Собственно, его присутствие не обязательно, по-синхальски девчонка говорит наверняка, так что переводить может и Мани, и его раб, но раз уж парень с ней уже разок говорил — какой-никакой, а знакомый, и в его присутствии девка бздеть будет меньше. Так оно и вышло. Пока парень, обеспечивая конспирацию, трепался с другими бабами, эту мы расспросили предварительно об ейном житье-бытье, дабы вообще в ступор с перепугу не впала. С его возвращением и она немного осмелела, он подключился к переводу, и тогда мы перешли к сути. Толку, правда, добились от неё не сразу. Первым делом она на парня окрысилась за то, что сдал нам её, но тем самым спалилась и сама. На вопрос, давно ли по этой части работает и как докатилась до такой жизни — вспыхнула и затараторила так, что нам едва успевали переводить. Сказала, что её и в наложницы не так давно очень важный человек взять хотел, да только никто ей не нужен кроме жениха, и она тогда прикинулась больной. Она придумала бы что-то вроде этого и на этот раз, если бы не этот несчастный случай с женихом, из-за которого ни о чём больше думать не могла. Всплакнула, а потом добавила, что хотела уже упасть, чтобы фингал себе набить, авось забраковали бы хоть на ближайшие дни, а там придумала бы ещё что-нибудь, да не успела. Тут только и въехала, что обидевшись на гнусные подозрения, спалилась окончательно. Тогда-то уже и начала колоться, больше не упираясь. Им запретили говорить бронзовым людям — ага, нас здесь уже так окрестили за наши бронзовые кольчуги — о том, что их заставляют прислуживать им и спать с ними принудительно. Ну так зато и улыбнулась, когда Володя заметил, что запретить-то им запретили, а как не спалиться при этом, так и не научили. Сказали ей, что никто от нас об этом разговоре не услышит, так что она может не бояться — сама, главное, пусть только никому не проболтается. Особенно, если её спросят, каковы бронзовые люди в постели — тут она снова заулыбалась.
С помощью импровизированных подручных средств спецназер нарисовал ей такой фингал под глазом, что мы давились от смеха уже в процессе его работы, а заценив результат, наш тамил добавил, что если бы в таком виде она ему попалась, ни за что бы к ней не подошёл. Она и сама-то ужаснулась, когда мы и ей в зеркале её теперешний видок показали — ага, это при том, что сама же и собиралась настоящий фингал себе набить. Вот и понимай после этого женскую логику, как хочешь, гы-гы! Научили её, как ей правильно падение изобразить, дабы этот липовый фингал убедительно залегендировать, настоящего при этом до кучи не набив, да и отпустили — дальше уж сама, как знает, а нам тут есть ещё над чем теперь репу почесать. Тем более, что огласка нам категорически противопоказана, а тут ещё и Малх, наш бывший робинзон, а ныне кормчий "Косатки", с каким-то важным вопросом принять его просит.
— Тут, досточтимый, вот какое дело, — начал мореман, — Пока вы там делали все ваши торговые дела, а наши почтенные навигаторы здесь насчёт постоя договаривались с хозяйками, мы тут с ребятами по гавани этой немного прогулялись. Ну, суда эти местные — ты же и сам заметил, что они их не то, что бронзой — свинцом даже не обшивают. Ну как есть деревянные, да ещё и бечевой шитые, как и у многих финикийцев в Эдеме. Вот нам с ребятами и интересно стало, как же их тут червяк этот зловредный, язви его в печень, не грызёт. В Эдеме же — ты сам знаешь, у кого посудина получше, железным деревом днище поверх красного обшить стараются, но это же и труд с их дрянным инструментом тяжкий, и дерева этого железного на все суда не напасёшься. А здесь как раз одно судно хорошее индийцы эти чинят — и обросло днище, так что надо чистить, и штормами его ушатало, так что шитьё надо по новой перешить. Ну и заодно они общивку смотрят и кое-какие доски в ней меняют. По их рыбацким лодкам мы уже увидели, что коричневое дерево, которое вы тиком называете и очень хвалите, червяк всё равно грызёт, лапу якоря ему в зад по самую глотку. Ну, почти как наше красное дерево. Ну так мы там подобрали несколько дощечек, которые индийцы с обшивки сняли, да сами от наростов и смолы их зачистили, — мореман выложил перед нами две очень небольшие и тонкие дощечки, эдакие длинные паркетины.
