— Как, как, ты теперь мне десять грошей должен! — проворчал он. — Я же говорил — идем в город. Если ты бегаешь хуже, чем он, то и не пытайся отвязаться, пока чего-нибудь не купишь, — Джек бросил мне на колени ту самую короткую палку, которую парень пытался нам загнать в самом начале.

— А город-то тогда чем бы помог?

— Там инквизиторы... и воины наместника, а они ну-купишников не любят.

Я начал испытывать сочувствие к инквизиторам: какая у них, оказывается, опасная работа!

— Ну, идем, что ли, раз уж откупились, — предложил Джек.

Весь день мы бродили по лесу. Кроме ну-купишника, нам попалось также несколько крестьян, которым явно хотелось поговорить, пара монахов, а один раз мы даже наткнулись на стражника, которых здесь почему-то называют воинами наместника.

— Вы поосторожней в лесу-то, — посоветовал он, когда выяснилось, что мы не разбойники. — Тут последнее время неспокойно, грабители всякие бродят, да ведьмы... Вы уж с ними не связывайтесь.

— Не будем! — пообещали мы.

А уже под вечер на нас напал один из здешних разбойников. Когда мы отказались отдать ему наши деньги и предложили взамен отдать нам свои, он без предупреждения бросился на Джека. Джек рванулся в сторону, их мечи со звоном скрестились, мой воин по инерции развернулся, наклонился... врезался головой в дерево и мертвый, с разбитым черепом сполз по стволу. Грабитель усмехнулся, поглядев на мою палку, и двинулся ко мне с грозным видом. Я развернулся и бросился наутек, за помощью, разумеется. Не заметив чью-то гадскую нору, вот ведь реал-лес устроили, я кубарем пролетел через кусты и рухнул с десятиметрового обрыва...

Миша. Среда, 17 апреля 5374 года

После завтрака я пошел в гильдию целителей, надеясь найти там хоть какую-то работу. Их участок находился на окраине города, неподалеку от больницы и внешне практически не отличался от соседних домов, разве что чуть побольше и с поясняющей вывеской.

— А ты что умеешь? — поинтересовался у меня благородный старец в ответ на мой вопрос.

— Раньше я был психологом...

— Психологи, это врачи такие?

— Да, что-то вроде...

— А чем занимаются?

— Лечат Душу...

— Ну, если ты хочешь быть врачом, то тебе в Островлик или в больницу, но там психологов нету. Души у нас священники и паладины лечат. А я могу взять тебя в ученики, если ты согласен, разумеется.

— А Вы кто?

— Целитель я, читать не умеешь, что ли?

— Простите...

— Да ладно, ерунда, у нас в школе, бывает, и постарше меня учатся, так что походишь полгода, и проблемы не будет.

— Но я умею читать... просто я подумал...

— Тем лучше, а то меня крестьяне со своими "чаво" уже достали. Так что тебе надо, юноша?

— Я согласен, если не буду Вам в тягость.

— Согласен на что? Молодой человек, не тяните, мое время дорого. Так о чем мы говорили?

— Вы предлагали мне стать Вашим учеником... — я покраснел.

— Когда? — удивленно вскинулся целитель. — А... Беру я тебя, беру. Только тебе придется быть снисходительным к моим старческим слабостям... Ну вот, девясил опять кончился, пьют они его, что ли? Значит так, — старец оглядел меня из-под густых бровей. — Первый урок проведем в лесу. Ты будешь носить сумку, а то до вечера трав не соберем, я уже совсем дряхлый... Кстати, меня зовут Арат, — с этими словами целитель передал мне большую сумку, взял посох, прислоненный к стене, и бодрым шагом направился из города. Я едва поспевал за ним. — Вероника, девясил и болотная голубика, но для нее не сезон... Надо будет через пару месяцев на болото наведаться... Н да, дрова там должны были еще сохраниться... Жить есть где... Так как?

— Что? — удивленно спросил я.

— Тебе жить есть где? — раздраженно повторил Арат. — Я дома один живу, а комнат несколько, так что могу одну уступить. Так вот, слушай...

