— Ну я ему задам! — прозвучало вдалеке, однако четкое цоканье каблуков, нагнетающее ужас и страх, неумолимо приближалось.
Рон скорчил извиняющуюся рожу и тихо порекомендовал:
— Протего приготовь, на всякий случай.
Сглотнув невольный ком покрепче сжимаю палочку.
— Опунго! — оказывается, она знала это заклятие уже на пятом курсе.
Пять коротких сжатий палочки. Пять короткий струек огня, безжалостно сжигающих каждую отдельную птичку.
Гермиона просто рот раскрыла, застыв.
— Тебе давал кто-то право насылать на меня заклятия? — холодно интересуюсь.
— Ты… ты! Ты бесчувственный чурбан, вот ты кто! — выкрикнула девушка и, развернувшись на каблуках, ринулась прочь.
Купе затопила неловкая тишина. Я несколько жалел о своей вспыльчивости, а Рональд смотрел с укоризной.
— Что?! — с вызовом поворачиваюсь к рыжему.
— Зря ты так, Гарри. Ну потерпел бы чуток, да помирились бы. А теперь она недели на две упрется.
— Её проблемы. Рон, пойми, я не позволю кому бы то ни было просто так взять и наслать на меня заклятие. Тем более, как она считает, с поучительными или воспитательными целями.
— Ты изменился, — внезапно сказал Уизли. И странно посмотрел на меня. — Раньше ты не был таким… жестким.
— Времена меняются, — пожимаю плечами. — Охоться за тобой Волан-де-Морт и знай ты о предстоящей неизбежной схватке… сидел бы ты сложа руки?
— Нет, конечно, но все же друзья есть друзья. Разве не так?
Я не стал отвечать на риторический вопрос, а Рональд и не настаивал. Вместо этого, усевшись напротив меня, уставился в окно. Только сейчас замечаю, насколько осунувшимся выглядит рыжий друг. Мешки под глазами, побледневшее и исхудалое лицо, потухший взгляд. Руки, словно отдельно от тела трясутся барабанной дробью.
— Рон, — тихо позвал я, — что произошло?
Друг молчал, будто воды в рот набрал. Присмотревшись, я понял, что тот сдерживает ком в горле, лишь бы не заорать, или не разрыдаться…
— Рон? ..
— Отец… отец погиб. На задании Ордена.
С минуту я неверующе пялился на Уизли, судорожно вспоминая канон. Пока до меня не дошло. И я не схватился за голову.
Змея. Та самая змея, которую увидел Поттер в своих видениях на Рождество. Тогда, подкинутый на постели кошмаром, шрамоносец отправился к директору и помощь подоспела вовремя. А я — забыл. Заметался в круговерти событий, учебе, тренировках, турнире… Возрадовавшись отсутствию крестража забыл о неоспоримой его пользе. И, как следствие, смерть отца лучшего друга.
— Ох, Рон… — я крепко-крепко стиснул парня, а тот, опустив лицо на мое плечо, беззвучно рыдал. Так как это делают мужчины: наполовину плач, наполовину — рев раненного зверя. Он просто трясся, без слез, содрогаясь, иногда его лицо кривилось в страшных муках, тогда он прятал его ещё глубже. Ч-черт, я должен был запомнить. Или записать. Но такая 'мелочь' просто вылетела из головы. Что же теперь?!
И хотя разумом я понимал: моей вины тут самый минимум, совесть выла неумолимой сиреной.
Мерный перестук колес и веселый шум набитого детьми поезда аккомпанировали трагедии в купе. Десятью минутами спустя Рон успокоился и молча отстранился.
— Спасибо, — прозвучал безжизненный голос.
Говорить 'пожалуйста' я не стал — глупее ничего не придумать.
