-Но ведь вы сражались не только ради победы,— Жанна подхватила тему, вмешавшись после Машу,— Если бы враг добрался до городов, то их ждало бы разорение и смерть... Ты — и все твои воины — встали на защиту всей Греции. Разве это не героический поступок?
Леонид, задумавшись на пару секунд, пожал плечами,— Но мы не шли на бой для того, чтобы защищать людей. Мы шли на славную смерть — и все люди понимали это.
-Разве осознание обреченности своего похода умаляет его ценность?— Жанна улыбнулась в ответ.
-Черт, здесь такая концентрация героев, что меня сейчас стошнит,— за неимением комментариев от Каинавель, продолжавшей сосредоточенно молчать, Ведьма приняла на себя функцию "плохого парня" в компании,— Вы просто пошли и умерли. Что в этом героического?
-Так и я говорю, что ничего!— неожиданно поддержал ее Леонид, заставив Ведьму нахмуриться, явно не ожидав подобного согласия с его стороны,— Хотя... Персам мы жару задали...
-Да-да, вы задали жару персам,— Александр, сидевший рядом, только криво ухмыльнулся на эти слова, взглянув на Леонида,— Никто и близко не стоял рядом с твоим подвигом...
-Ой, Александр,— Леонид только отмахнулся на это, словно бы от назойливой мухой,— Не порть настроение. Это ведь даже не твои достижения.
-Они будут моими!— Александр мгновенно влез в разговор, после чего замер,— То есть были моими... В прошлом. Мои будущие достижения, случившиеся в прошлом...
-Александр,— Чжугэ вздохнул, наблюдая за мыслительными процессами мальчишки,— Не перетрудись. Мне бы не хотелось, чтобы ты сломал свой мозг еще до того, как вырастешь.
-Вейвер, сколько лет прошло — а ты все такой же,— Александр только бросил на Чжугэ гневный взгляд,— Я — твой король!
-Да-да,— Чжугэ вздохнул и хотя из-за этого вздоха кому-то могло показаться, будто бы Чжугэ говорил только для того, чтобы Александр отстал от него, Медуза могла определить, что это было похоже скорее на общение с ее сестрами. Чжугэ говорил об этом пренебрежительно скорее потому, что имел в виду нечто вроде "мы оба и так об этом знаем, так что зачем говорить об этом лишний раз?".
-Детский сад,— однако Ромулус только улыбнулся, глядя на открывающееся ему представление, явно наслаждаясь своим положением "благородного дедушки".
Медуза улыбнулась в ответ.
Все вокруг выглядело таким мирным...
* * *
"Ай-ай-ай!" — Кухулин уклонился от еще одной атаки, после чего послал заклятие в противника. Огненный луч прочертил линию от мгновенно вспыхнувшей руны до противника, врезавшись в грудную клетку Берсеркера, однако это едва заставило того покачнуться.
В ответ на атаку же огромный воин только взревел сильнее прежнего, после чего огромным размашистым ударом своего оружия намерился смести Кухулина со своего места.
"Черт!" — Кухулин воззвал к силе кольца, мгновенно оказавшись за спиной Берсеркера, на расстоянии нескольких десятков метров, после чего, не останавливаясь на секунду, использовал следующее заклятие, вспыхнувшее взрывом на месте громады Берсеркера — "Этот парень совсем не планирует сдерживаться."
Ситуация выглядела... Достаточно печально.
Если смотреть только по запасу оставшейся маны, то Кухулин, удивительным образом, превосходил своего противника. Даже если он не мог принять всю ману Аинза — один факт того, что он был Кастером уже означал, что тот был в более выигрышном положении относительно многих противников. Однако Берсеркер явно имел преимущество в этом бою — в отличии от Кастера, полагавшегося на затратные для исполнения заклятия Берсерке использовал в бою исключительно свою голую мощь, и потому расходовал отведенную ему маны значительно более медленно, чем Кухулин. Иными словами, несмотря на то, что Берсеркер обладал меньшими запасами маны — первым, кто исчерпал бы свою силу в этом бою был Кухулин.
