— Не будут они работать, — возразил геолог, — Тяжело, монотонно и скучно — это не для них. Даже если и заинтересуются сперва, потом загребутся и бросят это дело.

— Им что, ништяки наши не нужны?

— Не в том количестве, чтобы работать всё время. Заработает тот бушмен у тебя нож, топорик, наконечник для копья и с десяток наконечников для стрел — всё, он богатый человек, и больше ему от тебя ни хрена не нужно. Ради чего ему вгрёбывать дальше?

— А в запас?

— Этого они не понимают. Они же бродяги — всё своё ношу с собой. Есть набор — хорошо, полезные вещи, но второй уже не нужен, только лишняя тяжесть. Кому нужен, тот и пусть за него вгрёбывает, а ему одного достаточно.

— Тем более, что вторым соплеменнички заставят поделиться, и он это знает, — добавил я, — И что он, дурак, чтобы за других горбатиться?

— Так что, как работники они вообще ни в звизду, ни в Красную Армию?

— Для таких работ — не годятся, — подтвердил Серёга, — Разве только ещё можно к разведке месторождений их припахать, это им ещё интересно, сродни работе следопыта, а всё, что тяжело, монотонно или просто скучно — они пас. Эти бушмены и современные-то такие почти все, и это при всём влиянии на них цивилизации, а уж нынешние древние — и подавно. Долгой работы на одном месте не выдерживают — душа просится на простор. По образцам минерала залежи найти они помогут, и этим глупо не воспользоваться, а уж на добыче ресурса работать — тут уже наши люди нужны.

Лично мне он этим никакой Америки не открыл — примерно такую же хрень я читал в своё время у Гумилёва про пигмеев. Тоже бродячие охотники-собиратели, только лесные — какая на хрен разница? Те их сородичи нормального роста, которых мы в тот раз обнаружили в устье Конго — тоже наверняка такие же. Нечем их заинтересовать в долгой и тяжёлой работе. Думаю, и с разведкой месторождений мы с бушменами ещё намучаемся. Разведать-то они в лучшем виде разведают, тут Серёга прав. А вот экспедицию провести к разведанному месту — тут-то и начнутся сюрпризы. Они же считать не умеют, больше трёх — уже много. Для бушмена уйти на неделю и отсутствовать месяц — абсолютно нормально. Скажет бушмен, что до места много дней пути, а это может быть и четыре дня, и тридцать четыре — для него без разницы, а экспедицию как планировать прикажете, особенно через полупустынную местность?

— Тебя просят к говорящему ящику, досточтимый, — доложил мне посыльный.

Вся колония состоит у нас только из одного посёлка, и радиотелефонная связь у него пока только с радиостанцией дальней связи у подножия горы, на вершину которой у нас протянута монструозная антенна.

— Слушаю! — ответил я в колонку.

— Досточтимый, Мартиал установил связь с Бразилом, — сообщила Каллироя, — Голосовая очень плохая, почти ничего не разберёшь, поэтому пришлось переключиться на морзянку. Передали привет от Волния из Тарквинеи.

— Ага, спасибо. У них прямая связь?

— Нет, через Барбос, и тоже морзянкой — голосовая то есть, то нет. Передали, что там ураган и сильные помехи из-за грозы. Но морзянкой с Бразила связывались с Кубой и напрямую — в хорошую погоду без проблем, сегодня только помехи большие. Может, и у нас получится в какие-то дни? Там же и Митурда, и Фильтата, и Турия — интересно ведь, как там у них, да и я бы им столько всего порассказала!

— Представляю, как бы вы точили лясы часами, если бы была голосовая связь, — из колонки донёсся смех бывшей "гречанки", — С морзянкой вы хотя бы меньше трепаться через океан будете.

— Так интересно же, досточтимый. А вы там как поохотились?

— Да пяток буйволов добыли. Но подробности за обедом расскажем — вы не так далеко, чтобы и по радиотелефону долгую болтовню разводить, и не привыкайте к этому безобразию. Да, когда спускаться будете — плащи прихватить не поленитесь. Тучу видели?

