Зверь Лютый. Книга 19. Расстрижонка

Буйну голову несли плеченьки.

Раззудись плечо, с силы тягостно,

Зная, что почём — жизнь безрадостна.

По течению или против ли

Паруса несли мимо отмели.

Вижу — град большой белокаменный.

Правил я хмельной, неприкаянный.

Правил я хмельной и доправился.

И с пустой сумой я направился

Погулять, попить, от безделия,

Хоть чуть-чуть продлить хмель, веселие.

И распятый мне указал перстом,

Убирайся, мол, отыщи свой дом.

И помчался я проулками тёмными

От душ с лицами искажёнными.

Ох, не помню я, как и добежал

И без сил почти в лодку я упал.

Толь под парусом, толь на вёслах ли

Я умчался прочь мимо отмели".

Я б... "умчался прочь". Быстренько и без всяких смущений. Тут и "распятый" придорожным указателем — ни к чему, тут "пальцы в растопырку" — без надобности. Но — нельзя.

Факеншит же уелбантуренный! Как же я сам себя в такую западню загнал?! Ведь всё хотел как лучше... а получилось — как всегда.

"Благими намерениями вымощена дорога в ад". В моём случае — под Манохин кнут.

* * *

И здоровый же городок это Боголюбово! Немногим меньше Владимира. Понятно же: где власть — там и деньги. А народ на денюжку — как мухи на...

Без приключений не обошлось: идя в темноте по реке, мы проскочили столицу. Мда. А что поделаешь? Подсветки нет, звёзды на башнях не сияют, стражники не тормозят. Хрень какая-то тёмная по краю холма чернеет. Пока разглядел да сообразил...

Не, "так жить нельзя", надо мне у себя какой-нибудь... "фарос" уелбантурить.

Не в смысле, где первый и он же — последний президент, а по Александрийски: 120-130 метров высотой. Чтобы вёрст на 50-80 видать было. Чтобы всякие... — мимо не проскакивали.

Причаливая выше города, впёрлись в какие-то кусты. Швербот с поднятыми шверцами и рулём может и на крыльцо въехать. Вода-то высоко стоит. Тут у них где-то... типа пристани должно быть. Рассветёт — погляжу. А пока скинули сходни на берег и выбрались на луг.

Мокрый тёмный луг. Ночь. Половодье. Чернеет что-то слева. Доброе село? Сунгирево селище? — Пригород какой-то. Ну и ладно. А мы вправо приняли. Так по лугу и потопали. "В общем направлении на...".

* * *

По китайски "Na" — завод, "Huj" — свет. Делегация из России приезжает на завод светотехнических приборов в Сычуани, все мужики немедленно выскакивают из автобуса и бегут фотографироваться к логотипу фирмы.

— Наконец-то! Мы добрались!

— Куда?!

— Туда! Куда нас всех всю жизнь посылали!

На Клязьме — не Китай. Но по моим ощущениям... "Правильным путём идёте, товарищи".

* * *

Хорошо — далеко обходить не пришлось. С луга полезли по дороге в горку и вышли к западным воротам. Другие — северные ворота — с середины напольной стороны. А сами стены — километра в полтора длиной. Для сравнения: у Суздаля деревянные стены — 1.4 км. Есть ещё и восточные — "пристанские". Но мы мимо них в темноте проскочили.

Ворота городские закрыты, но уже светает. У ворот народ толпится, поджидает-разговаривает: когда ж эти сони ленивые — пузень через ремезень чесать перестанут, народ христианский — в город пустят?

— Эй, воротники, люди добрые, а что ж вы честнОму народу воротцы-то не распахиваете?

— Не велено. Пока солнце не взошло — не положено.

Факеншит! Ворота — западные. Поставлены низко — в устье оврага, по которому дорога идёт. А солнце, как известно, встаёт на востоке.

— Эй, дядя, а сколь стоит сгонять вашего младшенького на верхотуру, на башенку? Чтобы глянул малец — взошло уже солнце ясное, аль ещё поспать можно?

— Э... ну...

