А отчего же народу и не размножаться, когда есть куда? Есть где жить, а скоро и гораздо удобнее станет жильё, и есть чего жрать. И дичи в саванне полно, и урожаи на полях с огородами хорошие, а там, глядишь, и сады плодоносить начнут. Скота рабочего для обработки земли пока маловато, но он размножается быстрее людей, так что есть все основания для уверенности в завтрашнем дне. А когда люди в завтрашнем дне уверены, так они и детей тогда заводят охотно. Вырастут — без куска хлеба с хорошим ломтем мяса и без добротной крыши над башкой не останутся, а строящийся город намекает заодно и на более широкие возможности выбора профессии. Появится промышленность — рабочие будут нужны, горняки-рудознатцы, углежоги, разовьётся порт — корабелы понадобятся и для ремонта судов, и для постройки новых, вырастет ополчение — и оружейников больше понадобится, и охотников, и рыбаков, дабы кормить не производящих жратву, но дающих полезную и нужную продукцию. А разрастётся город, вырастут и культурные запросы его жителей, и тогда появится работа для соответствующих специалистов. И примеры жизни в развитых городах перед глазами мелькали, и предпосылки для налаживания не худшей жизни здесь тоже вырисовываются и собственными руками реализуются.
— Досточтимый, а не получится ли и у нас здесь так же, как было в Лакобриге? — настороженно поинтересовался молодой колонист из семьи моих тамошних работяг, — Так интересно всё было, отец меня водил, всё показывал, я всё ждал, что подрасту и тоже буду на этих машинах работать, и тут ты вдруг на Атлантиду всё самое интересное отправил. А то, что осталось — ну, оно тоже получше, чем было ещё раньше, но с тем, что уехало, разве сравнишь? И моему отцу обидно было, что не смог уехать с нами туда, и пришлось ему на худшую работу переходить, и мне тоже. Я понимаю, что предприятие твоё, ты его хозяин и вправе делать с ним всё, что захочешь, но вот так зачем было делать? Разве плохо люди работали в Лакобриге?
— Работали-то очень хорошо, Амоен, — ответил я парню, — Даже слишком хорошо для Испании. Поэтому и нельзя было оставлять это производство в Лакобриге, хоть мне и жаль было терять тех рабочих, которые не смогли или не захотели переехать в Атлантиду. Я ведь предлагал и твоему отцу. Почему он не захотел? — работяга был очень толковый, и ему мой управляющий нескоро нашёл достойную замену в Нетонисе, — Я же брал на свой новый завод в Атлантиду худших работников, чем твой отец, так неужто его не взял бы?
— Отец долго колебался, досточтимый. И я его уговаривал, почти уже уговорил, но мать упёрлась и ни в какую. В Лакобриге подруги детства, в Лакобриге вся её родня — упёрлась и отца отговорила.
— А мне он почему не сказал? Что я, не поговорил бы с ней сам?
— Да стыдно ему было тебя этим напрягать.
— А почему ты сам, раз уж не остался дома, отправился сюда, а не в Атлантиду? На практике ты был на хорошем счету, так неужто управляющий не взял бы тебя?
— Да я хотел, досточтимый, и меня брали, но тут и свадьба уже на носу была, а у невесты семью сюда распределили, и она тоже родню оставлять не хотела. Что мне делать оставалось? Не отказываться же из-за этого от женитьбы.
— А ко мне ты почему не обратился? Перенаправили бы и семью твоей невесты, какие проблемы? Что мы, в Атлантиде дело бы для них не нашли?
— Так ты ведь и сам был в Атлантиде, досточтимый, когда всё решалось.
— Ну так и что? Ты разве не слыхал о говорящем ящике? Связались бы со мной и там по нему, доложили бы насчёт тебя, и я бы распорядился, чтобы за тебя похлопотали.
— Да советовали мне, но стыдно было больших и уважаемых людей напрягать.
— Стыдно ему было! Что ж вы все в вашей семье такие стыдливые? А теперь ты, небось, и корни уже здесь пустил, и не сорвёшь тебя с семьёй теперь отсюда?
