— Отличная идея! — заценил босс, когда отсмеялся, — Такие же слухи об атлантах откуда-то с далёкого юга просочатся и с Востока через Птолемеев и подтвердят наши!
— Я могу организовать утечку слуха через мою агентуру, — предложил мент.
— Погоди, тут надо обдумать, в каком виде его скормили нашим, и как наши его переврали при собственном пересказе, — и мы снова рассмеялись все втроём.
Фабриций так и отпустил нас, даже словом не обмолвившись об устроенном на днях бабами скандале. Мы как раз выстаивали на якоре положенный карантин, и спасибо хоть, сокращённый, поскольку мы прибыли не из Лужи, по берегам которой свирепствует эпидемия. Но переговариваться-то мореманам со стражей ничто не мешало. В общем, как в воду Юлька глядела, когда предупреждала, что не очень-то понравится здешним бабам наша затея с завозом в колонии смазливых девок из Индии. Оттуда же бармалеи для тех же Птолемеев роскошных рабынь-наложниц привозят, о чём краем уха вся Лужа слыхала, а тут ещё и наши мореманы похвастались и привезёнными на Капщину цейлоночками, как водится, преувеличив их смазливость, а потом и той одной шлюхой, которую мы привезли на Горгады, и её, естественно, тоже расписав так, что едва ли у самого Муташивы хотя бы одна из его наложниц или придворных ганик реально соответствует. Добавили ли что-то от себя бойцы портовой стражи, Васькин выяснить не успел, да и не столь это важно — ага, после бабьего-то сарафанного радио. Сейчас-то уже улыбаются как ни в чём не бывало, но отряд городской стражи на всякий пожарный притормозил, вдруг помощь понадобится. А позавчера нашему боссу пришлось принимать делегацию от перешуганных и разъярённых мегер, которым сообщили, будто по окончании карантина с наших судов выгрузится сотня индийских девиц с такими статями, что после них на ихних дочек ни один парень даже не взглянет, и это только первая партия, а на Горгадах ждёт транспортной оказии ещё сотня.
Это же хорошо ещё, что из переданных ему наших радиограмм Фабриций знал реальное положение вещей, да и вместимость наших судов после собственного катания на "Косатке" представлял себе вполне адекватно. Но кошёлки-то ведь среднестатистические свои бестолковки подобной мутью себе не грузят, и то, что такие многодневные морские плавания не совершаются в состоянии "яблоку негде упасть", явилось великим открытием для доброй половины протестующих активисток. После этого эпохального прорыва в их познаниях о морском транспорте дальнего действия следующим актом драмы оказался их праведный гнев на проклятых обманщиков, напугавших их своими гнусными выдумками, за которые и виселицы мало. О том, что искать-то надо вообще-то обманщиц, раздувших из мелкой мошки приличное стадо слонопотамов, да ещё и в своей же собственной среде, им как-то и не вспомнилось, что характерно. В общем, устроили тут нашему боссу отдых от гадесского гадюшника. Хренио предупредил меня, когда мы шли к нему на доклад, что не исключена и взбучка из-за неудачно пошутивших чисто формальных виновников этой дурацкой заварухи, но Фабриций только пошутил и сам насчёт перевираемых слухов.
Хотя в принципе-то для него даже это — отдых. Не было счастья, так несчастье помогло, как говорится. Этот гадесский Совет Пятидесяти — змеиный клубок ещё тот, так что у нас он от него реально отдыхает. Как добралась эта грёбаная хворь до Бетики, босс для начала семью в Оссонобу спровадил, а когда и в Гадесе болеть начали, и отцы города сами запаниковали, предложил временно свернуть заседания Совета, дав полномочия для принятия всех текущих решений суффетам, а самим отсиживаться по домам и без нужды не отсвечивать. На сей раз не нашлось принципиальных возражений даже у его извечных противников в Совете, так что решение прошло подавляющим большинством голосов, а Фабриций с удовольствием слинял в Оссонобу и сам. Ведь не сказано же в постановлении, по каким домам сидеть, верно? Значит, на усмотрение самих домовладельцев, а у него и в Оссонобе дом имеется. Мало ли, что другое государство? Об этом тоже в постановлении гадесского Совета не сказано ни слова.
