— Нас этот шторм тоже зацепил. День ни работать не могли, ни рыбачить, но и отдыха никакого — спасали от дождя и ветра сушащиеся мясо и рыбу, — проворчал Малх, — Правда, он же и помог нам с разборкой остатков судна. Сами долго бы ещё провозились с выдиранием гвоздей и срубанием зубилом заклёпок, а шторм сделал половину работы за нас. Хоть и перепортил, конечно, немало хороших досок. Но это что же тогда получается? Что если бы не этот шторм, нас бы нашли ещё тогда? Или ещё раньше, если бы мы попали на те островки восточнее?
— Да, там вас нашли бы. Но не жалей о них — они гораздо хуже вашего, и я даже не уверен, можно ли было выжить на них так, как вы выжили на своём.
— Так я разве об этом жалею, досточтимый? Без того шторма мы бы продолжали разбирать судно, нам нечего было бы праздновать, не устроили бы и этой дурацкой ловли жемчуга, и Адербал остался бы жив. А так — да, островок-то нам достался, конечно, очень неплохой. И привыкныть к нему успели, и даже покидать его было как-то немного жаль...
— Да это-то понятно, — проговорил генерал-гауляйтер, — Но этот шторм слишком уж потрепал наши корабли. В двух открылись течи — они были старой постройки, ещё не нашей здешней. Хорошо хоть, была вторая смена гребцов, и было кому вычёрпывать воду из трюма. Но люди устали и нуждались в отдыхе, а потом пришлось чинить корабли, и на всё это ушла ещё неделя.
— Вот на ней-то у нас как раз и приключилась эта беда с Адербалом. А после его гибели изменилась и вся наша ситуация. Строить то судёнышко, которое мы замышляли, смысла уже не было — вчетвером с ним управляться было бы нетрудно, но втроём мы бы на нём умаялись. Да и не нужно оно было на троих — лодки хватало за глаза. Остойчивость только у неё была маловата для мачты с парусом, но за два дня после похорон Адербала и нашей тризны по нему мы собрали из досок два понтона и закрепили их вдоль её бортов. На следующий день мы сплавали на тот клочок суши с остовом "Дельфина Нетона", там собрали небольшую пирамиду из камней над захоронением наших, а на ближайшей скале высекли надпись для будущих спасателей, если найдут. С понтонами лодка показала себя хорошо, и мы решили, что если погода за эти дни не испортится, то можно рискнуть. Мы сложили такую же пирамидку над могилой Адербала и тоже высекли такую же надпись на ближайшем большом камне...
— Да, наши люди нашли потом обе, но вас на острове уже не застали. Наверное, вы с ними только на пару дней и разминулись.
— Скорее всего, — согласился мореман, — Мы не подумали о том, что ту большую восточную отмель ваши обыщут так быстро, а у побережья за них всё прочешут местные. Если бы знали — дождались бы, конечно, но откуда нам было знать? Мы думали, что если поиски и не оставлены, то ждать ещё долго, а чего нам было ждать, когда мы могли уже добраться до побережья и сами? Погода не испортилась, так что мы дополнили надпись на камне, погрузились и отплыли. Умаялись, конечно, грести, ветер-то в основном боковой был, но что нам оставалось? Нас, конечно, сносило и к западу, но берег-то ведь длинный — куда бы он делся? Главное — не заштормило, и на том хвала Нетону. На третий день после нашего отплытия мы увидели вдали и берег. Вскоре мы почувствовали бриз и наконец-то подняли парус. И наверное, когда мы шли под ним, абсолютно не утруждая себя греблей, мы были даже счастливее, чем позже, когда искали место, где бы нам