— Я с вами.
Атмосфера в комнате заметно улучшилась. Учитель горделиво распрямил плечи, а в глубине глаз инквизитора наступила легкая оттепель.
— Я же говорил, что он молоток! — довольно произнес Каркаров.
— Тогда — решено! — стукнул кулаком по столу Николас. — Тебе, для начала, потребуется подобная вещица, — он постучал пальцами по навершию посоха.
— Мм, а зачем? Меня вроде, и палочка устраивает.
— Хотя бы затем, что позволяет творить магию раз эдак в пять тире семь сильнее, при тех же усилиях.
— Тогда почему…
— Потому что Инквизиция, — опередил вопрос Фламель. — В темные времена всеобщих гонений, достаточно было наличия любой вещи, отдаленно напоминающей магический посох для казни. Особо злостные соседи даже подбрасывали неловко обструганную деревяшку, и зачастую приговор не заставлял себя ждать. Волшебные палочки встарь использовались лишь для новичков, или тончайших ювелирных заклятий. Их спрятать куда легче. И, в отличии от посохов, палочки использовались не на виду и не на слуху. О сей тонкости в обучении мало кто знал из черни или грязных крохоборов, не способных обойтись без жезла в три раза большего их самих. Тебя не удивляло, что все могущественнейшие маги в сказках и легендах имели посохи?
— Теперь не удивляет. Так вы подберете мне посох?
— Не подберем, а изготовим с нуля, сугубо для твоего пользования. Раньше, первое, чему учили адептов — создание жезла, чтобы даже в самой сложной ситуации, куда бы не закинула жизнь, грамотно обстругать и зачаровать палку, и защититься. Выделка личного посоха — своеобразный экзамен мага. Как-нибудь научу. Если победим. Сейчас же нет времени на доскональное изучение теории. Жезлом займемся мы с Игорем, за те несколько месяцев, что ты будешь на учебе. А на Пасхальных каникулах, по твоему возвращению, мы и проведем пару немаловажных операций. Догадываешься каких?
— Ну-у, однозначно визит в Отдел Тайн, — алхимик довольно кивнул. — Только вот какова ещё очередь? Первая, или вторая? Или нужна ещё подготовительная операция?
— Нужна подготовительная, — подтвердил Фламель. — Как ни крути, но Министерство и весь Визенгамот — выкормыши тех самых гнилых недобитков. И знающие — знают.
— И неужто Дамблдор знает? — неверующе встрепенулся я.
— Куда он денется! Конечно же знает! Но, говорит, мол, 'если так произошло, значит так и должно быть! Испытание наше, и попустительство', — передразнил маг. — Конечно, дай ему волю — он бы все поменял, но на баррикады седой не полезет. И станет очередным безвольным свидетелем конца всего… Он слишком молод, и не способен критически взглянуть на отрезок ужасающего падения. У него бы волосы дыбом встали, осознай он то же, и узри он то же, что и я!
Каркаров, утомившись просиживать штаны, поднялся, сладко потянулся и принялся мерять комнату шагами. Бывший Инквизитор использовал паузу чтобы смочить горло.
— Так что за подготовительная операция?
— Как ни крути, несмотря на молодость, Дамблдор довольно силен, — кисло признал алхимик. Я лишь хмыкнул, глядя на особое толкование 'юности'. — И вероятность столкновения слишком высока. Несмотря ни на что, ни на подлости или травлю, ни на обманы, он броситься защищать родное Министерство в решающий час. А значит, нам нужно уравновесить чашу весов. Каким образом, как ты думаешь?
Опять эти вопросы… я быстренько пораскинул мозгами, и выпалил в разряде шутки:
— Ну-у, Волан-де-Морт не годиться, уж больно характерами не сойдемся… остается только Грин-де-Вальд, значит — штурмуем Нурменгард! — и широко улыбаюсь.
Каркаров медленно повернулся и обреченно поднял руки:
— Я ему ничего не говорил.
