Во второй раз я не смог сбежать надолго. Ибо понял, что это навсегда. Не спасало ни вино, ни другие женщины… ничего. Что я только не перепробовал! И пил антидоты к любовным зельям, и ездил на сеансы терапии к другим вейлам, подозревая их природу…, но только лишь краткое забытье, а затем все по новой. И я смирился. Смирился с тем, что мне жить вот так, до конца своих дней. С мукой неувядающей неразделенной любви. И тогда я решил просто быть рядом. Поговорил по душам с королем, и получил эту должность. Просто посвятить жизнь, оберегая ту, кто тебе дорога… пусть ей это совсем и не нужно.
Сказать, что я был впечатлен — ничего не сказать. Невольно в голове возник образ фон-Брауна, влюбленного барончика из захолустья. Сразу вспомнились слухи о нем, и многие обстоятельства. Я снова взглянул на де Гранте. Разница налицо. С одной стороны — влюбленный барон, стенающий о своих чувствах, попытавший счастья на турнире и продолжающий надираться с горя в кабаках. А с другой — человек, посвятивший жизнь тому, чтобы стать ангелом-хранителем, пусть и косвенно, своей любимой.
Сколько мы так ещё сидели, на утро я так и не вспомнил. Помню лишь в самом конце, уже уходя развернулся, и спросил у понуро надирающегося Джона.
— Почему ты не участвуешь в турнире?
Граф дико посмотрел на меня, и я увидел, как стакан в его руке лопается, а на стол струйкой потекла кровь. Мне на миг показалось, что в меня швырнут осколками, но Джон как-то поник плечами, и всем телом… минута полнейшей тишины, а дальше глухо зазвучало:
— Когда объявили о турнире я стал самым счастливым человеком на земле. Мне казалось: вот она — судьба, вот оно — главное испытание, к которому я, совершенно не зря готовился всю жизнь. И несколько дней я парил, как птица на крыльях. Но мое счастливое состояние заприметила принцесса Айра, и отвела однажды в уголок.
— Джон, — мягко укорила она, — я знаю, отчего ты сияешь, и все знают. Ты способен выиграть турнир, ты сильный боец. Но я не люблю тебя, и не вижу тебя своим мужем. Если тебе действительно важно мое счастье и моя судьба — не участвуй в турнире…пожалуйста, ради меня…
— Убейте её, — выпалил я прежде, чем подумал.
— Я хотел, — расхохотался граф, — в минуты слабости. Прощайте, Лорд Гарри Поттер. Вы достойный человек, и я верю в вашу победу и ваш успех в грядущих битвах. И если выиграете турнир…, а вы очень даже способны… позаботьтесь о Айри. Вы первый кто услышал все это из моих уст.
Я твердо посмотрел в глаза самого достойного человека.
— Озвученное сегодня я сохраню навеки, клянусь Магией! — и яркая вспышка освидетельствовала клятву.
И повернулся, чтобы уйти.
— Прощай, Гарольд. Для меня честь, познакомиться с тобой.
— До свидания, — улыбнулся я.
— Нет, именно прощай, — покачал головой-де Гранте, — навряд-ли мы увидимся вновь.
*
— Понаехали эти всякие… претенденты, — беззлобно покритиковал Гарфилд, развалившись в шезлонге и попивая цветастый коктейль. Я копировал позу наставника в полуметре. Сегодня день отдыха для меня лично, и третий день всеобщих состязаний. Увлекательное шоу в первый день открытия затем превратились в рутинное столпотворение сотен и сотен претендентов, одновременно выясняющих отношения на стадионном поле. Приняв освежающий утренний душ, традиционно завершающий раннюю тренировку, я расслабленно наслаждался зрелищем попутно пытаясь выявить сильные и слабые стороны грядущих противников. Впрочем, скоро забросил сие неблагодарное занятие, ибо от количества натертых до блеска мечей, щитов и шлемов рябило в глазах. Зрители, как таковые, на стадионе отсутствовали. пустые трибуны, забитое толпящимися претендентами поле. Излишек последних развалился, подобно нам на пустующих сиденьях.
— Вот это разве нормально? — указываю кивком на несколько закованных с ног до головы личностей, скрывающих лицо за различными масками.
— Обычная практика, — пожал пречами Александр. — Многие не хотят светить своим инкогнито, пока не знают выиграют, иль проиграют. Да и различные дефекты на лице не стоит сбрасывать со счетов. А коль выиграешь — кому какая разница. Муж принцессы он и в Африке муж принцессы.
— А как же безопасность королевского рода?
Накануне я поведал учителю о произошедшем с начальником безопасности, умолчав лишь о веритасеруме и откровениях.
— Все равно о главных претендентах будут скрупулёзно собраны мельчайшие подробности.
Громкий крик оторвал нас от миролюбивого созерцания. Одна из «масок», одетая в легкий, шитый явно на бойца доспех в восточном стиле небрежно вытирала клинки о лоскуток ткани. Оппонент «япошки», как я мысленно окрестил сего воина развалился напротив вонючей кучей выпущенных кишок, с валявшейся неподалеку головой.
