Я криво ухмыльнулся, осознавая заносчивость и самонадеянность шавок Волан-де-Морта, наивно полагающих что несколько обезоруженных подростков взаперти — беззащитны. Складываю руки вместе и, направляя энергию, шепчу:
— Люмос!
Яркая сфера слепящего света размером с апельсин образовалась над правой ладонью и, повинуясь полету мысли воспарила под потолок. Помещение осветилось гораздо ярче. Теперь можно познакомится с аборигенами.
Невысокий заросший калека, ссохшийся старик, изможденный, с черными, как нефть, кругами под глазами явно доживал последние дни. Без колдомедицины — труп. Слегка левее светловолосая девушка, в которой я с изумлением опознал Луну Лавгуд.
— Луна? А тебя то за что? — удивленно интересуюсь.
— Из-за отца. Он держит журнал, Придиру. Наверное, из-за него, — тихо и печально сказала Луна.
— Они вообще многих загребли, — вышел на свет незнакомый высокий шатен. Где-то я его видел, в коридорах Хогвартса, из Когтеврана кажется, курс шестой или седьмой. — Решили убить двух зайцев. Основной их целью, как мы поняли, был ты, однако они не погнушались похватать кучу уцелевших детишек, чьи родители имеют хоть какой-нибудь вес в Министерстве или СМИ. Здесь нас немного, но, как я слышал, схроны с пленниками разбросаны по многим казематам слуг Сам-знаешь-Кого.
Астория грустно вздохнула:
— Надеюсь, Министерство хоть как-то отреагирует. Перед тем, как меня похитили, отец упоминал, что Фаджа вот-вот должны сместить.
— Министерство пало, или, как минимум, разгромлено, — внезапно прокаркал дребезжащий голос. Тот самый ужасно выглядящий полумертвый мужчина подтянулся на руках, и сел ровнее. Выступивший на лице пот наглядно показал, каких усилий это стоило. — Они не стали бы начинать горячую войну без более глобального плана. Уверен, несмотря на весь ужас произошедшего с Хогвартс-Экспресс это был лишь первый ход в партии.
— А вы, собственно, кто? — уже более пристально смотрю на живого мертвеца.
— Дункан Джэй, или Ди-Джи, как меня называли друзья, — ухмыльнулся старик, и закашлялся. Узкие плечи пустыми костями тарахтели на впалой грудной клетке. Каждый раз, кашлянув, узник буквально кривился от невыносимой боли, однако стоически переносил муку.
— Вас добить? — спрашиваю абсолютно серьезно.
— Гарри ты чего? Ты что сдурел?! — испуганно донеслось от Луны с Асторией.
Однако Дункан взглянул на меня с… благодарностью за понимание?
— В любом случае не сейчас… и спасибо за предложение. Будь уверен, воспользуюсь, — заверил мужчина придя в себя. — Я главный аналитик Невыразимцев, моего товарища ты, наверное, имеешь честь знать. Висел справа от тебя в пыточной.
— Он погиб прямо на моих глазах. Лишь благодаря его вмешательству я не сошел с ума от пыток.
Ди-Джи прикрыл глаза, как-то сжавшись. Видимо, новая боль была гораздо мучительнее всего пережитого.
— Вот же несносный засранец… и тут не смог удержаться, — испод прикрытых век скатилась одинокая слезинка. — В любом случае, он жил достойно, и умер, слава Богу, достойно. О чем мы говорили? У меня в голове все кружится…
— Об атаке на Министерство, — учтиво напоминаю.
— Ах да… ну не веришь же ты, что вот ни с того ни с сего Темный Лорд броситься на тебя, плюнув на все на свете. Безусловно, Мальчик-который-выжил для него заноза, однако он вождь и политик, помимо всего прочего. Он не бросался на тебя раньше, не подбивал соратников ринуться, сломя голову в поиске Поттера? И вдруг — из чувства мести или агрессии сорваться? Так сорваться?! Нееет.
Невыразимец сделал несколько глубоких вдохов, пришел в себя, и продолжил:
— А теперь представь, что в точке, куда невозможно аппарировать, находится весь цвет и все будущее магической Англии? Их дети. Тут не то, что весь Аврорат, все Министерство вкупе с Дамблдором, лишь получив весточку бросится, вырывая душу из тела за детьми. Напал бы ты в этот самый момент на опустошенное Министерство? Я бы напал.
— Возможно, — протянул я задумчиво. — Однако решать проблемы будем по мере их поступления. Вначале — побег.
— Хах, без палочек? — насмешливо прохрипел Дункан. — В месте, откуда невозможно аппарировать? Наверное, ты Мерлин, да?
— Какие же вы все-таки закостенелые, старые волшебники, — улыбаюсь краешком губ. — Не знаете, куда все вещи наши складывают?
— В комнате выше, — насторожено сказала Астория, с опаской поглядывая на меня. Не тронулся ли, часом? Вон, уже в побеге так уверен, хотя никто до этого не сумел? А сумел бы я, не зная канон?
Однако, не успел я и рта раскрыть как мне в глаз попал ещё один субъект, доселе скрытый во мраке тени. Единственный закованный в этой тюрьме. Да каким образом!
