Я не сразу понял, что кашляющие звуки, издаваемые Сириусом, это смех. Крёстный закашлялся, на губах выступила кровь.
— Дамблдор сегодня получил самый тяжелый удар, как неудавшийся наставник избранного.
В комнату влетела Алика Гринграсс, тут же метнувшаяся к Блеку. Проведя у него над грудью палочкой, она гневно уставилась на моего крестного.
— Лорд Блек, я же просила вас не двигаться и не разговаривать!!! В легких опять полно крови!!!
Мне показалось, что девушка хочет ударить волшебника, но трогать раненого она все же не стала.
— Мисс Гринграсс, вы совершенно очаровательны, особенно когда сердитесь, — несмотря на рвущую тело боль, Блек нашел силы пошутить.
— Лорд Блек, если вы не прекратите, я привяжу вас к постели и заткну рот! — Тонкие пальцы легли на губы Сириуса.
Посмотрев на замолчавшего крёстного, я увидел в его глазах целый океан иронии, при возможности, он бы наверняка пошутил насчет привязывания к кровати, но девушка заткнула ему рот. Я тихо вышел, решив не мешать им общаться, больше всего на свете мне хотелось лечь в ванну и провести там несколько часов, лучше всего — дней.
По дороге в мою комнату на меня налетела и бросилась на шею Флер, заплаканная, бледная, совершенно не похожая на обычно веселую девушку.
— Ты цел! — Горячие губы покрывали поцелуями мое лицо, руки отчаянно стискивали плечи, словно девушка хотела убедиться, что со мной все в порядке.
Рука Флер неожиданно вызвала поток боли в спине, я зашипел, не понимая, что случилось.
— Ты ранен?! — Любимая с неженской силой развернула меня спиной, осматривая правый бок. — Гарри!
Она потащила меня в гостевую комнату особняка, выделенную крёстным для меня или для Флёр, если мы посетим дом Блеков. Заставив меня встать перед зеркалом, девушка заклинанием срезала с меня остатки прогоревшей, дырявой куртки и рубашку.
На боку действительно красовалась черная полоса ожога, отдающая теперь тупой болью. Видимо, не все заклинания прошли мимо, но в горячке боя, поглощенный страхом за крестного, я просто не ощутил попаданий, а теперь, в спокойной обстановке, спина заболела не на шутку.
— Ч-черт. — Флер стала копаться в содержимом контейнеров на моем поясе. — Где твое противоожоговое?
— Синий пузырек с красной крышкой.
Мягкие ладошки осторожно покрывали мазью обгоревший участок тела. Заклинание неизвестного мага прошло вскользь, — иначе, наверное, проделало бы во мне немалую обугленную по краям дыру. С тихим шипением, мазь впитывалась в почерневшую плоть, покрывая ее матово-блестящей коркой.
— Больно? — Руки переместились мне на плечи, разминая напряженные мышцы.
— Терпимо... — В мазь, помимо прочих, входили анестезирующие компоненты, так что глухую боль терпеть можно было без проблем.
— Аластор сказал, что до завтра ты свободен, в десять будет общий сбор и обсуждение произошедшего в Отделе Тайн. Марк Гринграсс остался с министром, так что объявления вас военными преступниками не будет. А теперь срочно в ванну! — Девушка подтолкнула меня в сторону двери. — От тебя пахнет дымом и кровью.
— А если я попрошу тебя присоединиться? — Я усмехнулся, глядя на чуть порозовевшие кончики ушей Флер.
— Думаю, я найду более интересный способ вознаградить моего верного рыцаря за то, что он вернулся из боя живым и относительно целым, — Флер забавно наморщила носик.
Выбравшись спустя добрых полчаса из ванны, куда Флер предусмотрительно вылила несколько пузырьков регенерирующих зелий, я уже походил на человека. Ожог на боку зарубцевался, пленка зелья, покрывавшая его, стала еще более прочной.
Комната была погружена в полумрак, освещаемый слабым сиянием магического светильника на потолке. Однако даже такого слабого света хватило, чтобы понять: моя кровать явно занята.