— Двух ногат хватит? Тебе одну — за слово, другую ему — за ножками шевеление да на восток поглядение.

Пустили. Сделал народу русскому облегчение. И не дорого.

* * *

А городок-то не прост. В середине — два оврага, один — на юго-восток, другой — на юго-запад. По ним, в глубине — улицы идут. Интересно как сделано: в нижних концах оврагов — городская стена и ворота. Ворота в оврагах зовут "мокрыми". Восточные — "Пристанские" или "Волжские", западные — "Луговые" или "Владимирские".

За "Луговыми" — луг под стенкой возвышенности, на которой стоит город. За лугом — поселение и пристань. За "Пристанскими" — только пристань. В ограниченном береговыми обрывами пространстве. Пока половодье — подойти только с воды. Под стрелы со стен на обрывах. Да и когда вода спадёт — бегать под обрывом по узкому пляжику... Это мы в Янине проходили.

С севера — "Северные" или "Сухие". Там и рвы, и валы в полный профиль.

Посередине городка, где все три дороги от трёх ворот сходятся, деревянный мост через общий исток оврагов. Чуть что — поставил стражу или спалил. И три четверти горожан к последней четверти, где княжеское подворье — фиг доберутся.

Мы идём с запада вверх по оврагу до этого моста. Поднимаемся наверх, на главную улицу городка. Она ведёт прямо, от северных ворот, через мост, к детинцу, по биссектрисе четвертушки круга, которую и образует плоская возвышенность, на которой стоит Боголюбово. Но к княжескому двору по прямой — не пройти. В конце улицы — площадь и поворот под прямым углом.

Множество средневековых городов строится концентрически: главный — сидит в самой серёдке. Другой подход: самый главный — на самом защищённым краю. Так и у Андрея: двор посажен на локальный выступ берегового обрыва. С двух сторон — Клязьма. С третьей, прямо под стенами княжеского двора — юго-восточный овраг. В самом его глубоком месте. И только с запада — площадь, ворота, церковь.

"...стены дворца на значительном протяжении одновременно являлись и крепостными стенами княжеского двора, т.е. двор фактически представлял собой не огороженную территорию, а укрепленный комплекс зданий... Во времена Боголюбского по аналогичным принципам строились многие немецкие и североитальянские "бурги"...

Перебирая сочинения маститых историков о городах русских, о раскопанных 1300 селищах, раз за разом натыкался на фразы: "исключая Боголюбово", "если не считать Боголюбовский замок".

Уникально. Почему? Рельеф — типичен. А вот постройка... О масонах от Барбароссы — я уже... Их трудов здесь немало.

Масоны — да. Мастера, умельцы. Но должен быть человек, который захотел, сделал выбор в их пользу, а не своих, по византийскому канону выученных. Этих масонов притащил, кормил-обеспечивал, хотя — "еретики второго рода", одобрил их проект — уникальный, "нерусский". "Проект", который постоянно "исключая" из всего остального в те века на "Святой Руси" построенного. Принять вот такой результат, жить в нём.

Дело не только во власти, в деньгах, но и в решимости — "хочу сделать новое", прежде на "Святой Руси" невиданное.

Позвать масонов могли многие, а Боголюбово сделать — посмел только один — князь Андрей.

На площади слева — стена самого замка. Тут уже ворота открыты, пока дошли — солнышко встало.

Вот это да! Белокаменный город!

"Град обречённый". Грады. Белый, коричневые, серые, зелёные, красные... Две трети русских городов будут уничтожены в Бытыевом нашествии. Половину из них — более не отстроят. Боголюбову повезёт, жизнь, всё-таки, вернётся.

О! Вот же...! А эти ворота я когда-то видел! В 21 веке. Но не такими. А рядом, в стык с воротами — церковь. Храм Рождества Богородицы.

"И постави ей храм на реце Клязме, две церкви каменны во имя святыя Богородица".

Вот эта — первая. Кажется, вообще первая каменная постройка в этих местах. Ворота пристраивали уже позже, без связки стен. Арка с надвратным переходом "приложена" к стене церкви.