Подивившись столь бессмысленной жестокости я столкнулся взглядом с темными прорезями маски, и мурашки, пробежавшие по спине, явственно свидетельствовали о могуществе восточного гостя.
Несколько секунд молчаливого поединка взглядов и тот указывает мне клинком оружия напротив себя. На что я с ухмылкой качаю головой, и показываю пальцем на турнирную таблицу. Тот несколько секунд стоит, замерев, а затем разворачивается и уходит. Только сейчас я понял, что почти не дышал.
— Опасный противник, — негромко сказал Гарфилд. — Надейся, что его выбьют до встречи с тобой.
— И что какому-то япошке понадобилось от полувейлы?
— То же, что и всем, — съехидничал мастер.
Следующая неделя пролетела как в дыму. Нескончаемые тренировки, сменяющиеся нескончаемыми поединками. Александр требовал все большего, и не стесняясь использовал мою неутомимую вторую сущность. Даже додумался откопать ещё какого-то наставника, как он выразился «узкоспециализированного специалиста». Тот пинками и парочкой новых болевых заклятий подогревал утомленный интерес к новым аспектам воинского искусства.
Наконец — полуфинал! Вот уже сие помпезное событие удостоилось полных трибун, торжественных фанфар и королевского присутствия. Чересчур долгие, изнурительные дни подошли к концу, дабы подвести нас и народ к кульминации всего происходящего — финальному дню.
— Кольца приготовил? — полушутя — полусерьезно подколол Гарфилд. Церемония бракосочетания должна была состояться сразу же после окончания финального боя. Выйдет очаровательная принцесса и под ручку с победителем пойдет под венец. Я нисколечко не разделял оптимистичного настроя — противники остались опаснейшие.
— Поживем-увидим, — хмуро отвечаю.
— Брось, Поттер! Я ещё ни разу в жизни не видел подобного прогресса за такой срок. Куда уж обычным людишкам тягаться за тобой?!
— Он потягается, — киваю в сторону холодно-невозмутимого япошки, застывшего изваянием в тени своего укрытия. Признаться, душа до последнего надеялась, что опасный противник не доберется до финала, одновременно предчувствуя неизбежность схватки.
Лицо Гарфилда омрачилось. Нахмурив брови тот присмотрелся к замурованному с ног до головы азиату.
— Уверен, ты справишься. Главное — верь в себя и выложись на полную. В случае чего, получив ранение, падай, и не рыпайся. Грядущие сражения гораздо важнее этого турнирчика.
— Сам не знаю, что тут забыл. Жениться не хочу, известность и популярность хоть отбавляй… разве что пожирателя угрохать.
— Тоже достойный повод. А по поводу этого… — учитель кивнул на япошку, — не дрейфь, быть может его остановит этот франт, как его…
— Стефан МакГрэй, — вспомнил я знакомое имечко.
— Ну вот он и…
— Учитель, вы сами хоть в это верите? МакГрэй, безусловно, хорош, и талантлив, но обучался скорее искусству, и в довольно свободном режиме. Этот «Джекичан», натаскан убивать, и убивать без жалости и промедления — невооруженным взглядом же видно!
— Отставить пораженческий настрой!
Я с содроганьем вспомнил кишки на песке, и моментальную вонь, донесшуюся с порывом ветра. Япошка же, будто учуяв, о чем я думаю, повернул голову в мою сторону и снова вперился в меня прорезью маски. Предпочитаю не замечать его маневра, учитывая, что герольд все ближе подводит свое монотонно-восторженное повествование к кульминационной точке.
Итак, на постамент, подобно прекрасной нимфе, или же разряженной курице, прекрасной, элегантной походкой вытекает Главный Трофей. Дыхание публики сперло от восхищения, половина мужчин истекала слюной, тут же злостно одергиваемая женушками, неприязненно косящимися на полувейлу.
— Итак, многоуважаемые дамы и господа, леди и джентльмены! Четыре сильнейших мужа стоят пред вами, дабы сразиться в смертельной схватке за красивейшую принцессу Старого света! — герольд надрывался, с каждой фразой увеличивая громкость и краснея как свекла. — Первая пара полуфинала, достопочтимый герцог МакГрэй!
Ситуация повторилась с точностью до наоборот. Теперь уже мужья недовольно хмурились, бросая косые взгляды, отслеживающие реакцию жен. Последние же тянули шеи дабы высмотреть как самого красавчика, так и его изысканное и со вкусом подобранное облачение.
— И против него! Загадочный и смертоносный представитель страны восходящего солнца, незнакомец, представившийся как «шепчущий ветер».
Я с удовольствием отметил, как вытянулось прекрасное лицо МакГрэя, буквально на секунду, и тут же приняло обычное надменно-слащавое выражение. Высокий светловолосый красавчик, расхититель сердец и дамский угодник явно приковывал внимание женской половины местной богемы. Да что тут говорить, даже принцесса появлялась почти на всех его поединках, редко удостаивая внимание кого-нибудь ещё. А затем, перед возвращением в светлицу оглядывала ряды претендентов, с выражением «вы поняли, кого я выбрала, а кто посмеет выиграть, того ждет не жизнь, а пытка».