Забравшись под одеяло, я прижал к себе теплую и такую родную девушку, ощущая через тонкую ткань ночной рубашки мягкую податливость её груди.
— Я не могу дождаться момента, когда тебе исполнится шестнадцать... — Флер удобно устроила голову у меня на плече, пушистые волосы разметались по подушкам.
— Я тоже. — Я покрепче прижал к себе любимую. — Иногда я думаю, насколько все оказалось бы проще, будь мы простыми волшебниками, а не потомками старых семей с их правилами.
— Но эти правила необходимы. — Мы оба понимали, что стараемся просто убедить самих себя, хотя больше всего хотелось забыть обо всех запретах.
— Верно, — я помедлил. — Но одну вещь я могу сделать прямо сейчас. — Моя рука накрыла холмик груди, осторожно гладя нежную кожу.
— Какую же? — я почувствовал, как сердце Флер забилось быстрее.
— А вот какую. — Мои губы начали путешествие от шеи девушки ниже и ниже.
* * *
— Господа, доброго всем утра. — Вошедший через камин в гостиную Блеков Марк Гринграсс был хмур и, казалось, спал на ходу, хотя прошли уже сутки с момента сражения в Министерстве магии. Взявший на себя обязанности Сириуса аристократ оказался незаменимым помощником, пока хозяин особняка валялся в кровати в довольно тяжелом состоянии, постепенно выздоравливая благодаря уходу Алики Гринграсс.
— Доброго утра, лорд Гринграсс. — Аластор, удобно устроившись в кресле, отсалютовал аристократу бокалом вина. — Сириус скоро спустится... точнее, его скоро спустят.
Собравшиеся в зале маги, рассевшиеся за столом, ждали появления хозяина особняка и официального лидера оппозиции.
Марк буквально упал в подставленное ему домовиками кресло. Я заметил, что политик за эти сутки побледнел и осунулся, будто ему так и не довелось выспаться.
С тихим шелестом в зал влетело кресло, в котором, вцепившись в подлокотники, сидел бледный Сириус, однако, к моему большому облегчению, бинтов на крестном было уже намного меньше, чем вчера. С двух сторон от его кресла, поддерживая полёт собственной магией, шли Алика Гринграсс и будущий Ремус Блек, вопрос о свадьбе которого с Нимфадорой был уже практически решенным.
— Рад видеть вас, господа и дамы, — улыбка крёстного, несмотря на ранение, оставалась всё такой же насмешливой, а в голосе звучала ирония. — Что я пропустил за минувшие сутки? Лорд Гринграсс?
— Для начала, если кратко, то мы выиграли, а Министерство и Дамблдор очень сильно потеряли в репутации за прошедшие сутки с небольшим. Это если вкратце. — Марк Гринграсс жадно отхлебнул сока из поднесенного ему кубка.
— А если более развернуто? — Насмешливо уточнил Аластор.
— Ну тогда по порядку. — Гринграсс отставил кубок в сторону. — Вчера, после наших с вами пробежек по подземным этажам Министерства, я понял, что ближе всего оказался к смерти не когда мы бились с Упивающимися, а когда я беседовал с Министром в присутствии Дамблдора.
— Старый мошенник понял, что проигрывает? — Хохотнул Аластор
— Аластор, тебе смешно говорить, — Гринграсс поморщился. — Но был момент, когда мне показалось, что Дамблдора не остановит даже присутствие авроров и министра, и директор попросту убьет меня или сотрет память. Это было, когда мы с Фаджем и прибывшими вскоре репортерами давали интервью... Кстати, все прочитали то, что напечатал "Пророк"?
Дождавшись утвердительного ропота почти двух десятков собравшихся, часть из которых всё еще красовалась в повязках, Гринграсс продолжил.
— Министра с самого начала интересовало несколько вопросов... Кто напал на Министерство и зачем. Откуда здесь взялся Гарри Поттер, да-да, мистер Поттер, ваша маскировка не обманула политика, к тому же Фадж имел счастье видеть вас, пусть и в несколько ином облике, на заседании Трибунала. И самое главное — что мы можем противопоставить возродившемуся Вольдеморту.