Улыбка поблекла на моих губах. А затем и вовсе сникла. Николас Фламель смотрел на меня… очень опасно смотрел. Я отметил как побелели костяшки пальцев на древке посоха. И когда он приказал: — Сними блоки! — тотчас выполнил.
— Извини, — минуту спустя выдыхает. Смахиваю пот со лба. Хорошо, что лишь поверхностно глянул! — я должен был убедиться. Слишком точно ты угадал.
— Вы действительно хотите штурмовать темницу?! — Боже, на что я подписался? Эти двое в компании с ужасным и велики мной, решили штурмовать самую защищенную и охраняемую твердыню Европы!
— Не 'вы', а 'мы'! Да, Гарри, без этого союзника нам не обойтись! Я хорошо знаю Грин-де-Вальда. И уж после того, как я расскажу ему все… И покажу те-ле-ви-зор…
Алхимик вновь вздрогнул в отвращении. Что же он там углядел? В недрах злобного телика?
— К слову, твоя незаурядная догадливость и рассудительность в столь юные годы лишь подтверждают верность моего намерения.
— Намерения?
Фламель взмахнул рукой, предварительно успокоив Каркарова, и нас двоих накрыл непроницаемый для звука кокон.
— Ты должен что-то получить взамен чудовищного риска, на который я обрекаю пятикурсника школы Хогварст, пусть и обученного не хуже мракоборца. В случае успеха и окончательной победы ты станешь следующим владельцем Философского Камня.
Минута молчания.
— Не верю, — решительно отрезал я. Никто в здраво уме не откажется от вечной жизни. Тем более, чтобы наградить пацана?
— И правильно делаешь, — прищурился Фламель. — Я не стал бы отдавать секрет вечной жизни сопляку. И никогда не отдам. Никогда не отдам добровольно. Я ничуть не уважаю тебя — уважение нужно заслужить. Но, в случае победы, какой бы ценой она ни была достигнута — мы изменимся. Ты изменишься и повзрослеешь. Возможно, даже станешь министром, главой рода, женишься… неважно. И даже тогда я не отдам тебе камень. Никогда.
— Тогда зачем…
— Потерпи и поймешь. Я знаю тебя. Насквозь вижу, что хотел выковать из тебя Дамблдор. Ты — другой. Ты наполнен уникальной силой, которой лишены большинство из ныне живущих. И ты получишь… знание, где находится Философский Камень.
— И где-же?
— У меня в голове.
Челюсть упала с громким щелчком.
— Да не прямо в башке, естественно. Знание, где находиться Камень у меня в голове.
— И что мне потребуется, чтобы получить его?
— Убить меня, — просто сказал Фламель. — Позже я научу тебя ритуалу изъятия, без него все попытки тщетны…
Но пока что ты не заслужил уважения. Не заслужил Камня. Однако, я заранее уважаю ту причину, которая швырнет тебя — победителя Темного Лорда и взрослого человека, возможно семьянина, поднять палочку на невинного старика ради владения камнем. Такой как ты, не сделает подобного просто так. Не убьет ради власти или вечной жизни. Как мальчик, доставший камень из зеркала Еиналеж пять лет назад, ты чист душой и намерениями. И в миг, когда тебе больше всего потребуется камень, я улыбнусь в лицо смерти.
'Да он точно чокнутый' — определился я с термином. 'Года берут свое'.
— Запомни мои слова, — бросил Николас, снимая защиту. — Никто не владеет этой тайной. Только ты.
— О чем секретничали? — ворчливо укорил наставник после снятия защиты. Впрочем, без надежды на скорый ответ. Я извинительно пожимаю плечами, а Фламель бесстыдно проигнорировал вопрос.
— Пока готовься и не забрасывай тренировки, — подытожил алхимик минутой спустя. — Насколько я понимаю, завтра твой поезд?
— Уже завтра?! — встрепенулся я, неверующе озираясь в поисках календаря. Не ощутил пролетевших каникул, словно пуля у виска.
