Аинз моргнул — "Это Нерона."
Нерона не двигалась вовсе, словно бы замершая во времени, в то время как колонна плоти, пульсировавшая в такт гневным выкрикам, продолжала бить.
Аинз моргнул еще раз, после чего двинулся вперед.
-Кхм,— Аинз кашлянул громко, привлекая внимание всех участников,— Хоть барьер и оказался ловушкой — последняя наша битва все равно состоится здесь.
Колонна плоти, услышав голос, мгновенно замерла, после чего десятки глаз, тут же всплывших на поверхности, открылись, глядя на Аинза.
-Аинз...— колонна вдруг моргнула,— Почему... Ты не ушел отсюда?
-Ох, Баал, я так полагаю,— Аинз ответил со всей своей возможной вежливостью,— У меня было кое-какое дело здесь...
После этого взгляд Аинза неожиданно наткнулся на третью фигуру, до сих пор стоявшую рядом с ним, совершенно терявшуюся на его фоне.
Эвриала.
-И я полагаю,— Аинз почувствовал, как бесконечный шторм ненависти поднимается в нем и был вынужден активировать свой навык — для того, чтобы не вырезать девушку из реальности мгновенно и произнес — также спокойно, как и всегда,— Что это дело еще не закончено...
* * *
В образовавшуюся пустоту вакуума мгновенно ударил воздух со всех сторон, создавая повторный взрыв, тут же откинувших всех, кому посчастливилось пережить атаку в стороны. Машу едва успела сориентироваться в воздухе.
-Полет!— кольцо Аинза тут же активировалось, стабилизируя падение девушки и позволяя ей замереть и воззриться на произошедшее.
Последний Фантазм Ведьмы полностью испарил все, до чего он дотянулся, погружаясь даже в морское дно, оставляя огромную воронку, тут же начавшую заполняться водой. Машу замерла.
"Это..." — Машу оборвала себя на полуслове. Она даже не знала, как именно она должна была отреагировать на подобное. Ее словарный запас был просто слишком мал для того, чтобы описать причиненный уровень разрушений.
-Последний... Удар!— неожиданно Машу услышала крик, после чего повернулась к говорившему. Неужели кто-то смог пережить подобное?!
Леонид замахнулся копьем.
В отличии от Машу и Жанны он не имел способности удержаться на лету, и потому просто падал. Впрочем, это была меньшая из его проблем.
Даже защищенный силой своего Фантазма и Фантазма Ромула Леониду оставалось существовать лишь жалкие мгновения. И то, это было возможно лишь благодаря силе его Фантазма.
Спартанцы умирают стоя.
Потому хотя тело Леонида и было дезинтегрирована — его последние остатки Фантазма до сих пор позволяли ему действовать. И потому, размахнувшись копьем, Леонид ударил в цель.
Машу едва успела подставить свой щит, однако спустя мгновение обнаружила, что не справлялась с силой удара.
Фантазм Леонида был создан его легендой. Легендой о трехстах спартанцах. Однако, у этой легенды была иная часть. Не та, что касалась смерти бравых воинов — а та, что касалась причины этой смерти.
Спартанцы приняли свой последний бой позволяя своей армии сгруппироваться и ответить врагу после того, как натиск армии будет отбит. И Фантазм Леонида не проглядел этот факт.
Потому, после того, как Леонид принимал удар противника на себя — всегда следовала ответная атака.
Ответная атака Леонида была тем сильнее, чем слабее будет натиск врага — полная противоположность способности Спартака. И удар Ведьмы означал, что ответный удар Леонида будет наиболее слабым из возможных.
Но даже так подобный удар значил для Машу все равно слишком много.
Машу скрипнула зубами, стараясь удержать щит, прежде чем...
Жанна сбила Машу на лету, после чего удар копья Леонида врезался в Жанну, оказавшуюся рядом. Крикнув, ощущая, как мгновенно окрашивается алым ее одеяние, Жанна улыбнулась сквозь боль Машу,— Ты не ранена?
