Панси тяжело вздохнула и сдула длинную прядь вьющихся волос с лица. Со стороны двери послышался негромкий стук, и она тут же выбежала на звук, крикнув что-то через плечо о том, что вернется вечером и на ужин у них будет запеченная утка. К тому моменту, когда Люциус обернулся за ней, в дверях только скользнул край ее полупрозрачной мантии, походя призванной на плечи с высокой вешалки.
Маня загадочно улыбалась, потирая стол, и Люциус, допив остатки предложенного ему чая, решил наконец подняться в комнату Роуз, надеясь, что ему удастся ее растолкать. Впрочем, она и не спала, болезненно щурясь на яркое полуденное солнце и глубже кутаясь в мягкое одеяло.
— Роззи? — Люциус заглянул в приоткрытую дверь и беспокойно оглядел Прозерпину. — Ты как?
Та поднялась из-под одеяла на локтях, машинально поправила рукой растрепавшуюся шевелюру и, прищурившись, на него посмотрела.
— Нормально, — повела плечами она. — Руку немного тянет.
— Это пройдет, — он облегченно вздохнул, заходя к ней в комнату и прикрывая за собой дверь мановением руки. — Поколдуй.
Она неловко потянулась за палочкой и наколдовала на ее конце слабенький переливающийся люмос, почти не различимый в ярком свете солнца.
— Во всю силу, — он присел на край ее кровати и ободряюще положил руку ей на плечо.
Прозерпина свела брови так, что между ними залегла мелкая морщинка, и сконцентрировалась на палочке.
Всю комнату озарил яркий, слепящий свет, и Люциус машинально зажмурился, наклоняя голову к полу. Когда свет погас, и он открыл глаза, Прозерпина ошарашено глядела на свои руки, уронив палочку на колени и зачарованно шевеля пальцами. Рукав ее ночной рубашки сбился и оголил расправившуюся на предплечье Метку, змея на которой извивалась и оплетала мертвую голову черепа. Роуз кончиком пальца коснулась ее хвоста, когда тот появился в одной из пустых глазниц, и зачарованно его почесала.
— Что чувствуешь? — поинтересовался Люциус и ободряюще ей улыбнулся, когда змея оскалилась и спряталась в черепе целиком.
Прозерпина рвано вздохнула и подняла к нему большие раскрасневшиеся глаза.
— Ничего, — ошарашено выдохнула она. — Это настолько же естественно, как дышать. Я не чувствовала ни капли вложенной в заклятье силы.
— Вот и прекрасно, — довольно улыбнулся Люциус, поднимаясь с кровати и протягивая ей руку. — Тебе нужно одеться. Через час мы должны быть на собрании перед министром.
* * *
Роуз узнала этот зал со слов Гарри. В нем его судили на пятом курсе и в нем же его оправдали. Когда она прошла внутрь, ей впервые за все эти дни вспомнился покойный Альбус Дамблдор, и по ее спине пробежал мерзкий холодок.
Когда Гарри рассказывал ей об этом месте, она представляла себе нечто торжественное, напоминающее сияющую палату лордов. Сейчас же она видела перед собой то, что многократно ее превосходило. Здесь не было сияния золота, но округлые стены зала и высокий амфитеатр вызывали ощущение величественности, монументальности и незыблемости, а камерный характер мероприятия лишь усиливал сложившееся впечатление. Ее усадили на второй ряд кресел по центру, к прочим помощникам первых лиц государства. За их спинами теснилась группка министерских чиновников, состоявшая из представителей различных департаментов, и несколько отдельных лиц, назначенных ответственными по каким-то своим частным сферам. Прозерпина обратила внимание на то, что на этом собрании не было ни одного журналиста, а в углу с ноги на ногу переминались два аврора.
Министр магии Вельзус Яксли сидел по центру возвышающейся на первом ряду трибуны в окружении вернувшегося с Рубежа Руквуда, надменно глядящего перед собой Люциуса и скучающего Долохова. По правую руку от министра расслабленно восседал Родольфус Лестрейндж, глядя сосредоточенным взглядом на заполняющих зал людей.