— Ой, мальчики, а к вам можно? — нарочито невинный, ненавистный голосочек. Сессилия, стрельнув по нам глазками, осторожно просочилась в купе и села рядом с Роном. Наши взгляды пересеклись. Замечаю ехидный прищур затягивающих глазищ. Недобро прищурившись едва качаю головой, мол, 'только попробуй'. Она, хмыкнув нарочито удивленно приподнимает изящные бровки, мол, 'мальчик, ты чего?'. Шпионка не дремлет, зараза. Жаль, прибить её нельзя, сеанс боле-терапии, а то и устранения у гоблинов обеспечен. Изучая вторую сущность мы с Гарфилдом, да тьху, сколько можно уже?! Мы с Каркаровым… ладно, пусть будет учителем. Так вот, мы с учителем пришли к выводу, что контроль, связанный непосредственно с демонической сущностью, обеспечен ничем иначе, как жертвой. Причем неединичной. Только такое чудовищное и грязное преступление способно обеспечить должный контроль над сущностью моего уровня. А дальше, как говорится, кто призвал демона, тот его и танцует.
Оставив сучку в покое, подвигаюсь к окну и опираюсь лбом о прохладное стекло. К черту Сессилию, к черту гоблинов. Пока сидят в своих подземельях, считая себя хозяевами положения, так тому и быть. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Я всматривался в пролетающие перед глазами пейзажи, задумчиво водя пальцем по стеклу. Ещё этот Грин-де-Вальд… предпоследний владелец Бузинной палочки. Бывший друг и старый враг Альбуса Дамблдора. И единственный противовес Волан-де-Морту, взгляни он в случае чего в нашу сторону. А он посмотрит. Рано или поздно. Справившись с Дамблдором, или прежде, но, уверен, Мальчик который выжил не выходит у змеелицего из головы.
По телу прошла невольная дрожь грядущего лиха. Тоненькая ноющая нота неминуемой беды невидимым жужжанием досаждала на грани сознания. Брось — сказал я себе. Оставь все, и будь что будет. Вон, даже в небесах за окном путеводная звезда освещает тебе путь. Путеводная звезда? Звезда?! Что?!
Красное пятно, которое я вначале принял за звезду неумолимо росло на небосклоне. Я тревожно всмотрелся в пламенное марево, прилипнув всем телом к окну. Поезд даже покачнулся влево, — видимо все ученики заметили неожиданную аномалию и рывком рванули к стеклам.
А поняв, что это я в ужасе отпрянул.
Метеорит.
Огромный, окутанный пламенем и все растущий в размерах метеор несся прямо на поезд.
Бабах! И меня отшвырнуло назад, а рельсы пронзительно завизжали — аварийный тормоз та ещё штучка. Плюнув на все, я попытался аппарировать, и едва не вырвал скороспело съеденные пироги миссис Уизли. Неумолимо приближающаяся комета создавала чудовищные помехи в магических потоках.
Я вновь прикипел к стеклу чтобы быстро оценить ситуацию. Ревущая стена пламени, рассекая небеса, неслась точно в центр длинного каменного моста, на который, к несчастью мы успели заехать.
Подхватив сумку, и коротко бросив Рону 'за мной', выскакиваю из купе, и что есть мочи мчусь в конец состава, надеясь выскользнуть через заднюю дверь…
Г-ррах!!!
Настал конец света. Пылающий жаром шар сломал мост, словно спичку, и с чудовищной силой врезался в речушку на дне ущелья. Поезд подбросило в воздух, он взвился на дыбы дугой, словно кто-то тряхнул его, как вожжи, пустив волну по составу. Со страшным скрежетом корежился металл, стекла вынесло моментально, а уши заложило от всеобщего ора обезумевших от страха студентов.
Щека ощущала ледяной пол. Я приподнял затуманенную голову и, привстав на локтях, поводил ей из стороны в сторону. Всюду крах. Разруха. Многие, как и я, чисто рефлекторно успели выставить хоть какой-нибудь щит, однако большинству, особенно первогодкам катастрофически не повезло.
Ладони ощутили липкую теплую массу. Кровь. Целые ручьи крови вытекали через ошметки металла, бывшие когда-то перегородками и дверьми. Я ощупал себя, стараясь отделаться от липкой дряни. А затем осторожненько пополз к окну, подтягивая свое наполовину онемевшее от бесчисленных ушибов тело. Пальцы нащупали край оконной рамы и рывком подтянули бренную ношу.
