Гарри громко засмеялся, разглядев, как растут под ее медовой улыбкой кровожадные коготки.
— Грюм одобрит твою идею, — широко улыбнулся Гарри, обнимая ее за плечи и привлекая к своей груди. В облаках за далеким лесом взрастало новое, яркое солнце, и глаза слепли, стоило остановиться на нем взглядом.
— Вовсе нет, — качнула головой Флер и довольно потерлась о его шею, прижимая щеку к плечу. — Но вот твоя идея ему очень понравится.
* * *
Грюм назначил встречу в одной из пустых аудиторий замка еще до завтрака, но, как по волшебству, эта аудитория оказалась в двух шагах от кухни, поэтому Гарри успел прихватить у расторопных эльфов тарелку бутербродов и кофейник с ароматным какао за четверть часа до занятия. Впрочем, взгляд Грюма был даже красноречивей исказившей его лицо гримасы, когда Поттер пришел с этими дарами к нему на урок.
— Ну что? — недовольно прохрипел он, покосившись на остатки раннего завтрака, но все же подозвал к себе палочкой один из покрытых паштетом бутербродов. — Надумал учить детишек?
Гарри никогда бы не сказал, что Аластор предлагал ему работу мечты, но он бы и не скривил душой, отвечая, что ее он хотя бы умел делать. В Ордене Феникса не было свободных рук — кроме него, Рона и Флер. Про это никто не говорил, но за завтраками, обедами и ужинами уютней от этого не становилось. Каждый раз, когда ему удавалось перекинуться парой слов с Ремусом, Гарри казалось, что мир застыл в бесконечном полнолунии, жившего в замке Кингсли он не видел с самого бунта, а Ринальдо выглядел так, будто вообще не спал. Время было тяжелым, и Гарри считал, что каждый должен трудиться в меру своих сил. И за то, что ему наконец дали возможность, он был благодарен.
— Надумал, — ответил он и сел за стол напротив Грюма, сложив руки с палочкой перед собой, а затем серьезно взглянул ему в лицо, — но есть два момента. Во-первых, статистика.
Аластор хрипло усмехнулся, гуляя по нему взглядом исподлобья, и громко причмокнул, доедая последний кусок бутерброда.
— Боишься? — ехидно протянул он, а затем резко выпрямился, подняв к нему оба глаза. У Гарри мороз пошел по коже от того, насколько холодил этот взгляд.
— Просто хорошо все помню, — непринужденно улыбнулся он ему в ответ. — Но я думаю, что у предмета можно просто сменить название, и на этом проблема решится.
— Боевая магия, — одобрительно кивнул Аластор. — Дальше.
— И я хочу знать, почему вы хотите именно меня на эту должность? — продолжил Гарри и нахмурил брови, пристально за ним наблюдая. — Идеально бы подошел Флитвик. Он мастер дуэлей, а для того, чтобы занять его место, даже Флер пришлось бы учить меньше, чем мне, чтобы я смог преподавать защиту.
— Вот оно что, — усмехнулся Аластор и поднялся с кресла, застучав железной ногой по старому кафелю пола. — А ты ведь не понимаешь, Поттер… Ни черта ты не понимаешь! — он громко топнул ногой и развернулся всем корпусом, нависая над Гарри так, что тот едва преодолел желание вжаться в жесткую спинку стула. — И все эти желторотые недоросли забыли, от чего мы спрятались здесь, затаившись, словно сонные мухи в чулане! — он наставительно поднял палец и покачал им, скривившись, глядя за окно на то, как идет смена ополченцев.
Гарри глубоко вздохнул, неотрывно следя за каждым движением Аластора, в котором сквозило столь же мало старческой немощи, сколь и безволия в его бешеном взгляде. Будь он обычным ополченцем, он бы предпочел провести ночь в одном окопе с псами, чем явиться на ковер к олицетворенной силе нового Севера.
