— Минерва, пожалуйста, навести дом мисс Гермионы — возможно, та знает что-то о Гарри. Молли, Дедалус, обыщите Косую аллею. Ремус, возьми на себя Темную аллею, там тебе угрожает наименьшая опасность из всех присутствующих. Сириус... Если уж ты говоришь про родовые знания Блеков, есть ли способ найти мальчика с помощью магии?

— Я подумаю, что можно сделать, директор. — Блек пронзил главу Ордена холодным взглядом, от которого Фоукс встрепенулся на жердочке и гневно заклекотал.

То же время. Малфой-менор.

— Есть какие-либо новости, Люциус? — Сквозь полыхавший в камине огонь в гостиную шагнул на удивление чистый и прилизанный Снейп, вынужденный в течение получаса отмываться от невероятно стойкого запаха навоза, не поддававшегося никаким заклинаниям.

— Никаких, — встал из кресла аристократ, с тщательно скрываемым удивлением рассматривая старого друга и соратника. — Лорд еще не выходил из подземелий, и пока что никто не знает, когда закончится его затворничество. Ты что-то узнал?

— Щенок Поттера пропал. — Снейп упал в кресло, подтягивая к себе бутылку виски. — Исчез из дома своих магловских родственников сразу после конца учебного года.

— Поттер пропал? — приподнял бровь Люциус.

— Он умудрился сварить для своего дяди безукоризненное зелье Стройного тела, а через день — попросту исчез, прихватив с собой только палочку и мантию Певереллов.

Зельевар залпом осушил бокал, стараясь забить в голове воспоминания о позоре в доме Дурслей.

— Этот маленький паршивый щенок оставил в своей комнате ловушку, на случай, если кто-то рискнет покопаться в его вещах.

Люциус понял, что на тему ловушки разъяренного мага лучше не расспрашивать, и промолчал.

— Что говорит старик? — решил он сменить тему.

— В недоумении, — Снейп налил себе второй бокал. — Разослал людей из ордена по всем уголкам магического Лондона, и ждет, что кто-то отыщет нашу пропажу. Блек чуть не убил сегодня директора за то, что тот отказался отпустить Поттера к нему в особняк на лето, и теперь мальчишка исчез из якобы защищенного магией дома.

— До Блека только сейчас дошло, что доблестный защитник Света Дамблдор его использует? — усмехнулся Люциус.

— Нет, — с некоторым, явственно видимым усилием признался Снейп. — Блек не ладит с директором с тех пор, как тот допустил встречу Поттера с Милордом.

— Значит, скоро в ордене Дамблдора может стать на одного сильного волшебника меньше, — довольно кивнул Малфой. — Жаль, что Блек никогда не присоединится к нам, тогда бы всё состояние их рода оказалось направлено на пользу нашего дела.

— Блек ненавидит теперь и Дамблдора, и Лорда, — поморщился зельевар, опрокинув в себя второй бокал виски и подцепив вилкой кусок жареного мяса с возникшей перед ним тарелки. — Думаю, он запрётся в своем особняке или будет искать встречи с кем-то из нас, вряд ли он останется в стороне.

— Кстати говоря, — поднял палец Малфой. — Если Поттер исчез, то охрану от его дома убрали...

— Ты хочешь, чтобы нашему "герою", если он вдруг вернется, было некуда возвращаться? — Усмехнулся зельевар.

— Почему бы и нет... — Протянул аристократ, что-то обдумывая. — На нижнем ярусе подземелий сейчас тренируются три новичка, их сейчас гоняет Нотт.

— Боевое крещение на животных? — Оскалился Снейп.

— Всё может быть, — Люциус встал со своего места. — Пусть кандидаты в наши ряды докажут свою пригодность служить делу чистой крови.

Несколькими часами позднее. Литтл-Уиннинг.

Пустынные в этот поздний час улочки Литтл-Уиннинга затягивал густой туман, появившийся в пику заверениям синоптиков, обещавших ясную погоду. Белесые клубы скрадывали звуки и цвета, превращая простые дома в таинственно светящиеся в ночи сказочные замки.

С негромким хлопком возле ограды одного из домов, сейчас практически полностью скрытом туманом, появились четыре фигуры, затянутые в черное.

Случайный прохожий, если бы таковой оказался сейчас недалеко от загадочной четверки, заметил бы, что, несмотря на схожесть одеяний, кое чем они, всё же, отличались. На лице одного из появившихся людей была маска, нарочито грубо отлитая из серебра, тогда как остальные трое довольствовались масками из белой ткани.

— Это здесь, — тихо произнес Нотт-старший, указывая на дом. — Марвин, проверь сад и коттедж.

— Слушаюсь, — Другой мужчина поднял палочку, вычерчивая в воздухе слабо светящуюся рунную вязь сканирующего заклинания. — В доме только маглы, в саду никого.

— Приступайте, — небрежно махнул рукой Эдмунд, явно не собираясь руководить дальнейшим процессом.

Спустя невыносимо долгие для родственников Поттера полтора часа Пожиратели покинули медленно занимающийся пламенем дом Дурслей. Каждый из троих новичков заслужил право на Черную метку, которую они приобретут, как только Лорд вернется из, как им сообщили, дальней поездки.

28 июня 1995 года. Лондонский филиал Гриннготса

— Добрый день, господин Блек. — Такими словами приветствовал сморщенный от старости управляющий счетами семейства, когда волшебник вышел из камина в кабинете гоблина. — Вы хотите сделать какие-то особые распоряжения?

— Мне понадобились артефакты из главного семейного сейфа, Крюкозуб. — Волшебник, знавший старого гоблина уже второй десяток лет и потому относящийся к нему с достаточным уважением, уселся в предложенное кресло.

— Вы знаете, господин Блек, недавно в наш банк прибыло очень... интересное письмо, адресованное вам... — Гоблин казался задумавшимся.

— От кого это письмо? — Блек, потративший совместно с Ремусом больше недели на то, чтобы отыскать пропавшего крестника, пристально посмотрел на собеседника.

— Письмо подписано вашим крестником, господин Блек... Но также на конверте приписка его же рукой, что гоблины должны передать этот конверт только вам в руки и только если вы поклянётесь магией, что в течение полугода будете молчать о полученной из письма информации, если мистер Гарри Поттер не освободит вас от этой клятвы раньше. — Если бы Блек не знал так хорошо Крюкозуба, то подумал бы, что тот смущается от невозможности обойти запрет, не нарушив репутацию банка.

— Вы уверены, что письмо от Гарри?

— Более чем... Также к письму прилагается фиал... видимо, — с воспоминаниями.

Сириус Блек, мысленно прокляв всех гоблинов и их условности, а также своего непонятно куда и почему запропастившегося крестника, играющего в загадки, достал палочку и произнес необходимые слова клятвы.

Крюкозуб вытащил из громаднейшего встроенного в стену сейфа конверт из дорогой бумаги и маленький запечатанный флакон. Сириус нетерпеливо вырвал письмо, разорвал конверт и погрузился в чтение. С каждой строчкой его брови ползли все выше и выше.

"Здравствуй, Сириус.

Пожалуйста, пойми моё условие насчет клятвы правильно — прочитав письмо до конца и посмотрев мои воспоминания ты увидишь, что у меня не было другого выхода. Пожалуйста, не предпринимай ничего в связи с прочитанным, тем более ты принес клятву магией.

Сразу же напишу, что я жив, в полном порядке, нахожусь на свободе и в безопасности от Темного лорда. Там, где я сейчас есть, ко мне уважительно относятся и принимают таким, какой я на самом деле есть. Где я сейчас — в письме я не рискну это сообщать.

Сразу перед отъездом на каникулы из Хогвартса, я случайно подслушал один интересный разговор...Мои воспоминания об этом событии находятся в фиале. А два других воспоминания — о том, как я жил до Хогвартса, в той семье, куда меня поместил Дамблдор, причем директор знал о том, как и в каких условиях я там обитал.

Посмотрев эти воспоминания, ты поймешь, почему я не обратился к тебе за помощью сразу же — мне нужно было время, чтобы понять, кто остался на моей стороне из тех, кого я знаю.

Надеюсь, что ты остался на моей стороне, крестный.

Гарри. "

— Откуда пришло письмо? — Пришедший в себя Блек уставился на управляющего, будто готовый его разорвать.

— Сожалею, мистер Блек, но тайна клиента для нас свята.

Слив в заблаговременно приготовленный гоблином для просмотра Омут памяти присланные во флаконе воспоминания, Блек погрузил голову в туманное облако. Крюкозуб, устроившись в кресле поудобнее, приготовился к долгому ожиданию, достав из ящика стола мешочек с орехами.

Выбравшийся из Омута памяти спустя полчаса Блек был мертвенно бледным, правое веко дергалось, а пальцы были скрючены как птичьи когти. По его щеке медленно скатилась слеза, пока он широко раскрытыми невидящими глазами смотрел в стену напротив. Что бы он там ни увидел — это явно потрясло его до глубины души.

— ДАМБЛДОООООООРРРРР Я УБЬЮ ТЕБЯЯЯЯ!!! — Рык, лишенный всякой человечности, заставил Крюкозуба подавиться очередным орехом.

Сириус, вскочив, заметался по кабинету, не обращая ни на что внимания.

— Крюкозуб, как мне ответить на это письмо? — спустя какое-то время успокоившись, Блек посмотрел на гоблина, и только в глубине глаз продолжал тлеть какой-то огонек, а в ауре ощутимо прибавилось тьмы.

Все это время я просидел в маленькой комнатке, примыкавшей к кабинету Крюкозуба. Связи Джеймса с гоблинами были поистине безграничными, благодаря чему мне было позволено, в нарушение большинства правил, пронаблюдать за реакцией крестного на письмо.

Я смотрел на мечущегося в соседней комнате Сириуса и постепенно понимал, что крестный действительно поражен увиденным, и только данная клятва удерживает от попытки отправиться в гости к директору немедленно. Еще совсем хрупкое чувство надежды, что крестный не предавал меня, постепенно крепло, а четко ощутимый аромат темной магии, исходивший от Блека, говорил о том, что он уже не так крепко, как было до Азкабана, держится за идеалы Великого волшебника.

Когда Сириус уже был готов вцепиться в находившегося с ним в комнате гоблина и вытрясти из него все, что тому было известно, я, наконец, решился, и толкнул дверь, выходившую в коридор. Задержав дыхание, я тихо прошел в комнату, где все еще бесновался Блек.

Сириус, увидев незнакомого ему русоволосого подростка с коричневыми глазами, ощутимо напрягся.

— Кто вы? — Я увидел, как его рука опустилась к поясу, где висели скрытые ножны с палочкой.

Я молча сорвал пласт искусственной кожи, скрывавший шрам.

— Сириус, это я. — Наверное, мой голос звучал довольно неуверенно.

Сириус, на секунду замерший с палочкой в руке, бросился вперед, и в следующее мгновение мои ребра захрустели от крепкого объятия.

— Гарри! Крестник!

По интонациям Сириуса я понял, что самый дорогой мне человек остался верен мне, несмотря ни на что.

Мы просидели в кабинете Крюкозуба несколько часов — Сириус, все еще не верящий собственному счастью, по несколько раз переспрашивал меня о том, хорошо ли я устроился у Делакуров. Рассказанный мной план действий на ближайший год вызвал одобрение крестного. Сам он полностью согласился с необходимостью выйти из подполья, пусть даже для этого и потребуется существенно подпортить репутацию "Великого светлого волшебника", под руководством которого находится более-менее серьезный блок сопротивления возрождающемуся Вольдеморту в Англии.

Но большую часть времени я потратил на то, чтобы отговорить слишком импульсивного Сириуса от немедленного убийства директора. Посмотревший мои воспоминания волшебник был просто шокирован тем, как Дамблдор распорядился завещанием моих родителей и моей собственной судьбой.

Итогом нашего "совещания" был данный Сириусом Непреложный обет хранить мою тайну, что он сам предложил сделать, поскольку успехи крестного в окклюменции были все еще не слишком велики, а Обет перекрывал доступ к определенным участкам памяти в сознании поклявшегося. Также Сириус пообещал подготовить воспоминания, с помощью которых Жан-Клод планировал начать судебный процесс по реабилитации несправедливо обвиненного мага. Обменявшись Сквозными зеркалами, привезенными мной из Франции, мы расстались, причем Сириус явно собирался отметить мое возвращение как следует.

Оказавшись дома, Блек вызвал сильно присмиревшего за последнее время домовика и затребовал пару бутылок выдержанного вина из погребов и закуски. Упав в кресло, аристократ начал размышлять о событиях этого дня, поразивших его до глубины души. Предательство директора, которому маг, несмотря ни на что, доверял, потрясло его. Но, отталкиваясь от сказанного сегодня крестником, Сириус понял, что многие поступки директора и его ручных собачек из ордена можно было объяснить совершенно иначе, в гораздо менее благоприятном свете, в том числе и тот факт, почему глава Визенгамота до сих пор не сделал ни одного шага, чтобы оправдать своего верного союзника. Особенно тщательно маг разбирал аргументы директора, по которым Гарри не мог отдыхать в доме своего крестного, и был вынужден проводить время с этими ублюдочными маглами. Сириус зарычал от ненависти.

— Сириус, мальчик мой, есть какие-то успехи? — Дамблдор, вышедший из камина в родовом особняке Блеков, внимательно рассматривал изрядно набравшегося мага.

Сириус, уже знавший, благодаря собственным занятиям ментальной магии о том, на что стоит обращать внимание, почувствовал осторожное прикосновение директора к своим мыслям.

— Дам-м-блдорррр, пока всё напрасно. Лунатик тоже без малейших результатов обшарил Темную аллею, но никто ничего не знает.

Подписав деликатно подсунутый директором чек на выдачу очередной суммы денег этому нищему Ордену и только чудовищным усилием не перекосившись при этом от омерзения, Блек остался один. Отхлебывая очередной глоток красного вина, маг с радостью подумал о том, что семейка Уизли, фактически поселившаяся в его доме, сегодня наконец-то отбыла в свою полуразваленную Нору, избавив его от искушения выбросить вон всех этих прихвостней директора.

30 июня 1995 года. Поместье Делакуров.

Для очередной тренировки Киаран, к моему огромному удивлению, пригласил обеих дочерей Делакура. Флёр, бывавшая здесь ранее неоднократно, спокойно разминалась, отойдя в угол, Габриель же с горящими восторгом глазами рассматривала действительно впечатляющий при первом визите тренировочный зал.

Как вскоре выяснилось, Киаран решил усложнить условия тренировки. С любезной улыбкой аврор сообщил мне, что, поскольку я научился уклоняться от атак одного человека, присутствующие здесь благородные леди смогут по мере сил поучаствовать в этом процессе. Если перевести его предельно изящную насмешливую фразу на обычный язык, то Габриель и Флёр, выступающие в одной команде с моим учителем, будут точно так же закидывать меня заклинаниями. На этих словах благородные леди одарили меня многообещающими взглядами. Единственная скидка, которую мне в этом случае предоставили — часть атак я мог отбивать с помощью Protego.

Уточнив, какие заклинания будут использовать девушки, Киаран дал сигнал к началу тренировки.

В следующий миг только наработанные за месяц навыки не позволили мне тут же отправиться на пол в совершенно непотребном виде — никому не пожелал бы попасть под несколько проклятий одновременно, пусть даже устранение всех этих детских чар по отдельности и занимало буквально несколько минут. Сочетание же одновременно попавших в тело заклинаний порой приводило к самым диким результатам, так что я постарался не проверять свою удачу.

— Furunculus! — Я упал на землю, избегая заклинания Флёр, одновременно прикрываясь щитом от брошенного аврором Expelliarmus.

Пока я перекатывался, чтобы встать на ноги, меня настигло заклинание подножки от радостно завизжавшей Габриель, и я снова сделал кувырок по полу, прошипев про себя то, что ни при каких обстоятельствах не произнес бы вслух при француженках.

Вскочив на ноги, я принял на блеснувший в последний момент щит сразу два заклинания от Флёр и Киарана, но инерция удара отбросила меня назад. Впрочем, благодаря этому следующий удар Габриель прошел мимо цели без всякого моего участия.

Флёр, к которой я был ближе всего, швырнула в меня подряд Оглушающее и Обезоруживающее, но не учла, что на сей раз я встал прямо между ней и её сестренкой, так что, поймав щитом Оглушитель, я благополучно пропустил Expelliarmus к не сумевшей увернуться Габриель, и её палочка упала на пол. И тотчас же Киаран, которого я выпустил из виду буквально на мгновение, достал меня со спины усиленным Обезоруживающим заклинанием, так что я тоже лишился своего оружия и вдобавок кубарем покатился по земле — сила ударов аврора не шла ни в какое сравнение с теми, которые я получал от девушек.

— В принципе, неплохо, — Киаран дождался, пока мы подберем палочки, а потом начал разбор задания. — Ты где-то полторы минуты держался против трех человек, пусть и не слишком активно атакующих, но, всё же, это гораздо сложнее, чем проделанное нами на тренировках ранее.

— Но в будущем, — оборвал он мое удовольствие от этой замаскированной похвалы, — я жду, что ты сможешь справиться сразу с тремя, причем вместо Габриель будет стоять Жан-Клод или Мари.

Моя улыбка несколько поблекла.

— Но, на первый раз, опять же, вполне достойно, учитывая что ты не атаковал в ответ, а только защищался. А теперь — следующее упражнение... — Дождавшись, пока девушки выйдут из зала, аврор продолжил.

— Сейчас мы с тобой будем заниматься усилением заклинаний не тем способом, каким я тебя учил до этого, а с помощью приставки Maxima. Не для всех заклинаний она будет работать, плюс к ним необходимо добавлять еще один взмах палочкой, что не всегда выгодно по времени.

— А в чем преимущество такого усиления, если можно просто вбросить добавочную энергию в заклинание.

— Несколько вариантов ответа. Сколько ты можешь вложить своей силы в тот же Stupefy?

— Хм... Достаточно много... — вопрос поставил меня в тупик.

— Ирония в том, что если ты вольешь в тот же Stupefy всю свою энергию, то заклинание скорее всего распадется прямо перед тобой, и хорошо, если ты сам не поджаришься при этом.

— То есть в усиленное заклинание можно будет вложить больше энергии?

— Совершенно верно. Если хочешь, можно проверить с обычным и усиленным Stupefy. Я буду держать перед тобой щит от физического и теплового воздействия, ну а ты попытайся влить все силы в простой Оглушитель. — Аврор помахал палочкой сначала над управляющим комнатой руническим камнем, выводя на максимум защиту тренирующихся, а потом произнес незнакомое мне заклинание, закрывшее меня тонкой пленочкой золотистого света.

Я сосредоточился, мысленно заставляя ревущий поток силы рвануться в палочку.

— Stupefy.

— БАХ! — меня отшвырнуло взрывом на несколько метров, Киаран отлетел в сторону, но сумел сгруппироваться и приземлился на ноги, мотая головой — его оглушило близким разрывом.

— Проклятье! Я совсем забыл, что в потенциале ты гораздо более сильный волшебник, чем я. Если бы не защита комнаты, мы бы сейчас ждали, пока к нам придет потерявший нас Жан-Клод и вызовет медиков.

Я тоже потряс головой, как будто стараясь вытрясти из неё отголоски вызванного мной взрыва энергий.

— А теперь попробуй то же самое — но с усиленным словесно заклинанием.

Я честно постарался сосредоточиться, хотя возможность опять улететь на пол от всплеска силы не прельщала.

— Stupefy Ma'Xima!

Темно-красный толстый луч рванулся из моей палочки и исчез в ближайшей стене, вызвав радужные переливы защищавшей её магии. Киаран, полюбовавшись полученным эффектом, взмахом палочки уменьшил защиту комнаты.

Оставшиеся часы тренировки прошли в изучении того, какие заклинания можно усиливать, а какие бесполезно, и также в отработке нескольких довольно мощных боевых заклинаний. Среди них мне особо понравилось находящееся на грани светлой и темной магии режущее Seco и взрывное Bombarda, которым Киаран с одного удара пробил мой Protego, сказав потом, что для оказывающих физическое воздействие ударов необходимы отдельные щиты.

Глава 10. Человек, стоящий в стороне.

1 июля. Поместье Делакуров.

— Как ты, Гарри? — Вошедшая в комнату Флёр с беспокойством посмотрела на меня.

В ответ я помахал ей перебинтованной рукой:

— Лучше чем могло быть, но хуже, чем хотелось. — Девушка некоторое время осмысливала сложную для перевода на другой язык фразу, но потом с облегчением улыбнулась.

— Я хотела еще раз поблагодарить тебя, что ты вступился за меня, Гарри. — Флёр села на стул возле постели, взяв в свои маленькие теплые ладошки мою оставшуюся целой левую руку. — Киаран сказал, что к вечеру ты встанешь на ноги как новенький.

Я несколько секунд наслаждался исходящим от ее рук ласковым теплом, потом все же нашел в себе силы ответить:

— Да, в этом плане аврор-медик предпочтительнее нашей хогвартской мадам Помфри, — я невольно засмеялся, представляя себе, как почтенная медсестра заперла бы меня в больничном крыле на несколько дней. — Та бы так легко не выпустила меня из своих когтей.

— А то, что я вступился за тебя, это ведь обязанность любого благородного человека, Флёр. — Я, наконец, сделал то, что давно хотелось, поднеся её руку к губам и осторожно поцеловав хрупкое запястье, ощущая под нежной кожей биение пульса. Флёр вздрогнула, как будто между нами проскользнул разряд энергии. — Ну и к тому же у меня было много причин так поступить. — Почти смущенно улыбнулся я девушке, не выпуская ее ладонь.

— Мистер Поттер, только ваше состояние раненого мешает мне приступить к немедленному допросу, чтобы вы поведали мне все эти причины. — Флёр, к моему огромному удивлению, вступила в словесную игру.

— В любом другом состоянии я был бы обеспокоен за свою дальнейшую судьбу, прекрасная леди, но мой статус раненого дает мне робкую надежду, что я доживу до конца допроса. — Флёр, услышав эту напыщенную сентенцию, засмеялась.

— В таком случае, в качестве благодарности за спасение, прекрасная леди обязана наградить своего верного рыцаря, — мягкие теплые губы прикоснулись к моим губам, аромат близко-близко придвинувшегося женского тела окутал меня, заставляя сбиваться мысли. Зрачки девушки расширились, делая взгляд маняще-бездонным, и я тонул в этих глазах, кожей ощущая участившееся дыхание Флёр

Несколькими часами ранее.

Эта прогулка по магической части Парижа была особенно волнительной для меня, ведь мы с Флёр впервые оказались вдвоем — Габриель отправилась погостить к своей бабушке-вейле в небольшое горное поместье. Так что сейчас мы сидели за крошечным деревянным столиком в уютном уличном кафе, практически пустом в это время, и ели мороженое. Я украдкой присматривался к моей спутнице — даже притом, что вейловские чары на меня не действовали, Флёр все равно была очаровательна.

Поймав мой взгляд, девушка довольно улыбнулась, отправляя в рот еще одну ложечку мороженого. Мой взгляд невольно остановился на полных улыбающихся губах, чуть запачканных холодным лакомством, и внутри загорелось дикое желание поцеловать француженку. Останавливала меня только одна парадоксальная, на первый взгляд, мысль. Когда я в последний раз беседовал с Сириусом по сквозному зеркалу, я в шутку спросил у него, не собирается ли неугомонный волшебник несколько остепениться. Ответ крестного поразил меня невероятной безнадежностью, которой я не ждал от вечно веселого Сириуса. Сириус сказал, что до тех пор, пока в Англии есть Темный лорд, а сам маг не оправдан от несправедливых обвинений в массовом убийстве, он не видит возможности связать свою судьбу с достойной девушкой.

— Гарри, мне не хотелось бы оставлять какую-нибудь милую девушку вдовой через пару лет, если вдруг я встречусь на кривой дорожке с Вольдемортом,или если меня поймают чертовы министерские крысы. — Сириус был на удивление серьезен. — Пока в старой доброй Англии творится такой бардак, не думаю, что мне стоит начинать серьезные отношения.

Слова крестного зацепили меня тем, что в еще большей степени относились и ко мне. Ведь я — главная мишень возродившегося Темного лорда, и как бы ни хотелось выйти из игры, это мне не удастся, так что любая девушка рядом со мной автоматически станет заложницей моего положения.

Именно после этого разговора я стал гораздо осторожнее относиться к Флёр, хотя, видят небеса, иногда меня тянуло к девушке со страшной силой, особенно, когда она находилась совсем рядом, как сейчас.

— Хой-хо, какая красавица, Доменик, взгляни-ка!! — Нетрезвый юноша в слегка запачканном камзоле, усыпанном драгоценностями, только что вошедший в сопровождении не менее пьяного друга, уставился на Флёр, как будто пораженный молнией. Его товарищ, на пальце которого красовался, как я опознал благодаря занятиям с учителями, перстень наследника рода, согласно взревел, направляясь к нашему столику.

Намерения этой парочки были явно недружелюбными, и я, тихо вытаскивая палочку из рукава, встал на их пути.

— Господа, вы слишком много выпили. Не стоит беспокоить благородную леди, пока вы не протрезвеете.

— Да кто ты такой, щ-щенок?! — Глазастый парень, вошедший первым, потянулся, чтобы взять меня за воротник, но я резко отвел его протянутую руку в сторону. — Как ты говоришь с благородными магами, ничтожество?

Доменик, лишившийся последних тормозов от сочетания винных паров и вейловской магии, выхватил палочку, бросая в меня какое-то темное заклинание. Похоже, мне действительно не повезло, и он отпрыск древнего темного рода, если сходу начинает драку с такой магии.

— Protego Ma-Xima! — засиявшая вокруг сфера отбросила метнувшийся ко мне темный сгусток, а я прыжком ушел в сторону, одновременно тяжелый стол, рядом с которым я находился, опрокинулся, повинуясь движению моей палочки и прикрывая от возможной атаки вскочившую с места Флёр.

Хозяин кафе, паническими криками призывая авроров, метнулся под стойку, а я был вынужден несколько секунд вертеться, уходя от ударов. Наконец уловив момент, я отправил усиленное Оглушающее в первого противника, от которого тот улетел в дальний угол. Безвольное тело проломило днище громадной дубовой бочки, и осталось сидеть, прислонившись к ней, обильно орошаемое плеснувшим на свободу вином.

Его приятель, видя такое неуважение к благородному магу, швырнул в меня что-то похожее на темный костелом, который, попади он в меня, не оставил бы мне шансов на выживание, но я снова уклонился. В момент, когда в кафе начали врываться вызванные кем-то из случайных свидетелей дежурные авроры, мой противник поймал грудью режущее заклинание и, обливаясь хлынувшей изо рта кровью, начал заваливаться назад. Я, в ужасе глядя, как падает только что пораженный мной человек, не среагировал на приказ бросить палочку, так что в следующую секунду три Оглушающих сбили меня с ног. Сознание погасло, как задутая свеча на ветру.

Спустя полчаса после того, как раскрасневшаяся Флёр ушла, ко мне заглянул Жан-Клод, с порога окинувший меня непроницаемым взглядом.

— Вижу, уроки Киарана постепенно идут вам на пользу, мистер Поттер. — По лицу политика было сложно сказать об его настоящих мыслях.

— Я пришел сказать вам спасибо за то, что вы заступились за мою дочь и не дали этим упившимся "благородным господам" приставать к ней.

— Господин Делакур, я сделал то, что на моем месте предпринял бы любой честный человек. — Я чуть привстал с кровати, поморщившись от боли в сломанной при падении руке.

— Самое печальное, мистер Поттер, что эта драка будет иметь далеко идущие последствия для всех участников... Как вы знаете, аристократические семьи Франции, подобно испанским, часто враждуют между собой. Естественно, в нынешнее время Министерство строго следит, чтобы вендетта не приводила к большому кровопролитию, но тут есть роскошный повод вспомнить все старинные обычаи. — Делакур нахмурился. — Так что вы вполне можете ожидать либо официального вызова на поединок от одного из этих... "господ", либоже они попытаются наведаться в наше поместье.

— Так что ближайшие две недели держите палочку под рукой. При всех минусах этой проклятой традиции, она, тем не менее, четко оговаривает срок, за который возможны ответные действия для защиты чести рода. И этот срок — как раз две недели. Я постараюсь выяснить, что за претензии к нам у рода Риорданов, но, сами понимаете, возможно всякое.

— То есть получивший от меня режущим заклинанием пьяница — это действительно был наследник рода Риорданов, мистер Делакур? — Я невольно усмехнулся.

— Он самый. Надо сказать, обычно он ведет себя гораздо тише, но тут вам просто не повезло. Кстати, он довольно сильный маг, хоть пока что, как и вы, студент. То есть вы только что без особых сложностей победили двух членов старинного рода, не до конца обученных, но тем не менее. Киаран, пока вы лежали в забытье, успел выпить за вас бокал хорошего вина, сказав, что заслужил его как ваш учитель. — Делакур тоже улыбнулся, но глаза его оставались далекими, будто политик что-то тщательно обдумывал.

— И еще одно... Поскольку возможна необходимость вашего выхода в свет, нам необходимо продумать до конца вашу легенду... Джеймс, с которым я связался по сквозному зеркалу, предложил вам назваться его племянником — его род не слишком известен во Франции, поскольку мой друг — не коренной француз, так что надежных способов это опровергнуть не будет ни у кого. Главное, чуть позже вам с ним необходимо согласовать некоторые моменты, касающиеся ваших, якобы, отца и матери.

— Значит, я тоже буду аристократом, мистер Делакур? — Я приподнял брови.

— Вы и так уже им являетесь, ведь Поттеры — достаточно старое и известное семейство в Англии, пусть и, в силу определенных причин, вы являетесь последним его представителем. Но после 16 лет вы сможете получить полномочия главы рода, и тогда... Тогда ваши возможности, да и магическая сила изрядно возрастут...

— Возможности?

— Именно. В частности, вам принадлежит один голос в Визенгамоте и один — в Совете попечителей Хогвартса, которыми сейчас распоряжается ваш дражайший опекун. Впрочем, время директора Дамблдора скоро придет — как только мистера Блека оправдают, мы сможем совместными усилиями расшатать этого колосса, вырвав вас из-под его опеки.

— Кстати, как продвигаются дела с Трибуналом?

— Лучше, чем я ожидал. Джеймс нашел в Визенгамоте человека, отец которого погиб от руки Дамблдора во время войны с Гриндевальдом. Там была очень темная история, надо сказать, в которой великий светлый маг показал себя с очень нехорошей стороны. Так вот этот аристократ вцепился в возможность унизить Дамблдора как клещ.

— Герр Уилфрид, — помолчав, продолжил Делакур, — взял у меня только деньги, необходимые для "налаживания отношений с другими членами Трибунала", сам он готов нам посодействовать бесплатно — одного только унижения Дамблдора ему будет вполне достаточно для счастья. Правда он попросил познакомить его с тем, кто предоставил такую шикарную возможность для мести, так что вам еще предстоит с ним встретиться.

— Я каждый раз думаю, как мне повезло, что я решился обратиться за помощью именно к вашему роду, мистер Делакур. — Протянул я. — Страшно подумать, что бы произошло, останься я в Англии без такой поддержки.

— Думаю, вы бы добились определенных успехов, мистер Поттер, но это заняло бы у вас куда больше времени, — дипломатично ответил Делакур.

— Так что воспоминания и бумаги мистера Блека уже в Германии и скоро позор Дамблдора и, — если повезет, — потеря места председателя английского Визенгамота, будут только вопросом времени.

2 июля 1995 г. Поместье Делакуров.

Киаран в этот раз принес откуда-то целый сундучок, забитый тускло мерцающими флаконами с воспоминаниями.

— Гарри, это материалы, с помощью которых проводятся занятия по боевой тактике в школе авроров, где я периодически появляюсь. Коль скоро ты показал себя завзятым дуэлянтом, — тут аврор ехидно улыбнулся, — пора заняться тактикой боя.

— Для начала давай разберем твой вчерашний бой с этими дураками из рода Риорданов... Кстати, когда-то мне тоже доводилось биться с представителями этого семейства. В частности с главой их рода, Маркусом Риорданом мы однажды вдвоем полностью разнесли ныне уже забытый ресторан в центре магического Парижа. Пока свидетели вызвали авроров — здание превратилось в руины. Впрочем, авроры тоже нас не смогли взять — мы успели разбежаться в стороны, так что мой след потеряли сразу, а Маркус успел трансгрессировать в последний момент.

Слив мои воспоминания о драке в кафе в Омут памяти, аврор на пару минут погрузился в их изучение. Вынырнув из воспоминаний, он начал анализ:

— В принципе, ты довольно грамотно перемещался, использовал минимум заклинаний, но... — Киаран наставительно поднял палец. — Ты прикрыл опрокинутым столом Флёр — все верно. Ты ушел с линии, с которой брошенные в тебя заклинания могли попасть в девушку, — тоже верно. Но любой из оставшихся столов и стульев точно так же мог быть использован тобой как метательное средство. А чтобы отбить такой увесистый подарочек — нужно успеть сконцентрироваться. Особенно, если ты используешь прямой мысленный контроль, который маглы называют телекинезом. Это первое. Второе, что, в общем, простительно — ты замер, глядя на получившего от тебя Режущее в грудь. В принципе, со временем ты научишься не обращать внимания на такие вещи, как льющаяся изо рта врага кровь, но сейчас ты замер — и получил от авроров по полной. Ну и третье, — в идеале, увидев авроров, ты должен был учитывать возможные сложности, а ты остался на месте. В целом — "выше ожидаемого". — Киаран хлопнул меня по плечу.

— А теперь мы займемся анализом тактики в разных условиях, — Аврор вылил в Омут памяти содержимое еще нескольких бутыльков.

Присоединившийся к нам в самом конце занятия Жан-Клод казался необыкновенно взволнованным.

— Мистер Поттер, я получил ответ от Аврелия Цимуса. Он ждет вас через три дня в родовом замке на склоне Синьяль-де-Сен-Пьер, и передал со своим письмом портал, который сработает пятого июля в десять утра. Он сказал, что ждет с визитом только вас, без сопровождающих, и как бы мне ни хотелось присутствовать при вашем разговоре — я бы рекомендовал вам принять его условия. Неизвестно, как отреагирует защита замка на постороннего.

— Спасибо, мистер Делакур.

5 июля 1995 года. Особняк Блеков.

Сириус Блек в сомнении остановился возле створок, скрывавших от посторонних глаз портрет его давно покойной матушки. Мысленно он снова и снова переживал тот последний разговор, состоявшийся между ними, когда он, отказавшись от идеалов семьи, присоединился к сторонникам Дамблдора. Впрочем, отношения между ними стали накаляться еще когда мятежный Блек поступил на Гриффиндор, вместо того, чтобы, как подобает отпрыску старинного темного рода, учиться на Слизерине или, на самый крайний случай — в Рейвенкло.

Тогда мать прокляла его, сказав, что он еще пожалеет о смене стороны, но Сириус только рассмеялся в лицо темной волшебнице, а вот сейчас постепенно понимал, к чему привела его поддержка дражайшего Дамблдора. Много лет в Азкабане по подложному обвинению. Крестник в руках ненавидящих магию опекунов, и слава Мерлину, что у Гарри хватило ума убраться на время из Англии, обманув всех приставленных к нему соглядатаев и утерев нос директору. Неприязнь директора к знаниям старинных чистокровных семей и его политика, в ходе которой многие вещи попросту объявлялись черной магией и уничтожались, а мало что понимающие в по-настоящему сильном и сложном волшебстве маглорожденные и полукровки с радостью следовали за мудрым наставником, который очень хорошо промывал мозги всем учащимся Хогвартса. Против собственно маглорожденных Сириус, как и не принадлежавшие к радикалам аристократы, ничего не имел, но вот их неуважение к традициям, нежелание понимать, что аристократы не зря держатся за чистоту крови, сохраняя родовые знания и способности, вызывало у него раздражение. Главной же бедой было то, что сторонники Дамблдора активно эти знания уничтожали, стремясь привести к более "свободной" жизни и свободному выбору всех, до кого могли дотянуться. Даже те самые, откровенно презираемые теперь Сириусом Уизли когда-то были довольно сильным родом с множеством тайн, но... примкнув к Дамблдору и разбавив сверх меры кровь, лишились домовиков, родовой магии, а потом и состояния вместе с положением в обществе. Смерть последних Прюэттов, Поттеров, многих других достойнейших людей, потомков древних и известных семей, вошедших в Первую войну в Орден Феникса, тоже была на совести директора — надеявшиеся на Дамблдора люди увязли в бесконечной говорильне, а реальной пользы Орден за всю войну так и не принес.

Глубже вздохнув, Сириус потянулся к амбарному замку на створках. Камин заблокирован, как и входные двери, новые слои заклинаний легли на старый дом, в результате чего даже магу уровня Дамблдора вход в дом был перекрыт. И все, что для этого потребовалось — пролить пригоршню крови наследника рода Блеков в заклинательной комнате глубоко под землей. Даже Дамблдор не смог бы пройти туда — только члены рода могли получить по-настоящему полный контроль над магией особняка, легко разрушившей созданный директором Фиделиус. Но спустя пару минут на дом упал Фиделиус, созданный самим Сириусом, так что безопасность родового гнезда не страдала.

— Мерзкий предатель рода! Позор моих седин! — Первое, что услышал Сириус от портрета.

— Ты права, матушка. — Коротко ответил он Вальбурге, в ярости смотревшей на последнего Блека с холста. Такое начало разговора заставило разозленную волшебницу подавиться заранее заготовленной фразой. — Ты во всем была права, а я ошибался. Но не жди, что я откажусь от памяти о Джеймсе Поттере — он был настоящим другом и соратником.

— Значит, ты все же включил свои мозги, сын. — Жестко глядя на своего потомка, протянула ведьма. — И что же заставило тебя сомневаться в твоих тогдашних решениях?

— Дамблдор предал меня, и по ложному обвинению отправил на двенадцать лет в Азкабан. — Сириус горько усмехнулся. — А когда я сумел сбежать — не сделал ничего, чтобы оправдать меня, хотя у него и было свидетельство моего крестника и его друзей, что эта паршивая крыса, Питтегрю, все еще жив.

— И что ты теперь хочешь от меня и от себя? — Ведьма смотрела на своего сына с некоторым волнением.

— Восстановить магию и славу древнего рода. И стать его полноправным главой. — Последовал жесткий ответ вернувшегося в семью спустя двадцать лет блудного сына.

Тот же день. Поместье Делакуров.

Я с волнением смотрел на лежавший передо мной портал в виде маленькой статуэтки тигра с оскаленной пастью. Тщательно подготовившись к этому визиту, одевшись в дорогую мантию, я, тем не менее, слегка нервничал перед встречей с самым опасным магом Франции и, возможно, всей Европы.

— Удачи, — стоявшая рядом Флёр поцеловала меня в щеку.

С последним ударом часов сработавший портал унес меня из гостеприимного поместья Делакуров в неизвестность.

Когда круговерть красок в моих глазах несколько улеглась, я обнаружил себя стоящим в полностью пустой комнате, высеченной, казалось, в сердце гранитной скалы. Только пара светильников под потолком освещала небольшое помещение, с дрожащими от наполнявшей их магии стенами. Я заранее посочувствовал тому, кто попытается прорваться через портальную комнату силой.

Сквозь открытую дверь, толщиной чуть ли не в мою ногу, испещренную многообразными руническими узорами, пробивался яркий свет. Поглубже вдохнув и оправив на плечах мантию, я пошел вперед.

Открывшийся передо мной узкий коридор поражал аскетизмом — голые каменные стены, в которые кое-где были воткнуты стальные крюки с ярко горящими магическими светильниками, рунические узоры на стенах, полу и потолке, пылающие от вложенных сил. Видимо — следующая ступень обороны замка.

И наконец — жилое помещение — громадный бальный зал, со стенами, покрытыми потемневшими от времени знаменами и штандартами, расставленными по периметру начищенными стальными и даже серебряными доспехами со сверкающими клинками в руках. В дальней части здания горел большой камин, бросавший на полированный пол и стоявшие вдоль стен доспехи причудливые блики. В одном из трехкресел возле камина спиной ко мне сидел человек в серой мантии.

Я медленно шел вперед по пустому залу, невольно представляя себе, как бы выглядело это место в прошлом, с ярко горящими светильниками и множеством сверкавших драгоценностями гостей. Бросив взгляд вверх, я заметил, что потолок был сделан из зеркал, сейчас запыленных и помутневших. Казалось, в этом зале скопилась вечная тоска, тоска почти опустевшего полуразумного родового замка о давно прошедших временах.

— Приветствую вас в доме Цимусов, юный господин, — спокойный голос хозяина дома встретил меня, когда я вошел в отбрасываемый камином круг света. Вставший из кресла человек развернулся ко мне, открывая узкое лицо с испанской бородкой, иссеченную шрамами правую щеку, выглядевшую так, как будто по ней полоснула когтистая лапа с добрым десятком пальцев. Маг выглядел далеко не на свои двести лет, максимум, я дал бы ему лет тридцать, если бы не совершенно седые волосы.

Я постарался максимально уважительно поклониться главе роде Цимусов.

— Лорд Аврелий Цимус, я рад приветствовать Вас и выразить Вам свое уважение.

— Приятно видеть хорошее воспитание у отпрыска древнего и благородного семейства, мистер Поттер, хотя правильнее было бы сказать Лорд Поттер. — Жестом руки, хозяин предложил мне присесть. Повинуясь его команде, какое-то странное чешуйчатое создание с громадными когтями принесло поднос с напитками и небольшой столик.

Маг взял в руки бокал с вином, посмотрел на огонь сквозь рубиновую жидкость. Я молчал, глядя на него.

— Мне сообщили о том вопросе, который заставил вас попросить меня о помощи, мистер Поттер. Старик Мартиньяк, хоть и светлый маг, но все же нашел нечто действительно интересное, вызвавшее любопытство и у меня. Давно я не встречал такой магии, очень давно...

— Но давайте к делу, мистер Поттер, — заговорил он, увидев, что я тоже взял бокал и несколько освоился в незнакомом месте. — Судя по тому непередаваемому аромату смерти, которым несет от вашего шрама, в вашей голове находится так называемый крестраж...

— Крестраж? Что это?

— Это средство, к которому осмеливались прибегать лишь очень немногие маги прошлого и настоящего... и еще меньшее число их умело правильно их создавать... — Цимус отхлебнул вина, с удовольствием посмаковав букет, и продолжил. — Крестраж позволяет, после совершения определенного ритуала, конечно же, вернуть своего создателя к жизни.

Я чуть не подавился вином.

— То есть вы хотите сказать?!

— Лучше дайте мне договорить, юный господин, а там вы все поймете сами... Крестраж — это частица разорванной души, помещенная в какой-то предмет, в вашем, признаю, уникальном случае, — в вашу голову. Минус использования крестражей в том, что душа человека восстанавливается медленно, очень медленно. И если разорвать душу сразу на несколько частей — человек превратится в чудовище, разум которого наполнен только гневом и ненавистью. Умелый темный маг может безопасно для себя создать более одного крестража лишь с интервалом не менее пары десятков лет, а лучше не более одного за сто лет. А ваш "темный лорд", не слишком-то старый, между прочим, создал несколько таких буквально за пять лет перед своим первым падением. — Маг, прищурившись, посмотрел на меня. — Падением, которым он обязан вам. Возможно, именно это и не позволило ему сделать по-настоящему работоспособный крестраж.

— Чем мне грозит крестраж в моей голове, господин Аврелий? — Я постарался говорить твердо, хотя известие о душе Вольдеморта внутри меня было шокирующим.

— Как сказать... Для начала, если Вольдеморт попытается возродиться с помощью вашего шрама, — вы скорее всего сойдете с ума, даже если ему не удастся воскреснуть. Также на небольшом расстоянии, особенно при личной встрече, он будет способен прорваться в ваши мысли через любые барьеры. При определенной сноровке — сможет войти в ваш сон, что тоже не прибавляет вам шансов на успех.

— Но, возможно, есть и некие плюсы... Впрочем, лучше всего вам поговорить сейчас с той, кто видит магические потоки лучше меня самого, невзирая на мой возраст и силу. — Маг сосредоточился, как будто посылая кому-то вызов.

Легкий стук каблуков раздался за моей спиной. Я встал, оставив бокал на столике. Молодая девушка в багрово-красном бальном платье, небрежно причесанная, шла к нам из дальней части зала. Когда она вступила в круг света от камина, только вбитые в меня уроки этикета позволили мне не измениться в лице, пока я подходил к ней для поцелуя, как подобает воспитанному гостю. Глаза девушки были красны, как пролитая кровь, а вытянутые уши явственно говорили, что передо мной не человек.

Несмотря ни на что, мой поклон девушке был вежливым, а протянутая мне для поцелуя рука оказалась мягкой и теплой.

— Арратайа, позволь представить тебе юного лорда Поттера, наследника рода Поттеров. — Аврелий представил меня с точки зрения этикета загадочной незнакомке так, как если бы она была его женой, хозяйкой поместья.

— Лорд Поттер, позвольте представить вам Арратайу Цимус, мою жену. — Я с удивлением заметил в глазах бесстрастного мага искорку настоящего чувства, когда он перевел взгляд на девушку.

Арратайа подошла ближе и непринужденно обхватила руками мою голову, внимательно рассматривая шрам. На секунду мне показалось, что она прикоснется к нему губами, но секунду спустя девушка отстранилась, усевшись в остававшееся незанятым кресло у камина.

— Аврелий сказал совершенно точно — это крестраж. Незавершенный крестраж. Но его можно либо уничтожить... — тут она облизнулась, коснувшись острым раздвоенным язычком губ. — Либо вы попробуете частично поглотить крестраж с моей помощью... В этом случае вы, возможно, получите небольшую часть вложенных в него знаний Темного лорда, если, конечно, они там вообще были, а остаток крестража устраню я.

— Что мне для этого потребуется?

— В обоих случаях — ничего особенного, Лорд Поттер, — мелодичный голос девушки завораживал сильнее вейловских чар. — Вам потребуется поделиться со мной своей кровью. Немного, примерно стаканом.

— И все? — моему удивлению не было границ.

— И все, — Арратайа подарила мне хитрую улыбку, неожиданно преобразившую её лицо. — В конце концов, кто лучше всех справится с куском чужой души, кроме... Впрочем, лучше вам это не слышать, — снова лукавая улыбка.

Аврелий вытащил откуда-то пару флаконов кровевосстанавливаюшего зелья и с любопытством стал наблюдать за происходящим.

Я хладнокровно протянул девушке правую руку. Арратайа резко полоснула по запястью выросшим из пальца изогнутым когтем и припала к порезу губами. Странно, но боли я не чувствовал, только с каждым мгновением все сильнее кружилась голова, наполняясь бредовыми видениями, перед глазами взметнулось пламя. Спустя пару секунд девушка отстранилась от моей руки, на которой красовался свежий шрам, и положила ладонь с растопыренными пальцами мне на лоб. Встав, она оказалась лицом к лицу ко мне, гипнотизируя своими кроваво-красными глазами.

— Закрой глаза, — против воли, я расслабился, отдаваясь во власть колдовского голоса. В голове стало пусто, одна за другой пропали мысли, чувства, желания. Остался только голос Арратайи и странное ощущение присутствия чего-то чуждого для меня.

— Найди чуждое тебе в этой пустоте. — Снова этот дивный голос, сводящий с ума. Но, подчиняясь волшебным звукам, я приблизился к чему-то, оставляющему ощущение чуждого моему разуму.

В следующее мгновение "рядом" со мной, в этой пустоте, появился огненный шар, светящийся багровым. Вытянувшиеся из него руки-лучи вцепились в издавший дикий вой сгусток чужеродной мне темноты.

Еще одна пара лучей с размаху ударилась в то, чем "был" в пустоте я. И как будто что-то взорвалось у меня "внутри", стремительно изменяясь, наполняясь новым смыслом, которого я пока что не мог постичь.

Сгусток тьмы таял, воя то ли от боли, то ли от бешенства, его вой, постепенно переходящий в визг, оглушал меня, находящегося "там", но спустя показавшееся мне бесконечным время все завершилось, и я, повинуясь прикосновению к моему лицу, открыл глаза, увидев прижавшуюся губами к шраму Арратайу.

Севшая в кресло девушка довольно облизывалась, а у меня в голове забрезжило смутное подозрение, кем она могла быть, если так поступила с обрывком души Темного лорда, но я постарался убрать эту мысль подальше — слишком пугающей она была.

Проведя ладонью по лбу, я обнаружил, что шрам, украшавший мою голову уже много лет, бесследно исчез.

— Леди Арратайа, я благодарю вас за помощь. — Я вспомнил, какие варианты разговора расписал мне Жан-Клод, и попытался выяснить, чего мне будет стоить такой вариант решения проблемы. — Но мне хотелось бы узнать, что я могу сделать для вас и вашего мужа в ответ на такой подарок. — Я с уважением поклонился чете Цимусов.

— Думаю, часть вашей платы вы уже внесли, Лорд Поттер, — Арратайа обворожительно рассмеялась. — У вас очень сильная кровь, я с трудом удержалась, чтобы не отпить больше оговоренного.

— Но все же?

— Если вы сможете достать мне взятую добровольно кровь белого единорога... и поделитесь еще стаканом вашей крови, Лорд Поттер, — то Я буду с вами в расчете.

Точно уловив прозвучавший в ее словах намек, я обернулся к Аврелию — А вы, Лорд Цимус?

Маг молча протянул мне свиток, который я, посмотрев на сумму, подписал, лишившись, таким образом, почти трех четвертей свободных денег из "детского" сейфа Поттеров. Бывшая целым состоянием для многих магов сумма показалась мне незначительной платой за освобождение от души Темного лорда.

— Кстати, Лорд Поттер, — Арратайа остановила меня на дороге в портальную комнату. — Очень советую и вам отпить пару глотков крови единорога — этим вы восстановите свое здоровье окончательно, в том числе исправите зрение. Только помните — добровольно отданной крови... И проведите пару дней, не слишком напрягаясь... В это время вы скорее всего будете несколько... не в форме, пока ваша магия не восстановится после воздействия крестража.

Как только юноша вернулся в поместье Делакуров, Арратайа села в кресло рядом с мужем и задумчиво произнесла:

— Интересный человек...

— Он справится, у мальчика достаточно большой потенциал. — С полуслова понял её невысказанный вопрос Аврелий. — Не думаю, что ему потребуется помощь.

— И у него невероятно вкусная кровь... Даже вкуснее твоей, прости, — она ласково погладила мужчину по изуродованной шрамами щеке.

Маг усмехнулся.

— Знаешь, не думаю, что меня это сильно расстраивает.

Оказавшись в поместье, я с облегчением перевел дух — невероятная чуждость атмосферы в замке Цимусов давила на сознание словно многокилометровая гора.

— Мистер Делакур, теперь я понял, почему вы не хотели принимать лорда Цимуса в своем доме. — Все, что я смог сказать, прежде чем невероятная волна слабости заставила меня упасть ничком, потеряв сознание.

Глава 11. Раскрытие карт.

7 июля 1995. Где-то на юге Франции

Крошечный костерок, скрытый в аккуратно вырытой Взрывным заклятием ямке, тихонько потрескивал, рассыпая вокруг вздымающиеся в потоке теплого воздуха искры. Запах смолы смешивался с неповторимым ароматом ночного леса. Рядом с костром в землю были воткнуты несколько стальных прутков с нанизанными на них колбасками, — я честно пытался воспроизвести наставления, данные мне одним из домовиков Делакуров, поскольку Дурсли ни разу не брали меня на пикники. Чтобы не опозориться, на всякий случай утром перед отъездом я тихо расспросил старейшину домовиков Тиби о том, как их жарить. Домовик с укором посмотрел на меня, похмыкал, что не дело хозяевам марать свои руки готовкой, но все же рассказал.

— Пахнет неплохо, — рядом со мной на ствол поваленного давней непогодой дерева присела Флёр, демонстративно принюхиваясь к аромату еды.

— Да ладно тебе — эти колбаски были бы съедобны и без всякой жарки, просто... Просто мне захотелось попробовать их поджарить. — Я пожал плечами.

Флёр, будто завороженная танцем огненных языков, смотрела на пламя. Отсветы костра падали на ее лицо, придавая облику девушки совершенно невероятную тайну и притягательность.

Мы сидели молча, только изредка я бросал на девушку взгляд, стараясь делать это украдкой и не любоваться ей слишком уж откровенно. Но в голову, помимо обычных мыслей подростка, неожиданно оказавшегося вдвоём с красивой девушкой в лесу, приходили и совсем другие размышления.

Я до сих пор не мог понять, как Жан-Клод отпустил девушку со мной вдвоем в этот лес, ведь в аристократических семьях подобное щекотливое, если не сказать — компрометирующее — событие могло поставить крест на репутации Флёр. Невольно в голову приходили мысли о том, какую же, в действительности, выгоду мог извлекать из нашего с ним сотрудничества господин Делакур-старший, не зря в свое время упомянувший о том, что Поттеры были и остаются знатным и обеспеченным родом. Опять же, Жан-Клод из первых рук, от своего лучшего друга и моего партнера, знал о состоянии счетов рода Поттеров, так что и в этом смысле мог оценить предполагаемого жениха своей дочери. Хотя... это путешествие вполне тянуло на недвусмысленный намек о намерениях моего союзника, благо после месяца, в течение которого в мою голову вдалбливали тонкости этикета, я уже мог оценить изящность и эффективность такого хода политика.

Странные мысли для четырнадцатилетнего подростка, которому через пару недель исполнится пятнадцать... Но после визита в замок Цимуса, во мне что-то изменилось. Я не получил от крестража ни знания новых могучих заклинаний, ни какой-то колдовской силы, свойственной Вольдеморту, а всего лишь стал чуть глубже смотреть на происходящее. И теперь новообретенная интуиция шептала мне, что Жан-Клод ничего в своей жизни не делает просто так, а значит, — политик просчитал весь возможный вред для репутации Флёр и сделал какие-то выводы, организовав нам разрешение посетить заповедник единорогов.

Впрочем, в этом лесу даже моя новая интуиция пасовала перед тем, что мы с Флёр проведем ночь в одной палатке, хотя, в глубине души, возможное развитие ситуации меня слегка страшило — ведь я не слишком много знал о происходящем между парнем и девушкой в таком деле. Редкие журналы, "для взрослых магов", попадавшие к нам от старшекурсников, не могли дать достаточной информации, как и увиденные пару раз эпизоды из просматриваемых братцем фильмов. Флёр же, явно уже не раз встречавшаяся с парнями, вряд ли обратит на меня внимание в этом смысле, хотя наш первый поцелуй внушал некие надежды. Этот поцелуй теперь снился мне каждую ночь...

— Все же, почему ты решилась поехать со мной в заповедник? — Я легонько прикоснулся к плечу девушки.

— Ну а как бы ты ловил единорога — вам должны были рассказывать, что ни к кому, кроме девушек, единорог не будет приближаться. — Что-то такое я слышал на уроках Хагрида, но никакой ассоциации не всплыло.

— Ну и потом, вряд ли я в ближайшие годы смогу встретить живого единорога... и побывать на таком романтическом вечере у костра с будущим победителем Темного лорда. — Девушка улыбнулась, показывая, что говорит в шутку.

Наконец прожарившиеся до слабой хрустящей корочки колбаски были с предвкушением сняты с огня, и мы смогли поужинать, заедая сочное горячее мясо захваченным с собой хлебом. Впрочем, разной еды было довольно много — домовые эльфы Делакуров собрали нам солидную корзину, которой нам хватило бы на пару дней, так что даже если бы я сжег колбаски на костре — чего слегка опасался — то ничего фатального бы не произошло.

Вытащив из корзины бутылку, я с легким удивлением понял, что эльфы положили нам не только сок, но и легкое вино, изумительно дополнившее картину романтического вечера.

— Флёр? — Я в некотором сомнении показал ей в одной руке бутылку вина, в другой — закупоренный кувшинчик с соком. Девушка, секунду подумав, кивнула в сторону вина. Открыв очередной сверток, я извлек из него обложенные ватой бокалы, подивившись странной логике эльфов.

Хрустальный перезвон столкнувшихся бокалов казался чуждым в ночном лесу, освещенном только неярким пламенем костра. Порадовавшись, что вино некрепкое, я отпил немного пряной жидкости, жаркой волной прокатившейся по пищеводу.

— Скоро должны появиться единороги, надеюсь, палатка возле тропы их не отпугнет. — Флёр потянулась, приковав все мое внимание к приподнявшейся от этого движения высокой груди.

— Надеюсь, вейлы ладят с единорогами лучше, чем люди, — мне-то в любом случае тут ничего не светит. Вряд ли они подойдут к парню, тем более — человеку.

Было странно вот так вот сидеть с Флёр вдвоем у костра, когда вокруг больше нет ни единого человека на много миль — чары дублирования пространства еще в далеком прошлом скрыли этот кусок леса от посторонних глаз. Невзирая на сказанное Сириусом, на все мои предположения о планах Делакура, при виде девушки внутри становилось теплее. Нежный голос француженки хотелось слушать снова и снова, иногда я на мгновение терял нить разговора, просто вслушиваясь в ее смех.

Наконец амулет в виде прозрачной капли, висевший на шее девушки, засветился, показывая, что единороги близко. Мы осторожно встали с места, и я впервые почувствовал, как Флёр пользуется своей врожденной магией вейлы на полную мощность. Словно мягкий удар в сознание, заставляющий видеть только одну-единственную девушку в целом мире. Страшно представить, как действовало бы это притяжение, не обладай я хорошей сопротивляемостью вейловской магии, — наверное, вместо меня оказался бы сейчас слюнявый идиот.

Девушка, легко вскочив на ноги, танцующими шагами направилась в сторону тропы, возле которой мы и разбили палатку, надеясь на встречу с единорогами. Дав ей отойти на десяток шагов вперед, я осторожно пошел следом, достав палочку из нарукавных ножен.

В следующее мгновение я мог наслаждаться зрелищем, какого никогда не видел, и не забуду даже через пару столетий. В окружении вековых замшелых деревьев, подсвеченных только бледным сиянием неполной луны, стоял прекрасный белый единорог, гладкая шерсть которого и рог переливались многоцветными искрами. За шею его обнимала девушка, которую не смогли бы затмить никакие признанные королевы красоты далекого Хогвартса. Прижавшаяся лицом к морде единорога Флёр тихонько нашептывала что-то на ухо волшебному зверю, будто бы успокаивая. Зверь фыркнул и чуть отстранившись, ткнулся носом в плечо Флёр.

Медленно развернувшись, француженка поманила меня рукой. Я еще осторожнее пошел к ним, зачарованный и почти не обращающий внимания на окружающее. Единорог запрядал ушами, но ласковое поглаживание девушки успокоило его. Остановившись напротив зверя, я позволил ему обнюхать себя, протягивая принесенное с собой со стоянки яблоко. Схрустевший угощение, словно обычная лошадь, волшебный зверь посмотрел на меня с несколько большей благосклонностью. Пришлось с помощью манящих чар притягивать к себе из лагеря еще пару штук, тут же захрустевших под крепкими белыми зубами.

Флёр тихо подсказала, чтобы я попытался наладить с единорогом мысленный контакт, благо эти волшебные звери, в отличие от многих, были очень разумными. Другой вопрос, что мало кто из магов вообще пытался устанавливать с ними контакт — обычно единорогов попросту разводили ради используемой в алхимических зельях крови, но такие звери, выращиваемые в неволе, не отличались и половиной магии своих диких собратьев.

Медленно-медленно я потянулся мыслями к волшебному зверю, находясь в своеобразном медитативном трансе. Единорог взмахнул хвостом и осторожно лизнул протянутую к нему руку. Я постарался передать ему свои эмоции: восхищение стоявшим с лунных лучах могучим зверем, нереальную красоту прижавшейся к его боку девушки, сожаление о том, что мне нужно немного крови благородного животного, обещание отсутствия боли и многое другое, что невозможно было передать вслух.

Тяжело вздохнув мне в лицо, единорог осторожно вытянул одну ногу, украшенную на конце изящным тускло светящимся копытом, в моем направлении. Флёр достала из висевшего на поясе мешочка фиал для крови и стеклянную воронку с наложенными на них мощными очищающими чарами, которые нам дал Делакур-старший из своей алхимической лаборатории.

Направив палочку на ногу зверя, я скороговоркой начал выплетать заклинания, последовательность которых разучил заранее.

Взмахнуть палочкой, уколоть место предполагаемого надреза, сконцентрироваться, произнося формулу обезболивающего заклинания, самого сильного из пока доступных мне.

Новый взмах, широкая петля — место будущего надреза очищено от малейшей грязи.

Резкий укол — заклинание иглы, используемое в аврорском ремесле как довольно сильно травмирующее, но в этом случае предельно ослабленное, так что тонкий пучок магии всего лишь проколол мягкую шкуру и сосуд, на расположение которого указала пальцем Флёр.

Серебряная кровь тонкой струйкой потекла в подставленную воронку, постепенно заполняя флакон в моей руке. Единорог, внимательно смотревший на всю эту процедуру, дернул ухом и фыркнул.

Как только флакон оказался наполнен до краев, я тут же убрал его, подставляя еще одну, совсем маленькую пробирку под струйку сверкающей крови. В следующее мгновение палочка уже выплетала исцеляющее заклинание, а Флёр закрывала и осторожно убирала обратно в мешочек флакон, тускло светящийся изнутри.

Снова заклинание очистки, убравшее с лоснящейся шкуры малейшие следы крови. Новый взмах — на свежий шрам, который постепенно исчезнет, ложатся магические бинты, способные провисеть заданное время, а потом бесследно раствориться в пространстве.

Убрав пробирку в чехол на поясе, я обнял зверя за умную морду, стараясь поделиться с ним своей благодарностью, собравшаяся внутри меня магия рванулась через тактильный контакт в тело единорога, поглощаемая им, словно вода в период засухи. Наконец, почувствовав, что больше магии пропустить сквозь себя попросту не могу, я отошел в сторону. Флёр осталась стоять рядом с единорогом, запуская руки в мягкую шерсть. В свете лунных лучей девушка, обнимающая единорога, казалась воплощением какой-то древней тайны. И тут в моём мозгу, оглушенном этой картиной, будто вспыхнула молния: я вспомнил рассказ Хагрида о том, кто может приближаться к единорогу. Только девушка, еще не ставшая женщиной, и никогда не знавшая мужчины, может находиться рядом с волшебным существом. Тотчас же для меня стали понятны и смущение Флёр после поцелуя, и её покрасневшие щеки, когда она обняла меня в библиотеке.

Достав пробирку из чехла, я осторожно отпил половину все так же ярко сверкавшего содержимого. Странный вкус мгновенно растворившейся во рту жидкости был неописуем обычным языком, точнее, в человеческой речи попросту не было ничего общего со вкусом и действием добровольно отданной крови дикого единорога. Меня изнутри как будто окатило жидким огнем, а потом сердце застучало быстрее и ровнее, я почувствовал себя обновленным, рожденным заново.

Коснувшись плеча Флёр, я протянул ей пробирку, наполовину полную кровью единорога. Девушка опустошила сосуд, а потом замерла, прислушиваясь к новым для себя ощущениям, став, хотя это и казалось невозможным, еще более красивой. Бурлившая теперь в жилах магия волшебной крови позволила нам невольно на пару мгновений объединить мысли и чувства друг друга, и теперь мы, пораженные, стояли рядом, пытаясь обуздать всколыхнувшиеся эмоции. Флёр, явно понявшая смысл моего недавнего озарения, чуть покраснела, я же стоял, как ударенный молнией, — в душе девушки было столько тепла, направленного на меня...

Единорог, ткнувшись напоследокФлёр в живот, тихонько ушел, а мы вернулись в лагерь, погруженные в свои мысли и чувства.

Дальше я не помнил, кто из нас первым потянулся к другому, — в памяти осталась только всепоглощающая нежность, пока я покрывал поцелуями лицо прижавшейся ко мне Флёр, её сбивчивый шёпот, руки, стискивающие мои плечи, как спасательный круг. Девушка, измученная реакцией большинства волшебников на ее внешность и привлекательность, раскрывалась мне с совершенно незнакомой стороны. Потом она, не скрываясь, плакала, выбрасывая из себя скопившуюся за многие годы боль, и я губами собирал слезинки с ее щек, шептал ей что-то ласковое, пока моя любимая — а я это понял с ужаснувшей меня самого полнотой — не успокоилась, устроившись у меня на коленях.

8 июля 1995 года. Особняк Блеков.

Члены Ордена Феникса, собравшиеся в доме Сириуса Блека, недоуменно обсуждали изменения, произошедшие с ранее гостеприимным хозяином дома, неожиданно обновившим заклинание Фиделиуса на особняке, а также включившим внутреннюю защиту строения на максимальную мощность. Поражал также и резко отличавшийся от привычного внешний вид хозяина — Блек щеголял в черном камзоле, на шитом серебром широком поясе висел кожаный чехол с волшебной палочкой, пальцы украшал родовой перстень Блеков — хотя и не перстень Главы Рода, как опознал Артур Уизли, не понаслышке, несмотря на статус предателей крови, знакомый с родовыми традициями аристократов.

Наземникус Флетчер, пришедший на собрание Ордена самым последним, тихо постанывал, баюкая обожженную руку. После того, как воришка попытался незаметно положить в карман золотую вилку со стола, вилка вспыхнула у него в руках, оставив немаленькие ожоги, а Сириус Блек, холодно глядя на всех собравшихся, заявил, что не потерпит воровства в своем доме. Сильно присмиревший от такой отповеди мошенник сидел, демонстративно убрав руки от всего мало-мальски ценного на столе, удовольствовавшись стаканом чая, доставленного новыми домовиками Блека.

Шепотки и тихое обсуждение изменившегося Сириуса стихли, как только в гостиную вошли идущие рядом хозяин дома и Дамблдор, судя по обрывку разговора, пытающийся убедить мага ослабить внутреннюю защиту.

— Нет, директор, до тех пор, пока в доме появляются ненадежные люди, вроде Флетчера, я не собираюсь уступать. И нет, я не дам свободного доступа в дом никому — каждое собрание Ордена допуск будет выдаваться заново. Я не собираюсь разделить судьбу Поттеров, понадеявшихся только на ВАШ Фиделиус и на ВАШЕ, директор, обещание защиты. — Последние слова Сириус буквально прорычал.

— Впрочем, мне странно, что вы не понимаете моей позиции, директор. — Продолжил Сириус, обуздав свой нрав. — Чем меньше людей допущены к защите дома — тем меньше шансов, что однажды он будет захвачен Вольдемортом, а надежная база Ордену нужна. — Многие вздрогнули от этого имени.

— Мальчик мой, к сожалению, ты прав. — Дамблдор, впервые за все время существования ордена, лишился места во главе стола, поскольку это место было занято хозяином дома, так что недоуменно поерзавший на стуле директор оказался в очень непривычном для него положении гостя.

— Дамблдор, я уважаю вас как лидера Ордена Феникса и как сильного волшебника, но не потерплю от человека, без суда засадившего меня на многие годы в Азкабан, подобного обращения. — Сириус произнес эти слова спокойно, но видно было, что внутри он в ярости.

— Сириус, не смей так говорить о Дамблдоре! — Молли Уизли вскочила с места, похожая на взъерошенную наседку.

— А что? Я сказал что-то ошибочное? В Азкабан я отправился без допроса, без применения Сыворотки правды, без легилимента Министерства магии. И глава английского Визенгамота спокойно закрыл на это глаза. Так что сядь, Молли, и не говори о том, чего не знаешь. — Рявкнул Сириус, сверкнув глазами.

— Как всегда неблагодарный Блек забывает о том, благодаря кому он еще жив и находится в этом доме. — Язвительный голос Снейпа разорвал стянувшееся напряжение.

— Да будет тебе известно, Снейп, — по Сириусу было видно, что в мыслях он использовал куда более обидное прозвище, — что я нахожусь в своем доме, защищенном родовой магией Блеков, и я не обязан никому за свой побег. Единственный человек, который действительно помог мне — это защитивший меня от толпы дементоров третьекурсник Гарри Поттер. Так что придержи свой язык, пока это не сделал за тебя я.

— Успокойтесь! — Властный голос главы Ордена Феникса остановил спорщиков. Впрочем, по Сириусу и Снейпу было видно, что они мирятся друг с другом только ради дела.

— У нас на повестке сегодня несколько вопросов... — Дамблдор осмотрел всех добрым взглядом поверх очков-половинок. — Северус, что происходит у Темного лорда?

— Полная тишина, Он собирает силы и союзников, ищет подход к старой аристократии, оставшейся в стороне во время Первой войны, — Снейп до сих пор не сообщил директору о том, что Лорд на самом деле находится в подземельях Малфой-менора, а все действия по восстановлению старых и установлению новых связей предпринимаются Ближним Кругом без непосредственного руководства Лорда.

— А что насчет Гарри Поттера, мой мальчик?

— Поттер точно не у Лорда, иначе бы уже давно была устроена показательная казнь. — Снейп пожал плечами. — Но все равно не понимаю, зачем вам этот беспомощный и необученный ничему мальчишка, невесть почему превозносимый как Избранный.

— Зато он уже встречался лицом к лицу с Вольдемортом, и не намочил при этом штаны, — рыкнул Сириус. — В отличие от большинства присутствующих здесь сильных волшебников. У нас сейчас прекрасная возможность — мы знаем большинство оставшихся на свободе членов Внутреннего круга Вольдеморта. Так давайте возьмем любого из них, под Сывороткой вытащим расположение ставки Лорда!

— Сириус, но у нас же нет никаких доказательств! Аристократы поднимут такой вой в приемной министра, что нас всех просто закопают! — Дедалус подскочил на месте.

— Так вот потом вы дождетесь, что эти же аристократы при молчаливой поддержке Министра, купленного с потрохами Малфоями, захватят власть. А вы будете сидеть и дальше рассуждать о законах. В Первую Войну никакой закон не помешал им пытать и убивать отказавшихся от службы Лорду волшебников.

— И что ты предлагаешь? — Аластор Грюм с интересом посмотрел на бывшего заключенного.

— Скорее всего, Лорд вернется к тактике террора, его Упивающиеся будут громить дома маглорожденных и нечистокровных волшебников. И необходимо ответить им тем же самым, чтобы каждый Упивающийся знал, что легко может поймать Аваду в собственном доме.

— Кровавые демоны! Мне нравится твоя мысль, Блек! — Экс-аврор хрипло расхохотался, показывая крепкие, несмотря на возраст, белые зубы. — Мы бы смогли заставить их бояться.

— Но так мы уподобимся им самим, Сириус, мы не можем брать на себя функции законной власти. Максимум, что мы должны сделать — задержать взятых с поличным нападавших и доставить их на суд в Министерство!

— Интересно получается, — откровенно передернуло от отвращения Грюма. — Значит очередной сдуревший сопляк-слуга этого Лорда, сможет кинуть в меня Аваду, а я его должен буду только задержать? — Аластор многозначительно посмотрел здоровым глазом на Блека,и они одновременно кивнули друг другу.

— Я не потерплю произвол в Ордене! Мы не убийцы. — Директор тоже повысил голос.

— Сириус, что у тебя насчет оставшихся нейтральными семейств?

— Риманы, Джонсы и Кармайклы согласны оказать помощь. Но они будут сотрудничать только при моем посредничестве, после тех указов, ограничивающих законы о чистоте крови, которые вы провели при поддержке Фаджа, с вами напрямую они говорить не станут никогда. Они считают, что эти законы были приняты не разбирающимися в родовой магии людьми, и поэтому будут работать только с представителем старой аристократии.

Дамблдор, явно надеявшийся на большее, покивал головой, и задал следующий вопрос, думая о том, что теперь быстро убрать оказавшегося незаменимым Сириуса не получится.

— И в чем они готовы помочь, маль... — тут директор осекся, поймав яростный блеск глаз аристократа. — Сириус?

— Деньги, поддержка в случае нападения на сторонников Темного лорда. Защищать дома маглорожденных они не станут.

— Есть ли какие-то вести о Гарри? — директор буквально впился глазами в Блека, думая, что уж крестному-то чертов сбежавший мальчишка наверняка сообщит о себе при возможности.

И Блек неожиданно оправдал его ожидания.

— Я получил письмо с совой.

Дамблдор, засверкавший глазами, попытался незаметно прочитать мысли Сириуса, но наткнулся на мощный блок. Выпотрошить память аристократа в родовом особняке оказалось не так-то просто.

— Гарри написал, что находится в безопасности, и устроил себе каникулы в Америке. Он пишет, что не собирается возвращаться в школу в этом году. — Блек поморщился, не одобряя решение крестника. — По крайней мере, до тех пор, пока "не возместит себе все побои за одиннадцать лет от Дурслей, куда его отправил директор".

Сириус пристально посмотрел на опешившего от такого известия Дамблдора.

— Директор, вы не хотите ничего объяснить мне и вашим соратникам? Почему моего крестника били какие-то маглы?

Глава 12. Оправдан.

11 июля 1995. Здание германского Визенгамота.

Уилфрид Валленштайн, единственный выживший из рода во времена второй Мировой войны, не скрывал удовлетворения, странно смотревшегося на его обычно недовольном костистом лице. Затянутый в строгий деловой фрак, делавший его похожим на дирижера, он сидел на тяжелом деревянном стуле в зале заседаний Международного трибунала, где сейчас должны были начаться слушания по делу несправедливо, как выяснилось, обвиненного отпрыска старинного английского семейства Блеков. С самим обвиняемым Уилфрид знаком не был, но при встрече собирался поставить ему не меньше галлона самого лучшего немецкого пива в знак благодарности за возможность мести. Уилфрид улыбнулся возникающим в голове мыслям.

Альфонзо Валленштайн, его отец, незадолго до Мировой войны вступил в заговор старинных аристократических семейств, решивших убить Гриндевальда, политика которого могла привести к большой войне не только в магическом, но и магловском мире, что в итоге и случилось. Однако в решающий момент, когда аристократы атаковали замок Гриндевальда, на их пути помимо немецкого мага встал Дамблдор, друг и соратник Геллерта, впоследствии обманувший и убивший своего партнера. Но в тот роковой день еще не было пробежавшей между Геллертом и Альбусом черной кошки, и они вдвоем сумели отбиться сразу от пятерых магов-аристократов, трое из которых залили собственной кровью залы и коридоры замка, дав возможность еще двоим отступить. Среди навечно оставшихся в том замке был и отец Уилфрида, не сумевший выдержать атаки сильнейших магов своего времени.

Сам Уилфрид, узнав о судьбе отца, прекрасно понимал, что самостоятельно отомстить убийцам не сможет, слишком уж неравными были силы, да и после убийства Геллерта Дамблдор ни разу не появлялся в негостеприимной для него и ничего не забывшей Германии. Однако же аристократ постоянно ждал того шанса, который выпадает только раз в жизни, даже если ценой этого шанса будет смерть. Титул же лорда Валленштайна, случись такая необходимость, примет на себя его сын, которым Уилфрид искренне гордился.

Сейчас же ситуация складывалась самая благоприятная. Неожиданное избрание Уилфрида в члены Трибунала со стороны Германии — при каждом переезде Трибунал частично обновлял свой состав, набирая наиболее влиятельных и образованных людей из той страны, где располагалась его новая резиденция. А теперь вот это дело, с помощью которого можно было добиться очень многого, пусть и косвенно, через прессу.

Размышления аристократа прервал гул колокола, означавший начало слушаний, и, привычно одев маску бесстрастного лорда, он приготовился действовать.

Председатель Трибунала Альберт Лихтенштейн, потомок старинного и очень богатого рода, призвал собравшихся к тишине. Огласив предстоящие обсуждению вопросы на этот день, главным из которых являлось дело Сириуса Блека, вовремя поданное к нему на стол, председатель приказал ввести англичанина, а также приглашенного за несколько дней до этого Дамблдора.

Директор Хогвартса, недовольно хмурясь, направился к предоставленному ему месту в центре зала, происходящее ему решительно не нравилось прежде всего тем, что в Германии ему не на кого было опереться, и приходилось рассчитывать только на собственные силы, чтобы не допустить потери лица.

Сириус Блек, вошедший в зал через противоположную дверь, спокойно уселся на стул рядом с Уилфридом. Заранее подготовившийся к этому заседанию, он был одет как подобает аристократу и максимально жестко контролировал выражение лица.

— Благородные господа и леди... — Голос Лихтенштейна, усиленный магией, облетел весь зал. — Сегодня мы рассматриваем проблему, с которой не смог справиться глава английского Визенгамота, и которая была проигнорирована Министерством магии Англии. Я прошу Лорда Валленштайна рассказать о ней более подробно, как человека, который внес ее на рассмотрение.

Дамблдор, узнав знакомую фамилию, сверкнул глазами, но промолчал.

— Некоторое время назад ко мне, как к члену Трибунала, обратился через посредников наследник древнего и благородного английского семейства, Сириус Блек. Он предоставил мне свои воспоминания о том, в чем его несправедливо обвинили в Англии несколько лет назад, сразу же после смерти Темного лорда. В результате несправедливого обвинения, Сириус Блек, сильный волшебник и последний в роду Блеков, был заключен в Азкабан без суда. — По залу пронесся легкий ропот, но большинство магов решили подождать оглашения доказательств.

Дамблдор дернулся было, но Валленштайн не дал ему произнести ни слова, продолжив чуть громче.

— Сириус Блек провел на нижних уровнях Азкабана двенадцать лет. Наконец, в силу счастливой случайности, ему удалось бежать. — В этот раз ропот был громче, поскольку Азкабан считался неприступным и надежным местом, об этом было известно даже за пределами Англии. — Несмотря на обращение Сириуса Блека к все еще занимающему пост главы Визенгамота Англии Дамблдору, не было предпринято никаких мер по восстановлению справедливости. По версии Лорда Блека, Дамблдор сообщил, что "не имеется никаких возможностей это сделать, поскольку нет свидетелей совершенного преступления, без которых Корнелиус Фадж не пойдет на пересмотр дела".

Дамблдор с гневным возгласом прервал немца: — Я протестую против подобного заявления!

— Директор Хогвартса, Председатель конфедерации магов и глава английского Визенгамота, вы находитесь в Международном трибунале только в качестве свидетеля, так что вас попросят предоставить свою версию событий позже. — Лихтенштейн говорил бесстрастно, но в глазах точно так же читалось некоторое злорадство.

— Сириуса Блека обвинили в трех якобы совершенных им преступлениях: выдаче Лорду Вольдеморту семейства Поттеров, убийстве двенадцати маглов и убийстве Питера Петтигрю. Однако же воспоминания, предоставленные мне, говорили о полной невиновности этого человека, что дало мне право вынести дело на рассмотрение Трибунала.

Время тянулось медленно. Но если для Сириуса Блека, готового принять Сыворотку правды, каждая минута приближала его к долгожданному оправданию от всех обвинений и к отсылке решения о его невиновности в английский Визенгамот и Министерство магии, то для Дамблдора все яснее вырисовывались колоссальные потери репутации на европейской арене и в Англии. Присутствовавшие здесь репортеры немецких, английских и нескольких европейских газет старательно строчили в блокнотах и свитках, готовя материал, который будет востребован большинством магов Англии и Германии.

Прошла речь Дамблдора, не сказавшего, несмотря на все усилия немцев, ничего конкретного, кроме того, что "все факты указывали на Сириуса Блека", а также старавшегося свалить всю вину на ныне покойную Миллисент Багнолд, занимавшую тогда пост Министра и наравне с ним визировавшую отправку Сириуса в Азкабан.

Наконец Сириус Блек встал перед членами Трибунала, залпом выпив стакан с Сывороткой правды.

Председатель стал задавать вопросы, касающиеся обстоятельств дела, и собравшиеся в зале аристократы с гневом и удивлением выслушивали каждый ответ.

Сириус долго и в подробностях рассказывал о том, как Дамблдор, которому Поттеры доверяли, посоветовал им защитить дом заклятьем Доверия, сделав Хранителем тайны Блека, как самого сильного и способного позаботиться о своей безопасности волшебника. Как после ухода директора сам же предложил заменить хранителя на гораздо менее очевидного Питера Петтигрю, оказавшегося в итоге предателем. Как Питер привел Темного лорда в дом Поттеров спустя несколько дней. Как сам Сириус настиг Питтегрю на одной из Лондонских улочек, собираясь убить продавшего друзей мерзавца. Как Питер, подорвав один из домов, оставил оглушенного близким разрывом Блека с грудой валявшихся рядом тел и собственным пальцем, отрезанным, чтобы замести следы. Как его, оглушенного и мало что соображавшего, отправили на фарс, именуемый расследованием, и в тот же день бросили в Азкабан без всякого суда, забыв на многие годы. Как сбежал, узнав, что выживший предатель оказался в Хогвартсе рядом с крестником. И как Дамблдор отказался помочь ему восстановить доброе имя, мотивируя это отсутствием свидетелей.

Получив антидот, Блек некоторое время постоял, собирая в памяти все рассказанное, а потом сел обратно на свое место.

В зале стояла полная тишина, даже выдержка аристократов могла дать трещину при известии о подобном пренебрежении обязанностями главных людей государства и нарушении прав наследника старинного рода. Дамблдор тоже молчал, прикидывая, что необходимо сделать сразу по возвращении в Англию, чтобы уменьшить потери. Члены Ордена Феникса и до этого процесса знали, что Блек невиновен, так что их мнением о происходящем можно было пренебречь, тем более запудрить мозги доверявшим ему людям Дамблдор мог с легкостью. Оставалось решить, что делать с прессой и наверняка воспользующимся ситуацией Фаджем.

Наконец Лихтенштейн заговорил:

— Кто считает, что необходимо признать Лорда Блека невиновным, выслать решение о снятии с него всех обвинений в адрес Министерства магии Англии, а также разослать материалы дела в адрес Министерств магии европейских стран, чтобы исключить повторение столь позорной истории?

Дамблдор искренне пожалел, что сейчас рядом с ним нет Фаджа, которому бы досталась большая часть разлившегося под стенами этого зала презрения и откровенной ненависти.

На лице Уилфрида Валленштайна царила открытая, яркая улыбка.

"Сириус Блек оправдан! Экстренный выпуск Ежедневного Пророка!", "Глава Визенгамота Альбус Дамблдор вызван в качестве свидетеля на заседание Международного Трибунала Волшебников в Германию", "Чудовищный произвол Бэгнолд и Альбуса Дамблдора!" — Корнелиус Фадж, читая кричащие заголовки газет, уже к вечеру выпустившие отдельные выпуски, посвященные только Трибуналу, довольно улыбался. Однако уже следующий заголовок, обвинявший в коррупции и произволе не только покойных Крауча и Бэгнолд персонально, но и все министерство в целом, заставил его подавиться чаем. Хотя даже этот жалкий газетный листок и полученная днем официальная бумага Трибунала об оправдании Блека, не смогли испортить радужного настроения министра, наконец-то увидевшего, как облажался его политический и идеологический соперник. Директор Дамблдор, вызывающий у министра зубную боль своими вечными интригами и стремлением свалить ответственность на других, на этот раз сполна наслаждался сомнительной славой человека, отправившего своего вернейшего сторонника в Азкабан.

Такие размышления привели недалекого человека, ставшего министром только благодаря влиятельному лобби нуждавшихся в слабой власти аристократов, к мысли, что если Дамблдор ошибся в деле "сторонника" Того-кого-нельзя-называть, то и в вопросе так называемого возрождения Темного лорда ранее непогрешимый директор мог ошибаться. О том же твердил и вызванный министром вернейший советник и тайный спонсор Люциус Малфой. Наконец, совместными усилиями политик и аристократ, в глубине души презиравший глупого министра, выработали примерный план действий на ближайшее время, на случай, если Дамблдор попытается дестабилизировать общество заявлениями о Темном лорде.

Люциус Малфой, помахивая тростью, вышел из кабинета министра, откровенно довольный собственным интеллектом. Убедить надутого индюка Фаджа в том, что Дамблдор теряет свою хватку и начинает ошибаться, а потому постарается поднять свои акции заявлениями о противнике, с которым без помощи великого мага не справиться, оказалось легче легкого.

Встретив в Атриуме Министерства Артура Уизли, Малфой ехидно улыбнулся — живший практически на содержании у Дамблдора опустившийся человек был чем-то расстроен. А расстройство Уизли всегда поднимало настроение Малфою.

Получив свою порцию бессильной ненависти от Артура, Люциус Малфой спокойно аппарировал в поместье, после чего переместился для доклада на новую базу Темного Лорда, расположенную в глубине одной из гор Озерного края

Высокая, мощная фигура, закутанная в широчайшую мантию, встала навстречу вошедшему в зал Люциусу, и Малфой, внутренне кривясь, согнулся в глубоком поклоне, так что длинные платиновые волосы почти коснулись пола. Однако же на лице выпрямившегося аристократа, а также в тех мыслях, которые он позволял считать сквозь свои ментальные щиты, были только уважение и преданность. — Мой Лорд, я убедил Фаджа, что все попытки Дамблдора рассказать о Вашем возрождении — лишь жалкие потуги старика придумать обществу врага, с которым может справиться только Великий светлый маг, — последние слова аристократ произнес с легкой усмешкой.

— Ты хорошо поработал, Люциус. — Голос Лорда после выхода из подземелий Малфой-менора утратил странные шипящие интонации, будто горло величайшего темного мага снова стало человеческим. — Что можно сделать по Блеку?

— К сожалению, ничего, мой Лорд, — Люциус снова поклонился, молясь про себя, чтобы Вольдеморт дал ему высказаться. — Если Фадж попытается пойти против Международного трибунала, — то его политической карьере вполне может прийти конец. Не знаю, кто помог Блеку донести свое дело до Трибунала, но, надо отдать должное этому незнакомцу, он нашел самое эффективное решение. История несправедливо обвиненного аристократа сейчас обсуждается всей европейской прессой, так что этот раунд остался за ними. — Поймав тень неудовольствияна лице Лорда, аристократ чуть быстрее продолжил. — Но мы можем попытаться снова подставить его, благо теперь Дамблдор не станет защищать бывшего вернейшего сторонника.

— Подумай об этом, Люциус. Блек уже начал переговоры с нейтральными семьями, а после оправдания удвоит усилия. И еще одно интересное событие, которое ускользнуло от всеобщего внимания. — Лорд помолчал. — Северус сообщил мне, что Поттер пропал. Найди его, объяви награду за его голову.

12 июля 1995. Особняк Блеков.

В особняке древнейшего и благороднейшего семейства Блеков царила предпраздничная обстановка. Едва получившие весть от хозяина, что готовится празднование с приглашенными гостями, домовикиприступили к приготовлению роскошного пиршества. Невзирая на славу темной семьи, сам Сириус хорошо относился к домовикам, приняв к сведению аргументы, приводимые крестником.

Ровно в полдень из камина вышли сам Сириус, подчеркнуто прямая осанка которого говорила о немалой дозе принятого алкоголя, Люпин, еще не успевший выпить столько же, сколько вернувшийся из Германии друг, а также лорд Уилфрид, за которым по воздуху летела подозрительно булькавшая громадная бочка. Невзирая на некоторые внешние различия, оба аристократа нашли общий язык на почве ненависти к Дамблдору, выразить которую долгое время мешали внешние обстоятельства. С Ремусом Люпином же Валленштайн познакомился только сейчас, но, представленный ему как лучший друг Блека оборотень не вызвал у него никаких негативных чувств, — сейчас аристократ пребывал в состоянии удовлетворения всем окружающим, и дело было не только в алкоголе. Вовремя проспонсировавший нужных людей в европейских газетах Валленштайн добился таких формулировок в вышедших статьях, что Дамблдору в Европе еще долгие годы не восстановить репутации у действительно серьезных игроков в политику.

Сириус, медленно опустившись на стул у накрытого стола, быстро подозвал эльфа с пером и бумагой, чиркнул несколько фраз в свитках и тут же приказал их отправить. В приглашениях, высланных Блеком Аластору Грюму, а также Андромеде Тонкс, в девичестве Блек, содержался одноразовый допуск сквозь защитные чары особняка.

Спустя какое-то время, посвященное тремя проголодавшимися мужчинами обильной еде, в противовес не менее обильной выпивке, употребленной ранее, сквозь языки пламени из камина шагнул Аластор Грюм.

— Блек, тысяча кровавых демонов! Я давно так не смеялся, читая эту продажную прессу! Жаль, что я не видел выражение лица ублюдка Фаджа, впрочем, этот идиот наверняка доволен, как обожравшийся кот. — Аластор отхлебнул из фляжки, а потом со всех сил хлопнул вставшего навстречу аристократа по плечу. — Мои поздравления, Сириус. — Уже тише произнес он. — Я думаю, что завтра к обеду нам с тобой найдется о чем поговорить, верно?

Сириус утвердительно кивнул, после чего Аластор, представленный Уилфриду, с уважением посмотревшему на лучшего аврора Англии, сел, в свою очередь приступая к трапезе.

Единственное, о чем жалел бывший Мародер, так это об отсутствии в доме крестника, с которым только и успел, что кратко переговорить по сквозному зеркалу. Но Гарри Поттеру в ближайшие месяцы было противопоказано появляться в Англии, а выдавать своим визитом его убежище Сириус не собирался.

Еще полчаса спустя из камина, предупредительно встреченные хозяином дома и Люпином, имевшим свой интерес в этом деле, вышли Андромеда Тонкс и её дочь Нимфадора, попытавшаяся было по привычке приветствовать Аластора как подчиненная, но вместо этого усаженная за стол. Несколько протрезвевший Уилфрид вежливо поцеловал дамам руки и снова вернулся к еде.

Домовые эльфы отлевитировали новую смену блюд на стол, а также перед каждым мужчиной появился, на всякий случай, стакан с зельем, снимающим опьянение, что вызвало легкие смешки у присутствовавших дам.

Нимфадора Тонкс, еще не бывавшая здесь, с любопытством украдкой осматривала помещение — широкие потолочные балки, со свисавшими с них чучелами каких-то уродливых существ, развешанные по стенам мечи и алебарды, блестевшие начищенной сталью, изысканную деревянную мебель.

Дождавшись, пока все гости окончательно насытятся, Сириус заговорил.

— Я хочу поблагодарить всех, кто пришел сегодня в мой дом. Но прежде, чем мы выпьем за мое освобождение, я хотел бы поднять бокал за моих друзей, Джеймса и Лили Поттеров, в смерти которых меня когда-то обвинили. Пусть сон их будет крепким. — Он молча опрокинул бокал, швырнув его затем в огонь, пылавший в камине. По щеке мага поползла слеза, которую он сердито смахнул ладонью.

— А теперь я хочу поблагодарить благородного человека, Уилфрида Валленштайна, благодаря помощи которого моя проблема попала в Международный трибунал. — Сириус поднял новый бокал.

— Лорд Блек, — Уилфрид встал. — Я тоже хочу поблагодарить вас за то, что вы предоставили мне возможность хотя бы таким способом отомстить убийце моего отца, павшего за свободную и независимую Германию от рук Дамблдора. — Тут женщины вскрикнули. — Думаю, сейчас он смотрит на меня с небес, и душа его может упокоиться в мире. — Аристократ залпом допил вино и, подражая Блеку, бросил бокал в огонь.

Аластор Грюм, внимательно слушавший обоих магов, резко протрезвел, поняв, что завтрашний разговор может оказаться еще более интересным. Впрочем, подумалось ему, тем лучше.

— И есть еще одно дело, ради которого я пригласил вас сегодня. — Сириус, поклонившись в ответ на благодарность Уилфрида, снова привлек к себе внимание. — Как знают все присутствующие, за исключением Лорда Уилфрида, некогда я был изгнан из рода за несогласие с политикой семьи, но после того, как я остался последним мужчиной-Блеком, кое-что изменилось. Магия рода снова приняла меня, как полноправного члена, но чтобы стать Главой, мне потребуется ритуал, который подсказал мне портрет моей матушки. — Валленштайн, внимательно его слушавший, кивнул, вспомнив названный ритуал, и по-новому посмотрел на собравшихся в комнате. — Но для этого ритуала требуется помощь и ручательство аристократа, Главы Рода, а также поддержка двух сильных волшебников. А после того, как я верну себе свои права, я смогу отменить твое изгнание, Меда, — он с приязнью посмотрел на невольно прижавшую к лицу руки Андромеду, — и принять в род тебя, Нимфадора. — Девушка во все глаза смотрела на Сириуса, пораженная такой возможностью.

Уилфрид согласно кивнул.

— Вы затеяли благородное дело, Лорд Блек, не гоже давать угаснуть магии такого сильного рода, если есть достойные продолжатели дела предков. — Успевший оценить своего нового приятеля аристократ говорил совершенно серьезно.

Люпин и Грюм, переглянувшись, согласно кивнули.

Сразу после этого гости направились в глубочайшее подземелье особняка — в комнату, на полу которой были выгравированы руны, являющиеся основой защитной магии дома. В этом месте член рода мог напрямую обращаться к родовой магии, и, если его сочтут достойным — получить желаемое. Никогда не бывавшая здесь Нимфадора тихонько ахнула.

Домовые эльфы осторожно внесли и повесили на стену портрет матери Сириуса, пожелавшей наблюдать за церемонией. Сириус, поклонившись матери, встал в центре комнаты, прямо в круг засиявших всеми цветами радуги рун. Напротив него, вытащив палочку, встал Уилфрид, а по бокам — Аластор и Люпин. С каждым мгновением пребывания в рунном круге участников ритуала окружало все более яркое свечение.

Наконец Сириус заговорил. Четкими, чеканными фразами, произносимыми на давно мертвом языке, он просил родовую магию позволить ему искупить собственные ошибки и вернуть роду былую славу. Он просил дать ему, как последнему мужчине в роду, титул Главы Рода.

Следующим в речитатив Сириуса вклинился голос Уилфрида, подняв палочку, аристократ произнес формулу ручательства за своего приятеля, и радужная дорожка силы соединила двух мужчин.

Ремус и Аластор, подняв палочки, хором прочитали формулу поддержки, тоже вызвавшую радужные связи между ними и Сириусом, сияние рунного круга нарастало и даже стены и потолок начали светиться все ярче и ярче, как будто сама Магия пришла в этот подземный зал.

С почти ослепляющей вспышкой на пальце Сириуса появилось новое кольцо, а предыдущее распалось жирным пеплом. Огненный смерч, не обжигая, окружил новоиспеченного Главу Древнейшего и Благороднейшего рода, давая власть над всеми аспектами родовой магии. Церемония завершилась.

Сириус, в блеске еще не до конца взятой под контроль силы, развернулся к участникам церемонии и с глубокой признательностью поклонился. Домовые эльфы принесли традиционные в таких случаях дары, — покрытые резьбой причудливые перстни, знак благодарности и обещание поддержки рода Блеков людям, оказавшим ему великую услугу.

Затем он посмотрел на портрет матери, по лицу которой, казалось, катились слезы, и поклонился еще ниже.

Трое мужчин отступили в сторону, оставляя в центре круга только Сириуса, и вышедшую вперед Андромеду Тонкс, которой предстояло снова стать Андромедой Блек. Сириус, подняв руку, вызвал сверкание магии вокруг женщины, в одном месте оставшейся обугленным черным пятном, где были обрублены нити связи с родовой магией. Короткое движение палочки — и кровь главы рода брызгает на место разрыва, с яркой вспышкой соединяя разорванное когда-то, и женщина почти упала на пол, внезапно ощутив резкий прилив сил и касание родовой магии. Люпин и Аластор осторожно отвели временно потерявшуюся в глубине своего Я женщину, а в круг вступила, повинуясь жесту Уилфрида, Нимфадора.

Сириус палочкой осторожно извлек каплю крови из руки девушки в появившуюся у него в руках золотую чашу, а потом туда же упала кровь из его запястья, зашипев на внезапно раскалившемся металле. Белое сияние окружило девичью фигуру, показывая, что магия рода приняла и её.

Долгая разлука трех людей со своей семьей и с магией рода наконец-то закончилась. Разойдясь по спальням обширного особняка, люди погрузились в сон, смывающий невероятное напряжение всех нервных сил, требовавшееся для ритуала.

Проснувшийся довольно рано, несмотря на вчерашние возлияния, Сириус, тут же обратился к магии особняка: женщины еще спали, Лорд Уилфрид с полчаса назад уже отправился через камин в Германию, а Люпин и Аластор сидели в главном зале за чашкой свежего кофе. Наскоро умывшись, он пошел в главный зал — предстоял серьезный разговор.

Не обращая внимания на дернувшегося по привычке к палочке аврора, врожденная и закрепленная во множестве переделок паранойя которого уже не вызывала улыбок Сириуса, он сел в кресло возле камина, напротив Лунатика и Аластора.

— Я думаю, вы оба догадались, о чем пойдет речь. — Сириус говорил без улыбки.

— Сложно не догадаться, когда ты в лицо бросаешь директору обвинение в том, что твоего крестника избивали все его детство. — Грюм поерзал в кресле. — Мне куда интереснее будет услышать те доводы, с помощью которых ты будешь уговаривать присоединиться к вашему маленькому заговору меня. — Улыбка на изуродованном лице аврора смотрелась довольно странно.

— Лунатик, ты всегда был моим другом и другом Джеймса и Лили. — Сириус перевел внимание на Люпина. — Но вместе с тем ты также был благодарен Дамблдору за то, что тот позволил тебе учиться в Хогвартсе, а потом и изредка поддерживал, когда ты остался без работы из-за указов министерства, касающихся прав оборотней.

Люпин кивнул.

— Бродяга, я знаю, что, будь ты все эти годы на свободе, ты не забыл бы про меня и мои проблемы. Но что такого прислал тебе Гарри, что ты готов был разорвать директора на части?

— Думаю, ответ проще увидеть, чем услышать... Кричер! Мой Омут памяти сюда, быстро! — Сириус, которому крестник разрешил использовать воспоминания для вербовки, решил пойти с самого сильного козыря, показав будущим, в чем он не сомневался, сторонникам, все три воспоминания.

Оба мужчины быстро сунули головы в мерцающий нездешним светом Омут, погрузившись в изучение. Сириус, помня о своей реакции на увиденное, манящими чарами призвал к себе три бокала и доверху наполнил их крепчайшим бренди. Поставив бокалы на стол, он стал ждать.

Выбравшийся из Омута Аластор казался еще более мрачным и задумчивым, словно в его голове, встала на место какая-то давно неуловимая мысль. Его волшебный глаз застыл на одном месте и как-то даже потух. Люпин, бледно-зеленый от увиденного, залпом опрокинул протянутый ему бокал и затих, глотая воздух от неожиданно крепкого содержимого бокала.

— Знаешь, Сириус, ты меня все же удивил. — Аластор был на удивление серьезен. — Я нечасто видел такое откровенное дерьмецо в жизни, а меня удивить сложно, сам понимаешь... Я всегда знал, что Дамблдор — человек с гнильцой, несмотря на все заявления о всеобщем благе, но чтоб ради этого блага так испоганить человеку судьбу... — Аврор потянулся за бутылкой, налив себе следующий бокал. — Я согласен. — Опрокинув второй бокал в глотку и блаженно прислушиваясь к разгоревшемуся внутри пожару, аврор вдруг рявкнул: — Мне надоело сидеть в прогнившем и безвольном Ордене, пока все эти Пожирательские крысы бесчинствуют на улицах. Война, что бы ни думали себе Фадж и даже Дамблдор, уже началась, и первая жертва в ней — сын Амоса Диггори.

— Люпин! — Аврор потряс ушедшего в себя оборотня, тот медленно поднял глаза на товарищей, поразив их яростно горящим в зрачках пламенем.

— Я с тобой, Сириус. — Оборотень сейчас казался еще опаснее аврора, хотя обычно был довольно тихим и уравновешенным существом.

— И опять же... — Грюм несколько секунд колебался, стоит ли продолжить. — Я нечасто вспоминаю, что мой род уходит корнями в глубину Темных веков, но я согласен с тобой, — лишить потомка Поттеров надлежащего обучения, знаний о наследстве рода, магии, финансах.. Это преступление и оскорбление аристократов.

— Что будем делать с его "друзьями"? — Люпин явно жаждал крови.

— Жаль, что эта... Гермиона оказалась предательницей. Невзирая на всю ее книжную премудрость, у нее сильная кровь и магия... Я даже одно время надеялся, что Гарри ей увлечется, потеснив этого рыжего недоумка, но — теперь уж точно не судьба.

— Думаю, с этой парочкой пока лучше ничего не делать — Дамблдор ничего не должен знать. — Грюм злорадно засмеялся. — Мы должны подготовить для Поттера ту сторону в грядущей войне, на которую он сможет опереться, не боясь предательства, раз уж нам самим с Темным лордом не совладать. Что ты там говорил насчет Риманов, Джонсов и Кармайклов? Они будут в деле?

— Добавь к ним еще Августу Лонгботтом, мой подозрительный друг. — Сириус отпил глоток бренди. — После того, как были фактически убиты ее сын и невестка, она не раздумывая присоединилась к тем, кто будет противостоять Упивающимся не на словах, как Орден Феникса, а на деле. Ну и вернувшуюся Меду с Дорой сбрасывать со счетов нельзя.

— Значит... сбор новой партии и война... — Неожиданно для всех вздохнул Аластор. — Надеюсь, когда она закончится, я наконец-то смогу уйти на покой, оставив Аврорат без присмотра.

Глава 13. О роли маленького человека в политике.

14 июля 1995 г. Поместье Делакуров.

Обед — мое самое любимое время в доме Делакуров, потому что рядом со мной за столом всегда сидит Флёр и нередко просит своим нежным голосом передать ей то или иное блюдо. А когда наши руки сталкиваются над столом, ее щеки чуть заметно алеют, будто электрический разряд передается через сомкнувшиеся пальцы.

После возвращения из заповедника мы старались не афишировать возникшее между нами чувство, — нам достаточно было осознания того, что мы больше не одиноки. Вдобавок полученный от единорога дар хоть изредка передавать друг другу свои эмоции тоже помогал нам очень сильно, иначе на следующий же вечер я бы отправился в комнату Флёр, пожелать ей спокойной ночи и вряд ли ушел бы назад сразу же.

Вернувшись в дом после поездки, я только слегка укоризненно посмотрел в глаза Делакуру-старшему, который, уловив мой намек, словно извиняясь, пожал плечами. Больше мы с ним не показывали, что поняли друг друга. Но я четко осознавал, что если через какое-то время Жан-Клод не поднимет вопрос о моем отношении к его дочери — то я сделаю это сам, самое позднее — в день моего шестнадцатилетия, хотя мне и будет очень трудно выдержать целый год. В отношении же Флёр ко мне, как и в своих чувствах к ней, после произошедшего между нами тем вечером в лесу прорыва эмоций, я не сомневался ни в малейшей степени.

Мои сладостные размышления прервал неожиданный грохот, раздавшийся откуда-то снизу, со стороны входной двери в особняк, вслед за которым послышался рев сигнала тревоги.

— Нападение! — Жан-Клод вскочил на ноги, выхватывая палочку. — Мари, уведи дочерей в женское крыло особняка!

Я рванулся следом за политиком, жалея, что Киаран сразу после утренней тренировки отправился по своим делам, и в доме всего два бойца, считая меня.

На полпути в буферную зону на первом этаже, которая привлекла мое внимание еще в первый визит в дом Делакуров, до нас донесся крик, усиленный магией.

— Жан-Клод Делакур, выйди и прими ответ за нанесенные моему роду оскорбления!

— Это Маркус Риордан! — Жан-Клод обернулся ко мне, скороговоркой выплевывая фразы. — Значит, они решились на вендетту, а не стали присылать официальный вызов на дуэль! Мистер Поттер, правила вендетты между семьями просты — женщин и детей не трогают, но мужчин можно убивать, и пострадавший род не будет жаловаться в Министерство. Но постарайтесь все же не убивать, если уцелеете.

Выглянув в буферный зал, мы увидели, что нападавшие, размахивая палочками, теснили единственного выжившего охранника вверх по лестнице, второй охранник, окруженный лужей крови, лежал у ее основания. Впрочем, созданная предками Делакура оборонительная зала уже оправдала свое существование — два бессознательных или мертвых тела уже лежали между кадками цветов, не успев увернуться от заклинаний охраны из-за многочисленных препятствий.

Жан-Клод, оценив обстановку, тут же отправил вниз Бомбарду, осыпавшую осколками всех нападающих магов, среди которых я узнал своего недавнего противника Доменика Риордана. Остальные трое магов, похожие на него — явно его отец с кем-то из ближайших родственников.

В этой бойне я понял еще одно преимущество невербальной магии, которой меня только собирался учить Киаран — её использование не только экономило дыхание, но и позволяло на словах оскорблять своего противника, не отвлекаясь на сотворение заклинаний вслух.

Все, что я мог — это на пределе скорости выплетать одно заклинание за другим, старясь причинить нападавшим максимум неудобств. Вскоре Жан-Клод с охранником были оттеснены от меня тремя незнакомыми мне магами, мне же снова выпал в противники Доменик, явно желавший взять реванш за полученное Режущее. На сей раз мой чуть более старший соперник не погнушался защитой от моих ударов, по-прежнему швыряя в меня всё новые и новые темные чары.

Кратчайший миг, на который я замешкался, выходя из очередного прыжка, стоил мне резаной раны на левой руке и пары ожогов на груди, рукав мгновенно стал намокать кровью, руку как будто ошпарило кипятком. Вспомнив очередное наставление учителя, я ударил заклинанием не в своего врага, а в перила рядом с ним, со всех сил отпрыгнув назад. Бомбарда, прилетевшая в деревянные перила, буквально утыкала Доменика щепками, часть из которых все же пробила его защитные заклинания и камзол, так что пока он пытался прийти в себя и отлипнуть от стены, куда его отбросило волной взрыва, я хладнокровно всадил в него подряд Оглушающее, Confundus, а затем и опутал веревками. Палочка поверженного юноши отправилась вниз, закатившись куда-то в угол, а я бросился в сторону прохода, куда отошли, отбиваясь, Жан-Клод и охранник.

Забежав за угол, я едва не споткнулся о валявшиеся тут же слабо шевелящиеся тела охранника и еще одного из нападавших, украшенные совершенно чудовищными ожогами — в ход пошли огненные заклинания стихийной магии. Чуть дальше по коридору Делакур, весь покрытый подпалинами от прорвавшихся сквозь щит языков пламени, с трудом отбивался от двух уцелевших противников.

— Insendio! — сдвоенный крик Риорданов.

На моих глазах, Жан-Клод выставил щит, отводя в сторону мощнейший поток огня, вырвавшийся сразу из двух палочек, но было видно, что его заклинание вот-вот распадется, и на месте моего возможного тестя окажется обгорелый труп.

— Bombarda Ma-Xima, — развернувшийся мужчина, родственник продолжавшего дожимать Делакура Риордана-старшего, выставил было щит, но мой удар, в который я вложил большую часть оставшихся сил, проломил зеленоватую сферу, угодив ему прямо в живот.

Спустя долю мгновения на мое лицо попали брызги, в которых я, поднеся руку, с ужасом узнал кровь. Перерубленное пополам тело упало на пол, второго мужчину бросило на стену, по которой он сполз, оставляя багровый след на резных панелях. Жан-Клод, добавив выжившему противнику проблем с помощью нескольких Оглушающих подряд, с облегчением опустил палочку, направляясь ко мне.

Я тупо смотрел на распространявшее отвратительный запах крови и дерьма перерубленное тело, на забрызганный красными пятнами коридор, отказываясь верить увиденному. К горлу все сильнее подкатывал комок. Я убил человека. Я убил. Человека. Я. Убил. Человека. Сознание милосердно покинуло меня.

Как мне потом рассказал Киаран, пролежал без сознания я пару часов. За это время в дом ворвался отряд авроров, их командир выслушал показания хозяина особняка, что он не имеет претензий к нападавшим, появилась бригада медиков, забравших шестерых раненых и долго колдовавших над слегка поджаренным Жан-Клодом и моим бессознательным телом.

Услышав, что я только что первый раз в жизни убил человека, и посмотрев на оставшиеся после моего заклинания фрагменты, главный медик не стал приводить меня в чувство, а попросту залечил все раны и оставил целую батарею успокаивающих и снотворных эликсиров. Распрощавшись с хмурым Делакуром, авроры и медики отбыли, за ними в воздухе летели два запаянных в магловские пластиковые мешки тела.

Сам Делакур, недолго думая, вызвал прибежавшую из женского крыла Флёр, поручив ей роль сиделки при моем залатанном теле, и отправился отдыхать — получивший немалые повреждения от огня организм аристократа тоже был на пределе.

Очнувшись спустя пару часов, я увидел прекрасную девушку, сидевшую в кресле возле моей кровати.

— Знаешь, это становится уже традицией — я в постели, в бинтах, и ты в кресле с книгой. — Я постарался улыбнуться девушке.

В следующий миг в моей многострадальной голове всплыл образ разорванного на две части тела, падающего на ковер в коридоре в окружении брызг крови. Резко побледнев, я схватился руками за горло. Желудок совершил какой-то жуткий кульбит.

— Гарри, что с тобой! — Флёр бросилась ко мне, вытаскивая палочку.

С трудом справившись с приступом рвоты, я смог только просипеть: — Тошнит...

Девушка, явно владевшая исцеляющей магией гораздо лучше меня, что-то тихо прошептала, после чего вцепившиеся в желудок спазмы начали постепенно затухать. Я обессилено откинулся обратно на подушку, все еще сотрясаясь от дрожи, пронизывающей все тело.

— Я убил человека, Флёр. — Ни капли осуждения в прекрасных глазах. Только мягкое свечение искреннего чувства, согревшее меня ласковым теплом. Приступ страха, что она в ужасе отшатнется от пусть невольного, но убийцы, исчез без следа.

Невольно мне вспомнилось происходившее все годы моей учебы в Хогвартсе. Как бы отреагировали ученики и даже мои так называемые "лучшие друзья", узнав, что я убил человека, пусть и защищаясь... Слава очередного Темного лорда и всеобщая травля были бы мне обеспечены со стороны этих выросших в тепличных условиях и не представляющих себе, что такое война детей. Наверное, слишком сильно подействовали на меня события конца учебного года.

Мягкие ладошки начали разминать мои плечи, прогоняя напряжение. Я расслабился, поддаваясь такому незнакомому для меня чувству, что обо мне заботятся. Протянув руки, я осторожно привлек к себе самую дорогую для меня девушку на свете, поцеловав приоткрывшиеся губы.

17 июля 1995 года. Архивный отдел Министерства магии Англии.

Курт Вайпрехт, скромный чиновник отдела магического транспорта Министерства магии Англии, сидел в архиве. Выданных ему через третьих лиц денег заказчика вполне хватило на то, чтобы получить доступ к закрытому архиву Министерства — дежурный архивариус точно так же любил золото и не был доволен своей зарплатой.

Папка за папкой бегло просматривались подслеповатыми глазами Курта и откладывались в сторону. Заказчик потребовал получить копию, а лучше всего — оригинал завещания семьи Поттеров. Были у Вайпрехта некие подозрения о том, кто мог быть заказчиком, но он, по здравому размышлению, отложил их подальше и не вспоминал, чтобы ненароком не получить такие проблемы, с которым бы потом не справился. Опять же, деньги ему пообещали такие, что с лихвой перекрывали весь риск — отдельной статьей тяжелый мешочек "на расходы", отдельно — приятно позвякивающий аванс. Курт любил деньги, дававшие пожилому, невзрачному чиновнику хотя бы на время ощущение власти и вседозволенности. Так что уже второй час он копался в старых бумагах в поисках нужного документа. Дежурный архивариус, Алекс Бродвин, мелкий, щуплый очкастый паренёк, бегал от входа в архив к комнате, где засел Курт, то боясь, что кто-то их застанет, то вспоминая про сохранность вверенной ему картотеки.

Наконец Курт раскрыл очередную толстенную папку, где среди прочих бумаг лежало завещание семьи Поттеров, написанное, судя по дате, за две недели до их смерти. Убедившись, что завещание подлинное, Курт подивился на стоявшие в углу листа росписи министра и главы Визенгамота о засекречивании материалов этого дела. Впрочем, прочитав собственно завещание и удовлетворив неуемное любопытство, Вайпрехт понял, что дело стоит всех обещанных ему денег. Стопка с материалами Поттеров была тут же аккуратно уменьшена и спрятана Вайпрехтом в карман, а исходная большущая пыльная папка — аккуратно зашнурована ловкими умелыми пальцами чиновника, будто ничего из нее и не извлекалось.

Развернувшись лицом к прибежавшему убирать папки Алексу и дождавшись, пока он унесет все по местам, Курт бросил ему через полкомнаты маленький позвякивающий мешочек, одновременно другой рукой вытаскивая палочку.

— Спасибо, господин Вайпрехт! — и одновременно с этим прозвучало:

— Confundus! Obliviate! Stupefy! Vingardium Leviosa! — Упавшее бессознательное тело дежурного архивариуса со стертой памятью прошедшего вечера, было мягко уложено левитацией на диван, а довольно улыбающийся чиновник отправился домой, чтобы сообщить агенту заказчика, что необходимая папка находится в его руках.

Спустя пару часов после написанного им письма, Курт направился в условленное место, где в обмен на вытащенную из кармана уменьшенную папку, бегло просмотренную агентом, получил пухлый мешочек, набитый золотыми монетами.

Большая игра, крошечным винтиком в которой послужил скромный чиновник, началась. Материал, обнародование которого могло доставить множество проблем даже самым серьезным политическим игрокам Англии, вместе с агентом отправился во Францию, к способному распорядиться этим богатством политику, в кои-то веки решившемуся на честную игру со своим партнером.

Семнадцатого июля за завтраком улыбающийся Жан-Клод с невинным видом сообщил мне невероятно "обрадовавшее" меня известие: через три дня, в четверг, его жена будет давать в поместье бал по случаю своего дня рождения. Естественно, как от гостя дома Делакуров, от меня ожидали присутствия на этом достойном мероприятии, а также посильную помощь в его проведении. Даже того, что я успел выучить на уроках этикета за полтора месяца, было достаточно для понимания — меня ожидает настоящая каторга. Однако явно специально севшая сегодня напротив меня за столом Флёр пронзила меня настолько жалобным и умоляющим взглядом, подействовавшим на меня словно удар в самое сердце, что я, естественно, согласился, вызвав радостную улыбку и обещание достойной награды, донесшееся до меня через нашу эмоциональную связь.

С видом не ждавшего иного ответа человека, политик сообщил, что в таком случае все мероприятия на сегодня откладываются до дня окончания бала, а мне предстоит новая встреча с кутюрье. Полученные мной от учителей знания не позволили спросить, а почему бы мне не ограничиться уже имеющимися у меня сменами одежды — бал предстоял крупный, а значит, одежда должна быть сделанной специально для него...

Кутюрье Анри, в тот же день пришедший в поместье, на сей раз не принес с собой практически ничего из готового платья. Вместо этого вслед за ним в комнату влетел немаленьких размеров штабель из рулонов ткани, а также множество поблескивающих острой сталью инструментов.

Следующий час я провел так, словно оказался на тренировке Киарана — я наклонялся, прогибался, махал руками и ногами, приседал и вставал, а несколько портновских метров измеряли неведомые мне параметры, чем-то напоминая давнишний визит в магазин Олливандера. Правда старый мастер всегда отправлял измерять клиента всего одну линейку, кутюрье Анри же спокойно запускал и контролировал работу двух-трех. Причем успевал записывать все сделанные измерения, вызвав у меня глубочайшее уважение такими способностями к телекинезу. Наконец, удовлетворившись достигнутым, Анри еще раз тщательно всмотрелся в мои глаза, уточнил, не собираюсь ли я менять цвет контактных линз перед балом, а потом принялся за работу.

Я сидел в соседнем кресле, и увиденное мной чем-то напоминало работу магловского конвейерного производства. Видимо, кутюрье не опасался доверять часть работы домашним эльфам, так что, расчертив на тканях какие-то сложные формы, — как он сам мне объяснил, фрагменты моей будущей одежды, — он откинулся в кресле, позволяя маленьким ушастым существам портновскими ножницами аккуратно вырезать все заготовки.

После чего Анри, взмахнув палочкой, без всяких заклинаний, только лишь прямым мысленным контролем, начал поочередно сшивать куски, постепенно открывая моему взгляду длинный фрак. Я смотрел, как, повинуясь жестам его тонких, вытянутых пальцев, иголка танцует вдоль стянутых магией в одно целое висящих в воздухе кусков ткани. И магия постепенно освобождала заготовки, уступая место обычным ниткам. Домовые эльфы, пара которых постоянно крутилась вокруг него, точно так же не стояли без дела, вовсю работая ножницами и иглами с серебристыми нитями. Видимо, вышивку мастер мог доверить слугам.

Пользуясь свободным временем, я начал вспоминать обязанности, которые мне предстояло исполнить на балу. Во-первых, я обязан был вместе с Делакурами встречать гостей, а потом мы с Флёр разводили наиболее высокопоставленных из них по залу, предлагая им кресла возле небольших столиков, каждый из которых был рассчитан на определенную дружественную семью, после чего, обменявшись парой дежурных фраз, должны были идти обратно, чтобы встретить еще одну группу приглашенных. Во-вторых, сразу же после открывающего бал танца Жан-Клода и Мари Делакур шел наш танец, отрабатывать который до совершенства мне предстояло по вечерам все три дня — хотя этот танец я уже знал, какие-либо ошибки были недопустимы. В-третьих, мы с Флёр должны были не только наслаждаться развлечением, но и развлекать гостей, то есть нам с Флёр предстояло постоянно перемещаться по залу и занимать беседой собравшихся, объединять по мере возможности одиночек в группы и тому подобное. Я подумал, что лучше б я еще раз встретился с Темным лордом на дуэли, — это было бы гораздо легче для меня, чем весь бал улыбаться, держать лицо и вести себя как достойный отпрыск аристократической семьи. Впрочем... Если я убью Лорда — мне предстоит восстанавливать славу и влияние рода Поттеров, а на таких приемах достигаются очень многие соглашения и зарабатывается немалый авторитет у аристократов.

Наконец мои размышления были прерваны завершившим первоначальную модель моего костюма Анри. Кутюрье, помахивая палочкой, отправил ко мне белую кружевную рубашку, серые мягкие штаны, прошитые по шву серебряной нитью, серый же камзол из неизвестной мне ткани, довольно жесткой на ощуп, точно так же украшенный серебряным шитьем и мягкие невысокие кожаные сапоги.

Переодевшись под его требовательным взглядом, я подошел к зеркалу, после чего снова повторилась та же история: приседания, подъемы рук и ног, наклоны, прогибы и прочие изыски. В некоторые моменты Анри, бурча что-то себе под нос, исправлял незаметные моему глазу недочеты. Наконец, подгонка костюма была завершена, и, посоветовав мне заблаговременно озаботиться соответствующими часами, перстнем и цепью на шею, кутюрье отправился терзать своими линейками других членов семьи Делакур. Я же, передав эльфам подготовленный для меня костюм, направился в свою комнату, переодеться для визита в Гриннготс за деньгами.

В коридоре мы столкнулись с явно разыскивающим меня Джеймсом, который, отведя меня в библиотеку, сунул в руки небольшой томик истории своего рода, который я должен был прочитать и, по возможности, более-менее представлять. В общих чертах задумка Джеймса была в том, что я — сын его старшего брата Алана Бриттона, еще двадцать лет назад уехавшего в Австралию вместе с женой. Алан никогда не возвращался во Францию, да и сам род Бриттонов был не исконно французским, а скорее английским, так что даже хорошие знатоки родословных, которых было немало среди приглашенных, вряд ли смогли бы меня поймать на какой-то лжи. Я же, по версии Джеймса, Гарольд Бриттон, вернулся во Францию к своему дяде, чтобы здесь достойно завершить образование в Шармбатоне, сдать экстерном экзамены за четыре курса и продолжить обучение на пятом.

Также Джеймс принес мне портреты моих предполагаемых родителей — действительно, в чем-то похожих на созданную усилиями Мириам внешность, и я в очередной раз поразился предусмотрительности Делакура-старшего.

Наконец, забросив в комнату на постель книгу с историей рода Бриттонов, я отправился на поиски Флёр — не хотелось отправляться за статусными украшениями в одиночку, тем более с детства жившая в семье политика девушка знала гораздо лучше, что и в какой ситуации нужно надеть.

Осторожно постучавшись в комнату Флёр, я стал ждать ответа. Наконец раздались легкие шаги, и я с сильнее забившимся сердцем увидел радостно улыбнувшуюся француженку.

— Моя леди, разрешите пригласить вас на небольшую прогулку.

— Вы так этого хотите, месье? — девушка усмехнулась, принимая игру, и только в ее глазах читались такие желанные для меня нежность и тепло.

— Преданнейший поклонник, пораженный вашей красотой, просит не разбивать его сердце, страдающее от искреннего чувства, и составить ему компанию для визита в парижские ювелирные магазины.

Флёр засмеялась.

— Вижу, мой преданнейший поклонник освоил в совершенстве язык комплиментов. Подождите меня в гостиной, мой верный рыцарь, я скоро буду готова.

Спустя полчаса стук каблучков заставил меня оторваться от книги, которую я старательно штудировал, готовясь к следующему уроку Киарана. Флёр, как и всегда, была совершенно очаровательна. Одетая в обтягивающее стройную фигуру изумрудное платье с узким вырезом, маленькие туфельки на низком каблуке, девушка о приковывала к себе взгляд. Струящиеся по плечам волосы, легкий румянец на щеках — мое сердце пропустило удар и забилось в груди, словно молот.

— Флёр, ты с каждым днем поражаешь меня все больше и больше. — Я поцеловал протянутую мне руку, удостоившись ласковой улыбки. — Каждый раз, как я думаю, что невозможно быть еще более красивой, ты снова меня удивляешь.

Смущенно улыбнувшаяся девушка, быстро поцеловав меня в щеку, подошла к камину, заклинанием разжигая огонь. Бросив в огонь Летучий порох, я, на всякий случай окружая нас сферическим щитом, обнял девушку за талию и шагнул вперед, выкрикивая название магического кафе, находящегося в центре парижского аналога Косого переулка.

Едва мы появились, как я понял, что интуиция меня не обманывала — через два столика, лицом к камину, сидели небезызвестные мне люди. Наследник Риорданов и его друг, оставшийся тогда неназванным. Палочка мгновенно оказалась у меня в ладони, пока мое тело, помимо воли, заслонило собой еще не успевшую сориентироваться девушку.

Однако Доменик, к моему величайшему удивлению, подчеркнуто медленно вытащил из чехла на поясе палочку, демонстративно положил её на стол и, держа руки на виду, направился в нашу сторону. Флёр, наконец-то заметившая неприятных визитеров, ощутимо напряглась за моей спиной. Я успокаивающе погладил ее свободной рукой по плечу.

— Мисс Делакур, мсье, я хочу принести вам извинения, за случившийся между нами прискорбный инцидент и за его последствия. — Доменик поклонился.

Флёр осторожно вышла из-за моей спины, внимательно глядя на аристократа.

— Месье Доменик, я не держу на вас зла за произошедшее. — Доставшееся мне от крестража умение размышлять пришлось как нельзя кстати. Дальше в дело вступили вбитые учителями навыки.

— Позвольте представиться, Гарольд Бриттон. — При звуке моей фамилии, Доменик понимающе кивнул, — Джеймс был по-своему хорошо известен в магическом сообществе Франции.

— Доменик Риордан, — мы обменялись рукопожатиями. — Мисс Делакур, мсье Бриттон, позвольте представить вам моего друга и соратника, Анхеля Боргиа.

Анхель, тот юноша, которого я оглушил в кафе, вежливо поклонился. Видно было, что он не слишком в восторге от перспективы раскланиваться с нами, которую ему навязал друг, но хорошее воспитание брало верх.

— Я тоже, в свою очередь, приношу извинения за произошедшее, мы с другом позволили себе выпить лишнего.

Новое рукопожатие, Флёр подарила каждому юноше очаровательную улыбку, хотя сама все еще была напряжена до предела.

— Господа, — я медленно приподнял руку, прерывая готовую начаться беседу, — к сожалению, мы с моей прекрасной спутницей спешим, но весьма вероятно, что вскоре мы встретимся с вами в Шармбатоне, где с этого года я буду учиться на пятом курсе. Очень рад был познакомиться с вами.

Доменик и Анхель попрощались, возвращаясь за свой столик, а мы с Флёр пошли к выходу из зала.

Оказавшись на улице, Флёр облегченно выдохнула.

— Я думала, что сейчас снова будет дуэль... Видимо Маркус Риордан решил, что нанесенное роду оскорбление перекрывается фактом, что они всё еще живы, хотя вы с отцом вполне могли убить их всех во время атаки, и были бы в своём праве.

— Знаешь, не думаю, что меня это расстраивает. — Я вытер едва заметно вспотевший лоб платком. — Сейчас не то время, чтобы плодить лишних врагов. Хотя ради вашей улыбки, леди, я готов на все!

Ласковое прикосновение тонких пальцев к моей руке и ясный взгляд наполнили меня радостью.

Визит в Гриннготс и последовавший за этим продолжительный поход по ювелирным лавкам вымотали меня, как и всегда. Флёр оказалась невероятно требовательной во всем, что касалось необходимых мне аксессуаров. В конечном итоге, я стал счастливым обладателем тонкой золотой цепи на шею, серебряного перстня с оскаленной львиной мордой и изящных часов с эмалевой крышкой, изображавшей сюжет какого-то рыцарского романа: девушка, бросающая из окна платок, и стоящий на колене юноша в рыцарских доспехах. Впрочем, по сравнению с суммой, заплаченной за консультацию Цимуса, стоимость покупки показалась мне совершенно несерьезной.

Вспомнив про Цимуса и Арратайу, я чуть улыбнулся — я так и не сказал Флёр, во что мне обошлась их помощь, помимо крови единорога. Флакон, в который я собрал свою кровь, был уже давно доставлен с помощью совиной почты в замок Цимуса, вместе с тускло мерцавшим фиалом крови единорога.

В одной из лавок мое внимание привлекла небольшая золотая подвеска в виде вставшего на дыбы единорога, косившегося на окружающих глазками из маленьких сапфиров. Воспользовавшись тем, что Флёр рассматривает витрину с какими-то кристаллами в дальнем углу лавки, я тихо показал торговцу на кулон и, стараясь не шуметь, выложил на стойку требуемую сумму. Сунув украшение в карман, я вместе с Флёр вышел из лавки.

Присев за столик в том же кафе, где в прошлый раз состоялась небольшая... дуэль и удостоившись укоризненного взгляда от узнавшего нас хозяина, мы приступили к обеду. Дождавшись удобного момента, я взял ладошку Флёр и осторожно положил в нее золотого единорога. Убрав руку, я смотрел на то, как девушка, без всяких слов понявшая тайный смысл моего подарка, прикрепляет его к цепочке, обвивавшей изящную шею. В то же время в глазах девушки и в воспринимаемом мной эмоциональном фоне, я читал то, чего мне так не хватало для счастья.

— Знаешь, я думаю, что этот разговор несколько преждевременен, но... — Я запустил руку в волосы, собираясь с мыслями. — Недавно я говорил со своим крестным по Сквозному зеркалу. И спросил его о том, когда мой беспутный Сириус решит остепениться и продолжить славный род Блеков, раз уж он теперь глава рода.

Флёр внимательно слушала меня, пока еще не улавливая, к чему я клоню.

— Сириус сказал мне одну вещь... Что до тех пор, пока жив Темный лорд, он не хочет рисковать судьбой других людей. Статус противника Лорда делает его мишенью. Ч-ч-черт, я все не так говорю. — Я снова взъерошил волосы. — Тогда я подумал, что он совершенно прав, ведь я точно так же — заложник своего положения, одна из главных целей Лорда в грядущей войне.

Девушка смотрела на меня так, что у меня сердце разрывалось от боли, и я поспешил продолжить.

— Но потом, в один из вечеров, читая взятую в библиотеке книгу, я нашел там изречение какого-то философа о том, что в годы испытаний и войн нельзя отказывать себе в радости жить, потому что никакого "после" очень часто может уже не быть вовсе... — мой голос окреп.

Достав палочку, я описал ей в воздухе круг, шепча заглушающее заклятье Muffliato, в которое вложил максимум возможной силы. Явственно загудевшая сфера тишины окутала нас.

— Флёр, я не знаю, но надеюсь и приложу все усилия, чтобы пережить эту войну и победить Лорда. Ты дала мне то, чего мне не хватало все эти годы — искреннее чувство, на какое я не смел даже надеяться, думая, что недостоин такого счастья. — Сейчас я мысленно благодарил Арратайу, оставившую мне часть умения думать, извлеченную из крестража.

Я взял за руки свою любимую.

— Когда мне исполнится шестнадцать лет, и я получу статус совершеннолетнего, я хочу просить у Жан-Клода твоей руки. Ты выйдешь за меня замуж, любимая? — В первый раз я смог произнести это слово вслух.

Поднявшая наконец глаза Флёр смотрела на меня так, что у меня просто захватывало дух, и я пообещал самому себе, что не обману того доверия и любви, которые читались во взгляде француженки... моей любимой.

— Да, — с таким счастьем это было произнесено, что меня тоже подхватил разделяемый сейчас с девушкой поток эмоций. Медленно и бережно я поцеловал маленькие ладошки, будто скрепляя наше тайное соглашение. Золотой единорог в вырезе её платья, символ нашей любви, хитро подмигнул мне сапфировым глазом.

Вернувшись домой к ужину, мы встретили в гостиной Мари и Жан-Клода, отдающих указания по подготовке к балу. Оценив приобретенные мной вещи, Мари легонько подтолкнула Жан-Клода, взглядом указывая на лицо дочери. Только приобретенная наблюдательность позволила мне заметить этот краткий невербальный диалог родителей моей любимой. Сев за стол, я перехватил направленный на кулон и на лицо Флёр взгляд её отца. Он вопросительно приподнял бровь, стараясь, чтобы это заметил только я один. И я точно так же чуть заметно кивнул. Слегка приподнявшаяся правая ладонь политика, с поджатым безымянным пальцем, на котором сверкнуло обручальное кольцо, отразив луч света от одного из светильников в мою сторону. Пальцы моей правой руки, которыми я потянулся к вилке, на секунду сложились колечком одновременно с еще одним утвердительным кивком. Спокойная улыбка политика и его кратчайший взгляд в лицокивнувшей Мари были мне ответом. Без единого слова вопрос был поставлен на рассмотрение, обсужден и решен в мою пользу, хотя со стороны казалось, что мы были поглощены как и всегда неподражаемо вкусным ужином, приготовленным эльфами. Хотя такое вот стремительное разрешение вопроса явно подтвердило моё подозрение, что Делакур всё спланировал заранее. Впрочем, я не был на него в обиде за это, думаю, понятно, по каким причинам.

Глава 14. Верность и честь.

Немногочисленные посетители "Приюта висельника" никогда не обращали внимания на своих соседей, — одно из крепко и быстро вбивавшихся в этих местах правил гласило: "меньше знаешь — больше шансов дожить до старости". Так что и в этот раз сидевшие под несколькими слоями защитных заклятий за дальним столиком люди не привлекали ничьего внимания, — у собравшихся здесь обитателей Темной аллеи были и свои, более важные интересы.

— Значит, вы утверждаете, что можете быть полезным нашему делу, мистер... — Фамилия осталась неназванной, но человека с несколькими плохо заправленными в капюшон рыжими прядями эта недомолвка не смутила.

— Я слышал, что вам нужны новые сторонники, — покачал головой рыжеволосый. — А я на достаточно хорошем счету в лагере ваших... оппонентов.

— И вас не смущает, что после нашей скорой победы большая часть ваших... коллег превратится в удобрение для могильных деревьев? — Усмехнулся одетый в черную мантию с глухим капюшоном человек.

— Ничуть. — Кривая улыбка изогнула губы ищущего службы Лорду человека.

Стоявший за спиной рыжеволосого мощный мужчина с бугрящимися мышцами рук и груди, повинуясь властному жесту сидевшего коллеги, расслабился и тоже уселся за стол.

— В таком случае, мой будущий... соратник, — вкрадчиво заметил одетый в черное мужчина, — вам предстоит немало потрудиться, чтобы заслужить милость Лорда. Но и награда превзойдет самые смелые ваши ожидания.

— Что мне нужно будет сделать?

— Пока что — ничего. Сидите на своем месте, слушайте внимательно. И займитесь окклюменцией всерьез — ваши ментальные щиты слабы и ненадежны. Когда вы понадобитесь — с вами свяжутся.

— А метка? — рискнул спросить рыжеволосый, вызвав рычание из груди одного из мужчин.

— Метку вы получите, только если подтвердите свою преданность Лорду, — отрезал вербовщик. — После участия в боевой операции вы сможете получить знак Лорда на свое тело.

— Хорошо, — рыжеволосый поднялся, поправив капюшон и убрав мешавшиеся волосы поглубже в темноту под тканью. — Мне было приятно побеседовать с вами, милорд.

— Взаимно, — ответил вербовщик, однако, едва рыжеволосый скрылся за дверями таверны, мужчина с брезгливостью стал вытирать правую руку.

— Проклятые предатели крови, — прошипел Люциус Малфой, все еще кривясь от того, что пришлось пожать руку такому отребью, — скоро наступит и ваш черёд.

Фенрир Сивый, выполнявший на этой встрече роль устрашающего фактора, согласно зарычал, за обе щеки уплетая плохо прожаренное мясо с кровью.

18 июля 1995 г. Усадьба Делакуров.

Большую часть времени до бала мы с Флёр провели вместе с супругами Делакур, то вдвоем, то поодиночке расписывавшими мне расклад по этому мероприятию, показывавшими колдографии участников, их характеристики и то, чего мне ожидать от каждого из них. Флёр точно так же предстояло помогать родителям на балу, и она напряженно морщила брови, от чего на ее лбу иногда образовывалась очаровательная складочка, которую мне так хотелось поцеловать. Временами мне хотелось взвыть и пойти громить манекены в тренировочный зал, — список приглашенных гостей казался бесконечным, а их взаимоотношения между собой — попросту приводили меня в отчаяние. Но мне нужна была репутация, нужно было уважение всех этих людей, чтобы через год они ни словом не смогли бы упрекнуть Делакура в том, что он отдает дочь замуж за недостойного ее красоты и положения в обществе человека.

Наконец, вечером девятнадцатого июля, наверное, в сотый раз повторив все пируэты вступительного танца с madame Генриеттой, я был признан "небезнадежным юным господином, который может еще ощутить всю прелесть настоящего полета в танце" и отпущен до завтра. В голове слегка гудело от усталости и от принимаемых в течении трех дней стимуляторов памяти. На ночь мне предстояло выпить целую батарею бутыльков с зельями, которые избавили бы меня от достаточно вредного для здоровья последействия стимуляторов и обеспечили здоровый крепкий сон и прилив сил в течение следующего длинного и тяжелого дня.

Жан-Клод и Мари еще в обед отбыли на какой-то волшебный курорт на Юге Франции, где планировали остаться до утра. Как я понял по намекам политика, сам он не злоупотреблял эликсирами, чтобы быть в форме в течение длинного выматывающего светского раута, а предпочитал использовать живительную силу самой природы. Вода источников того курорта давала сходный с моими зельями эффект, но без вредных для находившегося уже в солидном возрасте мужчины последствий. Так что до утра в доме оставались только Флёр, Габриель, четверо охранников — после нападения Жан-Клод удвоил количество людей в смене — домовые эльфы и я.

Взглянув на часы в своей комнате, я обнаружил, что уже девять вечера. Вызвав домового эльфа, и заказав ему сока с парой пирожных и фруктами, я задумался о том, как поживает мой верный Добби, оставшийся в Хогвартсе. Но, к моему большому сожалению, вытащить его сюда означало раскрыть мое убежище, поскольку при всех его плюсах особым умом эльф не отличался. Видимо, действительно еще не вырос, как я знал от Мисс-Я-все-знаю, эльфы созревают довольно медленно, а Добби был совсем молодым по меркам их народца.

Эльф, поклонившись, опустил на столик поднос, заставленный кувшинами и тарелками, источавшими непередаваемый аромат выпечки и свежих фруктов. Поблагодарив верного слугу, я отпустил его, приступая к трапезе.

Вдруг легкий стук всколыхнул опустившуюся на дом тишину. Стучали в мою дверь. Открыв дверь, я с удивлением обнаружил стоявшую за ней Флёр, одетую в простую юбку и рубашку навыпуск, лихорадочно горящие глаза девушки в очередной раз заставили сладко заныть сердце. Проскользнув внутрь, девушка палочкой наложила на двери запирающие и поглощающие шум чары, вызвав у меня еще большее удивление.

— Здравствуй, любимая. — Слово выговорилось гораздо легче, чем в первый раз.

— Я соскучилась. — С этими словами Флёр прижалась ко мне всем своим гибким телом, я чувствовал ее жар через тонкую ткань рубашки.

Мои руки сами подхватили на руки это хрупкое сокровище, показавшееся мне совсем легким. Впрочем, в моем состоянии, — гулко стучащее в груди сердце, участившееся дыхание, — я мог свернуть горы и не заметить этого.

Спустя минуту мы вдвоем уютно устроились в одном кресле, стоявшем в углу моей комнаты напротив небольшого, почти декоративного камина, в котором уже горел маленький огонёк. Голова Флёр, щекоча мне щеку и лицо пушистой гривой волос, уютно устроилась на моём плече. Укрыв её обнаженные ноги одеялом, выдернутым Манящими чарами из шкафа, я гладил хрупкую спину, проводя ладонью по маленьким косточкам позвонков, чуть выступающим под нежной кожей, от чего по телу девушки — я прямо чувствовал это — прокатывались волны дрожи. В голове, предательски подсунутая моей интуицией, билась фраза из кодекса французских чистокровных семей о вступивших в любовную связь до заключения помолвки. Ничего хорошего эта строка кодекса девушке не обещала, как, в общем-то, и парню, так что предстоящий мне год показался невыносимо длинным.

Флёр, видимо, поняла причину моего изменившегося настроения, и чуть-чуть успокоилась, не провоцируя меня совсем уж откровенно.

— Я заметила сегодня ваш с папой обмен взглядами. — Чуточку ворчливо произнесла она.

— Ну... Видимо, девушкам это заметить легче, чем нам. Твоя мать тоже обратила внимание Жан-Клода на наши изменившиеся отношения.

— О чем вы с ним договаривались? — Острые коготочки осторожно взяли в плен мое правое ухо.

— Думаю, он все понял, и его интересовала серьезность моих намерений. — Я многозначительно помолчал.

— И ты...?

— А ты думаешь, я мог ответить ему что-то другое, любимая моя? — Я зарылся лицом в душистые волосы, закрывая глаза. Коготки на моем ухе разжались.

Флёр, как будто решившись на что-то, перебралась из кресла ко мне на колени, и следующий поцелуй стал самым замечательным в моей жизни. Единственное, что несколько омрачало те небеса, на которых я оказался, было определенное неудобство, вызванное близостью горячего девичьего тела... Довольно... существенное неудобство, я бы сказал, и мне очень не хотелось, чтобы Флёр это заметила. Свернувшись клубком у меня на коленях, укрытая одеялом девушка закрыла глаза и, кажется, задремала. Моя же... проблема беспокоила меня все сильнее. Тихо достав палочку, я направил её на свою ногу, одними губами произнося выученное с Киараном заклинание боли. Ногу на мгновение словно ошпарило, но мне как будто полегчало.

Спустя пару часов проснувшаяся Флёр ушла, одарив меня на прощание еще одним нежным поцелуем. Обнявшись, мы бы еще долго стояли возле двери в мою комнату, но девушка наконец выскользнула наружу, оставив внутри меня легкое сожаление. Вместе с тем, я прекрасно понимал, что если не хочу для нее лишних проблем, мне предстоит долгое ожидание.

— Мсье, я вижу, что вы каким-то неизвестным мне способом избавились от вашего ужасного шрама, буквально сопротивлявшегося всем моим попыткам его спрятать! — Уже готовый к нападению многоцветного вихря по имени Мириам, я ловко перехватил тонкую ручку стилиста и поднес её к губам.

— Госпожа Мириам, я должен еще раз выразить восхищение вашим мастерством, и не сомневаюсь, что вы и сегодня сделаете меня неузнаваемым!

— Мсье, вы мне льстите, — девушка улыбнулась, но мои слова сделали свое дело, и несшийся на меня бешеный вихрь активности превратился в легкий ветерок, позволивший мне самому сесть в кресло. — Сегодня мы просто постараемся сделать вас великолепным.

"Многообещающее и очень устрашающее начало, промелькнула в голове мысль. — Если в прошлый раз она всего лишь собиралась поменять внешность..."

— Ага, вижу, вы решили проблему с вашим зрением. Прекрасно! — одна коробочка с цветными линзами отправилась в изящный кожаный саквояж, и на свет появилась другая — с простыми линзами без диоптрий. — Если бы вы решили еще проблему с вашими волосами, мсье, мне больно на них смотреть...

Девушка с явственным огорчением смотрела на мою упрямо сопротивляющуюся укладке слегка отросшую шевелюру. Наконец, разозлившись, она щедро плеснула какой-то зашипевший эликсир на мои многострадальные волосы, только что отказавшиеся укладываться в прическу. И в первый раз в жизни я прочувствовал, что такое шевелящиеся на голове волосы. Меня передернуло.

— Рекомендую слегка поесть после окончания нашей с вами встречи, мсье, — девушка подсунула мне под нос зеркало. — Растущие волосы требуют много питательных веществ.

Я в шоке смотрел на происходящее — волосы уже успели вытянуться чуть ли не на ладонь и продолжали расти дальше.

Новый пузырек, который остановил действие предыдущего снадобья. Волосы застыли на уровне плеч, делая меня отдаленно похожим на какого-то холеного аристократа. Впрочем, получалось даже неплохо — быстро уложившая волосы и чуть укоротившая их концы Мириам ловко обвязала мне лоб кожаной лентой, жестко зафиксировавшей прическу. Украшавшие полоску кожи руны ярко вспыхнули и погасли, скрывая ленту от посторонних глаз. Я почувствовал легчайшее прикосновение этого довольно глупого артефакта к своей ауре, — ленточка явно использовала мои собственные силы.

— До ночи продержится, а дальше уже не понадобится, — поймавшая мой вопросительный взгляд Мириам пожала плечами. — Некоторые аристократы пользуются подобными артефактами, так что никого ими не удивишь. Хотя большинство предпочитает видимые украшения.

— Вам виднее... — Я покачал головой, привыкая к отросшим волосам. В принципе, неплохо, хотя и несколько необычно.

Некоторое время поколдовав над моими руками, Мириам, наконец, объявила, что все возможное она сделала. Подойдя к зеркалу, я был приятно удивлен своей не слишком-то притягательной внешностью — длинные волосы были тем недостающим штрихом, после добавления которого меня еще сложнее стало узнать, и вместе с тем — появилось неуловимое сходство с Джеймсом Бриттоном.

Мириам, выслушав мою сбивчивую благодарность, стремительно умчалась к ожидавшим ее Делакурам, с которыми уже работали ее коллеги, оставив меня в одиночестве.

Взглянув на часы, я обнаружил, что до трех часов пополудни, когда должны были прибывать первые гости, оставалось еще довольно много времени. Ближайшие два часа, в которые стилисты должны были довести до недосягаемого совершенства облик семьи Делакуров, принадлежали только мне.

Добравшись до комнаты, я еще раз проверил подарок для Мари Делакур — изящное золотое украшение-брошь в виде расцветающей розы. Джеймс прислал мне первый письменный отчет о результатах своей работы над счетами рода Поттеров — первые заработанные им в различных предприятиях деньги легли на основной и детский счета, несколько улучшив ситуацию после платежа Цимусу. Вместе с отчетом пришел и вполне разумный счет за его деятельность, который я тут же подписал и отправил в Парижский Гриннготс.

Выдавшееся мне свободное время я решил потратить на обдумывание предстоящего мне года... Обучение в Шармбатоне, при всех его преимуществах, сильно увеличивало шансы раскрыться, выдав свое местоположение Дамблдору с компанией. Зато — возможность завести полезные знакомства в среде отпрысков французских семей, деловые и дружеские отношения с которыми могли дать мне очень многое. Жаль только, что Флёр больше не будет учиться — закончившая в этом году все семь лет обучения девушка будет рядом со мной только в короткие выходные дни. Сириус прислал письмо, в котором сообщал о первых присоединившихся к нашему делу людях — Аласторе Грюме, что меня весьма обрадовало, и трех английских благородных семьях.

Наверное, нужно бы установить связь с тем же Невиллом и Луной — эти двое казались мне наиболее вменяемыми из учащихся Хогвартса, у обоих были свои резоны не сдать меня директору. Невилл — за то, что его родители, не получив защиты Дамблдора, отправились в палату для безнадежных больных в Святом Мунго. Луна же... Луна — это Луна, и этим все сказано. Даже если Дамблдор влезет в её мысли — вряд ли он выберется оттуда в целости и сохранности, если разум Лавгуд хоть немного похож на ее слова и поступки. А если мне удастся убедить их в правильности своего решения — то в Хогвартсе окажутся не только мои глаза и уши, но и друзья, на которых я смогу положиться. Невилл — потомок древнего сильного рода, для которого слова "верность" и "честь" — не пустой звук, узнав о предательстве Уизли, он будет в ярости. А Луна — Луна всегда казалась мне способной на преданную дружбу, и мыслила всегда независимо от чужого мнения.

Густой, тяжелый звон, разнесшийся по всему поместью, прервал мои размышления. Жан-Клод Делакур собирал членов семьи в главном зале, к которому вскоре должны были пройти, через специально открытые парадные двери, прибывавший гости. Встречаемые на входе домашними эльфами, члены французских аристократических семей, представители влиятельных политических группировок Министерства, владельцы крупных предприятий и другие люди шли мимо нас в бальный зал. Громадное, расширенное пространственной магией помещение, по периметру уставленное множеством кресел и столиков с напитками и различными закусками, было украшено в классическом греческом стиле. Высокие белоснежные колонны, подпирающие потолок, стоящие в просветах мраморные статуи — копии работ великих скульпторов, — широкие магические окна в потолке, имитирующие падающие сверху солнечные лучи, множество факелов в стенах, выложенный из плит полированного белого и серого камня пол. И все это великолепие дополнялось гуляющими под потолком зала магическими ветрами, придающими атмосферу какой-то свежести и новизны, несколько разбавляя общую строгость зала. Одетые по случаю праздника в греческие тоги домашние эльфы носились по всему зданию, обеспечивая гостей напитками и едой.

Флёр, в светло-синем, гармонировавшем с моим серым камзолом платье, казалась феей, спустившейся в мир простых смертных, и только ее мать могла соперничать с ней в красоте и изяществе. Впрочем, для меня Флёр была прекраснейшим созданием этого мира. При взгляде на ее длинные струящиеся локоны хотелось зарыться в них лицом и вдыхать аромат девушки. Золотой единорог на цепочке уютно устроился в ямочке между ключицами девушки.

— Леди Мадлен, рада вас приветствовать. — Мари кивнула вошедшей в зал строгой, иссохшей даме в шелках и серебре, опирающейся на руку мужа — подтянутого старика с аврорской выправкой и полностью седыми волосами. — Лорд Гедеон, мое почтение.

Мужчина склонился перед хозяйкой особняка, осторожно поцеловав протянутую руку.

— Мадам Делакур, вы с каждым годом становитесь еще очаровательнее. Жан-Клод, рад новой встрече.

В этот момент их перехватил я, и, как только Мари представила меня гостям, увел гостей в зал, попутно стараясь занять беседой, судорожно вспоминая трехдневные наставления Делакуров.

Следующими в зал зашли Киаран и в этот раз на удивление прилично вырядившийся Джеймс, одетый в строгий зеленый камзол, его расчесанные волосы, в противовес их обычному состоянию, волной падали на вышитую ткань воротничка. Демонстративно обнявшись со мной и поцеловав ручку Мари, друзья Жан-Клода прошли в зал, искать развлечения самостоятельно.

— Жан-Клод, Мари, я так рада вас видеть! — рокочущий голос хорошо знакомой мне мадам Максим, директора Шармбатона, донесся до меня издалека.

— Мадам Максим, позвольте представить вам племянника моего старинного друга, Гарольда Бриттона, — Жан-Клод не склонив головы, поцеловал изящную руку полувеликанши.

— О, приятно, когда магически одаренные отпрыски благородных семейств учатся в моей школе, — раскатисто рассмеялась женщина, внимательно осматривая меня, видимо — диагностируя уровень моей магии, как я успел понять.

Подхватив меня под руку, хотя вдвоем мы смотрелись достаточно комично — высоченная директриса Шармбатона и не доходящий ей даже до плеча я, мадам Максим направилась в зал, попутно задавая мне вопросы о моем владении волшебством. Учитывая несколько специфическое направление, которое приняли эти вопросы, мадам явно была в курсе двух моих стычек с семейством Риорданов.

Возвращаясь к всё так же стоящей у входа чете Делакуров, я видел, как мимо них в зал прошли новые гости — муж с женой, окруженные тремя дочерьми разного возраста, бросавшими на меня любопытствующие взгляды из-под длинных ресниц. Я мысленно порадовался, что этих гостей провожала Флёр.

Впрочем, по бросаемым на меня гостями взглядам, я понял, что есть еще один, неизвестный мне, подтекст моей роли на этом балу. Хотя даже благоприобретенная интуиция пока что не помогла мне связать воедино роль помощника хозяев бала и адресованные мне взгляды.

Подойдя к Делакурам, я посмотрел на мраморную лестницу, по которой поднимались следующие гости, и застыл в удивлении. Делакур-старший, проследив за моим взглядом, тоже выглядел немало озадаченным. Высокий мужчина, затянутый в строгие черные одежды, и женщина в ярко-алом платье. Аврелий и Арратайа Цимусы. Под стук посоха в руке черного мага, чета преодолела лестницу, любезно раскланявшись с Мари Делакур и пожелав ей всяческих благ. Арратайа, как и я, явно одела контактные линзы, по крайней мере, ее глаза выглядели совершенно обычными, а длинные ушки прятались в высокой прическе, из которой свисала только одна изогнутая прядь волос, падающая на точеную шею.

Я перехватил и эту пару неожиданных гостей, отведя их на одно из почетных мест. Всю дорогу нас сопровождали удивленные взгляды гостей Жан-Клода и Мари, — Цимусы явно крайне редко посещали подобные светские мероприятия.

— Мы решили, что с вашим появлением во Франции, Лорд... — Аврелий выразительно посмотрел на меня.

— Мистер Бриттон, Гарольд Бриттон. — Я понял невысказанный вопрос.

— Так вот, мистер Бриттон, — маг чуть заметно улыбнулся. — Мы решили, что с вашим появлением во Франции будет связано много интересного, а моя жена очень любопытна.

Арратайа обворожительно рассмеялась, показывая белоснежные ровные зубки.

— Мистер Бриттон, пользуясь случаем благодарю за ваше... послание. Вижу, вы тоже воспользовались моим советом. — Девушка лукаво посмотрела на меня.

— Еще раз благодарю, и рад снова встретиться с вами. — Я поклонился Цимусам.

Как я понял, беседа с Цимусами, демонстративно выделившими мою скромную персону среди прочих гостей, не прошла незамеченной, и теперь аристократы обдумывали, какого рода дела могут связывать наследника одной из ветвей Бриттонов со старинным и очень влиятельным семейством черных магов. После бала нужно будет однозначно обсудить это с Жан-Клодом, подумалось мне.

Занимая непринужденной беседой опасных гостей, к которым пока что никто из собравшихся не рискнул присоединиться, я пропустил момент, когда все ожидавшиеся на бал гости уже явились, ручеек из одиночек, пар и целых семей наконец иссяк. Жан-Клод и Мари, весело улыбаясь собравшимся в зале людям, проследовали к центру зала, за ними последовали и мы с Флёр.

Сидевшие на отдельном балконе музыканты, получив сигнал от Жан-Клода, заиграли первую мелодию. Свет в зале, повинуясь магии эльфов, несколько притух. Гости, с самого начала не занимавшие в своих перемещениях центральную часть зала, как по команде развернулись к хозяевам бала. Мари положила руку, затянутую в перчатку, на плечо мужу, отдавая другую руку в плен широкой ладони, и первый танец, — медленный, чувственный вальс, — начался.

Я смотрел, как две фигуры в блеске золота и драгоценностей, медленно кружатся по сумрачному залу, сопровождаемые светом от вмурованных в потолок колдовских кристаллов, словно солнечными лучами из-за туч. Легкий стук каблучков по камню практически заглушал мягкие шаги Жан-Клода; освещенные магическим светом, они, казалось, не видели никого в зале, поглощенные друг другом. Я невольно подумал, сохраню ли такое же сильное чувство к Флёр, спустя многие годы, и по-хорошему позавидовал политику, сумевшему это сделать.

Вальс Штрауса, сменивший вступительную мелодию, вывел на освещенный лучами участок и нас с Флёр. Мои пальцы осторожно, но крепко удерживали ладошку девушки, а другая рука лежала на скрытой под тонким шелком спине.

Моя мечта сбылась — я танцевал с любимой девушкой в огромном бальном зале, держал её за руку. Единственное, о чем я жалел, что этот праздник — не день нашей помолвки, до которой еще целый год. И благодарил Небеса за то, что собравшиеся не в состоянии прочитать мои мысли во время стремительного движения — слишком много в них было такого, что должна была услышать одна Флёр через нашу связь. Шаг, еще шаг, разворот, не разрывая контакт глаз, чувствуя, как изгибается стройное тело под тонким шелком платья.

Внутри меня рушились какие-то барьеры, поставленные еще в далеком детстве бесконечными издевательствами Дурслей. Ласковое тепло, идущее ко мне через контакт рук, как будто стирало в моей душе заполонившую ее за четырнадцать лет горечь утрат.

Шаг, разворот, горят огнем пальчики, доверчиво сжимающие мою ладонь. Только легкий стук туфелек Флёр и Мари по полированному каменному полу вклинивался в окутывающие нас звуки музыки. Шелковистые волосы Флёр слегка растрепались в потоке колдовского ветра, неожиданно спустившегося к нам с верхнего яруса зала.

Музыка постепенно увеличивала скорость, я почувствовал, что постепенно приближаюсь к своему пределу — еще немного, и не сумею выдержать возрастающий темп движения без ошибок. Однако светящееся восторгом лицо самой красивой девушки на свете придавало мне сил. В глубине души просыпалась магия, откликаясь на звук ведущей нас музыки. Поток магии устремился через наши соединенные руки к Флёр, окутывая ее мерцающим ореолом силы, и точно такая же светящаяся дымка, еле заметная в потоке падающих с потолка лучей, окружила меня. Краем глаза я поймал легкое удивление на лице некоторых наиболее наблюдательных магов, стоявших ближе всего, — они-то прекрасно поняли, какие силы пришли сейчас в движение.

Наконец последние звуки вальса пронеслись сквозь нас, и тишина упала на собравшихся в зале гостей, пока Жан-Клод и Мари, остановившиеся рядом с нами, не подали музыкантам сигнал к началу новой танцевальной мелодии.

Следующий танец, к которому поочередно присоединялись собравшиеся гости, наверное, если посмотреть сверху, был невероятно красивым — множество пар в сверкающих бальных костюмах, кружащиеся в едином ритме окутывавшей всех музыки, падающий с потолка солнечный свет, вьющиеся иногда среди танцующих потоки ветра, созданные магией дома. Но такого эмоционального подъема, как в наш первый танец с любимой, я уже не испытал, ощутив в душе некоторое смутное сожаление. Хотя это далеко не последний наш танец — уж в этом-то я был точно уверен.

Но даже этот прекрасный танец всё же завершился, пары танцующих слились с остальными собравшимися в зале, и наступила следующая часть праздника — собственно, поздравление хозяйки дома. То одна, то другая пара подходила к стоявшим в центре зала Мари и Жан-Клоду, обменивалась с женщиной, в зависимости от связывавших их отношений, несколькими словами, вручала подарки, которые Мари, подержав несколько секунд в руках, отдавала домашним эльфам, уносящим их в отдельную комнату.

Вызвав еще одну волну всеобщего удивления, Аврелий Цимус, слегка постукивая своим тускло мерцающим на конце посохом, подошел к чете Делакуров, вручив изящную клетку с сидевшим внутри... даже не знаю, как называлось это существо... По крайней мере, ни в одной из прочитанных мной книг по волшебным созданиям не было ничего даже отдаленно похожего. Мягкая, длинная шерсть, острые ушки с кисточками на концах, существо было отдаленно похоже на рысь, но вот выглядывающие из-под черных губ клыки сделали бы честь даже тигру. Яркие синие-синие глаза из под челки, свисавшей на лоб, благосклонно осмотрели новую хозяйку, и животное, широко распахнув пасть, зевнуло, показывая ряд сверкающих белизной клыков.

Подойдя чуть ближе, я расслышал конец рассказа Цимуса о том, что за животное он дарит. Видимо, очередной результат его опытов, абсолютно безопасный из-за ментальной настройки на семью хозяев. А вот вторгшимся в дом грабителям безусловно было чего опасаться.

Мари Делакур, невзирая на давно наступившую зрелость и выдержку жены политика, пришла от неизвестного зверя в полный восторг, пробивавшийся даже сквозь ее практически безупречный самоконтроль. Жан-Клод тоже находился под впечатлением от необычного подарка, но куда больше был заинтересован фактом внезапного появления на празднике столь... неожиданного гостя, каким безусловно мог считаться сильнейший черный маг Европы, за исключением, пожалуй, только Темного лорда.

Вручив свой подарок и с глубоким уважением поцеловав руку Мари Делакур, я отошел в сторону, собираясь хотя бы часть времени провести с Флёр. К моему удивлению, постепенно переходящему в раздражение, вокруг девушки уже столпилась целая группа молодых людей, тщетно старавшихся привлечь ее внимание. Поняв, что проблему необходимо решить немедленно, я подхватил с ближайшего стола пару бокалов шампанского и решительно двинулся вперед. К моему большому облегчению, открытого конфликта удалось избежать — стоявший среди прочих собравшихся вокруг Флёр благородных юношей Доменик Риордан спокойно сдвинулся с места, открывая мне дорогу к девушке, явно не обманувшись в отношении моих намерений. По его изогнувшимся губам скользнула насмешливая улыбка, наследник Риорданов прекрасно понял мои мотивы. Я вежливо кивнул, благодаря его за помощь и невмешательство.

Проскользнув мимо своего нежданного союзника, я оказался рядом с Флёр, которая с облегчением взяла протянутый ей бокал, а другой рукой ухватилась за подставленную ей руку.

— Господа, к сожалению я вынуждена вас оставить, было очень приятно снова с вами встретиться. — Вежливая, но холодная улыбка девушки, адресованная собравшимся, заставила меня приподнять брови — до сего момента Флёр не проявляла ни к кому настолько отстраненную... ненависть.

— Что случилось, родная? — Как только мы отошли в сторону, я задал беспокоящий меня вопрос.

— Эти люди не давали мне прохода еще в Шармбатоне, а сейчас точно так же не могут и не хотят сопротивляться моему притяжению. — Девушка сильнее сжала мою руку, едва не протыкая кожу ногтями, потом, спохватившись, осторожно погладила меня по плечу. — Прости, просто... я устала от них за время учебы.

— Зато тебя не воспринимают здесь в один день как национального героя, а в другой — как опасного сумасшедшего, Флёр, — я чуть печально улыбнулся, показывая, что говорю не слишком серьезно.

— Наш танец произвел легкий фурор, — рука девушки, почти на грани приличия, коснулась моих волос. — Исходящее от тебя свечение магии впечатлило довольно многих, ищущих свежей и сильной крови для обновления рода.

Меня откровенно передернуло.

— Избавь меня Мерлин от искательниц сильных генов!

Флёр тихо рассмеялась.

— Гарри, ты просто не сталкивался с этим в Англии — там та же ситуация. Если бы ты не был воспитан у маглов, то давно уже оказался связан брачным контрактом с какой-либо девушкой из славного рода... Тем более теперь ты представляешь, зачем аристократы так держатся за чистоту крови.

— М-да, Джеймс и Сириус как-то просветили меня насчет родовой магии и ее отличий от магии даже самого сильного маглорожденного... — Я покачал головой. — Но я не думал, что я сам могу быть мишенью для... селекции.

Флёр улыбнулась, утягивая меня в центр зала для нового танца — поздравление хозяйки дома завершилось, и новая музыка уже наполняла помещение.

— Думаю, Джеймс к вечеру получит пару писем от некоторых ближайших политических союзников... С вопросом, связывают ли его племянника обязательства перед какой-либо девушкой.

Я в ужасе посмотрел на нее, едва не сбившись с ритма.

— Скажи мне, что ты шутишь, родная!

Лукавый взгляд из-под опущенных ресниц заставил мое сердце биться сильнее.

— Мой рыцарь, к сожалению, вам придется отбиваться от них в течение целого года — до момента нашей помолвки. — И снова эта хитрая улыбка девушки, старающейся преодолеть собственную ревность, чтобы поднять мне настроение.

Перед следующим танцем, к нам подошли, опередив еще нескольких юношей и девушек, Аврелий и его жена. Маг, прислонивший свой посох к дальнему столу, вежливо поклонился и спросил у меня, не соглашусь ли я уступить один танец ему. Флёр, чуть настороженно улыбаясь, позволила увести себя в круг танцующих, а мы с Арратайей остались вдвоем. Выглядевшая сейчас как обычная молодая девушка, Арратайа некоторое время молчала, рассматривая мой лоб.

— Вижу, вы усвоили часть хранившихся в крестраже знаний, мистер Бриттон. — В её улыбке чувствовалось что-то хищное, словно у дикой кошки.

— Только благодаря вашему непревзойденному мастерству, мадам, — я поклонился.

— И как вы себя теперь ощущаете? — с любопытством исследователя спросила девушка.

— Двойственно... — я покачал головой. — С одной стороны я остаюсь все тем же юношей, с другой — вижу некоторые детали, которые могу объединить между собой.

— Интуиция?

— Скорее — новый способ мышления, как будто я могу связать между собой ранее казавшиеся неважными вещи и понять что-то новое.

— И что говорит ваша приобретенная интуиция по поводу этого бала? — Арратайа усмехнулась.

— Чувствую себя дичью на тарелке, — честно ответил я, вызвав искренний смех моей странной собеседницы.

— Думаю, с этим сталкиваются все одаренные магически отпрыски благородных родов, а также часть маглорожденных и полукровок. — Девушка пристально посмотрела на меня. — Чтобы избежать вырождения и преумножить свою родовую магию, аристократы стараются заранее спланировать браки своих наследников. Впрочем, некоторые заходят слишком далеко, и браки заключаются только между чистокровными.

— Честно говоря, леди Арратайа, мне так и не понятно до конца, чем же отличается владеющий родовой магией аристократ от обычного волшебника.

— Для начала — уровнем силы. Разумно разбавляющие кровь древние семейства чаще всего состоят из гораздо более сильных волшебников.

— Но есть и исключения? — Я с гораздо большим интересом посмотрел на мою... знакомую, вспомнив печально известного в Хогвартсе Невилла, которого многие втихую называли полу-сквибом.

— Есть, однако часто случается, что в таких вот... не слишком сильных потомках старинных родов магия попросту спит, хотя... хотя часто бывает, что её возможно разбудить. Иногда, в силу неизвестных причин, рождаются и крайне способные полукровки и даже маглорожденные.

— Я буду помнить о ваших словах, леди Арратайа. — Я чуть склонил голову, благодаря за интересные сведения.

— Это еще не все, мистер Бриттон. — Девушка покачала головой. — У многих старинных семейств проявляется склонность к какому-либо виду магии. Я читала вашу историю в газетах... Не знаю, как было пятнадцать лет назад на самом деле, но если пресса не лжет, — то ваша мать отбила Аваду сильнейшего темного мага Англии, пусть даже пожертвовав жизнью. Это вызывает некоторые вопросы, согласитесь?

Я чуть заметно поморщился — напоминание резануло болью по сердцу.

— Вы, наверное, правы, но я никогда не раздумывал о гибели моей семьи с такой точки зрения.

— Вряд ли вы смогли бы это сделать — после той шумихи, которая была поднята по неизвестной причине прессой, всерьез обдумывать эту, как ее назвали, кровную магию жертвы не стал никто, а это может быть знаком того, какими способностями обладал в прошлом ваш род...

— Пожалуй, вы правы. — Я всерьез задумался над этим вопросом.

— Но пока что не стоит слишком зацикливаться на этом, мистер Бриттон. Все равно до вашего совершеннолетия власти над родовой магией вы не получите. А там вы уже все выясните методом проб и ошибок. — Арратайа улыбнулась.

Практически одновременно с окончанием нашего разговора завершился и танец, улыбающийся на удивление дружелюбно Аврелий увлек жену в сторону столика с вином, а Флёр отправилась пообщаться с какой-то старой подругой, замеченной на другом конце зала. Я в некотором смятении проводил её глазами, обдумывая услышанное от Арратайи, каждый раз находящей для меня какие-то новые сведения, практически переворачивающие всю картину мира с ног на голову.

Из раздумий меня вывело многозначительное покашливание. Доменик Риордан, — а это был именно он, — довольно дружелюбно улыбнулся мне.

— Мистер Бриттон, рад снова встретиться с вами.

— Наследник Риорданов, так же как и я. — Я светски поклонился.

— Поскольку я единственный из присутствующих здесь имею честь быть знакомым с вами, меня очень убедительно попросили быть посредником. — Доменик казался почти спокойным, но в глазах у него явно посверкивали какие-то ехидные искорки.

— Так что, — продолжил он, поняв, что я еще не уловил ход его мыслей, — меня под угрозой жестокой кары попросили познакомить с вами этих благородных леди.

В момент, когда к нам подошли три сестры-блондинки, виденные мной ранее на входе в зал, я понял, что меня ожидают крупные неприятности.

Доменик, все так же непринужденно улыбаясь, представил мне сестер Блейк: Амели, Франсуазу и Ариану, одаривших меня благосклонными взглядами из-под длинных ресниц. Окруженный со всех сторон, я понял, что так просто выбраться мне не удастся, тем более что Доменик, сделав свое черное дело, тихонько покинул наше общество, на прощание бросив на меня одновременно насмешливый и извиняющийся взгляд. Не окажись я в положении дичи перед лицом охотников, я бы, пожалуй, мог посмеяться над такой изощренной шуткой в его исполнении, но сейчас...

— Мсье Бриттон, — Амели, с любопытством рассматривая меня, решила забросить пробный мяч. — Вы планируете учиться в Шармбатоне, если я верно поняла рассказ Доменика.

Я мысленно проклял чрезмерно общительного юношу.

— Да, моя леди, отец, посоветовавшись с дядей, решил, что лучшего места для окончания образования, мне не найти, — все же, по сравнению с австралийскими школами волшебников, Шармбатон выглядит гораздо... представительнее.

— А на какой курс вы планируете поступить? — Ариана легким шажком вправо пресекла мою попытку выйти из окружения.

— Если мадам Максим примет мои экзамены за четыре курса, то — на пятый. — Я слегка поклонился, досадуя на неудавшийся маневр. — А на каком курсе учитесь вы, прекрасные леди?

— Я — перешла на шестой, — ответила за всех явно самая взрослая из сестер Амели. — Ариана на пятый, как и вы. — Лукавый взгляд черных глаз Арианы, который я предпочел проигнорировать. — И Франсуаза — на третий.

Франсуаза, явно подошедшая ко мне из простого любопытства и за компанию с сестрами, просто и по-дружески кивнула мне, поглощенная попытками рассмотреть посох стоявшего недалеко от нас Аврелия.

Спустя еще пять минут, заполненных щебетанием сестер, от которого голова постепенно начинала гудеть, меня наконец-то спасла Флёр, увидевшая мое затруднительное положение. Ловко воспользовавшись тем, что три девушки постепенно отжали меня в сторону стола, Флёр попросту подошла с другой его стороны и деликатно напомнила, что я обещал ей танец.

С видимым невооруженным глазом сожалением, предписываемым этикетом, я вежливо распрощался с разочарованными сестрами, отходя вместе с Флёр к центру зала.

— Спасибо! — я готов был расцеловать свою спасительницу, которая это прекрасно почувствовала, и на неразличимо малую долю мгновения прижалась ко мне в танце гораздо ближе, чем это было допустимо правилами приличия, и снова как будто искра пролетела между нами.

— Я же говорила, что сильный, никому не известный маг вызовет интерес. — Девушка тряхнула волосами. — Так что ты еще дешево отделался.

— Могло быть хуже? — я не поверил, что это возможно.

— К счастью, этот бал — достаточно безопасное место, но в некоторых домах тебе пришлось бы опасаться гораздо более жесткого "нападения". Подлитая в бокал Амортенция, духи с афродизиаком, ммм.... недвусмысленная ситуация при "невовремя" вошедших свидетелях. Иногда это всё может быть пущено в ход, хотя и не все аристократы пойдут на подобное. — Глаза девушки опасно сверкнули. — Но ты — мой.

— И ничей больше, любимая. — Последнее слово я произнес шепотом.

Больше мы не разговаривали ни о чем, поглощенные танцами, во время которых я мысленно поблагодарил мадам Генриетту за буквально вбитые в меня навыки. Любимая девушка, музыка, танец — что еще нужно было для счастья человеку моего возраста, если что-то большее для нас пока недоступно?

Наконец, через открытые парадные двери гости перешли в сад — уже стемнело, и в небо стали взлетать первые фейерверки, заказанные в одной из модных парижских мастерских в магическом квартале. Иногда к фейерверкам присоединялась и магия кого-то из гостей — считалось вполне уместным продемонстрировать таким способом свою силу и умение. Опьяненный близостью любимой девушки и выпитым вином, я вытащил палочку.

— Гарри... — Флёр не успела остановить меня.

Вложив большую часть сил в заклинание и представив себе наш первый поцелуй, я тихо шепнул:

— Expecto Patronum.

Раздались удивленные возгласы. Светящийся белым и золотым грифон в натуральную величину, величаво размахивая крыльями, рванулся в зенит, описал круг над собравшимися гостями и распался ворохом искр, медленно погасших на земле.

Неожиданно в небо взметнулся багрово-красный дракон, сорвавшийся с поднятого вверх посоха Цимуса, еще один дракон поменьше, светящийся диким зеленым огнем, взлетел, повинуясь заклинанию Арратайи. Я, вместе с остальными гостями, в восторге смотрел на могучих волшебных существ, летающих друг за другом в ночном небе, а потом снова бросил заклинание Патронуса, и бело-золотой грифон присоединился к небесному танцу светящихся рептилий.

Флёр, зачарованно смотревшая на гонку колдовских зверей, даже забыла пожурить меня за несвоевременную демонстрацию мастерства.

— Я тоже хочу научиться этому заклинанию, Гарри! — Глаза девушки горели огнем восторга.

— Попробуем, милая. — Я с трудом удержался, чтобы не поцеловать такие манящие полураскрытые губы, прекрасное лицо, сейчас запрокинутое к небу и освещенное огнями фейерверков. Но вокруг было слишком много чужих глаз.

Глава 15. Раскрытие карт.

21 июля 1995 г. Поместье Делакуров.

Раскаты хохота — вот что я услышал, подходя на следующее утро к дверям обеденного зала. Хохотал Киаран, но куда больше меня удивил тот факт, что периодически к нему присоединялись Джеймс и Жан-Клод.

— Доброе утро, господа. — Я прошел на своё место, с недоумением глядя на покрасневшие лица союзников, у Киарана даже слезы на глазах выступили.

— Над чем вы так смеетесь, если не секрет? — Спросил я, гадая, что могло довести моих друзей до подобного состояния.

Джеймс, сделав над собой видимое усилие, все же постарался ответить на мой вопрос.

— Думаю, господа, нам лучше сразу рассказать мистеру Бриттону, — после бала никто уже не называл меня Поттером, чтобы случайно не оговориться при свидетелях.

— Дело в том, Гарри, — роль моего просветителя взял на себя Киаран, — что на таких балах нередко, помимо их основного значения, заключается довольно много союзов по разным вопросам.

На этом месте сдержанный обычно политик захохотал еще громче, но я заметил, что взгляд у него, несмотря на веселье, слегка виноватый... Это настораживало.

— И очень часто на таких мероприятиях родители юношей и девушек изучают перспективных кандидатов.

В моей голове забрезжило некое тревожное предчувствие, поскольку вчера я точно так же ощущал, что часть заложенного в празднование смысла так и прошла мимо моего сознания.

— Вчера, — вступил наконец в разговор Делакур-старший, — я, честно говоря, не предупредил вас, чтобы вы маскировали свою силу и свои возможности. Киаран часто говорил, что в потенциале вы гораздо более сильный и могущественный маг, и ваши способности постепенно пробуждаются, но я не думал, что все будет настолько очевидно.

— Когда я смотрел на ваш танец с Флёр, — Джеймс, с некоторым сочувствием глядя на меня, попытался объяснить, — я заметил, что вы оба буквально светились от магии, вырвавшейся на свободу из вашего тела. Это показало большинству знающих людей, что вы — достаточно лакомый кусочек для желающих внести свежую и сильную кровь в родовую наследственность.

Бокал в моей руке, в первый раз за время присутствия в доме Делакуров, дернулся, проливая на стол часть содержимого, пачкая белоснежную скатерть уродливым багровым пятном.

— Господа, вы хотите сказать, что... — Я не договорил, придя в ужас от сложившейся ситуации.

— Именно. В любом достаточно замкнутом само на себя обществе есть остро стоящая проблема вырождения и потери сильных генов при частых межродственных браках. Это вы наверняка видели в Англии, сильнее прочих пострадавшей сначала во Второй мировой, где погибло немало волшебников, а потом и в Первой войне с Вольдемортом, отправившей на тот свет и в Азкабан почти всю элиту аристократии. Сами смотрите — из всего многочисленного рода вашего крестного, где рождалось множество, не побоюсь этого слова, могучих магов, в итоге остался всего лишь один мужчина — Сириус Блек — и три женщины, вышедшие замуж в другие семейства — Нарцисса, Беллатрикс и Андромеда. Малфои, Гринграссы, Нотты, Прюэтты, Лонгботтомы, Лестранжи, Розье, даже те же Уизли — всем им очень дорого обошлось последнее столетие.

— Значит, во Франции проблемы примерно те же? Но ведь французское сообщество гораздо многочисленнее. — Я посмотрел на ставшего серьезным Делакура.

— Проблема все равно остается. Пусть и стоит менее остро, но, поскольку аристократия имеет перед глазами такой пример, как Англия, да и изначально менее ориентировалась на браки между родней, — здесь ситуация чуть легче. Но все равно магов слишком мало, несмотря на все попытки Министерства и лидеров старых семей что-то изменить.

— И чем мне грозит вчерашняя потеря контроля, господин Делакур? — Я понимал, что ничего хорошего в ответ не услышу.

— Ну как вам сказать... Для начала — Делакур помахал рукой с зажатой в ней пачкой писем. — Я получил от двух своих сторонников вежливые письма с вопросом о том, связаны ли вы брачным обязательством с каким-либо благородным семейством. Джеймс, как ваш ближайший родственник, получил еще два с тем же вопросом.

— Во время вчерашнего бала у меня создалось впечатление, что некоторые рассматривают меня с очень хищным прищуром, — честно ответил я, стараясь не поддаваться нахлынувшей панике от того, как на все это отреагирует Флёр.

— Надо сказать, что в Англии, вы бы столкнулись с той же проблемой. Но там вас спасало три фактора, — Джеймс, подробнее остальных изучавший английскую прессу, а также обычно исполнявший роль аналитика команды Делакура, решил продемонстрировать мне весь расклад. — Там вас в каком-то смысле защитило воспитание у маглов, хотя вряд ли поместившие вас туда рассчитывали на подобный эффект. А второе, прошу простить, ваше достаточно слабое представление о своих возможностях, которые пытается сейчас в вас раскрыть Киаран.

— Третьим, видимо, является противоречивая работа прессы? — я, уже немного разбираясь благодаря учителям, в политике и общественной жизни, рискнул сделать свое предположение.

— Вы можете ставить памятник Скитер за её статьи. — Джеймс усмехнулся. — Её бредовые и недоказуемые заявления существенно сбили вашу репутацию перспективного жениха в глазах тех, кто вами интересовался. Опять же, вас наверняка "защищал" ваш опекун, которому невыгодно сближение национального героя со старой аристократией. Скорее наоборот, для политики постепенного уничтожения традиционных ценностей, директору Хогвартса было выгодно, чтобы вы женились на девушке из простой семьи, не придерживающейся кодексов чистокровных родов.

При упоминании Дамблдора мой глаза потемнели от ненависти, и только огромным усилием воли я удержал волну непроизвольной магии.

— Насколько я понимаю, просто так проигнорировать эти письма вы не можете?

— Максимум, мы можем сделать вид, что, поскольку вашего "батюшки", брата Джеймса, нет во Франции, то мы не в праве решать этот вопрос за него. Но оттягивать решение после вашего совершеннолетия не получится. — Жан-Клод, будто извиняясь, посмотрел на меня. — Вы уже зарекомендовали себя как сильный маг, политический союзник Делакуров, Годфруа и Бриттонов на французской арене, вы сражались с напавшими на мое поместье. Теперь вы в некотором роде стали частью нашего общества.

— Могу ли я решать этот вопрос самостоятельно? — Я подумал, что проще всего будет открыть карты.

— Не раньше, чем вы избавитесь от опекуна. То есть либо по достижении совершеннолетия, либо обвинив его в недобросовестном выполнении своих обязанностей, к чему, кстати, есть множество поводов. — Делакур был серьезен. — Вчера к вечеру я получил оригинал завещания ваших почтенных родителей.

— Да, вряд ли Дамблдор будет учитывать мои пожелания...Учитывая, что он спит и видит, как бы женить меня на Джиневре Уизли, а потом с её помощью отобрать все деньги Поттеров после моей смерти.

За столом повисло молчание. Взвесив все "за" и "против", я собрал всю свою решимость и заговорил на самую страшную для человека моего возраста, как я понял из разговоров оставшихся в Англии однокурсников, тему.

— Господин Делакур... Учитывая сложившиеся обстоятельства, я считаю бесчестным для себя скрывать мои намерения. — Слова будто сами стали срываться с языка, стоило только начать. — Намерения в отношении Вашей дочери, Флёр.

Глаза политика остро блеснули, Киаран, напротив, одобрительно кивнул мне.

— Я хотел начать этот разговор в день своего совершеннолетия, но сейчас понимаю, что было бы неуважением к вам оттягивать его на целый год. — Я залпом выпил содержимое своего бокала, в который заблаговременно налил вина, чтобы хоть немного придать себе смелости.

— Мистер Делакур, я планирую просить руки вашей дочери, Флёр, в тот же день, когда мне исполнится шестнадцать. — Самые сложные слова, наконец, были произнесены.

— Думаю, вы уже сами поняли, мистер Поттер, что я не буду возражать против подобного союза. — Жан-Клод улыбнулся. — Но даже это не убережет вас от того, с чем вы наверняка встретитесь в Шармбатоне, поскольку официальная помолвка все равно возможна только через год, а для контракта нужен опекун или ваше совершеннолетие. Опять же, официальная церемония помолвки требует назвать вашу настоящую фамилию, иначе магия не зафиксирует контракт.

— Я это понимаю. Но я хочу, чтобы вы знали о моем намерении.

Звякнул хрусталь бокалов, когда четыре наполненных вином сосуда столкнулись над столом, не пролив ни капли своего багрового содержимого.

Сразу же после завтрака я пошел искать Флёр, так и не появившуюся в зале, равно как и Габриель с их матерью. Слабый запах дыма, доносящийся из-под двери в комнаты девушки, меня несколько насторожил. Осторожно постучави не дождавшись ответа, я толкнул дверь, оказавшуюся запертой.

— Alohomora! — ручеек силы в скользнул в ладони. Дверь дрогнула, но устояла. Значит, заперта заклинанием.

— Alohomora! — ревущий поток магии, от которого задрожал воздух, рванулся из моих рук. Магия поместья, воспринимавшая меня после настройки, как члена рода, не препятствовала моим действиям, так что заклинание, поставленное силами Флёр на дверь, не устояло.

Открывшаяся передо мной комната была очень похожа на разнесенный мной зал в Хогвартсе. Частично разбитая в щепки мебель, осколки каких-то ваз на полу, запах гари от прожженного огненным заклинанием ковра — Флёр явно была в ярости. Вытащив палочку и на всякий случай наложив на себя сферическое защитное заклинание, я подошел к двери, за которой, видимо, скрывалась спальня девушки, и откуда доносились подозрительные звуки.

— Inferflamio! — огненный шар ударил мне прямо в грудь, но, поглощенный засиявшей защитой, бесследно исчез.

Стоявшая посреди разгромленной спальни Флёр в ужасе смотрела на меня. Судя по многочисленным подпалинам на стенах, она явно швыряла огненные шары куда попало, и мне просто не повезло случайно встать на пути очередного заряда. На покрытых копотью щеках раскрасневшейся, тяжело дышавшей девушки были видны две дорожки от слез. Она явно знала. И такая бешеная ревность, свойственная настоящим вейлам, немного пугала.

Медленно подойдя к застывшей девушке, я притянул ее к себе, одной рукой осторожно гладя шелковистые волосы на затылке. Ничего не говоря, я просто гладил напряженную спину, шею, плечи, чувствуя, как постепенно напряжение покидает её тело.

Отчаявшись добиться какой-то реакции у все еще находившейся в легком шоке девушки, я поднял ее на руки и уселся на каким-то чудом уцелевшую кровать, тут же подозрительно хрустнувшую подо мной.

— Я чуть было не убила тебя, Гарри. — Еле слышимый шепот.

— Ну, положим, не убила бы. — Повинуясь наитию, я прихватил зубами мочку уха, от чего по телу Флёр будто прошел разряд энергии. С сожалением отпустив ушко, я продолжил:

— Никому из них не удастся получить меня, Флёр. Сегодня я попросил твоей руки у Жан-Клода. — Заплаканные глаза в немом удивлении взглянули на меня.

— Так что, будущая леди Поттер, я не потерплю, чтобы вы находились в столь печальном настроении. — Нежная кожа шеи под моими губами такая мягкая и ароматная, что я едва не потерял голову.

По нашей связи до меня донеслась вспышка непередаваемого словами счастья, а потом бешеный вихрь буквально снес меня с ног, опрокидывая на кровать. Усевшись сверху, улыбающаяся до ушей девушка подарила мне жаркий поцелуй, потом... потом до нас дошла вся двусмысленность ситуации, и лицо моей любимой тут же залила краска.

Все мысли из головы будто унесло волной жара от сидящей на мне верхом девушки, обнявшей меня руками и ногами. Расширившиеся зрачки Флёр говорили о том, что у нее тоже... сложности, но просто мягко отстраниться ни у кого из нас не было сил.

Сквозь гулкий стук сердца пробился легкий скрип открывшейся двери в соседней комнате — кто-то решил полюбопытствовать, чем закончился наш разговор. Флёр быстро скатилась с меня, покраснев еще больше. Взяв ее за руку, я вышел в гостиную, где нас ждала, внимательно рассматривая прожженные стены, Мари Делакур во всем блеске работающей в полную мощь вейловской магии. Мне в голову как будто попало ударное заклинание, таранный удар невероятной мощности, шепот в голове, приказ покориться, упасть на колени.

Но поднявшееся в груди чувство любви к прижавшейся к моему плечу девушке позволило мне остаться на месте, удержать волну магии, рвущуюся в разум со стороны напрягающей все способности вейлы Мари Делакур. Стекла в окнах завибрировали, когда волна непроизвольной магии рванулась из моего тела, окружая меня невидимым коконом силы.

Наконец женщина выдохнула сквозь стиснутые зубы воздух и с улыбкой посмотрела на меня:

— Ну что ж, мистер Поттер, будущий Лорд Поттер... Теперь я вижу, что вы способны выдержать магию вейл. Я спокойна за будущее моей дочери.

Флёр с восторженным визгом повисла на шее матери, а я какое-то время стоял, пытаясь собрать в голове мысли после неожиданной ментальной атаки.

— Мадам Делакур, никогда больше так не делайте... Это еще сильнее Империуса...

— Простите, мистер Поттер, но это необходимая мера. Неспособный выдержать полноценную ауру вейлы маг не может быть мужем кого-то из нашего рода — мы не хотим ссориться между собой из-за слабого человека.

Невзирая на некоторое недовольство, вызванное таким способом проверки, я согласно кивнул, признав правоту женщины. Страшно подумать, что произошло бы, окажись я более подвержен её воздействию.

26 июля. Дом Блеков.

Две тени метались в полутемном подвале особняка Блеков, постепенно превращавшегося в неприступную крепость. Среди груд мусора и каменной крошки, освещаемых неярко мерцающими с потолка рунами, из стороны в сторону носились, посылая друг в друга разноцветные лучи, Сириус Блек и Ремус Люпин. Большая часть заклинаний создавалась в полной тишине, нарушаемой только хриплым дыханием уставших мужчин, и только самые мощные пока что выкрикивались вслух.

— Catena Tenebrarum(цепь теней — лат.) — поток нитей, сотканных, казалось, из сплошной черноты, рванулся с палочки Блека в сторону не успевшего увернуться оборотня.

В последний момент, уже опутанный не до конца стянувшимися жгутами, Ремус выкрикнул: — Area Ignis (сфера огня — лат.).

Полыхнувший вокруг пламенный костер заставил аристократа отскочить, невольно прикрывая глаза ладонью от обжигающего жара. Шагнувший из бушующего огня Люпин, весь покрытый сажей, казался порождением какого-то мрачного подземного мира.

— Flagello de Ignis! — огненная плеть с палочки Ремуса понеслась в сторону ухмыльнувшегося Блека, в последний момент сталкиваясь с водяной стеной Aqua Murus.

— Хватит! — Мелодичный женский голос прервал разошедшихся магов. — Накопители дуэльного зала почти пусты, вы друг друга чуть не поубивали!

Нимфадора Блек, следившая сегодня за состоянием артефактов, не позволяющих сражавшимся нанести друг другу сильные повреждения, вовремя остановила затянувшуюся дуэль. Покачивая бедрами, обтянутыми шелком доходившей до колен юбки, девушка подошла к расслабившимся магам и, демонстративно вытерев платочком копоть со щеки оборотня, поцеловала враз покрасневшего мужчину. Сириус захохотал, глядя, как его друг пытается совладать со смущением.

— Тонкси, ты великолепна, племяшка! Наш могучий и грозный маг покраснел от твоего невинного поцелуя!

— Бродяга, лучше замолкни, — Ремус нарочито сердито посмотрел на веселящегося друга. — Давай лучше разбор дуэли.

— Ты в следующий раз в меня сразу Адское пламя запусти, Лунатик! — Продолжая смеяться, Сириус наблюдал, каким взглядом оборотень провожает выходящую из зала девушку. — Я чуть не сжег себе брови от твоего маленького костерка!

Остановившаяся на пороге комнаты Нимфадора ехидно заметила:

— Дядя Сири, если у тебя остались силы — сбрось их в накопитель, а то он не успеет восстановиться к завтрашнему дню. — Послав Ремусу еще один долгий и многообещающий взгляд, девушка удалилась. Сириус снова захохотал.

— Лунатик, когда ты, наконец, поймешь, что она не просто так тебя провоцирует?

Погрустневший оборотень, растерявший после тренировки всю свою собранность, только покачал головой.

— Сириус, ну кому я могу быть нужен? Доре просто нравится шутить надо мной.

— А то я не замечаю, каким взглядом ты провожаешь её, пока она не видит, — Блек дружески ткнул локтем Люпина. — Да и она на тебя смотрит оч-чень даже хорошо. Выросла племяшка, ничего не скажешь.

— Сириус, я ... — Но Блек не дал другу договорить.

— Я знаю. Ты оборотень, ты слишком старый для неё, ты не сможешь обеспечить семью, ты не хочешь связываться с кем-то до окончания войны. Вот разве что последний твой аргумент я еще могу хоть как-то понять.

— Вот видишь.

— Не вижу. Старый? Да тебе столько же, сколько мне, а я старше Тонкси всего на десять лет. Оборотень? Ну-у-у-у... — Маг залихватски подмигнул другу. — Сказать тебе, какие преимущества есть у оборотней в отношении девушек?

Лунатик пихнул расхохотавшегося друга.

— Ты неисправим, Сириус. Пойдем лучше обедать. Умираю с голода.

— Пойдем, пойдем, волчище ты голодный. А насчет того, что ты, якобы, не сможешь обеспечивать семью...Помнишь, как после изгнания из рода я одно время жил у Джеймса и его родителей? Воспринимай это так же. Ты — последний из моих друзей. Всё моё — твоё. А мои дражайшие родственники оставили мне столько денег, что я не потрачу их до конца жизни... Даже если седобородый старикашка продолжит тянуть из меня золото на свой паршивый орден бездельников. Если бы ты захотел — то я бы принял тебя в род, но ради счастья племяшки Тонкси я не хочу этого делать, пока ты сам не попросишь.

Успокоившийся на какое-то время оборотень решил подколоть друга в ответ.

— А сам-то ты когда займешься личной жизнью, Блек? Ты говорил, даже твой крестник уже побеспокоился о достойной семье после совершеннолетия, а сам?

Сириус чуть поморщился.

— Видимо, я просто еще не встретил ту девушку, ради которой мне захочется забыть про то, что все мы смертны и идет война... Но мы еще молоды, и жизнь продолжается.

Войдя в обеденный зал, где уже стоял уставленный тарелками и блюдами стол, Сириус улыбнулся Андромеде и Нимфадоре, взявшим на себя заботу об особняке. Но приступить к трапезе ему не позволил сигнал защитных чар о том, что кто-то просит позволения войти.

Почувствовав ауру директора Хогвартса, Сириус сморщился, будто съел лимон.

— Лимонную дольку, господа и дамы? — Передразнил он доброжелательно-приторный голос Дамблдора. -Директор у порога.

Отдав приказ особняку, Сириус смотрел, как Дамблдор выходит из камина, окруженный бурлящими потоками магии Блеков.

— Сириус, маль... — директор поправился, — Сириус, не мог бы ты убрать эти заклинания?

— Простите, директор, — бывший вернейший сторонник Дамблдора спрятал усмешку поглубже в мыслях, — но защиту слишком долго убирать, а так Орден Феникса имеет безопасное место для сборов. Прошу вас к столу, господин директор.

— Я вижу, вы начали постепенно восстанавливать свой род? — Усевшийся за стол директор с интересом взглянул на женщин-Блеков.

— Если меня убьют во время войны — род не должен погибнуть, а мои предки были не совсем справедливы, изгнав из рода Андромеду и Нимфадору.

— Примите мои поздравления, леди, — директор по очереди посмотрел на них взглядом доброго дедушки, тщательно скрывая в мыслях огорчение от вида возрождающейся темной семьи.

— Есть ли какие-то новости, Дамблдор? — Сириус перевел внимание директора на себя.

— Полное затишье... — Альбус отпил вина, наслаждаясь изысканным букетом. — Ни один шпион не принес полезной информации, как будто лорд затаился и собирает силы.

— Вы по-прежнему не хотите воспользоваться моим предложением, Альбус? — Сириус пристально посмотрел на собеседника. — У нас достаточно палочек, чтобы взять штурмом поместье того же Мальсибера, и поговорить с ним по душам. На его совести еще в Первую войну было столько крови, что хватило бы на дюжину закоренелых убийц.

— Сириус, у нас нет права брать на себя правосудие... — Дамблдор осуждающе покачал головой.

— Эх, директор, — Сириус с печалью в голосе отвернулся к камину, чтобы не показывать яростный блеск глаз. — Ваше всепрощение вас когда-нибудь погубит... как и вера в то, что необученный серьезной магии Гарри сможет победить Темного лорда.

— Но ведь пророчество говорит, что он единственный... — Начал было Дамблдор, но Сириус перебил его.

— А почему вы думаете, что верно истолковали ваше пророчество? — вмешался Люпин. — Выдать его нам в полном размере вы отказались. Может быть, значение пророчества как раз в том, что нужно обучить Гарри настоящей магии, и только потом, в решающем поединке, он сможет взять верх.

— Ремус, мальчик мой, я искренне уверен, что Гарри сможет победить только силой своей любви, скрытой в его сердце.

Блек проглотил аргумент, что ради сохранения этой самой любви директор за каким-то дементором отправил годовалого ребенка в его личный филиал Азкабана, к ненавидящим магию Дурслям.

— Что вы думаете делать, если Гарри не вернется в Англию? — Он с каким-то отстраненным интересом взглянул на Дамблдора.

— Я думаю, что он ответственный мальчик, и не захочет, чтобы от рук последователей Темного лорда пострадали его друзья, семья Уизли, заменившая ему родителей и другие простые волшебники, которые надеются на своего героя.

Со стороны Ремуса донесся неопределенный звук, будто бы оборотень подавился вином. Нимфадора заботливо похлопала его по спине.

— Я, собственно, зашел спросить, не присылал ли Гарри никаких писем. — Директор внимательно посмотрел на Сириуса.

— Прислал еще одно, — как бы с неохотой заметил аристократ. — Он отдыхает где-то на южном курорте в Штатах, наслаждается жизнью и отсутствием угрозы со стороны Вольдеморта.

— Очень безответственно с его стороны, — грустно заметил Дамблдор. — Надеюсь, мальчик одумается и вернется в Хогвартс к друзьям.

— Кто знает, Альбус, кто знает... — Сириус с деланным сожалением покачал головой. — Я не могу писать ему в ответ — совы не видят, где он находится.

Глава 16. День рождения.

29 июля, Поместье Лонгботтомов.

Невилл Лонгботтом с удивлением рассматривал пришедшее сегодня с незнакомой совой письмо. Каллиграфически написанный адрес поместья Лонгботтомов странно сочетался с демонстративно нечетким и замазанным чернилами обратным адресом, разобрать который было невозможно. Однако же почерк был странно знакомым, и Невилл долго ломал голову над тем, кто мог написать письмо, пока не вспомнил, что той же рукой были написаны конспекты Гарри.

Решительно сломав печать, Невилл погрузился в чтение.

"Здравствуй, Невилл

Ты сейчас наверняка удивляешься, почему я пишу именно тебе, правда? Не Рону, не Гермионе, а именно тебе. Я не хочу пока говорить о том, почему я уехал из Англии на длительный срок, — я знаю, что ты не владеешь окклюменцией, которую я теперь изучаю под руководством наставника. А без этого умения Дамблдор вытащит из твоей головы слишком много того, что емулучше пока не знать. Скажем так, я решил прожить один год своей жизни вдали от ненавидящих меня родственников,распланировавшего мою жизнь директора и прячущихся за моей спиной от величайшего темного мага столетия наивных обывателей. Я вернусь в Англию не раньше, чем через год, на шестой курс, а до этого момента буду делать все, чтобы подготовиться к грядущим в стране событиям, думаю, ты понимаешь, о чем я.

Ты и Луна — вот те два человека в Хогвартсе, кому я по-настоящему доверяю. Чтобы не говорить в письме лишнего — попроси свою бабушку рассказать о тех странностях, которые она видит в моей жизни после Первой войны. Надеюсь, ты не разочаровался во мне, после того как я сказал, что планирую вернуться только через год, и еще напишешь мне. Скоро я пришлю тебе адрес того места, куда можно направлять письма.

Твой друг, Гарри Поттер. "

Невилл покрутил письмо в руках, но, так ни до чего и не додумавшись, отправился к бабушке.

Августа Лонгботтом, постаревшая, но все еще очень крепкая женщина, сильная волшебница и просто проницательный человек, внимательно изучила протянутое ей письмо и задумалась.

— Это значит, что твой друг решил играть самостоятельно, а не под чью-то указку. — Задумчиво протянула она.

— А что он имел в виду, когда говорил про "странности"? — Невилл серьезно посмотрел на бабушку.

— Очень метко подмечено... Именно "странности". После того, как Лорд убил Джеймса и Лили Поттеров, на роль опекунов ребенка претендовало множество благородных семейств. Да что там, даже Алиса и Френк могли бы взять его в свой дом и воспитать как достойного потомка Поттеров. А после их... недееспособности... то же самое хотела сделать и я.

— Но он ведь до 11 лет прожил у маглов?

— В этом одна из странностей. Я не знаю, как Дамблдор стал опекуном Гарольда. Я не знаю, почему лучший друг Поттеров без суда сел в Азкабан. Сначала его словам о кровной защите родной крови некоторые даже поверили, но когда спохватились — след ребенка был потерян.

— Это все, что ты можешь сказать, бабушка?

— Нет... Если внимательно посмотреть все газетные публикации с того Хеллоуина, то, даже когда схлынуло общее ликование от победы над Темным Лордом, кто-то очень старательно не давал людям забыть, кому они обязаны спасением. Статьи, фотографии, книги по произошедшему в ту роковую ночь, да даже популярная когда-то кукла Гарри Поттер. Из твоего друга усердно лепили национального героя... Но вот кому это нужно и зачем... — Она в сомнении помотала головой. — Никто в действительности не знает, как погиб Вольдеморт. Но книги пишутся, правда самого Гарри ни разу не спросили о событиях той ночи. Даже о шраме Поттера люди узнали только из газет. А вживую его до 11 лет не видел никто, кроме двух-трех вернейших сторонников директора и, возможно, Сириуса.

— Еще... странным является то, что до заявления в прессе Дамблдора никто в точности не знал, что произошло в Годриковой лощине в тот роковой вечер. Знали только, что Темный лорд погиб. Если бы директор действительно хотел полной безопасности для ребенка Поттеров — то заявил бы, что Вольдеморта убили Джеймс и Лили, тогда на фоне чествования павших героев исчезновение их сына или взятие его под опеку нейтральной семьей ускользнуло бы от внимания большинства игроков. А так, после заявления директора, мальчик стал самым известным и разыскиваемым человеком в стране.

— Но зачем? — пробормотал Невилл.

— Сложно сказать... Дамблдор ничего не делает просто так, — ответила Августа. — Видимо, уже тогда он знал или догадывался о чём-то, в чем ему может пригодиться последний Поттер.

Августа Лонгботтом подошла к старинному шкафу и достала из него резную шкатулку темного дерева. Порывшись среди лежавших там украшений, она вытащила простое серебряное кольцо.

— Это когда-то принадлежало моему мужу. Он был сильным магом и, что встречается гораздо реже, -достойным человеком. Но прежде всего он был ученым, из-под палочки которого вышло немало фамильных артефактов. Кольцо создает в твоем сознании своеобразную защиту, подсовывая попытавшемуся тебя прочитать легилименту бессвязные обрывки мыслей. Прочитать в разуме человека, носящего это кольцо, хоть что-то осмысленное, не сумеет даже самый сильный легилимент. Носи его в Хогвартсе не снимая.

Невилл с некоторым трепетом надел кольцо деда на палец. Чуть уменьшившись в размерах, оно плотно обхватило палец, так что снять его просто так было нельзя.

Тот же день. Дом Ксенофилиуса Лавгуда.

— Папа, я получила письмо от Гарри Поттера. — Луна Лавгуд, одетая в совершенно нормальное платье и аккуратно причесанная, что вызвало бы удивление у всех ее Хогвартских знакомых, помахала перед лицом Ксенофилиуса распечатанным конвертом.

— Да, солнышко? — Редактор газеты "Придира", при дочери не считавший нужным играть привычную роль человека со странностями, защищавшую его самого, семью и издаваемую газету от любых нападок, внимательно изучил конверт. — И что он написал?

— Смотри сам. — Луна протянула отцу лист обыкновенной бумаги.

"Здравствуй, Луна.

Как поживают твои мозгошмыги и прочие интересные существа, о которых мы иногда беседовали? Надеюсь, с ними все в порядке.

Ты, наверное, тоже удивишься, как и Невилл, которому я отправил почти такое же письмо, что я пишу именно вам двоим, а не моим так называемым "лучшим друзьям". Я пишу довольно откровенно, потому что знаю, что даже Дамблдор не рискнет читать твои мысли, защищаемые мозгошмыгами. Мне бы такие защитники тоже не помешали, когда я вернусь в Хогвартс через год, честное слово. Прости, что не смогу вместе с тобой прогуляться по запретному лесу, но в качестве компенсации обещаю позвать на День смерти Безголового Ника, одного из хогвартских приведений, — думаю, тебе там понравится. Если захотите вместе с Невиллом узнать, как в действительности относятся ко мне Рон и Гермиона с Джинни, скажите в разговоре с ними, чтопо слухам, я завещал все деньги рода Поттеров детским приютам и детям-сиротам — и вы увидите много интересного на их лицах.

Надеюсь, ты простишь мне, что сейчас я нахожусь далеко от своего личного врага, от прячущихся за моей спиной от него обывателей и от манипулятора-старика, и потом сможешь мне писать о том, как у вас обстоят дела.

Твой друг, Гарри Поттер."

— Твой друг на удивление деликатен, по сравнению с остальными учениками. — Ксенофилиус, прочитав письмо, улыбнулся. — Как он мягко и необидно сказал, что даже Дамблдор не рискнет забраться в мысли Полоумной Лавгуд, которую ты играешь в Хогвартсе.

— Интересно, что он имел в виду, говоря про отношение к нему друзей? — Луна, точно так же дома снимавшая маску Полоумной, наморщила лоб.

— Думаю, вы с Невиллом узнаете все, как только встретитесь с ними в поезде. — Лавгуд потрепал дочь по волосам. — А теперь иди, я должен дописать статью.

Тот же день. Где-то в Лондоне.

Рита Скитер тщательно изучила пришедший с совиной почтой конверт — при её отношениях с фигурировавшими в статьях скандальной журналистки людьми, она не удивилась бы, обнаружив какое-нибудь гнусное проклятье в письме. Однако выдержавший все проверки конверт оказался безопасным, и журналистка осторожно щипцами сломала запиравшую письмо фигурную сургучную печать, на всякий случай отвернувшись и зажмурив глаза.

Ничего страшного, тем не менее, не произошло, письмо не взорвалось, из него не брызнул какой-нибудь яд и не вылетело проклятье. И Рита Скитер, потряхивая обесцвеченными кудряшками, вытащила письмо и приятно позвякивающий, уменьшенный с помощью магии мешочек, увеличив и вскрыв который, она обнаружила солидную сумму золотом, сравнимую с её гонораром за две-три популярных статьи.

"Госпожа Скитер, — говорилось в письме, — Я предлагаю вам, как несомненному профессионалу в области прессы, небольшую сделку. Вы пишете о том, о чем я вас попрошу, прислав вам соответствующие подтверждающие документы, колдографии или воспоминания, а я, в свою очередь, достойно оплачиваю труды самой известной журналистки магической Англии. Обещаю не обделять вас сенсационными материалами, на которые вы, к тому же,получите эксклюзивные права.

Гарри Поттер, ваш самый преданный читатель.

P.S. В прилагаемом мешочке вы найдете доказательства моей серьезности.

До возможной скорой встречи. "

В недоумении покачав головой, журналистка сожгла письмо, тщательно растерев оставшийся от него пепел. Предстоящий год обещал быть очень интересным.

30 июля 1995 г. Дом семьи Уизли.

— Как ты думаешь, Гарри вернется в школу 1 сентября? — Гермиона Грейнджер, не отрываясь от очередного толстенного талмуда с совершенно непонятным для непосвященных названием, задала беспокоящий её вопрос.

— Надеюсь, этот самовлюбленный герой приедет, ведь там будем мы, его друзья. — Рон с некоторой насмешкой произнес эту фразу.

— Завтра день рождения Гарри... — протянула Гермиона. — Интересно, стоит ли ему писать, чтобы напомнить о себе?

— Мама говорила, что совы не могут найти, где он спрятался. Она обмолвилась, что Поттер отдыхает сейчас на курорте где-то в Америке, то ли Южной, то ли Латинской.

— Ро-о-он... Ну это же одно и то же, — Гермиона подскочила на стуле, оторвавшись от фолианта. — Как можно быть таким необразованным?!

— Герми, хватит... — Уизли поморщился. — Подумай лучше о том, раз ты у нас такая умница, как подлить ему зелья в Хогвартсе... Ведь он так и не приехал в Нору этим летом.

— Ну... Думаю, Джинни сможет это сделать, — девушка засмеялась. — Вечером, в гостиной, две чашки ароматного чая, ждущая у камина рыжеволосая красавица.

Рон захохотал.

— Сама придумала?

— Нет, это строки из одного магловского романа, — на мгновение смутившись, ответила девушка.

— Никогда бы не подумал, что ты можешь читать что-то кроме твоих толстенных книг с непонятными названиями, — заявил рыжий, и тут же скатился со стула, уклоняясь от брошенной в него подушки.

— Рональд Биллиус Уизли, — Гермиона казалась довольно сильно рассерженной. — Как ты можешь так безответственно относиться к собственному образованию?

Рон понял, что последние его слова были совершенно лишними, но было уже поздно.

Ночь с 30 на 31 июля 1995 г. Поместье Делакуров.

После бала и последовавшего за ним объяснения с Жан-Клодом и Флёр, мое расписание вновь вошло в привычное русло. Утром — тренировки с Киараном, иногда вдвоем, иногда к нам присоединялась Флёр. И постепенно я начинал втягиваться в занятия, в ходе которых Киаран медленно, но неуклонно повышал нагрузку. Заклинания аврорской школы, которые мы отрабатывали, мало-помалу получались все более хорошо, и, оглядываясь на себя-четверокурсника, я мог сказать, что достиг определенных успехов, хотя впереди меня ждал еще год тренировок и учебы.

После обеда каждый день я встречался с кем-то из учителей: по этикету волшебного мира, по истории, теории магии, танцам, французскому языку. Последний, благодаря колоссальному количеству влитых в меня зелий памяти, за эти два месяца всё же сдался. И теперь, хоть я и не производил впечатления коренного француза, но, по крайней мере, вполне свободно мог выразить свои мысли, что очень обрадовало Флёр.

Наши отношения с Флёр тоже слегка изменились — ставшая гораздо более мягкой девушка будто светилась изнутри, а я, при взгляде на нее, чувствовал, что сжавшиеся внутри ненависть и жажда мести, направленные на Темного лорда и Дамблдора, как будто растворяются в потоке положительных эмоций. Правда, с каждым днем становилось все сложнее удерживать самоконтроль над выходящим из повиновения телом, когда мы с Флёр оставались наедине. И, как я заметил, Флёр испытывала те же самые трудности, так что предстоявший нам год ожидания обещал быть очень напряженным. Киаран, с которым я в итоге все же осмелился посоветоваться, покраснев при этом до самых корней волос, сначала ехидно захохотал, но потом показал пару упражнений из курса окклюменции, которые помогали мне сдержаться в самые тяжелые моменты.

— Воспринимай это еще и как практику защиты мыслей, — аврор дружески улыбнулся мне. — Хотя, признаю, ты меня удивил, — мало кто в твоем возрасте способен думать в такой ситуации мозгами, а не тем, что ниже пояса.

Так что мой учитель, в добавление к упражнениям, еще и поднял нагрузку, заявив, что остальные проблемы перестанут меня беспокоить, когда у меня не будет на них сил.

— Теперь твоя задача — стараться поддерживать пассивный щит вокруг своего тела. Чем дольше ты будешь это делать, — тем быстрее увеличится тот поток энергии, который ты способен пропускать через себя.

Написанные совместно с Жан-Клодом три письма — моим настоящим друзьям и Скитер — давно ушли к адресатам, теперь оставалось ждать. Скитер в течение года будет получать от меня и от собиравших информацию людей партии Делакура и Сириуса просто колоссальное количество "жареных" фактов, которые не дадут расслабиться ни длиннобородому долькоеду, ни продажному Корнелиусу Фаджу.

Легкий, еле слышимый бой часов, стоявших в углу моей комнаты, показал, что наступило 31 июля, и мне исполнилось 15 лет. С тихим хлопком в комнате материализовался один из домовых эльфов, Трикси.

— Мистер Бриттон, — эльфы теперь тоже называли меня по фамилии Джеймса. — Домовик рода Блеков доставил вам поздравления и подарки от своего хозяина. — Позади домовика в воздухе висели несколько свертков и писем.

— Спасибо, Трикси. — Я погладил домовика по морщинистым ушам. Какой бы продажной тварью ни была Мисс-Я-Все-Знаю, но доброе отношение к эльфам, исповедуемое ею, было полезно. С этими загадочными маленькими существами всегда лучше дружить. — Передай их домовику мою искреннюю благодарность.

Маленький эльф исчез, а я, перебравшись на ковер ближе к свету маленького камина, вскрыл первый подарок, судя по размашистому почерку — от Сириуса.

Однако выпавшая из свертка книга вызвала у меня не только удивление, но и некоторое смущение. "Половое воспитание подростков" — явно магловское название, но картинка на обложке, изображавшая обнаженных парня и девушку в недвусмысленной ситуации, слегка смутила меня. К книге прилагалась записка от крестного.

"Гарри, крестник, прости, что мы все еще не можем увидеться лично. Дамблдор почти каждый день приходит в мой дом и пытается подловить меня, не утаиваю ли я от него что-то важное. Его не останавливает даже то, что во время визитов директора в особняк его действия контролируетвся активная защита, настроенная на предельную мощность. Видел бы ты его лицо в эти моменты!

Раз уж я просидел столько лет в Азкабане, и не смог выполнять все приятные обязанности крестного отца, то я решил немного наверстать упущенное. Вряд ли чертовы Дурсли просвещали тебя на эту тему, а в Хогвартсе, кроме дешевых журналов "для взрослых", наверняка ничего такого нет. Да и директор скорее удавится, чем допустит хоть каплю "развращающих неокрепшие умы" знаний в школу. В дни моей молодости некоторых детей просвещала школьная медсестра, которую раздражала необходимость постоянно варить противозачаточные зелья для старшекурсниц, но... Лучше почитай книгу, которую я прислал — маглы иногда пишут весьма умные вещи.

Сириус

P.S. можешь показать книгу своей будущей невесте, только заприте дверь покрепче".

М-да, шутник Сириус в своем репертуаре, и окончательно оправился от заключения в Азкабане. Решив, что Флёр не увидит эту книгу ни при каких обстоятельствах, я убрал её подальше в шкаф, снова вернувшись к подаркам.

Когда я уже хотел разорвать обложку на небольшом свертке, подписанном аккуратным, округлым почерком профессора Люпина, раздался тихий стук в дверь, и в мою комнату проскользнула Флёр, сразу сделав мир вокруг светлее.

— С днем рождения! — теплое женское тело, прижавшееся ко мне, тут же выбило все мысли из головы, кроме неистового желания. Но... упражнения Киарана оказались полезными, и я все же сумел удержаться в рамках приличий, просто крепче обняв стройную талию.

— Спасибо, -единственное, на что хватило дыхания, как только в голове немного прояснилось после долгого-долгого поцелуя.

Отойдя на пару шагов, я посмотрел на чуть засмущавшуюся от моего взгляда девушку, в очередной раз поражаясь, что такая красавица выбрала среди всех, наверняка многочисленных претендентов, именно меня. Одетая в короткое белое платье, с растрепавшимися по плечам волосами, в туфельках на босу ногу, Флёр была прекрасна, даже безне действовавшей на меня вейловской привлекательности.

— Почему ты так смотришь на меня каждый раз, Гарри, — щеки Флёр слегка тронул румянец.

— Потому что каждый раз удивляюсь, что такая девушка могла найти во мне. — Я поцеловал подставленные губы.

— Глупый, — когда воздух в легких закончился, и мы оторвались друг от друга. — Кого же еще я могу выбрать?

Сев рядом со мной на ковер, она сняла с шеи тонкую цепочку с медальоном и протянула мне.

— Через месяц ты уедешь в Шармбатон на учебу, и мы будем видеться не каждую неделю. Я хочу, чтобы у тебя всегда было рядом напоминание обо мне.

Открыв медальон, я увидел внутри колдографию задорно улыбающейся девушки, а потом одел еще хранящий тепло тела Флёр медальон на свою шею.

Отдышавшись после нового поцелуя, мы вдвоем стали открывать оставшиеся нераспечатанными подарки. Ремус и, как ни странно,Уилфрид Валленштайн, прислали свои поздравления.

Вскрыв сверточек Ремуса, мы увидели маленький, мерцающий всеми цветами радуги флакон с воспоминаниями и записку.

"Гарри,

Я подумал, что такой подарок от друга твоих родителей будет наиболее уместным с моей стороны. В этом флаконе — часть моих воспоминаний о тех временах, когда Джеймс и Лили учились в Хогвартсе. Не суди нас строго — тогда все мы были еще детьми.

С любовью, Ремус Люпин".

Я прижал к себе этот эфемерный, но такой драгоценный подарок, на глаза невольно навернулись слезы.

— Они смотрят на тебя с небес и радуются, что ты вырос. — Флёр обняла меня, стараясь взять часть боли на себя.

Наконец, успокоившись, я взял в руки длинный и тяжелый сверток, присланный Валленштайном через Сириуса. К подарку прилагался свиток, исписанный угловатыми, будто готическими буквами.

"Мистер Поттер.

Узнав от Лорда Блека, что именно благодаря вам я смог существенно осложнить жизнь неуважаемому мной Альбусу Дамблдору, я решил лично написать вам и поблагодарить. Некогда Дамблдор, поддерживавший в то время Гриндевальда, убил моего отца, за смерть которого я долгое время не имел возможности отомстить. Благодаря Вам, моя месть частично свершилась. Если когда-либо в ближайшие годы, пока я являюсь членом Трибунала, у Вас возникнет необходимость провести разбирательство в Международном Трибунале — я всегда буду готов помочь.

Примите, в знак благодарности, этот кинжал. Он сделан из ядовитого клыка василиска, некогда убитого моим отцом. К сожалению, даже парный этому кинжал не смог помочь отцу выдержать бой с двумя сильнейшими магами Европы того времени. Не беритесь за лезвие ни при каких обстоятельствах, а лучше — всегда используйте прочные перчатки из драконьей кожи.

Уилфрид Валленштайн".

Я аккуратно развернул сверток и достал оттуда сначала пару перчаток из мягкой, глянцево поблескивающей кожи, а потом — длинный кинжал в простых серых ножнах. Надев перчатки, я осторожно потащил кинжал из ножен, обнажая черное лезвие, покрытое какими-то белесыми и коричневыми прожилками, остро пахнущее, опасное, обещающее смерть любому, кого коснется.

Флёр слегка поежилась, глядя на кинжал. Я так же осторожно вложил его обратно в ножны и завернул сверток.

— Завтра на тренировке покажу его Киарану.

Следующий час мы провели гораздо более приятным образом, не переходя, впрочем, определенной черты, так что даже если бы в комнату вдруг зашел отец Флёр, то не заметил бы ничего предосудительного, кроме разве что слегка припухших от поцелуев губ девушки.

Глава 17. Завещание Поттеров.

5 августа 1995 года. Поместье Делакуров.

— Сириус! — Я с радостью бросился к встретившему меня в библиотеке крёстному.

— Привет, крестник! — Крепкие руки Блека обняли меня за плечи. — Дамблдор думает, что я отправился искать тебя на пляжи Южной Америки, впрочем... — Крестный хитро улыбнулся, — кто сказал, что я туда не поеду. Говорят, там таки-и-ие девушки!

Я смотрел, как крестный довольно хохочет, и на душе становилось веселее. Все равно я тосковал по единственному оставшемуся у меня родному человеку, и даже общество любимой девушки не могло полностью заменить мне всё остальное.

Некоторое время мы не обсуждали ничего серьезного. Просто делились новостями, которые скопились за долгое время разлуки. Сириус, хитро улыбаясь, спросил, прочитал ли я его подарок, вызвав у меня приступ смущения. Книгу я действительно прочитал, найдя в ней много так не хватавшей мне информации.

Наконец в библиотеку зашел Жан-Клод, крепко пожавший руку Блеку. Политик принес с собой несколько толстых папок, набитых под завязку бумагами. Следом за ним зашел Джеймс, как и всегда хмурящийся и думающий о чем-то своем.

— Мистер Поттер, — на этот раз политик использовал мое настоящее имя. — Честно говоря, потребовалось много времени и ваших денег, чтобы найти все недостающие для начала судебного процесса бумаги. Нам пришлось даже использовать через третьих лиц помощь одной из детективных фирм маглов, чтобы собрать факты о вашей жизни в Литтл Уиннинге.

— То, что мы нашли в результате работы этой фирмы, — просто ужасно. — Джеймс оторвался от своих мыслей и посмотрел на меня горящими глазами. — За время вашей жизни у магловских родственников в отношении вас двенадцать раз подавали заявления о жестоком обращении с несовершеннолетними. Это сделали ваши ближайшие соседи по улице, три школьных учителя, школьный медик, социальный работник школы и сотрудники полиции, сталкивавшиеся с действиями вашего кузена.

Джеймс помотал головой, будто не веря в то, что сам же и рассказывал.

— Но каждый раз иски волшебным образом отзывались. Свидетели, как по волшебству, отказывались от данных показаний, а направляемые в дом Дурслей проверяющие не находили ничего, кроме фактов мирной и счастливой жизни обычной английской семьи.

— Получается, что все 11 лет... — Я смотрел на окаменевшее лицо Сириуса, явно представлявшего, как сворачивает шею одному интригану.

— Да, — Джеймс с сочувствием взглянул на меня. — Всё то время, что вы провели у Дурслей до поступления в Хогвартс, несколько доверенных людей Дамблдора, — правда, доказать, что это были именно его люди, невозможно, — сделали всё, чтобы факты о вашей настоящей жизни не стали достоянием общественности.

— Но зачем им это было нужно?

— Я могу только предполагать, что, удайся этот план, и вы восприняли бы визит отнесшегося к вам по-человечески Хагрида как божий дар, а обрушившаяся на вас сомнительная слава убийцы Лорда вскружила вам голову, сделав послушным инструментом директора Дамблдора. Но это догадки, которые нам не удастся доказать на суде.

— То есть максимум, что мы сможем сделать — это предать огласке мою личную жизнь и таким образом уколоть взявшего на себя обязанности моего опекуна Дамблдора? — Я с удивлением посмотрел на своих партнеров.

— Не совсем так, мистер Поттер, — Жан-Клод открыл одну из папок. — Мы получили, как я уже говорил, подлинник завещания ваших достойных родителей.

На стол лег слегка пожелтевший от времени лист пергамента, украшенный многочисленными подписями и печатями. Я с трепетом смотрел на текст, написанный рукой моих родителей, которых я никогда не знал.

— Если исходить из сути документа, — Джеймс дождался, пока я прочитаю завещание. — То Дамблдор нарушил несколько условий завещания.

— Во-первых, он поместил вас в магловский мир к сестре вашей матери, Петунии Дурсль. Сразу два пункта завещания проигнорированы. Вас не должны были отправлять в магловский мир, а подобрать вам опекунов из числа благородных семейств магов. К тому же семья Дурслей указана как место, куда вас нельзя отправлять в любом случае, даже если все остальные указанные в завещании семейства были бы уничтожены в ходе войны.

— Но как тогда директору удалось это сделать? — Вмешался Сириус.

— Он первым прибыл на место преступления, забрав ребенка. А поверенный Поттеров, который должен был следить за исполнением завещания... он все еще лежит в палате безнадежно больных в Мунго... Скорее, лежит его тело, памяти там нет вообще, как и сознания. Овощ, не человек. А дом его сожжен "в результате налета обезумевших после гибели хозяина Упивающихся смертью". Что может быть правдой, но все равно наводит на некоторые сомнения.... А потом завещание куда-то исчезло, как и Гарри. Вы же, последний человек, кто в силу своего положения и связей имел возможности, чтобы защитить ребенка, оказались по "доказанному" обвинению в Азкабане.

Из горла Сириуса вырвалось рычание.

— Во-вторых, — Джеймс вытащил следующий документ. — Дамблдор, воспользовавшись тем, что вы вышли из игры, сумел получить опекунские права, хотя его имени в списке желаемых опекунов не было. Вы, Ремус Люпин, Лонгботтомы, Прюэтты, к моменту смерти Поттеров тоже погибшие, еще несколько известных светлых семейств — но никак не директор. Это копия решения Визенгамота, где говорится о том, что, "в связи с утратой завещания Поттеров и помещением в Азкабан крестного отца ребенка", опекуном назначается директор Дамблдор.

— Тварь... — Я прошептал эти слова еле слышно.

— Ну и как всегда, деньги. Золото всегда манило к себе не слишком честных людей, и Дамблдор не стал исключением. Правда, стоит отметить, что взятым из вашего сейфа золотом сам для себя он не пользовался, гоблины, которые предоставили часть расписок, утверждают это совершенно точно. Так что на этом много проблем для Дамблдора мы не создадим — деньги шли на благотворительность и на финансирование детских приютов, как ни странно. В этом вопросе бородатый идеалист оказался на удивление честным. Возможно, часть денег ушла на какие-то другие проекты, но доказать мы это не сможем. Максимум, что можно ему приписать, это умолчание о вашей возможности свободно пользоваться детским счетом и сокрытие выписок о снятии средств... помимо собственно изъятия денег с вашего счета. К тому же его права опекуна вполне позволяли распоряжаться счетами Поттеров, определенного законом лимита он не превысил, так что гоблины не имели возможности блокировать ему доступ к деньгам. Так что воровством его действий, как бы ни были на это похожи, не являются.

— Значит, три обвинения? — Сириус Блек казался недовольным.

— Да, только три. Самовольное присвоение себе прав опекунства, сокрытие возможности распоряжаться денежными средствами, замалчивание подлинного завещания.

— И много удастся выжать из этого дела? — Я исподлобья посмотрел на Джеймса, еще не до конца оправившись от очередной порции грязи, ворвавшейся в мою жизнь.

— Его репутация в Англии серьезно пошатнется. Вы сможете раньше совершеннолетия сменить опекуна, к примеру — на вашего крестного. Плюс обретете большую независимость от директора, когда вернетесь в Хогвартс. Как максимум — Дамблдор уйдет с поста председателя Визенгамота из-за злоупотребления служебным положением в вашем деле и в деле Лорда Блека, но я бы на это не рассчитывал.

— А что будет с Дурслями? — Несмотря на ненависть, которую я к ним все еще испытывал, судебный процесс не казался мне подходящим наказанием, мстить чужими руками и уподобляться Дамблдору я не хотел.

— От Трибунала — ничего. Но детективное агентство предоставит собранные материалы полиции. Дальше — уже дело маглов, Статус секретности не позволит магам вмешаться в их судьбу открыто. На заседании Трибунала будет только их допрос с применением легилименции и Сыворотки правды, чтобы получить подтверждение наших обвинений в адрес Дамблдора.

— Не будет с ними ничего, — неожиданно откликнулся Сириус. — На последнем собрании Ордена Снейп обмолвился, что в Литтл-Уиннинге была боевая группа Пожирателей. Аластор аппарировал туда, обнаружил сгоревший дом и множество эманаций смерти. Дурсли уже ответили за всё по высшему разряду.

Я опустил голову. Нельзя сказать, чтобы я сильно сожалел о смерти Дурслей — иногда я сам желал им гибели. Но и такая вот, наверняка, донельзя мучительная смерть для них была незаслуженной.

— Если вы не против, я отправлю часть материалов Валленштайну. Но потребуется много времени, чтобы люди Трибунала проверили подлинность наших обвинений, возможно, пройдет несколько месяцев. — Джеймс встал, собирая папки.

17 июля 1995 г. Дом Блеков.

(господа и дамы, тут кое-кто кое-что у меня просил очень сильно, так что примите и распишитесь ))) )

Снова полутемный тренировочный зал, снова две фигуры, с палочками в руках, но состав участников на этот раз иной. Сириус, ехидно улыбаясь, сразу после завтрака убрался по делам, оставив на тренировке вместо себя Нимфадору Блек.

— Лунатик, проверь подрастающее аврорское поколение, — Блек подмигнул зардевшейся от похвалы племяннице. — Думаю, она сможет тебя приятно удивить.

Посмеиваясь над какими-то собственными мыслями, Лорд Блек подошел к камину и, проговорив адрес Министерства магии, отбыл.

Так что теперь, проклиная мысленно на все корки коварство друга, Ремус старался сражаться в полную силу, не убив при этом молодую девушку. Пока что аврорская выучка не слишком помогала ей в дуэли против более опытного мага, но природная гибкость и способности метаморфа позволяли уклоняться от пропущенных или неизвестных заклинаний.

Один из домовиков, почему-то сидя спиной к сражающимся, пристально смотрел на сияние управляющих рун, покрывавших один из угловых камней, страшно гордый оказанным хозяином доверием.

— Осталась половина заряда! — Писклявый голосок Винни разнеся по залу.

— Хорошо, — сквозь зубы выдохнул распаленный дуэлью Ремус, бросая очередное заклинание в ловко увернувшуюся девушку.

На серьезную темную или стихийную магию сил девушки пока еще не хватало, но она работала очень старательно, обещая со временем превратиться в весьма опасного противника.

Какое-то время воздух в зале рассекали только многоцветные лучи, бьющие из палочек все быстрее и быстрее. Несмотря на то, что Нимфадоре пока не хватало знаний, чтобы принимать на выставляемые щиты все летящие в нее заклинания, нечеловеческая гибкость метаморфа позволяла ей избегать поражения.

— Bombarda! — взрывное заклинание ударилось не в щит, выставленный Люпином, а в очередную кучу обломков справа, осыпав не успевшего сменить защиту оборотня градом осколков, посекших одежду, но не сумевших пробить гораздо более прочную, чем у людей, кожу.

— Seco, Confundus, — брошенное следом за режущим заклинание ментальной магии, по задумке оборотня, должно было пройти сквозь выставленный первым щит, но девушка, прыгнув на стену и сделав в воздухе сальто, увернулась от обоих лучей.

— Inferflamio! Inflamario! Confundus! — Воспользовавшись тем, что оборотень замешкался со следующим ударом, девушка бросила в него сразу серию заклинаний, вкладывая в удары всю доступную силу.

Сбив щитом огненные удары и увернувшись от Confundus'а, Ремус метнул проклятье, очень похожее на изобретенное когда-то Снейпом, но чуть менее опасное. Десяток воздушных лезвий резанул тонкую фигурку, но прежде, чем сотканные из самой капризной стихии клинки прорезали нежную кожу, вокруг девушки вспыхнула защитная магия зала, не давая удару стать калечащим.

— Поражение! — Люпин опустил палочку, однако стоявшая неподвижно девушка будто не слышала его. Обхватив себя руками и уронив на пол палочку, она на глазах бледнела.

— Нимфадора! — Встревоженный маг бросился к ней, мысленно ругаясь на свою глупость: даже с частичной аврорской подготовкой еще не окончившая академию волшебница не могла быть серьезным противником.

Подбежав к остававшейся неподвижной девушке, Ремус осторожно отвел в сторону ее руки, ища кровавые пятна. Вместо этого разрезанная на ленточки воздушными лезвиями блузка девушки, ничем больше не удерживаемая, неожиданно развалилась, открывая нежную кожу груди, буквально светящейся в полумраке зала и напряженные алые соски.

Отшатнуться оборотню не дали горячие тонкие руки, обхватившие его шею, а женское полуобнаженное тело, оказавшееся совсем рядом, прижалось к нему крепко-крепко, обжигая даже сквозь тонкую посеченную осколками ткань рубашки.

— Н-н-нимфадора, — маг на секунду растерялся, пытаясь взять под контроль вырывающиеся инстинкты, но жаркие губы приблизились к его лицу, лишая воли.

С вырвавшимся из груди рычанием, оборотень подхватил девушку на руки, прижимая к себе, впиваясь в послушно подставленные губы, ощущая, что сознание заволакивает дымка безумного желания.

Сириус Блек, шедший в это время по коридору Министерства Магии, громко захохотал, когда сигнальные чары дома донесли до него вспышки странной энергии в тренировочном зале. Окружающие шарахнулись от бывшего заключенного, но маг продолжил смеяться — племянница таки добилась своего. Видимо, что-то такое она задумала, попросив заменить его на тренировке. Мысленно порадовавшись за попавшего в надежные руки лучшего друга, Сириус продолжил свой путь, отметив, что сегодня им предстоит хорошенько напиться вечером, а также обсудить со всегда таким сверхответственным оборотнем его дальнейшие планы на жизнь с Нимфадорой.

Глава 18. Поиск союзников.

— Мадам Боунс занята, — в приемной главы Департамента обеспечения магического порядка наперерез Сириусу шагнул волшебник в форменной аврорской мантии.

— Сообщите ей, что прибыл Лорд Блек по важному делу, — Сириус Блек уселся в предложенное ему кресло, погрузившись в собственные мысли, сделать ему предстояло настолько многое, что иногда он подолгу простраивал в уме цепочки действий, необходимых для достижения цели.

Ему предстояло создать новый альянс, в который войдут как старинные роды аристократов, так и простые волшебники, Аврорат и люди Департамента правопорядка. Гарри, вернувшись в Англию, должен будет стать знаменем этого альянса, раз уж, благодаря обернувшейся против самого же Дамблдора шумихе в газетах вокруг Избранного Гарри стал знаменитым по всей стране.

Сам Сириус ни в малейшей степени не разделял мнение Дамблдора, навязанное им обывателям, о Избранности крестника, и уж тем более не рассчитывал на то, что Гарри в одиночку сможет убить змеемордого, — слишком уж неравными были силы и опыт двух волшебников в настоящее время. Собственные же шансы в поединке с Лордом волшебник оценивал как гораздо более высокие, пусть и не настолько, чтобы искать встречи с ним в ближайшие месяцы. И только после полного освоения боевых приемов Кигнуса Блека, дневники и инструкции которого волшебник изучал последнее время, Сириус рискнул бы вступить в прямое столкновение с Риддлом.

Но в этой войне ничто не решится через поединок двух волшебников. Как бы ни хотелось попросту официально вызвать Вольдеморта на поединок — проблемы в Англии от смерти Лорда не исчезнут, конфликт между чистокровными и Министерством, постепенно проводящим линию Дамблдора о "разумном ограничении устаревших традиций" назревал не один десяток лет и, не будь даже Вольдеморта, война всё равно началась бы при появлении иного харизматичного лидера, сумевшего бы собрать вокруг себя недовольных, коих накопилось к концу столетия во множестве.

Так что, помимо создания как можно более сильного альянса, способного противостоять как Вольдеморту, так и прогнившему насквозь Министерству, купленному на корню всеми заинтересованными сторонами, Сириусу предстояло найти тех, кто способен как-то подобрать устраивающие чистокровных и многочисленных маглорожденных законы. Блек объективно оценивал собственные силы, и не планировал оттеснить Министерство магии от власти и уж тем более — упаси Мерлин! — самому занять место министра. Но после войны наверняка освободятся многие посты у подножия "трона" министра, да и сам Фадж вряд ли удержится на своем месте, а значит — нужны будут верные люди, способные занять эти посты.

После нескольких бесед с Люпином и Аластором, Сириус прекрасно понимал, что Англия стоит на пороге войны, более страшной, чем даже террор Вольдеморта. Волшебные расы, которые притеснялись последние двести лет. Гоблины, лишенные права на магию и запертые в своих подземных государствах. Великаны, эльфы, вампиры, оборотни, дриады, вейлы, — все они считались существами второго сорта в волшебной Англии. И если касательно великанов Сириус был полностью согласен с политикой Фаджа, да и самих великанов не заботили никакие поражения в правах, — вряд ли их крошечные тупые мозги в состоянии были осмыслить подобные понятия, — то вейлы и оборотни могли обеспечить серьезнейшие проблемы. Учитывая тот факт, что в союзной Франции вейлы пользовались теми же правами и свободами, что и волшебники-люди.

Единственное, чего сам Блек не понимал, так это какого дементора бездействует Дамблдор, собаку съевший на почве интриг. Невзирая на весь вред, причиненный Лили, Джеймсу и Гарри, а также старым семьям, Сириус отдавал себе отчет в том, что Дамблдор был одним из лучших управленцев в магической Англии, если не во всей Европе. И либо директор окончательно постарел и утратил хватку, если не видит пропасть, в которую катится страна, либо же его это попросту не волнует.

— Лорд Блек, — аврор прервал его размышления. — Мадам Боунс готова встретиться с вами.

— Спасибо, — Сириус поднялся, несколько раз напрягая и расслабляя затекшие мышцы.

— Добрый день, лорд Блек, — седая женщина с зачарованным моноклем в глазнице встала навстречу волшебнику.

— Добрый день, мадам Боунс, — Сириус поцеловал протянутую руку и твердо встретил властный взгляд женщины, посвятившей себя борьбе с магической преступностью и внутренним расследованиям в кругу Министерства и Аврората.

— Еще раз хочу поздравить вас со снятием обвинений, лорд Блек, — произнесла Амелия Боунс, когда они уселись по разные стороны большого дубового стола в её кабинете.

— Благодарю, мадам Боунс, — склонил голову Сириус, прокручивавший в голове заранее обдуманные варианты разговора. — Можно сказать, что дело, по которому я к вам пришел, косвенно связано с моим судебным процессом.

