Артур согласно кивнул, Молли отвела глаза, а Рон продолжал все так же ровно смотреть на него. Гарри думалось, что сейчас он вспоминает все те годы порушенной дружбы, что столь стремительно рассыпались в одно мгновение вслед за потерянной Гермионой.
— И ты прими эти извинения от нас, Гарри, — Фред поднял к нему раскрасневшиеся глаза и болезненно пощурился на свет: его все еще не отпустило одно из хитрых проклятий Флер, ударившее по нему вполсилы тогда, когда сбило с ног Рона. — Мы действительно не хотели, чтобы все так далеко зашло. Эта надуманная измена никогда того не стоила.
Боковым зрением Гарри увидел, как Флер снисходительно кивнула головой за его плечом, и Фред мирно прикрыл глаза в знак благодарности за принятые извинения. Гарри не мог сказать, что хорошо ее знал, но уже сейчас смог различить в ее манере держаться появившееся после дуэли и тщательно скрываемое уважение к близнецам.
— В моих действиях не было желания опорочить или унизить вашу семью, — негромко произнесла Флер, приближаясь на шаг ближе к Артуру. — Мы действительно не хотели огласки и тем более не желали, чтобы она прошла таким образом. К тому же, какая это измена? — она устало взмахнула рукой в сторону окна и вгляделась вдаль за горизонт. — Барьер стоит и барьер нерушим. Я помогала Минерве с ним разбираться, и у нас нет никаких вариантов его обрушить, — она опустила наполнившееся печалью глаза и нахмурила брови, бессильно сжав руки в кулаки. — Я скорблю о тех, кто остался за ним не меньше вас, но предпочитаю жить дальше.
— А если он в ближайшее время падет — мы все покойники, — хмуро добавил Поттер, покосившись на запыленное окно. — Так что молитесь, чтобы никто не нашел возможности его взломать.
Повисшую после этих слов тишину так никто и не развеял. Все стали постепенно расходиться, и молчаливая Молли повела Рона за руку к выходу, по-видимому, уже определив, чем будет его лечить, но то и дело беспокойно поглядывая на поддерживающих друг друга близнецов.
— Гарри, — придержал его за руку Артур, когда он уже тоже собрался уходить. — Задержись, пожалуйста, на минуту, — Артур перевел растерянный взгляд на Флер и добавил доброжелательно: — И ты тоже можешь остаться, если хочешь.
Делакур повела плечами, но оставаться не захотела и шепнула Гарри о том, что будет ждать его в комнате, а затем покинула помещение вслед за близнецами. Сейчас, когда они оставались одни в комнате, все эти завалы и царившая здесь еще десять минут назад атмосфера казались столь нелепыми, ложными и надуманными, что прежде нельзя было и представить, как все обернется. Еще месяц назад Гарри бы посмеялся над тем, кто сказал бы ему, что они с Уизли разнесут учебный класс в щепки, выясняя, кто прав и виноват. А сейчас он бы даже поверил, если бы ему открыли глаза на поразивший их всех массовый Конфундус.
— Не знаю, что тебе наговорили мои сыновья, — начал тем временем Артур, тяжело вздохнув и подняв к Гарри полный сожаления взгляд, — но все мы помним о том, что без тебя бы Джинни была мертва уже много лет. Ты спас моего сына год назад, и не думай, что он забыл об этом. Рон вспыльчив, но он отойдет… — Артур чуть потупился, подбирая нужные слова, и Гарри показалось, что он сглатывает комок в горле и стыдливо щурится, пряча от него глаза. — Никакая глупая пресса не изменит того, что ты для нас сделал и чем все мы тебе обязаны. Я бесконечно виню себя в том, что сразу не обратил внимания на вашу ссору и позволил всему так далеко зайти, что так подвел тебя и ребят… Ничто не уменьшит в этом моей вины, но знай, что мое отношение к тебе не изменилось. Ты всегда можешь рассчитывать на меня в полной мере, если тебе нужна будет помощь и совет, — Артур поднял руку и положил ее на плечо Гарри, ободряюще его сжимая и стараясь улыбнуться против сквозившей в его взгляде тоски чем-то, что только что надломилось и чего уже не вернуть назад. — А близнецы… — продолжил Артур, досадливо качнув головой, — сам знаешь, что они не могут долго хранить обиду. Дай им время. Я знаю, что они хотят забыть об этом не меньше меня.
