Кухулин не особенно рассчитывал на имя своего противника, но попробовать все же стоило. Его ипостась Лансера, например, могла бы даже купиться на такой трюк.
Молчавший до того мужчина на секунду замер, после чего открыл рот...
Металлический скрежет, будто бы несколько механических деталей врезались друг в друга ударили по ушам Кухулина.
"Робот?!" — Кухулин удивленно взглянул на противника, однако того уже не было на месте — "И где..."
Закончить мысль Кухулину не дал удар.
Удар монструозного огромного копья отправил Кастера в полет, после чего оказавшийся рядом с Кухулином мужчина взревел.
"Берсеркер!" — наконец-то понял Кастер, ощутив по полной силу удара — "Ауч! Он же меня и убить так мог!"
Скорее всего Кухулин, обладающий в качестве Кастера ничтожной Выносливостью ранга D так бы и погиб в этом бою. Однако для Кухулина, обретшего благодаря вмешательству Аинза ранг C это стало чувствительным, но не смертельным ударом. Ему сломало не более шести ребер.
Однако Берсеркер не останавливался и явно не планировал затевать диалог, вместо того мгновенно бросившись вслед за Кухулином.
"Не так быстро, большой парень!" — Кухулин ухмыльнулся — "Как там используется это кольцо..."
Спустя секунду Кухулин исчез буквально на середине полета, заставив до того двигавшегося к своей цели Берсеркера замереть на секунду. После чего заклятие Кухулина ударило в мужчину, отправив того в полет.
"Глаз за глаз!" — злорадно ухмыльнулся Кухулин, после чего скривился от боли — "Сколько он ребер мне сломал этим ударом?!"
Посланное заклятие после увеличения сил Кухулина фактически удвоило свою силу, заставив громаду Берсеркера взлететь словно пушинку от ударившей огненной стрелы. Если бы Аинз был рядом, он определенно бы покачал головой и сказал, что заклятие "Огненной Стрелы" подобной силы обычно было привилегией семидесятого уровня. Однако Аинза здесь не было и рассуждать над силой заклятий было некому.
Ударившее в Берсеркера огненное заклятие заставило броню того покрыться копотью и сажей, однако Безумное Усиление позволило тому обойтись без значительных повреждений тела. Это же значило, что останавливать свой натиск для Берсеркера не было никаких причин.
Мгновенно замерший Берсеркер бросился на Кухулина, сокращая дистанцию со скоростью гоночного болида.
"Ой-ой, этой штуке нужна перезарядка..." — Кухулин задумался о кольце и взглянул на Берсеркера. Он бы наверняка смог легко поймать Кастера... Если бы не некоторая помощь от Аинза, конечно же.
Кухулин резким прыжком отступил от приближающейся громады, не уступая в скорости махине, после чего задумался над подходящей руной. Спустя секунду ноги огромного Берсеркера опутали побеги, заставив того замереть.
Дернув ногой, однако, Берсеркер смог разорвать побеги, сделав шаг к магу. К магу, что воспользовался небольшой передышкой дарованной ему.
"Скатах, конечно же, говорила мне не смешивать руны..." — Кухулин ухмыльнулся самодовольно — "Но ее рядом нет, так что..."
Еще один взрыв поглотил Берсеркера, на этот раз сокрыв его по самую макушку. Огненное инферно поднялось над полем боя на десяток метров, мгновенно выжигая то, что еще недавно было лишь мирными лугами.
"Черт, не так впечатляюще, как у Аинза" — Кухулин сморщился. Это не было сильнейшим его заклятием... Как и "Напалм" Аинза не был его сильнейшим заклятием.
"Хотелось бы мне посмотреть на сражение Аинза сейчас..." — Кухулин позволил себе секунду задумчивости, не сводя взгляда с двинувшейся громады Берсеркера — "Уверен, она выглядит сейчас куда более впечатляюще..."
Кухулин был прав, битва Аинза была в каком то роде и вправду впечатляющей.
Только смотреть там было особенно не на что.