— Я вся во внимании, лорд Блек, — бесцветно улыбнулась женщина.

— Что вы думаете по поводу заявления моего крестника после Турнира о том, что Вольдеморт воскрес? — Взял быка за рога Сириус.

Амелия Боунс не дрогнула, услышав вызывавшее страх имя.

— Фадж утверждает, что это всё бредни испуганного подростка, который не разобрался в обстановке, — начала она издалека.

— Учитывая, что в ближайших друзьях и советниках у нашего дорогого министра ходит небезызвестный Люциус Малфой, — протянул Сириус, наблюдая за тем, как на кратчайший миг стиснула кулаки его собеседница. — Думаю, Фадж поверит в возрождение Лорда, лишь когда тот лично явится засвидетельствовать свое почтение министру.

— Вынуждена согласиться с вами, лорд Блек, — Амелия Боунс пристально уставилась в глаза волшебнику. — Что вы хотите предложить в связи с этим?

— Золото шести старых семей, в числе которых Поттеры и Блеки, информация, поддержка в прессе. Это меньше, чем есть сейчас у Вольдеморта, но больше, чем в состоянии предложить вам Фадж.

— Хм, вопрос с военной поддержкой вы оставили за скобками, — покачала головой Боунс, — впрочем, я понимаю, вы готовите вашему крестнику ту силу, на которую он сможет опереться в Англии.

— Меня радует тот факт, что вы серьезно относитесь к Гарри, — без улыбки ответил Блек.

— Насколько я понимаю, Дамблдор, отнесшийся к наследнику Поттеров несерьезно, уже получил щелчок по носу, когда мальчик сбежал из-под опеки, неизвестным ни для кого способом. Так что я отношусь к победителю Турнира более серьезно, чем просто к несовершеннолетнему пареньку.

— Большего я и не прошу. Главное, что вы не верите в эту ересь, что Гарри должен убить Вольдеморта.

— Я не знаю, какого дементора Дамблдор распустил этот слух по всей стране после Первой войны... — Мадам Боунс еле заметно поморщилась. — Но, какое бы ни было пророчество об Избранном, не думаю, что он сможет справиться с Лордом один на один.

— В таком случае, мы друг друга поняли, мадам Боунс. — Сириус поднялся с места. — Разрешите еще раз выразить вам мое глубочайшее почтение.

Поклонившись, волшебник вышел из кабинета главы Департамента магического правопорядка, оставив женщину в глубокой задумчивости.

29 августа 1995 г. Париж.

За три дня до начала нового учебного года Жан-Клод предложил отправиться в магический квартал Парижа, чтобы мы с Габриель смогли купить необходимые для учебы в Шармбатоне принадлежности, а Флёр, которой предстояло с сентября осваивать новую работу — пока что на небольшой должности в Министерстве, куда её отправил политик "набираться опыта" — обновила свой гардероб.

Мадам Максим, с которой Жан-Клод оказался весьма дружен, прислала мне список учебников и принадлежностей, а также оформила мое поступление на пятый курс Шармбатона. Единственное, что мне предстояло сделать, это сдать сегодня после обеда и 30 августа некоторые практические и теоретические дисциплины — трансфигурацию, защиту от темных искусств, заклинания и зельеварение.

Парижская La ruelle SecrХte — Тайная аллея, представляла собой несколько узеньких улочек, отделенных от магловского города мощными пространственными заклинаниями. И благодаря этому сохранила очарование старины, которое давно утратили большинство крупных городов. Узкие улицы, над которыми нависали сложенные из каменных булыжников двух-трёхэтажные дома со стрельчатыми окнами. На первых этажах обычно располагались лавки, мастерские, небольшие кафе, а выше — жилые помещения владельцев.

— Гарри, мы с maman пойдем в ателье Жозефины Лоран, подобрать мне одежду, а вы ждите нас после того, как всё купите, в кафе "Le vieux roi".

Быстро поцеловав меня в щеку, Флёр направилась следом за матерью в сторону видневшегося вдалеке здания с цветастой вывеской и огромными витринами вдоль всего фасада.

Жан-Клод вместе с Габриель ушли в лавку письменных принадлежностей, я же, поскольку мне предстояло купить вообще всё необходимое, а не только недостающее, заглянул в алхимическую лавку.

— Желаете приобрести реагенты к школе, юный господин? — Усатый, длиннобородый лавочник вежливо задал уже привычный вопрос. Я внутренне удивился, как его роскошная борода не подгорела во время изготовления какого-нибудь зелья, но так же вежливо сказал, что мне нужен полный комплект реагентов, котел, набор ножей, палочки и черпачки для помешивания, а также защитный фартук и перчатки.

— Приятно видеть человека, беспокоящегося о собственной безопасности. — Одобрительно произнес торговец, выслушав последние два пункта заказа.

— Я пару раз видел, как у человека от взорвавшегося зелья ожоги покрывали все тело. — Я расплатился и вышел, предстояло купить учебники.

Однако в отделе учебной литературы меня ожидала неожиданная и не слишком обрадовавшая встреча — вместе со мной в тот же магазин зашли сестры Блейк с матерью, одарившей меня мягкой, чуть покровительственной улыбкой.

— Мадам Блейк, моё почтение. — Несмотря на определенное недовольство, показаться невежливым я не хотел. — Мисс Амели, Ариана, Франсуаза, рад снова встретиться с вами.

Улыбающиеся девушки тут же окружили меня, расспрашивая, подготовился ли я к учебному году и на какой факультет хочу поступить. Выяснив, что я не особо представляю отличия отличия всех имеющихся в школе факультетов, девушки взялись было меня просвещать, но я вежливо откланялся, сказав, что тороплюсь приобрести все необходимое до обеда, а потом мне нужно будет сдавать защиту от темных искусств и чары.

Дальнейшие сборы прошли очень быстро — книги, форменные мантии, письменные принадлежности, я с огромным облегчением выяснил, что в Шармбатоне позволено использовать гораздо более удобные магловские авторучки.

Последним этапом была покупка совы — я долго и с печалью вспоминал отправленную к Лавгудам Буклю, но делать было нечего — пришлось купить крупного пестрого филина с желтыми глазами.

Перед встречей в кафе у меня оставалось еще полчаса времени, и я успел добраться до ожидавшего нас на границе магической территории автомобиля Жан-Клода, сложив в просторный багажник все покупки, за исключением недовольно ухавшего в клетке ушастого филина.

— Наверное, я назову тебя Драко. — Задумчиво произнес я филину, высокомерно покосившемуся на меня.

Жан-Клод, с которым мы столкнулись недалеко от кафе "У старого короля", неожиданно подозвал меня к небольшой деревянной двери очередной лавки.

— Мистер Бриттон, поскольку вы будете учиться в Шармбатоне, но учитывая нашу с вами... ситуацию, будет лучше, если вы приобретете себе личного домовика.

— Зачем он мне? — я с некоторым недоумением посмотрел на политика.

— Многие сыновья благородных или богатых семейств получают от родителей личного домовика, это достаточно удобно. А вам нужно соответствовать легенде.

— Вы правы, мсье Делакур.

Зайдя в крошечный зал, с единственным окном на фронтальной стене, мы несколько секунд ждали, пока дверь в дальней части комнаты откроется, выпуская немолодого уже мужчину с пергаментным свитком в руках.

— Мсье Делакур, — явно знавший политика человек вежливо поклонился.

— Арнольд, рад снова вас видеть. — Жан-Клод пожал руку торговцу. — Сыну моих хороших друзей, недавно приехавшему во Францию и поступающему в Шармбатон, нужен личный домовой эльф.

— Юный господин, пожалуйста, следуйте за мной. — Арнольд, чуть склонив голову, направился в ту же дверь, откуда вошел.

Пройдя за ним через ярко освещенный коридор, я оказался в большом помещении, вымощенном серыми каменными плитами с множеством рун.

— Эти руны собирают рассеянную в воздухе магию и подпитывают находящихся здесь эльфов, господин. К сожалению, на Тайной аллее нет магических источников достаточной мощности, чтобы обойтись без рунных кругов.

Больше двух десятков эльфов, собравшихся в зале, смерили меня одновременно жадными и нетерпеливыми взглядами.

— Господин, попробуйте встать на этот рунный круг. — Мужчина указал на каменную плиту прямо передо мной. — Если вы высвободите часть своей магии в этом круге, то она укажет на подходящего домовика.

Встав на каменную плитку, обдавшую меня холодным потоком ветра, я направил поток магии не в руку с палочкой, как обычно делал на тренировках, а на вырезанные руны, тут же слабо засветившиеся синим. Один из стоявших в зале домовиков, одинаково одетых в белые полотенца на манер тог, спустя пару секунд засветился таким же светом.

— Тиби, это твой новый хозяин. — Как только я отдал деньги человеку, обслуживающему эту своеобразную "биржу труда" домовых эльфов, я почувствовал, как тонкая струйка энергии из моей ауры потянулась к на глазах зарумянившемуся домовику, наполняя его силой.

— Тиби, отправляйся в поместье Делакуров, и доставь туда клетку с Драко. — Я протянул поклонившемуся домовику клетку, и Тиби с тихим хлопком исчез.

Спустя пару минут мы с Жан-Клодом зашли в кафе, обнаружив, что, хотя мы и чуть опоздали, но Мари, Флёр и присоединившаяся к ним чуть позже Габриель еще не появлялись.

Стрелки часов, висевших в зале, приблизились к полудню, и через полтора часа мне предстояло сдавать первый экзамен, к которому, благодаря Киарану, я был более чем готов. Наконец в зал кафе вошли одетые в новые мантии прекрасные леди. За обедом мы молчали — обсуждать что-то серьезное в общественном месте не хотелось, как и говорить про экзамены. Несмотря на мою уверенность в подготовке, некоторый мандраж я все же ощущал, в особенности — предстоящая сдача Чар.

Поев, мы с Делакуром-старшим, любезно согласившимся сопроводить меня на первый экзамен, отправились к камину, а Мари Делакур с дочерьми — к выходу из кафе, чтобы вернуться в поместье на машине.

— Добрый день, Мадам Максим, — как и всегда, мне не потребовалось кланяться, чтобы поцеловать протянутую руку полувеликанши, унизанную многочисленными перстнями, заискрившимися в свете факелов.

Встречавшая нас возле камина в кабинете директора мадам Максим благосклонно приняла мои уместные в такой ситуации комплименты, а потом повела нас по длинным коридорам и винтовым лестницам куда-то вниз. Следуя за директрисой, я украдкой крутил головой, рассматривая такой непохожий на Хогвартс замок, отличавшийся гораздо большей роскошью обстановки.

Каменные полы, в отличие от Хогвартских, были устланы коврами, на удивление чистыми, если учесть, сколько людей наверняка проходит по ним в течение дня. Большая часть стен пряталась за гобеленами, изображавшими сцены из легенд, сказок и, вероятно, истории замка. Даже вездесущие для любого старинного замка сквозняки в Шармбатоне надежно отсекались многочисленными дверями и занавесями в коридорах. И в каждом помещении — на самом видном месте красовались щиты с двумя скрещенными палочками, гербом школы.

Наконец, когда мы спустились, по моим ощущениям, ниже уровня земли, по крайней мере в последних коридорах не было ни одного окна, мадам Максим распахнула очередные двери, открывая нашим взглядам обширный зал с дуэльным помостом по центру. Собравшиеся возле помоста несколько человек в мантиях разом обернулись к нам.

— Господа и дамы, позвольте вам представить Гарольда Бриттона, нашего нового ученика, который будет сдавать экзамены за первые четыре курса. — Мадам директриса по очереди смерила каждого благожелательным взглядом.

— Мсье Бриттон, я — Андрэ Леблан, преподаватель защиты от темных искусств Шармбатона. — Подтянутый молодой мужчина с явно аврорской выправкой дружелюбно улыбнулся мне. Его располагающее к себе лицо с зелеными глазами было перечеркнуто парой шрамов, — видимо, профессиональной аврорской чертой. Приглядевшись, я заметил, что несмотря на явную молодость, виски у преподавателя совершенно седые, резко контрастировавшие с темными вьющимися волосами.

Суровая женщина, чем-то напомнившая мне профессора МакГонагалл, представилась как Лилиан Дюбуа, преподаватель заклинаний. Приглядевшись к палочке в моих руках, заменившей, после моего прозрения, старую остролистовую, женщина одобрительно кивнула.

Пузатый мужчина с длинной рыжей бородой, носом-картошкой и довольно забавно гармонировавшими с крупными чертами лица очками в изящной позолоченной оправе, крепко стиснул мою руку громадной ладонью.

— Клод Лефевр, — рычащий бас преподавателя оказался под стать его внешности. — Преподаватель трансфигурации. — Мужчина крутнул в толстых пальцах-сосисках палочку, показавшуюся совсем маленькой.

— Грегори Легранд, преподаватель зельеварения, — представился последний участник сегодняшней встречи, высокий, очень худой мужчина с покрытыми ожогами кистями рук, его коричневые волосы были аккуратно уложены вокруг ранней лысины, а в одежду, казалось, впитался неистребимый острый запах зелий.

— Итак, первым экзаменом у нас стоит защита от темных искусств, — дождавшись, пока преподаватели кратко переговорят со мной, интересуясь уровнем знаний нового студента, мадам Максим перешла к делу.

— Мсье Бриттон, попрошу к помосту. Можете использовать любые заклинания... кроме Непростительных, конечно же, — Леблан улыбнулся, показывая, что шутит.

Запрыгнув на дуэльный помост, я вскинул палочку, приветствуя экзаменатора.

— Начали! — голос директрисы разнесся по всему залу.

— Expelliarmus! — не слишком насыщенный красный луч устремился в мою сторону, но, вместо того, чтобы брать его на щит, я пропустил его мимо, отшагнув в сторону.

— Inferflamio, — огненная струя с моей палочки заставила переставшего улыбаться Леблана резко выставить ледяной щит.

— Diffindo — Confundus — Seco, — три луча подряд, требующие разные щиты. Взмах палочкой, ревущий поток силы в руках — и массивный стол, прилетевший справа, прикрыл меня от ударов, а потом, разогнанный заклинанием Vaddivasi, отправился к оппоненту.

— Bombarda — Protego! — Мы оба прикрылись щитами от брызнувших во все стороны кусков взорванного заклинанием преподавателя стола.

Андрэ резким прыжком сократил расстояние, его мантия хлопнула за спиной, как огромные крылья, правда, впечатление портили несколько изрядных прорех — не все щепки пролетели мимо.

— Insendio!

— Aqua Murus! — ревущая вода поглотила струю бело-желтого огня, которой меня, забыв, что сражается с будущим пятикурсником, от души окатил Леблан.

— СТОП!!! — Усиленный магией голос директрисы заставил нас опустить уже готовые выбросить новые заклинания палочки. Я остановился, тяжело дыша — последнее заклинание стихийной магии все еще было слишком... тяжеловесным для моей не до конца сформировавшейся ауры.

— Андрэ, тысяча чертей, вы давно не в Аврорате, а до сих пор, бывает, увлекаетесь своими чертовыми огненными ударами! — Мадам Максим строго отчитывала только сейчас понявшего, что слегка увлекся, Леблана.

— Мадам Максим, простите, но меня обучал такой же работник Аврората, как и месье Леблан, — я постарался переключить внимание директрисы на себя, чтобы не портить отношения из-за происходящей на моих глазах выволочки с будущим преподавателем. — Так что...

— Мадам Максим, юноша очень достойно держался. — Леблан, хитро посмотрев на меня, сам пошел в атаку. — Я не откажусь заниматься с ним по индивидуальной программе, потенциал у него есть.

Полувеликанша, убрав палочку, выхваченную ей, когда мы с Андрэ сблизились, проворчала:

— Я вижу, что зачет принят. Постарайтесь в следующий раз не ломать мебель в зале, гос-с-спода.

Лилиан Дюбуа, с несколько большим одобрением посмотрев на меня, взмахом палочки призвала к себе еще один стол.

— Вижу, мсье Бриттон, что манящими чарами и чарами левитации вы владеете вполне достойно. Что еще вы можете нам показать интересного?

— С удовольствием, мадам Дюбуа. — Я поклонился, поднимая палочку.

— ExpectoPatronum! — Мысль о первом поцелуе с Флёр. Огненно-белый грифон, возникший передо мной, взмахнул крыльями и, пролетев через весь зал, распался облаком серебряных искр. Клод Лефевр одобрительно присвистнул.

— Очень хорошо, мсье, — уважительный наклон головы Лилиан. — Высшая светлая магия, пусть и больше по части моего коллеги Леблана, но очень и очень хорошо. Еще?

Спустя почти час, когда я едва не взмок от напряжения, мысленно благодаря Делакура-старшего за заказанные еще в июле эликсиры памяти, мадам Дюбуа проверила мои знания школьной программы, сочтя их "вполне достойными, но требующими дальнейшего развития". Андрэ Леблан, видимо, после дуэли проникшийся ко мне некоторым уважением, тихо засмеялся в ответ на это высказывание.

-Мсье Бриттон, жду вас завтра в то же самое время в моем кабинете. — Мадам Максим, увидевшая, что экзаменаторы больше не имеют вопросов, подвела итог сегодняшней встречи. — Вам предстоит сдать трансфигурацию и зельеварение.

— Разумеется, мадам Максим.

Попрощавшись с преподавателями, мы втроем покинули зал, направляясь обратно в кабинет директрисы.

30 августа 1995 г. Особняк Блеков.

Рассветное солнце, пробиваясь сквозь толстые стекла дома на улице Гриммо, ударило своими лучами прямо в лицо лежавшим на измятой постели людям... Впрочем, человеком из них могла считаться только девушка, белоснежная кожа которой резко контрастировала со смуглой, исчерченной многочисленными шрамами кожей мужчины.

Ремус Люпин, спавший по-звериному чутко, открыл глаза, прислушиваясь к происходящему в доме. Даже очередная наполненная страстью ночь, а такими, с той злополучной или благословенной тренировки больше месяца назад, были все его ночи, не смогла притупить инстинктов дикого зверя, всегда маячивших на краю сознания.

Посмотрев на продолжавшую крепко спать Нимфадору, оборотень на короткое поддался очарованию девушки, обхватившей его тонкими руками и чему-то улыбающейся во сне. Прикинув в уме, что никаких серьезных дел на сегодня не предвидится, Люпин чуть более удобно повернул голову на подушке, чтобы не будить девушку, и погрузился в воспоминания.

— Сириус, раздери тебя тысяча демонов! Seco! — Разъяренный до крайности оборотень преследовал по всему дому ловко уклонявшегося друга, который только отбивал наиболее опасные заклинания.

— Diffindo — Flagello de Ignis! — Огненная плеть, сбив с постамента старинную вазу, ударила в то место, где только что стоял Сириус.

— Retis caligo! — Сириус резко указал палочкой на разбушевавшегося друга. Сгустившийся в разгромленном коридоре туман, невзирая на отчаянное сопротивление оборотня, закружившегося, размахивая плетью, вокруг себя, все же одолел магию огня, окутав Люпина прочной сетью.

— Опять ты ловишься на эти сети, друг. — Сириус, ловко призвав палочку гневно рычащего оборотня, уселся на пыльный пол рядом с ним.

— Сириус, какого черта ты это допустил?! — Всегда такой спокойный, Люпин кипел от ярости.

— Лунатик, прости, но сам бы ты никогда не решился. — Сириус, утратив всё своё веселье, жестко встретил пышущий гневом взгляд друга. — Ты достоин счастья больше всех моих знакомых, но твой взгляд на жизнь...

— Но это так и есть, Сириус! — Раненым зверем взревел лежащий на полу оборотень. — Какого дементора ей сдался оборотень! Темное существо! Министерство каждый год все больше ограничивает нас в правах! Что я могу дать ей?!

— Aquamenti — Вставший с места Блек, призвав к себе все свои родовые способности, окатил друга потоком воды. — Нет, это ты послушай меня! — Аура аристократа наполнилась тьмой, погружая коридор в сумрак. — Вот для этого мы и должны победить. Должны свалить этого поганого полукровного наследника Слизерина и погрязшее в собственном дерьме министерство магии с трясущимся от вида своей тени Фаджем!

— Молчи! — Теперь уже рёв Сириуса, усиленный магией, разнесся по задрожавшему дому, заставив замолчать уже открывшего рот оборотня. — Война рано или поздно закончится, и тогда уже МЫ сможем диктовать правила! И законы, ограничивающие мирных оборотней в их правах, будут отменены! Хватит твердить, что ты недостоин счастья, Ремус! Ты такой, каким создал себя, а не "маленькая ходячая мохнатая проблема"!

Взмах палочки, и туманная сеть растворилась в заполнившем коридор сумраке. Сириус, успокоившись, за руку поднял оборотня с пола и крепко обнял.

— Я хочу, чтобы вы оба были счастливы, друг. У вас все получится. До тех пор, пока я Лорд дома Блеков.

Глава 19. Новый учебный год.

Вечер того же дня, где-то в Лондоне.

"Госпожа Скитер, в память о заключенной с нами договоренности, отправляю вам материалы для первой статьи в Еженедельный Пророк, посвященный началу учебного года в Хогвартсе. В фиалах с воспоминаниями и в моих записях вы найдете достаточно интересного, чтобы создать поистине гениальную статью.

Ваш самый преданный читатель, Гарольд Поттер."

Рита Скитер, смахнув брякнувший мешочек с галеонами в стол, нетерпеливо углубилась в изучение нескольких листочков, мелко исписанных угловатым подчерком. Прочитав заметки сумевшего заинтересовать скандальную журналистку Поттера, женщина забросила в служебный Омут Памяти, по знакомству прихваченный домой, содержимое фиала. Выбравшись оттуда спустя почти час, она полностью утратила некоторый скепсис, ясно видимый на лице после прочтения листов.

— Это будет чертова сенсация, — с этими словами, поставив на стол громадный кофейник, источающий сладостные ароматы свежесваренного напитка, женщина углубилась в работу над новой статьей.

31 августа 1995 года. Дом Уизли.

— Это гнусная ложь! — Рон Уизли, в этот момент сделавший здоровенный глоток чая, поперхнулся от неожиданно раздавшегося голоса Гермионы, гостившей все лето у Уизли.

— Гермиона, деточка, что случилось? — Молли Уизли, еще не читавшая утреннюю газету, с недовольством посмотрела на девушку.

— Вы посмотрите, что пишут про Дамблдора и Хогвартс в этой статье!

Корнелиус Фадж вместе с Люциусом Малфоем, собравшиеся за чашкой утреннего чая, чтобы обсудить действия против Дамблдора, явно не планировавшего отказываться от заявления о возрождении Темного лорда, с удовольствием читали газету.

— Не знаю, кто предоставил Скитер информацию, но этот незнакомец оказал нам немалую услугу. — Фадж отхлебнул чая.

"Завтра начинается новый учебный год, которого с нетерпением ждут множество учеников и их родителей. Хогвартс, цитадель знаний и одно из самых безопасных мест в Англии, готов распахнуть свои ворота перед новыми и старыми учениками. Но так ли безопасен этот волшебный замок в настоящее время?

Четыре года назад, когда в Хогвартс поступил известный всем нашим читателям Гарри Поттер, в школу, воспользовавшись какой-то лазейкой в магической защите, проник одержимый темным духом преподаватель защиты от темных искусств. Практически весь год находясь под самым носом директора Альбуса Дамблдора, несчастный одержимый Квирелл вел занятия у учеников. Одержимый темным духом волшебник — в полной детей школе. В том же году в школу неизвестным образом проник горный тролль, которого победили, по неподтвержденным слухам, трое младшекурсников, одним из которых был Гарри Поттер, спасший свою однокурсницу от смерти под тролльей дубинкой. В конце года профессор Квирелл трагически погиб — по слухам, пытаясь похитить таинственный философский камень. Точно известно лишь одно — директор Дамблдор не сумел вовремя обнаружить одержимого, и нашел только его тело. Кто позаботился о безопасности детей, сразившись и победив одержимого, опередив величайшего светлого волшебника — неизвестно.

На следующий год, о чем мы уже писали, уважаемые читатели, в школе появился новый одержимый темным духом человек, открывший в безопасной школе тайную комнату Салазара Слизерина. И снова кто-то, по слухам, на этот раз Гарри Поттер, спустился в Тайную комнату, в одиночку сражался и убил василиска и одолел злобного духа, захватившего юную дочь уважаемого министерского работника.

Два года назад, когда несправедливо обвиненный в убийстве Сириус Блек сбежал из Азкабана, чтобы защитить своего подвергшегося опасности крестника, Гарри Поттера в ставшем небезопасным Хогвартсе, школу окружили дементорами. И Глава Визенгамота, Альбус Дамблдор пошел на такое беспрецедентное усиление безопасности школы. Демоны, исчадия ночных кошмаров большинства волшебников, те, кто питаются душами — охраняют полную детей школу. Как мы уже писали в прошлых выпусках, настоящий преступник, анимаг-крыса, сумел провести в Хогвартсе несколько лет, и был раскрыт только благодаря усилиям Сириуса Блека и друзей его крестника.

И наконец, прошлый год. Турнир Трех Волшебников, одно из главнейших событий магической жизни, состязание трех магических школ, в котором принимают участие лишь сильнейшие семикурсники. Флёр Делакур из Шармбатона, Виктор Крам из Дурмстранга, Седрик Диггори из Хогвартса, трагически погибший во время последнего испытания. Но, как удалось выяснить нашей редакции, пробравшийся в Хогвартс под видом одного из преподавателей бывший Пожиратель смерти сумел бросить в Кубок огня имя Гарри Поттера, и четверокурсник был вынужден конкурировать с семикурсниками в борьбе за победу в турнире. Куда смотрел величайший светлый волшебник, не позаботившийся о должной охране отборочного артефакта — неизвестно. Известно только то, что по вине Пожирателя смерти в конце года погиб Седрик Диггори, попавший в приготовленную для победителя турнира ловушку.

Что готовит следующий год в самой безопасной школе Англии — время покажет".

Люциус Малфой, дочитав статью, согласно кивнул.

— Рита Скитер на этот раз не сказала ни слова лжи. Колдографии в статье похожи на подлинные. Видимо, заказчик очень обижен на Дамблдора и, так же как и мы, — не разделяет его убеждения в так называемом возрождении Темного лорда.

— Главное, чтобы Дамблдор не попытался воздействовать на родителей через учеников. Дети верят "доброму дедушке", и если он заявит, что Темный лорд возродился — это может смутить неокрепшие умы. — Помолчав, добавил Малфой.

— Да, Люциус, вы совершенно правы. Нам нужно взять происходящее в Хогвартсе под контроль Министерства магии.

— У вас есть надежный человек, которого можно направить в Хогватс, наделив соответствующими полномочиями от Министерства и Попечительского совета, Корнелиус?

— Есть... мой заместитель, Долорес Амбридж.

В то же время. Поместье Делакуров.

— Господин Делакур, и все же, почему вы убедили меня, что не стоит писать о возродившемся Темном лорде?

— Если в "Пророке" появится такая статья — Министерство очень быстро задавит газету, а главный редактор ни за что не пойдет против основного акционера. Позиции же нашей стороны, несмотря на все старания Лорда Блека, достаточно шатки, аристократические семьи, возглавляемые Малфоями, слишком сильны и имеют чересчур большое влияние на Министра магии.

— Чему же тогда поверят простые волшебники?

— Даже если "Пророк" напечатает что-то подобное, без официального заявления министра английское сообщество будет считать такие сведения недостоверными...

— То есть у нас остается только вариант с газетой отца Луны Лавгуд, чтобы давать подлинную информацию обывателям?

— Именно... Ксенофилиус Лавгуд является владельцем газеты "Придира" и слабость законов Министерства в области печати не позволит быстро закрыть частную газету. Опять же репутация "Придиры" и ее притворяющегося на людях сумасшедшим редактора не дадут Министерству слишком давить на них, чтобы не показаться посмешищем.

— В этом я верю вашему опыту политика, мистер Делакур.

— Как прошли последние экзамены?

— Достаточно... долго, — я пожал плечами. — Клод Лефевр и Грегори Легранд очень долго изучали уровень моих знаний. Так что, боюсь, мне придется очень сильно подтягиваться до требований Шармбатона... Особенно по зельеварению... Легранд просто уничтожил все мои представления о собственных навыках в варке зелий.

— Ну, мистер Поттер, теперь у вас есть очень хороший стимул. — Жан-Клод усмехнулся. — Поскольку вам все равно необходимо будет заниматься с вашими преподавателями, особенно — с Киараном, то Лорд Блек прислал вам небольшой подарок.

На стол лег изящный золотой кулон на цепочке, изображавший песочные часы с мерцающим песком внутри.

— Маховик времени?! Откуда он у Сириуса?

— Лорд Блек сказал, что нашел его в одном из хранилищ семьи в Гриннготсе. А это — уже от меня к началу вашего учебного года.

Сумка, набитая различными бутылочками опустилась рядом с маховиком.

— Это наборы зелий, которые помогут вам выдерживать двойную нагрузку. Спать в этом году вам придется мало...

— Зато хотя бы часть предметов Шармбатона будут совпадать с тем, что я изучал у преподавателей за лето: танцы, этикет и право.

— Да, это несколько снизит вашу нагрузку, но все равно — постарайтесь не пропускать прием зелий, Киаран по-прежнему будет ужесточать требования к тренировкам.

1 сентября 1995 г. Платформа 9 34

Огромный локомотив, сверкающий свежей краской на всех металлических частях, по-прежнему пыхтел, готовясь отвезти собирающихся учеников в Хогвартс, но на самой платформе кое-что неуловимо изменилось с прошлого года. Прошли тихо переговаривающиеся о чем-то Лорд Блек и Августа Лонгботтом, вежливо раскланявшиеся с встреченным по дороге Люциусом Малфоем. Ученики по-прежнему толпились на перроне, оживленно обсуждая предстоящий семестр, но на лицах многих родителей застыли озабоченность и беспокойство за своих чад — статья Скитер, а потом и последовавшая за ним статья в гораздо менее популярном "Придире" наделала довольно много шуму.

— Он не придет, сам же написал об этом. — Мечтательная улыбка на мгновение сошла с губ невысокой стройной блондинки с пробковым ожерельем на шее и серьгами-редисками.

— Я знаю, но все равно надеялся. — Полноватый парень с серьезным лицом посмотрел на подругу. — Без него в башне Гриффиндора будет как-то... не так.

— Да, он уже успел стать сердцем вашего факультета. — Согласно кивнула Луна Лавгуд. — Помнишь, что он просил нас сделать?

— Давай ты им скажешь, Луна? Тебе всегда удается говорить, не вызывая никаких подозрений, прости. — Невилл осторожно прикоснулся к плечу девушки.

— Тебе не за что извиняться, Невилл, — девушка вздохнула. — Полоумная Лавгуд может говорить все, что угодно, но никто не принимает ее слов всерьез.

— Зато я воспринимаю тебя очень даже всерьез. — Невилл произнес эти слова с полной уверенностью. — За время нашей летней переписки я начал немного понимать, что это за человек — Луна Лавгуд.

— Ты уверен, что тебе не помешали мозгошмыги? — Луна рассмеялась, приняв свой обычный загадочный и отстраненный вид.

— Все с тобой ясно. — Невилл усмехнулся. — Встречайте Луну Лавгуд во всем её загадочном великолепии.

Поезд издал особо резкий гудок, показывающий, что скоро будет отправление. Невилл, подхватив оба чемодана — свой и Луны — забрался в вагон.

— Пойдем искать наших "друзей"? — отрешившись от всего внешнего, улыбнулась Луна.

Рон Уизли и Гермиона Грейнджер сидели в четырехместном купе, несколько встревоженные отсутствием Гарри Поттера.

— Он не может не явиться! — в очередной раз воскликнула всегда уравновешенная Гермиона, выглядывая в окно. — Он думает, что мы его лучшие друзья и не может просто так бросить нас в Хогвартсе!

— Но его все еще нет, Герми. — Рон, тоже слегка взволнованный, сидел вдалеке от окна, и вместо этого посматривал в коридор через приоткрытую дверь.

— Может быть, он опять не может пройти через платформу, как на втором курсе...

— Мама говорила, что услышала от Дамблдора, как Сириус зачитывал письмо от Гарри. Он не хочет возвращаться в школу...

— Но Хогвартс — самая лучшая школа! Что бы ни писали в газетёнке Скитер и прочие.

— Он, якобы, хочет возместить все те лишения, которые испытывал у своих родственников-маглов. Самый известный человек магического мира — и лишения? Лично я верю с трудом. — Рыжий фыркнул.

Поезд тронулся, грохоча колесами на стыках рельс. В приоткрытую дверь скользнула Джинни Уизли.

— Этого Поттера нет ни в одном купе! — возмущенно воскликнула она. — Я обошла весь поезд — никто его не видел.

— Тише, Джинни, может быть, он еще приедет в Хогвартс, у него есть время одуматься, пока поезд не добрался до школы. — Гермиона успокаивающе взглянула на огорченную рыжеволосую девушку.

— Что я слышу? — манерно растягивающий слова голос раздался со стороны распахнутой настежь двери. — Ваш Великий Гарри Поттер решил бросить школу? Самое правильное решения для шрамоголового урода.

— Заткнись, Малфой! — Воскликнула Грейнджер. — Иначе я сниму с тебя баллы прямо в поезде. — Девушка указала на отворот мантии, где поблескивал медный значок старосты факультета.

— Интересно, как ты будешь снимать баллы со старосты Слизерина? — Малфой с нескрываемым удовольствием показал на точно такой же начищенный значок на своей груди.

— Тогда я просто дам тебе в твою холеную морду, хорёк. — Покрасневший Рон вскочил с места.

— Хм... Уизли, ты наконец-то смог позволить себе приличную мантию? — Драко глумливо приподнял брови, словно удивляясь. — Кребб, Гойл, вы только посмотрите — рыжий оборванец наконец-то неплохо оделся.

Два шкафоподобных слизеринца, заглянув в купе, рассмеялись. Рон налился кровью от ярости, но сделать ничего не мог — силы оказались слишком неравными.

— Tarantallegra! Silencio!

— Stupefy! Expelliarmus!

Два голоса в коридоре почти одновременно произнесли несколько заклинаний. Кребб, так ничего и не поняв, пустился в пляс, не в силах справиться с отбивающими чечетку ногами. Малфой, разворачиваясь к нападавшим, получил в грудь луч заклинания Немоты и мог только беспомощно раскрывать рот, пока Обезоруживающее не вырвало у него палочку. Гойл, отличавшийся такой же замедленной реакцией, получил Оглушающее и упал на пол.

— Сегодня они, возможно, увидят зеленых лепреконов, не позволяющих понимать, что все люди заслуживают доброго отношения. — Отрешенная улыбка на лице Луны не давала ошеломленным гриффиндорцам поверить, что они несколько секунд назад слышали её голос, произносящий заклинания.

— Драко, Поттер сегодня не принимает посетителей, зайди завтра. — Невилл перешагнул через лежащего в дверях Гойла и бросил Малфою-младшему палочку. — Всё, свободен.

Дверь захлопнулась перед носом ошеломленных слизеринцев. Луна украдкой послала чуть покрасневшему Невиллу восхищенный взгляд, придавший ему уверенности.

— Невилл!!!! — Вопль Гермионы был слышен, наверное, по всему вагону. — Ты же нарушаешь правила!!!

— Гермиона, все равно Малфой затеял бы драку, а Снейп снял баллы с нас. Ты же знаешь. — На удивление рассудительно откликнулся Невилл. — К тому же у меня есть причины бояться Снейпа чуть меньше, чем обычно. — Он лукаво улыбнулся, присаживаясь на свободное место в купе.

Луна, не найдя места, где сесть, непринужденно потеснила Невилла и села, плотно прижимаясь к нему боком.

— Недавно мне пришло письмо от Гарри, — как бы невзначай, произнесла она.

— Что он пишет? — Джинни резко повернулась к девушке.

— Пишет, что отдыхает на пляжах где-то в Америке. Не иначе нарглы присоветовали ему хорошенько расслабиться. — Луна улыбнулась, видя, как на окружающих действуют её оговорки. — А еще он говорит, что, раз у него не осталось никого из родных, кроме ненавидящих его Дурслей, то он написал завещание...

(Примечание автора, поскольку в комментариях этот вопрос мне озвучивали. Поттер не писал в письмах, что Дурслей убили. Это не настолько имеющая отношение к делу информация, чтобы он писал об этом друзьям.)

— Завещание? — Рон тоже заинтересовался. По его блеску глаз было видно, что тема нашла в нем живой отклик.

— Да, он сказал, что, поскольку всю жизнь он был фактически сиротой, выброшенным в магловский мир, то все свои деньги он завещает, — Луна достала из сумочки бутылку имбирного эля и сделала глоток, растягивая паузу и давая время Невиллу рассмотреть лица присутствующих — жадный блеск глаз Рона и Джинни, чуть более отстраненный интерес Гермионы.

Когда пауза протянулась достаточно долго, она продолжила:

— Он завещал все свои деньги сиротским приютам Англии. Сказал, что раз уж он был почти сиротой, так уж пусть, если Темный лорд убьет его, деньги достанутся тем, кто в них нуждается.

— Пойду переоденусь в мантию... Скоро поезд придет на станцию. — Луна поднялась с места и вышла из купе.

Невилл, пользуясь моментом, пока все внимание было сосредоточено на его подруге, получил возможность рассмотреть всех присутствующих. И увиденное ему не слишком понравилось. Жадный взгляд Уизли, любопытство и ожидание Гермионы. Нет, не таких эмоций ждал Невилл от друзей Гарри, и это несколько покоробило потомка старой семьи, воспитанного властной Августой Лонгботтом на старинных идеалах чести и верности слову. А еще в памяти юноши осталось тепло Луны, прижимавшейся к нему совсем близко в заполненном учениками купе, что, по счастью, осталось никем незамеченным. Заинтересовавшая Невилла еще во время переписки на каникулах девушка была по-своему привлекательной, а ее манера общения и непринужденность выгодно отличали Луну от большинства учениц Хогвартса.

Спустя короткое время переодевшиеся в мантии школьники на каретах отправились с конечной станции экспресса в школу, а их более юные коллеги — на лодках через озеро, как по традиции переправлялись все новые ученики.

Луна Лавгуд, сопровождаемая удивленными взглядами, подошла к пустоте перед каретой и протянула руку, словно гладя кого-то.

— Луна, кого ты гладишь? — Джинни Уизли постаралась задать вопрос подруге как можно мягче, чтобы не обидеть девушку.

— Ты не видишь их, Джинни? — светлые глаза Лавгуд с печалью посмотрели на рыжеволосую девушку. — Не видишь фестралов, которые везут наши кареты каждый год?

— Нет... — Джинни в замешательстве покачала головой, осторожно протягивая тонкие пальцы в пустоту. Её глаза округлились, когда пустота вдруг отозвалась ощущением мягкой шкуры.

— Джинни. — Гермиона с некоторым сочувствием и одновременно покровительственно посмотрела на девушку. — Разве ты не помнишь, что фестралов видят только те, кто видел смерть своими глазами? Это же рассказывал Хагрид!

Девушка отшатнулась от овеществленной пустоты, в которой не видела ничего. Взгляды собравшихся скрестились на Луне, которая, не подавая виду, с загадочной улыбкой продолжала гладить невидимого прочим зверя. Ее волосы, освещенные закатным солнцем, окружали непроницаемое лицо огненным ореолом, от чего проходивший мимо Невилл, беседовавший с Томасом, запнулся и был вынужден схватиться за плечо приятеля, чтобы не упасть.

Собравшиеся в Большом зале Хогвартса ученики оживленно обсуждали происходившие летом события, за гриффиндорским столом обсуждали отсутствие Поттера, и Рон Уизли чувствовал себя на седьмом небе, в очередной раз пересказывая все, что слышал от родителей о письмах Гарри. Невилл Лонгботтом с тщательно скрываемым отвращением рассматривал оживленного рыжика, взахлеб рассказывавшего о своем возмущении тем, что Поттер их бросил.

Наконец сквозь распахнувшуюся боковую дверь Большого зала профессор МакГонагалл ввела небольшую стайку первокурсников, которым предстояло пройти распределение по факультетам. Лежащая на старом табурете Распределительная шляпа затянула короткую песню, в очередной раз поражая собравшихся полным отсутствием рифмы, но призыв к объединению факультетов, которым она снабжала свои вирши каждый год, опять пропал втуне. Слизеринцы, уже узнавшие про недавнее унижение Серебряного Принца Малфоя, бросали гневные взгляды на Лонгботтома и Лунатичку. Северус Снейп, как видел со своего места Невилл, точно так же был мрачнее обычного. Невилл, заметивший обращенные на Луну взгляды Малфоя и его подпевал, сделал себе отметку внимательнее следить за девушкой, чтобы при необходимости защитить её от мести слизеринцев.

За преподавательским столом тоже произошли определенные изменения. Помимо обычного состава преподавателей в этом году к ним присоединились две женщины. Одна довольно низкая, пухленькая, одетая в какую-то дикую розовую кофточку грубой вязки, с розовой лентой на голове. Бледное лицо со слегка выпуклыми глазами чем-то напоминало жабью мордочку, возможно, общим выражением гадливости на нём. Вторая же женщина, гораздо старше, с гордо выпрямленной спиной, с короной седых волос на старческой голове, выглядела намного более представительно в своей синей с серебром мантии и охватывавшем волосы тонким узорчатым обручем из серебра. Поймав взгляд Невилла, женщина улыбнулась ему, кивая головой.

Распределение студентов прошло довольно быстро — в этом году новых учеников оказалось не слишком много. Дождавшись, пока шляпу снимет с себя Роза Целлер, отправленная в Хафлпафф, Дамблдор заговорил.

— Я рад, что в этом прекрасном замке стало на несколько новичков больше. Добро пожаловать! Рад, что учившиеся здесь ранее снова вернулись в родные стены. Не буду утомлять вас долгими речами. — Директор по-доброму усмехнулся. — Ешьте!

Наконец-то появившаяся на длинных столах еда была по достоинству оценена проголодавшимися за время поездки учениками, приступившими к трапезе в меру своего умения вести себя за столом. Кто-то, как большинство слизеринцев, а также некоторые гриффиндорцы, вели себя за столом, словно находясь на званом обеде, аккуратно используя все имеющиеся столовые приборы и аккуратно подоткнув салфетку. Кто-то ел за обе щеки, не гнушаясь помогать вилке руками, впрочем, надо сказать, таких было меньшинство, а разговаривал с набитым ртом и вовсе один только Рональд Уизли.

Дождавшись, пока все ученики насытятся, Дамблдор снова заговорил.

— По традиции, в первый ваш вечер в школе я обязан представить вам ваших новых учителей.

Зал настороженно затих, в очередной раз внимательно рассматривая новые лица за столом преподавателей.

— Долорес Амбридж, заместитель Министра Магии, сотрудник отдела Магического образования. — Жабоподобная женщина с жеманной улыбкой помахала залу рукой. — Мадам Амбридж будет вести у всех курсов Защиту от темных искусств.

— И, по настоянию Министерства Магии и Попечительского совета Хогвартса, в этом году вводится новый предмет для всех курсов — Законы и традиции Магического мира. Его будет преподавать профессор Августа Лонгботтом, любезно согласившаяся на просьбу Попечительского совета взять на себя эту нелегкую ношу. — Лицо директора было непроницаемым, сохраняя выражении "доброго дедушки", но Невилл знал, что Дамблдор на заседании Попечительского совета стоял насмерть, стараясь не допустить появления такого предмета. Как прокомментировала сама старая леди нежелание директора видеть Традиции в учебном расписании, ему было невыгодно появление у маглорожденных знаний о традициях чистокровных семей. Но против совместно работавших Блека, леди Лонгботтом и даже партии Малфоя директор в одиночку оказался бессилен, — маглорожденных в Попечительском совете не было, а чистокровные политику директора не поддерживали никогда. Семья Уизли же, евшая из рук Дамблдора, никогда не обладала ни влиянием, ни средствами, чтобы поддержать директора в этом вопросе.

Седая женщина улыбнулась залу, склоняя голову в вежливом приветствии. Ей рукоплескало несколько больше людей, даже некоторые слизеринцы отдавали дань уважения преподавателю из старинной чистокровной семьи, пусть и не принадлежавшей к числу темных.

— Невилл, твоя бабушка будет преподавать в Хогвартсе?! — Удивлению Рона не было пределов. — Почему ты сразу об этом не сказал?

— Может быть, ты предпочел рассказывать всем о том, как Поттер бросил тебя в этом году, дружище. — Невилл стукнул Рона по плечу, показывая, что шутит.

Ужин завершился, и толпа учеников, столпившаяся на выходе, начала постепенно расползаться по общежитиям факультетов, впрочем, до отбоя еще оставалось достаточно времени, чтобы побродить по коридорам, не опасаясь Филча или Снейпа. По счастливой случайности, Невилл сидел так, что мог видеть одновременно и Луну, и Малфоя с его гориллами. И увиденное ему не понравилось. Малфой, обычно уходивший из Большого зала одним из первых, пользуясь тем, что стол Слизерина был рядом с выходом, на этот раз остался сидеть, делая вид, что еще не насытился, хотя на его тарелке оставались только жалкие крошки. Луна же, увлеченная беседой с кем-то из однокурсниц, имени которой Невилл не помнил, и не собиралась уходить, оставшись одной из немногих с её факультета, кто еще не покинул зал.

Невилл осторожно оглядел свой стол. Уизли, все четверо, уже ушли, как и Грейнджер, но рядом оставались Дин Томас и Симус Финниган, обсуждавшие магловский футбол, жарко споря и размахивая руками. Выбора у юноши не оставалось, и он развернулся к приятелям.

— Дин, Симус, как насчет того, чтобы немного прищемить хвост слизеринцам?

Парни выпучили глаза от слов Невилла, — подобные слова от этого мягкого, неуверенного в себе человека им не могли присниться даже в страшном сне.

— Что ты имеешь в виду, Невилл? — Наконец обрел дар речи Томас.

— Малфой и его гориллы собираются подстеречь Луну после ужина, — спокойно ответил Невилл. — Его хорёчеству не понравилось, как его выкинули из купе гриффиндорцев в поезде.

— Рон уже рассказал нам о роже Малфоя, когда ты вышвырнул его из купе, — засмеялся Симус. — Не знал, что ты можешь такое сделать.

— Бабушка наняла мне репетитора на всё лето, — сделав вид, что открывает страшную тайну, сказал Невилл. — Кое-что я успел усвоить. Но кроме меня слизеринцев распугивала и Луна, и змеи решили разобраться с ней, не откладывая на потом.

— Что ты предлагаешь? — Парни подобрались, с любопытством разглядывая открывшегося им с новой стороны однокурсника, с которым они провели уже четыре года в одной комнате, при этом Невилл никогда не проявлял склонность к нарушению правил, не говоря уж о том, чтобы поучаствовать в драке.

— Выйти в коридор следом за Малфоем и Луной и посмотреть, как будут развиваться события.

— А баллы? — насмешливо переспросил Томас. — Гермиона снимет с нас головы, если мы попадем в переделку.

— Баллы с нас улетят на первом же зельеварении, — поморщился Невилл, вызвав усмешки однокурсников. — Снейп снимет баллы с меня, даже если я неожиданно окажусь гением зельеварения.

Юношу передернуло. В этот момент Луна наконец встала из-за стола и легкой, почти танцующей походкой направилась в сторону выхода. Невилл проводил её взглядом, вызвав понимающие улыбки Томаса и Финнигана.

— Э, Невилл, да ты запал на неё, — заржал было Финниган, но Томас стукнул того по спине.

— Запал, не запал, а Малфой с его ручными гориллами — не самая лучшая компания вечером для одинокой девушки в коридоре, — отрезал Невилл, которому страх за Луну придал смелости. — Пошли.

Следом за выскользнувшими в коридор слизеринцами, дав им время, чтобы дойти до поворота, вышли и трое гриффиндорцев.

Слизеринцы, что подтвердило опасения Невилла, направились не в сторону ближайшего коридора, уводящего в подземелья, а дальше, по узкой, извилистой лестнице, выходящей на этаж, где находилось общежитие факультета воронов.

Невилл, судорожно стискивая в кармане палочку, — он так и не собрался использовать совет своего летнего наставника и не заказал нарукавные ножны, — вспоминал изученные за лето заклинания на случай, если слизеринцы рискнут напасть на Луну до того, как девушка попадет под защиту старшекурсников в общежитии Равенкло.

Пока Невилл раздумывал, осторожно пробираясь следом за слизеринцами и Луной, парни за его спиной многозначительно переглядывались — от прежнего смущавшегося и мявшегося пухлого Лонгботтома мало что осталось к первому сентября. Нельзя было сказать, что Невилл стал совершенно другим человеком, но прогресс был налицо.

— Expelliarmus! — Возглас Малфоя из-за угла заставил гриффиндорцев резко ускорить шаги. — Сейчас ты ответишь за всё, лунатичка!

Вывернув из-за угла, Невилл и следовавшие за ним пятикурсники увидели, как Малфой наклонился за палочкой Луны, прижавшейся к стене, а Кребб и Гойл закрыли ей путь к бегству в сторону общежития Равенкло.

— Rictusempra-Diffindo! — Два заклинания, сорвавшиеся с палочки Невилла, попали Малфою в зад, и если первое заставило слизеринца заорать от неожиданности, то второе нанесло длинную глубокую царапину, — навыков Невилла еще не хватало, чтобы удар получился откровенно калечащим.

Слизеринец упал навзничь, содрогаясь от щекотки, а Невилл, Томас и Финниган направили палочки на растерявшихся от неожиданности Винсента и Грегори.

— Что здесь происходит? — раздался за спинами гриффиндорцев голос Филиуса Флитвика.

Профессор Заклинаний мягко шагнул между замершими студентами, палочка полугоблина оставалась в ножнах, но выхватить её для победителя Европейского чемпионата по дуэлям было делом доли секунды.

— Что здесь происходит, я спрашиваю. — Взмах руки профессора, даже не вытащившего палочку, отменил заклятье Невилла, заставлявшее Малфоя конвульсивно дергаться на полу. Еще один взмах — и на кровоточащую царапину лег слой бинтов.

— Эти... гриффиндорцы напали на нас! — выпалил пытающийся встать Малфой.

— Луна? — развернулся к своей студентке Флитвик.

— Малфой бросил мне в спину обезоруживающее заклинание, профессор Флитвик, — Луна подобрала с пола свою палочку. — А Невилл и его друзья вмешались, защищая меня.

— Она врёт! — Возмутился Малфой. — Она и Невилл напали на нас в поезде!

— Так на вас напали здесь или в поезде? — язвительно усмехнулся полугоблин, знаний легилименции которого вполне хватило на то, чтобы прочитать память участников ссоры. Только память Лонгботтома оказалась скрыта какой-то непонятной защитой, но и сведений, почерпнутых из памяти младшего Малфоя было достаточно, чтобы понять, кто оказался зачинщиком.

— Тридцать баллов со Слизерина, мистер Малфой. — Флитвик перевел строгий взгляд на гриффиндорцев. — Десять баллов с Гриффиндора, мистер Лонгботтом. И скажите "спасибо", что я не отправил вас всех к директору.

Повинуясь требовательному жесту полугоблина слизеринцы развернулись к ближайшей развилке, чтобы уйти в подземелье, на прощанье одарив Невилла многообещающими взглядами.

— Мистер Лонгботтом, мистер Томас, мистер Финниган. — Голос Флитвика остановил собравшихся уходить гриффиндорцев. — Спасибо, что защитили мою студентку.

— Это обязанность любого благородного человека, профессор Флитвик, — ответил за всех Невилл, удивленный словами профессора, который, по идее, должен быть недоволен спонтанной дуэлью в коридорах школы.

— Спасибо, Невилл, — непонятно как оказавшаяся совсем рядом Луна быстро поцеловала юношу в щеку и исчезла в коридоре, ведущем к общежитию.

Усмехнувшись, глядя на впавшего на мгновение в прострацию Лонгботтома, Флитвик ушел следом за своей студенткой.

До самого общежития Гриффиндора юноши хранили молчание, внимательно оглядываясь по сторонам, — время отбоя уже было близко, и никому не хотелось нарваться на Филча или Снейпа и потерять баллы снова.

— Невилл, Дин, Симус, — сразу несколько голосов раздалось, едва юноши прошли внутрь общего зала. — Где вы были?

— Мы имели насыщенную беседу с Малфоем, в результате которой Малфой получил по заднице! — Расхохотался Томас, удивив всех собравшихся, тут же потребовавших подробностей.

Глава 20. Шармбатон.

1 сентября 1995 г. Шармбатон.

Утро первого сентября, в противовес тому, как мы обычно собирались у Уизли, прошло легко и просто — все вещи были собраны еще позавчера, сразу после того, как я сдал последние два экзамена: зельеварение и трансфигурацию. Так что сразу после неспешного завтрака мы с Габриель погрузили вещи в служебную машину её отца и отправились к находящейся на краю Парижа портальной станции. С нами поехала и Флёр, которая уже могла аппарировать, сдав экзамен, но, тем не менее, предпочла проводить нас в Париж.

Наконец автомобиль остановился возле портальной станции, замаскированной под офис какой-то образовательной компании, что-то вроде репетиторов по древним языкам, как я понял. Люди, сходящиеся к этому зданию, ничем не напоминали британских волшебников — никаких мантий, сундуков, клеток с птицами и прочими демаскирующими деталями. Наоборот — совершенно обычные люди, с дорожными сумками, чемоданами, одетые в совершенно обычную магловскую одежду.

— У нас преподают магловскую культуру лучше, чем в Хогвартсе, — Флёр, с которой я поделился своим удивлением, хихикнула. — И французские маги не считают зазорным чему-то научиться у маглов.

Поцеловав меня, девушка уехала в Министерство, а мы с Габриель зашли в зал, пройдя мимо двух суровых охранников-магов, замаскировавшихся под обычных секьюрити так, что только вторая кобура с палочкой, помимо пистолетной, выдавала в них волшебников.

Пятеро вымотавшихся министерских чиновников в форменных мантиях выдавали прибывающим ученикам групповые портключи в виде длинных веревок. Группами по пять человек дети брались за портключи и исчезали.

— Гарольд Бриттон и Габриель Делакур. — Я представился одному из освободившихся чиновников.

— Очень хорошо. Мсье Бриттон, мадмуазель Делакур. — Мужчина выдал мне веревку с наложенными чарами. — Дождитесь еще троих и можете отправляться.

Спустя пару минут к нам присоединились еще две девочки, которые тут же с восторженным визгом обняли Габриель — видимо, ее однокурсницы, — и мрачного вида парень примерно моего возраста, одетый в неописуемый магловский костюм металлиста, с кучей цепей и железных деталей.

— Portus, — от моего заклинания-активатора мир заволокло тьмой и радужными пятнами. Резкий рывок — и мы стоим недалеко от стен старинного замка, освещенного яркими дневными лучами солнца.

Сзади и чуть правее от нас текла узкая, стянутая каменными набережными река, а впереди, за вымощенной кирпичом дорогой, открывался вид на Шармбатон. Высоченный центральный донжон с несколькими десятками башен и башенок разного размера, причудливо сложенными из белого камня. Окружающая его невысокая стена из белого же камня с многочисленными большими окнами над самой землей явно была чисто декоративной. И в то же время... Всем телом я чувствовал дыхание магии — школа, несмотря на внешние переделки, оставалась замком-крепостью, пусть даже роль её каменных стен взяли на себя заклинания.

— Красота... — Невольно вырвалось у меня, что осталось незамеченным оказавшимися рядом людьми.

— Первый раз в Шармбатон? — Светловолосый парень с любопытством взглянул на меня, сворачивая использованный портключ и отбрасывая в одну из стоявших недалеко от площадки корзинок. — Я Жерар Беранже, пятый курс.

— Гарольд Бриттон, — я пожал протянутую руку. — Тоже на пятый, но еще не знаю, какой факультет.

— Откуда переводишься? — Мы уже шли вдвоём. Габриель быстро убежала вперед с подружками, а вещи подхватили домовые эльфы в наволочках с гербом Шармбатона.

— Из Австралийской школы магии. Решил закончить более сильную и известную школу.

— Гарольд! — Нагнавший нас Доменик Риордан кивнул мне, и быстро пошел дальше, очевидно, заметив какое-то знакомое лицо.

— Ты уже знаком с Риорданом? — Жерар на секунду замолчал. — Постой, значит, это о тебе писали в статье про вендетту Делакуров и Риорданов?

— Обо мне, видимо. — Я слегка поморщился, показывая, что тема не вызывает у меня положительных эмоций. — Но мы с Домеником уже... помирились.

Пройдя через ворота во внешней стене, мы оказались во внутреннем дворе, точно так же выложенном плитами белого камня, казалось, слабо светящегося в солнечных лучах. И снова — дыхание магии, окутывавшей плотным облаком собравшихся людей. Донжон нависал над внутренним двором, словно великан над лилипутами, подавляя своими размерами. Миновав обширный холл, мы поднялись по каменным лестницам в большой зал, расположенный на верхнем этаже донжона и занимавший полностью весь этаж. С потолка сквозь витражные окна лился солнечный свет, кое-где заслоняемый нависшими угловыми башнями.

В большом зале, точно так же, как и в Хогвартском, стояли громадные длинные столы — по одному на каждый факультет, и один общий преподавательский. Но, в отличие от Хогвартса, деканами факультетов здесь были не преподаватели, а совершенно другие люди, сидевшие во главе каждого стола и наблюдавшие за порядком.

Повинуясь указаниям встречавшего нас Клода Лефевра, я вместе с группой новичков остался стоять на входе в зал, пока остальные студенты занимали места за столами факультетов. Мадам Максим, дождавшись, пока все окажутся на местах, наконец, заговорила.

— Приветствую всех вас, новых и старых учеников, в стенах школы Шармбатон. Учебный год начнется 4 сентября, до этого времени в субботу пройдут отборочные испытания в факультетские команды по квиддичу и групповым дуэлям.

Слушая рассказывавшую полувеликаншу, я медленно скользил взглядом по залу. Интересная особенность, отличавшая Шармбатон от Хогвартса, обнаружилась почти сразу: за двумя столами — синим и золотым — сидели только девушки. Другие же два стола, темно-серого и зеленого цвета — полностью оккупировали юноши.

— Сейчас начнется распределение новых учеников по факультетам, на которых им предстоит учиться в течение всех семи лет. То, куда вы попадете, будет определять старинный артефакт — кольцо Мелюзины.

Началось распределение. Одного за другим будущих первокурсников вызывали в центр зала, где директриса одевала им на палец переливающееся радужными красками кольцо. И, как только артефакт принимал решение, цветной луч ударял в один из висевших на стенах эмалевых гербов: Скала над серым столом, вставший на дыбы грифон — над зеленым, русалка с цветком в руках — над синим, и восходящее солнце — над золотым.

— Бриджит Дюран (Durand) — девчушка с длинными пшеничного цвета волосами до пояса подошла к мадам Максим, одела на палец кольцо и... ярко-желтый луч ударил в герб восходящего солнца.

— Факультет Солнца. — Стол под золотым гербом разразился аплодисментами в такт словам директрисы.

— Дениза Мерсьер! — еще одна девочка, на этот раз блондинка, коротко стриженная, с яркими зелеными глазами, взяла кольцо. Новый луч полетел в сторону герба с русалкой.

— Факультет Моря! — Аплодисменты, точно такие же сдержанные, со стороны синего стола.

Мадам Максим явно вызывала людей не в алфавитном порядке, а руководствуясь какими-то неизвестными мне принципами, так что следующей вызвали Анну Бланшар (Blanchard), отправленную так же на факультет солнца.

Первого мальчика, Анселя Матье, кольцо распределило на факультет Скалы. Вызванный следующим Бернард Бойер отправился на факультет Грифона. Наконец, когда все ученики, среди которых попадались далеко не только французы, — одной из распределенных была даже польская девочка Ядвига Брыльская, севшая по указанию кольца за стол факультета Моря, — мадам директриса вызвала и меня.

— Сейчас мы должны распределить на один из факультетов поступающего в Шармбатон и сдавшего переводные экзамены австралийца Гарольда Бриттона.

Повинуясь её требовательному жесту, я вышел в центр зала, сопровождаемый внимательными взглядами. Но даже такое внимание не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило на первом курсе в Хогвартсе, так что я искренне наслаждался тем, что для большинства присутствующих людей я — совершенно обычный человек.

Теплое, тяжелое, буквально дышащее древней грубой магией кольцо скользнуло на мой палец, неожиданно резко кольнув иголочками сканирующего заклятья. Сияние украшавшего старинный артефакт орнамента стало ярче, но никакого голоса, как у Распределяющей шляпы Хогвартса, я не услышал.

Вспышка ослепляющего света, и голос мадам Максим в ушах:

— Гарольд Бриттон распределен на факультет Скалы на 5 курс. А теперь можете приступать к трапезе, друзья мои. После обеда деканы факультетов распределят вас на группы и раздадут расписание на первый семестр. Приятного аппетита.

Полувеликанша уселась в свое шикарное кресло, выложенное слоновой костью, и приступила к еде.

Сев за стол факультета Скалы на свободное место, я погрузился во все еще сложный для меня застольный этикет. Есть нужно было аккуратно, с достоинством, не путать столовые приборы, пусть и не слишком многочисленные. Добавку накладывать допускалось, но не в чрезмерных количествах. Невольно с иронией я вспомнил о заваленной едой тарелке Рона Уизли, умудрявшегося ко всему прочему говорить с набитым ртом. Он бы тут явно не прижился — под спокойным и доброжелательным, но вместе с тем и строгим взглядом декана факультета — молодой женщины лет тридцати с яркими вьющимися волосами цвета гречишного мёда и такими же яркими голубыми глазами. Одетая в серо-голубое платье женщина аккуратно ела, временами оглядывая своих подопечных.

Дождавшись, пока все ученики завершат трапезу, женщина встала и неспешно направилась к выходу из большого зала. Я обратил внимание, что, поскольку стол нашего факультета стоял ближе всего к выходу, то мы выходили самыми первыми, другие ученики все еще сидели.

Спустившись на два этажа, мы прошли по длинному коридору со множеством дверей и оказались в факультетской гостиной. В просторном зале, уставленном по бокам книжными полками, стояло около десятка столов разного размера и формы, видимо, для самостоятельной работы и выполнения домашних заданий. Я невольно поежился, представив, как после уроков мне придется пить стимуляторы и крутить маховик времени, чтобы успеть на тренировку с Киараном.

Встав рядом с горящим, несмотря на достаточно теплую осень, камином, декан заговорила.

— Новым ученикам — добро пожаловать. Меня зовут Джейн МакКуин, я декан этого факультета и моя обязанность — разделить вас на учебные группы, следить за дисциплиной и разрешать конфликты.

— Также вы можете, — добавила она, проведя по своим длинным волосам рукой, — обращаться ко мне с любыми вопросами и проблемами, я всегда постараюсь помочь.

— Месье Бриттон, — взгляд голубых глаз переключился на меня. — Поскольку вы поступаете непосредственно на 5 курс, то вам нужно будет познакомиться с уже сложившейся Первой группой — там сейчас не хватает одного ученика. Марсель Руссо, староста курса, покажет вам вашу комнату после собрания.

— А сейчас, не могли бы вы сказать несколько слов о себе факультету.

Повинуясь её взгляду, я вышел к камину, мысленно благодаря учителя этикета за вбитое в меня умение держать лицо даже волнуясь.

— Добрый день. Я Гарольд Бриттон. — Мягкая улыбка и еле заметный поклон, соответствующий этикету. — Учился в Австралийской школе магии, но решил закончить обучение во Франции. Занимаюсь дуэльным искусством, иногда играл в квиддич за ловца.

Рассказывая о себе, я спокойно обводил взглядом зал, отмечая, что присутствующие ученики слушают меня с доброжелательным любопытством, но без лишнего оживления. Все в рамках этикета и правил поведения.

Завершив свой рассказ, я снова вернулся на исходное место на стуле.

Мадам МакКуин переключилась на решение проблем первокурсников, а ко мне подошел светловолосый коренастый парень с располагающей к себе улыбкой.

— Марсель Руссо, — протянутая рука оказалась крепкой и мозолистой, словно человек на досуге постоянно занимался физическим трудом. — Пойдем, я покажу тебе комнату.

— Комнаты индивидуальные? — Я слегка удивился, вспомнив общежития Хогвартса.

— Да, в Шармбатоне учатся люди из множества разных стран с самыми интересными обычаями. Так что после нескольких забавных недоразумений руководство решило, что лучше будет расселять учеников поодиночке, благо замок очень велик.

— На каждом курсе по две группы?

— Нет, от трех до шести, но в основном между курсами мы общаемся только во внеучебное время — нагрузка велика, да и расписание не совпадает. Но если к тебе на перемене или вечером подойдут младшекурсники с просьбой помочь — не отказывай. Ты точно так же можешь спросить что-то у шестых-седьмых курсов — и ребята обязательно помогут.

— Ясно... — Мы спустились по винтовой лестнице куда-то ко второму этажу, постепенно моё умение ориентироваться стало давать сбои — в замке активно применялась пространственная магия. — Что еще мне желательно сразу узнать о жизни в Шармбатоне?

— Ну... Пожалуй, здесь нет жесткого соревнования факультетов. Деление достаточно условное. Разве что в чемпионатах по квиддичу и дуэлям идет действительно серьезное состязание. И в Шармбатоне, при желании и наличии согласия родственников, ученик может покидать вечером школу. Остальное узнаешь по ходу дела. — Марсель усмехнулся.

— Спасибо. — Мы пришли в небольшой светлый коридор с рядом одинаковых дверей, возле каждой из которых висела маленькая медная табличка с фамилией и именем ученика. Возле единственной, где не было таблички, Марсель остановился.

— Это твоя комната, к вечеру домовые эльфы уже прицепят табличку, ключи внутри, как и твои вещи. К пяти часам спускайся в общий зал, у нас по традиции вечерами помимо уроков бывают и песни у камина, и различные соревнования. Иногда приходят и девушки с женских факультетов.

— Кстати, а почему такое деление?

— Насколько я знаю историю, раньше факультеты обучались полностью раздельно, девушки и юноши пересекались только на занятиях этикетом и танцами. А потом деление ушло в прошлое, так что к нам в гостиную вполне могут заглянуть леди с факультетов Солнца и Моря, а тебя, точно так же — пригласить в их гостиную.

В пять часов, переодевшись в простую черную мантию с серебристыми рунами по краю капюшона и горлу, я спустился вниз. Маховик времени я, по здравому размышлению, решил не оставлять в комнате, нацепив его на шею, в рукав, как и всегда, легла волшебная палочка. Пора было получше узнать моих новых соучеников.

В гостиной уже вовсю пели песню. Кто-то из старшекурсников, сидя в кресле около камина, пел под гитару какую-то французскую песню, похоже — магловскую. В другом углу играли в шахматы и еще одну, неизвестную мне игру. В центре зала, на почетных местах, сидели три девушки в мантиях со значком солнечного факультета.

По нормам этикета, я должен был подойти и представиться им, но, поскольку сборище явно было неформальным, я просто вежливо кивнул им, улыбаясь, и сел на один из остававшихся свободными стульев.

К моему великому сожалению, одной из девушек, по несчастливому стечению обстоятельств, оказалась старшая из сестер Блейк — Амели. Встав с места, девушка направилась в мою сторону, и мне ничего не оставалось, кроме как вежливо поклониться, в свою очередь вставая ей навстречу.

— Мадмуазель Блейк, мое почтение. — Я постарался перевести возможные попытки завязать разговор в формальную сферу, но девушка прервала эту попытку, непринужденным предложением перейти на "ты" и отказаться от формальностей.

Уже уяснивший, что девушка, как некоторые особы в Хогвартсе, — большая любительница посплетничать, я приготовился к большим проблемам, поскольку, судя по блестевшим от любопытства глазам, Амели собиралась как следует выпотрошить меня допросом.

Меня спас, на удивление, староста, позвавший меня, чтобы отдать расписание учебы на следующую неделю и уточнить, собираюсь ли я участвовать в работе каких-либо факультетских команд. На мое удивление о существовании нескольких команд, Руссо сказал, что, помимо квиддича, в Шармбаттоне играют в несколько иных игр, в частности — в шахматы, а также есть команда по магическим дуэлям, групповым и командным.

— Марсель... — по взаимному соглашению, мы перешли на имена, — Я хочу попасть в команду по дуэлям. Квиддич — не моя стихия, к сожалению. — Я с внутренним сожалением отказался от возможности снова парить над беснующимися трибунами в погоне за ускользающим в потоках ветра золотым крылатым мячиком. Жаль, но это не поможет мне в борьбе с Вольдемортом.

— Завтра с утра в дуэльном зале с девяти до десяти зарезервировано время за нашим факультетом. Джордж! — Руссо позвал сидевшего неподалеку крупного высокого парня с черными волосами, судя по размерам — семикурсника. — Джеймс хочет попасть в команду, посмотри его навыки, у тебя вроде бы два свободных места в команде.

Юноша встал, подходя к нам.

— Джордж Мальфрок. — Серые глаза оценивающе разглядывали меня. — Завтра приходи к девяти в дуэльный зал, там соберутся все возможные претенденты на игру в команде факультета Скалы. Но сразу говорю — если Высшая светлая магия тебе недоступна, то можешь даже не пытаться, прости. У Грифонов в команде есть один веселый парень, Доменик, который уже наловчился с Высшей темной магией...

— Мы уже с ним познакомились. — Я спокойно улыбнулся. — Скажем так, встречей остались довольны оба.

Мальфрок захохотал. Марсель сдержанно улыбнулся, оценив красоту умолчания.

— Мне нравится такой подход к делу! Интересно будет потренироваться с тобой.

Джордж отошел, а Марсель продолжил рассказ.

— Не думай, что он не любит Доменика, для него это вызов — борьба с более сильным противником. — Тут я с некоторой завистью подумал, что в этом плане Шармбатон обогнал Хогвартс если не на века, то на десятилетия, — сложно представить себе, чтобы между тем же Слизерином и Гриффиндором было бы чисто спортивное состязание, не переходящее во взаимную ненависть. И в очередной раз проклял Дамблдора, сделавшего все возможное, чтобы сохранять такой статус-кво долгие годы.

— Хорошо, что у вас чисто состязательный интерес. Перед тем, как поступать в Шармбатон, я читал о многих европейских школах, пожалуй, так удалось сделать только вам.

— Марсель, — два голоса, звучавших в унисон, прервали нашу беседу. За моей спиной, улыбаясь, стояли два парня-близнеца, оба блондины с голубыми глазами. — Я Олаф, а это Йорг Рагнаррсон. — Тот парень, который был чуть повыше, Олаф, первым протянул руку для пожатия. — Тебя направили в ту же учебную группу, что и нас.

— Гарольд Бриттон. — Я по очереди пожал протянутые руки, в очередной раз поражаясь тому, что французы как-то сделали процесс адаптации новых учеников более быстрым и безболезненным. Может быть, виноват был этикет, может, особая атмосфера громадного замка, — я не знал.

Исполнитель у камина сменился — теперь парень и девушка, подруга Амели, на два голоса пели какую-то грустную песню на старофранцузском, который я понимал с горем пополам. Но пели действительно красиво — я невольно заслушался, как высокий голос девушки, выводившей чеканные слова, дополняется баритоном парня и музыкой гитары. Домовые эльфы периодически появлялись, ставя на стол новые графины с соками, и иными безалкогольными напитками, — ничего похожего на английское имбирное и сливочное пиво, не говоря уж об огневиски, я не заметил.

Ночью мне снова приснился кошмар.

"— Нет... — В голове словно разбилось хрупкое стекло. — Джинни... Миссис Уизли.... Как они могли со мной так поступить?!

Я бескостно осел в кустах под окном гостиной, в которой только что прозвучали роковые для меня слова. Они давали мне зелье привязанности. Они давали мне зелье дружбы. Уизли — люди, которых я всегда считал своей семьей.

Но что мне делать теперь, когда те, кому я доверял, меня обманули? В голове нарастала тупая, давящая боль, требующая выхода. Согнувшись в три погибели я выполз из кустов, судорожно стискивая волшебную палочку в руке.

До крови закусив губу, я бросился к ближайшей полосе леса, находившейся недалеко от Норы.

— Гарри? — На пороге дома появилась Уизли-младшая, которую я не мог больше называть Джинни. Ее крик застал меня на опушке, куда я уже собрался нырнуть, чтобы сбежать подальше от мгновенно ставшего тюрьмой дома.

— Джинни, — буквально простонал я. — Как ты могла? Как вы все могли?!

На лице рыжеволосой девушки проступило недоумение, быстро сменившееся гримасой ярости.

— Мама! — в гневе закричала она, — он нас подслушал!

Я в ужасе смотрел на предательницу, направив палочку на еще несколько минут назад бывший гостеприимным дом.

— Diffindo!!! — Мой крик, наверное, слышно было в соседнем поместье. Тело пронизала ледяная волна рванувшейся сквозь палочку силы. Тугая струя спрессованного в узкое лезвие воздуха понеслась в сторону Норы и проделала в стене немалую дырку. Воздух задрожал вокруг меня в припадке — на свободу вырывалась магия, которую я не мог контролировать, и в дополнение к боли душевной добавилась боль физическая. Я чувствовал себя так, словно меня медленно поджаривали на огне.

Неловко развернувшись, я бросился бежать, слыша за спиной крики, — к визгливым воплям Молли Уизли добавились мужские голоса.

Спустя несколько минут, слившихся для меня в мелькание веток и листвы, надо мной скользнула первая тень.

— Гарри, остановись. — Чарли Уизли спокойно смотрел на меня, зависнув прямо надо мной. — Ты все равно не убежишь.

— Diffindo!!! — В памяти отложилось всего одно заклятье, и сейчас я выкрикнул его настолько громко, насколько мог, охваченный яростью.

Лицо Чарли исказилось, когда он попытался выправить метлу и увернуться от заклинания, но он висел слишком близко. Брызнула ярко-красная кровь, мантию рассекло вдоль всей груди, но даже в этой ситуации драконий погонщик успел повернуться так, чтобы удар прошел вскользь.

— Stupefy! — Я свалился на землю, в кровь разодрав руку, но Оглушающее, брошенное в меня вечно правильным старостой Гриффиндора, Перси, пролетело мимо.

— Stypefy! Seco! Stupefy! — Я дернулся на земле, разбрасывая листья, и первое заклинание ударилось о корень, не попав в меня. Ногу пронзило резкой болью — режущее проклятье рассекло плоть. В глазах потемнело. "

Глава 21. Два урока защиты.

2 сентября 1995 года. Шармбатон.

Проснулся я в отвратительнейшем расположении духа и полностью разбитым. Как и предупреждали меня французские целители, на консультации с которыми я потратил целое состояние по меркам рядового волшебника, созданные ими специально "под меня" модификации эликсиров будут постепенно восстанавливать разрушенные связи в моей голове, и я начну вспоминать всё, что происходило в Хогвартсе, но что меня заставили забыть. Я уже "вспомнил" в виде кошмарных снов несколько эпизодов, как Дамблдор и миссис Уизли стирали мне память, но если воспоминания, стертые директором, оставались смутными и размытыми, то удаленные гораздо менее опытной миссис Уизли эпизоды представали в кошмарах с пугающей детальностью. Особенно поразило меня то, что я однажды уже застал Джинни в обнимку с каким-то старшекурсником-пуффендуйцем. После спонтанно возникшего конфликта, в ходе которого я прижал обоих к стене волной стихийной магии, меня отконвоировал к директору по случаю оказавшийся рядом Снейп, а я получил от Дамблдора щедрое заклятье забвения.

Морщась, я выпил очередную порцию эликсиров: пробуждающий память, восстанавливающий нарушенные ментальные связи, чем бы ни были эти самые связи, ускоряющий рост мышечных волокон, тонизирующий. Не знаю уж, каким гением нужно было быть, чтобы подобрать сочетание не вступающих друг с другом в конфликт эликсиров, но зельеварам, найденным Мартиньяком, это удалось. А может, и сам престарелый целитель приложил руку к разработке поистине уникального комплекса зелий. По телу пробежала огненная волна, сердце на несколько мгновений застучало сильнее, утренняя слабость после кошмарного сна пропала, и я снова почувствовал себя бодрым и полным сил.

"Главное, не привыкнуть к постоянному вливанию эликсиров, — мелькнула мысль в моей голове, — иначе после войны я не смогу нормально жить без них".

С самого утра в гостиной Скалы меня встретил Джордж Мальфрок, одетый, к моему величайшему удивлению, в совершенно магловскую одежду — спортивное трико с накладками на коленях и майку, на мускулистых руках юноши красовались яркие пластиковые налокотники и усиленные резиной спортивные перчатки без пальцев.

— Падать на каменный пол не слишком приятно, — прокомментировал он мой удивленный взгляд, который я не успел замаскировать. — А маглы молодцы — придумали неплохую спортивную защиту. Попадешь в команду — советую заказать такую же, правилами не запрещено, если не будешь накладывать на них заклинания.

— Учту, спасибо, — хлопнул я рукой о подставленную руку, и мы пошли, то и дело петляя по длинным коридорам и узким винтовым лестницам.

Тайными ходами Джордж не пользовался, то ли не знал о них, то ли не счел необходимым. Так что спустя некоторое время, пройдя через длинный подземный коридор, мы вышли на поле, сравнимое размером с большим залом Шармбаттона. Точно так же, как и в дуэльных залах родовых особняков, невысокие каменные стены были испещрены руническими кругами, по углам стояли немалых размеров каменные глыбы, пол кое-где был покрыт каменными же плитами, а кое-где — зеленел сопротивляющейся осеннему времени травой.

— Впечатляет, правда? — Джордж посмотрел мне в лицо. — Шармбатон стоит на самом мощном источнике магии во Франции, как и большинство магических школ мира. Его силы хватает, чтобы накрыть страховочными чарами даже такую территорию... Но для отработки самых опасных заклинаний чуть дальше есть еще один полигон, поменьше.

На ближайшей к нам части поля, кто стоя, кто сидя, нас ждали несколько человек. Уже знакомый мне Олаф Рагнаррсон помахал мне рукой, не вставая с успевших нагреться каменных плит.

Два семикурсника, явно прошлогодние участники команды, молча пожали мне руку. Александр Коул и Френк Делайл. Позже я узнал, что Коул — из английской семьи, уничтоженной то ли Упивающимися, то ли аврорами, в суровые годы Первой войны не особо озабочивавшимися презумпцией невиновности, а родные Френка погибли в огне французской вендетты между благородными родами, так что оба они — искали в дуэльной команде способ стать сильнее и отомстить.

Два шестикурсника, которых я уже видел в зале Скалы, — претенденты на место в команде, смерили меня довольно хмурыми взглядами. Но какой-то явственной неприязни я не ощутил, просто вполне понятное недовольство, что какой-то неизвестный им пятикурсник пытается попасть в команду.

— Так, всем доброго утра, — низкий голос Джорджа разорвал тишину. — Грегори, Алан, Гарольд, нам сегодня предстоит выяснить, кто займет место Ричарда Камино в команде.

— Алекс, встань к Грегори в пару. Френк — к Алану. Я — с Гарольдом. Пары расходятся на полсотни метров и сражаются, заклинания не ограниченны, защита полигона работает на половину мощности. Постарайтесь обойтись без Адского огня, Джордж рассмеялся.

— А я, как всегда, лечу уцелевших, — беззлобно заметил все еще сидящий Олаф.

— Ага, ты, как и всегда, сидишь и смотришь. — Джордж стукнул блондина по плечу.

Отойдя на положенное расстояние, чтобы не зацепить ударами товарищей, мы с Джорджем отсалютовали друг другу палочками. Справа и слева от нас уже зашипело и засвистело — стихийной магией наши коллеги не пренебрегали, правда, сил у шестикурсников было все же поменьше, чем у более взрослых семикурсников. Слева, после нескольких вспышек и выкриков, установилась тишина, — Грегори, несмотря на сопротивление, потерял палочку, и теперь Олаф залечивал обожженные руки шипящему от боли парню. Алан, отчаянно отбиваясь, сумел метким взрывным заклинанием отшвырнуть выставившего щит Френка на несколько метров, но ответная серия ударов оказалась для него слишком быстрой — перекатившийся через плечо Френк сумел бросить несколько Оглушителей, разбивших Protego шестикурсника.

— Опыт дуэлей сказывается. — Джордж усмехнулся. — Начнем! Bombarda — Seco!

Вместо выставления щита, я попросту подкинул себя вверх левитационным заклинанием, энергоемким, но доступным мне. Еще находясь в воздухе, я бросил мощное сжигающее заклинание, которым едва не убили Жан-Клода в памятном бою в особняке Делакуров.

— Aqua Murus! — Джордж сумел создать водяную стену, погасившую пламенный язык, но, судя по бисеринкам пота на лице, защита далась ему довольно тяжело.

— Insendio — Explosio — Bombarda! — его палочка описала круг, и сквозь опавшую стену воды в меня полетела серия заклинаний.

— Aqua Murus — Vingardium Leviosa. — Водяная стена, куда толще защиты моего соперника, поймала и погасила первые два заклинания, а выдернутая из земли каменная плита удержала последнее взрывное, осыпав нас осколками.

Мы на секунду остановились, оба тяжело дышащие и попятнанные кровью.

— Силен, — с уважением выдохнул Джордж. — Bombarda Ma-Xima!

Новый прыжок, и из верхней точки я успел бросить еще одно Взрывное и Оглушающее, благополучно пропущенное выцеливающим меня в воздухе Джорджем. Однако последнее выпущенное им ударное заклинание поймало меня в момент приземления, так что я отлетел на десяток метров.

Олаф, спокойно приведя в чувство капитана команды, направился ко мне. Опираясь на протянутую мне руку, я кое-как встал.

— Жить будешь. — После короткого осмотра объявил мне командный "медик" — Хотя от такого удара обычно ломаются кости...

— Знаю... падал... — Я, морщась, направился к остальным членам команды, за спиной тихо прозвучала серия обезболивающих и исцеляющих заклинаний — самый младший член команды явно не просто так занимал свое место.

— Думаю, все уже поняли? — Джордж одобрительно взглянул в мою сторону. — Гарольд, ты в команде.

Я получил свою порцию хлопков по спине от всех собравшихся, мысленно кривясь — болело от падения на камни все, что только можно, и лишь благодаря защите стадиона я серьезно не пострадал.

— Какой магией еще владеешь? — Алекс пристально посмотрел на меня, оценивая нового партнера по команде.

— Expecto Patronum! — Золотой грифон поднялся в небо над нами. — Flagello de Ignis! — Огненная плеть в моей руке свилась кольцами и ударила в пустое пространство между парнями. Заклинание, которому меня научил крёстный в один из коротких приездов во Францию.

— Серьезно. — Джордж оценил мои заклинания, как и то, что, обладая значительно большей силой, я только слегка вспотел от двух мощных заклинаний. — Ну что ж, даем тебе неделю на адаптацию в школе, а со следующей субботы — добро пожаловать на тренировки, первый турнирный бой состоится в ноябре, против команды Грифонов.

Кивнув, я отправился обратно в замок — мне предстояло переодеться и встретиться на первой тренировке с Киараном, приславшим мне с утра сову с местом и временем занятия.

4 сентября 1995 года. Хогвартс

— Тишина в классе. — Северус Снейп обвел холодным презрительным взглядом притихших учеников. — Со следующего года в этом помещении останутся только те, кто, быть может, все же способен воспринять тонкую науку зелий. Остальное стадо баранов покинет класс и никогда больше не вернется, чем несказанно меня обрадует. Но если вы плохо сдадите выпускной экзамен... я буду очень... недоволен.

— Сегодня мы будем варить Успокаивающий бальзам, модификацию Джонатана Армстронга. — Пройдясь по классу, преподаватель продолжил. — Надеюсь, с этим справитесь даже вы. — Его взгляд метнулся в сторону довольно бледного Лонгботтома. Малфой с готовностью захихикал. По привычке посмотрев на место Поттера, Снейп чуть поморщился — главной его жертвы на уроках не было. Впрочем, Лонгботтом должен сегодня заплатить за нападение на его крестника, так что Гриффиндору предстояла тяжелая, выматывающая потеря баллов на протяжении всего урока.

— Инструкция — на доске. Ингредиенты — в шкафу. У вас полтора часа. — Снейп в последний раз прошел по аудитории и уселся за стол, придвигая к себе пачку сочинений младшекурсников. — Мистер Лонгботтом, вы неправильно держите нарезочный нож номер два, пять баллов с Гриффиндора. Мистер Уизли, порошок Клиффарда нужно брать только стеклянной ложкой. Десять баллов с Гриффиндора.

— Рон, мешай по часовой стрелке. — Гермиона тихонько подсказывала Уизли, чтобы избежать снятия баллов с факультета за испорченное зелье.

— Пять баллов с Гриффиндора за разговоры в классе. Мисс Грейнджер, вы действительно такая невыносимая заучка, что не можете не показать свою учёность, подсказывая этому недоумку?

Рон покраснел от гнева, но промолчал — Снейп внушал ужас при близком контакте всем, кроме своего факультета.

Со стороны Малфоя донесся издевательский смех, который Снейп проигнорировал. Подойдя к котлу Невилла, преподаватель с некоторым удивлением уставился на достаточно хорошего качества промежуточный продукт.

— Лонгботтом, вы не заболели, случайно? Обычно вы бездарно переводите ингредиенты, а тут — до сих пор не взорвали котёл? — Снейп попытался вывести из равновесия свою привычную жертву, обычно боявшуюся одного взгляда грозного преподавателя. Но на сей раз Невилл не затрясся от близкого присутствия самого нелюбимого преподавателя, а спокойно положил очередной реагент в котел.

Снейп, убедившись, что привычные приемы не действуют, развернулся к классу спиной и пошел к своему месту. В этот момент Малфой бросил кусок жабьей лапки в котел к Невиллу. Однако парень, будто бы неловко двинувшись, заслонил котел своей спиной, на тонкой ткани мантии расплылось уродливое зеленоватое пятно.

— Минус десять баллов с Гриффиндора за неуклюжесть Лонгботтома, — не оборачиваясь, произнес Снейп.

Рон, заметив это, точно так же кинул пригоршню взятых наугад со стола реактивов в сторону Малфоя. Часть их растеклась пятнами на холеном лице завопившего блондина, но тут сдетонировало зелье в его котле, окатив вонючим потоком всех соседей слизеринца.

Воцарился ад. Слизеринки, которым тоже досталось вонючей смеси, с криками заметались по классу, Малфой, весь покрытый какой-то черной пеной, орал от злости и боли — в котле все же было довольно горячо. Дополнял все это хохот гриффиндорцев. Жидкость, выплеснувшаяся во все стороны, вступила в реакцию со всем, что могло гореть, и помещение заполнилось противным зеленоватым дымом.

— Уизли, Лонгботтом — месяц отработок в моем кабинете! Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора. Кребб, отведите Малфоя в больничное крыло. — Палочка в руках Снейпа запорхала, очищая собравшихся вокруг него учеников от слизи. Последним пассом палочки Снейп убрал дым, но даже его мастерству оказалось неподвластно удалить въевшийся за эти короткие секунды запах.

Спустя два часа злящаяся на Рона Грейнджер, возмущенная потерей всех заработанных с утра факультетом баллов, все же привела рыжего приятеля к кабинету Защиты от темных искусств. Урок прорицаний, с которого только что вышел Рон, ввел его в состояние полутранса, позволившего спокойно слушать кипящую возмущением заучку и благостно ей улыбаться, приводя девушку в еще большее бешенство.

Профессор Амбридж, уже сидевшая в кабинете, оделась в очередную розовую кофточку, еще более омерзительного оттенка, заставившую наморщить носики всех присутствовавших девушек.

Как только все ученики расселись по своим местам, Амбридж своим тонким голосом произнесла:

— Здравствуйте, класс.

Немногие голоса нестройным хором ответили на её приветствие, что привело женщину в легкое негодование, вызвавшее сильные колебания черного бантика на светлых волосах.

— Нет-нет, друзья мои, так не пойдет. — Бантик в волосах качнулся, словно маятник, приковывая к себе взгляды студентов с первых парт. — Пожалуйста, все, хором, "Здравствуйте, профессор Амбридж".

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — все еще нестройный хор произнес приветствие.

— Молодцы, — протянула профессор. — А теперь уберите волшебные палочки и достаньте свои перья и пергаменты.

Написав на доске тему курса, заключавшуюся в правильном распознавании ситуаций, в которых допустимо применение магии, а также в теоретическом изучении заклинаний, Амбридж задала прочитать первые две главы учебника и законспектировать их.

Класс погрузился в мертвую тишину, урок Защиты впервые в жизни оказался еще более скучным, нежели лекции истории профессора Биннса. Долорес, с улыбкой осматривавшая учеников, заметила две поднятые руки: Гермионы Грейнджер и Невилла Лонгботтома.

— Я вас слушаю, мисс...

— Гермиона Грейнджер. У меня вопрос...

— Мисс Грейнджер, вы плохо воспитаны. Вам нужно сначала спросить у меня разрешение задать вопрос. Пожалуйста, еще раз.

— Разрешите задать вопрос, а каким...

— И снова вы показываете свое воспитание! Вы должны называть меня "профессор Амбридж"! Что вы хотели спросить, мистер...? — Она отвернулась от униженной таким отношением Гермионы к Невиллу.

— Невилл Лонгботтом. Профессор Амбридж, разрешите задать вопрос. — Довольно сильно изменившийся за лето наследник старинной семьи произнес фразу так, что она звучала скорее как утверждение.

— Спрашивайте, мистер Лонгботтом.

— В теме нашего курса и в учебнике не сказано ни слова о практическом применении описанных там заклинаний, профессор Амбридж. Вместе с тем Защита — урок, несомненно, практический. Не могли бы вы объяснить это противоречие?

Бантик на голове Амбридж снова задергался.

— Мистер Лонгботтом, не могу представить себе ситуацию на уроке, при которой вам бы понадобились практические навыки в защите от темных искусств. Вас кто-то может проклясть в этом классе? — Слизеринцы с готовностью рассмеялись.

— Но мы попадем в реальную жизнь после школы! — с места выкрикнул Рон.

— Где ваши манеры, мистер...? — Амбридж строго посмотрела на рыжего. — Задайте вопрос по всей форме.

— Профессор Амбридж, после учебы мы попадем в реальную жизнь, где нам понадобятся и навыки защиты от темных искусств!

— Вы хотите сказать, что вы ожидаете, что сразу после школы кто-то нападет на вас? — Амбридж осуждающим взглядом обвела притихший класс. — Министерство магии делает все возможное, чтобы ваша жизнь была безопасной. Максимум, что вы должны будете сделать — это позвать авроров.

— Но ведь авроры не всегда бывают рядом!

— Манеры, мисс Грейнджер, манеры, пять баллов с Гриффиндора. Научитесь задавать вопросы вежливо. Мне непонятно ваше мнение об окружающем школу мире, дети. Вы с чего-то уверены, будто, стоит вам окончить школу — и на вас нападут. Мы живем в мирное время, и все преступники сидят в Азкабане.

— Профессор Амбридж, лично я склонен верить словам моего друга Гарольда из благородного дома Поттеров о возрождении Темного лорда Вольдеморта. — Тишина упала на класс с этими словами Невилла.

— Мистер Лонгботтом, Министерство магии неоднократно заявляло, что слухи о так называемом "возрождении вы-знаете-кого" не соответствуют действительности. — У Амбридж задергался левый глаз. — И, распространяя эти нелепые слухи, вы противоречите Министерству магии! Ваш друг находится в опасном заблуждении или же ведет подрывную деятельность против Министерства. Это может доставить ему множество неприятностей! Он не понимает, о чем говорит.

— Получается, что убитый слугами Вольдеморта, — класс снова вздрогнул, — убитый Седрик Диггори на самом деле жив, если его убийца не существует с вашей точки зрения, профессор? — Явно пошел на принцип Невилл.

— Мистер Лонгботтом, мистер Уизли, вы наказаны! — Амбридж почти выплюнула эти слова. — Двадцать баллов с Гриффиндора, сегодня придете ко мне на отработку в шесть часов вечера.

— Благодарю вас, мадам Амбридж. — Невилл, сопровождаемый изумленными взглядами всех учеников, собрал вещи и направился к выходу, не дожидаясь конца урока.

— Куда вы, мистер Лонгботтом? — возмущенно выпалила Долорес, раздуваясь от гнева.

— Вы оскорбили моего друга и память убитого Седрика Диггори. — Невилл спокойно посмотрел на взбешенную женщину и вышел из класса.

— Какая оса укусила вашего тюфяка, Грейнджер? — Сидящий недалеко от Гермионы Малфой решил выяснить всё на месте. — Скоро он начнет бросаться на людей?

Кребб и Гойл засмеялись.

— Как прошел твой первый день, дорогой? — Августа Лонгботтом налила в чашку Невиллу еще порцию ароматного чая. Сириус Блек, сидевший рядом с гриффиндорцем, блаженно закатил глаза, ощутив запах сложной смеси трав.

— Сложно... Снейп как всегда попытался унизить меня перед всем курсом. — Невилл сдержанно поморщился. Терзаемый в течение всего лета нанятыми бабушкой учителями, а также Сириусом, к которому иногда на уроках присоединялась и Августа, Невилл уже ощущал в себе некоторые изменения. Как смутно подозревал Невилл, его бабушка разочаровалась в собственных способностях вылепить из юноши подобие Френка Лонгботтома и попросила помочь одного из выживших друзей лежащего в коме аврора. Сириус, по просьбе Августы взявший шефство над парнем, постарался убрать неуверенность Невилла в собственных силах. Правда, ради этого аристократу пришлось пойти на некоторую хитрость, но... две подкупленные Блеком девушки, в течение всего лета общавшиеся с Невиллом, и таскавшие его по магловским увеселительным заведениям, смогли избавить полноватого парня от части терзавших его комплексов. Единственное условие, которое выставил им аристократ — не заходить в исцелении комплексов парня слишком далеко и не стараться поддерживать их дружбу после летних каникул. Переписка с Луной Лавгуд, к удивлению Сириуса, тоже помогла — девушка принимала Невилла таким, какой он есть, несмотря на некоторую странность своего поведения. Узнав от Августы о недавней стычке Невилла со слизеринцами, Блек понял, что нужный ему эффект достигнут, и теперь с довольной улыбкой пил ароматный чай, налитый ему леди Лонгботтом, которая, кстати, так и не отругала Невилла за грубейшее нарушение дисциплины в первый же день учебы.

— Но, надеюсь, ты не посрамил честь древнейшего и благороднейшего дома Лонгботтомов, Невилл? — Сириус улыбнулся, показывая, что шутит.

— Он не сумел довести меня настолько, чтобы я испортил зелье. Все же артефакт, который дала мне бабушка, сильно успокаивает. — Невилл отпил чай. — Но есть еще одна странность...

— Амбридж? — Августа почувствовала раздражение от одной мысли об этой напыщенной бездарности.

— Курс защиты от темных искусств в этом году стал фикцией, бабушка. Мы будем изучать теорию использования заклинаний.

Блек подавился чаем.

— Теорию?! В министерстве совсем посходили с ума!

— Сириус, это вполне вписывается в выбранный Фаджем политический курс. — Августа успокаивающе коснулась плеча темного мага. — Если в Англии ничего не происходит — то и защита от темных искусств детям не нужна. А Фадж не признает появления новой силы на политической арене, пока Вольдеморт лично не придет к нему домой пожелать доброго утра.

Лающий хохот Блека разнесся по комнате.

— Жаль, что мы не можем устроить ему такую встречу. Но сделать все равно пока что ничего нельзя. Альянс наших семейств, даже с учетом присоединившихся к нам летом аристократов — не выдержит прямого столкновения с блоком Малфоев, нас все еще слишком мало... Так что заменить программу подготовки и убрать эту дуру из Хогвартса у нас не хватит влияния...

— То есть просто терпеть? — Невилл нахмурился.

— Терпеть и ждать, пока эта министерская жаба не совершит нечто, за что ее можно будет придавить. — Сириус оскалился. — И тогда я вспомню, что мы с Августой тоже члены Попечительского совета и имеем голоса в Визенгамоте. Еще год — и к нам присоединится голос Гарри, тогда будет легче.

— Невилл, продолжай тренироваться в контроле мыслей, — сменил тему Блек. — С магией у тебя уже все в порядке, но вот чуть большая уверенность в своих силах тебе не помешает. На последней дуэли ты держался вполне достойно.

— А что будем делать с нашим главным зельеваром? — Августа хорошо запомнила рассказы сына о третировавшем учеников Снейпе.

— Насколько я сумел выяснить, в Хогвартсе есть книга, куда контролирующая песочные часы система чар, сплетенных еще Основателями, заносит снятые и начисленные баллы. — Задумчиво протянул Сириус.

— Предлагаешь скопировать часть сведений о работе Снейпа оттуда? — Понимающе прищурилась Августа.

— Это единственный способ. Альбус не пойдет нам навстречу, если мы попросим его приструнить свою ручную летучую мышь. Не знаю, какого дьявола он не нашел другого места этому двойному шпиону, кроме как преподавать зелья детям. Назначил бы его своим личным доверенным зельеваром, и претензий у воскресшего Вольдеморта не было бы: сложно представить себе человека ближе, чем доверенное лицо.

— Мистер Люпин как-то обмолвился, — неуверенно ответил Невилл, — что действия Снейпа вбивают клин между слизеринцами и остальными факультетами.

— В проницательности Лунатику не откажешь, — усмехнулся Блек. — Слизеринцев привыкают ненавидеть за их "безнаказанность", а Снейп — лицо факультета, дементор его побери.

— М-да.. Иногда мне становится страшно от того, что еще может скрывать от своих сторонников Дамблдор... — Августа погладила Невилла по волосам.

— Невилл, если это возможно, постарайся не высовываться. Сейчас Фадж ищет только повода, чтобы закрутить гайки в Хогвартсе, потеснить Дамблдора, а потом и нас.

— Мне уже назначили взыскание, две недели по вечерам в кабинете Амбридж.

— Даже так... — Сириус усмехнулся. — И что ты сделал, чтобы довести эту женщину до такого состояния?

— Сказал ей, что Вольдеморт воскрес. — Мрачно ответил Невилл.

— Красная тряпка для быка. — Сириус опять засмеялся. — Не будь всё это так грустно, я бы пожал тебе руку, но сейчас отменить твое наказание может только Дамблдор, а он... он ведет какую-то хитрую игру, так что вряд ли вмешается. Так что сходи, присмотрись. — Блек прищурился. — И внимательно слушай, что будет нести эта жаба, хотя сомневаюсь, что она скажет хоть немного интересного для нас.

Невилл ушел, а Сириус с Августой по-прежнему сидели в креслах у камина в её кабинете.

— Я довольна мальчиком, Сириус. — Пожилая женщина смотрела в огонь. — Я уже не надеялась, что он будет хоть немного похожим на Френка и Алису.

— Ты несправедлива к нему, Августа. Мальчик рос без отца и матери, а его магическая сила развивается очень медленно, но так бывает, сама знаешь.

— И все равно, за это лето Невилл добился больших успехов. — Покачала головой женщина. — Я благодарна тебе, что ты согласился помочь.

— Он друг Гарри, он сын моих друзей и соратников. — Блек помрачнел, вспомнив лежащих в отделении безнадежно больных Алису и Френка. — Я не мог не попытаться помочь ему.

— И все же. Как тебе удалось вернуть ему уверенность в себе? — Августа пристально посмотрела на Блека.

— Немного тренировок, немного общения с разными людьми, — Блек прищурился, молясь про себя, чтобы такой уклончивый ответ удовлетворил строгую бабушку Невилла. — Ему не хватало общения с теми, кто мог бы видеть в нем простого человека, а не потомка древнего и богатого рода.

— Может быть, ты и прав... Я всегда видела в нем сына Френка, а не просто мальчика Невилла, и, возможно, ждала от него слишком многого сразу.

"Хогвартс, Хогвартс, наш дом родной.

Наверное, все читатели помнят эту строчку из гимна лучшей магической школы Англии. Родной дом. Дружный и наполненный волшебными тайнами дом — что еще может желать ученик, поступая в эту школу? Каждый из нас в детстве мечтал о том дне, когда впервые переступит порог этого древнего замка, мечтал о тайнах, которые откроются ему на уроках и в поистине необъятной библиотеке. Мечтал о дружных факультетах, мудрых и справедливых учителях, о таинственных коридорах и залах, наполненных магией ушедших Основателей. К сожалению, реальность не всегда такова.

Недавно в нашу редакцию пришло интересное письмо от пожелавшего остаться анонимным читателя. Факты, изложенные в письме, оказались настолько любопытными, что редакция проверила их.

Хогвартское соревнование факультетов всегда волновало и учеников, и преподавателей, часть которых выполняет и обязанности деканов. Баллы учеников за успешную учебу, за спортивные достижения и достойные поступки — вот что определяет место факультета в соревновании, а за проступки и шалости — баллы снимаются.

Однако в письме были изложены некоторые оригинальные причины для снятия баллов. Мы с удивлением узнали, что, оказывается, со студентов могут снять баллы за то, что они "громко дышат на уроке", "неуклюжи", "задают много вопросов", "за дерзкий взгляд", "высокое самомнение", "наглость", "зазнайство". И что встревожило членов редакции, у многих из которых в Хогвартсе учатся дети и родственники, такие причины встречаются довольно часто.

Куда же смотрит Дамблдор и Попечительский совет Хогвартса, если для того, чтобы обеспечить тому или иному факультету победу с учеников снимают баллы "по причине тупости"? Редакция хочет задать вопрос родителям тех, кто сейчас обучается в Хогвартсе: спрашивали ли вы, за что с ваших детей снимаются баллы?"

— Что это за бред сумасшедшего? — Фадж оторвался от газеты, недоуменно разглядывая Люциуса Малфоя.

— С другой стороны, если Дамблдор допускает такие ошибки, то можно будет поднять вопрос о его служебном соответствии... — Протянул раздумывающий над новым ходом неизвестного игрока Люциус. — Я не думаю, что Северус Снейп, про которого тут явно пишут, настолько жестко обращается с детьми, скорее — это преувеличение...

— Преувеличение?! — Брови Фаджа поползли вверх. — Да нас с утра уже завалили письмами с просьбой разобраться в происходящем в Хогвартсе!

— Мы можем лишний раз показать, что Министерство по-прежнему контролирует события, если отправим туда комиссию, а потом сообщим общественности о некоторых нарушениях, допущенных в контроле Дамблдором и отдельными преподавателями, но уже исправленных бдительными сотрудниками отдела Образования. — Люциус наконец нашел нейтральное решение, позволившее и приструнить директора, и не навредить при этом Снейпу, о манере преподавания которого трем факультетам из четырех он не раз слышал от Драко.

— Неплохо придумано, Люциус. Пожалуй, мы так и сделаем.

7 сентября 1995 года. Шармбатон.

"Привет, Гарри.

Надеюсь, в Америке тебе неплохо отдыхается, пока мы стонем под властью захваченного мозгошмыгами и нарглами Министерства. Наша новая преподаватель ЗОТИ — настоящая душка, она носит ядовито-розовую кофточку и черный бантик в волосах, от которого впадают в ступор почти все ученики. Но мои очки пугают ее еще больше, чем остальных — её взгляд, так что меня мадам Амбридж пока не трогает. Занятия по защите у нас теперь — одни лекции, на которых мы переписываем учебники, а девочки сплетничают, что мадам Амбридж не умеет одеваться. Ей бы пошло ожерелье из глаз огнекрабов, правда, со мной никто не согласился. Гермиона и Рон на каждом уроке получают взыскание за взысканием, и к ним за компанию всегда присоединяется Невилл. Он так изменился за лето, ты не представляешь себе! Он уже дважды за несколько дней с начала учебы защищал меня от насмешек слизеринцев в коридорах.

Луна."

"Здравствуй, Луна!

Рад, что вы с Невиллом нашли общий язык. Надеюсь мозгошмыги, которых ты способна видеть, быстро одолеют Амбридж и прогонят её из Хогвартса. Я по-прежнему учусь, занимаюсь магическими дуэлями. Отправляю тебе амулет, который купил в одной из лавок волшебного квартала. Когда я увидел его, мне показалось, что он подойдет к твоему пробковому ожерелью. Как там поживает Букля?

Гарри"

— Ну что ж, дамы и господа, сегодня мы займемся с вами группой взрывных заклинаний и защитой от них. Мсье Бриттон — вы ассистируете мне. — Андрэ Леблан, пройдя между нашими столами, обернулся к классу. Сегодня мы разбираем Бомбарду, Explosio и Revasio. А также пару вариантов защиты.

Шестнадцать человек — две группы пятого курса факультета Скалы и Солнца — внимательно слушали преподавателя.

— Для начала демонстрация. — Андрэ взмахом палочки заставил стену аудитории раздвинуться, открывая узкий вытянутый зал со стоящими вдалеке мишенями.

— Bombarda, — первый манекен разорвало пополам с хрустящим звуком ломающегося дерева.

— Explosio, — несколько мелких взрывов расщепили новый манекен на части.

— Revasio, — в следующем манекене появилась небольшая рваная дыра, но деревянное чучело устояло на месте.

— Так, дамы и господа. Встаем к барьеру. — Новый взмах палочки открыл выход к тренировочному полю, расположенному недалеко от находящегося на первом этаже кабинета Защиты.

Выстроившиеся вдоль барьера, на некотором отдалении от которого стояли десятки мишеней, ученики оглянулись на преподавателя.

— Повторяем за мной, — палочка Андрэ описала короткую дугу и укол в воздухе. — Bombarda!

Класс откликнулся нестройным хором заклинаний, у некоторых учеников получилось сразу, и бледноватые пока что лучи устремились к мишеням. Некоторые, неудачно взмахнув палочкой, не добились вообще никакого эффекта.

— Так, те, у кого получилось, отрабатывают точность и скорость удара, а также уровень вложения силы, которые мы разбирали на третьем курсе. Гарольд — заходите с той стороны ряда и поправляете тех, у кого не получается, я иду с этой стороны.

Я мысленно поморщился. С одной стороны, мне было лестно такое внимание преподавателя, бывшего довольно сильным, хоть и уступающим Киарану, волшебником. С другой же — мне не хотелось выделяться лишний раз, поскольку мне уже пришлось отклонять любезные приглашения погостить, полученные мной от учениц Шармбаттона, многие из которых могли похвастаться солидной родословной и влиятельностью родителей.

Первым из учеников, у кого не получалось выполнение Взрывного, оказался Кейн МакКормак, худой, высокий парень, с легкостью работавший на трансфигурации, но имевший, как оказалось, некоторые сложности в боевой магии.

— Кейн, чуть более резкий укол, чтобы палочка указала на мишень. — Я махнул палочкой в сторону манекенов, сделав движения плавными и замедленными.

— Bombarda! — движение палочки, совпавшее с произнесенным ключевым словом, бросило в сторону мишеней коричневатый луч Взрывного.

— Теперь еще раз, старайся точнее прицелиться. — Новый выстрел взрыл землю рядом с манекеном.

Следующим испытанием для моих педагогических способностей стала незнакомая мне девушка с факультета Солнца, с пышными медовыми волосами и стройной фигурой, на которую я старался не смотреть слишком пристально, — действие гормонов в моем теле еще никто не отменял.

— Ты слишком поздно читаешь заклинание, ... — Я замешкался, не зная, как зовут незнакомую мне девушку.

— Это Лилиан Кемпбелл, — знакомый голос сбоку, принадлежавший Амели Блейк.

— Лилиан, — я столкнулся с внимательным взглядом зеленых глаз, чуть не сбивших меня с мысли. — Ты заканчиваешь заклинание уже после движения палочкой, а должно получаться одновременно. Примерно так: Bombarda, — я прочитал заклинание по слогам, сопровождая слова медленным движением палочки.

Вырвавшийся с третьей попытки луч ушел куда-то выше манекенов, но лед был сломан. На середине ряда учеников рядом со мной оказался Андрэ, закончивший объяснять заклинание со своей стороны.

— Так, теперь работаем со следующим заклинанием. Explosio, — резкое рубящее движение кистью отправляет несколько мелких шариков в сторону мишени. — Концентрируемся на том, чтобы удар шел максимально кучно, иначе вы вообще не попадете в мишень.

Новый проход вдоль ряда, второе заклинание оказалось сложнее именно из-за упомянутого Лебланом контроля кучности попадания. Не у всех шарики ложились в одну и ту же мишень, так что в этот раз мне пришлось поправить четверых, в том числе и Лилиан.

Разобрав последнее и самое легкое из взрывных заклинаний, Леблан перешел к защите.

— Одно из основных защитных заклинаний вы знаете со второго курса. Это Protego, почти универсальное и относительно надежное. — Повинуясь плавному круговому движению палочки, вокруг учителя возник золотистый сияющий пузырь. — Плюсы его вы знаете, это, прежде всего, простота использования и достаточная универсальность. Минусов два — пробить его все же достаточно легко за счет большего количества вложенной в удар силы, и есть множество заклинаний, которые Protego не удержит.

Дождавшись, пока все без исключения ученики вызовут защиту, Андрэ продолжил рассказ.

— Мсье Гарольд, создайте Protego средней мощности. — Как только вокруг меня вспыхнул золотистый пузырь, преподаватель отправил меня примерно такое же по силе Обезоруживающее, благополучно разрушившееся в защите, правда, и сам щит не уцелел.

— А теперь такое же по силе Protego, еще раз. — Следующий луч был гораздо более интенсивным и, пробив щит, вырвал палочку у меня из рук. Аккуратно поймав палочку и передав её мне, Леблан добавил: — Сейчас вы видели, как заклинание, превышающее по силе защиту, смогло пробить простейший щит. Поэтому и существует множество других щитов, позволяющих даже относительно слабому магу отбивать сильные удары. Кроме того, примененные в бою, они позволяют сэкономить ваши собственные силы.

— Plectere scutum (скошенный щит), — алое свечение в виде расположенной под углом плоскости появилось перед магом. — Этот щит требует чуть больше сил, больше точности, чем Protego, но зато позволяет уводить в сторону даже достаточно сильные удары.

— Мсье Бриттон, продемонстрируйте. Seco! — черный луч режущего заклинания метнулся ко мне, однако скользнул вдоль вызванного движением палочки щита и ушел в небо. — Вот примерно так. Это заклинание относится также к группе универсальных щитов, но превосходит по возможностям базовую защиту, пройденную нами на втором курсе.

— Теперь тренируйте создание щита прямо перед вами. Мсье Бриттон, — он указал на стоявших перед нами студентов, показывая, что мои мучения на Защите еще далеко не закончены.

Спустя еще двадцать минут, когда щиты более-менее начали получаться у большинства присутствующих, Леблан отдал команду перейти к парной работе. Разбившиеся на пары ученики по очереди бросали друг в друга Обезоруживающее, стараясь увести в сторону луч заклинания партнера. Леблан, наложив на себя один из высших щитов, недоступных большинству студентов, пошел между сражающимися парами, поправляя движения палочек. Повинуясь его взгляду, я точно так же занялся инструкторской работой, поминутно получая один или несколько лучей, расцветавших яркими разводами на моей защите.

— Expelliarmus! — выкрикнутое Амели заклинание буквально снесло с ног её партнершу — невысокую худенькую девушку, не успевшую выставить щит. Волей судьбы на ее пути оказалось мое тело, так что я благополучно поймал падающую девушку, получив при этом по лицу гривой пышных светлых волос. Прикосновение к мягкому женскому телу, даже сглаженное одеждой, заставило взбунтоваться все подавляемые желания, так что я постарался сконцентрироваться на дыхании.

— Амели, немного слабее, а то чуть меня не сбила с ног, — я постарался перевести все в шутку, помогая встать на ноги покрасневшей девушке, смущенной таким близким контактом. Поклонившись пойманной мной блондинке, я пошел дальше, гадая, когда же закончится этот урок.

Наконец, уже в самом конце занятия, Леблан решил показать еще одно заклинание.

— Помимо изучаемых вами универсальных щитов, существует множество более специализированных, применяемых значительно реже от сложных проклятий или же стихийных атак. Например огненные удары отбить с помощью этих двух щитов, как правило, не получится, — слишком много уровней воздействия, в том числе чисто температурного от огненной струи.

— Aqua obice! — Водная стенка поднялась перед Андрэ, но быстро опала. — Мсье Бриттон, пожалуйста, продемонстрируйте, от моего слабого огненного удара. Flamio sphaeros. — Огненный шарик ударил во вставшую передо мной водяную завесу.

— И в качестве примера, еще один мощный щит, который получается не у всех, только у достаточно сильных волшебников. Мсье Бриттон, создайте то же заклинание, что на нашей первой дуэли.

— Insendio! — огненная струя, ярко-желтого цвета, устремилась в мою сторону, Леблан специально отошел так, чтобы пламя не попало ни в кого из стоявших сбоку учеников.

— Aqua Murus! — ревущий от предельного для меня количества вложенной силы столб воды вокруг меня, оставив небольшое пространство в центре для моего тела. Ученики отшатнулись от потока пара, рванувшегося во все стороны.

Несколько секунд две противоборствующие стихии пытались одержать верх, потом огненный язык втянулся в палочку довольного преподавателя, а я опустил слегка дрожащую от напряжения руку с палочкой, убирая защитное заклинание.

— Вот чего-то подобного я жду от тех, кто собирается после Шармбатона идти в Аврорат, — буднично произнес Леблан, очищая палочкой брусчатку от оставшейся воды и пепла. — У кого не получится хотя бы начальный уровень этого заклинания, — можете даже не стараться.

— А какой мы видели сейчас уровень? — задала вопрос Лилиан, с каким-то странным выражением на лице рассматривая меня.

— Вы только что видели очень хороший уровень, мадмуазель Кемпбелл, примерно как у авроров высоких рангов. — Честно ответил преподаватель.

Ответ Леблана мне вовсе не понравился, так как я опять выделился, и снова — публично.

Глава 22. Признание.

15 сентября 1995 года. Франция.

— Андрэ рассказал, что взял тебя в ассистенты, — меланхолично сказал Киаран, наблюдая, как я снимаю с шеи цепочку Хроноворота, только что отбросившего меня на семь часов назад.

— И теперь мне обеспечено не очень хорошее внимание со стороны видевших меня в деле девушек. — Я поморщился. — Не то, чтобы мне было это неприятно, но у меня...

— У тебя другие планы, очень красивые и своенравные, — Киаран хлопнул меня по плечу, — Думаю, Флёр умная девушка, и понимает, что ты не специально привлекаешь внимание к своей персоне.

— Надеюсь... — Я чуть поежился, предвкушая первую за сентябрь встречу с регулярно снящейся мне по ночам любимой.

— Надо сказать, что ты сейчас сталкиваешься с единственным слабым местом вашей с Джеймсом легенды. Ты заявил себя как аристократ, а значит — обязан придерживаться кодекса, который гласит: "соблазнивший невинную девушку и застигнутый родными за этим занятием, обязан либо жениться, либо получит вызов на дуэль от всех мужчин рода за поруганную честь". А кольца у тебя на руках, по понятным причинам нет и в ближайший год не предвидится... Так что жди, рано или поздно, приворотного зелья в бокале... А потом — толпу родственников "коварно соблазненной невинной девушки" с брачным контрактом в руках. Будь ты маглорожденным или полукровкой — вряд ли бы тобой заинтересовалось много людей, а к представителю достаточно старого и сильного рода...

— Учитель, ты меня радуешь с каждым разом все больше и больше, — я мрачно посмотрел на забавляющегося аврора. — Мне далеко не смешно всё это.

— Знаешь, воспринимай это как практику контроля мыслей и действий, Гарольд. — Киаран, отсмеявшись, продолжил разговор. — Если ты научишься четко контролировать и представлять, к чему приведут те или иные твои действия на публике — потом, когда ты станешь Лордом Поттером, тебе это очень пригодится.

— Я все равно не могу представить себе, как это возможно: устраивать счастье своих дочерей с помощью приворотов. Я все же вырос в магловском мире, где что-то отдаленно похожее исчезло с концом средних веков.

— Политика грязное дело. — Протянул Киаран. — У вас в Англии та же картина, между старыми семьями брачные союзы заключаются чуть ли не при рождении ребенка, мнение самих детей не учитывается. И, говоря откровенно, это имеет под собой некую логику — сохранение сильных генов, точнее... имело бы, если бы все аристократы обратили внимание на замечательную магловскую генетику, говорящую о вреде чрезмерно близких родственных браков. У нас во Франции это поняли довольно рано, а вот у вас проблемы остались. Так что во Франции старые семьи не гнушаются регулярно обновлять кровь, вводя в род сильных полукровок, а изредка — даже маглорожденных. Естественно, в разумных пределах, иначе слишком часто смешивавшие кровь семьи постепенно утратят власть над родовыми способностями и родовой магией.

— И как в это вписываются приворотные зелья?

— Победителей не судят... — Киаран поморщился. — Хотя можешь успокоиться, если учесть, что для вступления в силу этого пункта кодекса чистокровных нужна именно невинная девушка, то таких не настолько много — все же нравы даже у магов в последнее столетие сильно переменились. А приворотные зелья... Сам подумай...

— То есть?

— Представь себе ситуацию, что еще при рождении ребенку нашли пару, которую он может не видеть в глаза до 11 лет, пока не пойдет в этот ваш Хогвартс. — Учитель взмахом палочки трансфигурировал себе кресло. — Далеко не факт, что между будущими мужем и женой возникнет хоть какое-то теплое чувство. Даже те семьи, в которых супруги относятся друг к другу с уважением, уже можно назвать счастливыми. Во многих случаях, союз двух людей является результатом чувства долга и понимания причин, по которым заключается брак. И в этом-то случае и приходят на помощь приворотные зелья. Часто будущие новобрачные сами выпивают слабое зелье Привязанности, чтобы сгладить первичную "притирку" в браке. Это распространенная практика.

— Понятно...

— Андрэ очень хвалит твои успехи, говорит, ты удачно попал в команду Скалы на соревнования. — Аврор, сменив тему, палочкой активировал защиту боевого зала поместья. — До первого соревнования мы успеем изучить еще несколько небесполезных вещей. — Он ухмыльнулся.

— Например?..

— Сегодня я расскажу тебе о невербальной магии. А потом... Потом мы займемся темной стороной искусства. — Киаран спокойно посмотрел на меня. — Помни, что не темная магия делает человека злым, а только его собственные мысли и поступки. С этого начинают уроки во всех аристократических семьях, и в это, к сожалению, не могут поверить многие, очень многие магглорожденные и полукровки, которых в вашей стране возглавляет Великий Дамблдор.

— Невербальные чары, — аврор уселся на трансфигурированный стул, — по сути, являются сочетанием мысли и желания. Словесная формула, облегчающая их выполнение, — всего лишь инструмент, действительно же важным является только твоя воля, твоя мысль и твое желание создать заклятье.

— Тогда почему невербальные чары так редко используются?

— Во-первых, не все обладают отточенной тренировками волей и контролем силы. Во-вторых, как и темные искусства, невербальная магия, особенно если она еще и выполняется без палочки — опасна. Иногда одного желания человека в состоянии аффекта достаточно, чтобы убить находящихся рядом. Поэтому здесь важен максимальный контроль. Контроль, воля и желание. Иначе — сам понимаешь, неспособные справиться с собственной силой маги не нужны никому.

— И что с ними бывает?

— М-да... — Аврор потер один из шрамов на лице. — Было несколько лет назад дело у Аврората. Один юноша, наследник благородного семейства, решил нацепить старинный фамильный артефакт, как раз дававший способность к мысленной беспалочковой магии — уникальная вещь, кстати, до сих пор хранится у них в роду. Так вот... Когда от одного его желания поместье рухнуло в пыль, вызвали нас. А он стоял в водовороте силы, и смеялся, а от его смеха чернела земля. Как выяснилось позднее, накануне они хорошо выпили с друзьями, и у него чудовищно болела голова, до такой степени, что хотелось уничтожить весь мир. В итоге мы его смогли оглушить, хотя думали, что придется попросту убивать — артефакт, повторяю, был очень хороший, да и парень слабаком не был.

— И в итоге?

— И в итоге этот фамильный амулет так же хранится на полке в самом глубоком семейном сейфе, юноша отделался испугом, десятком переломов и лишением силы на несколько лет, а мы — авроры — получили по ордену и куче магических травм на каждого.

— Так что с одной стороны, я понимаю всех этих любителей запрещать тайные знания. Так действительно безопаснее для обывателей. С другой же — преступление уничтожать древние книги только потому, что они могут быть опасными. Немало авроров, особенно из благородных родов, до сих пор владеют и темной магией, и беспалочковыми, и мысленными чарами, и до сих пор никого невиновного не убили. — Киаран помотал головой и поднялся. — А теперь займемся мысленными чарами.

Тот же день. Хогвартс.

— Интересно... Как же могут быть старостами предатель крови и... девушка, не отличающаяся чистотой крови? — Большинство слизеринцев захикали в ответ на эту фразу Малфоя, с удовлетворением рассматривавшего покрасневших Уизли и Грейнджер.

Невилл поморщился. Малфой, до недавнего времени особо себя не проявлявший себя в межфакультетских стычках, снова пошел в атаку, выбрав для себя две самые уязвимые мишени на пятом курсе Гриффиндора.

— Малфой, заткнись, — Гермиона все же ответила. — Если ты не способен прожить дня, чтобы к кому-то привязаться, это твои проблемы.

— Привязаться? — Блондин рассмеялся. — Привязываются к тому, что этого достойно, а вы двое — оскорбление всей волшебной школы.

Рон вскинул палочку, целясь в лоб слизеринцу, но Гермиона успела отвести её в сторону, и заклятье, вызывающее язвы на лице, прошло мимо. Малфой засмеялся.

— Правильно, грязнокровка, держи своего дружка на цепи, а то покусает кого-то.

Под гогот слизеринцев Рон попытался еще раз проклясть Малфоя, но ему помешал вошедший в кабинет Флитвик.

— Десять баллов с Гриффиндора за нападение на сокурсника, мистер Уизли.

Гермиона буквально подскочила на месте, с ненавистью смотря то на рыжего, то на блондина, сейчас довольно ухмыляющегося.

— И минус десять баллов со Слизерина за хамство и провоцирование на нападение, мистер Малфой, — полугоблин насмешливо посмотрел на враз помрачневшего аристократа. — Еще минус десять баллов со Слизерина за "грязнокровку".

Заворчавшие слизеринцы сверлили гневными взглядами спину гриффиндорской старосты, но возражать учителю чар, бывшему когда-то лучшим дуэлянтом Европы, не решались.

Невилл, оглядев зал, понял, что после урока будет новый виток конфликта, и приготовился к неприятностям.

Гриффиндорцы, вышедшие после урока из кабинета первыми, нестройной толпой направились к Большому залу на обед. Однако же в спину шедшей одной из последних Гермионе внезапно попало заклинание подножки. Девушка упала, рассыпав по полу свои вещи.

Смеющаяся компания слизеринцев, вышедших из кабинета, наблюдала, как стиснувший палочку Рон и присоединившийся к нему Томас пытаются понять, кто запустил в спину старосте заклинание.

— Малфой, ты паршивый ублюдок! — покрасневший от гнева Рон уставился на презрительно улыбающегося блондина.

— Неужели, Уизли, ты в самом деле так думаешь? Может быть это ты бесполезный нищий, живущий в развалинах, как их там называют? Аааа... В Норе! — последнее слово Малфой выдавил сквозь смех. — Нора — это ведь такая вонючая дыра в земле, верно?

Невилл, присевший рядом с Гермионой, помог ей собрать учебники, сжимая одной рукой палочку в рукаве — сейчас явно начнется массовая драка подтянувшихся ближе гриффиндорцев со стоящими за спиной малфоя слизеринцами.

— Stupefy! — Рон первым вытолкнул из себя заклинание, размахнувшись палочкой.

С обеих сторон полетели разноцветные лучи и облака заклинаний, пока еще в большинстве своем слабых, но некоторые из атак были довольно опасными.

Невилл, выставив щит, в который тут же ударилось несколько слабых проклятий, отошел в сторону, прикрывая девушек широким золотистым полотнищем Protego. Несколько студентов уже упало на землю, обезображенные самым причудливым образом из-за смешавшихся заклятий. В щит влетело и разбилось искрами несколько цветных лучей, заставляя Невилла вливать энергию в защиту.

Тяжело вздохнув, юноша шагнул вперед, усилием воли удерживая защиту вокруг себя и сгрудившихся за его спиной однокурсниц. Вспышки заклятий между сцепившимися гриффиндорцами и слизеринцами становились реже — большую часть спорщиков уже уложили на каменные плиты в совершенно непотребном виде. Оставшиеся, наиболее везучие или наиболее опытные, продолжали забрасывать противников все более противными сглазами.

— Insendio! — в голове зашумело от слишком мощного пока что для Невилла заклинания, но огненная струя толщиной в тело человека прошла над головами сцепившихся студентов. — Прекратить бой, недоумки!

— Лонгботтом, ты не слишком много на себя берешь? — раздался выкрик какой-то из слизеринок, точно так же спрятавшихся за спинами парней.

— Мисс, — несмотря на выступивший на висках пот, Невилл удерживал огненный факел. — Мне кажется, что устроившие драку в коридоре люди недостойны звания аристократов.

— Что здесь происходит?! — Из кабинета вышел Флитвик с палочкой в руках. — По пятьдесят баллов с Гриффиндора и Слизерина, молодые люди. Все, кто в центре боя — вечером на отработку к Филчу: Малфой, Томас, Финниган, Кребб, Гойл, Уизли, Грейнджер, Нотт, это я вам всем говорю.

— Мистер Лонгботтом, — полугоблин обернулся к убравшему огонь и привалившемуся к стене юноше. — Пятьдесят баллов с Гриффиндора за опасное заклинание, примененное в школе... И сорок пять баллов вашему факультету за его правильное исполнение в нужную минуту.

— Leviosa Circle — бессознательные тела, повинуясь взмаху палочки Флитвика, поднялись в воздух. Небрежно помахивая палочкой, профессор Чар направился в сторону медблока, знаком приказав следовать за собой всем, получившим отработки.

— Невилл, откуда ты знаешь столько заклинаний? — Лаванда Браун с восхищением взглянула на парня.

— Лаванда, лучше помоги мне отойти от стены, — юноша с трудом сделал шаг. — Это чертово пламя выпило большую часть моих сил.

Блондинка, благодарная за то, что Лонгботтом отразил несколько летевших в нее заклинаний, осторожно помогла ему добраться до дверей Большого зала, где Невилл, сделав над собой видимое усилие, пошел самостоятельно.

17 сентября 1995 года. Франция.

Первый выходной за две недели, совпавший у нас с Флёр, мы предпочли провести только вдвоем — Флёр, выжатая периодом адаптации на работе, и я, не менее уставший за время совмещения учебы и тренировок, спрессованных Маховиком времени в один клубок. Даже бесчисленные вливаемые в меня зелья не могли избавить меня от усталости душевной, хотя и снимали усталость тела и ума. Местом отдыха мы выбрали небольшую укромную поляну в лесу возле озера, благо осень в этом году была теплой.

Полянка, защищенная нашими объединенными заклинаниями от случайного взгляда, была совсем крошечной, сразу за деревьями журчал ручей с кристально-чистой водой, еще не успевшая пожелтеть осенняя трава слабо шелестела под легким дуновением ветра.

Мое режущее заклинание вырубило в земле прямоугольную щель, а Флёр левитацией подхватила отделенный кусок дерна, открывая углубление для костра. Повинуясь взмаху палочек, увеличившиеся в размерах смолистые поленья из сумки нырнули в ямку, занимаясь весело трещащим огнем. Запахло свежей смолой.

— Наконец-то свобода. — Я весело улыбнулся довольной девушке. — Учеба в Шармбатоне гораздо лучше, чем в Хогвартсе, но тебя мне не хватает.

— Правда? — С хитринкой в глазах протянула Флёр, подходя чуть ближе. — А мне говорили, что тобой уже заинтересовались некоторые самоуверенные особы на старших курсах. — Улыбка девушки стала хищной.

— Ну... — протянул я, решив подшутить, — там есть очень даже симпатичные...

Получив кулачком в грудь, я быстро продолжил: — Симпатичные для моего бывшего друга Уизли, а мое сердце занято одной прелестной девушкой.

Кулачки по инерции еще раз ударили меня по плечам и груди, а потом мне достался легчайший поцелуй в щеку.

— И я собираюсь просить руки этой прекрасной девушки в тот же день, как мне исполнится шестнадцать лет, — прошептал я в нежное ушко.

Мягкие теплые губы прикоснулись к моей щеке, легкий аромат от волос и кожи прижавшейся ко мне девушки разжигал настоящий пожар внутри. Флёр, оставаясь в кольце моих рук, потянулась, от чего её грудь четче проступила сквозь тонкую ткань, вызвав у меня легкое помутнение рассудка. Победно посмотрев на меня, девушка ушла к ручью, плавно покачивая бедрами. Проводив ее взглядом, я со вздохом принялся раскладывать палатку, пусть и расширенную с помощью заклинаний, но все же требующую физической силы при установке. Серебристый купол палатки наконец уступил моим усилиям и плавно закачался под порывами лесного ветра.

— Я тебя слышу, — различив в шорохе травы легкие шаги девушки, подкрадывавшейся сзади, не оборачиваясь, сказал я.

Фырканье любимой показало, что она надеялась подойти незаметно.

— Скоро ты станешь похожим на Киарана. — Дружески подколола она меня.

— Главное, чтобы не на Аластора. — Мы оба расхохотались, вспомнив старого аврора-параноика. — Тогда бы я кидал Аваду на каждый подозрительный звук.

— М-да, не представляю себе семейную жизнь такого человека... — Флёр улыбнулась.

Мы сидели на покрывале возле костерка, глядя, как магическое пламя лижет смолистые поленья, а небольшой котелок над огнем постепенно нагревается, пуская пар.

— Все же на природе гораздо спокойнее... Мы тут как будто снимаем множество масок... — Я не отрываясь смотрел на огонь.

— Ну... В обществе мы должны выглядеть и вести себя соответственно, а тут мы одни. — С загадочной улыбкой в голосе буквально пропела Флёр.

— Да, даже в спокойном Шармбатоне или у вас дома не так хорошо. В Шармбатоне на меня тоже косятся, особенно после того, как я стал бессменным ассистентом преподавателя боевой магии.

— Папа говорил, что преподаватели хвалят тебя. А мадам Максим, с которой maman иногда пьет чай, утверждала, что ты один из самых сильных волшебников, виденных ей за всё время работы в школе.

— Честно говоря, это сильно раздражает. После жизни в магловском мире мне сложно привыкнуть к вниманию... особенно к вниманию девушек. — Я вздохнул. — Тот же Рон на моем месте прыгал бы от счастья, а меня это вводит в ступор.

— Внимание говоришь? — С притворной строгостью прорычала Флёр. — И в чем это внимание заключается?

— Пока — в паре приглашений в гостиные женских факультетов, к счастью, я сошелся с братьями Рагнаррсонами с моей группы, они не оставляют меня там в одиночестве. Смеются, правда, но помогают мне не скомпрометировать себя.

— Скомпрометировать?

— Твой отец и Киаран рассказали мне о некоторых принятых во Франции способах заполучить перспективного жениха... Сказали, что, раз уж моему крестному пока сложно появляться здесь, то лучше уж меня просветят они. Если честно, я был в ужасе от услышанного, лучше уж еще раз встретиться с Пожирателями смерти.

Флёр рассмеялась, но было видно, что услышанное ее обеспокоило.

— Если какая-нибудь девчонка попытается наложить на тебя лапу...

Я прервал её.

— Мне не интересны "какие-то там девчонки", любимая. Рядом со мной есть ты — и больше никто мне не нужен.

Долгий поцелуй был наградой за мои слова, а потом Флёр каким-то непостижимым образом оказалась у меня на коленях, буквально сводя с ума близостью теплого женского тела. По краю затуманенного сознания проплыла мысль, что хорошо бы вспомнить показанные Киараном упражнения контроля.

Наш становящийся все более жадным поцелуй разорвало шипение в костре — вода таки закипела и теперь выплескивалась из котелка. Выдернув из рукава палочку, я направил ее на котелок, поднимая его над огнем. В зависший в воздухе котел упали вырванные из сумки травы, и ослабевшее пламя снова стало облизывать закопченные стенки, не давая воде остыть.

— Когда я думаю о предстоящем нам годе ожидания — он кажется невыносимо длинным. — Я погладил мягкие волосы, зарываясь пальцами в шелковистые пряди.

Положившая мне на плечо голову девушка вместо ответа прижалась еще крепче, закрыв глаза.

— И сразу после помолвки мне придется возвращаться в Англию. Всё решится только там. Только оказавшись в спокойной гавани вашего дома я начал понимать, что такое ответственность за доверившихся мне людей. Сириус, Ремус, те аристократы, которые присоединились к нам, сейчас покупают своими усилиями время для того, чтобы я смог лучше подготовиться к войне.

— Да, отец тоже говорил, что рано или поздно Англия вспыхнет новой войной. — Флёр помрачнела. — Как бы мне хотелось, чтобы он ошибался...

— Я просто хочу жить спокойно, со своей женой, — я посмотрел на девушку. — Но пока Темный лорд желает забрать мою жизнь и жизни всех дорогих мне людей... Этого не будет. Да и Дамблдор не останется в стороне... Иногда я задаю себе вопрос, кто же из них двоих все-таки хуже: просто пытающийся убить меня Вольдеморт, или решивший ради "всеобщего блага" опоить меня зельями директор.

— Да... Когда ты рассказал мне в ресторане о подслушанном разговоре — я не знала, что и сказать. Величайший светлый маг, победитель Гриндевальда, принесшего немало бед и моей стране... И то, что он сделал с тобой.

— Он тоже ответит. — Стиснув зубы, я посмотрел в костер. — Он мог бы все объяснить мне, но вместо этого просто готовил мою смерть, и желал отобрать наследство моих родителей.

Некоторое время мы сидели молча, глядя на мерцающий огонь. Волосы Флёр щекотали мне шею, но так сидеть было невыносимо приятно. Наконец почувствовав, что я проголодался, я начал доставать из наших сумок пакеты с едой. Выложив и распаковав приготовленные эльфами блюда, мы приступили к обеду.

Временами я поглядывал на аккуратно евшую девушку, и внутри поднималась волна тепла, какого я не испытывал за все время в Хогвартсе. Ни одна девушка, привлекавшее моё внимание в Англии, не могла увидеть Гарри Поттера сквозь дутый образ национального героя. Флёр была совершенно неподражаемой: нежная и одновременно страстная, способная быть спокойной и даже грустной, а в следующий момент обернуться бешеным вихрем активности. Моя. Любимая.

— Почему ты так смотришь на меня? — Глаза Флёр поблескивали, будто она задумала какую-то каверзу.

— Любуюсь, — откровенно ответил я, заслужив улыбку.

— Думаю, мы вполне можем... — Смешинок в глазах стало больше, — мы можем пойти искупаться, пока солнце стоит высоко. — Девушка поднялась и стала рыться в сумке.

Обведя поляну палочкой и шепча маскирующее заклинание, я постарался взять под контроль вырывающиеся чувства — сегодня рядом с нами не было сестры Флёр, и удержать свои желания было еще тяжелее. Требование же в среде аристократов насчет чистоты жениха и невесты до помолвки... Я обязан был его выполнить, чтобы не потерять уважение семьи Флёр и свое собственное.

К моменту, когда выбравшаяся из палатки Флёр, уже переодевшаяся в не слишком скромный купальник, хитро взглянула на меня, я уже немного успокоился, хотя это стоило просто чудовищных усилий. А девушка, будто понимая моё состояние, пошла к краю поляны, приковав мои глаза к плавным движениям ягодиц, прикрытых только небольшими полосками ткани. Я почувствовал, что скоро мне потребуется повторить упражнения контроля.

Уроки Киарана не пропали втуне — оставшись только в одних плавках, я даже не подумал о том, чтобы снять с руки чехол с палочкой, по счастью, непроницаемый для воды благодаря чарам. Паранойя, точнее, разумная осторожность, как её называли авроры, постепенно проникала и в мой разум, правда, я надеялся, что до уровня Аластора я все же не дойду.

Нырнув в прохладную воду, остудившую разгоряченное тело, я поплыл к плещущейся в середине озера девушке. Подпустив меня поближе, Флёр извернулась и понеслась к берегу, так что какое-то время мы молча, экономя дыхание, рассекали водную гладь, наконец мне удалось оттеснить её к краю воды, пресекая попытки снова уплыть на глубину. Тяжело дышавшая, раскрасневшаяся от напряжения девушка была еще очаровательнее, чем обычно. Но даже прерывистое дыхание не помешало ей ловко подставить мне подножку, когда я попытался схватить Флёр. Подняв кучу брызг, я под аккомпанемент звонкого смеха девушки полетел в воду. Когда я протер глаза, Флёр уже стояла возле своих босоножек, с палочкой в руке. Поток воды, созданный ей, прошел рядом с моим плечом, обдав меня прохладой. С воплем я бросил в её сторону поднятый левитацией из озера водяной шар, от которого девушка уже не успела уклониться, и новый взрыв смеха Флёр колокольчиками пронесся над озером. Какое-то время мы перекидывались водяными струями, не используя другие заклинания, но потом я решил отомстить за полученную подножку и в паузах между атаками заставил ветку стоявшего за спиной Флёр дерева зацепиться за лямку её купальника. Тонкая ткань порвалась от резкого рывка, и купальник слегка съехал, открывая моему взгляду верхнюю часть груди застывшей девушки.

В следующую секунду девушка завизжав, отправила в меня еще одну струю воды, от которой я благополучно увернулся, бросаясь вперед. Поймав девушку, я подхватил её на руки и закружил в воздухе. Наконец поставленная на землю Флёр пошатнулась, цепляясь руками за мои плечи.

— Сумасшедший! Мсье Поттер, вы покушаетесь на честь беззащитной девушки! — Улыбка её, впрочем, говорила об обратном.

Вместо ответа я притянул её ближе, целуя подставленные губы, а рука прошла вдоль позвоночника, вызвав довольное мурлыканье Флёр. Стройное тело под моей рукой выгнулось совершенно по-кошачьи. Продолжая ласково поглаживать спину, еще влажную после купания, я смотрел в широко распахнутые глаза любимой, в которых сейчас отражалось настолько многое, что я просто терялся. Тонкие руки, обхватившие мою шею, были горячими словно огонь, и все тело девушки плавилось под прикосновениями. Усилием воли я убрал скользнувшую по нежной груди ладонь, вызвав разочарованный вздох Флер.

Не знаю, сколько мы так простояли, совершенно забыв о ходе времени, пока Флёр не отошла на шаг назад.

— Я опять проголодалась. — Мягкие, чуть припухшие от поцелуев губы изогнулись в усмешке. — Наверное, я могу съесть целого слона!

— Тогда мне лучше поторопиться, чтобы голодная тигрица не съела меня. — Я увернулся от попытавшейся дать мне подзатыльник девушки и пошел к лагерю.

Сняв защитные заклинания и разведя новый костер, я оглянулся на выглянувшую из палатки Флёр: одевшаяся девушка все равно выглядела так, что дух захватывало. Подвесив котелок с водой над костром, я смотрел, как девушка ловко сервирует стол, расставляя на скатерти приборы.

— Кушать подано, о мой господин, — Флёр шуточно поклонилась, обворожительно улыбаясь.

Постепенно темнело, осенний лес, и днем не слишком шумный, постепенно затихал, разве что крик какой-то одинокой птицы изредка разносился среди деревьев. Со стороны озера подул прохладный ветерок, и я обнял начавшую замерзать девушку, делясь своим теплом. Флёр прижалась к моей груди, шелковистые волосы защекотали лицо.

— Я люблю тебя. — Тихий шепот, едва различимый сквозь треск костра и шелест листьев.

— И я тебя. — Ухо под моим дыханием чуть покраснело. По наитию я осторожно прихватил мочку уха губами, прошелся по коже за ушком, вызвав судорожный вздох Флёр.

С озера постепенно наползал туман, длинными густыми полосами стелющийся среди деревьев, холодало, так что, затушив заклинанием костер, мы быстро переместились в палатку, где в единственной небольшой комнате Флёр закуталась в одеяло, прижимаясь ко мне всем телом и быстро уснула. А я еще какое-то время лежал, слушая сонное дыхание девушки, и мысли мои на этот раз были на удивление далеки от вполне естественных для парня в такой ситуации. Спящая Флёр выглядела по-детски беззащитной и настолько красивой, что это вызывало внутри волну всепоглощающей нежности.

Глава 23. Приворотное зелье.

18 сентября 1995 года. Хогвартс.

Альбус Дамблдор, как и всегда по утрам, наслаждался ароматным чаем, отхлебывая его из красивой чашки, и наблюдал за тем, как студенты в очередной раз морщась пьют тыквенный сок. Мысли старого волшебника были на удивление умиротворенными, невзирая на возрождение Реддла. Единственное, что беспокоило директора — это отбившийся от рук Избранный, неожиданно решивший устроить себе незапланированные каникулы. Газетные статьи, которые изрядно забавляли политических противников Дамблдора, его самого не беспокоили — в итоге все равно избавит Англию от Вольдеморта именно величайший светлый волшебник, и это спишет все его возможные промахи. Хотя директор и рискнул потратить несколько тысяч галеонов на то, чтобы заказать поиск Поттера нескольким особо ушлым волшебникам, специализирующимся на подобных делах. Пока, правда, без особого результата, обыскавшие уже немалую часть Америки сыщики не обнаружили ничего. А Избранный... Ну на то и Избранный, чтобы все шишки сыпались на него. Вечером директор планировал потратить еще одно небольшое состояние и, с помощью преданного лично ему исполнителя, нанять убийцу, возможно, решащего проблему с окончательно отколовшимся от политики Ордена Блеком. Даже все имеющиеся политические связи последнего не могли компенсировать тот вред, который Блек наносил планам Дамблдора на дальнейшие события в стране.

— БАХ, — дверь Большого зала с грохотом распахнулась, пропуская внутрь Августу Лонгботтом, Сириуса Блека, к привычному костюму которого добавился короткий меч на поясе, а также троих старцев в вычурных одеждах. Как их опознал директор — заслуженных членов Гильдии Зельеваров Англии, сотрудничающих с Министерством магии.

— Добрый день, господа, — Дамблдор встал, приветствуя неожиданных гостей.

— Добрый день, директор, — Августа взяла на себя функции главы делегации. — В Отдел образования поступило несколько десятков жалоб со стороны студентов на качество образования в Хогвартсе.

После этих слов в Большом зале прекратились даже самые тихие разговоры. Студенты замерли, чтобы не привлечь к себе внимания преподавателей и дослушать разговор.

Дамблдор при этих словах резко встал, окутываясь дымкой магии, став по-настоящему грозным волшебником, заслуженно носящим звание Великого.

— Попрошу вас объясниться более ясно, миссис Лонгботтом. — Голос мага разнесся по залу.

— Директор Дамблдор, жалобы обоснованы и подтверждены Попечительским советом. — Сириус Блек вышел вперед, спокойно встречая полыхающий взгляд Светлого мага, и прикрывая собой слегка смутившихся от такой явной демонстрации силы стариков.

В зале словно потемнело, когда сила и воля темного мага столкнулись с силой и волей директора. Ученики замерли, наблюдая за начавшимся поединком взглядов впервые вступивших в открытую конфронтацию волшебников. Самые осторожные тихо оглядывались в поисках пути, по которому можно будет побыстрее исчезнуть из зала, если Дамблдор и Сириус перейдут от слов к делу. Невилл судорожно стиснул в рукаве палочку, пытаясь вспомнить подходящие к случаю заклинания, если события пойдут вразнос.

— Я, как член Попечительского совета, а также другие представители древнейших аристократических семей, проверили поступившие жалобы. Они обоснованы и прежде всего касаются присутствующего здесь Северуса Снейпа, — прервал затянувшееся противоборство взглядов Сириус, не снижая давления своей ауры на директора.

Снейп встал, с грохотом отодвинув стул.

— Я не потерплю в моем присутствии клеветы и нападок.

— Северус, успокойся. — Августа презрительным взглядом смерила зельевара. — Ты гениальный зельевар, но преподаватель из тебя отвратительный.

— Это клевета студентов, неспособных даже освоить приготовление элементарных зелий! — Северус почернел лицом.

— Давайте пройдем в мой кабинет, — Дамблдор попытался сгладить конфликт. Напряжение магии в зале резко пошло на спад. — Ученики! Занятия продолжаются по расписанию, кроме тех, у кого первым уроком Зелья. У вас свободные два часа!

— Господа и дамы, потрудитесь изложить вашу претензию более подробно, — усевшись в любимое кресло за столом, директор, казалось, обрел спокойствие.

— Альбус, жалоба была подписана тридцатью восемью учениками, — Августа сложила пальцы рук "домиком". — Они утверждают, что на уроках зельеварения баллы начисляются и снимаются по самым смешным поводам, а их самих неоднократно оскорбляет Северус Снейп.

— Это все гриффиндорцы, — буквально выплюнул разозленный Снейп. — Они неспособны сварить простейшее зелье.

— Вот для этого сюда прибыли ваши коллеги по Гильдии Зельеваров, Северус, — Августа по-прежнему была спокойна. Мы решили, выбрать нескольких наименее, по вашему мнению, способных студентов с трех факультетов, кроме Слизерина, а комиссия проверит их навыки.

— А мы с Лордом Блеком и мистером МакКормаком, — Августа кивнула на одного из членов гильдии, — проверим журнал снятых и начисленных баллов в присутствии директора Дамблдора.

— Августа, мне кажется, что обвинение Северуса Снейпа в ненадлежащем преподавании... слишком суровое. — Дамблдор попытался отыграть ситуацию в свою пользу. — Он действительно строгий преподаватель, но его мастерство позволяет ему требовать многого от студентов.

— Требовать многого, но не опускаться до откровенного издевательства! — Августа встала перед столом директора. — Я лично просмотрела в Омуте памяти воспоминания нескольких гриффиндорцев и увидела, как в действительности работает на уроке ваш преподаватель! Рикки! Мой Омут памяти сюда! Живо!

Возникший в кабинете домовой эльф с гербом Лонгботтомов на тунике с поклоном поставил перед леди Лонгботтом старинную бронзовую чашу, позеленевшую от времени.

— Я предлагаю для начала всем присутствующим здесь профессорам и членам Гильдии посмотреть заложенные туда воспоминания, а вы, Альбус, можете проверить, не сфальсифицированы ли они. — Августа сделала приглашающий жест рукой.

Шесть человек столпились возле Омута, погружаясь в просмотр.

"— Мисс Грейнджер! Почему вы не подсказали мистеру Лонгботтому, что нельзя сыпать крапиву в готовое зелье? Вы надеялись выглядеть лучше на его фоне? Минус десять баллов с Гриффиндора за ваше зазнайство и минус пятнадцать — за расплавленный Лонгботтомом котел! Все свободны.

...

— Мистер Поттер, вы такой же невыносимый наглец и лентяй, как и ваш отец! Вы неспособны к моему предмету.

...

— Сегодня мы с вами варим ваше первое зелье. Рецепт приготовления зелья — на доске. Ингридиенты— в шкафу. У вас — два часа. Приступайте.

...

Минус пятнадцать баллов с Гриффиндора за громкое дыхание мистера Поттера!

...

— Минус двадцать баллов за неуклюжесть мистера Уизли! Мистер Уизли, вы неспособный к зельям недоумок.

...

Мисс Аббот, если вы будете так трястись над котлом, я подумаю, что вы больны лихорадкой. Успокойтесь и читайте рецепт на доске."

Вынырнувшие из просмотра зельевары с некоторым недоумением посмотрели на благостно улыбающегося директора. Наконец, самый старый из них, уже полностью лишившийся волос на голове, со свежим ожогом на лбу, скрипучим голосом поинтересовался:

— Директор, вы знаете меня и знаете мои работы. Мне непонятно, почему человек, неспособный преподать детям начала зельеварения, занимает эту должность. Ни в малейшей степени не хочу отрицать способности Северуса Снейпа к работе над зельями, но его манера работы с детьми нуждается в пересмотре...

— Мистер Снейп, — старик развернулся к зельевару. — Я не раз переписывался с вами по поводу ваших работ в "Вестнике зельеварения" и очень уважаю ваш талант. Но своих детей к вам на обучение я, простите, не отдал бы, после просмотра этих воспоминаний.

Разозленный Снейп не стал идти против Марио Фискалоччи — одного из самых уважаемых зельеваров английской гильдии, и Дамблдор пришел ему на помощь.

— Господа, я более чем уверен, что вы увидели только одну сторону медали. Наверняка мы наблюдали сейчас только самые "острые" моменты и есть гораздо большее количество учеников, не имеющих претензий к преподавателю.

— Вы совершенно правы, господин директор, — Сириус улыбнулся. — Давайте проверим журнал снятых и начисленных баллов за последний год.

Дамблдор явственно увял. Снейп помрачнел еще больше.

— Так... За громкое дыхание... За неуклюжесть... За зазнайство... За патологическую неспособность к зельям... За попытку спорить с преподавателем... — Сириус с выражением читал список наказаний за первые три урока Зельеварения с Гриффиндором. — За неумение ровно сидеть. Господа, это что-то действительно любопытное.

Дамблдор, сидевший рядом с журналом, постоянно порывался закончить эту унизительную для него, как для директора, не контролирующего учителей, процедуру. Северус Снейп сидел, с ненавистью глядя на Блека, но молчал, — присутствие членов гильдии Зельеваров не давало ему проявить характер.

— Дальше, — Сириус явно вошел во вкус. — За то, что задают вопросы... За отсутствие вопросов... За опоздание на урок на три секунды... Ну это еще хоть как-то обоснованно.

— И насколько я вижу, — практически никогда баллы не снимаются с факультета Слизерин. — Августа не скрывала удовлетворения. — Директор Дамблдор, как член Попечительского совета я считаю такое положение дел недопустимым.

— Мистер Дамблдор, мастер Снейп, — МакКормак, такой же высохший и лысый, как и глава делегации, тяжело поднялся с места. — Я вижу, что проблемы в Хогвартсе с этим предметом существуют. Не мне оценивать этическую сторону ваших действий, мастер Снейп, но я в состоянии оценить ваш профессионализм в преподавании... Простите, но вы-преподаватель и в подметки не годитесь вам-зельевару. Директор Дамблдор, Гильдия в моем лице предлагает вам либо изменить текущее положение дел с уроками Снейпа, либо заменить преподавателя — мы заинтересованы в людях, увлекающихся зельями и после Хогвартса, а такая манера преподавания вашего педагога этому не способствует.

— Давайте подождем результатов проверки навыков, которую проводят ваши коллеги, мистер МакКормак. — Дамблдор все еще не собирался сдаваться просто так, надеясь, что ученики благополучно провалят сдачу внепланового зачета.

— Так, дорогие мои, — скрипучий голос Фискалоччи разорвал тишину, нарушаемую до этого только булькающими котлами, легким постукиванием алхимического оборудования и шелестом мантий. Еще до начала практического занятия зельевар несколько раз мысленно проклял Снейпа, из-за методов преподавания которого им пришлось потратить почти двадцать минут на неспешную беседу, чтобы успокоить учеников, боявшихся урока зелий сильнее, чем дементоров. — Сейчас мы с вами посмотрим, как вы справились с приготовлением зелья среднего для вас уровня сложности. Отложите инструменты и оставайтесь возле котлов.

— Так, мисс Лавгуд... — Он остановился возле котла когтевранки. — Интересный эффект, зелье не совсем стандартное, но... — Он помешал черпачком в котле. — Что еще вы туда добавили?

— Пыльцу серебристой бабочки, господин Фискалоччи, — мечтательный голосок Луны казался далеким и нездешним, будто девушка думала о своём. Невилл в ужасе покосился на неё, потому что Снейп в такой ситуации орал бы полчаса из-за изменения рецепта. — А потом, на последней стадии, — порошок лунного камня и пепел белого гриба.

— Хм... Не могу сказать, что я полностью доволен, мисс Лавгуд, — Фискалоччи помахал палочкой возле котла, что-то усиленно обдумывая — Но результат получился довольно интересным, я заберу ваше зелье для исследования.

— Мистер Лонгботтом... Неплохо, хотя можно было и лучше, видно, что у вас проблемы с базовыми навыками зельеварения. — Котел Невилла, куда заглядывал старый алхимик, был полон готового зелья и, в противовес урокам Снейпа в прошлом году, не расплавился и не взорвался.

— Мистер Уизли... М-да. Evanesco! — Котел, полный бурой гадости, очистился. — Вам необходимо максимально внимательно читать рецепт и отмерять нужное количество ингредиентов, а не сыпать их наугад. Вам работу я не засчитываю.

— Маэлгон, взгляните-ка, — подозвал старый итальянец своего коллегу. — Вполне достойное исполнение. Мисс Грейнджер, — он сверился со списком. — Вы слишком жестко следуете инструкциям, изложенным в книге, иногда желательно экспериментировать. Но в целом, — Марио покачал головой, — вполне достойно для школьного уровня. Но чтобы достичь высот в зельеварении, вам нужно учиться импровизировать, никогда не бывает двух идентичных зелий.

— Простите, господин Фискалоччи, — Гермиона покраснела, внутренне возмущенная таким отзывом, — но у меня наиболее качественное зелье!

— Вы правы, мисс Грейнджер, — старый зельевар мягко улыбнулся. — Это означает, что у вас есть необходимые качества, чтобы стать хорошим мастером, но... Значит и требования будут к вам выше. А для мастера нужно не только следовать инструкциям, но и... искать свой путь, импровизировать, если хотите. Если надумаете что-то на эту тему — я буду ждать от вас письма и постараюсь ответить на ваши вопросы.

— Мистер Томас. Неплохо, но могло быть и лучше. Мисс Чанг... Хорошо. — Алхимик ходил между столами, проверяя каждое зелье, а его коллега заносил заключения в отдельный свиток. — Мистер Криви... Неплохо, но базовые навыки, опять же, страдают. Мисс Патил, — он остановился возле сидевшей последней Падмы. — Тоже достаточно неплохо.

— Дамы и господа, все свободны, урок окончен. — Эрик Маэлгон жестом отпустил учеников. — Ну что, Марио, я вижу, не так все и плохо, но вот любви к процессу в глазах у детей я не заметил. Снейп, при всей его гениальности, просто сумасшедший, если ведет себя так на уроках. Этим он отбивает у детей желание посвятить себя зельям после Хогвартса.

— М-да, не такого я ожидал от автора Аконитового зелья. — Фискалоччи покачал головой. — Я думал, он способен передать свои знания и свой талант детям, а тут... Пойдем в кабинет директора, нужно послушать, что скажут остальные.

— Марио, что у вас? — МакКормак, похожий на недовольную ворону после прочтения журнала, посмотрел на зашедших в кабинет директора коллег.

— Насколько я понял, уважаемый мной зельевар Снейп назвал фамилии наименее успевающих по его предмету или наименее талантливых, по его мнению, учеников...

— Я думаю, ваше мнение совпадает с мнением их учителя, мистер Фискалоччи? — Дамблдор посмотрел на алхимика.

— Ничуть, — неожиданно для директора отозвался старик. — Я нашел всего только одного ученика неспособным к зельям, но я думаю, что при его безалаберности он допускает ошибки и в других дисциплинах. Это мистер Рональд Уизли.

— Это редкостная бездарность. — Снейп буквально прорычал эти слова.

— Но даже его бездарность не является оправданием вашему неумению научить его азам приготовления зелий, коллега, — строгий взгляд Маэлгона заставил Снейпа подавиться. — Из указанных вами учеников, я согласен с вашим мнением только по поводу мистера Уизли и мисс Грейнджер.

— Мисс Грейнджер — одна из лучших учениц школы! — с жаром воскрикнул Дамблдор.

— Я этого и не отрицаю. — Фискалоччи присоединился к доводам коллеги. — Но при всей её идеальной памяти, она не способна к импровизации, которая является необходимой чертой для лучших мастеров. Она обладает большими способностями, но и требования к ней должны быть выше. Коллега Снейп, обратите, пожалуйста, внимание на эту девушку, она должна понять, что такое импровизация, а не слепое следование инструкции.

Снейп скривился, будто ему предложили лимонных долек директора.

— Остальные ученики... Не сказать, что знают предмет хорошо, но сумели сварить требуемое зелье Памяти. Могу отметить только работу мисс Лавгуд, которую мы забрали для изучения, она не остановилась перед попыткой импровизации.

— Так что, подводя черту, названные не слишком способными коллегой Снейпом ученики в большинстве своем успешно справились с нашим заданием, что говорит о некоторых сложностях в преподавании зельеварения в Хогвартсе.

— Моя рекомендация будет проста, коллега. — Фискалоччи покачал головой. — Вам необходимо изменить требования к ученикам. Тем, кто имеет слабые способности — давайте только стандартный материал, уделяя особое внимание базовым навыкам, даже у старшекурсников.

Лицо Снейпа было непроницаемым, но Дамблдор догадывался, что зельевару больше всего хочется кого-нибудь убить.

— А те, кто обладает хорошими способностями, вроде мисс Грейнджер, мисс Лавгуд и других... От них вам нужно добиваться искусства думать и понимать, почему именно так, а не иначе, варится зелье. Возможно, организовать факультатив для таких детей. И тогда вы получите отменный результат.

— Итак, — Августа поднялась с места. — Попечительский совет в моем лице требует от вас, Директор Дамблдор, и от вас, Северус Снейп, немедленно привести ситуацию в более благоприятное русло. В течение этого учебного года еженедельно вы будете отчитываться о снятых и начисленных баллах, а на уроках Северуса Снейпа будет в случайном порядке присутствовать либо представитель гильдии Зельеваров, заинтересованной в достойном пополнении своих рядов, либо назначенный Попечительским советом наблюдатель.

— Северус Снейп, — Лорд Блек встал рядом с Августой, — если в течение месяца ваша манера преподавания всем факультетам не изменится — мы будем вынуждены уволить вас. И вы знаете, что Совет имеет на это право.

Дамблдор, покосившись на почерневшего от гнева Снейпа, только что униженного своим школьным врагом, попытался сгладить ситуацию.

— Господа, но найти хорошего зельевара уровня мастера Снейпа, согласного преподавать в Хогвартсе, да еще не с начала учебного года... Это может оказаться большой проблемой. Может быть, стоит отложить окончательное решение до конца этого учебного года?

— Альбус, — Фискалоччи поморщился. — Я уважаю вас как ученого, открывшего новые способы использования драконьей крови... Но неужели вы сами не видите, что, продолжайся ситуация таким образом, — и мы не получим после Хогвартса ни одного ученика, заинтересованного в карьере зельевара? Или вы считаете, что регулярные унижения детей на уроках Северуса Снейпа способствуют появлению любви к Зельям?

— Я... учту ваши замечания, мадам Августа. — Северус подчеркнуто игнорировал слова Блека и не желал ссориться с коллегами по гильдии.

— Коллега, мое отношение к вам, как к гениальному, не побоюсь этого слова, мастеру зельеварения, остается неизменным, но как человеком, я в вас разочарован. — Марио Фискалоччи, в сопровождении остальной комиссии, вышел из кабинета директора.

"Привет, Гарри!

Ты представляешь, недавно во время завтрака прибыла комиссия от гильдии зельеваров Англии и Попечительского совета Хогвартса! Я подозреваю, что за статьями в "Пророке" стоишь именно ты, как бы ты ни старался это отрицать. Снейпа и Дамблдора обвинили в неверном отношении к ученикам на уроках зельеварения и пристрастном отношении при снятии баллов. Снейп теперь хотя бы что-то объясняет перед уроками, вместо того чтобы просто написать рецепт очередного зелья на доске, а потом снять баллы со всех, у кого зелье не получилось. Правда, он по-прежнему придирается к гриффиндорцам, но унижать их не решается — часто на занятиях присутствует кто-то из нанятых Попечителями или гильдией людей. Выглядит он так, будто скоро получит удар, мозгодуи вокруг его головы вьются целой стаей, словно он их приманивает.

Признайся, Гарри, статья была твоим заказом?

Луна Лавгуд "

"Гарри, есть свежие новости.

После визита комиссии, про которую тебе написала Луна, Снейп стал осторожнее, но по-прежнему зверствует вечерами после отбоя. Теперь он придумывает новые более изощренные предлоги снять баллы. Впрочем, с твоим бывшим другом предлогов не нужно — Уизли по-прежнему взрывает котлы, если Гермиона не успевает остановить его. Дамблдор тоже в последнее время не кажется особенно веселым.

Спасибо тебе за книгу по боевой магии. Некоторые заклинания стали у меня получаться, хотя на уроках Амбридж мы все так же ничего не делаем, только переписываем бессмысленный учебник. Что интересно — Амбридж не скрывает своего резко негативного отношения к представителям иных рас: кентавры, оборотни, вейлы, феи и другие в ее понимании достойны только резервации или истребления. Задумайся над моим намёком: её взгляды, это только её взгляды, но если это будущая официальная позиция Министерства, к чему всё идет... По возвращении в Англию у тебя могут быть некоторые проблемы.

Еще из интересного, друг мой. Бабушка и лорд Блек окончательно склонили под свои взгляды Попечительский совет Хогвартса — Люциус Малфой был против проверки работы Снейпа, но выбора у него не было.

До нескорой встречи.

Кстати сказать, друг, Гермиона регулярно получает взыскания от Амбридж за то, что не согласна с одной только теорией на занятиях. Последнее время она ходит с таким видом, будто что-то задумала. Рон и его старшие братья тоже часто крутятся рядом с ней, обсуждают какую-то организацию.

Невилл. "

13 октября 1995 года. Шармбатон.

Невольно морщась от отвращения, я отпил из очередного флакона с омерзительным на вкус зельем восстановления сил — тренировка с Киараном выжала меня до полного изнеможения. Но, вместо того, чтобы идти спать, как я обычно и делал по возвращении в Шармбатон, мне нужно было посетить вечернюю встречу на факультете Солнца, куда меня ухитрились пригласить сестры Блейк. Не имея возможности культурно отказать девушкам, приходилось соглашаться.

Единственное, что радовало — это присутствие рядом весельчаков-Рагнаррсонов, которые согласились вместе со мной посетить гостиную факультета Солнца, не бросив товарища по команде одного.

— Мсье Гарольд, наверное, полагает, что мы идем в самое логово людоедов? — Ехидный голос Олафа раздался справа от меня, пока волшебник жонглировал ловко вытащенной из рукава палочкой.

— Хотя нет, думаю, нас ожидает логово гарпий, — Йорг, идущий слева, хмыкнул, толкая меня плечом.

— Просто я не уверен, что на такое мероприятие стоит идти в одиночку... Я довольно долго жил практически на домашнем обучении, и общество нескольких десятков девушек ввергает меня в состояние ужаса. — Я усмехнулся, показывая, что шучу.

— Ассистент Андрэ Леблана и член дуэльной команды факультета Скалы не должен паниковать при виде толпы очаровательных девушек, — на два голоса заявили мне братья, чуть не покатываясь со смеха.

— Смейтесь, смейтесь, но то, что вы назвали, мне не сильно поможет. — Я в свою очередь засмеялся. — Дуэльные навыки помогут мне, разве что, быстро ретироваться из гостиной, но никак не общаться с жаждущими крови девушками.

— Благородные господа, вы наконец-то изволили явиться, — чопорно произнесла стройная блондинка, ждавшая нас возле дверей факультета, представлявших собой сделанные из золотистых деревянных пластинок двустворчатые ворота в форме полукруга, а роспись на стене показывала, что круг изображает восходящий солнечный диск.

Шепотом произнесенный пароль распахнул широкие створки, открывая нашим взглядам гостиную факультета, выглядевшую примерно так же, как и наша, — те же многочисленные стулья, кресла и диванчики, те же столы, отличались только доминирующие цвета, здесь преобладал неяркий золотистый и огромное количество растений в кадках и кашпо вдоль стен, наполнявших воздух экзотическими запахами.

Вечер был уже в самом разгаре, две девушки с лютнями играли неизвестную мне мелодию, в одном из углов, судя по доносящимся оттуда вспышкам магии, отрабатывали магию иллюзий, в другом — играли в какую-то игру. В центре, соединив несколько столов, сидело человек пятнадцать старшекурсниц, а также несколько парней с эмблемами Грифона.

— Доброго вечера, прекрасные леди и благородные господа! — Йорг помахал рукой, разворачиваясь вокруг себя.

Несколько подошедших к нам девушек отвели нас на свободные места за центральными столами, где шла довольно оживленная, но пока еще неясная мне игра.

Сидевшая рядом со мной Лилиан Кепмбелл, исполнявшая роль ведущей в этой игре, быстро объяснила мне правила. Как оказалось, это аналог магловской игры в фанты, где каждый участник отдает ведущему какую-то свою вещь, а потом эти предметы вытаскивают из мешочка, загадывая задание или желание владельцу. Юмор игры в том, что ведущий, как правило, не знает, кому принадлежит та или иная вещь.

— Хм... Этому человеку нужно будет... нужно будет принести мне кофе... — Лилиан с хитрой улыбкой вытащила из мешочка тяжелый мужской перстень, а у меня возникла мысль, что она явно знала владельца.

Один из парней, с деланно тоскливым видом встал, и отправился к стоявшему в углу столику с кувшинами и чашками, — как я понял, домовых эльфов привлекать к выполнению заданий было нежелательно.

Поднеся с нарочито манерным поклоном кофе девушке и поцеловав ей руку, юноша в черном вышитом шёлком камзоле отошел от Лилиан и снова сел за стол, насмешливо улыбаясь. Печатка перстня, которую я успел разглядеть, обозначала герб семьи потомственных целителей.

Следующей девушке досталось пожелание взлететь в воздух и она, покраснев от напряжения, сумела выполнить заклинание левитации. Тонкая фигурка, окруженная маревом силы, поднялась на несколько метров над полом, пока не иссяк вложенный в заклинание запас энергии. Взмахнув руками, девушка неловко полетела вниз.

Время замедлилось.

— Leviosa Circle! — Луч одного из левитационных заклинаний, раскрываясь широким кругом, обхватил падающее тело. Мягко поставив девушку на пол, я опустил дрожащую руку, — времени достать палочку у меня не было.

Две подскочившие подружки-старшекурсницы увели несколько побледневшую девушку к креслам, а я, достав палочку, притянул к себе стакан с соком со стола.

— Тьфу, ч-ч-ч-ерт, — я осушил стакан, стараясь унять дрожь в руках.

— Силен, — уважительно проговорил Олаф, хлопая меня по плечу.

— Я только недавно начал изучать работу без палочки, — немного отдохнув, я распрямился. — Сил пока уходит просто море...

— В Шармбатоне этому обучают в конце шестого курса, — улыбнулся Йорг. — Не всем же быть такими хитрыми уникумами, как ты.

— Уникумами? — не понял я.

— Не прибедняйся, — съехидничал Олаф. — Я читал статью о бале в честь дня рождения мадам Делакур, там было упоминание о твоей магической ауре.

— Дьявольщина, — я поставил стакан на стол. — Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что нужно тщательно скрывать свои возможности.

— Ну, учитывая, что ты танцевал с дочерью мсье Делакура... — Олаф многозначительно закатил глаза, — я бы тоже на твоем месте потерял всяческий самоконтроль.

Ткнув в плечо насмешничающего друга, я огляделся по сторонам, в очередной раз убедившись, как же сильно отличаются Шармбатон и Хогвартс. В Хогвартсе меня бы уже окружила толпа возбужденно орущих сокурсников, требующих рассказать, как, когда, что и почему им не сказал, а тут — посмотрев на меня несколько секунд на продемонстрировавшего необычное для его возраста мастерство человека, студенты вернулись к своим делам.

— Хм, следующее задание... — Лилиан тем временем сунула руку в мешок и задумалась. — Рассказать, свободно ли сердце или есть в нем любовь... — Она почти пропела какую-то строчку из песни, переделав ее в задание новому участнику. Разжав пальцы, девушка показала вытащенный из мешка чеканный серебряный браслет, который я чуть раньше бросил туда.

— Кхм... — Я невольно замешкался, когда взгляды сидящих за столом обратились в мою сторону. — Мое сердце навсегда занято двумя женщинами — моей матерью и моей любимой. Без имен, — я покачал головой.

Лилиан пару секунд смотрела на меня, будто ожидая продолжения, но я промолчал, не желая называть ни имени своей матери, ни — тем более — имени Флёр.

Какое-то время игра продолжалась, но мне не понравился вопрос — слишком много подтекстов мог он в себе скрывать. Да и, как это хорошо видели все собравшиеся, у меня на пальцах не было обручального кольца, до появления которого ждать еще почти год. Опять же, мне показалось, что Лилиан часто догадывалась заранее, кому принадлежит тот или иной вытащенный на ощуп предмет, так что задания встречались веселым смехом, явно ударяя не в бровь, а в глаз.

— Показать что-нибудь смешное, — сказала Лилиан, вытаскивая из мешочка серьгу Йорга, украшенную скандинавскими рунами силы.

Йорг на секунду задумался, потом с усмешкой взмахнул палочкой, целясь в своего брата-близнеца, в этот момент отвернувшегося от стола и рассматривавшего особенно яркую вспышку иллюзорной магии в противоположном углу. На глазах у всех дорогая шитая золотом мантия превратилась в грубые кожаные и меховые куртку, штаны, отороченные мехом сапоги, на лице отросла белая борода, в общем, скандинавский волшебник стал выглядеть так, будто вернулся на несколько столетий назад, во времена викингов.

Осмотрев свой новый облик, Олаф усмехнулся.

— А мне нравится, черт возьми. — Он резко выбросил палочку в сторону своего брата, и одежда Йорга приобрела аналогичный вид.

Спустя какое-то время в зал зашло еще около десятка парней с факультета Грифона, принесших с собой буквально полыхавший от вложенной в него магии магловский магнитофон с кучей кассет. Но громадное количество вложенной силы сделало свое дело — и электронный механизм вполне уверенно чувствовал себя в магическом замке. Поставленный на стол аппарат огласил помещение знакомыми звуками вальса, быстро сменившегося на какую-то современную танцевальную музыку — в Шармбатоне не было культивировавшегося английскими чистокровными запрета на магловскую культуру, так что, отодвинув столы, часть учеников закружилась в танце.

Оставшись втроем, мы с Рагнаррсонами погрузились в обсуждение одного из последних заклинаний, выданного на уроке боевой магии, которое не давалось целителю-Олафу.

— Господа, невежливо приходить в гостиную и сидеть с хмурым видом в углу, — братьев, невзирая на явно демонстративное их сопротивление, быстро утащили две брюнетки-близняшки Я невольно усмехнулся их контрастной красоте — светловолосые голубоглазые парни-близнецы кружились в обнимку с черноглазыми и черноволосыми девушками, похожими, как две капли воды.

— Мсье Бриттон? — Мягкий, почти мурлыкающий голос Лилиан вывел меня из отстраненного наблюдения за танцующими близняшками.

— Мисс Кемпбелл, — я с внутренним вздохом поклонился, уводя девушку в круг танцующих.

Мелодия сменялась мелодией, но выбраться из круга мне не удавалось, девушка, улыбаясь, удерживала меня, пресекая все попытки завершить этот вечер. Наконец мы остановились возле столика с бокалами и кувшинами, в которых, судя по запаху, находились не только соки. Слегка запыхавшаяся девушка налила себе полный бокал сока и быстро осушила его, временами достаточно странно на меня поглядывая. Выпив протянутый мне бокал горько-сладкого сока, я, наконец, сумел деликатно откланяться, оставив девушку возле столика с графинами. Осмотревшись и поняв, что, вздумай я уйти сейчас — никто не заметит, я осторожно выскользнул за дверь.

Однако, стоило мне пройти десяток шагов по коридору, как за моей спиной раздался звук открывшейся двери. Резко развернувшись, я увидел, что следом за мной вышла практически призрачная фигура человека под дезиллюминационными чарами. Паранойя, которой со мной щедро поделился Киаран, сработала замечательно: плавным движением я буквально перетек на несколько шагов назад, выхватывая палочку.

— Не надо! — Знакомый девичий голос заставил меня остановиться посреди первого движения, создающего щит.

Фигура девушки колыхнулась, окутываясь дымкой, и передо мной оказалась немного испуганная Лилиан Кемпбелл, державшаяся за небольшой амулет, свисавший с цепочки.

— Ты двигаешься, как аврор, — девушка, все еще бледная, подошла ближе. — Я уже успела испугаться, что ты сейчас проклянешь меня.

— Извини, рефлексы, — я склонил голову, признавая свою вину.

Подошедшая девушка осторожно взяла меня под руку.

— За мой испуг ты должен мне прогулку, — взмахнув медовыми волосами, она улыбнулась.

— Если не слишком долго — к сожалению, день выдался несколько сложным. — Я понял, что этикетный язык в этой ситуации неприменим, и сейчас судорожно гадал, что потребовалось от меня девушке, да еще в такой двусмысленной ситуации, как вечерняя прогулка без свидетелей. В голове всплыли предупреждения Жан-Клода.

По нескольким узким коридорам, где я еще не бывал, мы неожиданно вышли на внешнюю стену, окружающую донжон. Небо, уже практически черное, раскинулось над нами бархатным куполом, освещенное только узкой полоской багрово-алого огня на горизонте, куда спряталось заходящее солнце. Было свежо, но предлагать свою мантию малознакомой девушке и оставаться в одной рубашке я не хотел, так что просто прошептал под нос согревающие чары, дотронувшись пальцами до спрятанной в рукаве палочки. Теплое желтое сияние окружило нас, защищая от ночной прохлады.

— Гарольд, — явно волнующаяся девушка развернулась ко мне.

Я выжидающе посмотрел на нее, на всякий случай отойдя на шаг назад, но Лилиан, казалось, решила сменить тему и вместо своего вопроса спросила совсем о другом:

— Откуда ты так много знаешь о боевой магии? — Девушка опёрлась спиной на каменный зубец внешней стены.

— Мне нравится это направление. — Я осторожно прислонился к соседнему зубцу, искоса поглядывая на Лилиан.

— Мсье Леблан редко берет кого-то в ассистенты. Только самых выдающихся по силе и способностям учеников. — Она хитро посмотрела в мою сторону. — Это ты называешь просто интересным тебе направлением, да?

— Возможно, — уклончивый ответ показался мне самым подходящим.

Лилиан, медленно проведя ладонью по губам, оттолкнулась от стены, подходя ближе. Её грудь вздымалась чаще, будто она снова стала волноваться.

— Гарри, я хотела кое-что тебе сказать, — девушка, не дожидаясь моего ответа, одним слитным шагом оказалась совсем рядом, прижимаясь губами к моим губам и закидывая руки мне на шею.

У меня в голове резко помутилось, незнакомый аромат духов и терпкий, необычный привкус губ девушки подействовали, как крепчайшее вино. Стройное, горячее тело, прижимавшееся ко мне, выбивало остатки мыслей из головы. Я поймал себя на том, что уже сам целую мягкие губы, наслаждаясь их пряным, экзотическим вкусом. Вкусом. Необычным. Вкусом. Зелье. Флер. Что я делаю?

Собрав все силы, я оторвался от губ девушки, чувствуя, как во всем теле поднимается жар. Лилиан, раскрасневшаяся и показавшаяся мне особенно прекрасной, убежала со стены, оставив меня наедине с небом, звездами и ужасной мыслью, что я сделал совершенно чудовищную ошибку.

С трудом добравшись до своей комнаты, ощущая гулко бьющие в виски удары молотов, я, покопавшись в сундуке, разом выпил два пузырька противоядий. Однако, вопреки моим ожиданиям, надежные средства не сработали так, как я надеялся, а у меня в глазах окончательно потемнело.

Снившиеся впервые за все время во Франции кошмары отпустили меня только около трех часов ночи. Совершенно чудовищные эпизоды возрождения Темного лорда плавно перетекали в близко-близко приближавшиеся ко мне глаза и губы Лилиан Кембелл, расстегивавшей в танце свое платье. Укоризненно смотрящая на меня Флёр. Падающий на землю Седрик с замершим в последней гримасе лицом. Снова Лилиан, уже полностью обнаженная и невыносимо желанная.

Я буквально подлетел с постели, словно охваченный пожаром. Кровь гулко стучала где-то в висках, а в голове, словно в бою, сплелись сразу два потока мыслей и желаний. Одна часть меня буквально требовала надеть мантию-невидимку и пробраться в спальни факультета Солнца. Другая же напоминала о сияющих глазах и нежных поцелуях Флёр.

— Чертово зелье... — Я понял, что если я немедленно не приму противоядие, то у меня появятся просто колоссальные проблемы. Антидотом к тому приворотному зелью, которое, мне и подлили, я так и не запасся, универсальные антидоты не помогли. И теперь без нейтрализатора, приворотное как-то взаимодействует с принимаемыми мной эликсирами для восстановления сил, подаренными Жан-Клодом, с исцеляющими и корректирующими снадобьями Мартиньяка...

— Тиби, — прохрипел я, чувствуя, как в глазах появляется кровавая дымка. Появившийся в гостиной мой личный домовик преданно уставился на меня.

— Отнеси меня в особняк Делакуров в комнату Флёр. Скорее. И не давай мне двигаться, пока Флёр не прикажет тебе снять блок.

Меня сковал холод эльфийской магии. Тиби буквально понял мои слова, так что я не мог пошевелить даже пальцем. Туман эльфийского перемещения окутал нас, а в следующую секунду я стоял посреди комнаты Флёр, которая, скатившись с кровати, уже направляла в мою сторону выхваченную из-под подушки палочку.

— Гарри?! — Поняв, что угрозы нет, девушка вышла из-за кровати, оказавшись в лучах света от камина, тут же просветившего насквозь тонкую ночную рубашку.

— Флёр, приворотное зелье... Противоядие... у тебя должно быть. — В моих венах бурлил настоящий шторм из смешавшихся зелий.

Флёр, проскользнув мимо меня, выхватила из шкафа сначала несколько безоаров, сунув их мне в рот, а потом стала копаться в большом сундуке в углу. Вставшая на колени и склонившаяся над сундуком девушка выглядела настолько соблазнительной, что, даже находясь под воздействием приворотного зелья, я не мог оторваться от показавшихся из-под края рубашки узеньких трусиков. К моменту, когда она, найдя, наконец, нужный флакон, вернулась ко мне, я уже немного очнулся, в голове остались только два терзавших меня желания, но так плохо уже не было, безоары впитали в себя часть получившегося внутри ядовитого коктейля.

Как только девушка подошла ближе, я почувствовал, как вызванное Приворотным желание попасть в спальню Лилиан резко отступило на второй план. Но возникло новое затруднение — стоявшая в свете нескольких ламп девушка в просвечивающей, почти ничего не скрывающей рубашке, была невероятно красивой. Мои глаза буквально прикипели к покачивающимся под тонкой тканью полушариям груди с маленькими розовыми сосками. Я мысленно проклял и поблагодарил себя, что догадался приказать Тиби обездвижить меня — в слегка неадекватном состоянии после зелий я мог бы натворить дел. Заметившая мой взгляд девушка мило покраснела, но, не став одеваться, осторожно поднесла к моим губам флакон с зеленоватой жидкостью, огнем обжегшей горло. В голове прояснилось, бушующий внутри водоворот желаний как-то увял, но вот реакция на почти обнаженную Флёр в полушаге от меня никуда не делась.

— Гарри, что это было?

— Зелье в бокале. Нейтрализатор ядов не сработал — Я говорил резкими рублеными фразами, постепенно приходя в себя. На самом деле, как я понял, зелье было и на губах Лилиан, но об этом нечаянном поцелуе Флёр лучше было не рассказывать.

Флёр, уже понявшая, что я парализован магией Тиби, мягко заткнула мне рот поцелуем.

— Спасибо. — Тихий шепот девушки, прижавшейся ко мне всем телом, вызвал во мне почти такой же накал страстей, что и выпитое приворотное зелье.

— За что? — обезумевшее, но остающееся неподвижным тело требовало немедленно действовать.

— За то, что не поддался приворотному зелью. — Новый поцелуй. — Тиби, отпусти его.

Домовик, щелкнув пальцами, убрал сковавший меня кокон силы. И я немедленно поймал девушку, впиваясь губами в мягкие губы. Запрокинувшая голову Флёр прижалась ко мне так, словно мы были одним целым. Подхватив девушку на руки, я осторожно положил ее на кровать, опускаясь сверху, прижимая ее своим телом.

В голове, помимо яростного желания, была еще идея, вычитанная в подаренной Сириусом книге — как доставить девушке удовольствие, не доводя дела до... самого главного. Случившееся сегодня ночью и вид полуобнаженной Флёр сломали удерживавший меня от поспешных действий самоконтроль, и просто так уйти обратно в Шармбатон было выше моих сил.

— Гарри? — Флёр задохнулась, когда мои губы опустились к белоснежной коже шеи, к бьющейся в бешеном ритме синеватой артерии. Я почувствовал, как ее тело затрепетало.

— Я не стану переходить черту, любимая, — выдохнул я, продолжая путешествие от шеи к груди, уже не скрываемой тканью ночной рубашки. Ноги девушки обхватили меня за пояс, раздался прерывистый вздох Флёр.

— Гарри, — полустон-полувскрик, когда бугорок соска под моими губами стал твердеть.

— Да, — сладкий стон, поглощенный заглушающими чарами. Мой язык погрузился в мягкое тепло, и Флёр выгнулась дугой, руками притягивая мою голову ближе.

Время исчезло для нас обоих, поглощенных совершенно новым чувством единения друг с другом. Я ласкал тело Флер, забыв обо всем, слушал ее такие сладкие для меня стоны, сбивчивый шепот не останавливаться. И когда моя любимая закричала от охватившего ее наслаждения, я понял, что не зря старался, заставляя её забыть произошедшее ранее.

Спустя некоторое время обессилевшая девушка вытянулась на постели, прижимаясь ко мне всем своим разгоряченным телом.

— Ты сумасшедший. — Флёр потерлась носом о мое плечо. — Мне так хорошо.

Я поцеловал маленькую ладошку.

— Ты самая красивая на свете, любимая, — вслух сказал я, а мысленно подумал, что теперь не буду выходить из комнаты без флакона антидота к приворотному зелью и парочки безоаров.

— Гарри, ты сумасшедший, — повторила засыпающая Флёр. — Но в следующий раз я хочу взять реванш.

— Тиби, разбуди меня в семь утра. — Прижав к себе уснувшую девушку, я позволил себе тоже соскользнуть в сон.

Глава 24. Дуэль.

14 октября 1995 года.

— Хозяин Гарри! — легкое прикосновение к плечу вывело меня из глубины сна. Открыв глаза, я увидел зависшего в воздухе рядом со мной Тиби. Скосив глазу в другую сторону, я расплылся в непроизвольной улыбке — спящая рядом Флёр казалась особенно красивой после происходившего ночью. Осторожно убрав закинутые на меня руку и ногу любимой, я быстро собрался и вышел из комнаты, но, кое-что вспомнив, вернулся. Взмах палочкой — и на подушке вместо меня лежит белая лилия с каплями росы на лепестках.

Оказавшись в своей комнате и чудом не наткнувшись в коридоре ни на кого из обитателей особняка, я сгреб весь свой запас зелий в сумку, порадовавшись найденным там противоядиям. Осушив утреннюю порцию эликсиров, я направился в комнату с подключенным к сети камином.

— Мистер Поттер? — Удивленный голос Делакура-старшего остановил меня возле самого огня, куда я уже готовился нырнуть.

— Доброе утро мистер Делакур. — Только чудом мне удалось сохранить внутреннее равновесие, чтобы на лице не отразилось ни следа мыслей и некоторого смущения от прошедшей ночи. Разговаривать с отцом девушки, с которой только что фактически провел ночь... было сложно.

— Вы сегодня рано, — лицо Жан-Клода было непроницаемым, но мне показалось, что он еще ничего не знает, и я мысленно поблагодарил небо, что мне не встретилась по дороге гораздо более проницательная Мари Делакур, которая тут же расколола бы меня за счет своих способностей к эмпатии.

— Мне подлили приворотное зелье в Шармбатоне, но я успел понять, что происходит, и приходил за противоядиями. — Я поморщился. — Гадкое чувство — не полностью контролировать себя и думать навязанными мыслями.

— Хм... — Что бы ни думал политик о причинах моего столь раннего появления, это оказалось забыто под грузом новой информации. — Кто его подлил, вы подозреваете?

— Да, но я разберусь с обидчиками. Чертово зелье как-то смешалось с остальными эликсирами, я думал, что дело может закончиться плохо.

— Имейте в виду, мистер Поттер, — Делакур как-то странно усмехнулся. — В политике нет понятия честной игры, так что зелья вам еще подольют, и не раз. Носите с собой противоядия или детектор ядов.

— Я подумаю насчет детектора, мистер Делакур. — Я развернулся к камину. — Пойду подумаю, что я могу сделать этим людям в ответ.

— Удачи, — удаляющийся голос политика затих в мареве перемещения.

— Ч-ч-ч-черт. — Облако золы из невычищенного с вечера Шармбатонского камина окутало меня с головой. Я махнул палочкой, отбрасывая пепел, а потом очищая одежду и волосы, но все равно остался похожим на трубочиста. Решив не расстраиваться в такой замечательный день собственным неудачам в освоении бытовой магии, я тихо пошел к своей комнате.

В субботу занятий не было, так что на первую половину дня наша команда заняла специально зарезервированный полигон, для отработки групповой тактики, тем более, что первое соревнование — сражение с командой факультета Грифона. Вымотавшись до предела, поскольку в тренировке нам помогали шести— и семикурсники с нашего факультета, не вошедшие в команду, и от лучей иногда увернуться было просто невозможно, мы, наконец-то, вернулись обратно в школу. Достаточно быстро, всего за четыре часа, я сделал заданные уроки на следующую неделю — что мне особенно понравилось в Шармбатоне, так это уклон в сторону практики, без постоянных многофутовых сочинений и эссе, в изобилии сыпавшихся на учеников в Хогвартсе. Конечно, задания в виде эссе были и здесь, но далеко не в таком количестве. Правда, в Шармбатоне большое значение придавалось именно пониманию того, как работает заклинание, так что немалая часть заданий касалась вычислений и схем действия потоков и способов их усиления, в чем мне некоторую помощь оказывали знания по математике и геометрии, оставшиеся с магловской школы.

Маховик времени отбросил меня на несколько часов назад, уже накачанного зельями восстановления сил. Я чувствовал, что за этот год, в течение которого мне постоянно придется пользоваться Маховиком, я вырасту не меньше чем на полтора, постепенно догоняя по возрасту Флер. Весь покрытый потом после тренировки, я кое-как выполз к вечеру из зала, добравшись до своих комнат. К сожалению, поскольку Флер и Габриель уехали к каким-то родственникам Мари на север Франции, увидеться с любимой нам не удалось, так что я переместился обратно в Шармбатон.

Смыв с себя пот и выбросив совершенно измочаленную во время тренировки одежду, я открыл очередной толстенный том в кожаном переплете, повествующий на вычурном языке о кодексе аристократических семей и его связи с современным законодательством Англии — ужасное чтиво для пятнадцатилетнего парня, но необходимое в будущем. Мысленно я представил себе лица моих "лучших друзей", застань они меня ночью за чтением такого фолианта, не уступавшего размерам самых крупным из приносимых Мисс Всезнайкой книгам.

Тихий треск камина, из которого вывалилось письмо, заставил меня оторваться от очередной мозгодробительной сентенции. Подойдя к письму и проверив его на возможные ловушки, чему меня в течении двух с лишним часов сегодня обучал Киаран, я выяснил, что в письме находится портал, а сама бумага смазана каким-то хитрым составом, не представляющим, впрочем, для меня опасности.

Для гарантии подвесив письмо заклинанием в воздухе, я резанул конверт с помощью Seco, аккуратно отделив нижний край, откуда выпали лист бумаги и серебристая пластинка портала, тут же зависшие передо мной. Резкий аромат, в чем-то похожий на запах губ Лилиан и ее духов тут же окутал комнату.

"Гарри, мне бы хотелось увидеться с тобой еще раз. Извини, что убежала тогда со стены, я сама не ожидала от себя, что мне так захочется тебя поцеловать. Если ты не против — сегодня вечером у нас в поместье собираются мои близкие друзья, в числе которых я бы хотела увидеть и тебя.

Портал сработает в одиннадцать вечера.

Л.К."

Уставившись на письмо, я задумался, после чего, аккуратно отлевитировав его на стол и проветрив комнату, вытащил из сундука оставленную мне Киараном книгу и амулет-детектор ядов. Спустя полчаса бешеного размахивания палочкой и попыток выполнить описанные в книге незнакомые мне заклинания, я выяснил, чем было щедро полито письмо — ароматная бумага заключала в себе активатор того зелья, которым были смазаны губы Лилиан. Если бы не реакция с остальными составами в моей крови — приворотное зелье уже сутки с небольшим незаметно работало бы внутри меня, а смешанное с активатором — убедило бы принять приглашение.

— Интересно, что меня ждет на другом конце... Уж не лежащая ли в постели девушка и ждущие удобного момента родственники... — Я настолько погрузился в раздумья, что произнес это вслух.

Взглянув на портал, призывно посверкивающий рядом на столе, я покачал головой. С одной стороны, Лилиан чуть не убила меня своим приворотным зельем, вступившим в реакцию с принимаемыми мной эликсирами, с другой — убивать меня она не собиралась. В любом случае, я не собирался пользоваться её приглашением, но как-то отреагировать на подлитое зелье я был обязан, чтобы меня не считали лёгкой добычей. Вдруг в голове забрезжила новая мысль.

— Тиби! — Эльф с хлопком появился рядом. — Принеси из моей комнаты в особняке пакет, подписанный "Уизли".

Появившийся спустя минуту Тиби протянул мне пакет, осторожно развернув который я очень-очень аккуратно вытащил невероятных размеров навозную бомбу. Тщательно приладив клеющими чарами пластинку портала к боку коричневого чудовища, я усмехнулся: от резкого толчка при падении на пол бомба наверняка сработает, обеспечив ждущим меня людям весьма увлекательный вечер и большую часть ночи. Спустя буквально пару минут, с боем часов, портал вместе с прилаженной бомбой ушел по назначению, а я, на удивление довольно улыбаясь, отправился спать.

15 октября 1995 г.

Завтрак в школе прошел спокойно, как я заметил, краем глаза наблюдая за столом солнечного факультета, Лилиан отсутствовала, но все остальные вели себя как обычно. Выпитые с утра из-за постоянной двойной нагрузки стимуляторы и восстанавливающие зелья придавали мне бодрый и веселый вид, так что на меня с определенной долей зависти посматривала часть явно не выспавшихся сокурсников.

На выходе из большого зала, меня перехватил незнакомый мне человек, старше меня лет на десять, с короткой шапкой светло-коричневых волос.

— Мсье Бриттон? — низкий голос неизвестного разнесся по коридору, несколько человек обернулось. — Я Джейкоб Кемпбелл. За оскорбление моей сестры я вызываю вас.

— Мсье Джейкоб, — я судорожно вспоминал дуэльный кодекс. — Я принимаю вызов. Малое дуэльное поле, через полчаса, бой до невозможности продолжать сражение. Мой секундант, — я оглянулся, и Олаф согласно кивнул мне. — Мой секундант — Олаф из рода Рагнаррсонов.

— Мой секундант — Доменик Риордан. — Уже знакомый мне старшекурсник с некоторым извинением в глазах кивнул мне. — Жду вас на дуэльном поле, мсье Бриттон.

— Тысяча демонов! — Когда Джейкоб ушел, я на долю секунды дал выход своей ярости.

— Чем ты умудрился со вчерашнего вечера оскорбить милую-милую Лилиан? — даже в этой серьезной ситуации Йорг усмехался.

— Мсье Бриттон? — к нам подошла Джейн МакКуин с явственно читаемым беспокойством на лице. — Что произошло между вами и семьей Кемпбеллов?

— Сложно сказать, мадам МакКуин... — Я пожал плечами. — Думаю, им не понравилась моя реакция на подлитое приворотное зелье.

— К сожалению, тут ничего нельзя сделать, вы наверняка уже выпили противоядия и доказать, что вам подлили зелье, стало невозможным. — Декан пристально посмотрела на меня. — Нужно ли присутствие ваших родственников на дуэли?

— Если он слабее мистера Леблана, то я размажу его по стене. — Раздражение, вызванное неожиданной дуэлью и чуть было не удавшимся замыслом Кемпбеллов, прорывалось наружу. Если бы я хотя бы немного опоздал с приемом эликсиров, я либо сорвался бы при получении письма, и тогда любые попытки объясниться с Делакурами были бы бессмысленными, либо же попросту изнасиловал Флёр, сойдя с ума от смешавшихся в крови зелий и влечения к вейле. Чуть успокоившись, я продолжил. — Спасибо, мадам МакКуин, присутствие родственников не потребуется.

— Что ты сделал? — уже не улыбающийся Йорг посмотрел на меня.

— Она прислала мне портал ночью, а у меня в запасах случайно нашлась небольшая такая навозная бомба, отправившаяся в особняк Кемпбеллов вместо меня. — Я гнусно усмехнулся.

Близнецы захохотали.

— В одном МакКуин права — официально доказать ничего не получится, так что ты оказался в глазах общества человеком, жестоко посмеявшимся над возникшими у невинной девушки чувствами, да еще и в такой извращенной форме. Но неофициально эта история заслуживает, чтобы её рассказали на завтраке! Романтика, ночь, темная комната со свечами, обнаженная девушка с распущенными волосами в постели. И — навозная бомба вместо обезумевшего от страсти благородного юноши. — Новая волна хохота буквально подкосила близнецов.

— Ладно, господа, к делу. — Я глубоко задышал, настраиваясь на рабочий лад. — Он семикурсник?

— Нет, выпускник. — Олаф наморщил лоб, припоминая. — Кажется мне рассказывали, что он был в команде Грифонов несколько лет назад.

— Значит, с боевой магией у него проблем не будет. — Я задумался. — Ладно, может быть, повезет.

Солнечные лучи с трудом проникали на эту площадку, поглощаемые выведенной на полную мощность защитой полигона. Полыхающие от вложенной силы камни-генераторы освещали местность не хуже светильников, так что видно было прекрасно, в том числе и устроившихся на трибунах вокруг наблюдателей. Мадам Максим, Андрэ Леблан, явно решивший понаблюдать за работой своего бессменного ассистента, старосты факультетов и несколько учеников. Отдельной группой сидели Кемпбеллы — властный мужчина с седыми волосами, одетый в сине-белую мантию, статная женщина с такими же медовыми волосами, как у Лилиан, двое парней, и две девушки, в одной из которых я признал отравительницу. Большая даже по меркам Франции семья — мало кто заводил больше одного-двух детей, а тут сразу пятеро, если считать со стоящим напротив меня Джейкобом.

— Гарри, дуэль без ограничений, исключая Непростительные, — вернувшийся Олаф был мрачен. — Доменик, в принципе, адекватный парень, но Джейкоб настаивал на самых жестких условиях, так что...

— Видимо, навозная бомба ему пришлась не по вкусу, — я усмехнулся краем губ. — Будем надеяться, мне повезет, и я смогу преподнести ему еще пару сюрпризов.

Олаф и Доменик отошли подальше, скрываясь за тонким слоем защиты. Мадам Максим, как директор школы, подняла палочку, чтобы подать сигнал.

Вспышка!

— Bombarda! — в мою сторону устремляется переполненное силой Взрывное. Но меня уже подхватывает левитация, на отработку которой я потратил довольно много времени, благо пространства в зале поединков хватало.

— Seco! Flamio! — еще два заряда пролетают совсем рядом, на следующее взрывное мне пришлось выставить щит, успешно поглотивший удар, не исчезнув при этом. Обнадеживающий признак — значит по наполняемости энергией он несколько слабее меня.

— Diffindo-Confundus-Bombarda! — три выплюнутых одной цепочкой заклинания устремляются в ответ, а в щит, уничтожая его, врезается огненный шар Джейкоба.

— Leviosa Circle! — ко мне летит град камней, вывернутых из площадки.

— Fiendfire, — мне пришлось пойти с козыря, другого способа уничтожить летящий в меня каменный рой я не придумал. — Partum a ferro sphaera!

Жуткая боль пронзила мою левую руку — одна из капель расплавленного камня успела попасть в меня, пока я выплетал длинное защитное заклятье из области трансфигурации.

Ободренный тем, что я едва не выбыл из боя раздавленным камнями, Джейкоб широким взмахом палочки направил в мою сторону еще один каменный рой, даже больше предыдущего, но я видел, что усилие было для него почти нестерпимым, его лоб покрывали капли пота.

— Leviosa Circle! — в свою очеред я описал палочкой круг, собирая в левитационный круг все летевшие в меня камни. — Vaddivasy MaXima!

Получив ускорение, замершие было камни отправились в сторону Джейкоба, а я одно за другим сплетал и запускал слабенькие огненные заклятья, пытаясь собраться с силами.

Джейкоб использовал незнакомое мне заклинание, попросту раздробив летевшие камни в мелкую пыль и тут же закутавшись в сияющую сферу, не позволившую магу задохнуться.

Мы замерли, переводя дыхание. Заклинания на пределе сил дорого стоили обоим, — но я чувствовал, что перелом в бою уже наступил.

Шаг в сторону — длинный язык огня пронесся мимо, бессильно разбиваясь о стену амфитеатра. Ревущий поток силы рванулся в палочку, заставляя воздух потрескивать и искриться.

— Ignea Hastam! — До предела напитавшееся силой огненное копье, уничтожив по дороге еще одно взрывное заклинание, выпущенное моим оппонентом, разбило выставленный щит. Джейкоб покачнулся.

— Seco — Sectusempra, — выдал я формулу показанного мне Блеком темного проклятья.

Джейкоб как-то сумел защититься, но невидимые лезвия полоснули его по правому боку. Не давая ему опомниться, я взлетел в воздух, в верхней точке ударив еще одним огненным копьем.

Заклятье проломило последний щит Джейкоба, окутав его огненным облаком, сквозь которое засветились солнечным светом защитные чары полигона, не позволившие мне убить оппонента.

Я согнулся от боли во всем теле, прижимая левую руку к носу — от перенапряжения кровь хлынула, словно фонтан.

— Стоп! — Вскочившая мадам Максим палочкой убрала защитные экраны, и к лежавшему на земле дымящемуся Джейкобу бросились медики, вызванные из больницы. Как выяснилось, мой удар сильно обжег Кемпбелла даже сквозь сработавшую защиту полигона, правда, уберегшую аристократа от основной части огня и спасшую его жизнь.

Размахивающие палочками фигуры в бело-синих форменных мантиях, скрыли от меня лежащего противника. Олаф и Доменик, встретившиеся посреди поля, пожали друг другу руки, придя к соглашению. Один из медиков, толстый, бритый налысо мужчина, несколькими отточенными заклятьями привел в норму мою руку и остановил кровотечение из носа. Выпив протянутый им пузырек с зельем восстановления, я почувствовал себя чуть лучше.

— Sonorus! — Олаф направил палочку на свое горло, усиливая голос заклинанием. — Дамы и господа, ввиду невозможности продолжать поединок представителем семьи Кемпбелл, дуэль считается завершенной. Победитель — Гарольд Бриттон, вызванный за оскорбление Лилиан Кембелл её братом.

На выходе из дуэльного зала я столкнулся с запыхавшимися Делакуром-старшим и Джеймсом Бриттоном.

— Цел? — Жан-Клод довольно тяжело дышал, видимо, большую часть расстояния от школы до амфитеатра ему пришлось пробежать.

В этот момент мимо нас медики пронесли все еще дымящегося, но явно живого Джейкоба.

— Понятно, — Джеймс проводил его заинтересованным взглядом. — Ну что ж, племянник, — он ехидно улыбнулся. — Поздравляю с заделом.

В это же время в Лондоне. Темная аллея.

— Значит, вы готовы заплатить задаток в пятьдесят тысяч галеонов, и потом еще столько же по выполнении дела? — Тихий, практически сливавшийся с шумом в зале "Приюта висельника" голос заставлял собеседника ничем не примечательного человека в мантии с капюшоном напрягать слух.

— Человек, обратившийся ко мне как к посреднику, — ответил маг, пришедший сюда с однозначным поручением найти убийц для Блека, — потребовал гарантий, что его заказ будет передан лучшим специалистам. За такие деньги можно устранить половину Визенгамота.

— Но не одного из лучших и сильнейших темных магов этого времени, — был ответ. — Лорд Блек — опасный противник... Пожалуй, больше золота отряд взял бы только за голову Дамблдора.

— Вы могли бы устранить директора Хогвартса? — этого не было видно под капюшоном, но убийца готов был поклясться, что потенциальный заказчик недоверчиво приподнял брови. — Вы действительно можете это сделать?

— Всё возможно, если приложить достаточно усилий... и денег. — Ответил убийца. — В мире нет бессмертных людей, и даже доблестный победитель Гриндевальда тоже смертен, как и все мы. Правда, подобный заказ оплачивался бы в двадцать раз дороже.

— К счастью, мне не нужно устранять Дамблдора. — Наконец усмехнулся маг, бывший уже больше десяти лет доверенным лицом директора Хогвартса, пожалуй, единственным, с кем Дамблдор не вел двойную игру, а честно оплачивал выполнение всех распоряжений. — Моему заказчику нужна только голова лорда Блека.

— Хорошо. Если цена вас устраивает, — бесстрастно ответил убийца, пристально разглядывая волшебника, — то я отправлю лучшую пятерку, которая в состоянии убрать даже мага уровня лорда Блека.

Глава 25. Тайна крестражей.

20 октября 1995 г.

— Гарри, — Сириус, смотревший на меня из сквозного зеркала, казался задумчивым. — После того, как ты избавился от крестража в своей голове, я начал копать в этом направлении. Сам знаешь, Блеки никогда не были светлой семьей, так что литература даже о столь мрачных вещах у меня нашлась в избытке.

— И что ты нашел?

— Если я правильно понял, Лорд создал не один крестраж, на что до него еще никто не отваживался. — Сириус поморщился. — Это видно по тому, что чем дальше — тем более жестоким, непредсказуемым и неуправляемым становился Темный лорд во время первой войны. Опять же, я вместе с Джеймсом не раз сталкивался с Лордом на поле боя, и с каждой встречей дыхание зла, исходившее от него, было все сильнее. Так что, боюсь, одним крестражем змеелицый не ограничился.

— Но где и как их теперь искать?

— Думаю, два из них мы можем благополучно вычеркнуть — твой шрам и тетрадка Малфоев, с которой ты столкнулся на втором курсе. — Сириус грязно выругался. — Не могу поверить, что Дамблдор не понял, с чем имеет дело, когда ты принес ему тетрадь. Но вот какого черта он потом промолчал о крестражах... Не понимаю я его.

— Ты знаешь, я думаю, он скорее удавится, чем выдаст хоть что-то из известного ему. — Я невесело усмехнулся, глядя в зеркало.

— Посмотрим... Я нашел одного интересного человека, которого желательно бы переманить на нашу сторону.

— А кто он? — Обычно Сириус не делал таких акцентов, но тут меня стало разбирать любопытство.

— Он один из лучших зельеваров страны, тоже неплохой окклюмент, а главное — ему доверяет Дамблдор, когда-то они вместе работали в Хогвартсе, пока туда не приняли на работу Снейпа. Гораций Слагхорн. Очень скользкий человек и довольно могущественный маг с огромным багажом знаний. А по виду — усатый добрячок-сибарит.

— Он не хочет поменять сторону? — Я пожал плечами. — Или просто хочет оставаться вне игры?

— Не совсем так. Он хочет разговора именно с тобой. — Сириус тоже усмехнулся. — В определенном смысле этот толстяк — копия Аластора по подозрительности к неизвестным людям, а тебе он почему-то готов поверить. Горацию Слагхорну нужны веские гарантии собственной безопасности.

— Ты предлагаешь мне навестить Англию? Дамблдор и Лорд могут почувствовать, что я вернулся..

— Он действительно будет нам полезен. Самое главное, что рано или поздно к нему придет Дамблдор, и Слагхорн сможет стать еще одними нашими глазами и руками в стане директора. А еще лет пятнадцать назад поговаривали, что Слагхорн отчаянно пытается повторить опыт Николаса Фламеля и потому не влезает ни в какие конфликты.

— Когда мне приехать, крестный? — Я внимательно посмотрел на ухмыльнувшегося Блека. — Но я приеду не один, надеюсь, удастся убедить учителя подстраховать меня.

— Ты стал осторожнее, крестник, — Блек с уважением взглянул на меня. — Жаль, этого не хватало в Первую войну ни мне, ни твоему отцу, за что мы в итоге оба поплатились по высшему разряду. Слагхорн согласился еще раз побеседовать со мной завтра в десять вечера, до этого он что-то варит в своей лаборатории.

— Хорошо, я буду обязательно. — Сквозное зеркало в моих руках погасло.

21 октября 1995

Следующий день буквально промелькнул мимо меня. Утренняя тренировка с Киараном, на которой учитель любезно согласился сопровождать меня в Англию и прикрыть мою спину. Обед с Делакурами, на котором мне пришлось проявить максимум такта и контроля, чтобы не выдать проницательной матери Флёр наши изменившиеся отношения. Прогулка с Флёр и Габриель по осеннему парку, где мы ели горячую магловскую пиццу, дурачились и носились среди деревьев, словно дети. В присутствии младшей сестры мы не могли позволить себе ничего, выходящего за рамки обычных отношений, так что я иногда целовал тонкое запястье или невзначай приобнимал улыбающуюся девушку. Габриель, впрочем, пока не особо интересовалась такими материями, и просто старалась весело провести выходной день, расспрашивая меня о факультете, — в Шармбатоне мы ни разу так и не виделись за все время.

— Не поймаешь! — Габриель с визгом бросила в меня заклинание подножки и спряталась за дерево.

Засмотревшись на тонкий профиль Флёр, я самым позорным образом пропустил детское заклинание. Однако пассивный щит, который я постепенно учился поддерживать вокруг своего тела постоянно, благополучно отразил заклинание девочки, и мы с Флёр побежали следом за уворачивающейся, хохочущей Габриель.

Вечером после ужина, когда уже постепенно темнело, я обменялся жадным поцелуем с Флёр, с которой мы наконец-то остались вдвоем, и ушел в каминный зал, к ожидавшему меня Киарану. По взаимной договоренности, мы надели мантии с глубокими капюшонами, полностью скрывающими лицо. Ухватившись за кристалл международного портключа, мы перенеслись в Англию, оказавшись перед коваными воротцами, возле которых нас уже ждал Сириус.

— Пойдемте, — обменявшись с нами рукопожатиями, крестный повел нас через крошечный парк, в центре которого прятался между деревьями дом с черепичной крышей, сложенный из красного кирпича, а за ним виднелось гораздо большее по размерам строение — видимо, основное жилище Слагхорна.

— Гостевой домик, — обронил Сириус, проходя к крыльцу.

Постучавшись в дверь и откинув капюшон своего плаща, Блек убедил хозяина впустить нас, после чего мы перешли через темные коридоры и небольшую гостиную в комнату, все убранство которой составляли стол, стулья и яркие факелы на стенах. Грубая каменная кладка стен, гораздо более прочных, чем в остальном доме, показывала, что здесь нередко проводятся опасные эксперименты, вдалеке от жилища зельевара.

— Добрый вечер, господа. — Только теперь я сумел разглядеть нашего гостеприимного хозяина. Тучный, даже скорее толстый, с роскошными серыми усами на полном лице, однако серые глаза поблескивали совсем по-молодому, а пальцы-сосиски ловко удерживали палочку, направляя движения кофейника и чашек. Одетый в простую бурую мантию Гораций явно только что отошел от котлов — одежда все еще хранила едкий и одновременно пряный аромат незнакомого зелья.

— Добрый вечер, господин Слагхорн, — мы с Киараном откинули капюшоны, показывая лица. Глаза зельевара пробежались по моему лицу и остановились на лбу. Он усмехнулся.

— Поздравляю вас, мистер Поттер. Над вашей внешностью поработал мастер своего дела. Я совершенно не чувствую эманаций магии от вашего шрама.

— Есть многое на свете... — Процитировал я Шекспира, к которому питала определенную слабость Флёр.

Обменявшись некоторыми неизбежными в таком случае любезностями, мы перешли к делу. Впрочем, даже в этом полупустом помещении хозяин сумел создать определенный уют — выставив перед нами и кофе, и множество подносов со сладостями народов мира, и я понял, почему Сириус назвал его сибаритом. С удовльствием поедавший засахаренные фрукты мужчина пристально посмотрел мне в глаза.

— Мистер Поттер, я имел честь быть дружным с вашей матушкой. Невзирая на основной талант в области заклинаний, она была очень способной в зельях. — Гораций отпил кофе. — Насколько я понял Лорда Блека, вы собираете третью сторону в предстоящей войне... Но мне хотелось бы знать, ради чего?

— Честно говоря, мистер Слагхорн, — я прямо встретил его взгляд. — Я вижу будущее магической Англии без двух людей, отравляющих её настоящее. Без Вольдеморта, — мужчина не вздрогнул от прозвучавшего имени, — и без... Дамблдора.

Слагхорн усмехнулся одними губами.

— Ну, чем вам не угодил... Вольдеморт, я понимаю, простите. Но вот чем вас не устраивает директор Дамблдор?

— Для начала, этот человек разрушил всю мою жизнь до недавнего времени. — Я постарался собраться с мыслями. — Он отдал меня в руки ненавидевших магию родственников, с которыми я прожил до 4 курса. Он посадил без суда в Азкабан моего крестного. С его подачи меня травили зельями дружбы и привязанности, и собирались угостить приворотными, чтобы отобрать у меня наследие семьи в пользу предателей крови. Это если говорить о том, что он сделал лично мне, но есть и другое...

Серые глаза Слагхорна были полны внимания.

— Благодаря попустительству и явной поддержке директора многие знания объявляются темными и уничтожаются. Магическое искусство пытаются втиснуть в рамки декретов министерства, а аристократические семьи, носители древней магии и традиций, уничтожаются. Я и мои друзья не имеем ничего против маглорожденных или полукровок — они такие же люди. Но и утрата немалой части древних знаний, к которым их не пускают директор на пару с министром, утрата старых традиций и идеалов чистокровных, мне кажутся недопустимыми.

— Это все, мистер Поттер?

— Не совсем. — Я понял, что странный экзамен все еще продолжается. — Магическое общество находится сейчас в жуткой стагнации. Дамблдор, пользуясь поддержкой маглорожденных, старается это изменить, но я не согласен с его курсом, направленным на упрощение, что мы наблюдаем в нынешнем Хогвартсе. Мы вполне можем взять от магловского мира самые передовые достижения, не теряя при этом старых знаний о магии, о ритуалах благородных семей. — Я постарался припомнить в деталях все наши разговоры с Делакуром-старшим, Джеймсом, Сириусом. — И еще одно. За все время Первой войны Дамблдор лично не убил ни одного Пожирателя смерти и не искал смерти Вольдеморта, будучи величайшим светлым волшебником, в то время как Аврорат и управляемый Дамблдором Орден Феникса потеряли десятки сильных волшебников в бессмысленных операциях. Такое развитие событий в новой войне для меня неприемлемо.

— Допустим, а что вы хотите лично от меня? — Слагхорн несколько расслабился в кресле.

— От вас. Спустя год я собираюсь вернуться в Англию, сейчас я должен слишком многому научиться, а Дамблдор не позволит мне получить реальное могущество и знания, чтобы я пережил войну с Вольдемортом. Нам нужны и гениальные зельевары, — чуточку польстил я старику, — и воины, а также люди, кому доверяет директор. Я думаю, что в следующей войне оставшихся в стороне не будет — им не позволят это сделать ни Дамблдор, ни Вольдеморт, ни те, кто поверил и пошел за мной.

Слагхорн задумался, отправляя в рот очередной засахаренный фрукт. Наконец выйдя из раздумий, он сказал:

— Считайте, что я с вами, мистер Поттер. К тому же директор никогда не ел мои фрукты, предпочитая свои ужасные лимонные дольки, — он захохотал.

Мы сдержанно улыбнулись, оценив иронию зельевара.

— Ну а в знак серьезности своих намерений, я расскажу вам одну вещь, которую от меня уже несколько дней пытается узнать Дамблдор.

В этот момент нашу беседу прервал треск из соседней комнаты. Кто-то вышел из каминной сети, натолкнувшись на будто бы случайно сложенные перед ним дрова, тут же рассыпавшиеся во все стороны. Хорошо знакомый всем, кроме Киарана голос тихо прошипел что-то нецензурное, а потом уже громче:

— Гораций, друг мой, ты здесь?

— Дамблдор. — Сириус и мы с Киараном набросили на головы капюшоны, доставая палочки. Слагхорн побледнел, понимая, что сейчас произойдет.

Легкая волна сканирующего заклинания прошла сквозь стену прежде, чем мы успели среагировать. И мгновенно — ощущение собираемой в тонкий пучок для атаки силы из соседней комнаты — Дамблдор почуял, что в доме кроме Слагхорна трое не самых светлых волшебников. Новое заклинание директора, длинное и вычурное, заблокировало возможность аппарировать из дома.

— Гарри, когда начнется, ломай блокаду. Контрзаклятье ты знаешь. — Прошептал Киаран. Я кивнул, стискивая палочку в разом вспотевших руках.

Отделенные всего лишь одной каменной стеной от считавшегося величайшим волшебником в Европе Дамблдора, мы готовились к бою. Сириус, оставаясь в родовом особняке, мог бы поспорить с самим директором, но вне его на победу особо не рассчитывал, опять же раскрывать свои задумки пока ни о чем не подозревающему интригану было недопустимо.

— Простите, господин Слагхорн, — Киаран вытянул палочку в направлении стены, за которой прятался Дамблдор. — Но, боюсь, этот домик придется отстраивать заново.

Директор, прикрываясь мощными щитами, попытался просочиться сквозь стену, но...

— FIENDFIRE! — рявкнул Сириус в направлении стены. Волна Адского огня, самого опасного из заклинаний огненной стихии, понеслась в сторону начавшего отходить Дамблдора. На нас пахнуло жаром, словно из доменной печи, а в соседней комнате, наверное, начал плавиться от жара камень, но директор устоял и теперь пытался пробиться сквозь бушующий огонь к нам.

— Ломай блок! Fiendfire! — На два голоса выкрикнули Сириус и Киаран, глядя на начавший покрываться трещинами потолок. Слагхорн что-то прошипел сквозь зубы и трещины стянулись белым свечением, прекратив расширяться. Я без запинки оттарабанил длинную фразу на латыни, и мое заклинание преодолело мощь выставленного директором блока, правда, у меня от напряжения пошла носом кровь.

Сириус, ухватив Слагхорна за руку, тут же аппарировал куда-то, а следом за ним, бросив за спину еще одно заклинание, буквально разорвавшее дом на части, вытащил меня Киаран. Дальнейшее слилось в бесконечную череду переносов аппарацией в самые разные уголки Англии, спустя добрых полсотни прыжков, когда я уже был готов выблевать весь ужин, Киаран достал международный портал, выбросивший нас в гостиной Делакуров.

— Оторвались. — Выдохнул он, отдуваясь от последнего заклинания, находившегося, как я понял, на пределе возможностей мага, но глаза его весело поблескивали. Лучший боевик французского Аврората искренне наслаждался процессом. Взглянув в висевшее на стене зеркало, я увидел, что мы оба покрыты копотью, а у меня еще весь воротник мантии залит кровью, все еще сочившейся из носа.

— Ты справишься, — Киаран похлопал меня по плечу. — Ты только что сломал заклинание сильнейшего волшебника Англии, так что все, что тебе нужно, это опыт.

— М-да, опыт... — Я, чуть пошатываясь, направился к выходу. — Почему так тихо?

— Жан-Клод и Мари отправились на прием к министру магии, думаю, они вернутся только к утру. А девушки не имеют полного контроля над защитой особняка, так что они ничего не почувствовали и спят. Тем более портал делал лично Жан-Клод, значит особняк нас пропустил, как своих. — Киаран развернулся к камину, чтобы вернуться в свой дом.

Однако в коридоре на меня налетел вихрь заботы и ласки с нежным именем Флёр Делакур, которая, как выяснилось, приказала домовикам предупредить ее в случае моего возвращения. Спустя несколько минут я уже отмыкал в ванне в выделенных мне комнатах, а рядом с ванной сидела Флёр, одетая в теплый халат.

— Что у вас произошло?

— Мы случайно столкнулись с Дамблдором в Англии. — Я успокаивающе пожал маленькую ладошку. — Но мы сумели убраться оттуда, не оставив следов.

— Мужчины. — Девушка в этой легкой насмешке выразила все свое отношение к нашим делам. — Главное, что вы не пострадали.

Флер протянула мне вечернюю порцию эликсиров из моей сумки, к которым, как я с удивлением заметил, присоединила и восстанавливающий силы флакон. С улыбкой посмотрев на девушку, я заметил, как она слегка покрывается румянцем, и только потом догадался, зачем она добавила еще один флакон.

Флер на какое-то время вышла, дав мне возможность умыться, хотя, после принятых зелий, мне бы очень хотелось увидеть её рядом со мной в ванне. Выбравшись из ванны и подхватив лежавший на столике чехол с палочкой, я зашел в свою спальню. Освещенная только слабым светом ночника комната была погружена в полумрак, однако я видел, что моя постель уже занята самой прекрасной девушкой на свете. Присев рядом с ней, я наконец-то поцеловал мягкие, пахнущие диким медом губы, в очередной раз поражаясь тому, что это сокровище выбрало меня. Как-то незаметно девушка оказалась у меня на коленях, уже избавившись от своего халата, куда делась моя одежда — тоже прошло мимо моего сознания. Целуя горячее, выгибающееся от удовольствия тело любимой, я чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Два человека, сидевшие в креслах в одном из самых глубоких подвалов особняка на улице Гриммо, были мрачны. Стоявший между ними графин с выдержанным красным вином не особо помогал разрядить обстановку.

— Самое главное, Дамблдор не заметил, кто именно на него напал, а после адского огня отследить что-то невозможно в принципе. — Слагхорн отпил из бокала, не замечая вкуса.

— Ну, род Блеков и род Поттеров приносят уважаемому мастеру свои извинения и обещают помочь в восстановлении вашего гостевого домика. — Сириус улыбнулся.

— Да я, в общем-то, даже не об этом, Лорд Блек, а о том, как мне теперь легализоваться в Англии под носом у Дамблдора.

— Если провести некоторые параллели, то директор, скорее всего, подумает, что на вас напали Упивающиеся смертью, — Блек постучал пальцами по столешнице, напряженно о чем-то раздумывая. — Аластор вполне может через преданных ему бойцов Аврората устроить так, что вас якобы освободят при налете на обнаруженный схрон Упивающихся...

— Звучит неплохо... Но нужно сделать так, чтобы Дамблдор не подкопался, даже если будет просвечивать мозги подчиненным Аластора, хотя это и незаконно. Но разве это его останавливало?

— Вряд ли. Пока он не понял, что в особняке ему опасно связываться со мной, он регулярно пытался прочитать и мои мысли, — задумчиво протянул Блек.

— Ну тогда, думаю, вы не откажете мне в прибежище, пока Аластор не подготовит схрон, из которого меня освободят доблестные авроры? — Слагхорн расслабился в кресле. — Я доволен тем, как юноша проявил себя в моем доме... Он разбил одним ударом выставленный антиаппарационный блок Дамблдора.

— Я тоже заметил... — Сириус усмехнулся. — Мой крестник нуждается сейчас только в одном — времени и бесконечных тренировках, чтобы противостоять Лорду и Дамблдору. А сейчас, господин Слагхорн, за этой дверью вы найдете несколько вполне пригодных для жилья комнат с милыми вашему сердцу блюдами в гостиной. Под домом расположены не только темницы и склады, но и немало других помещений, в том числе и для нуждающихся в безопасном пристанище гостей.

Глава 26. Кольцо Гонтов.

23 октября 1995

— А теперь, дорогие мои ученики, кто мне ответит на вопрос, почему необходимы новые законы Министерства об ограничении полуразумных рас? — Амбридж с улыбкой оглядывала зал, в котором собрались четвертые и пятые курсы всех четырех факультетов. Уроки политической грамотности, продавленные влиятельным лобби Министерства и аристократов-сторонников Темного лорда, проводились по субботам и включали в себя основным тезисом мысль, что маги — вершина эволюции. Остальные же волшебные расы, называемые в данном курсе полуразумными, не говоря уже про маглов, — достойны только лишь постепенного ограничения в правах.

— Профессор Амбридж, разрешите вопрос? — мечтательный звонкий голос Луны Лавгуд разнесся по залу. Дождавшись кивка с неудовольствием смотревшей на ожерелье из редисок женщины, Луна продолжила. — Насколько я знаю, в той же Франции вейлы свободно вступают в браки с людьми-волшебниками и занимают руководящие посты во французском министерстве. Даже в прошлогодней делегации из Шармбатона присутствовала девушка-полувейла, дочь известного политика. Как это соотносится с признанием по вашим законам в Англии вейл полуразумными существами, не имеющими права занимать государственные должности?

Невилл с некоторым беспокойствам смотрел на нравящуюся ему девушку, неудобным для Амбридж вопросом нарывавшуюся на отработки и взыскание. Поглядев на начавшую наливаться кровью Долорес, готовую обрушить на все так же улыбающуюся Луну весь свой гнев и назначить наказание, Невилл тяжело вздохнул и встал с места.

— Госпожа Амбридж, — голос юноши благодаря шепотом произнесенному усиливающему заклинанию, разнесся по всему залу. — Вы говорите о еще более жестких законах для всех волшебных существ. Но не получится ли так, что кентавры, вейлы, оборотни и иные волшебные существа пойдут в итоге за тем, кто пообещает отмену этих расистских законов?

— Кто? Кто может пообещать им такое от имени Министра? — Наконец взорвалась лишившаяся на время дара речи Амбридж. — Министерство заботится о безопасности мирных волшебников, а не о полуразумных животных!

— Например, Вольдеморт, желающий власти над Англией. — Невилл бесстрастно посмотрел на беснующуюся женщину. — А ваше драгоценное министерство само подталкивает к нему наших потенциальных союзников.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Лонгботтом, и отработка у профессора Снейпа в течение недели. — Амбридж прошипела это, словно змея. — Не вам критиковать политику Министерства, вы еще неоперившийся птенец, неспособный понять смысл высокой политики.

— Госпожа Амбридж, — Невилл упустил обращение "профессор", — я наследник Древнейшего и Благороднейшего дома Лонгботтомов, имеющий право на титул Лорда. И я знаю, о чем Я говорю.

— Две недели отработок у Снейпа, минус еще тридцать баллов с Гриффиндора! В субботу вечером придете ко мне в кабинет для первого взыскания.

Гермиона Грейнджер и Рон Уизли недоуменно проводили взглядами севшего на место гриффиндорца, непонятным образом повзрослевшего за последний год. Возможно, этот человек мог бы им помочь в одном деле, на которое их тайно благословил директор.

— Невилл, — голос Луны за спиной заставил только что свернувшего в пустынный коридор парня остановиться.

— Да, Луна? — Невилл обернулся, глядя на с трудом догнавшую его девушку. Луна как и всегда, была неподражаема: длинная мантия, подпоясанная вычурным плетеным поясом, скрывала фигуру девушки, ожерелье из редисок, появившееся в этом году как дополнение к серьгам-редискам, заткнутая за ухо волшебная палочка, несколько растрепанные белокурые локоны, загадочные фразы и манера разговора как у профессора Трелони. Такой видели Луну все студенты Хогвартса. Но в переписке с ней за лето Невилл понял, что девушка зачастую только притворяется странной и непонятной, по пока что неизвестной ему причине.

— Спасибо, что отвлек от меня Амбридж, мой благородный рыцарь, — Луна приняла гордую позу принцессы из какой-то древней баллады, а потом рассмеялась, на мгновение отбросив маску Полоумной Лавгуд. Быстро поцеловав в щеку удивленного парня, Лавгуд исчезла за поворотом. А Невилл, постояв какое-то время, пошел в комнату бабушки, требовалось кое-что обсудить.

24 октября 1995

"Гарри, привет.

Министерство ввело новый предмет для учеников Хогвартса и заказало серию статей в "Пророке"... кстати, твоя прикормленная Скитер не пишет по этой теме ничего, сосредоточившись на криминальной и светской хронике, некоторых это очень удивило. Теперь мы, маги, стали вершиной творения, или эволюционной пирамиды, как выразилась Гермиона, а маглы и магические расы — нуждаются в мудром руководстве волшебников и должны быть лишены большинства своих прав. Надеюсь, бабушке и сторонникам Лорда Блека удастся затянуть принятие этого проекта в Визенгамоте, но что будет дальше — неизвестно. Я не понимаю, почему Министерство затягивает все возможные гайки, может быть, чтобы просто показать собственную активность обывателям, но бабушка говорит, что принятый проект толкнет к Вольдеморту всех: кентавров, вейл, вампиров, оборотней и других. Бабушка предлагает тебе, как известному в Англии человеку, выступить против этой инициативы, возможно, ты сможешь что-то сделать. Даже Дамблдор последнее время где-то пропадает, надеюсь, он что-то делает не только ради сохранности своего кресла, но и для предотвращения новых законов.

Амбридж сегодня закатила на уроке настоящую истерику, а я одним махом лишил факультет полусотни баллов, прикрыв Луну от этой сумасшедшей министерской жабы. Рон и Гермиона после этого урока как-то странно попытались ко мне подкатить, но никакого конкретного предложения, кроме неясных намёков, я от них не услышал. Кажется, их не устраивает преподавание Защиты от темных искусств. Будет что-то более определенное — напишу.

Невилл".

"Привет, Невилл, дружище.

Спасибо, что не забываешь, и еще большее спасибо за новости. Я обсуждал этот вопрос со своими союзниками, там-где-я-нахожусь-сейчас... Пока что у нас не хватит ресурсов в Англии, чтобы выдержать давление и Министерства, уже частично купленного Малфоем с его командой, и аристократов-сторонников Лорда. Наш главный политик, который обеспечил, кстати, оправдание Сириуса в Международном Трибунале, говорит, что мы можем либо заявить единожды о моей позиции в "Пророке", после чего оттуда выкинут всех сочувствующих или купленных нами людей, либо же делать это через "Придиру", выведя его печатную базу за пределы страны. Но в этом случае Луна, остающаяся в Хогвартсе, постоянно будет под ударом как Министерства, так и Лорда. Остается вариант создавать свою собственную газету, но это долгий процесс. Если госпожа Лонгботтом придумает, как можно обезопасить Луну, как рычаг воздействия на ее отца, от нападок министерства, то все можно проделать быстрее. Хотя... Сириус обещал подбросить идею со статьей и деньги на ее реализацию, Дамблдору, его позиции в Англии сейчас пока что прочнее наших".

— Гарри не сможет помочь в этом вопросе. — Невилл оторвался от чтения письма своего друга, взглянув на сидевших возле камина Августу и Сириуса.

— Я заплачу Дамблдору и подскажу ему, что можно воспользоваться мнением Гарри Поттера, как национального героя, особенно если Гарри своей рукой напишет текст письма в "Придиру". В "Пророке", после недавней министерской чистки, из моих людей осталась только Скитер, но она еще пригодится.

— Я уже не знаю, за что хвататься. — Августа швырнула пустой бокал на пол. — Министерство роет такую яму, в которой может утонуть все Англия. Сначала эти заигрывания с аристократами-сторонниками Вольдеморта. "Ах, я был под воздействием Империуса, ах, моей семье угрожали", — передразнила она кого-то из сторонников Лорда. — А теперь эти чертовы законы о "полуразумных расах". Нам нужны новые союзники, три благородных дома не удержат полный состав Визенгамота от принятия этих самоубийственных законов.

— М-да, радует хоть, что Малфои не имеют права голоса в Визенгамоте... — Сириус покачал головой. — Впрочем, с их деньгами они могут попросту подкупить часть его членов. Взять бы эту холёную сволочь за жабры, но штурм Малфой-менора нам пока не по силам, вот когда Гарри вернется со своим учителем, когда натаскаем тебя, Невилл, мою племяшку, тогда еще можно попытаться.

— Ты не веришь в возможность мирного исхода, Сириус? — Августа мрачно взглянула на главу рода Блеков.

— Если бы это происходило вскоре после Первой войны, пока в Аврорате всем заправлял Аластор, а Министром был этот ублюдок Крауч, засадивший меня в Азкабан, эти брожения в обществе, этих "оправданных" Упивающихся просто утопили бы в крови, как и нас с тобой, Августа, кстати. Но кто-то вовремя подкинул прессе информацию, что сынок Министра сам продался Вольдеморту еще в разгар войны, и все рухнуло к чертям еще до начала судебных процессов. Крауч слетел с поста, а на его место пришла эта бледная немочь Бэгнолд.

Сириус отхлебнул вина.

— А сейчас... Сейчас Министр слушает своих верных советников, преданных Темному лорду, но реально в Англии самая сильная партия, благодаря деньгам старых семей — именно его. Так что законно сместить Фаджа у нас не получится. А значит, если не начнет войну Темный Лорд, то либо мы будем брать власть, либо же она сама упадет в руки Вольдеморту, когда Министерство окончательно запутается и растеряет всех союзников. Самое смешное, что Вольдеморту достаточно подождать еще лет десять — и в Англии вообще не будет никакой силы, способной ему противостоять, Аврорат разлагается на глазах, им запретили, понимаешь ли, убивать подозреваемых, если они не сдаются добровольно. У Боунс и в Визенгамоте все решают деньги. А Амелия Боунс не имеет столько сторонников, чтобы вычистить свой отдел от заразы раз и навсегда.

— Значит, пусть сейчас действует Дамблдор... — Августа встала. А я постараюсь продолжить работу с членами Визенгамота, может быть, кто-то еще поймет, что дальше такая ситуация продолжаться не может.

— Сириус, у меня есть важные новости. — Дамблдор, в тот же вечер вышедший из камина в особняке Блеков, был на удивление взволнован. — Я сумел напасть на след одного из крестражей Лорда!

Сириус Блек, отпивший в этот момент из бокала добрый глоток коньяка, поперхнулся, уставившись на довольного директора.

— Вы уверены, Альбус?

— Да, кольцо рода Гонтов спрятано в их бывшем доме. Но не спрашивай, как я это выяснил.

— Хорошо... Надеюсь, вы позволите мне присоединиться к вам, Альбус? Опасно отправляться на такое дело в одиночку.

— Разумеется, Сириус.

— Кстати, директор, у меня есть для вас отличные новости, — Сириус, будто вспомнив что-то, обернулся к Даблдору. — Аластор недавно рассказал мне, что во время одного из налетов на схроны Пожирателей его бойцы освободили Горация Слагхорна, когда-то преподававшего в Хогвартсе зелья, еще когда я там учился. Мне кажется, он будет достойной заменой вашему карманному Пожирателю, если комиссия Попечительского совета выставит его из Хогвартса.

— Сириус, профессор Снейп вполне успешно справляется со своими обязанностями. — Альбус укоризненно покачал головой. — Тобой все еще движет память о вашей школьной вражде.

— Если кем-то она и движет — то это Снейпом, четыре года издевавшимся над сыном Джеймса. — Сириус стиснул зубы. — Если Гарри вернется в Хогвартс, а Сопливус продолжит к нему цепляться, я лично вызову его на дуэль.

Дамблдор укоризненно посмотрел на своего когда-то вернейшего сторонника.

— Главное, чтобы Гарри вернулся... Магическое сообщество беспокоится о судьбе своего героя.

— Лучше бы магическое сообщество взяло в руки палочки, и вспомнило, что все эти зажравшиеся обыватели — такие же волшебники, — отпарировал Сириус, направляясь к дверям. — Но ваша и министерская политика, господин директор, постепенно приводит к отмиранию боевой магии вне пределов Аврората и старых семей.

Сириус довольно быстро вернулся, одетый вместо мантии в своеобразный доспех из кожи виверны, довольно неплохо защищавший от физических повреждений и несильных заклинаний. На пояс маг прицепил несколько разных колб, контейнеров, за спиной виднелся плотно набитый магловский рюкзак с крепившимися к лямке ножнами с разящим темной магией кинжалом.

— Я готов. — Коротко произнес маг, остановившись перед директором.

Дамблдор, с некоторым удивлением осмотрев Блека, взялся за его плечо, аппарируя в неизвестном направлении.

— Тьфу, дьявольщина! Insendio! Flamio Ignis! — Сириус, только появившись невдалеке от полуразвалившегося домишки, тут же ударил магией по ползущим в сторону нежданных визитеров десяткам змей. Спустя секунду к нему присоединились и заклинания Дамблдора, вдвоем волшебники быстро перебили колдовских рептилий, видимо — первый заслон на пути к крестражу.

