Поразительно, но гриффиндорка практически сразу отыскала необходимое заклинание, доказав свою полезность. Её пытливый ум и высокая концентрация, помогли вычленить то, к чему я бы двигался, возможно, неделями.
— Я не уверена, что это именно то, что нужно, — ранним субботним утром подытожила Гермиона, —, но по описанию подходит идеально. По крайней мере, в случае неудачи, негативных последствий быть не должно. Я надеюсь…
По словам Гермионы, задача заключалась в следующем: воспользовавшись пентаграммой в Комнате, провести сложнейший ритуал, с кровопусканием и прочими 'приятностями'. Также отыскать более-менее могущественный артефакт, который должен послужить 'громоотводом' для предотвращения казуса. 'Казусом', девушка с легкой руки обозвала полное развоплощение индивида, то есть меня. Ободряет.
Да и сам ритуал невозможно провести в одиночку, так что наличие Гермионы в любом случае окупилось сторицей.
Началось все с того, что я объяснил Гермионе свою теорию, наклевывавшуюся в голове длительное время. Та сопоставила с известными ей фактами, и сделала следующий вывод, впоследствии подтвердившийся описанием ритуала:
— Тогда, в той, прошлой жизни ты умер. Хочешь ты того или нет, но твоя душа оказалась за гранью этого мира, в неизвестном человеку месте. Христианская точка зрения, в этом совпадает с нашей. Твоя душа пребывала где-то, а учитывая, что ты явно не каялся перед смертью… — Гермиона взглянула прямо на меня, и тихо проговорила, — то думаю, что это был ад.
— Ты серьезно? — я нагнулся и пощупал девушке лоб. — Температуры нет…, а несешь околесицу.
— Гарри, я видела тебя тогда! — сердито вспыхнула девушка. — Я помню твой вид, в ту самую ночь. И ты был явно не ангелом… в тот вечер.
— И кем же я был?
— Ты был очень похож на демона, — совершенно серьезно ответила девушка.
— Ч-что?! — завопил я, хватаясь за голову.
— Пылающие огнем глаза… раскаленные кожистые крылья, почерневшая кожа. Мне кажется, после смерти душа твоя отправилась далеко не в рай. А затем, твоя сущность приспособилась под окружающую обстановку. И необратимо изменилась.
Я все ещё не мог поверить.
— Какая-то полурелигиозная бредятина. Почему же я ничего не ощутил?! Как-же раскаленные сковородки и неописуемые муки?
— А с чего ты взял, что должен ощущать? — приподняла бровь Гермиона. — Разве ты ощущаешь, когда, например, спишь? Сон — маленькая смерть, и если нет чувств во сне, то почему должны быть в смерти? С чего ты взял, что твои типичные способы восприятия будут работать ТАМ? Мозга то нет, типичных органов чувств — тоже.
— А как насчет вечных мук? Все же здорово, не умереть, а именно уснуть! Теперь и смерть не страшна.
— По Библии, перед Страшным Судом всем должны вернуть тело, ибо душа и тело вместе есть Человек. А затем отправятся в вечность, в ад или рай, уже в таком виде, — неохотно ответила девушка.
— Как милосердно, — хмыкнул я, не сдержавшись, —, но что нам это дает?
Гермиона задумчиво пролистала избранный фолиант, а затем, откинув обратно на диванчик, ответила.
— Скорее всего, в момент твоего призыва, на тебя надели так называемые 'Оковы демона'. И, пока ты не выполнишь некий магический контракт, то есть дело, для которого тебя призвали, быть тебе в кабале у демонолога.