Склоняю голову в невольном интересе и подхожу поближе.
Девушка. Замурованная до невозможности, перевязанная цепями с головы до ног и мощным намордником. Раскинутые на максимальную дистанцию и выкрученные донельзя конечности. Ни малейшей возможности пошевелится. Это как-же нужно переполошить пожирателей?
— Отойди-ка оттуда, парень, — со ноткой страха в голосе позвал Дункан. — Оставь как есть.
— Это почему-же? — протягиваю руку к кандалам. А девица то вполне ничего — яркая шатенка, грациозная спортивная фигурка и яркий румянец на щеках несмотря на довольно длительное заключение. А жаркий взор небесно-синих глаз, казалось, опалил самую душу.
— Гарри, не надо, она вампир, отойди! — Астория попыталась меня оттащить за локоть, а затем испуганно зашептала в ухо: — Её даже Пожиратели боятся, она здесь, сколько я себя помню, и даже когда Дункан попал сюда — она уже здесь была. Её ни разу не отвязывали, а кормили раз в неделю, кровью, вводили шприцем через щеку или прямо в горло. Просто жуть такая, Гарри, не нужно…
— Астория…
— Действительно, Поттер, не стоит. Вампиры — опасные твари, и никто не знает, что у них на уме, — слова старика звучали значимо и веско. Чувствовался опыт. — Сначала ты с ними говоришь, общаешься, будто с нормальными людьми, а в следующий миг оно хочет перегрызть тебе горло. Серьезно, послушай, парень, брось!
— Гарри, я столько о них читала всякого…
— Хватит! — решительно отсекаю. И обвожу пристальным взором собравшуюся негустую компанию. — Враг Волан-де-Морта — наш союзник. И она заслуживает спасения не меньше каждого из нас!
Выдав сию тираду, поворачиваюсь к девице, смотрящей на меня исподлобья и, ни минуты не колеблясь срываю к чертям сначала запоры на ногах, затем с рук и довольно долго вожусь с цепями на груди. В итоге очередь доходит и до уродливого самодельного намордника — ужасная, но довольно толковая смесь, похожая на удила и капкан в одном лице. Наконец с ним покончено, и бесчувственная девушка падает прямо на выставленные руки.
— Она давно не ела, — шепчет испуганно Гринграсс-младшая.
— Кровь… — слабый толи вздох, толи хрип доносится из чуть приоткрывшихся уст. На секунду опешив обвожу темницу взором, будто надеясь обнаружить бидончик с гемоглобином. И до меня доходит…
— Держи, — уверенно протягиваю запястье. И аккуратно прислоняю ко рту несчастной. — Только немного… Э-эй!!!
К руке будто пылесос присосался! Вначале легчайшая боль от прокола, а затем обширное онемение — видимо кровососка выпустила свой особенный яд. Ощущаю словно тысячи мурашек проходят под кожей, стекаясь со всего тела к точке укуса на запястье. Рефлекторно пытаюсь отнять руку, однако она прижимается ещё сильнее, утягивается, как котенок и обвивает за торс ногами, а руки, тем временем, прижимают запястье к губам с силой нехилого пресса.
— Эй, хватит, ну все, перестань…
Реакция глухонемой. Так и до потери сознания недалеко! Приходится ухватить девицу за мочку уха и потянуть от себя. Ещё сильнее…
Наконец, до нее доходит, что пора бы и честь знать. Откинув голову назад она довольно и с облегчением вздохнула. А после повергла в легкий шок проведя язычком по месту укуса.
— Какой ты вкусный, — мелодично сказала она. И вполне себе самостоятельно поднялась и грациозно потянулась, словно кошечка. Её упругое тело прямо на глазах наливалось жизненным соком, угловатости суставов сглаживались, а щечки залил и вовсе неприличный румянец.
— Кормежка по субботам и средам в пятнадцать ноль-ноль, — как-то глупо пошутил я.
— Я запомню, — серьезно ответила вампирша и заглянула прямо в глаза. Красные глаза? .. они же пару минут назад были синими!
Тем временем девица выгнулась влево и вправо, затем размяла конечности в суставах. С каждым очередным хрустом при прогибе девушка сладко улыбалась и чуть ли не постанывала.
— Попробуйте сами кучу месяцев провести взаперти, и без движения, с ума бы сошли! — смутилась пленница под нашими взорами. А затем, закончив завораживающую разминку, собралась и сосредоточилась, превращаясь из милой, обворожительной девушки в опасную хищницу.
— Меня зовут Маришка, — представилась она, пронзив колючим взором. — А ты и вправду Гарри Поттер?
— Он самый, — внутренности невольно похолодели.
— Очень жаль… — наигранно расстроилась вампирша. В глубине кровавых очей возникла смертельная угроза. — Для тебя. Ведь я — Маришка Шанпайк, а ты, подонок, убил моего младшего брата.
И прыгнула. В один короткий миг, растянувшийся для меня на целую вечность, миловидная пленница превратилась в чудовище. Из пальцев вытянулись громадные когтищи, челюсть искривилась звериным прикусом, а глаза полностью залило краснотой.