— Везде маглоотталкивающие чары, а дальше — антиаппарационные. — Сириус, посмотрев на дом сквозь вытащенное из мешочка на поясе стеклышко, обернулся к директору. — Что бы нас ни ждало дальше, выбраться быстро мы не сумеем, если не взломаем защиту.

— Думаю, я займусь тем, чтобы о наших "раскопках" не узнал поставивший эту защиту, а ты — взломом антиаппарационных чар. — Протянул директор, погладив бороду.

Оба мага разошлись в стороны, принявшись вычерчивать на земле сложные рунические конструкции, облегчавшие работу. Вскоре, повинуясь жесту Дамблдора, по периметру домика будто вспыхнула тонкая серебряная сфера, вспыхнула и тут же погасла. Зато трава вокруг схемы директора рассыпалась пеплом — заклинание выпило жизненные силы из земли на несколько метров во все стороны.

Сириус Блек провозился чуть дольше, но наконец протяжный звон, раздавшийся непонятно откуда, сообщил о разрушении антиаппарационного заклинания. Покосившись с иронией на не слишком-то светлую руническую конструкцию директора, аристократ вытер пот со лба.

— Силён Темный лорд, ну, да и мы не проще. Пойдемте дальше...

Прикрываясь несколькими заклинаниями, маги осторожно двинулись вперед. Попытавшуюся было разойтись под их ногами землю директор успокоил одним мощным заклинанием, укрывшим почву изморосью.

Директор протянул было руку к ручке двери, но Сириус резко ударил ладонью ему под локоть.

— Директор... Вы величайший светлый маг Англии, но даже вас убьет яд, которым смазана ручка. — Нацепленные на нос еще на подходе к дому очки, видимо, давали Блеку больше информации, чем диагностические заклинания Дамблдора.

— Благодарю, — Альбус с некоторой опаской взглянул на чуть было не оказавшуюся последней на его пути ловушку.

Сириус, подняв с земли травинку, трансфигурировал её в длинный багор, которым и подцепил ручку, открывая двери, и в следующий миг только мгновенная реакция Дамблдора уберегла обоих от вырвавшегося из двери снопа ледяного ветра. Трава и земля вокруг превратились в ледяное стекло, тут же рассыпавшееся в пыль, но волшебники уцелели, скрывшись за щитом.

— Чертов параноик, — прошипел Блек, растирая замерзшие руки.

— М-да, вынужден признать, что в одиночку мне было бы сложновато здесь пройти, — покачал головой директор.

Едва зайдя в дом, маги подверглись атаке странных летучих мышей с громадными когтями, сочащимися ядом. Сириус, в последний момент ухватившись за руку Дамблдора, выкрикнул какую-то фразу на неизвестном директору языке, и темное облако, сгустившись вокруг замерших людей, оставило от мышей только опавшие на пол скелетики.

Отпустивший руку директора аристократ был бледен, как смерть, вытащив слегка дрожащими пальцами эликсир восстановления сил, он залпом осушил бутылочку.

— Что это было? — Дамблдор ковырнул носком сапога тут же рассыпавшийся в пыль мышиный скелет.

— Мыши или заклинание? — Непонимающе посмотрел на него еще не до конца пришедший в себя Блек.

— Заклинание... То, что нас чуть было не убили эти милые летучие мыши, я уже понял... — обычно непробиваемый директор нервно усмехнулся.

— Это было одно из фамильных заклинаний Блеков, завязанное на родовую магию... — Сириус, уже гораздо более бодрый, начал осмотр комнаты сквозь очки. — К сожалению, без надлежащей подготовки потребляет уйму сил. А времени на подготовку у меня не было.

— А что нужно для подготовки? — Дамблдор с нескрываемым любопытством посмотрел на волшебника.

— Честно, вам лучше не знать, Альбус. — Сириус усмехнулся. — Вам, даже с учетом, что вы владеете темной магией, это заклинание все равно не подвластно. Это магия Блеков.

— Я впечатлен.

— Артефакт там. — Сириус указал палочкой в сторону шкатулки на столе. — Но его защищает целая серия заклинаний... как темных, так и светлых, не знаю уж, кого ваш бывший ученик привлекал к этой работе.

Блек вытащил из рюкзака несколько мешочков и стал поочередно бросать в сторону стола разноцветные порошки, каждый из которых вспыхивал в воздухе, обозначая разрушение того или иного заклятия.

— Думаю, ему помогала моя незабвенная кузина Беллатрикс, вышедшая замуж за этого ублюдка Лестрейнджа. Часть заклинаний, только что снятых мной, явно принадлежит ей, дальше ваш ход, директор, остальные слои мне решительно незнакомы.

Дамблдор, позаимствовав очки у Блека, долго присматривался к оставшимся защитным заклинаниям, качая головой. Наконец, решившись, он вытянул руку с палочкой, и пораженный Сириус впервые увидел полную силу величайшего мага Англии. Ревущий поток неоформленной в заклинание магии, видимый невооруженным глазом, просто смел выставленные защитные слои, но Дамблдор по цвету лица стал похож на труп. Выпив пузырек с восстанавливающим, извлеченный из бездонного мешка Сириуса, директор отдышался, потирая виски.

— Не удивлюсь, если Том готовил этот дом несколько дней, иначе бы мы прошли гораздо легче.

На стоявшую на столе шкатулку оба мага посматривали с опаской, понимая, что дело еще далеко от завершения.

— Я не вижу, что у нее внутри, — Блек поморщился. — Материал не пропускает внутрь мой взгляд.

— Честно говоря, я тоже... — Директор задумался. — Даже если там есть сигнальный контур — наружу он сквозь сферу тайны не пробьется, но вот как эту шкатулку открыть...

— Думаю, так, — Сириус, знаком предложив Дамблдору следовать за ним, вышел из дома, остановившись напротив дверей так, чтобы видеть шкатулку. Созданная Блеком сосулька ударила в хрупкую деревянную коробочку, откидывая крышку. Оттуда мгновенно пополз наливающийся багровым дымок.

— Чччерт! Назад!

Пламя выплеснулось из всех щелей дома, сделав его похожим на печь. Маги с сомнением смотрели внутрь, где на обуглившемся столе осталась по-прежнему чистая открытая шкатулка.

— М-да... — Только и протянул Сириус, разглядывая лежавшее внутри кольцо-печатку. — Это, пожалуй, самое серьезное...

— Что там, мой мальчик? — забывшись, проговорил Дамблдор.

— Неснимаемое темное проклятье, я только читал про такие. Снять его, как и наложить без человеческих жертвоприношений невозможно, так что этот крестраж стоит нескольких жизней.

— Тварь, — даже Дамблдору изменила выдержка, впрочем, Сириус тоже не был в восторге от того, что кто-то применял настолько темные чары.

— .Альбус... Я вижу только два варианта. Либо мы находим какого-то смертника из Азкабана, который берет кольцо и умирает, и так несколько раз, пока защита не истощится... Либо мы оставляем все как есть, я это кольцо трогать не буду и вам не советую.

— Но должен же быть какой-то выход, Сириус? — Альбус казался сильно разочарованным. — Не бывает неснимаемых заклятий, а это кольцо очень важно даже без учета крестража!

— Хм, есть один способ... Отойдем подальше. FIENDFIRE!

— НЕТ! — Дамблдор, стиснув кулаки, смотрел как из палочки напрягшегося Сириуса вырывается Адское пламя, расплавившее даже темнейший из темных артефакт. — Это же было кольцо... — он осекся.

— Вот и все... — Сириус опустил руку. — Мне нужно восстановить запас порошков, Альбус, я возвращаюсь на Гриммо. Думаю, за следующим крестражем, если таковой имеется, нужно идти уже не вдвоем. Предложите поучаствовать Слагхорну, он гениальный зельевар, может, у него найдется в запасах что-то более полезное, нежели наша с вами магия.

Положив под дверной порог какой-то сверточек, аристократ вышел следом за директором из дома, аккуратно закрыв за собой дверь.

— Не советую возвращаться сюда еще раз, Альбус. — Нехорошая усмешка бродила по лицу Блека. — Даже темному лорду не понравится то, что я там оставил...

— А что там?

— Помните комнату с номером 64 в отделе Тайн? — Сириус улыбнулся каким-то своим воспоминаниям.

Директор резко побледнел:

— Вы сошли с ума!

— Напротив, Альбус, это очень полезная вещь, вдвойне действующая на мага с разделенной созданием крестражей душой. Любовь — великая сила, сами сколько раз говорили. — Блек зло рассмеялся. — Но и нам с вами туда лучше не заходить, мало ли что.

— Кстати, — уже собравшийся аппарировать аристократ развернулся к директору. — Я списался с Гарри, он прислал мне открытое письмо в редакции "Пророка" и "Придиры". Деньгами, чтобы это письмо опубликовали, я ваших людей обеспечу. — Маг аппарировал с негромким хлопком, оставляя директора с печалью рассматривать дом с навеки потерянным уникальным артефактом.

Глава 27. Нападение.

26 октября 1995

Аберфорт Дамблдор, содержатель мрачной и довольно запущенной таверны в Хогсмиде, с неприкрытым интересом, странно выглядевшим на его грубом небритом лице, читал статью "Придиры" с опубликованным письмом Гарри Поттера. Периодически разражаясь хохотом и отхлебывая эль, он читал про возмущение мужской части редакции попыткой ограничить в правах и приравнять к животным великолепных вейл. Дойдя до той части статьи, в которой Поттер говорил о служившем в Аврорате во время Первой войны оборотне, мужчина покачал головой. В целом статья производила неплохое впечатление, но без признания министерством возрождения темного лорда это был глас вопиющего в пустыне.

— Ксенофилиус Лавгуд сделал все возможное, Альбус. — Решивший несколько сблизиться с теряющим к нему доверие директором, Сириус пришел на утренний чай в его кабинет, размахивая свежей газетой. — Но пока министр не вынет голову из песка — это все пустые разговоры, которые, может, заставят задуматься пару-тройку человек.

— Сириус, что Гарри говорит о своих дальнейших планах? — посмотрел на него над очками Дамблдор. — Ты все же можешь с ним переписываться?

— Да, он оставил адрес, откуда его почту забирают и пересылают дальше. Собственно, благодаря этому мне удалось получить от него письмо в "Придиру".

— Он собирается возвращаться? — Дамблдор не дал уйти от вопроса.

— На шестой курс, разве что... — Протянул Сириус. — Вроде бы он там нанял учителей, так что сильно отставать не будет.

— Сириус, как ты думаешь, а откуда у него деньги на все эти детские выходки? — Вкрадчиво спросил Дамблдор.

— Если вы хотите спросить, не я ли обеспечил его деньгами для бегства, то нет, директор, — Сдержанно ответил Блек. — Просто Гарри зашел в Гриннготс и получил контроль над своим детским сейфом. А Поттеры были не бедным родом, даже более чем не бедным.

Украдкой посмотрев на Дамблдора, аристократ увидел, как тот забеспокоился.

— И гоблины предоставили ему возможность пользоваться счетами Поттеров? Он же несовершеннолетний!

— Он как-то сумел их убедить, что имеет право на использование детского сейфа, странно, да, директор? — Не удержался от насмешки Сириус. — А ведь он имел на это право с самого начала учебы в Хогвартсе, не так ли?

Директор, ушедший в себя, сделал вид, что не услышал вопроса. Глаза Блека опасно сверкнули, когда аристократ вышел из кабинета, жалея, что не увидит лицо Дамблдора в момент прочтения новой статьи в "Пророке".

Статья, хоть и располагавшаяся не на первой полосе, а всего лишь на следующем развороте, была весьма интересной. Громадная, в пол-листа, движущаяся колдография, судя по характерным радужным бликам, — сделанная с помощью Омута памяти, демонстрировала читателям несколько секунд боя Гарри Поттера с громадным василиском и осыпавшей его проклятиями нечеткой фигурой волшебника. Тонкая фигурка мальчика, окруженная ореолом магии, казалась еще меньше по контрасту с громадной змеёй.

"Где был Дамблдор?

Недавно в нашу редакцию пришло письмо от Гарри Поттера, который, похоже, станет нашим постоянным автором-по-переписке. Любезно предоставленные им воспоминания, одно из которых вы видите сейчас в газете, рассказали нам ужасную историю появления в Хогвартсе темного мага и выпущенного этим магом василиска Салазара Слизерина.

С самого начала учебного года в Хогвартсе неизвестный волшебник выпустил из Тайной комнаты василиска, от взгляда которого стали обращаться в каменные статуи ученики, но — ни руководство школы в лице Великого волшебника Дамблдора, ни нанятый им на работу оказавшийся в итоге мошенником Златопуст Локонс не смогли ничего сделать до самой весны, когда в лазарете было уже пять окаменевших фигур. Министр магии, к сожалению, тоже не слишком спешил с решением проблемы и позволил себя убедить заверениям Дамблдора, что тот держит ситуацию в Хогвартсе под своим контролем.

Прискорбный факт, но родители учеников, оказавшихся в лазарете, не были проинформированы должным образом об этом факте, и имеют полное право подавать судебные иски против школьной администрации, в чем наша редакция их всячески поддерживает.

А весной... Весной произошло то, объяснения чему мы не видим. Вы можете заметить, что на колдографии в одиночку сражается Гарри Поттер. Но где в это время был победитель Гриндевальда, величайший светлый волшебник? Почему второкурснику было позволено одному спуститься в тайную комнату великого Слизерина. Но в тяжелейшем бою, будучи еще ребенком, Гарри Поттер сумел вырвать победу из рук темного мага и подчиненного им василиска".

Следующая колдография показывала сразу два эпизода — когда рубящий удар Поттера все же достал голову громадной рептилии и гибель темного мага.

"Сумевший одолеть василиска и неизвестного темного волшебника Поттер, благодаря слезам прилетевшего в последний момент феникса директора, остался жив, хотя ядовитый клык василиска пробил ему руку насквозь".

Новая колдография, где на довольно мускулистой загорелой руке бледным пятном выделяется рваный шрам.

"А потом, взяв на руки похищенную темным магом юную Джиневру Уизли, Гарольд Поттер вынес её из Тайной комнаты, запечатав дверь, чтобы никакое возможное зло больше не могло вырваться наружу. Он принёс её в кабинет директора Дамблдора, где в этот момент решался вопрос о закрытии школы и эвакуации учеников, потому что могущественные волшебники не решались спуститься в комнату великого Салазара.

Может быть, Гарри Поттер уже на втором курсе мог бы претендовать на титул великого светлого волшебника, если осмелился поспорить с творением Слизерина? Редакция оставляет ответ на усмотрение читателей".

— Мне не нравится происходящее, Корнелиус. — Малфой оторвался от чтения статьи. — С одной стороны, все вроде бы мягко и аккуратно направлено только против Дамблдора, будто кто-то всерьез вознамерился свалить его.

— Но, Люциус, неужели вы думаете, что это Гарри Поттер, этот неуравновешенный мальчишка, сумел взяться за ум и теперь пытается испортить репутацию Дамблдору?

— Нет, не думаю, хотя кто бы это ни был — он явно действует в союзе с Поттером, если даже мы проверим воспоминания, они наверняка окажутся подлинными. Я был в кабинете Дамблдора, когда Поттер притащил эту рыжую Уизли, все выглядело именно так, как в статье и колдографиях.

— Нам это выгодно в любом случае, Люциус, — министр, уверенный в скорой победе над своим политическим противником, был доволен. — Дамблдор слишком заигрался в политику, пора указать ему, что его место в школе, а не в Визенгамоте...

— Где его, кстати, недавно лишили возможности управлять голосом Поттеров, ранее доступным для старика как для опекуна мальчишки. Блек на последнем заседании вытащил подписанный Поттером документ, отдающий голос под его руководство. Дамблдор был в ярости, но все было оформлено красиво — с подписью, отпечатком магии и каплей крови. Гоблинская работа, они знают толк в магических контрактах.

— И что нам ждать в ближайшее время, Люциус, — министр явственно ждал совета.

— Думаю, что Дамблдор, теряющий хватку, скоро полетит со своего поста... Тем более этому способствуем всеми силами и мы с вами, Корнелиус. — Аристократ засмеялся. — А вот пока... Пока нам нужно найти источник всех этих статей. Скитер, при всей её продажности и лживости, откуда-то получает подлинные воспоминания и колдографии очевидцев... И вам уже не будет противников в английской политике, Корнелиус.

Аристократ, мысленно ругая наивного бюрократишку последними словами, прикоснулся бокалом вина к бокалу министра, представив себе, как спустя год-два в этом же кресле будет сидеть он сам или же Лорд Вольдеморт собственной персоной.

Добравшись до границы антиаппарационного щита Хогвартса, пробить который не получалось ни у кого из живущих волшебников, исключая Дамблдора, пользовавшегося для этого телепортацией своего феникса, Сириус аппарировал в особняк Блеков.

— Блек, — приветствовал его сидевший в гостиной Хмури, разбиравший какие-то пергаменты. — У нас появился неплохой шанс тесно пообщаться с человеком, близко знакомым с Лордом.

— Это интересно, — Сириус оскалился. — Как ты на него вышел?

— С ним работала одна из моих агентов, я специально подобрал её в приюте для детей волшебников, потерявших родителей в Первую войну. Способная девочка, я никогда не жалел о том времени и силах, которые потратил на её обучение.

— Ты предлагаешь мне посетить твоего информатора в её компании? — усмехнулся Блек.

— Нет, — Хмури вытащил из кармана пузырек, в котором плескалась мутно-коричневая жижа Оборотного зелья. — Я предпочту, чтобы в любой заварушке Мелисса оставалась в относительной безопасности, а когда мы начнем колоть нашего... клиента, без драки, боюсь, не обойдется. Сегодня он должен быть дома.

Аврор хрипло расхохотался, залпом выпив зелье. Его тело и лицо тут же пошли волнами, превращая седого покалеченного волшебника в стройную девушку лет двадцати пяти, с длинными волосами и ярко зелеными глазами.

Блек присвистнул.

— Аластор, познакомишь?

— Иди к дементорам, — мягким грудным голосом ответил Аластор. — Она уже занята.

— М-да, мне так и не далась часть нашей подготовки, где нужно было научиться вживаться в образ, даже если выпить оборотное зелье с волосами девушки. — Сириус поморщился. — Помню, мы с Джеймсом так и не смогли сдать экзамен МакЛайону по этому разделу в Академии авроров.

— Потому что вы тогда были раздолбаями, думавшими, что работа аврора — это только дуэли с темными магами. — Буркнул Аластор, однако женский голос не производил такого эффекта, как хриплый рык старого аврора.

— Мало кто из авроров рискует перевоплощаться в женское тело, слишком уж разные центры тяжести, — Аластор ходил кругами по залу, привыкая к моторике незнакомого тела. — И вечно дерьмовые ощущения, м-да.

— Я помню, — заржал Сириус. — Джеймс на первой же минуте помчался в туалет и вылез оттуда только после конца действия оборотки весь зеленый и трясущийся

— А следом за ним вылез ты, такой же зеленый, — отрубил Аластор. — МакЛайон рассказывал мне.

Аластор, процедив несколько грубых ругательств, с третьей попытки трансфигурировал свой обычный костюм в женское платье, после чего развернулся к пытающемуся не рассмеяться Блеку.

— Будь я на месте МакЛайона, — пробурчал он, — я бы вас еще полгода гнобил в учебной части, раздолбаев. Пока не сдали бы мне зачет по оперативной работе под оборотным зельем.

— Ладно, ладно, Аластор, — захохотал Сириус, — я понял тебя.

— Нам надо в Темную аллею. — Аластор, остановившись перед зеркалом, мрачно рассматривал свое отражение. — Тьфу!

Сплюнув, аврор направился к выходу.

Аппарировав ко входу в малопосещаемую часть магического Лондона, где и находилась Темная аллея, Аластор поморщился, ощутив на себе заинтересованные взгляды нескольких проходивших мимо волшебников. Довольная рожа Сириуса, все еще посмеивавшегося, тоже вызывала у аврора легкое раздражение. Впрочем, от сбежавшего из Азкабана после четырнадцати лет заключения человека сложно ожидать абсолютной адекватности, так что уцелевшее в тюрьме чувство юмора последнего Блека было еще не самым худшим вариантом.

— Нам в дальнюю часть аллеи, лорд Блек.

Сириус кивнул, подстроившись под походку аврора.

Проходя мимо магазинов, встречавшимся практически в каждом доме на этом отрезке улицы, Аластор прислушивался к собственным ощущениям. Выработанная с годами паранойя буквально кричала о том, что вокруг становится всё опаснее, но никакие осторожные взгляды по сторонам и невербальное сканирование округи не показывали ни малейших признаков неприятностей. Интуиция, однако, не унималась, четко подсказывая, что впереди их ждет хорошая драка, а аврор старался доверять своим ощущениям.

— Сириус, — одними губами произнес аврор, прикрывая рот ладонью. — Я чувствую, что сейчас начнётся. Приготовься.

В мимике и походке Блека ничего не изменилось, но Аластор понял, что аристократ обратился к своим родовым способностям, накапливая силы для испепеляющего удара.

Типичная для Косого переулка парочка, состоящая из богато одетого волшебника и девушки в дорогом платье, дошла до поворота, уводящего в Темную аллею. Аластор сжал в кармане небольшой амулет, посылавший сигнал тревоги дежурной группе Аврората, находящейся в казармах. Сигнал предписывал перейти в состояние повышенной боевой готовности, чтобы в любую минуту аппарировать к начальнику спецотряда, кем после ухода с должности главы Аврората стал Хмури.

Темная аллея, как и всегда, была малолюдной. Немногочисленные волшебники, многие из которых скрывали лица под накинутыми капюшонами, неспешно шли по своим делам. Сириус Блек усилием воли заставил себя двигаться и говорить естественно, не показывая, что внутренне волшебник напряжен до предела и готов к бою с неизвестным пока противником. Сам Сириус не чувствовал никакой возможной угрозы, но паранойе и интуиции старого аврора, бывшего легендой Аврората еще во времена, пока там проходил стажировку сам Блек, он доверял.

Пройдя по аллее мимо лавки, которую содержал бывший аврор, некогда продавший палочку Поттеру, друзья оказались в малопосещаемой части магического Лондона, где находились либо крайне сомнительные увеселительные заведения, либо же дома тех, кто по ряду причин вынужден был покинуть более благополучные места. Наиболее респектабельные из оборотней, бывшие Упивающиеся, чья вина не была доказана на судах после Первой войны, алхимики, приторговывающие запрещенными компонентами, — здесь можно было найти всё, что заинтересует даже самого взыскательного покупателя.

— Вот он. — Тихий голос волшебника, замотанного с головы до ног в черную мантию, раздался на чердаке одного из зданий, стоявших дальше по улице, где шли Аластор и Сириус. Он и его напарник по сигналу информатора из Дырявого котла аппарировали наперерез аристократу, спрятавшись в том доме, мимо которого мог бы пройти Сириус Блек. До этого, не сумев правильно рассчитать маршрут непоседливого мага, они дважды зря прождали его в Хогсмиде и в Косом переулке, но в этот раз, кажется, удача улыбнулась им, и Сириус Блек шел именно в том направлении, в котором нужно.

— Он не один, — возразил второй волшебник. — С ним какая-то девка.

— Она не препятствие. Начали, — отрезал первый, сжимая сигнальный амулет.

Его напарник молча активировал артефакт, блокировавший на небольшом участке аппарацию.

— Fiendfire! — Из окон домов, находившихся перед волшебниками, рванулись струи Адского пламени.

— Bombarda! — Магия, собранная Сириусом, резко рванула их кверху, а в окно одного из домов полетело наполненное силой Взрывное.

Той неуловимой секунды, которая потребовалась напавшим, чтобы безопасно для себя затушить Адский огонь, хватило Сириусу и Аластору, чтобы в свою очередь перейти к атаке.

С палочки Аластора сорвался клок черного дыма, быстро превратившийся в облако, окутавшее одного из убийц. Разъедающий туман, одно из сильнейших заклинаний некромантов, как и Авада, не отбивался щитами.

— Кто вы такие? — Сириус Блек, удерживая в руках клубок бурлящего Адского огня, настороженно смотрел на нападавших.

Вместо ответа одна из фигур прикоснулась к груди, дезактивируя барьер, и уцелевшие убийцы исчезли.

— Сбежали, — Авада, запущенная Хмури, ударилась в стену спустя секунду после исчезновения противника.

— Командир. — С хлопков возле них появился аврор в багровой мантии, руководящий дежурной группой аврората. — Что произошло.

— Отслеживайте аппарационный след, Корвен, — отмахнулся мрачный Аластор, маскировка которого, похоже, не обманула подчиненного.

Развернувшись, оба волшебника направились дальше, в самый дальний конец Темной аллеи.

— Командир! — Возглас Корвена заставил их развернуться. — Познакомите?

В тираде, выданной ему в ответ Аластором, цензурными были только предлоги.

— Это здесь, — пробурчал Хмури, подходя к дому, расположенному через половину квартала. Ничем не примечательное здание даже не имело полноценной магической защиты, только несколько сигнальных заклинаний на окнах и дверях, не представлявших сложности для любого сильного волшебника.

Постучавшись, Аластор отступил на пару шагов от двери. Однако, даже спустя несколько минут, в доме не раздалось ни звука.

— Неужели ускользнула птичка, — развернувшись к Блеку, вполголоса сказал аврор. — Скоро закончится зелье.

— Ладно, — Сириус покачал головой, — не судьба. Видимо, звуки нашей потасовки заставили его сбежать.

28 октября 1995

— А-а-а, мистер Лонгботтом, проходите, проходите, — злорадно протянула Амбридж, не почувствовав, как следом за вошедшим в кабинет учителя Защиты Невиллом в дверь проскользнула скрытая дезиллюминационными чарами фигура Сириуса Блека.

— Добрый вечер, мадам Амбридж, — Невилл подчеркнул голосом обращение к частному лицу, но не к профессору.

— Мистер Лонгботтом, присаживаться вам не предлагаю, но нам с вами предстоит довольно долгий разговор. — Долорес встала, поправив бантик на голове и прошлась вдоль стены.

— И что же вы хотите со мной обсудить, мадам? — Невилл спокойно остановился в середине кабинета, разворачиваясь вслед за ходившей вокруг преподавательницей.

— Меня интересует, по какому праву и чем руководствуясь, вы каждый урок делаете свои возмутительные заявления? — Амбридж начала надуваться, становясь похожей на настоящую жабу.

— Прошу прощения, мадам, что вы называете возмутительными заявлениями? — Невилл вежливо улыбнулся, переходя на формальный язык и манеру общения.

— Ваши слова о Поттере и якобы возродившемся Том-Кого-Нельзя-Называть.

— А, вы имеете в виду возрождение Вольдеморта, мадам? — Невилл спокойно произнес страшное имя.

— Темный лорд давно мертв, мистер Лонгботтом, а вы своими необдуманными словами пытаетесь внести смуту в детские умы. — Амбридж остановилась перед юношей, потом, поняв, что ей придется смотреть на него снизу вверх, снова заходила вокруг.

— Прошу простить меня, мадам, но я верю своему другу Гарольду Поттеру, и также — в вопросе возрождения Вольдеморта — Альбусу Дамблдору.

— Вот как... — Амбридж усмехнулась. — Значит, неоперившемуся мальчишке и теряющему хватку старому магу вы верите больше, чем министерству магии?

— Учитывая, что этот "неоперившийся мальчишка", что я не рекомендую повторять при наследнике древнего рода, сумел на втором курсе убить василиска Слизерина... Да, ему я верю больше, чем кому-то еще, мадам Амбридж.

— А где сейчас этот ваш Поттер? — Пристальный взгляд Амбридж не отрывался от лица Невилла.

— Не имею ни малейшего понятия, мадам, — равнодушно ответил юноша. — Где-то на пляжах Южной Америки, там сейчас очень неплохо.

— А мне кажется, что все-таки знаете, мистер Лонгботтом... — Амбридж нехорошо усмехнулась. — Министерству очень нужны эти сведения, очень нужны. И любой, сообщивший их, может рассчитывать на поддержку Министра магии.

— БАХ! БА-БАХ! — Что-то громко взорвалось за дверью, раздались панические крики.

— Что за?! — Амбридж, даже не достав палочку, выбежала из кабинета, а в коридоре тут же раздалось какое-то бульканье, плеск и бешеная ругань нескольких голосов.

Невилл, на всякий случай сжимая палочку в рукаве, осторожно выглянул за дверь, готовый немедленно отпрянуть назад. Картина, представшая его глазам, могла бы называться воплощенный хаосом. Во весь коридор, от входа в кабинет Защиты до самого поворота, величаво плескалось полноценное болото, с кочками, камышом и даже несколькими квакающими в зарослях осоки лягушками. Пространственные чары, на которые кто-то из сотворивших это действо не поскупился, слегка расширили и углубили коридор, делали болото глубоким, хотя и проходимым.

Прямо возле кабинета, с издевательским намеком, была привязана к грубому деревянному столбику небольшая деревянная лодочка с украшающей нос жабьей мордой. В болоте слабо трепыхалась пара случайных учеников, постепенно выбиравшихся на сухое место и грузная фигура госпожи преподавательницы Защиты от темных искусств.

Вывернувший из-за угла Филиус Флитвик, явно спешивший на подозрительный шум, зажал руками рот и покраснел от натуги, чтобы не расхохотаться в голос. Палочка маленького мастера дуэлей описала несколько кругов, вытаскивая из болота застрявших учеников и очищая их от грязи и тины. Убедившись, что ученики в порядке, профессор ловко заскакал по кочкам, направляясь к пытавшейся выбраться из трясины Амбридж. Отточенное движение палочкой выдернуло женщину из болота с характерным чавкающим звуком. Следующий жест — Амбридж мгновенно высохла, грязь осыпалась с ее одежды.

— С вами все в порядке, колле-е-ега? — только самый внимательный наблюдатель смог бы уловить тщательно скрываемую издевку в обращении полугоблина.

— Да, профессор, благодарю вас. — Амбридж была в ярости, но сейчас помощь мастера заклинаний была ей необходима. — Вы бы не могли мне помочь убрать это... непотребство?

— Сожалею, мадам, — Флитвик поклонился. — Но эти чары нужно хорошенько изучить, чтобы их снять, здесь явно работало несколько волшебников.

Маленький человек взмахом палочки наморозил себе ледяную дорожку до самого конца коридора и был таков. Амбридж проводила его взглядом, полным бессильного бешенства, и вернулась в кабинет, откуда уже благополучно успел улизнуть как Невилл, так и остававшийся невидимым Сириус Блек, полностью красный от попыток не рассмеяться. Усевшись в свое кресло, женщина развернула не до конца прочитанный ей журнал "Придира" — хотя она и терпеть не могла бредовые идеи Ксенофилиуса, тот иногда сообщал в своей газете вещи, которые не стоило упускать из виду, чтобы вовремя проинформировать министра магии. Прочитав открытое письмо Гарри Поттера, возмущенного министерскими инициативами в адрес волшебных рас, женщина пулей понеслась к дверям кабинета, только в последний момент остановившись перед болотом. Убедившись, что ледяной "мост" Флитвика уже растаял, она со вздохом отвязала от столба лодку и поплыла к концу коридора. Жаба на носу лодки корчила гримасы, невидимые для сидящей в лодке женщины.

— Прекрасно! — Вышедший из невидимого состояния Сириус Блек не скрывал удовольствия. — Пока ты отвлекал эту женщину, я успел положить в цветочный горшок камень-ограничитель, чтобы болото не влезло к ней в кабинет, а остановилось аккуратно перед дверями....

— Лорд Блек, но зачем? — Невилл, смеясь, посмотрел на волшебника.

— Во-первых, затем, чтоб ей жизнь мёдом не казалась. Она натворила много дел после Первой войны, так что в министерстве её держит только преданность министру.

— А во-вторых? — Вошедшая в дверь Августа тоже улыбалась.

— А во-вторых, это самый надежный способ показать всем желающим её полную некомпетентность как преподавателя. Она даже не вытаскивала палочку, когда полезла в коридор выяснять, что случилось. И убрать это зловредное болото, где, кстати, ночью будет жабий концерт, она не сумеет, квалификации не хватит. А значит — при любой проверке этот инцидент всплывет.

— Дамблдор не будет выставлять школу на посмешище, и уберет твое болото очень быстро. — Августа покачала головой, глядя на страшно довольного мага.

— Не думаю. — Сириус усмехнулся. — Болото сейчас воспринимается замком как очередной коридор, уничтожить его грубой силой не получится даже у директора. Об этом я позаботился. А расшифровать чары — пусть работает, последний этап формирования болота проводил Флитвик, а он мастер заклинаний, Дамблдор же никогда не был силен в чисто аналитической части магии.

— Ты и Флитвика подбил на эту авантюру?

— Он сам предложил помощь, когда увидел, над чем я работаю. Ксенофобские заявления мадам Амбридж достали даже этого грозного полугоблина.

— Ну, значит, в ближайшее время Амбридж будет плавать на лодке. — Августа вздохнула. — Мальчишки...

— Ну и, кстати, мадам Амбридж, перед тем, как упасть в болото, проговорилась, что Министерство разыскивает Гарри Поттера. Так что... кто-то надоумил Фаджа, что Гарри нужен в Англии живым и здоровым.

— Хоть что-то.... Невилл, напиши сегодня Гарри, что министр что-то начал подозревать.

4 ноября 1995 года. Хогвартс.

— Декретом Министерства магии газета "Придира" запрещена к распространению в Хогвартсе. Министр магии заявил, что не потерпит провокационных материалов в месте, где собраны юные неокрепшие умы, надежда нашей нации, — Невилл с выражением зачитывал статью за завтраком. — Наша задача, как сказал министр, обеспечить детей всем необходимым для взрослой жизни, а не смущать их двусмысленными и откровенно ложными заявлениями погрязших во лжи людей. На вопрос о том, почему министр так отзывается о статье, написанной от имени Гарри Поттера, мистер Фадж сказал, что не понимает, почему мальчик идет против своей страны и ее правительства, но предполагает, что Гарри Поттер мог попасть под влияние людей, не заинтересованных во благе английских волшебников. В заключении министр призвал всех к единству и сплоченности и подтвердил, что курс министерства в сфере ограничения прав волшебных полуразумных существ остается прежним.

— Невилл, прекрати, уже тошнит от этой политики. — Рон, сквозь чавканье, сумел выдавить осмысленную фразу.

— Невилл, ты все больше становишься похожим на свою бабушку, — более наблюдательная Гермиона посмотрела на сильно похудевшего за два месяца парня. — Все больше интересуешься политикой, стал более спокойным и уверенным.

Она улыбнулась парню, вспомнив вечерние наставления Дамблдора, явно что-то задумавшего в отношении Лонгботтома. Рон, несмотря на прямой приказ директора, с некоторой долей ревности в глазах посмотрел на подругу.

— Просто я однажды понял, что после Хогвартса мне придется взять на себя ношу Главы рода Лонгботтомов. — Невилл помахал в воздухе рукой, с надетым на безымянный палец родовым перстнем. — А это требует многого, знаешь ли...

— Может, ты и прав, — Гермиона, ненавидевшая все эти родовые замашки и признающая только личные достижения, вынуждена была согласиться, чтобы не разрушать контакт.

— Гермиона, Рон, вы так и не объяснили мне, чего же хотите от меня насчет Защиты.

— Давай после завтрака, Невилл, не хочу, чтобы нас слушали все желающие. — Гермиона, взмахнув в кои-то веки расчесанными волосами, ушла в гостиную Гриффиндора.

Рон, поднявшись с места и с тоской посмотрев на оставшуюся на тарелке еду, пошел за ней.

— И что же вы хотели от меня? — Невилл дружелюбно улыбнулся.

— Как ты думаешь, Невилл, — начала издалека Грейнджер, — мы сдадим в этом году экзамен по защите?

— Лично я — да, — к их полному удивлению ответил Лонгботтом. — Я тренируюсь по вечерам и в выходные.

— Тренируешься? — Грейнджер буквально подскочила от возмущения. — А почему...

— Почему я об этом никому не сказал? — Невилл улыбнулся. — Да потому, что я занимаюсь с нанятым мне бабушкой репетитором, отставным аврором.

Гермиона, жадная до любого знания, с откровенной завистью посмотрела на юношу. Рон, удивленный такой необычной для друга скрытностью, тоже выглядел недовольным.

— Просто мой учитель готов заниматься только со мной одним, группу учеников он не возьмет. — Юноша посмотрел на недовольных приятелей. — Ну и к тому же он довольно дорого берет за свои услуги. Но я все еще не понял, что вы хотели мне предложить...

— Мы хотим организовать кружок... по изучению Защиты, — Грейнджер постаралась как можно более открыто улыбнуться Невиллу. — Но мы не знаем, где его собирать. Может быть, Сириус знает подходящее место в Хогвартсе?

— А почему ты его сама не спросила?

— После того, как его оправдали, Сириус почти все время проводит в доме Блеков, а туда нам не попасть.

— Ладно, — Невилл кивнул. — А почему вы не попытаетесь организовать все это легально?

— Папа сказал, — с трудом выдавил Рон, — что в министерстве эта Амбридж в большом авторитете у Фаджа. И все организуемые в Хогвартсе студенческие общества должны быть одобрены ей.

— А она никогда не одобрит ваш кружок, — Лонгботтом поднялся с места. — Я попрошу бабушку написать Сириусу. А кто будет входить в ваше общество?

— Весь пятый курс Гриффиндора, плюс братья Рона. — Гермиона сморщилась. — Будь здесь Гарри — можно было бы привлечь учеников с других факультетов, но меня там не послушают.

— Надеюсь, о какой-то секретности вы позаботитесь? — Невилл нахмурил брови. — Если Амбридж выяснит, что вы собираетесь делать — проблемы будут у всех, по крайней мере, вас точно лишат значков факультетских старост...

Гермиона вытащила пергамент, исписанный текстом присяги.

— Этот пергамент заколдован, так что подписавший его, тем самым подписывает магический контракт о неразглашении.

— Умно, — Невилл одобрительно кивнул. — А если нарушить присягу?

— Лицо покроется прыщами... — Рон во все глаза посмотрел на свою девушку.

— Ты и в самом деле можешь накладывать такие чары, Герми?

Гермиона подлетела на месте, возмущенно уставившись на рыжего парня.

— РООООН прекрати сокращать моё имя! — гневный вопль девушки разнесся по гостиной. Невилл, пользуясь тем, что внимание собравшихся в гостиной переключилось на начавших ссориться старост, пошел в свою комнату.

— Значит, Министр решил сделать ответный ход? — Я с некоторым беспокойством посмотрел на Жан-Клода и Джеймса, изучавших английскую прессу.

— Этого следовало ожидать... — Джеймс, отбросив последний листок, меланхолично потянулся. — Едва ты замахнулся на что-то более серьезное, чем информационная атака на Хогвартс — министерство резко среагировало, не удивлюсь, что с подачи Малфоя-старшего.

— В принципе, это ничего не меняет... — Жан-Клод поморщился. — Рано или поздно нам все равно придется создавать свою собственную газету, благо теперь наше маленькое дело финансируете не только вы с лордом Блеком, а и найденные им союзники в Англии.

— Одну ошибку министерство уже допустило... — Джеймс тихо, но очень злорадно засмеялся. — Им следовало сосредоточиться на атаке непосредственно на вас, мистер Поттер. А они взялись запрещать "Придиру", сделав тем самым этой не самой популярной газетке отличную рекламу. Думаю, спустя неделю продажи газеты Ксенофилиуса Лавгуда возрастут вдвое-втрое.

— А что насчет Луны? — Я задумался.

— М-да, вот это будет некоторой проблемой. — Жан-Клод потер виски руками. — Если честно, то она будет самым слабым звеном во всей этой затее с газетой Лавгудов. Если самого редактора прижать особо не на чем — газета у него частная, распространяется и делается на его собственные средства, то вот его дочь в Хогвартсе...

— Насколько я понял из писем Невилла Лонгботтома, они сдружились с Луной. Я могу попросить его присматривать за девушкой, тем более, что в школе все время присутствует одна из членов Попечительского совета и Визенгамота — Августа Лонгботтом.

— Да, Леди Августа может постоять и за себя, и за Луну, если вовремя появится на месте. А Сириус Блек при необходимости поддержит нас как достаточно влиятельный член Визенгамота. — Джеймс, уже познакомившийся с теми моими союзниками из Англии, кому можно было доверить тайну о моем французском убежище, покивал головой.

— Но если Министерство предъявит официальные обвинения Ксенофилиусу и попытается надавить на него через дочь, — тогда будет очень и очень плохо. — Жан-Клод задумался. — Насколько я успел составить представление о Фадже, он очень хитрый и не слишком чистоплотный человек, которого не остановит необходимость превысить собственные полномочия.

— И тогда?

— И тогда мисс Лавгуд получит очень большие неприятности, с которыми нам будет непросто справиться. Но газета Ксенофилиуса все равно нужна. Так что попросите Лорда Блека сделать девушке аварийный портал, как только она выйдет или ее выведут за пределы Хогвартса, она сможет переместиться, например, в особняк Блеков в гостевые комнаты.

— Хорошо... Я передам крестному предложение насчет портала.

Глава 28. Тучи сгущаются.

— Мой лорд, — в подземный зал крепости Вольдеморта вошел Нотт-старший. — Прибыл волшебник, утверждающий, что вы приглашали его.

— Приглаша-а-л? — Протянул Вольдеморт. — Смелый человек. Что ж, зови.

Спустя пару минут в тронном зале появился новый человек — седой, морщинистый старик, одетый в простую серую мантию, опиравшийся на простой дорожный посох.

— Я получил ваше письмо, лорд Вольдеморт, — старик сдержанно поклонился. — И готов участвовать в вашей войне, за соответствующее вознаграждение.

— Вознаграждение? — уголки губ Вольдеморта приподнялись, что должно было обозначать усмешку. — И что же ты хочешь в награду?

— Голову Дамблдора, когда вы победите, Лорд Вольдеморт.

— Думаю, я понимаю, за что ты так ненавидишь старика, — произнес лорд, пристально рассматривая спокойного волшебника. — Он некогда убил твоего учителя, ведь так?

— Именно, — на костистом лице гостя не дрогнул ни один мускул. — Он предал и убил моего господина, бывшего союзником Дамблдора в Первой мировой войне. А потом разграбил его замок.

— Хорошо, — Вольдеморт, на удивление, не стал наказывать слишком много о себе думающего мага. — В память о твоем учителе я принимаю твою службу. Твоим первым заданием будут Аластор Грюм и Сириус Блек.

— Грюм... — Протянул старик. — Некогда мы встречались с ним... Говорят, он заматерел.

— Нотт! — Повысил голос Вольдеморт. — Покажи мистеру Бен-Гуру его покои.

5 ноября 1995 года. Особняк Блеков.

— Всё, готово. — Сириус Блек, сидевший с раннего утра перед засыпанным различными малопонятными инструментами столом, наконец закончил свою работу, сопровождавшуюся многочисленными вспышками и не слишком приятным запахом. — Портал не засечет даже Дамблдор, поскольку я использовал более долгий и неудобный способ изготовления портключа, почему он и не получил распространения. Запоминай, пригодится. Активируется либо сильным сжатием руки, либо фразой "Мозгошмыги вокруг нас".

— Да, пароль в полном соответствии с имиджем Луны, — Невилл засмеялся. — Это беспроигрышный вариант.

Аристократ кинул Невиллу готовый портал — серьгу в форме редиски. Потом аккуратно собрал инструменты в футляры и закрыл старую книгу, сверяясь с которой, работал последний час.

— Спасибо, Сириус. — Невилл спрятал в кошель на поясе превратившуюся в артефакт металлический овощ. — Ко мне в четверг подходили бывшие друзья Гарри.

— Что им надо? — Блек нахмурился.

— Ты будешь смеяться, Сириус. Они решили организовать группу для самостоятельного изучения Защиты от темных искусств... тайную группу. Гермиона просила узнать, есть ли в Хогвартсе подходящее помещение для совместных тренировок пяти-десяти человек.

— Если бы Гарри остался в Англии, можно было бы пошутить, что для занятий подойдет Тайная Комната, а потом посмотреть на их лица. — Сириус рассмеялся. — Но лучше уж пусть они устроятся в Комнате-по-желанию.

— Комната-по-желанию? Что это?

— Оооо... Мой юный друг, это одно из самых интересных мест в Хогвартсе! — Сириус мечтательно зажмурился. — Эта комната находится на третьем этаже возле портрета Варнавы Вздрюченного.

— Но в том коридоре нет дверей. — Невилл недоуменно посмотрел на погрузившегося в воспоминания мужчину.

— Потому она и называется комнатой-по-желанию. Если ты трижды пройдешь мимо этого портрета с мыслью, что тебе нужна комната для тренировки по защите от темных искусств — то появится дверь в комнату.

— Серьезный подход к маскировке.

— Ты еще не знаешь самого главного, о чем остальным говорить не стоит. Остальным скажешь, что настроил двери таким образом, что необходимо трижды пройти мимо этого портрета с мыслью о кабинете для тренировок, где вы собираетесь.

— А на самом деле?

— А на самом деле, комната может меняться по твоему желанию. Библиотека, связанная с Хогвартской, причем книги из запретной секции там не огорожены решеткой. Просто рабочий кабинет, если хочется уединения. — Сириус блаженно улыбнулся. — Можно провести там романтический вечер с любимой девушкой, имей в виду. Причем пока в комнате кто-то есть, в нее невозможно попасть, если не знать точно, во что она превратилась по желанию находящихся внутри.

— Спасибо, Сириус.

— Лучше даже знаешь как им скажи... — Блек потер подбородок. — Скажи им, что настроил заклинание только на себя, и другим там ходить бесполезно. Не то чтобы я был против использования комнаты, кстати, найденной нами во время учебы, но сейчас выдавать ее всем желающим было бы неосмотрительно, а надежный уголок тебе еще понадобится. Опять же эти люди предали моего крестника, а значит — не заслуживают такого подарка.

— Ты прав, так даже лучше.

— К тому же ты сделаешь себя незаменимым для этой группы, которую наверняка очень тесно опекает наш дорогой директор. И будешь держать руку на пульсе событий среди самых... активных сторонников Дамблдора в школе.

— Да, я уже понял, что директор готовит свои будущие кадры в Гриффиндоре. — Невилл огорченно покачал головой. — Бабушка рассказывала мне, как влияет воспитание в Хогвартсе на последующие взгляды окончивших его людей. Я был впечатлен.

— Теперь ты понимаешь, почему после победы над Гриндевальдом директор не стал министром магии. Он получил куда более удобную и не требующую столько времени должность председателя Визенгамота, и — вернулся обратно в школу, став её директором. Деньги он получает из разных источников, правда, надо отдать должное, для себя он оставляет не слишком многое, основную долю своих доходов он пускает на благотворительность.

— Бойтесь идеалистов, добра желающих, — Невилл процитировал магловского классика.

— Именно. Дамблдор — идеалист. И по этой причине опасен. Ради своего мифического общего блага, он на корню уничтожает все старые знания о магии и превращает магический мир в некое подобие магловского. И ради этого же блага превратил в ад жизнь Гарри.

— Гермиона, Рон, надо поговорить. — Невилл присел к занявшейся наконец уроками парочке, некоторое время понаблюдав, как девушка выговаривает своему рыжему другу за очередную ошибку в тексте эссе.

— Да, Невилл, — Гермиона с улыбкой посмотрела на юношу.

— Я разговаривал с Сириусом по поводу комнаты. — Невилл потянул паузу, заставляя собеседников понервничать. — Он подсказал мне нужное помещение.

— И?

— И я там побывал. Это дуэльный зал с помостом и мягкими матами в части помещения. Довольно просторный, места хватит на пятнадцать-двадцать человек, если ваша группа будет расти.

— А где это и как туда попасть? — Гермиона уже подпрыгивала от нетерпения.

— Это на третьем этаже возле портрета Варнавы Повешенного. — Собеседники Невилла нахмурились, вспоминая, где находится этот портрет. — Не напрягайтесь, я тоже не сразу вспомнил, где это. На дверь наложены специальные чары, которые позволяют открывать помещение только тому, кто впервые открыл комнату после долгого времени ее безвестности.

— То есть? — Даже Гермиона была в некотором недоумении.

— То есть теперь, поскольку комнатой не пользовались больше пятнадцати лет, её могу открыть только я, и так до тех пор, пока я не закончу Хогвартс. — Невилл внутренне улыбнулся, глядя на вытянувшиеся лица. — Сириус сказал, что такова магия этой комнаты.

— Хорошо. — Гермиона постаралась подобрать слова благодарности, хотя внутренне кипела от возмущения из-за необходимости зависеть в таком важном вопросе от Невилла. — Когда мы сможем посмотреть на неё?

— Хоть сегодня после обеда. И кстати, — Невилл жестом фокусника выложил старинный пергамент на стол. — Гарри прислал мне свою карту.

— Карту Мародеров?! — Рон с жадным блеском смотрел на пропитанный могущественными чарами пергамент. — Но почему? — Рыжий осекся от удара под ребра со стороны девушки.

— Почему он отдал карту мне, а не вам? — Невилл внутри скривился от отвращения. — Потому что я, в отличие от вас, ему писал.

— Но ему нельзя было написать письмо, — Гермиона даже повысила голос от возмущения.

— Но ведь вы знали, что Сириус поддерживает с ним отношения? — Невилл посмотрел на Рона. — Твоя мама ведь рассказывала новости от Дамблдора, разве не так?

— Она всегда говорит очень мало, — пробурчал парень.

— Но ведь она рассказывала, что это именно Сириус получил от Гарри письмо для "Придиры"? А ты не задумался, а как бы Сириус мог попросить у Поттера что-то, если не знает адреса?

— Нет.

— Ладно, после обеда пойдем смотреть помещение. И возможно, я найду еще кого-то, кто мог бы с нами тренироваться. — Невилл резко поднялся, оставив бывших друзей сидеть за столом и сверлить его недовольными взглядами в спину.

За обедом Невилл отсел от бывших друзей Поттера на другой край стола, и о чем-то беседовал с Колином Криви. Потом, предложив Рону и Гермионе встретиться через полчаса в коридоре с Варнавой, куда-то ушел.

— Луна! — Сидящая на подоконнике в каком-то пыльном коридоре девушка повернула голову, увидев вышедшего из-за угла Невилла.

— Смотри, над лесом парят фестралы. — Мечтательная улыбка Луны была, как и всегда, совершенно непостижимой для обычного человека. Проследив за её тонким пальчиком, Невилл увидел трех кружащих над лесом черных коней с кожистыми крыльями.

— У меня для тебя кое-что есть, Луна. — Юноша покосился на всё так же прилипшую к окну Луну.

— Новые очки для поиска мозгошмыгов или шерсть буки? — Луна рассмеялась, а потом, словно по мановению волшебной палочки, отбросила свою маску Полоумной Лавгуд, мягко улыбнувшись Невиллу.

— Не совсем, но я подумаю над этим... — Лонгботтом достал из кармана упакованный в небольшую изящную коробочку портал.

Луна, аккуратно раскрыв коробочку, вытащила и тут же примерила серьгу-редиску, сняв одну из висевших у нее до этого в ушах.

— Выглядит симпатично, — она присмотрелась к своему бледному отражению в оконном стекле. — А почему только одна?

— Это портал в дом Блеков. Если однажды тебя захотят использовать как средство давления на отца, и ты попадешь за пределы Хогвартса — то портал отправит тебя в особняк Сириуса, куда посторонним хода нет.

— Отец говорил мне, что вы задумали. — Луна кивнула. — Как его запустить?

— Сильно сжав рукой или сказав "Мозгошмыги вокруг нас".

Луна звонко расхохоталась, услышав пароль.

— Кто придумал?

— Сириус, кто же еще. Но, — Невилл пожал плечами, с улыбкой глядя на крутящую головой перед стеклом девушку, — до этого долго расспрашивал меня, какие слова ты часто говоришь и о твоих интересах. Видимо, подбирал удачную фразу.

— Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Передай мою благодарность Сириусу. А это, — девушка не слезая с подоконника наклонилась, коротко целуя в щеку Лонгботтома, — это передавать не надо никому.

Смех хорошо понимающих друг друга людей наполнил коридор. Луна взяла ставшую лишней старую серьгу-редиску и с хитрой улыбкой прицепила ее к воротнику Невилла на манер кулона, а потом ушла куда-то дальше в малоиспользуемую часть замка, искать каких-то загадочных животных или старые тайны. Невилл, посмотрев, как тонкая фигурка девушки исчезла в конце коридора, осторожно снял редиску с воротника.

Вытащенная из рукава палочка описала в воздухе сложную цепь символов трансфигурации — и серьга-редиска превратилась в кулон-редиску, тут же повешенный им на цепочку, висевшую на шее, словно необычный амулет. Сжав редиску в кулаке, юноша пошел в направлении Комнаты-по-желанию, предстояло многое сделать сегодня, о чем они договорились в письмах с Гарри. Сириус Блек, тоже решивший поучаствовать в подготовке юных волшебников, обещал к следующему дню прислать через Августу список тех заклинаний, которые изучались на Защите от темных искусств в Хогвартсе двадцать лет назад.

— Министерская поделка, называемая защитой, — говорил утром Сириус, прокручивая между пальцами палочку, — это фантазия, чтобы успокоить детей и их родителей. Реально проходят там только самое простое и, в общем-то, не обязательно полезное в случае неприятностей. Хотя определенный смысл в этом есть — зато изучаются только посильные для всех учеников вещи, а в коридорах во время стычек не используются могущие нанести реальный вред боевые заклинания. Аврорские заклинания, которым тебя обучаю я, им знать... не обязательно. Или не все. У вас там есть Грейнджер, пусть у нее болит голова о внепрограммных вещах, тем более что она наверняка притащит вам что-нибудь "для дополнительного изучения".

Спустя еще пару минут Невилл, помахивая палочкой снимал защитное заклинание с возникшей из ниоткуда двери. Заклинание действительно существовало, но было наложено им самим для отвода глаз, не влияя никак на свойства Комнаты-по-желанию. Заклинание не было слишком сложным, просто очень и очень редким, его подсказал Сириус, сразу при Невилле открывший какую-то старую книгу.

— Снять его несложно, просто для этого нужно его сначала опознать. А заклинание — редкое, и вряд ли встречается в Хогвартской библиотеке. — Сириус усмехнулся. — Дамблдор сам убрал оттуда все более-менее опасные вещи, да и просто сильные заклинания. А для отвода глаз сойдет.

— Долго еще? — Рон, оглядываясь по сторонам, не скрывал недовольства. — Как бы нас тут не заметили.

— Подожди немного. — С последним словом Невилла замок, щелкнув, уступил, и перед зашедшими внутрь студентами открылась картина обширного зала с вымощенными серо-синими плитками полом и стенами. С потолка вдоль стен свисали старые, выцветшие знамена, десятки магических факелов освещали помещение, не оставляя ни единой тени. Половину зала занимали два дуэльных помоста, сбитых из толстенных дубовых досок, вторую половину — большие мягкие маты, в дальнем конце ярко горел камин.

— Добби. — Невилл развернулся к появившемуся рядом эльфу. — Принеси нам, пожалуйста, сок и пирожные.

— Невилл, как ты можешь эксплуатировать несчастного эльфа? — Гермиона заломила руки.

— Эльфы все равно не могут выжить самостоятельно, — Невилл, забавляясь, посмотрел на возмущенную девушку. — Или ты прикажешь мне тоже посыпать голову пеплом, что якобы я стал рабовладельцем? В отличие от Малфоев, в Лонгботтом-мэноре с эльфами всегда обращались уважительно и не наказывали.

Гермиона упрямо покачала головой.

— Но не будем об этом, — Невилл присел возле камина, подтащив ближе один из матов. — Как мы будем собираться?

— Хотя бы раз в неделю, иначе у нас вообще не будет никакой практики. -Оказавшись в привычной для нее стихии планирования, Гермиона воспрянула духом, не обращая внимания на то, как якобы слушавший её Рон украдкой начищает значок старосты рукавом мантии.

— Только перед тем, как приглашать кандидатов сюда, наверное, лучше, чтобы они сначала подписали контракт о неразглашении. Иначе о комнате станет известно всей школе.

— Кстати, Невилл, — Рон оторвался от созерцания своего значка старосты. — А кого еще ты хотел пригласить в группу?

— Колина и Луну.

— Лунатичку?! — Рон, чуть не уронив пирожное, уставился на Лонгботтома. — Да она же...

— Полегче, дружище, — в голосе Невилла проступил холодок. — Луна очень умная девушка, да и невежливо это — говорить об отсутствующих в таком ключе.

— Но она...

— Она такая же ученица, и по успеваемости у нее, кстати, — Невилл насмешливо посмотрел на обоих своих собеседников, — гораздо лучше, чем у тебя, хотя Гермиона и старается тебя подтянуть, чтобы как староста, ты подавал остальным пример. Её даже Снейп до визита министерской комиссии не трогал, а это о чем-то да говорит, притом, что она с Равенкло, а не слизеринка.

— Рон, Невилл прав, — Гермиона, до этого внимательно слушавшая спор юношей, наконец-то вмешалась. — Луна очень умная девушка и сильная волшебница.

— Ну что ж, давайте подумаем, что нам понадобится на занятиях. — Невилл взглянул на Гермиону, которая уже доставала из сумки свиток пергамента.

— Я тут набросала список заклинаний, которые наверняка будут на экзаменах, — девушка развернула свиток, оказавшийся довольно длинным.

— Гермиона, побойся Бога, — Невилл, оценивший размер списка, захохотал, пока Рон в ужасе рассматривал количество предлагаемых для изучения заклинаний. — Да столько с вас не спросят даже на выпускном экзамене по защите, мы не в Дурмстранге, если ты заметила.

— Причем тут Дурмстранг? — Чуть смешавшаяся Гермиона тряхнула свитком.

— Притом, что там упор делают именно на боевую магию, которая, в урезанном виде, здесь называется защитой от темных искусств. Разве твой Виктор не рассказывал тебе? — не удержался от маленькой шпильки Невилл.

— Он не мой, — девушка покраснела. — Да и не обсуждали мы с ним защиту в письмах.

— А о чем это вы с ним переписывались? — с подозрением в голосе протянул Рон, начиная раздражаться, как и всегда при упоминании болгарского волшебника.

Невилл, попрощавшись с даже не заметившими это старостами факультета, посмеиваясь, вышел из комнаты, аккуратно прикрыв снова исчезнувшую дверь.

18 ноября 1995 года. Шармбатон.

— Итак, друзья мои, сегодня состоится первый этап соревнования по боевой магии между командами факультетов Скалы и Моря. — Прогремел голос комментатора, усевшегося на небольшом возвышении на трибуне большого полигона. — Команда факультета Скалы: Джордж Мальфрок, Александр Коул, Френк Делайл, Олаф Рагнаррсон и Гарольд Бриттон.

Знакомая картина, только ведущий не тянет многозначительную паузу перед тем, как выкрикнуть моё имя. В этой стране я всего лишь равный среди равных, и никто особо не выделяет мою персону из числа не менее достойных игроков. А трибуны, несмотря на более жесткую дисциплину Шармбатона, точно так же кипят от накала эмоций -размахивающие флагами факультетов студенты в разноцветных одеждах кричат что-то в знак поддержки выходящим командам. Единственное отличие — злых и издевательских выкриков, которые раздавались с трибун Хогвартса во время квиддичиных соревнований, здесь нет. И это радовало больше, чем все остальное, жаль, что Дамблдор не смог, а я подозреваю, что и не захотел избыть вечную вражду Хогвартских факультетов между собой.

— И-и-и-и очаровательная команда соперниц, факультет Моря. Анна Кемпбелл, — в этот момент даже отменное воспитание комментатора, кого-то из старшекурсников факультета Грифонов, дало сбой, и он позволил себе слегка усмехнуться в микрофон. — Джейн Делакруа, Карина Майлз, Шарлотта де Бейль, Жозефина МакЛайон.

— Правила очень просты, — дождавшись, пока приветственный шум на трибунах стихнет, комментатор снова подал признаки жизни. — Никаких Непростительных, — смех на трибунах. — Никакой физической силы и плотного контакта. — Еще более громкий смех. — Ну и для моих собратьев с факультета Скалы — помните, что вы сражаетесь с прекрасными, нежными и изящными девушками... которые, тем не менее, выиграли прошлогоднее соревнование.

Шестеро судей в ярко-синих мантиях взлетели на метлах вверх, чтобы с разных точек обзора отслеживать соблюдение правил. Одновременно с ними, повинуясь взмаху палочек сразу пятерых волшебников, в небо над полигоном поднялся немалых размеров сверкающий шар-ретранслятор, который должен был выполнять роль магловской камеры и телевидения, передавая изображение и звук с арены по французской сети колдовского радио и даже еще развивающемуся телевидению, пока доступному только наиболее состоятельным волшебникам.

— Ну что ж, господа, поскольку наши соперники — дамы, то скажу просто: мы их сделаем. — Джордж, по случаю соревнований вынужденный снять с себя магловские налокотники и наколенники, был на душевном подъеме.

Наши команды, отличавшиеся только цветом мешковатой одежды, скрывающей фигуру, как шутил Олаф, чтобы не отвлекать парней лицезрением женских прелестей, выстроились в разных концах полигона.

Мадам Максим, переглянувшись с сидевшими в её ложе представителями Попечительского совета Шармбатона, подняла палочку, отдавая сигнал к началу соревнований.

Но немедленного взрыва магии на полигоне не произошло, команды быстрым шагом начали сближаться, причем девушки разделились, — одна осталась чуть позади, палочкой вычерчивая на камнях какую-то руническую конструкцию, а четверо вышли вперед, закрывая нам дорогу.

Я, по заготовленному плану, вышел в первый ряд, отвечая за защиту, мой значительно больший, чем у среднего волшебника, запас энергии обеспечивал нам надежные щиты, которые не каждый мог пробить с первого или даже второго удара.

— Но если поймаешь момент, когда можешь безнаказанно атаковать — бей со всей силы. — Как объяснял нам тактику Джордж, вырисовывая различные стратегии группового боя на листах бумаги.

Первый ход сделала команда Моря.

— Flamio Circle! — сразу две девушки направили палочки в нашу сторону, и вокруг нас полыхнуло кольцо огня, бессильно разбившееся о мой щит.

— Confundus! Bombarda! — одновременный крик Делайла и Мальфрока, заклинания раскрасили радужными разводами мгновенно выставленные девушками щиты.

Дальше заклинания полетели целыми сериями, воздух между постепенно сближающимися командами наполнился многоцветьем лучей.

— Insendio-Bombarda-Bombarda Ma'Xima! — последнее заклинание пробило мой щит, но стоявший рядом со мной Коул отразил взрывное проклятье, отправив его создательнице.

Обновив заклинание щита и получив буквально секунду на свой собственный удар, я махнул палочкой, бросая Ледяное поле, — довольно вычурные чары, превращающие пол в ледяной каток. Девушка, отвечавшая за защиту правого фланга, не удержавшись на ногах, упала, открывая нам возможность для атаки.

— Stupefy Ma-Xima-Flamio Circle-Explosio! — Сразу три удара отбросили назад невысокую блондинку, вокруг которой полыхнул в последний момент выставленный щит.

— Карина Майлз выбывает из состязания, получив три заклинания. — Комментатор объявил о первом успехе команды.

В этот момент, когда удача, казалось, нам улыбнулась, оставшаяся позади пятая участница команды завершила свою руническую конструкцию и, ударив палочкой о центр, вызвала совершенно непроницаемый, искажающий звуки туман, возникший сразу по всему полю.

— Команда факультета Моря использует свой коронный приём, Покрывало туманов. — Глухой голос комментатора донесся словно сквозь пуховую подушку.

— Гарри, еще раз лёд и выставляй щит, — шепнул Мальфрок, оглядываясь по сторонам.

Я тут же отправил в сторону, где должна была находиться команда девушек, еще два Ледяных поля, похоже, никого уже не заставших. В выставленные всей нашей пятеркой щиты тут же начали влетать ударные и взрывные заклинания, осыпая нас каменной крошкой.

— Итак, роли в поединке резко поменялись, команда Моря, потеряв одну из участниц, теперь расстреливает своих оппонентов, вынужденных уйти в глухую защиту. — Голос комментатора был совсем глухим и еле слышным из-за звука близких разрывов. — Интересно, что заставило команду девушек пойти со своего самого эффективного козыря?

— Видимо, ты их заставил, — в паузах между разрывами выдохнул Джордж, обновляя щит. — Бьют заклинаниями, не оставляющими лучей, чтобы мы не видели источник атаки.

— Джордж, я в атаку. — Я обновил щит над командой и широко размахнулся палочкой. — Flamio Ignis! — Вырвавшийся из палочки огненный кнут хлестнул на уровне пояса сквозь туманные клубы, в какой-то момент резко остановившись.

— Insendio-Bombarda-Leviosa Circle — Последнее из цепочки заклинаний Джорджа, тут же брошенной в направлении возможного противника, оказалось успешным, и мы вдвоем отправили Оглушающие туда, где на секунду зависла в воздухе одна из девушек, пойманная телекинезом нашего капитана.

На этом наши успехи закончились, упавший сверху немалых размеров камень, выломанный из покрытия полигона, пробил более тонкий сверху защитный экран, поразив Олафа и Делайла.

— Сразу три участника выбывают из игры. Жозефина МакЛайон, Олаф Рагнаррсон, Френк Делайл. — Голос комментатора звучал взволнованно. — Надеюсь, прекрасные леди не разломают весь стадион.

— Проклятье! — Джордж смахнул со щеки кровь. — Похоже, это будет по-настоящему интересный бой. Я не знаю, как они видят через этот чертов туман, но если мы что-то не придумаем — Protego! — то нас всё же забьют издалека.

Еще один упавший сверху камень мы втроем отправили куда-то в сторону, но это стоило нам Коула, получившего пробивший щит Insendio и пару оглушающих. Слегка дымящееся тело нашего товарища упало на землю, а мы с Джорджем встали спина к спине, схема защитник-нападающий уже была бесполезна. Джордж, сильно побледнев от перерасхода сил, сумел поднять вокруг нас барьер из камней, отражавший часть заклинаний, а я, пользуясь мгновением передышки, снова закрутил огненную плеть, где-то недалеко ударившуюся в водную стену, судя по жуткому шипению.

— Давай! — рывок заклинания левитации выбросил нас обоих из-за импровизированного бруствера в ту сторону, где сейчас кипела водная стена. Чуть замешкавшаяся Джейн Делакруа сцепилась в одиночном бою с Джорджем, а я, стоя чуть позади, крутился, словно волчок, отбивая множество лучей, летящих со всех сторон. Единственное, почему мы еще держались — мои щиты девушкам удавалось проломить только с второго, а то и третьего удара, теперь я окончательно понял, в чем заключалось одно из преимуществ более сильных волшебников в бою.

Джордж, наконец сумел оглушить свою соперницу, бросив Взрывное ей под ноги, и всадив в уже падающее тело усиленный Confundus, теперь колдовал над рассеченным левым плечом, спрятавшись за моим щитом.

— Aqua murus! — Вылетевшие с двух сторон огненные струи с шипением увязли в водяном столбе, лишившем нас даже малейшего обзора клубами пара, заполонившего все вокруг. Я зарычал от напряжения, чувствуя, что из носа тонкой струйкой потекла кровь — выдерживать двойной напор от этих заклинаний было очень тяжело.

— Джордж, думай, я пока держу защиту, — прорычал я сквозь стиснутые зубы.

— Мы видим сейчас противоборство двух несовместимых стихий. Гарольд Бриттон не зря занял нечасто получаемое пятикурсником место в команде факультета, если выдерживает сразу два Insendio и до сих пор не закоптился!

— Чтоб ему подавиться микрофоном, — Джордж, размахивая палочкой, пытался сплести что-то на редкость масштабное. Резанув себя по руке, он плеснул кровью вокруг нас и одновременно с этим мощнейший порыв ветра буквально выдул заполнивший чашу полигона туман. Правда, сам Джордж, поборов созданное рунической системой природное явление, ощутимо зашатался, видимо, заклинание оказалось для него слишком мощным.

Двое против двоих. Шатающийся Джордж с окровавленным лицом, с палочки которого срывались теперь только довольно простые заклинания вроде Обезоруживающего, и изрядно помятый я, отделавшийся десятком глубоких царапин, неизвестно от чего. Впрочем, наши соперницы тоже выглядели не слишком хорошо: вспотевшие лица, тяжелое дыхание, — ввязавшись в силовой поединок с использованием стихийной магии, они потратили немало сил.

— Ignea Hastam! — Четко выполненное Огненное копье, которым я уже пользовался в поединке с Джейкобом Кембеллом, отбросило к стене его сестру Анну, капитана команды Моря. Джеймс в это время каким-то чудом успел отвести в сторону не требующим много сил Косым щитом посыпавшиеся на меня Оглушающие от оставшейся на ногах Шарлотты де Бейль.

— Леди, сдавайтесь, — мы разошлись, обходя девушку с двух сторон.

Отрицательно помотавшая головой брюнетка с шикарной грудью, видимой даже сквозь мешковатую одежду, раскрутила в руках палочку, посылая в нас еще одно огненное кольцо. В этот раз, стихия огня погасла совсем близко к нам — сил у всех участников было совсем мало.

— Stupefy! Stupefy! — не сговариваясь, мы с Джорджем решили закончить бой наиболее мягкими заклинаниями. Щит девушки погас, но она мягко присела, уходя от моего удара.

— Stupefy! Stupefy! — новый пучок лучей, Шарлотта пошатнулась, но успела выставить Косой шит, сбивший в сторону удар Джорджа.

— Stupefy! Confundus! — Не сумев вовремя среагировать, девушка мягко осела на пол, подхваченная моим телекинезом над брусчаткой.

— Итак, благодаря примененной магии крови и согласованности действий команда факультета Скалы выходит в финал соревнований, сломив сопротивление очаровательной и искусной команды факультета Моря. — Ведущий поднялся со своего места, а мы с Джорджем, с трудом поддерживая друг друга, получили возможность осмотреться. Поле, кое-где перепаханное и залитое водой, напоминало развалины после магловской бомбежки, два здоровенных булыжника, вырванные из земли, валялись невдалеке, все еще дымясь от пришедшихся в них огненных струй.

Я палочкой подтянул к себе и передал немного ожившему Джорджу продолжавшее покачиваться в воздухе тело нашей последней соперницы, капитан, улыбаясь во все зубы, аккуратно поднял девушку на руки, направляясь в сторону выхода с арены — он явно решил завязать более близкое знакомство, донеся Шарлотту до лазарета вместе с медиками.

Слегка прихрамывая и морщась от покрывавших тело многочисленных ссадин, я пошел следом за ними, мне тоже не помешала бы пара флаконов зелий для восстановления.

— Джордж! — неожиданно заорал я. — Что за заклинание ты использовал против тумана?

— Потом расскажу, — обернувшийся капитан поудобнее перехватил стройное тело бывшей соперницы и осторожно опустил её на наколдованные медиками носилки.

Глава 29. Избранный.

Тот же день. Хогвартс.

— Кстати, друзья мои, — Невилл оторвался от пергамента, исписанного четким почерком Гермионы и посмотрел на сидевших напротив него на диване старост. — А кто будет руководить нашим клубом?

— Ну... — Гермиона и Рон переглянулись.

Невилл наблюдал за возникающими у них на лицах эмоциями — уроки бабушки все же постепенно усваивались, и он имел возможность хотя бы немного читать своих собеседников без всякой магии.

У Рона в глазах буквально горела жажда власти, но при этом страх опозориться и показаться смешным — в боевой магии парень ничего особенного из себя не представлял, но ему очень хотелось показать себя.

Гермиона сомневалась — будь это какой-то теоретический предмет, она бы с пеной у рта отстаивала собственную кандидатуру, но необходимость авторитета у сокурсников и по-настоящему хороших способностей в Защите её явно беспокоила.

— Может быть, дуэль? — Невилл приподнял бровь. — Попросим, например Томаса с Финниганом судить, а потом проведем три боя, кто выиграет оба поединка — тот и будет вести занятия.

— Ну-у-у. — Гермиона прикусила губу. — Почему бы и нет. — Дин, Симус! Можно вас на пару слов?

Подошедшие однокурсники уселись на диван рядом с Лонгботтомом.

— Парни, можете побыть судьями на маленькой дуэли? — Невилл хлопнул обоих по плечам.

— Дуэли? — в один голос спросили гриффиндорцы.

— Да, мы хотим проверить несколько заклинаний прямо здесь. Отработать материал Защиты на практике.

— Не вопрос, — ответил за двоих Дин, бросив внимательный взгляд на присевшую рядом с Гермионой Джинни Уизли, призывно улыбавшуюся сразу всем троим парням.

— Рон, давай мы с тобой для начала, — Невилл встал с места. — Может, материал третьего-четвертого курса, там мы хоть что-то проходили на практике?

— Давай. — Рон, оглянувшись на Гермиону, начавшую сдвигать заклинанием столы, освобождая пустое пространство, вышел в центр зала.

— Господа и дамы, минутку внимания, — Дин Томас, слегка кривляясь, повысил голос на всю гостиную. — Перед вами пройдет проверка практических навыков Защиты от темных искусств в исполнении наших пятикурсников: Невилла Лонгботтома и Рональда Уизли.

— Господа, к барьеру, — Финниган помахивал палочкой, готовясь отдать сигнал. — Без чего-то убийственного, чтобы своих не зацепить! И! Начали!

— Expelliarmus! — Рон выпалил обезоруживающее на пределе доступной скорости, но Лонгботтом, просто отшагнул в сторону, позволяя лучу безвредно погаснуть в камине.

— Stupefy! Seco! — сразу два заклинания понеслись к Невиллу, который взмахом палочки создал сверкающее полотнище Protego, а потом резко присел, пропустив Режущее над головой. Фред Уизли махнул палочкой, отбивая пролетевшее мимо цели заклинание куда-то в потолок, защитив Лаванду Браун, не сумевшую вовремя среагировать.

— Diffindo! — Рон почти выкрикнул слово-ключ слабого взрывного заклинания.

— Невилл, давай, атакуй! — Парвати Патил смотрела на оказавшегося неожиданно ловким гриффиндорца.

— Stupefy! Accio коврик! — Ковер, на котором стоял Рон, вырвался из-под его ног, бросая рыжего парня затылком об пол. Неловко взмахнув рукам, Рон упал, а Оглушающее скользнуло по волосам, не задев цели.

— Expelliarmus! — Палочка рыжего оказалась в руках Невилла. — Рон, спасибо. Гермиона, что скажешь?

— Думаю, ты меня убедил, — девушка, не вставая с дивана, мотнула головой. — Считай, что ты выиграл.

— Ну, вот и хорошо, — удовлетворенно улыбнулся Невилл, помогая девушке вернуть на место стол.

Томас и Финниган подняли с пола держащегося за голову Рона, Невилл подойдя ближе, протянул ему палочку рукоятью вперед.

— Держи, неплохо вышло. — Лонгботтом говорил вполне дружелюбно, но рыжий, не оценив, буркнул что-то и взял палочку, усевшись к камину. Джинни, забыв про кокетство, подбежала к брату с холодным графином воды и тут же приложила компресс на небольшую шишку, набухающую на затылке.

— Рон, может, к мадам Помфри? — Гермиона с тревогой посмотрела на друга.

— Не надо, я в порядке. — Рон расслабился в кресле, позволяя девушке заклинанием снять боль.

В следующий момент вся гриффиндорская гостиная наслаждалась зрелищем удивленного Фреда, которого Лаванда расцеловала в щеки.

— За спасение! — прокомментировала она свои действия.

— Дред, а тебе не кажется, что это что-то означает, братец? — Джордж не упустил возможности подколоть близнеца.

— Отвали, Фордж, — отмахнулся Фред. — Съешь конфетку и расслабься, тебя же не поцеловала красивая девушка, вот ты и завидуешь мне. — Лаванда захихикала, услышав эту отповедь.

"Привет, дружище.

Ты удивишься, но главным и великим мастером этого клуба по изучению Защиты стал я. Рон и Гермиона тоже задумывались об этой роли, но мы устроили маленькую дуэль в гостиной, которая расставила всё на свои места. Так что теперь если Дамблдор что-то захочет от нашей группы — ему придется говорить со мной, а это открывает некие перспективы.

Спасибо за книги по защите. Правда, не думаю, что твои стихийные заклинания поддадутся большей части наших пятикурсников, все же уровень не тот, мне кажется. Впрочем, время покажет, возможно, я просто пессимист. Меня беспокоит только одно: лояльность. Кто и кому будет верен, если после возвращения в Хогвартс ты сцепишься с Дамблдором. Если все мои коллеги по "дуэльному клубу" встанут на его сторону, то стоит ли вообще учить твоих будущих противников? Пока что я уверен только в Луне Лавгуд и Колине Криви, для которого ты вообще — сам Мерлин во плоти. Хе-хе-хе. Он стенает, что заказал какие-то новые пленки для своего ужасного фотоаппарата, непонятно почему работающего в Хогвартсе, а ты имел наглость не приехать на пятый курс, так что теперь он фотографирует парочки на всех факультетах... кроме Слизерина, конечно же... и неплохо для своего возраста зарабатывает. Кстати, он начал ходить с девушками в Хогсмит. Растёт.

Джинни перед дуэлью начала кокетничать сразу с тремя пятикурсниками, считая со мной... Интересно, неужели она думает, что я могу польститься на человека, предавшего моего друга? Но вот Дин Томас явно ей заинтересовался.

Насколько я помню Кодекс, если дела у них зайдут далеко — на этом можно будет сыграть. Род Уизли, хоть и предатели крови, но был когда-то благородным, и потому старается сохранить остатки репутации. А на... вольном поведении их дочери можно будет построить что-то интересное... Мерлин, я заговорил совсем как этот Малфой, который, кстати, не слишком активно вмешивается в наши дела, хоть и тоже стал старостой. Пока что он просто пакостит, по мелочам снимая баллы и вылавливая гриффиндорцев после отбоя, а особое счастье для него — застать парочку в чулане для мётел, сам понимаешь... Самому ему ничего в этом вопросе не светит, ибо его уже связали узами помолвки с Панси Паркинсон. Интересно, как в этом вопросе обстоят дела у тебя, друг мой? Наверняка купаешься во внимании девушек на пляжах благодаря своей харизме?

Невилл."

"Привет, Невилл.

Да, Колин Криви с фотоаппаратом — это то, от чего я в действительности сбежал из Англии, куда глаза глядят, чтобы сохранить хоть жалкие остатки моей частной жизни. Поздравляю тебя с новой должностью и новой головной болью. Насколько я узнал с твоих слов госпожу Амбридж — ты теперь будешь для неё врагом номер один после Дамблдора и Трелони, если она узнает, кто руководит вашим тайным обществом.

Джинни пусть хоть удавится, дружище, мне нет до неё никакого дела. Видимо, чертовы зелья, которыми меня поили у Уизлей, все же окончательно выветрились из моей крови. Теперь я могу думать спокойно и о предателе-Роне, и об этой мелкой рыжей корыстной девочке.

Желаю тебе успеха в скорой встрече с нашим дражайшим любителей лимонных долек, запасись противоядиями или детектором ядов... Мне тут недавно вообще подлили приворотного зелья.

Кстати о Уизли. Хотя это слово для меня теперь сродни ругательству, близнецы вроде бы собирались открывать свой магазин, на мои же деньги, замечу, я отдал им в прошлом году весь свой выигрыш за Турнир, сразу, как вышел из лазарета, но до того, как узнал о предательстве их семьи. Так вот купи мне, пожалуйста, чего-нибудь на редкость поганого из их нового арсенала. Там, где я нахожусь сейчас, подлитое в бокал приворотное зелье — обычное дело, а единственную имевшуюся у меня навозную бомбу я уже недавно отправил доброжелателям, получив за это вызов на дуэль, кстати. Видимо, им не понравилось мое возмущение за подсунутое мне зелье.

Чертов любопытствующий гриффиндорец, избавь меня Мерлин от внимания многих женщин! Мне хватает общества всего одной, но я тебе об этом не говорил, и так Сириус достаёт меня своими шуточками каждый день.

Гарри.

P.S. Мне кажется, или Малфой заслуживает какой-нибудь небольшой гадости? Например, блевательного зелья в тыквенном соке на обеде в Большом зале. Добби вполне поможет тебе, если ты скажешь, что это моя просьба.

Гарри.

P.P.S. Прочитай книгу — пригодится, Сириус подарил мне на день рождения такую же.

Гарри Поттер."

"Гарри, сотню демонов тебе под одеяло, что за ужасные шутки? Присылаю тебе Блевательные батончики, такой же блевательный порошок, навозные бомбы, и конфетки, превращающие тебя на пять минут в зеленого, вонючего зомби. Видел бы ты глаза близнецов, когда я всё это у них покупал. Я до последнего момента боялся, что у меня в сумке взорвется что-то из их поделок, и я испытаю на себе все эти вещи одновременно. Кстати, Снейп, заметив, как они подсыпают в камин в большом зале Веселящий порошок, долго на них орал, но, не сняв ни одного балла, отобрал остатки порошка и ушел в лабораторию. Правда потом, когда застал в одном из коридоров Рона и Парвати после отбоя — снял с них полсотни баллов с каждого и отправил на две недели на отработку к Филчу, так что Снейп остается Снейпом. Они ведь даже не целовались, насколько я услышал от болтающей на всю гостиную Лаванды. Гермиона была злая, как демон, что Гриффиндор опять вылетел с первого места соревнований сразу на четвертое за один вечер.

Невилл."

"Привет, Гарри.

Открой тайну, что за книгу ты прислал Невиллу, если он, едва я про это заговариваю, тут же начинает мямлить и краснеть, будто он опять вернулся на четвертый курс и стал прежним стеснительным Невиллом?

Госпожа Амбридж сегодня вызывала меня к себе в кабинет. Предложила мне чаю, от которого я отказалась, сообщив, что пьющие по вечерам чай люди привлекают в голову мозгодуев. Её лицо стало похожим на раскаленную картофелину. Она была довольно вежлива, и невзначай сообщила, что от моего отца ждут покорности общей политике министерства, а не статей, очерняющих не только директора, но и Корнелиуса Фаджа.

Когда мы сегодня гуляли с Невиллом в Хогсмиде, он был на удивление задумчив и уделял больше внимания своей сумке, чем мне: постоянно её поправлял, разглаживал, а придя в Хогвартс — умчался в совятню. Что вы с ним затеяли?

Луна Лавгуд."

"Луна, я прислал Невиллу книгу о магических свойствах Волшебной злопыхающей кусачки, которую он собирается подложить Малфою во время Новогоднего бала. Носи портал, который дал тебе Невилл, не снимая, Сириус и Леди Августа наблюдают за ситуацией с газетой твоего отца.

Невилл обещал прислать мне несколько довольно интересных поделок близнецов Уизли — вряд ли ты обрадовалась бы взорвавшейся у него в сумке навозной бомбе.

Гарри."

25 декабря 1995 года. Хогвартс.

— Итак, дамы и господа, мы все же сегодня собрались. — Невилл, крутя между пальцами палочку, что он довольно долго репетировал, ходил между сидящими на матах учениками. Завороженные ловкими раскрутами палочки, однокурсники несколько спокойнее воспринимали его слова и не отвлекались на посторонние разговоры.

— Гермиона предложила создать небольшое общество, нет, не ГАВНЭ, — Невилл замолчал, пережидая волну смешков. — И вы все, подписав пергамент, решили изучать Защиту, не выдавая тайну нашего кружка и этой комнаты никому из посторонних.

— Если вы согласны, — палочка, крутясь, взлетела над ладонью парня и опустилась обратно, сопровождаемая взглядами собравшихся, — если вы согласны, то желающие привести в клуб новых членов должны получить одобрение всех нас?

— Да.

— Это неплохо.

— Можно, — донеслось со всех сторон.

— Но сначала я бы хотел выяснить два вопроса, — Невилл остановился напротив камина, так, чтобы его фигуру окружило горящее там пламя, а тень упала на собравшихся учеников. — Кто будет стоять во главе клуба, мы уже узнали. А вот кто будет инструкторами вместе со мной? Одного меня слишком мало, даже если нас так и останется всего лишь четырнадцать.

— Гермиона, — несколько человек обернулись в сторону девушки с каштановыми волосами.

Рон покраснел, поняв, что после провального выступления в гостиной Гриффиндора никто не станет выдвигать его кандидатуру.

— Гермиона, договорились? — Покрасневшая от удовольствия девушка вышла к камину. — Пока, думаю, достаточно... А теперь, господа и дамы, посмотрим, с чем нам предстоит работать. Невилл указал на помост. Давайте попарно выходить и работать против партнера.

Гермиона, взяв со стола пергамент, разорвала его на несколько частей, написав на каждом имя присутствующего человека.

— Лаванда Браун — Рон Уизли

— Фред Уизли — Алисия Спиннет.

— Луна Лавгуд, — Невилл посмотрел на улыбающуюся блондинку. — Дин Томас.

— Симус Финниган — Парвати Патил.

— Падма Патил — Колин Криви.

— Джинни Уизли — Майкл Корнер.

На следующие полчаса комната превратилась в поле боя, когда выходившие парами участники пытались победить соперника. В итоге всем присутствующим стал ясен результат отсутствия нормального преподавателя Защиты в течение последних пяти лет.

— Insendio! — Язык пламени из палочки Невилла облизнул потолок, заставив Парвати взвизгнуть от страха, а близнецов — посмотреть на бывшего когда-то тюфяком гриффиндорца с молчаливым уважением. — Давайте думать, господа и дамы.

— Кстати.

— Невилл.

— А почему.

— Именно.

— Ты.

— Руководишь.

— Этим.

-Обществом, — близнецы, без угрозы или недовольства, но с некоторым любопытством посмотрели на гриффиндорца.

— Думаю потому, что сейчас я на дуэли разделаю любого из вас, уж простите. — Невилл сдержанно улыбнулся. — В отличие от вас, я регулярно тренировался последние пять месяцев. Правда, будь здесь Гарри Поттер — он бы заткнул меня за пояс с легкостью.

— Кстати, Невилл, — Парвати кокетливо встряхнула волосами. — А где ты всему этому научился?

— Летом бабушка решила, что раз появилась угроза от Вольдеморта, — Невилл спокойно произнес страшное имя. — То мне, как наследнику рода Лонгботтомов и будущему его главе, следует взяться за ум. Так что меня все лето и нередко — по выходным терзает один бывший аврор, старающийся сделать из меня бойца. Получается у него или нет — пока что не мне судить.

— Думаю, получается, — одарив юношу долгим томным взглядом, ответила пятикурсница.

— Зря ты подчеркнул, что ты будущий глава древнейшего и благороднейшего дома, Невилл, — Луна отстраненно улыбнулась, когда они остались вдвоем после тренировки.

— Я тоже пожалел, когда увидел, как у неё загорелись глаза, — Невилл, собирая исписанные векторами приложения силы листы, пожал плечами.

— Теперь она может объявить на тебя охоту, — Луна откровенно забавлялась зрелищем слегка смутившегося Невилла.

— Это её дело, у неё нет ни малейшего шанса, — твердо встретил ее смеющийся взгляд парень.

— Правда? А почему? — Светлые брови в недоумении приподнялись.

— Да так... — Невилл сгреб в кучу все свои свитки, запихнул в сумку и вылетел за дверь.

Луна в недоумении покачала головой и открыла большой альбом для рисования, возникший перед ней на столе прямо из пустоты.

— Спасибо, — хрупкие пальцы погладили буквально заурчавшую столешницу. — Спасибо, моя хорошая.

Если бы это видел Сириус Блек — он был бы впечатлен проделанным молодой волшебницей, но одного из самых опасных магов Англии не было в комнате, чтобы оценить тот уровень единения, которого добилась Луна с творением четырех Основателей Хогвартса.

Карандаш в руках девушки заскользил по белоснежному листу, оставляя пока что смутные очертания дуэльного помоста и замерших на нем неясных фигур с палочками в руках. Рисуя, девушка напевала какую-то песенку, не замечая, как в такт её словам меняется рисунок на потолке и как языки огня в камине танцуют под её песню. Волшебство одного из самых странных, наравне с Олливандерами, семейств, было непонятно и неподвластно никому из живущих магов.

Альбус Дамблдор, пьющий у себя в кабинете чай, гневно выругался, когда его кресло неожиданно пустилось в пляс. На глазах изумленного директора по стенам прошла рябь волшебства, словно замок потягивался, как большая кошка.

— Проклятье! — Седая борода встала дыбом. Со второй попытки директору удалось оглушить собственное кресло. — Что за мордредовы шутки?

Но Хогвартс не ответил старому магу, давно направившему свои способности не на детские судьбы, а на личную власть и влияние в обществе. Портреты в недоумении переговаривались вокруг, и только Алекс Хеллфайр, одноглазый, могучий телом старик, первый директор Хогвартса после смерти Хельги Хаффлпафф, до последнего посвятившей себя школе, загадочно улыбался каким-то своим мыслям. Хотя какие мысли могут быть у волшебного портрета?

— Альбус, что это было? — Пропахший чем-то на редкость вонючим Снейп вылетел из камина, оставив за собой дымный след. В промелькнувшем сквозь пламя кабинете профессора зельеварения был виден один сплошной дым. Феникс директора, сидевший на жердочке возле камина, демонстративно сунул голову под крыло, спасаясь от запаха.

— Не знаю, мой мальчик, не знаю, Хогвартс молчит. — Директор, сжимая в пальцах палочку, рассматривал свое кресло.

— У меня взорвалось два котла, когда стол под ними начал плясать! — Снейп буквально шипел от злости.

— А мне пришлось оглушить собственное кресло, — задумчиво промолвил Дамблдор, погружаясь в свои мысли. — Видимо, Хогвартс просто так пошутил над нами, мальчик мой.

Снейп, не ответив, вошел в пламя камина, выкрикивая на ходу защитное заклинание. Дамблдор, морщась, распахнул окно, запуская в слегка задымленную комнату свежий воздух.

"Привет, Гарри.

Радуйся, о мой далекий друг, ты больше не Избранный с точки зрения Великого светлого волшебника. Сегодня вечером меня пригласил на чашечку чая директор. Он долго ходил вокруг да около, подливал мне чай, но в итоге заявил дословно следующее:

— Невилл, мальчик мой, за несколько месяцев до конца Первой войны было сделано пророчество о рождении ребенка, способного убить Темного лорда раз и навсегда. Все, в том числе и я, решили, что ребенком, подходящим под это пророчество является Гарри Поттер, который действительно как-то сумел лишить Лорда тела и отправить его в небытие на долгие четырнадцать лет. Но вот сейчас, когда я вижу, что названный в ту роковую ночь национальным героем юноша покинул страну, спасаясь от груза ответственности, я думаю, а не ошиблись ли все мы тогда, ведь сразу две семьи подходили под описание пророчества. Семья Джеймса и Лили Поттеров и... семья Френка и Алисы Лонгботтом.

Честно говоря, я от такой новости опешил, Гарри. А Дамблдор, видя мое удивление, продолжил:

— Подумай сам, кого больше стоит называть избранным — сбежавшего от ответственности на другой континент человека, или же входящего в силу наследника древнего и благородного рода, который уже сейчас начал обучать своих однокурсников боевой магии и учится у отставного аврора почти полгода.

Я сделал вид, что глубоко задумался, а сам не мог понять, что ему нужно, неужели он решил сменить тебя на меня. Больше всего меня порадовал довод про обучение — ведь тебя никто не обучал до тех пор, пока ты не сбежал и не нашел учителей самостоятельно. Директор подождал, пока я подумаю, а потом снова стал меня обрабатывать.

— Мне кажется, что поступки каждого человека говорят за себя гораздо лучше, чем его репутация. Ты вырос никому не известным человеком, а Гарри — наслаждался всеобщим вниманием и славой. Но ты — здесь, помогаешь своим друзьям справиться с угрозой Темного лорда, а он, испугавшись — где-то в другой далекой стране, и не собирается возвращаться назад. Он бросил своих верных и преданных друзей, бросил влюбленную в него девушку, бросил надеющихся на него мирных жителей. А ты — нет. Так кого из вас стоит называть ребенком Пророчества, Избранным для великой цели и обладающим для этого необходимой твердостью характера?

Тут у меня не осталось другого выбора, как заявить, что, получается, на роль Избранного я подхожу явно больше, хотя мне очень хотелось разбить об его голову ближайший стул — ты ведь рассказывал, в какой "славе и известности" прожил большую часть своей жизни у маглов.

Директор покивал, радуясь, что я наконец-то понял его мысль и сказал, что собирается завтра дать разгромное интервью о собственной ошибке и о вставшем на дурной путь Гарри Поттере в "Пророке". Я подумал, что это может помешать твоим планам и предложил ему хитрую вещь: пусть все, в том числе и Вольдеморт — видел бы ты, как он засверкал глазами, когда я назвал Лорда по имени — будут думать, что Избранный это ты. А потом в финале Лорда должен буду победить я, и тогда-то директор всем расскажет о моей реальной роли в пророчестве, а твое имя будет смешано с грязью и забыто, как обманщика.

Дамблдор подумал, а потом согласился, что это, действительно, лучше всего.

Так что теперь я — герой пророчества, дружище.

Невилл.

P.S. Я заказал себе детектор ядов. Не хочу влюбиться в рыжую Уизли, такой судьбы я не пожелаю даже Малфою.

Невилл из древнейшего и благороднейшего рода Лонгботтомов. Избранный.

P.P.S. Ищите пророчество, Дамблдор отказался выдать мне полный текст. Сириус тоже не знает".

— Сириус, у меня к тебе будет большая просьба. — Директор, зашедший на бокал вина в дом Блеков, казался очень утомленным.

— Что вы хотели, Альбус? — Аристократ приподнял бокал, салютуя гостю.

— Внук Леди Лонгботтом собрал в Хогвартсе группу людей, изучающих Защиту от темных искусств, — директор благостно улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Это достойное наследника древнего рода дело.

— Ты не знаешь, кто его обучает?

— Нет, Альбус, но если ты хочешь его поднатаскать, — пошел ему на встречу Сириус, — то у тебя есть еще две замечательных кандидатуры, это я, ведь Алиса и Френк были моими старыми друзьями, и Аластор, который наверняка уже заскучал на должности главы специального отряда Аврората.

— Да, ты прав, — директор с размаху влетел в поставленную ловушку, ведь он хотел попросить то же самое. — Я бы попросил только Аластора, но он не слишком владеет вашими аристократическими приёмами в магии.

— Вы главное ему самому об этом не скажите, директор, — Сириус засмеялся. — Аластор наследник старого, пусть и почти угасшего, рода. Хорошо, я пообщаюсь с Невиллом поплотнее. А кто будет обучать его высшей светлой магии? Я точно этим не владею.

— Я. — Дамблдор загадочно усмехнулся. — А там будет видно, что усвоит мальчик, и что сумеет передать подрастающему поколению.

"Подрастающему поколению твоих марионеток, старая сволочь, — Сириус внутри кипел от злости. — Радуешься, что у тебя под носом готовится будущее пополнение для лагеря твоих сторонников... Посмотрим, удастся ли Невиллу, а потом и Гарри увести их из-под твоей опеки..."

30 декабря 1995 года. Шармбатон.

По старинной Шармбатонской традиции Новогодний бал проводился за один день до наступления нового года, чтобы собственно праздник ученики смогли отметить в своих семьях. Так что спустя несколько часов в Большом Зале, дополнительно до предела расширенном магией, так что для этого потребовались совместные усилия нескольких десятков волшебников, должен был начаться один из самых красочных балов во Франции.

Нейтральная территория школы позволяла встретиться на балу даже представителям враждующих семейств, так что бал одновременно был и самым масштабным, уступая разве что по количеству драгоценностей балу в Министерстве магии, который состоится в первый день нового года.

Но были, естественно, и сложности, в чем-то напомнившие мне предпразничное время в Хогвартсе — как и там, нашлось немало людей, кому было сложно пригласить понравившуюся девушку или юношу. Опять же, среди представителей сильных семей новогоднее действо давало возможность заключить или расторгнуть союз, и все это естественным образом отражалось на их детях, обучающихся в Шармбатоне.

— И все же, Гарольд, сознайся, с кем ты идешь на бал? — Что мне нравилось в братьях Рагнаррсонах, да и вообще во всей школе, так это умение задавать интересующие вопросы так, чтобы не казаться навязчивым. В Хогвартсе меня бы облепили "друзья", не оставив в покое, пока не выпытали все интересующее. А здесь — однокурсники, несколько раз невзначай осведомившись о моей избраннице и получив уклончивый ответ, быстро отстали. Девушки проявляли несколько больше интереса, к сожалению, моя шутка над семейством Кемпбеллов не слишком помогла. Так что единственным, кто меня до сих пор пытался расколоть, чисто из спортивного интереса, был Олаф.

— Да оставь ты его, приятель, — Джордж Мальфрок, сидевший в гостиной факультета, лениво перелистывал сборник стихов какого-то испанского благородного дона. — Если Гарольд обещал прийти не один, значит придет.

— Ну, должна же быть тайна, интрига, — включился в шутку я. — Так ты, друг мой, получаешь удовольствие, пытаясь меня расколоть, а я отбиваюсь.

— Ну, с Джорджем и так все ясно, — Олаф оскалился в усмешке. — Он собирается идти на бал с Шарлоттой де Бейль, и даже специально для этого разучивает какие-то старинные стихи.

— Если прекрасная леди ценит старинную поэзию, то ее кавалер не должен ударить в грязь лицом. — Высказал я свое мнение, и мы с Джорджем рассмеялись. — К тому же вы с Йоргом получили море удовольствия, когда за последний месяц трижды в моем бокале оказывалось приворотное зелье.

— Да, это было забавно... Особенно, если вспомнить, что за письма ты отсылал несчастным девушкам, вся вина которых заключается лишь в желании получить сильные гены для потомков.

— Видимо, мои слова о том, что мое сердце занято единственной девушкой, не произвели на них никакого впечатления.

— И ты надеешься, что на них произведут впечатление твои шутки?

— Я надеюсь, что на них произведет впечатление моя любимая, Олаф... — Я покрутил в руке цепочку детектора ядов. — Она действительно может быть неподражаемой, если захочет.

— Ладно, пора. — Олаф, зацепив по дороге Йорга, вышел из гостиной, направляясь в сторону факультета Солнца, где учились девушки-двойняшки, виденные мной ранее.

Я тоже выбрался из кресла, в котором просидел уже больше часа, полностью собравшись и подготовив, благодаря стилисту и кутюрье Делакура, все необходимое для бала еще вчера. Одежда, — серо-стального цвета фрачная пара, белая рубашка, лакированные туфли, чехол с палочкой, детектор ядов, перстень, — вот и все, что мне нужно было.

Флер появилась на портальной площадке вместе с матерью. Жан-Клод в последний момент получил какое-то срочное известие из Германии и отправился по своим делам. Моя любимая в этот раз оделась в чисто-белое, словно невеста, хотя, возможно, в этом тоже был какой-то намек, непонятный мне несмотря на все усилия учителей этикета. Белое, струящееся до самого пола платье с небольшим вырезом, волна светлых волос, удерживаемых серебряным обручем, обнаженные руки в тонких перчатках. Но аура вейлы, выпущенная, к счастью для окружающих, не в полную мощность, делала очаровательную девушку едва ли не самой заметной из всего потока людей, медленно идущих от портальной площадки к замку. Мари Делакур по случаю праздника одела какой-то довольно редкий и дорогой фамильный амулет, частично заглушающий притягательность чистокровной вейлы, но и к ней было обращено немало восхищенных взглядов.

— Ты как всегда прекрасна, — я с поклоном поцеловал тонкое запястье, вынужденный из-за большого количества чужих глаз перейти на формальное общение. — Мадам Делакур, моё почтение. — Следующий поцелуй предназначался матери Флер.

— Мсье Бриттон, — Мари точно так же вежливо, но отстраненно кивнула мне, однако едва заметная улыбка показывала, что женщина довольна моим внешним видом.

В большом зале уже звучала легкая, ненавязчивая музыка, небольшая группа музыкантов наигрывала тихую мелодию, под которую можно было просто беседовать. И вливавшиеся в зал ученики, родители и некоторые чиновники постепенно рассеивались по всему помещению, присоединяясь к той или иной кучке людей.

Короткий тычок в бок и уважительный взгляд от прошедших рядом близнецов показал, что они удивлены моей компанией, а в особенности девушкой, которую я держал за руку. Пока не началась торжественная часть вечера, мы втроем просто стояли, непринужденно беседуя, но периодически я ловил достаточно внимательные взгляды, устремленные на нашу троицу. Мари Делакур, убедившись, что необходимое впечатление достигнуто, мягко улыбнулась нам и исчезла в круговороте приглашенных на бал, пообщаться с замеченными подругами.

— Ну вот теперь все видят, какая девушка заняла всё место в моем сердце, — я мягко усмехнулся заулыбавшейся Флёр.

— До меня уже дошли слухи от Габриель и оставшихся на седьмом курсе подружек, что тебе не раз подливали зелья разные предприимчивые девушки, — Флер притворно нахмурилась.

Вместо ответа я молча вытащил из-под воротника цепочку с висевшим на ней медальоном — подарком Флёр — и нежно-лазурным кристаллом детектора ядов.

— Паранойя Киарана в сочетании с жизнью в Шармбатоне дают отличный результат — я не снимаю чехол с палочкой и кулон даже во сне.

— А в ванне? — Тихо-тихо произнесла Флер, насмешливо покосившись на меня.

Услышь я такой вопрос на четвертом курсе — я бы ужасно смутился и смог бы только пробурчать что-то невнятное, но больше полугода жизни в человеческих условиях и общество любимой девушки помогли мне просто с коварной гримасой ответить, что это лучше проверить на практике. Звонкий смех Флер созвучием хрустальных колокольчиков пронзил монотонный шум голосов собравшихся в зале гостей .

— Месье Бриттон, вы меня определенно смущаете своими двусмысленными шутками. — Но в глазах у девушки горели такие чувства, что мне становилось не по себе.

Я осторожно поднес к губам и поцеловал тонкие пальцы, вдохнув неповторимый аромат — находящееся почти на грани допустимого даже на таком полуофициальном мероприятии действие. Хотя... Если вспомнить, как целовались в конце Зимнего бала учащиеся Хогвартса... То этот поцелуй совершенно потерялся бы на их фоне. Флёр, уловившая по нашей мысленной связи отголоски моих эмоций и мыслей, еще раз засмеялась.

— Ты тоже вспомнил свой четвертый курс и бал? — Она не стала называть Турнир волшебников, чтобы не давать возможным случайным слушателям лишней информации.

— Да, я тогда был просто ужасен. — Я деланно потупился. — Хотя прошел всего год, но я смотрю на себя, тогдашнего, и думаю о том, каким же глупцом я был.

— Просто ты вырос за это время и из подростка превращаешься в юношу, — мимо нас скользнула Мари Делакур, до этого оживленно что-то обсуждавшая неподалеку с несколькими увешанными драгоценностями женщинами.

— И мне нравятся происходящие изменения, — лукавая и такая теплая улыбка девушки наполнила мое сердце радостью.

От ответа меня избавило появление мадам Максим, громогласным голосом объявившей начало бала. Полувеликанша обошлась без длинных речей, свойственных Дамблдору, а просто коротко поздравила всех учеников с предстоящим началом нового года. Повинуясь взмаху руки директрисы, музыканты заиграли первую мелодию.

Поскольку собравшихся в зале людей было довольно много, часть из них отступила к стенам, где стояли столики и кресла, но большинство закружилось в вихре красок и музыки. Я вёл улыбающуюся Флёр, ощущая прилив магии, пока еще скрывающейся в глубине ауры, тонкая кисть девушки в моих руках была горячей, как огонь, а блестящие глаза говорили о том, что ей нравится происходящее.

Первые полчаса мы танцевали без перерыва, мелодия сменялась мелодией, часть студентов, не знакомых со старинными танцами, постепенно отсеялась, отходя к стенам, разбиваясь на парочки и оживленные компании. Спустя небольшое время, когда внимание собравшихся в зале людей будет направлено на танцующих, часть парочек наверняка выскользнет наружу из-под бдительного присмотра деканов, родителей и преподавателей. Впрочем, надо отдать ученикам должное, так поступали в основном маглорожденные, выросшие в совершенно иных условиях, чем дети волшебников, гораздо более консервативных, чем маглы.

— Интересно, варят ли здешние алхимики противозачаточные зелья, — я вслух произнес эту мысль, заставив Флер расхохотаться.

— Так вот что у вас на уме, мсье Бриттон!

— Нет, просто мне стало любопытно, в... бывшей школе эта сторона жизни как-то прошла мимо меня, — я не поддался на провокацию.

— Думаю, варят, и немало, — Флёр улыбнулась своим мыслям. — Но я знаю это только со слов подруг, мне такие вещи были не нужны, сам понимаешь.

— Понимаю. Меня мало привлекало общение с кем-то весь предыдущий год, — я умолчал о своих не до конца оформившихся и быстро пропавших чувствах к Чоу Чанг.

— Да-а-а-а? — Хищная улыбка на лице Флер выглядела... пугающе. — А мне казалось, что на балу ты не сводил глаз с одной китаянки.

— Это в прошлом. Да и не было там ничего, — я мотнул головой, признавая поражение. — Тот год был достаточно сумбурным, турнир, бредовые статьи в прессе, давление министерства и этот проклятый финал. — В голове мелькнул и пропал образ падающего на землю Седрика с остановившимся взглядом, сметенный волной участия и тепла, идущего от Флёр. Тонкая рука прикоснулась к моему плечу.

— Кстати, я вижу недалеко от нас некую особу, рискнувшую подлить тебе приворотное зелье. — Флёр сегодня явно была несколько... ревнивой. Впрочем, меня это не слишком задевало. — Надо с ней... тоже подшутить.

— Оставь, ей уже досталось от моего подарка, — я поморщился. — После того, как в особняке Кемпбеллов взорвалась моя навозная бомба, они наверняка потратили несколько часов, чтобы убрать все последствия.

— Учитывая сплетни, которые передавала мне сестрёнка, ты отправляешь какую-нибудь редкостную гадость всем, кто пытается тебя приворожить. — Флёр усмехнулась. — Но ты забываешь кое-что... Ты рассчитался за себя. А я — разберусь за свою обиду.

С коварной улыбкой вейла вытащила палочку из раструба перчатки, немного сместилась так, чтобы палочка была скрыта между нашими телами, и что-то прошептала в спину Лилиан. К моему величайшему облегчению, с той не упало платье, не сломался каблук, не произошло что-то отвратительное или дурнопахнущее, чего я слегка опасался. Просто на затянутой в золотистый шелк спине проступило четко написанное готическими буквами на французском: "Стерва".

— Жестоко. — Под моим взглядом надпись расцвела всеми красками радуги и погасла, сделавшись незаметной.

— Она будет периодически появляться снова до самого конца бала. — Флёр без улыбки спрятала палочку, снова становясь милой и очаровательной. — Через пару часов над ней будет хихикать весь зал.

— Давай потанцуем, — я решил отвлечь мою мстительную вейлу от поиска потенциальных соперниц. — Хотя... я бы предпочел, чтобы это был только наш с тобой праздник вдали от людей.

— Это еще будет, — девушка позволила увести себя в круг танцующих людей.

В танце я прокручивал в голове несколько мыслей. Наше совместное появление на балу уже заявляло о моих намерениях, особенно если мы протанцуем вдвоем весь праздник. А наличие рядом с нами спокойно взиравшей на наше общение Мари Делакур показывало согласие семьи с моей кандидатурой. Если мы вдвоем покинем сейчас бал и отправимся в более уединенное место, то... Тут моя интуиция забуксовала, пытаясь вычислить все возможные последствия.

— Мне кажется, любимая, что если мы сейчас выйдем за пределы зала, на нас никто не обратит внимания. — Под куполом уже скопились тени, свет постепенно притух, придавая обстановке некую таинственность. Гроздья цветов, выточенные на деревянных панелях, покрывавших стены, засветились мерцающим светом, далеким и загадочным, добавляя эффектности всей картине наполненного танцующими людьми зала.

— М-м-м, — мне всегда нравилось, как Флёр тянет этот звук, почти мурлыкающие интонации делали её похожей на кошку. — Это интересная мысль. И куда же вы хотите пригласить бедную беззащитную девушку?

— На стену Шармбатона. Там в небе должны уже появиться первые звезды.

— И когда это мой будущий жених уже успел посетить стену в ночные часы? — Флер улыбалась.

— Случайно вышло, после одной из вечеринок на факультете. — Я пожал плечами, не желая рассказывать о не самом красивом эпизоде, случившемся недавно и, к счастью, оставшемся единственным.

Пройдя окутанными сумраком коридорами, почти пустыми и потому — кажущимися таинственными, будто мы попали в волшебную сказку, я вывел Флёр на внешнюю стену. Прохладный воздух, дующий ветерок и множество укромных уголков в прилегающих к замку садах не способствовали появлению здесь других людей.

Одетая в легкое платье Флер зябко повела плечами, и я махнул палочкой, набрасывая согревающие чары, а потом просто обнял её, прижимая к своей груди, зарывшись лицом в пушистые волосы. Девушка подняла голову, подставляя губы, и окружающее на какое-то время перестало нас беспокоить.

Наверное, со стороны это смотрелось красиво — переливающийся всеми цветами радуги волшебный замок за нашими спинами, полная темнота ночи за стенами, и на фоне многоцветья красок Шармбатона — слившиеся в поцелуе парень и девушка на крепостной стене.

Глава 30. Свобода.

Тот же день. Хогвартс.

— Да начнется бал! — Взмах палочки Дамблдора отправил вверх небольшой фейерверк.

Заиграла первая мелодия — приглашенные на праздник "Ведуньи" сходу начали зажигательную песню. Невилл, осторожно сжимая тонкие, почти прозрачные пальцы Луны Лавгуд, на сей раз одевшей обычное вечернее платье, раскрутил партнершу, а потом резко притянул её к себе.

Стоявшая в стороне вместе с поглощенным едой Роном Гермиона внимательно рассматривала сильно поменявшегося за полгода Лонгботтома. Неклюжий парень, смущавшийся от одной девичьей улыбки, явно остался в прошлом. Сейчас сильно похудевший юноша довольно уверенно вел в танце свою партнершу, улыбаясь ей и иногда даже с легкостью подхватывал её за талию, поднимая в воздух.

Грейнджер перевела взгляд на Рона, доедавшего уже вторую тарелку бутербродов и вздохнула — до первого медленного танца оказаться в круге со скользящими парами ей явно не светило, танцевал рыжий еще хуже, чем учился.

Лаванда Браун и Парвати Патил, в обнимку с близнецами Уизли стоявшие рядом, сочувственно, и одновременно со скрытым злорадством покивали девушке. Парвати, правда, сама выглядела несколько недовольной — спросившая у Невилла пару дней назад о его партнерше на балу, девушка получила вежливый отказ, так что, недолго думая, отправилась на праздник с Джорджем.

Быстрая и ритмичная мелодия, требовавшая от танцующих немалых хореографических навыков, чтобы выдерживать темп и двигаться четко и красиво, наконец, затихла. Солистка группы "Ведуньи", взмахнув длинными платиновыми волосами, запела медленную, романтическую песню о любви, сопровождавшуюся минорной музыкой.

— Рон, — Гермиона ткнула рыжего под ребра. — Пошли танцевать.

Рон, покосившись на девушку и оценив наконец-то степень её недовольства, послушно вывел партнершу на освещенный магией участок зала, осторожно обняв тонкую талию.

— Невилл, расскажи мне, что это за Волшебная злопыхающая колючка, которую ты собираешься подложить Малфою, — раскрасневшаяся от быстрого танца девушка дышала тяжелее обычного, на обычно бледных щеках проступил румянец, а волосы, уже слегка растрепавшиеся, иногда падали на лицо.

Лонгботтом мысленно проклял Гарри за идиотские шутки.

— Вообще-то, Луна, — сказал он, не отрывая взгляда от сухих, растрескавшихся бледных губ девушки, между которых иногда пробегал маленький язычок, — Гарри просто глупо пошутил.

— Ну вот, — девушка чуть надулась, — Я надеялась, что потом смогу написать о таком необычном растении в "Придире" в раздел "Новости волшебной науки"!

— Думаю, у меня найдется, чем исправить последствия шутки нашего общего друга, — Невилл, отбросив мысли о достаточно сложном разговоре с бабушкой, имевшем место несколько дней назад, слабо улыбнулся.

— И чем же? — Луна в недоумении расширила глаза, приблизившись к парню.

Вместо ответа Невилл притянул девушку ближе, касаясь губами её губ. Хрупкое тело Луны на секунду застыло, а потом руки девушки осторожно легли ему на плечи.

— Лопни мои глаза, брат, — Фред, посмотревший в этот момент в их сторону, споткнулся. — Ты видишь то же, что и я?

— Нет, брат, мы с тобой оба сошли с ума и видим, как наш скромняга Невилл целует Лунатичку. Нам надо срочно выпить чего-нибудь покрепче. — Подхватив щебечущих девушек, близнецы отправились к столу, под крышкой которого была прикреплена большущая бутыль огневиски.

Ближе к полуночи, когда преподаватели сумели-таки разогнать самозабвенно танцующих учеников, сделать внушение некоторым напившимся старшекурсникам, успокоить опять поругавшихся старост Гриффиндора, в зале наступило затишье. Ученики, вяло переговариваясь и ругая преподавателей за раннее окончание праздника, тихо расползались по гостиным, некоторые собирались продолжить празднование до самого утра, каждый факультет по-своему.

Близнецы, в обнимку с девушками, одними из первых ввалились в гостиную Гриффиндора, тут же бросив украдкой в огонь Дурманящий порошок, вызывавший периодические приступы смеха у всех, кто вдохнул почти неощутимый аромат.

— П-р-р-адолжим. — Фред, поцеловав Лаванду, вытащил из дивана еще одну бутылку.

Рон, Джордж, Симус и Томас присоединились к компании, подставив стаканы под струю пенящегося напитка.

— А где наш Невилл? — Вдруг спросил наиболее трезвый Симус, обведя взглядом гостиную. — Где наш доблестный предводитель?

Невилла не оказалось ни в гостиной, ни в спальне.

Если бы Грейнджер не ушла сразу же по возвращении спать, окончательно разругавшись с Роном, то ответственная староста факультета тут же известила бы МакГонагалл об отсутствующем ученике, да и выпить в свое удовольствие старшекурсники не сумели бы после нотаций, которые наверняка прочитала бы староста. Но она ушла в свою комнату, запершись изнутри. А второму старосте, с блаженной улыбкой смакующему огневиски, уже было море по колено, ну а остальным пропажа Невилла была вообще безразлична.

— Загулял наш предводитель. — Уже основательно набравшийся Джордж поднял бокал. — За то, чтоб ему сейчас было ха-р-р-рашо!

Невилл же, который, замирая от собственной смелости, сейчас осторожно крался по коридорам Хогвартса вместе с Луной Лавгуд, остановился, рассматривая карту Мародеров.

— Так, Снейп ушел в подземелья, Филч пока у себя в комнате, а профессора в кабинете директора. Идем!

— Коварный, коварный Невилл ведет девушку по ночному Хогвартсу, — мечтательный обычно голосок Луны был полон эмоций. Губы девушки уже слегка припухли от поцелуев, которыми они обменивались в зале и в коридорах по дороге к Комнате-по-желанию. — Ты решил пригласить меня на романтическое свидание в тренировочный зал?

— Не совсем, — Невилл с первого раза снял запирающее заклинание.

На этот раз комната приняла вид гостиной с горящим камином, пушистыми коврами и столом со сладостями и напитками возле огня.

— Значит, это не только тренировочный зал, да? — Луна с любопытством осматривала комнату, проходя вдоль стен и прикасаясь рукой к украшавшей деревянные панели резьбе.

— Она может быть всем, чем мы захотим, — Невилл смущенно улыбнулся. — Сириус просил не рассказывать об этом свойстве...

— Потому что он не доверяет предавшим Гарри людям? — Откликнулась Луна.

— Он не знает, кому в Хогвартсе из учеников можно верить, а кому — нет. Кроме нас с тобой, естественно. Мне еще предстоит это выяснить, — покачал головой Невилл.

— Значит, ты не просто так согласился на предложение Гермионы заниматься в этой группе? — Луна неожиданно серьезно посмотрела на своего друга.

— Да. К моменту, когда Гарри вернется, я уже должен знать, кто встанет на его сторону, а кто — будет слепо верить Дамблдору и дальше.

Луна, решив больше не забивать голову серьезными вещами, после первых в своей жизни поцелуев, сбросив туфли, закружилась по комнате, раскинув руки.

— Мне понравился сегодняшний бал, — она с улыбкой обернулась к Невиллу, на мгновение застыв с поднятыми руками. — Романтическая музыка, танец, поцелуи.

Девушка снова закружилась, напевая какую-то известную одной ей мелодию, и стены комнаты неожиданно откликнулись на ее песню, в Комнате-по-желанию зазвучала медленная песнь скрипки и фортепиано, повторяя слова Луны.

Невилл с каким-то отрешенным восторгом наблюдал, как его возлюбленная хлопнула в восторге ладошками и танцевала, уже не отвлекаясь на пение, закрыв глаза. Растрепавшиеся окончательно волосы выбились из прически, падая на лицо и окружая тонкую фигуру светлым плащом, доходившим до пояса. Маленькие голые ступни уверенно шагали по мохнатому ковру. Музыка Хогвартса и магия старинного замка окружали девушку шлейфом непостижимой для молодого волшебника силы, теперь он понял, о чем говорила бабушка, коснувшись темы семейства Лавгудов. Их магия была непостижима и непонятна большинству живущих магов, но и настолько же притягательна.

Решившись, парень с некоторым усилием сумел вписаться в ритм танца Луны, обнимая её за талию. Раскрывшиеся глаза с горящим внутри огнем буквально лишили его способности думать. Магия парня, скованная множеством барьеров, постепенно раскрывалась, вплетаясь в танец.

Хогвартс, старинный, наполненный не до конца понятой даже самыми лучшими умами силой, замок, танцевал вместе с ними. Где-то в глубинах многослойных магических полей осыпались пеплом отжившие участки, что-то прорастало заново, словно трава по весне. Древний, хранящий в истертых каменных плитах память о шагах четырех Основателей, Хогвартс обновлялся, дождавшись, наконец, прихода способной помочь в этом девушки.

Дамблдор, в одиночестве сидевший над бумагами в своем кабинете, с тревогой вслушивался в биение магии, наполнявшей замок. Уже второй раз с начала года происходило нечто, недоступное его зрению и пониманию. Феникс директора, наоборот, спокойно спал, сунув голову под крыло.

— Что-то происходит, Фоукс, что-то происходит. — Бросив недовольный взгляд на улыбающегося с портрета Хеллфайра, старый волшебник крепко сжал палочку и вышел из кабинета на поиск источника возмущений.

— Происходит, — усмехнулся с портрета Хеллфайр. — В мои времена директора лучше владели магией.

12 января 1996 года.

— Уважаемые члены Трибунала. — Снова та же обстановка немецкого здания Международного Трибунала, только люди другие. На посту председателя стоял все тот же Лихтенштейн, довольно улыбаясь своим мыслям, однако на месте, куда в прошлый раз вызывали обвиняемого Сириуса Блека, в этот раз оказался Альбус Дамблдор.

Министр магии Корнелиус Фадж, в окружении советников, среди которых мелькал черный бантик Амбридж и платиновая шевелюра Люциуса Малфоя, казался встревоженным. С одной стороны, обвиняли Дамблдора, с другой — происходящее бросало тень на всю английскую систему власти.

Я сидел в отдельной ложе, вместе с Сириусом Блеком, охранниками немецкого Аврората и закутанными в плащи с капюшонами Джеймсом, Жан-Клодом и Киараном. Маг-боевик, судя по жестам, искренне наслаждался происходящим, но внимательно посматривал на Дамблдора, отслеживая его движения. Сириус Блек не скрывал торжества, даже необходимость поддерживать хотя бы видимость лояльности к создателю Ордена Феникса не могла заглушить яростный огонек в глазах аристократа при взгляде на отправившего младенца в личный ад директора.

— Смотри, Гарри, — Тихо сказал Сириус, — слева от Фаджа сидит Амелия Боунс, начальник Департамента правопорядка.

— Уважаемые члены Трибунала. — Лихтенштейн обвел взглядом собравшихся, — сегодня разбирается дело о незаконном опекунстве и нарушении условий завещания древнего благородного семейства, сокрытии важной информации от опекаемого ребенка. В английском Министерстве магии за долгие пятнадцать лет не сделали ничего, чтобы исправить ситуацию, поэтому мистер Поттер обратился в Международный Трибунал за справедливостью.

Взгляды собравшихся, в том числе и Дамблдора, скрестились на мне, но мне удалось твердо встретить разгневанный взгляд директора, не потупившись. С некоторым удивлением, появившимся на лицах англичан, они сумели все же меня опознать — ради заседания я одел такие же очки-велосипеды, которые носил в Хогвартсе, только эти были без диоптрий, перекрасил волосы в знакомый им черный цвет и не стал вставлять в глаза цветные линзы. Я буквально чувствовал пристальные взгляды Дамблдора, Малфоя и Фаджа, уткнувшиеся мне в лоб. По расширившимся на секунду зрачкам Дамблдора и его вздрогнувшим губам можно было судить, что он как минимум догадывался о содержимом моего исчезнувшего шрама.

— Мистер Поттер, не могли бы вы еще раз повторить для членов трибунала свои обвинения?

Я встал, поклонившись собравшимся.

— Господа, благодарю, что моя просьба не оставлена вами без внимания. — Киаран, шевельнув палочкой, сделал мой голос хорошо слышимым во всем зале. — Почти пятнадцать лет назад в дом моей семьи, семьи Поттеров, пришел величайший из темных магов Англии, Вольдеморт. Причины, по которым он решил убить именно меня, младенца, выделив меня тем самым из всех остальных, мне неизвестны. Да и что может быть известно младенцу. Мои мать и отец пали смертью воинов, до последнего защищая семью. — Я склонил голову, на секунду замолчав.

— После гибели моих родителей встал вопрос о том, в какой семье будет воспитываться наследник рода Поттеров, последний представитель этого рода. Следующие десять лет своей жизни я провел, не зная ни своего наследия, ни даже имени своих родителей, у магловских родственников моей матери, ненавидящих волшебство и обращающихся со мной как с рабом — избивавших меня, издевавшихся, обвинявших моих родителей в том, что они отбросы общества, недостойные называться людьми. — Мой голос окреп, наливаясь гневом.

— Спустя одиннадцать лет в мою семью пришел с известием о том, что я волшебник, один из работников Хогвартса. Но и попав в школу, я не получил никакой информации о своих родителях, своем роде, о традициях волшебного мира и о своем наследии. Мне было позволено раз в году брать сто галлеонов из детского сейфа, а ключ от сейфа хранился у Альбуса Дамблдора. — Я почувствовал, как рядом напрягся Сириус Блек.

— В конце четвертого курса, благодаря случайному стечению обстоятельств, я узнал, что от меня скрывают некую информацию. Обратившись к гоблинам в английском филиале Гриннготса, я выяснил, что моим настоящим опекуном является Альбус Дамблдор, который, не ставя меня в известность о сейфе моих родителей, не позволял мне получать выписки о состоянии счетов и свободно пользовался деньгами Поттеров на правах моего опекуна. Расследование гоблинов показало, что ни одна из выписок о состоянии счетов, ни одно приглашение для беседы в Гриннготс не доходило до наследника семьи Поттеров. — Я покачал головой, будто поражаясь человеческой подлости.

— Имеющий возможность жить в нормальной семье, пользоваться оставленным мне в наследство родителями детским сейфом, я одиннадцать лет своей жизни, а потом каждое лето до четвертого курса проводил в нищете, подвергался издевательствам и побоям от родственников, твердивших, что я нахлебник, бездарно тратящий их деньги. — Валленштайн, не отрывавший до этого взгляда от директора, посмотрел на меня и ободряюще кивнул.

— Спустя некоторое время мне удалось выяснить, что существовало завещание семьи Поттеров, заверенное и скрепленное в присутствии свидетелей их поверенным. Этот достойный человек сейчас все еще находится в палате безнадежно больных в Англии, полностью лишенный разума и памяти в результате, как было заявлено, налёта Упивающихся Смертью, слуг Вольдеморта. Завещание оказалось подписано должным образом, но на нем также присутствовала резолюция Министра магии Миллисенты Багнолд и главы Визенгамота Альбуса Дамблдора о том, что данное дело засекречено. — Я почти прорычал имя директора.

— Изучив завещание, я был поражен, господа. В завещании четко указывался список семей волшебников, под опеку которых я должен быть отдан в случае гибели моих родителей. Среди них был и брошенный без суда после Первой войны в Азкабан Лорд Блек, Ремус Люпин, старинный друг моих родителей, который, будучи оборотнем, не смог бы стать опекуном из-за дискриминационной политики Министерства магии Англии. Были Френк и Алиса Лонгботтомы, в результате нападения слуг Вольдеморта сразу после войны оказавшиеся в палате безнадежно больных рядом с поверенным Поттеров. Были и другие семьи, уцелевшие после войны, семьи как светлых, так и темных волшебников. Но одно исключение, указанное в завещании, — я посмотрел на директора и увидел, как он напрягся. — Одно исключение гласит, что ни при каких обстоятельствах я не должен быть отдан под опеку родственников моей матери. Но я провел именно у них долгие и очень запоминающиеся четырнадцать лет.

— Далее, как удалось выяснить мне и нанятым мною частным детективам в магловском мире, против семьи моих магловских опекунов неоднократно подавались жалобы о жестоком обращении с ребенком. Но потом эти жалобы как по волшебству отзывались, протоколы осмотров медика почему-то исчезали, а свидетели, словно бы лишались памяти, вызванные на допрос. Я не могу обвинить в ЭТОМ директора, потому что нет ни малейшего свидетельства, кто и каким образом организовывал эту... травлю, но могу сказать одно. — Я холодно посмотрел на Дамблдора, не скрывавшего теперь ярость. — Когда я получил первое своё письмо из Хогвартса, оно было подписано адресом "чулан под лестницей", то есть уважаемый директор, величайший светлый волшебник, знал, где и как я провел счастливые годы своего детства.

— Также я не могу обвинить директора Дамблдора в том, что на протяжении моей учебы в Хогвартсе он неоднократно подливал мне зелья дружбы, привязанности и собирался напоить меня даже приворотным зельем и внушить чувства к одной из преданных ему девушек. — На этом будто ропот пронесся по рядам членов трибунала и присутствующих журналистов. — Потому что сейчас моя память, неоднократно подчищенная за последние годы, все еще не восстановилась до конца, несмотря на усилия целителей, нанятых мной.

— Но я обвиняю директора Хогвартса, Великого Светлого волшебника, Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора в том, что он нарушил условия завещания моих родителей, поместив меня к магловским родственникам. — Я обвел взглядом собравшихся. — Он не поставил меня в известность о моих правах, как наследника старинного рода, не позволял мне контактировать с управляющим счетами Поттеров. Он самовольно присвоил себе права моего опекуна и не сделал ничего, чтобы позаботиться обо мне, отправив меня на долгие годы в персональный ад.

Зал зашумел. Дамблдор смотрел на меня так, будто готов был меня проклясть. Однако присутствие в зале десятков сильных волшебников, явно не лояльных к нему, пышущие магией ауры Киарана, ушедшего в боевой транс, и Блека, не оставляли ему шансов на успех силового решения.

— Благодарю вас, мистер Поттер. — Лихтенштейн откашлялся, даже не раз читавший все предоставленные Делакуром-старшим документы, аристократ казался взволнованным. — Уважаемые члены Трибунала, документы, представленные мистером Поттером, оказались подлинными.

— Завещание Поттеров с резолюциями министра и главы Визенгамота. — Фадж побледнел, в бешенстве посматривая то на меня, то на Дамблдора.

— Протокол о назначении Дамблдора опекуном мистера Поттера, "в связи с отсутствием иных претендентов и утратой завещания семьи Поттеров". — Официального вида свиток с множеством печатей лег на стол. Малфой задумчиво проводил взглядом упавший на стол свиток, явно погруженный в какие-то свои мысли, возможно — пытаясь понять, как мне удалось достать такие документы.

— Свидетельства медиков о состоянии здоровья мистера Поттера. — Длинный пергаментный свиток, исписанный рукой Андрэ Мартиньяка, лег в общую кучу.

— Уцелевшее свидетельство очевидцев о жестоком обращении с ребенком. — Белый лист магловского бланка присоединился к остальной пачке.

— Конверт от письма, полученного мистером Поттером на первом курсе. — Найденный в итоге на самом дне сундука конверт, весь смятый и до сих пор пахнущий от взрыва бомбы в комнате. Чтобы добыть этот конверт, потребовалось приложить некоторые усилия, потому что вскоре после позорного бегства Снейпа из дома Дурслей, сундук был изъят и помещен в Хогвартс на склад конфискованных Филчем опасных предметов. Ирония заключалась в том, что сундук забирал из дома Дурслей Аластор, которого попросил директор взамен однажды облажавшегося Снейпа на случай, если в сундуке окажутся иные ловушки. В итоге Аластор заглянул к Дамблдору, а после совещания — навестил склад Филча, вытащив из сундука конверт.

— Воспоминания о побоях. — Серебристые бутылочки с воспоминаниями легли на стол рядом с Омутом памяти.

— Свидетельство медиков о применении к мистеру Поттеру заклинаний Забвения.

Четверо авроров, стоявших возле Омута памяти, взмахнули палочками, отдавая ему свою силу, позволяя всем собравшимся в зале членам Трибунала погрузиться в просмотр воспоминаний. Дамблдор, Фадж и Боунс тоже получили возможность увидеть жизнь Героя магического мира.

Просмотр длился больше двух часов. Замершие в каменной неподвижности тела волшебников были опутаны тончайшими нитями магии иллюзий, вырывавшимися из старинной чаши Омута памяти. Только авроры раз в пятнадцать минут сменялись возле чаши, приходя на смену истощенным товарищам.

Наконец Омут погас, а Лихтенштейн, потирая лоб, палочкой собрал из него воспоминания обратно в бутылочки. Собравшиеся молчали, переваривая все эти бесконечные сцены ругани, оскорблений, избиений, редкие моменты сочувствия со стороны учителей и их последующее увольнение. Картины не могли доказать, действительно ли Дамблдор способствовал превращению моей жизни в ад, но усиливали мое обвинение в нарушении условий завещания.

— Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор. — Лихтенштейн взял слово. — Трибунал переносит ваше выступление на следующий день, пока все члены Трибунала не изучат досконально представленные мистером Поттером доказательства. Но скажу от себя лично, если вы не сумеете оправдаться, я сделаю все возможное, чтобы вы никогда больше не появились на территории Германии.

— Похоже, Председатель решил воспользоваться вашим процессом как предлогом, чтобы окончательно унизить Дамблдора и отомстить за его поддержку дела Гриндевальда в прошлом, — склонился к моему плечу Жан-Клод.

— Могу ли я за это время побеседовать с мистером Поттером? — Дамблдор, взявший себя в руки, посмотрел на председателя.

— Сожалею, мистер Дамблдор, но это невозможно. Процедурой запрещены контакты обвиняемого и пострадавшего. — Директор гневно сверкнул глазами, и я подумал, что он явно собирается наплевать на запреты и разыскать меня как можно быстрее еще до наступления следующего дня.

— Думаю, мы можем уходить, — Джеймс встал с места и потянул за собой остальных. — До завтра нам тут нечего делать.

Выйдя из зала суда, мы отошли к границе блокирующих чар и активировали портключи, каждый из которых вел в разное место. Жан-Клод унесся на юг Франции на курорт, куда двумя днями ранее отправилась его жена — большое количество волшебников, находящихся там, было способно сбить со следа даже самые чуткие устройства, отслеживающие след аппарации и ауру мага. Сириус, выглядевший невероятно довольным, вернулся в свой фамильный особняк, собираясь превратить его в неприступную крепость в ожидании возможного визита Альбуса. Перед уходом он сказал, что планирует пригласить в гости Аластора и еще двух своих союзников на случай, если Дамблдор попытается предъявить ему какие-то претензии.

— В любом случае, — Блек хрипло рассмеялся. — Ему нечего предъявить мне, доказательств, что это организовал именно я, у него нет. И он наверняка понимает, что у меня попросту не хватило бы времени и сил, чтобы собрать нужные сведения и устроить такую ловушку.

Джеймс, решивший остаться в Берлине, растворился в сумерках какого-то сквера, на границе которого мы стояли.

А мы с Киараном, уйдя последними, оказались в Париже, откуда Киаран тут же перенесся в свой родовой дом, а я с помощью последнего оставшегося портключа перешел в особняк Делакуров.

Когда я, тихо пробравшись по уже спящему особняку и наскоро умывшись, подошел к комнате Флёр, там было тихо. Запертая дверь, повинуясь моим усилиям, уступила, без скрипа пропустив меня в темноту комнаты. Крошечный огонек, созданный мной, освещал дорогу ровно настолько, чтобы не столкнуться с мебелью по дороге к спальне.

Раскинувшаяся на кровати сбросившая одеяло Флер была... беззащитно-красива. Светлые волосы, окутавшие подушку, безмятежное лицо, тихое дыхание спящей девушки. Сигнальных чар возле кровати и в комнате не было, так что я, бесшумно освобождаясь от большей части одежды, лег рядом с любимой, прижимаясь к её спине и обнимая стройное тело.

— Гарри, — сквозь сон пробормотала Флер, ощутив мое присутствие. — Ты вернулся.

— Да, родная, — я поцеловал розовое ушко. Моя рука накрыла холмик груди, скрытый только тончайшей тканью ночной рубашки, и спустя короткое время напрягшийся сосок уже упирался мне в ладонь, а девушка мурлыкнула от удовольствия.

Дыхание Флер постепенно стало хриплым, пока мои губы вдумчиво исследовали нежную кожу за ушком, плечи и шею, девушка прижалась ко мне крепче, тонкая рука скользила по моему телу.

— Еще, — тихий прерывистый шепот вырвался из губ девушки, когда моя рука поползла ниже, погладив гладкую кожу бедра, накрыла самое чувствительное место, — Вот так, да!

Близость любимой девушки буквально сводила меня с ума, больше всего на свете хотелось только одного, а Флер только усугубляла ситуацию — двигаясь в такт ласкающим движениям пальцев, она терлась об меня ягодицами, вызывая почти неконтролируемое желание. Наконец, тихо вскрикнув, девушка выгнулась дугой, охваченная волной наслаждения.

Не давая ей успокоиться, я осторожно перевернул Флер на спину, раздвигая стройные ноги.

— Гарри, что ты хо.. Аааа.., — Флер задохнулась, когда мой язык осторожно коснулся гладкой-гладкой кожи, уже влажной и трепещущей. Руки девушки притянули мою голову ближе, ероша волосы, и она снова изогнулась, что-то простонав.

Дождавшись, пока мурлыкающая под моими ласками Флер в последний раз вскрикнет, царапая пальцами простыни, я лег рядом, обнимая разгоряченное тело. Однако, вместо того, чтобы заснуть как в прошлый раз, девушка решила по-другому. В следующую секунду я оказался уложен на лопатки, а верхом на мне, улыбаясь, удобно устроилась Флёр.

— Я же говорила, что собираюсь взять реванш, — девушка, многообещающе проведя языком по своим искусанным губам, наклонилась надо мной, щекоча волосами живот.

15 января 1996 года. Усадьба Уизли

"Альбус Дамблдор нарушил условия завещания Поттеров!

Вчера в Международном Трибунале было рассмотрено обвинение Гарольда Поттера в отношении Альбуса Дамблдора, главы Визенгамота в нарушении условий завещания Поттеров, незаконном присвоении себе опекунских прав и в утаивании информации о наследстве и правах мистера Поттера.

Продолжавшееся два дня заседание Трибунала, на котором мистер Поттер представил множество несомненных подтверждений своих слов, привело к лишению Альбуса Дамблдора статуса опекуна мистера Поттера. Опекуном Гарольда Поттера на оставшееся до его совершеннолетия, назначен лорд Сириус Блек, крестный отец юноши.

Стоит отметить, что, поскольку мистер Поттер является единственным уцелевшим представителем этого семейства, его совершеннолетие, благодаря исключению в законах о наследовании титула главы рода, наступит через полгода, в шестнадцать лет, после чего он сможет принять звание Лорда Поттера и получит свой голос в Визенгамоте, которым на данный момент управляет его крестный отец и опекун Сириус Блек.

Неподтвержденными, но прозвучавшими на заседании Трибунала обвинениями остались обвинение Дамблдора в сознательном пренебрежении здоровьем и благополучием ребенка, отданного под его опеку и использование зелий Дружбы, Привязанности и Приворотного, в котором он обвинил семью одного близкого к Дамблдору министерского чиновника.

В следующих выпусках нашей газеты мы постараемся довести до наших читателей больше подробностей о предъявленных обвинениях и можем сообщать заранее, что открывающиеся перед нами сейчас факты свидетельствуют о совершенно невероятном цинизме и жестокости известного в Англии человека.

Рита Скитер, специальный корреспондент".

Артур Уизли отшвырнул газету в сторону. На его резко посмурневшем лице проступили вены, — настолько он был охвачен яростью. Молли, с недоумением повернулась к главе семьи.

— Молли, о чем они говорят в этой поганой статье?! — Артур с каждым словом сильнее наливался кровью.

— О чем ты, Артур?

— О близкой к Дамблдору министерской семье и приворотных зельях?

Миссис Уизли с некоторым беспокойством покосилась на мужа, бывшего всю жизнь мечтательным, погруженным в свою работу и исследования подкаблучником, который внезапно обрел несвойственную ему твердость характера.

— Откуда я могу это знать?

— ОТКУДА? — Раненым гризли взревел Артур, вскакивая с места. — ДА ПОТОМУ ЧТО У ГАРРИ НЕ БЫЛО КОНТАКТОВ С ДРУГИМИ СЕМЬЯМИ! Он приезжал на каникулы ТОЛЬКО В НАШ ДОМ, ИДИОТКА!

Резко успокоившись, Артур уперся руками в дубовый стол, нависая над женщиной.

— Что еще я не знаю об отношениях Гарри и всех вас? Получается, пока я сутками проводил время в министерстве, чтобы хоть немного обеспечить семью, вы подливали спасшему Джинни от смерти человеку зелья?

— Артур, это вранье, — Молли покраснела от негодования. — Я не знаю, кто надоумил мальчика сказать подобную наглую ложь про нас!

— Если после того, как Гарри вернется в Англию, я узнаю, что он был прав, вы еще ответите за свои слова. МНЕ не безразлично, что говорят про нашу семью. И Я помню, что он сделал для всех нас.

Мужчина вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что с потолка посыпались куски штукатурки, а сама дверь жалобно повисла на одной петле.

Глава 31. Новый крестраж.

— Ремус, здравствуй! — Мы крепко обнялись с вышедшим из камина оборотнем. — Наконец-то ты сумел попасть во Францию.

— Сириус, после того, как на него напали, заперся в особняке, они с Аластором отрабатывают в подвале какие-то жуткие заклинания, — усмехнулся оборотень. — Мне уже надоело летать вместе с ними по тренировочному залу, как мячик. К тому же, он отрабатывает приемы, завязанные на родовую магию Блеков, а тут я ему не помошник. Пока не помошник.

С последними словами оборотень явственно смутился.

— А сегодня я вырвался к тебе, чтобы мы могли хоть немного пообщаться. — Люпин поднялся с места и, понизив голос, продолжил. — А если серьезно — то я хочу пройтись по волшебному кварталу Парижа и подобрать хорошее кольцо.

— Поздравляю! — Я стукнул старшего товарища по плечу, радуясь его решению. — Тогда и я постараюсь найти что-то, подходящее на подарок ко дню рождения Флёр.

— Как наверное сказали бы твои бывшие однокурсники, — тихо засмеялся Люпин, — ты везучий человек. Правда, они имели бы в виду то, что на тебя положила глаз вейла, а я говорю о том, что ты способен выдерживать чары привлекательности вейл, не превращаясь в слюнявого идиота.

— Я видел, как в Хогвартсе реагировали на Флер, — я поморщился, неприятные воспоминания резанули сердце.

— Впрочем многим подросткам достаточно просто увидеть привлекательную женщину, и они забывают обо всем на свете, так что им и вейловская магия не нужна, — улыбнулся Ремус, подходя к камину. — Какой командой попасть в волшебный квартал?

— У старого льва.

Произнеся, следом за оборотнем, ключевое слово, я присоединился к старшему товаришу, уже рассматривавшему старинные дубовые своды большого ресторана, из камина которого мы только что вышли.

— Неплохое место, — присвистнул оборотень, а я только сейчас обратил внимание, что внешний вид Ремуса разительно изменился. Он отказался от простой, но потрепанной жизнью одежды, в которой я видел его большую часть времени, и сейчас был закутан в темно-синюю мантию, вышитую серебром, ничем не отличаясь от родовитого мага.

— Сириус убедил, — несколько смущаясь, ответил Ремус, заметив мой внимательный взгляд. — Он открыл для меня счет, сказав, что, раз уж я не хочу принимать его помощь, как друга, то мне придется выполнять приказ моего будущего главы рода.

— Понятно, — протянул я, обменявшись быстрыми рукопожатиями с двумя юношами с факультета Грифона, сидевшими за столиком недалеко от камина.

— Ну как ты освоился в Шармбатоне? — желтые глаза оборотня смотрели на меня с вниманием и заботой.

— Тут гораздо легче, чем в Хогвартсе, — честно ответил я. — Никто не ждет от меня ни победы над Лордом, ни того, что я сойду с ума, как писала в своих статьях Скитер. И здесь у меня появились друзья, которым я мог бы доверить свою спину.

— Прости, Гарри, — на лице Ремуса появилось немного виноватое выражение. — Мы не смогли защитить сына Джеймса.

— Всё в порядке, Лунатик, — я успокаивающе прикоснулся к его плечу. — В этом виноват Дамблдор и предрассудки "простых волшебников", ждущих от меня, что я в одиночку убью Вольдеморта.

— Наверное, ты прав, — оборотень тяжело вздохнул. — Иной раз я тоже поражаюсь тому, как охотно все эти обыватели ухватились за рассказ директора об "избранном", хотя, возьми все они палочки в руки в Первую войну — Вольдеморт проиграл бы еще до своего прихода в Годрикову лощину.

— Сириус пытается это изменить, — усмехнулся я. — Он рассказывал, что заказал целую серию статей в газетах, на тему патриотизма и смелости волшебников.

— Может быть, что-то из этого получится, — дипломатично улыбнулся Люпин. — Пойдем, нам нужно выбрать подарок Нимфадоре.

Наверное, мы бы потратили большую часть дня на блуждание среди бесчисленных магазинов магического квартала Парижа, — использованные еще в средние века чары дублирования пространства надежно разделили магловский и магический Париж, создав громадную территорию, почти в треть нынешней французской столицы, — однако же вчера я спросил совета у Киарана, и волшебник подсказал мне хорошее место. В неприметном переулке Старых королей скрывался простой дом, сложенный из темно-бордового кирпича, с крошечными окошками и острой крышей. Но в расположенной тут лавке знающие люди могли найти самые интересные вещи, на поиск которых в обычных ювелирных магазинах или лавках артефакторов ушло бы гораздо больше времени.

— Доброго дня, господа, — по-французски обратился к нам хозяин лавки — сморщенный старичок, возраст которого я бы определил как сравнимый с дамблдоровским. Однако, заметив, что Ремус не знает языка, старичок перешёл на английский. — Чем я могу вам помочь?

— Пожалуй, мы для начала посмотрим, что есть в ваших витринах, уважаемый мастер, — как сказал Киаран, многие из выставленных на продажу артефактов были сделаны именно этим старичком, так что он заслуживал безусловного уважения.

И действительно, по небольшому залу очень плотно были расставлены небольшие стеклянные витрины, содержавшие в себе настоящие произведения искусства. Украшения, немногочисленное оружие, амулеты, редкие книги, предметы роскоши и множество других интересных, а зачастую и загадочных для меня вещей.

Люпин тут же отошел к витрине, бархатное нутро которой было почти полностью скрыто под многочисленными кольцами и перстнями, а я пошел по комнате, мельком осматривая находящиеся в ней товары, в надежде найти что-то, что понравится Флёр, и при этом не будет банальным золотым украшением, которые дарят члены дружественных семей на дни рождения и праздники. Мне же хотелось подобрать такой подарок, который подойдет вейле, показав то, насколько важным человеком стала она для меня за это время.

Старичок, увидев явственный интерес оборотня к своим товарам, отошел ближе к витрине с кольцами, а я остался в одиночестве, окруженный несколькими стеклянными шкафами. Какие-то старинные деревянные куклы, буквально дышащие неизвестной мне магией, молча смотрели на меня пустыми раскрашенными глазами, пока я осматривал шкафы в поисках хоть чего-то интересного.

"— Украшение? — раздумывал я, напряженно рассматривая окружавшие меня вещи. — Амулет? Точно не куклу, вряд ли Флёр оценит шутку..."

Вытащив палочку, я пробормотал одно из самых мощных заклинаний поиска источников магии и тут же едва не ослеп — оказавшись как будто в центре звездного скопления. Настолько много тут было зачарованных вещиц, что от их яркого света у меня заслезились глаза. Быстро определив источник самого яркого света, а значит — наиболее серьезно зачарованную вещь, я направился к нужной витрине.

Амулет. Небольшой, сплетенный из тонких золотых нитей кулон, в центре которого был вделан маленький сапфир. Амулет содержал в себе целую группу заклятий, которые я не мог опознать, слишком сложными и многослойными они были. Отчаявшись самостоятельно разобраться в начинке этого артефакта, презрительно проигнорировавшего все мои диагностические заклинания, я позвал хозяина.

— Вас заинтересовал этот амулет, молодой господин? — загадочно улыбнулся владелец лавки. — Это амулет, сделанный неизвестным, к моему сожалению, мастером специально для вейл.

— Что вы имеете в виду, мастер? — Удивленно приподнял бровь я, заинтригованный таким ответом.

— Этот амулет позволяет вейле скрывать свою ауру, превращаясь на время, пока хватает его заряда, в обычную девушку, пусть и очень красивую.

— Это интересно... — Протянул я. — А почему вейлы не используют эти амулеты?

— Потому что они очень нечасто встречаются. — Покачал головой старичок. — Секрет их изготовления не утерян, как вы могли бы подумать, но нужно редкостное мастерство, чтобы сплетать настолько тонкие потоки сил для создания подобного амулета.

— Если сравнить эту работу с ювелирной, то в амулете вейл сплетаются нити энергий толщиной с человеческий волос, тогда как даже самый хороший ювелир не в состоянии работать с подобными нитями. Поэтому только немногие волшебники, — старичок явно сел на свой любимый конёк и говорил, всё больше и больше воодушевляясь, — способны создавать настолько тонкие вещи. Сюда вложены и чары маскировки, и чары отражения, и еще десяток заклинаний, перечислять которые можно долго.

Привлеченный оживленным рассказом хозяина лавки, Люпин тоже подошел ближе.

— Сколько вы хотите за этот амулет. — Стоил он наверняка целое состояние, но, учитывая рассказанное мне как-то Флёр, это будет лучшим подарком для не раз тяготившейся невозможностью заблокировать собственную притягательность вейлы.

Цена, названная старичком, оказалась более чем солидной. Собственно, купленное Ремусом изящное кольцо с рубинами не стоило и трети цены амулета, притом, что Ремус тоже приобрел далеко не простой кусок металла, обручальное кольцо тоже было зачаровано не самыми простыми чарами. Однако в данном случае я решил, что от добра добра не ищут и послушно отсчитал требуемую сумму, почувствовав, что удивил мастера — вряд ли он ожидал, что зашедший в его лавку подросток спокойно расстанется с деньгами, на которые средняя семья волшебников в Англии могла бы жить много месяцев, ни в чем не нуждаясь.

Получив — в качестве подарка от заведения — небольшой бархатный футляр, на который мастер при мне невероятно ловко наложил чары прочности и сигнальные, я убрал покупку в карман мантии.

Раскланявшись с довольным удачной сделкой старичком мы вышли из лавки, всё еще находясь под впечатлением от услышанного.

— Кажется, я знаю, что буду делать после победы над Вольдемортом, — наконец усмехнулся я.

— Пойдешь в ювелиры? — захохотал довольный Люпин.

— Именно.

Тот же день. Особняк Блеков.

— Лунатик, дементора тебе в глотку, соберись! — Сириус, наблюдавший за мучениями друга, только насмешливо улыбался.

Казалось, Ремус разрывается между невероятным счастьем и смущением, не в силах взять себя в руки и всё же пойти в соседнюю комнату, где в настоящий момент пили чай Нимфадора Блек и её мать.

— Она однозначно примет твоё предложение, мохнатая проблема, — откровенно заржал Сириус. — Вспомни, как ловко она решила вопрос с тем, что ты не реагировал на все её заигрывания с тобой.

— Тьфу, — Ремус выглядел одновременно довольным и всё еще смущенным. — Такое чувство, что я иду в бой.

— Пробьемся! — Блек, заговорщически улыбаясь, щелкнул пальцами. — Кричер!

Возникший в комнате домовик преданно уставился на хозяина, возродившего былую мрачную славу рода Блеков.

— Принеси нам по рюмке из бочки в дальнем углу третьего винного погреба, — отрывисто скомандовал Сириус.

Эльф исчез, чтобы через несколько секунд появиться снова, бережно держа в мохнатых лапках поднос с двумя крошечными рюмками, заполненными черной жидкостью.

— Выпьем за твою удачу, — усмехнулся глава рода, поднимая рюмку. — За то, чтобы у тебя всё сладилось.

Чокнувшись, волшебники опрокинули рюмки, и Ремус тут же схватился за горло руками.

— Что это такое?! — С трудом выдавил он. — Такое чувство, что я выпил чистого спирта!

— Почти, — ухмыльнулся Блек. — Это настойка на волшебных травах, заложенная в погреба еще моим прапрадедом. Такое не купить ни в одной лавке редкостей.

— Солидно, — присвистнул оборотень, на глазах раскрасневшись. Настойка возрастом почти в половину тысячелетия оказала поистину живительное действие.

— Теперь тебе надо чем-нибудь закусить, — заржал Блек, — а то запах алкоголя из твоего рта удивительно гармонично впишется в картину сватовства!

Возникший в третий раз домовик молча поднёс оборотню маринованный гриб на вилке, забрал бокалы и испарился.

— А теперь вперёд, Лунатик, — Сириус подтолкнул друга к дверям и зашел в обеденный зал следом за ним.

— Сестра, у меня к тебе срочное дело, — Сириус, не давая женщине опомниться, деликатно вывел её в коридор, откуда тут же донесся заливистый смех.

— Привет, Дора, — улыбнулся оборотень, нежно целуя девушку в щеку.

— Что случилось у дяди Сири?

— Не знаю, — честно ответил Ремус, даже не догадываясь, какое дело мог придумать Сириус, чтобы удерживать мать Нимфадоры подальше от комнаты.

— Ты выглядишь взволнованным, мой волк, — Нимфадора крепко обняла шею оборотня, — что-то случилось?

— Не совсем, — решившись, Люпин осторожно разомкнул тонкие руки девушки, взяв ее ладони в свои, и опустился на колени.

— Мисс Блек, любимая, я прошу тебя стать моей женой.

Глаза Нимфадоры на секунду широко распахнулись, а потом с радостным визгом девушка обняла всё еще стоявшего на коленях оборотня, заставив Люпина покачнуться.

— Да! — столько счастья было в этом слове.

Волшебник достал из кармана тонкое кольцо, украшенное кроваво блеснувшими в свете ламп рубинами, и одел его на тонкий пальчик, поцеловав ладони девушки.

— Я люблю тебя.

— И я люблю вас, дети мои, — донесся от дверей насмешливый голос Блека. — Плодитесь и размножайтесь.

Увернувшись от двух пущенных почти одновременно заклинаний, Сириус продолжил.

— Поскольку у нас есть живой и имеющий все необходимые полномочия глава рода Блеков, то есть я, — оскалился он во все тридцать два зуба, — то ты, дружище, вполне можешь войти в род Блеков на правах мужа Нимфадоры.

Вошедшая следом за Блеком Андромеда крепко обняла все еще державшихся за руки Люпина и Нимфадору.

15 января, Хогвартс, Большой зал.

Как и в любое другое утро, во время завтрака большой зал скоро должен был наполниться совами, принесшими с собой почту и газеты, выписываемые учениками. Однако атмосфера в зале сильно отличалась от привычной — не было больше благостного всемогущего светлого волшебника, на его месте был чем-то встревоженный и поглощенный своими мыслями человек. Взгляда доброго дедушки, его "визитной карточки", тоже не было — Дамблдор временами очень внимательно с прищуром обводил глазами столы, будто присматриваясь неизвестно к чему.

Впрочем, других преподавателей, кроме Минервы МакГонагалл, не затронула причина такого настроения директора, Спраут и Вектор что-то оживленно обсуждали, Снейп, которому, видимо, сегодня выпало сидеть рядом с Амбридж, морщился, слушая тонкий голосок "профессора", что-то с жаром доказывавшей темному магу.

— Что случилось с директором? — Гермиона обратилась к Невиллу, зная, что друг Гарри чаще всего в курсе, что происходит в Англии благодаря бабушке и Сириусу Блеку.

— Скоро узнаешь сама... — Лонгботтом тоже казался довольно напряженным. Зная о сокрушительном поражении, понесенном директором от Гарри и его команды, Невилл опасался, что предпримет Дамблдор, как только получит вызов на вечернее заседание Визенгамота, инициированное требованием домов Лонгботтомов и Блеков, куда также приглашены Амелия Боунс, Фадж и другие чиновники. — Скоро совы принесут почту, и ты узнаешь, что мир, в котором ты жила, необратимо изменился.

Невилл жестко усмехнулся, представляя себе крушение идеалов девушки, всегда воспринимавшей Дамблдора как самого мудрого и справедливого волшебника, знавшего, как будет лучше для всех.

С треском раскрывшиеся окна под самой крышей Большого зала впустили внутрь стаю сов, ухающих, кричащих, хлопающих крыльями. Приземляясь перед учениками, волшебные совы терпеливо ждали, пока дети снимут привязанные газеты или письма и вложат в маленькие мешочки на шее сов несколько медных или серебряных монеток за доставку.

Тишина упала на Большой зал, как только ученики добрались до статьи Скитер о судебном разбирательстве на Трибунале. Однако же спустя пару минут тишина сменилась громкими голосами, обсуждавшими произошедшее, спешившими поделиться своими мнением с друзьями, высказать предположения, обвинить, оправдать.

Невилл скривился, видя это. Вынужденный сильно повзрослеть за прошедшие полгода, он постепенно стал воспринимать большинство учеников как детей, как, собственно, и было на самом деле. Основной массе Хогвартских учащихся не было особого дела ни до политики, ни до предстоящей войны, все, на что их хватало в прошлом году, — это обсуждать статьи о Турнире, гадать, сошел ли Поттер с ума и доставать четверокурсника идиотскими вопросами.

Взгляд юноши сместился на слизеринский стол. Там спокойно обсуждали произошедшее в Германии действо, временами бросая осторожные взгляды исподтишка в сторону директорского стола.

— Учащиеся Хогвартса, — громкий голос Дамблдора разнесся по залу. — К сожалению, вынужден признать, что часть написанного в статье — правда.

Зал ахнул.

— Я еще не закончил, — голос директора обрел несвойственную ему ранее жесткость, сила великого волшебника окутала его буквально осязаемым коконом, и становилось понятно, что уж своей магии-то этот старик однозначно еще не лишился, даже если и потерял только что немалую долю своего влияния в стране.

— К сожалению, Гарри Поттер, еще летом исчезнувший из страны, сбежав от ответственности, возлагаемой на него всеми мирными волшебниками, сильно изменился. Я не знаю, кто подсказал ему...

Невилл слушал старого мага и невольно поражался его мастерству. Даже утратив львиную долю влияния в стране, получив невероятный по силе и болезненности щелчок в виде утраты прав опекунства, Дамблдор все равно оставался непревзойденным манипулятором. Двадцать минут пространных рассуждений — и дети уже уверены, что произошедшее всего лишь результат временных разногласий между всемогущим директором и убежавшим из страны Гарри Поттером.

Луна Лавгуд поймала взгляд Невилла и улыбнулась, пытаясь поднять юноше настроение. Солнечная, еще по-детски искренняя чистая улыбка несла в себе прикосновение волшебства Луны, и Лонгботтом ощутил что-то похожее на поцелуй в щеку.

Было ясно, что, даже лишившись своих должностей вне Хогвартса, директор будет все таким же опасным существом, и вряд ли легко выпустит из рук остатки негласной власти над страной. Следующая мысль, пришедшая в голову Невилла, была ужасной. Он задумался, что произойдет, когда директор окончательно проиграет политическую борьбу с союзниками Поттера. Не окажется ли школа большой ловушкой для детей? Лонгботтом очень надеялся, что в следующем учебном году в Хогвартс вернется Гарри, способный, возможно, справиться с директором при поддержке своих людей.

Последовавший за завтраком урок Зельеварения был отвратительным. Сумевший в итоге пройти испытательный срок Снейп, при поддержке директора сохранивший за собой профессорскую должность, не слишком сильно изменил свое поведение.

Профессор перестал снимать баллы по нелепым и оскорбительным для учеников поводам, но вдвойне сильно глумился над неуспевающими, щедро раздавая взыскания за ошибки в приготовлении зелий. Но, надо отдать зельевару должное, теперь он хотя бы объяснял ученикам их ошибки, показывал, что и как нужно правильно сделать перед тем, как дать задание на уроке. Хотя бы это уже радовало, потому что времени на бесконечные отработки у зельевара Невилл не имел — весь день с утра до вечера был занят: уроками, домашними заданиями, тренировками с аврором, занятиями с организованным им на свою голову дуэльным клубом, а также Луной...

При мысли о девушке Невилл невольно улыбнулся. Луна, ставшая для него за неполные две недели самой близкой подругой, была просто неподражаемой. Во многом остававшаяся ребенком девушка периодически выдавала такие решения проблем, терзавших голову Лонгботтома, что он только давался диву нестандартности её подхода. Даже на тренировках дуэльного клуба Луна, даром что на курс младше той же Гермионы, ни в чем ей не уступала, палочка в её руках казалась порой ненужным дополнением к заклинаниям и Невилл не удивился бы, узнав, что его девушка колдует без неё, просто маскируя свои умения. Заклятья Луны не обладали большой силой, но всегда были на редкость коварными и неожиданными, на последней тренировке она загнала Фреда Уизли в угол одними Конфундусами, выбрасывая их с какой-то невероятной скоростью. После урока Джордж отпаивал глупо улыбающегося брата огневиски и бурчал что-то о сумасшедших девушках, которым нельзя давать в руки палочку, пока Невилл вежливо не попросил его заткнуться и не молоть чепуху.

Естественно, что Невилл, воспитанный в старинных аристократических традициях строгой бабушкой, даже не помышлял о более близких отношениях с девушкой, ограничившись поцелуями и объятьями. Но даже одна мысль о ней разжигала в крови настоящий пожар. Рядом с ним Луна будто сбрасывала свою маску Полоумной, становясь очень оживленной, веселой и страстной девушкой. Хотя её доверие к Невиллу и его чувствам иногда просто пугало юношу, предположившему, что влюбившаяся в первый раз девушка просто не помышляет о какой-либо непорядочности с его стороны, так что пообещал себе не обмануть такого доверия.

Помешивая медным черпаком клокочущее в котле зелье, Невилл бросил взгляд на происходящее за соседним столом. Пунцово-красный Рон, только что получивший от Гермионы по носу за попытку подсыпать слишком много порошка в котел, теперь осторожно отмерял белоснежные крупицы на весах, а Грейнджер в это время со скоростью дятла что-то выдалбливала в ступке, пытаясь уложиться с приготовлением зелья до конца урока.

— Мистер Уизли, теперь вы стали отмерять необходимое количество реагентов, прежде чем сыпать их в котел. — Спокойный голос Снейпа, хоть и ненавидевшего по-прежнему гриффиндорцев, но вынужденного сдерживаться, раздался над самым ухом Невилла. — Это прогресс, учитывая, что до этого вы четыре года бросали в котел что попало.

"— Вроде бы и сказал всё спокойно, но всегда говорит то, что заставляет собеседника чувствовать себя политым помоями...", — восхитился про себя Невилл, глядя на разозленного комментарием преподавателя Рона.

Малфой, злорадно смеявшийся над замечаниями декана, как и всегда был счастлив.

Наконец экзекуция нерадивых учеников завершилась. Снейп, морщась, зачел-таки всем присутствовавшим более-менее прилично приготовленные зелья, правда, набранных Гриффиндором баллов все равно не хватило, чтобы перекрыть отнятые Снейпом за ошибки в зельях и технологии приготовления очки.

Следующий урок, защита от темных искусств с Амбридж обещал стать еще хуже — Снейп, хотя и бывший полным мерзавцем, хотя бы знал своё дело и мог чему-то научить, при условии, что этот кто-то не принадлежит к ненавидимому им алознаменному факультету и не носит фамилию Уизли или Лонгботтом.

Уроки же Амбридж с её всецелой поддержкой политики Министерства магии становились испытанием для всех студентов без исключения. Гриффиндорцев раздражала её ненависть к Дамблдору и требования к дисциплине, Пуффендуйцев — её презрение к ученикам. Ученики факультета Райвенкло презирали женщину за отсутствие логики в доводах, ну а слизеринцы — за всё сразу и за отсутствие древней родословной в особенности.

— Итак, дорогие мои ученики, — тонкий голосок Амбридж проникал в самую глубину черепа и заставлял морщиться, словно от зубной боли. — Сегодня мы с вами разбираем теорию защитного заклинания Protego.

Сидевшую на Защите рядом с ним Гермиону перекосило от отвращения.

— Заклинание Protego выполняется с помощью горизонтального, а потом кругового движения палочкой, одновременно с которым колдующий произносит максимально четко и внятно слово Protego. В случае успешного выполнения вокруг колдующего возникает золотистая пленка, отражающая большинство направленных в вас заклинаний.

Невилл почувствовал, как его глаза стекленеют, оставаться в сознании на уроках теоретического колдовства было практически невозможно, в итоге сдавались даже самые стойкие.

— Размах и скорость движения палочки, описывающей круг, очерчивают границы создаваемого щита, так же эти границы зависят от магической силы колдующего.

"— Мерлин, насколько лучше всё это смотрелось бы, если бы одновременно с теорией мы выполняли бы заклинания практически" — Невилл усилием воли заставил тело держаться прямо.

— А теперь законспектируйте главу, в которой говорится об условиях, в которых нужно применять это заклинание. — Долорес вернулась за кафедру, благожелательно рассматривая склоненные над учебниками головы.

К сожалению, даже прозвучавший гонг, ознаменовавший конец ужасного в своей бессмысленности урока, не избавил студентов от Амбридж — следующим в расписании стоял урок политический грамотности.

— Итак, дорогие мои ученики, — Амбридж с довольным видом оглядела класс, — сегодня я раздам вам темы для самостоятельного изучения и написания эссе, лучшие из которых будут опубликованы в газете "Пророк", а их авторы награждены благодарственными письмами Министра магии.

— Слава всем богам, на сегодня всё... — Невилл с облегчением упал в кресло в гостиной Гриффиндора. — Единственное преимущество уроков Амбридж — мы видим её всего два дня в неделю.

— Зато каких дня, — за его спиной тут же возникли близнецы. — По несколько уроков в день с великой волшебницей Жабой, это не шутки. Невилл, ты уверен, что не хочешь конфетку?

Джордж с усмешкой протянул свое новое изобретение юноше.

— И что со мной будет? — отмахнулся от "щедрого" предложения Невилл. — Покроюсь перьями? У меня отрастёт клюв? Или, как Колин, покроюсь шерстью и приобрету лосиные рога?

Близнецы захохотали.

— Да, брат, его так легко не обманешь. Надо же нам на ком-то проверять свои изобретения, Невилл.

— Вы просто можете однажды доиграться до того, — рядом появилась Гермиона, — что кого-то отравите своими конфетками, и тогда с факультета снимут баллы, а вас исключат!

— Мисс Грозная староста факультета хочет, чтобы мы ушли, мы всегда выполняем приказы Мисс Грозной старосты, — Джордж спародировал манеру разговора домовых эльфов и близнецы ушли, ловко увернувшись от запущенной в их сторону подушки.

— Невилл, я разговаривал с парой учеников с Равенкло, — Дин Томас с разбегу приземлился на соседний диван. — Чжоу Чанг хочет поучаствовать в занятиях.

— Если остальные согласятся, а Чанг подпишет контракт, то я не возражаю, — Невилл сделал себе пометку поднять вопрос с новой девушкой на ближайшей встрече группы.

16 января 1996 г. Особняк Блеков.

Сириус Блек, ощутимо покачиваясь, зашел в библиотеку. Внеплановое заседание английского Визенгамота, на котором присутствовали также министр магии, и глава Департамента магического правопорядка Амелия Боунс, завершилось успешно. Альбус Дамблдор, не успевший восстановить своё влияние после прогремевшего на всю Европу сокрушительного поражения на Трибунале, за один день лишился и поста председателя Визенгамота, и самого членства в этой структуре. Несмотря на то, что этим они ослабили позиции соперников Темного лорда, Сириус был доволен. Рано или поздно, но Вольдеморта еще раз убьет Гарри или же они все вместе, а Дамблдор за все годы Первой войны, имея немалую силу в виде Ордена Феникса, так и не добился никаких особых успехов. Так что и в этот раз, имея уже немалую должность на политической арене, директор погряз в интригах и ничего полезного сделать не сумел.

После грандиозной пьянки, учиненной аристократом в компании Аластора и Люпина, ему потребовался один старинный том с редкостным по сложности и каверзности проклятием, которым он намеревался оделить при следующей встрече Артура Уизли. Аластор, заинтересовавшись такой идеей, потребовал немедленно принести книгу. Пошатнувшись, мужчина зацепился ногой за край стеллажа, с которого от удара ноги свалилась довольно тонкая книжица в матерчатом переплете, раскрывшись примерно на середине.

Блек выругался, наклоняясь к упавшей тетради, и поднял её с пола, но, бросив взгляд на убористые строчки, написанные хорошо знакомым почерком, замер, несколько протрезвев. Быстро пролистывая исписанные бисерным шрифтом листы, он дошел до последней записи дневника.

— Мерлин и преисподняя... — Выдохнул мужчина. — Регулус!

Схватив в охапку тетрадь, Блек выскочил из библиотеки, направляясь в гостиную, где сидели друзья.

— Тишина! — закричал он, войдя в зал.

Аластор, подскочив с места, выхватил палочку, бешено вращая искусственным глазом.

— Блек, ты что, уже упился до зеленых чертей? — заревел аврор, — Какого... так пугать?!

— Я нашел запись о еще одном хоркруксе!

Услышав такой ответ, аврор спрятал палочку и буквально подлетел к Сириусу, бросившему на стол тетрадь.

Все трое углубились в чтение последней записи дневника младшего брата Сириуса — Регулуса Арктуруса Блека, вставшего во время Первой войны на сторону Вольдеморта и таинственным образом погибшего незадолго до её окончания.

"Сегодня я наконец-то окончательно уверился в том, что Лорд создал крестраж, — даже меня, потомка темной семьи, это ужасает. Неполноценная душа в неполноценном теперь теле — Вольдеморт разрушил все шансы передать дальше бесценную для магов линию великого Салазара Слизерина. Создавший крестраж маг лишается способности породить потомство.

Проклятая тварь, и это ему я служил полтора года верой и правдой!

Я сумел выяснить, где находится схрон со спрятанным внутри крестражем. Надеюсь, что моих способностей хватит на то, чтобы пройти сквозь защиту и уничтожить хранилище души Вольдеморта. Кричер, которому я приказал отправляться со мной, должен будет вынести всё, что бы от меня ни осталось, из схрона.

Пусть Мерлин будет мне защитой."

Дневник обрывался, дальше следовали чистые страницы.

Сириус с искаженным лицом поднялся с места, по его щекам потекли слезы.

— Я до последнего считал его предателем, — буквально простонал он.

Ремус и Аластор молча хлопнули его по плечам. Аврор палочкой подтянул к ним три бокала с бренди.

— Пусть будет сон его крепким. — Аластор швырнул пустой бокал в огонь.

Выпив, Сириус снова обрел способность думать.

— Кричер! — появившийся старый и скорченный домовик с обожанием уставился на хозяина. — Ты можешь отнести нас туда, куда брал тебя с собой мой брат?

— Кричер может, — хрипло заговорил домовик, — Кричер может. Только там нет ничего, ничего нет.

— Как нет? — Люпин, как наиболее терпеливый и трезвый из всех, взял на себя допрос.

— Хозяин Регулус и Кричер были в подземной пещере. Много злой магии, ожившие мертвецы, жуткие ловушки. — Тельце домовика содрогнулось от ужасных воспоминаний. — Хозяин Регулус достал из зачарованной чаши золотой медальон, одолев защиту.

— А где сейчас медальон?

— Хозяин Регулус не смог уничтожить его и приказал Кричеру спрятать его в доме. Кричер спрятал. Хозяин Регулус сказал, что собирается убить выродка и ушел. Больше Кричер не видел хозяина Регулуса, — по щекам домовика пробежали две слезинки.

— А где сейчас медальон? — Ремус с беспокойством посмотрел на осевшего в кресле Сириуса, сжимавшего голову руками.

— Его украл Флетчер, гнусный ворюга. Хозяин Сириус не был тогда хозяином, и Кричер не мог наказать гнусного вора сам. А потом Хозяин Сириус стал хозяином и перестал пускать вора на порог.

— Так, — Аластор встал с кресла, направляясь к камину. — Я отдам приказ своим людям осторожно поискать ублюдка и притащить ко мне, целым и невредимым. Ремус, пройдись по Темной аллее — наверняка крыса сидит где-то в кабаке и пьет с какими-нибудь жуликами.

Глава 32. Поиск крестража.

29 января 1996 г. Особняк Блеков.

— Та-а-ак, сюда его, сюда, аккуратней, не бейте его затылком об ступеньку. — Сириус, довольно скалясь, командовал заносившими бессознательное тело Флетчера Аластором и Ремусом, направляясь в подвал особняка Блеков.

Продолжавшиеся почти месяц поиски старого жулика наконец увенчались успехом. Ремус, которому повезло больше, чем нескольким доверенным аврорам Аластора, нашел Флетчера в одном из грязных кабачков в бедной части Темной аллеи. Подождав, пока налакавшийся пройдоха выйдет из кабака, оборотень тихо вышел следом и, доведя клиента до темного переулка, попросту оглушил.

— Кричер, кали железо! — Сириус явно подходил к процессу максимально серьезно.

Домовик, к удивлению волшебников, захохотавший противным писклявым смехом, щелчком пальцев раздул огонь в жаровне, над которой были выложены различные крючья, клейма и прочие радости палаческого ремесла.

— Сириус, неужели ты хочешь? — С некоторым сомнением протянул Люпин, разглядывая зловещие приготовления друга.

Аластор, понявший задумку аристократа раньше достаточно добродушного оборотня, только пихнул его локтем в бок, чтобы не мешал. Волшебники отошли в сторону, чтобы не мешать спектаклю.

— Ну, приступим. Ennervate! Escuro! — Взмах палочки Блека разбудил оглушенного мужчину, одновременно избавив одежду от различных запахов.

— Где? Где я?! — обнаружив себя прикованным к стене в каком-то мрачном зале, Флетчер впал в панику.

— Ты скоро будешь нигде, Флетчер, — из густой тени, окутывавшей весь зал, шагнул подсвеченный багровым светом жаровни Сириус Блек, призвавший к себе всю свою магию.

— Сириус? Сириус, дружище, ч-что это значит? Мы же с тобой коллеги по Ордену? — Наземникус начал заикаться.

— И у своего собрата ты решил воровать деньги? — Оскалился аристократ, вытаскивая палочку.

— Я-Я-я н-н-н-н-ничего не крал у тебя, С-с-с-ириус.

— Неужели? — Блек покрутил в воздухе палочкой, будто выбирая, чем из своего арсенала наградить воришку.

— Да-мблдору нужны мои услуги, — взвизгнул мужчина, окончательно пугаясь. — Пощади!

— Флетчер, — в круг света вступил Аластор, его волшебный глаз тускло засветился, придавая исчерченному шрамами лицу аврора зловещее выражение. — Ты украл из этого дома довольно много вещей, так что, боюсь, Блек тебе это сейчас припомнит, все до последней монетки.

— А-ла-ла-стор, хоть ты ему скажи!

Люпин, смотревший за этим действом из темноты, подавил смешок.

— А что ты можешь дать за свою жизнь? — Аластор посмотрел на отошедшего к жаровне с начавшими раскаляться инструментами Сириуса.

Флетчер, проследив за его взглядом, в ужасе расширил глаза.

— Вы собираетесь меня... пытать?! Этим?!!

— Да, Наземникус, если ты сейчас будешь упорствовать, то Лорд Блек сначала испытает на тебе эти железки, а потом проверит некоторые... особые заклинания своих предков. Уверяю тебя, то, что потом от тебя останется, влезет в спичечный коробок.

— Но это будет не скоро, быстро умереть не надейся. — Сириус отошел от жаровни и снова устремил пылающий взгляд на, похоже, обделавшегося Флетчера. — Еще пара минут, и можно будет приступать.

Махнув палочкой, маг очистил Флетчера еще раз.

— Что вы хотите от меня?!

— Для начала рассказать кое-что... — Аластор, оттолкнув Блека назад, заслонил Флетчера от помахивающего палочкой волшебника.

— Ч-ч-то рас-с-с-с-с-сказать? — Зубы воришки стали выбивать чечетку.

— Ты украл из особняка золотой медальон... с выбитой на крышке буквой "S".

Наземникус закивал, молча глядя на аврора.

— Куда ты его дел, отвечай! — Неожиданно рявкнул Аластор, выпучив единственный глаз.

— Я-я-я-я пр-р-р-одал его.

— КОМУ ПРОДАЛ?

— Марку Гринг-г-г-г-г-г-грассу.

— Тьфу, погань. — Сириус выругался сквозь зубы.

— Что вы со мной сделаете? — пролепетал мужчина.

— А вот что, — Сириус резко направил на него палочку. — Avada Kedav... ахахахаха Obliviate! Confundus! Imperio! Открой рот, мразь! Кричер! Принеси из погреба три бутылки вина похуже, не хочу тратить на эту падаль вино Блеков!

Аластор засмеялся.

— Ну у тебя и талант, Блек, даже меня проняло, я думал, ты его сейчас убьешь.

— Ну его, — отмахнулся маг, вливая вторую бутылку в распахнутый рот Флетчера. — Глотай быстрее! От него Дамблдору будет даже больше вреда, чем если бы мы его сейчас убили. Он же трус и дурак, хоть и пройдоха, каких мало. А так очнется с жутким похмельем через десять-двенадцать часов и забудет, что с ним происходило.

— Кричер, отнеси это вонючее тело куда-нибудь поглубже на Темную аллею и брось в кусты. Obliviate! — Напоследок еще раз наградил воришку стирающим память заклинанием Сириус.

— Так, и что теперь делать, господа заговорщики? — Сириус, вернувшись в гостиную, выпил отрезвляющий эликсир. — С Марком Гринграссом я не имел общих дел.

— Он остался нейтрален в Первую войну, и сейчас, поговаривают, не присоединился ни к Лорду, ни к Дамблдору с министерскими шавками. — Аластор отхлебнул с поклоном поднесенного домовиком рассола. — В Аврорате в его досье нет ничего компрометирующего.

— Так... Женщин наших звать не будем... — Сириус задумался. — Ни Меда, ни Тонкс с людьми такого уровня явно не общались. Я знаю только, что у него есть три дочери, две из которых учатся в Хогвартсе, а третья закончила школу лет пять назад. А сам Марк, кажется, учился в Равенкло. Жена, Анна Гринграсс, тяжело больна, на приемах в обществе почти не появляется.

— На кой дьявол сдался ему этот амулет? — хватил кулаком по столу Аластор.

— Аластор, было бы лучше, если б его купил какой-нибудь любитель краденого в Темной аллее? Мы бы потом не нашли концов, а так Гринграсс — известный человек, а главное — мы знаем, где он и как его найти. — Вступил в разговор Люпин.

— Ты прав. — Аврор успокоился и сел за стол.

— Я напишу лорду Гринграссу и попрошу о деловом визите. — Сириус жестом притянул к себе перо и пергамент с золотым тиснением. — Возможно, мы сумеем попросту выкупить у него эту несчастливую побрякушку.

1 февраля 1996 г. Особняк Блеков.

— Бесполезно! — сняв с себя шитый серебром узорчатый пояс с мечом, Сирус в ярости швырнул оружие в угол.

— Марк отказался? — Аластор и Люпин, ждавшие товарища в особняке и развлекавшие все это время беседой Андромеду и Нимфадору Блек, помрачнели.

— Хуже... — Сириус уселся за стол, наливая себе вина. — Марк оказался намного умнее, чем я ждал. Он сумел определить возраст и первого хозяина старинного медальона, это оказался амулет Салазара Слизерина!

— М-да, — Люпин скривился. — Учитывая, что это уникальный предмет...

— Не только. Это уникальный предмет, к тому же обладающий неизвестной Гринграссу магией, все же его род никогда не был настолько тёмным, чтобы Марк сходу понял, с чем имеет дело. Я не мог рассказать, что это крестраж — иначе он бы попытаться использовать амулет как козырь при переговорах с Темным лордом.

— В итоге он отказался его продавать? — Приподнял брови Грюм.

— Нет, он согласился, — неожиданно ответил Сириус.

— Я тебя не поняла, дядя Сири, — усмехнулась решившая вступить в разговор Нимфадора. — Так он отказался или согласился?

— Он согласился, но... — Сириус замялся. — Он выставил одно условие, при котором продаст амулет мне, причем за сущую безделицу в виде сотни галлеонов.

— И что за условие? — Завращал волшебным глазом Аластор. — Ты же знаешь, насколько нам нужен этот крестраж, Сириус. Что за чертовщину он от тебя потребовал? Он вроде бы не содомит, или...

— Он потребовал от меня брачный контракт... — Блек хватил кулаком по столу. — Контракт мой и его старшей дочери, будь оно проклято тридцать три раза!

Женщины захихикали.

— Дядя Сири, тебе даже Рем говорит, что давно пора жениться, так и женись. — Нимфадора буквально захлебнулась смехом, глядя на мрачного главу рода. Аластор и Ремус молчали, но было видно, что такой вариант договора удивил и их.

— Нет, черт возьми! — Сириус вскочил на ноги. — Я скорее штурмом возьму его проклятый особняк, чем подпишу брачный контракт с Аликой Гринграсс!

— Брат, а ведь она красивая, я однажды видела Гринграсса с дочерьми в Косой аллее, — Андромеда успокаивающе положила руку на плечо Сириусу. — Может быть, подумаешь? Тебе действительно пора жениться, чтобы не прервался род Блеков.

— Сегодня я свяжусь с Гарри через сквозное зеркало... — Мрачно помотал головой Сириус. — Если он согласится, то в дополнение к нам троим будет еще мой крестник и его французский учитель-боевик. Впятером мы сможем продавить защиту особняка и спеленать обитателей, никого не убивая. В доме будет, скорее всего, только сам Гринграсс с женой и старшей дочерью, младшие в Хогвартсе.

— Сириус, а ты уверен, что впятером мы сломаем защиту? — Люпин предпочел скептически смотреть на силовой вариант.

— Смотри сам... — Сириус почесал затылок. — Мы втроем — далеко не самые слабые маги из первой сотни в Англии. Плюс один из лучших боевиков Франции, с мощностью заклятий не ниже, чем у меня. Плюс Гарри, по силам в потенциале равный Дамблдору. Гринграссы молодой род, их особняк отстроен относительно недавно, всего лишь около двухсот лет назад, так что такой защиты, как на Малфой-меноре или на моем доме у Марка попросту нет.

— Все равно я не уверен, Сириус. — Люпин не собирался уступать. — Если мы не сломаем щиты с одного-двух ударов, то Гринграсс вызовет авроров, и мы окажемся в идиотском положении, да еще и лишимся потенциального союзника.

— Добавь сюда артефакты... Я вытащу из нижней залы Связующий камень, нас поддержит магия рода Блеков, запасенная в этом доме. И думаю, Грюм не откажется поделиться и своим Камнем из родового дома...

Старый аврор согласно кивнул.

— Да, пожалуй, эта операция может сработать. Ты видел защитные поля над особняком Марка?

— Я прикинул "на глаз" мощность заклинаний... — Сириус призвал к себе пергамент и перо. — Если наш Лунатик настолько осторожен, то давайте считать...

Перо аристократа заскользило по бумаге, оставляя на ней сложную формулу.

— Берем и подставляем сюда примерную мощность защитного поля Гринграссов... Для гарантии возьмем побольше. — Сириус снова почесал затылок. — Теперь наши с вами пиковые выплески силы... Так, когда я последний раз тренировался в подвале, камни трещали примерно через полчаса, значит... — Несколько новых чисел добавились в формулу.

Грюм, отобрав перо, коротко черкнул свою часть, подставив еще несколько цифр.

— Лунатик, теперь твой максимальный по мощности выплеск энергии... — Сириус с сомнением взглянул на друга. — Пожалуй, несколько меньше моего, скажем, так. Ну и Гарри с Киараном.

Взглянув на получившуюся формулу, занявшую полный лист, Сириус ругнулся:

— Дьявол, почему в Хогвартсе я на арифмантике по большей части играл с Джеймсом в карты....

— Давай сюда, неуч, — Андромеда Блек отобрала у брата пергамент. — Подожди минут десять.

Женщина сосредоточенно чиркала в пергаменте, временами беззвучно шевеля губами.

— С учетом того, что ты, братец, сделал три ошибки в первичном подсчете, — спокойно произнесла она спустя десять минут, — вы должны справиться. Если, конечно, Гринграсс не выведет защиту в осадный режим, так что у вас будет одна, максимум две попытки, после чего вы уже точно ничего не сделаете впятером, даже при поддержке артефактов.

— Хорошо, что Гринграсс не параноик... — Аластор усмехнулся. — Мой дом под защитой Фиделиуса, а хранитель... Хранителя знаю только я, и он в полной безопасности.

— А ты не думаешь, что потом Марк объявит тебе вендетту? — С сомнением протянул Люпин.

— Отобрав амулет, расскажем ему, что за безделушку он хотел оставить у себя в особняке, и что с ним сделал бы Вольдеморт, узнав, где хранится похищенный незадолго до конца Первой войны крестраж.

Вечер того же дня. Хогвартс.

Альбус Дамблдор, великий светлый волшебник, сидел в своем кабинете, задумчиво глядя на поднимавшийся к потолку серебристый дым. Иногда в минуты максимального напряжения, старый маг позволял себе выкурить пару трубок душистого табака, наблюдая за дымящимися кольцами.

К сожалению, феникс директора этого увлечения не разделял, так что огненная птица спорхнула с колен старика, едва тот достал из ящика стола трубку.

Гарри Поттер умудрился выскользнуть из-под опеки директора и как-то переманил на свою сторону Сириуса Блека. Блек был нужен... Нужен именно потому, что большая часть финансирования Ордена, подкуп чиновников и журналистов осуществлялись на его деньги и на деньги завербованных им на свою? директора? сторону аристократов.

Блека нужно было убрать так, чтобы удалось пробиться в его особняк и получить родовые артефакты — лишившись доступа к сейфу Поттеров, Дамблдор не мог себе позволить потерять и этот источник финансирования. В этот момент Альбус пожалел, что потратил большую часть полученных после победы над Гриндевальдом денег именно на благотворительность, пусть даже эти пожертвования еще больше увеличивали его признание обывателями, сейчас деньги оказались бы совсем не лишними.

То, что вокруг началась какая-то непонятная старику возня, было ясно уже давно, в эту картину вписывались и газетные статьи, и два проигранных процесса в Международном Трибунале. "Чертовы лицемеры не могут понять, что для создания Избранного, для закалки его характера он должен был прожить детство в тяжелых условиях!". И мешавший после Первой войны Сириус Блек, отправленный в Азкабан, и Квирелл на первом курсе, василиск на втором и турнир на четвертом курсе — все это способствовало воспитанию Гарри Поттера именно таким, каким он был нужен директору. То есть послушным, внимательным мальчиком, который ослабит Лорда на дуэли и героически погибнет.

Невилл Лонгботтом порадовал директора, согласившись на роль тайного избранного... избранных много не бывает, погибнет один — и другой тоже последует за ним. А Лорд будет ослаблен еще сильнее. Но... Необходимо, чтобы мальчик более серьезно отнесся к проблеме, ненавидел Лорда, а не только Беллатриссу, еще сильнее, а для этого... Нужно, чтобы Пожиратели убили близкого Невиллу человека... Августа Лонгботтом и Луна Лавгуд...

Августу трогать опасно, — женщина всё время на виду. Да и убийство члена Визенгамота поднимет слишком много шума. А вот юная мисс Лавгуд... которая, если директор не ошибался, могла бы впоследствии стать миссис Лонгботтом...

Старый мужчина в кресле покивал головой, мысленно принимая необходимость для общего блага этой жертвы.

А вот Гарри Поттер... Судя по статьям в прессе, мальчишка как-то пронюхал и о зельях, которыми его поили Уизли. Недоумки, ничего нельзя поручить. Он должен либо вернуться под крыло директора, либо умереть в бою с Вольдемортом, а на его место уже окончательно встанет Невилл Лонгботтом. Впрочем, до Поттера сейчас не добраться, даже магия директора оказалась бессильной, чтобы его отыскать.

— Так, приготовились, собрались, — стоявший в центре расписанной рунами сложной фигуры Сириус махнул палочкой.

Я направил в разрушающую внешний слой защиты особняка схему всю свою силу. Впятером, используя свои способности на полную мощность, мы могли попытаться пробить даже стационарную защиту.

В центре выписанной белоснежными рунами фигуры располагался один из фамильных артефактов Блека, принесенный им с величайшими предосторожностями из самого глубокого подвала дома, где находился зал управления защитой. Как мельком упомянул Сириус, артефакт позволял использовать часть родовой магии, чтобы поддержать наши усилия. К моему огромному изумлению, точно такой же артефакт лег на пентаграмму, появившись из кармана Аластора Грюма, подмигнувшего в ответ на мой вопросительный взгляд.

— Я тоже чистокровный маг, не забывай, и мой род когда-то был довольно известен, — Старый аврор покачал головой, вливая в пентаграмму все свои силы.

— Начали!

Искрящаяся пентаграмма полыхнула белым огнем. Многоцветная струя силы, видимая даже невооруженным глазом, рванулась в сторону замерцавшего щита, на секунду все замерло в равновесии, а потом щит над большим старинным зданием в готическом стиле, особняком рода Гринграсс, осыпался серым пеплом.

— Следующее заклинание, быстрее! — Заорал Сириус, вычерчивая сложную вязь символов прямо в ночном воздухе! — Все вместе, разом! Начали!

Новое заклинание, препятствующее аппарированию и использованию других способов перемещения, упало на дом, не позволяя хозяевам сбежать.

Сириус и Аластор подхватили артефакты, убирая их в футляры на поясах, а потом Блек палочкой разровнял землю, где только что была выписана пентаграмма.

Разбившись на пару: Аластор — Сириус и тройку из меня, Люпина и Киарана, мы вломились в особняк с двух сторон. Домашние эльфы, брошенные хозяином особняка нам навстречу, не сумели ничего сделать с пятёркой сильных волшебников, готовых к атаке их странной магии. Так что, оставив позади себя десяток бессознательных мохнатых тушек, мы ворвались в большой зал особняка, посреди которого стояли с палочками наизготовку старший Гринграсс с дочерью, прикрывавшие своими телами бледную женщину в кресле.

— Retis caligo!! — тройной крик повис в воздухе. Туманные сети, брошенные Сириусом, Аластором и Киараном, пробили выставленные щиты и окутали мужчину и женщину, лишая возможности сдвинуться с места или использовать магию.

Девушка, однако, успела выставить сразу два щита, отбивших направленный в неё Сириусом удар.

— Не мешайте, — в паузах между сплетаемыми невербально заклинаниями выкрикнул аристократ остальным. — Аластор, объясни лорду Гринграссу вкратце!

Размахивающие палочками соперники закружились в смертоносном танце, наконец, выскользнув в коридор.

— Аластор Грюм, что значит ваше вторжение? — Мощный седой мужчина в ярости сверкнул глазами, но, понимая, что сила не на его стороне, вынужден был сдерживать темперамент.

— Лорд Гринграсс, прошу простить нас за этот визит, — аврор прошелся перед спеленутыми людьми, поскрипывая протезом. — Лорд Блек сказал вкратце объяснить вам ситуацию, но имел в виду лишь то, что, независимо от того, чем завершится наш разговор, ни вам, ни вашей жене, ни вашей дочери не будет нанесено никакого вреда. Об остальном вам расскажет сам лорд Блек.

Сириус же в это время, сплетая заклинание за заклинанием, старался спеленать оказавшуюся неожиданно ловкую Алику Гринграсс. Вынужденный использовать только сковывающие или усыпляющие чары, темный маг существенно уступал в арсенале своей гораздо менее опытной сопернице, не ограничивающей себя никакими запретами, но все равно уверенно теснил её, пытаясь одолеть хотя бы измором.

— Inflamario! — огненный шар бессильно разбился о водяную стену, Алика палочкой увела в сторону луч Оглушающего.

— Avada Kedavra! — наконец решившаяся девушка запустила в него зеленый луч непростительного заклинания.

— Leviosa Circle! — повинуясь крутящейся палочке Блека, вырванная из стены деревянная панель рассыпалась прахом, но удержала убийственный луч. — Retis Caligo!

Туманная сеть бессильно вспыхнула в окружившем девушку огненном костре.

— Bombarda! Seco! Crucio, — взмахнув палочкой, Алика Гринграсс сделала очередную попытку, но Блек заметил бисеринки пота на точеном личике.

Не став блокировать ни один из лучей, маг попросту перекатился вперед, пропуская над собой все три удара, и тут же резким движением выдернул из пола громадный кусок, заслонившись от еще одного взрывного.

— Stupefy! Levicorpus! — презрительно усмехнувшаяся девушка выставила щит, успешно поглотивший оба заклинания.

— Bombarda! Bombarda! Bombarda! — с каждым разом все громче выкрикнула Алика, уже не заботясь о сохранности особняка. Коридор заволокло дымом, поглотившим аристократа, с грохотом рухнул потолок, что-то заскрипело и по стене поползла длинная трещина.

Наступила тишина. Алика, сжимая палочку в дрожащих от напряжения пальцах, всматривалась в дымную пелену.

— Compedes nocte! — луч странного бело-синего цвета прошел сквозь выставленный в ту же секунду щит. Руки и ноги девушки аккуратно, но невероятно плотно стянули толстые черные шнуры, палочка со стуком упала на пол из разжавшихся пальцев.

— Ну, вот и всё. — Вышедший из облака дыма, постепенно расползавшегося по сторонам, Сириус Блек улыбался. Оглядев с удовольствием свою соперницу, оказавшуюся высокой, черноволосой девушкой с часто вздымавшейся от усталости высокой грудью и залитым потом лицом, Блек поднял лежавшую на полу палочку и подхватил свою добычу на руки, возвращаясь назад в большой зал.

— Что-то они задерживаются. — Киаран чутко вслушивался в продолжавшие греметь в коридоре и постепенно удалявшиеся взрывы.

— Сириус пытается взять свою соперницу целой и невредимой, — Аластор спокойно стоял, похлопывая палочкой о ладонь, но волшебный глаз напряженно всматривался в сторону ушедшего друга, стараясь рассмотреть происходящее.

Здание несколько раз вздрогнуло, с потолка посыпалась штукатурка.

— Ага, завершили бой.

— Успешно? — Люпин быстро зашагал к разломанным дверям.

— Вполне, несет девушку на руках, на Алике ни царапины, — волшебный глаз Аластора вернулся в обычное положение. — Сейчас выйдут к нам.

— Какое это было заклинание? — черноволосая девушка, поняв, что убивать её не собираются, решилась задать вопрос. К её удивлению аристократ в голос расхохотался.

— Простите, мисс Гринграсс. Это довольно редкое связывающее заклинание, используется только ночью и работает только на девушках, думаю, понятно, зачем его когда-то придумал неизвестный мне маг. — Блек, продолжая смеяться, внес девушку, щеки которой покрылись легким румянцем, в большой зал.

Аккуратно усадив свою ношу на один из стульев и отменив связывавшие всех троих заклинания, Сириус уселся напротив Гринграссов за стол.

— Лорд Гринграсс, еще раз прошу простить за вторжение, но когда я расскажу вам причину этого, вы не будете на нас в обиде.

— Тогда какого дьявола..?

— Простите, лорд Григрасс, но я хотел бы закончить. — Сириус поднял руку, останавливая начавшего возмущаться аристократа. — Нам нужен этот амулет, но не как реликвия великого Слизерина, а как... крестраж.

— Крестраж?! — Лорд Гринграсс побледнел. — Неужели ты...

— Нет, не он. — Вступил в разговор я. — Это крестраж Вольдеморта.

На комнату упала тишина.

— Вы уверены, мистер...

— Гарольд Поттер, — я коротко поклонился.

— Ах, да, простите, Лорд Гринграсс, леди Гринграсс, мисс Гринграсс, — Сириус склонил голову. — Позвольте вам представить Гарольда Поттера, Ремуса Люпина и Киарана Годфруа. У нас с ними... общий интерес в этом деле.

— Лорд Блек, это правда? — Алика Гринграсс внимательно смотрела на аристократа.

— К моему большому сожалению, да. — Сириус сложил руки на груди. — Скажу более, это уже четвертый крестраж, который мы нашли.

Марк Гринграсс издал какой-то придушенный возглас, побледнев еще сильнее.

— Думаю, теперь вы понимаете, зачем мне нужен был крестраж... и что сделал бы Вольдеморт, обнаружив, кто сейчас владеет похищенным у него артефактом...

— Лорд Блек, дом Гринграссов признает ваши действия оправданными. — Марк Гринграсс встал со стула. — Если вы позволите, я немедленно принесу амулет.

Выйдя в сопровождении Аластора Грюма из комнаты, аристократ вскоре вернулся, держа в руках небольшую шкатулку.

Поставив её на стол, Марк откинул крышку, демонстрируя старинный амулет с буквой "S" на обеих сторонах.

— Гарри, адским огнем мы уже один уничтожили. — Сириус ухмыльнулся, поймав взгляд Алики. — Попробуй подарок Валленштайна, клык и яд василиска должны одолеть магию крестража.

Я вытащил из висевших на поясе ножен длинный, остро пахнущий кислым костяной кинжал, увидев тень страха на лицах женщин.

— Внимание, — скрипучий голос Аластора хлестнул по всем собравшимся словно кнут. — Приготовились к неожиданностям.

Марк Гринграсс, поддерживая жену, отвел её подальше от стола и встал перед ней, заслоняя своим телом. Аластор бросил им обоим волшебные палочки. Сириус, ко всеобщему удивлению, точно так же встал перед Аликой Гринграсс. Остальные маги расссредоточились по залу в ожидании возможных проблем.

Я смотрел на причудливую золотую поделку, творение великого темного мага и ученого, змееуста, убийцы и творца. Салазара Слизерина. В голове слабо шипел голос, предлагавший оставить артефакт себе, но я был уверен, что крестражу не удастся сломать мою волю. Высоко подняв руку с кинжалом, я со всего размаху ударил по лежащему в шкатулке амулету.

Амулет, тихо щелкнув, распался в пыль. И тут же в воздухе сформировалось темное облако с искаженным в гневе уродливым лицом.

— Avada Kedavra, — первым опомнился Аластор, бросая в неизвестного пока противника самое мощное из точечных заклинаний, пока я в каком-то невероятном кувырке отлетал от стола.

— Insendio! — Струя раскаленного до невероятной температуры пламени вырвалась из моей палочки громадным факелом.

— Avada Kedavra, — хор из шести голосов поддержал первый зеленый луч. Вкладывая все силы в творимые чары, мои соратники бросали в набухшее и глухо стонущее облако все новые Смертельные заклятья, не решаясь применять Адский огонь в здании.

Наконец облако рассеялось без следа, и мы опустились на стулья.

— Лорд Блек, — Марк Гринграсс протянул руку Сириусу. — Благодарю вас и ваших друзей за то, что вы избавили нас от необходимости объясняться с Темным Лордом, что рано или поздно бы произошло.

— Сожалею, лорд Гринграсс, но в новой войне, боюсь, нейтралитет вашей семье удержать не удастся. — Сириус покачал головой. — К вам придут либо люди Змеемордого, либо Дамблдор с его сладкими речами и ядом за пазухой.

— Вы не поддерживаете Дамблдора? — Марк казался слегка удивленным.

— Этот человек засадил меня без суда на двенадцать лет в Азкабан. — Блек нахмурился, между бровями залегла горькая складка. — Из-за его бездействия погибло множество людей, а мой крестник получил свой личный филиал ада.

Я заметил, что Алика с некоторым сочувствием посмотрела на черноволосого мужчину, у которого в волосах кое-где посверкивали седые пряди.

— Так что, лорд Григрасс, считайте присутствующих здесь людей третьей стороной в этой войне. Министерство не считается, оно прогнило насквозь и полно шпионов всех противоборствующих лидеров.

— А Аврорат?

Аластор хрипло рассмеялся.

— Лорд Гринграсс, вы не представляете себе, куда может завести инициатива поганых чиновников в мирное время. Аврорат разлагается, там полно министерских шавок и слабаков. А по-настоящему сильным боевикам запретили использовать смертельную магию при арестах. Продолжать?

— Что вы предлагаете? — Марк обвел собравшихся тяжелым взглядом.

— Нашу сторону, взаимопомощь в случае нападения, возможность поучаствовать в политике нового министерства после победы. От вас нужна будет финансовая поддержка, как и от всех нас и ваша палочка в случае нападения на резиденции Упивающихся или на оплот Темного лорда.

— Две палочки, — неожиданно раздался мелодичный голос Алики. — Я тоже буду участвовать.

— Алика, — Лорд Гринграсс потемнел лицом. — Я не позволю тебе...!

— Лорд Гринграсс, — Аластор хохотнул. — Если вашу дочь немного подучить, она будет неплохим подспорьем в войне. Я оценил, как она отбила Туманную сеть Лорда Блека, это вызывает уважение.

— По рукам. — Марк и Сириус пожали друг другу руки.

— Авроры! — Киаран, стоявший возле окна, подал сигнал. — Как-то медленно мои английские коллеги среагировали...

Выглянув в окно, я увидел, как пятеро волшебников в форменных мантиях перебежками приближаются к особняку.

— Тьфу, идиоты. — Аластор, вытаскивая палочку, захромал в сторону выхода. — Сейчас я им покажу группу быстрого реагирования.

Старый аврор вышел из комнаты, собираясь устроить жуткий разнос всем своим подчиненным и спустя пару минут со двора донесся рев Грюма, распекавшего нерадивых, медленных недоумков, дерьмовых колдунов, не способных вовремя появиться даже если будут убивать Министра магии.

Вернувшийся всё еще красный от негодования Аластор шлепнулся на стул, отдуваясь.

— Всё, я объяснил им, что здесь проходила дуэль между лордом Блеком и лордом Гринграссом, но все уже закончилось без жертв. Н-н-недоумки! Особенно отдел обнаружения магических всплесков... Как следить за палочками учеников, так они первые, а как Непростительные заклинания зафиксировать — так сразу в кусты. Эх-х-х, засунуть бы Матильде Хмелкирк все её детекторы в... — Он осекся, глядя на ставших пунцовыми женщин.

— Кхм, — Сириус нарушил неловкую паузу. — Думаю, раз вопрос с нашими друзьями исчерпан, мы можем идти. Аластор, Ремус, не могли бы вы остаться, пока лорд Гринграсс не восстановит защиту особняка.

Аврор и оборотень кивнули, оставаясь сидеть за столом.

— Лорд Гринграсс, я там по дороге разбудил ваших эльфов, — Аластор с намёком взглянул на аристократа.

— Тинки, вина гостям! — скомандовал Марк. — И начинайте восстанавливать особняк.

— Алика, — он развернулся к дочери, — Я займусь защитой, а ты пока развлекай наших гостей.

Марк, прихрамывая на правую ногу, вышел из гостиной, направляясь в самое глубокое подземелье, где огненные руны на стенах создавали защитные поля для родового гнезда. Ему предстояло несколько часов напряженной работы в одиночестве.

Мы втроем вышли из дома, оглядываясь по сторонам. Отряд быстрого реагирования, получив невероятную взбучку от бывшего главы Аврората, уже отправился в казарму, так что посторонних глаз в парке вокруг поместья не наблюдалось.

— Значит, кинжал Валленштайна может уничтожать крестражи, — я осторожно погладил серую сталь гарды.

— Тем лучше, — Сириус хлопнул меня по плечу. — Все же Адский огонь, которым я сжег кольцо Лорда, неудобно применять в здании, если хочешь сохранить дом. А твой кинжал... Кстати, надо бы нам найти еще парочку таких клыков...

— Вообще в Тайной комнате все еще должен лежать труп василиска Салазара Слизерина... — протянул я.

— Василиск Слизерина? — Киаран с некоторым удивлением посмотрел на меня без своего обычного ехидства. — Ты должен показать мне воспоминания о том бое.

— Хорошо, на следующей тренировке я сброшу их в Омут.

— Так... — Сириус потер виски. — В Хогвартс мне после недавних событий соваться не с руки, Дамблдор меня терпит, но не будет в восторге, если я заявлюсь к нему в школу и стану обшаривать Тайную Комнату.

— Ты туда всё равно не пройдешь без меня, крёстный, — я покачал головой. — Там замок, открывающийся только на Змеином языке.

— Даже так... — Блек задумался. — Ладно, этот вопрос терпит до твоего возвращения на шестой курс, если нам потребуется уничтожить еще один крестраж, то мы просто позовем тебя.

— И на следующей тренировке мы начнем работу с Непростительными заклинаниями. — Неожиданно сказал Киаран. — Судя по тому, что мы видели сегодня, на это облако не особенно повлияло твое Огненное заклинание.

— Разумно. — Сириус, пожав нам руки, аппарировал.

Киаран вытащил из кармана пирамидку международного портала и протянул мне.

— Portus. — Мир растворился в мареве перемещения.

— Мистер Грюм, почему Лорд Блек не позволил вам всем присоединиться к нему на дуэли? — Алика Гринграсс с улыбкой посмотрела на старого аврора.

— Думаю, мисс Гринграсс, мой друг сторонник честной игры, где это возможно. — Аластор закинул в рот оливку. — Он был уверен в своих способностях победить вас без членовредительства.

— Лорд Блек очень сильный волшебник, — девушка улыбнулась.

— Да, мисс, он один из самых опасных магов в нашей стране. Впрочем, — Аластор бросил насмешливый взгляд на молчаливого оборотня, — сегодня в ваш дом пришли маги из первой полусотни сильнейших волшебников страны.

— И мистер Поттер тоже?

— Да, — вступил в беседу Люпин, — будущий лорд Поттер потенциально настолько же могуществен, как и Дамблдор с Темным лордом.

— Интересно... — девушка поправила лезущие в глаза волосы. — И что же заставило наследника Поттеров покинуть страну и уехать в неизвестном направлении?

— Предательство и необходимость подготовиться к войне. — Спокойно ответил любопытной девушке Люпин. — Простите, мисс Гринграсс, но это не наша тайна, и мы не хотели бы вам лгать, задавай вы вопросы о Гарольде Поттере.

— Вы верите в победу?

— Думаю, да. — Грюм хрипло рассмеялся. — Война будет тяжелой, но рано или поздно возьмем верх именно мы. Но это будет непросто... очень непросто. — Ветеран Первой войны потер испещренное десятками шрамов лицо.

— Скажите, господа, а почему все же вы решили штурмовать особняк?

— Ваш отец поставил нам довольно... сложное условие, на котором согласился продать медальон. Если бы мы просто отказались — в ваш особняк рано или поздно явился бы за своим крестражем Темный лорд, убил бы всех обитателей и спрятал свою поделку понадежнее.

— А что за условие? — с любопытством на лице проговорила Алика, пристально глядя на аврора своими темными глазами.

— М-м-м... — Аластор слегка замялся, посмотрев на Люпина.

— Ваш достойный батюшка поставил условием подписание брачного контракта о женитьбе лорда Блека на... вас, мисс Гринграсс. — Люпин вызвал огонь на себя.

Бокал в руках девушки чуть вздрогнул.

— И лорд Блек?

— Лорд Блек сказал, что не чувствует готовности связывать себя узами брака даже с такой замечательной девушкой, как Алика Гринграсс, — успокаивающе сказал оборотень, решив не упоминать о всех тех ругательствах, которыми Сириус наделял Марка Гринграсса и его коварство.

Девушка вспомнила, как Блек вынес её на руках из полуразрушенного коридора, а потом прикрыл собственным телом в момент уничтожения крестража.

— Интересно, зачем тогда он заслонил меня от облака? — Вслух проговорила она.

— Наш друг действует так, как подсказывает ему честь рода, — Люпин мысленно проклял Блека, оставившего их общаться с любопытной девушкой, явно заинтересовавшейся сильным волшебником.

Доносившиеся из-за стен всплески магии наконец утихли, над поместьем ровно и мощно встал новый стационарный щит. С тихим звоном опали чары, мешавшие аппарировать на территории поместья, но на их место встали новые, созданные Марком Гринграссом.

— Ваш отец завершил установку защитных полей. — Люпин встал с места. — Позвольте нам откланяться. — Оборотень поклонился.

— Спасибо за гостеприимство, леди, — Аластор с трудом встал с кресла, опираясь на протез.

— Мистер Грюм, — остановил их в дверях голос Алики. — Вы сказали моему отцу, что желательно обучать меня боевой магии. Каким образом вы предлагаете это сделать?

В голове у Ремуса забрезжила грандиозная идея, благодаря которой он бы полностью рассчитался с хитрым другом за пущенную Сириусом на самотек ситуацию с Нимфадорой Блек.

— Думаю, не будет ничего страшного, если вы навестите завтра дом Блеков и присоединитесь к нашей вечерней тренировке. — Оборотень широко улыбнулся девушке. — Лорд Блек будет очень рад вас видеть.

Аластор вышел из особняка и только там позволил себе усмехнуться, а потом захохотать во все горло, аврор оценил красоту только что начатой оборотнем интриги.

Глава 33. Темная магия.

15 февраля 1996 года. Подземный зал дома Малфруа.

— Ну что ж, Гарри, — голос Киарана был напряженным. — Ты уже научился использовать Непростительные заклинания, вызывать у себя нужный эмоциональный настрой при необходимости.

— Да, — я поежился, вспомнив ту жажду власти, смерти или боли, которую несло в себе каждое из запрещенной тройки заклятий. — Нам осталось что-то еще?

Вместо ответа аврор протянул мне фляжку, в которой что-то плескалось.

— Выпей, — внутри оказался крепкий коньяк, обжегший горло. — На следующем этапе обучения нужно, чтобы ты бросил все три заклинания в человека.

Я поперхнулся коньяком.

— Да, иначе в бою ты не сможешь направить палочку на противника и убить его, хотя, по сути, тем же Инсендио, ты можешь превратить своего оппонента в обгорелую головёшку. А Взрывным — разорвать его на части, что ты уже проделал однажды.

Я сглотнул, вспомнив ужасный запах крови и дерьма, наполнивший коридор, и вид окровавленных ошметков на полу.

— Смысл этой тренировки в том, — попытался отвлечь меня учитель. — Чтобы ты в итоге мог убить человека, не задумываясь об этом. И главная опасность — твои моральные устои должны быть твердыми, чтобы ты никогда в жизни не захотел убить невиновного. Ненависть, желание убить, причинить боль, — все они должны быть отстраненными, будто ты убиваешь насекомое. Иначе ты рано или поздно сойдешь с ума, наслаждаясь чужой болью и смертью.

— Как говорил мой первый учитель, если ты должен убить человека, то ты должен его убить. Но если ты хочешь и жаждешь убивать — значит, ты проиграл сражение с темной стороной своей души. Так что... — Киаран сделал резкий жест палочкой, раскрывая стоявшую в углу клетку.

В клетке был мужчина средних лет, магл, с непониманием и страхом глядящий на подземный зал.

— Знакомься, Гарри, это наш объект на сегодня. — Будничным тоном произнес учитель, глядя на мое покрывающееся потом лицо. — Педофил, насильник, убийца. Магл, как видишь. У Аврората с французскими магловскими властями договор: они предоставляют нам осужденных на смерть людей, а мы — отправляем их в ад, где всем таким преступникам самое место. Так что он все равно приговорен к смерти за свои преступления, и смерть — самое легкое для него наказание.

Аврор палочкой отменил заклинание немоты на узнике.

— Кто вы такие, черт вас дери?! — заорал мужчина. — Где я? Что вы хотите со мной сделать?!

— Приступай, Гарри, это жестокий, но необходимый этап.

Я смотрел на мечущегося в клетке человека, в голове бились и метались суматошные мысли. Страх, отвращение, брезгливость, нежелание убивать рвали меня на части.

Палочка в моей руке, подрагивая, поднялась.

— Imperio, — узник застыл, глядя на меня обессмыслившимся взором.

— Так, неплохо, с первого раза, — на мое плечо легла рука Киарана, прекрасно понимавшего, что творится у меня внутри. — Дальше.

— Подними руку, — мужчина в клетке поднял руку. — Опусти руку. Скольких людей ты убил или изнасиловал?

— Я убил троих и изнасиловал шесть девочек.

Меня передернуло от отвращения.

— Crucio! — механически произнесли губы.

В комнате стало тесно от жутких нечеловеческих криков боли. Я выронил палочку, хватаясь за горло, тошнота подступила ближе.

— Держись, — Киаран прошептал заклинание, после которого тошнота пропала. — Держись, ты сможешь.

— Нет, — почти прошептал я, глядя на дрожащее от остаточных судорог боли тело в клетке. — Не могу... Не могу так, хладнокровно.

— Тогда рано или поздно убьют и тебя. — Голос учителя хлестнул по ушам. — Ты должен понять, что иногда убийство необходимо, чтобы избавить мир от таких, как он, от таких, как Упивающиеся смертью. Думаешь, Упивающиеся не насилуют, не убивают, не мучают беспомощных людей? Но они наслаждаются этим, а ты должен быть спокоен внутри, будто выполняешь жестокую, но необходимую работу! Ты не такой, как они. Ну же! Соберись!

В клетке, повинуясь жесту Киарана, появилась иллюзия человека в серебряной маске.

— Он ничуть не лучше убийц и насильников, слуг темного лорда! — Киаран почти кричал.

Я собрался, представляя, что это иллюзия, а там за ней — просто паук или крыса, на которых мы две недели отрабатывали заклинания.

— Avada Kedavra, — зеленый луч вырвался из моей палочки и ударил в грудь привставшему человеку. Тело с глухим стуком упало на пол.

Моя палочка тоже оказалась на полу.

Киаран протянул мне флягу еще раз, проследив, чтобы я выпил не меньше четверти объема.

— Ну что ж, — аврор казался довольным и одновременно виноватым. — Это необходимый этап твоей подготовки. Я договорился с Жан-Клодом, что эту ночь ты проведешь в поместье моей семьи.

Поймав мое пошатывающееся от резко ударившего в голову алкоголя тело, он закинул мою руку к себе на плечо.

— Варисса! Отнеси мистера Бриттона в его комнату и уложи спать. — Хлопок эльфийского перемещения погрузил мой мир в темноту.

17 февраля. Особняк Блеков.

Сириус с некоторым недовольством посмотрел на Алику Гринграсс, сейчас разминавшуюся перед дуэлью с Нимфадорой Блек. Попавшая, благодаря дурацкой шутке Люпина, на их тренировки в доме Блеков девушка довольно быстро сумела подружиться с Андромедой и Нимфадорой, а также оказалась неплохим бойцом для своего возраста. По крайней мере, девушка не уступала Тонкс, которая уже скоро должна была стать полноценным аврором, завершив обучение в Академии.

Сегодня была очередь Сириуса наблюдать за уровнем энергии в кристаллах и периодически комментировать происходящее на дуэльной площадке, так что сидеть ему в подземелье предстояло не менее полутора часов.

Невольно он засмотрелся на Алику, только что до предела прогнувшуюся назад — девушка выглядела... интересно, сильнее выступавшая в такой позе грудь тоже обращала на себя внимание.

Нимфадора, заметившая его интерес, показала "дяде Сири" язык, но ехидничать не стала.

- Начали, леди, — голос мага, усиленный заклинанием, разнесся по комнате. — Как всегда, без Непростительных.

Засверкали лучи заклинаний, две затянутые в черное фигуры заскользили по засыпанному обломками полу. Голоса девушек произносили, шептали или выкрикивали большую часть заклинаний, но Сириус видел, что Нимфадора понемногу начинает осваивать мысленное произнесение, дававшее большую скорость выплетания чар.

— Стоп! Ничья, разбираем работу. — Он взмахом палочки зажег огни под потолком зала. Подойдя ближе к остановившимся девушкам, маг начал разбор полетов.

— Тонкси, ты иногда слишком увлекаешься акробатикой, если ты борешься с магом уровня Алики, это вполне оправдано, в основном применяются заклинания-лучи. Но если я запущу в тебя стену огня, или Гарри испробует свой любимый огненный факел, то твои прыжки и кувырки особо не помогут. — В доказательство Сириус, напрягшись, отправил в сторону противоположной стены настоящий пожар.

Алика с несколько большим уважением покосилась в его сторону. Впрочем, уже на первой тренировке с участием Блека девушка поняла, что, пожелай Сириус убить её в бою в доме Гринграссов — это не отняло бы у него много времени.

— Так что, Тонкси, пока что постарайся чаще использовать именно щиты, с акробатикой у тебя все в полном порядке и без тренировки. — Сириус потрепал волнистые волосы племянницы.

— Лорд Блек, а что вы скажете мне? — С насмешливой улыбкой спросила Алика у Сириуса, который с первой же тренировки не слишком обращал на неё внимания, все еще задетый шуткой Люпина.

— Вам, мисс Гринграсс, — Сириус с удовольствием осмотрел изящную фигуру девушки, задержавшись на секунду на высокой груди, зная, что воспитанную в строгих правилах аристократку раздражает такое демонстративное внимание, — вам нужно работать над скоростью ваших плетений. У вас хороший запас заклинаний, но вот в скорости вы уступаете. Впрочем, это приходит с опытом, чуть позже вы сможете создавать заклинания быстрее.

— Чуть позже — это в вашем возрасте, лорд Блек? — съехидничала слегка обиженная девушка.

— Дядя Сириус не старый, — Нимфадора обняла Блека и поцеловала заулыбавшегося мужчину в щеку. Сириус в ответ слегка потянул за свисавшую с виска племянницы прядь волос.

— Ну, спасибо, хоть кто-то не считает меня старым. — Протянул он задумчиво. — Жду вас послезавтра на следующую тренировку. Мисс Гринграсс, я рекомендую вам просмотреть эту книгу по основам мысленного произношения заклинаний, там есть немало полезных советов. Потренируйтесь на досуге с заклинаниями освещения.

Призвав себе с небольшого столика в углу тонкую книгу в кожаном переплете, Блек направился к выходу, а за его спиной сразу же раздался оживленный разговор девушек и веселый смех.

18 февраля 1996.

— Знаешь, что я подумал, Гарри, — лицо Сириуса в сквозном зеркале усмехнулось. — Было бы неплохо однажды навестить особняк Поттеров в Годриковой лощине.

— Зачем? — дурное предчувствие кольнуло сердце, слова крёстного снова подняли на поверхность застарелую боль.

— Там в кабинете твоего отца был один замечательный сейф, запертый на заклинание магии крови... — Протянул Сириус. — Помню, Дамблдор еще ругался с Джеймсом, чтобы тот не использовал запрещенные заклинания.

— И что ты думаешь, там может быть?

— Сложно сказать, — Сириус почесал нос. — Скоро тебе будет шестнадцать, ты станешь совершеннолетним, а в сейфе могли сохраниться полезные бумаги твоего отца, переписка, фамильные артефакты, я, честно говоря, даже не знаю, что мог туда напихать Джеймс, но там явно будет что-то стоящее.

— И когда ты предлагаешь отправиться?

— Да хотя бы и сейчас, — Сириус залихватски подмигнул мне. — Вытащим содержимое сейфа, поделим пополам, прочитаем и потом обменяемся сведениями. Я посажу за чтение бумаг Андромеду, если ты не возражаешь, а у тебя там есть одна замечательная девушка, которая вряд ли откажется тебе помочь в разборе фамильных документов.

— Ладно, жди меня через полчаса. — Я отложил зеркало и распахнул сундук с вещами.

Так, мантию долой, на дело лучше идти в магловской одежде, не сковывающей движений. Палочка, кинжал Валленштайна, сумка под документы, несколько зелий в кармашки на поясе. Выйдя из комнаты, я заглянул к Флер, сидевшая в кресле девушка отложила в сторону книгу и с некоторым недоумением оглядела мою одежду и снаряжение.

— Куда-то собираешься?

— Сириус предложил мне навестить разрушенный дом моей семьи. — Я улыбнулся через силу, но Флер почувствовала мой настрой, тут же обняв меня и прижавшись всем телом.

— Флер, если ты будешь меня так обнимать, — выдавил из себя через минуту я, — то я никуда не уйду до самого утра, и меня не остановит, что твои родители сегодня в особняке...

Девушка, довольно улыбаясь, отошла в сторону.

— Жаль, что ты не можешь пока раскрыть своё инкогнито... — Чуть разочарованно протянула она.

Я понял, что имелось в виду.

— Едва в газетах объявят о моей помолвке — к вам в дом тут же нагрянут наёмники Темного лорда, и бойня начнется не у нас, в Англии, а во Франции. Я бы не хотел, чтобы ты оказалась в опасности, любимая.

Флер сверкнула глазами.

— Я тоже владею боевой магией!

— Любимая, прости, но война не для тебя, — я поцеловал маленький носик. — На дуэлях ты не держишься против меня и пары минут, у тебя другие таланты.

Не сумев удержаться, я подхватил девушку на руки и закрутил её по комнате, стараясь отвлечь.

— Не сбивай меня с мысли, Гарри, — сквозь смех проговорила Флёр. — В каких это областях у меня есть таланты?

— Ты умная, — я осторожно поставил Флер на пол. — В тебе есть задатки политика.

— То есть ты, получается, глупый, — Флер захохотала. — И только глупым стоит сражаться?

Я легонько щелкнул её по носу.

— Не язви, родная. Я просто имел в виду, что боевая магия — не твое призвание, а мне, видимо, на роду написано быть борцом со злом... раз уж в младенчестве я как-то сумел убить Темного лорда. Хотя непонятно, как это произошло... Если честно, я бы вообще не хотел, чтобы ты покидала Францию... в Англии, как говорит Сириус, в следующем году может начаться открытая война.

— Думаю, что после свадьбы, о мой будущий муж и повелитель, я последую за тобой куда угодно, в том числе и в охваченную беспорядками страну. — Флёр неожиданно серьезно посмотрела на меня.

Развернув меня к двери, она легонько толкнула меня в плечо.

— Идите, благородный рыцарь, и принесите своей принцессе голову очередного дракона.

Мы рассмеялись, и на душе у меня стало как-то легче.

— Ну вот и ты. — Сириус, наворачивавший круги по портальному залу особняка, хлопнул меня по плечу. — Я предупредил Аластора и Ремуса, если что-то пойдет сильно не так — к нам придет подмога.

— Ты думаешь, там может быть засада?

— Скорее несколько сигнальных контуров, выставленных Дамблдором... Его не может не интересовать, кто и зачем посетит этот дом. Готов?

— Да, — вытащив палочку из ножен, я резкими взмахами стал окружать нас временными щитами.

Сириус, ухватив меня за плечо, аппарировал.

Едва появившись на лужайке, покрытой пожухлой травой и отдельными кучами грязного снега, мы тут же рванулись в разные стороны, уходя из-под возможного удара.

— Никого, — брошенное крёстным заклинание поиска не показало живых существ в пределах мили.

Я молча смотрел на обветшавший трехэтажный особняк, одно из крыльев которого было закопчено. Разбитые стрельчатые окна, потрескавшаяся и частично облетевшая плитка на стенах, просевшие кое-где стропила, покосившееся крыльцо.... Дом. Дом, где когда-то раздавался веселый смех и детские крики. Дом моих родителей. Место, где я когда-то был счастлив и был бы счастлив, если бы не Дамблдор и Вольдеморт... Место, где погибли мои родители.

— Идем, — мой голос внезапно охрип от накативших эмоций.

Сириус медленно двинулся вперед, его палочка крутилась, как пропеллер, выплетая одно поисковое заклинание за другим.

— Так, — наконец протянул он. — Я нашел один сигнальный круг, достаточно простой, снять его для нас не проблема. И вроде бы больше ничего здесь нет.... Разве что как раз в кабинете Джеймса есть еще какой-то контур, но отсюда я его толком не вижу.

— Пошли?

Сириус раскрутил палочку в руках, снимая охранное заклинание, и мы, чуть не провалившись сквозь истлевающие без должного ухода доски на обветшавшем крыльце, крадучись, зашли через покосившуюся дверь внутрь.

Пахнуло сыростью и запустением.

— Lumos radiale! — C моей палочки сорвался и окружил нас теплый желтый круг, ярко осветивший комнату.

Запустение. Толстый слой пыли на рассохшейся от времени мебели. Паутина, огромными клубками покрывающая углы и висящую в центре комнаты люстру. Запыленные, частично выбитые стёкла. И всеобъемлющая тоска, само здание будто пропитано застарелой болью, страхом, тоской и смертью. Видимо, столкнувшиеся здесь силы оказались достаточно велики, чтобы оставить след, идущий сквозь годы.

— Дальше, — глухой, наполненный ненавистью голос крёстного, будто вернувшегося в черные годы после смерти его лучших друзей, вырвал меня из раздумий.

Осторожно перешагивая через лежавшие кое-где перевернутые стулья, какие-то еще более мелкие, но неразличимые под слоем пыли предметы, мы миновали гостиную, библиотеку и небольшой тренировочный зал. Узкие коридоры, увешанные потемневшими картинами, прерывались небольшими эркерами, выходящими в сад, полный голых из-за зимнего времени деревьев и снега.

Наконец мы вышли к основанию ведущей на второй этаж лестницы правого крыла, наиболее сильно разрушенного. Сириус взмахом руки обновил висевшие на нас заклинания, видно было, что волшебник сильно взволнован и вспоминает свой последний визит в этот дом, где еще не успел догореть огонь в спальне, ставшей местом последней битвы моих родителей.

— Я первым. — Крёстный сделал первый шаг, поводя палочкой из стороны в сторону.

Спустя пару секунд я последовал за ним, и мы осторожно поднялись по растрескавшимся грязным ступенькам наверх, где до сих пор ощущался запах дыма.

— Это было здесь. — Процедил сквозь зубы Сириус, указывая на обгоревший дверной проём. Заглянув внутрь, я увидел почти полностью выгоревшую комнату, где буквально все было перемешано, словно бушевал чудовищный по силе смерч. Стены и пол зияли провалами вырванных с мясом деревянных панелей, иссечены множеством шрамов от ушедших в сторону заклятий. Ярость и ненависть, одолевавшие столкнувшихся здесь магов, казалось, впитались в деревянные перекрытия. Единственным уцелевшим предметом в комнате была небольшая детская кроватка в дальнем углу, зато рядом с ней все было буквально перевернуто, обожжено и иссечено.

— Нам дальше, Гарри, — на мое плечо легла рука Сириуса. — Мы еще вернемся сюда, и дом снова оживет.

Пройдя по длинному коридору с рассохшимися деревянными дверями, мы оказались перед массивными створками, украшенными резьбой.

— Это кабинет Джеймса, — Сириус открыл дверь, напрягшись до предела.

— Тут явно бывали нежеланные гости, — я в ярости огляделся. Кабинет носил следы методичного разграбления. Выдвинутые ящики стола, отсутствующие на своих местах книги на стеллажах вдоль стены, проломленные кое-где стены, видимо, в поисках тайников.

— Какая тварь осмелилась влезать в дом Джеймса и Лили? — У крёстного побелело лицо.

Некоторое время мы аккуратно осматривали помещение в поисках каких-то зацепок, но удалось найти лишь несколько полусгнивших ниток, видимо, от чьей-то мантии, зацепившихся за острый край разломанного шкафчика.

— Без шансов, — успокоившийся Сириус потянул меня к одной из стен, где виднелся металлический круг с четким отпечатком ладони. — Это сейф Джеймса и Лили, открывавшийся только с помощью магии крови. Потом, когда вся эта заваруха окончится, мы с тобой всерьез займемся этим вопросом, негоже наследнику древнего рода пребывать без должных знаний.

Следуя совету крёстного, я приложил ладонь, тут же налившуюся тупой болью, к отпечатку на стене. Словно десятки иголочек вонзились в руку, накатила слабость.

— Защита сейфа восполняет силы, не беспокойся, слишком много она не возьмет.

Наконец, в стене что-то щелкнуло, и часть стены попросту растворилась, открывая нам небольшое пространство, заваленное перевязанными пачками бумаг, папками, футлярами и свитками.

Какой-то странный посторонний звук заставил нас резко развернуться, вскидывая руки в защитных стойках. На одной из уцелевших полок на стене ехидно скалился крошечный череп, мигающий красными глазками и гримасничающий.

— Страж, сделанный с помощью некромантии! — ахнул Сириус. — Проклятье!

— Собираем все, что лежит в сейфе, и уходим! — Он вернулся к сейфу и стал лихорадочно складывать бумаги и чехлы в свою поясную сумку. — Страж незаметен, пока не сработает, если его не искать именно с помощью заклятий из арсенала некромантов.

— Но откуда он тут? — В четыре руки мы быстро перекладывали содержимое быстро пустеющих полок в наши сумки.

— Не знаю, — прорычал Сириус. — Последним из наших, насколько я выяснил после того, как меня оправдали, тут был Дамблдор, поставивший защитные и отводящие внимание маглов чары. Но я не удивлюсь, окажись это его сюрприз.

Сейф опустел и мы, уже не задумываясь об осторожности, распахнули окно и выпрыгнули наружу, подхваченные левитационными чарами. Сириус, широко размахнувшись, бросил какие-то мелкие бусины на лужайку перед домом, куда мы опустились, схватился за мою руку и трансгрессировал.

Сквозь марево перемещения до меня донесся хлопок трансгрессии — кто-то появился на лужайке перед домом.

— Нас не догонят? — Я отдышался и посмотрел на Сириуса.

— Нет, — тот усмехнулся с нескрываемым злорадством. — Те шарики, которые я раскидал, сразу после близкой трансгрессии взорвались, так что там сейчас только перемешанные ошметки магических следов, по которым ничего не проследишь и не опознаешь колдующего, даже если разбираться будет Дамблдор или Флитвик, который, кстати, умеет считать анализировать следы гораздо лучше директора.

Очистив одежду от налипшей на нее вездесущей пыли, мы прошли к моей комнате в особняке Делакуров. Флер, услышавшая шаги в коридоре, присоединилась к нам, улыбнувшись крестному и поцеловав меня в щёку. Сириус залихватски мне подмигнул, одобряя.

— Ладно, — я развернулся к столику, находившемуся возле моей кровати. — Давай хоть мельком посмотрим, что же мы вытащили из особняка такого, что сходу сможем опознать...

Мы вдвоем расширили магией стол, превратив его в обширную плоскость на треть комнаты.

Бумаги в папках и связках, занимавшие большую часть места в сейфе, пока что отправились в сторону. Остались несколько чехлов, футляров и свитков вместе с парой тонких книжиц, исписанных от руки.

Сириус, ухватив одну из них, воскликнул: — Это дневник Джеймса. А второй — Лили.

— Так, это мы точно будем читать в первую очередь. — Переглянувшись с Блеком, я забрал себе дневник матери, а крёстный осторожно положил в сумку дневник моего отца.

— Так... Интересно, что здесь, — я аккуратно открыл кожаный чехол, неплохо сохранившийся несмотря на прошедшие годы.

С глухим стуком на стол выпали два перстня с гербом Поттеров, побольше и поменьше размерами.

— Родовые кольца. — Резюмировал Блек. — Это лучше, чем я ожидал.

— Но почему они здесь? — Удивилась Флёр. — Ведь обычно их носят, не снимая.

— Видите ли, — Сириус потер лоб, — Джеймс после свадьбы, несмотря на статус главы рода, носил только обручальное кольцо, а Лили была медиком в госпитале Святого Мунго, и не любила, когда на пальцах есть какие-то металлические предметы. Так что она даже кольцо своё обручальное носила на цепочке на шее. Думаю, их и похоронили с обручальными кольцами, — глухой стон вырвался из груди рано поседевшего мужчины.

Я во все глаза смотрел на два золотых перстня, память о моих родителях. Флер осторожно положила голову мне на плечо, щекоча волосами шею и щеку.

— Ладно, — успокоившийся Сириус протянул руку к оставшимся футлярам, в которых в итоге оказались фамильные драгоценности Поттеров: не несущие никакой магии кольца, серьги, браслеты и ожерелье.

— Ну хорошо. — Сириус сгреб большую часть бумаг в свою сумку. — Отдам девочкам, пусть разбираются. — Мисс Делакур, моё почтение.

Крёстный выскользнул из комнаты. Флёр, подарив мне долгий-долгий поцелуй, ушла к себе, оставив меня наедине с дневником матери.

Пухлая тетрадка, исписанная ровными округлыми буквами, повествовала о жизни сначала девочки, потом девушки — Лили Поттер заносила в дневник только действительно интересные события и размышления, поэтому единственной толстой пачки листов хватило ей на много лет.

Описание первой встречи с Хогвартсом, первых уроков и впечатлений от новых знакомств и выученных заклинаний постепенно сменялись стычками с Джеймсом Поттером и его компанией. Бывшая тогда старостой факультета Лили пыталась пресечь постоянные нарушения дисциплины и потерю баллов со стороны компании Мародеров, долгие семь лет терроризировавших Хогвартс своими развлечениями и шутками.

Я с трепетом прочел описание первого свидания с Джеймсом Поттером в Хогсмите, на которое моему отцу удалось уломать Лили только спустя полгода уговоров. С горечью и удивлением выяснил, что Лили дружила с Северусом Снейпом до одного постыдного инцидента, о котором в тетради было только упоминание.

Свадьба. Эта страница была разрисована крошечными сердечками и почти детским, нарочито карикатурным изображением стоявших на коленях юноши и девушки.

Я смахнул слезу со щеки, переворачивая новую страницу.

Описание учебы и стажировки в госпитале Мунго, новость о будущем ребенке. Одна из последних записей привлекла мое внимание.

"Альбус Дамблдор, заглянувший к нам сегодня на чай, с тревогой в глазах сообщил, что был свидетелем пророчества, говорящего о рождении ребенка, способного победить Темного лорда. И что подходящим под описание является наш Гарри. Джеймс, к тому времени не слишком сильно ладивший с главой ордена Феникса из-за каких-то разногласий в вопросах действий ордена, потребовал рассказать полный текст пророчества. Дамблдор ответил достаточно уклончиво, несмотря на настойчивость Джейми. В общем директор сказал, что рожденный ребенок имеет силу, о которой не знает Темный лорд и не будет жив один, пока живет другой.

Джеймс, достаточно разозленный недомолвками, прямо потребовал воспоминание о сделанном пророчестве, но директор сообщил, что, в соответствии с требованиями Отдела Тайн, сдал воспоминание в их хранилище, извлечь его из которого могут теперь только двое — Гарри Поттер и Темный лорд, единственные, кто упомянут в тексте пророчества.

Джеймс, услышав этот ответ, потребовал от директора вернуть взятую недавно на время мантию-невидимку, которая в новых условиях нужна ему для безопасности жены и сына, и узнав, что она еще необходима Дамблдору, вежливо попросил директора покинуть его дом и больше в нем не появляться до возвращения фамильного артефакта."

Дальше шли коротко, уже изменившимся почерком описаны последние дни семьи Поттеров. Менялись дома, защитные заклинания. Но, несмотря на все требования Джеймса Поттера, Френка Лонгботтома и Аластора Грюма не было совершено ни одной атаки на особняки известных Пожирателей Смерти, чтобы подорвать силы сторонников Темного лорда, члены ордена Феникса же и нейтральные волшебники гибли один за другим, поодиночке и целыми семьями. Предпоследняя запись в дневнике тоже была страшной.

"Сегодня был разрушен Медоуз-холл. Доркас погибла, убитая Темным Лордом. Аластор, бросившийся туда вместе с двумя десятками преданных лично ему авроров, дождался помощи от Дамблдора только в самом конце сражения.

