Но это проблемы древней и самобытной индийской цивилизации. Наши-то тут при чём? Самый юмор индийской кастовой ситуёвины по отношению к нам в том, что мы в индийском социуме, строго говоря, в неприкасаемых числимся. Неприкасаемые и парии — не совсем одно и то же. Все парии — неприкасаемые, но не все неприкасаемые — парии. В целом неприкасаемые — это все те, кто не входит ни в одну из основных индийских варн. А мы как иносранцы — как раз не входим, то бишь неприкасаемые по определению, но не парии, а просто чужаки — млеччха. К религиозным обрядам не можем быть допущены не оттого, что рылом не вышли типа парий тутошних дискриминированных, а оттого, что мы заведомые иноверцы, и нам оно на хрен не нужно. В нашем случае это не дискриминация ни разу. Парии делают в Индии всю ту тяжёлую или грязную работу, которую основным варнам выполнять в падлу, они лишены права брать воду из общего источника и есть из нормальной посуды, не могут жить в городской черте, а при движении по улице обязаны колотить в деревянную колотушку, дабы добропорядочный индус заранее узнавал об их приближении и мог избежать нежелательной встречи. Даже их тень, упавшая на брахмана хотя бы и случайно, оскверняет его настолько, что без долгих очистительных обрядов не обойтись. Иносранцы — совсем другое дело. Если поселились в Индии насовсем, приняли индийские обычаи и чтут индийских богов, то принимаются и в варну по достоинству и роду занятий, как вошли в индийский социум и южные дравиды после того, как приняли индуизм. С учётом этого и реальное отношение индусов к иносранцам определяется как условное приравнивание к представителям той варны, членам которой они в наибольшей степени соответствуют. Так что не всем неприкасаемым в Индии хреново, а некоторыми из них быть очень даже неплохо. Чендан, например, преимущества нашего положения и просёк, и заценил, и сам службой у нас доволен неподдельно.
В какой-то мере аналогично положение и тех коренных цейлонцев, как веддов, так и доиндуистских дравидов, которые ещё не покорены синхалами и не разранжирены по варнам ихнего индобуддийского социума. Неприкасаемые не как парии, а как чужаки, но когда синхалы завоюют и их, то не заржавеет за ними и ниже плинтуса большинство из них опустить. Вождей-то могут и в кшатрии принять, а из остальных мало кто и в вайшии попадёт, всё больше в шудры, и даже это будет ещё везением, потому как кого-то загонят и в неприкасаемые-парии. Должны же в разранжиренном социуме быть и отверженные — ага, дабы не попавшие в их число своё положение ценили и не вякали. Сразу Тамманава вспоминается, где настоящих синхалов живёт с гулькин хрен, а в основном как раз такие коренные, осинхаленные поверхностно. А попутно вспоминается и пригородная деревня, где мы семенами пряностей отоваривались, а нам намекали, что если обоснуемся южнее, где нет синхальской власти, будут и проводники, и желающие переселиться туда же. Явно ведь знают тамошнюю обстановку, а значит, и контачат с тамошними людьми. Ну так и те наверняка в курсе, каково их соплеменникам под синхальской властью, и едва ли они их приобщению к индийской цивилизации завидуют. Мы-то на их месте точно не завидовали бы. И кстати, абсолютно не удивлюсь, если окажется, что знают о нас уже и там неплохо и уже мозгуют над перспективой. Ведь пока мы с синхалами тут контачим, из Тамманавы на юг и обратно посланец под видом случайно заплывшего не туда рыбака обернулся бы уже не один раз. А что выбор у них в дальней перспективе не между индийской цивилизацией и прежней волей, а между индийской цивилизацией и нашей, и делать этот выбор следует загодя, а не тогда, когда синхалы придут и возьмут их всех за шкирку, вожди тамошние с шаманами сообразить вполне в состоянии. Вполне возможно, что и ждать уже будут.
