И эту перемену заметил не только великий князь
— Сегодня уже поздно — вмешался в разговор Сперанский, — Право же неловко злоупотреблять гостеприимством при первом же знакомстве.
— Извольте, — коротко ответил Мордвинов, — Полагаю, через два дня у меня уже будет готова рекомендация для Его Императорского Высочества.
— Прекрасно, — широко улыбнулся наследник престола. — Я принесу с собой текст ваших рассуждений о банках, и мы сможем обсудить их.
* * *
6 ноября 1827, Санкт-Петербург
В зале недавно построенного Императорского Каменноостровского театра по театральным меркам было весьма не людно. Все посетители разместились в бельэтаже, не заняв его даже наполовину. Ратьков ознакомил всех собравшихся кандидатов на офицерские контракты с указом императора о создании Легиона Его Высочества Великого Князя Финляндского, о назначении наследника престола шефом, а генерал-лейтенанта Ратькова командиром легиона. Затем им была произнесена пространная речь об особом статусе легиона и почётности службы в нём. Авраам Петрович в силу своего воспитания не избежал сравнений с корпусом Жандармов, что, судя по выражению лиц слушателей, было воспринято весьма неоднозначно. После этого, великий князь поднялся из-за стола, заботливо поставленного на сцене, обменялся взглядом с Щербцовым и обратился к залу:
— Господа, я хочу начать с того, что попытаюсь отговорить вас от службы в легионе. Положение было высочайше утверждено недавно, и я не уверен, что вы успели с ним ознакомиться в должной мере. Потому прежде чем вы изъявите желание о переводе с вашего нынешнего места службы, я намерен пояснить вам все выгоды и неудобства легионной службы. Начну с выгод...
Великий князь обвёл взглядом собравшихся. Перед ним сидело около сотни молодых офицеров разных полков и учреждений и с десяток лиц в партикулярной одежде. Многие из них были смущенны столь людным собранием и озирались в поиске знакомых лиц. Другие, увлечённые своими мыслями, смотрели безучастно перед собой, не реагируя на слова великого князя. Некоторым знакомцам удалось сесть рядом, и теперь они предались перешёптыванию. Саша насчитал лишь четырнадцать человек с интересом наблюдавших за сценой. Вынув из ножен саблю, Саша с грохотом бросил её на стол одновременно с первыми словами:
— Итак, выгоды от службы. Для людей сообразительных первым является то обстоятельство, легион суть не только не армейский, но даже не гвардейский полк. Это особая находящаяся под исключительно пристальным надзором государя бригада. Служба в легионе требует остроты ума, знаний, привычки действовать самостоятельно и отважно. Поскольку каждый взвод будет располагаться отдельно от других на расстояниях десятков или даже сотен вёрст, то самый низший офицер командующий взводом должен иметь привычку не дожидаясь команды от вышестоящих самому оценивать происходящее вокруг и принимать решение. Сиречь действовать предстоит по-суворовски, зная свой манёвр по своему усмотрению решать, как наилучшим образом поставить дело. И здесь зоркий глаз нашего государя выделит людей дельных и надёжных. Я буду его глазом. И я же буду той рукой, которая поднимет этих людей к трону. Иною выгодою можно отметить положение о присвоении очередного чина. Каждый новый чин или звание присваивается по прохождению аттестации. Рядовые и унтер-офицеры имеют право проходить такую аттестацию раз в полгода, офицеры раз в год. Таким образом, дельный человек в чине прапорщика третьего ранга, что соотносится с армейским прапорщиком, за девять лет может достигнуть чина полковника первого ранга, что соотносится с генерал-майором. Несомненным достоинством можно назвать денежное содержание, состоящее из трёх основных частей. Первая — жалованье, примерно соответствующее армейскому. Так прапорщику третьего ранга положено в год двести семьдесят пять рублей. Вторая — содержание, предоставляется либо в натуральном виде, либо в денежном и составляет около трёхсот шестидесяти рублей для того же прапорщика третьего ранга. Третья — поощрительная добавка за добрую службу. Надлежащей службой для офицера полагается не только его постоянное повышение по службе, но и повышение по службе его подчинённых. Кроме того, надлежащим является усвоение офицером и его подчинёнными полезных для службы знаний и навыков. Так за успешную аттестацию командующий взводом прапорщик третьего ранга премируется семьюдесятью рублями. За успешную аттестацию каждого своего подчинённого он премируется пятью рублями. За победу в соревновании по стрельбе его ждёт премия в сто пятьдесят рублей. А если победит его подчинённый, то пятнадцать. Если в дополнение к русскому языку он выучит любой другой, французский, немецкий, шведский, английский и пройдёт аттестацию получит пятьдесят рублей. Если его подчинённый выучит язык, то командир взвода получит три рубля. Также будет, если подчинённый освоит какое-либо ремесло, например, портной, сапожник, слесарь. Если же подчинённый освоит воинское ремесло, например, стрелок сможет исполнять службу сапёра, гренадёра или разведчика, то после аттестации его командир получит десять рублей. Посему у дельного офицера всегда найдётся способ удвоить своё жалование, а у кому-то, возможно, удастся и утроить. Далее за боевые ранения полагается премия. За увечья — пенсия в размере, зависящем от выслуги. При этом, увеченным желающим продолжить службу легион найдёт занятие и дополнительно к пенсии положит жалование. В случае смерти, семья получит пенсию. Офицерам, стремящимся осваивать военную науку, а также тем, кто обучает других или пишет заметки для военно-учёного комитета, будет особое поощрение. А для такой работы всегда найдутся возможности. Самое лучше новое оружие будет поступать именно в легион. Здесь оно будет испытываться и потом поступать в армейские полки. В легионе будут испытываться новейшие приёмы боя и способы организации армейской жизни.