Мы долго ходили по лесу, при этом целитель, не останавливаясь, рассказывал мне о целебных свойствах здешних растений, способах лечения разных болезней и нравах больных. Иногда он прерывал свой рассказ вопросами, причем задавал он их тем же задумчиво-утвердительным тоном, так что я мог догадаться, что это вопрос, только по тому, что через пару секунд он добавлял "так как?" и вопросительно смотрел на меня своими пронзительными голубыми глазами. По его рассказу я понял, что проблем с питанием у меня не будет, ибо целители едят прямо в гильдии, да и в лесу с голоду пропасть невозможно. На закате мы наткнулись на стонущего юношу, сидящего под деревом с огромной шишкой и глубокой царапиной на лбу.

— Что случилось, молодой человек? — требовательно спросил Арат.

— На нас грабитель напал... Избил и меч отобрал... А мой напарник вообще пропал... — простонал тот.

— Вон твоя железяка, в кустах валяется, — проворчал целитель. — Кому такая ржавь нужна. Шел бы ты лучше в крестьяне, что ли, если даже с самим собой справиться не можешь... У тебя ж и меча нормального нет...

Арат ворчал, а сам занимался странными манипуляциями: стряхнул руки, подул на свои ладони, потер их одну об другую и приложил к шишке воина. Невероятно, но ссадина за считанные секунды покрылась молодой кожей, а шишка стала уменьшаться в размерах, пока не перестала быть заметна, на ее месте осталось лишь небольшое покраснение. Этот старец был святым! От глубины пронзивших меня чувств я упал на колени.

— Ну что там еще такое... Что ты нам на земле откопал? Дрянь-то всякую не собирай... — проворчал Арат.

— Вы Святой... Я... я недостоин учиться у Вас... — пробормотал я.

— С чего ты взял? Ах, это, — старец взглянул на исцеленного воина. — Так это магия, молодой человек, просто магия, а я не святой. И это будет темой нашего следующего урока... Так, где там твой напарник...

По следам: примятой траве и поломанным веткам мы быстро вышли к дороге. Путь к ней преграждала канава полутораметровой глубины, узкая тропинка спускалась вниз. А там, на одиноко стоящем посредине камне лежал мой знакомый... Рыжий.

— Вот ведь герои новые, сплошные от вас проблемы, — сказал Арат, ловко спускаясь в яму. — Лежит единственный камень на протяжении сотни миль, так нет, надо врезаться именно в него, будто место другого не нашел.

Целитель вновь проделал странные манипуляции, бурча себе под нос:

— Н да, этот потяжелее, придется в город возвращаться... Сотрясение обеспечено, кто же бегает так, сломя голову, и где у них только мозги находятся... В больницу и холодный компресс...

В этот момент Рыжий приподнялся и мутным взглядом оглядел нас.

— Я требую компенсацию морального ущерба... И верните мои деньги... Садисты чертовы! — с этими словами он вновь потерял сознание.

— Значит так, молодые люди... Он спит... А ну-ка, быстренько, сооружайте носилки и понесем этого героя липового в больницу, — скомандовал Арат. И я, и воин беспрекословно последовали указаниям целителя.

В город мы пришли уже поздно ночью. Оставив Рыжего в больнице, я попрощался с учителем и вернулся в таверну. Если бы я смог научиться хоть десятой доле того, что умеет Арат, мне не было бы жалко потратить на обучение всю оставшуюся жизнь. Стать целителем. Святым человеком, помогающим жизни не исчезнуть, умеющим вновь раздуть угасающую искру...

Вася. Среда, 17 апреля 5374 года

Слишком реально. Очень реалистично для сна. И слишком фантастично для реальности. Всхлипывая, я пошла по городу. Вот уже три дня я пытаюсь убедить себя, что сумасшедшие считают свои галлюцинации реальностью, поэтому, если мне трудно в нее поверить, скорее всего, все происходит на самом деле. Даже если я и спятила, глупо ведь бороться с собственным воображением, особенно, если все равно ничего не получается.