— Да, господа, — Гринграсс поднял бокал. — Я хочу выпить сейчас за тех, благодаря чьим жизням мы убедили правящую партию в возрождении Реддла, которое Фадж и прихвостни Малфоя столько времени отрицали. Алекс Риман. Френсис Дугер, аврор из охраны Фаджа, заслонивший собой министра от заклинания Вольдеморта. Пятеро авроров Аластора. Четырнадцать наёмников с континента. Честь и память.
Молча, не чокаясь, мы осушили бокалы.
— Что сказал министр, Марк? — Сириус вернул собравшихся к теме прошедшего сражения.
— Узнав, что на Министерство напали черные маги из числа сторонников Вольдеморта, Фадж изволил разгневаться, но я убедил его отправить нескольких срочно вызванных авроров на подземные этажи, плюс оттуда выбрались оставшиеся наёмники и присутствующие сейчас люди. Так что министр, оказавшись в меньшинстве, — его охрана сильно уступала нашим бойцам по численности, — вынужден был последовать моему совету.
— И Дамблдор не попытался помешать тебе, не приписывал заслуг по защите Министерства Ордену Феникса? — Недоверчиво протянул Делакур-старший.
Гринграсс рассмеялся.
— Хотите верьте, хотите, нет, но Вольдеморт оказал нам неплохую услугу, ударив в Атриуме по Орденцам именно Тенью снов. Когда мы с Фаджем общались, Дамблдор был вынужден отвлекаться на то, чтобы разбудить своих валявшихся по всему залу людей. А тут из подземелий начали выходить ободранные, обгоревшие, но живые и явно побывавшие в бою наемники и бойцы нашей группы. Сразу стало ясно, кто пришел первым и собственной кровью отстоял Отдел Тайн, а кто — явился к шапочному разбору.
Невзирая на мрачное из-за потери нескольких товарищей настроение собравшихся, многие усмехнулись.
— Так что Фадж, как только вернулись его авроры с несколькими телами, на которых красовалась Черная метка, понял, что в его представлении о жизни есть некоторые... неточности. Увидев же труп Беллатрикс Лестрейндж, который все так же валялся посреди Атриума, Фадж задал закономерный вопрос, кто убил сбежавшую из .Азкабана преступницу.
— И что вы ответили, лорд Гринграсс? — Я спокойно посмотрел на аристократа. Вчерашнее убийство, совершенное мной в состоянии почти безумной ненависти, еще не до конца отпустившей меня во время встречи с Дамблдором, почти не затронуло мою совесть. Беллатрикс была безумна, и заслуживала смерти за свои преступления.
— Я честно ответил, что Беллатрикс убил Гарри Поттер, погнавшийся за ней после сражения в Отделе Тайн, где та, по счастливой случайности, смогла одолеть Лорда Блека. — Гринграсс отвесил короткий поклон нахмурившемуся Сириусу. — Кстати, Сириус, многие репортеры очень хотели увидеть именно вас. Но я ответил, что вы получили тяжелое ранение во время боя в Отделе Тайн, и сейчас недосягаемы для комментариев.
— Это хорошо, Марк. — Сириус улыбнулся. Потом, развернувшись к сидевшим за столом Кармайклам, добавил:
— Фредерик, Анатоль, спасибо, что вынесли меня из Отдела.
Ответные улыбки и кивки показали, что маги приняли благодарность.
— На вопрос репортеров и министра о том, что в Отделе Тайн делает Гарри Поттер, я ответил, что юноша поступил в соответствии с идеалами чести наследника старинного рода. Узнав о готовящемся нападении Упивающихся смертью на Отдел Тайн юноша, совместно с людьми Сириуса Блека и Аластора Грюма, направился туда, чтобы помешать слугам Темного лорда. Я сказал, что, по мнению мистера Поттера, будущего Лорда Поттера, высказанному мне в приватной беседе, долг любого честного волшебника, неважно, чистокровного или маглорожденного, — защищать мир и справедливость в стране от любых желающих власти над жизнью и смертью. Долг каждого волшебника, — это я особо постарался подчеркнуть в интервью репортерам.
