— Гарри, дуэль без ограничений, исключая Непростительные, — вернувшийся Олаф был мрачен. — Доменик, в принципе, адекватный парень, но Джейкоб настаивал на самых жестких условиях, так что...
— Видимо, навозная бомба ему пришлась не по вкусу, — я усмехнулся краем губ. — Будем надеяться, мне повезет, и я смогу преподнести ему еще пару сюрпризов.
Олаф и Доменик отошли подальше, скрываясь за тонким слоем защиты. Мадам Максим, как директор школы, подняла палочку, чтобы подать сигнал.
Вспышка!
— Bombarda! — в мою сторону устремляется переполненное силой Взрывное. Но меня уже подхватывает левитация, на отработку которой я потратил довольно много времени, благо пространства в зале поединков хватало.
— Seco! Flamio! — еще два заряда пролетают совсем рядом, на следующее взрывное мне пришлось выставить щит, успешно поглотивший удар, не исчезнув при этом. Обнадеживающий признак — значит по наполняемости энергией он несколько слабее меня.
— Diffindo-Confundus-Bombarda! — три выплюнутых одной цепочкой заклинания устремляются в ответ, а в щит, уничтожая его, врезается огненный шар Джейкоба.
— Leviosa Circle! — ко мне летит град камней, вывернутых из площадки.
— Fiendfire, — мне пришлось пойти с козыря, другого способа уничтожить летящий в меня каменный рой я не придумал. — Partum a ferro sphaera!
Жуткая боль пронзила мою левую руку — одна из капель расплавленного камня успела попасть в меня, пока я выплетал длинное защитное заклятье из области трансфигурации.
Ободренный тем, что я едва не выбыл из боя раздавленным камнями, Джейкоб широким взмахом палочки направил в мою сторону еще один каменный рой, даже больше предыдущего, но я видел, что усилие было для него почти нестерпимым, его лоб покрывали капли пота.
— Leviosa Circle! — в свою очеред я описал палочкой круг, собирая в левитационный круг все летевшие в меня камни. — Vaddivasy MaXima!
Получив ускорение, замершие было камни отправились в сторону Джейкоба, а я одно за другим сплетал и запускал слабенькие огненные заклятья, пытаясь собраться с силами.
Джейкоб использовал незнакомое мне заклинание, попросту раздробив летевшие камни в мелкую пыль и тут же закутавшись в сияющую сферу, не позволившую магу задохнуться.
Мы замерли, переводя дыхание. Заклинания на пределе сил дорого стоили обоим, — но я чувствовал, что перелом в бою уже наступил.
Шаг в сторону — длинный язык огня пронесся мимо, бессильно разбиваясь о стену амфитеатра. Ревущий поток силы рванулся в палочку, заставляя воздух потрескивать и искриться.
— Ignea Hastam! — До предела напитавшееся силой огненное копье, уничтожив по дороге еще одно взрывное заклинание, выпущенное моим оппонентом, разбило выставленный щит. Джейкоб покачнулся.
— Seco — Sectusempra, — выдал я формулу показанного мне Блеком темного проклятья.
Джейкоб как-то сумел защититься, но невидимые лезвия полоснули его по правому боку. Не давая ему опомниться, я взлетел в воздух, в верхней точке ударив еще одним огненным копьем.
Заклятье проломило последний щит Джейкоба, окутав его огненным облаком, сквозь которое засветились солнечным светом защитные чары полигона, не позволившие мне убить оппонента.
Я согнулся от боли во всем теле, прижимая левую руку к носу — от перенапряжения кровь хлынула, словно фонтан.
— Стоп! — Вскочившая мадам Максим палочкой убрала защитные экраны, и к лежавшему на земле дымящемуся Джейкобу бросились медики, вызванные из больницы. Как выяснилось, мой удар сильно обжег Кемпбелла даже сквозь сработавшую защиту полигона, правда, уберегшую аристократа от основной части огня и спасшую его жизнь.
