— Ты сам можешь выбрать себе подарок. Я не знаю, что тебе понравится... — ответил он, всматриваясь куда-то вдаль. — Того, что представляло бы для тебя настоящую ценность, у меня нет.

— Ладно, я поступлю именно так, как ты мне предлагаешь. Я выбираю духи "Смертельная страсть"... Да, те самые, которые ты выиграл у Дирита год назад.

— Сейчас, — Лоск направился к двери.

— Нет, погоди. Я никуда не спешу. Теперь твоя очередь.

— А, — ниндзя вернулся в свое кресло. — Дирит, как там у тебя поживает звездный?

— Совсем вырос. Такой замечательный мальчик получился... Только вот парочки у него нет. Если где-нибудь раздобудешь такого же эльфа, девочку, сообщи. Куплю за ту же цену.

— Разумеется! — непонятно чему обрадовался Лоск.

— Беломор, вот если у меня произойдет ссора с одним из твоих учеников и я буду вынужден его убить... Ну, если по другому помириться не получится, — улыбнулся Дирит. — Что ты со мной сделаешь?

— Смотря кого. Если одного дурака, который последнее время совсем распустился, то ничего. А если моего любимчика... убью тебя. Аквас, на что тебе сдался этот моредхел? — махнул в мою сторону Беломор.

— Просто так... Я подумал, что можно было бы неплохо развлечься. У него и физиономия симпатичная и задница ничего, — ответил голубоволосый.

Я замер и мгновенно похолодел.

— Дирит, когда ты задавал прошлый вопрос, ты имел в виду кого-нибудь конкретного? — продолжил Аквас.

— Конкретного. Одного любителя разгуливать в обтягивающем, — дружелюбно кивнул дроу. — Лоск, а какой подарок ты приготовил мне?

— Ну, твои вкусы я знаю. У меня неплохая подборка наземных эльфов. Звездных, правда нет... Да и лунных тоже, но остальные присутствуют. Выбирай любого... Кроме Ландера, я к нему уже привык, — вышел из задумчивости ниндзя. — Солярис, раз уж речь зашла о подарках, что ты приготовил для меня?

— Амалиссию, — ответил златоглазый, мечтательно прищурившись. — Сок амалиссии. Ты про него, наверное, не знаешь... он совершенен. Иммунитет к нему выработать очень трудно, противоядие еще не разработано, он вызывает смерть в течение получаса, даже при контакте через кожу. Разумеется, у меня иммунитет есть, — добавил солнечный эльф.

Меня удивила его речь. Эльф — и яд. Отрава. И он говорил о нем таким тоном, будто описывал красоту первого, только что распустившегося подснежника, на котором сияет в лучах солнца капелька кристальной росы.

— Лоск, в преддверии праздника... Мы не пропустим фейерверк, продолжая играть в вопросы? — поинтересовался Солярис.

— Точно, чуть не забыл... Нам уже пора.

Быстро собравшись, они покинули помещение. Уже в дверях, выходящий последним Лоск обернулся и приказал мне убрать со стола.

После выполнения приказа я ушел в сад, надеясь успокоиться и привести свои мысли в порядок.

Эльфы, любящие яды, дроу, разгуливающие по поверхности, друзья... которые с улыбкой обещают убить друг друга... Это было для меня уже слишком. Неужели мир, в который я попал, полностью сошел с ума? Судя по тому, что я видел в Торгограде и слышал здесь, так оно и есть. Недаром эта местность называется Черной Дырой.

Но ведь Мироград казался мне нормальным! По крайней мере не более сумасшедшим, чем мой родной мир... Неужели он — исключение из правил в Черной Дыре? Неужели остальные города совершенно не пригодны для жизни? Или так, или это мне "везет" на подобные места и знакомых. Интересно, что случилось с остальными?

Я впервые со времен прибытия в Торгоград подумал о своих бывших спутниках. Вряд ли их судьба оказалась намного легче моей. Хотя, возможно, им проще перенести подобные условия, ведь, похоже, что никто из них не обладает такой утонченной и ранимой душой, как я. Разве что Вася...

