— Тут ещё другая проблема — чем больше крыло, тем труднее управлять им. Там у нас такие крылья больше, чем на трёх человек, не делались, и далеко на них не летали.

— Втроём, значит? Это вместе с кормчим?

— На воздушных судах он у нас назывался пилотом. Да, три человека — это все, кто летит, включая и его — пилот и два пассажира. Обычно у нас это бывала влюблённая парочка, согласная заплатить приличные деньги за кратковременное удовольствие полёта — поглазеть на копошащихся внизу людишек и уподобиться в этом греческим богам на их Олимпе, — шурин и босс рассмеялись, — Вот ради этого уподобления на подобных крыльях и летают, и дальность полёта никого не интересует. Горючего поэтому берётся немного, и за счёт этого можно поднять в воздух третьего человека при небольших размерах крыла, которым пилот может уверенно управлять. Но мы-то ведь с тобой не о развлекательном полёте над полями или городом говорим, а о дальнем перелёте над Морем Мрака. Нужно много горючего, да и пассажиры ведь совсем уж налегке не полетят, а значит, добавляется и вес их поклажи. Значит, и крыло нужно гораздо большее, и управлять им будет гораздо труднее. А лететь долго, и от управления нельзя отвлекаться ни на миг...

— Два дня, если не повезёт с ветром? Конечно, такого перелёта не выдержать.

— Нет, два дня — это для другого типа воздушных судов, для которых я как раз и пугаю тебя бешеной прорвой драгоценного шёлка. Там иначе — и отвлечься от управления можно, и пилота есть возможность сменить для его отдыха и прочих надобностей, и не так страшна ошибка в управлении. Но — ценой страшной дороговизны, сложности устройства и малой скорости полёта. Крыло и подобные ему воздушные суда — эти-то летят быстрее, но до Нетониса это тоже долгие часы, за которые пилот устанет, а ошибка в управлении ими — это падение и гибель. Тот мифический Икар, если греки не выдумали ни его самого, ни его полёт, погиб не от растопивших воск солнечных лучей, а от ошибки в управлении своим крылом. Или по неопытности он ошибся, или от щенячьего восторга возомнил себя подобным богам и залихачил, но в результате не справился с управлением и шлёпнулся с большой высоты. Бывает. Понятно, что с зелёным и легкомысленным мальчишкой ни ты не полетишь, ни я, но от усталости за долгие часы может ошибиться и опытный человек, к мастерству и благоразумию которого нет никаких претензий.

— Понял, — кивнул Фабриций, — Ну, рассказывай тогда про то судно, на которое нужна, как ты говоришь, бешеная прорва шёлка.

— Это очень большой баллон с газом легче воздуха, к которому снизу крепится само судно с машинами, экипажем, горючим и полезным грузом. Чем больше баллон, тем больше всего этого он в состоянии поднять в воздух. Там на самом деле всё сложнее, но я тебе упрощённо сейчас объясняю, чтобы тебе легче было понять суть. Шёлк — и тоже ради его прочности, тут уж ничем подешевле его не заменишь — нужен как раз на этот большой баллон. Причём, если с крыла его можно потом использовать и на что-нибудь другое, если в том крыле надобность отпала, то тут — уже без возврата. Чтобы из него не улетучивался слишком быстро лёгкий газ, его придётся пропитать материалом, который мы привозим из Антилии, так что ни на какие шикарные платья он уже годиться не будет.

— Это вот тот тягучий, из которого у моего Спурия тетива на том его маленьком и смешном пулевом луке? — ухмыльнулся босс.

— Да, тот же самый материал, что и на этих рогатках у нашего молодняка.

— А что это за такой лёгкий газ, и где мы его возьмём?

— Его мы получим из воды. При пропускании через неё тока из электрических машин она разлагается на тот газ, который нужен для горения и дыхания, и вот как раз на этот лёгкий, который нам и нужен для баллона, — разумеется, если бы у нас был выбор, мы предпочли бы гелий, потому как и о печальном конце всё того же "Гинденбурга" в курсе, но гелия в реале не было и у тогдашних фрицев, развитие которых было нашему не чета, так что за неимением гербовой — правильно, напишем "хрен" и на туалетной.