Поезд превратился в развороченную и искореженную труху. Буквально через пару вагонов он перекручивался вверх тормашками, вразброс раскидывая части когда-то единого целого. А локомотив… локомотив и первые два вагона свисали вниз с края моста, покачиваясь с небольшой амплитудой.
Вжжик! Поезд дернулся и проехал метра два навстречу пропасти. Вдали, как сквозь вату раздался приглушенный визг выживших или тяжело раненных. Им явно не хотелось отправляться в свободный полет.
Но самое страшное открылось в другом. Один за другим, словно грибы по дождю из-под снежных покровов на противоположном краю пропасти начали возникать бесчисленные силуэты. Двадцать… или тридцать… очень много. Использовавшие белоснежные плащи в заранее приготовленных землянках они оставались неуловимыми до последнего. А минутой спустя, переведя взгляд левее, увидел, как из-за скалы, маячащей на горизонте, будто вырывается рой мошкары — вторая часть ударной группы оседлала метлы. Числом более полусотни.
Я откинулся обратно и первым делом вновь попробовал аппарировать. Бесполезно. Это не какая-то магическая защита или антиаппарационная скорлупа. Это ядреный чертов метеорит, который, бабахнув, перекорежил магические потоки словно атомный взрыв. Подмоги точно не будет. На сей раз Пожиратели подготовились на славу.
Мост содрогнулся от колоссального удара. Я буквально подпрыгнув к окну впиваюсь взором на нижние ярусы массивной конструкции. И бесконтрольно холодею от ужаса.
Зрелище мощнейшего взрыва, как от многотонной бомбы — потемневшая, обугленная воронка, пересушившая реку, ровный волнистый след ударной волны и вырванные с корнем обгоревшие деревья. Всё же у поезда была определенная защита, однозначно, иначе, от нас даже бы пыли не осталось.
Но ввергающее в жуть зрелище заключалось в другом. Из груды камней — обломков метеорита складывалась громадная пылающая фигура. Маленькая головка с горящими яростью глазками, исполинские плечи из четырех огромнейших валунов… и каменные цепкие руки, покрытые словно жидким пламенем, впивающиеся в мостовые опоры и подтягивающие существо наверх. Огненный голем.
Адская тварь, ничтоже сумняшеся, карабкалась вверх, медленно, но с упорством безжалостного механизма. Каждый раз, впиваясь в металлическую опору, каменная конечность сотрясала мостовую конструкцию подобно землетрясению. Прикинув на ум время, я пришел к выводу, что тварь доберется до нас минут за пять-семь, не больше. Значит — пора делать ноги. Проклятье, и Адским пламенем не побалуешь — вокруг дети.
Критически оглядываю собственное тело. Пара целительных заклятий существенно помогла прийти в себя. Торс ожил, а по конечностям разлилось живительное тепло. Отрадно.
Поднимаюсь на ноги, сцепив зубы, терпя боль и преодолевая противную, подкатывающую к горлу тошноту. Э, как меня приложило-то. И это меня, успевшего в полубреду выставить неплохую защиту, что же там с бедными школьниками? Однако повсеместные стоны и реки крови служили наилучшим ответом. А самое ужасное — помощи ждать неоткуда. Самый быстрый способ донести весть теперь — почтовая сова. Сколько ей лететь до Хогвартса? А до Министерства? Точно не успеют.
Почти добравшись к концу состава, стараясь не обращать внимания на повсеместные стоны и причитания, открываю створки, чтобы увернуться от массивной лохматой туши, летящей навстречу.
Миг, и как всегда улыбчивый Сириус Блэк возник собственной персоной.
— Бежал за поездом, — отдышавшись, пояснил крестный. — Как только случилось, отбежал назад и отправил весточку всем, кому требуется, так что подмога будет, пусть и не сразу.
— Хорошая новость, — сухо киваю.
Несколько секунд Сириус неловко мялся, а затем протянул правую руку.