Наташка как считала, так и продолжает считать, что на сей раз главная болячка — корь, по античным временам вполне взрослая и достаточно смертоносная. Не вымерли ещё те, кто перенести её не в состоянии. В отличие от прежнего брюшняка, нет и прямой связи смертности от этой новой хвори с качеством питания. В Риме от неё, конечно, много мрёт рабов и прочей бедноты, даже хоронить не успевают, но не щадит эта эпидемия ни получающих регулярный паёк легионеров, ни сенаторов, питающихся ещё лучше. Много дохнет и скота, чего тоже не отмечалось в прежнюю эпидемию чистого брюшняка. Вирус кори — близкородственный вирусу чумы рогатого скота, и по всей видимости, античный мир имеет дело с ранним штаммом, уже способным поражать и человека, но пока ещё не отвязавшимся от скота. Эдакая переходная форма. Как и в тот раз, до Испании болячка добралась с годичным примерно запаздыванием. Свирепствует в Новом Карфагене и его окрестностях, в Бетике в меньшей степени, но тоже стороной не обошла. Есть основания опасаться, что просто ещё не достигла пика заболеваемости.
У нас из-за этого с одной стороны жёсткий карантин, но с другой отобранные для приёма в пограничных фильтрационных лагерях не задерживаются, а перемещаются в специально для них открытые такие же лагеря внутри страны, где с ними со всеми уже и разбираются окончательно. У границы-то отбор теперь упрощённый и сокращённый, дабы условно годных риску болезни без нужды не подвергать, а то была уже вспышка в одном из пограничных лагерей. Обезьяны-то — хрен с ними, судьба у них такая, но толковым-то зачем зря рисковать? Но конечно, перевод во внутренний лагерь ещё не гарантирует, что человек будет принят, поскольку там-то уж разбираются досконально, и никто не снижал отборочных требований. А тут ещё и наплыв увеличился со стороны северных племён, к которым тоже эпидемия проникла, и инородцев нашим приходится передерживать ещё и для поддержания принципа гомеопатических доз приёма в турдетанские общины. Этого ожидали, так что мысля о снижении гомеопатического принципа для Мадагаскара у нас возникла именно в связке с обострившейся проблемой. Опять грёбаные респираторы, ещё в прошлую эпидемию настозвиздевшие, но корь ещё хлеще через кашель передаётся, чем брюшняк, что и разъяснено всем внутри страны. Не позавидуешь обычным простудникам, которых запросто может повязать патруль до выяснения, но тут уж — а ты не рождайся ихь бин больным. Ещё один довод в пользу культа здоровой породы, короче.
Медицина-то ведь у нас античная. Ну, санитария, покой, обильное питьё — это у нас само собой разумеется, дабы организм имел наилучшие шансы преодолеть болезнь, но собственно лечение в основном средствами народной медицины, эффективность которой весьма далека от современной. Кому-то поможет, кому-то нет, это уж у кого какая порода и судьба. Ну, на храм Эндовеллика ещё надежда у болящих остаётся, потому как и лекари в нём поквалифицированнее светских табибов, и место святое, а поскольку и сам социум глубоко верующий, то и эффект плацебо, то бишь исцеления верой, для него тоже далеко не нулевой. Наши не просто так, включая и школоту старших классов, собираются в нём на коллективную медитацию для ввода в эгрегор культа соответствующих программ на незаражение здоровых и на исцеление болящих. Глядишь, кому-то и поможет.
— Сейчас обедать будешь или детей подождём? — спросила меня Софониба.
— Подождём, конечно, у них там должно скоро закончиться, — Икер с Удэйной в сегодняшней медитации в храме Эндовеллика участвуют, и я сам тоже был бы там вместе с ними, если бы не этот вызов к начальству.