— Видели, досточтимый — сами гадаем, сильный ли будет ливень...

В нашем прежнем мире — до всеобщего распространения сотовых телефонов, но после массовой телефонизации квартир стационарными проводными аппаратами — многие бабы могли в натуре часами по телефону меж собой трепаться. О какой угодно хренотени вплоть до разгадывания кроссвордов. И хотя наш молодняк представляет из себя ни разу не среднестатистический, а отборный контингент, разница тут будет количественной — за четверть часа, допустим, обсудят то, что обычные кошёлки обмусоливали бы часа полтора или все два, но уж эту четверть часа протреплются и они. Это уж — и к бабке не ходи. Что и по дальней связи будут пробовать — тоже не сомневаюсь ни разу, но тут само неудобство морзянки станет естественным ограничителем, вынуждая ужимать весь словесный понос в пару-тройку фраз, передающих всю его суть, и это будет формировать привычку к эдакой "спартанской" культуре речи. А заодно и презрение к пустопорожнему трёпу кошёлок.

Дождь молодёжь таки слегка подмочил, нагнав их уже на подходе к посёлку. Не ливень ещё, а так, средненький, так что до нитки они в пути не вымокли, но под халявным душем, можно сказать, побывали.

— А вот были бы лошади, мы бы точно успели раньше дождя, — сказала серёгина Ирка, сбрасывая подмокший плащ.

— С твоими сборами не особо-то помогли бы и лошади, — подгребнул её Мерит, ейный супружник, — То одно забудешь, то другое, то лента в волосах смялась, то складки на пеплосе неправильные. Пока тебя в седло усадишь и все складки расправишь на твоих тряпках — мы бы ещё только выезжали, — они рассмеялись все вчетвером.

— Это, между прочим, тренировка, — возразила та, — Это хорошо вам всем, успели уже после учёбы пообтесаться, а каково мне прямо сходу? Мама вообще в ужасе от меня была — типа, солдафонка солдафонкой из Нетониса вернулась.

— Свежо предание! — подгребнула её Каллироя, и они снова рассмеялись.

В ужас Юлька тогда не от этого пришла, потому как и после первого курса уже знала, и по старшим выпускам, какими выходят девки с кадетского корпуса. Знала давно и то, что пообтешутся на гражданке и прежний лоск восстановят. В ступор же она повергла мать заявлением, что выходит замуж за Мерита, и это обсуждению не подлежит. Ага, при намеченном уже распределении молодых центурионов и явном нежелании её избранника начинать службу в тепличных условиях Нетониса и Оссонобы, когда парни поблатнее его сами вызываются в дальние колонии за океаном. И как тут Юльке было скандалить, когда дело именно так и обстоит? Объяснили ей, что не комильфо катастрофически, и уважать ейного зятя никто не будет, если тот не послужит где-то на переднем крае колониальной экспансии. Наташка володина её урезонивала, что никто на отшибе не закиснет, будут и новые выпуски, и ротация, и ейная Ленка тоже не при её юбке, а на Барбос отправляется, где тоже и города ещё настоящего нет, и дикари тоже буквально за проливом. Вот тут-то Юлька и закатила истерику — типа, твоя хотя бы с царёнышем отправляется, а моя с кем?