* * *
Берсеркер остановился мгновенно, стоило ему только почувствовать появление преграды перед собой. Как Берсеркера его не интересовали преграды, поэтому в любом другом случае он бы просто проигнорировал ее — или уничтожил. Ведь это было его целью.
Он вместе со своим... Товарищем, это было самым правильным термином. Вместе со своим товарищем, вторым Берсеркером, должен был атаковать Рим. Это был приказ от того, кого он уважал. От того существа, что смогло завоевать уважение даже Берсеркера.
Был ли это его Мастер?
Нет. У Берсеркера не было Мастера. Но если бы у него был выбор — он определенно сделал этого человека своим Мастером.
Человека ли?
Это был философский вопрос, который Берсеркера не интересовал. Даже более, хотя в своей иной ипостаси, например Райдера, Берсеркер бы не отказался от подобных размышлений — сейчас Берсеркер просто не мог предаться им. Он был безумен, в конце концов.
Однако существо, возникшее в качестве преграды на его пути заставило даже безумного Берсеркера остановиться.
-Добрый день,— голос незнакомца донесся до Берсеркера,— Мое имя Аинз. Прошу простить, но мне действительно необходимо проверить одну мою теорию, поэтому если вы не отступите сейчас... У меня не останется выбора.
Берсеркер не понимал сказанного. Не мог понять.
Однако даже его пораженный безумием разум понял.
Это будет самая сложная битва, что Берсеркер только мог себе представить.
Безумие Берсеркера поглощало его разум подобно пиявке, однако даже оно не могло полностью поглотить его разум и заставить броситься на врага мгновенно. Даже если Берсеркер лишился возможности говорить он все еще понимал.
В этой битве никакие фокусы, никакие трюки, никакие тактики и стратегии не помогут ему. У него не было права даже на одну секунду отвлечься от этой битвы. Берсеркер понял, что у него был один единственный шанс в этом бою.
Берсеркер медленно, словно нехотя, смог произнести единственную фразу, что не поглотило его безумие.
-Атанатон,— Берсеркер, чье имя когда-то было Дарий III, произнес медленно имя своего Благородного Фантазма,— Десять Тысяч Бессмертных.
Спустя секунду Благородный Фантазм Дария принял форму.
Мана Дария ударила во все стороны, принимая форму армии. Его армии бессмертных.
В жизни Десять Тысяч Бессмертных были элитной гвардией Дария, символом могущества персидских царей. Элитное воинство, ставшее его собственным Благородным Фантазмом.
Однако, забавный факт, "бессмертные" не было настоящим названием этого воинства. Это была имя, которым его наградили греческие летописцы того времени. Однако по прошествию времени... Это название обрело куда больше смысла, чем было изначально.
Бессмертные. Вечная гвардия персидского царя. Воины, последовавшие за своим королем даже на тот свет. И вернувшиеся следом. Те, кто больше не был людьми. Те, кто стали действительно бессмертными.
Десять тысяч немертвых солдат Дария.
Каждый из них принимал форму отдельно, обретая щиты, клинки, копья, луки... И костяное тело. Тело нежити.
Каждый из солдат был мелкой сошкой для Слуги. Но десять тысяч? Десять тысяч могли бы погрести под собой любого противника.
Впрочем, это было лишь частью Благородного Фантазма Дария.
Когда Александр Македонский повел свои войска на завоевание Персии он впервые столкнулся в ней с ужасом, громившим солдат, заставлявшим тренированных боевых коней разбегаться в страхе.
Боевые слоны.
Конечно, для Благородного Фантазма что-то вроде боевого слона было не более, чем несуразностью. Однако когда твои войска становятся нежитью, а твой верный боевой слон наводил на врагов ужас в твоей жизни — после становления Слугой он тоже претерпевает определенные изменения.
