Зверь Лютый. Книга 19. Расстрижонка

"Смирение, моление, терпение".

— Ты предавала всё, до чего могла дотянуться. Ты родилась боярышней Улитой Степановной. И — предала отца. Ты стала княгиней Суздальской. И — предала князя. Ты стала инокиней Софьей. И — предала свою игуменью, ты сбежала из монастыря, ты нарушила устав, обеты и клятвы, ты развратничала и насильничала. Вспомни, как подпрыгивала на мне, на связанном узнике, ублажая свою похоть. Кто ты теперь? Не боярышня, не княгиня, не жена, не монашка. "Глаголеть бо в мирскых притчах: не скот въ скотех коза; ни рыба въ рыбах рак, не жена в женах, иже от своего мужа блядеть". Ты теперь... расстрижонка.

"Расстрижонка"... странное слово. Слияние двух действий: "рас-жениться" и "рас-стричься". Двойное "UnDo". Среди почти миллиона взрослых женщин "Святой Руси" — почти все "поженились". Есть несколько сотен, которые "постриглись". Есть тысячи, которые "рас-женились" и десяток-другой, которые "рас-стриглись". Но найти другую такую, которая сделала оба действия... Уникальная женщина.

Слово — изначально было оскорблением. Потом стало милой дразнилкой, нашим, только для двоих, тайным словом. Через годы, описывая в письмах ко мне свои похождения, хвастаясь или прося совета, она часто подписывалась так.

* * *

Я завёлся. Я разозлился чрезвычайно. Не на неё. Она-то... По жизни с разными людьми приходилась сталкиваться. Такими, что убийцы-рецидивисты... не самые скверные экземпляры.

Я разозлился на себя. На свою... двойственность.

Дело в том, что в рамках известных мне этических систем я могу найти для каждого из перечисленных преступлений — "смягчающие обстоятельства". Или вообще — аргументы, переводящие события из категории "преступление тяжкое" в — "неловкая шутка", "милая ошибочка", "вынужденное действие" или, даже, "правильно, прогрессивно, достойно поощрения".

Я могу представить ход таких рассуждений, я знаю сообщества, места, эпохи, где именно так это было бы воспринято. Но я-то здесь! В "Святой Руси". С её здешней идиотско-изуверски-сословно-православно-средневеко-родовой... этикой.

Мне посчастливилось, выпало, приходиться... — да как угодно! — жить среди этих... предков. Я не напрашивался, меня так... Иггдрасилькнуло. Чтобы жить — надо понимать. Их мотивы, их цели. Их возможности и границы. Не вообще — конкретно. Не — "да/нет", а — в "ваттах и метрах". Или, хотя бы, сравнительную силу разных императивов. Не вообще в обществе — в данном конкретном индивидууме.

Эх, силомер бы мне! Измерометр мотиваций выделенной личности в спектре ценностей. И — ожидаемую динамику изменения этой... эпюры сил во времени и в пространстве событий.

Интересно: табулятор — чтобы "табу" мерить?

Вот эта женщина. Её... секс-эпопея. Она, в этом каскаде историй — бедненькая овечка? "Беленькая и пушистенькая"? Которую "злые волки" зверски пугали и насиловали? А она пребывала в молениях, стенаниях и слез проливаниях? — Тогда один стиль общения. Или она сама — волчица? "Что лва злей в четвероногих". Тогда — совсем другая игра, другие слова и действия. Или она — нимфетка предпенсионная? "Лолита со стажем и карьерным опытом"? — Тогда третий вариант.

Впрочем, утопить её в Москва-реке можно во всех вариантах. Тут и не такое топили.

* * *

Глава 418

На реку, на холмы и леса вокруг опускались сумерки. Солнце село. Очень тихо. Только чуть шипят сучья в костре. Через час взойдёт луна, и я погоню лодочку дальше. Можно было бы вздремнуть часок. Но в её присутствии... опасаюсь. Или надо её фиксировать... серьёзно.

Снова, в который уже раз я пытался понять сложившуюся идиотскую ситуацию, понять наилучшую для себя стратегию поведения в ней.