Я видела его после боя, когда он отлеживался у меня в палате. Страшное лицо, почерневшее от горя, обуглившийся обрубок на месте левой ноги. Доркас была его самой близкой подругой, единственным человеком, рядом с которым этот сумасшедший убийца становился похожим на нормального. Грюм сказал, что он один на один сражался с Вольдемортом и думал только отомстить за смерть своей женщины. Лорд убрался из поместья сильно обгоревшим и лишившимся носа от заклинания Аластора, как только туда вломились пришедшие в самом конце члены ордена Феникса.

Грюм рычал, что Дамблдор паршивый интриган, неспособный управлять боевым орденом в период войны, и требовал штурма всех особняков Пожирателей. Как директор успокоил его во время беседы наедине, я не знаю, но они как-то помирились."

(от автора. Вот, простите, с тех самых пор у Вольдеморта нос в форме электрической розетки, да простится мне мой цинизм.)

Потом Лили писала, что было решено защитить заклятьем Фиделиуса один из особняков Поттеров в Годриковой Лощине, выбрав хранителем самого незаметного из четверки друзей Питера Петтигрю.

На этих строчках мои пальцы сжались в кулаки. Поганая крыса еще ответит за сделанное им тогда. Я осторожно вложил дневник обратно в его чехол и убрал в свой сундук, решив потом хранить все эти бесценные для меня напоминания о родителях в сейфе Гриннготса. Счет к директору увеличился еще на несколько пунктов. Теперь я понял, почему Аластор Грюм без вопросов присоединился к Сириусу и ко мне в нашем предприятии.

34 глава. Обнаружен.

20 февраля 1996 г. Поместье Делакур.

Утром, когда весь дом Делакуров еще был погружен в сон, я поднялся с постели со странным тревожным предчувствием. Наверное, еще полгода назад я бы не обратил внимания на подсказки собственной интуиции, но Киаран научил меня прислушиваться к ощущениям. И поэтому даже в этот праздничный день я собирался так, будто мне предстояло идти в бой. Палочка в наручном чехле, которую я не снимал даже по ночам, амулет-детектор ядов на шее, перстень рода Поттеров, сам по себе являвшийся мощным артефактом. Поколебавшись некоторое время, я прицепил к вышитому серебром широкому кожаному поясу кинжал Валленштайна, — правила этикета дозволяли являться на официальные празднования с холодным оружием не длиннее локтя, а кинжал, выточенный из клыка василиска был несколько меньше.

Вытащив из маленького замшевого мешочка горсть гранитных камушков с вырезанными на них скандинавскими рунами, — подарком Олафа и Йорга по случаю победы нашей команды, — я выбросил камни на стол, прочитав нужное заклятье. Заклинанию, как и способу гадания на рунах меня научили близнецы, сразу предупредив, что до настоящего искусства, которым в их родовом городе владели буквально несколько стариков, мне еще расти и расти многие годы. Впрочем, как сказал мне Йорг, специально для этого открывавший какой-то старинный фолиант, заклинание, которое он подобрал специально для меня, было гораздо эффективнее используемого им самим, но... только из-за того, что я мог "осилить" гораздо более "тяжелые" и энергоемкие чары. Так что я не обольщался насчет своих реальных способностей в гадании, хотя сам процесс вопрошания судьбы мне понравился, жаль, что это старинное искусство не было широко распространено в Англии, — я ни разу не слышал даже упоминаний о гадании на рунах за четыре года учебы в Хогвартсе.

Поглотившее все мои силы заклятье накрыло падающие на стол камешки, перемешивая их и выстраивая в определенном порядке, — еще одна хитрость такого гадания была в том, что необходимо было успеть прочитать заклинание в тот момент, пока камни еще падали. Выделив взглядом те камушки, руны на которых оказались сверху, я со вздохом полез в учебник, прилагавшийся к этим рунам.

Руна опасности, руна поиска, руна страха и воскрешения из мертвых, лежащие тесной группой, говорили о том, что меня ждало предательство... со стороны воскресшего из мертвых. А могли и ни о чем не говорить, — опять же, я не обольщался тем, что верно выполнил гадание или верно понял его смысл.

— Тиби! — в комнате появился домовой эльф. — Положи Флёр на подушку этот букет.

Уроки трансфигурации в Шармбатоне не прошли для меня даром, и я мог теперь создавать не только орхидеи, — единственное заклинание, которое использовали даже взрослые волшебники на моей памяти в Хогвартсе.

Тревога не отпускала меня даже когда я вышел из комнаты, подхватив подарок Флёр, — я не планировал сегодня возвращаться домой до самого бала в честь её дня рождения, а урок с Киараном должен был продлиться довольно долго. Сегодня учитель обещал впервые взять меня на одну из рядовых аврорских операций, так сказать, "продемонстрировать работу аврора на практике".

Три каминных перехода, линия сторожевых чар, сплетенная из очень неприятных заклинаний и проклятий, пост авроров на входе, — центральное управление Аврората. Под пристальными взглядами авроров, каждый из которых держал меня "на прицеле" до тех пор, пока я не сдал палочку, тут же помещенную в специальный ящик, вмурованный в стену, я почувствовал себя ребенком. Однако статус ученика Киарана открыл мне доступ даже в это здание, где была сосредоточена интеллектуальная и силовая элита французского Аврората.

Проходя в низкий дверной проем, ранее прикрытый монументальной стальной дверью, я невольно задумался о том, как выглядит здание английских коллег Киарана, — довольно странная в такой момент мысль для подростка.

— Привет, ученик, — Киаран, сидевший в кресле за тяжелым монументальным столом из черного дерева, неплохо демонстрировавшим положение учителя в иерархии аврората, помахал мне рукой. Впрочем... еще больше информации давала изрезанная кинжалом столешница, покрытая ожогами от сигарет и пятнами, явно проеденными кислотой.

— Ты выглядишь взволнованным, — проницательно заметил он, карие глаза аврора внимательно рассматривали мое лицо. — Что-то случилось?

— Не знаю, — я несколько нервно пожал плечами. — Странное беспокойство с самого утра, я никак не могу понять, что может произойти.

— Хм, — несколько философски пожал плечами Киаран. — Как говорил мой учитель, если ты не знаешь, о чем кричит твоя интуиция, держи поближе палочку и смотри по сторонам втрое.

Я решил не упоминать о том, что бросал руны, вряд ли аврор, отличавшийся большим прагматизмом, положительно отнесется к неожиданно увлекшей меня скандинавской технике гадания. Наверное, Падма и Парвати, — окажись я вдруг в Хогвартсе, — с восторгом приняли бы нежданное пополнение в их рядах последователей Предсказаний, хотя гадание на рунах имело крайне мало общего с преподаваемыми сумасшедшей стрекозой Трелони способами узнать будущее. Тихий стук каменной гальки успокаивающе действовал на мой разум, постоянно находившийся в напряжении из-за того ритма жизни, в котором я находился с самого начала учебного года.

— Готов? — Аврор поднялся с места, охлопывая многочисленные карманы на своей курке и штанах, — "на дело" волшебник никогда не одевал ничего даже отдаленно похожего на мантию. Единственной данью правилам, которую принимал Киаран, был висящий поверх куртки на груди посеребренный амулет с оскаленной мордой пантеры — эмблемой силового отдела Аврората.

Подхватив с вешалки простой серый плащ, волшебник вышел из кабинета, махнув мне, чтобы я следовал за ним. Стараясь не отстать от блуждавшего по коридорам обширного подземного этажа Аврората Киараном, я мельком рассматривал окружающее, — посмотреть было особо не на что, неприметные деревянные или железные двери в коридорах, снабженные скромными табличками, разве что некоторые люди, то и дело попадавшиеся нам по пути, заслуживали отдельного упоминания.

— Ты наконец-то сподобился обзавестись учеником? — насмешливый женский голос заставил Киарана остановиться, скрестив руки на груди.

— А что тебя так удивляет, Кими? — Учитель развернулся к только что вышедшей из неприметной двери за нашими спинами женщине, одетой в несколько архаичные белоснежную рубашку с кружевным воротником и заправленные в высокие сапоги штаны.

— Что он в тебе нашел, мальчик? — раскосые ярко-синие глаза попытались без всякого преувеличения заглянуть в мою душу, одновременно я почувствовал легкую щекотку на краю сознания, которую меня приучил замечать Киаран. Женщина, нисколько не смущаясь, применила легилименцию.

Мгновенно мое сознание окружил щит, выставленный нахмурившимся учителем. Несколько секунд продолжался безмолвный поединок воли и взглядов, после чего женщина, не говоря ни слова, развернулась и неспешно направилась в противоположную от нас сторону.

— Кто это был? — я с невольной опаской посмотрел вслед ушедшей незнакомке.

— Кими Девран, — недовольно ответил все еще хмурившийся Киаран. — Ставленница политических соперников той группировки благородных семейств, которая сплотилась вокруг Жан-Клода. Соответственно — с огромным удовольствием усадила бы меня в лужу, если бы нашла, к чему придраться в моей работе.

— Понятно, — протянул я, примерно представляя себе политическую арену Франции — спасибо бесконечно терзавшему меня Делакуру-старшему и нанятым им учителям.

— На самом деле, все несколько хуже, чем ты думаешь, — Киаран, стремительно развернувшись, направился дальше, вынудив меня догонять его. — Мисс Девран вполне способна начать искать на тебя компромат, просто как на потенциального политического сторонника Жан-Клода.

— И к чему это может привести? — я догнал учителя и пошел вровень с ним.

— Сложно сказать... — Киаран поморщился. — Самое плохое, если она раскопает тот факт, что ты не племянник Джеймса, в этом случае нам придется отвечать на некоторые неудобные вопросы. И, что хуже всего, эта информация может попасть в прессу, что приведет к возможному раскрытию места твоего пребывания для англичан.

— Впрочем, оставим политику тем, кто в неё играет, — Киаран улыбнулся, хлопнув меня по плечу. — В данный момент нас с тобой интересует только задание, которое на сегодня получила наша группа.

Мы практически вбежали в небольшую комнату, где вокруг стола сидели еще два человека с медальонами аврората поверх одежды — коллеги Киарана явно не злоупотребляли официальной формой.

— Алан, Френк, знакомьтесь, — Киаран небрежно махнул вставшим при его появлении подчиненным. — Гарольд Бриттон, мой ученик.

Алан, худощавый, высоченный блондин, цепко стиснул мою руку, внимательно рассматривая меня. Френк, лишь немного уступавший в росте своему товарищу, быстро откинул назад длинную косу, оплетенную металлическими кольцами и тоже шагнул навстречу мне, протягивая руку для пожатия.

— Диспозиция на сегодня такова, — начал вводную Киаран. — Некая птичка принесла на хвосте в отдел внутренней безопасности новость о том, что в старом складе возле порта находится крупная партия темных артефактов, готовых к пересылке в Англию.

Палец аврора с аккуратно подстриженным ногтем черкнул по карте города, лежавшей на столе.

— Скорее всего, охрана минимальна, но возможны сложности. Гарольд, — аврор развернулся ко мне. — Твоя задача на сегодня выжить самому, в остальном действуй по обстоятельствам.

— Твой учитель доверяет тебе. — Заметив всё же отразившееся у меня на лице недовольство неожиданно произнес Френк. — Обычно в первый выход "в поле" ученик идет последним эшелоном, когда всё возможное сопротивление уже подавлено.

— Спасибо за экскурс, Френк, — с легкой усмешкой сказал Киаран. — Встали, приготовились.

Вытащив из ящика стола длинную веревку, аврор произнес заклинание. Лицо учителя на миг стало сосредоточенным, я уже примерно понимал, каким образом создаются одноразовые порталы, но тонкая настройка на перенос в конкретную точку пока что выглядела для моего уровня владения магией чем-то запредельным. Впрочем, Киаран утверждал, что я быстро учусь.

Мгновенное перемещение как и всегда перетасовало все внутренности у меня внутри, несколько секунд я потратил на то, чтобы усмирить взбунтовавшийся желудок, и только потом осмотрелся.

Мы оказались на чердаке дома с видом на какую-то узкую, грязную улочку, находившуюся возле порта в магической части Парижа. Узкие немытые окна домов смотрели на нас подобно слепым глазницам, запах гари и гнили, нехарактерный для виденных мной ранее мест, ударил в нос настоящим тараном.

— Это аналог самой дальней части Темной аллеи, — коротко бросил в мою сторону Киаран. — Смотри в оба, здесь могут ударить заклятьем просто потому, что ты хорошо одет и гладко выбрит.

Невзирая на устрашающее предупреждение учителя, вокруг было безлюдно, хотя, возможно, настоящая жизнь в таких местах начиналась только по ночам, мы же пришли в разгар дня.

Авроры, осматриваясь по сторонам, по очереди взглянули в небольшой бинокль, зачарованный так, что его свечение было буквально видно невооруженным глазом. Целью нашего визита, как я понял, было большое, сделанное из грубых дубовых бревен строение, располагавшееся чуть дальше по улице,

— Защиты нет, — наконец заметил Френк.

— И внутри шесть человек, — философски заметил Алан. — По двое на каждого, вполне приличный расклад.

— Ладно, — Киаран вытащил палочку. — Френк, Алан, вы идете сверху, а мы с Гарольдом через парадные двери.

Меня слегка потряхивало — в конце концов, в реальном сражении я участвовал только один раз, а авроры, казалось, готовились к серьезной драке.

— Лучше подстраховаться и ожидать встретить вооруженного до зубов противника, чем неожиданно натолкнуться на такого в ходе рядового рейда, — заметил мои колебания Алан. — Поэтому мы действуем так, будто внутри вооруженный и готовый к бою противник.

Френк молча ухватил коллегу за руку и они с легким хлопком аппарировали внутрь дома, Киаран тем же способом доставил нас к запертым дверям склада.

— Щит, — негромко произнес Киаран, с его палочки сорвалась невербальная усиленная Бомбарда.

Замерцавший вокруг нас щит, созданный мной, успешно отразил взрывную волну и осколки разбитой в щепу двери.

Следом за метнувшимся в задымленный проход учителем я сорвался на бег, накапливая всю доступную мне после долгих тренировок силу для испепеляющего удара.

— Аврорат! Руки на стол! — Бешеный крик Киарана заставил вздрогнуть даже меня, не говоря уже о трех волшебниках в невзрачных мантиях, игравших в кости за грубо сколоченным деревянным столом в центре большого зала.

С потолка посыпалась какая-то труха, громыхнуло, — Френк и Алан столкнулись с сопротивлением на втором этаже.

Покосившись на зависший на кончике палочки Киарана огненный шарик, на дрожавший вокруг меня воздух, сидевшие за столом положили руки ладонями на стол, не отрывая настороженных взглядов от лица учителя.

С грохотом распахнулась... точнее — вылетела, выбитая телом еще одного волшебника дверь во внутренние помещения склада. Невысокий черноволосый крепыш в черной мантии пролетел до середины склада и затих, свалившись на груду каких-то мягких по виду тюков. Следом за неожиданным... визитером в комнату скользнул Френк, а за ним Алан, державший на прицеле палочки двух хмурых, изрядно помятых людей.

— Аврорат Министерства магии Франции, — повторил Киаран. — У нас есть документ, дающий право на обыск склада.

В руке учителя проявился внушительного вида пергамент, украшенный солидными печатями, подписями и даже свисавшей с одного края на шнурке сургучной печатью размером с кулак, — к бюрократии в отделе документов Аврората подходили со всей серьезностью.

— Мы ничего не нарушали, господин аврор, — разорвал молчание один из сидевших за столом.

— Френк, проверь, — коротко бросил Киаран, не опуская палочку.

Его подчиненный вытащил из кармана куртки короткий жезл и провел им по окружности вдоль стен. В определенный момент, когда жезл указывал на накрытый несколькими мешками ящик размером с хороший стол, на его конце сверкнула яркая красная вспышка.

— Черная магия, — меланхолично обронил Алан, одновременно с этим вытаскивая из груды мешков потерявшего сознание контрабандиста.

С грохотом опрокинув стол, один из сидевших за столом метнулся в сторону окна, одновременно с этим бросая в нас мешочек с Перуанским порошком.

— Solem sphaero! — Киаран выбросил вперед палочку, с которой сорвалась большая сфера теплого, солнечного света, мгновенно рассеявшая темноту, начавшую было окутывать комнату. — Seco-Retis Caligo!

Режущее проклятье учителя рассекло ногу беглеца, а туманная сеть — надежно спеленала, не позволяя даже вытащить палочку.

— Ну что ж, — насмешливо произнес аврор. — Алан, открывай ящик.

— Нелплохо, — с присвистом выдал подчиненный Киарана, открыв невербальным телекинезом крышку ящика. — Можно озолотиться, продав это на черном рынке.

— Тебе всё бы шутить, — Френк не убирал нацеленной на контрабандистов палочки. — Что там?

— Сушеные глаза мертвеца... Пять лет тюрьмы за хранение... Пепел сожженных костей младшего демона... Пятнадцать лет с конфискацией и поражением в правах... Незарегистрированные палочки, целая связка... Еще пять лет... А здесь что такое?

Повинуясь жесту Киарана, небольшая шкатулка, сделанная из свинца, украшенного многочисленными рунами, взлетела в воздух и открылась, показав нам свое содержимое — два небольших черных ограненных алмаза, буквально дышащих злом.

— Камни некромантов, — удивленно поднял бровь Киаран. — Пожизненное или смертная казнь за использование...

— Их придется оставить мне, — голос, раздавшийся со стороны двери, заставил учителя резко развернуться к нежданному визитеру. Он не сразу ощутил приближение нового действующего лица, что уже о многом говорило.

На пороге склада стоял старик в серой мантии, опиравшийся на дорожный посох. Его лицо, казалось, состояло из одних морщин, но с высохшего, изможденного лица ярко, совсем по-молодому сверкали глаза, цепко осматривавшие обстановку.

— Я весьма вовремя ощутил, что кто-то собирается присвоить себе мой заказ, молодые люди, — ворчливо произнес старик, впившись глазами в лицо Киарана, в котором он определил старшего по званию.

Я мягко сместился в сторону, чтобы никто не перекрывал мне сектор для атаки, — невзирая на безобидную внешность, от старика буквально веяло силой, которую я ощущал только рядом с самыми могучими волшебниками современности. Этот старик явно был не слабее крёстного.

Киаран, мгновенно вскинув палочку, отправил поток ветвящихся молний в сторону визитера, — трезво оценив его уровень, аврор даже не стал пытаться брать нарушителя живым. Френк и Алан, тут же оглушив оставшихся контрабандистов, выставили перед нами щиты.

— Неплохо. — Старик взмахом посоха увёл поток молний в сторону, здание содрогнулось, приобретя громадную дыру в одной из стен.

В следующее мгновение только сдвоенный щит подчиненных Киарана удержал брошенное стариком чернильно-черное облако дыма, в котором я узнал показанный мне как-то учителем Разъедающий туман некромантов.

С тихим шипением столкнувшиеся силы замерли в хрупком равновесии, направивший в нашу сторону посох некромант гнал вперед облако, которое, попади оно в нас, — оставило бы только обугленные скелеты, а Френк с Аланом, — держали трещавший под напором магии смерти щит.

С палочки Киарана рванулся комок неизвестного мне заклинания, — бело-серое, почти не имеющее цвета свечение, вызывавшее невольное отвращение и судорожную дрожь. Даже непростительные заклятья, использованные при мне, не вызывали подобного чувства брезгливости и чуждости.

Громыхнуло так, что я на несколько мгновений оглох, успев влить все свои силы в обновленные аврорами щиты. Одеяние незнакомца обзавелось несколькими свежими прорехами, но чудовищное по силе заклинание Киарана не убило его.

— Какие... интересные заклинания используют нынче авроры, — смешок некроманта прозвучал как будто через толстый слой ваты.

Вместо ответа Киаран в свою очередь бросил в старика черное облако, показав свое близкое знакомство с запретной в последнее столетие магией, однако некромант с легкостью отправил его назад, наполнив новыми силами.

Ревущий поток магии рванулся через мою палочку, когда я, как и в ночь первого столкновения с Дамблдором, вложил все свои силы в единственное заклинание:

— Fiendfire, — толстый, кажущийся живым поток Адского пламени столкнулся с клубящимся Разъедающим туманом, расплескиваясь во все стороны, как будто превратившись в полусферу, защищающую нас от смерти.

Для меня всё окружающее сузилось до ощущения рвущейся через палочку магии, с каждой секундой всё нараставшей и нараставшей, я не видел, как огонь медленно стал отжимать облако темноты, как покрасневший от напряжения старик мгновенно исчез во вспышке сработавшего портала. И только после этого я позволил себе буквально упасть на пол, ощущая себя выжатым лимоном.

— М-да, — нарушил тишину Киаран. — Странные дела творятся в королевстве Датском...

Справившись с головокружением, я поднялся с пола, опираясь на протянутую руку Френка, теперь, в противовес утренней встрече, глядевшему на меня с молчаливым уважением.

— Дьявольщина, — наконец выдавил я, встав, наконец, твёрдо на ноги. — Его заклинания ненамного слабее магии Дамблдора.

Киаран бросил быстрый взгляд на подчиненных, но те сделали вид, что не заметили моей оговорки, означавшей, что я, несмотря на юные годы, уже сталкивался в прямом бою с величайшим светлым волшебником Англии. Однако присяга и уважение к лидеру их тройки заставило авроров воздержаться от вопросов.

— Ладно, — Киаран встряхнулся, отгоняя воспоминание о неудачной для нашей группы встречи с незнакомцем. — Френк, Алан, соберите тела этих неудачников, из в отдел дознания. А мы с Гарольдом доставим сундук в лабораторию.

Авроры, прихватив с собой всё еще бессознательные тела контрабандистов, аппарировали. Мы с Киараном взялись с обеих сторон за тяжелый ящик, после чего учитель, крякнув, телепортировал нас ко входу в Аврорат, к корпусу, который я до этого не видел.

Мрачное каменное здание с узкими стрельчатыми окнами, напоминало о суровых для волшебников средних веках, когда вовсю свирепствовала Священная Инквизиция, и магам приходилось отгораживаться от желавших отправить их на костер не только с помощью колдовства, но и крепкими гранитными стенами. Грубая каменная кладка стен была прикрыта какими-то вьющимися растениями, в которых я, приглядевшись, узнал модификацию Дьявольских силков, не боявшихся солнечного света и имевших иммунитет к большинству простых заклятий — зеленые насаждения вокруг здания явно были не так просты, как казалось на первый взгляд.

— Эта дрянь еще и ядовита, — поймав мой взгляд, прокомментировал Киаран. — Научный отдел все результаты своих опытов напоследок высаживает вокруг лаборатории, так что кроме самих научников никто старается не ходить по прилегающей территории, — никогда не знаешь, какой безобидный с виду кустик попытается тобой позавтракать.

Я усмехнулся, стараясь, тем не менее, не приближаться к густым зарослям, окружавшим посыпанную желтым песком дорожку.

Киаран постучал маленьким кованым молоточком по приклепанной к тяжелой дубовой двери пластине, для чего ему потребовалось сунуть руку в оскаленную львиную пасть.

— И это тоже результаты фантазии обитателей этого здания, — пояснил он. — Если бы "слепка" моей магии не оказалось в списке допущенных к этому зданию, пасть оттяпала бы мне руку.

Обменявшись несколькими словами через открывшееся смотровое окошко с охранником, Киаран добился того, что нам открыли двери, правда, дальше первого помещения сходу нас не пустили, чего я не ожидал. На этот раз мы оказались в полностью пустом каменном мешке, единственный выход из которого был перекрыт поистине монументальной стальной дверью, изрезанной руническими надписями. Смотритель тщательно проверил содержимое ящика, поцокав языком над содержимым шкатулки, после чего подал какой-то непонятный мне сигнал, и из открывшейся двери рысью выбежали два здоровенных мужчины в лабораторных магловских халатах, так нелепо смотревшимися в сравнении с остальной обстановкой волшебного здания. Подхватив, словно перышко, наш ящик, мужчины умчались. Спустя пару минут, которые мы провели в молчаливом ожидании, один из "лаборантов", как я их окрестил, вернулся, протянув учителю свиток с описью содержимого ящика и несколькими печатями.

— Пошли, — Киаран развернулся к выходу, кивнув смотрителю. — Если в нашей добыче окажется что-то интересное, научники нас известят. В противном случае они попросту уничтожат всё содержимое, чтобы не хранить опасные и ненужные, в общем-то, вещи на складах.

— Как ты думаешь, кто это был? — рискнул я спросить учителя, когда мы пошли по дорожке, петлявшей между причудливыми шевелящимися клумбами, пристально наблюдавшими за нами многочисленными "глазками" диковинных соцветий.

— Не знаю, — учитель нахмурился. — Мне решительно незнаком этот человек, но его манера боя... Она похожа на ту, которой пользовались некоторые ближайшие соратники Гриндевальда во время Второй мировой. Может быть, это кто-то из чудом уцелевших приспешников темного мага, — в его армии некромантия всегда была в большой чести.

— Тебе виднее, — ответил я. — Он силён...

— Не уверен, смог бы я его одолеть, — неожиданно признался Киаран. — В таком бою всё решила бы первая же ошибка... его или моя. К тому же умение постоянно вливать в Разъедающий туман новые порции энергии и управлять его действиями... Лично я им не владею, я могу только сплести заклинание и отправить его в противника, этот же старичок пользовался им, словно туман продолжение его тела.

— Есть многое на свете... — философски ответил я.

Расставшись с учителем, я направился в дом Делакуров, — до бала оставалось совсем немного времени, а мне требовалась смена одежды или, по крайней мере, помощь домашних эльфов, чтобы избавиться от въевшегося в ткань запаха гари.

Спустя полчаса, в течение которых Тиби сосредоточенно колдовал над моими брюками, рубашкой и поясом с сапогами, избавляя их от неприятного запаха, я наконец смог появиться перед Делакурами в подобающем виде.

— Вернулся, — на моей шее повисла Флёр, потом, смутившись, с извинением посмотрела на своих засмеявшихся родителей.

Обменявшись рукопожатием с Жан-Клодом и поцеловав протянутую руку Мари, я сопроводил Флёр в уже знакомый мне бальный зал, который, на этот раз, обзавелся белыми резными колоннами вдоль стен, обильно увитыми каким-то плющом. Единственное, что не изменилось с моего последнего посещения бального зала в доме Делакуров, — это огромные магические окна на потолке и гуляющий в зале ветер, несущий аромат диковинных цветов, украшавших стены.

Оркестр музыкантов на небольшом балконе в дальней части зала наигрывал какую-то легкую мелодию, мы с любимой направились к гостевому входу в бальный зал, где по длинной лестнице уже поднимались первые гости.

— Мадам Максим, — я поцеловал протянутую мне руку полувеликанши, для чего мне даже не понадобилось наклоняться.

— Мсье Гар-р-рольд, — пророкотала директриса, ласково мне улыбаясь. С тех пор, как я стал её студентом, отношение ко мне женщины несколько изменилось в пользу большего уважения, поскольку она смогла оценить мои постепенно растущие силы.

Отведя женщину к специально приготовленному для нее монументальному креслу, я вернулся к Делакурам. Встав рядом с Флёр, тоже только что вернувшейся к дверям зала, я заметил, как расширились её глаза, когда девушка посмотрела вниз на лестницу.

Среди многочисленных гостей, поднимавшихся по лестнице, мерно вышагивал окруженный пустым пространством Цимус, на этот раз пришедший в одиночестве.

— Мои поздравления, мисс Делакур, — черный маг изящно склонился перед девушкой. В его руках материализовалась небольшая клетка с таким же зверьком, как подаренный им Мари Делакур, только у этого были зеленые глаза.

Флёр обняла неизвестного нам зверя, а он, выпростав из пасти длинный язык, смачно облизнул нос девушки, рассмеявшейся от неожиданности.

— Вы умеете удивить и расположить к себе людей, мастер Цимус, — я вёл мага к свободному месту возле окна, откуда открывался вид на освещенные постепенно загорающимися колдовскими светильниками кусты и деревья сада, постриженные эльфами в виде диковинных животных.

— Почему бы и нет, — маг пожал плечами, — если уж я на досуге занимаюсь выведением новых видов животных, почему бы и не подарить один экземпляр будущей жене моего потенциального союзника.

Мне понравилась откровенность черного волшебника, открыто заявившего свой интерес к моей персоне и ненавязчиво пообещавшего поддержку в одной короткой фразе.

— Я... ценю ваши слова, мастер Цимус, — я коротко поклонился.

— После войны, думается, у вас появится изрядно свободного времени, лорд Поттер, — усмехнулся волшебник. — Возможно, мне удастся заинтересовать вас некоторыми своими проектами... в один из которых меня когда-то привлек Николас Фламель.

— Он жив? — Я удивленно приподнял бровь.

— Более чем, — Цимус чуть понизил голос, а я ощутил, как вокруг нас возникла легчайшая тень заклинания, надежно защитившего от подслушивания. — Фламель инсценировал свою смерть, воспользовавшись удобным случаем, который ему предоставила ваша самоубийственная авантюра в Хогвартсе и глупость светлого Дамблдора. У Фламеля было слишком много дел за пределами страны, чтобы отвлекаться на несущественные мелочи вроде мирской славы и собраний Гильдии зельеваров.

Я неопределенно покачал головой, — говорить тут мне было нечего.

— Когда вы лично познакомитесь с Николасом, — продолжил Аврелий, — вы тоже подпадёте под очарование его личности... Хотя сам он говорит, что любой, проживший на свете больше полутысячи лет, а таких, по его утверждениям, не так уж и мало, научится ладить с людьми и настраивать их на положительный лад.

Плёнка защиты исчезла без следа, и темный волшебник отошел в сторону, вежливо раскланявшись с кем-то из гостей.

— Что тебе сказал лорд Цимус? — С тщательно скрываемым беспокойством подошла ко мне хозяйка бала, моя любимая.

— Ничего особенного, — я пожал плечами. — Достаточно туманно намекнул, что у него есть предложения, чем мне заняться после войны... и прямо сказал, что готов оказать мне поддержку.

— Это хорошо, — с облегчением выдохнула Флёр. — Мне не по себе, когда я смотрю на лорда Цимуса, многие годы он был этаким пугалом для политической элиты Франции, затворником, а сейчас уже второй раз посещает бал в нашем доме...

— Ты начинаешь говорить прямо как твой отец, — мягко усмехнулся я. — Он наверняка тоже сейчас подсчитывает все возможные последствия от визита лорда Цимуса в свой дом.

Флёр мотнула головой, от чего её шелковистые волосы на секунду взметнулись в воздух, окружив голову девушки сияющим в свете колдовских огней ореолом.

— Скорее бы это закончилось, — прошептала она, и я видел, что больше всего на свете ей сейчас хочется прижаться ко мне. — Я устала думать о том, что тебе скоро придется вернуться в Англию и воевать.

— Я думаю, что мы победим, любимая, — я осторожно прикоснулся к руке девушки, стараясь через контакт передать собственную уверенность. — Сириус и Киаран говорят, что у нас очень хорошие шансы на победу.

— Я надеюсь, — Флёр заставила себя улыбнуться и вновь настроилась на праздничный лад. Приняв нарочито высокомерный вид, она промолвила, словно могущественная королева подданному: — А теперь, мсье рыцарь, вы можете вручить мне свой подарок.

Рассмеявшись, мы посмотрели друг на друга с хорошо видимой всем окружающим любовью в глазах.

Я достал из кармана небольшой шелковый сверток, перевязанный тонким серебристым шнуром, — мой подарок, который я купил некоторое время назад в маленькой лавочке в парижском волшебном квартале. Амулет вейл, — редчайшее и крайне сложное в изготовлении творение неизвестного мастера.

Флёр, улыбаясь, быстро развернула свёрток, достав амулет, и на некоторое время погрузилась в сосредоточенное изучение плетений. Я с улыбкой наблюдал за девушкой, одновременно продолжая краем глаза отслеживать окружающую обстановку, как мне и посоветовал учитель. Не знаю, что могло произойти на балу, где я находился в полной безопасности, но расслабляться не стоило даже в кажущемся безопасным месте, в особенности, учитывая мою внезапно разыгравшуюся с утра паранойю.

Глаза девушки, наконец, сумевшей разобраться в хитросплетениях магических потоков, позволявших амулету функционировать, наконец в удивлении расширились.

— Это же... — выдохнула она, подняв на меня округлившиеся глаза.

— Амулет для вейл, — я с нарочитым самодовольством ухмыльнулся.

Девушка с визгом обняла меня за шей, расцеловав в щеки, нарушив этим добрую дюжину требований этикета. Я заметил немалое количество приподнявшихся бровей и удивленных ухмылок со стороны окружавших нас гостей, не приближавшихся, впрочем, на недопустимо близкое по этикету расстояние.

— Мисс Делакур, — напустив на себя чопорный вид светского льва, произнес я, — теперь я совершенно точно обязан на вас жениться, дабы не допустить урона вашей репутации.

— Спасибо, — Флёр снова обняла меня, и тут же надела амулет на шею.

Несколько секунд, которые я посвятил тому, чтобы тщательно вслушаться в пространство вокруг, ничего не происходило, потом я ощутил, как давление ауры Флёр резко пошло на спад, и только сейчас ощутил, насколько мощной была магия вейловских чар. Но даже магия моей любимой не шла ни в какое сравнение с мощью чистокровной вейлы, которой однажды от всей души давила меня Мари Делакур, испытывая, достоин ли я быть мужем ее дочери.

На лицах некоторых, как я понял, наиболее искусных волшебников из собравшихся появились понимающие улыбки, — маги ощутили изменения в ауре девушки и сделали однозначный вывод о том, какой подарок был преподнесен мной хозяйке бала. Аврелий Цимус, поймав мой взгляд, высокомерно усмехнулся, а потом совершенно по-магловски показал поднятый кверху большой палец, удивив этим до глубины души. Сам волшебник, оставивший, судя по всему, дома свой посох, искренне наслаждался праздником, прочно обосновавшись возле одного из фуршетных столов.

Флер направилась в сторону родителей, к тому же, согласно этикету, все гости уже явились, так что наступало время подарков, — Цимус и я оказались единственными, нарушившими протокол.

Гости, до этого времени в кажущемся хаотичным движении фланировавшие по залу, постепенно упорядочивались вокруг Флер, по очереди подходя и вручая подарки, обменявшись несколькими словами.

Одновременно с этим я ловил задумчивые и оценивающие взгляды волшебников, — умудренные жизнью, убеленные сединами благородные лорды и находящиеся в самом расцвете сил леди рассматривали меня как скаковую лошадь, у которой неожиданно возникли крупные перспективы. С облегчением заметив среди приглашенных гостей близнецов Рагнарссонов, я поспешил к ним навстречу, поскольку в мои планы не входило деликатное удовлетворение любопытства жаждущих выяснить мои матримональные планы людей, когда больше всего на свете в такой момент мне хотелось проклясть их. Вместе с тем я прекрасно понимал всю важность и целесообразность такого отношения к брачным узам. Волшебников было слишком мало, чтобы попусту, без раздумий и трезвых расчетов, смешивать кровь, а по-настоящему сильных волшебников год от года становилось меньше. Так что я допускал вероятность того, что однажды и сам буду точно так же рассматривать потенциального родственника, делая в уме ставку на то, каким образом привлечь сильную кровь в свой род. Наследство крестража, поглощенного Арратайей, меняло меня, не слишком сильно, но меняло, а может быть, я просто начал взрослеть благодаря жесткому прессингу со стороны учителей и обстановки в стране, заставшей на пороге чудовищной гражданской войны, где мне отводилась роль боевого знамени и одного из лидеров враждующих партий.

— Мое почтение, мсье Бриттон, — Олаф насмешливо поклонился, его тонкие пальцы дергали за длинную серьгу, свисавшую с правого уха. Йорг молча хлопнул меня по плечу, улыбаясь.

— Если не секрет, — едва мы отошли к фуршетному столику, и на нас упала наложенная мной защита, тут же перешел к делу Олаф, — что за артефакт ты подарил мисс Делакур, если она подарила тебе свой божественный поцелуй?

Я понял, что близнецы, невзирая на свои изрядные таланты, не смогли сходу разгадать издалека сущность моего подарка, хотя и сам я не сумел прочитать вязь заклинаний, наложенных на амулет, для чего мне пришлось воспользоваться помощью продавца.

— Амулет, блокирующий вейловские чары. — Я сполна насладился удивлением, прорвавшимся через самоконтроль моих друзей.

— Редкая вещица, очень редкая, — понимающе кивнул Йорг. — Мало кто может позволить себе такой амулет, слишком уж тонкая работа, и даже деньги почти ничего не решают...

— Редкая, — согласно покивал я. — Я случайно наткнулся на него в одной из антикварных лавок волшебного Парижа.

— Мы можем тебя поздравить? — на лицах близнецов зажглись совершенно одинаковые насмешливо-выжидающие улыбки, и я сделал над собой усилие, чтобы выглядеть бесстрастным.

— Вы же понимаете, — я напустил на себя высокомерный вид, — что на такие вопросы благородные волшебники не отвечают.

— Всё ясно! — расхохотался Олаф. — Ты чертовски везучий счастливец, Гарольд. По-хорошему завидую твоему выбору и тому, что он, похоже, взаимный.

— Спасибо. — Я по очереди крепко стиснул руки близнецов. Незнакомое доселе чувство посетило меня. Окажись я сейчас в Хогвартсе, я ловил бы вокруг завистливые и ненавидящие взгляды, близнецы же, оправдывая звание друзей, по-доброму поздравили меня с грядущей свадьбой. Это было приятное чувство, понимать, что рядом есть друзья, с которыми можно поделиться радостью, не опасаясь оказаться не понятым.

* * *

То же время. Резиденция Вольдеморта в Англии.

— Мой лорд, — в зал, где пребывал в раздумиях пока еще величайший темный волшебник Англии, вошел Бен Гур. — У меня есть для вас интересные новости...

24 февраля 1996 г. Хогсмид.

Невилл Лонгботтом, осторожно обнимая за плечи идущую рядом с ним Луну Лавгуд, находился на седьмом небе от счастья. Выдавшийся впервые с начала года свободный выходной день ему удастся потратить только на общение с любимой девушкой. Впрочем, уже завтра, в воскресенье, его ждет в своем особняке Сириус, приготовивший для своего любимого ученика несколько особо заковыристых боевых заклинаний. Причем одновременно Блек учил Лонгботтома и тем заклинаниям, которые стоит разучивать на их занятиях по Защите от темных сил.

— Нарглы мешают тебе сосредоточиться, Невилл? — Луна насмешливо посмотрела на юношу.

— Извини, Луна, — Невилл улыбнулся. — Просто не могу поверить, что сегодня наконец-то свободный от всех забот день.

— Да, последнее время тебя очень сложно найти, даже для меня, — Луна демонстративно поджала губки, наблюдая за своим собеседником. — Я требую компенсации за такое невнимание к моей персоне, мистер Лонгботтом.

— И что же прекрасная леди хочет, чтобы вернуть свою милость смиренному рыцарю, припадающему к ее ногам? — Невилл обнял крепче свою девушку, не обращая внимания на взгляды других учеников, парочками, поодиночке и компаниями идущих в сторону Хогсмида.

— Думаю, прекрасная леди хочет этого... — Тонкие руки Луны обняли парня за плечи и девушка, закрывая глаза, потянулась к нему губами.

— Мне кажется, этого еще недостаточно для прощения, — Луна с довольным видом подхватила Невилла под руку и, пританцовывая, пошла вперед.

— У нас впереди еще целый день. — Лонгботтом улыбнулся, ускоряя шаг, чтобы не отставать от своей девушки.

Очень скоро они очутились за одним из столиков в кофейне мадам Паддифут, единственному, к большому разочарованию Невилла месте в Хогсмиде, куда стоило бы пригласить девушку, и по этой причине обычно битком набитому парочками и компаниями.

— О да, любовная лихорадка охватывает все больше людей, — проследив его взгляд, совершенно обычным тоном прокомментировала Луна. — Впрочем, — она лукаво улыбнулась, — я их понимаю.

— Оооо.... Какая роскошная компания... Наш горе-зельевар и Лунатичка. — Малфой в компании своих верных телохранителей возник недалеко от их столика, говоря достаточно громко, чтобы их услышало всё кафе.

— Малфой, если ты хочешь и дальше позорить честь своего рода, то я тебе не собираюсь мешать. — Невилл встал со своего места за столиком. — Но если ты еще хоть слово скажешь про Луну, то ты об этом пожалеешь.

— Господа, господа, в моем кафе запрещено выяснять отношения! — Мадам Паддифут, размахивая руками, возникла между юношами. Её помошник, невысокий парень в серой мантии, уже стоял возле дверей, чтобы при нужде броситься за аврорами.

— Нет, простите! — Побледневший Драко отодвинул в сторону возмущенную хозяйку кафе. — Что ты имеешь в виду, говоря про позор для чести рода, Лонгботтом?

— Всего лишь то, — Невилл нащупал в рукаве палочку. — Всего лишь то, что в кодексе чистокровных написано, что благородный человек должен вести себя с достоинством и уверенностью, а ты ведешь себя сейчас, как ищущая ссоры базарная торговка.

— Что ты сказал? — Малфой и его приятели шагнули к столу.

— Insendio! — струя огня ударила в пол перед их ногами. — Малфой, я предупредил.

Трое слизеринцев остановились — их палочки всё еще были в ножнах, а Невилл, удерживающий огненный факел, мог легко приподнять руку, чтобы огонь дотянулся до их ног. Развернувшись, слизеринцы вышли из кафе, сопровождаемые усмешками сидевших в кафе гриффиндорцев.

— Мадам Паддифут, приношу свои извинения. — Невилл протянул женщине несколько золотых монет. — Думаю, это компенсирует ущерб вашему заведению от огня. — Он кивнул на несколько потемневших половиц, сожженных почти до углей.

— Что за шум, а драки нет? — В кафе шагнул Сириус Блек, обведя веселым взглядом собравшихся людей. Следом за ним в зал зашла Нимфадора Блек, помахавшая рукой Невиллу и Луне. — Невилл, твоя работа? — Аристократ посмотрел на обгоревший пол.

— Малфой и его парочка прихлебателей пытались затеять драку, — Луна улыбнулась волшебнику.

— Лорд Блек, чем мы обязаны вашему визиту? — Невилл посмотрел на усевшегося за соседний столик мага. Его племянница тем временем, подошла к стойке.

— Да как тебе сказать... — Сириус понизил голос. — Некая птичка, точнее, некая мохнатая зверюшка слышала краем мохнатого уха, что десяток оборотней сегодня должен перебраться в лес возле Хогсмида... А значит, сегодня в деревне будет... жарко.

— Авроры знают? — Невилл поежился, охваченный невольным приступом дрожи.

— Авроры нет. — Сириус говорил едва слышным шепотом. — Знает Аластор и его команда головорезов, уцелевших с Первой войны. Ну и наша компания вся здесь: я, Тонкси, Люпин, Алика, Алекс Риман, Фредерик и Анатоль Кармайклы, Нам нужно будет только задержать эту веселую компанию, а потом прибудут авроры и люди Аластора.

— А директор? — Невилл осторожно оглядывался по сторонам. — А ученики?

— А Дамблдор, как всегда, прибудет к шапочному разбору. — Сириус поморщился, будто съел лимон. — Ему как раз наоборот выгоднее как можно большее количество жертв, хотя это и звучит чудовищно. Так он и докажет, что Вольдеморт жив, и обмакнет в дерьмо Аврорат за компанию с Фаджем, которые обеспечивают безопасность детей в Хогсмиде. А сам будет весь в белом и на коне, — мол, он прибыл и всех Упивающихся разогнал.

— Так что если начнется, баррикадируйте окна, двери и ждите. Алика пошла в "Три метлы", а мужчины слоняются по улицам, изображая праздных обывателей.

— Сириус, — Луна, растеряв свою таинственность, растерянно посмотрела на аристократа, превращаясь в обычную испуганную девушку, почти девочку. — Но неужели Дамблдор настолько...?

— Именно настолько, Луна. — Сириус смотрел, как Невилл приобнял девушку за плечи, успокаивая. — В Первую войну мы не взяли ни одного особняка упивающихся, а наши друзья гибли поодиночке. А старый интриган сидел у себя в безопасном Хогвартсе, где ему сам черт не брат, и ждал непонятно чего. Может, того, что все потеряют головы, и он придет и спасет обезумевших от страха обывателей, снова став Великим победителем темного лорда. Но сначала ему спутал планы Гарри, как-то прикончивший Вольдеморта, или Джеймс с Лили, — говоря откровенно, я теперь не уверен, кто же убил Лорда в первый раз.

— Аааааа!!!! — Вопль невероятной боли донесся с улицы, сразу же сменившись паническими возгласами и вспышками заклинаний, в которых Невилл с ужасом узнал отблески Пыточного проклятья. Блек вскочил, опрокидывая стол и вытаскивая палочку из рукава.

— Пожиратели в Хогсмиде! Всем ученикам оставаться в здании. — Маг, выбив окно, рыбкой метнулся наружу, еще в полете бросая куда-то вдаль черное клубящееся облако.

— Все к дальней стене! — Невилл заклинанием усилил свой голос. — Столы и стулья выставляем баррикадой в углу и перед окнами и дверями.

Юноша махнул палочкой, заставляя упасть первый стол. К нему подскочили Томас и Финниган, побледневшие от страха, но готовые защищать свои жизни. Лонгботтом понял, что эти двое явно пойдут за ним, когда в Хогвартс вернется Гарри Поттер. В итоге около десятка парней растаскивали стулья и столы, баррикадируя дверь и окна.

Луна Лавгуд, несмотря на дрожащие руки, взмахами палочки развешивала какую-то тускло блестящую паутину в оконных проемах и дверях, не обращая внимания на вскрики и визг девушек, которых парни пытались окружить баррикадой из мебели.

Нимфадора Блек, застывшая посреди пустого пространства, оставшегося в центре кафе, медленно разворачивалась к каждому из заложенных окон и дверей, пытаясь угадать, через какое из них ворвется неизвестный враг.

С улицы донесся жуткий грохот и отчаянные крики — кто бы это ни был, ему явно не повезло попасть под взрывное заклятье.

Хогсмид горел. Подожженные в двух местах дома обжигали жаром всех пробегавших мимо людей и, по роковому стечению обстоятельств или по злому умыслу, один из пожаров был устроен ровно так, чтобы не дать детям сбежать в сторону Хогвартса. В нескольких местах в небе висели зловещие символы, напоминавшие о страшном времени Первой войны — огромные хохочущие дымные черепа с языком-змеей.

Паникующие жители и мечущиеся по улицам дети довольно быстро разбежались, детей отвела в сторону "Трех метел" Алика Гринграсс, где ученики под ее руководством уже возводили баррикады возле окон. Алекс Риман, Фредерик и Анатоль Кармайклы, давшие время вывести детей в относительно безопасное здание, вынуждены были для этого сцепиться сразу с десятком пожирателей смерти. Так что сейчас Алекс сосредоточенно колдовал над рассеченным до кости бедром Фредерика, пока ругающийся Анатоль огненными волнами не позволял никому пройти по удерживаемой ими улице. Одно дымящееся обгорелое тело молодого парня в черной мантии с черепом на груди уже украшало улицу, а брызги крови и какие-то непонятные ошметки лежали чуть дальше, — достаточно молодые аристократы недаром последние полгода проводили большую часть времени в боевых залах поместий вместе с Блеком, Грюмом и другими более опытными магами.

— Нам осталось продержаться еще минут десять. — Выдохнул сквозь стиснутые зубы Фредерик Кармайкл, пытаясь опереться на поврежденную ногу. — Потом здесь будут авроры и Аластор. Bombarda! — Взрывное заклятье заставило одного из показавшихся вдалеке Пожирателей убраться назад за угол.

— Главное, чтобы оборотни не пробились к детям. — Молодые аристократы, поддерживая друг друга, короткими перебежками отбежали к "Трем метлам", щедро заливая огнем оставшуюся позади улицу.

— П-рр-роклятье! — Сириус, резко пригнувшись, пропустил над головой целый веер разноцветных лучей. Выбравшись из кафе Паддифут, он столкнулся с четверкой молодых Упивающихся, которых оказалось достаточно много, чтобы остановить на время даже потомственного темного мага.

Потратив драгоценную минуту на танец между летящими через улицу лучами, Блек, наконец, доплел нужное ему заклинание. С палочки мага сорвалось темное облако, охватившее сразу две из четырех фигур, с дикими криками упавших на землю. Оставшиеся двое попытались отступить, но огненный факел, рванувшийся из рук волшебника, догнал их перед поворотом. Сплюнув скопившуюся во рту кровь, Блек побежал дальше, оглядываясь по сторонам. Ему нужно было, вместе с Люпином найти и задержать оборотней до подхода авроров. На то, что защищавшие оба кафе девушки смогут справиться с несколькими такими зверями одновременно, особой надежды не было.

— Блек, — высунувшийся из обломков какого-то дома Люпин, махнул рукой аристократу. Весь обожженный и исцарапанный, оборотень сам походил на какого-то ожившего мертвеца.

— Кто тебя так? — Сириус запрыгнул в полуразрушенную комнату.

— Я стоял рядом с одним из домов, когда тот взорвался. — Оборотень пожал плечами. — Я чувствую своих собратьев, они приближаются с той стороны. — Люпин махнул в сторону дальнего конца центральной улицы Хогсмида.

— Хорошо, что нет никого из старой гвардии Лорда, один молодняк. — Сириус осторожно выглянул из окна, помахивая палочкой. — Иначе бы у нас были потери.

— Не хвались, пока не закончили. — Люпин с хрустом разминал кисти рук. — Думаю, мы с тобой, Бродяга, можем заключить пари.

— Пари?!, — Расхохотался аристократ. — Что за пари в таком чертовски неприятном деле?

— Если я убью больше оборотней, ты поцелуешь Алику. — Люпин рывком перебросил свое тело через подоконник. — Я пошел.

— Вот мерзавец, — с каким-то восхищением протянул волшебник.

Алика, осторожно выглядывая из окна "Трех метел" и периодически бросая в мелькавшие фигуры в черных мантиях зеленые лучи Авады, увидела, как в центре площади появилось полтора десятка авроров в мантиях подчиненного лично Аластору Грюму отряда.

Сам старик, безумно хохоча, тут же рванулся в сторону разбивавших окна и двери Упивающихся, видимо, просто куражащихся и разыскивающих очередные беззащитные жертвы. Сидевший за каменной оградой Алекс видел, как ветеран Первой войны, скользнув под луч Авады, брошенный в него вопящим парнем, попросту перерезал тому горло от уха до уха возникшим в руке кинжалом.

— Оборотни! — кто-то из остававшихся на площади авроров обратил внимание остальных на Сириуса и Люпина, ловко отбивавшихся огненными волнами от пытавшихся подойти ближе монстров. Собрав всю стаю оборотней на себя, маги попросту заманивали их в "котел", где роль "стенок" сыграют вовремя подоспевшие авроры Аластора Грюма.

— Сомкнуть ряды! — Грюм, криво усмехаясь, спрятал кинжал в ножны. — Сейчас они подойдут ближе и... Насмерть всех, выживших быть не должно.

Девять оборотней, обезумевших от ярости и смерти одного из своих сородичей, упорно пытались пробиться сквозь постоянно выпускаемые магами стены огня. Сириус и Люпин уже взмокли от напряжения, непрерывно творимые огненные заклинания выпивали все силы, но и позволить оборотням разбежаться, присоединиться к все еще ходящим по окраинным улицам Пожирателям, было нельзя, тогда жертв было бы в десятки раз больше.

— Начали! — хрипло каркнул Грюм, жадно вдыхая пропахший дымом воздух.

— Avada Kedavra! Bombarda! — разом выкрикнули стоявшие шеренгой за его спиной авроры.

Многоголосый вой избиваемых кровожадных монстров разнесся далеко за пределы площади, заставляя запершихся в домах жителей молиться Мерлину и Основателям, чтобы беда миновала их дом.

Спустя несколько минут все было кончено — попавшие в импровизированную ловушку оборотни не могли противостоять почти двум десяткам опытных магов, не стеснявшихся применять самые опасные заклинания.

Люпин и Сириус опустили палочки, — их задача была не выпускать оборотней из огненного котла, с чем они успешно справились.

Хлопки аппарации на соседних улицах показали, что оставшиеся в живых упивающиеся отступили, получив какой-то сигнал. Одновременно с этим в центре площади, держась за хвост своего феникса, появился окутанный облаком силы Дамблдор, однако, вместо паникующих и мечущихся жителей Хогсмида, перед его глазами предстал круг хмурых авроров во главе с Аластором Грюмом. Заметив же в стороне Сириуса и Люпина старик окончательно помрачнел.

— Аластор, что здесь случилось? — Дамблдор уверенно направился к аврору, собираясь взять ситуацию под контроль. — Я прибыл, как только получил известие от наблюдателей аврората о непростительных заклятьях в Хогсмиде. С какой стороны идет атака?

Аппарировавшие следом за ним пятеро членов ордена Феникса в мантиях с глубокими капюшонами встали за его спиной, а на апарационной площадке тут же появились репортеры вперемешку с дежурным отрядом авроров.

— Откуда идет атака?! — Грюм, понявший, зачем директор притащил сюда репортеров, разъярился донельзя. — Атака, Дамблдор, уже закончилась, а вон там валяется десяток оборотней! А если вы пройдетесь по окрестностям, то найдете немало тел в мантиях упивающихся смертью! И кучу перепуганных детей в двух кафе, защищаемых людьми ЛОРДА БЛЕКА И МОИМИ, а не вашими и не аврорскими ребятами. А еще вы найдете трупы местных жителей на окраинах, потому что у нас не хватило сил прикрыть всех! А ваши чертовы подхалимы явились только в самом конце, когда все, кто выжил, уже сбежали! Вот откуда идет атака!

— Аластор, успокойся, — Артур Уизли, скинув с головы капюшон, шагнул к пышущему гневом аврору. — Мы явились сразу, как получили сигнал от Дамблдора.

— Аааа... что с вас взять, — Аластор сплюнул, разворачиваясь к своим людям. — Разойтись по улицам, искать раненых. Сириус, Люпин, проверьте, что с детьми в кафе и в трактире!

— Все в порядке, — Сириус, вовремя поняв, что старый аврор собирается в присутствии прессы хорошенько искупать в дерьме и Дамблдора, и министерских авроров, орал достаточно громко, чтобы это слышали строчащие в блокнотах репортеры. — Там остались мои люди!

— Сириус, — негромко позвал Люпин, отойдя подальше от репортеров и продолжавших ругаться Дамблдора и Аластора Грюма, к которым чуть позже присоединилась взъерошенная Амелия Боунс, приведшая с собой медиков из госпиталя Святого Мунго и бригаду следователей.

— Чего тебе? — Хмуро ответил Блек, погруженный в какие-то мрачные мысли.

— А ведь я успел прибить одного оборотня до того, как они все сбежались на наш запах. — Люпин усмехнулся, явно намекая на прошлый разговор.

— Мистер Лунатик, ваше остроумие когда-нибудь заставит меня прибить вас.

— Тогда тебя самого убьет Нимфадора Блек, моя будущая жена и твоя, если ты не забыл, племянница. — Оборотень ухмыльнулся.

— Надеюсь, хоть не прямо сейчас? — с мученическим видом простонал Сириус.

— Ну... Лучше, если это сделать, когда Алика находится в полном перепуганных детей трактире.... Это отвлечет детей от мрачных мыслей! — Люпин захохотал.

— Все закончилось. — Луна Лавгуд опустила направленную на окно палочку.

— Откуда ты знаешь? — Невилл удивленно посмотрел на подругу.

— В воздухе больше не пахнет смертью, — палочка Луны отправилась на обычное место за ухом.

— Тонкси! — повысил голос юноша. — Луна говорит, что бой закончился.

— Сейчас посмотрим, — девушка, крадучись, подошла к одному из окон, осторожно выглядывая сквозь щели в сваленной перед ним мебели. — Пока тишина.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Это Алекс Риман, — донеслось снаружи. — Тонкс, не надо колдовать Бомбарду на дверь, это я.

— Докажи! — спокойно откликнулась девушка.

— Сегодня ты двинула мне в челюсть, когда я нечаянно наступил тебе на ногу! — расслабившаяся девушка взмахом палочки освободила проход.

— Как остальные? — она быстро обняла товарища. — Как Люпин?

— Все целы, — в комнате ощутимо повеяло облегчением. — Атаковал только молодняк, никого из старой гвардии. А Люпин ушел в "Три метлы", сказал, там какое-то пари с лордом Блеком.

Рита Скитер, просидевшая большую часть времени на чердаке одного из домов вокруг площади, довольно потирала руки. Заплаченный ей аванс, вкупе с указанием на всякий случай провести большую часть выходного дня на чердаке, себя полностью оправдали. Репортаж, снабженный колдографиями из Омута памяти, обещал быть превосходным. Сновавшие внизу люди в одежде медиков и авроров не обращали внимания на поблескивавшие из чердачного окошка стекла небольшого бинокля, которым пользовалась журналистка.

— Алика, это мы! — глухой голос из-за наглухо загороженной двери заставил всех собравшихся в главном зале трактира вздрогнуть.

— Лорд Блек? — Девушка недоверчиво посмотрела в сторону двери, не спеша освобождать проход. — Докажите.

— Заклинание, которым я победил тебя на дуэли в доме Гринграссов называется...

— Не надо! Я поняла, что это вы! — забаррикадировавшие проход столы отъехали в сторону, позволяя стоявшим за дверью обгоревшим мужчинам пройти внутрь.

— Все в порядке. — Люпин повысил голос, глядя на столпившихся в дальнем конце детей, перед которыми, к его большой радости, стояли несколько старшекурсников с палочками наготове.

— Все целы? — Алика сжала плечо оборотня.

— Живы все, некоторые поцарапаны, — Люпин пожал плечами, с которых посыпался пепел. — Домов сожгли много, дети целы все, а вот местные жители — не знаю.

Девушка развернулась к Сириусу, одарившему ее очередным демонстративно-плотоядным взглядом.

— Лорд Блек, сегодня вы соответствуете вашей фамилии полностью, — она улыбнулась, намекая на почерневшее от копоти лицо аристократа.

Маг усмехнулся, но вместо ответа, на который рассчитывала Алика, резко придвинулся ближе и поцеловал удивленную девушку в губы.

— На счастье, — он отстранился, увернувшись от пощечины.

Аластор Грюм, с удовольствием продолжавший переругиваться с Дамблдором и сумевший втянуть в разговор и Амелию Боунс, внутренне ликовал. Ему удалось удержать директора на площади, так что разбежавшиеся по деревне журналисты будут снимать картины, где фигурировали спасенные от смерти дети и маги, пришедшие с лордом Блеком, а не члены ордена Феникса, явившиеся самыми последними. День определенно удался, а тот факт, что в деревне погибло человек десять из молодняка Упивающихся и столько же оборотней, добавлял радости старому бойцу. Сегодня следовало выпить бутылку вина из самого дальнего отделения погреба в особняке Грюмов. Выпить и вспомнить... Разозленный поднявшимися из глубины души воспоминаниями о горящем особняке Медоуз, Грюм с удвоенной яростью принялся орать на пытавшегося что-то возразить директора.

То же время. Азкабан, нижние уровни.

Женщина в лохмотьях, то выныривая, то погружаясь в полубредовые видения, когда поблизости пролетал очередной дементор из постоянно присутствовавших на нижних уровнях, что-то невнятно стонала сквозь зубы. Близость дементоров, окружавших камеры слуг Лорда днем и ночью, сводила с ума даже самых стойких, но на дне сознания изможденной женщины тлела мысль, что ее господин рано или поздно вернется, и она должна быть готова к новой службе. Фанатичная преданность Лорду позволяла Беллатрикс Лестранж уцелеть в мрачном безумии Азкабана, но даже этого было недостаточно, чтобы избежать воздействия его стражей, выпивавших по капле все силы, вызывавших на поверхность худшие из спрятанных в подсознании кошмаров.

За дверью камеры сегодня было шумно, раздавались далекие крики и тяжкий грохот, словно что-то взрывалось и горело, но женщина, окутанная безумием, почти не обращала внимания на окружающий мир.

Наконец дверь её камеры с треском осыпалась в пыль, открывая дорогу обожженному с десятком ссадин и мелких ран на теле мужчине с длинными платиновыми волосами, сейчас изрядно опаленными и прореженными, сбившимися в грязный колтун.

— Беллатрикс! — Возглас мужчины почти сумел вывести из полузабытья сестру Нарциссы Малфой. Но сила дементоров слишком сильно влияла на аристократку, так что Малфой, грязно выругавшись сквозь зубы, подхватил тощее тело на руки, вынося так и не пришедшую в себя женщину из камеры.

В коридоре пахло смертью, кровью, вывернутыми кишками и страхом. Узники, остававшиеся в камерах выли или со страхом смотрели на столпившихся в коридоре людей в черных балахонах и серебряных масках, сейчас покрытых дырами и пропалинами, обильно смоченных в своей и чужой крови.

— Беллатрикс у меня! — Прорычал Люциус, до предела выжатый тяжелым боем наверху. Только благодаря купленным на деньги аристократов наемникам, а также по большей части погибшим первыми новобранцам, удалось сломить сопротивление авроров, до последнего отбивавшихся в узких коридорах волшебной тюрьмы. Благодаря наёмникам и силе Лорда, который как-то договорился с дементорами, и те не стали обедать явившимися к тюрьме Пожирателями и наемниками.

Его товарищи в это время выводили или выносили из камер содержавшихся там долгие годы былых сторонников Лорда.

Кребб и Гойл-старшие тащили на своих широченных плечах сразу по двое узников. Гойл осторожно придерживал Алекто и Амикуса Керроу, не дрогнув под весом полноватого брата, а Кребб небрежно удерживал Яксли и еще кого-то плохо различимого в мечущемся свете факелов.

Малфой с некоторой иронией посмотрел на рыжие волосы новичка, торчавшие из-под одного из неровно надвинутых капюшонов, не обладавший правами на серебряную маску юноша довольно бестолково суетился, но в бою сумел метнуть пару заклятий, помогая товарищам. Язвительная улыбка искривила губы аристократа при мысли о выражении лица Артура Уизли, если бы он знал, кто скрывается под этой маской.

— Все наверх! — Зычно крикнул Люциус, руководящий операцией.

Плотной группой, прикрывая несущих или ведущих обессиленных долгим заключением товарищей, маги отправились наверх, к выходу из тюрьмы. Все коридоры, стены, потолки носили следы проходившего здесь ранее жестокого боя. Кое-где все еще валялись дымящиеся в ледяном воздухе Азкабана разорванные тела.

Мальсибер, коротко хохотнув, стукнул по плечу того самого новичка с рыжими волосами, указывая на приподнявшегося на полу аврора с ужасно изуродованным каким-то проклятьем лицом.

— Ну-ка, подрастающее поколение, покажи, чему ты научился.

Юноша остановился, на секунду задумавшись или засомневавшись. Наконец из-под капюшона раздался дрожащий от напряжения голос:

— Cardio arrest — получивший заклятье остановки сердца мужчина, до конца выполнивший свой долг, затих, пару раз содрогнувшись.

— Надо было Авадой, — засмеялся кто-то из Упивающихся. — Учись!.

Выбравшись за стены Азкабана и переплыв пролив на пароме, группа слуг Лорда остановилась, поджидая, пока на берег выйдет плывший последним рейсом Люциус, все еще удерживавший на руках безвольное тело родственницы.

— Аппарируем в поместье Малфоев. — Хриплым от усталости голосом произнес маг. — У кого свободны руки — ждите и прикрываете остальных. Вы идете последними.

Нарцисса Малфой, в нетерпении мерившая шагами Большой Зал поместья Малфоев, быстро подошла к мужу, появившемуся в центре помещения.

— Тоффи, — холодный женский голос вызвал одного из домовиков. — Отнеси мою сестру в покои и позаботься о ней. Позови остальных домовиков, пусть примут раненых. — Женщина кивнула в сторону продолжавших появляться волшебников с бывшими заключенными Азкабана.

Северус Снейп, вошедший в зал в пропахшей зельями обожженной мантии, мельком осмотрел собравшихся, тут же раздавая принесенные восстанавливающие эликсиры. Зельевару сегодня предстояло невероятно много работы, как и немногим владеющим исцеляющей магией слугам Лорда.

"Нападение на Хогсмид! Черная метка в небе над мирной деревней!

С утра в деревню, по случаю выходного дня, пришло множество детей из школы Чародейства Хогвартс. Влюбленные парочки, шумные компании, веселые лица и радостные детские голоса наполнили волшебную деревню.

В одиннадцать часов утра на деревню напали. Почти два десятка волшебников и десять оборотней ворвались в деревню, поджигая, мучая, убивая. Множество жителей Хогсмида погибли или находятся под наблюдением целителей Госпиталя Святого Мунго. Не встречая сопротивления, убийцы дошли почти до самого центра деревни, где в кафе и магазинах находились дети, а часть нападавших рассеялась по деревне в поисках новых жертв.

Множество беззащитных детей. Этот день мог бы стать черной страницей в истории магической Англии. Но в Хогсмиде по счастливому стечению обстоятельств оказались Лорд Блек с друзьями, решившими отпраздновать помолвку молодой Нимфадоры Блек. Аристократы сумели отвести детей в здания "Трех метел" и "Сладкого королевства", а потом приняли бой. Девять защитников против пятнадцати вышедших в центр деревни убийц. Однако удача была сегодня явно не на стороне Упивающихся смертью. В жесточайшем стремительном бою аристократы сумели остановить их, а сам Лорд Блек и его товарищ Ремус Люпин вдвоем столкнулись со стаей из десятка оборотней (колдография в половину листа, где кружащийся волчком Сириус Блек разбрасывает вокруг настоящие огненные реки, окружая пламенем громадные тела раззявивших пасти оборотней).

Отважные волшебники сумели продержаться до тех пор, пока на центральную площадь Хогсмида не аппарировали приглашенные на тот же праздник Аластор Грюм и его подчиненные из спецотряда Аврората. С такой поддержкой, как вышколенные, прошедшие горнило Первой войны, бойцы Аврората, друзья Лорда Блека с легкостью оттеснили напавших на Хогсмид (Колдография, на которой выстроившиеся шеренгой волшебники в багровых мантиях посылают зеленые лучи Непростительных заклинаний в окруженных огнем оборотней и редкую цепь магов в черных балахонах). На поле боя осталось восемь тел черных волшебников и все явившиеся в деревню оборотни.

Получасовое сражение завершилось. В небе по-прежнему висели Черные метки, памятные многим со страшных лет Первой войны, но угрозы для детских жизней больше не было.

И только в этот момент, когда бойцы Аластора Грюма и Сириуса Блека перевязывали раны, в Хогсмиде появился директор расположенной совсем рядом с деревней школы Альбус Дамблдор, величайший светлый волшебник Англии. А спустя еще несколько минут — дежурный отряд Аврората Министерства магии.

На наших глазах чуть было не произошло новое сражение. Аластор Грюм, чьи люди оцепили площадь, пока лорд Блек с друзьями выводил из убежищ детей, обзывал величайшего волшебника последними словами. По словам Аластора Грюма, ветерана сотен сражений, дым над Хогсмидом и Черные метки были прекрасно видны из расположенного совсем рядом Хогвартса. Досталось и дежурному отряду авроров, явившемуся на поле сражения последним, когда угроза детским жизням уже миновала.

Сириус Блек, вернувшийся на площадь, сообщил, что охраняемые его друзьями дети не пострадали. На вопрос, как они смогли противостоять превосходящим их числом магам и оборотням, аристократ ответил, что долг любого благородного человека — защищать детей, и неважно, будет ли это стоить ему жизни или нет.

О том, почему нападавшие запустили в небо символ Неназываемого, лорд Блек сказал, что это знак возрождения Темного лорда, о чем неоднократно пытался заявлять Альбус Дамблдор.

"— Я не скрываю, что мы с директором Хогвартса находимся в разных политических лагерях и преследуем разные цели. — Сказал лорд Блек. — Но в одном мы сходимся во мнениях: Вольдеморт возродился, и сейчас долг любого честного волшебника, любого благородного человека — не допустить повторения кровавой бойни Первой войны.

Подробный репортаж о событиях этого дня — в следующем выпуске нашей газеты.

Как удалось выяснить нашим журналистам, в тот же момент, когда произошло нападение на Хогсмид, атаке подверглась тюрьма Азкабан. По неизвестным причинам дементоры, охранявшие тюрьму, не препятствовали нападавшим людям в черных мантиях. Уцелевшие в чудовищной бойне авроры показывают, что дементоры не трогали нападавших,

В результате внезапной атаки на Азкабан, оттуда были освобождены заключенные на самых нижних уровнях слуги Темного Лорда. Беллатрикс Лестрейндж, Рудольфус Лестрейндж, Алекто и Амикус Керроу, Антонин Долохов, Яксли, Мальсибер и другие.

Министр магии Корнелиус Фадж отказался давать комментарии о произошедшем.

Специальный корреспондент, Рита Скитер."

— Не верю! — Люциус Малфой в ярости скомкал газетный лист. — Этого не может быть.

— Ты имеешь в виду, что это выдумка газетчиков о праздновании помолвки? — Протянул Северус Снейп, оторвавшись от своего экземпляра "Пророка".

— Они появились ровно в тот момент, когда произошло нападение... — Малфой скривился. — По крайней мере, так мне рассказали те пятеро уцелевших недоумков, кого я успел допросить.

— То есть ты полагаешь? — Северус Снейп не договорил.

— Да, кто-то выдал информацию о готовящемся нападении нашим врагам. — Малфой мрачно покачал головой. — Там был настоящий котёл, куда благополучно угодили все напавшие оборотни и большая часть магов, кроме тех, кто рассыпался по окраинам Хогсмида.

— И что ты будешь докладывать Лорду, Люциус, — с некоторым сочувствием посмотрел на него Снейп.

— Я — ничего. — Блондин откинулся на спинку стула. — Планировали операцию другие. Вот пусть они и докладывают. Но если подумать...

— То можно сделать некоторые выводы, — Снейп задумался.

— Наших противников не так много. Девять или около того магов из различных семей и пятнадцать авроров Бешеного глаза.

— Судя по тому, что я увидел в Хогсмиде, среди них не было членов Ордена Феникса.— Неожиданно заявил Снейп.

— Почему ты так думаешь? — Приподнял брови Люциус.

— Ну во-первых, то что написали в газетах про разговор Дамблдора с Грозным глазом — это правда. Когда директор вернулся в Хогвартс, он был просто в ярости. Грюм умудрился крупно прижать старика.

— Дамблдор в очередной раз не оправдал свое звание величайшего волшебника, — Малфой рассмеялся.

— Если бы это не произошло ценой жизней слуг Лорда, — я бы назвал это гениальной интригой. Дамблдор был прилюдно унижен, а пресса растиражировала всю эту историю, прежде, чем он успел хоть бы что-то исправить.

— Интересно вот еще что... — Люциус помедлил. — Одновременно готовилось две операции, но сдали только наименее значительную из них. Значит, предатель кто-то из низшего звена. Если бы это был кто-то из приближенных к Лорду людей, в котел попали бы мы, а не пушечное мясо из новичков.

— И в Азкабане навеки остался бы цвет английской аристократии, — съязвил Снейп. — Благодари Мерлина, Люциус, что там был только дежурный отряд авроров, который вы быстро перебили. Окажись там еще и отряд Аластора Грюма и Сириус Блек с друзьями — вы бы так легко не отделались.

— Да, — Малфой поежился. — Неизвестно, кто бы одержал в итоге верх, как минимум, они продержались бы до первого подкрепления из Аврората.

— А учитывая, что Лорда с вами не было, то... — Снейп не стал заканчивать фразу.

— То половина нашей группы осталась бы лежать в Азкабане.

— Думаю, сейчас Аластор и Сириус на пару вполне способны задержать Лорда, — Снейп поморщился. — Почему эта псина не сдохла в Азкабане?!

— М-да, а пока нужно искать, кто же сумел сдать операцию, — Протянул Малфой с нехорошим огоньком в глазах.

— Ищите, Люциус, ищите, — Снейп встал с места. — Дамблдор тоже в недоумении, его шпионы не давали даже намека о возможных событиях.

— Кстати, Северус, — настиг зельевара у самого выхода голос Малфоя. — А сколько твоих слизеринцев было в Хогсмиде в момент начала атаки?

— Всего три человека... — Снейп в некотором недоумении покачал головой. — Драко, Винсент и Грегори. Остальные по разным причинам нашли себе занятия в замке, наверняка их своевременно предупредили.

— Какого черта?! — Люциус вскочил с места. — Я же сам писал ему, чтобы он оставался в Хогвартсе на это время, и что у меня для него будет отдельное задание!

— Что бы ты ни собирался поручить своему сыну, Люциус, но он явно был в Хогсмиде, так что вполне мог получить случайную Аваду.

— Ладно, — Малфой тоже поднялся. — С Драко я сам поговорю и узнаю, из-за чего ему взбрело в голову нарушить мой запрет.

Глава 35. Магия Блеков.

25 февраля 1996 года. Хогвартс.

— Ну что ж, дамы и господа, — Невилл усмехнулся, глядя на входящих в Комнату-по-желанию студентов. — У нас сегодня должно быть первое пополнение.

Члены группы рассаживались на низких пуфах возле камина, негромко переговариваясь. Луна одарила мягкой улыбкой глядящего на неё парня, а заметившие это девушки негромко захихикали, не став, впрочем, заострять внимание на постепенно развивашихся отношениях Луны и Невилла. Авторитет Лонгботтома в дуэльном клубе был непоколебимым никакими сплетнями.

— Дин Томас предложил двух новых членов: Чжоу Чанг и Мариэтту Эджкомб. Кто может что-то сказать по этим двум девушкам?

— Чжоу хорошо учится, — Гермиона первой высказала свое мнение, вызвав волну смешков: кто бы еще упомянул учебу, если не лучшая студентка Хогвартса.

— Ну, это, конечно, хорошо, — Невилл с некоторым злорадством покосился в сторону Рона Уизли, который, несмотря на все старания Гермионы, так и не смог существенно улучшить свою успеваемость. — А что насчет Мариэтты, Гермиона?

— Ну? — девушка замешкалась. — Думаю, не так плохо.

— У кого есть аргументы за или против этих девушек? — Невилл обвел взглядом собравшихся членов группы.— Ни у кого... Ну что ж. Гермиона, не могла бы ты добраться до гостиной их факультета и пригласить на наше собрание?

Девушка вышла, чтобы спустя полчаса, заполненные для оставшихся в зале людей отработкой уже использованных ранее заклинаний, проходимых на Защите от темных искусств на третьем-четвертом курсе. Невилл, скрипя зубами, в очередной раз мысленно проклинал идиотизм ситуации — в Хогвартсе, в лучшей, как заявлялось в патриотических статьях, школе волшебства и чародейства в Англии, не было уже несколько лет нормального преподавателя боевой магии. Впрочем, поскольку школа все равно единственная в стране, на ее статус такое положение вещей особо не влияло. Действительно, ирония судьбы лучшая школа в Англии вполне закономерно была лучшей, поскольку была единственной на всю страну. Дети влиятельных аристократов и так получали вполне достойное образование, обучаясь параллельно у нанимаемых родителями репетиторов или же у самих родителей. А мнение полукровок и маглорожденных не слишком-то кого и интересовало. Зато в детей исподволь вкладывалась лояльность к Альбусу Дамблдору, великому волшебнику, лучше всех знающему, что и как нужно делать.

Мариэтта и Чжоу, зайдя в зал, словно попали в другой мир — выкрикивающие заклинания студенты, кружащиеся друг вокруг друга, цветные вспышки магии были так не похожи на обычное для Хогвартса проведение уроков.

— Да, я вижу, что вы неплохо устроились, — протянула Чжоу, слегка расширив свои раскосые глаза от удивления.

Гермиона рассмеялась, довольная произведенным впечатлением.

— Теперь вы точно сможете без проблем сдать экзамены за пятый курс!

— Не сомневаюсь, — Чжоу не отрывала глаз от расхаживающего среди тренирующихся учеников Невилла, который временами осторожно поправлял движения того или иного колдующего. — Получается, у вас главный в группе — Невилл Лонгботтом?

— Да, — Гермиона кивнула, оглядываясь по сторонам. — Невилл в этом году лучший по практической части, а я помогаю ему с теорией.

— А зачем вам понадобился пергамент с клятвой? — Мариэтта с некоторым недовольством рассматривала девушку, заставившую ее подписать договор о неразглашении места тренировок и самого факта их существования.

— Если госпожа Амбридж узнает, что студенты в свободное время занимаются самостоятельными тренировками, то она сможет дойти до министра, чтобы доставить ни во что не ставящим ее предмет людям максимум неприятностей. — Гермиона упрямо мотнула головой. — Но с таким преподавателем мы попросту не сдадим независимой комиссии, принимающей экзамены, Защиту от темных искусств.

— Да, такого преподавателя у нас еще не было, — Чжоу согласно кивнула. — На четвертом курсе Невилл не производил такого... по-настоящему серьезного впечатления.

Китаянка хихикнула, но Гермиона осталась серьезной.

— Гермиона, — рядом оказался Невилл. — Поставь их в пару и посмотри пробелы в знаниях за первый-четвертый курсы. Потом составим список того, что им надо подтянуть до следующей встречи.

Улыбнувшись девушкам, парень пробежал дальше, где от чьего-то заклинания полыхнула занавесь, украшавшая стену. Чжоу и Мариэтта с некоторым интересом проследили, как из его палочки вырвалась мощная струя воды, тут же сбившая пламя.

— А он силен, — вырвалось у Чанг, в чьих глазах после увиденной сцены интереса стало еще больше.

— Ладно, Чжоу, Мариэтта, — Гермиона оторвала их от наблюдения. — Вставайте в пару и покажите, что вы умеете из дуэльных заклинаний.

— Ну что у тебя, Мариус? — Альбус Дамблдор строго посмотрел в Сквозное зеркало, где мелькала чья-то невзрачная физиономия. — Почему твой человек не выполнил заказ?

— Я не знаю, мистер Дамблдор, — человек в зеркале поморщился. — Наемник бесследно пропал во время нападения упивающихся смертью на Хогсмид. Не удивлюсь, если его поджарил тот же Лорд Блек — он был в такой же мантии, что и слуги Темного Лорда.

— Проклятье.. Мариус, найми нового человека, — Дамблдор недовольно нахмурил брови. — Эта девушка должна умереть так, чтобы в ее смерти обвинили Темного лорда.

— Хорошо, мистер Дамблдор, ваши деньги — ваши указания.

Зеркало погасло, а директор уселся в кресло. Попавшийся ему на глаза выпуск "Пророка" со статьей о Хогсмиде отправился прямиком в огонь.

Тот же день. Дом Блеков.

— Итак, господа и дамы, — Сириус, как глава английской группы, взявший на себя руководство собранием, встал во главе длинного стола в гостиной дома Блеков и слегка поклонился собравшимся англичанам и французам. — Поздравляю нас с началом активных действий.

— Первые крысы получили по заслугам! — рыкнул Аластор Грюм, находившийся после сражения в Хогсмиде в невероятно хорошем для старого параноика расположении духа.

— Именно так, Аластор, — Сириус усмехнулся. — Но, к сожалению, в этот же день, пока все мы старались спасти детей в Хогсмиде, большая часть Упивающихся нанесла визит в Азкабан... Аластор, не ругайся. — Аристократ остановил попытавшегося что-то сказать старого аврора. — Мне тоже много что хочется сообщить тем умникам из числа чинуш, которые решили, что десятка авроров на весь огромный тюремный комплекс будет достаточно.

— Сириус, — Жан-Клод встал. — Что ты скажешь, как самый компетентный по английскому вопросу человек?

— Наверное, ты хотел сказать, как самый хорошо знающий всю сбежавшую компанию? — Блек насмешливо прищурился. — Аластор, пожалуй, знает сбежавших еще лучше меня, в конце-концов, именно благодаря ему отправились в Азкабан десятки темных магов во время и после Первой войны.

Грюм что-то невнятно пробурчал.

— В общем-то, мне кажется, что в действиях наших французских союзников ничего не меняется. — Блек отвесил поклон сидевшим на другом конце стола Киарану, Джеймсу и Жан-Клоду. Единственное, я хотел бы, чтобы в расписании Гарри появлялись часы для тренировки со мной. При всем моем уважении к Киарану Годфруа, его род не является настолько темным, как Блеки.

Киаран согласно кивнул.

— Ты будешь учить меня темной магии Блеков, крестный? — я с волнением посмотрел на Сириуса.

— Да, поскольку ты мой крестник, то ты должен освоить эти заклинания, магия моего рода примет тебя. — Блек усмехнулся. — Тем более, есть шанс, что ты столкнешься с другими представителями нашего славного рода.

Лицо крестного стало жестким.

— Беллатрикс Блек, моя дражайшая сестрица, сбежала из Азкабана вместе с остальными последователями Лорда.

Сириус махнул палочкой, и перед собравшимися за столом людьми повисли в воздухе несколько колдографий, на удивление неподвижных.

— Да, я уничтожил магию этих рисунков, — под взглядами собравшихся усмехнулся Сириус. — Теперь это просто бумага с наложенными на нее красками.

— Это они? — Я внимательно рассматривал портреты.

— Да, вся десятка слуг лорда. — Крестного перекосило от отвращения. — Даже моя мать, ярая сторонница чистоты крови, сказала бы, что эти люди зашли слишком далеко, чтобы нести другим веру в собственные убеждения, слишком много крови и пыток на их руках.

— Беллатрикс Блек, — портрет гордой черноволосой и черноглазой женщины с точеной фигурой лег на стол под взглядами волшебников. — Мастер темной магии, была кровожадной садисткой еще до заключения в Азкабан, а сейчас, думаю, окончательно сошла с ума, но вряд ли лишилась своего мастерства. Из собравшихся здесь, пожалуй, уважаемый Киаран, Аластор и я способны с ней справиться один на один. Моя сестра весьма искусный боец, и она любит Лорда всей душой. Владеет некоторыми заклинаниями некромантии, что тоже не добавляет нам радости.

Киаран, будто что-то отмечая в голове, внимательно рассматривал портрет черноволосой аристократки. Грюм нахмурился еще сильнее.

— Рудольфус Лестрейндж. — Изможденное, бледное лицо, обрезанные над плечами каштановые волосы с ранней сединой. — Садист, любитель женщин, но маг не слишком сильный, на этом человеке наследственность отдыхала. Тоже владеет темной магией, но не особенно силён.

— Алекто и Амикус Керроу. — Два человека на портрете разительно отличались друг от друга. Хмурый мужчина довольно грузный, с короткой черной бородой и усами и улыбающаяся эффектная брюнетка с серыми глазами. — Оба маги средней силы, больше в компании Упивающихся действовали как связные и дипломаты, в боевых действиях достойного упоминания участия не принимали.

— Кстати, Сириус, откуда такие подробные сведения? — Жан-Клод с интересом взглянул на лидера английских магов.

— Аластор раздобыл протоколы допросов этих... существ в Аврорате, — Блек поморщился. — Там был список их преступлений, выданный под действием сыворотки правды, и их роль в организации Лорда. Они получили полноценный суд, в отличие от меня.

— Далее, Антонин Долохов. — Оскаленное в улыбке лицо с ярко-синими глазами, растрепанные волосы и небрежная одежда, щетина на давно небритых щеках. Мощные мускулистые руки с многочисленными шрамами. — Маг высокого уровня, вряд ли сильно уступает моей сестре. Составитель заклятий.

По залу прошел легкий шум.

— Да, Антонин умеет и любит на досуге разрабатывать новые заклинания, за что особо ценим Лордом. Резкий, импульсивный человек, такой же безжалостный убийца, но не лишенный своеобразного представления о чести, детей никогда не убивал и не мучил. Выходец из какой-то славянской страны, точнее установить не удалось.

— Далее, Руквуд...

Я смотрел на показываемые Сириусом портреты, которые Аластор иногда сопровождал скрипучими комментариями о своих личных встречах с тем или иным сторонником Лорда, добавляя детали к рассказываемому крёстным. И внутри становилось пусто и холодно — сейчас я понял, что мы вступаем в самую настоящую, жестокую войну без права на ошибку или отступление. Я начал понемногу понимать это, увидев газету, где на колдографиях был изображен горящий Хогсмид с черными метками в задымленном небе, но сейчас, слушая холодный голос Сириуса, понял это по-настоящему.

— И еще один интересный человек, — изменившийся тон крёстного оторвал меня от раздумий. — Северус Снейп. — Колдография высокого черноволосого мужчины с длинным крючковатым носом и черными глазами легла на стол поверх остальных портретов. — Гениальный зельевар, мастер алхимии, мастер черной магии, один из сильнейших боевиков в лагере Лорда. Легилимент, очень искусный. Мастер окклюменции. Это единственный человек, в оценке которого мы разошлись с Дамблдором. Директор утверждает, что Снейп в Первую войну перешел на его сторону и шпионит за Темным лордом по сей день, но я, честно говоря, думаю, что вера старика во "второй шанс оступившимся и искреннее раскаивание мальчика" на этот раз не оправдалась. Доказать точно, кому служит Снейп в действительности, можно только как следует допросив его, поскольку после Первой войны он не проходил стандартной процедуры дознания в Аврорате, — слово Дамблдора защитило его шпиона от всех возможных преследований. Лично я рассматриваю его как потенциального противника.

— Хорошо, мы тебя поняли, Сириус. — Марк Гринграсс привстал со своего места. — Что ты предлагаешь делать дальше?

— Для начала — усилить защиту на особняках наших сторонников. — Блек покрутил в воздухе рукой. — В частности, твоего особняка, Марк. В прошлый раз мы сломали её впятером. Для этого здесь присутствует уважаемый Мартин Джонс.

Иссохший, моршинистый старичок, опирающийся на длинный посох с резным оголовьем, привстал со своего места.

— Господин Джонс, хотя и не планирует участвовать в наших боевых действиях, — Сириус с уважением поклонился старику, — но желает помочь нам, так сказать, в вопросах теоретических, он лучший из разрабатывающих защитные системы волшебников в нашей стране.

— Нетрудно быть лучшим, находясь в стране, где в науке подвизаются, по большей части, бездари и тупицы, — скрипучий голос Мартина прервал рассказ Блека. — Я постараюсь помочь вам, господа, улучшить защиту ваших особняков, это всё, на что я гожусь в этом возрасте.

— Но в прошлом, — неожиданно для всех предельно вежливо заявил Грюм, — вы были, если мне не изменяет память, заместителем главы Аврората?

— Да, — старик усмехнулся. — А потом после ранения ушел в Отдел тайн, где провел еще почти пятьдесят лет. Ну а дальше, в мирное время, дражайший Фадж урезал финансирование ученых, так что мой отдел попросту распустили, невзирая на все наши разработки, которые пошли под сукно или вовсе были уничтожены... Впрочем, некоторые вещи мы... прихватили с собой при уходе. А на сэкономленные деньги создали совершенно бессмысленную службу контроля магии несовершеннолетних, не раз крупно облажавшуюся с тем же мистером Поттером, которого я вижу среди присутствующих. Спутать магию ребенка и домового эльфа... идиоты.

Мартин уселся на место, глубоко задумавшись о чем-то своём.

Спустя пару часов большая часть собравшихся людей разошлась по своим делам, Жан-Клод и Киаран, не став дожидаться меня, вернулись международным портключом во Францию, и мы с Сириусом и Ремусом остались втроём. Нимфадора и Андромеда ушли к себе, причем девушка успела по дороге мазнуть губами по щеке чуть смутившегося Люпина.

Сириус, пройдясь по гостиной, щелчком призвал к себе бокалы и какую-то запыленную глиняную бутылку. Выпив из поднесенного крестным бокала, я уселся в кресло, приготовившись слушать — Сириус явно заготовил что-то интересное.

Ремус молча устроился в кресле, как и всегда, приготовившись молчать и слушать, пока не произойдет что-то действительно важное.

— Я просмотрел бумаги Джеймса, — Блек в свою очередь отпил старинного вина. — По большей части там нет ничего интересного, старая деловая переписка, счета, письма к друзьям.

— А дневник отца?

— Там, в общем, не содержалось ничего, чего я бы не знал. У Джеймса и Лили не было секретов от лучших друзей. Единственное, что там было интересно, это упоминание о хранящемся в отделе Тайн пророчестве, о чем мы знали и без него Да еще его мысли о расследовании смерти отца, Чарльза Поттера, бывшего в свое время политическим оппонентом Дамблдора и выступавшего против запрета темной магии и магии крови.

— Расследовании? — Я недоуменно взглянул на крестного. — Я, откровенно говоря, знаю о дедушке лишь то, что он умер вскоре после того, как отец закончил Хогвартс.

— Так и есть... — Сириус помедлил, собираясь с мыслями. — Фокус в том, что Чарльз Поттер умер, заразившись редкой, очень редкой формой магической оспы, которая встречается только на востоке. Откуда эта зараза взялась в холодной туманной Англии, да еще в руках у видного политического деятеля, отроду не занимавшегося никакими исследованиями и не водившегося с дурными компаниями... Твой отец не поверил в естественность его смерти и до последнего дня своей жизни искал причину его гибели.

— То есть мой дед был убит?

— Джеймс был уверен в этом. Но не мог найти ни одной стоящей зацепки. Он крупно поругался с Дамблдором, когда директор случайно узнал о планах твоего отца, Джеймс собирался вызывать дух собственного отца, нарушив тем самым несколько десятков постановлений тогдашнего министерства магии. Подготовка к ритуалу занимала два месяца, но Джеймс не успел — спустя пару недель наступил Хеллоуин, и в их дом пришел Вольдеморт.

— М-да, — случившееся довольно резко ломало всю картину жизни моего отца, считавшегося в Гриффиндоре представителем старинной светлой семьи. — Но ведь Поттеры светлая семья?

— Светлая, светлая, хотя и не всегда была таковой, — Блек усмехнулся. — Но чтобы отомстить за смерть отца, Джеймс был готов взяться даже за некромантию, и надо сказать, у него постепенно получалось. Если бы он не погиб, думаю, сумел бы воплотить задуманное в жизнь.

— Но к вопросу о жизни и смерти твоего деда мы еще вернемся, — Сириус посмотрел на огонь сквозь оставшееся в бокале вино.

— Пророчество. — Ремус оторвался от пляски огненных языков в камине. Из его глаз словно бы одновременно посмотрели на меня сразу двое — несдавшийся до сих пор человек и яростный зверь. — Дамблдор отказался выдать полный текст на последнем собрании Ордена, где мы присутствовали, мотивируя тем, что так будет надежнее.

— Значит, нам нужно получить это пророчество... — Протянул я. — Но оно в отделе Тайн.

— В этом нам может помочь господин Джонс, — Сириус улыбнулся. — У Отдела Тайн наверняка найдутся какие-то свои выходы на поверхность...

— Главное, чтобы в разгар ваших поисков в гости не пожаловал Вольдеморт, которому тоже не помешает полная версия пророчества, — Ремус был настроен довольно пессимистично.

— Главное, чтобы в разгар этих поисков в Отдел тайн не заявился дражайший директор, который, в отличие от Вольдеморта имеет право свободного прохода в подземелья.

— Получается, мы должны чем-то отвлечь директора, чем-то настолько важным, чтобы он занялся этой проблемой. — Я встал из кресла и начал ходить по комнате.

— Думаю, у нас найдется, чем занять Дамблдора, — Сириус, выйдя ненадолго из комнаты, вскоре вернулся с небольшой тетрадью в тканевом переплете. — Если сказать Альбусу, что я нашел дневник моего брата, последней записью в котором значится уход за найденным им крестражем Лорда...

— А он поверит?— Скептически отозвался Люпин. — Мы оба вышли из Ордена Феникса, и теперь директор не слишком-то склонен нам доверять.

— Думаю, он прекрасно понимает, что в таком деле помощь сильнейшего мага современности не помешает, в прошлый раз мы с ним составили неплохую команду. — Сириус самодовольно ухмыльнулся. — Действуя сообща, светлый и темный маги нашего уровня смогут пройти защиту Лорда без перенапряжения и достаточно быстро.

— А потом? — Я с беспокойством посмотрел на крестного. — Ведь амулет уже уничтожен.

— Ну так я не обязан об этом знать, — Сириус усмехнулся. — Если последняя запись дневника гласит, что Регулус отправился за крестражем, и при этом мой брат погиб, значит, он мог и не добиться успеха. Дамблдор вряд ли предположит, что один волшебник в состоянии пробиться через навороченную там Вольдемортом защитную магию.

— Так что, — крёстный поднялся со своего места, залпом допив оставшееся вино. — Как только наш главный ученый сообщит способ не привлекая внимания пробиться в Отдел Тайн, я сообщу директору о найденном крестраже. А вы с Киараном отправитесь за пророчеством, Аластор со своими людьми будет вас прикрывать, но ему придется идти сверху через все подземные уровни, они, всё же, должны быть всё время на виду.

— А теперь... готов ли ты, мой крестник, погрузиться в мрачные тайны магии рода Блеков? — Сириус поманил меня к выходу. — Тренировочный зал ждет на ближайшую пару часов, так что твоей подруге придется немного подождать.

Спустившись за довольным Блеком в один из подвалов, где они обычно проводили свои тренировки, я погрузился в совершенно иной мир. Магия семьи Блеков во многом отличалась от привычной мне стихийной и светлой магии, даже те заклинания темной магии, что мы успели изучить с Киараном, тоже не слишком походили на увиденное мной сегодня. Отличался даже сам язык, на котором читались заклятья, какая-то архаичная, сложная для произнесения с непривычки речь.

— Некоторое время один из первых Блеков, Кастор, обучался искусству темной магии у Анхеля де Труа, о котором говорят, что когда-то Смерть лично почтила его своим вниманием. Кигнус Блек, мой дед, в минуты хорошего настроения однажды рассказал, что именно Анхель де Труа убил Некроманта, одного из величайших Темных лордов прошлого. Так что эта магия, действительно, имеет мало общего с традиционной техникой плетения чар.

Первое время Сириус просто показывал, что мы должны будем изучить: костеломы, превращение крови в кислоту, гниение плоти, режущая сеть, — мрачные, наполненные болью и смертью заклинания втекали в мое сознание словно отравленное вино, заставляя судорожно пытаться осмыслить, какой извращенный ум в состоянии создать подобные средства уничтожения.

Особенно впечатлило меня одно из заклинаний, показанных Сириусом, — черное облачко, превращавшее человека в оголенный скелет за несколько секунд.

Но первая же попытка самостоятельно создать самое простое из показанных заклятий обернулась провалом. Умение совместить слово, жест палочки и одновременно с этим представить в голове довольно сложную систему рун, — это оказалось для меня непосильным.

— М-да, — Сириус покачал головой, глядя на мои попытки создать заклинание Гниения Плоти. — Чертовы пробелы образования Хогвартса.

— О чем ты, крестный, — выдохнул я, смахивая выступивший на лбу пот.

— Для любого по-настоящему сильного заклинания как раз нужно совмещать все три принципа: слово, жест, образ. По идее, этому должны учить в Хогвартсе, но... реально этому учатся только аристократы, причем у родителей, а также немногочисленные маглорожденные. По книгам такие вещи довольно сложно не то чтобы выучить, но даже понять, необходимо работать в паре с учителем.

— И Дамблдор тоже?

— Естественно. Как бы он оживлял свои доспехи в таких количествах или ежегодно укреплял и восстанавливал защиту того же Хогвартса. Да, в общем, многое из заклятий директора требует "тройного подхода". И моя сестра владеет этим искусством в совершенстве. Поэтому я предупреждал всех, что мало кто из нас может с ней сравнится.

— Даже ты?

— Я не берусь предсказать, что произойдет на нашей дуэли, — откровенно ответил Сириус. — Она только вышла из Азкабана, значит, пока еще не успела оправиться. Это даст мне преимущество. Но мне тяжело будет убить собственную сестру, а ее верность принадлежит одному только Лорду. Это уже её преимущество.

— Гарри, — он резко утратил свою веселость. — Если ты увидишь, что мы с ней сцепились в поединке, не вмешивайся. В ближайшее время ты ей — не соперник.

Спустя некоторое время, так и не добившись от меня хоть какого-то прогресса, Сириус перешел к объяснению теории. Последующие полчаса стали для меня буквально кошмаром — я проклял тот день, когда в угоду собственной лени отказался от курса Древних рун в Хогвартсе. Не окажись я настолько ленивым, сейчас было бы гораздо легче понять объяснения крестного, что означает та или иная руническая конструкция, которую нужно было представлять в голове.

Сириус последовательно начертил передо мной схему заклятия Гниение плоти — сначала группу рун, отвечающих за действие, воды, смерти, земли, разрушения, боли и другие, параллельно объясняя значение каждой из них. А за ними последовала группа подпитывающих, нацеливающих, всего больше двух десятков рун в схеме.

— Не расстраивайся, — Сириус усмехнулся. — Рано или поздно ты разберешься с этими вещами и сможешь творить по-настоящему сильные и сложные заклинания. Время у тебя еще есть...

— Сириус, объясни мне все же, в чем разница между тем, что я изучал с Киараном, и тем, что сейчас даешь мне ты? Чем, допустим, твое Гниение плоти или Облако тени эффективнее, чем то же самое Огненное копье.

Сириус понял, что мне действительно важно понять разницу, и постарался ответить как можно точнее.

— Наверное, единственного ответа не существует, Гарри. — Крестный старательно подбирал слова. — Заклятья стихийной магии, которыми ты пользуешься, мощны но достаточно просты. Самое сложное из имеющихся у тебя в арсенале, это, как ни странно, Патронус, — заклинание призывает фактически имеющую собственный разум сущность.

— А темная магия?

— Не совсем так. — Блек покачал головой. — Любое сложное заклинание имеет несколько уровней наложения. Для примера возьмем ту же излюбленную Дамблдором анимацию доспехов. Вам кажется, что он просто заставляет двигаться тот или иной рыцарский доспех, но на самом деле там все гораздо сложнее. Он буквально вселяет призванных его волей и силой духов с иных планов в металл, добавляет им сил и ставит задачу. Именно для этого нужны три уровня работы волшебника — невозможно за разумное время оттарабанить длиннющую чисто вербальную формулу, или выписать вместо рун некое невероятно запутанное движение палочкой.

Блек прошелся по залу, потирая лоб.

— А когда ты присоединяешь к слову-ключу, жесту трансформации систему рун — все становится несколько проще... Ну, не совсем проще, но при определенной тренировке сложное действие укладывается в ограниченное несколькими словами заклинание. Просто со стороны незаметно, что в уме волшебник строит сложные системы рун, которые обеспечивают необходимую точность заклинанию.

— Но ведь тот же доспех можно двигать силой воли.

— Можно, — Сириус усмехнулся. — Но много ли ты надвигаешь, если в это же время вынужден колдовать и уворачиваться от ударов? А Дамблдор анимирует десятки таких доспехов за раз. Но.. ты можешь попробовать.

Крестный небрежным взмахом палочки притянул к себе пять немаленьких камней, которые в изобилии были разбросаны по залу.

— Начнем мы, правда, не с анимации, это дело будущего, а с банального телекинеза. Vingardium Leviosa! — Повинуясь его воле, один из камней завис в воздухе. — Это работа заклинания.

Камень упал, а крестный, не говоря ни слова, просто вытянул руку без палочки, и лежащий на земле булыжник взмыл вверх.

— Сейчас я не использовал заклятий, работал без палочки и даже мысленно не произносил никаких формул. — Крестный не отрывал взгляд от камня. — Прямой мысленный контроль, если хочешь.

— Я могу поднять так и управлять еще двумя-тремя, мы можем даже устроить шуточный поединок, атакуя друг друга с помощью камней. — Крестный щелкнул пальцами, поднимая в воздух еще два камня, закружившихся вокруг него словно подхваченные смерчем. — Но это требует постоянного волевого контроля. Я должен все время удерживать их в воздухе, направлять их движение. А если я использую заклинание Левитации, то мне не надо будет сосредотачиваться настолько тщательно, а просто задавать направление движения палочкой, жестом или мыслью.

— Мммм... Звучит относительно понятно. — Я наморщил лоб.

— Если мне позволено будет употребить магловское слово "экстраполировать", — Блек захохотал. — То экстраполируя эту ситуацию с мысленным контролем и заклятьем левитации на рунические схемы в голове колдующего — мы и получим то, что я пытаюсь объяснить. То есть — минимальное количество усилий и времени для достаточно сложных или очень сложных действий.

Крестный отшвырнул от себя камни, упавшие где-то в окутанной сумраком части комнаты.

— На сегодня урок окончен... По идее, надо бы тебе еще Рунами заняться. Но будет ли у тебя время на это... Видимо, придется сначала тебе разучивать заклятья, не особо понимая механизм их работы и конструирования... Этому вообще кроме как в отделе тайн, у части аристократов и у разрушителей проклятий не учат. Потренируешься сегодня на своей девушке, — Сириус насмешливо мне подмигнул. — Погладь ее по спине потоком силы без использования палочки или заклинаний.

— Сириус, ты невозможен. — Мы вдвоем засмеялись.

Филиус Флитвик резко взмахнул палочкой, заставляя зажечься расставленные по периметру комнаты ритуальные светильники. Маленький волшебник, проведший на должности преподавателя чар в Хогвартсе почти столетие, знал и умел многое, неизвестное даже директору Дамблдору, невзирая на его возраст и опыт.

И сейчас мужчина, в крови которого была немалая часть гоблинской магии, наконец решился приступить к одному из сложнейших ритуалов своего народа. Палочка старого волшебника отправилась в чехол, а зеленоватые сморщенные кисти рук затанцевали перед лицом, сплетаясь в причудливых фигурах-мудрах. Руны, расположенные по стенам, полу и потолку, нанесенные, в строгом соответствии с обычаем, мелом и киноварью, начали светиться, повинуясь протяжному пению полугоблина.

Флитвик звал дух Хогвартса. Сознание волшебника, затуманенное дымом стоявшей рядом курильницы с сложной смесью благовоний и наркотических веществ, буквально упало в видения, попадая в мир, который не видели в обычном состоянии даже сильнейшие маги, но где свободно себя ощущали гоблинские шаманы.

Маленький полугоблин бестрепетно рассматривал многоцветье красок изнанки мира, пытаясь прикоснуться к тому непостижимому разумом клубку чар, который звался Хогвартсом.

Песня длилась и длилась, уводя волшебника все глубже на этот скрытый от посторонних глаз пласт реальности, и, наконец, он завис в центре переливающегося всеми цветами радуги облака, представлявшего собой проекцию Хогвартса.

Маг осторожно потянулся мыслью к одной из нитей, посылая импульс доброжелательности, а не получив ответа, хладнокровно полоснул острым ножом по запястью, разбрасывая вокруг себя тускло светящуюся кровь. Облако всколыхнулось, и волшебник понял, что его ничтожная для Хогвартса персона замечена и оценена.

— Я хочу знать, почему Дамблдор признан Хогвартсом недостойным. — Обрывки слов, оговорок Дамблдора, событий с начала года приводили именно к такому выводу.

Множество видений хлынуло в разум волшебника, показывая ему картины недавнего прошлого.

"— Ну что ж, — Дамблдор из окна наблюдал за свечением, которым защитные чары Хогвартса окружали вернувшегося из Албании Квиринуса Квирелла. — Значит, Том Реддл решился вернуться в большой мир... Это будет интересно... Мальчик должен закалиться в борьбе с ослабевшим Темным лордом и почувствовать вкус крови.

Дамблдор отвернулся от окна, не препятствуя зараженному духом Вольдеморта человеку войти на территорию школы, игнорируя недовольство защитных чар".

— Чертов сумасшедший, — пробормотал Флитвик. — Он же видел все с самого начала.

"— Крестраж Лорда? — Пораженно выдохнул Дамблдор, изучив эманации магии, исходящие от невзрачной тетрадки на столе Джинни Уизли, что-то усердно писавшей во время завтрака в Большом зале. Старик задумался, что-то поспешно прикидывая. Предвкушающая улыбка расползлась по его лицу, когда он явно что-то придумал".

"— Мисс Грейнджер, вы можете попытаться спасти Сириуса Блека с помощью Маховика времени, который я вам дал в начале года...

...Директор, усмехаясь, стоит возле окна, наблюдая, как у озера мелькают вспышки заклинаний, которыми юный Гарри Поттер отгоняет слетавшихся со всех сторон дементоров. Магия замка вокруг директора наполнена гневом и ненавистью старинного строения, вынужденного терпеть присутствие дементоров на полной детей территории."

Флитвик вывалился из видений, внезапно оказавшись в привычном мире, где уже догорали светильники, а из курильницы больше не вырывался ароматный дым. Дрожащими от напряжения руками маг поднял палочку, призывая к себе ритуальную повязку своего народа, многие годы украшавшую стену в его кабинете. Зеленые пальцы ловко сплели длинные волосы полугоблина в иную прическу, которую соплеменники делали, собираясь мстить или выслеживать опасного зверя.

— Смотри, Флитвик сменил прическу. — Захихикала Лаванда, указывая на вышедшего к обеду преподавателя Заклинаний. — Теперь у него одна короткая коса.

— И правда, — Парвати присмотрелась к Флитвику. — Интересно... Он же ходил, не меняясь, столько лет.

Невысокий мужчина, в дополнение к косе, повязавший волосы кожаным шнурком с позеленевшими от времени бронзовыми фигурками, безмятежно поглощал свой омлет. Однако внутри он был полон давно позабытого чувства, охватывавшего его при выходе на дуэльную площадку. Предвкушения битвы. Ему оставалось дождаться момента, когда Альбус Дамблдор окончательно лишится поддержки Хогвартса, без которой старый интриган станет уязвимым для магии Флитвика. И момент этот, судя по происходящему, был не за горами.

Снейп насмешливо и презрительно посмотрел на неожиданно сменившего имидж преподавателя Чар, но Флитвик проигнорировал и его. Несдержанный, высокомерный, запутавшийся в детских обидах зельевар не воспринимался старым магом как равный, несмотря на немалые способности в боевой магии и темных искусствах.

Глава 36. Старые знания.

— Ита-а-а-ак, рад вас приветствовать на очередном квиддичном матче между командами Гриффиндора и Слизерина! — Буквально пританцовывавший на своем помосте Ли Джордан помахал рукой возбужденным зрителям. — С вами снова я, комментатор Джордан.

— А сейчас настало время поприветствовать наши команды! — Трибуны заревели. — Команда факультета Гриффиндор! Загонщики Фред и Джордж Уизли! Охотники Кэти Белл, Алисия Спиннет и Анжелина Джонсон, капитан команды! А еще невероятно красивая девушка!

— Мистер Джордан! — строгий голос МакГонагалл вклинился в речь разливавшегося соловьем юноши, — Комментируйте матч по существу!

— Вратарь команды Рональд Уизли и новый ловец Джинни Уизли.

— Что, рыжий, скоро вся ваша нищая семейка будет играть в команде Гриффиндора? — Малфой, зависнув недалеко от гриффиндорцев, самодовольно ухмылялся.

— Иди к черту, Малфой, — зарычал на него Рон.

— Команда Слизерина! — Зеленый сектор стадиона захлопал и закричал, поддерживая свою команду. — Ловец и капитан команды Драко Малфой. Майлс Блетчли, вратарь! Винсент Кребб, Грегори Гойл — загонщики! — Остальные три сектора завопили и заулюлюкали при виде амбалов на метлах. — Пьюси, Монтегю и Вейзи — охотники!

— Капитаны, пожмите друг другу руки. — Роланда Хуч, тренер и инструктор по квиддичу в Хогвартсе, строго посмотрела на спустившихся к земле Малфоя и Джонсон. Они, слегка поморщившись, обменялись коротким рукопожатием.

Капитаны команд взмыли к кружащимся возле своих колец людям, а мадам Хуч резко открыла зачарованный сундук, скрывавший в себе четыре мяча. Снитч, едва вылетев из темного сундука, окутался дымкой иллюзий и исчез, чтобы появиться потом где-то на стадионе.

— Итак, квоффл в руках у Алисии Спиннет! — голос Джордана разнесся над стадионом. — Она передает пас вырвавшейся вперед Белл, и-и-и-и-и-и-и... Нет, Блетчли успевает поймать мяч над самым кольцом. Неудачная атака, но... попытка была достойной! Давай, Кэти!

— Мяч летит к Пьюси, но в него попадает сразу два бладжера от братьев Уизли, и-и-и, Спиннет забивает первый гол! Десять — ноль в пользу Гриффиндора!

Рев трибун был ответом на открытие счета алознаменным факультетом.

— Блетчли пасует мяч Монтегю, его пытается перехватить Спиннет... Оооо! Какой удар бладжера, чертовы гориллы! Монтегю выравнивает счет, десять-десять.

— Мяч снова у слизеринской сборной, Пьюси перепасовывет мяч Монтегю и тот снова повторяет атаку, уже на правое кольцо! Бросок! Нет, Рон Уизли снова пропускает мяч, и счет становится 20-10 в пользу Слизерина.

— Рональд Уизли наш король, У ворот стоит дырой, Он вратарь дыра-дырой, На метле сидит кривой! — надрывались слизеринцы, распевая придуманную песенку про криворукого вратаря Уизли.

— Белл завладела мячом и несется к кольцам Слизерина! О нет! Это нарушение правил! В нее на полной скорости врезается Кребб! Пенальти, мадам Хуч, пенальти!

Бросая разъяренные взгляды друг на друга, команды разлетелись в стороны, чтобы сборная Гриффиндора пробила пенальти.

— Алисия Спиннет бросает мяч и-и-и-и!!! Попадает. Гриффиндор сравнял счет!

Драко Малфой и Джинни Уизли, не вступая в общую гонку, кругами носились выше основной игры в поисках снитча. Девушка, оседлав новую метлу, врученную ей еще в начале года Дамблдором, искренне наслаждалась скоростью, не забывая оглядываться по сторонам, разыскивая золотой отблеск крошечного крылатого мячика.

Малфой, что-то заметив над землей, резко пошел вниз, и Джинни мгновенно соскользнула в пике следом за слизеринцем, видимо, заметившим снитч.

— Кажется, Драко Малфой первым заметил снитч, — голос Ли Джордана тоже был взволнованным. — Оба ловца, набирая скорость, несутся вниз, а к ним наперерез летят защитники команд и сейчас... Малфой уклоняется от бладжера, но теряет скорость и. Это был финт!

Малфой выровнялся над самой землей, не сумев из-за потери скорости повторить финт Вронского, а потом резко взмыл вверх, настигая Джинни Уизли, вовремя заметившую обманный маневр и не врезавшуюся в землю.

— Ну что, рыжая нищенка, — Малфой был в ярости из-за неудавшегося маневра. — Села на новую метлу и думаешь, что сравняешься со мной?

Внизу тем временем обстановка накалялась, счет, невзирая на все старания гриффиндорских зищитников, был уже 80-50 в пользу Слизерина, и разрыв постепенно увеличивался.

— Рон, соберись! — Анжелина Джонсон зависла недалеко от вратаря. — Нам нужно оторваться от Слизерина хотя бы на пятьдесят очков до поимки снитча, иначе кубок уйдет к ним.

Рыжий юноша, постепенно начиная паниковать, старался отрешиться от издевательской песни слизеринцев, которые орали ее с использованием магии, чтобы звук доносился даже сквозь бьющий в лицо ветер.

— Рональд Уизли наш король, На метле сидит кривой, У ворот стоит дырой, Не вратарь он, а герой!

— Рон, соберись, я тебя поцелую, если возьмешь все мячи, пока мы не оторвемся от змей на пятьдесят очков! — Анжелина вытерла стекающую из свежей ссадины на лбу кровь.

— Слизеринская сборная снова атакует, перебрасывая мяч по трем уровням! Защитники Гриффиндора оттеснены Креббом и Гойлом! Но вратарь Гриффиндора отбивает первый мяч! — Взревел Джордан в микрофон.

— Мяч подхватывает Спиннет и уносится в сторону колец Слизерина. Ей наперерез летят охотники Слизерина, и она пасует мяч Белл. Гол! Блетчли получил бладжер в живот и не успел поймать мяч. Счет становится 120-80 в пользу Слизерина.

Постепенно игра становилась жестче, нарушения правил следовали одно за другим. Джордж Уизли, разозленный тем, что Гойл ударом отбитого бладжера сломал руку Алисии Спиннет, запустил второй мяч так, что тот попал в голову здоровяку-слизеринцу. Тело защитника соскользнуло с метлы и полетело вниз, сопровождаемое капельками крови, вырывающимися из открытой раны на лбу.

Дамблдор, сидевший на преподавательской трибуне, вскинул палочку, вовремя поймав бессознательное тело Грегори Гойла.

— Пенальти! — Громовой крик Хуч остановил матч, когда бита Кребба уже приближалась к спине рыжего защитника-гриффиндорца.

— Из игры выбывают сразу же Алисия Спиннет, получившая перелом руки, и Грегори Гойл, в голову которого попал бладжер. — Джордан бесстрастно на удивление откомментировал происходящее. — Пенальти пробивает Монтегю и счет становится... Счет становится 180-100 в пользу Слизерина.

— Уизли, твоей семейке конец! — Малфой пролетел мимо Джорджа. — Считай, что ты покойник.

— Съешь соплохвоста, Малфой, — отозвался Уизли. — Ты такое же дерьмо, как и твой папочка-пожиратель.

— Понеся потери, команды продолжают бороться за победу. — Джордан не отрывался от происходящего на поле. Монтегю несется к кольцам Гриффиндора, ему преграждают дорогу Уизли, мяч перехватывает Белл! Нет, мяч снова у Слизерина! Удар! Счет становится 190-100 в пользу Слизерина, Рон Уизли не сумел отбить крученый мяч.

— Рон, раздери тебя демоны, давай, работай, — Анжелина пронеслась рядом с вратарем. — Ты же нормально ловил мячи на тренировках. Действуй!

За следующие полчаса, невзирая на отчаянное сопротивление команды Гриффиндора, счет дошел до 300-140 в пользу Слизерина. Более качественные метлы, приобретенные для команды Люциусом Малфоем, обеспечивали слизеринцам большую скорость и маневренность.

— Кажется, Драко Малфой видит снитч! — Заорал Джордан. — Оба ловца падают вниз со страшной скоростью.

Стадион замер, сотни пар глаз сопровождали летящих вниз ловцов, пытающихся схватить снитч. В самом низу их траектории, когда до земли уже оставались считанные метры, со своих мест вскочили Дамблдор, Снейп и МакГонагалл, выкрикивая заклинания. Оба ловца упали в сгустившееся на земле облачко, чуть смягчившее их падение, не давая удару стать смертельным.

— Снитч ловит Джинни Уизли! Счет становится 300-290 в пользу Слизерина и Слизерин берет кубок квиддича в этом году! — Траурным тоном произнес Джордан.

Обоим ловцам в этот момент кубок был уже безразличен. От удара о землю они потеряли сознание, а метла Малфоя, в довершение всего, была переломана пополам.

Мадам Помфри, перепрыгнув барьер между зрителями и стадионом, неслась по полю к лежащим на земле ловцам, размахивая руками.

— Значит, Люциус, ты считаешь, что наших врагов пока немного? — Задумчиво протянул Вольдеморт, развалившийся в кресле у огня. Стараниями зельевара и собственными исследованиями, Темный лорд вернул себе практически человеческий облик, потратив на это большую часть года, и только после окончания работы приступил к активным действиям.

— Да, мой Лорд. — Малфой поклонился, гадая, почему после поражения напавших на Хогсмид новичков, те остались живы, а не замучены разозленным Лордом. — Пятнадцать авроров Аластора и девять-десять аристократов из разных семейств.

— Отправь заказ наемникам. — Лорд задумался. — Сириус Блек почти не выходит за пределы особняка, так что его не достать. Заплати им за живого Ремуса Люпина, возможно, тот расскажет нам много интересного.

— Хорошо, мой Лорд. — Люциус посмотрел в ставшие похожими на человеческие глаза Темного Лорда, гадая, куда за последние полгода исчезло безумие и багровый огонь, застилавшие зрачки величайшего темного мага.

— Побеседуй с Фаджем, этот трус должен как можно дольше упираться, не признавая конец мирного времени. По Поттеру по-прежнему ничего?

— Нет, — Малфой поежился, ожидая пыточного проклятья. — По слухам, он пару раз появлялся в Косом переулке и в Гриннготсе, но потом исчезал. В Хогвартсе о нем говорят, будто бы он покинул страну. Снейп рассказывал, что Дамблдор в бешенстве, его Золотой мальчик вырвался из-под контроля и сейчас успешно из-за границы уничтожает репутацию директора.

Помещение наполнил хриплый хохот Темного лорда. Его свернувшаяся кольцами змея с непередаваемым выражением на плоской морде уставилась на смеющегося мужчину.

— Дамблдор получает по заслугам, — отсмеявшись, заговорил Лорд. — После понесенных им потерь у него осталась только собственная магия и никакого влияния, так что... Нужно его убрать. Это будет заданием твоему сыну, Люциус — придумать способ, как провести моих людей в Хогвартс без открытого штурма — защита замка слишком сильна. А посторонних людей, даже тебя, Хогвартс слишком внимательно отслеживает.

— Мой Лорд... — Люциус стиснул зубы. — При всей моей вере вам, но справятся ли с Дамблдором маги без вашего присутствия? Если он будет сражаться в полную силу...

— Туда отправятся Беллатрикс, Долохов, ДеГранже, МакАртур, бен Гур и два десятка наемников. Впятером они разберутся с директором, а наемники не дадут кому-либо помочь Дамблдору. А бен Гур — лучший из работающих с магическими строениями людей, вдобавок по силе он один из самых опасных волшебников, он сможет помешать директору воспользоваться всей мощью древнего замка.

— А тебе, Люциус, будет задание... — Лорд помедлил. — Собери всю возможную информацию о зале пророчеств в отделе тайн. Я никогда не интересовался этим вопросом. Мне нужен шар пророчества, записанного Дамблдором о Гарри Поттере. Когда получишь нужные сведения — собери группу из Ближнего круга и наемников и достань пророчество.

Лорд махнул палочкой, призывая кого-то из Ближнего круга. Недалеко от стола, где сидели двое волшебников, появились с хлопком аппарации Алекто и Амикус Кэрроу, вызванные магией Черной метки.

— Алекто, отправляйся к вампирам, передашь им мое предложение. — Лорд бросил украшенный печатями и золотым тиснением пергаментный свиток ловко поймавшей его женщине. — Думаю, им не нравится положение темных тварей, лишенных прав в магическом мире.

— Амикус, с тем же самым отправишься к великанам в северные горы. У казначея возьмешь деньги, купишь стадо баранов — без еды недоумки не будут с тобой разговаривать. Что им говорить — сам знаешь. Возьмешь с собой нескольких оборотней и магов младшего круга для солидности и охраны.

— Люциус, передай Руквуду, чтобы начал натаскивать молодняк. Пусть оборотни и новички разоряют магловские деревни на окраинах страны, не связываясь с аврорами. Главное — пока что не трогать волшебников, пусть Фадж думает, что все идет, как надо. А мне нужно подумать. — Лорд, все еще чувствующий слабость после мучительных трансформаций собственного тела, невзирая даже на магию, вернувшуюся в полном объеме, отвернулся к камину.

Сириус Блек, оставшийся в полном одиночестве в подземном зале поместья, плавно танцевал, окруженный всполохами магии. Постепенно восстанавливающий старые навыки, вбитые в него еще во время, пока род Блеков не ввязался в войну, и изучающий книги, которые аристократ не успел освоить, уйдя из дома после окончания Хогвартса и рассорившись с семьей, он упорно работал, стараясь добиться немыслимого совершенства. В темном помещении, где годами после того, как род Блеков почти иссяк, понеся практически невосполнимые потери в Первую войну, снова звучал шорох развевающейся одежды, скрип ремней перевязи, хриплое дыхание, шипение и треск колдовских разрядов.

В голове Блека вертелся образ подсмотренной им однажды тренировки деда Кигнуса, поразившей воображение молодого тогда юноши. Дед тихо угас спустя несколько лет, достигнув огромного даже для волшебника возраста в триста семьдесят лет и до конца сохранив память и силу. Молодой Сириус, замерев в дверях зала, смотрел, как вокруг прадеда раскручивается сложнейший водоворот волшебства, то превращавшегося в острые лезвия, то вспыхивавший огнем, то давивший к земле, словно законы физического мира переставали действовать возле сухощавого, совершенно седого старика, всего покрытого десятками шрамов, оставленных неизвестным оружием и магией. Сияние вокруг Кигнуса прорывалось языками мрака, вырывавшимися далеко в стороны и оставлявшими позади себя только пепел. И одновременно с этим аура старика подпитывала трещавшие накопители дуэльного зала, не позволяя могучим артефактам рассыпаться и истощиться. Воздух в зале превратился в огонь, потом опал снежинками, тут же ставшими острейшими ледяными иглами. А посреди вихря стоял Кигнус Блек, скрестив руки на груди и управляя буйством энергии усилием воли. Воздух в зале потемнел, наливаясь энергией смерти, способной поднимать из земли мертвецов, повеяло могильным тленом и сыростью, когда старик перешел на магию некромантов. Из распахнувшегося на долю секунды радужного окна в пространстве ударил бесцветный поток неизвестного Сириусу вещества, притягивавшего взгляд и заставлявшего все внутри содрогаться от отвращения.

Взвизгнув, сработали предупреждающие о заряде камней чары, энергии в огромных булыжниках по углам зала почти не осталось, всю ее, несмотря на подпитку Кигнуса, выпило последнее заклинание.

Неожиданно прекративший тренировку старый маг посмотрел на застывшего правнука, почувствовавшего себя очень неуверенно под строгим взглядом выцветших от времени глаз.

— Нравится? — кривая улыбка на пергаментных губах смотрелась странно.

— Дед, но почему? — Юноша не договорил, но волшебник прочитал его мысли сквозь все ментальные щиты потомственного мага.

— Потому что волшебники мельчают. Со времен Мерлина рождалось слишком мало действительно сильных магов, не озабоченных захватом власти, а в войнах всегда гибли самые лучшие. Когда мы сражались с гоблинскими шаманами во время последнего восстания, с поля Костей вернулся в лучшем случае каждый десятый волшебник.

— Я читал об этом сражении в книге, дед, — Сириус, поняв, что старик не будет сердиться за подсмотренную тренировку, несколько осмелел. — Но там не написано, где это поле.

— Его было решено навсегда отгородить от здешней реальности, над этим поработали все уцелевшие чистокровные волшебники. — Кигнус задумался, мысленно возвращаясь в те кровавые времена. — Слишком много заклинаний было произнесено тогда, и слишком много прОклятой, нечистой крови призванных шаманами существ пролилось на ту землю. Со временем, вроде бы, та местность просто исчезла, поглощенная магией, так что того сжатого и спрятанного участка реальности больше не существует.

— А еще раньше был замок Некроманта, — дед почесал грудь, где, как знал Сириус, оставалось несколько длинных уродливых шрамов, будто бы оставленных гигантскими когтями. — Безумный, но великий маг, попытавшийся подмять под себя всю страну. Я был одним из тех, кто штурмовал его замок, и там опять остался под стенами цвет английского волшебного мира. Именно там, кстати, легли костями все преподаватели и выпускники Академии боевой магии, единственного соперника Хогвартса в Англии, созданной некогда Николасом Фламелем, пока его еще интересовали такие вещи, как война. Мне повезло, я тогда был слишком молод, и старшие не взяли меня на бой с тем, чье имя было позднее вычеркнуто из человеческой памяти, а из пяти сильнейших магов того времени, ушедших в его покои, вернулось только двое, с головой Забытого в мешке. Одним из тех уцелевших, кстати, был дед Аластора Грюма, служащего сейчас в Аврорате. А другим был Николас Фламель, тогда отбросивший свои опыты и взявший в руки посох в последний раз.

В голосе старика сплелись восхищение прошлыми годами и неизбывная печаль слишком много видевшего человека.

— А сейчас, вместо того, чтобы раз и навсегда замириться, оказавшись перед лицом катастрофы, маги продолжают бороться за власть, притесняют магические расы, что выйдет боком еще при твоей жизни, внук. А нас, старых людей, помнящих последние две войны, слишком мало, чтобы кто-то прислушался к нашему голосу. Победа в последних двух войнах, в том числе над Гриндевальдом, сделала магов слишком гордыми собственной силой. Потомок рода Салазара снова появился и теперь собирает сторонников, чтобы взять власть в нашем жалком мирке, а аристократы, недовольные притоком маглорожденных, радостно присягают ему на верность. Глупцы, не желающие видеть за своей чистой кровью призрак вырождения.

— Ты думаешь, что маглорожденные нужны, дед?

Тяжелая ладонь старика легла ему на плечо.

— Если бы нас, магов, было хоть в десять раз больше — мы бы обошлись без притока свежей крови. Но политика чистой крови себя изживает, от близкородственных браков часто рождаются сквибы. А разумное обновление крови, браки с талантливыми магглокровками могли бы снять остроту кризиса, с которым мы уже начали сталкиваться последние годы. Но... кто этому поверит. Все уверены, что родовая магия не выдержит столкновения с грязной кровью и аристократы лишатся наследственных способностей. Голоса же немногих стариков, еще помнивших, как всего двести лет назад принимали в род маглорожденных и полукровок, чтобы укреплять род к вящей его славе и силе... Нас слишком мало осталось, внук. Может быть, что-то изменится в этом мире, но мы: Фламель, Цимус Французский и еще десяток другой стариков уже не в силах что-то сделать.

Спустя три года после этого разговора, старый Кигнус Блек тихо умер в своей постели, а его тело распалось прахом, едва волшебник испустил дух. Сириус стоял в группе пришедших проводить мага в последний путь аристократов и смотрел, как урну с прахом торжественно заносит в фамильный склеп глава рода, Орион Блек. В памяти юноши бились воспоминания о деде и его наполненных грустью и безнадежностью словах, глубоко запавших в душу. Пришедший на похороны старого друга Николас Фламель казался пережитком давних времен в толпе разряженных аристократов, резко контрастируя простой одеждой и тяжелым деревянным посохом с вычурными нарядами волшебников. По щеке великого бессмертного алхимика медленно стекали слезы, он прощался с частицей ушедшего навсегда прошлого. Никто не рисковал вступить с ним в беседу, — вид алхимика, державшего в руках боевой посох и повесившего на шею амулет-знак Академии боевой магии, давно забытой и проклятой всеми, кто помнил о ее существовании, не способствовал близкому контакту.

И сейчас новый глава рода Блеков старательно пытался восстановить боевое искусство прадеда, каждую свободную минуту изучая написанные вычурным почерком дневники и учебники, оставшиеся от Кигнуса Блека. Пока что магу не удавалось получить даже отдаленного подобия ауры прадеда, не говоря уж о настолько сложных и энергоемких заклинаниях, но он не терял надежды, уверенный в том, что, обретя необходимое мастерство, сможет на равных противостоять змееликому потомку Салазара.

Неверно построив в голове связывающую цепь рун, Сириус грязно выругался, когда взорвавшийся пламенем воздух оставил на его мантии несколько подпалин. Приступать к описанным на последних страницах дедовских учебников приемам он даже не пытался, опасаясь, что при ошибке просто превратится в кучу пепла. А уж применять модифицированные дедом чары, аккуратно занесенные убористым почерком на пустые листы в конце учебников... Нет, до такого уровня мастерства Блек еще не добрался, хотя, как он знал, его дражайшая сестрица тоже потерпела фиаско, не сумев полностью освоить странные для современных магов, зациклившихся на использовании палочек, техники.

Глубоко вздохнув, маг снова повторил в уме начальные такты заклятий, вливая всю доступную ему силу в собственную ауру, и зал наполнился ядовитым дымом, разъедающим даже камни. Следующий такт, предельное напряжение воли и магии — и дым сменился ледяными иглами. Такт — и сорвавшееся заклятье отшвырнуло волшебника на стену.

— Проклятье. — Сириус сполз по стене, чувствуя, как волосы на затылке намокают от крови. — Третий раз на одном и том же месте.

Помутившимся от боли взглядом маг отыскал лежавшую недалеко от него слабо искрящую палочку и попытался дотянуться до нее рукой. Но еще быстрее к нему метнулась тонкая фигура, прошедшая сквозь приоткрытую дверь тренировочного зала. Сириус почувствовал, как его осторожно прислоняют обратно к стене, убирая прилипшие к лицу волосы.

— Сириус, вы сумасшедший, — черные глаза Алики Гринграсс были наполнены страхом. Девушка, размахивая палочкой, наложила повязку на голову аристократа. Под осторожными прикосновениями и дуновением исцеляющей магии боль постепенно отступала, но Блек все еще чувствовал себя так, будто его вывернули наизнанку, а потом вернули в обычное состояние. Боль от отката сорвавшихся чар все еще была очень сильной, так что волшебник позволил девушке помочь.

— Это неизбежный этап, — прохрипел Сириус, криво ухмыляясь окровавленными губами. — Невозможно без ошибок освоить такие чары.

— Но ведь можно же включить накопители и страхующие чары?! — Алика в гневе ударила Блека кулачком в грудь. — А если бы меня не было рядом?

— Накопители работают на полную мощность, — ответ волшебника заставил девушку подавиться возмущением. С трудом отлипнув от стены, маг сделал несколько неуверенных шагов. — Если бы они не работали, меня бы тонким слоем размазало по стенам этого зала.

— Мерлин! — Алика буквально взвилась от возмущения. — Лорд Блек, вы можете погибнуть!

Она ловко перекинула руку не до конца очнувшегося волшебника через свое плечо, поддерживая пошатывающегося Блека.

— Вы научите меня? — неожиданно спросила девушка. — Что это были за чары?

— Это фамильная магия Блеков, — почти честно ответил Сириус, стараясь справиться со слабостью. — Сейчас такие чары не преподают ни в Хогвартсе, ни в Академии аврората. Разве что в некоторых семьях сохранились еще эти традиции.

Уже в коридоре Сириус осознал, что его поддерживает Алика Гринграсс, и он резко пошел самостоятельно, сняв руку с плеча девушки. Аура мага полыхнула, начав впитывать разлитую в родовом доме силу, устраняя полученные повреждения. Девушка с некоторой завистью покосилась на главу рода, — ей такие приемы были пока что недоступны, к тому же род Гринграссов существенно уступал в древности Блекам, и их родовой особняк не был настолько пропитан заклинаниями предков.

— Мисс Гринграсс, благодарю вас за помощь. — Сириус окончательно пришел в себя. Рука аристократа завладела тонкой кистью девушки, и маг осторожно поцеловал бледные пальцы. — Вы сегодня раньше завершили тренировку с Нимфадорой?

— Да, она сказала, что мне нужно дальше работать над гибкостью и реакцией. — Ответила невольно зардевшаяся от смущения девушка. Двумя неделями ранее Блек понял, что не успевает обучать девушку всему необходимому и физическую подготовку новичков взвалил на отличавшуюся невероятной гибкостью и скоростью Нимфадору.

— Было бы интересно взглянуть на вашу тренировку. — Сириус насмешливо протянул эту фразу, зная, что Тонкс предпочитает работать в магловском обтягивающем спортивном костюме и требует того же от своих учениц.

Получив в ответ от возмущенной его намеками девушки гневный взгляд, маг удалился.

— Стоп, закончили. — Киаран, опуская палочку, отступил назад. — Будем считать, что проверка завершилась.

Я морщась, на дрожащих ногах, заставил себя сделать шаг вперед. Тренировка, которую я бы назвал избиением, длилась два с половиной часа, выдавив из меня все силы до капли. Аврор сегодня был безжалостен, запуская в меня не только уже изученные плетения стихийной магии, но и высшие заклятья, до которых я еще не дошел.

Пожалуй, единственное, что не пошло в ход — это Непростительные заклятья и откровенно темные чары, наподобие фамильных заклятий Блеков.

До этой тренировки я предполагал, что кое-чему все же научился, но... Оказалось, что мое единственное преимущество — большая энергонасыщенность плетений. По скорости создания чар, комбинированию заклинаний, использованию высшей магии аврор обставлял меня без малейших сомнений.

— Я думал, я что-то из себя представляю, как боевик, — я доковылял до вызванного Киараном столика со стульями и со стоном опустился на мягкое сиденье. Болело решительно всё.

— Ну, не все так мрачно, — аврор, сохранявший довольное выражение на лице, хлопнул меня по плечу. — Было бы странно ожидать от школьника, пятикурсника, что ты будешь сражаться на моем уровне или на уровне Лорда Блека. Проведший как-то раз дружеский спарринг с Сириусом Киаран с тех пор относился к аристократу предельно уважительно.

— Но ты же разделал меня, как кусок мяса. — Я покачал головой. — Я так и не смог проломить твою защиту за все время тренировки.

— Ну, во-первых, я дрался в полную силу и на полной скорости. Правда, самые опасные заклинания мы с тобой все же не использовали, иначе бы этот особняк вполне мог рухнуть нам на головы. Адский Огонь, Прорыв хаоса и прочие милые вещи лучше использовать там, где не жалко разрушить окружающие предметы.

— Прорыв Хаоса?

— Ну, не совсем Хаоса, это все же слишком серьезная стихия, чтобы ее использовать, но нечто близкое. — Киаран поморщился. — Ты видел это заклинание, когда мы столкнулись со стариком-некромантом у контрабандистов.

— Но вернемся к нашему разговору. За время с начала наших тренировок, чуть больше чем за полгода, мы прошли большую часть заклятий ученических и аврорской школы. Высшая светлая, Высшая темная магия, боевая трансфигурация, комплексные чары, вроде показанных тебе Лордом Блеком, это уровень, превышающий аврорскую академию, где обучаются стражи порядка низших и средних рангов. Так что... — Ехидная усмешка появилась на лице моего учителя, — тебе предстоит бесчисленное множество тренировок.

— Иногда я думаю, что Вольдеморта убьют без меня. Пока ещё я закончу свое обучение...

— Не исключено. — Огорошил меня Киаран. — Пророчество пророчеством, но можно банально лишить даже самого могучего мага силы, есть соответствующие ритуалы, и залить его адамантом до состояния металлической глыбы, предварительно набросив заклятье привязки души из школы некромантии. Тело будет мертво, но и душа никуда не уберется, все оставшиеся ресурсы души мага будут тратиться на попытки воскресить сожженное металлом тело.

Я поежился, представив себе такую картину.

— Зря ежишься, — заметил мое настроение Киаран. — Я читал, что где-то в тринадцатом веке в Риме так обработали одного черного мага. Кстати, тогда этот способ и придумали... Точнее, расшифровали древнеегипетские настенные надписи, где о нем рассказывалось. Египтяне использовали такой метод для казни магов-отступников.

— И что с ним стало дальше?

— Дальше... — Киаран тихо, но злорадно рассмеялся. — Дальше вступила в дело человеческая глупость... и любопытство. Уже значительно позже, спустя два с половиной столетия, Церковь, тогда еще сотрудничавшая с магами, решила проверить эффективность этого метода и благополучно восстановила заточенного мага из, хм, законсервированного состояния. — Киаран проявил удивительное знание магловской терминологии. — Естественно, восстанавливали его в присутствии нескольких десятков сильных волшебников-боевиков, ученых, священников, то есть был своеобразный консилиум, состоявший из светил волшебного мира того времени.

— И что у них вышло? — я с любопытством посмотрел на учителя.

— Ожидалось, что маг вернется полным сил и готовым крушить все на свете, потому там и собрались наиболее опытные боевые маги в дополнение к ученым. Но в итоге опасения не оправдались — за два с половиной столетия в заточении чародей окончательно сошел с ума, перегорел и лишился всех своих способностей. Так что его просто окончательно упокоили еще имевшиеся в то время экзорцисты, от которых в нашем веке не осталось почти ни одного рода, владеющего подобным даром.

— Правда, — спустя какое-то время добавил учитель. — Никто не знает, что получится, если испытать такой метод на создавшем несколько крестражей Вольдеморте. Тут, пожалуй, в теории даже и не предскажешь последствий. Может, он так и останется в своей адамантовой глыбе, а может — из уцелевшего крестража возродится его неполноценная копия, уже лишенная души и всяческой человечности.

Глава 37. Болтливые языки.

8 марта 1996. Хогвартс

Зловредное болото так и не установленного авторства все так же булькало, выпуская из своих загадочных недр пузыри тяжелого газа, все так же квакали по ночам не истребляемые никакими заклинаниями лягушки, прячущиеся в зарослях камыша. Единственное отличие было в том, что сжалившийся над учениками Флитвик сумел каким-то неизвестным способом отогнать болото от дверей кабинета Защиты, чтобы приходящим на урок детям можно было ждать учителя возле дверей. Даже директор Дамблдор, немало времени проводивший в коридоре с болотом, не справился с его уничтожением, — чары величайшего светлого волшебника Англии попросту соскальзывали с парящих и булькающих вод, словно бы замок считал болото своей неотъемлемой частью. Подступившись было к Флитвику с вопросом о том, как полугоблин сумел отогнать болото от дверей, директор получил злорадный оскал маленького волшебника и уклончивый ответ, что магия гоблинских шаманов господину директору никак не доступна, разве что тот надумает стать гоблином в следующей жизни. Если же господин директор попытается применить метод Флитвика самостоятельно, то эта следующая жизнь наступит весьма скоро.

— Интересно, что будет на следующей встрече? — Задумчиво протянула Мариэтта.

— Наверное, что-нибудь новенькое из программы пятого курса, — Чжоу поморщилась от взорвавшегося неподалеку от пришедших первыми учениц пузыря болотного газа. — Невилл такой душка, когда объясняет новый материал, не то что эта заучка Грейнджер.

Девушки захихикали, не замечая, что дверь в кабинет Защиты неплотно прикрыта и их голоса могли быть услышаны внутри.

Очередной совершенно бесполезный урок, во время которого засыпающие на глазах ученики переписывали учебник. Это действо сопровождалось монотонным гудением не высыпающейся по ночам Амбридж, постоянно слышавшей в своих комнатах кваканье лягушек из болота, пробивавшееся сквозь любые заглушающие чары. Волшебницей Амбридж, как это быстро поняли все, включая зеленых первокурсников, была никакой, так что и заглушающие чары в ее исполнении выходили откровенно жалкими. Периодически ее гудение прерывалось особо громким бульканьем находившегося за дверью болота или дружным хоровым кваканьем.

Наконец, когда ученики завершили конспекты, и раздался звук колокола, ознаменовавшего конец монотонной речи Амбридж, дети стали постепенно оживать, собирая учебники и тетради. Долорес Амбридж на этот раз не стала уходить из кабинета в примыкавшие к классу Защиты личные покои, а спокойно дожидалась, пока ученики направятся к выходу.

— Мисс Эджкомб, мисс Чанг, задержитесь, пожалуйста, — негромко произнесла она в спину уходящим девушкам. — У меня есть для вас задание к следующему уроку.

Девушки вышли из кабинета Амбридж только спустя полтора часа. Бледные, измученные бесконечными вопросами заместителя министра, не гнушавшейся ни угрозами, ни лестью, ни обещаниями проблем для работавшей в министерстве магии в одном из отделов матери Мариэтты. Как выяснилось, Амбридж, услышавшая их разговор возле кабинета, сделала определенные выводы и теперь планировала выяснить, кто нарушает программу Министерства, все еще не признававшего возвращение Темного лорда, не смотря даже на прошедшее нападение на Азкабан.

— А вот и, хм, предводитель гриффиндорских грязнокровок, взамен сбежавшего Поттера. — В узком и потому редко посещаемом учениками коридоре, ведущем к кабинету Зельеварения, неожиданно для всех участников, столкнулись Невилл Лонгботтом, которого повсюду сопровождали Томас и Финниган, и Малфой со своими сквайрами. — Лонгботтом, ты позоришь звание наследника старинного рода, якшаясь со всякой швалью.

— У нас с тобой разные представления о достойном поведении, Малфой. — Невилл старался говорить спокойно, но его рука уже нащупывала палочку, — слишком частыми в последнее время стали стычки со слизеринцами, словно озверевшими после квиддичных соревнований и не забывших ни одной полученной в их сборной травмы. Луну слизеринцы тоже старались задевать где только возможно, — девушка, в отличии от других членов ее факультета, не смущалась проявлять открытую симпатию к гриффиндорцам в целом и Невиллу в частности, её постепенно развивавшийся роман с бывшим неуклюжим увальнем уже ни для кого не был секретом. Хотя и немало завистливых взглядов было обращено на мечтательную блондинку с вечно растрепанными волосами и заткнутой за ухо волшебной палочкой, которая "сумела охомутать наследника старинного рода". Сама Луна, когда Джинни Уизли, бывшая ее самой близкой подругой на Гриффиндоре, рассказала ей о причине внезапно возникшей неприязни многих самопровозглашенных королев красоты Хогвартса, сперва не поняла даже, о чем идет речь, а потом, — впервые на памяти видевшего это Невилла, — захохотала. В ее смехе словно бы звенели и переливались крошечные хрустальные колокольчики, пробуждая в душе юноши пока еще несбыточные мечтания.

— Seco, — неожиданно для всех, в том числе и собственных сквайров, выбросил вперед палочку Малфой, решившийся, наконец, поквитаться с гриффиндорцем за обидную сцену в таверне мадам Розмерты несколько дней назад.

Луч темного режущего заклинания пролетел над головой пригнувшегося Невилла, выхватившего палочку.

— Малфой, ты что, ополоумел? — Невилл взмахом рук создал перед собой полотнище щита, о который тут же разбилось ударное заклятье, заставив юношу покачнуться, — магической силой слизеринец не был обделен.

Следом за двумя юношами выхватили палочки и их друзья, обстановка стремительно накалилась до предела. Слизеринец и гриффиндорец не отрывали взглядов друг от друга, словно бы пытаясь подавить волю соперника.

— Что здесь происходит? — Прогремел словно гром голос разозленного Дамблдора. — Опустите палочки, немедленно.

Волна магии, словно буран, хлынула во все стороны от директора, впервые использовавшего чары на собственных студентах. Щит Невилла, продержавшись долю секунды, распался, палочки всех участников конфликта оказались в руках Дамблдора.

— Отработка у Филча каждому в течение месяца, — Дамблдор сделал резкий жест кистью, разбрасывая палочки прямо в руки учеников. Под его строгим взглядом Невилл с друзьями направились в сторону кабинета зельеварения, а слизеринцы — по своим, никому кроме них неизвестным делам.

— Министр Фадж, к вам Долорес Амбридж. — Фадж с неудовольствием оторвался от разговора с Люциусом Малфоем, принесшим довольно щедрое пожертвование на нужды Святого Мунго от представителей своего политического альянса.

Бросив короткий взгляд на согласно кивнувшего Малфоя, министр попросил секретаршу, высокую стройную блондинку с роскошной фигурой, при виде которой возникали вопросы о критериях отбора данной особы, позвать Амбридж.

— Господин министр, — Амбридж казалась на удивление взволнованной. — У меня есть информация из Хогвартса.

Женщина вопросительно уставилась на сидевшего тут же аристократа. Поймав ее взгляд, Фадж успокаивающе произнес:

— Не волнуйтесь, Долорес, Люциус Малфой имеет полное право слушать вашу информацию, как член Попечительского совета Хогвартса.

— Я выяснила, что в Хогвартсе проводятся нелегальные занятия запрещенной магией!

Оба собеседника с некоторым удивлением выслушали сбивчивую речь зам.министра. Фадж был удивлен тем, что кто-то рискнул нарушить декреты министерства и нарушить учебную программу, Малфой же не мог поверить, что вблизи от великого светлого волшебника кто-то может изучать темную магию.

— Долорес, — наконец, очнулся Фадж, потерев лоб ладонью. — Вы бы не могли высказаться яснее? Боюсь, мы вас не поняли.

— Я выяснила, что в Хогвартсе есть незаконно организованное общество студентов-старшекурсников, которые изучают темную магию. — Начала рассказ Амбридж, устроившаяся в одном из кресел. — Клубом руководит Невилл Лонгботтом.

Люциус Малфой приподнял бровь.

— Лонгботтом? Да он же почти сквиб. — Драко не писал отцу о происходивших с Лонгботтомом стычках, и Лорд Малфой собирался по возвращении задать своему ставшему чересчур самостоятельным сыну немало вопросов.

— Нет, лорд Малфой, — Амбридж недовольно покосилась в сторону аристократа, вздумавшего сомневаться в её словах. — Он организовал этот клуб из старшекурсников-гриффиндорцев и обучает их по программе Защиты, дополнительно внося туда темномагические заклинания.

— Темномагические заклинания?! — встревожено воскликнул Фадж. — Это нужно пресечь! Лорд Малфой, нам нужна комиссия со стороны Попечительского совета! Иначе общественность будет недовольна, что в главной школе Англии неокрепшие детские умы подвергаются такой опасности.

— Конечно, Корнелиус, у нас достаточно голосов в совете, чтобы протолкнуть создание комиссии... — Протянул Люциус, мысленно кривясь от отвращения. — "Общественность, недовольна... Боишься за свое кресло и хочешь побольнее прижать Дамблдора, которому всегда завидовал... Но нам это на руку, — больше внимания будет привлечено к школе и меньше — к окраинам, где будут работать новички-Упивающиеся".

Улыбавшийся аристократ думал о том, как бы поудобнее привлечь внимание общества и аврората к школе. В том, что задуманный план будет успешным, он не сомневался — невзирая на собранных Блеком и его союзниками людей, политической силы, способной переломить альянс сторонников Вольдеморта, у них не было, так что Комиссию можно было создать, начав процесс в Попечительском совете, а потом... Потом было бы идеальным обвинить во всеуслышание сыночка Августы, старой стервозной женщины с несгибаемыми политическими убеждениями, в использовании темной магии и обучении ей других людей. Теперь главное было сделать так, чтобы инициатива исходила от этих двоих, а не от него, — уважаемого политика и мецената.

— Мне кажется, Корнелиус, — начал плести словесные кружева волшебник, — что лучше всего и быстрее будет, если вы лично, совместно с мадам Амбридж, — уважительный поклон в сторону чиновницы, — составите запрос в Попечительский совет, а позднее, в зависимости от результатов комиссии — и в Визенгамот. Если процесс начну я, мои политические противники постараются помешать нашим с вами замыслам, а у вас, министр, врагов значительно меньше, как у первого лица в государстве. — Небольшая лесть в таком деле никогда не помешает, так что Малфой постарался перенести ответственность на своих собеседников.

"Любезный сын, потрудитесь объяснить немедленно все причины, сподвигшие вас на столь беспокоящее меня и вашу матушку поведение. Мне стало известно, что вы были в Хогсмиде в день, когда состоялось сражение авроров с бойцами Темного лорда. Также с прискорбием вынужден заметить, что вы совершенно разбаловались и не сообщаете мне полной информации о происходящем в Хогвартсе. Почему я вынужден узнавать о изменениях в балансе сил на Гриффиндоре и о внезапно проснувшихся талантах отпрыска Лонгботтомов от Долорес Амбридж, а не из ваших, сын, писем?

Жду вашего скорейшего ответа.

Люциус Малфой"

— Августа, мне это не нравится, — шепнул Сириус, выслушав выступление Корнелиуса Фаджа на заседании Попечительского совета. — Такое чувство, что старый идиот копает под твою семью, ведь обвинение в создании кружка затрагивает твоего внука.

— Нам придется сдать свои позиции, — Августа вежливо улыбнулась посмотревшему на нее Малфою-старшему. — Нас двоих и голоса Поттера не хватит, чтобы заблокировать вопрос организации комиссии, но мы можем побороться за методы выяснения правды.

— Например, настоять, что, раз уж обвинение касается запретной магии, в комиссию должны войти представители Департамента магического правопорядка, а лучше — сама Амелия Боунс. — Сириус задумался. — Пожалуй, на это наши доблестные аристократы согласятся.

Собравшиеся в одном небольшом зале в Министерстве члены Попечительского совета Хогвартса бросали любопытствующие и сочувствующие взгляды на застывшую неподвижно Августу Лонгботтом, на семью которой падало тяжкое по нынешним временам обвинение.

— Я требую организации специальной комиссии, — тряхнув седыми волосами, начала женщина, — которая расследует обвинения министра Фаджа и разоблачит эту нелепую сплетню. Министр Фадж, простите, но я не верю, что в Хогвартсе возможны настолько неприглядные дела.

— Мне кажется, что идея уважаемой миссис Лонгботтом имеет под собой некие основания, — надменно протянул Малфой, несколько удивленный отсутствием сопротивления со стороны старой женщины. — Выдвигаю вопрос на голосование.

— Чертовы интриганы, — оказавшись у себя в комнате в Хогвартсе, женщина не скрывала отвратительного настроения. — Я могу понять, зачем это Фаджу, он боится за свое место и демонстрирует активность, а тут такое громкое дело. Но зачем Малфою подобная нелепая история?

— Ну, он может дискредитировать тебя и весь твой род, обвинить перед обывателями в использовании темной магии, ныне не поощряемой министерством. Не удивлюсь, если завтра выйдет очередная статья на эту тему, где Невилла косвенно свяжут с темной магией и будут удивляться, насколько далеко он ушел от идеалов своих родителей. Это грязные журналистские штучки.

— Учитывая, что из купленных нами людей в газете осталась одна Скитер... — Августа устало опустилась в кресло, — то на поддержку прессы рассчитывать не придется, кроме газеты Ксенофилиуса.

— Да, здесь Фадж и люди Малфоя подсуетились... — Блек вспомнил внезапный перекос в политике "Пророка", увольнение главного редактора и изменение курса политического обозрения. Фактически захваченная купленными Малфоем людьми, газета стала политическим рупором идей сторонников чистой крови и Министерства, лишая Блека возможности знакомить волшебников с необходимой для его замыслов информацией.

— Радует хоть, что они согласились включить в комиссию тебя, а также пару наблюдателей и дознавателей от Боунс...

— Ну, видимо, Малфой понял, что на меньшее мы не согласимся, — Блек потер виски. — Я начал бояться, что заседание никогда не окончится... три часа непрерывной торговли!

— Нам стоит ждать новой атаки в Визенгамоте... — Августа мрачно покачала головой. — Если Фадж унюхает хоть что-то подозрительное — он может попытаться провести через Визенгамот какой-нибудь идиотский декрет, например, запретить все студенческие общества и учебные группы и поставить в Хогвартсе еще пару наблюдателей-ретроградов с самыми широкими полномочиями, чтобы "избежать влияния запретных знаний на неокрепшие детские умы".

9 марта 1996. Англия.

"Темная магия в Хогвартсе?

Как это возможно? Наверняка вы бы спросили точно так же, дорогие читатели. В Попечительский совет вчера поступила жалоба лично от министра Корнелиуса Фаджа, обнаружившего ростки возможной скверны в лучшей магической школе Англии. Министр из своих источников получил информацию об организованном в Хогвартсе нелегальном кружке школьников, изучающих, помимо разрешенной защиты от темных искусств, которую прекрасно преподает лично заместитель министра Долорес Абридж, еще и темную магию.

На вчерашнем собрании Попечительского совета министр выступил с требованием направить в Хогвартс комиссию, чтобы подтвердить или опровергнуть полученную им информацию.

— Я не хочу верить, что в нашем славном Хогвартсе, при одном воспоминании о котором теплеет на душе у любого английского волшебника, появились люди, интересующиеся запретной магией. — Сказал министр Корнелиус Фадж.

— Узнав от министра о, возможно, происходящем в Хогвартсе, — сообщил один из членов Совета, пожелавший остаться неизвестным, — я даже не мог поверить, что подобное возможно в школе, где директором является один из самых сильных светлых магов нашего столетия. Я хочу только надеяться, что сведения, пусть и поступившие из надежного источника, окажутся ложными, и никакие опасные знания не смутят неокрепшие детские умы. Если же это подтвердится, то.... Нет, я бы не хотел даже думать о том вреде, который могут причинить такие знания, полученные детьми.

На днях в Хогвартс прибывает специальная комиссия из представителей Попечительского совета, отдела по надзору за образованием Министерства магии, Департамента защиты правопорядка и Аврората.

Как нам удалось выяснить, возможным руководителем нелегальной группы является представитель известной аристократической семьи.

Специальный корреспондент, Рита Скитер".

— Вот Скитер и переметнулась обратно, — я со вздохом убрал газету на полку, прочитав неприятную для всего нашего альянса статью, где читателей исподволь подводили к самым нездоровым выводам. — Если Невилла сумеют уличить в руководстве группой, то после такого грамотного подведения обывателей к темной магии в Хогвартсе, ему долго не отмыться от подозрений..

— Мне иногда кажется, что в Англии проблем хватает и без Вольдеморта, при таком-то правительстве. — Джеймс был мрачен. — Платить Скитер за её статьи дальше нет смысла — после того, как Министерство и люди Малфоя взяли редакцию под контроль, она не станет работать на нас ни за какие золотые горы. Иначе с треском вылетит из редакции после первой же купленной статьи.

— Надеюсь, Невилл сможет отбиться... — Я с тоской посмотрел на часы, показывающие, что времени до тренировки с Киараном уже не осталось.

Тот же день. Хогвартс.

На этот раз среди собравшихся в Комнате-по-желанию учеников не было обычного оживления, готовности к новой тренировке и уверенности — предстоящая проверка Хогвартса с привлечением работников Департамента правопорядка и даже Аврората внушала довольно сильное беспокойство.

— Ну что ж, друзья, нам нужно определиться, что и как делаем дальше. — Невилл, сидевший в самом углу комнаты, казался спокойным, однако внутри юноша тоже был напряжен, как струна. Разговор с бабушкой и Сириусом, пропадавшим в Министерстве у знакомых чиновников, помог выработать примерную стратегию, которую Невилл собирался преподнести своим товарищам.

Раздавшийся при этих словах лидера группы шум постепенно затих, когда Лонгботтом уселся на свое место в кругу школьников.

— Давайте, для начала, расскажу, что удалось выяснить моей бабушке и Лорду Блеку. — Невилл усилием воли заставил себя успокоиться и казаться уверенным, знающим, что делать человеком. — Кто-то рассказал нашей милейшей Амбридж о проводящихся занятиях, а та тут же отправилась к министру. Фадж увидел в этом возможность еще раз ударить по Дамблдору, которого не особо любит, так что проверять эти сведения будут очень и очень тщательно, тем более, что наш пока неизвестный доброжелатель рассказал всё так, будто мы с вами занимаемся темной магией.

— И что ты предлагаешь?! — Не выдержала Лаванда Браун. — Нас будут допрашивать?!

— Лорд Блек рассказал, что пока министр получил два имени — моё и Гермионы, и упоминание о том, что большинство участников группы принадлежат факультету Гриффиндор. Но не все так плохо. — Лонгботтом заставил себя ободряюще улыбнуться, хотя перспектива допроса аврорами и следователем департамента правопорядка его пугала. — На заседании попечительского совета, а потом и в приватном разговоре с Амелией Боунс, которая придерживается некоего нейтралитета, удалось договориться, что допрос будет проходить в мягкой форме, хотя министр и Амбридж настаивали на использовании Веритасерума.

Многие вздрогнули.

— Но тут возникают юридические формальности.... — Лонгботтом усмехнулся уже более уверенно. — Для применения Веритасерума на несовершеннолетних требуется официальное разрешение родителей или опекунов студента, сделанное в присутствии директора и представителя Министерства. А на такую огласку никто не пойдет. Амелия Боунс считает, что допрос вызовет слишком большой резонанс, если детям будут вливать Сыворотку правды.

— И что тогда нас ожидает? — Фред Уизли с усмешкой посмотрел на лидера группы.

— Нас будет ждать обыкновенный допрос, в присутствии следователя из Аврората и представителя от Попечительского совета. Из Совета будет лорд Блек, лорд Малфой, леди Лонгботтом и, возможно, кто-то еще. Кто будет из авроров — неизвестно.

— Самое главное, определиться с тем, что мы рассказываем. — Невилл прервал собравшегося задать новый вопрос Фреда. — Но сначала — давайте выясним вот что, господа и дамы.

Невилл неожиданно жестким взглядом обвел собравшихся. Бабушка рассказала, какие последствия для сторонников Поттера могут быть в случае, если обвинения Фаджа будут доказаны, и теперь Лонгботтом собирался докопаться до правды: кто подставил всю их группу под удар Министерства и сторонников Малфоя.

— Давайте выясним, — голос Невилла приобрел вкрадчивые и в то же время угрожающие интонации, — откуда госпожа Амбридж узнала о наших собраниях, если мы собираемся только в этом составе, если мы подписали договор и каждый раз проверяем возможных наблюдателей с помощью Карты Мародеров.

— А как ты собираешься это выяснять, Невилл? — Джордж и Фред, отбросив шутки, серьезно посмотрели на парня. — Он или она, нас, конечно, подставил, но как это узнать, и главное, как доказать?

— Способ есть... — Протянул Невилл, пристально оглядывая собравшихся. В основном все прямо и спокойно встречали его взгляд, но некоторые девушки ощутимо нервничали. — Гермиона, расскажи о контракте, который все мы подписали.

Вышедшая вперед девушка казалась странным образом довольной, словно ученица, выполнившая задание.

— На пергамент были наложены чары Магического контракта... — Начала Гермиона, но ее прервала вскочившая Мариэтта Эджкомб.

— Магический контракт? — Воскликнула она. — Ты с ума сошла! А если бы ты ошиблась при наложении заклинания?!

Гермиона вскинулась, словно ее ударили.

— Я не допускаю ошибок в заклинаниях!

— Мариэтта, полегче! — с возмущением выкрикнул Рон, вставая. — Гермиона лучшая ученица факультета, и она не допускает ошибок в важных вещах!

— Девушки, успокойтесь! — Невилл постарался вклиниться между разозленными ученицами. Чжоу Чанг в это время пыталась усадить на место возмущенную подругу. — Все равно нам были необходимы чары, позволяющие вам всем молчать, а в случае появления среди нас... несдержанных на язык людей — уведомить об этом нас, пострадавших от такого несдержанного.

Луна Лавгуд мягко улыбнулась своему парню, наблюдая, как остальные резко успокоились — Невилл смог переключить их возмущение от использованного на членах группы магического контракта на поиск предателя.

— Гермиона, давай дальше, — Фред, улыбаясь, взглянул на все еще недовольную девушку. — Нам уже интересно, что заложено при нарушении контракта.

— Если человек вольно или невольно выдаст тайну нашей группы посторонним лицам или сообщит, где проходят занятия без разрешения остальных членов группы, а об этом и говорилось в тексте присяги, то его лицо покроется несводимыми магией прыщами.

— Получается, что предателей или болтунов среди нас нет, — Джордж демонстративно присмотрелся к своему близнецу. — Фред, ты не видишь ни на ком прыщей?

— Нет, Джордж, — Фред в ответ одарил близнеца внимательным взглядом. — У тебя на носу прыщ, братишка.

— Пошел ты! — стукнул его по лбу Джордж.

— Ладно, Невилл, получается, никто из нас не нарушил контракта. — Лаванда Браун одарила юношу томным взглядом. — Но если ты хочешь, можно допросить каждого по отдельности... наедине...

Невилл стойко выдержал доставшийся ему преувеличенно нежный взгляд девушки, все еще пытавшейся привлечь его внимание.

— Есть одно маленькое "но". — Юноша достал из кармана мантии маленький футляр, в котором оказались небольшие изящные очки в золотой оправе. Нацепив их на нос, Невилл обернулся к остальной группе.

— И что ты хотел нам этим сказать, Невилл, в очках ты мне нравишься еще больше. — Опередив Лаванду, лукаво сказала Луна, в ответ на что парень заулыбался.

— Кхм, спасибо. Но дело не в этом. Эти очки — артефакт, который я взял у лорда Блека. Они показывают, есть ли на человеке чары иллюзии. А еще лорд Блек научил меня простейшему заклинанию, которое эти иллюзии снимает...

Невилл спокойно осмотрел всех собравшихся учеников. Потом еще раз. Вытянув руку с палочкой, молодой волшебник четко произнес:

— Aufero illusio unius. — С его палочки сорвался радужный шар, накрывший закрывшую лицо руками Мариэтту.

— Ты?! — Рон мгновенно покраснел от злости. Выхватив палочку, юноша направил ее на расплакавшуюся девушку, но сидевшие рядом братья ловко выбили оружие у него из рук и усадили на подушки.

— Секунду, — голос Невилла обрел стальные интонации, несвойственные обычно мягкому парню. — Я еще не закончил. Aufero illusio unius!

Новый радужный шар ударил в утешающую Мариэтту Чжоу Чанг. — Теперь мы видим, откуда мадам Амбридж узнала о нашем маленьком обществе. ТИШИНА! — неожиданно рявкнул юноша, видя, что собравшиеся ученики готовы обрушиться с обвинениями и упреками на плачущих девушек.

— Сначала нужно выяснить, как это произошло.

Рон некоторое время порывался схватить палочку со столика, куда ее положили близнецы, но в итоге успокоился, и братья ослабили хватку, убедившись, что импульсивный парень не станет совершать глупостей.

Девушки, под осуждающими взглядами собравшихся членов группы, сквозь всхлипы и извинения выдавили рассказ о том, как их подслушала Амбридж и как вытащила из них всю информацию о дополнительных занятиях.

Невилл, с непроницаемым видом слушавший их, внутренне кипел от возмущения, — из-за каких-то двух болтливых дурочек, одна их которых когда-то, вроде бы нравилась Поттеру, срывалось все, что он сделал за последние полгода. Даже более того, — бросив сейчас тень на род Лонгботтомов, поддержавших Поттера, в дальнейшем можно было бы выразить сомнения в принадлежности к светлой стороне самого Гарри, а потом и представить весь альянс аристократов как темных магов, рвущихся к власти. Главное было только начать обвинения с доказанного факта, а впоследствии обыватели уже сами додумают остальное, их нужно будет только подтолкнуть.

— Ну что ж... — Медленно произнес он, когда девушки высказались. — Предлагаю решить вопрос, что делать с теми, кто выдал нашу группу Амбридж и Министерству и подставил под удар семьи Лонгботтомов и Блеков.

— А причем здесь вы? — Выкрикнула Чжоу.

— Притом, что для министра и партии Малфоя это обвинение только предлог, чтобы опорочить в прессе своих политических противников. Ему в общем-то плевать на вас всех и на Хогвартс, но в Визенгамоте и Попечительском совете ему мешают противостоящие ему семейства, не присоединившиеся к Темному лорду. А обвинив их в использовании темной магии и обучении детей запрещенным вещам — он подорвет их репутацию и вес в обществе. — Невилл с трудом удерживался от крика. — Теперь ясно, к чему привела ваша болтливость и неосторожность?!

В голове у юноши крутился разговор с бабушкой и Сириусом, которые ясно дали понять, что пока лучше воздержаться от слишком активных действий в адрес болтунов.

"— Не стоит сейчас наказывать их слишком сильно, хотя, думаю, твои товарищи поддержат такое решение, ты сумел завоевать их симпатии. Просто эти дети не привыкли отвечать за кого-то, кроме самих себя, а ты, мой внук и друг Гарри Поттера, вынужден продумывать последствия своих поступков. Им это не понять, потому что на них не лежит такой ответственности. — Августа Лонгботтом пристально смотрела на юношу, пока тот обдумывал ее слова. — Вот и прекрасно, а теперь иди и разбирайся, кто и каким образом сумел рассказать этой... женщине о вашем обществе".

— И что ты предлагаешь с ними делать, Невилл? — Молчавший все это время Дин Томас спокойно посмотрел на Невилла, готовый, как с облегчением понял юноша, поддержать его решение.

— Мне интересно узнать ваше мнение. — Невилл обвел взглядом собравшихся: хмурого Рона, растерявших веселость близнецов, недовольно поджавшую губы Гермиону, ждущих его слов Томаса и Финнигана, безмятежную как и всегда Луну, одарившую его лукавой улыбкой, и других людей, за кого он взял ответственность, став лидером группы.

— Они предали нас! — Выпалил Рон, — их нужно выгнать из нашей группы!

— Кто еще так думает? — Еще больше наморщившая лоб Гермиона кивнула, спустя пару секунд к ней присоединились всегда отличавшаяся ответственностью Алисия Спиннет и Майкл Корнер.

— Четверо за изгнание. — Подытожил Невилл. — Какие еще варианты?

— Надо выгнать из них мозгошмыгов, — с таинственным видом заключила Луна, вызвав улыбку у нескольких учеников.

— Тоже хорошая идея. Луна, только если ты возьмешься за их выведение. — Невилл серьезно взглянул на свою девушку. — Еще варианты?

— Может быть, простить их? — Парвати с некоторым сочувствием покосилась на расстроенных девушек.

— А чего хочешь ты сам, Невилл? — Симус вопросительно взглянул на Лонгботтома.

— Судите сами, — Невилл постарался вспомнить дословно, о чем говорил со старшими. — Мы провели уже больше десятка занятий, ни разу не попавшись. Это говорит о том, что мы с вами умеем хранить тайны. Согласны?

Дождавшись нескольких утвердительных кивков, он продолжил.

— После того, как к нам присоединились эти две милые девушки, мы продержались всего три занятия. После чего они благополучно проболтались о нашем обществе. Сначала, соглашусь, не подумав, где и что говорят. А вот потом... Потом госпожа Амбридж сумела выпытать все необходимое.

Гермиона первой поняла, что хочет сказать юноша.

— Ты согласен с Роном?

— Да, эти люди за короткое время выдали нас. — Юноша покачал головой. — Они ненадежны.

Получив в ответ на свои слова несколько согласных кивков и возгласов, он продолжил.

— Поэтому, Мариэтта, Чжоу, вам больше не стоит приходить на наши занятия. — Невилл, хотя и слегка сочувствовал девушкам, понимал, что это будет правильно.

— А теперь, — дождавшись, пока Чжоу и Мариэтта выйдут из комнаты, — давайте договоримся, что будем говорить на допросе. А после допросов нам нужно будет решить, где собираться в дальнейшем, Комната-по-желанию стала не самым надежным местом для нашей группы.

— Дорогие мои ученики. — Голос Дамблдора был наполнен показным сочувствием. — Сегодня в школу прибыла комиссия из Министерства магии, которая проверит подозрения о клубе, занимающемся темной магией.

— Темная магия? — Фыркнул за столом Слизерина Малфой. — Да я ни за что не поверю, чтобы в этой школе кто-то изучает темные искусства!

Крэбб и Гойл согласно засмеялись.

— Драко, ты только представь себе, — Панси Паркинсон надула губки. — Например гриффиндорцы, изучающие темную магию!

— Позвольте представить вам мистера Каллена, — Высокий подтянутый мужчина в мантии Департамента правопорядка коротко поклонился. — Лорда Люциуса Малфоя, лорда Сириуса Блека, леди Августу Лонгботтом, которых вы прекрасно знаете. Милану Сотсби, — полная низенькая старушка в такой же мантии, что и у Каллена, мягко улыбнулась собравшимся в зале ученикам. — Алана Декарта и Джона Делайла. — Два похожих, как близнецы мужчины в аврорских мантиях отдали салют ученикам.

— Сегодня во время занятий некоторых из вас будут вызывать для беседы с представителями Министерства. — Дамблдор покосился на довольно улыбавшуюся в своем кресле Амбридж.

— Так, все всё помнят? — Невилл ободряюще улыбнулся собравшимся вокруг него гриффиндорцам, членам группы. — Всё будет в порядке.

Луна Лавгуд машинально погладила серьгу-редиску, подаренную Лонгботтомом, разглядывая, как юноша за столом напротив старается поддержать своих товарищей, больше всего ей сейчас хотелось оказаться рядом со своим парнем, который видел настоящую Луну сквозь маску Полоумной Лавгуд.

— Мистер Лонгботтом? — В кабинет Заклинаний в середине урока зашел Аргус Филч, на лице которого играла поистине неподражаемая в своей зловредности улыбка. — Вас вызывают на допрос. — Сквиб злорадно усмехнулся.

— Простите, профессор Флитвик, — Невилл, стараясь выглядеть как можно более уверенно, поклонился полугоблину, которого безмерно уважал, стараясь не разочаровывать. — Я узнаю задание у однокурсников после встречи с комиссией Министерства магии.

— Наконец-то вас, недисциплинированных студентов, будут воспитывать в строгости, — довольно прошептал Филч, пока они проходили коридор за коридором к кабинету Защиты от темных искусств, где обосновались члены комиссии.

— Простите, мистер Филч, но я — наследник старинного рода, и воспитывался достаточно строго, чтобы не выслушивать подобные претензии от вас. — Невилл всегда относился к вредному завхозу если не с уважением, то просто нейтрально, но и не собирался позволять этому старому сгорбленному и поседевшему на работе в Хогвартсе мужчине себя оскорблять.

Филч, разозлившись из-за такого смелого, но произнесенного с безразличной миной ответа, собирался хорошенько отчитать недостойного, по его мнению, студента, но в этот момент они добрались до кабинета Амбридж, в очередной раз проскакав по кочкам болота, все еще украшавшего коридор, несмотря на попытки преподавателя Защиты и вызванных из министерства специалистов его удалить.

— А, господин Лонгботтом, проходите, — протянул довольный голос Люциуса Малфоя. — Мне выпала честь побеседовать с внуком моей старинной коллеги из Попечительского совета.

Невилл, усевшись в предложенное кресло, внимательно осмотрел людей, которые сейчас попытаются обвинить его в обучении школьников Темным искусствам. Выпитое заранее слабенькое успокаивающее зелье успело подействовать, и теперь юноша был готов к столкновению. Сидевшая в кресле в углу Амбридж гаденько усмехнулась, но он непринужденно кивнул головой ненавидимому всем Хогвартсом преподавателю.

— Мистер Лонгботтом, я попробую объяснить вам ситуацию. — Мистер Каллен открыл обсуждение. Серые глаза чиновника Департамента правопорядка смотрели устало и равнодушно, как будто он не верил в возможность существования хоть какого-то тайного общества в школе. — В отношении вас поступила жалоба от министра Фаджа, что вы создали и успешно поддерживаете в Хогвартсе некую учебную группу...

— Которая занимается темной магией! — Вырвалось у Амбридж.

— Мадам Амбридж, вы здесь в качестве наблюдателя, пожалуйста, не мешайте допросу. — Каллен спокойно посмотрел на чиновницу. — Мистер Лонгботтом, что вы скажете на такой вопрос?

— На вопрос о якобы созданном обществе, или на вопрос о подозрении в использовании темной магии, мистер Каллен? — Невилл устроился поудобнее, готовясь к долгому противоборству.

— Прежде всего, последний пункт. — Люциус Малфой пристально посмотрел на юношу, который почувствовал своеобразную щекотку внутри черепа, однако же кольцо его деда выдержало давление легилименции, не позволив Малфою прочитать мысли Невилла.

— Нет, я не обучал учащихся темной магии, мистер Каллен. — Юноша подчеркнуто обращался только к держащему нейтралитет чиновнику Департамента правопорядка.

— Учитывая, что мы не имеем права дать вам Веритасерум, мистер Лонгботтом, — вступил в разговор аврор Алан Декарт. — Мы обязаны попросить вас предъявить палочку для её проверки.

Взяв протянутую ему палочку Невилла Декарт прошептал над ней несколько заклинаний, направив в стену. По его побледневшему лицу скатилась капля пота, когда из палочки, подпитываемой энергией аврора, рванулся поток заклятий, использованных в последние несколько дней. Обезоруживающее, Оглушающее, простейшие защитные чары, чары левитации, манящие чары, — все, что проходилось учениками в течение первых пяти лет обучения. Последними вылетели два радужных шара снимающих простые иллюзии чар.

— Стоп, что это было? — Каллен спокойно посмотрел на аврора, в то время как Амбридж уже приготовилась разразиться обвиняющей речью.

— Это, если не ошибаюсь, было простое заклинание, снимающее наложенные на объект чары иллюзий. — Декарт почесал в затылке. — Насколько я помню, заклинание не изучается в Хогвартсе даже на старших курсах, но... — Аврор покосился на торжествующую Амбридж, — не входит в число запрещенных. Оно нейтрально, не относится ни к светлой, ни, тем более, темной магии.

— Мистер Лонгботтом, зачем вам потребовались чары такого типа? — Декарт с интересом посмотрел на ученика.

— Я наткнулся на них в одном из дневников моих предков и решил испробовать. — Невилл невозмутимо пожал плечами.

— А остальные чары? — Люциус Малфой, понимая, что доказать что-то вряд ли удастся, предпринял последнюю попытку.

— Остальные чары входят в программу школьных занятий по Защите, и я отрабатывал их в пустом зале между занятиями. — Невилл злорадно усмехнулся. — К сожалению, в рамках рекомендованного Министерством курса Защиты мы изучаем заклинания в теории, так что, для гарантии успешной сдачи экзаменов в конце курса, наиболее обеспокоенные своей карьерой и перспективами ученики отрабатывают заклинания после уроков в пустующих залах.

— То есть вы признаете, — с удовлетворением на лице начала Амбридж, но Невилл быстро перебил её.

— Признаю что, мадам Амбридж? То, что я тренирую преподаваемые ВАМИ заклинания после уроков, чтобы достойно сдать ВАМ экзамен? Да, признаю, в этом нет ничего противозаконного.

— Мадам Амбридж, если судить по палочке господина Лонгботтома, он не использовал запрещенных чар в последнюю неделю. — Каллен со скрытой усмешкой разглядывал надувшуюся чиновницу. — Без права применять Веритасерум мы ничего здесь не узнаем. А применять его на детях я не считаю этичным, и то же самое скажет вам начальник Департамента правопорядка Боунс. Не говоря уж о том, как будут возмущены родители, если мы, как хотите вы и господин Фадж, будем устраивать полноценный допрос с Сывороткой, легилименцией из-за пока не подтвержденного подозрения.

— Ну значит, нам нужно выяснить, правдивы ли были поступившие к министру сведения, — лениво протянул Малфой, продолжая сверлить Невилла взглядом, однако старинное колечко на пальце юноши с успехом отражало попытки прочитать его мысли.

— Отвечая на ваш недосказанный вопрос, мадам Амбридж, — Невилл подчеркнуто не использовал профессорское звание женщины, — я неоднократно помогал моим друзьям с факультетов Гриффиндор, Пуффендуй и Райвенкло с некоторыми заклинаниями, изучаемыми на курсах с первого по пятый.

— Хорошо, это вполне достойное дело, — Люциус Малфой предпринял новую попытку. — Однако же учреждение официального кружка, изучающего что-либо в пределах Хогвартса, требует разрешения администрации, а вы его не запрашивали, Альбус Дамблдор сообщил, что не в курсе ваших занятий.

— Я полностью согласен с вами, лорд Малфой, — Невилл склонил голову перед старшим по возрасту аристократом. — Однако разрешение требуется для существующей на регулярной основе группы, имеющей цель изучать выходящие за рамки школьной программы области знаний, а в нашем случае имеет место быть отработка преподаваемых в Хогвартсе заклинаний, которые, по непонятной никому причине, не используются на практике в рамках занятий госпожи Амбридж. Ни в малейшей степени не ставя под сомнение её слова о важности теоретической подготовки, я не уверен, что лично я и обратившиеся ко мне друзья обладают достаточным мастерством, чтобы без практики сдать экзамен по защите, на котором мы обязаны будем продемонстрировать именно выполнение заклинания.

— Господа, господа, — Каллен уже откровенно скучающе оглядел своих собеседников. — Мне кажется, что в случае с мистером Лонгботтомом вопрос исчерпан. — Мистер Лонгботтом, — он развернулся к юноше. — Если после разговора с другими учениками, занимающимися совместно с вами, у нас возникнут какие-либо вопросы, мы попросим вас присоединиться к нам еще раз. А пока что благодарю вас за содействие.

— Да, мистер Лонгботтом, — остановил его на выходе голос чиновника, — позовите к нам, пожалуйста, мисс Грейнджер, она, если не ошибаюсь, учится в вашей группе.

— Профессор Флитвик, прошу прощения, но комиссия вызывает Гермиону Грейнджер. — Невилл коротко пожал плечо девушки, стараясь ободрить ее. Как бы юноша ни относился к предавшей его друга девушке, сейчас было не то время, чтобы вспоминать прошлые обиды. — Если вы не возражаете, я провожу её.

Дождавшись утвердительного кивка маленького профессора, сидевшего, скрестив ноги, на учительском столе, юноша вывел Гермиону из кабинета.

— Готова? — Он спокойно пошел в сторону кабинета Защиты, не слишком ускоряя шаг.

— Не знаю. — Гермиона говорила спокойно, но бегающий из стороны в сторону взгляд показывал её реальное самочувствие.

— Расслабься. Они не дадут тебе сыворотку правды или еще что-то вроде этого. Председатель комиссии нормальный человек, который вообще не верит в темную магию в Хогвартсе. Он даже не пытался давить на меня, чтобы получить информацию. Разве что аврор проверит твою палочку, но там у тебя ведь нет никаких подозрительных заклинаний за последнюю неделю?

— Вроде бы нет... — Неуверенно протянула девушка. — Я в основном делала проект по трансфигурации, так что там почти всё — чары, которые давала МакГонагалл на последних уроках.

— Еще лучше. — Невилл усмехнулся. — Аврор смотрит все сотворенные тобой заклинания за последнюю неделю, так что ты окажешься вне подозрений. А еще... — На свет божий из небольшого скрытого чехла с изнанки мантии появилась небольшая запечатанная бутылочка. — Глотни-ка для храбрости.

— Невилл, ты шутишь? — Брови девушки поползли вверх. — Ты предлагаешь мне ВЫПИТЬ?

— Тьфу... Это не спиртное, Гермиона. — Лонгботтом с трудом подавил желание назвать ее, как Малфой, по фамилии. — Это Успокаивающее зелье, разведенное втрое водой, чтобы не давало слишком сильный эффект. Я тоже принял перед комиссией.

— А что касается остальных? — Гермиона внимательно посмотрела на главу их группы. — Им ты тоже даешь зелье?

— Я постараюсь поймать перед кабинетом Защиты всех, но вторая команда следователей сидит где-то в другом месте. — Юноша поморщился. — Впрочем, там с ними наверняка будет Луна или Корнер, они тоже предупреждены, и я каждому дал такую бутылку.

— Ладно, действуй. — Он хлопнул старосту по плечу. — Наша команда мысленно с тобой.

— Значит, вы говорите, что на уроках профессора Амбридж вы не занимались практическим выполнением заклинаний? — Милана Сотсби мягко улыбнулась сидевшей в кресле с кружкой чая Луне Лавгуд. Джон Делайл, с некоторым неудовольствием косившийся на такое нарушение процедуры допроса, через некоторое время успокоился, пытаясь расшифровать поток заклинаний, вырвавшийся из палочки светловолосой четверокурсницы.

— Нет, мадам Сотсби, — девушка мечтательно посмотрела в окно, но, понимая, что сейчас не та ситуация, не стала упоминать мозгошмыгов и иную магическую живность. — Мы изучаем теорию, поскольку, по мнению мадам Амбридж, этого достаточно, чтобы успешно сдать экзамен.

— Мисс Лавгуд, — вмешался Делайл, отчаявшись идентифицировать одно из заклинаний. — Не могли бы вы пояснить, для чего нужно вот это заклинание?

Встряхнув палочку Луны, выдавшую целый пучок искр и цветного дыма, аврор вызвал заклинание в виде радужного луча, растекшегося цветным озерцом у его ног. Вид у мужчины был озадаченный.

— Это... — Луна помедлила. — Это просто красивые чары иллюзии. Я прочитала о них в экспериментальных тетрадях моей матери, когда-то она работала в Отделе Тайн. Если мне грустно — я использую это заклинание и подолгу смотрю на цветные переливы.

— Ясно, простите. — Аврор вернулся к палочке, недоуменно покачивая головой. Палочка плеснула ему в лицо поток ароматного дыма и выдала следующее заклинание — повисший в воздухе радужный шар, испускавший из себя цветные лучи и иногда наливавшийся дождем словно туча. Увидев такой результат своих исследований, Делайл отложил палочку подальше, решив, что настолько странная девушка не станет использовать запрещенную магию.

— Мисс Лавгуд, не могли бы вы убрать своё заклинание. — Августа Лонгботтом с любопытством наблюдала, как из шара пошел мелкий дождик, по счастью — в незанятой людьми части комнаты.

Щелчок тонких пальцев девушки, даже не взявшей в руки палочку — и шар растворился в пустоте, после чего аврор стал с гораздо большим уважением посматривать на хрупкую блондинку, только что совершенно непринужденно продемонстрировавшую магию высокого уровня.

— Подведем итоги. — Невозмутимо произнес Фредерик Каллен, рассматривая собственные ногти. Люциус Малфой с ненавистью покосился на спокойного чиновника, но Каллен был заместителем мадам Боунс и главой сильного и богатого рода с немалыми связями. — Судя по тому, что я услышал за прошедшие шесть часов непрерывных бесед с учениками, они все занимаются самостоятельно. Занимаются вне пределов гостиных. И, если им верить, а нам придется им верить, поскольку сывороткой правды пользоваться мы не можем, то причина этого — программа министерства без использования практических навыков.

— Мне кажется, — Амбридж все еще не собиралась сдаваться, — эти дети воспользовались нашей мягкосердечностью, и врали нам. Без сыворотки правды мы не узнаем, действительно ли они занимались только разрешенными заклинаниями.

— И стоит добавить, что создание без разрешения руководства школы учебной группы, — вкрадчиво заметил Люциус Малфой, — это наказуемое деяние, и мистер Лонгботтом нарушил не только школьный устав, но и министерский указ о студенческих обществах.

Августа Лонгботтом при этих словах гневно посмотрела на надменного блондина, явно старавшегося дискредитировать её семью хотя бы таким способом.

— Признаться, мне интересна ваша позиция, Лорд Малфой. — Сириус Блек при необходимости мог становиться не менее надменным. — На заседании Попечительского совета вы планировали обвинить студентов в использовании темной магии, но эти слова не подтвердились. Сейчас вы пытаетесь найти злой умысел в желании учеников достойно подготовиться к сдаче выпускных экзаменов... А я более чем уверен, если сейчас провести учебную дуэль любого из учеников, не занимавшихся дополнительно, с теми, кто как мистер Лонгботтом, отрабатывал заклинания Защиты, результат будет очевиден.

— Это все некие допущения, лорд Блек, — процедил сквозь зубы Люциус, недовольный прозвучавшим намёком на таланты его сына. — Любой потомок аристократической семьи даст сто очков вперед маглорожденным или полукровкам без всякого дополнительного обучения.

— Всё может быть, лорд Малфой, все может быть, — Сириус усмехнулся.

— В любом случае я буду настаивать, чтобы любые собрания учеников, в количестве большем, чем пять человек, считались новой студенческой группой и были зарегистрированы руководством школы. — Амбридж, успевшая обсудить этот вопрос с министром, была настроена решительно. — Пусть даже сейчас мы с вами не обнаружили никаких следов крамолы, не обязательно, что в следующий раз подобная ситуация завершится таким же образом.

— Мне кажется, что мадам Амбридж говорит разумные вещи, — Малфой покрутил в воздухе рукой. — Министерство должно твердо держать руку на пульсе событий.

— Я думаю, вы переигрываете, господа, — Фредерик Каллен с некоторым недоумением разглядывал уже несколько разозленных оппонентов. — Как возможно отличить занимающихся повторением уроков студентов от членов тайного общества?

* * *

— Ну вот всё и закончилось, — Сириус Блек, пребывавший в состоянии легкой меланхолии, смотрел на языки пламени, пляшущие в камине в кабинете Августы Лонгботтом.

Невилл, на этот раз пришедший к бабушке и наставнику вместе с Луной, не желая расставаться после пережитой опасности со своей любимой, осторожно погладил девушку по руке, — до сих пор Луна еще ни разу не оставалась рядом со строгой Августой Лонгботтом во внеклассной обстановке, и сейчас юная волшебница слегка робела. Посмотрев на своего парня, Луна подарила ему чуть смущенную мягкую улыбку.

— Ты думаешь, на этом всё закончилось? — Невилл внимательно посмотрел на Блека, по-прежнему не отрывавшегося от камина.

— Малфой не дурак, и не станет пытаться еще раз играть уже проигравшей картой. — Блек покачал головой. — Ему не удалось обвинить Лонгботтомов в организации темного ковена, а значит, этот раунд остался за нами. Дальше министру придется придумать что-то другое. Сам Малфой ни за что не полез бы в подобную авантюру, но раз уж эта дура Амбридж выдвинула такие бредовые и почти недоказуемые при нейтральной позиции департамента правопорядка и аврората обвинения, Люциус не мог не попытаться обратить ситуацию в свою пользу. Самое главное, что Малфой остался как бы ни при чем, ведь он всего лишь сыграл роль обеспокоенного заявлением министра человека и настоял на отправке комиссии в Хогвартс. Все шишки за сорвавшийся план посыплются на Амбридж и Фаджа, который нам пока что не по зубам, — слишком многим он всё еще выгоден, как ширма, за которой можно обделывать свои грязные дела.

— Вы хорошо поработали, дети мои. — Августа Лонгботтом оторвала взгляд от бумаг на своем столе, которые изучала, когда студенты зашли в кабинет. Пожилая волшебница смерила строгим, но доброжелательным взглядом смутившуюся девушку. — Я довольна твоим выбором, Невилл.

Сириус одобрительно подмигнул юноше, показав поднятый большой палец, вызвав разочарованный вздох властной леди.

— Спасибо, бабушка, — Невилл прямо встретил взгляд властной волшебницы, показывая, что будет защищать Луну при любых обстоятельствах. — Я думаю, что теперь Луна в большей безопасности в Хогвартсе, после того, как министерство потерпело здесь фиаско.

— Думаю, ты прав, — Августа покачала головой. — Фадж не полезет в Хогвартс в ближайшее время, слишком хорошо он получил по рукам сегодня. Однако кроме Фаджа есть и ставленники Малфоя и неизвестно кто еще... Кто может воспользоваться Луной как средством давления на тебя, а через тебя — на меня и лорда Блека.

— Понятно. — Юноша стиснул зубы, притянув Луну за руку чуть ближе к себе. — Есть еще одна проблема, Сириус.

— Да? — откликнулся погрузившийся было в свои мысли аристократ.

— Комната-по-желанию теперь не самое лучшее место для сборов нашей команды, — Невилл разочарованно покачал головой. — Амбридж могла выпытать у девушек и то, где конкретно мы собирались.

— Да, — Сириус задумался. — Лично я так сходу и не могу придумать ничего, что бы вам подошло так же хорошо... Впрочем, вы и так совершили почти невозможное, сохраняя ваши собрания в тайне несколько месяцев.

Некоторое время Сириус молчал, сосредоточенно хмуря брови.

— Я бы на твоем месте обратился к Флитвику, — неожиданно заявил он, вызвав удивленный взгляд всех собравшихся. — Этот хитрый полугоблин провёл в Хогвартсе уже почти столетие, замок он знает гораздо лучше, чем его успели изучить в своё время мы... Опять же, он нашел общий язык с магией замка, может быть, он что-то подскажет вам.

Блек встал с кресла, где успел уютно устроиться с бокалом вина, и подошел к камину. Взяв с каминной полки щепотку порошка, он бросил её в огонь, произнеся одну короткую фразу: — кабинет Флитвика.

— Да, Сириус? — в пламени камина появилась призрачная фигура преподавателя чар.

— Филиус, у нас есть к тебе интересный вопрос, на который никто кроме тебя не сможет ответить, — сказал волшебник.

Спустя несколько секунд коренастый полугоблин, одетый по случаю позднего времени в штаны, рубаху и сапоги, щедро украшенные вышивкой, бронзовыми и медными фигурками, позеленевшими от времени, уже шагнул в кабинет Августы Лонгботтом. Взмахнув длинной косой, Флитвик поклонился Августе, привставшей со своего кресла, и устроился на свободном стуле, подтянув предварительно на него пару подушек.

— Что ты хотел узнать у меня? — волшебники давно уже отставили в сторону этикет, поскольку слишком важным было связывавшее их общее дело, чтобы уделять должное внимание формальностям.

— После того, как наша великая волшебница узнала о собраниях группы Невилла, — начал Сириус, — нам нужно другое помещение....

— Да, — коса коротко качнулась, когда Флитвик покивал головой. — Вы думаете, что я могу вам подсказать?...

— Ты знаешь Хогвартс лучше меня и, подозреваю, — лучше Дамблдора.

— Да, директор никогда всерьез не изучал нижние уровни замка, — полугоблин ощерился в язвительной усмешке. — А зря... Хотя многое из находящегося на запечатанных Хеллфайром после смерти Основателей ярусах лучше пусть там и остаётся... Пожалуй, я смогу вас обрадовать.

Собравшиеся с интересом посмотрели на полугоблина, прикрывшего глаза в раздумиях. Наконец Флитвик очнулся от размышлений и взглянул на остальных с блеском в глазах.

— Тайная комната.

— Но ведь она запечатана на замок, открывающийся только парселтангом? — Удивленно откликнулась Августа, однако Флитвик сделал знак, что еще не закончил.

— Некоторое время назад, в лаборатории моего дражайшего коллеги Снейпа, — язвительно начал преподаватель чар, — случилась небольшая неприятность... Его котлы, в которых зельевар как раз что-то варил, неожиданно опрокинулись, когда под ними стал танцевать стол...

По комнате разнесся лающий смех Блека, и даже всё еще смущавшаяся Луна не удержалась от осторожной улыбки.

— Снейп был зол как тысяча демонов, и не менее злым был директор, под которым в тот же момент заплясало собственное кресло, — Флитвик злорадно хихикнул, блеснув глазами. — Дамблдор, оглушив собственное кресло и не найдя в замке ничего подозрительного, был настолько озадачен, что обратился ко мне. Тогда я не сумел ответить ему ничего определенного, однако потом...

Полугоблин неопределенно покрутил в воздухе пальцами, звякнули два тяжелых серебряных браслета, украшавшие его правое запястье.

— Потом, когда я наладил хоть какой-то контакт с духом замка, пользуясь приемами моих предков, в отличии от традиционной магии, давшими хоть какой-то эффект, я обнаружил, что в замке есть девушка, с желаниями которой Хогвартс склонен считаться, по неизвестной мне пока что причине...

Взгляд преподавателя чар переместился с собственных холеных ногтей на сидевшую напротив Луну Лавгуд.

— Лавгуды всегда обладали очень и очень странными способностями, — протянул он, глядя на удивленную девушку. — Возможно, со временем из вас получился бы отличный директор Хогвартса с таким уровнем единения с замком, каким не обладал никто, кроме первых после основателей директоров...

— Это интересно.... — Августа с новым интересом в глазах посмотрела на избранницу своего внука.

— Вы думаете, что я смогу открыть двери в тайную комнату, профессор Флитвик, — неуверенно произнесла Луна.

— Скажем так, я допускаю, что у вас это получится, — усмехнулся Филиус. — Если бы удалось вынести из кабинета Дамблдора портрет одного из первых директоров Хогвартса, возможно, он бы смог рассказать нам что-то о том, как они достигали того взаимопонимания с замком, какой есть уже сейчас у вас, но пока это невозможно...

Глава 38. Отдел Тайн.

— Начали! — Аластор Грюм, до предела напрягая волю, послал волну энергии в накопители подземного зала Блеков. Собравшиеся за его спиной члены спецотряда аврората были готовы сменить своего командира, когда его силы истощатся.

Сириус Блек и Киаран, стоявшие в центре зала, молчали, ожидая хода соперника.

— Постарайтесь не убить друг друга, сумасшедшие. — Охрипшим голосом пробурчал Грюм, не отрываясь от подпитки.

Воздух в зале зазвенел, заставляя напрягать уши. Я не понял, кто из дуэлянтов первым ударил, но вокруг двух магов возникло и тут же опало облако белесой пыли, словно что-то сконденсировалось прямо из окружающего воздуха. Киаран шевельнул пальцем, и Блек оказался в кольце ярко горящего огня, взметнувшегося до небес.

"— Kabut kegelapan!" — Руны заклятья сплелись в голове аристократа, мгновенно сгустившаяся темная аура Сириуса, превратившись в набухшее облако тьмы, рванулась во все стороны, туша огонь и оплетая засветившегося белым огнем Киарана плотной сетью.

"— Cloud frazil!" — К бурлящим тьмой толстенным жгутам прибавились тончайшие ледяные иглы, пронизавшие все пространство возле спеленатого аврора, но бессильно разбившиеся о такой же ледяной щит.

— FIENDFIRE! — Аврор прыжком вылетел из распадающихся в Адском огне темных канатов, сбрасывая с себя дымящуюся прожженную мантию. — Bernapas kegilaan suram!

Я увидел, как еще в полете аврор сплел пальцы в странную фигуру.

— Дьявол! Джейк, Френк, Арчи, держите канал! — заорал Грюм.

К нему тут же кинулись, помогая поддерживать защиту зала, еще трое его подчиненных.

Блек быстро крутанулся вокруг себя, ловя летящий в его сторону белесый сгусток сияния мгновенно раскрывшимися темными крыльями и, покраснев от напряжения, отправил обратно к Киарану.

Полыхнуло так, что я испугался, не обрушится ли нам на голову здание.

— Кретины с драконьим навозом в головах! Вы что, сдурели?! — Завопил Аластор, не стесняясь в выражениях. — Вы же нас всех чуть не убили! Киаран, какого дементора ты использовал Дыхание Хаоса в замкнутом пространстве?!

— Аластор, мы оба погорячились. — Довольно ухмыляющийся Блек стер с лица копоть, подошел к своему дымящемуся и закопченному, словно головешка, оппоненту и крепко стукнул его по плечу.

— Если бы ты удержал вернувшееся назад заклинание, то, скорее всего, выиграл бы. — Добавил он, глядя уже на Киарана. — Это был последний такт атакующего заклинания, который я успел освоить. Пришлось на ходу переделывать лезвия мрака в защитные крылья.

— Тьфу, — француз сплюнул кровь, скопившуюся во рту. — Если бы не накопители с дополнительной подпиткой, нас всех бы перемололо в кровавую кашу, а дом рухнул бы в появившуюся впадину в земле.

— Сириус, мне дьявольски интересно увидеть в действии приемы твоего прадеда, о которых я только читал в исторических хрониках, но я хочу при этом выжить, — проворчал постепенно успокаивавшийся Аластор.

Я внимательно рассматривал происходящее, чувствуя себя несколько неполноценным. По сравнению с тем, что выдали только что мои наставники, все мои огненные заклинания казались настолько детскими и простыми, что становилось стыдно.

— Интересно, как я должен был убить Вольдеморта, если он сражается еще лучше вас? — Я подошел ближе к осматривавшим стены зала Сириусу и Киарану.

— Возможно, директор собирался посмотреть, как ты его ослабишь, а потом добить. — Киаран пожал плечами. — Честно говоря, не представляю, чего он пытался добиться, лишив тебя достойного обучения с самого детства. В потенциале ты обладаешь таким же уровнем сил, как и эти двое или мы с лордом Блеком, так что весь вопрос в практике и умении оценивать ситуацию. Первая же ошибка в поединке, как только что ты видел сейчас, оказывается и последней.

— А кто и в чем ошибся? — я с недоумением взглянул на аврора.

— Я. Я использовал слишком мощное для меня заклинание, и в ту секунду, пока мои силы только восстанавливались, лорд Блек успел вернуть мне Дыхание Хаоса, сумев превратить уже подготовленную атаку в защитные чары.

— Правильнее было бы использовать что-то менее мощное и изощренное, тогда, возможно, исход боя был бы другим. — Блек рассмеялся, закончив осмотр стен.

Щелкнув пальцами, волшебник вызвал нескольких домовиков и приказал им начать ремонт потрескавшейся кое-где каменной кладки.

— Все всё увидели, господа и дамы? — Грюм развернулся к своим бойцам. — Увидите подобную ауру, сразу отходите на дистанцию и бейте издалека Непростительными, Адским огнем, но не приближаетесь. На близком расстоянии такая аура как у лорда Блека просто превратит вас в прах, если вы не успеете среагировать. А сейчас проверим, кто из вас потянет выполнить Дыхание Хаоса, раз уж наш французский коллега его только что продемонстрировал.

— Аластор, мы с Гарри и Киараном будем держать канал, мне как-то дорог мой особняк, — захохотал Сириус, делая мне знак подойти к камню-накопителю.

Спустя мучительно долгие полтора часа, в течение которых мы вчетвером подпитывали трещавшие от нагрузки камни, удерживавшие вдали от стен смертельно опасные всплески Дыхания хаоса, я наконец выбрался на поверхность и с помощью портключа отправился обратно в Париж, мне потребовались несколько экзотических старинных томов, которые вполне могли продаваться в тамошних лавках совершенно легально, поскольку законодательство Франции было гораздо менее строгим с посвященной темным искусствам литературой, в Англии же за такие книги вполне могли выдать пару лет Азкабана. А учитывая политику Фаджа, которого в этом всячески поддерживал дражайший Дамблдор, — в дальнейшем ситуация в Англии только ухудшилась бы для всех семейств, практикующих темные искусства.

Посетив несколько книжных лавок, хозяева которых в ответ на мои вопросы только с недоумением разводили руками, я решил немного отдохнуть и подкрепиться, поскольку сегодня мне предстояло, как я подозревал, обойти все книжные лавки магического квартала, а до ужина в доме Делакуров было еще немало времени.

На этот раз мой выбор пал на ближайшее кафе, "La vieille maison", с тяжелой полустершейся вывеской, плавно покачивавшейся на ветру, с потрескавшейся от времени массивной дубовой дверью, тихо скрипнувшей за моей спиной, закопченными стропилами под потолком и неповторимым ароматом старины, окутывавшим любого, кто заходил в такое заведение. Легко было представить, сидя под толстыми деревянными балками, поддерживавшими крышу, что на дворе стоит четырнадцатый век, и вот-вот в грохнувшую дверь войдет, придерживая у бедра длинный меч, какой-нибудь крестоносец в белой котте с красным крестом.

Хозяин кафе, которое хотелось назвать трактиром, а его самого — трактирщиком, пузатый, краснолицый мужчина, чье объемистое тело плотно обтягивал белоснежный фартук, принял мой заказ на легкие закуски и сок, и молча растворился в темноте внутренних помещений. Я закрыл глаза, на секунду вообразив, что вот сейчас скрипнет дверь, и в свете трещащих факелов появится...

— Вы позволите? — прервал мою нежданно разыгравшуюся фантазию нежный женский голос.

Открыв глаза, я с удивлением обнаружил стоявшую возле моего столика девушку с черными вьющимися волосами, одетую в зеленое, не слишком скромное платье.

— Вы единственный, кроме меня, посетитель "Старого дома", — сказала девушка, смущенно улыбаясь, — а я не люблю ужинать в одиночестве. Надеюсь, я вам не помешаю?

Невзирая на некоторую двусмысленность прозвучавшей фразы, уроки этикета брали свое, и я рассыпался в уверениях, что столь милая девушка не может помешать благородному человеку вкушать скромный ужин. Отодвинув для девушки стул, я предложил ей присоединиться ко мне за столом, сделав знак трактирщику, чтобы он принес меню для моей нежданной сотрапезницы.

— Меня зовут Аманда, — мелодичное контральто девушки очень гармонировало с ее мягкими чертами лица, которые окружали вьющиеся длинные волосы. — Аманда де Траль.

— Гарольд Бриттон, — ответил я, приступая к еде и раздумывая, насколько случайной может быть эта встреча. Пока что получалось, что я никому еще не помешал во Франции настолько, чтобы для меня был огранизован персональный компромат.

— Вы давно во Франции, мсье Бриттон? — Аманда изящно откусила кусочек мяса, нанизанный на вилку.

— Почему вы думаете, что я приезжий? — Усмехнулся я.

— У вас еще сохранился незначительный акцент, — девушка, прищурясь посмотрела на меня.

— Все может быть, — несколько уклончивый ответ с моей стороны, но зачем рассказывать подробности случайному встречному. — А вы коренная француженка?

— О, да, — Аманда закатила глаза. — Я родилась, выросла и умру в Париже.

Я предпочел сосредоточиться на принесённом салате, — смысла развивать знакомство не было никакого, хотя уроки Киарана и постоянные встречи с множеством новых людей давно уже помогли мне избавиться от застенчивости. Однако в планах у меня стояло посещение еще трех книжных лавок, а потом меня ждала Флёр, единственная и любимая. Однако девушка, которая, видимо, и в самом деле скучала в одиночестве, снова попыталась поддержать беседу, спросив, чем я занимаюсь в Париже и, узнав, что прохожу обучение в Шармбаттоне, пустилась в пространный рассказ о том, как сама училась там два года назад.

Слушать ее неспешный рассказ оказалось на удивление не раздражающим, а вполне уместным в такой обстановке, как это старое деревянное здание, где со стен светили грубые факелы, а мрачные портреты мужчин и женщин в роскошных костюмах мерили нас хмурыми взглядами.

Подозвав трактирщика, я потребовал счёт, после чего снова развернулся к своей нежданной собеседнице, собираясь допить свой сок и вежливо распрощаться так, чтобы у нее не возникло желания продолжить наше знакомство в дальнейшем. Однако же, стоило мне взяться рукой за ножку хрустального бокала, который мне принес с заказом хозяин, оценив стоимость моей мантии и пояса с кинжалом, мою руку словно кольнуло тонкой иголочкой. Амулет-детектор ядов, который я носил в виде тонкого кожаного браслета с вшитым в него маленьким камушком, изрезанным рунами, подавал сигнал, что в бокале появилось что-то новое.

Смерив острым взглядом безмятежно улыбнувшуюся мне девушку, я вытащил палочку и демонстративно прочитал заклятие, показывающее посторонние примеси и зелья. Бокал засветился бледно-зеленоватым сиянием, показывающим, что в него оказалось подлито приворотное зелье, не имеющее противоядия.

— Как нехорошо, леди, — я резко встал со своего места. — Только то, что вы женщина, защищает вас от вызова на дуэль.

— Подождите, — интонации девушки резко изменились, теперь она смотрела на меня умоляюще. — Я не хотела вас обидеть!

— И для этого подлили мне зелье?

— Мне нужно отыскать одного человека, — начала девушка, — и вы очень на него похожи...

Неприятное ощущение, будто мою грудь медленно сдавливает стальным обручем, мешающим дышать, охватило меня, на долю секунды я едва не потерял над собой контроль, но сумел удержать невозмутимое выражение лица.

— Даже если я похож на этого человека, леди, вряд ли это повод подливать мне приворотное зелье, не имеющее противоядия. — Я добавил в голос холода.

— Если я не найду этого человека, вряд ли меня оставят в живых, — девушка сцепила руки перед собой в умоляющем жесте.

Будь я прежним наивным гриффиндорцем, я бы наверняка заверил девушку, что рядом со мной ей ничего не грозит, что я обязательно найду способ ей помочь, познакомлю с кем-то, кто сумеет её защитить. Или же вообще предложил бы пойти с ней, чтобы разобраться с возникшей угрозой. Будь я прежним наивным гриффиндорцем, я бы уже выдал себя. Но сейчас, благодаря учителям, предоставленным мне Делакуром и жесткой, во многом циничной философии Киарана, я спокойно распрощался с расстроенной девушкой и направился к выходу, отложив, на всякий случай, в памяти ее имя и внешность. Это стоило рассказать Киарану, мне не нравилось происходящее.

— Значит, ты говоришь, она разыскивала тебя, — с зеркальной поверхности на меня смотрело хмурое лицо учителя, которого я, кажется, вырвал из супружеской постели. — Это плохо, Гарри. Я верю, что ты не подал вида, что ты тот, кто ей нужен, но смотри по сторонам втрое внимательнее. Вряд ли она единственная. Кстати, род де Тралей иссяк еще во времена восстания Некроманта в Англии. Последних представителей его выбили наёмные убийцы за то, что старший де Траль, бывший в те времена лидером Ассамблеи волшебников, не оказал помощь англичанам в войне против тогдашнего темного лорда Джошуа. Англичане не простили ему бездействия, и вскоре род де Тралей пресекся. Так что она назвала тебе ненастоящую фамилию. Смотри вдвое, как будто ты стал вторым Аластором.

Аврор усмехнулся, а потом протяжно зевнул.

— Хорошо, что ты сообщил мне, — протянул он, справившись, наконец, с зевотой. — Завтра попытаемся разыскать эту твою незнакомку, мне чертовски интересно, как тебя отыскали. Пока что единственное подозрение у меня вызывает тот дьявольский старичок-некромант, потому что груз, который он попытался отбить, предназначался для отправки в Англию.

Мерцание зеркала померкло, когда Киаран разорвал связь, а я лег в постель, уже по привычке не снимая с руки ножны с палочкой. Правда на этот раз я не стал снимать с ноги ножны с небольшим кинжалом, который последние несколько месяцев носил даже в Шармбатоне.

" — Альбус! — на пороге большого зала застыл бледный как смерть Сириус Блек с намокшим от крови левым рукавом. Мантия всегда аккуратного аристократа была разорвана в нескольких местах. — У меня срочные новости.

— Что случилось, лорд Блек. — Дамблдор встал со своего кресла за центральным столом.

— Я вынужден признать, что вы были правы, Альбус. — Сириус, окутанный маревом силы, сделал несколько шагов вперед. Я в полном шоке застыл, глядя на сошедшего с ума крестного.

— Что случилось? — директор вышел из-за стола, приближаясь к Сириусу.

— Темный Лорд. — Сириус почти прохрипел эти слова. Пошатываясь, он сделал еще пару шагов к Дамблдору.

— Что — Темный лорд? — В глазах Дамблдора зажглась тревога.

— Мы только что сразились с ним. — Сириус пошатнулся, стирая правой рукой с лица кровь. Блеснули черные шипастые перстни, украшавшие пальцы.

— И что дальше, Сириус? — Дамблдор пошел вперед, пытаясь понять, что хочет сказать Блек.

— Я ошибался, Альбус, — Сириус поник, его шатнуло еще ближе к директору, и он вынужден был ухватиться левой рукой за плечо старика, тут же окрасив кровью белоснежную мантию. — Я не смог победить его, и вся надежда только на вас.

— Я знаю, мой мальчик. — Засверкал глазами директор.

— Я хочу снова вступить в орден Феникса, Альбус, и мои деньги будут направлены на ваши проекты. — Блек снова утер кровь с лица, пачкая одежду. С каждой секундой он шатался сильнее.

— Сириус, что ты делаешь? — крик застрял у меня в горле.

— Я хочу принести вам клятву верности, Альбус. — Дамблдор застыл от удивления, а Блек неожиданно начал оседать, цепляясь за плечи директора. Дамблдор ухватился обеими руками за мантию Сириуса, пытаясь удержать его на ногах. МакГонагалл выскочила из-за стола и побежала в сторону замерших в центре зала людей.

Короткий хруст заставил вздрогнуть всех учеников, собравшихся в большом зале. Дамблдор пошатнулся, и его руки, только что пытавшиеся удержать падающего Блека, бессильно зашарили по плечам аристократа. Блек выпрямился, отойдя на полшага в сторону, с его правой руки стекала кровь.

Я увидел, как директор открыл рот, чтобы произнести заклинание, но вместо этого закашлялся, пачкая мантию побежавшей изо рта кровью.

— Прости, Альбус. Я соврал. — Блек отшвырнул окровавленный комок плоти на стол отшатнувшихся слизеринцев. — Ты проиграл.

Новый удар руки пришелся в центр груди застывшего Дамблдора, который так и не смог достать палочку. Мантия мага на спине вспучилась, словно кулак Блека пробил директора насквозь.

— Это же сердце!!! — Завизжала Паркинсон, перед которой приземлился комок плоти, и тут же согнулась в приступе рвоты.

— Предатель! — Снейп взлетел со своего места, вытаскивая палочку, но сидевший рядом Флитвик без замаха вбил ему под подбородок серебряную вилку, которую до этого крутил в руках. Посмотрев в совершенно безумные глаза прихвостня Дамблдора, преподаватель чар спокойно произнес:

— Снейп, ты паршивый ублюдок. Avada Kedavra. — Зельевар с застывшим лицом упал грудью на стол, а потом скатился вниз, потянув за собой скатерть.

Минерва МакГонагалл, не добежав до места событий, увидела растекающуюся под Дамблдором лужу крови и упала в обморок. Зрелище поверженного кумира, которому она всегда верила больше всего на свете, оказалось чересчур шокирующим для пожилой шотландки.

— Сириус, ты отнял у меня право отомстить директору. — Полугоблин, усмехаясь, пошел к вытиравшему руку о бывшую когда-то белоснежной мантию директора Блеку. Тело директора, освобожденное от пробившей его насквозь правой руки Сириуса, упало на пол. — Впрочем, Снейп тоже оскорблял своим существованием само звание волшебника, так что я доволен.

— Sonorus. Ученики! — Блек, не убирая палочку, обвел взглядом замерших за столами детей. Флитвик встал спина к спине с аристократом. Я перескочил стол, подбежав к ним. — Дамблдор приказом Министерства объявлен военным преступником и приговорен к смертной казни.

Я подошел к лежащему на спине директору, возле которого уже расплылось багровое пятно, кислый запах крови ударил в ноздри.

— Прощайте, директор. — Я собрался отойти, но мертвое тело неожиданно схватило меня за ногу.

— Мы еще встретимся, Поттер, — прошипели мертвые губы."

— Проклятье!!! — Я подлетел на кровати, скатившись на пол и больно ударившись коленями. Палочка в руке искала цель, но её не было. — Всего лишь кошмар...

— Значит, говоришь, я его убил голой рукой? — Изображение Сириуса в Сквозном зеркале почесало затылок.

— Не совсем, у тебя на пальцах было несколько перстней черного цвета с острыми шипами. — Память о настолько ярком кошмаре была еще свежа, так что я хорошо помнил некоторые детали.

— Хм... Погоди, сейчас я спущусь в хранилище, — неожиданно заявил крёстный, расплываясь в предвкущающей улыбке. — Мне кажется, вполне можно считать твой сон пророческим. — На этот раз в зеркале не было видно Блека, только мелькание стен и проходов, но голос было слышно хорошо.

— Почему ты так думаешь, Сириус?

— Да потому что я примерно догадываюсь, что за кольца ты увидел во сне. — Голос Сириуса был наполнен нескрываемым любопытством. — Но видеть их в реальности ты никак не мог.

Раздался скрип давно не смазываемых петель, в полутемном помещении, видимом в зеркале, зажглись факелы.

— Так, — Блека все еще не было видно, но судя по звукам, он двигал какие-то тяжелые сундуки. — Вот и оно. — Щелчок раскрывшегося сундука.

— Эти? — Сириус показал мне несколько черных угловатых перстней с длинными шипами на печатках.

— Вроде да. А что это за артефакты? — Я понимал, что вряд ли Сириус оставит в доме незачарованные предметы.

— Это кольца моего прадеда, в которых он отправлялся на любую крупную заварушку. — Сириус задумался. — Правда, я знать не знаю ключей к активирующим их заклятьям. Надо думать, думать.

— А одеть их сможешь? — Мне было откровенно любопытно.

— Лучше не стоит, — Сириус покачал головой. — У моих родственников было довольно странное чувство юмора, у прадеда тоже. Так что без знания активирующих заклинаний такой перстень вполне может отгрызть мне палец. Я почитаю дневники Кигнуса, наверняка там есть какой-то намек. Андромеда тоже мне поможет, вместе с Тонкси, если девушка оторвется от своей новой подружки.

Я почувствовал некоторое недовольство в словах крестного.

— А что за подружка, если она тебя так раздражает?

— Интересуешься девушками, крестник? — Ехидно оскалился Блек. — Верно.

Запрокинув голову, крестный захохотал, довольный удачной шуткой.

— Её подружка, это Алика Гринграсс, — отсмеявшись, продолжил Сириус. — Она дочь нашего союзника Марка Гринграсса и член второй боевой группы нашего, хм, альянса.

— И чем она тебя так не устраивает?

— Да, — крестный беззаботно махнул рукой. — Слишком много времени проводит в особняке, то на тренировках, то болтает с женщинами, а меня раздражает их хихиканье за моей спиной.

— Ты всегда можешь воспользоваться советами, изложенными в той книге, что ты мне подарил, — я подарил крестному не менее насмешливую улыбку, наблюдая, как тот чуть не уронил зеркало, согнувшись в приступе хохота.

— Ладно, крестничек, — Блек с улыбкой посмотрел на меня, — я тебе это припомню!

— Ладно, давай к делу, — после того, как наше веселье схлынуло, Сириус снова обрел серьезный вид. — Наш общий знакомый, бывший работник Отдела Тайн, нашел способ, как нам пробиться в зал пророчеств, не потревожив сигнальные чары.

— И что он нашел? — По спине прокатились мурашки.

— Есть брешь в чарах против трансгрессии, защищенная заклятьем-ключом и неким словом-паролем. А мистер Джонс поделился со мной и тем, и другим, я так понимаю, у него много друзей среди сотрудников отдела, так что он узнал даже расписание патрулей.

— Когда идем? — возможность заполучить, наконец, пророчество, захватила меня с головой.

— Следующей ночью там будет дежурить отряд из Аврората, как раз люди Аластора... Они нас "не заметят", если мы не станем слишком шуметь. А я навещу сегодня дражайшего директора и расскажу про найденный нами дневник Регулуса и место хранения очередного крестража... Так что завтра обойдетесь без меня, хотя я бы с удовольствием пошел с тобой и Киараном.

— А если все же будет тревога? То кто, кроме дежурных авроров, спустится в Отдел Тайн?

— Еще один отряд быстрого реагирования, дежурящий в казарме Аврората недалеко от Министерства, но они прибудут в пределах десяти минут — аппарировать внутрь Министерства и тем более в Отдел Тайн могут очень немногие сотрудники, в число которых входит Аластор Грюм и начальники отрядов. Так что у вас будет время сделать дело, забрать шар и побыстрее уйти через тот же проход. Карту отдела и места расположения ключей сигнальных чар заберете у меня из дома, я оставлю бумаги Ремусу.

— А если Дамблдор заартачится и предложит навестить хранилище крестража в другое время?

— Я просто подам вам сигнал через зеркало, что всё отменяется. Если Кричер не соврал, то в пещере мы проведем не меньше часа, времени вам хватит с избытком.

— Ладно. Я пойду готовиться... Завтра еще уроки в Шармбатоне.

— Учись, малыш, — засмеялся Сириус. — Чем больше выучишь здесь, тем меньше времени на учебу будешь тратить в Хогвартсе.

— Альбус? — в камине появилось висящее в воздухе призрачное лицо Сириуса Блека.

— Да, Сириус? — настороженно обернулся Дамблдор, отрываясь от засыпавших его рабочий стол бумаг.

— У меня есть интересные новости, — призрак Блека довольно усмехнулся. — Что вы скажете насчет того, чтобы посетить место хранения еще одного крестража Темного Лорда, Альбус?

— Еще одного? Но откуда ты про него узнал? — Дамблдор разволновался. — Мне пока не удалось найти ни одного смутного следа, где Том спрятал свои крестражи!

— Все оказалось довольно просто, Альбус. — Сириус поморщился. — Мой брат, Регулус Блек, как оказалось, не был Пожирателем смерти. Он узнал, где находится крестраж, отправился туда, но его сил оказалось недостаточно. Мой брат погиб из-за крестража Темного лорда.

Дамблдор покивал с сочувствием, хотя в душе был бы рад, присоединись Сириус на том свете к своему брату.

— И где этот крестраж?

— В полузатопленной пещере на севере. В дневнике указывались координаты для аппарации.

— Хм... — Дамблдор задумался. — Есть сведения, что может встретить нас внутри пещеры?

— Сложный вопрос... — Голова Сириуса в камине поморщилась. — Я бы пригласил господина Слагхорна, несмотря на преклонные годы, зельевар легок на подъем, а его эликсиры нам не помешают.

— Если Гораций сможет к нам присоединиться, то... — Дамблдор выжидающе посмотрел на Блека.

— То уже сегодня у змеелицего станет на одну жизнь меньше, Дамблдор. — Сириус внутренне торжествовал. — Вы свяжетесь со Слагхорном? Я не настолько близко с ним знаком.

— Разумеется. — Дамблдор резко встал, окидывая кабинет взглядом. Взмах палочки — и сияющий Патронус с сообщением унесся сквозь стену.

— Если вы не против, Сириус, часов в восемь встретимся здесь.

Невилл, осторожно приоткрыв дверь Выручай-комнаты, проскользнул внутрь. Палочка юноши судорожно заметалась, пока он накладывал на дверь сложные защитные чары, выученные за неделю вечерних занятий с Сириусом Блеком, ради такого случая буквально поселившегося в Хогвартсе. Комната перестала быть безопасным местом, поскольку Амбридж, а значит и министр могли знать о ее существовании от Чжоу и Мариэтты, поэтому в любой момент могли пожаловать незваные гости.

Только удостоверившись, что дверь надежно заперта, юноша позволил себе оглядеться по сторонам. На этот раз, видимо, повинуясь желаниям уже бывшей внутри Луны, комната превратилась в длинный, затянутый паутиной и пылью коридор, в дальнем конце которого виднелся свет, словно там играли языки пламени.

Мягко ступая по каменному полу, Невилл прошел по коридору, стараясь не попасть в свисавшую сверху паутину поистине устрашающих размеров. Судя по внешнему виду коридора, Луна находилась в чем-то максимально близком для нее к депрессии.

В небольшой комнате ярко горел камин, по стенам почти бесшумно трепетали крошечные язычки пламени свечей. Возле огня, на пушистом ковре сидела босая Луна, рядом валялись раскрытые альбомы, карандаши, голые ступни девушки посинели от холода, хотя в камине жарко горел огонь. Невилл, тоже сбросив обувь перед ковром, чтобы не пачкать мохнатый ворс, присел рядом, обняв девушку за плечи. Луна молча прижалась к нему ближе, положив голову ему на плечо. В отблесках огня лицо девушки казалось загадочным и незнакомым.

— Почему они так с нами поступают, — наконец тихо спросила она. — Что я такого сделала, что Амбридж с поддержкой министра были готовы отправить нас всех в Аврорат или напоить сывороткой правды?

— Кто знает... — Невилл мягко погладил девушку по светлым волосам, провел ладонью по щеке. — Министр и его ставленница цепляются за власть, им нужно раздуть какой угодно скандал вокруг альянса семей, к которому принадлежат и Блеки с Лонгботтомами. В Визенгамоте у нас сильная партия, и ради того, чтобы очернить кого-то из своих оппонентов, министр с поддерживающими его семьями пойдут на всё.

— Я понимаю, — пробормотала Луна, устраиваясь поудобнее на его плече. — Но это так противно.

— Мне самому не нравится, что происходит в Англии, — Невилл стал осторожно разминать напряженные плечи девушки, иногда позволяя себе самыми кончиками пальцев погладить маленькие косточки ключиц, выглядывавшие из-под строгого выреза школьной мантии. — Но я постараюсь защитить тебя и сейчас... и когда стану лордом Лонгботтомом, заняв место в Визенгамоте.

Луна сдвинулась на ковре так, чтобы ее голова лежала на коленях Невилла. Глаза девушки были закрыты, но Лонгботтом понимал, что она сейчас испытывает сильный страх, сумевший одолеть её только после того, как история с комиссией благополучно завершилась.

— Я надеюсь, — решившись, продолжил он, судорожно подбирая слова, — что когда я стану главой рода Лонгботтомов, моей леди станешь ты.

Пушистые ресницы Луны затрепетали, пока до девушки доходил смысл произнесенных слов, а потом её глаза широко распахнулись от удивления.

— Я прошу тебя стать моей женой, Луна. — Невилл поднес к губам тонкие пальцы девушки, по-прежнему будто неверяще смотревшей на него. — Я не прошу твоего ответа сейчас, просто знай о том, что я люблю тебя.

На лице Луны удивление постепенно сменялось радостью, наконец она, поднявшись с ковра, крепко обняла его за шею.

— Я согласна, — прошептала она, прижимаясь к Невиллу как можно ближе.

* * *

— Гарри, ты готов? — Киаран внимательно посмотрел мне в глаза.

— Да, план этажа я запомнил, заклинание доступа к этажу я выучил. — Несмотря ни на какие мои слова, меня все равно слегка потряхивало. Пробраться на самый секретный и глубокий подземный этаж Министерства магии, выкрасть оттуда шар с пророчеством — это серьезное испытание для человека моего возраста.

Я в последний раз осмотрел собранные с собой вещи: палочка в надежно прицепленном чехле, кинжал, пояс с зельями, который оказался гораздо удобнее сумки, в нескольких остававшихся свободными отделениях сумки устроились изобретения близнецов: даже учитывая, что паршивые предатели еще получат по заслугам, их алхимические поделки заслуживали уважения.

Киаран, оценивающе посмотрел на мой костюм, а потом кивнул.

— Щиты. — Мы одновременно взмахнули палочками, накладывая на себя кратковременную, но необходимую на случай неожиданностей защиту.

— Пошли! — Аврор ухватился за мое плечо и выкрикнул формулу аппарации, и сразу за ней — заклинание-пароль.

Дымка перемещения окутала нас почти на минуту. Я буквально кожей чувствовал, как мы проходим сквозь многочисленные защитные барьеры, — Отдел Тайн не уступал по своей защищенности даже старейшим замкам аристократов.

Едва оказавшись в пустом светлом помещении, мы тут же метнулись в стороны, уходя из-под возможной атаки.

— Так, зал пуст, как и обещал Аластор. — Палочка Киарана плясала в его руках, сплетая заклятье поиска живых существ. — На этаже почти никого нет, только в той стороне, куда нам надо, находится четверо.

— Может, патруль? — Я с сомнением покачал головой.

— Скорее всего. — Аврор осторожно вышел в коридор и крадучись пошел в сторону Зала Пророчеств.

Пустые светлые коридоры Отдела Тайн совершенно не напоминали о том, насколько загадочные и противоречивые слухи ходят про это место. Скорее наоборот, все было демонстративно обыденным, простые деревянные панели, магические светильники, выложенный из камня пол, с легким дуновением ветра в коридорах. Единственное, чем отличались коридоры отдела от обычного дома — противоестественной тишиной. Ни единого звука не доносилось до нас.

Молча мы миновали сектор исследований, в двери которых неподготовленному человеку лучше было не заходить, хранилище опасных артефактов, хранилище сущностей, куда заходить не рекомендовалось даже подготовленным магам. Наконец мы оказались возле простой деревянной двери, табличка на которой говорила, что мы на месте.

Странное дело, но дверь оказалась незапертой. Киаран, скривившись, сунул руку в один из карманов, доставая маленькое стеклышко, сквозь которое принялся что-то рассматривать на той стороне.

— Ничего не видно, слишком много магии в соседнем зале. — Наконец был вынужден признать мой учитель. — Вижу только, что там три или четыре человека.

— Что делаем? — В этом вопросе я всецело полагался на более опытного аврора.

— Делаем... — Киаран тщательно упаковал свое стеклышко. — По команде врываемся и оглушаем всех, кто там есть, тем более они в дальнем конце зала, так что вряд ли даже услышат нас.

Осторожно, держа палочки наготове, мы пробрались внутрь, оказавшись в циклопических размеров зале, подавляющей своим величием. Уходящий далеко вверх потолок говорил о невероятной мощи и искусстве накладывавших расширяющие пространство чары. Где-то там, наверху, слабо светились стропила, балки, но чаще просто клубился туман.

И стеллажи. Десятки, сотни длинных высоких стеллажей, уставленных ящиками со светящимися стеклянными шарами, покрытыми многовековой пылью.

Глухое тихое бормотание, в котором невозможно было различить отдельных слов, наполняло всю залу, словно в ней звучали все эти бесчисленные пророчества, собираемые магами уже много столетий.

Вспомнив виденную в особняке Блеков схему зала, мы направились в дальний конец помещения, где находились более свежие пророчества. Как нам написал старый мистер Джонс, интересующий нас шар находился в последнем стеллаже в левом углу, на самой нижней полке, помеченной красными рунами.

Чем ближе мы подходили к нужному участку зала, тем яснее становился факт — неизвестные люди находились в том же секторе и возле того же стеллажа, который хранил пророчество о Темном лорде.

Киаран жестами показал, что берет на себя левую часть коридора между стеллажом и стеной, мне же оставались люди справа.

— Stupefy! Retis caligo!! Confundus! — Целая серия заклинаний, брошенная мной, понеслась в сторону замерших возле стеллажа фигур в черных мантиях. Киаран, коротко прошипел что-то, отправляя вдоль коридора скопище черных огней.

Однако же все наши заклятья бессильно разбились о матово блестящую черную стену мгновенно сгустившуюся из воздуха. Два человека, вскинувшие палочки, вышли навстречу. И одного из них, точнее, одну, я узнал сразу же: бледное, истощенное лицо с черными глазами, обрамленное прямыми жесткими черными волосами. Кривая улыбка на полных губах. Чахоточный румянец. Беллатрикс Лестрейндж, сестра Сириуса.

— Какая встреча, господа... — Насмешливая интонация женщины скрывала угрозу.

За её спиной еще два волшебника старались вырвать из стеллажа отсек, в котором хранилось пророчество — изящное в своей неожиданности решение, учитывая, что вытащить шар из этого отсека мог только я или Темный лорд.

Спутник Беллактрикс взмахнул палочкой, отсылая куда-то Патронуса, и я понял, что если мы выберемся сегодня живыми, то будем благодарить небеса за такую удачу.

Киаран точно так же отправил светящегося золотым огнем вестника куда-то сквозь стену, и теперь все решалось предельно просто: к кому из нас помощь придет быстрее.

— Мистер Поттер, — вкрадчиво произнесла идущая к нам навстречу женщина, — вы сильно выросли с момента, когда я видела вас на фотографиях в "Пророке".

— Пресса лжива, леди. — Я не отрывал взгляда от её спутника, ожидая атаки. Киаран мягко заскользил по коридору, постепенно ускоряя шаг.

— Гарри, маг твой. — Голос учителя звучал глуше обычного. — Не свали на нас все эти стеллажи.

Лишенные возможности использовать по-настоящему мощные массовые заклинания, мы вынуждены были вступить в прямой поединок.

Две фигуры размазались в стремительном движении, казалось, им обоим не нужны были крылья, чтобы летать, настолько быстрыми были их перемещения. Что происходило между этой парой дальше — я уже не успел посмотреть, занятый тем, чтобы не погибнуть. В противники мне явно достался чистокровный из старой темной семьи — ничем иным объяснить поток запрещенных заклинаний, полетевший в мою сторону, было нельзя.

Прыжок — увернуться от разрывающего сердце проклятья, которое показывал мне Сириус. Еще в воздухе палочка описывает в воздухе петлю — и сгустившийся на мгновение воздух останавливает десятки стальных лезвий, трансфигурированных из покрывавшей все вокруг пыли.

— Seco-Crucio-Insendio, — новая тройка моих заклятий, выброшенная в попытке остановить атаку Пожирателя, точно так же разбивается о созданный из воздуха щит, на сей раз каменный.

Шаг в сторону — мимо пролетает Усиленное режущее заклятье и что-то взрывное, за моей спиной глухо ухает взрыв, но мне не до того.

Левитационные чары подбрасывают меня в воздух — и на моем месте вспухает пузырь огня, превративший камень в кипящую лаву.

— Leviosa Circle-Bombarda! — Шар из кипящего от жара гранита оторвался от поверхности огненного озерца, созданного моим оппонентом, а прилетевшее вдогонку Взрывное превратило его в множество ускорившихся огненных капель, способных прожечь человека насквозь.

— Insendio-Seco-Cardio Arrest! — Первые два заклятья пролетели почти все расстояние до неизвестного мага, на несколько секунд замешкавшегося под вызванным его же чарами огненным дождем, но точно так же ударились в каменную стену. Третье — нематериальный луч чисто черного цвета — прошло насквозь, но мой противник сделал кувырок назад, тратя бесценное мгновение схватки.

— Leviosa Circle, — тягучий комок постепенно остывающей лавы вырвался из пола и охватил взметнувшийся вокруг мага каменный щит. Уродливый комок застывающего камня застыл в центре прохода, но я знал, что внутри сейчас находится по-прежнему опасный убийца.

Новое заклятье левитации — и я уже повис высоко над покрывающимся трещинами комком камня, цепляясь за стеллаж руками.

— Gereja banyak sinar, — тихо прошептал я в момент, когда внутренний взрыв разметал каменную шрапнель во все стороны. Окутанный пылью маг начал произносить первые такты какого-то темного заклинания, но пять вырвавшихся из моей палочки серых лучей, — одно из самых энергоемких проклятий Блеков, — ударили сверху, впиваясь в закричавшего от жуткой боли мужчину. Искореженное тело упало на землю под аккомпанемент хруста ломавшихся костей.

— Тварь! — Один из двух оставшихся у стеллажа мужчин в ярости взмахнул палочкой, отправляя в меня стену огня.

— Bayangan api mayat yang, — меня чуть не стошнило, когда труп только что убитого мной человека растекся туманом и этот туман поплыл в сторону занятых стеллажом магов. Я не мог даже представить, кто и зачем мог придумать такое заклинание.

Беллатрикс, ощутившая дыхание чернейшей магии, одним длинным прыжком выскользнула из-под снопа ледяного воздуха, которым её попытался сбить в полете Киаран и успела встретить мое заклинание собственным.

Мне в лицо пахнуло каким-то гнилостным смрадом, лицо женщины исказилось от напряжения, но багровый огонь, закружившийся возле тройки слуг Вольдеморта, благополучно отразил и мое облако, и удушливый газ, созданный Киараном.

Двое против троих. Радовало только то, что не успевшие окончательно разрезать неожиданно прочный материал стеллажа волшебники отошли дальше, правда, мы взять шар пророчества тоже не могли — на настолько короткой дистанции шансов увернуться от заклинания не было.

* * *

— Стоп! — Сириус Блек оторвался от рисования на каменном полу невероятно сложной схемы рун, прислушиваясь к тихому шелесту Патронуса-волка, выбравшегося из стены. Дамблдор с недоумением покосился на сияющего зверя — кому принадлежал Патронус такой формы, старый маг не знал.

— Альбус, — побледневший Сириус развернулся к волшебнику. — В Отделе Тайн идет бой. Вольдеморт послал своих людей за пророчеством.

— Откуда ты... — Начал было директор, потом до него дошло, чем его планам может угрожать обнародование содержимого этого шарика или, тем паче — захват этого шара Вольдемортом. — Сириус, я соберу Орден. Фоукс!

Ухватившийся за хвост своего феникса старик исчез, а Блек в ярости ударил кулаком в стену:

— Ублюдок, он же придет в самом конце, когда уже ничего не изменить... Добби, отнеси меня в мой особняк, быстро.

Оказавшись в подвале особняка, маг заорал во весь голос:

— Алика!!!

Выглянувшая из тренировочного зала удивленная таким обращением девушка, увидев рассовывающего по карманам эликсиры аристократа, встревожено спросила:

— Лорд Блек, что случилось?

— Оповести всех членов нашей группы, пусть собираются в моем особняке и одновременно аппарируют в Отдел Тайн, там идет бой.

— А вы?!

— Там Гарри, — Блек вылетел обратно на лестницу, на бегу вливая в ауру все доступные ему силы. Резкий рывок — и сквозь трещащую защиту Отдела мужчина проскользнул внутрь, в когда-то тихие залы, где сейчас грохотали взрывы и беззвучно пролетали лучи Непростительных заклятий.

— Дьявол! — единственный уцелевший дежурный аврор из пятерки Аластора, стремительными пассами окровавленных рук в очередной раз успел выставить перед летящим в нашу сторону сгустком неизвестного сияния стальную болванку, мгновенно созданную им из каменной стены. Мастер трансфигурации не хотел умирать, не захватив с собой хотя бы одного из доброго десятка наседавших на нашу троицу врагов.

Не знаю, каким чудом, но мы уже несколько минут удерживали свою позицию в широком коридоре возле стеллажа с пророчеством. Камень пола оказался не столь прочным, как полки, и вполне поддавался как трансфигурации, так и заклятьям левитации.

Четыре трупа авроров в разных местах на этаже и столько же неподвижных изломанных тел в коридоре, где в очередной раз в моей короткой жизни я ощущал запах приблизившейся донельзя смерти, — еще немного, и Беллатрикс сумеет все же преодолеть нашу с Киараном защиту. Стоявшая за спинами своих товарищей аристократка, не скованная необходимостью уворачиваться от наших ударов, чертила на полу какую-то пентаграмму, пока группа людей в черных мантиях поливала нашу позицию самыми темными заклинаниями.

— Гарри, — выдохнул Киаран, отбивая очередную Аваду выдернутым из пола булыжником, — надо прорываться, иначе мы все останемся здесь. — Аврор выкрикнул неизвестное мне заклинание, и коридор перед нами наполнился черным дымом, а мастер трансфигурации, размахивая палочкой, превращал пол перед позицией в топкую слизь.

— Хватай его, парень. — Подчиненный Аластора развернулся ко мне, выдавливая слова вместе с кровью. Получивший еще в самом начале боя луч какого-то черного проклятья, не полностью отбитого щитом, он постепенно сдавал.