— Плевать на дуэли, плевать на оборотней с вампирами и на чертовых боггартов с их ридикулусами, на все плевать! — Аластор порывисто взмахнул рукой так, что из стенного шкафа с другой стороны класса посыпались старые пергаменты. — Если барьер рухнет в течение года — мы не жильцы! В течение двух — не жильцы! В течение трех, — он еще раз махнул по инерции и встретился с Поттером взглядом, будто желая убедиться в том, что хоть с третьего-то раза до него дошло.
— Не жильцы, — выдохнул Гарри вместо него, чувствуя себя так, будто вновь оказался испуганным первокурсником на уроке у Снейпа. Только вместо профессора зелий у него была непреодолимая стена барьера, которая пугала ничуть не меньше, чем оберегала. В этот раз он действительно понял все, что люди так легко успели позабыть за бытовой суетой жизни.
— Если он продержится хотя бы три года, — устало произнес Грюм и опустился на свое прежнее кресло, вытянув перед собой ноги, — все может оказаться интересней. Но только если мы не упустим это время. И для этого нам нужно, чтобы каждый северянин, укрытый рубежом от алчущих крови псов Волдеморта, знал, с какой стороны нужно держать палочку, чтобы пустить кишки ломящимся в его дом убийцам. Мы должны лишить людей роли зрителя, вбить в их головы ответственность, патриотизм и волю, сделать так, чтобы каждый из них стал бойцом. Мне не нужны дуэлянты, Поттер. Мне надо, чтобы ты сделал мне солдат.
Гарри вдохнул, думая ответить, что у любого аврора достанет больше опыта, но не стал. Вместо этого впился в Аластора взглядом и сжал пальцы в кулаки, усмехаясь тому, до чего довела себя Британия, если из вчерашнего школьника выходит лучший тренер боевой магии.
— Понял, да? — ухмыльнулся Грюм, потирая поврежденное колено ладонью. — По эту сторону барьера есть лишь один человек с большим боевым опытом, чем ты, и он перед тобой.
Гарри согласно кивнул и отвел напряженный взгляд, а затем разлил по чашкам какао, чтобы отвлечься хоть на что-то от вновь разверзшихся перед ним гнетущих перспектив. За многие годы он привык к тому, что хорошее никогда не бывает долгим, и не слишком многого ожидал от укрывающего их барьера.
— Кроме того, ты сражался с Волдемортом и сможешь рассказать детям о том, почему им стоит учиться усерднее, — добавил Аластор, подхватывая с тарелки второй бутерброд и критично его оглядывая. Гарри передернул плечом от нахлынувших на него воспоминаний.
— Что я им расскажу? — фыркнул он, поднося к губам заполненную до края чашку, и сделал большой глоток. — Мне всегда везло.
— Везло? — Грюм наморщился, презрительно на него глянул и стукнул палочкой по собственному колену, к которому крепился его известный железный протез. — После боя с ним я остался без ноги и до сих пор считаю, что уж тогда-то мне крупно повезло. В отделе сочли ту встречу вторым днем рождения и до сих пор дарят подарки.
Поттер не нашел, что ответить на это, и только хмуро поглядел на Аластора поверх кружки какао. Вероятно, тот Реддл, которого знал он, крепко сдал за прошедшие двадцать лет. Но верилось в это с трудом, иначе они не разгребали бы то, что имеют.
— Таким образом, мы подходим к самой теме нашей встречи, — решил начать за него Грюм, впервые за все утро обведя его оценивающим взглядом и недовольно помяв губами. — В омуте памяти я наблюдал за твоими движениями в бою у Хогвартса. Форма у тебя не лучшая, сразу скажу. Реакция быстра, но рублена, множество лишних движений, яркие размахи палочкой… Маг на уровне Мальсибера раскатает тебя по земле за минуту, с ходу прочитав. Этого допускать нельзя.
Гарри недоуменно повел плечом, взглянув за окно на пост авроров, что сменили у ворот замка ночных ополченцев.