-Нет,— Машу мгновенно взглянула на девушку,— Жанна!
-Не переживай,— улыбнулась она, после чего перевела взгляд,— Это все равно уже бессмысленно.
Леонид, чем Фантазм перестал действовать, мгновенно рассыпался в прах.
Теперь оставался лишь один противник. Самый опасный противник, что только мог у них быть.
* * *
Каинавель улыбнулась, подходя к Рему. Рем сжал клинок, однако спустя секунду он ощутил, как его рука, словно бы сама собой, разжалась, выпуская клинок из рук, после чего его тело, более не подконтрольное ему, опустилось медленно на одно колено, затем на второе, повесив голову.
-Хм, я ожидала от тебя большего сопротивления, Рем,— Каинавель улыбнулась, после чего сделала шаг к Слуге. Облизнувшись, она взглянула на обезглавленное тело Альтеры, после чего помотала головой, словно бы говоря себе "сперва работа", после чего вернула свой взгляд к Рему,— Подумать только... Как же сильно тебя извратила сущность Слуги.
Мгновение спустя Рем дернулся, однако мгновенно замер, когда сила Каинавель приковала его к месту.
-Или, скорее, ты не Рем, которого я знала,— Каинавель помотала головой,— Ромулрем был опасным противником... Но не ты.
-Твой "Благородный Фантазм",— Каинавель не поленилась сделать руками движения, обозначавшие кавычки,— Мне знакома эта сила. Правда, в других условиях.
-Это не настоящий Благородный Фантазм призванного Слуги,— Каинавель улыбнулась, после чего кивнула в сторону Слуг,— Они могли не знать этого... Но я прекрасно помню вкус Иггдрасиля на зубах...
Рем дернулся еще раз.
-Ты — не Слуга,— Каинавель улыбнулась,— И не существо Иггдрасиля, хотя несешь в себе черты обоих. Кто-то... Кто-то попытался призвать Слугу из Иггдрасиля...
-Но, увы, не смог этого сделать,— Каинавель вздохнула,— И появился ты. Кто-то попытался выдернуть часть Слуги из Иггдрасиля, после чего совместить его с Слугой из этой реальности для призыва, хм...
Каинавель наклонилась к Рему, после чего ее язык изменился, превращаясь словно бы в змеиный — длинная узкая лента коснулась лица Рема, облизывая его.
-Кто-то, кто не знает о сути Иггдрасиля и все же знает о его существовании,— Каинавель вздохнула и выдохнула медленно, после чего взглянула на Рема внимательно,— Может быть... Расскажешь мне?
Рем лишь ненавидяще уставился на девушку.
-Хм, я все равно не ожидала услышать ответа на вопрос,— Каинавель вздохнула и взглянула на Рема после чего улыбнулась. Ее улыбка, мгновенно растянувшись на все лицо, раскрылась, обнажая рот, полный острых зубов.
-Ох, не переживая,— голос Каинавель изменился, на низкий, хриплый,— Я узнаю все, что мне необходимо когда выпью тебя.
-Приятного аппетита!— Каинавель хмыкнула, после чего вонзилась в шею Рема.
* * *
Ромул падал.
В отличии от Жанны и Машу у него не было способности полета, поэтому он просто падал, глядя на то, как приближается к нему земля.
Как глупо...
Даже будучи защищен двумя Фантазмами, даже будучи одним из сильнейших Слуг, он все равно не мог пережить подобного Фантазма Ведьмы.
Как глупо...
Даже его бренная оболочка, что еще держалась на его теле, должна была просто разбиться о приближающуюся землю.
Как глупо, глупо, глупо...
Ромул понимал, что он умрет.
Если он умрет, то Баал и его Мастер никогда не исполнят своих обещаний. Никогда не спасут его Рим. Никогда не позволят его возлюбленному дитя вознести свои ветви к солнцу. Никогда не дадут его Риму шанс.
Ромул ощутил ком в горле.
Рим был уничтожен, был сожжен, но он может быть отстроен. Может быть спасен. Еще может вознестись вновь.