О дискотеке нашей на Мосту Рамы давно уже знают в Тамманаве, а значит, и на юге если и не знают ещё, то скоро узнают. О том, что не просто факторию, а целую базу в их стране мы заполучить хотим, и новый синхальский царёк нам её даёт, в Анурадхапуре судачат уже неделю, не меньше, а в Талахори о нашем намерении выцыганить её знали и до заварухи. Знают и в Тамманаве, так что должны уже знать и южане. Через считанные дни узнают и свежие новости о том, что высочайшее соизволение нами получено, и земли, реально синхалам не принадлежащие, да ещё и по нашему выбору, Муташива Второй нам пожаловал. И хрен знает, кто так и остаётся независимым по факту, а кто уже и пожалован бронзовым людям вместе с землёй, на которой живёт. С одной стороны боязно, как боязно было бы и любому на их месте, но с другой — о синхалах знают уже не первое столетие и как-то на добровольное присоединение к ним не вдохновились, о нас же наслышаны лишь недавно, зато в совсем другом свете. Понятно, что и подозревают в показушной заманухе, не могут не подозревать, поскольку элементарно — поначалу-то все стелют мягко, а жёстко спать становится несколько опосля. Но наслышаны уже и о наших взаимоотношениях меж собой, по которым косвенно можно судить и о том, как наши будут относиться к ним, и в этом смысле сравнение с индийским кастовым ранжиром явно в нашу пользу. Небось, так не прижмём, как прижали бы индусы, если бы первыми добрались. И даже не потому, что такие все из себя гуманисты, а просто фантазии нам не хватит прессовать так, как индусы.
Парима ведь сходу заметила, как зажато держатся даже сами вполне титульные синхалы перед любым вышестоящим прыщом, а ведь шмакодявка не только со своими их сравнивала, в эдаком первобытном коммунизме живущими, но и с нашими людьми, уже ни разу не равными, но разницу меж собой не выпячивающими и на ней не зацикленными. Да, в строю есть и жёсткая дисциплина, и строгая субординация, какие её соплеменникам и не снились, ну так у индусов и вне строя ранжир пожёстче, а у нас вне строя не враз ещё и определишь, кто главный, если видишь нас впервые — хоть и тоже нет равенства, но и не важничает никто, а держимся все просто, сглаживая ранжир. Солдат или мореман не ждут разноса, когда подходят поговорить о чём-то к любому из нас или из навигаторов, Чендан вон запросто уже к нам подходит, а не вжимает голову в плечи, как в первые дни — это же видно сразу. Ну так видно же было прекрасно и жителям Тамманавы, и крестьянам в той деревне, и веддам в лесу. Наверняка и меж собой судачили, наверняка и на юг сообщили, что другой образец цивилизации из-за моря нарисовался, да так нарисовался, что тамилам стереть не удалось. Вроде бы, и скорешились с синхалами, но сами совсем другие и ведут себя совсем иначе. Может, и не так страшны, как кажутся с непривычки? Ну, если только на зуб их не пробовать, как те тамилы сдуру попытались.
Хотя и в восторге особом тоже, конечно, не будут. Какой уж тут восторг, когда была вольница, а тут принесла нелёгкая цивилизаторов с ихним орднунгом? Хоть и не тот, что у синхалов, но один ведь хрен какое-то утеснение. Да и боязно же. Мало ли, чего там показалось тем знакомым из Тамманавы по контрасту с синхалами за считанные дни? Не их синхальский царёк пришельцам заморским со всеми потрохами пожаловал, и не у них под боком эти пришельцы обоснуются, да укрепятся. А как поведут себя, когда укрепятся и силу за собой почувствуют? Синхалы тоже ведь не сразу забурели. Если бы не они, да не тамилы, у которых их кастовый ранжир ещё хлеще, так в гробу бы коренные островитяне видали любых цивилизаторов, без которых их предки веками жили и ни о чём не тужили! Но против лома нет приёма, если нет другого лома, а который из них будет не так тяжёл и не столь обременителен, откуда им знать точно? Можно ли верить первым впечатлениям?
16. Негомбо.
— Млять, в натуре Говномбо! — диагностировал Володя.
— Негомбо, — поправил его Серёга.
— Для меня оно — Говномбо! — отрезал спецназер, — И песок цвета свежего говна, и земля цвета хорошо полежавшего, и извазюкаешься ты в ней, как в говне, если в мокрую вступишь! — именно это он только что и сделал, так что понять его можно вполне.