Подобно тому, как армия Дария стала нежитью его боевой слон превратился в чудовище. Теперь это было даже не животное — это было словно гигантское черное марево из страха солдат, впервые столкнувшихся с непобедимым зверем, и ужаса врага, раздавливаемого огромными ногами существа. Это был зверь подобный химере, но превосходящий ее на несколько порядков не только своей силой, но и своим положением. Это был титанический Фантазменный Зверь сравнимый с пегасом Медузы по своей силе. Это было живое воплощение ужаса, практически неуничтожимое и полное черной магии, готовой обрушиться на врага.
Однако даже если бы невероятно могущественный герой смог бы победить десять тысяч бессмертных, уничтожить зверя, созданного фантазмом Дария, он не нашел бы легкой цели. Ведь в конце ему предстояло встретиться с самим Дарием.
В руках Дария, вознесшегося на спине своего зверя возникло два огромных топора словно бы из потемневшего золота, удар каждого из которых мог бы перерубить даже Слугу одним ударом. Сила Дария превосходила многих и даже среди Берсеркеров заняла бы свое почетное место. Его Выносливость бы позволила тому выдержать не один десяток ударов даже от самых сильных противников. А его Ловкость поразила бы любого, кто мог бы счесть, будто бы Берсеркер обязан был был медленным. Но даже это не было его последним козырем. Его главным козырем было Продолжение Битвы ранга А. С подобным рангом Дарий мог бы продолжать сражаться даже будучи практически полностью уничтожен. Вырванное сердце или истекшая из его тела кровь — ничто бы не остановило Берсеркера в бою, до тех пор, пока его противнику не удалось преодолеть его невероятную силу и нанести удар, способный окончательно остановить натиск существа.
Дарий III в одиночку мог бы занять свое место среди сильнейших Слуг Трона Героев, сравнявшись с Ромулом в бою.
Однако...
-Нежить слаба, но ее количество может стать проблемой,— противник напротив Дария вздохнул,— К тому же весьма интересный призыв... Не могу сразу сказать, какими силами он обладает, но он сам по себе мог бы сравниться с Слугой среднего ранга... И все же...
Дария вдруг почувствовал нечто, что Берсеркер вроде него не должен был знать.
Страх.
-При всей силе твоего фантазма...— Дарий вдруг понял, что даже его сильнейшая козырная карта не заставила противника пошевелиться.
Никаким образом.
Если бы Дарий был призван в качестве Райдера — он бы убоялся сражения с подобным противником. Однако Дарий был призван Берсеркером и потому отреагировал единственным способом, что Берсеркер мог.
"В атаку!" — раздалась его команда, коснувшаяся всех его солдат — "В атаку! В атаку!"
Из глотки Дария вырвался лишь звериный рык.
-Но даже так, остаться без магической защиты и без защиты от инста-килла,— противник вздохнул и поднял руку.
Войска Дария бросились вперед и его зверь последовал за ними, однако Дарий понял. Даже так. Даже в этом бою. Даже выставив на стол все свои сильнейшие карты.
С самого начала его противник пришел лишь проверить свою догадку.
-Смерть,— раздался голос Аинза.
Спустя мгновение, все было кончено. Армии Дария, что могли бы погрести под собой десятки Слуг успели сделать еще несколько шагов, прежде чем каждый из бессмертных упал на землю, мгновенно рассыпаясь в прах. Зверь Дария не смог сделать и шага, мгновенно утеряв свою силу, после чего опал, превращаясь в черный смог на лету. Уже мертвое тело Дария III коснулось земли, ударившись о нее, после чего замерло. Теперь — навечно.
-Я прошу прощения,— Аинз произнес спокойно, после чего взглянул на развевающиеся остатки Благородного Фантазма,— Но глядя на это я не могу назвать подобное сражение иначе, чем... Разочаровывающим.
На секунду Аинз замер, задумавшись, после чего поднял взгляд на неизвестную аномалию в небе и помотал головой,— Надеюсь, что Кухулину его битва нравится больше.