"Черт" — только тихо ругнулся про себя Кухулин, мгновенно уклоняясь от следующего удара, нанесенного мгновенно сблизившимся Берсеркером — "Я так и проиграть могу..."
Кухулин был не самым сильным Слугой, конечно же. Тот и не надеялся на то, что ему удасться победить в бою не прибегая к своим серьезным атакам, будь то самые сильные из его заклятий или Благородный Фантазм... Любой из двух. Однако в бою Слуг Благородный Фантазм всегда был их сильнейшей атакой, полагающейся для использования только на самом пике боя. Козырной картой, способной перевернуть ход боя. Использование Благородного Фантазма означало, что противник был наконец-то загнан в угол и не видел иного способа победить, кроме как пустить в ход свое самое сильное оружие.
Конечно, исключения из этого правила существовали... Но не то, чтобы значительные.
И тот факт, что Берсеркер до сих пор не соизволил использовать свой Благородный Фантазм означал, что к этим исключениям тот не относился.
Кухулин разорвал дистанцию на мгновение, после чего нахмурился. Его Плетеный Человек не подходил для захвата слишком юрких и быстрых целей. Его Охд Деуг Один требовал времени на подготовку. Две вещи, что до сих пор не давали Кухулину возможности использовать его Благородные Фантазмы. Учитывая же, что и его противник до сих пор не использовал своих Фантазмов... Это было тревожаще.
Кухулин задумался на секунду над тем, чтобы обратиться к Аинзу — даже если он хотел сразиться один на один с противником — это вовсе не значило что он предпочитал умереть в бою не использовав своих шансов на полную. Возможно, его версия в качестве Лансера могла подумать о чем-то подобном, но он был не совсем Лансером. Он предпочитал не совсем честную победу честному поражению.
Однако даже так он предпочел бы использовать подобную силу только в случае крайней необходимости. И несмотря на то, как Берсеркеру до сих пор удавалось зажимать Кастера — тот все еще был относительно цел, и потому не считал ситуацию критической.
Кухулин уклонился от следующей атаки, после чего послал следующее заклятие, взорвавшееся огненной вспышкой от столкновения с целью. Видимо, ему придется измотать Берсеркера для того, чтобы использовать свои козырные карты... Не самый захватывающий поворот событий — но могло быть и хуже. Определенно, могло быть и хуже.
Однако это "хуже" все же случилось с магом.
Уйдя от следующей атаки с помощью телепортации, Кухулин все же смог донести до Берсеркера простую мысль о том, что убить Кастера в прямом бою у Берсеркера не было возможности. Тот, осознав эту простую мысль, на секунду остановился, после чего поднял лицо в небо, издав рык, описать который иначе, чем "механический" было невозможно.
"Интересно, как там сейчас Аинз дерется?" — успел только подумал Кухулин секунду, прежде чем Берсеркер опустил свою голову обратно, найдя Кухулина взглядом.
Кухулину необходимо было использовать выдавшуюся ему секундную передышку для того, чтобы отправить в своего противника еще одного из атакующих заклятий, однако вместо того Кухулин остановился на секунду, глядя на врага. Берсеркеры не славились знатным тактическим мастерством. Обычно они просто видели своего врага и атаковали, атаковали и еще раз атаковали, пока противник не оказывался мертв. Переставали они атаковать только в редких случаях. Например...
Подтянув к себе свое оружие, представлявшее странный гибрид копья и двухлезвийной алебарды, Берсеркер перехватил то, словно бы указывая на Кухулина. На секунду тут удивился жесту, прежде чем до того остававшиеся двумя кусками металла на навершии алебарды лезвия раскрылись, превращаясь в нечто наподобие лука. Диспропорционального лука, где копье выступало в роли огромной стрелы.
"Погодите?!" — Кухулин взглянул на Берсеркера с непониманием — "То есть это лук?!"