— Девчонка, конечно, очень хорошая, но разве не было никого поименитее?
— Были и немало, но я что парню обещал? Что кого он себе выберет сам, на той и женится, если его выбор будет разумен. А по качеству породы его выбор — разумнее уже просто некуда. И Велия говорила мне, что могла бы подыскать для него двух или трёх, но кроме знатности и зажиточности семей они ничем её не лучше, а по породе даже похуже. Если бы я задался целью женить его непременно на "блистательной", то я бы и такую ему сосватал, и мне бы не отказали. Ведь не отказали же в конечном итоге, когда я сватал для Мато его Митурду? Так Мато — вольноотпущенник, а Икер — свободнорожденный. Но где их набрать, таких как Велия, Турия и Митурда? Ты же сама понимаешь, что чаще бывают капризные дуры, а разве такая жена нужна нашему парню? Из тех, которые были в поле зрения, он выбрал одну из лучших, и такой выбор я могу только приветствовать.
— А этот большой остров, про который они говорят, это где-то очень далеко?
— Ну, немного поближе, чем мы добрались, но и не близко от обжитых мест. По правде говоря, глухая дыра на отшибе, но именно этим она и хороша. Чем дольше остров будет считаться глухим и непрестижным местом, тем лучше. В ближайшие годы никому и в голову не придёт считать, что он слишком хорош для Икера.
— А чем он может быть слишком хорош для него?
— Не сейчас, а когда разовьётся. Будет куча народу поименитее его, для которой уже не останется жирных кусков, и я хочу, чтобы к тому времени остров был признан его законной долей. Ну, не владением, а зоной влияния и промышленной монополии. Чтобы он, а не кто-то другой, стал на нём тем, кем являюсь я здесь и во всех наших колониях. Не сама власть, но собственность, сила, авторитет и влияние на власть. А торговля с Индией и вообще с Востоком — это очень надолго, и этот остров — как раз на пути туда. И когда он сможет предложить продукцию не хуже той, которую производит Лакобрига, выгоднее и удобнее будет у него её по дороге купить, чем отсюда везти. Покуда этого ещё нет, и мало кто ещё это понимает, надо столбить и закреплять это место за ним.
— Трудно и непрестижно сейчас, зато очень хорошо потом?
— Да, когда там всё разовьётся, но его права на место будут уже признаны всеми. Только ты, Софониба, не вздумай ни перед кем этим хвастаться. Я тебе этого не говорил, и ты этого не знаешь. Для всех твоих подруг, соседок и прочих знакомых парню досталась настолько глухая дыра, что никого из знатных и именитых туда и пинками не загонишь. Я настолько безучастен к его судьбе, что не только знатную и богатую невесту сосватать для него не потрудился, но даже и места службы ему потеплее и поближе не выхлопотал, хотя для меня это было бы нетрудно. Но поленился даже палец о палец ударить — типа, я же не выпускаю его в жизнь нищебродом, позаботился достаточно, ну и отстань от меня. И тебе даже лукавить не придётся — жалуйся на меня за то, что всё сделал совсем не так, как тебе для него мечталось, ругай меня за это, я это как-нибудь переживу. Главное — чтобы никто даже не заподозрил, что придёт время, и дети этих именитых будут завидовать его детям. Поэтому для всех посторонних я загоняю его в глушь, которой побрезговали все прочие.
— Папа, ну что ты на себя наговариваешь? — Икер с Удэйной как раз вернулись с медитации в храме.
— А вы тоже запоминайте, на что будете время от времени жаловаться тем, кого не наметили себе в компанию. Тем более, что это всё абсолютная правда. Радоваться там в первые годы будет особо нечему, так что поругать меня будет за что и твоей маме, и тебе, и твоей жене. Вот и не ленитесь поругивать меня за всё это время от времени. Ведь мог же я получше место для вас подобрать и влияние на комиссию по распределению оказать? Ту же Индию, например, где и цивилизация, и просто интересно. А я это разве сделал? — они рассмеялись, поскольку исчерпывающую характеристику индийской цивилизации вместе со всеми выслушали ещё в Нетонисе, да и на кое-какие вопросы я им там ответить успел.