— А поменьше такое баллонное судно сделать можно?

— Фабриций, его можно сделать любым. Можно и в руку длиной, и тогда на него с запасом хватит и одного куска шёлка, ну так и поднимет такой баллон разве только пару твоих браслетов. Чудес же на свете не бывает. Ты же не будешь строить морское судно с маленькую лодочку величиной, которая и одного-то человека не выдержит. То же самое и с воздушными судами. На баллонное судно шёлка потребуется многократно больше, чем на крыло с такой же грузоподъёмностью, если я правильно понял твой намёк.

— Да, я подумал о маленьком трёхместном, — подтвердил босс, — Сам же сказал, что и ошибка в управлении не так страшна. Это оттого, что баллон не даст упасть?

— Ни упасть, ни перевернуться вверх тормашками. Ну, в принципе-то долететь можно, если твой спутник будет подменять пилота для его отдыха и прочего. Но долетите вы все трое за эти два дня такими, что день после этого ни на что не будете годны. Даже шестиместный обеспечит тебе совсем не те удобства в полёте, которые ты имел бы, если бы поплыл на морском судне.

— Это ты называешь удобствами?

— Ну, по сравнению. Чем крупнее судно, тем на нём удобнее, да и безопаснее — физику ведь не обманешь. Это справедливо для воды, справедливо и для воздуха. А такие баллонные суда только в крупном размере себя и оправдывают — и людей перевезут туда и обратно больше, и их поклажи. Маленькое — ну, с такого мы начнём для пробы, чтобы эта проба обошлась подешевле, но не жди от него полезного применения — это только чтобы отработать технологию, опробовать полёт и управление им, да наработать опыт. Ошибки выявить, исправить заранее, чтобы на большом уже их не повторять — понимаешь же сам, какие убытки будут, если сразу на большом всё это отрабатывать и выявлять?

— Да понял я это, понял. А для почтовых сообщений? Меня как-то не устраивает лаконичность голубиной почты, а развёрнутого доклада дожидаться не меньше недели — это тоже как-то не очень-то удобно. Два дня — другое дело, и это было бы очень хорошо.

— Так, значит, голубиная записка предупреждает тебя о завтрашнем прибытии к тебе доклада на газовом пузыре, и ты рассылаешь слуг по всему Гадесу объявить городу, чтобы никто назавтра не смел пялиться в небо? — подгребнул его Велтур.

— Проклятие! Ты прав! Как ты это называешь, Максим? Сжечь себя?

— Ага, спалиться. И ещё надо, чтобы весь Гадес дружно заткнул ухи и не слыхал дребезжания машины на том пузыре. Ты же помнишь, Фабриций, как тебя вчера катали на "Косатке"? Из порта на вёслах, потом галсировали под боковым ветром, пока не отошли от берега подальше, и только там уже запустили машины, чтобы продемонстрировать тебе ход судна на них, а потом всё то же самое в обратном порядке. И всё это только для того, чтобы не спалить машины перед посторонними. А тут с этим пузырём будет ещё большее палево. Да и смысл-то какой? Через год у нас и такого пузыря ещё не будет, а после он и не понадобится уже тебе. Выучится у нас наконец первый поток молодняка, и будет с кем наладить нормальную радиосвязь. А это же почти мгновенно — ну, не так быстро, как мы с тобой говорим, там звонками придётся для надёжности передавать, есть для этого и такой специальный язык звонков, но всё равно же быстрее любой голубиной почты. В Оссонобу из Нетониса доклад для тебя, считай, мгновенно попадёт, ну а отсюда уж — раз устраивают тебя два дня, то почтовое судно в них всяко уложится.

— Ты сколько уже это терпишь? — добавил мой шурин, — И что ты, не вытерпишь ещё год? Ты думаешь, мне в этот год будет легче? Труднее! В тот год Максим помогал, а в этот мне и за него колупаться! Сергей по своей части, и мне от него помощи мало. Лучше бы ты, Максим, его в Нетонис отправил, а сам здесь остался...

