— Ну, видок у меня, конечно, был ещё тот! — подтвердила финикиянка, — А я ещё же и ковыляю после этого дела как подбитая утка. Да ещё тот синяк, который Волний мне посадил, ноет сильнее, чем там, где надо. В мечтах-то ведь всё это представлялось как-то немножко иначе. Ну и Гискон этот — сюда-то зачем позориться припёрся? Когда в сад от храма смывалась, так представляла себе, как возвращаюсь, жертвую кайсаровский шекель Астарте, а этому его шекель возвращаю — благодарю, не понадобился, сама по старинному обычаю честно заработала. Но как образовалось всё, так и злость на него прошла, унижать его не стала, а положила просто на аллее так, чтобы он видел, если сам ещё не всё понял. Но он-то понял, конечно. В дурь попереть ребята ему не дали, но аккуратно, тоже щадя. А мы, значит, к храму идём — ну, как я иду и в каком виде, представляете ведь? Отец и мама в ступоре — ага, всё та же знакомая песня, кто тебя теперь такую замуж возьмёт. Тоже мне, проблему нашли! Кто надо, тот и взял!
— У половины толпы глаза выпучены, как и у её родоков, жрицы храмовые чуть со смеху не падают, и по Фильтате ведь видно, что поздновато уже тут мной брезговать, — прикололся Кайсар, — А тут же ещё и Волний с царёнышем с самым серьёзным видом и с полным уважением за меня ходатайствуют! Мне, наверное, высказали бы всё, что обо мне и о моих предках знают и думают, но с ними-то ведь разговор — совсем другой! Прямо там же и о помолвке нашей объявили — не совсем это по обычаю, но всем же всё понятно. Так лихо всё у нас вышло, что меня даже предстоящее досиживание на губе не расстраивало.
— То есть это, значит, не второй арест был, как мне тут сказали, а досиживание по первому? — уточнил я.
— Ну да, начальство же хоть и вошло в положение, и я ему за это благодарен, но и наказания же никто не отменял. Да и что ж я, сам не понимаю, что залёт серьёзный?
— То-то и оно. Я прекрасно понимаю, что вас и без меня уже допросами этими утомили, и с протоколами ознакомиться мне нетрудно. Но вы-то здесь уже, в Нетонисе, и с вас взятки гладки, а мне ещё в Оссонобе выслушивать, какие вы тут сякие, и надо знать и вашу версию тоже, а не только то, что мне там на вас настучат. Ну а недавний арест ты за что схлопотать ухитрился?
— Это уже из-за меня, папа, — вступился мой наследник, — Ты же меня перед этим своим отплытием чем озадачил? Проследить в Лакобриге за подготовкой и погрузкой того оборудования, которое сюда перевозится. Там управляющий и без меня прекрасно со всем справился бы, и я больше под ногами у него путался, но я же понял, что смысл-то этого — в курс дел меня поплотнее ввести. Собственно, управлющий и твоё письмо, которое я ему привёз, дал и мне самому почитать. Ну и ты же помнишь Секвану, сардочку эту, которую мы тогда в порту поймали? Шевеление там вокруг неё наметилось, и очень не ко времени, мне же ехать надо, уже и командировку в Лакобригу префект лагеря мне оформил, как ты с ним и договаривался. Ну, я и попросил Кайсара присмотреть там, пока меня нет...
— И он так присмотрел, что опять на губу угодил?
— Ну досточтимый, там морду одну наглую мне подрихтовать слегка пришлось. И основания для наглости у этой морды кое-какие были. Поэтому и рихтовать пришлось подоходчивее. А губа — что губа? Впервой мне, что ли?
16. Наполеоновские планы.
— Полёт по воздуху? — озадачился Фабриций, — Я думал, что этот греческий миф о Дедале и Икаре — выдумка. Разве нет? Греки — они ведь известные выдумщики.
— В том виде, как это изложено в их мифе — конечно, выдумка, — подтвердил я, — Я его на бочку с порохом велел посадить — пущай полетает! — они, естественно, фильм-то этот не смотрели, но о порохе-то ведь знают уже, так что в юмор въехали.