«Поживем-увидим, что ты сможешь мне предъявить, принцесска», — внутренне ухмыляюсь.
— И вторая пара нынешнего полуфинала: дуэт из прекрасной и далекой Британии — Лорд Родольфус Лестрендж и его противник — Лорд Гарольд Поттер!
Ухмыльнулся иронии — в преддверии конца никто не считал нужным старательно называть псевдоним Руди. Выпавшие на мою долю овации существенно перебили несколько жидких хлопков в честь заморского пожирателя. Де юре на турнире ничего «лишнего» значение не имело, но «де факто» все знали «ху из ху».
Длинные, до плеч светло-каштановые волосы обрамляли худое, в какой-то мере красивое и одновременно исковерканное некоей внутренней злобой лицо. Несколько незначительных, но пролегающих в нужных местах морщинистых складок являли миру не яркого мужчину, а откровенного злодея. Кривая ухмылка, кривящая губы в пошлом, сладострастном изгибе и глаза садиста, словно желающего сию минуту содрать кожу с собеседника. Я внутренне передернулся от омерзения.
Полуфиналисты встали лицом к лицу.
— Смерть уже близко, птенчик-Поттер, — на грани слышимости прошипел Родольфус, — и от жены тебе привет. Она жутко расстроилась, узнав, что не сможет порадовать тебя своим фирменным Круциатусом.
В груди колыхнулась ярость.
— Я передам привет лично, — скрещиваюсь с ним взглядом, будто в поединке, — когда приду вешать её на твоих кишках.
И что-то в глубине моих глаз заставило пожирателя неверующе содрогнуться.
Первый полуфинал разразился ожидаемым скандалом, криками и всеобщей истерией. Ну, как сказать «ожидаемым»? Однозначно ожидаемым мной и наставником исход однозначно шокировал местную публику.
Началось все как будто бы невинно, но с намеком. Уже после нескольких разведывательных движений я припомнил ту насмешку и игру, которую позволял себе МакГрэй с наиболее неопасными оппонентами. Как отплясывал вокруг них по кругу, становясь в издевательски выверенную, искусственно напряженную позу фехтовальщика-шпажиста.
Теперь, с точностью до наоборот, «япошка» в издевательской манере повторял с герцогом его былые «подвиги». Издевательски бегал и подпрыгивал вокруг красавчика каждый второй промах отмечая новой отметиной на все более устающем теле. Вспоминая всю силу и умение, с которым МакГрэй расправлялся с предыдущими сильнейшими противниками, невольно изумляешься реальности существования настолько огромной пропасти теперь. И впрямь: нет предела совершенству. То, с каким хладнокровным энтузиазмом азиат сейчас потрошил МакГрэя, однозначно наводило на мысль о высотах мастерства этого убийцы. И даже старательно копируя издевательскую манеру герцога оппонент ясно давал понять всем, что нисколько не наслаждается происходящим действом. Это урок, или даже суд, но никак не представление.
А потом ему просто надоело. Сразу никто ничего и не понял. Мастер словно размазался в воздухе, его меч три раза рассек воздух, и трижды за долю секунды живот МакГрэя пробился насквозь. Сила и скорость ударов поражали. Пробить тело — нелегкая задача, вытащить клинок бывает ещё сложнее, но тут, словно три невидимых глазу молнии наносят жалящий, смертоносный удар.
В гробовой тишине всеобщий любимец покачнулся. Он наклонился вниз, недоуменно взирая на свои кишки, и словно озадаченный подобной неправильностью: неким несоответствием шаблона, как должно быть, и реальности. Нахмурившись, сосредоточенно попытался вставить внутренности обратно. Раздался первый женский вопль. МакГрэй рухнул на колени, зажимая руками живот, и с какой-то вымученной жалостливой улыбкой на красивом лице посмотрел на своего убийцу.
Р-раз!
Неуловимым для глаз движением просвистел клинок ещё раз, и голова красавчика и балагура покатилась подобно футбольному мячику прямо в сторону ложи принцессы.
Гробовое молчание тут же сменилось гневными воплями, свистом и оскорблениями. В победителя полетели огрызки и клочья мусора. Последний, застывший неподвижным изваянием поклонился королевской чете, затем принцессе, причем даже в поклоне сумев передать некую издевку.
— Победитель — «Шепчущий ветер», — мертвенно пророкотал, будто эпитафию, глашатай. Тут же в круг бросились слуги, оттирать то, что осталось от человека. Отвратительное зрелище. Отскабливание прилипших кусков человека.
Сделали вынужденный перерыв — многим дамам сделалось дурно. А что вы хотели? Турнир это вам не романтические шашни разводить, захотелось последовать старинным традициям? Кушайте, дорогие, кушайте.
Наконец — час пробил. Конечностями пробежала невольная дрожь: одно дело схватки среди кучи претендентов, совсем другое — бой один на один, в центре освещаемого десятками прожекторов стадиона, окруженного ревущей толпой и высокородной знатью.