— Если бы ты сдохла — это был бы подарок всем. Андрея не так сильно бы жёг позор твоей измены. "Бог простит, и я... попытаюсь". Детей твоих — избавила бы от возможного стыда. Никто не скажет вдруг твоему первенцу: "А, Изя пришёл! Курвин сын. Ял я давеча твою матушку. Такая сучка забавная". Даже Феодор вздохнёт с облегчением: "Была тайна горячая да простыла". Никого не будет "в послухах", свидетельствовать — некому. Ни — "за", ни — "против".

Она не попыталась возразить. Повторно приняла мои слова о епископе как верные. Значит — я прав. Феодор в игре. И прав Андрей. Когда понял, что "брат по борьбе" — лжёт.

Софья гордо вскинула голову. Атакующая кобра? — Королевская. Сейчас лаять будет?

* * *

Делая пугающие выпады в направлении человека, который её побеспокоил, королевская кобра способна издавать характерные лающие звуки.

* * *

— Так убей! Ты не сказал: и тебе облегчение выйдет, возиться со мной не придётся. А Андрей... он тебя наградит. За смерть мою, смерть лютую, смерть изменщицы.

— Да. Наградит и обласкает. За службу верную, за избавление от напасти каверзной.

Наградит. Куш можно будет взять хороший. Только... По сути, "по гамбургскому счёту" — мне от Боголюбского ничего всерьёз не нужно. Кроме одного — отсутствия враждебности. Как прежде с лесными племенами, так и с русским Залесьем — не трогайте меня, не лезьте, не мешайте.

Вот я выпросил у него кучу вещей. Железоделательные шлаки, штуки полотна, места под вышки... Нужно, важно, "аж горит".

Фигня. Есть только один критичный ресурс — люди. Мои люди. У меня воспитанные, к моему обычаю приученные. Вот их — принципиально взять негде, ни за какое злато-серебро не купить. Их — только вырастить. Всё остальное — вторично. Как их накормить, одеть, обогреть...

"Всё для блага человека". И я знаю как этого человека зовут: "мой человек".

Остальное... вопрос скорости роста "пристрелочного народа". Ну, и моих усилий. Направляемых на обеспечение существования, а не на создание нового.

Вот привезу я в Боголюбово голову Софьи... Андрей отблагодарит. За решение проблемы. И озлобится. За тоже самое. Можно предположить, когда его злоба выплеснет наружу. На меня. Через год-три. Первый — прошёл.

* * *

Свойство человеческой памяти. Люди, со временем, забывают плохое. Остаётся "светлый образ". Который идеализируется, приукрашивается, восхваляется.

Для социальных процессов достаточно одного-двух десятилетий. Шесть миллионов немцев проголосовало за нацистов через 14 лет после окончания ненавидимой всенародно войны. Через 17 после "Беловежской пущи" — было объявлено о возвращении РФ в статус "великой державы". Через 20, после Смутного времени — Московские рати первый раз двинулись освобождать от поляков Смоленск.

Для одного человека, судя по опыту общения с овдовевшими — от года до трёх. Степень, формы "осветления образа" в памяти — разные. Насколько сильно это будет проявляться здесь, в "Святой Руси"? Где физиологическое явление поддерживается идеологически?

"Прости ей грехи, господи. Вольные и невольные". И — прослезился.

"Осветление образа" Софьи будет продолжаться ещё пару лет. Потом "светлая память" стабилизируется. А я стану "злобным погубителем" "былого счастия".

Андрей может и не понимать этого. Но его будет раздражать. Мой вид, мои люди, мой город... Само моё существование. Он будет скрывать, давить неприязненное чувство в себе. И находить другие поводы для его обоснования. Первой, инстинктивной реакцией на мои нужды станет — "нет". А уж почему... в каждом конкретном случае — причина найдётся.

"Кто ищет — тот всегда найдёт". Была бы охота искать.

* * *

— Ну так что, племянничек, резать будешь или топить?

Вот же... стервь неуёмная.

Бздынь. От пощёчины по наглой ухмыляющейся роже — рожа перевернулась и воткнулась в песок.

— Когда обращаешься ко мне — не забывай добавлять "господин". Как и положено робе доброй. Ты, Софочка, нынче чага, полонянка негожая, которую я у хозяев твоих, у литвинов — в дорогу от скуки позаимствовал. Дырка на ножках. Помни место своё.