Размахивающие палочками фигуры в бело-синих форменных мантиях, скрыли от меня лежащего противника. Олаф и Доменик, встретившиеся посреди поля, пожали друг другу руки, придя к соглашению. Один из медиков, толстый, бритый налысо мужчина, несколькими отточенными заклятьями привел в норму мою руку и остановил кровотечение из носа. Выпив протянутый им пузырек с зельем восстановления, я почувствовал себя чуть лучше.
— Sonorus! — Олаф направил палочку на свое горло, усиливая голос заклинанием. — Дамы и господа, ввиду невозможности продолжать поединок представителем семьи Кемпбелл, дуэль считается завершенной. Победитель — Гарольд Бриттон, вызванный за оскорбление Лилиан Кембелл её братом.
На выходе из дуэльного зала я столкнулся с запыхавшимися Делакуром-старшим и Джеймсом Бриттоном.
— Цел? — Жан-Клод довольно тяжело дышал, видимо, большую часть расстояния от школы до амфитеатра ему пришлось пробежать.
В этот момент мимо нас медики пронесли все еще дымящегося, но явно живого Джейкоба.
— Понятно, — Джеймс проводил его заинтересованным взглядом. — Ну что ж, племянник, — он ехидно улыбнулся. — Поздравляю с заделом.
В это же время в Лондоне. Темная аллея.
— Значит, вы готовы заплатить задаток в пятьдесят тысяч галеонов, и потом еще столько же по выполнении дела? — Тихий, практически сливавшийся с шумом в зале "Приюта висельника" голос заставлял собеседника ничем не примечательного человека в мантии с капюшоном напрягать слух.
— Человек, обратившийся ко мне как к посреднику, — ответил маг, пришедший сюда с однозначным поручением найти убийц для Блека, — потребовал гарантий, что его заказ будет передан лучшим специалистам. За такие деньги можно устранить половину Визенгамота.
— Но не одного из лучших и сильнейших темных магов этого времени, — был ответ. — Лорд Блек — опасный противник... Пожалуй, больше золота отряд взял бы только за голову Дамблдора.
— Вы могли бы устранить директора Хогвартса? — этого не было видно под капюшоном, но убийца готов был поклясться, что потенциальный заказчик недоверчиво приподнял брови. — Вы действительно можете это сделать?
— Всё возможно, если приложить достаточно усилий... и денег. — Ответил убийца. — В мире нет бессмертных людей, и даже доблестный победитель Гриндевальда тоже смертен, как и все мы. Правда, подобный заказ оплачивался бы в двадцать раз дороже.
— К счастью, мне не нужно устранять Дамблдора. — Наконец усмехнулся маг, бывший уже больше десяти лет доверенным лицом директора Хогвартса, пожалуй, единственным, с кем Дамблдор не вел двойную игру, а честно оплачивал выполнение всех распоряжений. — Моему заказчику нужна только голова лорда Блека.
— Хорошо. Если цена вас устраивает, — бесстрастно ответил убийца, пристально разглядывая волшебника, — то я отправлю лучшую пятерку, которая в состоянии убрать даже мага уровня лорда Блека.
Глава 25. Тайна крестражей.
20 октября 1995 г.
— Гарри, — Сириус, смотревший на меня из сквозного зеркала, казался задумчивым. — После того, как ты избавился от крестража в своей голове, я начал копать в этом направлении. Сам знаешь, Блеки никогда не были светлой семьей, так что литература даже о столь мрачных вещах у меня нашлась в избытке.
— И что ты нашел?
— Если я правильно понял, Лорд создал не один крестраж, на что до него еще никто не отваживался. — Сириус поморщился. — Это видно по тому, что чем дальше — тем более жестоким, непредсказуемым и неуправляемым становился Темный лорд во время первой войны. Опять же, я вместе с Джеймсом не раз сталкивался с Лордом на поле боя, и с каждой встречей дыхание зла, исходившее от него, было все сильнее. Так что, боюсь, одним крестражем змеелицый не ограничился.
— Но где и как их теперь искать?