Я откинулся назад, и устало потер взмокшее чело. Субботнее утро начиналось тоскливо, а ещё тренировка по квиддичу. Анджелина по головке не погладит за пропуск. В религии я не силен, так, лишь с основными постулатами ознакомился. Будучи атеистом, ничего не имею против, если вера помогает развиваться, как личности. А также являюсь ярым противником всяких фанатиков, возводящих религию в Абсолют, кричащих о ней на каждом углу, навязывающих свою 'единственно истинную' точку зрения. Но — парадокс. В 'магическом мире' признают религию, и более того: в главной школе колдовства отмечаются христианские праздники — Пасха и Рождество. Неужели в этой партии предстоит учитывать вмешательство 'высших сущностей'? Я мысленно простонал.
— Гермиона, а откуда контракт? Почему я в рабских условиях? Не помню, чтоб я подписывал хоть какую-то бумажку.
— Понимаешь, Гарри… В аду есть лишь один господин. А все души в полном распоряжении демонов, и лишены свободы воли, дарованной им при жизни. Что наработал — то и получай.
— Выходит, за меня буквально решил рогатый начальник?
Девушка расстроенно кивнула. И попыталась меня утешить:
— Гарри, я понимаю, как все это звучит! Я понимаю твои переживания и мысли, но поверь… все, что здесь написано, — она провела рукой над многочисленными прочитанными свитками, — указывает только на одно. Никакие прочие ритуалы не подходят под нашу ситуацию. Ситуацию, когда в любое время и в любом месте твоя жизнь может быть прервана. Учитывая твою новую сущность… только подобная привязка.
— Отлично! Просто превосходно! — рычу я, в отчаянии срываясь с места, и начиная мерять залу шагами. — А тогда почему, раз за меня все решили и подписали, разорвать контракт вообще возможно?
— Ты живой, — просто ответила девушка. — Мертвецы не могут выбирать. Но сейчас, ты снова человек, и единовластный владелец своей души. Теперь, ты сам себе хозяин, а все, что нам нужно сделать — снять негативный след на твоей крови. И тогда ты будешь свободен, как птица в небе. Ну, или демон, — девушка саркастически усмехнулась.
В комнате разлилось гнетущее молчание. Солнце все больше припекало сквозь запорошенные окна, в лучах появились парящие хлопья пыли. Я, в расстроенных чувствах признал:
— Делать нечего. Действительно, из всей груды талмудов, только этот ритуал подходит под описание. Нужно пробовать, — и окончательно решившись, уточняю: — Что требуется для ритуала?
— Одно несложное зелье. Сегодня его начну, и недельку оно должно настояться. Сам ритуал — вот, где предстоит потрудиться. Думаю, в следующую субботу мы рискнем. Но ты можешь и не дожить до нее… — хитро стрельнула глазками Гермиона.
Я удивленно распахнул глаза.
— Это почему же?!
— Твой квиддич через пять минут. И вряд ли тебя что-то спасет от авады капитана.
-Вот… черт! — спохватившись, я уставился на часы, а затем рванул в сторону спальни. Там, под кроватью покоилась легендарная 'Молния', на которой мне предстояло осваивать науку ловца.
— Сам ты черт! — настиг меня девичий смех. А затем веселый крик, — И это в прямом смысле!
Глава 16: Ритуал
— Какого дьявола опаздываешь, Поттер! — разъяренной фурией накинулась Анжелина, увидев меня, наспех переодевшегося в форму и трусцой бегущего к полю. В руках — крепко зажатая «Молния», в мозгу — давящее воспоминание о тяжелом перелете на Гриммо, после которого три дня болели мышцы.
— Обстоятельства, — бурчу в ответ недовольно. Команда уже в воздухе, отборы вовсю продвигаются.
— Давай, разминайся и взлетай, мы как раз заканчиваем, — бросила Джонсон, улетая прочь.
Эх. Ну вот и пробил час попробовать себя в квиддиче. Солнце весело поблескивает на травке, теплая погода навевает приятное настроение. Крики учеников, отбивающиеся эхом от пустых зрительских рядов, создают непередаваемую ностальгическую атмосферу. Будто снова вернулся в школу, и все хорошо. Никаких Темных Лордов, никаких опасностей и предстоящих ритуалов.