Слева от Прозерпины уселась молодая девушка, судорожно перекладывающая на коленях папки бумаг и беспокойно глядящая то на них, то на министра. Судя по всему, это была личная помощница Яксли, жизнь у которой, учитывая залегшие под ее глазами синяки, медом вовсе не была. Справа в кресле находился какой-то долговязый мужчина средних лет, занимающий, если судить по мантии, должность в ДМП.
Заседание началось с какого-то скучного вопроса о Рубеже, который, судя по кислому виду всех собравшихся, поднимался здесь уже ни один раз и еще столько же подниматься будет. С поставленной в центре зала кафедры выступал Руквуд, монотонным голосом что-то бубнивший для отчета и водивший длинным пальцем по желтому исписанному пергаменту.
— Таким образом, через пять лет разработки проекта мы сможем выйти на новый уровень понимания магической структуры образования. Нам требуется лишь двадцать тысяч галеонов на финансирование.
Яксли медленно повернул голову к Люциусу, и тот едва заметно кивнул, подтверждая наличие средств.
— Пришлите смету в отдел финансов и одну копию мне лично, — устало махнул рукой Яксли. — Следующий.
Руквуд ошарашено поднял глаза к Вельзусу и недоуменно моргнул, но быстро спохватился и покинул кафедру, непрерывно косясь по ходу движения на Люциуса.
Слева от Прозерпины раздался сдавленный смешок, и она скосила глаза к улыбающейся девушке, провожающей сейчас взглядом смущенного Августа.
— Ему уже месяц отказывают в финансировании по смешным причинам, — едва слышно поделилась она с Роуз, заправляя за ухо выбившуюся из тугого пучка прядь волос. — Вот он и ходит сюда для того, чтобы никто не упрекнул его в безделье.
Роуз внимательнее взглянула на почти скрывшегося за головой Яксли Руквуда и тоже тихо прыснула в кулачок. Сейчас он казался озадаченной взъерошенной вороной, которую внезапно стукнула по носу большая сырная голова.
— Прозерпина, — улыбнувшись, протянула она руку девушке.
— Одри, — ответила та улыбкой и аккуратно ее пожала, придерживая другой ворох своих бумаг.
Следующим выступал какой-то молодой мужчина в лимонной мантии, отчитываясь о том, что в Мунго все выполнено по плану и последствия всколыхнувшего Британию месяц назад кризиса успешно ликвидированы. Роуз вспомнила данное Яксли обещание сменить все руководство Мунго и подумала, что этот парень метит прямиком на место нового главцелителя. Ухмыльнувшийся Долохов переглянулся с Лестрейнджем, и тот, опустив взгляд к полу, довольно чему-то улыбнулся.
Следующего докладчика нельзя было не узнать. Невысокая, полноватая женщина в розовой мантии, семенившая на каблучках-рюмочках, слащаво чему-то улыбалась и с видом триумфатора заняла освободившуюся кафедру, опрокинув на нее перешитую на кольцах тяжелую папку.
— Мисс Амбридж, до нашего сведения было доведено об амбициозном проекте, над которым вы работали весь прошедший месяц, — отметил Яксли, подзывая к себе палочкой отложенную подшивку пергаментов. Одри, сидевшая по соседству с Прозерпиной, начала судорожно перебирать принесенные с собой бумаги.
— Так и есть, господин министр, — широко улыбнулась Амбридж и чуть не подпрыгнула на месте, раскрывая первую страницу папки. — Все дело в том, что мне стало известно о некоторых проблемах в финансовой сфере, волею судьбы возникших у нашего Министерства. И я взяла на себя смелость предложить на ваше рассмотрение проект, способный покрыть любую из дыр бюджета.
По залу пошли настороженные шепотки, и Прозерпина отметила, как Лестрейндж наклонился вперед со своего места, внимательно изучая Амбридж. Люциус явно был недоволен, а Яксли, определенно не знакомый с предлагаемыми наработками, заинтересованно повел палочкой и заглушил пошедший по залу гул. Судя по всему, это был ее личный, амбициозный проект, суть которого она не хотела раскрывать, пока полностью его не доработала.