Среди слушателей, утомлённых обилием цифр и словесами о перспективах, понемногу нарастал шум, складывающийся из множества самых неслышных движений, вздохов и в полголоса обронённых слов. К концу речи великого князя, молодые люди дошли до того, что принялись обмениваться мнениями об услышанном. Это было уже неприличным. Великий князь приподнял саблю и демонстративно бухнул её на стол, заставив слушателей притихнуть.
— А теперь о неудобствах. Они столь же велики, как и выгоды. Первое из них заключается в том, что нижние чины буквально через три года службы смогут аттестоваться в офицеры. И потому вровень с вами окажутся люди изначально низкого происхождения. А может сложиться и так, что они в скором времени будут начальствующими над вами. Второе, нижние чины поступают в легион, как по рекрутским наборам, так и заключением контрактов на пятнадцать лет с охочими людьми. С вами, как аттестующимися на офицерские чины, контракт заключается на десять лет. Всякий контракт о службе содержит положение о неустойке в десятикратном размере от жалования за не выслуженный по контракту срок. Тем самым, известная свобода дворянской службы, как то отставка или отпуск без жалования, будет ограничена такой неустойкой. Особо выделяю, что положение о легионе содержит указание об обязательном подтверждении аттестации, для нижних чинов раз в два года, для офицеров раз в три года. В случае если офицер не выдерживает аттестацию, он понижается в воинском звании. Потому вполне возможно, что за время службы офицер может быть понижен до старшины или рядового. При этом контракт не будет позволять ему оставить службу без выплаты неустойки. Кроме того, всякий может быть понижен в звании за проступки. Положение содержит особый дисциплинарный раздел, изучить который рекомендую всякому решившемуся на службу в легионе. Наконец командир может быть понижен в звании или оштрафован в случае если его подчинённые не выдерживают обязательной аттестации или его подразделение в целом оказывается не готовым к бою. Какую обязательную аттестацию можно привести в пример для прапорщика третьего ранга, командующего взводом? Непонимание нижними чинами разговорного русского языка или неумение стрелять должным образом. Наконец, сама служба в легионе отнюдь не будет напоминать привычное гарнизонное стояние. Даже в самые мирные годы вам предстоит успокаивать бунты, уничтожать банды контрабандистов и ловить одиночных злоумышленников! А в военное время легионеры будут располагаться на самых опасных направлениях, они будут идти в авангарде наступающих колонн и первыми взбираться на крепостные стены! Им предстоит вершить тяжёлые и опасные дела, на какие неспособен никто другой! — великий князь сделал паузу, и уже спокойным голосом продолжил: — На сём я закончил. Сейчас, всех попрошу выйти. Кому уже всё ясно могут направляться к себе. У кого есть некоторые вопросы о службе в легионе могут подождать в фойе. Через пятнадцать минут их пригласят. Подать рапорт на приём в легион вы сможете завтра с одиннадцати часов в мою канцелярию. Прошу освободить зал, господа!
Глядя на спины выходящих, Юрьевич заметил великому князю:
— Опасаюсь ваше высочество, что никто из них завтра не придёт.
— Скорее всего, никто даже не останется в фойе, — усмехнулся Ратьков.
— Мне представляется, что десяток офицеров всё же будет, — ответил великий князь. — Больше и не нужно. Кто решиться, тот будет готов к тяготам. А те, что вернуться по полкам, надеюсь, разнесут весть о легионе по своим сослуживцам. Тогда к нам пойдут люди, по-настоящему. А мы будем из них выбирать лучших. Нам хватит совсем немногих, чтобы начать. Сейчас достаточно сделать первый шаг, по нашей долгой дороге. Вы, Авраам Петрович уже готовы обеспечить офицеров легиона подчинёнными?
— Да, Александр Николаевич. Унтеров возьмём из Гатчины... из лейб-гвардии гарнизонного батальона и из первого учебного карабинерного полка, что в Ораниенбауме. Рядовых будем брать частью из второго, частью из двадцать пятого, а частью из Лейб-гвардии Финляндского полков. А в ближайшее время выкупим рекрутов. С первого числа уже идёт набор, недели через три можно будет выкупать годных. Казармы наши будут у ракетного заведения. Пока займём свободные, а с весны нужно строить новые.