— Да не могу я, Велтур, не могу. Всё понимаю, но — не могу. Я и его бы с собой в Нетонис уволок, очень пригодился бы нам там — в той же радиосвязи мы с Володей не так соображаем, как он. Но семью же раздёргивать не годится, а Юлю туда не выдернешь, на ней школа. На девок не оставишь — просядет качество обучения мелюзги, и что мы будем с недоучками потом делать? Поэтому и его оставляем здесь — пусть уж лучше преподаёт в школе те дисциплины, которые потянет, Юле и девкам полегче будет. А на нас с Володей кадетский корпус в Нетонисе, и теперь уже два потока, а не один. Наташа с биологией нам там поможет, ну и ещё к чему-нибудь припашем, там видно будет. Всем в этот год будет тяжело, зато на следующий уже весь первый выпуск припашем в помощь. Часть там, часть сюда. И там нас частично подразгрузят, и здесь. Но этот год надо вытерпеть.

— И чтобы большой пузырь хотя бы через десять лет появился — это же работы с ним теперь уже надо начинать? — спросил Фабриций.

— Ну, не прямо с ним, но с новой машиной — да, хорошо бы начать в этот год. И мануфактуру переехавшую мне же там тянуть. Волния припашу, конечно, но в основном — пока тянуть мне. Велия многое соображает, кое-что сама разруливает, без неё утонул бы в накопившихся вопросах, но много же и остаётся такого, что наших глаз и знаний требует.

— Волний же у тебя в Тарквинею хотел попасть? — напомнил шурин.

— Ага, и продолжает хотеть, но я уже вижу, что придётся с этим повременить. В Нетонисе будет нужен позарез. На год — точно. И с разработками нашей новой техники, и с мануфактурой, и с преподаванием у следующих потоков юнкеров. Может, и на два года придётся его задержать, зато потом, если не передумает, то уже и не один туда поедет, а с хорошей сработанной командой.

— И с женой обязательно, так что задерживай его там на два, там как раз и Турия выпустится, и поженишь их, — мой наследник не зря шутит, что хоть я на него и не давлю, и выбор за ним, да только ведь один хрен всё окружение давно уже их поженило, так что и деваться тут теперь некуда — ага, и опечаленным он при этом уж точно не выглядит, да и у девки аж глаза блестят, когда о нём речь заходит...

— Детей они тут уже женят! — проворчал Фабриций, — Твоё счастье, Максим, что ты Мириам здесь не застал! Она была — как ты это называешь, упавшая на дно?

— Выпала в осадок? Да, Велия рассказывала, да я ведь и сам представил себе её реакцию, когда увидел Энушат в Нетонисе среди первого курса, — ухмыльнулся я, — Они же с Гамилькаром неровно друг к дружке дышат? Жаль, что Мириам нельзя сказать, кто он такой — сразу бы мнение переменила. Ну, смягчилась бы наверняка.

— То-то и оно! — кивнул Велтур, — Мы тут даже и показать ей парня не рискнули, уж очень на отца похож. Тебе не икалось за Морем Мрака, когда сестра нам тут истерику закатила? Её и конные-то тренировки Энушат в восторг не привели, девка же как амазонка ездит, и за это-то нам тут выговаривала, но это-то были ещё цветочки! А представь себе, влетает она радостная, кидается на шею матери, лучится от счастья и хвастается ей, что в кадетский корпус все экзамены сдала и принята на первый курс! Вот тут-то и прилетели нам ягодки! Мириам хотела в Карфаген её забрать, так эта оторва в руки ей не далась!

— Да, Велия рассказывала. Ну, что я могу сказать? Занималась ведь она хорошо, так что не очень-то сильно меня и удивила. Да и в военном снаряжении Энушат выглядит эффектно. Я бы сказал, даже гораздо эффектнее, чем в греческом пеплосе. Амазонка!