Гарри улыбнулся сквозь собственную грусть, положил ладонь на плечо Артура и увидел, как меняется с этим простым жестом его лицо и ширится скупая улыбка. В этот момент он понял, что уже практически смирился с потерей всех важных для себя людей: умницы Гермионы, всегда сглаживающей любой конфликт, заводной Джинни с ее живым взглядом и бойким нравом, и всей семьи Уизли, принявшей его как родного сына тогда, когда он и не знал, что такое семья. В душе неожиданно потеплело, и почему-то вспомнился тот самый первый свитер, который связала ему Молли на рождество девяносто первого года.
— Спасибо, — коротко ответил он, чувствуя, как с каждым вдохом ему становится легче дышать.
Артур еще раз потрепал его по плечу, улыбнулся, как родному сыну, и вышел из класса.
Возвращаясь в свои комнаты, Гарри ощущал, что впервые за эту тяжелую неделю он чувствует себя свободным.
Глава 23. Благими намерениями
19 августа 1997 года, 8 часов вечера, Хогвартс.
Дни после дуэли прошли стремительно. Грюм совой прислал новые записи, акцентирующие внимание на особых боевых связках, которые наказал Поттеру тщательно отрабатывать перед их встречей. Ее же он и не преминул ровно в полночь назначить с Патронусом, едва не перепугав до истерики и без того возбужденную Флер и сменив их планы на ближайшую ночь.
Следующий день Гарри провел злым и разбитым до обеда, пока не встретил заглянувшего в Хогвартс Джона, выпущенного тетушкой из своей темницы узнать про обучение. Только тогда он в полной мере и осознал, что уже через месяц ему предстоит учить таких же детей, а он не в курсе даже того, в какой день ждать первого сентября. Скрывая от мальчика свою растерянность, он отвел его в кабинет Слизнорта, которого и оставил на растерзание за неимением в шаговой доступности Минервы.
Однако после этой встречи у Флер появилось новое увлечение: она принялась за изучение и сведение всех старых программ по ЗОТИ после того, как пролистала каждую из указанных Грюмом книг. Тогда она отметила, что не зря они решили их не читать: в них было все одно и то же. Но от составления программы тренировок для Гарри она не отказалась и дополнила свои конспекты несколькими новыми записями, а затем всецело посвятила себя изучению присланных Аластором приемов, к которым скоро добавила собственные заметки и взятые из учебников наработки, легко ложащиеся поверх базовых. Вечерние встречи в библиотеке с Минервой, на которые у Гарри перестало хватать времени, теперь и ею было решено отложить.
В Ордене и стране за неделю ничего не изменилось: северные Пожиратели носа не казали из своих нор, август стремительно заканчивался, заливая Шотландию дождями, а Уизли как обходили его десятой дорогой, так и продолжали, тщательно соблюдая букву договора. К ним присоединились и сестры Патил, и Лаванда Браун, глядящая сейчас на Гарри и Флер, как на врагов народа, но имеющая достаточное количество ума, чтобы этим ограничиться.
Единственное выбившееся из ряда событие произошло на шестой день прямо перед встречей с Грюмом в одном из примыкающих к Большому залу коридоров, ведущих к выходу из замка. Перекусывающий яблоком перед уроком Поттер не сразу заметил Шеклболта: фигурой он был видной, но сейчас будто слился с помещением и медленно, не глядя под ноги, брел в сторону своего кабинета.