причалить. Там нам снова пришлось спустить парус и идти на вёслах, поэтому к берегу мы пробиваться уже поленились, а причалили к песчаному пляжу между рифами. Воды и жратвы хватало, так что остаток дня мы уже ничего не делали, а наслаждались бездельем. На следующий день нашли безопасный пролив между рифами и добрались наконец до самого берега. Куда нас вынесло, мы могли только догадываться, но понятно было, что к финикийскому Эдему мы гораздо ближе, чем к Тарквинее, да и ветер туда был попутный, а грести против ветра нам очень не хотелось. Так бы и доплыли мы туда, если бы не попалась туземная деревушка у самого берега. У нас как раз подходила к концу вода, и её запас нам всё равно нужно было пополнить, зато лишних бронзовых гвоздей, которые мы прихватили с собой специально для обмена с дикарями, у нас было больше, чем достаточно. Это был второй день нашего плавания на запад, у туземцев мы хотели только набрать воды и выменять свежей жратвы. Конечно, мы бы с удовольствием поразвлеклись и с бабами, но это было бы рискованно, а зачем нам был лишний риск? Хвала богам, были и монеты в кошелях, а где у финикийцев в ихнем Эдеме шлюх найти, мы и сами кому угодно подскажем. И тут вдруг оказался там у них один такой, что по-финикийски немножко говорил, да и мы ведь тоже ихних слов немножко знаем. Его к нам вождь ихний послал сказать нам, чтобы мы никуда оттуда не рыпались а ждали, когда за нами прибудут из Тарквинеи. Ну, остальное вам известно...
14. Дела поважнее.
— Поберегись! — стропальщики, строповавшие большой полудизель, отбежали от него в сторону, и их старший дал отмашку крановщикам, — Подымай!
Со скрипом медленно закрутилось большое ступальное колесо, натянулся канат и стропы, и движок оторвался от доставившего его к стапелю воза.
— Довольно! — остановил своих старший крановой команды, — Разворачивай!
Другие работяги налегли на рычаги карусельной платформы крана, перемещая его груз к корпусу судна.
— Спускай! — скомандовал уже Володя в рупор, — Стоп! На меня подтягивайте! — это уже не в рупор, поскольку адресовалось уже работягам рядом с ним, — Правее! Теперь на меня! Стоп! На три пальца правее! Спускай! — это снова в рупор крановщикам, — Стоп! — окончательно по месту движок выставлялся уже с помощью стальных ломов и чьей-то матери, и чтобы работяги не надорвали пупы, требовалось натяжение краном, — Так, на два пальца левее! На полпальца на меня! Так, хорошо! — работяги облегчённо вздохнули.
— Всё! Спускай! — после окончательного выставления движка надо уже ослабить натяжение строп, дав им провиснуть, дабы работяги могли отцепить их, — Поберегись! На хрен отсюда, орясина! — подогнал спкцназер зазевавшегося, — Всё, подымай! Размечайте и засверливайте! — движок требовалось ещё надёжно закрепить на платформе машинного отделения фундаментными болтами, под которые требовалось провести отверстия через его опорные лапы по месту.
И это был только первый из трёх монструозного вида бронзовых агрегатов, из которых будет состоять силовая установка достраивавшегося наконец парусно-моторного судна, ещё экспериментального, но уже в полноценном типоразмере, дабы по результатам его испытаний откорректировать окончательно конструкцию его будущих систер-шипов. Я ведь упоминал о делах поважнее, не позволявших нам задерживаться на Барбадосе? Вот как раз эти дела с полудизельными судами я и имел в виду, если кто не въехал.