Второй храм из цитаты — свеженький, прошлого года освящения — Покрова на Нерли.

С другой стороны ворот — лестничная башня. Пока маленькая, в один ярус. Потом-то и второй поставят.

Уж не в этом ли помещении его и убьют? "Круглым в плане и имеющим спиралевидную систему сводов над винтовой лестницей". Это та самая лестница, под которой он прятался?

Боголюбского — убьют свои. Город сожгут монголы Батыя. Потом будут громить разные рязанцы и татары, перестраивать всякие епископы и наркомы. Будет женский Боголюбский монастырь Рождества Богородицы. А вот эта башенка сохранится. На неё посадят сверху высоченную звонницу с шатровой крышей.

Между церковью и башней поверху стен над воротами — каменный переход. По нему, не выходя во двор, будет приходить ночами князь Андрей в запертую церковь. Будет сам зажигать малые лампады и молиться в одиночестве перед своей чудотворной иконой.

— Смилуйся Царица Небесная! Сделай чудо — дай мне сил! Дабы унять русский народ, дабы погасить крамолы да неурядицы, дабы устроить "Святую Русь" разумно да праведно.

Ну, дядя, ты и сказанул! На такие чудеса и у Пресвятой Девы силов не достанет.

Интересно: и в башне, и в переходе, и в церкви — наружу, на запад — щелевые окна-бойницы. Говорят — стрельницы. А во двор, на восток — нормальные, "гражданские", трёхчастные.

Западный фасад храма входит в комплекс укреплений княжеского двора. Делать из церкви ДОТ — постоянная манера в Средневековье. И на Востоке, и на Западе. Про непробиваемую мечеть в Булгаре Великом я уже...

И — белые стены! С востока, с восходящего солнца — аж сияют!

Древние египтяне любили показывать иноземцам свои пирамиды. За десятки вёрст видели путешественники стоящие над пустыней вертикальные столбы света, отражаемого полированными плитами обшивки гробниц фараонов.

Но там-то — юг, там люди к яркому свету — привычные. А здесь, в мягком освещении Руси Залесской, где и ярких-то красок нет, где всё спокойное, приглушённое... Это сияние — как чудо небесное!

То-то Даниил Заточник говорит о Боголюбове, как о символе счастья:

"Зане, господине, кому Боголюбиво, а мне горе лютое".

А поковырять? Это "счастье"... Мне ж интересно...

"...стены Боголюбовского детинца сложены в полубутовой технике из крупных блоков белого камня на известковом растворе с примесью древесного угля. Блоки обработаны несколько более грубо, чем стеновые камни домонгольских храмов Северо-Восточной Руси, но все равно достаточно "чисто".

...сооружение белокаменных укреплений заняло три строительных сезона".

Мда... Шустро работали предки. И качественно. Восемь веков прошло, а не только археологам осталось поковырять, но и туристам — посмотреть.

Надо Альфу рассказать. Насчёт "примеси древесного угля". Уголь у меня "реакторы" дают — пусть попробуют. Фигня! Надо скорее на цемент переходить. Опять не так! Портланд делать — не потяну. Там такая энерговооружённость нужна! Роман-цемент? Глину с известью? Или с гипсом как-то замутить...?

Стоп. Прежде всего — надо вернуться. Отсюда. Живым.

Как у хоббита: "Туда и обратно". У меня — пока "туда". Не выйдешь, пока не войдёшь.

Сделай шаг, Ванюша. Первый шаг "туда", чтобы была хоть надежда на "обратно".

* * *

Все на меня смотрят: у ворот между церковью и башенкой — стража стоит. Ну что, прото-турист Ванечка, понесли головушку плешивую под топор занесённый?

"Тут на милость не надейся -

Стиснуть зубы, да терпеть!

Сколь веревочка ни вейся -

Все равно совьёшься в плеть!".

"Це ще треба подивитися".

Терпёж — не мой конёк. Посему — расцепляем зубы:

— Господин десятник княжьей дружины, мне надлежит быть к господину светлому князю Суждальскому, Андрею свет Юрьевичу. Спешно. Я — Иван сын Акимов, Воевода Всеволжский. Он меня ждёт.