— Умеешь ты, Максим, утешить! — хмыкнул босс, — Как ты это называешь? Рану солью посыпать? Может, ты сам Мириам об этом и напишешь? Мне — что-то не хочется!

— Фабрицию же в основном от сестры и влетело, — пояснил шурин, — С меня-то и с Велии какой спрос, мы же — "дикие испанцы"! А он, значит, как родной и полнородный брат и вообще культурный человек, должен был присмотреть, проследить и не допустить, чтобы из его племянницы эти дикари такую же дикарку сделали.

— Я ей объяснял, конечно, как мог и понимал сам, — добавил Фабриций, — Хоть и некогда было особо за всей этой гадесской грызнёй, но что я, совсем уж не интересовался и не следил? И наведывался же не раз, хоть и не мог надолго, и вникал. И если бы увидел, что не делу учите, так и не допустил бы. Но я же и по Спурию своему вижу, что учите-то вы как раз делу. Мириам и сама признала, что знания, отточенность манер и хороший вкус девчонки сделали бы честь и лучшим домам Мегары, так что к влиянию "гречанок" и не придиралась особо — не дура же и понимает, что не всему, о чём болтают, следует верить. Смутило то, что не повторяет заученное, а разбирается в сути так, как и не всякий мужик разберётся, но и это поняла и одобрила. Испугало Мириам даже и не само тренировочное снаряжение Энушат, а то, что это — всерьёз, а не для показушных выступлений. А главное, как она мгновенно — как ты это называешь? Запускается? Ну, только что была настоящая хорошо воспитанная аристократка, и вдруг сразу дикая амазонка!

— Мгновенное переключение? Ну да, для Мириам это, конечно, что-то с чем-то! — въехал я, — Причём, увидела же сразу готовый результат! — мы рассмеялись все втроём.

— Ну да, у нас-то дети на глазах всему этому учились, и для нас постепенно всё это было, а для Мириам — сразу и резко. Отдавала в школу хорошую домашнюю девочку, разве только перебалованную немножко, а увидела этим летом — да, вот это и увидела...

— У нас на вилле прогуливаемся по саду, — припомнил Велтур, — Мириам говорит с ней по-гречески, проверяет владение языком, у Энушат идеальный коринфский выговор и безукоризненные коринфские манеры, сестра поражена в лучшем смысле. И тут ворона с дерева гадит прямо на дорожку в трёх шагах перед нами, так девчонка тут же рогатку из чехла на пояске достала, из другого мелкий камешек, растянула как лук, прицелилась, да как влепит этой вороне в то самое место, из которого та гадила! Ну и выразилась при этом так, как они на школьных переменах выражаются, когда повод есть. Я-то, само собой, для Мириам перевёл поприличнее, когда слова подходящие вспомнил, но сестра же поняла и по её интонации, и по моему смеху, что сказано было немножко иначе. А девка — как так и надо. Заметила, что фибула с плеча соскользнула и засветила больше, чем следовало, так и поправила спокойно и деловито, и никакого смущения. Представляешь, какие у Мириам глаза были? Если и не с блюдца, то не намного меньше.

— Вечером мне нажаловалась и страшно возмутилась, когда я смеялся, — добавил босс, — Объясняли мы ей, что вовсе не испортили в школе девчонку, и абсолютно она у нас нормальная, как и все дети. Они у нас все такие. Вот тогда она нам настоящую истерику и закатила. Победить-то мы её общими усилиями победили, но боюсь, что не убедили. Отцу я отписал всё, как надо, ну и намекнул, конечно, о парне, которого привезли с Востока, да так и не дали как следует ознакомиться с родным отцовским городом, и что уже там отец ей скажет, это ему виднее. Но и ты, Максим, отписал бы ей и сам, в самом деле. Сам ведь всё прекрасно понимаешь.

— Само собой. И там буду, и присмотрю, и причины на то какие-никакие, а тоже имею, — мы снова рассмеялись все втроём.

— А вот насчёт пузыря воздушного с машиной — расстроили вы меня. Не сроком — всё понимаю, и если нужно ждать десять лет, то значит, подождём эти десять лет.