— Ну да, цивилизация, — Софониба не в курсе содержания той лекции об Индии и судит о ней по привезённым оттуда сувенирам, — Они там что, все такие? — и указывает на деревянную статуэтку апсары, индийской полубогини с пышными верхними и нижними выпуклостями и осиной талией.
— Таких я там не видел ни одной, — хмыкнул я, — Это же у них полубогиня вроде греческих нимф, и ей положено быть сногсшибательной красоткой. И у нас Фарзой ваяет своих богинь с самых смазливых натурщиц, но всё равно приукрашивает даже их. То же самое делают и индийские скульпторы. Есть близкие к этому идеалу, но таких очень мало, как и у нас. Есть более-менее приближающиеся к нему, но и таких не так много, как нам и самим индусам хотелось бы. Есть слегка напоминающие его, и таких уже прилично, но и у нас такие не редкость. А основная масса индийских красавиц примерно как тот греческий канон, только погрудастее и попышноволосее.
— Где будем делать талию? — улыбнулась Удэйна.
— Именно. На вывоз для наших колонистов после отсева обезьянистых даже по внешности приходится выбирать из меньшинства. Меньшинство из меньшинства, короче, как и у нас. А тут ещё и этот ихний индуизм головного мозга с их кастами, священными коровами и священными обезьянами. Там, где больше всего народу, выбирать не из кого.
— Ну и служба там, конечно, тоже не мёд, — добавил Икер.
— Абсолютно не мёд, — подтвердил я, — Престижно, интересно, особая восточная экзотика, развитая цивилизация, повидать мир и всё такое. Но и климат там непривычный, и постоянное напряжение, и эти вечные заморочки с индийской спецификой. Всё совсем не как здесь, не говоря уже о Нетонисе. И кстати, никаких мелких подробностей я вам не рассказывал и рассказать не мог, поскольку сам их не знаю. Откуда мне их знать? Мы там не были, даже до Индийского океана не добрались. Да, плавали куда-то на юг, долго там проплавали, привезли индийские товары. С наших слов, мы встретились на юге с чужими купцами, которые назвались атлантами, вот у них эти индийские товары и купили. Это и будет официальной версией для всех, кому не положено знать большего.
Пока обедали, я утолил и их любопытство, насколько мог — и о Мадагаскаре, и о Капщине, и о Цейлоне с Мальдивами, и о Маврикии. Рассказал об островке Нуси-Бе на северо-западе Мадагаскара, где мы намечали колонию, ещё не зная всех раскладов, потом о высадке напротив него, где мы ознакомились с мадагаскарской фауной поближе. На юге посуше, со слов Серёги саванны и редколесья, но в общем и целом живность та же самая. База на севере тоже будет нужна — и против бармалеев, и против настоящих малайцев, но это не так срочно, да и ловчее будет снабжать её из южной колонии. Там, собственно, не столько колония, сколько военная база нужна вроде цейлонской, и не страшно, если там составят большинство сипаи из тех же цейлонцев и мальдивцев. Южная же колония — она и сама по себе нужна, и как подспорье в индийской торговле, и как поддержка северной базы, и как помощь в развитии Капщины и Маврикия. Маврикий же у нас выходит вообще на отшибе, а с Мадагаскара с ним можно будет поддерживать регулярный контакт силами местной флотилии. Я хотел обрисовать им и более далёкую перспективу, связанную уже с дальнейшей торговой экспансией ещё дальше на восток, которая тоже потребует поставок оружия с Мадагаскара, но тут явился посыльный от Васькина — Фабриций снова вызывал нас к себе для продолжения дообеденного разговора. Что ж, начальство есть начальство. А по дороге оказалось, что вместе с нами туда вызван и Серёга. Мы с ним переглянулись и обменялись кивками — всё складывалось как нельзя лучше.