Только вот успокаивали такие мысли слабо. Ну не могу я успокоиться! Не могу! И о работе спрашивать не могу, как велел Гронкарт. Стесняюсь. Поэтому, выбрав скамеечку подальше, где народу нет, я села и стала настраиваться на то, чтобы обнаглеть и пойти искать какой-нибудь заработок, ведь здесь у меня никого нет. Совсем никого.

Никто мне не поможет. И даже не скажет, спятила я все-таки или нет. Да и вообще если я подойду и спрошу у кого-нибудь, действительно ли так выглядит то, что я вижу, то в любом случае буду выглядеть полной дурой. И сумасшедшей.

Нет, надо набраться смелости и узнать, не найдется ли где-нибудь для меня работы. Вот сейчас как обнаглею и сразу пойду...

Уже вечерело, а я так и не смогла перебороть свой страх. Вот трусиха, теперь меня Гронкарт ругать станет... И заслуженно.

— Вася, что ты плачешь? Кто тебя обидел? — Оле удалось подойти совсем незаметно.

— Никто, я просто работу не нашла.

— Да, среди этих развратников скромным девушкам туго приходится. Но, я уверена, что хоть что-то подобрать можно. Где ты уже была? — по-деловому осведомилась она.

— Еще нигде, — я сглотнула. — Вот сейчас соберусь...

— А чем ты занималась весь день?!

— Собиралась... — покраснев, я не смела взглянуть на Олю.

— Так... Ну... Ну ты... Прямо слов нет. Неужели все еще в шоке от катастрофы?

— Немного...

— Ладно, это дело поправимое. Идем в таверну, — она взяла меня за руку и заставила подняться. — Сейчас я попытаюсь тебя успокоить.

Я пошла за Олей, удивляясь ее силе воли, смелости и наглости, у меня бы так никогда не получилось...

— Все элементарно, просто надо четко определить свое положение, — объясняла она по пути. — Не в том смысле, что оно безнадежное, а в том, как следует себя вести. Вот, например, если тебе предложили какую-нибудь работу, а у тебя еще есть деньги, ты можешь или согласиться, или отказаться. А если денег нет, то отказаться ты уже не можешь, потому что подобного выбора нет. Ясно?

— Почему нельзя отказаться?

— Да потому, что иначе с голоду помрешь! Вот и сейчас, обратного пути у нас нет, значит, отступать нам некуда и единственный выход — двигаться вперед. Прокладывая путь, если понадобится, кулаками. А поскольку выбора нет, и переживать не стоит. Хотя нервное напряжение, конечно, накапливается. Но и с ним можно бороться. Чем мы сейчас и займемся.

В это время мы вошли в свою комнату.

— Делается это очень просто. Берешь... да вот, хотя бы подушку, и вымещаешь на ней накопившиеся за день чувства. Нет, только не ревом! Хватит слезы лить! Ударь ее! Сильнее! Еще сильнее! Еще! Как, чувствуешь облегчение?

Я нерешительно помяла в руках подушку.

— Не знаю.

— Тогда попробуй снова. И не стесняйся ты так, ори погромче, — велела Оля.

— Вдруг я ее порву, — тихо возразила я.

— Ну и что? Подушек много, а нервы — одни. Что для тебя важнее?

— Но нехорошо ведь...

— А ходить и всем окружающим настроение портить своей кислой физиономией, по-твоему, хорошо?! Ладно, не хочешь так... займись каким-нибудь спортом. Или, хотя бы, обычной гимнастикой. Известно, что физические упражнения помогают снимать стресс... Договорились? — уже спокойнее добавила она.

— Постараюсь, — я покраснела от стыда за свое поведение, остальным ведь тоже нелегко, а тут еще я со своим заупокойным настроением.

— И не шепчи. Будь увереннее. Знай, пока не начнешь сама себя ценить, тебя никто не оценит. Всегда помни об этом. А теперь ноги в руки и пошла устраиваться на работу. Давай, поднимайся.