— Думаю, два из них мы можем благополучно вычеркнуть — твой шрам и тетрадка Малфоев, с которой ты столкнулся на втором курсе. — Сириус грязно выругался. — Не могу поверить, что Дамблдор не понял, с чем имеет дело, когда ты принес ему тетрадь. Но вот какого черта он потом промолчал о крестражах... Не понимаю я его.
— Ты знаешь, я думаю, он скорее удавится, чем выдаст хоть что-то из известного ему. — Я невесело усмехнулся, глядя в зеркало.
— Посмотрим... Я нашел одного интересного человека, которого желательно бы переманить на нашу сторону.
— А кто он? — Обычно Сириус не делал таких акцентов, но тут меня стало разбирать любопытство.
— Он один из лучших зельеваров страны, тоже неплохой окклюмент, а главное — ему доверяет Дамблдор, когда-то они вместе работали в Хогвартсе, пока туда не приняли на работу Снейпа. Гораций Слагхорн. Очень скользкий человек и довольно могущественный маг с огромным багажом знаний. А по виду — усатый добрячок-сибарит.
— Он не хочет поменять сторону? — Я пожал плечами. — Или просто хочет оставаться вне игры?
— Не совсем так. Он хочет разговора именно с тобой. — Сириус тоже усмехнулся. — В определенном смысле этот толстяк — копия Аластора по подозрительности к неизвестным людям, а тебе он почему-то готов поверить. Горацию Слагхорну нужны веские гарантии собственной безопасности.
— Ты предлагаешь мне навестить Англию? Дамблдор и Лорд могут почувствовать, что я вернулся..
— Он действительно будет нам полезен. Самое главное, что рано или поздно к нему придет Дамблдор, и Слагхорн сможет стать еще одними нашими глазами и руками в стане директора. А еще лет пятнадцать назад поговаривали, что Слагхорн отчаянно пытается повторить опыт Николаса Фламеля и потому не влезает ни в какие конфликты.
— Когда мне приехать, крестный? — Я внимательно посмотрел на ухмыльнувшегося Блека. — Но я приеду не один, надеюсь, удастся убедить учителя подстраховать меня.
— Ты стал осторожнее, крестник, — Блек с уважением взглянул на меня. — Жаль, этого не хватало в Первую войну ни мне, ни твоему отцу, за что мы в итоге оба поплатились по высшему разряду. Слагхорн согласился еще раз побеседовать со мной завтра в десять вечера, до этого он что-то варит в своей лаборатории.
— Хорошо, я буду обязательно. — Сквозное зеркало в моих руках погасло.
21 октября 1995
Следующий день буквально промелькнул мимо меня. Утренняя тренировка с Киараном, на которой учитель любезно согласился сопровождать меня в Англию и прикрыть мою спину. Обед с Делакурами, на котором мне пришлось проявить максимум такта и контроля, чтобы не выдать проницательной матери Флёр наши изменившиеся отношения. Прогулка с Флёр и Габриель по осеннему парку, где мы ели горячую магловскую пиццу, дурачились и носились среди деревьев, словно дети. В присутствии младшей сестры мы не могли позволить себе ничего, выходящего за рамки обычных отношений, так что я иногда целовал тонкое запястье или невзначай приобнимал улыбающуюся девушку. Габриель, впрочем, пока не особо интересовалась такими материями, и просто старалась весело провести выходной день, расспрашивая меня о факультете, — в Шармбатоне мы ни разу так и не виделись за все время.
— Не поймаешь! — Габриель с визгом бросила в меня заклинание подножки и спряталась за дерево.
Засмотревшись на тонкий профиль Флёр, я самым позорным образом пропустил детское заклинание. Однако пассивный щит, который я постепенно учился поддерживать вокруг своего тела постоянно, благополучно отразил заклинание девочки, и мы с Флёр побежали следом за уворачивающейся, хохочущей Габриель.
Вечером после ужина, когда уже постепенно темнело, я обменялся жадным поцелуем с Флёр, с которой мы наконец-то остались вдвоем, и ушел в каминный зал, к ожидавшему меня Киарану. По взаимной договоренности, мы надели мантии с глубокими капюшонами, полностью скрывающими лицо. Ухватившись за кристалл международного портключа, мы перенеслись в Англию, оказавшись перед коваными воротцами, возле которых нас уже ждал Сириус.