На мое плечо легла чья-то рука, и я отскочил от неожиданности — ведь я не слышал шагов, а слух у меня очень хороший. Неужели это новые шутки этих извращенских дроу...

На дорожке, ухмыляясь во весь рот, стоял Аквас.

— Иди сюда, — он поманил меня пальцем.

Я отрицательно помотал головой, отступая к кустам (уж лучше исцарапаться, чем общаться с этим голубым).

— А зря. Насколько я понял, в тебе паразитирует т'тага?

Меня передернуло от одного названия.

— Не очень приятные ощущения, не так ли? А знаешь, т'тагу ведь вывели мы... мориоградцы. Надеюсь, Лоск позаботился просветить тебя в этой области?

Лоск вообще почти никогда не опускался до объяснений чего-либо и поэтому о мориоградцах я слышал от него только один раз... когда он засаживал в меня личинку. Но и этого воспоминания оказалось достаточно, чтобы меня начала трясти мелкая дрожь. Я продолжал отступать, теперь уже через кусты, а Аквас так же медленно шел ко мне, и при его приближении ветви сами разлетались в стороны, как будто не желая прикасаться к этому мерзкому созданию.

— Понимаешь, т'тага это так... мелочи. У нас есть и куда более совершенные способы усмирения непокорных. Как, например, тебе нравится идея неполного зомбирования? Мысли жертвы остаются свободны... ее разум не поврежден, если, конечно, выдержит осознание того, что делает тело... А что ты скажешь насчет временных провалов памяти... а потом оказывается, что ты в это время убивал, насиловал и мучил тех, кто тебе дороже всего? Лучше всего это работает на ни о чем не подозревающих жителях...

— Я принадлежу Лоску, — хотя обычно мне была отвратительна сама мысль о рабстве, сейчас я попытался обратить его в свою пользу.

— А я — Беломору. Как по-твоему, кто из них сильнее? Если уж говорить честно, даже со мной Лоска нельзя сравнивать... Он выскочка, торгоградец, — с презрением произнес Аквас. — А идиоты торгоградцы думают только о деньгах, в отличие от нас. Мы же тренируем силу... могущество. Как, по-твоему, правильно считать, что на нашей территории нет богов? Отвечу сам — нет. У нас нет ОДНОГО бога, потому что каждый из нас — бог. Мы различаемся по силе, но все мы — боги. Мы сами творим свою жизнь и распоряжаемся чужими... жизнями тех, кто слабее нас. Да, я не могу утверждать, что столь же могуч, как, например, здешний Лэт, но вот мой учитель... он по силе практически равен ему. Так что не глупи, мальчик. Иди ко мне.

Я уперся спиной в стену. Дальше отступать было некуда. Тогда я попытался проскочить мимо Акваса и скрыться в доме, но он схватил меня за волосы и притянул к себе.

— Посмотри на меня. Я — власть. Ты — раб. Ты будешь подчиняться, ибо Я так хочу.

От его взгляда кружилась голова, в глазах на мгновение потемнело... а потом я почувствовал, как мои руки сами поднимаются на его плечи и увидел его приближающееся лицо.

Поцелуй был долгим... и отвратительным. Как ужасно, что я не могу управлять собственным телом, не могу вырваться, убежать... убить эту тварь!

— Идем, — оторвавшись, он вновь поманил меня пальцем, и мое тело подчинилось.

По дороге я пытался вновь обрести власть над собой, отчаянно боролся... думал даже о приступе, вызываемой т'тагой... нет, такого все же не надо. Все было напрасно. И, как назло, нам по пути никого не попалось!

Аквас провел меня в свою комнату и молча указал на кровать. Мое тело село.

— Подожди меня здесь, — усмехнувшись, приказал он. — Я пойду приму ванну.