На секунду мысль о том, что все Арчеры в этом мире были какими-то ненормальными проскочила в голове Кухулина, однако тот не стал ее развивать, вместо того мгновенно осознав суть действия врага.
-Сила Бога,— впервые за все сражение произнес четко и отчетливо, механическим, лишенным эмоций голосом, Берсеркер, указав огромной стрелой на Кухулина,— Пять Солдат Бога Войны.
"Люй Бу!" — Кухулин мгновенно ощутил прилив удивления — "Конечно же, непобедимый генерал Троецарствия свалился на мою голову!"
Люй Бу. Непобедимый воин. Генерал предательства.
Воин, что был назван величайшим воином эпохи Троецарствия. И его верное оружие, созданное Чен Гонгом, по словам солдат Троецарствия созданное будто бы с силой самого Бога Войны. Как и многие разы до того — легенды в данном случае оказались важнее реальных соответствий.
Кухулин ощутил мгновенно, как невероятная сила — сила, которую вполне можно было бы назвать божественной — отозвалась на имя Фантазма великого воина, подобно дикому зверю взревев в предвкушении предстоящего разрушения, мгновенно вливаясь в монструозное копье, направленное на Кухулина подобно огромной стреле.
-Плетеный Человек!— Кухулин отреагировал мгновенно, позволяя своему Фантазму обрести форму в мире в ответ на козырь своего противника.
Монструозный гигант, сплетенный из ивовых ветвей проявился в реальности в то же мгновение, в которое Кухулин произнес его имя. Фигура гиганта, пылающего мощью — и вполне ощутимым пламенем — поднялась над землей на несколько десятков метров, скрывая своей тенью казавшихся столь незначительными теперь Слуг. Однако сверкание лука Берсеркера не было сокрыто тенью монстра. Нет, возможно даже более того, тень монстра лишь позволила взглянуть на то, с какой мощью сияло орудие разрушения в руках Люй Буя.
Для своей атаки Люй Бую требовалась концентрация и всего несколько секунд промедления, поэтому попытка атаковать его огромным монстром, подобным Плетеному Человеку не была полностью лишена логики — однако все же была обречена на провал с самого начала.
Лук Люй Бу отождествлял собой его легенду. Легенду о непобедимом военачальнике. Легенду о генерале предательства. О дите эпохи троецарствия, о сотнях, тысячах, миллионах погибших — уничтоженных деревнях, сожженных городах, убитых солдат и преданных мечу крестьян. Подобно тому, как Люй Бу был человеком своего времени — его оружие было оружие его времени. Концентрацией тысяч сражений, миллионов погибших. Амальгамой войны. Стрелой, скованной самим Богом Войны.
Плетеный человек воплощал собой первобытную мощь, вековую мудрость и незыблемые традиции служителей старых богов кельтов, но в конце концов это был лишь созданный людьми инструмент подражания их идолам. Оружие Люй Бу было оружием, скованным самим богом войны.
Спустя секунду Люй Бу отпустил тетиву своего монструозного лука и стрела чистого разрушения ударила вперед, подобно не встречающему на своем пути никаких преград клинка разгневанного божества.
Мгновенный луч света пробил плетеного человека с не большим трудом, чем стрела могла бы пробить картонный лист, устремляясь вперед, сжигая землю подобно зажегшемуся на Земле Солнцу, оставляя за собой лишь пепелище.
Пепелище подходящее Богу Войны.
После атаки не поднялось пыли. Нечему было подниматься в воздух.
Первозданная сила и мощь, выпущенная стрелой, сожгла все на своем пути.
Громада плетеного человека, лишь покачнувшись чуть-чуть, словно бы в недоумении взглянула на огромную дыру, пробитую стрелой в груди монстра, прежде чем медленно опасть на землю.
Существо, порожденное Благородным Фантазмом подобно голему, обратилось в ману еще до того, как его голова коснулась выжженной пустоши, оставшейся после удара Силы Бога, мгновенно подняв облако сине-зеленых частиц в воздух.