Собрал вещички в лодку, костерок залил. Поднял за ошейник свою... спутницу. Завёл в лодку, поставил на колени, головой в нос лодки. Сыпанул под колени по горсти мелкой гальки. Верёвку от ошейника привязал к обоим бортам. Так, чтобы голова была ниже. Задрал её мешковину на голову.

Как же тогда Ноготок объяснял? По стыку ляжек с ягодицами?

Вытянул свеже-срезанным прутом по... натруженному с утра литвинами. От всей души. Сперва — вдоль, потом — поперёк. Потом... хватит.

Заводиться начинаю несоразмерно. Уже не от прежней ненависти мучаемого узника к мучителю, а от нынешнего ощущения: "попал впросак".

Попробую словами:

— Ты — дрянь. Тварь смердящая. Есть лишь одна причина, почему ты ещё жива. Князь Андрей. Он тебя ненавидит. Он желает тебе смерти. Но... он тебя любит. Стоять! Ты, пока ещё, занимаешь место в его душе. Поэтому я даю тебе надежду. Ма-а-аленькую. Если ты надоешь мне, если станешь обузой, если разозлишь... У тебя как, от розги моей — горит? А можно и калёным железом. И не только там. Как в моих краях тамошние лесные жители — баб своих научают. Могу зубы выбить. Глазки выдавить. Рёбра поломать. Почки отбить. Будешь — живая, но — не такая. Андрей глянет — из сердца выбросит. Сразу. С омерзением. Не зли меня, Софочка.

Русава... Научили. Хоть и не "Святая Русь", а славные мужи племени Яксерго. Но я учусь у всех. Противно. Но смогу повторить. И разнообразить. С учётом креативных подходов 21 века.

Ночь. Луна. Река. Лодка.

"Тихо плещется вода

Голубая лента.

Вспоминайте иногда...".

Вспоминаю. Убиенных мною. Убиенных моих.

— Господин, отпусти меня. Я... я никакого худа тебе не сделаю! Я уйду, исчезну! Никому, ничего, ни слова...

— Исчезнешь? Куда?!

— Мы с братьями... с покойными... сговаривались: если Андрей меня искать в Ростове будет, то идти мне в Кучково. Вроде как родню проведать. А если и сюда явится — идти в Вышгород, в монастырь. Вроде как по обету, к святыням тамошним приложиться. Я там бывала, меня там знают. А ежели и туда людей слать будет — уходить в Святую Землю. В паломничество ко Гробу Господнему.

— Ты не дойдёшь.

— Дойду! Я людей знаю! Человек в Коломне есть — он нам, Кучковичам, должен, он довезёт.

Вот оно что. А я никак не мог понять — как Кучковичи собирались выскочить из-под сыска Боголюбского.

— Сказывали мне люди знающие, Татищев такой — ты его не знаешь, передавал, что Улита Степановна Кучковна — из самых красивых и умных женщин во всей "Святой Руси". Теперь вижу: попусту трепал. Смотрю я на твою белую задницу с синяками, и никакой красы не вижу. А ведь это — у тебя лучшее. Потому как смотреть на твоё лживое, мятое и наглое лицо... Омерзительно. Так бы и выкрошил. Зубки на сторону.

Зацепило. Женщина может сама себя считать дурнушкой. Но подтверждение со стороны — обижает.

— И другой раз он соврал. Ты ещё и дура. Коли братья отправили бы тебя в Вышгород — то была бы смерть твоя. Ни в Суздале, ни в Ростове, ни в Кучково, вообще хоть где, куда Андрей мог бы дотянуться — убивать тебя нельзя. И в Вышгород тебя отпускать нельзя. Верно говоришь — там тебя знают. Это ж ведь ты помогла, надоумила Андрея совершить святотатство — украсть икону и меч из тамошнего монастыря. Вот бы монахини тебя на судилище да на позорище и вытащили. Вот бы ты им про все свои дела непотребные и рассказала. И пошёл бы звон. От которого братьям твои — смерть у Манохи. А то Великий Князь Киевский на тебя лапу наложил бы. Ростик — муж смысленный. Тоже... порасспрашивал бы. Да и отписал бы Андрею: давай меняться — я тебе жонку непотребную, а ты мне княжество Рязанское. Рязань-то давно уже из-под Суздаля уйти к Киеву рвётся.