— Бочка — это как амфора, только деревянная из досок, — подсказал брату Велтур, которому мы это и объясняли, и хохмой этой смешили его уже не раз.
— Ты хочешь сказать, что порох мог быть не только у египтян, но и у Миноса?
— Нет, это — вряд ли. Я хочу сказать, что взлететь от взрыва пороха шансы есть, а вот на птичьих перьях, склеенных воском — ни единого. Вниз — можно, но очень недолго, — оба члена правящего семейства рассмеялись, — Можно сделать такое матерчатое крыло на каркасе из реек, на котором получится спланировать с большой высоты довольно далеко, — я имел в виду дельтаплан, — Но с Крита аж на Сицилию, как это приписывают Дедалу, не улететь и на таком крыле. Там, конечно, есть высокие горы, но не настолько же.
— А, понял. Это как этот ваш маленький "сам летит", который ваши дети делают из этого вашего плохого папируса? — сообразило начальство, — Только очень большой?
— Да, примерно как этот детский бумажный самолётик — у твоего Спурия такой тоже есть. Велтур, найдётся у тебя ненужный листок? — я положил на столик протянутую мне шурином бумажку, свернул из неё самолётик и продемонстрировал боссу его полёт в комнате, — Если запустить его не здесь, а на улице с крыши дома или с высокой башни, да ещё и удачно по ветру, то он может даже и выше сперва взлететь и улететь так далеко, что ты его даже потом и не найдёшь, но рано или поздно он всё равно упадёт на землю, если только не застрянет в ветках дерева. Ветер же не может быть подходящим вечно. Иногда он стихает, часто дует не туда, куда нужно, а если дует правильно, то не всегда с нужной силой, — я не стал грузить начальство тонкостями с этими восходящими и нисходящими потоками, — Если в мифе о Дедале выдумка не всё, и какой-то полёт на каких-то крыльях всё-таки был, то скорее всего, он был примерно такой, планирующий. Никуда он с Крита, конечно же, не улетел, а просто скрылся с глаз приставленной к нему Миносом стражи и приземлился в другом месте, где его ждали сообщники с верховым конём или колесницей, а где-то в ближайшей гавани их наверняка ожидал нанятый тайком корабль, — похоже, его Спурий слишком буквально воспринял правило не болтать с посторонними людьми обо всём, услышанном на школьных уроках, раз даже его отцу, заведомо имеющему высшую "форму допуска", нужно разжёвывать то, что знает вся наша школота, включая и мелкую.
— Максим, а если с машиной? — сообразил Велтур, — Вы же с Володей как-то раз и говорили, и показывали винт и для воздуха. Ну, это из бумаги не свернёшь, это надо уже из деревянных дощечек выстрогать — я сейчас распоряжусь, чтобы принесли...
— Да не надо, я понял, — как раз вчера Фабриция катали на перегнанной всё-таки с Кубы моторной "Косатке", и босс был впечатлён должным образом, — Такая же машина и такой же винт, как и для воды, только в воздухе?
— Ну, не совсем, — поправил мой шурин, — И винт немного другой, и работает он иначе — не толкает, а тянет.
— Да без разницы оно на самом деле, — поправил я обоих, — Да, винт другой, но и для воды винт может быть и тянущим, и для воздуха он может быть и толкающим. И для крыла с машиной в том нашем мире так и делали, — я имел в виду мотодельтаплан, — Как в каком случае удобнее по всем соображениям, вместе взятым, так и делалось. Принцип-то действия всё равно один и тот же — крутящийся винт гонит воду или воздух туда, а его при этом тянет обратно, а вместе с ним — и то, к чему он приделан. И с машиной — да, можно и очень далеко улететь. Но тут вот ещё, какая засада — наша морская машина не годится для воздуха. Слишком она тяжёлая и малосильная для своего веса. Может, и она бы взлетела, если сделать очень большое крыло, но его нам не сделать. Тут уже деревянный каркас не пойдёт, нужен из лёгкого металла, а его у нас пока ещё нет.
— Лёгкое серебро, про которое ты мне рассказывал? — припомнил Велтур.
— Да, люминий, — подтвердил я.