— Сейчас... — судорожно вздохнув, я попыталась набраться смелости.

— Не сейчас, а немедленно! Привыкай к самостоятельности. Или даже тут тебе нужна помощь?

Представив себе Олю, помогающую мне искать заработок в своей обычной, агрессивной, манере я поспешно помотала головой.

— Ладно, тогда иди сама. И учти, я буду присматривать за тобой. Если начнешь тормозить, вмешаюсь.

Я вышла из таверны. Все-таки в чем-то Оля права. Пора взять себя в руки и начать проявлять наглость, иначе выжить будет еще труднее. А я хочу выжить.

Мне действительно некуда отступать.

Гронкарт. Среда, 17 апреля 5374 года

Почти весь день я ходил по городу в поисках работы. Рыцарям воины не нужны, они сами не хуже меня умеют сражаться. Инквизиторы сказали, что чтобы поступить к ним в корпус надо не только сдать экзамены, а еще как минимум месяц прожить в этом мире. Паладины опять-таки набирают уже опытных, да плюс к этому предъявляют еще какие-то странные требования. Мне, например, они сразу вежливо сообщили, что я им не подхожу, даже не проверив меня в деле. Когда же я поинтересовался, как они это определили, лишь неопределенно сказали, что у них "есть способы". В воины наместника вообще, оказывается, берут только по специальному приглашению и рекомендации (от них же). Уже отчаявшись найти работу в этом городе, я направился к тюрьме, в надежде, что хоть там нужны охранники.

— Здравствуйте, а вы к нам зачем? — поинтересовался тюремный садовник, высаживая какие-то растения на клумбу при входе. — Если к начальнику, то его сейчас нет...

— А когда будет?

— После обеда, наверное, если в море не выйдет. Рыбу ловить, — пояснил садовник. — Но я точно не знаю, сам-то я всего лишь ОН.

— Кто? — не понял я.

— ОН. Отбывающий наказание, то есть. А что?

— Так ты преступник? Почему не в камере? — Я с сомнением огляделся. Нет, я не ошибся, тюремный двор окружал лишь низкий штакетник, через который перелезет любой хлюпик. А этот не выглядел хлюпиком. — Что ты натворил?

— Воровал. Но больше не буду. А то изгонят, — любовно поправив растение, он продолжил. — Я вот после того как выйду, хочу садовником устроиться. Как думаешь, возьмут? Вроде неплохо получается...

— Извините, Вам что-нибудь надо? — раздался голос сзади от меня.

— А вот и начальник! — радостно прокомментировал преступник.

— Почему у вас заключенные бегают на свободе? — поинтересовался я, опуская приветствие.

— Так они же мирные. Что нам их в клетках держать, что ли? — удивился начальник. — Ночуют они в камерах, ты не думай, мы не разгильдяи, — добавил он. — Но не лишать же их здоровья из-за всяких мелочей...

— Что, и убийц вы тоже на свободе держите? — ядовито спросил я.

— Да нет, их изгоняют. А для особо злостных инквизиторы есть.

— Понятно. Стражники здесь не нужны, — с этими словами я направился к выходу.

— Эй, как там тебя! Стражники нам как раз нужны. У тебя справка есть?

Я остановился.

— Какая справка?

— От паладинов. Ну, что ты психически здоров и можешь выполнять эту работу.

— И где ее получают?

— Где? Да где всегда, в больнице!

Паладин, когда узнал, для чего мне нужна справка, выдал ее безо всяких лишних вопросов, только добавил:

— В школу бы тебя не взяли... Ты все-таки помягче там, у нас не Верград.

Вернувшись со справкой в тюрьму, я получил, наконец, работу. Она оказалась не сложной, правда работой стражника назвать ее было трудно. Скорее она походила на труд бригадира-воспитателя, если не считать обхода территории тюрьмы трижды в день, и охраны входной двери ночью. Узнав, что я заступаю на ночное дежурство лишь в воскресенье, я отправился в таверну.