— Вы можете сходить за ней и принести мне?
— Да, — произнёс Барб и, резко поднявшись из-за стола, ломаной походкой направился к двери.
Мне было страшно, меня всю трясло, руки ходили ходуном, сердце бухало о рёбра, грозясь выпрыгнуть из груди. Времени было мало. Вдруг Горнер не успеет вернуться? Вдруг его телохранители что-нибудь заподозрят? Что было бы начни я задавать вопросы, а "Джокер" не подействуй?
Подействовал, телохранители ничего не заподозрили, а Горнер спокойно вернулся, подошёл ко мне и замер, смотря с абсолютным безразличием мимо.
Я нервным движением забрала шкатулку из рук мужчины и прижала к груди. Шкатулка весила килограмма два, но размерами была чуть больше моей ладони. И что делать дальше? Вот сейчас Барб отрубится...
Что делать?
Для начала — не паниковать! — приказала я себе, отставила шкатулку на стойку, и стрелой метнулась к дверям. За левой обнаружилась большая ванная с позолоченными краниками, за правой — спальня с кроватью, ничем не уступающей той, в борделе. Сюда я Горнера и послала.
Барб не дошёл до кровати пяти метров, рухнул на пол, как подкошенный. Хорошо, высокий ворс ковра приглушил звук падения тела.
Рассказ, как раздевала начальника гарнизона и втаскивала его бесчувственное тело на кровать, пожалуй, пропущу, это был худший час в моей жизни...
— А я бы послушал, — влез в повествование Виктор. Я ожгла парня злым взглядом.
Виктор, Мадлен и жутко мрачный Димитрий сидели в кабинете хозяйки борделя и слушали о моих вчерашних похождениях. На рассказе настоял Виктор, собрал всех в кабинете тоже он. При этом маг не выглядел сердитым, по-моему, ему просто было интересно.
— Не смущай девочку, — вступилась за меня Мадлен. — Она отлично справилась.
Виктор надменно вскинул бровь и, таким взглядом посмотрел на блондинку, казалось, она должна была тут же вспыхнуть как пучок сухой соломы, но Мадлен, словно не заметила этого.
— Так мне продолжать? — поёрзав в кресле, осторожно спросила я. Смотрела при этом на Виктора.
— Хватит. — Вставая из кресла, отрезал маг. — Дальше я могу догадаться сам. Мадлен, Дим... — парень повернулся в их сторону — они вместе сидели на тахте, в то время как Виктор устроился за столом блондинки, а я в том самом кресле с подлокотниками в виде русалок. — Рад был с вами познакомиться. И спасибо за гостеприимство.
— Уже уходишь? — спросила Мадлен. Без радости, без грусти, совершенно равнодушным тоном.
— Дела, — развёл руками маг.
— А я?
Виктор посмотрел на меня с какой-то грустинкой во взгляде. Вообще, после того поцелуя через окно, он стал вести себя со мной иначе. Терпеливее, заботливее.
— А тебе нужно особое приглашение?
(Виктор)
— Лис. Слышишь? Лиса!
— А? Что? — встрепенулась девушка. Закрутила головой по сторонам, и почему-то с удивлением посмотрела на меня.
После того как мы покинули гостеприимные стены борделя воробушек вела себя тихо, словно мышка, но стоило ей выйти на торговую площадь и увидеть шатёр гадалки, девушка улетела в неведомые дали, мне недоступные. И вот теперь она стояла и заворожено рассматривала намалёванные на синей материи шатра странные, вышитые золотой нитью закорючки и звёздочки.
— Вернись, пожалуйста, на землю, — как можно ласковее попросил я.
Лиса хлопнула ресницами, кивнула, и тут же отрицательно замотала головой.
— Что? — не понял я такого манёвра.
— Давай зайдём? Ну, пожалуйста, Вик! — видя глубокий скептицизм на моём лице, жалобно заканючила девушка.
Я ещё раз оглядел дурацкие закорючки и звёзды на шатре, и поморщился. Самая бездарная трата времени и денег.
— Если хочешь, иди. Я тут подожду.