— И ты говоришь, его ПОКА ЕЩЁ нет? — уловил суть Фабриций.
— Мы знаем, как и из чего его получить, но в нужном количестве в ближайший год нам его не наработать. Это — несколько лет. Кроме того, в чистом виде этот металл не столь прочен, и для упрочнения его надо сплавить с медью. В идеале не помешали бы там и ещё кое-какие добавки, но по бедности попробуем обойтись, главное упрочнение в этом сплаве даёт медь, — в дюраль добавляют, вообще говоря, ещё и магний, и ещё кое-что для улучшения обрабатываемости, — Но понадобятся и пробные плавки с проверкой свойств сплава, и отработка технологий работы с ним — там тоже есть свои тонкости...
— Трудности только в этом металле?
— К сожалению, не только. Там и ткань на крыло годится не любая. В том нашем мире делались специальные искусственные ткани, а из тех, которые доступны нам и здесь, на это дело годится только шёлк. Ты представляешь, какие это затраты?
— Так ведь и дело же какое! Машины вы уже делаете, металл — наработаете...
— Фабриций, это ОЧЕНЬ много шёлка. Моей ферме столько его не наработать.
— Это я понял. Ты посчитай, сколько нужно с запасом, чтобы хватило наверняка, потом поможешь мне правильно всё это объяснить, и я отпишу отцу. Доходы у нас, хвала богам, растут, но помогают нам в этом боги в том числе и вашими умами и руками, а ты и просишь же не себе в сундук, а для хорошего дела. Я ведь правильно понимаю, что лететь по воздуху получится гораздо быстрее, чем плыть по воде?
— Да, во много раз. Плыть — это в лучшем случае пара недель из Нетониса сюда, а отсюда туда и все три, если не месяц, из-за плохих ветров. Ну, если на "Косатке" пойти, наплевав на затраты масла, то в ту же пару недель, думаю, уложимся.
— Вот видишь, уже неделя экономии. Так это если плыть с машинами, а лететь?
— Ну, день я тебе обещать боюсь, такого совершенного воздушного судна нам с первой попытки не осилить.
— А в два уложиться получится?
— Может, и в полтора уложимся, если ветер не сильно в морду дуть будет, — тут ни о каком мотодельтаплане речи уже, конечно, идти не могло, и на вменяемый самолёт с таким радиусом действия тоже рассчитывать в оборзимые сроки не приходилось, но вот дирижопель на водороде представлялся посильным, а двое суток, за которые у фрицев их рейсовый "Гинденбург" пересекал всю Атлантику, позволяли рассчитывать на такой же срок всего лишь до Азор и для нашей полукустарной грубятины.
— Так это же превосходно! — загорелся босс, — Полтора дня туда и полтора назад? Ну, хорошо, на идеал не рассчитываем — пусть будет четыре дня в оба конца. Но ведь это же вместо целого месяца, а то и полутора! Три дня, допустим, на ознакомление с делами и решение вопросов на месте — это же неделя всего-навсего! На одну неделю и я из Гадеса вырваться время выкрою не один раз, и ты будешь успевать и в Нетонисе, и в Оссонобе! Представляешь, как у нас улучшится управляемость! Одно только это повысит нам наши доходы, и будь я проклят, если отец не поймёт этого сходу, как понял сейчас я! Плевать на затраты, Максим, дело того стоит!
— Фабриций, ты уж очень гонишь лошадей. Дело, к сожалению, обстоит не так просто и не так быстро. Такое воздушное судно мы и в пять лет не осилим, а вот шёлка на него потребуется такая прорва, что я её тебе не только приблизительно, но и прикидочно не посчитаю. И при этом мы ведь не строители подобных судов, так что на удачу сразу же с первой попытки я бы даже надеяться не стал. Возможно, не получится ещё и со второй.
— Ну, даже если и с третьей, и пускай даже это будет через десять лет — это ведь тоже большое и полезное для нас дело. А три прорвы шёлка за десять лет мы неужто не осилим? На масло для машины по сравнению с этим вообще наплюй и не переживай, тут шёлк, как я понял, главное. А почему, кстати, это крыло должно быть таким огромным? — он ведь всё ещё о мотодельтаплане думает, о котором мы начали говорить.