— По плану за нашей стеной должен быть еще один зал... — Киаран ткнул в стену, возле которой мы укрывались за созданными магией преградами.

Хеор махнул палочкой, оставлявшей за собой дымный след и искрившей, и небольшая часть стены осыпалась песком, открывая выход в соседний зал.

— Идите, — прохрипел он. — Скоро они подберут контрзаклятье к ядовитому дыму и смогут пробраться сюда.

Киаран молча стиснул плечо бледного аврора и выскочил из укрытия.

— Быстрее, Гарри.

Я протянул руку и просто взял из полуразрушенного хранилища хрустальный шар. Просто, без каких-то эффектов он оказался у меня в ладони — не сработали сигнальные чары, ничего.

Киаран буквально протолкнул меня сквозь пролом и, бросив какой-то предмет аврору, полез следом.

— Побежали к выходу, — маг потянул меня за собой. — Нам нужно пройти через весь этаж назад, к точке трансгрессии.

Мы осторожно выбрались за дверь, в спины ударил толчок воздуха и донесся глухой взрыв.

— Что это было?

— Амулет последнего шанса. — Киаран грустно улыбнулся. — Можно сказать, аналог магловской мины замедленного действия. Думаю, сейчас там несколько свежих трупов.

Судя по звукам, доносившимся со всех сторон, подкрепление подошло и к Пожирателям смерти, и к охране подземного уровня, так что сейчас весь этаж превратился в поле бое, где нам никто не был бы рад.

— Бежим. — Аврор, оглядываясь по сторонам, помчался в дальний конец коридора, сплетая заклинание поиска людей. Резко остановившись перед очередным поворотом, он развернулся ко мне.

— В зале трансгрессии сейчас почти пятнадцать человек, я не знаю, кто это может быть. Но соваться туда — самоубийство. И навстречу нам идет очень сильный маг.

В коридоре потемнело, словно что-то выпило часть света прямо из воздуха. Киаран, вскинув палочку, выскочил из-за угла, но поток убийственных заклинаний так и не сорвался с его рук. А хлынувшая ему навстречу волна тьмы опала, откатываясь назад.

— Сириус, проклятье. — Аврор нервно рассмеялся, — я чуть не отправил в тебя Аваду.

— Гарри! — Крестный стиснул мои плечи.

В окружении бурлящего облака магии Сириус Блек действительно выглядел как потомок древнего темного рода, хотя обычно не подчеркивал этого факта.

— Сириус, тут была Беллатрикс.

Крестный мрачно усмехнулся: — Ну конечно, лорд отправил свою вернейшую цепную собаку за этим пророчеством.

— Надо идти наверх, — Киаран развернулся к магистральному коридору, рассекавшему пополам весь этаж. — В зале аппарации целая толпа народу.

— Двинулись, — полуприкрывший глаза аврор встревожился. — Группа людей пошла в нашу сторону.

— Гарри, если нас атакуют после того, как мы пройдем лестницу на следующий этаж — беги дальше один, мы следом. Наверху должно быть чисто, все заинтересованные люди уже здесь. — На бегу выдохнул Блек. — Правда, этот ублюдок Дамблдор не пошел со мной, а стал собирать Орден, так что к концу боя пожалуют и они.

Заглянув в боковой коридор, я увидел, что в нашу сторону несется несколько закутанных в черное фигур.

Неожиданно дорогу нам преградили трое в серебряных масках. Пожиратели смерти ближнего круга.

Изумрудная сеть, созданная одним из них поперек коридора, заставила нас остановиться. Полыхнуло, с потолка посыпались камушки, но Блек сумел продавить защиту собственной аурой, а черная фигура мага напротив ощутимо вздрогнула от боли, тут же получив от меня зеленый луч Авады. Киаран сходу попытался оттеснить назад удерживавших проход волшебников, но, судя по блеску магии и взрывам, он встретил достойных противников.

— Сириус! — громкий крик из оставшегося за спиной коридора заставил Блека резко обернуться.

— Белла, какая встреча. — Темная волна рванулась в сторону хрупкой женской фигуры, тут же встреченная густым потоком молний.

Жуткий грохот столкновения магии сильных волшебников почти оглушил меня. Киаран, связав боем двух уцелевших Пожирателей, медленно теснил их в глубину бокового коридора, освобождая мне дорогу к выходу.

Выскочившие следом за Беллатрикс на перекресток трое её подручных, все изрядно посеченные взрывом в зале пророчеств, тут же убрались обратно в коридор — находиться возле сцепившихся в бою аристократов было невозможно.

С резким свистом, похожим на звук вырвавшегося из котла Хогвартс-экспресса пара, кусок стены, возле которой сражались брат и сестра, рассекло невидимыми лезвиями. Камни с грохотом посыпались во все стороны, заставив меня отпрыгнуть назад. Несмотря на все мои попытки попасть по Беллатрикс, женщина словно бы не замечала моих заклятий, быстро уходя в сторону от Авады или поглощая аурой мрака стихийные удары. Из коридора, куда ушли три сражавшихся мага, доносились непрекращающиеся взрывы и треск, словно великаны ломали каменные стены. Беллатрикс, сделав в воздухе невероятный прыжок, переместилась в комнату, не прекращая поливать Сириуса потоком заклятий. Крестный тоже не оставался в долгу, я видел, что многочасовые вечерние тренировки не прошли для него даром, маг выглядел целым и невредимым, а его сошедшая с ума в Азкабане сестра уже обзавелась десятком ожогов и царапин, к сожалению, от более серьезных повреждений женщина сумеле себя уберечь.

Я перебрался следом за ними через каменный завал, по-прежнему стараясь поразить Беллатрикс самыми черными из доступных мне заклятий, но женщина, действительно, была невероятно способной волшебницей, я понял, о чем Сириус рассказывал нам во время совещания в доме Блеков.

— Gereja banyak sinar, — мой шёпот снова вызвал пучок лучей, рванувшихся в сторону Беллатрикс, но та коротко повела ладонью в воздухе — и все ломающие кости заклинания увязли в сгустившемся воздухе.

Зал, в котором мы оказались, не поражал своими размерами. Грубые каменные стены со стекающей откуда-то сверху водой, словно мы оказались в карстовой пещере. Жуткий, невозможный даже под землей холод. И слышимые даже сквозь звуки сталкивающихся заклятий далекие голоса, шёпот, шипение, вызывавшее смутную тревогу.

В центре зала стояла невероятно древняя, покрытая трещинами каменная арка, воздух под которой слабо дрожал, словно раскаленный поднимающимся снизу теплом. Я вспомнил, что по плану этажа здесь должен был находиться Зал Смерти — место, где столетия назад казнили обреченных на смерть преступников, сбрасывая их в эту самую арку.

Из коридора донеслась новая волна грохота, словно к сражавшимся прибыло подкрепление. Вопль нечеловеческой боли ударил в уши, я не представлял себе, что под проклятьем можно так кричать.

Брат и сестра тем временем продолжали бой, я заметил, что их заклятья становились менее яркими и насыщенными магией — предельное напряжение сил истощало. Ауры магов постепенно поблекли, уже не разбивая случайными промахами каменные стены, однако на способностях Беллатрикс уходить из-под моих заклятий её истощение не сказалось. Мне оставалось только ждать момента, когда женщина окончательно выдохнется, и достать ее Авадой с близкого расстояния.

Шум сражения, слышимый сквозь пролом в стене, говорил о продолжавшейся в Отделе тайн бойне — видимо, сюда попали все, кому важен был исход боя. Сквозь пролом видны были вспышки, перекрещивающиеся лучи, однако же настолько мощных атакующих чар, как сцепившиеся Блеки, не применял никто — велика была вероятность задеть своих.

Сириус, ловко увернувшись от прошедшегося над головой призрачного лезвия, отправил в Беллатрикс поток черного огня, резанувший женщину по левой руке, оставив уродливое пятно сгоревшей плоти. Потеряв концентрацию, сумасшедшая утратила и контроль над своей аурой, тут же полыхнувшей багровым, не давая подойти к ней.

С жутким грохотом стена, напротив которой стоял Сириус, обвалилась, осыпая осколками все вокруг. Сквозь новый только что проделанный пролом влетело окровавленное тело в черной мантии, в полете распадавшееся на отдельные части. Крестный на долю секунды отвел взгляд от своей соперницы, которая тут же воспользовалась ситуацией.

— Умри! — В Сириуса ударил черный огонь, отбрасывая его в сторону Арки смерти... Его тело в последний момент окружила тонкая пленка защиты, но удар оказался слишком сильным.

— НЕТ! — Арку заволокло дымом, посыпались камни, открывая моим глазам развалины на месте древнего сооружения, рассыпавшегося от страшного удара.

— ДА! — Захохотала Беллатрикс, но вдруг закашлялась, кровь брызнула у нее изо рта.

Увидев перелезавших на нашу сторону сквозь каменные завалы Аластора Грюма, похожего сейчас на какого-то магловского убийцу, настолько старый маг был покрыт чужой кровью, и Киарана, закопченного, но живого, она, сильно прихрамывая, побежала к выходу. Её палочка описала в воздухе замысловатую петлю, частично обрушив потолок на головы аврорам, вынужденным отступить обратно в коридор.

Я видел, что движения причиняют ей сильную боль — заклинание крестного явно было с двойным дном, и теперь проклятья понемногу пожирали её тело.

— Ты убила Сириуса! Ignea Hastam! Gereja banyak sinar!! — Я бросился к ней наперерез, но женщина, швырнув в меня каким-то заклинанием, пробила щит, и меня швырнуло на землю.

— Извини, Поттер, но ты проиграл. — Обожженная, почерневшая левая рука сорвала с меня пояс, в одном из карманов которого прятался шар с пророчеством. — Лорд получит пророчество, во что бы то ни стало.

— ТВАРЬ! — от моего рева вздрогнула даже Беллатрикс.

— Лорд приказал не убивать тебя, мальчик, так что.... Crucio! — Меня словно окунули в кипящую смолу, каждая жилка закричала от боли, а Беллатрикс, припадая на правую ногу, побежала к выходу, ненамного опередив Аластора и Киарана, вдвоем удерживавших щит против падающих с потолка камней.

— Нет!!! — Я шатаясь поднялся с пола, преодолевая боль в мучительно содрогающихся мышцах.

— Гарри, стой! — Киаран бежал в мою сторону, а Аластор свернул к руинам на месте Арки смерти.

Я не слышал ничего, все мысли были сосредоточены на той боли, которая вцепилась в сердце. Крестный! Один из двух оставшихся у меня по-настоящему близких людей. Словно кровавый туман застилал глаза, но я помчался за убегающей Беллатрикс, которая успела уйти довольно далеко по коридору.

Глава 39. Итоги боя.

Я видел, что женщине бежать с каждым шагом все тяжелее, но она по-прежнему опережала меня, первой достигнув лифта на верхние этажи.

— Bombarda Ma-Xima! — Взрывное заклинание ударилось в захлопнувшуюся дверь.

Второй лифт был свободен.

— Protego Ma-Xima — Light Circle. — защитные заклинания легли на меня, защищая от первой возможной атаки наверху. Я не позволял себе думать, превращая сознание в отточенный клинок, направленный на единственную цель. Если бы я позволил себе подумать о... то просто сломался бы сейчас.

Однако опасался я зря, и увидел только спину Беллатрикс, всё так же довольно бодро ковылявшей в зал, где уже возможна была аппарация.

Ей оставалось пройти буквально несколько шагов, чтобы оказаться в зоне, где не работали блокирующие чары, — отмеченные специальной краской плиты пола показывали, откуда можно аппарировать.

— Crucio. — Оранжевый луч ударил в спину не сумевшей увернуться женщины. Проклятья, полученные ей во время боя, ослабили её настолько, что сейчас она ничем не отличалась от обычного мага.

Вопль, наполненный невероятной, запредельной болью, разнесся по Атриуму Министерства магии, заставив задрожать окна. Женщина, разбивая в кровь руки о каменный пол, царапая плиты ломающимися ногтями, каталась по полу, а я медленно, удерживая чары, подходил ближе. С исказившимся лицом, покрытым копотью и кровью, я походил на какого-то черного мага.

— Гарри? — Возглас со стороны площадки аппарации вынудил меня отвести взгляд от корчащейся Беллатрикс. Дамблдор.

— Expelliarmus. — Палочка женщины вылетела из ножен, отправляясь в мои руки. Крик прекратился.

— Гарри, как ты можешь? — Дамблдор был в гневе. — Ты использовал запрещенное проклятье на женщине.

— ЭТА ЖЕНЩИНА УБИЛА СИРИУСА! — Мой крик был совершенно безумным. — А ты, старик, вместо того, чтобы придти сюда сразу, побежал собирать своих шакалов.

Палочка нацелилась в лоб старому волшебнику.

— Avada... — Глаза Дамблдора расширились от удивления, несколько магов, пришедших с ним, потянулись за палочками, но они не успевали.

— Desine verba! — Сдвоенный крик за моей спиной. Холод сковал мою руку и губы, не позволяя довести до конца Смертельное проклятье.

С двух сторон меня ухватили за руки Киаран и Аластор, оба бледные, обгоревшие, но готовые к бою.

— Гарри, он жив. — Выпалил Грюм, не отрывавший глаз от бывших товарищей по Ордену Феникса.

Из меня словно выпустили воздух.

— Его завалило обломками и сильно обожгло, но он жив. — Аластор не дал моей руке дотянуться до кинжала. — Внизу всё закончилось, Упивающиеся мертвы.

— Я должен забрать Беллатрикс... и Гарри. — Властно произнес Дамблдор, направляясь к нам. Его люди рассыпались по залу, направляя на нас палочки.

— Нет, старик, с тобой я не пойду. — Я уже освободился от проклятья моих друзей, и снова навел оружие на директора.

Киаран быстро склонился над всё еще оглушенной болью Беллатрикс, подергивавшейся от судорог, и подцепил мой пояс.

— Отдай его мне! — Дамблдор почернел от гнева, разглядев свечение шара сквозь один из контейнеров на поясе. — Это пророчество не должно увидеть свет.

— А лучше — мне! — Мощная волна магии тени хлынула во все стороны от освобожденной орденцами аппарационной площадки.

— Sphaeos Spiritus! — Практически одновременно выкрикнули мы с Аластором, прикрывая себя и Киарана, не опознавшего, чем нас атакуют.

Орденцам же повезло меньше — безвольные тела упали на землю, правда я знал, что они живы, — удар был нанесен с помощью амулета Тень сна, погружавшего в самые страшные кошмары, не имевшего надежного контрзаклятья и защиты, но зато не убивавшего. Сириус показывал мне в Омуте памяти бой с Пожирателями, где Вольдеморт применял такой амулет.

Темные потоки стекли с окруженного дымкой защиты директора и с нас троих. В центре площадки стоял Темный лорд, опиравшийся на резной деревянный посох с острым наконечником. Я увидел, что за прошедший год он сильно изменился — нечеловеческие черты и алый огонь глаз, нос-щель ушли в прошлое. Теперь это был обыкновенный человек, — если бы не невероятная по силе и ненависти аура, окружавшая его.

— Avada Kedavra. — Зеленый луч с моей палочки ударил в спину попытавшейся подползти к хозяину Беллатрикс.

— Тыыыыыы...— Зашипел на меня Вольдеморт. С его рук ударил поток бешеного ветра, сотканного из стальных игл, тьмы и огня.

— Я. — тройной щит из наших заклятий устоял, но волна отбросила нас метров на двадцать. Чары левитации, примененные Киараном, сделали падение быстрым, но безболезненным.

Дамблдор повёл палочкой, и камень под Вольдемортом превратился в кипящую лаву. Лорд спокойно взмыл в воздух, словно земное притяжение не было над ним властно.

Дальнейшее мне запомнилось урывками, трескающийся от мощи заклинаний пол, бушующие потоки огня и воды, отправляемые двумя старыми врагами, сцепившимися в смертельной схватке. Мои товарищи, основательно измотанные боем в подземельях, по мере сил атаковали Вольдеморта, но точку сегодня в бою должен был поставить именно пришедший последним полный сил Дамблдор.

Когда Вольдеморт, теснимый с четырех сторон нашими заклятьями, собрался аппарировать, в Атриуме пробили часы, обозначая начало нового рабочего дня, и в центре зала появился сопровождаемый телохранителями министр Фадж. Один из его авроров заслонил министра своим телом, рассыпавшись в прах, — спешивший убраться из Атриума Вольдеморт не церемонился со случайными помехами.

Дамблдор и Грюм одновременно ударили магией — уже пустая брусчатка, где только что стоял закутанный в черное Лорд, потрескалась, но было уже поздно.

Бой закончился, но не для нас.

— Альббббус, кто это был? — Фадж уставился на директора. С трясущейся челюстью, выступающим на лбу потом, политик был похож на труса, столкнувшегося с самым страшным ночным кошмаром.

В этот момент в зал зашел со стороны внутренних помещений Марк Гринграсс, тут же устремившийся к Фаджу. Министр, невзирая на бледность и дрожащие губы, отдал приказ аврорам пропустить закопченного окровавленного волшебника. Я понял, что сейчас начнется первый этап политической торговли — не отличавшийся большими боевыми способностями аристократ вполне компенсировал это немалыми способностями в убеждении, обширными политическими связями и изворотливостью. И он вполне мог посоперничать с Дамблдором сейчас, когда люди директора только появились в Атриуме, а на нижних этажах полно трупов Упивающихся, наёмников альянса аристократов и немногочисленных авроров Аластора, не давая хитрому старику присвоить себе все заслуги по защите Отдела Тайн.

Воспользовавшись тем, что директор отвлекся на министра магии, мы тихо аппарировали.

— Вырвались. — Аластор в изнеможении буквально упал на стул, тут же налив себе полный стакан охлажденного вина из кувшина. Домовые эльфы забегали по комнате, готовя обед.

— Аластор, где Сириус? — Я не мог успокоиться, пока не узнаю о судьбе крестного.

— Его вытащили братья Кармайклы. Риман погиб. — Киаран осел в кресле, жадно глотая вино прямо из кувшина.

— Жаль старого Римана... — Аластор, слегка захмелев, приступил к еде. — Надеюсь, он успеет зачать еще одного ребенка, иначе их род прервется.

— Сириус у себя?

— Я думаю, да, — Аластор оторвался от куриной ножки, которую совсем не аристократично с чавканьем обгладывал. — Братья должны были притащить его сюда, а тут есть Алика, владеющая целительской магией, и Андромеда. Ладно, я возвращаюсь обратно в министерство.

С сожалением отбросив на тарелку стремительно обглоданную куриную ножку, аврор аппарировал.

Я выскочил из гостиной, направляясь на второй этаж, к комнатам крёстного.

— Как ты? — Я бросился к постели, на которой лежал замотанный, словно мумия, в бинты Сириус.

— Жить буду, — крёстный прохрипел это с большим трудом — видно было, что части зубов у него тоже не хватает. — Моя сестренка оказалась на удивление ловкой.

— Бывшая сестренка... — Меня передернуло от воспоминания о кричащей в муках женщине, корчащейся под Круциатусом.

— Ты? — недоверчиво покосился на меня Блек, пытаясь привстать, но тут же со стоном откинулся обратно на подушки.

— Она потеряла почти все силы от твоих проклятий. — Я подтащил к себе стул и уселся рядом с кроватью Сириуса, взяв крестного за руку. Спина наливалась тупой болью. — Причем я убил её прямо на глазах Дамблдора и Темного лорда, а до этого пытал её Круциатусом.

Я не сразу понял, что кашляющие звуки, издаваемые Сириусом, это смех. Крёстный закашлялся, на губах выступила кровь.

— Дамблдор сегодня получил самый тяжелый удар, как неудавшийся наставник избранного.

В комнату влетела Алика Гринграсс, тут же метнувшаяся к Блеку. Проведя у него над грудью палочкой, она гневно уставилась на моего крестного.

— Лорд Блек, я же просила вас не двигаться и не разговаривать!!! В легких опять полно крови!!!

Мне показалось, что девушка хочет ударить волшебника, но трогать раненого она все же не стала.

— Мисс Гринграсс, вы совершенно очаровательны, особенно когда сердитесь, — несмотря на рвущую тело боль, Блек нашел силы пошутить.

— Лорд Блек, если вы не прекратите, я привяжу вас к постели и заткну рот! — Тонкие пальцы легли на губы Сириуса.

Посмотрев на замолчавшего крёстного, я увидел в его глазах целый океан иронии, при возможности, он бы наверняка пошутил насчет привязывания к кровати, но девушка заткнула ему рот. Я тихо вышел, решив не мешать им общаться, больше всего на свете мне хотелось лечь в ванну и провести там несколько часов, лучше всего — дней.

По дороге в мою комнату на меня налетела и бросилась на шею Флер, заплаканная, бледная, совершенно не похожая на обычно веселую девушку.

— Ты цел! — Горячие губы покрывали поцелуями мое лицо, руки отчаянно стискивали плечи, словно девушка хотела убедиться, что со мной все в порядке.

Рука Флер неожиданно вызвала поток боли в спине, я зашипел, не понимая, что случилось.

— Ты ранен?! — Любимая с неженской силой развернула меня спиной, осматривая правый бок. — Гарри!

Она потащила меня в гостевую комнату особняка, выделенную крёстным для меня или для Флёр, если мы посетим дом Блеков. Заставив меня встать перед зеркалом, девушка заклинанием срезала с меня остатки прогоревшей, дырявой куртки и рубашку.

На боку действительно красовалась черная полоса ожога, отдающая теперь тупой болью. Видимо, не все заклинания прошли мимо, но в горячке боя, поглощенный страхом за крестного, я просто не ощутил попаданий, а теперь, в спокойной обстановке, спина заболела не на шутку.

— Ч-черт. — Флер стала копаться в содержимом контейнеров на моем поясе. — Где твое противоожоговое?

— Синий пузырек с красной крышкой.

Мягкие ладошки осторожно покрывали мазью обгоревший участок тела. Заклинание неизвестного мага прошло вскользь, — иначе, наверное, проделало бы во мне немалую обугленную по краям дыру. С тихим шипением, мазь впитывалась в почерневшую плоть, покрывая ее матово-блестящей коркой.

— Больно? — Руки переместились мне на плечи, разминая напряженные мышцы.

— Терпимо... — В мазь, помимо прочих, входили анестезирующие компоненты, так что глухую боль терпеть можно было без проблем.

— Аластор сказал, что до завтра ты свободен, в десять будет общий сбор и обсуждение произошедшего в Отделе Тайн. Марк Гринграсс остался с министром, так что объявления вас военными преступниками не будет. А теперь срочно в ванну! — Девушка подтолкнула меня в сторону двери. — От тебя пахнет дымом и кровью.

— А если я попрошу тебя присоединиться? — Я усмехнулся, глядя на чуть порозовевшие кончики ушей Флер.

— Думаю, я найду более интересный способ вознаградить моего верного рыцаря за то, что он вернулся из боя живым и относительно целым, — Флер забавно наморщила носик.

Выбравшись спустя добрых полчаса из ванны, куда Флер предусмотрительно вылила несколько пузырьков регенерирующих зелий, я уже походил на человека. Ожог на боку зарубцевался, пленка зелья, покрывавшая его, стала еще более прочной.

Комната была погружена в полумрак, освещаемый слабым сиянием магического светильника на потолке. Однако даже такого слабого света хватило, чтобы понять: моя кровать явно занята.

Забравшись под одеяло, я прижал к себе теплую и такую родную девушку, ощущая через тонкую ткань ночной рубашки мягкую податливость её груди.

— Я не могу дождаться момента, когда тебе исполнится шестнадцать... — Флер удобно устроила голову у меня на плече, пушистые волосы разметались по подушкам.

— Я тоже. — Я покрепче прижал к себе любимую. — Иногда я думаю, насколько все оказалось бы проще, будь мы простыми волшебниками, а не потомками старых семей с их правилами.

— Но эти правила необходимы. — Мы оба понимали, что стараемся просто убедить самих себя, хотя больше всего хотелось забыть обо всех запретах.

— Верно, — я помедлил. — Но одну вещь я могу сделать прямо сейчас. — Моя рука накрыла холмик груди, осторожно гладя нежную кожу.

— Какую же? — я почувствовал, как сердце Флер забилось быстрее.

— А вот какую. — Мои губы начали путешествие от шеи девушки ниже и ниже.

* * *

— Господа, доброго всем утра. — Вошедший через камин в гостиную Блеков Марк Гринграсс был хмур и, казалось, спал на ходу, хотя прошли уже сутки с момента сражения в Министерстве магии. Взявший на себя обязанности Сириуса аристократ оказался незаменимым помощником, пока хозяин особняка валялся в кровати в довольно тяжелом состоянии, постепенно выздоравливая благодаря уходу Алики Гринграсс.

— Доброго утра, лорд Гринграсс. — Аластор, удобно устроившись в кресле, отсалютовал аристократу бокалом вина. — Сириус скоро спустится... точнее, его скоро спустят.

Собравшиеся в зале маги, рассевшиеся за столом, ждали появления хозяина особняка и официального лидера оппозиции.

Марк буквально упал в подставленное ему домовиками кресло. Я заметил, что политик за эти сутки побледнел и осунулся, будто ему так и не довелось выспаться.

С тихим шелестом в зал влетело кресло, в котором, вцепившись в подлокотники, сидел бледный Сириус, однако, к моему большому облегчению, бинтов на крестном было уже намного меньше, чем вчера. С двух сторон от его кресла, поддерживая полёт собственной магией, шли Алика Гринграсс и будущий Ремус Блек, вопрос о свадьбе которого с Нимфадорой был уже практически решенным.

— Рад видеть вас, господа и дамы, — улыбка крёстного, несмотря на ранение, оставалась всё такой же насмешливой, а в голосе звучала ирония. — Что я пропустил за минувшие сутки? Лорд Гринграсс?

— Для начала, если кратко, то мы выиграли, а Министерство и Дамблдор очень сильно потеряли в репутации за прошедшие сутки с небольшим. Это если вкратце. — Марк Гринграсс жадно отхлебнул сока из поднесенного ему кубка.

— А если более развернуто? — Насмешливо уточнил Аластор.

— Ну тогда по порядку. — Гринграсс отставил кубок в сторону. — Вчера, после наших с вами пробежек по подземным этажам Министерства, я понял, что ближе всего оказался к смерти не когда мы бились с Упивающимися, а когда я беседовал с Министром в присутствии Дамблдора.

— Старый мошенник понял, что проигрывает? — Хохотнул Аластор

— Аластор, тебе смешно говорить, — Гринграсс поморщился. — Но был момент, когда мне показалось, что Дамблдора не остановит даже присутствие авроров и министра, и директор попросту убьет меня или сотрет память. Это было, когда мы с Фаджем и прибывшими вскоре репортерами давали интервью... Кстати, все прочитали то, что напечатал "Пророк"?

Дождавшись утвердительного ропота почти двух десятков собравшихся, часть из которых всё еще красовалась в повязках, Гринграсс продолжил.

— Министра с самого начала интересовало несколько вопросов... Кто напал на Министерство и зачем. Откуда здесь взялся Гарри Поттер, да-да, мистер Поттер, ваша маскировка не обманула политика, к тому же Фадж имел счастье видеть вас, пусть и в несколько ином облике, на заседании Трибунала. И самое главное — что мы можем противопоставить возродившемуся Вольдеморту.

— Да, господа, — Гринграсс поднял бокал. — Я хочу выпить сейчас за тех, благодаря чьим жизням мы убедили правящую партию в возрождении Реддла, которое Фадж и прихвостни Малфоя столько времени отрицали. Алекс Риман. Френсис Дугер, аврор из охраны Фаджа, заслонивший собой министра от заклинания Вольдеморта. Пятеро авроров Аластора. Четырнадцать наёмников с континента. Честь и память.

Молча, не чокаясь, мы осушили бокалы.

— Что сказал министр, Марк? — Сириус вернул собравшихся к теме прошедшего сражения.

— Узнав, что на Министерство напали черные маги из числа сторонников Вольдеморта, Фадж изволил разгневаться, но я убедил его отправить нескольких срочно вызванных авроров на подземные этажи, плюс оттуда выбрались оставшиеся наёмники и присутствующие сейчас люди. Так что министр, оказавшись в меньшинстве, — его охрана сильно уступала нашим бойцам по численности, — вынужден был последовать моему совету.

— И Дамблдор не попытался помешать тебе, не приписывал заслуг по защите Министерства Ордену Феникса? — Недоверчиво протянул Делакур-старший.

Гринграсс рассмеялся.

— Хотите верьте, хотите, нет, но Вольдеморт оказал нам неплохую услугу, ударив в Атриуме по Орденцам именно Тенью снов. Когда мы с Фаджем общались, Дамблдор был вынужден отвлекаться на то, чтобы разбудить своих валявшихся по всему залу людей. А тут из подземелий начали выходить ободранные, обгоревшие, но живые и явно побывавшие в бою наемники и бойцы нашей группы. Сразу стало ясно, кто пришел первым и собственной кровью отстоял Отдел Тайн, а кто — явился к шапочному разбору.

Невзирая на мрачное из-за потери нескольких товарищей настроение собравшихся, многие усмехнулись.

— Так что Фадж, как только вернулись его авроры с несколькими телами, на которых красовалась Черная метка, понял, что в его представлении о жизни есть некоторые... неточности. Увидев же труп Беллатрикс Лестрейндж, который все так же валялся посреди Атриума, Фадж задал закономерный вопрос, кто убил сбежавшую из .Азкабана преступницу.

— И что вы ответили, лорд Гринграсс? — Я спокойно посмотрел на аристократа. Вчерашнее убийство, совершенное мной в состоянии почти безумной ненависти, еще не до конца отпустившей меня во время встречи с Дамблдором, почти не затронуло мою совесть. Беллатрикс была безумна, и заслуживала смерти за свои преступления.

— Я честно ответил, что Беллатрикс убил Гарри Поттер, погнавшийся за ней после сражения в Отделе Тайн, где та, по счастливой случайности, смогла одолеть Лорда Блека. — Гринграсс отвесил короткий поклон нахмурившемуся Сириусу. — Кстати, Сириус, многие репортеры очень хотели увидеть именно вас. Но я ответил, что вы получили тяжелое ранение во время боя в Отделе Тайн, и сейчас недосягаемы для комментариев.

— Это хорошо, Марк. — Сириус улыбнулся. Потом, развернувшись к сидевшим за столом Кармайклам, добавил:

— Фредерик, Анатоль, спасибо, что вынесли меня из Отдела.

Ответные улыбки и кивки показали, что маги приняли благодарность.

— На вопрос репортеров и министра о том, что в Отделе Тайн делает Гарри Поттер, я ответил, что юноша поступил в соответствии с идеалами чести наследника старинного рода. Узнав о готовящемся нападении Упивающихся смертью на Отдел Тайн юноша, совместно с людьми Сириуса Блека и Аластора Грюма, направился туда, чтобы помешать слугам Темного лорда. Я сказал, что, по мнению мистера Поттера, будущего Лорда Поттера, высказанному мне в приватной беседе, долг любого честного волшебника, неважно, чистокровного или маглорожденного, — защищать мир и справедливость в стране от любых желающих власти над жизнью и смертью. Долг каждого волшебника, — это я особо постарался подчеркнуть в интервью репортерам.

Я коротко поклонился аристократу, а Флер незаметно стиснула мою руку под столом.

— То есть вы предлагаете сделать знаменем нашей борьбы именно Гарри Поттера? — Жан-Клод первым понял заключавшийся в интервью Гринграсса намек.

— Именно так, господа. — Аристократ кивнул. — Лорд Блек, при всем моем уважении к вам лично, мистер Поттер уже сейчас обладает определенной... репутацией. И большинство волшебников будут склонны поверить тому человеку, на истории о чьем подвиге выросло множество детей. Благодаря ошибке директора, почти четырнадцать лет муссировавшего эту историю в прессе каждый год, убийца Вольдеморта не был забыт общественностью. И даже харизматичному главе древнейшего и благороднейшего дома Блеков с этим влиянием не сравниться.

— Ваши предложения логичны... — Джеймс поморщился. — Но таким образом мы выводим на первый план мишень в виде его головы...

— А что изменится? — Я поднялся с места. — Вольдеморт уже не раз пытался лишить меня жизни и исправить свою былую неудачу. Так что для меня ничего не поменяется — я с самого рождения оказался мишенью этого мага.

— Пожалуй, Гарри прав, Джеймс. — Сириус пристально посмотрел на французского аналитика. — Мы выиграем довольно многое ценой того, что уже и так давно заплачено, к сожалению.

— Дальше тоже было довольно напряженное место нашего разговора. И я благодарил Мерлина, что уцелевшие наёмники все еще находятся за дверями кабинета министра, к ним вызвали медиков из Мунго, но я отказался распустить их по домам, чего требовали Министр и Дамблдор.

— Пророчество? — Нахмурился Сириус.

— Оно самое. Дамблдор требовал немедленно отдать пророчество ему, аргументируя тем, что пророчество не должно быть услышано никем, мол, есть вероятность, что Лорд узнает о пророчестве через захваченного потом в плен человека.

— И что вы ответили, Лорд Гринграсс? — Я с интересом взглянул на мужчину.

— Я ответил, что если уж Дамблдор был так сильно озабочен безопасностью пророчества, то какого дементора он вообще записал его и сдал на хранение в Отдел Тайн, защиту которого, как оказалось, легко можно было преодолеть двум подготовленным командам людей Вольдеморта и Сириуса Блека. И вот тут-то директор и завертелся, словно мы его посадили на сковородку, где ему самое место. Толком он нам ничего так и не сказал, ни я, ни Фадж не поняли, зачем он вообще сделал эту запись.

Сириус и Аластор коротко и зло рассмеялись.

— Тогда Фадж заявил, что желает быть среди тех, кто прослушает пророчество вместе с Гарри Поттером. И мне пришлось согласиться на это требование министра — пока что некая власть в его руках остается, хотя мы планируем в ближайшее время, если я вас понял, начать кампанию по его смещению. При всем моём понимании того, что Фаджа изначально выбрали как устраивающую все заинтересованные политические партии персону, он давно заслужил Аваду за свои преступления на посту Министра. Реформа образования, давление на волшебные расы, разложение Аврората, покрытие нарушений в судебной практике, взяточничество, игнорирование возвращения Лорда, амнистия Упивающихся после Первой войны... правда, в последнем случае активно помогал Дамблдор со своей песней о "втором шансе для исправления грешников".

— Дамблдор тоже заслуживает Авады. — Припечатал я. — Я не умаляю его заслуг как ученого и благотворителя, но он сидел на информации о крестражах Лорда столько лет, ничего не сделав. У него был крестраж Лорда в виде дневника, и директор не обратился за помощью в Отдел Тайн. Возможно, не будь директор маниакально заинтересован в сохранении своих секретов, мы не имели бы сейчас такой проблемы, как возродившийся без помех Вольдеморт.

Флер с некоторым беспокойством посмотрела на мое жесткое лицо. Такого заключения от меня она не ожидала.

— Здесь тоже вынужден согласиться. — Сириус с уважением взглянул на меня, и такое же выражение лица было у Аластора, Киарана и Жан-Клода. Политики понимали меня и мою позицию. — И к этому можно добавить еще те действия против наследника благородного рода Поттеров, за которые директор уже получил проблемы в Трибунале, и его косвенная роль в гибели Поттеров. Дамблдор должен умереть, не дожив до конца этой войны.

— Но пока что он нужен и нам, и Англии, господа, — к удивлению собравшихся вмешался всегда довольно кровожадный Грюм.

— Что ты имеешь в виду, Аластор? — Джеймс, достаточно хорошо узнавший старого аврора, был удивлен.

— Имею в виду то, что, хоть мы с вами и уверены в победе, не без оснований, надо сказать, но Дамблдор может послужить страховкой Англии на случай, если мы все же проиграем. Самый сильный волшебник Англии может составить конкуренцию Вольдеморту. А убить его можно будет и позже, когда окончательная победа будет не за горами.

— Главное, чтобы после победы нас не ждала какая-нибудь сокрушительная интрига Дамблдора... — Протянул Блек. — Мы вырвали у него большую часть зубов, лишив его поста председателя Визенгамота, членства в Международной конфедерации магов, опекунства над Гарри, репутации. Но сила у него осталась... и остался Хогвартс, набитый детьми. Так что убить его нужно будет очень быстро и наверняка, чтобы он не навредил детям, на такой риск идти нужно с умом... Некоторые мысли на эту тему у меня есть... Но об этом позже, когда Темный лорд будет повержен.

— Или если директор станет активно мешать нашей работе. — Не согласился Киаран.

— Согласен. — Припечатал Сириус. — Все согласны с тем, что Дамблдору пора готовиться к визиту на адскую сковородку?

Подтверждающие кивки были ему ответом. Собравшиеся в зале признавали, что для достижения мира и спокойствия в Англии должна была пролиться кровь.

"Последние известия о сражении в Отделе Тайн. Интервью Марка Гринграсса!

Наш корреспондент в числе многих своих коллег присутствовал на ставшей, не побоюсь этого слова, исторической пресс-конференции с Министром Корнелиусом Фаджем и представителем альянса старых семей Марком Гринграссом.

Во время конференции, проходившей прямо в атриуме Министерства, мимо нас выносили трупы и раненых людей, пострадавших в ходе сражения в Отделе Тайн. Многие из них носили черные мантии, а на руках, более не прикрытых грубо оторванными рукавами, зловеще темнел памятный многим знак — Черная метка Неназываемого.

— Мы должны быть едины перед лицом новой угрозы, — на два голоса сказали нам Марк Гринграсс и Корнелиус Фадж.

"— Какую же новую угрозу имеют в виду уважаемые волшебники?", — задали им вопрос мои коллеги.

Лорд Гринграсс, вышедший к репортерам, не сменив одежды после боя, за спиной которого стояли обожженные, почерневшие от дыма и проклятий люди, — часть из которых оказалась представителями видных старинных семейств, часть же осталась неизвестной редакции, ответил на этот вопрос так:

— Вы только что видели, чьи тела выносили из подземелий Министерства, господа репортеры. — Он выпрямился, спокойно осматривая волнующуюся толпу. Стоявший за его спиной Аластор Грюм, весь залитый кровью, непонятно, своей или чужой, устрашающе ухмыльнулся. — Вы видели Знак Вольдеморта на руках погибших людей. Думаю, ответ очевиден.

— Лорд Гринграсс, — задала свой вопрос Рита Скитер. — Как вы прокомментируете тот факт, что ваши слова идут вразрез с предшествующими заявлениями Министерства магии и министра в частности?

— Господа, вынужден признать, — на Корнелиуса Фаджа было действительно тяжело смотреть, — что я видел сегодня Того-кого-нельзя-называть.

Зал ахнул.

— Да, господа, я видел его очень близко, он метнул в меня какое-то проклятье, и аврор Дугер из моей личной охраны заслонил меня своим телом.

— Альянс старых семей выплатит родным погибшего компенсацию в дополнение к министерской, хотя никакие деньги не заменят достойного человека. — Марк Гринграсс мягко оттер министра, выдвигаясь на первый план. — Честь и память мистеру Дугеру, честь и память тем погибшим волшебникам, которые первыми пришли на место сражения и вырвали победу из рук Упивающихся смертью.

Аристократ опустил голову и наш корреспондент видел, как склонили головы стоявшие за его спиной волшебники, недавно вышедшие из жестокого боя.

— Господин Гринграсс, а откуда вы получили информацию о нападении?

— Мне кажется, вы не понимаете, что задавать такой вопрос и ожидать на него ответа — значит поставить под угрозу жизнь тех людей, кто сумел получить эту информацию, уважаемая госпожа. — Марк Гринграсс сверкнул глазами.

Наш корреспондент, заметив некоторое несоответствие в облике стоявших на возвышении людей, задал вопрос:

— Господин министр, а почему из присутствующих здесь лидеров политических партий только один Лорд Гринграсс выглядит так, словно участвовал в бою?

Одобрительная усмешка мелькнула и пропала на лице лорда Гринграсса, словно вопрос, заданный корреспондентом, был действительно очень хорошим.

— Вы задаете интересные вопросы, почтенный, — аристократ быстро шагнул в сторону, закрывая Дамблдору, стоявшему в белоснежной мантии, возможность выйти вперед. — Господин министр прибыл на место событий к началу рабочего дня, вместе с минимальной охраной, и не успел поучаствовать в сражении.

Язвительная ухмылка возникла у многих стоявших за его спиной бойцов, не скрывавших своего отношения к возможности для министра участвовать в бою.

— А господин Дамблдор... Он появился несколько раньше, когда основной бой в Отделе Тайн был завершен. Однако, — Гринграсс вскинул руку, требуя тишины, — господин директор оказал немалую помощь в борьбе с явившимся сюда лично Вольдемортом... Без его палочки оттеснить возродившегося Темного лорда было бы довольно трудно.

— А как зовут тех, кто сражался с Лордом? — раздался вопрос из толпы репортеров и прибывавших на работу чиновников.

— Это были трое магов: Аластор Грюм, наёмник, имя которого мы не будем разглашать, и Гарри Поттер.

Лицо Дамблдора на мгновение перекосила гримаса.

— Директор Дамблдор, мне кажется, вы лучше меня сможете рассказать про работу будущего Лорда Поттера в этом сражении, — Гринграсс издевательски поклонился. — Мне кажется, что человек, отстоявший в бою то, за чем приходил лично Темный лорд, заслуживает определенного признания.

Директор, нахмурившись, вышел вперед, оглядывая собравшихся печальным и недовольным одновременно взглядом.

— Я видел, как сражается Гарри Поттер. — Медленно произнес он. — Он использовал в бою чернейшие из черных заклятий, которыми не побрезговал бы и Темный лорд.

Под нарастающий ропот зала он продолжил:

— На моих глазах он хладнокровно пытал Круциатусом, а потом убил Авадой безоружную женщину.

— Вы забыли сказать, господин Дамблдор, великий светлый маг, — прорычал Аластор Грюм, резко кладя руку на плечо директору, — что этой женщиной была Беллатрикс Лестрейндж! Беллатрикс, запытавшая, к примеру, семью Конноров за год до конца войны! Отец, мать и двое детей. Вот это, господин директор, называется "безоружные люди".

— И какого, по вашему мнению, — обвел он безумным взглядом искусственного глаза зал, — какого приговора заслуживает безжалостная убийца, последовательница Вольдеморта, пытавшая многих беззащитных людей и еще большее количество их — убившая? Может быть, ей надо было дать "второй шанс"? Как тем людям, якобы бывшим "под Империусом" в Первую войну.

— Вот, полюбуйтесь. — Взмах палочки старого аврора поднял в воздух одно из лежавших в углу тел. — Вон там в углу валяется тело моего старого знакомого. Когда-то я лично поймал его и запихнул в Азкабан. И я вас уверяю, сражался этот волшебник вовсе не как одурманенный проклятьем Подвластия. Реабилитированный после Первой войны и получивший второй шанс Марсиус Гилденбек, бывший сотрудник Министерства.

Новый взмах палочки, и с треском рвется куртка на руках и груди мертвого тела. — Татуировка, старая. Так был ли он тогда под Империусом, если его тело сейчас выносят среди тех, кто напал на Отдел Тайн по приказу Вольдеморта? Или его снова заставили? И сколько среди нас таких же, "раскаявшихся", получивших "второй шанс", о чем так любил говорить на судебных процессах Визенгамота великий светлый волшебник?

— Мой друг и соратник Аластор сказал совершенно верно. — Вступил в разговор Гринграсс, пока министр, смертельно побледнев, рассматривал покачивающееся перед ним в воздухе окровавленное тело. — Вспомните Первую войну, когда множество мирных волшебников было убито в своих домах. И что получили их убийцы? Многие отделались изрядными штрафами за свои преступления, ввиду "отсутствия улик". Мне нечего больше вам сказать, господа репортеры. Мне и людям Лорда Блека требуется отдых после сражения.

Репортеры, поняв, что пресс-конференция завершена, отправились следом за хмурыми аврорами в багровых мантиях, из спецотряда Аластора Грюма в подземелья Министерства, откуда все еще поднимался слабый дымок".

— Невилл, это правда? — На севшего последним за стол Гриффиндора юношу налетели большинство студентов с его факультета.

— Правда что? — Лонгботтом спокойно обвел взглядом собравшуюся толпу.

— Возрождение Лорда, о котором пишут в газете!

— Правда. — Юноша налил себе чай. — Бабушка говорила, что Лорд лично явился в министерство магии, но его оттуда выбили.

— А как?!

— А еще мне написал наш друг, Гарри Поттер, — невозмутимо добавил юноша, чтобы сбить собравшихся с темы. — И он вернется на шестой курс.

— А его не арестуют за использование запрещенных проклятий? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Арестуют за убийство преступницы? — Протянул, недобро оскалившись, Невилл. — Не думаю.

— Мистер Лонгботтом, я не потерплю подобных высказываний в школе! — Угрожающе прогремел голос директора. Его глаза, как и глаза Снейпа, буквально сверкали от ярости. — Минус двадцать баллов с Гриффиндора и...

— Sonorus. Каких же высказываний, господин директор? — Юноша встал в полный рост, встречая взгляды двух самых ненавидимых им после погибшей Беллатрикс людей. Внутри его слегка потряхивало, но он старательно сохранял на лице маску презрения и надменности.

— О том, что допустимо убийство преступника.

— Вы говорите о Беллатрикс Лестрейндж, господин директор? — Невилл резко покраснел от гнева, забыв даже свой страх перед Снейпом. — О женщине, сведшей Круциатусом с ума мою мать и отца? Она убила десятки волшебников, а вы говорите с сыном замученных ей людей о милосердии?

— Как ты говоришь с директором, ученик?! — рявкнул Снейп. — Отработка сегодня в шесть часов у меня.

— Он говорит правду, Северус, — Августа Лонгботтом насмешливо взглянула на побледневшего от ярости зельевара. — И Министр магии согласился на пресс-конференции с оправданностью этого убийства. Так что лучше варите дальше ваши зелья и не лезьте в политику, как сказал бы Лорд Блек. Плюс двадцать баллов Гриффиндору.

— Вы пристрастное лицо, леди Лонгботтом! — Прорычал пришедший в ярость от упоминания о былом враге Снейп.

— Неужели? — Августа Лонгботтом, казалось, готова была голыми руками разорвать зельевара на части. — Может быть, вы скажете эти же слова всем детям, оставшимся без семьи? Скажете это семье Седрика Диггори? Семье аврора, заслонившего собственным телом Министра? — Седая женщина, резко успокоившись, обвела печальным взглядом зал. — Я уже немолода, мистер Северус Тобиас Снейп, и не настолько сильная волшебница, как в годы, пока вас еще не было на свете. Но будь я моложе, юноша, и вы получили бы от меня вызов на дуэль.

— Госпожа Лонгботтом, — Филиус Флитвик мягко коснулся руки женщины. — Я думаю, что в отсутствии друга вашей семьи, Лорда Блека, роль вашего защитника могу взять на себя я.

Ученики, затаив дыхание, следили за неожиданным скандалом.

— Северус Снейп, — Флитвик презрительно цедил слова сквозь зубы. — Извинитесь немедленно, или вы получите вызов от семикратного чемпиона Европы по дуэлям.

— Неужели они сейчас подерутся? — Прошептала, стиснув кулаки, Гермиона.

— Да я не верю, что сальноволосый ублюдок способен извиниться! — Воскликнул Рон.

— Я не позволю, господа! — Встал директор, окутываясь магией. — Северус, извинитесь, пожалуйста, перед леди Августой. Филиус, вы принимаете события слишком близко к сердцу.

— Простите, Альбус, — процедил полугоблин. — Я действую так, как подсказывает мне моя честь, а не юношеские обиды и комплексы.

— Госпожа Лонгботтом, — буквально прошипел Снейп, по лицу которого было видно, что он и не задумывается о своей возможной неправоте. — Я приношу свои извинения за поспешные и необдуманные слова.

— Я принимаю ваши извинения, — холодно произнесла женщина. — Плюс двадцать баллов Гриффиндору, мистер Лонгботтом. Спасибо, Филиус.

Мастер дуэлей, убирая в ножны короткий кинжал, которым он только что с яростью резал бифштекс, коротко поклонился. В его голове список возможных кандидатов на дуэль только что пополнился еще одним человеком, на счет которого у Флитвика было много пока что недоказанных подозрений.

* * *

(от автора. Автор в курсе, что в каноне Исчезательный шкаф. Но это слово чудовищно коряво на мой взгляд и не передает смысла)

— Значит, вы утверждаете, господин... Кирк, — глаза Драко, стискивавшего в кармане палочку, не отрывались от явственно нервничавшего под его пристальным взглядом неприметного мужчины в серой мантии, — что эта книга является самым полным сборником заклинаний для ремонта Переносящего шкафа, и в ней даже есть заклинания, которые не включены в иные издания?

— Да, мистер Малфой, — несколько нервно отозвался торговец, уже мысленно не раз проклявший свою жадность, из-за которой он позарился на очень щедрую цену, предложенную неизвестным покупателем в обмен на доставку товара в Хогсмид. Оказавшись же в одной из задних комнат "Кабаньей головы", которые сдавал за разумные деньги Аберфорт Дамблдор тем, кто желал остаться незамеченным, он увидел готовность убить его или стереть память, если хоть кто-то из троих покупателей хотя бы заподозрит малейшую возможность утечки информации о сделке в будущем.

— Эта книга, — начал он, стараясь, чтобы голос не дрожал, — содержит в себе заклинания, используемые для создания и ремонта Переносящих шкафов и является основой для большинства похожих книг, написанных позднее. Мистер Малфой, я уверяю вас...

— Хватит, — Малфой прервал торговца на полуслове, досадуя, что тот сумел опознать его. — Ваши деньги. Хотя вы и не заслуживаете этих денег после того, как не появились в Хогсмиде в тот день, когда на деревню напали слуги Темного лорда.

Увесистый мешочек, полный золотых монет, попал в руки принявшегося благодарить торговца. Развернувшись, мужчина направился к двери, радуясь, что легко отделался, однако на полпути услышал тихий скрип, с которым из перевязи вынимают палочку, и замер на месте.

— Obliviate, — негромко произнес Драко, предельно четко проговаривая каждый звук заклинания и тщательно следя за движением палочки.

Глаза мужчины тут же обессмыслились, а Малфой, пристально разглядывая застывшего торговца, медленно и аккуратно стирал из его памяти все, относящееся к заказу и личности покупателя книги. Наконец, со вздохом облегчения вытерев вспотевший лоб, он убрал палочку и, хладнокровно оглушив мужчину, вышел за дверь в сопровождении так и не проронивших ни слова сквайров.

Никем не замеченные, они добрались через один из тайных ходов, в изобилии пронизывавших подземный скальный монолит под Хогвартсом, до подземелий своего факультета, появившись в неприметном коридоре, недалеко от которого они недавно столкнулись с Лонгботтомом и его прилипалами, как их называл Малфой.

Вечерние коридоры Хогвартса уже опустели, большая часть учеников разошлась по гостиным, чтобы не встречаться после отбоя с Филчем или Снейпом, патрулировавшими замок в поисках нарушителей порядка. Так что Малфой и его молчаливые спутники быстро дошли до неприметной двери в заброшенной много лет назад части замка, где практически не появлялись даже домовые эльфы. Некогда представлявший собой серию учебных классов коридор сейчас был пуст, тёмен и щедро украшен толстенным слоем паутины, словно бы здесь никогда не проводили уборку вездесущие эльфы.

Добравшись до цели и зайдя в большой учебный класс, заставленный полусгнившей от времени мебелью старинного вида, Малфой долго и тщательно накладывал заклинание за заклинанием на дверь, чтобы защититься от неожиданного визита. Кребб и Гойл, повинуясь его резкому жесту, быстро освободили центральную часть комнаты от парт, разложили на самой уцелевшей открытые учебники по защите, сделав вид, будто бы они тренируются в пустующем классе, отрабатывая программу Защиты от темных искусств. Следы на пыльном полу показывали, что подобным трюком они пользовались уже не раз. Сам же Драко, вытащив из сумки книгу, направился в дальний угол комнаты, где следов пыли и паутины было уже на порядок меньше, что могло подсказать внимательному наблюдателю, чем в действительности занимались в этой комнате.

Кребб и Гойл, на удивление, действительно встали в стойки и начали неторопливо повторять заклинания, причем многие из использованных ими приемов могли бы изрядно удивить преподавателей, — темную магию в Хогвартсе не преподавали уже больше полутора столетий, с тех пор, как резко изменившийся курс Министерства магии объявил запретным большую часть наследия чистокровных семей.

Малфой осторожно раскрыл хрупкие, буквально рассыпающиеся на глазах страницы, взмахом палочки подвесил над собой волшебный огонек и погрузился в чтение, присев на укрепленную магией еще в первый визит в комнату парту. Наконец, добравшись до нужного места, он принялся чертить вытащенным из сумки куском мела сложную конструкцию на дверце старинного шкафа, одна из стенок которого была рассечена практически пополам широкой трещиной. Спустя полчаса, потраченные Малфоем на вычерчивание схемы, которую приходилось один раз стирать и начинать всё сначала, слизеринец наконец завершил работу.

— Винсент, Грегори, — скомандовал он. — Как только я начну — посматривайте в мою сторону. Если со мной что-то случится, отнесете к мадам Помфри, скажете, что я испытывал новое атакующее заклинание.

Развернувшись к шкафу и несколько раз проговорив одними губами требуемое длинное заклятье, блондин направил палочку на трещину и слова старого заклинания зазвучали в пустом классе.

— Gammel garderobe, bestiller du Е komme seg, Е bli hel, — причудливые для слуха слова, произносившиеся, казалось, совершенно чужим голосом, заставили шкаф замерцать неярким светло-синим сиянием.

Драко отошел подальше, рассматривая происходящее. Внутри него все было напряжено — еще одной неудачной попытки быть не должно, Лорд разгневался еще в первый раз, когда Драко напрасно прождал в Хогсмиде торговца, обещавшего доставить самую подробную книгу о Переносящих шкафах, и операция по проникновению в Хогвартс снова сорвалась на долгий срок.

Наконец, сияние, окутывавшее шкаф, исчезло, как исчезла и трещина в полированной стенке, и вообще сам шкаф выглядел теперь так, будто побывал в руках хорошего реставратора. Малфой направил палочку на шкаф и произнес новое заклинание — за последние два месяца он выучил их несколько десятков, и большая их часть была направлена на ремонт Переносящего шкафа. Белое сияние, окружившее шкаф, показывало, что он исправен.

— Винсент, Грегори, — скомандовал Драко. — Приберите здесь всё. Я скоро вернусь.

Шагнув в шкаф, он захлопнул за собой дверцу, ощутив некое странное тянущее чувство внутри, впрочем, быстро исчезнувшее. Открыв дверцу, он оказался уже в совершенно другом месте — потемневшие от времени деревянные стены, ржавые факельные кольца, в двух из которых слабо теплились магические светильники. Одно из полузаброшенных подземелий Малфой-менора, куда был поставлен купленный в лавке Горбина и Беркса парный Переносящий шкаф, каким-то чудом сохранивший связь со своим близнецом в Хогвартсе. Каким образом шкаф, парный стоящему в волшебной школе, оказался в лавке торговца сомнительными с точки зрения закона артефактами и реагентами, не знал даже всезнающий Лорд, однако находка, сделанная когда-то посетившим лавку Малфоем-старшим, оказалась весьма кстати.

Быстро поднявшись по узкой винтовой лестнице, скрипевшей под ногами, пройдя по нескольким запутанным коридорам, Драко добрался до обитаемой части замка.

— Отец, — сидевший за столом в своем кабинете Люциус приподнял взгляд, — Я выполнил задание Лорда.

Глава 40. О пользе неожиданных визитов в гости.

— Мой лорд. — В зал, который с легкой руки язвительного Долохова члены Старшего круга именовали не иначе, как тронным, вошел Люциус Малфой. — Мой сын выполнил ваш приказ.

— Это хорошо. — Вольдеморт встал с массивного кресла-трона, перед которым стоял заваленный бумагами и картами стол. — Передай Драко, что я доволен его службой, Люциус.

— Благодарю, мой лорд, — аристократ поклонился.

— Можешь быть свободен, Люциус. — Лорд выглядел на удивление человечным, непроницаемые обычно глаза довольно поблескивали.

Дождавшись, пока блондин выйдет из зала, Вольдеморт взмахнул палочкой, создавая шарик клубящейся темноты и произнес в него: — Долохов! Возьми, де Гранже, МакАртура, Бен Гура. Отправляйтесь в Хогвартс через Переносящий шкаф в Малфой-меноре. Убейте Дамблдора и тех, кто встанет на его сторону.

Долохов коротко наклонил голову вместо поклона, — выходцу из далекой от Англии славянской страны позволялось в круге сторонников Лорда многое, как благодаря его искусству владения палочкой, так и благодаря нескольким новым заклинаниям, привнесенным им в школу подготовки завербованных бойцов низшего ранга.

Отправив магических вестников трем сильнейшим магам Ближнего круга, Долохов задумался. В замке присутствовало, помимо Дамблдора, несколько сильных магов, например тот же Флитвик, столкнувшись с которым незадолго до Первой войны на дуэльной площадке, Антонин проникся к нему глубоким уважением, потерпев одно из немногих своих поражений на последнем Чемпионате, где он сам принимал участие. МакГонагалл и других волшебник в расчет не принимал, оставался Блек, который, как доносили слизеринцы, подозрительно зачастил в замок, а также Снейп, пользовавшийся непонятным доверием Лорда, однако часто ведущий себя как откровенный предатель. Немного подумав, Долохов не стал отправлять вестника Снейпу, — на месте выяснится, за кого, в действительности, играет этот скользкий человек. Выходило не так уж плохо... Де Гранже и Бен Гур должны были вдвоем уравновесить Дамблдора, а учитывая, что бывший ученик Гриндевальда многое почерпнул из занятий с ныне покойным черным магом и даже из нескольких спаррингов, которыми его удостоил Лорд, немало удивив всех членов Ближнего круга то директор должен был проиграть. В особенности, если учесть похвальбу Бен Гура, что он способен отрезать директора от заемной магии Хогвартса. Сам Долохов собирался раз и навсегда поставить точку в вопросе о том, кто из них более искусный боец: он или Флитвик, и только ради таких моментов действительно стоило сражаться. Ну а МакАртур, боец из разгромленной ирландскими аврорами группировки последователей всё того же Гриндевальда, должен был при необходимости взять на себя Снейпа, если тот окажется предателем.

— Хогвартс? — лёгок на помине, первым в двери небольшого зала, где сидел Долохов, зашел именно МакАртур, могучий мужчина в расцвете сил, густая рыжая грива которого падала ниже пояса, а заплетенная в несколько косичек борода придавала ему довольно странный вид, над коим, впрочем, никто не осмеливался смеяться, — кулаки у мужчины были размером с хорошую головку сыра.

— Хогвартс, — Долохов с удовлетворением заметил, что единственная взбучка, полученная от него своевольным ирландцем, все еще была свежа в памяти волшебника. — Жди остальных.

— Прибыл, — вытянулся во фрунт де Гранже, бывший некогда флотским капитаном, до тех пор, пока уже у взрослого человека не обнаружился сильный колдовской дар, после чего его приметил и приблизил к себе сначала молодой тогда Люциус Малфой, а через него, после соответствующей обработки, мужчина попал в лагерь сторонников Вольдеморта.

— Садись, — Долохов благодушно взмахнул рукой в сторону соседнего стула, и бывший военный устроился недалеко от волшебника. — Ждем некроманта и выступаем.

— Без меня вы бы там все подохли, — насмешливо прошипел Бен Гур, зашедший последним. — Держите.

Старик, к которому в Ближнем круге относились с обоснованной опаской, раздал всем небольшие амулеты, выточенные из каких-то косточек.

Взяв маленькие костяшки, Антонин и МакАртур с подозрением воззрились на старика, тогда как де Гранже дисциплинированно нацепил амулет на шею.

— Эти амулеты спасут ваши шкуры, если что-то пойдет не так. — Относившийся к Вольдеморту с большим пиететом, с остальными членами Ближнего круга старик общался не слишком вежливо, но статус личного гостя Лорда защищал его от возможного вызова на дуэль. Впрочем, и без этого статуса старик оставался одним из самых опасных магов, служивших наследнику Слизерина. — Они смогут вытащить вас из-под антиаппарационного купола Хогвартса, и больше ни из единого места, если вдруг мы потерпим неудачу.

Сморщившись от отвращения, Долохов одел амулет на шею, — зная некроманта, лучше было даже не спрашивать, чья это была кость, и что стало с ее бывшим владельцем перед смертью.

— Все готовы? — отрывисто скомандовал он. Когда операция начиналась, ему не было дела до статуса своих людей, и он мог лично убить на месте того, кто начинал возмущаться, что невместно аристократу подчиняться безродному выскочке с востока.

Дождавшись согласных кивков, Антонин аппарировал в Малфой-менор, оказавшись в гостевом приемном зале и тут же поморщился от остро резанувших по нервам сигнальных и сканирующих заклятий. Следом за ним с хлопками появились и остальные члены ударной группы. Там же к нему присоединились пятеро наемников, одетых в черные балахоны без масок

Оказавшись, спустя несколько минут, перед указанной хозяином замка комнатой, Долохов глубоко вздохнул, настраиваясь на рабочий лад.

— Августус, Исайя, — бросил он, оглянувшись на своих людей. — Дамблдор ваш. Кевин, ты поможешь тем, кому сочтешь нужным. Флитвик мой.

— Майлз, — лидер пятерки наемников приосанился. — Ты и твои люди не вмешиваетесь, отсекая тех, кто попытается нам помешать в Большом зале или пройти через двери зала внутрь. Мы должны попасть туда перед тем, как в зал пойдут ученики, Дамблдор и профессора появляются там раньше.

Бен Гур с некоторым презрением посмотрел на Долохова, — старый некромант посчитал недопустимым слюнтяйством со стороны доверенного лица Лорда попытку сохранить как можно больше детских жизней. Маг ответил ему непроницаемым взглядом — с детьми Антонин старался не связываться. МакАртур беззвучно шептал одними губами молитву какому-то старому божеству кельтов, готовясь принять бой и погибнуть, если потребуется.

— Вперед. — Долохов набросил на голову капюшон плаща и шагнул в Переносящий шкаф.

Дождавшись в пустом классе, предусмотрительно запечатанном снаружи заклинаниями на пределе сил Малфоя-младшего, во избежание случайного визита учеников, остальных членов ударной группы, Антонин повел своих людей по тайным ходам.

— Наконец-то ты пришла... — шепот из соседнего тайного хода, пересекавшегося с тем, по которому шли Упивающиеся, застал их врасплох. Какая-то влюбленная парочка старшекурсников, знакомая с этим проходом, устроила себе свидание поблизости.

— Прах! — с ладоней Бен Гура, даже не достававшего палочку, рванулось за угол серое облако. За углом тут же стихло, только негромкий треск падения чего-то, похожего на сухие ветки, потревожил тишину запыленного коридора.

Засветив на ладони огонек, МакАртур заглянул в тот проход, где находились влюбленные подростки. Развернувшись, он с мрачной усмешкой посмотрел на некроманта и пошел дальше.

Увидев в неярком свете невербального Люмоса кучку осыпавшихся костей с откатившимися в угол выбеленными черепами, Долохов скривился, но промолчал.

Выбравшись из узкого, петлявшего коридора в тупике возле Большого зала, Долохов нацепил маску, до этого свисавшую на шею.

— Вперед, — резким, изменившимся до неузнаваемости голосом, скомандовал он.

Перейдя на стремительный бег, маги понеслись к дверям Большого зала, все еще закрытым, поскольку время обеда учеников должно было наступить через десять минут.

— Мастер Найджел, что вы скажете насчет проверки, — Сириус Блек непринужденно беседовал с членом гильдии Зельеваров, пришедшим, в рамках соглашения с Попечительским советом, для проверки манеры преподавания Снейпа и успеваемости учеников, как официальный наблюдатель Гильдии.

— Что скажу, — прокашлялся Найджел да Каскос, чье вытянутое узкое лицо пробуждало воспоминания об отчаянных испанских конкистадорах, явно бывших его предками. — Мне понравилось, что, в сравнении с последним отчетом моего коллеги, несколько большее число учеников справилось с весьма сложным зельем Радости. Это делает честь профессору Снейпу.

Будь здесь Снейп, возможно, этот комментарий немного умерил бы его практически невменяемое бешенство, но зельевар окопался в своей лаборатории, готовя какое-то экзотическое зелье, поскольку все уроки зельеварения на сегодня были проведены приехавшим Найджелом. Предыдущий день представитель Гильдии просто сидел на уроках Снейпа, приводя того в ярость, сегодня же пожилой мужчина проводил все уроки единолично. Минерва МакГонагалл, которую точно так же не устраивало происходящее в Хогвартсе и постоянное осмеяние школы в газетах, все еще не появлялась, как и остальные преподаватели, только Флитвик вяло ковырял ножом свой бифштекс, раздумывая о своем.

Дамблдор, услышав отзыв да Каскоса, довольно улыбнулся. В голове директора забрезжила надежда на то, что спустя еще пару месяцев можно будет надавить на гильдейских людей, чтобы избавиться от их утомляющей опеки. И в этом случае настроение профессора зельеварения, находившееся последние два месяца на отметке "бешенство", вернулось бы в какие-то рамки, потому что директору нужен был надежный человек в стане Лорда.

Сириус, потянувшийся было за только что возникшим перед ним блюдом с куриными ножками, поднял глаза на звук раскрывшихся дверей зала и тут же вскочил, с грохотом опрокинув стул. Воздух вокруг волшебника заискрился, и первая объединенная атака де Гранже и МакАртура пропала втуне. Флитвик резким кувырком буквально взлетел в воздух, уходя в сторону, его палочка описала сложную фигуру, пока полугоблин находился еще в полете, и двери Большого зала с треском захлопнулись, отсекая трех из пяти наемников, занявших оборону снаружи, в коридоре. В двери тут же застучали и принялись поливать их заклятьями, но чары мастера держали крепко.

Рассыпавшись по пустому еще залу, Упивающиеся медленно пошли вперед. Казалось, временная потеря трех товарищей их не обеспокоила.

Дамблдор, поднявшись с места, взмахнул руками, и ожившие статуи гаргулий, сидевшие под потолком большого зала, с глухим гулом спрыгнули вниз. Остальное сплелось для Сириуса, тут же сцепившегося с незнакомым ему стариком, которого он определил как самого опасного противника в зале, в невнятный калейдоскоп.

Вот Дамблдор вытянув руки, пытается остановить поток непонятной серой субстанции, которой его вдвоем атакуют рыжеволосый бородач и худой мужчина с короткой армейской стрижкой.

Сириус быстро понял, что выпавший ему в противники неизвестный старикашка, выглядевший так, будто вот-вот рассыплется от старости при следующем же шаге, не уступает ему самому в силе, что же касается искусства, — то не гнушавшийся некромантии противник оказался как бы не опаснее аристократа. Бросавшийся запредельными для большинства волшебников по вложенной мощи заклинаниями, старик, казалось, вовсе не уставал. Поймав затрещавшей от напряжения дымной сетью брошенный в него шар слепящей темноты, — заклинание, о котором сам Блек только читал в дневниках деда, — Сириус тут же трансформировал дымную сеть в искрящийся поток молний, сдавивший старика, словно у волшебника выросли длинные, вытянувшиеся на половину зала крылья из сверкающих разрядов.

Где-то рядом с ним, не обращая больше ни на кого внимания, бились Флитвик с кем-то очень похожим на Долохова, под маской Сириус не разглядел лица и не был уверен в точности, пожаловал ли сюда старый подручный Вольдеморта. Филиус, стремительно метавшийся вокруг своего менее ловкого противника, поливал его со всех сторон множеством разнообразных заклинаний, и все искусство Упивающегося уходило только на то, чтобы остаться невредимым.

К огромному удивлению Блека, Найджел да Каскос не спрятался под стол, как подобало бы солидному члену гильдии зельеваров, обремененному, к тому же, изрядным брюшком, а вполне бодро отбивался сразу от двух рядовых, как было видно по их мастерству, слуг Лорда. На глазах Блека, почтенный зельевар умудрился подловить своего соперника на неудачной атаке и выплеснул тому в лицо содержимое крохотного пузырька, как по волшебству возникшего в его руках. Упивающийся молча упал — голова его почти мгновенно превратилась в расплывающийся на глазах комок слизи.

Сам Сириус тут же вновь полностью ушел в оборону — заклинание, которым его угостил некромант, выглядело как аналог магловского пресса, и теперь все решала грубая сила, которую каждый из магов от души вливал в противоборствующие плетения. В зале стремительно разгоралось новое солнце, настолько велик был масштаб вложенных в эти чары энергий.

Впрочем, было в этом и некое преимущество, — спасаясь от обжигающего жара, прекратили один за другим бой остальные сражавшиеся, только в дальнем углу вспышки и низкий гул знаменовали продолжавшийся бой Дамблдора с единственным уцелевшим рыжебородым магом. Изуродованное и частично вплавленное в пол тело военного, полностью лишившееся верхней части черепа, говорило, что у директора дела идут гораздо лучше самого Блека.

Флитвик, в отличии от остальных не потерявший присутствия духа, и еще лучше других представлявший, что с ними всеми случится, потеряй сцепившиеся в схватке Блек и некромант хоть на секунду контроль над своей магией, внезапно запел на гоблинском языке. Что он пел — Сириус не понимал, полностью поглощенный удержанием скопившейся в зале силы, у его противника дела обстояли не лучше, невзирая на слепящий сгусток огня между ними, волшебник прекрасно видел покрытое бисеринками пота лицо некроманта, на котором, к тому же, написано было изрядно удивление.

Пробираясь между разломанными и сваленными по углам столами, обломками упавших с потолка камней и сваленных колонн, к Флитвику пробирался Упивающийся в маске, однако он опоздал. Флитвик, использовавший что-то из магии своего народа, сумел добиться внимания древней магии замка. Волна холода, хлынувшая со всех сторон, смела скопившуюся в центре зала магию Блека и некроманта, расшвыряв сражавшихся по сторонам.

Блек, первым пришедший в себя настолько, чтобы приподняться с пола, ощутил чудовищное давление, — магия Хогвартса, защищая внутренности замка от уничтожения, буквально подавляла волшебство людей, даже настолько могущественных как сошедшиеся в этом бою в Большом зале. Рядом с ним зашевелился слегка дымящийся да Каскос, очумело мотавший головой, пожилого мужчину изрядно оглушило таранным ударом древней магии.

— Уходим, — прорычал бывший, как выяснилось, главным Долохов, — в бою с него упала маска, теперь расплавленной лужицей растекшаяся по полу. Сам волшебник казался совершенно не поврежденным, хотя и выглядел так, будто только что пробежал много миль без остановки.

Почти одновременно раздались тихие хлопки еще в двух местах зала. Невзирая на противоаппарационный щит, наложенный на замок еще во времена Основателей, трое уцелевших магов-сторонников Вольдеморта как-то исхитрились уйти с помощью порталов неизвестной конструкции. Оглядевшись, Блек заметил еще одно тело — последний из зашедших в зал рядовых бойцов оказался раздавлен упавшей на него колонной.

— Снаружи еще трое, — абсолютно целый Флитвик стремительно понесся к дверям. — Там же дети!

С грохотом упала выбитая маленьким волшебником дверь, — торопясь защитить детей, которые уже должны были подходить к Большому залу, Флитвик не стал распутывать собственное заклинание. Три мага, до последнего пытавшиеся пробиться на помощь к своим ушедшим вперед товарищам, оказались мгновенно сметены объединенными ударами Флитвика, Блека и Дамблдора.

Замершие перед мерцающей стеной, сотворенной, похоже, магией самого замка, ученики в ужасе смотрели открывшуюся перед ними картину практически полностью разрушенного Большого зала: упавшие колонны, разбитые статуи, смятые и искореженные доспехи, сгоревшие драпировки и перепаханный каменный пол, — странно было, что устоял потолок, не обрушившись и не погребя под собой сцепившихся в отчаянном бою волшебников.

— Дьявол, — не взирая на усталость, Сириуса разобрал истерический смех, — никогда больше не буду сражаться под крышей.

* * *

Спустя полчаса Хогвартс и окрестности были наводнены аврорами и следователями из департамента правопорядка. Кое-где мелькали даже бледно-серые, словно выцветшие фигуры в защитных форменных мантиях Отдела Тайн, предусмотрительно вызванные Амелией Боунс для гарантии того, что неизвестная пока что лазейка в обороне Хогвартса будет найдена.

Филиус Флитвик, которого царившая в замке и окрестностях шумиха мало волновала, поскольку он не верил в успех всех этих шумных и суетливых магов, заперся в своих покоях. До того момента, когда его вызовет к себе Дамблдор, профессор собирался сам поискать следы нападавших. А в том, что этот вызов произойдет в тот момент, едва старик освободится от свалившихся на него проблем с расследованием и ответами на множество вопросов взбешенной мадам Боунс, лично прибывшей на место сражения, — Флитвик даже не сомневался.

Сбежавший от репортеров и назойливых следователей Сириус Блек, сбросивший все организационные вопросы на подоспевшую Августу Лонгботтом, устроился прямо на полу, прислонившись к стене в дальнем углу центральной комнаты покоев Флитвика. Воздух вокруг темного мага подрагивал, показывая, что Блек на всякий случай поставил защиту, не желая, чтобы хотя бы одна эманация Хогвартса дотянулась до него, — после того, как защитное волшебство старинного замка с легкостью превозмогло те энергии, которыми швырялись сражавшиеся в зале, Сириус ощущал себя под этими сводами несколько... неуверенно. Вместе с тем, он собирался подстраховать своего коллегу, если что-то пойдет не так при его шаманстве... либо при последующем вызове оказавшегося неожиданно опасным для Дамблдора Флитвика к директору.

На глазах Блека Флитвик, с помощью двух домовых эльфов, одетых профессором по такому случаю в ритуальные кожаные одежды, украшенные руническими надписями, быстро покрывал сложными символами стены, пол и потолок своей гостиной. Мебели в обычно забитой бумагами и книжными шкафами комнате больше не было, — после первого своего камлания, когда Флитвик установил причину разобщенности директора и Хогвартса, профессор не стал восстанавливать свою гостиную, а оставил её полностью пустой. Монотонные движения профессора и ассистировавших ему эльфов были настолько расслабляющими, что Блек на короткое время задремал, восстанавливая истощенные в бою силы.

Когда волшебник проснулся, все уже было подготовлено на уровне, который, наверное, сочли бы достойным даже почтенные шаманы расы гоблинов, если бы эти странные и страшные существа были приглашены в эту комнату. Дымящиеся по углам и на стенах курильницы и свечи испускали сладковатый, слегка дурманящий дым, и Сириус поспешно наложил на себя еще один слой защитных чар, чтобы слабый наркотик не подействовал. Флитвик, севший, скрестив ноги посреди сложнейшей рунической схемы, казалось полностью ушел в себя, Блек оценил глубину доверия полугоблина к своему союзнику, — во время своего поиска Филиус оставлял свое тело полностью беззащитным.

Некоторое время не происходило ничего, потом комната наполнилась незримым, но ощутимым присутствием какой-то иной силы, чуждой современным чародеям. Сириус Блек слегка позавидовал тем возможностям, которыми, судя по всему, обладали четверо Основателей, современным волшебникам, даже соберись они со всей Англии, не удалось бы построить ничего даже отдаленно похожего на Хогвартс. Точнее, они смогли бы откопать подвалы, возвести крепкие стены, поднять над стенами острые пики башен, скопировать Хогвартс до последнего камня потайных ходов, — но вот тонкое искусство создания того, что управляло магией замка последнее тысячелетие со времен Мерлина, — было безвозвратно утрачено. Защитные заклинания, лежащие на том же доме Блеков, были по-своему не менее сложны, но в них не было чего-то, что по мнению Флитвика напоминало разум.

Для Филиуса Флитвика же время растянулось в часы, едва он начал ритуал. На этот раз ему не потребовалось долго медитировать или же поить защитные чары собственной кровью. Затянув длинный речитатив, который должен был привести профессора в сооветствующее состояние разума, Флитвик снова оказался в нечетком, размытом пространстве сплетавшихся магических полей. Воля и разум маленького волшебника взывали к силе замка с единственным вопросом: показать путь, по которому появились, и каким ушли напавшие маги.

Флитвик уже отчаялся получить ответ от творения Основателей и уже собирался медленно возвращаться к своему оставленному далеко позади телу, когда ответ все же пришел. И перед глазами Флитвика замелькали извилистые коридоры потайных ходов, по которым прошли слуги Вольдеморта, мелькнули оголенные костяки, лежащие на одной из развилок, а по его сознанию, словно ножом, резанула глубокая скорбь замка о погибших в его стенах учениках. Наконец Флитвик, словно следуя за путеводной нитью, добрался до комнаты, откуда появились маги, и увидел Переносящий шкаф.

— Проклятье! — выбравшись из своих видений, полугоблин разразился самой чёрной бранью. — Кто-то обнаружил Переносящий шкаф в неиспользуемом крыле Хогвартса!

— Тут есть такое сооружение? — приподнял бровь подскочивший было в своём углу Блек, понявший, что сеанс шаманства уже закончен.

— Как оказалось, да, — по лицу профессора чар было похоже, что он съел несколько лимонов, настолько кислым было его выражение. — Не знаю, в каком столетии его туда поставили, и кто это сделал, но вряд ли о нем знал кто-то, даже Дамблдор. Но кто-то явно сумел найти этот шкаф и заставить его работать, а также отыскал парный шкаф... И это наводит на интересные мысли.

— На какие? — Блек встал со своего места и потянулся, разминая затекшие ноги.

— Когда я спросил замок, кто впервые обнаружил комнату со шкафом за последнее столетие, — Флитвик порылся в кармане своей мантии и, к удивлению Блека, достал кисет и маленькую кривую трубку, — Хогвартс не показал мне ничего. Как будто замок либо не знает, кто нашел комнату...

— Либо? — переспросил Сириус, когда полугоблин глубоко затянулся ароматным дымом.

— Либо Хогвартс не хочет выдавать того, кого должен защищать... — Флитвик покрутил трубкой в воздухе, а потом резким движением кисти вытряхнул горящий табак из трубки, еще в полете испепелив его. — Значит, шкаф обнаружил кто-то из нынешних учеников!

— Даже так, — протянул Блек. — Это многое меняет.

— Это меняет всё, — поморщился Филиус. — Хогвартс не поможет нам отыскать того, о чьей безопасности должен заботиться как о первостепенно важном деле. Так уж задумали Основатели, чтобы у детей была хоть какая-то защита от произвола и слежки недобросовестного директора.

— Мы можем как-то... — Начал было Блек, но Флитвик понял его с полуслова.

— Я — точно нет. — Отрезал он. — Разве что юная мисс Лавгуд, когда окончательно войдет в силу, сможет установить контакт с Хогвартсом настолько плотно, что замок ответит на подобный вопрос. Но я не рискну.

— Ладно, — Блек усмехнулся. — Будем работать с тем, что есть. Что еще сообщил тебе Хогвартс?

— В одном из тайных ходов — кости двух учеников, которые попались по дороге Упивающимся, — голос профессора чар полнился скорбью.

— Это наверняка дело некроманта, — стиснул кулаки Блек. — Почему я не убил этого старикашку?!

— Судя по его стилю боя, — Флитвик нахмурился, — он учился у Гриндевальда.

— Ты думаешь? — у Сириуса округлились глаза.

— Когда Геллерт Гриндевальд был молод, — усмехнулся Флитвик, — он не раз посещал чемпионаты по дуэлям. В том числе и те, в которых участвовал я. Сам я с ним не сражался, но я видел несколько его боёв, он демонстрировал сходную технику.

— Это интересно, — Сириус глубоко задумался. — Значит, я дрался с учеником Гриндевальда.

Волшебник ухмыльнулся: — Это звучит чертовски неплохо.

— Неплохо, — кисло улыбнулся Флитвик. — А мне достался Долохов, который, похоже, так и не улучшил свой стиль со времен нашего последнего поединка в Риме.

— Ладно, — Сириус поднялся с выращенного прямо из пола каменного стула. — Пора посмотреть, что накопали без нас авроры и люди отдела Тайн.

Аврорам похвастаться оказалось особо нечем. Они смогли отследить эманации нападавших до самого тупика, но вот вскрыть тайную дверь не сумели. Сотрудники Отдела, которых вызвала разозленная задержкой и постоянными запросами министра Боунс, подобрали отпирающее заклятье, которое распахнуло тайные двери, однако определить, по какому из многочисленных, разбегавшихся в разные стороны туннелей на очередной развилке пришли напавшие на Хогвартс волшебники, не смогли и они, — след оказался стёрт мощным заклинанием школы некромантии, завязанным на человеческую смерть. Это эксперт из отдела Тайн, не скрывавший свое отвращение, определил совершенно точно.

Сириус и Флитвик появились в самый разгар колоссального скандала, когда мадам Боунс буквально орала на здоровенного мужчину в серой мантии, требуя вызвать других экспертов, — почтенная начальница Департамента правопорядка не собиралась упускать наметившийся было след.

— Мадам Боунс, — Флитвик ловко вклинился между ней и магом Отдела. — Мы сумели обнаружить, как в замок проникли злоумышленники.

— Каким образом, профессор Флитвик? — Брови разозленной задержкой женщины поднялись.

— Думаю, директор сообщил, что я использовал магию моих предков во время сражения, — скромно улыбнулся профессор чар. — Я сумел добраться до, если так можно выразиться, разума Хогвартса...

На этой фразе сотрудник отдела стал буквально пожирать глазами полугоблина.

— Мне удалось проследить путь слуг Темного лорда до комнаты, в которой они появились в замке, — продолжил Флитвик, посмеиваясь про себя над жаждой знаний потерпевшего неудачу мага.

— Ведите, — коротко бросила мадам Боунс, знаком подзывая к себе нескольких волшебников из своего эскорта.

Следом за полугоблином, чувствовавшим себя в каменных коридорах словно рыба в воде, маги направились по тайным проходам в самое дальнее и неиспользуемое уже больше двухсот лет крыло Хогвартса.

В какой-то момент на развилке Флитвик судорожно дернулся, а потом наклонился и поднял с земли человеческий череп.

— Это был кто-то из учеников, — со скорбью в голосе произнес он.

— Алекс, Майкл, — Боунс развернулась к своему эскорту. — Соберите останки, осмотрите всё на предмет улик и возвращайтесь назад. Тела нужно идентифицировать.

Два мага, нахмурившись, принялись сортировать и собирать кости, быстро выяснив, что тут убиты двое учеников. Остальные направились дальше.

* * *

— Это здесь, — Флитвик, выведя процессию из тайного хода, указал на неприметную дверь в стене. — Хогвартс сообщил, что они появились из этой комнаты.

В руках нескольких спутников Амелии появились палочки, однако Блек и сама мадам Боунс остались непроницаемо спокойными.

— Открывайте, — скомандовала она своим людям, двое из которых тут же бросились к дверям, а остальные встали между Боунс и потенциальной опасностью.

Однако небольшой учебный класс оказался полностью безлюдным. Только старая мебель, оставшаяся со времен, пока это крыло замка было заполнено людским гомоном, да не менее старый монументальный шкаф в дальнем и самом чистом углу.

— Шкаф был сломан, но его починили. — Отчитался волшебник из отдела Тайн после недолгой проверки и Флитвик согласно покивал головой, — он почувствовал то же самое, что и его коллега, бывший, судя по всему, мастером чар.

— Вы можете отследить, где находится второй шкаф? — прямо спросила Амелия.

— Только если мы пройдем внутрь, — отозвался волшебник. — Шкаф слишком стар, управляющие заклятья к нему скорее всего давно утрачены, по крайней мере, лично мне незнакомы заклинания, которыми приводится в действие именно этот экземпляр.

— Значит, нам придется собрать ударную группу, которая сумеет пробиться через возможное сопротивление на том конце, — протянула Амелия.

Сириус взмахом палочки создал патронуса и прошептал в него несколько слов.

— Скоро здесь будут мои люди, мадам Боунс, — спокойно ответил он, ничуть не смущаясь тем, что фактически взял на себя дело преследования нападавших, отобрав его у департамента и Аврората.

Мадам Боунс, прекрасно знавшая о тесном сотрудничестве Блека и Грюма, а также о силе возглавляемого Сириусом альянса старых семейств, проглотила эту выходку волшебника.

Спустя пятнадцать минут в комнату буквально вбежали Аластор Грюм, Ремус Люпин, а также все пятнадцать человек отряда Грюма, получившего весточку от Блека.

— Все готовы? — построив своих людей перед шкафом, ворчливо осведомился Хмури. — На том конце всех валить насмерть, одного оставьте для допроса.

— Сириус, — аврор повернулся к аристократу. — Иди первым. Мы накачаем тебя силой, чтобы ты гарантированно дожил до нашего появления.

— Хорошо. — Волшебник закрыл глаза, концентрируясь и вливая все свои силы в собственную ауру. Секундой позже он ощутил мощный поток защитных заклятий, которые накладывали на него авроры.

Резко рванувшись вперед, он закрыл за собой дверцу шкафа, и в комнате тут же, казалось, стало немного светлее и легче дышать, — аура потомственного темного мага давила своим присутствием, словно каменная плита.

Выбравшись из шкафа, Блек был готов отразить самый мощный удар и немедленно ответить, однака вся его магия, собранная в один тонкий пучок для Дыхания хаоса, оказалась ненужной, — шкаф стоял на склоне Скофел-пайка, совершенно безлюдном и безмолвном. Только маленькая птичка, сидевшая на камнях, оказалась единственным свидетелем появления буквально пышущего магией волшебника.

С рёвом из шкафа буквально вылетел Аластор, следом за которым выпрыгнули еще трое волшебников, остановившихся в недоумении.

— Мордред и все демоны преисподней! — выругался Грюм. — Эти ублюдки успели избавиться от шкафа.

— М-да, — Сириус глубоко вздохнул, сбрасывая скопившуюся энергию. — Мы опоздали.

Дождавшись, пока из шкафа выберутся все остальные члены боевой группы, все они аппарировали обратно к границе Хогвартса.

Едва трое волшебников вернулись в Хогвартс, а Ремус и бойцы Грюма вернулись в Лондон, перед Флитвиком возник феникс директора и уронил тому на ладонь записку.

— Филиус, — с чувством прочитал полугоблин, — жду вас в моем кабинете сегодня в шесть. Дамблдор.

— Думаю, тебе не стоит туда ходить в одиночестве, — буркнул Грюм. — Последнее время я не поставил бы ломаного кната на то, что старик будет вести дела честно, тебе могут понадобиться свидетели.

— Тем лучше, — полугоблин, не скрываясь, охлопал карманы и потайные отделения своего костюма, проверяя наличие артефактов и оружия. — Думаю, нашего великого мага заинтересовало, почему Хогвартс отозвался на мой призыв, но ничем не помог директору в бою.

— Будет жарко, — ухмыльнулся Блек.

"Нападение на Хогвартс!

Наш специальный корреспондент побывал на месте самого жестокого и разрушительного сражения за последние тридцать лет!

(Колдография, показывающая частично разрушенный Большой зал Хогвартса, стены которого были усеяны, казалось тысячами домовых эльфов, занимавшихся восстановлением кладки, колонн и статуй. Внизу по разломанным плитам бегают несколько волшебников, размахивающих палочками).

Сегодня днем, с помощью, как поведали нам директор Дамблдор и лорд Блек, предательства, восемь сильнейших магов-сторонников Темного лорда проникли в Хогвартс, чтобы обезглавить его руководство, захватив врасплох директора школы и профессоров.

— Я не уверен, что смог бы победить или хотя бы выжить, окажись я в одиночку против этой восьмерки, — заявил директор Хогвартса.

По счастливой случайности, Упивающиеся смертью пожаловали в Большой зал через тайные ходы до того момента, когда в зал явились на обед ученики, поэтому обошлось практически без жертв. Однако сам Большой зал практически полностью разрушен, уцелел только потолок — чудное творение всех четырех Основателей. И еще больше повезло защитникам Хогвартса в том, что, помимо директора Дамблдора и профессора Флитвика, бывшего некогда семикратным чемпионом Европы по магическим дуэлям, в зале находились пришедшие с внеплановой проверкой преподавания зельеварения лорд Блек, как представитель Попечительского совета, и Найджел да Каскос, почтенный член гильдии Зельеваров.

— Мистер да Каскос, — на лице лорда Блека все виднеются слабые ожоги и пятна копоти, но в глазах пляшут смешинки, а короткие жесты его рук заставляют подниматься большие куски упавших на пол колонн, отправляя их на положенные места, вдоль стен, где их принимают домовики, — показал себя великолепным бойцом, сразившись в этом бою сразу с двумя сильными волшебниками и убив одного из них.

(Колдография высокого, начавшего полнеть мужчины с узким, вытянутым лицом. Его богато расшитая золотом мантия прожжена и разорвана в нескольких местах, на лице — следы затягивающихся царапин и усталость.)

В жестоком бою Упивающиеся смертью потеряли пятерых бойцов из восьми, однако самые сильные маги сумели уйти, когда магия самого Хогвартса остановила грозившее обрушить древние своды сражение.

В последний момент перед выходом статьи стало известно о потерях среди обитателей Хогвартса. В тайном коридоре, по которому, судя по всему, и пришли нападавшие, обнаружены останки двух учеников Хогвартса, — шестикурсника Хафлпаффа Анри ЛеКлерка и пятикурсницы Джудит МакЛи. Вечная память и соболезнования редакции."

— Можно сказать, что Вольдеморт перешел к активным действиям, — Киаран, вслух зачитывавший пришедший в дом Делакуров выпуск "Пророка", мрачнел на глазах.

— Он попытался одним махом обезглавить одну из трех противостоящих ему сил, — согласно кивнул Жан-Клод, задумчиво рассматривая лежавший перед ним нетронутый бифштекс.

— Не думаю, что смерть Дамблдора многое облегчила бы для него в тактическом смысле, — покачал головой Киаран, — но в политическом убийство сильнейшего светлого мага страны принесло бы ему изрядные дивиденды.

— Многие семьи, колеблющиеся между всеми сцепившимися в Англии группировками, могли бы отдать свою верность Вольдеморту, совершившему такой громкий шаг, как успешную атаку на Хогвартс.

Я внимательно слушал своих наставников, пока что не спеша вступать в разговор. Последнее время я стал находить своеобразное удовольствие, слушая их анализ какого-либо события и пытаясь понять, каким образом Киаран и Жан-Клод с присоединявшимися к ним Сириусом и Джеймсом делают свои выводы. Иногда это получалось, иногда нет, — все они зачастую оперировали недоступными пока что мне сведениями.

Директор Хогвартса, бывший Верховный чародей Визенгамота, бывший глава Международной конфедерации магов, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор сидел в своем кресле и думал.

Пожалуй, единственное, что у него сейчас оставалось, — это думать. Он пытался понять, на каком из этапов своего Плана допустил фатальную ошибку, последствия которой привели к политическому краху.

Постепенно, когда горизонт над лесом стал светлеть, наливаясь новыми красками зари, директор понял: много лет назад, после победы над Гриндевальдом, он выбрал вариант игры в качестве серого кардинала Англии, отказался от предлагаемого ему поста Министра магии, сделал ставку на обучение лояльных ему учеников, на маглорожденных и полукровок, способных противостоять вымирающему постепенно аристократическому обществу.

Это была правильная стратегия. И она могла бы сработать, не появись у аристократов действительно сильного лидера, не связанного с Темным Лордом. Если бы старые семьи не объединились вокруг Блека, у Вольдеморта не оказалось бы серьезных соперников в Англии и, после того, как Поттер с честью погиб бы на дуэли — наступало время директора. И Дамблдор убил бы своего бывшего ученика, чтобы снова подняться на волне популярности.

А в результате получилось совершенно иное. Выбравшийся из-под опеки директора мальчишка сумел стать самостоятельным, отыскал себе союзников и нанес Дамблдору несколько ударов, лишивших его большей части власти в Англии. Два утраченных директором поста в Визенгамоте и Конфедерации, потери в репутации и скандал с нарушением завещания Поттеров стоили волшебнику очень дорого. Фактически, все, что оставалось у него — это Орден Феникса и школа. Золото... с золотом тоже было не слишком хорошо. На счетах директора еще оставались деньги, полученные после конфискации счетов сторонников Гриндевальда, но их не хватило бы больше, чем на пару лет финансирования Ордена и некоторых задумок директора. Главные же источники денег — Поттер и Блек ловко вывели свои средства из-под власти директора.

И еще одна существенная ошибка была в итоге найдена и признана директором. Ему стоило в тот роковой вечер послушать Минерву МакГонагалл, не отдавать ребенка магглам, а самому воспитывать мальчика. Ответственности в этом случае было бы больше, а вот имеющихся сейчас проблем не возникло бы совершенно точно — обученный с детства мальчик стал бы послушным орудием для исполнения планов интригана.

Но... После драки кулаками не машут. Сейчас директору пригодился бы его старый соратник, всегда отличавшийся большей ловкостью в политике, но... Гриндевальд давно покоился в земле, а новых союзников директору ждать было неоткуда. Оставалась, правда, страховка на самый крайний случай, но про это не хотелось даже думать. Право на одну ошибку, полученное таким путём, что... нет, лучше не вспоминать об этом!

Тревогу директора вызывал и неожиданно сумевший использовать силу Хогвартса Флитвик. В ходе короткой и очень жесткой беседы, директору удалось выяснить только то, что профессор использовал какое-то изощренное шаманство своих предков, за счет чего сумел добиться внимания Хогвартса. Но звучало это всё не слишком правдоподобно. С Флитвиком нужно было срочно разобраться — позволить себе потерять еще и магию Хогвартса директор не мог ни при каких обстоятельствах, замок оставался одним из двух оставшихся у него козырей. Присутствие в кабинете Аластора Грюма и разозленного Сириуса Блека помешало директору попросту оглушить Флитвика и допросить его уже как следует, однако же мысль эту Дамблдор не отбросил. Возможно, шанс еще представится.

Подняв палочку, директор начал медленно активировать заклинания, позволявшие директору напрямую общаться с защитными системами, а при везении — и с своеобразным сознанием Хогвартса. Требовалось выяснить, что произошло в последний год в замке такого, из-за чего Хогвартс даровал свою магию не директору, а одному из профессоров.

Глава 41. Пленник.

24 мая 1996 г. Особняк Блеков.

— Так, а теперь, молодой человек, — ласково сказал Слагхорн, поднося к губам Ремуса очередную пробирку. — Следующая порция реактива.

— Гораций, — сквозь кашель и хрип выдавил Люпин. — Еще пара таких пробирок, и моя девушка станет вдовой, не успев выйти замуж.

— Это последняя, Ремус, — успокаивающе произнес зельевар, ловко вливая последнюю порцию радужно мерцающей жидкости в рот мужчине. — Главное, сдерживайте рвотный рефлекс, у меня закончились реактивы.

— Проклятье, профессор, это просто чудовищно. — Мужчину перекосило.

— Всё. — Слагхорн, улыбаясь, вернулся в кресло и с удовлетворением посмотрел на кашляющего и отплевывающегося оборотня. — Спустя несколько минут зелье подействует, и можно будет проверять, получилось ли у нас.

— Думаю, рецептам мэтра Фламеля можно доверять, — Сириус, наблюдавший за всем этим действом из угла кабинета, подошел ближе. — Лунатик, как чувствуешь себя?

— В голове прояснилось.

— Так, — Слагхорн перелистал страницы старой тетрадки. — Получается, зелье подействовало. Давайте проверять, что ли.

— Legilimens! — на два голоса выкрикнули волшебники, направив в сторону оборотня палочки.

Повисла напряженная тишина, которую наконец прервал Блек.

— Вижу какие-то обрывки мыслей, ничего конкретного, друг мой.

— М-да... Вроде бы, зелье работает, — протянул Слагхорн, напряженно вслушиваясь в отголоски заклинания. — Не скажу, что я хороший чтец мыслей, но всё же хоть что-то я должен был уловить.

— Остается еще один этап проверки, — Люпин слабо улыбнулся, не вставая с кресла. Руки мужчины крепко вцепились в подлокотники.

— Прости, Лунатик, — Сириус с болью посмотрел на друга. — Crucio.

— Legelimens! — Сразу же, как только мужчина отвел палочку от беззвучно корчащегося оборотня, выкрикнул Слагхорн. Блек отошел в сторону и закрыл лицо руками.

— П-ро-клятье, — выдохнул Ремус, даже не пытаясь вставать. — Гораций, что видите?

— Так же обрывки мыслей. Работает. — Зельевар не скрывал радости. — Жаль, что пришлось проверять настолько садистским способом.

— Это хорошо... — Блек развернулся к своим собеседникам, уже овладев собой. — Как насчет новых порций, Гораций?

— Увы, Сириус, — толстяк развел руками. — Твой Фламель использовал довольно редкие ингредиенты, так что... Кое-что придется заказывать на Востоке, и то без гарантии скорого результата.

— Эту белую вонючую дрянь? — Фыркнул Сириус. — Да, её в лаборатории было меньше всего, и в хранилище тоже такой не оказалось.

— Увы, пока что мистер Люпин оказался единственным, кому досталось это зелье, но зато мы знаем, что оно работает именно так, как описано в тетради мэтра. — Слагхорн с нежностью погладил тетрадку.

Напоив друга восстанавливающим силы эликсиром, Сириус помог тому подняться и оттащил его в комнату, сон служил лучшим лекарством для испытавшего Круциатус организма.

— Завтра пойдешь на свежий воздух, Лунатик. — Пошутил Блек. — Прогуляешься по Хогсмиду с Невиллом и Луной, купишь чего-нибудь вкусного Тонкси, выпьешь пива.

— А когда с нами пройдешься ты с Аликой? — Несмотря на общую слабость, Люпин сумел выдавить из себя очередную насмешку.

— Когда Дамблдор съест собственную бороду, — мрачно буркнул Блек.

— Мсье Бродяга, думаю, Слагхорн сможет составить какое-нибудь пакостное зелье, которое заставит директора съесть собственную бороду. — Слабо засмеялся Люпин.

— Мсье Лунатик имеет все шансы не дожить до собственной свадьбы, если будет иронизировать на тему меня и Алики Гринграсс. — Сириус засмеялся.

Алика, находившаяся в это время в комнате Тонкс, возле которой проходили мужчины, нахмурилась.

— Интересно, почему дядя Сири так тебя невзлюбил, — Нимфадора с сочувствием посмотрела на расстроенную девушку. — "Имеет все шансы не дожить до собственной свадьбы", — спародировала она лицо и голос Сириуса, вызвав слабую улыбку на лице Алики.

— Думаю, в этом виноват мой отец, — с горечью сказала Алика. — И кто дернул его за язык предложить лорду Блеку эту помолвку...

— Думаешь, он из-за помолвки так возмущается? — Недоверчиво протянула Нимфадора. — Воспринимает тебя как символ того, что рано или поздно его свобода закончится?

— Мне кажется да, если верно то, что ты мне рассказывала про Сириуса.

— Вообще, когда я находилась примерно в той же ситуации, что и ты, — с иронией сказала Тонкс, — дядя Сири подстроил мне тренировку один на один с Ремусом, а дальше было уже дело техники...

— И что ты сделала? — С растущим интересом спросила Алика.

— Ну как сказать... — Девушка захихикала. — Ремус ударил по мне во время дуэли Воздушными лезвиями, защита их заблокировала у самого тела... Дальше догадаешься?

— А твоя одежда? — Засмеялась Гринграсс.

— А мою одежду разрезало на тонкие ленточки, которые опали с меня, как только я убрала руки.

Дружный смех огласил комнату.

— Веселитесь? — В комнату после короткого стука зашел Сириус. — Пойдемте на тренировку, красавицы.

— В следующий раз договорим. — Нимфадора толкнула локтем захихикавшую девушку, вызвав у Сириуса мученический вздох.

25 мая 1996 г. Хогсмид.

— Наконец-то свобода! — Луна, выйдя за пределы Хогвартса, широко улыбнулась и распустила волосы, тут же рассыпавшиеся волной по хрупким плечам.

— И целый день принадлежит нам, — Невилл приобнял девушку, направляя её в сторону видневшихся вдали крыш Хогсмида. — Через пару часов к нам должны присоединиться Люпин и Тонкси.

— Давно их не было... — Луна мечтательно улыбнулась. — Тонкс такая забавная.

— А ты такая красивая, — подхватил Невилл, быстро поцеловав девушку.

— Мистер Лонгботтом, что вы себе позволяете, — подражая Снейпу, высказалась Луна. — Десять очков с Гриффиндора... если сейчас же не поцелуете меня еще раз!

Засмеявшись, Лонгботтом крепко прижал к себе девушку, касаясь губами мягких губ Луны, зарываясь ладонями в пушистые волосы.

Минувший разговор с Августой Лонгботтом не прошел даром — юноша, обязанный ради продолжения рода выбрать в ближайшие два года достойную партию, со своим выбором определился. Августа согласилась с выбором внука, хотя ранее рассматривала, втайне от него, совсем другие варианты возможной помолвки. Лавгуды не были "хорошей семьей" в представлении большинства волшебников, но странная, ни на что не похожая магия их семейства, уже не раз проявлявшаяся за последний год у Луны, могла быть тем козырем, который позволил бы роду Лонгботтомов приобрести новые способности уже в следующем поколении.

Августа приняла этот аргумент, как приняла и аргумент о чувствах внука к Луне Лавгуд, оставалось только сделать официальное предложение, желательно, — как только девушке исполнится хотя бы пятнадцать. О том, что юноша уже сообщил избраннице о своих намерениях и получил однозначное согласие, он предпочел пока что не ставить в известность властную Августу, которой вряд ли понравилось бы подобное нарушение протокола. Невилл, которому в спустя пару месяцев должно было исполниться шестнадцать, вполне мог рассчитывать теперь на несколько большую самостоятельность в своих делах, не обязанный полностью подчиняться взявшей на себя обязанности Главы рода Августе. Впрочем, спустя еще год, ему предстояло взвалить на себя эту нелегкую ношу и полностью погрузиться в вопросы управления родовыми счетами.

— Ты снова о чем-то задумался, словно это ты Полоумный Невилл, а не я Полоумная Луна, — девушка, привстав на цыпочки, ловко чмокнула Лонгботтома в нос.

— Прости, чудо, обещаю исправиться.

В Хогсмиде, когда влюбленная пара туда добралась, уже было многолюдно. Бродящие по улицам среди многочисленных магазинчиков и кафе студенты весело переговаривались. Несмотря на всеобщее веселье, по улицам часто проходили авроры, внимательно осматривающиеся по сторонам, а за столиком одного из кафе на центральной площади мелькнула багровая мантия с капюшоном, которую носили люди Аластора Грюма.

— Постоянная бдительность! — Прохрипели сзади, и в спину Невилла уперся кончик волшебной палочки.

Юноша, попытавшись выбить палочку у подкравшегося Аластора, оказался мгновенно заблокирован захохотавшим мужчиной.

— Ага, вижу, Сириус с моим старым приятелем зря времени не теряют. — Удовлетворенно сказал аврор. — Еще б тебе, как Гарри, потренироваться с Маховиком времени...

— А он тренируется, используя Маховик? — С любопытством спросила Луна.

— Да, — усмехнулся Аластор. — Не будь эти чертовы игрушки так дороги, мы бы тоже использовали их при подготовке Авроров, но уж слишком большую гору золота надо отсыпать, чтобы снарядить ими хотя бы отряд вроде моего. Так что Гарри вернется в Хогвартс повзрослев на полтора, а то и два года вместо одного... Тем лучше, на мой взгляд.

— Надо будет тоже попробовать раздобыть такой артефакт, — задумчиво протянул Невилл.

— Не найдешь. — Отрезал Грюм. — В Англии запрещено владеть ими частным лицам, только служащие Отдела Тайн имеют доступ к Маховикам. Так что Гарри вдвойне повезло, что он сумел отсюда убраться.

— Я, собственно, вот зачем пришел сюда, — Аврор почесал изуродованный проклятьем нос. — Когда у вас следующее занятие вашего дуэльного клуба?

— Завтра в шесть. Хочешь навестить нас? — Усмехнулся Невилл.

— Интересно посмотреть на возможное будущее пополнение Аврората. — Грюм довольно оскалился. — Может быть, присмотрю там себе пару перспективных ребят или девчат...

— А разве глава спецотряда Аврората может лично подбирать людей из числа студентов?

— Может, мисс Лавгуд, если позволяют средства. — Аврор хохотнул. — В этом случае в Академии человека ждет много трудностей, но зато спустя еще три года он, пройдя усиленную подготовку, попадает в мой отдел. Дорого, но не дороже денег. Такие дети получают оплаченные мной или родителями ребенка эликсиры: стимуляторы, усилители мышечной массы, зелья памяти и реакции.

— Если бы я не был наследником рода Лонгботтомов и не должен был восстанавливать его славу, мистер Аластор, я бы позавидовал этим детям... Хотя меня по-прежнему, интересует Травология и целительство, — вздохнул Невилл.

— Ладно, друзья, — Аластор подмигнул здоровым глазом. — Завтра я вас навещу, а пока что развлекайтесь... и помните...

— Постоянная бдительность! — Улыбнулась Луна.

Усмехнувшись, старый аврор аппарировал куда-то по своим делам, а студенты пошли по направлению к ближайшему свежеотстроенному кафе "У веселого мага", где с дня открытия собирались студенты-старшекурсники.

— Ооо, наш доблестный предводитель! — Почти весь состав учебной группы, сидевший с кружками сливочного пива, встретил их радостными криками. Впрочем, приглядевшись, Невилл заметил у близнецов в стаканах огневиски.

— У кого будут руки дрожать на завтрашней тренировке — заставлю колдовать Инсендио, пока не грохнетесь от истощения. — Наполовину в шутку сказал Невилл.

— Да ладно, Невилл, — раскрасневшийся Рон сделал хороший глоток. — Завтра будет обычная тренировка.

— Обычная, говоришь... — Невилл ехидно улыбнулся, вспомнив обещание Аластора зайти в гости. — Ладно, я вас всех предупредил, ребята.

Невилл с Луной сели за один из немногих свободных столиков, по счастливой случайности находящийся возле окна. Девушка, мягко улыбаясь, уткнулась в меню, в задумчивости накручивая светлый локон на палец. Невилл на мгновение позволил себе просто любоваться своей любимой, мягкими чертами лица, выразительными светлыми глазами, то загадочной, то откровенно шаловливой улыбкой.

— Почему ты так на меня смотришь? — Взгляд ясных глаз, казалось, проникал в самую душу юноши.

— Может быть потому, что ты прекрасна. — Невилл осторожно поднес к губам и поцеловал тонкие пальчики.

— Мистер Лонгботтом, — легкий румянец коснулся бледной кожи Луны, — вы мне бессовестно льстите.

— День добрый подрастающим воинам, — Тяжелые руки седого оборотня легли на плечи забывших обо всем студентов. Правая рука была украшена тяжелым золотым перстнем с багровым камнем, что было нехарактерно для обычно скромного волшебника.

— Привет, Ремус, — радостно вскочил Невилл, пожимая руку Люпину.

Луна с улыбкой поприветствовала мужчину.

— Как ты выкроил время посидеть с нами? — Невилл принес довольно бледно выглядящему человеку пиво.

— Слагхорн вчера испробовал на мне новое зелье... — Оборотня передернуло. — Сириус раскопал через каких-то своих друзей тетрадку с очень интересными рецептами. Так что теперь он пытается собрать необходимые ингредиенты и... Результат вы видите на мне.

— А что он тебе приготовил? — Луна с любопытством посмотрела на Люпина.

— Эликсир Мысленного барьера Николаса Фламеля... — Ремус усмехнулся. — Несмотря на то, что я все еще временами плохо себя чувствую, рецепт стоит таких неудобств, ведь окллюменцией я не владею, а сквозь природную защиту оборотня может проникнуть сильный легиллимент.

— И надолго эти побочные эффекты?

— Слагхорн говорит, еще дня на полтора, а потом я приду в норму. Так что Сириус сказал, чтобы я просто расслабился. Жаль, Нимфадора сегодня работает с новичками, мучает их растяжкой.

Оборотень отпил пиво, испачкав усы белоснежной пеной, и блаженно зажмурился.

— Надеюсь, эта чертова война когда-то закончится... С севера пришло еще одно сообщение, — резко посерьезнев, сказал он. — Уничтожена практически полностью магловская деревня. Сириус ходит злой, как демон, — наших сил не хватает, чтобы охватить страну сетью патрулей, а на министерских мало надежды. К тому же он до сих пор в бешенстве, что не сумел прикончить того старика-некроманта.

— Упивающиеся нападают на маглов? — Глаза Луны расширились.

— Они... — буквально прорычал Люпин. — Лорд натаскивает своих щенков. Как только он будет уверен в пополнении — будет масштабный штурм Хогвартса или Министерства, или еще какая-то большая бойня. Так что готовь своих друзей, Невилл. Если война не завершится до вашего выпуска — вы пойдете в бой рядом с нами... А может, и раньше.

Допив своё пиво, мужчина встал.

— Давайте, тогда уж, прогуляемся, вряд ли в ближайшие месяцы Сириус выпустит меня из нашей "крепости" отдохнуть.

Втроем они вышли из кафе, собираясь пройти по центральной улице, на которой, стараниями одного из недавно вошедших в альянс аристократов, открылось и "У веселого мага", и магазин волшебных товаров, при одном взгляде на который близнецы Уизли обычно шипели и ругались сквозь зубы. Кроме них на центральной площади появился своеобразный тир для волшебников, в котором использовались только точечные заклинания, но и приз был достаточно весомым для не слишком обеспеченных учеников.

— Развлечемся? — Невилл с вопросительной интонацией в голосе кивнул в сторону тира, откуда только что вышли несколько не слишком радостных учеников в мантиях Райвенкло.

Луна загадочно улыбнулась, доставая из кармана волшебную палочку.

Ремус, шедший на полшага позади, никак не мог понять, что ему не нравится в происходящем. Мирная улица, полная веселых учеников и немногочисленных жителей Хогсмида, никак не могла вызывать у оборотня подобные ощущения. Невольно перейдя на боевой настрой, оборотень нащупал в рукаве палочку, до предела обостряя слух и чутье.

Луна уже подходила к дверям тира, а Невилл, изогнувшись в шутливом поклоне, открывал дверь перед своей девушкой, когда...

— Avada Kedavra, — негромко произнесенные мужским голосом слова, и с ближайшей крыши в сторону Луны полетел смертельный зеленый луч.

— Accio! Bombarda! — Жесткая сила магии рванула девушку в сторону, а Невилл, заметивший луч, сделал перекат, неловко откатываясь в сторону. Взрывное заклятье, до предела наполненное силой, разнесло часть крыши, однако противника уже не было на ней.

Затянутая в черное фигура с вытканным на груди и спине черепом поскакала, оскальзываясь, в сторону края деревни, перепрыгивая с крыши на крышу.

Раздались первые панические крики, — взрыв и последовавшие за этим осколки заставили случайных прохожих разбегаться в стороны.

— Это Упивающийся! Невилл, уводи Луну, я за ним! — Мужчина невероятным прыжком взлетел на крышу, устремляясь в погоню.

Выхвативший палочку и внимательно осматривающийся по сторонам юноша осторожно обнял Луну и они быстро пошли в сторону Хогвартса. Мимо них, в ту сторону, куда ускакали по крышам Люпин и убийца, пробежало четверо мужчин в дорогих цветастых мантиях.

— Невилл, что случилось? — Из кафе, где они только что были, вылетели Симус и Дин, за ними уже спешили близнецы и Рон.

— Упивающиеся, — ответила Луна, пока юноша пытался уловить направление, откуда прилетит следующее заклинание.

— Он пытался убить Луну! — прошипел Невилл, не отрывая глаз от улицы, уже опустевшей. — Дин, вызывай через камин авроров, Ремус побежал за убийцей. Фред, Джордж, оповестите студентов, пусть старшекурсники смотрят по сторонам.

Оба рыжих умчались, а Невилл и Рон с Симусом, окружив Луну, побежали к выходу из деревни.

— Проклятье! — выдохнул сквозь стиснутые зубы Люпин, в очередной раз перепрыгивая с крыши на крышу. Убийца, оказавшийся невероятно быстрым, никак не давался ему в руки. Пару раз ему удавалось сократить расстояние, но человек стремительно оборачивался, кидая в оборотня заклятья, и приходилось уворачиваться или отбивать, тратя бесценное время.

— Bombarda Ma-Xima! — луч прошел над головой пригнувшегося человека и ушел вдаль.

— Gereja banyak sinar, — решившись, прошептал оборотень, когда убийце оставалось всего лишь спрыгнуть с края крыши, чтобы оказаться в прилегавшем с этой стороны овраге. Один из мутных лучей заклятья Темной магии ударил в правую руку, и даже за десяток метров до Люпина донесся жуткий хруст ломавшихся костей. Обмякшее от болевого шока тело мягко скатилось с крыши, исчезая в кустах.

— Expelliarmus-Incarcero-Levicorpus, — лишившееся палочки тело, опутанное веревками, мягко взмыло в воздух, и оборотень резким движением сорвал капюшон с несостоявшегося убийцы. — Imperio. Кто ты такой, и кто тебя послал?

— Меня зовут Джон Картер. — С обессмыслившимся взглядом, с тянущейся изо рта ниткой слюны, мужчина начал отвечать. — Меня послал...

— Мистер Люпин, — неожиданно раздался голос сверху, с края оврага, в котором находились оба участника погони. С хрустом веток на дно приземлились трое мужчин, которых тренированный разум оборотня опознал как встретившихся ему недавно на улице.

— Кто вы? — Люпин резко шагнул в сторону, прикрываясь телом взятого под контроль мага. Его палочка уже смотрела в воздух между новыми участниками разговора.

— Мы... Мы по делу и с поручением, господин Люпин. — Мужчина, не отрывая внимательного взгляда от напрягшегося и готового к бою оборотня, сделал шаг вперед, выходя, как и Ремус, на площадку, освещенную солнечными лучами, не закрытую сверху ветками и кустами.

— От кого? — Оборотень начал выстраивать в голове цепочку рун для заклинания, способного обрушить половину оврага на нежданных визитеров.

— От Лорда! — На секунду скрывшийся от глаза оборотня молчаливый волшебник плавно шагнул в сторону, всадив в плечо Люпину серебряный болт из небольшого арбалета. На таком расстоянии магловское оружие оказалось эффективнее магии, и даже звериная сила и реакция не позволили Ремусу увернуться. Удар в плечо, подкрепленный жгучей болью от серебра, на мгновение вывели его из равновесия, и трое магов сполна этим воспользовались. Сверху упала толстая сеть, сплетенная из мелких стальных колец с серебряным покрытием, и мужчина, так и не закончив заклятие, упал на колени, не в силах бороться с жуткой болью, рвущей тело от прикосновений серебра. С палочки оборотня сорвался только сгусток силы, заставивший вздрогнуть землю под ногами, но не причинивший никому вреда. Сверху мягко спрыгнул еще один член группы.

— Берем его и уходим. — Жестко произнес главный в группе, разговаривавший с Люпином.

Сноровисто опутав мужчину цепями и оглушив для верности, они аппарировали.

* * *

— Работайте, черти, работайте! — Аластор Грюм, нетерпеливо шагавший между что-то сосредоточенно изучавшими магами, был вне себя.

— Учитель. — Один из людей в багровых мантиях, завершивший плетение какого-то заклятья, развернулся к аврору. — Я взял под контроль разумы большей части животных, в радиусе пары сотен футов. Бурундук, евший тут орехи полчаса назад, видел шестерых людей, потом исчезнувших.

— И все? — недовольно рыкнул Грюм.

— А что еще можно извлечь из мозга размером с орешек? — Хмыкнул подчиненный. — Хорошо, что он хоть это видел. Он же даже считать не умеет.

— Ладно... След от аппарации засекли?

— Нет, тут использовали какой-то артефакт. Все затерли и перемешали так, что не восстановишь.

— Ищите дальше. — Аврор аппарировал в поместье Блеков. — СИРИУС!! Вылезай. — Рёв Аластора разнесся по всему дому.

— Что случилось, Грюм? — В гостиную стремительно вбежал окутанный слабой дымкой Блек с палочкой в руках.

— Люпина похитили.

— Что значит, похитили? — Сириус нахмурился.

— То и значит. Он погнался за попытавшимся убить Луну человеком в мантии Упиваюшегося, а потом пропал. Мои ребята обнаружили в овраге возле Хогсмида следы аппарации и то, что там было шестеро людей.

— Тьфу, твари... — Сириус в ярости ударил кулаком в стену. — Я прикажу наемникам прошерстить Темную аллею... Хоть какие-то зацепки есть?

— Скорее, есть странности, — хмурый Аластор покрутил в воздухе рукой. — Невилл утверждает, что удар был направлен именно на Луну, но Люпин успел выдернуть ее из-под Авады.

— Интересно, какого дементора им понадобилась девушка из не участвующего в войне семейства?

— Не знаю. И Невилл говорит, что тот мужчина был один, а Люпина спеленали минимум пятеро.

— Аластор, попроси его сдать воспоминания о том дне. Попробуем просмотреть в Омуте памяти происходящее.

— Ремус Люпин, — удовлетворенно произнес голос незнакомого оборотню человека.

Прикованный толстой цепью в подземелье неизвестного Люпину дома или замка, оборотень мог только бессильно сверкать глазами. Четверо спеленавших его волшебников доставили оглушенного пленника в подземный зал и только после этого, приковав к стене, привели в чувство, справедливо не давая обладавшему звериной силой оборотню и шанса на освобождение.

На стоявший недалеко от прикованного оборотня стул уселся человек в черной мантии с суровым лицом и глубоко запавшими глазами с кроваво-красной радужкой.

— Вольдеморт, — прохрипел Ремус пересохшими губами.

— Дайте ему воды, — властно приказал мужчина.

Подскочившая откуда-то из сумрака склоненная фигура в плаще тут же наколдовала небольшую чашу и простейшим заклятьем наполнила её водой.

— Сыворотки правды там нет. Пока нет. — Спокойно уточнил Вольдеморт.

— Что тебе нужно? — Ремус постепенно приходил в себя, понимая, что выйти из этого помещения ему предстоит либо покойником, либо сумасшедшим вроде превратившихся в растения Лонгботтомов, если в самое ближайшее время его не попытаются освободить.

— Что нужно... — протянул мужчина, не спеша накладывать Пыточное проклятье. — Нужно, в общем-то, немногое. Адрес главного здания вашего альянса, место нахождения Гарри Поттера и, пожалуй, всё.

— Отчего же так мало? — Насмешливо оскалился Люпин.

— Crucio. — Без особых эмоций произнес Вольдеморт, впиваясь взглядом в закусившего губу оборотня.

Тонкий красный луч заклинания, соединивший выскользнувшую из рукава палочку Лорда и раздираемое болью тело Ремуса, постепенно становился интенсивнее и толще.

— Finite. — Спустя несколько минут, наполненных для пленника возрастающей все сильнее болью, Вольдеморт. — Я и не ожидал, что ты выложишь мне всё просто так, животное.

Обвисший на цепях мужчина не мог этого видеть, но в глубине глаз Лорда горел огонек удовольствия, словно черный маг впитывал в себя эманации боли и мучений пленника.

— Аргумент внушает уважения, — прошипел сквозь зубы мужчина, немного придя в себя.

— Отвечать будешь, когда я разрешу. — В холодном голосе Лорда не осталось ни следа эмоций. — Как выглядит входное крыльцо в особняке Блеков? Legilimens.

Ремус почувствовал, как в мозг словно входит ледяной осколок, начавший было перебирать воспоминание за воспоминанием, но Лорд, несмотря на все старания, не увидел желаемого.

— Сопротивляешься? Crucio.

— Так... — Аластор бережно поместил тончайшие светлые нити воспоминаний о всем отрезке времени с момента встречи с Люпином в баре и до его ухода за несостоявшимся убийцей. — Невилл, мы с Сириусом будем просматривать Омут, а ты пока возвращайся на тренировку, Нимфадора поработает сегодня с тобой вместо нас.

— Сириус, — аврор развернулся к мрачному, как ночь аристократу, по ауре которого то и дело пробегала рябь подавляемой ненависти. — Соберись. Я знаю, что тебе непривычна работа следователя, но убивать здесь пока некого, так что помоги мне.

Оба мужчины погрузились в созданную сложнейшим артефактом причудливую сеть иллюзий, позволяя навеянным магией образам захватить свое восприятие.

"— День добрый подрастающим воинам, — Тяжелые руки седого оборотня легли на плечи забывших обо всем студентов".

— Тысяча демонов... — Простонал Сириус, посмотрев, как Ремус рассказывает друзьям о причинах, по которым его отправили отдохнуть. — Надо было отправить с ним хоть кого-то их наших людей!

— После драки кулаками не машут, — мотнул головой Аластор, разглядывая проходящих в кафе людей. — Кто же мог знать, что Вольдеморт попытается так скоро взять реванш за поражение в Хогвартсе?

Замершие в креслах мужчины просмотрели всю беседу в кафе и короткую прогулку до открывшегося недавно волшебного тира. Особенное внимание уделили личности убийцы. Несколько раз пересмотрев сцену короткой дуэли Ремуса и неизвестного с точки зрения прикрывавшего Луну своим телом Невилла, быстро осматривавшегося по сторонам, Аластор и Ремус пришли к выводу, что зацепок, касающихся этого человека, попросту нет.

— Проклятье, Аластор, — Сириус сделал попытку сплюнуть на иллюзорную землю, где все еще стояли исследователи. — Тут нет ни малейшего следа.

— Смотри дальше... — Более опытный в таких делах аврор не терял надежды заметить хоть что-нибудь. — Воспоминание еще не закончилось.

"— Это Упивающийся! Невилл, уводи Луну, я за ним! — Мужчина невероятным прыжком взлетел на крышу, устремляясь в погоню.

Выхвативший палочку и внимательно осматривающийся по сторонам юноша осторожно обнял Луну и они быстро пошли в сторону Хогвартса. Мимо них, в ту сторону, куда ускакали по крышам Люпин и убийца, пробежало четверо мужчин в дорогих цветастых мантиях.

— Невилл, что случилось? — Из кафе, где они только что были, вылетели Симус и Дин, за ними уже спешили близнецы и Рон".

— Так, стоп! — Неожиданно рявкнул аврор. — Я, кажется, видел знакомое лицо!

Заставив ткань иллюзорного места закружиться, мужчины перенеслись в самый конец короткого поединка Ремуса с неизвестным.

— Смотри! — Взмах палочки Грюма остановил движение иллюзии. Подбежав к застывшим посреди улицы людям, он ткнул пальцем в одного из прохожих — одного из тех, кто пробежал по улице мимо Невилла.

— Ты его знаешь, Аластор? — Сириус взволнованно посмотрел на аврора.

— Как сказать, — аврор мрачно ухмыльнулся. — Лет шесть назад я лично отволок Роджера Смита в Азкабан. Убийство... незапланированное, правда. Точнее, не удалось доказать, что он убил намеренно. Он получил путёвку в Азкабан на пять лет и, похоже, выбрался оттуда и даже немного ожил, вон, как бежит.

— А остальные? — Сириус тоже подошел ближе, рассматривая застывшую в движении четверку.

— Остальных не знаю. — Аластор обошел вокруг мужчины. — Но судя по рожам и рукам... — Аврор нагнулся, рассматривая кисти рук, видневшиеся из рукавов мантий. — Это бойцы. Шрамов достаточно, но залечены хорошо, значит, на деньги не жалуются. Либо наемники, либо убийцы, достаточно неплохо зарабатывающие.

— И что ты предлагаешь? — Сириус, следом за Аластором, вышел из созданных Омутом памяти видений.

— Темная аллея... — Аврор поморщился. — У меня там есть пара должников, возможно, кого-то из этой четверки там видели или найдут в ближайшее время. ЕСЛИ они стали служить Лорду, то вряд ли красноглазый держит их в казармах. Так что должны появиться, ну а дальше... Возьмем хотя бы одного из них — и будем знать хотя бы что-то.

— Значит так. — Аластор вскочил с места, стремительно пройдясь по комнате. — Сириус, я тебя уважаю как будущего политика и как главу нашего альянса, но в это дело не лезь.

— Но у Лорда в плену мой друг! — Аристократ стиснул подлокотники кресла.

— Но у тебя нет связей и информаторов в Темной аллее, а просто за деньги ты там быстро и тихо ничего не сделаешь.

— Ладно, Аластор. — Сириус с недоумением посмотрел на сломавшийся в его хватке подлокотник. — Я соберу всех наших людей и буду готовить артефакты для штурма, если ты что-то найдешь.

Глава 42. Пророчество.

— Арман! — Резкий голос Лорда донесся до Люпина сквозь стук сердца в висках и бешеный шум крови. Болело все тело, но звериная выносливость оборотня пока удерживала его в сознании. — Вылечи этого и позаботься, чтобы он не сдох до утра.

— Хорошо, господин, — вкрадчивый голос неизвестного. — Aquamenti. Escuro. Escuro.

Поток воды, хлынувший на оборотня, смыл кровь и грязь с его лица и одежды.

— Пей. — Под нос Люпину сунули чашку с водой. Дальше последовало несколько целительных заклятий, тюремщик или просто один из Упивающихся явно был неплохим медиком.

В стороне от оборотня резко звякнуло железо, и Люпин почувствовал, как удлиняются выходившие из стены цепи.

— Спать будешь прямо у стены. Утром тебя снова подтянут наверх.

— Так, посмотрим, что у нас здесь, — протянул из темноты насмешливый голос. В свете нескольких тусклых факелов показался высокий, мощный мужчина с платиновыми волосами, доходящими почти до пояса.

Прикрученный цепью и кандалами к стене человек в черной мантии точно так же как и оборотень, промолчал. Его уже успели подлатать — сломанная заклятьем Ремуса рука была залечена, оставив после перелома только тупую ноющую боль, неизвестный убийце целитель не стал тратить зелья, ограничившись использованием лечащих заклятий. Последние несколько часов после того, как мужчина очнулся, он провел в полутемной комнате, наполненной звуками капающей вдалеке воды и отголосками безумных криков, гаснущих в сыром, затхлом воздухе подземелья.

— Crucio. — Люциус Малфой с удовлетворением смотрел на бьющегося в цепях мужчину. Продержав пытку около минуты, блондин коротко произнес отменяющее заклятье и продолжил допрос. — У тебя на одежде знак Лорда, но ты не из числа Его слуг. Кто ты?

— Я... из группы Алекса Бартона... Наёмник... Мужчине потребовалось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя.

— Почему у тебя на одежде знак Лорда?

— Мне приказали. — Мужчина уже увереннее выпрямился у стены.

— Crucio. — Снова крики боли наполнили подземную камеру. — Это тебе за то, что ты посмел использовать символ Повелителя, не имея на то никакого права. Crucio.

Посмотрев некоторое время на корчащегося в цепях заключенного, аристократ отменил заклятье.

— Finite. Ennervate. Adde Vitality. — Удовлетворенный увиденным аристократ удобно устроился на стуле напротив обвисшего на цепях пленника.

Дрожащими руками мужчина ухватился за цепи, вздергивая упавшее тело вверх.

— Кто тебя послал? Цель?

— Меня послал... послал Алекс Бартон... командир... командир нашего отряда.

— Aquamenti. — Невозмутимо произнес Малфой. — Приходи в себя побыстрее, пока не испытал еще раз мой Круциатус. С какой целью тебя отправили в Хогсмид, и что ты делал рядом с Люпином?

— Меня отправили убить девушку по имени Луна. Луна Лавгуд.

— Вот как? — В наигранном изумлении приподнял бровь Люциус. — Кому понадобилась эта безобидная девчонка?

— Мой командир получил заказ на убийство этой девушки.

— Почему именно в мантии слуг Лорда, ничтожество?! Imperio.

— Чтобы... чтобы подозрение пало на Упивающихся смертью...

— Кто заказчик убийства?

— Не знаю... знает только командир отряда.

— Что ты делал рядом с Ремусом Люпином?

— Он сбил меня заклинанием с крыши и собирался допросить.

— Где можно найти твоего командира?

— Наш отряд остановился в таверне "Зеленый глаз" в Темной аллее.

— Finite. — Малфой резким движением палочки снял заклятье. — Ты не врешь. Ну что ж...

Мужчина несколько расслабился.

— Ты не соврал мне, и я отпускаю тебя. Avada Kedavra. — Зеленый луч пробил грудь не успевшего даже испугаться человека. — Insendio.

Помещение наполнилось ужасающим запахом сгоревшей плоти, на месте тела, висевшего на цепях, осталось только жирное пятно гари на стене и кучка пепла.

— Мой лорд. — В просторный кабинет из пламени камина шагнул Люциус Малфой. — Я допросил наёмника.

— Это был наёмник? — Холодный голос Вольдеморта, оторвавшегося от какого-то старинного фолианта, лежавшего перед ним на столе, заставил вздрогнуть аристократа.

— Наёмник из отряда Алекса Бартона. Я знаю, что это мелкий командир наёмного отряда волшебников, выполняющего разные грязные поручения.

— И что же наёмник делал рядом с оборотнем, прихвостнем Блека, Люциус?

— Ему заказали убить Луну Лавгуд, но наёмник не сумел это сделать, а Люпин догнал его и собирался допросить, когда ваши люди взяли его.

— Убить Луну Лавгуд? Дочь Безумца Ксенофилиуса? — Лорд хрипло захохотал. — Кому понадобилась эта бесполезная и слабая семья?

— Он не знал, мой лорд. — Люциус поклонился. — Знает только командир наемников. Мне кажется, нас заинтересует тот факт, что заказчик требовал обставить убийство, как дело наших рук. На убийце был плащ с вышитым змееязыким черепом.

— Даже так... — Лорд поморщился. В его глазах зажегся зловещий огонек. — Люциус, притащи сюда командира этих наёмников, мне интересно, кто пытается обделывать свои делишки, прикрываясь моим именем.

Тот же день. Поместье Делакуров.

— О чем задумался мой верный рыцарь? — Мягкое прикосновение к плечу вырвало меня из тягостных мыслей. Подняв голову, я увидел, что на кровати рядом со мной сидит одетая в легкое летнее платье Флер, зашедшая в комнату, пока я предавался раздумьям.

— О Ремусе, — я честно ответил, в одной короткой фразе выбрасывая все скопившиеся внутри эмоции. — Сириус и Аластор обещали сообщить, как только что-то выяснится. И мы с учителем вернемся в Англию.

— Снова в бой? — Облачко набежало на лицо Флер. А я впервые задумался над тем, как должно быть ей страшно каждый раз отпускать меня на ночные рейды, из которых я возвращался в лучшем случае обгоревшим и пропахшим дымом.

Киаран, сочтя меня достаточно готовым к бою в теории, начал натаскивать меня на готовность к бою на практике — благо разнообразных преступников, убийц, заговорщиков и прочих беспокойных людей во Франции было предостаточно. Бой же на складе у контрабандистов окончательно уверил его в моей готовности. Уже несколько раз меня по ночам будил вызов Киарана через Сквозное зеркало, и я, сонно ругаясь сквозь зубы, натягивал черный комбинезон, цеплял пояс с колбами и чехлами, глотал горькое и невероятно противное зелье-стимулятор и отправлялся с учителем в какой-нибудь очередной полуразрушенный дом или подземелье, где, в обществе одного или нескольких десятков авроров учился действовать в команде.

Суровые, немногословные французские волшебники, поначалу сторонившиеся неизвестного им юношу, постепенно допустили меня в свой круг, входным билетом в которые стало признание Киараном меня как своего личного ученика. После этого меня уже не так прикрывали на многообразных сложных и не очень операциях, в которых пришлось участвовать.

Единственное что я понял, так это насколько нам всем везло, что среди полудесятка обезвреженных группой Киарана людей не было ни одного, даже отдаленно приближавшегося могуществом к Сириусу Блеку или моему учителю, — случись такое, и вряд ли мы обошлись бы без потерь.

После сражения в Отделе тайн и встречи со старым некромантом я все же немного понял, почему же Дамблдор так стремится ограничить современных волшебников и загнать их в узкое прокрустово ложе министерских декретов, — настоящая магия, при всей её невыразимой притягательности была и невероятно разрушительной. Потомственный маг-аристократ, вроде крёстного обладал невероятным потенциалом, и лишь немногие маглорожденные могли сравняться с ними в могуществе.

В обычное время, в разрешенных министерством заклинаниях, разница между потомственным магом и обычным рядовым маглорожденным была не настолько велика, пожалуй, многие даже не замечали её вовсе, но в по-настоящему сложных и опасных областях магии — боевой магии, темной магии, ритуальной магии, единственно делавшей возможной существование родовой магии, — во всем этом аристократы могли дать большинству маглорожденных если не сто, то, по крайней мере, полсотни очков вперед. И немногие талантливые и сильные маглорожденные вроде Ремуса или Лили Эванс, не могли сгладить эту разницу. Хотя знавшие о действительном положении вещей и о причинах принятия законов о чистой крови аристократы охотно раз в несколько поколений разбавляли кровь, подбирая наиболее талантливых и сильных маглорожденных, чтобы избежать вырождения.

— Если Грюм узнает, где держат Ремуса, то мы должны собрать все силы, любимая. — Я осторожно поцеловал хрупкое запястье. — Надеюсь, он все еще жив.

Вместо ответа Флер легла на кровать, положив голову ко мне на колени.

— Главное — надеяться, — притихшая после моих слов о возможной вылазке девушка постаралась улыбнуться.

— Все будет хорошо. — Я ласково погладил нежную шею и щеку. — Я надеюсь. Сириус, когда мы с ним разговаривали, сказал, что, как бы это цинично ни звучало, он рад, что Ремус успел выпить зелье, блокирующее его память. Иначе Лорд узнал бы и о пророчестве, и о расположении дома Блеков. И тогда наш альянс снова распался бы на отдельные семейства.

— Твой крестный мудрый человек, он вынужден быть жестоким, ведь на нем лежит огромная ответственность.

— Да, Сириус сказал как-то, что к моменту, когда я вернусь в Англию, у меня будет сила, на которую я смогу опереться в борьбе с Лордом и Дамблдором.

— Я поеду в Англию с тобой, — в глазах Флер проступило упрямство и нежелание отпускать меня одного. — Думаю, у лорда Блека найдется еще одна комната в особняке.

— Ты выбиваешь у меня из-под ног почву, любимая, — я непроизвольно рассмеялся. — Я только хотел напомнить тебе, что в Англии мне попросту негде жить — особняк Поттеров был разрушен шестнадцать лет назад, и восстанавливать его до конца войны бессмысленно. Слишком уязвим он будет в первое время.

— Значит в доме лорда Блека будет на одну занятую гостевую комнату больше, — мягкая улыбка Флер была ответом на мои слова, а я снова погрузился в воспоминания, продолжая задумчиво гладить пушистые волосы засыпающей девушки.

"— Входите, мистер Поттер. — Закутанный в непроницаемо-серый балахон работник Отдела Тайн с клубящейся туманной пустотой вместо лица с поклоном пропустил меня в небольшой зал.

— Добрый день, господа, — я поприветствовал собравшихся здесь людей — Корнелиус Фадж, Амелия Боунс, Аластор Грюм, крестный, Руфус Скримджер. Крестный вместе с бывшим главой Аврората и Амелией Боунс сидели отдельной кучкой, о чем-то тихо переговариваясь, и воздух вокруг будто наполняли искрящиеся пылинки, — барьер не позволял подслушать их разговор. Руфус Скримджер и Фадж подчеркнуто не смотрели друг на друга — между пока еще министром и главой Аврората пробежала черная кошка еще год назад, после турнира Волшебников.

— Насколько я понимаю, Дамблдора не будет? — Я позволил себе вежливую улыбку.

К моему удивлению, ответил мне не Аластор или Сириус, которые давно уже воспринимали меня всерьез, а Скримджер.

— По решению всех заинтересованных сторон, мистер Поттер, — тут аврор обвел рукой собравшихся, — Дамблдора сочли ненужным на данном собрании. Пророчество записано с его воспоминаний, а значит, ему известно точное содержание шара. А поскольку он держал в тайне полный текст больше десяти лет — то сегодняшние события его не касаются.

— Это радует, — я заставил себя усмехнуться. — Не уверен, что наша встреча с ним прошла бы мирным путем.

Аврор понимающе кивнул, возвращаясь на свое место, а я устроился рядом с тремя уже что-то замыслившими людьми. Моими людьми, я постепенно начал это понимать — Сириус, хотя и взял на себя роль лидера альянса аристократов, готовил силу, способную соперничать с Орденом и Упивающимися, но силу, которая будет подчиняться именно мне. От такой ответственности больше всего хотелось спрятаться подальше, но выбора не было ни у меня, ни у кого из присутствующих.

— Начнем, господа. — Работник отдела осторожно поставил на стол большой хрустальный шар, совершенно пустой темный внутри.

— Минутку. — Грюм, вскочив с места, резко махнул палочкой, накладывая заклятья поиска невидимых людей, анимагов и следящих чар. — Помещение чисто.

— Спасибо, мистер Грюм. — Невозмутимо произнес неизвестный нам мужчина. — Мистер Поттер, вам нужно будет только погрузить свой шар с пророчеством в этот сосуд. После этого вы увидите в нем полное содержание пророчества, запись которого была сделана на основании воспоминаний Альбуса Дамблдора. А я, с вашего позволения, вас покину, — мне не позволено просматривать содержание пророчеств.

Дождавшись, пока мужчина выйдет из комнаты и тщательно прикроет за собой дверь, я подошел к столу. Аластор и Сириус за моей спиной наложили мощные чары на дверь, чтобы никто, даже волшебник уровня Дамблдора, не смог пройти незамеченным.

Темное нутро шара на столе, словно растворилось, пропуская в себя вытащенный из контейнера на поясе шарик с радужно переливающимся туманом. Вернувшись к своему креслу я смотрел, как темнота в большом куске хрусталя приобретает яркие краски, наполняется бессвязными образами.

Постепенно в шаре возникло изображение измученной женщины с растрепанными волосами и совершенно безумным взглядом на мертвенно бледном, неподвижном лице.

— Грядет тот, кто сможет победить Темного лорда. Человек сей родится на исходе седьмого месяца у людей, трижды бросавших вызов Темному лорду. И не будет покоя одному из них, пока жив другой. И дана будет человеку этому сила, о которой не знает Темный лорд. Но если объединятся они, если в душе будущего героя появятся ростки тьмы — мир не устоит перед силами Темного лорда и примкнувшего к нему нового последователя.

Видение пропало, оставив вместо себя пустой хрустальный шар. Фадж и Скримджер уставились на меня.

— Теперь я понимаю, чего испугался Дамблдор. — Я сумел выдавить улыбку, пораженный размерами той ямы, в которую с самого размаха влетел.

— Думаю, это ни о чем еще не говорит, — Сириус встал с места, заняв позицию возле меня. — То, что ты мог бы присоединиться к лорду, еще не значит, что ты сделаешь это в действительности. Дамблдор просто испугался.

— По крайней мере мы верим, что ты без гнили, парень, — Аластор, не вставая с места, махнул мне рукой. — А эта старая маразматичка Трелони пусть делает свои пророчества, сидя в башне из слоновой кости.

— Я думаю, господа, что не стоит так легкомысленно относиться к пророчеству, особенно к последней его части, — упрямо мотнул головой Скримджер. — Это предостережение, которое стоит учитывать.

Аластор встал с места и направился к двери.

— Возможно, ты прав, Руфус, — проворчал аврор, подходя ближе к главе Аврората. — А может быть, и нет, но это уже выяснится со временем. Впрочем, услышанное подтверждает только одно...

— И что же? — подал наконец голос Фадж, направляясь к двери, явно забыв о том, что дверь все еще находится под заклятиями двух сильных волшебников. — Мне кажется, Руфус прав.

— Это подверждает, что необходима постоянная бдительность! — Рявкнул аврор, со всех сил впечатывая кулак в челюсть Скримджера. Мужчина обмяк в кресле.

— Stupefy! — Заклятье ударило в голову замершего в ужасе министра.

— Господа, я не с ними. — Амелия Боунс демонстративно убрала руки от палочки. — Я клянусь своей магией и жизнью, что никому и ни при каких обстоятельствах не передам содержание пророчества до тех пор, пока мистер Поттер или лорд Блек не освободят меня от этой клятвы.

Вспышка магии подтвердила слова пожилой волшебницы.

— Ну что ж, мадам Боунс, — Сириус шутовски поклонился начальнице Департамента магического правопорядка. — Добро пожаловать в наш клуб заговорщиков.

— Сириус, лучше помоги мне, — Аластор перетащил кулем лежавшего у входа министра в соседнее со Скримджером кресло.

— Ennervate. — Тело Фаджа вздрогнуло, расслабляясь. — Obliviate. Imperio. Фадж, ты должен сейчас вернуться в свой кабинет. Ты должен вести себя всю дорогу как можно естественнее. Зайдешь в свой кабинет, сядешь в кресло и уснешь на полчаса. Когда проснешься, ты будешь помнить все события в этой комнате до момента оглашения пророчества. Далее ты будешь помнить, что услышал пророчество, которое звучит следующим образом: "Грядет тот, кто сможет победить Темного лорда. Человек сей родится на исходе седьмого месяца у людей, трижды бросавших вызов Темному лорду. И не будет покоя одному из них, пока жив другой. И дана будет человеку этому сила, о которой не знает Темный лорд".

— Может, спросить его, сколько денег дал ему Малфой, и какие распоряжения нашего скользкого друга выполнял министр? — Сириус с усмешкой смотрел на обессмыслившееся лицо министра.

— Выполняй, Фадж. — Безвольное тело резко встало, на глазах оправляясь, становясь прежним уверенным в себе министром.

— Господа, позвольте вас покинуть. — Министр вышел.

— Сириус, время, время, — Аластор засмеялся. — Мне бы тоже интересно было узнать, до каких пределов простирается любовь Фаджа ко взяткам, но сейчас это уже не важно — его голова полетит с плеч после следующих выборов... или даже раньше, кто знает...

— Incarcarous. Ennervate. Confundus. Obliviate. Imperio. — Серия чар, выпущенных Грюмом, ударила в начальника Аврората. Его тело опутали веревки, чтобы тренированный боец не смог вырваться в тот неразличимо короткий миг, пока Грюм подавлял волю Скримджера, вовсю пользуясь поддержкой Сириуса, положившего руку на плечо Аластора, делясь с ним магической силой.

— Руфус, как только я тебе прикажу, ты встанешь с кресла и пойдешь в свой кабинет. Веди себя по дороге как можно естественнее. Секретарю на входе в кабинет пожалуешься на головную боль и прикажешь никому не беспокоить тебя полчаса. Потом возьмешь в кабинете бутылку огневиски и выпьешь её. Потом уснешь на полчаса. Когда проснешься — ты будешь помнить все события в этой комнате до момента оглашения пророчества, и что пророчество, которое мы услышали, звучало как: "Грядет тот, кто сможет победить Темного лорда. Человек сей родится на исходе седьмого месяца у людей, трижды бросавших вызов Темному лорду. И не будет покоя одному из них, пока жив другой. И дана будет человеку этому сила, о которой не знает Темный лорд". Выполняй, щ-щенок.

— Не слишком ли? — Хохотнул Блек, когда марионетка вышла.

— Я еще будучи его начальником знал, что Руфус периодически пьянствует на рабочем месте. Так что вряд ли его это удивит. — Грюм тихо и злорадно засмеялся. — А мой Империус развеется спустя пару часов.

— Мадам Боунс, — Сириус развернулся к все еще сидящей в кресле женщине. — Мы полагаемся на вашу клятву. Думаю, вы понимаете, что возможно произошло бы, будь это пророчество обнародованным.

— Я понимаю, господа. — Без улыбки ответила Боунс, несколько нервно потирая лоб. — Поскольку вы предлагаете мне участвовать, могу добавить, что зря вы отпустили министра, не выспросив, кто еще из его отдела получал взятки от Малфоя. Это позволило бы вычистить немало предателей и продавшихся.

— Ну... Фаджу осталось совсем немного... — Сириус подал женщине руку, помогая встать с кресла. С поклоном он протянул Боунс её палочку, взятую со стола. — В августе-сентябре будут новые выборы министра и тогда...

— И тогда я наполню Азкабан купленными чиновниками. — Отчеканила мадам Боунс. — В моём отделе тоже не все люди заслуживают права остаться на свободе."

Я вырвался из воспоминаний, глядя на уснувшую девушку. На ту, которая не позволит мне превратиться в нового Темного лорда, когда я убью Вольдеморта.

26 мая 1996 Темная аллея.

— Это здесь. — Аластор, скрытый дымкой дезиллюминационных чар, тихо пробирался по какому-то заваленному мусором проулку. Следом за ним шел закутанный в мантию Сириус Блек и еще четверо магов-наёмников с континента — Киаран щедро поделился своими связями и знакомствами в странах Европы, так что в пополнении, особенно за звонкое золото и компенсацию родным, у альянса серьезных проблем не было. — Они сегодня гуляют в таверне "Зеленый глаз", правда, тут еще остановилась целая толпа наёмников Алекса Бартона... Но они не будут мешать мне.

— У тебя дела с наёмниками, Аластор? — Хмыкнул Сириус.

— Бартон как-то раз крупно задолжал перед законом, — не оборачиваясь, ответил аврор. — Но я счел, что такую хитрую скотину лучше оставить на воле, и оставить в качестве моего должника. Он не раз поставлял мне полезную информацию. Так что он, в знак списания долга, не позволит своим людям вмешиваться в наши разборки.

— Ты полон загадок, Грюм, — тихо засмеялся Блек, доставая палочку из рукава.

— А как, по-твоему, я мог дослужиться до поста главы Аврората, не имея ни малейших связей в нашем аристократическом обществе? — Прошипел аврор, нацеливаясь палочкой на неприметную дверь. — Род Грюмов не был настолько влиятельным, чтобы обеспечить мне такой пост, да и оставалось нас к тому времени всего пара человек. За этой дверью черный ход в таверну. Осмотримся, и будем действовать по обстоятельствам.

Выпучивший было глаза при виде зашедших на кухню вооруженных людей повар, резко успокоился, едва увидел ни с чем не сравнимое лицо Грюма.

— Сиди тихо, и все будет в порядке, понял? — Грюм спокойно пошел к выходу в коридор. — Это операция Аврората.

— Так, вон наш клиент. — Палочка Грюма указала на незаметного человека в серой мантии, сидевшего недалеко от входа в служебные помещения. Прозрачное пятно на двери, созданное чарами аврора, явно было прозрачным только с одной стороны. — Сириус, мы с тобой заходим и садимся за соседний столик, нравы тут непринужденные, так что наши с тобой капюшоны никого не удивят, как и то, что мы зашли со стороны черного хода. А вы, ребята, нас страхуете. Сейчас аппарируете ко входу в таверну, заходите и садитесь у главной двери, ждете сигнала. По сигналу начинаете нарываться на драку с нашим клиентом и его собутыльниками.

Тот же день. Хогвартс.

— А сейчас, ученики, мы поговорим с вами об одном из важнейших аспектов волшебного мира. — Седая женщина обвела строгим взглядом сидящих в классе. — На последнем уроке традиций мы поговорим о том, что такое чистая кровь, и в чем состоят отличия между чистокровным и маглорожденным волшебником.

Ученики тихо зашептались: тема, выбранная Августой Лонгботтом в качестве завершающей пятый курс, была действительно провокационной.

— Мне интересно узнать ваше мнение, ученики. — Женщина мягко улыбнулась. — Кто желает высказаться?

Поднялось несколько рук, в том числе Гермионы и Малфоя.

— Мисс Грейнджер.

— Профессор Лонгботтом, чистокровные волшебники вступают в брак только с чистокровными волшебниками, а маглорожденные — волшебники в первом поколении.

— Верно с точки зрения формулировки, но абсолютно неверно по сути, мисс Грейнджер. — Августа покачала головой. — Это прописная истина, в которой нет ответа на вопрос, в чем именно состоит отличие.

Покрасневшая девушка села на свое место.

— Мистер Малфой, прошу вас.

— Профессор Лонгботтом, — блондин уважительно поклонился. Получив несколько раз строгую отповедь, Малфой предпочитал не связываться с главой Древнейшего и Благороднейшего дома. — Чистокровные отличаются наличием большей магической силы, родовыми способностями и умением использовать резервы родовой магии, находясь в особняке своего семейства.

— Уже ближе к сути, пять баллов Слизерину, мистер Малфой. Но все равно ответ не совсем точен. Хотя... не думаю, что кто-то из вас сейчас сможет сформулировать все отличия, а главное — сформулировать причины появления этих отличий.

— Ну что ж, — Августа улыбнулась. — Начнем с теории. Как вы знаете, есть маглы, есть маги и есть сквибы, — практически полностью лишенные магии люди, чаще всего дети волшебников. Маглорожденные — люди, рожденные, как верно заметила мисс Грейнджер, в магловских семьях. Их уровень способностей редко превышает средний, то есть многим маглорожденным, да простят меня присутствующие, бывают недоступны заклинания Высшей магии, некоторые аспекты боевой магии и, естественно — родовая магия аристократов. В ритуальной магии маглорожденные могут достигнуть определенных успехов, но без поддержки родовой магии, которой пользуются чистокровные, им этого добиться значительно сложнее. Записывайте, записывайте.

— Таким образом, — Августа прошла по аудитории, просматривая записи на пергаментах, — таким образом, маглорожденные по некой условной шкале в большинстве своем занимают нижнюю и среднюю части. Немногие действительно сильные и талантливые маглорожденные становятся по-настоящему сильными магами, но им, как и чистокровным, требуется много времени, чтобы достигнуть выдающихся результатов. Примером такой талантливой маглорожденной можно назвать Лили Эванс, ставшую впоследствии женой Джеймса Поттера. Или, возможно, вас, мисс Грейнджер, хотя в вашем случае большую роль играет ваше усердие и старание, а не выдающаяся магическая сила. Но вы тоже можете достигнуть немалых результатов, хотя несколько уступаете в силе большинству чистокровных.

Малфой, в противовес своему обычному поведению, не стал насмехаться, а внимательно слушал рассказ Августы.

— Иначе обстоят дела у чистокровных семейств. Уходящие в глубину веков рода изначально создавались нашими далекими предками ради сохранения и преумножения своего искусства. В средние века и ранее самые сильные волшебники брали в жены самых сильных волшебниц, чтобы породить потомство, обладающее хорошими наследуемыми качествами. Получалось это не во всех случаях, но благодаря тому, что в семьях тогдашних волшебников было более одного ребенка, всегда рождался ребенок с хорошими способностями. В некоторых семьях существовала традиция передачи майората и главенствующей роли в роду старшему ребенку, в некоторых — самому магически одаренному, а основная часть чистокровных стремилась найти себе пару из самых сильных волшебников.

— После того, как был построен Хогвартс, то есть тысячу лет назад, в мире волшебников, помимо уже существующих семейств с многовековой историей, появилось множество маглорожденных волшебников. Обученные в Хогвартсе, эти люди тоже требовали своего места под солнцем, и постепенно стал формироваться тот мир, который вы знаете. Общество, состоящее из рядовых магов, аристократия, определенное число предприятий, обеспечивающее необходимым волшебный мир, и орган управления, — в разное время это был Совет друидов, Совет магов, Визенгамот, министерство.

— Благодаря многовековой традиции чистокровных, о которой я говорила только что, большинство чистокровных того времени были гораздо более могущественными и умелыми магами, чем маглорожденные. Причин этому было три — переданные по наследству способности родителей, а чаще всего они все же передавались, уже имевшаяся в то время родовая магия, дававшая чистокровным новые способности, и система воспитания ребенка, начиная с самого раннего возраста. До наступления девятнадцатого и частично двадцатого века такая схема себя оправдывала. Чистокровные, тогда гораздо более многочисленные, чем сейчас, обычно вступали в брак с чистокровными, при этом раз в два-три поколения стараясь брать в жены или мужья наиболее сильных маглорожденных.

Класс зашумел, особенно недовольными выглядели слизеринцы, в большинстве своем принадлежавшие к старинным родам.

— Именно так и было. Если вы рассмотрите свои фамильные древа, то увидите, что в некоторых ветвях есть имена, не принадлежащие к старинным чистокровным семьям. Это и есть люди, которые вошли в род ради обновления крови.

— В последние два столетия, изучая родословные деревья многих волшебных семейств, Отдел Тайн пытался выявить механизмы передачи дара. — Продолжила Августа. — Было установлено, что в браке сильных волшебников, не находящихся в родстве ближе чем на пять поколений, всегда рождается как минимум один не менее сильный волшебник. Остальные дети могут обладать как высокими, так и средними способностями, а в редчайших, встречавшихся всего раз или два случаях — и вовсе рождаются сквибами.

На лицах многих детей было написано удивление.

— Таким образом, — Августа улыбнулась. — Было доказано три факта: это передача способностей к волшебству по наследству. Это вред излишне близких браков между чистокровными. И самое главное, чего не ожидал никто из изучавших этот вопрос — то, каким образом в чистокровных семьях родовая магия заботится о поддержании могущества рода.

— Что вы имеете в виду, профессор Лонгботтом? — поднялась рука Гермионы.

— Всё очень просто, — усмехнулась женщина. — Если вы обратили внимание, я сказала, что в браке между не являющимися родственниками сильными волшебниками ВСЕГДА рождается сильный волшебник, хотя бы один. А это невозможно без воздействия чего-то, чем не обладают маглорожденные волшебники, вступающие в брак с маглорожденными — у таких рождались как сильные, так и слабые в магическом плане дети. То есть родовой магии.

— Однако же потом, в девятнадцатом и особенно — в двадцатом веке, кое-что изменилось. В Англии этому способствовали война с Некромантом — темным лордом середины девятнадцатого века. После него — восстание гоблинов в конце девятнадцатого века. Война с Гриндевальдом, захлестнувшая всю Европу в первой половине века двадцатого. И в конце двадцатого века — первая война с Вольдемортом.

Собравшиеся вздрогнули.

— Как вы думаете, что в этих событиях повлияло на волшебное сообщество?

— Профессор Лонгботтом, — неожиданно поднял руку Блейз Забини. — Возможно, вы имеете в виду колоссальные человеческие жертвы среди волшебников?

— Именно, мистер Забини, еще пять баллов Слизерину. — Августа удовлетворенно покачала головой. — За эти сто пятьдесят лет погиб цвет английской и часть европейской аристократии. Чистокровные, присутствующие в классе, могут вспомнить свои фамильные древа — сколько родов сейчас насчитывает больше одной-единственной линии? Практически ни одного. И так же мало чистокровных семейств с более чем одним ребенком. Маглорожденных гораздо больше, их мир исправно рождает волшебников, и за счет того, что маглов на планете несколько миллиардов, даже ничтожный процент рождающихся там волшебников — уже сравним с числом оставшихся чистокровных.

— То есть вы предлагаете отказаться от законов чистой крови? — Подняла руку Паркинсон.

— Не совсем так. Я еще раз повторяю, что законы чистокровных и стремление сохранять кровь во многом разумны, но... Есть отличия между политикой чистой крови двести лет назад и сейчас. Если вы обратили внимание, я говорила, что до определенного времени родовитые маги предпочитали раз в пару поколений добавлять сильную кровь маглорожденных волшебников или же волшебников из других стран, не связанных ранее родственными узами с семьями, принимающими новых членов. А сейчас... Сейчас браки чистокровных заключаются только с чистокровными, что при имеющемся количестве отпрысков старинных семейств приводит к близкородственным бракам. И с каждым годом рождается все меньше сильных волшебников среди чистокровных семейств.

— На следующий урок, который будет уже в сентябре, пожалуйста, предоставьте мне сочинения, в которых изложите ваши мысли и предложения по данной теме. От качества и продуманности ваших предложений будет зависеть оценка.

— Интересный урок, — выдохнул Невилл, выйдя из класса. — Я думал, что слизеринцы взорвутся от злости, услышав такое описание старинных семейств.

— Честно говоря, я не находил подобного ни в одной книге, — Дин Томас, после занятий в дуэльном клубе, прочно вошел в негласную свиту Невилла, так что и в коридорах предпочитал находиться рядом со своим командиром.

— Ты зря так плохо думаешь о слизеринцах, Лонгботтом, — неожиданно бросил проходивший мимо Малфой, не обратив внимания на искривившееся от отвращения лицо стоявшего рядом Уизли. — Твоя бабушка рассказала то, что знают многие старинные семьи, просто не говорят об этом вслух.

Резко развернувшись, блондин быстро пошел к выходу из коридора, а за ним поспешили Кребб, Гойл и остальные слизеринцы, непривычно тихие и не ставшие ввязываться в стычки с задержавшимися у дверей гриффиндорцами. От стены отошел прислонившийся к косяку аврор, спрятал маленькую курительную трубку и последовал за группой слизеринцев, — после нападения на Хогвартс были резко усилены меры безопасности, и теперь каждую учебную группу между классами сопровождало по одному аврору, во время уроков охранявшему входы в аудитории. Невилл знал, что изрядный вклад в это решение внесло золото альянса и, как ни странно, некоторых лояльных Вольдеморту семейств, решивших, таким образом, не выделяться из общей массы.

— Вот хорек, — передразнил Малфоя Рон. — "многие старинные семьи.. не говорят вслух...". Сноб!

— Он совершенно верно сказал, Рон, — Невилл развернулся к рыжему. — И твоя семья знает об этом как никто другой.

— Это ты к чему сейчас клонишь, Невилл, — Рон подавился от возмущения. — Что общего может быть у моей семьи с этим хорьком?!

— Не забудь, что твоя мать — перешла в семью Уизли из старинного рода Прюэттов, но семья Уизли еще не обладала родовой магией, а род Прюэттов угас еще во время Первой войны, спустя несколько лет после свадьбы Артура и Амоленции Уизли, когда Темный лорд разрушил особняк Прюэттов, убив последнего их представителя, главу рода Роджера, а чуть ранее — погибли Фабиан и Гидеон Прюэтты. Так что вопрос создания и сохранения родовой магии для Уизли важен еще больше, чем для Малфоев.

— Все эти чистокровные замашки — полная ерунда, — вмешалась Гермиона. — Я читала в монографии...

— Вот именно, Гермиона, ты читала, — перебил её Невилл. — А для бабушки или лорда Малфоя всё это не история, а реальная жизнь. Бабушка видела за последние почти сто лет, как начали постепенно гаснуть аристократические семейства, а ты читала в библиотеке книгу какого-нибудь молодого автора.

— Но ведь весь мир живет сейчас без этой кастовости и сословных предрассудков. — Возмущенно ответила девушка.

Невилл оглянулся, заметив, что вокруг собрались почти все пятикурсники-гриффиндорцы.

— Видишь ли, Гермиона. Ты совершенно права, говоря, что в магловском мире сословные предрассудки и кастовая система ушли в прошлое. Но магический мир гораздо более инертен и живет по своим законам. И законы эти, кстати сказать, подкреплены магией. Потомственный магловский аристократ, пусть даже он княжеского рода или потомок королей, ничем не отличается от обыкновенного человека, кроме, разве что, размеров счета в банке, да и то не всегда, — известно много обедневших семейств с многовековой историей. Ну, может, отличается еще уровнем воспитания, но это тоже не всегда.

— А в магическом мире не так? — С любопытством спросил Томас.

— В магическом мире потомственный аристократ чаще всего сильнее магически, чем большинство маглорожденных. При условии равного уровня тренировок и знаний аристократ может победить за счет родовой магии, за счет наследуемых способностей к управлению магической силой. Вот и ответ — чем дольше существует род, чем больше сильных волшебников и волшебниц отдавали свою кровь ради его укрепления, тем сильнее будет потомство и тем быстрее возникнет то, не имеющее аналогов в магловском мире, что называют родовой магией.

— Все авторы говорят о родовой магии, но никто не объясняет толком, что это такое, — недовольно сказала Гермиона.

— Чаще всего, эти авторы маглорожденные, а чтобы постигнуть суть родовой магии, нужно родиться в такой семье. — Невилл покачал головой. — У всех семейств это проявляется по-разному. Это и способности к какому-то виду магии, и заклинания, подвластные только потомкам конкретного рода. Это сила, поддерживающая защиту родового особняка, придающая дополнительные возможности заклятиям членов рода, произнесенным в этом здании. Потомственный аристократ, будучи сильным магом, в собственном доме может поспорить даже с Дамблдором, хотя того называют величайшим светлым магом столетия.

— И как же маглорожденные могут приобщиться к родовой магии? — С некоторой насмешкой спросил Дин Томас, но Невилл видел, что юноша внутри предельно напряжен.

— Для женщин — выйти замуж за чистокровного волшебника. — Невилл усмехнулся. — Для мужчин — войти в род, женившись на женщине из чистокровного семейства. Таким образом, например, Ремус Люпин скоро войдет в род Блеков, женившись на Нимфадоре Блек. Их свадьба намечается на август этого года. Еще возможно войти в род, получив частичную поддержку его магии, если дать вассальную клятву главе рода. Личные способности давших клятву, возможно, вырастут, но уже дети таких людей будут существенно одареннее. Эта традиция поддерживалась до середины девятнадцатого века, а потом Министерство, обретя инструмент в виде Аврората, запретило такую возможность, опасаясь усиления старых семейств за счет талантливых маглорожденныех волшебников. Хотя возможны разные случаи, ведь среди аристократов тоже рождаются не одни лишь сильные волшебники. Взять хотя бы Кребба и Гойла — оба они значительно слабее как маги, чем их отцы, но такое тоже случается.

— Невилл, — мурлыкнула с улыбкой Лаванда Браун, — ты подписываешь себе смертный приговор, — ведь на Гриффиндоре очень мало чистокровных волшебников. Не боишься, что тебе подольют приворотное зелье?

— В чистокровных семьях, особенно — в аристократических, такое случается сплошь и рядом, так что большинство умных людей имеют и детекторы ядов, и противоядия, и антидот к приворотному зелью в карманах, Лаванда, — мягко отшутился юноша.

— Начнем, что ли... — Прошептал Аластор из-под мягкого, гасящего звуки глубокого капюшона сидящему напротив Сириусу. Аврор коротко махнул рукой над столом, подавая сидящим невдалеке наемникам сигнал начинать драку.

— А я говорю, они выпьют с нами! — вдруг пьяно заорал один из нанятых на континенте французов. Шатко проковыляв к сидящим за столом трем волшебникам, он, бережно придерживая кувшин вина в руках, проорал: — Выпьем за здоровье министра Фаджа!

Возможно, такой выкрик и сошел бы ему, но... В очередной раз пошатнувшись, он попытался ухватиться рукой за стол, промахнулся и, неловко взмахнув рукой с кувшином, со всего размаху опустил глиняное изделие на голову одного из клиентов.

Маг молча свалился со стула, а его друзья с ревом вскочили с мест. Им навстречу, защищая таки упавшего "пьяницу", ломанулись остававшиеся за столом наёмники. Привставшие было с мест несколько крепких мужчин в одинаковых серо-зеленых мантиях остановились, увидев властный жест сидевшего с ними рядом бородатого волшебника с холодным взглядом.

Аластор что-то тихо прошептал, указывая возникшей из рукава палочкой в спину начавшего вытягивать оружие из чехла мужчины. Тот упал как подкошенный, причем заклятье Аластора оказалось совершенно незаметным, не дающим цветного луча. Последний оставшийся на ногах волшебник получил прямой удар в челюсть от командира наемников и блаженно разлегся на полу. Командир, бросив бармену кошелек с деньгами, полученный от Сириуса, жестом велел своим людям забрать лежащие на полу тела, и с шутками и смехом выбросить их из зала на улицу, — в дальних углах Темной аллеи такие шутки были в порядке вещей.

Вышедшие следом за шумной компанией Аластор и Сириус видели, как орущие наемники ловко прикрыли мантией лицо нужного аристократам человека, чтобы его не могли опознать немногочисленные случайные прохожие. Благополучно свалив бессознательные тела возле мусорной кучи, маги поудобнее перехватили "языка" и повели его так, будто человек упился до потери сознания, чтобы не привлекать ненужного внимания. Пройдя до конца улицы до зоны, в которой работало аппарирование, волшебники тихо исчезли, прихватив с собой тело очень невезучего Роджера Смита.

Глава 43. Дом Эйвери.

Доставившие Смита в дом Блеков наемники, получив отмашку Аластора, удалились, а Сириус и Грюм, подхватив под руки так и не пришедшего в себя после удара заклинания человека, потащили его в подвал особняка, где когда-то допрашивали Флетчера.

Выглянувшая из-за двери Алика Гринграсс, проводившая все свое время у постоянно впадавшей в истерику Нимфадоры, проводила мужчин долгим изучающим взглядом, но опознать, кого же именно они тащили, не смогла.

— Так, — пропыхтел Сириус. — Цепляем его покрепче.

Звякнул металл цепей. Взмах палочки Аластора переодел узника в простую робу, а оружие, несколько простых амулетов и острый нож перекочевали на стол. Еще один взмах — и к сложенному на столе железу присоединилась маленькая бритва, сделанная в виде накладного ногтя.

— Готов, — удовлетворено прошипел аврор.

— Ennervate. Imperio. — Сириус не стал церемониться с предполагаемым похитителем своего друга. — Назови свое имя.

— Роджер Смит. — Обессмыслившееся лицо бывшего заключенного Азкабана развернулось к аристократу.

— Ты был в Хогсмиде в эту субботу?

В то время, как Сириус начал допрос, Аластор стал готовить железо, обычно использовавшееся для устрашения, а не по прямому назначению — разложил над жаровней клещи, крючья и разжег огонь, чтобы металл покраснел от нагрева.

— Да, был.

— Ты был в Хогсмиде просто так или выполнял задание?

— Я выполнял задание.

— Какое задание ты выполнял?

— Захватить... захватить Ремуса Люпина! — С последним словом мужчина сумел вырваться из-под власти заклинания.

— Освободился... — зловеще и очень многообещающе протянул Сириус Блек. — Теперь я знаю, что ты причастен к исчезновению моего друга, и у меня развязаны руки.

— Лорд Вольдеморт покарает тебя, несчастный! — Фанатично выкрикнул Смит. — Он отомстит за мою гибель!

— Но тебе это уже не поможет. — Аластор Грюм многозначительно помахал здоровенными клещами, концы которых были раскалены докрасна. — У тебя есть два варианта: либо мы тебя выпустим, даже относительно неповрежденным, либо... либо Лорд получит коробку с твоими.... кусочками, в которые я тебя сейчас превращу вот этими клещами, а лорд Блек будет тебя лечить, чтобы ты не умер от болевого шока, пока от тебя не останется одна голова.

— У вас нет на это права! — В голосе заключенного появилось беспокойство.

— Прав? — Выплюнул аврор и захохотал. — Ты слышал, Сириус? Этот пожиратель говорит с нами о своих правах? Парень, да вы все заочно приговорены к смертной казни за ваши преступления! У тебя вообще нет прав, как вы отказываете в правах тем волшебникам и маглам, над которыми издеваетесь. Так что выбирай, чего ты хочешь. Жизнь или смерть?

— Я вам ничего не скажу. — По лицу мужчины тек пот, но он заставлял себя молчать.

— Crucio. — Блек был в ярости, и готов был использовать все свои знания, чтобы выяснить правду.

Нечеловеческий крик боли заполнил комнату.

— Finite. Где держат Люпина?! Legelimens.

Алика Гринграсс тихо спустилась по лестнице в неизвестную ей часть подземелий особняка Блеков. Достаточно скромных размеров, по сравнению с тем же Малфой-менором, особняк, пусть и расширенный пространственной магией, прятал в земле под собой целый лабиринт коридоров, комнат, залов и переходов, в которых девушка знала только проход к тренировочным залам. В этот раз, оставив заснувшую Нимфадору, она решила присоединиться к избегавшему ее в последнее время Сириусу.

В освещенных колеблющимся светом магических факелов коридоре она еще не бывала, но доносившиеся до её слуха невнятные крики показывали, что она идет в нужном направлении. Тихонько подкравшись к полуоткрытой двери, девушка услышала рык Сириуса Блека:

— Crucio. Где держат Ремуса Люпина? Отвечай.

— Сириус, контролируй себя, — в голосе Грюма не было ни малейших эмоций. — Так ты выжгешь ему мозги, но ничего не узнаешь.

— Ты прав. Finite. У тебя последний шанс, ответить, где держат Люпина, крыса. — В голосе Блека звучала только глухая угроза. — Legelimens. Как выглядит здание, где его держат?

— Кажется, я что-то узнал, Аластор. — Удовлетворенно произнес голос Блека за дверью, когда затихли слабые стоны висевшего на стене человека. — Они отнесли Ремуса в поместье Эйвери.

— Уверен?

— Картинка совершенно четкая, после Круциатуса он не смог бы мне врать настолько правдоподобно.

— Хорошо.

— Что вы хотите сделать со мной? — Почти прошептал Смит.

— Avada Kedavra. — Зеленая вспышка из-за двери показала, что теперь уже бывший сторонник Темного лорда отправился в мир иной.

— Алекс, собирай остальных, мы будем штурмовать поместье, где держат Люпина. — Сириус явно говорил с кем-то по Сквозному зеркалу. — Сбор у меня через полчаса, с вещами. Часть амулетов я добавлю.

— Знаешь, Аластор, иногда мне кажется, что мы ничем не отличаемся от этих поганых ублюдков, — голос Сириуса, к удивлению дрожащей за дверью девушки был тих и печален. — Сейчас я делал то же самое, что делал бы на моем месте Вольдеморт.

— Успокойся, Блек, — Алика не видела этого из-за двери, но Аластор, скосивший волшебный глаз на дверь, увидел спрятавшуюся там девушку и теперь думал, подавать ли другу знак, что их подслушивают. — Ты не отличался бы от них, если бы на месте этого бывшего заключенного в Азкабане и нынешнего сторонника Вольдеморта висел какой-нибудь беззащитный магл или волшебник. А это крыса, и наш долг — очистить Англию от подобной швали, пошедшей за Вольдемортом ради наживы и ради возможности пытать и убивать безнаказанно.

— Наверное, ты прав, — Сириус по-прежнему говорил тихо и печально.

— Интересно, что бы сказала твоя Алика, если бы увидела тебя пытающим этого неудачника? — Аластор решил развлечься.

— Она не моя. — В голосе Сириуса появился намек на эмоции. — Думаю, она бы испугалась, даже при том, что сама бросала в меня Авады во время дуэли в доме Гринграссов. Но одно дело — убить противника в бою, а совсем другое — пытать и допрашивать в подземелье прикованного человека.

— Ты преувеличиваешь, друг мой. — В голосе Аластора звучало почти сочувствие. — Я застрял в Аврорате почти тридцать лет назад, и понял за это время одну прописную истину. Если ты не будешь порой по-звериному жесток с такими ублюдками, как этот Смит или им подобные, то рано или поздно ты ляжешь в сырую землю, а они придут в твой дом.

— А вообще... — Аластор прошелся, поскрипывая протезом, мимо двери, за которой замерла Алика. — Что тебе мешает пообщаться с этой девушкой более... тесно?

— Аластор, — на этот раз Сириус говорил с жаром. — Я когда-то разговаривал с крестником на эту же тему. Я сказал, что до тех пор, пока Вольдеморт не отправится на адскую сковородку, я не хочу связывать свою судьбу даже с такой девушкой, как Алика. Не хочу оставлять после себя вдову, если вдруг меня все же убьют.

Алика закусила губу, слушая разговор за дверями.

— Чепуха. — Аврор фыркнул. — Даже у меня, вдумайся, Сириус, и посмотри на мою рожу, у МЕНЯ растет за пределами Англии сын. Я специально отправил его подальше от этой кутерьмы. Сириус, я воюю уже больше полусотни лет, и если ждать, пока война закончится — ты ничего и никогда не дождешься. Умрет Вольдеморт — разве станет намного спокойнее в старой доброй Англии? Нет, не станет. Вся история последних двух веков — почти нескончаемая бойня с перерывами в десять-тридцать лет. Вспомни начало двадцатого века. Страна только оправилась от восстания гоблинов, а в тридцатые уже появился герр Гриндевальд на пару со старым содомитом Дамблдором. Убили Гриндевальда — появился наш Вольдеморт, не прошло и тридцати лет. Вольдеморт убился о малыша Поттера, еще четырнадцать лет — и снова сгущаются тучи.

— Возможно, ты прав... — Протянул Блек.

— Не возможно, а точно. — Аврор говорил, проявляя несвойственные ему эмоции. — У меня в отряде за последние полгода погибло уже пятеро. ПЯТЕРО, демоны задери всех упивающихся. Пять отборнейших магов, каждого из которых я лично готовил, не жалея своего и их золота. Эликсиры-стимуляторы, заклятья специалистов Отдела Тайн, жесточайшие тренировки, и всё равно — пятеро погибших. У троих остались дети, двое так и умерли бобылями. Но ведь остались же дети, остались, черт возьми. И их взяли под опеку те из моих бойцов, кто не был женат. Что бы ни случилось, семья у солдата должна быть крепкой, и при вступлении в отряд они все ознакомились с этой неписанной традицией. Так что не стоит ждать, пока закончится война, чтобы сделать счастливой какую-нибудь девушку, и чтобы оставить свое потомство и продолжить род. У меня есть наследник, и я могу позволить себе бросаться в гущу боя, не задумываясь хотя бы о том, кто продолжит мой род. А ты? Ты можешь в этом быть спокойным, друг?

— Нет, не могу. После меня мой род могут продолжить Ремус Блек и Нимфадора, когда они поженятся.

— Но сейчас Ремуса здесь нет. И до тех пор, пока мы его не спасем — в древнейшем и благороднейшем семействе Блеков есть всего один мужчина, — ты.

— Время. — Сириус, судя по звукам, тушил жаровню. — Наверху должны собраться наши товарищи.

— Мои люди ждут сигнала в казарме Аврората. — Засмеялся Грюм.

Алика, поняв, что её сейчас обнаружат, тихо отошла от двери и свернула в боковое ответвление на перекрестке коридоров. Она слышала, как мимо неё прошел Сириус и почему-то посмеивающийся Грюм, а потом тихо пошла за ними, когда мужчины уже поднялись по лестнице на следующий уровень подземелий.

— Куда ты ходила? — Проснувшаяся бледная Нимфадора привстала с постели, глядя на вернувшуюся девушку.

Алика задумчиво посмотрела на подругу.

— Я случайно услышала, наверное, больше, чем хотела. Сириус и Аластор узнали, где держат Ремуса, они собирают людей. Не вставай! — она вцепилась в плечи попытавшейся встать Нимфадоры. — Сириус все равно не пустит нас в бой. С тех пор, как альянс принял на службу наемников, ни тебя, ни меня в боевой отряд уже не возьмут. И ты слишком слаба, чтобы сражаться сегодня.

— Ты права, — наконец выдавила из себя Нимфадора, откидываясь обратно на подушку. — Меня совсем выбило из колеи похищение Ремуса.

* * *

Я задумчиво смотрел на собравшихся в зале людей — маги из старых семей, пошедшие за Сириусом, наёмники с континента, набранные на деньги этих волшебников с помощью Киарана. Все они были немногословны в ожидании скорого боя и сосредоточенно проверяли снаряжение.

Вошедший в зал Сириус Блек, коротко кивнув мне, раздал собравшимся амулеты, напитанные магией дома Блеков, как небольшое подспорье в тяжелой ситуации.

— Прошу внимания, господа. — Резкий голос Сириуса нарушил тишину. — Для тех из вас, кто еще не знаком с нашим будущим лидером. Сегодня с нами идет в бой Гарольд Поттер, будущий лорд Поттер.

Крёстный указал рукой на меня, и я внутренне поежился — взгляды собравшихся тут же скрестились на мне, словно я был диковинным зверем. Однако выучка, полученная мной за год жизни у Делакуров, напомнила о себе, так что я спокойно выдержал это неожиданное давление.

— Благодарю собравшихся за то, что вы выбрали для себя нашу сторону, сторону людей, кого не устраивает наличие в Англии такого существа, как Вольдеморт. — Я понял, что люди ждут от меня нескольких слов. — Лорд Блек совершенно точно сказал, что я пока только будущий лидер нашего движения. Вы все знаете содержание пророчества о человеке, способном убить эту полурептилию. Я не могу сказать, что верю в свою исключительность, но если мне суждено на роду убить эту тварь, я сделаю все, чтобы освободить от него Англию.

Напряжение в зале несколько схлынуло.

— Итак, — Аластор Грюм прервал нашу игру в гляделки. — Поместье Эйвери. Наш теперь уже бывший пленник, — тут аврор мрачно усмехнулся, — сообщил, что держат его именно там. А лорд Блек сумел считать с его памяти примерный план подземелий и первого этажа. По полученной информации, в замке нет постоянной ставки Лорда, подземелья иногда используют для допросов. Наш бывший пленник не видел там большой охраны, в целом мы должны достаточно быстро проломить их оборону.

Аврор прошелся перед группой готовых к бою людей. Как наиболее опытный в плане тактического планирования операций человек, руководил собранием именно Аластор, чей опыт насчитывал свыше пятидесяти лет, — больше, чем опыт Сириуса и Киарана вместе взятых.

— Идем в три группы. Сириус и его соратники вместе с половиной наёмников зачищают подвалы. Другая половина наёмников и мои люди чистят первый и оставшиеся этажи последовательно. Я же, Гарольд и Киаран — ждем гостей на аппарационной площадке. Точнее — гостя. Думаю, вы догадываетесь, кого может принести не вовремя в этот замок, и чем для большинства присутствующих закончится неожиданная встреча с Темным лордом.

— Далее... — В руках Аластора появилась колдография мужчины средних лет с короткой стрижкой и поломанным носом. — Чарльз Эйвери. Довольно сильный волшебник, отменный дуэлянт, владеет многими темными проклятьями. После Первой войны открестился от обвинений, заявив, что действовал под заклятием Империус, а благодаря попустительству Дамблдора и политике "второго шанса" — не был допрошен под сывороткой правды. По возможности брать его живым, надеюсь, что его возьмет на себя лорд Блек, это противник как раз по нему.

Аластор вытащил из кармана и увеличил немалых размеров пергаментный лист.

— В министерских архивах этот листочек уничтожили в связи с недоказанной виной Эйвери-старшего. Опять же кто-то из скользких друзей Люциуса немало заплатил, чтобы карту поместья Эйвери, составленную после того, как хозяина упекли в подземную камеру в Аврорате, побыстрее сожгли.

Аврор расстелил на столе карту, демонстрируя собравшимся расположение комнат.

— Смотрите внимательно и запоминайте. — Покрытый морщинами палец указал на одну из комнат. — В этой точке находится спуск в подвал... По крайней мере, он там находился четырнадцать лет назад, когда Эйвери сидел в тюрьме. Вот кратчайший маршрут до спуска, Сириус, запоминай. На самый крайний случай, ломайте к дементорам стены и идите напрямик, замок не раз перестраивался, а вот внешние стены должны устоять точно.

Взмах палочки аврора сделал несколько копий карты, тут же пошедших в карманы руководителей звеньев.

— Вот это — гостиная и библиотека... А вот — кабинет Чарльза. Желательно библиотеку и кабинет особо не рушить, там наверняка найдутся вещи, полезные для дела, но смотрите по обстоятельствам.

— До того, как щиты поместья будут взломаны, со мной идут все аристократы, кроме Аластора и Киарана. — Вступил в разговор Сириус. — Наемники рассредоточиваются вокруг и обеспечивают внешний круг защиты, пока мы не сломаем защиту. Потом разбиваемся по варианту Аластора и идем через центральный вход.

— Ну а мы втроем готовим достаточно сюрпризов на аппарационной площадке перед особняком, чтобы у Темного лорда не получилось смести нас одним ударом. — Аластор со скрипом костей потянулся. — У Эйвери аппарировать в поместье можно только на лужайку перед домом, а вот из поместья есть еще одна брешь в защите — возле его кабинета. Поэтому сразу же как сломается щит — нужно поставить нашу защиту, чтобы птичка не ускользнула. Этим займутся Антонио, Руфус и Раймонд.

Трое авроров в багровых мантиях согласно кивнули. Аластор кинул им мешочек с позвякивающим содержимым.

— Служебный комплект рун. Антонио, защита должна встать над особняком точно в тот момент, когда Сириус обрушит стационарные щиты Эйвери. Иначе либо вы зря потратите силы, либо Эйвери успеет сбежать.

— Ну а я подожду вас здесь, друзья мои. — К моему большому удивлению, в зал вошел Гораций Слагхорн, одетый в рабочую робу и алхимический фартук. — Сириус, я развернул свою лабораторию, а мисс Гринграсс пригласила в лазарет двух врачей из Мунго, прельстившихся на немалую оплату в обмен на молчание. Так что будьте спокойны, но лучше постарайтесь вернуться целыми, да хранит вас Мерлин.

Округлая фигура зельевара удивительно ловко для человека с его весом выскользнула из зала, а я на секунду задумался, а каким, интересно, бойцом оказался бы Слагхорн, если бы нам пришлось сражаться лицом к лицу с Дамблдором в его доме.

— Все готовы? — Сириус, вокруг которого собрались его люди и все наёмники, взял со стола заранее зачарованный портключ в виде длинной веревки. — Портключи на случай тяжелых ранений у всех при себе?

Дождавшись подтверждающих кивков от всех собравшихся и увидев, что Аластор точно так же приготовил своих авроров к переносу, Сириус произнес одно только слово:

— Portus.

Я почувствовал уже привычный для меня толчок, и нас всех потянуло куда-то вдаль, в глазах на долю секунды потемнело, но спустя неразличимый промежуток времени мы уже двумя компактными группами возникли рядом с парком, в центре которого скрывался изящный особняк Эйвери.

— Начали! — Тут же заревел Сириус. — Фредерик, Анатоль, Майлз, чертите пентаграммы. Остальные — в круг Силы, доставайте артефакты. Наемники, рассыпаться и занять оборону!

— Антонио, делай свое дело. Мы пошли. — Аластор, почему-то мрачный больше обычного, потянул меня за собой.

В последующие минут пятнадцать, пока укрытые чарами невнимания люди Сириуса делали свое дело, я бегал от Аластора к Киарану, наполняя своей силой множество разбрасываемых ими прямо в траве артефактов, уже и так лучившихся энергией. Оба аврора полностью ушли в начертание на земле сложных геометрических фигур и систем рун, которые я с громадным трудом мог прочитать пока что только на пергаменте, но никак не в суматохе подготовки. Аластор, в противовес своей обычной палочке, прихватил с собой старый, сильно обгоревший на конце деревянный посох, от которого, по непонятной мне причине, шел слабый дымок.

— У меня все. — Киаран, на время операции без малейшего возмущения подчинившийся авторитету более опытного аврора, оторвался от пятой по счету фигуры, вычерченной, казалось, совершенно автоматически, без раздумий.

— Сейчас, — буркнул Грюм, не прекращая чертить очередную схему, с моего места было видно, что аврор злорадно улыбается.

* * *

— Начали! — Резкий возглас Сириуса обозначил готовность к атаке ломающей щиты группы.

Я не стал оборачиваться. Моей, как и Аластора с Киараном задачей в этом бою была аппарационная площадка в сотне метров перед домом. Кто бы ни появился на ней — он не должен был пробиться в дом, даже если это будет сам Темный лорд, на случай визита которого и чертили мои более опытные собратья многочисленные магические фигуры.

Киаран и Грюм один за другим окутались легкой дымкой дезиллюминационных чар, причем я видел, что старый аврор взял наперевес посох. Следом за ними я произнес про себя заклятье невидимости, получив в ответ удовлетворенный хмык и смешок Аластора. Нашей задачей было только ждать.

Жуткий грохот и последовавшие за ней тихий хрустальный звон и вспышка опадающих щитов поместья, которые сумели взломать собравшиеся в кругу возле пентаграммы Сириуса десять магов, дополнительно использовавших родовые артефакты, ознаменовали начало активной фазы.

Неподъемным грузом на долю секунды навалились на плечи блокирующие аппарацию, портключи и камины чары, созданные тройкой авроров Аластора. Тихий топот ног, шелест травы, — укрытые множеством заклинаний люди, разбившись на два отряда, понеслись в сторону особняка, стремясь вломиться внутрь, пока хозяин дома и его немногочисленная охрана пытается организовать какую-либо оборону взамен обрушившимся щитам. Почти пятьдесят человек, собранные в два "кулака", должны были проломить оборону, не считаясь с потерями среди оборонявшихся.

— Fiendfire! — Громкий крик Сириуса донесся до меня, и тут же громыхнуло, будто обвалилась одна из украшавших особняк башенок, которые я видел из-за деревьев.

И снова тишина. Маги нашего альянса, сломив сопротивление защитников особняка, пробились внутрь.

Некоторое время все было тихо, даже из особняка не доносилось ни звука, отделявшая нас от здания сотня метров парка глушила все посторонние шумы шуршанием листвы и пением птиц, по-весеннему громким. С неба светило, пока еще слабое, утреннее солнце и с трудом верилось, что в это время в доме Эйвери рушатся стены и двери от боевых заклятий, а в небеса, к тем богам, в которых они верили, отправляются новые и новые души, — пленных, за исключением Эйвери, женщин и детей, было решено не брать, как не брали их Упивающиеся при штурмах домов рядовых волшебников.

Легкое, еле заметное ощущение чего-то нездешнего, призрачного, заставило меня резко развернуться, вскидывая руки в защитную позицию.

По освещенной яркими лучами солнца зеленой поляне медленно скользила девушка в белом платье. Её босые ступни не приминали густой травы, а лёгкий ветерок не колыхал складок ткани на подоле. Яркие зеленые глаза девушки, сквозь тело и одежду которой просвечивали трава и деревья, с грустью посмотрели на нас.

Меня передернуло от ужаса — я догадывался, кто почтил нас своим присутствием.

— Госпожа! — Аластор упал на колени, к нему поспешно присоединился Киаран, лицо которого выражало крайнюю степень удивления и даже легчайшую зависть. Я тоже опустился на колени, не отрывая взгляда от лица девушки.

Смерть, не обращая внимания на нас с учителем, скользнула ближе к Аластору и, ласково взъерошив седые волосы волшебника, растворилась в воздухе.

Ощущение чужеродного присутствия пропало.

Несколько секунд мы просто молчали, пораженные приходом в наш мир могущественной сущности, нечасто удостаивавшей смертных личной встречей. Аластор, с мрачной радостью на лице, поднялся с колен, тяжело опираясь на посох.

— Никогда не думал, что буду жить вечно, — хрипло проворчал аврор, стремительно чертя в воздухе пальцем кроваво-красные и черные руны, на секунду зависшие перед ним, словно бы на невидимой стене. Волшебник полоснул возникшим в руках ножом по запястью, и его кровь брызнула на висящие руны, заставив их светиться еще ярче. Полотнище, сотканное из налившихся силой знаков, стремительно обмоталось вокруг посоха, буквально впитавшись в дерево и сталь, словно диковинная чеканка.

Киаран с молчаливым уважением посмотрел на аврора, будто увидел нечто по-настоящему выдающееся.

— Внимание! — хриплый шепот Аластора заставил меня обострить все свои чувства. Видимо, артефакты старого аврора подали ему сигнал, что кто-то направляется на площадку.

Спустя буквально две секунды на утоптанном газоне возникли полтора десятка фигур в черных мантиях, а впереди всех них стоял высокий, уже давно избавившийся от облика рептилии Вольдеморт.

Прежде, чем люди, появившиеся на площадке, успели сделать хоть шаг или оглянуться по сторонам, до меня донесся резкий свист воздуха со стороны спрятавшегося под чарами Аластора, будто старый воин взмахнул посохом.

Все спрятанные в траве артефакты разом взорвались, наполняя пространство тяжким грохотом. Причем по какому-то странному стечению обстоятельств или хитрому расчету вся мощь взрыва была направлена внутрь, превращая пространство с Упивающимися в огненный ад.

На меня дохнуло жаром настоящей преисподней, дымом и отвратительным запахом сгорающего мяса — кому-то из Упивающихся явно уже не понадобится медик из Мунго.

Новый свист воздуха, четко слышимый даже сквозь рев пламени. И будто невидимая смертоносная коса разрубила землю, глубокий разрез рванулся куда-то в центр все еще бушующего пламени.

Рев пламени сменился ревущим ураганным ветром, который чуть не снес меня с ног. Сдавленный рык Аластора говорил о том, что воздушное буйство создал кто-то из оказавшихся внутри заранее подготовленной ловушки.

Мощный поток ветра сбил пламя, не позволяя ему бушевать внутри аппарационного круга, дымящегося и покрытого буквально расплавившейся землей.

В воздухе над оплавленной землей зависли всего две фигуры, одна совершенно целая, вторая — покрытая дымящимися подпалинами. Вольдеморт и еще один волшебник, с чьего лица даже не упал капюшон. Серебристая дымка силы, окружавшая этих магов, явственно демонстрировала их мощь, и я на долю секунды задумался об успехе нашего дела.

— Fiendfire! — на два голоса выкрикнули Аластор и Киаран, решившие не размениваться на мелочи и сразу пошедшие с почти максимально сильных заклятий.

Оба мага в безумных прыжках вырвались за пределы огненной зоны, окутываясь облаками непроницаемой черноты, остановившей даже Адское пламя.

Буквально на секунду сражавшиеся застыли в неподвижности, стараясь превозмочь заклятья соперников, этого мгновения мне хватило, чтобы, сплетя пальцы левой руки в сложный жест, прошептать заклятие, использованное однажды на дуэли Киараном.

— Bernapas kegilaan suram!

Полыхнуло так, что вокруг нас начали падать ближайшие деревья, дымка защиты вокруг Вольдеморта и остававшегося неизвестным мага пропала, но и Аластор с учителем не удержали свои чары, Адское пламя исчезло.

Вольдеморт вскинул руки, и в нашу сторону понеслось клубящееся облако тьмы, наполненное искаженными в гримасах зелеными светящимися черепами, словно бы живущими внутри этой тучи. Привычная уже сила левитации подхватила мое тело, подбрасывая вверх, уводя меня из-под удара, однако этого не понадобилось. Аластор, ударив посохом о землю, создал сверкающую огнем стену, в которую ударилось с шипением и треском облако тьмы.

Новый взрыв, от которого нас отшвырнуло назад, словно тряпичных кукол. Я с огромным трудом удержал свое тело от столкновения с упавшим, топорщащимся сломанными ветками вековым дубом.

Приземлившись перед поваленным деревом, я увидел, что одежда второго темного волшебника обзавелась еще несколькими прорехами, а с головы упал капюшон, открывая солнечным лучам морщинистое истощенное лицо с крючковатым носом и выцветшими голубыми глазами. Невзирая на временами пробивавшую меня судорожную дрожь и непонятную слабость в ногах, я опознал некроманта, с которым уже сражался во Франции.

— ТЫ! — Совершенно безумный, наполненный яростью и ненавистью крик Аластора заставил остановиться в удивлении даже Вольдеморта.

— В прошлый раз у тебя было две ноги, Грюм, — дребезжащий голос старика был наполнен презрительной насмешкой.

Вместо ответа Аластор крутанул посох, и я увидел, как на его лице вздулись вены от невероятного напряжения сил. Поток Адского огня, запушенный на этот раз без всяких заклинаний, рванулся в сторону приспешника Вольдеморта, а старый аврор с искаженным в гримасе лицом тянул все силы из своего изуродованного много лет назад тела, выдав заклятье, которого, пожалуй, не постыдился бы даже Дамблдор. Я видел, как поток огня из посоха Аластора столкнулся с таким же огненным вихрем старика, и в следующее мгновение мы с Киараном и, к моему великому удивлению, сам Темный лорд, вынуждены были отскочить в стороны, пытаясь уйти от хлещущих струй Адского пламени, на этот раз приобретших по-настоящему багровый цвет и запах серы и смолы, словно старый аврор черпал силы из самой преисподней.

Летящие во все стороны потоки огня временами скрывали от нас даже фигуры Аластора и Упивающегося, однако я видел, как, окутанный буквально сферой огня аврор подходил все ближе и ближе, явно собираясь дожать и убить неизвестного во что бы то ни стало. На моих глазах седые волосы Грюма вспыхнули пламенем, а из его глаз плеснул огонь, словно бы из смертной плоти выбирался мифический элементаль стихии огня, описанный в метафорах только в алхимических трактатах. И над всем этим стоял дикий рык Аластора:

— УНИЧТОЖУ!

Уже не смеющийся старик отчаянно старался удержать свою защиту. Вольдеморт, невзирая на несколько заклятий, часть из которых перехватил Киаран, стоявший ближе к Лорду, а часть — попросту погасших в Адском огне, так и не смог достать аврора.

Запах горящего мяса стал нестерпимым, когда превратившаяся в сплошное пламя фигура, бывшая когда-то одноногим старым аврором, продавила защиту слуги Вольдеморта и захватила его в крепкие объятия, ломая шею, прожигая мгновенно почерневшую плоть. Аластор, вложивший все силы без остатка, и даже больше, чем имел, в заклятье Адского огня, сам стал этой стихией, на короткое мгновение приобретя поистине необоримую мощь.

Новый взрыв оказался еще сильнее всего, что было ранее, я почувствовал, как невероятная взрывная волна отрывает меня от земли, сминая защитные чары, вскинутые в последний момент. В левой руке что-то предательски хрустнуло, когда в нее со всего размаху впечатался выкорчеванный с корнем пень.

Упав на землю, я покатился по засыпанной пеплом жаркой почве, лишь благодаря амулетам оставшись относительно целым, впрочем, один из амулетов на моей груди рассыпался в прах, выполнив свое предназначение. Киаран, оказавшийся недалеко от меня, тоже выглядел сильно потрепанным, смывая сажу, по лицу катились капли крови, — аврор явно получил по голове чем-то, что сумело пробить его щиты. Где-то на противоположном конце котлована, образовавшегося на месте аппарационной площадки, в зарослях живого колючего кустарника раздавался рев и заклятья Темного лорда.

— Гарри, — Киаран обернулся ко мне, и я впервые увидел в глазах своего учителя некую неуверенность. — Если в ближайшие минуты Сириус и остальные не вернутся — мне придется повторить заклятье Аластора.

Глава 44. Маска безумия.

Майклу Брауну в жизни везло не всегда. Получив неплохое образование в аврорской школе Соединенных штатов, он долгое время прозябал в Аврорате, не имея возможности по-настоящему показать себя в реальном деле. Многочисленные боевые операции, в которых он участвовал, нередко — совместно с магловскими регулярными войсками, — закалили его, но без конца отслеживать и уничтожать очередной караван торговцев наркотиками или рабами было не так интересно. В итоге к тридцати годам, так и не остепенившийся волшебник со скандалом уволился из Аврората, перебравшись в Англию, где в это время бушевал очередной темный лорд, которого называли Вольдемортом.

Попав в охваченную войной и паникой страну, бывший аврор быстро изменил свое мнение о "так называемом лорде", проникшись к нему опасливым уважением, однако это не помешало вояке быстро попасть в английский аврорат, где на него обратил внимание еще не покалеченный тогда до неузнаваемости Аластор Грюм.

Грюм отметил способного бойца, не побоявшегося сменить место работы с безопасной, заплывающей сытым жирком Северной Америки на охваченную огнем междоусобиц страну, и переманил в свой элитный отряд, в котором лично натаскивал каждого, щедро используя собственное золото на эликсиры и учителей. И бойцы действительно платили воспитавшему их искалеченному мужчине сторицей — отряд Аластора был самым эффективным во всем Аврорате, практически не неся потерь в многочисленных стычках. Единственное, что тогда беспокоило Майкла, так это отсутствие сильной руки Министерства, которое никак не могло отдать приказ одно за другим зачищать и предавать огню поместья продавшихся Вольдеморту людей, на чем, кстати, постоянно настаивал Аластор Грюм.

В итоге, когда Вольдеморт пал, убившись о годовалого пацана, аврор, осушив не одну бочку пива на радостях с коллегами, продолжал нести службу в отряде старого параноика Грюма, благо прекрасно понимал, что более удачного места ему в Европе не найти. И когда возрождение темного лорда было уже не за горами, о чем временами бурчал Грюм, проклиная продажных политиков, Майкл почувствовал, что снова будет нужным и займется тем единственным, что он по-настоящему хорошо умел делать — войной.

Сейчас ставший несколько лет назад заместителем Грюма седой мужчина первым вломился через выбитое не оставлявшим осколков стекла Дематериализующим проклятьем окно. За ним в особняк через окна фасадной стороны где-то со звоном, где-то бесшумно врывались его товарищи и нанятые на континенте наемники, получавшие не менее щедрую, чем авроры, плату золотом.

— Insendio! Avada Kedavra — Поток огня мгновенно охватил щит, выставленный мужчиной в черной мантии, не похожим на портрет Эйвери, показанный всем Аластором. Выставивший щит мужчина не был готов к настолько быстрой смене заклятий, и не успел увернуться или подставить под Смертельное проклятье тяжелый дубовый стол, возле которого стоял.

Наверху что-то с грохотом осыпалось — под заклятьем лидера первой группы, лорда Блека, к которому Майкл питал немалое уважение, только что рухнула, судя по звукам, одна из трех украшавших поместье сторожевых башен.

— Рассыпаться по двойкам, наёмники идут по трое. Первый ставит щиты, второй-третий атакуют. В комнаты кидать ослепляющие, если сильно сопротивляются — забрасывайте Бомбардами, ломайте стены. Пленник в подвалах, так что особо не церемониться.

— Lumos momentum! — Вспышка ослепительно яркого света озарила пустое помещение, мимо которого скользнул аврор, только после вспышки впереди своего напарника забежавший внутрь. Однако ослепленных врагов в комнате не оказалось, только в спешке опрокинутые столовые приборы говорили о том, что совсем недавно кто-то успел сбежать.

— Дальше. — Напарник замер возле следующей двери, готовясь выбить ее заклинанием.

— Пшшшшш, — из соседнего дверного проема, куда только что нырнули две фигуры в багровых мантиях, выплеснулся поток пламени. Секунду спустя оттуда выскочили два слегка дымящихся аврора, один из которых, поймав вопросительный взгляд командира звена, показал один палец, отмечая одного погибшего защитника.

Постепенно зачищающие команды приблизились к кабинету хозяина дома, оказавшемуся пустым — вывернутые стеновые панели вместо тайников, и полное отсутствие живых людей, кроме шипевшей на вбежавших людей большой серой кошки на стеллаже.

— Animagus revelio. — Один из авроров Грюма бросил в животное заклятье, позволяющее определить, не спрятался ли за обликом безобидной кошки человек-анимаг, но луч серого цвета безвредно растворяется в густой шерсти, не принося видимых результатов.

Над головой слегка громыхнуло, будто зачищающие второй этаж наконец столкнулись с сопротивлением. А в следующую секунду с грохотом и звоном все окна на этаже выбило мощным потоком ветра — на улице явно начался бой не на жизнь, а на смерть, где маги не церемонились с силой удара. Спустя еще несколько секунд, потраченных аврорами и наемниками на то, чтобы отряхнуть с одежды осколки стекла и залечить мелкие порезы от пробивших защиту стекол, на улице снова грянуло так, что задрожали стены, а со стороны парка донесся треск падающих и загорающихся деревьев.

— Дьявол! — Майкл скороговоркой выкрикнул чары Связывания, направив палочку в потолок, где появилась крупная трещина. — Дом же сейчас рухнет на нас!

Сверху послышался грохот падающих на крышу камней — башенки явно не пережили такого буйства стихий. С громоподобным треском и гулом одна из башен упала. С верхнего этажа по лестницам сбежали наёмники, многие из которых были в спешке перевязаны бинтами.

— Наверху чисто, — отрапортовал командир наемников, Мишель Лемуа, тоже когда-то бывший аврором, но ушедший из отдела после какой-то не слишком красивой истории.

— Прекрасно. — Майкл удовлетворенно кивнул. — Саймон, Джордж, Локи, остаетесь тут и вычищаете все документы. Ищите тайники. Мишель, берешь всех своих и идете в подземелье на помощь лорду Блеку, если он еще не закончил поиски, там внизу чертов лабиринт. Остальные — за мной, к аппарационной площадке перед особняком.

Выпрыгивавшие следом за командиром бойцы на секунду замирали, едва оказывались под окнами — лесок возле особняка практически перестал существовать. Поваленные деревья, вдалеке, возле аппарационной площадки еще и дымившиеся, выбитые взрывом стекла дома, изуродованный ветками и сучьями фасад, запах гари. Выглядело все это, словно после налета магловской авиации, которую аврор видел разве что по телевизору, но сравнение с бомбардировкой было единственным доступным ему сейчас.

— Рассыпаться! — Будучи командиром звена, он не мог позволить себе растеряться. — Идём парами, один прикрывает другого. Ближе чем на двадцать футов пары не сближаются, чтобы не ударили по площадям. Работать насмерть, из "своих" там только трое, их вы опознаете. Пошли.

Разбившиеся на пары авроры осторожно полезли через образовавшийся бурелом, прикрываясь невидимостью и молясь, чтобы неизвестные, вызвавшие этот разгром, не заметили их до дистанции прямой атаки.

— Все в стороны! — Блек окутался темным облаком, принимая на него удар множества стальных клинков, соткавшихся прямо из воздуха. Эйвери был мастером, если не магистром трансфигурации, как и Дамблдор, и мог многое противопоставить ворвавшимся в его особняк захватчикам. — Он мой! Зачистить подземелье!

Последние слова были выкрикнуты аристократом, когда он вошел в большой подземный зал неизвестного назначения, оказавшийся на первый взгляд тупиковым.

— Т-тварь! — Сириус взмыл в воздух, избегая открывшегося под ним прямо в полу провала с кипящей водой, созданного Эйвери буквально за секунду.

Пелена тьмы вокруг Сириуса раскрутилась, резко выбрасывая из себя длинные тонкие жгуты-хлысты, пытавшиеся охватить и сдавить слугу Темного лорда, но Чарльз успел выставить мгновенно соткавшиеся ледяные стены, успешно поглотившие все нацелившиеся в него потоки темноты.

— Блек, Темный лорд покарает тебя! — Первые слова аристократа за десяток секунд боя, в ходе которого зал постепенно превращался в руины.

— Твой лорд как-то раз подох, не сумев победить годовалого мальчика пятнадцать лет назад, недоумок, — выдохнул Сириус, выплетая новые чары, способные надежно спеленать оппонента.

Эйвери прорычал что-то неразборчивое, пока сгустившийся до состояния киселя воздух вокруг слуги Вольдеморта поглощал брошенную Сириусом сеть. Мутный шар трансфигурированной из воздуха субстанции покатился на Блека, словно гигантский валун.

— Х-ха! — Сириус резко рубанул рукой перед собой, выпуская тонкую, словно нить, плоскость предельно сжатой энергии и тут же следом за ней — Взрывное заклятье, отбросившее половинки разрезанного надвое студня в стороны. Максимально быстрый прыжок с того места, где уже начала конденсироваться на полу едкая кислота, позволил Блеку приблизиться еще на пару шагов к оппоненту. Украшавшие руку Сириуса старинные кольца начали потрескивать, будто пробуждаясь от долгого-долгого сна.

— Bernapas kegilaan suram! — Эйвери замахал руками вдвое быстрее, одну за другой создавая перед Дыханием хаоса новые и новые стены из льда, пламени, стали, но постепенно уменьшавшийся в размерах сгусток упорно ломился через барьеры. В последний момент Чарльз попросту перелетел через практически остановившийся шар, ударом созданной из пустоты стальной болванки вбивая остатки Дыхания хаоса в гранитный пол. Однако было видно, что такое количество барьеров сильно измотало мужчину, Сириус даже издали видел заливавший все лицо Эйвери пот.

От следующего удара несколько ослабевшего аристократа Блек увернулся, подставив под удар потока Адского огня несколько крупных валунов, вырванных из стен и благополучно рассыпавшихся пеплом.

— Ignea hastam! Ignea hastam! — Сразу два копья, до предела заполненных силой, ушли в сторону бледного Эйвери, однако аристократ вывернулся, создав еще одну стальную стену, тут же потекшую расплавленным металлом.

Новый прыжок Блека еще немного сократил расстояние, а упавший за его спиной валун бесполезно раскрошил остатки полированных гранитных плиток.

— Ты... — Удар молнии, полностью поглощенный щитами Эйвери.

— Просто... — Еще шаг, и огненное копьё заставило его пошатнуться.

— Слабак! — Кулак Блека, украшенный кольцами старого Кигнуса, врезался в челюсть Эйвери, благополучно пробив последний, на остатках сил выставленный щит. Мужчина осел на землю, оглушенный выбросом магии из колец и силой самого удара.

— Лорд Блек! — В дверной проем вбежал Фредерик Кармайкл. — Мы нашли Люпина, он жив!

— Где он? — Сириус, подхватив на плечо тело бессознательного аристократа, пошел к дверям.

Фредерик, повинуясь жесту Сириуса, пошел впереди, освещая путь. На перекрестке им встретилась группа магов, тащивших помятого, обожженного и окровавленного Люпина, который не мог стоять на ногах, цепляясь за плечи державших его людей.

— Лунатик! — Сбросив безвольное тело Эйвери на подскочивших к нему наёмников, Сириус метнулся к другу. — Живой, волчара!

— Сириус, — тихо прошептал Ремус, не поднимая головы. — Как видишь, я пока жив...

— Собираем всех и уходим! — Властно скомандовал Блек, разворачиваясь к выходу. — Фредерик, Анатоль, расчертите здесь все рунами разрушения, и так же на верхних этажах. Этот дом должен быть разрушен. Остальные — наверх.

Я стоял на краю котлована, чувствуя предательскую слабость в ногах, — Вольдеморт уже практически выбрался из того кустарника, куда его забросила взрывная волна.

— Bernapas kegilaan suram! Fiendfire! — На два голоса выкрикнули мы с Киараном, понимая, что бить нужно только наверняка.

На другом конце котлована снова полыхнуло, но я видел, что Вольдеморт заблокировал оба наших заклятья. Хотя чем можно было остановить Адский огонь?

Волна тьмы понеслась в нашу сторону и мы с учителем только предельным напряжением сил остановили ее в паре шагов от наших тел.

Киаран тихо засмеялся, медленно обходя дымящуюся громадную воронку по краю.

— Я всегда мечтал о том, что сегодня получил Аластор. — Не поворачиваясь ко мне, аврор пошел навстречу Вольдеморту.

— Лорд Поттер! — Рядом со мной из затрещавших кустов выбрался мужчина в аврорской мантии, ведя за собой почти двадцать человек.

С другой стороны провала раздался тихий хлопок — Вольдеморт аппарировал, не став вступать в бой с двумя десятками сильных волшебников одновременно.

— Лорд Поттер. — Майкл, я с трудом вспомнил его имя, требовательно уставился на меня. — Где Аластор?

— Аластор погиб, Майкл, — медленно ответил я, чувствуя растущую внутри пустоту. — Он погиб.

Аврор, расширенными глазами посмотрев на громадную воронку в земле, тяжело опустился на колени, зачерпнув ладонью горячую выгоревшую до стеклянистого состояния почву. Его бойцы один за другим выбирались из леса, застывая на краю котлована.

— Лорд Поттер. — Не вставая с колен, аврор повернул ко мне голову. — Мы будем с вами до конца, эта тварь заплатит за командира.

Вспомнив о выданных мне Сириусом инструкциях, я выпалил в воздух фейерверком, показывая, что сражение закончено. С громким треском в небе взорвался сияющий белым огнем шар.

Над собравшимися в гостиной Блека волшебниками словно бы нависла туча — погибший Аластор был знаком всем, и даже наёмники уважали отчаянного и смелого бойца, до последнего, невзирая на увечья, служившего своей стране.

Сириус, почерневший от ненависти и ярости, отправился в Гриннготс, откуда только что получил письмо — смерть Грюма разблокировала его хранилище в гоблинском банке, где находилось завещание старого аврора.

Вернувшись, переодевшийся в чистую одежду волшебник уселся во главе стола, обведя взглядом хмурых людей, все еще, несмотря на старания Слагхорна, покрытых повязками.

— Я благодарю всех, кто в этот день отправился с нами на штурм поместья Эйвери. Помимо освобождения Ремуса Люпина мы показали Упивающимся, что они не смогут чувствовать себя в безопасности даже за стенами собственных поместий. Но сначала... — Сириус с трудом поднялся, заставляя уставшее тело двигаться. — Сначала помянем Аластора, погибшего сегодня так, как он всегда хотел, в бою. Честь и память.

Крестный одним глотком опустошил бокал, отдав сигнал эльфам подавать еду на стол.

— Сегодня отдыхаем. Господа аристократы, защиту на ваших поместьях лучше поднять до осадного уровня. И при первом же признаке атаки — вызывайте помощь незамедлительно. Я не знаю, что делает наш красноглазый друг, но он наверняка попытается где-то взять реванш.

— Майкл, — Сириус перевел все внимание на заместителя Грюма. — Вы с нами?

— Лорд Блек, — аврор не дрогнув встретил испытывающий взгляд. — Мы все с вами. Упивающиеся заплатят за смерть командира.

Согласное ворчание авроров из бывшего отряда Аластора подтвердило договоренность.

— Аластор предупреждал меня, что если что-то случится с ним, то я должен взять руководство отрядом на себя. — Майкл коротко поклонился.

Я медленно ел, не ощущая вкуса. Внутри было на удивление погано. Старый волшебник не заслуживал смерти, и его гибель на моих глазах потрясла меня. Невольно становилось страшно от того, с каким противником мне предстоит сражаться, если пророчество истинно. Вольдеморт явно сильнее, чем некромант, убитый ценой жизни Грюма.

— Мистер Браун, — я посмотрел на нового командира авроров. — Вы не знаете, чем тот некромант так досадил Аластору?

— Сложно сказать... — Аврор пожал плечами. — Как-то раз после грандиозной пьянки Аластор говорил, что один из немногих победивших его в бою людей убил его женщину и чудом не убил ребенка. Большего, пожалуй, не знает никто из отряда. Так что вряд ли мы когда-то об этом узнаем, Аластор унес эту тайну с собой в могилу.

— Киаран, — я развернулся к хмурому аврору, все это время молчавшему. — Что это было за заклятье, которое использовал Аластор?

— Ты же видел, что он наложил чары на свой посох, — помедлив, ответил учитель. — Это были... если так можно назвать, чары последнего шанса, когда уже не надеешься победить, но хочешь забрать врага с собой. Они пьют жизнь и магическую сущность волшебника, но на короткое время он становится поистине неодолимым.

Постепенно люди за столом наедались и по одному-двое исчезали в камине, уходя в свои дома. Я остался с Сириусом вдвоем, — Люпин находился под надежной защитой и опекой Слагхорна, Нимфадоры и Алики, оккупировавших один из подземных залов для нужд лазарета.

— Давай смотреть завещание... — Прервал молчание крестный, положив перед собой пухлый конверт, запечатанный сургучом.

Некоторое время Сириус сосредоточенно колдовал над конвертом — с Грюма вполне сталось бы напоследок пошутить, вложив в конверт что-нибудь на редкость убойное или ядовитое.

— Вроде бы ничего... — С неуверенностью в голосе протянул Сириус, тщательно осмотрев конверт. — Неужели Аластор не зачаровал конверт...

Осторожно срезав печать с конверта, крестный вытащил стопку листов, пергамента, в уменьшенном виде набивавших его до отказа, и мы в четыре руки стали сортировать документы. Собственно лист завещания, несколько писем с указанием адресатов, официального вида документы, подтверждавшие права на владение какой-то недвижимостью, списки имен с пояснениями напротив каждого пункта.

— Завещание. — Мне было тяжело выговорить первое слово. — Данный документ должен быть передан лично в руки лорду Сириусу Блеку, а в случае его смерти — первому из выживших из списка: лорду Гарольду Поттеру, Киарану де Годфруа, Ремусу Люпину, Нимфадоре Блек.

Сириус залпом осушил бокал крепленого вина, явно собираясь сегодня напиться, и я не мог сказать, что не хотел присоединиться к нему в этом деле.

"Думаю, в ближайшее время я смогу присоединиться к моим предкам на адской сковородке, ха."

На долю секунды мне показалось, что эти слова были произнесены ворчливым, недовольным голосом старого аврора. Собравшись с мыслями, я снова продолжил читать.

"Как я узнал от Киарана, в рядах сторонников змеемордого появился мой старый кровник, Бен Гур, которого я некогда разыскивал, не жалея сил и средств. Его я постараюсь достать даже ценой собственной жизни.

Сириус, возможно, ты не знаешь об этом, но у меня есть сын, которому скоро исполнится двадцать лет. Я отправил его за границу и никогда не предлагал вернуться, потому что мальчик не имеет ни малейших способностей к боевой магии, он, скорее, будущий мастер по созданию артефактов. К сожалению, мои способности ему не передались, впрочем, в роду Грюмов такое случалось, не все мои предки были воинами.

Я прошу тебя, когда закончится эта проклятая война — помоги Артуру освоиться в послевоенной Англии. В права наследства ему помогут вступить гоблины, с которыми моя семья всегда состояла в дружеских отношениях, но ему понадобится друг и наставник, который поможет ему в мире политики и старых семей.

В бумагах, которые лежат в этом конверте, находятся многие полезные тебе имена — мои осведомители в Темной аллее, среди криминального мира, торговцев и прочих людей, далеких от аврората и аристократических кругов. Надеюсь, они тебе пригодятся. Письма, которые приложены к завещанию, отправь по адресам — там находятся мои долги некоторым людям.

Если Майкл, мой заместитель в отряде, все еще жив, можете доверять ему немногим меньше, чем мне, человек он надежный и не предаст.

Когда вы загоните в гроб эту скользкую тварь, Вольдеморта, — помяните меня так, чтобы твой винный погреб опустел. И, Сириус, я надеюсь, не менее скользкая тварь Дамблдор тоже отправится на соседнюю со мной адскую сковородку как можно скорее.

Аластор Грюм."

— Тварь! — Кулак Блека с грохотом ударил по столу. — Чертов ублюдочный ученик Гриндевальда!

Я бережно сложил документы обратно в конверт и уставился в свой бокал.

— Пр-р-роклятье! — Новый удар кулака заставил стол подскочить. — Я до сих пор не верю, что Грюм погиб.

Я промолчал. Для меня старый аврор был одним из соратников, я не успел сблизиться с угрюмым, мрачным калекой, но крёстный, постоянно работавший с Аластором, относился к нему гораздо лучше.

— Я постараюсь протолкнуть в Визенгамоте новый закон... — Уже заплетающимся от очередной бутылки вина языком пробормотал Сириус. — О смертной казни людям, чьи преступления на службе Лорда доказаны. И первым в этой череде будет Эйвери, даже если мне придется лично убить его Авадой. На нашей стороне будет около половины голосов, может быть, даже кто-то из бывших прихвостней Дамблдора согласится с моими доводами. А стороннички Малфоя взовьются до небес.

С трудом поднявшись, крестный осторожно положил конверт в карман.

— Хватит на сегодня.

— Как ты, Лунатик? — Сириус, окутанный настоящим облаком винных паров, смотрел на лежавшего в кровати друга.

Нимфадора, державшая оборотня за руку, неодобрительно покосилась на слегка нетрезвого волшебника. Все время, пока Сириус разбирал бумаги погибшего Грюма, девушка просидела рядом с постелью Люпина, и не собиралась отпускать его и сейчас.

— Жить буду, — слабо прошептал оборотень, до самых глаз накачанный восстанавливающими эликсирами. — Нервы и мышцы сильно повреждены.

— Кто это сделал? — Сириус привстал в кресле.

— Сначала — Лорд, потом, по его приказу, — Эйвери, мешавший мне спать, чтобы я быстрее раскололся. Зелье сработало, Вольдеморт ничего не прочитал в моем сознании, а сломать меня сходу не вышло.

— Ты везучий, Ремус, — я покосился на разъяренного крестного.

— Эйвери в нашей темнице. — Прорычал Сириус. — Ты хочешь ему такой же смерти?

— Думаю, это будет лишним, Бродяга. — Люпин был уверен в своих словах, как я видел со своего места. — Пусть он скажет все, что знает, а потом сдохнет.

Мужчина обессилено опустился на подушки. Нимфадора скороговоркой выпалила незнакомые мне исцеляющие заклинания.

— Гарри, — Сириус говорил шепотом, чтобы не мешать засыпающему другу. — Я думаю, ты можешь возвращаться во Францию. Я сейчас буду до утра трясти эту пожирательскую крысу, пока он не расскажет мне все секреты своего господина. А Анатоль с Фредериком разбираются в его архиве.

— Ладно. Я еще не готов наблюдать то, как ты будешь выбивать из него признания, крестный. — Я ободряюще сжал плечо Блека. — Я в тебя верю.

Вернувшись в свою комнату в Шармбатоне, я задумался над чудовищной иронией собственной судьбы. Еще полдня назад мы сражались за собственную жизнь, а завтра мне предстоит сдать последний выпускной экзамен на пятом курсе, чтобы вернуться наконец в особняк Делакуров, дождаться своего шестнадцатилетия и вступить в права наследования родом. Смерть Аластора, судя по всему, наконец-то отомстившего за свою жену ли, женщину ли, тоже была настолько неожиданной и нелепой, что я до сих пор не мог забыть картину горящего в Адском огне тела аврора, так и не ставшего моим наставником. Достав из сундука зелье Сна-без-Сновидений, я осушил весь флакон, хотя обычно редко когда использовал даже половинную дозу.

— Ну, вот и все. — Я с удовлетворением рассматривал пергамент, на котором были изящным шрифтом написаны результаты моих экзаменов.

— Все сдал? — С интересом спросил Олаф, пытаясь заглянуть в мой лист.

— Да, хотя и не все — на высшие баллы. Боевая магия, заклинания, трансфигурация, руны — по максимуму, остальное — выше среднего. — Я поморщился. — Жаль, зелья мне так и не дались до конца.

— На шестом курсе наверстаешь. — Хлопнул меня по плечу Йорг.

— Я не буду учиться в Шармбатоне на шестом курсе. — Я внимательно посмотрел в глаза своим самым, пожалуй, близким приятелям во всей школе.

— Почему? — Приподнял брови Олаф.

— Видите ли... — Я несколько замешкался. — Я прошу вас не держать на меня зла, но... Моя фамилия не Бриттон, и Джеймс Бриттон всего лишь мой деловой партнер.

У обоих парней слегка расширились глаза, но сходу никто кидать в меня учебниками не стал, воспитанные парни предпочли дождаться моих объяснений.

— Моя настоящая фамилия — Поттер, и в Англии меня называют...

— Мальчик-который-выжил. — Подвел итог Йорг, внимательно, с каким-то новым выражением в глазах, рассматривая меня. — Теперь я понимаю, откуда такие способности и старание в боевой магии.

— Я читал английскую и европейскую прессу. — Олаф дружески улыбнулся мне. — Не могу сказать, что я тебе завидую.

— Мне нужен был год, чтобы пройти приличное обучение, так что на шестой курс я вернусь в Англию уже как Лорд Поттер, последний из рода Поттеров.

— Эх, жаль, что мы станем совершеннолетними только через два года, — еле заметно поморщился Йорг. — Тогда мы бы предложили тебе свою помощь. А так... Глава рода не пойдет на подобный риск для "детей".

— Ну... Через два года я жду вас в Англии. — Я усмехнулся. — Надеюсь, к тому времени война закончится, а я восстановлю особняк моих предков.

— Судя по тому, что я читал о тебе в газетах, тебе потребуется много удачи. — Заметил Йорг. — Так что мы можем только молиться за твое здоровье и удачу Одину, хотя ты в него и не веришь.

Он пальцами покрутил изящную серьгу в ухе, изображавшую одну из рун Футарка.

— Спасибо, что рассказал нам, друг. — Олаф хлопнул меня по плечу.

— Это еще не все новости. — Я заговорщически улыбнулся. — В самом начале августа во Франции тоже будет одно интересное событие... Так что ждите сову с приглашением.

— Ммм... — протянул Йорг, насмешливо улыбаясь. — Я даже знаю, как её могут звать...

— Я ничего не говорил. — Улыбнулся я не менее хитро. — Всё узнаете со временем. Попрощайтесь за меня с остальными, когда начнется шестой курс. Тогда уже можете назвать им мою фамилию... впрочем, французы сами все узнают из газет в августе.

Обменявшись рукопожатиями, мы разошлись. Церемония окончания года, с которой мы вышли полчаса назад, завершила все мои дела здесь. Так что я не стал задерживаться в школе с риском наткнуться на какую-нибудь девушку, многие из которых до сих пор не оставили осторожных попыток заполучить меня, а сразу же с уже уменьшенными вещами направился на аппарационную площадку.

— Уезжаешь? — Раздался за спиной голос, который я меньше всего хотел сейчас слышать.

— Мисс Кемпбелл. — Я вежливо поклонился девушке, уже гораздо более серьезно относясь к угрозе, которая может исходить даже от хрупкой и слабой внешне Лилиан.

— Я хотела извиниться. — Лилиан накрутила на палец прядь медовых волос. — За себя и за брата.

— Хм. — Я слегка поморщился. — Думаю, мы в расчете. В любом случае, я уезжаю из Франции.

— Ты не вернешься? — Расширились зеленые глаза, и я понял: на что-то она все еще рассчитывала.

— Нет. У меня много дел за пределами этой гостеприимной страны, а все хорошее когда-то заканчивается, как закончилось время моего пребывания здесь.

— Жаль.. — В зеленых глазах грусть, девушка делает шаг вперед, но я медленно поднимаю руки.

— Не стоит, Лилиан. Как я сказал во время той игры на факультете, мое сердце принадлежит другой девушке.

Лилиан ушла, а я быстро направился в сторону выхода из замка.

— Гарри! — На моей шее повисла Габриель. — Ты тоже домой?

— Да, — я раскрутил девочку в воздухе, вызвав восторженный визг.

Подхватив небольшой чемодан, в котором были вещи Габриель, я пошел по аллее, а девочка оживленно рассказывала мне о результатах своих экзаменов. Как выяснилось, училась сестренка Флер лучше меня, сдав большую часть предметов на высшие баллы.

— С возвращением. — Мари Делакур, улыбаясь, встречала нас возле площадки для аппарации возле особняка.

На кратчайший миг меня охватило жгучее желание бросить все и остаться в гостеприимном доме Делакуров. Невзирая на то, что Делакур-старший был политиком, а его жена — занимала один из немалых постов в Министерстве магии, в их семье я по-настоящему понял, что такое родной дом.

Габриель уже носилась, подпрыгивая, вокруг матери, с невероятной скоростью болтая о том, как она рада, что учеба в этом году закончилась, а Мари с теплой улыбкой смотрела на довольную девочку.

Киаран и Делакур-старший, сидевшие в обеденном зале за столом, приветствовали нас взмахами рук. Я видел, что учитель после боя в поместье Эйвери стал более мрачным и задумчивым, видимо, сравнение собственных возможностей с Вольдемортом не понравилось аврору.

Мягкие губы коснулись моей щеки. Тихо зашедшая следом за нами Флер села на соседний стул, приступая к еде.

— Какие у вас планы на лето, мистер Поттер? — Теперь, когда в маскировке больше не было нужды, Жан-Клод назвал мою настоящую фамилию.

— Полагаю, учиться дальше. — Я вежливо кивнул. — Прошедший бой показал, что мне еще есть куда стремиться. И несколько... иных задач, но о них есть смысл говорить, только когда мне исполнится шестнадцать лет.

Скосив взгляд, я заметил, как на щеках Флер проступил слабый румянец. Киаран, глядя на меня, усмехнулся, еле заметно оттопырив большой палец на руке, удерживавшей вилку.

Вечернее солнце освещало старинную каменную кладку бывшей твердыни Основателей. Из близлежащего лесного массива изредка доносились унылые крики какой-то птицы. Почти все окна замка были уже темны — изредка мерцали слабыми огнями вспышки световых заклинаний наиболее упорных учеников, продолжавших в последний момент грызть гранит науки в виде множества неподъемных старинных томов.

— Смотри, Невилл. — Дин Томас, выглядывавший из окна на улицу, заметил маленькую фигуру, бредущую по направлению к лесу.

— Не обращай внимания. — Невилл, посмотрев вслед за приятелем в окно, прошептал себе под нос заклятье остроты зрения и опознал в фигурке преподавателя заклинаний.

Маленькая фигурка, временами сливаясь с кустами и немногочисленными постройками, брела по периметру комплекса школы, временами окутываясь слабым сиянием.

— Что он делает? — С недоумением спросил Уизли.

— Кто знает? — Невилл безразлично пожал плечами. — Колдует что-то, может — проверяет защиту замка. Нам об этом точно никто не расскажет.

На самом деле, юноша прекрасно знал о том, чем именно занимается полугоблин в ночное время, пользуясь слабостью контроля Дамблдора над магией Хогвартса. Вчера и на протяжении двух последних недель юноша не покладая рук трудился не только над подготовкой и сдачей экзаменов, но и помогал по мере сил лорду Блеку изготавливать зародыши таких же болот, что украшали коридор напротив двери Амбридж. В основном роль Невилла сводилась к своеобразной дополнительной "батарейке", но кое-какие чары он мог накладывать и сам.

Филиус Флитвик, не особо осматриваясь по сторонам, брел вдоль границы внутреннего защитного поля Хогвартса, погруженный в глубочайший транс, проявлявшийся только в более сильном, чем обычно, блеске глаз, но кто станет всматриваться в глаза полугоблину около полуночи. Беззаботность преподавателя заклинаний, бывшего когда-то многократным чемпионом Европы по дуэлям обеспечивалась неслышно скользящими вокруг него тенями огромных серых и черных волков, приведенных оправившимся Ремусом Люпином. Среди волков мелькала изредка короткая черная шерсть громадной собаки-анимага, — Сириус Блек решил не пропускать момент и своими глазами понаблюдать за установкой защиты искусным волшебником.

Флитвик осторожно опускал руку в холщовый мешочек на поясе, вытаскивал небольшое зерно-зародыш будущего болота, и бросал на землю, сопровождая падающее зернышко вспышкой заклятья. Зерно, падая на землю, моментально закапывалось, словно и не было ничего, причем, что примечательно, в наполненной магией атмосфере Хогвартса крошечные, пусть и заколдованные шарики не были заметны. Плюс и минус любой защиты — ведь точно таким же образом можно было бы поместить скрытый чарами проклятый предмет, и найти его можно будет лишь тогда, когда сработает проклятье.

Посмеиваясь про себя, Флитвик вспоминал предложение Блека завязать активацию болота на прохождение рядом человека со смертной меткой Вольдеморта, благо недостатка в подопытных кроликах — Упивающихся младшего звена, — любивших выпить в Темной аллее, у Блека и компании не было.

К сожалению, идея Сириуса, при всей ее оригинальности и эффективности была отвергнута — в этом случае Северус Снейп не смог бы даже выйти из замка по земле, — тотчас же вокруг замка сработали бы активировавшиеся зерна, окружая Хогвартс зловонным глубоким болотом.

Впрочем, даже активируемые только вручную, с помощью специального артефакта, один из которых оставался у Сириуса, а второй доверили Флитвику, эти зерна, на которые ушло громаднейшее количество силы, практически треть собранных в накопителях родовых поместий запасов энергии, окажутся неприятным сюрпризом для желавших напасть на полный детей Хогвартс.

Невзирая на ненависть Сириуса и постепенно приходящего в себя Люпина, особых успехов в деле борьбы с Лордом не было. Поместья аристократов были надежно скрыты защитными чарами, а Упивающиеся, лояльные Лорду оборотни и великаны разрушали окраинные магловские поселения, натаскивая молодняк на кровь. Обычно авроры и люди Сириуса успевали максимум отправить Аваду в сторону аппарирующих в неизвестном направлении людей в черных мантиях — сил охватить шпионской сетью всю страну не было ни у Лорда, ни у Блека. Министерство же, невзирая на старания Боунс, все еще напоминало прогнившее болото, где все еще решало очень многое золото сторонников Вольдеморта.

Флитвик, проходя мимо избушки Хагрида, почему-то вспомнил похороны Аластора. Несшие пустой гроб с горстью земли из выжженной воронки авроры. Мрачная колонна бывших подчиненных и коллег Грюма, бросавших по сторонам настороженные взгляды и готовых при первом признаке угрозы устроить на кладбище кровавую бойню. Бледный, стоящий с непокрытой головой возле откопанной могилы, Сириус Блек, единственный, как выяснилось, друг нелюдимого ветерана. Неизвестно каким образом втершийся в доверие к аврорам Киаран, несший за гробом огромный венок от Французского аврората. Не менее бледный, понимавший, что его карьера постепенно подходит к плачевному финалу, Фадж в окружении советников. Ни одного хорошо знакомого людям по светской хронике лица аристократов, не связанных с альянсом под руководством Блека — предполагаемые и действующие сторонники Вольдеморта предпочли отсидеться в поместьях. Даже Люциус Малфой, хотя и не было выдвинуто против него официальных обвинений — не рискнул появляться на похоронах, где большая часть собравшихся была из числа сослуживцев и подчиненных Аластора. Хмурый журналист из "Пророка", с главным редактором которого имел непринужденную беседу лорд Блек, пообещавший отправить министерского ставленника в пыточный подвал своего особняка, если тот рискнет хоть в чем-то опорочить память погибшего человека.

Скривившись, маленький человек бросил на землю последнее зерно, окутывая его вязью сложных заклятий.

— Последнее. — Негромко проговорил он, обращаясь к следующему за ним по пятам черному псу.

— Наконец-то. — Черный пес, окутавшись дымкой, превратился в Сириуса Блека. — Я уже замерз на этом чертовом ветру даже в собачей шкуре.

— Зато никто не засечет наши сюрпризы, Сириус. — Полугоблин ощерился в злорадной улыбке.

— Странно, что директор не почувствовал наши с вами приготовления... — Сириус покосился в сторону небольшой башенки, скрывавшей внутри расширенный пространственной магией кабинет Дамблдора.

— Замок практически не считает его хозяином. — Полугоблин скривился. — Я потратил много времени для проведения ритуала, но сумел все же наладить некий контакт с тем, что заменяет Хогвартсу разум.

— И что? — Сириус с уважением посмотрел на волшебника.

— Хогвартс обязан предупреждать директора, если ученикам в той или иной ситуации грозит опасность. — Флитвик трансфигурировал себе небольшой стул и столик. — А Дамблдор неоднократно игнорировал эти предупреждения. В итоге замок счел его недостойным роли директора, но пока что не имеет альтернативного кандидата... Разве что из семьи Лавгудов можно было бы кого-то поставить туда... при соответствующем ритуале, конечно же.

Сириус со вздохом создал себе кресло. Стая оборотней, рассевшаяся в кустах, недоуменно рассматривала магов, устроившихся посреди открытого пространства.

— Мы кого-то ждем, Филиус? — Сириус щелчком пальцев вызвал домовых эльфов и приказал доставить бутылку вина и бокалы, вопросительно косясь на третье кресло, созданное маленьким волшебником.

— Можно сказать и так...— Флитвик отпил из бокала, зажмурившись. — Неплохой букет.

— Что ты там говорил про ритуал?

— Есть некий ритуал, разработанный еще Основателями, чтобы сменить директора при нежелании действующего директора покидать свой пост. Сложность в том, что книга хранится у Дамблдора в кабинете, а копий я пока что не нашел.

— Учитывая, что Дамблдор должен умереть... Вряд ли нам пригодится этот ритуал.

Слабое свечение, четко видимое в ночной темноте, показалось со стороны Хогвартских стен.

— Кто это? — Сириус привстал в кресле, окутываясь темной дымкой.

— Это друг. — Флитвик безмятежно смотрел на приближавшееся световое пятно. — Добро пожаловать, господин Барон.

Высокая фигура призрака в окровавленной одежде опустилась на свободное место за столом.

— Хогвартские призраки решили, что я буду говорить от их имени. — Разомкнулись полупрозрачные губы.

— Мы рады говорить с вами, господин Барон, — вежливо ответил Флитвик. Помолчав немного, он добавил, к удивлению Сириуса: — Впрочем, мы не ожидали иного представителя, ведь вы — внук леди Ровены.

— Это не имеет особого значения... Ни для живых, ни, тем более, для мертвых. — Глухо произнес призрак.

— Как вам будет угодно. — Флитвик склонил голову.

— Призраки Хогвартса будут следить за территорией, и если появится какая-либо угроза — известят вас об этом, профессор Флитвик. — Барон замерцал.

— Благодарим вас. — В унисон наклонили головы волшебники.

Кровавый Барон растворился в воздухе, покинув место встречи.

— Ну что ж... — Флитвик пожал плечами. — Это уже гораздо лучше. Теперь к моим усилиям присоединится множество существ, которые не проводят уроков и не нуждаются во сне и вдобавок иммунные к большинству заклинаний.

— Как ты с ними сумел договориться? — С неприкрытым интересом спросил Блек, с трудом представлявший, что возможно предложить дававшим клятву верности Хогвартсу призракам.