В принципе-то их можно было бы строить и в Нетонисе, где у нас делаются уже и сами движки, и прочие детали привода, включая и достаточно массивные. Шутка ли всё это хозяйство сперва с Азор в Испанию перевезти, там приныкать на весь зимний период, дабы перед лишними глазами не палить, а затем и снова через всю Атлантику на Кубу всё это переть? Конечно, это было бы идиотизмом, если бы в планах была только одна серия из нескольких моторников. Азорский кедр ничем не хуже атласского, и уж на несколько кораблей его бы хватило. Но в планах — на перспективу, конечно — не единицы, а десятки подобных судов, а такой нагрузки азорским лесам уже не выдержать. А что нашим детям и внукам прикажете делать в ещё более отдалённой перспективе, когда понадобятся уже и сотни судов океанского класса? Тут волей-неволей вспомнишь те испанские "Золотую" и "Серебряную" флотилии, большинство галеонов которой строилось на верфях кубинской Гаваны. Конечно, везти движки и прочий привод аж с Азор страшно неудобно и страшно накладно. И конечно, со временем мы от этого отойдём, развернув производство на самой Кубе, но пока у нас нет для этого кадров, а кораблей требуется немного, проще получается возить с Азор. Наоборот, конечно, было бы не в пример удобнее, но вот чего с Кубы на те Азоры уж точно не навозишься, так это хорошего корабельного леса. Оттого, собственно, и испанские Габсбурги известного нам реала, скрипя сердцем, терпели ситуёвину, когда лучшие корабли их важнейших флотилий строятся в далекой заокеанской колонии, а не в самой метрополии под бдительным монаршим присмотром. Безобразие по всем властным канонам, особенно для тогдашних королей, нашим современным либерализмом никогда не страдавших, но тут испанским Габсбургам деваться было катастрофически некуда. На то число галеонов и прочих судов, что нужно было для королевского трансатлантического грузооборота, лесов самой Испании банально не хватило бы.
Тарквинии — ни разу не Габсбурги, мы — тем более, но в этом смысле ситуёвина у нас с ними схожая. Не сей секунд, конечно, а на перспективу. Соответственно, и планы нашего судостроения на перспективу ориентированы — где в будущем эти трансокеанские флотилии строить предстоит, там по уму и начинать это строительство следует. То бишь в привязке к источнику деловой судостроительной древесины, альтернативы которой у нас не будет ещё долго. Стальное судостроение — это массовый прокат стального листа, и не самого тонкого, да ещё и крупноформатного, это фасонные профили нехилых сечений и длины, и всё это требует такого оборудования, не говоря уже об объёмах металлургии, до которых нам ещё очень и очень далеко. Тут тонкого-то листа морской латуни на обшивку подводной части от червя в нужных количествах накатать — и то задача была непростая. А свинец, которым весь античный мир пользуется — он и тяжёлый, и от обрастания днища не спасает, а повредить его при очистке — раз плюнуть. В дальнейшем, конечно, тоже на Кубе надо производство этой морской латуни развораяивать, как и много чего ещё, но всё это в общем объёме мелочи в сравнении с корабельным лесом. Так что тут без вариантов, как говорится, только Куба.
Возможно, и нам придётся со временем переносить главный судостроительный центр из Тарквинеи в Гавану, которой ещё нет. Во-первых, она для транзита ценностей с материка расположена удачнее — Тарквинею-то мы основывали на месте той пресловутой американской базы Гуантанамо, исходя из соображений военно-морского контроля над Вест-Индией, колонизация которой приоритетнее. В будущем же, когда дойдут руки и до Мексики, без порта на месте Гаваны один хрен не обойтись. А где порт, там и ремонтные доки напрашиваются, а до кучи к ним — и верфи. Во-вторых, там с лесом ситуёвина лучше. Махагони-то хватает и здесь, и это превосходное дерево, но весь корабль из него строить — не самое оптимальное решение. На те же мачты и прочий рангоут испокон веков сосна идёт, и кубинская сосна — прекрасная замена средиземноморской, но проблема в том, что как раз здесь-то она и в дефиците. За ней в горы переться надо, там её хватает, а внизу, на равнине — только отдельные деревья изредка попадаются. Там же, на западе острова, она и на равнинах целыми лесами растёт. Да и на корпус судна махагони не везде подходит. На