Ни слова неправды. Ждёт. Аж от злобы трусится. Я так предполагаю.

Согласно "Указу о высылке со ссылкой..." мне на Русь являться нельзя. Кроме как по призыву Суждальского князя Андрея Юрьевича.

Призыв был? — Чувствую, что был. И — не простой, а — матерный. "Серденько моё так вещует".

Нет, гонцов, грамоток — не присылалось. Но это ж не единственно возможные способы передачи призывов! Как насчёт радиосвязи? Или — "мерцания светил"? У нас с Андреем — связь астральная. Или — ментальная? А может — эфирная? Как эфира нюхнул, так сразу и почувствовал. Призыв княжеский. Весенний-осенний, всесезонный-всепогодный. Как от военкома. И явился исключительно и незамедлительно прямо к источнику. Вопля призывного. Ментально-астрально-матерного. А не куда ещё, куда мне — нельзя. А ежели ошибся, ежели вы меня не звали, то... то "пробачьте, будь ласка". Сбой при передаче, ложное срабатывание. Позвольте откланяться и незамедлительно удалиться. К едрене фене. В смысле: к месту несения. И продолжению... несения, исполнения и пребывания.

Вот так бы стражники меня сразу к князю и пустили... Но — "с людьми жить — по волчьи выть". В смысле — иметь репутацию.

— О! Во! Ну них... Дык... "Княжья смерть"! Ну дела... И как же ты... эта вот?

— После. Сперва — пошли мальца к князю. А лучше — пусти-ка меня с ним вместе. Для — от долгого ожидания господина своего избавления.

Спутников моих пришлось на площади оставить, но самого — пустили за ворота.

* * *

Круто Андрей Юрьевич в своём дому обустроился.

Площадь в княжеском "бурге" вымощена каменными плитами с желобами-водостоками, на ней — восьмиколонный киворий над чашей.

По гречески — киворий, по мне — беседка. Специализированная — "кремлёвка" к Богородице. Она тут непрерывно приём ведёт. 24/7. Без выходных, праздничных и отпускных. В форме отдельно стоящего столпа, увенчанного "четырехликой капителью". Ею и в моё время можно полюбоваться в боголюбовской экспозиции Владимиро-Суздальского музея-заповедника.

На кой чёрт этой женщине четыре морды лица сделали? Ой, виноват! Врага рода человеческого помянул.

Но правда же! Не надо тут никакого Непала с брахманизмом! К чему нам в Боголюбово всякие... не-палки и не-пальцы? А то сразу начинают:

"Четырехликая рудракша является символом четырех Вед. Владелец этой рудракши никогда не потерпит поражения и будет твердым в своих словах; она нейтрализует склонность к лени и проблемы со снами (кошмары, бессонница и т.д.)... Отрубленная голова с четырьмя ликами, голова Брахмы, бога творения... Как атрибут в левой руке мудрости буддийских божеств символизирует развитие альтруизма через четыре безмерных — сострадание, любовь, сорадование и равность".

Не надо Марию Иоакимовну связывать с извращенцем и кровосмесителем Брахмой!

Причина четырёхликости проста. Матерь Божья — многостаночница. К ней прикладываются. Постоянно и многократно. Без отпусков для поправки здоровья и праздников по случаю взятия Бастилии. Что и объясняет плохую сохранность ликов, хоть и вырезанных из высококачественного камня, способного эффективно противостоять "обычному" выветриванию. Плохо сохранились все четыре лика — в течение нескольких столетий "прикладывались" со всех сторон. Я ж говорю: "станков" — много.

Залюбили люди православные Царицу Небесную. До полного истирания и потери человеческого вида.

Ещё бы: по местной легенде ещё и в XIX в. верующие "грызли" этот каменный блок в целях исцеления от зубной боли.

Отгрызть нос у Богородицы, укусить Пресвятую Деву за щёчку... Есть в христианстве что-то от каннибализма с элементами эротических игр...

А за спиной у меня сама церковка. И как оно изнутри? Хоть от дверей глянуть.