Он вышел. Я продолжал бороться, но не мог шевельнуть ни одним мускулом... не мог ничего! Лишь глаза принадлежали мне, я мог смотреть по сторонам... но не мог даже закрыть их по своему желанию! Ужас удушливой волной подступал к горлу... хотелось кричать, бежать, плакать... Но тело продолжало сидеть и почтительно улыбаться, ожидая своего пленителя.

Потом он вернулся.

Он вошел в комнату полностью обнаженным, остановился и несколько раз повернулся, демонстрируя мне свое мускулистое тело.

— Ну что, разве у меня не божественная красота? — он рассмеялся, увидев ужас в моих глазах. — Знаешь, иногда я просто обожаю то, что несведущие называют сексуальными извращениями. Хочешь, я расскажу тебе, чем мы сейчас займемся?

Понимая, что я не могу шевелиться, а потому и возразить, он снова рассмеялся. Но этот смех был гораздо более жестокий, чем первый.

Он принялся в подробностях описывать все, что намеревался совершить со мной и наслаждался впечатлением, которое производили на меня его слова. А мне приходилось слушать... Я не мог даже отвернуться, или хотя бы отвести глаза от его безжалостного лица.

Если попытаться посмотреть на это беспристрастно, то из его речи я узнал много нового. О большинстве из описанных им извращений я не только не знал... а даже не представлял, что такое вообще может быть.

Но я не хотел такого знания. Если бы мне был предоставлен выбор, я предпочел бы вообще никогда не слышать об этом. Я все еще пытался бороться... потерять сознание, не видеть в конце концов! Но уже понимал, что все мои попытки напрасны. Еще тогда, в Торгограде, мне надо было сразу выбрать бордель... оттуда есть хотя бы шанс сбежать. Сама возможность сопротивляться казалась мне теперь верхом свободы.

— Ну что, судя по ауре и твоим очаровательным синим глазам теперь ты дозрел, — констатировал Аквас, наконец, закончив. — Тогда приступим к самому приятному — воплощению моих слов в жизнь.

Я почувствовал, что вновь могу двигаться, и сразу попытался добраться до двери. Аквас схватил меня и швырнул на кровать, придавив своим весом.

— Помогите! — изо всех сил закричал я, отчаянно вырываясь.

— Ори, ори, никто тебе не поможет, — веселился Аквас, нарочно медленно стягивая с меня одежду. — Можешь еще поплакать... Ах, какие нежные у тебя прикосновения... — Так он реагировал на мои попытки выдавить его глаза и расцарапать лицо. Но у меня ничего не получалось, руки в нескольких миллиметрах от его тела натыкались на непреодолимую невидимую преграду.

— Не надо!

Аквас уже прижал меня к подушкам и почти начал, когда дверь распахнулась. С рычанием, которому позавидовал бы лев, насильник вскочил и развернулся к входу.

Там стоял Дирит Морт, явно только что с улицы, потому как одет он был в свое черное пальто, на котором еще не успел растаять снег.

— Что здесь происходит?

— Не твое дело, дроу! — но за спиной принца показались фигуры Соляриса, Лоска и Беломора, поэтому оскал Акваса почти мгновенно превратился в приветливую улыбку.

В это время я, воспользовавшись тем, что меня отпустили, заполз под кровать и забился в самый дальний угол.

— Оставь его в покое!

— Почему это?

— Пятый, твой ученик покушается на мою собственность, — повернувшись к Беломору, заявил Дирит. — Если он немедленно не признает свою неправоту и не извинится, я буду считать себя в праве убить его.

— Что?! — воскликнули одновременно Аквас и Лоск.

— Ты предлагал мне выбрать любого из твоих рабов в подарок, не так ли? — прищурился дроу. — Я выбираю Донгеля. Моредхелы ведь тоже относятся к наземным эльфам.

— Я признаю твою правоту, принц второго Дома, — кивнул Беломор.

— Твоя нежная привязанность к наземникам однажды сведет тебя в могилу, — угрожающе сказал Аквас.