— О, Кингсли, привет, — окликнул его Гарри, когда они почти с ним сравнялись. — Ты не в курсе, где пропадает Минерва?
Шеклболт не ответил. Он продолжал медленно идти вперед, беззвучно шевеля губами и не мигая, будто проклятый или зачарованный, вырвавшийся из-под опеки отряда колдомедиков.
— Кингсли! — еще раз окликнул его Гарри и прихватил за руку, но тот только безразлично остановился, продолжая напряженно глядеть перед собой. — Кингсли!
Гарри был готов уже подхватить его Левикорпусом и побежать за безоаром к Помфри, когда Шеклболт пришел в себя и перевел на него удивленный взгляд, только через секунду сфокусировавшийся на его лице.
— Прости, — едва слышно пробормотал он себе под нос непослушными губами и быстро заморгал, прогоняя оцепенение. — Я тебя не заметил.
Гарри недоверчиво на него покосился и нахмурился, злясь на себя за то, что так и не выучил ни одного диагностирующего заклятия. Впрочем, он довольно быстро нашелся и без этого.
— С кем сравнивал Сэвидж Пожирателей на последнем полном собрании Ордена? — подозрительно спросил он, резко прижав Кингсли к стенке и вдавив тому в горло кончик волшебной палочки.
С помрачневшего при этих словах лица Шеклболта пропала вся растерянность, которая тут же сменилась его обычной собранностью и надежностью, на которую уже больше месяца опиралось все государство.
— С Робином Гудом, — хмуро ответил он и свел брови, недовольно поджимая от каких-то своих мыслей губы.
— Прости, — Гарри тут же отпустил Кингсли и спрятал палочку в карман, переступая от волнения с ноги на ногу и виновато на него глядя. — Твое поведение показалось мне странным.
Кингсли хмыкнул, отступил от стены и поправил на груди сбившуюся мантию, а затем довольно кивнул Гарри, будто поощряя его за проявленную подозрительность.
— Ничего, — хмыкнул он и последним ровным движением привел в порядок съехавший на бок галстук, — мы живем в странные времена. И я надеюсь, ты никогда не узнаешь, насколько может быть оправдана осторожность.
Гарри слабо ему кивнул, все еще беспокойно перебирая пальцами опущенную в карман палочку.
— Но с тобой все-таки все хорошо? — осторожно поинтересовался он, быстро оглядывая коридор: при лишних ушах о таких вещах говорить не полагалось. Впрочем, как и трясти за мантию правую руку Грюма.
— Абсолютно, — Кингсли благодушно кивнул ему и мягким движением руки толкнул в грудь, прося посторониться.
Он даже не попрощался, вновь уйдя с головой в свои мысли. Пожав плечами, Гарри подумал, что все равно это не имеет к нему никакого отношения, и едва ли он сможет чем-то помочь, когда сам еще до сентября должен успеть пройти курс молодого учителя. Обеспокоенно поглядев вслед удалявшейся фигуре Кингсли, Гарри поспешил в другую сторону, к панорамному дуэльному залу.
Когда он подошел к месту, Грюм уже ждал его, недовольно гоняя сонную муху по комнате красной искрой из палочки. Он хмуро за ней следил и что-то бурчал себе под нос о идиотской аврорской выправке и поголовной служебной лени. Гарри ухмыльнулся, перешагнув порог кабинета: Аластор определенно успел нанести визит в хогсмидскую канцелярию.
— Добрый вечер, — благодушно поздоровался он, кивнув Грюму, когда тот перевел к нему взгляд от косо летающей мухи.
— Поттер, — недовольно прохрипел он и сморщил нос, кривым взмахом палочки превращая ее в кусок парящего жаркого. — Иди уже сюда, говорить будем. Ты книги читал?
Гарри нахмурился, разом вспоминая всю ту писаную ересь, что едва не расплавила ему мозги, когда он пытался свести ее во что-то логичное и универсальное.