Я коротко поклонился аристократу, а Флер незаметно стиснула мою руку под столом.
— То есть вы предлагаете сделать знаменем нашей борьбы именно Гарри Поттера? — Жан-Клод первым понял заключавшийся в интервью Гринграсса намек.
— Именно так, господа. — Аристократ кивнул. — Лорд Блек, при всем моем уважении к вам лично, мистер Поттер уже сейчас обладает определенной... репутацией. И большинство волшебников будут склонны поверить тому человеку, на истории о чьем подвиге выросло множество детей. Благодаря ошибке директора, почти четырнадцать лет муссировавшего эту историю в прессе каждый год, убийца Вольдеморта не был забыт общественностью. И даже харизматичному главе древнейшего и благороднейшего дома Блеков с этим влиянием не сравниться.
— Ваши предложения логичны... — Джеймс поморщился. — Но таким образом мы выводим на первый план мишень в виде его головы...
— А что изменится? — Я поднялся с места. — Вольдеморт уже не раз пытался лишить меня жизни и исправить свою былую неудачу. Так что для меня ничего не поменяется — я с самого рождения оказался мишенью этого мага.
— Пожалуй, Гарри прав, Джеймс. — Сириус пристально посмотрел на французского аналитика. — Мы выиграем довольно многое ценой того, что уже и так давно заплачено, к сожалению.
— Дальше тоже было довольно напряженное место нашего разговора. И я благодарил Мерлина, что уцелевшие наёмники все еще находятся за дверями кабинета министра, к ним вызвали медиков из Мунго, но я отказался распустить их по домам, чего требовали Министр и Дамблдор.
— Пророчество? — Нахмурился Сириус.
— Оно самое. Дамблдор требовал немедленно отдать пророчество ему, аргументируя тем, что пророчество не должно быть услышано никем, мол, есть вероятность, что Лорд узнает о пророчестве через захваченного потом в плен человека.
— И что вы ответили, Лорд Гринграсс? — Я с интересом взглянул на мужчину.
— Я ответил, что если уж Дамблдор был так сильно озабочен безопасностью пророчества, то какого дементора он вообще записал его и сдал на хранение в Отдел Тайн, защиту которого, как оказалось, легко можно было преодолеть двум подготовленным командам людей Вольдеморта и Сириуса Блека. И вот тут-то директор и завертелся, словно мы его посадили на сковородку, где ему самое место. Толком он нам ничего так и не сказал, ни я, ни Фадж не поняли, зачем он вообще сделал эту запись.
Сириус и Аластор коротко и зло рассмеялись.
— Тогда Фадж заявил, что желает быть среди тех, кто прослушает пророчество вместе с Гарри Поттером. И мне пришлось согласиться на это требование министра — пока что некая власть в его руках остается, хотя мы планируем в ближайшее время, если я вас понял, начать кампанию по его смещению. При всем моём понимании того, что Фаджа изначально выбрали как устраивающую все заинтересованные политические партии персону, он давно заслужил Аваду за свои преступления на посту Министра. Реформа образования, давление на волшебные расы, разложение Аврората, покрытие нарушений в судебной практике, взяточничество, игнорирование возвращения Лорда, амнистия Упивающихся после Первой войны... правда, в последнем случае активно помогал Дамблдор со своей песней о "втором шансе для исправления грешников".
— Дамблдор тоже заслуживает Авады. — Припечатал я. — Я не умаляю его заслуг как ученого и благотворителя, но он сидел на информации о крестражах Лорда столько лет, ничего не сделав. У него был крестраж Лорда в виде дневника, и директор не обратился за помощью в Отдел Тайн. Возможно, не будь директор маниакально заинтересован в сохранении своих секретов, мы не имели бы сейчас такой проблемы, как возродившийся без помех Вольдеморт.
Флер с некоторым беспокойством посмотрела на мое жесткое лицо. Такого заключения от меня она не ожидала.