* * *

Забавно. Никогда не попадался на глаза анализ событий того, 1155-57 годов, последнего вокняжения Юрия Долгорукого в Киеве, с учётом существования Улиты Степановны.

Напомню: в январе 1155 года Долгорукий мирится с Ростиком в Смоленске, выгоняет из Киева бегающего постоянно туда-сюда "пионера" Изю Давайдовича "взад" — в Чернигов, садится Великим Князем. Старшего сына Андрея ставит князем в Вышгород. Этот маленький городок — "Северный Редут" столицы. Самое опасное направление: возможные противники из Чернигова, Смоленска, Волыни — будут идти с этой стороны. А вот южное направление Долгорукого не сильно заботит — он не воюет со степняками.

Андрея, как всегда, "кидают на направление наиболее вероятного удара". Но не в полевом сражении, а комендантом крепости. При том, что Андрей уже доказал, что он — кавалерист, ни брать города, ни оборонять их — он не умеет. Подстава? Или — уровень доверия: не изменит? Как играли в измены его покойный старший брат Ростислав (Торец) и младший Глеб (Перепёлка). Уверенность: этот сделает всё возможное и невозможное?

Одновременно — и честь, и — западня:

"А я тебя, как пса бродячего

на цепь угрюмо засажу".

Вышгород для Андрея — конура для бешеного сторожевого пса на цепи. Ни на что другое, кроме как рвать прохожих по команде хозяина — не пригодного.

Это особенно обидно — в нескольких предыдущих эпизодах Долгорукий следовал его советам, пренебрегая другими. Или — стравливая таким образом сыновей? Сталкивая своего первенца и наследника Ростислава (Торца) с храбрым и неуправляемым Андреем (Боголюбским)? Фокус папашке удался: Ростислав уже умер, но его "торцеватые" сыновья — растут в ненависти к Андрею, дочь Ростислава — замужем за Калаузом, ближайшим и давнишним противником Боголюбского.

Любимого Ростислава — нет, и Юрию приходиться, скрывая неприязнь к Бешеному Китаю, к сыну-сопернику, принимать того в роли наследника и первого помощника?

Андрей участвует в Киевских делах отца. Обычная текучка княжеской жизни. Суды-казни, смотры-споры, пиры-разговоры... Из которой выбиваются два эпизода. Оба — связанны с Кучковичами.

Осенью 1156 года Долгорукий велит отсыпать валы и поставить стены в Москве. С этого момента Кучково становится городом. Понятно, что Долгорукий не сам землю копает и брёвна таскает. Даже — не сам организует тех.процесс. Он — повелевает. Как он постоянно делал во множестве случаев: посылает работать кого-нибудь. Сыновей, приближённых... В Кучково он посылает Андрея.

Странно: волынские князья как раз снова активизируются. Дело идёт к тройственному союзу: Мстислав (Жиздор) Волынский, Ростислав (Ростик) Смоленский и Изяслав (Изя Давайдович) Черниговский отказываются признать старшинство Долгорукого. К весне 1157 года, к моменту убийства Долгорукого, уже вполне собраны войска для нового похода Великого Князя на Волынь.

Такие, общерусские, мероприятия за день, по щелчку, не делаются. Их готовят. А тут...

За полгода до готовящегося похода — "главного стража главных ворот столицы" на самом "рюрико-опасном" направлении — куда-то за тыщу вёрст в... в архитектуру. Отправляют? Отпускают? Вместо того, чтобы повышать боеспособность собственных отрядов или кормить клопов на ханских кошмах в разговорах о помощи от степняков — где-то в дебрях лесных городни городить.

Обоснование? — Серьёзных военных, политических, экономических доводов — нет. Личностные? — Единственно возможное: там жена.

Дальше гипотезы: было ли повеление Долгорукого — его собственной волей? Или это было согласие на предложение Андрея? Была ли инициатива Андрея — его собственной или "навеянной"? Подсказанной, внушённой? Кем? Эта тема без прямого или косвенного участия Улиты — не решается.