Перебрасываю ногу через метлу в надежде усесться поудобнее. Оказалось, форма метлы, действительно выгнутая, как в фильмах, а край изделия остро заточен, как нос у истребителя. Приятно удивило специальное седло, в форме полуметрового чехла одевающегося на метлу и способствующего более комфортному сидению. Жаль я не знал о нем в первый свой полет. Ещё одной удобной примочкой были двух суставные металлические стремена, крепящиеся у самых прутьев, и позволяющие как встать в метле на полный рост, так и распластаться вдоль древка, поджав ноги.
Но все же, несмотря на ухищрения, большая часть нагрузок приходилась на руки, именно на них возлагалась задача удерживать седока в положении равновесия. Для сравнения — попробуйте усидеть сверху на турнике, перилах или брусьях: в подобном положении приятного мало.
На скорую руку разобравшись с основным инвентарем, отталкиваюсь от земли, взлетая. Мое счастье, что команда занятая отборами не заметила странную заминку от легендарного ловца. Пролетаю круг над стадионом на небольшой скорости, затем ещё один и ускоряюсь.
И вдруг осознаю, что мне все это безумно нравится. Нравиться ощущать полет, управлять движениями метлы. Чувствовать некую свободу, как вольная птица. Совсем как… тогда. Как в тот миг падения с высоты Астрономической башни.
И последний испуг отступает. Приходит знание, что просто не могу упасть и разбиться. Всегда есть крылья, всегда есть полет. Моя стихия — воздух, и я в ней свой. Я словно рожден для этого, и нет ничего невозможного. От радости и необъяснимой эйфории выделываю сальто через голову. Затем направляю метлу строго вниз, улегшись на древко. Метла совершает стремительный рывок, набирая скорость. Ветер свистит в ушах. Рву рукоять на себя, по инерции проносясь ещё несколько метров. Носки кроссовок задевают кончик газона, но я уже выровнял полет, и лечу навстречу разинувшим рты гриффиндорцам. Губы растягивает счастливая ухмылка. Словно наркотическая эйфория.
— Ну ты даешь, — покачала головой Кети.
— Финт Вронского собственной персоной! — восторженно выпалил Рон. Я только сейчас заметил рыжего. Ах да, он же мечтает быть вратарем…
— Только попробуй угробить себя до матча, Поттер, и я убью тебя, — угрожающе предупредила капитан.
— Есть, сэр! — выпячиваю вперед грудь, шутливо отдавая честь. Джонсон скривилась, но ничего не сказала. Повернулась к команде, и как заорет:
— А ну чего зависли? Вратаря я сама нарабатывать буду? Спиннет, Белл — разомните булки этому рыжему орангутангу, мне нужен спортсмен уже через три недели! А ты Поттер, берешь снитч и приступаешь! Работаем живо! Кому сказала!
Три часа спустя, донельзя вымотанный, но довольный, возвращаюсь в замок на пару с ползущим враскорячку Роном. Бедняга еле переставлял ноги, смертельно уставший и измученный. Поведя головой из стороны в сторону, выдохнул сквозь сжатые губы и прохрипел:
— Только бы дойти.
— Да брось, что ты как кисейная барышня? Никогда не летал?
— Летал, и не раз, но ещё никогда так много. Завтра наверное, вообще встать не смогу… Да и там у меня все натерто, просто жуть как болит.
— Думаю, свои анатомические особенности Уизли расскажет вам наедине, Поттер, — едкий холодный голос прервал Роновы прощальные стоны. К нам, с развевающейся черной мантией за спиной стремительно шагал профессор Северус Снейп, напоминая летучую мышь. Остановился напротив, и впился в зеленые глаза черным немигающим взором поверх крючковатого носа.
— Свободны Уизли, а вы Поттер, идите за мной! — и пошел прочь, не оглядываясь.