— Они часть Хогвартса, и основные императивы замка распространяются и на привидений. — Флитвик усмехнулся. — Значит, они заинтересованы в сохранности учеников не меньше нашего.

— Великолепно. — Сириус поднялся. — Филиус, спасибо за познавательную беседу.

— Удачного вечера. — Маленький волшебник взмахом руки уничтожил стол и стулья, устраняя все следы их странных посиделок.

— Готов? — С легкой насмешкой посмотрел на меня учитель.

— Вполне, — я встал в стойку напротив, оглядываясь по сторонам.

В этот раз Киаран для тренировки выбрал немалых размеров полигон, находящийся на учебной базе Аврората Франции. Как объяснил учитель, на нем мы могли тренироваться с самыми масштабными и разрушительными заклятиями. База была построена на естественном источнике магии, подпитывавшем щиты и предохранительные чары.

— Я тоже готов, — улыбнулся крестный, извлекая из рукава палочку.

— Не убейте меня, — резкий прыжок позволил мне перескочить поток огня, тут же отправленный в мою сторону Сириусом.

Киаран и крестный, уже полтора месяца терзавшие меня высшей магией, вдвоем насели на меня, и пока что только ловкость и больший запас сил позволяли мне выжить. Постепенно с лучевых ударов и стихийной магии мои оппоненты перешли к тем заклятиям, которые я видел в бою Сириуса с Беллой.

Вспышка огня, в который превратился воздух вокруг меня. Моя собственная аура потемнела, впитывая в себя жар, но выбросить его обратно потоком огня я еще не мог, Сириус вбил в меня только самые основы боевых приемов Блеков. Земля под моими ногами затрещала — Киаран, пользуясь моей неподвижностью, пытался попросту затянуть меня в землю, неожиданно ставшую вязкой и жадной.

Все, что мне оставалось — еще один прыжок, как только огненный удар Сириуса чуть ослабел. В том месте, где я оставался, воздух пронизали десятки ледяных иголок, — замри я на месте, и мгновенно сменить полярность щитов я бы не успел.

Мои учителя не давали мне даже мгновения для контратаки, уверенно зажимая меня в клещи и давя разнообразными заклятьями, от которых не было единого способа защиты. Так что уже три минуты мне приходилось блокировать, ускользать, прыгать, стараясь не допустить до себя все, что отправлялось в мою сторону.

Разорванная на груди рубашка уже промокла от пота — жар от обожженной земли был почти непереносимым, еще несколько минут — и я точно пропущу удар и свалюсь без чувств.

Облако чернильной темноты окутало меня, на мгновение, пока кто-то из нападавших не подберет ключ к заклятью, давая мне передышку. Под ее прикрытием я метнулся в сторону, где последний раз был Сириус, выбрасывая с палочки множество стальных лезвий, устремившихся в темноту. Почти одновременно я выкрикнул формулу заклятья, называемого Ударом Грома.

Мрак замерцал, развеиваясь, и я увидел стоявших рядом Сириуса и Киарана, задумчиво рассматривавших повисший в воздухе перед лицом Блека осколок стали. Крестный, морщась, потирал уши, аврор тоже выглядел недовольным.

— Будем считать, что на сегодня все. — Киаран дернул головой, словно пытаясь изгнать из нее шум и звон, остававшиеся после Удара Грома. — Еще немного — и у нас лопнули бы барабанные перепонки.

— Ладно, — я с громадным облегчением убрал палочку, осматривая перепаханную землю.

Втроем мы пошли к выходу с полигона, представлявшего собой копию греческого амфитеатра из белого мрамора, защищенного мощными чарами.

— Окклюменция... — Протянул аврор, напряженно о чем-то думая.

— О чем ты? — Сириус с недоумением посмотрел на Киарана.

— О том, что окклюменцию Гарри изучает уже полгода, но пока что без особых успехов, — буркнул аврор. — В этой области приличных результатов можно добиться только через несколько лет, а Вольдеморт и Снейп — легилименты. Как и Дамблдор.

— И что ты предлагаешь? — Мне тоже было интересно, куда клонит учитель.

— Есть один способ... — неопределенно протянул Киаран. — Неприятный, но действенный. После него любой, кто полезет к тебе в голову, сильно об этом пожалеет. Насколько я знаю, таким пользовался Аластор, мир его праху, но он и без этой защиты был не подарок.

— И что за защита?

— Маска безумия, как ее называют целители, ставящие такой щит на мысли. — Киаран скривился. — Сознание, которое требуется защищать, соединяют с помощью специальных заклятий с сознанием какого-нибудь сумасшедшего, желательно, чтобы это был маньяк или потерянный в галлюцинациях человек. И при проникновении в такой разум легилимента — легилимент получает все эти непередаваемые эмоции и образы.

— И в чем здесь минус? — Мне определенно не нравилась эта картина.

— Минус здесь в том, что можно самому здорово двинуться умом, когда вся эта мешанина окажется у тебя в голове. При атаке человек будет испытывать, пусть и в меньшей степени, всё то же самое, что и легилимент, но он будет к этому, по крайней мере, готов, время привыкнуть и адаптироваться у него будет. Но это на редкость мерзкое средство.

— М-да... — Сириус потер подбородок. — И какой процент сошедших с ума после такого "лечения"?

— Откровенно сумасшедшими обычно не становятся, но несколько изменяется поведение у всех, — аврор говорил предельно серьезно. — Оставшееся в голове безумие на пользу не идет никому... Впрочем... Как только Гарри освоит окклюменцию, щит безумия он сможет удалить самостоятельно.

— То есть извне его не снять?— Уточнил я.

— Нет, только сам владелец этой защиты сможет со временем разобраться в сплетениях собственного разума и вытолкнуть наружу безумие.

— И сколько времени потребуется для наложения Маски безумия? — мне уже стало откровенно интересно, тем более, альтернативы этому способу не было, никаких особых достижений в овладении окклюменцией у меня не было, впрочем, сухонький старичок, найденный Киараном, говорил, что это в порядке вещей.

— Полдня для наложения маски и пара дней в лечебном трансе, чтобы сознание смогло переварить добавленное. — Аврор усмехнулся. — Один из моих коллег пошел на это, потому что окклюменция ему никак не давалась. Единственное, что в нем изменилось после наложения маски — он стал швыряться заклятьями на подозрительные звуки за спиной. У каждого, видимо, поменяется что-то своё.

— Когда это можно будет сделать? — Сириус с некоторым сомнением смотрел на нас.

— Если заплатить, то завтра в клинике в Париже нас будут готовы принять, операция не из дешевых и требуется крайне редко, даже в Аврорате мало тех, кто готов добровольно пойти на это.

— Тогда я подпишу чек, — отрубил я. — Видимо, это все, что мне остается. Иначе в Англии в моей голове будут спокойно лазить Вольдеморт, Дамблдор и Снейп.

— Разумное решение, — по лицу крестного видно было, что ему не нравится прилагавшийся к этой возможности риск, но альтернативы он тоже не видел. — Иначе тебе придется задержаться во Франции еще лет на пять, а такого времени у нас нет... Компоненты для зелья Фламеля, которым мы напоили Ремуса, так и не доставлены, и когда будет следующая поставка — неизвестно. Так что... Альтернативы лично я не вижу.

— Я не могу понять, почему Лорд не переходит к активным действиям... — Я действительно, несмотря на уроки стратегии и тактики, получаемые мной во время обучения, не мог понять некоторые моменты в противостоянии.

— На самом деле все очень просто... — Сириус скривился. — По той же самой причине мы не пытаемся взять штурмом Малфой-менор, где вполне может оказаться Вольдеморт.

— Потери. — Киаран тоже вмешался в обсуждение. — Потери при такой операции будут настолько большими, что победа будет откровенно Пирровой. Даже сумасшедший Лорд не захочет победы такой ценой — ему еще править захваченной страной, но у него не будет ни людей, ни иных ресурсов. И аналогично мы, даже если победим Вольдеморта, останемся с уничтоженными наследными линиями, погибшими потомками аристократических семей, то есть уничтожим большую часть магического наследия Англии. Магов слишком мало, чтобы мы могли позволить себе по-настоящему масштабные бои.

— Войны магов завершились еще до Второй мировой. — Сириус задумался. — Как мне рассказывал лорд Валленштайн, на штурм замка Гриндевальда пришло всего пятеро магов, которые должны были одолеть отступника, если бы не помощь Дамблдора. А сражения с гоблинами, восстание Некроманта и прочие эпические битвы для магического сообщества уже в прошлом, пока мы не восстановим свою численность.

— Так что обе стороны пытаются заполучить решающее преимущество, чтобы свалить оппонента без чрезмерных потерь. Лорд пытается убить тебя, Сириуса и Дамблдора, чтобы лишить страну очевидных лидеров. Мы пытаемся убить Лорда, как главное пугало для английских волшебников.

— Не могу сказать, что мне это нравится, — протянул я. — В любом случае гибнут люди. Маглы и рядовые маги.

— Так и есть, — скривился Сириус. — Это чертова политика. В любом случае жертвы будут большими, просто сейчас эти жертвы растянуты во времени, и есть шанс избежать слишком большого их количества, если мы убьем Вольдеморта в ближайшие пару лет. А в случае масштабного сражения, где будут все Пожиратели и их наемники с одной стороны и авроры, наши аристократы и наемники с другой... Независимо от победителя, почти все сражавшиеся погибнут. А это не нужно ни нам, ни даже Вольдеморту, перспектива править кучкой перепуганных "волшебников" без шансов набрать в Ближний круг хоть кого-то из аристократов его вряд ли прельщает.

— М-да... — Я поежился. — Хорошо, что я не на твоем месте, Сириус.

— Хорошо. — Без улыбки отозвался крестный. — Решать, кому жить, а кому умирать — очень тяжелая и неблагодарная ноша.

— Значит, завтра нам нужно будет прибыть в Париж, в клинику при Министерстве Магии Франции, — подытожил Киаран.

— Ну что ж. — Седой старик в белой мантии целителя внимательно рассматривал меня. — Я обязан еще раз переспросить, уверены ли вы, что вам действительно нужна маске безумия?

— Да, — невзирая на уверения Киарана в относительной безвредности этого способа, я все равно ощущал некое волнение.

— Ну тогда... Приступим. Приведите заключенного. — Старичок неожиданно расправил плечи, приказывая двум пришедшим вместе со мной аврорам.

В комнату, где мы находились, ввели небритого, хмурого человека, замотанного в магловскую смирительную рубашку.

— На кушетку его, аккуратно. — Скомандовал медик, осторожно закрепляя руки и ноги пациента ремнями. — Мсье Бриттон, прошу вас на соседнюю кушетку.

Взмах палочки старика заставил засветиться руны, которыми были выложены все стены, пол и потолок в комнате. Авроры, убедившись в надежности креплений, поспешно вышли из комнаты, а в центре остались только две кушетки и сам старик, стоявший в третьем фокусе сложнейшего рисунка на полу.

— Что бы ни случилось, не старайтесь сохранять сознание, молодой человек. В данном случае вам это только повредит, меньше неприятных ощущений.

— Чего мне ожидать? — Я напоследок решил уточнить.

— Наш с вами донор — убийца-рецидивист, уж простите. — Старик пожал плечами. — Скорее всего, вы станете более агрессивным, до тех пор, пока окончательно не освоите окклюменцию.

— Почему именно он?

— Ваш друг, выступивший в качестве посредника, посчитал, что в вашем случае вам понадобится максимально возможная защита, причин он не сообщал. А этот донор дает достаточное количество бредовых видений, чтобы вы были защищены по высшему разряду, правда и цена будет соответствующей.

— Ясно. Я готов.

Старик взмахнул палочкой, сияние рун стало почти нестерпимым. Ярко полыхающая огнями дорожка соединила меня с телом человека, привязанного к кровати. В следующее мгновение водоворот бредовых и кошмарных видений поглотил меня, погасив сознание, словно свечку.

— Где я. — Сознание возвращалось долго и с огромным трудом, перемежаясь приступами беспамятства и противной дрожи, сотрясавшей все тело.

— Ты у себя в комнате. — Смутно знакомый женский голос. Флер.

С трудом приоткрыв глаза я увидел, что рядом с кроватью стоит моя Флер. Довольно бледная, расстроенная, но она пришла.

— Ф-флер, — непослушные губы удалось заставить произнести слова. — У нас все хорошо?

— Не знаю, что ты там усмотрел в своих видениях, но у нас все замечательно. — С притворно грозным видом сказала девушка, улыбаясь. — И если бы ты не был настолько ослабевшим, я бы тебе это доказала прямо сейчас!

— Осталось совсем немного... до шестнадцати лет. — Выдавил я.

— Меньше, чем ты думаешь. Ты провалялся без сознания почти десять дней. Сириус рвал и метал. Так что через неделю — твой день рождения, Гарри.

— Это радует. Чертова защита разума. — Прошипел я. — Если бы я заранее знал, что это будет так погано — я бы отказался. Лучше Круциатус Темного лорда, чем это.

— Киаран сказал, что такие случаи бывают, когда защита не слишком гармонирует с разумом пациента. Все же ты по природе довольно мягкий человек, как он выразился.

— Флер, дай мне стимулятор, я хочу встать. — Я с трудом приподнялся, опираясь руками на кровать. — До этого дня мне нужно сделать очень многое.

Морщась, я осушил флакон с сильнейшим стимулятором, который изготовил Слагхорн. В отличие от обычных зелий, это стоило на порядок дороже, но зато не истощало организм, а содержало в себе необходимый для повышенной активности запас питательных веществ. Так что творение этого, не побоюсь, великого алхимика пришлось как нельзя кстати.

Глава 45. Вступление в права.

— Удачи. — Крепко стиснул мою руку Сириус.

По какой-то молчаливой договоренности, существовавшей между всеми моими близкими, поздравления были отложены до спуска в ритуальный зал дома Поттеров. На удивление, это нам удалось — авроры Майкла Брауна осторожно распутали паутину сигнальных заклинаний, выставленных неизвестным волшебником вокруг дома Поттеров. Впрочем, за содержимое подвалов особняка я был спокоен — без крови наследника рода в ритуальный зал не смог бы спуститься даже маг уровня Дамблдора, он попросту не нашел бы входа.

Нас было довольно мало. Делакуры, Блеки, Ремус, Киаран, Невилл, Луна, Валленштайн, Браун. Маги из Аврората, устранив сигнальные заклятия, устанавливали собственную временную защиту — получив права главы рода, я смог бы провести ритуал Фиделиуса, спрятав дом от посторонних глаз, и завязав ритуал на магию рода и небольшой источник, скрытый глубоко под землей.

Ритуал вступления в права был выучен мной наизусть.

Шаг в центр зала на пересечение ярко вспыхнувших кругов и символов давно мертвого языка, которым не пользовались пару веков.

Первая фраза на том же мертвом языке — просьба к магии рода принять потомка, лишенного долгое время своего наследия. Существовала и такая формулировка, правда обычно посвящение проводил предыдущий глава рода, передавая свои права наследнику.

Руны засветились ярче, а к моему истерзанному установленной на мысли защитой сознанию мягко прикоснулось что-то большое и теплое.

Хор голосов: Киаран, Сириус, Делакур-старший, Валленштайн в четыре голоса произнесли фразу-ручательство за нового главу рода.

Какая-то старая, ни на что не похожая сила медленно вливалась в меня, наполняя меня новым, неизвестным пока что содержанием и смыслом. Волосы на голове потрескивали от сгустившейся в помещении магии, по стенам побежали крошечные северные сияния.

Новая фраза, длинная и вычурная — клятва главы рода перед магией, обещание преумножать, хранить и защищать честь и славу рода и его волшебство.

Короткое, емкое слово-ключ, произносящееся, когда в руках помимо палочки, — перстень главы.

Руны резко погасли, и во всем помещении стало темнее, единственным источником света остался перстень в моей руке и... я сам.

Старинное тяжелое украшение с гербом Поттеров на эмалевой печатке заняло место на среднем пальце правой руки.

В кабинете Дамблдора со звоном разбился серебристый прибор, предназначенный для слежения за неким Гарри Поттером. Мощь родовой магии, наконец-то защитившей своего подопечного в полную силу, разрушила хрупкое стекло и серебряные ажурные соцветья.

— Дьявольщина. — Дамблдор уставился на обломки в немом ужасе. Все, к чему он готовился последние пятнадцать лет, однозначно пошло прахом, поскольку Поттер обрел-таки окончательную независимость.

— Мой лорд. — В подземный зал внутри одной из гор, где находилась ставка Вольдеморта, быстрым шагом вошел Люциус Малфой.

— Что случилось, Люциус? — Красные глаза величайшего темного волшебника обратились к необычно взволнованному аристократу.

— Родовые артефакты показывают, что в мир вступил новый глава рода. Я проверил — единственный, не имеющий главу род в Англии в настоящее время — Поттеры.

— Значит мальчишка успешно ускользнул из-под опеки директора и стал совершеннолетним. — Протянул Вольдеморт. — Он стал откровенно опасен. Люциус, назначь награду за его голову. Он по-прежнему не ровня мне, но с поддержкой родовой магии... Может стать некоторой проблемой.

— Хорошо, мой Лорд. — Люциус поклонился, благодаря все известные ему божества, что с определенных пор у Лорда пропали приступы безумной ярости, во время которых он мог попросту запытать до смерти принесшего ему неприятные известия гонца.

Того Темного Лорда, каким он был сразу после возрождения, больше не существовало. Уродливое полубезумное, жаждущее крови и мести создание стало седовласым мощным мужчиной с красными, словно кровь глазами. Нападения на дома рядовых волшебников сменились натаскиванием новичков-Упивающихся на обычных маглах, так далеко от центра страны, чтобы Аврорат не успевал отправлять дежурные группы на всплески смертоносной магии на своих детекторах. По всему выходило, что Вольдеморт одержал верх над темной частью своей натуры, снова став тем хитрым и изворотливым человеком, каким был в самом начале, как помнил Люциус и что рассказывал его отец Абраксас.

Я стоял в центре круга, в уже освещенном факелами зале, прислушиваясь к новым ощущениям. Теперь я ощущал весь особняк, словно мог видеть происходящее в каждой комнате при сильном желании. Ощущал я и родовую магию, совершенно непередаваемое ощущение, однако же, бывшее каким-то неполным. Прислушавшись к ней внимательнее, я все же понял — я был один. В поле магии не было больше ни одного потомка рода Поттеров, что объяснимо, но вызывало какую-то иррациональную печаль.

— Ритуал закончен, — подтвердил я, кланяясь собравшимся. А домовые эльфы Поттеров, нанятые мной вчера, уже относили гостям ритуальные подарки, благодарность за помощь в проведении принятия главы рода.

Сириус, стоявший рядом, хлопнул меня по плечу.

Невзирая на то, что ритуал завершился, мне предстояло еще многое сделать в этом зале прямо сейчас.

Развернувшись к стоявшему в углу камню, покрытому тончайшей вязью рун, я разрезал запястье и плеснул кровью на светящиеся белым огнем символы, произнося длинное заклятье Фиделиуса, одновременно представляя и чувствуя весь дом, окутавшийся тонкой и неразрушимой дымкой маскирующих чар.

Новая порция крови, новое заклятье — и домовые эльфы обзавелись гербами Поттеров на одежде, а их энергетика оказалась включенной в энергетику дома.

Последняя пригоршня крови, заклинание. Дом постепенно оживал, наполняясь энергией. Связь с пролегавшим глубоко под фундаментом источником магии активизировалась, и я со вздохом развернулся к гостям, ощущая, как заклинания бытовой магии в особняке раскрываются, приходя в рабочее состояние.

— Род Поттеров приветствует вас в нашем особняке, — я улыбался, произнося эту почти ритуальную фразу. — А теперь давайте вернемся в гостиную, думаю, эльфы накрывают стол.

Домовые эльфы, действительно, успели уже довольно многое, — практически привели в порядок гостиную, убрав большую часть следов почти шестнадцатилетнего запустения. Свежий лак на полированных деревянных панелях стен и потолка все еще сверкал, медные и серебряные подсвечники на камине, стенах были начищены, а на застеленном свежей скатертью столе уже были выставлены первые блюда. Немалая сумма, выложенная мной на восстановление особняка, все же оправдала себя, — гоблины доставили все необходимое для расконсервации поместья.

По дороге к гостиной я старался осознать, что же изменилось во мне после того, как я получил власть главы рода Поттеров за исключением перстня на правой руке. Получалось слабо — мешали совершенно другие мысли о другом кольце, спрятанном в бархатную коробочку в кармане мантии. Волнение от первого и единственного объяснения с родителями Флер, которое мне сейчас предстояло, затмевало даже факт моего совершеннолетия по магическим законам. Одновременно поднималась внутри бешеная радость — теперь мне уже никто из "взрослых" членов Ордена Феникса, с которым мне все равно придется сталкиваться, не сможет указывать, пользуясь разницей в возрасте и статусе. Даже старому манипулятору придется несколько больше обдумывать свои слова, вместо того, чтобы, как и обычно, попытаться навязать мне свою волю на правах директора.

— Прошу, господа и дамы. — По моему жесту, как хозяина поместья, собравшиеся расселись. Даже в глазах Сириуса, обычно иронично-насмешливого, сегодня читалось некоторое уважение и застарелая давняя боль — он привык видеть во главе стола в доме Поттеров моего отца, и этот дом все еще мучил моего крестного, так и не смирившегося с потерей лучших друзей. Поймав мой взгляд, Сириус усмехнулся, салютуя вилкой с наколотым на нее грибочком, — крестный оставался верен своему имиджу.

— Ну что ж, за нового Лорда Поттера! — Поднял кубок Сириус, когда собравшиеся утолили первый голод, а я немного освоился на месте во главе стола.

Зазвенели бокалы, мой бокал с перезвоном столкнулся с бокалом Флер, в глазах которой был настоящий водоворот эмоций. Любовь, волнение и почему-то страх. Она боится? Чего может бояться моя любимая в такой ситуации? Связь, созданная кровью единорога, за последние полгода стала работать не так часто, видимо, даже эта волшебная субстанция имела пределы возможностей.

— Господин Делакур. — Я встал, волевым усилием заставив голос звучать твердо и уверенно. — Год назад я пришел в ваш дом с просьбой о помощи и получил желаемое. Вы поддержали меня, помогли мне избавиться от опекунства и обрести независимость. Ваш род всегда может рассчитывать на помощь Поттеров в трудную минуту.

Крестный одобрительно посмотрел на меня, и мне была важна даже эта минимальная поддержка, которую только и мог он мне дать в такой момент. Жан-Клод вежливо кивнул, принимая мои слова — он знал, что по другому я поступить не мог.

— Сейчас, когда я стал главой рода Поттеров, и обрел полную самостоятельность своих действий, я... — К вставшему напротив меня Жан-Клоду присоединилась Мари Делакур. — Я хочу просить руки вашей старшей дочери.

Сунув руку в карман мантии, я вытащил из него бархатный футляр.

— Род Делакур не имеет возражений, — ответил Делакур-старший, переглянувшись для приличия с женой, хотя я прекрасно знал, что к решению они пришли уже давно. — Но стоит спросить мнения моей дочери.

Выйдя из-за своего места, я подошел к вставшей Флер, опустившись перед ней на колени. Ногу пронзило резкой болью — не до конца залеченная после тренировки травма напомнила о себе.

— Флер, любимая. С того момента, как я впервые увидел тебя, я не мог больше смотреть на других девушек. Ты стала для меня единственной и самой желанной. — Говоря эти слова, хотя я их не раз мысленно репетировал, я с трудом заставлял свой язык шевелиться, настолько сильным было волнение. — Сейчас, перед лицом собравшихся, я прошу тебя стать моей женой.

Открыв футляр, я извлек оттуда перстень с гербом Поттеров, чуть меньшего размера, чем мой собственный — перстень, принадлежавший когда-то моей матери.

— Да, — с покрывшимися румянцем щеками и блестящими глазами тихо сказала Флер. — Я согласна.

Я осторожно надел перстень на тонкий палец и, не удержавшись, поцеловал хрупкое запястье.

Близко-близко оказались широко распахнутые глаза. Под взглядами одобрительно, невзирая на все свое воспитание, захлопавших гостей мы обменялись поцелуем.

Мари Делакур, подойдя ко мне, поцеловала меня в щеку, а на шее повисла с визгом Габриель. На краю сознания, где я ощущал сейчас магию рода, забрезжило новое ощущение — я переставал быть одиноким, скоро в роду появится еще один человек, моя жена.

Обменявшись крепкими рукопожатиями с мужской частью собравшихся и получив поцелуи в щеку от женщин, я вернулся на свое место.

— Счета Поттеров и все документы готовы, — Жан-Клод первым заговорил о делах. — Джеймс уехал куда-то, не успев явиться на этот приём. Так что гоблины уже знают о совершеннолетии наследника Поттеров.

— Тем лучше. — Я улыбнулся. — Я в любом случае хотел бы и дальше сотрудничать с Джеймсом, он мастер своего дела.

— Да, во Франции он тоже очень известен, — со странной ироничной улыбкой сказал Делакур-старший. — Он один из лучших финансистов, кого я знаю.

— Нужно соединить этот дом по каминной сети с особняком Блеков, — добавил Сириус.

— Я планирую разместить здесь, в гостевых комнатах, часть авроров Майкла, если мистер Браун не возражает. — Я поклонился командиру авроров, который теперь вместо погибшего Аластора присутствовал на всех наших совещаниях.

— Я думаю, ребята согласятся — большинство основную часть времени все равно проводят в казармах, а в особняке старинного рода больше комфорта, — дипломатично заметил Браун, слабо улыбаясь.

— Вот и ладно. — Я улыбнулся в ответ. — В особняке достаточно комнат и эльфов, чтобы люди ощущали себя комфортно. Можете занимать все правое крыло особняка, там гостевые комнаты.

— В принципе, разумно, — подытожил молчавший до сих пор Валленштайн. — Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, возрожденное семейство Поттеров будет мешать всем политическим игрокам страны. И дополнительные силы в особняке никому не помешают. Я бы предложил клятву верности, если в вашей стране такое принято.

— Клятва? — Переспросил я.

— В Германии некоторые аристократы всё ещё принимают в свой род обычных волшебников с помощью клятвы верности, несмотря ни на какие указы Министерства. Такие волшебники являются полноправными членами семейства, тоже получают некие привилегии, а их дети — частично могут пользоваться магией рода, что стоит подобной клятвы.

— К тому же защита особняка гораздо лучше, чем защита обычного дома, — вкрадчиво добавил я.

— И это тоже дополнительный стимул в неспокойное время, — спокойно согласился Валленштайн. — Таким образом, были созданы в далеком прошлом многие сильные семьи. Руководящая семьей линия потомков основателей рода и множество побочных линий. Сейчас подобная традиция постепенно угасает в связи с гибелью многих потомственных магов в последних войнах и нежеланием Министерств отдать власть тем семьям, которые восстановят свою численность подобным образом.

— Мистер Делакур, — я развернулся к будущему тестю. — Когда мы сможем провести свадебную церемонию? Честно говоря, если это возможно, я хотел бы официально вернуться в Англию уже женатым человеком. Это снимет множество политических вопросов.

Невзирая на мое отвращение к политике и нежелание руководствоваться подобными интересами в личной жизни, полученные мной за этот год уроки давали о себе знать. Я прекрасно понимал, что появление неженатого наследника Поттеров, обретшего титул главы рода, будет красной тряпкой в глазах сторонников Дамблдора, особенно тех же Уизли. Неизвестно, какие предварительные контракты мог подписать в прошлом мой отец — далеко не все документы, которые нам хотелось бы прочитать, мы с Сириусом нашли в разгромленном и разграбленном кабинете. Так что не хотелось рисковать нашим с Флер будущим, появившись в Англии холостым.

— Думаю, трех недель будет достаточно, — подумав, ответил Жан-Клод. — В последнюю неделю августа вполне можно устроить эту церемонию...

-... объединив ее со свадьбой Ремуса Люпина и Нимфадоры Блек, — с насмешливой улыбкой вставил Сириус, подмигнув чуть смутившемуся оборотню.

— Так будет даже лучше, — кивнул я, осторожно поглаживая руку Флер, которую я даже и не собирался отпускать.

Невзирая на усталость, спустя несколько часов я уже спускался в подземный ритуальный зал. Майкл Браун, наравне с другими своими подчиненными, в отличие от наёмников, участвовавший в застолье, обратился ко мне с просьбой принести вассальную клятву немедленно. Следом за ним шли еще четыре аврора, которые, по результатам краткого обсуждения внутри отряда, приняли решение войти в род Поттеров на правах младших вассалов. Их можно было понять. В неспокойное время постепенно разгоравшейся гражданской войны семьи авроров будут находиться в относительно безопасном месте. Конечно, особняк Поттеров являлся одной из первостепенных целей для Упивающихся, но наличие на нём громадного числа защитных чар, связи с остальными особняками, откуда должна была прибыть помощь в случае нападения, делали его довольно крепким орешком. Конечно, риск был велик, но ничуть не больше того, при котором авроры уходили на задания, а их семьи оставались в практически ничем не защищенных домах в магловских кварталах, поскольку пожелавшие присягнуть мне авроры были маглорожденными. Преимуществ же для них было несравнимо больше, в особенности для детей, которые получат поддержку Поттеров в дальнейшей жизни, что автоматически открывало для них многие двери в магическом мире.

Оказавшись в ритуальном зале я задумался, поскольку я не помнил наизусть ритуал принятия в род вассалов. Щелкнув пальцами, я сосредоточился, вызывая эльфа и мысленно приказывая ему принести нужный том из библиотеки.

Браун и его, точнее, мои люди выстроились возле стены, неспешно переговариваясь о своём. Понятно было, что, едва вступив в права главы рода, я не могу знать наизусть все возможные ритуалы, особенно тот, который практически не использовался в последние полтора столетия. Ритуал связи сюзерена и сквайров, использующийся гораздо чаще, в данном случае не подходил.

Наконец дочитав и запомнив этапы достаточно простого ритуала, я захлопнул книгу. Поскольку ритуал мог проводиться и для невладеющих мертвым языком магов людей, в книге прилагался и вариант на обычном английском, снабженный руническими схемами, которые я должен был выстраивать в голове. Мысленно я поблагодарил издевавшегося надо мной с помощью рунной магии Блека — без этих занятий ритуал пришлось бы отложить.

— Майкл Браун, — начал я, призывая родовую магию в свидетеля своих слов. — Клянешься ли ты честью и жизнью своей служить роду Поттеров, подчиняясь приказам главы рода?

— Клянусь. — Первая огненная полоса соединила меня с аврором.

— Клянешься ли ты соблюдать кодекс рода, преумножать славу и честь рода Поттеров?

— Клянусь. — Еще одна полоса, разбрасывая вокруг себя призрачные искры, протянулась между нами.

— Клянешься ли ты воспитать своих детей в соответствии с кодексом рода, дабы они стали верными членами рода Поттеров?

— Клянусь. — Зеленая полоса огня связала нас, добавишись к синей и белой.

— Я, Гарольд Джеймс Поттер, глава рода Поттеров, принимаю твою клятву, Майкл Браун, — сияние вокруг нас становилось всё ярче. — Дарую тебе защиту и помощь моего рода.

Ярчайшая вспышка солнечного света практически ослепила нас. Когда перед глазами перестали плавать радужные круги, я увидел стоявшего с взволнованным видом Брауна, который как-будто прислушивался к каким-то внутренним ощущениям. И в то же время я ощущал, что пустоты вокруг меня словно бы стало меньше.

— Лорд Поттер, — Майкл Браун-Поттер медленно опустился на колено.

Спустя полчаса четверо авроров, давшие мне присягу, покинули ритуальный зал, а я, осторожно погасив множество горевших по стенам свечей, направился в свои комнаты. К моему большому сожалению, Делакуры вернулись во Францию еще до того, как я спустился в подземный зал, так что увидеть Флёр мне не удастся до завтрашнего дня. В гостиной, к моему удивлению, все еще сидели Сириус и Ремус, продолжавшие сосредоточенно соревноваться, кто осушит больше бутылок с огневиски. Лежавший рядом с ним альбом с фотографиями явно демонстрировал, что они поминали Джеймса и Лили. Не став мешать друзьям моих родителей, я пошел в свою комнату и сон пришел ко мне очень быстро, не принеся, однако, желанного покоя.

Проснулся я разбитым, всю ночь меня мучали кошмары о последнем принятом моими родителями бою. Зеленые вспышки Авады сменялись белоснежным полыханием незнакомых мне заклятий, которыми пыталась отбиться от Вольдеморта моя мать, когда отец, не сумев остановить величайшего черного мага Англии, уже погиб на первом этаже. После длительных усилий целителей, я многое сумел вспомнить, и этот эпизод теперь ярко стоял перед глазами, являясь в кошмарных снах. Видел я и очередной эпизод, о котором мне стирали память, когда я застал Джинни Уизли целующейся с каким-то старшекурсником с Равенкло, а потом вызвавший меня в кабинет "для беседы" Дамблдор с порога стер мне воспоминания об "этом прискорбном инциденте". Поэтому на утро я проснулся злым и разбитым, с желанием отправить Дамблдору проклятый артефакт, а семье Уизли — что-нибудь из арсенала некромантов.

* * *

— Мисс Грейнджер? — Спокойно произнес Дамблдор в камин. Огненные языки, вопреки всем законам магловской физики, образовали четкую картинку стоявшей перед камином в коттедже Грейнджеров Гермиону.

— Да, профессор Дамблдор, — донеслось из камина.

— Вы писали письма мистеру Поттеру этим летом? — Прямо спросил старик, кляня себя за то, что не проконтролировал этот вопрос заранее.

— Нет, мы не общались с ним с момента его исчезновения больше года назад.

— Постарайтесь написать ему письмо, мисс Грейнджер, — сказал старик, обдумывая формулировку. — Важно, чтобы у вас оставалась с ним хотя бы минимальная дружеская связь, тогда вы сможете продолжить выполнение вашего задания.

— Хорошо, директор, но... — Гермиона замялась, не желая говорить о некоторых вещах даже в безопасном коттедже.

— Мистер Уизли получит те же инструкции, а вы получите доступ в мою личную библиотеку, раз уж библиотека дома Блеков отныне для вас закрыта. Впрочем... — Старик усмехнулся в бороду, — если вы сможете восстановить вашу дружбу с Гарри, то вы сможете попасть и в особняк Блеков.

— Это было бы замечательно, — сверкнули фанатичным блеском глаза Гермионы.

— До свидания, мисс Грейнджер. — Старик взмахом руки погасил канал связи и уселся в кресло, обдумывая следующий учебный год.

Проблема Вольдеморта уже не занимала столько места в его мыслях — он был уверен, что Лорда убьют без помощи самого директора, к сожалению, бой в особняке Эйвери это показал предельно четко. Оставалась надежда на то, что Лорд как-то доберется до Поттера и лишит альянс аристократов самого ценного на данный момент бойца, который в перспективе способен справиться с Вольдемортом один на один.

Гораздо больше старого волшебника беспокоил вопрос, как вернуть потерянное влияние. Идеальным способом была бы смерть Поттера от случайных причин или от рук Лорда на дуэли. Тогда Дамблдор смог бы добить ослабленного поединком Вольдеморта. Изначальный план, обвешать Поттера артефактами и опоить самоубийственными зельями и отправить против Лорда уже не годился.

Напрямую Поттером манипулировать не получится — с получением статуса главы рода он защищен от многих способов давления. Успеваемостью и взысканиями на него тоже наверняка не повлиять. Остается манипуляция через близких ему людей. Это следовало обдумать получше, в идеале — подыскать ему хорошую девушку, лучше всего не Уизли-младшую. А вот там уже открывается простор для манипуляций. Приворотное зелье Поттеру подливать опасно... Впрочем, можно использовать зелья, которые пьет девушка.

Друзья и девушка... уже лучше... Что еще может подействовать на юношу...

Скомпрометировать его, приписать какое-то преступление? А потом выставить в глазах обывателей переметнувшимся на сторону Лорда? Год назад это могло бы легко получиться, но сейчас объединившиеся вокруг Поттера аристократы не позволят никому слишком уж трепать имя своего символа.

Как вариант — нужно подставить Поттера так, чтобы он попал за свои преступления в Азкабан, а там уж с ним можно будет договориться. Убийство ученика, на месте преступления должны видеть Поттера, должны видеть как можно больше свидетелей. Это может сгодиться, но доводы должны быть идеальными, в этот раз без Сыворотки правды, как Блека, его в Азкабан не отправить.

— Гарри, ты чертовски везучий сумасшедший! — Такими словами приветствовал меня Невилл, по случаю моей свадьбы решивший временно поселиться у каких-то дальних друзей семьи в Париже.

Сейчас одетый в строгую синюю мантию юноша, разительно отличавшийся от полноватого, неуверенного в себе парня, каким был полтора года назад, с усмешкой наблюдал, как я пытаюсь подобрать себе одежду для свадебной церемонии. Выбранный мной в качестве свидетеля и друга жениха, Невилл был готов поддержать меня даже в нелегком деле борьбы с модными вещами, — Флер хотела, чтобы ее жених выглядел великолепно, видимо, решила напоследок утереть нос своим школьным подругам.

— Мне кажется, что вот эта мантия мне подходит. — Я задумчиво встряхнул висевший на вешалке костюм густого синего цвета.

— Как сказала Луна, тут многое зависит от того, какого цвета будет платье и букет невесты... — Протянул мой друг, насмешливо улыбаясь. — Ты хоть видел ее платье?

— Нет, не положено ведь, — я засмеялся. — Флер прокляла бы меня, вздумай я нарушить это неписанное правило и посмотреть на ее платье до свадьбы. Правда, цвет я знаю — Габриель сжалилась надо мной и подсказала, что цвет будет небесно-голубой.

— Уже лучше. — Невилл наморщил лоб. — Тогда... Тогда цвет относительно подходит. Осталось определиться с фасоном!

Я демонстративно замахнулся на хохочущего друга, раздумывая, что же делать в этой ситуации. Однако Невилл, отсмеявшись, все же продолжил свой мозговой штурм.

— Она не говорила, хотя бы, к какой эпохе относится платье? У тебя есть два удачных варианта — классический фрак и классический деловой костюм, оба подходят к большому числу стилей женского платья.

— Думаю, современный костюм мне подойдет. — Я жестом подозвал к себе администратора магазина. — Мне нужен этот костюм, галстук, и эти рубашки.

Спустя полчаса, расплатившись за всё указанное мной, мы сидели в кафе, где я пытался успокоиться — неожиданно перед свадьбой я начал нервничать.

— Лорд Поттер нервничает перед собственной свадьбой? — Насмешливо удивился Невилл.

— Я посмотрю на будущего Лорда Лонгботтома, когда придет его черед вести под венец мисс Лавгуд. — Я ответил ему не менее насмешливой улыбкой, представив себе, во что может превратить свадебную церемонию такая неординарная девушка, как Луна.

— Зато мне на всю жизнь гарантированы самые невероятные и неожиданные события, — Невилл с нежностью улыбнулся, видимо, вспомнив какой-то интересный эпизод.

— А мне всю жизнь предстоит ходить с оглядкой, чтобы никто из пытающихся добиться внимания моей жены-полувейлы не сумел пристать к ней. — Я демонстративно насупился, раскрутив в руке палочку.

— Да, быть супругом вейлы — тяжкое испытание, так много конкурентов за ее внимание, — без улыбки согласился мой друг. — Главное, чтобы в Англии не были приняты дискриминационные законы о Разумных расах.

— В этом случае я не вернусь с семьей в Англию, а оставлю Флер во Франции. — Я стиснул челюсти. — Сириус говорит, что дни Фаджа на министерском посту сочтены, скоро повторные выборы, и будут другие кандидатуры на его место.

— А когда будут выборы Министра?

— Срок Фаджа заканчивается... в последних числах августа, — несколько неуверенно протянул я. — Потом две недели на собственно выборы, в течение которых Фадж продолжает исполнять свои обязанности, а дальше — смотря кого выберут волшебники.

— Амелия Боунс, — предположил Невилл. — Даже с моими знаниями о политике видно, что Фадж доигрался. Даже поддержка сторонников Малфоя не поможет ему удержаться на посту. А у Амелии Боунс — поддержка большей части малого состава Визенгамота, с учетом твоих голосов.

— А в большом составе все не так радужно, — поморщился я. — Там голоса распределятся примерно поровну.

— Все равно всё идет к смене власти, — философски подытожил будущий глава рода Лонгботтомов.

— Нет! — Громкий вскрик Джинни Уизли, первой успевшей взять утреннюю газету, разорвал тишину, нарушаемую до этого только звяканьем столовых приборов.

— Джинни, что случилось? — Молли Уизли с тревогой посмотрела на дочь.

— Гарри женится. — Покрасневшая от возмущения и тревоги девушка подскочила на месте.

— Женится? — Встал с места Артур Уизли. — На ком?

Взяв газету из дрожащей руки дочери, глава семейства начал читать вслух.

"Наследник и глава о рода Поттеров объявил о своей скорой женитьбе!

Как удалось узнать нашим корреспондентам, лорд Гарольд Поттер, ставший неделю назад главой рода Поттеров, собирается жениться.

Лорд Поттер в письме в редакцию сообщил, что свадьба назначена на конец августа, но имя его избранницы пока что не разглашается, в целях безопасности.

На вопрос о том, собирается ли глава древнейшего рода возвращаться в Англию, лорд Поттер ответил, что в ситуации, когда его родная страна охвачена, фактически, гражданской войной, долг любого честного волшебника — защищать её. Лорд Поттер, невзирая на свои планы по продолжению учебы в Хогвартсе, является главой альянса аристократических семейств, созданного для борьбы с террором Темного лорда.

В этот же день, сказал лорд Поттер, состоится и свадьба Нимфадоры Блек, племянницы главы рода Блеков с Ремусом Люпином, сильным волшебником, бывшим аврором и мастером Защиты от темных искусств.

Редакция "Пророка" желает молодым счастья и долгих лет жизни."

— Хорошо, что Гарри женится, — философски проговорил Артур Уизли, не обращая внимания на взбешенных дочь и жену. — Он заслуживает свою долю счастья.

— Гарри мой! — выпалила Джинни, еще больше покраснев. — Он должен был жениться именно на мне! Он спас меня от василиска и...

— Вот именно, спас от василиска, а вы напоили его зельями! — Рявкнул Артур, хватив кулаком по столу. — Вам напомнить наш прошлый разговор на эту тему?!

— Хорошая статья, — протянул Сириус, помахивая газетным листком. — Редактор оправдал вложенные в него деньги.

— Что ты имеешь в виду? — Я несколько раз просмотрел коротенькую заметку. — Все написано именно так, как я рассказал в своем письме в редакцию.

— Все верно, Гарри, — насмешливо уточнил Сириус. — Но вот приписку в конце про Ремуса и его статус сделал именно редактор, и сделал, замечу, совершенно верно. Тем более, об этом я ему написал незадолго до тебя. Таким образом он снял вопрос о том, почему род Блеков решил нарушить установившееся за последние сто лет традиции браков между чистокровными. По крайней мере, вопросов такого рода не возникнет у рядовых волшебников, а аристократы, чье мнение для нас важно, либо видели Ремуса в бою, либо же находятся в лагере сторонников Вольдеморта, мнение которых нас не должно волновать.

— Вот ты про что... — С этой точки зрения Сириус был совершенно прав. — То есть таким образом, через мое интервью, род Блеков показывает, что планирует вернуться к политике периодического разбавления крови?

— Именно так. — Крестный удовлетворенно улыбнулся. — Это даже лучше, чем если бы давал отдельное интервью я сам. Тут просто изложен сложившийся факт, что в род Блеков скоро вольется новый человек. А все остальное уже не касается никого, кроме Блеков.

Мы оба засмеялись.

— Моему примеру готовы последовать многие семьи, в которых осталась всего лишь одна наследственная линия, — отсмеявшись, продолжил Сириус. — Сейчас ситуация позволяет такие виляния между законами последних полутора столетий. Министерство слишком слабо, чтобы в действительности наказать нарушивших декрет о запрете на принятие в род маглорожденных не через свадьбу, а через вассальные клятвы, а нам, в послевоенном будущем пойдет на пользу такое вливание свежей крови, поскольку, когда спохватятся остальные семьи, самые талантливые и сильные волшебники окажутся вассалами нашего альянса.

— Я начинаю тебя опасаться, крёстный, — я усмехнулся. — Ты опасный человек.

— Политика — грязное дело, — философски вздохнул Блек. — Съешь сам или тебя съедят. В данном случае пострадают только те семьи, которые до последнего будут придерживаться чистокровных принципов, сформировавшихся в двадцатом веке. Маглорожденные, принятые в сильные семьи, окажутся в выигрыше в любом случае, поскольку уже их потомки получат поддержку родовой магии, ну а Министерство проиграет при любом исходе дел.

Глава 46. Свадьба

По странной, но до сих пор сохранявшейся старинной традиции, женщины и мужчины рода Делакуров венчались в древней магловской церкви недалеко от Парижа. Под пристальными взглядами изображенных на стенах святых угодников собрались те, кого, возможно, называли бы "дьявольским отродьем" — несколько десятков волшебников и волшебниц, одетых в строгие костюмы, старинные платья, сюртуки и камзолы, но — только магловского образца.

В голове проскользнула мысль как-нибудь позже спросить о причине появления такой традиции у Жан-Клода, но быстро исчезла — меня все еще колотила нервная дрожь, не знаю уж почему.

Впрочем, собравшихся под сводами церкви волшебников не поразили молнии с небес, не обрушились старые стены, а значит, дьявольским отродьем мы не были совершенно точно.

По взаимной договоренности, обе наши свадьбы были простыми, без всякого выкупа и предварительных церемоний. Поэтому мы с Флер, невероятно красивой в своем предельно простом платье и минимуме украшений и Ремус с Нимфадорой очень быстро оказались перед алтарем, где святой отец в окружении нескольких помощников должен был провести обряд венчания.

Даже главный демаскирующий фактор — световые вспышки, обычно сопровождавший любую помолвку с заключением старинных клятв волшебников, на этот раз был не так опасен. Помимо старинной традиции, преимуществом именно этой церкви был тот факт, что последние двадцать лет службы вел старый сквиб, знавший о существовании волшебного мира.

Белоснежные высокие стены, украшенные множеством изображений религиозной тематики, в которых я был не силен, были ярко освещены множеством свечей.

— Гарольд Джеймс Поттер! — Низкий, хорошо поставленный бас полноватого пухлощекого священника прервал мои размышления. — Берешь ли ты в жены Флер Делакур?

— Да. — Слово, после которого возврата к прежней жизни уже не было, вырвалось легко и просто, внутри, вместо нервного напряжения, появилось чувство какой-то радости и нетерпеливого ожидания.

— Обещаешь ли ты перед лицом Господа нашего быть верным Флер Делакур, быть ее опорой, как в счастье так и в горе, в болезни и в здравии?

— Обещаю.

Священник сделал паузу, во время которой я успел громко произнести длинную фразу на латыни, запускавшую ритуал помолвки в магическом мире, обращение к родовой магии с просьбой соединить двух людей в качестве мужа и жены.

— Флер Делакур, — на удивление, священник оказался полностью неподвластен магии вейл и совершенно спокойно смотрел как на саму Флер, так и на Мари Делакур, сила которой заставляла многих гостей невольно сглатывать слюну. — Желаешь ли ты выйти замуж за Гарольда Джеймса Поттера?

— Да! — Звонкий, немного искаженный волнением голос Флер колокольчиком разнесся по старинному залу.

— Обещаешь ли ты перед лицом Господа нашего быть верной Гарольду Джеймсу Поттеру, быть его опорой, как в счастье, так и в горе, в болезни и в здравии?

— Обещаю!

Меня охватило ощущение совершенно непередаваемого счастья, когда исполняется мечта, которой так долго ждал.

— Обменяйтесь кольцами, дети мои, — карие глаза священника с радостью смотрели на нас, пока я взял с протянутой Сириусом подушечки перстень с гербом рода Поттеров и осторожно одел его на палец Флер. Вспыхнуло яркое сияние, и перстень, несколько уменьшившись в размере, плотно охватил тонкий пальчик.

Спустя несколько секунд на моей руке оказался тяжелый перстень, очень похожий на перстень главы рода, но с иным рисунком.

— Властью, данной мне Господом, объявляю вас мужем и женой.

Белоснежный свет охватил наши сплетенные руки, когда я, с последним словом священника поцеловал сияющую Флер. Флер Поттер. Мою жену.

Под радостные крики и аплодисменты собравшихся в церкви людей мы с Флер обменялись первым и самым сладким поцелуем и развернулись к гостям, принимая поздравления. Флер с блестящими глазами и бурно вздымающейся от волнения грудью показалась мне еще очаровательнее обычного.

— Крестник! — Медвежьи объятья Сириуса чуть не заставили захрустеть все кости, однако издевательства учителя над моим телом не прошли даром, и мы с Сириусом оказались равны по силам. Крестный с лукавой улыбкой поцеловал протянутую ему руку Флер и вручил нам свой подарок — старинного вида амулет для Флер и не менее древне выглядящую книгу, посоветовав не показывать ее кому попало, поскольку в талмуде содержались откровенно черные заклинания, давно и навсегда запрещенные Министерством.

Радостно пищащий тайфун чуть не сбил меня с ног, когда мне на шею бросилась довольная Габриель Делакур. Пожимая руку Жан-Клода, я поймал глазами Киарана — учитель с улыбкой отсалютовал мне палочкой, не став подходить ближе.

— Гарри, Флер, — одетый в костюм Ремус и невероятно красивая Нимфадора в свою очередь подошли к нам, а уже через несколько минут должна была наступить их очередь встать перед алтарем.

Пока девушки радостно обнимались и целовались, Ремус протянул мне изящный нож, по матово блестящей поверхности клинка которого бежали серебристые разводы дамасской стали, сплетаясь в причудливые узоры. Взвесив оружие в руке, я оценил качество работы, нож лежал в руке, как влитой, и мне захотелось опробовать его на следующей тренировке. Флер получила от будущей четы Блеков чеканный браслет, полыхавший от вложенной в него магии.

— Этот день будет днем траура для множества незамужних девиц Англии, — ехидно произнесла Луна, пока Невилл улыбался, стискивая мою руку. — Они будут горевать об упущенных шансах.

— Я им покажу, упущенные шансы, — грозно произнесла моя жена, но улыбка говорила, что она все еще на седьмом небе от счастья.

Мы отошли в сторону, а на место перед алтарем вышли Ремус Люпин и Нимфадора Блек. Оборотень в черном костюме, выгодно оттенявшем почти полностью седые волосы, казался воплощением силы — разговор с Сириусом и помощь будущей жены помогли ему окончательно смириться со своей звериной сущностью. Рядом с ним сильная волшебница, выпускница аврорской академии Нимфадора казалась совсем хрупкой и уязвимой.

Зазвучал снова голос священника, однако в этот раз слова клятвы несколько отличались — Ремус Люпин переходил в род Блеков, становясь полноправным членом старинной семьи.

Новая вспышка света — и пара слилась в поцелуе, Нимфадора запустила тонкие пальцы в седую гриву мужа, прячась за ним от собравшихся гостей. А я поймал краем глаза выражение какой-то странной тоски на лице Алики Гринграсс, вместе с отцом присутствовавшей на свадебной церемонии. Взгляд девушки то и дело перемещался на стоящего недалеко от меня Сириуса. Крестный стоял, улыбаясь, потому что последний из его друзей наконец-то женился, но в его глазах точно так же стояла грусть.

Церемония закончилась, и гости, радостно переговариваясь, направились к выходу из церкви, чтобы чуть позже воспользоваться порталами к особняку Блеков, где было решено устроить празднование свадьбы.

Спустя несколько часов, наполненных тостами и весельем, собравшиеся в доме Блеков гости начали расходиться, первыми с праздника удалились сопровождаемые шутками Ремус и Нимфадора. Сириус, невзирая на, похоже, показавшуюся мне после свадьбы грусть, громко и долго смеялся над очередной шуткой соседа и выглядел совершенно счастливым и довольным жизнью.

Один шаг — и мы вышли из камина в главном зале особняка Поттеров. Стоявшие на часах авроры отсалютовали палочками — спрятавшись за мерцающей в полумраке пленкой защитных чар, маги бдительно охраняли один из возможных путей в дом. За прошедшие с моего совершеннолетия две недели мне принесло присягу десять авроров, треть отряда Аластора Грюма, и пустовавший пятнадцать лет особняк постепенно наполнялся голосами — семьи волшебников перебирались в надежно защищенное здание, оживляя его. Иногда мне хотелось увидеть, как же выглядело здание в те времена, когда род Поттеров был многочисленным, не сжавшись до одной-единственной ветви наследников семейного достояния. Но те годы былой славы и могущества давно прошли, и от всего семейства остались только я и моя жена, Флер, а теперь к нам добавились вошедшие в род на правах вассалов и младших членов семьи авроры с их семьями.

— Наконец-то праздник закончился. — До этого момента мы не проронили ни слова, погруженные в свои мысли, слишком много событий произошло за последнее время.

— Да, — эхом отозвалась Флер, поднимаясь по лестнице, ведущей в крыло, где находились наши покои.

Я остановился, глядя, как перекатываются мышцы под тонкой тканью платья — изумительная фигура девушки, поднимавшейся по лестнице, манила меня, словно магнитом.

— Я хочу в ванну. — Оказавшись в своей комнате, Флер тут же вызвала личного домовика, приказывая подготовить все для умывания. — О мой муж, нам сегодня нужно многое... обсудить...

— Поэтому добавь в ванну вот это. — Я бросил ей маленький флакон с эликсиром, восстанавливающим силы, вызвав смех девушки. — Я тоже пойду переоденусь.

Дальше, хм, похоже отдаленно на рейт R, так что детям не читать =)

Спустя полчаса, когда я вернулся в комнату жены, там уже было темно, только из-под двери ванной пробивался слабый свет и доносилось мурлыкающее пение, Флер, как настоящая женщина, все еще принимала ванну. Вытащив из ножен палочку, я начал творить заклинание, которое могло бы сделать небольшой сюрприз. В особняке, обладавшем собственным источником силы, любые чары накладывались гораздо легче и проще, так что истощения я не опасался.

Наконец мурлыканье в ванной смолкло и девушка, закутанная в полотенце, вошла в спальню, в изумлении остановившись на пороге — с потолка сыпалась звездная пыль, мягко светящаяся и переливающаяся в темноте, стены и потолок мерцали, покрытые звездами и туманностями.

— Я люблю тебя. — Выскользнув из замаскировавшего меня темного облачка у стены, я обнял девушку, вдыхая аромат разгоряченного тела. — Только тебя.

Тонкие руки обхватили меня за шею, Флер выгнулась, прижимаясь спиной к моей груди. В моей груди будто бы разгорелся настоящий пожар, такого всеобъемлющего желания и нежности я не испытывал никогда.

— Я тоже люблю тебя, — глубоким, незнакомым голосом произнесла Флер. — Муж мой.

Вместо ответа я прижался губами к нежной коже шеи, хотя больше всего хотелось сейчас опрокинуть девушку на спину и сделать то, что мы так долго откладывали. Под моими губами сильнее забилась синеватая жилка, ясно различимая под тонкой кожей, а по телу девушки прошла резка дрожь предвкушения.

— Ты моя, — буквально прорычал я, жадно целуя шею и плечи, не позволяя Флер развернуться ко мне.

Флер, мурлыкавшая от моих ласк, выгнулась, прижавшись еще ближе ко мне. Моя рука осторожно сжала мягкое полушарие груди под полотенцем, вызвав судорожный вздох. Бугорок соска под тонкой тканью стремительно твердел, упираясь в мою ладонь и еще больше раззадоривая меня. Узел, удерживавший полотенце на стройном загорелом теле, распустился, открывая разгоряченную кожу. Девушка развернулась, привстав на цыпочки и подставила губы под поцелуй, неожиданно кусая меня за губу.

— Ты меня с ума сводишь, — прошептал я, сжимая упругие ягодицы, и прижимая Флер к себе.

Вместо ответа тонкие руки девушки спустились с моих плеч к поясу халата и спустя секунду мы уже были полностью обнажены, стискивая друг друга в объятиях. Не выпуская девушку из рук, я медленно опускался на колени, покрывая поцелуями шею, грудь, живот, опускаясь к самому чувствительному месту, вознаграждаемый тихими вздохами и стонами наслаждавшейся ласками девушки.

Девушка ахнула, закинув одну ногу мне на плечо и прижимая меня ближе, когда мои губы коснулись нежной кожи губ, уже влажных от желания. Неповторимый аромат тела любимой буквально сводил меня с ума, и я, забывая обо всем, целовал податливую плоть, чувствуя, что еще немного и просто сойду с ума от нетерпения.

— Я больше не могу, — простонала Флер, резко отстранившись от меня. Опрокинувшаяся на кровать девушка выглядела настолько желанной, что я с трудом удерживал себя от поспешных действий. Осторожно, боясь причинить боль, я прижал девушку к постели, чувствуя, что в низу живота пылает настоящий пожар.

— Гарри! — слабый вскрик девушки, почувствовавшей, как наши тела становятся одним целым. Я стиснул зубы, стараясь удержаться от того, чтобы одним рывком овладеть изгибающейся подо мной Флер.

Медленными, осторожными движениями я проникал все глубже в такое податливое и горячее тело, чувствуя невероятное удовольствие. Наконец я замер перед упругой преградой и на секунду остановился.

— Еще, — выдохнула Флер, ногами прижимая меня ближе, заставляя двинуться вперед.

Глава 47. Возвращение.

"Директор школы Хогвартс Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, мое почтение."

Тонкие, витиеватые буквы на листе дорогой бумаги складывались в слова, которые директору Хогвартса очень не хотелось бы видеть. Пришедшее с утренней почтой 30 августа письмо говорило о том, что новый этап борьбы уже начался.

"Я пришел к выводу о том, что Хогвартс вполне подходит для завершения моего образования на ближайшие два года, поэтому перечисляю на счет школы соответствующую сумму, поставив о том в известность Совет Попечителей. Совет Попечителей, выслушав мои аргументы, согласился с тем, что необходимо провести распределение меня на факультет вместе с другими новыми учениками. Также, в соответствии с Уставом Хогвартса, семейным парам среди учеников предоставляется отдельная комната, вместо их проживания в общежитиях факультетов. Поскольку я прибываю в Хогвартс вместе со своей женой, подготовьте для нас соответствующие покои, учитывающие наш статус.

Лорд Гарольд, глава Древнейшего и благороднейшего дома Поттеров".

Лист пергамента под взглядом разозленного великого волшебника задымился, но Дамблдор вовремя взял себя в руки — уничтожать в припадке ярости ценный документ было бы неразумно.

Поттер возвращается! Директор потер подбородок, обдумывая изменения в ситуации. Совет Попечителей явно благоволит мальчишке, неизвестно как сумевшему добиться восстановления в правах. Это явно работа Блека и старой Августы.

Значит, придется дать мальчишке то, что он требует, отдельную комнату, распределить его на один из факультетов. А потом — потом пригласить его на беседу. Впрочем, Поттер допустил решающую ошибку, приехав в Англию с молодой женой, которую, к тому же, берет с собой в Хогвартс. А значит — он стал уязвимым для воздействия через пока неизвестную директору девушку. Также придется заново проинструктировать Уизли и Грейнджер. Дамблдор скривился от отвращения. Ни единого толкового исполнителя — остались верные, но лишенные таланта импровизации люди. Разве что Северус... Но Северус вынужден разрываться на два лагеря и служить сразу двум людям, многого сделать не сможет.

Единственное, что порадовало директора, так это наконец-то давший согласие на работу в Хогвартсе Слагхорн. И таким образом закрывалось сразу две дыры в преподавательском составе Хогвартса — вакантное после увольнения Амбридж место преподавателя Защиты от темных искусств, куда с громадным удовольствием ушел Северус Снейп, и освободившееся место преподавателя Зельеварения. Правда уговорить хитрого сибаритствующего зельевара, грандмастера алхимии и члена международной гильдии зельеваров оказалось не слишком легко...

1 сентября 1996 года. Воскресенье

Первого сентября утром платформа возле Хогвартс-экспресса была, как и всегда, заполнена возбужденно переговаривающимися после летней разлуки учениками, огорченными из-за отъезда детей родителями и множеством авроров, среди которых встречались и люди в багровых мантиях, практически поголовно, хотя об этом мало кто знал, принесшие вассальные клятвы домам Блеков и Поттеров.

— Директор говорил, что Поттер приедет в Хогвартс в этом году, — Гермиона внимательно осматривала входящих на платформу людей, забыв о том, что аристократы вполне могли аппарировать непосредственно к поезду, не утруждая себя маскировкой под маглов и проходом через платформу 9 и 34. Рон, с некоторым внутренним злорадством, наоборот сконцентрировал внимание на том участке платформы, куда то и дело аппарировали люди в темно-зеленых и черных мантиях, богато расшитых серебром.

— Хорек прибыл, — с насмешкой сказал рыжий, указывая взглядом на появившегося на платформе Малфоя. На удивление, в этот раз с ним была только его мать, лучащаяся чувством собственного достоинства Нарцисса Малфой, отец же явно предпочел не рисковать, появляясь на наполненной аврорами платформе.

— Не вздумай цепляться к нему, Рон. — Гермиона развернулась обратно к входу на перрон.

— Хорошего года, мой дорогой, — сквозь маску надменности на лице Нарциссы Малфой промелькнуло искреннее беспокойство за сына, отправлявшегося на целый год в Хогвартс. — Будь осторожен.

— Постараюсь, — хмыкнул юноша, оглядываясь в поисках своих сквайров, которые должны были прибыть несколько раньше.

— Мое почтение, леди Малфой, — раздался из-за их спин смутно знакомый голос.

Юноша в вышитом серебром камзоле склонился в легком поклоне перед Нарциссой Малфой. За юношей стояла девушка в мантии с накинутым капюшоном, причем Драко сходу обратил внимание на кажущуюся скромность мантии, пошитой из весьма недешевого шелка.

— Мистер... Поттер? — С недоумением переспросила Нарцисса.

— Лорд Поттер, если быть более точным, мадам. — Поттер еще раз кивнул, изображая поклон. На правой руке сверкнул в свете солнечных лучей тяжелый перстень с печаткой, изображавшей герб Поттеров. Перстень главы рода.

— Мое почтение, лорд Поттер, — Нарцисса Малфой умела владеть собой и не стала показывать удивление тем фактом, что разыскиваемый по всей Англии человек вернулся в страну как ни в чем ни бывало.

— Наследник рода Малфоев, — Поттер, пристально и очень жестко глядя в глаза слизеринцу, протянул руку Драко.

— Лорд Поттер. — Невзирая на то, что внутренне Малфой был возмущен и разозлен тем фактом, что Поттер теперь выше его по статусу, слизеринец пожал протянутую руку. Требования формального этикета никто не отменял.

— Позвольте вам представить мою жену, Флер Поттер. — Девушка за спиной гриффиндорца откинула капюшон на спину, демонстрируя четкий профиль, знакомый слизеринцу по Турниру Волшебников. — Флер, позволь представить тебе миссис Малфой и наследника рода Малфоев, Драко.

Все четверо обменялись вежливыми приветствиями, даже несмотря на то, что в действительности между ними даже не появлялось подобие уважения.

— Леди Малфой. — Поттер, к удивлению Драко, не спешил откланяться. — Если это возможно, передайте лорду Малфою мое предложение о встрече. Нам есть что обсудить.

— Я передам лорду Малфою ваши слова, лорд Поттер.

— Леди Малфой, Драко, мое почтение, — Поттер вежливо поклонился, разворачиваясь к поезду и подхватывая под руку молчавшую все это время девушку.

— Да, Драко, в этом году в Хогвартсе будет... интересно, — протянула Нарцисса, проводив необычную пару взглядом. — Семья Делакуров будет поддерживать Поттера, а значит, его частично поддерживает и Министерство Франции.

— Значит, мне нужно вести себя осторожнее с Поттером. — Фыркнул Драко с неудовольствием в голосе.

— Именно, сын, именно. — Нарцисса снова одела маску бесстрастной волшебницы.

— И зачем тебе нужно было устраивать этот спектакль? — Флер мягко коснулась моего плеча, пока мы шли вдоль состава в поисках свободного купе.

— Зачем? — Я задумался. — С одной стороны, формально я должен был поприветствовать Нарциссу Малфой, как представительницу старинного рода. С другой — мне действительно есть что обсудить с ее мужем. К тому же теперь Драко дважды подумает, прежде чем попытается воздействовать на меня в Хогвартсе.

— Интриган, — рассмеялась любимая, целуя меня в щеку. — Вот здесь вроде бы никого еще нет.

Флер указала рукой на пустое купе, из которого, несмотря на открытые окна, не доносилось ни звука.

Я помог девушке подняться на площадку и забрался сам, напоследок окинув взглядом перрон в поисках Невилла и Луны. Вместо них я к большому своему сожалению увидел только высматривающих кого-то Рона и Гермиону, при виде которых внутри всколыхнулась глубоко запрятанная боль и ярость от их предательства.

Добравшись до купе, мы разместили свои чемоданы, если таковыми можно было назвать сумочку Флер и мой небольшой рюкзак, доставленные Добби по щелчку пальцев. Вытащив палочку, я начал накладывать чары на купе, защищая его от возможного подслушивания. Двери запирать не стал — и мне, и Флер было интересно, кто и с какой целью зайдет в купе Гарри Поттера.

Сидя на мягком диванчике, я старательно в очередной раз загонял свое сознание в рамки того поведения, которому мне предстояло следовать в ближайший год. К сожалению, поскольку мне нужно было сделать основную ставку именно на родовитых волшебников, я должен был соответствовать их образу жизни, следовать этикету, чтобы суметь ближе сойтись с их детьми, обучавшимися в Хогвартсе и тем самым показать главам семейств, что со мной можно иметь дело.

— Гарри! — Дверь в купе отворилась, пропуская внутрь Невилла Лонгботтома и Луну Лавгуд.

Крепко пожав руку другу и получив поцелуй в щеку от Луны, я вернулся на свое место рядом с Флер, шутливо погрозившей мне пальцем.

— Ну что, друг, как ощущения? — Проницательно посмотрел на меня Невилл, угадав мое настроение.

— Средне, — честно ответил я. — Как будто вернулся в какое-то болото, уж прости. После года интенсивных тренировок с Маховиком Времени обычная учеба будет казаться несколько пресной.

— Это да. — Невилл кивнул и, к моему удивлению, продолжил. — А нет ли у тебя еще одного маховика?

— Хочешь повторить мой опыт? — Уточнил я.

— Почему бы и нет. — Усмехнулся друг, — твой пример, и твой прогресс, о котором мне рассказал Сириус, говорит о том, что без Маховика я потрачу больше времени на подготовку.

— Ну... Имей в виду, что кроме самого Маховика тебе понадобится еще множество зелий, которые вряд ли купишь в Англии — тут они внесены в список подозрительных или вовсе запрещенных.

— М-да, — Невилл поморщился, — Я невольно начинаю ненавидеть политику радикалов вроде Дамблдора. Запрещать все, что только возможно, это преступление.

— Кстати, — сменил тему мой друг. — Что заставило тебя вернуться в Англию?

— Во Франции стало жарковато, — я покачал головой. — За последнее время меня дважды чуть не обнаружили, так что я решил перебраться ближе к месту событий, к тому же особняк Поттеров защищен не в пример надежнее дома Делакуров, которые не могут себе позволить осадное положение из-за политической деятельности моего тестя. Сириусу же и мне на политику наплевать, никто из нас не занимает высоких постов в министерстве и возможно закрыть особняк от посторонних наглухо.

— И к тому же... Я буду меньше бояться за Флер, когда она находится в моем доме, где помимо нее обитают авроры, преданные лично мне, вдобавок защищенный Фиделиусом и проклятьями Блеков и Поттеров. Если однажды министерские чиновники сумеют вскрыть Фиделиус, то я сяду в Азкабан только за то, какие чары были наложены по моему заказу на особняк.

— Ты серьезно относишься к вопросам безопасности, — хмыкнул Невилл.

— У меня нет выбора, — я опустил голову и стиснул кулаки. — Родители понадеялись на Фиделиус Дамблдора, и в итоге погибли...

— Да... — протянул Невилл. — Убивай или будь убит.

— Именно, — в моем голосе звучала грусть. — К концу этой войны, как говорит Киаран, у нас у всех будут руки по самые плечи в крови.

Бросив взгляд на Флер, я увидел, что они с Луной уже что-то вовсю обсуждают, загадочно улыбаясь, и порадовался, что наши девушки нашли общий язык. Впрочем, познакомившиеся на свадьбе девушки уже в то время обнаружили темы для разговора..

— Невилл, когда будет первое занятие твоего клуба?

— Думаю, через неделю после начала учебы, — подумав, ответил Невилл. — В воскресенье в Выручай-комнате соберется основной состав. Хочешь присоединиться? (посмотреть, как эта сцена будет прописана дальше)

— Да не то чтобы присоединиться... — Я потер рукой подбородок. — Скорее, попросить тебя осторожно выяснить, кому из нас они верят больше — мне или директору.

— Хорошо, — друг кивнул, и я успокоился, зная, что в этом могу положиться на рано, как и я, повзрослевшего Лонгботтома.

С громким гудком поезд наконец-то тронулся. По перрону пробежали в последний раз машущие руками провожающие. Я с невольным отвращением смотрел, как машет рукой Молли Уизли, к моему величайшему счастью, не заметившая меня при посадке в вагон, иначе не миновать бы мне попытки "материнских" объятий, приглашений в гости и прочих "нежностей", обильно сдобренных приворотными зельями на благо единственной дочери этого плодовитого семейства. После того, как мне сняли блоки с памяти, я вспомнил довольно много эпизодов того, как мне пытались подлить приворотное, как Джинни развлекалась с парнями со всех четырех факультетов, даже притом, что параллельно охотилась за моим скальпом. Так что семейство Уизли теперь не вызывало у меня ничего, кроме некоего брезгливого недоумения — как врагов этих верных сторонников Дамблдора я не воспринимал, уж слишком неравными были теперь весовые категории.

С резким хлопком двери купе отворились, и в мою руку невольно скользнула палочка, уже направленная на входящих в купе Дина Томаса и Симуса Финнигана.

— Гарри? — С удивлением выпалил Дин, обнаружив меня сидящим в углу с вытащенной палочкой. — Ты вернулся?!

— Да, Дин, — я крепко пожал протянутые руки.

Томас и Финниган закинули чемоданы на полки и расселись рядом с Невиллом и Луной. По их обмену приветствиями с моим соратником я понял, что неуклюжий ранее юноша теперь пользуется у них немалым авторитетом, и мысленно порадовался за друга.

Оба парня с любопытством покосились на сидевшую рядом со мной Флер, но, прежде чем они сказали хоть слово, я опередил их:

— Любимая, позволь представить тебе Дина Томаса и Симуса Финнигана. Дин, Симус, позвольте представить вам мою жену, Флер Поттер.

Я позволил себе откровенно наслаждаться произведенным эффектом. Отвисших челюстей у прошедших в прошлом году все издевательства, придуманные Сириусом и Невиллом людей не было, но общее потрясение витало в воздухе.

— Гарри! — Буквально крик души от Симуса. — Ты чертовски везучий человек!

— Я знаю, — улыбнулся я. Вытащив из чемодана бутерброды, я выставил на стол бутылки с соком.

— За встречу, господа и дамы, — Отсалютовал всем открытой бутылкой Невилл, сделав добрый глоток сока.

В этот момент дверь в очередной раз отворилась, пропуская внутрь купе Гермиону и Рона. Я ощутимо напрягся, несмотря на весь прошедший год, желание дать бывшему лучшему другу в веснушчатую морду было невероятно велико, как и проклясть Грейнджер каким-нибудь неопасным, но неснимаемым заклятьем.

— Гарри, дружище, — шагнул ко мне рыжий парень, не обращая внимания на резкое похолодание атмосферы в купе. — Ты вернулся!

В моей голове, несмотря на относительно продуманный вариант действий, мгновенно проскользнуло несколько проклятий, которые рыжий не смог бы даже заметить.

— Для тебя я лорд Поттер, Уизли. — Я резко встал, оказавшись напротив бывшего друга, недоуменно захлопавшего глазами.

— Но... Почему? — Выдавил Рон. — Ведь мы же друзья!

— Ты так думаешь, друг мой? — Я говорил тихим голосом, борясь с желанием выбить предателю все зубы. — Может быть, это я получал деньги от Дамблдора за дружбу со мной?

В купе настала гробовая тишина. Дин, Симус, Невилл и Луна не были в курсе подобного поворота событий, так что предназначенная для рыжего словесная оплеуха краем зацепила и остальных.

Гермиона побледнела, быстрее Рона поняв, что сейчас услышит.

— Или, может быть, это я согласился докладывать директору обо всех моих шагах в обмен на доступ в Запретную секцию Хогвартса, Гермиона? Ведь он должен был знать... для моего же блага, разумеется, — мой голос сочился сарказмом, — о том, что я планирую делать, и что обсуждаю со своими... друзьями?

Рон сжал было кулаки, но, оглядевшись по сторонам и поняв, что оказался в меньшинстве, резко расслабился.

— Для вас обоих у меня есть только одно... условие. — Я демонстративно достал палочку. — Невзирая на то, что вы оба предали нашу дружбу, продавшись директору, вы были со мной в лабиринте, где был спрятан Философский камень, так что... Если вы забудете о моем существовании, я забуду о вашем. Если вы попытаетесь восстанавливать нашу никогда не существовавшую дружбу, то вы оба об этом пожалеете.

— Гарри, — начала Гермиона, невзирая на страх, возмущенная моими словами о продажности. — Директор Дамблдор хотел только убедиться....

— Убедиться, что я не додумаюсь написать завещание, а потом подсунуть мне в жены сестру твоего друга? Чтобы забрать состояние рода Поттеров на свои цели? Или, может быть, убедиться, что я никогда не обучусь достаточно, чтобы составить конкуренцию Вольдеморту?

От звуков проклятого имени вздрогнули все, кроме Невилла и Флер.

— Гарри! — Гермиона смотрела на меня широко распахнутыми глазами, было видно, что подобные инсинуации в адрес обожаемого Дамблдора не воспринимались всерьез.

Поняв, что они ничего не добьются, парочка вышла из купе.

— М-да. — Неловкую тишину разрушил Невилл. — Когда ты писал, что не в восторге от семейства Уизли, я как-то не ожидал настолько серьезной причины...

— Увы, — я пожал плечами, садясь на свое место и приобнимая Флер за плечи. — Невилл, как себя ведет эта парочка на занятиях клуба?

— Да как тебе сказать, — Невилл поерзал, устраиваясь удобнее на диване, и подтянул к себе поближе Луну, оторвав от разговора с Флер. — С одной стороны, стараются, многие заклинания небоевого характера раскопала в библиотеке именно Гермиона. Ну а Рон просто приходит, разучивает заклинания, но без особого старания.

— А что у них по силе и дуэльным навыкам?

— У Гермионы большой запас заклинаний, некоторые из них я вообще впервые видел только в ее исполнении, но у нее огромные трудности с импровизацией... В непосредственном скоротечном бою у нее не будет времени выбрать, какое заклятье использовать, а так... Если будет возможность подумать, то она достаточно опасный противник. Рон... У Рона просто неплохая физическая форма, а скорость выполнения заклятий все еще страдает. Да и знаний до сих пор мало.

Я помолчал, обдумывая следующий вопрос, но Невилл интуитивно уловил, что я хотел бы выяснить.

— Не думаю, что удастся убрать их из клуба. В принципе, польза от них есть, тем более они постоянно докладывают Дамблдору, что мы не используем запрещенных заклятий на тренировках. А вот устраивать потом занятия с теми, кто действительно на нашей стороне... — Невилл выразительно обвел глазами Дина и Симуса. — Вот это мы вполне можем сделать, тем более, что тайна Выручай-комнаты все еще не разгадана, разве что сам директор расскажет своим шпионам, что туда зайти может любой желающий.

— Дин, Симус, — я обратился к ученикам. — Вы же оба понимаете, что это означает?

— Да, Гарри, — ответил за двоих Симус. — Мы видели статьи в Пророке о судебных процессах, и Невилл регулярно рассказывал о том, как вел себя орден Феникса под руководством директора в первую войну. Мы с тобой.

— Вот и отлично. — На душе потеплело. Появились еще два человека, кому я могу доверять. — К сожалению, мне придется провести еще год или даже два в Хогвартсе, пока там есть Дамблдор, я не могу позволить ему беспрепятственно промывать ученикам мозги. А так нас в школе будет вполне достаточно, чтобы понемногу мешать.

— Первокурсники! Сюда! — Зычный крик Хагрида вызвал у меня нежданную ностальгию. Вспомнилось, как шесть лет назад я впервые пришел на этот берег, куда сейчас повели испуганных первокурсников. Тогда я был наполнен тем же волнением, что и эти детишки, с горящими восторгом глазами, мечтал приобщиться к тайнам волшебного мира, где, казалось мне, я найду тот дом, которого был лишен в мире магловском. К сожалению, я ошибался, и только благодаря семье Делакуров и Сириусу смог все же найти свое место под солнцем.

— Ностальгия? — Понимающе посмотрела на меня Флер, набрасывая капюшон своей бирюзовой мантии.

— Вспоминаю, как я впервые пришел к стенам Хогвартса, — я постарался улыбнуться как можно безмятежнее. — Столько надежд было у меня, когда я тут оказался...

— И неужели ни одна из них не исполнилась, — я не видел, но по голосу чувствовал, что Флер улыбается под скрывшим лицо капюшоном.

— Одна — исполнилась. — Я не удержался и, шепнув отводящее глаза заклинание, поцеловал скрытые под капюшоном губы. Однако, несмотря на заклятье, мне в спину уперся буквально наяву ощутимый враждебный взгляд. Джинни Уизли. Предательница. И теперь, оглянувшись, я посмотрел в горящие ненавистью глаза. Ненавистью, направленной не на меня, но на самого близкого мне человека.

На моего человека. На мою жену. На мою! Внутри полыхнула ярость, эмоции "маски безумия", наложившиеся на мое собственное сознание, требовали немедленно разорвать на части, убить ту, которая может покушаться на Флер. И лишь немалым усилием воли я сумел остановиться от того, чтобы произнести Смертельное проклятье в окружении школьников.

— Что с тобой? — Встревожено спросила Флер, кладя мне руку на плечо.

— Маска, — не совсем внятно ответил я, стараясь справиться с полыхающими внутри эмоциями. — Уизли-младшая заметила, как я тебя поцеловал, и теперь пылает ревностью.

— Эта маленькая рыжая дев-в-вочка? — Насмешливо и полушутливо протянула Флер, становясь в эффектную позу. Я понимал, что любимая шутит, но решил, на всякий случай, несколько остеречь ее.

— Она может быть опасна. На втором курсе она была одержима духом Вольдеморта, и не факт, что какие-то из знаний Лорда не остались в этой голове.

На причудливых хогвартских каретах мы добрались до нависшего над нами старинного здания школы. Выбравшись из кареты, я погладил костлявую морду невидимого для большинства людей фестрала.

— Жуткое зрелище, — поежилась Флер.

— Как и любая другая смерть... — Покачал головой я, продолжая гладить ластящегося ко мне фестрала. — Недаром их видят только те, кто видел смерть собственными глазами.

— А мне кажется, они прекрасны. — Светловолосая девушка с серьгами-редисками с разбегу повисла на шее второго фестрала и начала активно его тормошить. Немалых размеров лошадь с кожистыми черными крыльями, к моему удивлению, не стала возражать, хотя я на всякий случай сунул руку в рукав за палочкой.

— Дались вам эти звери, — поморщилась, проходя мимо нас, Гермиона, но была проигнорирована всеми собравшимися вокруг фестралов учениками. Впрочем, таких было довольно мало.

— А почему только я вижу этих лошадей? — Тоненьким голосом спросила незнакомая мне девочка, судя по росту — первокурсница.

— Просто эти лошади, фестралы, невидимы для тех, кто никогда не видел смерть, — грустно ответил Невилл, погладив пепельно-серые кудряшки первокурсницы, чтобы сгладить эффект от своих жестоких слов. — Другие люди неспособны видеть фестралов.

— И вы все видели? — Не поверила девочка.

— Ты, наверное, родилась в семье неволшебников? — Мягко спросил Лонгботтом, продолжая гладить девочку по голове. Луна с улыбкой наблюдала за этой картиной, расчесывая гладкую шерсть фестрала. Впрочем, я заметил, что остающиеся у нее в ладонях волоски она аккуратно складывала в мешочек на поясе.

— Да, а почему ты... Как ты догадался?

— Просто в волшебном мире идет война, — Невилл покачал головой. — И многие видели, как умирают другие люди. Просто не все подошли к фестралам.

— Как грустно. Я Меган Смит. — Девочка сделала комичный для ее одежды реверанс.

— Невилл Лонгботтом. Луна Лавгуд. Лорд Гарольд Поттер. Леди Флер Поттер. — Невилл коротко поклонился, улыбнувшись.

— Лорд? — Глаза девочки округлились, и я невольно смутился, тут же повторив жест Невилла, в свою очередь погладив ребенка по голове.

— Лорд, но это ничего не значит... пока что. — Улыбнувшись, я подхватил под руку Флер и мы всей компанией направились в сторону входа в Хогвартс, а Меган Смит увела недовольно поджавшая губы МакГонагалл, которой для этого пришлось выйти на улицу.

— Невилл, — подколола Флер напряженно осматривавшегося по сторонам Лонгботтома, — откуда такое отношение к этому ребенку?

— Не знаю, — неопределенно пожал плечами юноша, — она такая забавная. Эти торчащие кудряшки...

— Кудряшки, — пропел тонкий голосок Луны, пританцовывавшей сбоку от своего парня. — Значит, мне тоже стоит завить волосы в кудри, чтобы ты так же меня гладил?

— Кхе, — Невилл подавился от возмущения такой несправедливой придиркой. — Разве я...

Хрустальный смех обеих девушек развеял давящую тишину хогвартских коридоров.

— Купился, Невилл, — со скорбью в голосе произнес я. — Девушкам только дай волю, и они будут крутить тобой, как хотят.

— Значит, я кручу тобой, как хочу? — Флер с нехорошим прищуром посмотрела на меня.

— Язык мой — враг мой. — Я глубокомысленно поднял глаза к потолку, тут же получив дружескую затрещину по затылку.

— Минус десять баллов с Гриффиндора за недостойное поведение в коридорах. — Стоявший в коридоре недалеко от Большого зала Снейп не мог упустить такое вопиющее "нарушение". — Минус еще десять баллов за ненадлежащий внешний вид.

— Профессор Снейп. — Я поклонился, намеренно не поддаваясь на провокацию, зная, что это взбесит зельевара гораздо сильнее. — Вы не представляете, как мне не хватало зрелища вашего недовольного лица весь этот год.

— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора, Поттер, — в глазах зельевара сверкнула ярость.

— Лорд Поттер, мистер Снейп. — Интонацией я подчеркнул возникшую за этот год разницу в статусе и положении в обществе. — И вам придется учитывать этот факт, как и то, что я имею голос в Попечительском совете, а значит...

Не завершая фразы, я осторожно провел Флер мимо бледного от злости зельевара. В затылке защекотало — легилимент не преминул забраться в мою голову. И тут же отдернулся, а меня окатило чудовищной волной ненависти, гнева, безумной жажды разрушения. Осколки чужих эмоций в голове, создающие щит от легилименции, сполна показали свою силу.

Дамблдор, благостно улыбаясь и отправляя в рот одну лимонную дольку за другой, наблюдал за тем, как постепенно наполняются скамьи за факультетскими столами. Настроение старого волшебника было неплохим — по сравнению с неудачами прошлого года, ему удалось кое-чего добиться.

Преподавательский состав в этом году подобрался интересный, хотя Августу Лонгботтом директор терпеть не мог и отчаянно надеялся до последнего, что старая волшебница уйдет со своего места, отработав один учебный год, но... Но глава рода Лонгботтомов до момента совершеннолетия внука, член Попечительского совета Хогвартса не собиралась сдавать позиции.

Северус... Наконец-то получил свое долгожданное место преподавателя Защиты, и даже, для проницательного взгляда директора, выглядел внутренне довольным. Хотя читать что-то на каменном лице зельевара или в его мыслях — практически бесполезное занятие.

Флитвик. Старый знакомый директора, пожалуй, самый загадочный из всех преподавателей. Естественная сопротивляемость гоблина к легилименции, дополненная знанием техник защиты разума. Не менее каменное, чем у Северуса лицо. Множество причудливых металлических амулетов, украшавших воротник и пояс расшитой шелком мантии.

Гораций Слагхорн... Директор едва не скривился, вспомнив, сколько сил убил на то, чтобы уговорить зельевара заняться преподавательской работой.

"— Добрый день, Альбус. — Гораций Слагхорн медленно зашел в отдельный кабинет для особо важных клиентов в Трех Метлах, куда ни разу не допускались ученики Хогвартса.

Дамблдор, уже давно устроившийся за накрытым столом, с тщательно скрываемым презрением смотрел, как трусоватый зельевар окидывает настороженным взглядом помещение, прежде чем направиться к своему креслу. Вспомнив о том, во сколько обошлись ему редкие деликатесы, которыми можно было бы настроить алхимика на благожелательный лад, директор слегка поморщился, — даже при его финансовых возможностях сумма получалась немалой, чего стоили только свежевыловленные в Японии креветки, доставленные в Англию цепочкой аппараций.

Если бы не огромная необходимость не только в квалифицированном педагоге, но и в еще одном гениальном алхимике, Дамблдор не пошел бы на подобные траты, но необходимость иметь рядом с собой еще одного алхимика при поиске крестражей становилась очевидной. Если бы Северус случайно выдал тайну поиска директором источника бессмертия Лорда — тот бы мгновенно перепрятал все оставшиеся крестражи куда-нибудь подальше, и найти их стало бы решительно невозможно.

— Доброе утро, Гораций, — директор, невзирая на разницу в возрасте почти в пятьдесят лет, быстро поднялся навстречу гостю. Впрочем, даже волшебники далеко не всегда доживали хотя бы до ста лет, правда жили они все же дольше, чем маглы.

Слагхорн с достоинством уселся в кресло, с наслаждением взглянув на уставленный тарелками и судками стол, предвкушая вкусную трапезу. Директор снова поморщился — слишком уж неприятно было старику видеть такое демонстративное потакание своим слабостям и своему немаленькому брюху. Сам Дамблдор, несмотря на возраст, был худощавым и подтянутым, магия многое давала своим обладателям.

— Ваше здоровье, господин директор, — Слагхорн посмотрел на собеседника, салютуя наполненным красным вином бокалом.

— И ваше, мастер-алхимик, — склонил голову Дамблдор.

— Грандмастер, — довольно засмеялся Гораций, пытаясь еще раз простроить в голове предполагаемый ход разговора и свои ответы так, чтобы согласие на предложение, ради которого его пригласили, звучало наиболее естественно.

— Как проходят ваши исследования, Гораций? — Для затравки Дамблдор решил начать с профессиональной деятельности зельевара, хотя сам зельеварение не любил, используя собственные навыки лишь в случае крайней необходимости, и предпочитал привлекать Снейпа.

— Как вам сказать... — Слагхорн усмехнулся, подкручивая пышные усы. — Недавно мне повезло приобрести в маленькой лавочке раритет для истинных ценителей. Несколько рецептов маэстро Николаса де Фламеля.

"— Надеюсь, подобная откровенность заставит тебя слегка расслабиться, — напряженно думал алхимик, укрепляя защиту своего разума. — О таких покупках обычно предпочитают молчать".

— Николаса? — Дамблдор чуть ли не всплеснул руками. — Его рабочие тетради, говорят, утеряны, после смерти маэстро не оставил никаких записей!

— Увы, — Слагхорн потупил взор. — К сожалению, маэстро покинул наш мир слишком рано... Невероятная утрата для алхимиков. Без философского камня маэстро Николас не смог и дальше радовать и удивлять мир своими выдающимися открытиями.

— Значит, вы теперь исследуете записи величайшего алхимика современности?

— Именно. Правда, там по большей части находится описание всего лишь эксперимента, причем — незавершенного, и что даст полностью готовое зелье, Фламель не счел нужным записывать.

— Это действительно интересно, — даже готового к долгому спору и торговле Дамблдора проняла перспектива, открывавшаяся сейчас перед Слагхорном.

— К сожалению, Фламель использовал весьма редкие ингредиенты, — поморщился Слагхорн, открыв устрицу и с громадным удовольствием проглотив содержимое ракушки. — Я заказал на Востоке некоторые из них, но... ждать придется очень долго, так что мое исследование временно приостановилось. Может быть, на ближайший год.

— Жаль, — протянул директор. — Но, думаю, вы сможете воспроизвести рецепт великого алхимика. Недавно я беседовал с Марио Фискалоччи...

— С этим зловредным итальянцем? — Усмехнулся Слагхорн. — Его еще не убили собственные ученики?

— Да, с ним. Правда, я обращался к нему с целью узнать, кто из самых лучших и активных членов гильдии сейчас находится в Англии.

— И что вам ответил Фискалоччи? — Слагхорну стало интересно, как директор собирается вывернуть на приглашение работать на Хогвартс, и Дамблдор не обманул его ожиданий.

— Дело в том, что я решил согласиться с мыслями Фискалоччи об уровне и стиле преподавания зельеварения в Хогвартсе. — Дамблдор мысленно понадеялся, что об этих его словах никогда не узнает предельно обидчивый и самовлюбленный Снейп.

— Вы имеете в виду ту статью в "Вестнике зельеварения" о проверке Хогвартса, — Слагхорн сделал вид, будто с трудом припоминает содержание заметки, хотя в действительности хорошо помнил каждое бранное слово, в изобилии вылитое остроязыким итальянцем на головы директора и Снейпа.

— И её тоже, — директор проглотил шпильку и не поморщился. — Поэтому я решил, что для подготовки достойного пополнения в гильдию алхимиков необходим по-настоящему выдающийся мастер, имеющий опыт передачи своих знаний юному поколению...

— Хм, — Слагхорн отправил в рот пару оливок, с удовольствием посмаковав пряный вкус. — Фискалоччи указал на меня? Я не единственный гильдейский алхимик в Англии, даже в эти мрачные времена, когда Неназываемый пытается взять власть.

— Но вы единственный грандмастер алхимии... Единственный выживший. — Дамблдор решил, что тема собственной безопасности весьма близка трусоватому в обычной жизни волшебнику.

— А Хогвартс, как старейший и мощнейший замок магической Англии, — еще и самый безопасный? — Слагхорн отбросил улыбку и посмотрел на Дамблдора.

— Разумеется. — Директор согласно склонил голову. — Кроме того, с первого сентября в школе будет базироваться небольшой отряд авроров, готовых защищать учеников от возможного нападения.

— И вы предлагаете мне место преподавателя зельеварения, — усмехнулся волшебник.

— К тому же раньше вы уже вели этот предмет в Хогвартсе. Возможно, благодаря давно знакомым стенам древнего замка вас снова посетит вдохновение, — Дамблдор в свою очередь отпил вина.

— Пожалуй, я склонен принять ваше предложение. — Пожал плечами зельевар. — Однако, я вижу, вы хотите предложить мне нечто большее, чем работа в Хогвартсе...

— Как вы относитесь к происходящему в Англии? — Осторожно забросил крючок директор.

— Вы имеете в виду Неназываемого? — Слагхорна передернуло. — Я уже имел незабываемый опыт общения с его слугами, откуда меня по счастливой случайности вызволили люди покойного Аластора Грюма, мир его праху.

— Министерство к сожалению мало что сделало для защиты рядовых волшебников от происков Упивающихся смертью. Некоторые шаги предпринял лорд Блек...

— Вы предлагаете мне вступить в его команду? — иронично усмехнулся Слагхорн.

— Хм, не совсем. Я предлагаю вам вступить в организацию, которая успешно боролась с прихвостнями Лорда еще в Первую войну. — Дамблдор пристально посмотрел на зельевара.

— Орден... Феникса? — Осторожно уточнил Слагхорн.

— Да, Гораций, восхищен вашей осведомленностью, — польстил немного директор самолюбию старого сибарита.

— И вы думаете, что мои старые кости смогут выдержать сражение? — С деланным возмущением приподнялся Слагхорн. — К сожалению, даже алхимия не всегда справляется со старостью...

— Ну, думаю, вы еще можете удивить своих врагов, милейший Гораций, однако я хочу предложить вам не сражаться, а готовить зелья и врачевать раненых в бою магов ордена, — не согласился с его словами директор. — К сожалению, сил одного лишь Северуса не хватает для такой сложной работы. К тому же... В запасниках ордена есть немало интересных ингредиентов.

— Хм... — зельевар задумался, не забывая, впрочем, подкладывать себе куски зажаренного на вертеле мяса со специями. — Директор Дамблдор, вы меня убедили."

Глава 48. Новые порядки.

Из размышлений директора вырвала непонятная дрожь, прошедшая по всем магическим полям Хогвартса. Заходившие в этот момент в Большой зал ученики шарахнулись в стороны, словно сбитые ветром кегли, когда из коридора вырвался поток воздуха и донесся рев взбесившейся магии.

— Всем в стороны!!! — Бешеный крик Дамблдора заставил вздрогнуть всех преподавателей, кроме Флитвика и, как ни странно, Слагхорна, незаметно для всех остальных спрятавшего руки в широкие рукава своей мантии.

Директор, окутываясь сияющим облаком, метнулся в направлении входа, чувствуя, как за спиной наливается мощью какое-то темное заклинание, создаваемое Флитвиком.

Влетевшие в коридор преподаватели обнаружили стоявших друг напротив друга Северуса Снейпа, сейчас представлявшего собой довольно печальное зрелище, и четыре фигуры в дорогих мантиях. Вокруг незнакомцев мерцала пленка магической защиты, и такая же пленка преграждала с другой стороны коридора путь для столпившихся там учеников.

— Всем стоять!! — Палочка в руке Дамблдора нацелилась на неизвестных ему людей. — Что здесь происходит?!

— Этот щенок попытался напасть на меня, директор, — прохрипел Северус Снейп, взмахами палочки потушив тлеющую в нескольких местах мантию и волосы.

— Expelliarmus! — От вложенной Дамблдором в это заклинание силы вздрогнули стены, однако директор не использовал магию замка, приберегая ее для решающего удара.

К удивлению всех свидетелей внезапного боя, толстенный алый луч разоружающего заклятья ударился в полыхнувший зеленым щит и рассыпался безвредными искрами, как и неизвестное защитное заклятье.

— Неласково встречаете, директор, — одна из фигур откинула капюшон. — Ваш ручной Пожиратель смерти попытался применить ко мне легилименцию, а вы — бросаетесь заклинаниями.

— Гарри?! — Удивленно воскликнул директор, опуская палочку.

— Для вас — Лорд Поттер, директор Дамблдор. — Отозвался Поттер, шагнув вперед и подхватывая под руку стоявшую рядом с ним девушку с накинутым на лицо капюшоном.

Сосед Поттера явственно расслабился и тоже открыл лицо, оказавшись, к удивлению многих, Невиллом Лонгботтомом.

— Я хочу знать, директор Дамблдор, по какому праву нанятый вами преподаватель допускает такое вопиющее нарушение закона, применяя не просто к волшебнику и главе рода, но к ученику заклинание чтения мыслей. — В этот раз голос Поттера, усиленный чарами, был слышен даже в Большом зале.

— Поттер, вы забываетесь, — Рыкнул Снейп, не опуская палочки. Даже получив почти сломавший его щиты удар ненаправленной сырой магии, он все еще не считал щенка Джеймса Поттера серьезным противником. Факт отбития этим самым щенком заклинания директора ничего Снейпу не доказывал.

— Забываюсь в чем, профессор Снейп? — Поттер резко развернулся к бывшему зельевару. — В том, что вы осмелились покопаться в моей голове? Много выяснили? У меня были достаточно хорошие педагоги, чтобы я мог распознать ваши дилетантские попытки.

Снейпа явно смертельно оскорбило мое высказывание, и в глазах у него появилась жажда убийства, когда его навыки легилименции, коими он заслуженно гордился, обозвали дилетантскими.

— Господа, господа! — В пространство между преподавателями и учениками, начавшее потрескивать от собираемых сил, резко ворвалась запыхавшаяся Августа Лонгботтом. — Как член Попечительского Совета я требую прекратить вашу бессмысленную ругань. Директор Дамблдор, первокурсники ждут Вашего распределения!

Августа решила польстить властному директору, чтобы хоть немного отвлечь его от вернувшегося Поттера.

— Лорд Поттер, — старая женщина с развевающимися на магически вызванном ветру волосами подошла ближе к замершему юноше. — Я надеялась, что вы, вернувшись в Хогвартс, не причините вреда ученикам, а вы...

— Леди Августа, — к удивлению остальных участников спора, Поттер глубоко и с искренним уважением поклонился, признавая правоту укора, — я не собирался вредить ученикам, а защитное заклятье, перегородившее проход детям, создано мной, чтобы предотвратить случайные травмы.

— Я думаю, мы можем вернуться к обсуждению этого инцидента позже, — за спинами Дамблдора и Флитвика появился Слагхорн, по прежнему так и не доставший палочку, но явно что-то державший спрятанными в широких рукавах ладонями.

Поттер, не теряя спокойствия, согласно кивнул, подводя остающуюся неизвестной девушку ближе к преподавателям и демонстративно не обращая внимания на оставшегося за спиной недовольного Снейпа.

— Мистер Поттер, — Дамблдор попытался взять управление конфликтом в свои руки. — Жду вас после распределения новичков в своем кабинете, вас, мистер Лонгботтом, и вас, юные леди, тоже.

— Позволю себе заметить, директор, что вы снова забыли, я — лорд Поттер, — прошипел юноша, проходя мимо директора к дверям Большого зала.

— Гарри, — тихий шепот Флер, слышимый, наверное, только мне одному, — что случилось?

— Снейп попытался прочитать мои мысли, и сработала Маска безумия. — Я пожал плечами, открыв перед своей женой двери в большой зал.

— И так будет каждый раз?! — Не поверила мне Флер.

— Честно говоря, не знаю... Надеюсь, что нет, просто в этот раз я оказался не готов к такому эффекту. Нам направо, — продолжил я, отводя любимую к стайке опасливо смотревших в нашу сторону новичков, готовящихся к распределению.

Вошедшие следом за нами директор и преподаватели направились к своему столу, вызывая новые и новые шепотки учеников — мантия Снейпа по-прежнему была сильно обожжена, хотя на лице и теле зельевара не видно было ни единого пятнышка.

— Друзья мои, — белое сияние, окутывавшее директора, медленно таяло в воздухе, но вид старого волшебника, одетого в шикарную мантию с вышивкой золотой нитью по-прежнему оставался эффектным. — Я рад приветствовать в школе старых и новых учеников. Перед тем, как начнется пир, необходимо распределить новых учеников на факультеты. Профессор МакГонагалл, принесите Распределяющую шляпу!

Я смотрел за тем, как ощутимо постаревшая за прошедшее время Минерва МакГонагалл вынесла Распределяющую шляпу и положила творение магии Основателей на колченогий деревянный табурет. В голове мелькала мысль о том, кому же сейчас остается верной заместитель директора — директору или Хогвартсу?

Невилл вместе с Луной спокойно прошли к столу Равенкло, где устроились среди старшекурсников, по непонятной мне причине не возражавших против присутствия гриффиндорца.

— Мария Алькари! — Усиленный магией голос заместителя директора раздался в зале.

Невысокая девочка с пшеничными волосами пошла к табурету и нацепила шляпу, против ожидания, не певшую в этом году никаких песен.

— Равенкло! — довольная девочка отправилась к столу Воронов, где ей уже освобождали место.

Я стоял рядом с Флер, а группка первокурсников вокруг нас все редела и редела. Напрягшимся до предела чутьем я ощущал все направленные на нас десятки взглядов — ненавидящих, любопытствующих, жадных до сенсации, обожающих, не было только равнодушных. Чем меньше первокурсников оставалось вокруг нас, тем большее количество людей с недоумением смотрело в нашу сторону. Буквально обжигали взгляды рыжей семейки из-за гриффиндорского стола. Однако мы с Флер терпеливо ждали своей очереди — согласно древним законам, любой ученик, не уверенный в правильности своего распределения на первом курсе, мог спустя минимум два года подать прошение о пересортировке, которое должно было быть удовлетворено директором школы. Поскольку в моем письме к Дамблдору этот факт был недвусмысленно отмечен, я знал, что на этот раз ушлому старику вывернуться не удастся — даже если он сделает вид, что забыл о моем существовании, я напомню ему об этом при всех.

Меган Смит, с которой мы познакомились возле входа в замок, попала, как я и предполагал, на Хаффлпафф. Усевшись за стол факультета Барсуков, девочка помахала нам с Флер рукой.

Впрочем, оказалось, что интуиция меня не обманула, и МакГонагалл, повинуясь властному взмаху директора, уже взяла шляпу под мышку, чтобы унести ее куда-то в свободную часть зала за преподавательским столом. Палочка в моей руке описала резкий круг, увеличивая громкость голоса.

— Директор Дамблдор, вы забыли о моем распределении. — Я жестко смотрел на старика, не позволяя тому вывернуться, что требовало всех душевных и магических сил.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора! — Вскинулся на своем месте Снейп.

— В соответствии со старинными законами Хогвартса, которые вы, профессор Снейп, должны были бы уже выучить, я имею право на перераспределение на другой факультет. — Мой голос вызвал шквал возмущенных и недоуменных выкриков со всех факультетов, кроме, пожалуй, слизеринского, где слишком высоко ценили умение владеть собой.

— Профессор МакГонагалл, — с отеческой улыбкой, обращенной ко мне, произнес директор, — передайте мистеру Поттеру Шляпу.

Я спокойно подошел к Минерве МакГонагалл.

— Добрый день, профессор, — мой поклон был вежлив, но ни в малейшей степени не подобострастен, поскольку пожилая женщина давно лишилась в моих глазах того непререкаемого авторитета, которым обладала на первом-втором курсе.

— Добрый день, — бесцветным голосом отозвалась декан Гриффиндора, с сожалением смотря на меня.

Приняв из рук волшебницы Шляпу, я резко нахлобучил ее на голову.

— Так-так-так, лорд Поттер. — Скрипучий голос раздался прямо в моей голове, словно бы и не заметив наложенную Маску безумия. Моя магия даже не шелохнулась, могучее волшебство Основателей оказалось сильнее и изощреннее.

— Долгий же путь пришлось тебе пройти, чтобы вернуться под старинные стены Хогвартса, — продолжила свой монолог Шляпа, надежно отсекая шум наполненного людьми зала.

— Уважаемая шляпа, вы знаете, что у меня не было другого выбора, — спокойно ответил я, заранее готовый к разговору с этим своенравным и непредсказуемым артефактом. — И наверняка уже прочитали в моей голове о том, кто и как попытался разрушить мою жизнь окончательно.

— Прочитала. — Тяжкий вздох Шляпы оказался для меня неожиданностью. — Не думала я, что великий светлый волшебник способен поступить с собственным учеником таким образом.

— Но он это сделал, попытавшись обманом лишить меня наследия моего рода, — я крепче стиснул зубы. — Поэтому я нашел себе других сторонников, поддержавших меня в трудную минуту.

— Ну что ж, — словно встрепенулась Шляпа. — В таком случае...

— На Слизерин и Гриффиндор я не соглашусь.

— Хаффлпафф? — В голосе артефакта прорезалось явственное ехидство.

— Было бы неплохо, — усмехнулся я. — Но, боюсь, люди не оценят такого события.

— Хорошо, — помолчав, ответила Шляпа. — Но я тебя кое о чем попрошу, а ты, при возможности, постарайся выполнить мою просьбу.

— Я постараюсь, уважаемая Шляпа, — против воли, мои брови поднялись в удивлении.

— Хогвартсу нужен директор, имеющий настощее сродство с замком, а не таких, какие были в последние два столетия, — Голос Шляпы в моей голове сочился печалью. — Когда... Не если, а когда время Дамблдора закончится, поговори с портретом Алекса Хеллфайра, он обладал самой высокой степенью единения с Хогвартсом после Основателей.

— Я постараюсь решить эту проблему, — твердо ответил я. — Это и в моих интересах.

— Тем лучше, — послышался смешок в моей голове, а потом...

— РАЙВЕНКЛО! — Оглушительно завопила шляпа, а ко мне рывком вернулись ощущения окружающего мира и шум ученических голосов.

В глазах Минервы МакГонагалл, принявшей у меня Шляпу, застыло какое-то недоуменно-обиженное выражение, — словно бы она ожидала, что артефакт вернет меня обратно на Гриффиндор. Дамблдор, тщательно скрывая свои чувства, смотрел на меня, но я знал, что старый интриган разочарован не меньше МакГонагалл. Хотя... было бы забавно посмотреть в лицо старому ублюдку, если бы меня распределили на Слизерин.

А вот Флитвик был доволен. Зная от Сириуса, что хитрый профессор в тайне присягнул на верность нашему альянсу, я не удивлялся такому отношению.

— Юная леди тоже должна пройти распределение. — Справившись с чувствами начал директор.

Флер неспешно опустила капюшон на плечи, демонстрируя точеный профиль удивленным студентам.

— Директор Дамблдоррррр, — с нарочитым акцентом начала говорить девушка, — я уже закончила обучение в Шаррррмбатоне, так что не нуждаюсь в повторном распределении.

— И в соответствии с Уставом Хогвартса моя жена имеет право находиться в той же школе, что и я сам. — Громко добавил я на весь зал.

С грохотом упала на пол сумка Джинни Уизли. Рон и еще несколько парней с разных факультетов подавились слюной — Флер не считала нужным блокировать свои вейловские чары, хотя висевший у нее на шее амулет давал такую возможность.

— Мистер Поттер, о возможности выполнения вашей просьбы мы поговорим отдельно после ужина. — Дамблдор, хотя и знал Устав не хуже адвокатов Делакура-старшего, не мог не попытаться унизить меня на виду у всей школы.

— Директор Дамблдор, вы упускаете из виду, что я не прошу, я говорю о своем праве проживать во время обучения вместе со своей женой. — Я постарался говорить максимально жестко, чтобы сгладить впечатление от предыдущей фразы директора. — И как член Попечительского совета и Визенгамота, куда вы, кстати, уже не входите, я подтверждаю правомочность своего требования.

— Мистер Поттер, мы вернемся к этому разговору в моем кабинете. — Громыхнул голос Дамблдора.

Я пожал плечами.

— Если вам угодно зачем-то обсуждать дополнительно этот факт — можете попытаться.

Дамблдор не дрогнул, выдерживая оплеуху от собственного ученика, но я видел, что сидевшего рядом с ним Снейпа я стал раздражать еще больше, чем раньше. Невольно я почувствовал к этому человеку даже не ненависть, а скорее жалостливо-брезгливое презрение — человек, который ненавидел меня не как Гарри Поттера, а как сына Джеймса Поттера, так и не смог, пусть и спустя много лет, побороть свои давние обиды на моего давно погибшего отца. Я не оправдывал отца, — Сириус немало рассказывал о развлечениях их компании, в том числе о постоянных стычках со Снейпом, как из-за Лили, так и для остроты ощущений. Сириус не щадил в своих рассказах ни себя, ни Джеймса, и нередко в его словах звучало сожаление о прошлых бесшабашных и даже жестоких поступках, но Джеймс мертв уже много лет, а крёстный отсидел почти пятнадцать лет в Азкабане по подложному обвинению. Сейчас я понял, что Снейп, к несчастью, не остановится ни перед чем, чтобы отомстить умершему через его сына, тем более, что я воплощал в себе все худшие для него черты — богатство, власть, удачливость. Августа Лонгботтом, чье место за столом в этот раз было рядом со Снейпом, с сочувствием покосилась на алхимика, однако не сказала ни слова. Потом взгляд старой волшебницы переместился на собственного внука, болтавшего с Луной, и выражение ее лица смягчилось.

Подхватив Флер под руку, я направился к столу Равенкло. Невзирая на уроки окклюменции и Маску безумия, я просто кожей чувствовал множество направленных на меня взглядов. Гневно сверлящие спину глаза Рона, Джинни и Гермионы, ревнивое внимание Чжоу Чанг, впрочем, Флер, с ее эмпатией, приходилось ничуть не легче, поскольку ее вейловские чары могли заставить слабого волей человека забыть обо всем, кроме этой девушки.

— Невилл, подвинься, — я по-дружески пихнул сидевшего с краю Невилла, побуждая того дать нам присесть рядом со своими друзьями.

Невилл, все еще улыбаясь от устроенного нами спектакля, сдвинулся ближе к Луне, освобождая мне и Флер место за скамьей на первом ряду.

— Гарри, — на меня тут же насело несколько малознакомых Райвенкловцев. — Где ты пропадал столько времени?

— Где? — Я положил правую руку на стол так, чтобы литая золотая печатка с гербом Поттеров блеснула в свете факелов. — Занимался делами своего рода, которые мне мешал завершить Дамблдор, чем же еще?

— Ты учился в другой школе? — С мягкой улыбкой спросила меня Падма Патил, против которой, в отличии от ее довольно странной сестры, я ничего не имел.

— Да, Падма, я год провел в Шармбатоне. — Я улыбнулся в ответ, тут же получив локтем в бок от Флер.

Невилл, заметивший это, захохотал, не обращая внимания на нахмурившегося за столом Снейпа.

— Вот так, Гарри, теперь ты женатый человек, и тебе опасно даже просто улыбнуться другой девушке.

Тут Невилл в свою очередь получил в бок острым локотком Луны, и девушки, хитро переглянувшись, засмеялись.

— Женский заговор, — подытожили в один голос мы с Невиллом. — Спелись....

— В самом деле, Гарри, — на этот раз вперед вылез Майкл Корнер, который, как я знал из писем Невилла и Луны, встречался с Джинни Уизли. Однако теперь он поедал взглядом Флер — на него явно подействовали в полную силу вейловские чары моей жены.

— В самом деле, — продолжил он, сглотнув слюну. — Когда ты успел жениться?

— Думаю, об этом лучше поговорить позже, ребята, — я успокаивающе поднял руки. — Директор собирается говорить речь...

— Ты не любишь Дамблдора, — проницательно глядя на меня, подыграла мне Луна.

— Нет, не люблю, — под многочисленными изучающими взглядами рейвенкловцев я едва не почувствовал себя неуютно.

— Друзья мои! — Директор встал со своего места и окинул собравшихся благожелательным взглядом, который я бы назвал взглядом доброго дедушки, если бы не знал так хорошо прогнившую душу старого хитреца. — Я рад приветствовать здесь старых и новых учеников. Напоминаю вам, что Запретный лес остается запретным, те, кто попытаются добраться до него, будут наказаны. Аргус Филч, завхоз Хогвартса, предоставил нам новый список запрещенных для хранения и использования в замке предметов, который насчитывает пятьсот сорок пунктов. Желающие могут ознакомиться с полным списком на стенде возле центрального входа. Также в Хогвартсе запрещены все заказы через каталог "УУУ", поскольку он содержит опасные для здоровья учеников предметы.

— Далее... — Директор улыбнулся, взмахнув руками в приливе энтузиазма. — Я хочу представить вам нового преподавателя Зельеварения, любезно согласившегося занять вакантную должность....

Я сделал вид, что не был в курсе назначения Слагхорна на должность преподавателя вместо Снейпа, чтобы не выделяться среди возбужденно переговаривавшихся учеников. За столом Гриффиндора были слышны радостные возгласы от того, что ненавидимый ими декан Слизерина наконец-то прекратил вести Зелья.

— Новым преподавателем Зельеварения назначается Гораций Слагхорн, когда-то бывший учителем нашего профессора Северуса Снейпа в далекие годы Первой войны.

Пепельноволосый пожилой алхимик встал, добродушно помахав рукой ученикам и пригладив пышные усы.

— Доброго дня, дорогие мои, — откашлялся Слагхорн. — Надеюсь, что многие из шестикурсников, получивших как минимум "Выше ожидаемого" или "Превосходно" за экзамены на пятом курсе, выберут мой предмет в качестве области совершенствования своих навыков.

На этой фразе учителя прервал тихий ропот со всех столов — Снейп никогда не брал учеников, получивших "Выше ожидаемого", в свой класс продвинутого зельеварения.

— Я же, со своей стороны, обещаю помочь добившимся выдающихся успехов студентам в дальнейшем развитии их как зельеваров после окончания Хогвартса.

Коротко поклонившись и улыбнувшись обрадованным учениками, Слагхорн сел на место, уступая роль оратора директору.

— Профессор Северус Снейп, которого вы видите за столом преподавателей, не менее любезно принял мое предложение занять вакантную должность профессора защиты от темных сил, — продолжил директор, отечески улыбаясь Снейпу.

Мрачное лицо бывшего профессора Зелий было непроницаемым, я мог лишь догадываться, радуется ли он тому, что наконец получил давно желаемую должность, перестав обучать тонкостям приготовления зелий тех, кого называл не иначе как "стадо баранов".

За столами всех факультетов, кроме Слизерина, притихли — Снейп в роли преподавателя защиты от темных сил ничем не лучше Снейпа в качестве преподавателя зельеварения.

Снейп вставать не стал, просто окинул презрительным взглядом учеников.

— Расписание занятий будет роздано старостами факультетов во время завтрака, сегодня вечером вам необходимо сообщить деканам о тех предметах, которые вы выбрали из факультативов, а теперь, ЕШЬТЕ!

С последними словами Дамблдора, подкрепленными взмахом палочки, на столах появилась еда. Если бы я не знал, что еду по мысленному приказу директора доставляют домовые эльфы, то был бы впечатлен магической мощью и искусством старика. Впрочем... При желании, Дамблдор наверняка осилил бы даже настолько сложное и масштабное заклятье, как массовая материализация чего-то, помимо еды — Закон Трансфигурации Гампа еще никто не отменил, так что еду создать не смог бы даже величайший из великих магов.

Несколько проголодавшись за время поездки из Лондона в Хогвартс, я воздал должное появившимся передо мной блюдам, — на этот раз домовые эльфы сделали банальную жареную картошку с беконом, салат из нескольких сортов овощей и, естественно, ужасающий многих тыквенный сок. Невзирая на то, что я нахожусь в условно безопасной для детей школе, я проверил лежащую передо мной и Флер еду на добавленные зелья. Амулет в виде маленького кусочка хрусталя остался темным, а это означало, что зелий в еде нет. Однако, памятуя о покойном Аласторе Грюме, я прочитал несколько заклятий, которые заставил себя выучить летом, готовясь к возвращению в Хогвартс. Чисто.

Ухаживая во время ужина за Флер и подкладывая еду ей на тарелку, я обратил внимание на то, как она морщится, глядя на тыквенный сок в своем кубке.

— Добби. — Я прошептал имя эльфа достаточно тихо, чтобы другие не различили его в шуме, сопровождавшем обед больше сотни человек.

— Хозяин Гарри вернулся! — радостный писк домового эльфа раздался возле стола, где материализовался довольный Добби.

— Здравствуй, Добби, — я потрепал морщинистые уши домовика. — Ты бы не мог принести нам с моей женой кофе? И предупреди домовых эльфов, чтобы впредь в наших кубках было что-то другое, а не тыквенный сок.

Эльф молча исчез, а вместо тыквенного сока в кубках появился кофе.

Флер поблагодарила меня ласковой улыбкой, а я сделал себе зарубку в памяти подарить хитрому эльфу пару разноцветных носков — еще один преданный мне наблюдатель в Хогвартсе будет далеко не лишним.

Наконец, когда мы закончили ужинать, старосты факультетов стали разводить учеников по гостиным, и мы с Флер и Луной отправились к обители факультета умников, где ни я, ни моя жена до сих пор не бывали. По дороге выяснилось, что те девушки, с которыми Флер успела свести знакомство во время Турнира Трех волшебников, уже закончили обучение в Хогвартсве, так что ей придется заново составлять круг своего общения.

Однако перед самым входом в общежитие Равенкло нас настиг один из домовых эльфов Хогвартса с запиской от Дамблдора.

"Мой мальчик, жду тебя и твою очаровательную жену в кабинете директора, захвати с собой пару лакричных леденцов."

— Приглашение на беседу от директора? — Улыбаясь каким-то собственным мыслям проговорила Луна. — У него в голове слишком много мозгошмыгов и самоедов, чтобы он мог быть беспристрастным.

— Все может быть... — Иногда мне сложно было понять, шутит Луна или же говорит всерьез.

Однако же я предпочел для начала зайти в общежитие Равенкло и посмотреть, там ли профессор Флитвик — в разговоре с директором я предпочел бы иметь беспристрастного свидетеля, который не позволил бы Дамблдору злоупотребить своей властью и способностями, тем более старик наверняка взял с собой Снейпа для поддержки.

К счастью, в отличие от Минервы МакГонагалл, предоставлявшей все вопросы управления факультетом в руки старост, Флитвик предпочитал руководить факультетом в большей степени самостоятельно. Поэтому маленький профессор удобно устроился на столе в гостиной факультета и вразумлял первокурсников касательно правил поведения в замке и некоторых хитростей жизни в нем.

— Профессор Флитвик, — я показал полугоблину письмо Дамблдора. — Вы бы не могли, как мой декан, присутствовать при разговоре с директором?

— Разумеется, — маленький человек улыбнулся мне и Флер. — Сейчас я договорю с новичками, и мы с вами направимся в башню директора.

Спустя пятнадцать минут, которые мы с Флер провели, сидя в обнимку на одном из диванчиков, в изобилии присутствовавших в гостиной, Флитвик закончил инструктаж для новичков и все же имевшихся на факультете старост.

— Мистер Поттер, миссис Поттер, — профессор направился к выходу из гостиной, а мы с Флер пошли следом, готовясь к сложному и неприятному разговору.

— Мистер Поттер, — не оборачиваясь спросил Флитвик, причем я видел, что палочка профессора мелькает, словно молния, выплетая какое-то сложное маскирующее заклятье. — Как у вас обстоят дела с окклюменцией?

— Скорее плохо, чем хорошо, профессор, — честно ответил я. — Но я защищен Маской безумия.

Флитвик издал какой-то неопределенный звук, так что не было понятно, одобряет он такие методы или порицает.

— Будем считать, что вы ответили на мой вопрос.... — Протянул он. — Я так понимаю, что вспышка вашей магии была результатом сработавшей Маски? У кого вы взяли основу эмоционального щита?

— У насильника и убийцы, приговоренного к смерти, — честно ответил я.

Флитвик скривился.

— Надеюсь, вам удастся побыстрее взять под контроль свою магию в таких ситуациях. Судя по тому, как потрепало моего коллегу при попытке читать ваши мысли, вы сделали правильный выбор, но вот в школе, полной детей, я не могу одобрить такие методы.

— Маска сработала первый раз, профессор, — успокаивающе ответил я. — Я не предполагал, что навязанные эмоции окажутся настолько сильными и давящими. Думаю, в следующий раз я удержу контроль.

— Думаю, вам стоит потренироваться, мистер Поттер, — усмехнулся Флитвик, не прекращая размахивать палочкой, сыпавшаяся с которой серебристо-синяя пыль окружала нас переливающимся облаком. — Я, конечно, не настолько хорош в легилименции, как директор, профессор Снейп или Темный Лорд, но смог бы попытаться помочь вам... Это в моих интересах.

— Я понимаю, профессор, и ценю это, — искренне ответил я.

Флитвик переключил свое внимание на Флер, которая шла совершенно спокойно. А я поймал себя на мысли, что не знаю, как у моей жены построена защита разума.

— А как у вас с этим дела, миссис Поттер? — Флитвик с некоторым беспокойством развернулся к Флер.

Девушка очаровательно улыбнулась Филиусу, пользуясь тем, что он, как полукровка, был практически полностью защищен от вейловских чар.

— Скажем так, мужчине, попытавшемуся прочитать мой разум, очень не поздоровится.

— Хм, — Флитвик казался заинтересованным, но от комментариев воздержался, потому что мы уже подошли к подножию лестницы, ведущей к директорским покоям.

— Лакричные леденцы. — Произнес я очередной идиотский пароль директора, вызвав смешок у стоявшей рядом со мной Флер.

— Вы заставили себя ждать, мистер Поттер. — Дамблдор, сидевший в кресле за своим рабочим столом, на сей раз не воспринимался как вежливый и радушный хозяин, по крайней мере, ни чаю, ни лимонных долек он нам не предложил.

Видя, что сесть директор тоже не предлагает, я коротко взмахнул палочкой, создавая себе и Флер удобные кресла.

— Как вы смеете? — процедил Снейп, пристально глядя на меня. — Колдовать в кабинете директора без его разрешения...

— Профессор Снейп, — невзирая на мою резкую неприязнь к сальноволосому ублюдку, я решил, что первым не стану начинать конфликт. — Хочу еще раз напомнить, что я член Совета попечителей Хогвартса и член Визенгамота Англии, так что я имею право сесть в кресло даже в вашем и директора Дамблдора присутствии, и это же может сделать моя жена.

Флитвик, стоявший сбоку от меня, спокойно прошел к свободному креслу в углу кабинета и устроился на его спинке, откинувшись на стену. К моему огромному удивлению, сидевший на столе Дамблдора феникс тут же переместился на колени к маленькому профессору, вызвав недовольный взгляд директора.

Снейп открыл было рот, чтобы хорошенько отчитать и унизить меня, что он обычно и делал при первом же удобном случае, но Флитвик перебил его.

— Директор, коллега, студент Поттер попросил меня присутствовать на вашем разговоре, поскольку я являюсь деканом его факультета. А поскольку я был занят, распределяя поручения среди старост, то мы пришли несколько позже.

— В самом деле, Филиус, — начал Дамблдор, — вам не стоило так утруждаться, мы вполне можем провести беседу с мистером Поттером в приватном порядке, не заставляя вас покидать свой факультет.

— Я думаю, что дела моих студентов — это и мои дела, директор, — полугоблин иронично прищурился, машинально поглаживая рукоять короткого кинжала на поясе.

Дамблдор не ответил, переведя взгляд на меня.

— Мистер Поттер, — начал он. — Мне кажется, что выделение вам отдельной комнаты пагубно скажется на моральных качествах студентов Хогвартса.

— Что вы имеете в виду, директор Дамблдор? — если честно, такое начало торга меня удивило.

— Во время учебы мы не акцентируем внимания на взаимоотношениях юношей и девушек для младших курсов, и если вы и миссис Поттер получите отдельную комнату, то это окажется для них, возможно, шоком.

— Мне интересно, директор, а что вы можете посоветовать в такой ситуации? — я понял, к чему клонит директор, и под каким соусом попытается убедить меня отказаться от моих требований, но любопытство брало свое.

— Я думаю, что вы, мистер Поттер, можете так же жить в общежитиях факультета Равенкло, а вы, миссис Поттер...

— Лорд Поттер, директор Дамблдор, вы снова забываетесь. Благодарю вас, я понял вашу мысль. — Я позволил себе прервать начавшего было вещать манипулятора. — Однако я прекрасно знаю Устав Хогвартса, в котором ясно написано, что учащиеся Хогвартса, связанные узами брака, должны проживать отдельно от остальных студентов в выделенных для них комнатах. В Хогвартсе достаточно пустых помещений, пригодных для жилья.

— Мне кажется, что выделение Поттеру отдельной комнаты нецелесообразно, директор, — усмехнулся Снейп. — Это вызовет сильное возмущение аристократических семей.

— Аристократических семей, лояльных Вольдеморту, профессор Снейп? — Усмехнулся я не менее гнусно, собирая всю свою волю, чтобы сохранить самоконтроль. — Учитывая, что до этого момента для аристократов ничего не стоило обозвать маглорожденного волшебника грязнокровкой, оскорбить, унизить, проклясть или избить — я не думаю, что эти люди заслуживают каких-то особых привилегий.

— У вас нет доказательств, Поттер, — рявкнул Снейп.

— Хм... — Вам напомнить, хотя бы, то, что постоянно говорил мистер Малфой на ваших уроках?

— Мы отклонились от темы, господа, — выступил арбитром в споре Флитвик. — Давайте вернемся к тому, с чего мы начали. Лично я считаю, что не будет большого вреда, если мистер и миссис Поттер будут жить отдельно от остальных студентов. Скорее наоборот, учитывая, что я хорошо знаю мистера Поттера, пример их семьи может благотворно сказаться на представлении о семейной жизни младшекурсников. Редко бывает настолько красивая пара с такими яркими чувствами. Так что я считаю это оправданным, даже если не брать в расчет Устав.

— Хм, — директор погладил бороду. — Вы думаете, это окажется полезным, Филиус?

— Я уверен в этом. — Безапелляционно заявил полугоблин, покачиваясь на спинке кресла. Повинуясь его небрежным жестам, перед лицом Флитвика парил шарик тусклого света, а Фоукс пытался клюнуть непонятную для него вещь изогнутым клювом.

Снейп скривился, но директор, получивший очередное подтверждение своей, на мой вкус, бредовой теории про волшебную силу любви, казалось, решил отставить свои возражения.

— Хорошо, мистер Поттер, — кивнул Дамблдор, — я прикажу домовым эльфам подготовить для вас покои недалеко от общежития Равенкло. Однако это не все, о чем я хотел бы сегодня побеседовать.

Я почувствовал, как рядом со мной еле заметно напряглась Флер, а в глазах Флитвика застыло жадное ожидание. Мастер дуэлей никогда не вешал оружие на стену.

К моему удивлению, директор правильно оценил сложившийся расклад сил, и не стал в категоричной форме спрашивать, где я изволил пропадать, вырвавшись из-под его опеки год назад, и как я смел отказаться от его мудрого руководства. Вместо этого прозвучало совершенно иное.

— Мистер Поттер, — директор одарил меня взглядом доброго дедушки, а я почувствовал, как под черепом защекотали мягкие перышки, — Не могли бы вы рассказать, почему претендуете на обучение сразу же на шестом курсе Хогвартса? Ведь вы покинули ваших родственников сразу, как завершили только четвертый курс.

— Директор, если вы таким образом планировали выяснить, где я находился все это время, то я могу ответить и так — во Франции, с людьми, которые помогли мне встать на ноги, а не подливали мне зелья и не подсовывали мне кандидатуры на роль лучших друзей!!! — Маска Безумия, укрепившаяся в моей голове, наполняла сознание жаждой крови.

— Я не понимаю, о чем вы сейчас говорите, мистер Поттер. — Директор ощутимо напрягся.

— Вам напомнить ваши же слова, директор Дамблдор? — Саркастически переспросил я. — "Чувства мальчика к юной Джиневре Уизли лучше всего пробудить постепенно...", "Вы не должны писать ему все лето, и когда он вернется в Нору, то будет гораздо более сговорчивым".

С каждым словом Дамблдор бледнел все сильнее, а я пытался взять под контроль бушующую внутри ярость — мне оказалось неожиданно тяжело находиться рядом с человеком, хладнокровно готовившим меня на заклание и поместившем меня в филиал персонального ада на долгие годы.

— Поттер, — вскочил со своего места Снейп. — Вы бредите и несете полную чушь!

— Лорд Поттер, мистер Снейп, — я развернулся к зельевару, продолжая краем глаза смотреть на сидевшего в кресле директора. — И если вас это очень интересует, то я лично слышал эти слова в кабинете директора. А теперь сядьте и заткнитесь, пока я не вспомнил, как вы вели себя по отношению ко мне, пока я был беззащитным студентом!

Аура невероятной, чувственной энергии разбила кровавый туман в моей голове. Северус Снейп резко побледнел, его черные глаза лихорадочно заблестели. Обернувшись на Флер, я понял, что директор попытался испытать на девушке свои способности легиллимента, и ее естественные чары сейчас пытались защитить разум полувейлы от воздействия, пробив ментальные щиты зельевара.

— Не советую это повторять еще раз, директор Дамблёдоррр, — нарочито коверкая фамилию директора, произнесла Флер звенящим от ярости голосом.

Я отпустил магию, скопившуюся внутри, и в кабинете резко похолодало.

Не знаю, что произошло бы дальше, но в этот момент в наш постепенно превращающийся в свару разговор вмешался молчавший Флитвик. Вмешался самым радикальным образом, попросту выпустив в пространство между нами заклинание, которое сплел, но не активировал в Большом зале. Большая огненная гидра, плюясь каплями жидкого пламени, зашипела на собравшихся, примериваясь поудобнее ухватить кого-нибудь кривыми зубами многочисленных пастей.

— Я думаю, нам всем стоит успокоиться и прекратить конфликт, господа и леди, — Флитвик, на которого вейловские чары не действовали в принципе, был меланхолично-задумчив. И только более резкие, чем обычно, движения говорили о том, что контролировать созданное или призванное существо ему все-таки тяжело.

Снейп отступил на несколько шагов назад, буквально вжавшись спиной в стену, губы зельевара шептали какое-то заклятье. Наконец он выхватил из кармана флакон синего стекла и залпом осушил его, тут же расслабившись. Черные глаза зельевара не отрываясь смотрели на Флер, словно Снейп признал ее гораздо более опасной, чем я сам. Впрочем, в какой-то мере так и было.

— Бумаги, подтверждающие успешную сдачу экзаменов в Шармбатоне, — не обращая внимания на Снейпа, я взмахом палочки отправил копию свидетельства на стол Дамблдору. — Странно, что отправленный мной ранее экземпляр не был вами прочитан, если вы интересуетесь законностью моего поступления в Хогвартс на шестой курс, директор.

Дамблдор внимательно рассмотрел положенный перед ним свиток, хотя я был более чем уверен, что он уже читал отправленную ранее копию.

— Профессор Флитвик, поскольку вопрос зашел про сдачу экзаменов, — я переключил внимание на своего декана, — я бы хотел сразу же выбрать список предметов, которые буду изучать в этом году.

— Это было бы неплохо, мистер Поттер, учитывая, что программы Шармбатона и Хогвартса все же несколько отличаются.

Снейп с презрением во взгляде уставился на меня, и я мог буквально прочитать, что он думает. "Только посмей выбрать Продвинутый курс зельеварения, мелкий щенок". И я не обманул его ожиданий, хотя Снейп уже и не преподавал Зелья, но все еще душой оставался с этим предметом и был уверен в моей полной бездарности.

— Я бы хотел изучать в этом году Трансфигурацию, Заклинания, — на этом Флитвик улыбнулся, — Защиту от темных искусств, Зельеварение, Древние Руны, а также Травологию.

— Интересный выбор, — покачал головой Флитвик. — Но вполне разумный, мне кажется.

— Почему вы хотите выбрать именно Руны, мистер Поттер? — вмешался директор. — Вы ведь не изучали их в Хогвартсе.

— Я изучал их в течение года в Шармбатоне и дополнительно с репетиторами.

— На зельеварении нечего делать людям, знания которых ниже, чем "Превосходно" по результатам переводных экзаменов, — Снейп попытался надавить на то, в чем, по его мнении., я недостаточно уверенно себя чувствую.

— Гораций Слагхорн принимает на свои занятия студентов с "Выше ожидаемого" за экзамены, к тому же... Никто не мешает мне, как члену Совета Попечителей, задать вопрос о качестве преподавания зельеварения в школе, если до продвинутого курса со всех четырех факультетов ежегодно допущено три-четыре человека, из которых в этом году лишь одна мисс Грейнджер — не слизеринка.

— Вы предвзяты, мистер Поттер, — Снейп побледнел от возмущения.

— А вы, профессор? В следующем выпуске "Пророка" вы вполне можете прочитать о причинах, по которым вы четыре года снимали баллы с моего факультета и персонально с меня. Эти сведения у меня есть.

Видя, что Дамблдор собирается возразить, я продолжил уже громче:

— И потом, господа, раз уж я в Англии известен как Мальчик-который-выжил, кто помешает мне дать несколько интервью, где расскажу о том приеме, который я получил на первом курсе в Хогвартсе, более подробно и с переходом на личности? При текущей ситуации в стране, когда Вольдемортовские прихвостни нападают на маглов и магов, мне это сойдет с рук. А вот вы, директор, и вы, мистер Снейп, полетите со своих постов в тот же день, когда в "Пророке" появятся мои интервью. А Корнелиус Фадж с радостью вам в этом поможет, он будет счастлив наконец-то подловить своего главного политического оппонента на такой ошибке.

— Вернемся к теме отдельных покоев для четы Поттеров, — вмешался Флитвик, небрежным взмахом руки заставив гидру рассыпаться водоворотом искр. — Возле общежития Равенкло есть комнаты, специально предназначенные для семейных пар. Я думаю, что они подойдут идеально, если у директора нет иных предложений.

— Хм, — Дамблдор, все это время молчавший, и пытавшийся, как я догадывался, найти способ взломать защиту моего разума, наконец оторвался от бесплодных попыток. — Я не возражаю против отдельных комнат, при условии, если в газетах не будет статей с вашими интервью про Хогвартс.

— Это неприемлемо. — Я резко встал. — Неприемлемо потому, что мы и без вашего условия имеем все права на отдельную от прочих учеников жизнь в Хогвартсе. Директор Дамблдор, поскольку вы своим отказом нарушаете устав Хогвартса и мои права, я вынужден буду покинуть ваш замок и вернуть документы в Шармбатон. С соответствующим отзывом в английские газеты о причинах выбора школы, естественно.

Флитвик спокойно смотрел на происходящее — полугоблину, в общем-то, было безразлично, где я буду проходить обучение, поскольку его больше волновал вопрос о безопасности учеников.

Взяв под руку Флер, я направился к двери, не обращая внимания на разъяренного директора и зельевара, Флитвик, усмехнувшись, мягко скользнул следом за нами, справедливо рассудив, что в таком раскладе разговаривать больше не о чем.

— В чем-то вы были правы, мистер Поттер, — произнес профессор Заклинаний, когда мы спустились по лестнице. — Директор не имел права так поступать, а я буду жалеть, если вы снова уедете во Францию. Правда, в этом случае на Хогвартс не будут нападать слуги Темного лорда, чтобы захватить вас.

— Я думаю, что они и так попытаются взять Хогвартс под контроль, по этой причине и вернулся в Англию, хотя вполне мог бы завершить обучение под руководством нанятых учителей и просто сдать экзамены. — Я понимал чувства профессора, и говорил откровенно. — На мой взгляд, чем больше сторонников альянса будет в школе, тем лучше окажутся защищены дети.

— К которым вы себя явно не относите, — усмехнулся Флитвик, искоса посмотрев на засмеявшуюся Флер.

— Думаю, профессор, — Флер улыбнулась, — нас обоих сложно уже назвать детьми, хотя Гарри учится на шестом курсе.

— Точнее, не проучился и одного дня на шестом курсе, — неожиданно засмеялся Флитвик, — а уже решил оставить обучение.

— Жаль, значит, будем продумывать другие варианты для защиты школы и для моей легализации в стране. — Я поморщился. — Чертов директор все еще думает, что все обязаны плясать под его дудку.

— Я никогда не думала, что все настолько плохо, — Флер сочувствующе прикоснулась к моему плечу.

— Видимо, мне придется засесть в родовом поместье Поттеров и уже там готовиться к войне... Что я и собирался делать параллельно с учебой. Впрочем, так даже лучше — не нужно будет беспокоиться о яде в стакане с тыквенным соком.

— Лорд Поттер, — моя палочка тут же вылетела из ножен и нацелилась на появившегося домовика с гербом Хогвартса. — Ваши покои в западной башне готовы.

— Вот ублюдок, не захотел терять лица, — прошипел я.

Флитвик захохотал, наверное, впервые за все время, сколько я знал маленького профессора.

Дамы и господа. Начиная с декабря 2012, когда я выложил эту главу в обновленном виде на фанфикс, и когда она впервые появилась в опубликованном виде, я получаю в комментах колоссальное количество однотипных комментариев: "слишком пафосно", "почему у вас тут Поттер ведет себя как зажравшийся аристократ", "дочитал(а) до этого места и стало противно". Я не раз отвечал на эти комментарии, однако после десятого(двадцатого? Тридцатого? Я их не считал) — решил, что лучше выложить мой ответ прямо в тело главы.

Да, Поттер в этой и предыдущей главе переигрывает. И дальше будет переигрывать при общении с директором на людях и в личной беседе.

1. На людях он будет переигрывать в Хогвартсе для того, чтобы выбить у директора как можно больше сторонников-учеников, кто готов будет взять палочки по его приказу. И сдохнуть, соответственно, потому что силы учеников пока что малы. Если директор при них раз за разом будет получать откровенные и грубые щелчки по носу — они задумаются. Тонкую интригу ученики в большинстве своем еще не могут оценить.

2. В личной беседе, если вы помните канон, директор с Поттером всегда общался с позиции: я умный, ты дурак, молчи, делай что я говорю, я знаю, как. Статус Поттера теперь достаточно высок, чтобы исключить подобное отношение.

3. И если кто-то из критикующих обратит внимание — со всеми остальными Поттер как вел себя, так и ведет — то есть нормально и адекватно, а не с позиции "а-ля Малфой": я лорд, а вы все грязь.

Надеюсь на ваше, хм, понимание, что ли...)

elSeverd

Глава 49. Урок травологии.

Тот же день. Хогвартс.

(от автора: критика в адрес того, что по канону и фильму я напутал с расположением общежитий не принимается, простите) Я честно не знаю, где там что было у Роулинг, и это непринципиально, мне кажется)

Дверь в наши комнаты находилась в небольшом ответвлении от основного коридора к общежитию факультета Воронов. Тяжелая дубовая дверь, скрепленная толстенными стальными полосами, позеленевшими от времени, на которой красовалась такая же зеленая от старости бронзовая ручка в форме изогнутой драконьей шеи с распахнутой в безмолвном крике головой.

— Ну что ж... Посмотрим, что приготовил нам директор, — Флер игриво улыбнулась мне.

— И сколько чертовых следящих чар скрывается по углам наших комнат... — Мрачно пробурчал я, доставая из кармана и увеличивая коробку, содержимое которой обошлось мне в целую кучу золота и множество часов работы Сириуса, Киарана, а также старого мастера Мартина Джонса, с ласковой улыбкой содравшего с меня большую часть потраченных денег.

— Для начала... — Я развернулся от двери.

Конечно же, в этом коридоре уже был портрет. Очередной старичок в древнем камзоле удобно устроился за письменным столом и даже не скрывал того факта, что внимательно наблюдает за нами.

Первый артефакт, который я достал, выглядел как банальная игла. И единственное, что придавало мне решимости сделать то, что я собирался, так это факт, что портрет является лишь псевдожизнью, созданным с помощью магии подобием человека. И лишь в старинных аристократических семьях хватало сил и искусства магов, чтобы портрет действительно становился своеобразным окном в мир для ушедшего в смерть волшебника. Только такие портреты действительно несли в себе не просто отпечаток человека, но в каком-то смысле были этим человеком, пусть и копией, без души, но они тоже могли думать и чувствовать. Впрочем, даже в старинных семьях настолько тщательно изготовленные портреты были редкостью — я видел такой только в доме Сириуса, хотя где-то в запасниках дома, как говорил крестный, хранился портрет его деда Кигнуса.

Подойдя ближе к портрету, обитатель которого нагло улыбнулся мне, уверенный, что я не посмею ничего сделать, я резко ударил иглой в угол полотна, не было необходимости поразить артефактом непосредственно человека. Картина словно на мгновение выцвела, лишенная красок, а потом превратилась в обычное изображение. Артефакт, применяемый художниками для уничтожения неудачных работ, оказался как нельзя кстати, теперь портрет не в силах будет оживить даже маг уровня Дамблдора. Игл же у меня было с собой в избытке.

Вытащенный из коробки артефакт в форме маленького ножа удобно устроился в моей руке. Я внимательно рассмотрел дверь, выбирая место, и наконец со всего размаху всадил кинжал в щель между досками, где едва хватило места для узкого лезвия. Кинжал некоторое время торчал без малейших признаков жизни, потом задымился, покрываясь многоцветными радужными разводами, и вдруг бесследно исчез.

— Так, начало положено. Теперь из этой двери исчезли все возможные заложенные в нее чары.

Флер чмокнула меня в щеку, когда я пропустил ее вперед в комнату.

Гостиная. Не слишком большая, но и не маленькая комнатка, где прекрасно можно посидеть втроем-впятером при необходимости. Маленький камин у одной из стен, закрытое узкими створчатыми ставнями окно с видом на Запретный лес. И еще две двери, — видимо, в спальню и ванную комнату.

— Неплохо, хотя хотелось бы лучше. — Я усадил Флер на стул возле камина, палочкой разжег огонь и вернулся к столу, куда поставил принесенный с собой набор артефактов.

Артефакты, изготовленные Сириусом с моей активной помощью, были наследием старых времен, когда магия даже в быту волшебников применялась куда активнее и была гораздо изощреннее. И сейчас все без исключения приравнивались к черной магии, хотя далеко не все они в действительности были таковыми.

— Flamio, — мой тихий шепот заставил задымиться две толстенных свечи, разукрашенных рунами.

Еще два артефакта, которые нуждались только в постоянной и очень большой подпитке силой. Мага уровня Грейнджер или того же Уизли эти свечи выжали бы досуха, лишив силы на недели вперед, я же почувствовал лишь упавшую на плечи почти неподъемную тяжесть.

Свечи, в отличие от их обычных аналогов, давали густой тяжелый дым, расходящийся по всем комнатам нашего временного пристанища, дым, безвредный для живых людей и их волшебства, но буквально разъедающий магические скрепы заклинаний, не заложенных при создании какого-либо помещения или предмета, а сплетенных позднее.

В руках и в ушах чувствовался холодок — с каждым мгновением артефакты тянули из меня все больше и больше силы, зато и бледно-синие вспышки уничтожаемых заклятий становились все чаще.

— Все... — Облегченно выдохнул я, когда встревоженная Флер уже подошла ко мне, собираясь поделиться своей магией.

На месте свечей на столе не осталось даже следа от воска или копоти, но свою работу артефакты выполнили, — бросаемые мной диагностические заклинания из лежащей на столе книги не давали ни единого отголоска уцелевших чар. Конечно, мы рисковали тем, что, к примеру, в спальне развалится скрепленная когда-то магией кровать, но кровать можно было и починить, а вот все привнесенные в комнату следящие чары приказали долго жить.

— Для начала хватит, — я устало улыбнулся любимой, собирая оставшиеся артефакты в коробку. — Давай посмотрим спальню.

— Спальню... — Протянула Флер, улыбаясь так, что мое сердце сразу забилось чаще и сильнее. — И что мы будем делать в спальне, о муж мой и повелитель?

Девушка согнулась в причудливо почтительном поклоне, изображая восточную женщину.

— Мы будем... — Я посмотрел на любимую девушку так, будто собирался ее съесть. — Мы будем изучать безопасность выделенной нам спальни.

— То есть? — Флер зашла в комнату, обставленную старинной мебелью, в углу которой стояла двуспальная кровать под балдахином.

— То есть, — я взмахами палочки создал еще одно диагностическое заклинание, — мы будем проверять, не подсунул ли нам старый директор дефектную кровать.

Засмеявшись, Флер упала на мягкую перину, увлекая меня за собой.

— Хозяин Гарри, — домовик с эмблемой рода Поттеров на груди и маленьким золотым амулетом, в который я влил на прошлой неделе свой полный запас сил, появился в комнате, когда Флер, уже одетая, расставляла по полкам свои многочисленные безделушки и книги. — Все вещи доставлены в ваши покои, домовики Хогвартса предложили приносить вам еду прямо в комнаты.

— Спасибо, Флиппе, — я улыбнулся домовому эльфу. — Мы пойдем в Большой зал, отдельно носить еду не надо. И еще раз, помни, что ты подчиняешься в этом замке только мне и Флер. Даже если директор будет приказывать тебе — амулет защитит тебя от чтения мыслей или заклятий подвластия, кроме Империуса. У тебя будет пара-тройка секунд сбежать. А сейчас твоя задача — охранять комнату от своих собратьев. Когда устанешь — вызови из особняка сменщика. Ни один Хогвартский эльф не должен появляться в этих комнатах. Если такой эльф появится и попытается что-либо делать — убей его.

Я положил на стол короткую саблю, сделанную как будто для детской руки. Клинок покрывали руны, сплетающиеся в очень неприятное заклинание Блеков.

— Хорошо, хозяин, хозяйка. — Флиппе поклонился и исчез.

— Надеюсь, амулета хватит, — Флер с легким беспокойством посмотрела на меня.

— Он должен выдержать, хотя бы за счет того, сколько сил я в него вложил... — Я покачал головой. — Вряд ли тот же Дамблдор будет вкладывать в заклинание все свои ресурсы, если соберется заколдовать безобидного домовика. Ну а от Авады все равно не защитишься.

— Будем надеяться, эльфов не будут воспринимать всерьез. — Флер положила голову ко мне на плечо, прижимаясь крепче.

— Пойдем на завтрак, любимый. — Флер, пританцовывая, направилась к дверям, а я в очередной раз залюбовался своей женой. Девушка в ярком свете магических факелов казалась ангелом во плоти — с блестящими глазами, пышной копной слегка растрепанных волос.

— Флер. — Мне в голову пришла мысль, которую стоил обдумать. — Мне кажется, что им будет полезнее увидеть нас в роли членов древнейшего и благороднейшего дома... Хотя будь моя воля — я бы вечно любовался на твою растрепавшуюся прическу и горящие глаза.

— Ах, ты! — Флер влепила мне подзатыльник и отправилась обратно к шкафам, куда эльфы уже сгрузили ее многочисленные платья.

Сбросив свое бледно-синее свободное платье, девушка осталась в одном нижнем белье, заставив меня ощутимо напрячься. Проказливо посмотрев на меня, она зарылась с головой в стопки с одеждой, выбирая наиболее подходящие вещи. С огромным трудом оторвав взгляд от плавного движения ягодиц, едва прикрытых узкими трусиками, я в свою очередь развернулся в шкафу.

— Флиппе, — решил я сэкономить время. — Достань мне выходной камзол и аксессуары.

Флер захохотала — она уже успела привыкнуть к моей нелюбви одеваться в пристойные для аристократа вещи. Краем глаза я наблюдал за девушкой, которая в этот момент изогнулась, словно кошка, натягивая чулок.

— Флер, еще немного, и мы с тобой опоздаем на завтрак, если вообще попадем на него! — наполовину всерьез прорычал я.

Девушка провоцирующее улыбнулась, подбежав ко мне и поцеловав, а потом, ловко увернувшись от моих рук, ускользнула к шкафу, выбрав, наконец, подходящее платье.

Спустя десять минут, за которые я успел натянуть на себя достаточно свободного покроя штаны с жесткой вышивкой по швам и камзол, ткань которого тоже была в изобилии украшена шитьем, Флер уже была готова к выходу. Облаченная в воздушный белый шелк фигурка притягивала взгляд. Неглубокое декольте, открывающее взгляду верхнюю часть нежной груди, оставляло очень мало места для фантазии.

— Дамблдор подавится собственной бородой, а Снейп сожрет вместо бифштекса вилку. — Я покачал головой, в восхищении разглядывая жену.

Получив в ответ поцелуй и ласковую улыбку, я повел жену к выходу.

— Сегодня ночью у нас с тобой будет незабываемое приключение, любимая, — я осторожно прижал к себе хрупкую девушку, наслаждаясь теплом.

— Какое же? — иронично приподняла брови Флер, делая вид, что не понимает намеков.

— Увидишь. — Неопределенно покачал головой я. Впрочем, Флер подумала не о том — моя идея была совершенно неожиданной.

Добравшись до дверей большого зала, я волевым усилием сильнее выпрямил спину и расправил плечи — мне нужно было произвести впечатление и на слизеринцев, которым требовалось пускать пыль в глаза. Флер рядом со мной тоже подобралась, окутываясь слабой аурой вейловской магии.

— Начинам спектакль, — я улыбнулся, вызвав звонкий смех девушки, и мы последними зашли в Большой зал — смеющаяся светловолосая девушка в белоснежном платье и одетый в вышитый черный камзол юноша, на руке которого вызывающе сверкал перстень главы рода.

Снейп с ненавистью пронзил меня взглядом, едва мы показались в дверях зала. Десятки взглядов, от завистливых до откровенно ненавидящих, тут же скрестились на нас. Несформированные проклятья, брошенные на одних эмоциях, вызвали легкое свечение ауры, посчитавшей их потенциально опасными.

Проходя мимо стола Слизерина, я услышал шипение некоторых студентов — для них потомок Поттеров с фамильным перстнем на пальце был знаком конца эпохи абсолютного превосходства слизеринской аристократии в Хогвартсе.

— Астория, Дафна, мое почтение, — я коротко поклонился сидевшим недалеко от нас дочерям Марка Гринграсса и к удивлению остальных слизеринцев, девушки приветливо кивнули мне, хотя еще год назад — не удостоили бы даже взгляда.

— Привет, Поттер, — уже к моему удивлению произнес Малфой, хотя было видно, что для него подобные слова все еще требуют большого усилия.

— И тебе привет, Малфой, — я поклонился, как подобает главе рода приветствовать наследника дружественного рода, а Флер одарила блондина вежливой улыбкой.

— Невилл, мы снова к тебе, — Невилл, заранее занявший нам места, хлопнул меня по плечу, и на долю секунды завис, глядя на устраивающуюся между нами Флер, пока Луна не стукнула его локотком в бок. Простенькое кольцо, украшавшее палец Невилла, о котором он мне как-то рассказал, неплохо защищало его и от вейловской притягательности.

— Флер, ты как и всегда в своем репертуаре, — беззлобно усмехнулся юноша, обнимая за плечи Луну.

— Эй, я буду ревновать, — подколол я друга.

— Гарри, твое расписание, — передо мной возник словно бы из ниоткуда староста факультета, Энтони Голдштейн. — Не забудь зайти после уроков к Флитвику, он просил чтобы ты пришел вместе с женой.

— Спасибо, Энтони, — я развернул свое расписание. — Без Снейпа на зельеварении будет гораздо веселее.

— Да уж, — усмехнулся юноша, мужественно стараясь не слишком поедать глазами Флер. — Миссис Поттер, насколько мне известно, существуют амулеты, блокирующие вейловские чары? Прошу простить, если мой вопрос бестактен.

— Да, такие амулеты есть, — Флер, к моему удивлению, не разозлилась. — Обычно их носят политики, которые по долгу службы часто сталкиваются с вейловской общиной Франции.

— Спасибо, — Голдштейн, сделав видимое усилие, развернулся и пошел вдоль стола факультета, раздавая расписания ученикам.

— Смелый человек, — покачал головой Невилл. — Я бы, может, и не рискнул так прямо задавать вопрос.

— Вообще странно, что он не знает про такие амулеты, — неожиданно серьезно сказала Луна. — Он ведь чистокровный.

— Наверное, магнетическая привлекательность моей жены затмила ему разум, — я поцеловал нежную щечку. Вспышка ненависти за соседним столом Гриффиндора.

— Знаешь, Гарри, — Невилл проследил за моим взглядом, — я бы на твоем месте ходил с оглядкой по Хогвартсу, и не отпускал Флер одну гулять по коридорам.

— Я уже большая девочка, — сдержанно ответила моя жена.

— Но от толпы озлобленных подростков не защищен никто, разве что Гарри может вытянуть за счет чистой энергии, — не согласился Невилл.

— Возможно... — уже без прежней уверенности ответила Флер.

— Невилл прав, к сожалению. — Я не отрываясь смотрел на стол Гриффиндора, где меня буквально поедали взглядом трое моих бывших друзей. — Они опасны, и их защищает директор.

— Что у тебя первым уроком, Гарри? — заглянул в мой листок Невилл.

— Травология, потом Чары и Защита. — Я просмотрел расписание. — Завтра с утра Защита, Руны и Зелья.

— М-да, будь Снейп по-прежнему преподавателем, я бы задумался о своей жизни. — Невилл посмотрел на мрачного мужчину за преподавательским столом.

— Флер, давай я провожу тебя до комнаты, — доев свой омлет, я поднялся с места, подавая руку жене.

— Гарри, жду тебя на Травологии, — Невилл направился к выходу, чтобы присоединиться к гриффиндорцам.

— Жалко, что он не учится со мной, — Луна с грустью посмотрела на уходящего юношу. — На Гриффиндоре сейчас... тяжело.

— Знаю, — я стиснул зубы. — Для этого я и вернулся.

— Миссис Поттер, — в коридоре перед общежитием Равенкло нас догнал Флитвик. — Вы бы не могли уделить мне пару минут?

— Да, профессор, — улыбнулась девушка.

— Насколько я помню по Турниру, вы раньше специализировались в Заклинаниях?

— Вы совершенно правы, — кивнула Флер.

— У меня есть для вас довольно необычное предложение... — Флитвик задумался. — Я предлагаю вам стать моей ассистенткой, вы сможете и улучшить свои навыки в области заклинаний, и подготовиться к получению звания Мастера чар, если захотите.

Флер с сомнением посмотрела на меня, но я ободряюще кивнул, не собираясь мешать жене совершенствоваться в своем искусстве. К тому же в обществе Флитвика ей тем более ничего не грозило — многократный чемпион Европы по магическим дуэлям сам мог обидеть кого угодно и на какое-то время удерживать даже Дамблдора.

— Профессор Флитвик, — Флер широко улыбнулась. — Я буду рада принять такое щедрое предложение от мастера заклинаний и мастера дуэлей.

— Тогда, если вы не против, конечно, предлагаю вам начать работу прямо сейчас, — обрадовано ответил Флитвик. — Сейчас у меня будет занятие с первым курсом Гриффиндора.

— Разумеется, — мягко ответила Флер, — но, наверное, будет лучше, если я буду работать с девочками, а вы — с мальчиками, моя аура действует даже на детей, пусть и в меньшей степени.

— Разумно, — Флитвик кивнул. — К тому же благодаря вашей помощи я смогу попытаться усовершенствовать амулет, защищающий разум от магии вейл.

— Простите за опоздание, профессор Спраут, — я тихо зашел в теплицу, где проводилось занятие по Травологии. — Меня задержал профессор Флитвик.

— Проходите, мистер Поттер, — Спраут недовольно взглянула на меня. — Ваше место — за третьим столом справа.

Дьявольщина. Рон Уизли. Не знаю, какими судьбами он в этот раз остался без своей извечной пары в лице Гермионы Грейнджер, с которой, судя по всему, они уже перешли на более близкое общение, но сейчас мне предстояло работать с одним из наименее приятных для меня людей.

Невилл, которого не обмануло бесстрастное выражение моего лица, сочувственно покивал, не прекращая ловко обрезать какое-то на редкость неприятное растение, активно шевелящее всеми своими листочками и веточками.

— Мистер Поттер, поскольку вы опоздали, повторю еще раз задание, — Спраут подошла к моему столу, за которым я молча подвязывал фартук и одевал тяжелые глухие перчатки. — Вам необходимо аккуратно подрезать повядшие побеги этого растения, Os Draconis, будьте осторожны, шипы ядовиты. Потом вам нужно будет собрать яд из шипов, с помощью вашей волшебной палочки. Инструменты на столе, а заклинания вы проходили еще в прошлом году.

Спраут отошла, совсем забыв про тот факт, что меня не было в Хогвартсе в прошлом году.

— Ты знаешь, что делать, Гарри? — Рон с отвращением на веснушчатом лице рассматривал шевелящее щупальцами растение.

— Разберемся, — коротко отозвался я, вглядываясь в ауру растения. — Держи руки подальше от этого куста, а то получишь иголку с ядом.

Рон с готовностью убрал руки от недовольно шевелящегося кустика, а я осторожно послал эмпатический импульс в сторону куста. Родовая магия, которой я постепенно овладевал, послушно откликнулась на мой зов, окутывая меня мягким теплом.

Не знаю уж, насколько разумным было это волшебное растение, но благодаря посреднику в виде родовой магии я сумел убедить его, что мы не собираемся причинять вреда, хотя к концу нашего безмолвного "диалога" я весь взмок от пота.

Раздраженно шевелящиеся ветки-щупальца умерили свой пыл, позволяя мне осторожными взмахами палочки срезать отмирающие побеги и заливать оставшиеся порезы смолой из небольшой бутылочки.

— Давай контейнер для яда, — я развернулся к рыжему, все это время брезгливо созерцающему мои манипуляции с растением.

Парень протянул мне небольшую стеклянную колбу с притертой крышкой.

Открыв крышку, я задумался. Заклинания, чтобы вытащить яд, я не знал. Пришлось импровизировать, вспоминая один из уроков Киарана, когда учитель без всяких заклятий поднимал в воздух камни чистой силой.

Сосредоточившись, я молча направил руку в сторону цветка. В ушах слегка зашумело, когда направляемые моей волей потоки силы осторожно окружили одно из вместилищ яда, создавая прямо в нем область повышенного давления. На кончике иголки появилась маленькая капелька, которую я тут же поймал пробиркой. Следующая капля — первое вместилище опустело.

За моей спиной остановилась Помона Спраут, внимательно наблюдая за происходящим.

— Интересный метод, мистер Поттер, — профессор всплеснула руками. — Вижу, вы сумели выполнить задание, не используя специфических заклинаний. Пятнадцать баллов Равенкло.

Я молча кивнул, не отрываясь от вытягивания следующей порции яда.

— Класс, — повысила голос профессор. — Остановите выполнение задания и подойдите к столу мистера Поттера. Только не вздумайте что-то говорить — собьете концентрацию.

— Профессор, я не собьюсь, простите, — вежливо ответил я, — Прямое управление потоками силы достаточно несложное, при наличии соответствующей практики.

Два десятка человек, собравшихся вокруг стола, молча сверлили меня взглядами, а растение, которому тоже доставалась часть внимания, возбужденно зашевелило ветками.

— Как вы видите, мистер Поттер не использует специальных заклинаний для того, чтобы выдавить яд, как и для того, чтобы растение его не укололо.

— А что он использует, профессор Спраут? — Не выдержала Гермиона упоминания о том, что кто-то может использовать недоступные ей заклинания. Сама она, как я обратил в начале урока внимание, яростно размахивала палочкой над растением, проговаривая зубодробительные заклинания.

— Он использует так называемый прямой мысленный контроль силы, — Спраут мягко улыбнулась. — Этот способ требует большого мастерства и очень хорошего мысленного самоконтроля, но зато овладевший им получает гораздо более универсальный инструмент.

— Который прекрасно подходит для большинства операций, применяемых в травологии, — тихо добавил Невилл, присоединяясь ко мне за столом, оттеснив при этом надувшегося от обиды Уизли, на которого никто не обращал внимания, хотя он и участвовал в задании, подавая мне пробирки.

Юноша коротко взмахнул палочкой, не став пытаться использовать магию без ее посредства, но и благодаря его усилиям яд из последнего оставшегося полным хранилища потек в пробирку.

Я взмахнул рукой, поднимая в воздух пробку и пробирку, аккуратно закупоривая емкость.

— Профессор, — я протянул Спраут пробирку.

— Спасибо, мистер Поттер. Еще десять баллов Равенкло... И десять баллов Гриффиндору, мистер Лонгботтом.

Гермиона посмотрела на нас с дикой завистью.

— Мисс Грейнджер, — Спраут перевела внимание на отличницу. — Вы тоже весьма успешно поработали на этом уроке, так что еще восемь баллов Гриффиндору за знание специализированных заклинаний Травологии.

Взгляд Грейнджер стал еще более обиженным — впервые она получила за урок меньше баллов, чем я, если речь не шла о Защите от темных искусств.

— На этом урок закончен, я не буду давать вам задание освоить прямой контроль, потому что его не использует большая часть выпускников Хогвартса, и он в общем виде не входит в изучаемый на травологии материал... Но я была бы рада, если бы на седьмом курсе кто-нибудь помимо мистера Поттера и мистера Лонгботтома продемонстрировал этот метод на моем уроке. До свидания.

Спраут резко развернулась, исчезая в гуще побегов, сплошной стеной скрывавшие еще один выход из теплицы, через который никто из учеников не рисковал проходить — немалую часть этих побегов составляли не самые приятные при близком общении кустики.

— Что у тебя, Невилл? — Мы вышли из теплицы и неспешно брели в сторону Хогвартса, наслаждаясь солнечным теплом, еще не покинувшим медленно вступающую в осень землю.

— Сейчас зелья со Слагхорном, — протянул Невилл. — В прошлом году я бы начинал искать мыло и веревку, но сейчас... Сейчас я скорее заинтересован.

— Слагхорн гениальный и совершенно непонятный человек, — я задумался. — Я бы сказал, он один из самых странных людей, кого я встречал за свою жизнь.

— Возможно, — покачал головой Невилл. — Я не знаком с ним настолько близко.

— Когда в его доме полыхал Адский огонь и трещала крыша, он совершенно спокойно читал заклинания, чтобы дом не рухнул нам на головы раньше времени. — Я понизил голос, потому что нас могли вскоре догнать однокурсники, а все мои защитные амулеты с самого начала жизни в Хогвартсе и так работали на полную мощность, понемногу вытягивая из меня энергию.

— Это где вы так? — присвистнул Невилл.

— В прошлом году я в тайне приезжал в Англию специально для встречи с Горацием, а в этот момент к нему пришел в гости Дамблдор.... — Я уже практически шептал, оглядываясь по сторонам. — Мы вчетвером разнесли весь гостевой особняк, чтобы скрыть аппарационный след, но директор в итоге остался с носом у обугленной груды камней.

— Веселая, я смотрю, у тебя была жизнь.

— Не то слово. — Я погасил часть маскирующих заклятий, подходя к воротам Хогвартса. — Но я тебе этого не говорил.

— Нет проблем, — хмыкнул Невилл. — Тебе сегодня предстоит веселенький урок с нашим Хогвартским пугалом.

— Зато перед этим у меня Заклинания с Флитвиком, которому ассистирует моя Флер, — я довольно улыбнулся.

— Я уже говорил тебе, лорд Поттер, что ты чертовски удачливый и хитрый тип? — засмеялся Невилл.

— Да, но если ты будешь регулярно это повторять, я не обижусь, — захохотал я.

— Удачи, — хлопнул меня по плечу Невилл, исчезая в боковом коридоре.

— Гарри, как ты успел освоить такой интересный способ управлять магией? — рядом со мной появилась Падма Патил, с любопытством изучающая мое непроницаемое лицо.

— Это долгая история, Падма, — мы шли в окружении догнавших меня равенкловцев-шестикурсников в направлении кабинета Флитвика. — У меня было много времени и очень хорошие учителя, не испугавшиеся Вольдеморта и Дамблдора.

— А ты расскажешь нам, где ты был? — Падма, как я понял, не пыталась со мной заигрывать, ей просто было интересно. Учитывая, что ее сестра-близняшка вместе с Лавандой Браун были главными сплетницами Хогвартса... Ясно было, откуда растут корни такого любопытства.

— Знаешь, Падма, — я прикинул, сколько времени осталось до начала урока, и решил прояснить этот вопрос до конца. — Я действительно хорошо к тебе отношусь — ты никогда не участвовала в моей травле на четвертом курсе, никогда не ставила под сомнение моих слов, но пойми меня правильно...

Я задумался.

— Если я расскажу, где и с кем я был, — то рано или поздно эта информация станет достоянием общественности. А Вольдеморт все еще не побежден, и я не хотел бы, чтобы мои друзья пострадали от войны больше, чем сейчас.

— Ты не доверяешь нам, Гарри, — огорченно подытожила Падма.

— Интересно, почему так? — услышавший последние слова Корнер подошел ближе. — Ты нас в чем-то подозреваешь?!

Мне стало интересно, с чего сокурсник, особо никогда не проявлявший враждебности по отношению ко мне, настолько резко реагирует. Может быть, Джинни его бросила?

— Не совсем так. Ты можешь поручиться, что никто не сумеет вызнать у тебя что-то с помощью легилименции, Падма? — Я мягко улыбнулся, чтобы смягчить отказ.

— Нет, — наморщила лоб девушка. — Но ведь мы в Хогвартсе.

— Но уже на нашем первом курсе здесь был одержимый Вольдемортом преподаватель, на втором — василиск и дух Темного лорда, на третьем — дементоры. Хогвартс не настолько безопасен, Падма, и чем меньше вы знаете — тем лучше для вас же. Я бы не хотел, чтобы тебя пытали, пытаясь выяснить что-то обо мне.

— Будем считать, что я тебя поняла. — Падма выглядела расстроено.

— Проходите, ученики, садитесь. — Флитвик изменил своим привычкам, и на этот раз устроился не на столе, а совершенно спокойно завис в воздухе перед доской.

Я заметил, что за прошедший год маленький профессор здорово вырос в силе, или же тщательно маскировал до этого свои реальные возможности. Учитывая, что Сириус недавно обмолвился, как Флитвик установил контакт с Хогвартсом, это неудивительно. Возможно, профессор улучшил свои способности за счет слияния со старинным замком.

Усевшись рядом с Терри Бутом, я приготовился слушать.

— Сегодня у нас будет гораздо более интересный урок, друзья мои. — Флитвик буквально лучился хорошим настроением. — Ваша группа будет разбита на две части, с юношами буду работать я, а с девушками — моя новая ассистентка и ученица, претендующая на звание мастера Заклинаний. Миссис Поттер, прошу вас.

Класс ахнул. Кто-то, более хорошо воспитанный, вежливо приподнял брови, кто-то выразил свое восхищение словами учителя свистом.

В класс зашла Флер, одетая в строгий брючный костюм и белоснежную рубашку. Мягко улыбнувшись мне, она прошла в половину аудитории, где уже успели устроиться девушки.

Глава 50. Великий светлый волшебник

8 сентября 1996 г. Пятница

— Мастер Дамблдор, — могучего сложения мужчина, появившийся в закрытом на время для всех не знающих пароля посторонних людей камине, склонился перед великим волшебником.

— Проходи, Кристофер, — Дамблдор выглядел на удивление напряженным, чего за великим магом обычно не водилось, исчезла даже его привычная аура благожелательного добродушия.

Волшебник уселся в подползшее к нему по мановению руки кресло и с наслаждением отхлебнул из кружки ароматный чай, в который Дамблдор, поколебавшись, добавил на его глазах малую толику тускло сияющего багровым порошка.

— Я потерял уже восьмерых, мастер, — отставив чашку, перешел к делу самый доверенный человек Дамблдора. — Гильдия убийц, после того, как трижды их группы попадали в организованные аврорами засады, отказалась принимать заказ на голову лорда Блека. К сожалению, смерть параноика Аластора не слишком улучшила дело.

— Ладно, — поразмыслив, кивнул директор. — Пусть прекратят попытки. И ты тоже не усердствуй особо, но если представится удобный случай, твои люди должны убрать этого выскочку.

— Вряд ли такой случай представится, — качнул головой волшебник. — Блек, хотя и передвигается по стране, никогда не остается один. За пределами особняка он появляется либо с боевой группой и уходит в рейды по дальним деревням в поисках Упивающихся, либо же его сопровождает кто-то из сильных магов. В Хогвартс, после устроенной в конце учебного года бойни, не сунутся ни наемники, ни даже мои люди, сколько бы золота им ни было предложено.

— Косой переулок? — отрывисто бросил Дамблдор.

— Марк Гринграсс, который, похоже, в их альянсе занимает роль второго после Блека и Поттера человека, приставил к нему пару ловких людей, — поморщился Кристофер. — Они незаметно следуют за Блеком по пятам, если тот выходит куда-то в одиночку, кто-то постоянно предупреждает их о том, когда это происходит.

— Даже так... — Директор задумался.

— Что особо беспокоит. — Кристофер отхлебнул чаю. — В Министерстве партия Блека-Поттера уже подмяла под себя Аврорат и Департамент правопорядка. Скримджер последнее время, хотя и не понял этого сам, во многом ширма, за которой крутит дела этот залётный американец, Браун.

— Кингсли об этом не сообщал.

— Ваш Кингсли слепой идиот, — усмехнулся Кристофер. — Он был и остался дубоголовым аврором-боевиком, хотя дослужился в аврорате до одного из заместителей его главы. При всем моем уважении, мастер, но он годится только для того, чтобы гонять Упивающихся, и не узнает о неприятностях до тех пор, пока к нему в дом не вломится боевая группа альянса или Вольдеморта.

— Хорошо. — Директор помедлил. — Что по поводу этой девчонки?

— Честно говоря, я не вижу смысла в её устранении. — Неожиданно ответил Кристофер. — Поттер вернулся, а значит избранным вашему Лонгботтому не бывать, нет смысла убивать его невесту и навлекать на нас кровную месть со стороны Лонгботтомов и лояльных им влиятельных семей.

— Нужно было устранить её раньше! — Рявкнул неожиданно Дамблдор. — Тогда бы Лонгботтомы стали совершать резкие непродуманные движения и их можно было бы очернить перед общественностью.

— После двух покушений от Луны не отходит наследник Лонгботтомов, которого вы, мастер, приказали оставить в живых при любых обстоятельствах. И с ним несколько щенков из их доморощенного дуэльного клуба, — невозмутимо ответил волшебник, прихлебывая чай. — Смерть одной девчонки в Хогсмиде это одно. А смерть сразу пятерых детей — совсем другое. Резонанс от их гибели в Хогсмиде или, тем более, Хогвартсе, которым наверняка бы воспользовались как партия Блека, так и про-Вольдемортовская клика Малфоя, отправил бы вас в отставку быстрее, чем вы успели бы хоть что-то предпринять.

— Ладно, — после короткой дуэли взглядов промолвил Дамблдор. — Я верю твоей интуиции и политическому чутью. Что насчет дома Фламеля?

— Непонятно, — пожал плечами Кристофер. — То ли алхимик действительно отдал душу дьяволу, то ли нет, но даже если он и мертв, то его особняк и подземелья полны чего-то, неизвестного волшебникам. Я потерял там уже три поисковые партии. Они спускаются в подземелья под особняком и не возвращаются. Что Фламель мог оставить в подвале такого, что это нечто угробило нанятую мной последней через Гриннготс команду разрушителей заклятий, я не знаю. Туда должен спускаться маг вашего уровня, при поддержке амулетов, простым волшебникам делать в особняке, бывшем вотчиной великого алхимика почти шестьсот лет, нечего.

— Значит, лабораторные тетради алхимика вам достать не удалось, — недовольно произнес директор.

— Насколько мне известно, одну из неизвестно откуда всплывших тетрадок приобрел за огромные деньги Гораций Слагхорн, — усмехнулся волшебник. — Про вашего старого соратника не зря говорили, что он пытается повторить опыты маэстро Фламеля.

— Я поговорю с Горацием, — задумчиво произнес Дамблдор. — Запасов Камня пока что вполне достаточно, чтобы не беспокоиться о будущем, но...

— Но философского камня никогда не бывает слишком много, — понимающе улыбнулся Кристофер. — Я завершил подготовку схрона.

— Всё так, как я сказал? — Приподнял бровь Дамблдор. — А исполнители?

— На дне Атлантики, — безмятежно улыбнулся Кристофер. — Они своё дело сделали великолепно, правда теперь лига наёмников заимела на нашего посредника большой зуб... Анджелу нашли мертвой в собственном доме... "Несчастный случай" при использовании чар разжигания камина, как заявили голландские авроры.

— Тогда я хочу осмотреть схрон немедленно, — директор встал, накидывая на плечи невзрачный плащ поверх роскошной мантии. Вытащив из вмурованного в стену сейфа гоблинской работы длинный прямой свёрток, Дамблдор спрятал его под полу плаща, прицепив к поясу на манер меча.

После короткой серии аппараций волшебники оказались перед небольшим холмом, где-то в центральной части Шотландии.

— Неплохо сработано, — Дамблдор придирчиво осмотрелся. — Даже я не вижу вход в подземелье.

— То золото, что вы выдали на обустройство, полностью ушло сюда, — с достоинством кивнул Кристоф. — Работали гоблинские мастера из лиги наёмников.

— Неплохо, неплохо, — директор прошелся вокруг холмика, попинал землю и, вытащив палочку, начал сосредоточенно водить ей из стороны в сторону.

— Как видите, — безмятежно продолжил волшебник, сорвав травинку и с удовольствием прожевал её, — без специальных поисковых чар вход невозможно обнаружить. Это гораздо лучшая защита, чем маглоотталкивающие и боевые заклятья снаружи того домика, о котором вы рассказывали.

— Здесь, — с удовлетворением произнес директор, остановившись на ничем не отличавшемся, на первый взгляд, участке склона.

— Нет, — неожиданно усмехнулся Кристофер. — Вздумай вы сейчас открывать скрытый проход, оттуда вырвалось бы облако удушающего газа, который мы позаимствовали у магловских военных... этот замечательный газ так кстати не обнаруживается магическими средствами поиска.

— Хм, — Дамблдор, на всякий случай, отошел подальше. — Значит вход...

Палочка снова запорхала в воздухе.

— Не трудитесь, мастер, — Кристоф шагнул вперед. — На самом деле прохода как такового здесь нет вовсе. Точнее, он был, но мы его засыпали землей и положили сверху дёрн, так что холм стал полностью неповрежденным. Вздумай вы прокапываться через несколько обнаруженных ложных ходов — везде окажется ядовитый газ. Проход можно пробить только с северной стороны холма, возле большого валуна на склоне. Там оставлено пустое пространство в защитных системах.

— Хорошо, — Дамблдор с удовлетворением посмотрел на холм. — Показывайте.

Подойдя к большому покрытому мхом валуну, с нагретого бока которого в траву тут же скользнула изумрудная ящерка, Кристофер мощным импульсом магии выдернул земляную пробку, тут же распылив ее каким-то неизвестным даже Дамблдору заклятьем в невесомую пыль, развеявшуюся под легким осенним ветерком без следа.

Волшебники ступили в открывшийся в холме проход, с потолка которого свисали многочисленные корни, некоторые неровно обрезанный и разорванные магией Кристофера.

Спустя всего лишь несколько шагов они оказались внутри — в небольшой, выложенной камнем комнатке, сложенной из гранитных блоков. Ни единой капли магии, только грубый камень и раствор, скреплявший их воедино.

— Неплохо, неплохо, — Дамблдор подошел к небольшому постаменту в самом центре комнаты.

— Это лучшее, что смогли придумать гоблины, мастер, — Кристофер уселся прямо на каменные плиты у выхода, не став мешать директору Хогвартса осматривать помещение.

— Ну что ж, — произнес наконец Дамблдор, внимательно изучив каменную кладку. — Работа выполнена отменно.

Сбросив с плеч плащ, директор отцепил с пояса вытянутый сверток и осторожно развернул его, вытащив из тонкой ткани блеснувшие золотом и драгоценными камнями ножны, в которых покоился меч с нарочито простой гардой, единственным украшением которого являлось оголовье рукояти, сделанное в виде оскаленной львиной пасти.

— Меч Годрика? — В бесстрастном до этого голосе Кристофера прорезалось удивление. — Вы потратили одну из четырех известных вещей Основателей ради этого заклинания?!

— Времена такие, что требуют суровых решений, — отрезал Дамблдор, — а меч Гриффиндора стало опасно держать даже в моем собственном кабинете, хотя я уверен, что в ближайшие месяцы в Хогвартсе мне можно не ждать нападения.

Вытащив меч из ножен, Дамблдор некоторое время примеривался к его рукояти, потом, взяв рукоять обеими руками, направил клинок вниз.

— Х-ха! — Окутавшееся на мгновение пламенем лезвие на две трети вошло в каменные постамент и остановилось.

— Почти как меч короля Артура, — зло усмехнулся директор, подергав не поддающуюся рукоять.

— Жаль, что Эскалибур так и не нашли, — Кристофер поднялся с места. — Бесценной реликвии негоже лежать в земле.

— Поговаривали, Мерлин в те времена так запрятал меч Артура, что его не найдут до скончанья веков, — Дамблдор вышел из схрона, предоставив своему соратнику заделывать проход.

* * *

Сириус Блек в изнеможении опустил палочку.

Селение горело. Маленькая деревенька на юге Англии стала очередной мишенью для натаскивания молодняка Упивающихся смертью.

— Майкл мертв, Сириус. — Анатоль Кармайкл, весь покрытый копотью, подошел к стоявшему неподвижно лидеру альянса. — Его подорвали Взрывным вместе с домом.

— Суки. — Блек стиснул зубы. Глаза темного мага не отрываясь, уставились на двух жавшихся друг к другу пленников, представлявших из себя довольно жалкое зрелище.

В плен попадали чаще всего только новички, ничего еще не знавшие, кроме одной-единственной базы Вольдеморта, на которой они проходили краткое обучение. Ни инструкторов, занимавшихся с новичками только в масках, ни места — очередная безлюдная ферма в холмистых или горных районах страны. Ни-че-го.

Сириус легилименцией просканировал сознания дрожащих пленников, нарочито не скрывая вторжения в их мысли. Вокруг него собирались бойцы дежурной группы альянса.

— Снова пустышка, — повысив голос, обратился он к своим людям.

— Френк, Джонни, — он обращался теперь к тем, кто стоял перед ним, связанным заклятиями. — За ваши преступления против мирного населения магической и магловской Англии вы приговариваетесь к смерти. Приговор исполняется незамедлительно, обжалованию не подлежит.

Глаза пленников расширились в ужасе — они ожидали, что их просто-напросто сдадут аврорам и, возможно, впоследствии вызволят из Азкабана соратники.

— Avada Kedavra. — Луч зеленого цвета из палочки Сириуса ударил в грудь одного из незадачливых Упивающихся. Тело мешком осело на землю, словно из него вытащили все кости.

— Avada Kedavra, — второй мягкий шлепок.

Сириус обвел собравшихся тяжелым взглядом.

— Обыщите деревню, найдите выживших, подлечите, сотрите память и отправьте к магловским властям. Раненых в дом Блеков. Анатоль, Фредерик, соберите то, что осталось от Майкла, и запакуйте для отправки родным. Альянс выплатит компенсацию родным, насколько я знаю, они остались без кормильца.

Сириус отошел от разбегавшихся по деревне волшебников и в ярости пнул обугленную стену дома. Война постепенно набирала обороты. Но война не в общепринятом смысле, когда в бою сходились армии противоборствующих сторон. Нет, война отщепенцев волшебного мира против всех, против мирных волшебников, против беззащитных маглов. Обычным для упивающихся делом было напасть на небольшую деревню в сельской местности, разрушить дома, запытать жителей, натаскать новичков на кровь.

Блек с сожалением посмотрел на растертую в пыль гранитную стену, где каменная крошка была щедро перемешана с чем-то бурым — единственный из сопровождавших новичков Упивающийся среднего круга оказался крепким орешком. Его защита разрушилась только под действием одного из заклятий, доставшихся Блеку от Кигнуса, и слугу Вольдеморта перемололо в кровавую кашу.

— Сириус, — на плечо мага легла тяжелая рука Ремуса Блека, одетого в черную мантию. — Не казни себя. Мы спасли стольких людей, скольких смогли.

— Ремус, — маг развернулся, и оборотень увидел, что глаза у главы рода совершенно бешеные. — Я не понимаю, почему молчат министерские крысы. Детекторы магии должны были просто захлебываться от того количества заклятий, которое тут применяли. А в итоге... В итоге на пришедший с опозданием сигнал выдвигаемся мы и видим несколько десятков трупов и этих ублюдков!

Сириус пнул то, что осталось от главаря Пожирателей, пачкая сапог в кровавой жиже.

— Даже сейчас, когда прибыли мы и устроили тут побоище с запрещенной магией высших уровней, — где авроры, где министерские следователи?! Где вообще хоть какая-то реакция этих ублюдков?!

Блек с каждым словом окутывался темнотой, из-за бушевавшей внутри ярости ослабляя контроль над фамильной силой.

— Сириус, — вкрадчиво произнес оборотень. — А что мешает тебе, согласовав действия с Боунс, наведаться с проверкой в отдел к Матильде? Я думаю, Амелия будет счастлива, если ей удастся отправить на плаху пару продажных крыс. Ты и Браун обеспечите Амелии силовую поддержку, а она — справедливое разбирательство и быстрые приговоры без волокиты в Визенгамоте.

— Так будет много шума, опять взовьются репортеришки из мелких газет, снова будут писать, что Блеки собираются под шумок взять власть в стране. — Сириуса передернуло. — Кому нужна такая страна, где все покорно идут на убой?!

— Будь жив Аластор, он предложил бы взять власть в стране в свои руки. — Ремус задумался. — Министерство сгнило окончательно.

— Нужно обговорить этот вопрос с Боунс, — покачал головой Сириус. — Даже если мы сумеем свалить министра и перетянуть на нашу сторону Аврорат, что вполне возможно... У нас не хватит толковых управленцев.

— Но об этом уже стоит думать. — Покачал головой Ремус. — На нашей стороне Браун, у которого самый боеспособный отряд в Аврорате, его людям завидует большинство честных авроров.

— А аврорами управляет трусливый шакал Скримджер, которому стоило бы родиться бюрократишкой, а не управлять единственным относительно эффективным силовым инструментом в стране.

— Возможно, это не слишком хорошие слова, — Ремус сверкнул глазами. — Но даже глава Аврората не застрахован от Авады...

— Я подумаю над твоими словами, — Сириус аппарировал.

Люпин, с грустью посмотрев на сгоревшую деревню, в которой кое-где все еще копошились разыскивающие выживших волшебники, направился к центру — оставлять без присмотра место, куда вполне могли нагрянуть с повторным визитом Упивающиеся или наконец-то пожаловать министерские чиновники, не стоило.

Оборотень, бывший когда-то безродным изгнанником из мира волшебников, разительно изменился. Войдя в род Блеков, он, сам того не желая, обрел некое признание остального волшебного мира. А женитьба на любимой девушке помогла ему избавиться от терзавшего много лет комплекса неполноценности. Теперь оборотень уже не выглядел настолько печальным и тихим, дело было даже не в более новой и качественной, хотя и по-прежнему скромной одежде — в глазах появилась непривычная жесткость. В итоге Ремус, с немалой и очень активной помощью Нимфадоры, сумел принять своего внутреннего зверя, и теперь использовал эту способность, когда приходилось руководить отрядом магов во время вылазок.

* * *

— Поттер, — надменный голос Нотта, сидевшего весь урок на соседнем ряду, остановил меня возле выхода в коридор. Флитвик уже ушел вместе с Флер, так что остановить настроенного по-боевому слизеринца было некому.

— Чего изволит наследник рода Ноттов? — Я развернулся к бледному слизеринцу.

— Ты мог где-то найти людей, вернувших тебе некие права на родовое имя, Поттер, — прошипел слизеринец. — Но тебе никогда не стать своим среди аристократов.

— Среди тех, кто стелется перед полукровкой, якобы Наследником великого Салазара? — на мой голос оборачивались школьники. — Твой Темный лорд — потомок волшебницы и маггла, так что не тебе, подстилка полукровки, разговаривать со мной про аристократию и честь.

Нотт побледнел, как смерть. Некоторые из слизеринцев смотрели на меня так, будто готовы были разорвать на части за оскорбление их обожаемого Вольдеморта.

— Поттер, — Панси Паркинсон подошла и встала рядом с Ноттом. — Ты тупеешь прямо на глазах, впрочем, что еще ждать от потомка маглорожденной волшебницы.

— Ну, я, Паркинсон, хотя бы сын чистокровного волшебника и маглорожденной волшебницы... — Я издевательски поклонился. — А тот, кому присягали на верность ваши родители, и многие, наверное, из вас, не может похвастаться даже тремя четвертями волшебной крови, как я.

— Скоро род Поттеров вообще не сможет похвастаться чистой кровью, — рыкнул Нотт. — Если уж ты женился даже не на маглорожденной волшебнице, а на...

— Flamio Ignis, — огненный кнут из моей палочки охватил горло слизеринца. — Нотт, еще одно слово, и твой род лишится наследника.

— Слушайте все, — я обвел взглядом толпу учеников. — Первый, кто хоть словом заденет мою жену — получит вызов на дуэль до смерти и отправится в ад. И мне плевать, что вы школьники, за свои слова нужно учиться отвечать. Теодор Нотт, наследник Ноттов, твои слова оскорбительны для рода Поттеров. Извинись, или сегодня вечером мы встречаемся в дуэльном зале.

— Лорд Поттер, — лениво произнес Малфой, но я видел, что его глаза по-настоящему серьезны. — Мой друг, Теодор Нотт, вчера выпил лишнего в Хогсмиде и сегодня позволил себе нелицеприятно выразиться в адрес вас и вашей достойной жены. От его имени я прошу у вас прощения за поспешные слова моего друга.

Я внимательно посмотрел на Малфоя, на побледневшего Нотта.

— Пусть будет так. — Кнут исчез, растворившись в воздухе, а я пошел в большой зал на обед.

— Гарри, — едва я уселся на свое место за столом Равенкло, как ко мне подошел староста факультета. — Директор приказал тебе срочно явиться к нему в кабинет.

— Хм, — протянул я, поскольку слово "приказал" слышали многие из однокурсников. — Ну, приказывать он может что угодно, но раз уж ему в очередной раз хочется поругаться, то почему бы и не уважить просьбу.

— Терри, — обратился я к соседу, — ты не мог бы предупредить Слагхорна, что я опоздаю на урок?

— Без проблем, — ответил Бут, не отрываясь от бифштекса.

— Скучал? — мягкие губы прижались к моей щеке. Рядом присела улыбающаяся Флер. — Тебя нельзя оставить даже на несколько часов — сразу вляпаешься в какую-нибудь историю.

— Я не виноват, что в Хогвартсе каждый может просто так оскорбить сокурсника и считать, что это нормальная ситуация, — буркнул я. — Насколько я знаю, в старые времена даже в Хогвартсе за меньшие оскорбления вызывали на дуэль.

— Дамблдор не поощряет дуэли в замке, — вмешался сидевший чуть дальше Невилл.

— Вот это-то и странно, — Ответил я. — Впрочем, учитывая, что Дамблдору больше всего хочется уничтожить традиции и культуру аристократов... Это неудивительно.

После обеда я попрощался с Флер, которая пошла на урок к Флитвику на третий курс Пуффендуя и Равенкло, а сам направился к кабинету директора, в который уже ненавидел приходить, регулярно там появляясь каждый год по самым отвратительным поводам.

— Как вы это объясните, мистер Поттер? — Ледяной голос Дамблдора раздался, едва я вошел в кабинет.

— Его нужно попросту исключить, директор, — Снейп, устроившийся в кресле недалеко от Дамблдора, с брезгливостью рассматривал меня.

— Не понимаю, из-за чего вы опять поднимаете бессмысленный шум, директор, — я взмахом палочки создал себе кресло, хотя старик в очередной раз не предложил мне садиться, вызывая для разноса.

— Не понимаете? — Еще повысил голос директор, и я понял, что он в ярости. — Вы осмелились применить к ученику запрещенное заклинание, и я буду вынужден вызвать авроров!

— Но перед этим ваш ученик, прекрасно осознавая последствия, оскорбил меня и мою жену. Это раз. Во-вторых, кодекс чистокровных семейств позволяет посылать вызов на дуэль и за меньшие проступки. А в-третьих, ваши слизеринцы слишком уверены в собственной безнаказанности, это пора исправить.

— Вы забываетесь, Поттер, — рыкнул Снейп, буравя меня взглядом.

— Разве, Снейп? — Мой голос налился яростью. — Вашим сопливым аристократам ничего не стоит подойти и оскорбить человека, назвать грязнокровкой или животным. Вам не кажется, что в школе, декларирующей равенство всех учеников, именно слизеринцы на привилегированном положении?

— Это не относится к делу, мистер Поттер, — вмешался в разговор директор. — Я отправил вызов аврорам по делу о нападении на ученика.

— Вы знаете, директор, вы сами создали себе проблемы. — Я встал с места. — Если вы хотите выставить себя на посмешище, вызвав авроров для защиты одного школьника-чистокровного, от другого школьника-главы древнейшего и благороднейшего дома, то всего лишь распишетесь в собственной некомпетентности как директора. Это вы создали ситуацию, когда в школе можно безнаказанно оскорблять кого угодно такими словами, за которые по кодексу еще десяток лет назад бились насмерть.

— Вам придется задержаться здесь, мистер Поттер. — Снейп демонстративно достал палочку.

— Что у вас случилось, директор Дамблдор? — Через камин шагнул сначала Майкл Браун, а за ним трое его подчиненных в багровых мантиях.

Директор скривился — он ожидал дежурный отряд авроров, а не подчиненных лично Брауну и негласным образом мне волшебников.

— Сегодня на члена старинного рода было совершено нападение с использованием запрещенной магии, Огненного кнута, — начал было директор, но я перебил его.

— Мистер Браун, это смертельное оскорбление одного аристократа другим аристократом...

Аврор, понявший суть дела, резко подобрался.

— В таком случае я обязан расспросить лично обоих участников инцидента, — начал он. — И начнем мы, в таком случае, с лорда Поттера, как обвиняемого в пока еще недоказанном проступке.

Я усмехнулся, глядя на мрачного Снейпа, сверлившего взглядом авроров, форменные костюмы которых он прекрасно знал, встречаясь с ними по разные стороны баррикад.

— Лорд Поттер, — Браун развернулся ко мне, а его подчиненные встали за моей спиной, впрочем, их я не опасался, один из них, Джеймс Кормат, принес мне вассальную присягу сразу после моего вступления в права главы рода. — Расскажите мне о причинах, по которым вы применили к вашему однокурснику заклинание Кнута, и что конкретно вы сделали?

— Мистер Нотт заявил при свидетелях, что род Поттеров не может похвастаться чистокровностью, поскольку я женился, как он выразился, даже не на маглорожденной, а на вейле. Я прекрасно знаю, какой законопроект пытаются протолкнуть в министерстве касательно прав волшебных рас, и их нового названия, согласно этому законопроекту, так что это высказывание заслуживает как минимум вызова на дуэль.

— У вас нет доказательств! — Рявкнул Снейп. — Теодор Нотт сообщил мне, что вы без всякого повода оскорбили его и атаковали запрещенным заклинанием. И я склонен ему верить.

— А мистер Малфой подтвердил обвинения Нотта? — Вкрадчиво спросил я. — И готов ли мистер Нотт принять Веритасерум, чтобы подтвердить подобное обвинение?

— И что вы сделали дальше, Лорд Поттер? — Браун не позволил себя сбить с толку.

— Я создал огненный кнут, охватил им шею Нотта и сказал, что если кто-то хоть словом оскорбит мою семью — получит вызов на дуэль в соответствии с кодексом. После этого, поскольку у мистера Нотта пропал дар речи, за него извинился мистер Малфой, и я принял извинения.

— То есть, насколько я понимаю, вы руководствовались в своих действиях кодексом, лорд Поттер? — спросил меня Браун, доброжелательно улыбаясь.

— Именно, — я спокойно встретил взгляд директора. — Я не считаю, что даже школьник имеет право безнаказанно оскорблять других людей. И как член Попечительского совета подниму на следующем заседании вопрос о том, какие грубейшие упущения в деле поддержания дисциплины в Хогвартсе допускает нынешний директор.

— Что вы имеете в виду, мистер Поттер? — мне показалось, что Дамблдора от ярости хватит удар.

— При поступлении в школу Хогвартс всем ученикам заявляют, что они обладают равными правами. Однако же вы, директор Дамблдор, на словах поощряя и поддерживая маглорожденных учеников в школе, на практике не делаете ничего, чтобы избавить их от ущемления их прав и обучить их хотя бы минимальной волшебной культуре.

— Что вы называете ущемлением прав маглорожденных?!

— Хотя бы то, что с первого по четвертый курс тот же мистер Малфой регулярно называл мисс Грейнджер грязнокровкой, а мать мистера Уизли — жирной свиньей, живущей в свинарнике, за что ни разу не был награжден хотя бы дисциплинарной отработкой.

— Директор Дамблдор, — Браун развернулся к сидевшему в кресле разозленному волшебнику, — я не вижу в поступке лорда Поттера состава преступления. В случае, если бы заклинание лорда Поттера нанесло физический ущерб мистеру Нотту, я был бы обязан вмешаться. Учитывая, что лорд Поттер является учеником только формально, а в действительности имеет статус главы рода Поттеров, он не подлежит ответственности за использование боевых заклинаний, если они не причинили вреда другим людям.

— Я думаю, инцидент на этом исчерпан. — Я поднялся с кресла, палочкой убрав его. — Мое почтение, директор, профессор.

Издевательски вежливо поклонившись, я вышел из кабинета.

Глава 51. Защита от темных искусств.

10 сентября 1996 г. Вторник

— Простите, профессор Слагхорн, — я спокойно зашел в кабинет зельеварения, который при новом профессоре расположился значительно выше подземелий, недалеко от апартаментов нового учителя. — Меня задержала профессор МакГонагалл.

— Все в порядке, лорд Поттер. — Слагхорн буквально смаковал мой титул, довольный тем, что у него обучается маг со статусом главы рода. — Проходите и присаживайтесь на свободное место.

Я прошел к свободной парте в углу кабинета, за которой не сидели ни мои новые однокурсники-питомцы Флитвика, ни гриффиндорцы. Место оказалось удачным — моими ближайшими соседями оказался Корнер, с которым у нас не было особых конфликтов, и Падма Патил, к которой я испытывал определенную симпатию, как к разумной девушке. Рон же и Гермиона сидели на первой парте, на противоположном конце класса.

— Как вы можете видеть, — специально для меня, как я понял, повторил Слагхорн, — в этом классе собрались не только имеющие оценку "Превосходно" по зельеварению за прошлый год, но и те, кто имеет "Выше ожидаемого". Причина проста. В отличие от моего уважаемого коллеги и бывшего ученика, я не считаю, что базовый курс зельеварения является уделом избранных и наиболее талантливых. Впоследствии, когда вы окончите Хогвартс и кто-то из вас пожелает учиться Зельям дальше — тогда, на правах учеников Мастера, вы получите доступ к действительно сложным и опасным рецептам. Сейчас же, даже несмотря на внешнюю сложность стоящих перед вами задач на моем предмете — вы будете работать всего лишь с ученическими рецептами, допускающими определенные неточности при варке.

Класс зашумел — слова Слагхорна разительно отличались от того, что нам в головы вдалбливал Снейп, утверждавший, что "тонкое искусство варки зелий недоступно стаду болванов".

— Профессор, — поднялась рука Грейнджер. — А почему вы говорите, что только в статусе учеников Мастера мы сможем работать с по-настоящему сложными рецептами?

— Мисс... Грейнджер? — Порылся в памяти Слагхорн. — Говорят, вы на втором курсе сварили Оборотное зелье... Я приведу вам простейший пример. Допустим, часто применяющееся в последний год в госпитале Мунго зелье, снимающее последствия заклятия Круцио. Оно весьма эффективно, создано много веков назад неизвестным, увы, алхимиком из числа темных магов. При всех преимуществах использования этого зелья, при неудачной варке оно вызывает аналогичные с Круциатусом ощущения, причем как у выпившего, так и у попавшего под капли от взорвавшегося котла.

— А сейчас мы с вами приступим к варке первого в учебном году зелья. — Слагхорн махнул палочкой, рисуя на доске рецептуру. — Обратите внимание на то, что на пятом пункте варки необходимо резать стебли египетского тростника на колечки не толще миллиметра, чтобы они пропитались раствором. В противном случае зелье испортится с самого начала.

— Далее. — Слагхорн прошелся по аудитории. — Девушки на моем занятии обязаны носить повязку на волосах, чтобы волосы случайно не попали в зелье или не помешали рукам. То же самое относится к юношам с длинными волосами.

Тут Слагхорн покосился на меня, поскольку мои волосы уже достигли длиной плеч. Деланно поморщившись, я достал из сумки полосу черной ткани, которой связывал волосы на тренировках, и повязал ее так, чтобы волосы не мешали работе.

— Далее. — Слагхорн очень строго посмотрел на всех. — Я не мой ученик, профессор Снейп, но и терпеть посторонние разговоры на уроке не буду. Так что каждый, кто отклонится от темы урока — выйдет за дверь, а за урок получит неудовлетворительную оценку. Это все поняли?

Под строгим взглядом профессора класс невольно подобрался.

— И последнее. — Слагхорн удобнее устроился в кресле. — Я не наказываю за вопросы в ходе приготовления зелья. Но нарушившие правила техники безопасности будут получать у меня отработку до тех пор, пока не сдадут лично мне экзамен в индивидуальном порядке по этой теме. А теперь приступайте к приготовлению, ваши ингредиенты лежат на столах в коробках.

Мне понравился деловой стиль профессора, он сходу дал понять, что мы не стадо баранов, как говаривал в минуты философского настроения Снейп. Слагхорн четко разъяснил требования, которые предъявлял к своим ученикам, а также все правила, для неукоснительного соблюдения на уроках.

— А пока вы готовите зелье, — профессор встал и прошелся вдоль доски. — Я немного расскажу вам о том, чем отличаются способности людей к зельеварению. В случае, когда мы рассматриваем школьников, вам достаточно просто уметь готовить зелья строго по рецепту, не отклоняясь ни на шаг в сторону. Это вполне достойный уровень навыков, многие аптекари, готовящие зелья, ни разу в жизни не импровизировали, используя стандартные рецептуры для своей работы.

Я слушал профессора, параллельно шинкуя ингредиенты острейшим ножом, который тоже лежал в коробке.

— Следующий этап мастерства, — продолжил Слагхорн, осматривая работу учеников, — это импровизация. Мистер Уизли, режьте стебли чуть тоньше. Импровизируя, вы можете достигать более интересных результатов, а можете и не достигнуть ничего, кроме взрыва котла. По-настоящему талантливые зельевары, гении, интуитивно чувствуют, что и как изменить в классическом рецепте, чтобы достичь чего-то нового. На прошлом экзамене, который у вас проводил Мастер Марио Фискалоччи, он говорил, что интересных результатов добилась, к примеру, мисс Лавгуд с Райвенкло. В вашем классе он отметил особо мисс Грейнджер. Однако вам, мисс Грейнджер, если вы паче чаяния пожелаете изучать зельеварение после Хогвартса, придется разучиться слепо верить написанному тексту, умение импровизировать необходимо для ученичества у Мастера.

В моем котле мало-помалу начинала бурлить смесь, похожая по описанию на необходимый продукт. Еще раз сверившись с рецептом на доске и вспомнив свои действия, я убедился, что ничего не напутал.

Слагхорн, в отличие от Снейпа, не гнушался подсказать ученикам или предостеречь их от заведомо неправильных действий, к тому же он никогда не позволял себе унижать или оскорблять школьников. Так что весь урок прошел в сосредоточенном приготовлении зелья, которое в итоге получилось практически у всех учеников за немногими исключениями вроде Майкла Корнера и Рона Уизли, так и не избавившегося от своей лени и разгильдяйства.

— Так... — Слагхорн рассматривал сданные ему образцы. — За этот урок я могу поставить "Выше ожидаемого" всем, исключая мистера Уизли и мистера Корнера, они получат "Удовлетворительно". Также "Превосходно" я могу поставить мисс Падме Патил и мисс Грейнджер.

Вполне достойное завершение урока — на "Превосходно" по зельям я никогда не претендовал, но у того же Снейпа не мог рассчитывать на любую оценку выше "Тролля". Профессор так и не отбросил детские обиды на моего отца, которые перенес на меня.

Следующий урок, — Защита от темных искусств, — некогда был моим самым любимым предметом, в особенности когда в Хогвартсе преподавал Люпин. Однако сейчас, когда Снейп наконец-то добился своего, получив место преподавателя ЗОТИ, стало непонятно, чего ожидать от этого урока.

Остановившись возле кабинета Защиты, в этом году расположенного в подземелье, я приготовился к неприятностям — этот урок был смежным со Слизерином.

— Поттер, — проходившая мимо Паркинсон презрительно сморщилась. — Наш декан раскатает тебя в блин за твою наглость.

— Паркинсон, — не остался в долгу я. — Мне кажется, ваш курс вместе с деканом буквально приклеен ко мне, на четвертом курсе у нас были общие зелья со Снейпом, сейчас я сменил факультет, но у Снейпа мы по-прежнему вместе. Не находишь, что это судьба?

Паркинсон что-то прошипела и отошла.

— Дерьмо, — еле слышное шипение за спиной. Дафна Гринграсс. — Поттер, осторожнее на уроке. Снейп в ярости.

— Спасибо, — так же, еле шевеля губами, ответил я.

Дверь в последние секунды перед звонком открылась совершенно беззвучно. На пороге стоял злой Снейп.

— Проходите. — Одетый в свою обычную черную мантию Снейп посторонился. Единственное отличие, которое было явственно заметно, — на этот раз мантия была перетянута широким черным поясом с несколькими кошелями и контейнерами.

— Садитесь, — широким жестом Снейп указал на стоящие в одном углу немалых размеров зала стулья.

Пройдя в ту сторону, я заметил, что угол отделен от остального зала толстой полосой рун и символов, вырезанных прямо в каменных плитах пола.

— Запомните, если не хотите вылететь из этого класса и больше не вернуться сюда. — Шелестящий голос Снейпа, усиленный, как я сейчас понимал, невербальным заклятьем, разнесся по залу. — За пределы этой черты ко мне выходят только те, кого я называю. Черта защищает ваши никчемные мозги от поражения боевыми заклинаниями.

Мы расселись за партами, разглядывая профессора, расхаживающего в центре зала. В этот раз мне достался в соседи Терри Бут — к счастью, Снейп не стал злоупотреблять своими правами и рассаживать учеников по своему усмотрению.

— Последние пять лет у вас отвратительно велась Защита, — начал Снейп свой монолог. — Учителя были некомпетентны и не придерживались единого плана занятий. Поэтому я не ожидаю от вас не то чтобы продвинутого, но даже и среднего уровня знаний по моему предмету, в особенности — от некоторых из вас.

— Сейчас, — продолжил Снейп расхаживать между нами. — В течение этого и следующего за ним урока, я буду проверять ваш уровень подготовки. Не сдавшие мне зачет по материалам предыдущих курсов в форме дуэли могут задумываться о своей дальнейшей учебе в Хогвартсе... точнее об отсутствии этой учебы. Впрочем, не думаю, что хоть кто-то из вас, кроме учеников моего факультета, способен сдать мне зачет.

"— Даже здесь он не может без издевательств... — Подумал я. — Вроде бы получил давно желаемое место, но на его характере это никак не сказалось... На его ублюдочном характере".

— Мистер Поттер, — прервал мои мысли голос ненавистного профессора. — Я вижу по вашему лицу, что вы готовы подтвердить мне уровень вашей подготовки. Точнее, того, что вы называете подготовкой.

— Не забывайтесь, профессор. — Я встал с места. — Никто не давал вам права оскорблять меня в Хогвартсе, я уже не беззащитный ученик, которого можно было сколько угодно обвинять в грехах моего давно погибшего отца.

— Двадцать баллов с Равенкло и отработка сегодня вечером. — Рыкнул Снейп.

— Двадцать баллов за то, что я не стал выслушивать ваши оскорбления, профессор? — Я вышел в центр зала, вытаскивая палочку. — Или вам напомнить прошлогодние статьи в газетах о причинах снятия баллов и решении комиссии Гильдии Зельеваров?

— Поттер, еще двадцать баллов с Равенкло. — Профессор побледнел. — В позицию, и если вы пропустите хотя бы одно заклинание, то получите "Тролля" на ближайшие полгода!

— Как вам угодно.

— Seco! — Начал сходу дуэль с не слишком светлого, но довольно простого заклятья профессор.

— Protego, — серебристо-золотая пленка поглотила черный луч Режущего проклятья. — Flamio Ignis!

— Flamio Sphaeros! — во все стороны плеснуло огнем, бессильно разбившимся о барьер, ограждавший угол со столами от дуэльной части зала.

Практически мгновенно мы перешли от школьной программы базового курса Защиты к продвинутым заклятьям стихийной магии. И, как мне тут же пришлось убедиться, — к темной магии и проклятьям, не изучаемым в школе.

— Sectumsempra — Смертельно опасное для неподготовленного противника проклятье Снейпа прошло совсем рядом с моим боком, когда я резко взлетел в воздух, уходя от удара.

— Ignea hastam! — До предела наполненное силой огненное копье отбросило профессора на пару шагов назад, не пробив защиты.

Снейп мгновенно окутался облаком черноты, выметнувшим в мою сторону щупальца, словно спрут, и я повторил заклятье огненной сферы, сжигая режущие и давящие отростки.

— Профессор, если вы будете использовать запрещенные заклятья, — не ждите, что я не могу ответить тем же, — крикнул я, поднимая вокруг Снейпа давящее водяное кольцо.

Вместо ответа от Снейпа полетела еще одна Сектусемпра, как я расслышал, но я снова успел взлететь, накачивая энергию в ауру, чтобы ударить уже наверняка.

— Bernapas kegilaan suram! — Я видел, как глаза Снейпа расширились, когда он опознал летящий в него белесый шар, в который я влил немалую долю своих сил.

Громыхнуло, с потолка посыпалась штукатурка и осколки камня, тут же поглощаемые засиявшими, словно солнце, рунами на полу. Весь зал наполнился удушливым дымом — Снейп встретил удар, но не ожидал, что я применю настолько мощное заклинание. Спустя несколько секунд пыль осела, открывая нашим взглядам пошатывающегося Снейпа, с почерневшим от напряжения окровавленным лицом. Изо рта профессора тонкой струйкой стекала кровь. Теперь я понял слова Сириуса, что Снейп был опасным соперником преимущественно из-за непредсказуемости и изощренности применяемых чар, но никак не из-за их мощи. Предельно же жесткое, грубое и требующее силовой защиты Дыхание Хаоса, которое даже Вольдеморту приходилось блокировать напрямую, оказалось Снейпу не по зубам. Выражаясь языком фехтования, мастер шпаги только что получил удар каменной тролльей дубиной.

— Сто баллов с Гриффиндора, — прохрипел Снейп, медленно оседая на землю.

— Leviosa Circle! — тонкий луч из моей палочки поймал падающего ублюдка, не дав ему удариться об пол. — Терри, Малфой, помогите дотащить его до госпиталя.

Малфой, на удивление, не отказался встать со мной рядом, подставив плечо под профессора, утратившего на время связь с реальностью настолько, что даже по старой памяти снял баллы с Гриффиндора, а не с Равенкло. Видимо, хитрый слизеринец понял, что мне невыгодно оставаться с профессором один на один в такой ситуации, а так с ним будет один из самых уважаемых его подопечных.

"Старый добрый Хогвартс снова в центре скандала!

Сегодня в нашу редакцию пришло письмо от лидеров сформировавшегося в прошлом году альянса старинных семей, выступающих против застоя в волшебном мире. Лорд Поттер, по праву рождения и статуса в Англии ставший главой альянса, обеспокоен состоянием образования в Хогвартсе.

— Мне непонятно, — заявил лорд Поттер, — по какой причине из Хогвартся за последние пятьдесят лет полностью исчез тот дух здорового соперничества, которым славилась наша добрая школа почти тысячелетие. Если мы обратимся к мемуарам окончивших Хогвартс людей, например, к дневнику Александра Смоллетта, ставшего в 19 веке главой Гильдии Алхимиков, то узнаем: все конфликты между факультетами были исключением из правил. Здоровый дух соперничества никогда не сменялся звуками боевых заклятий в старинных коридорах.

За те четыре года, которые я провел в Хогвартсе, я видел обратное. Студенты четырех факультетов, в особенности Гриффиндора и Слизерина, ненавидят друг друга. Жестокие шутки, проклятья из-за угла, банальные избиения, невероятно жесткие и нарушающие всяческие правила матчи по квиддичу. Иногда у меня возникало сомнение, не оказался ли я на поле тайной войны, где проигравшим достается позор, унижение, а изредка — и смерть

Любой здравомыслящий человек задумается: откуда появилось такое положение вещей, и кому выгодны постоянные конфликты в Хогвартсе? Ради чего, к примеру, маглорожденные ученики, приехавшие в волшебную школу, о которой не могли даже мечтать, терпят издевательства и оскорбления многих студентов, все достоинство которых состоит в принадлежности к старинным семьям волшебников. Мне грустно это признавать, но многие члены аристократических семейств давно забыли о том, что такое достоинство рода, и предпочитают утверждать свое превосходство не смелыми действиями на благо страны, но презрением и издевательствами над маглорожденными.

Мне неясно, ради чего в громогласно объявляемом самым безопасным местом в Англии замке звучат боевые проклятья. Ради чего ученики, коим должно постигать тонкости волшебных наук, ненавидят друг друга только лишь из-за разного цвета значков и галстуков принадлежности к тому или иному факультету.

Моих политических единомышленников и боевых товарищей тревожит, почему в этой ситуации бездействует Дамблдор, занимающий несколько десятилетий должность директора. Почему директор позволяет детям некоторых безответственных аристократов безнаказанно оскорблять маглорожденных и детей, не принадлежащих к старинным родам.

Уровень образования в Хогвартсе, когда-то несравненно высокий, к сожалению, сейчас таковым не остался. О какой преемственности и качестве учебы можно говорить, к примеру, в Защите от темных искусств, если за последние шесть лет там сменилось ШЕСТЬ преподавателей, два из которых были совершенными бездарностями? А ведь это один из основных преподаваемых в Хогвартсе предметов. Трансфигурация, Травология, Астрономия и Заклинания — наиболее качественно преподаваемые предметы в школе. Профессора, многие годы ведущие эти предметы — заслуженные мастера своего дела. Однако и здесь, у этих талантливых людей имеются свои сложности — программы преподавания не обновлялись и благодаря жесткой позиции директора и Министерства магии все больше и больше знаний вырезаются из учебного курса, все больше учебных пособий переводится в Закрытую и даже Тайную секции библиотеки.

Из списка достойных всяческого восхищения предметов несколько лет назад выпало Зельеварение — с уходом из Хогвартса Грандмастера алхимии Горация Слагхорна разительно изменилась манера преподавания. Для нового преподавателя было в порядке вещей называть своих учеников на уроках стадом баранов, издеваться, несправедливо наказывать, чему есть множество подтверждающих заявлений от учеников и их родителей. Стоит отметить, что новый преподаватель никогда не позволял себе задевать детей влиятельных родителей, вовсю отыгрываясь на тех, кто не имел высоких покровителей вне школы. Из-за недостаточных объяснений Северуса Снейпа практически каждый урок ученики взрывают котлы, получая травмы различной степени тяжести.

И снова возникает вопрос: куда смотрит директор школы, если за более чем десять лет ситуация с преподаванием Зельеварения не меняется. Случись такая ситуация в Шармбатоне, когда несколько раз подряд ученики на уроке взрывали котлы и получали ранения — и такой преподаватель был бы незамедлительно уволен за некомпетентность. Один из моих близких друзей — лучший студент по травологии и медицине в Хогвартсе, но зельеварение дается ему с трудом, невозможно быть лучшим во всех областях. Мой друг взрывал котлы практически на каждом уроке в течение первых четырех лет учебы. Профессор Снейп на моей памяти ни единого раза не помог моему другу справиться с недающимся тому предметом, посвящая уроки бесконечным издевательствам над его якобы "отсутствующими способностями к учебе". Хотя бы раз понес профессор ответственность за систематические травмы соседей моего друга по классу от взорванных котлов? Нет. Директор Дамблдор более четырех лет закрывал глаза на творящийся в кабинете Зелий произвол.

Прорицание. Еще один невероятно перспективный за пределами страны и до предела запущенный в Хогвартсе предмет. Под чутким руководством взятой на работу директором Сибиллы Трелони ученики постигают науку предсказаний... Причудливо исковерканную науку, где все знаки судьбы говорят лишь о страшных несчастьях в будущем. На каждом уроке профессор пророчит смерть одному из присутствующих, однако же до сих пор ни один ученик не погиб, что не лучшим образом говорит о квалификации профессора Трелони. Возникает вопрос, как мог директор взять на должность профессора человека, чьи способности не были никогда подтверждены. Существуют уважаемые мастера Предсказаний, в том числе и в Отделе Тайн, существуют методы проверки способностей кандидата на столь ответственный пост. Ничего из этого не было проделано.

История магии. Думаю, каждый, кто в последний десяток-другой лет закончил Хогвартс, помнит о невероятной сонливости, царящей на лекциях призрака профессора Биннса. Хочу заметить, что за прошедшие годы он всё так же рассказывает на всех уроках только о восстаниях гоблинов, вне зависимости от пришедшего курса. Почему за все эти годы директор не изгнал призрака и не принял на работу достойного преподавателя — неизвестно.

Магловедение — с учетом Статута секретности особо важный предмет. Однако же преподает его человек, который не появлялся в магловском мире уже более двадцати лет и безнадежно отставший от реальности. Чему может научить в области магловской культуры и маскировки человек, не представляющий себе даже историю последних десятилетий? Отправлялся ли он хоть раз в командировки для повышения опыта? Нет, директор и Министерство не предоставляют такой возможности.

Традиции волшебного мира — нужнейший предмет, учитывая все большее количество маглорожденных волшебников, нуждающихся в как можно более скорой адаптации в новом для них мире. Однако же, по настоянию директора Дамблдора, что зафиксировано в протоколах заседаний Попечительского совета в 1988 году этот предмет перестал преподаваться в Хогвартсе. И был возобновлен только год назад, по настоянию глав родов Лонгботтомов, Поттеров, Блеков и Малфоев. Зачем великому светлому волшебнику ученики, не ориентирующиеся в элементарных понятиях нашей с вами культуры? Ответа на подобный вопрос я не знаю, но это уже больше похоже на какое-то ужасное преступление против человечности. Кто из этих учеников впоследствии остался в волшебном мире? Немногие, могу вас уверить. Кто из них вошел по крови или по клятве в старинные рода, обретя новые способности и дав потомкам шанс приобщиться к Родовой магии? Единицы. Остальные, благодаря мастерскому умолчанию директора, не узнали даже о существовании такой возможности, а благородные семейства лишились шанса на обновление крови.

Стоит отметить, что за последние два года, когда в Попечительском совете и в Министерстве появились люди нашей фракции, в Хогвартсе произошли определенные изменения к лучшему. С этого года все, даже первокурсники, изучают традиции волшебного мира под руководством достойнейшего преподавателя и замечательного человека, Августы Лонгботтом, члена Визенгамота и Попечительского совета. Вернулся в школу, по просьбе лорда Блека, и Гораций Слагхорн, снова занявший место преподавателя Зельеварения.

Но изменения произошли и к худшему. Северус Снейп, бывший преподаватель Зельеварения, был назначен директором Хогвартса на должность преподавателя Защиты от темных искусств, взамен уволенной в прошлом году с позором Долорес Амбридж. В связи с этим у меня, как у члена Попечительского совета, в силу определенных причин обучающегося в Хогвартсе, возникает вопрос... Чему способен научить детей преподаватель, не способный контролировать свое настроение. Не далее, чем вчера, я наблюдал, как профессор Северус Снейп на уроке применял запрещенные чары против ученика в ходе учебной дуэли. В конечном итоге, профессор проиграл дуэль ученику шестого курса, четко продемонстрировав границы собственной компетентности. Нужен ли такой преподаватель Хогвартсу — будет решаться на следующем заседании Совета, так же как и вопрос о соответствии директора занимаемой должности".

— Это немыслимо и переходит все границы! — Снейп, вбежавший в кабинет Дамблдора, размахивал газетой с вышедшей многотысячным тиражом статьей о Хогвартсе. — Этого щенка нужно было придавить еще в колыбели!

— Северус, успокойся. — На этот раз в глазах Дамблдора не было искорок, скорее наоборот, глаза старика походили на застывший лед. — Мальчишка зашел слишком далеко и вздумал отобрать у меня школу. Этого не будет. Я уже принял определенные... меры.

— Вы сдали Поттера Вольдеморту? — Язвительно осведомился Снейп.

— Не совсем, — поморщился Дамблдор. — Но в следующее посещение Хогсмида ему и его дражайшей недочеловечке будет очень... весело.

— Хм, интересные вы вещи говорите, директор, — ноздри Снейпа все еще раздувались от ярости, но профессор быстро успокаивался. — Только предупредите ваших людей, что Поттер владеет Дыханием Хаоса.

— Даже так? — приподнял брови директор. — Мальчишка балуется запретной магией?

— Если бы не стационарная защита дуэльного зала, меня бы растерло в кровавую пыль от его заклинания, — Снейпа передернуло. — И я видел, что он вложил не весь запас сил в Дыхание и был готов повторить что-то не менее убойное, если бы я сумел защититься.

Войдя на следующее утро после дуэли со Снейпом в Большой зал, я ощутил изменение атмосферы — привычно благополучный мир для учеников изменился. Теперь они не были уверены не только в том, что они получают хорошее образование, но и в том, из-за чего в действительности враждуют факультеты. Впрочем, я не обольщался — если даже мне удалось бы убедить учеников в несовершенстве системы образования в школе, то убедить их в том, что их долгие годы водит за нос директор — гораздо сложнее. Я не надеялся, что даже треть из них откроет глаза на истинное положение вещей. Тем не менее, в глазах Дамблдора ясно читалась ярость — теперь старик не простит мне попытки отобрать у него школу, в которой он готовил пополнение для своего ордена Феникса.

Мне вспомнился разговор с Сириусом, во время которого крестный предложил именно такую разгромную формулировку статьи. Впрочем, над "моим" письмом тщательно потрудился лорд Марк Гринграсс, собаку съевший на политических интригах. Единственное, что добавлено было в статью от меня, — так это выпад в сторону урока традиций. Меня действительно задевал тот факт, что директор убрал этот предмет непосредственно перед моим поступлением в Хогвартс, обрекая меня на долгие пять лет невежества и незнания о собственном наследии. Сириус и Гринграсс сочли мои доводы разумными, и окончательный вариант письма был подписан.

Глава 52. Дуэльный клуб Невилла.

21 сентября 1996. Суббота.

— Хорошо, что ты вернулся в Хогвартс, — мы с Невиллом и Луной, прикрываясь всеми возможными чарами, шли после отбоя в сторону заброшенного женского туалета, где находился вход в Тайную комнату. Флер осталась в семейных комнатах, чтобы прикрыть наше отсутствие, если вдруг кто-то попытается наведаться в гости. В случае чего, она, поломавшись для виду, должна была убедить нежданных гостей, что мы отправились в Запретный лес.

— Что ты имеешь в виду, Нев? — Я понял по его интонации, что друг имеет в виду нечто совершенно иное, чем прозвучало в простых словах.

— Если бы ты не вернулся в замок, нам пришлось бы искать место для занятий дуэльного клуба, — пропела Луна, даже под маскирующими чарами двигавшаяся так, будто она танцевала. — Профессор Флитвик предположил, что я смогла бы открыть Тайную комнату...

— Даже так? — я был по-настоящему удивлен, до сих пор двери Тайной комнаты могли открыть только волшебники, говорящие на парселтанге, а таковых в Британии в настоящее время насчитывалось всего лишь двое.

— Ну, — Луна смущенно потупилась под взглядами: восхищенным моим и нежным — Невилла. — Профессор говорит, что я обладаю большим сродством с замком.

— Кстати, — осенило меня. — Когда мы спустимся вниз, я вам кое-что расскажу.

Добравшись до заброшенного женского туалета, мы осторожно заглянули внутрь. К счастью надоедливого призрака Плаксы Миртл, способной устроить потоп в туалете, в затемненном помещении не оказалось.

— Ну, приступим. — Засветив небольшие огоньки, мы нашли нужный умывальник: за несколько лет я забыл, какой именно умывальник открывает вход в тайную комнату.

Встав перед раковиной, возле которой на стене была выбита маленькая почти стершаяся змейка, я сосредоточился.

— Откройся, — прошипел я, но ничего не произошло.

— Откройся! — я добавил в слова толику магии.

— Откройся! — от вложенной в слова силы дрогнули стены, но дверь в комнату великого Салазара не открылась.

— Гарри, — прервал меня голос Невилла, когда я уже собирался выложиться по полной. — Ты говоришь на обычном языке.

— Ты уверен? — Я отступил от стены, в недоумении глядя на друзей.

— Да, Гарри, — Луна с любопытством рассматривала меня. — Попробуй сказать что-нибудь на парселтанге.

— Хорошо, — сосредоточившись, прошипел я, однако Луна рассмеялась.

— Либо мы все резко научились понимать язык змей, либо ты говоришь на языке старой доброй Англии! Правь, Британия, морями! — неожиданно пропела она строчку британского гимна.

— Проклятье, — мое настроение резко пошло под откос. — Что могло случиться с этим проклятым парселтангом?!

— А ты чувствуешь в себе связь с... — Луна помедлила.

— Нет... — Неожиданно в моем разуме забрезжила догадка. — Кажется, я знаю, что произошло.

— Ты избавился от чего-то страшного там... во Франции, — к моему удивлению произнесла Луна.

— Именно, — протянул я, напряженно обдумывая, что же теперь делать. — Во Франции я встретился с очень странным человеком, девушкой, которая... извлекла из моей головы крестраж Вольдеморта.

В комнате словно потемнело от страшных слов. Невилл и Луна смотрели на меня широко распахнутыми глазами, девушка прильнула к груди своего парня, ища у него защиты.

— В твоей голове был крестраж темного лорда? — выдавил шокированный Невилл, машинально гладя белокурые волосы дрожавшей Луны.

— Да, — я с пониманием смотрел на напуганных друзей. Напуганных за меня, это я видел совершенно точно. — И эта девушка смогла извлечь крестраж из моей головы, а потом его уничтожила.

— Это невероятно, — медленно произнес Невилл. — Я читал в фамильной библиотеке, что крестраж невозможно извлечь из живого существа, не убив носителя.

— Ну, — я пожал плечами, — я не знал таких тонкостей, но леди Арратайа смогла мне помочь.

— Значит, твой дар парселтанга был связан с крестражем в твоей голове, — неожиданно заметила Луна. — Раньше я не обращала внимания, но теперь заметила, что ты стал гораздо свободнее.

— Но нашей проблемы это не решает, — я потер лоб рукой. — Получается, что я смогу открыть эту дверь, только проломив стену и обрушив нам на голову половину Хогвартса...

— Тогда придется попробовать мне, — мимо нас с Невиллом проскользнула хрупкая фигурка Луны, окутанная, словно щитом, рассыпавшимися светлыми волосами.

Встав перед стеной, скрывавшей вход в комнату Салазара, Луна на секунду замерла, а потом, приложив руки к грубым булыжникам, стала гладить их, что-то нашептывая.

Мы с Невиллом ощутили прикосновение чего-то странного, незнакомого. Магия Луны не была похожа ни на необоримо сильные заклятья Дамблдора или Вольдеморта, не дышала тьмой, как фамильные заклинания Блеков, не смердела смертью, как заклятья погибшего некроманта. От нее веяло ароматом забытых легенд, чем-то нездешним, но невообразимо прекрасным.

Неожиданно Луна запела, и мы с Невиллом, стремительно выхватив палочки, набросили на комнату чары тишины, чтобы нас не услышали из коридора.

Слов её песни я не понимал, хотя пела Луна, казалось, на обычном английском языке, однако смысл песни ускользал, как я ни старался разобрать, о чем поёт девушка.

С тихим скрипом раскрылись двери Тайной комнаты, а под потолком и в открывшемся проходе вспыхнули факелы.

Луна, развернувшись к нам, со счастливым визгом бросилась на шею заулыбавшемуся Невиллу.

— У меня получилось! — Тонкие руки обхватили шею юноши, который успел спрятать палочку и подхватить свое сокровище на руки.

На секунду я позволил себе залюбоваться обнявшимися друзьями, их эмоции буквально хлестали через край, и я был искренен в своей радости за них.

— Пойдемте, — ловко спрыгнув на пол с рук Невилла, Луна понеслась по ведущей вниз лестнице, а мы, промешкав мгновение, с палочками наготове метнулись следом, чтобы догнать девушку до того, как она спустится вниз.

— Невероятно, — выдохнула Луна, когда от ее слов распахнулись двери Тайной комнаты. Однако девушка тут же зажала нос, едва хлынувшая изнутри волна невероятной вони достигла нас.

— Дьявол, — простонал Невилл, стискивая палочку, — меня сейчас стошнит!

С трудом сосредоточившись на чем-то кроме ужасающего зловония, я пробормотал чары головного пузыря, и вокруг наших голов возникли тускло светящиеся сферы.

— Спасибо, Гарри, — Луна с отвращением мотала головой, словно пытаясь вытрясти из нее отвратительный запах разложения, встретивший нас, едва распахнулись двери Тайной комнаты.

— Учитывая, что воняющего там василиска убил я, сейчас меня убьете здесь вы, — пошутил я.

Невилл коротко хохотнул, с еще большим уважением рассматривая отвратительную груду плоти и чешуи, оставшуюся на месте василиска.

— Как ты смог справиться с ним в двенадцать лет? — наконец спросил он, оглядев меня и огромную груду чешуи.

— Мне помог феникс Дамблдора и мне чертовски повезло, — я невольно поежился, потирая старый шрам от клыков василиска.

— Это его работа? — Тонкие пальцы Луны прикоснулись к моей руке.

— Да, — я спрятал руку в рукав камзола. — Слезы Фоукса остановили яд, но залечить рану уже не смогли, а мадам Помфри не справилась с раной от клыка василиска.

— Да.. — протянул Невилл.

— Пока мы тут не приберемся, — я поморщился, — мы не сумеем проводить занятия в такой вони.

Мощным заклинанием я сумел вырвать два самых крупных клыка василиска. Взлетев в воздух, они приземлились в два трансфигурированных из мусора мешка.

— Держи, — перебросил я один мешок другу. Второй я планировал отдать крёстному. — Мне подарили кинжал, сделанный из такого же клыка, и с его помощью можно уничтожить даже крестраж.

Невилл бережно прицепил сверток к петлям на поясном ремне.

— Спасибо, Гарри, — усмехнулся он. — Судя по запаху, остальная часть василиска не годится даже на зелья.

— А ты хотел откушать рагу из василиска? — хмыкнул я. — Я бы не рисковал.

— Это же так романтично, — хихикнула Луна, — съесть рагу из василиска.

— Insendio! — с палочки Невилла рванулась огненная струя, однако он добился лишь еще одной порции удушливого дыма, чешуя василиска не поддалась магическому пламени.

— Ignea Sphaeros! — Огненная сфера, запущенная юношей под восхищенным взглядом Луны, охватила труп василиска и бессильно опала.

— Layung semangat! — по лбу и щекам Невилла потекли ручейки пота, однако багровое пламя, даже на взгляд казавшееся смертельно опасным, медленно растворяло останки.

Положив руку на плечо другу, я стал делиться с ним собственной силой, и Невилл ощутимо расслабился, а поток огня из его палочки стал еще толще.

— Что это за заклинание? — С интересом спросил я, когда последние остатки туши василиска бесследно растворились, и пламя лизнуло каменный пол и погасло.

— Это чары багрового пламени, — Невилл вытер вспотевший лоб и уселся прямо на пол. — Я вычитал их в дневнике моего отца.

— Силён, — с восхищением сказал я, рассматривая слегка оплавленный пол, девственно чистый после исчезнувшего без следа трупа василиска.

Луна, мягко погладив юношу по плечу, взмахнула палочкой, и над нами зависла большая радужная сфера, из которой исходил какой-то приятный запах.

— О, нет, — простонал Невилл, однако было поздно, из сферы пошел мелкий дождик.

— Луна! — я с хохотом вскинул руки, создавая зонтик из почти незримой пленки энергий.

— Зато теперь здесь не пахнет, — с достоинством ответила девушка, встряхнув намокшими волосами, и уселась рядом со своим женихом, положив голову ему на плечо.

— Я первый раз тоже попался на этот фокус, — засмеялся Невилл, постепенно приходя в себя после энергозатратного заклинания своего отца. — Луна окатила меня этим дождичком, когда мы гуляли по Запретному лесу.

— Зато ты был такой забавный! — В смехе Луны слышались переливы серебряных колокольчиков. Встрепав волосы Невилла, она помогла ему подняться с пола.

— Значит, комната готова для того, чтобы мы могли проводить здесь занятия твоего клуба, Невилл, — я взмахом руки отправил в сторону друга еще одну волну энергии.

— Это радует, — заметно отдохнувший юноша прошелся по залу, рассматривая уродливые барельефы. — Правда есть одна проблема...

— Уизли, Рон и Джинни, и Грейнджер, — буквально прошипел я.

— Ты не должен ненавидеть их. — К моему величайшему удивлению, Луна ловко щелкнула меня по носу. Невилл засмеялся, увидев выражение моего лица.

— Они предали тебя, но не надо отравлять ненавистью свою душу, — с печалью в голосе произнесла Луна. — Это не принесет тебе счастья.

— Я понимаю, — медленно произнес я. — Просто...

— Это тяжело, — Луна обняла меня за плечи, а потом вернулась к изучению стен. — Они будут достаточно наказаны, если ты расскажешь на собрании клуба свою полную историю...

— Ты думаешь? — я с некоторым недоверием взглянул на девушку, неожиданно проявившую удивительную для меня чуткость и деликатность.

— Расскажи свою историю, и пусть все решают, как поступить с предавшими тебя людьми. — Луна грустно улыбнулась, поглаживая плечо подошедшего к ней Невилла.

— Я попробую, — усмехнулся я. — Тогда стоит провести первое собрание в Комнате-по-Желанию.

— Разумно, — откликнулся Невилл. — Не стоит выдавать Дамблдору место наших собраний, а о Комнате-по-Желанию старику известно. В Тайную же комнату... — Тут он приобнял за плечи довольно заулыбавшуюся Луну, — без Луны никто не войдет.

— Кстати, я хотел вам кое-что рассказать... — Вспомнив о своем разговоре с Распределяющей шляпой, произнес я. — Когда я нацепил на распределении Шляпу, она попросила взамен об одной услуге... Помочь Хогвартсу найти директора, обладающего большим сродством с магией замка.

Наши взгляды скрестились на явственно смутившейся Луне.

* * *

— Как всё прошло, — нежные руки обняли меня за плечи, едва я зашел в комнаты, где мы жили уже почти месяц. Я заметил, как Флиппе, с облегчением вздохнув, растворился в воздухе, так и не убрав в ножны маленькую саблю, которую сделал для него Сириус. Верный домовик охранял Флёр от своих собратьев, пока еще подчинявшихся директору.

— Луна открыла Тайную комнату, — я сбросил камзол и теперь выкладывал содержимое многочисленных кармашков и ячеек перевязи на стол.

— А как же ты? — Брови Флер слегка приподнялись, и я в очередной раз залюбовался недостижимым совершенством её черт.

— Я больше не могу говорить на парселтанге, — подхватив девушку, я закружил её в воздухе. — Видимо, это был "подарок" от крестража Вольдеморта.

— Понятно. — Девушка со смехом обняла меня за шею, прижимаясь крепче.

— Никто не приходил, пока меня не было? — Поставив Флер на пол, я не удержался и поцеловал маленький носик.

— Приходила какая-то первокурсница, — Флер улыбнулась. — Помнишь девочку с пепельным кудряшками, которая видит фестралов?

— Меган Смит? — напрягая память, я вспомнил имя девочки.

— Она самая, — кивнула Флер. — Она заходила поболтать, хотя я подозреваю, что ее вполне мог отправить Дамблдор, разведать обстановку.

— М-да, — я направился в сторону ванной. — Хотя она выросла среди маглов, как и я, она вполне могла зайти поболтать просто так, для них это в порядке вещей.

— Для них? — Усмехнулась Флёр на мою оговорку.

— Наверное, теперь именно "для них", — твёрдо ответил я. — Все же мы с маглами слишком разные, и у нас разные дороги.

* * *

22 сентября 1996 г. Воскресенье

— Ждем, — Невилл безразлично откинулся на мохнатый ковер, лежавший перед камином в Комнате-по-Желанию.

Луна, подобравшись поближе к огню, грела тонкие пальчики, почти касаясь ими языков пламени, а я накладывал на себя деизллюминационные чары. Мы решили, что использование чар вместо мантии-невидимки, которой по-прежнему пользовался в своих ночных походах Невилл, прибавит мне "очков" в глазах участников дуэльного клуба, поскольку мантия, это всего лишь артефакт, а дезиллюминационные чары требовали от мага личного мастерства.

— А вот и я, — в двери комнаты тихо проскользнула Парвати Патил, следом за ней вошла улыбающаяся Падма. — Как же этого не хватало на каникулах.

С палочки Падмы сорвалась искрящаяся молния, ударившая в потолок.

— Снейп на своих занятиях не дает колдовать ничего, кроме изучаемого заклинания, — несколько обиженно произнесла она.

Почти одновременно шумной гурьбой вошли остальные: Лаванда, Дин, Уизли, Симус, Колин, Майкл Корнер, Грейнджер. Однако я заметил, что даже сейчас, когда в основном о причинах моих разногласий с семьей Уизли и Грейнджер мало кто знал, вокруг двух рыжих и примкнувшей к ним Грейнджер оставалось небольшое пустое пространство.

Рассевшись на подушках недалеко от камина, участники клуба с ожиданием и радостью смотрели на Невилла.

— Кхм, — Невилл прокашлялся, собираясь с мыслями. — Наконец-то мы с вами собрались на первое после каникул занятие, дамы и господа.

Юноша усмехнулся, доставая палочку из рукава.