— Хороший место, — перевёл Чендан слова проводника из тутошних дравидов.
— Хоть и говнистое, — добавил я по-русски, и мы рассмеялись все втроём.
С этими цейлонскими названиями, как современными, так и античными, язык в натуре сломаешь. Мы и Анурадхапуру-то запомнили не сразу, чтоб не переврать, и ейное счастье, что ни одному из русских ругательств не созвучна. А Говномбо это — ну, разве мы его созвучно обозвали? Так что и претензии по поводу нашей похабщины — к цейлонцам, а не к нам, гы-гы! Ну, земля-то здесь говнистая повсюду, потому как прибрежная равнина, а увлажнена гораздо лучше более засушливой северной части острова. Южная часть — зона экваториального климата, если кто не в курсах. Остаётся лишь надеяться, что говнистость здешней земли компенсируется её плодородием — ага, вроде степного чернозёма, который эталоном плодородия общепризнан, но в период дождей сапоги желательны, потому как и грязь ведь непролазная. Не бывает в реальной жизни идеала.
Мы-то поначалу на Коломбо нацеливались, где в известном нам реале как раз и обосновались португальцы, а вслед за ними и голландцы, и англичане. Но встретившиеся нам на полпути местные нам этот вариант отсоветовали, а когда мы объяснили им, чего от места своей будущей базы хотим, то порекомендовали вот это Говномбо... тьфу, Негомбо. В Коломбо ведь его современный порт искусственными волноломами образован, которые поди ещё построй античным способом. А озеро к югу от города — это оно в современном Коломбо озеро после современных работ по благоустройству городских окрестностей, но у нас на дворе времена античные, и сейчас там не озеро ни хрена, а болото натуральное — топкое, вонючее и малярийное. Вдобавок, крокодилоопасное, потому как в тростниках и в тине большая крокодила замаскируется в засаде так, что хрен ты её обнаружишь вовремя, а крокодила это будет, скорее всего, гребнистая, самая опасная из всех, поскольку море же совсем рядом. А желательна нам естественная гавань с готовым халявным волноломом в идеале, лагуна типа кубинской Гуантанамо или тутошней Путталам, где Тамманава стоит, от моря косой отделённая и впадающими в неё речушками опреснённая, но с морем таки сообщающаяся, дабы и канал не рыть, а готовой протокой пользоваться, и чтобы лагуна не заболачивалась. Идеальный вариант, это когда вода слишком пресная для морского червя и водорослей, но слишком солёная для пресноводной болотной растительности. Мы бы и от той лагуны Путталам не отказались, обосновавшись севернее Тамманавы и поближе к выходу из лагуны, если бы нас устраивала база на освоенной синхалами территории. Там как раз место очень неплохое имеется примерно на полпути от нашей тогдашней якорной стоянки до города, и Муташива в числе прочих вариантов предлагал нам и его. Но нам не надо среди синхалов, нам надо на отшибе от ихней индобуддийской цивилизации.
Ну а лагуна этого Говномбо, которое Негомбо — эдакая мелкомасштабная копия той путталамской, тоже с севера на юг вытянутая, но в несколько раз меньше по размеру. А нам много и не нужно. Куда нам эти три десятка километров той путталамской лагуны? Нас и втрое меньшая, чем эта, тоже вполне устроила бы, хватило бы за глаза, но меньшей не нашлось, а нашлась только вот эта. И на том спасибо, как говорится.