Он поменяет названия. Изменит архитектуру. В нем появятся другие люди и другие культуры.
Но Рим будет жить.
Но не теперь.
Ромул ощутил приближение земли.
Нет.
Ромул сжал обожженные до костей руки, что еще подчинялись ему, благодаря его воле, его силе, его бытию Слуги.
Нет. Он не сдастся так просто. Не позволит пропасть его Риму.
Ромул направил всю силу, что у него еще была, после чего напитал последними остатками своей воли, своего тела, своей собственной жизнью его последнюю атаку.
Магна Волуиссе Магнум.
Ибо древо Рима будет вечно.
* * *
Машу непонимающе взглянула на Жанну, не осознавая произнесенного ей, после чего взглянула под ноги.
Деревья.
Какая странная и сюрреалистичная картина.
Тысячи, сотни тысяч стволом деревьев ударили из-под земли и воды, пробивая океаническую толщу, расправляя свои листья и ветви.
Лес.
Какая странная картина...
Тысячи деревьев ударяли вновь и вновь, распространяясь вдаль и вширь, вытягивая свои ветви к солнцу, поднимаясь за секунды на километры ввысь. Это был прекрасный вид...
Прежде, чем Машу поняла ужас ситуации.
Поднимающиеся деревянные титаны вгрызались в землю, мгновенно разрушая ее, заслоняли море, замещая собой воду и воздух, поднимаясь в высоту. То, что казалось лесом поглощало все предоставленное пространство.
Со скоростью пожара лес поглощал все — землю, воду, воздух — возносясь вверх, распространяясь все дальше и дальше. Иными словами...
"Это же сценарий апокалипсиса" — Машу моргнула от собственной мысли.
Слово "лес" не звучало угрожающе и "деревья" не воспринимались в качестве возможного источника апокалипсиса людьми. Но Фантазм Ромула означал именно это.
Ромул и Рем, два брата, соединенных единой историей, оба были равны в своих силах. Даже их Фантазмы были равны.
Однако Фантазм Рема воплощал собой "все, чего достигла цивилизация". Это был удар, сконцентрировавший в себе всю мощь цивилизации. Фантазм Ромула обозначал "вечнорастущую цивилизацию". Он не становился сильнее, в зависимости от цивилизации вокруг. Он и был цивилизацией.
Вечнорастущей во все стороны, всепожирающей на своем пути, и неостановимой.
Фантазм Ромула не становился сильнее потому, что изначально был силен.
Иными словами, воплощенная Ромулом цивилизация поглощала любое пространство, любую материю, любые частицы, для того, чтобы расти дальше. Без остановки. Без границы.
Иными словами...
Это был Фантазм, способный поглотить весь мир.
Подобно бесконечно двигающейся вперед цивилизации Фантазм Ромула бесконечно двигался вперед. Ромул мог остановить его самостоятельно, ограничив рост цивилизации, однако этот Фантазм не требовал постоянной подпитки маной для своего поддержания. Он сам перерабатывал все, доставшееся ему, в свою подпитку.
Машу замерла в ужасе.
Халдея могла исправить, изменить, стереть часть истории. Разрушенный города, целый страны... Но если Фантазм Ромула поглотит всю Землю...
Сам исход Сингулярности ничего не будет значить.
Это был лишь растущий во все стороны лес.
А также это был один из самых ужасающих Фантазмов что вообще существовали на свете.
Машу замерла.
-Об этом я и говорила,— Жанна улыбнулась, после чего потянулась к своему поясу. Медленно, она коснулась меча, после чего выдвинула его из ножен,— И эта сила... Должна быть уничтожена.
"О чем ты..."— Машу перевела взгляд на Жанну и замерла. Ее меч был извлечен из ножен.
-Стой!— Машу попыталась броситься вперед, однако было слишком поздно.
-Клинок Святой Екатерины,— Жанна взглянула на свой клинок,— Ла Пусель, Багровая Святая. Ибо есть вещи, что должны быть уничтожены.