В школе Мерит и в самом деле завидным женихом не выглядел. Попав в неё не в свой год, а перестарком на ускоренный поток, он и обучался, конечно, по сокращённой программе, да и в своём потоке был не из лучших — не обезьяна, не дурак, не лодырь, но и рвением особым в учёбе не выделялся, так что и звёзд с небес он, естественно, не хватал. Эдакая серая посредственность. У него и русский-то язык к школьному выпуску ломаный ещё был, вот только что понять можно, что говорит. Собственно, таким его будущая тёща и запомнила, не допуская и мысли о том, что вот ЭТО может стать её будущим зятем. По словам моей супружницы, ейная мать меня на соответствующем этапе воспринимала не так хреново, как Юлька вот этого Мерита. И казалось бы, для этого были все основания. Экзамены в кадетский корпус парень сдал с немалым трудом, на троечки, не считая разве только физподготовки, по которой был вполне на должном уровне. И только в кадетском корпусе Мерит вдруг как-то быстро преобразился, проявив к учёбе недюжинный интерес и подтянувшись почти до уровня прошедших полный школьный курс. Не без их помощи, конечно, ну так и помогают-то ведь охотно не абы кому, а кто старается и сам. Оказалось, всё дело было в интересе. В школе ведь у нас как? Знания даются по античным меркам избыточные, да ещё и фрагментарно — нет системы, увязывающей тот избыток по одним предметам с таким же избытком по другим, и непонятно, нахрена всё это нужно в жизни. Вот и не было у пацана к этим избыточным заделам интереса — слушал, записывал, в суть въезжал, но учил так, чтобы ответить на троечку, дабы от него отгреблись. А в кадетском корпусе парень вдруг увидел во всём этом систему и практический смысл, и у него сразу же проклюнулся интерес, а багаж тех школьных знаний оказался гораздо добротнее, чем можно было судить по тем его школьным тройкам. На первом курсе пробелы сказывались ещё заметно, но за второй подтянулся до весьма приличного уровня. И для Ирки оказался вдруг лучшим из тех, кто не расхватал лучших, чем она. В общем, сюрприз и когнитивный диссонанс для ейной матери вышел лишь немногим меньший, чем для "блистательных" родоков Митурды, вышедшей замуж за Мато, вообще бывшего раба...

— Ну, если бы мы здесь верхом ездили, так и я бы уж точно не пеплос этот с этой длинной юбкой здесь носила, а наш юнкерский панцирь, — заметила Ирка.

— Лошадей едва хватает для патрулирования периметра, — напомнил Серёга, — Их же через Атлантику, считай, дважды перевозить приходится — из Испании на Бразил, а уж с него только сюда, на юг Африки. Разве навозишься их за считанные рейсы?

— Ну и что? Если уж так трудно доставить сюда достаточно лошадей, так почему бы не попробовать приручить вот этих здешних квагг? Ты ведь, папа, сам говорил как-то, что квагги приручаются получше обычных зебр?

— Ира, я имел в виду немного другое. Более-менее массово их приручали только здесь и только в качестве сторожей для стад обычного домашнего скота. Квагги считались более смирными в европейских зоопарках, пара даже использовалась в упряжке, но ведь это же единичные случаи из числа самых смирных, которых только и рискнули перевезти через океан в Европу. А для домашней породы таких смирных нужны сотни, и я как-то не уверен, что их таких удастся столько наловить раньше, чем доставить из Испании столько же нормальных домашних лошадей. Смысл приручения квагги в другом — от истребления её подстраховать на дальнюю перспективу. Если дикую истребят, то домашняя останется.

— Ещё, вроде бы, она устойчива к африканской конской чуме? — припомнил я.

— Ну, у зебр вообще-то заболеваемость и некоторая смертность тоже случается, но — да, мизер по сравнению с лошадьми, ослами и мулами, — подтвердил геолог, — После истребления квагги как раз случилась крупная эпизоотия с массовым падежом лошадей, и вот тогда спохватились, что кваггу хорошо бы одомашнить, да только не осталось их уже. Типичный случай, когда хорошая мысля приходит опосля. Мотайте, молодёжь, на ус и не повторяйте ошибок той нашей цивилизации...

Вот так мы и планируем между делом далеко идущие мероприятия. Ещё только в зародыше собственная цивилизация, до нашей современной как раком до Луны, но уже на полном серьёзе задаёмся целями где-то в чём-то и переиграть её. Хвала богам, можем наконец себе это позволить, потому как не одни уже. Собственно, единомышленники-то и просто свои были и раньше, но какие свои? Тутошние только, античные, много чего от нас нахватавшиеся, но нашего современного образования не имевшие. Нас же, попаданцев в этот античный мир, только шестеро, а много ли осилишь вшестером? Теперь вот наконец подоспели и первые потоки выученного нами молодняка, с которыми дело идёт и легче, и веселее. Ещё не до всего доходят руки, но до многого, о чём вшестером мы могли только мечтать. Для тех, кто не в курсе, кто мы такие, разжую особо.