— Уже завтра. А к Пасхе будет готов как твой новый посох, так и план атаки. Мы ещё потолкуем с Игорем. А ты можешь идти.
— Но я хотел уточнить…
— Спокойной ночи, — отрезал Фламель, и мне не оставалось ничего другого, кроме как развернувшись, покинуть комнату.
Глава 28: Последний Экспресс
Побудка вышла смутной, сонной и суетливой. Обычное утро студента, спохватившегося на поезд в последний момент. Раздражительность, гневные окрики, и быстрые указания эльфам, непрерывно образующимися и исчезающими в пространстве. В форточку впорхнули две потрепанные совы, с привязанными к лапкам письмами. Смахнув налетевший снежок я вчитался в утренние послания. В принципе — ожидаемо. Рон душевно поздравлял с грандиозным участием и почетным вторым местом (надо-же, Поттер и не на первом!). Однако, о чем-то недоговаривал. Гермиона, в свою очередь, вылила немало гневных эпитетов в мой адрес, пройдясь как по всей родословной, так и по умственным способностям одного шрамоголового брюнета, не берегущего свою жизнь. Письмо от тетушки Молли было практически идентичной копией, исключением стала прилагающая посылка с зеленым вязаным свитером и коробкой выпечки. Свитер несомненно хороший, но, к сожалению, сшитый по устаревшим меркам и безнадежно мал. А вот выпечка пошла впрок.
Я уже с большим теплом взглянул на послание мамы Ронни. Единственный случай, когда женщина может позволить себе высказывать столь громкие упреки в адрес мужчины — божественная стряпня. Поэтому письмо Молли Уизли отправилось пылиться на полку, а послание Гермионы сгорело веселыми лепестками 'Инсендио'.
Выйдя в пол-одиннадцатого в холл, я обнаружил Фламеля и Каркарова, уже принявших Оборотное зелье и нагружающихся всякой утварью.
— Доброе утро, — миролюбиво приветствую чародеев.
— Доброе, — распрямил спину Гарфилд, то есть Каркаров, и шустро пробежал по мне взглядом. — На Рыцаре, боюсь, не успеешь, да и небезопасно.
— Нет уж, увольте, с меня одного раза хватило этого 'Ночного Рыцаря'.
Фигура окутанного пламенем и безумно вопящего вампира-Шанпайка предстала перед глазами. Пришлось зажмурится пару раз, отгоняя наваждение.
— Таррус! — звучно позвал Фламель. — Отнесешь Гарри Поттера в кабинку туалета вокзала Кингс-Кросс. — Мы же трансгрессируем к вечеру, к началу ужина. Надеюсь, ты не перепутаешь мое имя в запале урока?
В ответ я лишь фыркнул.
— Смотри мне. Дамблдор не пальцем деланный. И хоть мы и не враги, да что там говорить, Альбус мне ближайший человек из ныне живущих… Но идеологии, принципы и убежденности — три громадных акромантулоподобных таракана, мешающих людям жить в мире и согласии.
Я молча кивнул, соглашаясь. Скоро попрощавшись с двумя не последними магами, хватаю за руку домовика.
— Таррус! Вокзал Кингс-Кросс!
Промочить ногу в унитазе — то ещё удовольствие. Застрять в нем по колено — удовольствия практически нет. Зыркнув недобро на хихикнувшего домовика, я взмахом палочки испаряю сию, неоспоримо необходимую часть быта, и поворачиваюсь к виновнику торжества. К слову, домовик даже не думал каяться либо извиняться. Глядя на меня лучисто-невинными глазами, маленький засранец глубоко поклонился и исчез.
Каков хозяин, таков и эльф. Хотя и неизвестно сколько ему лет. Возможно Фламель даже старше эльфа-хулигана, который взирая на величие своего хозяина плевать хотел на прочих чародеев. Не суть.
Тщательно просушив и очистив штанину, я оценивающе взглянул на себя в зеркало, расправил плечи и, довольный увиденным, вышел на вокзал.