— Нет, пока ты слабее. К тому же твоя непокорность может убить тебя гораздо раньше, учти это! — отпарировал Дирит.

— Аквас, ты не прав, — мягко добавил Солярис. — Отбрось чувства... Подумай.

— Может, спустимся вниз, выпьем и там со всем разберемся? — неуверенно предложил Лоск.

— Ладно, — согласился дроу. — Но, честно говоря, Лоск, от тебя я такого не ожидал! Совсем выветрилась твоя моредхельская кровь, раз ты позволяешь подобные извращения в своем доме!

Они покинули комнату, а я лежал под кроватью и дрожал. Страх был сильнее меня, я не мог двинуться с места... Мне все время казалось, что сейчас за мной вернется Аквас.

Я не знаю, сколько времени я провел в таком состоянии. Наконец дверь открылась. У меня потемнело в глазах от нахлынувшей на разум паники, и голос Дирита пришел как будто издалека.

— Вылазь, все в порядке.

Я сильнее свернулся в калачик, надеясь, что он уйдет.

— Ну, вылазь, сколько можно ждать, — дроу заглянул под кровать. Видимо то, что он увидел, ему не понравилось, потому что он добавил. — Или мне самому прикажешь тебя вытаскивать?

— Не надо!

— Тогда вылазь.

— Не надо! — я уже просто не мог выговорить ничего другого. Покачав головой, Дирит произнес какое-то непонятное слово, и я вновь потерял контроль над собственным телом.

Когда оно вылезло из-под кровати, я опять стал собой и, рухнув на пол, попытался уползти обратно.

— Вставай. Идем, — дроу взял меня за плечо, поднял и куда-то повел. Меня шатало и, больше всего на свете сейчас, я хотел свернуться калачиком и лежать так вечно... в тишине и темноте.

— Выпей, — приказал Дирит, приведя меня в какую-то комнату и протягивая пиалу. Увидев, что я не способен удержать ее в руках, он насильно влил в меня сладковатое терпкое зелье.

Через несколько минут мое тело расслабилось, и голова слегка прояснилась. Зато все произошедшее стало еще четче и от одного воспоминания о поцелуе меня вывернуло наизнанку. Меня все еще сотрясали рвотные позывы, когда я услышал самый мерзкий и отвратительный голос, какой только можно себе представить.

— Видишь, какая он тварь неблагодарная, — опершись о косяк двери, встал Аквас. — Но, если ты применишь наши методы воспитания, то, я уверен, что скоро это прекратится. Заставь его съесть собственную блевотину, чтобы было неповадно пачкать пол.

— Не надо! — я схватил вставшего Дирита за ногу, в страхе, что, рассердившись, он отдаст меня этому извращенцу. — Если надо я съем, только не отдавайте меня!

— Вон! — приказал Аквасу дроу.

— Ах, какая нежная любовь, — усмехнулся тот, уходя. — И чего это в тебя все эльфы влюбляются...

Сразу после его ухода меня снова скрутило судорогой. Дирит слегка оттолкнул меня и, освободив запачканную ногу, быстро покинул комнату.

Когда спазмы прекратились, я забился в угол. К сожалению, кровать в этой комнате была другой конструкции, и спрятаться под ней не представлялось возможным... Меня глодал страх. К тому же меня трясло крупной дрожью и, несмотря на мои попытки молчать из горла сами собой вырывались рыдания.

Вернувшись, Дирит подошел ко мне и набросил на меня одеяло. Я испугался, но ничего страшного не последовало, судя по доносящимся до меня звукам, дроу лег спать.

Меня еще долго сотрясали беззвучные рыдания. Наконец, вымотавшись до предела, я вошел в болезненный кошмар, то и дело просыпаясь и боясь заснуть снова.

Утром меня разбудил Лоск.

— Подъем и шагом марш за мной, — недовольно приказал он.

Шатаясь, я побрел следом, закутавшись в одеяло, потому что одежды никакой на мне не было.