— Ну и балда! Дворниками только студиозы иногда и подрабатывают! Им же столько платят, что выжить на эти деньги почти невозможно... Кстати, а зачем тебе курсы?

— Я хотела поступить... ну... в общем... Я магом хотела стать, — с трудом решившись, поведала я студенту.

— Для мага, знаешь ли, образование нужно!

— Да я...

— Ну, чего еще?

— Я на медицинском раньше училась...

— Так чего тогда дворником работаешь, как кретинка?

— А ничего другого не предлагали...

— Ты что, новый герой, что ли?

— Да...

— А, так ты в своем мире на меда училась? Ну, тогда все ясно! Значит так, план действий — сначала получить аттестат о гражданстве, потом уже все остальное... Кстати, а что ты вообще знаешь?

— Ну... у себя я изучала биологию и медицину. В математику немного разбираюсь...

— Тогда понятно, почему на мага. Где еще такие несовместимые знания совместить? А вот я матеку знаю, а в биологии — полный кретин, а мне, представляешь, еще доклад писать... Не поможешь?

— Я не знаю...

— А чего там не знать? Мне особо накрученного не надо, просто чтобы сдать... Надеюсь, ты там не отличницей была?

— Нет... — я покраснела.

— Вот и хорошо! Не люблю отличников, ходят вечно заумные и носы до небес задирают! Знаешь, я тут подумал, может, и смогу тебе как-нибудь помочь. Я ведь тоже раньше новым героем был, так что прекрасно понимаю твои трудности... Особенно если по биологии ты действительно так сечешь, как говорила.

— Да тут, наверное, все по-другому...

— Ерунда, в библиотеке пару дней посидишь и порядок!

Когда мы добрались до общежития университета, располагающееся, как и он сам, на острове, студент повернулся ко мне и сказал:

— А теперь сделай серьезное лицо и попытайся не улыбаться... Только не такое напуганное. Вот, так уже лучше.

— Она со мной, — сообщил он вахтеру.

— Негодник, совсем обнаглел! Неужели я мадам Завериту не узнаю! — ответил тот ворчливым голосом.

Наше появление в комнате вызвало настоящую панику. Карты мгновенно слетели на кровать, и на них уселся один из студентов. Сковородка с жареной картошкой вперемешку с гречневой кашей перевернулась, высыпав свое содержимое на большой чертеж. Его владелец, спасая свое произведение, опрокинул вазу с засохшими цветами и свалил полку с книгами. В довершение всего вошедший вслед за нами парень выронил из рук тазик с замоченным грязным бельем, и по полу растеклась мыльная лужа. Я вжалась в стену, подумав, что, наверное... точно не стоило соглашаться.

— Мадам Заверита, мы тут готовимся... — заискивающим голосом произнес худенький очкастый блондин, зачем-то запихивая магнитофон под подушку.

Несмотря на отчаянные знаки моего провожатого я решила, что нельзя так нервировать бедных студентов.

— Я не мадам Заверита...

— Уголь! Я тебя убью! — осознав мои слова, набросился на приведшего меня парня владелец чертежа. — Сам все перерисовывать будешь! Я всю ночь чертил! Гад! Паразит!

— Извините, я не хотела...

— Ну и что мне теперь прикажете делать?! Мне его сдавать уже через сорок минут!

— А кто принимает? — поинтересовался очкастый блондин.

— Могильников, черти бы его побрали!

— Николай Иванович? Тогда пробьешься. Возьми эту типшу и свой чертеж и все ему объясни, он добрый, поймет!

— Ага, а потом надо мной весь курс смеяться будет... Ладно, раз ты во все это теперь замешана, придется идти до конца, — обратился он ко мне. — Иду, где наша пропадала?

— Родрик, ты халяву звал?

— Пока твоя противная довольная физиономия не появилась в дверях с твоей очередной подружкой, мне халява не была нужна!

— Халява нужна всегда!

— Идем, — потребовал у меня владелец чертежа.

— Извините, я не думала, что все так выдет, — сказала я, пока мы шли к университету.

— Да ладно, я на тебя не сержусь, это Угля прибить мало. Теперь только бы сдать... Вечно ему в голову всякие дурацкие идеи лезут! Совсем сладу нет, сам не учится и другим не дает... Знаешь, он самый заправский двоечник на курсе!

— Но ведь он занимается... — я вспомнила о сумке с книгами, одну из которых он изучал, когда мы встретились.

— Ни фига он не занимается! Только и делает, что всякие дурацкие фантастюшки читает и на компьютере в игрули режется! Хоть бы что-то полезное придумал...

Подведя меня к аудитории, Родрик остановился, попросил меня подождать снаружи, перекрестился и постучал.

— Можно войти? — спросил он, засовывая голову в дверь, а потом скрываясь за ней целиком.

— Иди сюда! — позвал он меня через несколько минут, после того, как из-за двери раздалось несколько непонятных возгласов и чей-то смех.

Я несмело подошла.

— Да что ты там копаешься? — Родрик схватил меня за руку и втащил в помещение.