Сам современный город Негомбо, Серёга говорил, в той северной части лагуны будет размещаться, где как раз выход из неё, частично на островках, половины которых — в смысле, по площади — ещё нет ни хрена, но зато и река, которая севернее города будет в море впадать, сейчас как раз на его месте в выход из лагуны в море впадает и означенные островки потихоньку намывает. И не совсем уж переплюйка, хотя на наших судах входить в неё боязно. Местные говорят, есть подходящий для нас фарватер в одном из её рукавов, а выше дельты она судоходна дня на полтора пути, но недосуг нам её разведывать, покуда и сама лагуна ещё далеко не вся промерена, и на карту нанесена весьма приблизительно. С юго-востока другая река в лагуну впадает, поменьше этой северной, и тоже успела намыть какие-то островки, но пока хрен знает, где город будущий размещать рациональнее. Возле устья южной реки по словам геолога город Катунаяке будет, довольно приличный курорт, а для форта нам в принципе любого из островков достаточно хоть на севере, хоть на юге, и земля там везде одинаково говнистая. Под времянки или сельские постройки она как-то ещё годится, но под капитальное строительство надо сваями предварительно укреплять. В реале, Серёга говорит, так и делалось. Поэтому и вопрос о размещении форта мы до более детальной разведки пока отложили, а временный лагерь решили разбить немного южнее северных островков. Как раз и речка-переплюйка ещё одна в лагуну впадает, и берег у неё песчаный, так что вода в колодец уже отфильтрованной просачиваться будет. Хотя пить и её без кипячения дружески не рекомендуется. На местных тут равняться нехрен, они все — потомки тех, кто от этой воды не сдох и не обдристался, а сколько было отбраковано этим естественным отбором, история дипломатично умалчивает...
И гор ведь поблизости ни хрена нет, так что и акведук с чистой водой из горных источников к будущему городу вести неоткуда. В этом плане здорово избаловали нас уже привычные вулканические острова, гористые и с источниками в шаговой доступности. Ну, как правило. Даже на Сант-Антане водоснабжение Гасты Горгадской большой проблемой не стало, чего уж тут об Азорах с Мадейрой говорить, да о Сан-Томе? Здесь такой халявы нет, и хотя кокосовых пальм полно, этого на десятки людей достаточно, а не на сотни. А значит, нужно и под будущие фруктовые плантации места присматривать для виноделия местного. И Волнию не забыть радировать, чтобы готовил запас семян пальмы асаи и того морщинистого виноградозаменителя, который мы завезли на Кубу с Бразила. Естественно, посадим и вест-индский морской виноград на внешней косе, но его семян у нас немного, так что тоже нужны дополнительные поставки с Кубы. Он-то и на Сант-Антане давно уже плодоносит, но там ведь тоже по всему архипелагу его на светлое будущее сажать надо. И снова свербит мысля об экспедиции к югу Бразилии за бразильским виноградом, который чем дальше, тем становится нужнее. А ведь плантации нужны не только фруктовые. ГСМ свои тоже нужны, а значит, масличная пальма. Хоть и заполнили мы в Талахори амфоры из-под израсходованного горючего кунжутным маслом, нужен и свой источник горючки. И хинная плантация тоже местная напрашивается. Тот Васька, который Гамский, как раз от малярии индийской, Серёга говорит, скопытился. Азиатская — она позлее африканской для средиземноморцев, и когда народу здесь нашего прибавится, хрен навозишься на всех хинной коры через два океана. Значит, ещё одно задание Волнию — семена хины готовить.
Из-за этой грёбаной малярии и людей местных на вывоз к нам надо тщательно отбирать, как и в Африке. Фактор примативности — само собой, обезьяны нам на хрен не нужны, но есть ещё такая болячка генетическая — серпоклеточная анемия. Ейный ген если в одинарной дозе, то бишь только от одного из родоков унаследован, то человек здоров по этой части, да ещё и малярия его не берёт — врождённый иммунитет. Но в двойной дозе, то бишь унаследованный от обоих родоков, он как раз эту болячку и гарантирует. И везде, где малярия широко распространена, частота встречаемости этой мутации повышенная, а Чёрная Африка и юг Индии — рекордсмены по этой пакости. Так что не только о родоках кандидата при отборе информация нужна, но и о дедах с бабками как минимум. В общем, парадоксальный случай — обычно при равных прочих мы предпочитаем тех, кого вообще не берут болезни, но тут лучше уж отбирать из тех, чьи родоки оба переболели малярией в лёгкой форме — какой-то частичный иммунитет от неё есть, но от гена той серпоклеточной анемии их порода избавлена и нашим при смешанных браках его не передаст. А малярию эту подцепить и на нормальном водоёме можно запросто, хоть и с меньшей вероятностью, чем на болоте. Судя по ряске в заводях, вода в лагуне практически пресная.