— Но я никогда не видел, чтобы кто-то сражался иначе, — пожал он плечами, вернувшись к Грюму вопросительным взглядом.
— Потому что у нас не учат, — недовольно фыркнул Грюм. — Я пытался вбить это в голову Сириусу, но, кажется, до меня это удалось только его почтенной матушке.
Гарри усмехнулся, вспоминая портрет старой Вальбурги. Он был уверен, что она была способна даже троллей нарядить в пачки и заставить танцевать балет.
— Но с тобой это не пройдет, — наставительно произнес Грюм и хитро улыбнулся так, что его лицо исказилось в пугающую гримасу. — С сегодняшнего же дня учишься танцевать.
— Что? — недоуменно выдохнул Гарри и тут же уловил свое с крестным родство. Впрочем, тому было проще — его наверняка учили этому с детства.
— Обратись за помощью к Делакур, — благосклонно продолжил Аластор и глянул на зависшие над входом в аудиторию старые часы. — Насколько мне известно, во Франции ценят искусство танца. Вот тебе литература, — он вытащил откуда-то из кармана свернутый вчетверо пергамент.
Гарри скосил озадаченный взгляд на положенную перед ним бумагу, где кривым размашистым почерком было выведено с десяток наименований книг. Сходу разобрать что-то было трудно, но Гарри встретил имя знакомого автора, труд которого как-то листал, дожидаясь Гермиону в библиотеке. Он помнил, что тот уделял много внимания ритму, сравнивал бой с музыкой и вообще, казалось, выпадал из реальности, когда описывал очередную бесполезную мелодию. Не дожидаясь реакции Гарри, Аластор неспешно поднялся из-за стола, стряхнул с колен крошки от съеденного бутерброда и направился в сторону двери.
— На сегодня все, Поттер, время не терпит, — он снял со входа какие-то чары, которые Гарри даже не смог разглядеть, а затем бросил через плечо: — Вечером я пришлю к тебе с патронусом время следующей встречи.
Гарри только и успел, что кивнуть головой, когда за спиной его наставника закрылась дверь. Он поднял со стола бумагу, поднес ее к глазам и понял, что без помощи мадам Пинс никогда не разберется в тех каракулях, которыми Аластор благодушно его одарил.
Но библиотека все равно открывалась с девяти, а съеденные бутерброды не могли заменить настоящего завтрака, так что он направился в Большой зал, свернув пергамент по старым заломам и отправив его в пустующий карман для зелий своей аврорской мантии.
Конечно же, в семь утра в Большом зале не оказалось практически никого. Насколько Гарри знал нравы Грюма, МакГонагалл и Шеклболта, журналистов должны были разогнать еще вчера после поднятой Пивзом шумихи. Если разбор беспорядка взяли на себя Минерва или Кингсли, то пресса должна была получить исчерпывающие ответы касательно бунта, если же Грюм — то всех их просто выгнали взашей. Впрочем, Гарри был уверен, что у Аластора не было времени даже на то, чтобы вообще посетить Большой зал до ночи.
Подобрав по дороге к слизеринскому столу булочку с джемом и сок, Гарри опустился напротив единственного завтракающего человека и положил себе на тарелку две большие ложки овсянки.
— Доброе, — буркнул он Ринальдо и скосил на него взгляд: Сэвидж казался еще бледнее, чем раньше, и вообще без особых проблем мог сойти за мертвеца. Разительное отличие по сравнению с той живой отбивной, на которую он походил два дня назад.
Ринальдо в ответ только выдавил из себя что-то смутно похожее на приветствие и едва разлепил глаза, слипшиеся над полной каши тарелкой.
— Гарри? — удивленно выдохнул он, когда проморгался и, покачиваясь, выпрямился. — Что ты так рано?
— Не спится, — сонно пробормотал Поттер себе под нос и криво ухмыльнулся словам: после всего произошедшего его наконец начало клонить в сон.