* * *
Магия Смерти
Навык, подразумевающий, что его обладатель оказался посвящен в секреты магии смерти, некромантии и самых темных из тайн вселенной. Навык, подходящий для некромантов, черных магов... И клириков. Несмотря на то, что магия смерти ассоциируется у людей с самой смертью или приносимой с ней тьмой — только поняв суть смерти возможно попытаться победить ее. В конце концов, врач изучает болезни, прежде чем сможет начать изучение лечения. Так и преследующий цель, недоступную даже для Истинной Магии безумец может достичь таинства воскрешения лишь познав таинство смерти.
* * *
Занятий в Халдее было действительно не так уж много.
Киехиме со вздохом перевела взгляд на свой веер, сложенный в ее руках, и задумалась.
Тренировочные площадки? Увольте, она не была настолько невежественна и агрессивна, чтобы ежедневно сражаться с остальными Слугами. К тому же, главной силой Киехиме оставался ее Благородный Фантазм. Используя его она могла бы уверенно победить почти любого Слугу Анчина. Без него... Ситуация могла быть немного противоположной.
Мастерские? Киехиме не страдала излишней любовью к подобным вещам.
Кухня? Киехиме прекрасно умела готовить и будь Анчин в шаговой доступности от девушки та бы не пренебрегла возможностью продемонстрировать это. Однако без Анчина, готовить кому-то еще? Киехиме сморщилась от одной этой мысли.
Комнаты отдыха? В них было полно всевозможных вещей — Моцарт оккупировал как пианино, так и находящуюся там игровые комплексы. Что-то вроде бильярда же у самой Киехиме не вызывало радости. Возможно, опять же, если бы это предложил ее Анчин, то та была бы только рада возможности взглянуть на одно из множества развлечений этого мира вместе с ее любимым, однако без него все это было бессмысленно.
Итого у Киехиме оставалось мало вариантов доступного времяпрепровождения.
Киехиме взглянула на свою руку, наслаждаясь идеально наманикюренными ногтями, после чего на ее белую шелковистую кожу и прекрасные серебряные волосы, после чего помотала головой.
Салон красоты был использован во всех его возможностях. Даже если бы Киехиме хотелось посетить его еще раз — она бы просто не нашла возможности использовать его еще в каком-либо качестве.
Иными словами, Киехиме буквально нечем было заняться.
"Я уверена, Анчин сейчас сражается..." — эта мысль сжала сердце девушки стальной хваткой — "Ради меня... Совсем без меня..."
Всего одна мысль об Анчине заставила Киехиме вздохнуть прерывисто. Не стоит. Он просто не может допустить и мысли о том, чтобы заставить ее, Киехиме, свою возлюбленную, сражаться. Он не может вынести даже мысли о том, что та будет ранена в бою, также, как и она не могла вынести мысли о том, что ее Анчин сражается где-то там, в Сингулярности.
"Анчин" — Киехиме вздохнула еще раз прерывисто, после чего утерла слезы из глаз рукавом своего кимоно — "Прошу тебя... Только вернись..."
На секунду Киехиме коснулась мысль о том, чтобы потребовать информацию об Анчине от "шефа", Ольги-Марии, но та, стоило только ей появиться, исчезла — "Эти идиоты до сих пор не наладили контакта с Сингулярностью..."
Киехиме насупленно вздохнула. Какая беспечность! Как Анчин только мог допустить, чтобы такие идиоты общались с ним! Анчин был бы гораздо лучшим лидером — в этом Киехиме была уверена.
Однако даже несмотря на подобные мысли, жестокая правда реальности перед глазами Киехиме не спешила исчезать.
Ей просто нечем было заняться.
Девушка вздохнула еще раз, после чего задумалась. Она не настолько глупа и вульгарна, чтобы подобно этой мелкой мерзавке, Серенити, сидеть в своей комнате часами и днями напролет, уставившись в стену. Нет, она была возлюбленной Анчина — и пусть эта Серенити сколь угодно зовет себя "женой", Киехиме знала правду! — и потому не могла позволить себе, чтобы ее глупое поведение отразилось на ее возлюбленном Анчине!