— Вроде того, досточтимый. Говорят, будет завод и здесь. Если правда — на него пойду работать. Отсюда ты его не увезёшь?
— Отсюда — нет. Но ждать придётся, покуда он развернётся, а там ты на готовый уже попал бы. Ну, может, оно и к лучшему — здесь тоже хорошие рабочие руки нужны...
Вот так и укореняются в колониях переселенческие семьи. А ведь исходно-то и не помышляли всерьёз Капщину обживать, ведь требовалась нам только база подскока для броска на Восток, да южноатлантический маршрут закольцевать. А скажи им это сейчас — хрен поверят. Едут насовсем, чтобы жить и обрастать хозяйством. Едут и семьи с детьми, и пары молодожёнов, намеренные заводить детей уже здесь. Но едут и одиночные парни — не хватает легких на подъём невест. Вот для таких, чтобы тоже укоренялись, и подбираем баб из внешних источников. В данном случае — аж из Индии ближе и удобнее получается. Понятно, что пока мизер, единицы только семьи образуют, но начало положено, а для тех, кому не хватит или привезённые не приглянутся, шлюхи есть, чтобы перебиться. Теперь и индийские будут на выбор для любителей экзотики, а не только из метрополии и соседних с ней стран. Есть с кем пар холостым парням выпустить в ожидании подвоза невест.
В числе прочих вербанули и ученицу одной из тамманавских ганик. Ну, выучка не самая шикарная по индийским меркам, но получше, чем у прочих, да и внешние у неё данные соответствующие. Какая же уважающая себя ганика простушку к себе в ученицы возьмёт? Гетеру из Оссонобы сюда распределять рано, город-то только строится, и далеко ещё не тот уровень, ну так за неимением гербовой — получите-ка туалетную экстра-класса. А почему бы и нет, раз уж выпала такая возможность? Остальным, менее популярным, ей подражать придётся, повышая качество сервиса до нормального городского уровня. Слух через тех же мореманов просочится и в метрополию. И о качестве бордельного сервиса в колонии, и о мерах, направленных на ликвидацию нехватки невест. Парни, желающие на Капщину переселиться, не все ведь ещё и решаются, поскольку о нехватке баб за океаном наслышаны, ну так теперь они этого бояться не будут, а девки призадумаются над вполне реальной проблемой оттока из метрополии женихов и возникновения их дефицита. Ну, в первую-то очередь начнутся, конечно, протесты их возмущённых мамаш, это и к бабке не ходи, но эту напасть мы переживём. Сколько слёз и соплей будет пролито, пока не въедут, что пришло время и самим недвижимость от насиженного места отрывать, это их дело. У тех, кто осознает и решится первыми, выбор будет шире и качественнее. При условии, что о конкуренции на месте тоже помнят и строить из себя принцесс исходно не планируют. А кого это не устраивает — ну, невесты нужны, конечно, и освобождаемым рабам, но ведь и рабыни же привозятся смазливые, так что — думайте сами, решайте сами. И для борделей шлюхи тоже нужны, но ведь мечтается же не об этом, верно?
Невостребованность — она ведь здорово мозги возомнившим себя не пойми кем вправляет. Тем, у кого всё-таки есть чего вправлять, естественно, потому как если у кого мозгов нет или они от птичьих далеко не ушли, то соображать и делать выводы, конечно, катастрофически нечем. Ну так такие как раз и есть первые кандидаты на выбраковку. Не надо ни расстреливать, ни в газенвагены загонять, просто замуж хрен кто возьмёт, и сами вымрут за неимением потомства. Собственно, в метрополии это дело пошло заметно, как только подвоз девок-рабынь из Лужи наладился. Я ведь рассказывал уже про Секвану, ту баларочку с Сардинии, ставшую наложницей Волния? То было начало процесса, который затем пошёл по нарастающей. Сардиния, Корсика, Лигурия, Мавритания, да и Карфаген не отстал. Тесть сперва заморачиваться этим не хотел, не видя прямой связи с бизнесом, но пример с собственным внуком сподвиг и его поспособствовать налаживанию потока и из Карфагена. А кому же ещё, если бизнеса на этом не очень-то сделаешь? Это же надо не только смазливых девок отбирать, это же ещё и обезьянистых надо выявлять и отсеивать, и остаются единицы из сотен, и где их таких наберёшь на коммерчески оправдывающий себя рейс? Поэтому — да, это не бизнес, это демографическая политика, компенсирующая убыль от политики евгеники внутри одного отдельно взятого народа. В гомеопатических дозах, но регулярно, из года в год и, будем надеяться, из поколения в поколение. Ну, пока не кончится в Луже подходящий контингент, скажем так. К сожалению, его мало везде.