Дерево было явно не тиковым — тяжёлое как тот же бакаут, тоже маслянистое, а судя по размерам, большим оно тоже не вырастает. На основную-то обшивку корпуса оно явно не годится, а вот поверх неё — ну, по одной стороне как раз видны неровности, как от червя, но неглубокие, ни одна и до половины толщины дощечки не доходит. Не по вкусу червю это дерево, хоть и пробует он на зуб всё, что ему попадётся. Да, неплохая защита от червя для подводной части корпуса поверх основной обшивки из махагони или тика. Если бы ещё и от обрастания защищала, цены бы ей не было, а так — латунному листу, конечно, не замена, но вот между ним и основной обшивкой тонкий слой такого дерева был бы на своём месте. Надо, конечно, брать на заметку, и спасибо индусам за проделанный ими за нас НИОКР, а нашим мореманам — за их глазастость и смекалку. То-то и в Тамманаве эти синхалы высокопоставленные удивлялись, зачем мы сверхдорогим по их меркам медным сплавом подводную часть наших судов кроем — ага, услыхали бы только, каким отборным матом мы кроем изгызенные этим грёбаным червяком кедр, дуб и махагони!
Но над этим у нас ещё будет время помозговать и разобраться с деревом этим противочервивым, а пока у нас понасущнее вопросы наклёвываются. Заинтересовались же нами тутошние синхалы, крепко заинтересовались! Явного вида не кажут, но по мелочам косвенным интерес ихний угадывается. Вон, даже баб смазливых в приказном порядке на постоялый двор согнали втихаря то ли для нашего удоволивания, то ли вообще в порядке восточных понтов. Беспардонность восточной деспотии по отношению у своему народу при подчёркнутых политесах с не зависящими от неё иносранцами, с которыми у неё есть веские причины не собачиться — дело для Востока обычное и характерное, он таков, каков и есть по жизни, и нам его не изменить. Вполне возможно, что наш тамил и прав, опасаясь неприятностей. Это с баб, которые на Востоке считаются дурами по определению, и спрос соответствующий, а с мужика — спросят по полной программе, если хотя бы косвенно хоть в чём-то крайним его назначить решат. Но это уже вопрос второй. Парень нам подходит, и его мы из этого гадюшника вытащим, девка тоже, вроде бы, стоящая, находчивая, и такие не столь уж часто попадаются, так что и на предмет её мы тоже, пожалуй, помозгуем. Вот с жемчугом этим бандюки как-то чересчур уж настырны. А система оповещения у таких тружеников криминального фронта обычно на высоте, для них это жизненно необходимо, и уже после первых же обломов они должны были понять, что с нами это дохлый номер...
— Подозрительны эти упрямые попытки впарить нам нелегальный жемчуг, — ага, если уж и Серёга внимание обратил, то не зря я параноика включаю.
— И точно ли по своей инициативе? — ага, и Володя на той же волне, — Может, и их тоже сверху попросили об этом вежливо, но очень убедительно?
— Могли, очень даже могли, — подтвердил я наше общее подозрение.
— Для конфискаций обвиноватить нас хотят или чтобы милость явить и этим нас обязанными себе сделать? — развил спецназер логично вытекающую из этого мыслю.
— Скорее, второе, — прикинул я, — Ожидать, конечно, можно чего угодно, так что греблом щёлкать и расслабляться мы не будем, но по логике вещей догребаться можно и до фонарного столба, и если бы им нужно было позарез, они бы давно нашли повод. Да и не тот у них сейчас политический расклад, чтобы врагов себе дополнительных наживать.
— Точно! — согласился геолог, — Им сейчас друзья нужны и союзники, по идее...
10. Индийские расклады.