— Говорите, — раздался в тишине голос министра.
Амбридж переступила с ноги на ногу, сжала вспотевшие руки в кулачки, заискивающе улыбнулась и начала:
— Суть дела в том, что после появления барьера на наших землях осталось множество неучтенного имущества. Многие семьи отрезаны от нас Рубежом, а некоторые наследники не смеют претендовать на наследство. Я подготовила полный список тех родов, чье имущество может послужить на благо нашей Родины даже в том случае, если сами они не всегда были столь благонадежны. Он уже передан в канцелярию, господин министр, вместе с финансовой сводкой, и вы можете с ним ознакомиться прямо сейчас, — Одри судорожно вздрогнула, но тут же успокоилась, заметив, как Яксли переворачивает перед собой подшивку нужных листов. — А самое замечательное, что в нашей практике уже существовал подобный прецедент и вся законодательная база готова! Ознакомьтесь, пожалуйста, с декретом министра Спенсер-Муна об изъятии имущества от 1947 года. Ситуация идеально подходит для нас, идеально!
Амбридж сияла как начищенный галеон, докладывая о том, какое количество средств высвободится, если претворить ее проект в жизнь, а Яксли озадаченно чесал голову, разглядывая подготовленные той сводки. От бесчисленного перечисления сумм и объектов у Прозерпины уже голова пошла кругом, когда в зале раздалось неторопливое постукивание палочкой по столу.
— Мисс Амбридж, — говорил развалившийся в своем кресле Родольфус Лестрейндж, суженными глазами боевика отслеживая ее движения за кафедрой, — скажите, пожалуйста, в какой судебной практике вы встречали прямое использование этого декрета?
Судя по тому, как растерялась от его вопроса Амбридж, обычно на таких заседаниях Родольфус молчал. Впрочем, она тут же пришла в себя.
— Этот декрет использовался в судебной практике постгриндевальдовского периода, мистер…
— Господин.
— Господин Лестрейндж.
Прозерпина увидела, как он сдержанно кивнул на ее слова, и от выверенности его движений ее внутренности сжались в ледяной комок.
— Вы можете назвать семьи, попавшие в тот период под действия этого декрета? — Лестрейндж поднял к ней прямой взгляд.
Амбридж тут же закопалась в бумаги, выискивая нужную информацию. Их имена не должны были быть на слуху, иначе обозначить всех поименно для нее не составило бы труда.
— Бэддоки, Блишвики, Фоули... — начала она, но Лестрейндж тут же ее прервал.
— То есть, чистокровные? — риторически уточнил он, и Амбридж пришлось кивнуть. — Вы осознали свою ошибку, Долорес?
Амбридж едва слышно пробормотала что-то, и краска ушла с ее лица, когда она вцепилась обеими руками в кафедру, перепугано глядя на Яксли и пытаясь что-то ему сказать, но голос не слушался ее от страха.
— Замечательно, — кивнул Родольфус, вскидывая перед собой руку с палочкой. — Авада Кедавра.
Весь зал вздрогнул, а Одри выронила из своих рук папку с документами, но не посмела даже на нее взглянуть, задержав дыхание. Роуз ощутила, как на нее волнами накатывает дурнота и темнеет в глазах, когда она смотрит на отлетевшее к противоположной стене тело бывшего генерального инспектора. Где-то на периферии зрения она видела, как бессильно опускаются плечи Люциуса в кресле, а сам он становится бледнее призрака.
— Убрать, — донеслись до нее словно сквозь марево слова Лестрейнджа: — Следующий.
Прозерпина поняла, что Одри потеряла сознание, когда по полу разлетелись остатки бумаг из сжимаемых ей папок. Перед глазами все еще плыло, но Роуз тут же вспомнила, как с этой слабостью теперь можно бороться, и призвала к себе через Метку новые силы. Позже ей говорили, как Родольфус распоряжался о том, чтобы все наработки по проекту были уничтожены, а имущество возвращено владельцам. Какой-то безумец еще интересовался тем, относится ли это к дому Поттеров, и Яксли раздраженно прогнал его вон из зала.