внешний слой обшивки, да на палубы — это да, лучший выбор из всего, что есть, но набор лучше дубовый, а внутренний слой обшивки — из комбинации того же дуба с сосной. Дуб, естественно, тоже местный кубинский, и его тоже в западной части Кубы побольше, чем в нашей восточной. На первое-то время хватит, конечно, и тутошнего, а вот на перспективу опять-таки напрашивается Гавана. Хвала богам, эдемские финики сами не сподобились на экспансию и раньше нас её не заняли. Дуб этот кубинский, как и испанский каменный, по желудям только и распознаётся как дуб, а по листьям — хрен ты его к дубам причислишь, если не в курсе. Но по древесине — дуб как дуб, вполне себе дубовый, не хуже привычных нам видов Старого Света. В-третьих, Серёга говорит, что как раз неподалёку от Гаваны и поверхностные выходы битума имеются, то бишь своя местная нефть прямо под боком, а это и смола, и смазочные масла, и горючее для движков. Для наших моторных парусников этот фактор особенно актуален, потому как нефть на халяву из колодца вёдрами черпать уж всяко проще, чем растительные масла выращивать и выжимать. Но и тем романским и вестготским испанцам известного нам реала, никаких движков не знавшим и в нефти как в топливе не нуждавшимся, хватало за глаза и прочих резонов, с нефтью не связанных. Леса и транзитной логистики хватило в реале и им в пользу выбора Гаваны, хотя поначалу и их губернаторы в Сантьяго-де-Куба размещались, то бишь в нашей восточной части острова лишь немногим западнее лагуны Гуантанамо. И их ревльные галеоны реальной гаванской постройки — наглядное свидетельство рациональности реального исторического выбора.
Но то — дела светлого будущего, а пока у нас ни масштабы деятельности ещё не те, ни наши потребности. Над тем, чтобы застолбить Гавану на будущее, думать уже пора, а пока руки до этого не дошли — болтать о ней поменьше, дабы финики не пронюхали, не просекли фишку и не опередили. У них уже и до самых тупых доходить начинает, что не с Тарквинеей тягаться ихнему Эдему, и их слив нашим испанцам — вопрос только времени, но вот цена и условия означенного слива — тут торг не только уместен, но и неизбежен. Их верхушка, естественно, на максимальной автономии настаивать будет, нам же их полная и безоговорочная ассимиляция желательна, и чем больше нужных нам местных ништяков в наших руках на момент торга окажется, тем ближе будет его итог к нашим запросам.
А в Тарквинею нефть, как я уже упоминал, ближе и проще возить с Ямайки, где тоже есть её выходы на поверхность. Такая же тяжёлая, как и кубинская, и тринидадская, и венесуэльская, но где в карибском регионе лёгкую возьмёшь? И даже её при античной логистике в нужном количестве в нужное место доставить — задача не из простых. Оттого и рассчитываем мы не столько на неё, сколько на растительные масла. Когда дойдут руки до нормального дизеля, это станет проблемой, потому как на разное горючее нужны его разные модификации — на солярку одни, на мазут другие, на растительные масла третьи, и в один и тот же дизель что угодно заливать хрен прокатит. Но до того нормального дизеля у нас руки дойдут нескоро. Хоть это и магистральный путь развития, до него доразвиться ещё надо, а пока-что до него ни рук тех не хватает, ни инженерных кадров, ни точности производственного оборудования. Да даже и материалов. Серёга вон на нержавейку мне хром с никелем ищет, к которой и требования не столь высоки, лишь бы обрабатывалась не слишком тяжело, да не ржавела, а на хороший дизель уже металл и по механическим свойствам другой нужен, и жаропрочность ему нужна, и износостойкость. И хотя это тоже хромоникелевая группа сталей, но класс её уже другой. Так и называются официально эти стали жаропрочными, и входят они в число так называемых труднообрабатываемых — ага, тоже не просто так к ним причислены, а очень даже по поводу. Начисто их уже в калёном виде обрабатывать приходится, в том числе и сверлить, а стальной инструмент их хреново берёт, даже тот быстрорежущий с вольфрамом, который у меня ещё и не внедрён, а только начинает внедряться. По-хорошему же нужен бы твердосплавный, но с ним уже отдельная песня — ага, порошковая металлургия на кобальтовой связке, которой у меня ещё и нет ни хрена. Так что нескорое ещё дело этот нормальный дизель, очень нескорое.