— Вот и я полагаю, что десятка офицеров нам для начала будет достаточно, — задумчиво проговорил великий князь. — А пока, Семён Алексеевич, распорядитесь о кабинете, куда будем приглашать по одному тех, кто всё же остался в фойе.
— Тем не менее, ваше высочество, — прищурившись и почёсывая ухо, отметил Юрьевич, — если бы мы начали с того, что вызывали их на беседу по одному, то большее число удалось бы заполучить в создаваемые полки.
— Не сомневаюсь, — ответил великий князь. — А что с ними делать, когда они поймут что ошиблись с выбором места службы? Нет уж. Мне нужны такие офицеры, что будут сами принимать решения, от которых зависеть будут судьбы их солдат. Пусть сначала сами, без уговоров и подсказок, примут решение по своей судьбе.
— Ха-ха, — рассмеялся Ратьков, — от самостоятельности совсем недалеко до самонадеянности и ослушания. Дисциплина основана на строгом выполнении распоряжений начальствующих и всякое собственное мнение скорее идёт во вред ей, чем на пользу.
— Дисциплина есть следствие не только подчинения младших, но и правильных распоряжений старших. Это я о том, что сами распоряжения в легионе должны подразумевать самостоятельность младших офицеров. И только в особых случаях, когда такую самостоятельность допустить никоим образом не возможно, распоряжения должны быть детальными и чёткими. Именно разумное сочетание директив и приказов позволит легиону избавиться от вездесущего в России мнения, что вышестоящие сплошь ничего непонимающие дураки, распоряжающиеся о том в какой руке надобно ложку держать.
* * *
7 ноября 1827, Санкт-Петербург
Ещё утром получив приглашение, вечер великий князь высвободил для Мордвинова. Старый адмирал почти с порога, со словами: "Закончим сразу с делами", передал юному наследнику престола рекомендательное письмо для Болотова. После чего пригласил гостей за стол, дабы за чашкой чая потребовать оплаты за своё одолжение.
— Так Вы, Ваше Императорское Высочество, читали моё сочинение о губернских банках, — напомнил Мордвинов после первого же глотка чая. — Надеюсь, Вы более любознательны, чем тугодумы из Государственного совета. И каково Ваше мнение о нём.
— Извольте, В нескольких словах ваше сочинение прекраснодушно описывает красивое, но совершенно невозможное будущее.
— Кхе, что же невозможного в этом? — от удивления Мардвинов застыл на секунду, но потом обратился к Юрьевичу: — Ну а вы-то, Семён Алексеевич, что скажете?
— Ах, Николай Семёнович, увольте, — замахал руками Юрьевич. — Я скромный канцелярист и суждений о столь высоких экономических материях иметь не могу.
— Я готов пояснить своё высказывание, — заявил великий князь.
— Прошу Вас.
— Что ж, ваши доводы во вступлении я пропущу. Я не считаю их всех абсолютно верными, но они служат лишь для побуждения читателя понять ваше мнение и с этим вполне справляются. Также я намерен пропустить ваши рассуждения о налогах, выкупе ассигнаций...
— Нет, постойте. Это всё имеет прямое отношение к создаваемым банкам, прошу быть подробным.
— И всё же, — великий князь достал книгу вставленными бумажками и открыл на первой закладке, — я полагаю по-настоящему несущественным то, будут губернские банки заняты выкупом налогов или ассигнаций или ещё чем. Важным я полагаю, что эти банки не смогут состояться, так как предлагаемым вами путём заиметь капиталы достаточные для своих действий они не смогут. Точнее никто не позволит им, заботясь о благоденствии народа и государства. Но раз вы настаиваете, я выскажусь и по остальному. Начнём с налогов. Вот вы пишите, что как бы правительство не благоприятствовало сохранению частного достояния, нужды заставляют его отступать от оного правила. И это верно. Казна несёт большие расходы и ей необходимо восполняться. Далее вы справедливо отмечаете, что в столь огромной державе невозможно надлежаще учесть всё имущество, дабы обложить его податью. И снова я готов с вами согласиться. Ниже вы предлагаете заменить налоги и подати сбором с доходов. И, кроме того, сбор этот надлежит направлять не в казну, а в качестве общего сокровища сдавать в губернские банки, дабы последние могли обрести необходимый капитал для своих действий. Это весьма не последовательно.
— Чем же?
— Утверждая сложность учёта имуществ, вы не видите значительно большей трудности в подсчёте чужих доходов. Понимая, что казна имеет значительные траты и вынуждена вводить налоги, вы предлагаете их убрать и взимать сбор с доходов в банки, не поясняя, каким образом казна будет покрывать свои нужды.
— Я предлагал только постепенный отказ от налогов. И ниже указывал все прелести от такой экономии. Снижение же налогов позволит множиться частным капиталам и в их благоденствии и народном довольстве будущее величие. Это только представляется странным, что уменьшение сборов в казну приводит в итоге к увеличению государственного дохода. Впрочем, сила и безопасность царств состоят не столько на вещественных, сколько на нравственных опорах. Все великие империи погибали прежде всего не от мечей, а сокрушались худыми началами, принимаемыми по их управлению.