— Гарри, прости меня, пожалуйста… мир?
Поколебавшись миг, пожимаю крепкую мозолистую ладонь. По сути обиды на Блэка нет, а застарелые обиды пусть покоятся в могиле.
Крестный расплылся в счастливой улыбке.
— Ну, что, теперь-то повоюем?! — и довольно расхохотался. — Видишь, уже и гости близко.
И действительно, отряд на метлах практически достиг поезда. Осталось несколько секунд.
— Ставим щиты, Гарри, и помощнее, — уже серьезно сказал Сириус. — Первый удар будет страшен. А потом… да хранят нас Мерлин и Моргана…
Пожиратели нацелились на Хогвартс-Экспресс словно коршуны. Растягиваясь на подлете в некое подобие клина, они накрыли площадь всего поезда. А потом, не снижая скорости, врубились в железо.
Лишь своевременное падение на землю спасло нас от незавидной участи. Черные фигуры, наложив на себя защиту, будто пронзили состав навылет, изрешетив и без этого потрепанную махину.
Второй заход сорвал напрочь верхотуры состава. Крыша нашего вагона отрывалась медленно и со скрежетом, словно гигантское чудовище мерно вскрывало исполинскими когтями консервную банку. Можно было наблюдать, как вначале неестественно растягиваются стыки, прогибается потолок и с резким рывком морозный воздух обдает пассажиров. Вопли последних не стихали ни на секунду.
Пожиратели смертоносным клином взмыли в небо и, развернувшись в наивысшей точке, снова нацелились на поезд. В третий раз. Однако теперь из полусотни палочек вырывался нескончаемый поток заклинаний, преимущественно оглушающих. Все же они не до конца отморозки, чтобы поливать Авадами либо огнем экспресс с детьми. Но достаточные, чтобы скинуть гребанный метеорит!
Я в отчаянии обстреливал пожирателей. Сириус, ни на миг не останавливаясь проводил аналогичные действия.
— Сириус! — что есть мочи пытаюсь докричаться. — Давай стену!
Тот понятливо кивнул, и мы объединили усилия. И, в момент выхода воздушной группы из пике над нашим вагоном возникла, переливчато мерцая, цельная кирпичная стена. Прям как у Хагрида из мотоцикла. Но чуток побольше.
Х-рряшь!!!
С омерзительным звуком пяток пожирателей над нашим вагоном встретились с препятствием, и буквально рухнули нам под ноги изломанными куклами.
— Давай Гарри, — прокричал Блэк. — Не время с ними церемониться.
И первым заавадил лежачего. Я молча последовал примеру крестного.
Четвертый заход завершал воздушную бомбардировку. Вместо того, чтобы выйти из пике, мётлы атакующих замерли в паре метров над поездом. И Пожиратели начали десантироваться на Хогвартс-Экспресс. Черные фигуры спрыгивали мягким пружинистым шагом, приблизительно по пятерке на каждый вагон. М-да, на сей раз они подготовились значительно лучше…
Нам с Сириусом достался десяток. Обнаружив очаг сопротивления, атакующие принялись за него с удвоенным усердием.
— Бомбарда Максима! — надрывался Сириус неподалеку.
Я, вертясь, словно вша на гребешке, непрерывно перемещался среди развалин, попутно чередуя Аваду с менее энергоемкими заклятиями. Секунда передышки дала собраться с мыслями:
— Vaporem fumi!!! — и тотчас задержал дыхание, попутным незаметным пассом набрасывая на крестного заклятие головного пузыря.
Из моей палочки вырвался то ли дым, то ли густой туман, в считанные мгновенья заполонивший пространство вагона. Четверке пожирателей хватило с головой. Лишь хапнув ядовитой субстанции подонки падали замертво. Оставшиеся, к сожалению, успели среагировать. Но, заклятие Головного пузыря тоже требует нескольких секунд.
— Авада Кедавра! — выскочив из-за полу обрушившейся стенки купе прицеливаюсь во врага. Ещё минус один.