Солнышко пригревало мощенный пол, вокруг сновали толпы народа, вот пробежал юный мальчишка, заливисто хохоча. Следом, ещё более юный, но гораздо более серьезный мальчуган с важным видом торговал газетами.
— Мистер Поттер! Мистер Поттер! Пару слов для пророка! — рыжеволосая, покрытая веснушками девица, слегка напоминающая Джинни Уизли, однако более зрелая и сочная, пробивалась ко мне сквозь толпу. Следом за ней, мерно и неумолимо, как ледокол, шагал оператор с допотопным фотоаппаратом для колдофото.
Совсем одурели репортеришки. Средь магловского Лондона устраивать безобразие.
— Мистер Поттер! Пару слов об выдающемся участии на Турнире! Что вы чувствовали пронзая приспешника убийцы ваших родителей насквозь?! — репортерша наконец подплыла, покачивая бедрами и одуряющий запах гормональных парфюмов ударил в ноздри. Ещё одна. Последняя ли на сегодня?
Наконец-то ледокол пробился к нам, дотащив свой громоздкий предмет.
Они не учли одного. Моя новая суть не только делала меня сильнее, но и позволяла улавливать тончайшие оттенки запахов. И, не смотря на засилье девичьих духов я уловил тончайший мускусный аромат оборотня. Ну привет.
Активирую особое зрение и вижу тончайший узор разложения на руке у каждого. Метка.
— Конечно, с удовольствием расскажу вам о своем, пусть и не стопроцентном успехе, — ослепительно улыбаясь, вздергиваю подбородок вверх, а левой рукой демонстративно пригладив челку, обнажил шрам. И пока взгляды голубков невольно отвлеклись на демонстративное движение и прикипели к шраму, правая рука украдкой нащупала вторую, черную палочку.
Невербальный Петрификус запечатлел двух безмерно удивленных сообщников застывшими изваяниями. Глаза рыженькой дико расширились от глубочайшего шока, а затем со жгучей ненавистью уставились на меня. Здравствуй Лорда Круциатус!
— Чао, — демонстративно приподняв воображаемую шляпу, улыбаюсь довольно и жизнерадостно. И, сопровождаемый бессильными в своей злобе взглядами, пересек барьер на платформу девять и три четверти.
Шагнул, и моментально закашлялся. Вот какого, спрашивается, хрена, колдуны используют этот допотопный, архаичный паровоз девятнадцатого века?! Понимаю, конечно, магия в помощь и так далее, но всему есть предел.
Отирая слезящееся от едкого дыма глаза заваливаюсь в вагон. Одно купе, второе, третье… перелистываю двери словно страницы книги, пока почти в самом конце состава не находится незанятое место. Заранее переодевшись в любимую черную мантию отлевитировал чемодан на верхнюю полку. Секунду брезгливо рассматривал ненавистный и безвкусный гриффиндорский шарф, прежде чем отправить его вслед за чемоданом.
Глубоко вздохнув сажусь рядом с окном, привалившись левым плечом и склонив голову набок. Засыпанные снегом поля, запорошенные деревья и тучные небеса проплывали стремительным калейдоскопом зимних красок. Несколько минут спокойствия у меня есть. Потом, уверен, меня найдут и Уизли, и Грейнджер, и Невилл с Луной… Многие захотят поздороваться с Поттером.
Невольно мысли вернулись к парочке молодых инициативных Пожирателей смерти. Благо, если инициативных. А если это тотальная облава? Проникшие всюду, и патрулирующие везде агенты? В Хогсмиде, Косом переулке, Министерстве… не высовывать носа из замка до Пасхи? Тут уже со скуки можно сдохнуть.
Ожидания оправдались. В купе просунулся веснушчатый большой нос, затем рыжеволосая голова и, собственно все тело Рональда Уизли.
— Миона, он здесь! — предательски прокричал в коридор гриффиндорец.