* * *
Мастер Многих Сопротивлений: EX (Конкретный пример)
В отличии от многих других навыков у этого навыка нет конкретной причины, поскольку этот навык — сборный.
Иными словами, часть этого навыка происходит из силы самого Аинза, часть — из его легенды, часть — из пережитых им сражений, часть — из использованной им тактики, еще часть — из заклятий и экипировки. Иными словами, этот навык как не имеет причины — так и имеет их слишком много для того, чтобы перечислить их все.
* * *
"Рай говорит о Господней Благодати..."
Существовало две Жанны д"Арк.
"Небеса говорят о Его мастерстве..."
В войне не так легко найти правых и виноватых. Солдаты идут на войну за идеалы своих командиров, те ведут на бессмысленную бойню воинов ради нелепых идей собственного рая — рая для всех тех, кем они пожертвуют в этой войне. Герой для одних — кошмар для других.
"Слова полились днем... и знание ночью..."
Великий Ахилл был мощью ахейцев и предзнаменованием ужаса троянцам. Гектор был щитом на службе Трои — и непобедимым врагом греков. Оба героя были великими фигурами — на них с восхищением смотрели их друзья и с ужасом взирали их враги.
"Огонь вспыхнул в душе моей и горит для того, чтобы я помнила..."
В войне герой играет две роли — спасителя и уничтожителя, защитника и агрессора.
"Здесь я встречу свой конец..."
Тот, кто был признан Святым не может быть темным, подобно тому, как свеча во тьме не может отбрасывать тени. На этом строится сама идея святости. У Святого нет иной стороны.
"Здесь обрывается моя судьба..."
Однако у людей — она безусловно есть. В то время как Святой есть исток света — не важно, насколько будет светел человек — за ним всегда будет следовать его тень.
"Мечта всей моей жизни достигнута..."
У Святой, Жанны д"Арк, орлеанской девы, существовала лишь одна сторона. Существование иной было немыслимо — в этом и заключалась сама суть Святой.
"Используя последнюю вещь, что есть у меня..."
Но под ногами Жанны д"Арк, командующей армиями Франции, сражавшейся на передовой, оставались сотни тел. Погибшие, искореженные, проклинающие ее имя. У Жанны д"Арк, французской крестьянки, были чувства. Были страдания, страхи, ненависть.
У Святой не было ничего, кроме святости.
У Святой не могло быть тени, что она отбрасывала. Жанны Альтер.
Но эта тень была у девушки, что позднее станет известна, как Жанна д"Арк.
"Я сражаюсь чтобы защитить путь, что Он пройдет..."
Наверное потому Жанна считала Ведьму своей младшей сестрой. Потому, что та не была отражением ее самой. Потому, что та была отражением той девушки, что однажды станет Жанной д"Арк. Ее младшей копией.
В каком то смысле она и была ее младшей сестрой. Той, что испытывала страхи. Той, что ненавидела. Той, что смущалась и действовала взбалмошно и глупо. Той, что еще не стала Святой, отринув все, что делает ее человеком.
"Господь, прими мою жертву..."
Жанна Альтер была ближе к ее человеческому "я", чем сама Жанна. Драконья Ведьма могла действовать как человек.
Жанна д"Арк, Святая, была Святой, что действовала так, как подобает Святой.
"О, Господь, вверяю тебе свое тело..."
Ибо только человек свободен. Святая обладает же целью.
Скорее, Святая означает инструмент Господа, пешку в его большой игре, что должна выполнить свою миссию. Даже если это значит, что та погибнет.
Для этого и нужны Святые.
* * *
Клинок Жанны, что она достала из ножен был превосходного дизайна и мастерства исполнения. Серо-белый клинок переходил в витую гарду, расходящуюся в стороны подобно кресту, после чего собирался вновь в рукоять, оканчивающуюся навершием в виде застывшего цветка.
Хотя подобное оружие и было простым — оно все еще оставалось элегантным и более чем подходящим для сражения.
Для сражения, к которому оно не было предназначено.
Жанна перехватила меч, переложив руку на клинок, развернув его в руках.