В колониях ситуёвина с одной стороны лучше, поскольку обезьяны туда и не попадают, отсеиваясь при отборе, но с другой — острая нехватка баб титульной нации по причине бабьей тяжести на подъём. Для метрополии это хорошо, избыток невест выходит в результате, выбраковке ущербных способствующий. Но колониям от этого не легче, им эти ущербные тоже на хрен не нужны, а рабыни из Лужи — ну, кто-то и туда попадёт, но в основном их метрополия с удовольствием поглощает и просит добавки. Для колоний уже мизер остаётся, проблему не решающий. Ну, не считая Азор, куда и бабы уже едут охотно, если предложить, и семьи тех работяг из Лакобриги, которые не поехали в Нетонис вместе с переехавшей туда хайтечной работой — скорее исключение, чем правило. Но в колониях позахолустнее Азор проблема стоит остро. Горгады из Мавритании и финикийской Керны подпитываем, что самой Керне уж всяко не на пользу, Тарквинея из финикийского Эдема соки высасывает, но один хрен востребованы и толковые гойкомитички, так там они хотя бы есть. Хуже всего демографический перекос на Капщине, поскольку бушменки никуда не годны, а с Горгад через Бразил подбрасываются единицы. Не было бы и их, если бы не набирали специально для Капщины и не везли их на неё, потому как и там тоже нехватка, и принимают охотно. Хвала богам, рассосём теперь капскую проблему за счёт Индии.
Цейлонок парни оценили сходу, половина уже расхватана, вторая колеблется с выбором, кого предпочесть, но это тоже не надолго. Похрен, что иные смуглее мулаток из Керны, похрен, что по-турдетански практически не говорят и понимают только с пятого на десятое, претензия у парней только одна — мало. Воробей на завтрак льву. Больше надо, гораздо больше. Ну что такое семь штук, когда разобрали бы и семьдесят? Ну, полсотни точно разошлись бы влёт, а два десятка — разобрало бы следующее пополнение. В общем, кому хватило, те довольны, кому не хватило или не уверены, что хватит — просят добавки. И очень рады тому, что следующая экспедиция уже собирается и отплывёт, не дожидаясь нашего возвращения — меньше ждать означенной добавки, один год, а не полтора и не два. А пока, конечно, перекос заметен, и индийскому пополнению борделя тоже рады — легче будет ждать означенный год. А кому и через год цейлонской невесты не достанется или не уверены, что достанется, так может, есть смысл подумать о Мадагаскаре? Оттуда и до той Индии гораздо ближе, кстати говоря, а люди на Мадагаскар скоро понадобятся.
Позже-то, когда накопится критическая масса народу, и естественный прирост превысит миграционный, ситуёвина и сама начнёт выправляться — девок рождается лишь немногим меньше, чем пацанов, но пацаны рисковее, и у них смертность выше, так что не все до совершеннолетия доживут — тут как бы обратного перекоса не образовалось. Но его и поправить проще — низкопримативные девки на выданье гораздо большая редкость, чем низкопримативные женихи, и если вдруг таковые где-нибудь окажутся в избытке — стоит только свистнуть об этом, и тогда мигом набегут и мигом разметут, а кто проспал, даже в очередь не вставайте, а идите сразу досыпать. Ведь от отборного контингента и потомство пойдёт такое же, яблоко от яблони далеко не падает, а размножаться на капских просторах найдётся куда. Мадагаскар, опять же, практически пустой и практически бесхозный, тоже под заселение напрашивается. А зачем его малайцам дарить, которые пока-что спят себе в одном ботинке и не чешутся, когда он и нашим людям пригодится? Тут, кто первым встал, того и тапки. Мысли об Австралии с Новой Зеландией, до которой, кстати, майоры ещё не добрались и не думают даже добираться, мы пока от себя гоним, не до них нам абсолютно и едва ли при нашей жизни станет до них, хренова туча дел поважнее и понасущнее, но то у нас самих, а у детей с внуками, если и дальше так пойдёт, могут дойти и мысли, и руки.