— И сегодня, — подражая голосу Амбридж, произнес он, — мы с вами займемся вашей политической грамотностью. Скажите хором: "Здравствуйте, профессор Невилл".

Все захохотали над немудреной шуткой: Невилл сумел почти идеально воспроизвести тонкий голосок ненавидимого всеми студентами профессора.

— Тем не менее, — дождавшись, пока все отсмеются, продолжил Лонгботтом, продолжая крутить в руке палочку, причем я видел, что он готов к неожиданностям, могущим последовать сразу за моим появлением в клубе. — Тем не менее, я не совсем пошутил.

— Что ты имеешь в виду? — вытирая выступившие слезы, — спросила Парвати.

— Сегодня мы поговорим о том, почему из Англии уехал Гарри Поттер, и почему он вернулся, — уже без улыбки ответил Невилл.

Из руки Рона выпало только что взятое им со столика печенье.

Взмахом руки отменив скрывающие меня чары я шагнул вперед, оказавшись плечом к плечу с Невиллом.

— Рад вас всех снова видеть, — я постарался улыбнуться максимально дружелюбно, особенно тем студентам, против кого я ничего не имел, например сестрам Патил, Симусу и другим. Вместе с тем я видел, как напряглись Рон, Джинни и Гермиона.

— Почему ты решил все же рассказать нам свою историю? — Парвати Патил с интересом рассматривала меня, словно диковинного зверя.

— Скажем так, — протянул я, решив подыграть авторитету друга, — Невилл убедил меня, что лучше будет, если вы узнаете эту историю от ее непосредственного участника, а не услышите сказки, которыми обычно потчуют всех газеты и.. директор.

— Не смей говорить так о директоре Дамблдоре! — Вскинулась было Грейнджер, однако Рон, каким-то шестым чувством ощутивший близость неприятностей, усадил её обратно на ковер и обнял для верности за плечи.

— Хорошо, — усмехнулся я, — не буду. Я просто расскажу вам некоторые эпизоды из моей жизни, а потом постараюсь ответить на ваши вопросы.

— Ответишь, куда ты дел всех своих мозгошмыгов? — Мечтательный голосок Луны разбил накопившееся в комнате напряжение, и все с облегчением улыбнулись.

— Ну, — я пожал плечами, — наверное, их прогнала от меня Флёр.

— Она это может, — нарочито серьезно покивала Луна, однако её глаза подозрительно поблескивали.

— Для начала я расскажу вам, — начал я, — о том, где я прожил первые десять лет своей жизни...

Дурсли. Чулан. Оскорбления. Издевательства. Я не рассказывал о своей жизни слишком подробно, зная, что потом эти школьники разнесут мой рассказ по всему Хогвартсу, но в моих словах было достаточно фактов, чтобы пошатнуть их доверие к директору. Я видел широко распахнувшиеся глаза Падмы, по щеке которой скатывались слезинки, испуг Колина Криви, который всегда считал меня героем и рыцарем без страха и упрека, презрительно поджатые губы Рона.

— И когда я получил свое письмо из Хогвартса, — я быстро закончил первую часть рассказа, — оно было подписано "чулан под лестницей".

— Дьявол, — стукнул кулаком по столу Дин Томас. — Получается, в Хогвартсе знали, где ты живешь?!

— Да, — кивнул я, обрадованный тем, что эти слова произнес кто-то другой, что придавало им дополнительный вес. — Знал об этом и Дамблдор, отправивший меня к этим маглам.

На лицах многих отобразилось глубокое потрясение и неверие.

— Но зачем директору понадобилось... — Начала Парвати, впрочем, без какой-либо предвзятости в речи.

— Сложный вопрос... — Я пожал плечами. — У меня есть на него ответ, однако, сначала я хотел бы продолжить свой рассказ.

Взгляды учеников, буквально давившие на меня, изменялись с любопытствующих и сочувствующих на откровенно гневные, скрестившиеся на Уизли и Грейнджер, когда я добрался до эпизода в кабинете Директора, где присутствовал под мантией-невидимкой. И я с удовлетворением заметил, что под этими взглядами предавшие меня люди почувствовали себя неуютно. Я бы на их месте пожалел, что близнецы выпустились из Хогвартса в прошлом году, — тогда бы их было здесь пятеро, а не трое.

К концу моего рассказа аудитория будто бы разделилась на две части: и в своих мыслях, и даже физически — остальные участники клуба отсели подальше от нахмурившихся рыжих и нервничающей Гермионы.

— После этого я обратился за помощью к людям, не связанным с Англией, и получил эту помощь. — Завершил я свой рассказ. — И, чтобы уж вы видели и мою точку зрения, и видение Дамблдора, стоит спросить кого-то из присутствующих здесь Уизли или Гермиону, ведь они, по сути, верные слуги директора.

Воцарилось молчание. Я видел, что членов клуба буквально раздирает противоречие: с одной стороны, рядом с Уизли и Грейнджер они провели уже почти год тренировок, учились, ходили на одни и те же уроки. С другой, — рассказанное мной выставляло эту компанию в несколько ином свете.

— Рон, — Симус инстинктивно выбрал наиболее слабое звено среди насупившихся гриффиндорцев, — Расскажи нам, почему директор выбрал твою сестру на роль жены Гарри Поттера.

Почти неуловимая улыбка скользнула по губам Лонгботтома: моему рассказу ученики поверили больше, чем россказням Дамблдора.

— Это все ложь! — выпалила раскрасневшаяся Джинни Уизли. — Я же люблю тебя, Гарри!

— Если бы ты любила меня, — я мягко усмехнулся, — то вряд ли обсуждала бы со своей матерью, сколько еще нужно подлить мне зелий привязанности и дружбы. Помнишь, когда я случайно оказался возле окна комнаты, где вы разговаривали? И что было потом, когда твои старшие братья гнали меня через весь лес, чтобы поймать?

— Поттер, — Встал Рон, заслонив собой сестру, — ты об этом пожалеешь.

— Может быть, это вы пожалеете? — Я пошел навстречу напряженным "друзьям", — Я планирую дать еще несколько интервью о том, какого рода помощь я получил от семьи Уизли в деле борьбы с Вольдемортом... И о том, каким образом директор Дамблдор планировал обеспечить мне поддержку "простых волшебников".

Молчавшая до этого момента, как самая умная и сдержанная, Грейнджер, наконец не выдержала.

— Директор Дамблдор желал тебе только блага, Гарри! — Мне не показалось: Грейнджер действительно все еще верила старику.

— И ради моего собственного блага он отправил меня к магглам? Интересная забота... — Я прекратил сдерживаться, и дал наконец волю своей ярости. — Может быть, это я подписал на конверте, пришедшем мне в одиннадцать лет: "чулан под лестницей"? Что ты скажешь на это, Гермиона?! Или это я пропустил в Хогвартс одержимого духом Темного лорда преподавателя?! Или, черт возьми, это я не смог найти буквально смердевший темной магией артефакт Вольдеморта, когда его таскала в Большой зал в собственной сумке Джинни Уизли?! Или, может быть, это я много раз стирал сам себе память, каждый раз, как делал или видел что-то неугодное директору?

Хлынувший в сторону предавших меня людей поток сырой магии отбросил их на пару шагов назад.

— Может быть, это я сидел в уютном кабинете в компании авроров и членов попечительского совета, пока 12-летний мальчик сражался с василиском великого Салазара?! — рывком я открыл взглядам собравшихся белесый шрам на руке. — Или это Дамблдор, рискуя жизнью, вытащил из Тайной комнаты твою сестру, Рон?! Или это Дамблдор снабдил Фреда и Джорджа деньгами для открытия собственного дела?

С каждым моим словом волна магии отталкивала их все ближе к дверям. Наконец я взял себя в руки и остановился, разворачиваясь к Невиллу.

— Только от вас зависит, что вы хотите дальше сделать с этими людьми. — Невилл сочувственно положил руку мне на плечо. — Если вы посчитаете, что они могут остаться, они останутся.

— Нет, — Падма Патил с презрением взглянула на готовых не то драться, не то удирать отступников. — Я не хочу видеть их в одном зале с нами.

Ее сестра тряхнула длинными волосами и встала рядом со мной и Невиллом.

— Рон, — Томас подошел и остановился напротив Уизли-младшего. — Мне стыдно, что я называл тебя другом.

Рон, стискивая кулаки, рванулся было в сторону обидчика, но Джинни и Гермиона ловко поймали его и втащили обратно в импровизированный строй.

Никто не высказался в защиту троих гриффиндорцев, стоявших возле двери.

— Рон, Джинни, Гермиона. — Слова давались Невиллу тяжело, но он говорил искренне. — Вы больше не можете посещать занятия нашего дуэльного клуба.

Луна, все это время так и просидевшая возле камина, будто происходящее её вовсе не касалось, вышла в пространство между нашими группами. Я заметил, что по её щеке стекла слезинка, и Невилл рядом со мной дернулся, словно от удара.

— Вы могли бы быть вместе с нами, — в голосе девушки звучали слёзы. Почти год, как я знал, она дружила с Джинни Уизли. — Но вы обманули человека, который этого не заслуживал.

— Как-то пафосно получилось, — усмехнулся Симус Финниган, когда за ушедшими гриффиндорцами захлопнулась дверь.

Падма Патил согласно хихикнула, хотя от этой серьезной девушки я подобной реакции не ожидал.

— То ли еще будет, — я тряхнул головой, словно пытаясь выбить из нее неожиданно нахлынувшие воспоминания.

— Что ты имеешь в виду? — с любопытством спросила меня Лаванда Браун, улыбнувшись.

— Когда вы узнаете, где мы теперь будем собираться, чтобы не выдать наши собрания Дамблдору, — Невилл обнял Луну за плечи, — вы поймете, что время красивых жестов только начинается.

— И где мы будем собираться, Невилл? — Майкл Корнер, явно неравнодушный к Падме Патил, встал между близняшками.

— В Тайной комнате, — голосок Луны звучал отрешенно. — Мы вчера сумели открыть туда вход.

— Сумасшедшие! — Почти взвизгнула Лаванда, схватившись за плечо Финнигана. — Там же был василиск!

— Ну, положим, василиск лежал там до сих пор, мертвый, как камни, из которых сложены стены, — ухмыльнулся Невилл, многозначительно показав на меня. — Гарри на втором курсе умудрился прибить его мечом Годрика Гриффиндора.

Хотя история эта была в общих чертах известна всем, восхищенные взгляды не миновали меня, и я поежился.

— Вчера Луна открыла вход в Тайную комнату без всякого парселтанга, — чтобы переключить внимание со своей персоны, сказал я, удостоившись обиженного взгляда от Луны. — Так что у нас есть недоступное никому кроме нас место.

— В следующие выходные мы собираемся уже там, — продолжил Невилл. — Подумайте, кто может войти в нашу группу взамен выбывших сегодня и выпустившейся Алисии.

Ослепительная вспышка на секунду ошеломила нас. Колин Криви с довольной улыбкой опустил свой проклятый фотоаппарат.

— Надо же запечатлеть этот исторический момент, — задорно рассмеялся он. — Тебя не хватало, Гарри.

— Спасибо, друзья.

Уже в понедельник я смог убедиться в справедливости слов Луны. Сам я, если бы не прислушался к её совету, планировал поодиночке подлавливать всех учащихся в Хогвартсе Уизли и провоцировать их на дуэли. Видимо, маска безумия, так до конца и не "обустроившаяся" в моем разуме, сделала меня более мстительным. И это мне предстояло учитывать...

Последовав же неожиданному совету Луны и присоединившейся к ней Флёр, я получил не меньшее удовлетворение. Честно говоря, я даже не представлял себе всего размаха подготовки, проведенной Сириусом и людьми альянса для того, чтобы в очередной раз выставить меня знаменем сопротивления возрожденному Вольдеморту. И сильно недооценивал ту популярность, которую я обрел в Англии благодаря их усилиям. Все эти годы, прошедшие после Первой войны, обывателям не давали забыть о Мальчике-который-выжил, ежегодные статьи, выходившие перед Хеллоуином, напоминали о моем "подвиге", который сам я больше всего на свете хотел бы не совершать. А в последний год в Англии широко развернулась пропаганда, щедро оплаченная семьями, примкнувшими к Сириусу, людям напоминали не только о моей роли в победе над Вольдемортом, но и о том, что долго каждого волшебника — брать при необходимости в руки палочку.

И теперь, едва рассказ о моих злоключениях у Дурслей и роли Дамблдора в моей жизни распространился, благодаря активной неосознанной помощи Лаванды и Парвати, по всем четырем факультетам, для трех человек в замке всё в одночасье переменилось. Сначала изменения коснулись только факультета Гриффиндор, на котором новости распространились от Лаванды, никогда не умевшей держать язык за зубами. Тем же вечером в воскресенье Гермиона, подошедшая, как и обычно, к первокурсникам, чтобы помочь им с домашними заданиями и прочитать нотацию о том, как важно побольше заниматься, обнаружила, что дети стараются справиться самостоятельно, а при нужде — обращаются за подсказкой к кому-либо из семикурсников, на удивление, не отказывавших младшим. Грейнджер не придала этому особого значения и ушла спать.

Рон Уизли, как и всегда, собравшийся поиграть с компанией семикурсников в шахматы или плюй-камни, выпить огневиски и поболтать о девочках, внезапно очутился на полу, а его челюсть ощутимо болела от пришедшегося в нее без всякой магии удара. Вскочив с места, Уизли проявил редкую для него рассудительность и пошел за второй старостой.

Однако даже вдвоем старосты, попытавшиеся было навести порядок, с изумлением выяснили, что Гриффиндор вышел из-под их контроля, и ни стиснутые кулаки Рона, ни возмущение Гермионы не дают нужного эффекта.

Минерва МакГонагалл, вызванная разозленной Гермионой, самолично назначила наказание как Ральфу Коннору, чуть не сломавшему челюсть Рона, так и остальной компании семикурсников, — за выпитый вечером огневиски. А подумав, добавила отработку и старостам, не сумевшим надлежащим образом исполнить свои обязанности.

Так закончился первый вечер после нашей встречи в Комнате-по-желанию, о событиях которого мне потом рассказал за завтраком недовольный и хмурый Невилл.

Глава 53. Золотой котёнок.

Начало нового дня тоже не принесло особых улучшений для предавших меня людей. Парвати Патил с огромным удовольствием пересказала мою историю на Гриффиндоре, на Равенкло и Хаффлпаффе нашлись внимательные слушатели у Корнера и Падмы, имевшей подружек на обоих факультетах. Ну а мнение слизеринцев никого не интересовало, — гриффиндорскую компанию из двух Уизли и одной Грейнджер они ненавидели и так.

Утром, во время завтрака, я наблюдал за тем, как вокруг моих врагов оставалось пустое пространство за столом, с ними не разговаривал никто из гриффиндорцев. А на лице Рона наливался всеми цветами радуги роскошный синяк.

— Луна, Флёр, — подытожил Невилл, кажется, окончательно переселившийся за стол Равенкло, глядя на происходящие на факультете Львов изменения. — Вы были правы.

— Девушки коварные создания, — глубокомысленно заметил я, подняв глаза к потолку. — Мы бы с Невиллом отлавливали Уизли в коридорах после отбоя и били им морды, а вы придумали гораздо более действенный способ.... Невилл, мы должны бояться их.

Луна, переглянувшись с Флёр, ловко щелкнула меня по лбу, а Флёр ткнула меня локтем в бок.

— Вот так... — С иронией в голосе произнес Невилл, глядя, как я перевожу дыхание. — Лучше держать такие мысли при себе, друг мой.

— Невилл, я с тобой еще поговорю на эту тему, — звонко рассмеялась Луна, но потом, посмотрев на несчастное лицо Джинни Уизли, помрачнела.

— Тебе жаль её? — прямо спросил я.

— Немного, — совершенно серьезно ответила Луна, не упоминая никаких странных вещей в обычном для неё стиле. — Всё же она была моей подругой почти год и поддерживала меня, пока я и Невилл...

Она чуть заметно смутилась, и со счастливой улыбкой посмотрела на юношу, который мягко притянул её поближе и прижал к себе.

— Снейп смотрит на нас, — сказал я, встретив взгляд самого нелюбимого мной преподавателя.

С момента той неудачной дуэли Снейп притих, не пытаясь больше унижать меня. Уроки защиты у всех курсов проводились в привычной для него манере периодических издевок над учениками с других факультетов, однако меня к барьеру этот слуга двух господ не вызывал, ограничиваясь пространными рассуждениями об умственных способностях учеников.

Выражение лица Джинни Уизли, смотревшей на нас исподлобья, было неподражаемым, и я еще раз напомнил себе, что нужно очень внимательно следить за своей спиной, и еще внимательнее — за Флёр. Сложно сказать, что могла получить Уизли от духа Вольдеморта, но её стоило как минимум опасаться.

— Прости их, — тихо сказала Луна. Как я понял, Флёр не вставала на защиту предавших меня людей из свойственной всем вейлам импульсивности и мстительности, но Луна могла сказать то, что я не принял бы от других людей, кроме узкого круга самых близких. — Они будут наказаны уже тем, что все их надежды на счастливое будущее за твой счет разрушены.

— Может, ты и права, Луна, — я не удержался, и погладил девушку по волосам. — Я... подумаю над этим.

Невилл демонстративно нахмурился, поглядев на нас, потом рассмеялся над моим лицом, когда Флер ухватила меня острыми коготками за ухо, правда, сама девушка при этом тоже не удержалась от смеха.

* * *

1 октября 1996. Дом Блеков.

— Сириус, — в маленькую комнату, в центре которой горел поддерживаемый магией язычок огня, и где последнее время предпочитал отдыхать Сириус, заглянул Ремус. — Сова принесла тебе письмо из Гриннготса.

— Что еще им надо от меня? — Хмуро буркнул Сириус, погруженный в свои мысли. Как подметил Ремус, последнее время Блек был мрачен и задумчив, видимо, всерьез обдумывал их последний разговор в разгромленной магловской деревне. Даже постоянное внимание и забота Алики Гринграсс, всерьез, похоже, увлекшейся Сириусом, не выводило волшебника из его размышлений.

Развязав официального вида свиток, украшенный изображениями молота и наковальни, стоявших на груде золота, гербом Гриннготса, Блек стал изучать документ. По мере чтения брови его поднимались всё вышел. Дойдя до конца письма, он бросил свиток Ремусу.

— Читай, — хмыкнул он. — Моя сестра, сама того не желая, в итоге завещала все свои деньги мне.

"Лорд Блек

Сообщаю вам, что сегодня истекает срок действия условий по завещанию Беллатриссы Лестрейдж, урожденной Блек. Согласно этим условиям, после её смерти её личный сейф со всем содержимым должен перейти к выжившим членам семьи Блеков в равных долях за исключением вас. В случае же, если до конца истекшего сегодня срока никто из Блеков не претендует на наследство, оно должно перейти любому выжившему из числа Блеков, носящих эту фамилию в настоящий момент. Таким образом, поскольку до сего дня никто не претендовал на наследство Беллатриссы Лестрейндж, в вашу собственность переходит её личный сейф со всем содержимым.

Кривозуб "

— Это... впечатляет, — тактично заметил Ремус.

Горечь отразилась на лице Сириуса.

— Моя семейка больше всего ненавидела меня, и если бы не отсутствие мужчины-наследника в роду — даже поддержка матери не сумела бы сделать меня главой рода. Теперь я понимаю, что главное причиной наших разногласий был не взгляд на темную и светлую магию, а то, кому мы отдали свою верность... и все в итоге ошиблись. Они преклонили колени перед змеемордым, после чего и Регулус, и Белла были убиты. А я... Я выбрал Дамблдора и тоже заплатил за свой выбор по высшему разряду.

Сириус встал с места.

— В любом случае, содержимое её сейфа не представляет для нас особого интереса. — Уже спокойно произнес он. — Золото пойдет на нужды альянса, а серьезных артефактов она там не хранила, насколько я знаю её привычки. Но для порядка стоит сходить в банк.

После короткого разговора Сириуса по камину со своим управляющим, волшебники перешли в кабинет Крюкозуба, слегка постаревшего за последний год, но все еще крепко державшего в руках управление состоянием Блеков, которым он занимался уже полсотни лет, стараясь преумножить золото на счетах даже в период Первой войны, разумно вкладывая деньги в различные предприятия магического и даже, — как подозревал Сириус — магловского мира.

— Добрый день, лорд Блек, мистер Блек, — приветствовал их гоблин, как и всегда сидевший за заваленным бумагами монументальным столом. Единственное, что изменилось со времени последнего визита Сириуса, — на стене добавился еще один нарочито небрежно откованный стальной нож.

— Это ковал мой младший сын, — усмехнулся Крюкозуб, поскольку знал, что Блек, в отличие от большинства волшебников, относится к гоблинам как к равным.

— Достойное мастерство для юного гоблина, — понимающе заметил Сириус, усаживаясь в предложенное кресло.

— Вы по поводу завещания миссис Лестрейндж? — Дождавшись, пока гости усядутся, начал гоблин. Получив подтверждающий кивок, он вытащил из сейфа папку. — В сейфе содержится полмиллиона галеонов золотом, что составляет меньше четверти от того, что в нем содержалось на момент открытия счета для вашей сестры. Судя по переводам денежных средств, которые мы можем проследить, большая часть этих денег была ей использована в годы первой войны для финансирования движения Темного лорда.

— Ну, этого стоило бы ожидать, — грустно улыбнулся Сириус. — Что там есть помимо денег?

— Несколько десятков безделушек, не особо редких, плюс, возможно, то, что не было занесено в мои списки, — ответил гоблин.

— В таком случае, стоит взглянуть своими глазами, — Сириус черкнул пером по свитку, подтверждая, что принимает наследство своей сестры.

Спустившись на множество уровней вниз, волшебники, следуя за молодым гоблином, оказались в мрачном, освещенном немногочисленными факелами коридоре, с потолка которого, казалось, вот-вот начнут сыпаться камни от бессчетного количества прошедших с момента постройки лет При этом и Сириус, и Ремус прекрасно знали, что скорее небо упадет на землю, чем созданный гоблинской магией проход развалится от старости.

— Это здесь, лорд Блек. — В руках гоблина появился крохотный ключ, который он вручил волшебнику.

Приложив ключ к грубой каменной двери, Сириус заставил её распахнуться. Вдвоем Блеки зашли в большую комнату, где, по щелчку пальцев Ремуса, вспыхнули несколько больших сияющих шаров под потолком, заливая ярким светом темное помещение.

— Осторожно! — Сириус мгновенно окутался облаком мрака, едва почувствовав эманации какого-то очень темного артефакта или существа.

Вокруг Ремуса полыхнуло несколько защитных заклятий, и волшебники осторожно пошли в дальний от входа угол комнаты, где стоял невероятно древний столик, выточенный из красного дерева и обильно украшенный позолотой. На нем стоял предмет, укрытый шелковым платком.

— Прямо друидский алтарь какой-то, — невесело пошутил Блек. — Что это за мерзость?

Длинной палкой, трансфигурированной из валявшихся повсюду золотых монет, Блек сбросил платок, открыв взглядам волшебников простую деревянную чашу. Тонкие золотые нити, проскальзывавшие в темной древесине, делали чашу словно светящейся изнутри. Полированные бока по самому краю украшала тончайшая резьба. Ни грана золота, серебра или иного металла, только полированное дерево, сорт которого ни Блеку, ни Ремусу не был известен.

— Чаша Хаффлпаф!! — Первым опознал её оборотень, несколько больше времени проводивший в библиотеке не за изучением боевых заклинаний, а читавший и книги по магической истории.

— Уверен? — Недоверчиво хмыкнул Сириус, не отрывая взгляда от древней чаши.

— Более чем, — Ремус потянулся было взять чашу в руки, но Сириус резко подбил друга под руку.

— Не трогай, на ней какое-то темное проклятье, — процедил он.

Вытащив палочку, Блек начал сосредоточенно водить ей вокруг чаши, не доверяя невербальным чарам.

— Эти заклятья показал мне Аластор, мир его праху, — пояснил он, не прекращая работы.

С каждым прочитанным заклинанием лицо аристократа мрачнело все сильнее.

— Лунатик, — севшим голосом произнес он. — Кажется, мы нашли еще один крестраж темного лорда.

— Ты уверен? — Ремус напрягся, собирая всю доступную ему магию для удара.

— Полностью. — Сириус неверяще смотрел на старинную чашу. — Вольдеморт совсем обезумел, если использовал бесценный артефакт на свой крестраж. И я не знаю, можно ли уничтожить крестраж, сохранив Чашу...

Ремус неопределенно что-то промычал, рассматривая один из четырех дошедших до наших дней реликвий Основателей, согласно преданиям, многократно усиливавший целебный эффект выпитых из нее зелий.

Сириус некоторое время напряженно что-то обдумывал, потом той же палкой, на конце которой трансфигурировал небольшую лопаточку, перетащил чашу в центр комнаты, сделав Ремусу знак, чтобы тот расчистил пол от валявшихся там золотых монет. Опустив чашу на пол, волшебник начал стремительно покрывать пол ровными рядами рун. Начертив, по прикидкам оборотня, больше двух сотен символов, маг задумался.

— Принеси мне черный том с шестого стеллажа, пятая полка снизу, — резко скомандовал он, призвав одного из домовых эльфов. — Ремус, я попробую извлечь крестраж в другой предмет.

Взмахом руки Блек подтянул к чаше какую-то золотую статуэтку. Появившийся домовик вручил хозяину толстенный, обтянутый темной кожей том, потертая обложка и позеленевшие медные украшения которого говорили даже не о старости — о древности.

— Если не получится, — ухмыльнулся Сириус, — Чаша взорвется, как хорошая бомбарда. Прикрой меня щитом на всякий случай.

— Почему бы не доставить её в дом Блеков? — поморщился Ремус, не любивший излишний риск. — Там у нас будет поддержка стационарных артефактов.

— Я не хочу тащить еще одну поделку Вольдеморта в наш дом, — Сириус внимательно изучал страницы книги. — Там уже и так побывал его медальон, не стоит давать лорду лишние маяки для того, чтобы обнаружить нас.

— Ладно, — Ремус встал за спиной Сириуса, готовясь поддержать его своей магией.

Сириус, еще раз внимательно посмотрев на открытую страницу и пошевелив губами, будто безмолвно произносил какие-то слова, наконец осторожно отложил древний талмуд и поднял палочку, направляя её на чашу. Зазвучали грубые, словно угловатые слова заклинания, в такт которым начали светиться нарисованные Блеком руны.

На лице Сириуса выступил пот — вся его магия уходила на то, чтобы не выпустить бьющийся в центре зала комок тьмы наружу.

Ремус, тихо прошептав заклинание, влил и свою магию в заклятье главы рода.

Минуты тянулись медленно, пот стекал по лицам волшебников, пытавшихся побороть злые чары крестража. Наконец клубящееся облачко темноты вырвалось из чаши Хаффлпаф и зависло над статуэткой.

— Ну, еще немного, — прохрипел Ремус, прикладывая все силы, чтобы поддержать чары Блека.

Маги держали заклинание до тех пор, пока черное облако не впиталось в статуэтку — у них не было еще одного, свободного от поддержания чар человека, который мог уничтожить воплощение бессмертия Вольдеморта, пока оно находилось вне материального носителя.

— Проклятье, — Сириус уселся прямо на каменный пол, вытирая обильный пот. Рядом опустился Ремус, спрятав палочку в ножны. — В следующий раз нужно проделывать такой фокус хотя бы втроем.

— Да, стабильность заклинания будет выше, если его будет поддерживать три волшебника, — Ремус, оправившись первым, поскольку способности оборотня давали ему большую выносливость, помог другу встать с пола.

— Ну, теперь чаша очищена от грязи, — Сириус бережно поднял бесценную реликвию с пола. — Будешь пить из неё аконитовое зелье, Лунатик, держи.

Оборотень осторожно обхватил ладонями полированное дерево. Провел пальцем по тонкой стенке, прислушиваясь к ощущениям.

— Спасибо, — наконец сказал он, — но лучше пусть она будет в лаборатории, которую Слагхорн оборудовал у тебя в доме. Там она нужнее.

— Дело твоё, — Сириус внимательно рассматривал статуэтку, ставшую крестражем. — Думаю, что наследников и владельцев у этой чаши, кроме нас, не осталось, вряд ли Вольдеморт или Белла допустили, чтобы о возможной утрате чаши кто-то прознал. А значит — следы зачищены самым простым и надежным способом.

— Я подумал над твоими словами, Лунатик. — Неожиданно заговорил он совсем о другом. — Рано или поздно власть придется взять нам. Даже если мы свалим Вольдеморта, он — всего лишь результат того, что последние двести лет происходит в нашем мире. А значит — нужно менять многое, сложившееся в старой доброй Англии...

— Когда я последний раз беседовал с леди Августой, она высказывала сходные мысли о том, почему в Англии стали возможными две последние войны, — отозвался оборотень, поднимая палочку. — Fiendfire.

На лице Ремуса от напряжения вздулись вены, но рванувшийся с его палочки Адский огонь остался в узком пространстве, где теперь бушевал, сжигая дотла и статуэтку, и попытавшееся сбежать черное облачко, постепенно таявшее в пламени.

— Осталось решить, кто получит пост министра магии, если мы все же попытаемся устроить переворот, и что именно должно быть изменено, — протянул Сириус. — Я думал над этим все эти дни, Рем, и пока что я не понимаю, как вытаскивать Англию из того болота, куда ее загнали Бэгнолд, Фадж и Дамблдор. Крауч — тот по крайней мере делал то, во что истово верил, и посылал людей на эшафот ради светлого будущего Англии.. И он по сути выиграл эту чертову Первую войну, не стесняясь в средствах. А эти верили только в силу денег и закулисных интриг.

— И до чего ты додумался, Бродяга? — Ремус хлопнул друга по плечу.

— В Германии, среди прочих людей, с которыми познакомил меня Валленштайн, мне встретился очень интересный человек... Я бы даже сказал, что более странного человека я не встречал.

— То есть?

— Для начала он сквиб, но при этом тот же Валленштайн искренне уважает этого старичка. При этом он сквиб, который известен в Германии как один из лучших юристов своего времени. И у него есть целая группа людей, в которую, — что уже не лезет ни в какие ворота, — входят как маги, так и два магла. При всем при этом его "Фельштейн и сыновья" — одна из самых высокооплачиваемых контор Европы. Они занимаются и судебными делами, и разбирательствами между семьями, не желающими доводить споры до суда.

— Ты думаешь, что они в состоянии помочь?

— Я думаю, что, если мы наберем достаточно денег, чтобы купить услуги большей части людей Фельштейна, он сможет помочь с теми изменениями, которые мы хотели бы внести в законы Англии. — Сириус усмехнулся. — Но запросит он действительно много, правда и от нас потребуется только указать основные положения, сохранить или внести которые для нас будет принципиально.

Рассказывая, Блек обходил комнату по кругу в поисках интересных артефактов или украшений, однако ничего заслуживающего внимания в сейфе не было обнаружено, — только золото и безделушки, не содержавшие в себе ни капли магии, словно это был сейф магла, а не потомственной темной волшебницы. Видимо, все, представлявшее интерес для дела Темного лорда, Белла забрала из сейфа еще в Первую войну.

— Это... интересная мысль, — Ремус почесал затылок. — И сколько он запросит за такую работу?

— За такую — неизвестно, но, думаю, все содержимое сейфа Беллы придется отдать, и как бы не пришлось еще доплатить, — Сириус поднял с пола потоком воздуха какую-то безделушку в виде выгнувшегося дугой золотого котенка с крошечными янтарными глазками и сунул в карман. Заметив насмешливый взгляд друга, он буркнул: — Да, я подарю этого котенка девушке, которая только из-за тебя получила приглашение в дом Блеков.

— Ну-ну, — в глазах оборотня Блек увидел полное неверие в такое объяснение. — Сначала мсье Бродяга пялится на прелести этой девушки на каждой тренировке в подземном зале, — и тут же заявляет: "только из-за тебя получила приглашение".

— Лучше бы мсье Лунатик вспомнил о том, чем закончились эти тренировки для него самого, — осклабился довольный Сириус, отбив дружеский тычок, которым наградил его оборотень в ответ.

— Как бы и для мсье Бродяги не закончилась тренировка таким же образом, — захохотал Ремус, выходя из подземной комнаты в коридор, где их дожидался гоблин.

Покачав головой, Блек последовал за другом.

— Подготовьте полную опись вложений в этом сейфе, — он бросил ключик гоблину. — Дом Блеков желает превратить ценные вещи из хранилища в звонкую монету.

— Хорошо, лорд Блек, — поклонился гоблин. — Часть украшений будет выставлена на торги в магловском мире через посредников, часть — отправлена в лавки Косого переулка, но быстрого результата не ждите. Однако Хранитель Крюкозуб может найти более быстрые способы решить эту проблему.

— Хорошо, спасибо, Коркус, — кивнул Сириус, — я последую твоему совету.

Глаза гоблина довольно блеснули, — он не думал, что видевший его всего лишь раз глава рода Блеков запомнил его имя.

* * *

— Наконец-то всё, — буквально простонала Алика Гринграсс, оказавшись в комнате Нимфадоры, в которой частенько, после того, как Тонкс перебралась в комнаты Ремуса, оставалась в доме Блеков.

Нимфадора, пока не вернулся от главы рода ее муж, решила составить подруге компанию, наблюдая, как та с болезненной гримасой стягивает промокшую от пота спортивную форму.

— Дядя Сири сегодня превзошел самого себя, — кивнула Нимфадора, потягиваясь и морщась от боли в напряженных мышцах. — Такое чувство, что завтра он собирается послать нас на штурм резиденции Лорда, где бы та ни находилась.

— Вряд ли он пустит нас в бой, — наморщила носик Алика, скрываясь в ванной в обнимку с махровым халатом и большим полотенцем.

Вернувшись спустя несколько минут, закутанная в халат, она блаженно вытянулась рядом с подругой, подтянув поближе подушки.

— Лорд Блек слишком боится за нас, чтобы допустить в реальный бой. — Девушка стукнула кулаком подушку. — Единственный раз, когда он взял нас с тобой с собой — Хогсмид в прошлом году, когда у Альянса не было достаточного числа бойцов.

— Дядя Сири слишком боится, что мы можем погибнуть, — нахмурилась Нимфадора. — Но если он собирается держать нас в тренировочном зале до тех пор, пока мы не сумеем хотя бы вдвоем победить его в дуэли, когда сам он использует приемы своего деда... То до конца войны, каким бы он ни был, мы будем сидеть здесь.

Неслышно возникший домовик, повинуясь жесту Нимфадоры, поставил на столик возле кровати поднос с пирожными и кофе. Второй поднос — почти с таким же набором, только вместо пирожных были эклеры, отправился на ближнюю к Алике сторону стола.

Потянувшись к своему кофе, Алика обратила внимание на небольшую бархатную коробочку, неведомо как оказавшуюся на подносе.

— Стой, — аврорские инстинкты Нимфадоры, которые старательно взращивал в ней как погибший Аластор, так и подцепивший такую же паранойю от друга Блек, требовали сначала проверить коробочку на проклятия и порталы.

Вытащив палочку из нарукавных ножен, — с подачи всё того же Аластора, — используемые всеми аврорами подчиненными лично ему, а также всеми, до кого старый аврор сумел дотянуться в своих проповедях о постоянной бдительности, Нимфадора стала зачитывать диагностирующие заклинания. Однако же, к её облегчению, на коробочке и содержащемся там предмете не было ни одного заклинания, кроме вплетенных тончайшими нитями силы чар прочности.

— Открывай, — усмехнулась она, — там ничего нет.

Терпеливо ожидавшая окончания приступа профессиональной паранойи у подруги Алика быстро развязала шелковый шнур, перехватывавший коробочку крест-накрест и взорам девушек открылся маленький золотой котенок с янтарными глазами. Бледно золотое облако искрящихся снежинок сгустилось под потолком и втекло в статуэтку, как будто наделив его жизнью. Под пристальными взглядами котенок потянулся и зевнул, показав крошечные белые зубки, а потом выбрался из коробочки и потерся мордой о запястье Алики.

— Там же не было никаких чар! — Буквально прошипела Нимфадора, задетая за живое, наблюдая, как Алика гладит довольно выгибающего спину котенка.

— Видимо, это сделал очень искусный волшебник, — Алика поставила котенка на стол, и он начал сосредоточенно обходить по кругу все блюда с пирожными, пытаясь забраться на них. — Но он просто прелесть!

Девушка с восторгом смотрела на ожившую игрушку, — даже в магическом мире настолько полная и качественная анимация была редкостью.

Походив еще какое-то время, котенок замер, только крошечные глаза внимательно следили за девушками.

Заглянув в коробочку, Алика вытащила небольшую записку.

"Мисс Гринграсс, мне показалось, что эта небольшая игрушка развлечет вас.

Сириус Блек"

— Я не понимаю дядю Сири, — захихикала Нимфадора. — То он, стараясь не показывать этого, пялится на тебя всю тренировку, делая при этом донельзя суровое лицо, то посылает тебе подарок.

Алика с нежностью погладила котенка, который от прикосновения снова ожил и тихо замурлыкал.

— Чудесный подарок, — прошептала она. — Я тоже не понимаю лорда Блека... Сириуса. Он отказался от предложения моего отца, а когда я подслушала его разговор с Аластором Грюмом — отказывался даже от мысли, что может связать с кем-то свою судьбу до конца войны... А теперь отправляет мне подарок...

— Дядя — мастер пошутить, — усмехнулась Нимфадора, — и мотивы его поступков иногда самые странные. Зато теперь я поняла, как он сделал эту зверушку. Чары анимации были внесены в магические поля особняка и втекли в игрушку только при открытии коробки. Когда-то он насмерть рассорился со своей семьей, отказавшись от всех принципов чистокровных, не побоявшись даже изгнания из рода. И сейчас, наверное, до сих пор цепляется за остатки своей свободы.

Алика не ответила, продолжая гладить котенка и задумчиво глядя в потолок.

— Ты не боишься давать девушке надежду? — Прямо спросил Ремус, отпив из бокала выдержанный бренди.

— Сложный вопрос, — Сириус, против ожиданий оборотня, выглядел серьезным. — Если уж следовать логике покойного Аластора, то я должен продолжить род Блеков как можно быстрее, а она — единственная кандидатура, которая меня бы устроила.

— И ты пытаешься убедить меня, знающего тебя как облупленного, что тобой руководят чисто меркантильные цели продолжения рода Блеков и ты сознательно выбрал именно эту девушку, чтобы... продлить род? — Ремус злорадно ухмыльнулся. — Мне кажется, ты лукавишь, Бродяга.

— Хорошо, хорошо, — Сириус нахмурился было, но потом, передумав, рассмеялся. — Она дьявольски симпатичная девушка.

— И всё? — проницательно заметил оборотень, внимательно глядя на друга сквозь налитый в бокал бренди. — Только дьявольски симпатичная "горячая штучка", как ты говорил, пока мы развлекались во время учебы в Хогвартсе?

— Это Джеймс придумал такую шутку, — буркнул Блек, потом расплылся в улыбке, — Хорошее было время...

— Не уходи от ответа, Бродяга, — засмеялся Ремус.

— Ладно, мысль о том, что я... продолжу свой род, цитируя тебя, именно с этой девушкой, не вызывает у меня отвращения, — Сириус встал с кресла, прислушиваясь к чему-то. — Они открыли мой подарок.

— Ты чувствуешь все, что происходит в особняке? — Спросил Ремус, поняв, что больше от друга ничего определенного не услышит.

— Я сознательно отстраняюсь от того, что происходит в обитаемых комнатах дома Блеков, — поморщился Сириус. — Это иногда чертовски сложно, особенно когда там ночует Алика.

— Ах, ты, пошляк! — даже очень деликатный оборотень не удержался от смеха.

— Мсье Лунатик сейчас получит промеж ушей, если он не верит, что я в состоянии удержаться от соблазна и не подсматривать за переодевающейся девушкой! — Захохотал Блек. — Хотя соблазн, повторю, велик.

— Ладно, ладно! — примиряющее поднял руки Ремус, — я тебе верю, Бродяга. Хотя...

Оборотень засмеялся еще громче.

— Веселитесь? — в комнату, где сидели девушки, все еще развлекавшиеся с созданным магией Блека котенком, зашел Ремус.

— Я скучала, — совсем рядом с лицом оборотня оказались широко распахнутые светлые глаза девушки, прижавшейся к нему.

Наклонив голову, Ремус поцеловал Нимфадору в уголок губ и притянул поближе, гладя пушистые волосы, менявшие цвет под его прикосновениями.

— Я тоже скучал, Радуга моя, — мягко сказал он, поклонившись Алике, с улыбкой наблюдавшей за меняющими цвет волосами подруги.

— Мисс Гринграсс, — обратился он к девушке, — позвольте мне похитить у вас мою жену.

— Разумеется, мистер Блек, — хихикнула Алика, — позвольте задать один вопрос?

Оборотень вопросительно приподнял бровь.

— Сколько времени потратил лорд Блек на анимирование котёнка?

— Полтора часа! — неожиданно захохотал Ремус. — Причем я помогал ему с арифмантическими вычислениями системы управляющих чар!

Подхватив жену на руки, оборотень вышел из комнаты, оставив девушку улыбаться каким-то своим мыслям.

Сириус Блек же в это время находился уже далеко — цепь аппараций и перемещений с помощью портключей перенесла его в Германию, в фамильный замок Валленштайнов, мрачное, выстроенное в готическом стиле здание, действительно достойное называться замком. Высокие тонкие башенки, в изобилии растущие из покрытых черепицей крыш, прикрывали замок сверху, на шпиле каждой из башенок сверкал магический кристалл, к которому тянулись тонкие нити силы от зависшей над замком магической защиты, — потеряв в войне с Гриндевальдом большую часть своей семьи, Валленштайны более чем серьезно относились к проблеме безопасности. Поэтому, даже являясь близким знакомым главы рода Валленштайнов, и обладая огромным запасом сил, Блек появился на гостевой площадке перед входом в замок, не желая искушать стационарную защиту, базировавшуюся, как и в особняках Поттеров, Блеков и Малфоев, на подземном источнике магии. Защита аналогичной силы была, если судить по рассказам крестника, только на замке Цимуса, который паранойей не уступал Аластору Грюму, хотя внешне всегда оставался радушным хозяином.

Дождавшись деликатного прикосновения разума хозяина замка, подтвердившего право Блека беспрепятственно пройти через внешний щит, Сириус неторопливо пошел вперед, пройдя внутрь невысокого кольца каменных стен.

Встреченные внутри несколько слуг, — род Валленштайнов предпочитал слуг-людей, в дополнение к домовым эльфам, — уважительно кланялись гостю хозяев, пока Сириус шагал мимо каменных статуй, охранявших проходы наравне со стальными доспехами, в изобилии расставленными вдоль стен.

— Мое почтение, Лорд Блек, — в обеденном зале навстречу Сириусу встал облаченный в парадный костюм Валленштайн.

Крепко стиснув протянутую руку немецкого волшебника, Сириус уселся за стол, за которым, помимо хозяина замка, сидел только один сухонький старичок, чьи белоснежные волосы стягивал тонкий золотой обруч с несколькими драгоценными камнями. Обруч этот, насколько Сириус знал, представлял собой очень редкий артефакт, позволявший защитить мысли носителя от легилименции, — другого способа защитить себя, находясь в обществе волшебников, у старого сквиба Фельштейна не было.

— Мое почтение, мастер Фельштейн, — уважительно склонил голову Блек, уже бывший представленным сквибу в прошлом году.

— Рад снова видеть вас в добром здравии, лорд Блек, — хитро улыбнулся старик. — Чем "Фельштейн и сыновья" могут помочь потомку древнейшего и благороднейшего дома?

— Думаю, мой заказ вас заинтересует, мастер Фельштейн, — усмехнулся Блек. — Я хочу ни много, ни мало, а полностью переработанный свод законов для магической Британии с некоторыми правками по моим спискам.

На стол лег объемистый свиток, исписанный, как мог бы заметить прочитавший его и не сожженный множеством охранных заклятий, двумя руками, — Сириуса Блека и Марка Гринграсса.

— Даже так... — Протянул старый сквиб, цепкими пальцами срывая печати со свитка. — Я не буду спрашивать, зачем вам это понадобилось, лорд Блек, люди задающие такие вопросы в подобной ситуации долго не живут... Но я искренне польщен, что вы обратились именно ко мне.

— Я не знаю другого специалиста такого же уровня в Европе, — усмехнулся Сириус, решив дополнительно польстить довольно тщеславному Иоахиму Фельштейну. — Осталось определиться с авансом и итоговой ценой.

Волшебник вытащил из небольшой папки лист пергамента с написанными на нем цифрами, — результатом описи вложений в сейф Беллатриссы. Обведя пером итоговую сумму, стоимость доставшихся ему от сестры ценностей, Блек подтолкнул лист к Иоахиму.

— Этого более чем достаточно, лорд Блек, — посмотрев на сумму, хмыкнул сквиб. — Судя по некоторым моим догадкам... Я возьму три четверти от этой суммы, моему самолюбию льстит такая редкая возможность....

"— Еще бы не льстила возможность фактически принять участие в создании будущей системы законов и кодексов целой страны" — против воли подумал про себя Сириус, внешне оставаясь бесстрастным.

Однако вслух он произнес совсем другое.

— Я надеюсь на ваше мастерство, мистер Иоахим, и на мастерство ваших людей. В какие сроки вы сможете выполнить этот заказ?

— С учетом ваших правок... И насколько я знаю вашу законодательную базу, — юрист потер лоб высохшим скрюченным пальцем, — то не меньше полугода.

— Этого вполне достаточно, — ухмыльнулся Сириус, вызвав удовлетворенную улыбку старика, прекрасно уловившего намек.

— Вижу, вы договорились, — усмехнулся Валленштайн, тоже прекрасно понявший все прозвучавшие в ходе беседы подтексты. — Будет прекрасно, если в... еще одной стране... воцарится порядок.

Глава 54. Кровь и черная магия.

19 октября 1996 года. Суббота. Лондон. Отдел контроля магии, комната наблюдения.

— Майкл, смотри! — Близорукий Дениел Мерфи приблизил лицо совсем близко к замигавшему участку карты, показывающей в настоящий момент какую-то пустошь на севере страны.

Старший смены, Майкл Конноли, так же, как и его напарник, переведенный недавно в основной отдел контроля магии из отдела контроля магии несовершеннолетних не без помощи золота Блека, о чем чиновник прекрасно знал, всмотрелся в модель.

— Непростительные заклятья! — выдавил он, напряженно обдумывая, что делать. С одной стороны, инструкция предписывала ему срочно составлять протокол, а подчиненного отправить в аврорат к старшему дежурной группы. С другой — Матильда Хмелкирк требовала все подобные случаи сначала отправлять к ней на стол, чтобы она лично уведомляла начальника Аврората, а тот — спускал приказ начальнику дежурной группы... Что занимало в среднем час вместо пяти минут, если прямо сейчас дать пинка Мерфи, чтобы тот летел до крыла, занимаемого аврорами.

В итоге Майкл решил сделать и то, и другое. Особенно, учитывая, что за каждую своевременную наводку ему неофициально выдавали небольшой приятно позвякивающий мешочек, очень хорошо дополнявший скромное жалованье чиновника. Выдавал их лично Браун, заместитель главы Аврората, командовавший жуткими аврорами в багровых мантиях, чьи руки, — как шептались по курилкам Министерства — по локоть в крови. Впрочем, с мелким чиновником Отдела контроля Майкл Браун был неизменно вежлив, всегда приветливо осведомляясь о здоровье жены Конноли и его маленькой дочки, а иногда даже передавал для ребенка какие-нибудь небольшие сувениры.

— Дениел, быстро беги в отдел к аврорам, к Брауну, и особенно там не светись, — буркнул он недалекому подчиненному. — Потом возвращайся обратно и сиди здесь, жди меня. А я к Матильде, сегодня моя очередь выслушивать её вопли.

Засмеявшийся Мерфи пошел к лифту, так и не поняв, что старший смены отвлек его шуткой от своей действительной цели.

— Сириус, — в сквозном зеркале возник Браун, уже облачившийся в боевую форму отряда Грюма. — В деревне на севере убивают маглов.

— Координаты! — отрывисто скомандовал Блек, щелчком пальцев обращая на себя внимание Люпина и жестом приказывая ему собирать людей.

Спустя буквально пару минут из камина начали выбегать те волшебники альянса, кто дежурил сегодня: десять волшебников, посвящавших томительные часы ожидания игре в покер и бридж в подземных залах особняков Блеков и Поттеров, а также десять незаметно выскользнувших из казармы авроров Брауна. Следом за ними буквально вылетел из камина растрепанный крестник, на ходу застегивавший пояс со снаряжением, его шею украшали многочисленные царапины и следы зубов, заставившие Блека насмешливо оскалиться.

— Все готовы? — отрывисто бросил он. — Поттер, мы с тобой пытаемся взять их лидера. Лунатик, на тебе общее руководство операцией. Бьем всех насмерть, выживших не оставляем. Через полчаса пожалуют авроры Министерства, так что действуем быстро, но аккуратно, если без риска прибить противника не выходит — не лезем, забрасываем массовыми чарами издали.

— Приготовились, — дождавшись согласных кивков, Блек выдернул из шкафа длинную веревку и скороговоркой зачитал чары портала. Вокруг него, а также вокруг некоторых из самых сильных магов группы, в том числе и Поттера, начал слабо дрожать воздух, словно в жаркий день над раскаленной мостовой, еле уловимый запах смерти тонкой струйкой втекал в ноздри. — НАЧАЛИ! Portus!

* * *

Через мгновение в моих глазах прояснилось, и я тут же взлетел высоко в воздух, подхваченный чарами левитации, одновременно и осматривая окрестности, и освобождая товарищам сектор для атаки.

Над деревней, на окраине которой мы только что появились, стояли черные столбы дыма, Пожиратели не могли не поджигать всё на своем пути... А дикие крики маглов, раздававшиеся из деревни, говорили о том, что смертники предавались второму своему любимому занятию — пыткам.

— Вперед, — прохрипел Ремус, сжимая в руке тускло светящийся комок силы. — Убейте их всех.

Растягиваясь частой цепью, мы побежали вперед.

— Crucio! — за отчаянным криком какой-то женщины, бьющейся под пыточным заклятьем, совсем молодой Пожиратель в черном балахоне не услышал моего приближения.

— Sectusempra, — с другого конца комнаты я видел, как словно взорвалась одежда мага, раздираемая десятками незримых лезвий. Выронив палочку, он беззвучно упал на пол, в почти черную, всё расширяющуюся лужу крови. Глаза мертвеца уставились в потолок, но я этого уже не видел, вскидывая щит перед режущим проклятьем его товарища.

— Avada Kedavra. — Луч заклинания крестного убил второго Пожирателя, прежде чем тот успел среагировать. — Дальше, Гарри! Ищем главаря!

Зачищая дом за домом от новичков, выбравшихся в первое свое самостоятельное задание, мы рвались в центр деревни, и внутри меня все больше нарастало смутное беспокойство.

— Мы слишком легко идем, — Сириус поймал мой взгляд и ухмыльнулся окровавленным ртом — кровь одного из упивающихся щедро залила все вокруг.

Поднеся к лицу сквозное зеркало, Блек вызвал Брауна.

— Майкл, мы пробиваемся к центру деревни. Но у меня дурные предчувствия. Собирай остальных, мне кажется, сегодня будет жарко.

— Хорошо, Сириус, — изображение Брауна пропало, и крестный спрятал зеркало.

— А-а-а-а! — Под заклятьем кого-то из выскочивших на центральную площадь авроров державшая палочку рука Пожирателя на глазах распалась на мерзкого вида клочья. Следом рухнуло бьющееся в конвульсиях, а спустя секунду — ссохшееся, словно мумия, тело. Авроры Грюма давно уже не считались с цветом чар и тем, сколько столетий Азкабана полагалось за их применение. Как говорил сам Аластор: "Это враг, а чем ты его убьешь — не имеет значения".

Сломив сопротивление Пожирателей, наш отряд, почти не уменьшившись в числе, пробился к центру деревни. Только бежавший недалеко от нас молодой Лионель Даррк поймал грудью Аваду, да в другом отряде, заходившем с соседней улицы, недосчитались троих, кого я не знал лично.

С тихим, еле слышным звоном над деревней возник антиаппарационный купол, а большая группа людей в черных балахонах развернулась в нашу сторону. Числом они превосходили наш поредевший отряд, но не настолько, чтобы мы задумались об отступлении.

— В две шеренги! — рыкнул за нашими спинами Ремус. — Первая шеренга на колено, держать защиту. Вторая атакует. Поднять щиты!

Сквозь расступившийся строй Пожирателей в черных капюшонах нам навстречу шагнула высокая фигура человека с красными глазами.

— Я знал, что вы не замедлите с ударом, — удовлетворенно прошипел Вольдеморт, поднимая палочку. — О вашей сдаче говорить не будем.

Рванувшийся с его рук поток темноты встретила магия Блеков, — застонав от натуги, Сириус сначала остановил смертельно опасное заклинание, а потом отправил его назад, влив силу, сколько успел.

С обеих сторон полетели заклинания, то разбиваясь с грохотом и звоном об осыпающиеся невесомой хрустальной пылью щиты, то рикошетя к небу. Все это проходило мимо моего сознания, поскольку мы вдвоем с Сириусом, вокруг которого становилось все гуще облако черноты, наседали на Вольдеморта. И под отчаянными атаками потомственного темного мага даже Лорд отступил на несколько шагов, позволяя нам оттеснить его от строя Упивающихся и самим сдвинуться в сторону от авроров.

Блек словно преобразился, от облака, в котором он укрылся, к Вольдеморту то летели толстые жгуты ядовитого дыма, то вокруг Темного лорда ярко полыхало пламя, то в мутную пленку его щитов били ветвящиеся молнии. Из-под облака темноты раздавался совершенно безумный хохот крёстного.

Бьющий с моих рук поток искрящихся разрядов не пробивал защиту лорда, но истощал её, и я старался вложить все возможные силы в это заклинание.

Крик нечеловеческой боли пробился даже сквозь стук сердца у меня в ушах. Пылающее, словно облитое жидким огнем тело, непонятно, пожирателя или аврора, рухнуло на каменную мостовую совсем рядом со мной.

Щиты, скрывшие от наших глаз Вольдеморта, неожиданно полыхнули черным огнем, — собравшийся с силами маг перешел в наступление, и теперь мне приходилось напрягать все силы, чтобы вовремя менять полярность щитов, отражая атаку Темного лорда. С той стороны, где стоял Сириус, раздавался непрекращающий рев столкнувшихся стихийных заклинаний, так что я понимал, что крестный еще жив.

По лицу заструилась словно кипящая от жары вокруг кровь, — один из стальных осколков, летавших во все стороны между нами, полоснул меня по лицу. Я не знал, кто из двоих магов создал это заклинание, но теперь пространство между нами было наполнено обломками и острыми кусками металла и стекла, кое-где уже спекшимися до состояния корки на мостовой.

На секунду отбросив давящий пресс заклинания, пытавшегося превратить меня в кровавую кашу на земле, я швырнул в Вольдеморта свой ответ — Дыхание хаоса с противным визгом пролетело уже почти все расстояние между нами, когда Темный лорд легко взлетел вверх, пропуская удар под собой.

С громким рыком, донесшимся от облака, где прятался Блек, новая волна черноты понеслась в сторону Вольдеморта, разрушая на своем пути атакующие чары Лорда, а мое тело пронизали тончайшие иголочки внезапного страха, словно крёстный перешел какую-то черту в погружении в глубины темной магии.

Посередине между крёстным и Вольдемортом два потока черноты сшиблись с грохотом, будто встречные оползни в горах.

В пылу сражения мы постепенно уходили все дальше от продолжавших бой авроров и пожирателей, где, пока что никто не мог одержать верх. Площадь и окрестные дома уже давно превратились в руины под их чарами, однако бой, не прекращаясь ни на секунду, продолжался, и становилось ясно, что победа будет достигнута лишь при окончательном уничтожении всех противников с какой-то из сторон.

Воздух вокруг меня на мгновение налился испепеляющим жаром, потом, — едва я успел сменить полярность щита, — на плечи снова навалилась невыносимая тяжесть, и впитавшаяся в мою ауру энергия огня вспыхнула, разрывая скрепы заклятья-пресса. Взмахнув палочкой, я ударил, пытаясь вдавить Лорда в трансфигурированное озеро лавы.

Спустя пару минут у меня из носа потекла кровь, — слишком быстро мы тратили все силы на то, чтобы отправить противника в ад. Облако черноты, скрывавшее крёстного, тоже несколько побледнело, однако и атаки казавшегося почти неуязвимым Вольдеморта ослабели. Сейчас наши заклинания уже не разрушали все на своем пути, а казались лишь бледными тенями тех, что создавались в начале боя.

Первым дрогнул Сириус, — даже потомственный темный маг, освоивший часть боевых приемов своего деда, не выдержал атак величайшего мага современности. Багровая плеть, хлестнувшая его по груди, оставила кровавую полосу. Сириус зарычал от боли, пошатнулся, но сумел отбить последовавший за плетью поток Разъедающего тумана, встретив его волной Адского огня.

Разбив внезапно выросшие вокруг меня каменные шипы, попытавшиеся было нанизать меня на свои острия, я метнулся ближе к крестному. За счет того, что Лорд изначально воспринял меня как слабейшего противника, у меня еще оставался запас сил больший, чем у Сириуса, который с самого начала получал основную долю внимания Вольдеморта.

За моей спиной Сириус зашипел от боли, а потом, судя по звукам, опустился на мостовую, заклятье Вольдеморта оказалось с каким-то подвохом, как и фамильная магия Блеков, зачастую начинавшая заживо переваривать пораженного ей человека. И сейчас крестный, боровшийся с заклинанием Темного лорда, временно выпал из боя.

— Прости, Гарри, — с тихим хлопком сработал аварийный портал крёстного, однако его всего лишь отбросило на груду каменных обломков на краю площади, антиаппарационный купол не пропустил тело Блека. Вспышки магии с той стороны показывали, что Сириус все еще борется за свою жизнь, но теперь я остался один на один с великим черным магом.

Вольдеморт, на секунду сбросив свою тускло мерцавшую защиту, кровожадно ухмыльнулся, глядя на мое почерневшее от копоти лицо. Впрочем, его мантия тоже зияла многочисленными прорехами, а кое-где была видна и запекшаяся кровь. Далеко не все наши атаки пропали втуне.

В следующее мгновение меня погребла под собой волна черноты, и только уроки крестного позволили мне встретить ее нужным щитом. Даже туман некромантов можно было отразить, пусть это и требовало очень специфических чар, мало известных в последнее столетие.

Я вертелся волчком, отбивая направленные в меня атаки, и даже помыслить не мог о том, чтобы ударить в ответ. Щит следовал за щитом, каждое мгновение могло стать последним, задержись я с защитными чарами, постоянно разлетавшимися в клочья под ударами Вольдеморта. Вместе с тем я ощущал, что, выгадай я хоть мгновение для ответного удара — и щиты змеемордого рухнут под моей атакой точно так же, как трещала сейчас моя собственная защита. И ради призрачного шанса на победу в будущем, ради стонущего невдалеке Сириуса, — я держался.

Ветер превратился из легкого бриза в ревущий шторм, от которого зашатались даже бьющиеся волшебники, несмотря на пелену защиты, окружавшей оба строя. Сразу же за ним, едва моя магия окружила меня коконом, разрывающим поток ветра, на меня дыхнуло холодом, пронизывающим до самых костей, буран, словно из самых глубин ледяного ада, слетел с рук Вольдеморта, и только встречный поток огня, созданный в последний миг, не позволил мне превратиться в ледяную глыбу.

И Лорд ошибся. Он не мог снять заклинание, иначе огонь, рвущийся с моих рук, мгновенно достиг бы его, не мог и аппарировать, избегая удара. Как не мог отменить чары и я сам. Невзирая на бьющие во все стороны искры и капли раскаленной влаги, мгновенно испарявшейся на горячих булыжниках мостовой, я держал стихийные чары, давя изо всех оставшихся сил.

— Держись, — прохрипел за спиной Сириус, шипя от боли. Я не знал, сумел ли крестный остановить хитрое проклятье Лорда, или то еще пожирает его тело, но поддержка крестного придавала сил.

С ужасающим грохотом, от которого я на несколько мгновений оглох и едва не упустил нити заклинания, антиаппарационный купол над нашими головами распался пеплом. С хлопками аппарации вокруг начали возникать фигуры авроров — Браун сумел привести на поле почти половину состава Аврората, рядом с возникшим неподалеку Брауном виднелась недовольная физиономия Скримджера, тут же сменившаяся на кровожадный оскал при виде Вольдеморта.

Лорд беззвучно растворился в воздухе, как и его уцелевшие волшебники, которых должно было бы хватить на то, чтобы добить всех нас, если бы не разыгравшаяся паранойя Блека.

— Чертова тварь, — за мое плечо ухватился бледный, как смерть, крёстный, которого все еще ощутимо пошатывало. — Его заклятье едва не сожрало мне все потроха.

— Он ушел, — меня затрясло от пережитого напряжения всех сил.

— Сириус, Гарри, вы в порядке? — К нам подошел Браун в сопровождении авроров своего отряда.

— Какого дьявола вы разнесли эту деревню?! — С другой стороны подошел Скримджер, за которым также следовали авроры, лояльные политике Министерства.

— Выбирайте выражения, Руфус, — процедил Блек, заставив себя расправить плечи и выпрямиться. Правда его рука, стиснувшая мое плечо, показывала, чего гордому магу стоило его упрямство. — Ваши люди приползли сюда со скоростью беременных черепах, когда в деревне уже полчаса шел бой с применением запрещенной магии.

— Лорд Блек, я поставлю перед министром вопрос о расследовании ваших действий в Англии, — Скримджер с хлопком исчез, за ним последовала большая часть авроров.

— Гнида! — Сириус сплюнул на горячую мостовую, — Поганая министерская крыса.

— М-да, — Браун почесал затылок. — Я даже не думал, что все настолько плохо...

— Я вырву ублюдку сердце, как только представится такая возможность...

Прибывшие последними авроры Брауна теперь оказывали помощь немногочисленным раненым и пытались отскрести от мостовой поддающиеся идентификации останки.

— Merde, — простонал Сириус, оглядываясь по сторонам. — Как тут будут работать сотрудники отдела стирателей...

— Придется инсценировать утечку сведений о террористах, — показал свою осведомленность о методах работы этого отдела Браун. — Шума будет много.

— Бродяга, Гарри, как вы? — Явственно хромающий Ремус, лишившийся половины волос и щеголявший пропитавшейся кровью повязкой на груди, медленно шел к нам со стороны, где сражался его отряд.

— Жить будем, — прохрипел Сириус, все сильнее шатаясь. — Лорд пробил мою защиту одним из заклинаний, которым его явно научила моя дражайшая покойница-сестра. Так что в ближайшее время я вам всем не помощник.

Два волшебника, пришедшие с Брауном, подхватили Ремуса и Сириуса и аппарировали прочь. Разгромленная площадь постепенно пустела, оставались только те, кому были отданы приказы искать уцелевших и хоть немного замаскировать разрушения под результат действия магловского оружия. Обычно в аврорате этим занимались маглорожденные, представлявшие себе, как это должно выглядеть, в отличии от чистокровных.

Подождав, пока хоть немного пройдет мерзкая дрожь, сотрясавшая все тело, я пошел искать хоть кого-то уцелевшего. Однако же, уже пройдя несколько шагов, я ощутил нахлынувшую чудовищную слабость.

— Сюзерен, — рядом с хлопком аппарировал Браун. — Вы заработали истощение, вам нужно отдохнуть.

Не дождавшись от меня внятного ответа, аврор быстро закинул мою руку к себе на плечо и аппарировал в гостиную Поттер-менора.

— Жив, — горячие губы прижались к моей щеке, Флер не смутило даже то, что я был испачкан в саже и крови, словно какой-то погорелец.

Осторожно я обнял жену, наслаждаясь теплом, окутавшим меня от ее прикосновения.

— Спасибо, мистер Браун, — Флер улыбнулась отсалютовавшему аврору. — Приходите как-нибудь к нам на чай.

— Сочту за честь, миссис Поттер, — ухмыльнулся Браун, который, как я точно знал, обладал почти полным иммунитетом к вейловским чарам. — Позвольте откланяться.

Аврор исчез, а я, с помощью Флер, направился наверх, в нашим комнатам.

— Сильно досталось? — в голосе девушки звучала боль.

— Жить буду, — поморщился я. — А вот Сириус ранен серьезно. Он поймал какое-то неприятное проклятье от Вольдеморта.

Рука Флер сжалась сильнее.

Доведя меня наконец до спальни и свалив мое безвольное тело на кровать, Флер легкими взмахами палочки уничтожила мою куртку и рубашку, пощадив только перевязь с зельями.

— Я ожидала худшего, — успокаиваясь, протянула девушка. — В основном ожоги и сильнейшее истощение.

Спустя некоторое время, посвященное восстановлению моих сил, в комнате возник домовик, принесший письмо.

Конверт, изготовленный из состаренного пергамента, причудливые завитушки на буквах, горящий живым огнем герб на сургучной печати. Герб Аврелия Цимуса.

Для гарантии вытащив из сундука толстенный том заклинаний, я начал последовательно проверять письмо на чары. Впрочем, спустя полчаса никаких наложенных чар не обнаружилось, исключая заклятье, не позволяющее вскрыть письмо никому, кроме адресата. А учитывая, что к заклинанию изящно и совершенно непредставимо для моего разума прикреплялось нечто, очень похожее на чары адского огня... я бы не позавидовал постороннему, рискнувшему вскрыть почту лорда Аврелия.

"Лорд Поттер, мои поздравления вам и вашей молодой жене, - изящный почерк Аврелия Цимуса нельзя было спутать ни с чем, — а также поздравления лично вам в связи с восстановлением в правах главы рода. В последние месяцы в моем замке гостит интересный человек, о котором мы с вами беседовали во время прошлой встречи, Он близко знаком с вашими достойными родителями и в особенности с вашим достойным дедом, Чарльзом Поттером. Если у вас выдастся время, и он, и я будем рады побеседовать с вами о делах, связанных с временем смерти вашего деда и бабки. Мой гость планирует провести у меня в замке ближайшие десятилетия, так что я не стану настаивать на вашем скорейшем визите.

Аврелий Цимус, великий магистр Темной магии и некромантии".

— Гость лорда Цимуса, это Николас Фламель, — пояснил я Флёр, которая читала письмо, устроившись сзади и прижавшись грудью к моей спине. — Они вместе занимаются каким-то масштабным исследованием.

— Интересно, что могло потребоваться великому алхимику от английского лорда, — протянула Флер, прижимаясь ко мне все крепче.

— Я не знаю, — резко развернувшись, я подхватил на руки свое сокровище, усадив девушку к себе на колени. Взгляд широко распахнутых глаз Флер, всегда такой доверчивый и нежный, не вязавшийся с образом гордой и сильной девушки, вызывал у меня нежность.

— Я говорил, что люблю тебя? — Моя ладонь скользнула по гладкой щеке девушки.

— Говорил, — довольная улыбка была мне ответом, — но я не против услышать это еще раз.

— Хитрая моя, — я слегка потянул за светлую прядь волос. — Я люблю тебя.

— Сегодня наступил перелом в войне, — в хриплом и все еще слабом голосе Сириуса смешивались боль и удовлетворение.

Обвешанный целительными артефактами и лежащий в постели, волшебник был бледен, но выглядел невероятно довольным.

— Что ты имеешь в виду? — Ремус с беспокойством смотрел на друга, которому в бою досталось так, что Слагхорн и Алика Гринграсс провели возле него несколько часов, восстанавливая полученные магом обширные внутренние повреждения.

— Гарри почти на равных бился с Вольдемортом, — ухмыльнулся маг и, неловко двинувшись, зашипел от боли. — Правда, я слегка ослабил змеемордого, но в целом Гарри готов, по крайней мере по силе, чтобы решить вопрос раз и навсегда.

— А по умению? — Нахмурившийся оборотень внимательно слушал друга.

— Если бы он сейчас один на один дрался с Вольдемортом, тот растер бы его в мелкую пыль минут через пять, — слишком уж опытен этот подонок, — поморщился Блек. — И сегодня, если бы не пришедшие авроры, нас бы уничтожили.

— Ну, в красивую дуэль между Мальчиком-который-выжил и "Тем-кого-нельзя-называть", — передразнил Ремус манеру газетчиков, — верят только обыватели. Я не представляю себе, как убить это существо, ведь осталось еще два крестража.

— Вопрос в том, что стало последним крестражем, кроме его дьявольской змеи, — Сириус со стоном сел на кровати, опираясь на подушки. — С Лорда станется превратить в крестраж какой-нибудь булыжник и спрятать его где-нибудь в дальнем гроте на севере. Такой крестраж мы не найдем, даже если все маги Британии будут искать этот чертов булыжник в течение пары лет по всей стране. Нас слишком мало.

— Лорд слишком силен, и у него еще достаточно сторонников, чтобы силовой вариант был бессмысленным, — Люпин долил в свой бокал сока.

— Есть интересный вариант... — Вступил в разговор Марк Гринграсс, все это время молча сидевший возле стены в удобном кресле и поглощенный пачкой пергаментов у себя на коленях. — Как я уже говорил, Лорд лишь следствие тех проблем, которые накопились в Англии. И если он умрет — недовольная часть аристократии затаится, но спустя несколько лет или десятилетие война возобновится с новой силой.

— Ты предлагаешь не убивать лорда? — ухмыльнулся Сириус.

— Я предлагаю выбить у него почву из-под ног политическими реформами... — Протянул Гринграсс. — Если те изменения, которые готовит контора Фельштейна, удастся воплотить в Англии — то у Лорда, даже если он воскреснет в очередной раз, появятся большие трудности с поиском богатых и сильных союзников. А набранные им наемники и нечисть вроде вампиров вряд ли окажутся большой силой в отрыве от золота старых семей и их наследуемой магии.

— Для этого нам нужна власть в Министерстве, — явно перешел к давно приевшемуся спору оборотень.

— А для этого на нашей стороне должна быть большая часть аврората, — парировал Блек. — Пока что Скримджер с его замашками выходца из низов надежно держит половину людей в подчинении министру. Визенгамот и оставшихся там прихвостней лорда и Дамблдора можно не считать. Они хороши только в кулуарной борьбе и интригах, а при силовом варианте смены министра — окажутся бесполезными стариками. Реальная сила там только у Амелии Боунс, а она с нами.

Сириус откинулся на подушки, пережидая приступ боли. Потом, более хриплым голосом, продолжил.

— Я бы хотел предложить вашу кандидатуру, Марк, на место министра магии, если мы одержим верх в Министерстве. Эта должность однозначно вам по силам, в отличие от, скажем, меня.

— Я ценю такое доверие, Сириус, — усмехнулся довольный волшебник. — Однако для этого потребуется взять власть в свои руки.

— Когда будет готово то, на что мы потратили почти полмиллиона галлеонов, — Сириус поморщился, — то мы сможем обсудить этот вопрос более подробно. Если ничего не изменится в политике Министерства, переворот может быть успешным.

— Думаю, — усмехнулся Марк Гринграсс, — об этих наших разговорах лучше всего пока что знать только нам троим... И двоим людям в Германии. Главное, чтобы не было утечки из конторы Фельштейна.

— Естественно, — хмыкнул Сириус, щелкнув пальцами, — Старый сквиб сколотил такую команду еще и потому, что некоторые любители болтать языком из числа его подчиненных, через какое-то время бесследно исчезали. И именно по этой причине его команда — самая популярная для тех, кто ищет конфиденциального решения своих проблем. Главное, чтобы Вольдеморт не попытался захватить власть силой....

— Ну, сам он в любом случае не полезет в бой, — покачал головой Гринграсс. — Если он даже и занял бы каким-то чудом место Министра магии, сломив сопротивление Аврората, — остаемся еще и мы, вдобавок Вольдеморт на троне... Это повод либо для общенародного бунта, во что я мало верю, либо для всеобщей паники и бегства за границу. Он не пойдет на такое, скорее всего, Малфой и лояльные Лорду люди попытаются посадить в кресло Министра своего ставленника, какого-нибудь мелкого чиновника.

— А ставленник Лорда — это далеко не то же самое, что сам Лорд, — ухмыльнулся оборотень.

— Нужно продумать, что делать с директором, если мы возьмем власть. — Сириус прикрыл глаза. — Если удастся взять его живым — он должен слишком многое рассказать, прежде чем отправиться на адскую сковородку.

— А если нет? — заметил Гринграсс. — Он великий волшебник, и вряд ли сдастся без боя... или вообще постарается умереть в бою.

— На крайний случай, в Европе еще остались достаточно сильные некроманты, — зловеще произнес Сириус. — На то, чтобы создать хотя бы говорящую голову на блюде, хоть кого-то из них должно хватить. А за время действия этого ритуала можно будет вытащить хотя бы самое основное.

— Возможно... — протянул Люпин. — Мне не нравятся возрастающие жертвы среди мирного населения. Если это всплывет в газетах, будет шум.

— А что мы можем сделать?! — рявкнул Блек, приподнимаясь и тут же падая обратно на постель, пережидая приступ боли. — Если бы в той деревне были только новички Пожиратели, мы бы перебили их очень быстро. Но если мы каждый раз будем попадать в такие засады... То очень быстро столкнемся с невосполнимыми потерями.

— Лорд наконец-то продумал вариант, как можно выбивать наших бойцов, заманивая их в подготовленные ловушки... — Люпин потер лоб, исчерченный постепенно затягивающимися следами ожогов. — Жаль, нет Аластора, он бы нашел самый удачный способ противостоять новой тактике...

— Я пока что вижу всего один способ, — прорычал Сириус. — На каждый проходящий через отдел контроля сигнал должны выдвигаться, помимо авроров и наемников, еще и как минимум мы втроем. Если бы сегодня не было кого-то из нас — мы проиграли бы еще до подхода подкрепления. Ты, Лунатик, поддерживал защиту строя от атак превосходящих сил Пожирателей, а мы с Гарри связали боем Вольдеморта. Один на один я, как выяснилось... — Блек коротко и зло хохотнул, — еще не могу противостоять змеемордому.

— Ты думаешь, когда-нибудь это время настанет? — Ремус с беспокойством взглянул на друга.

— Не знаю, — в голосе Сириуса прозвучала нотка неуверенности. — Вольдеморт и до крестражей был великим магом, а уж, рискнув создавать крестражи, он наверняка провел над собой самые гнусные ритуалы по увеличению колдовской силы... Не думаю, что моей будущей жене понравится, если я приобрету роскошную чешую на лице и красные глаза.

Сириус, посмотрев на вежливо приподнявшего бровь Гринграсса, ощутимо замялся. Потом, решившись, продолжил.

— Лорд Гринграсс, для меня будет счастьем, если вы позволите просить руки вашей дочери.

Тонкая улыбка буквально на мгновение изогнула губы аристократа, когда он медленно кивнул.

— Невзирая на последствия моего предложения брачного контракта с вами, лорд Блек, — тут волшебник усмехнулся, а Люпин, расслабившись, откровенно засмеялся, — я даю согласие на вашу свадьбу. Надеюсь, что в этот раз мой особняк хотя бы устоит на месте.

Хохот троих мужчин прервал только стон боли, вырвавшийся у Блека. Вбежавшая на сигнал сработавшего заклинания Алика Гринграсс, похожая на разьяренную фурию, нависла над напряженным от боли волшебником, не замечая продолжавших хохотать отца и Ремуса.

— Мистер Блек! — маленький острый кулачок ударил в плечо засмеявшемуся от нелепости ситуации волшебнику. — Вам нужно лежать и поменьше говорить!

Продолжая смеяться, несмотря на явно мучавшую мага боль, Сириус бросил взгляд на хохочущего Гринграсса, протянул правую руку и взял ладонь девушки в свою.

— Мисс Гринграсс, — в черных глазах мага плясали смешинки, невзирая на серьезность его слов, — только что я имел честь получить согласие вашего отца на мое брачное предложение.

Девушка вздрогнула от неожиданности, а Блек продолжил с неожиданным жаром.

— Мисс Гринграсс... Алика, я прошу вас стать моей женой.

Люпин, махнув рукой Гринграссу, выскользнул из комнаты, спустя секунду за ним последовал и сам отец Алики, на чьем лице отражалось глубокое удовлетворение.

— Почему... почему вы спрашиваете об этом... сейчас? — голос девушки срывался от волнения.

— Почему? — хрипло спросил Блек, — потому что до этого я не хотел оставлять после себя вдовой даже такую прелестную девушку, как вы, Алика.

Ладонь мага погладила тонкую кисть, вызвав легкую дрожь в теле девушки.

— А потом я понял, что, возможно, война затянется надолго, и я не смогу на том свете сказать своим друзьям, что был женат на самой красивой девушке в целом мире, — Блек криво усмехнулся. — Ну и потому, что я не вижу для себя другой жены, кроме вас.

Руки мага удерживали уже обе ладони Алики, мысленным приказом, отдавшимся жестокой головной болью, Блек заставил потоки воздуха поднять собственное тело в вертикальное положение и удерживать его на ногах.

— Вам нельзя вставать! — Алика попыталась было уложить мага обратно на постель, но потерпела неудачу.

Напрягая волю, Блек опустился на колени перед девушкой, в комнате поднялся ветер, стягиваемый волей волшебника к своему телу и не позволявший Сириусу завалиться набок.

— Так что вы ответите на мое предложение... Алика? — Голос Сириуса был по-прежнему хриплым. Блек осторожно поцеловал ладони замершей девушки.

— Я... согласна, — слабым голосом ответила волшебница. Тонкие пальцы зарылись в черные с проседью волосы Блека, все еще стоявшего перед ней на коленях.

Сириус, с трудом поднявшись, медленно притянул девушку к себе, гладя ладонью пушистые волосы. В комнате вовсю гулял ветер, переворачивая свитки пергамента и раскачивая шнуры, украшавшие балдахин над кроватью. Алика приподняла голову, заглядывая в лицо мага, и Блек, не удержавшись, поцеловал приоткрытые губы.

Поцелуй длился долго, пока девушка не почувствовала, что ей не хватает воздуха. Открыв глаза, она обнаружила, что вокруг них полыхает магия, вырывающаяся из тела Блека, как никогда, в этот момент не похожего на потомственного темного мага.

— Совет вам да любовь, — раздался от дверей насмешливый голос Ремуса, вернувшего подначку друга. — Я тоже люблю вас, дети мои.

Сириус, не отрываясь от губ Алики, взмахнул рукой, и Ремуса вынесло потоком воздуха обратно в коридор, где перед ним захлопнулась дверь. Из коридора донесся громкий хохот оборотня, а потом постепенно удалявшиеся шаги.

Спустя несколько секунд Сириус опустился обратно на кровать, даже его выносливость не позволяла дальше сопротивляться слабости после ранения. Магия Блеков была коварной, и могла отправить человека в могилу даже если не убивала сразу.

— Тебе надо лежать! — теплые ладони легли на грудь волшебнику, а буквально сияющие глаза девушки с беспокойством смотрели на Блека.

— Если ты будешь смотреть на меня такими глазами, — медленно произнес волшебник, — то я сегодня полежу.

Звонкий смех Алики наполнил комнату.

Глава 55. Планы.

"Бойня в магловской деревне!

Сегодня наш корреспондент побывал на месте сражения между Пожирателями смерти и людьми Альянса старых семей, прибывшими, по необъяснимому стечению обстоятельств, ранее сотрудников Аврората.

Разрушенные дома, обгоревшая, перепаханная земля, запах горелой плоти, — вот что открылось мне, когда я одним из первых попал на место ужасающего сражения. Такое чувство, будто в деревню ворвался обезумевший дракон. И кто разрушил эту деревню? Пожиратели смерти?

— Как ни горько это признавать, — Руфус Скримджер, начальник Аврората, с печалью смотрит на меня, — Но многие мирные маглы погибли от рук не Пожирателей смерти, а от рук бойцов самопровозглашенного Альянса старинных семейств. И те, и другие давно позабыли об эдиктах Министерства магии, налагающих ограничения на боевую магию. И вы могли собственными глазами убедиться в том, что эти эдикты были приняты не зря — сколько мирных людей погибло пораженными случайными или прошедшими мимо цели ударами магии. За многие из самых простых заклятий, примененных в том бою с обеих сторон, полагается, самое меньшее, полсотни лет Азкабана. Это черная магия, и мне странно видеть, как её применяют те, кто провозгласил себя защитниками старой доброй Англии от Темного лорда.

— Это неслыханно, — взмахивает руками начальник Отдела по связям с маглами. — На месте несчастной деревни — дымящиеся руины! Как отдел будет объяснять магловским властям, чем были уничтожены эти дома, и как были убиты все эти люди?! Это грубейшее нарушение Статута секретности и всех эдиктов Министерства, принимаемых именно в расчете на такие случаи!

— На месте сражения остались следы от использованных заклятий давно забытой черной магии — школы магии некромантов, — голос начальника аврората приобретает стальные нотки. — Мы еще не готовы утверждать, кто именно применил Разъедающий туман в магловском поселении, но виновные ответят по всей строгости закона. Равно как и те, кто, по мере расследования, предстанут перед судом за то, что использовали запрещенные заклинания в бою. В особенности это касается авроров, явно нарушающих таким образом свою присягу и должностные инструкции.

Наверное, многие читатели задались вопросом, а чем же отличаются эти стороны, сцепившиеся за власть в стране, если даже методы, которыми они пользуются для достижения своей цели — одинаковы? С обеих сторон сражаются одинаково темные маги, принадлежащие к старинным темным семьям, а Министерство, пытаясь сохранить мир и спокойствие для мирных волшебников, вынуждено принимать чрезвычайные меры.

Специальный корреспондент Алекс Брюлоф".

— Уже неплохо, мистер Дамблдор, — с довольной улыбкой министр Фадж оторвался от чтения газеты. — Думаю, люди клюнут на ваше предложение, и этот самозваный Альянс лишится народной поддержки.

— Не думаю, что все будет так легко, — поморщился директор, с удовольствием отпив редкий в Англии сорт китайского чая, стоимость которого на черном рынке просто зашкаливала, но министр, ясное дело, имел все приятные для него лакомства в избытке. — У Блека и его единомышленников слишком большой запас... народного доверия, они успели зарекомендовать себя как борцы с Темным лордом... В отличие от авроров...

— Авроры выполняют свою работу, — отрезал министр, — они не могут успеть везде, а кого волнуют смерти... маглов?

— Маглы могут катиться в свой ад, — согласно заявил Дамблдор, — что они успешно проделывают последнее столетие, но их слишком много, а террор Пожирателей может открыть им тайну существования магического мира.

— И что вы предлагаете? — Фадж пристально взглянул на директора, открывавшегося совсем с другой стороны.

— Я предлагаю для начала расширить штат сотрудников отдела Стирателей, — усмехнулся Дамблдор. — Они смогут быстрее и надежнее зачищать следы... А если мы сумеем разрушить Альянс, большую часть времени отлавливающий Пожирателей на магловской территории — то Пожиратели будут продолжать забавляться с маглами с небольшими... последствиями.

— Это может вызвать недовольство... маглорожденных волшебников...

— ... которые являются немалой частью поддерживающих вас людей, министр? — понимающе покивал директор.

— Впрочем... — Фадж задумался. — Пожалуй, это оптимальный выход. Мы не будем разменивать аврорские жизни ради защиты никому не нужных маглов, а в случае, если Пожиратели нападут на дома волшебников...

— Я рад, что мы поняли друг друга, министр, — кивнул Дамблдор, внутренне радуясь, что трусоватый мужчина наконец-то созрел для подписания нужного эдикта.

— Я тоже доволен, что вы наконец-то смогли найти точки соприкосновения с позицией министерства, — парировал Фадж.

"— Впрочем, это неудивительно, — злорадно подумал министр. — Едва под твоими ногами окончательно закачалась земля, а твой Орден стал медленно распадаться, — ты тут же побежал за помощью к тому, у кого есть реальная сила".

"— Когда аврорат и Орден Феникса наконец-то задавят моего бывшего ученика, ты первым полетишь с должности за все преступления, которые совершил на посту, и за все помилования, под которыми стоит только твоя подпись, — в голове Дамблдора царило злорадство и жадное ожидание".

Таким образом, союз, необходимость которого долго не осознавал ни один из его участников, был заключен. Каждый был искренне уверен, что обманул другого в отношении собственных искренних намерений поделиться славой после победы. Об Избранном и главах Альянса никто даже не вспоминал.

То же время, резиденция Лорда в горном районе Уэльса.

— Начали, — ровный голос Вольдеморта, уже сменившего обожженную мантию на чистую, разнесся в пустом зале. Полтора десятка магов Ближнего круга, стоявшие по периметру большой пентаграммы, влили в неизвестное им заклинание лорда свою магию.

Клубящееся свечение, сгустившееся под потолком зала, переливалось оттенками черного и багрового, но Вольдеморт держал заклинание, дождавшись, пока оно не подействует. В облаке вспыхнули две черных звезды...

— ДВЕ?! — неожиданно взревел Вольдеморт. — ДВЕ?!!

Взмах палочки, — и облако взорвалось, отбросив почти всех, не успевших среагировать волшебников в сторону от застывшего с вскинутой к потолку палочкой Вольдеморта. На ногах, кроме Лорда, остались только Руквуд и Долохов, вовремя создавшие щиты.

— Мой лорд? — осторожно произнес Руквуд, внутренне напрягшись: сразу после возрождения Вольдеморт мог угостить Круциатусом любого, кто попадется ему под руку, так что стоило быть осторожным.

— Ладно, — неожиданно успокоился Лорд, хотя его глаза еще иногда вспыхивали яростью. — Это терпит.

Остальные члены Ближнего круга медленно поднимались с пола, кое-кто мотал головой, оглушенный взрывом.

— Долохов, доклад по последним столкновениям, — скомандовал Лорд, садясь на в кресло-трон во главе стола, стоящего вдоль одной из стен в зале.

— Мой лорд, — Пожиратель поклонился, занимая свое место по правую руку от великого темного мага. — За последнее время мы немного сравняли счет с авроратом и Альянсом по числу погибших магов. Они по-прежнему отдают одного волшебника за двух-трех наших, но мы размениваем опытных авроров на наших новичков, прибывших с континента.

— Потери? — бросил Лорд.

— В аврорате и у Блека погибло порядка двадцати человек, у нас — тридцать восемь волшебников, не считая погибших в бою в Хогвартсе... — Спокойно произнес Долохов.

Тема Хогвартской бойни была болезненной для самолюбия всех её участников и прежде всего — для отдавшего приказ на атаку Лорда, но и замалчивать ее русский волшебник не собирался.

— Альянс потерял только Аластора Грюма, который один стоил десятка, как сильный боец и гениальный тактик, — продолжил Долохов. — У нас потери в нерядовом составе серьезнее. Уже четверо сильных магов погибло за последние полтора года.

— Выводы?

— Все четверо погибли в результате прямого столкновения с магами Альянса. Эйвери погиб от руки Сириуса Блека в дуэли один на один. Беллатриссу Лестрендж убил Гарри Поттер.

На этих словах у темного лорда дернулось веко — даже у темного мага были свои наиболее ценимые люди среди соратников.

— Бен Гура убит Аластором Грюмом и МакАртур — Дамблдором. Уровень их подготовки оказался выше, мой лорд. — Долохов сделал короткую паузу, подсознательно ожидая пыточного проклятья за то, что впервые высказал прямо в лицо своему Лорду.

— И твои предложения? — огонь в глазах Вольдеморта разгорался всё ярче, но ожидаемого Долоховым и остальными Пожирателями наказания не последовало.

— Бой с Альянсом сейчас невыгоден, — поморщился волшебник. — Мы можем одержать победу, но она окажется Пирровой, — погибнет почти весь Ближний и большая часть Внешнего круга ваших последователей, повелитель. Выгоднее сосредоточиться на внезапных нападениях на маглов, чтобы натаскать молодых бойцов и сплотить их. И, мой Лорд, вы планировали использовать дементоров и вампиров...

То же время. Особняк Блеков.

— Дьявольщина! — От удара Сириуса Блека, подкрепленного неосознанным магическим посылом, дубовый стол лишился солидного куска. — Скримджер не соврал. Эти крысы решили обвинить во всем нас.

— В некотором роде он даже не особо погрешил против истины, — безразлично протянул Марк Гринграсс. — Другой вопрос, что, приди первыми вместо вас авроры — и ту несчастную деревню разнесли бы уже они... правда, и сами бы погибли поголовно.

— Потому что у них нет волшебников по силе сравнимых хотя бы с людьми Брауна, — Сириус мотнул головой в сторону хмурого аврора, в одночасье оказавшегося под подозрением в использовании запретной магии.

— Да... — Браун залпом осушил бокал. — Когда я приехал из Америки, я не думал, что однажды попаду под Эдикт о запрещенной магии...

Я внимательно слушал старших товарищей, — даже не взирая на то, что в Хогвартсе мне приходилось "держать марку", чтобы выбить как можно больше учеников из числа потенциальных сторонников директора, здесь мне не нужно было казаться старше и умнее, чем я есть. И поэтому я слушал и старался понять логику лидеров Альянса, к которым, в некотором роде, относился и сам.

— Хм, Гринграсс, листавший толстенный том, содержавший в себе эдикты Министерства за последнее столетие, наконец оторвался от увлекательного чтения. — Не то чтобы я был специалистом по юриспруденции... Но на том, что наш уважаемый коллега по заговору — аврор, вполне можно сыграть...

— Что ты имеешь в виду, — обернулся к другу Сириус.

— Насколько я знаю, у Аврората во время внутренней войны очень серьезные полномочия, — Марк неопределенно покрутил в воздухе пальцами.

— Вы предлагаете выбить из Визенгамота признание ситуации в стране чрезвычайной? — Августа Лонгботтом вежливо приподняла бровь.

— Именно, леди Лонгботтом, — Гринграсс был серьезен. — И это единственный несиловой способ, который я вижу, чтобы отвести обвинения от наших коллег из Аврората. Все остальные упираются в то, что еще рано смещать господина Фаджа.

— Аврорат, по большей части, встанет на нашу сторону, — буркнул Браун. — Авроры этой крысы-Скримджера завидуют моим ребятам, который могут спокойно лить кровь Пожирателей, в то время как Скримджер требует только задержания и доставки "потенциальных преступников" для суда.

— Если Аврорат готов присоединиться к нам... — Ремус спокойно произнес те слова, которых от него никто не ожидал. — То может быть, мы ограничимся малой кровью...

— О чем ты, Лунатик? — Блек выглядел заинтригованным.

— Скримджер это один из столпов, на которых держится власть Фаджа. Второй столп — это присоединившийся к Министру директор Хогвартса. Третий — все еще сильная поддержка обывателей и золото лояльных Вольдеморту семей. Если Скримджер... исчезнет...

Сириус хрипло расхохотался.

— Ты становишься всё кровожаднее, дружище!

— Я слишком много увидел за последние полгода трупов людей, которые вообще никак не относились к этой "войне", — рыкнул оборотень. — Пусть даже Вольдеморт переключил своих людей на новую цель, — маглов, — но проблема остается прежней: с каждым днем все больше людей в старой доброй Англии отправляется в ад. И происходит это не потому, что мы бездействуем, а потому, что бездействует Министерство! Нас слишком мало, а тот же Фадж вполне мог хотя бы объявить чрезвычайное положение. И авроры получили бы индульгенцию на убийство тех, кто давно потерял человеческий облик.

— Давайте для начала прикинем расклад в Визенгамоте, — мягко одернула оборотня Августа. — На нашей стороне в малом составе... Хм. Блеки, Лонгботтомы, Поттеры. Против однозначно будут Нотт, Малфой, Крэбб и Гойл. Даже если Сайлас проголосует с нами — голоса разделятся поровну, место Эйвери до сих пор вакантно, председателя в малом составе так и нет, — на последних заседаниях Полного состава Визенгамота до сих пор не смогли остановиться на устраивающей все заинтересованные стороны кандидатуре... Так что в Визенгамоте нас легко могут блокировать.

— Значит... Визенгамот отпадает. — Блек помрачнел. — Выходит, пока что предложение Ремуса — единственное реально осуществимое?

— Выходит, так и есть, — Гринграсс напряженно обдумывал проблему, вставшую перед нами в полный рост. — У нас не хватит средств, чтобы справиться одновременно с Министерством Англии и лояльными Вольдеморту семьями. Исчезновение главы Аврората позволит сгладить остроту кризиса и переключит внимание заинтересованных семей на выборы нового главы.

— В теории, — Браун потер лоб. — Учитывая, что наиболее хорошие шансы и поддержка рядовых авроров была сначала у учителя, а после его смерти... перешла ко мне... То есть неплохой шанс, что новым главой Аврората стану я.

— Но нужно будет очень постараться, чтобы Министр утвердил именно твою кандидатуру, — леди Августа отбросила с лица упавшую седую прядь. — Это... несколько более реально, чем чрезвычайное положение в стране.

— При этом можно будет... свалить исчезновение Скримджера на... Вольдеморта, — неожиданно ухмыльнулся Сириус.

Взгляды собравшихся скрестились на довольном маге.

— Дражайший Эйвери, прежде чем отправиться на адскую сковородку, где этому убийце самое место, рассказал мне в том числе и секрет установки Знака смерти.

— Ты сумасшедший, — выдохнул Ремус.

— Я не знаю, — Блек опустил голову. — Мне хочется сказать, что жестокие времена требуют жестоких решений, но.. я хочу остаться человеком к концу этой войны. А если не получится, — я делаю это не ради власти, демоны её побери, а ради спокойствия в стране. И именно по этой причине я предложил на место Фаджа не свою кандидатуру, а кандидатуру лорда Гринграсса, которую все вы одобрили. Руки министра должны быть несколько... чище, чем у тех, кто перемажется в крови по самые плечи.

— Давайте прикинем, где можно достать Скримджера, — вернул беседу в нужное русло оборотень.

— Если не убивать его, — протянул Браун, — то брать его нужно в его собственном доме. Руфус живет без семьи, на окраине Лондона, в свернутом пространстве, но Фиделиуса на его доме, говорят, нет.

— Охрана? — в глазах Сириуса появилось ожидание доброй драки.

— Максимум пара молодых авроров, у них пост внутри дома. — Браун задумался. — Иногда я лично назначаю людей в наряды по охране важных лиц Министерства, и одним из них и является начальник Аврората.

— Как у него с магией? — напрямик спросил Блек. — Я никогда особо не знал Руфуса.

— Хм, — аврор задумался. — Я бы сказал, сейчас по силам он несколько уступает мне. Но если вы хотите брать его без особого шума, да еще и живым...

— То нас должно быть много, — удовлетворенно кивнул Блек. — Мистер Браун, вы отпадаете: в случае проверки под веритасерумом вы должны совершенно честно ответить, что не убивали, не нападали на него и не приходили в дом, откуда исчезнет Руфус.

— В принципе, это разумно, — кивнул Браун. — С вашего позволения, я удаляюсь: чем меньше я знаю о подготовке захвата Скримджера, — тем больше у меня шансов пройти проверку с веритасерумом, когда исчезновение главы Аврората обнаружится.

— Крестник, — Сириус кивнул в мою сторону, когда аврор исчез в пламени камина, — я и, пожалуй, Ремус. Думаю, нас троих хватит, чтобы снять защиту с его дома, оглушить охранников, а потом взять живым самого Скримджера.

Я невольно поежился. Одно дело — убивать тех, кто служит Вольдеморту, и даже это до сих пор наполняло кошмарами мои сны, совсем другое — планировать нападение на дом человека, вся вина которого состояла в том, что он находится в плену собственных заблуждений, из которых не выйдет ни при каких обстоятельствах.

— Лорд Поттер, — мягко заметил Марк Гринграсс, как то увидевший мои колебания. — К сожалению, Скримджер в качестве главы авроров в данных обстоятельствах — один из худших вариантов для эффективной работы аврората. Он не настолько жесткий человек, чтобы остановить Пожирателей резким изменением работы авроров, выдачей им лицензий на Непростительные, но не настолько умный, чтобы понять это.

— Я понимаю, — покачал головой я.

— Ничего, Гарри, — усмехнулся крестный. — Скримджер просидит в подвале до конца войны, а дальше — можно будет выпустить этого паршивца. Хотя я бы с удовольствием размазал его по стене за то, что он сейчас творит с подачи Фаджа и Дамблдора.

Глава 56. Ничто не дается даром.

Вечерние отблески прячущегося за горизонтом светила постепенно слабели. Окраина города, где жил Скримджер, казалась безлюдной, и если бы по улице шел магл, не способный увидеть магически свернутое пространство, — он бы прошел мимо стоявшего в самом конце ряда домов небольшому особняку пепельного цвета, окруженному невысокой кованой решеткой с острыми навершиями. В одном из окон горел свет — Скримджер был дома.

— Приготовились. — Сириус, на этот раз непроницаемо-спокойный, внимательно рассматривал особняк сквозь артефактное стеклышко, позволявшее видеть ауры живых существ. — В доме только сам Скримджер и двое охранников. Скримджер наверху, в угловой комнате, а охрана — на первом этаже возле входа.

Короткий пасс палочки Сириуса, — и на наших лицах появились серебряные маски, известные в Англии как визитная карточка Упивающихся ближнего круга Вольдеморта. Ремус остался без маски.

— Да, — поймав мой взгляд, пояснил крёстный, — этим заклинанием Эйвери тоже со мной поделился.

— Я возьму на себя охранников особняка, — Люпин, скривившись от отвращения, выпил пузырек Оборотного зелья. Его лицо и тело тут же пошли волнами, и спустя минуту на месте седого оборотня стояла светловолосая молодая девушка, на удивление похожая на Флёр.

— Я снял волосок с одной симпатичной блондиночки недалеко от входа в Косой переулок, — подмигнул мне Сириус. — Такая крошка заставит молодняк, охраняющий дом Руфуса, сначала разговаривать, а потом хвататься за палочки.

— Бродяга, чтоб тебе сдохнуть, — попыталась рыкнуть девушка, но вместо этого из её груди вырвался на удивление мелодичный голос.

— Молчи, волчара, — тихо заржал Блек. — Иди к центральному входу, а мы с Гарри пойдем напрямую.

Девушка, в которую под действием зелья превратился Ремус, изящно покачивая бедрами, пошла в сторону дверей в дом, а мы, выждав несколько секунд, направились к той части здания, где горела лампа на втором этаже.

— Как только в холле зашумят, — шепнул Сириус, — взлетай, я выбью окно. На всё про всё у нас будет максимум две минуты, потом здесь будет группа авроров, а учитывая, какие милые маски у нас на лице — нас вряд ли встретят с распростертыми объятьями.

Ремус, ругая про себя на все корки шутника-Сириуса с его бредовой идеей с оборотным зельем, неспешно приближался ко входу в дом, постепенно привыкая к новому телу. Мало-помалу его походка становилась увереннее, хотя он бы не рискнул вступать в бой с серьезным противником при таком изменившемся центре тяжести тела — грудь у встреченной Сириусом на Косой аллее девушки оказалась весьма и весьма... солидной. Впрочем, это должно было дополнительно отвлечь внимание авроров — в охранение заступили двое молодых выпускников академии.

Добравшись наконец до крыльца, украшенного коваными решетками и причудливо изогнутыми каменными скульптурами по бокам от него, Ремус осторожно постучал в двери бронзовым молоточком. Вспомнив поведение иногда провоцировавшей его жены, он встал таким образом, чтобы грудь девушки наиболее выгодно подсвечивалась в лунном сиянии и в свете фонарей в саду, тем более что острые глаза оборотня уже разглядели, где в дубовых досках спрятано смотровое окошко.

С тихим шуршанием раскрылось округлое смотровое окошко, защищенное тускло мерцающей пленкой магической защиты. Ремус чувствовал, что один волшебник подошел к дверям, а другой в этот момент сосредоточился на прикрытии товарища.

— Кто здесь? — раздался довольно высокий голос одного из авроров.

— Я к мистеру Скримджеру, — Хотя больше всего на свете Ремусу хотелось выбить дверь ногой, а потом — дать в зубы шутнику-Блеку, он заставил себя улыбнуться незнакомому аврору.

После легкого прикосновения сканирующих заклинаний, не показавших ничего, кроме того, что у "девушки" при себе была волшебная палочка, дверь открылась, заставив Люпина мысленно поморщиться от такой безалаберности: матёрый аврор, не говоря уже о том же Аласторе Грюме, сначала потребовал бы оставить на пороге палочку, да еще и не ограничился бы одним проверочным заклятьем.

— Поднимите руки вверх, леди, и не двигайтесь, — молодой черноволосый аврор, в противовес более беспечному напарнику, помнил Устав и поэтому предпочел проверить еще раз, однако же, помимо палочки, не обнаружил ничего подозрительного... Может быть, потому, что у Ремуса при себе и не было ни одного артефакта или зелья.

— Марк, позови господина Скримджера, — отрывисто скомандовал юноша, отчаянно пытаясь казаться солиднее и взрослее под взглядом девушки, явившейся, к его большому сожалению, к начальнику Аврората, а не к нему.

Едва такой же молодой охранник развернулся к выходу, оборотень начал действовать.

Короткий, мощный удар раскрытой ладонью, сопровождаемый импульсом магии без всякой палочки, — и первый охранник отлетел к стене. Звериной силы оборотня, сохранившейся даже под действием оборотного зелья, вполне хватило, чтобы надежно оглушить юношу.

— Что?! — второй охранник почти вытащил палочку из ножен, и даже успел увернуться от первого удара оборотня, но второй достиг цели, — получив удар в челюсть, он упал рядом с напарником. Ремус, собрав палочки, сноровисто опутал их веревками, использовав для магии палочку старшего в "смене" авроров, чтобы не оставлять даже такого примитивного следа. Заперев дверь покрепче, оборотень пошел наверх, чтобы присоединиться к друзьям.

— Пошли, — Сириус без всякой палочки создал мощный воздушный импульс, выдавивший окно и осыпавший всех, кто мог находиться в комнате, волной осколков.

Я коротко взмахнул руками, взлетая вверх в направлении окна и, извернувшись, оказался внутри.

— Avada Kedavra! — Даже слегка посеченный осколками, Скримджер был уже на ногах, и не стал церемониться с вторгшимися к нему в дом людьми, тем более на наших лицах были серебряные маски Пожирателей.

Зеленый луч Смертельного проклятья разбил в клочья оконный переплет, и Сириус, который влетел в окно следом за мной, коротко ругнулся: видимо, каменная крошка попала ему в глаза.

— Expelliarmus! — Мощный красный луч Руфус не смог бы заблокировать грубой силой, но он как-то сумел извернуться, сбивая заклинание в сторону чем-то вроде Косого щита.

Проморгавшийся Блек тут же замкнул Руфуса в кольцо неизвестного мне заклинания, выглядевшего как мутно-серое облако, почти сразу же загустевшее. Глава Аврората застыл, словно насекомое в янтаре, — свободной от тумана оказалась только голова, рука с палочкой была надежно заблокирована.

Тех неуловимых секунд, которые потребовались бы аврору, чтобы сломать сковавшие его чары, крёстный не дал, — тут же оглушив оппонента. Сняв с него заклинание и сковав настоящими стальными наручниками, Блек, крякнув, взвалил упитанного волшебника на плечо.

— Это была разновидность Туманной сети, — коротко пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — Пошли вниз.

Вывернувший нам навстречу Ремус молча перехватил у Сириуса его бессознательную ношу. Теперь он выглядел донельзя нелепо — хрупкая светловолосая "девушка" без особых усилий тащила на плече массивного Скримджера, при этом изрыгая ужасные проклятья нежным голоском.

Крестный, поглядев на эту картину, расхохотался, а спустя пару секунд к нему присоединился и я.

— Пошли вы к дьяволу, — нежный голосок "девушки" был наполнен возмущением, но это только подлило масла в огонь.

Быстро спустившись по лестнице, мы оказались в холле, где лежали два связанных аврора. Однако представшая нашим глазам картина оказалась неожиданно неприятной: один из двух охранников как-то сумел освободиться от веревок и уже положил руку на небольшой артефакт, подающий сигнал в Аврорат.

Сириус вскинул трофейную палочку, отданную ему Ремусом, однако своенравная деревяшка в первый момент сопротивлялась удару Блека, и аристократ вложил в заклинание слишком много сил: воздушный кулак, который должен был просто отбросить волшебника от стола, вместо этого пробил грудь аврора насквозь.

— Дьявол, — голос крестного дрогнул, когда тело, окруженное расширяющейся лужей крови, упало на пол.

— Быстрее! — заорал, точнее, завизжал Люпин, с которого все еще не спадал наведенный облик. Оборотень стремительно побежал к дверям. — Сейчас тут будет толпа авроров!

Взмах палочки Блека создал маску и на лице Ремуса.

Выбежав из дома, мы остановились. Крестный и оборотень все еще сжимали трофейные палочки.

— Morsmordre! — выпускающий Смертный знак Сириус, лицо которого скрывалось под угрюмой серебряной маской, как никогда был похож на черного мага. Яростно сверкавшие в прорезях маски глаза не добавляли крестному очарования.

— Insendio! — одновременно с Сириусом выкрикнул Ремус, отправляя огненную струю в разбитое окно особняка.

Сириус бросил на землю несколько крошечных шариков, памятных мне по нашему первому визиту в Годрикову лощину, — стирающие след аппарации артефакты.

С тихим хлопком мы растворились в воздухе, на пару минут опередив, как позднее выяснилось, группу авроров, прибывшую на сигнал тревоги.

Сириус, направлявший нашу аппарацию, вцепившись в плечи мне и Ремусу, выкрикнул слово-пароль, состоявшее, к моему удивлению, из черных ругательств. Дымка аппарации сменилась очертаниями самого глубокого подвала в доме Блеков.

— Ладно, — крёстный сноровисто закрепил запястья Скримджера в стальных кольцах, вмурованных в стену. — Раз уж дражайший Руфус навестил нас, было бы непростительной глупостью не расспросить его о некоторых небезынтересных вещах.

Крестный быстро смешивал какие-то эликсиры из стоявших на столе небольших бутылочек, однако первым заметил неладное Ремус, положив руку на плечо другу.

— Не вини себя, друг, — произнес он сочувствующе. — Это был несчастный случай.

— Дьявол, я надеялся закончить эту войну, не имея на руках крови непричастного к ней человека, — стукнул кулаком по столу Блек, — а этот мальчишка не имел к ней никакого отношения!

— Как бы мне ни было грустно это признавать, — пробурчал, точнее, — попытался пробурчать Ремус, поскольку с него еще не спал образ девушки, — Но у маглов есть хорошая поговорка: лес рубят, — щепки летят...

— Всё я понимаю, — буркнул Сириус. — Надо выяснить, была ли у этого мальчишки семья.

— Истинно так, — подытожил Ремус. Его тело пошло волнами, и спустя минуту на его месте стоял уже сам оборотень. — В следующий раз будешь сам пить Оборотное, чтоб тебя василиск покусал.

— Ладно, — Сириус ловко влил сложную смесь зелий в рот теперь уже бывшему начальнику Аврората. — Начнем допрос нашего дорогого гостя.

Я вышел из комнаты, — у меня были иные планы на оставшуюся часть вечера и ночь, и не хотелось тратить их на долгий и методичный допрос главы авроров, а Сириус явно планировал выжать из него все, что возможно: как он мне рассказывал ранее, приготовленная им смесь была в чем-то похожа на Сыворотку правды, но обладала меньшим количеством побочных эффектов. Еще один рецепт маэстро Фламеля, который оказался в найденной Блеком тетради, ставшей в итоге одним из самых нежно лелеемых сокровищ Слагхорна, по сути, поселившегося в своей лаборатории с этой тетрадью.

Я в последний раз взглянул на себя в зеркало — являться на прием к великому магистру Цимусу лучше всего было при полном параде, тем более за прошедшее с нашей последней встречи время я кардинально изменил свой статус, и теперь нам предстояла встреча в качестве глав двух благородных домов.

— Красавчик, — тонкие руки обвились вокруг моей шеи, неповторимый аромат тела любимой окутал меня мягким облаком.

— Спасибо, — я с удовольствием прижал к себе хрупкое тело Флер, наслаждаясь все теплом ее любви. — Надеюсь, я вернусь к утру, если разговор с Аврелием и его гостем затянется надолго.

— Не пейте слишком много, мой лорд, — засмеявшаяся Флер вывернулась из моих объятий и отскочила подальше, уворачиваясь от попытки ее поймать.

Я взял в руки небольшой амулет с тигром, кусающим собственный хвост, — похоже, у Цимуса была страсть к этим существам, на каждом из его писем и амулетов были тигры в различных позах. Амулет пришел вместе с ответным письмом черного мага, когда я оповестил его о своем желании посетить замок Цимусов как можно быстрее.

— Portus, — на этот раз мне не понадобилась палочка, чтобы активировать портал, — благодаря работе Киарана я уже многому успел научиться в деле контроля чистой энергии.

Мигнуло. В следующее мгновение я оказался в уже знакомой мне комнате. Снова пустая комната, освещенная двумя слабыми магическими светильниками. Однако мертвой тишины, встретившей меня в прошлый раз, не было — издалека доносились звуки сражения: взрывы, треск, яростный визг неизвестного мне существа или существ. Выхватив палочку и на всякий случай нашарив второй рукой кинжал, висевший на поясе, я осторожно пошел в сторону звуков.

Громадный бальный зал встретил меня полнейшим разгромом. Однако не поваленные статуи и разбитые окна заставили меня в удивлении, граничащем с ужасом, остановиться. Демон. Туша, размером с небольшой дом, валявшаяся на полу, поражала воображение. Ветвистые рога, черная морщинистая шкура, длинные когти. Лужа крови, расползавшаяся из-под разрубленной чем-то шеи, множество глубоких ран на всем теле говорили о том, что сражение было жарким. Я невольно поежился, оценивая свои шансы в таком сражении — выходило не слишком радужно.

— Лорд Поттер, мое почтение. — Тихий голос Цимуса прервал мое созерцание. — Простите за маленький беспорядок в моем замке, мой драгоценный гость... перепутал одну руну в круге вызова.

На последней фразе в голосе мага прорезалась язвительная ирония. Посох в руке Аврелия слабо дымился, показывая масштаб вовлеченных в схватку энергий.

Тяжело дышавшая Арратайа Цимус, вытирая длинный изогнутый клинок какой-то тряпкой, подошла ко мне ближе. Спрятав клинок в ножны, она протянула изящную руку для поцелуя.

— Мое почтение, лорд Аврелий, леди Арратайа. — Я поклонился и поцеловал протянутую руку. — Позвольте узнать, а зачем вашему гостю потребовался демон?

— Мне потребовался не сам демон, а его кровь. — Резко развернувшись, я заметил еще одного человека в комнате, до этого скрытого от моих глаз тушей демона.

Высокий, очень худой мужчина, одетый в старинный камзол, щедро украшенный вышивкой и кружевами. При взгляде на него невольно вспоминались времена Короля Солнца и его блиставшего на всю Европу двора. Совершенно седые волосы, стянутые в тугую, перевитую белыми же лентами косу за спиной и несколько тонких косичек на висках. Высохшее от возраста лицо с ястребиным хищным профилем, на котором ярко сверкали совсем молодые голубые глаза. Лицо, хорошо знакомое любому прилежному ученику Хогвартса.

— Мастер Фламель, — я глубоко поклонился самому старому человеку Европы.

Уважаемые читатели. В данной главе у меня некая дилемма. С одной стороны, я считаю, что описанная в ней проблема имеет место быть в реальности как канона, так и фика. С другой стороны — стилистика этого куска и смысл, который в ней содержится, может сильно отличаться от остального текста. Поэтому мне важны ваши отзывы.

— Лорд Поттер, — в голосе великого алхимика проскальзывал неуловимый акцент, будто он так и не избавился окончательно от давно устаревшего произношения слов, — когда-то я был дружен с вашим дедом, Чарльзом Поттером, и с прадедом вашего крестного отца.

— Сириус рассказывал мне об этом, мастер Фламель, — я с некоторым трепетом смотрел на человека, еще при жизни ставшего легендой.

— Славное было время, — спокойно произнес волшебник, небрежным взмахом руки подзывая к себе кресло. — К сожалению сейчас мало людей, подобных жившим хотя бы пару столетий назад. Маги мельчают.

Я промолчал. Спорить в этой ситуации было бессмысленным.

— Николас, — вмешался в наш разговор Аврелий. — Не суди слишком строго. Ты прекрасно знаешь, сколько людей погибло в последние войны. И каких людей.

Аврелий щелкнул пальцами, и несколько выскочивших из скрытых в темноте коридоров существ принесли к камину новый столик взамен разбитого в щепки, накрыли его белоснежной скатертью.

Перед тем, как сесть за стол, маг предупредительно подвинул кресло своей жене.

Усевшись за стол, я оказался между Фламелем и Арратайей, ласково улыбнувшейся мне.

— Поздравляю, лорд Поттер, — мягко улыбнулась женщина. — С вашим вступлением в права и особенно с вашей свадьбой.

— Благодарю вас, леди Арратайа, — я склонил голову перед загадочной женщиной, попробовавшей когда-то мою кровь и избавившей, наверное, от самой большой опасности в моей жизни.

— Маги мельчают, — Фламель, как мне показалось, вцепился в сильно беспокоящую его тему, и не собирался сворачивать с нее. — За последнее столетие не было изобретено ничего по-настоящему стоящего вне сферы алхимии.

— Мне кажется, ситуация не настолько печальна, мастер Фламель, — я отпил глоток терпкого багрово-красного вина. — Ведь еженедельники по зельеварению и трансфигурации пестрят статьями о новых открытиях.

— Открытиях... — с какой-то тоской протянул великий алхимик, — за все время, сколько я живу, только в последнее столетие все "великие открытия" были всего лишь модификациями древних систем заклинаний или же расшифровками очередного старинного трактата.

— Или рецептами новых косметических средств, — улыбаясь, произнесла леди Цимус.

Фламель скривился.

— Эти люди позорят звание алхимиков, — отрезал он. — Я не могу себе представить, кем нужно быть, чтобы тратить свои силы на подобный бред.

— А способы использования драконьей крови? Аконитовое зелье? — Напрягшись, я вспомнил все, что знал про последние изобретения в области зельеварения.

— Это все частности, а в общем — деградация. Сколько за последние двести лет было попыток вывести волшебное сообщество из стагнации...

Я вежливо приподнял бровь, внимательно слушая разошедшегося алхимика.

— Даже последняя известная большинству людей попытка вывести волшебников из унылого прозябания окончилась пшиком. Гриндевальд решил, что лучше всего для начала истребить маглов, а потом на руинах погибшей цивилизации возводить цивилизацию волшебников.

— Но он развязал мировую войну... — начал было я.

— Он развязал ее именно для того, чтобы радикально уменьшить количество маглов на планете. Однако не учел тот факт, что магловская наука и техника, в отличие от нашего волшебства, ушли далеко вперед. И новая война едва не стала последней для волшебников. Магловской авиационной бомбе, — странно было слышать такое нехарактерное для магов слово в старинном замке потомственных волшебников, но Фламель оперировал терминами простого мира совершенно свободно, — магловской авиационной бомбе наплевать на Фиделиус и защитные чары. Только чары дублирования пространства устояли против взрывчатки, но даже они не выдержали в Японии, когда американцы сбросили свои атомные бомбы.

— В этой войне были уничтожены многие семьи волшебников, особенно в первые дни, когда еще не было известно об уязвимости наших чар против грубой силы пороха и тротила. — Фламель поморщился и осушил свой кубок. — Потом началось повальное бегство из крупных городов как в Германии, Англии, Франции, Италии, так и в России.

— А сейчас, — резко успокоился Фламель, внимательно рассматривая мое лицо, — сейчас ситуация еще более печальна. Маглы развили свою науку настолько, что вплотную подошли к раскрытию тайны волшебного мира. И вот тогда... Тогда наш мир спасет только чудо.

— Мастер Фламель, — я с искренним интересом задал свой вопрос, потому что никогда не задумывался о подобной проблеме, — а что вы предлагаете сделать в подобной ситуации?

— Что предлагаю... — Фламель переглянулся с Аврелием и Арратайей. — Несколько десятков талантливых волшебников с разных стран работают над этой проблемой. Наиболее перспективным решением является создание еще более глубокого пласта дублированной реальности... Но это требует невероятного объема энергии и невероятно сложных заклинаний. Эти люди получают плату от меня, от Аврелия и нескольких старых магов, обеспокоенных текущим положением дел. Но главная плата...

Волшебник неопределенно помахал в воздухе рукой.

— Главная плата — это возможность продления своей жизни. Каждый из работающих на нас магов ежегодно получает толику эликсира жизни. Моя лаборатория работает на полную мощность уже почти пятьдесят лет, мне даже пришлось недавно инсценировать свою смерть в Англии, чтобы избавиться от ненужных теперь обязанностей в Гильдии Зельеваров. Впрочем, мне удалось одурачить даже молодого Дамблдора.

Странно было слышать такие слова о седом старике, бывшем директором Хогвартса многие годы, но из уст разменявшего шестую сотню лет человека это звучало... соответствующе.

— Именно поэтому не все сильнейшие волшебники из числа долгожителей вмешались в последнюю войну и не вмешиваются сейчас. — Фламель пристально разглядывал мое лицо. — Если Вольдеморт победит в войне, это будет катастрофой для Англии. Но если мы опоздаем, и маглы обнаружат наш мир, — это будет концом всего волшебного сообщества. А мы отчаянно опаздываем. С каждым годом на орбиту выводят все более совершенные спутники, все более совершенные приборы рассматривают каждый метр земной поверхности.

— Значит вы... — я не договорил, но алхимик понял меня без слов.

— Я не хочу вмешиваться в эту войну... Системы заклятий, которые разрабатывают под моим руководством, требуют все мое внимание, как и моя лаборатория. А времени для их создания все меньше и меньше.

Алхимик поморщился.

— Если честно, лорд Поттер, я бы хотел предложить вам, после окончания войны, присоединиться ко мне, — Фламель был предельно серьезен. — Ваш достопочтенный дед, до самого дня своей смерти работал вместе со мной.

— Благодарю за такое предложение, мастер, — я осторожно подбирал слова, — но мне не совсем понятно, чем может вам помочь вчерашний ученик Хогвартса.

— Чем помочь... — протянул Фламель. — Благодаря тому, что вы в ближайшие годы прочно войдете в тройку самых сильных магов в стране... может быть, простите, пока еще не по искусству, но по подвластным вам энергозатратным заклинаниям, вы сможете применять многие из наших разработок, которые попросту не по силам рядовым волшебникам. Есть предел, за который невозможно шагнуть, как бы упорно ни тренировался маг.

— Например? — Мне стало интересно.

— Например, когда я беседовал последний раз с Дамблдором, он упоминал об одной из лучших студенток Хогвартса по академической успеваемости — Гермионе Грейнджер. О ней же говорил мне в своих письмах Фискалоччи. — Фламель потер лоб. — Фискалоччи, в отличие от моего ученичка, иногда делится со мной интересными сведениями. Так вот, он позволил себе незаметно от остальных во время проверки просканировать ауру девушки, старый хитрец подыскивает себе ценные кадры во время таких комиссий. И оценил ее магический потенциал.

— Хм, — я подождал, пока алхимик оторвет крепкими белыми зубами кусок мяса от свиной ножки и допьет первый бокал вина.

— Фискалоччи оценил потенциал девочки, — наконец продолжил рассказ Фламель. — Он сказал, что мисс Грейнджер обладает достаточно слабым уровнем развития ауры. Это не будет мешать ей, к примеру, заниматься алхимией, но та же самая высшая трансфигурация, которой любил пускать пыль в глаза Дамблдор, ей уже недоступна. В теории, она в состоянии сплести такое заклинание, но у нее не будет сил, чтобы его поддерживать. То же самое касается боевых заклинаний выше уровня Бомбарды. Адский огонь, Дыхание хаоса, Огненный шторм, Разъедающий туман некромантов — эти чары возможно научиться сплетать, но без достаточно сильных энергоканалов сил на их поддержание не будет, маг попросту перегорит.

— То есть получается, что невозможно бесконечно развиваться только за счет тренировок? — Киаран и Сириус не рассказывали об этом, и мне стало по-настоящему интересно.

— Раньше существовала система градаций способностей волшебника, по октанам и рангам, — Фламель усмехнулся. — Однако была упразднена в девятнадцатом веке за ненужностью. Магов стали интересовать гораздо более приземленные дела, чем исследование пределов собственных возможностей. Так вот, еще тогда выяснили, что человек не может развиться до максимального уровня, известного в истории, если его способности, изначально, скажем, условно средние. Для этого уже нужны определенные стартовые условия. Наследственность, например, рождение в старинном роду, где издавна рождались сильные волшебники. Хотя, естественно, возможны и исключения. Если мне не изменяет память, в восемнадцатом веке в Англии родился известный в то время волшебник, по силе немногим уступавший Дамблдору. Родился в обычной магловской семье, но потом его узнала вся Англия, как Безымянного, некроманта, который сумел подмять под себя большую часть страны, пока его не остановили.

На лице Фламеля проступила скорбь.

— Последнее сражение с ним стоило жизни двум моим хорошим друзьям. А другой мой друг — Джеймс Грюм — лишился руки. Так что есть шанс, что даже в магловской семье может родиться действительно сильный волшебник. Просто шанс этот существенно меньше, чем в результате целенаправленной, как говорят маглы, селекции. Как бы мы ни относились к их культуре, наука, созданная ими под названием генетики, отвечает и на многие наши вопросы.

— Таким образом, — Фламель отпил вина, — нам нужны не только волшебники, способные изобрести масштабные и сложные заклинания, но и те, у кого достанет сил потом использовать подобные чары.

— К сожалению, — вмешался молчавший все это время Цимус, — волшебников, которые обладают такими способностями, но при этом не погружены с головой в политические игрища, с каждым годом все меньше. Да и сами старинные семейства постепенно хиреют. Во многих родах, как и в моем, осталось всего по несколько человек, а еще пару столетий назад они насчитывали десятки волшебников разной силы.

— Однако пока что это разговор о том, лорд Поттер, — Фламель потер лоб, глубоко задумываясь, — что возможно произойдет после вашей победы. Мне бы очень хотелось видеть вас среди тех людей, которым не безразлична дальнейшая судьба нашего мира. Не стану оскорблять вас предложением какой-либо награды, вы бы на моем месте так не сделали, но вы в состоянии внести существенный вклад в наше дело.

— Я понимаю, мастер Фламель. — Я приподнял бокал. — И я рад, что в этом мире остались волшебники, заботящиеся об общей судьбе нашего мира, а не о сиюминутной политической конъюнктуре. Говорить же о моем согласии или несогласии на бесспорно интересное предложение я буду готов только после победы в войне, когда в Англии наконец-то воцарится хоть отдаленное подобие порядка.

— Достойные слова, — Цимус отсалютовал мне бокалом. — Со своей стороны, я могу предложить вам мою помощь... не бесплатно, разумеется.

Арратайа звонко рассмеялась.

— Скорее, лорд Поттер, в случае вашего согласия вам придется заплатить не Аврелию, а мне, моему мужу уже не нужны мирские ценности.

Я невольно потер запястье.

— Я догадываюсь, чем мне предстоит откупиться, леди, и я готов прислать вам кровь единорога, как и собственную, но если мне простится мое любопытство...

— Я не могу взять кровь сама, — Арратайа грустно улыбнулась. — Ни один светлый единорог не приблизится ко мне. А кровь, продающаяся в алхимических лавках, слишком старая, и не имеет того вкуса, как отданная добровольно, да еще и отданная сильному волшебнику. К моему мужу единороги тоже относятся не слишком дружелюбно.

— А вот ко мне единороги всегда относились хорошо, — Фламель усмехнулся. — Несмотря на то, что я частенько наведываюсь в заповедники за их кровью... Правда я всегда приношу с собой целый мешок свежих фруктов и сахара.

Алхимик захохотал.

— Вот он, рецепт популярности у единорогов, — несколько привыкнув к обществу одного из самых опасных чародеев современности, я позволил себе улыбнуться.

— Шутки шутками, — Фламель обвел насмешливым взглядом сидящих за столом, — а доброе слово приятно даже единорогу. И кровь получается гораздо более эффективной в зельях.

Некоторое время мы молчали — домовые эльфы или неизвестные мне существа, работавшие в кухне черного мага, готовили выше всяких похвал. Наконец, Фламель, не чуравшийся, несмотря на свой возраст, выпить хорошего вина, допил очередной бокал и снова заговорил.

— Есть еще одна проблема, которая возникла только в последние сто лет, лорд Поттер, — интонации алхимика были скорее печальными, чем недовольными. — И в этом мне потребуется ваша помощь и помощь любого старого рода, до которых я смогу дотянуться...

— Что вы имеете в виду, мастер Фламель?

— До введения Статута секретности и почти столетие после него существовала узаконенная традиция для старинных родов пополнять свою численность за счет маглорожденных волшебников. Собственно, с шестнадцатого по конец девятнадцатого века проблемы маглорожденных и полукровок в мире волшебников не существовало, — Фламель налил себе еще вина.

— Вы имеете в виду, что маглорожденных не обучали в Хогвартсе, — я не был уверен, правильно ли понял алхимика.

— Не совсем так, — Николас неопределенно покрутил пальцами в воздухе. — Когда артефакты наподобие Хогвартской книги молодых волшебников определяли, что в семье маглов рождался ребенок с магическими способностями, специально подготовленные маги изымали его из семьи. На его место приносили ребенка, с помощью магии получившего облик похищенного, а юного волшебника отдавали по жребию в одну из семей, чаще всего в младшие ветви сильных родов.

— Не могу сказать, что мне кажется это этичным, — я покачал головой, — но это, действительно, было идеальным решением для сохранения секретности.

— Да не в секретности даже дело! — неожиданно прорвало алхимика, хватившего кулаком по столу. — А в том, что таким образом передавалось культурное наследие старых семей, и мы могли избежать мордредова вырождения!

Арратайа мягко прикоснулась к плечу волшебника, успокаивая его.

— Проблема в том, что сейчас мы имеем не только всё возрастающий риск обнаружения нашего мира маглами, — успокоившись, Фламель продолжил рассказ, — но и громадное количество маглорожденных волшебников и полукровок, для которых магия это всего лишь бесплатное приложение к обычной жизни. Им нет нужды зарываться в старинные книги, постигать обычаи и традиции нашего мира. Они не понимают, что такое родовая магия. И, как метко подметил один мой коллега, в магловском мире прекрасно можно устроиться, зная всего лишь два заклинания: Confundus и Obliviate. В результате мы имеем застой в магической науке последнее столетие. Потому что никому не нужно её дальнейшее развитие, кроме немногочисленных фанатиков науки вроде меня и осторожных стариков, вроде вашего погибшего деда и ныне покойного Кигнуса Блека.

— Я понимаю ваши опасения, мастер Фламель, — дипломатично ответил я. — Но пока что не совсем понимаю...

— Как в этом можете помочь вы? — усмехнулся алхимик. — Очень просто. Когда вы победите, вы многое измените в законах старой доброй Англии. И тогда вы, быть может, вспомните мои слова... Хотя крови может пролиться немало — вряд ли маглорожденным понравится тот факт, что им придется подстраиваться под изменившиеся условия.

Глава 57. Темные существа.

Багровые лучи закатного солнца бросали мрачные отблески на отполированные всеми ветрами камни безымянного острова, на котором стоял Азкабан. Пронизывающий буквально до костей ледяной морской ветер, пахнущий солью и свежестью трепал длинные волосы, падающие на глаза стоявшего на самом краю северной оконечности острова мужчины. Антонин Долохов, коротко ругнувшись, в очередной раз убрал с лица упавшие спутанные пряди волос и повторил выданное ему Лордом заклинание, — иногда познания черного мага удивляли даже такого образованного и искусного волшебника, как сам Антонин.

Устроившись за большой скалой, прикрывавшей его от взгляда стражников Азкабана, Долохов попытался укрыться от пронизывающего ветра и немного согреться, потому что, едва появятся истинные хозяева острова — ему станет не до тепла. Вызванные волей волшебника согревающие чары в дополнение к хорошему глотку из прикрепленной на поясе фляги наполнили его тело приятным теплом, и Антонин снова повторил слова заклинания.

Наконец сквозь шум ветра пробился новый звук, — тихое, еле уловимое шипение, вызывавшее озноб. Неподвластный бушевавшей вокруг воздушной стихии, к Долохову медленно плыл над землей дементор, полы балахона которого повисли, словно вокруг был штиль, а не ярился настоящий шторм.

Антонин поспешно повесил на шею небольшой амулет, сделанный в форме черепа с багровыми камнями в глазницах, — редкий, очень редкий артефакт, позволявший понимать язык дементоров и говорить в доступном им диапазоне магических полей. Редкий, хотя и не настолько, как тот, что хранился в глубоком подземелье Азкабана и позволял контролировать дементоров, в том числе и против их воли, — гениальное, хоть и не уникальное творение Отдела тайн. Повторить артефакт в Отделе могли, но это заняло бы слишком большое время, которого лорд им давать не планировал.

— Что ты хочешь, обладающий душой? — артефакт исправно преобразовал сипение дементора в хриплый шепот.

— Мой господин предлагает вам много человеческих душ, — Долохов постарался говорить как можно проще, не зная, насколько разумны дементоры. Впрочем, вряд ли хоть кто-то знал это наверняка.

— Что он хочет за это? — Дементор подплыл ближе, и только сильная воля и многолетняя привычка к обществу этих мерзких тварей не позволяли волшебнику скатываться в водоворот бредовых видений, хотя дементор и приглушил свою магию, чтобы не мешать разговору.

— Он хочет, чтобы вы покинули Азкабан и перешли в замок одного из его верных сторонников. — Долохов напряг волю, чтобы удержать согревающие чары, которые в присутствии дементора начали распадаться. — Он хочет, чтобы вы приходили в магловские дома и дома волшебников по его приказу. За это вы получите больше свободы и все души, на которые он вам укажет.

— Тогда вам нужно захватить Обжигающее пламя, — просипел дементор. — Пока оно горит в подземельях замка — нам не покинуть Азкабан без разрешения волшебников.

— Мой господин скоро приведет сюда людей, которые перенесут Обжигающее пламя в другое место и сделают его неактивным, — Долохов наконец привык к обществу одиночной твари.

— Хорошо, тогда мы придем к твоему повелителю, чтобы забрать обещанные души, и будем служить ему, — дементор развернулся и медленно полетел в сторону Азкабана. — Здесь все меньше пищи.

— Тьфу, дьявольщина, — дождавшись, пока дементор улетил, Долохов содрал с шеи амулет и сплюнул на землю. Вытащив пробку из фляги, волшебник отхлебнул обжигающий горло напиток, оставивший после себя приятное тепло. — Ненавижу этих паразитов.

Отрешившись от бросающего в лицо холодные капли ветра, волшебник аппарировал. Его ждала еще одна встреча с существами, которых он на дух не переваривал.

"Исчезновение главы Аврората!

Сегодня ночью на дом Руфуса Скримджера напали Пожиратели смерти! Как сообщил источник из Министерства магии, пожелавший остаться неизвестным, погиб один из охранников, а сам Руфус Скримджер исчез без следов. Дом главы Аврората сгорел почти дотла, — напавшие подожгли его перед уходом.

— Ситуация под контролем, — на лице временного руководителя авроров, Майкла Брауна, отражается только спокойствие. — Мы найдем того, кто нанес подобное оскорбление Аврорату и передадим в руки правосудия.

Кто станет новым главой Аврората взамен исчезнувшего Скримджера, — будет известно на следующем собрании Визенгамота, которое будет собрано спустя уже несколько часов.

Корреспондент Рита Скитер"

— Это становится уже чертовски интересным, — хрипло рассмеялся хмурый с самого утра Долохов, отбрасывая газету на стол. — Сначала кто-то попытался убить ту девчонку, Лавгуд, прикрываясь эмблемой Лорда, теперь — неизвестный похищает Скримджера и, что уже интереснее, оставляет Смертный знак над его домом.

— Вопрос в том, — протянул Люциус Малфой, тоже пробежав глазами статью, — кому выгодно исчезновение этого человека.

— Мне тоже это интересно, — холодный голос вошедшего в комнату Вольдеморта заставил волшебников прервать разговор и вскочить.

— Садитесь, — мрачно сказал Лорд, делая нетерпеливый жест. — Люциус, твои выводы?

— Скримджера убрал кто-то из темных магов, может быть — из числа... ваших сторонников, Повелитель, — осторожно ответил Люциус. — Ничем иным я не могу объяснить появление над особняком Скримджера Смертного знака.

— Это интересно, — кивнул Лорд, — но если такой человек существует, — он будет найден и наказан за самоуправство. Выводы без учета моего знака над домом?

— Скримджер мешал как нам, так и Альянсу, — усмехнулся Долохов. — И незадолго до своего исчезновения он сильно поссорился с лордом Блеком, обвинив того в гибели десятков маглов во время последнего сражения на севере страны.

Помещение наполнил смех Темного лорда.

— Антонин, начинай искать возможного предателя. Либо того, кто вынес секрет Смертного знака за пределы Ближнего круга, либо тех, кто самовольно напал на дом Скримджера. Люциус, ищи возможные зацепки в Министерстве. Невозможно просто так провернуть подобное дело и не оставить вообще никаких следов.

— Сходу наиболее вероятными источниками такой утечки могут быть Эйвери и Снейп, — пробормотал Долохов. — Эйвери, похоже, погиб в подземельях Блек-манора, а Снейп...

— Ищите, — Вольдеморт поднялся с места, оставив задумчивых волшебников сидеть за столом.

— Если это не кто-то из нас, то я ставлю на Блека, — поморщился Долохов, когда Лорд покинул комнату. — В нем достаточно тьмы, чтобы использовать это заклинание, и более чем достаточно наглости.

Малфой поймал небольшой конверт, брошенный ему влетевшей в окно совой и пробежал глазами письмо.

— Донесение от очередного человечка, который слишком любит деньги, — усмехнулся волшебник под вопросительным взглядом Долохова. — Он пишет, что один из охранников выжил, и его даже не пытали. А второй убит очень легко, одним заклинанием. Это тоже говорит в пользу кого-то, не принадлежащего Ближнему кругу.

— Возможно, — усмехнулся Долохов. — Но если так, то наш пока неизвестный противник стал играть с огнем.

— Если доказать, что это сделал именно Блек... — почти мечтательно протянул Малфой. — То Альянс развалится на части. Никто не пойдет за новым Темным лордом, прикрывающимся идеями блага для страны.

— Значит, мы должны доказать, что именно Блек устроил это нападение, — хмыкнул Долохов. — Причем доказательства должны быть реальными, а не сфабрикованными.

— Ладно, нет ничего, что нельзя было бы сделать за звонкую монету, — Малфой потер нос. — Может быть, в Министерстве кто-то что-то уже знает. Как прошли твои визиты к нежити?

— Дьявольщина, — Долохова передернуло. — Дементоры, будь они прокляты!

— Все не можешь забыть их милое общество? — совсем не аристократично ухмыльнулся Малфой.

— Значешь, Люциус, — серьезно сказал Долохов. — Не будь ты моим другом, я бы выбил тебе за такой вопрос все зубы.

— Ладно, — хмыкнул волшебник. — Как тебя встретили вампиры?

Долохов неожиданно помрачнел.

— Сначала я думал, что меня постараются использовать как закуску! Потом, когда я сумел выловить в их чертовом лесу кого-то из главарей стаи и приставил ему к горлу палочку, уже начался нормальный разговор.

— И? — Малфой плеснул себе из запыленной бутылки немного рубиновой жидкости и с наслаждением отпил.

— Они потребовали гарантий, что после победы получат равные с волшебниками права.

— Хм, а что они сочтут "соответствующими гарантиями"? — приподнял бровь Люциус, которому действительно стало интересно, чем закончилось приключение старого соратника.

Долохов выдал длинную и эмоциональную тираду на неизвестном Малфою языке.

— Дай вина, — разьярившийся по непонятной причине волшебник отобрал у Малфоя бутылку и присосался к горлышку, жадно глотая темную жидкость. Люциус внимательно наблюдал за покрасневшим от злости товарищем.

— Лорд приказал заключить союз с вампирами любой ценой, — начал издалека Долохов. — Он выделил достаточно золота и артефактов, но недвусмысленно провел черту, заходить за которую я в своих обещаниях не имел права.

Люциус молчал, глядя, как волшебник пальцами без всякого ножа или магии срывает толстенную сургучную пробку со второй бутылки.

— Однако, едва зашел вопрос о гарантиях, патриарх потребовал более... ощутимых вещей, нежели слова или артефакты. — Долохов уселся с бутылкой в кресло возле камина, развернув его так, что Малфой видел только профиль товарища. — Моего слова и слова Лорда ему показалось... недостаточно.

— В принципе, уже это можно трактовать как оскорбление, — поморщился Малфой. — Если бы ты пришел туда не один...

— Но я пришел туда один! — рыкнул допивавший вторую бутылку Долохов. — Потому что Кэрроу, взявший с собой соответствующий статусу посла отряд сопровождения, не нашел вообще никого, хотя они перетряхнули весь Черный лес. Поэтому я не стал бросать Аваду в патриарха, хотя желание размазать его по ближайшему дереву было невероятным.

— Когда я справился со своей яростью и убрал палочку от лба патриарха Ромеро, а сопровождавшие старика вампиры, — свои железки от моего горла, — продолжил Долохов, допивая вторую бутылку, но не пьянея, — мы вернулись к разговору о гарантиях. Старик приказал своим людям накрыть прямо в лесу стол, и они как-то исхитрились все это доставить, причем я так и не понял, где же находится вход в их пещеры.

— После того, как я сделал вид, что насытился, Патриарх заявил, что единственное, чему поверит "угнетаемый волшебниками род вампиров" — это кровным узам.

Малфой, в этот момент отпивший глоток вина, подавился.

— Он предложил тебе кровное братство?

— Хуже, поскольку ублюдочный старикашка понял, что, раз я стерпел недоверие к слову Лорда, то и другое стерплю, — Долохов небрежным взмахом руки подтянул к себе третью бутылку, впрочем, как знал Малфой, волшебник из далекой славянской страны не опьянел бы и после пятой. — Он предложил мне немедленно сочетаться браком с его младшей дочерью.

Комнату наполнил истерический хохот Люциуса, самоконтроль которого дал слабину. Блондин смеялся до тех пор, пока Долохов не рванул пуговицы на мантии, обнажая мускулистую грудь, которую полностью покрывала какая-то сложная татуировка.

Смех Малфоя оборвался, как обрезанный.

— Это то, что я думаю? — Недоверчиво спросил волшебник товарища.

Мрачный взгляд Долохова был ответом на вопрос.

— Меня радует только одно, — отрывисто бросил он, снова отпив прямо из бутылки. — Фигурка у этой "младшей дочери"... Я успел всё в подробностях рассмотреть, пока ей делали такую же татуировку.

Малфой благоразумно промолчал, — в таком состоянии Долохов шуток уже не понимал.

— Так что теперь в моем старом особняке меня ждут, — Антонин швырнул пустую бутылку в камин и с проклятьем отдернул ногу от посыпавшихся на пол углей. Люциус взмахом палочки затушил начавший заниматься пламенем ковер.

— Да, — протянул Малфой. — Иногда я думаю, кто из вас двоих больший сумасшедший: ты или Белла.

— Думаю, это был Крауч-младший, — поморщился Антонин. — Он, говорят, свихнулся еще в Азкабане, а просидев еще несколько лет под Империусом собственного папочки, — окончательно потерял представление о реальности. Как он продержался в Хогвартсе целый год... Разве что на одной преданности Лорду и желании отомстить за его смерть.

— Ладно, — Люциус поднялся с места. — Нужно проверить, не узнал ли драгоценный Корнелиус чего-то нового, чем готов поделиться с "уважаемым мистером Малфоем".

Волшебник передразнил лепетание жалкого человечка, ставшего Министром только потому, что старым семьям после Первой войны не нужен был сильный человек у власти.

— А тебя, ха, — Лощеный аристократ ухмыльнулся, разбивая маску надменного достоинства, — тебя ждет прекрасная невеста... Надеюсь, она ничего тебе... не откусит.

Зеленый луч Авады ударился в дверной косяк, раздробив его на части, но Малфой исчез за дверью.

* * *

— Блек?! — Волшебник, сидевший в чистой комнате, отделенной от коридора поистине монументальной дверью, вскочил на ноги, когда увидел вошедшего внутрь человека.

— А ты ожидал Вольдеморта? — Сириус пристально посмотрел на бывшего начальника Аврората, который только сейчас осознал, к кому в действительности попал в плен.

— Какого дементора ты творишь, Блек? — рыкнул Скримджер. — Тебя смешают с землей за такую наглость!

— Ты лучше ответь, что с тобой делать, идиот, — поморщился Сириус, даже не доставая палочку. — Отпустить тебя, чтобы ты снова поддерживал этого труса, Фаджа, я не могу. А Браун на твоем месте приносит стране гораздо больше, чем твоя политика "захватить и доставить в суд", уж прости.

— Ты можешь меня убить, — побледнел Скримджер, — но я не буду работать на тебя!

— Убивать? — Поднял бровь темный маг. — Ты пока что не сделал ничего, что заслуживало бы смерти... разве что был потрясающе некомпетентным главой Аврората. Грюм на моем месте не колебался бы ни секунды, отправив в тебя Аваду.

— Что ты имеешь в виду? — Мрачно спросил Руфус.

— Хотя бы то, кретин! — Взревел Блек. — Что Пожиратели не гнушаются использовать непростительные заклятья в бою. А твои авроры — пытаются их ОБЕЗВРЕДИТЬ! Да ты, мордредов дурак, несешь ответственность за половину погибших за последний год. Ты готов объяснить семьям погибших, почему их кормильцы лежат в сырой земле, а их убийцы — ходят на свободе, сытые, довольные и наглые? Или снова сошлешься на Фаджа, который до последнего момента даже не верил в возвращение Вольдеморта?

Скримджер промолчал.

— Вспомни, какой из аврорских отрядов оказывался самым эффективным в последние полтора года, — уже спокойнее произнес Блек. — И ты увидишь, что меньше всего потерь было у Аластора в команде, и они же отправили в ад больше всего последователей змеемордого. А твои "миротворцы"? Сколько гробов с их телами легло в землю за последний год? Десять? Двадцать? А может быть — пятьдесят три? Руфус, я даже руки об тебя марать не буду. После конца войны ты выйдешь на свободу, дав клятву магией и жизнью, что никогда не расскажешь, где был всё это время, и не будешь использовать эту информацию ни при каких обстоятельствах. Фадж, который натворил дел больше тебя, — умрет, а ты — будешь жить и думать.

За резко развернувшимся темным магом с грохотом захлопнулась тяжелая дверь. Лязгнули замки.

— Мистер Руфус, — появившийся в углу, отгороженном упавшей сверху решеткой, домовой эльф поставил на пол поднос, уставленный едой. Рядом лег свежий выпуск "Пророка". — С этого дня я обслуживаю ваши запросы. Меня зовут Тиби. В разумных пределах, установленных Хозяином, я могу выполнять ваши просьбы.

Эльф с хлопком исчез, оставив Скримджера наедине с газетой и подносом, полным еды.

— Ну что со Скримджером? — вместо приветствия спросил Ремус.

— Упорствует, что был во всем прав, — поморщился Блек. — Нам осталось продержаться еще полгода... И тогда можно будет действовать.

— Браун докладывает, что нападения прекратились, — Ремус прошелся по комнате. — Лорд либо решил накопить силы, либо что-то замыслил.

— Нам придется быть наготове, — хмыкнул Сириус. — Из крупных целей у него есть Министерство, Гриннготс и, пожалуй, всё.

— Азкабан?

— Там не осталось ни одного сторонника Вольдеморта, — покачал головой Сириус. — Что ему может быть нужно в этой дыре?

— А сами дементоры? — Люпин внимательно посмотрел на товарища. — Он не может как-то переманить на свою сторону этих тварей?

— Честно говоря, не знаю, — поморщился Сириус. — Я не знаю заклинаний, которыми тюремщики держат дементоров под контролем... Кажется, это какой-то артефакт в отделе Тайн...

— Это стоит выяснить наверняка, — Люпин поднялся с места. — Если лорд захватит контроль над дементорами, равновесие снова будет нарушено.

— Ладно, — Сириус взял с рук домового эльфа принесенную мантию. — Я попробую побеседовать с кем-нибудь разумным из отдела Тайн, а ты жди вестей.

Волшебник шагнул в камин, четко произнеся: "Министерство магии. Атриум", и пламя поглотило его.

— Дядя Сири опять ушел, — тихо скрипнула дверь, пропуская Нимфадору Блек. — Интересно, когда он возьмет нас в дело?

— Не сердись, радуга моя, — оборотень прижал к себе жену. — От вас очень много пользы в лаборатории и лазарете. Кто бы стал латать дырки в моей старой шкуре?

— Старой, говоришь? — усмехнулась девушка, проводя коготками по груди волшебника.

Ремус поцеловал тонкие пальцы.

* * *

Осенний ветер с каждым днем становящийся все более холодным и пронизывающим, завывал в узких бойницах крепостной стены, трепал волосы и одежду охранявших замок магов. Однако даже на стенах, открытых всем ветрам, холод не шел ни в какое сравнение с обжигающим прикосновением ауры дементоров, охранявших подземные уровни. Ледяное прикосновение гасящей магию ауры сотен существ было болезненным даже в башнях и каменных наземных постройках, где были заключены люди, совершавшие не самые серьезные проступки, согласно магическому законодательству. Что же происходило на глубоких подземных уровнях — про то знали только сами заключенные и их тюремщики, спускавшиеся туда только во всеоружии защитных амулетов и активированных щитов. Там дыхание жадных аур дементоров было поистине необоримым, из-за чего самый нижний ярус, место, где обычно находились только сами дементоры, представлявший из себя глубокую, уходящую в недра земли пещеру, обычно не занимали заключенные. Пособники Вольдеморта, пойманные и осужденные в Первую войну, были размещены на предпоследнем уровне, как и Сириус Блек. Нижний же ярус оставался пустым, да и находилась там всего одна камера для самых опасных магов.

— Паршивая погода, — стоявший в относительно защищенной от ветра будке на стене Майлз Фаулер повернулся к товарищу. — Скоро на стене будет совсем холодно.

— Что поделать, — его товарищ, Альберт Дюлак, дернул длинный ус, продолжая пристально осматривать окрестности. После того, как в прошлом году Азкабан сумели взять штурмом, были резко усилены меры безопасности, результатом чего и стали небольшие будки на каждой из стен, где находились теперь наблюдатели, готовые подать предупреждение о нежданных гостях.

Мерное свечение кристаллов, опоясывавших по периметру всю будку, сменилось резким миганием, — кто-то аппарировал к границе блокирующего перемещения стационарного щита Азкабана. Спустя секунду замигали и другие кристаллы — аппарации где-то с северной стороны следовали одна за другой.

— Внимание! — рука Альберта метнулась к тускло светящемуся багровым камню, подающему сигнал тревоги по всему замку. — Майлз, оставайся здесь, я проверю, кто к нам пожаловал.

Выбравшись из уютной будки, аврор тут же ощутил на себе всю ярость разбушевавшейся стихии, попытавшейся сбить его с ног. Несмотря на помехи, Альберт ухватился за конец свисавшей с одного из зубцов веревки, тоже бывшей хитроумным артефактом, поднес к ней свой аврорский жетон и перемахнул через край стены. Подхваченный сложными чарами одного из изобретений отдела тайн, аврор плавно спустился со стены, удерживаясь одной рукой за канат, а второй — крепко сжимая палочку. Наложив на себя дезиллюминационные чары, Дюлак медленно пошел навстречу неизвестным гостям, опытный аврор не считал свою подозрительность паранойей.

Добравшись до торчавших из земли остроконечных скал, похожих на окаменевшие зубы, аврор мягко полез вверх, чтобы осмотреть территорию с большей высоты. Открывшаяся ему картина, мягко говоря, не радовала. Больше тридцати фигур в черных мантиях быстро приближались к единственному проходу в скалах, ведущему к Азкабану. Подняв палочку к небу, он отправил в полет шипящий огненный шар, с грохотом взорвавшийся, предупреждая немногочисленный гарнизон крепости о нападении. Сейчас аврор мысленно проклинал бережливость Фаджа, под шумок опять уменьшившего число охранников Азкабана, чтобы не тратиться на тройное жалованье, выдававшееся каждому тюремщику из-за близости дементоров.

Дюлак начал было спускаться вниз, чтобы попытаться обрушить скалу в единственном узком проходе, однако ему не позволили это сделать. Первую темную фигуру, метнувшуюся из-за камней, где не мог спрятаться даже ребенок, встретил удар кулака и заклинание, отбросившее неизвестного в сторону. С шипением незнакомец припал к земле, однако аврор был слишком занят, отбивая удары второго противника, в конце концов пробившегося сквозь вспышки магии и от души полоснувшего Альберта длинным кинжалом. Палочка выпала из дрогнувшей руки волшебника, а его противник сорвал с лица маску, оказавшись... молодой девушкой, все очарование которой портили только два длинных клыка, слегка высовывавшихся из-под верхней губы. Она медленно, не отрывая взгляда от обезоруженного аврора, слизнула кровь с кинжала.

— Не дождешься, — рука Дюлака скользнула к груди, активируя амулет последнего шанса. Метнувшихся к нему вампиров, попытавшихся выбить амулет, встретил мощный огненный шквал, испепеливший и охранника Азкабана, до конца исполнившего свой долг, и двух вампиров-неудачников.

Капитан смены авроров, получив доклад о сигнале тревоги, с хрустом раздавил сигнальный артефакт и метнулся во внутренний двор. По его приказу уже закрывали массивные ворота, прикрывавшие подземные ярусы, а волшебники готовились встретить неизвестного пока врага как во внутреннем дворе, так и масштабными атакующими заклинаниями с башен, благо источник магии под крепостью это позволял. Сейчас, как думал капитан, в аврорате уже сбегаются в аппарационный зал все бойцы дежурного отряда и срочно по тревоге вызывают отдыхающих, — нападение на Азкабан слишком серьезное событие, чтобы ограничиться только одной сменой. Поэтому он был более чем уверен в том, что Азкабан удастся отстоять.

С одной из башен вниз рванулся огненный росчерк, — кто-то из авроров увидел приближающегося противника. Одновременно с этим через стену перемахнули люди в черных обтягивающих балахонах, тут же рванувшиеся внутрь башен.

— Дьявол! Майк, Самуэль! В западную башню! Джоффри, Артур! В северную! — Четверо авроров метнулись в сторону башен, прикрывавших ворота. Оставшийся гарнизон — пять человек и капитан смены — ждали в центре двора.

Практически одновременно со стороны ворот раздался тяжкий гул. Стальные створки задрожали от пришедшегося в них удара, но магия крепости смягчила удар.

— Все в стороны, — скомандовал Ричард, судорожно сжимая палочку. — Не стойте на месте, бейте и сразу смещайтесь. Иначе нас сомнут грубой силой.

Новый удар, — и ворота с грохотом и звоном упали на брусчатку внутреннего двора, одна из створок повисла на нижней петле, выдернув её из стены.

— Avada Kedavra! Bombarda Ma-Xima! Flamio Sphaeros! — серия заклинаний вылетела из палочки начальника смены, поглощенная плещущейся в проходе темнотой.

Одна из башенок, защищавших периметр крепости, с треском надломилась, осыпая окрестности кусками битого камня. Среди авроров, охранявших Азкабан, особой популярностью пользовались многократно запрещаемые Министерством амулеты, превращавшие в огненный ад небольшую площадь вокруг самого аврора при активации. Так существовала гарантия, в случае нападения дементора, что душа волшебника не будет выпита кровожадными тварями. Нападения дементоров не случалось, но амулеты использовали уже многие годы. И сейчас кто-то из авроров решил захватить неизвестных нападавших с собой в могилу.

Брошенная откуда-то изнутри стремительно захватывавшего внутренний двор черного облака ветвящаяся молния оплела своими отростками коротко вскрикнувшего аврора, откидывая его к внутренним воротам. Мерзко запахло паленой плотью. Мечущиеся по двору волшебники забрасывали невидимых противников заклинаниями, но не знали даже, находят ли их атаки цель. Облако неожиданно налилось внутри багровым и выплюнуло из себя сгустки огня, поразившие две уцелевших башни из трех, откуда начали было лететь заклинания во внутренний двор.

— Fiendfire, — рявкнул Ричард. Последнее, что он увидел в своей жизни, — шагнувшую ему навстречу из темного облака фигуру с горящими красными глазами, в которой он узнал Вольдеморта. Потом весь мир затопило зеленым огнем.

— Обыщите всё, — спокойно произнес Темный лорд, опуская палочку и развеивая скрывавшее нападающих облако темноты. — Выживших быть не должно.

— Что делать с заключенными, повелитель? — Мальсибер преданно заглянул в глаза великому темному магу.

— Сначала достаньте из подземелья артефакт, контролирующий дементоров. — Вольдеморт прошелся по двору, мимоходом добив кого-то из стонущих авроров. — Вампиры выжили?

— Только двое, повелитель, — затянутая в черное тощая фигура вампира появилась в центре двора.

— Что же вы так... — Хмыкнул темный маг. — Вас отправилось со мной двенадцать, а осталось только двое?

— Лучшие бойцы еще не прибыли в ваше распоряжение, Темный лорд, — склонился вампир, так и не снявший с лица маску. — Все мои товарищи погибли не от магии авроров, а из-за их огненных амулетов.

— Хм, тогда посмотрим, как вы покажете себя дальше, — отрезал Вольдеморт. — Пока что я недоволен потерями.

Люциус Малфой, Долохов и Руквуд в сопровождении полутора десятков волшебников медленно спускались к самому сердцу тюрьмы. Вслед им неслись невнятные завывания сошедших с ума в Азкабане людей, крики о помощи от тех, кому удалось сохранить свою личность в относительной целости, проклятия и ругательства. Помогать Пожиратели никому не собирались, — с момента начала войны в тюрьму не попал никто из их соратников, которых убивали на месте, либо отправляли к предкам после короткого допроса.

— Это здесь, — Руквуд поднял палочку, выписывая сложную схему из рун, активировавших скрытый замок.

Часть стены в глухом, казалось, тупике, покрытом мхом и залитом капающей с потолка водой, ушла в сторону, открывая пахнувший затхлым проход.

— Щиты поставьте, — буркнул бывший работник Отдела Тайн. — Там будет... холодно.

В пещере и впрямь было холодно. Настолько холодно, что с потолка, находящегося в полумраке, созданном огнями, созданными волей волшебников, свисали многочисленные сосульки, помимо собственно сталактитов. Пробираясь понемногу среди торчавших из пола сталагмитов, Пожиратели растянулись цепочкой.

— Дементоры, — выдохнул кто-то, поднимая палочку, но Долохов ударил волшебника под руку.

— Рехнулся?! — прохрипел он словно сорванным голосом: даже его подавляла атмосфера места, где Долохов провел больше пятнадцати лет. — Если ты даже сожжешь одного, на нас навалятся остальные, а тут их слишком много.

Пожиратель, взятый троицей из Ближнего круга, прямо скажем, как пушечное мясо на случай, если что-то пойдет не так, опустил палочку.

— Смотрите по сторонам внимательнее, — донеслось от шедшего первым Руквуда. — И глядите под ноги, тут скользко, и хватает трещин.

— Слушаемся, о проводник, — съязвил раздраженный близостью дементоров Антонин, встряхивая флягу и с сомнением её рассматривая.

— Прекрати, — к удивлению остальных, Малфой хлопнул товарища по плечу. — Ты уже третий день заливаешь...

— Не стоит, — буркнул Долохов, сбрасывая руку волшебника. — Кажется, мы пришли.

Посреди небольшого, тщательно расчищенного от камней участка скалы находилось возвышение, увенчанное, словно замком, сложной конструкцией из серебряных прутьев, каких-то кристаллов. Воздух вокруг него словно искрился от магии, бледно-синие и алые снежинки танцевали свой загадочный танец и казалось, что от артефакта доносится тихое пение.

— Вот это да! — один из трех молодых Пожирателей, взятых в качестве носильщиков, упал на колени возле артефакта и коснулся рукой одной из "башенок".

— Идиот... — Простонал Руквуд, заслоняясь от облака пыли, в которое рассыпался незадачливый волшебник. — Ну что за мордредов идиот?!

— Ничего не трогать! — заорал Долохов, взглянув на потолок, с которого посыпалась ледяная крошка.

Руквуд опустился рядом с возвышением на колени, поспешно доставая из сумки какие-то загадочные, ничего не говорящие даже искушенным волшебникам вроде Малфоя и Долохова, предметы. Золотой кубик, украшенный драгоценными камнями, кроваво-красный шар из стекла, в центре которого застыл человеческий глаз, золотое же кольцо, покрытое рунами, — все они легли в пыль вокруг артефакта Отдела Тайн.

— Отойдите назад, — прошипел Августус, не отрываясь от пыли, в которой он чертил руны кончиком палочки. — Когда я закончу, забирайте артефакт и тащите наверх. Антонин, дай кинжал.

Поймав брошенный волшебником длинный старинный кинжал, Руквуд хладнокровно полоснул по собственному запястью, смывая получившийся рунный круг кровью.

С тихим, еле слышным звоном, погасло сияние вокруг артефакта, заставлявшего дементоров выполнять приказы министерства и удерживавшего их в Азкабане.

— Тащите его, — Руквуд вернул кинжал Долохову, собрал свои загадочные артефакты и ловко сорвал с пояса товарища флягу с выпивкой, тут же ополовинив ее содержимое.

Волшебники, окружив двух носильщиков с артефактом, пошли к выходу, сопровождаемые смехом Долохова, отобравшего у Руквуда свою флягу.

— Прекрасно, — удовлетворенно произнес Вольдеморт, едва группа, возглавляемая Августусом, появилась во внутреннем дворе Азкабана. — Доставьте его в мою резиденцию.

Волшебники, к которым присоединились и все Пожиратели, бывшие во дворе, быстро покинули крепость, направляясь к границе антиаппарационной зоны. Возле ворот остался только сам Вольдеморт, явно не собиравшийся уходить. Зазвучало то же заклинание, которое темный маг выдал Долохову, но к Темному лорду дементор явился сразу.

— Артефакта, который вы называете Обжигающим пламенем, больше нет в Азкабане, — чтобы говорить с дементором, Вольдеморту не требовался специальный амулет, слишком уж глубоко сам волшебник погрузился в темную магию. — Вы можете покинуть остров.

— Хорошо, — тихо прошипел дементор. — Куда нам направиться... Повелитель?

— В мою резиденцию, — в руках Вольдеморта возник небольшой амулет, выточенный из человеческого черепа. — Он проведет вас через защиту.

— Что делать с местными? — в "голосе" дементора прорезалась голодная жадность.

— Осушите всех! — расхохотался Вольдеморт, разворачиваясь к выходу из обреченной стать братской могилой крепости.

Глава 58. Гости и ночные коридоры.

— Лорд Блек, ваш визит делает честь нашему отделу, — шелестящий голос сотрудника отдела тайн раздавался из-за глухой туманной маски, скрывавшей лицо. — Чем я могу помочь лидеру Альянса старых семей?

— Вы делаете разумные выводы, господин... — Сириус сделал многозначительную паузу.

— Вы можете называть меня Френсисом, лорд Блек, — тихо произнес волшебник, взмахом руки создавая в полностью пустой комнате стол и пару кресел.

Сириус, приподняв бровь при виде непринужденно продемонстрированной невербальной магии, уселся напротив своего собеседника.

— Мои советники проанализировали ситуацию в стране, — начал он. — Одна из основных целей Темного лорда вполне может оказаться Азкабаном.

— И вы хотите узнать, чем и как удерживаются дементоры на острове, — понимающе откликнулся Френсис. — Я могу это рассказать, однако... вам придется дать Непреложный обет, что эти сведения не уйдут дальше вас. Выводы, сделанные на основании моего рассказа, вы можете сообщать кому угодно по вашему усмотрению. Если вас это устраивает, — то...

— Вполне, — Блек и не ожидал иного варианта развития событий.

Вытащив палочку, темный волшебник произнес положенные слова, а его собеседник, дождавшись вспышки света, знаменовавшей скрепление обета, заговорил.

— В подземелье Азкабана находится артефакт, созданный около двухсот лет назад в нашем отделе. Он позволяет удерживать дементоров в пределах крепости, выпуская их только в сопровождении аврора, получившего специальное заклятье-ключ. Причем одновременно артефакт выпускает не больше пяти этих существ. Внутри крепости артефакт способен причинить дементору немыслимую боль при неисполнении приказов охраны.

— Возможно ли вынести артефакт оттуда? — Спросил Сириус. — Или даже так... Что нужно для того, чтобы вытащить всех дементоров с острова?

— Вы совершенно верно задали вопрос, лорд Блек. — Усмехнулся собеседник. — Необходимо снять сложные защитные чары отдела, прикрывающие артефакт от чужих рук, а потом его возможно перенести в другое место, как обычный тяжелый предмет. Сам по себе он не представляет опасности, если его не ронять.

— Пожиратели могут снять заклинание? — напрямик спросил Блек.

— Среди сторонников Темного лорда находится Августус Руквуд... — Помедлив, ответил назвавшийся Френсисом. — Он — способен снять заклятье... Когда-то этот... сын шакала работал в отделе тайн. Он провел в отделе почти тридцать лет, был посвящен в большинство наших разработок, а потом — предал, сдав многое из известного ему Вольдеморту. В частности, именно благодаря Августусу система контроля магии долгое время работала вхолостую, не сообщая о применяемых Непростительных заклинаниях в Первую войну.

— Понятно... — Блек потер виски. — И что сумел умыкнуть Руквуд, помимо секрета системы Надзора и способа управления дементорами?

— Довольно многое, — стиснул кулаки волшебник. — Начиная от способов существенного продления жизни... посредством не самых светлых ритуалов... и заканчивая способами увеличения магической силы.

— Это... интересно, — поморщился Блек.

— К сожалению, Руквуда удалось вычислить только после Первой войны, по показаниям других Пожирателей во время их допросов. Если бы не это — Руквуд до сих пор работал бы здесь: никто и не мог подумать, что он сумел спутаться с Темным лордом.

Сириус Блек уже собирался задать следующий вопрос, но волшебник остановил его нетерпеливым жестом, прислушиваясь к тихому гудению серебристой ласточки-патронуса, влетевшей в комнату.

— Кажется, наш с вами разговор запоздал, лорд Блек. — Френсис потер скрытые под туманом глаза. — Азкабан разграблен, все заключенные отправились на корм дементорам, а сами твари покинули остров.

— Что-то еще? — приподнял бровь Сириус, хотя больше всего ему хотелось разразиться черной бранью.

— На развалинах обнаружили останки вампиров, — значит в атаке принимали участие не только Пожиратели.

— Вы можете вернуть этих тварей на место, Френсис?

— Нет, — жестко ответил сотрудник отдела тайн. — Мы можем за несколько месяцев создать новый артефакт, но это не поможет, необходимо будет загнать этих тварей в то место, куда мы его установим. А это...

— Это невыгодно по количеству жертв, — кивнул Сириус.

— Даже если эта война закончится, — Азкабану уже не бывать прежним, — Френсис казался взволнованным. — Обратно дементоров загнать будет слишком сложно и потребует слишком многих человеческих жертвоприношений.

— Их загнали в Азкабан с помощью магии Крови? — Усмехнулся Блек.

— Именно. Обычно этим занимались представители семейства Медоуз, — буркнул волшебник. — Но последний человек из их семьи — Доркас — была убита лично Вольдемортом в Первую войну.

— Значит... Дементоров придется убивать.. — Вздохнул Блек.

— Адскому пламени они поддаются, — кивнул Френсис. — К сожалению, сил отдела тайн недостаточно, чтобы мы чем-то могли вам помочь. Нас слишком мало.

— Жаль, — Сириус поднялся с места, однако его остановил голос Френсиса.

— Возьмите это зеркало, — на стол легло Сквозное зеркало. — Как только мы восстановим артефакт, я сообщу вам. Это поможет хотя бы поймать дементоров в ловушку там, где они будут находиться.

— Спасибо. — Блек спрятал зеркало в карман. — А почему вы отдаете его именно мне?

— Потому что вы, в отличие от аврората, уже показали, что Пожиратели смертны, — вздохнул Френсис. — Во время Первой войны от нашего отдела осталась хорошо если треть: многие мои товарищи были убиты в собственных домах.

* * *

— Завтра наконец-то свободный день, — Я оторвал взгляд от учебника по трансфигурации, который пытался дочитать до последней главы, чтобы быстрее отвязаться от этого предмета, и посмотрел на вошедшую в комнату Флер, только что освободившуюся от занятий у третьего курса Хафлпаффа.

— Как проходят твои занятия с Флитвиком? — Книга полетела в сундук, потому что буквы уже стали расплываться перед глазами.

— Он настоящий мастер! — Флер с восторгом закружилась по комнате. — Многие вещи, которые мне не давались, профессор объясняет гораздо проще и доступнее!

Повинуясь короткому жесту нежной ладони в воздух взлетели все до одной книги с моего стола и закружились в хороводе вокруг тонкой фигурки в белом платье. Я откровенно залюбовался своей женой, окруженной сейчас явственно видимыми всполохами магии.

— Почему ты так на меня смотришь? — с откровенно лукавой улыбкой спросила Флёр.

— Ты не догадываешься? — Я пробормотал короткую формулу и вокруг любимой закружились цветки орхидеи, иногда сталкиваясь с книгами: мой мысленный контроль над телекинезом оказался гораздо менее четким, чем у неё.

— Может, я хочу услышать это еще раз? — довольная улыбка сытой кошки была мне ответом. Книги, повинуясь отточенному жесту руки, вернулись на свои места на столе.

— Я смотрю на тебя так, потому что любуюсь, — цветки орхидей разом разлетелись на отдельные лепестки, осыпая завизжавшую девушку ярким водопадом.

Когда мои ладони уже легли на тонкую талию, в дверь тихо постучали. Резким движением я отправил Флёр к себе за спину, вытащив палочку.

— Кто? — на кончике палочки соткался искрящий шарик, способный прожечь стену. Огонь Эдема, причудливое творение средневекового мага, чье имя потерялось в реке времени.

— Это я, — тонкий детский голос из коридора был смутно знаком. — Меган.

Взмах моей руки открыл дверь, в то время, как сам я и не подумал опускать палочку. К сожалению, периодически в нашей еде появлялись разные интересные зелья, а в коридорах Хогвартса, бывало, приходилось блуждать в поисках ушедшей в последний момент лестницы, так что девиз Аластора Грюма постепенно становился реальностью. Ситуацию ухудшало и то, что я не мог бы в случае опасности обороняться в полную силу — директору нужен был только формальный повод, чтобы обвинить меня на всю страну в злоупотреблении темной магией и сравнить с Вольдемортом.

Любопытства в глазах девочки только прибавилось, когда она увидела сияющий бледно-голубым огонёк на кончике моей палочки.

— А что это за заклинание? Нас пока научили только простому Люмосу! — К моему величайшему ужасу, ручка хафлпаффки потянулась к огню Эдема.

С неразборчивым проклятьем я отдернул палочку и распустил скрепы заклинания. Шарик огня исчез.

— Так какое это было заклинание? — С любопытством спросила девочка.

— Меган... — Флер с трудом сдерживала смех, хотя меня самого пробила нервная дрожь. Если бы я не успел отменить заклятье... — Профессор Флитвик не рассказывал, что не стоит касаться незнакомых чар?

— Рассказывал, — безмятежно ответила Меган, — но это же было заклинание освещения?

— Не совсем, — прокашлявшись, я закрыл двери в комнату и пригласил ребенка к столу. — Это было боевое заклинание.

— В Хогвартсе может быть что-то опасное?! — Глаза девочки заискрились любопытством, а я мысленно проклял свой болтливый язык.

Повинуясь моему приказу, домовой эльф поставил на стол графин с соком и несколько блюд с пирожными.

— И почему мы гуляем по замку после отбоя? — улыбаясь до ушей, спросила Флер, взявшая на себя нелегкую обузу разговорить девочку и выяснить, зачем она пришла. Сам я трусливо спасовал, переложив основную часть общения с Меган на хрупкие плечи жены.

— А почему эльфы приносят вам пирожные? — Съев первую порцию хрустящего лакомства, спросила Меган.

— Просто этот эльф живет в нашем доме, а не в Хогвартсе, — мягко улыбнулась Флёр, — так что мы можем пользоваться его услугами, а не вызывать Хогвартских.

— А почему домовые эльфы служат волшебникам? — Я постепенно начал расслабляться, похоже, что первокурсница пришла к нам просто поболтать, как к людям, которых более-менее знала вне своего факультета.

— Просто они не могут жить самостоятельно... — Грустно улыбнулась моя жена. — На службе волшебников они получают необходимую для их жизни энергию, сами они не способны брать её из природных источников магии.

— То есть они... — Глаза девочки округлились.

— Да, если бы волшебники освободили домовых эльфов от службы — они погибли бы за несколько месяцев.

— И это факт, который, к сожалению, не хотят видеть многие маглорожденные ученики, — покачал головой я. — Когда я учился на Гриффиндоре, моя бывшая одногруппница, мисс Грейнджер, очень расстраивалась, что домовые эльфы не стремятся к борьбе за свои гражданские права.

Флёр тихо захихикала, прикрыв ладошкой рот.

— Я знаю Гермиону Грейнджер, — неожиданно заявила Меган. — Она очень умная.

— Она умная, — согласно кивнул я. — Однако некоторые люди не хотят видеть правду, если она их не устраивает...

— Как тебе в Хогвартсе? — сменила тему для разговора Флер.

— Тут интересно! — с жаром ответила девочка. — Только... Слизеринцы и некоторые другие студенты смеются надо мной и другими, у кого родители — маглы...

— Это пройдет, рано или поздно, — я протянул руку и растрепал светлые кудряшки. — Никто не мешает тебе изучать традиции волшебного мира и найти свое место в нашем мире. Леди Августа Лонгботтом ведь ведет у вас занятия?

— Профессор Лонгботтом очень интересно рассказывает о традициях чистокровных, — кивнула девочка.

— Ведь для нее это не строки из книг, это история её собственной семьи, — усмехнулся я. — Род Лонгботтомов насчитывает десятки поколений волшебников.

— Но почему здесь смеются над маглорожденными?! — возмущенно воскликнула Меган.

— Хм, — я потер лоб. — Я постараюсь ответить тебе, но это будет долгий рассказ, так что наберись терпения.

Повинуясь моему короткому жесту, возникший домовой эльф поставил перед нами еще один графин с кофе, сок и новую порцию пирожных.

— На самом деле, смеются над маглорожденными только те немногие, кому больше нечем подтвердить свое превосходство над другими. Однако у маглорожденных действительно нет кое-чего, что есть у всех чистокровных семей.

— Это чего?

— Родовой магии... Вы должны будете добраться до этой темы только на третьем-четвертом курсе, как мне рассказывал Невилл Лонгботтом. Родовая магия позволяет волшебникам сохранять свою силу. Если рождаются дети у двух маглорожденных волшебников, — на долю секунды я замялся, думая, не рано ли поднимать такую тему для первокурсницы, но Флер пихнула меня в бок. — То они могут быть и сильнее, и слабее, чем их родители. Но если это семья чистокровных волшебников или чистокровного волшебника с маглорожденным или полукровкой... То минимум один ребенок в их семье окажется либо равным по силам родителям, либо даже сильнее.

Меган молча слушала меня.

— Именно за счет родовой магии волшебники могут сохранять свою численность. Ну и, конечно же, чаще всего чистокровные — более сильные волшебники, хотя есть и исключения, как в ту, так и в другую сторону, — я постарался смягчить эти довольно жестокие слова. — Но чаще всего смеются над тобой как раз те, кому нечем похвастаться, кроме древнего рода. Сами они обычно ничем особым не отличаются.

— Поняла, — прикусила губу девочка. — Но что мне делать, если они будут дальше издеваться надо мной?

— Если поблизости будет кто-то из старшекурсников твоего факультета — то звать их на помощь. Даже слизеринцы не всегда связываются с уверенными в себе людьми.

Спустя какое-то время девочка собралась идти "домой", в общежитие Хафлпаффа. Но мы с Флёр обменялись встревоженными взглядами, после чего я набросил темную мантию поверх рубашки.

— Лучше я провожу тебя, — усмехнулся в ответ на вскинутые брови девочки. — В Хогвартсе по ночам случаются всякие чудеса...

Флер, понявшая, что я намекаю на василиска, поморщилась.

— Не пугай её, — девушка ловко щелкнула меня по носу, провожая к выходу.

— Я скоро вернусь, — приоткрыв дверь перед девочкой, я выскользнул следом за ней в коридор.

— Меган, — первокурсница обернулась. — Раз уж ты сегодня пришла к нам в гости, я проведу тебя под скрывающими чарами. Но в следующий раз приходи пораньше, не стоит первокурснице бродить по ночному Хогвартсу в одиночку.

Меган взвизгнула от восторга, когда первое заклинание, которое я сплел, откровенно говоря, из чистого позёрства, осыпало ее мириадами крошечных огоньков, но второе, мощное дезиллюминирующее, скрыло нас от посторонних глаз. Опаски ради, я использовал заклинание, снять которое можно было только грубой силой, а в замке на такое были способны только Флитвик и Дамблдор. Следующее заклинание погасило звук наших шагов. В полумраке заметить нас смог бы только очень внимательный глаз, да и то, если бы мы прошли между наблюдателем и факелом.

Ночной Хогвартс был прекрасен. И на меня снова нахлынули воспоминания о том, как я когда-то на третьем-четвертом курсе подолгу бродил темными коридорами, подставляя лицо блаженной прохладе сквозняков, слушая тихий шелест древних знамен и гобеленов на стенах, вдыхая непостижимый аромат древности.

— Я тоже так ходил по коридорам, — шепотом сказал я девочке, пока мы медленно шли в сторону гостиной Хафлпаффа, расположенную практически на другом конце замка. — Правда тогда я был под мантией-невидимкой.

Меган, не знавшая о том, что мантии-невидимки были большой редкостью, просто хихикнула, крутя головой, чтобы рассмотреть причудливо менявшиеся с наступлением темноты коридоры, казалось, превращавшие ночной Хогвартс в совершенно иное пространство, действительно выглядевшее как сказочный волшебный замок.

— Пятнадцать баллов с Гриффиндора, мистер Томас! — Возглас из глубины коридора, пересекавшегося с нашим, заставил меня вздрогнуть, вскидывая палочку для атаки. Другой рукой я потянул удивленную девочку за плечо, пряча ее за спину.

С тихим перестуком каблуков из коридора выскочила какая-то девушка, направляясь в нашу сторону. Поняв, что Снейп не успел разглядеть, с кем прогуливался после отбоя Дин, я взмахом палочки бросил на нее сначала маскирующее, а потом и заглушающее шаги заклинание, отступая с пути вылетевшего следом за беглянкой Снейпа. Профессор, к счастью, не почувствовал творимых заклинаний в наполненной магией атмосфере Хогвартса и, похоже, решил, что девушка свернула в один из боковых коридоров, быстрыми шагами направляясь следом.

На перекресток почти сразу выскочил и Дин Томас, судя по его лицу, беспокоившийся за девушку, умчавшуюся куда-то в глубину здания.

— Томас, тихо, — моя рука крепко ухватилась за его рабочую руку. — Я наложил на нее дезиллюминирующее, так что Снейп будет искать твою девушку в коридорах до утра.

— Поттер? — Просипел подскочивший Дин, откровенно испугавшийся прикосновения из пустоты.

— Да, — я тихо фыркнул от смеха. — Случайно проходил рядом и наткнулся на Снейпа. Лучше возвращайся обратно в гостиную, Снейп вряд ли поймает твою девушку. Кто это был, кстати?

— Падма, — тихо бросил Дин, уходя в сторону общежития Равенкло. — Спасибо, Поттер.

Дальше до гостиной барсуков мы добрались без происшествий, только Меган периодически хихикала, вспоминая, как буквально растворилась в воздухе девушка, которую преследовал Снейп.

— Доброй ночи, — сняв с девочки дезиллюминирующее заклинание, я быстро пошел обратно: не хотелось заставлять Флёр ждать меня.

— Прекрасная дама сопровождена до самых ворот её замка? — звонкий смех Флёр встретил меня на пороге, едва я успел открыть дверь.

— О, милая моя леди, — я шутливо упал на колени. — Я проводил эту юную деву до самых ворот, над которыми реяло знамя Барсука, счастливо избежав по пути встречи со злобной летучей мышью.

Флёр громко рассмеялась над моей аллегорией.

— Вы встретили Снейпа?

— Он поймал в коридоре Томаса и одну из близняшек Патил, — ухмыльнулся я. — Правда удержать и снять баллы он сумел только с Дина.

— Она сумела сбежать от Ужаса Подземелий? Кажется, так его называют ученики? — усмехнулась моя любимая.

— Я успел наложить на нее маскирующие чары, — Мантия отправилась на крюк возле дверей, а пояс со снаряжением, с каковым я не расставался даже в Хогвартсе, повис рядом. — Так что Снейп побежал ловить призраков, без серьезных боевых заклинаний спрятанную под моими чарами девушку он не найдет.

— О, мой грозный волшебник, — дурашливо протянула Флер, когда я уже скрывался в ванной.

Когда я, освеженный холодной водой, зашел в спальню, любимая уже сидела на кровати, положив рядом гребень для волос. Это постепенно становилось нашим своеобразным ежевечерним ритуалом, — я расчесывал длинные шелковистые волосы, заплетая их в косу. Не знаю почему, но этот ритуал меня успокаивал, позволяя отрешиться от всех тревог и происходивших за день событий. Флёр, судя по ее довольному мурлыканью, тоже нравилось, когда ее волосы расчесывала не магия, а мои руки, хотя я потратил чертову кучу времени, чтобы научиться заплетать ровную косу, а не нечто ужасное, чем были мои первые попытки, над которыми мы двоем хохотали до слёз.

— Нашей дочери будешь заплетать косички ты, — неожиданно сказала мне любимая, когда волосы уже были расчесаны и заплетены в аккуратную косу.

— Удивлен? — взгляд Флер, казалось, светился.

— Нет, — наконец справившись с удивлением, ответил я. — Когда закончится эта проклятая война...

— Просто выживи, — тонкие руки вцепились в плечи, Флер прижалась ко мне, пряча лицо у меня на груди. — Я схожу с ума от страха, когда вы уходите ловить Пожирателей.

— Я выживу. — Крестный утверждал, что у нас хорошие шансы на победу, и я старался передать эту уверенность своей жене, как оказалось, всерьез боявшейся за меня.

— Просто выживи. — Флёр подняла на меня взгляд и я вздрогнул: на длинных ресницах сверкали слезинки. Сейчас я понял Невилла, которому тяжело было смотреть на плачущую Луну. Со слезинками на глазах вейла казалась хрупкой и беззащитной.

— Обещаю. — Я действительно собирался приложить все усилия, чтобы Вольдеморт погиб не ценой моей жизни.

Губы Флёр под моими губами были солеными, но нам это не мешало.

— Наконец-то солнце! — пропела Луна, выбегая из-под сводов Хогвартса во внутренний двор. Субботний день обещал быть погожим, выглянувшее из-за по-осеннему хмурых туч солнце, отогнав на время и промозглую сырость, и моросивший временами дождик, заливало округу теплом.

Я посмотрел вправо, — Невилл застыл на месте, с восхищением разглядывая танцующую в потоке солнечных лучей девушку, его губы безмолвно шевелились, словно он произносил какие-то стихи.

— Какая она замечательная, — тихо произнесла Флёр слева от меня. — В такое время остается безмятежной и радостной.

Они с Невиллом переглянулись с каким-то новым пониманием.

Выбравшись из Хогвартса раньше других, когда большая часть учеников еще только собиралась на прогулку, мы вежливо раскланялись с аврорским постом, охранявшим выход за стены замка. Четверо хмурых волшебников, двое из которых щеголяли печально знаменитыми по нынешним временам багровыми форменными куртками, сменившими, по настоянию Брауна, неудобные мантии, только покосились в нашу сторону, узнав меня и Невилла.

— Удачной прогулки, лорд Поттер, — совершенно искренне пожелал мне Альфред Каллен, один из подчиненных Аластора.

— Спасибо, мистер Каллен, — я коротко наклонил голову.

— Ты становишься известной личностью, — ухмыльнулся Невилл, подхватив под руку свою пританцовывавшую девушку.

— Альфред был с нами в деревушке Хайдтаун, — ответил я, поморщившись. — В той, после которой начались статьи в газетах о крёстном и аврорах-отступниках.

— Я понимаю, — стиснул моё плечо Невилл. — Это новый виток войны.

— Да, кто-то понял, что Альянс не удастся без потерь сломить грубой силой, и теперь пытается лишить нас поддержки рядовых волшебников, — я покачал головой.

Флер и Луна переглянулись, хитро улыбнувшись друг другу.

— Благородные господа, — буквально пропела Флёр, обогнав нас и ласково улыбаясь мне. Луна последовала её примеру. — Сегодня — никакой политики!

Девушки с разбегу бросились к нам на шею.

— Это... убедительный аргумент, — чмокнув любимую в сморщившийся носик, я обнял её за плечи. Невилл отчаянно и демонстративно отбивался от пытавшейся щекотать его Луны, которая буквально визжала от смеха. Непривычно было видеть обычно мечтательную Лавгуд такой веселой и жизнерадостной.

Отбившись от нападавших, мы последовали дальше в Хогсмид, однако, несмотря на подаренное нам девушками веселье, и я, и Невилл периодически внимательно оглядывались по сторонам, а я мысленно удерживал наготове защитные чары. Невилл, пока еще не обладавший этим полезным навыком, с легкой иронией покосился в мою сторону, но сделал вид, что ничего не заметил.

— Куда благородные леди прикажут их отвести? — Лонгботтом склонился в шутовском поклоне, взмахнув несуществующей шляпой.

Вопрос был не для красного словца, а вполне логичным. Хогсмид быстро обрастал различными увеселительными заведениями, от баров и магазинов модной одежды до волшебного тира.

— Я бы хотела зайти в "Память Мерлина", — неожиданно сказала Луна.

"Память Мерлина", — странное кафе-музей, появившееся относительно недавно. Первый и второй этажи были отданы под общий зал, кухню и отдельные кабинеты для состоятельных клиентов, а в подвале — в стеклянных витринах были собраны некоторые оставшиеся со времен величайшего волшебника предметы. Вход в подвал стоил невероятных по меркам волшебного мира денег, — по галеону с человека, но многие всё же посещали это место. Что еще более странно, — к созданию этого кафе приложил руку и кошелек Люциус Малфой, в последнее время стремительно вкладывающий свои ресурсы в "легальный бизнес", как сказали бы мои покойные родственнички-маглы.

— Ладно, — Невилл глядя на свою будущую жену влюбленными глазами, пошел бы с ней даже в кафе Мадам Паддифут, не говоря уже о достаточно малолюдном месте, посещаемом в основном обеспеченными людьми, к которым, к сожалению, относились далеко не все ученики Хогвартса.

Дорога к "Памяти" пролегала мимо открывшегося в этом году магазина Уизли... По поводу которого мы с Сириусом имели не самую приятную беседу. Крёстный, к моему величайшему удивлению, не поддержал моего желания рассчитаться или хотя бы проигнорировать семью предателей и лично вложил деньги в магазин "Умников Уизли". "Для того, чтобы в мрачное время людям было над чем смеяться", — заявил Сириус, и я прислушался к его словам, хотя мне они не понравились. Единственное, что меня утешило — Сириус относился к семье Уизли ничуть не лучше моего, но счел близнецов наименьшим злом, вдобавок достаточно полезным для нашего дела.

Без близнецов в Хогвартсе для остававшихся там обоих младших Уизли и Грейнджер настали темные времена, — лишенные поддержки достаточно опасных для студентов братьев, трое предавших меня людей так и оставались в пустоте. С ними по-прежнему мало кто разговаривал, даже по делу, рядом с ними старались не садиться за обедом и в библиотеке и, естественно, друзей у троицы больше не было. Директор Хогвартса, хотя и был, как мне казалось, в курсе проблемы на его любимом факультете, в проблему не вмешивался, пустив всё на самотёк, так что теперь трое гриффиндорцев на собственной шкуре ощущали то, как я жил на четвертом курсе.

— Господа, — массивные двери перед нами распахнулись, и мы оказались под дубовыми сводами "Памяти Мерлина".

Немногочисленные посетители в общем зале не обращали внимания на нашу компанию, когда мы следом за официантом шли ко входу в подземную часть, где располагался собственно "музей". Получив от меня и Невилла по паре золотых монет, он отпер старинную дверь, явно до этого украшавшую какой-то родовой особняк, пропустив нас в подвал.

— Да... — протянула Луна, замерев на входе в относительно небольшой, безлюдный зал.

И было от чего. Не знаю, в каком особняке хранилась эта картина, написанная колдовскими красками, — ничем, кроме волшебства, нельзя было объяснить сохранность полотна и изображения, — но она была потрясающей. На фоне речной долины, усевшись на зубец стены, сидел, поджав под себя ногу, молодой Мерлин. Пронзительный взгляд ярко-синих глаз был устремлен куда-то вдаль, в недоступные другим места. Великий волшебник был одет в простую, грубой выделки одежду из кожи и толстого полотна, только на пальце правой руки поблескивал массивный перстень. Мощные кисти рук сжимали потрепанный деревянный посох, перехваченный несколькими стальными кольцами, и такое же стальное кольцо охватывало длинные наполовину седые волосы, прижимая их ко лбу и вискам. Картина казалась совершенно живой.

— Интересно, где раскопали эту картину, — сдавленно произнес за моей спиной Невилл. — Это же шедевр!

Девушки, покончив с осмотром картины, погрузились в изучение содержимого немногочисленных стеклянных кубов, защищенных мощными чарами.

Сторонники Малфоя явно ограбили все свои кладовые, — древние мечи и копья, натянутые на специальные стойки ветхие кольчуги, старые знамена и шлемы. Несколько гобеленов, рассыпающихся от старости, на которых были изображены сценки из легенд о Мерлине. Растянутые на пюпитрах свитки, исписанные причудливыми архаичными буквами староанглийского. Лежащие на подставках толстые книги, в грубых потрескавшихся переплетах из кожи, окованных медью и серебром. Ни одного магического предмета: сохранись хотя бы один артефакт работы самого Мерлина — и его стоимость была бы поистине запредельной. Вместе с тем наложенной на зал магической защитой мог бы гордиться даже родовой особняк старинной семьи, что было слегка неожиданно.

Дождавшись, пока девушки рассмотрят в подробностях все экспонаты музея, мы поднялись в большой зал, где уже добавилось посетителей, в основном — слизеринцев-старшекурсников.

— Привет! — единственный гриффиндорец во всем кафе помахал нам рукой. Дин Томас, сидевший рядом с закутанной в национальную одежду Падмой Патил, крепко пожал нам руки.

— Гарри, спасибо, — ухмыльнулся юноша, когда мы расселись за столом. — Снейп не сумел догнать Падму.

— Правда я ужасно испугалась, когда обнаружила, что подружки в комнате не видят меня, — улыбаясь своими слегка раскосыми глазами, Падма погрозила мне пальцем. — И только когда профессор Флитвик снял чары, я поняла, что это наверняка был ты.

Луна и Флер дружно рассмеялись.

— Не мог же я доставить Снейпу удовольствие снять баллы с моего факультета. — Я пожал плечами. — Если бы я успел на полминуты раньше, — я бы наложил чары и на Дина, но тут уж ничего не поделаешь. Снейп едва не снес меня по дороге, когда вылетел из-за угла.

— Я сначала не поверила своему счастью, — хихикнула Падма, — когда профессор пробежал мимо того коридора, куда я свернула. И только потом догадалась заглянуть в зеркало в своей комнате.

— Кстати, — Невилл с усмешкой посмотрел на меня. — Нам для занятий не помешала бы литература, которой нет в запретной секции, но наверняка есть в твоем особняке.

— Я не против, если книги не будут выносить за пределы Тайной комнаты. Я прикажу домовым эльфам поставить там стеллажи с книгами.

— Прекрасно, — Невилл отпил кофе, — Школьная программа Защиты уже пройдена всеми до конца седьмого курса, а более сложных книг в Запретной секции не так много, да и кто будет подписывать разрешение? Снейп?

— Он скорее удавится, — хмыкнул я. — Вряд ли он подписывает разрешения по Защите хоть кому-то кроме слизеринцев.

— Тогда к следующей субботе?

— Хорошо, давай тогда зайдем в библиотеку на следующей недели и отберем нужные тебе книги.

— Кстати, Гарри, — опять вступил в разговор Дин, — каким заклинанием ты так разделал Снейпа?

— Это было Дыхание хаоса, Дин, — я задумался, как сформулировать следующую фразу, но Невилл меня опередил.

— Это заклинание пока что не по плечу ни мне, ни кому-либо из членов нашего кружка, — усмехнулся Невилл. — Должен же Избранный быть Избранным.

— Иди ты, — Невилл сумел увернуться от моего тычка локтем и ехидно улыбнулся.

— Этому заклинанию меня научил аврор из Франции, — я с благодарностью взглянул на Невилла, смягчившего мой ответ. — Оно уже пару раз спасало мне жизнь. Хотя Темный лорд и Сириус могут заблокировать этот удар.

— Понятно, — Томас отвернулся к своей девушке, уже погрузившейся в беседу с Флер и Луной.

Выйдя из кафе, мы практически в упор столкнулись с директором и миссис Уизли, тут же устремившимися к нам навстречу. Невзирая на то, что в толпе учеников мне едва ли что-то угрожало, я ощутимо напрягся.

— Мистер Поттер, — Дамблдор смерил меня покровительственным взглядом. — У миссис Уизли есть к вами дело.

— Глава рода Поттеров готов выслушать вас, миссис Уизли, — в висках застучало, и я с трудом сдержал рычание при виде женщины, к которой относился когда-то почти как к матери.

— Гарри, ты должен, — начала было женщина, но я резко прервал её, ощутив на плечах руки Невилла и Флёр.

— Я должен только своим людям и своим друзьям, миссис Уизли. Для вас я лорд Поттер.

— Мистер Поттер, — вмешался директор, — вы слишком много значения придаете сословным предрассудкам ваших предков.

— Возможно, именно благодаря "сословным предрассудкам" вас лишили поста главы Визенгамота, директор Дамблдор, — зло усмехнулся я, — Но для подливавших мне приворотное зелье и травивших зельем дружбы людей я — лорд Поттер. И вам придется это учитывать, директор.

— Травля ваших однокурсников зашла слишком далеко, — сменил тему директор. — Вы должны попросить других учеников снова принять Рональда и Джиневру.

— Интересно, почему вы не просите за Гермиону Грейнджер? — насмешливо спросил я. — Может быть, потому, что её семья принадлежит миру маглов и не может поддержать вас?

— О мисс Грейнджер я хотел бы поговорить позже, — с достоинством ответил директор. — А пока что вернемся к детями миссис Уизли.

— Директор Дамблдор, — поняв, что я сейчас сорвусь, вступил в разговор Невилл. — Я готов засвидетельствовать, что не желающие общаться с тремя предавшими Гарри людьми сделали свой выбор самостоятельно и без просьб с его стороны.

— Это неправда! — Лицо Молли Уизли покраснело от гнева. — Рон и Джинни всегда дружили с другими детьми!

— Ваш сын, миссис Уизли, — отчеканил Невилл, приосанившись, — предал человека, который не раз помогал вашей семье. А ваша дочь — подливала человеку, которому обязана жизнью, приворотное зелье. Любой ученик, хотя бы раз в жизни слышавший слово "честь", прекратил с ними всякие отношения.

— Мистер Лонгботтом! — сверкнул глазами Дамблдор. — Минус двадцать баллов с Гриффиндора за вашу грубость.

— Директор, — я презрительно цедил слова сквозь зубы. — Я позволю себе сообщить о вашем взыскании в Попечительский совет... приложив для доказательства воспоминание об этом... прискорбном эпизоде. Вы лишили факультет баллов за слова, не связанные с учебным процессом и не являющиеся нарушением школьных правил.

— Мистер Поттер, — директор сделал вид, что не услышал меня. — Вам необходимо прекратить это длящееся уже больше трех месяцев бойкотирование студентами Рональда и Джиневры.

— Я не сделаю это просто потому, директор, что не считаю нужным навязывать другим свою точку зрения. Все ученики сделали свой выбор, показав, как относятся к предателям. Кажется, именно так они вели себя во время Турнира, когда вы ни разу не поддержали меня и не стали защищать от издевательств со стороны всех четырех факультетов. Вы не помните, директор? Значки "Поттер-вонючка", всеобщая уверенность, что это я бросил в Кубок своё имя, интересные статьи Скитер в "Пророке"? Или ваша память удерживает в себе только то, что вы хотите помнить?

— Вы слишком озлоблены, мистер Поттер, — вздохнул Дамблдор. — Я поговорю с учениками сам, и каждый снятый с них балл будет на вашей совести.

— Каждый снятый с них балл будет на совести того, кто дал миссис Уизли книгу с рецептами зелий дружбы и привязанности, а также миссис Уизли, поскольку зелья сварила именно она. Не пытайтесь навязать мне ложное чувство вины, директор.

Резко развернувшись, я направился в сторону центра деревни, где когда-то развернулся бой между оборотнями и аврорами Аластора Грюма. Невилл и Луна последовали за мной, а Флер обогнала меня и сочувственно улыбнулась, пытаясь поймать мой взгляд.

— Ненавижу, — прошептал я. — Я уже начал забывать, что такое ненавидеть кого-то до глубины души. А сейчас я опять увидел эту женщину, и не знаю, что бы сделал, если бы не было людей вокруг.

— Контролируй своих мозгошмыгов, — переглянувшись, Луна и Флёр поцеловали меня с двух сторон в щеки. Невилл, невзирая на серьезность ситуации, ухмыльнулся.

Однако на этом неприятные встречи не закончились. Как только я снова начал улыбаться, осаждаемый с обоих сторон девушками, нашей компании попались навстречу четверо Уизли и Грейнджер. Близнецы, увидев выражение моего лица, быстро ухватили за плечи своего брата, и гриффиндорцы удалились.

Девушки, лукаво покосившись в нашу сторону, ускользнули в какой-то магазин одежды и прочих, загадочных для мужского разума, но невыносимо притягательных для женщин мелочей, а мы с Невиллом остались на улице. Закатив глаза и с легким раздражением взглянув на вывеску магазина, Лонгботтом потянул меня в сторону книжной лавки.

— Может, найду что-то для клуба, — ответил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — В этом году пришло еще шестеро новичков, которых ты не застал. Они все полукровки из небогатых семей, так что дополнительную литературу придется им одолжить.

— К чему ты их готовишь? — я следом за другом зашел в магазин.

— Амбридж ушла, Снейп пришел, — отозвался Невилл, осматривая полку с разрешенными Министерством томами по боевой магии. — На его уроках только тебе можно сидеть и не беспокоиться о зачете, а им приходится до всего доходить самим, — без унижений и ругани Снейп новый материал не дает.

— М-да... — Я покачал головой. — Рано или поздно в Хогвартсе придется менять программы обучения.

— Бабушка говорит, что менять нужно вообще всё. — Ответил Невилл. — Она нашла каких-то своих старых знакомых, кто не участвовал в Первой войне, и убедила их заняться этим вопросом. Так что, если Попечительский совет одобрит её начинания, на будущий год директор получит настоящий плевок в лицо, а ученики — головную боль в виде соотвествующей реальности программы подготовки по всем предметам, кроме магловедения.

— А с ним что? — мне уже стало интересно, к тому же Сириус требовал, чтобы я старался вникать в малейшие детали происходящего и учился их анализировать.

— Бабушка не нашла хорошего специалиста, — поморщился Невилл. — К тому же, уже поговаривают, что приближаются кардинальные изменения статуса секретности.

— Не так давно я беседовал с... одним человеком из числа долгожителей-аристократов, — я не стал называть имя великого алхимика. — Он утверждает, что необходимо радикально изменить отношение волшебников к магловскому миру и секретности, иначе в ближайшее десятилетие нас обнаружат и попытаются уничтожить.

— Представляю себе, — передернуло Невилла. — Иногда я жалею о тех временах, когда я был просто толстым взрывающим котлы парнем, не думавшим даже о таких вещах.

— Понимаю, — я хлопнул друга по плечу. — Я тоже жалею о том времени, когда был во Франции и мог себе позволить просто учиться и трястись от мысли о том, что Флер откажется встречаться со мной.

Расплатившись и уменьшив книги, мы вышли из магазина навстречу девушкам, которые до сих пор изучали запасы всевозможной одежды в магазине "Зеленый шёлк".

— М-да, — протянул Невилл, изучая вывеску. — Это, кажется, надолго. Твоя Флёр, как настоящая француженка, наверняка будет пытаться переманить Луну в свою веру и подобрать ей что-то такое, чтобы я не удержался на ногах.

— Она это может, — ухмыльнулся я, вспоминая некоторые наряды Флёр. — Ты будешь поражен, хотя стиль Луны совершенно неподражаем.

— Да, — почти мечтательно заметил Невилл, протягивая руку к дверям магазина. — Эта девушка заставила меня стать тем, кем я стал. Без нее вряд ли бы я заставил себя так быстро идти вперед.

— Ты хочешь защитить её, — подытожил я.

— И это тоже. — Кивнул Невилл, не торопясь открыть двери. — Лавгуды по-своему парии среди волшебников, их не любят за странную магию. Отец Луны долго не мог устроиться на работу, пока не занялся работой с газетами и не открыл в итоге собственную.

— Рад, что ты нашел свое счастье, — серьезно ответил я.

Толкнув дверь, Невилл зашел в магазин, где большинство парней, бывало, часами страдали, ожидая, пока их прекрасные спутницы с энтузиазмом изучают бесконечные запасы платьев, блузок, ленточек и прочей милой чепухи.

— Мы почти закончили, — появившаяся из примерочной Флёр довольно улыбалась. — Если вы попытаетесь нам помешать — пеняйте на себя.

Иллюстрируя слова вейлы, на ее руках зажегся и погас маленький огненный шарик.

Мы с Невиллом засмеялись. Лонгботтом, усмехнувшись, потянулся к поясу за деньгами, — к нам приближалась хозяйка магазина. Покосившись на состроившую мне рожицу Флер, я повторил действия друга.

— Итак, — снова возникшая из-за занавески Флёр жмурилась, как довольная кошка. — Господа, позвольте представить вам Луну Лавгуд.

Невилл застыл на месте, пожирая глазами свою девушку. В простом светлом платье, расшитом по подолу и рукавам золотой нитью, оставлявшем открытыми только ноги ниже колен и верхнюю часть небольшой груди, Луна выглядела спустившимся с небес ангелом, впечатление дополняли рассыпавшиеся по плечам светлые волосы и мягкая улыбка.

— Тебе нравится? — потупившись, Луна подошла ближе к Лонгботтому, который все еще пребывал в легком ступоре. Я незаметно ткнул его пальцам в бок.

Обняв девушку за плечи, он зашептал ей что-то ласковое на ушко, а Флер ускользнула обратно за занавеску, прощебетав, что собирается присмотреть "что-нибудь" и себе.

Глава 59. Неожиданный враг, неожиданный союзник.

Спустя еще час, в течение которого Флер несколько раз демонстрировала мне свой выбор, она все же остановилась на довольно коротком платье, оставлявшем открытыми колени, что в консервативном магическом мире считалось очень откровенным.

— Пригодится, когда мы соберемся погулять в магловском мире, — заметив удивление Лонгботтома, хихикнула Флёр.

— Хорошо, — я расплатился, и мы, наконец, выбрались из обители женских вещей на свежий воздух.

— Свобода, — одновременно вздохнули мы с Невиллом, тут же получив от наших девушек по ловкому удару локтем.

— Привыкайте, — хихикнула Флёр, явно собиравшаясь взять своеобразное шефство над довольно улыбавшейся Луной, которой понравилась реакция Невилла на ее новую одежду.

— Привыкнем, — философски заметил Невилл, осматриваясь по сторонам. — Главное не показывать ваши наряды леди Лонгботтом, она пока что не в состоянии оценить современную моду.

— Ну, для магловского мира эти наряды очень консервативны, друг мой, — усмехнулся я, припоминая происходящее на пляже возле единственного озерца у Литтл-Уиннинг.

— Тогда я не хочу подвергать свои нервы такому испытанию, — хмыкнул Невилл. — Я вырос в довольно консервативной, как ты выразился, семье.

Луна чмокнула юношу в щеку, ласково улыбаясь.

Разговаривая о пустяках и периодически здороваясь с многочисленными учениками, уже наполнившими всю деревню, мы постепенно приближались к окраине деревни, где уже было гораздо меньше людей. Однако же там, насколько я знал, протекал небольшой ручей, потом впадавший в Черное озеро, и сегодня у нас было вполне достаточно времени, чтобы пройти вдоль его русла к самому озеру. Вскоре над нашими головами закачались ветви по-осеннему голых деревьев, и только немногочисленные ели, сохранившие свои зеленый убор, кое-где скрывали солнечные лучи.

Источник, из которого брал начало ручей, был оформлен каким-то волшебником, мастером трансфигурации, как причудливое озерцо, дно и берега которого были выложены каменной плиткой, а из рукотворной каменной пещеры, выточенной, с огромным искусством, со всеми сталактитами и сталагмитами, бил сильный поток воды, разбивавшийся о водную гладь в паре футов ниже, в озерце. "Проект мастера трансфигурации Алекса Кредона", — скромная стальная табличка приютилась на обратной стороне гранитной глыбы, в которой была выбита пещера.

— Постоянная трансфигурация... — Протянула Флер, — Да еще такая масштабная.

— Сильный волшебник работал, — подытожил я. — Я бы однозначно не смог повторить такую цепочку заклинаний.

— Но ты смог бы напитать силой чары для трансфигурации гораздо больших по размерам объектов, — улыбнулась жена.

— Да, мне уже говорили о том, для чего после войны может пригодиться моя сила... — Я присел на корточки и окунул руки в ледяную воду, зачерпнув ее горстями. Ледяная жидкость, от которой ломило зубы, была удивительно приятной на вкус.

Неспешно, осматриваясь по сторонам, мы пошли вниз по течению ручья. Деревья кое-где то подступали к самому руслу, то откатывались в стороны, оставляя большие, покрытые уже пожухлой листвой лужайки.

Резкий треск и шорох за спиной заставили меня крутануться на одной ноге, вскидывая защитные чары. И в них тут же пришелся тяжелый удар, словно кто-то почти невидимый врезался в не пропускавший материальные предметы купол.

— Осторожно! — Невилл вытягивал палочку из ножен, но он отчаянно не успевал, а мой щит уже трещал от ударов почти невидимого противника. Продолжая удерживать щит, я попытался доставить неприятности непонятному врагу.

— Невилл, Флёр, накачивайте щит, — выкрикнул я, составляя в голове сложную цепочку рун, показанную мне Сириусом.

С неприятным гудением вокруг нашего укрытия вспыхнуло бледно-зеленое пламя, — еще одно заклинание кого-то из Блеков, бывшего учеником великого некроманта де Труа. Удары в щит прекратились, но я не чувствовал выплеска смертной энергии, — нападавший успел отскочить.

— Что это за тварь? — прошипел Невилл, подпитывая мои чары. — Я увидел только смутную тень.

— Похоже у него такая же мантия, как у меня, — я уже шипел сквозь зубы, поддержание такого заклинания вокруг четверых, требовало колоссальных усилий, не меньших, чем удерживать Адское пламя. — И я не знаю, как его достать.

— Это вампир, — неожиданно произнесла Луна, снимая невесть когда одетые странные очки. — Он кружит вокруг нас и ждет, пока мы снимем защиту.

Что сделал все еще невидимый противник, я не понял, но огненная стена начала постепенно угасать.

— Невилл, прикрой девушек, я постараюсь взять его, — я с трудом удерживал распадающиеся скрепы заклинания.

— Хорошо, — воздух вокруг Невилла, Флер и Луны засветился таким же тусклым огнем, которым пылал внутренний щит, позволивший нам выдержать первые удары вампира.

Однако, вырвавшись из-за опадавших языков пламени, я понял, что сильно переоценил свои способности. Применять по-настоящему мощные чары я не мог, чтобы не спалить закрывшихся куполом друзей, а от точечных заклинаний смутная тень ловко уходила, не давая поймать ее ни в давящее кольцо Aqua Murus, ни охватить плетью огня усиленного Insendio. Мне же с каждой секундой становилось все труднее удерживать запредельный темп атаки, навязанный нападавшим вампиром, вовсю пользовавшимся какими-то артефактами.

В какой-то миг я пропустил атаку, — в груди вспыхнула боль от пришедшегося вскользь удара, и меня отшвырнуло в сторону, протащив по земле. С трудом откатившись в сторону, я попытался окатить огнем тут же приземлившегося в то место, где я только что лежал, вампира, но тот снова ловко ушел от моей магии. Боль в груди, невзирая на брошенное исцеляющее заклинание, не ослабевала, напротив, — опаляющие волны расходились все шире от груди, куда пришелся удар, словно вместо обычного кулака в меня попало заклинание с отсроченным действием вроде фамильных чар Блеков.

Постепенно вампир отжимал меня к берегу ручья, в этом месте необычно широко разливавшегося в стороны. Попытавшись аппарировать, я ощутил упругое сопротивление магии, нападавший привел в действие блокировавшие перемещение чары, а ломать их у меня не было времени.

Мимо моей головы пролетело нечто размытое, — Невилл, раскрутив палочку, отправлял в сторону нашего противника неизвестные мне заклинания, однако тоже отчаянно мазал. Вдвоем мы несколько уравняли силы, но вампир оказался слишком быстрым и вдобавок обладал просто превосходными амулетами. Короткие вспышки темной магии успешно блокировали те немногочисленные заклинания, которые иногда все же достигали цели.

Невилл, все это время подпитывавший щит вокруг девушек, постепенно слабел, в какой-то момент перейдя на простые чары вроде оглушающих, я тоже чувствовал как наливаются свинцом руки и ноги, а жжение в груди было уже настолько сильным, что его почти невозможно было терпеть. Однако и наш неизвестный противник выдыхался, атаки магией практически прекратились, видимо, и его амулеты имели свой ресурс, который уже выработался в первые минуты боя.

— Невилл, — дыхание вырывалось из груди с хрипом и бульканьем, — уводи остальных, я попытаюсь его задержать.

В грудь словно ударило тараном, пропущенный удар отбросил меня на стоявшее позади дерево, перед глазами все расплылось. Словно в тумане, я видел, как, отбросив Невилла, ко мне метнулась нечеткая фигура вампира. Метнулась, — и отлетела назад, когда с ней столкнулась размытая тень птице-человека с вставшими дыбом волосами и горящими огнем руками. Вампир, получив практически неразличимый удар в плечо, отскочил в сторону, одна рука полностью проявившегося из невидимости существа повисла плетью.

Получив пару секунд передышки я с трудом отлип от дерева, к стволу которого прислонился, чтобы не упасть. Перед глазами все мерцало, удар об дерево оказался слишком сильным. Невилл, лежавший неподалеку от меня, приподнялся на руке, с его палочки сорвалась целая стая искрящихся Огней Эдема, вошедших в спину вампира, успешно загонявшего в плотный кустарник непонятное существо. Вампир рухнул, как подкошенный, в падении рассыпаясь прахом, а у Невилла пошла ртом кровь, и он уткулся лицом в высохшую траву.

Непонятное существо, двигавшееся немногим медленнее вампира, остановилось, поворачиваясь к нам лицом. Странное, диковинное смешение черт человека и птицы, хищный клюв, дикие, нечеловеческие глаза с вертикальным зрачком. Вздыбленные волосы постепенно опускались, становясь все мягче, падая шелковистой волной на торчавшие из плеч короткие шипы. С тонких длинных пальцев стекали на землю редкие капли практически черной крови и искры неизвестной мне магии.

— Гарри, — хриплый голос был странно знакомым, — помоги мне.

— Флер? — просипел я, старясь удержаться на качающейся, словно палуба в шторм, земле. — Это ты?

— Гарри, — повторила любимая, — помоги мне превратиться назад.

Тонкие кисти с неженской силой вцепились в меня, девушка вздрогнула, ощутив запах крови, запачкавшей мое лицо и куртку. С трудом удерживаясь от того, чтобы упасть на землю, я притянул ее к себе, интуитивно гладя пушистые волосы. Связь между нами, почти угасшая за последние полгода, резко восстановилась, и из моего тела хлынула волна магии, смывая трансформацию вейлы и возвращая её в обычную форму, однако это усилие стало последним, что я запомнил.

Первое, что я увидел, когда очнулся уже в собственной спальне в особняке Поттеров — хмурое лицо Ремуса, протягивавшего мне стакан. Выпив, судя по вкусу, мощный стимулятор, смешанный с укрепляющим зельем, я ощутил прилив бодрости.

— Наконец-то, — буркнул оборотень, с трудом опускаясь в кресло, явственно затрещавшее под его телом. — Мы за тебя беспокоились.

— Что с Флер? — приподнявшись на кровати, я с тревогой посмотрел на Ремуса.

— Жива, — пробормотал волшебник, с хрустом потянувшись. Оборотень, всегда лучившийся силой и спокойствием, на этот раз был совершенно выжат и мрачен. — Лежит в соседней комнате, набирается сил.

— А Невилл и Луна? — напряжение постепенно отпускало.

— Тоже живы, — поморщился оборотень. — Луна и позвала на помощь, догадавшись наколдовать Патронуса. Сириус в компании десятка авроров примчался буквально через пять минут, после того, как ты потерял сознание, но еще раньше него на месте оказался Дамблдор.

— Он-то откуда мог узнать? — выдавил я, с трудом одеваясь.

— Сам директор бормотал что-то о защитных чарах Хогвартса, подсказавших ему, что вы попали в беду, — поморщился Ремус. — Но Сириус ему не поверил, а потом они разругались, потому что дражайший директор, вместо того, чтобы оказывать вам первую помощь, беседовал с Луной Лавгуд о том, кто на вас напал.

— Это был вампир. — Меня передернуло от воспоминаний. — И он чуть не отправил нас всех на тот свет.

— Сириус, подняв старые связи Аластора, выяснил, что на вас напал один из лучших охотников за головами Европы, — фыркнул оборотень. — Из тех, что берет от полусотни тысяч за заказ.

— Вот откуда такие артефакты, — я осторожно встал на ноги и прислушался к ощущениям. Болело всё, но жить было можно. — Он погасил мою защиту практически сходу.

— Сириус и Слагхорн сейчас в лаборатории, — усмехнулся Ремус. — Препарируют добычу, оставшуюся с твоего вампира. Он таскал на себе много занятных вещиц...

— Это не мой вампир, он, скорее, вампир Невилла, — я покачал головой. — Невилл сумел достать его Огями Эдема, а я просто задержал эту тварь.

— Невилл уже на ногах, он отделался сильным магическим истощением, — оборотень поднялся, подтянув ближе ко мне столик, уставленный едой. — Леди Лонгботтом уже устроила разнос Дамблдору за то, что тот не оказал вам помощь, едва появился и выяснил, что угрозы больше нет.

— Что со мной было? — Я с жадностью оторвал кусок мяса от куриной ножки.

— Несколько трещин в ребрах, — оборотень поморщился. — И какое-то хитрое темное проклятье, попытавшееся растворить твои легкие изнутри. Слагхорн сумел справиться с темной магией, использовав на тебе целую батарею бутылок с зельями, но в итоге он сумел подобрать нужное сочетание зелий. А Флёр получила сильный шок, так что Гораций ограничился укрепляющими и снотворным.

— Ладно, — я оторвался от стола, наконец-то почувствовав, что ноги более-менее твердо стоят на полу. — Главное, что все мы живы, хотя я ни разу не чувствовал так остро собственную беспомощность.

— Вампиры — не лучшие противники для людей, — дипломатично заметил Ремус. — Они слабы в магии, но зато в ближнем бою слишком быстры, чтобы в них можно было попасть. А попавшийся тебе, вдобавок ко всему, был очень силен и пользовался мощными артефактами.

— Дьявольщина. — Я вздрогнул. — Если бы их было двое, нас бы не спасла даже Флёр в форме птицы.

— К счастью, таких мастеров, как утверждает найденный Сириусом человек из гильдии наемников, не так много, и их услуги стоят слишком дорого. Этот не ожидал, что полувейла в состоянии шока сможет перекинуться в их звероформу, за что и поплатился.

— Как ты, любимая? — Едва я ощутил себя способным дойти до соседней комнаты, я тут же покинул Ремуса и направился к жене.

Флер, вместо привычной улыбки, встретила меня каким-то странным взглядом, в котором проскальзывала... неуверенность?

— Что с тобой? — Я присел рядом с вейлой на постель, взяв её за руки. Флёр вцепилась в мои ладони, словно в спасательный круг, и по её щекам потекли слезы.

— Ты теперь знаешь, как я выгляжу, — опустив взгляд, прошептала Флёр, а через нашу связь шел настоящий поток страха.

Нахлынувшая волна нежности заставила меня на какое-то время забыть все приготовленные слова. Подняв безвольно свисавшую тонкую руку, я прижался щекой к мягкой ладошке.

— Что ты, родная... — Мой голос сорвался. — Ты думаешь, что твои перышки заставят меня отказаться от такого чуда, как ты?

Судя по глазам Флёр, именно так она и думала.

Подтянув девушку ближе, я устроил ее голову на своем плече и стал гладить волосы, путаясь в густых прядях. Флер тихо всхлипнула, крепче прижимаясь ко мне.

— Если бы не твоя помощь, — тихо прошептал я на ухо любимой, — вампир сумел бы убить нас всех.

Никакой реакции, только стискивавшие мои плечи руки сжались еще сильнее.

— Мне понравились твои глаза, когда ты перекинулась.

Слегка удлинившиеся когти кольнули кожу сквозь ткань рубашки, и я начал гладить напряженные плечи, вкладывая в прикосновение каплю магии.

— Мне плевать, что ты можешь перекидываться, — шептал я, уткнувшись лицом в густые волосы. — Если ты захочешь, я тоже могу научиться...

— Чему? — приподняв голову, глухо спросила Флёр.

— Анимагии, — криво ухмыльнулся я. — Раз тебя так беспокоит, как ты выглядишь в форме птицы, я могу тоже стать птицей.

— Ты точно не будешь птицей, — слабая улыбка тронула бледные губы.

— Как и ты, — я осторожно поцеловал маленький носик. — Для меня ты самая красивая, а то, что ты умеешь превращаться в птицу... Это та же анимагия.

— Бездарь, — улыбка стала шире. — Чем ты слушал на уроках трансфигурации?

— Чем надо было, тем и слушал, — я ухмыльнулся, радуясь, что мне удалось вывести Флер из погружения в глубины депрессии. — Вряд ли мне понадобится трансфигурация, разве что...

— Разве что? — в глазах девушки появилось любопытство.

Я мысленно прошептал сложную формулу, и платье Флёр стало полупрозрачным. Взвизгнув, девушка отвесила мне легкую затрещину.

— Это объяснение по изменению структуры поверхности, я выслушал со всем возможным вниманием, — усмехнулся я. — Правда, профессор так и не поняла, чем меня так заинтересовала эта тема.

— Сумасшедший! — немного истерично хихикнула Флер, когда платье стало стремительно выцветать, становясь полностью прозрачным.

— Я люблю тебя, — Взмах палочки заставил засов на дверях опуститься, с тихим треском сработали защитные чары.

Опрокинув девушку на кровать, я постарался помочь ей забыть обо всем.

"Почтенный лорд Блек.

Как значилось в завещании, полученном мной через итальянский филиал Гринготтса, мне надлежит явиться в Англию не позднее конца декабря этого года, чтобы вступить в права наследования.

Мой отец, в последнем из полученных мною писем, сообщал, что в случае, если с ним что-то случится, я смогу обратиться к Вам за помощью.

Если Вас это не затруднит, я прошу Вас о встрече.

Артур Грюм."

— Черт возьми, — кулак Блека ударил по столу.

— Что такое? — невыспавшийся оборотень поднял голову, рассматривая друга.

— В Англию вернулся сын Аластора, — произнес Блек, перечитывая письмо. — Грюм говорил, что его сын неспособен к боевой магии, а в Англии продолжается война.

— Ты полагаешь, письмо подлинное? — протянул оборотень, зевая.

— В любом случае, стоит это проверить, — поморщился Сириус. — Если это действительно сын Аластора, его нужно будет как-то разместить в безопасном месте...

— Грюм говорил, что его сын артефактор.

— Это нам пригодится, — Сириус задумался. — Особняк Грюма ненадежен, со смертью старого параноика многие защитные чары прекратили свое действие... Не знаю, чем вызвано такое поведение заклятий. К тому же жить в доме, где все напичкано ловушками и черной магией...

— Сказал человек, живущий в старинном темном доме, — толкнул Блека локтем Ремус.

— Я отправлю этому Артуру письмо с согласием на встречу, — Сириус подтянул к себе перо и пергамент. — Думаю, он сумеет подтвердить свою... подлинность.

— Что ты думаешь насчет вампира? — сменил тему оборотень.

— Честно говоря, так я не пугался даже когда мы дрались с Вольдемортом в Хайдтауне. — Признался Блек. — Я испугался, что потеряю крестника.

— Он сильный волшебник, — стиснул плечо друга оборотень.

— Но этот чертов убийца едва не убил его! — прорычал Блек.

— Ты не думал, кто мог натравить убийцу такого уровня на Гарри? — уточнил Ремус.

— Тут всегда может быть только два ответа, — кривая ухмылка появилась на лице Сириуса. — Либо это директор, либо Вольдеморт. И, учитывая, как быстро появился на месте сражения Дамблдор, это именно он потратил полсотни тысяч на найм вампира-ассасина. Жаль, там не было меня!

— Ты бы справился? — поднял бровь оборотень. — В окружении студентов ты бы не смог использовать масштабные чары, а в ближнем бою вампир был бы непосильным противником даже для тебя.

— Не факт, — фыркнул Блек. — Гарри все еще не до конца научился владеть своей силой. Я бы просто использовал заклинания, не вредящие живым.

— Которые ты знаешь, а Гарри почему-то нет, — хмыкнул Люпин.

— Никто не думал, что ему придется встречаться с вампирами, — недовольно буркнул Блек. — Этот недочет нужно исправлять.

Вглянув на темнеющее за окном небо, Сириус приложил печатку к листу пергамента, и перечитал короткое письмо.

"Мистер Грюм

Рад буду встретиться с сыном моего старого друга и учителя в ресторане "Тень Мерлина завтра в два часа дня.

Лорд Блек"

Флер, успокоившаяся и совсем по-детски улыбавшаяся, уснула, прижавшись щекой к моему плечу, и я мог слушать её тихое дыхание, щекотавшее мне шею, наслаждаясь этим теплом, исходившим от такого живого и родного тела девушки. Побывав на краю смерти, я стал еще больше ценить жизнь.

Протянув свободную руку, я осторожно заправил за ухо выбившуюся прядь волос девушки. Она что-то пробормотала, удобнее устраиваясь на моем плече с обстоятельностью настоящей кошки.

Последний бой четко показал мою главную и, похоже, пока что единственную слабость. В ближнем бою с противником, почти не использующим магию, но хорошо от нее защищенным и способным уходить от направленных заклинаний, используемый мной арсенал не давал никаких гарантий на победу. Сделав в памяти отметку завтра поговорить с крёстным, я позволил себе погрузиться в сон.

* * *

Сириус Блек, коротко кивнув поклонившемуся швейцару, зашел в полутемное помещение "Памяти Мерлина". Это заведение, хоть и принадлежало через третьи руки Малфою-старшему, уже завоевало уважение аристократов за удобные отдельные кабинеты второго этажа и мощную магическую защиту, исключавшую возможность подслушать разговор в соседней комнате. Не то чтобы самому Блеку требовалась дополнительная защита помимо его собственных чар, но это место постепенно становилось неким признаком статуса, да и далеко не все переговоры стоило по нынешним временам проводить в закрытых от посторонних людей родовых особняках. Участившиеся в последнее время нападения на служащих силового отдела Министерства, сотрудников аврората, участников Альянса не позволяли приглашать случайных людей внутрь родовых маноров, ради чего иногда приходилось жертвовать некоторой долей секретности.

Оглядевшись, Сириус направился к единственному, кроме него, посетителю ресторана. Молодой, немного постарше крестника самого Блека, юноша, с длинными черными волосами и узким породистым лицом, пристально рассматривал волшебника.

— Добрый день, лорд Блек, — юноша встал со своего места. Высокий, худощавый, двигавшийся со своеобразной грацией, он совершенно не походил ни на того Аластора, каким аврор был в свои последние годы, ни на того, каким Блек помнил его по Первой войне.

— Добрый день, мистер Грюм, — Сириус пожал протянутую руку. — Не сочтите за обиду, но я предпочту сначала получить доказательства того, что вы тот, за кого себя выдаете. Вы не слишком похожи на... моего друга.

— Разумно, — кивнул молодой человек, медленно вытащив из кошеля на поясе свиток с внушительной печатью Гринготтса. — Это документ о проверке статуса крови, можете убедиться сами.

Блек взмахом палочки заставил пергамент развернуться перед ним и сотворил сложные идентификационные чары, проверяя подлинность свитка и отсутствие изменений в тексте. Все было в порядке.

— Мои извинения, мистер Грюм, — вернув свиток законному владельцу, волшебник улыбнулся уже более дружелюбно. — В Англии сейчас слишком дорогое удовольствие верить кому-либо на слово.

— Понимаю, — черные глаза юноши оставались внимательными и спокойными.

— Аластор был моим другом, — медленно произнес Сириус, когда волшебники поднялись в отдельный кабинет на втором этаже и вокруг них сомкнулась мощная защитная сфера, поднятая волей темного мага. — Он просил помочь вам разобраться с вопросами наследования, когда закончится война.

— Отец не хотел, чтобы я возвращался в Англию до того, как Вольдеморт падет, — юноша сел в удобное кресло, но резко вскочил обратно, на его лице отразилось нешуточное волнение. — Я не боец, но мне невыносимо думать о том, что убийцы моего отца ходят по земле!

Блек скептически посмотрел на взволнованного Артура.

— Не хотел бы разбивать ваши надежды, мистер Грюм, — осторожно начал он, — но для начала мне хотелось бы узнать, какими способностями вы обладаете.

— Я создаю артефакты, — поморщился сын Аластора. — К сожалению, у меня слишком слабые способности к боевой магии. И последние три года я пытаюсь освоить родовые заклинания моей матери.

— А кто была ваша мать? — приподнял бровь Блек, чувствуя, что сейчас услышит нечто по-настоящему интересное.

— Доркас Медоуз.

— Это... интересно, — Сириус опустился в кресло, внимательно рассматривая юношу, открывшегося с совершенно новой стороны. — Если вы унаследовали хотя бы часть способностей вашей матушки, то вы явно будете полезным делу Альянса. Но даже если вы не сможете помочь, я постараюсь помочь вам решить вопрос с наследством Аластора.

— Это было бы неплохо, — успокоившись, Артур присел в соседнее кресло, налив себе вина. — Я еще не был в доме моего отца, хотя у меня есть ключ.

На стол лег изящно изогнутый кинжал, камень в навершии которого горел мрачным огнем. Сириус провел раскрытой ладонью над артефактом и резко убрал руку.

— Узнаю шутки старины Аластора, — фыркнул он. — Адский огонь для любого желающего присвоить себе эту железяку, исключая законного владельца. Я даже не буду пытаться его трогать.

— Я бы хотел предложить вам присоединиться ко мне, когда я буду открывать дом отца. — Юноша убрал кинжал в сумку.

— Это возможно, — кивнул Сириус, — но сначала я бы вызвал еще пару человек для подстраховки. В последние годы у вашего отца сильно испортилось чувство юмора, так что в его дом, стоящий на консервации, просто так лучше не соваться даже с артефактом-ключом. Тем более, он как-то обмолвился, что ваша матушка тоже принимала участие в создании некоторых особо хитрых заклятий вокруг особняка.

Спустя полчаса четверо волшебников стояли напротив ворот, прутья которых изгибались словно в мучительных судорогах. Ни одной прямой линии, только выгнутые стальные полосы, шипы и сухо потрескивавшие сферы.

— Честно говоря, я ни разу не был у Аластора, — хмыкнул Люпин, принюхиваясь к запахам, исходящим из-за забора. — Там внутри какая-то тварь типа нунды.

— Дьявольщина, — в руках Брауна тут же появилась палочка.

— Видимо, домовики Аластора имели приказ поддерживать обороноспособность поместья всеми возможными средствами, в том числе и кормлением зверинца, — Сириус взмахом палочки создал вокруг Артура мерцающую сферу. — Мистер Грюм, ваш ход, нам в особняк ходу нет, я ошибся, думая, что часть заклинаний развеялась после смерти нашего друга.

Юноша, выглядевший сильно взволнованным, подошел к воротам, доставая из ножен кинжал, неожиданно засиявший багровым.

— Кровавые чары, — не оборачиваясь, бросил он. — Я чувствую, что здесь сейчас не пройдет никто, кроме связанных родством с хозяином особняка.

Резко полоснув лезвием по левой ладони, юноша прижал окровавленную руку к воротам. С тихим скрипом створки распахнулись, открывая дорогу в довольно запущенный сад.

— Так, господа, — ухмыльнулся настороженно озиравшийся Сириус. — Теперь нам надо пройти мимо нунды. Надеюсь, киска не слишком проголодалась.

С нервным смешком Артур переложил кинжал в левую руку, с которой медленно капали на брусчатку тяжелые алые капли. Ощутив родную кровь, артефакт-ключ засветился сильнее, создавая своеобразную алую сферу, в которой с некоторым трудом могли поместиться все четверо волшебников.

— Так даже лучше, — хмыкнул Люпин, продолжая принюхиваться.

Вытащив палочки, волшебники направились по мощенной грубым камнем дорожке, вилявшей между деревьями.

— Похоже, нам придется пройти вокруг всего участка, — оценив направление, в котором они пошли, выдал Браун, чувствовавший себя очень неуверенно в обиталище известного своей паранойей и любовью к мрачным шуткам Аластора.

На одном из поворотов им навстречу практически бесшумно скользнула нунда.

— Нет! — Сириус ударил по руке мгновенно вскинувшего палочку аврора. — Тут слишком много охранных чар.

Громадная черная кошка, голова которой была вровень с плечами волшебников, плавно шагнула вперед, настороженно шевеля ушами. Длинный хвост висел спокойно, нунда не собиралась нападать.

— Надеюсь, у него не было другой... живности, — выдавил Браун, когда охранница сада скрылась за поворотом. — Это слишком даже для моих нервов.

— Ха, — несколько нервно хохотнул Сириус, ощутимо расслабившись, — я впервые увидел нунду настолько близко.

Артур, словно не замечая ничего, вел их по сузившейся дорожке дальше. Деревья вокруг постоянно менялись, похоже, старый аврор собрал в своем саду все плоды неудачных экспериментов отдела Тайн, шевелившие сейчас листьями, щупальцами и колючками, словно провожая взглядами идущих вперед волшебников. Наконец они добрались до крыльца, собранного из почерневших от времени массивных бревен, поддерживающие крышу столбы представляли собой выгнувших спины драконов с раскрытыми пастями. Пасти были развернуты к тому месту, где стоял бы оказавшийся перед дверями визитёр.

— Подождите здесь, — срывающимся от волнения голосом проговорил Артур, делая шаг вперед. Защитная пленка вокруг него, созданная совместными усилиями Сириуса и Ремуса, стала еще плотнее, а Браун, развернувшись спиной к дверям, внимательно осматривался.

При приближении к дверям сына Аластора сами собой спали защитные чары с дома, открывая доступ в темную прихожую.

— Хозяин, — домовик в синей тоге с достоинством склонился перед юношей, взглянув на кинжал, с которого все еще капала кровь, впитываясь в паласы. — Меня зовут Кили, я старший из домовиков, оставшихся в доме.

— Сколько еще домовиков в доме? — Спросил Артур, не торопясь убирать кинжал.

— Еще трое, хозяин.

— Покажи нам дорогу к рунному залу особняка, Кили, — потребовал юноша.

— Хорошо, хозяин, — поклонился домовик, — Вы можете убрать ключ, он не понадобится, часть охранных чар в особняке подчиняется мне.

К вечеру, после долгого ритуала, особняк постепенно приобретал более дружелюбный вид. Совместные заклинания пяти волшебников создали дополнительную защиту вокруг ограды и дома, привязав ее к источнику магии.

— Спасибо, господа, — юноша стоял перед единственным на весь особняк портретом Аластора Грюма, рассматривая человека, которого не видел вживую много лет. На портрете Аластор сидел в полном парадном облачении и со всеми наградами за столом начальника аврората и мрачно рассматривал что-то, оставшееся за рамками картины. — Без вашей помощи я бы провозился гораздо дольше.

— Вы на удивление быстро подчинили себе центральный рунный круг, — хмыкнул Сириус.

— Всё же я мастер артефактов, — развернувшись, улыбнулся Артур. — Все рунные круги, волшебные предметы, амулеты... Это моя стихия.

— Аластор говорил об этом, — ответил Сириус, покосившись на неживой портрет. Во всем доме старого аврора не было ни одного живого портрета, только написанные магловскими красками. Видимо, старому параноику, как и его предкам, казалось, что способные перемещаться между портретами сущности, — не самое хорошее подспорье в деле безопасности особняка.

В этот момент у аристократа в голове словно бы сложилась некая мозаика, соткавшаяся из отдельных слов и фраз, услышанных им в последние полгода. На свои места встали и факты, полученные от разговора с сотрудником отдела Тайн, и завещание старого аврора, и рассказ Артура о его способностях.

— Мистер Грюм, — Сириус подошел ближе. — Я, кажется, знаю, чем, помимо артефактов, вы способны помочь Альянсу.

— Чем же? — отозвался волшебник, наблюдая, как домовые эльфы накрывают небольшой стол. — Я не боевой маг.

— Зато вы, как вы сами сказали, унаследовали способности вашей достойной матери, а Медоузы издавна сотрудничали с отделом Тайн в деле работы с дементорами.

Артур резко позеленел. Сидевшие в гостиной Люпин и Браун, судя по их лицам, были сильно удивлены такими познаниями Сириуса.

— Я читал о том, каким образом мои предки... управляли дементорами, — выдавил он. — Это не то, о чем стоило бы говорить за столом.

— Я понимаю, — хмыкнул Сириус. — Человеческие жертвы мы возьмем на себя, но контроль над процессом должен быть вашим, мне такие заклинания не подчинятся, у меня нет способностей к магии крови.

— Я... читал в газетах, что дементоры покинули Азкабан, — поморщился Артур. Его лицо постепенно обретало нормальный цвет. — Что конкретно вы хотите сделать?

— Рано или поздно дементоры проявят себя, — Сириус потер подбородок, не торопясь приступать к трапезе. — Есть ли возможность создать какую-то ловушку, чтобы надежно удержать их в одном месте?

— Только если я буду защищать такой ловушкой конкретную область пространства, — отозвался сосредоточенный Артур. — Я не смогу сделать артефакт с аналогичными свойствами.

— Ладно, — кивнул Блек, — когда мы примерно определим, где подобная ловушка будет наиболее эффективной... Сколько времени нужно будет для ее создания?

— Около пяти часов, — Артур словно прокручивал в мыслях страницы старых книг. — Но это потребует жизни нескольких десятков человек, мистер Блек! Это бесчеловечно!

— Если мы не поймаем дементоров, они опустошат множество городов, — рыкнул Блек, впившись взглядом в покрывшееся потом лицо юноши. — Я тоже не в восторге от перспективы лично убивать людей, не сделавших мне ничего плохого, но я не хочу терять бойцов при столкновениях с дементорами!

— Я думаю, стоит делать подобную ловушку рядом с Хогвартсом, — произнес Браун. — Министерство магии само по себе не нужно ни нам, ни Вольдеморту, а тратить такую мощь ради защиты одного из родовых особняков слишком расточительное дело.

— Разумно, — кивнул Сириус. — Я бы не хотел пачкаться в крови сильнее, чем нужно.

— Но где вы возьмете столько смертников?! — Артур был все еще вне себя. — Потребуется не меньше, чем полсотни жертв, чтобы окружить Хогвартс кольцом-ловушкой!

— Думаю, в этом нам поможет опыт наших французских коллег, — мрачно ответил Блек. — Они тренируют Непростительные на магловских преступниках, приговоренных к смертной казни. У дражайшего Фаджа есть связь с премьер-министром маглов, однако сам Корнелиус нам в таком деле не помощник.