— Тебе совсем не интересно? А вдруг тебе расскажут что-то такое, что навсегда изменит твою жизнь? — в глазах воробушка загорелся азарт, голос наполнился мечтательными нотками.
— Иди уже, — я достал из кошелька золотую монетку, всунул в руку девушки, и подтолкнул в сторону зазывалы, расхваливающего таланты некой госпожи Нойяны, умеющей видеть прошлое и читать будущее. Быстрее зайдёт, быстрее отправимся дальше.
Лиса прижала к груди кулачок с зажатой монеткой, и несмело шагнула к шатру.
Признаться, мне самому стало интересно какую белиберду навешают на ушки глупого воробушка.
Я отошёл от шатра, купил у лоточника пару пирожков с вишней, и приготовился тренировать терпение. Здесь всё зависит от актёрского таланта гадалки, если он, то бишь талант — есть, предсказание может затянуться. Не хотелось бы опоздать к отправке дилижанса.
Каждый вечер из Алгора ходил почтовый дилижанс до Энты — столицы Великой Энтарии, на такой дилижанс я и купил нам билеты. Серебряный с пассажира без оплаты питания и ночных остановок в придорожных гостиницах, не дешевое удовольствие, зато последний отрезок пути должен пройти без приключений.
Пока ждал, заметил недалеко аптекарскую лавку. Задумчиво прожевал пирожок, по простецки обтёр об штаны руки и направился прямиком к зданию с намалёванной на круглой вывеске зелёной змеёй кусающей свой хвост.
Аптекарь моему заказу не удивился, не яд же я просил, так что спустя две минуты на дне сумки притаилась пара пузырьков из небьющегося стекла с ядовито-зелёной жидкостью внутри.
Помня об экспрессивной натуре Лисы, так же приобрёл кровеостанавливающую смесь и "злой корень" — самое примитивное средство снимающее боль, отлично работающее против мигреней, зубной боли, так же неплохо убирает последствия весело проведенного в компании алкоголя вечера. Достаточно пожевать несколько минут маленький кусочек корня и можно на пару часов забыть о боли. Правда, вкус у него, будто жуёшь вымоченные в болотной жиже солдатские портянки после долгого марш-броска по пересечённой местности...
Похоже, "гадалка" оказалась с воображением. Когда вернулся к шатру, Лиса всё ещё находилась внутри, как доложился зазывала. Сколько денежек было у воробушка? Она решила потратить все?
— Узнала свою судьбу? — с лёгкой насмешкой поинтересовался я, как только Лиса вышла на улицу. Вид у неё был пришибленный, будто только что на девушку снизошло божественное откровение.
Воробушек в ответ только кивнула, рассеяно так, кажется, даже не поняв сути вопроса.
— Что, всё так плохо?
— Не надо, Вик, — подняв на меня взгляд, тихо попросила Лиса. — Не издевайся. Может быть госпожа Нойяна шарлатанка, а может быть, у неё вправду есть дар.
Такой возможности исключать не стоит, каждый зарабатывает, как может, есть у него дар или нет.
— Что такого она сказала, из-за чего ты расстроилась? — я взял девушку за руку, чтобы не потерялась, и неспешно повёл между торговыми рядами к почтовой станции. Оставаться в Алгоре, как ранее планировала, Лиса передумала, и решила поехать со мной в столицу.
Дилижанс отходил ровно в шесть часов вечера, после того как колокол на ратуше отобьёт последний удар. Спешить было некуда, до отправления больше получаса, а нам всего лишь пройти площадь, и выйти к Северным воротам.
Лиса нахохлилась, явно не желая делиться тайнами.
— Твоё дело, — пожал я плечами. — Не хочешь, не рассказывай.
По Лисе было видно, что хочет поделиться, буквально жаждет получить утешения и увериться, что гадалка всё-таки была шарлатанкой, а все её предсказания полная чушь. Хотела, но боялась сглазить. Вдруг расскажет, и всё станет только хуже?