С раскладами этими индийскими чтобы внятно разобраться, это надо развитие индийской цивилизации с самого начала учитывать. А начинается она с Индской, она же — Хараппы, она же — Мохенджо-Даро. Это два ейных самых известных городских центра, но были и другие, менее известные, а в целом она охватывала всю долину Инда. Если кто-то полагает, будто все реально выдающиеся цивилизации созданы исключительно арийскими или индоевропейскими народами, то я его огорчу. Не были индоевропейцами ни шумеры, ни египтяне, ни создатели догреческой крито-минойской цивилизации, ни дравиды Инда. Эти вообще даже не европеоиды, строго говоря, а австралоиды, что ничуть не мешало им жить в городах с водопроводом и канализацией в то время, как предки хвалёных ариев до ветра бегали исключительно в кусты. Первенство в земледелии и скотоводстве, если мы о тех культурах и породах живности говорим, которые стали основными и магистральными для всей современной цивилизации — это, конечно, Плодородный полумесяц, не арийский ни разу, а вот дравиды там отметились на самом краешке, хоть и не индийские, а эламиты, соседи шумеров, да и предшественники шумеров, протошумерами называемые, тоже ведь тем эламитам родственны, а значит, тоже дравиды. Очевидно, что они же жили и между Эламом и Индом на юге Ирана, так что и Индская дравидская цивилизвция существовала не сама по себе, а в тесной связи с соседями и прочими сородичами вплоть до тех самых шумеров Месопотамии. И не только с сородичами, конечно.
Вообще говоря, связи у этих индских дравидов были обширными, охватывая и Афганистан, и нашу Среднюю Азию, а по некоторым признакам, возможно, и Египет. Ну, это со слов Юльки, я в тонкостях не копенгаген. Дальние контакты на восток представить себе затруднительно. Ну, есть определённое сходство с индскими письменами у письмён Полинезии вплоть до острова Пасхи, но где тогда хренова туча промежуточных находок в Индонезии и Индокитае, да и в самой Индии? И тот же Цейлон в качестве перевалочного пункта был бы неизбежен при таком маршруте, но никаких находок на нём, связанных с Индской цивилизацией, наша историчка не припомнила. Это при том, что более позднее влияние несомненно — и сами дравиды на Цейлон явно не прилетели ни на каких виманах мифических, и пристрастие местной архитектуры к обожжённому кирпичу видно сразу и невооружённым глазом. Бронзовое кольцо с индской надписью на кости мадагаскарского эпиорниса — другое дело, но тут сама единичность находки подразумевает нерегулярную разовость контакта. Зато уж что сомнению не подлежит, так это плотность и регулярность связей между Индом и Месопотамией со всеми остановками, как и культурное сходство.
Цивилизация была, конечно, своеобразная. По планировке городов и стандарту мер, весов и ширпотребовских ремесленных изделий понятно наличие регулирующей всё это власти, но по частным жилищам, как и по захоронениям, резкого выделения немногих правителей не просматривается. Хотя далеко идущих выводов об идиллии я бы из этого не делал — на Востоке важнее власть, а если ты наделён полномочиями распоряжаться и общественным как своим, много своего тебе и не нужно. Просто не за собственность, а за должности с властными рычагами и полномочиями идёт вся обезьянья грызня в подобных социумах. Не принимал бы я за чистую монету и малое число находок оружия. Ага, щас! При таком уровне жизни в своих городах они бы и одного столетия не просуществовали без многочисленного и хорошо вооружённого войска! Скорее, и тут весь фокус в том, что оружие в основном общественное, дома не хранится и в захоронения не кладётся, а из рук в руки переходит, используясь до прихода в полную негодность, после чего попадает на утилизацию, потому как медь и бронза в дефиците. Да, города ихние показывают хорошо налаженный быт, но не будем ведь забывать и об аграрности социума — ну какой там его процент мог жить в этих благоустроенных городах и наслаждаться их удобствами? Три процента или аж целых пять? Честно говоря, не вдохновляет. Хотя — да, для тех времён — немалое достижение и предмет изрядной зависти для всех обовшевших и бегающих по кустам до ветра соседей, включая и будущих хвалёных ариев.