Но сейчас ей все это было неважно, и она в третий раз пыталась наколдовать дрожащей палочкой и заплетающимся языком самый простенький Энервейт, чтобы привести Одри в чувство.
— Давай, давай, — шептала она ей, то и дело касаясь кончиком палочки ее лба и выводя на нем кривой узор заклятия. Одри пришла в себя с четвертой попытки.
Прозерпина облегченно вздохнула и размашистым движением предплечья смахнула налипшую прядь со лба. Она решила закатать рукава строгой мантии и расстегнуть верхние пуговицы, чтобы стало легче дышать, а потом проделала то же самое с оцепеневшей Одри. Судя по тому, что она наблюдала вокруг себя, сейчас все находились в шоке и немногим от них отличались. Пучок Одри окончательно рассыпался, когда она наконец попыталась потрясти головой и глубоко подышать, чтобы окончательно привести себя в чувство, а сидящие через ряд от них дамы в возрасте попеременно вздыхали и обмахивали себя принесенными пергаментами.
— Давай, я помогу, — прошептала Прозерпина, когда Одри смогла рассеянно ее поблагодарить и принялась собирать с пола разбросанные бумаги. Та еще раз благодарно кивнула, и Роуз увидела, как завистливо она скользит по ее руке краем взгляда. Метка жгла кожу, и именно тогда Прозерпина поняла, что стала первой колдуньей своего поколения, так тесно приобщенной к власти.
Речь Люциуса после смерти Амбридж в памяти Прозерпины как-то затерялась. Малфой и сам был бледен, пока выступал с докладом, а Роуз не могла думать ни о чем другом, кроме того, что они сами едва не встали на место неудачливой генеральной инспекторши.
Впрочем, одобрение действиям Люциуса было абсолютным. Были заданы какие-то вопросы, были даны ответы, были озвучены личные рекомендации Малфоя по поводу дальнейшей политики в отношении Гринготтса. Лестрейндж слушал заинтересованно, но больше не говорил ни слова.
Уже к тому моменту, когда заседание подошло к завершению, был озвучен вопрос, обрушившийся как гром среди ясного неба на голову министру и всему его собравшемуся кабинету.
— А что же мы будем делать со школой? — прокашлявшись, спросил кто-то с дальних рядов и испуганно добавил: — Господин министр?
Прозерпина судорожно моргнула, запустив руку в непослушные волосы, и повернулась на звук. Краем взгляда она заметила, как пробрало даже Лестрейнджа, до этого лениво разваливавшегося в своем кресле. Он молнией обернулся, а за ним поочередно обернулись все остальные волшебники, занимавшие первый ряд.
— Наш отдел должен подготовить план к новому учебному году, господин, — испуганно продолжил вещать волшебник. — Что прикажете делать?
Весь зал растерянно глядел на группку сгрудившихся в дальнем углу зала оборванных представителей из отдела образования, а они, казалось, были готовы провалиться сквозь землю, лишь бы на них перестали так смотреть.
— Вопрос важный, — скрывая сбившийся голос, Яксли прокашлялся и быстро обвел глазами свой ближний круг. Люциус, перехватив его взгляд, коротко кивнул. — Курировать его будет мистер Малфой. Он занимал должность председателя совета попечителей Хогвартса и имеет опыт администрирования в образовательной сфере. По всем вопросам можно общаться к моей помощнице, Одри Клиффорд, она одобрит любое финансирование и доведет до моего ведома все возникшие проблемы, — Вельзус еще раз пробежался глазами по залу, кивнул оторопевшей Одри и на секунду задержал взгляд на Прозерпине, очевидно, уже зная о том, что именно с ней придется работать его протеже. Та в свою очередь все поняла без слов и молча взглянула на Роуз, ожидая, пока закончится заседание. — Люциус?