— Куда мы идем, профессор? — осмеливаюсь прервать тишину, поравнявшись с деканом Слизерина.
— К директору, Поттер, к директору, — сказал Снейп, и окинул меня ненавидящим взором. — На этот раз вы серьезно нарвались.
— Что случилось? — спрашиваю недоуменно.
— Только не притворяйтесь, сами все знаете. Я хотел забить тревогу ещё на прошлой неделе, когда меня ранним утром поднял юный Малфой, кающимся голосом рассказывая о случившемся на Астрономической башне. Но, прибежав с пеной у рта к портрету Полной Дамы, успокаиваюсь, выясняя, что трое мелких оборванцев все же добрались до своих постелей под утро.
— Почему вы ничего не сделали? — действительно странно.
— Пожалел вас, — медленно выговаривает Снейп, поворачиваясь ко мне. — Пожалел пятерых придурков, которые грозили вылететь как пробки из школы, проведай об этом другие.
— Спасибо.
— Не ради вас старался, Поттер, — с отвращением скривился профессор.
Конечно не ради меня. Небось, дражайшего Драко прикрывал от статьи. Представляю заголовки: «Наследник древнейшего Рода и сын бывшего пожирателя в одночасье, совершает покушение на тройное убийство». А вылези история с Империо во время расследования — вою не оберешься.
— Но поразило меня другое, — продолжил говорить Снейп. — Представьте себе всю степень удивления, когда нынче утром, пожелав выведать подробности той самой злополучной ночи, выясняю, что ни мистер Крэбб, ни мистер Малфой ничегошеньки не помнят. Ни-че-го.
— Может, не хотят говорить, — невинно предполагаю.
— Балуетесь стиранием памяти, Поттер? — вкрадчиво спрашивает Снейп, наплевав на мои слова. — Это уже чересчур. Последняя капля. Рыться в головах студентов — насилие над личностью. Не Империо, конечно, но на минимальный срок в Азкабане потянет, если поспособствовать. Хотите в Азкабан, Поттер?
Ещё и пытается запугать пятнадцатилетнего забитого подростка, единственным домом которого всегда был Хогвартс. Не стыдно, принц-полукровка? Но губы мои покорно произносят:
— Нет, профессор.
— А ещё объясните, какими же именно чарами из школьной программы вы воспользовались, спасая своих дружков?
— Эти чары не из школьной программы.
— Неужели?! — саркастически хмыкнул Снейп. — Рождественский пряник!
Горгулья у входа в директорский кабинет, блеснув алмазами глаз, повернулась и впустила гостей в свое чрево.
— Так что же за тайные знания известны Герою магического мира?
— Чары Полета, — говорю в спину профессору, поднимающемуся по ступеням винтовой лестницы. Тот застыл, как вкопанный, и мы едва не столкнулись.
— Хотите мне сказать, — с расстановкой процедил Снейп, — что пятнадцатилетнему подростку известна подобная техника? И он умеет её применять?!
— Ну… летать у меня ещё не получалось, но вот планировать, — убеждаю с абсолютной уверенностью, —, а той ночью, состояние аффекта, опасность для жизни, сами понимаете… Вот и прыгнул выше головы, с кем не бывает.
— Вы лжец, Поттер, — спокойно сказал Снейп, продолжив подъем. — Все эти сказки расскажете Дамблдору, а тот решит вашу судьбу. И замолчал, как отрезало.
Кабинет директора изнутри напоминал то ли церковь, то ли лабораторию безумного ученого. По краям огромного овального помещения расположились тучи всяческих приборов и приспособлений непонятного назначения. А сразу за огромным письменным столом возвышался величественный иконостас бывших директоров и директрис. Сам же великий чародей, верховный глава Визенгамота, носился из угла в угол, сжимая в одной руке небольшой чемоданчик, а другой, выполняя сложнейшие пассы палочкой.