— Пойдемте, — обменявшись с нами рукопожатиями, крестный повел нас через крошечный парк, в центре которого прятался между деревьями дом с черепичной крышей, сложенный из красного кирпича, а за ним виднелось гораздо большее по размерам строение — видимо, основное жилище Слагхорна.
— Гостевой домик, — обронил Сириус, проходя к крыльцу.
Постучавшись в дверь и откинув капюшон своего плаща, Блек убедил хозяина впустить нас, после чего мы перешли через темные коридоры и небольшую гостиную в комнату, все убранство которой составляли стол, стулья и яркие факелы на стенах. Грубая каменная кладка стен, гораздо более прочных, чем в остальном доме, показывала, что здесь нередко проводятся опасные эксперименты, вдалеке от жилища зельевара.
— Добрый вечер, господа. — Только теперь я сумел разглядеть нашего гостеприимного хозяина. Тучный, даже скорее толстый, с роскошными серыми усами на полном лице, однако серые глаза поблескивали совсем по-молодому, а пальцы-сосиски ловко удерживали палочку, направляя движения кофейника и чашек. Одетый в простую бурую мантию Гораций явно только что отошел от котлов — одежда все еще хранила едкий и одновременно пряный аромат незнакомого зелья.
— Добрый вечер, господин Слагхорн, — мы с Киараном откинули капюшоны, показывая лица. Глаза зельевара пробежались по моему лицу и остановились на лбу. Он усмехнулся.
— Поздравляю вас, мистер Поттер. Над вашей внешностью поработал мастер своего дела. Я совершенно не чувствую эманаций магии от вашего шрама.
— Есть многое на свете... — Процитировал я Шекспира, к которому питала определенную слабость Флёр.
Обменявшись некоторыми неизбежными в таком случае любезностями, мы перешли к делу. Впрочем, даже в этом полупустом помещении хозяин сумел создать определенный уют — выставив перед нами и кофе, и множество подносов со сладостями народов мира, и я понял, почему Сириус назвал его сибаритом. С удовльствием поедавший засахаренные фрукты мужчина пристально посмотрел мне в глаза.
— Мистер Поттер, я имел честь быть дружным с вашей матушкой. Невзирая на основной талант в области заклинаний, она была очень способной в зельях. — Гораций отпил кофе. — Насколько я понял Лорда Блека, вы собираете третью сторону в предстоящей войне... Но мне хотелось бы знать, ради чего?
— Честно говоря, мистер Слагхорн, — я прямо встретил его взгляд. — Я вижу будущее магической Англии без двух людей, отравляющих её настоящее. Без Вольдеморта, — мужчина не вздрогнул от прозвучавшего имени, — и без... Дамблдора.
Слагхорн усмехнулся одними губами.
— Ну, чем вам не угодил... Вольдеморт, я понимаю, простите. Но вот чем вас не устраивает директор Дамблдор?
— Для начала, этот человек разрушил всю мою жизнь до недавнего времени. — Я постарался собраться с мыслями. — Он отдал меня в руки ненавидевших магию родственников, с которыми я прожил до 4 курса. Он посадил без суда в Азкабан моего крестного. С его подачи меня травили зельями дружбы и привязанности, и собирались угостить приворотными, чтобы отобрать у меня наследие семьи в пользу предателей крови. Это если говорить о том, что он сделал лично мне, но есть и другое...
Серые глаза Слагхорна были полны внимания.
— Благодаря попустительству и явной поддержке директора многие знания объявляются темными и уничтожаются. Магическое искусство пытаются втиснуть в рамки декретов министерства, а аристократические семьи, носители древней магии и традиций, уничтожаются. Я и мои друзья не имеем ничего против маглорожденных или полукровок — они такие же люди. Но и утрата немалой части древних знаний, к которым их не пускают директор на пару с министром, утрата старых традиций и идеалов чистокровных, мне кажутся недопустимыми.