Взмыв в воздух невероятным прыжком, вампирша замахнулась, видимо намереваясь снести мою голову одним сокрушительным ударом. Не на того напала, сучка!
Отступив на полшага назад и влево наношу встречный резкий удар в атакующую широким замахом руку. Попадание в область бицепса должно надолго отнять конечность в пучине сильнейшей боли. Расплющенный бицепс — бо-бо. Будь ты хоть трижды монстром — анатомию не выключишь.
Как и инерцию.
Невольно проваливаясь левым боком после попадания в руку, девица сладко попала под напрашивающуюся подсечку. И рукой ещё подталкиваю в спинку, придавая траекторию.
Звук, с которым чугунный лоб девицы втрескался в каменную стену темницы, уверен, прокатился гулом по всему замку.
Однако, она мало того, что осталась в сознании, так начала подниматься, хватаясь за стену, с явным намерением продолжить бой!
— Да угомонись ты уже, стой! — в сердцах крикнул я, вскидывая руку.
И, о чудо, она послушалась! Хотя… первая же секунда показала, что не все так просто.
Маришку словно закоротило. Она так и замерла, в готовности броситься, дрожа всем телом, пытаясь изо всех сил превозмочь себя. Но что-то её удерживало. Или… кто-то?
— К-как ты это д-делаешь, п-пусти! — выдавила она из себя.
Я удивленно посмотрел на свои руки. Вновь на девицу и вновь на себя. И лишь затем вспомнил, что мы здесь не одни.
А зрители никуда и не девались, притихли в уголочке, и лишь распахнутые в изумлении рты выдавали признаки жизни на побелевших лицах.
— Рот закрой, а то муха залетит, — говорю Луне. Та, нисколько не поменяла выражения лица. Но рот захлопнула.
— И что же мне с тобой делать? — поворачиваюсь к продолжающей бессильную борьбу вампирше. Которая, все больше и больше распалялась, будто в припадке.
— Н-нет, невозможно, я же не… это все кровь! Только кровь могла такое сотворить! Ты должен был предупредить, кто ты! Не давать мне добровольно пить! Подонок! — в отчаянии кричала девушка. И повалилась на пол, в истерике молотя кулачками пол. Брови поползли наверх, когда на месте ударов в бетонной поверхности начали появляться первые трещинки.
— Да хватит тебе, — успокаивающе поднимаю руку. Бесполезно.
— Подонок, сволочь, гад! — не унималась причитать шатенка, мотаясь из стороны в сторону. Попыталась даже засунуть два пальца в рот и вытошнить испитую кровь, но ничего не вышло. Организму вампира однозначно чуждо отдавать обратно жизненно необходимую субстанцию.
— Ненавижу! Ненавижу-ненавижу!
— Да хватит уже! — взъярился и я. — Ну-ка замри!
Маришка окаменела. Так и застыла, как под Петрификусом, одни пылающие ненавистью глаза отделяли её от идентичности с восковой скульптурой.
— Убей меня! — выдавила она, скривив в отчаянии лицо. — Убей! Мне не пережить этого позора.
— И не подумаю.
— Ты ничего не понимаешь! Это позор! Я не отомстила за смерть собственного брата, более того, попала под власть твоей добровольно отданной крови… признавая твое главенство. Меня ждет только смерть…
— Что-нибудь придумаем, — пожимаю плечами, отходя.
— Ничего тут не придумаешь! — выкрикнула в спину вампирша. — Позор и смерть ждут не только меня, а и всю мою ветвь. Я глава малой ветви вампиров, а это около пятидесяти особей! Убей меня, молю! И им удастся уцелеть.
А вот это уже занятно. Поворачиваюсь с заинтересованным прищуром:
— С чего ты взяла, что меня волнует судьба рода той, что минуту назад пыталась меня убить? Знаешь, меня гораздо больше прельщает возможность владеть опасной и сильной вампиршей, чем выбросить такую мощь на мусорку ради спасения каких-то там кровососов. Я запрещаю тебе каким бы то ни было образом извещать любого из вампиров о том, кто тебя поработил, а также пытаться причинить мне или себе вред прямо или косвенно.
— Ублюдок!
— А также оскорблять меня. Разговор окончен.
Темница застыла тревожной тишиной. Девчонки с когтевранцем и невыразимец, ошеломленные случившимся действом, молчали как рыбы. Но во взглядах блондинок читалось неприкрытое осуждение.
— Гарри, зачем ты так?
— Луна! — моим тоном можно было заморозить океан. — Позволь мне самому решать свои дела. Хорошо? Спасибо!
Астория, — воспитанная аристократка, не вмешивалась, но с презрением отвела независимый взор.
— Молодец парень! — с уважением похвалил Дункан. — Не расклеился перед девичьими ужимками, подготовка на уровне. Но — берегись. Проведают её сородичи текущее положение дел — ты труп. Чтобы вампир бегал в рабстве у человека…
— Он не человек, болван! — с ненавистью выплюнула Маришка. — До тебя видимо ещё не дошло! Чтобы меня, главу ветви приручил какой-то там человечишка?!