Но едва он коснулся губами сока, Ринальдо приглушенно засмеялся, подпирая рукой сползший подбородок, и стрельнул в него взглядом искрящихся за усталостью глаз.
— Понимаю, — фыркнул он в кулак, бодрясь от улыбки едва ли не лучше, чем от стопки выдержанного бодроперцового. — Хотел бы я тоже так не спать.
Гарри рассеянно на него взглянул, но тут же уперся глазами в длинную палочку, слегка касающуюся его шеи под съехавшим вырезом мантии.
— Убрать? — ехидно протянул Ринальдо, шутливо вскинув брови. — Или так оставить?
Скосив взгляд к груди, Гарри едва ли не чудом увидел раскрасневшийся под ключицей широкий засос и почувствовал, как начинает гореть его лицо и краснеть уши.
Окончательно проснувшийся Сэвидж не стал ничего добавлять и по-дружески хлопнул его по плечу, палочкой во второй руке тщательно прикрывая мантией кожу и для верности запечатывая каким-то неизвестным заклинанием.
— А вообще ты молодец, — одобрительно кивнул он, широко улыбнувшись, и поддел ложкой остывшую кашу. — Флер повезло, что ты был рядом, когда в Большом зале разразился весь этот скандал, — он поднял к Гарри глаза и, прожевав, добавил: — Не оставляй Делакур наедине с Молли. Она не простит ей сына, как не простит и того, что осталась здесь, с нами. Я уже говорил тебе про ее отношения с Уизли, и сейчас Флер как никогда уязвима.
Гарри машинально кивнул, вспоминая про себя, как причитала Молли, когда Рон вздумал распустить руки, и презрительно скривил губы. Он впервые подумал о том, какие нездоровые отношения царили в этой семье. Все выглядело так, будто от Флер и не ждали ничего другого, иначе бы их решимость с самого начала уступила место шоку и непониманию.
— Я не ожидал такого от них, — сокрушенно произнес Гарри, тяжело вздыхая, и устало облокотился о стол. — Слишком много злобы за раз… Все мы тяжело переживаем потери, но не нужно же судить других за то, как пытаются выживать они.
— Они семья и они сплачиваются, — пожал плечами Ринальдо. — Это их стержень, вынь который, и все обвалится. Они предпочитают судить других тому, чтобы быть судимыми сами. Это самый простой путь, но Уизли никогда и не выбирали сложные.
— Но мне они как семья! — воскликнул Гарри, приподнимаясь над столом, и сокрушенно ударил кулаком по лавке. — И Флер тоже была их семьей. Они должны были нас поддержать.
— Кровь не вода, Гарри, — Сэвидж поднял к нему тяжелый взгляд, — а вы не родственники.
Гарри прикрыл половину лица ладонью, хмуро глядя на широко раскрытые входные двери в зал. Кроме них здесь по-прежнему не было людей, и в кои-то веки Гарри мог быть этому рад.
— У Флер вообще здесь никого нет, они могли бы быть к ней терпимей, — пробормотал он, протягивая руку за апельсиновым соком. — Как можно отталкивать кого-то тогда, когда и так потерял достаточно?
Ринальдо утомленно покачал головой и отодвинул от себя опустевшую тарелку из-под овсянки, а затем повел палочкой над стаканом остывшего чая, с запозданием вспомнив о согревающих чарах.
— Неужели ты думаешь, что она сможет заменить им Джинни или перестанет быть живым напоминанием о Билле? — поинтересовался он, дуя на перегретую воду в чашке.
Гарри недоверчиво пожал плечами, отщипывая край с бока румяной булочки.
— Разве они не должны из-за этого ценить ее еще больше? — грустно выдохнул он.
Сэвидж покачал головой, прекрасно понимая, что Гарри уже и так знает ответ на свой риторический вопрос.
— Люди не идеальны, Поттер, — тихо произнес он. — Не наша вина, что кто-то из близких оказывается еще более испорченным, чем мы от него ожидали.