И конечно, как Гаста Горгадская высасывает все самые лучшие соки из Керны, а Тарквинея из Эдема, цейлонская Говномба станет тем насосом, через который Капщина и Мадагаскар присосутся к Индии. Но во-первых, Индия велика и многолюдна, а значит, и нужного нам сорта людей в ней немало, и хватит её в этом смысле надолго. А во-вторых, с её восточными деспотиями и поголовным индуизмом головного мозга она один хрен не в состоянии воспользоваться своим высококлассным человеческим материалом с толком и только зря переводит его своими варно-кастовыми порядками. Одна из самых передовых в античном мире цивилизаций, куда там до неё кельтам и германцам, предкам европейцев нашего современного реала, но эти-то нынешние дикари разовьются, невзирая на Тёмные века, а Индия, даже счастливо избежав их, так и останется в общем и целом тем, чем была уже многие столетия. Нужно ли напоминать, кто кого приплывёт и завоюет? Даже не само аглицкое королевство, кстати говоря, а частная акционерная Ост-Индская компания, перед этим деньги на завоевание этой Индии на самой же Индии и заработавшая. Не в коня корм индусам этот их первоклассный человеческий материал, короче говоря. Ну так и нахрена они его будут зря переводить, когда наши им лучше распорядиться сумеют? Весь у них не заберут, весь им и не переварить, но сколько переварят — обойдутся как-нибудь индусы.
— Вы очень удачно придумали идею насчёт письма от Паримы для её родителей, досточтимый, — одобрила Каллироя, как раз сменившаяся с дежурства на радиостанции, — Мы тут с Мартиалом обсудили, что можно ведь точно такие же письма и от тапробанских дравидок и веддок для их родни и знакомых написать и отправить. Ну, не сейчас, а когда следующая экспедиция прибудет, а они уже успеют обжиться здесь и составить мнение о том, как здесь живётся на их взгляд. Что-то им, возможно, и не понравится, но плюсов же наверняка больше увидят, чем минусов.
— Ты права, — заценил я идею бывшей "гречанки", — Что не нравится, пускай себе критикуют свободно, это же только достоверности их посланиям придаст, а нам как раз и нужно, чтобы новые девчата оттуда осознанный выбор делали и понимали, что жизнь и у нас не волшебная сказка, есть плюсы, но есть и минусы, и это вопрос их выбора. Меньше из-за этого станет желающих — ничего, зато останутся именно те, кто нам здесь и нужен.
— А может, и не меньше. Может, решатся и те, которые хотели бы, но опасаются неизвестности или обмана. Мало ли, чего наши вербовщики расскажут, которым нужно их завербовать? А письмо от их хорошей знакомой, которое вербовщик зачитывает им и сам не понимает ни слова, а слова — явно её, как она говорила бы им и устно — это же совсем другое дело. И критика — как раз ещё один признак того, что правда, а не замануха. А что, если и больше будет решившихся, если будут уверены, что всё честно, как есть на деле?
— Ну, хуже от этого, во всяком случае, точно не станет, — заключил я, — Хорошо придумали, поговорю с генерал-гауляйтером, чтобы никакой цензуры не было для таких посланий. Ну, в смысле, проверять-то надо, чтобы секреты наши никакие не утекли, но без этого идиотского зажима критики бытовых мелочей. Пусть и говорят об этом свободно, и спрашивают, почему это здесь вот так, а не так, как им кажется правильным. Им объяснят то, чего они не поняли, в чём-то убедят, а в чём не убедят — пусть критикуют свободно и предупреждают знакомых заранее. Завербуются те, кто согласен на такие расклады, и для них они не составят никакой жизненной проблемы.