Люй Бу, механическая громада Берсеркера, не способная на то, чтобы испытывать чувства, лишь удовлетворенно воззрилась на сотворенное им, после чего медленно отвернулось от цели удара.
-Врать не буду,— голос Кухулина звучал в возникшей тишине торжествующе,— На секунду я даже подумал, что теперь покойник.
Мгновение спустя не способный к удивлению Берсеркер повернулся к говорившему лишь для того, чтобы увидеть Кастера.
Одежда Кухулина, его меховая накидка была сожжена. Сам Кухулин выглядел едва ли лучше — на его теле не было живого места. Практически все оно было покрыто мгновенно вздувшимися огромными уродливыми волдырями, возникающими после ожога, а его правая рука, продолжавшая сжимать посох, выглядела так, словно бы прошла через мясорубку.
Но Кухулин был жив. И очень весел.
-Но только на секунду,— закончил свою мысль Кастер.
Спустя еще мгновение Люй Бу попытался броситься на своего врага вновь, однако не смог совершить и шага. Переведя свой взгляд Берсеркер смог увидеть лишь несколько прозрачных цепей, сотканных из бегущих рун, обвивших его тело. Кухулин воспользовался несколькими секундами, данными ему, с пользой.
Люй Бу дернулся еще один раз, однако магические цепи даже не дрогнули в момент, когда непобедимый генерал приложил всю свою силу для того, чтобы броситься на врага, взглянув на Кухулина в непонимании.
Как он смог пережить Силу Бога?
Люй Бу взглянул на Кастера в непонимании.
Даже с маной от Аинза... Даже выставив своего Плетеного Человека в качестве защиты... Даже если в конце концов его тело оказалось прожарено и искалечено... Тот не должен был пережить Силу Бога.
-Эй, при всем уважении — даже твоя Сила Бога считается всего-лишь стрелой,— и Кухулин, словно почуяв эмоции своего противника, ответил с нескрываемой радостью, после чего, выждав необходимый момент, радостно оскалился,— Навык: Защита от стрел. Такого поворота никто не ожидал.
Люй Бу дернулся к своему противнику вновь и на этот раз сотканные рунами цепи на секунду дрогнули, позволив генералу шевельнуться. Затем еще раз. И еще раз.
Однако Кухулин лишь улыбнулся в ответ.
-Ты знаешь,— панибратски обратился тот к генералу в момент, когда первая из его рунических цепей оборвалась под натиском первобытной мощи Берсеркера, казалось, вовсе не обеспокоенный происходящим, продолжая лишь спокойно сотворять руну за руной,— Я вообще думал использовать против тебя второй Фантазм...
Спустя секунду вторая цепь рун разорвалась с легким звоном, освободив руку Люй Бу.
-Но с другой стороны — я подумал,— Кухулин, однако, наслаждаясь моментом, лишь очертил еще одну руну в воздухе,— Какого черта?
Люй Бу дернулся еще раз, бросив свою освобожденную руку на доступную ему цепь, разрывая следующую.
-Я же великий герой кельтов,— Кухулин только свободно довел еще одну руну рукой в воздухе, вычерчивая огнем символ,— И даже более того, я воплощение мудрости и мощи кельтов.
Освободив вторую руку Люй Бу ухватился за обвивающую подобно поводку его шею цепь и дернул руками, разрывая ее на части.
-А Аинз... -Кухулин пожал плечами,— Да никто не знает, кто он такой. Но заклятия у него — что надо.
Люй Бу, освободивший уже всю верхнюю половину своего тела, бросился к ногам, разрывая следующую цепь.
-И вот с одной стороны — у нас есть Аинз,— Кухулин пожал плечами, доводя следующую руну до завершения,— А с другой — я, великий герой и великий маг.
Люй Бу, наконец, смог дотянуться до последней цепи и, едва не вгрызшись в нее зубами, разорвать последнюю преграду.