В аудитории группа студентов, видимо сдающая какой-то предмет, лежала на партах и истерично хихикала. У преподавательского стола, опершись на кафедру, в аналогичном состоянии стоял какой-то пожилой человек, а на самом столе находился Родриковский чертеж.

Он пострадал еще сильнее, чем я предполагала. Порванный в двух местах, весь в жирных пятнах, с живописно прилипшей гречкой и размазанными разноцветными чернилами он годился разве что на мусорку.

Я поняла, что ни один преподаватель не сможет принять ТАКОЕ. А, значит, Родрик никогда меня не простит. И, к тому же, мне не стоит попадаться на глаза сотрудникам и студентам этого университета. Значит, придется учится на мага где-то в другом месте... Или совсем отказаться от мечты.

— Ты, правда, не мадам Заверита? — спросил меня Николай Иванович, размазывая выступившие от смеха слезы по лицу.

— Нет...

— Верю! Голос не тот, да и когда это мадам так жалась! — преподаватель повернулся к Родрику. — Я тебе верю! А ты... как тебя там, — обратился он уже ко мне. — Посиди вон в той комнате, сбоку, пока я буду мучить нашего героя дня!

Я попыталась отказаться, но меня не слушали.

Комнатка, в которую я попала, по всей видимости, была лаборантской. В ней никого не было, и выход у нее оказался всего один — через аудиторию, а я боялась вновь показываться на глаза студентам — засмеют, поэтому была вынуждена ждать.

Из аудитории раздавались нервные голоса студентов и веселый — Николая Ивановича. Я сначала смирно сидела у входа, но потом от нечего делать осмелела и подошла к окну.

Отсюда была видна пристань и гондолы. Гондолами здесь назывались специальные кабинки, ездящие по тросу, протянутому над морем до материка. Чтобы сесть на них, было необходимо пройти турникет, захлопывающийся, если не была опущена монетка или если опустивший ее ждал слишком долго... или мало. Когда я выясняла насчет вступительных, меня прихлопнуло трижды, но вовсе не потому, что я осмеливалась не оплачивать проезд, а потому, что, боясь опоздать и потому прихлопнуться, я проскакивала вперед еще до того, как механизм успевал реагировать на монетку.

Сейчас туда подошли несколько студентов, которые, в отличие от меня, явно не собирались платить. Быстро оглядевшись по сторонам, один из них просунул что-то в проход, это что-то прихлопнуло, и они резво перескочили через загородку.

Шум в соседней аудитории наконец стих, и я поспешила вернуться на стул у входа. Но никто не пришел, а когда я выглядела в замочную скважину, то обнаружила, что радовалась раньше времени — студенты усиленно писали.

Я снова принялась бродить по лаборантской. Потом мое внимание привлек красивый хрустальный магический шар, одиноко стоящий в углу стола. Когда я пригляделась к нему повнимательнее, естественно, не прикасаясь, чтобы случайно не испортить, в глубине кристалла появилось изображение маленького красного чертика с рогами и хвостом, который показал мне свой длинный раздвоенный язык и скорчил смешную рожицу.

Я опять вернулась к двери, испугавшись, что сделала что-то не то. Но потом любопытство пересилило, и я вновь подошла к шару.

В нем снова появился чертик, некоторое время кривлялся, а потом исчез... чтобы через несколько секунд появится с голым херувимчиков и двумя детскими горшками. Теперь они выпендривались оба, потом стали танцевать какой-то непонятный танец, окончившийся одеванием горшков на голову и низким поклоном. После этого они переглянулись, на их лицах появилось обиженная гримаса, и они исчезли. На сей раз окончательно.

Время было уже за полдень, поэтому я вновь выглянула в замочную скважину, в надежде, что занятия скоро кончатся и я смогу, наконец, уйти. Каков был мой ужас, когда я обнаружила, что в аудитории только прибавилось народу... а за кафедрой вместо Николай Ивановича стоит какая-то незнакомая мне женщина в потрепанной одежде. Я испугалось еще больше, когда она повернулась, и я увидела ее лицо. Она была вылитая я!

Судя по рассказам студентов, она не очень добрая, а, значит, если она застанет меня здесь, мне не поздоровится. Оставалось только надеяться, что мадам Заверита не войдет в лаборантскую. Около часа я просидела почти не двигаясь, мечтая, чтобы мадам Заверита побыстрее ушла.

Наконец, выглянув, я ее не обнаружила, но студенты все еще находились в аудитории, хотя явно собирались уходить. Подождав, пока там не останется никого, я приоткрыла дверь. Комната была пуста. С облегчением я прислушалась к шуму из коридора. Похоже, перерыв. Дождавшись, пока он кончится, я направилась к выходу. Дверь не открывалась.

Подумав, что я, наверное, не туда кручу ручку, я опять попыталась открыть дверь. Но она не поддавалась. Я хотела дернуть посильнее, но потом подумала, что если я ее сломаю, то мне влетит еще больше. Поэтому я села ждать, пока меня откроют.