— Нет, прорва — это, конечно, уже не на крыло, это совсем другое судно. Но раз уж мы начали говорить о крыле, то — ты прав — давай сперва закончим с ним, чтобы ты не запутался и всё понимал правильно. О крыле мы начали говорить, во первых, из-за мифа о Дедале, а во-вторых, на примере крыла я объясню тебе, почему не годится машина нашего морского типа. Ну, что тяжёлая и малосильная, я тебе уже сказал. Ещё она очень неудобна в запуске. Ты же видел, как это делалось на "Косатке"? А хуже всего то, что она страшно прожорлива. Ты прав, плевать на цену масла по сравнению с затратами на шёлк, но дело не в цене его, а в весе. На морском судне это не страшно, не утонет оно от этого, поэтому для моря такая машина годится, но воздушное судно должно поднять в воздух и машину, и весь её запас горючего на весь путь. Да ещё и с запасом — его будет сносить ветром, как и морское, так что его путь тоже увеличится. Прибавь экипаж, человека три, прибавь себя и пару сопровождающих пассажирами — тоже ведь немалый вес. А это и прочности крыла требует немалой, если ты хочешь ещё и долететь до Нетониса, а не повторить подвиг того мифического Икара...
— Да уж, хотелось бы! — хмыкнул босс, и мы рассмеялись все втроём.
— А прочность — это ведь тоже вес. Вот поэтому и нужен сплав лёгкого металла на каркас крыла и именно шёлк на его полотнище. Просто потому, что нет ткани прочнее его при таком же весе. Я не готов посчитать тебе точно, сколько потребовалось бы шёлка на такое крыло, которое кроме шести человек подняло бы ввысь хотя бы малую морскую машину и потребный запас горючего для нее, но ты же сам понимаешь, что не один кусок на платье и не десять таких кусков. Я не уверен, что хватит и сотни.
— Ну, сотня кусков шёлка — это тоже немало, конечно, но и вовсе не та прорва, которой ты меня пугаешь. Это недёшево, но для такого дела — вполне приемлемо.
— Я рад за твоё благосостояние, досточтимый! — не то, чтобы я ему завидовал, я и сам уж всяко не бедствую, и мне моих достатков хватает, но такой размах — это нечто, — Но дело в том, что если мы уменьшим взлётный вес вдвое, нам нужна на него уже и вдвое меньшая подъёмная сила, а значит, и вдвое меньшая площадь крыла, если наша машина при этом будет иметь ту же самую силу. Уже не сотня кусков шёлка, а полсотни.
— Такое возможно? — ага, тут же сделал охотничью стойку!
— Да, это возможно. Для этого нужна машина другого типа. Сейчас у нас её ещё нет, и быстро нам её не сделать, там много своих трудностей, которые лихим наскоком не преодолеешь, но мы знаем, что для этого нужно, и как это сделать в наших условиях. Не с первой попытки, скорее всего, а может, и не с пятой, мы ведь не были в том нашем мире и строителями таких машин, так что ошибки неизбежны. Но с какой-то очередной попытки мы её осилим. Она гораздо сложнее, потребует гораздо большей точности исполнения и не таких материалов, как эта наша морская, и она будет гораздо требовательнее её к виду горючего. Её можно приспособить тоже почти под любое из них, но тогда на других видах она будет работать очень плохо и ненадёжно. Если, допустим, под оливковое масло такая машина отлажена, то с рыбьим, земляным или пальмовым она закапризничает. Снабжение горючим из-за этого будет гораздо труднее. Но зато такая машина при той же самой силе будет не так громоздка, не так тяжела и уже не так прожорлива, — я говорил о нормальном дизеле, — Мы сэкономим немалый вес и на самой машине, и на уменьшении нужного ей на полёт запаса горючего, и на прочности каркаса крыла, и на численности экипажа — масла меньше, и его можно всё сразу залить в бак, а не подливать туда время от времени, так что не будет нужен и отдельный человек для этого. Вот за счёт всего этого можно сэкономить на величине крыла, а значит, и на затратах на шёлк.