— Читал, — недовольно пробормотал он, опускаясь рядом с Грюмом на покосившийся стул, с которого смахнул толстый слой вековой пыли. — Невообразимая жуть. Там же все одно и то же! Зачем было их все мне давать?
Грюм ухмыльнулся, от чего у его порубленного носа появилось еще больше кривых морщин, чем шрамов по всему лицу, и почесал самый большой рубец пальцем.
— Ну как для чего, — растянул губы в жуткой улыбке он. — Если у тебя одна дурь в голове, то по тебе и плачет зубрежка. А если мозги есть, то ты бы и так все понял. Так что считай, что прошел свой первый экзамен.
Гарри грустно улыбнулся, вспоминая, скольких нервных клеток стоила ему даже одна книга Освальда Осечного о правильном распознании мелодии собственной души. Этот несчастный все клонил то от самопознания к реализации, то от самореализации к познанию, перечислил сто и один способ универсальных маховых связок чар и по итогу вывел непреложную истину о том, что лучшее время для создания семьи — пятнадцатое лето юности. Гарри тяжело вздохнул, но тут же подумал о том, какое все же счастье, что ему больше не придется это читать.
Аластор тем временем неровным движением вытащил из своего безразмерного кармана потрепанный омут памяти и небрежно бросил его на стол, от чего тот пошатнулся неваляшкой, но выстоял и сиротливо блеснул исцарапанным боком. Гарри растерянно моргнул под впечатлением: не иначе, как параноик Грюм сам придумал весь тот ворох заклятий, что сохранял омут от разрушения в его карманах.
— Хвалю тебя за решение вопроса с Уизли, — одобрительно хмыкнул он, счищая залетевшие в глубокую чашу комья странной бурой грязи, от которых у Гарри мурашки пошли по спине. — Быстро и эффективно, как и было надо! Я рад, что не приходится сегодня с тобой это обсуждать. Но, — он резко замахал палочкой кругами и наполнил омут вязкой прозрачной жидкостью, — к делу. Показывай!
— Дуэль?
— Нет, святочный бал, — закатил оба глаза Грюм.
Ну, чего-то такого Гарри и ожидал.
Бой с Уизли они посмотрели быстро. Какой-то волшебной перемоткой Грюм отделили зерна от плевел и пролистал все лишние оскорбления ровно до того момента, когда Рон и Флер не сдержались. Иногда Аластор вставлял колючие комментарии, иногда хохотал над очередной хитровывернутой связкой Гарри, но все больше звал Поттера дураком и от души нахваливал близнецов.
— Видишь, — кричал он, тыча палочкой в ловко ступившего за брата Фреда, поливавшего их с Флер волной искрящихся чар подножек. — Видишь?!
Гарри кивал. Он видел.
— А ты, дурень, что? — громко ругался Грюм, под невероятным углом выворачивая волшебный глаз, чтобы со всех сторон разглядеть уверенную стойку Джорджа. — Решил каждый раз тратить на них Протего? — он раздраженно взмахнул палочкой, от чего ровное пространство памяти пошло кругами. — Совсем мозгов нет! Уизли не хватило лишь немного сил, чтобы полностью вас истощить. Никогда, Поттер, слышишь, — Аластор перевел на него колючий взгляд, — никогда не допускай таких разменов! Сбивай их темп, забалтывай, но не смей на такое вестись!
Гарри понуро опустил голову и, будь у него эльфьи уши, закрылся бы ими от позора. Всю свою никчемность он понял еще неделю назад, отчитываемый Артуром после драки так, будто перед отцом семейства стоял сопливый первокурсник, а не взрослый, совершеннолетний маг. Будь у него чуть больше мозгов, осознанности и подготовки, правые и виноватые были бы разбросаны по разным углам в тот же миг, как только Рон решился поднять палочку. Позорней такой никчемной победы для них с Флер могло быть только столь же близкое в тот день поражение.