Вот поэтому всякие предсказатели и гадалки просят своих клиентов никому не рассказывать о том, что услышали в шатре: хорошее может не сбыться, плохое усугубиться, а потом, когда предсказание не сбудется (что чаще всего и происходило), человек не будет чувствовать себя дураком, над которым потешаются те, кому он поведал тайну предсказания.
Воробушка хватило минуты на три, потом она громко вздохнула, и призналась:
— Госпожа Нойяна рассказала, что у меня никогда не будет детей, а мужчина, которого я полюблю... — Лиса насупилась ещё сильнее, поджала губы и быстро заморгала, словно боролась с подступающими слезами.
— Будет тебе изменять? — я решил помочь развить предсказанную гадалкой драму.
— Нет, — сдавленно выдохнула девушка, потом шумно продышалась, и поведала об уготованной её избраннику судьбе. Печальной судьбе. Что ж, я готов уже сейчас посочувствовать этому несчастному: вряд ли парню захочется умирать в самом расцвете лет, ещё и от весьма странной смерти. "Его высосет другой мир", — так сказала гадалка и, поди знай, как это понимать.
Я не стал разубеждать глупого воробушка, пусть верит во что хочет.
В дилижанс мы сели одними из первых, в заднюю пассажирскую секцию. Лиса сразу заняла место у окна, желая любоваться красотами природы, я предпочёл сидеть в глубине салона. Погода в последние дни стояла пасмурная, пыли быть не должно, но вот попасть колесом в какую-нибудь лужу, реально.
Дилижанс, как и полагается, был большим и не поворотливым: на десять сантиметров шире стандартных карет, и вытянут в длину двух телег, если их поставить друг за другом, имел три секции: заднюю пассажирскую, среднюю, и соответственно переднюю, — каждая со своим отдельным входом — узкой дверкой без окон.
В каждой секции друг напротив друга стояли удобные мягкие скамья, рассчитанные на двух человек. Перегородки между секциями были не глухими, и можно было видеть головы всех путешествующих вместе с тобой пассажиров.
Снаружи дилижанс казался старым облезлым драндулетом, я даже на секунду опешил, увидев этот пережиток древности. Внутри же всё более чем пристойно: стены, потолок и пол покрыты толстым слоем лака, сидения обтянуты тёмной, чуть потёртой кожей, на окошках чёрные шторки от солнца, если пассажиру придёт в голову вздремнуть среди бела дня. Дилижанс по-старчески поскрипывал, лениво ворочался, и ворчал, как древний реликтовый зверь. Внутри пахло табаком, ванилью и откуда-то издалека пробивался запах пива. Недалеко располагалась таверна, пивом могло тянуть оттуда.
Вещи пассажиров ехали в просторном "багажном" отделении, там же перевозилась почта и прочие грузы, если места не хватало, вещи закрепляли на крыше. Внутри салона без стеснения и прочих неудобств могли легко путешествовать сразу десять человек. При желании могло набиться и больше. В тесноте, как говориться...
Тянули такую махину шесть тяжеловесов: огромных, холёных, с заплетёнными в косички гривами и хвостами.
Незадолго до времени отправления в дилижанс начали садиться пассажиры: вежливая престарелая семейная пара — сразу видно представители купеческого сословия, сели они напротив нас; двое молодых дворян, нахальных и шумных; совсем молоденькая девушка со своей няней, которая смотрела на всех мужчин атакующим ястребом — эта четвёрка заняла среднюю пассажирскую секцию. Потом няня передумала и пересела в переднюю секцию, в которой стоял только один диван, лицом по направлению движения. В самом конце, в секцию дворян, подсел какой-то клерк из ратуши с пухлым портфелем, был он молчалив и угрюм.
Колокол отбил шестой удар, дилижанс постоял ещё десяток секунд, дожидаясь запоздалых пассажиров — одно место оставалось свободным, щёлкнул кнут кучера, заржали лошади, и мы медленно тронулись с места. До Северных ворот оставалось проехать метров двести. Это расстояние лошади проделают шагом, а потом перейдут на привычный укороченный галоп, в темпе которого они могут скакать по несколько часов.