Начну с единственного ещё не упомянутого. Хренио Васькин для нашей узкой компании, а вообще-то Хулио Васкес — единственный из нас не русский, а как есть самый натуральный испанец. В той прежней жизни был ментом, то бишь полицейским, а посему и у нас по той же ментовской части, отчего и не шляется с нами по колониям, а следит за порядком в метрополии, расположенной на территории юга современной Португалии. У Хренио не забалуешь, так что по колониальным делам можно шляться безбоязненно. Как и я, женат на хроноаборигенке, давно втянутой в наш круг, и цены бы ей не было, если бы у неё было ещё и наше современное образование.

Я, Максим Канатов, инженер-технолог по металлообработке и по работе в той прежней жизни производственник, в основном по этой же самой части и в этой жизни — ага, главный промышленный буржуин как в самой метрополии, так и в наших колониях. С античным уклоном, конечно, так что вместо заводов владею мануфактурами, вместо газет — типографиями и радиомастерскими, а вместо пароходов — ну, не полный, а совладелец нехилой торговой флотилии, включая и суда с полудизелями вместо паровых машин. А до кучи ещё и латифундист, потому как иначе меня же в античном мире просто не поймут-с. Женат тоже на хроноаборигенке и тоже вполне в наш круг вписавшейся. Да, образование подкачало, но с обязанностями моей супружницы Велии это справляться не мешает. Где знаний МГТУ имени Баумана не требуется, и в делах меня подменить в состоянии, пока меня по другим делам нелёгкая носит.

Володя Смирнов, автослесарь и бывший боец разведроты, поэтому на войне он у нас спецназом заведует, им же самим и обученным, а в мирной жизни технарь, как и я. И оружие вместе с ним разрабатываем и внедряем, и полудизелем вместе занимались, и без него хрен бы я сам его осилил, и нормальный дизель сваять с ним пробуем. Однорядный даже сваяли, хоть и не довели ещё до серии, а замахиваемся и на многорядный, поскольку есть задумки и на предмет стратегического господства в воздухе.

Наташка евонная, то бишь тоже давно уже Смирнова — как бывшая студентка Лестеха — наша главная биологичка, включая и смежные специальности типа агрономии, и сельское хозяйство развить она нам здорово помогла, да и вообще по всяческой полезной растительности, а в чём-то и по живности нас просвещает. Не без её помощи, например, у меня и косский шёлк производится из коконов местных диких шелкопрядов, а это бизнес для античного мира весьма серьёзный.

Серёга Игнатьев — по образованию геолог, и для нас его помощь неоценима как в поиске полезных ископаемых, так и в химии, и в радиотехнике, и в географии. Их же и к экспедициям готовят геологоразведывательным, так что много чему учат и помимо самой геологии. Каково, например, тот же каменный уголь найти там, где ему официально быть не положено, и где я бы его ни в жизнь искать не догадался? А хром с никелем? А цинк? А фосфаты? А селитру? Без геолога, как без воды — и не туды, и не сюды.

Юлька евонная, то бишь тоже Игнатьева — бывшая студентка пединститутского истфака, то бишь и историчка, и вообще училка. И послезнанием нашим мы во многом ей обязаны, а это ведь тоже нехилое преимущество перед хроноаборигенами, и обучением молодняка. Преподавали-то, конечно, мы все, но одно дело какие-то свои предметы вести, другое — весь учебный процесс организовывать и тянуть. Кадетский корпус, правда, мы с Володей без неё уже на Азорах тянули, но без опыта преподавания в школе разве осилили бы? А не выучив как следует молодняк, так и вертелись бы до сих пор, как белка в колесе, но так ни хрена толком и не успевая.