Валить паление этой цивилизации на них было бы, конечно, несправедливо. И без них по большому счёту рухнула. То, что арии завоёвывали и покоряли, было жалкими остатками бывшей роскоши. А обрушил её в основном экологический кризис. Тут и общее иссушение климата свою роль сыграло, далеко не одну только долину Инда затронувшее, тут и сведение лесов на топливо для того же обжига кирпича эту проблему ещё и местно резко усугубило, тут и тектоника заодно крупно им подкузьмила. Серёга говорил, там ещё одна река параллельно Инду юго-восточнее немного текла и тоже очень нехилые площади сельхозугодий орошала, но в результате серии землетрясений ейные притоки русла свои сменили — часть в Инд стала впадать, а часть — в притоки Ганга. Ну, стал сам Инд немного полноводнее, так параллельная же долина пересохла, и в целом вся ихняя цивилизация в большом минусе оказалась. Жрать стало нечего, часть сельского населения подалась на юго-восток в сторону Декана, часть на север, к Гималаям поближе, а немалая часть и на восток, в верховья Ганга. Без воды же — правильно, и не туды, и не сюды.
Но это, кто поумнее был, да посмелее, первыми всё сообразили и на тогдашние фронтиры подались. Основная же масса, как и всегда в подобных социумах, понадеялась на власть и подалась в и без того разросшиеся города — ага, их самих впору расселять по деревням хотя бы частично, а тут ещё и эти понабежали. А чем кормить такую прорву и чем занять? Понятно, что кого могли — завернули взад, но бардак должен был быть тогда ещё тот. Это в стабильной и предсказуемой ситуёвине зарегулирование жизни подданных до поросячьего визга результативно, а когда ситуёвина меняется день ото дня, и решение принимается сегодня на основании вчерашнего расклада, а выполняться будет уже только завтра — о какой адекватности принимаемых мер может идти речь? На местах-то низовым регулировщикам расклад виднее, да только кто же посмеет свою-то инициативу проявить, идущую вразрез с мудрыми по определению указаниями сверху? Это на Востоке признак полного служебного несоответствия, и такие дураки в регулировщики не попадают, а если случайно какой попадёт или по блату, так надолго не удержится. А в результате и бардак, нигде никем не предотвращаемый своевременно, нарастает снежным комом. Кому и когда продумывать сложные решения? Принимаются самые простые и дурацкие. Мало жратвы? Так с крестьянских общин собрать побольше, самоочевидно же. На резко поубавившееся количество крестьян взваливаются резко возросшие повинности, и те, естественно, тоже вострят лыжи вслед за сбёгшими раньше. Народ разбегается как тараканы, города кормить некому, и в них наступает полная жопа. Рушится власть, рушится порядок, и утопающие спасаются сами, кто как может. Города забрасываются, остатки их населения, кто уцелел в уличных дрязгах, занимают брошенные деревни и хозяйствуют в ник, как умеют, то бишь весьма бестолково. Гораздо хуже, чем хозяйствовали прежние селяне, а порой хуже даже не охваченных той прежней цивилизацией дикарей.
Вот в этот-то раздрай на руинах и ворвались на своих скакунах и колесницах те самые арии. Громить и рушить им было уже особо-то и нечего, всё разграблено до них, да и не стремились ведь они всё непременно порушить, а стремились просто в Индии жить, в сытой и благополучной цивилизации. Которую — ага, кругом обман — внезапно пришлось строить им же самим на оставшемся от той прежней цивилизации пепелище. Естественно, для себя любимых. Если ты сам о себе не позаботишься, то кто же о тебе в таком бардаке позаботится? Ну, как знали и понимали, что умели, то и построили. На подоконниках для начала в две шеренги местных всех построили. На Востоке ведь власть — всему голова, и её же мало захватить, её же удержать ещё надо. И удержи тут её попробуй, когда дравидов этих покорённых многократно больше, чем своих. А если о самостийности размечтаются? Вот и установили жёсткую варновую систему со строгим ранжиром — мудрецы и вояки во главе, и они только из своих, среди кормильцев тоже свои шестёрки самыми основняками поставлены, а чтобы покорённое население дополнительно разобщить, ещё и в кормильцы не всё его зачислили, выделив не меньшее число в подай-принеси, которых опустили ещё ниже — типа, цените, кормильцы, оказанное вам уважение. А чтобы и эти против ранжира установленного не вякали, всех протестующих и уклоняющихся от того разранжиривания вообще ниже плинтуса опустили — ага, в неприкасаемые. А ты не бунтуй и не вякай, не то сам как раз к ним из своей варны и вылетишь в два счёта, если вообще в живых оставят.