Лиса, словно маленький любопытный ребенок пялилась в окно, я откинулся на спинку сидения и закрыл глаза, решив немного подремать. Дворянчики тоже притихли, после того, как на них шикнула нянька девчонки: зажала своей подопечной уши, повернулась к парням лицом и так шикнула...
Пожилой купец завистливо цокнул языком, его жена осуждающе закачала головой, Лиса покраснела, а я сделал вид, что сплю.
Дорога до столицы обещала быть не скучной.
— Сто-о-ой! Пру-у! Тормози! — неожиданно заорали снаружи. Дилижанс остановился, пассажиры устремились к окнам, всем была интересна причина задержки. Я "проснулся" и тоже выглянул в окно.
Стоим рядом с воротами — с моего места отлично видна караулка. На секунду в окошке мелькнула голова в форменной кепке, послышался недовольный голос одного из кучеров, ему ответили холодно и зло. Кучер заткнулся, и тут же рывком открылась дверь передней секции. В салон заглянул стражник, на глазах которого были надеты огромные круглые очки, делающие его похожим на стрекозу, отсмотрел няню с девочкой, закрывал дверь и перешёл к следующей секции.
Дошла очередь и до нас. Открылась дверь, снова заглянул стражник, осмотрелся, почему-то задержав взгляд на Лисе, после чего закрыл дверь. Вся процедура досмотра заняла не больше минуты.
Ну, задержал взгляд и задержал, вроде что такого? Воробушек хоть и худющая, но симпатичная, тем более в костюме, который ей "подарила" Мадлен, девушка смотрелась потрясающе. Однако внутри меня всё вздыбилось, сердце бешено заколотилось.
— Виктор? — испуганно позвала Лиса.
— Всё нормально, — отмахнулся я.
— Ты резко побледнел, — не отступалась девушка. — Что-то случилось?
Ответить я не успел. Дверь снова резко открылась, словно её хотели сорвать с петель, в секцию заглянул стражник в чине капитана, мельком оглядел всех, и сосредоточил своё внимание на моей спутнице.
— Леди, прошу Вас выйти из дилижанса, — глухо, но вежливо попросил начальник смены.
Лиса недоумевающе захлопала ресницами, удивлённо посмотрела на стражника, потом на меня. Я кивком головы указал на дверь, мол, исполняй. Лиса нахмурилась, но с места не сдвинулась.
— Леди, пожалуйста, — ещё раз попросил капитан. В голосе его прорезалось нетерпение и угроза.
Я поднялся с места. Капитан напрягся и отпрянул назад. Пришлось выставить перед собой пустые руки и представиться, дабы в меня не полетело какое-нибудь оглушающее заклинание из жезла, который держал один из стражников, стоящий сбоку от двери:
— Я маг. Путешествую вместе с этой девушкой. В чём её обвиняют?
— В таком случае, господин маг, Вам тоже придётся покинуть экипаж, — произнёс начальник смены. Теперь угроза исходила не только от капитана, ей буквально воняло в воздухе, а в навершении магического жезла заплясали крошечные искры.
— Виктор, — испуганно пискнула Лиса у меня за спиной.
Воробушка я проигнорировал, заложил руки за голову и холодно спросил у капитана:
— Могу я прежде поинтересоваться причинами?
Капитан, поняв, что я не собираюсь драться и готов к сотрудничеству, кивнул и пояснил:
— Ваша спутница, господин маг, подозревается в убийстве начальника гарнизона Алгора.
Глава 8
(Виктор)
— Ещё? — предложил Дим. Я молча подставил стакан.
Напиваться в такой момент было некогда и глупо, но душа требовала. Я просчитал несколько вариантов того, как буду вытаскивать Лису из рук главы "Чёрных гильдий" Алгора, если она не справится, но предвидеть смерть господина Горнера... Я не гадалка и не предсказатель.
Залпом влив в себя тёмно-золотистую жидкость и даже не почувствовав вкуса, я вернулся к листку бумаги, на котором пытался изобразить Лису. Грустную девушку, сидящую за решёткой на прелой соломке в тесной камере с одним крошечным окошком под самым потолком. Выходило правдоподобно, из-за чего тянуло напиться.