— Тогда пока что я не вижу способов помочь вам, лорд Блек, — с облегчением выдохнул Артур.

Сириус переглянулся с Ремусом и Брауном, знавшими о планах Альянса по смещению руководства страны в ближайшие месяцы.

— В таком случае, мистер Грюм, — усмехнулся волшебник, — надеюсь на ваш ответный визит в ближайшие дни, после того, как вы посетите гоблинов и определитесь с дальнейшими планами.

— Итак, господа, — мрачный Сириус Блек прошелся перед строем волшебников, практически полностью состоявшим из наёмников с континента. — Еще раз повторяю задачу. Я не хочу выжигать полностью обиталище наших "друзей", вы должны следовать за мной до центра леса, а потом обеспечить возможность без помех побеседовать с тамошними заправилами. Вмешиваться только в случае, если мою защиту сломают.

— Плата уже переведена на ваши счета, — ухмыльнулся волшебник, пристально глядя в глаза каждому из членов гильдии наемников. — Наблюдатель от Гильдии не имеет претензий к вашему заданию и оплате.

Стоявший в углу человек в тусклой серой мантии и повязке на правом глазу, согласно кивнул, подтверждая слова Блека.

— Идёте кучно, прикрываясь щитами, — продолжил раздавать указания Сириус. — Использовать при нападении только несмертельные чары и туманную сеть. Если щиты упадут — используете всё, вплоть до Непростительных. Большая часть наших противников не владеет магией, так что вряд ли они смогут серьезно нам навредить.

— Я бы не был так уверен в этом, — неожиданно заговорил один из самых старых на вид наёмников. — Территорию вокруг своего логова вампиры усеивают всевозможными немагическими ловушками. Так что есть смысл брать с собой големов или анимированных существ, чтобы расчищать и проверять дорогу.

— Разумное замечание, — кивнул Сириус. — В походе держитесь ближе ко мне.

— Хорошо — наклонил голову волшебник. — Мне уже доводилось участвовать в облавах на клыкастых.

Сработал групповой портал, — и волшебники, встав спина к спине, настороженно осматривали окрестности. Обычный, малопосещаемый лесной уголок на севере страны, в этом месте плавно раздваивался на реальность магловскую и реальность магическую, — хитрые вампиры обустроились на месте старой лаборатории кого-то из учеников Мерлина. Неудавшийся опыт с проникновением за грань мира разрушил каменное здание, не оставив даже следа от толстых стен, однако чары дублирования пространства стояли до сих пор, — в те времена умели создавать по-настоящему самоподдерживающиеся заклинания.

— Приготовились. — Вокруг тесного круга волшебников вспыхнули искры поднимавшихся щитов. Сам Сириус Блек, даже не стараясь замаскировать своё присутствие, пошел вперед, на глазах окутываясь темной дымкой. В его глазах медленно разгорался багровый огонек, который сам маг не замечал, зато прекрасно видели обитатели леса. Последний бой с Вольдемортом заставил Сириуса погрузиться в глубину темной магии так, как никогда раньше, и это не осталось без последствий.

Чем дальше Блек уходил в лес, тем больше спрятавшихся наблюдателей отслеживало каждый шаг волшебников. Поначалу никто не препятствовал ему, однако, едва наблюдатели убедились, что темный маг идет, словно вдоль невидимой нити, ведущей ко входу в пещеры, беспрепятственное продвижение небольшой группы закончилось.

Короткий свист, — и в щите Блека застрял толстый стальной болт. Следом начался обстрел из темноты и шедших следом за Сириусом волшебников.

— Никого не убивать! — заорал маг, швыряя в темноту Туманную сеть, которая, судя по отголоску магии, ударилась в какое-то дерево и завязла, не поймав никого.

Резким взмахом ладони, Блек заставил зависнуть в воздухе перед ним бросившегося из темноты вампира, вооруженного коротким кинжалом. В правой руке волшебника засветился клубок огня, но вместо этого Сириус просто с силой отшвырнул обездвиженного вампира, с хрустом ударившегося о попавшееся на пути дерево.

Внезапно под темным волшебником раскрылся незаметный провал, на дне которого были вкопаны острые колья, заботливо смазанные чем-то на редкость неприятным. С неразборчивым ругательством Блек полетел вниз, в полете заставив ауру полыхнуть огнем, испепелившим колья, а потом и смягчить приземление. Наёмники, метнувшись вперед, окружили ловушку, не позволяя добраться до Сириуса тут же посыпавшимся со всех сторон вампирам. Засверкали вспышки заклинаний, но вампиры, вооруженные только холодным оружием и собственной скоростью, не смогли пробить строй слаженно работавших магов, каждый из которых прикрывал только свой сектор.

С проклятьями выбравшись из оказавшейся на удивление эффективной ловушки, Блек остановился. Взмах палочки, — и толстое дерево, срубленное под корень, начинает плавиться и изменяться. Потоки темной магии, рвущиеся с рук волшебника, ускоряли процесс преобразования, и вот вместо дерева встало толстое тело голема, покрытого облезающей корой. Напрягшись, Сириус описал палочкой замысловатую фигуру, отпечатавшуюся на спине голема. "Глаза"-гнилушки загорелись, и существо сделало шаг вперед, проверяя дорогу.

— Пошли, — Сириус последовал за големом, не обращая внимания на пораженные взгляды наёмников: анимировать настолько крупный объект было под силу немногим волшебникам.

Спустя примерно полчаса так и не уменьшившаяся в числе группа волшебников добралась до тщательно укрытого входа в пещеру. Голлем, выработав свой ресурс, рассыпался в труху, пачкая сапоги прошедших по нему людей.

— Значит, не соврали, — прокомментировал Блек, остановившись недалеко от входа и дождавшись, пока за его спиной встанут наёмники, тут же занявшие круговую оборону.

— Мне нужен патриарх Ромеро! — на весь лес заорал Блек, использовав Sonorus.

Спустя какое-то время, которое волшебники провели, старательно укрепляя свою позицию от внезапного нападения, в проходе показалась целая делегация вампиров.

Глава 60. Демонстрация намерений.

Вместе с нервно расхаживавшей в аппарационном зале Аликой Гринграсс, будущей женой крестного, я дожилался возвращения из леса Сириуса. Продавивший особый статус нескольким ученикам Попечительский совет обеспечил мне, Невиллу, Луне и еще некоторым студентам возможность беспрепятственно покидать Хогвартс в любое время, — при условии безукоризненной сдачи итоговых экзаменов. И невзирая на то, что за год обучения у французских магов я узнал много больше, чем за предыдущие четыре — в Хогвартсе, — я планировал завершить обучение, пусть даже главе рода Поттеров вряд ли понадобится документ об окончании школы.

— Еще не появлялись? — в комнату заглянул Гораций Слагхорн, расплывшийся в улыбке при виде меня. На шее полноватого алхимика раскачивался золотой кулон маховика времени, который я отдал старику, чтобы у того была возможность одновременно вести уроки Зельеварения в школе и поддерживать Альянс своими зельями и мастерством целителя.

Я успел открыть рот, чтобы ответить алхимику, как в комнате мигнул свет, и в центре возникли дымящиеся фигуры наемников, многие из которых щеголяли свежими повязками, а одного буквально тащили на плечах его товарищи. Однако темнота исходила от появившегося в комнате крёстного, окруженного облаком-аурой, в которую Сириус явно влил просто чудовищную энергию. Когда Блек посмотрел на меня, я невольно вздрогнул, — такая ярость читалась во взгляде его глаз, буквально светящихся красным.

Вошедший следом представитель гильдии наемников, споткнулся, встретившись глазами с темным магом.

— Сириус! — К груди волшебника прижалась его невеста. Тонкие руки запутались в слегка обожженных волосах Блека. Однако ласка девушки делала свое дело, и в зале постепенно прибавлялось света.

Наемники, подгоняемые Горацием, ушли из зала, направляясь в совсем даже не импровизированный лазарет, размещенный в подвалах, следом за ними ушел и представитель гильдии, а я отвернулся от слишком личной, чтобы происходить на глазах у других людей, сцены. Постепенно яростный блеск глаз крёстного погас, и он выпустил прижавшуюся к нему девушку из объятий, шагнув вперед.

— Бесполезно, — процедил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — Вампиры ответили отказом на мое предложение, а пока мы с патриархом беседовали, успели вызвать помощь, так что на нас одновременно навалилась группа Пожирателей и сами хозяева пещер.

— И каковы потери? — В комнату вошел Люпин, хлопнув друга по плечу.

— Потери? — Блек поморщился. — Все пошедшие со мной маги ранены, некоторые тяжело, один мертвец, которого вытащить мы уже не сумели. Но и вампиров мы покрошили немеряно. Перед тем, как один из наёмников, которого мы прикрывали весь бой, сумел всё же создать нам групповой портключ, мы успели обрушить вход в пещеры вампиров на большую глубину, так что завал разбирать придется очень долго.

— Там же наверняка остались их женщины, — сказала Алика, не отпуская руки волшебника.

— Никто не заставлял их нападать, — отрезал Блек, — Мы пришли решить дело миром, но если уж вампиры полезли в бой, то получили то, что заслуживали.

* * *

Вестминстерское аббатство принимало необычных для этого места гостей, — причудливо одетые люди, многие из которых щеголяли туалетами времен Карла Великого, или французского Короля-Солнца. Блестящие драгоценности, вычурные прически дам и амулеты кавалеров. Чары дублирования пространства, наложенные с помощью самого Фламеля, к полному потрясению многих из собравшихся в соборе людей, обеспечивали полную конфиденциальность мероприятия. Великий алхимик-долгожитель, одетый подчеркнуто строго, сидел в первом ряду, а рядом с ним — вызывая не меньшее потрясение и шепотки гостей, устроился французский магистр темной магии Цимус, пришедший на свадьбу в полном парадном облачении. Свадьба лорда Блека и Алики Гринграсс, в противовес моей свадьбе, была событием в том числе политическим, поэтому гостей собралось гораздо больше, и стены аббатства с трудом вмещали в себя приглашенных.

Усмехнувшись, я обвел взглядом собравшихся людей, — вокруг Фламеля и Цимуса образовалось пустое место. Гости в целом разделились на несколько групп: отдельно стояли волшебники из родов, присоединившихся к Альянсу старых семей, отдельно — немногочисленные нейтральные семьи, отдельно — министерские чиновники, которых Сириус с брезгливой гримасой, все же включил в список приглашенных на свадьбу, чтобы продемонстрировать мощь возглавляемого им союза всем заинтересованным сторонам. Отдельно расположились авроры, к которым примкнули немногочисленные девушки, сумевшие вырваться из-под опеки строгих родителей, обсуждавших сейчас происходящие в стране изменения. Флер куда-то ускользнула еще в самом начале приема,

Скосив глаза вправо, я обнаружил, что поступил совершенно правильно, познакомив Невилла и леди Лонгботтом с женой Аврелия Цимуса, — окруженные маревом защитной сферы, они что-то обсуждали в тесном кругу, леди Лонгботтом внимательно слушала медленно рассказывавшую Арратайу, обмахиваясь пушистым веером. Красноглазая девушка, ощутив мой взгляд сквозь все щиты, мягко улыбнулась.

Из группы шептавшихся о своем министерских чиновников плавно выплыл министр магии Корнелиус Фадж, окруженный свитой из советников и мелких просителей. Получивший от крестного убедительные уверения в непричастности Альянса к произошедшему со Скримджером, подкрепленные изрядным пожертвованием от всех заинтересованных сторон на нужды клиники Святого Мунго, а также заверения лично Сириуса Блека во всесторонней поддержке политики министерства, Фадж буквально ожил и теперь лучился самодовольством и уверенностью на приемах. Уверенность министра подкреплялась и резко возросшей эффективностью аврората, сотрудники которого получили негласный приказ Брауна убивать на месте обнаруженных сторонников Вольдеморта. Практически сразу после этого восстановился порядок в магических поселениях по всей территории страны, а боевые действия перекинулись в отдаленные селения маглов, где Пожиратели продолжали натаскивать на кровь завербованных новичков. Министр не получал сводок, где говорилось, что последние нападения на маглов происходили при совместной работе вампиров, оборотней и волшебников, и нападения эти стоили большой крови.

— Мое почтение, министр, — я вежливо поклонился одутловатому мужчине.

— Добрый день, лорд Поттер, — маленькие глазки Фаджа пристально уставились на меня. Меня на долю мгновения окатила ненависть к этому человеку, до последнего прятавшегося в уютную иллюзию спокойной Англии, когда уже начался обратный отсчет времени, остававшегося до открытой войны. Но время министра еще не пришло, оставалось еще около месяца до тех пор, пока Альянс не будет готов взять власть.

— Что вы думаете о дальнейшем развитии ситуации в стране? — спросил министр, когда первые расшаркивания завершились.

— Я думаю, что рано или поздно Вольдеморт, — я искренне насладился на мгновение расширившимися зрачками министра, — рано или поздно Вольдеморт погибнет. И только от наших действий зависит, будут ли при этом колоссальные, растянутые во времени жертвы, или же всё произойдет в ближайшие годы.

— Вы думаете, война закончится быстро? — приподнял брови министр.

— Я на это надеюсь, — искренне ответил я, стараясь не поддаваться гадливости.

Министр проследовал дальше, неспешно отвечая на приветствия волшебников, а ко мне наконец вернулась Флёр.

— Скучал? — светло-серые глаза любимой, буквально излучавшие ласковое тепло, заставляли забыть обо всём.

— Когда тебя нет рядом, — мир вокруг меркнет, — ответил я строчкой из какой-то старой книги, целуя тонкое запястье.

— О чем вы говорили с Фаджем? — Флер довольно улыбнулась, не спеша отнимать у меня руку.

— Его интересовало мое мнение о войне, — я пожал плечами. — Он настолько доволен и самоуверен, что становится противно.

— Если я правильно помню старые газеты, Фаджа выбрали именно за неумение видеть дальше своего носа, — усмехнулась моя жена, превращаясь из очаровательной девушки в дочь известного политика. — Он ведь до последнего не верил в возвращение темного лорда.

— Не верил, — хмыкнул я. — И ради этой веры положил в землю много хороших людей.

— Подумай о хорошем, — к моей щеке прикоснулась мягкая теплая ладошка, и я прижал ее рукой, не желая отпускать.

Легкое колебание воздуха вокруг нас сказало бы знающему человеку о том, что нас накрыло куполом заклинаний против излишне любопытных ушей.

— Подумаю, — усмехнулся я. — Я подумаю о том, что будет вечером.

— И что же будет вечером, — в глазах Флер было столько лукавства, что я невольно улыбнулся.

— Это... подлежит обсуждению, — я не удержался и быстро поцеловал такие маняшие губы.

Звуки волшебного органа, непонятно где раздобытого Сириусом, разнеслись по огромному залу. На меня нахлынуло ощущение, словно мы непостижимым образом отброшены на несколько веков в прошлое, навеянное древними стенами и не менее древней музыкой, казалось, лющейся со всех сторон. Голоса собравшихся людей стихли, подавленные мощью органа, когда на центральное возвышение, окутанное шелковой тканью, поднялся священник-маг из рода Калленов, издавна исповедовавших, в противовес вере предков или фактическому атеизму большинства волшебников, католическую веру. Следом за ним поднялись Сириус Блек, ради торжественного случая полностью приглушивший свою ауру, и сопровождавший его Ремус, взявший на себя почетную роль шафера и несший на бархатной подушке кольца.

Поскольку в зале собрались волшебники, Джеймс Каллен не стал произносить типичную для свадеб речь, а сразу перешел к делу. Сопровождаемая своим отцом, к Блекам присоединилась Алика Гринграсс, приковавшая к себе взгляды собравшихся не хуже, чем Флёр. Одетая в бледно-голубое простого покроя платье, девушка разительно отличалась от той опасной, не гнушавшейся темной магии волшебницы, какой была до свадьбы. Тонкий золотой обруч, перехватывавший гриву распущенных черных волос, был украшен руническими узорами, — один из предсвадебных подарков рода Блеков девушка одела на себя, показывая, что выбор будущего мужа сделан ей сознательно, а не по настоянию родни.

— Сириус Блек, — начал Каллен. — Произнеси свою клятву перед лицом собравшихся и перед магией.

Крестный, как никогда счастливый, взял в свои руки ладони Алики Гринграсс.

— Я беру тебя, Алика Гринграсс, в законные жены. Я обещаю быть верным тебе каждый раз, быть твоей опорой, как в счастье, так и в горе, в болезни и в здравии. Моя любовь останется с тобой навсегда до скончания моих дней на этой земле. Пусть магия и кровь будут свидетелями моих слов!

Крёстный клялся не только магией, но и кровью, — свечение, окружившее его при последних словах, было не золотисто-белым, как на моей свадьбе, а алым, но не менее красивым.

— Я беру тебя, Сириус Блек, в законные мужья. — Звонкий голос девушки разносился под древними сводами, ее глаза блестели. — Я обещаю быть верной тебе каждый раз, быть твоей опорой, как в счастье, так и в горе, в болезни и в здравии. Моя любовь останется с тобой навсегда до скончания моих дней на этой земле. Пусть магия и кровь будут свидетелями моих слов!

По щеке стоявшей рядом со мной Нимфадоры пробежала слезинка — девушка была искренне рада за свою подругу. Ее мать довольно улыбалась, глядя на брата, наконец-то нашедшего свое счастье.

Сириус взял с подушечки кольцо и медленно надел его на палец Алики. Секундой позже на его руке тоже красовался тонкий золотой ободок. Ремус, освободившийся от подушечки, взмахом палочки создал вокруг сочетавшихся браком рунный круг, идентичный находящемуся в подвале дома Блеков, — в дело вступала и родовая магия старинных семей.

— Властью, дарованной мне, — сияние вокруг Каллена было отблесками настоящей светлой магии, куда там Дамблдору с его потугами на роль светлого волшебника. — Объявляю вас мужем и женой.

Рунный круг полыхнул белым светом, скрывая от собравшихся слившихся в поцелуе мужчину и женщину. Оборотень и священник отступили от пылавшего круга, спустившись вниз, к гостям. Спустя минуту сияние угасло, последние отблески света стекали по одежде стоявших на возвышении Сириуса и Алики Блек.

— Счастья! — выкрикнул Ремус, вскидывая руку вверх, с его раскрытой ладони сорвался нематериальный фейерверк, взорвавшийся под высоким потолком, осыпав окружающих призрачными искрами.

— Счастья! — взмахнула рукой Флер рядом со мной.

Гости зашумели, если бы не чары дублирования пространства, сейчас здание аббатства светилось бы изнутри, словно в нем бушевал настоящий пожар, однако заклинания Фламеля и Цимуса надежно скрывали нас от взглядов маглов, а под сводами аббатства бушевал настоящий вихрь красок, впрочем, собравшиеся не теряли осторожности и использовали только те чары фейерверков, которые не могли повредить древние своды здания.

С сияющими глазами, крестный с женой спустились с возвышения, принимая поздравления сначала самых близких друзей, потом — остальных гостей. Однако многие из волшебников не стали подходить ближе, поскольку празднование должно было продолжиться уже в более узком кругу в доме Блеков, где уже был подготовлен бальный зал.

То тут то там зазвучали хлопки сработавших портключей, уносивших членов Альянса и немногочисленных людей из нейтральных семей, а также часть авроров на празднование в дом Блеков. Это было нормальным явлением, по причине сложившейся в стране обстановки, и никто даже и не думал предъявлять дому Блеков претензии за столь явную демонстрацию отношения к другим фракциям, однако же я видел, как гримаса неудовольствия исказила лицо Фаджа, не получившего приглашения на неофициальную часть церемонии.

— Лорд Поттер, — обратился ко мне Фламель, едва мы появились в бальном зале, в который превратился весь второй этаж дома Блеков, дополнительно до предела расширенный магией. — Предлагаю вам опробовать заклинание, разработкой которого я занимался последние несколько лет.

— Магия пространства? — С откровенным любопытством спросил я алхимика, поскольку благодаря регулярной переписке примерно представлял, чем сейчас занимаются в Европе нанятые тандемом Фламеля и Цимуса волшебники.

— Вокруг дома Блеков нет сада, — усмехнулся Фламель, покачивая своим посохом, — а вокруг Поттер-манора сад имеется, и он наверняка попадает в пределы заклятья Доверия. Вы — крестник лорда Блека, и вы одновременно лорд Поттер. Вы сможете проложить заклинание постоянного переноса между этими точками пространства.

— Почему именно я?

— Плести чары придется нам всем, однако доступ к пространству особняков должны будете предоставить вы и лорд Блек, иначе чары сработают только на границе защитных заклинаний.

— Тиби, — я щелкнул пальцами, и передо мной появился старейшина домовиков Поттер-манора. — Подготовь вино и закуски для гостей, возможно, скоро в саду появятся гости.

Эльф исчез, а мы с Фламелем, довольно улыбавшимся и с хрустом разминавшим пальцы, направились к Сириусу и Аврелию, точно так же, как я успел услышать по обрывку разговора, обрабатывавшему крестного.

— Это будет интересно, — рассмеялся крестный, обнимая за плечи Алику. — Но почему именно сейчас?

— Это будет прекрасной демонстрацией как наших с вами сил, — мягко улыбнулся Фламель, — так и демонстрацией того, что остались еще люди, кого беспокоит статут секретности и участь волшебников в случае его нарушения.

— Это разумный довод, — крестный достал палочку.

Использовав усиливающее голос заклинание, Сириус сообщил гостям, что гости из Франции продемонстрируют свой подарок немедленно. Мы вчетвером встали в круг, и Фламель протянул нам по листу пергамента.

— От вас потребуется произнести только начальные такты заклинания, — коротко остриженный ноготь алхимика чиркнул по пергаменту. — Это позволит нам начать объединение пространств особняков в единое целое, не повреждая защиты.

— И не получить ответный удар от защиты особняка, — усмехнулся Цимус.

— Начали, — дождавшись, когда мы просмотрим доставшуюся нам часть заклинания, отчеканил алхимик, стискивая посох.

Ощущение колоссальной силы затопило меня с головой. Собранная четырьмя фактически самыми могущественными волшебниками энергия хлынула в круг, наполняя создаваемое изощренными умами алхимика и темного мага заклинание. Цимус и Фламель, явно успевшие сработаться за последние годы, не читали свое творение вслух, большая часть их действий проводилась в молчании, и только паутина энергий перед нами на стене становилась все сложнее и ярче, светясь даже в видимом обычным зрением спектре.

Темный маг и алхимик взмахнули своими посохами, очерчивая большой полукруг, покрывшийся рябью, сквозь которую просвечивал сад и особняк, в котором многие гости с удивлением узнали Поттер-манор.

Раздались недоуменные восклицания, однако самые искусные волшебники, которых в зале присутствовало достаточно, уже сделали для себя вывод, что неизвестно как выживший Фламель и его коллега, достаточно мало известный в Англии, сумели произвести настоящий переворот в магической науке.

— Желающие после бала провести время в парке Поттер-манора могут пройти через этот портал, — усмехнулся Николас Фламель, утирая пот со лба.

Повинуясь жесту Сириуса Блека, зазвучала музыка, и первый танец принадлежал только одной паре.

— Моя леди, — Блек склонился в поклоне перед своей женой, приглашая её в круг.

— Мой лорд, — тонкая рука девушки казалась еще более хрупкой в большой руке волшебника, на лице Алики сияла чистая и искренняя улыбка, девушка выглядела прекрасной, как никогда.

Первый танец, по традиции принадлежавший хозяевам бала, начался. С тихим стуком каблуков Алики и шелестом её платья, пара вальсировала под музыку старого, но не утратившего своей прелести Штрауса. Блеки невольно приковывали к себе взгляды, лицо Сириуса смягчилось, из глаз словно бы пропал багровый огонек, появившийся после боя с Темным лордом, он с нежностью обнимал свою жену, уверенно ведя её в танце. А буквально лучившаяся счастьем Алика как никогда походила на ангела.

Со следующим танцем к хозяевам один за другим присоединялись гости, и в круг танцующих то и дело вступали новые пары.

— Госпожа моего сердца, — высокопарные слова сами сорвались с моего языка, настолько я был под впечатлением венчания крёстного, — окажите смиренному смертному милость, подарив ему танец.

— С радостью, — рассмеялась Флёр, увлекаемая мной в круг танцоров.

Музыка, поначалу плавная, всё ускорялась и вскоре бушевала, словно шторм, вовлекая в танец все больше людей. Где-то в зале скользил некогда неуклюжий наследник Лонгботтомов, прижимая к себе чуть сильнее, чем позволяли приличия, свою драгоценную невесту, мягко, с нечеловеческой грацией вальсировали Цимусы, четко и уверенно двигались отец и мать Флёр, тоже прибывшие на помолвку своих союзников. Музыка, подкрепленная магией старинного особняка, словно смывала с лиц собравшихся волшебников печать, наложенную войной, позволяя хотя бы на время забыть о том, что завтра, возможно, многим из них предстояло снова идти в бой.

Наконец музыкальный поток отпустил собравшихся и мы с Флёр отошли к одному из столиков, на котором стояли бокалы с шампанским и фрукты.

— Тебе не хватает только крыльев, чтобы быть ангелом, — честно сказал я, целуя девушку в лоб.

— Вы говорите мне такие слова, мой лорд, — Флёр играла роль жеманной светской дамы настолько достоверно, что я засмеялся.

— На этом празднике действительно можно отдыхать, — отозвался я, оглядывая гостей. — Тут собрались только те, кто является нашими союзниками, и не стоит ждать удара в спину, как в Хогвартсе.

— Да, — протянула Флёр. — В замке я чувствовала себя... неуютно. Даже при том, что я почти все время находилась либо рядом с тобой, либо рядом с профессором Флитвиком.

— Пойдем в парк? — я протянул девушке руку.

Подойдя к мерцавшей пленке портала, мы на мгновение остановились.

— Вперед, — задорно выкрикнула Флёр.

Странное, ни на что не похожее ощущение длинного-длинного шага, растянувшегося на десятки миль, — и мы уже шли среди деревьев парка, окружавшего Поттер-манор, а из окна башенки наблюдателя нам махнул рукой один из принесших присягу роду Поттеров волшебник.

— Кажется, сегодня маги получили новую надежду на то, что им будет куда отступить, если наш мир окажется раскрытым.

— Для этого предстоит создать то пространство, куда будет вести подобный портал, — тихо прошелестел голос Аврелия Цимуса, прошедшего в сад следом за нами. Его жена оглядывалась по сторонам, с любопытством рассматривая дом, в котором ранее еще не бывала.

— Насколько я понимаю, это еще предстоит, — откликнулся я, прижимая к себе Флёр.

— Ничего не заканчивается, лорд Поттер, — с непонятной грустью произнес темный маг. — После войны ничего не закончится.

Глава 61. Переворот.

Профессор Флитвик проснулся в пятницу совсем рано. По привычке осторожно просканировав комнату и только потом открыв глаза, Флитвик почувствовал странное волнение Хогвартса — готовилось что-то по-настоящему интересное. Что случится в этот день, он еще не знал, но то, что этот день не останется без серьезных изменений — было очевидным.

Взглянув на часы, Флитвик понял, что до завтрака еще больше двух часов, и он успеет тщательно подготовиться. Вытащив из шкафа ритуальные курильницы и разведя в них маленькие огоньки, Флитвик уселся в центре дымящегося круга, привычным усилием позволяя своему сознанию скользнуть куда-то в темноту, где скрывалось магическое сердце Хогвартса.

Невероятный, неописуемый словами каскад ощущений и своеобразных эмоций, испытываемых Хогвартсом, накатил на маленького профессора. Тоска по колыхавшей землю и эфир поступи великих Основателей, ушедших к следующему перерождению больше тысячи лет назад. Печаль о том, что в мире почти не осталось волшебников, сравнимых по силе с создателями Хогвартса, и некому теперь обновить сплетавшие суть древнего замка заклятия. Сдержанный гнев на Дамблдора, который оказался одним из худших директоров за десять веков. Молчаливая радость от того, что в замке обучается девушка, корни которой уходят к нечеловеческим расам, способная воспринять и изменять волшебство Хогвартса.

Лишь одного не сумел понять профессор, — что именно произойдет в этот день. В отличие от Трелони, которую Флитвик искренне считал шарлатанкой, и которая, по мнению профессора, сделала в своей жизни всего лишь одно предсказание, да и то в дурной компании, сам Филиус предпочитал не гадать, а спрашивать тех, кто способен дать ему гораздо более точный ответ — духов предков, магию Хогвартса. Впрочем, насчет истинности предсказания Трелони Флитвик последние годы изрядно сомневался, — в конце концов, Дамблдор успел зарекомендовать себя как величайший лжец Англии, переплюнув даже Локонса, а единственным свидетелем предсказания был именно хитрый директор. Так что было ли это пророчество, и каким оно было — вызывало серьезные сомнения.

Открыв глаза спустя полчаса после начала медитации, Флитвик наполнил свое тело и сознание звенящей бодростью — подарком Хогвартса. Резко взлетев с бамбукового коврика, профессор начал готовиться. Дым от свечей и курильниц стал еще гуще, сплетаясь в причудливые рунные комбинации и, повинуясь взмахам палочки профессора, оседал на его теле, создавая ритуальный рисунок без всякой кисточки — Флитвик не зря заслуженно носил титул грандмастера заклинаний, и краска в такой ситуации была ему не нужна.

Длинные волосы Флитвика буквально встали дыбом от пронизывавших их магических разрядов — настолько хорошо профессор себя не ощущал со времен давно позабытой бурной молодости, когда стал семикратным чемпионом магических дуэлей в Европе, а до того времени был известнейшим дебоширом и забиякой, не пропускавшим ни единой потасовки. На долю секунды Флитвик стал похожим на дикобраза, но волосы, повинуясь магии, стали сами заплетаться в сложную косу, а руки профессора только втыкали стальные и серебряные украшения-обереги в волосы, позволяя им оплетать вложения. На руки и пояс Флитвик подвесил слабо позвякивающие связки амулетов, большая часть из которых имела сугубо ритуальное значение в подземном мире гоблинов. Впрочем, среди них прятались и совершенно неотличимые от гоблинских по стилю, амулеты, созданные самим профессором, выполнявшие далеко не одну декоративную и ритуальную функции.

Закончив одеваться, Флитвик резким движением вбил в рукавную и ножную кобуры палочки — свою верную дуэльную и запасную, которой не пользовался ни разу за свою жизнь, но врожденная паранойя мастера заставляла носить ее на крайний случай.

До завтрака оставалось ровно полчаса, и Флитвик мягкой походкой, оглядываясь по сторонам, направился к Большому залу, поглаживая висевший на поясе кинжал, откованный им самим больше ста лет назад из серебра и таинственного металла, упавшего со звезд в день рождения профессора.

Большой зал встретил Флитвика привычным гомоном детских голосов, которые Филиус очень любил слушать в редкие минуты меланхолии. Общество невероятно молодых по сравнению с разменявшим первое столетие полугоблином детей благотворно сказывалось на эмоциях Флитвика. На центральном месте за профессорским столом уже вольготно расположился директор, благостно улыбаясь всем и незаметно читая мысли детей. Сунувшись при первом знакомстве в голову Флитвика, Дамблдор больше не рисковал этого делать, близко познакомившись с духами предков полугоблина.

Флитвика перекосило внутри, как и всегда при утренней встрече с директором. Профессор не понимал, по какой причине этот человек все еще носит маску светлого волшебника, хотя сам давным-давно потерял цвет, став серым. Впрочем, Филиус, не уступавший годами директору, еще помнил, каким был Дамблдор в самом начале своей карьеры. Гораздо более жесткий и радикальный волшебник, от заклятий которого содрогались стены старинного замка. Филиус не видел эпохального поединка Дамблдора и Гриндевальда, но мастеру дуэлей очень хотелось бы узнать, как он проходил. Дамблдор никогда не распространялся на эту тему, а рыться в его воспоминаниях было бы перебором даже для уверенного в своих силах полугоблина.

Гарри Поттер, уже сидевший за столом Равенкло, приветливо кивнул своему декану. Флитвик был искренне рад тому, что сын Джеймса попал в итоге на его факультет — окажись Гарри с самого начала на Райвенкло, может быть, он не имел бы столько проблем на первых четырех курсах. В отличие от Минервы, Флитвик не имел привычки слепо доверять директору и не позволил бы лепить из мальчика послушное одноразовое орудие. Впрочем, все случилось так, как угодно судьбе — не сбеги Гарри из-за невыносимой жизни от Дамблдора, может, и не было бы сейчас тут уверенного в себе лорда Поттера, главы мощного альянса и в перспективе сильнейшего волшебника поколения.

— Хорошая сегодня погода, коллега, — Флитвик прекрасно знал, что Снейпу плевать на погоду, но еще раз подколоть ставшего совсем мрачным мужчину было для него своеобразным развлечением.

— Не думаю, что ее можно назвать хорошей, — буквально огрызнулся Снейп.

Флитвик оскалился, — с самого начала года экс-зельевар стал совсем хмурым, получив предельно ясное представление о своих способностях, как боевого мага. Филиус с иронией воспринял рассказ о резонансном поединке двух волшебников, в котором Снейп совершенно позорно проиграл шестикурснику, пусть даже и Гарри Поттеру. Впрочем, представив себе свой собственный возможный с ним поединок, полугоблин предельно ясно понимал, что в чисто силовой борьбе проиграл бы. Поттер обладал невероятным по объему резервом магии и мог создавать поистине неподъемные по силам чары.

С тихим шелестом в окна влетели десятки сов — многие ученики регулярно получали почту из дому или получали ежедневные газеты, которых в Англии было предостаточно. Перед Гермионой Грейнджер, как видел Флитвик, приземлилось целых четыре совы, с натугой тащивших немалых размеров сверток — скорее всего с книгами. Уткнувшись в свою тарелку, профессор приступил к трапезе, сегодня в меню оказался замечательной прожарки бифштекс, политый соусами и жаренная картошка с пряностями, — как и любил полугоблин.

Со стуком открылась дверь в Большой зал, пропуская группу людей. Сириус Блек, Ремус Блек, Марк Гринграсс, глава аврората Браун и полтора десятка его подчиненных. Флитвик видел, как со своего места спокойно встал Гарри Поттер, а его жена скользнула к нему за спину.

— Директор Дамблдор, — голос Марка Гринграсса разнесся по залу. — Сегодня рано утром был убит министр магии Корнелиус Фадж и его заместитель. Власть в Англии, согласно решению спешно собранного малого состава Визенгамота, принадлежит Марку Гринграссу, как временно исполняющему обязанности министра.

— И что вы хотите этим сказать? — С сарказмом спросил директор, вставая с места.

— То, что вы арестованы за свои преступления против волшебного мира, и будете помещены, — до предварительного разбирательства, в Азкабан.

— Вы не посмеете, — директор вытащил палочку.

Поттер за соседним столом вскинул руки вверх, и чудовищная сила подняла столы вместе с учениками, расталкивая их в стороны, к стенам.

— Директор Дамблдор, — Браун направил палочку на покрасневшего от ярости старика, — сдайте вашу палочку и артефакты.

Вместо ответа от директора пошла волна силы, — старик собирал энергию Хогвартса для удара.

Сухонький старик, стоявший рядом с Сириусом, спокойно взмахнул в воздухе посохом.

— Лорд Блек, вы были правы, — скрипучий голос старика разнесся по залу. — Хогвартс давно отказался от бывшего директора. Хогвартс, оставь его!

Сияние магии вокруг Дамблдора приугасло, когда заемная сила отхлынула от бывшего директора.

— Вы же не думали, Дамблдор, — язвительно произнес старичок, — что обманутый вами когда-то мастер строительства волшебных замков не найдет способ вернуть долг?

— Avada Kedavra, — первый ход в начавшемся побоище сделал Снейп. Правда, выпущенный им зеленый луч понесся в сторону Сириуса Блека. Черный маг сделал свой выбор.

Флитвик спокойно сидел на своем месте, ожидая нужного момента, только прикрылся защитным заклинанием. Вместо него среагировал Слагхорн, плеснув в лицо Снейпу из пузырька, который сорвал с поясной перевязи. Бывший зельевар с диким воем схватился за лицо руками, выронив палочку — в бутылочке было что-то вроде кислоты. Второй пузырек полетел в сторону директора, но тот отмахнулся палочкой, и Слагхорна унесло в сторону стены, где он мягко приземлился на ноги, отбившись от еще одного импульса силы.

В этот момент Флитвик понял, что его шанс настал, — директор оказался вполоборота к нему, сконцентрировавшись на пришедших к нему волшебниках и Слагхорне. Ребристая рукоять кинжала скользнула в руку полугоблина, и Флитвик без всякой магии по-простому ударил, перебивая бывшему начальнику позвоночник, заточенное лезвие, как в масло, вошло в спину, разрубая спинной мозг.

Дамблдор упал беззвучно. Шок погасил сознание прежде, чем директор понял, что его почти убило. Однако заклятье, брошенное сначала Сириусом, а потом Флитвиком, не позволило одному из величайших преступников страны ускользнуть в спасительную смерть.

— Avada Kedavra, — зеленый луч с палочки Сириуса пригвоздил к земле стонущего Снейпа.

Сириус взмахнул палочкой, и тело Снейпа поднялось вверх, а рукава его мантии разорвались, открывая черную татуировку.

— Упивающимся смертью, согласно новому закону Министерства магии, уготована смерть на месте, без допросов и разбирательств. Чумным крысам не место в Англии.

Двенадцать часов назад. Дом Блеков.

— Честно говоря, мне это не нравится, но другого пути я не вижу. — Сириус Блек мрачно посмотрел на собравшихся в комнате.

Гринграсс, сидевший в дальнем кресле, сочувственно хмыкнул.

— Жестокое время требует жестоких решений, Сириус, — Аристократ был предельно серьезен. — Сейчас Вольдеморт немного опережает нас именно потому, что действует за пределами закона, а законная власть фактически бездействует. К тому же дальше удерживать пружину заговора во взведенном состоянии опасно. Рано или поздно кто-то проболтается, и тогда страна захлебнется в крови, а останавливать Вольдеморта будет попросту некому.

— Я понимаю, — Сириус нахмурился. — Я понимаю, но...

— Дальше ждать нельзя, — мягко заметил Ремус, кладя руку другу на плечо. — Боунс и Браун нас поддержат, а значит — силовые структуры Министерства и законники уже на нашей стороне. Департамент магических перемещений, служба контроля магии прогнили насквозь, и сильных волшебников там очень мало. Собственно, остаются только люди в личной охране министра магии. Сегодня в смене три охранника, каждый из которых давал присягу.

— На этот случай есть Тень сна, — Сириус меланхолично покачал головой, роясь в одном из ящиков стола. — Не только у Вольдеморта есть подобная вещица, пусть и довольно редкая. Жаль, перезаряжается она несколько месяцев.

— На крайний случай, — вступил в разговор Киаран, — мы втроем вполне в состоянии нейтрализовать охрану министра, не убивая их.

— Единственное, что меня радует, — Сириус потер кулак, — так это то, что мы собираемся хладнокровно убить не невинного, а государственного преступника. На руках министра столько крови, причем пролитой в мирное время после Первой войны, что он давно заслужил Аваду. Но ни один английский суд не выдаст ему обвинительный приговор. Это примиряет меня с необходимостью убить его.

— Фадж своими действиями подтолкнул к Вольдеморту оборотней, вампиров, немногочисленных английских вейл, великанов, и даже часть кентавров-ренегатов. — Люпин нахмурился, вспоминая прошлое.

— Невозможно встать на сторону добра, ну или определенного порядка, если этот самый порядок отказывает тебе в равенстве прав с обычными волшебниками... — Оборотень постепенно разъярялся. — У тебя есть шанс это изменить, друг.

— Да, я помню наш разговор после дуэли, Ремус, — Сириус встал. — Ты прав.

Я смотрел, как задумавшийся было крестный на глазах обретал уверенность.

— Гарри, Киаран, Ремус, вы идете со мной в Министерство. Ремус, вызови мне Брауна и предупреди, чтобы держал всех бойцов в казарме полчаса. Потом иди к Амелии и зови ее в кабинет министра. Свяжись с Августой, пусть через сорок минут созывает экстренное совещание малого состава Визенгамота. А через два часа — Попечительского совета. Пусть Браун через полчаса направит весь свой отряд к залу заседаний, но не показывается.

— Ну а мне предстоит собрать воедино всё, что вы сейчас разнесете в министерстве, — усмехнулся Марк Гринграсс. — К счастью, все необходимые бумаги для первого этапа у меня уже есть, контора Фельштейна работает просто идеально.

Необычное возбуждение охватило меня. С одной стороны, мы собирались убить человека. С другой — этот человек всеми силами, пусть и не понимая этого, толкал Англию к хаосу и разрушению. Мне было жаль Марка и Сириуса, вынужденных принимать тяжелые решения, но... я понимал, что другого выхода уже нет.

Все необходимое для похода было у меня в карманах и на поясе, так что я даже не стал дополнительно снаряжаться из запасов Сириуса. Палочка, кинжал, несколько колб с зельями, родовой перстень, сам по себе являвшийся мощным артефактом — больше ничего мне не было нужно.

Сириус спокойно нацепил на себя широкий черный пояс с ножнами. Расправив плечи и сжав челюсти, крестный готовился к тому, чтобы решить вопрос с Министерством раз и навсегда.

— Как говорится, встали и пошли, — пошутил он, когда в комнату вернулся Ремус, тоже подготовившийся к бою. Киаран мягко вскочил, охлопал одежду, проверяя свои кармашки со снаряжением.

Сириус подошел к камину и бросил туда порошок.

— Министерство магии, — скомандовал он жестким голосом. Вокруг крестного расплывалась аура магии, он выпускал наружу всю свою силу.

Следом за лордом Блеком мы шагнули в бушующий в камине огонь. На мгновение нас закружило, а потом выбросило в Атриуме министерства магии, где все еще, несмотря на поздний час, толпился народ.

— Лорд Блек, — откуда-то из толпы вывернулся незнакомый мне волшебник, — не могли бы вы...

— Простите, я спешу, — Сириус прошел мимо, а мы пристроились в кильватере темного мага.

Ремус скользнул в толпу, направляясь в кабинет Амелии Боунс, а мы втроем пошли в гости к Министру Фаджу.

— Министр не принимает, у него гости, — секретарь Фаджа, Перси Уизли, выскочил нам навстречу, заслоняя дверь в кабинет.

— Хорошо. — Кулак Сириуса впечатался в челюсть незадачливого рыжего парня, а Киаран подхватил обмякшее тело, не позволяя ему упасть на пол.

— Мистер Фадж, — Сириус резко распахнул двери. — У меня для вас есть важнейшие новости.

Министр оказался один, Фадж наслаждался поздним ужином. Три аврора, составлявшие личную охрану министра, стояли возле дверей, и этим можно было воспользоваться. Увидев, что в кабинет вошел аристократ, не принадлежащий к радикальной политической группировке, боевики несколько расслабились, к тому же министр не подавал им сигнала тревоги. В итоге это вышло им боком.

— Х-ха! — Сириус без всякой магии со всего размаху ударил ближайшего аврора кулаком в лицо. Перстни на его руках заискрились, надежно погасив сознание волшебника.

Киаран резко ткнул раскрытой рукой в грудь своего "клиента", волна силы отшвырнула аврора на стену, и тот безвольно сполз на пол.

"Мой" аврор получил невербально созданный оглушающий посыл, пробивший штатный защитный амулет.

— Ч-ч-то?! Ч-что это все значит? — Фадж подскочил в кресле, с ужасом глядя на неожиданно засмеявшегося Сириуса. — Лорд Блек, что вы хотите?!

— Чего хочу я, Фадж? — Сириус жестко посмотрел на покрывающегося холодным потом уже бывшего министра. — Я хочу, чтобы Вольдеморт проиграл эту войну, а в Англии воцарился мир и покой. А вот ты этому мешаешь.

— Я не помешала, господа? — В кабинет, отведя рукой в сторону мою палочку, вошла Амелия Боунс. Следом за ней появился Гринграсс-старший. — Думаю, как глава департамента правопорядка, я могу зачитать обвинения, Сириус.

— Прошу вас, Амелия. — Сириус посторонился, не опуская палочки.

— Корнелиус Фадж, я предъявляю вам обвинение в государственной измене. — Голос Амелии Боунс был печален, но я чувствовал, что глубоко в душе женщина злорадствует. — Вы сознательно предавали забвению все факты, свидетельствующие о возрождении Темного лорда и тем невольно привели к гибели множество мирных волшебников и маглов.

— Я... — начал было Фадж, но Киаран заткнул ему рот заклятьем Немоты.

— Вы сознательно и представляя себе все последствия от своих действий, допустили на руководящие посты Министерства людей, принадлежащих к лагерю Темного лорда. Вы сознательно принимали взятки от этих людей, поддерживая политику дискриминации волшебных рас. Этим вы подтолкнули множество существ на службу Вольдеморту.

— Вы сознательно и намеренно саботировали работу отдела контроля магии, предоставив управление отделом заведомо некомпетентному человеку.

— Вы сознательно и намеренно ввели образовательную реформу, направленную на дискриминацию маглорожденных учеников.

— Вы сознательно и намеренно оправдали сразу после Первой войны двадцать восемь человек, реабилитировав их при наличии достаточных доказательств их службы Вольдеморту. При этом на ваших счетах осело полтора миллиона галеонов.

На этом месте Сириус весело присвистнул — этого факта не знал даже он. А Амелия, видимо, всю свою жизнь собирала компромат на министра, потому что она продолжала зачитывать список обвинений.

— Вы сознательно и намеренно отправили в Хогвартс в прошлом году заведомо некомпетентного человека на должность преподавателя Защиты только лишь для того, чтобы утаить от общественности факт возрождения Вольдеморта.

— Вы сознательно и намеренно... — в этот момент Амелию прервал Сириус.

— Амелия, мы уже уверились в правильности наших намерений.

— БЫВШИЙ министр Корнелиус Фадж. — Боунс пронзила смертельно бледного Корнелиуса мрачным взглядом. — За ваши преступления вы приговариваетесь к смертной казни. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

— Avada Kedavra, — зеленый луч с палочки Сириуса положил конец существованию продажного и недалекого Фаджа.

Пару минут мы постояли молча, даже Сириусу было не по себе от такого хладнокровного убийства, только Киаран сохранял спокойствие.

— Киаран, Ремус, — начал Сириус. — Подчистите аврорам память и выкиньте их к чертям куда-нибудь подальше отсюда. А нам дорога на заседание Визенгамота.

Снова коридоры, ведущие на этот раз к залу заседаний Визенгамота. Из-за угла вывернулся волшебник, чуть не получивший от Сириуса Аваду. Крестный уже вскинул палочку, но волшебник на глазах изменил внешность, превращаясь в замаскировавшегося Брауна.

— Лорд Блек, мои люди оцепили помещение и засели на верхнем балконе в зале заседаний. По вашему сигналу мы готовы начать.

— Что в казармах? — бросил Сириус, не останавливаясь.

— Несколько особо ярых защитников министра отправились в никуда. — Браун потер правую руку. — У меня двое раненых, но больше в Аврорате никто не рыпался. Самое главное, никто ничего не знает, все прошло тихо. Кингсли пытался куда-то сбежать, бросил в меня Аваду, но ребята быстро его успокоили.

— Он жив? — спросил Сириус.

— Три Авады в грудь, — спокойно ответил Браун. — В отделе поговаривали, что он сливал информацию Дамблдору.

— Твои люди?

— В полном порядке, они понимают необходимость происходящего. — Браун растворился в боковом коридоре.

— Амелия, у тебя готовы приговоры? — Сириус развернулся к единственной женщине в нашей компании.

— Сириус, мне не нужны памятки, чтобы рассказать о прегрешениях столь выдающихся личностей, — зло рассмеялась женщина. — На каждом из них столько крови, что они должны были быть казнены еще пятнадцать лет назад, но... Им помогли.

— Тем лучше, — Сириус снова двинулся вперед. — Впрочем, впереди еще заседание Совета Попечителей, там вам тоже будет работа. Марк, командуй парадом, тебе управлять этим зоопарком в ближайшие годы.

Я сглотнул. Крови сегодня прольется просто море, впрочем... Впрочем эти люди заочно приговорены уже пятнадцать лет, так что сегодня мы стали просто орудием исполнения наказания. Я прекрасно помнил досье на того же Нотта или Гойла, которые сейчас находились в зале заседаний, и понимал, что тогда, пятнадцать лет назад, после победы, их должны были казнить, но они... откупились.

— Лорд Гринграсс, — навстречу нам поднялся высокий мощный мужчина в летах, Нотт-старший, представлявший оппозиционную партию, — зачем вы собрали нас?

Я огляделся. В малом составе Визенгамота оставалось не так много лояльных Вольдеморту людей — Нотт, Гойл и Малфой. Эйвери-старший так и не вышел живым из подвалов дома Блеков. Хотя стоит заметить, что его не пытали перед смертью.

— Я собрал чрезвычайное заседание, чтобы сообщить последние новости, на которые Визенгамот должен прореагировать, господа, — Марк Гринграсс внимательно осмотрел собравшихся людей и повысил голос. — Браун!!!

С балкона мгновенно спрыгнули пятеро авроров, и еще столько же зашло в двери за нашими спинами.

— Лорд Блек, вы забываетесь! — Лениво сказал Малфой, но я видел, как задергалось у него правое веко.

— Мистер Гойл, мистер Нотт, мистер Малфой не могли бы вы предъявить высокому собранию ваши руки, — насмешливо сказал Гринграсс, даже не доставая палочку. — Это избавит меня от необходимых объяснений.

— Что за произвол?! — заревел, словно буйвол, Гойл-старший, однако два аврора быстро скрутили его, заломив руки. Остальные направили палочки на Малфоя и Нотта.

Сириус резким взмахом руки рассек рукава мантии Гойла, демонстрируя собравшимся Черную метку на его руке.

— Думаю, уже и так понятно, кому принадлежит лояльность мистера Гойла, — произнес он. — лорд Гойл, я обещаю, что Альянс не тронет вашего наследника и даст ему продолжить род Гойлов, даже если для этого придется посадить его под домашний арест и лично найти ему жену. Имущество рода будет частично сохранено за вашим наследником, чтобы старинная семья сохранила свой статус.

— Это... благородно, лорд Блек, — нашел в себе силы криво усмехнуться Гойл-старший.

— Avada Kedavra.

Тело бывшего прислужника Вольдеморта со стуком упало на паркет. В глазах Малфоя и Нотта появился ужас.

— Лорд Блек, зачем? — Начал было Нотт, но тут же упал. Луч моего Смертельного проклятья ударил его в грудь. Сириус оторвал рукав мантии покойника, показывая Метку.

— Мистер Малфой, вашему сыну, как и сыну лорда Нота будет сохранена жизнь на тех же условиях, что и сыну покойного лорда Гойла, — твёрдо произнес Марк Гринграсс.

Сверкнула еще одна вспышка зеленого света.

— На этом все, дамы и господа. — Сириус улыбнулся.

— Визенгамот единогласно признает лорда Гринграсса временно исполняющим обязанности Министра магии, — Августа презрительно покосилась на все еще безмолвного коллегу. — Мои поздравления, Марк.

Пожилая волшебница взмахнула палочкой, создавая свиток с решением малого состава Визенгамота о вручении чрезвычайных полномочий временно исполняющему должность министра лорду Гринграссу. Второй взмах — и появился свиток с назначением Марка временным министром магии. Леди Августа хладнокровно подошла к валявшимся на полу телам убитых членов Внутреннего круга, наклонилась, прошептав какое-то заклинание, и подсунула свиток под ладонь Малфоя-старшего. На пергаменте появилась витиеватая подпись надменного волшебника.

— Браво! — захлопал в ладоши Сириус.

Спустя минуту на пергаментах появились подписи погибших.

— Спасибо, леди Лонгботтом. — Марк коротко поклонился. — А теперь нас ждет Попечительский совет, где заседает Крэбб.

Взмахом палочки Сириус поставил свои росписи на пергаментах, я последовал его примеру.

— Stupefy. Obliviate maxima! — Два проклятья Киарана были произнесены за пару секунд. Сосед Августы по столу упал навзничь, обессмыслившимися глазами глядя в потолок.

— Разумное решение, — Августа взмахом руки вытащила из воздуха бутылку вина и стала вливать ее в рот бессознательному коллеге. — Очнется не скоро, ничего не будет помнить.

— Не задерживаемся, — Ремус вошел в зал, обведя собравшихся напряженным взглядом. — В Министерстве пока что тихо. Я стер память Уизли и аврорам.

— Вперед. — Прорычал Сириус. — Попечительский совет соберется через десять минут. — Браун, пусть твои люди приберут здесь и доставят трупы родственникам.

— Ну что ж, — пошутил я. — Теперь мы либо свалим Вольдеморта, либо станем такими же преступниками, как он сам. Все зависит от нас.

— Добрый день, господа, леди Августа — церемонно приветствовал нас сидящий в кабинете Андреас Коул, один из членов совета попечителей Хогвартса.

— Мое почтение, лорд Коул, — Гринграсс, знавший о нейтралитете данного человека, был вежлив.

Я и мадам Боунс заняли свои места, Августа Лонгботтом неторопливо прошествовала к своему удобному креслу, украшенному гербом рода и скрещенными волшебными палочками. Марк и Сириус сели в соседние кресла.

— Шесть человек есть. — Прокомментировал Коул наше появление. — Где еще шестеро?

— Малфоя не будет, — вежливо заметил Сириус, устраиваясь в своем жестком кресле. — Гойла, наверное, тоже.

— Остаются Нотт, Забини, Крэбб, Октавиус.

— Нотта тоже не будет, — Августа Лонгботтом мягко улыбнулась.

— Даже так... — Протянул Андреас. — Вы все-таки решились? Пожалуй, я с вами, дамы и господа. Лорд Поттер, мое почтение.

— Вы очень быстро все поняли, лорд Коул, — вежливо ответил я. — Если не секрет, что подтолкнуло вас к мысли о причинах, почему четверо из совета не появятся на заседании.

— У лорда Блека мелкие капельки крови на правом рукаве, — невозмутимо ответил Андреас. — А у вас, лорд Поттер, капли крови на плече со стороны спины.

— Вы совершенно правы, Андреас, — Августа была настроена доброжелательно. — Я рада, что вы выбрали верную сторону.

— А что случилось с несчастным Джорджем? — с ленивым любопытством спросил аристократ.

— Джордж валяется под столом в министерстве, лишенный памяти и пьяный, как портовый матрос, — Леди Лонгботтом процедила сквозь зубы грубое ругательство.

— Умно, я в доле. — Андреас склонил голову. — Я согласен с тем, что этот бардак в Министерстве стоило прекратить самыми жесткими методами.

— И поэтому я, как временный министр магии, предлагаю вам занять должность начальника департамента магического контроля... которая спустя пару часов станет вакантной, — прищурился Гринграсс.

— Добрый день, господа, — тяжелая туша Маркуса Октавиуса, главы старинного богатого рода, происходящего еще от римлян, протиснулась в двери. — Чем обязан такому срочному сбору Совета?

— Присаживайтесь, Маркус, — Марк Гринграсс ухмыльнулся. — Нам осталось дождаться остальных.

— Леди Августа, — Маркус склонился в поцелуе перед пожилой женщиной. — Может, хоть вы мне намекнете, что мы сегодня имеем на повестке дня?

— Кандидатуру на должность директора Хогвартса, — мягко ответила леди Лонгботтом.

— Хм... — полное тело Октавиуса затряслось от сдерживаемого смеха. — Дамблдор, мне кажется, почти непотопляем... Если только вы не планируете попросту арестовать его и бросить в Азкабан, невзирая на последствия...

— Ну... однажды, при попустительстве бывшего директора Хогвартса, подобное произошло со мной, — на лицо Сириуса набежала тень. — Там тоже были... нарушения процесса.

— Мы наслышаны о вашем... случае, — деликатно ответил Октавиус.

— Что за спешка, господа? — Худощавый темноволосый мужчина в богатой мантии зашел в кабинет.

— Проходите, мистер Забини, — Августа доброжелательно улыбнулась.

— Малфоя и Нотта не будет... — Фрэнк Забини не скрывал раздражения. — Они куда-то запропастились и не отвечают на моих сов.

— Ну... — неопределенно протянул я, — кворум будет соблюден, если появится еще один человек.

— Лорд Поттер, — Забини со странным выражением лица посмотрел на меня. — Какая тема нашей встречи?

— Меня тоже это интересует, — пророкотал низкий голос Крэбба-старшего.

— Кворум соблюден, — отчеканила мадам Боунс.

— Господа, у меня есть для вас радостные или неприятные известия... как посмотреть... — Гринграсс вышел в центр комнаты, а я нащупал в рукаве палочку.

— И что вы хотите нам рассказать? — прищурился Забини.

Я нацелил палочку ему в бок, не вытаскивая руку из широкого рукава камзола.

— Сегодня утром был убит Министр магии, его первый заместитель и глава Аврората, — спокойно начал Марк.

В комнате резко подскочило напряжение.

— Как? — выдавил из себя покрасневший Крэбб.

— Неизвестными людьми в черных мантиях... Так сказал уцелевший охранник Министра, — насмешливо заметил Сириус. — Спустя десять минут после смерти Министра состоялось чрезвычайное заседание малого состава Визенгамота.

— И кто стал новым временным министром магии? — с неприкрытым интересом спросил Октавиус.

— Лорд Гринграсс, — коротко ответил я. — И первым указом нового министра стал смертный приговор всем, носящим черную метку.

Волна магии с моей палочки вбила в стену вскочившего было Забини. Сириус поймал на щит брошенный в него черный луч режущего проклятья от Крэбба и мадам Боунс оглушила здоровяка.

— Господа, спокойнее! — Сириус обвел взглядом Октавиуса и Андреаса. — Репрессий не будет.

Повинуясь жестам моего крестного, бессознательные тела Упивающихся взлетели в воздух, и на них стала рваться клочьями одежда, открывая нашим взглядам черные черепа на предплечьях.

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, — прокомментировала мадам Боунс. — Вина подсудимых очевидна в связи с наличием у них знаков мятежного Вольдеморта.

Сириус взмахом руки опутал веревками обоих Пожирателей и привел их в сознание.

— Мистер Забини, Лорд Крэбб, — Гринграсс равнодушно посмотрел на поверженных политических соперников. — Альянс позволит вашим сыновьям выжить и продолжить ваш род. Им будет сохранена часть родового состояния, чтобы старинные семьи и их магическое наследие не исчезли с лица земли.

— Вы бы не получили от нас даже этого, — буркнул Крэбб, глядя на нас с нескрываемой ненавистью.

— Avada Kedavra. — Мое заклинание убило Крэбба, а луч, брошенный Сириусом, положил конец существованию отца Блейза Забини.

— Лорд Октавиус, — Гринграсс развернулся к толстяку, напряженно наблюдающему за расправой. — У меня есть к вам деловое предложение.

— Я вас слушаю, временный министр, — Октавиус сумел твердо встретить взгляд крестного.

— Я предлагаю вам пост главы департамента магического транспорта... Его глава сегодня уйдет в отставку вместе с половиной отдела, если компромат, собранный на них мадам Боунс, действительно соответствует реальности. Вам нужно будет набрать в отдел новых людей.

— Хм... — Толстяк потер подбородок. — А альтернатива моему согласию — Авада?

— Нет, просто мы будем искать другого человека, лорд Октавиус. — Сириус спрятал палочку в ножны. — Нам нужны надежные люди, которые не продадутся Вольдеморту.

— Что ж, — Октавиус встал. — Я согласен.

— Браун! — Повысил голос Марк Гринграсс.

Внутрь вошел глава Аврората в сопровождении нескольких авроров.

— Дайте лордам Октавиусу и Коулу по десять авроров. И приставьте к ним своих людей с сывороткой правды. Ваша задача — зачистить отделы Транспорта и Наблюдения от продавшихся Реддлу людей. Если под сывороткой они подтверждают получение денег или вы находите метку — отправлять в камеры предварительного заключения в Аврорате. Мадам Боунс, отправьте с ними своих дознавателей. Они должны проконтролировать законность оснований для смертных приговоров.

Давящая тишина повисла в зале заседаний, где уже лежало два трупа. Лорд Гринграсс своим приказом открыл новый этап в противостоянии, теперь будут убивать не только беззащитных маглов или волшебников, не имевших отношения к войне.

— Слушаюсь, господин министр, — отсалютовав, глава Аврората вышел.

— Леди Августа, — Марк развернулся к старой женщине. — Что делать, вы знаете.

Я стоял над телом находящегося в волшебной коме Дамблдора. Напуганные ученики шумели где-то по сторонам, не рискуя приближаться к профессорскому столу, оцепленному аврорами. Недалеко от меня профессор Слагхорн и профессор Спраут оказывали первую помощь Минерве МакГонагалл — сердце пожилой волшебницы не выдержало такого зрелища падения ее кумира.

— Ученики, — повысил голос временный министр. — в Хогвартсе остается все по-прежнему. Новым директором школы назначается профессор Филиус Флитвик.

Флитвик, довольно улыбаясь, вышел в центр зала и усилил свой голос заклинанием.

— Всем студентам разбиться по факультетам и перейти в свои общежития. Тем, у кого должна была быть защита от темных искусств, — тут Флитвик покосился на покореженное тело Снейпа, — оставаться в общежитиях до следующего урока. Точно так же с теми, у кого должна была быть трансфигурация. В ближайшие дни мы найдем замену некомпетентному профессору Снейпу.

Ученики, подгоняемые старостами, стали собираться. Постепенно в дверях большого зала скопился небольшой затор, составленный из столкнувшихся гриффиндорцев и слизеринцев, не пожелавших уступать друг другу дорогу.

Видя, что спор легко может перерасти в нечто большее, я направился в ту сторону.

Толстая струя воды из моей палочки окатила спорщиков.

— С этого дня в Хогвартсе вводится единственное новое правило, господа! — заметив мои действия, заорал Флитвик. — Если вы направите палочку на другого ученика — вас ждет исключение из школы без каких-либо задержек. За оскорбления вы имеете право вызвать обидчика на дуэль, которая будет проходить под присмотром профессоров. Нелегальные дуэли приводят к исключению и разбирательству в Аврорате без учета того, что вы еще несовершеннолетние, а ваши родители заплатят огромные штрафы. Спасибо, лорд Поттер, что вы разрешили надвигающийся конфликт.

Заходящее солнце бросало последние блики на старинные стены Хогвартса, насыщенный день завершался, уже увезли в Азкабан полумертвое тело директора, спину которого наскоро залатали, не особенно беспокоясь о дальнейшей жизни бывшего великого мага. "Главное, чтобы он жил", — единственный приказ, отданный Сириусом спешно прибывшим медикам из Мунго. "Жил, а после нашей победы предстал перед официальным судом, который рассмотрит в подробностях те его преступления, о которых сегодня не было сказано".

Паника, которая могла бы начаться из-за фактически двойного убийства в большом зале, перед лицами учеников, была в зародыше пресечена Флитвиком и другими деканами. Тело Северуса Снейпа, шпиона-неудачника, было наскоро завернуто в черную ткань и похоронено на Хогвартском кладбище. Возможно, со временем некоторые слизеринцы устроят из места его упокоения своеобразную святыню, но пока что на могиле зельевара стоял простой мраморный ангел, закрывший лицо руками. Блек был честен даже с врагами, и Северус получил достойное последнее пристанище.

На похоронах Снейпа было малолюдно. Пришел разве что Флитвик, обязанный присутствовать на этом действе по должности. Пришла бледная, опирающаяся на трость Минерва МакГонагалл, смотревшая на меня одновременно виновато и с ненавистью. Про себя я решил, что к этой женщине спиной поворачиваться будет опасно — судя по всему, она не простила мне и Сириусу позора своего кумира. Флитвик, если я правильно оценил его походку, тоже не расслаблялся ни на секунду, не позволяя себе потерять из поля зрения пожилую волшебницу. Августа Лонгботтом, хотя ее губы и презрительно кривились, бросила на свежезакопанную могилу венок из черных лилий. Помона Спраут аккуратно выложила рядом такие же черные розы. Сириус Блек взмахнул палочкой, поднимая в воздух могильную плиту со стоящим на ней плачущим мраморным ангелом, и осторожно опустил ее на свежий холм. Повинуясь жесту моей палочки, на мраморе возникла короткая эпитафия:

"Я, как волна, что

Ветер несет на скалы,

Даже краткие

Воспоминания о

Ней разбиваются в пыль".

Крестный одобрительно кивнул.

— Даже врагам стоит отдавать последние почести, хотя и не всегда они это заслуживают.

— Впрочем, о мертвых или хорошо, или никак, — добавил он после недолгого молчания.

Сразу же после церемонии похорон, министр вместе с крестным умчался в министерство. Как я понял, им все же удалось найти себе целую команду людей, готовых взять управление обезглавленным сегодня министерским аппаратом — за один день были убиты и казнены министр, главы большинства департаментов и отделов, продавшиеся сторонникам Вольдеморта. В газетах уже появились первые полупанические статьи с колдографиями, показывающими вереницу закрытых черными полотнищами трупов, лежащих на полу в Атриуме, и шеренгу авроров в багровых мантиях и со скрытыми черными масками лицами. Минстр уже отдал приказ готовить статьи с обращением к волшебному сообществу, и я с нетерпением предвкушал завтрашний день.

Глава 62. Магия крови.

"Экстренный выпуск!

Позавчера вечером неизвестными был убит Министр магии Корнелиус Фадж, а также пятеро представителей старинных семейств, составлявших партию консерваторов в большом составе Визенгамота. Лорд Люциус Малфой, мистер Ференц Забини, лорд Антуан Крэбб и лорд Артур Гойл погибли перед собранием попечительского совета. Незадолго до своей гибели лорды Малфой, Нотт и Гойл, участвовали в чрезвычайном собрании малого состава Визенгамота, которое закончилось избранием временно исполняющего обязанности министра магии Марка Гринграсса. Вскоре после этого пятеро консерваторов были убиты по дороге к залу заседаний Попечительского совета Хогвартса.

— Предательский удар был нанесен в самое сердце Англии, в здании Министерства магии, — заявил окруженный аврорами Марк Гринграсс. — Война с Вольдемортом, называющим себя темным лордом Англии, должна быть прекращена самыми жесткими методами, чтобы избежать потерь среди мирных волшебников.

— Мой предшественник, — продолжил Министр, переждав аплодисменты, которыми его наградили авроры и собравшиеся на пресс-конференцию репортеры и представители Альянса старых семей, — несчастный Корнелиус Фадж, жестоко убитый в собственном кабинете, не смог бы справиться с кризисом, он был мягким и по-своему добрым человеком. Однако я и мой советник, Лорд Блек, пришли к выводу, что нельзя больше медлить. Отныне каждый, носящий темную метку, будет убит на месте, без суда и следствия. Каждый чиновник министерства, о ком, по результатам допроса с Сывороткой правды, известно, что он принимал деньги от слуг Вольдеморта — подлежит казни.

Как сообщают наши источники в Министерстве Магии, за первые сутки непрерывной чистки было отправлено в камеры в ожидании казней тридцать пять человек, но судебные процессы продолжаются, спешно созванные из числа членов большого состава Визенгамота, высших лиц Аврората и Департамента правопорядка комиссии рассматривают все новые и новые дела. Эта неделя по праву войдет в число самых черных периодов для магической Англии.

Редакция предупреждает, в этом и следующем выпусках нашей газеты мы будем печатать протоколы допросов наиболее "отличившихся" в работе на слуг Вольдеморта чиновников. Пожалуйста, не давайте газету с этими протоколами детям."

"Ричард Саммерс, сотрудник отдела магического контроля.

В этом году четыре раза блокировал сигнал о применении непростительных заклинаний на территории Лондона, что позволило Пожирателям смерти без помех со стороны аврората захватить два особняка оставшихся нейтральными семейств, не оставив там никого живого.

Приговор суда: смертная казнь через применение к преступнику Непростительного заклинания Авада Кедавра.

Джордж МакБоллен, сотрудник отдела магического транспорта.

4 января 1996 года передал за пятьсот галлеонов сторонникам Темного лорда заклинание-ключ к ветке каминной сети, в которой находился особняк МакКинзи, убитого Пожирателями смерти в собственной постели. Пожиратели прошли сквозь защиту особняка через открытый заклинанием-ключом камин в гостиной Ричарда МакКинзи.

Приговор суда: смертная казнь через применение к преступнику Непростительного заклинания Авада Кедавра."

— Ну что ж, дело сделано, — бледный до синевы Сириус уселся за стол рядом со мной. Флитвик, не особо раздумывая, подписал мне, Флёр, Невиллу, Луне, а также дочерям Гринграсса отпуск на один год, по истечении которого мы должны будем либо сдать экзамены за этот курс и перейти на следующий, либо потерять этот год и пройти курс заново. Так что теперь я находился в Блек-маноре, по мере возможностей помогая замотанному Гринграссу-старшему и крестному с решением постоянно возникавших в министерстве проблем.

— Думаю, основной список мы вычистили надежно. — Хмурый и потерявший привычный лоск Браун, сидевший за столом напротив, налил себе еще один бокал вина. — Никогда не думал, что мне и моим парням придется участвовать в таком дерьме.

— То ли еще будет, — хмыкнул Блек, отсалютовав своим стаканом, — если обыватели прознают, куда в действительности делись все "казненные", будет такая шумиха...

— Они не узнают, — жестко отчеканил аврор. — Если уж мы начали всё это, мы должны довести дело до конца, постаравшись свести жертвы к минимуму.

— Начали не мы, — произнес я, вмешавшись в разговор, хотя не особо представлял, почему крестный иронизирует насчет якобы фальшивых казней государственных преступников. — Начал Вольдеморт и его слуги, убивая мирных волшебников.

— Доброго дня, господа, — вымотанный Гринграсс-старший прошел через камин, отмахнувшись от облака сажи. — Точнее, доброй чертовой ночи. На сегодня, кажется, в Министерстве решено всё, что можно было решить.

— Нам всем надо беречься от Авады в спину, — глубокомысленно произнес медленно пьянеющий главный аврор. — Теперь все, кто был связан с нашими "казненными", могут иметь к нам очень большие претензии... Даже при том, что мы казним далеко не всех, а часть чиновников отделается сроком в Азкабане... когда туда вернут дементоров.

— А что вы имеете в виду, говоря, что некоторые проворовавшиеся не были казнены? — Я задал вопрос наиболее трезвому из всех Сириусу.

— На самом деле, наиболее "запачканные" министерские крысы сейчас сидят в моем подвале, — хмыкнул Сириус, отрезая себе кусок бифштекса. — Те, чьи действия привели к человеческим смертям. Не могу сказать, что мне нравится такое решение, но...

Темный маг заколебался.

— Но что?

— Артуру нужны будут человеческие жертвы, чтобы поймать дементоров в ловушку и попытаться их уничтожить, — нехотя ответил крёстный, еще сильнее помрачнев. — Азкабан пуст, дементоры при уходе уничтожили всех заключенных. Ловить живьем Пожирателей, чтобы показательно выпустить из них кишки во время ритуала, жертвуя при этом жизнями авроров при задержаниях... Я не хочу.

— Я бы на твоем месте, — неожиданно произнес Гринграсс-старший, утолив первый голод, — озаботился наследником до того момента, как вы с сыном Грюма займетесь ритуалом.

— Что ты имеешь в виду? — поднял бровь крёстный.

— Только то, что после такого ритуала, и того количества темных энергий, которые вы будете использовать, не факт, что следующий ребенок, если ты им займешься вскоре после этого, будет здоровым. Это, кстати, ты должен бы знать.

— Моя семья никогда не занималась магией крови, — буркнул Сириус. — А у тебя, насколько я помню, кто-то из предков женился на волшебнице из рода Медоуз.

— Это не отменяет смысла моих слов, Сириус, — Гринграсс с сочувствием посмотрел на своего родича. — Тебе потребуется несколько лет, чтобы очиститься после такого масштабного ритуала, как и Артуру, хотя ему нужно будет меньше времени, магия крови у него, хм, в крови.

— Проклятье, — кулак крестного разбил угол стола. — Я не имею никакого права поручать это дело кому-либо из авроров.

— А я бы предложил передать роль помощника в ритуале кому-нибудь из опытных бойцов моего отряда, — произнес Браун, глядя на Блека расфокусированными глазами, волшебник явно не собирался сегодня покидать особняк. — Волшебник вашего уровня, лорд Блек, будет нужнее, если ритуал пойдет не так.

— Нет, — твердо ответил Сириус. — Я это задумал, мне и выполнять. Если что, меня поддержит снаружи Гарри.

— Дело ваше, — взмахнул рукой аврор. — Я обеспечу для ритуала оцепление из небрезгливых людей, умеющих молчать и способных понять, для чего мы занимаемся таким дерьмом.

Подняв стакан, Браун осушил его, мрачно глядя в огонь.

— Нет, я не понимаю, — пробормотал он, — сегодня нам пришлось убить секретаршу начальника отдела магического транспорта. Она сливала часть документов о системах защиты каминной сети на сторону, благодаря чему, например, был взят без потерь особняк Роузов. Пожиратели явились в их дом через каминную сеть. Зачем ей было всё это...

Аврор снова наполнил стакан.

— И вот этого ангелочка в юбке мы сегодня вынуждены были прикончить, когда она запустила аваду в одного из моих ребят. Что за жизнь...

Голос волшебника звучал всё глуше.

— Гарри, — развернулся ко мне Сириус. — Через четыре дня мы будем в Хогвартсе. Твоя задача — поддержать нас, если заклинание Артура выйдет из-под контроля.

— Хорошо, — я поднялся с места. — Что с директором?

— Дамблдора посадили на самом нижнем ярусе тюрьмы, — поморщился Сириус. — А чтобы он не сбежал из-за отсутствия дементоров — твой драгоценный союзник продал нам... за очень и очень немалые деньги... один хитрый артефакт.

Я молча приподнял бровь.

— Лорд Цимус поделился со мной ошейником из черной стали, — Сириуса передернуло. — Если тот, на чью шею одет этот артефакт, применяет даже самое слабое волшебство, пусть даже зажечь обычный Люмос... Ошейник перережет ему горло. А от этого, что характерно, магия уже не излечит.

Крестный некоторое время мрачно смотрел в пол, потом щелкнул пальцами.

— Фиби, — появившийся эльф склонился перед волшебником. — Принеси мне из библиотеки книгу "Ритуалы семьи".

Спустя минуту эльф приволок толстенный том в кожаном переплете, украшенном медными уголками и бляхами. Сириус, пролистав оглавление, зарылся в ветхие страницы, что-то изучая.

— Вот оно, — хмыкнул он, взглянув на меня, и на секунду в его глазах появился отблеск того веселого шутника, которым был крёстный до начала войны.

Взмах палочки создал копию нескольких страниц, спикировавшую ко мне в руки.

— Почитай, — оскалился в насмешливой ухмылке крёстный. — Пригодится.

Хрипло рассмеявшись, волшебник вышел из зала, прижимая к себе книгу.

Открыв первую страницу, я закашлялся.

"... несмотря на все заверения скептиков, в 16 веке Кайрус Блек сумел доработать своё заклинание так, что оно оказалось гораздо эффективнее ранее применявшегося амулета Инанны, которым пользовались в чистокровных семьях.

Минусом гениального творения лорда Кайруса, невзирая на стопроцентную гарантию результата, была огромная магическая мощь, которой должен обладать использующий это заклинание.

Именно по этой причине большинство чистокровных, даже будучи сильными волшебниками, отказались от попыток использовать заклятье Плодородия, ограничившись дорогостоящими амулетами.

Спустя примерно полсотни лет идея создания более простого заклинания, витавшая до этого в воздухе, была надежно забыта, а доклад лорда Блека на заседании конвента чародеев был признан "полезным, но малоприменимым".

Ниже шли несколько строчек на латыни, а также рисунки, выполненные тонкой тушью, показывающие движения палочки. Заклинание, которое позволяло гарантированно зачать ребенка, если у мага хватало сил на исполнение.

* * *

— Ты сегодня совсем мрачный, — Флер оторвалась от изучения каких-то пыльных свитков, заваливших весь письменный стол, и подошла ближе, окутывая меня ласковым теплом, едва я зашел в комнату.

— Почему ты так думаешь? — Рассказ крестного о том, что нам предстоит сделать, словно тяжелое ярмо, давил на меня.

— Ты не похож на себя, — жена взмахом палочки подтянула к нам поближе кресло и, легонько толкнув меня в грудь, тут же устроилась у меня на коленях.

— Сириус рассказал мне... кое-что... — Начал я, мучительно боясь увидеть ужас в глазах девушки. — Кое-что о том, как мы будем ловить дементоров.

— Алика говорила, что в Англию вернулся сын мистера Грюма и женщины из рода потомственных магов крови, — медленно ответила Флёр, непонимающе глядя на меня.

— Это так, — слова получалось выдавливать с трудом. — Но она не знает, откуда берется такое количество энергии, чтобы поймать в ловушку дементоров, ушедших из Азкабана.

— И откуда же? — В ясных глазах Флёр читалось беспокойство. — Вы используете энергию родовых артефактов?

— На это заклинание, как сказал Артур Грюм, потребуется именно кровь... — Выдавил я. — Много крови.

— Вы хотите использовать заключенных?!

— Да, — слова упали в тишину, словно камень. — По приказу крёстного авроры оставили часть приговоренных к смерти чиновников в подвалах Аврората.

— И ты? — Начала было Флёр, но беспомощно замолчала.

— Нет, — Я чувствовал, как невероятное облегчение охватило Флёр. — Но мне нужно будет поддерживать крёстного и Артура во время ритуала, если что-то пойдёт не так.

— Ужасно, — Флёр прижалась ко мне ближе. — Неужели нет другого способа...

— Способ есть, — ответил я. — Но он приведет к огромным потерям среди авроров и людей Альянса. Дементоров пришлось бы останавливать в прямом столкновении, и тогда... Даже если мы уничтожим их, Альянс будет обескровлен.

— Я... понимаю.

Осторожно поставив девушку на пол, я встал с кресла, доставая из кармана сложенные в несколько раз листы.

— Кстати... Сириус подбросил мне интересную литературу, — усмехнулся я, чтобы отвлечь девушку от мрачных мыслей. — Я пока что приведу себя в порядок.

Флёр, наморщив лоб, уткнулась в выдержку из книги оставшегося неизвестным автора, а я воспользовался случаем, чтобы нырнуть в ванную комнату.

В ванной я до предела увеличил напор воды, чтобы хоть как-то смыть с себя кажущуюся грязь. Теперь, прикоснувшись к заклинаниям, не звучавшим под небом многие столетия, я начал понимать, откуда, в действительности, взялась темная магия, и почему она была так любима предками. Цимус тоже упоминал о том, что ранее волшебникам приходилось воевать не только с гоблинами или с такими же магами, но и кое с кем похуже. Дементоры, вампиры, тогда еще не загнанные в леса и не лишенные всех сил, демоны, призываемые неосторожными магами, далеко не все из которых сумели обуздать призванных тварей. Именно тогда был настоящий расцвет темных искусств, которые волшебники обрушивали не друг на друга, а на тех, кто жил с ними бок о бок. И теперь мне предстояло столкнуться с отголоском старины, — мрачным, кровавым знанием, которое не должно было использоваться, если бы не желание Вольдеморта натравить дементоров на мирных волшебников.

Мысль, высказанная министром Гринграссом, на удивление крепко засела у меня в голове. И, хотя он не сказал, что я тоже подвергнусь воздействию ритуала, крёстный побеспокоился и обо мне, подбросив страницы из магической книги Блеков.

Когда я всё же выбрался из-под мощного потока создаваемой магией воды, Флёр стояла возле окна, задумчиво играя подаренным мной ранее деревянным гребнем. Взгляд, обращенный на меня, был каким-то совершенно новым, словно в глазах девушки зажегся мягкий и теплый огонь.

— Ты светишься изнутри, — я встал на колени перед девушкой и прижался щекой к её животу. Тепло магии Флёр окутывало меня, словно облако.

— У тебя хватит сил на это заклинание? — Вейла обняла меня, притянув ближе.

— Ты согласна? — Несмотря на предупреждение Гринграсса-старшего, сам я не чувствовал себя готовым на такое. Скажи любому юноше моего возраста о перспективе стать отцом, он убежал бы вперед, обгоняя собственный визг, но... Благодаря помощи леди Арратайи, обычным юношей я быть давно перестал.

— Ты этого хочешь? — под взглядом серых глаз, доверчиво смотревших на меня, я бы не смог соврать, даже если захотел.

В моей голове наконец сложился ответ, который я мог бы с уверенностью дать.

— Да, — вытащив палочку, я призвал страницы из книги, расстилая их на полу. Однако мне пришлось на несколько минут прерваться, когда меня снес с ног визжащий вихрь по имени Флёр.

Сириус проснулся резко, словно от толчка, однако натренированное тело, над которым долгое время издевался как он сам, так и покойный Аластор Грюм, осталось неподвижным, а волшебник "осмотрел" окружающую обстановку. Убедившись, что посторонних в комнате нет,, маг открыл глаза.

— Доброе утро, — не оборачиваясь, произнесла Алика, расчесывая длинные черные волосы.

Блек невольно залюбовался своей женой. Солнечный свет, переносимый окном-артефактом с крыши дома, окутывал тонкую фигуру еще одним плащом, в дополнении к длинным волосам. Однако даже этот плащ не скрывал изящества линий и того, что одежды на Алике Блек еще не было.

— Ты каждый раз выглядишь так, что я не хочу выбираться из постели, — хрипло произнес Блек, не отрывая взгляда от жены.

— Может быть, мне это нравится, — довольно улыбнулась девушка, провоцирующее прогнувшись назад. — Мне нравится, когда ты на меня так смотришь.

— Жестокая... — протянул Блек, медленно приближаясь к жене.

— Это моя маленькая месть за те бесконечные дни, когда ты не обращал на меня внимания, как бы я ни старалась, — захихикала Алика, отбросив волосы за спину и развернувшись лицом к мужу.

Бросив взгляд на старинные часы, стоявшие в углу комнаты волшебника, Блек с облегчением увидел, что до запланированного в Министерстве совещания еще полтора часа, а значит...

— Значит... месть? — многообещающе протянул маг, в глазах которого зажегся насмешливый огонек.

— Именно, — еще раз хихикнула девушка, тем не менее, подобравшаяся для прыжка.

— Тогда... — Блек сделал движение, будто потянулся за одеждой, а потом резким рывком преодолел расстояние между ним и Аликой, опрокидывая её на кровать и наваливаясь сверху. — Тогда моя месть будет страшной.

Девушка счастливо засмеялась, обхватив шею волшебника руками и прижимаясь к нему еще крепче, а сам Блек медленно произнес про себя длинную вычурную фразу заклинания, изобретенного его предком.

То же время, Хогвартс.

— И всё же, любимая, — Невилл сбросил с плеч тонкую ткань мантии-невидимки Поттеров, едва студенты оказались внутри Комнаты-по-желанию, — что тебе понадобилось в замке, если в твоем распоряжении практически весь особняк Лонгботтомов?

— Мне нравится рисовать здесь, — безмятежно заметила Луна, танцующей походкой приближаясь к центру комнаты, где возник массивный дубовый стол, заваленный листами бумаги, карандашами и другими, не слишком хорошо знакомыми Невиллу вещами. — Тут как-то по-особому тепло и уютно.

Повинуясь небрежному жесту маленькой ладошки, в камине запылало пламя, бросая быстрые отсветы на ковер и стены небольшой комнаты, в которую превратилось самое загадочное помещение Хогвартса.

— Интересно, откуда комната берет все эти вещи, — хмыкнул Лонгботтом, усаживаясь с книгой на диванчик возле стены, чтобы не мешать невесте заниматься любимым делом.

— Может быть, они каждый раз создаются с помощью магии, — рассмеялась Луна, погладив вытертую от времени столешницу.

— А что если попробовать заказать комнате стать такой, как она выглядит по-настоящему? — Невилл прошелся вдоль стены, прикасаясь к корешкам книг на полках.

— А давай! — Подпрыгнула на месте Луна, поднимая взгляд к потолку.

— Покажи нам, как ты выглядишь по-настоящему! — звонко крикнула она, обращаясь к переплетенным над головой потемневшим балкам.

Пол в комнате задрожал, подуло холодным ветром, стены Комнаты-по-желанию словно отпрыгнули в стороны, а потолок понесся вверх, скрываясь в тумане. Исчезли книжные полки, старинный стол со скрипом втянулся в стремительно рассыхающиеся доски пола. На долю секунды все окутало туманом, а потом юноша и девушка оказались словно бы в лабиринте, созданном из наваленных настоящими горами старых вещей. Мебель, какие-то разбитые приборы, котлы, кое-где торчавшие из завалов стальные клинки, одежда.

— Однако... — Палочка Невилла, выхваченная из ножен в тот момент, когда комната стала изменяться, описала круг, когда юноша, прижав к себе Луну, настороженно оглядывался по сторонам.

— Это же интересно! — воскликнула девушка, отведя в сторону защищавшую её руку и устремляясь к ближайшему завалу. — Смотри!

Выдернув из-под сломанного стула рассыпающуюся от древности шляпу, из которой торчало облезшее перо, Луна нахлобучила её на голову и с хохотом обняла Невилла.

— Ты прекрасна, — с трудом удерживаясь от смеха, выдавил Невилл, глядя на забавно наморщившую нос девушку. — Значит, так и выглядит комната на самом деле...

— Тут столько всего интересного! — Луна, перебегая от одной кучи хлама к другой, то и дело вытаскивала и рассматривала самые разнообразные предметы.

Сам Невилл, не убирая палочки, следовал за невестой, иногда резкими импульсами превращая в пыль то, что пыталось свалиться на красивую светловолосую головку, поглощенную раскопками. Однако вскоре его внимание привлекла одна вещь, и юноша, позвав к себе Луну, наклонился, вытягивая из основания очередного кургана старинный протазан, холодно сверкнувший ничуть не заржавевшей сталью в свете сиявшего над головой Лонгботтома огненного шара, созданного им сразу же, едва они попали в комнату.

— Красивая вещица, — Невилл с некоторым трудом крутанул оружие, удерживая его за обмотанное ремнём древко. Острое лезвие свистнуло в воздухе, на мгновение окутавшись бледным пламенем. — Еще и магическое.

Несколько минут промучавшись с трансфигурацией, поскольку уменьшаться протазан не захотел, Лонгботтом сумел соорудить подобие перевязи и закрепил оружие за спиной.

— Ты уже не зря сходил, — засмеялась Луна, — ты похож на какого-то древнего воителя.

— О, моя принцесса, — Невилл склонился перед девушкой, едва не заехав ей в лоб концом длинной рукояти, торчавшей теперь из-за плеча. — Позвольте мне выразить вам свое глубочайшее восхищение.

— Мой рыцарь, — уклонившаяся от мелькнувшего в воздухе тяжелого набалдашника-противовеса, хихикнула Лавгуд, — покажите мне ваш замок.

— С удовольствием, принцесса, — Невилл предложил девушке руку, и они направились дальше, лавируя между холмами хлама.

— Интересно, — наконец успокоившаяся Луна уже не бросалась к каждой необычной вещице, и теперь только с сожалением провожала взглядом то причудливую статую, то вычурный комод из черного дерева, то погнутый и проплавленный в нескольких местах котел, покрытый потеками металла. — Есть тут что-нибудь по-настоящему интересное.

— А ты попробуй спросить Комнату, — Невилл взмахом палочки обновил защитные заклинания. — У тебя невероятная власть над этим замком, мне кажется, даже бывший директор не сможет повторить то, что ты только что устроила в Комнате-по-желанию...

— Почему ты так думаешь? — польщено улыбнулась Луна.

— Потому что до этого комната никогда не менялась, пока в ней находился хотя бы один человек, приходилось покидать комнату и снова заходить внутрь.

— Никогда не обращала внимания, — наморщила нос девушка.

— Покажи нам самое главное сокровище этого зала! — закричала она, подняв тонкие руки.

И комната услышала. С треском задвигались кучи хлама, словно под ними ворочался громадный зверь, и, будто бы на морской волне, вперед выдвинулась статуя с отбитыми руками, голову которой украшала диадема, украшенная холодно сверкающими рубинами.

— Это же, — выдавила Луна, — это же... диадема Ровены Равенкло!

— Уверена? — Невилл ухватил за плечо рванувшуюся было вперед девушку. — Даже если это она, не мешает проверить, есть ли на ней какие-нибудь охранные заклинания.

— Это точно она, — воскликнула Луна, не пытаясь вывернуться. — Я хорошо помню, как она была нарисована в альбоме "Редчайшие артефакты Англии"!

— Хорошо, — протянул Лонгботтом. — Я думаю, стоит проверить, можно ли взять эту диадему.

Палочка юноши заплясала, повторяя показанные ему Блеком и учителем-аврором заклинания, несколько раз Невилл сбивался, однако упорно продолжал творить заклинание за заклинанием, пытаясь узнать, какие заклинания лежали на статуе и её драгоценной ноше.

— Там ловушки, — резко поскучневшим голосом выдавил юноша, завершив очередное заковыристое заклинание. — Я не смогу их нейтрализовать, здесь нужна помощь более опытного и сильного мага.

— Тогда давай позовем сюда лорда Блека или Гарри! — Луна умоляюще уставилась на жениха. — Я хочу сегодня же померить диадему, по легендам она придавала невиданную остроту ума своему носителю!

— Ты у меня и без всякой диадемы очень умная девушка, — успокаивающе произнес Невилл, творя заклинание вестника. — Я думаю, лорд Блек придет сюда сразу, как только получить известие о нашей находке.

— Тогда у нас есть время, чтобы хорошенько всё изучить! — Луна с энтузиазмом рванулась в сторону особенно большой кучи старинных вещей.

Улыбка Невилла увяла.

— Ты прекрасна, — медленно проговорил Блек, с удовольствием глядя на раскинувшуюся на покрывале жену, блаженно закрывшую глаза. — Как я не мог понять раньше...

— Ты оказался на удивление упёртым, — не открывая глаз, хмыкнула Алика, — я уже думала, что мне придется подлить тебе приворотное зелье, чтобы ты наконец-то понял, что интересуешься мной больше, чем девушкой с красивым телом.

— И какое же зелье ты бы подлила страшному темному магу? — иронически произнес Сириус.

— Думаю, это был бы Глоток Судьбы, — подумав, ответила Алика.

— Запрещенный рецепт, — приподнял брови Блек. — За него дают десяток лет в Азкабане.

— Зато он не имеет противоядия и действует только в том случае, если в сердце выпившего его человека есть хоть какие-то чувства к создателю зелья. Я не хотела, чтобы ты влюбился в меня только за счет зелья.

— Я ценю это, — маг поцеловал запястье жены и начал ласкающими движениями поглаживать ее спину и плечи.

— Что ты делаешь? — выдохнула девушка, прогибаясь под ласковыми прикосновениями.

— Собираюсь самым позорным образом пропустить ближайшее заседание глав отделов, — усмехнулся Блек. — Там будет твой отец, а моя помощь ему без надобности.

Прежде, чем Алика успела ответить, сквозь дверь просочился туманный силуэт странной птицы, опустившейся на подставленную ладонь волшебника. Сириус прислушался к слышимому только ему голосу и резко вскочил на ноги, взмахом палочки заставив одежду материализоваться прямо на его теле.

— Невилл и Луна обнаружили в Хогвартсе диадему Ровены! — Воскликнул он.

— Я с тобой! — Алика ловко перекатилась к краю огромной кровати, отбрасывая сонное оцепенение. Подтянув к себе одежду, она стала стремительно одеваться.

— Эх, — философски вздохнул Сириус. — Такой план испортили.

— Да? — сияющий взгляд жены был ему ответом. — Мы можем вернуться к этому плану несколько позже, мой господин.

Сириус вместо ответа распахнул дверцы шкафа, натягивая на себя перевязь с множеством мешочков и контейнеров, ножнами для кинжала и несколькими странными артефактами. Перстни, доставшиеся темному магу в наследство от деда, уже украшали правую руку мага, довершил экипировку простой кожаный рюкзак, заброшенный за спину. Вбив в ножны на левой руке запасную палочку, Сириус подал жене руку.

— Надо позвать Гарри, — подумав, произнес он, в свою очередь создавая призрачного посланника. — Его помощь может оказаться как нельзя кстати.

— Сириус зовет меня, — я оторвал взгляд от тут же растворившегося призрака и посмотрел на Флёр, сидевшую в кресле возле камина с толстенной книгой. — Они собираются в Хогвартс.

— Вы же планировали ритуал через два дня? — Изогнула бровь вейла.

— Да, но Невилл и Луна нашли диадему Равенкло, — ответил я.

Флёр на мгновение задумалась, вспоминая, о каком артефакте я говорю, потом плавно встала.

— Я с тобой, — заявила она. — И не спорь, я тоже хочу взглянуть на творение Основателей Хогвартса!

— Разумеется. — Мои сборы были короткими, обрасти таким же набором полезных артефактов, как мой хитроумный крестный, я еще не успел, так что ограничился кинжалом Валленштайна, второй палочкой и поясом с колбами.

Пройдя через камин, мы вышли в гостиной особняка Блеков, где нас уже ждал с нетерпением прохаживавшийся вдоль стола крёстный, временами бросавший себе в рот что-нибудь со стоявших на столе блюд, и его жена, поглощавшая завтрак с изяществом прирожденной чистокровной волшебницы.

— Ну вот и вы, — насмешливо взглянув на нас, заметил Сириус. — Вперед за новыми приключениями.

Следом за крёстным в камин шагнула его жена, а потом и мы с Флёр.

— Моё почтение, Филиус, — крепко стиснул руку нового директора Блек. — Мы ненадолго.

— Хочешь навестить старые стены? — хмыкнул полугоблин, возвращаясь за стол. — Я никогда не прощу вас за то, что теперь я вынужден сидеть здесь часами, разбираясь с самыми идиотскими проблемами Хогвартса.

— Думаешь, Гринграсс-старший или я сам занимаемся более умными вещами в Министерстве? — хохотнул Блек. — К счастью, оттуда выперли самых идиотов, вроде сыночка Артура Уизли, занимавшегося регламентацией толщины котлов, хотя у зельеваров давным-давно существует свой стандарт, любовно созданный за века существования этой науки.

— Каждый видит смысл жизни по-своему, — философски вздохнул Флитвик. — Так что вы хотите сделать в Хогвартсе?

— Невилл и Луна раскопали в замке что-то очень похожее на диадему основательницы твоего факультета, — оскалился Блек. — Это достаточно серьезный повод, чтобы оставить в покое твои бумаги?

— Да, — Флитвик взмахом руки подтянул к себе целую связку амулетов, проворно рассовав их в кармашки на поясе и перевязи. — Без меня вы не обойдетесь.

— Естественно, — кивнул Сириус. — В конце концов кому еще искать потенциальные ловушки, как не грандмастеру заклинаний?

— Только одному из сильнейших темных магов поколения, — ухмыльнулся полугоблин, направляясь к выходу из директорского кабинета.

— Невилл! — Помахал я рукой, когда мы зашли в Комнату-по-желанию и с удивлением обнаружили себя в громадном зале, забитом всяческим хламом.

— Вот, значит, откуда берётся вся обстановка комнаты, — хмыкнул Флитвик, осматриваясь.

— Тут есть много интересного, — пропела Луна, бережно придерживая распухшую сумку, из которой торчали какие-то непонятного назначения железяки.

— Я вижу, — Полугоблин насмешливо посмотрел на свою ученицу.

— Артефакт в самом центре зала, — оторвал нас от разглядывания обстановки Невилл.

Следом за моим другом, мы направились в глубину зала, петляя между опасно накренившимися стенами, составленными из мебели и прочих малоразличимых в свете колдовских светильников вещей. Несколько десятков сияющих шаров, запущенных в разные стороны нашей группой, бросали причудливые тени на лица.

— Невероятно, — выдохнул Сириус, увидев статую с диадемой. — Это действительно она!

— И она окружена защитой, созданной с помощью черной магии, — поморщился директор Хогвартса.

— Придется ломать, — Сириус, прищурясь, задвинул жену за спину и сбросил с плеча рюкзак с артефактами и зельями.

Отойдя на несколько шагов назад, мы наблюдали, как два волшебника нараспев читают какие-то заклинания, чертя в воздухе сложные цепи рун, тут же рассыпающиеся искрами, как Блек раз за разом бросает в сторону статуи многочисленные порошки из своей коллекции. И с каждым разом вокруг диадемы то вспыхивало пламя, то осыпалась серая пыль, с треском рушились всё новые и новые барьеры.

Наконец крестный опустил палочку, внимательно рассматривая окружающую статую защиту.

— Дальше не снять, — буркнул он, остановив Флитвика. — Эти чары должны были пропустить только одного владельца.

— Интересно, какого... — Поморщился полугоблин, прекратив взлом. — Судя по силе и черноте чар, тут работал незаурядный темный волшебник.

— Видимо, — Блек отошел дальше. — Можно попытаться продавить барьер грубой силой, в конце концов, здесь собрались трое сильнейших магов Британии, исключая безносого.

— У него уже есть нос, — ухмыльнулся Флитвик. — Правда, это ему не особо помогает... пока что.

— Ладно, — Сириус обвел нас взглядом. — Подпитывайте меня силой, господа. Дамы, отойдите чуть подальше.

Сбросив плащ, Блек направил палочку на диадему и четко, по слогам, произнес:

— Fiendfire.

Рванувшаяся с его палочки узкая струя багрового огня долетела до незримого кольца защитных чар, прикрывавшего статую, и внезапно адское пламя вспыхнуло и вокруг артефакта, стремительно распространяясь в нашу сторону.

— Защита! — заорал обычно спокойный Флитвик, взмахнув палочкой. Бледно-голубая стена огня столкнулась с багровым Адским пламенем, остановив его продвижение.

Я, как и Невилл, не знал заклинания, использованного бывшим деканом Равенкло, поэтому просто влил всю доступную силу в чары Флитвика и Сириуса, не пытаясь творить собственные.

Тянулись долгие, мучительные мгновения, пока огонь боролся с огнем. Филиус не позволял сработавшей ловушке уничтожить нас, а Сириус давил саму защиту, слой за слоем разрушая тончайшие нити магической энергии с помощью плети Адского огня.

Несмотря на всю накопленную в ловушке мощь, мы устояли без запредельного напряжения всех сил — совместная работа четырех не самых слабых магов оказалась эффективнее творения неизвестного мастера.

— Ну вот и всё. — С последним словом Сириуса адский огонь опал, открывая выгоревший до камня пол комнаты.

— Похоже, что да, — Флитвик сотворил еще одно диагностическое заклинание, которое я для разнообразия знал, пронесшееся сквозь статую, не вызвав ни малейшего отклика. — А вот сама диадема тоже зачарована чем-то темным.

— Меня начинают терзать смутные подозрения, — буркнул крёстный, сосредоточенно роясь в своем рюкзаке. — Филиус, тебя не было в доме Гринграссов, когда мы уничтожили крестраж Вольдеморта, но я запомнил эманации зла, исходившие от амулета Салазара.

— Ты думаешь, это крестраж? — выдохнула Алика, подходя ближе. Сириус обнял жену за плечи, не позволяя ей выйти вперед. — Аура похожа.

— Значит... — Флитвик скривился от отвращения. — Мы нашли еще одну запасную жизнь Темного лорда.

— Если так, — я шагнул вперед, вытаскивая из ножен кинжал, — то у нас есть испытанный способ решить эту проблему.

— Приготовились! — гаркнул крёстный, стремительно возводя перед оставшимися за моей спиной волшебниками своеобразную баррикаду из старой мебели. — Бейте в облако Авадами!

Чем ближе я подходил к статуе, тем громче в голове звучал тихий, шипящий голос, нашептывавший мне, что вместе мы сможем достичь величия, предлагавший одеть диадему и вершить правосудие. Статуя неизвестной мне женщины, со стершимся от времени лицом и отбитыми руками, смотрела на меня пустыми глазницами.

Кинжал Валленштайна покинул ножны, пахнуло кислым, острым запахом яда.

"— Возьми меня в руки, — шептал голос в моей голове. — Вместе мы станем великими и непобедимыми, весь мир будет лежать у наших ног. Взгляни на своего крёстного. Разве он поделится с тобой властью после того, как ваш Темный лорд будет повержен? Разве ты можешь быть уверенным в ком-то, кроме себя?"

— Да, могу, — кинжал, окутавшись вихрем багровых искр, ударил в самый крупный рубин, украшавший обруч.

Секунду диадема оставалась неизменной, а потом с тихим треском рассыпались в пепел украшавшие её драгоценные камни, а вверх потекло уже знакомое черное облако.

— Avada Kedavra! — Я с воплем отпрыгнул назад, уворачиваясь от хлещущих во все стороны темных щупалец.

— Avada Kedavra! — Еще шесть лучей устремились к облаку из-за импровизированной баррикады. Шесть лучей! К моему удивлению, сосредоточенно нахмурившаяся Луна тоже бросила зеленый луч Смертельного проклятья в средоточие души Вольдеморта.

С заунывным воем облако наконец растворилось, не выдержав бьющих в него разрушительных проклятий.

— Кажется, мы еще на шаг приблилизись к победе, — тихо произнесла Флёр, обняв меня.

Глава 63. Магия рода Медоуз.

Как, наверное, написали бы в каком-нибудь душещипательном романе, во время сотворения темнейшего ритуала погода должна соответствовать. Солнце обязательно должно закатываться за горизонт, да еще и заливать багровым пламенем окружающие предметы. Ветер должен трепать листву деревьев, а птицы — тревожно петь или молчать. Однако в нашем случае природа явно не знала, что ей нужно как-то реагировать, — и поэтому солнце еще только собиралось садиться, на небе не было ни облачка, а легкий ветер бросал нам в лицо немногочисленные снежинки. Февраль заканчивался, так что холодные щупальца холода стремились проникнуть под теплую одежду, не особо помогавшую в такое время.

— Скоро должен появиться Артур. — Крёстный был бледен, как смерть и крепко стискивал челюсти. — Твоя задача стоять за внешним кругом и поддержать нас при нужде.

— Я помню, Бродяга, — меня била легкая дрожь от того, что должно было сегодня произойти.

Насколько я знал, сейчас два десятка авроров, отправленных в Хогвартс, совместно с деканами обеспечивают досуг студентам и следят за тем, чтобы ни один нарушитель дисциплины не посмел выйти за пределы факультетских гостиных, окна которых тщательно закрыты совместными заклинаниями четырех деканов и директора. Это было сделано для того, чтобы никто даже не заподозрил, насколько темный ритуал проводят невдалеке от Хогвартса сторонники Альянса, борющиеся с темным лордом.

Кольцо из всех выживших в почти не прекращающихся стычках авроров Брауна должно было отсечь случайных свидетелей, вплоть до самых жестоких мер, — узнай Лорд о том, что дементорам готовится колоссальная ловушка, и все жертвы будут напрасными.

— Добрый день, господа, — бледный до синевы сын Аластора появился на поляне, тяжело опираясь на толстый, странно выгнутый посох, украшенный тускло мерцавшим красным кристаллом.

— И вам желаем здравствовать, — несколько нервно откликнулся Сириус, накладывая на себя согревающие чары.

— Где материал? — Артур явно выпил какое-то зелье, напрочь отсекшее у него все эмоции.

— Сейчас прибудет. — Сириус поморщился.

С тихим хлопком появились авроры, сопровождавшие пленных. Несколько сторонников Лорда, к несчастью своему попавшие в плен живыми, десяток чиновников, приговоренных к смерти за выдачу Вольдеморту повлекших гибель людей сведений. Всего пятнадцать человек.

— Маловато, но сойдет, — холодно усмехнулся волшебник, оглядывая шеренгу пленных, на голову каждого из которых предусмотрительно было наложено заклинание, превращавшее черты лица в туманную маску. — Все под Империусом?

— Да, — откликнулся Браун, появившийся на поляне последним. — Все, кого вы просили доставить.

— Хорошо, — Артур развернулся, начиная чертить посохом сложный узор на земле.

— Да поможет нам Мерлин, — выдохнул Сириус, сбрасывая тяжелое пальто на землю. — И пусть это будет последнее дерьмо, в которое нам предстоит вляпаться в этой поганой войне.

Авроры тем временем занимали позиции, продолжая накладывать все более и более опасные чары на подходах к месту ритуала. Заклинания поиска анимагов, магических наблюдателей, невидимок, фамилиаров и других возможных способов выяснить, что происходит на поляне совсем рядом с Хогвартсом, следовали одно за другим, показывая отсутствие посторонних глаз.

Чтобы отвлечься, я вспоминал, как происходил последний разговор в казарме Аврората с членами отряда Брауна и самыми надежными аврорами.

"— Каждый из вас дал клятву молчать о том, что вы увидите, но на всякий случай я повторюсь, — расхаживал час назад хмурый Сириус Блек перед строем стоявших навытяжку волшебников. — Альянс не заинтересован в массовых потерях среди Аврората и наших сторонников, которые неизбежны, если мы будем сражаться с дементорами без использования запретной магии. Атака на Хогвартс — одна из наиболее важных целей для нашего безносого друга.

Немногочисленные смешки были ответом на шутку крёстного.

— Поэтому мы приняли тяжелое решение, — Сириус обвел взглядом собравшихся. — Маг крови проведет ритуал, который позволит уничтожить или хотя бы пленить дементоров, если те нападут на Хогвартс, где сейчас собраны практически все несовершеннолетние волшебники Англии. Потерять детей мы не можем себе позволить ни при каких обстоятельствах.

Согласное ворчание авроров показало, что довод темного мага принят.

— Так что, когда вы увидите ритуаль, — помните, что это делается ради жизни других волшебников, — завершил свою речь Сириус. — И да поможет нам Мерлин и те боги, в которых вы верите".

— Приготовились, — пробормотал Артур, завершив свои художества.

Теперь на земле красовалась здоровенная многолучевая звезда, украшенная сотнями рун, каких-то закорючек и прочих изысков начертательной магогеометрии, которую в меня так и не смогли вдолбить учителя во Франции. Невольно я позавидовал таланту Артура, нарисовавшего сложнейшую схему по памяти.

Встав напротив одного из лучей, маг продолжил.

— Лорд Блек, выставьте смертников напротив лучей, по одному на конце каждого луча и прикажите им не двигаться.

Крёстный взмахнул палочкой, накладывая заклятье Подчинения на каждого из стоявших в стороне заключенных, и сосредоточился на управлении толпой взятых под контроль людей.

— Хорошо, — кивнул Артур, — Лорд Блек, когда я скажу, вам придется последовательно убить всех, кто стоит вдоль лучей, начиная от стоящего слева от меня. Мастер магии крови смог бы сделать это сам, но я не настолько хорошо контролирую звезду.

— Хорошо. — Сириус вытащил крохотную фляжку и глотнул из нее, а потом перебросил её мне, сопроводив комментарием: — Феликс Фелицис и магловский спирт.

Пряная волна на мгновение прошла по всему телу, когда я отпил состав, сделанный Слагхорном в подвалах особняка Блеков.

Артур, стиснув зубы, высоко поднял над головой посох, тут же засиявший багровым светом, и с силой вонзил его прямо в центр старательно нарисованной фигуры. Тонкие лучики багряного сияния охватили поляну частой сетью.

Зазвучала длинная заунывная литания, произносимая на неизвестном мне языке. Слова не походили ни на классическую латынь, ни на отрывистые фразы, на которых строились заклинания Блеков. И с каждым произносимым словом на поляну как будто опускалось темное облако, впитываясь в творящих заклинание волшебников.

— Avada Kedavra. — Одна из скованных магией фигур смертников покачнулась, но тут же рассыпалась в мельчайшую пыль. Звезда мигнула, а по канавкам в земле побежали уже не алые лучики, а самая настоящая кровь.

Странное, неприятное ощущение пронзило меня, я впервые почувствовал то, что называлось запахом смерти в дневниках предков, вовсю использовавших темную магию. И невольно я задумался о том, с каким же противником бились те, старые маги, во времена, пока еще не было Хогвартса, а землю сотрясала тяжелая поступь гоблинских армий, когда в лесах еще оставались зачарованные крепости настоящих эльфов, а темной ночью можно было столкнуться не только с грабителем, но и с демонами преисподней. Кем бы ни был тот загадочный враг, ради победы над которым предки создавали поистине чернейшие из черных заклятья — он сгинул без следа, и о нем не осталось даже письменных источников. Артур, используя дикую смесь энергии смерти и магии крови тянул и тянул откуда-то из-за грани реальности тончайшие бледно лиловые нити, расползавшиеся по округе, медленно охватывая громадный замок толстым кольцом. И хотя сам я стоял довольно далеко от места ритуала, я чувствовал всё усиливающуюся ноющую боль во всем теле, а сам Артур стоял, тяжело опираясь на посох.

В центре ритуала на ногах стояли уже только четыре человека, когда Артур неожиданно пошатнулся, хватаясь за посох обеими руками. Даже издалека было видно, как у него изо рта потекла кровь, а кольцо лилового огня вокруг замка еще не было замкнуто.

Крёстный, вскинув руку, отправил в сторону мага крови какое-то заклинание из разряда исцеляющих. Артур выпрямился, знаком показывая Сириусу продолжать.

Вдалеке, возле линии оцепления, засверкали красные вспышки, — кто-то, не в меру любопытный или слишком наглый, решил поинтересоваться, какие чары творятся в Запретном лесу. Спустя мгновение красные лучи сменились на зеленые, — гости оказались не случайными. Остававшиеся в резерве авроры метнулись в сторону, откуда шли незваные гости, и вскоре стычка завершилась.

— Да будет так, — произнес Артур, вынимая посох из земли.

Кольцо лилового огня засияло практически нестерпимым светом, а потом погасло. Облако черноты съежилось, стягиваясь в одну точку в центре круга.

— Отдача! — Неожиданно закричал Артур. — Сириус, держись!

Круг затопило чернотой, я выставил щит, однако, несмотря на вложенную силу, меня сбило с ног, а на краю поляны затрещали деревья.

— Сириус! — Я буквально взлетел на ноги, бросившись к лежащим на земле волшебникам. Из леса к нам побежали авроры и мужчина в бело-голубой мантии целителя.

К моему величайшему облегчению, крестный слабо шевелился, изрыгая невероятные проклятья. С некоторой помощью темный маг поднялся на ноги, тяжело опираясь на подставленную руку. Целитель, убедившись, что экстренной помощи не требуется, поспешил к распластавшемуся, словно вытащенная на берег рыба Артуру.

— Лорд Блек, как вы? — Браун, обзаведшийся длинной кровоточащей царапиной на щеке, подошел к постепенно приходящему в себя аристократу, не прекращавшему ругаться.

— Отвратительно, — попытался прорычать Сириус, но у него сорвался голос. — Если наши предки воевали с помощью такой магии, то слава древним богам, что нам не приходится повторять их подвиги!

— Что случилось возле границы оцепления, мистер Браун? — Я решил выяснить, кто пожаловал во время создания защитного кольца.

— Тройка Пожирателей, — хмыкнул аврор, сноровисто накладывая исцеляющие чары. — Они оказались на удивление ловкими, так что пришлось подтянуть дополнительные силы, чтобы положить их без потерь с нашей стороны.

— Это была целенаправленная разведка? — Вскинулся было Сириус, но тут же со стоном схватился за голову.

— Вряд ли, — протянул Майкл, — скорее случайно оказавшиеся не в том месте и невовремя разведчики, которые явно не ожидали встретить тут четверть наличного состава Аврората, почему и сунулись так нагло.

— Опознали? — Приподнял бровь крёстный.

— Я представлю к награде пару своих ребят, — неожиданно ухмыльнулся главный аврор Англии. — Один из тройки оказался самим Макнейром.

— Макнейр? — присвистнул Сириус, — это хорошо. Таким образом мы скоро оставим змеемордого без Ближнего круга.

— Да, — задумавшись, проговорил Браун. — Их осталось не так уж и много, всего лишь... Руквуд, Долохов и братья Лестренджи.

— Пожалуй, так и есть. — Сириус с моей помощью направился к краю поляны.

— Не вздумайте аппарировать отсюда, — буркнул он, уходя. — Здесь это может привести к непредсказуемым последствиям. Почистите здесь всё перед уходом... Адским огнем, например.

— Хорошо, — крикнул нам вслед Браун, собирая своих людей.

— Дьявол, — зайдя за деревья, крёстный перестал демонстрировать характер и тяжело повис на моём плече. — Дотащи меня до особняка, там уже возьмется за дело Гораций, ему я верю больше, чем всем этим целителям из Мунго.

Ухватив Сириуса покрепче за плечо, я аппарировал.

Спустя час, когда я уже сдал крестного с рук на руки разьяренной его состоянием Алике и озабоченно покавшему головой Слагхорну, в особняк вернулся Браун, ощутимо пахнущий гарью.

— Поляна чиста. — Он взял у вызванного мной эльфа чистое полотенце и с наслаждением вытер лицо и руки прохладной влажной тканью. — Пришлось постараться, оставшаяся на поляне грязь плохо поддавалась даже адскому огню. Но в итоге мои люди справились.

— Как мистер Грюм?

— Средне, — поморщился волшебник. — Он сильно истощен, целитель остался в особняке Грюмов, правда, ему пришлось доплатить "за риск".

Мы рассмеялись, — для неподготовленного человека дом покойного Аластора и впрямь выглядел не самым лучшим и безопасным местом на земле.

— Когда мы тащили мистера Грюма по дорожке, — после ритуала Браун явно проникся уважением к молодому волшебнику, — какая-то хищная лиана чуть не съела несчастного целителя. В итоге он отделался потерей своей шляпы, лиана приняла перо, украшавшее её, за птицу, и заглотила шляпу целиком.

— У лиан же нет пасти, — припомнив уроки травологии, усомнился я.

— У этой — была, — захохотал Браун, припоминая произошедший конфуз. — Она так ловко съела кожаную шляпу нашего коновала, что никто даже глазом не успел моргнуть.

— М-да, — я поежился, представив себя на месте медика из Мунго.

— Когда-нибудь, — неожиданно мечтательно сказал американец, — я выйду на пенсию и заведу себе такой же садик... Это лучше, чем большинство защитных заклинаний.

— Наверное, — хмыкнул я. — Думаю, отдел тайн пойдет навстречу отставному главе аврората, к тому же герою войны.

— Да, — Браун принюхался к запахам, исходившим от накрытого в гостиной стола, и неуловимым жестом поймал вилку с уже наколотым куском мяса. — Там, говорят, до сих пор выводят новые... растения.

Несколько дней спустя. Деревня Уайт-Хилл.

— Avada Kedavra. — Тело в наполовину расстегнутом черном балахоне мягко упало на деревянный пол. Девушка-маггла в разорванной одежде посмотрела на ворвавшихся в дом людей дикими глазами, спустя мгновение затуманившимися, мой напарник метнул мощнейший Конфундус, а следом — сонные чары.

— Твари, — прошипел Алекс Риман, прикрывавший меня сегодня.

— Seco! — выкрикнул еще один пожиратель, заглянув в окно. Алекс присел, пропуская над головой удар, а я бросил в окно комок слепящей черноты, еще одно заклинание Блеков. Громыхнуло, однако новый визитер оказался не самым слабым волшебником, вовремя отбив десятки острейших игл, метнувшихся во все стороны от взорвавшегося на улице шарика.

— Наружу! — Риман, окутываясь огнем, метнулся в двери, а я, пустив вперед призрака-копию, тут же пробитую зеленым лучом Авады, рыбкой вылетел из окна, в полете выкрикнув формулу Удара грома.

Мощнейший звуковой импульс, с помощью магии удерживаемый в узком пространстве нескольких футов, заставил Пожирателя пошатнуться, хватаясь за уши.

— Sectumsempra, — мстительно выплюнул Алекс, поглядев на находившуюся в беспорядке одежду Пожирателя и капли крови на его мантии.

Брызнула кровь, еще одно тело легло на стремительно краснеющий снег.

— Я начинаю ненавидеть их, — рыкнул аристократ, оглядываясь по сторонам в поисках нового противника.

— Я тоже, — меня замутило. В этот раз мы опоздали с прибытием, и Пожиратели успели вволю развлечься в деревне. С одной стороны, это облегчало задачу, потому что темные маги рассеялись по деревне, и мы вылавливали и убивали их поодиночке. С другой — жертвы среди населения были огромными.

Пробежав по уже зачищенной улице, мы выбрались на центральную площадь, где уже сверкали вспышки заклинаний, — авроры и маги Альянса сцепились с по традиции удерживавшими центр поселения Пожирателями, всегда оставлявшими дежурную группу для защиты своих мародерствующих товарищей.

Риман рядом со мной глухо охнул, когда вылетевший из-за импровизированной баррикады черный луч насквозь пробил ему ногу. Аврор, бежавший рядом, повинуясь моему жесту, тут же потащил его назад, за дома, а я резким взмахом палочки выдернул из земли здоровенный куб грунта и тут же трансфигурировал его в камень, отправив в сторону баррикад. Прием, едва не принесший победу моему противнику во Франции на дуэли, и здесь оказался не лишним. Каменная шрапнель накрыла большую часть Пожирателей, сбивая создаваемые заклинания. Один из сторонников Вольдеморта не успел возобновить щиты, и незримое лезвие оторвало ему голову. Фонтанирующее кровью тело перевалилось через поднятую из земли невысокую стену, рухнув на искореженную брусчатку.

Похолодало. Даже сквозь ярость, охватывавшую меня во время боя, я ощутил прикосновение леденящей душу магии.

— Дементоры! — предупреждающе заорал кто-то с противоположной стороны площади.

— Сэм! — Я нашел взглядом старшего над аврорами. — Я встречу дементоров, а вы кончайте здесь.

— Хорошо, лорд Поттер. — Аврор мягко отшагнул в сторону, увернувшись от зеленого луча, и в свою очередь ударил, сплетая заклинание из арсенала некромантов, — по примеру покойного Грюма многие использовали запрещенные ранее приёмы... Впрочем, для аврората Гринграсс одним декретом убрал большую часть ограничений на применяемую в бою магию.

Авроры, наступавшие с северной стороны площади, отходили в сторону, открывая дорогу медленно плывущим над землей тварям, без амулетов мало кто выдерживал их присутствие, меня же защищали приемы, которым научил меня Сириус, освоивший наследство своего деда.

Шаг. Темная аура раскрыла крылья, хлестнув по стенам домов тонкими лезвиями. Дементоры засипели, выпуская незримые щупальца ужаса, но пропитавшаяся тьмой оболочка не пропускала внутрь Шаг. Наполненная силой аура сменила полярность, отбросив ближайшего дементора на стену.

— Flamio Ignis! — Плеть чистого огня, ударившая из палочки одного из последовавших за мной авроров, снесла "голову" дезориентированной твари. С замогильным стоном дементор осыпался пеплом. Вся магия дементоров сосредоточилась на мне, так что волшебники, идущие следом, не ощущали ужаса, исходящего от бывших охранников Азкабана.

Шаг. Два дементора взлетели в воздух, вытянув щупальца, чтобы спикировать на меня сверху, но наткнулись на выросшие из ауры длинные шипы, потеряли подвижность и тоже стали жертвой авроров.

— Держите их! — Выкрикнул один из авроров, набрасывая на дементора Туманную сеть.

Спустя несколько минут бой с дементорами завершился. Пять спелёнутых хитрыми заклинаниями тварей подвисли в воздухе, удерживаемые тонкими жгутами магии огня, а я бескостно осел на землю, — сил не осталось совершенно.

— Лорд Поттер, — один из почерневших от копоти авроров протянул мне флягу. Обжигающая жидкость прокатилась в желудок и вспыхнула там пожаром. Опираясь на протянутые руки, я с трудом встал, ощущая противную дрожь и слабость в ногах.

— Это было... сильно, — выдавил я, переведя дыхание.

— Магловский спирт и специи, — хмыкнул аврор, цепляя фляжку на пояс.

— Зачем вам эти твари? — поморщился я, кивнув в сторону обездвиженных дементоров.

— В Азкабан, — хохотнуло сразу несколько голосов. — Пусть те Пожиратели, которые там сидят, помучаются.

— Дементоры уже один раз ударили защитникам в спину, — я поднял палочку, собираясь сжечь бывших охранников тюрьмы.

— Азкабан недавно перестроили по приказу министра, — подошедший Сэм Тэтчер отвел мою палочку в сторону. — Сейчас дементоры будут находиться на изолированном от заключенных и тюремщиков подземном уровне, правда, их аура все равно будет дотягиваться до сидящих в тюрьме, пусть и чуть слабее.

— Понятно, — я спрятал палочку и сконцентрировался, готовясь аппарировать.

* * *

Сириус Блек в окружении полутора десятков авроров в багровых мантиях появился на площадке возле парома. За холодным проливом, подсвеченным слабыми лучами луны, чернела молчаливая, ледяная громада замка, окруженная высокими стенами. Слабо светились видимые даже отсюда башенки наблюдателей. Азкабан. Мрачная, безжалостная тюрьма волшебников, где раньше даже на самых верхних и относительно безопасных уровнях чувствовалась безысходность и тоска, исходящая от сотен дементоров, патрулирующих коридоры. Чем ниже расположена камера — тем тяжелее приходилось заключенным в них людям. На самый нижний, расположенный глубоко в скалах уровень, спускались только самые сильные из волшебников-авроров, защищенные к тому же мощными амулетами, заряженными энергией из одного из залов в Отделе Тайн. Содержащиеся там преступники подвергались поистине ужасающему воздействию темной магии дементоров, впрочем, отправляли туда только по-настоящему сильных магов и только за невероятные по жестокости преступления. Впрочем, сейчас в Азкабане дышать было значительно легче. Перестроенные внутренние коридоры ограничили немногочисленных выживших дементоров в перемещении, так что они уже не могли скользить мимо камер заключенных, и только часть их леденящей ауры дотягивалась сквозь пол или потолок до узников. Коридоры самой тюрьмы теперь охраняли только авроры, и лишь изредка по ним медленно пролетала закутанная в саван тварь.

— Проклятье, — аврор передернул плечами, когда его лица коснулась холодная тень от прошедшего совсем рядом молчаливого дементора, за которым следовал стражник-погонщик.

— Спокойствие, Марвин, — Сириус стиснул зубы, заставляя собственную магию повиноваться в этом мрачном месте.

Темная аура Блека уплотнялась с каждой секундой, окружая его непроницаемой стеной, защищавшей даже от воздействия дементоров — у волшебника были свои воспоминания о долгих годах, проведенных здесь в качестве заключенного, и авроры с пониманием косились на стиснувшую палочку руку своего командира.

Не уменьшившись в числе, поскольку теперь не было необходимости оставлять наверху наиболее подверженных влиянию дементоров людей, — группа спустилась на самый нижний уровень, где слабо светились выработавшие свой ресурс магические светильники и глухо капала с необработанных стен холодная вода, скапливающаяся кое-где в затхлые лужицы на полу.

— Это здесь, — тюремщик, закутанный в мантию с защитными рунами, указал на каменную дверь, толщиной, наверное, в человеческое тело. Поверхность двери испещряли руны смерти и тлена, сплетенные в какое-то изощренное заклятье из арсенала запрещенной ныне некромантии.

— Спасибо, — кивнул Сириус. — Откройте дверь, и можете быть свободны.

Даже могущественный волшебник, которым по праву считал себя Блек, не рискнул открывать двери самостоятельно.

Маг-тюремщик приложил несколько практически одинаковых амулетов к маленьким выемкам в двери, активируя систему запоров.

— Защита снята, лорд Блек, — отсалютовав Блеку, маг ушел.

— Всем оставаться снаружи, — скомандовал Сириус, протягивая руку к двери. — То, что мы будем обсуждать с этим изменником, не предназначено для вас, простите.

— Добрый день, бывший великий волшебник, — с язвительной усмешкой произнес он, заходя в камеру.

— Лорд Блек? — в изможденном голосе прикованного к стене Дамблдора смешались усталость, боль и невероятное напряжение, даже в таком жалком состоянии бывший директор Хогвартса все еще частично удерживал губительное воздействие дементоров на расстоянии от своего разума.

— Доверенный советник министра, мистер Дамблдор, — Сириус взмахом руки поднял из пола грубое подобие кресла, небрежно трансфигурированное прямо из камня. — С недавнего времени я — один из тех, кому принадлежит верховная власть в этой стране.

— Вы забыли о Вольдеморте, — усмехнулся волшебник, стараясь выпрямиться и расположить измученное тело поудобнее.

— Это вы забыли о нем, Дамблдор, — жестко ответил Сириус, не реагируя на подначку. — Этот человек учился у вас в Хогвартсе семь долгих лет, согласен, в этом вы не виновны, не каждый мог бы опознать будущего темного лорда в одаренном школьнике. Однако после того, как он возвращался в Хогвартс, желая занять должность преподавателя, вы уже могли видеть печать зла на его ауре. И вы, величайший светлый волшебник прошлого, ни разу за все время Первой войны не столкнулись лично с Вольдемортом. Вместо вас воевали другие — Прюэтты, Поттеры, Лонгботтомы, Грюм, Медоуз, Уизли. Это главное, в чем вы виновны, на мой взгляд, а остальные ваши прегрешения будет разбирать новый состав Визенгамота... когда они восстановят свою численность.

— Мои руки, по крайней мере, чисты, — ноздри Дамблдора расширились. — А ваши по локоть в крови.

— Ваши руки в крови по самые плечи, если посчитать, сколько людей погибло за то время, пока вы бездеятельно сидели в Хогвартсе, имея неплохие шансы закончить войну личным поединком с Вольдемортом. Или без Гриндевальда вы побоялись сразиться с сильнейшим темным магом Англии? В Германии, во время нападения немецких аристократов на замок Геллерта, вы не были столь щепетильным.

— Но я пришел сюда не за этим, директор. — Блек резко оборвал разговор. — Меня интересует причина, по которой мой крестник оказался у Дурслей в обход завещания Поттеров. Это первое. И почему мой крестник не был должным образом обучен с младенчества, как делают в большинстве чистокровных семейств? И самое главное — зачем вам понадобилось способствовать министерству в уничтожении наследия чистокровных семейств?

— Боюсь, я не смогу ответить на этот вопрос, мистер Блек, — спокойно ответил Дамблдор.

— В таком случае, боюсь, мне придется прибегнуть к запрещенной магии, чтобы сломать ваш окклюменционный барьер, Дамблдор, — Сириус вытащил из ножен кинжал, сделанный гоблинами.

— Вы будете пытать меня? — Заставил себя усмехнуться Дамблдор.

— Хуже, — Сириус, сосредоточившись, стал вырезать вокруг прикованного директора рунические круги.

— Что это за ритуал? — С каждым последующим знаком, который удавалось разглядеть бывшему директору, его лицо становилось все напряженнее.

— Ритуал Арктуруса, — зловеще хмыкнул Сириус, не прекращая работу. — Дамблдор, мне плевать на вас и ваши тайны, но я не позволю стране развалиться, даже если для этого мне придется вывернуть ваши мозги наизнанку.

Щеки директора резко побледнели.

— Вы не посмеете, — прошипел он. — Этот ритуал был запрещен совместным решением Министров магии всей Европы еще в...

— Да мне плевать. — Сириус воткнул кинжал в центр очередной фигуры, завершая рисунок. — Вы, Дамблдор, и ваши прихвостни, не сумели понять элементарную вещь. Важно не то, какое заклинание вы используете, а то, что у вас при этом происходит в голове. Хотите, я без всякого Круциатуса доведу вас до мышечных судорог заклятьем, восстанавливающим нервную проводимость? Его ведь используют в Мунго для лечения больных.

Сириус отошел чуть дальше, внимательно рассматривая и проверяя начерченные и вырезанные прямо на камнях рунические круги. Подправив кончиком лезвия несколько значков, он удовлетворенно кивнул.

— Ритуал Арктуруса, любезный мой друг, — Сириус начал последовательно прикасаться палочкой к каждой руне, — запрещен вовсе не потому, что он черный, а всего лишь по той причине, что только члены немногих чистокровных семей способны его выполнить... В частности, на это способен я, ведь в далеком прошлом изобрел его один из моих прадедов, Арктурус Блек. Лишь рода, тесно связанные с темной стороной магии, способны использовать этот ритуал, Дамблдор. А в нашей с вами стране последние десятилетия стало не продохнуть от маглорожденных и полукровок, которые пытаются принести в магический мир магловскую культуру и традиции... при вашей, замечу, всесторонней помощи и поддержке... и поддержке покойного идиота-министра, мир его праху. Министру это было выгодно, потому что не разбирающиеся в магических законах и многовековой культуре маглорожденные становились послушным стадом на выборах, ну а зачем это вам — об этом вы расскажете на суде, когда Визенгамот восстановит свой состав.

С каждым прикосновением палочки Сириуса руны начинали светиться, некоторые загорались белым огнем, некоторые — синим или багровым. Радужные переливы спустя несколько минут покрывали всю стену, возле которой был прикован директор. Темную до этого комнату теперь освещал настоящий водоворот красок, бушующий, словно море в шторм.

Сириус прошептал несколько коротких фраз на латыни, которые директор не сумел расслышать, и в такт его словам буйство цветов на вырезанных в стене и полу рунах прекратилось, вся сложная конструкция сияла ровным золотым светом.

— Это только начало, господин бывший директор, — спокойно произнес Сириус, снова принимаясь чертить руны, на этот раз — уже на полу вокруг себя. — Мой прапрапрапрадед был гениальным человеком, и магия текла в его жилах.

Сложная цепочка рун соединила начертанное вокруг директора с руническим кругом, расположенным возле места, где стоял Блек.

— Ну что ж, Дамблдор, — Сириус замкнул последний ряд рун и с удовлетворением вздохнул. — Теперь вы не сможете даже убежать в спасительную для вас смерть. Это заклинание не позволит вам не только сопротивляться моей магии, но и попросту убить себя, чтобы мне не удалось получить ответов... Впрочем... некроманта при необходимости я найду.

— Вы подлый человек, мистер Блек, — директор с горечью смотрел на бывшего соратника.

— Нет, директор, это вы предали доверие моих друзей, а с вашего бездействия, подкрепленного непонятными идеями, погибла добрая половина поверивших вам членов Ордена Феникса. — Сириус побледнел от ярости.

— Итак, начнем, — лицо Сириуса приобрело отстраненное выражение, а блики света на стенах камеры стали еще более яркими. — Покажите-ка мне день, когда вы сражались с Гриндевальдом, директор... а потом — штурм особняка МакЛарена, верховного чародея Визенгамота в 1974.

Ну и мне подкинули недели полторы назад идею для еще одной викторины, хм. Ответ на нее, обещаю, уже известен, как и в прошлый раз. То есть я как автор фанфика ответ на вопрос уже знаю заранее — он уже запланирован в схеме сюжета и меняться не будет вне зависимости от версий, выдвинутых вами. Вопрос для всех: что, по вашему мнению, будет вместо "эпической" битвы Поттера с Вольдемортом, как она описана в каноне, где Лорд убился об Приори Инкантатем с "силой любви"?

Вопрос про финал боя и фанфика не задаю, потому что где-то уже писал, что хэппи-энд хочу.

Бонус тому, кто угадает... Я подумал, а почему б тогда правильно угадавшему не выбрать нераскрытый в тексте ФМ аспект, который я потом пропишу либо в фике, либо в отдельном минифике? Исключая, понятное дело, слеш, омегаверс, зоо-ксено-некрофилию, а также иные извращения)

Глава 64. Чем может помочь дипломатия.

Сириус встал с небольшой каменной скамейки на фамильном кладбище своей семьи. Мраморный ангел с обвисшими крыльями, небольшая эпитафия на постаменте — все, что осталось от одной из последних представительниц славного рода. "Ты ошибалась, — но ты осталась в нашей памяти", — надпись, не вырезанная, но выплавленная огнем в грубом граните основания памятника.

— Да, дорогая? — лицо аристократа было непроницаемо.

— Прибыли представители гоблинов, — взявшая на себя роль добровольного секретаря девушка мягко улыбнулась.

— Хорошо, спасибо, что предупредила, — Сириус ласково погладил жену по волосам.

В молчании они пошли к выходу с кладбища, аппарировать, нарушая покой умерших магией, считалось дурным тоном.

— Тебе... не хватает её? — решилась на вопрос Алика, когда они уже выходили за ограду кладбища.

— Я только недавно начал понимать всю ценность семьи. — Взгляд Сириуса потеплел, — А она до последнего боролась за идеалы Блеков... так, как она их понимала.

Сириус глубоко вздохнул.

— Я бы никогда не сумел переубедить её, и наш бой был неизбежностью, но... она остается моей сестрой.

Взяв девушку за руку, маг аппарировал в свой особняк, мысленным приказом приподняв на мгновение стационарные щиты.

— Грипхаук Стальной Молот, — Гринграсс-старший спокойно протянул руку главе делегации гоблинов, вышедшему ему навстречу. — Пусть в ваших пещерах никогда не угаснет звук молотов.

— И пусть ваш род будет многочисленным и славным свершениями, — морщинистый гоблин в обильно украшенной золотом и камнями одежде, с висящим на поясе тяжелым стальным шестопером, поклонился.

— Вы и ваши собратья получили мое письмо, — Марк жестом предложил гоблинам присаживаться и медленно опустился в свое кресло за круглым столом. Сириус занял место справа от Министра

— Министр, — начал разговор Грипхаук, — мои собратья очень внимательно прочли ваше письмо. И совет Старейшин приказал мне задать вам всего лишь один вопрос: уверены ли вы, что вы, простите за такое слово, удержитесь на плаву, если начнете обещанные реформы?

— Да. Когда война будет завершена, в ниших руках окажется самая мощная военная сила в стране, и мы не позволим прогнившим политикам продолжать все тот же самоубийственный курс в отношении разумных рас. К тому же... далеко не все консерваторы доживут до конца войны.

— Я наслышан об экстренных выборах Министра магии, — склонил голову гоблин. — И о тех событиях, после которых малый состав Визенгамота не досчитался половины своих членов.

— В войну не место милосердию, — сверкнул глазами Сириус. — Эти люди готовы были бросить страну под ноги кровожадному чудовищу.

— Мы понимаем это... — протянул гоблин. — Как понимаем и то, какая участь была бы в итоге уготована нам, если бы победил потомок Слизерина.

— Тем лучше. — Гринграсс пристально взглянул в глаза зеленокожему старому гоблину. — А теперь мне бы хотелось услышать, что гоблины готовы предложить в обмен на наш жест доброй воли.

— Прежде всего, господин министр, — начал глава делегации, — мы бы хотели заключить договор не только с вами, как главой государства, но и с лордом Блеком.

Гринграсс и Сириус переглянулись.

— Лорд Блек, да простят господа волшебники мой цинизм, — хладнокровно продолжил гоблин, — уже, как и вы, отмечен многими достойными свершениями, однако его шансы дожить до конца войны несколько больше, чем у Министра, постоянно находящегося в окружении людей... в том числе и случайных. Раса гоблинов, подписав подобный договор, станет несколько... уязвима, если в стране резко изменится политический курс, а двойные гарантии от Министра и лидера сильнейшего политического альянса в стране — позволят нам избежать излишнего беспокойства.

— Это... разумно, — наконец ответил Гринграсс после обмена взглядами с Блеком. — В таком случае мы подпишем договор втроём.

Марк Григрасс развернул первый из пергаментов, взмахом палочки размножив его для всех сидящих за столом. Тонкие рунные символы на языке гоблинов складывались в текст письма министра старейшинам подземного народа.

— Ну, что ты думаешь, Марк, — после ухода делегации гоблинов два волшебника оставили церемонии. — Можно было выжать что-то еще из этой сделки?

— Сложный вопрос, — Гринграсс внимательно изучал свитки с подписанными договорами. — Будь они действительно в безвыходном положении, они бы отдали новому министерству счета Пожирателей.

— Хм, фактически, они отдали в наши руки самих Пожирателей, — усмехнулся Сириус.

— Но при таких условиях, как ты выторговал, — покачал головой Марк, — никто не сможет упрекнуть гоблинов, которые останутся вроде бы в стороне.

— Даже то, что завтра гоблинские банки объявят о запрете вывода денег с помощью векселей, расписок и других способов, кроме личного присутствия в банке — уже огромное преимущество, — Сириус откинулся в кресле и щелкнул пальцами, призывая к себе домовиков. — Трумпи, принеси нам вина и закуски.

— Ты думаешь поставить несколько постов авроров на площади перед Гриннготсом? — понимающе ухмыльнулся Гринграсс.

— Именно. — На лице Сириуса проступило нетерпение. — Пусть Браун выделит нам десятка два человек, разобьем их на четыре группы наблюдения. А дальше... Посмотрим, кто и когда побежит в банк за деньгами.

— Не боишься, что их попросту сомнут? — Потер лоб Марк.

— Сложный вопрос... — Сириус взялся за куриную ножку. — Если там завяжется бой — то какое-то время пять человек продержатся, а дальше уже подоспеют бойцы из дежурного отряда авроров и мы сами.

— Кто знает, но идея неплоха. — Марк встал. — Лучше обсуждай это с Брауном и Киараном, а я вернусь в Министерство.

"Великие маги тоже смертны.

Сегодня, в пять часов утра в своей камере умер бывший директор Хогвартса, лишенный за свои военные и политические преступления должности директора, звания верховного чародея Визенгамота, членства в Международной конфедерации магов, а также иных должностей, званий и регалий, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, бывший кавалер ордена Мерлина и других высших орденов Англии.

Альбус Дамблдор, со времен войны с Гриндевальдом, бывший символом светлой магии и недосягаемой для большинства приверженности идеалам добра, в последние годы резко сдал позиции. Неудавшаяся и раскрытая афёра с незаконно брошенным в Азкабан лордом Блеком, нарушенное завещание лорда Джеймса Поттера, неподтвержденные, но заставляющие задуматься обвинения в гибели лорда Чарльза и леди Дореи Поттеров, — всё это больно ударило по когда-то непогрешимому авторитету. А подтвержденные комиссией Визенгамота множественные и многолетние нарушения в управлении Хогвартсом и отсутствие должной заботы о безопасности детских жизней привело к потере и поста директора школы.

Альбус Дамблдор, которого мы знали, как великого волшебника и победителя Гриндевальда, как было предельно четко продемонстрировано на заседании международного трибунала в прошлом году, далеко не являлся столь же уважаемым человеком для Европейских стран и волшебников ныне распавшейся Страны Советов. Волшебники к востоку от Ла-Манша предъявляли множество обвинений к светлому магу, не позволяя ему влиять на европейскую политику.

Тело бывшего директора Хогвартса, — таков был последний из потерянных Альбусом Дамблдором постов, — было сегодня предано очистительному огню в Азкабане".

— Ну, вот и всё, — Сириус отложил газету и поморщился от приступа головной боли, после ритуала у стен Хогвартса он обзавелся несколькими мелкими, но неприятными проблемами со здоровьем, которые обещали исчезнуть только со временем, не поддаваясь никакой магии. — Дамблдор мертв, Пожиратели жестко ограничены в возможностях финансировать своё движение. Рано или поздно им придется напасть либо на Хогвартс, либо на Гриннготс. Значит... Нам остается только собирать людей и ждать самого массового сражения.

— Сириус, — сквозь камин вошел припорошенный пылью Филиус Флитвик, выглядевший слегка взволнованным. — Я обнаружил интересную вещь.

В руках полугоблина была зажата изогнутая палочка с богато украшенной рукоятью, которая раньше принадлежала Дамблдору.

— Хм, и что интересного в палочке бывшего директора, — и я, и Сириус с любопытством посмотрели на полученную Флитвиком в качестве трофея вещь.

Вместо ответа Филиус ловко раскрыл зажатую под мышкой толстенную книгу в кожаном переплете, озаглавленную как: "Легенды и неподтвержденные сведения о великих артефактах".

— Ничего не напоминает? — усмехнулся мужчина.

— Дары смерти? — приподнял бровь Сириус. — Они действительно существуют?

— Получается, да, — фыркнул полугоблин. — Когда я вспомнил, где я видел изображение этой палочки... А Дамблдор очень неохотно демонстрировал своё оружие даже самым доверенным людям, — видимо, сам он прекрасно знал, что попало ему в руки... Тогда я поискал и другие дары смерти...

Флитвик перелестнул несколько страниц с краткой историей приключений известных владельцев Палочки и открыл изображение золотого кольца с лимонно-желтым граненым камнем.

— Воскрешающий камень, один из даров смерти. Еще один ужасный артефакт, не приносивший владельцам ничего, кроме горя, поскольку никто из охотников за воскрешением мертвых так и не поверил, что камень всего лишь способен призвать душу умершего без сложного некромантического ритуала.

Сириус, некоторое время присматривавшийся к рисунку, неожиданно хлопнул себя по лбу.

— Это же кольцо, которое мы с Дамблдором сожгли в каморке, где Вольдеморт спрятал крестраж!

Полугоблин разразился хохотом.

— Один из подарков Смерти вернулся к своей истинной хозяйке. Лорд Блек, в легендах говорится, что вы теперь можете рассчитывать на особое покровительство Белой леди.

— А третий из даров, мантия-невидимка, очень похож на хранящийся в твоем роду артефакт, Гарри, — насмешливо посмотрел на меня Флитвик.

— Мантия-невидимка... — Я щелчком пальцев вызвал эльфа, приказав ему принести мантию, недавно возвращенную мне Невиллом, который наконец освоил дезиллюминационные чары в полном объеме.

— Интересно, — Флитвик бережно расстелил тонкую ткань на столе, рассматривая немногочисленные метки на мантии. — Здесь есть вышитый символ даров, на изнанке, и монограмма первого владельца.

— Думаете, это всё же третий артефакт из набора, полученного братьями Певереллами? — спросил Сириус, вместе с Флитвиком изучавший мантию. — Когда мантию носил Джеймс, мы не особо рассматривали её, главное, что она работала.

— Похоже на то, — протянул уткнувшийся носом в ткань Филиус. — Честно говоря, я думаю отправить Бузинную палочку следом за Воскрешающим камнем... Она не приносит своим владельцам ничего, кроме проблем, а я предпочту свою верную малышку.

Ладонь волшебника похлопала по наручным ножнам, где хранилась его собственная палисандровая палочка с сердцевиной из жил дракона и волос вейлы.

— Думаешь обратить на себя особое внимание Смерти? — хмыкнул Сириус.

— Не без того, — кивнул Флитвик, — но главная причина в том, что эта палочка слишком опасна. У меня будет вечный соблазн использовать этот артефакт, у других, — попытаться её отобрать, а я уже все-таки не столь молод, как во времена моего участия в дуэльных чемпионатах Европы. В чужих же руках эта палочка, если я правильно понимаю её свойства, работать не будет до тех пор, пока меня не победят в бою или не убьют те, кто желает её завладеть, так что я даже не смогу её подарить.

— Существенная причина, — покачал головой крёстный. — Пожалуй, на твоем месте я бы тоже задумался, не избавиться ли от опасной и не слишком полезной игрушки.

— Может быть, и мне тоже присоединиться к вашей традиции? — ехидно заметил я, обводя взглядом друзей. — Дезиллюминационными чарами я владею если и не в совершенстве, то хотя бы на хорошем уровне, а передавать эту вещь детям и провоцировать появление новых Мародеров...

Тут Сириус захохотал, смаргивая выступившие на глазах слезы.

— Да, эта мантия помогла нам впервые осознать своё призвание главных... возмутителей спокойствия Хогвартса... Не буду говорить "главных шалунов и весельчаков", как мы тогда себя называли, — с расстояния прожитых лет это выглядит совсем иначе, чем когда мы были подростками.

— Вообще, если рассуждать трезво, — не поддержал шутки полугоблин, — то смысл в этом есть... Вам еще предстоит бой с одним из сильнейших магов современности, так что никакая дополнительная поддержка не окажется излишней...

— Я... подумаю над этим, — помедлив, ответил я. — В конце-концов, эта мантия хранилась предками много поколений, не покидая членов рода.

— Подумай, — кивнул Флитвик, — а я сегодня попытаюсь отыскать, каким образом можно вернуть палочку её создательнице.

Темно-серые своды крошечной крипты, окутанные мягким саваном сгустившихся сумерек и тумана, озарил первый крошечный отблеск пламени. За первым язычком огня на сложенных "домиком" дровах последовал и другой, — огонь дозволялось разжигать только с помощью огнива, что делало процесс воспламенения долгим и неприятным.

Кристоф с облегченным вздохом отбросил в сторону остатки трута, кремень и огниво, когда пламенем занялись сначала тонкие щепки, сложенные с одного из углов, а следом за ними — и основные, более толстые дрова.

На воткнутой прямо в каменный пол огромной треноге стоял солидных размеров котел, в котором, наверное, мог бы искупаться даже человек. В треноге уже плескалась серебристая жидкость, чем-то похожая на ртуть, а в дальнем углу крипты лежала целая гора бутылочек, бутыльков и банальных магловских канистр, в которых волшебник приволок отдельные компоненты для зелья.

— Приступим, — Кристоф сбросил куртку, закатал рукава рубашки и взялся за рукоять меча, торчавшего в центре крипты из гранитного валуна.

Фигура волшебника на секунду окуталась крошечными молниями, однако защита, поставленная бывшим директором Хогвартса, пропустила верного помошника своего создателя.

С вызывающим зубную боль скрежетом меч освободился от своих импровизированных ножен, а взмокший Кристоф отправил клинок в котел.

— Кость отца, без согласия взятая, возроди своего сына, — с глухим плеском в котел упала вытащенная из с большим трудом найденном могилы старшего Дамблдора берцовая кость. Чтобы найти могилу похороненного в Азкабане волшебника, Кристофу пришлось повозиться.

— Плоть слуги, добровольно данная, помоги своему господину, — домовой эльф Дамблдоров хладнокровно отсёк себе ухо, бросив его в котел, и потом, щелчком пальцев остановив кровь, снова жадным взглядом уставился на поднимающийся из котла пар, ставший багрово-красным.

— Кровь врага, силой отнятая, воскреси своего противника. — В котел, вылитая из небольшого флакона, отправилась кровь, собранная Кристофом из тела впоследствии убитого им пожирателя смерти.

Крипта наполнилась дымом, рассеявшимся спустя несколько минут.

— Передай мне мою одежду, — скрипучий старческий голос разрушил воцарившуюся тишину.

— Хозяин! — взвизгнул от радости домовой эльф, щелчком пальцев отправляя на плечи бывшему великому магу белоснежную мантию.

— Мастер Дамблдор, — Кристоф направил палочку на своего лидера, скороговоркой произнеся несколько заклинаний. — Ваше тело создано полноценным, насколько я вижу.

— Спасибо, Кристоф, — хмыкнул Дамблдор, выбравшись из котла. — Где моя палочка?

— К сожалению, ваша палочка взята в качестве трофея новым директором Хогвартса, Филиусом Флитвиком.

— Маленькая мразь, — прошипел светлый волшебник. — Он еще поплатится за это.

— Есть и другие проблемы, — невозмутимо ответил Кристоф. — С этого дня любые переводы денег и снятие со счетов возможны только при личном появлении владельца денег в Гриннготсе, а там — застава авроров.

— Хорошо, — подумав, ответил директор, пока наёмник тушил огонь и устранял следы ритуала. — Деньги на первое время у меня есть, а потом найдется и способ пробраться к гоблинам в обход постов.

Кристоф вытащил из котла почерневший кусок металла и скривился: бесценный артефакт был уничтожен.

* * *

— Да, да, я уже иду, — Олливандер, буквально пять минут назад закрывший лавку, едва часы пробили восемь вечера, подошел к двери. — Кто там?

— Я бы хотел приобрести у вас палочку, мастер, — донесся глухой голос из-за мощной деревянной двери, покрытой многочисленными рунами неразрушаемости.

— Уже чертов вечер, молодой человек, — фыркнул старый мастер палочек. — Приходите завтра, магазин закрыт.

— Хорошо, мистер... — Процедили за дверью, а спустя мгновение тяжелая деревянная дверь слетела с петель, только чудом не снеся с ног владельца дома.

— Что вам надо?! — воскликнул Олливандер, направив палочку на нежданного визитера. — Убирайтесь!

Вместо ответа незнакомец стремительно атаковал. Первые заклятья создатель палочек с легкостью отбил, попытавшись даже перейти в контратаку, однако не преуспел — незнакомец стремительно сократил дистанцию, по-простому ударив старика кулаком в лицо.

— Видите ли, мэтр, мне действительно нужна новая палочка, — усмехнулся он, не снимая с головы капюшон. — Точнее, не совсем мне, а моему... другу.

Олливандер, усмехнувшись, пристально посмотрел в скрытые под капюшоном глаза визитёра.

— Молодой человек, у меня есть сын, который возьмет на себя заботу о лавке.

Пальцы старого волшебника скрестились в сложную фигуру, и старые-старые вазы, в изобилии расставленные возле входа и вдоль стен, одновременно взорвались, пронизав каждый дюйм пространства тончайшими серебряными иглами.

Кристоф, превращенный буквально в измочаленный кусок мяса, молча упал на пол, прямо на то, что осталось от хозяина лавки. Дамблдор, зашедший в лавку, хотя и не дождавшись сигнала, в шоке остановился на пороге, глядя на изуродованную обстановку и два лежащих в луже крови тела. Стены в комнате словно бы поросли мехом — настолько плотно торчали иглы. Подойдя ближе к телу, которое только по одежде можно было опознать как Кристофа, Дамблдор сокрушенно покачал головой.

— Эх, Кристоф, Кристоф... Как глупо погибнуть.

Вспышка магии испепелила оба тела, а бывший директор Хогвартса направился в подсобные помещения, где ныне покойный Олливандер-старший держал свои запасы палочек.

Спустя два часа, разьяренный Дамблдор с трудом, но всё же подобрал себе подходящую палочку, не имевшую, правда, ничего общего с потерянной им Старшей палочкой, но вполне удобной.

Выйдя из лавки, Дамблдор с легкостью наложил на себя заклинание иллюзии, скрывая истинный облик.

— Ты точно уверен, что хочешь это сделать? — Сириус с некоторой тревогой наблюдал за тем, как Флитвик сосредоточенно расчерчивает уже третий концентрический рунный круг.

— Я думаю, это будет... познавательно, — насмешливо оскалился полугоблин. — К тому же... Я немножко надеюсь на то, что Вечная Леди не оставит милостями того, кто выжгет из мира второй из трех созданных ей предметов...

— Почему ты так думаешь?

— Время даров Смерти ушло, Сириус, — хмыкнул Флитвик. — Ну и к тому же Старшая палочка — слишком лакомый кусочек для всевозможных авантюристов и жаждущих дармовой силы честолюбцев со всего континента. Дамблдор с его репутацией был более надежным хранителем для этого артефакта, а я не хочу излишних соблазнов для себя и тех, кто рано или поздно явится в Хогвартс за Старшей палочкой с уверенностью, что я обязательно использую её для себя.

— Ты не хочешь? — хмыкнул Блек.

— Как ни странно, — нет, — философски заметил полугоблин, продолжая работу над рунными кругами. — Я уже достаточно прожил, чтобы не гнаться за мощной, но предающей владельца после первого же поражения палочкой.

— Ты пробовал ей колдовать? — недоверчиво спросил Сириус.

— Я всё же не удержался от соблазна, — поморщился Флитвик. — Она действительно сильна... Пожалуй, с ней я бы смог на равных поспорить, к примеру, с тобой или с Гарри. Но годы жизни вдали от моего народа без надежды на возвращение научили меня довольствоваться малым. Так что я сумел избежать этого соблазна.

— Ты силён... — протянул Сириус. — Если бы я знал тогда, возле дома предков Вольдеморта, о том, что за камушек вставлен в кольцо Гонтов... Не уверен, что я устоял бы перед таким соблазном.

— Но ты сжёг воскрешающий камень адским огнем, — оскалился полугоблин. — А для Вечной леди нет особой разницы до того, каким образом уничтожаются её дары.

Завершив подготовку, Флитвик вытащил из сейфа вычурную белоснежную палочку и осторожно положил её в центр круга.

-Жаль, я не могу позвать студентов с моих дополнительных курсов, — задумчиво проговорил профессор. — Это было бы весьма познавательно... но и слишком опасно, ведь есть шанс, что мы привлечем внимание Смерти.

— М-да, — вздохнул Блек. — Когда я был студентом Хогвартса, отказавшимся от силы семьи, я даже и не думал, что Смерть — вполне существующая... сущность, а не абстрактное понятие.

— Хотя именно один из твоих предков был учеником лично встречавшегося с Белой леди некроманта де Труа, — беззлобно подколол Флитвик. — И ты наверняка должен был встречать в родовой библиотеке книги, написанные ими обоими.

— Я наткнулся на них уже после моего побега из Азкабана, — задумчиво произнес Блек. — И если бы не пример моего прадеда, может быть, я и не рискнул бы открыть эти старые книги. А он был велик... К сожалению, приблизиться к его уровню владения магией я смогу лишь после десятилетий практики.

— Думаю, если летопись старых семей не врут, сейчас Кигнус Блек мог бы сразиться на равных даже с Вольдемортом. — Флитвик мечтательно зажмурился. — Я читал о твоем прадеде, когда изучал искусство дуэлей в начале века. Тогда еще в Англии можно было достать приличные книги, Министерство не успело запретить всё, из чего можно было сделать выводы об упадке магической науки в сравнении даже с девятнадцатым веком.

Сделав знак Сириусу молчать, Флитвик уселся перед рунным кругом, погрузившись в какую-то медитацию. Для темного мага происходяшее не выглядело как-то особенно красочно, полугоблин просто сидел и медитировал, а потом лежавшая в центре круга Старшая палочка рассыпалась невесомым пеплом. С тихим смешком Флитвик открыл глаза.

— Вот и всё, — маленький волшебник улыбался, словно его переполняла сила. — Сейчас, наверное, я бы мог свернуть горы.

— Тебе явно пошел на пользу этот ритуал, — Сириус с интересом изучал ауру полугоблина. — Такое ощущение, будто рядом со мной стоит кто-то вроде Дамблдора.

— Надеюсь, ты только про уровень волшебства в крови! — засмеялся опьяненный силой Флитвик. С его рук в окно сорвался искрящийся фейерверк, с грохотом взорвавшийся где-то над запретным лесом.

— Не пугай зверье! — откровенно заржал Блек. — Хагрид тебе этого не простит!

— Кстати, здорово, что ты про него напомнил, — прищурился Флитвик. — Этого человека нужно заменить...

— Чем тебя не устраивает этот полувеликан? — с недоумением спросил Сириус. — Вроде бы он вполне справляется со своими обязанностями.

— Он прекрасный лесник... ровно до того момента, пока не встретит какую-нибудь опасную тварь, — отмахнулся Филиус. — Я глубоко уважаю его как того, кто способен найти общий язык с большинством животных... Но вот колония акромантулов в десятке километров к западу от Хогвартса... Гнездо ядовитых змей, которых этот любитель природы подкармливает чуть дальше к югу... Продолжать? Еще дальше, за акромантулами, есть небольшая семья гарпий, которых по уму нужно отправить в заповедник. За своей чертовой избушкой он зимой высыпает мясные отбросы с Хогвартских кухонь, на запах которых собираются самые непредсказуемые твари. Я не страдаю пацифизмом и безразличием Дамблдора, так что Хагрида лучше держать на коротком поводке, а еще лучше — снять с должности, где он в состоянии навредить детям тем, что его действия привлекают опасных зверей.

— Думаешь, его стоит оставить в Хогвартсе?

— Учитывая, что он — несправедливо пострадавший от действий Вольдеморта еще до Первой войны... Его стоит реабилитировать, назначить небольшую пенсию, всучить палочку и отправить куда-нибудь в горы. И навесить маячок, чтобы регулярно проверять, каких еще "милашек" и "зверушек" этот сумасшедший будет прикармливать... У него удивительный талант приманивать всякую гадость.

— Думаю, Гринграсс не будет возражать, — задумался Сириус. — Деньги сейчас в министерстве есть, а Хагрид, по крайней мере, заслуживает пенсион больше, чем зажравшиеся чиновники-друзья покойного Фаджа.

— А на его место надо выделить какого-нибудь отставного аврора из егерьских подразделений... — протянул Флитвик. — И на пару месяцев придать ему в помощь нескольких стажеров и боевиков... Пусть они поймают или перебьют как можно больше опасного зверья — я не хочу повторения ситуации, когда четырех учеников чуть не сожрали акромантулы.

— А что насчет кентавров?

— С ними, думаю, мы сумеем заключить дополнительный договор, — потер подбородов Филиус. — Они будут патрулировать лес, а взамен...

— Права волшебных существ?

— Именно, — всплеснул руками Флитвик. — Вы всё равно собираетесь протолкнуть этот законопроект через остатки Визенгамота.

— Визенгамота скоро не будет, — ухмыльнулся Сириус. — Нация должна быть едина перед лицом наступившего кризиса.

— Вы все же решились? — Флитвик грустно улыбнулся.

— Если бы мы видели способ вытащить страну из того дерьма, куда нас забросила почти вековая борьба консерваторов и радикалов... — Сириус со злостью ударил кулаком в стену. — Вольдеморт и его восстание покажутся нам детским лепетом, если мы проморгаем очередное магловское изобретение, способное увидеть, к примеру, Хогвартс.

— А есть, что им противопоставить? — В глазах полугоблина зажегся интерес.

— Если не жалеть денег... Впрочем, это не наша заслуга, прямо скажем, гораздо раньше подсуетился кое-кто из долгожителей...

— Я даже, кажется, готов назвать имя, — ухмыльнулся Флитвик. — Мне всегда казалось, что человек с таким солидным возрастом должен был отойти в мир иной без шумихи в газетах и громогласных заявлений союзников.

— Всё возможно, — тихо сказал Сириус. — Всё возможно. Мне об этом сообщил Гарри.

— Даже так... Значит, Поттеры снова могут вернуться в политику. Гарри получил признание от долгожителей, а это признак силы рода.

— Я надеялся, что это рано или поздно случится, — глаза Сириуса засверкали. — Сын Джеймса и Лили вырос достойным своих предков.

В окно кабинета директора впорхнул горящий ярким пламенем феникс, однако, едва куски выбитого стекла начали путешествие к каменному полу, птица бессильно затрепыхалась в сплетенной из черных нитей клетке, брошенной темным магом.

— Это же Фоукс, — подняв палочку, Флитвик перехватил управление клеткой у Сириуса, подтянув спелёнутого фамилиара Дамблдора поближе к себе. — У него письмо!

— Это становится интересней, — Сириус резким жестом раскрыл перед собой письмо, принесенное огненной птицей.

"Дорогой профессор Флитвик.

Нам стало известно, что вы являетесь обладателем Старшей палочки. Поскольку вы являетесь и членом небезызвестного Альянса старых семей, а значит, его интересы важны для вас — предлагаем вам обменять Старшую палочку на жизнь и здоровье ученицы того заведения, коим вы сейчас руководите. Жизнь и здоровье будущей миссис Лонгботтом, а также её полоумного отца — в ваших руках.

Кристофер Тайлер."

— Так. — Сириус одним движением перетёк к камину. — Филиус, Лонгботтом в замке?

— Нет... — Спустя минуту, которую полугоблин прислушивался к магическим полям Хогвартса, ответил Флитвик.

— Августа, срочно, — заорал Сириус в камин. — Приходите в кабинет Флитвика с Невиллом! Браун! Твою личную группу в боевую готовность! Манор Поттеров! Гарри, срочно в кабинет Флитвика!

Парой минут спустя сквозь камин стали входить люди: взъерошенный и пропахший дымом Браун, недовольно хмурящийся Гарри, встревоженные Лонгботтомы.

Флитвик, внимательно перечитавший письмо, положил перед собой пергамент и начал писать ответ, пока Сириус вводил в курс дела пришедших в кабинет людей.

Отпущенный на свободу феникс, подцепив лапой запечатанный тубус с письмом, унесся куда-то вдаль, а сам полугоблин сосредоточился, взывая к Хогвартсу.

— Теперь на территории замка невозможна телепортация с помощью феникса, — спустя несколько минут произнес он, утирая пот. — Хогвартс не позволит неизвестным людям разгуливать по замку как у себя дома.

— Тем лучше, — ответил Блек. — Что ты им написал?

— Что мы готовы обменять заложников на артефакт только при личной встрече и только в присутствии самой Луны и её отца. В противном случае обмен не состоится.

Невилл с неразборчивым воплем подскочил, Гарри тоже выглядел не особо довольным.

— К сожалению, вынуждена с вами согласиться. — Медленно произнесла леди Лонгботтом. — С такими людьми нельзя идти на уступки, иначе мы и наших людей не спасем, и не поймаем этих...

— Именно так, — Браун, что-то тихо обсуждавший до этого по сквозному зеркалу, оторвался от переговоров. — Мои люди готовы.

— Сейчас... — Сириус взял из рук домовика небольшой сундучок, и перебросил Брауну тонкой работы амулет, казалось, целиком сотканный из искрящихся нитей лунного света. — Мне он будет только мешать во время боя.

— Тень снов? — приподнял бровь Флитвик, пока Браун пристально рассматривал незнакомый ему артефакт. — Откуда такая редкость? В Англии их всего три.

— Один у Вольдеморта, один — хранился в сундуках Блеков, третий — говорят, сгорел при штурме особняка Медоуз во время Первой войны. Откуда он достался моим предкам — я не знаю.

— Ладно, — Браун бережно повесил амулет на шею и с любовью погладил ладонью переливы света, сплетавшиеся в медальон, а потом спрятал его под мантию. — Это точно пригодится.

В приоткрытое окно снова влетел феникс, с натугой взмахивающий крыльями — магия Хогвартса давила на волшебное создание, лишая его многих способностей. Уронив на стол к Флитвику письмо, птица уселась на подоконник, недобро посматривая на собравшихся бусинками глаз.

— Этот Кристоф предлагает нам встретиться прямо сейчас возле заброшенного святилища Солнца к северу от Хогсмида, — прочитал Флитвик. — Передай своему хозяину, что я приду с палочкой, в сопровождении одного человека.

Феникс улетел, а Флитвик запечатал окно.

— Так... — Сириус резко встал. — Невилл, леди Лонгботтом, вы контролируете общий ход операции.

На стол легли два сквозных зеркала.

— Браун, вы идёте с Филиусом, а мы с Гарри — аппарируем в тот момент, когда вы используете Тень сна. Ваши люди сразу же вешают блок аппарации и портключей и удерживают периметр.

— Пленные? — В глазах главы Аврората загорелся огонек предвкушения, хорошо знакомый тому же Флитвику.

— Пленных не брать, если они придут на встречу вместе с заложниками. Если заложников не будет — брать живыми. Мы с Гарри тоже постараемся учесть... обстоятельства.

Окутанный дымкой маг, поманив за собой крестника, вошел в камин. Флитвик и Браун направились к выходу из кабинета.

— Директор Флитвик, — в центре вымощенной практически полностью ушедшими в землю мраморными плитами площади, между которыми пробивалась весенняя трава, стояли четыре человека. Один, бывший впереди группы, до предела наполненный силой, выглядел наиболее опасным, но его узкое, породистое лицо, было совершенно незнакомым Флитвику и Брауну. В десятке шагов позади находилась заплаканная Луна Лавгуд, охраняемая двумя волшебниками в серых мантиях со скрывающими лица капюшонами.

— Где Ксенофилиус? — рыкнул Браун, демонстративно держа на виду палочку. — Без него передача артефакта не состоится.

— Ксенофилиус... будет позже, — ответил стоявший впереди, судя по всему, Кристоф, однако Луна резко выкрикнула.

— Его уби... — один из охранников стремительно заткнул девушке рот, и на площади воцарился ад.

— Атака! — Браун прижал руку к груди и вокруг него тут же разлетелось призрачное кольцо голубовато-белого сияния, — сработавший амулет выключил сознания двух из трех враждебных волшебников. Однако стоявший впереди маг успел выставить защиту, тут же бросив перед собой мощнейший поток ледяных игл. Флитвик полусформированным щитом успел частично отклонить атаку, однако его отшвырнуло далеко назад, после чего полугоблин уже не поднялся на ноги.

С тихим хлопком рядом с отчаянно удерживавшим щит аврором возникли Блек и Поттер. Юноша, хлопнув рукой по каменным плитам и вызвав чудовищное сотрясение, бросившее на землю даже единственного их противника, метнулся в сторону, обходя упавшего Кристофа. Схватив Луну, Поттер тут же подлетел вверх, уходя из-под возможной атаки, а на место, где он стоял, упала струя адского огня.

Единственный уцелевший волшебник явственно напрягся, пытаясь аппарировать, однако упавшее на площадь сразу после появления Поттера и Блека антиаппарационное заклинание устояло.

— Ну что ж, незнакомец, — начал Блек, краем глаза наблюдая, как у добравшегося до конца площади крестника авроры забирают безвольное тело Луны. — Сдавайтесь, и мы, возможно, сохраним вам жизнь.

— Я не думаю, что это хорошая идея. — Похититель стремительно развернулся и в свою очередь взлетел в воздух, собираясь ударить по находящемуся в одиночестве Поттеру.

На площадке закипел бой, незнакомец не пренебрегал излюбленными Поттером прыжками и левитацией, часто попросту уходя из-под заклинаний. Хотя Блеку всё время казалось, что этот на удивление ловкий волшебник не слишком привык к своему телу, — иногда он не уклонялся, а встречал удары жестким блоком, хотя вполне мог просто откатиться в сторону, словно бы забывал о такой возможности.

Тела двух оглушенных похитителей давно превратились в головешки, а площадь выглядела так, словно по ней отбомбилась магловская авиация. Трое волшебников постепенно теснили отчаянно отбивавшегося незнакомца, стараясь взять его в клещи или пробить его защиту совместным ударом, но он то встречал атаки искусной трансфигурацией, чуть ли не из воздуха создавая стальные стены, то уклонялся от точеченых заклинаний, хотя контратаковать ему с каждой минутой становилось всё труднее.

Флитвик, очнувшись после невероятного по силе удара, медленно отползал к краю площади, с трудом помогая себе магией. Для него бой явно закончился, и сейчас волшебник не чувствовал левую половину тела, на которую пришелся удар темной и стихийной магии. Рассматривая кипящий бой, полугоблин не мог отделаться от странного ощущения, что он уже видел когда-то стиль, подобный используемому незнакомцем. Однако единственный человек, использовавший похожие приемы на дуэлях, был уже мёртв, и у него не было учеников и последователей, — слишком большую силу нужно было вкладывать в некоторые используемые чары. Вот незнакомец взмахом палочки создал перед клубящимся темным облаком стальную стену и тут же уронил её, заставляя Блека отпрыгнуть назад и сбивая его с ритма. Слишком похоже. Слишком.

— Сириус! — заорал Флитвик, усилив голос магией. — Это Дамблдор!

Мужчина, до этого с трудом отбивавшийся сразу от троих, резко сменил тактику, создав облако чернильной темноты, тут же полыхнувшее изнутри огнем. Спустя секунду из облака вылетел незнакомец, бросившись к Флитвику. Лицо неизвестного волшебника было страшно обожжено, левая рука, прижатая к груди тускло светящимся шнуром, казалось, висела только на тонком лоскуте плоти. Шар багрового огня сорвался с искрящейся палочки волшебника и проломил выставленный полугоблином щит. Мир для Филиуса Флитвика погас.

Огненная птица, с резким клекотанием пробившая антиаппарационный барьер, вцепилась когтями в плечо волшебника и оба они растворились в бурлящем водовороте портала. Заклятья бессильно разбились о брусчатку.

— Проклятье! — Оказавшись в безопасном месте, в собственном особняке, бывший директор Хогвартса осел на пол. Бой истощил все его силы и, что еще хуже, — лишил его большей части любовно собираемых артефактов, которые были задействованы, чтобы справиться с четырьмя волшебниками, пришедшими за его головой. А торчавший у него из правой стороны грудины кинжал Флитвика не добавлял бывшему великому светлому магу здоровья.

— Господин! — Последний выживший из группы Кристофа бросился к своему лидеру.

— Саймон, — прохрипел Дамблдор, чувствуя, что Оборотное зелье прекращает свое действие. — Вытащи кинжал и полей раны слезами феникса.

Молодой волшебник резко выдернул кинжал из груди Дамблдора. Брызнула кровь, тело великого мага изогнулось дугой, Саймон со всех сил удерживал своего нанимателя, пытаясь пипеткой попасть точно в булькающую и клокочущую рану, — удар Флитвика пробил лёгкое. Наконец ему удалось залить слезы феникса в тут же вскипевшую алой пеной рану, и директор обмяк на полу. С некоторым трудом разместив полуоторванную руку Дамблдора в нужном положении, Саймон вылил содержимое бутылочки на место стыка. Уродливый шрам, оставшийся на месте, где до этого торчали осколки костей и мышц, продемонстрировал, что даже слёзы феникса не панацея. Тело директора несколько раз дёрнулось, когда Оборотное зелье закончило своё действие. На полу остался лежать в луже густеющей крови уже Дамблдор собственной персоной, личина погибшего Кристофа сошла с него окончательно.

— Тими, — вызванный домовой эльф подхватил бессознательного хозяина и отправил в покои владельца особняка, где было небольшое собрание целительных артефактов именно для подобного случая. Саймон, морщась от головной боли, направился следом. Ему предстояло много работы.

— Как он мог выжить?! — Кулак Сириуса с грохотом обрушился на многострадальный стол. — Браун, черт подери, почему твои люди не удержали блокаду?!

— Феникс перемещается путями, отличными от порталов и аппарации, — глава авроров хмуро смотрел в стену. — Авроры поставили стандартные барьеры.

— Ладно, — остывая, буркнул Блек. — Никто из нас не додумался до того, что феникс может прийти на помощь кому-то, кроме своего владельца, а владелец Фоукса якобы умер в Азкабане...

— Похоже, директор тоже изготовил себе крестраж, — я внимательно посмотрел на побледневшего крёстного. — И нам остаётся только надеяться, что он был один.

— Даже этот ублюдок не рискнул бы рвать душу больше чем на две части, — задумчиво ответил мрачный Сириус. — В отличии от Вольдеморта Дамблдор очень бережно относится к собственному здоровью, а тот факт, что особенно рискует тот, кто рвёт душу на части чаще, чем раз в столетие, достаточно известен в определенных кругах....

— Значит, есть шанс, что со второй попытки он всё же умрёт навсегда, — Браун оторвал покрасневшие от усталости глаза от созерцания каменных стен в кабинете покойного директора Хогвартса.

— М-да, подложил светлый волшебник нам свинью напоследок, — скривился крёстный. — Я уже обрадовался, что он сгнил в Азкабане.

Сириус взмахом руки выдернул прямо из пламени камина две почерневших от времени бутылки и своими руками разлил черную жидкость по нашедшимся в кабинете деревянным чашкам из потемневшего от времени дуба.

— Честь и слава, — тяжело произнес он, поднимая все еще перевязанной рукой чашку из запасов Флитвика.

Мы встали.

— Покойся с миром, старый друг. — Браун залпом выпил свою порцию, не ощущая вкуса.

— Честь и слава, — повторил я. Слова были лишними в этот момент.

— Кажется, я снова начинаю ненавидеть, — прорычал Сириус. — Эта тварь снова отвертелась от адской сковородки.

— Мы убьем его, — успокаивающе положил руку на плечо крёстному Браун. — Найдем и уничтожим.

— Завтра выйдет новая статья, — Сириус налил нам еще по одной порции. — Рассказ о том, как погиб директор Дамблдор, и каким образом он умудрился избежать окончательной смерти.

— Меня больше интересует другое... — Глава авроров внимательно посмотрел на меня и Блека. — Каким образом он смог противостоять сразу трем волшебникам, если вы и мистер Поттер не уступаете ему силой? То, что он убил Филиуса... можно объяснить, Флитвик был готов к бою, но не ожидал удара, нанесенного с такой мощью, какую вложил Дамблдор. Если бы преступник нацелил удар на меня — я бы тоже не устоял.

— Я, кажется, могу предположить, как он это сделал, — я потер лоб, — когда на нас напал вампир-наёмник, — он тоже бился далеко за пределами доступных для вампира сил.

— Ты думаешь, Дамблдор обвешался артефактами перед боем? — Недоверчиво спросил Сириус.

— Он наверняка предполагал, что Флитвик придет далеко не один, — ответил я. — И подготовился к серьезному делу.

— М-да... — Сириус почесал затылок. — Я недавно наткнулся на интересные папки в архиве Министерства... Списки конфискованных артефактов в ходе обысков в Первую войну. Далеко не все из них в итоге осели на балансе Министерства магии или были уничтожены.

— Значит, часть из них вполне мог прибрать к рукам бывший директор, — подытожил Браун. — В любом случае, это ничего не решает. Самые опасные артефакты, насколько я знаю мировую историю, были уничтожены в конце семнадцатого века совместным решением всех заинтересованных сторон, когда маги выяснили, что вполне способны избавить нашу планету от малейших признаков жизни.

— Да, — кивнул крёстный. — Тогда сумели как-то договориться. Сейчас — думаю, большая часть аристократов с радостью вцепилась бы в то же Пламя Морганы или Череп Короля.

Брауна передёрнуло.

— Завтра нужно еще раз проверить защиту замка, — сменил он тему. — Я не верю, что Дамблдор не оставил себе пары лазеек.

— Большая часть защиты — была в ведении Филиуса. — Пробормотал крёстный. — Мы сейчас не сможем поменять ничего существенного, пока не подберём подходящего человека на должность директора... А Ксенофилиуса убили.

— Как Луна? — спросил я. — Она с Невиллом?

— Да, — лицо крёстного стало еще более мрачным. — Ксенофилиуса убили сразу же, в собственном доме. А дом Лавгудов сожгли, чтобы замести следы.

— Твари, — я стиснул кулаки.

— Невилл сделал Луне официальное предложение, — продолжил Сириус. — Леди Августа дала свое благословение, а других родственников, кроме погибшего отца, у девочки не осталось. Так что... Через две недели свадьба, — Лонгботтомы твёрдо намерены сохранить Луне жизнь, а Лонгботтом-мэнор гораздо более защищенное место, чем дом Лавгудов.

— Тем лучше, — я поднялся с места. — Надо будет навестить их вместе с Флёр.

— Навести, развейся, — хмыкнул крёстный, наливая себе и Брауну уже в стаканы из второй бутылки. — Завтра похороны, будь всё это проклято.

"Новая жертва войне.

С прискорбием сообщаем нашим читателям о смерти уважаемого мастера заклинаний, семикратного победителя Европейских чемпионатов по магическим дуэлям, автора десятков статей в области магической науки, Филиуса Флитвика.

На сто пятом году жизни профессор Филиус, ставший несколько месяцев назад директором Хогвартса, покинул этот мир, защищая от смерти похищенную злоумышленниками студентку пятого курса, чье имя мы не называем в интересах следствия.

Грандмастер Заклинаний прожил долгую жизнь, участвовал в войне против Гриндевальда и в Первой войне против Вольдеморта. Благодаря его исследованиям были успешно устранены очаги дикой магии на месте разрушенного Гриндевальдом храма Одина. Не миновал своим вниманием профессор и благотворительность, — при его посредничестве гоблинские банки и старые семьи вложили немало золота в обеспечение волшебников-сирот и клиники Святого Мунго".

— Всё равно это лицемерие, — вздохнул Сириус, откладывая газету.

— Почему ты так думаешь? — я с недоумением перечитал некролог еще раз.

— Следующая статья — о воскресшем Дамблдоре, — лицо крёстного стало таким, будто он только что выпил уксуса. — А я не хотел бы видеть эти статьи в одном номере. Любой умный человек, способный сложить два и два, — поймет, с кем встретился Филиус. Мне бы не хотелось омрачать его память нападками на Дамблдора.

— Думаю, профессор Флитвик понял бы нас, — я убрал свою газету на полку. — Жаль, что он погиб.

— Браун был прав, когда сказал о причинах, почему Флитвик подставился... — Сириус опустил голову. — В поединке голой силы у него было не так много шансов, как у меня и у тебя.

— Мы отомстим, — я поднял правую руку. — Мы отомстим.

— Превосходно, — удовлетворенно прошипел Темный лорд, откладывая статью в сторону. — Теперь, пока они не найдут хорошего кандидата на должность директора... Хогвартс слаб.

— Почему вы так думаете, мой Лорд? — Долохов, один из немногих уцелевших сторонников Вольдеморта со времен Первой войны, спокойно посмотрел на своего господина. Вернувший себе адекватное мышление Вольдеморт теперь мог выслушать даже критическое мнение подчиненных в отношении своих планов, так что Пожиратель не опасался Авады.

— Флитвик был последним, пока что последним, кто почти полностью сливался с сознанием замка и мог управлять его защитой так, как не снилось Дамблдору, — ответил Вольдеморт, обводя взглядом сидящих за круглым столом волшебников. — Сейчас, какие бы он ни оставил инструкции замку, вряд ли он предусмотрел всё, что возможно. А значит — у нас есть шанс захватить замок и уже оттуда диктовать свои условия Министерству и Альянсу.

— Но ведь открытое нападение...

— По верху пойдут дементоры, вампиры и часть оборотней, — отрезал Вольдеморт. — А мы... мы пойдем через тайные ходы.

— Но ведь все они наверняка заблокированы изнутри, — возразил Долохов.

— У нас найдется, кому вскрыть запоры изнутри, — усмехнулся Лорд. — Три часа на подготовку всех отрядов.

Глава 65. Стихия смерти.

— Avada Kedavra! — Сириус Блек резко перекатился в сторону, уходя от зеленого луча Непростительного, запущенного неприметной женщиной с покрасневшими глазами. Аврор из его личной охраны, с остановившимся взглядом, упал на каменный пол.

— Тварь! — С рук темного мага рванулись дымные плети, тут же опутавшие женщину и с силой отбросившие её на стену.

— Френсис мёртв, мой лорд, — лицо уцелевшего аврора было непроницаемым, только в глазах читалось явственное желание размазать неизвестно откуда взявшуюся убийцу по стене.

— Вызывайте следователей Боунс, — устало откликнулся Сириус, осторожно закрывая глаза погибшему. — Покойся с миром, друг.

Подобрав палочку напавшей женщины, темный маг хладнокровно переломил её об колено.

— Лорд Блек? — В коридоре стало людно от следователей департамента Правопорядка и авроров, которые подхватили тело своего коллеги и унесли в направлении морга Министерства.

— Мадам Боунс, эта женщина запустила в меня Аваду, которая попала в шедшего сразу за мной аврора Френсиса Кристалла, — Сириус вместе с главой Департамента склонились над бессознательным телом.

— Чем вы так её приложили, Сириус? — с неудовольствием промолвила пожилая волшебница, размахивая палочкой над телом.

— Плетью Редклиффа, — мрачно ответил Блек.

— Пятнадцать лет Азкабана в этом веке, — хмыкнула мадам Боунс. — Я не знаю противозаклятья для Плети.

С рук Сириуса брызнули черные капли, впитавшиеся в побледневшую кожу пленницы. Застонав, она открыла глаза.

— Мадам Боунс, глава департамента Правопорядка. Imperio. Открой рот. — Амелия Боунс влила в рот женщины три капли веритасерума. — Finite.

— Вы начинаете перенимать наши методы допроса, — невесело хмыкнул Сириус, когда Амелия отменила Империус, с легкостью подавивший волю женщины.

— Как тебя зовут? — Начала допрос Боунс.

— Лика Сайрус.

— Мне неизвестно это имя, — удивленно сказал Сириус.

— Зачем ты хотела убить лорда Блека?

— Из-за него погиб мой муж.

— Как звали твоего мужа?

— Джон Сайрус.

Сириус и Амелия переглянулись.

— Почему ты думаешь, что твой муж погиб из-за лорда Блека?

— Его казнили по приказу лорда Блека.

— Кажется, я припоминаю, — потерла виски мадам Боунс. — Среди казненных на прошлой неделе был какой-то Сайрус.

— Вспомнил, — поморщился Сириус. — Он сдавал Пожирателям слова допуска к защитным чарам, установленным на домах маглорожденных.

— М-да. — Амелия Боунс влила Лике антидот. — Что с ней делать, дементоры подери эту дуру?

— Она покушалась на мою жизнь, что можно было бы простить, выслав её из страны, — покачал головой Сириус. — Но Авада попала в аврора.

— Лика Сайрус, — начала Боунс, глядя в расширившиеся зрачки убийцы. — За ваше преступление, совершенное в присутствии двух свидетелей, вы приговариваетесь к смертной казни. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, приводится в исполнение немедленно.

Сириус нехотя поднял палочку, не отводя взглядя от глаз женщины.

— Avada Kedavra. — Светловолосая голова со стуком упала на пол. — Нужно выяснить, были ли у них дети... Их нужно будет пристроить в хорошую семью или приют для маленьких волшебников.

— Будет сделано, лорд Блек. — Чиновник из подчиненного Боунс департамента черкнул что-то в небольшом свитке и взмахом палочки отправил его в глубину министерских коридоров.

— Майкл, что случилось? — Сириус вытащил из кармана мелко завибрировавшее сквозное зеркало.

— В Запретном лесу защитные чары ощутили присутствие дементоров, — отозвался замотанный голос главы аврората. — Я поднял по тревоге весь состав аврората.

— Я собираю людей Альянса и наёмников, — коротко ответил Сириус. — Мы придем через камин в кабинете директора.

— Мои люди уже отправляются, — Браунс хмыкнул. — Проверим, как сработают наши чары.

— Проверим, — отозвался Сириус. — Да поможет нам Мерлин.

— Я хочу, чтобы ты отправилась к родным во Францию. — Я мягко убрал с плеч руки буквально вцепившейся в меня Флёр. — Похоже, сегодня ночью будет штурм Хогвартса, и я бы не хотел, чтобы ты оставалась в Англии.

— Почему? — В глазах Флер застыло непонимание и боль.

— Мне будет спокойнее, если ты окажешься на другом берегу Ла-Манша, — я упорно не хотел говорить о том, что не был уверен в благоприятном исходе боя, невзирая на достаточно оптимистичные прогнозы Брауна и Сириуса. — Считай это моим маленьким сумасшедшим пожеланием.

— Впрочем, — неожиданно ответила Флёр, — ты прав. Мне не стоит оставаться одной в пустом доме.

— Это разумно, — я обрадовано закивал. — В кругу семьи всегда лучше, чем ждать одному в пустом доме.

— К тому же, — хитро улыбнулась Флёр, — у тебя теперь есть дополнительный стимул, чтобы вернуться живым и здоровым.

"— Похоже, она видит меня насквозь, — с неудовольствием подумал я."

— Дополнительный стимул? — переспросил я вслух.

Вместо ответа Флёр взяла мою ладонь и прижала к своему животу. Меня словно ударило в голову Оглушающим заклинанием, а любимая с волнением в глазах ждала, что я скажу.

— Любимая, — горло перехватило. — Это самая замечательная новость.

— Не вздумайте на радостях напиться с крёстным вместо подготовки к бою, — неожиданно засмеялась Флёр. — Пожалуй, я заберу с собой Луну, общество вейл будет ей полезнее, чем темные коридоры особняка Лонгботтомов. Мы сможем навестить моих родных со стороны матери на севере Франции.

— Это идеальный вариант, — хмыкнул я. — Вместе вам будет веселее, а Луне нужно развеяться.

Флёр хитро усмехнулась.

— Я люблю тебя, — я бережно прижал ладони девушки к своим губам и легонько подтолкнул её к камину. — Забирай Луну и отправляйтесь.

Флёр, невесомо коснулась моих губ своими губами и твёрдой походкой пошла к камину. Однако, когда её фигура уже исчезала в пламени, я заметил, как она сгорбилась, видимо, думая, что её уже не видно.

— Дьявол, — мой кулак с хрустом оставил вмятину в стене, окутавшись ореолом магии.

— Лорд Поттер, — глава принявших присягу авроров внимательно посмотрел на меня, когда я зашел в крыло охраны.

— Запечатайте здание, Лионель, — скомандовал я. — Здесь достаточно пищи, воды, а также домовых эльфов. Запечатайте дом, а потом отправляйтесь в Хогвартс через камин, в ближайшие два часа там открыт доступ со стороны особняков членов Альянса.

— Хорошо, лорд Поттер. — Лионель встал, отсалютовав мне, а потом пламя камина поглотило и меня.

В Большом зале Хогвартса было людно. Факультетские столы были заполнены жующими студентами, за исключением слизеринского, — там сидело буквально полдесятка студентов, в том числе сестры Гринграсс. Практически все слизеринские студенты разъехались по домам, официально отказавшись продолжать обучение в Хогвартсе. Кребб, Гойл, Нотт и Забини вынуждены были принести клятву на крови и магии старшему Гринграссу, и только после этого были отпущены на свободу, приобретя все права наследования той части родового имущества, которое не было отчуждено в пользу Министерства магии и пострадавших в первую и вторую войну волшебников. От некогда богатых родов осталась практически бледная тень, но средства на достойное наследников старых семейств существование им были возвращены. Существенно пополнилась казна Министерства, раздираемая бесконечными тратами на компенсацию семьям погибших, а также множество иных проектов, которыми Гринграсс-старший и другие главы департаментов пытались вывести страну из кризиса.

Некоторые ученики пропали и с других факультетов. Кого-то забрали родители, кто-то — решил уехать сам, в особенности после гибели двух директоров школы за последние месяцы.

То и дело в зал заходили авроры, а также маги-наёмники, рассаживавшиеся за столами факультетов. Я обратил внимание на кучку студентов Гриффиндора, облепивших хохочущего Брауна. О чем рассказывал им глава Аврората, я не слышал.

— Лавина тронулась с места, — невесело хмыкнул Сириус. — В запретном лесу нарастает присутствие дементоров. Знать бы еще, каким образом Вольдеморт протащил их через всю страну незамеченными.

Я неопределенно покачал головой. Кусок не лез в горло, а спиртное накануне боя пить было как-то глупо.

— Думаю, тебе стоит кое-что увидеть, — заговорщически подмигнул крёстный, заметив моё состояние.

— Что? — Усилием воли я попытался убрать нервное возбуждение.

— Пойдем. — Крестный, допив свой сок, вышел из-за стола и прошелся мимо Слизеринского стола, полностью занятого сейчас волшебниками, прибывавшими из аврората и домов старых семей. Хлопая людей по плечу, перешучиваясь с немногочисленными женщинами и отвечая на приветствия, крёстный показывал мне собственным примером, как должен вести себя лидер перед боем.

Пройдя по короткому "директорскому коридору" из Большого зала, мы оказались перед обычно закрытой дверью, выводящей прямо к подножию башни, где находился кабинет директора.

Кабинет Флитвика встретил нас пустотой и заваленным бумагами столом.

— Мистер Поттер? — раздался голос того, кого я тут никак не ожидал увидеть. Резко развернувшись, я выхватил палочку.

— П-профессор Флитвик?! — Наверное, мне впервые изменил дар речи. Однако полупрозрачный Флитвик, небрежно усевшийся на каменный подоконник, мне совсем даже не померещился.

— Как видите, — несколько самодовольно хмыкнул покойный профессор, — я далеко не зря вернул Белой леди один из трех Даров.

— О-п-ределенно, — я все еще заикался от неожиданности, вызвав лающий смех Сириуса. — Но почему вы не сообщили о том, что еще пребываете на этом свете, остальным?

— Думаю, пока что так будет даже лучше, — фыркнул крёстный. — Директор Флитвик, даже перейдя в новую... форму существования, не утратил связи с Хогвартсом, а значит, — всех возможностей следить за территорией и коридорами замка.

— А значит, любого, кто нападет на замок, будет ожидать неприятный сюрприз, — продолжил за крёстным полупрозрачный директор, с легкостью воспарив в воздух. — Жаль только, что большая часть моей магии теперь работает как-то странно... Это требует дополнительного времени, чтобы разобраться, так что в бою я вам теперь не помошник.

— Главное, что вы всё еще с нами, мистер Флитвик, — я искренне обрадовался тому, что самый надежный и уравновешенный преподаватель Хогвартса и учитель моей жены все ще жив.

— Знали бы, насколько рад я сам! — расхохотался Флитвик, который, насколько я видел, возродился сильно помолодевшим. — Когда я увидел, как в мою сторону летит проклятье Дамблдора, я успел вспомнить всю прожитую жизнь.

— Но Вечная Леди вернула вас назад, — с уважением произнес Сириус. — Это дорогого стоит.

— Жаль, что я не удостоился её внимания при жизни, — философски покачал головой Флитвик. — Но лавры Анхеля де Труа и вашего, Сириус, предка, мне явно не светят.

Неожиданно Флитвик прикрыл глаза и замолчал прямо посреди фразы, словно прислушиваясь к чему-то. Мы терпеливо ждали.

— В Запретном лесу кроме дементоров появились великаны и вампиры, — открыв глаза, произнес он. — Там открывается все больше порталов и прибывают волшебники.

— Сколько их? — бесстрастно спросил Сириус.

— Примерно на треть меньше, чем нас, — подумав, ответил Флитвик. — Но там еще великаны, вампиры, дементоры.

— Главное, чтобы не было драконов, — поморщился Сириус. — Их мы не предусмотрели в наших планах.

— Надеюсь, дементоров возьмет на себя наше с вами милое заклинание, — покачал головой Филиус. — А пожиратели и вампиры увязнут в болотах, которые мы создавали в прошлом году.

— М-да, — крёстного передернуло. — Как вспомню, как мы творили Круг Смерти, — мороз по коже.

Сириус достал из кармана сквозное зеркало.

— Браун, Каллен, — скомандовал он. — Выводите людей на северную оконечность здания. Расставьте дополнительные посты у тайных ходов. Пощады не давать. Детей — в общежития, возле каждого входа — охрану.

Глава 67. Эпоха завершается.

Медленно уплывающее за горизонт солнце бросало последние отсветы на практически черное лесное море. Запретный лес, как и всегда был тихим и почти безжизненным на первый взгляд, но если присмотреться — в нем кипела своя, своеобразная и странная жизнь, заметная опытному волшебнику. Неспешно плывущие по своим делам мелкие лесные духи, мерцающие в небольших заболоченных местах огоньки, следы копыт живущих в глубине леса кентавров, нити паутины акромантулов, следы кормежек фестралов. Прежние хозяева давно покинули лес, уступив место неразумным животным и немногочисленным кентаврам.

Однако сегодня лес полнился жизнью и не-жизнью. Острожно пробилались, путаясь в колючем подлеске, многочисленные люди в черных мантиях и полотняных белых масках, среди которых изредка мелькали дорогие серебряные изделия, отмечавшие Пожирателей смерти ближнего круга. С треском и громоподобным бурчанием мимо притаившихся лесных духов протопал целый отряд великанов, одетых в грубой выделки доспехи из бычьих шкур и державших на плечах дубины, казалось, выточенные из цельных кусков скалы.

С другой же стороны, где не было ни одного живого человека, через лес плавно скользили черные тени дементоров, все, без остатка, брошенные на Хогвартс, чтобы продавить магическую защиту замка и оставить его открытым для вторжения Пожирателей. Великаны же должны были сыграть роль отвлекающей силы, оттянув на себя авроров и волшебников Альянса, по численности немногим уступавших слугам Вольдеморта.

— Второй отряд, — хрипло карнул сорванным голосом Мальсибер, — за мной.

Углубившись в густые заросли колючего кустарника, группа из двадцати волшебников в черных мантиях оказалась на краю глубокого оврага, по дну которого журчал невидимый в тенях ручеек.

— Крепи веревки, — скомандовал Мальсибер, первым наколдовывая толстенный канат и прикрепляя его клеющими чарами к ближайшему дереву. — Светляков вперед.

Два десятка сияющих шариков разных цветов устремились в овраг, освещая покрытые почти черной травой склоны, ручей, петлявший между камней и толстенные каменные блоки, поддерживавшие своды рукотворного грота.

— Это один из немногих ходов в Хогвартс, идущих в Запретный лес, недоумки, — буркнул Мальсибер в ответ на вопросительные взгляды. — И открыть его могут только изнутри.

Спустившиеся вниз волшебники замерли перед каменной плитой, прикрывавшей вход в подземелья.

— Слушайте внимательно, — Мальсибер обвёл злобным уставшим взглядом столпившихся вокруг людей. — В подземельях не шуметь, если увидите движение — бить Авадами. Мы окажемся в запечатанных сейчас коридорах, лежащих еще ниже тех Хогвартских подвалов, о которых знают ученики. И эти подвалы — далеко не самое безопасное место. Проход из тайного хода в подземелья Слизерина нам откроют изнутри.

Вытащив из кармана изящный серебряный амулет со сложной руной, вырезанной в металле, Мальсибер приложил кругляш к тщательно отчищенному от мха заклинаниями каменной плите. С глухим скрежетом плита сдвинулась вправо, но, издав душераздирающий треск, застряла.

— Проклятье! — Мальсибер выхватил палочку. — Все вместе! Заклинание прямого контроля левитации!

Волшебники, объединив усилия, сдвинули, казалось, намертво застрявшую каменную глыбу, подивившись её невероятной толщине.

— Трое идут вперед, держа щиты. — Начал раздавать указания Дерек. — Щиты только против материальных объектов. Еще трое замыкают движение, прикрывая тылы. Остальные держат освещение, чары поиска жизни и немертвых и готовятся встречать "гостей". Не зевать.

Вскоре овраг опустел, а плита, спустя некоторое время, со скрипом встала на свое место, как будто не прошел здесь только что отряд темных магов.

— Привет, братишка! — В дверях факультетской гостиной, где собрались ученики Гриффиндора, показался Чарли Уизли.

— Чарли?! — Рон подскочил с места. — Ты откуда?

— Решил навестить старый добрый Хогвартс, вспомнить весёлые деньки, — ухмыльнулся мужчина, устраиваясь на диване возле камина. — Я проездом заскочил в Англию и перед Норой решил проведать тебя.

— Вы опять вскрывали пирамиды, да? — Рон с тщательно скрываемой завистью посмотрел на старшего брата.

— Да, — Чарли мечтательно закатил глаза. — Мы нашли сохранившуюся гробницу какого-то древнего египетского фараона.

— И что там было? — с жадным любопытством спросил Рон.

— Много чего, — довольно туманно ответил Чарли, небрежным жестом поправив рукав мантии, открывший на секунду чеканное золотое с бирюзой ожерелье-артефакт. — Но как у вас тут дела?

— Грустно, — ухмылка Рона поблекла. — Почти никто с нами не общается из-за Поттера.

— Да, я слышал от мамы о том, что здесь произошло, — слегка поморщился Чарли. — И что ты думаешь с этим делать?

— Не знаю... — Рон уставился в пол.

— Дамблдор хотя бы чем-то попытался помочь тебе и Джинни, чтобы защитить вас от бойкота?

— Нет, — в глазах Рона вспыхнул огонек ненависти. — Он выгнал меня из кабинета, обвинив, что я сам во всем виноват. Даже денег не заплатил.

— Понятно. — Чарли встал. — Покажи мне, что изменилось с тех пор, как я тут учился.

Оба Уизли направились к выходу из гостиной, когда на их пути встала Гермиона.

— Подождите! Уже поздно, и после отбоя нельзя находиться вне общежитий!

— Гермиона, — усмехнулся Чарли. — Это касается только учеников, и потом... правила существуют только чтобы их нарушать, верно?

Воспользовавшись тем, что Грейнджер замерла от возмущения, Чарли потрепал девушку по щеке и наложил на себя и Рона дезиллюминационные чары, превратившие их в полупрозрачные силуэты.

Кипящая негодованием Гермиона бросилась было следом, но на дверь в гостиную легли незнакомые ей запирающие чары, не поддавшиеся наскоку когда-то лучшей ученицы Хогвартса.

— Куда мы идём? — спросил наконец Рон, когда братья свернули в сторону спуска в слизеринские подземелья.

— Попробуем подшутить над слизеринскими змейками, — заговорщически усмехнулся Чарли. — Подпустим им какой-нибудь скользкой живности в постели, пусть привыкают.

Рон довольно засмеялся, но Чарли толкнул его локтем в бок.

— Не шуми, а то нас обнаружат, и шутка сорвется, — строго сказал он, походка взломщика заклинаний изменилась на более плавную и мягкую, он словно скользил по коридору, почти не издавая звуков, кроме легкого шороха одежды.

Добравшись до слегка знакомых Рону подземелий, где сам он был всего несколько раз под мантией-невидимкой Поттера, братья зашли в темный коридор, факелы на стенах которого практически погасли от старости, и никто не озаботился обновлением их заклинаний. Несколько минут они углублялись всё дальше в подземелья, постепенно уходя от замаскированных дверей в гостиную Слизерина, Чарли сворачивал то в один, то в другой коридор, казалось, ориентируясь на самый пыльный и грязный из них.

— Что мы здесь ищем? — Еще раз спросил Рон, нервно оглядываясь по сторонам и отбрасывая от лица застарелую пыльную паутину.

— Еще совсем немного, — успокаивающе хмыкнул Чарли, отменяя дезиллюминационные чары. — Скоро увидишь, тебе понравится.

Спустя еще пару минут они оказались в глухом тупике, куда, должно быть, уже пару столетий не ступала нога человека или домашнего эльфа. Чарли под недоуменным взглядом младшего брата вытащил из кармана изящный амулет и приложил его к незаметной выбоине в стене.

— Смотри, брат. — Самодовольно усмехнулся он. — Есть те, кто всегда выполняет свои обещания.

С глухим гулом стена сдвинулась, открывая тайный проход, уходящий в неведомую черноту.

Некоторое время ничего не происходило, потом Чарли, который явно использовал на себе какие-то чары для улучшения зрения, резко вскинул палочку.

— Avada Kedavra! — Зеленый луч поразил выползшую из прохода змеюку толщиной с человеческое тело. — Смотри в оба, братишка, если что, прикроешь меня.

— Что нам здесь нужно? — голос Рона явственно дрогнул.

— Мы зарабатываем нам с тобой на безбедную жизнь, — произнес Чарли, не отрывая взгляда от темноты подземного хода, в котором где-то вдалеке начали сверкать зеленые и синие вспышки. Взломщик проклятий поспешно сотворил большой сияющий шар и подвесил его над головой.

— Иначе нас могут прикончить, приняв за врагов, — хмыкнул он, отправив еще один светильник в тайный проход.

Увиденное в освещенном магией старшего брата коридоре совсем не порадовало Рона — скользкие, сочащиеся водой каменные стены, покрытые паутиной и какой-то растительностью, ползающие по стенам жуки и еще одна змея, размером не уступавшая первой, размеренно направлявшаяся в их сторону.

— Ну-ка, братец, — ухмыльнулся Чарли. — Испробуй на ней что-нибудь, пока она еще далеко.

— S-stupefy! — Бледно-красный луч ударился рядом с головой змеи, но она целенаправленно скользила всё ближе.

— Слабовато, — хмыкнул Чарли, его палочка следовала за головой змеи. — Еще одна попытка.

— Seco! — Почти черный луч резанул змеюку по голове, оставив заблестевший порез.

— Avada Kedavra! — Палочка Чарли исторгла зеленый луч, ударивший точно в голову змее. — Я еще поработаю с тобой, братишка.

Подняв над головой светящийся шар, Чарли шагнул навстречу вышедшему вперед волшебнику из приблизившейся на расстояние прямой видимости группы людей.

— Мистер Мальсибер, — Чарли держался уверенно, но пальцы на рукояти палочки стискивал до предела.

— Мистер Уизли, — хрипло дышавший волшебник хлопнул его по плечу. — Рад, что вы смогли выполнить наше соглашение.

Мальсибер знаком подозвал к себе одного из бойцов и снял с его пояса увесистый мешок.

— Здесь чары облегчения веса и расширения объема, — буркнул он. — Пять тысяч, как и договаривались.

— Благодарю, мистер Мальсибер, — Чарли бережно принял мешок и развернулся к младшему брату, лишившемуся дара речи. — Пойдем, братишка, надо выбираться отсюда. Джинни уже ждет нас на крыше Астрономической башни. Полетим на мётлах.

Не уменьшившийся в числе отряд волшебников направился к выходу в обжитую часть Хогвартских подземелий.

— Сириус, в замке Пожиратели. — Флитвик, замерцав, заскользил к директорскому столу. — Два десятка волшебников внутри, поднимаются из подвалов Слизерина.

— Браун! — Сириус выхватил из кармана зеркало. — Весь отряд к коридору из подземелья Слизерина! Филиус, ты же контролируешь все тайные ходы под замком!

— Я контролирую только то, что создано Основателями, — по лицу призрака прошла рябь. — Замок построен на старых подземных ходах каких-то тварей, слишком удобное место по расположению магических потоков.

— Проклятье! — Сириус встал, поправляя снаряжение.

— Снаружи тоже началось движение, — медленно произнес Флитвик, к чему-то прислушиваясь. — Со стороны запретного леса движутся дементоры. Пожиратели и великаны пока за пределами чар Хогвартса.

— Ладно. — Сириус вышел из комнаты.

Я ждал крёстного, спустившись к выходу из подземелий Слизерина. Из самой глубокой части, где произошел прорыв, идти до выхода в общие коридоры было порядка пятнадцати минут, так что спустя минут пять должны были появиться гости.

— Готов? — крёстный, вынырнувший из тайного хода, хлопнул меня по плечу.

— Как всегда, — отозвался я, вытаскивая палочку.

Замок вздрогнул, словно что-то встряхнуло землю.

— Тайные проходы, коридоры и двери намертво заблокированы Хогвартсом, — хмыкнул Сириус. — Флитвик решил подстраховаться. Бой будет лоб в лоб, чтобы избежать любых случайностей.

— Наложить маскирующие чары, — скомандовал он. — Подготовить чары трансфигурации для барьеров.

Слабое колыхание магии было ответом на слова крёстного. Фигуры авроров замерцали, растворяясь в воздухе, скрываемые дезиллюминационными чарами.

В глубине уже оставленного Пожирателями под предводительством Мальсибера подземного коридора замерцали слабые зеленые вспышки. Нечисть населявшая глубочайшие ходы, некоторые из которых были попросту проплавлены, в ужасе разбегалась с дороги высокой фигуры в черной мантии, — убийственные проклятья Вольдеморта разили наповал.

Пинком отбросив с дороги мертвое тело очередной змеи, Темный лорд выбрался из так и не закрывшегося тайного прохода, последовав за ушедшими ранее бойцами. Сыграв втемную своих бойцов, Вольдеморт решил пройти следом за ударной группой и заранее сломить сопротивление защитников, лично выбив наиболее сильных из них.

Подойдя к стене, в которой, как он знал скрывалась потайная дверца в коридор, ведущий на одну из центральных галерей первого этажа, Вольдеморт нажал неприметную панель на мозаике. Однако, вместо с тихим шелестом отошедшей каменной плиты, ответом на его действия было молчание.

Тихое заклинание, не способное потревожить защитные чары замка, тоже не помогло, — дверь отказалась открываться, попросту исчезнув. Выругавшись, Вольдеморт направился по общедоступной дороге до выхода из подземелий факультета Слизерин.

Первая атака началась снаружи замка. Пристально вглядывавшиеся в окружающее авроры благодаря ночному зрению увидели приближавшиеся тени дементоров и ощутили пронизывающий даже за стенами Хогвартса холод, — настолько много этих тварей спешило сейчас к замку. Где-то в лесу с треском ломались деревья — следом за дементорами топали великаны, неподвластные воздействию стражей Азкабана.

— Сейчас начнётся, — Браун, командовавший обороной замка как самый опытный в тактике и стратегии после погибшего Грюма, хлопнул по плечу одного из авроров-адьютантов. — Скажи всем, чтобы подпустили тварей поближе.

Порученец поднес к губам сквозное зеркало и забормотал команды для рассредоточившихся по периметру замка волшебников. Основные группы, собравшиеся над воротами Хогвартса, готовы были вступить в бой, едва враг окажется в пределах досягаемости заклятий, и их требовалось остановить.

— Сейчас, еще чуть-чуть, — шептал Браун, глядя на неостановимо приближавшуюся волну тварей. Справиться с ними его люди смогли бы, но в этом бою Аврорат перестал бы существовать, а Пожиратели, идущие следом, добили бы немногочисленных уцелевших магов. Основная надежда была на чары семьи Медоуз, наложенные дорогой ценой множества человеческих жертвоприношений.

Браун примерно представлял, где проходит граница мощных заклинаний темной семьи, однако волна дементоров приближалась, уже пройдя ту черту, где должны были располагаться новые защитные чары, и ничего не происходило. Глава Аврората открыл было рот, чтобы отдать приказ подчиненным начинать атаку, когда снаружи что-то глухо ухнуло.

Выглянувший из бойницы над главными воротами Хогвартса Браун увидел, как вокруг замка вспыхнуло кольцо лилового призрачного огня. Замок вздрогнул, сияние светильников в коридорах померкло, будто что-то выпивало магию из окружающего пространства. Силуэты дементоров, подсвеченные лиловым огнем, застыли, словно скованные льдом. Тонко-тонко зазвенела невидимая струна невероятного напряжения магии, невиданного со времен поля Костей. А потом тишина рухнула, сметенная истощным визгом дементоров, казалось, не чувствовавших до этого боли. Окутанные лиловым огнем демонические твари словно таяли, растворяясь в сгущавшихся сумерках. Одновременно с этим меркло сияние факелов, почти вся магия Хогвартса без остатка уходила на поддержание созданных сыном Аластора и Доркас заклинания. Разбросанные по территории вокруг Хогвартса ловушки, установленные Флитвиком и Блеком, сработали почти одновременно, среагировав на буйство магии вокруг замка, но появившееся зловонное кольцо болотистой местности не было и вполовину таким непроходимым, как планировалось, — чары против дементоров выпили магию и из остальных ловушек.

Воцарилась тишина. Только с неба пошел странный, неестественный для этого времени снег, и ощутимо похолодало.

— Начали! — с рук Сириуса, до этого прятавшегося под маскирующими чарами, сорвался бешеный вихрь черного пламени.

Один за другим появлявшиеся авроры в свою очередь отправляли заклинания в шедших по широкому коридору магов, однако группа состояла из сильных и способных бойцов, сумевших остановить даже заклинание одного из сильнейших темных волшебников страны. Языки черного пламени бессильно погасли в воздухе, не долетев до стремительно обраставших щитами и заслонами Пожирателей нескольких метров.

Я вытянул руку вперед, в противовес чарам крёстного запуская на пределе сил Огни Эдема, требовавшие другой полярности щитов, однако глава Пожирателей вовремя сменил защитные чары.

В коридоре, достаточно широком, чтобы по нему шло шесть человек, но недостаточно просторном, чтобы маги могли использовать масштабные чары, закипел бой. Вспышки разноцветных огней, тонкие яркие лучи, грохот, крики. Я вертелся, как уж на сковородке, своевременно изменяя защитные чары, в то время как крестный и большая часть авроров поливали закрепившихся в другом конце коридора Пожирателей различными убойными заклинаниями.

Невзирая на численное преимущество, Пожиратели не могли продвинуться дальше начала коридора, поскольку наличие в рядах авроров меня и крестного сводило на нет все их попытки пробить защиту и смести заслон из десяти волшебников.

Постепенно мы двигались вперед, к сожалению, не без потерь. Копье из чернильно-черной темноты, запущенное кем-то из Пожирателей, насквозь пробило грудь шедшего рядом со мной пожилого аврора, взорвавшись прямо перед лицом стоявшего за ним волшебника. Два тела упало на землю. Один из авроров внезапно захрипел, хватаясь за горло, охваченное удавкой неизвестного мне проклятья магии крови. Пока Сириус пытался наложить контрзаклятье, петля сжалась, буквально обезглавив несчастного.

Из моей груди вырвался рык ярости, сейчас я понимал рассказы крёстного о том, как отчаянно бились немногочисленные радикальные участники ордена Феникса в конце Первой войны, когда четыре мага не считались ни с какими запретами, убивая без всякой жалости. Самые черные проклятья шли в ход в этом коридоре с обоих сторон. Некоторых Пожирателей буквально разорвали на части заклинания, запущенные нами, противно пахло паленой плотью и дерьмом.

Пожирателей оставалось уже человек пять, точнее мешала разглядеть сплошная завеса дыма и чада, от мерзкого запаха слезились глаза, и я потратил мгновение на то, чтобы сотворить чары головного пузыря, хоть как-то защитившись от него.

Пепельно-серое облачко пролетело над головой в последний момент пригнувшегося крёстного, угодив в стену и тут же растворив часть ее, словно кислота. Сириус резким взмахом руки выдрал из пола несколько крупных булыжников, отправив их в сторону перегруппировавшихся Пожирателей. Не долетев несколько метров до строя волшебников в черных мантиях, камни взорвались, словно магловские гранаты. Взрывной волной Пожирателей расшвыряло, строй нарушился.

Быстро сцепив руки перед грудью, я сплел заклинание, которым когда-то ударил по Снейпу на дуэли. Шар не имеющего цвета вещества полетел к поднимавшимся и отчаянно отбивавшим проклятья Пожирателям.

— Дьявол! — Заорал Сириус, тут же падая на землю и сотворяя щит. — На пол, идиоты!

Громыхнуло. Выставленный Сириусом щит смело, а нас отбросило взрывной волной на десяток метров назад, авроры, владевшие левитацией, мягко приземлились, отпрыгивая от стен и гася свою скорость, но большинству повезло гораздо меньше.

— Корвин, забирайте раненых, — скомандовал Сириус. — Мы запечатаем проход и поднимемся наверх.

Кинув на меня укоризненный взгляд, крёстный сделал знак следовать за ним. Когда мы почти прошли насквозь подземелья Слизерина, где я бывал ранее, Сириус вытащил сквозное зеркало.

— Флитвик, — позвал он. — Где появились Пожиратели в подвалах?

Получив ответ, он спрятал зеркало.

— Наверху идёт бой, — поморщился он. — Дементоры уничтожены, но это стоило почти всей магии из защитных чар Хогвартса. Авроры теряют не так много людей только за счет того, что они внутри прочных стен и не высовываются наружу, а Пожиратели на открытом пространстве.

Высокая фигура в черной одежде заступила нам путь в заброшенную часть подвалов. Из-под мантии сверкнули красные глаза Вольдеморта.

Сириус мягко шагнул в сторону, Лорд чуть сдвинулся, чтобы удерживать нас обоих в поле зрения. По счастливой случайности мы преградили дорогу Вольдеморту, когда он только вошел в большой подземный зал, куда сходились несколько радиальных коридоров со всех катакомб. Единственный известный нам подъем наверх в жилые помещения оказался за нашими спинами, остальные коридоры вели либо к давно заваленным тайным проходам на поверхность, либо в еще более глубокие подземные ходы.

Тишина затягивалась, — первым начинать бой не спешил никто. Мы с Сириусом готовились объединить силы, что старательно отрабатывали на тренировках с аврорами в течение последних месяцев. Вольдеморт ждал нашего хода.

Первым ударил крёстный. Облако белоснежных снежинок, соткавшихся под потолком, метнулось вниз, окутывая темную фигуру Вольдеморта. Ей навстречу рванулось пламя. Единственная уцелевшая от огня снежинка попала на лицо Темному лорду и он впервые взревел от боли, — даже со своего места я видел почерневший участок плоти, буквально прожженный до кости.

В следующее мгновение Сириус ушел в глухую оборону, прикрываясь щитом Теней от брошенного в него разъедающего плоть заклинания, тут же сменившегося потоком Адского огня. Прощупывание кончилось, в ход пошли мощные заклинания.

Шагнув к Сириусу, я положил руку ему на плечо, вливая свои силы в заклинание крёстного, — и мечущиеся, словно сумасшедшие, тени начали медленно теснить клокочущее пламя назад.

Вольдеморт отменил заклинание и тут же набросил на нас сияющую сеть, сплетенную, казалось, из чистого света. Странно было видеть заклинание светлой магии, созданное величайшим темным волшебником этого столетия... Сириус успел сменить полярность щитов, и сияющая сеть утонула в облаке молочно-белого тумана, а с рук Блека сорвалось мощнейшее темное проклятье, раздирающее душу, которое я видел только в книгах семьи Блеков, но никогда не применял сам. Сеть исчезла, когда Вольдеморт скрылся за взлетевшими из пола гранитными булыжниками, поглотившими проклятье. Сириус усмехнулся, словно что-то понял для себя.

— Быстрее! — Высунувшись из-за угла, Чарли поманил рукой брата и сестру. — Коридор свободен.

С самого начала все пошло не совсем так, как планировал пришедший в Хогвартс разрушитель проклятий. Тайные ходы, которыми он планировал вывести брата с сестрой ко входу на Астрономическую башню, оказались перекрытыми, не реагируя ни на какую магию. Метлы, которые принес с собой в уменьшенном виде Чарли, оказались как нельзя кстати — добираться своим ходом до границы антиаппарационной зоны им пришлось бы через охваченную хаосом территорию. Однако постоянно проходившие по коридорам группы авроров спутали им все карты — и приходилось подолгу отсиживаться под дезиллюминационными чарами, пропуская патрули. Наконец удача улыбнулась Уизли, и они выбрались на вершину башни, откуда можно было практически незаметно взлетать, надеясь, что никто не посмотрит в небо над головами, тогда как взлетевшие со стен или нижних окон неминуемо оказывались на прицеле десятков палочек.

— Летим следом за мной, скомандовал старший брат, увеличивая мётлы.

— Фу, Комета, — скривился Рон, тут же получив подзатыльник.

— Не кривись, — строго ответил Чарли. — Посмотрел бы я, как ты запел, если б нам пришлось пробираться по земле мимо сражающихся там волшебников.

Сестра укоризненно посмотрела на Рона, но промолчала, сморщив носик.

Взобравшись на метлы, троица стартовала, направляясь к границе поля.

— Fiendfire! — густая дымная струя огня, сорвавшись с палочки Брауна, ударила в землю перед упорно пробиравшимис через болото великанами. Аврор выругался, — он целился точно в идущего впереди главаря, но кто-то из сопровождавших великанов волшебников успел увести заклинание в землю.

Бой, начавшись очень удачно для оборонявшихся, вскоре фактически замер: ни Пожиратели, ни авроры не желали слишком больших потерь, которые неизменно последовали бы, выйди авроры из-под защиты стен, а Пожиратели — из-за созданных магией укрытий и темноты Запретного леса. Однако ломившийся вперед отряд из великанов, сопровождаемый волшебниками в черных балахонах и вампирами, способен был пробить брешь в обороне, чего допустить было нельзя.

— Взрывными! Одновременно им под ноги! — Заорал глава Аврората. — Делай как я!

Десятки взрывных заклятий разной силы ударили не в защищаемых магией великанов, а им под ноги, выбивая острые осколки, мешая пройти. Следом потекла вода — толстые водные жгуты добавляли глубины болотам, размывая твердую почву, до которой уже почти было добрались великаны, преодолевшие, наконец, трясину.

— Фриз, все вместе! — Ледяная корка, сковавшая пологий склон, сделала восхождение по нему для огромных созданий нетривиальной задачей.

— Внимание, — громкий крик одного из авроров заставил Брауна поглядеть в ту сторону, куда указывал волшебник в алой мантии.

С вершины Астрономической башни взлетели три человека на метлах и теперь, изредка закладывая виражи, постепенно разгонялись, направляясь в сторону леса.

— Ричард! — скомандовал глава авроров. — Сними их.

Аврор-некромант, прищурясь, поднял палочку. Тихое заклинание — и одна из фигур камнем пошла вниз. Два оставшихся летуна резко разошлись в стороны, стараясь выйти из-под обстрела, но некромант тут же запустил клубящееся черное облако, которое, отклонившись от прямого пути, окутало сначала одну, а потом другую фигуру беглецов.

Браун с уважением посмотрел на способного создавать Разъедающий туман волшебника, — делать чары самонаводящимися могли далеко не все.

Майкл резко присел, пропуская над головой зеленый луч. Кто-то из скрывавшихся за спинами великанов Пожирателей, дополнительно прятавшийся и под дезиллюминационными чарами, бросил в него Аваду. Но незадачливый Пожиратель выдал ярким зеленым лучом свое примерное расположение, и несколько проклятий широким кругом ударили туда, откуда прилетела Авада. Во все стороны полетели бесформенные куски плоти — после гибели волшебника его защита перестала действовать.

Неизвестный Брауну глава нападавших принял единственно верное решение — оставив миниму людей удерживать защитников замка по всем стенам в напряжении, он направил основные силы штурмовать ворота вместе с великанами, а количество бойниц в окружавших ворота стенах было не столь велико, чтобы за них встали все оборонявшиеся. Пока новая волна нападавших двигалась еще в начале пояса болот — они не были особо опасны, но когда они добрались бы до берега — защитникам пришлось бы крайне осторожно выглядывать из бойниц.

За спиной главы Аврората собрались сразу пятеро волшебников Отдела тайн. Вызванные при посредничестве Амелии Боунс специалисты, прибывшие незадолго до нападения Пожирателей, сосредоточенно что-то рисовали прямо на каменном полу, вырезая руны хитрыми черными ножами. Собранный их совместными усилиями рунный круг совершенно ни о чем не говорил не обделенному знаниями аврору, но волшебники казались довольными.

— Нам бы пригодился кто-то из живых Пожирателей, — тихо произнес сотрудник Отдела, с некоторым отвращением разглядывая собственный рисунок.

— К сожалению, ничем не смогу помочь, — хмыкнул Браун. — Я не поведу своих людей наружу.

— Жаль, — волшебник вернулся к своей работе, предоставив главе аврората самостоятельно додумывать, зачем им понадобился живой Пожиратель.

Единственный из сотрудников Отдела, остававшийся в мантии с капюшоном, резко снял его, открывая свету факелов своё лицо, и у Брауна на мгновение перехватило дыхание. Тонкие точеные черты лица, зеленые глаза и колыхающаяся вокруг наполненная магией аура заставили аврора засмотреться на женщину, в этот момент хладнокровно резавшую ритуальным ножом собственное запястье.

— Начали, — резко скомандовала она, не обратив внимание на поглощенного созерцанием волшебника.

Сотрудники Отдела молча уставились на свой рисунок, постепенно заполнявшийся капавшей с руки женщины кровью. Несколько секунд ничего не происходило, а потом снаружи резко потемнело, хотя рассвет уже успел окрасить алым заревом верхушки деревьев. Стремительно сгустившиеся тучи громыхнули тяжелыми раскатами, и снаружи пошел страшный ливень, перемешанный с градом. Рвущий одежду ветер, ледяные капли и увесистые градины заставили Пожирателей снаружи вскинуть новые слои щитов, однако главной целью защитников было окончательно превратить окружающую замок территорию в сплошное болото. Наступление застопорилось, снаружи повеяло холодом — Пожиратели творили ледяные мосты, чтобы перебраться через сильно расползшееся болото. Летевший из леса и со стороны приближавшихся великанов непрерывный поток заклинаний, мешавший защитникам появляться в проемах бойниц, существенно ослабел.

Буйствующая стихия постепенно выдыхалась — в рядах нападавших было много сильных волшебников, и чернильно-черные тучи постепенно отползали в стороны, снова открывая светлеющий небосклон.

Начинался рассвет.

Для меня все происходящее слилось в сплошую череду заклятий уже около получаса назад. Отступить на этот раз не было возможности ни у нас, ни у Лорда, и подземный зал постепенно превращался в филиал ада на земле. Искрошенные в щебень полированные камни стен отрыли грубый гранит скального основания, на котором стоял замок. Вокруг нас с крёстным, как и вокруг слабо различимой в сплошном дыму фигуры Вольдеморта слабо светилась Аура чистоты, защищавшая нас от опасности задохнуться или изжариться. Несколько участков раскаленных докрасна камней на полу отмечали места, где мы пытались вдавить Лорда в кипящую лаву, создаваемую прямо под его ногами. Один из углов зала полностью был оплавлен — заклинание Лорда, сбитое Сириусом в сторону, заставило стены оплыть потеками камня.

Я с усилием создал новые чары, очищавшие воздух и поддерживавшие в пузыре вокруг нас приемлемые для жизни условия, — наверное, так и выглядело бы жерло действующего вулкана, если бы мы каким-то чудом перенеслись туда.

Дождавшись, когда Вольдеморт начнет создавать новый щит перед запущенным в него заклинанием, сжигающим кости, я в свою очередь сплел разрывающее душу заклинание, использованное Сириусом в начале боя. Темная фигура Лорда резко метнулась в сторону, уходя от удара, выполненный им щит оказался чуть бледнее обычного — моё заклинание заставило его сбить концентрацию.

Сириус взмахнул рукой сверху вниз, вбивая Вольдеморта в только что сотворенное озеро кипящего камня, на мгновение их заклинания столкнулись в прямом противоборстве. В моем словно окутанном пеленой усталости сознании мелькнула свежая мысль. Подчиняясь моей воле, клокочущая под ногами взлетевшего Вольдеморта лава взметнулась вверх, охватывая его раскаленным саваном.

С грохотом и вспышкой чары Блека и Темного лорда взаимоуничтожились, однако моя атака оказалась удачнее — Вольдеморта отшвырнуло назад, и я видел, как одна из его ног лишилась большей части плоти и обрубок дымился, как пережаренное на сковороде мясо.

— Fiendfire! — Сириус, смахивая кровь, текущую из носа, отправил в пытавшегося сплести сразу два заклинания Лорда мощный поток Адского огня.

В последнее мгновение Вольдеморт выхватил из кармана крошечный амулет, выточенный из кости, и с хлопком исчез.

— Мордред и преисподняя! — выругался Сириус, опуская палочку.

— Что он сделал? — Я с трудом заставил себя сделать новый шаг.

— Он использовал такой же амулет как те, которые были у напавших на Хогвартс в прошлый раз, — буркнул крёстный, стремительно перерывая содержимое одного из безразмерных кошелей на поясе. — Хорошо, что я чертовски запаслив и позаимствовал у того покойничка, которого успел убрать Дамблдор, его портальный амулет. Директор пытался возражать против мародерства, но я убедил его, что амулеты стоит исследовать, а не хоронить вместе с мертвецами.

Ухватив меня за руку, крёстный активировал амулет.

— Avada Kedavra, — единственный охранник неизвестного мне поместья не успел увернуться от проклятья и завалился назад. Следы крови на полу показывали, куда спешно уходил от нас Вольдеморт, точнее — улетал, поскольку его искалеченные ноги вряд ли могли выдержать весь тела.

— Гарри, — глаза крестного лихорадочно горели, когда он развернулся ко мне. — Действуем так же, как и в Хогвартсе. Я атакую, ты пытаешься сжечь его в расплавленном камне.

Я кивнул, — времени на слова больше не осталось. Сквозь снесенные с петель двери в нашу сторону метнулась смутная тень, бессильно зависшая в выставленном щите Сириуса.

— Нагайна! — рыкнул крёстный, и я спешно сорвал с пояса кинжал, пока громадная змея, шипя, пыталась вырваться из магических тисков.

Отточенное лезвие, сделанное из клыка древнего василиска и пропитанное его же ядом, точно в масло вошло в шею змеи.

Едва я выдернул кинжал, как Сириус резким импульсом отбросил нас назад на несколько шагов, вскидывая руки в атакующую позицию.

— Fiendfire! — замершая на месте под действием яда змея исчезла в облаке багрового огня.

— Дальше! — Сириус, окружив себя тонкой плёнкой защиты, метнулся сквозь неостывшую часть комнаты к дверям, куда убрался парой минут назад Вольдеморт.

Мы догнали Лорда, уже как-то зарастившего страшные раны на ногах, но неспособного встать на них, через два зала. Куда он хотел добраться — мы так и не узнали. Едва мы с Сириусом оказались в том же зале, красные глаза Вольдеморта яростно уставились на нас.

— Вы умрёте, — коротко бросил Лорд, взмывая в воздух, и я в очередной раз поразился невероятной силе его магии, полноценно противостоять которой мы с Сириусом могли только вдвоем.

Снова засверкали вспышки заклинаний, Сириус окутался аурой, которой пользовался в бою с покойной Беллатриссой, то пытаясь сдавить Вольдеморта давяшими тисками, то пронизывая воздух мириадами острейших игл. Получив несколько секунд передышки, за которые крёстный буквально сжигал себя, полностью отдавшись вихрю безостановочных атак, я полоснул мгновенно созданным лезвием по запястью и кровь, стекая на пол, образовывала вокруг сложную фигуру из слабо мерцающих рун.

Ударивший с моих рук серый шар Дыхания Хаоса растворился в брошенном Вольдемортом навстречу неизвестном мне заклинании. Получив чувствительный щелчок по носу во время боя у поместья Эйвери, Лорд явно не терял времени даром, найдя способ защититься от моего любимого заклятья. Сириус снова отвлек Лорда, буквально вбивая его в землю резко возросшей силой притяжения, словно физические законы переставали действовать по его воле, но я видел, как из носа крёстного потекла тонкая струйка крови. Взмахнув руками, я создал сразу два заклинания — мелкие капли расплавленного камня выстрелили из пола, целясь в с трудом парящего в воздухе врага, и одновременно, под тонким слоем плит пола начало образовываться целое озеро кипящей лавы. Перед глазами заплясали радужные точки, заклинание оказалось почти неподъемным даже для меня.

— Еще раз, Сириус! — выкрикнул я.

Застонав от напряжения, Сириус повторно ударил заклятьем из дневников прадеда, пытаясь раздавить Вольдеморта силой возросшего притяжения. И в момент, когда контрзаклятье Лорда почти сломало давление крёстного, я нанёс свой удар.

— Получай! — Я упал на колени от резкого головокружения, но проломивший пол багрово светящийся ком кипящей лавы охватил черную дымящуюся фигуру. Лишившись поддержки моей магии, лава с мерзким чавкающим звуком обрушилась назад, в клокочущий котел, в который превратилась часть зала, и только мгновенная реакция Сириуса уберегла нас от гибели: в комнате царило буквально адское пекло.

— Уходим, — сгибаясь от боли, Сириус вздернул меня на ноги. Выхватив с поясного чехла один из эликсоров, придававших на короткое время просто океан сил, но потом превращавших человека на сутки в настоящее растение, я осушил его.

Вовремя. Расплавившееся от жара основание комнаты больше не могло удерживать стены и вокруг нас нарастал тревожный треск.

Сириус, ковыляя впереди, тоже один за другим осушал эликсиры из своей сумки, на глазах распрямляясь.

— Не так быстро, господа, не так быстро. — Голос, который остановил нас на пороге аппарационного зала, я предпочел бы не слышать вовсе.

— Дамблдор, — со злостью процедил Сириус, но я чувствовал, что крёстный не испуган, нет, — он просто готовился к безнадёжному бою.

Схватка вышла короткой — слишком много сил мы потратили в последние несколько часов. Очень скоро сначала Сириус, измотанный намного больше, пропустил сковывающие чары и оказался заперт в серебристом пузыре магии, а спустя минуту уже я ощутил, как неодолимая тяжесть начинает вдавливать меня в каменный пол.

— Вы в прошлый раз позволили себе издеваться над беззащитным скованным стариком, — ехидно процедил Дамблдор, продолжая медленно ломать мою защиту и наслаждаясь зрелищем раскрытого в беззвучном крике рта крёстного. — А сейчас я позволю себе вернуть долг. И сначала вы увидите, как наш драгоценный Геро-о-о-о-о-й превратится в кровавое пятно на полу.

Груз магии, давяший мою защиту, стал еще тяжелее и я понял, что шансов у меня нет. Даже напрягая все силы, сейчас я не смог бы освободиться от заклинания бывшего директора, совершенно грамотно сделавшего ставку на грубую, но невероятно эффективную Тяжесть гор.

" — Откуда он мог узнать, что мы появимся именно в этом замке?" — последняя здравая мысль в голове оказалась сметена лавиной боли от постепенно разрушавшихся щитов.

Последний щит, который я с огромным трудом удерживал, не позволяя Тяжести гор превратить меня в студень на полу, уже почти поддался, когда в дело вступило новое действующее лицо. Закутанный в черную мантию человек, вооруженный тяжелым посохом с драконьей лапой на навершии, аппарировав в зал, тут же сцепился с удивленным Дамблдором. И, судя по начавшейся схватке, дела у бывшего директора Хогвартса пошли далеко не так хорошо, как с измотанными боем нами. Незнакомец с трудом, но теснил лишенного Старшей палочки директора, забрасывая его неизвестными мне чарами. Трансфигурация, в которой директор был мастером, столкнулась с неменьшим искусством, — созданный Дамблдором каменные статуи вынуждены были бороться с появившимися из воздуха причудливыми тварями.

Дамблдор, яростно размахивая палочкой, почти успешно отбивался от наседавшего на него незнакомца, пока какая-то особо ловкая тварь не исхитрилась и всё же не укусила старика за ногу. Движения Дамблдора тут же потеряли скорость и, хотя я видел сжатую спираль чар исцеления, которые он спешно вливал в своё тело, он начал слабеть. Спустя буквально минуту мантия на спине Дамблдора разорвалась, пропуская пробивший старика насквозь посох незнакомца. Не успокоившись на этом, наш неизвестный спаситель хладнокровно отрубил голову пришпиленному как бабочка на картон Дамблдору.

Схватка недешево далась волшебнику — я видел чудовищно обожженный бок, где кусок плоти был обуглен до костей, однако не похоже было, что он чувствует боль. Взмахом своего окровавленного посоха, незнакомец отменил заклятье, сковывавшее Сириуса, и крёстный мешком свалился на пол, с трудом встав на ноги.

— Спасибо вам, — я всё еще не мог заставить себя подняться, слабость от потери сил не позволяла мне колдовать. Единственное, что я мог — это заставить голос звучать твёрдо.

— Рад был помочь вам, лорд Поттер, — сброшенный капюшон открыл хорошо знакомое мне лицо.

Аврелий Цимус.

— Небезызвестные вам господа из немецкого отделения Международного трибунала вскладчину купили мои услуги и направили в Англию, чтобы проконтролировать: отойдет ли в могилу великий "победитель Гриндевальда", — устало усмехнулся Аврелий, опираясь на свой посох. — Но если бы вы не отобрали у него палочку, наш бой вполне мог закончиться и иначе.

— Он дрался не своей палочкой? — недоверчиво протянул Сириус.

— Вы просто не смогли этого ощутить, — Цимус взмахнул рукой, накладывая на свой бок исцеляющее заклинание. — Его палочка была взята как наиболее подходящая, а Старшая — подходит так, будто делалась на заказ из идеально подобранных компонентов. И сила его заклятий оказалась несколько меньше, потому что его оружие мешало самому Дамблдору.

Подошедший ко мне Сириус помог подняться на ноги, хотя сам слегка пошатывался от истощения.

— Кажется, мы справились, — хрипло произнес он. Сорвав с пояса флягу, он сделал добрый глоток и протянул мне. Огневиски обжег горло.

Цимус принял протянутую ему флягу и надолго приник к горлышку.

— Думаю, господа, лучше проверить, — отдышавшись, произнёс он, вернув остатки обратно Сириусу.

С трудом пробираясь между обваленных участков стен, мы добрались до превращенной в филиал ада комнаты, где нашёл своё последнее пристанище Том Марволо Реддл, называемый Вольдемортом. Пол всё еще был раскалённым почти докрасна, и Цимусу пришлось создавать для нас чары, защищавшие от гибели в этом негостеприимном месте.

Странное чувство холода проникло в меня, невзирая на пышущие жаром стены и пол. Похожее ощущение я испытывал, когда впервые появился в разрушенном крыле Поттер-менора, где погиб Вольдеморт.

— Похоже эта тварь наконец мертва, — прошептал я. Из глаз сами собой потекли слёзы.

Сириус как-то сгорбился, будто пропал тот жесткий стержень воли, которая заставляла мага последние два года упорно бороться.

— Нам стоит уйти, — магия Цимуса повлекла нас к безопасным коридорам, где не было этого адского жара. — Мне кажется, он мёртв. Особенно если вы уничтожили все его крестражи.

— Все, — откликнулся Сириус. — Его чудовищная змея тоже сгорела.

Я искал в себе радость и счастье от того, что эта жестокая война наконец-то закончена. И не находил — внутри была только усталость и желание свалиться на постель и проспать целые сутки.

С некоторым трудом мы втроем аппарировали к границе защитных полей Хогвартса, — более бодрый Цимус прикрывал нас магией, поскольку после прекращения действия эликсиров ни я, ни Сириус не могли больше оказать никакого сопротивления возможному врагу.

Осторожно передвигаясь между деревьями мы добрались до выхода на опушку леса. Над замком царила тишина, только одна из башен потрескивала, догорая, — в неё явно попала заклинание вроде Адского огня, никакому другому не под силу было поджечь гранитные глыбы стен. Вокруг замка бродили люди, постепенно убирая последствия ночного штурма: рубили деревья, пострадавшие от огня, левитировали туши великанов подальше от замка.

Ворота Хогвартса были уже открыты, возле них дежурил отряд авторов, отсалютовавших Сириусу.

— Вольдеморт мёртв! — неожиданно заорал крёстный. — Мёртв!

— А нам всем предстоит много работы, — тихо прошептал я. Цимус понимающе и чуть сочувственно взглянул на меня, и мы, сопровождаемые аврорами, вошли в замок.