Смеркалось. Я дремала на парте. Хотелось есть и в туалет. В коридоре уже около двух часов стояла тишина, никто так и не отреагировал на мой стук, хотя он был не таким уж тихим. То есть сначала я действительно стеснялась, а потом уже стучала сильнее, но все равно никто не пришел.

Вдруг в коридоре раздались шаги, и я услышала, как кто-то насвистывает веселый мотивчик, что-то вроде ламбады. Я хотела снова постучать, но не успела набраться смелости, как дверь распахнулась.

Вошедший в аудиторию Николай Иванович увидев меня, на мгновение остолбенел.

— Заверита, что ты... А, вспомнил! — поставив принесенный им поднос на парту, он оглядел меня поверх очков. — Ничего себе терпение, столько ждать...

— Извините... Просто меня заперли...

— Заперли? — преподаватель с удивлением посмотрел на дверь. — У нас замок сломан, аудитория не запирается, — ехидно сообщил он. — Дверь немного косая, поэтому чтобы закрыть ее, надо хлопать, а чтобы открыть — сильно дернуть. Что, силенок не хватило?

— Я боялась ее сломать...

— Она уже и так сломанная! Ладно, раз уж просидела столько времени, поужинаешь со мной, ладно?

— Извините, но... Вы не могли бы подсказать, где здесь... дамская комната? — собравшись с духом, спросила я.

— А... Ну ладно. Но обещай, что после этого посидишь со мной!

Пока я ходила в туалет, Николай Иванович успел принести еще один поднос и, несмотря на попытки сопротивления с моей стороны, накормил меня ужином. Пока мы ели, он беспрерывно меня расспрашивал, и получилось так, что к концу ужина я призналась ему в своих мечтах и невозможности воплотить их в жизнь.

— Почему же невозможно? — хитро прищурившись, улыбнулся преподаватель. — Если ты девчонка старательная, все может и получиться. Давай я устрою тебя лаборанткой ко мне в лабораторию... на испытательный срок. А там посмотрим. Все равно дворником или уборщицей, да и посудомойкой ты здесь много не заработаешь...

— Хорошо бы... Но я... как бы это сказать... — я не хотела обидеть Николая Ивановича своими подозрениями, но очень уж они меня мучили. — Я бы не хотела...

— Чего?

— Ну... понимаете... я это...

— Понял! — воскликнул преподаватель. — Ты думаешь, что я сразу тебя в постель потащу? Не бойся, я не такой! По крайней мере, пока очередной курс омоложения не пройду. Так что будь спокойна!

— Спасибо, — с облегчением поблагодарила я. — Извините, просто...

— Ничего. Так как тебе мое предложение?

— Я согласна.

— Вот и прекрасно.

Так я получила новое место. Работа оказалась не сложной, но требующей большой точности, поэтому она отнимала у меня много времени. Я должна была замерять магический спектр специальных лабораторных золотых мух, выращенных на разных кормах. Причем замерялась не только интенсивность свечения, а также и отдельные его лучи.

Я очень старалась, надеясь, что у Николай Ивановича не будет повода выгнать меня. К счастью, вскоре я привыкла, а через месяц делала измерения быстрее большинства опытных лаборантов. Поэтому ко мне не придирались.

Однажды вечером, когда почти все уже разошлись, Николай Иванович вновь заговорил со мной.

— А почему ты не получила хотя бы гражданский аттестат? Это ведь не так уж и трудно. К тому же я полагаю, что у тебя проблем с экзаменами не возникнет, в математике ты неплохо разбираешься, в биологии тоже, а остальное можешь и подучить...

— Но я почти все время занята...

— Ладно, освобождаю тебя на неделю, но чтобы к концу ее ты была с аттестатом. А дальнейшее продвижение надо еще спланировать... Сейчас заканчивай работу и поговорим за ужином.

Когда мы покинули лабораторию, Николай Иванович повел меня в ресторан и, заказав одни из самых дорогих блюд (хотя я пыталась отказаться), продолжил наш разговор.

— Если хочешь стать магом, то надо учиться... С чем, ты говорила, ожидаешь проблем при поступлении?

— Я не знаю, достаточно ли хорошо я разбираюсь в математике... Магию я вообще не знаю.

— Хм... А остальные предметы?

— Я еще не знаю, на какой факультет поступать...

— Решай, ты видела наш университет, так что определяйся.

— Ну, наверное, мне ближе биологический...

— Тогда еще биология, химия и география. Насколько ты знакома с ними?

— В биологии я разбиралась... Но ведь здесь она совсем другая. Химию тоже немного знала. А со здешней географией я вообще почти не знакома.

— Ну что ж... Тогда план таков... По биологии и химии подтянешься сама, география тоже не проблема. А вот на теорию и основы магии тебе придется походить. Начнем прямо завтра!

Мне было стыдно, что Николаю Ивановичу приходиться так заботиться обо мне, да и вообще, его внимание очень смущало... Но его помощь мне действительно была необходима.

Он записал меня на вечерние курсы, и уже через два месяца я научилась колдовать свое первое заклинание — "Обман слуха". За ним последовал "Горящий палец", который понравился мне гораздо больше, "Уши рыси" и еще несколько.